Аннотация: Как важно быть вежливым. Особенно с загадочными старушками.
Огромный город задыхался от зноя. Всегда жаркий июль в это лето сам себя переплюнул. Асфальт просто плавился и в воздухе струилось зыбкое горячее марево. Все, кто имел такое счастье взять в этом месяце отпуск, уезжали на юга, к морю, на курорты, где жара была примерно такая же, но близость моря хоть немного освежала воздух. Те, кто не имел возможности уехать в дальние туры, уезжали в деревню или на дачу. Оставшиеся в городе, даже в выходные просто сидели в относительной прохладе квартир и не высовывались на улицу без надобности. Степан же сегодня вынужден был работать на этой изнуряющей жаре.
Приехав пару лет назад в этот мегаполис в поисках счастья и удачи, он так и не поймал эту самую 'синюю курицу'. Судя по всему ему, достались только куриные ножки, потому что удача ему улыбнулась своеобразно. Работая почтальоном, Степан крутил педали велосипеда, нагруженного газетами и письмами, бегал по парадным, раскладывая почту и очень лихо накачивал именно ноги. Сегодня ему 'повезло' ещё больше, так как он заменял своего коллегу, проводившего отпуск в деревне. Свой участок, спальный район города, Степан знал досконально. Район хрущевок и уже новых жилых застроек, с обустроенной инфраструктурой, сквериками, где прогуливались молодые мамаши с колясками, и пенсионеры, сидя на скамьях в тени деревьев, добросовестно перемывали кости прохожим. Круг 'объектов обсуждения' в скверах был значительно шире, чем у подъездов их домов. Степану нравился его район, где с ним здоровались, как со старым знакомым. Он мог отдохнуть в теньке пару-другую минут, перекинуться с кем-то новостями и просто анекдот новый услышать, а потом по дороге кому-то его рассказать. В данный момент, он катил свой велосипед по абсолютно незнакомым улицам. Степан приезжал сюда однажды просто посмотреть, а после ему не зачем было приходить сюда. Одинаковые в своей чванливой неприступности небоскрёбы делового района, напичканные офисами, банками, агентствами, здания крупных компаний и прочих атрибутов мира людей, поймавших свою удачу . Теперь же, Степан плутал в лабиринтах из стекла и бетона, отражающих огненное солнце, где воздух вблизи раскаленных стен, казалось, нагрет вдвое больше. И ни одного деревца, чтобы укрыться от палящего зноя. Злило что ему приходилось с картой этого местного 'манхэттена' тратить время в поисках нужного адреса или нужной двери для входа. Хотелось очень сильно пить, вода уже давно закончилась, а по пути только рестораны или кафе, в которых купить стакан воды стоило столько же, как в нормальном продуктовом магазине целую упаковку такой же воды. И ни продуктового магазина, ни даже ларька. Когда уже от усталости и зноя у Степана совсем стали подкашиваться ноги, он вдруг увидел что-то, явно не вписывающееся в общий ландшафт. Промелькнула мысль, что это мираж или глюк от жары и усталости. На столько не правдоподобным выглядел этот маленький оазис. Впереди за деревянным забором не высокие, но все таки деревья, за которыми угадывались очертания дома. Калитка открыта.
Степан вошел и осмотрелся. Домик одноэтажный, обшитый деревом, с деревянными ставнями, кружевными наличниками и прочей деревянной резьбой, типичной для маленьких провинциальных городков. Крылечко в две ступеньки и открытая дверь, а в дверном проёме висела не зыблемая даже легким ветерком ситцевая занавеска. Степан обрадовался ещё больше, когда увидел рядом с домом колонку. Вода! Вода! Сейчас он напьется вдоволь! 'Надеюсь, хозяева не обидятся, что я не спрошу у них на это разрешения.' - только и успел подумать он, когда ноги уже поднесли его к колонке. Наклонившись к ней, и уже готовый нажать на рычаг, он вдруг увидел снизу надпись: ' Не пей. Козленочком станешь.' Степан на мгновение замер, сначала от неожиданности, а затем в голове пронеслось, что уже это где-то слышал. Или читал. 'Да какая разница, что тут написано или где он это слышал! Это же бред! Он очень хочет пить!' И снова склонился к крану колонки, но покосившись на надпись вдруг с ужасом прочитал 'Ты что читать не умеешь? Сказано же: не пей!'
Степан выпрямился и зажмурился. Приложил руку к горячему от жары лбу.
' Перегрелся я сегодня. Уже глюки начались.'- он покосился на колонку. Но жажда была невыносима. И склонившись снова к крану, на всякий случай взглянул на надпись...' Ты что, идиот!'
Ну это уже ни в какие ворота... что за чертовщина! Повернувшись к крыльцу, решительно направился в дом. 'Уж там-то точно можно попросить воды!' - подумал он, уже входя в сени .
А в сенях на лавке, ведро с водой и ковш.! Еле сдержался тут же набрать воды и напиться, но как-то не ловко стало. Ведь, всё таки, он уже в доме, нужно спросить хозяев. И зашел, забыв постучаться, в так же открытую дверь в комнату. Это была обычная деревенская кухня, с русской печкой, лавкой подле неё, уставленной горшками и сундуком в углу. У окна сидела пожилая, явно молодящаяся дама, с вульгарно ярким макияжем, в платье, кричащей попугаечно-банановой расцветки, в плюшевой, изрядно потертой душегрее, подбитой вылезающей, и потраченной молью овчиной. Голова её с седыми гладко зачесанными волосами обрамлена венком косы из искусственных волос пшеничного цвета. На всём этом сооружении красовалась малюсенькая шляпка с кокетливой сеточкой-вуалькой. Дама, продолжала вязать крючком что-то большое, похожее на скатерть , не поднимая на вошедшего своих накрашенных почти до бровей, ультрамариновых век. Вязала она очень быстро и только мелькал её ярко пунцовый, довольно длинный маникюр. У Степана мелькнуло в голове, что таким маникюром можно было бы и без крючка вязать. И в следующий миг вздрогнул от неожиданного низкого голоса.
- А ты не за тем пришел сюда, чтобы мой маникюр хаять. Чего надо-то?- вдруг произнесла дама, не поднимая на Степана глаз.
-Тётка, ты чё? К тебе человек зашел, ещё слова не успел сказать, а ты так встретила!- возмутился он.
-Человек-то зашел, но кто заходит, сначала стучится, да разрешения спрашивает войти. А ты сначала воду без спроса в колонке хотел попить, теперь сюда вломился и права качаешь.- дама произнесла эти слова ровно, без возмущения и не поднимая глаз от своего вязания.
-А я и зашел попросить попить, а ты так встретила прямо с порога!- не унимался Степан. - Жалко что ли?- вместо того чтобы попросить воды, почему-то говорил не то, что надо.
- Мне-то не жалко. Главное чтобы ты потом не пожалел. Какой привет, такой ответ. -спокойно ответствовала хозяйка.
- Тетка, ты что маня запугиваешь?! Одичала что ли здесь совсем или от жары сбрендила. - Воскликнул Степан, а в голове промелькнуло: ' Ой, что-то я не то говорю, не тоо-о...'
Дама, почему-то усмехнулась, но глаз по прежнему не поднимала. - Ты мил человек, из каких краёв сюда прибыл-то? На родине тебя манерам что ли не учили?
- Меня учили тому чему надо! А откуда я и зачем сюда приехал - это моё личное дело!- Степан почему-то сказал это важным тоном.
-Да дела то твои давным давно известные. Удачу поймать, так за ней побегать надо, руки приложить, умишком поразмыслить да способности к чему-то проявить. А у тебя мозги куриные, если ты науку вежливости не осилил. Ехал бы ты, мил человек, в родные края, да не испытывал судьбу.
Степан просто офонарел от её слов. Он уже и забыл, зачем зашел сюда.
- Ты что, ведьма старая, поучаешь меня. Где хочу там и живу, куда хочу туда и хожу. И тебя не спрошу.- возмутился Степан. - ты сиди и плети свои кружева. И не лезь в мои дела.
- Так и иди куда шел. Ноги у тебя крепкие, а будут ещё крепче. Исходишь пути-дороги какие сам не ведаешь. А как поумнеешь, сам дорогу ко мне найдешь. А теперь выйди вон! - при этих словах она подняла, наконец, глаза на Степана и от сверкнувшего тяжелого взгляда у него побежал холодок по спине. Он медленно повернувшись пошел на выход, когда услышал за спиной её голос.
- Ты попить хотел, кажется? Так напейся в сенях вдоволь.- и засмеялась тихим смешком.
Степан подошел в сенях к лавке со стоявшим на ней ведром. Вода в нем колыхалась манящей прохладой, а ковшик вторил этим колебаниям. Степан понял, что не может уйти не напившись! Зачерпнул ковшом воды и выпил его до дна. Затем вышел на крыльцо и его обдало свежим ветром! Да таким порывистым, как перед грозой. Спустившись с крыльца пошел к воротам и вдруг ливанул дождь!
' Мой велосипед с почтой!' -рванул Степан за ворота и в этот миг сверкнула ослепившая его молния, а от громыхнувшего раскатистого грома, он даже прикрыл машинально рукой голову. Когда проморгался, подумал, что опять у него глюк. Вокруг были вековые сосны, дремучий лес... Попятился назад и провалился в какую-то лужу. Машинально посмотрел на ноги и обомлел...
Ног не было!...То есть они конечно были, но не его ноги, а... птичьи ! Схватился за тело, и тело птичье! И руки - не руки, а крылья!!! Степан обернулся, в надежде хотя бы увидеть дом старухи, но позади только лес. Старуха вместе с домом исчезла...
'Нет, нет! Это какой-то сон, наваждение! Это не может быть правдоподобным! Он, наверное, спит или просто перегрелся на жаре! Нужно отдохнуть, может подремать, а когда проснется всё уже пройдет. И он снова поедет почту развозить. Ливень прекратился так же неожиданно, как и начался. Степан двинулся вперед к деревьям и как-то не мог приноровиться к своим длинным птичьим ногам. С каждым шагом он понимал, что это не сон, не бред от теплового удара, а явь...
Ноги его понесли почему-то на болота, хотя умом он понимал, что хочет туда, где посуше. Подойдя к болотистой зеленоватой лужице, Степан увидел своё отражение. ..На него смотрел кулик болотный...Всё больше и больше он приходил в сознание того, что это не сон. ' Вот ведьма старая! Хорошо хоть не козленочком стал...Хотя куликом болотным разве лучше?' - подумал он с тоской. ' Что же теперь делать-то? Вот увяз так увяз...Как-то надо выбираться из этого болота.' -Он усмехнулся своей мысли про болото. В данном случае она была в прямом и переносном смысле.
'Так, надо подумать, что там эта ведьма говорила?'. Но как Степан ни напрягал свои птичьи мозги, вспомнить ничего не мог и обреченно пошел по болоту. Увидев червяка, вдруг понял, что очень проголодался. Мысль промелькнула, что как-то нужно научится добывать себе пищу, но инстинктивно клюнул своим длинным клювом червяка, которого тут же и проглотил. Действо повергло его в не меньший шок, как превращение в кулика.
'Это он что же теперь и жрать будет всякую дрянь как птица?'. Хотя немного поразмыслив решил, что не умирать же ему с голоду. Так он за мыслями своими шел по болоту и клевал то там, то сям всё что его птичий инстинкт считал съедобным. Меню кулика оказалось довольно обширным. Кроме червей, он клевал жучков-паучков, Там, где были речные заводи с обилием камыша по берегам, можно было поживиться, мальками, икринками рыбы или лягушачьей. И даже, как он сам назвал, 'французскими деликатесами' - лягушками, мелкими рачками и моллюсками.
Но оказалось, что и сам Степан находился в постоянной опасности, стать чьей-то едой. Многократно за его, уже казалось долгую, птичью жизнь, он счастливо увертывался от лисиц, ночных охотников -сов и ещё большого количества всяких хищников, жаждущих 'попробовать его на зуб'...
***
Сколько уже месяцев прошло, Степан не знал, но казалось целая вечность. Исходил множество болот и речушек в поисках дороги, которая могла бы его вернуть к той ведьме и возможно к прежней, человеческой жизни. Он обвыкся уже в своём птичьем обличье, но мозг его по-прежнему работал по-человечьи и Степан постоянно размышлял. С 'сородичами' куликами он не сошелся, потому что они его за своего не признавали, да и он не рвался с ними 'родичаться'. Понятное дело, что и гнезда не свил ни с какой 'куличкой'. Степан тосковал в одиночестве. Вспоминал свою, такую короткую человеческую жизнь. 'Квартирная хозяйка, наверное, мои вещи уже выкинула и комнатку сдала кому-то другому. И ведь никто не хватится, что он пропал куда-то' -с тоской думал он.
Исходив много болот и речушек, Степан вдруг пришел на то заиленное озерцо, откуда началась его куликовая жизнь. Он огляделся. Да это именно то самое. Только камыш и осока стали гораздо выше и ещё сильнее заросли берега озерца. Степана стали душить слезы.
'Где-то здесь дверь в мою прошлую человеческую жизнь. Но как её открыть и как стать снова человеком? И чего я взъелся на ту ведьму? Перегрелся наверное, вот и психанул.' - размышлял он на берегу озерца на том самом месте, куда впервые ступил из своего мира.
Вдруг в воде, что-то блеснуло. 'Мелкая рыбешка!' - обрадовано промелькнуло в его голове.
Степан тихо ступая, зашел в воду по самую свою птичью шею, и замер, ожидая, когда подплывет ближе добыча. Решил сделать ещё шаг вперед, но неожиданно запутался во что-то в воде. Попытался выйти из воды, но не смог, так как что-то его там под водой не отпускало. Стал отчаянно биться крыльями и запутался ещё больше. На воде всплыло что-то похожее на плетеную сеть. Нет не сеть! ' Это та самая кружевная скатерть, которую плела та ведьма! Она меня решила погубить окончательно! И не жил ещё толком и погиб вот так нелепо! Да ещё не человеком, а куликом болотным. Но надо бороться! Просто так не сдаваться!'
Степан бился в воде и пытался освободить ноги от цепких кружевных оков, но вместо этого запутался ещё больше и вдобавок уже и крыльями. Брызги воды, которые он поднимал хлопающими по воде крыльями, холодными каплями падали на лицо... Но... почему-то ему становилось лучше ... И он открыл глаза...
Голова была тяжелая, но сознание прояснялось, а затуманенные глаза видели очертания кого-то стоящего рядом.
- Что ж ты так бьешься то? Все мои кружева спутал. Угомонись.- голос был странно знакомым.
Степан поднял крыло к гудевшей голове. И почувствовал, что за ними что-то тянется. Глянув на крылья, увидел, запутавшуюся в кружевном вязании руку. Руку??? Да, это была его рука, а не крыло! Степан резко приподнялся и посмотрел на себя. Это было его тело. Человеческое. Но он как-то странно запутался и руками и ногами в эти проклятые ведьмины кружева!
- Погоди милок, я распутаю. Напугал ты меня, однако. Зашел, да видать на жаре-то темечком перегрелся. Упал без чувств прямо на моё вязание . Какую-то околесицу начал нести. Я тут тебя уж водицей поливала- да брызгала. Ну хоть в чувства пришел.- прогудел тот же знакомый низкий женский голос.
Степан обернулся и увидел ту самую тетку-ведьму! Она стояла с ковшом в руках.- 'На-ка попей водицы холодненькой. Полегчает.'
Он вспомнил всё, что пережил! Бежать! Бежать подальше от этой ведьмы. И самое главное не пить воды! Лучше умереть от жажды. Оттолкнув от себя протянутый ведьмой ковш с водой, Степан вскочил и стал срывать с себя вязаные кружевные 'путы'. Рванул к двери, а за спиной хохотала ведьма. Вслед услышал: ' Наперед, будет тебе наука, кулик болотный. Живи да помни'
Степан выскочил из дома, мигом пересек тенистый двор и за воротами его тут же обняла жесткими раскаленными рукавицами полуденная июльская жара. Вскочив на велосипед, он принялся крутить что есть мочи педали и мчался не разбирая дороги. Прочь отсюда, из этого дремучего бетонного леса! Подальше от ведьминых кружев!
Он мчался до тех пор, пока не покинул район небоскребов. И в первом же скверике остановился у зеленого газона. Оставив велосипед, упал на траву ничком. Его трясло. Степан лежал пока руки и коленки перестали дрожать. В голове роились мысли о том, что произошло.
'Что это было? На солнце перегрелся? А тетка, то эта точно ведьма! Вот зараза-то, как голову задурманила! И пойлом каким-то напоила! Вот и глюки были. Не могло же такое взаправду произойти? '
Приподнял голову и посмотрел перед собой на траву...
Зорким, натренированным глазом увидел ползущего между травинками паучка. Степан изловчился и...