Должники.
Человек к человеку бензином политым:
Останешься гарью и будешь забытым.
Обожженное тело в колодец падёт,
И никто никогда тебя та не найдёт.

Я долги отдаю, только вашим трудом,
Пали дети рабами, и смертно упали,
Вами сожжено сердце и выжжен мой дом,
Только сами долги никому не отдали.

Вспомни наши сожжённые язвы орудий,
Мы трудились руками, сжимая лопаты,
Не подкупленной жизнью, но купленных судий,
Мы снабжали законом, а те лишь богаты.

Искрою задет покров мозолистой кожи,
Четыре мужчины на злобных харчах,
Окрепли, нежась на согретом ложе,
Женскими грудями, что знали страх.

Сгорел местный житель невольник долгов,
Он многое отдал, на крест помолившись,
Пришёл сильный вестник, не слышавший слов,
На хилое тело смотрел, ободрившись.

Ты мяса не ешь, а спиртом напоён?
Смешно посмотреть на ослабшее тело.
Аренда не в срок ,чин наш не доволен.
Над слабым и речь оговорена смело.

И ночь сожжена в огне недовольства.
Упали угли сожжённого древа.
Бесплодный злодей расселил вседозволство,
Легла на землю прахом  мёртвая дева.

На невинную смерть долги причитались,
Вернулся на землю дух должника.
Четыре мужчины при жизни остались,
И тянется к ним рука мертвеца.

Рассказано вам о случившимся горе,
Закон вновь одрях без прыти младой.
Арендаторы жизни на вольном просторе,
Зажали людей кусочной землёй.

За первым пришёл, ночь воспета волками,
А в городе лай человека и зверя.
Зажатые жертвы между домами,
Идут в темноте жизни, смерти не веря.

Идёт наш злодей и добычу находит,
И тот, кто должник, хочет сам долг с них взять.
За смертною тенью, прозрачно подходит,
И тихо желает в душе прокричать.

Пугается сердце живого создания,
Мерещиться символ из кругов ада.
И под потоками в венах страдания,
Стирается с губ жертв последних помада.

Горячей рукой смерть скелета пылает,
И чёрные очи сквозь отблеск луны,
Грехами прижизненными обливает,
И долей вины были в миг сожжены.

Растаял тень, и рассыпались золы.
Последовал воздух за мёртвым по следу.
Тела нуждающихся всегда голы,
Тела успешных, одеты в победу.

Стук на ступенях, услышан, встревожен,
Кто побеждал, затаился в потёмках.
Острый кинжал на край стола положен,
И пистолет спрятан где-то в картонках.

Острый кинжал обнажался не раз,
И пистолет разогрет смертью чьей-то,
Дух это видел, ожил его глаз,
Не побоявшись лишиться своей-то.

Тело восстало на половину себя,
Ноги отрезаны одолженным гласом.
Голоса мёртвых в трубы ада трубя,
Пользовались власть в долг оставленным часом.

Страшные мысли по нервам неслись.
Души виновных, но малым грешеньем,
В недрах живого безмно рвались,
И довели плоть до умолишенья.

Призрак взял долг, и сгоревшая кожа,
Вновь оказалась пред третьем лицом,
Убийца спит, то сидя, то лёжа,
И всегда готов предстать лишь истцом.

Суда не будет! Открытая  челюсть,
Звук вырывала без языка.
И тут сказать о том страшном осмелюсь,
Долго душила рука должника.

Бился в симптомах потерянной власти,
Бит он о стены роскошного дома.
Раздроблен череп на алые части,
Где нет зеркал средь бездушного хрома.

Лидер всегда кажется мёртвым.
Что оживило, не ясно. Но жив.
Кажется новым, прошлым, но стёртым,
Пусть и злодей, а в злодействе пуглив.

Любящий душу "невинной особы",
Что возлагала на него дань,
Требовала так, требовала чтобы,
Блистала на балу как солнечная лань

Разгневанный чувством сердечной любви,
Вымаливал ночи, вымаливал дни,
Топтался в не виденья чуждой крови,
Чтоб только осталась без вида вины.

Целующий ноги, и реже, уста,
Не помнил себя, только знал грубость слова,
Томила его на цепи красота,
Которая тоже к убийству готова.

Он спрашивал часто, коль был молодой,
Что нужно украсть у вселенной для леди,
Сперва предпочла набор золотой,
Чем на шеи кусок окислившейся меди.

Украденный грамм, с девяти граммов вылит,
И выпито много вина по ночам,
Но долг на двоих этих выйдет,
Должно быть уплачено смертным долгам.

В полном росте сгоревший из пепла восстал,
Приближался ближе к госпоже во шелку.
У вора он руки навсегда отобрал,
А деве быть бабочкой, лететь к потолку.

Где лампа в ночи раскалена,
Взлетела, как в жизни и обожжена,
О лампу горячую прикосновеньем крыла,
И с тяжким паденьем у груди безрукого вора слегла.

Должник уплатил долг своим должникам,
Оставил на прахе монеты злотые.
Нельзя оставаться забытым долгам,
Когда шелка под распиской дорогие.

И воздух пошёл сед за мертвецом,
ОСТАНОВИЛСЯ ЗЛОЙ ДУХ ПРЕД ВИНОВНЫМ ЛИЦОМ,
ПРОЧТЁННАЯ МЫСЛЬ ОСТАЛАСЬ ВО ТЬМЕ,
МАНЬКАМ БОЯТЬСЯ, КОЛЬ ЗНАТЬ, ЧТО У КОГО НА УМЕ!