Аннотация: Второй цикл из серии СТИКС авторства А. Каменистого.
Автор в курсе, что такое курок,
спуск, рожок, магазин и прочие чисто военные вещи. Хочу
специально уточнить для диванных вояк, что иногда спусковой
крючок курком называют даже те, кто в армии отслужил по 20 лет и
отстрелял не один десяток тысяч патронов. То же самое относится
к рожку-магазину. Пожалуй, такие люди чаще используют эти
'ошибочные' названия, чем те, кто знает оружие по статьям в
интернете. Просто им не перед кем выделываться
Глава 1
Тошнотворный зумер общей тревоги вырвал Кондратьева из сна. Ещё толком не продрав глаза, он уже сидел на койке и на ощупь натягивал берцы.
- Быстрей! Быстрей!
А это кричал Смирнов, старлей и помощник начкара, который редко когда наводил такую панику и обычно не подгонял караульных, а стращал карами за превышение срока выполнения упражнения.
Всё, обе ноги обуты, ремень можно и на ходу затянуть, остаётся добежать до шкафа, получить автомат, из 'гнезда' рядом вытащить связку бронник-каска-противогаз и пулей вылететь в коридор, где гремела, звенела, материлась отдыхающая смена караула.
'Ого, что случилось-то?', - пронеслась мысль в голове у прапорщика, а тело уже машинально развернулось и шагнуло обратно к оружейке, чтобы вернуть на место ненужный автомат с брезентовым подсумком и взять тяжёлый печенег с двумя жестяными коробами на сто патронов каждый. А ещё у него на поясе висит кобура с 'макаркой', который хоть и не тяжёлый, но на общем фоне груза начинает играть свою роль якоря и той соломинки, что так опасна для верблюда.
- Саш, что произошло? - поинтересовался у Смирнова Кондратьев, когда самым первым успел нацепить снаряжение из всей группы. - Что за паника?
- Да... хрен кто что знает. Связь со всеми пропала, в воздухе пахнет какой-то гадостью, туман на станции такой, что дальше собственного носа ничего не видно. Питающая линия от города обесточена, и перешли на генераторы, - нервно произнёс он.
- То есть, не учебная и не вводная?
- Да какая, Сёма, на хрен вводная?! - сорвался Смирнов, потом резко успокоился. - Сейчас все противогазы надеваете и ни на секунду не снимайте. Ясно?
Только сейчас Кондратьев заметил, что включились фильтровентиляционные установки, что происходит при угрозе атаки любым ОМП. Шорох насосов и вентиляторов за ревом сирены было не разобрать, но и совсем не заметить их работу было нельзя, особенно опытному глазу.
- Понял, - кивнул Кондратьев, потом повернулся к десятку подчинённых, и скомандовал. - Противогазы надеть! Нормально надеть, если никто не хочет выплевывать свои лёгкие.
Все бойцы контрактники, но ни одного обстрелянного или 'долгоиграющего контрабаса' в отделении нет. Кто-то сразу после срочки заключил контракт и попал сюда, другие пришли в военкомат, помыкавшись на гражданке и не сумев пристроиться к нужному месту. Из тех, кто считается по настоящему реальной силой на Радаре, лишь взвод спецназа, в котором всего семнадцать человек включая офицера и его зама - старшего прапорщика Комова.
- Товарищ прапорщик. А что происходит? - спросил Цаплин. - Зачем противогазы?
- Все вопросы потом, - отмахнулся от него Кондратьев. - Валуев!
- Я!
- На тебе допы, ясно? Два ящика автоматных прямо сейчас хватаешь, но цинки вскрываешь только по моей команде.
- Так точно.
- Митяй!
- Я!
- Улитки с вогами на тебе и цинки так же, открывать не смей, пока не прикажу! Шерстнёв, ты пи***шь за пламенем и ставишь на второй позиции, Митяй при тебе находится. Улитки сразу цепляешь, но не дай бог тебе зарядиться.
- Есть! Есть!
- Сёма, а не лишнее гранатомёт тащить? - с сомнением спросил его Смирнов.
- Ты же мне пулемёт вручил, так почему кто-то будет отлынивать от гранатомёта? Раз положено, значит, пусть будет.
- Просто никто лучше тебя с ним не управляется, да и пулемёт это не гранатомёт.
- Вернём обратно потом, а иначе смысла нет такую панику наводить. Где капитан?
- Где-то в штабе, он туда рванул сразу, как доложили про связь и свет.
- Понятно, - вздохнул прапорщик. - Ладно, рванул я.
Дверь быстро раскрылась, и в серый коридор один за другим выкатилось отделение караульных, которых сейчас за инопланетян можно было принять. Как только все оказались там, стальная толстая створка с резиновыми прокладками тут же встала на своё место.
- Вперёд! - Кондратьев махнул рукой в сторону второй двери. Коридор поворачивал под прямым углом на случай подрыва двери, поэтому пара разведчиков мигом исчезла из виду, но уже через несколько секунд один из них показался вновь и махнул рукой: всё в порядке.
На прапорщика с такой перестраховкой косились все, но тому всё окружающее так сильно не нравилось, что ему плевать было на чужие взгляды, всеобщее недоумение. Под сердцем у Кондратьева сейчас лежал кусок льда, не думающий таять. Жопное чувство вещало, что нижней части организма скоро предстоит в серьёзной переделке побывать.
- Куда, бараны? - рявкнул он на подчиненных, ломанувшихся толпой по сигналу разведчика. - Стоять на месте!
- Синица, открыл дверь и осмотрелся! Чуть-чуть открыл, ясно? Пегий, прикрывай его от угла!
Стук запорной рейки заставил сердце прапорщика ёкнуть и мысленно выматериться от неожиданности, просто чтобы хоть чуть-чуть снять напряжение.
- Всё нормально там, только тумана немного и наши все носятся, как наскипидаренные, - сообщил Пегий или старший сержант Голованов, получивший кличку за перенесенную кожную болезнь, от которой всё его тело было покрыто мелкими белыми пятнами, лишённые пигмента навсегда.
- На позиции тогда. Шерстнёв, Митяй, вы сразу за гранатомётом, ясно?
Двое солдат отделились от группы сразу, как только отделение оказалось на улице. Оставшиеся прикрыли за собой дверь, которая немедленно щёлкнула автоматическими замками (Смирнов с пульта заблокировал, через камеру увидев, что все вышли наружу), и бегом понеслись на свои штатные места. Через минуту все сидели в бетонированных окопах, хотя прапорщик именно сегодня как никогда сильно желал оказаться в ДОТе, который, к сожалению, занимала действующая караульная группа.
А вот и пулемётное гнездо, где сейчас предстоит сидеть Кондратьеву и Цаплину. И хорошо, если просто сидеть, а не встречать горячим свинцом неведомого врага.
- Кондратьев! Где Кондратьев? - донесся до уха прапорщика чей-то громкий крик.
- Там! В пулемётном! - кто-то сдал прапорщика.
Через минуту рядом с ним стоял рядовой и отделения связи с 'дипломатом' за спиной - батальонной радиостанцией.
- Товарищ прапорщик, вас в штаб зовут! По рации вызывали-вызывали, а вы молчите.
Прапорщик про себя матюкнулся и матюкнул старлея, из-за суеты и криков которого совсем позабыл про штатный 'арбалет'.
- Уже иду. Цаплин, за пулемёт.
- Есть!
В штабе к тому времени собрались ответственные лица, включая командира спецназа и его зама. Что примечательно, все были без противогазов, один только прапорщик тут выделялся своей резиновой мордой.
- Сними ты свой га***н, - подмигнул ему Комов. - Анализаторы не нашли в воздухе ни единого намёка на отравляющие газы или иное опасное вещество, а запах скорее всего принесло из леса, где какие-нибудь гражданские провода обжигают.
'Это какие же бухты нужно притащить, чтобы даже до нас дотянуло вонью?', - удивился про себя Кондартьев. И тут на него посмотрел начальник штаба, капитан Новожилов, принявший командование на время отсутствия командира точки
- Ты почему на связь не выходишь? - набросился на него он, потом увидел у прапорщика отсутствующую рацию и не сдержался, приложил от всей души по-матушки.
- Виноват, забыл.
- Ты командир отделения, Кондратьев! Лучше бы ты голову свою забыл!
- Я Семёновым в пулемётчики записан. Оружие уже получил, позицию занял, а пулемётчику радиостанция не положена, потому и вылетела она из головы.
- Какой пулемётчик, мать твою? - вызверился капитан. - Ты разводящий, мать твою, ра-зво-дя-щий! И командир караульного отделения! Твое дело командовать и контролировать!
- Вы это Семёнову скажите, тащкапитан, - спокойно ответил прапорщик. - Раз вписали меня в штатку пулемётчиком и по тревоге выдали пулемёт, то и действую я согласно инструкции.
- Я с Семёновым ещё поговорю, - пригрозил собеседник.
'Извини, Сашок, но сам виноват, а я молчать и под дурачка косить не люблю', - мысленно извинился перед старшим лейтенантом Кондартьев.
- Товарищ капитан, давайте к делу перейдём, - вклинился в капитанский разгоняй Комов. - И прапорщика отпустим на его позицию, пусть командует, а тут есть кому в кабинете сидеть и принимать решение, а прапор пусть топает, где от него больше пользы будет.
Капитан обжог говорящего злым взглядом, но моральную трёпку закончил.
- Итак, товарищи офицеры и прапорщики, - уже более спокойно произнёс он, - ситуация на этот час такова. У нас отсутствует связь с командованием, нет электричества, в эфире одни помехи и работать возможно только в пределах видимости...
'И нахрена ты орал тут про радиостанцию?', - хмыкнул про себя Кондратьев.
-... из-за тумана видимости тоже нет, мы даже не знаем, что твориться на поле перед нами. Плюс, этот странный запах, от которого голова кружится. Анализаторы ничего не нашли в воздухе, но чёрт знает какую гадость могли на нас выпустить...
' Что ж вы тогда все свои га***ы, как назвал Комов, поснимали?', - прокомментировал про себя речь капитана Кондратьев.
-... капитан Комов отправил десять минут назад отделение разведки на бронеавтомобиле, но связь с ними прервалась почти сразу же, как только удалились на триста метров в туман. Но по звуковому сигналу они передали, что с ними всё в порядке, проблемы именно на линии...
'Ага, подудели в автомобильную дуделку, что б ты не сильно сикал. Сам-то до такого не догадался бы ни в жизнь', - забавлялся прапорщик в мыслях.
-... ещё... - тут капитан замолчал и пошатнулся, чтобы не упасть ему пришлось ухватиться за край стола.
- Товарищ капитан? - настороженно спросил его старший лейтенант Евдокимов, из связистов. - Всё в порядке?
- Да, нормально. Голова закружилась, наверное, после суток бессонных и этой нервотрёпки это случилось.
- Укол могу сделать или пару таблеток дать, если нужно, - предложил Филиппов, майор и начальник медицинской части на точке.
- Ещё колоться не хватало, - отмахнулся от него капитан. - Само пройдёт. Итак...
Его слова прервала автоматная очередь, донесшаяся с улицы, потом ещё одна и ещё. Один автомат вдруг резко замолчал, зато включились сразу два. И два ствола следом примолкли.
- К бою! - рявкнул Комов. - Всем от окон отойти! Прапорщик, за мной!
Кроме как Кондратьева и заместителя Комова больше прапорщиков в кабинете не было. Определяться, кому предназначался приказ, никто не стал, и оба микрогенерала рванули прочь из кабинета.
- Ты куда? Да ещё без оружия? - притормозил Кондратьева спецназовец на первом этаже.
- Пулемёт на позиции стоит, а у меня вот, - прапорщик достал пистолет и передёрнул затвор, направив пистолет в пол.
- Пукалка модернизированная, - невежливо отозвался в адрес ПМ Комов, - из неё только застрелиться.
- Дашь мне прямо сейчас что-то получше? - с раздражением бросил ему тот в ответ.
- Не заводись. Нет тут ничего, а так дал бы.
Между тем стрельба усилилась, а когда три человека выскочили на улицу, то раздался хлопок и шипение, которые сопровождают вылетевшую из направляющего тубуса реактивную гранату.
'Двадцать вторая, - сходу определил прапорщик, - 'аглень' звонче щёлкает... хм, а взрыва нет? Стрелял в упор, потому и не успела взвестись?'.
- Что-то взрыва нет, - озвучил его мысли его двойник по погонам.
И тут они увидели... нечто. Горбатая мощная фигура высотой около двух с половиной метров и шириной в плечах больше метра. На теле неизвестного монстра во множестве торчали неровные пластины сероватой костяной брони, делая чудовище похожим на однотонный кубик-рубик. Под подбородком у твари торчало оперение кумулятивной гранаты.
Кондратьев машинально вскинул ПИ, прицелился и заскрипел зубами от бессилия: по этому стрелять только из пулемёта, а лучше сразу из пушки БМП. лёгкие пистолетные пульку только поцарапают костяную броню, не более.
Парой секунд позже застучал рядом автомат комовского зама. И будто эта очередь стала решающей - монстр покачнулся и упал на землю, где задёргался в слабых конвульсиях.
- Это за нахер-махер? - прохрипел Комов.
Он сделал несколько шагов к дёргающемуся трупу неизвестного создания, и в этот момент из-за угла тренировочной стенки спортплощадки, расположившейся в тридцати метрах от здания штаба, выскочила высокая и очень быстрая фигура. Никто из прапорщиков не успел предупредить офицера, как того свалила на землю новая тварь и тут же с громким хрустом перекусила шею ниже затылка.
Кондратьев и его сосед открыли стрельбу одновременно. Автоматные пули стали рвать шкуру на спине мутанта, бугрящейся от гипертрофированных мышц, словно тот злоупотреблял анаболиками с рождения. А вот 'комод' стрелял в затылок, прикрытый какой-то странной крупной шишкой, понимая, что из своего табельного пээма он такой туше ничего не сделает.
Тварь, успевшая уже оторвать кусок мяса вместе с воротником камуфляжной куртки, вскинулась при первом попадании, и тут же рухнула на труп спецназовца, засучив ногами.
Оба солдата замерли, без слов разобрав сектора. Ждали появление новых странных существ, но так и не дождались. Через минуту стихла стрельба на позициях, занимаемых бойцами станции.
- Всё? - прошептал заместитель Комова.
- Всё, - так же тихо ответил ему Кондратьев. - Или всем писец, или отбились. Я в окопы, а ты к своим шуруй. Автомат его я возьму, лады?
- Бери.
Оба понимали, несмотря на то, что идти до окопов меньше двухсот метров, есть опасность наткнуться на двойников монстров, тела которых валяются неподалёку, причём, до одного из них можно доплюнуть. И с одним пистолетом тут ничего уже не сделаешь.
Аккуратно подняв автомат спецназовца, который тот выронил при нападении существа, прапорщик отскочил на несколько шагов назад, не сводя оружия с подёргивающего тела комовского убийцы. Потом сделал шаг назад, ещё и ещё и только после этого повернулся к мертвецам спиной, хотя подсознание твердило, что нужно смотреть и наблюдать за чужеродной тварью, из которой даже кровь почти не текла из ран, несмотря на десяток мелких входных точек от автоматных пуль в спине.
На позиции пулемёта всё было очень плохо. Оружие было смято чудовищным ударом, рядом лежала нижняя часть человеческого торса с остатками бронежилета, автомат и целёхонький забрызганный кровью короб с лентой на двести пятьдесят патронов. Удар чудовища разорвал человека пополам, не спас и бронежилет из комплекта 'ратник', способный с сотни метров выдержать выстрел из СВД.
- Гадство, - процедил сквозь зубы прапорщик. - Что за жопа тут творится?!
****
Результатом нападения четырёх неизвестных созданий, похожих на творение безумного вивисектора, на позиции солдат стали четырнадцать убитых и двое тяжелораненых. Одному из них удар когтистой лапы в спину переломил позвоночник, несмотря на защиту бронежилета, не будь которого, то бойца пробили бы насквозь. Второму сорвали всё мясо с левого бедра почти от паха и до колена так же одним движением лапы.
Три туши убитых мутантов были похожи на облысевших горилл, которых кормили спецпрепаратами для ускорения роста мышечной массы. Последний труп походил на поделку голливудских художников и конструкторов, подготавливающий матбазу для съёмок фильма ужаса про нападение на Землю инопланетян. Какой-нибудь 'Чужой' в энной модификации.
При осмотре трупа самого крупного мутанта, который весил не меньше полутонны, заметили на костяных участках тела свежие царапины. Потом бойцы, которым повезло избежать смерти от чудовищных лап, разрывающих бронежилеты, будто, картон, утверждали и стояли на этом, что видели, как пули рикошетили от монстра. В качестве проверки по туше несколько раз выстрелили из СВД и АК-103. Их пули легко пробили внешнюю кость. Лишь АК-74М пасовал перед этой бронёй, хотя оставлял внушительные сколы.
Было над чем задуматься.
Кто-то из солдат выдал версию про космическое происхождение тварей, мол, это были ручные зверушки инопланетян, которые решили вывести из строя 'глаза и уши' обороны страны. И зверушки не простые, а со склонностью к джедайству, то есть, при жизни способные силой воли защищать свои тела от внешних повреждений.
Хуже всего было то, что никакой связи с внешним миром не было, как и не было никаких новостей от разведгруппы, укатившей на броневике перед нападением.
На этом неприятности не заканчивались.
Окончательно слёг Новожилов, а вместе с ним и ещё семь человек. Почти всё время они находились в полубреду, приходя в себя на несколько минут и с трудом осознавая окружающий мир. У половины прочих появились схожие сильные симптомы, оставшиеся, то ли самом деле начали ощущать недомогание, то ли просто от нервов придумали их. Лучше всего себя чувствовал Кондратьев, на которого свалилась чуть ли не вся власть на станции.
Первым делом он вывел из окопов бойцов. Оборону решил удерживать при помощи ДОТов и в зданиях с бункером, посчитав, что в открытых окопах стрелки будут беззащитны перед тварями, от коих пули отскакивают. Окна стали закладывать мешками с песком и землёй, ящиками из пожарных уголков, из-под боеприпасов, так как тары не хватало.
В тех местах, где сектора не могли прикрыть пулёметы из укреплённых точек, он поставил бронемашины.
К моменту, когда рассеялся туман, и появилось солнце, оборона станции была заново создана с учётом известных людям нюансов.
- Твою же мать... - присвистнул Седой, именно такой позывной носил рослый спецназовец, постоянно сопровождавший Кондратьева. Как и многие на станции, самочувствие у него было плохое, хотя старательно держался на ногах.
- Угу, и как тут не поверить в анекдоты про смену ландшафта для введения противника в заблуждение, - поддержал его слова прапорщик.
Удивляться было чему. Вместо привычных полей и дальнего леса с лесопосадками, что располагались в нескольких километрах от холма с радиолокационной станцией, вокруг раскинулся совершено чужой пейзаж. Лес исчез, вместо него появились густые, почти дремучие лесополосы с небольшие поля, заросшие бурьяном в рост человека. Дорога, которая тянулась от холма, обрывалась в трёхстах метрах, там 'бетонка' смыкалась к грунтовой колеистой дорогой.
- И небо чудное.
- Что? - переспросил прапорщик, потом машинально посмотрел вверх, следуя кивку спецназовца. - Ох ты ж!..
Солнце присутствовало сразу в трёх экземплярах. Мало того, по небу иногда пробегали едва-едва заметные всполохи, будто, от северного сияния. Если особо не приглядываться, то можно решить, что это зрение подводит.
- Возможно, какой-то оптический эффект, - неуверенно сказал Седой. - Отражается в верхних слоях атмосферы из-за какого-то вещества. Я в институте проходил на факультете как-то про нечто подобное. Извини, больше ничего не помню... иначе тут не оказался бы, а сидел на аспирантуре сейчас.
- Да уж, - вздохнул Кондратьев. - Ладно, в штаб пошли, узнаем, что там и как. Может, Филиппов что-то придумал с лекарством.
Увы, надежды его не оправдались. Мало того, к Новожилову и первым заболевшим присоединились ещё трое, а симптомы неизвестной болезни обнаружились у всех, кроме Кондратьева.
- Нужна помощь, Семён, или мы тут с ног все свалимся и оставим точку неприкрытой. Хотя бы понять, что происходит вокруг нас, - с трудом произнёс майор медик непослушными губами, которые кривились в судорогах. - Идти тебе придётся. Не знаю, почему отрава не повредила тебе, но это всем нам в плюс. Защищать точку в одиночку не сможешь, а вот найти и привести помощь одному по силам.
- Одному? - уточнил Кондратьев. - Есть же ещё бойцы, которые на ногах нормально стоят.
- А если их срубит через час или два? И придётся бежать срочно, отступать? Ты с ними что сделаешь? Бросишь или примешь свой последний и решительный?
Кондратьев решил промолчать, его ответ и так очевиден.
- Вот то-то же, сам понимаешь. А мне твоя геройская гибель не нужна, - тяжело вздохнул медик.
- Всё понял, пойду готовиться и сразу же отправлюсь.
Глава 2
В качестве транспорта прапорщик выбрал 'уазик' с навесной бронёй. Пусть противоосколочные навесные панели не сильно помогут против когтей монстров, которые одним ударом прорезают четырехмиллиметровую титановую пластину, но они могут подарить чувство защищённости. Разумом он понимал, что это бессмысленно, но подспудно верил, что подобное поможет. Тем более, защита уже была установлена, не снимать же её, тратя такое драгоценное в создавшейся обстановке время?
Когда машина сошла с бетонной дороги на грунтовку, прапорщик подспудно ожидал чего-то... чего-то непривычного, может ощущений духе перехода из мира в мир, разрыва силовой плёнки, как это любят показывать режиссеры в разных фантастических фильмах. Но ничего особенного не произошло, УАЗ только подпрыгнул несильно на стыке дорог, так как бетонка возвышалась почти на десять сантиметров, и всё.
Заметно затрясло, так как колдобин на лесной дороге хватало, причём, свежих. Проехав около трёх километров, прапорщик нашёл несколько отметок, сделанных руками человека - растрепанная автомобильная покрышка, треснутый пластиковый подкрылок, который принадлежал импортному трактору или грузовику, судя по размеру. А уж пластиковых и стеклянных бутылок солдат насчитал два десятка. Возле одной такой остановился, вышел из машины и подобрал. На яркой наклейке было написано:
А на картинке примерно по пояс, если так можно сказать про зверя, был изображён чёрный медведь, в одной руке держащий деревянную пивную кружку с шапкой белоснежной пены, а в другой горсть зелёных мелких шишек, наверное, от хмеля.
Что сильно смутило Кондратьева, так это дата розлива - две тысячи пятого года, и очень хорошая сохранность этикетки, будто, пролежала тара здесь не больше месяца, а не более десяти лет.
Покрутив в руках бутылку, Кондратьев мысленно пожал плечами и бросил её на прежнее место.
Через двадцать минут дорога спустилась в глубокий заболоченный овраг, посередине которого имелась насыпная плотина, расположившаяся поверх бетонной трубы большого диаметра. Склоны оврага поросли деревьями и кустарниками, болото покрылось высоченными камышовыми и тростниковыми зарослями. Когда Семён скатился на плотину, то ему показалось, что окружающий мир потускнел, словно, на солнце... солнца, накинули светофильтр. Эффект создавался стеной деревьев и тростника.
На плотине прапорщику пришлось впервые за весь путь сосредоточиться на дороге и вождении, перестав обращать внимание на окружающий мир. По-другому было никак - дорога в болотистой низине, несмотря на дренаж, была заполнена грязью, в которой колёса вездехода утонули по самую ступицу.
Подгазовывая, крутя руль из стороны в сторону, так как машина вела себя в грязи, как корова на льду, угрожая свалиться в болото, Кондратьев перебрался через плотину и стал подниматься по ещё более крутому, чем съезд, подъёму, сырому и изрытому змеящимися колеями.
И тут же резко затормозил, а потом и вовсе скатился назад, остановив 'уазик' на более-менее ровном участке плотины, где было меньше всего грязи, чтоб позже без пробуксовки стартануть вверх.
Ему пришла в голову простая мысль, что на склоне ему придётся на пониженной изрядно нашуметь, а что там на дороге за деревьями наверху - бог весть.
Поднялся на бугор, несколько секунд осматривался по сторонам и прислушивался, после чего забежал под защиту деревьев, чтобы не светить, как прожектор на чистой дороге.
Вот так среди деревьев он миновал поворот, сразу за которым открылись два зрелища: далёкая окраина города, утопающая в дымке и две машины в не более чем в двух сотнях метрах от него.
От города, по правде говоря, были видны только три градирни, которые с такого расстояния казались крошечными холмиками. Сколько до них расстояния Кондратьев даже не брался высчитать, явно больше тридцати километров.
Далёкая и такая знакомая человеческая часть настолько сильно увлекла прапорщика, что он не сразу заметил две машины - легковую 'пузотёрку' и странную 'буханку'. Странности последней заключались в её переоборудовании в нечто отдалённо напоминающее транспорт из постапокалиптического фильма про сумасшедших рейдеров.
Та картина, что происходила у техники, Семёну сильно не понравилась. Настолько, что он машинально вскинул автомат и чуть не надавил на спусковой крючок. Едва смог сдержать свой порыв.
Там двое оборванцев, больше похожих на бомжей, насиловали связанную женщину на капоте легковушки. Точнее, насиловал один, а второй вроде как стоял на страже, но выполнял свои обязанности из рук вон плохо - то и дело оглядывался на мерзкое зрелище.
Прячась между деревьев и двигаясь по склону оврага, он добрался почти до самых машин. Несколько секунд собирался, дышал, накачивая мышцы кровью, и быстро выскочил из кустов.
- Замерли! Стоять, нах! - заорал он и дал две предупредительные очереди - по земле рядом с ногами насильников и вдоль борта их машины. А то, что 'буханка принадлежит' им, не оставляет никаких сомнений.
Тот, что насиловал женщину оказался удивительно резвым. Очухался от неожиданного нападения настолько быстро, словно, видел прапорщика еще раньше и готовился его встретить.
Семёна спасли от чужой пули только отточенные на тренировках и стрельбище рефлексы. На миг раньше, чем противник, он выпустил в того короткую очередь из 'сто третьего'. Две пули угодили в левую сторону груди, третья попала в голову чуть ниже глаза. Уже падая мёртвым, оборванец судорожно надавил на спуск пистолета, который успел достать из нагрудной кобуры. Пуля из его ствола улетела в лобовое стекло легкового автомобиля, на несколько сантиметров разминувшись с головой пленницы.
Напарник убитого чуть не последовал следом за ним. Кондратьев перечеркнул бы и его автоматной очередью - настолько был взвинчен и напряжён - в ответ на любое движение. Но неизвестному будущему 'языку' повезло.
- Потерпи, милая, - крикнул прапор связанной, которая елозила по капоту, намертво привязанная к нему, - сейчас отвяжу. Урод, очень медленно поднял руки вверх и потом так же медленно опустился на колени! Живо, если жить хочешь!
У того почему-то от слов прапорщика глаза полезли на лоб и он не сразу среагировал на приказ.
- Оглох, мразь?!
- Не-е, н-е-е, - замотал тот головой, чем чуть не перевёл себя в разряд мертвецов, так как у Семёна в этот миг чуть дрогнул палец на крючке автомата. Не сводя взгляда с автоматного зрачка, он несколько неуклюже выполнил приказ прапорщика.
- Ноги скрестил! Сел задницей на них! Плотно сел, млина! - рявкнул на него Кондратьев. - Вот и сиди. И не дай боже тебе шевельнуться!
Косясь одним глазом на пленника, военный шагнул к девушке и взялся за верёвки.
- Мужик, погоди. Не стоит этого делать, ей-богу! - быстро проговорил несостоявшийся насильник. - Ты ж новичок в Улье, я прав? Совсем недавно сюда попал... туман, неприятный запах химии, изменившийся ландшафт, отсутствие радиосвязи, всё же так было?
Прапорщик непроизвольно вздрогнул, повернулся голову к собеседнику и потребовал:
- Выкладывай, что ты об этом знаешь.
- Да я всё расскажу, всё, только можно мне пошевелиться, а то затекло всё...
- Сидеть! - повысил голос Кондратьев. - Ты тупой или безбашеный? Я тебе что сказал до этого?
- Всё, всё, - испуганно сказал тот, - я понял. Короч, дело тут такое, что и не поверить сразу-то во всю эту шнягу, короч, ты, я и другие реально попали в другой мир...
Торопливый рваный рассказ пленного длился около десяти минут. Семён ни разу не перебил его, хотя вопросов накопилось уйма. В то, что поведал ему незнакомец, вряд ли поверил бы и последний наркоман, да вот только не мог этот мерзавец, что стоял перед ним на коленях с поднятыми руками, знать о многих нюансах, которые так сильно поразили прапорщика несколько часов назад.
Мутанты, химический туман, странное болезненное состояние боевых товарищей.
Про всё это 'язык' рассказывал так, словно, был свидетелем данных событий или сам же их устроил. Но глядя на это жалкое перепуганное создание вряд ли кто поверил бы, что такое по силам ему.
- У нас в машине есть пара памяток для новичков вроде тебя, - закончил речь пленник, который представился Карандашом. - Там ещё подробнее написано всё, чем я рассказал. Просто я не всё помню, что нужно знать новичкам, я уже тут семь месяцев, считай, ветеран Улья. Тут только двое из пяти доживают до такого срока...
- Всё, замолкни, - перебил его прапорщик, потом покосился на девушку, которая всё это время вяло, как автомат дёргалась в путах и по-кошачьи негромко урчала. Как-то ему после всего услышанного расхотелось освобождать её. С другой стороны, мало ли чего этот урод придумать мог, чтобы поразить своего пленителя и тем самым выгадать удобный момент для нападения.
- Вставай, перевяжешь её, чтобы можно было посадить в машину и не опасаться, что укусит, - качнул стволом автомата Семён. - И не дуркуй, Карандаш.
- Да я чё - дурной? - буркнул тот, медленно опуская руки и поднимаясь с колен. - Ай, всё затекло... дай пару минут, чтобы прийти в себя, а то ж не чувствую ничего.
- Минуту тебе, - урезал время Кондратьев. Состояние пленника ему было понятно - ради этого и усадил его в такую позу. Во время 'горячих' командировок так Семён с товарищами рассаживали на асфальте рядом с блок-постом подозрительных пассажиров автобусов или машин, чтобы осмотреть транспортные средства. Через пару минут в такой позе уже не получится сделать резкий рывок в сторону или выхватить спрятанное оружие - тело подведёт.
Постоянно сопровождаемый автоматным стволом, Карандаш ловко отвязал от машины пленницу и не менее ловко связал её вновь, после чего усадил на заднее сиденье, где пристегнул ремнём безопасности. Видно было, что такое ему не впервой совершать. И Кондратьеву было противно думать, где же тот отточил эти навыки. Дальше он собрал свои и своих мёртвых спутников вещи, оружие (бросить автоматы и боеприпасы было выше понимания Семёна, пусть у него совсем неподалёку находится целая оружейка, которую ему не вывезти одному никак) и сложил в задний отсек 'уазика'.
- Садись за руль и привяжи себя за левую руку ремнём к нему, - приказал Карандашу Семён.
- Да как рулить-то? Неудобно же, - возмутился, было, тот.
- Неудобно спать на потолке - одеяло сползает. Живо привязался! - рявкнул на него прапорщик.
Когда пленник исполнил требуемое, Кондратьев быстро обежал машину перед 'мордой', всё время держа его под прицелом, и занял переднее пассажирское место. Автомат он положил на колени, направив ствол на Карандаша и держа палец рядом со спусковым крюком.
- Трогай давай... видишь мои следы? Вот по ним и кати. А дальше я покажу, куда ехать.
Обратный путь показался Кондратьеву намного тяжелее, чем до этого. Приходилось буквально разрываться на части - контролировать Карандаша, посматривать за девушкой на заднем сиденье и внимательно смотреть за тем, что происходит снаружи. Ещё пришлось потратить некоторое время, чтобы взять на буксир служебный УАЗ. Хорошо ещё, что у преступников нашлась жёсткая сцепка. Они вообще оказались весьма запасливыми: в их машине была гора всяческих полезных вещей.
Когда подъехали к холму со станцией, Кондратьев увидел, как алчно загорелись глаза у его водителя. Вот только про то, что вызвало такую реакцию преступника, прапорщик не знал. Спросить? Но ответит ли Карандаш правду? В этом военный сомневался.
- Заезжай прямо на точку и рули к зданию, вон туда, - указал прапорщик направление Карандашу. - Всё, тормози.
Когда машина остановилась, то мужчина быстро выбрался из неё, несколько секунд осматривался по сторонам, водя стволом автомата вслед взгляду. Потом обежал 'уазик', раскрыл дверь и освободил руки пленнику. И вновь их ему скрутил за спиной, когда тот выбрался из салона на улицу.
- Бля, военный, ну что ты как ребёнок, - без огонька возмутился он, при этом нервно оглядываясь по сторонам. Будучи местным жителем, он единственный из всех рядом находящихся представлял себе опасность нахождения на свежем перегрузившемся кластере, полном живых людей, которые ещё не обратились до конца.
- Вперёд и без глупостей, - в качестве предупреждения прапорщик отвесил ему 'леща', отчего Карандаш чуть не полетел кубарем на землю. Удар был не от злости или 'хочу и бью'. Он выбивал у слабовольных пленников мысли о побеге и каверзе, восстанавливая заряд страха перед конвоиром. Затем он вытащил девушку, которая в его руках сильно забилась и несколько раз боднула его головой.
- Аккуратнее с ней, а то легко тебе пол-лица отгрызёт, - бросил Карандаш.
- Вперёд! - рявкнул прапорщик, и поудобнее перехватил несчастную.
- Тьфу, дурак, - сплюнул тот и быстро зашагал к зданию.
Внутри было тихо и, словно бы, жутко. Спроси сейчас кто-нибудь контрактника в чём заключается жуть, то он бы не сумел дать чёткий ответ. Так было в Сирии, когда его отряд с местными военными приехали в небольшой городок с гуманитарным грузом, и их там встретила тишина и пустота. Когда они обследовали дома, то увидели, что часть жителей в них мертвы - застрелены или зарезаны, а прочие пропали. Позже прапорщик узнал, что большую часть заложников из этого городка игиловцы казнили перед видеокамерой, не пощадив детей и женщин.
Вот и сейчас он себя чувствовал, будто входит с товарищами в один из тех домов, чтобы увидеть лужи крови вокруг человеческих тел, лежащих на полу.
Майора Кондратьев нашёл в медчасти. Тот сидел на стуле, опустив голову на руки, лежащие на столе.
- Майор? Филиппов? - тихо окликнул его прапорщик. - Живой?
- Не дождётесь, - с трудом произнёс он, распрямляясь на стуле. - Ты? Узнал что?
- Узнал, только ты мне не поверишь. Карандаш!
Из коридора в комнату вошёл пленник. Связанная девушка осталась за дверью, на полу.
- Ого, это что за партизан? - криво усмехнулся медик.
- Реально партизан, майор, - ответил ему Кондратьев и очень быстро рассказал о том, как столкнулся с Карандашом и его напарником, о том, за каким действием он их застал и то, что он узнал от него.
- Бред какой-то, - нахмурился майор, следом кивнул на дверь. - А там что за звуки.
- Девушку взял с собой, которую они насиловали, - Кондратьев зло посмотрел на Карандаша. - Ур-роды. Знаете, что с такими делают в некоторых местах?
- Чё делает, ну, чё? - агрессивно с надрывом воскликнул тот. - Да ни чё, ясно? Это не человек уже, к ней понятия не относятся! Это как баба резиновая из сексшопа. Сам скоро таких дрючить станешь, когда подопрёт. Видел я похожих на тебя, кто поначалу нос воротил. А потом первыми лезли между ног зомбяшкам, когда кластер с плейбойскими модельками загружался. Я ещё свежачку с корешом оприходывать хотел, а другие дрючат тех, у кого ещё сознание не вырубилось.
- Они зомби? - вычленил из его речи нужное слово.
- Нет, не совсем. Просто иногда их называют так. На самом деле, они живые, жрут, срут, кровь течёт. Просто мозгов нет, ими колония паразитов управляет, которые в затылке живут.
- А те, кто на нас напал? - поинтересовался майор.
- Такие же. Просто разожрались, ответил тот и вдруг заинтересовался. - А кто напал-то?
- Кто надо, - отрезал Кондратьев. - Как-то избавиться от паразитов можно? Вырезать, прижечь, уколы там?
- Никак. Вырежешь - сразу тело дохнет. Кстати, самых сильных тварей только так и можно убивать - в затылок, в колонию эту самую. Ты это, военный, дай живчика попить своему корешу. Это его не спасёт, но на пару часов оттянет обращение. Или дольше, если он всё ещё на ногах. Свежакам это не поможет, а вот тем, у кого ещё шарики за ролики не зашли, состояние облегчает. Фляга в моих вещах лежит, плоская с кожаным орнаментом, на пол-литра.
- Покажешь, - быстро принял решение прапорщик, не собираясь оставлять подозрительного типа вместе с больным офицером или терять время, чтобы скрутить того по рукам и ногам.
Через несколько минут заветная фляжка оказалась в руках Филиппова, который сделал из неё несколько мелких глотков. Но перед этим из неё отпил пленник - доверять ему никто не собирался.
- Ты сам глотни, - посоветовал прапорщику Карандаш. - Ты со своего кластера на соседний выехал и теперь готовься к ломке. Живчик с этого момента твой лучший и единственный друг.
- Потом, - отказался Кондратьев и посмотрел на майора, который буквально на глазах превращался в человека. - Филиппов, а где остальные?
Этот вопрос он хотел задать с самого начала, но только сейчас набрался духу.
- В бункере, - тихо ответил тот. - Все там. Больше нет никого, кто соображал бы из нас всех. Я и сам не надеялся дождаться тебя.
Прапорщик резко обернулся к Карандашу, который от неожиданности быстро отступил назад и с испугом на него посмотрел:
- Твоё лекарство, этот живчик им поможет?
- Если они как та зомбячка в коридоре, то точно нет, - пленник отрицательно помотал головой. - Когда мозг скис, то никакой живчик не поможет.
- Так, Карандаш, да? - произнёс медик и продолжил после кивка пленного. - Расскажи ещё раз, что это за место. А то я мало что понял перед этим, пока твоего мерзкого настоя не выпил. Потом сходи с прапорщиком на место, где лежат тела тварей, которых расстреляли бойцы, осмотришь на них, скажешь, кто это и куда бить, если придут ещё такие.
На этот раз рассказ продолжился больше пятнадцати минут. Несколько раз Филиппов прерывал рассказчика и задавал тому вопросы по теме услышанного.
- Должен отметить, что всё звучит логично, - задумчиво произнёс он, когда Карандаш замолчал. - Нестыковок мало. Да и те можно списать на незнание и слабый интеллектуальный уровень.
- Сам ты такой, - пробормотал Карандаш и взмолился. - Слушайте, да развяжите вы меня уже. Руки уже устали и в туалет хочется.
- В штаны дуй, - немедленно откликнулся Кондратьев.
- Я-то надую. Но тебе со мной в одной машине ехать. Всё это будешь нюхать, - отозвался тот.
- Ладно, на улице поссышь. На выход, - и махнул рукой в сторону двери.
Руки пленному Кондратьев развязал, но перед этим стреножил его, связав в лодыжках ноги вместе так, чтобы тот не мог сделать шаг больше, чем на длину ступни. Как только тот справил нужду прямо на газон перед зданием, 'комод' повёл его к первому трупу, который убил на его глазах разведчика.
Глава 3
- Кусач, - сходу опознал чудовище Карандаш. - Та ещё тварь, народ косит, что твоя коса.
Он мелким семенящим шагом обошёл труп, потом остановился рядом с её головой, присел и пощупал левой рукой странный шишковидный вырост на затылке трупа, ткнул пальцем в пулевое отверстие. - Это кто ж такой меткий?
- Ещё какое. Споровый мешок называется, это как кощеева иголка, - подтвердил его пленник. - Слушай, дай нож, а?
- А пин-код от карточки не назвать?
- Ты ещё про квартиру вспомни, где деньги лежат, - хмыкнул Карандаш. Мужчина, поняв, что никто не собирается его убивать, осмелел и позволял себе немного сверх того, что можно пленному. Как, например, шутить со своим конвоиром. - Нож нужен, чтобы вскрыть мешок. Там ништяки спрятаны, без которых ты в этом месте долго не протянешь.
Прапорщик раздумывал несколько секунд, потом принял решение.
- Попробуешь что-то выкинуть, то получишь сразу пулю, - предупредил он Карандаша, затем вытащил левой рукой нож из ножен и кинул на тело убитой твари рядом с собеседником. И тут же отступил в сторону и назад. На 'мушке' автомата он уже держал Карандаша давно.
Тот спокойно взял клинок с кинжальным коротким лезвием, и вставил острие между лепестков из ороговелой кожи, которую с трудом пробила пистолетная пуля. С тихим скрипом нож разрезал стык лепестком снизу доверху. Эту же процедуру мужчина повторил ещё раз, после чего отогнул вырезанный клок и сунул руку внутрь шишки.
- О-о, есть навар, жирная скотинка попалась, - с удовлетворением произнёс он чуть позже, когда вытащил кулак и разжал его. - Семь споранов и горошина. Ты хотел узнать из чего делают живчик? - он повернул голову в сторону прапорщика, и показал один мелкий шарик невзрачного вида. - А вот из этого, а ещё водки и воды. А вот этим, - он показал другой, похожий на сухую горошину, - делают усилитель для способностей. Главное - это ни тем, ни другим не увлекаться, а то можно стать вот таким красавцем, - с этими словами Карандаш похлопал лезвием ножа, который всё ещё держал в руке, по развороченному споровому мешку кусача.
- Нож и шарики положи на землю, сам отойди на пять шагов назад и повернись ко мне спиной, - приказал Кондратьев и недвусмысленно качнул стволом автомата.
- Не нервничай, военный, - произнёс побледневший Карандаш и сделал всё, как было сказано. - Я не дурак, чтобы с голой пяткой против шашки переть.
Прапорщик поднял сначала нож и вернул его на законное место в ножны, затем собрал мелкие шарики, которые спрятал в нагрудный карман. При этом поймал себя на том, что буквально на мгновение промедлил с этим, продлив контакт пальцев и споранов с горошиной, как назвал эти трофеи пленник.
- Карандаш, - окликнул он свой источник информации.
- Ась? - тот повернулся к нему.
- Это нормально, что я на твои спораны, как ребенок на леденцы, смотрю? - спросил прапорщик. Пусть странность была мимолётная, но в этом месте даже такая мелочь могла убить. Возможно, это и в самом деле мелочь, поэтому Карандаш ответит честно. Ну, а обманет... что ж, прапорщик ложь хорошо чует и умеет всегда добиваться правды.
- Нормально, - кивнул тот в ответ. - Ты же от живчика отказался, а ломка началась, просто не в полную силу вошла. Ты же с родного кластера вышел на чужой? Вышел. Отсюда и активизация паразитов в тебе. Сам ты не чуешь, но они отлично улавливают аромат споранов, без которых тебе не выжить. Денёк проведёшь без живчика и сам не заметишь, как во рту окажется пара этих шариков. Кстати, про леденцы ты удачно подметил. Спораны можно рассасывать, а то, что остаётся от них, нужно выплюнуть, иначе смерть. Я тебе потом покажу, как правильно делать живец, чтобы не отравиться от него.
- Погоди ты со своим живцом. Какие нах паразиты? Ты же нам с майором про иммунитет говорил...
- Иммунитет вот здесь, - прервал его Карандаш и постучал себя по голове костяшками пальцев. - Наш разум паразиту не подвластен, только тело. Да и то меняется медленно, не как у заражённых, которых паразиты превращают в обычных зверей. Можно даже сказать, что паразиты в нас и в вот в таких, - он кивнул на кусача, - сильно отличаются. Вроде как двоюродные братья.
- Ладно, хватит мне тут заливать. Пошли дальше, - прапорщик решил остановить чужой словесный поток и заняться делом.
Ещё два монстра оказались всё теми же кусачами, которые сообща на пару принесли тринадцать споранов и одну горошину. Когда же дошли до тела самого здоровой твари, которая своими когтями рвала бойцов в бронежилетах пополам. То тут Карандаш был изумлён до предела.
- Да это же рубер!
- Что за рубер?
- Такая образина, что матёрые ветераны Стикса во сне инфаркт получают, если им эта кракозябра там привидится.
Тут прапорщик обратил внимание на изменившееся поведение пленника. Тот выглядел точь-в-точь, как рыбак, который смотрит на подёргивания поплавка на своей удочке. Сложить два и два, чтобы получить четыре, Кондратьев сумел быстро.