Хочу написать о родном брате моей мамы - Николае Кузьмиче Воробьеве. Он родился в Орехове-Зуеве в 1908 году, прошел финскую войну. На Великую Отечественную был мобилизован в первый же день, прислал с дороги на фронт одно письмо - и все. Я никогда не видела Колю, потому что родилась уже после начала войны. Но детская память очень восприимчива, и я хорошо запомнила мамины рассказы о ее брате. И все воскресло в памяти, когда спустя 100 лет после его рождения, в 2008 году, мы наконец-то узнали подробности о его судьбе.
С осени 1941 года мама ничего не знала о брате - он числился среди пропавших без вести. Много раз ходила в военкомат, посылала запросы. И только в 1947 году ей сообщили, что красноармеец Воробьев Н.К. умер в немецком плену. Мама спросила:"Как это было? Издевались там над ними?". Военком сухо ответил:"Нам не докладывают". Никаких подробностей мама так и не узнала до самой своей смерти. Правда, благодаря справке о гибели Коли мама смогла получить скромное наследство - 200 рублей денег с его сберкнижки. Жили мы бедно, мой отец погиб при бомбежке, и эти деньги были для нас как манна небесная: снарядили меня в первый класс, купили школьную форму, пальто, портфель, обувь, а так было бы не на что.
И вот летом 2008 года мы узнали, где Коля был взят в плен и где умер. Нашли в Интернете обобщенный банк данных о погибших и пропавших без вести на Великой Отечественной солдатах: http://www.obd-memorial.ru/. Там по фамилии и имени можно найти не только информацию: показывают на экране подлинные архивные документы - с отверстиями от дырокола, карандашными пометками, разноцветными печатями.
В архиве отыскался запрос мамы в военкомат - заполненная от руки анкета. Я узнала мамин почерк. На заявлении наискось написано: "пропал без вести в сентябре 1941 года". Но нашелся и документ с подробностями - учетная карточка из немецкого концлагеря. Бланк готическим шрифтом, заполненный чернилами. Рост, цвет волос, отпечаток большого пальца. Девичья фамилия матери, место рождения, профессия - электрик. Все записано по-немецки, но все совпадает. Только из этой бумаги мы узнали, что Коля попал в плен у деревни Хухря Ахтырского района Сумской области 9 октября 1941 года. Он был в звании сержанта, его часть, насколько можно разобрать по записям, относилась к 53-й стрелковой дивизии. Находился в 339-м концлагере в поселке Дарница - предместье Киева на берегу Днепра. Провел осень и зиму в холоде и голоде. 25 апреля 1942 года Коля умер, как сказано в учетной карточке. Больно и жутко смотреть на эту бумагу с готическим шрифтом - все, что осталось от человека. В 70-е годы мы несколько раз проезжали через Дарницу, когда ездили на Черное море, но и не подозревали, как связана эта маленькая станция с нашей семьей.
В графе "вероисповедание" в учетной карточке значится "православный". А ведь до войны Коля вступил в комсомол и ходил по дворам с другими комсомольцами проводить антирелигиозную пропаганду. Их заставляли рубить иконы. Когда сестра Аня, моя мама, говорила, что делать так - большой грех, Коля отвечал:"Я комсомолец, меня посылают, не могу я отказываться. Какой же я тогда комсомолец".
Жизнь моей матери и ее брата с детства складывалась нелегко. Их детство пришлось на голодные времена. Дедушка Кузьма был человек никудышный, пьяница, работал где придется. Правда, участвовал в Первой Мировой войне, но как уж он там воевал, можно судить по тому, что он потом Коле советовал. Говорил:"Ты там на войне спрячься под куст да и сиди".
В начале 1920-х был голод, фабрики встали. Чтобы спастись от голода, семья переехала в деревню Сушки Рязанской области. Там Кузьма пристроился пасти коров и гусей. Сам спит под деревом спьяну, а дети - Коля и Аня двенадцати и десяти лет - бегают разутые, смотрят, чтобы стадо не разбежалось. Работали за кормежку. Утром давали завтрак (яйца, хлеб, молоко), вечером кормили более-менее плотно. Вот и вся плата за работу, зато заработали чирьи по всему телу - от простуды. Дали им больного маленького гусенка, они его выходили. Купили поросенка, откармливали целый год, закололи, посолили, Откармливали гуся, а он подавился гвоздем. Откормили поросенка, закололи, засолили. Собрались перебираться назад в Орехово-Зуево - жизнь налаживалась, фабрики открылись. Соседи, зная об их отъезде, накануне позвали их в гости, а сами в это время украли свинину. Гусь подавился гвоздем - мама подозревала, что тоже соседи специально гвоздь подсунули. Так и приехали Воробьевы на родину с пустыми руками.
Жили они где-то на Крутом, в одном из двухэтажных деревянных домов, которые стоят до сих пор. Точный адрес по давности лет установить уже невозможно. Коля выучился на электрика, мама окончила вечернюю школу-семилетку. Рассказывала:"Идем по улице - а у нас руки в чернилах. И так нам приятно это видеть, так мы собой гордимся: мы же учимся!".
Николай Кузьмич Воробьев был призван в армию, служил в Минске. Позднее прошел всю финскую войну, был легко ранен в ногу. После возвращения устроился работать электриком на завод "Серп и молот" в Москве, жил в общежитии на шоссе Энтузиастов, 86/1, был комсоргом. Когда его спрашивали:"Когда же ты, Коля, обзаведешься семьей?", отвечал:"Скоро будет кровавая война - она всех нас женит. Не хочу, чтобы жена и дети плакали обо мне". Еще он говорил:"Пули я не боюсь, а боюсь плена - там будут надо мной издеваться". О лагере в Дарнице, куда он попал, мы прочли в мемуарах не просто страшные, а очень страшные вещи. Теперь эта территория - часть Киева, застроена многоэтажными домами. Есть ли там хотя бы какой-то памятник погибшим военнопленным? Узнать пока не удалось. Даже воспоминаний ветеранов почти нет.
Каждое воскресенье - рабочая неделя была шестидневная - Коля приезжал в родной город. Так было и 22 июня 1941 года. А за день до этого, в субботу, как в колокол ударили - все Орехово-Зуево говорило, что завтра начнется война. В магазинах за субботу разобрали всё: спички, муку, соль, сахар. В воскресенье на прилавках лежали только шоколадные конфеты. Когда объявили о войне, Коля тут же собрался и уехал в Москву. "Меня там уже повестка ждет", - сказал он. Так мама и не проводила его на фронт, и больше его не видела. А вот двоюродный брат мамы, Вася Евсюков, был призван в Орехове-Зуеве, и его мама на фронт проводила. Проводы устроили в Доме Культуры на Крутом, с песнями, с гармошкой. Вася тоже не вернулся - пропал без вести.
Колю призвали в Москве. Было известно лишь, что его часть стояла где-то в Сокольниках. Пришло одно письмо-треугольник с дороги: "Еду на фронт, где буду - напишу, твой Коля". Такова была последняя весточка от Николая Кузьмича Воробьева.
Прошлым летом у нас был еще один случай - это уже какое-то чудесное совпадение. Уже зная подробности о пленении Коли, мы разговорились в электричке с одной старушкой. Оказалось, она родом из Сумской области и знает эти места: Ахтырку, Хухрю. По ее описаниям, это равнина со свекольными полями - лесов нет, спрятаться негде. В деревне, где в детстве жила эта женщина, немцы сожгли много хат, а их хата уцелела чудом: в хозяйстве пал гусак, и отец откупился от немцев, отдав им еще теплую птицу. Так, пока живы очевидцы, передаются из уст в уста мелкие детали прошлого.
Эти воспоминания о Николае Кузьмиче Воробьеве я записала 5 мая 2009 года, спустя ровно 101 год с его рождения.