(Опубликовано в газете 'Истоки', ? 51, 22.12.2010)
Трэшевое изображение отнюдь не трэшевой ситуации - именно такое сравнение приходит на первый взгляд при прочтении книги Эдуарда Байкова и Всеволода Глуховцева 'Рой', выпущенной крупным российским издательством 'Крылов' в самом конце нынешнего лета. Но это лишь на первый взгляд, ибо не так прост роман, как его малюют. Но обо всем по порядку.
Текущее десятилетие в творчестве популярного писателя и ученого Эдуарда Артуровича Байкова стало временем перехода от неореализма, с которого он начал свой путь в литературе (роман 'Гнев', 1999), к следующему 'притчевому' или 'фантастическому', периоду. Уже криминально-психологический детектив 'Гнев' содержал отдельные элементы трэшевой литературы. Хотя, как и многочисленные рассказы и повести Байкова, этот роман все-таки был написан в рамках канона классической остросюжетной беллетристики. Не таков 'Рой'.
Надо сразу оговориться: фантастический жанр весьма неоднороден - сюда можно относить сколь угодно поджанров и направлений, порою являющихся причудливым смешением не только стилей, но и 'фирменных' особенностей и черт других крупных жанров, таких как детектив, приключения, философская притча, социально-бытовой и психологический роман. Авантюрная фантастика тоже разнопланова, она вбирает в себя и скай-фай, и фэнтези, и пресловутый киберпанк.
В частности, сюда можно отнести и написанный Э. Байковым совместно с В. Глуховцевым роман 'Рой'. Несмотря на заметную трэшевость, этот роман еще формально близок к классическим канонам: в нем нет постмодернистской фрагментарности.
Типичные признаки трэша - откровенные, порою шокирующие добропорядочного обывателя сцены насилия, жестокости; обилие ненормативной и сленговой лексики; порноэпизоды; сплошной экшн в ущерб психологичности. Все это, конечно же, в книге присутствует, хотя и не в таком количестве, как это следовало бы ожидать от очередной трэш-поделки. Ибо 'Рой' - отнюдь не поделка, да и не столько трэш, как об этом, прочитав аннотацию романа, написал в блоге 'Хроники Гипертекста' участник igor_ufa, охарактеризовавший книжную новинку как 'адский трэшак'. Вторит ему и пользователь nevmenandr: 'Как страшно жить после таких аннотаций. Нужно запретить 'Роснано'. Во всем виноват Чубайс'. А на форуме сайта 'Создатели миров' юзер Тольтек возмущается (лексика и стилистика сохранены): 'Че за нафик? Почему людям постоянно нет места от собственных творений? Блин, куда фантазия человеческая девалась? Нет чтоб что-то умное-доброе-вечное написать. А не очередной псевдоконспект по выживанию в тупых условиях'.
Подчеркну: это мнения людей, которые прочитали лишь аннотацию, а сам роман не удосужились прочесть. Тем не менее их мнение высказано, и оно однозначное. Но, повторюсь, не все так просто. Большинство же читателей романа, судя по откликам в Сети и по устным впечатлениям знакомых, прочитавших сие творение уфимских авторов, оценивают роман достаточно высоко, говорят о нем порою с восторгом. Но об этом чуть дальше.
Итак, на мой взгляд, 'Рой' по жанру - постапокалиптическая притча в форме боевика. Роман рассказывает о произошедшей в городе биотехногенной катастрофе, полон глубокого символизма в описаниях выживания уцелевших людей.
В романе отчетливо заявлена научная тематика. Во многом это старая добрая 'НФ', преодолевшая тернии фэнтезийности. Концепция 'Гея-Земля', согласно которой наша планета представляет собой единую систему, причем живую, а не мертвую, придает роману оттенок постсоветского идеологического модерна. И наверное, это дань моде на экологическую тематику.
Эта книга - о том, как пораженные нановитами люди превращаются в зомби, в неких полуразумных существ. Это уже не люди, хоть облик их еще остается таковым. Авторы в одном из интервью сами признавались, что сюжет, при всей своей линейности и драйвовой динамичности, не так однозначен. Скорее он двуслоен, имеет не один, а несколько смыслов. За сюжетом боевика - глубокая мысль о бездуховности античеловеческого западного мира. Эпицентр смыслов - однородная бездушная масса, которая направляется из одинокого чудовищного нечеловеческого разума. Западный, а теперь и наш человек глубоко зомбирован - всей массовой культурой и коммуникациями. Он 'хавает' то, что выгодно дать ему манипуляторами сознания и психики и хозяевами этих самых манипуляторов. В 'Рое' такие параллели и аллюзии с насущной действительностью просвечивают вполне явно. Нужно лишь на минутку отвлечься от экшеновской линии и пошевелить мозгами - или их остатками.
Казалось бы, обоих авторов меньше всего занимали психология, духовные искания, внутренний мир, семья, нравы, общество (в особенности благопристойное общество), - они делали бестселлер, боевик. Но в заключении, словно позабыв о масскультуре, авторы выводят нас на линию высоких смыслов: в итоге понимаешь, что это книга о том, как становятся людьми; это завоевание бытия, тяга к цельности, независимо от ограничений, навязываемых обществом, путь к цельности не ради себя через верность себе. Ибо герои - отнюдь не картонные персонажи дешевой трэшовки, нет, они выписаны как люди со всеми своими метаниями и переживаниями. И даже суровые мужики - спасатели, спецназовцы, заключенные, просто пытающиеся выжить граждане - показывают истинный, не наигранный героизм в тяжелейших условиях катастрофы и последующего отчаянного желания выжить.
Ведь на самом деле во время катастрофы - локальной, а уж тем более глобальной - в реале все будет происходить куда жестче и кошмарнее, аморальнее и бессердечнее, чем авторы 'Роя' попытались показать. Прочтите дилогию 'Мародер' и 'Каратель', принадлежащую перу загадочного автора Беркема аль Атоми, выпущенную тем же издательством, и вы все поймете.
Возникает подозрение, что, угождая вкусам массовой публики, авторы все-таки интересовались 'психологией' и 'нравами', хотя делали вид, что просто рассказывают занимательную историю.
Но давайте послушаем некоторые из мнений читателей. Вот что пишут в гостиной сайта самого издательства 'Крылов'. Читатель Вадим: 'Здравствуйте! Сейчас читаю роман 'Рой', вышедший в 'Крылове'. Произведение вполне себе на уровне - напряженно, злобно, атмосферно, в меру цинично, нецензурная лексика к месту и по делу, - в общем, почти то, что нужно. Собственно говоря, лучше в этом году был только 'Ренегат' Мичурина'. Ему вторит читатель Олег Янгиров: 'Здравствуйте, уважаемые издатели!.. Еще прочитал роман 'Рой' Э. Байкова и В. Глуховцева. Тоже невозможно оторваться от книги. После Беркема Атоми это самое жесткое повествование. Вопрос: после прочтения этих книг возникает впечатление, что будут продолжения. Так ли это? Если да, то с нетерпением ждем. У этих книг есть поклонники. А вот женской половине не понравилось'. И тут же ответ предыдущему рецензенту читательницы Эльвиры: 'Хочу возразить Янгирову в той части, где он говорит за всю женскую половину, что им не понравился роман 'Рой'. Олег, а мне понравилось! Да, роман чисто мужской. Но он честный, динамичный и в какой-то мере реалистичный. Ведь это реально могло бы произойти (упаси Бог, конечно). Я понимаю, что могло не понравиться женщинам (мне-то, женщине, не понять?), - это циничное, утилитарное отношение к женщинам. Но, девочки, это мужской мир, создан мужчинами для мужчин. Что, до сих пор до некоторых не дошло?.. Но ведь это война в мирное, в общем-то, время... Причём такая, где в плен не берут! Выжить бы! И не просто, а как человеческая особь. Где уж тут шаркать ножкой и целовать ручку?.. Так что молодцы уфимцы! Хочется продолжения. Но я бы добавила науки. Ведь по большому счёту с неё всё и началось. Как говорится: 'Что бы учёный ни придумал, всё оружие получается!' А расхлёбывать приходится парням в камуфляже и мирному населению. Парням с оружием в руках, а нам, девочкам... ну-у, вы поняли. А те девочки, которым это не нравится, сами берут оружие в руки и становятся... правильно, мужчинами женского пола (упаси меня Бог от такого выбора). Авторы взяли на себя смелость правдиво показать потенциальную опасность войны. А правда не всем нравится. Так что, чтоб такого не случилось, думайте, люди, думайте! и читайте! и учитесь смотреть правде в глаза, хотя бы через чтение фантастических романов. Ведь в фантастике доля фантастики, остальное - всё правда'.
Думаю, комментарии излишни. Скажу лишь, что это мнения людей, которые не поленились прочесть книгу, что называется, от корки до корки.
И Глуховцев, и Байков начинали свою литературную деятельность с бурных историй, изобиловавших стрельбой, погонями, романтикой. В них в равной мере присутствует та острота, которая и составляет соль прозы, и в 'Рое' эта 'соль', то есть неожиданные повороты сюжета, остается.
В романе авторы делают особый упор на развитие действия. Можно сказать, что когда Глуховцев и Байков рассказывают, они не делают ничего иного, и важность этого действия столь велика, что оно не оставляет места 'психологии' и 'духовным исканиям'. И в то же время как письмо должно сообщать о чем-то, отличном от себя, так и история не может оставаться замкнутой, постоянно ссылаясь только на саму себя и не касаясь 'психологии', и в романе Глуховцева и Байкова эти две роли выполняет фантастическое.
Как и во многих произведениях подобного жанра (постапокалипсис, сайнс-фикшн, фэнтези), в романе Глуховцева и Байкова появление фантастического - способ начать рассказывать историю, а его исчезновение - способ закончить историю. Элемент ужаса - хоррора, триллера - оказывается тем нарративным материалом, который наилучшим образом выполняет конкретную функцию: привнести изменение в предшествующую ситуацию и нарушить установленное равновесие (или его отсутствие).
Такую функцию фантастического - функцию двигателя сюжета - можно называть синтаксической, и именно она позволяет Глуховцеву и Байкову заниматься своим любимым делом - рассказывать историю, не обращаясь к 'психологии' и 'внутреннему миру'.
Кроме того, в романе есть некий привкус фэнтези, что сближает его со сказками. Но это - страшная сказка. Сказка-предупреждение о том, к чему мы все можем однажды прийти. И тогда наступит великая смута и общий трындец, какой в постапокалиптической литературе именуется БП - Большой Песец. А в литературе трэшевой это расшифровывается еще более звучно и нецензурно.
Вот и авторы 'Роя' говорят, что 'еще не все потеряно', мол, не поздно одуматься и остановиться, пока в погоне за все большими благами и удовольствием современный человек не наскочит на Большого Пушного Зверя, который разорвет его на мелкие клочки, навсегда вычеркнув из истории земного бытия. Но создается впечатление, что где-то на пороге своего сознания авторы вполне реально и скептически оценивают нынешнюю ситуацию, сложившуюся в человеческом обществе и в биосфере: вряд ли удастся 'повернуть мозги в нужную сторону' тех почти семи миллиардов двуногих существ, гордо именующих себя человеком разумным. В произведении Глуховцева и Байкова современный человек раздвоен, изувечен, ущербен, враждебен самому себе. Здесь гармония старой литературы утрачена, и мы стремимся обрести новую цельность. Вот в чем заключается идейно-нравственное ядро романа.
Современная литература, как и другие виды и роды искусства, насквозь пропитана тем, что мы называем трэшевой культурой. Трэш, словно противное насекомое (или целый рой насекомых), гадко жужжит в нашем сознании и психике. Но отдельные удачные произведения - такие, например, как творение наших земляков, - вполне способны превратить надоедливое жужжание мух в ласкающее слух гудение трудолюбивых пчел. Пусть 'Рой' уфимских литераторов-пчел жужжит - как предупреждение постепенно сходящему с ума человечеству. Может, и впрямь еще не все потеряно...