Бакк Ольга : другие произведения.

Мир смерти

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    отрывок из недописанного

   Ничего нельзя узнать, ничему нельзя научиться, ни в чем нельзя удостовериться: чувства ограниченны, разум слаб, жизнь коротка.
   Анаксагор
  
   Флоллуэй, жарко обнимаемый лучами громадного и ослепительного солнца Омиллук, более известен в Освоенных Пределах как Лем-Экваториальный. Флоллуэй - планета смерти. Смерти на любой вкус, запах, цвет, обличье: разумной и неразумной; пристрастной и объективной; взирающая на лица и не открывающая глаза, чтобы взглянуть, кто на сей раз попался в ее лапы, жвалы, щупальца, когти, ущелья, трясины, паутины, обвалы и прочая, прочая... Смерть приходит днем и ночью, на закате и на рассвете, она не знает отдыха и перерывов на обед. У нее всегда есть работа и всегда находится пожива. Если хочешь умереть мгновенно и болезненно - высаживайся на Флоллуэе - самом ///универсальном// утилизаторе жизни во Вселенной. Флоллуэцы не живут, они борются со своей планетой за право выжить.
   /// На Флоллуэе смерть на любой цвет - полный спектр///. Черный: горная страна Машш - щерится навстречу низкому небу острозубыми скалами. Бесконечные землетрясения стирают с лица планеты одни горные кряжи и поднимают и недр другие. Черные склоны вулканов до блеска отполированы кислотными дождями. Раскаленная багровая лава - кровь разверзшихся недр Флоллуэя, шершавым языком облизывает горы, сглаживая неровности, и застывая каменным волнами, становится черной. Ядовитые испарения поднимаются к небу, вечно брюхатому грозовыми тучами, и там конденсируются в ядовитую влагу. Ничто не растет на черных клыках Машша. Это - красно-черное царство Зауноззы, богини хаоса, грозной и беспощадной.
   О подножия скал разбиваются волны оранжевой смерти - великой пустыни Абир'рукк. В ее песках смерть царит так же полноправно, как и в горах. Она сжигает раскаленным песком, иссушает жаждой, заметает песком, заглатывает зыбучим брюхом, вонзается жалом омиррулов, своих истовых адептов. Оранжевые пески переходят в желтую выжженную траву саванны. Чахлые травинки дают приют многочисленной живности, а чтобы та не расслаблялась, за гармоничным сочетанием жизни и смерти на желто-оранжевых просторах надзирает Вссиара Светлая - богиня света, которая убивает.
   Желтая саванна по мере продвижения к экватору переходит в сонную зелень лугов, травы которых достойны того, чтобы их называли деревьями. "Травинки" высотой около трех метров, со стволом в два обхвата, метут небо соцветиями размером с круглый корабельный иллюминатор. Какая трава - такие и звери, пасущиеся на этих просторах. То ли размер трав вызывает в них невероятную жажду убийства, то ли им скучно жить в непроходимых лугах, но каждый шаг может стоить человеку смерти. Древовидные травы незаметно переходят в джунгли, где путешественника - естесвенно! - подстерегает зеленая смерть. Она таится везде. Под каждым кустом, в каждом цветке, дереве, травинке, плоде. В звоне мошкары, запахе маххари, соке дживвы, в зрачках ури'ллуха, подстерегающего за кустом и рёве голодного тхоре, которому даже урри'лух не рискнет показаться на глаза. Почти все растущее, ползающее, движимое и недвижимое, несет в себе смерть. Зеленая смерть джунглей разбавляется голубыми смертями рек и синими озер. По мере продвижения к северу она сменяется фиолетовой смертью бесконечных болот. Ежели кто минует весь спектр и придет на север - то его ждет венец всех смертей, цвет всех цветов - белый. Белое ледяное спокойствие богини холода Баззиюхэ.
   - Слушай, Ург, а ты не пробовал писателем стать? - не выдержал Анджей, выслушав тираду папашки про разлюбезный мир, куда они только что приземлились.
   На тоненькой полоске голой земли лежали выгруженные из посадочного модуля вещи, должные помочь им выжить в мире "тысячи и одной смерти", про который столь "радостно" поведал Анджею Ург.
   - Среди нас нет писателей, - ответил Ург.
   - Почему?
   - На пустяки не размениваемся! - третьеполый был лаконичен.
   Вообще он сильно изменился. Десс никогда не отличался душевностью, но сейчас он как ///субъядерный/// реактор излучал ненависть. Ненависти ко всему, что/кто может встретиться на пути. В глазах третьеполого загорелся нехороший огонек. Один раз Анджей уже видел его, за мгновение до того, как Ург едва не снес ему голову.
   Посадочный модуль приземлился на голой полоске земли рядом со скальной стеной, возвышающейся над снежной равниной. Первым что сделал Ург, в щель приоткрывшейся двери, - подстрелил какую-то живность летевшую мимо. Анджей даже не успел разглядеть что же это было. Следующим движением Ург залил пространство вокруг модуля ///лучами/// нейропрессера. Широкая волна наводок, сокрушающих импульсы в нервах живых существ, накрыла пространство в радиусе двадцати метров, и все живое, что могло здесь обитать, погибло, когда у них вскипели мозги. Не удовлетворившись этим, Ург эндером расчистил почву под ногами и только потом ступил на оплавленную землю. После столь эффектной высадки последовала тирада про "спектр смертей" сопровождавшаяся странными подергиваниям и подрагиваниями Урга, словно он уже окоченел и превращался в ледяную скульптуру.
   - До чего же холодно! - не выдержал Анджей. Я здесь пять минут, а мне кажется, что даже кишки замерзли. Слышь, папашка, а ты не околеешь? На тебе даже комбеза нет!
   - Он мне не нужен! - сказал, как отрезал Ург. - Немного прохладно, это да. Поотвык я, шастая по чужим мирам, от ледяных объятий Баззиюхэ.
   - А я бы не отказался от еще одного! - простонал Анджей. - Ледяные объятия, как же! Да это же космический холод! Сельва-маць! Да за иллюминаторами "Пожирателя" во время прокола и то теплее!
   Ледяной воздух вливался в горло, вонзаясь мириадами острых иголок в легкие. Дышать оказалось не просто тяжело, а больно - воздух словно замерзал внутри, превращаясь в ледяные глыбы. Анджей, по настоянию Десса, еще перед посадкой натянул термокомбез. Тот был хоть и тонковатым на первый взгляд, но невероятно теплым, сделан из пуха фф'аев - обитателей планеты вечной зимы - Фф'ак. Эти фф'аи умудрялись выживать при температуре почти абсолютного нуля. Но Анджею казалось, что холод забирается даже под комбинезон. Наверное, это была чисто психологическая реакция на вид бесконечного снежного поля. Однако незащищенное лицо чела превратилось в сплошную ледяную маску, чудилось, один неосторожный взмах ресниц и лицо треснет, рассыпается на тысячу осколков. Глаза ломило от нестерпимого блеска ледяной пустыни.
   - Светофильтры надень, - скомандовал Ург. - А лицо замотай чем-нибудь, бестолочь безмозглая, отморозишь ведь!
   Никогда раньше не слышал Анджей от Урга таких слов. "Бестолочь безмозглая" - что-то новенькое! Как и все повадки Урга, ставшие вдруг непонятным, непривычными. Его и до этого нельзя было назвать пацифистом, а уж теперь и подавно. Пока Анджей непослушными руками (тонкие перчатки с пухом фф'а грели безупречно, но пальцы все равно отказывались сгибаться) искал в своем бауле теплую маску с прорезями для глаз, Ург подошел к кромке снежного поля и занялся сложным ритуалом. Он приподнялся на ходильных лапах, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, практически на триста восемьдесят градусов, хватательными лапами делая замысловатые движения в воздухе. Сначала описал верней правой и нижней левой полукруг навстречу друг другу, потом повторил это движение верней левой и нижней правой лапами и замер, не закончив дуги, подняв голову к солнцу Омиллуку. Так он стоял, воздавая честь Вссиаре Светлой, пока глаза не заволокла черная пелена. Потом Ург замкнул дуги, соединив лапы на груди, опустился на колени и несколько раз стукнулся головой о землю, отдавая дань богине хаоса Зауноззе Беспощадной. Поднявшщись с колен, он коротко разбежался, нырнул в снег и замер там, вознося хвалу Баззиюхэ Немилостивой, богине холода. Спуст якакое-то время Ург выбрался из снега и приподняв бронированное синевато-белёсое брюшко в воздух, замер, словно читал молитву. ПО окончанию "молитвы" из отверстия, расположенного на острие брюшка в воздух брызнула жидкость, мгновенно замерзшая и опустившаяся на землю сизоватыми снежинками. "Во имя Влекю-Ишжубц!" - вымолвил Ург имя верховного бога, являющегося одновременно и мужчиной, и женщиной, и воином, и нянькой, и прародителем флоллуэйцев. Совершив акт символического оплодотворения Ург мог рассчитывать на милость злобной триады - Вссиара - Заунозза - Баззиюхэ - и на то, что всевидящее око Влекю-Ишжубц хоть ненадолго, да остановится на Хранящем Любовь, осиротевшем третьеполом Гиэллаке - бывшем Уэллек-Рояллок-Гиэллак, - потерявшем две своих половины: Руэллока, любимого мужа, и Уэллек, любимую жену. Завершая ритуал, Гиэллак вонзил себе в грудь "ланцеты" - тоненькие, неописуемо острые и твёрдые коготки на самых верхних конечностях...
   Когда Анджей, надев маску и надвинув на глаза огромные темные очки в кожаных наглазниках, обернулся, то увидел странную картину. Раскинув все десять лап в стороны, Гиэллак недвижимо лежал поодаль в снегу. Над ним серебрился купол силового поля.
   - Папашка, ты чего? - обеспокоился Анджей.
   - Отстань, - донес голос Гиэллака из браслета терминала-коммуникатора.
   - Как скажешь. Вот, сельва-маць, отдыхать ему в снегу взбрендило? - стуча зубами от холода (а может от страха?) пробормотал Анджей и решил распаковать обогреваемую палатку. Пока этот сумасшедший богомоло-таракан будет "загорать", от чела останутся косточки, дочиста обглоданные пронизывающим ветром.
   Каменная стена, гладкая будто стекло, отполированная бесконечными буранами и ледяными иглами снега, возносилась в небо, разрезая тучи, словно бритва. Анджей решил установить здесь палатку. Камень защитит от ветра, силовое поле от всего остального. Перемежая слова, замерзавшие на маске искристым инеем, с более крепкими словцами, превращавшимися в сосульки, он установил палатку, накрыл ее силовым куполом, заполз вовнутрь, запустил автономную печку и, свернувшись клубочком, пригрелся и задремал.
   Сон навалился холодным сугробом, окутал ледяным покрывалом. Одинокой снежинкой Анджей парил над мерзлой пустыней, тонул в бескрайней вселенной стужи, опускаясь на белую длань Баззиюхэ Немилостивой. Богиня дунула на маленькую снежинку, и ее подхватил ветер, закружил, понес, взметая по пути мириады снежинок, втягивая их в смертельный танец, и вот уже убийственный буран мчался по поверхности, сметая все на своем пути. Белое стало черным, черное стало белым, день стал ночью, ночь стала днем. Земля слилась с небом и родилась/лся/лось Влекю-Ишжубц. Сквозь вой ветра, сквозь стену снега, сквозь крики новорожденной/ного/ное до Анджей донеслись голоса. Три разных голоса, говоривших о любви: "Я здесь, я жду тебя, единственный мой... я здесь... я жду... приходи, мой единственный... я жду тебя" ...
  
   - Просыпайся! - что-то грубо схватило Анджея, тряхнуло, поволокло, выдернув из сна и палатки.
   Не соображая, где он и чего от него хотят, он попытался брыкаться, даже не успев удивиться, что же смогло пробить броню силового поля. Что-то подняло его и воткнуло в сугроб. Потом рвануло, подбросило и он плюхнулся на снег, очумело вертя головой. Когда же он увидел, что перед ним стояло, первая его мысль (пессимистичная) была: вот она, смерть пришла. Вторая (оптимистичная): это сон. Третья не успела прийти в голову, потому как "это" голосом бывшего Урга, ныне Гиэллака, спросило:
   - Ты, Перебор, долго дрыхнуть собираешься?
   - Это ты, папашка? - срывающимся голосом спросил Анджей-Перебор.
   - Я, - ответило чудовище, - хватит пялиться, Омиллук в зените, а мы на месте топчемся. Так до ночи не дойдем!
   - А... ночь-то скоро?
   - Да совсем ничего осталось! Один стандарт-месяц! Собирайся быстрее, время дорого! Чую я, скоро поднимется буран.
   Все еще не придя в себя Перебор помотал головой, в которой никак не складывалась мозаика - облик Ург до того, как Анджей заснул и после того, как он проснулся. Со страшной силой захотелось увериться, что это все-таки сон, он даже попробовал ущипнуть себя, но термокомбез не позволил такой роскоши.
   До того, как Перебор заснул, Ург выглядел как всегда - небольших размеров инсектоид, метр восемьдесят выпрямившись, с сухоньким, гладким серо-сизым телом, заключенным в хитиновый панцирь. Эдакая помесь земного богомола с новоафриканским летающим кузнечиком. Чудовище, которое предстало перед челом походило на бывшего Урга, ныне Гиэллака, только размерами. Оно было шире в груди. Голова обзавелась массивными жвалами-бритвами. Усики-антенны, природные ретрансляторы, укоротились, практически не приподнимаясь над головой. Глаза укрывала темная пластина-забрало - природный светофильтр, спасающий от слепящего блеска льда и снега. Панцирь приобрел черный, как скалы Машша, цвет. Поверхность панциря на спине и конечностях, ранее гладкая как стекло, стала бугристой, покрывшись остроконечными наростами-пирамидками. Суставы рук-ног и сочленения груди с брюшком дыбились шипами. Живот укрывали отполированные пластины, точнее пластина, похожая на... Перебор судорожно пытался вспомнить, на что же похож теперь живот папашки. Конечно же! Доска для передвижения по снегу - сноуборд! Вот что теперь представляло собой брюхо Гиэллака.
   - Ты думаешь, будет буран? - Перебор прищурился, глянув в безоблачное небо.
   -Я знаю!
   Погружая багаж на две анг-доски, (Гиэллак не принимал в этом участия, охраняя периметр) пытаясь осознать превращения папашки, Перебор натужно ворочал мозгами. Ксенолог он, в конце концов (правда, без диплома), или нет? Так что же с ним могло произойти? Отчего такая трансформация или ... конечно же! Адаптация! Вот почему Ург стал черным! Черный лучше поглощает энергию, чем любой другой цвет, поэтому черные тела сильнее нагреваются. Пирамидки на спине увеличивают площадь поглощения, и, возможно, служат естественными аккумуляторами энергии. Светофильтры на огромных глазах - это вообще просто. Чтобы не ослепнуть. Однако как это могло произойти? Смутная догадка посетила Перебора, и он запрыгнул на анг, чтобы оглядеться. Так и есть! Неподалеку валялся еще один Ург, точнее его серо-сизый панцирь. А вызвало это внезапное превращение не что иное, как среда Флоллуэя. Как говорил профессор Богуслав Пржмирский, преподаватель ///механизмов адаптации негуманоидных видов/// - флоллуэйцы гении адаптации. Вот, правда, в реальных условиях эти процессы никому пока наблюдать не удавалось. Так что Анджей Лазеровиц, сиречь - Перебор, десятый в судовой роли "Пожирателя пространства", мог гордиться выпавшей ему миссией - первым, изнутри, наблюдать и участвовать в этих пресловутых процессах "адаптации", со всеми издержками, в виде ежесекундной возможности умереть.
   - Готово? - у Гиэллака даже голос изменился, из привычного фальцета стал глубоким баритоном.
   - Да, почти все! - Ответил Перебор спрыгивая. Осталось только, - он пнул ногой баул Гиэллака.
   - Не тронь. Я сам. Ты охраняй, сыно-ок!
   Даже странно, как голос насекомого, обычно ровный и безэмоциональный, может передать всю глубину язвительного отношения инсектоидного суперубийцы к мягкотелому слизняку-челу, волею судеб навязанному ему в сыновья. Хотя этот сыно-ок совсем недавно неплохо, - да что значит "неплохо"? - весьма хорошо, даже, без ложной скромности, - великолепно! - зарекомендовал себя в бою /// сказать про планету, где он был монстром?///. Но что значит сражение с людьми, по сравнению со схваткой с целой планетой.
   - Как скажешь, папашка! - Перебор вооружился эндер-лазером, приятно оттягивающим руку своей тяжестью.
   - Если увидишь что-либо движущееся - стреляй! - приказал Гиэллак, доставая из своего бездонного баула оружие. И снова Перебору пришлось удивиться. Обычно Гиэллак за несколько секунд превращался в ходячий арсенал, оправдывая свое смертоносное прозвище - Деструктор, но сегодня он ограничился лишь парой силовых лезвий, которые укрепил на груди, эндер-лазером и скорчером.
   - А может оно не пожелает меня убить? - поинтересовался Анджей.
   - Забудь! Здесь такого быть не может! Все хотят тебя убить!
   - И ты?
   Десс повернул к Перебору голову. Его "лицо" показалось челу похожим на высеченную из камня маску какого-то земного божества. Он точно не помнил имени божества - видел однажды в Черной энциклопедии в Сети. Но одно точно знал. Это была маска смерти.
   - Если у меня не будет выбора... - четко, по буквам выговорил Десс. И Перебор, глядя на эту маску, не усомнился ни в одной букве.
   - Куда мы пойдем? - спросил Анджей.
   - Туда, - махнул лапой Десс себе за спину. Там до самого горизонта тянулась безбрежная пустыня - ледяной океан смерти. Белый, искрящийся как бриллиант в миллиарды карат, ослепительный и безмолвный.
   - И что там?
   - Там меня ждут...
  
  
  
   Ледяная пустыня
   Перебор летел на анг-доске вслед Дессу. Тот черной лодкой скользил по просторам снежного океана, оставляя за собой вспоротую целину. Около скал, когда он лег брюхом на снег, из его ходильных лап выдвинулись треугольные лопасти, превращая их в весла. Теперь третьеполый со всех лаповесел несся вперед, да так, что анги едва поспевали за ним. Куда он несся, Перебор понять не мог. Ни одного ориентира на пути не попадалось. Только снег, снег, снег. Монотонное движение убаюкивало, и Перебор уже пару раз клевал носом, рискуя свалиться вниз.
   Внезапный толчок заставил его очнуться. Анг резко вильнула в сторону, повторяя путь Десса, который теперь несся зигзагами, то ныряя в снег, то словно дельфин, выпрыгивая в воздух.
   - Что случилось? - заорал Перебор.
   - Поднимайся выше! Выше! Еще выше! - крикнул Десс.
   Перебор поднял анги так, что Десс казался черной щепкой. Внезапно снег вокруг щепки взметнулся вверх, словно под поверхностью взорвалась бомба. Из центра воронки вздыбилось, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бесконечно длинное, прозрачное, с мутной матовой сердцевиной и черным концом-мордой. Описав полукруг, тварь ринулась вниз, стеганув равнину рядом с Дессом, но за долю мгновения до этого тот нырнул в снег, избегая смертельного удара. Прозрачный рванулась вверх и воздух вокруг взорвался - из твари во все стороны брызнули длинные и тонкие, заостренные на концах ледяные сосульки - щупальца. Они пронзили снег в радиусе ста метров и резко вздернулось вверх. У Перебора замерло сердце - на одну из сосулек нанизалась черная щепка. По равнине пронесся полурык-полувизг. Чудовище радовалось добыче. Прозрачный потащил щупальце ко рту, и Десс провалился в его утробу.
   - Не-е-т!!! - завопил Перебор, бросая анг в крутое пике и расстреливая прозрачного из эндера. Но лучи отскакивали от твари, словно она была бронированная.
   Прозрачный начал опускаться в снег, не обращая внимания на вспышки, но вдруг застыл, дернулся, словно Десс встал ему поперек горла. Чуть пониже черной морды его тело вспухло. Прозрачный задергался из стороны в сторону, конвульсивно сокращая тело, пытаясь изрыгнуть застрявшего Десса. Но нарыв резко увеличился, броня лопнула и отсеченная башка вместе с обрубком шеи покатилась на снег. Из второго обрубка, с потоком хлынувшей студенистой жидкости, заменявшей этой твари кровь, выплеснулся Десс с двумя силовыми лезвиями в передних лапах. Эти незатейливые "игрушки" оказались намного действеннее эндера. А может суть в том, чтобы рубить врага изнутри? Оставшееся в снегу туловище прозрачного несколько раз конвульсивно дернулось, взламывая ледяную корку. Снежное поле пересекла бесконечная трещина. Часть ледяного червя, остававшаяся подо льдом была раза два больше, увиденной Перебором. Жидкость мгновенно замерзла, застекленела и поле боя превратилось в каток.
   - Стой! - скомандовал Десс Перебору. Здесь может быть самка ллхбора.
   Несколько томительных минут Перебор провел наверху, держа наготове скорчер, и слушая тяжелое дыхание Десса. Черная щепка на поверхности пошевелилась, отползая-соскальзывая с ледяного катка.
   - Все в порядке, спускайся, - скомандовал Десс. - Ллхбор сегодня вышел на охоту один, да примет Баззиюхэ его прозрачную душу.
   - И много тут водится этих... прозрачных? - спросил Перебор, зависая над Дессом,
   - На наш век хватит!
   - Надо было его эндером... внутри-то!
   - И как бы я в глотке с ним развернулся? - недовольно ответил Десс. - В следующий раз сам можешь попробовать! Поджаришься, вкуснее будешь!
   - Почему бы тебе не полететь анге? Накроемся силовым коконом и опасности практически нет!
   - В том то и дело, что нет! Мне надо вернуть былую форму! - отрезал Десс. - Как я смогу найти Дарящего любовь, принять великий Дар жизни, пройти с ним с севера на юг, найти Берущую Любовь, как я смогу создать семью, если останусь мягкотелым слизняком, каким стал в космосе?!
   - Если ты, Десс, мягкотелый слизняк, - с нервным смешком сказал Перебор, то я вообще протоплазма.
   - Вот и заткнись, протоплазма, - скрипнул челюстями-бритвам Десс, - и давай уносить отсюда свои задницы, пока к нам не припожаловала безутешная вдова. А в горе она - ух! - зла! Чем дальше отойдем, тем больше шансов выжить!
   - А если не успеем?
   - Ты языком меньше трепись! Если не успеем - будем умирать!
   - Как? Уже? Чего-то не хочется, - поежился Перебор.
   - А придется! Впрочем, есть и другие варианты.
   - Какие?
   - Как придет буран - тогда и будет видно! Вперед!
   Они полетели вперед, а из-под поверхности снега к поверженному ллхбору выбирались шщурцзы - местный, невероятно прожорливый, морозоустойчивый аналог крыс, покрытые толстым слоем белесого меха. Эта экологическая ниша ни в одном уголке вселенной не оказывалась пустой. Тварей, всегда готовых подзакусить, подъесть трупы после чужих разборок, покопаться в мусоре и отбросах, полно на любых планетах - будь то водный мир Каризы, или расплавленный океан магмы Лд'виауз. И здесь в ледяном мире Флоллуэя, споро перебирая когтистыми лапками родственники земных крыс плотным потоком вливались в глотку прозрачного. Снаружи раскусить его броню было даже им не по силам, хотя в пасти каждого шщурцза около тысячи мелких, игольчатых зубов. Но ллхборы не оставались в долгу - пока падальщики пожирали матерей и отцов, сами они служили кормом для личинок снежных червей.
   Омиллук висел в зените как приклеенный. Перебор потерял счет времени. Подул ветер. Он поднимал снежинки и играючи подбрасывал в воздух. Снежинки сплетались в серебристые змейки, скользящие по равнине. Обтекая несущегося из всех сил Десса, забивались в неровности его панциря, таяли от тепла, накопившегося в пирамидках, и тут же снова застывали блестящей коркой. Вскоре третьеполый был покрыт ледяным панцирем, что практически не сбавило его скорости. Анг на которой летел Перебор тоже обледенел, да и сам чел был не прочь согреться как снаружи, так и внутри. Жутко хотелось есть. Но Десс, похоже, не собирался устраивать привал. Над горизонтом появились первые облачка. Поначалу редкие, пушистые и прозрачные, они сбивались в стайки, грудились в кучи и вскоре небо затянула сплошная пелена. Очевидно, надвигался тот самый буран, о котором говорил папашка. Где-то вдалеке, на пределе видимости, появилась черная цепочка. Была ли то земля, или в глазах просто почернело от усталости, Перебор не знал, но ему безумно хотелось спуститься на твердую землю, размять затекшие мышцы и попросту справить нужду.
   Ветер ненадолго затих, словно переводя дух и внезапно ударил в анг с такой силой, что Перебор едва не рухнул вниз. Казалось, на пути доски выросла стена, словно кто-то поставил силовое поле невиданной мощи, простиравшееся от земли до небес. В снежной кутерьме Перебор мгновенно потерял Десса, оставшегося внизу. Впрочем, где этот "низ", а где "верх" он тоже уже не знал. Анг мотало из стороны в сторону, и он каждую секунду рисковал врезаться в землю или улететь ///к чертям собачьим/// в космос. Чела охватила паника - он потерялся в кромешном аду, в который за секунду превратилась ледяная пустыня. "Для полного счастья не хватает безутешной вдовы червяка", - пришла идиотская мысль. Перебора спас оживший коммуникатор на запястье.
   - Спускайся вниз! - недовольный голос Десса показался самой прекрасной музыкой на свете.
   - Где этот "низ"?
   - Ты что, мозги отморозил? - папашка был явно недоволен. - Иди на мой маяк!
   Это оказалось непросто - найти Десса, закопавшегося в снег, так, что лишь голова торчала. Анги отнесло далеко в сторону и если бы не маяк, то Перебору никогда больше не пришлось ступить на поверхность Флоллуэя, напоминавшую сейчас бурлящее море. Анги вонзились в снег - Перебор не смог точно рассчитать приземление и едва не свалился Дессу на голову. Зато теперь не было нужды крепить доски. За пару секунд их засыпало снегом. Десс втащил Перебора в сугроб, в котором сидел сам. Точнее это был уже не сугроб, а небольшая полость под снежной поверхностью. Как только Перебор оказался рядом, Десс включил силовой кокон, и теперь они сидели в воздушном пузыре, который даже флоллуэйский буран не мог прогрызть ледяными зубами. По крайней мере, здесь можно было повернуться и размять мышцы, одеревеневшие во время долгого полета.
   - Ну, вот теперь можно и поспать! Да не махай руками, как руддрэом в час поющего ветра!
   - Сил моих нет! - пожаловался Перебор, подтягиваясь.
   - Раненько они у тебя кончились! Все только начинается, - осуждающе проскрежетал Десс и зевнул во всю пасть. - Отдыхай пока. Времени у нас навалом, пара стандарт-суток, не меньше, - он вздохнул, лег на брюхо и закрыл глаза. А может и не закрыл - все равно ничего не видно. Странная белая тьма окружала их. Но, по крайне мере, хоть немного теплее, чем наверху. Конечно же, о том чтобы добраться до печки, можно только мечтать.
   - Да уж, "изнутри", ничего не скажешь, сельва-маць, - вздохнул Анджей и принялся жевать пищеконцентрат из индивидуального набора. Хорошо еще, что не послушав совета Десса выкинуть все ненужное, кроме оружия, он оставил один брикет у себя в кармане.
   Запить сухой концентрат было нечем - вода во фляге превратилась в лед. Можно, конечно, снег пожевать. Но из какой смеси замороженных элементов состоит флоллуэйский снег, Перебор не знал. Может быть, это даже совсем и не вода - Н2О, и вполне вероятно, что вместо того, чтобы напиться, он отравится. Даже если это застывшая вода - мир-то здесь кислородный, иначе бы он и дышать не смог, то наверняка в ней водятся микроорганизмы, которые даже холод не может убить. И они вполне могут захотеть попробовать Перебора изнутри. Конечно, в багаже Десса есть дезактивирующие таблетки и куча других вещей, призванных облегчить привыкание Перебора к Флоллуэю, но, так же как и печка, они были сейчас не доступны. Сухие куски застревали в горле. Отчаявшись подзакусить, чел решил вздремнуть. Уже засыпая, он подумал, что можно было растопить лед во фляге эндером, поставив его на самый слабый разряд. Хотя чем может обернуться разряд эндера в таком маленьком пространстве, думать не хотелось. Перебор зевнул и прикорнул рядом с папашкой...
   ///здесь далее идет вставка из первой книги предыдущей книги, где Десс думает про папашку///
   ...хотели бы вы, чтобы вас усыновил и вашим приёмным отцом стал профессиональный убийца, на совести (или корректней будет сказать: на боевом счету?) которого не одна тысяча загубленных жизней? Вдобавок - ни биологически, ни психологически он не имеет с вами ничего общего... Вряд ли ответ будет положительным.
   Я вот - тоже не хотел. Несмотря на то, что испытываю к Иным гораздо более тёплые чувства, нежели к человекам. Но, видимо, Рок у меня такой. В связи с чем оставил я за бортом "Пожирателя Пространства" сиротское прошлое своё, и на форсажной скорости ворвался в настоящее, осенённое родительской любовью и лаской.
   Спору нет, ласковый у меня папашка... или мамашка?.. Как мне звать-то "родительское" существо, попробуй догадайся, пся крев! Наречие наше, один из основных человечьих языков, - ортодоксально-дуалистичное, порасти оно зеленью! Для третьеполых существ нету в лексиконе его не то что термина какого-нибудь семейно-кровнородственного, но даже гипотетического места для подобного понятия в структуре не имеется.
   Намного богаче и разнообразнее, чем язык мой, - окружающая меня Вселенная. Да и как ей таковой не являться, ведь Она была, есть и пребудет воплощённым Бесконечным Многообразием... Каким образом человеки в этом случае поступают? язык усложняют, пытаясь Вселенную более адекватно отобразить? Нет, Вселенную упрощают.Такие они, человеки: застывшие, косные. И крайне агрессивные.
   Возразить нечего, ласковый он у меня... буду звать его всё же "Папашкой" ... добренький Папашка, заботливый.
   Намного богаче и разнообразнее, чем язык мой, - окружающая меня Вселенная. Да и как ей таковой не являться, ведь Она была, есть и пребудет воплощённым Бесконечным Многообразием... Каким образом человеки в этом случае поступают? язык усложняют, пытаясь Вселенную более адекватно отобразить?
   В тот момент, когда пришла весть о смерти последнего из сыновей Урга, он как раз намеревался меня убить. Но мое образование ксенолога не подвело меня и я успел воззвать к милосердию Влекю-Ишжубц, и как ни странно далекая богиня помогла мне, в качестве приза вручив папашку . Кто ж знал, что на этой планете есть обычай, что первому, кого захочешь он убить, и кому ведомо Имя Бога, суждено быть его ребёнком.
   В письменной форме акт усыновления отображён не был. И не узнал никто, кроме меня да Папашки, о нашем родстве новоприобретённом. Показалось мне, что именно этого флоллуэйцу и хотелось. Не желал он, чтобы помимо нас двоих прознал об этом приобретении хоть кто-нибудь третий.
   Жалостливый я. До глубины души растрогала меня гибель последнего ургова сына. Мысленно я назвал его именно сыном, хотя в биологическом плане погибший отпрыск совершенно не отличался от третьеполого Урга.
   Не от болезни он погиб; подобных Ургу болезни стороной обходят.
   Сгинул Ург-младший в неравной борьбе с природой своей планеты, жестокой, неукротимой, коварной.
   Либо от бури, какие нам и в самых страшных снах не пригрезятся, либо от обвала подземного, либо от ещё какой-нибудь из тысячи и одной смертей, поджидающих соплеменников урговых как на поверхности, так и в недрах планеты.
   Сын у него был от Руэллока, мужа его, и Уэллек, жены его.
   Семья флоллуэйская из трёх разнополых существ состоит. Названия полов с их языка переводятся как Дарящий Любовь, Хранящее Любовь и Берущая Любовь. Конкретно в случае семьи Урга: Руэллока, Гиэллака (Урга), и Уэллек. Женская треть, по старости её, детей уже вынашивать не могла: впервые нёсший семя Ург - далеко не юной "девицей" отыскал её, томящуюся от смертеподобного одиночества в жарких недрах экваториального пояса Флоллуэя... Собственно, правильнее было бы называть Гиэллака "оно", калькируя человечьи лингвистические штампы. Но как-то не поворачивается язык пользоваться средним родом применительно к Папашке.
   Руэллока молоденький третьеполый повстречал много раньше, принял Дар, и долго-долго искал третью. Нашёл. Женщину зрелую, даже более чем... Когда на свет появилось несколько выводков их детей, и Берущая Любовь уже не смогла принимать семя, каждый год доставляемое ей Хранящим от Дарящего сквозь ад кромешный, - совсем еще молодой Ург отправился зарабатывать деньги.
   Так поступали почти все флоллуэйские Третьеполые, у которых появлялась "законная" возможность прекратить челночные хождения "север-юг" и обратно. При помощи денег и технологий иных рас они хотели изменить и сделать окружающую среду своей родины более сносной. Хоть самую малость.
  
  
   Легенда
  
   Где-то там, на поверхности, ревел буран. Перебор выспался, да и Десс не собирался впадать в спячку. Он старательно втолковывал сыно-очку, насколько сложная задача им предстоит. Полярные области занимали всего-то около десяти тысяч километров. Дарящие любовь никогда не жили на месте. Цивилизация Флоллуэя пошла по биогенному пути развития. Чтобы выжить флоллуэйцы выработали в себе максимальные, даже можно сказать гениальные способности к адаптации.
   Как ни странно, полярные области Флоллуэя не были пустыней, как могло показаться стороннему наблюдателю. Под толстенным слоем льда и снега умудрялись жить и размножаться как растения, так и животные. Вся снежная толща была изрыта ходами-переходами, в которых бродили, совокуплялись, умирали и боролись за право жить флоллуэйцы, как разумные и так не очень. Но основная жизнь кипела глубоко внизу, на границе промороженной земли и снега. Чем выше к поверхности, тем беднее заселены этажи. Мужчины, точнее - Дающие любовь - кочевали как по поверхности, так и внутри бескрайней равнины севера. У них не было городов или других поселений. Каждый сам по себе. Стопроцентные индивидуалисты. От стужи мужчин спасала огромная прослойка жира, толстенный мех, стальные желудки, способные переварить практически все, что попадалось им в пасть и десять лап, вооруженных когтями, перед которыми не могла устоять даже броня ллхбора. Но способность выживать в полярной стуже сыграла злую шутку с мужчинами Флоллуэя. Нигде кроме морозного полюса они жить не могли.
   Все это рассказал Перебору Десс, пока они вынуждено скучали в сугробе, пережидая буран. Еще он поделился старинной легендой, которую третьеполые рассказывают сыну, предназначенному стать Хранящим любовь. По счастью Перебор пока не знал тонкостей воспитания третьеполых. Как и то, что чтобы стать Хранящим, надо совершить два путешествия - с севера на юг и с юга на север. Удается это далеко не каждому третьеполому. Потому и цивилизация Флоллуэя насчитывала никак не больше пары миллионов особей всех полов. Так что вероятность найти Дессу свободного мужчину для создания новой семьи была чрезвычайно мала. Чтобы повысить процент вероятности до неизбежности, нужно обладать флоллуэйским спокойствием и наилучшей во вселенной способностью выживать, а также нагло рассчитывать на успех. Впрочем, первая семья Десса имела около сотни выводков детей, так что у него был шанс победить судьбу в флоллуэйской рулетке. Шанс, который был бы намного выше, если бы сыно-ок ему не мешал...
   Когда звезды были молодыми, на Флоллуэе обитали счастливые существа - единые и неделимые. Теплое солнце, теплые дожди, ласковый ветерок, вечное лето - не планета, а рай, не жизнь, а сплошное счастье. Звезды взрослели, а флоллуэйцы пребывали в неге, наслаждаясь безмерным счастье. Боги, правившие этим миром, были милосердны, и флоллуэйцы не уставали возносить им хвалу. Но в один злополучный день голубое небо Флоллуэя взорвалось. Со страшным грохотом в атмосферу врезался метеорит. Он резал небо огненным ножом, оставляя за собой черный дым. Этот метеоритный нож отсек счастливое прошлое и погрузил Флоллуэей в горькое настоящее. Метеорит вонзился в землю, и страшная волна землетрясений прокатилась по планете. Черные тучи застили солнце. На Флоллуэй пришла зима, первая за всю историю планеты. Но, самое страшное было то, что эта туча накрыла сердца флоллуэйцев, принесла в их души злобу и ненависть. Они возроптали и обвинили в своих несчастьях богов и вознамерились жестоко отомстить им за свои страдания.
   Падал черный снег, когда флоллуэйцы поднялся на самую высокую скалу Машша, где в пещере из сияющего льда жили боги. Закипела страшная битва и милосердные боги пали в неравной битве с людской злобой. Умирая, боги прокляли Флоллуэй. И пало их проклятие и покрыло планету всеми цветами смерти. В ледяную броню одело север и испепелило огнем юг, наполнило воды ядом и неистовой, неутолимой жаждой смерти зазеленели джунгли. И опустилось небо на землю и из черноты космоса и крови пролитых богов родилась великая Влекю-Ишжубц - единая и неделимая. Она подняла сияющий меч и рассекла обезумевших людей на две половинки, и закинула одни половины на север, а другие на юг. Так и живут они не в силах соединится, в вечной тоске друг по другу, под игом вечного проклятия и покрытые несмываемым позором богопредательства.
   Разделенные половины раскаялись и возопили к милосердию новой богини. И принесли неисчислимые жертвы в надежде вымолить прощение. Кровь жертв смягчила Влекю-Изжубц и зачала она от себя, и извергла из чрева своего первого Хранящего любовь. Вырастила его воином, которого страшится все живое, научила сражаться и выживать в мире смерти, каким отныне стал Флоллуэй.
   После того, как первый Хранящий любовь совершил свой героический поход и ведет свой отсчет цивилизация Флоллуэя. Тысячелетиями ходят Хранящие любовь, доставляя Дар жизни с севера на юг, возвращаясь с детьми с юга на север и будет так до скончания времен, пока не искупят флоллуэйцы грех предков...
   - Грустная история, - сказал Перебор, выслушав легенду. - Но, как же ты найдешь своего мужчину?
   - Я его услышу.
   - Как?
   - Телепатия. Члены одной семьи слышат друг друга, никакие расстояния нам не помеха.
   - Точно! Я же сам слышал, тогда на борту "Пожирателя"! - вспомнил Перебор. - Но, Десс, твоей семьи больше нет.
   - Как для чела, ты весьма чуткий! - с грустной иронией ответил тот.
   - Извини... Но, действительно, как ты найдешь нового... - Перебор запнулся подбирая слово, - мужа.
   - Для особо тупых челов в последний раз повторяю - я его услышу!
   - Но как??? - упорствовал Перебор, пытаясь добраться до сути.
   - Буран успокоился. Надо идти! - прервал его Десс.
   - Откуда ты знаешь? - в который раз удивился Перебор.
   - Ну, какой же ты тупой! - Десс был уже изрядно раздражен, - Пора уже привыкнуть, - недовольно добавил он, - знаю и все! Если бы ты мог прислушиваться к себе и к окружающему миру, то тоже бы много чего знал, сыно-ок!!!
   Перебор попробовал "прислушаться", но внутри было глухо (только в животе бурчало). Вот когда он спал, к нему приходили голоса, три разных голоса, говоривших о любви...
  
   Подснежная страна
   Десс, пятясь задом, ловко прорыл ход, который вывел их наружу. Его лапы-весла работали не хуже снежного бура. Чел и третьеполый выбрались поверхность. За прошедшие два дня Оммилук практически не сдвинулся с места. Передвигаться по рыхлому снегу было невозможно, оставалось только последовать примеру Десса - Перебор лег на снег и попробовал скользить, отталкиваясь ногами и загребая руками. Но у него получалось совсем не так ловко и быстро как у третьеполого. Пока он барахтался наверху, в двух метрах под ним Десс прорыл ход к занесенным ангам, затем вернулся за Перебором и уже вдвоем они вытащили доски на поверхность.
   Десс приутюжил брюхом снег на небольшой площадке и они разбили лагерь, чтобы наконец-то перекусить по-человечески. Впрочем, Перебор обратил внимание, что челюсти Десса непрерывно двигались. Пока он рыл проход к ангам, по дороге ему попался выводок щшурцзов. Десс не колебался ни минуты - на Флоллуэе не стоит брезговать никакой пищей, тем более, когда еда сама прыгает в рот. Пища - это энергия. По законам чести он должен был принести пищу слабому члену своей семьи - сыночку, но Десс не был уверен в гастрономических предпочтениях Перебора, а тем более в реакции его организма на чужеродную белковую жизнь.
   В багаже было достаточно припасов, чтобы прокормить чела во время похода на юг. Десс основательно запасся дезинфекторами, минерализированными добавками для воды и целым арсеналом лекарств. Он не собирался рисковать единственным сыночком, хоть и таким слаботелым слизняком, как Перебор. Еще оставался надежда, воспитать из него настоящего воина.
   - Куда идем? - спросил Перебор, прихлебывая из фляги горячий напиток, в который Десс всыпал целую кучу витаминов.
   - Туда! - Десс махнул лапой параллельно скалистой перемычке на границе снежной пустыни. - Меня ждут там.
   - Там? - Перебор прищурился, - Оммилук слепил даже сквозь светофильтры. - Ну, там, так там, - он запрыгнул на анг, и они тронулись.
   Если бы они оглянулись назад, то заметили бы, что из хода, прорытого Дессом, на площадку где только что подкреплялись люди, хлынула орда шщурзцов, подбирая остатки, пожирая даже саморазлагающиеся (экология превыше всего!) емкости из-под пищеконцентратов. Пока прожорливая орда пировала, из-под снега высунулась клыкастая темная морда, цапнула парочку зазевавшихся шщурцзов и снова скрылась. Через пару минут эта же морда выглянула из борозды, которую оставлял за собой Десс, понюхала воздух и ее хозяин снова нырнул под снег, уверенно взяв след.
   Десс скользил вперед, изредка останавливаясь и подолгу сидя на одном месте, словно прислушиваясь к чему-то слышимому только ему. Потом он резко менял направление, иногда они даже шли назад, возвращаясь по своему следу. Перебор отчаялся понять систему поисков, надеясь только, что папашка-то уж точно знает, что делает. Шея и спина Перебора затекали, время шло и шло, по метания Десса не прекращались. Он скользил, нырял, выпрыгивал. Снова скользил, снова нырял. Перебор останавливал анги и ждал, пока Десс выберется на поверхность, и так раз за разом; а потом Десс нырнул и не вынырнул. Перебор подождал, но Десс не показывался и сынок забеспокоился. Мало ли какой монстр подстерёг папашку в снегу!
   Перебор подождал еще с полчаса, потом спешился, сигналом терминала-коммуникатора накрыл анги силовым коконом, чтоб никакая тварь не вздумала поживиться их содержимым и собрался последовать за Дессом.
   На месте нырка папашки зияло отверстие. Перебор снял светофильтры и маску, засунул их в баул, затем сжал левой рукой правое запястье, подавая терминалу сигнал активизации защитного поля скафа системы "вампир". Соваться под снег незащищенным Перебор не собирался. Силовое поле, спроецированное компьютером, мгновенно обтянуло тело, побежав от пояса волнами - вверх и вниз. До сих пор чел избегал пользоваться этим скафом, предпочитая вживаться "изнутри" в шкуру флоллуэйца, испытывая на своей собственной шкуре все "изыски" местной среды обитания. Но лезть в дыру, где смерть может поджидать в миллиметре от входа, без скафа, как-то не очень хотелось. А Десса, способного спасти практически от всего, рядом не было. Вполне вероятно, что придется спасать его. Если, конечно, Перебор успеет. Переливаясь всеми цветами радуги скаф "вампир" защищал его практически от любых видов воздействия. Конечно, если пальнуть в него стационарным корабельным скорчером, то вряд ли скаф устоит. Перебор надеялся, что фауна Флоллуэя не родила огнедышащих монстров, плюющихся сгустками плазмы. Даже если они и есть, может ему повезет и он на них не наткнется.
   Взяв эндер в руки, чел прикрепил к поясу ножны с силовым лезвием, и огромный нож-тесак, с которым ходили все лесорубы на Костюшко. От виртуозного владения тесаком, зачастую зависела жизнь в лесах его родной планеты. Перебор решительно вдвинулся в нору. Снег пропускал достаточно света, но если понадобиться, можно перестроить лицевую панель шлема скафа под любой спектральный диапазон.
   Сначала Перебор полз на животе, помогая себе локтями. Затем свежевырытый туннель влился в другой, более широкий. Потолок приподнялся, и уже можно было идти не сгибаясь. С потолка свисали сосульки-сталактиты. Из пола навстречу им росли ледяные сталагмиты. Пол имел ощутимый уклон и чел спускался все ниже и ниже под снег. , Сосульки на пути становились все длиннее и толще. Через несколько километров пути Сталактито-сталагмитовые сосульки срослись, превратившись в толстые колонны льда, поддерживающие ледяную кровлю. Вокруг потемнело, и Перебор уже собрался переключить шлем на инфракрасное видение, но стены туннеля понемногу стали светиться тусклым, мертвенно-белым светом. Перебор провел рукой по стене, поднес пальцы к глазам и увидел, что они тоже засветились в окружающем сумраке. Стены покрывала какая-то вязкая субстанция, наподобие флюоресцирующей плесени, кое-где свисавшей длинными пасмами до самого пола. На шлеме высветилась предупреждающая надпись - субстанция была ядовита. По стенам ползали существа, смахивающие на улиток, с длинными острыми иглами на домиках, эдакие жирные улитко-ежи. Усскаррны - так назывались эти создания, которые с наслаждением пожирали светящуюся облицовку стен. Под ногами чела хлюпала вода, иногда доходя до колена.
   Перебор дошел до развилки и остановился. Ничего не было слышно, кроме капающей с потолка воды и чавканья улитко-ежей. Раздумывая куда же ему направиться, Перебор попытался вызвать Десса по коммуникатору, но тот упорно не отвечал. Может, стены гасили сигнал? О другом думать не хотелось. Перебор выжег в стене метку и вошел в правый туннель. Как только он скрылся, один из особо жирных усскаррнов оторвался от стены и шлепнулся вниз. Тряся иглами, судорожно перебирая щупальцами-присосками, усскаррн направился к спасительной стене, оставляя на полу светящуюся полоску слизи.
   Из сумрака послышались шлепающие шаги и что-то тяжелое плюхнулось в лужу. Через мгновение из воды вынырнула морда с длинными клыками и на берег выбралось гибкое тело. Животное нюхнуло воздух, потом ткнулось носом в слизистый след и, стремительно рванувшись, схватило усскаррна за кончик хвоста, высовывающийся из-под панциря. Клыки подцепили добычу, перевернули на спину, но усскаррн схлопнул створки колючей раковины, выставив навстречу опасности ядовитые иглы. Хищник одним ударом длинных клыков раскол панцирь, ловко выцарапал тушку из убежища и смачно захрустел. Подзакусив, клыкастый заскользил вперед. Он передвигался на брюхе, вонзая в лед когти передних перепончатых лап и подтягивая себя вперед, отталкиваясь задними ластообразными конечностями. Похоже, что скольжение на брюхе было излюбленным средством передвижения на Флоллуэе. Добравшись до развилки, клыкастый понюхал воздух и тоже свернул направо.
   Перебор все дальше и дальше уходил подснежными туннелями, всегда поворачивая направо. Чем ниже он опускался, тем больше животности попадалось на пути. На всякий случай Перебор, следуя учению папашки, считал всех хищниками, жаждущими им подзакусить. Почти в каждом туннеле на него нападали щшурцзы. Твари эти, размеров сантиметров пятьдесят, сидели в засаде и прыгали на жертву сверху, стараясь сразу вцепиться в затылок и выцарапать глаза. Хоть их острые зубы не могли сразу пробить силовую броню "вампира", но весьма неприятно наблюдать, как миллионы игольчатых зубов скользят по забралу скафа, в нескольких миллиметрах от глаз. Отбиваясь от нападения наглых тварей, Перебор уже потерял счет времени.
   В последнем туннеле он напоролся на целую стаю. Они лезли к нему, стараясь облепить, сбить с ног, задавить массой. Они сочились изо всех щелей, карабкались по стенам, по потолку. Туннель вмиг покрылся визжащим, копошащимся ковром. Перебор поджаривал тварей огнем эдера, не подпуская близко к себе. На дымящиеся останки тотчас же набрасывались прожорливые соплеменники. Эндер выжигал в спрессованном снеге, за тысячи лет превратившемся в лед, целые пещеры. Поле битвы окуталось паром, что весьма усложняло обзор. Щщурцзы, хоть и не обладали огромной силой, но вполне могли повредить защитное поле скафа. "Вампир" имел определенный предел прочности. Если лучевой воздействие достаточно высокой мощности он компенсировал, подзаряжая себя, а остатки переводя в световое излучение, то для механических повреждений в скафе был предусмотрен так называемый режим "антикраш". В миллионную долю секунду, в точке воздействия, скаф отвердевал, образуя крепкую броню. Но ежели давление на одну точку превосходило определенный (пусть и достаточно высокий) предел, то скафандр становился "текучим", фактически он "рвался", пропуская удар/укол. Такое воздействие, разрывающее защитное поле скафа, могли оказать зубы щщурцзов - уж очень они были длинные, тонкие и острые. Прижавшись спиной к стене, чтобы твари не могли напасть на него сзади, стряхивая с себя особо наглых, прыгающих с потолка, Перебор вдруг заинтересовался их анатомией. Ксенолог, дремавший в нем, нашел самое подходящее времечко, чтобы проснуться! Он машинально отмечал анатомические особенности крысоподобных, пока чел боролся с аборигенами, отчаянно возжелавшими добраться до инопланетного обеда. Ксенобиолог дотошно пересчитывал лапы на грязных белесых брюхах (четыре пары!), а Перебор сжигал многолапых. Ксенолог отмечал, что анальное отверстие животных располагается между третьей и четвертой парой лап, что у самок молочные железы размещаются под мышками первых двух лап. Перебор стряхнул особенно жирную самку и ударом сапога размозжил ей череп. У этой самки под мышками висели два детенышей, намертво вцепившиеся в соски. Почти у каждого шщурцза с жирного зада свисал второй, а то и третий хвост. Ксенолога это весьма заинтересовало, и он схватил одну из тварей за дополнительный хвост, дабы поближе рассмотреть. Хвост неожиданно остался в руке и оказался толстой, жирной личинкой ллхбора, паразитирующих на шщурцзах. Они прогрызали отверстия в телах хозяев, питаясь их подкожным жиром, а достигнув определенной длины выползали наружу. Перебор даже успел заметить, что в пылу боя некоторые шщурцзах отрывали "хвосты" у соплеменников и жадно пожирали их. Ксеносоциолога заинтересовало поведение стаи. Обладали ли щшурзцы коллективным разумом, подобно муравьям и пчелам или их стая подчинялась другим законам? Были ли они разумными, обладая зачатками интеллекта? Но долго раздумывать над таким важными вопросами ему не пришлось. Интеллектуальные или нет, но твари жаждали сожрать Перебора, тем самым лишив человечество столь важного исследования.
   Туннель превратилась с омерзительную сточную трубу, заполненную полусожженными и обглоданными трупами, со стенами измазанным кровью, разлетевшимися мозгами, кишками и дерьмом. Шщурцзы, изгвазданные в грязюке, были уже не белесого цвета, но яростное сопротивление добычи не убавило их пыл и они по-прежнему лезли и лезли изо всех целей. Перебор, с ног до головы измазанный в крови и экскрементах, по колено в мерзком месиве, сам стал похож на огромного щщурцза, плюющегося огнем.
   Сражаясь с ордой чел не сразу почувствовал, как под ногами задрожал лед. Стены завибрировали, ледяные колонны начали крошиться, грозя обрушить на голову чела ледяную кровлю. От стены оторвалась и ухнула огромная глыба, едва не придавив Перебора. Он не удержался на ногах и повалился на пол, придавленный шщурцзами. Стена туннеля метрах в пяти слева от него продолжал крошиться, ломаться, словно с другой стороны в нее врезалось стенобитное орудие. Туннель пересекла огромная трещина и через пару мгновений показалась морда "орудия". Им оказался ллхбор, собственной незабвенной персоной. Вынырнув из пробитой дыры, бронированная черная морда природного стенобитного орудия врезалась в противоположную стену туннеля. Шщурцзы замерли и, приподнявшись на четырех задних лапах, все как один повернули тупоносые морды в сторону ллхбора. Он яростно задергался, расширяя отверстие. Шщурцзы схлынули с чела, и рванули прочь, во все свои восемь лап. Последовав примеру шщурцзов, Перебор поспешил ретироваться с поля боя, и укрылся за ледяной плитой. Он не горел желанием сражаться с ллхбором изнутри, как это сделал Десс. Но на его счастье, ллхбор выдернулся из отверстия и заскользил вслед вопящей стае. "Где же все-таки Десс?" - думал Перебор, наблюдая как мимо проплывает бесконечное бронированное тело флоллуэйского червяка-переростка.
  
   Кир-рахху
   Ллхбор выполз из туннеля. Ледяные стены пошли трещинами, с потолка посыпались осколки - червяк смел по пути все перегородки. Еще мгновение и кровля обрушится. Перебор метнулся в трещину, из которой выбрался ллхбор. Раздался громовой удар, будто рванула плазменная бомба - рухнул потолок. В спину ударило и Перебор ухнул в почти вертикальный туннель.
   Скользя на животе - ну как еще можно передвигаться на Флоллуэе? - Перебор опускался в недра подснежного царства. Скаф не позволял бритвенно-острым кромкам льда вспороть его живот, иначе бы кишки чела размазались по всему пути, раскрасив белые стены. Перебор вывалился их туннеля в огромную пещеру, приземлившись на руки. Перекувыркнувшись, он с головой погрузился в жидкую грязь и наконец-то достиг почвы планеты.
   Ослепленный, оглушенный падением он некоторое время неподвижно лежал. В висках стучала кровь. Перебор попытался подняться, но ноги проваливались, не находя под собой опоры. Переведя дыхание, он начал шарить вокруг, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Рука наткнулась на что-то твердое. Он схватился и выволок "это" из грязи. Но для того, чтобы увидеть находку, следовало бы очистить лицевую панель скафа заляпанную грязью. Судя по раздававшемуся журчанию - впереди был какой-то водоем. Перебор, по примеру флоллуэйцев, заскользил на животе, отталкиваясь ногами и загребая руками. Такой способ оказался успешным и Перебор через несколько минут свалился во что-то более жидкое, чем грязь. Вода омыла скаф, и чел смог наконец-то разглядеть, что держит в руках. Это была нога третьеполого.
   - Надеюсь папашка, это не твои останки, - Перебор отшвырнул от себя ногу и огляделся.
   Пещера была не высокой, но длинной, почти всю ее площадь занимало озеро. Около одной стены пещеры тянулась небольшая полоска жидкой грязи, в которой что-то непрерывно копошилось. С другой стороны озеро упиралось в скалу. Откуда-то проникали полосы света, в сумраке пещеры казавшиеся колоннами, подпирающими свод. В этом свете Перебор разглядел, что стены и потолок пещеры изрезаны глубокими канавами, словно здесь проходили ежегодные состязание ллхборов - бои в грязи. И действительно эта пещера была излюбленным местом спаривания червячков. Перебору невероятно повезло, что сластолюбивые черви сейчас были далеко. Попасть в пещеру в тот момент, когда в ней резвятся бронированные стометровые чудища, с силой космического крейсера и мозгом размером с наперсток - сомнительное удовольствие. Не найдя себе занятия лучше, Перебор попытался угадать, кого же он встретил в туннеле, несколько минут назад - самца или самку? Но, придя к выводу, что ему не известны ни первичные, ни вторичные их половые признаки, он решил оглядеться. По канавам, вырубленным в земле телами спаривающихся ллхборов, ползали, как показалось поначалу челу, островки травы. "Трава" в ближайшем рассмотрении смахивала на мохнатых гусениц с флюоресцирующими красновато-оранжевыми пятнами на спине. Это были ггихуз-рли - симбионты флоллуэйских подледных мокриц со светящимися лишайниками, заменявшими им мех. Поверхность пещеры выглядела как сверкающая, непрерывно меняющаяся картина, которую стоило только скопировать, чтобы прослыть гениальным квазиабстракционистом. Иногда ггихуз-рли отрывались от потолка и падали в воду. Тотчас под поверхностью мелькал черный силуэт, раздавался легкий всплеск, и незадачливый пловец исчезал в чьей-то утробе, лишь по воде расплывались флюоресцирующие круги.
   Перебор почувствовал, что его засасывает, словно он попал в болото, почва под ногами плыла, не выдерживая веса. Он погрузился уже по колено, надо было срочно что-то предпринимать. Так как вход, через который он сюда попал, был недоступен, он решил пробрести-проплыть вдоль стены, пытаясь разыскать трещины, через которые попадает свет, авось одна их них выведет его в поверхности. Чел забарахтался, высвобождаясь из грязевого плена. Избавившись от цепкий объятий трясины, он лег на воду и собрался плыть, но не успел тронуться с места, как в него ткнулось упругое тело. Перебор отпрянул, невидимый в толще воды зверь поднырнул под него, схватил за ногу, дернул и утащил под воду, собираюсь утопить. Но чел оказался не по зубам этому флоллуэйцу - скафу было все равно, где вырабатывать кислородом. Над водой, под водой - если в окружающей среде есть хоть капелька, хоть полпроцента кислорода, дыхательные мембраны извлекут его, не дав челу задохнуться. Пока что хищник безуспешно пытался отгрызть челу ногу, но стоило спешить, скаф вот-вот мог дать слабину! Перебор первым движением переключил скаф, чтобы видеть в инфракрасном диапазоне, а вторым выхватил тесак. Рванув ногу, он выволок из грязи что-то длинное. В инфракрасном диапазоне это существо выглядело как яркое зелено-серое пятно (головной мозг?), от которого отходил светящийся отросток (спинной мозг?). Судя по его длине, животное было не менее полутора метров. Пятна опутывала мелкая сеть нитей более темного цвета - кровеносная система. Вся картина напоминала цепочку плазменных сгустков, удерживающихся силовой паутиной. К сожалению, в этом диапазоне невозможно было рассмотреть, сколько у нападавшего лап и другие мелкие подробности в виде клыков, когтей, ядовитых щипов и прочее. Перебор ударил, целясь в головной сгусток. Нож попал во что-то твердое, раздался глухой звук, но изображение не раздвоилось - череп выдержал удар. Анджей рубанул еще пару раз, целясь в позвоночник. По крайней мере, один из ударов достиг цели - хищник выпустил ногу и Перебор вынырнул на поверхность. Скаф автоматически переключился на видимый человеческим глазом участок спектра. В несколько гребков Перебор добрался за стены и, уцепившись за нависающий карниз, рядом с которым висел световой столб, разгоняя мрак, и оглянулся. По воде расплывалась маслянистая темная жидкость - кровь напавшего хищника.
   За ногу опять что-то схватило, рвануло и опять потащило. Хищник не блистал разнообразием приемов умерщвления добычи. Повезло, что его зубы были не такие острые, как у шщурцзов! Иначе бы он уже отгрыз ступни Перебору. Руки соскользнули с мокрого камня и чел погрузился с головой в воду. В ее мутной глубине, просвеченной сверху, он увидел контуры гибкого тела. Выхватив левой рукой силовое лезвие - вода вокруг вскипела от соприкосновения с ним - он рубанул нападающего. Зверь ловко увернулся, как только увидел первые пузырьки. Вода с грозным шипением, переходящим в визг, испарялась, образуя вокруг лезвия перегретый пар. Вообще-то, мысль применить лезвие под водой, нельзя было назвать блистательной, вода замедляла движения и удар, который в воздухе был бы смертельным, причинил зверю только легкое ранение. Изменив тактику, хищник поднырнул под Перебора и напал со спины, стараясь вонзить в него длиннющие клыки. Но скаф с честью выдержал удар. Клыки не вошли в жертву, обездвиживая ее, а только отбросили вперед. Перебор резко развернулся и ударил в ответ, но верткий хищник уклонился, вильнув в сторону. Ловко перекувыркнулся, он бросился вперед, ударив Перебора головой в живот, схватил за правую руку, сжимавшую тесак, намереваясь ее перекусить. Перебор ударил левой. За долю секунды до того, как лезвие должно было войти в его бок, хищник выплюнул руку, и сильным гребком ушел в глубину. Перебор вынырнул и вновь попытался взобраться на карниз, но мешали тесак и силовое лезвие, да кир-рахху не желал отпускать лакомый кусочек, слишком долго он за ним гонялся! Зверь поймал ногу Перебора и опять потащил под воду, уголком своего слабого умишки удивляясь, что же такое жесткое и верткое с длинным горячим языком попалось ему на этот раз.
   Перебор ударил силовым лезвием параллельно ноге, рискуя поранить себя. Лезвие, скользнув по скафу, вошло в тело под водой. Перебор крутанул клинок, рассекая нападавшего. Кипящая вода окрасилась в темный цвет. Окруженные пузырями, на поверхность вспыли две половинки хищника и заколыхалось в круге света. Несколько секунд Перебор рассматривал противника. Длинное, обтекаемое тело, с ластообразные задними конечностями. Передние лапы конвульсивно растопырили пальцы, между которыми натянулась перепонка. В последних судорогах лапы выпустили когти, словно кир-рахху и мертвый пытался сражаться. Если б фильтры скафа не очищали воздух, то Перебор бы почуял резкий запах - визитную карточку кир-рахху. Его толстый мех покрывала жирная смазка, выделяемая особой железой. Эта смазка делала мех водонепроницаемым. Кир-рахху - был один из опаснейших хищников полярной области. Передвигающийся по снегу и под ним так же быстро, как и в воде, снабженный длинными и острыми будто сабли клыками, он являлся серьезной угрозой для всего живого. К туше, качающейся на поверхности, уже со всех сторон неслись светящиеся тени - водная фауна торопилась попировать на дармовщинку.
   Чтобы не служить дополнительной приманкой, Перебор поплыл вдоль стены, подальше от начавшегося пира. Достигнув противоположного берега, он вылез и отдышался. На его счастье почва оказалась каменистой. Следовало побыстрее убраться из пещеры! Вода вокруг трупа кир-рахху кипела, но теперь уже не от силового лезвия. В воздух выпрыгивали мелкие создания - они опускались на труп сверху, торопясь ухватить кусочек пожирнее. Раздался громкий плеск, что-то большое и тяжелое поднималось из глубины. Перебору вовсе не улыбалось встретиться с каким-нибудь китом этой подледной пещеры. Откуда знать, может этот кит вовсе и не кит, а какое-нибудь земноводное, и оно выползет на берег и решит подзакусить увернувшейся от кир-рахху добычей. Лучше всего вернуться на поверхность. Но как это сделать? И где искать Десса? И как вообще - сельва-маць! - найти выход из этой пещеры?
   Перебор поднялся на ноги и побрел вдоль стены. Навалилась усталость. Сколько же он блуждает подледными переходами? Глянув на экран терминала, Анджей увидел, что прошло десять часов, как он спустился под поверхность. Жутко хотелось есть. Еще час он потратил на то, чтобы обойти берег и убедиться, что выхода из пещеры нет. В потолке зияли дыры, сквозь которые пробивался свет, но чтобы добраться до них, нужны были, по меньшей мере, крылья. Трещины в стенах, в которые Перебор входил, поначалу широкие, постепенно сужались и заканчивались либо стеной, либо завалом. Один камень - никакого льда. Следовало бы вернуться назад и попытаться выбрать через тот туннель, через который он сюда попал. Но для этого надо опять переплыть озеро, а у Перебора не было сил опять сражаться с его обитателями. Он забился в самую глубокую трещину: камень за спиной, камень под ногами (специально проверил, рубанув пару раз силовым лезвием!). Совершенно не хотелось, чтобы пока он спит, снизу к нему подобрались непрошеные гости! Вообще у чела создалось впечатление, что сегодня вся подледная фауна Флоллуэя решила поужинать именно им. Затем Перебор окружил себя защитным куполом и задремал.
  
  
   Зауаррим
   Огорченный Десс вернулся к месту остановки. Время потрачено зря! Четкий запах холостого мужчины, привел его в подледному убежищу Дарящего любовь. Но Десс не успел - молодой третьеполый прибыл незадолго до него, и счастливые новобрачные теперь отдыхали после обряда Единения. Но это не помешало третьеполому, издалека услышавшему шаги соперника, броситься на защиту своего мужа. Но Десс не собирался сражаться. Не в правилах третьеполых разрушать чужие семьи. Общество Флоллуэя не знало разводов. Освободить флоллуэйца от брачных уз могла только смерть двух других половин - как это произошло с Дессом. Тем более что соединялись флоллуэйцы в семью, только если между ними возникала эмпатическая связь, что было не меньшей редкостью, как возникновения того же чувства, которое челы называют любовью. Даже большей - для любви челам надо два существа, а флоллуэйцам - три.
   Десс выбрался из-под снега и к величайшей досаде обнаружил, что Перебора наверху нет. Отсутствовал Десс всего час, но, наверняка, сыно-ок обеспокоился и полез под снег выручать папашку! Это упущение Десса - надо было приказать Перебору дождаться его на месте. Теперь вот ищи его! Десс "вчувствовался". Сигнал он сыночка пришел откуда-то снизу, очень далеко от этого места. Ох уж эти дети, вечно приходиться их спасать! Десс перекинул через плечо скорчер, вдобавок к силовым лезвиям и лазер-эндеру, подумав пару секунд, взял нейропрессер и пару световых гранат. В отличие от Перебора он четко представлял себе что и кто ему может встретиться на пути к поверхности Флоллуэя.
   Десс еще раз "прислушался" к себе и нырнул в снег, направляясь в сторону, в которой, как он чувствовал, находится сыно-ок.
  
   Ллхбор преследовал стаю удиравших во все лапы шщурцзов. Несмотря на то, что Перебор покрошил огромную часть ее членов, их оставалось еще достаточно, чтобы утолить аппетит стометрового червячка. Шщурцзы визжали и неслись вперед, стремясь уйти от прозрачной смерти, скользящей вслед за ними. Туннель разделился на три части и стая растеклась - шщурцзы рванули во все три стороны. Хороший ход! По крайней мере, хоть какая-то часть стаи уцелеет, а значит, род не прервется, обогатившись генами особей, удравших от прозрачной смерти. Большая часть из них - истые камикадзе - побежала прямо.
   На секунду задержавшись на развилке, ллхборр шумно втянул воздух, решая куда ему направиться. Но разворачиваться в тесном туннеле жирному червяку было затруднительно, поэтому он пополз вперед. Прямой туннель, длиной едва ли больше тела ллхбора, закончился тупиком. Шщурцзы, загнанные в угол, заметались, забились в истерике, и в паническом ужасе стали карабкаться по стенам, забиваться в щели, спасая свои шкуры.
   Ллхбор, открыв пасть - от стены до стены - полз по туннелю, а добыча сама лезла в рот, оставалось только проталкивать ее в глотку длинным языком. Визг шщурцзов заглушало чавканье и утробный гул - огромный желудок начал переваривать пищу. Добравшись до стены и сожрав по дороге всех, кто не успел укрыться, ллхбор остановился. Пару раз хлопнул челюстями, сглатывая, а потом выпустил свои щупальца-сосульки и принялся выковыривать из трещин затаившихся шщурцзов. Теперь-то он не выберется отсюда, пока последний из комочков пищи не окажется в его утробе.
   Одна из частей стаи, удиравшая по правому коридору, неслась из огня да в полымя - прямиков в зубы кир-рахху, охотившемуся за Перебором. Ни о чем не подозревая, кир-рахху, преследовал чела, предвкушая сытный обед, когда из-за поворота на него вынеслись обезумевшие щурцзы. Не останавливаясь, они бросились на кир-рахху, вцепились ему в ноздри, губы, повисли на веках, запутались в густом мехе. Атакованный зверь зарычал, стряхивая с морды нападавших и принялся отбиваться, вспарывая когтями животы, отгрызая носы, переламывая хребты ударом лап, пронзая насквозь сабельным клыками. Как рыба в воде он скользил и катался по грязи, в которую, от хлещущей во все стороны крови, мгновенно превратился пол туннеля. Шщурцзы, вмятые в грязь, тонули в собственной крови, но на их место лезли другие и с неистощимой злобой набрасывались на ластоногого. Из разорванных ноздрей кир-рахху струилась кровь, одно веко было оторвано, губа располосована, а вместо глаза зияла кровавая рана. На стороне кир-рахху была ловкость и сила, но крысоподобные брали численностью. Их игольчатые зубы вырывали клоки меха вместе с мясом, спина зверя превратился в одну сплошную рану. Истекая кровью, кир-рахху, отбиваясь продвигался к выходу из туннеля. Из последних сил он стряхнул шщурцза, висевшего на губе, конвульсивно дернулся. Глаз с вывороченным веком закатился. Кир-раху выстоял. Один против тысячи. Но и шщурцзы не играли в поддавки. Ластоногий застыл окровавленной тушей. Впрочем, и в туннеле никто больше не шевелился. Ничья.
   Десс шел по туннелю, когда на него вылетел часть стаи, свернувшая налево. Не подозревая о боях, кипящих за стенами, Десс не стал ввязываться в драку. Молниеносным движением он выхватил из-за пояса нейропрессер и залил пространство смертоносной волной. Он дикого визга шщурцзов с потолка посыпалась ледяная пыль. Через секунду со стаей было покончено. Десс помедлил немного, затем, подтянув к себе несколько тушек, изрубил-нашинковал их, превратив в однородное месиво, которое незамедлительно отправил в рот - пришло время подкрепиться. Никогда не следует пренебрегать возможностью запастись энергией!
   Десс вышел к перекрестку. Из одного тоннеля доносился визг шщурцзов и низкий рокот - там подкреплялся ллхбор, возле другого туннеля лежала окровавленная, измочаленная туша кир-рахху, а впереди был тупик - после марш-броска червяка туннель, куда ушел Перебор, перестал существовать. Третьеполый постоял немного, раздумывая, и повернул в ход, из которого выполз кир-рахху. Десс прошлепал по кровавой грязи и спустя некоторое время нашел ответвление, ведущее примерно в ту же сторону, где, как он чувствовал, находится сейчас Перебор.
   Двигаясь по туннелю, спускавшемуся вниз, Десс уловил тонкую струйку запаха, который он так долго искал. Где-то, в этой системе переходов, обитал неженатый мужчина. Поначалу запах был очень слабым и Десс втайне надеялся, что он совсем исчезнет. Ему не хотелось оказаться перед выбором: спасать Перебора или выполнять священный долг каждого человека Флоллуэя - во что бы то ни стало создать семью. Что важнее: сохранить единственного (пусть и приемного!) сына или создать новую семью? Что сильнее: обязательство перед космической семьей - экипажем "Пожирателя пространства", которому он торжественно поклялся сохранить Перебора в целости и сохранности или приказ, намертво впечатанный в гены - каждый флоллуэец ДОЛЖЕН создать семью или умереть в борьбе за ее сохранение.
   Запах то исчезал, то появлялся вновь. Очевидно, неженатый мужчина давно обитал в этой области и успел зарезервировать за собой большую территорию. Это, конечно, должно было радовать любого соискателя его мохнатой лапы - обширные охотничьи угодья, помогают растить сильное потомство, но если расшифровать и перевести на человский язык чувства третьеполого - Десс был скорее огорчен. Хотя понятие "огорчен" - не применимо по отношению к эмоциональному и психическому состоянию третьеполого. Это чел может быть "огорчен" оттого, что мало выиграл в космоказино, или же, что ему не с кем переспать. Десса разрывала психологическая дилемма, так много лет назад хорошо сформулированная древнеземным писателем-челом: "Что делать?" Будь Перебор коренным флоллуэйцем, сыном Десса, он не задумываясь и не переживая - он же сам его готовил! - отправился бы выполнять священный долг, оставив сына самого выпутываться из передряги. Но! Перебор, хоть и был его сыном, но все-таки он - мягкотелым, незащищенный, неподготовленный чел, ни разу не прошедший тропу.
   Десс чувствовал - Перебору приходиться туго, вероятно он сражается. Пока еще челу удавалось сохранить жизнь, но любое последующую схватку он может проиграть. Надо спешить к нему на выручку изо всех лап, но запах свободного мужчины настойчиво звал третьеполого свернуть с пути. Если бы Десс точно не знал, что у него сердца флоллуэйского супер-убийцы, он бы мог подумать, что эти самые сердца дают сбой - болят, как у самого распоследнего чела, переживающего за своего детеныша, попавшего в беду.
   Стиснув челюсти-жвалы Десс совершил преступление - продолжил упрямо идти вперед, игнорируя запах, ориентируясь только на месторасположения Перебора, которого он "чувствовал" где-то далеко внизу. На каждой развилке он проходил пару десятков шагов в туннель, и если переставал чувствовать Перебора или это чувство слабело, Десс возвращался назад и один за другим проверял все ходы, ведущие от развилки, выбирая тот, который наиболее соответствовал нужному направлению. По злой иронии именно этот путь приближал его к Дарящему любовь.
   Десс остановился - впереди была пещера, и, чтобы добраться до Перебора, надо пройти через нее. Но в этой же пещере, третьеполый отчетливо это ощущал, находится свободный мужчина. Если они сейчас встретятся - то будут вынуждены провести обряд Единения и, если всемогущая Влекю-Ишжубц будет милостива, то Десс сегодня обретет своего мужа. Но может потерять Перебора...
   Десс все еще стоял, когда в его голове раздался голос: "Я здесь, я жду тебя, любовь моя... я здесь... счастье мое... иди ко мне "...
   Третьеполый, дернувшись как от удара, сделал пару шагов к пещере. Голос звучал настойчивее, громче, вытесняя все другие мысли, задвигая в самый дальний уголок сознания беспокойство за сына-чела. Дергаясь на каждом шагу, словно его подталкивали в спину, третьеполый вошел в огромную, с высоким ледяным куполом, пещеру. Мягкий, рассеянный свет после сумрака коридоров казался невероятно успокаивающим. Пещеру наполнял легкий туман, он серебрился и переливался в лучах, проникавших сквозь отверстия в потолке пещеры. Десс почувствовал слабое дуновение ветерка. Это место показалась ему самым прекрасным для совершения обряда Единения.
   - Иди ко мне, мой милый, - продолжал звучать в голове мягкий, обволакивающий голос.
   - Где ты? - спросил Десс и сделал два шага.
   Сознание будто заволокла паутина. Нежное, почти невесомое давление, прикосновение к разуму, сладкое, согревающее, как лучи Омиллука на рассвете. Легкая эйфория наполнила мозг Десса и вела все дальше и дальше. Предвкушение встречи с Дарящим любовь было сильнее, чем когда-либо. Вдруг нестерпимо захотелось ощущать его прикосновение, проникновения, дарящие наслаждение и рождающие жизнь. Он понял, что этот мужчина и есть тот единственный, которого он так долго искал.
   - Иди ко мне, любимый мой, ненаглядный, - звал голос, - я здесь, я жду тебя.
   Резкий, будоражащий запах свободного мужчины ударил Дессу в ноздри и, позабыв все на свете, он ринулся вперед, но...
   ...словно споткнувшись о какой-то невидимый камень, притормозил, разрывая вязкую паутину, укутывавшую мозг все сильнее, отсекавшую все чувства кроме вожделения. Что-то не так... Он не успел понять что, как из серебристого тумана к нему метнулось массивное тело, и с невероятной силой толкнуло спину. Не ожидавший нападения Десс полетел вперед, но в полете успел развернуться, чтобы встретиться лицом к лицу с нападавшим. Только то, что за мгновение до удара он приостановился, спасло его - он влип в огромную паутину, перегораживающую пещеру, не всеми лапами, а бронированной спиной.
   Перед Дессом, раскачиваясь на задних лапах, возвышался мужчина-флоллуэец. Вернее, его почти точная копия - зауаррим, эдакий двухметровый мохнатый паук. Десс слышал о них, от родителя-наставника, давным-давно, когда малышом "никаким" (детенышем не определившейся половой принадлежности) впервые шел с юга на север. Но никогда в жизни ему не доводилось с ним встречаться. Теперь выпал "счастливый" случай исправить это досадное недоразумение.
   Если третьеполые флоллуэйцы были гениальным адаптантами, то зауарримы обладали выдающимися способностями к мимикрии, они подделывали не только внешний облик Дарящего любовь, но и его манящий запах, и телепатический зов любви. Только вот этот, пожалуй, переборщил с зовом. Смотря в восемь багровых глаз зауаррима, нависшего над ним, Десс понял, что остановило его. Никогда прежде его не называли: "Мой милый, мой любимый, ненаглядный". Где умудрился зауаррим подцепить эти выражения типичного чела?
   - Поговорим? - спросил Десс, двумя руками выхватывая силовые лезвия, а третьей, нажимая спуск эндер-лазера. Скорчер за спиной цепко приклеился к паутине.
   - Поговорим, - повторил мохнатый и одним прыжком метнувшись за ледяную скалу, увернулся от разряда эндера.
   Зауаррим не был разумным, подобно древнеземным попугаям, он всего лишь воспроизводил слышимые звуки. Пока мохнатый отсиживался за скалой, Десс закинул руки за спину и рубанул лезвиями по паутине. Нити дрогнули, но выдержали. Невероятно крепкие, практически невидимые, они обладали прочностью мономолекулярной проволоки.
   Раздумывать, как выбраться из паутины было некогда - нити задрожали, невидимый сейчас, паук начал подбираться к жертве. Вибрация болью отозвалась в спине Десса- нити все глубже врезались в панцирь, они были пропитаны ядом, способным расплавить броню третьеполого.
   Паук скользнул по паутине и прыгнул на Десса сверху. Видать, у него был большой опыт борьбы с третьеполыми - своими десятью лапами он вцепился в десять лап Десса, блокировав их. Его когти защелкнулись, словно стальные капканы, вокруг запястий Десса. Он не мог пошевелить конечностями - мохнатый зауаррим силой не уступал третьеполому. Громадные жвалы паука разошлись, открываясь подобно створкам ворот. Челюсти щелкнули, пытаясь перекусить горлу Десса. На теле третьеполого было два относительно уязвимых места - сочленение головы с грудью и груди с брюшком. Паук собирался отгрызть жертве голову. Десс отшатнулся и почувствовал, что влип головой в паутину. Отчего-то все движения Десса были слегка замедленнее, чем обычно, словно и его мозг запутался в той же паутине, что и тело. Кромки жвал зауаррима блестели ядом. Капли сорвались Дессу на грудь, роговое покрытие зашипело - яд прожег микроскопические дыры. Одна из капель упала в районе грудной пластины, под которой скрывалась полость для вынашивания семени - самое чувствительное место на теле третьеполого. Нестерпимая боль пронзила Десса. Его коническое брюшко сжалось, из отверстия на его конце выметнулся заряд дротиков-жал, вонзившийся в живот зауаррима. Один дротик впился в анальное отверстие паука, от ослепительной боли его тело дернулось, на долю мгновения ослабив хватку. Этого мгновения хватило Дессу, он выдернул одну из рук и всадил разряд эндера пауку между ногами - туда где скрывался главный нервный центр. Луч прожег зауаррима насквозь, оплавив стену пещеры. Паук содрогнулся и, не разжимая лап, обвис на Дессе. Паутина натянулась. Десс почувствовал, что лапы выворачиваются из суставов, но паутина не опускала. Зауаррим тянул его вниз, а паутина, продолжала вплавляться в панцирь, грозя прожечь его насквозь. Еще секунда и он лишиться всех лап, оставшись вдобавок без панциря. Десс, описав полукруг эндером, обрубил лапы паука. Когти зауаррима повисли на запястьях стальными браслетами. Развернув эндер, Десс, пережигая нити, обвел себя лучом, словно вырезая из бумаги свой силуэт. Паутина, сопротивляясь, плавилась и разрывалась со стальным звоном. Последняя нить лопнула, Десс упал на землю. Но остатки паутины продолжали жечь спину. Выставив на рукоятке эндера предельно допустимое значение, чтобы не расплавить панцирь, он принялся очищать спину. Если он ошибся хоть на долю деления, то сам себя поджарит. Очистив спину, силовым лезвием он разомкнул когти зауаррима, едва не раздробившие его конечности.
   Паук был близок к победе. Но он сделал фатальную ошибку - напал на третьеполого, побывавшего в иных мирах. Побывавшего и вернувшегося оттуда измененным и вооруженным до зубов инопланетными технологиями. Хотя жертву на сей раз спасло не только оружие другого мира.
   Приведя себя в порядок, Десс отправился исследовать пещеру. Вязкий туман в голове рассеялся. Только теперь третьеполый понял, что поддался мощному гипнотическому внушению. То, что показалось серебристым туманом, когда он зашел в пещеру, на самом деле было паутиной. От стены до стены пещеру перегораживал паутинный занавес. Теперь в нем зияла дыра, выжженная эндером. Одиночные нити свисали с потолка, слегка раскачиваясь от дуновения ветерка, образовывая непроходимые заросли, куда не направишься - рано или поздно влипнешь в смертельную ловушку. Десс прошел в дыру в занавесе и очутился во второй половине пещеры. Там паутины не было. Лишь под ногами хрустели кости. Весь пол устилали скелеты существ, попавших в челюсти зауаррима. Большую часть ковра составляли косточки шщурцзов. Около стены валялась выпотрошенный броневой чулок - останки ллхбора. Судя по длине - не более пятидесяти метров - совсем молодой червяк был. Челюсти зауаррима перекусили его пополам. В углу пещеры Десса ждало невероятное - аккуратно выложенные в ряд пять панцирей третьеполых.
   Никогда раньше Дессу не приходилось видеть столько останков соплеменников. Согласно правилам чести флоллуэйцев, тело человека не должно оставаться целым, после того, как его дух отлетел. Обычно, обряд упокоения исполняют сыновья. Чем в большее количество осколков превращался панцирь погибшего (естественная смерть на Фоллуэе невероятная редкость), тем большую честь оказывал потомок своего прародителю. В идеале панцирь должен быть изрублен в пыль, которую затем отдавали на милость ветру, услаждая обоняние Влекю-Ишзубц. Но, по тем же правилам, первый, кто находил неупокоенного соплеменника, был обязан помочь его телу вернуться в лоно прародительницы, строго определенным способом.
   Десс не мог поступить правилами чести - но! - ни в одном из них не упоминалось, что обряд надо будет провести больше чем над одним человеком! Войн на "благословенном" Флоллуэе не велось, если не считать вечного сражения со смертью, поэтому до сих пор и не случалось группового упокоения. А в тех инопланетных войнах, где третьеполым довелось участвовать, они не становились трупами. На долю Десса впервые за историю планеты выпала обязанность произвести массовое захоронение. Вероятно, сегодня был день, когда на Флоллуэе много чего произошло впервые.
   Десс внимательно осматривал останки - совершенно не желая найти знакомых. Но ни один из узоров, в который складывались пирамидки на спине, не был ему известен. Когда же он перевернул последний панцирь, то почувствовал, что сердца полоснул огонь, словно в грудь проник весь яд зауррима. Рот переполнила слюна. Узор на спине лежащего перед ним панциря он знал наизусть - точно такой же он всю жизнь носил на себе!
   Перед Дессом лежали останки его первенца - Гуиннэла. Согласно традиции, третьеполые сами давали имена своему ребенку, становившемуся Хранящим Любовь. Имя первенца начиналось на ту же букву, что и имя отца. Судя по окраске панциря, светло-коричневой, а не аспидно-черной, как у Десса - его ребенок так и не прошел обряд Единения.
   Горькая слюна переполнила рот Десса и побежала по груди. Выделение слюны, заменяло третьеполым флоллуэйцам плач. Слюна бежала непрерывным потоком, а Десс ожесточенно втирал ее в панцирь. Чем сильнее горе - тем обильнее должна быть смочена броня скорбящего.
   Раскачиваясь из стороны в сторону, Десс подцепил ланцетами и приподнял одну из пластин, укрывающую грудь. Из-под пластины показались тонкие, длинные лапы, заканчивающимися широкими, лопатообразными ладонями, с острыми, как бритва, кромкам. Эти лопатки покрывала матово поблескивающая слизь. Если бы Перебор увидел в этот момент своего папашку, то онемел бы от удивления. Никто из челов до сих пор не видел ритуальную пару лап флоллуэйцев. На самом деле они были одиннадцатилапыми существами, а не как было принято считать во вселенной - десятилапыми.
   Десс натер панцирь сына слизью, выделяющеюся из ладоней ритуальных лап. Проделывал он это чрезвычайно аккуратно. Слизь обладала уникальным свойством - размягчала твердейшую оболочку панциря, одновременно сворачивая всю жидкость в мертвом организме, поэтому тело становилось сухим и ломким и его легко было превратить в пыль. Чем мельче частички - тем больше уважение. Также слизь использовалась третьеполым во время линьки. Натерев панцирь на груди и дождавшись, пока он смягчиться, одним взмахов ланцетов они вспарывали его. Иначе выбраться из бронированного кокона не представлялось возможности. Но на всех погибших у Десса не хватило бы размягчающей смазки. Косная природа не предусмотрела изничтожения столь большого количества третьеполых одномоментно. Вырабатывалось смазки очень мало - ее едва-едва хватало на "утилизацию" трупа родственника или для смены панциря. Поэтому остальным соплеменникам Десс воздал честь по иному. В ущерб традиции искромсал панцири безымянных третьеполых силовыми лезвиями, отдавая дань уважения, но используя оружие иных миров.
   Тело сына он изрубил-искрошил в мелкую пыль ритуальными лапами...
  
  
  
   Путь к поверхности
   В углу пещеры нашелся еще один выход и Десс пошел туда. Длинный и узкий туннель вел как раз в ту сторону, где, как "чувствовал" Десс, находится Перебор. Пока третьеполый находился под гипнотическим воздействием паука, он перестал ощущать сыночка. Сейчас же, Перебору приходилось туго - глубоко внизу сыно-ок отчаянно сражался за свою шкуру. Десс торопился изо всех сил, но все равно мог не успеть. Туннель сужался и вскоре стал совершенно непроходимым. Только щшурцзы пролазили сквозь него, когда спешили в пещеру зауаррима полакомиться чем-нибудь. Десс заскрежетал жвалами от злости и боднул стену, словно желая ее протаранить. Стена не подалась. Его лбу было далеко до бронированного черепа ллхбора. Пятясь, третьеполый вернулся в пещеру, решив внимательнее ее обследовать, быть может, найдется еще один выход, который он сразу не заметил? Парочкой разрядов скорчера он разнес в клочья смертельный занавес и очистил потолок и стены от паутины. Обыскивая все закоулки, Десс наткнулся на пренеприятнейший сюрприз - скелет чела, закутанный в паутиновый кокон и приклеенный в виде украшения на стену. Может, зауарриму он был особо дорог? Вероятно именно этот чел, невесть откуда взявшийся в подледных переходах Флоллуэя, обогатил словарный запас зауаррима. Отдавая дань неизвестному, Десс сжег его скелет эндером. Он не знал, как у челов принято погребать своих умерших. Но ничего другого в голову Дессу не пришло, не оставлять же его тут навечно висеть спеленатым. Скелет рассыпался черным пеплом, за ним оказался вход в туннель. Десс нырнул в черное отверстие, про себя умоляя великую Влекю-Ишжубц дать шанс мягкотелому челу продержаться до его прихода.
   Этот туннель соединял собой целую череду пещер, словно нитка жемчужины ожерелья. Наученный горьким опытом, Десс сначала прислушивался, ожидая повторения "зова" зауаримма и только потом переступал порог новой пещеры, не опуская дуло скорчера. В последней, самой огромной, пол и потолок прорезали глубокие трещины. Иногда они были столь широки, что Десс не мог через них перепрыгнуть и перелетал на крыльях. Каждое движение отдавалось ноющей болью - яд паутины глубоко проник в панцирь и коснулся нервных окончаний. Сейчас кстати бы пришлась аптечка.
   Одна из трещин привлекла внимание Десса - он почуял запах воды и сырости. Вероятно, трещина вела в какую-то другую пещеру, находящуюся глубоко внизу. Десс не колеблясь полез в трещину. Она, казалось, была прорублена в толстенном слое льда лучом корабельного эндера. Ее гладкие, словно оплавленные, стены отвесно спускались вниз. Узкое пространство не позволяло развернуть крылья и приходилось спускаться, упираясь спиной в одну стену, цепляясь всеми лапами за микроскопические выступы другой. Внезапно трещина оборвалась и третьеполый вывалился в подледное пространство. Расправив крылья, он полетел под сводом пещеры. Внизу матово поблескивала вода. В ней что-то плескалось. Никогда еще Десс не опускался так глубоко под лед. Где-то здесь находился Перебор и, кажется, он был жив.
   Потратив немало времени на поиски, Десс обнаружил сыночка спящим.
   Перебор вздрогнул и проснулся, когда терминал-коммуникатор взорвался голосом Десса:
   - Ну, и долго я буду любоваться на тебя, спящая красавица?
   Чел подскочил и протер глаза. За силовым полем он увидел самое родное в этом мире лицо папашки Десса. Ему даже показалось, что это лицо улыбается. Хотя, кто знает, как улыбаются флоллуэйцы. Мгновенно сняв силовое поле, Перебор кинулся к папашке с распростертыми объятиями.
   - Десс! Как же я рад тебя видеть! Я думал, тебя уже сожрали!
   - Не радуйся понапрасну! - осадил его третьеполый. - Все еще впереди! - Но, тем не менее, раскрыл объятия неуловимо-человским жестом. Похлопав Перебора по спине, Десс внезапно смутился столь ярким проявлениям чувств и оттолкнул чела.
   - Как ты умудрился сюда попасть? - ворчливо спросил он, и, затыкая рот Перебору, который попытался что-то ответить, добавил: - И как, по-твоему, мы должны теперь выбираться?
   - Не знаю, - радость от встречи с Дессом схлынула, и Перебор вспомнил как он сюда попал. - Туннель завалило, а здесь выхода нет, я уже все облазил!
   - Выход там, где вход! - философски произнес Десс и расправил крылья. - Любишь ты на мне ездить, сыно-ок!
   Десс обхватил Перебора, всеми лапами, как оса гусеницу, и с трудом приподняв, боль в спине стала сильнее, полетел к отверстию, из которого недавно вывалился.
   Долетев до щели в потолке, он перевернулся вверх лапами и втиснул в нее Перебора, поддерживая снизу.
   - Доставай лезвие и руби ступеньки, а я тебя буду страховать! - приказал он.
   - Сельва-маць! - выругался Перебор. - Это и есть твой выход?
   - А что есть варианты? Может, поплавать хочешь? Я тебе это быстро организую!
   - Не кипятись, - проворчал Перебор, вырубая первую ступеньку. Он упирался спиной в стену, а ногами в плечи Десса. Поставив ногу на ступеньку, он соскользнул по гладкой стене и плюхнулся пятой точкой на голову Дессу.
   - Ну, ты вкрай обнаглел! Такого наглого чела я не видел ни разу в жизни! - заорал Десс и возмущенно дернулся, втыкая Перебора в трещину. - Шевели задницей!
   - Я и так шевелю, как ты успел заметить! - нервно хихикнул Перебор.
   Подъем занял много времени. Когда Перебор вылез на поверхность, то без сил распластался рядом с трещиной, из которой вскоре показалась голова жутко недовольного папашки.
   Остальной путь на поверхность слился в памяти Перебора в один сплошной кошмар. Туннели, пещеры, грязь, темнота. Драка с шщурцзами, еще одна драка непонятно с кем. Он видел только горящие глаза - по три точки на одну особь, дикие звуки, напоминавшие хохот гиен смешанный с жужжанием обезумевшего роя пчел. Десс крикнул: "Жжиуц'цо! Не подпускай близко!" Прикрывая отступление Перебора, Десс поливал нападающих из эндера. Они вспыхивали, как показалось Перебору, на лету. Инфракрасное зрение скафа не помогало рассмотрть нападавших - то ли твари были не теплокровные, то ли еще по каким причинам, над которыми Перебору некогда было раздумывать. Существа лезли отовсюду, сверкая тремя глазами. Перебор и Десс отступили в пещеру, из которой только что вышли.
   Десс взял в руки скорчер. Они переглянулись с Перебором - плазменные бомбы могут обрушить потолок туннель и тогда придется опять искать новый ход. Но выбора не было. Три разрядом рванули один за другим, выстраиваясь в цепочку, на расстоянии пяти метров друг от друга. Расчистив проход, Десс и Перебор едва смогли пробраться сквозь обломки стен и потолка. Дессу казалось, что они идут тем же путем, которым он шел в поисках Перебора, но он ошибался. Отбиваясь от жжиуц'цо, они обрушили один туннель и открыли путь в другой. Этот путь привел его к долгожданной встрече - неподалеку от места битвы с жжиуц'цо Десс почуял манящий запах холостого мужчины. Перебор тоже его унухал - несколько раз громко чихнул и недовольно проворчал: "Чем это так воняет?" "Что бы ты понимал!" - подумал Десс, но вслух ничего не сказал.
   На этот раз Десс решил не рисковать, и, пока Перебор прикрывал тыл, внимательно обследовал пещеру. Никакой паутины и скелетов под ногами, следовательно, есть вероятность, что на зауаррима они не нарвутся. Оставалось только ждать и надеяться, что мужчина окажется свободным. Десс и Перебор залегли в засаде около пещеры, ожидая появления хозяина.
   Долгожданный партнер появился через несколько часов. Перебор даже успел вздремнуть, а Десс, ожидая встречи, нервничал, как перед первым свиданием. Создание семьи - дело для флоллуэйцев не шуточное. Взять хотя бы челов. Они прожужжали уши и другие органы слуха всей вселенной о сверхнеобычном чувстве, остро необходимом для единения особей. Они дали ему высокопарное название - "любовь". Они даже сами поверили в его существование! Но! В сущности, челы могут зачать и вырастить детей с любым представителем противоположного пола. Флоллуэйцы, хотя и не трубят на весь космос о своей уникальности, но не могут вступать в отношения, заканчивающиеся рождением потомства с кем бы то ни было. Для успешного продления рода необходимо, чтобы гены трех(!) особей подходили друг к другу. Иначе мутации делают потомство нежизнеспособным. Выяснить подходят ли гены можно только одним путем. Во время акта Единения. Правда есть небольшая подсказка - запах потенциально подходящей особи кажется невероятно привлекательным соискателю и наоборот. Поэтому Десс и остановился около пещеры именно этого мужчины. Если у двух личностей, вступивших в половые отношения, возникает эмпатическая связь, следовательно, их гены настроены на "одну волну" или как говорят флоллуэйцы: "Ключ подошел к замку, открывая дверь, в которую войдет любовь". Значит, велика вероятность, что они смогут создать семью. Все было бы хорошо, но для флоллуэйской семьи необходимо три особи. Таким образом, задача невероятно усложняется. На "одну волну" должны быть настроены гены не двух, а трех особей. Найдя мужчину подходящего ему по генетическому коду, третьеполый должен найти женщину, генетический код которой подойдет им двоим. Поэтому так долго Десс создавал первую семью. Проверить подходят ли партнеры один другому можно только единственным способом - проводя со всеми свободными мужчинами и женщинами, чей запах не вызывает отвращения, акт Единения. Чел Перебор, выслушав пространное объяснение Десса, почему они должны ждать именно этого мужчину, а не могут просто пойти поискать другого, обозвал акты Единения "беспорядочными половыми связями".
   Появившийся из туннеля субъект привел Перебора в замешательство. Обладай он молниеносной реакцией папашки, от Дарящего любовь осталась бы кучка пепла. Перебор схватил эндер и со словами: "А это что за медведь, сельва-маць!" - едва не разрядил его в грудь мужчины. Десс, как всегда, спас положение. Он успел ударить по стволу и разряд бластера врезался в потолок, выплавив нем углубление.
   - Это он! - крикнул Десс.
   - Кто "он"? - Перебор не собирался опускать эндер. - Ты, часом, не рехнулся, папашка, от длительного отсутствия на родине-то, а? Ты себя когда-нибудь в зеркале видел? Уж извини, за прямоту, но - насекомое оно и в космосе - насекомое. А это медведь какой-то!
   - Ты, Перебор, хоть и мой сыно-ок, но дурак-дураком! А еще мнишь себя ксенологом! Что у тебя было по ксенобиологии? Наверняка нулевая оценка!
   - Много ты смыслишь в ксенобиологии, сельва-маць! - не сдавался Перебор. - Не описаны в учебниках два других вида флоллуэйских людей, только особи твоего вида - третьеполые.
   - Сейчас как врежу по кумполу, враз голова и отвалится! - пообещал Десс. Перебор вздрогнул - Десс такой, одним взмахом руки голову начисто снести может. - Стыдно, называешь себя моим сыном, а человеческие названия особей флоллуэйской расы выучить не можешь!
   - Извини, Десс, - покаянно произнес Перебор и опустил ствол эндера. - Но ты уверен, что это не враг?
   - Уверен! Это - Дарящий любовь. Смотри на него внимательно! Пожалуй, ты будешь первым из людей, кто увидит великий акт Единения! Во все глаза фиксируй! Потом и диплом защитишь, а там и диссертацию сможешь написать. Ученным станешь! А что, хорошая мысль! Ты будешь первым из моих сыновей, кто станет настоящим ученным! С дипломом! - Десс два раза хрипло чирикнул. Если бы Перебор не знал его, то подумал, что он смеется.
   - Вот еще! Вуайеризмом я не страдаю, - буркнул Перебор, но мысль о диссертации ему явно понравилась.
   Дарящий любовь в глазах чела выглядел как гибрид косматого белого медведя с тараканом. Поневоле обрадуешься, что такие "таракашки" не обитают на твоей кухне - ростом около двух метров, с десятью массивными лапами, оканчивающимися кинжальными когтями. Круглая голова снабжена устрашающими челюстями, способными перекусить бревно или молодого ллхбора. На голове, в том месте где у медведя уши, торчат усики-антенны, пожалуй, единственное, что общего (не считая количества лап) с Дессом. Черные, как показалось Перебору, злобные глаза сверкали из-под свисающих прядей шерсти. Мужчина, как продолжал называть его про себя чел, остановился и несколько раз сильно втянул в себя воздух. Потом что-то проревел на флоллуэйском. Десс ответил столь же громогласно. Поревев друг на друга несколько минут, они пошли в пещеру.
   - Эй, а мне что делать? - крикнул вслед Дессу Перебор.
   - Ты можешь остаться снаружи и кому-то приятно разнообразить меню, - отозвался тот. - А можешь пойти с нами. Ну и, так сказать, проявить нескромность.
   - Если ты не стесняешься, то я и подавно! - ответил Перебор и пошел за ними.
   После того, как все зашли, Десс и его мохнатый избранник совместными усилиями подкатили к отверстию огромный камень и плотно закупорили вход - дабы во время акта их никто не потревожил.
   Для мужчины этот акт являлся первым, и он весьма волновался, также его смущало присутствие постороннего. Десс успокоил его мягкими поглаживаниями и похлопываниями. Впрочем, может быть, ему казалось, что они были мягкими, стороннему наблюдателю - Перебору - виделись солидные удары по голове и спине, словно Десс вознамерился выбить из косматого друга накопившуюся за годы одиночества пыль. После того как шерсть мужчины была основательно вытряхнута, наступила другая стадия. Поначалу флоллуэйцы стали на четыре задние лапы, остальными обхватили друг друга и закружили по пещере в каком-то странном вальсе, под музыку, которую слышали только они. Быть может то была музыка сфер? Они кряхтели и сопели, задевали стены, обдирая бока о камни, на которых даже остались клоки шерсти "медвежонка", как окрестил его про себя Перебор. "Наверно это была прелюдия к интимным ласкам", - подумал чел. Зрелище пока не вызывало у него ни стеснения, ни отвращения. Только интерес - сугубо научный!
   Провальсировав по пещере минут двадцать флоллуэйцы присели на лапы, подобно собакам, и тут произошло то, чего Перебор никак не ожидал. Шерсть на груди "медвежонка" взъерошилась, и оттуда показался орган, который Перебор определил как яйцеклад, просто в голову ему никакого другого названия не пришло, тем более что орган этот выдвинулся совершенно из неожиданного места. С точки зрения этимологии - это было правильнее, чем назвать этот орган фаллосом. Так как флоллуэйцы были ближе к инсектоидам, чем к гуманоидам. Этот яйцеклад коснулся груди Десса, в области, где, как Перебор уже знал, находятся пять сердец третьеполого. На глазах все больше изумлявшегося чела, две бронированные пластины распахнулись, словно веки, навстречу органу. По флоллуэйски это называлось "открыть путь к сердцу". Именно там, в груди, в окружении пяти сердец находилась полость для вынашивания семени.
   Яйцеклад легко проник в третьеполого. В момент проникновения Десс вздрогнул, как от удара. Изо рта вырвался негромкий хрип. Пирамидки на его спине завибрировали, издавая слабый скрежещущий звук. Глаза третьеполого подернулись влажной пеленой, а усики-антены задрожали.
   Перебор от всей души надеялся, что "ключ подойдет к замку". Иначе придется скитаться по ледяному аду в поисках другого холостого мужчины. Определить визуально произошло это или нет, Перебор не мог, оставалось только дождаться окончания акта и спросить об этом папашку. Внезапно на чела навалилось неодолимое желание - ему экстренно понадобилась женщина. Это желание шло не изнутри, как обычно, а подобно волне от упавшего в воду камня, докатилась от пребывавших в экстазе флоллуэйцев. Никогда еще Перебора не возбуждало наблюдение полового акта инопланетных существ. "А еще сказал, что не считаю себя вуайеристом!" - потрясенно подумал Анджей.
   Партнеры, приблизив друг у другу головы, медленно задвигались, совершая возвратно-поступательные движения. Перебору даже не надо было смотреть, чтобы знать, что происходит с совокупляющимися флоллуэйцами. Он это чувствовал. Вероятно, давала о себе знать та самая эмпатическая связь между членами одной семья, о которой так часто рассказывал ему Десс. "Как-то не очень вовремя это произошло", - подумал Перебор между приступами ///наслаждения?///. Он ощущал себя не сторонним наблюдателем - ученным, - а третьим партнером во время группового секса. Причем - женщиной! Так как именно в него проникали и, несмотря на то, что делали это нежно и ласково, ощущение было невероятно странным, не сказать пугающим, но непривычным, что ли. Как-то не замечал у себя Перебор в районе груди вагины. Да и женщиной он себя тоже ощущал впервые.
   Эмпатический контакт прервался так же неожиданно, как и начался, к досаде Анджея, приготовившегося испытать женский оргазм. Он даже задумался, кто в нем больше огорчился - ученый или мужчина.
   Как понял Перебор, половой акт подошел к своей кульминации - флоллуэйцы сдавили друг друга, словно желали переломать партнеру ребра и взревели во все глотки. С потолка пещеры посыпалась мелкая ледяная пыль. Медленно-медленно Десс и его партнер разомкнули объятия, и повались на пол, еле переводя дух. Косматые бока Дарящего любовь вздымались, словно он только что подарил вместе с семенем не только любовь, но и половину своих сердец. Десс лежал неподвижно, если бы его усики антенны слегка не подрагивали, Перебор бы решил, что папашку из-за длительного воздержания, во время оргазма (или что они там испытывают во время кульминации) хватила кондрашка.
   После того как флоллуэйцы отдышались, они долго-долго перерыкивались, приблизив головы и нежно постукивая друг друга усиками-антеннами. Затем мохнатый мужчина удалился в угол пещеры и притащил гостям угощение - тушу неведомого зверя. Десс жадно набросился на еду, а Перебор скромно отказался, предпочтя флоллуэйскому "лакомству" пищеконцентраты.
   - Ну, что, Десс, можно считать свадьбу справили? - поинтересовался Перебор, доставая флягу. Выпьем за удачное супружество?
   - Тебе бы только выпить! - Десс отхватил от туши изрядный кусок и с наслаждением принялся жевать. - Если бы все было так просто, то флоллуэйцы завоевали бы вселенную.
   - Ты можешь перестать жевать, когда разговариваешь? - поинтересовался Перебор, - я половину слов не понимаю!
   - Не могу! Очень есть хочется и вообще - мне теперь надо в два раза больше пищи!
   - Это отчего же? Ты что уже беременный?
   - Ну, можно сказать и так, - ухмыльнулся Десс и продолжил чавкать.- Хочу сказать тебе - удивительное чувство, ощущать внутри себя зарождающуюся жизнь! Я так давно этого не испытывал.
   - Погоди, у меня голова кругом пошла. Какую жизнь? Ты же не самка? Ну, то есть, я хотел сказать ты же не женщина?
   - Не женщина, не женщина, не переживай. Да, я не беременный. Точнее, не полностью беременный. Можно сказать - наполовину!
   - То есть как на половину? На какую такую половину? - ошалел Перебор. - Разве можно быть наполовину беременным?
   - Да что ты пристал, как пиявка, дай поесть, потом поговорим!
   - Он наполовину беременный, - потряс головой Перебор, затем потер уши, словно проверяя, не отморозились ли они, и правильно ли он все расслышал. - И что мне теперь делать с "наполовину" беременным папашкой, э-э-э... может, все-таки - мамашкой?
   Основательно подзакусив, Десс и его муж позволили себе расслабится. Счастливые новобрачные проспали стандартные сутки, предоставив изнывающего от безделья и любопытства Перебора самому себе. Так и не разобравшись в загадочной частичной беременности названного родителя, чел забылся беспокойным сном, в котором слаженный храп флоллуэйцев превратился в дикие вопли монстров, гонявшихся за ним по всему космосу.
   После сна и последовавшей за ним обильной трапезы (чел не переставал дивиться стремительно возраставшему аппетиту третьеполого), Анджей и полубеременный Десс в сопровождении косматого мужчины продолжили путь к поверхности. Миссия Десса была выполнена только наполовину, теперь предстояло не менее важное дело - завершить создание семьи - найти им с /// имя мужчины /// достойную женщину. До поверхности они добрались без особых приключений: всего пара сотен шщурцзов, один кир-рахху, да стая каких-то существ, которых Перебор даже не успел рассмотреть, Десс и мужем мгновенно разобрались с ними, хватая на лету и столь же стремительно поедая.
   Наверху их ожидало ослепительное солнце и обжигающий холод. Флоллуэйцы обладали совершенно невероятным чутьем - они вынырнули из-под снега рядом ангами. Правда, последние пару сотен метров Перебору пришлось ползти на животе в свежепрорытом туннеле. Десс и его муж работали как слаженная пара землеройных машин, разгребая снег двадцатью лапами и утрамбовывая своими телами.
  
  
   Путь к скалам
   Распрощавшись с мохнатым мужчиной, Десс с Перебором взяли курс на юг. Теперь им предстояло найти женщину для пары Десс и ///имя мужчины///, дождаться появления потомства и вернуться с малышами, которым обратно, где их будет ждать новоявленный папашка. На Флоллуэе женщины воспитывали девочек, а мужчины - мальчиков. На долю третьеполых выпадало счастье доставить будущих мужчин прямо в объятия мохнатому папе, по дороге отобрав самого смелого и смышленого детеныша, чтобы он смог стать новым третьеполым.
   Путешествие по ледяной пустыне было утомительно скучным. Лед и снег, снег и лед - без конца и без края. Буран вносили приятное разнообразие в ледяное уныние. Перебор с Дессом зарывались в снег и пережидали буран в сугробе, окруженные силовым коконом. Такие передышки Перебор использовал для сна, а Десс для еды. Впрочем, теперь он ел постоянно. На его спине, рядом с оружием, висели тушки щшурцзов. Все что видел теперь Десс, он рассматривал с одной точки зрения - съедобное это создание или нет, изменив своей извечной привычке: в любом движущемся объекте видеть врага. Впрочем, как убедился Перебор, теперь для Десса практически всё было съедобным.
   Во время одного из таких привалов Перебор учинил жующему папашке допрос с пристрастием: отчего им теперь не махнуть на юг на ангах? За неделю долетели бы до вожделенной цели: южных гор, где обитают Берущие любовь, то бишь женщины Флоллуэя.
   Десс, не переставая мерно двигать челюстями, объяснил тупому челу тонкости физиологии Хранящих любовь, заодно и посвятил в тайну своей полубеременности.
   Даже если каким-то невероятным образом флоллуэйские женщина и мужчина смогли бы встретиться, то зачать ребенка они были бы не в силах. В общем-то, и сам акт зачатия между ними совершенно невозможен из-за неподходящего строения половых органов. Механизм продления рода у флоллуэйцев устроен таким образом, что семя мужчины, прежде чем оплодотворить женщину, должно пройти процесс вызревания ("дойти до кондиции", как перевел для себя Перебор). Для этого необходимы определенные температурные условия. Продвигаясь с севера на юг Десс, как контейнер с генетическим материалом, постепенно нагревался. Вот этот разогрев и запускал механизм созревания. По истечении трех месяцев семя становилось пригодным для помещения в женский организм, дабы зародилась новая жизнь. Но весь фокус заключается в том, что период "готовности" тоже не бесконечен и если Десс не найдет за этот срок подходящую женщину - иными словами не найдет свою любовь - то семя перезреет и станет непригодным. А это означает еще один поход на север. Торопиться тоже нельзя! Если вместо постепенного перехода полубеременного Десса перенести на жаркий юг одним прыжком, то семя внутри него погибнет.
   - Это все равно, что запихнуть в микроволновку яйцо пирралийи. Взорвется и все загадит, - сказал Десс, отхватывая от замороженной тушки шщурцза очередной кусок.
   - Что, действительно взорвется? - удивился Перебор. - И ты погибнешь?
   - Да нет, это я образно! Погибнуть не погибну, а вот всех детей своих погублю. И, кроме того, - задумчиво протянул он, - ты не поверишь, но я соскучился по Флоллуэю! Знаешь, эндер и скорчер - это конечно хорошо, но ничто не заменит хорошей рукопашной драки в джунглях, запаха болот и утренней росы в саванне. Я рад, что мне вновь придется прогуляться с севера на юг, и я опять смогу почувствовать себя настоящим человеком-флоллуэйцем!
   - Не поверю! - ухмыльнулся Перебор.
   - А тебя никто и не заставляет. Скука скукой, но существуют еще правила чести.
   - Да уж, о них-то я наслышан! Все уши мне прожужжал! - вздохнул Перебор.
   - Я должен это сделать! А ты... ты сыно-ок, не должен. Ты можешь вернуться.
   - Ну, да, конечно! Можно подумать только у тебя есть честь! - взвился Перебор. - Или только ты у нас крутой мужиком с железными яйцами. Хотя какие у тебя-то яйца! Или все-таки есть? - почесал в затылке Перебор. - Я пошел с тобой, значит дойду до конца. Так что дожевывай свой корм и давай спать, все равно делать нечего, - Анджей повозился, устраиваясь поудобнее, но тут ему взбрело в голову: - Слушай, Десс, а эти, ну... яйца внутри тебя, они не замерзнут?
   - Какие яйца? - от удивления Десс перестал жевать.
   - Ну, в груди твоей!
   Десс пару раз хрипло чирикнул, смеялся, наверное, потом ответил:
   - Да нет, не замерзнут. Понимаешь, в груди у Хранящих любовь полость, в которой находится семя, окружена сердцами. Вот они и согревают во время похода по снегам.
   - Сердцами? И сколько же их тебя?
   - Пять.
   - Сколько???
   - А что такое? Ты заболел? Простудился? Оглох? Пять. Ты же ксенолог, неужели не знаешь?
   - Да нет, как-то не было случая препарировать труп флоллуейца. - Перебор помолчал соображая, потом добавил: - А ты был прав, Десс, действительно после нашего похода я смогу написать диссертацию
   - Если к тому моменту останешься жив, - холодно парировал Десс.
   - Слушай, а желудков у тебя сколько? - обиженно поинтересовался Перебор, - а то ты все жрешь и жрешь. Скоро панцирь лопнет!
   - Ты за меня переживаешь? - то ли притворился, то ли не понял иронии Десс. - Не лопнет. Станет тесным, я его поменяю! Я должен есть и за себя и за своих детей!
   - За каждого? - притворно ужаснулся Перебор. - Если их в тебе столько же, сколько сперматозоидов в человской сперме, то я не понимаю, как Флоллуэй может прокормить хотя бы одного третьеполого идущего на юг! Ты станешь как наш Ган - маленьким таким ящичком три на четыре на семь метров!
   - Шутник! - пробормотал Десс. - Будешь много болтать я и тебя съем!
   - Пода...авишься, - зевнул Перебор. - Ладно, обжора, корми своих детенышей, а я спать...
  
   За сутки они проходили около восьмидесяти километров. На ангах конечно же они бы передвигались быстрее, но, как теперь стало ясно челу, торопиться особо было некуда. Омиллук потихоньку сдвигался от зенита к горизонту, и это было единственным, что отличало один день от другого, потому как ночи не было. Десс часто останавливался и нырял в снег поохотиться, пока Перебор скучал на поверхности. Спускаться под снег он не испытывал ни малейшего желания. Но по мере продвижения на юг снежно-ледовое покрывало становилось тоньше и добычи все меньше. На горизонте показался горный кряж, отделяющий ледяную пустыню от болотистой местности, которую Десс называл древнеземным словом - тундра.
   Омиллук основательно скатился к горизонту, недвусмысленно намекая на то, что собирается вскорости отправиться на покой, подремать пару месяцев. Путешественники подошли вплотную к горам и теперь двигались параллельно им. Когда Перебор спросил, отчего же они не идут через горы, Десс ответил, что ищет свою тропу. Перелетать же через кряж он категорически отказался. "А если анги пропадут, или ты погибнешь по дороге как я пройду неразведанной тропой вместе с детьми?" - объяснил он свои действия Перебору.
   Чем тоньше становился слой снега под ногами, тем чаще встречалась невиданная доныне челу летающая и прыгающая живность. Иногда Перебор даже не успевал толком рассмотреть эту мелкоту - росточком всего до плеча Дессу, - как тот мгновенно умерщвлял и пожирал незадачливую зверушку (предварительно меленько нашинковав ее). Анджей даже научился сдерживать приступы тошноты при виде окровавленного Десса, забрызганного ошметками мяса и мозгов, с блаженным лицом вкушающего очередной гастрономический "изыск".
   Ну пети все чаще стали попадаться стада мирно пасущихся животных, издалека напоминавших древнеземных оленей. Это были р'ыххкри. Копытами передних лап звери разбивали лед, добывая пищу - местные вариации на тему мха и лишайников. Десс отчего-то старался обходить стада р'ыххкрей, даже если для этого приходилось делать большой крюк. Как объяснил он недоумевающему Перебору, всего существует два способа выжить. Для этого сначала необходимо трезво оценить свои шансы на победу. Если шанс весьма высок - то стоит остановиться и принять бой. ///вставить афоризм про мужество!/// Если же шанс победить стремится к нулю, надо предпринять более сложный маневр отступления, известный под множеством менее солидных наименований: задать стрекача, навострить лыжи, смазать пятки, дать дёру, или попросту - драпануть. Вот только чем же так могут быть страшны пасущиеся флоллуэйские олени, Перебор никак не мог взять в толк.
   Вскоре Дессу представился случай посвятить Перебора все тонкости второго варианта выживания. Они только что потратили несколько часов, чтобы обойти огромное стадо. Не отвечая на шуточки Перебора, подкалывающего папашку тем, что он боится травоядных, Десс молча скользил вперед. Вдруг сзади раздался рев. Перебор, летевший на анге увидел, что равнина вмиг стала черной - стадо р'ыххкрей сорвалось с места и бросилось в их сторону. Далеко, на пределе видимости, снег взметался вверх, словно в том месте начался буран - это ллхборы вышли на охоту.
   Десс прибавил встревожился - с одной стороны отвесная стена, сзади - бесконечное стадо. Он бросился перпендикулярно стене, чтобы выскользнуть за пределы стада, но не успевал - обезумевшие стадо неслось с неимоверной скоростью, растянувшись на всю долину. Расстояние между ллхборами и р'ыххкрами, р'ыххкрами и Дессом и неуклонно сокращалось. Первые звери были на расстоянии нескольких метров, и Дессу ничего не оставалось, как взлететь. Но переждать пока все стадо пронесется под ним он бы не смог. Свои крылья третьеполые использовали лишь для коротких перелетов через ущелья и реки, но никак не для полетов на дальние расстояния. Поэтому Десс опустился на второй анг, и вместе с Перебором наблюдал грандиозное побоище.
   Ллхборы врезались на полном ходу в стадо и не снижая скорости добрались до его середины. Там они расползлись в разные стороны, своими телами образовав почти замкнутый круг, отрезав от основного стада около двухсот оленей. Остановившись, черви начали стегать щупальцами равнину внутри круга. Р'ыххкри взлетали в воздух с переломанными хребтами, во все стороны летели отсеченные лапы, головы, хлестала кровь. Вмиг все вокруг стало алым: и внутри круга, и вне его, и сами черви. От беспощадного и бессмысленного истребления Перебора затошнило. Но некоторые олени не сдавались без боя, с ревом они бросались на бронированные тела червей и с легкостью протыкали их бока своими рогами. Очевидно, рога были острыми, как кинжалы. Черви, словно и не чувствовали боли, не обращая внимания на уколы, легким взмахом щупальца они отбрасывали оленей, словно отмахиваясь от назойливых мух. Другие олени ловили на лету. щупальца ллхборов и и вгрызались в них. Недаром Десс не желал вступать с этими оленями в борьбу - их челюсти подобно гильотине отхватывали куски плоти. Это уже никак не нравилось червям и они еще ожесточеннее стегали животных.
   Через несколько минут все было кончено. Воздух загустел от запаха крови и кровавой взвеси, висевшей словно туман. Равнина внутри круга превратилось в отвратительно черно-красное месиво, по которому ползали черви, заглатывая пищу вместе с землей. Откуда-то хлынули полчища шщурцзов, чтобы принять участие в бесплатном пиршестве. Налетели птицы, весьма смахивавшие на помесь стервятника с птеродактилем. Они хрипло голосили, прыгая на длинных тощих лапах, били кожистыми крыльями, изогнутыми зубастыми клювами вырывали друг у друга окровавленные куски, ловко уворачиваясь от зубов щшурцзов, пытавшихся схватить их за лапы. Иногда разозленная птица тюкала клювом по черепу зазевавшегося шщурцза, пронзая его насквозь. Сразу же к ней подскакивали товарки и затевали безобразную возню, раздирая жертву на мелкие кусочки.
   Черви, насытившись, не стали уползать, а, свернувшись клубком, затихли, переваривая обильную трапезу. Как пояснил Десс, теперь они не уйдут отсюда, пока не съедят все до последней крошки, до последнего комочка земли, пропитанного кровью. Впрочем, желающих им помочь было немало: со всех сторон к окровавленной арене ползли, летели, шлепали, бежали, скакали хищные твари Флоллуэя.
   Оставшиеся в живых обезумевшие олени рассеялись по всей равнине. Как смог рассмотреть Перебор, их задние четыре лапы украшали копыта длинные и узкие, больше напоминавшие лыжи. Лаполыжные р'ыххкри скользили по снегу как заправские слаломисты. Одну такую парочку решил преследовать Десс, наверное, увиденное побоище нагнало на него аппетит.
   Спрыгнув с анга, третьеполый бросился за р'ыххкрами и догнал их неподалеку от склона, резко уходившего вниз, туда, где из-под снега бурела полоска земли. Р'ыххкри, загнанные на самый край, развернулись и приготовились принять битву. Один из них был приземистый и толстый, с раздувшимися боками, другой, поджарый и верткий, с огромными ветвистыми рогами, блестевшими на солнце словно металлические. Он заслонил собой товарища, рога которого были намного меньше, несколько раз рыкнув, втянул раздувшимися ноздрями воздух. Не спуская глаз с Десса, он забил копытом, и стал хлестать воздух хвостом, пытаясь довести себя до ярости. Его огромные глаза налились кровью и он, наклонив голову, бросился на Десса. Сразу стало видно, что рога острые, словно кинжалы. Кромки попыт на передних лапах были острыми, как бритвенные лезвия. Нападавший размахивал ими, стараясь достать Десса. Очевидно, что свои копыта р'ыххкри использовали не только для добывания из-под снега растений, но и для умерщвления более прыткой еды.
   Уклоняясь от копыт, Десс бросался из стороны в сторону, прыгая как кузнечик, иногда перескакивая через спину р'ыххкри. Но как бы он не вертелся, каждый раз его встречала оскаленная морда р'ыххкри. Второй зверь решил принять участие в веселье и напал на Десса сзади, схватив за ногу в тот момент, когда его напарник старался вонзить кинжальные рога в бок третьеполого. Десс увернулся от рогов одного, но нога, хрустнув как сухая ветка, осталась в пасти другого р'ыххкри. Перебор в волнении едва не свалился с анга. Он жаждал помочь папашке, но после выстрела из эндера едва ли что-нибудь останется Дессу на пропитание. На всякий случай чел держал эндер наготове, решив вмешаться в самый экстремальный момент - путь лучше Десс останется голодным, чем мертвым.
   Вместо того, чтобы выплюнуть ногу и наброситься на Десса, толстый р'ыххкри, наверное, решил, что нога в его пасти составляет самую важную часть организма врага и принялся злобно грызть ее. Второй на миг отвлекся, с интересом уставившись на дергавшуюся ногу. Этим воспользовался Десс, которого подстегнула боль. Он упал на снег, скользнул между ногами первого р'ыххкри, вдоль лыж, и одним махом вспорол ему брюхо. Р'ыххкри бешено завопил и рухнул на снег, забрызгав Десса с ног до головы кровью и вывалившимися внутренностями. Второй р'ыххкри выплюнул ногу и бросился на ее хозяина, но как-то странно, боком. Его огромное брюхо не давало возможности быстро двигаться. Десс увернулся, перевернулся на снегу и оказался за спиной у толстобрюхого. Вместо того, чтобы прыгнуть ему на спину и перерезать глотку, третьеполый совершил совершенно невероятный, с точки зрения чела, поступок - он перевернулся на спину и всеми оставшимися лапами пнул р'ыххкри в толстый зад. Нелепо взмахнув передними лапами р'ыххкри воя от возмущения (или обиды?) соскользнул со склона и понесся вниз умопомрачительныыми зигзагами.
   - Почему ты его отпустил? - спросил Перебор, после того, как удалось остановить кровь, сочившуюся из обрывка лапы Десса. - Он же отгрыз твою ногу?
   - Глупый ты! - огрызнулся тетьеполый. - Неужели у меня поднимется рука не беременную самку? Я ее понимаю, как никто другой!
   - Что же ты будешь делать без лапы? - сочувствующе спросил Перебор.
   - Не задавай идиотских вопросов! Другая вырастет!
   - А если голову тебе оторвут? Ты тоже сможешь отрастить себе новую? - не удержал Перебор рвущийся с языка опрос!
   - Во имя великой Влекю-Ишжубц! - возопил Десс. - Какой же ты идиот! Тебе самому голову надо оторвать! Хотя нет, лучше я отрежу тебе язык, чтобы ты не задавал идиотских вопросов!
   - А знаешь, что мясо вкуснее жареное? Да и усваивается лучше? Ты никогда не пробовал его приготовить цивилизованно? - спросил Перебор, наблюдая как Десс отхватывает и жадно глотает огромные куски.
   - Смотря что считать цивилизацией! - злобно ответил Десс. У нас с тобой разные точки отсчета! Да и где ты тут дров наломаешь, если не говорить не метафорами, а реалиями? - проворчал Десс с набитой пастью. - Батареи эндера не бесконечные, не стоит тратить заряд на такие пустяки! Сменить батареи здесь негде!
   - А я бы попробовал хорошо прожаренное мясо! Так надоели эти пищеконцентраты! - сказал Перебор, отдергивая руку - из-под земли выскочил шщурцз и едва не отхватил ему пальцы, пытаясь завладеть лакомым кусочком.
   - Как пойдут деревья, сложим костер и попытаемся тебя покормить местными белками, может, и найдем тот, который твой организм сможет переварить. Кто знает, если я погибну, возможно тебе придется самому пытаться выжить на Флоллуэе.
   - Ты это брось! - занервничал Перебор. - Как это погибнешь?
   - Стар я стал для Флолуэя, - совсем по человски вздохнул Десс, - раньше бы мне никто ногу не отхватил. Но если умирать, то умирать в бою! Кстати, напомни мне, чтобы я научил тебя, что делать с моим телом после смерти.
   - Ты думаешь, что если ты погибнешь, у меня останется шанс тебя похоронить?
   - Кто знает? Все мы песчинки на ладони Влекю-Ишжубц, великой и немилостивой!
  
   Основательно заправившись, Десс и Перебор пустились в путь, вслед за мохнатым лыжником. Культя не убавила Дессу скорости, используя свое брюхо вместо сноуборда, он спустился со склона, с тушей недоеденного р'ыххкри на спине. Как объяснил он Перебору, во время перехода через горы, охотиться будет весьма сложно, а питаться ему надо много и часто. Перебор же, как и всегда, летел на анге. Внизу их ждал так долго искомый проход в горах - та самая тропа, о которой говорил Десс.
   Впрочем, слово тропа применительно к этому нагромождению камней мог употребить только Десс. Перебор видел такие же непроходимые скалы, как и прежде. Но Десс уперто полез в еле приметную щель. Анджею приходилось очень аккуратно вести анги, впритирку к каменным стенам и часто спрыгивать вниз, чтобы вдвоем с Дессом протиснуть доски и снаряжение в тесный проход в каменных складках. Через пару часов скалы отступили, открывая узкий коридор, что не могло не радовать, так как Перебор совершенно выбился из сил и был раз отдохнуть, путешествуя верхом на анге.
   Десс, как ни в чем не бывало, полз, карабкался и топал по камням, почти не сбавляя скорости, словно у него под ногами по-прежнему была равнина. Через глубокие и узкие ущелья, похожие на кинжальную рану в теле гор, он перелетал на крыльях. Прошло более десяти часов, как они углубились в горы, а Десс и не думал останавливаться, впрочем, остановиться было негде - кругом острые камни, ни одной более-менее ровной площадки.
   Внезапно путь преградила отвесная скала, точнее огромнейший обломок скалы - след недавнего землетрясения. Он туго, словно пробка горлышко бутылки, закупоривал тропу. Обломок был не просто отвесный, отчего-то Перебору казалось, что такая мелочь на остановила бы папашку, он нависал над головами подобно карнизу. Десс остановился, пометался около обломка, пробежал несколько шагов вправо, потом вернулся и попрыгал влево, через несколько минут снова вернулся, сел и задумался. Перебор был рад возможности сойти с доски и хоть немного размять кости. Десс сказал, что тропу завалило и придется искать обходные пути. Перелететь на ангах он опять отказался, пытаясь втолковать непонятливому челу, что дело не в том, чтобы преодолеть препятствия, а чтобы разведать удобный путь, по которому он потом сможет вернуться обратно вместе со своими детенышами.
   К огорчению Перебора им пришлось возвращаться обратно и долго искать другой проход. Измученный он еле держался на анге и даже привязал себя, чтобы случайно не соскользнуть, если задремлет. Пока Десс ползал по скалам, Перебору пришла в голову гениальная мысль, а почему попросту не взорвать обломок, закупоривший проход? Не предупредив папашку, он вернулся назад, заложил парочку бомб в основание скалы, отлетел и дистанционно подорвал их. Эффект превзошел все ожидания. Скала рухнула, засыпав обломками ущелье. Не успел Перебор порадоваться своему "гениальному" решению, как скалы вокруг затряслись и со всех сторон начали сыпаться камни: взрыв спровоцировал обвал. Бросая анги в крутое пике, шныряя из стороны в сторону, Перебор выбирался из-под града камней, ругая себя на чём свет стоит. Один камешек, весом в пару сотен килограмм, словно запущенный умелой рукой великана врезался в скалу, рикошетом отскочив от нее, пронесся над самой головой Перебора и врезался во второй анг, утащив его на дно ущелья.
   Сердце Перебора ушло в пятки - только сейчас он понял, чем этот обвал мог обернуться для Десса. Как сумасшедший Перебор погнал свой анг назад, страшась не найти папашку, погребенного камнепадом. Он невероятно обрадовался, когда нашел Десса сидящим на плоской верхушке скалы, возвышавшейся над ущельем, как маяк над бушующим морем.
   - Твоя работа? - мрачно спросил Десс, разглядывая шевелящиеся и вздрагивающие скалы.
   - Моя, - покаянно ответил Перебор.
   - Надо было раньше тебе голову оторвать, - задумчиво сказал Десс, - а теперь уже поздно. Где второй анг?
   - Там, - мотнул головой Перебор.
   - Понятно. Что-нибудь осталось?
   - Не знаю.
   - Завтра проверим.
   - Но он свалился в ущелье!
   - Вот ты в него и полезешь, - холодно ответил Десс и принялся за остатки р'ыххкри. - Скалолазание - прекрасное лекарство от глупости, - сказал он и бросил вниз обглоданную кость. Перебор мрачно проводил ее взглядом. Десс ухмыльнулся и добавил: - Если останешься жив, чтобы его принять.
   Промашка чела дала один положительный результат - скорчившись как зародыш в утробе, он смог немного подремать на скале под присмотром Десса, следившего, чтобы тот не спланировал вниз. Хотя кто знает, может, третьеполый потратил все это время на борьбу с искушением сбросить неразумного сыночка вниз.
   Десс с Перебором потратили много времени, доставая снаряжение. Третьеполый в очередной раз удивил чела: он бегал по отвесной стене на дно ущелья и обратно, практически с такой же скоростью как двигался по равнине. Вместе с Перебором (только ему для этого пришлось воспользоваться ангом) они спустились и собрали то, что еще можно было спасти: немного еды для чела, которую не успели растащить шщурцзы, дезинфекторы для воды, аптечку с лекарствами. Перебор долго ползал по камням, спотыкаясь, падая и ругаясь. Удалось найти емкость для воды, хоть и изрядно помятую, но все еще пригодную для использования. Оружие было безнадежно испорчено, лишь удалось снять батареи с искореженных эндеров и скорчера. В распоряжении людей остались два эндер-лазера, один скорчер, по паре силовых лезвий на брата, человский нож-тесак лесоруба, да нейропрессер - любимая игрушка Десса. Хорошо еще, что Перебор, закладывая заряд по каменную плиту, использовал не все бомбы. Палатку с атомной печкой, запасные комбинезоны придавило камнем, до них было не добраться. Пришлось бросить.
  
  
   Болота
  
   Когда наконец-то между скалами показалась равнина, Перебор не поверил своим глазам. Он уже сбился со счета, сколько дней они блуждали по скалам. Но все "хорошее" когда-нибудь кончается. Кончились и камни. Под ногами была земля! Пусть промерзшая, звеневшая от шагов, но все-таки земля. С каким наслаждением Перебор вытянулся во весь рост в спальном мешке, который смог наконец-то распаковать, и заснул под защитой силового поля. Десс, как только они оставили за спиной негостеприимные скалы, куда-то испарился, не забыв напомнить Перебору, что по возвращению хотел бы увидеть его живым.
   Проснувшись Переборо в первую секунду подумал что ослеп. Темно, хоть глаз выколи! Он даже не сразу понял, что наступила ночь! Омиллук, как приличное солнце наконец-то зашло за горизонт. Но этой ночи не суждено было оказаться спокойной. За пределами силового поля бурлила жизнь. То и дело слышались шаги, рычание, дикие вопли. Несколько раз кто-то с силой бился о невидимые стены, пытаясь добраться до комочка теплой плоти за ними. Перебор не раз пожалел, что проснулся. Он включил скафандр "вампир" и глянул на долину используя инфракрасное зрение. Лучше бы он этого не делал. Вся округа была заполнена тусклыми зеленоватыми пятнам. Они перемещались по долине, наползали друг на друга, поглощали друг друга, делились, множились, пропадали, растекались по земле, уносились в воздух.
   Словно желая вознаградить за мрачную ночь, закат - первый увиденный челом на Флоллуэе - решил блеснуть невероятной красотой. Краешек неба зазолотился, словно загорелся огромный черный бархатный лист подожженный восходящим солнцем. По мере того, как бархат сгорал, белые пушистые облака окрашивались в жемчужно-розовый цвет, словно стыдясь своей наготы, потом от смущения стали пунцово-красными, их обвело золотистой каймой. Небо светлело, наливаясь нежнейшей лазурью. Звездная мешанина непривычных созвездий, понемногу исчезала, сгорая в пламени занимавшегося рассвета.
   Перебор валялся на земле, блаженно взирая на небо, когда появился Десс. На нем красовался новенький панцирь - буро-зеленого цвета. Как и предполагал чел, третьеполый сильно раздался вширь (еще бы - столько есть!), исчез черный роговой щиток, прикрывавший глаза от ослепительного блеска ледяной пустыни. Огромные фасеточные глаза, подчеркивали инсектоидное происхождение Десса. Ему бы еще густые ресницы и любая красавица позавидует изумительному форме и цвету "глазок". Обсидианово-черные по краям, к середине они становились индиговыми. Завершала обновленный облик третьеполого новая лапа, отросшая вместо безобразной культи.
   - Да ты, папашка, просто красавец! - не удержался Перебор.
   - Нечего лясы точить! В путь. И так, благодаря тебе, времени уйму потеряли! - проворчал Десс и кинул на землю мешок, в котором что-то копошилось и повизгивало. - Грузи анг и поехали.
   Перебор споро покидал вещи на доску, аккуратно привязал их, сверху водрузил дергающийся мешок, а сам решил пройтись пешком. Он столько времени провел на анге, что у него все тело болело, словно каждую косточку вытащили, простучали молоточком, а потом небрежно поставили на место.
   - Ступай за мной след в след! - строго предупредил папашка.
   - А то что? Голову мне оторвешь? Столько раз уже обещал! - ухмыльнулся Анджей.
   - Одной головой ты не отделаешься. Но то, что от тебя останется, даже хоронить не придется!
   После этого предупреждения у чела отпало всякое желание шутить. С самого начала Десс задал такой темп, что Перебор еле за ним поспевал, иногда даже приходилось бежать. Солнце уже поднялось в зенит, в горле пересохло, а Десс и не думал останавливаться. Он бежал вперед, словно заведенный, его лапы мелькали, издалека он напоминал сердитого зеленого паука, который решил связать одеяло для всей долины. Перебор уже еле волочил ноги и Десс удалялся все дальше и дальше. Радовало одно - пространство просматривалось на много километров вокруг. Но было непонятно, куда же делась вся живность, так напугавшая чела этой ночью? Может, просто это все ему приснилось?
   Перебору пришлось залезть все-таки на анг, иначе за папашкой было не поспеть. Правда, скорости ему это особо не прибавило - перегруженный анг еле-еле тянул ношу. Внезапно Десс замер, пристально всматриваясь в землю, будто хотел найти там дорожный указатель к ближайшему кладу, оставленному неведомой цивилизацией. Он опустил голову и, как издалека показалось челу, принялся обнюхивать землю. Потом собрал лапы вместе, аккуратненько, словно балерина, приподнялся на цыпочки, развернулся и по своим следам вернулся метров на десять назад. Когда подлетел Перебор, Десс достал из таинственного мешка связанного шщурцза, пасть которого была заклеена каким-то липким черным веществом. Десс распорол веревку, стягивающие лапы животному, другой веревкой обвязал его толстенький животик, оставив длинный конец, который взял в лапу. Бросив шщурцза вперед, Десс медленно пошел за ним, ступая только туда, где пошлись маленькие лапки. Комментировать свои действия он отказался.
   Теперь они двигаясь со скоростью шщурцза визжащего сквозь стиснутые зубы. Он метался из стороны в сторону, в бессильной злобе бросаясь на веревку, но ничего не мог поделать. Когда зверек бежал не в ту сторону, Десс резко дергал веревку и снова бросал шщурцза вперед. За три часа они прошли не больше двух километров.
   Местность исподволь менялась: земля понемногу оттаивала, теряя стальную твердость, появились первые зеленые пятна чахлой растительности. В небе изредка мелькали птицы, оглашая округу резкими, гортанными криками - что-то среднее между возмущенным мычанием коровы, у которой на хвосте повис дворовой пес и простуженным ревом сирены заходящего на посадку космотрейлера. Первый раз, услышав этот звук Перебор невольно втянул голову в плечи и глянул в небо. Парившая в его бездонной лазури птица, издававшая такие чудные трели, показалось ему размером с голубя. Тем удивительнее была ее песня. Дессу тоже не понравились лившиеся с неба звуки. Он несколько раз замирал на месте и напряженно всматривался в небо, но очевидно пока опасности не было, и он продолжал путь дальше, беспощадно пиная и отбрасывая вперед шестилапого проводника.
   Все произошло мгновенно. Перебору показалось, что бегущий впереди зверек растворился в воздухе, словно кусок сахара в кипятке, а земля в радиусе пяти метров окрасилась в нежно-розовый цвет. Через секунду в воздух взметнулось что-то полупрозрачное, словно студенистая медуза, с длинной бахромой щупальцев, развернула свой купол. Помешкав секунду, эта равнинная медуза, стремительно набухавшая кровью сожранного зверька, схлопнулась, словно зонтик и втянулась под землю, переваривать добычу. На земле осталась веревка. Хищная тварь ее не тронула, аккуратно высосав добычу.
   - Льлр'рок! Жирный, зараза! - сказал Десс остолбеневшему Перебору и вытащил из мешка следующего шщурцза. - Растворяет живую плоть в мгновение, стоит задеть хоть кончик ее шупальца. Сливается с местностью и ее невозможно заметить, пока не наступишь. Но теперь несколько суток не покажется. Хорошо хоть, окапываются далеко друг от друга. Да и живут на небольшой полосе между вечной мерзлотой и болотами тундры.
   - И много здесь этих "медуз"? - шепотом спросил чел. - Крыс на все хватит?
   - Да не очень много, по счастью редкая тварь. Так что тебе, можно сказать, повезло, что увидел хоть один экземпляр! - Своими огромными глазами третьеполый видел вытянувшееся лицо чела, практически не оборачиваясь. - Да ты не бойся, она только на живых реагирует! До другой мы можем не дойти! - Десс хлопнул по плечу Перебора и бросил вперед следующую визжащую наживку.
   - Умеешь ты успокоить! - нервно сказал Анджей и пошел за Дессом, предельно аккуратно ступая по его следам.
   К облегчению чела больше им не встретились кровожадные зонтики льлр'ока. Солнце, как порядочное светило собралось на покой и коснулось земли, когда они добрались до места, которое Десс выбрал для привала. Эта широкая долина, лежала между грядами приземистых холмов. По дну долины, среди черных камней извивался тоненький ручеек, сверкая на солнце, подобно серебристому боку "Пожирателя пространства". Долина, казалась, была укрыта огромным пружинистым матрасом. В ближайшем рассмотрении этот матрас оказался мелким, кряжистым кустарником, а точнее карликовыми деревьями. Их корявые ветви густо переплетались друг с другом, словно искали поддержки у соседей в тяжелой битве за выживание.
   Наконец-то появилась возможность развести костер. Пока Десс собирал дрова, вырывая с корнем низенькие деревца, и разводил огонь, Перебору решил искупаться и наконец-то переодеться. Его тело невыносимо зудело от долгого пребывания в меховом комбезе. Да и жарко уже становилось. Стоило переодеться. Он сунул руки в ручей прежде, чем Десс успел остановить его. Хорошо, хоть не успел залезть полностью. Десс, видевший все даже спиной, одним прыжком подскочил и отбросил чела от ручья. Вода в том месте, где только что находились руки Перебора, вскипела ключом. Очевидно, местная фауна чрезвычайно огорчилась, не успев отведать такого деликатеса - человского мяса.
   Десс ничего не сказал. Он взял в руки еще трепыхающегося шщурцза и, держа за кончик хвоста, театрально опустил в ручей. Вода вскипела. Через две минуты он вытянул аккуратно обглоданный скелетик.
   За свою глупость чел жестоко поплатился. Через полчаса ладони раздулись, сарделькообразные пальцы раскорячились и кожа горела, словно ошпаренная.
   - За такие фокусы тебя надо было с головой окунуть в этот ручей! А скелет потом залакировать и поставить в кают-компании "Пожирателя"! - зло выговаривал Десс. - Подцепил кожеедовку! Через пару дней твоя кожа сгниет и начнет отваливаться, уж поверь мне, запах твоих разлагающихся рук привлечет всех хищников на сотни километров вокруг!
   - Что же делать?
   - Ласты сушить! Ах, у тебя нет ластов? Скажи на милость! Тогда делай то, что я скажу, или ручонки твои сгниют и отвалятся!
   Десс долго ходил по берегу, собирая только ему ведомые травы и корешки, и жевал их. Анджей лежал на земле около костра и подвывал от боли.
   - Подставляй руки! - скомандовал Десс, но чел уже ничего не соображал от дикой боли. Тогда третьеполый силой выпрямил руки Перебора, развернул ладонями кверху и испражнился на них зелёной, отвратительно пахнущей массой.
   - Какой же ты идиот! - приговаривал он, тщательно втирая экскременты.
   Перебор мог только мычать в ответ. У него не было даже сил удивляться экзотичности лекарства. Когда боль в зараженных ладонях немного утихла, измученный чел впал в забытье. Десс выпотрошил оставшихся шщурцзов, и принялся поджаривать их, тихо бормоча что-то себе под нос.
   Болезнь Перебора не помешала на следующий день продолжить великий поход на юг. Одно только смущало Перебора - процесс лечения и запах лекарства. Но, несмотря на его непривычное приготовление, действовало оно отменно, через несколько дней кожа на руках облезла, вместе с погибшими паразитами. Новая кожица была розовая и нежная, как у младенца. Теперь Перебор шаг боялся сделать без разрешения Десса. Даже чтобы опорожниться, он испрашивал высочайшей санкции и они долго и вдумчиво искали подходящее место.
   В тундру тем временем пришло время поющего ветра - весна. От горизонта до горизонта раскинулось море цветов самых разнообразных оттенков зеленого, лилового, золотистого, пурпурного, фиолетового, белого, оранжевого. Ветер носился над бескрайними просторами, заставляя каждую травинку петь свою собственную песню. Казалось, что это перекатываются искрящиеся волны. Ветер расчесывал траву, гладил ее, шептал ласковые слова, и она то мягко шелестела, то звенела, как струны арфы, то мурлыкала, как ласковый котенок, а иногда шипела, подобно змее. У каждого растения был свой голос, но самую красивую песню пел руддрэом. Его длинные нити стегали ветер, жесткие ворсинки вибрировали, издавая нежные звуки, которые манили куда-то в даль, как древнеземные сирены.
   Почва плыла под ногами, постепенно превращаясь в болото. Вторые сутки шел дождь. Идти стало намного труднее. Ноги чела проваливались по колено, и приходилось тратить много усилий, высвобождая одну, другая тем временем погружалась все глубже. Десс же, как лодка скользил по поверхности болота, сливаясь с его зеленовато-бурым фоном. Челу не оставалось другого выбора, как снова вернуться на анг.
   Обилие воды привлекало огромное количество птиц (или не птиц - но существ летающих). Их расцветки и формы поражали глаза и воображение. Некоторые напоминали воздушные шарики в перьях, утыканные кинжалами, другие - вывернутые наизнанку подушки с ракетными ускорителями. Особенно потрясло Перебора, когда взлетело в воздух то, что он посчитал деревцем, тем более что на нем сидело и чирикало что-то мохнато-пернатое. Как оказалось, мохнато-пернатое было потрясено не меньше его, когда с протестующим писком исчезло с разинутом клюве (пасти?), которую по ошибке приняло за корявый сучок. Кое-где по грязи скромно прогуливалось длинноногие гибриды крокодилов с цаплями, украшенные шикарными павлиньими хвостами. Скромность их была явно напускной, так как изящно вытаскивая голенастые ноги из чавкающей жижи, интеллигентно помахивая хвостом, они то и дело хватали зазевавшихся мелких сородичей и с хрустом их разгрызали. По мелководью шумными ватагами бегали и толпились мелкие пернатые недоразумения - из клубка перьев выглядывали огромные глаза с пушистыми ресницами и под невообразимыми углами высовывались десятки клювов. Эти птахи-малявки затевали драки с такими ликующими криками, словно лорды, принимающие закон о праве первой брачной ночи во втором чтении. Вот только грязное черное оперение и длинные загнутые клювы никак не гармонировали с их жизнерадостностью.
   Гвалт над болотами стоял неимоверный. Но чуткие уши Десса, которые как у кузнечика располагались на коленях, уловили угрозу. Стая огромных жирных птиц, похожих на индюков с головой кобры, сильно и неуклюже взмахивая крыльями, поднялась в воздух и принялась кружить над головой, издавая прерывистые, трубные звуки, перемежавшиеся сухим кашлем. Некоторое время они сопровождали людей, не предпринимая никаких попыток к нападению. Потом стая поднялась выше, выстроилась клином, и почти одновременно произошло два события.
   Десс крикнул: "Защитное поле!" Птицы сложили крылья и как бомбардировщики сорвались в крутое пике, над самой головой людей резко взмахивая крыльями. В ту же секунду на людей посыпались бомбы - тяжелые металлизированные перья со стальными наконечниками-иглами. Попадая в живое существо, такое перо пронзало его насквозь. А наконечник был таким тонким, что несколько перьев вонзились в силовое поле, не пробив насквозь, но застряв в нем. Перебор, наученный горьким опытом, сработал как автомат, включив поле в то же мгновение, как Десс дал команду.
   Птицы заходили на бомбометание одна за другой. Перебор сидел внутри защитного кокона и яростно ругался. Десс, убедившись, что чел невредим, снял с плеча эндера, чтобы подстрелить вожака в голове клина. Но металлизированное оперенье отразило луч бластера. Пришлось взяться за скорчер. Плазменная бомба разметала половину стаи, а вторая, потеряв вожака, решила не связываться со злобно огрызающейся добычей. Трубя и кашляя они полетели дальше, напоследок обгадив неудавшийся обед.
   Дождь все не прекращался, на пути не попадалось ни одного островка и Перебору ночами приходилось дремать, скорчившись на анге под защитой силового поля. О костре оставалось только мечтать. Он давился сухими пищеконцентратами, изо всех сил пытаясь растянуть драгоценную воду, очищенную и профильтрованную на последней стоянке. Десс прекрасно же чувствовал себя, засыпая в болотной жиже, в силовой капсуле своего терминал-коммуникатора. Таким образом, к нему никто не мог подобраться ни сверху, ни снизу. Что Десс ел и пил - для чела было загадкой. На равнине его рот не закрывался, и он даже потолстел, а на болотах он совершенно не охотился, хотя некоторые птицы, разве что сами не лезли в рот, желая быть съеденными.
   Панцирь третьеполого покрывало множество присосавшихся паразитов, что-то вроде пиявок, огромных, буро-желтых, похожих на перевернутые пирамидки. Их жирные тела были оторочены колышущейся бахромой неисчислимых лап. Одни лапы эти создание использовали для того, чтобы лихо выпрыгивать из болота на любое шевелящееся существо. Другой тип лап, более многочисленный, напоминал присоски, ими пиявки удерживались даже на самой неудобной поверхности. Перебору даже пришлось включить силовое поле, так как появившееся в невероятном количестве пиявки заполонили анг. Как реактивные пули они сигали из болота и словно дождь сыпались на анг. Было очень хорошо видно, когда они скользили по прозрачному полю, что вся нижняя часть их тела усеяна острыми зубами, словно терка. Да уж, такая дрянь присосется, так потом и с кожей не отдерешь. Хорошо хоть, что шкуру Десса они не могли прокусить, хотя, похоже, что надежды не теряли. Десс периодически счищал их, но в рот не отправлял (может, боялся, что к языку прицепятся?), просто сжимал в ладони, а через некоторое время выбрасывал пустые шкурки. На вопрос Перебора, что он делает, третьеполый отвечал: "Не видишь? Ем!" Сначала Анджей посчитал, что он шутит, как можно есть ладонями, но со временем начал думать, что Десс сказал правду. Иногда третьеполый с головой погружался в грязь и лежал так некоторое время, словно пропитываясь водой, а потом бодро топал долгие километры.
   Перебор дал себе слово уточнить тонкости питания третьеполых на Флоллуэе, но потом, как они доберутся до суши. Сейчас не было никаких сил. Ему уже начинало казаться, что остальной Флоллуэй - это бесконечное болото. Правда, это болото изо всех сил старалось преподнести непрошеным гостям как можно больше сюрпризов. В одну из дождливых ночей, когда, казалось, сам Оммилук утонул в болоте, под днищем анга вспух огромный пузырь, который лопнул, выметнув столб пламени. Анг подбросило вверх и закрутило. Перебора, спавшего внутри силового поля на анге, завертело, словно в мясорубке. Второй пузырь, хлестнул пламенем крутящийся анг и он, потеряв управление вонзился носом в грязь. Перебор шваркнулся головой о силовое поле, да так что в ушах зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Еще один пузырь рванул, осветив болото, на многие километры вокруг вспухшее огненными нарывами.
   Десс откопал Перебора, и помчался вперед, толкая перед собой анг. Оглушенный чел лежал в прострации на доске, ничего не соображая. Пузыри вспухали и лопались, словно Десс бежал через минное поле. Несколько раз тртьеполый не угадывал, где проклюнется очередная газовая мина, и не успевал увернуться; пузырь лопался рядом с ним, его подбрасывало в воздух на несколько метров. Анг беспомощно отлетал в противоположную сторону. Но каждый раз Десс вставал и продолжал бежать вперед. Черноту ночи то и дело разрывали багровые вспышки болотного газа, сверху били молнии, словно природа сговорилась во что бы то ни стало уничтожить двух наглых людей бросивших ей вызов. Десс несся вперед, оставляя за собой огненную дорожку, которая пылала маленькими костерками, потом рассыпалась золотистыми искрами и наконец медленно угасала, будто тлеющий костер, залитый водой.
   Анджей очнулся, когда Десс добрался до твердой земли и упал в изнеможении. В неверном свете занимавшего дня Перебор увидел, как досталось папашке. Его панцирь покрывали черные подпалины, а половину правого глаза затянуло белесое бельмо. Решив устроить привал, Перебор выставил вокруг отдыхающего Десса силовое поле и отправился а поиски топлива для костра.
  
   Твердая земля
  
   Когда он вернулся, неся охапку местного хвороста, Десс уже встал и занимался добычей завтрака. По каким-то известным только ему приметам, он нашел место гнездования подземных "крабов" и быстро разрыл почву и выдернул из норы плоский блин, украшенный тремя рядами ног. Многоножие, похоже, было отличительной чертой фауны Флоллуэя, Каждая нога заканчивалась маленькой рачьей клешней. Довершал облик чудный поросячий хвостик, торчащий из утолщения, которое Перебор посчитал головой. Как оказалось, этот хвостик бы не что иное как стекало и Десс не рекомендовал трогать его голыми руками. Яд блинообразного краба - агрилл'уснса по флоллуэйски ("А у вас есть названия, которые можно произносить не ломая язык?" - поинтересовался Перебор) был смертельно опасным для любого теплокровного существа. Десс одним взмахом ланцетов отсекал хвостик и складывал агрилл'уснсов около костра.
   - Сегодня проверим, как ты перевариваешь флоллуэйский белок! - радостно сказал Десс, предвкушая мучения чела.
   - А не рано? - засомневался Перебор.
   - Давно пора! Если весь груз погибнет, ты загнешься от голода. А так понемножку, помаленьку. Может и выживешь. Да и знать будешь, что можно есть, а что нет. А то будешь тянуть в рот всякую гадость, если меня не станет!
   - Ты опять о своем!
   - Ты забыл, где мы прогуливаемся?
   - С тобой забудешь, как же! - Перебор мрачно посмотрел на щелкающих клешнями агрилл'уснсов и спросил: - Мы их хоть не сырыми будем есть?
   - Для тебя сделаю исключение, а вообще-то...
   Десс выхватил их норы очередного агрилл'уснса, отрубил ему хвост, лихо перекусил панцирь пополам и со свистом высосал содержимое.
   - Нет уж, я попробую жаренного! - волна тошноты подкатила к горлу Анджея - когда Десс бросил перед ним высосанного краба, клешни на его лапах продолжали дергаться.
   Запеченный же в своем панцире агрилл'уснс оказался не так уж плох на вкус, чем-то напоминая устрицу. Но Десс не разрешил Перебору много есть. Но и тот, кусочек, что он проглотил, через час вызвал резкую боль в животе и спазмы. Перебора вывернуло. Казалось, будто внутрь залили расплавленный металл. Желудок расстроился. И чел был вынужден опорожняться под внимательными глазами Десса, потому как на равнине не было ни одного высокого деревца или холма. Да и сил бы у Перебора не хватило отползти даже не пару шагов. Никогда еще на Флоуллэе ему не было так плохо. Десс, философски наблюдая за мучениями Перебора, изрек: "Значит агрилл'уснс тебе не походит!" - и всадил сыночку пару-тройку уколов из аптечки.
   К вечеру вконец измученный Перебор лежал под охраной Десса на обдуваемом ветерком холме. Около холма росла небольшая рощица мохнатых деревьев, казалось, что они зябнут на ветру и кутаются в пушистые меховые шали, сотканные из лишайников. Людям пришлось сменить место стоянки, потому как прежнее было совершенно испорченно и резким запахом испражнений привлекало несметные полчища гнуса. Гнус - это отдельная песня флоллуэйских болот. Десса спасал природный скафандр - любая самая зловредная мошкара не в силах прогрызть в нем дыру (если конечно не считать природных носителей микробластеров - жигалок, но те водились только в джунглях). А вот челу чуть ли не постоянно приходилось защищать свою кровь от перекачки в ненасытные утробы флоллуэйских кровососов скафом "вампир".
   Рядом с холмом змеилась маленькая речка. Тщательно исследовав воду, Десс пришел к выводу, что кожееды в не обитают, и он смог даже отмыть Перебора, слабого как младенец.
   По небу к холму кралась мрачная туча, похожая на огромный космический крейсер. Под ее тенью зелень расстилавшейся перед ними равнины померкла, по ней побежали угрюмые черно-лиловые тени. Туча двигалась, то распадаясь на множество юрких штурмовиков, то снова собираясь в огромный крейсер, словно космическая армада затеяла в атмосфере Флоллуэя боевые учения. Временами в туче появлялся разрыв и ее тут же пронизывало острие солнечного света, словно луч корабельного скорчера. Туча злилась, набухала, становилась темнее и мрачнее. Внезапно очередной удар солнечного луча развалил ее пополам, выпотрошив набухшее дождем брюхо. Туча огрызнулась мощным зарядом молний, и на землю обрушился сплошная стена дождя.
   - Можно было тебя и не купать, - сказал третьеполый челу, подставляя лицо под струи низвергавшееся с неба воды.
   Окружив себя и Перебора силовым куполом, Десс сел и принялся мрачно рассматривать долину, вмиг превратившуюся в клокочущую реку жидкой грязи, в которую то и дело били молнии. Одна, особо наглая молния, красной змеей скользнула с неба и с треском вонзилась с серебристый купол, возвышавшийся над людьми. Слепящая вспышка пронзила надвигающуюся ночь, от удара грома заложило уши. Силовое поле, без ущерба для людей, поглотило часть энергии, а часть рассеяло, переведя в световое излучение. Температура внутри кокона поднялась на несколько градусов, что показалось весьма кстати зябнущему Перебору. Он уже достаточно пришел в себя, чтобы отдать должное буйству флоллуэйской равнинной грозы.
   - Это надолго? - спросил он у Десса, молча взиравшего в темноту.
   - Да кто же знает! Тебе-то чего, спи! Утром подумаем, что делать.
   - Да что-то не хочется, - ответил чел и приподнявшись на локте. Прислонив лицо к невидимой стене силового поля, он глянул на долину, подсвеченную молниями, и испуганно отпрянул. С той стороны стены притиснулась чья-то оскаленная морда и огромные светившиеся бельма заглянули прямо в его глаза.
   - Что это? - нервно спросил он у Десса.
   - Тот, кто страстно хочет нас съесть.
   - А есть ли тут кто-нибудь, - спросил Перебор, на всякий случай отодвигаясь подальше от стены, - кто не хотел бы нас съесть? (При слове "съесть" его опять едва не -.)
   Десс промолчав, приняв этот вопрос за риторический. Впрочем, чел и сам знал ответ.
   - Спасибо тебе, Десс, - сказал Перебор, - ты снова меня спас.
   - Это мой долг, - ответил третьеполый.
   - Ты не жалеешь, что взял меня с собой? По-моему я приношу только лишние хлопоты!
   - Я привык, я всегда забочусь о своих детях. Хоть ты не урожденный флоллуэец, но все равно мой ребенок.
   Перебор удивился. Никогда еще он не видел приступов сентиментальности у Десса. Уж не заболел ли папашка?
   - Когда-то, очень давно... - начал Десс.
   - Погоди, - перебил Анджей и подполз поближе, чтобы лучше слышать. Дождь с такой силой хлестал по куполу, что заглушал слова. -Теперь говори.
   Перебор только сейчас сообразил, что ночью или просто в темноте, как это было в подледной стране или во время вынужденного сиденья в снегу во время бурана, Десс становится чрезвычайно говорливым. Днем же он отмалчивался, ограничиваясь угрозам оторвать челу голову или руганью в его сторону. Но стоило опуститься темноте, как рот третьеполого не закрывался и сам он неуловимо изменялся, становился человечнее, что ли.
   - Когда-то, очень давно, - повторил Десс, - все было по-другому.
   - Ага, и трава зеленее, и небо голубее, - в тон ему продолжил чел. - Так еще моя бабушка говорила!
   - Я не твоя бабушка, заткнись и слушай! - огрызнулся третьеполый. - Трава всегда остается травой. Вот только когда-то она не была почти повсеместно ядовитой. Небо... небо... оно и сейчас голубое. Голубое да не такое. Смерть с него не сыпалось с постоянством, переходящим в нудность. Люди тогда были добрее. Потому, что ежесекундно не боролись за право остаться живыми.
   - Когда же такое было? - спросил Перебор. - Это легенда?
   - Может быть и легенда, но, скорее всего, быль. А потом что-то случилось. Все изменилось. Как будто черная тень пала на землю и в один миг ласковая планета стала смертельно опасной для жизни. И для того чтобы выжить людям пришлось измениться тоже. Мы стали уникальной, может быть единственной во вселенной планетой мегасапробионтов - организмов, которые могут обитать в среде загрязненной до невозможности. Загрязненной смертью в тысячах обличий и миллионах ипостасей.
   - Что же случилось?
   - Никто не знает. Но мы ищем ответ.
   - Кто "мы"?
   - Мы на Флоллуэе означает моя семья и ничего больше. Ни правительства, ни общества в понятном тебе смысле на нашей планете нет. Чтобы выжить людям пришлось приспособиться. Если вода стала грязной, есть два варианта ее использования - очистить при помощи современных молекулярных фильтров, и научиться пить грязную.
   - Я понимаю, какой путь выбрали флоллуэйцы. Вы научились пить грязную воду?
   - Да, в принципе, но вода это просто пример, доступный твоему разумению. Мы стали эволюционировать, изменяя свой организм, приспосабливая его к изменившимся условиям.
   - Существует еще и третий путь, - подумав, сказал Перебор.
   - Какой третий?
   - Устранить причину загрязнения.
   - Чтобы ее устранить, прежде всего, надо ее знать. Знать, почему так изменился Флоллуэй.
   - Может, он был такой всегда? - не согласился Перебор.
   - Когда-то, очень давно, все было под другому... - снова начал Десс.
   - Нет-нет, хватит! Я это уже слышал! Откуда ты можешь знать?
   - Я помню!
   - Что-что??? Насколько я понимаю, катаклизм, если такой имел место на твоей планете, произошел тысячи, если не миллионы лет назад, не можешь же ты "помнить", что было до этого.
   - Могу!
   - Ты хочешь сказать, что тебе парочка миллионов лет?
   - Твоей тупости обзавидуется болотная пиявка! Память у нас передается по наследству, таким образом я помню все, что видели и знали мои предки! А мои потомки запомнят все, что увижу я. В том числе и твою уродливую морду.
   - Спасибо за комплимент! - съязвил Перебор.
   - Если бы не наша память, - не обратил внимания на его слова Десс, - то одной бы жизни не хватило, чтобы научить молодого третьеполого проходить путь с севера на юг и обратно! А так он помнит и знает все, что видели его предки. - Десс помолчал и продолжил через несколько минут: - Я думаю, что мы не только эволюционируем, но и вырождаемся в жуткой гонке за выживаемость. Когда на Флоллуэй опустился первый космический корабль, и мы узнали, что можно жить по-другому, то поняли, что дальше так не должно продолжаться! Каковы бы ни были грехи наших предков, мы полной мерой искупили их, положив миллионы жизней на алтарь немилосердной и справедливой Влекю-Ишжубц!
   - Ну да, без богини здесь не обошлось! - пробормотал Перебор, а громко сказал: - Что же делать?
   - Тот кто найдет ответ на этот вопрос, сможет изменить мир, а пока некоторые флоллуэйцы зарабатывают деньги, ведь, как известно, ничего не случается бесплатно, даже чудо...
   Занимавшийся рассвет вспугнул большую стаю тварей, расположившихся широким полукругом стоянки людей. Перебору даже показалось, что зрение сыграло над ним злую шутку, а может в этом были виноваты тени от деревьев, окружавших холм. Первых полномасштабных деревьев, увиденных им на Флоллуэе. Вроде бы звери улепетывали со всех ног, но он отчетливо видел их злобно скалившиеся морды, словно они бежали задом напёред.
   Десс замолчал. "Теперь до заката и слова доброго от него не услышишь", - подумал Перебор. Солнце решительно выкатилось на небо и с рвением принялось за свои обязанности. На долину обрушился такой жар, что жидкая грязь за считанные минуты стала твердой, как асфальт.
   Третьеполый вместе со своим ослабевшим сыночком продолжили путешествие. Перебор летел на анге, не в силах идти на подгибающихся ногах. Радовало только одно - что фляги были до отказа заполнены водой. Десс не забыл напичкать ее дезинфекторами и заставил Перебора несколько раз пропустить ее сквозь фильтры, а потом еще и вскипятить на костре.
   По асфальтированной долине носились, словно на реактивной тяге многоногие зверушки. Они мелькали с такой скорость, что понять на кого похожи эти существа было невозможно. Даже Десс, с его моментальной реакцией не смог, по просьбе Перебора, поймать реактивную многоножку. А может, особого продуктового интереса они для третьеполого не представляли, поэтому он и не стал себя утруждать. Для пропитания ему хватало другой живности, заполонившей равнину. Из закаменевшей земли торчали огромные пучки травы и мохнатые деревья. Между этими островами зелени прыгали стада "стригущих зайцев" (так обозвал чел встретившимся им на пути длинноухих зверей). Эти "зайцы", напоминали настоящих разве что длинными ушами. Тело вытянутое, гибкое как у змеи, три пары сильных ног, как у кенгуру, мощный хвост. Длинные "уши" - костяные выросты на макушке плоского черепа, которыми они ловко стригли траву. Передними, короткими лапами с когтями, как зубцы грабель, звери сгребали сжатую траву в стога, а потом, окружив такой стожок, быстро съедали его. "Кхуххл'фцюв, что можно приблизительно перевести - стригуны, - обронил Десс, когда Перебор поделился с ним названием. - При случае своими "ушками" кхуххл'фцюв может срезать зазевавшемуся хищнику голову или руку охотника. Сами первыми не нападают, но защищаются как бешенные".
   Десс показал Перебору, как охотятся на стригунов. Затаившись за мохнатым деревом, третьеполый принялся с силой проводить задними лапами по роговым надкрыльям панциря, извлекая резкие, скрипучие звуки, одновременно издавая пронзительный свист и через одинаковые интервалы прищелкивая челюстями. Постепенно интервалы становились все короче, пока свист и скрежетание надкрыльев не превратились в одну громкую и пронзительную музыку, от которой у Перебора заложило уши. Эта музыка оказала удивительное воздействие на длинноухих. Как завороженные они двигались к дереву, за которым прятался "музицировавший" Десс. Подманив их на расстояние удара, Десс взмахом передних лап уложил двух ближайших зверей наповал, остальное стадо, жестоко вырванное из транса, огромными прыжками испуганно унеслось к далеким холмам. Десс не стал тратить времени на приготовление кхуххл'фцюв, съев их сырыми, только по просьбе Перебора отдал тому "уши" - великолепные костяные ножи, остротой не уступающие тесаку лесоруба. С особым удовольствием третьеполый схрупал длинные жирные хвосты кхуххл'фцювов. Чел в который раз подивился, что при относительно небольшом размере Десса он съедает пищи, по объему превосходящей его тело раза в два, словно у него несколько запасных желудков. Хотя, если учитывать, сколько энергии он тратит, пробегая за день до ста километров, да при этом еще и вынашивая под сердцами будущих детей, то удивляться и не стоит.
   "На этой планете, подумал Анджей, никогда ни в чем нельзя быть уверенным". То, что он принял за холмы, к которым убежали "стригущие зайцы" на самом деле оказались огромными, высотой с двухэтажный дом зверюгами. Защищенные практически от любого хищника своим огромным ростом и тремя гибкими хоботами, медленно брели они по долине, сметая все на своем пути, взламывая асфальтовую корку грязи и оставляя после себя глубокие борозды, словно танки. Их массивные туши опирались на три пары колонноподобных ног, снабженных серповидными когтями. Эти стервятники Флоллуэя перемалывали массивными челюстями все, что попадало им в рот - деревья, зверей, траву, птиц, все, до чего могли дотянутся их длиннющие хоботы, но особенно они обожали падаль: сочную, полусгнившую. Запах разлагающейся плоти они чуяли своими хоботами за сотни километров и проявляли необычайную для таких колоссальных зверюг прыть, чтобы прибыть на место банкета вовремя. Их длинная шерсть свисала до самой земли и больше всего напоминала сухие ветви, мерно постукивающие при ходьбе. Эти создания обладали чрезвычайно плохим зрением и отвратительным характером, ничто и никто не смел становиться у них на пути. Пропахивав долины они так же равнодушно шли через реки и озера, никуда не сворачивая, погружаясь с головой в воду, наружу выставляя только кончик одного хобота, остальными затягивая в свои ненасытные пасти добычу. Десс предпочитал с ними не связываться и обойти стадо. Даже его силы и ловкости не хватило бы сразиться один на один с умпр'э-эуу. А чтобы положить все стадо не хватило бы, пожалуй, всех плазменных бомб. Именно поэтому Десс решил вновь - применить маневр под названием "дать деру", но случилось непредвиденное.
   Идущий во главе стада, самый большой и самый "ветвистый" умпр'э-эуу, очевидно вожак, наступил на возвышающийся над равниной бурый холм. Как выяснилось, по разъяренному реву холма, он оказался существом одушевленным и весьма обозленным непочтительным отношением к своей особе. "Холм" вскочил на ноги и перед умпр'э-эуу оказался самый свирепый обитатель равнин ящероподобный кж'ждаб-плли. Его длинное тело покрывала блестящая на солнце шипастая броня, способная выдержат прямое попадание скорчера. Ростом ящер едва доставал умпр'э-эуу до середины туловища, но "небольшая" высота компенсировалась быстротой, гибкостью и силой. Его длинный массивный хвост венчала булава, утыканная острыми костяными отростками. Безгубую морду пересекала широкая пасть. Клыки верхней и нижней челюстей смыкались снаружи, не оставляя никакой надежде жертве, подавшейся ему на пути. Естественно, этот блестящий боец как и все создание на Флоллуэе, был оснащен огромным количеством лап с сабельными когтями.
   Совершенно не кстати к Перебору пришла мысль, что все живые существа на Флоллуэе страдают избыточностью органов: многолапием, многоголовием, (вон у тех же умпр'э-эуу - три хобота, зачем спрашивается?), даже многосердием - словно бы природа озаботилась дать им руки/ноги/сердца/хвосты/ичтодругое про запас, наградив еще и способностью к регенерации.
   Пока медлительный умпр'э-эуу подслеповато щурился на внезапно выросшую перед ним вопящую преграду, кж'ждаб-плли размахнулся хвостом и врезал булавой в середину огромной туши. Вожак покачнулся, коротко взревев, и правым хоботом попытался обхватить хвост ящера. Но тот увернулся и опять ударил булавой, теперь уже целя по ногам, а затем, отскочив, вцепился клыками в промелькнувший хобот.
   Остальные умпр'э-эуу, услышав шум начали флегматично подтягиваться к полю битв.
   Вожак, не делая попыток освободить хобот, который жевал кж'ждаб-плли, левым хоботом обвил тело ящера и потянул вверх, одновременно умпр'э-эуу высоко задрал срединный хобот и несколько раз резко тряхнул им. Хобот ощетинился острейшими иглами. Вожаку удалось приподнять ящера, и он стегануть колючим хоботом по менее защищенному брюху. Поняв свою стратегическую ошибку, кж'ждаб-плли выплюнул оставшийся кусок хобота и принялся размахивать хвостом, извиваться, пытаясь зубами или когтями вцепиться в держащий его хобот. Несколько ударов булавы достигли цели и умпр'э-эуу выронил ящера. Тот упал на спину, но, мгновенно перевернувшись, снова рванулся в битву, пытаясь на этот раз прошмыгнуть между ногами вожака и вцепиться ему в жирное брюхо. Но с габаритами ящера было трудно поднырнуть под умпр'э-эуу. Да и тот не собирался сдаваться. Он резко встряхнулся, волна прошла по его массивному телу, приподнимая и ставя торчком отростки, которые сдавались шерстью, а оказались острыми, словно пики, костяными пластинами. Вмиг из ходячей горы мяса умпр'э-эуу превратился в гигантского ощетиненного дикобраза. Ящер, прыгнувший в этот момент на спину умпр'э-эуу, умудрился извернуться в воздухе, чтобы не напороться на костяные пики, и шлепнулся рядом. Мгновенно оценив свои шансы, он принялся вертеться вокруг раненого зверя и кусать незащищенные ноги, стараясь повалить на землю. Умпр'э-эуу ревел от боли и неуклюже поворачивался, пытаясь стегать нападающего колючим хоботом. Кто знает как бы закончилась эта битва если бы не вмешались зрители.
   Может быть умпр'э-эуу соображали туго, но действовали слаженно. Несколько особо тучных зверюг, воспользовавшись тем, что кж'ждаб-плли постоянно держится головой к вожаку напали на него с тыла, предварительно надев свои колючие доспехи. Двое обхватили всеми тремя хоботами хвост ящера и наступили на него, раздавив булаву, а двое подняли хищника в воздух, перевернули брюхом вверх и прижали к земле, сдавив изо всех сил.
   Битва гигантов поразила воображение Анджея. Хотя люди находились на расстоянии нескольких километров от схватки, даже здесь чувствовалось, как сотрясается земля от ударов массивных тел. Укрывшись за кряжистым стволом мохнатого дерева, увлеченные схваткой они не сразу заметили, что появился еще один любитель гладиаторских боев. Он подобрался очень близко и хотел уже напасть, но Десс, почуяв его запах, выпрыгнул ему навстречу, заслонив собой Перебора.
   Пришелец был похож на Десса, как отражение в зеркале, только цветом слегка отличался (подпалины на панцире Десса не сойдут до следующей линьки). Третьеполые зачирикали, заверещали что-то на своем языке. Сначала, как показалось челу совершенно ничего не понимавшему в их речи, они вроде бы разговаривали мирно, потом тон беседы резко повысился, затем упал практически до шепота. Похоже, что они о чем-то яростно спорили, размахивая шестью руками и подпрыгивая на месте, причем Десс продолжал перекрывать путь к челу.
   За спиной у людей разыгрывалась драма, но они не обращали на нее внимания, потому что под сенью мохнатого дерева произошла еще одна схватка. На глазах недоумевающего чела пришелец вдруг напал на его папашку, пытаясь сбить с ног прямым ударом в грудь. Но Десс подпрыгнул в воздух, перевернулся и приземлился на то же место, только теперь он приподнялся на задних лапах и принял боевую стойку. Анджей даже не знал, что ему делать - прийти на помощь "своему" третьеполому или не вмешиваться во внутривидовые разборки флоллуэйцев. Тем более, что в пылу драки было трудно разобрать где и чьи мелькают конечности.
   Перебор вскарабкался на дерево, надеясь, что оно не выкинет никакой шутки и не сожрет его, пока он будет сидеть на ветке. С дерева открывался прекрасный вид на драки: можно было выбирать, за чем наблюдать - как дерутся звери или как сражаются люди. Конечно же Перебор беспокоился за папашку и держал наготове эндер, чтобы в крайнем случай отстоять "родителя" с оружием в руках. Насколько он уже понимал флоллуэйцев, эта драка никак не относилась к нормальным отношениям.
   Десс быстрыми движениями средних лап разоружился, бросив на траву все инопланетное оружие. Это стоило понимать так, что он будет сражаться только тем оружием, каким наградила его природа. Правила чести, кто бы сомневался!
   Третьеполые кружили друг около друга, словно принюхиваясь. Чужак сделал выпад, ударив передними лапами, нижними делая Дессу подсечку. Во время удара его лапы выбросили из себя острейшие шипы. Десс, за долю мгновения до того, как его должны были коснуться лапы нападающего, сместился в сторону и, подпрыгнув, обрушил на спину чужака удар всех лап, которые тоже покрылись шипами. Чужак потерял равновесие и врезался грудью в землю, перекувыркнулся, и снова повернулся к Дессу лицом. Они кинулись друг на друга, сплетшись в тесный клубок всем двадцатью лапами. В тот момент, когда один прикасался к другому любой частью тела, оно выбрасывало острый шип с треском погружавшийся в броню противника. Десс, отбросил от себя чужака и, пошатываясь, встал на ноги. Тот, пролетев несколько метров, тяжело врезался в дерево, едва не скинув Перебора.
   Отряхнувшись, будто собака, вылезшая из воды, Десс вновь принял боевую стойку. Его конечности трансформировались: из запястий с сухим щелчком выметнулись костяные лезвия, а ладони сжались в обоюдоострые мечи. Он приподнялся на задних лапах, издал боевой клич и прыгнул на все еще не пришедшего в себя противника. Они сшиблись с глухим треском. Их яростная схватка походила на танец ополоумевших миксеров. Во все стороны брызнули куски ног и обрывки крыльев. Перебор от волнения свесился с ветки, пытаясь разглядеть, на чьей стороне перевес.
   Кж'ждаб-плли дергался, щелкал пастью, но умпр'э-эуу держались подальше от его острых клыков. Посмотрев немного на поверженного хищника вожак подошел к нему и наступил на голову. Череп ящера хрустнул, как яйцо, но тело продолжало дергаться в конвульсиях. Один из держащих тело отпустил хоботы и вспорол брюхо кж'ждаб-плли своими когтями. Потом аккуратно, словно патологоанатомы, победители расчленили ящера на множество кусочков и принялись с удовольствием поедать поверженного врага. Пировали только те, кто участвовал в битве, остальные поддерживали их, словно болельщики, трубя во все хоботы.
   Один третьеполый с бешеной скоростью крутился вокруг другого, шинкуя конечности противника в мелкую капусту. Будто ставя точку в битве, третьеполый с темными подпалинами на панцире вспрыгнул на спину врага и вонзил все шесть руко-лезвий в район сердец. Кровь струей ударила вверх. Раненый покачнулся, и в этот момент сидевший у него на спине снес ему голову. Победитель спрыгнул и застыл рядом с трупом, конвульсивно скребущим лапами землю. Кровь мягкими толчками вытекала из обрубка шеи.
   Перебор спрыгнул с ветки и хотел хлопнуть Десса по плечу, но передумал. Из панциря папашки до сих пор торчали острые шипы.
   - Ты чего такой колючий? - спросил Перебор. - Я тебя еще таким не видел.
   - Хочешь жить, умей колоться, - грустно ответил Десс.
   - А здорово ты его, - сказал чел, рассматривая то, что осталось от первого третьеполого встреченного им на этой планете.
   - Да куда уж здоровее, - тихо ответил Десс и присел рядом с телом поверженного, прямо в кровавую лужу. - Кстати, познакомься, сыно-ок, - это твой дядя.
   - Чего? - ошалело переспросил Перебор.
   - Это мой брат - Лпаак-Длиип-Моуррых.
   - Красивое имя, - все еще не в силах переварить новость пробормотал Перебор. - А чего ж ты его так... по братски?
   - К великому горю нашего рода Лпаак-Длиип-Моуррых лишился рассудка, потеряв весь первый выводок детей, которых вел через джунгли.
   - А что же он хотел сейчас? Чего это вы сцепились?
   - Что можно хотеть на Флоллуэе? Убить врага.
   - А враг, надо понимать был ты?
   - Нет... ты.
   - Но я... мы... ничего же ему не сделали.
   - Кто поймет, что у него творилось в голове, да примет его тело в свои объятия великая Влекю-Ишжубц!
   Десс встал. Колючки с тихим шипением втянулись обратно, словно их и не было. Руки приняли обычный вид. Изо рта хлынула слюна. Озадаченный Перебор решил, что папашка собрался откинуть все десять лап, отправившись вслед "братику". "Может, - подумал чел, - колючки родственничка были того - ядовитые какие-нибудь? Вон у Десса весь панцирь в дырах, словно рядом взорвался склад боеприпасов". Но Десс пока не собирался умирать, а приступил к обряду упокоения своего убиенного братца, не обращая внимания на вытянувшееся лицо Перебора, увидевшего ритуальную пару лап.
   Пока третьеполый тщательно натирал и кромсал панцирь брата, Перебор нервно оглядывался назад. Стадо умпр'э-эуу подходило все ближе и ближе. Уже было видно злобный огонек в маленьких глазах треххоботных зверюг, еще не остывших после схватки с ящером. Кто знает, что они могли сделать с двумя маленькими людишками, вставшими у них на пути.
   - Десс, ну давай быстрее! - взмолился Перебор.
   Тот, не обращая на него внимания, одним взмахом раскроил череп покойного.
   - Что это? - шепотом спросил Перебор.
   Десс снова ничего не ответил, углубившись в церемонию. Череп же оказался разделенным костяными перегородками на три половины, в каждой их которых находился отдельный мозг. Методично искрошив тело братца, Десс неторопливо разбросал вокруг частицы Лпаак-Длиип-Моуррыха, чтобы тот мог присоединиться к великим предкам и вымолить у них прощения за свой бесчестный поступок. Дикий рев потряс окрестности. Умпр'э-эуу почуяли запах крови. Десс, очнувшись, рассеянно глянул на стадо умпр'ээуу, словно пытаясь понять, откуда они здесь взялись.
   - Ну, и как это ты умудрился их приманить сюда? - спросил он Перебора.
   - Я??? - взревел обиженный до глубины души чел. - Ты вообще всеми своими запасными мозгами поехал, могильщик, пся-крев! Если бы не шинковал своего брательника, давно уже ноги унесли.
   - Так что нам мешает? - спокойно спросил Десс, развернул свои крылья и умчался.
   - Ну нифига себе, что творит, зараза! - выругался Перебор, вспрыгивая на анг.
   Даже той небольшой скорости, что выдавала перегруженная доска, хватило, чтобы оставить далеко за спиной разъяренных умпр'э-эуу.
  
   Камни, камни
  
   Перебор и раньше подозревал, что они потеряли тропу, по которой в свое время ходил Десс,окончательно он убедился в этом, когда перед ними появилось то, что Десс обозвал: "Зауноззой в заднице", впервые столь неподобно использовав имя богини.
   Удирая от умпр'э-эуу они вышли к огромной долине - тихой, наполненной мягкой истомой, согретой ласковыми лучами Омиллука. Она лежала за двумя высокими холмами, у подножия которых валялись каменные глыбы разнообразнейших форм и размеров. Казалось, будто сумасбродные великаны собирали здесь сюрреалистические паззлы - так причудливо глыбы громоздились друг на друга. Сама же долина была наполнена камнями гладкими, словно обкатанная морем галька. На холмах стелился и колыхался цветастый, многослойный ковер. Огромные кусты тянули к солнцу свои перистые ветви, унизанные тяжелыми гроздьями ядовитых лиловых цветов. Высокие травы кололи воздух острыми как иглы стеблями. Скрюченные низкорослые деревья, закутанные в драные шали перламутрово-сизых листьев, походили на согбенных нищих, просящих подаяние. Густая запутанная сеть вьющихся растений душила в цепких объятиях все, до чего дотягивалась; громадные яркие соцветия, сочащиеся нектаром, привлекали к себе тьму насекомых, которые тонули в сладком сиропе, питая плотоядные цветы своей кровью. Но! Растительность привольно чувствовала себя только на склонах холмов, долина же была странно голой и бесплодной, словно вылизанная громадных языком.
   Из травы прямо перед носом Десса выпорхнуло какое-то создание, которое оказалось еще одним третьеполым. Странно-ссохшимся, в половину меньше Десса. Панцирь пришельца отливал белесо-сизым цветом и выглядел так, его хозяин долго кувыркался среди острых обломков скал.
   - Что это с ним? - спросил Перебор, удивленно разглядывая появившегося. - Больной что ли?
   - Просто старый! - ответил Десс. - Очень старый.
   - А-а-а... А хочет чего? Неужели тоже драться?
   Старый третьеполый носился вокруг Десса, что-то возбужденно чирикая и попискивая. Он подпрыгивал, делая странные движения, словно хотел прижать Десса к груди, но ему недоставало роста чтобы обхватить его шею, и он тяжело плюхался на зад, снова подскакивал и размахивая лапами, все более возбуждаясь.
   - Да куда ему драться! Как только жив до сих пор! - Десс осторожно перехватил лапы старика, и что-то успокаивающе зашипел-зачирикал.
   - Так чего же он все-таки хочет?
   - Поговорить он хочет! - объяснил Десс, все еще не отпуская старика, чтоб тот не поранился о его тело.
   - Ну, надо же! Не наговорился еще за свою жизнь? Сколько ему лет-то будет?
   - Наверное, около... девятисот...
   - Сколько? - ахнул Перебор. - По стандартному времени? Или по флоллуэйскому?
   - Год на нашей планете всего на несколько суток короче стандартного космогода, - ответил Десс. - Он действительно глубокий старик. Я помню его.
   - Встречал раньше?
   - Нет, но помню. Наверное, мой предок-наставник его встречал.
   Древний третьеполый тем временем успокоился и, заглядывая в глаза Дессу, говорил теперь тихо и, как показалось Перебору - жалобно. Папашка внимательно слушал его, иногда вставляя пару слов и согласно мотая головой.
   - Старость надо уважать! - изрек Перебор и слез с анга, приготовившись к долгой остановке. - Все равно смеркается. Здесь и заночуем.
   Старец оказался тем еще болтуном. Примерно через час Десс сплавил его на Перебора, а сам тем временем собрал дрова для костра и притащил чью-то многолапую и двуголовую тушу. Чел, занятый костром, который никак не хотел зажигаться (дрова были твердыми как камень и с таким же успехом горели), вполуха слушал непрекращающуюся болтовню временами вставляя многозначительное мычание в монолог дедули. Очевидно, этого было достаточно, чтобы рассказчик с еще большим рвением продолжал говорить и размахивать лапами. Перебор облегченно вздохнул, когда из зарослей на холмах с треском выбрался Десс.
   - Прошу тебя, угомони этого болтуна, у меня уже в ушах звенит!
   - Старость же надо уважать или я ослышался? - саркастически спросил Десс.
   - Да согласен я его уважать, еще бы понимать, о чем он говорит! - простонал Перебор.
   Десс, не обращая внимания на его мольбы, занялся приготовлением ужина. Аромат жареного мяса поплыл над стоянкой. Перебор сглотнул слюну.
   - Хочешь? - протянул ему дымящуюся ногу Десс. Перебор отшатнулся:
   - Нет, спасибо, я уже как-то раз попробовал!
   - Как знаешь! - ухмыльнулся папашка и отдал ногу болтливому старику. Тот радостно вцепился в мясо и начал уплетать его, продолжая говорить, но уже с полным ртом, поэтому голос стал не таким резким и чел облегченно вздохнул.
   - У меня для тебя что-то есть, - сказал Десс и вытянул припрятанное яйцо. - Зверюга эта высиживала. Проверим как ты усваиваешь такой белок.
   - Может не надо? - жалобно спросил Анджей.
   - Надо, - неумолимо ответил папашка и сунул яйцо в тлеющие угли, чтобы испечь его.
   Печеное яйцо издавало приятный аромат и выглядело почти съедобным, если бы не ядовито-розовый белок и два мутнозеленых желтка. Десс, явно издеваясь над сыночком аккуратно нарезал яйцо на ломтики и выложил замысловатым узором на широких листьях. Перебор зажмурил глаза и съел тонюсенький ломтик. Остальное с радостным писком умял старичок, вместе с листьями. Когда с ужином было покончено, Перебор завалился спать, а около погасшего костра Десс продолжал беседовать со старцем. Теперь уже рот папашки не закрывался, старичку едва удавалось вставлять пару слов.
   На рассвете Перебор проснулся, удивленный тем, что он еще жив и его даже не тошнит от вчерашнего ужина. Он сел, потянулся и зевнул во весь рот. Десс и старичок сидели на том же месте и продолжали беседу. Старик часто клевал головой, вздрагивал и вытаращивал глаза, похожие на два сморщенных чернослива. Десс говорил все медленнее, задумчивее и с первыми лучами солнца замолчал вовсе.
   Старик очень огорчился, когда увидел, что люди собираются дальше. Он истосковался по общению, сидя в своей норе, так далеко от торных дорог. Старик, горюя, исходил слюной и все не хотел отпускать их. Когда же Десс и Перебор, распрощавшись с ним, собрались идти через долину, обслюнявленный и обсопливленный старец, взревев - умпр'э-эуу отдыхает! - кинулся наперерез и, с невероятной в его хлипком теле силой, оттащил их от входа в долину.
   - Что случилось? - спросил Перебор у Десса, пытавшемуся разобрать вопли старика.
   Десс, похоже, наконец-то понял, что говорит старик. Он подошел к самому краю травяного ковра, который у входа в долину резко закачивался, словно его отрезали ножом. Постоял немного, всматриваясь в гладкие камни. Перебор подошел и стал рядом. Старичок за спиной взвизгнул от ужаса. На взгляд чела долина была как долина, каменистая, да и только. Перебор бы со своей человской беспечностью пошел вперед, но Десс оттащил его от кромки травы, а сам вломился в заросли на склоне холма. Через пару минут он вернулся, держа в руке что-то извивающееся и верещащее, размахнулся и кинул зверька на каменное поле. Тот плюхнулся на спину и остался лежать, оглушенный падением. С минуту ничего не происходило, а потом ближайший камень пришел в движение. Он, словно капля ртути, подкатился к зверьку, пытающемуся отползти от приближающегося ужаса, и накрыл его. Через мгновение камень покатился дальше, оставив после себя абсолютно чистое место.
   - Сельва-маць! Оно живое?- выдохнул Перебор. - Что это за дрянь?
   Вот тут то Десс и изрек:
   - Заунозза в заднице!
   - Чего? - не понял Перебор. - Это ты про кого сейчас сказал?
   Старик, испуганно присел и прикрыл голову руками, словно ждал, что сейчас ему на темечко рухнет гнев великой богини хаоса.
   - Это - ыдл'овв... - прошипел Десс. - Вот что кричал нам старик... живые камни... ну... почти живые... если аппетит можно считать признаком жизни. Жрут все, до чего могут дотянутся. Видишь, всю органику в долине извели.
   - Между ними можно пройти?
   - Нет. Стоит только ступить в долину, как они почувствую вибрацию почвы и тогда нападут на тебя всем стадом. Это только кажется, что они медленно передвигаются, когда голодные носятся, быстрее чем я.
   - Ты с ними сталкивался?
   - Нет. Но я про них помню. Странно как, - Десс повернулся и заглянул Перебору в глаза, словно пытался на их дне найти ответ на интересовавший его вопрос, - странно, что в этот поход мне приходиться сталкиваться со многим впервые. То ли оттого что ты рядом, а может и потому, что мы сбились с тропы.
   - Ну вот я еще и виноват! - проворчал Перебор.
   - А кто? Кто? Может, это я устроил фейерверк в ущелье?
   - Кто старое помянет, тому глаз вон! - перебил его Анджей.
   - Хорошая мысль! - оживился Десс.
   - Э-э-э! Ты жвалы-то не раскатывай! Это поговорка такая! И не про мои глаза, а про твои! Ты мне лучше скажи, камни эти, они что разумные?
   - Да кто ж их знает! Зато прожорливые!
   - Что будем делать? Обойдем?
   Всякий раз обходить опастность, времени не хватит! И так много потеряли! Сначала из-за твоей идиотской выходки, потом из-за заминированного болота, потом стадо умпр'э-эуу, а теперь еще эти камни, так мы в океан упремся! Будем идти вперед!
   - Так они же нас сожрут!
   - Ты полетишь! На анге.
   - А ты?
   - И я полечу!
   Перебор на глаз прикинул расстояние, контролируемое живыми камнями.
   - Не хочу тебя обижать, Десс, но на своих крылышках, ты просто не дотянешь, здесь же не меньше двадцати километров!
   - Если ты такой умный, то отчего еще не император вселенной? - изрек Десс. - Кто тебе дал право сомневаться в моих словах? Голова на плечах не жмет? Что ты знаешь обо мне? Да практически ничего!
   - Ну да, - покладисто согласился Перебор и ехидно продолжил: - одна башка чего стоит, будь у меня в голове три мозга, где бы я сейчас был? Наверняка, не здесь, с "зауноззой в заднице"!
   Десс смерил его уничижающим взглядом и отправился к камням, лежащим у подножия холмов. Перебор остался около анга вместе со старцем, который днем словно в рот воды набрал - сидел рядом и молча пыхтел.
   Десс вернулся через несколько часов с грудой каких-то серо-зеленых камней, поблескивающих на солнце. Усевшись рядом с Перебором и дремавшим стариков Десс принялся аккуратненько разделять камни на тонкие пластины и... отправлять их себе в рот. Перебор молча смотрел, пока третьеполый не сжевал половину принесенных камней.
   - Ну и как? - спросил чел, - вкусно?
   - Попробуй, - последовал ответ.
   Перебор взял в руки тонкую пластинку, понюхал, откусил кусочек, пожевал и с отвращением выплюнул. Долго промывал рот водой, но каменная крошка продолжала скрипеть на зубах. Десс довольно зачирикал - смеялся. Отчирикавшись, он принялся поедать камни дальше, с явным отвращением на лице.
   - Пообедал? - участливо спросил Перебор, когда Десс, расправившись с камнями улегся на спину и подставил живот солнцу.
   - Заткнись! - посоветовал Десс.
   Перебор послушно заткнулся, но, несмотря на показное спокойствие, его снедало любопытство - что же будет с третьеполым, наевшимся камней?
   Солнышко пригревало и из живота Десса стало доноситься бурчание, которое перешло в тихий монотонный звук, словно под крышкой котла закипала вода. Звук усиливался и вскоре раздался громкий выхлоп - из анального отверстия третьеполого вырвалась струя зловонного газа. Старик проснулся и сел, озираясь в недоумении. Десс подскочил и скомандовал: "Минутная готовность!" Перебор запрыгнул на анг и, попрощавшись со стариком, они с папашкой направились к смертельной границе. Десс шел странно, подпрыгивая и сопровождая свои прыжки удушающими миазмами. Перебор помалкивал, понимая, что его комментарии сейчас излишни.
   Подойдя к черте, ограничивающей охотничьи угодья ыдл'овв, Десс взлетел в воздух на своих крылышках и, скомандовав: "Пошли!" конвульсивно сократил брюшко. Струя вырвавшегося газа придала ему ускорение, да такое, что Перебор еле поспевал над ним. Он старался обогнать третьеполого, летящего на реактивной тяге желудка, чтобы не идти в кильватере (уж очень специфический запах сопровождал Десса), но безуспешно. Тогда он отлетел далеко в сторону и за это поплатился. Анг шел довольно низко над землей, поэтому зацепился верхушкой за один особо большой валун. Вместо ожидаемого удара о камень последовало мягкое торможение - Анджею показалось, что он влип в огромное желе. Анг завяз, а чел, перекувыркнувшись, упал на долину, едва не задев ыдл'овв. Тут же вскочив на ноги, Анджей оглянулся. Десс был далеко-далеко впереди, а к елу уже катились со всех сторон трепещущие камни с намерением хорошенько подкакусить. Одной рукой Анджей включил скаф и защитное поле обволокло его тело, другой схватил эндер и принялся расстреливать приближающихся. Но лучи, расплавляя корку грязи на поверхности камней, обнажали их нутро - маслянисто блестящую поверхность, похожую на жидкий металл. Она отражала лучи, а камни, не обращая внимания на уколы плазмы продолжали двигаться вперед. Андею пришлось прыгать, как горному козлу между камнями, чтобы не попасть им в "рот", кто знает какой у камешков желудочный сок, может он в силах растворить оболочку скафа? По счастью Десс заметил вспышки и, заложив крутой вираж, кинулся на помощь незадачливому отпрыску. Несколько зарядов, выпущенных из скрочера разметали камни, не нанеся им видимых повреждений. Ыдл'овв, который захватил анг, выплюнул его, признав несъедобным и отполз в сторону. Анджей взгромоздился на доску и припустил вслед за Дессом, прокляв свое слишком привередливое обоняние.
  
   Когда камни под ними закончились и потянулся зеленый луг, Десс опустился на землю. Анджей приземлился рядом, пробормотал: "Спасибо". Десс не удостоил его ответом. То ли злился, то ли был озабочен своим состоянием - периодически из него вырывались струи газа, подбрасывая над землей. Так подпрыгивая и "газуя" Десс устремился вперед. Перебор пошел вслед за ним. Анг медленно летел рядом. Говорить не хотелось, да и днем Десс обычно молчал, ограничиваясь разве что редкими ругательствами и угрозами в сторону неуклюжего сынка. Они дошли до ручья и остановились пополнить запасы воды. Памятуя о кожеедах Перебор отловил в траве какого-то прыгуна с длинным хвостом и, держа за кончик хвоста, опустил в воду. Синий прыгун визжал и трепыхался, всеми силами стараясь дотянуться до пальцев Перебора. Окунув зверька в воду чел подождал несколько минут, а потом вытянул и положил того на бережок. Полузадохшийся прыгун отдышался и юркнул в густую траву унося подальше все ноги от сумасшедшего хищника, вознамерившегося его искупать вместо того, чтобы сожрать.
   - Неплохая попытка, - одобрил Десс действия Анджей, - только в следующий раз если захочешь умереть быстрой смертью лови не синего, а зеленого влюп'быы. Раз куснет и ты уже в раю, или что там у челов приятного после смерти?
   Отфильтровав и дезактивировав воду они наполнили фляги. После этого Перебор с наслаждением выкупался под охраной Десса. Третьеполый и сам залез в воду, смывая грязь после битвы и периодически оглашая окрестности громким бульканьем.
   - Никак ты рыбу глушишь на ужин, - заметил Перебор с невинным лицом. - Боюсь только, употреблять ее в пищу будет невозможно. Уж больно ядреный газ ты используешь.
   - Будешь умничать - скормлю ыдл'оввам! - буркнул Десс.
   - Слушай Десс, а о чем вы так долго беседовали со старцем? -полюбопытствовал Перебор, когда папашка вылез из ручья и растянулся на солнышке.
   - Воппал-Преиммюб-Аззуп'ит, посвятил меня в свои глубокие размышления о судьбе Флоллуэя. - нехотя ответил Десс. - Кстати, оживился он, - это не его родовое имя, а имя данное другими, что само по себе огромная редкость. Это первый на нашей памяти случай!
   - Ну раз ты не помнишь, вместе со всеми предками... - протянул Перебор. - А что оно означает?
   - Тот, который знает то, чего не знают другие.
   - Скромненько. И так что же о чем он говорил?
   - Он говорил, что из года в год людей на Флоллуэе становиться все меньше и меньше, что нельзя дальше жить так, как жили наши предки. А уж он-то точно знает, как они жили!
   - Кто бы сомневался, он сам предок ходячий! Но это ты-то и сам все знаешь! Стоило столько болтать!
   - Говорить, а не "болтать" всегда стоит! - резко ответил Десс. - Информация сама по себе сокровище, а общение с собой подобными - великий дар судьбы.
   - Что не часто выпадает поболт... поговорить?
   - Нет... все больше приходиться слушать болтовню тупых челов!
   - Да ты не кипятись, Десс, случше скажи мне, а старику не страшно там жить одному, около этих камней?
   - Как ты думаешь, дожил бы он до такого возраста, если бы не умел здесь выживать?
   - Ну да, ну да, - задумчиво ответил Перебор. - Что еще он говорил?
   - Рассказывал о своей жизни. А я ему рассказывал о других мирах.
   - Славно потрепались! - ухмыльнулся Перебор. - Всю ночь не спали. А еще говорят женщины болтливые. Не видали они двух третьеполых ночью!
   - Что бы ты понимал! - ответил Десс.
  
   Отдохнув и подкрепившись - Десс как всегда ел все что на глаза попадется, они продолжили путь.
   Солнце клонилось к закату, а Десс все так же бодро топал вперед, показывая дорогу. Хотя дорогой местность, по которой они шли, мог бы назвать только истинный мазохист. Больше всего это напоминало небрежно вспаханное гигантским плугом поле - то и дело нога проваливалась в какую-то колдобину, а в следующее мгновение приходилось взбираться на огромную кочку, из которой торчали, словно иглы взбешенного умпр'э-эуу, пучки высохшей травы. Когда закончилось "вспаханное поле" пошли каменистые холмы, между которыми приходилось двигаться непредсказуемыми зигзагами, то пробираясь узкими руслами высохших ручьев, то карабкаться по осыпающейся круче вверх, то скатываться, как заправские слаломисты по крутому склону. Камни на склонах были расположены так, словно природа поставила перед собой цель максимально досадить людям. Они располагались подобно природным гигантским ступням, но ступить с одного на другой было совершенно невозможно. Приходилось постоянно спрыгивать с одного, потом карабкаться на другой, или обходить их, кляня коварство создателя. В щелях под камнями таились полчища тварей, флоллуэйских родственников скорпионов - плоские, словно раскатанные катком, с длинными тонкими лапами; изогнутые хвосты располагались по окружности, создавая шевелящуюся и сочащуюся ядом бахрому. Кончики хвостов сходились в середине и покачивались на ходу, роняя капли яда с острых жал. Твари скользили по камням, словно по льду, меняя цвета подобно хамелеону и вызывая тошноту своей отвратительной грацией. Стоило их потревожить, как во все стороны, подобно раскрывающемуся цветку выстеливались хвосты и жала вонзались в незадачливого гостя. Приходилось очень внимательно смотреть под ноги, одиночными выстрелами расчищая дорогу, одновременно стараясь не вызвать обвал и не переломать конечности.
   - Еще два-три километра такой дороги и я сдохну! - простонал Перебор, только что скатившись с очередного холма вместе с грудой камней
   Десс стоял наверхушке другого холма и терпеливо ожидал его.
   - Хочешь подчинить себе мир, победи сначала себя! - крикнул он Перебору, лежащему на спине и хватающего ртом воздух.
   - Никак вечер близко, умные мысли стал изрекать, - парировал тот и полез наверх.
   - Солнце садится, - сказал Десс, когда чел вскарабкался и стал рядом. - Останавливаемся. Нужно отдохнуть!
   - Надо до же, - удивился Перебор, - первый раз слышу от тебя сегодня разумные вещи! Отчего вдруг "надо"? Устал? Или живот разболелся?
   - Много болтаешь! Мало времени на сон останется! - осадил его Десс.
   - Нет, конечно же ты прав! Я устал как черт! И есть хочу!
   - Тебе бы только живот набить! - отозвался Десс.
   - Ну, уж извини, твоим стальным желудком я не обладаю, камни жрать не могу! А вообще - кто бы говорил! Ты же круглосуточно ешь! Когда только разговаривать успеваешь!
   - Желудок не стальной, - спокойно ответил Десс, пропуская выпд мимо ушей, - форсажный. Ты же видел как он работает. Используется в экстренных случаях для увеличения дальности полета, ну и для скорости тоже.
   - Ага - и для услаждения обоняния! - ухмыльнулся Перебор. - Не! Но вообще, скажу тебе - это было круто! - он восхищенно покрутил головой. - Надо же! Природный реактивный двигатель. Как же ты можешь одним и тем же желудком и пищу и камни переваривать камни?
   - У меня два желудка.
   - Два? То-то я смотрю, что ты лопаешь на ходу все что шевелиться!
   - К твоему сведению - пища это энергия. Я могу получать энергию, в отличие от тебя, не только отправляя ее через рот в желудок. Я впитываю солнечную энергию, через свой панцирь и накапливать ее в природных батареях, а также могу усваивать пищу через ладони.
   - То-то я видел, как ты в болоте пиявочных жаб давил! - протянул Перебор и прищелкнул языком. - Да ты просто монстр какой-то! Ты уверен, что тебя пама-мама-третий сделали? А, может, в какой лаборатории по винтикам собрали?
   - Это у тебя в голове винтиков не достает! И где ты только взялся на мои жвалы!
   - Не хочется тебе напоминать... - начал было чел.
   - И не напоминай, - отрезал третьеполый, - хватить языками трепать, пора ужинать и отдыхать. Завтра трудный день.
   - А когда он у нас был не трудный? - вздохнул Перебор и спросил: - Слушай, Десс, а языков-то у тебя сколько? Ночью еще один не отрастает? - и тут же ловко увернулся от подзатыльника, который пытался отвесить ему папашка.
   На ужин Десс себе приволок отбрыкивающуюся зверька с длиннющим носом. В животе у того располагалась кожистая сумка, набитая яйцами, а на спине росли рудиментарные крылья, покрытые мехом, хвост же напоминал еловую шишку. В чешуйках этой "шишки" гнездились целые колонии паразитов, похожих на огромных, с человеческий ноготь, вши. Анджея передернуло, когда он увидел, как Десс, изжарив зверька, вышелущивал "шишку" и с наслаждением поедал паразитов. Свое меню из пищеконцентратов чел разбавил парой печеных яиц, от души надеясь, что утром проснется, а не умрет ночью от отравления.
   Когда они лежали, защищенные силовым полем и смотрели на звезды, Перебор осмелился задать вопрос, который не давал ему покоя уже вторые сутки:
   - Скажи мне, Десс, а почему у твоего брата в черепе было три мозга? И у тебя так, или он был чем-то болен?
   - Три мозга - это нормально для Хранящего любовь, - ответил Десс.
   - А зачем столько? Ты меня извини, конечно, но вроде бы ты не гений, - задумчиво сказал Анджей. - Нет, конечно ты очень умный, и все такое... - быстро поправился он.
   Десс рассмеялся. Его хриплое чирикание далеко разнеслось в ночной тиши.
   - Не надо оправдываться, я понял, что ты хотел сказать. Да я не гений, в том смысле, какой ты в него вкладываешь. Мы гениальны в своей способности выжить. Гениально адаптированы. Чудовищно приспособлены. Зачем спрашиваешь мне столько мозгов? Ну, прежде всего это в дублирующие системы. Удар в голову для меня не будет смертельным. Даже если повредить две трети черепа, я смогу выжить и нормально функционировать. И память моя останется при мне.
   - А что у тебя три разных памяти?
   - Нет. Одна. Но трижды продублированная. Память - основа выживания. Мы вообще никогда и ничего не забываем и передаем свою память по наследству. Если мой предок когда-нибудь победил какого-то врага, я буду знать, как победить потомка этого же врага, когда встречу его. Вот и твоя рожа будет знакома моим потомкам.
   - Ничто на земле не проходит бесследно, - задумчиво протянул Анджей и поправился - на Флоллуэе. Но, скажи мне, а чем же отличается один мозг от другого?
   - Как бы тебе доходчиво все объяснить, - задумался на мгновение третьеполый: - Один мозг активен днем, другой ночью. А третий - резервный. Работает тогда, когда первые два отдыхают.
   - Ага. Это как у трехголового дракона из древнеземных сказок. Одна голова бодрствует, пока две других дрыхнут, - заметил Анджей. - Так ты, наверное, можешь долго не спать?
   - Я вообще никогда не сплю, так как это делаешь ты. Не отключаюсь полностью. Тело отдыхает, а один из мозгов постоянно работает.
   - Так вот почему ты ночь так много болтаешь! - осенило Перебора. - У тебя включается ночной мозг! А он-то и отвечает за словоизвержение!
   - Я не болтаю, как ты изволил высказаться, - уязвлено заметил Десс, - я разговариваю. Высказываю мысли. И умные мысли! Не то что у некоторых!
   - Да ладно, ладно! Не кипятись! - покладисто попросил Анджей и замолчал, переваривая информацию.
   Тем временем Флоллуэй спал под черным саваном. Небо заволокло тучами. "Мало нам напастей, так дождичка давно не была. Какого-нибудь ядовитого, чтоб не расслабляться. А то за сегодняшний день никто и не напал. Непорядок!" - подумал Анджей.
   - Десс, скажи мне, - попросил Анджей после долгого раздумья, - А откуда ты все так про себя знаешь? Ну, ведь у вас не ни больниц, ни ученых , которые исследовали бы и строение вашего тела, и прочие функции, а ты так легко объясняешь чего у тебя внутри, как оно работает и для чего предназначены те или иные органы. Вот мы только уроках биологии проходили внутреннее строение. Я бы, например, ни в жизнь не догадался без книг, как у меня устроен мозг или как внутри органы расположены. Хотя, конечно при вашем способе хоронить умерших...
   - Понимаешь, сыно-ок, наша цивилизация отличается от вашей, как я однажды говорил тебе. Не стоит переносить на нас стереотипы техногенного образа жизни. Познать человека можно и не применяя специальной аппаратуры. Надо заглянуть в себя, прислушаться к себе и понять то, что ты услышишь. Ваша вера состоит в том, что вы верите всему чего не видите, а мы видим то, во что верим.
   - Что-то ты, папашка, сказал такое умное, что я не совсем понял!
   - Видать, еще не созрел для умных разговоров.
   - Ну да, теперь я знаю намного больше, чем могу понять.
   - Мал еще, наверное!
   - Мал еще... - задумчиво повторил Анджей. - А сколько же тебе лет, Десс?
   - Мне? Ну, лет триста, не больше! Я еще так молод!
   - Сколько??? - Анджей даже привстал, чтобы повнимательнее вглядеться в лежащего рядом с ним десятиногого флоллуэйца. - Сколько-сколько??? - он никак не верил своим ушам. Десс не отвечал, загадочно поблескивая глазами, в индиговой глубине которых плавало отражение звездного неба. - Ну да, конечно, - потрясенно пробормотал Анджей, по сравнению с тобой, я еще памперсы-то и не снимал.
   - А придется, - совершенно серьезно ответил Десс. - На Флоллуэе в памперсах далеко не уйдешь.
   - Это я уже понял. Десс, а ты сам себя иногда не боишь?
   - "Иногда" не боюсь, временами только!
   - Да ну тебя, - обиделся Анджей, - я серьезно спрашиваю.
   - А я серьезно и отвечаю, - ответил Десс и не выдержав захихикал. - Ты знаешь, я больше за тебя боюсь, как бы ты чего не отчудил и не попал в такую беду, из которой я просто не успею тебя вытащить!
   Перебор помолчал, а потом, глядя на звездное, небо спросил:
   - Десс, а тебе не одиноко? Вот так одному идти через всю планету с севера на юг... - он передернул плечами. - Так и свихнуться не долго, один на тыщи километров вокруг, а рядом бродят создания, жаждущие тебя сожрать.
   - Одиночество - это когда тебя некому упокоить... - с едкой горечью произнес третьеполый. - Сейчас я действительно одинок. Все мои сыновья погибли. А ты... ты не сможешь правильно провести обряд упокоения, стало быть, мой прах не присоединиться к праху предков. Сейчас, рядом с тобой я, одинок как никогда...
   - Да ладно тебе, папашка! - тоска звучавшая в голосе Десса растрогала Анджея до глубины души. - Если чего, я тебя нашинкую как капусту, ты не переживай!
   - Спасибо, сыно-ок! - от души поблагодарил Десс.
   - Да не за что! А теперь спать! - зевнул Анджей. - Точнее, я буду спать, а ты со своими мозгами сам разбирайся, что вам делать!
   Сквозь прорехи в тучах светили звезды. Такие неимоверно далекие, такие спокойные. От звезд никогда не ждешь подвоха, они не убивают исподтишка, не нападают, не хотят тебя сожрать, выпотрошить, изничтожить. Они просто манят к себе и ждут когда ты отзовешься на их зов. Где-то там, в звездной бескрайности "Пожиратель пространства" носился по вселенной. А здесь, под небом Флоллуэя, два человека, затерянные в смертельных просторах планеты, спали тревожным сном и видели звезды.
  
  
  
  
  
   Саванна
   Рано утром Десс бесцеремонно растолкал Перебора. Пока тот сонно продирал глаза, третьеполый уже успел подкрепиться отчаянно визжавшим колючим зверьком. До тех пор, пока в его пасти не исчез последний кусочек, тельце съедаемого существа подергивалось и брыкалось всеми лапами, меняя цвет от белого до иссиня-черного. Выплюнув колючки Десс вопрощающе уставился на Перебора, которому зрелище завтракающего папашки отбило всякий аппетит.
   - Давай ешь! - скомандовал Десс. Перебор сглотнул комок и выдавил:
   - Не хочется!
   - Не будешь есть, то... как это говорят челы... быстро копыта отбросишь! Хотя у тебя их нет! - задумчиво произнес Десс, - и ласты ты тоже не сможешь склеить, по причине из отсутствия, - еще немного подумав, он с самым серьезным видом добавил: - сдохнешь от голода, я сам тебя съем!
   - Кажеться этот вопрос мы уже обсуждали, - ответил Перебор, открывая пакет с едой. - Не съешь ты меня. Отравишься! Мы челы - смертельно ядовитые!
   - Да я тебе просто язык с ядом вырву! - не растерялся третьеполый.
   Подействовали угрозы Десса или нет - но Перебор набил живот (совершенно не чувствуя вкуса еды) и со вздохом взгромоздился на анг.
   Всю дорогу Десс был сосредоточен и молчалив, будто откусил себе язык. Когда день перевалил за половину, Перебор начал недвусмысленно намекать, что пора бы подкрепиться, но третьеполый, словно не замечая его слов, несся вперед, будто опять наелся реактивных камней. Лишь когда молнце зацепилось краем за землю и начало погружаться за горизонт, словно его засасывала трясина, Десс остановился. Перебор рухнул с анга и простонал:
   - Как хорошо! Привал! - он с хрустом выпрямился. - Здесь и заночуем? Есть хочу, сил нет!Я бы сейчас и ящерицу разноцветную съел!
   - Быстро подкрепляемся, енмного передохнем и двигаемся дальше! - скомандовал Десс. - Я бы и не останавливался...
   - Ну как же! Ты у нас двужильный, или сколько там у тебя этих жил, наверно сотня! А я к твоему сведению всего лишь чел! Ты обо мне хоть иногда думаешь?
   - Именно потому, что я о тебе думаю, мы подйем дальше!
   - Ты папашка вообще всеми мозгами тронулся! - возмутился Перебор. - Нас что время так поджимает? Мне есть иногда надо и спать!
   - Ты можешь здесь спать! Но проснешься ли, не знаю, скорее всего останешься здесь навсегда, - спокойно сказал Десс.
   Что на этот раз случилось? - встревожился Перебор.
   - Радиация. Я чувствую.
   Перебор лихорадочно глянул на экран терминал-коммуникатора, который светился малиновым.
   - Сельва-маць! Что делать? Идем назад?
   - Нет, идем вперед.
   - Да ты голову потерял! Мы же умрем!
   - Не потерял, - спокойно ответил Десс. Это почти не смертельно.
   - Что значит "почти"?
   - Если мы пройдем этот участок за несколько суток, полученная доза нас не убьет.
   - Ну и на том спасибо, - выдохнул Перебор. - А ты папашка часом не в курсе, что эта самая "доза" может лишить меня всякой надежды заиметь наследничка?
   - Ты включишь "вампир", он поглотит часть радиации. Я думаю, особого вреда для тебя здесь нет.
   - А для тебя? Ты, же это... бе... -запнулся Перебор -беременный. Хочешь потом мутантов родить? Хотя, - в сторону сказал Пребор, - если глядеть в корень - вы все тут мутанты.
   - Ну... посмотрим. Хотя ты прав. Потомство дороже чести! Я тоже включу скаф.
   - Как? У тебя есть скаф? - ахнул чел.- А я и не знал!
   - А что ты думаешь, что я на любую планету голым могу высадиться? - огрызнулся Десс. - Конечно есть! Индивидуальный заказ стоил мне тысячу эквов!
   - Ничего себе, присвиснул Перебор. - Но, Десс! Ты меня удивляешь! Тебя сто раз, да что там сто тысячу раз едва не сожрали, а ты и не пытался его надеть! Ну да.. ну да.. честь дороже! Значит все-таки есть что-то главнее чести? А может все-таки вернуться?
   - Нельзя - там впереди тропа. Нам надо до нее дойти. Иначе мы рискуем не попасть на юг вовремя. Вспомни, сколько неприятностей встретилось на неразведанной тропе.
   - Значит вперед?
   - Вперед!
   - А ночью?
   - И ночью. Ты будешь спать на анге, а я тебя буду везти. И сейчас запрыгивай на анг и на полной скорости, которую эта доходяго может выжать - вперед!. Все что можно еще оставить - выбрасывай!
   Двое суток Перебор провел на анге. Все кости болели, мышцы затекли. Десс бежал как заведенный. Анг еле-еле поспевал за ним. Первые чел Перебор мужественно выдержал без сна и без еды. На вторые сутки днем он начал засыпать и пару раз свалился с анга. Благо доска летела на небольшой высоте, чиркая ///брюхом/// по траве. Поднимая его во второй раз, Десс приказал ему подкрепиться и затем лечь спать, а сам схватил веревку, привязанную в носу доски и потащил ее за собой. Перебор наскоро поел, привязался и, скорчившись, впал в тяжелую дремоту. Проснулся он от хорошего пинка.
   - Хватай в лапы эндер и прикрывай меня! - заорал Десс и срубил тянувшееся к нему щупальце.
   - Мы что уже вышли? - не понял спросонья чел.
   - Нет!!!
   - А где же, пся крев, мы сейчас находимся? - Перебор оглянулся - кругом сплошная стена деревьев... да нет не деревьев... травы высотой с небоскреб.
   - В самой середине! Давай быстрее! Шщурцза тебе под хвост!!!
   Десс схватил силовые лезвия Перебора, вытянул свои два и побежал впереди, словно турбогазонокосилка четырмя лапами прорубая дорогу в траве. Остальные две лапы сжимали эндер, сжигая все, что пыталось сожрать третьеполого. На этот рахх это жаждали сделать растения. Анг, по-прежнему привязанный к третьеполому, летел среди взбесившейся растительности. Травы перли из-под земли прямо на глазах. Они извивались, цеплялись побегами за доску, за ноги, пытаясь стряхнуть привязанного чела. Он жег их эндером, рубил силовым лезвием. Цветы, покачиваясь на длинных ножках, хищно принюхивались в бегущему Дессу, с явным намерением попробовать его на зуб. Перебор сжег разинувший пасть цветок в полуметре от головы Десса, прорубавшего дорогу.
   - Сельва-маць! - потрясенно прошептал Перебор, когда сшиб бросившийся на него пушистый одуванчик.
   Безобидный на первый взгляд цветок обстрелял его семенами, острыми как дротики. Вдобавок попадая в жертву, семена взрывались, разнося плоть в клочья.
   С огрушительным жужжанием над головой носились насекомые, похожие на иголки с крыльями. Как только рядом оказывался люди, они разгонялись и подобно реактивным снярядам вонзались в раздувшиеся бочонкообразные ягоды, висевшие на древовидных лианах. Ягоды взрывались, окатывая все вокруг ядовитым соком. Попавшие под сокоизвержение животные гибли на месте, а насекомые откладывали в их трупы свои личинки. Несколько капель упали на скаф Перебора и тому показалось, силовое поле подернулось дымкой, словно и на него подействовал яд. Хорошо хоть инопланетные технологии не подвели, яду не удалось добраться до плоти чела, но поверхность скафа украсилась двумя непрозраными пятнами.
   Плотоядные бабочки, размером с голову Десса, яростно набрасывались на него, засыпая удушающим облаком пыльцы и стремять воткнуть свой стальной хоботок прямо в глаза, может, принимая их за какие-нибудь плоды, или просто желая полакомиться глазными яблоками. Десс рубил крылатых фурий и вскоре сам блестел от пыльцы, как огромная пятнистая бескрылая бабочка.
   Десс прихрамывал - двумя ногами он угодил в яму, вырытую корнями растения похожего на огромный полосатый шарф, и прежде чем третьеполый успел выбраться из капкана - корни его здорово покусали. За это обозленный Перебор изничтожил незадачливого полосатого хищника, спалив его вместе с корнями. Перебор, в свою очередь, потирал правую руку, превратившуюся в один сплошной синяк. Хваткие лианы поймали его в "горячие" объятия. Скаф мгновенно отвердел, спасая хозяина. Но лианы не сдавалась, сильнее сдавливая руку, казалось в их объятиях сомнется даже "Пожиратель пространства". Неловко орудуя левой рукой, Перебор обрубил щупальца, но новые все лезли и лезли, подбираясь к телу. Десс был занят борьбой с бабочками и не мог прийти на помощь. Лианы тащили Перебора прямо в пасть огромному лиловому цветку, уже раззявившему свою глотку, в глубине которой мутно поблескивала ядовитая влага. Извернувшись Перебор швырнул в зияющую пасть гранату, и из последних сил рубанул лианы. Отчаянный удар достиг своей цели, обрубленные щупальца повисли на руке, и Перебор поспешил убраться подальше от цветка. Глухой взрыв разметал целую колонию лиловых цветов. Выплеснувшийся яд мгновенно сжег пытающиеся зарыться в землю лианы. А на освободившееся место уже спешили другие растения.
   Только к вечеру третьего дня вышли Десс с Перебором из радиоактивных джунглей. Они рубили, жгли, ломились сквозь взбесившиеся заросли, почуявшие запах добычи, и внезапно выпали на чистое пространство. На максимальной скорости Перебор с прихрамывающим Дессом унеслись от радиоактивного оазиса.
   --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Ночь укрыла половину неба черным одеялом, а они все еще двигались. Мягкие сумерки опустились на землю и Десс принялся что-то бормотать, но сигнала к остановке не подавал. Наверное окружающая местность не казалась ему подходящей для безопасной ночевки. Перебору же было все равно. Он согласился бы спать и на острых скалах и на иглах умпр'э-эуу, только бы бы поскорее лечь и заснуть. Даже есть не хотелось от усталости. Только немного подташнивало. Видимо он все-таки прихватил немалую дозу радиации. Но даже это сейчас его не особо волновало. Правду говорили древнеземные философы: "Когда хочешь спать, тебя не обеспокоит даже судьба мироздания".
   Наконеч Десс притормози., покрутился на месте, тщательно осматривая и обнюхивая площадку на которой собрался остановится. Не доверяя чувствам, притупившимся от долгого перехода, он сжег окружающие заросли, очищая место для стоянки.
   - Привал! - сквозь сон услышал чел долгожданные слова.
   Он не слез, он просто рухнул с анга и тотчас забылся тяжелым сном. Приняв все меры безопасности Десс упал рядом.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"