Дом престарелых
у евреев
называется - бойтовод.
Вот.
Дочка кормит отца.
Отец  устаёт...
Жуёт,
хоть не слушается старый рот.
Не встать.
Лет бы тридцать назад отмотать
канатной дороги -
Инженером ходил на завод.
Был отцом, чутким, нестрогим.
Ноги!
Не ходят, доченька, ноги!
Вот-вот.
Бойтовод -
Души в колясках.
А детки приходят раз в год,
Иногда на еврейскую пасху.
Или просто на пасху.
Вот-вот.
А к кому-то уже никто не придёт.
Но все равно ждет,
Все равно ждет,
Хоть дают препараты,
Но все равно ждет:
все равно ждет:
?Доченька! Как ты?
Доченька! Как ты!
Вот-вот.
Я слепой словно крот
Прости, доченька! Как ты?
Доченька! Как ты?
Вот-вот.
Ну, вот и шабат.
Нам зажгут,
доченька,
свечи,
Ничего, ничего, препарат...
Наверно полечит...
Наверно полечит...
Ад -
Это в психушке,
А здесь не Россия, здесь без Рошаля,
Здесь старики не настолько мешают.
Вот-вот.
Бойтовод.
Пап! У меня самолет...
Старушка-соседка: Яся! - кричит.
Настаивает,
Санитар паясничает -
Успокаивает.
Санитары здесь, доченька, скоморохи, -
Веселят.
А кричать доченька, - плохо.
Правда есть один,  фамилия Танич,
Сука, катетер дергает ночь.
Нарочно дергает, толстый урод...
Вот-вот.
Вот-вот.
Как внук? Приедет? С кем встречается?
Женат? 
Секунда...
Старик отключается,
Как будто спросонок,
Язык чужой: Я-мять -ямять, -
Болезнь Паркинсона
Стирает память.

Хадера. Изральский небосвод.
Вот-вот.
Вот-вот.
Пап! У меня самолет...
Но старый рот,
не слушается,
Жуёт.
Вот-вот.
Вот-вот.
Вот-вот.
 ?Пап! Ты слышешь?
Папа! Пап!
Папа! Пап!
Он бы рад ответить.
Но слишком слаб.