Квартира первая. Квартира пятая.
Мы поднимаемся, по просьбе идём.
Квартира ветхая и не богатая,
Да, та скромно, но живём!

Порой встречаются на тропах вымерзших,
На снеге  колющем живое тело.
Остатки человечности, остатки выживших,
А все идут, кому какое дело.

Упавший, слаб уже, и печень тепла во льду,
Согрела крупицы, растаял снег.
И я давно иду, я, как и все иду,
Но далеко от груди пышный смех.

Он не вылетает вскользь,
Застрянет в горле лишь,
Что воспринимают паденье не всерьёз,
Да и покажут грош, да просто скажут: Шиш!
(Я жадный, ничего ты не возьмёшь)

Да тот сегодня пьян,
И печень мокрая ещё в похмелье.
На теле много ран, их вывести в экран,
Но нет, не жалость там нужна, одно веселье.

 Не поднимается, да не старается,
Идти так далеко, что прямо к Богу.
Весь мир ссужается и сокращается.
Порезан город прямо по дорогу.

Ну, что поднимем мы,
Поставим на ноги, а там посмотрим: сам пойдёт!
Не постесняемся разбитой головы,
Что громко дышит, то ещё живёт.

Ни час, ни день прошёл, минут пусть двадцать пять,
Промокла куртка, и промок живот.
И тот нам стал кричать: Прошу меня извинять,
Сегодня пьян, не трезв который год.

Прошу помочь ведь тут,
Воду порою льют,
На наше место серые дожди!
И что сказать ему, ну подожди!

Скользят подошвы, колени косятся,
Глаза стыдливые стыдят других.
Молитесь люди. Вы сами проситесь.
Молиться  не на жизнь, а на святых.

Да он сегодня пьян, упал не раз и встал,
При нашей помощи: квартира пять.
Сегодня он устал, но ночью выпивал,
Да только мать, не может не рыдать.

Делённый город дорогой скользкою,
А по обе стороны гулянки две.
Не ценят жизни стать порой высокую, 
И просто пьют назло своей судьбе.

Навстречу пьяному, брат ведён матерью,
        Слова приветливы:
Чтоб вы пропали и вас я не нашла!