Жадность фраера губит
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Коротко об авторе.
Виктор Баканович - непрофессиональный писатель. Он - писатель-любитель. Заниматься профессионально - литературным трудом он не может при всем желании. На это есть некоторые объективные причины. Издал уже три книги: сборник рассказов "Роковое слово", повесть "Судьба киллера" и сборник рассказов "Дачная драма". Занимается творческой работой время от времени ( тоже по объективным причинам). С 1964 года постоянно проживает в городе Красноярске.
Памяти моего близкого родственника и друга, человека с Большой Буквы, Юрия Николаевича Иванова, а так же моей старшей сестре Галине Павловне Ивановой - посвящаю я этот сборник рассказов.
Одна судьба у наших двух сердец! Замрет твое и моему конец!
Жадность фраера губит
1.10.2009 г.
Сергей Иванович Копытов - 45-ти лет, невзрачный, маленького роста мужчина, с такими же маленькими глазками. Природа не наградила его красивой внешностью, но зато дала ему поистине золотые руки! Он был своего рода супермастер! Хороший плотник, столяр, электрик, маляр... Умел выполнять многие строительные работы. Словом, специалист что надо! И эти свои способности он использовал на все сто процентов. Жил он в большом городе и предлагал свои услуги состоятельным людям. Строил и ремонтировал дачи, коттеджи, квартиры, бани... Ему платили хорошие деньги. Все шло как по маслу, но вот однажды...
Нанял его весной руководитель одной небольшой торговой фирмы - Павел Петрович Хвостов. На красивом, живописном месте, в лесу, около реки, стоял у него трехэтажный коттедж. Вернее сказать, пустое "голое" здание, которое надо было "довести до ума".
Работы было много. Хвостов обещал заплатить 60 тысяч рублей. Весь материал был его. Копытов рьяно взялся за дело. Работал с утра до позднего вечера. Допускал себе один выходной через две недели напряженного труда. Через месяц он получил от Павла Петровича аванс - 10 тысяч рублей. Остальные - после завершения всей работы. Через два месяца все было готово. Коттедж был так красиво и замечательно "доведен до ума", что все родственники и знакомые Хвостова, просто первое время, теряли дар речи от восхищения и изумления перед мастерством Копытова! Но окончательного расчета не последовало. Павел Петрович попросил подождать 10 дней. Потом - еще 10. Потом очень горько застонал: мол, дела в фирме идут очень плохо! Товар мало кто берет, спросу нет, появились конкуренты... В общем, фирма "села на мель". 50 тысяч он отдаст, но позже... Через две недели Сергей Иванович пришел к нему в офис и опять просьба подождать уже 20 дней. Копытов понял: расчета не видать ему как своих ушей. Стало очень обидно! Ведь два месяца старался зря! Что делать? Пошел к опытному юристу на консультацию. Итог плачевный: контракта нет и ни какой суд за его дело не возьмется! Тем более, договаривались они вдвоем, без свидетелей... И тут он вспомнил о своем младшем родном брате - Владимире Ивановиче Копытове. Знал он, что Владимир командует какой-то криминальной группировкой. Чем конкретно они занимаются - ему было неведомо. Решил обратиться к нему за помощью. Брат жил от него далеко - совсем на другом краю города. Сначала Сергей позвонил ему и договорился о встрече. В пять часов вечера он уже нажал кнопку звонка двухкомнатной квартиры. У порога его встретил высокий, плотного телосложения, здоровяк сорока лет, с огромными ручищами и в цветастом халате нарастопашку. Уселись в кресла напротив друг друга. Первым заговорил Владимир:
- Я очень удивлен, даже поражен, братан! Пол-года ты у меня не был, звонишь один раз в месяц, совсем забыл меня и вот на тебе! Собственной персоной! Как это понять?
- Не обижайся на меня, Володя! Сам знаешь, пашу как Папа Карло! Почти без выходных! Когда в гости ездить?
- Знаю, знаю про твои упорный труд, пролетарий! А кто тебя знает? Может, брезгуешь меня, что я с криминалом замешан?! А?
- Да что ты, Володя! Разве я брезгую? Это твое личное дело. Ты за себя отвечаешь, а я - за себя.
- Ну ладно, ладно. Верю! Если кривишь душой-пусть на твоей совести и останется!
Продолжал далее:
- А теперь немного философии. У нас одни родители. Я и ты вылезли из одного гнезда. А какая разница! Ты зарабатываешь деньги честным трудом, а я - преступным! Тюрьма по мне давно плачет! Почему так? Родители одни, а дети разные.
- Не знаю, Володя. Как это объяснить - не знаю!
- И я не знаю, братан! Ай-ай, какой я нехороший человек! Преступную дорогу выбрал, а брат у меня старший - молодец! Настоящий пролетарий!... Ну ладно. Теперь к делу! Ты ведь меня не просто повидать приехал! Что то же случилось...
Сергей подробно разъяснил брату всю ситуацию. Затем добавил:
- Врет он мне, что фирма "села на мель". Я опрашивал многих его продавцов. Продукты питания идут нарасхват. Спрос есть и доход хороший... Обидно мне, сам понимаешь! Два месяца пахал с утра, до позднего вечера, почти без выходных! Коттедж ему сделал - любо-дорого! Куда уж лучше! А заработал всего 10 косарей!
- Жмот он самый настоящий, - хмуро сказал Владимир.
- Обожди. Фамилия его, говоришь, Хвостов?
- Да , Хвостов Павел Петрович.
- Хвостов, Хвостов... Знакомая фамилия! Где-то я с ним сталкивался... А, черт!
Копытов - младший резко ударил кулаком по ручке кресла.
- Вспомнил, наконец! Два года назад мы предлагали "крышу" его фирме! Я вел с ним все переговоры. Весь лысый такой, пожилой, среднего роста, худощавый...
- Все точно. Он самый, - кивнул головой Сергей.
- Ах паскуда! Лысая жмотина! Тогда он категорически отказался от нашей "крыши"! И нагло обманул меня! Сказал, что "крыша" уже есть. Я узнал об его обмане позже...
Владимир взволнованно взял в руки пачку сигарет, достал одну. Закурил.
- Хотел я тогда жестко наказать его за этот обман! Очень не люблю я, когда меня обманывают как маленького ребенка! Видит Бог - пожалел я его! Пожилой, наверное внуки есть... Ладно, махнул я тогда на него рукой! Черт с тобой, думаю! Живи. Я не обеднею! А он, оказывается и тебе, братан, подлянку устроил! Сволочь! Не хотел я, видит Бог, но придется его наказать! Да, кстати. Даю тебе хороший совет. Не верь больше ни кому на слово! Заключай всегда контракт с заказчиком. Был бы у тебя договор с Хвостовым - можно было бы через суд не только 50 косарей содрать, но и много денег за моральный ущерб.
- Это я уже понял. Сейчас ремонтирую дачу одному банкиру. С ним заключил письменный договор. Один у меня - копия у него.
- Правильно, братан! Ну, так что? Начнем играть спектакль в 2-х действиях! Ты - главное действующее лицо! Слушай меня внимательно! Сегодня вторник, 9-е июля. Завтра, в среду, утром, ты должен быть у него в офисе. И спокойно, без всяких эмоций, скажи ему, что с 10-го июля на его долг начинают капать проценты. Дай ему месяц сроку.
В день - 10%, то есть 5000. За месяц набегает 150000. Вместе с долгом - 200 тысяч. Спокойно ему все это скажешь и уходи. В 7 вечера, в этот же день, приезжай ко мне. Скажешь результат. Это - первое действие нашего спектакля! Вопросы есть? Все понятно?
- Все понял, Володя. Так и сделаю. В семь вечера буду у тебя.
- Надеюсь. Ну, а теперь пойдем, чаю попьем. У меня мед отменный, Алтайский! Пальчики оближешь!...
В среду в девять часов тридцать минут утра, Сергей Иванович уже стоял у двери офиса Хвостова. Двое здоровенных охранников, конечно, знали его в лицо и молча открыли ему дверь.. Ночью в городе бушевал сильный ливень и во многих местах на улицах стояли большие лужи. Войдя в офис, спокойно сказал:
- Добрый день, Павел Петрович!
Хвостов, уткнув лицо в бумаги, что-то недовольно пробурчал в ответ. Копытов начал решительно, слегка дрожащим от волнения голосом:
- Павел Петрович! Вы мне давно должны за мою долгую, упорную работу 50 тысяч рублей! Должен Вас предупредить, что с этого дня на эту сумму начинают набегать проценты. 10 процентов в день, то есть пять тысяч. Даю Вам месяц сроку! Через месяц Вы мне будете должны уже не 50, а 200 тысяч рублей. Положение Ваше серьезное! Хвостов быстро приподнял голову. Лицо его сильно побагровело, ноздри раздулись.
- Ты это серьезно, или шутишь?!
- Вполне серьезно, Павел Петрович! Какие уже шутки! Телефон мой домашний и мобильный знаете. В любой день можете позвонить по поводу долга.
- Ах ты, сморчок вонючий! - в гневе закричал Хвостов.
- Проценты мне вздумал начислять! Кретин засраный! Ни рубля не получишь за такую наглость! Ах ты, наглец паршивый! Вот я тебе покажу!
Он быстро нажал кнопку на боковой стенке стола. В офис махом ввалились двое охранников. Последовал быстрый приказ:
- Вытащите этого паршивца на улицу! Около крыльца стоит большая лужа, посадите его в ее задом! Пусть освежится и забудет про свои проценты. И больше чтобы ноги его не было в моем офисе! Выполняйте!
Сергей Иванович не успел и слова сказать, как двое детин молча, быстро и легко подняли его как мешок с ватой, вынесли на крыльцо и аккуратно посадили в большую, грязную лужу. Выбираясь из нее, он увидел стоящего на крыльце Хвостова со злорадной улыбкой на лице...
В 7 часов вечера он уже был в квартире у своего брата. Сильно расстроенный, рассказал все подробно. Когда он закончил, Владимир вдруг сильно захохотал.
- Ты чего смеешься?! - обиженно надул губы Сергей.
- Меня в грязной луже искупали, а ты хохочешь! Обижаешь брата!
- Тебе искупали в луже. Это же замечательно! Ха-ха! А мои ребята обмоют его голову в унитазе семь раз. Лужа - это дождевая вода. Небесная вода. Ее дает всевышний! Можно сказать, ты принял частичное крещение, Серж! Поэтому не отчаивайся, пролетарий! А его лысую башку будут купать в сосуде для человеческого дерьма! Большая разница! Уразумел? И это все будет на твоих глазах.
Перестав смеяться, заговорил серьезно.
- Ну а теперь - к делу. Скажи, ты часто бывал у него в офисе?
- Да, часто. Когда коттедж делал: то материалы надо подвести, то чтобы он съездил после работы, посмотрел, как и что...
- Какие люди постоянно, кроме него, в офисе?
- Двое охранников. Одни и те же. С восьми утра до пяти вечера. И еще молоденькая секретарша. Она и за бухгалтера у него. Экономит на зарплате, лысый черт!
- В офис свободно не войдешь?
- Нет, конечно. Дверь металлическая, заперта изнутри. Охранники и пускают только, если знают человека в лицо. А если не знакомый - только с разрешения Хвостова.
- А еще какие люди бывают?
- Бывают. Партнеры по бизнесу. У них он закупает товары. Но только приезжают после десяти утра. Хвостов сам установил такой порядок. До десяти утра од делает свои дела, а потом уже начинает прием гостей. До десяти утра никто к нему в офис не приезжает. Я сам это часто видел.
- Значит, к нему лучше всего приехать в девятом часу утра. И в десять часов чтобы нас там не было. Лучше без лишних свидетелей.
- Выходит так, - кивнул головой Сергей.
- Значит, так. Слушай меня внимательно, пролетарий! Для надежности подождем не месяц, а чуть побольше - еще пять дней. Больше к нему не езди и не звони по телефону. Пусть думает, что ты отчаялся и махнул на эти 50 тысяч рукой. Работай на даче у банкира. Ну, а 15-го августа прошу приехать ко мне. Ток же, в семь вечера. Начнется второе действие нашего спектакля. Предварительно позвони мне за два-три дня до встречи. И, естественно, ни кому об этом ни слова! Даже жене и детям. Понял, Серж?
- Конечно.
- Кстати, два года назад я был у него в офисе. Когда "крышу" ему предлагал...Если мне не изменяет память, там такое расположение: через наружную дверь попадаешь в комнату для охраны, затем еще одна дверь и заходишь в офис. Вторая дверь всегда открыта. Так?
- Все верно, Володя.
- Отлично. Какие будут вопросы, братан?
- Хорошо. Я не буду ему звонить. А если он все-таки мне позвонит, чтобы отдать деньги?
- Навряд ли, Серж. Это очень маловероятно. Пять шансов из ста. Я уже сталкивался в своей жизни с такими людьми. Он сильно жадный!
- Ну а если... Чем черт не шутит!
- Ну ладно. Если он позвонит тебе - тогда немедленно мне звони. Будем корректировать наши действия. Но я в это не верю. А за этот месяц с небольшим, мы постараемся войти в контакт с охранниками. Придется им хорошие "бабки" заплатить, чтобы они нам открыли дверь. Все ясно?
- Все.
- Ну, до встречи 15-го августа...
Сергей Иванович за этот месяц хорошо поработал. Отремонтировал дачу у банкира, затем делал ремонт квартир у двух "новых русских". Но вот наступило и 15-е августа. Как и предсказывал Владимир, звонка от Хвостова не было.
- Ну, что я тебе говорил, Серж! Хрен он будет тебе звонить. Скопидом!
- Ты оказался прав, Володя!
- Ты хорошо держал язык за зубами, пролетарий?
- Обижаешь, братан! Я же не базарная баба! Жене и детям даже не говорил, не говоря о посторонних.
- Ладно, верю. Дело - то наше криминальное, некоторый риск есть. Итак, завтра 16-го августа начнется последнее, завершающее второе действие нашего спектакля! Сейчас все тебе объясню. Все пока идет как по маслу. Охранников легко удалось привлечь на нашу сторону. Этот лысый жаднюга два месяца назад сильно срезал им зарплату. Они на него в большой обиде! После завтрашнего шмона они сразу увольняются и идут работать ко мне. Там гроши, а у меня будут хорошие "бабки" получать! За помощь я им тоже хорошо заплачу. Из его же конфискованных денег. Значит так. У него в сейфе постоянно лежат 15 или 20 "лимонов". Ключи от сейфа только у Хвостова в кармане. Ты завтра утром, в семь часов, уже должен быть у меня! Утром час пик, поэтому приезжай ко мне на "тачке" не обеднеешь. В семь часов тридцать минут выезжаем на двух машинах. Я и пятеро моих ребят. Ты - седьмой. Великолепная семерка, одним словом! Едем спокойно, не торопясь. В восемь часов тридцать минут мы должны подъехать к офису. Охранники в это время выйдут на крыльцо покурить. Мы их вталкиваем в комнату. Трое моих хлопцев отберут у них газовые револьверы и свяжут для понта. Остальные четверо - влетаем в офис на свидание к Хвостову. А дальше - дело техники... Спектакль должен быть разыгран до конца!
Самое главное - ты молчи и выполняй мои команды! Говорить и командовать буду я! Понятно, братан?
- Понятно, еще вопрос?
- Какой?
- Что то мне не по себе, Володя! Ты-то к этому привычный, к криминалу, а я всю жизнь честно прожил, ни кого не грабил, не воровал... Как бы в тюрьму нам не попасть!
- Ах, вот оно что!
Теперь слушай. Во-первых, в этом криминале ты участвуешь первый и последний раз. Больше я тебя в свои дела привлекать не буду. Не бойся, братан! А во вторых, у меня подвязки хорошие есть среди ментов того района и в прокуратуре! Так что, риск попасть в тюрьму - минимальный. К тому же - этот жадюга, трус и мы сильно его запугаем.
- Хорошо. Только очень прошу, Володя! Не убивай его, а? Оставь в живых. Не могу на убийства смотреть!
- Мокруха не входит в мои планы. Зачем? Я и так его хорошо накажу. Так, что, не волнуйся - не убью. Да, кстати. Надень завтра самую хорошую одежду, какая у тебя есть. Ты ведь главное действующее лицо! Как уедем из офиса, получишь "лимон" рублей от меня лично. 50 косарей твоя зарплата, а 950 - за моральный ущерб от Хвоста. Понял?
- Конечно. Спасибо, брат! Я этого никогда не забуду!
- Ладно, в семь утра чтоб как штык был у меня!...
Сергей Иванович утром нанял такси и около семи утра уже переступил порог квартиры брата. Очень удивился, увидев Владимира Ивановича в новенькой форме майора милиции.
- Ну и дела, Володя! Где-то форму достал...
- Где взял - там уже нет. Спектакль есть спектакль. Я играю в нем майора милиции. Трое моих ребят тоже будут в милицейской форме. Один - капитан. Двое - рядовые. Играть так играть! По-крупному. Сегодня пятница. Последний рабочий день недели. Может, за выходные, этот скопидом отойдет от стресса...
Вскоре, на двух машинах приехали еще пятеро. Молодые, крепкие ребята. Трое в форме работников милиции... В восемь часов тридцать минут две машины остановились около офиса. Два охранника стояли и курили на крыльце. Показав им удостоверения, зашли вместе с ними в комнату. И началось! Все приехавшие, за исключением братьев Копытовых, рванули из карманов пистолеты. Трое обезоружили охранников и начали их связывать веревкой. Наружную дверь заперли изнутри. Копытовы и еще двое ворвались в офис.
- Руки на стол и не шевелиться! Застрелю махом! - громко крикнул капитан милиции.
Под дулами пистолетов перепуганные Хвостов и секретарша быстро положили руки на стол. Владимир Иванович подошел к Хвостову и два раза резко ударил его по лицу. Взяв за руку Сергея, поставил его напротив обидчика.
- Узнаешь, Павел Петрович, работника наемного?
Хвостов молчал. Владимир, воткнув в него яростный взгляд красивых голубых глаз, продолжал горячо говорить:
- Ты кого вздумал обижать, сволочь лысая?! Самого настоящего пролетария! Ну и наглец же ты! Высшей степени! Карл Маркс и Ленин жизни свои положили за пролетариев всех стран, а ты издеваться над ним вздумал! В грязной луже купать!
В офис, уже спокойно, вошли еще двое. Третий остался дежурить около наружной двери. Копытов - младший продолжал далее:
- В сталинские времена тебя бы давно к стенке поставили, скотина ты безрогая! Или на Колыме бы загибался, баланду хлебал! Ты - самый настоящий паразит трудового народа! Шлепнул бы я тебя сейчас с большим удовольствием, да ладно уже, живи... Все таки семья, дети... А вот денежки твои заберем! В обмен на твою жизнь. Экспроприация, так сказать! Чтобы ты пролетариев больше не обижал! Ключи от сейфа на стол! Живо!
Хвостов трясущейся рукой достал из кармана связку ключей, положил на стол.
- Откройте сейф, - приказал Владимир.
Один, в форме капитана милиции, быстро схватил ключи и открыл сейф. Вытащил из него большую груду крупных купюр в банковской упаковке, свалил все на стол.
- Какая здесь сумма, Хвостов? Отвечай быстро! - командовал майор.
- Двадцать миллионов, - прошипел, совсем упавшим голосом, Павел Петрович.
- Два миллиона оставляю тебе на мелкие карманные расходы. Я не жадный, как ты! А 18 конфискуем в наказание тебе!
Обращаясь к капитану, - Кинь в сейф два "лимона", закрой его и ключи верни ему. Остальные деньги положи в сумку. Держи ее при себе.
Тот быстро исполнил приказание. Владимир подошел к туалету и широко распахнул дверь. За руку подвел к нему Сергея.
- Должок еще за тобой один, Павел Петрович! Ты унизил честного, настоящего пролетария! В луже его искупал.
Обращаясь к своим:
- Обмокните ему головку в унитазе. Семь раз. А то он скоро сознание потеряет от страха. Надо освежить. Смотри, Сережа!
Двое, быстро подхватив Павла под руки, потащили его в туалет. И затолкали голову в унитаз. Семь раз спустили воду. Когда процедура была закончена, посадили опять в кресло. Владимир подошел к нему вплотную. Достал из кобуры пистолет, приставил его к виску Хвостова.
- Заруби себе на носу, жадный ты человечек! Не вздумай жаловаться ментам или в прокуратуру! Сразу сделаем из тебя труп! Не успеешь и домой дойти. Мы в милиции работаем и у меня все там схвачено... Понял Павел Петрович? Отвечай!
Хвостова всего трясло, било нервной дрожью как в лихорадке. Кое-как выдавил из себя:
- Никому не буду жаловаться! Клянусь памятью моих отца и матери!
- Вот это правильно, - удовлетворенно сказал Копытов.
- Хочешь жить - держи язык за зубами!
Положил пистолет в кобуру. Подошел к насмерть перепуганной, бледной как снег, молоденькой секретарше.
- Ты случайно не описалась, дорогая? Смотри, а то придется трусики стирать, да сушить. Не вздумай обращаться в милицию или прокуратуру! Мы тебя убивать не будем, женщин грех убивать! Просто выкопаем яму глубиной три метра. Опустим тебя в нее и засыпем землей, чтобы ты света белого не видела. Землица такая мягкая, прохладная... Тебе очень приятно будет! Еще раз повторяю - убивать не будем! Живую закопаем в землю... А все-таки ты хороша, милашка! Будь умницей, детка.
И Владимир, несколько раз, ласково погладил ее по бледной щеке.
- Ну что, мужики? Пора делать ноги. По машинам!...
Финал этой истории был таков. Охранники Хвостова, получив приличную сумму денег от Владимира за свои заслуги, вскоре пришли к нему "на работу". Сильно запуганная секретарша никуда не стала жаловаться и осталась работать в той же фирме. Сергей Иванович получил от младшего брата обещанный миллион рублей, чему был очень рад. Ребята Копытова тоже получили приличные суммы, не говоря уже про самого Володю. В общем, хватило всем.
Ну, а с самим Павлом Петровичем произошла трагедия. Жаловаться на грабеж, сильно запуганный Хвостов, естественно никуда не стал. А вот потерю восемнадцати миллионов перенести не смог. Очень сильный стресс не покидал его и ночью, восемнадцатого августа, в воскресенье у него случился обширный инфаркт. Сердечко не выдержало. Жена вызвала скорую, но скорая опоздала на десять минут. Павел Петрович умер в своей постели и его похоронили со всеми почестями. Фирмой стал командовать его сын и весьма успешно. Хвостов прожил 60 лет. И кто знает... Не будь он таким жадным, может прожил бы 70, а то и 75 лет. Кто знает...
5.10.2009 г.
Самосуд
5.10.2009 г.
В основу рассказа положено действительное событие, которое произошло летом 1991 года в одном из регионов России. В последний год советской власти...
Поселок Таежный, расположен был в глухой сибирской тайге, на большом расстоянии от города (районного центра). Поселок довольно большой. Население - около трех тысяч человек. По возрастным категориям очень пестрое. Много молодежи, людей среднего возраста, пожилых и старых. Половина населения - бывшие зеки. Хорошие здесь были условия жизни и редко кто от сюда уезжал. Два богатых, больших леспромхоза, несколько магазинов, детские сады, ясли, две школы, Дом культуры - живи да радуйся! Было здесь и отделение милиции со своим СИЗО, опытным сорокапятилетним следователем, судмедэкспертом, плюс две женщины - паспортистки, которые занимались пропиской и выпиской прибывающих и уезжающих граждан. Четверо сотрудников милиции, пятый - их начальник, капитан Рукосуев Евгений Владимирович. Тридцати пяти лет, среднего роста, худощавый, стройный, всегда аккуратно и чисто одетый - он всегда производил хорошее впечатление на всех людей поселка. Спокойный, обладающий большой выдержкой и рассудительностью, тактичный - он давно имел большой авторитет у своих подчиненных. За плечами у него - пятнадцать лет работы в органах внутренних дел. В Таежном он жил и работал уже шесть лет. До его приезда в поселке процветала преступность в различных формах. Молодой начальник, который был до него, не мог с ней справиться, несмотря на все его старания. Проще говоря, не умел работать с людьми. Обладая большим опытом и силой воли, умением найти общий язык с любым человеком, Рукосуев всего за год с небольшим, почти полностью искоренил преступность в поселке. Благодаря его усилиям, очень многих матерых, неисправимых преступников, удалось упрятать в места не столь отдаленные, на долгие годы. Многие, видя успешную борьбу нового начальника с криминалом, оставили свой преступный путь и стали законопослушными людьми. В Таежном стало намного спокойнее и безопаснее.
Авторитет Рукосуева в поселке намного возрос. Тяжких преступлений совсем не стало, а очень редкие, не тяжкие, легко раскрывались под его руководством. Вышестоящее районное руководство уже решило в ноябре 1991 года ( к дню милиции) повысить его в звании. И тут как гром среди ясного неба...
Июнь 1991 года. К молодым супругам Поповым приехали в гости родственники. Застолье затянулось до поздней ночи. Единственная, пятилетняя дочь Поповых Олеся играла с соседскими детьми на улице. Домой она не пришла. Хватились ее уже в двенадцатом часу ночи. Пьяные безалаберные родители прошлись с гостями по всей улице, но девочки не было. Стучаться к соседям было уже поздно. Родители решили, что дочь осталась ночевать у соседей (тем более, такие случаи уже бывали) и спокойно легли спать. Но утром у соседей ее не оказалось. Маленькие подружки Олеси ничего толком объяснить не могли. Обратились в милицию и начались поиски по всему поселку. Но нашла ее не милиция.
День был жаркий и несколько мальчишек пошли купаться на озеро, которое находилось рядом с поселком. В кустах, на берегу озера, они случайно и наткнулись на труп Олеси Поповой...
Тщательно осмотрев все тело, судмедэксперт написал заключение: девочка была зверски изнасилована и задушена. Весть об этом ЧП мгновенно разнеслась по всему поселку. Это было именно ЧП, так как тяжких преступлений давно уже не было. Искать преступника долго не пришлось. В этот же день, в отделение милиции пришли две старушки и пожилой мужчина. Старушки заявили, что, возвращаясь поздно вечером от знакомых, видели как высокий, средних лет мужчина угощал Олесю конфетами и печеньем, недалеко от ее дома. Мужчина сказал, что поздно вечером проезжал на своей машине около озера и видел (по приметам) такого же мужчину. Он стоял и курил недалеко от кустов, где нашли труп девочки. Старушки указали и на явную примету: большой шрам на левой щеке. Мужчина этот шрам не заметил. Преступника вычислили махом. Им оказался сорокалетний Николай Кабанов. Рецидивист. Последние двадцать лет часто попадал в места лишения свободы. Месяц назад вышел на свободу из мест не столь отдаленных. Приехал в Таежный десять дней назад. Поселился у своего родного дяди и недавно стал устраиваться слесарем на работу в леспромхоз. В момент совершения преступления он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и не заметил троих свидетелей. Его "повязали" на дому у дяди. Все трое свидетелей сразу его опознали. Отпираться было бессмысленно и он сознался в совершении этого преступления. Было возбуждено уголовное дело. Следователю Кабанов дал подробные показания: как он встретил несчастную девочку на улице и потом заманил ее на берег озера... Сказал все, ничего не скрывая... В пятницу, при большом стечении народа, состоялись похороны Олеси Поповой. Горько рыдали над гробом убитые горем отец и мать. Глядя на них, плакали многие женщины, а мужчины были сильно потрясены. Над телом погибшей дочери отец, Александр Попов, громко, чтобы все слышали дал клятву отомстить убийце... Рукосуев, первое время после этого ЧП, был сильно расстроен. Но потом, большим усилием воли, взял себя в руки. Голова стала работать так же четко, как и раньше. Предчувствуя недоброе, он еще в четверг, за день до похорон позвонил в районный центр и попросил, как можно быстрее отправить в Таежный автозак, чтобы увезти Кабанова в районный СИЗО. А заодно и законченное на него уголовное дело, которое можно уже передать в суд. От греха подальше. Ему ответили, что машина вышла из строя и в данное время находится в ремонте. В поселок автозак прибудет только в понедельник.
Что Вы, Евгений Владимирович, сильно беспокоитесь? Кабанов сидит у Вас в камере. Убежать не сможет. В понедельник предет автозак и заберет его в город...
Вот и наступило воскресенье. Троица. Старинный праздник русского народа. Отмечали его всегда и в Таежном... В десять часов тридцать минут утра, Рукосуев собрал четверых своих подчиненных в отделении милиции. Надо было провести оперативное совещание в связи с праздником. Он разделил своих людей на две пары (по два человека) и стал, разложив на столе подробную карту поселка, давать конкретные указания. По каким улицам поселка патрулировать, на что обращать особое внимание и т.д. В это время над поселком разразилась сильная гроза. С сильным ветром, мощным ливнем, громом и молниями. Решили переждать грозу, а потом уже патрулировать. И тут в отделение ворвался житель поселка в мокром и запачканном грязью плаще.
- Плохо дело, Евгений Владимирович! Беда!
- Что случилось?! Сразу встрепенулся Рукосуев.
- Сейчас сюда скоро подвалит толпа, больше двухсот человек! Многие полупьяные, с ружьями, вилами, топорами! Хотят насильника этого прикончить! А если, мол, Вы его не будете отдавать - то и вас всех могут кончить вместе с ним! Я решил Вас предупредить!
- Большое спасибо, Паша, что сказал! - ответил капитан.
- А теперь скорей уходи отсюда! Чтоб они тебя не видели! Мало ли что...
- Понял, Евгений Владимирович! Ну, я пошел...
И мужчина быстро покинул отделение. Рукосуев резко ударил кулаком по столу:
- Вот и дождались, черт побери! Я как чувствовал... Ну, ладно. Поломался автозак. Просил ведь по телефону вместо него прислать милицейский УАЗик с усиленным конвоем! Увезли бы этого подонка в наручниках в город - ни куда бы он не делся! Отказали мне - поленились! А нам теперь расхлебывать эту кашу! Его товарищи растерянно глядели то на него, то в окно.
- Вот что, - решительно поднялся со стула капитан.
- Они скоро прибудут сюда. Я выйду на улицу. Попробую их уговорить. Закройте за мной обе входные двери на все замки. Сидите здесь спокойно, не суетитесь, чтобы не злить толпу. Не вздумайте доставать оружие! Да я и сам...
Он достал из кобуры пистолет и положил его в ящик стола.
- Зря вы, Евгений Владимирович! - сказал кто-то из сотрудников.
- Оружие бы взяли с собой. На всякий случай...
- В данной ситуации пистолет не поможет. - последовал короткий ответ.
Он накинул на себя плащ и вышел на улицу. Дождь так и не прекращался. Минут через пять вдали показалась огромная толпа народа. Она быстро приближалась к отделению. Все ближе и ближе... Еще ближе... Наконец остановились в нескольких метрах от капитана. Их было действительно двести человек с лишним. Больше половины - полупьяные. Остальные - либо слегка выпившие, либо трезвые. По виду не возможно было определить. Не было ни одной женщины. Одни мужчины. Примерно половина из них была вооружена. Семь человек с ружьями, остальные с вилами и топорами. Пятеро держали в руках длинные увесистые ломики. "Если придется ломать двери" - догадался Рукосуев. Все были сильно возбуждены. Многие закурили. Капитан тоже достал сигарету. Не спеша закурил. Стояло напряженное молчание. Надо было хоть как-то немного разрядить обстановку. Он заговорил первым.
- Во-первых, здравствуйте, граждане! Во-вторых, я очень удивлен! Что вас привело сюда? В такую погоду хороший хозяин и собаку на двор не пустит. Вам не лень переться сюда по дождю! Кстати, с праздником вас всех - с Троицей! В такую погоду лучше сидеть дома и наслаждаться вкусом самогона и браги, отмечать праздник, а вы претесь к отделению милиции!
- Не заговаривай нам зубы, капитан! - крикнул кто-то из толпы.
- Надо нам - вот и пришли. Плевать на погоду! - добавил второй.
Вперед выступили двое. Александр Попов с топором в руке. Рядом с ним - плечистый, коренастый и бородатый мужчина лет тридцати, среднего роста. В руке он тоже держал топор. "Наверное они зачинщики" - подумал капитан.
Заговорил Попов:
- Мы, все требуем выдать нам Кабанова, этого ублюдка, гада ползучего! Если не отдадите его нам добровольно - силой вытащим из камеры! Нас много!
- Вас мы уважаем, капитан - добавил бородач.
- Может и оставим в живых. А вот за жизнь Ваших подчиненных ни какой гарантии не даем! Не хотите выдавать добровольно - прикончим вместе с ним! Толпа оживленно загудела. Рукосуев резко поднял вверх правую руку и громко закричал:
- Успокойтесь, граждане! Я очень прошу - выслушайте меня! Кабанов ни куда не денется. Успеете его убить!
Все сразу смолкли.
- То, что вы хотите сделать - это самый настоящий самосуд! Это не по закону. Мы живем в цивилизованном обществе. Говорю вам правду и только правду! Я разговаривал с нашим опытным следователем, звонил и в районную прокуратуру. Кабанов - отпетый рецидивист! И суд вынесет ему только такой приговор - расстрел! Опомнитесь, граждане! Не надо устраивать самосуд! Как только установится хорошая погода, подсохнут дороги - приедет из города машина, увезут подонка в районный центр. А там вскоре суд и расстрел. Вы меня, надеюсь, поняли?
Толпа молчала.
Попов опять заговорил:
- Вроде, ты и правильно говоришь, капитан. Но с другой стороны... Ладно, допустим приговорят его к расстрелу. Но мы-то знаем - он имеет право обжаловать приговор в Верховном суде. А кто знает? Вдруг Верховный суд его помилует. Всесто расстрела дадут ему 15 лет и баста! Или под амнистию какую нибудь попадет... Верно я говорю, мужики?
- Верно-о-о-о, - оживленно закричала толпа.
Потом вразнобой послышались голоса:
- Убить его, гада!
- Здесь, на месте прикончить!
- Не верим мы этим законам!
- Наш суд - самый надежный и справедливый!
- Чего стоять? Ломаем двери и вся игра!
Рукосуев опять резко поднял вверх правую руку. Закричал очень громко:
- Дайте еще слово сказать!
Все стихли. В наступившей тишине четко сказал:
Ладно, ваша взяла! Придется вам его выдать. Но надо все это утрясти с Высшим начальством. Подождите немного. Переговорю с районным прокурором и начальником УВД. Успеете расправиться с ним.
Стоящий рядом с Поповым бородач обратился к толпе:
- Ну что, мужики? Дадим капитану один час на переговоры. Пусть договаривается с ними. Погода не летная. ОМОН не сможет на "вертушках" прилететь!
- Мы согласны, - дружно заорали многие в толпе.
Рукосуев сильно постучал ногами в дверь. Ему открыли, и когда он зашел в отделение, снова заперли обе входные двери. Ничего не говоря своим подчиненным, молча подошел к телефону и набрал домашний номер районного прокурора. Супруга прокурора ответила, что мужа дома нет. Он, мол, два дня назад уехал в командировку. Тогда он позвонил домой начальнику районного УВД. Тот, к счастью, оказался дома и сам взял трубку. Рукосуев быстро, четкими фразами, обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Между ними состоялся такой диалог:
- Я очень сочувствую Вам, Евгений Владимирович! Но что делать? Погода очень мерзкая и ОМОН к Вам на вертолетах выслать невозможно. Про автотранспорт вообще нечего говорить. Этот Кабанов действительно виноват? Его вина доказана?
- Да, Владимир Семенович. Во-первых, есть трое свидетелей его преступления. Улики вне всяких сомнений. Во-вторых, он сам признался в совершении этого тяжкого преступления. Уголовное дело на него закончено и можно передавать в суд. Я еще раньше звонил в районную прокуратуру. Приговор ему может быть только один - высшая мера наказания - расстрел. Тем более, он рецидивист.
- Все понятно Евгений Владимирович! Но все таки - это же самосуд!
- А что делать?! Выхода другого нет. Если я откажусь отдать Кабанова добровольно, они возьмут его силой. Нас всего пятеро. Пистолеты здесь не помогут! Такая толпа, и настроена решительно! Восемь патронов в обойме... Ну, завалим мы сорок человек, а их больше двухсот. Остальные разнесут нас на куски! Мы даже не успеем перезарядить пистолеты... Почему мы должны отдавать свои жизни за отпетого подонка?! Вы меня понимаете, товарищ генерал?
- Я Вас хорошо понимаю, Евгений Владимирович! Но подождите немного. Я сейчас свяжусь с Москвой, с министерством внутренних дел. Надо все утрясти... Я Вам позвоню минут через пятнадцать. Ждите моего звонка.
- Хорошо. В нашем распоряжении еще сорок минут.
Капитан положил трубку и подошел к окну. Толпа ждала. По их лицам он четко видел: пройдет сорок минут и если им не выдать Кабанова, они начнут штурм отделения. Будут действовать яростно и беспощадно. Его они обещали оставить в живых (если еще сдержат это обещание, Рукосуев не очень верил их словам), а четверо его товарищей...Ему стало не по себе от мысли, что будет с ними при штурме здания. Он посмотрел на часы. Оставалось пол-часа. Сотрудники глядели на него в напряженном ожидании.
- Через пол-часа они начнут ломать двери. В окна, наверное не полезут. Во-первых, на каждом окне решетка, а во-вторых легко получить пулю в лоб из Макарова., - сказал своим товарищам Рукосуев.
- Но я этого не допущу. Отдавать свои жизни за матерого злодея - слишком глупо с нашей стороны! Плевать на Москву! Жизнь дороже! Отдать им Кабанова и мы спасены!
Осталось двадцать минут... Капитан нервно поглядывал на часы. Затем пятнадцать, десять... И вот зазвонил телефон. Наконец-то! Рукосуев быстро схватил трубку. В уши врезался ободряющий голос генерала:
- Евгений Владимирович! Спешу Вас обрадовать! Москва, хоть и не сразу, но все же дала "добро". Самосуд узаконен, то есть разрешен свыше! Отдайте им Кабанова. Ему все равно расстрел... Пусть уж примет смерть заранее, без суда и прокурора!
- Все понял, Владимир Семенович! Благодарю Вас за помощь в этом деле! До свидания!
Положил трубку и обратился к своим подчиненным.
- Звонил сам Савчук! Москва разрешила самосуд. Я сейчас выйду и успокою толпу. Кабанова пока не выводите. Двери теперь не запирайте...
Капитан быстро вышел на улицу. Дождь идти перестал, теперь ярко светило солнце. Погода наладилась.
- Спешу вас обрадовать, граждане! Штурмовать отделение не придется. Москва разрешила самосуд. Сейчас мы отдадим преступника в ваши руки!
Напряжение сразу спало. Толпа радостно загудела.
- Но у меня к вам две небольшие просьбы. Если вы меня уважаете, то легко их выполните. Я очень надеюсь! Первое - делайте свой самосуд подальше от отделения милиции. Ну хотя бы вон в том овраге...
Капитан вытянул руку на восток, где находился большой овраг.
- Второе. Убедительная просьба не мучить, не издеваться над Кабановым. Кончайте сразу! Будьте же вы людьми, а не садистами-палачами! Даете мне слово выполнить эти две просьбы?
- Даем! Мы тебя уважаем, капитан! Ты молодец, Евгений Владимирович! - дружно заорала толпа.
Рукосуев поднял руку. Все замолчали. Веско сказал:
- Сейчас мы его вытащим на свет Божий.
Войдя в отделение, приказал двоим сотрудникам:
- Откройте камеру и ведите Кабанова на улицу. Скажите, что за них приехал автозак. Если начнет брыкаться - не церемоньтесь! Заломите руки и так далее..
Двое пошли по лестнице вниз. Рукосуев сказал оставшимся подчиненным:
- Вот так и прошла жизнь у человека! Ни кола, ни двора, ни семьи. Все годы - по тюрьмам. И такой страшный, бесславный конец! Они же его разорвут на куски!
Двое милиционеров вошли в камеру СИЗО. Кабанов лежал на нарах. Увидев их, вскочил на ноги.
- В чем дело?
- За тобой приехал автозак. Повезут в районное СИЗО. Хватит здесь прохлаждаться.
- Но сегодня же воскресенье! Троица. Какой может быть автозак?
- Ради тебя сделали исключение. Начальник районного УВД приказал. Не задавай лишних вопросов! Руки!
Щелкнули на руках наручники. Повели по лестнице наверх. Уже в самом отделении Кабанов увидел через окно множество людей. Лицо его сильно побледнело, в глазах появился животный страх.
- Это что за люди?
И вдруг громко заорал, в диком исступлении:
- Ни куда я не пойду! Не пойду! Сильным ударом в лицо сотрудник сбил его с ног. Крепко держа за руки, потащили дико орущего рецидивиста волоком на улицу. Бросили под ноги разъяренной толпе.
- Получайте!
И пошли назад, в отделение. Ему тут же, чтобы не орал, заткнули рот двумя тряпками. Не мешкая, потащили в овраг. В овраге сняли с рук наручники. Затем раздели всего трясущегося от ужаса Кабанова догола. Крепко придавили спиной к мокрой траве, и Александр Попов, одним сильным ударом топора отрубил ему голову. Он исполнил клятву, которую дал перед гробом дочери. Затем началась вакханалия. Одни разрубали голову на мелкие кусочки, другие острыми топорами кромсали труп... Вскоре от Кабанова остались лишь маленькие, окровавленные кусочки мяса, да обломки костей. Довольные, все стали расходиться по домам...
После этого самосуда, очень долгие годы, в Таежном не было тяжких преступлений. А капитана Рукосуева, не смотря на это ЧП, все же повысили в звании. К Дню милиции, в ноябре 1991 года, он получил звание майора.
10.10.2009 г.
***
А сейчас я предлагаю уважаемым читателям два очерка о событиях моего детства. Чем хорош очерк как литературный жанр? В очерке всякий уважающий себя писатель пишет только чистую правду. С давних пор существует неписаный закон литературного творчества: в очерке писатель не имеет права что-то прибавить к описываемым событиям или что-то убавить. Он обязан описать все так, как было на самом деле. Он имеет право только комментировать или высказать свою точку зрения на то, о чем пишет. Если описывают события, произошедшие в прошлом, то очерк - это как бы своеобразная летопись прошлых лет... Ну начнем, пожалуй. Чтобы читатели имели хотя бы общее представление о месте, где происходили описываемые события, я опишу это место немножко подробнее. Родился я четвертого августа 1949 года, в поселке Карымск, Иркутской области. Это недалеко от города Зима (20 минут на электричке). В трех километрах от поселка - станция Кимельтей. Численность населения - в то время около трех тысяч человек. Подавляющее большинство - русские. Так что, детство мое прошло в сельской местности. В поселке было два крупных процветающих богатых предприятия: Буринский леспромхоз и совхоз "Ленинский". Небольшая, но глубокая река Кимильтейка разделяла поселок на две части. Одна часть располагалась на небольшой возвышенности и называлась почему-то Заречкой. В Заречке находилась: контора Буринского леспромхоза и большой Дом культуры, построенный в конце 50-х годов этим же предприятием. В ДК народ ходил смотреть кинофильмы. Был там, буфет, работали многие кружки, спортивный зал. В те времена сельское население могло гордиться таким заведением. Вторая часть поселка, наоборот, располагалась в низине и называлась Деревней. В Деревне находились: сельсовет и контора совхоза "Ленинский". Самая окраина Деревни почему -то называлась Галеркой. Когда шли сильные дожди (особенно осенью), то грязи в Заречке было мало. В основном, вода стекала вниз. А в Деревне, наоборот, стояла непролазная грязь. Как в Заречке, так и в Деревне было несколько промтоварных и продуктовых магазинов. Естественно, большинство населения имело свое хозяйство: коровы, свиньи, куры, утки, гуси, овцы, индюки. На поле садили много картошки (бичей в то время не было, воровать некому). Большие огороды. Овощи свои. Лес рядом с Карымском и летом набирали много грибов и ягод. Ягоды двух видов: клубника и брусника. В Заречке находилась больница и школа - восьмилетка. Я с отцом и матерью жил в Заречке, недалеко от конторы Буринского леспромхоза, где отец, Павел Иванович работал главным бухгалтером. Мать - домохозяйка. Тоже был свой большой огород. Живность: одна корова, куры и два поросенка, не считая собаки. Вот, в общих чертах и все.
11.10.2009 г.
Трагедия семьи Шеиных
(очерк).
Жила в те же советские времена, в Заречке, семья Шеиных. Мать и четыре сына. Самый старший - Петр. (Я перечисляю по мере уменьшения возраста). Затем Владимир, Виктор и самый младший Николай. Про их отца не помню. Либо он умер, либо развелся с женой и ушел к другой. История умалчивает. Высшее юридическое образование получил в Иркутске один Владимир. В 1960 году Владимир, Виктор и Николай жили в Иркутске. Стали городскими жителями. В Карымске остались только мать и Петр. Петр жил отдельно, со своей семьей, тоже в Заречке. Имели ли остальные братья свои семьи - не знаю, так как ничего не слышал об этом от моих родителей, родственников и других взрослых людей. Эта история началась осенью 1960 года. Петру было уже около сорока лет. Был он в этот момент трезвый, или нет - я тоже не помню. Шеин подрался с сапожником, который был старше его на десять лет. Драка закончилась убийством сапожника. Петр схватил принадлежащий жертве сапожный нож и нанес лишь один удар. Он оказался смертельным. Сапожник скончался на месте. В то время, в Карымске был лишь один участковый милиционер - Агапитов. (Он жил не далеко от нас и я часто встречался и играл с его сыном - Алексеем.) Он и отвез убийцу в районный центр - Куйтун. Там Шеин и сидел в СИЗО, пока шло следствие. И вот наступил март 1961 года. Днем ко мне пришел мой закадычный друг Митька Лисовский и сообщил такую новость: из Куйтуна привезли в Дом культуры дядю Петю Шейна. В наручниках, под охраной четверых солдат. Солдаты вооружены карабинами со штыками. Командует конвоем молодой лейтенант...
Вечером, того же дня, при большом количестве народа, в ДК начался суд. Не помню, почему я не пошел на этот процесс? Может, мне было не интересно (мальчишка 11 лет). Возможно, детей, в то время не пускали на такие серьезные судебные процессы. Из Иркутска приехали на суд все трое братьев. От своих родителей я слышал, что Шеина защищает очень опытный адвокат, которому родня Петра заплатила большие деньги. Мои мать и отец ходили на суд до самого конца. Произвели эксгумацию трупа несчастного сапожника. ДК, как и контора леспромхоза, тоже находился недалеко от нашего дома. Днем я видел около конторы привязанную к забору лошадь с санями. На санях - гроб с телом сапожника. Суд шел три дня. На третий день, поздно вечером, стали зачитывать приговор... Из рассказа моего отца:
- Во время чтения приговора, Петр стоял в углу сцены без наручников. Рядом, справа и слева от него - двое солдат, с приставленными к ноге карабинами. Трое братьев Шеиных стояли в зале, совсем рядом со сценой. Стояли и все присутствующие в зале. Как только председатель суда (женщина) зачитала высшую меру наказания - расстрел, Петр резко, изо всех сил, развел в обе стороны руки. От сильных толчков оба солдата упали. Он спрыгнул со сцены в зал, побежал к выходу и выскочил на улицу. За ним хотели бежать двое других солдат, но путь им преградили Владимир и Виктор Шеины. Началась драка. В этой потасовке был ранен штыком в бок Владимир. Нечаянно был ранен штыком в ногу один солдат. Как только началась схватка с конвоем, все люди в панике бросились к выходу. Получилась даже небольшая давка. Но никого не затоптали, всем удалось выскочить на свежий воздух... Самый младший брат, Николай, в схватке с солдатами не участвовал... На следующий день, в Карымск приехало много вооруженных солдат и несколько офицеров. Остановились в Деревне и там начали поиск беглеца. Почему-то в нашу Заречку не пошли. Видимо, кто-то из жителей поселка видел Петра в Деревне и эта информация дошла до солдат. Они ходили по домам местных жителей. Проверяли подполья, погреба, сараи, сеновалы. Вдруг какая-нибудь добрая душа и укрыла беглеца?!
По слухам, солдаты и офицеры были очень злые как собаки. Ходили еще слухи, что адвокат после побега бил себя кулаками в грудь и громко кричал, что зря Шеин испугался смертного приговора и убежал! Он бы поехал в Москву, в высшие инстанции и добился отмены несправедливого приговора! Зря, зря убежал! Были еще слухи: с молодого лейтенанта, начальника конвоя, при всем строе солдат сорвали погоны за то, что допустил побег (Ай-ай-ай! Какого очень важного государственного преступника упустили!). Впрочем, это было в духе того советского времени... Поздно вечером, ложась спать, я все время думал о Петре Шеине. Мне почему-то было очень жаль не сапожника ( хотя он тоже заслуживает жалости) а его убийцу! Преступника! Я рассуждал так: я и мои родители. Мы лежим в мягких постелях, накрыты теплыми одеялами. Нам тепло и уютно. А он может лежит на холоде в каком нибудь сарае или стоге сена и мерзнет, мерзнет постоянно! И я очень хотел, чтобы его не нашли солдаты! Мое воображение рисовало такую картину: Петр уходит за много-много километров от Карымска. Попадает в очень глухую деревню. Там даже нет участкового милиционера. Заходит в избу к очень доброму, сердечному хозяину. Тот его прячет в надежное место, чтобы никто не знал и не видел его. Кормит и поит его длительное время. Солдаты, устав искать, возвращаются назад, в Куйтун. А Шеин продолжает скрываться у доброго хозяина...
Вот такие наивные детские мечты рождались в моей голове...
Но все-таки Шеин "засветился". По Карымску молниеносно пронеслись такие слухи: Это был второй день его побега. Поздно вечером, в нескольких километрах западнее окраины поселка - Галерки, он остановил грузовую машину (шофер ехал один) и попросил еды. Одет был в телогрейку и черная шапка на голове. Шофер дал ему хлеба и сало, порезанное на мелкие кусочки. Поблагодарив шофера, он скрылся в темноте. А тот, попав домой, проболтался своей жене. Жена - соседям и пошло-поехало...
На третий день об этом знал уже весь поселок. Естественно, узнали и солдаты. Они сразу поняли, что беглец прячется не в поселке, а за его пределами. Все кинулись искать его западнее Карымска. Март месяц. Глубокий снег еще не растаял и это затрудняло поиски. А что делать? Приказ есть приказ. Солдаты были так сильно злы на несчастного Шеина, что готовы были разорвать его на куски. Вся эта информация меня сильно тревожила! И я догадывался: если они найдут Петра, то будут жестоко его бить, возможно, даже убьют! А потом скажут: при попытке к бегству. И я очень хотел только одного: чтобы он ушел сильно далеко от поселка и его не нашли...
Прошло четыре дня после побега, а поиски оказались безрезультатными. На пятый день приехал из Иркутска проводник со служебной собакой. Собака не простая, медалистка. Медаль она получила за то, что отличилась в поисках многих преступников. С многолетним стажем работы... И сразу же наступил финал!
Пятый день. На галерке жила наша родственница - тетя Катя. После трех часов дня она пришла в наш дом и рассказала следующее: Шеина нашла собака-медалистка далеко от поселка. На шестой ферме совхоза "Ленинский". Он прятался в большом стоге сена. Его зверски избили, выбили почти все зубы. Он даже не мог после этого сам идти и его тащили под руки солдаты. На грузовой машине привезли в Деревню, к сельсовету. В сельсовете стали составлять протокол о задержании. Собралось много народу. Он лежал в кузове лицом вниз. Какой-то офицер стал толкать его в бок:
- Вставай! Покажись народу!
Но Петр сам не мог встать. Тогда двое солдат взяли его за руки и поставили на ноги. Они же и держали Шеина, чтобы он не упал. Минут пять он стоял с отрешенным лицом, потом его снова положили лицом вниз. В этот же день все солдаты, вместе с ним уехали из Карымска. А собака, вполне возможно, получила наверное еще одну медаль за то, что помогла найти такого "опасного государственного преступника"...
Услышав все это от тети Кати я был сильно потрясен! Сбылись мои самые худшие предположения! Моя надежда, что его не найдут - не оправдалась...
Вскоре, после этого, по поселку поползли такие слухи. Когда Петру удалось выбежать из Дома культуры, он, в первую очередь забежал в дом своей матери. (Сама мать в это время находилась в ДК). Дом специально был не закрыт на замок. Быстро одел заранее приготовленную для него телогрейку и шапку, и был таков. Но второпях шапку схватил не ту. На столе для него лежала другая шапка, а под ней - три тысячи советских рублей. Большая по тем временам сумма! Эти деньги предназначались ему, но он в спешке забыл про эти деньги. Ведь родные должны были заранее, до побега, сообщить ему об этом. Так эта сумма и осталась лежать под шапкой, на столе. Через несколько дней, после поимки Шеина, поселок охватили такие слухи. Одни говорили, что смертельный приговор ему привели в исполнение, так как он был не жилец. Другие утверждали, что он покончил с собой - повесился в тюремной больнице. Дыма без огня не бывает. Конечно, его наверное, не было в живых. Его ведь жестоко избили солдаты и очень вероятно, что ему сильно повредили многие внутренние органы. Зачем так сильно мучиться. Поэтому я допускаю, что вполне вероятны эти версии его смерти...
В отношении его братьев, Виктора и Владимира, было возбуждено уголовное дело (нападение на конвой при исполнении служебных обязанностей т.е. помощь в совершении побега). Примерно, дней через десять после того, как увезли из Карымска Петра, в поселок приехал следователь из Иркутска. Взял показания у десяти или двенадцати (точно уже не помню) свидетелей по поводу младшего брата - Николая. Все они, в том числе и моя мать, показали, что он в схватке с конвоем не участвовал. Так что, его оставили в покое... Больше про братьев ни чего не было слышно. Мать, вскоре после суда над Петром, продала дом и уехала из Карымска. Уехала вместе с ней и семья Петра. В поселке ни кого из Шеиных не осталось. Был ли суд над братьями и какой они получили срок? А может, при помощи большой взятки им удалось сильно смягчить приговор или получить условный срок? Неизвестно. Хотя коррупция в правоохранительных органах в те годы, еще не была сильно распространена. За взятку давали большой срок заключения, а то и можно было "вышака" получить. Поэтому люди боялись и далеко не каждый человек мог принять взятку. Не наши демократические времена. Советские... Поражает мужество и самоотверженность братьев. Ведь знали на что шли. Знали, что могут сесть на скамью подсудимых. Не испугались, помогли бежать старшему брату. Хотя этот побег и закончился плачевно. Тем более, Владимир сам был юрист. Наверное, Петр у них пользовался большим авторитетом, если они пошли на это. Я уверен, что схватка с конвоем не была случайной. У них заранее была договоренность с Петром (во время свиданий или при помощи записки). Иначе бы он навряд ли решился на побег. И вероятнее всего, договоренность была на случай вынесения смертельного приговора. Если бы Петру дали длительный срок заключения, то никакого побега не было бы. В дальнейшем, я ни чего больше не слышал про братьев Шеиных, моих земляков. Судьба их не известна... А теперь можно подвести итог всему описанному в этом очерке. Во-первых, я (думаю, что все читатели со мной согласятся) считаю , что приговор Петру Шеину был излишне суров и несправедлив. Высшей меры наказания он не заслуживал. Пусть длительный срок заключения (уголовные законы в то время были жесткими, не то что сейчас) но только не расстрел. Я не знаю, была ли у него до этого преступления судимость. Что-то ни кто про это не говорил в Карымске. Но рецидивистом он не был, это факт. Иначе про это обязательно бы говорили в поселке. Я бы знал. Второе. Сам побег по себе не имел никакого смысла. Долго в стогу сена не залежишься. Все равно найдут. Что и было сделано. Допустим, он взял бы эти три тысячи рублей. Но эти деньги не могли помочь. Даже за миллион рублей никто бы не стал прятать его у себя дома. За укрытие беглого преступника в те времена судили и давали очень большие сроки заключения. Это сейчас хорошо сидеть в тюрьме, а в те годы зекам жилось не сладко. Никто не станет рисковать даже в городе, не говоря уж про сельскую местность, где каждый человек на виду. Эти деньги ему бы не помогли. И напрасно помогали ему братья. Побег завершился смертью Петра, а им влепили уголовное дело. В этом-то и трагедия Шеиных, что побег и нападение на конвой были бессмысленны сами по себе! Побег был заранее обречен на неудачу. В те годы беглых уголовников искали очень тщательно, не то что сейчас. Почему три брата так просчитались - непонятно. Надо было не бежать, а надеяться на помощь опытного адвоката, который защищал Петра на судебном процессе. Лучше бы ему заплатили эти три тысячи. Съездил в Москву, похлопотал где надо. И вполне возможно, смертельный приговор могли заменить длительным сроком заключения. Тем более, приговор был слишком суров. Шансы у Петра остаться в живых были. И немалые.
В заключение еще несколько слов. Хорошая сейчас жизнь наступила (с 1992 года) для людей, совершивших тяжкие преступления! Многие часто избегают наказания с помощью взяток или отделываются небольшими сроками заключения. Можно смело бежать не то что из зала суда, а прямо из тюрьмы или из зоны. Тщательно, как в советские времена, тебя никто искать не будет. А если и найдут, то не будут зверски избивать и выбивать зубы, как несчастному Шеину, пусть даже ты и убил десять человек, или больше! Хорошие времена наступили для преступников России! Одним словом - демократия...
15.10.2009 г.
***
А сейчас хочу рассказать читателям о трех событиях моего детства, когда я чуть не погиб. Экстремальные ситуации... Когда человек находится на грани жизни и смерти, они запоминаются на всю жизнь до мельчайших подробностей. Автор этого сборника - не исключение. Он тоже запомнил эти три ситуации очень подробно, и на всю жизнь. Особый интерес, с психологической точки зрения, представляет третий случай, описанный в моем очерке. Итак, начинаем...
Три ситуации, в которых автор чуть не расстался с жизнью.
16.10.2009 г.