Есть в современном российском народе прелюбопытнейшая прослойка - т.н. "неосталинисты", феномен уже неоднократно рассмотренный мною в моих заметках. Давно замечено, что в идеале они стремятся оправдать вообще всю деятельность Виссарионыча, однако ж, если оправдать чистки и коллективизационный разгром 30-х представляется довольно нетривиальной задачей, то послевоенная деятельность ИВС в их устах превращается прямо в идеал позитивного государственного строительства.
Что за деятельность? Мероприятия, направленные на повышение правительственного контроля над населением, заключающиеся в основном в двух ключевых пунктах:
-Отмена продовольственных карточек декабря 1947 года
- Денежная, т.н. "зверевская" или "конфискационная" реформа ноября того же года.
Рассмотрим оба этих пункта поподробнее.
Основная аргументация сталинских апологетов касательно централизованной системы распределения продуктов сводится к следующему: западные страны были озабочены лишь извлечением прибыли, они не заботились о снабжении своего народа, поэтому в Великобритании карточки отменили в середине 50-х, а в СССР на 10 лет раньше. И это лишь доказывает высокую гуманность нашей страны и подчеркивает человеконенавистническую сущность стран Запада.
Ага, с разбегу.
Начнем с того, что вся суть снабжения по карточкам/талонам как раз и заключается в том, чтобы обеспечить население необходимыми товарами и провиантом по фиксированным, низким ценам. Этим государство в кризисные моменты попросту спасает свое население от голода.
Между тем, в СССР в 1947 году продовольственная ситуация была далека от идеала.
В 1946 году по стране прокатывается колоссальная засуха и собирается всего 17,5 миллионов тонн зерна. Для сравнения - в 1940 году урожай составлял 37,5 млн. тонн. А уровень 1940 года ненамного превосходил уровень 1928 года, который, в свою очередь, уступал уровню 1913 года.
Но, даже учитывая гигантскую убыль населения, дефицит продовольствия был кричащим, бросающимся в глаза даже самому далекому от сельского хозяйства человеку - а ведь не следует забывать, что СССР конца 40-х вынужден был помогать продовольствием и оккупированным странам Восточной Европы, хозяйство которых находилось в не менее плачевном состоянии.
В 1947 году положение выправилось ненамного, во всяком случае, не настолько, чтобы лишать население опоры в виде карточек, которые позволяли получить, пусть и небольшую, но гарантированную пайку. Ведь даже в 1950 году урожай не достиг уровня 1940 года, что говорит о чрезвычайных масштабах бедствия 46-47 годов.
В этих условиях советское государство не нашло выхода лучше, чем попросту кинуть своих подданных, снять их с обязательного снабжения, отменить карточки - и предоставить народ самому себе.
В то же самое время, Великобритания, чье население находилось в несравненно лучшем положении, чем советские граждане (массированная американская помощь, смехотворные в сравнении с СССР разрушения в народном хозяйстве, более развитый частный сектор) все же обеспечивает народу гарантированное государственное снабжение продовольствием вплоть до 1951 года.
Говорить после этого о каком-то социальном, гуманитарном характере коммунистической внутренней политики просто смешно.
Перейдем ко второму пункту - денежной реформе 1947 года.
Неосталинистский взгляд на сию меру выражается примерно так: "Послевоенная денежная реформа была вызвана экономической необходимостью и ударила прежде всего по спекулянтам, ворам и хапугам (что прекрасно осознавалось организаторами реформ)."
Что было на самом деле (мы с вами уже поняли, что все заявления глашатаев сталинизма следует перепроверять по нескольку раз)?
Реформа, проведенна министром финансов Арсением Зверевым действительно была вызвана объективной (для государства) необходимостью. Дело было вот в чем: за годы войны, в период жутчайшего товарного дефицита и неконтролируемой денежной эмиссии (усугубляемой попытками гитлеровцев подорвать финансовую систему СССР массовым печатанием и забросом фальшивых дензнаков) на руках у населения скопилось гигантское количество ничем не обеспеченных ассигнаций.
Государство не умело и не хотело налаживать нормальный товарооборот и поэтому пошло на радикальную меру, к которой прибегало далеко не в первый: обобрать собственное население - и вся недолга.
Сказано - сделано. Как гром среди ясного неба прозвучали условия реформы: за 10 наличных рублей старыми выплачивается один рубль новыми. С безналом было интереснее. За каждый старый рубль, лежащий на сберкнижке выплачивался один же рубль новыми - но в такой пропорции обмен производился лишь в объеме 3 тысяч рублей. Владельцы более крупных вкладов, вплоть до 10 тысяч получали свои три тысячи новыми, а оставшиеся 7 тысяч обменивались в масштабе 3 старых на 2 новых.
Вклады, превышавшие 10 тысяч, реализовались в пропорции 2:1.
Самое забавное, что масштаб цен нисколечко не изменялся, таким образом, речь идет не "об изменении нарицательной стоимости денежных знаков" (деноминация 1998 года прошла довольно безболезненно для населения), а о самом натуральном отъеме денег у народа.
Однако даже декларировавшиеся задачи по большей части решены не были. Хапуги, дельцы и спекулянты были деловыми людьми и не доверяли советской валюте (не без основания считая рубли ничем не обеспеченными бумажками), храня сбережения в более ценных активах: драгметаллах, антиквариате, валюте и даже в обычных вещах.
Городские жители пострадали больше, но все же не так сильно, ибо, согласно призывам партии и правительства, хранили деньги в сберегательной кассе.
Основной же удар был нанесен по крестьянству, которое в силу отсутствия паспортов не имело доступа к вкладам и держало накопленные за войну деньги попросту в сундуке.
Я уж промолчу про неоднократные советские дефолты - отказ от выплаты внутреннего, облигационного долга 1947, 1957 и других годов... И без того все поняли, что по сравнению с выходками коммунистов, вся полукриминальная деятельность реформаторов начала 90-х выглядит невинной детской игрой в крысу. Впрочем, имеются определенные сходные черты - скажем, тот же самый отъем денег у населения в 1992 году. На это скажу лишь одно - Ельцину с Гайдаром было у кого учиться: у одного перед глазами стоял Корифей Всех Наук Товарищ Сталин, у другого же в голове маячил великий финансист Арсений Григорьевич Зверев...