Знаете, в жизни каждого человека бывает такой день, когда просто перестаёшь верить, верить всем, ведь именно в этот день тебя обманывает твой самый близкий, самый любимый человек. Ты помнишь вашу первую встречу, первое жжение в груди при виде этого человека, ты помнишь первый поцелуй, первую физическую близость, её слова о любви и верности... И ты как последний дурак веришь всему этому. Ты делаешь для неё всё: всё свободное от учёбы и работы время проводишь с ней, делаешь ей дорогие подарки, встаешь рано утром, что бы отвезти её в институт, ходишь в тренажерный зал, что бы ей было приятно видеть тебя без одежды, убиваешь всего себя для неё, любишь её всем сердцем.....
До одного дня, когда всё перестаёт иметь значение.
Это - прекрасный день, ты просыпаешься пораньше, везёшь её в институт, ты знаешь, ты помнишь, что именно сегодня у вас два с половиной года, но не говоришь ей ничего, в надежде, что она сама вспомнит, обнимет, поцелует... Но нет, ты привозишь её, сидишь в машине, делая затяжку за затяжкой и просто смотришь, и просто ждёшь чего-то от неё, какого-то особенного жеста, знака внимания, чего-то особенного, ведь сегодня особенный день для тебя, но только лишь для тебя. Она буднично тебя целует, говорит что-то о её сегодняшнем выступлении, напоминает время его начала, как будто ты можешь об этом забыть, и просто уходит. А ты докуриваешь сигарету, включаешь по громче музыку, заводишь свою машину и уезжаешь.
Едешь домой, выбираешь самое лучшее из своего довольно скудного гардероба самое лучшее, то что ты одеваешь только по очень особенным случаям, то что ты одеваешь на дни рождения своих родителей или чьи-то похороны, одеваешь, когда нужно быть очень торжественным. Берёшь флакончик её любимой туалетной воды, которую она подарила тебе на прошлый Новый Год. Ты ненавидишь аромат этой туалетной воды, он напоминает тебе запах забальзамированного тела, который ты чувствовал, когда наклонялся прощаться со своим другом на его похоронах. Но всё же ты орошаешь себя эти парфюмом, ради неё. Делаешь идеальную причёску, что бы не дай Бог ни один неправильно уложенный волосок, не испортил ожидаемого вечера. Всё ради Неё. И вот ты готов, ты идеален. Ты идёшь в цветочный магазин, выбираешь самые красивые, большие чайные розы, целую копну цветов, как в кино... До её выступления полтора часа и ты решаешь пораньше приехать, как-то поддержать и подбодрить перед выступлением.
Ты приезжаешь, паркуешь машину, цветы лежат на заднем сидении. Они как-то одиноко выглядят сзади, словно забыты, словно брошены тобой за ненадобностью, как журнал, который ты читал, стоя в пробке, а потом бросил на заднее сиденье, когда пришло время ехать. Ты смотришься в своё отражение в боковом стекле своего автомобиля, ты хорош как никогда. Ты идешь, держа осанку, в то здание, где она должна готовиться к выступлению, с каждым шагом, думая как лучше начать разговор: "Привет, малышка или Привет, любимая". Подходишь к её гримёрке, и видишь слегка приоткрытую дверь, решая не шуметь, тихонько приоткрываешь, и видишь, как какой-то мужик целует твою любовь, твою единственную, в засос, при этом запустив ей руку в трусики. Он делает то, что ты себе никогда не позволял, и ей это видимо нравится. Она только что поковырялась в твоей душе, так же как он в её трусиках, но ты от этого не получил ни какого удовольствия, ни капельки. Ты раздавлен. Ты просто прикрываешь дверь, ведь ты её любишь, ты не хочешь ей сделать плохо, ты не врываешься в комнату, не бьёшь ни кого по морде, не устраиваешь сцен, а просто прикрываешь дверь, словно сквозняк. Ты уничтожен. Теперь ты один.
Проходя мимо своей машины, ты смотришь в своё отражение. Ерошишь идеально уложенные волосы, распускаешь галстук, расстегиваешь две верхних пуговицы белоснежной рубахи, достаёшь сигарету, прикуриваешь и просто идёшь пешком прочь от этого места. Шаг за шагом, оставляя позади свою любовь, машину, всё что тебе было дорого. Этого больше нет. Тебя больше нет.
Ты идешь вперёд, в никуда, просто вперёд, куря одну сигарету за другой, пока не остаётся одна палочка спрессованного, мельченного табака. Уже стемнело, на улице холодно, наверное, около нуля, люди вокруг идут в куртках, а ты в одном костюме якобы от Армани, но тебе не холодно, ты вообще перестал чувствовать что-либо, кроме пустоты внутри.
Проходя какой-то двор, сталинского дома ты видишь троих ребят, которые стоят около лавочки. Проходишь мимо, не желая никого замечать, но тебя окликают, просят закурить, и ты отдаёшь ту самую, последнюю сигарету. И когда кончик сигареты становится красным огоньком в темноте, окрашивая губы парня в красновато-жёлтый оттенок, в тебе что-то ломается, что-то щёлкает в мозге. И ты бьёшь со всей силы в эту сигарету, в эти губы, делающие глубокую затяжку. Мягкая ткань его губ не выдерживает давления: с одной стороны костяшки твоих пальцев, с другой его зубы, лопается, рвётся, красное и липкое попадает тебе на лицо, на твои губы. Парень падает, а ты спокойно облизываешь чужую кровь и смотришь на остальных. Когда тебя бьют, больно только сначала, потом всё равно, потом просто ждёшь, когда отключишься, после очередного пинка по голове, который ты пытаешься остановить своими уже сломанными пальцами, погружаешься во тьму, где ничто не важно и не нужно.
Ты приходишь в себя, нет, скорее выныриваешь из тишины, и видишь белый потолок, бежевую стену, спинку больничной койки и её, свою единственную, обманувшую. Она кажется да же плачет, что-то говорит, но ты её почему-то плохо слышишь, как позднее скажут тебе врачи: "Потеря слуха правым ухом из-за тяжёлой черепно-мозговой травмы". Разбитыми губами, точнее кусками запёкшейся крови и порванного мяса, ты говоришь, что всё видел в тот вечер, и что не хочешь её больше видеть никогда. И тогда твоя любовь всё понимает, она не просит прощения, не объясняется перед тобой, он просто уходит, как ты ушёл тогда.
Проходит пара месяцев, и ты самый счастливый человек на свете, тебя выписали из больницы, ты уже пару дней дома. Ты знаешь, тебя теперь ни кто не обманет, никогда. Это просто ни кому не нужно, зачем обманывать человека, у которого из тридцати двух зубов осталось семь, которые видны из-за плохо сросшихся губ. У которого вместо нормального человеческого носа - бесформенный бугорок с двумя странно расположенными дырочками. И руками, на которых осталось по три пальца, которыми ты пишешь эту историю.