Авада Кедавра! - раздался крик из-за спины. Джексон и Фоули бросились в стороны, я резко обернулся, стараясь уйти из под удара - пригибаясь.
Поганая грязная подворотня в лютном переулке - неподходящее место для смерти. Я уже пять лет аврор, и на меня впервые так нагло покушаются со времён последних пожирателей. Но... Произошло что-то непонятное - яркий луч заклинания ударил в меня... нет, в кулон на моей груди. В Маховик Времени. Я опустил взгляд. Мои коллеги машинально атаковали в ответ мужика в чёрном балахоне. Ого, Люциус Малфой... Но... заклинание... я опустил взгляд на шею - и увидел, что заклинание было остановлено. Но маховик на моей шее засветился ярко зелёным светом и в следующий миг у меня покачнулся мир перед глазами.
Я упал. Странное ощущение - слабость, немощность, мир качается и кружится перед глазами. Гарри Поттер. Тридцать три года. Аврор, герой, муж, отец, сын... последние мысли перед смертью - вовсе не вся жизнь проносится перед глазами. Наоборот - вся память словно блокируется заклинанием и остаётся... недоумение. Непонимание - а собственно, как так то? Неужели это оно? То самое?
Недоумение...
Я почувствовал слабость и заснул...
* * * *
- Эй, пацан, вставай, - меня бесцеремонно толкнули, - ты здесь валяешься уже довольно долго.
Я открыл глаза. Вот сейчас у меня действительно вся жизнь пронеслась перед глазами.
- А? - недоумение накрыло с головой. Я... не мёртв? Или мёртв? Знакомый потолок! Больничное крыло Хогвартса. Ничего не понимая, я попытался привстать.
- А у тебя совсем всё плохо, - видя, как я рухнул обратно, ко мне подошёл колдомедик, - парень, ты можешь говорить?
Я кивнул.
- Я спросил говорить, а не мычать, - целитель был... суровым. Худой, высокий, старый, борода длинная - длиннее чем была у Дамблдора. Дедушка целитель не выглядел в отличие от Дамблдора ни капли добродушным.
- Ох... - я поднял граблю. И... у меня начали увеличиваться глаза. Передо мной была мягкая, нежная, детская ладошка.
- Что такое? Впервые руку видишь? - целитель рассмеялся ехидно, - тебе небось память отшибло. Ну это ничего, это случается.
- Сэр? - выдавил я из себя, - чёрт побери, что произошло? Почему я здесь и... что вообще происходит? - голос у меня стал писклявее. Намного.
- Переиграл с магией, вот что произошло, - упёр руку в бок целитель, - как и все малолетние придурки, которые здесь учатся. Но физически ты здоров - поэтому пшёл, - он схватил меня за шкирку и за его спиной появился сияющий портал, меня как нерадивого котёнка швырнули. Ого, откуда в тщедушном дедушке такая сила?
Я вывалился на траву, прямо под ноги большого мужика, который одним своим видом напоминал помесь медведя и великана.
- Блэк, ты думал, что можешь прогуливать разминку?
Мы были рядом с хогвартсом, на большом заднем дворе. Только как правило здесь никогда ничего не проводили - просто пустой двор непонятного назначения. Однако, сейчас у меня глаза расширились от удивления - десятки студентов бегали по двору кругами, трава была сильно притоптана. Преподаватель поднял меня и придал ускорение пинком:
- Тридцать штрафных кругов, ленивая жопа!
Господи, куда я попал? Это какой-то неправильный Хогвартс! И какого хрена я... блэк? Ладно, буду бежать, а там выясню, что к чему... Попаданец, бл!
* * * *
788 лет спустя.
* * * *
- Капитан, нас настигают, - старший помощник пробежал ко мне со скоростью звука. Хотя здесь ещё и толком не знают, что такое скорость звука.
Старший помощник - это крепкий, могучий мужик с большими плечами.
- Сэр, мы не успеем покинуть зону действия шторма. Нас затянет, если мы ничего не сможем сделать.
- Да? Ты так думаешь, Джеймс? Сколько их там?
- Четверо, сэр, - Джеймс Кроули обернулся. Солёный морской ветер трепал на его шее платок, который он носил, крепкие руки старого моряка, полные татуировок уголовного и морского характера, сжали кулаки.
- Не беспокойся, чему быть - того не миновать. Прибавь ход.
Никогда бы не думал, что меня, неуловимого капитана настигнут испанские волшебники, одержимые манией владычествовать над карибским морем. Мерзавцы, все до единого. Ненавижу испанцев и французов.
Я убрал подзорную трубу и грустно посмотрел на экипаж - мы не успеем от них оторваться. Просто потому что их корабли быстрее - небось специально готовились...
Эх, снова... Когда-то несчётное количество лет назад, в меня попало заклятие смерти, которое прошло сквозь маховик времени. Пески времён - редкая, очень ценная и практически неизученная тема в магической науке. Первым моим перерождением стал тринадцатилетний мальчишка по фамилии Блэк, студент Хогвартса. Ещё в то время, когда там преподавали фехтование и многую магию, считающуюся позже запретной и утерянной. Привалившись к борту своего корабля, я вспоминал это время.
Я ничего тогда не понимал - не понимал того, что произошло, посчитав, что просто пески времени перенесли мою душу и вселили в тело очень далёкого предка. Так случилось до войны тёмного наследия - ныне уже забытой. Когда семнадцать тёмных лордов объединились против пятёрки защитников света - лордов света.
Да, наименование тёмного или светлого лорда - это не самозванная ерундистика. Это наименование уходит вглубь веков. Лорд - это не просто какой-то формальный титул, это особый статус и особая сила. Лорд - тот, кто признан самой магией. Магия неразумна, но она похожа на суперзверя - она не имеет самосознания, но имеет своё поведение. Ранг лорда - высший в магическом мире. Да что я говорю - в будущем забыли даже такую вещь как ранги - для них мастер, магистр, лорд - это всего лишь формальные титулы. Тьфу ты.
Так вот к чему это я вдруг вспомнил. Меня убили снова - проткнули сердце насквозь и в следующий миг я понял, что я снова не подох, как уже к тому времени наверное хотел. И я снова появился в чужом теле. В чужом одержимом теле - на этот раз последним человеком из очень, очень нищей и опустившейся на самое социальное магическое дно, семьи волшебников. Гонимый и нищий, я оказался ещё и больным неизлечимо - и это было... депрессивно и угнетающе.
Тем не менее, моя сила Светлого Лорда позволила мне прожить ещё пятнадцать лет. До тридцати - и снова произошло ЧП - я умер от самой обычной неизлечимой инфекции. Эпидемия. На дворе стоял тысяча двести тридцать пятый год - через полторы сотни лет после того, как я впервые пересёк границу занавеса безвремения.
А потом я родился с золотой ложкой в жоп... в общем, наследником семьи Малфой - Эосфеном Малфой, великим светлым волшебником, я прожил довольно долгую - сорок три года, жизнь. Потому, наверное, что появился в теле трёхлетнего ребёнка. Адаптировался. Прославился. И посвятил всю новую жизнь изучению своего метафизического хроносостояния. Итак, факт - после смерти я перерождался в теле преимущественно молодого волшебника, не старше пятнадцати лет. Самое главное что я обнаружил - произошло когда я почти умер, когда был Малфоем впервые - при некоторых усилиях, я могу совершить путешествие в прошлое. Не физически, а ментально. То есть я мог сознательно вернуться во времени в прошлое, при этом лишившись всех магических травм и остального, что приобретено - переносилась только информация.
Мою семью вырезали, а я чудом выжил. Я... Я любил их. Жена, которую мне навязали, двое детей, брат. Хорошо что сестра скрылась. И я так хотел вернуться в прошлое, чтобы всё изменить, что меня практически пинком вышвырнуло в позавчерашний день. И на этот раз нападающие умылись кровью, а я расцеловал своих любимых Малфоев. Свою родную семью.
Это породило начало новой эры в моей жизни - когда я начал активно применять эту способность.
Я многое не мог - моя сила была не безгранична, я например не мог перенести с собой что-то иное. Но зато мог вернуться в прошлое практически без ограничений - следующим моим перерождением стала сознательная попытка отправить себя на тысячу лет назад.
Я очутился в виде раба римлян, которого приговорили к смерти. Маглорождённого. Надо ли говорить, что там была кровавая баня? Я прожил больше трёхсот лет и почти в каждой жизни учился и тренировался с мечом и магией - и тем и другим я владел на совершенно немыслимом для таких лаймиз как Дамблдор, уровне.
Спустя полгода я отправился в Рим с волшебником, который рекомендовал меня как перспективного ученика.
Древний рим мне очень, очень понравился. Рабство не нравилось, но рим - это был не только центр цивилизации. Это место, где почти что современная цивилизация на античный лад. Офисы, уличные забегаловки, политика, заговоры, великая империя, и главное - право. Я стал волшебником Круга - древней уже на тот момент организации, и дожил до седых волос. Пристрастился к вину, красивым доступным девушкам, и вообще, гедонизм рим и сгубил. И меня тоже.
В следующей жизни я уже сознательно перенёсся в будущее, продолжая исследовать свои способности. Умение переселиться в прошлое - это интересно. Но куда интереснее не это, а возможность прожить много жизней. Невероятный опыт, немыслимый для простого человека. Смерть в очередной раз забрала меня и я очутился здесь - тысяча шестьсот девяностый год, Великобритания. На дворе эпоха пиратов! Освоения запада, колонизация америки!
Волшебники Великобритании даже сейчас - нечто более великое, чем в будущем - они покоряли и были сильны. Они были намного сильнее остальных не только магией, но и своей воинственностью. Как это всё выглядело в двадцатом веке? Ой, весёлая магия, заставим чайник танцевать, будем творить чудеса! Мимими!
А семнадцатый век? Да тут есть поговорка - "шпага и палочка - две руки мага".
Я здесь уже тридцать лет, уже немолод. И нет, я не пират. Я охочусь за этими выблядками, которые нападали на нормальных людей, грабили суда в море - там, где команды и без того беззащитны. Правда, у испанцев свои взгляды - они нанимали этих бандитов. И учитывая, что я пустил на дно две дюжины их пиратских шаек - послали за мной зондеркоманду.
Вернуться назад? Или нет? Забрать их всех с собой. Сотворить нечто крайне мощное и убийственное. Самоубийственное. Так, чтобы от них и пепла не осталось - пропадут же в море и никто не заметит. В этом времени моё имя Блад. Капитан Блад. Хехе.
Прикрыв глаза, я решился - снова перерождаться. Это было интересное время - с каждой новой жизнью я взрослею и расту над собой. И отличаюсь от среднестатистического обывателя так же, как он - от ребёнка маленького неразумного. Заложив руки с большими манжетами на рукавах за спину, я вынул взглядом из нагрудного кармана зеркальце.
- Мистер Сальери, - я обратился к главному управляющему Римского Банка, моему собутыльнику и кстати, дяде моей нынешней жены, была и такая, - больше от меня распоряжений не будет. Вскройте конверт и следуйте указаниям, которые вы там найдёте. Прощайте.
Я выбросил зеркало в море, так же взглядом и начал готовить магию. По телу словно разлили кипяток - ощущалось именно так, словно внутри тела течёт потоком нечто жидкое, пульсируя. Расставил руки - по телу пробежала волна пламени. Ну что ж, пришла пора для моего прощального подарочка. Во моя команда прихренела - они то маглы, они не знают, что я волшебник...
- Мрте Акваэ Агуаменти! - произнёс я формулу. Море вокруг нас мгновенно вздыбилось, волны высотой до сотни метров. Волны-убийцы, поднялись. Тело задрожало - корабль подхватило словно пушинку, словно маленький камешек огромным бульдозерным отвалом и подняло в воздух так, что я упал на спину. Треск ломающихся досок, и... Удар. Волна высотой в сотню метров, неслась прямо на преследователей - это последнее, что они видели...
Мне было... горько, но в то же время, я почувствовал несказанное облегчение! Наконец-то мой личный крестовый поход против пиратов закончился. Кстати, в крестовых походах я дважды участвовал, но это несущественно.
Я понёсся на перерождение, чувствуя зияющую пустоту времени вокруг. Самое позднее время, в котором я жил - середина девятнадцатого века. Сын лорда Тоттенхэма, наследник богатой семьи и маглорождённый волшебник, проучившийся в Хогвартсе все положенные семь лет и выпустившийся, без особых отличий - я старался не светить лишний раз способностями. Самое раннее - полторы тысячи лет до нашей эры, римский период.
Я... чувствовал усталость и вместе с тем - у меня в голове проносились полтора десятка моих жизней, которые были иногда счастливыми, иногда очень несчастными. Дети, которых породили чужие тела - не моё. Я только участвовал в процессе. Ворох знаний и умений, которые смешались в одну причудливую кучу. Я знал такие вещи, которые необычны для многих. От древних традиций до придворного этикета, коим владел в совершенстве. Скажем спасибо принцу Георгу, девятнадцатый век. Я просто хотел отдохнуть и пожить жизнью настоящего принца. Кто ж знал, что королевская семья Великобритании - отбитые наглухо придурки, которые готовят наследников престола практически так, что солдатам не снилась такая муштра. Кушать овсянку. Спать на жёсткой кровати. Заниматься практически беспрерывно - этикет, культура, история, многое другое. Нечто такое, викторианско-джентльменское во мне засело так, что это стало превалирующей чертой личности, даже мощнее, чем все остальные приобретённые привычки и черты - потому что вбивали жёстко и сильно. Трудно быть любимым сынишкой Королевы Виктории, чтоб мои глаза эту садистку не видели!
И вот, я нахожу то, что меня шокирует до глубины души. Я вижу... себя. Словно из тысяч колдографий, сплошным потоком проносящихся перед глазами, вижу мальчишку, который счастливо дрожит перед тем, как поехать на вокзал Кингс Кросс, на платформу девять и три четверти. Гарри Поттер. Я.
Я улыбнулся мысленно - это то, чего я хотел. У меня почему-то было ощущение, как будто долгий путь прекратился - я... стану сам собой. И после этого просто сделаю философский камень и проживу столько, сколько хочу. В общем, долго.
Интересно, если я в него вселюсь, смогу ли я отправить своё сознание до даты вселения. Точнее, единения, моего выпавшего из хронологии Я, и моего нормального я.
Я потянулся к нему и в следующий миг ощутил давно забытое ощущение. Знаете, что чувствует человек, который Реально вернулся в своё сопливое нежное детство? Тоску. Тоску по прошлому, которое встаёт перед глазами живым. Тоску по людям, которые умерли, тоску по каждой мелочи. Словно в мозгу размытая картинка своего прошлого обновляется и становится чётче.
Возможно в этом и есть причина ностальгии? Человек хочет освежить в памяти воспоминания. Наполнить их красками, просто почувствовать, что то, что он помнил и знал когда-то - не сон и не фантом. Я до сих пор чувствовал любовь к Альбине Малфой - моей первой жене. В своей первой жизни я так и не осмелился и не сподобился, во второй тоже, а в четвёртой - наконец-то впервые женился. И впервые почувствовал радость отцовства. Альбина давно умерла. Столетия назад. Прошлое нужно оставить в прошлом.
Улыбнувшись сам себе понимающей и тёплой, почти стариковской улыбкой, я припомнил всё, что пережил, лёжа в кровати. Знаете, детское тело - самое замечательное из всех его стадий - я был стариком, мужем, юношей, но никогда не чувствовал столько энергии, столько гибкости, ловкости, сколько будучи одиннадцатилетним самим собой.
- Я дома, - я выдохнул, - на этот раз я проживу эту жизнь без сожалений, из которых она состояла. Я просто устал, - я заметил паучка в углу чулана, - Буду звать тебя Питер. Так вот, Питти, меня преизрядно утомило то, что всю жизнь я чего-то хочу и чего-то сожалею. Почему вообще человек должен жаждать чего-то такого? Почему я не могу просто... жить, - я заложил руки за голову, - наслаждаться жизнью. Не пытаться строить из себя ни злодея, ни героя, не гедонизировать, а жить так, чтобы мне было действительно интересно? Молчишь? Что ж, во-первых - мне хочется познакомиться с красивой девушкой. И не смотри на меня с укором своими восемью глазами, - возмутился я ему, - я знаю, что маленький, но мне с ними не сексом заниматься. А ещё вот вопрос - скрывать свои силы и навыки, или нет? - я задумался, - иногда это полезно, а иногда наоборот - просто проблемы на ровном месте создаёт. Хотя как я им объясню, откуда знаю древнюю магию и владею шпагой как фентезийный мастер меча? Так. Не будем скрываться, но и позёрствовать не станем. В этой жизни я больше не буду слабым забитым мальчиком, - я встал, одежда на мне, повинуясь даже не заклинанию, а чистой воле, преобразовалась в строгий костюм - моя личная разработка. Девятнадцатый век. Закрыл глаза мальчик-из-чулана. Открыл принц. Маг. Воин. Человек, перешагнувший через простые человеческие вожделения - семьи, детей, силы, власти, и желающий просто почувствовать удовольствие от жизни. От того, какие эмоции он дарит людям.
Припомню ка я свою первую, самую первую, настоящую жизнь... дурсли. Письмо из Хогвартса, Хагрид, и сегодня - день когда пришло время поехать на платформу. Я мог бы прямо аппарировать - я помнил её так хорошо по многим жизням, что... А собственно, почему? Сначала нужно добраться до банка и забрать кое-какое барахло. И конечно же не до банка гоблинов - свой счёт я открыл в римском банке. Древнейшем, могущественнейшем, самом главном. Это в маленькой и странной англии злобные коротышки владели финансами - в остальном мире банк Сальери - это практически авторитет номер один в мире волшебников. С древнейших времён до наших дней - основной игрок в мире. Сальери... Каждый раз я оставлял счёт на предъявителя по секретному паролю. Сальери не знал, как и почему - никто в банке не знал, что это такое и как работает.
Помню, когда в бытие принцем в девятнадцатом веке пришёл - Сальери практически притащили всю свою семью посмотреть на величайшее зрелище в эпохе - открытие "Мраморный зал" - как они называли мою сейфовую комнату. Самое древнее действующее волшебное хранилище в мире. Сборник артефактов и знаний, золота и прочего из прошлого. От всех моих прошлых жизней.
- Вставай, мальчишка, - в дверь забарабанили. Я натянул на лицо вежливую улыбку. Вежливость - лучшее оружие против таких мразей. Попробуй на них накричать или чего хуже - проявить агрессию в ответ - вообще взбесятся как собаки. Вежливость - это практически пощёчина для хама.
А собственно, на кой чёрт мне с ними общаться? Аппарирую прямо в Мраморный Зал. И видел я в гробу и белых тапочках этих дурслей - пусть хоть обкричатся. Одним универсальным движением брови я аппарировал в мраморный зал свои пожитки, клетку с совой, и сам последовал за ними...
***
- Что вы здесь делаете? - услышал я голос позади себя.
Я прохаживался вдоль стеллажей. Знаете, у каждого человека есть свои вещи - одни обходятся минимумом, тщательно расставленным, у других есть целый ворох всякого барахла. Я прохаживался около грубых дубовых полок, на которых стояли бутыли с вином, на стенах висело оружие, стояли рыцарские доспехи... Наконец, форма римского легионера в полный рост, со всеми причиндалами.
- О, господин Сальери, - я не оборачиваясь на него, смотрел на бутыли. Это были не обычные бутыли. Кончики пальцев едва скользили по их пухлым бокам, - знаете, господин Сальери, когда-то в городе Вейи, этрусском, проходил замечательный банкет. Он проходил вечером, в большом дворце и саду за ним было множество певчих птиц, которых привезли из провинций римской империи в подарок молодой жене Октавиана Северия. Хех, сопливая дурочка тринадцати лет от роду, конечно же её не увешали золотом как старую женщину - по меркам того времени старость - это тридцать и более лет, зрелость - двадцать, и юность, вполне пригодная для брака - это с двенадцати. Времена меняются, - я хихикнул, - сегодня двенадцатилетние девочки могут только в куколки играть. На том банкете подавали восхитительное вино. Марк... Марк... забыл как его там дальше, в общем, никому неизвестный дальний родственник, владел прекрасными виноградниками на юге Италики. Всю жизнь он и его предки делали вино. Они добавляли в него выдержки из трав и специй, потом фильтровали и разливали в бочонки, где оно выдерживалось шесть лет, прежде чем станет пригодным для употребления.
- Эм... Господин? - Сальери не переступил порог, не мог. Защитные заклинания не давали.
- Девочка так напилась, что убежала к "белому другу". А наутро их обоих нашли мёртвыми - мужа и жену, все думали, что их отравили вином, все бутылки изъяли и проверили. Однако, яда в вине не нашли. По правде, у юной девки была аллергия на одну из пряностей, которую клали в вино - никто не знал, а опозоренный муж - допустить смерть молодой жены на свадьбе считалось огромным позором, отравился сам, с горя. Очень уж он её любил - такие дела, - я цыкнул зубом, - с тех пор эти шесть бутылей вина хранятся здесь, - я поднял одну из них. Не руками, конечно - в бутыли где-то литров пять, - винодел с тех пор впал в депрессию и перестал делать вино с пряностями, после того, как прошёл суд и следствие по всем правилам, он отрёкся от своей семейной профессии. А эти бутыли стали последним вином, которое он сделал. Некогда очень известное в среде Этруссков.
- Господин, кто вы?
- А... - я обернулся, очнувшись, - простите, - улыбнулся, - знаете, договор между банком Сальери и владельцем данного хранилища подразумевает, что вы не будете этим интересоваться, - гордо выпрямившись, посмотрел на его физиономию, - впрочем, войти сюда может только владелец банка, а владельцем может быть только прямой наследник Сальери. Нда... - я сделал пару шагов к нему, - что такое?
- О, простите, я просто несколько смутился - это древнее хранилище, которое не открывалось уже больше ста лет.
- Сто пятьдесят пять, если быть точным.
- Да, - он был итальянец. Смазливый брюнет, - господин, могли бы вы говорить по итальянски?
- Сожалею, но из всех языков, на которых говорят в этом регионе - я владею только разговорной латынью, - развёл я руками, - но вижу, для вас это не составляет проблем. Итак, мистер Сальери, я заберу отсюда кое-что. И да, - я махнул рукой и пятилитровая бутыль подлетела ко мне, - возьмите эту бутылочку вина в качестве моего вам подарка. За то, что уже больше двух тысяч лет храните верность традициям и договору.
- Это вино...
- Пряное южное вино. Не беспокойтесь, за две с половиной тысячи лет это вино ничуть не утратило своих вкусовых качеств. Оно всё так же прекрасно, как и в день свадьбы несчастных влюблённых. Эти кувшины сделаны из магического хрусталя и зачарованы высшей магией света, дабы навеки сохранить то, что в них налито. Говорят, ценность коллекционного вина определяет его история. Если так - то ценнее этого есть только вон то вино в синей бутылке.
- А... - Сальери закрыл рот.
- Хотите спросить откуда оно? Это вино подавали на большой, но очень закрытой тусовке проповедников, которую некогда устроили в иудее, сейчас это известно как "тайная вечеря", ну там, где Иисус неслабо подвыпил.
Сальери посмотрел на скромную синюю бутылку.
- Охренеть.
- Что ж, я с вами солидарен, - кивнул я, - нам с вами не детей крестить, так что давайте оставим различные личные вещи в стороне. У вас есть ко мне какое-то дело, господин Сальери?
Он отвис:
- Д... да, - и говорил с жутким акцентом на латыни, аж уши в трубочки заворачивались, - это старейший зал в самом старом из наших хранилищ. Это, можно сказать, достояние истории - к дверям этого хранилища туристов водят, чтобы показать, с чего начинался банк Сальери. И вдруг такое...
- Не вижу ничего необычного, - я оглядел у стены стеллаж - деревянный стеллаж, с множеством ячеек, в которых лежали свитки. Тогда писали на свитках - просто потому что бумага была дорогая и качественная, как правило. Писали на пергаменте и свитках. Бумага в риме была, но редко, чаще пергамент, - знаете, мне без разницы. Сегодня я владелец этого сейфа.
- Господин, прошу вас быть почётным гостем семьи Сальери, - вежливо склонился он.
Я ответил жестом, принятым у римских волшебников прошлого, слегка склонил голову.
- Сожалею, но сегодня я должен поступать в школу. Как вы видите, - развёл руки, - я малолетний мальчишка. И поэтому с превеличайшим удовольствием хочу поехать в школу Хогвартс.
- Прошу простить.
- Не стоит, за приглашения никогда не извиняются, таковы правила.
- Примите хотя бы скромный подарок от банка.
Он достал откуда-то из-за пазухи небольшой чёрный прямоугольник, в котором было очень много магии, - это карта клиента. Вот уже тридцать лет, чтобы воспользоваться услугами нашего банка, нужно быть обладателем карты. Они различаются по цвету...
- А, старая добрая социальная дискриминация, - покивал я, - что ж, благодарю, - я взял у него карточку, - это что-то вроде ключа или удостоверения?
- Да, господин.
* * * * *
Вокзал Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти... По правде говоря, история этой платформы куда больше чем у вокзала или железной дороги. Здесь некогда была установлена точка общественного телепорта - нечто вроде большого каминного зала, откуда все могли попасть куда угодно, в том числе и в Хогвартс. Каждый год школьники естественным образом собирались здесь.
Во время последнего восстания гоблинов, коротышки взорвали это место, закинув через телепорт бочки с порохом. Место пришло в упадок, но после победы над этими злобными коротышками - встал вопрос, а собственно, либо чиним это, либо что делать то? Технология создания телепортов была утрачена - а камины это их жалкое подобие, ещё и неудобное, к тому же. Восстановить они не могли, поэтому решили сделать железную дорогу - многим волшебникам она очень нравилась, и многие полагали, что проведя в пути время, да ещё и с комфортом, студенты лучше подготовятся к новому учебному году. Так появился Хогвартс Экспресс. Раньше его тащил слабенький старенький паровозик, и было тут четыре вагона, а не двенадцать, как сейчас.
Поэтому платформа не была на вокзале вообще - она располагалась недалеко, и была скрыта в подпространстве. На платформе было необычайное столпотворение - студентов просто море. Мои вещи сами ехали за мной, сову я вообще отправил саму лететь в совятню Хогвартса, и заложив руки за спину, оглядывал всех - дети, пордростки, взрослые. О, вон знакомая белобрысая семейка Малфоев. Вон рыжие Уизли. Лучше всего их характеризовало слово "табор". Много, грубые, невоспитанные, живущие одним днём. Я с видом скромного аристократа, прогуливался по платформе, заставив вещи влететь в одно из купе через окно поезда.
Ну да, да, тут все одеты либо по-магловски нелепо, либо в мантиях, а я тут один такой - в костюме, который создал некогда сам. На одиннадцатилетнем мальчишке он должно быть смешно смотрелся. Хорошо ещё, что не выходя из банка Сальери я успел поправить свою внешность. Поправил зрение - зелье "остроглаз", замазал шрам, частично скрыл его причёской, волосы изменил на длинные. Если от моих предков-метаморфов, которые есть у всех волшебников, мне и досталось хоть что-то - то это контроль над волосами. Остальные и этого не умеют, но шевелюра, скажу я вам, определяет внешность человека. У меня были чёрные, густые, красивые волосы, аккуратно забранные назад.
- Сэр, вы кого-то потеряли? - услышал я голос позади себя. Обернулся. Ого, невероятно. Сердце забилось чаще. Малфои. Родненькие вы мои. Я тепло улыбнулся.
- Нет, сэр, я просто гуляю. Прошу простить, - я обернулся, исполнив классический древний поклон - правая рука тремя пальцами к левому плечу, поклон на градусов пятнадцать, не более, голову прямо, осанка прямая, левая рука назад, и ни в коем случае не сжимать руки в кулаки, жест настолько естественный, словно созданный природой - простите мне моё невежественное предположение - должно быть вы мистер Малфой?
- Люциус Абраксас Малфой, - на лице этого человека промелькнуло что-то, как будто его током слабенько дёрнуло.
- Гарри Джеймс Поттер, благодарен судьбам за нашу встречу, - я был само очарование.
Человек выгнул бровь, потом вторую:
- Ни разу не встречал человека, который помнил бы столь древние традиции, - он снова неуловимо дёрнул лицом, - познакомьтесь с моим сыном, Драко, - сказал он.
- Непременно, когда случится такая оказия и мы будем представлены, - я вежливо напомнил ему, что "познакомься это мой пиз... кхм... малыш" - это плохой способ представить своего сына. Для того, кто претендует на элегантность и традиции - уж точно верх неблаговоспитанности.
- Прошу прощения. Мистер Поттер, - он повторил мой жест, только менее умело, - позвольте представить вам мою семью - Драко Малфой и моя жена Нарцисса Малфой, - он по-моему принял правила игры.
Драко и его мать стояли рядом, но я абсолютно их проигнорировал. Таковы правила - нельзя самому первым отвлечься от разговора с человеком на другого человека - только если тот, с кем ты разговариваешь - представит их тебе. Заговорить первым я тоже с ними не мог и даже взгляд бросить мимолётный - неэтично, нужно игнорировать их существование до тех пор, пока тот, с кем я говорю не представит их мне. Тогда они появляются для меня в реальности.
- Благодарен магии за нашу встречу, - я снова исполнил жест в его вариации для сверстника - упрощённый, и для старшей женщины, но с оттенком вежливого комплимента - тут есть нюанс, как можно жестом показать своё отношение - как к старушке, которую уважаешь, как к сексапильной красотке, как к равной, или как к женщине, которая привлекает и с которой приятное знакомство. К Нарциссе я исполнил именно такой жест. Нарцисса гораздо умелее мужа со мной поздоровалась, так же жестом и парой слов. Видно, её воспитали в настоящих старинных традициях. Малфои всегда были... эм... несколько нонконформисты.
- Должно быть, я прихожусь вам дальней родственницей, - сказала Нарцисса, мягко улыбнувшись, - среди Поттеров, насколько я помню, есть родственники-Блэки и родственники-Малфои...
- На моей памяти - семнадцать раз, - я вежливо улыбнулся, - Альфред Огастас Блэк, родившийся в девятьсот семьдесят пятом году взял в жёны тогда десятилетнюю Лютицию Певерелл, их правнучка Лисанна впервые взяла фамилию малоизвестного волшебника Поттера, известного своими зельями. Дальше наши семьи пересекались шестнадцать раз, практически в каждом веке. Не буду утруждать вас именами и датами. А с Малфоями моя семья пересекалась лишь шесть раз, к моему глубочайшему сожалению, последний раз в тысяча восемьсот пятом году, когда Джейкоб Поттер взял в жёны Сильфиду Малфой, дочь Клода Фадея Малфоя, безвременно скончавшегося через два месяца после свадьбы своей дочери, от лихорадки, во время своей поездки во Францию. Мне жаль, что уже почти две сотни лет мы так далеки друг от друга, - я улыбнулся очень вежливо и учтиво.
- Этого нет в справочнике двадцати восьми, - сказала Малфой.
- Должно быть вы говорите про тот очень поверхностный труд, где половина текста - вымысел, догадки и официальные версии? - я разозлился, - Читал, к сожалению познания автора меня не впечатлили. К примеру, в этом пасквиле утверждается, что у мистера Генри Лестрейнджа, родившегося в тысяча семьсот сорок третьем году, было две дочери и сын. Однако, в реальности у Генри Лестрейнджа не было ни дочерей, ни сыновей - их род прервался в тысяча восемьсот первом году, когда погиб Генри. Он был бездетен из-за проклятия, которое наложили на него, когда он был младенцем. Если быть точным - то это крайне старое, но эффективное проклятие чёрного семени - используемое ещё со времён римлян и считающееся ныне утраченным. Оно портит генетический материал и приводит к мертворождению любого ребёнка. Он сделал пять попыток, все пять оказались мертвы, но вместо того чтобы смириться, мистер Лестрейндж взял к себе на воспитание трёх маглорождённых детей, родителей которых толи убил сам, толи они умерли от чего-то... В общем, он выдал их за своих. Обман быстро раскрылся, но министерство тогда проявило небывалое снисхождение и сочувствие к бездетному отцу и согласилось юридически считать Герту, Бартоломью и Сэмюеля Лестрейндж детьми Генри.
По мере того, как я гневно отчитывал, у Нарциссы округлялись глаза.
- В восемьсот шестьдесят втором году Норберт Уизли женился на Оливии Шоскомб, в замужестве Уизли, и у них родились двое замечательных малышей... по версии этого пасквиля, в то время как Оливия была бездетна с рождения ещё похуже чем Генри Лестрейндж - в результате операции по удалению... кхм... не при детях будет сказано. А Уизли пригулял двух детей от суррогатной матери - к тому же, маглы. Ну для Уизли разбавлять свою кровь магловской вообще нормально...
Малфой слегка побелел. Нарцисса наоборот, взгляд её стал более игривым и весёлым. Щёки даже слегка порозовели. Драко она держала за своей юбкой, чтобы не лез.
- Я сказал это не из неприязни к маглорождённым, кои получились в результате всего этого, - сказал я извиняющимся тоном, - тем более моя мать ею считалась.
- Считалась? - уточнил Люциус.
- Считалась. Не из неприязни, а только из-за своей нелюбви к авторам, которые перевирают истинную историю по указке министерства магии. Прошу простить мой монолог, я не сдержался, - я искренне поклонился, - смею ли надеяться, что разговором скрасил время ожидания отправления поезда?
И правда, раздался громкий свисток и вокруг нас на платформе засуетились люди.
Что-то я какой-то чувствительный стал на эту тему - на тему того, что сейчас историю переврали, и министерство продолжает её усердно перевирать. Меня это... бесит!
* * * *
Драко Люциус Малфой был знаком со всеми детьми в своём кругу. Его вообще сопровождали двое, но то, как этот мальчишка отчитывал его отца, его не могло не взбесить - Поттер. Поттер ходил по платформе словно окружённый аурой величественности и гордости - вокруг него расступались люди и уступали ему дорогу. Поначалу он просто подумал, что это очередной чистокровный мальчишка, который ещё не понял, что здесь он не самый главный. Правда, потом его уверенность в себе поутихла - Люциус заметил что его сын поглядывает на какого-то паренька и решил познакомиться с ним. Очень уж тот выделялся на фоне остальных тем, как себя держал.
После разговора Люциус молчал. Матушка зато положила руки на плечи Драко.
- Малыш, не вздумай с ним завязать конфликт, - она улыбнулась своему сыну очень приторно-мягко, - иначе я тебя накажу. Серьёзно накажу.
- Но почему? Это какой-то шкет, почему вы позволяете ему так с собой говорить?
- Эх... - Нарцисса вздохнула, - Дорогой мой мальчик, мы научили тебя этикету, но похоже упустили научить важности его применения, - сказала она, - сегодня по пальцам пересчитать тех, кто хотя бы знает о том, как правильно приветствовать друг друга по настоящему этикету волшебников. Мне то эту науку передавали с оговоркой что это уже очень старые традиции - книжка была толи шестнадцатого, толи пятнадцатого века.
- Ну и что? С чего вы взяли что если он умеет руками правильно пассы делать - то он теперь важная шишка? - драко ревновал. Ему не нравилось, что родители так относятся к другому ребёнку, не к нему.
- К тому, бестолочь ты, что только тот, кто воспитан в традициях очень и очень древнего и благородного рода такое умеет. А судя по его знаниям о генеалогии - не удивлюсь, что он прав и Лестрейнджи на самом деле не чистокровный род.
- Так он не соврал? - спросила Нарцисса.
- Ну... То, что я знаю - совпадает с его словами, а генеалогия Блэков нам вообще неизвестна.
- Вам неизвестна. Он правильно всё назвал, - сказала Нарцисса, тут же поменяв тон, - знаешь, Люциус, у меня есть ощущение, что те, кто его воспитал - могут ноги вытереть и о Блэков, и о Малфоев...
- Что ты такое говоришь?
- Такая обширная подготовка наследника, да ещё и с такими знаниями... с такими знаниями они могли бы обрушить не одну чистокровную фамилию.
- И кто это может быть? Леванты? Клейтоны? Стефферсоны?
- Возможно, - не стала спорить Нарцисса, - но не они. Ты заметил, что на нём было?
- Я не об этих тряпках. Ты заметил амулеты, перстни?
* * * *
- Прошу прощения, леди, - я вежливо поклонился, повторив своё приветствие, - мне жаль, что моё внезапное появление обеспокоило вас, но мои вещи находились здесь до того, как вы вошли, поэтому я благодарен судьбе за эту встречу.
Девушка, которая уже было открыла рот, чтобы отчитать меня, застыла, выражение лица такое же туповатое, как у Люциуса.
- Могу ли я узнать ваше имя?
- Эм... Г.. гермиона, - Грейнджер отвисла.
- Я Гарри Джеймс Поттер. Смею ли надеяться, что не слишком обеспокоил вас?
- Отнюдь, - она растерялась, как, впрочем и любая девушка на её месте.
- Вы позволите занять место в вашем купе, леди?
- Д... да, - у неё щёки порозовели.
Я улыбнулся.
- Этикет, мисс Грейнджер - это одна из тех вещей, что отличает древнюю и очень непохожую на магловскую, культуру, от привычной вам. Мой наставник по этикету советовал мне сравнивать мир волшебников с японией эпохи воюющих провинций. У них абсолютно другая культура, другие порядки, другие законы, другие ценности. И пока мы не поймём их - мы не сможем стать настоящими, полноценными волшебниками, частью этого прекрасного и ужасного мира. Прошу прощения за то, что смутил вас излишне вычурным приветствием - это часть древнего и уважаемого этикета волшебников. Которая, к сожалению, сейчас игнорируется даже чистокровными.
- Эм... чистокровными? - Гермиона выгнула бровь, - я читала про волшебные семьи, но там нигде не было такого слова.
- О, вы не познали на себе всю боль и несправедливость дискриминации, - я сел напротив, сегодня я был в положении человека, который приседает на уши, говоря современным сленгом. Как правило это Гермиона болтала с нами без умолку, но мы были детьми. Глупыми и не стремящимися к знаниям - мы не умели... слушать... - к сожалению, чистота крови - самый расхожий термин в волшебном мире. И это играет для многих огромное значение.
Гермиона тут же спросила:
- Почему об этом не написано в книгах?
- А почему в фильмах не показывают как белые не любят негров в америке? - выгнул я бровь, - это пропаганда, которая не показывает то, что не надо показывать. Вы же маглорождённая волшебница?
- Да, я была так удивлена, когда профессор Макгонагалл пришла ко мне и сказала, что я волшебница, - девочку прорвало на словесный понос, - а потом она...