Началось все в 9-м классе, когда школьный товарищ Серега с авторитетной фамилией Перепел спросил меня: "Ты еще девственник?". Пришлось сознаться. Он усмехнулся и сказал: "Пойдем, до железки дойдем, я знаю места".
Платформа "Лось" тогда была еще советской: суетно, но без рекламы. Ни шаурмы, ни шалманов, ни синюшных, как наркоманская вена, бестолковых ограждений производства ООО "РЖД России". Только тапочки и семечки.
Тем не менее, Перепел нашел там девчонок - несколько тощих шлюшек, которые за копейки согласились пойти с малолетками. Зайдя в ближайшую тихую подворотню (тогда рядом с железной дорогой еще были тихие подворотни), Серега своим "большим" примером, показал мне, что и как. Он громко дышал и пыхтел, словно утюг с опцией смачивания белья. За стеной девятиэтажки пронзительно стонали электрички. Попробовал и я. Разумеется, ни черта не получилось. Помню, что приуныл. Но уже через неделю, я вполне профессионально просаживал данные родителями "пайки" на новые, "стройные" удовольствия, ничуть не отставая от Перепела.
Предпочтения сложились практически сразу: тонкая фигурка, белая, как фотобумага, кофточка, бежевая юбка или обтягивающие бриджи. Если шатенка, то вообще чудо! Странным образом, там все такие и были.
Год спустя, весной, я прогуливал уроки, зачитывался русской философией, особенно Лосевым, и трахался десятки раз в день, как мангуст. Дабы родители ничего не заподозрили, я вставал с утра как обычно, брал рюкзак и шел в сторону школы. Но на полпути сворачивал, пересекал железную дорогу, цеплял по дороге несколько девочек и исчезал в заповедных местах Лосиного Острова.
На северо-востоке вечно ревущей, как гимн, столицы - это единственное место, где по-настоящему можно почувствовать себя в сказке. Каждый (если, конечно, захочет) сможет найти там и русалок, и леших, и златые цепи. С котами и богатырями в утренние часы - значительно сложнее. Но в целом, - волшебный уголок!
С учителями проблем не было - на меня работал полученный в средних классах статус прилежного ученика.
И вот, я, пятнадцатилетний школяр, в компании симпатичных особ, беззаботно бродил по безлюдным мартовским дорожкам с хрустящей ледяной корочкой, по апрельским опушкам, таким же сочным, как мои спутницы. Понимал, что такое весна.
Мы часто останавливались близ четвероногих лавок, коренастых, похожих на коричневых бультерьеров, где придавались стремительным страстям. Коварному холоду, гнездящемуся вокруг проталин, никогда не удавалось подобраться к нам.
Иногда, рядом пробегал трусцой, нахмурив седые брови, очередной морж-пенсионер. Он глядел, морщился, и продолжал свой путь. Нам было наплевать.
Кончив, я садился на лавку, утолял жажду заранее купленным пивом из рюкзака, доставал наушники и черный плеер марки "Ворона". В нем всегда играла одна кассета. С альбомами: Алиса - "Джаз" и Ария "Сделано в России. Часть 1".
Потом, мы шли дальше по перекресткам солнечных дорог, и нам казалось, будто мы идем вверх, а впереди несется с ветром лихой тореро, открывая путь к новым, бьющимся в весне, лесным жизням. Это было чертовски авантюрно! Я чувствовал себя сексуальным шаманом и не видел сквозь неопытность, что путаю пресыщение и великие практики.
Спустя два года, на втором курсе, я продолжал вести бесшабашную жизнь. Секс - на первое, секс - на второе, секс - на третье! Покупая и задаром, в помещениях и на улицах, в машинах и электричках, в парках и общагах, в гостях и на лекциях - я умудрялся везде. С размахом швырял петарды молодости в студенческое небо. И, вдруг кого-то там разбудил. Сквозь привычную толщу сомнительных наслаждений, я расслышал отчетливое кряхтение Купидона. Закряхтел он на весь Олимп - я влюбился. Вкус, традиционалист от века, очевидно, к тому времени потерся за бесконечными флиртами в белых кофтах и был атакован жестким эпатажным противником.
Брюнетка, с удивленными глазами, в ее образе было что-то роковое, от пиковой дамы. Она писала стихи и читала мне их с подчеркнутой выразительностью. Ее пышная грудь под темной шалью распущенных волос вздымалась перед каждой новой строчкой.
Мы были вместе почти год. Страстно, уединенно и бесконечно. Но пришла осень. Я не хотел расставаться, хотя знал что у нее уже новый молодой человек. Помню, как в лучших традициях безголовой юности, убивал время на балконе ее подъезда - дежурил по октябрю, декабрю, февралю...и так до апреля. Как-то, выпив, нацарапал на стене:
Милое созвездье,
Very need you have!
Ждём тебя в подъезде.
Я. И мой юхен.
Стал снова покупать проституток в бежевых юбках. Но эффект легкости сменился дефектом тоски. Алкоголь не помогал, Лосиный Остров тоже. Тогда я подкопил денег, снял девчонок и осел на выходные у приятеля Сереги Кулебякина (его родители отдыхали где-то за границей). Своим сказал, что еду на дачу к однокласснику. В воскресное утро, когда снова накатили любовные ломки, я решил: возьму, и буду трахаться пока не сдохну. И катись все к черту!
Надо отметить, барышни попались выносливые. На редкость. Я впихивал, кончал, восстанавливался и снова терзал. Натертый до крови фаллос болел, икры сводила судорога, но я продолжал толкать виртуальные вагоны в сторону депо давно забывшей меня чернобровой стервы. Крякала кровать, морщилась простыня. Потом потемнело в глазах, я - отключился. Помню, в голове с бешеной скоростью по кругу носились пираты из мультфильма "Остров сокровищ", оставляя за собой шлейфы из слов: не умер, не умер, не умер...
Когда открыл глаза, увидел перед собой широкую, улыбающуюся рожу Кулебяки. Он сидел рядом, держа руку с мокрым полотенцем у меня на лбу. Проституток не было.
"Не нужно столько трахаться, старик. Это вредно", - произнес он.
Жизнь продолжалась. За несколько лет первая любовь превратилась в приятное, чуть грустное воспоминание. Я оканчивал университет и начинал подумывать, какую реакцию у будущих работодателей вызовет название моего учебного заведения - ПУК (Промышленный Университет Кооперации). Терялся в догадках.
В выходные ездили на кулебякинскую на дачу, брали шлюх, ели водку и мясо, мешая трапезу с качественным сексом. Когда одни красавицы надоедали, мы находили других. Но почему-то бегал в основном я. На просьбу сгонять за попками, Кулебяка проявлял изобретательность ахейца: "Дядюшка Х*й сгоняет", - и чесал яйца.
В Москве я продолжал свои подвиги один. Вертел "шишкой" направо и налево. Покупал - традиционно в "Лосе", но уже подороже, получше, на свои кровные, заработанные репетиторством.
Каждодневные, легкие, как дым, воздушные ласки женщин-призраков, скользящих одна за другой, тонизировали будни. "Все это рейв!" - ревел забияка Шнур из моего динамика двадцатилетней жизни. Радостная мелодия, быстрая как фрикция, бешеная как молодость.
Через два года после дипломной защиты, я поехал на недельку в Бодрум поваляться на пляже и посмотреть на загорелые лица потомков янычар. Пару дней акклиматизировался, пробуя на вкус местных чернооких принцесс. На третий - засел с ромом у стойки бара в отеле. А вечером, там вышел разговор со странным незнакомцем.
Ко мне подошел сухопарый мужчина, лет сорока в майке с усатым мооровским, красноармейцем и надписью "Ты следующий". Он сел рядом, пристально посмотрел на меня и спросил:
"Вы, уважаемый, похоже, большой распутник?"
Я вылупился на него:
"Вы кто?".
"Александр Карликов", - он пожал мне руку.
"Когда-то я тоже шел по пути в бездну грехов человеческих, не думая ни о душе, ни о здоровье".
Глотнув рома с колой, я силился понять, кто из нас более адекватен. На сектанта он не тянул - лицо без капли елейной благости. Одет - по-человечески: майка, шорты. Не бос, не бородат. Трезвый взгляд серьезного человека.
"Сударь, что вам угодно?"
"Мне угодно дать совет, позволите?"
"Слушаю".
"Так вот, весь ваш ежедневный допинг, лекарство из белых сорочек, есть мыльный пузырь. Когда он лопнет, будет поздно, в лучшем случае - быстрая смерть, в худшем..."
"Вы в своем уме?"
"Вполне".
"О чем речь?"
"Сами знаете. Поверьте на слово. Бросьте".
"Что бросить?"
"Каждодневные безудержные увеселения за деньги. В молодости я также сходил с ума от девиц легкого поведения в светлых бриджах, бежевых мини... Доступность - вот их коварный крючок. Попав на него, вы становитесь жалки и зависимы".
"Откуда вы все знаете?"
"Не важно".
"Я жалко выгляжу?"
"Пока нет".
Он наклонился к моему уху и зашипел:
"Слушайте! Я могу помочь вам приоткрыть окно целомудрия, я знаю легкий способ. Возможно, вы немного побаиваетесь, но многие, воспользовавшись им, спаслись".
"Так, хватит!"
"Подождите..."
"Довольно!" - рявкнул я, допил ром, расплатился и вышел.
Внутри все тряслось: "Придурок больной! Но откуда он столько про меня знает?" Мозги на жаре работали с трудом. Я поднялся в номер и долго не мог уснуть - странный собеседник не выходил из головы. Кондиционер шептал его голосом: "знаю способ, ты - на крючке..."
И вы не поверите, через год, это весной, я почувствовал, что со мной не все в порядке. В начале появилась усталость - после работы буквально валило. Я сократил алкоголь, купил комплекс витаминов. Изменений не последовало. Вдобавок по утрам стал бить сильный кашель, иногда до тошноты.
Я начал вести здоровый образ жизни: наладил режим питания, откопал старые гантели - то же самое. Лето прошло в гигиеническом отчуждении. Вместе с бодростью таял жизненный оптимизм. Карликова вспомнил. Но это - ладно.
Самое ужасное произошло в августе. Обнаружилось, что...
Молодой человек резко прервался, его глаза сделались страшными и округлились как монеты. Он протянул руку в сторону нагрудного кармана собеседника, сидящего напротив. Оттуда выглядывала пачка сигарет.
- Это они...невозможно...вы тоже, как я, предпочитаете... Не может быть!
Мы с ними... я же про них рассказывал! Вы знаете, как...
- Знаю, дружок, знаю, - ответил психиатр, поправив пачку, - Только это не девушки, а обычные сигареты.