Аннотация: Детектив-триллер о подростке-инвалиде, который обнаруживает в себе особый дар - парализовать взглядом. (Журнальный вариант под именем "Он начал первым" издан в "Подвиге" 7-2013).
37
Мы вновь в Солнцево, поднялись на лифте и стоим перед квартирой отца Марины, Виталия Андреева. Сегодня в моей руке пакет с пятью бутылками дешевой водки. Мне не нравится ее идея, но Марго уперлась, и я не могу оставить ее одну с непредсказуемым папашей.
- В прошлый раз он тебя на порог не пустил, - напоминаю я Марго.
- Увидит водку, пустит. Загнется от выпивки - туда ему и дорога! Это за маму и за нас с Атей, - накручивает себя Марго и давит кнопку звонка.
Дверь открывается. Та же небритая физиономия с редкой щетиной придирчиво изучает нас и неожиданно расплывается в щербатой улыбке.
- Доча к папке пожаловала. Папка рад видеть дочу.
Я смотрю на редкие прокуренные зубы в окружении сухих морщинистых щек. Неужели и меня ожидает такая же "неотразимая" улыбка. К черту сигареты! Я смолил ради понта перед сверстниками, не получая никакого удовольствия. Почти все интернатские мальчишки тоже курят. И что же получается? Выделяются как раз те, кто не боится сказать "нет" в ответ на предложенную сигарету.
Витал еще не знает о водке, а уже рад нам. Меня смущает такое перевоплощение. Марго тоже озадачена.
- А мы тебе вот что принесли. - Она произносит подготовленную фразу и достает одну из бутылок.
Он хватает бутылку. Мы проходим в квартиру. Витал суетится, отталкивает ногой коробку с пустой посудой, освобождая проход. Он явно хочет выглядеть гостеприимным хозяином.
- Сюда. К столу. Я только собрался в магазин бежать, а тут вы с гостинцем. Подфартило!
На Витале рубашка и брюки, на ногах стоптанные туфли. Похоже, что сейчас он не лукавит. На столе появляются три мутных стакана. Витал разливает водку. В каждом одинаковый уровень - и бутылка пуста. Витал любуется своей работой.
- Глаз - алмаз! Ну, что, жахнем?
- Ты начинай. Я не пью водку, а Паше здоровье не позволяет. - Марго строго смотрит на меня. - Мы инвалиды.
Витал не привык уговаривать собутыльников. Он опрокидывает стакан в вытянутое горло, с сопением проводит ладонью по губам и удивленно взирает на выставляемые мной бутылки.
- Ни хрена себе! Пять пузырей! Вот уважила доча папу.
Витал обнимает Марго, та растеряна и не противится. Витал отечески поглаживает девушку по спине и убеждает:
- Подумаешь, руки не хватает, вторая-то есть. Для девки руки не главное. Надо, чтобы стать была. Зад, талия, грудь и глазищи красивые. Дай я на тебя полюбуюсь. - Витал отстраняет Марго на вытянутые руки и покачивает головой. - Какая краля.
На лице Марго я вижу румянец. Не помню, чтобы она когда-нибудь краснела. Витал выпивает из второго стакана, замирает в ожидании какого-то внутреннего ощущения и вздевает вверх палец.
- Чуть не забыл. Папка доче подарок купил! Ну-ка, где он? - Витал роется на подоконнике и гордо потрясает мобильным телефоном. - Ты не думай, я твои деньги не пропил. Я хотел тебе вещь купить. Во, держи. Новая модель!
На лице Марго удивление и радость. Витал протягивает ей телефон, но в последний момент спохватывается.
- Сейчас покажу, как мобила работает. Ты не думай, папка добрый. Папка всегда о доче думает. - Витал тычет пальцем по кнопкам, прикладывает телефон к уху и объясняет нам: - Это я дружбану звоню... Эй, слышишь меня? Ко мне доча пришла. В натуре, моя доча! С пацаном. Оба здесь... Тот самый пацан. С гостинцами пришли. А я ей дарю твой телефон... Да, елы-палы! Конечно же мой телефон. Держи доча!
Марго принимает подарок. Она счастлива и слышит только звук своего сердца, в отличие от меня. Мне сразу разговор Витала показался странным. Что за дружбан, который знает про дочку и ее парня? Мы появились только вчера. И что за путаница с телефоном: "твой", "мой"? Когда Витал откинул руку с трубкой, чтобы передать ее Марго, я весь превратился в слух и разобрал последнюю фразу собеседника.
"Задержи их! Мы едем".
Я вздрагиваю, словно за шиворот мне сунули сосульку. По теплу пробегают мурашки. Я узнаю, кому принадлежит этот голос.
Витал берется за третий стакан.
- Папа, хватит. Тебе больше нельзя! - волнуется Марго.
- Отвали! Я знаю норму.
Витал пьет, Марго пытается ему помешать, водка выплескивается мужчине на грудь.
- Ты чё сдурела! Это ж водка! - вопит Витал.
Он замахивается и шлепает дочку по щеке. Она даже не пытается увернуться. Что с ней происходит? Я силой оттаскиваю Марго в сторону и шепчу на ухо:
- Марго, он позвонил Тиски. Это засада. За нами едут.
- Папа не пей! Когда ты не пьешь, ты хороший. - Марго не слышит меня. Она хочет вернуть доброго трезвого папу из детских фантазий.
Витал плюхается на стул, открывает новую бутылку и наполняет стакан. Марго хватает одну из бутылок и бежит на кухню, отвинчивая зубами пробку.
- Жратву притащи! Там что-то осталось. - кричит Витал ей вслед, поднимает стакан и обращается ко мне: - Будешь?
Я мотаю головой.
- Ну и дурак. - Он выпивает, мутным взглядом встречает вернувшуюся Марго. - Где закусь?
Марго хватает следующую бутылку и снова бежит на кухню.
- Чё это она? - напрягается Витал. В тишине слышно журчание выливаемой в раковину водки. - Ах ты, паскуда!
Витал бредет на кухню. Я за ним. Мы видим, как последние капли водки исчезают в раковине.
- Ну, доча. Ну, сука!
- Уходим, Марго, - прошу я.
Но Марго никого не слушает и выбегает из кухни. Она берет последнюю закрытую бутылку водки. Зубы зажимают колпачок, рука крутит бутылку. Она хочет вернуться к раковине, но в дверях путь перегораживает Витал. В его руке кухонный тесак.
- Водяру не трожь, - приказывает он. В ледяном взгляде животная ненависть. - Поставь на место!
- Папа, тебе надо лечиться. Я тебе помогу.
- Поставь бутылку, - угрожающе шипит пьяница.
- Мы найдем хорошего врача. У меня есть деньги.
Взгляд Витала прикован к раскрытой бутылке. Марго опускает руку, и водка струится на пол. Девушка смотрит в глаза алкашу, лепечет о счастливой жизни и верит, что ее слова сбудутся. Она в тумане мечтаний, а я замечаю, как напрягается ладонь, сжимающая рукоятку ножа. Губы Витала кривятся от злости, зрачки превращаются в колючие точки, он замахивается и...
Но я уже готов. Я жгу глиняный образ Витала огнем ненависти. Он корчится от мышечных конвульсий, дергающийся нож задевает острием его живот, Витал сваливается, и на его рубашке появляется кровавая полоса.
- Что ты наделал? - Марго бросается на помощь к отцу. - Верни его обратно! Папа!
В мой мозг словно впрыснули яд. Он просачивается и отдается режущей болью то здесь, то там. Так быстро мне не приходилось обездвиживать людей. Я успел подготовиться и остановить Витала за несколько секунд. Но расплачиваюсь за это вспышкой жуткой боли.
- Надо уходить, Марина. - Я держусь за стену, чтобы самому не рухнуть.
- Ты изверг, Солома. Папа ранен.
О, господи! И правда любовь затмевает разум.
38
Где могут скрываться бежавшие из интерната подростки в незнакомом городе? Летом существует много мест для ночлежки, однако Павел Соломатин сунулся в ту квартиру, которую считал своей. Ошибается он или нет, еще предстоит выяснить, но с ним находится девушка, которая точно знает адрес своей прежней квартиры. А что если они нашли приют там?
Так рассуждал Николай Самаров, выходя из здания следственного комитета. После разговора с Верхневольском ему не терпелось найти юношу-инвалида, избавившегося от инвалидного кресла. Как ему это удалось? Отныне этот вопрос становился для следователя главным.
Самаров сел в свой автомобиль, видавшую виды "Шкоду", и направился на Юго-запад Москвы в микрорайон Солнцево.
Мобильный телефон заиграл мелодию, настроенную на звонок супруги. Николай включил беспроводную гарнитуру, накинутую к уху. Человек-сюртук не нарушал правила даже в мелочах. Он догадывался, о чем будет говорить жена Анна. Вот уже год, как ее беспокоит только одна тема.
- Привет. Я за рулем.
- Коля, ты заехал к профессору?
- Еще нет.
- Но ты сейчас едешь к нему?
- Аня, у меня дела...
- Ну почему только я должна думать о сыне? Почему только у меня болит сердце, а ты вечно пропадаешь на долбанной службе и палец о палец не ударишь ради здоровья единственного ребенка!
- Наш Сергей уже два раза лежала в этой клинике.
- Ну и что! Может быть, после третьего раза наступит улучшение.
- Я не могу постоянно использовать служебное положение.
- Что?! Да если бы ты зарабатывал достаточно, мы бы не связывались с бесплатной медициной, а поехали лечиться заграницу!
- Там тоже хватает детей инвалидов! - в сердцах выкрикнул Самаров.
Прошлым летом в парке аттракционов лопнула одна из шестерен большой карусели. Трое подростков вылетели из сидений. Один отделался синяками, другой переломом ключицы, а для семьи Самаровых этот день стал трагедией. Врачи констатировали у его сына Сергея компрессионный перелом поясничного отдела позвоночника, и вот уже год мальчик не может ходить. Владельцы аттракциона уцепились за факт, что пострадали лишь три человека из тридцати двух. Мальчишки пришли в парк после тренировки в футбольной школе. Они цепляли друг друга и дурачились во время работы карусели. По логике адвоката выходило, что дети сами виноваты - не соблюдали правила и не закрепили страховочные ремни. Судебное разбирательство закончилось символической материальной компенсацией, которой хватило лишь на инвалидную коляску.
В наушнике послышалось всхлипывание. Жена плакала. Это были слезы бессилия. Энтузиазм матери, с которым она цеплялась в первые месяцы за любой способ помощи сыну, постепенно сходил на нет.
- Аня, я помню о Сереже, и всегда думаю о нем.
- Что нам делать? - шмыгала носом жена.
Если бы существовал простой ответ на это вопрос, жизнь тысяч семей стала бы легче.
- Сегодня я узнал о мальчике, который начал ходить после трех лет инвалидности. Он попал в аварию в тринадцать лет, как и наш Сергей. И диагноз такой же!
- Он был колясочником?
- Да.
- И встал?
- Да!
- Как ему это удалось?
Самаровы читали о подобных случаях, жадно ловили слухи в больничных коридорах, но никогда не видели человека, победившего страшный диагноз. Но ведь подобное случается! Это не выдумка! А что, если существует методика или какая-то особая хитрость? Родители мальчика-инвалида надеялись, что знакомство с исцелившимся человеком способно приоткрыть важную тайну.
- Пока не знаю. Я его даже не видел, - честно признался Самаров. - Но я найду его, и тогда может быть...
Разговор супругов, как часто бывало в последнее время, закончился невысказанной надеждой.
В отличие от жены Николай Самаров научил себя переключаться с семейной трагедии на служебные обязанности. Иначе бы он не выдержал. Расследование преступлений являлось для него самым действенным лекарством, позволявшим не взорваться от внутренней боли.
Следователь позвонил в ОВД "Солнцево" и изложил суть вопроса. Его переключили на участкового. Самаров представился и попросил рассказать о Виталии Андрееве, недавно освободившимся из мест заключения.
- Запойный тип, - поведал участковый. - Бывает буйным, соседи жалуются. Дружки к нему ходят, такие же алкаши. Андреев уже что-то успел натворить?
- Пока не знаю. Я хочу допросить его по делу, в котором замешаны его знакомые.
- Вы один к нему едете?
- Да. А что?
- Давайте я подгоню наряд. От этого контингента чего угодно можно ждать.
Самаров не стал возражать. Наглядная демонстрация силы ускорит общение с бывшим уголовником.