Ходжелл Пэт : другие произведения.

The Gates of Tagmeth - Врата Тагмета

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Свободный перевод восьмого романа из серии о Кенцирате P.C.Hodgell

П. К. Ходжелл

Врата Тагмета

Advanced Reader Copy

Unproofed

Baen

  
  
  
   The Gates of Tagmeth
   P. C. Hodgell
  
   This is a work of fiction. All the characters and events portrayed in this book are fictional, and any resemblance to real people or incidents is purely coincidental.
  
   Copyright No 2017 by P.C. Hodgell
   All rights reserved, including the right to reproduce this book or portions thereof in any form.
  
   A Baen Books Original
   Baen Publishing Enterprises
   P.O. Box 1403
   Riverdale, NY 10471
   ISBN: 978-1-4767-3649-5
   Cover art by Eric Williams
   Map by P.C. Hodgell
   First Baen printing, August 2017

Врата Тагмета - eARC

П. К. Ходжелл

  
   Разрушение - основа натуры Джейм из Норфов. В прямом смысле. Она аватара бога Регонерета, так же известного как Тот-Кто-Разрушает, божества хаоса и уничтожения. И всё же, Джейм так же является высокородной леди древней расы, официально назначенным наследником своего брата-близнеца Торисена Черного Лорда, Верховного Лорда Кенцирата. Народ Джейм бежит, отступая мир за миром, от ужасного противника, что преследует их по пятам через множество вселенных. Имя ему - Тёмный Порог [Perimal Darkling].
   Подчиняясь распоряжениям своего брата, Джейм отправляется вместе с отрядом воинов Южан на север, чтобы восстановить давно павший укреплённый замок Тагмет. К Джейм присоединяется Лира, пустившаяся в бега благородная кенцирка, которая решила не подчиняться принуждению на брак с человеком, которого она презирает. Вместе с Джейм также и её старые друзья Марк и Шиповник Железный Шип: Марк, управляющий замком и организатор домашнего хозяйства Джейм, и Шиповник, единственный капитан под её началом, который целиком и полностью поклялся поддерживать Джейм, чего бы это ни стоило. Джейм отыщет и новых союзников в лесах, что окружают древний замок, где дикие люди лесных земель, мерикиты, держат свой двор. А приёмная мать Джейм, Бабка Сид [Gran Cyd], матриарх (или матрона) и королева мерикит, может даже однажды снабдить её гласом спокойствия, в котором Джейм нуждается, чтобы суметь пережить выпады своей буйной натуры.
   Джейм рассматривает возрожденный Тагмет в качестве аванпоста против собирающихся в кулак сил Тёмного Порога. Но и сам Тагмет хранит свой секрет, врата к загадочной тайне, которая может спасти этот мир от вечного мрака -- или же вторгнуть его в разрушение и погибель гораздо раньше предначертанного. И только от самой Джейм зависит, сумеет ли она отыскать тропику через ловушки Тёмного Порога и прийти к примирению с божеством разрушения и безумного хаоса внутри неё, что становится сильнее с каждым днём. Если она преуспеет, то, возможно, Тёмный Порог будет, наконец-то, побеждён, после целых эпох страха и бегства. А если провалиться, то ещё один мир канет во мрак навечно.

Baen Books

By P.C. Hodgell

The Kencyrath Series

Seeker's Bane

Bound in Blood

Honor's Paradox

The Sea of Time

The Gates of Tagmeth

The Godstalker Chronicles (omnibus)

Посвящается

Лиз

и Марку

и всем лошадям,

что мы знали


Содержание

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Карта

0x01 graphic


ГЛАВА I Готрегор

  

50-60-й день весны

I

   ДЖЕЙМ ЗАМЕРЛА В ДВЕРНОМ ПРОЁМЕ башенного кабинета своего брата, слепо мигая в полумраке. Комната казалась пустой, и всё же прерывисто дышала, приливами и отрывами залетающего внутрь ветра. В открытое западное окно, вверх по каминной трубе, через дверной проём к спиральной лестнице, в котором она стояла, и снова наружу, ахххх . . .
   На рабочем столе хрустели бумаги. В глубине очага мерцали редкие угли, остатки огня, разведённого этим прохладным вечером поздней весны.
   Возможно, мне всё-таки не придётся встречаться с ним прямо сейчас, подумала Джейм. Ох, вот бы сначала, еды, сна, времени . . .
   - "Тори?"
   - "Здесь."
   Голос раздался из теней у окна, где он стоял настолько неподвижно, что её глаза просто скользнули по нему, не отмечая. Спиной к ней, руки сцеплены позади, он пристально изучал взглядом внутренний двор, как, возможно, делал с тех пор, как она и её измученная и оголодавшая десятка прискакала в Готрегор с наступлением сумерек. Внизу, Шиповник Железный Шип, должно быть, рассёдлывает их маленький караван, кадеты отправляются на ужин, их скудный багаж - в их новые жилища, усталые лошади - в подземные конюшни. Снова налетел порыв ветра, принося рокот грома.
   - "Значит, ты, наконец-то, прибыла," - сказал он.
   - "Как видишь."
   Или увидишь, подумала она, если всё же обернёшься.
   Но он этого не сделал.
   - "Ну, я не буду спрашивать, было ли это приятным путешествием. Как твое плечо?"
   Джейм согнула руку и поморщилась. Сломанная ключица к этому времени уже бы давно зажила, если бы не последние тридцать с лишним дней в седле, несмотря на всю мягкость походки Бел-Тайри. А уж ездить верхом на жеребёнке раторне Черепе [Death's-head], и думать забудьте.
   - "Ещё никогда прежде не ломала себе кости, верно?" - сказал Харн Удав. - "Всё кажется хуже, чем есть на самом деле, пока ты не свыкнешься со своим положением."
   Привыкнуть к подобному? А у кого-нибудь получалось?
   - "Мы показали лучшее время, какое смогли," - сказала она, стараясь, чтобы это не звучало как защита. - "Было несколько задержек в Котифире. А потом, это долгий путь на север, в Заречье."
   - "Я так и запомнил, проезжая его множество раз."
   Это он напоминает ей, что, несмотря на тот факт, что они близнецы, он, по меньшей мере, на десять лет её старше? Детьми они были верными союзниками, но это было очень давно, до того, как отец оторвал их друг от друга. А теперь он - Лорд Норф и Верховный Лорд Кенцирата, а она - всего лишь кадет рандон второго курса. Несмотря на все её усилия, разрыв между ними продолжал разрастаться.
   - "Мне казалось, что мы всё утвердили," - сказала она, а затем, раздосадованная, прикусила губу. Она вовсе не собиралась набрасываться на него столь скоро, если вообще это делать; но, порой, он бесил её так сильно, а она так долго ждала, чтобы всё ему высказать.
   Торисен передёрнул плечами. - "Утвердили," - сказал он. - "Что?"
   - "Что я выпущусь офицером рандоном, если смогу, с твоего одобрения и поддержкой. Но мне ещё остаётся год обучения -- если только Совет Рандонов не вышибет меня прочь, а они могут. Твой призыв стоил мне моего последнего сезона (весны) в Котифире."
   - "Судя по тому, что мне рассказал Харн Удав, ты и так уже заварила там достаточно неприятностей, пока там была."
   Джейм подавилась резким протестом. Чёрт возьми, это нечестно. Она вовсе не учиняла выход из строя Кенцирского храма, или последовавшие следом за этим гражданские волнения, или же налёт на Котифир карнидской орды. Подобные вещи просто случались, где бы она ни оказалась. Не стоит ли ей рассказать ему, что она входит в потенциальную тройку Тир-Ридана, пришествие которого их народ ожидал в течение тысячелетий? А что ещё хуже, она - латентная немезида, связанная с Тем-Кто-Разрушает, третьим ликом их презренного бога. И даже если не пытаться с этим разобраться, может ли она помогать, не причиняя проблем?
   . . . некоторые вещи просто нужно разрушить . . .
   Однако, это довольно трудно суметь объяснить, когда стоишь по колено в обломках, что были до этого чьей-то чужой жизнью.
   И Тори совсем не помог делу, столь преждевременно отозвав её обратно в Готрегор.
   Её укололи вновь вспыхнувший гнев и тревога. Возможно, он просто старался саботировать её шансы среди рандонов, подумала Джейм, и уже не в первый раз. Если они, наконец-то, примут её, то он уже больше не сможет лишить её звания, ради получения которого она столь тяжко боролась -- ну, по крайней мере, без нанесения оскорбления всему классу кенцирских воителей, которые, пока что, поддерживали его, и которых он весьма уважал. А без этого статуса, что помешает ему снова отослать её с глаз долой в Женский Мир, в котором хайборнские девушки были не более, чем движимым имуществом, на которое заключались контракты для достижения максимальной политической выгоды?
   Хотя, возможно, Матроны всё же помешают Торисену снова им её навязать. Они, без сомнения, слишком хорошо помнили ту злосчастную зиму, проведённую Джейм в их залах сразу после её воссоединения с Кенциратом. Одна молоденькая учительница шитья до сих пор сохраняла наклонность предаваться истерике всякий раз при упоминании её имени, или так Джейм доводилось слышать.
   Витающий в кабинете слабый аромат заставил её желудок разразиться ворчанием. Обед её брата, нетронутый, стоял на столе в гнезде из бумаг -- холодный жареный цыплёнок, хлеб, и сыр. Хотя по его развернутой к ней спине было трудно сказать что-то наверняка, она подумала, что он выглядит тоньше, чем во время их последней встречи, почти год назад, а он всегда отличался худощавостью. Это у них общее; и люди всегда их из-за этого недооценивали. Но в этот раз, возможно, здесь что-то иное.
   Когда домоправительница Тори, Рябина, сообщала его распоряжение о том, чтобы Джейм явилась к нему немедленно по прибытии, рандон с лицом в шрамах добавила тихим голосом, - "Черныш не совсем в себе с последних чисел зимы. Ступай осторожно."
   В конце зимы, Тори, должно быть, узнал про Шиповник.
   За окном промелькнули тёмные сгустки, когда воробьи вернулись на свои насесты в сплетениях лоз, что карабкались по башне. Ветерок зашуршал листвою плюща. А на столе заволновалось хаотичное нагромождение корреспонденции. Джейм заметила, что восковые печати множества свитков пребывали нетронутыми. Ей оставалось только гадать, продолжает ли её кузен Киндри, Бродяга по Душам, исполнять обязанности секретаря её брата. Они порешили не предавать широкой огласке тот факт, что беловолосый шанир был в действительности чистокровным, законнорожденным Норфом, одним из последних троих выживших представителей древнего дома, из которого происходили все Верховные Лорды. Людей могли охватить всякие идеи.
   Хотя, если Тори вновь оттолкнул Киндри прочь . . .
   Их отец, Гант, приучил его бояться представителей Старой Крови. Вроде Киндри. Вроде самой Джейм. Она знала, что под определённым настроем, её и вправду стоило опасаться, но её брат-близнец, с привязанными к нему кенцирами дома, был и сам, несомненно, шаниром. Как же он может этого не понимать? Она была в его снах, и в его образе души, и чувствовала напряжение между уроками сурового детства и обязательствами взрослого человека. В глубине своего сердца - он хороший человек, говорила себе Джейм, старающийся как можно лучше управлять тем расколотым сообществом, которым стал Кенцират. И он нуждается в ней, чтобы смести прочь высохшую древесину прошлого, и в Киндри, чтобы сохранить то, что всё ещё приносило какую-то пользу, но как же ему этим заняться, пока призрак их отца нашёптывал ядовитую отраву через дверь в его образе души, которую Джейм сама же и заперла?
   Капля крови, дрожащая на кончике ножа, падающая в кубок с вином:
   Вот, сынок. Выпей за моё здоровье.
   Пытался ли Гант привязать кровью юного Тори, точно так же, как их гадкий дядя Грешан поступал со своим младшим братом Гантом? Не в этом ли объяснение той гноящейся отцовской занозы в душе Торисена? И если да, то сколь глубокие корни могла пустить подобная штука?
   А, ах, ха, ха, ха . . .
   - "Ты что-то сказал?" - резко вырвалось у Джейм.
   - "Я сказал, `Не трогай их.'"
   Она, совершенно бездумно, потянулась придержать беспокойно поползший холм из бумаги. Джейм отдёрнула руку.
   - "Ты утверждаешь, что мы пришли к соглашению," - начал он, всё так же повернувшись спиной, голос настолько хриплый, как будто застревает в горле. - "Если и так, то оно основывалось на том, что тебе можно верить. Но Отец утверждал, что ты станешь красть моих людей, и оказался прав. Кого ещё ты подкупила и совратила, кроме Южанки Железный Шип?"
   - "Если ты полагаешь, что кто-то может подцепить Шиповник на взятку," - сказала она, стараясь сохранять лёгкость тона, - "то ты просто не знаешь её достаточно хорошо."
   - "Я знаю её с той поры, когда она была ещё ребенком."
   И это, разумеется, было правдой. Шиповник была дочерью Розы Железный Шип, которая умерла, помогая Торисену сбежать из подземелий Уракарна, когда тот был всего лишь подростком. И это он тоже должен был помнить: его сложенные за спиной руки сжались ещё сильнее. Отблески огня выхватили из сумрака паутину узоров белых шрамов, натянувшихся поверх тонких, изящных косточек.
   Джейм вспомнила, как Шиповник напилась вдребезги и принялась бушевать в Котифирской казарме, пытаясь утопить в вине память о приглушённом щелчке сломавшейся шейки младенца. Мать выбросила его из окна горящей башни. А Шиповник поймала. Он казался просто спящим у неё на руках, розовым от жара, его крошечный ручонки только начали расслабляться, но он был уже мёртв.
   - "Она сказала, держать головку вот так . . ."
   Верховный Лорд такой добрый, но заслуживаю ли я подобной доброты? Доверяю ли ей? Лучше придайте мне силы, пусть и жестокой.
   - "Она была в отчаянии," - сказала Джейм в спину брата. - "И нуждалась в поддержке. А ты был слишком далёким, чтобы её обеспечить."
   И слишком слабым, почти добавила она, но было ли это правдой? Как бы сильно они ни бодались по другим вопросам, Джейм с Торисеном разделяли глубочайшее уважение ко всем кендарам и с большой неохотой извлекали выгоду из своей власти над ними . . . или это и вправду было всего лишь провалом в умении руководства, как, похоже, подумала бывшая Каинронка Шиповник?
   - "Я нуждаюсь в тебе," - сказала ей Джейм, о, в столь многих отношениях.
   Той ночью, связь Шиповник с Верховным Лордом сломалась и сформировалась новая, с его сестрой.
   Но достаточно ли я сильна, чтобы выдержать её суд, гадала теперь Джейм, и, если уж на то пошло, то достаточно ли я жестока?
   Она ощущала, что должна быть жестока к брату, чтобы пробиться сквозь его раковину отрицания. Если она - потенциальный Разрушающий, а Киндри постепенно становится Сохраняющим, тогда Тори должен быть Созидающим. Однако, пока они все трое не осознают и не примут свои роли, Тир-Ридан будет обречён на провал, а с ним и божественный наказ Кенцирату на победу над Тёмным Порогом -- в битве столь долгой, что большинство кенциров, похоже, и вовсе про неё позабыли. И ей легко удалось бы расколоть скорлупу Торисена истинами, которым он не осмеливался взглянуть в лицо. Возможно, так и следовало поступить. Или же это просто заговорил скрытый в ней разрушитель?
   Снова налетел ветер, чередуя в себе острый привкус снегов с высоты окружающих горных пиков и обещание скорого дождя, что было значительно нужнее, ввиду неудачи южного ветра по доставке свежей влаги чуть раньше этой весной. Груда свитков снова закачалась. Некоторые с треском посыпались на пол и закатились в мерцающие угольки. Пергамент начал коробиться, а затем жарко вспыхнул.
   Торисен бросил взгляд через плечо на внезапную вспышку света, глаза - туманный серебряный проблеск на призрачной тени лица.
   - "Я их не трогала," - сказала Джейм.
   - "И не должна была. Мерзкий шанир . . ."
   - "Что?"
   Но он уже отвернулся обратно к окну. Ветер крепчал, поднимая крылья его волос, сплетая вместе серебряные и черные нити, и метался по комнате, как будто угодив в ловушку. Гром рокотал всё ближе и ближе. По оконному подоконнику забрызгали капли. Всё новые свитки закатывались в огонь и тлеющие поленья у дальней стенки наконец-то вспыхнули. В их неуверенном свете, Джейм решила, что видит движение на дощечке с ужином брата -- хлеб зарастает плесенью, сыр с мясом скрывается под ковром из личинок.
   Это всё из-за меня?
   Внезапно, стало гораздо холоднее, заставляя её дыхание испаряться белым дымком. Дождь обернулся мокрым снегом, а затем крупным градом, который заскакивал в комнату и прыгал по полу, в то время, как над их головами дребезжала шиферная крыша. Он должен был жалить Торисена прямо в лицо, но тот и не подумал отвернуться. Джейм решила, что слышит, как он что-то бормочет, но его изречения терялись в общем рокоте. Она пересекла комнату и встала рядом с ним.
   Град теперь хлестал в сторону, почти полностью перекрывая видимость. Стремительный рывок воробьев за окном заставил Джейм отшатнуться назад. Они вопящей гурьбой покинули укрытие лоз и тут же оказались подхвачены ветром, утащившим их прочь. Джейм высунулась наружу и поглядела вниз, прикрывая глаза ладонью. Сначала ей показалась, что это ветер и град терзают лозы плюща; но затем она разглядела, что он сам медленно карабкается вверх по стене. Корневые отростки нащупывали трещинки и зарывались в их глубину. Льдинки срезали мягкие выросты известковой пыли, по мере того, как зелёная масса подтягивала себя всё выше и выше дюйм за дюймом.
   - "Разрушение начинается с любви," - сказал Торисен сквозь застывшие губы, хриплым голосом, что был не его. - "Сила, что соблазняет, сила, что предаёт . . . Все они создания теней, отравляющие сны мужчин, высасывающие их души . . . Будь они всё прокляты . . ."
   - "Кто, Тори?"
   - "Шаниры. Женщины. Ты."
   И он глянул на неё сквозь угрюмо ярящиеся глаза Серого Лорда Ганта.
   Джейм, на мгновение, потеряла дар речи. А затем, без лишних раздумий, врезала ему по щеке так сильно, как только смогла.
   Он отдёрнулся прочь и сморгнул. Его суровое выражение, казалось, растворилось в дожде, что струился по его впалым щекам и потоком срывался с растрёпанной бороды.
   - "Джейм? Когда ты здесь появилась? Что я сейчас говорил?"
   Скребущие лозы добрались до оконного подоконника и заколебались на месте, усики неуверенно пробуют воздух. А ниже, ряды ослабленных блоков заскрежетали подобно зубам, плюясь известковой пылью с водой, и вся башня задрожала.
   - "Прекрати это," - сказал Торисен Джейм. - "Уходи. Живо."
   Она распахнула рот для протеста, затем быстро закрыла, сглотнула, и ринулась прочь.

II

   ШТОРМ, ПРОЛЕТЕВШИЙ ЭТОЙ НОЧЬЮ, оставил за собой сплошной хаос и разорение.
   До сего момента, это была довольно мягкая весна и посевы хорошо поднимались даже несмотря на недостаток дождя. А теперь, помидоры, горох и клубника были буквально прибиты к своим грядкам, заодно со всеми свежими зерновыми, которые были меньше четырёх дюймов в высоту и с недоразвитыми корнями.
   Животные также пострадали. Лошади и скотина в полях ударились в панику. Ягнята, жеребята и телята, которых не успели спрятать в укрытие, были или затоптаны насмерть, или поранены градом размером с детский кулак. Один цыплячий выводок обнаружили втоптанным в грязь, буквально без единой целой косточки, но всё ещё слабо чирикающим.
   Джейм со своей десяткой помогали всюду, где только могли -- на заливном лугу, пока кто-то не отпер паводковый шлюз и ринувшаяся внутрь Серебряная едва не утащила их прочь; в подземной конюшне, пока лошади чего-то не испугались и, ведомые черным жеребцом Торисена Штормом, не повалили все разделительные перегородки; вокруг старого замка, пока рабочий, что подновлял наверху известковый раствор, едва не попал выпавшим камнем прямо в голову Джейм. Никто, казалось, не пытался поранить её преднамеренно, но подобные вещи продолжали случаться. Наконец, на десятый день после их прибытия, Рябина отослала десятку в относительную безопасность яблоневого сада к северу от Готрегора, чтобы они постарались спасти там всё, что только смогут.
   Деревья были в самом цвету, когда по ним ударила буря и пострадали от резкого, сопровождавшего ураган мороза почти столь же сильно, как и от ветра и проливного града с дождём. Некоторые погибли целиком и полностью, вся листва и цветки почернели. У многих были сломаны ветви. Другие же лежали на боку, шишковатые корни цепляются за небо. Все нуждались либо в подрезке, либо в удалении.
   - "Поберегись!"
   Сквозь ломкие листья вниз рухнула ветка, едва не зацепив Тернослив. Коренастая кадетка бросила яростный взгляд на Дара, который вдруг взвизгнул и выпустил из руки верхний сук, за который цеплялся.
   - "Тернослив . . ." - начала Джейм предупреждающим тоном.
   Кадетка-шанир скорчила рожу и отвернулась прочь. Джейм уже знала, что Тернослив могла причинить заметный ущерб, дергая и подкалывая чужие создания, особенно их чувство равновесия. А что ещё хуже, она, насколько могла судить Джейм, казалось, наслаждалась своими поступками, не испытывая никаких проблесков совести, за исключением тех случаев, когда дело касалось её сотоварищей по команде. Так что вместо того, чтобы нынче висеть вверх ногами, зацепившись коленями, подобно какому-то невиданному плоду, Дар вполне мог бы рухнуть камнем головой об землю.
   Рута потыкала ветку пальцем ноги. - "Смотрите, древесина прогнила и . . . ух." - Она отскочила назад, когда из обломка полезли тараканы. Кора просто смялась с бумажным похрустыванием, обнажая пустотелое ядро.
   Джейм припомнила обед Торисена, кишащий личинками и плесенью. Возможно, свет огня и сыграл с её зрением плохую шутку, но вот уже несколько дней приходили доклады о болезнях и паразитах, наводнявших поврежденные посевы.
   - "Трое," - пробормотала Рябина, когда Джейм поведала ей, пусть и частично, о том, что случилось в башне той первой ночью. - "Это хуже, чем я думала. Я всего лишь хотела предупредить тебя, что Черныш стал в последнее время непривычно вспыльчивым и погружённым в себя. Так что тебе будет лучше держаться от него подальше, пока он не разберётся в себе. Поверь мне: он всегда с этим справляется."
   Джейм приняла это за весьма ценный совет. Так что с тех пор, она хоть и видела брата на расстоянии, но, в общем и целом, последние дни весны прошли без того, чтобы пути близнецов хоть как-то пересекались, даже с учётом того, что они обитали, более или менее, под одной крышей.
   А Джейм, между тем, много думала о произошедшем в башне, совершенно этого не понимая. Она, может, и потенциальная немезида, и она была крайне разозлённой той ночью, но обычно она хорошо ощущала, когда в ней вспыхивал жар разрушения. В этом было своё, холодное и безжалостное наслаждение, сдаться и поддаться силам, что лежали, казалось, за пределами её управления. В такие моменты, можно было творить всё, что угодно, неважно сколь жуткое, пока к ней снова ни возвращалось ощущение совести. Ну, а если не что-нибудь ещё, то, по крайней мере, всегда проявлялись её втягивающиеся ногти-когти. В подобном контексте, пощёчина Тори едва ли считалась.
   Но возможно ли, чтобы он сам был виновен в случившемся? Он уже обнаруживал в прошлом некоторые черты шанира, всё верно, и неважно, признавал он их сам или же нет, но как же может Тот-Кто-Сотворяет причинять подобные бедствия?
   Джейм поёжилась. Чем ближе три выживших Норфа подходили к тому, чтобы исполнить своё предначертание -- если это у них когда-нибудь получится -- тем более жуткой становилась перспектива. Останутся ли они с Тори, и Киндри, всё ещё самими собой, или же станут просто марионетками их ненавистного бога, безвольными воплощениями его могущества? Сейчас их направляло чувство чести. Сумеет ли оно защитить их и тогда?
   - "И как вы считаете, какие оценки нам поставят?" - спросил Килли, бросая охапку сломанных веток в стоящую в ожидании повозку.
   Лошадь в оглоблях неохотно переступила с ноги на ногу, удовлетворённо вздохнула, и вернулась ко сну. В спальном месте повозки, охотничий барс Жур выразил своё недовольство по поводу нарушения его полуденной дрёмы. Остальные кадеты застонали.
   Они, разумеется, были весьма озабочены тем, какие баллы им начислят за год в Котифире и какое влияние они возымеют на их третий и последний год тренировок. Однако они уже успели разобрать эту тему на мелкие кусочки, и большинство полагало, что это к неудаче, поднимать её снова так близко к моменту, когда они, наконец-то, узнают свою судьбу -- вообще-то уже завтра, в День Кануна Лета. Килли, однако, порою бывал довольно бестактным. Так случилось и в этот раз.
   - "Если мы пройдём," - начал он, энергично берясь за дело, - "мы станем командирами десяток, ответственными за штатных рядовых кендаров или за других кадетов. Только подумайте об этом!"
   - "Или командирами пятёрок," - отозвался Перо, - "что, в любом случае, едва ли на шаг выше от нашего текущего положения. Попомни мои слова: всё, что мы натворили за прошедшие два года, вернуться и начнёт нас преследовать. И тебе совершенно не следовало пробивать копьём ногу того инструктора в Тентире, Килли."
   - "А, кто теперь это помнит?"
   - "Инструктор, как мне думается."
   - "В любом случае," - заметил флегматичный Ёрим, - "Совет Рандонов будет принимать решение, исходя из того, какие способности, по их мнению, нам всё ещё нужно суметь доказать. И какой толк пытаться предугадать их мысли?"
   Тем не менее, против своей собственной воли, они принялись гадать вслух, куда же их направят завтра.
   - "Тентир для меня и Дара в качестве третьекурсников-наставников, будем надеяться," - сказала Мята.
   Остальные ответили гиканьем. Во время скачки на север, они с Даром сначала пытались скрывать, что стали любовниками, а затем начали отвечать на дразнилки, откровенно это демонстрируя. Училище Рандонов смотрело на подобные отношения довольно неодобрительно, хотя подобное и не было там чем-то весьма необычным.
   - "Ну а мне - особая командировка," - сказал Перо. - "Мне бы хотелось сопровождать дипломатическую миссию в Центральные Земли, как раз сейчас, когда Семь Королей снова начали ругаться друг с другом."
   - "Обратно в Котифир," - сказал Ёрим, - "в штат Харна Удава."
   Будучи хорошенько прижатым, тихий Ниалл с надеждой сказал о назначении лесничим-рейнджером. С учётом его личного опыта участия в резне у Водопадов, никто не удивился тому, что он страстно тоскует по спокойствию диких земель.
   Рута уже ясно дала понять, что намерена продолжать оставаться служанкой Джейм, и не важно, что там кто скажет.
   Тернослив сохраняла молчание, но Джейм ощущала острые иглы её маленьких глаз. Хорошо зная о своих странностях, эта сбивающая с толку кадетка заявила, что будет в дальнейшем смотреть на свою десятницу-хайборнку в качестве модели для подражания -- перспектива, что внушала Джейм весьма глубокие дурные предчувствия.
   Никто ничего не спрашивал у Южанки Шиповник Железный Шип. Она, как и Рута, вероятно, последует туда же, куда бы ни отправилась Джейм, что бы та об этом ни думала.
   Джейм только надеялась, что её десятка не пострадает из-за её провалов. В конце концов, они доказывали свою состоятельность всё снова и снова, в одной невероятной ситуации за другой, вплоть до победы над карнидской ордой у стен Котифира, результатом которой стала её сломанная ключица.
   Сама она также едва ли останется безработной, но займется не теми делами, что могли бы считаться достойными среди рандонов, предполагая, что они вообще о них когда-нибудь узнают. У Харна Удава были свои подозрения. Как и у Шета Острого Языка. И всё же, они были только лишь двумя членами Совета Рандонов, составленного из военных лидеров (главнокомандующих) всех девяти крупнейших домов.
   Джейм погадала о том, а не известно ли уже Тори о решении Совета. Наверняка так и есть, поскольку рандоны должны были проконсультироваться с ним, как и со всеми остальными лордами, у которых были свои особые запросы в этом новом посеве кадетов. Её брат, должно быть, уже обдумывает возможности. Она ненавидела пребывать в его милости, особенно, когда их отец мог в любую секунду уставиться на неё сквозь его глаза.
   Ох, Тори, что случилось с тобой, и что это значит для нас всех?
   Дар неожиданно выпрямился на своей ветке. - "Вам стоит это увидеть, Десятка," - крикнул он ей.
   Джейм оглядела ствол яблони. Из него словно руки торчали длинные сучья, предлагая готовую лестницу -- это, предполагая, что большая их часть не страдала от гнили. В плечо стрельнуло болью.
   - "Вот."
   Между нею и деревом встала Шиповник, предлагая сплетённые ковшом руки. Джейм пару мгновений изучала глаза Южанки, столь же ярко-зелёные и нечитаемые, как осколки малахита. Даже будучи теперь связанными, сумеют ли они когда-нибудь понять друг друга?
   Она, не давая себе времени подумать, встала в предложенное стремя из сплётённых пальцев и тут же полетела вверх. Листья и прутики хлестали её по лицу. Молотящая рука попала по крупному суку и вцепилась в него кончиками когтей. Затем её ноги нащупали опору. Дар потянулся вниз и втащил её на свой насест.
   - "Смотрите," - сказал он.
   Смаргивая прочь чёрные точки -- без сомнения, остатки раскрошившихся листьев -- Джейм оглядела яблоневый сад. С уровня почвы, разрушения казались совершенно хаотичными. Отсюда, однако, становилось очевидно, что ветер и град прошлись сквозь деревья подобно скребущим пальцам, оставляя за собой параллельные просеки опустошения. Деревья на юго-западном крае были поломаны и поражены заразой. Другие, за ними, рядами склонились друг к другу, как будто в поисках защиты, несомненно, благодаря весеннему проявлению древесного дрейфа. Те, что упали, должно быть, наклонились слишком далеко. Глаза Джейм проследили за изгибами разрушений, что закручивались к подножию Готрегора. Она не могла заглянуть через высокие стены крепости, но память услужливо показала ей полосы из града, что протянулись через внутренний двор и растаяли под лучами утреннего солнца следующего дня. Никаких сомнений: эпицентром шторма была башня Верховного Лорда.
   Её взгляд привлекло движение на Речной Дороге -- отряд путешественников, приближавшихся к Норфской крепости с севера. По их ярким одеждам, она поняла, что это не кенциры.
   - "Это, должно быть, эмиссары из Каркинарота," - сказал Дар. - "Я слышал, что они проехали здесь где-то около Бала Шутов, направляясь в Рестомир."
   - "Зачем?"
   - "Народ говорит, что их новый принц желает заключить контракт с Каинроновской хайборнкой."
   Джейм только фыркнула, а затем задумалась.
   Какой бы редкой ни была подобная ситуация, она уже случалась прежде, когда Калдан отправил свою юную дочку Лиру Полуумку на юг для злополучного Принца Одалиана. Вот только, чего Каркиноранцы действительно жаждали, так это военного союза с Кенциратом, и они действительно получили нечто подобное, когда к Водопадам подступила Великая Орда. И неважно, что бедного Одалиана подменил тёмный переврат Тирандис, бывший учитель или Сенетари Джейм, по которому она до сих пор скорбела.
   Гости скрылись за подножием скального отрога, на котором был выстроен Готрегор. Рёв их рогов эхом отражался от противоположного горного склона, возвещая об их прибытии.
   К этому времени, день уже клонился к закату. Солнце скрылось за западными Снежными Пиками и речную долину начали затапливать тени. Кадеты побросали в повозку последние охапки ветвей, вскарабкались за ними следом (опять потревожив Жура) и разбудили дремлющую лошадь. Как только та осознала, что они направляются в сторону конюшни, то скоренько развернулась и промчала их под северными воротами, костетрясущей рысью.
   Когда они проезжали в тени надвратной башни, сверху упало ведёрко, полное молотков, которое скользнуло по боку лошади и с грохотом рассыпало содержимое по брусчатке у её задних копыт. Коняга в ответ метнулась вперёд, на пустынную землю сада внутреннего двора, посылая часть кадетов кубарем через заднюю стенку повозки в густое месиво грязи.
   - "Простите!" - крикнул им следом голос кендара сверху.
   - "Это становиться просто нелепым," - пробормотала Рута Дару, пока они с оханьем нагоняли повозку.
   К тому времени, когда они добрались до обеденного зала, он был уже полон людей и шумного гомона. Окружённая высоченными кендарами, Джейм не увидела, что за их столом кто-то сидит, пока практически в него не уткнулась, ну а тогда его уже стало слишком трудно не заметить, столь крупным он был, даже среди своей собственной расы. Она с весельем заметила, что обеденный стол легонько подрагивает, как будто висит на его вскинутых коленях. За прошедший год Марк слегка постарел, его рыжая шевелюра утонилась и отступила с висков, но он всё ещё оставался крепким, здоровым мужчиной с мускулатурой воина, ставшего ремесленником в позднем среднем возрасте. Сколько же ему сейчас лет? Девяносто пять с лишним, вероятно. Джейм шлёпнула поцелуй на макушку его лысой головы и уселась на скамейку рядом с ним. С момента их первой встречи в Тай-Тестигоне почти четыре года назад, он был её самым драгоценным компаньоном и моральным компасом её бурной жизни, по которому она мучительно тосковала во время своего пребивания в Тентире и Котифире.
   С другой стороны гиганта-кендара уселась Шиповник, пославшая ему кивок, на который он ответил с тёплой улыбкой. Джейм ощутила незнакомое покалывание ревности. Шиповник, может, и была его правнучкой, но это не должно было многое значить, поскольку они были связаны только лишь по линии отца и практически не виделись с самого детства Шиповник.
   - "Ну и как прошёл твой денёк?" - спросила Джейм, чтобы снова привлечь его внимание. - "Всё ещё тушишь стекольные печи?"
   Он сунул в рот кусок хлеба, капающего подливой, прожевал, и проглотил. - "Да. Уверяю тебя, я даже и близко не закончил работу, но в данный момент у меня возникли проблемы из-за недостатка сырья."
   В свою последнюю ночь в Женских Залах два года назад, преследуемая призрачными ассасинами, Джейм по случайности разбила вдребезги огромную витражную карту, что служила восточной стеной Покоя Верховного Совета. С тех пор, Марк пытался её восстановить, и проделал выдающуюся работу, учитывая, что единственные его представления о работе стекловара были почерпнуты из болтовни скрытных стекольных искусников Тай-Тестигона. Он обнаружил, что песок, зола и известь, взятые из различных областей Ратиллиена, не говоря уж о примесях таким характерных для этих мест элементов, как кобольд, медь и золото, добавляемых для придания цвета, создавали стекло, уникальное для каждого региона.
   Смежные элементы, в свою очередь, спонтанно сплавлялись друг с другом, позволяя ему вставлять их в вертикальную оконную раму безо всяких свинцовых проставок. Результат получился грандиозным, хотя и совсем не похожим на карту, если вы только не знали, как читать следы минералов. Отдельные точки слабо светились, там, где Торисен примешал к расплавленному стеклу капли своей крови, хотя к чему это привело, никто ещё не был точно уверен. Кроме того, в ней зияли многочисленные дыры: несмотря на три тысячелетия в Ратиллиене, кенциры так до сих пор и не исследовали все до единого закоулки своего нового мира.
   - "Это мне кое о чём напомнило," - заметила Джейм. - "Странно, что мне никогда прежде не приходило это на ум, но исходная карта демонстрировала только лишь Центральные и Восточные Земли."
   Марк нахмурился, потирая свою бороду. - "Я об этом тоже не задумывался. На моей новой карте для Западных Земель также нет свободного пространства, и не только потому, что у меня нет для них соответствующего сырья. Скорее, это походит на то, что они больше не существуют."
   Джейм поёжилась. Можно было провести много времени, даже целую жизнь, не задумываясь о том, что Ратиллиен всегда пребывал под угрозой, как пороговый мир, ближайший к Тёмному Порогу, древнейшему из врагов. Кенцират отступал вниз по Цепи Сотворений уже тридцать тысячелетий, с той самой поры, как Трёхликий Бог создал их для борьбы с тенями, что крадутся. В том, сколько именно миров они уже потеряли, не были уверены даже летописцы Горы Албан, как и в том, сколь близки они были к потере своего последнего прибежища. Большинство соглашалось с тем, что Ратиллиен был круглым, и его обратная сторона была уже поглощена тенями. Барьер лежал в пределах видимости из замка в Призрачных Землях, в котором родились Джейм с Тори, как и с севера мерикитских земель и с юга Южных Пустошей. Кроме того, существовали "тонкие" зоны вроде Белых Холмов, где он лежал прямо под поверхностью Ратиллиена. Как близко он подполз на западе? Тишшу, также известный, как Падающий Человек, один из четырёх элементалей Ратиллиена, отправился это разведать. Джейм гадала, вернётся ли он когда-нибудь, чтобы ей рассказать.
   Никто до сих пор так и не принёс кадетам их ужин.
   - "Думаете, они снова про нас позабыли?" - осведомился Перо, разворачиваясь посмотреть по сторонам.
   Такое случалось почти каждый раз в столовой. Что самое странное, такое пренебрежение вовсе не казалось преднамеренным. Люди просто забывали о том, что они здесь находятся.
   Жур под столом нетерпеливо боднул её колено своей жёсткой, как орех, головой. Он также был голоден.
   Наконец, с большим опозданием, из кухни выскочил повар, несущий парящий котёл с супом, дно которого всё ещё отдавало румянцем от жара огня. Вцепившись в массивные ручки через собранные в рулоны оборки передника, он заметался меж обедающих, старясь никого не облить. Однако, перед самым столом Джейм, он всё-таки умудрился споткнуться. Его хватка на котелке выдержала, но его содержимое отправилось в полёт. Марк отбросил её назад со скамейки, убирая с дороги. Суп пролетел у неё над головой раскаленной коричневой полосой, продолжая кипеть, казалось, прямо в воздухе. Он ударился в спину и открытую шею Норфского кендара, сидевшего за соседним столом, который немедленно подскочил с изумленным возгласом боли. Повар выронил котелок и засуетился в попытках хоть чем-то помочь своей взбешённой жертве. Котёл же, тем временем, закатился под другую скамью и другие ноги. Пока хаос распространялся всё шире и шире, Джейм вернулась на своё старое место.
   - "И частенько такое случается с твоего возвращения?" - спросил Марк.
   - "Ха. Чаще, чем следует."
   Гигант оглядел остатки своего ужина, а затем отставил их прочь.
   - "Кендары частенько бывают уязвимы к настроению и состоянию здоровья своих лордов," - сказал он. - "Это происходит из-за связи между ними."
   - "Я знаю."
   Разве ей не довелось видеть, как лорд Каинрон распространил своё мучительное похмелье на своих беспомощных крепостных в Рестомире? А что ещё хуже, разве не говорили, что её отец Гант утянул своим безумием всех своих сторонников в Белые Холмы, где попытался отомстить за резню Норфских леди Семи Королям, и неважно, что те оказались неправильной мишенью?
   Сами мысли об этом заставляли её испытывать тошноту. Так называемые высокородные хайборны не должны были обладать подобной властью над невольно оказавшимися в рабском положении кендарами. И будь проклят их бог, за то, что сотворил Кенцират на подобных основах.
   Некоторые вещи просто нужно разрушить.
   - "То, что может быть уничтожено правдой, того и заслуживает," - сказала однажды Кирен, и неважно, что это вылетело в пылу того, что среди научных работников почиталось за приступ берсеркской ярости.
   Но что есть истина?
   Если связь между Тремя Народами внезапно исчезнет, то что же с ними случится? Котоподобные аррин-кены вероятно последуют своей собственной дорогой, как уже делали это последние две тысячи лет. Деятельные умельцы кендары наверняка смогут справиться и сами по себе. Только гордые хайборны останутся совершенно беспомощными. Что достаточно честно. Однако если Кенцират распадётся, то кто же тогда останется, чтобы бороться с Тёмным Порогом? Она снова подумала о тенях, столь жадных до жизни, выползающих из Дома Мастера, из Призрачных Земель, из Южных Пустошей, и содрогнулась.
   А в столовой тем временем нарастала шумная ссора, разливаясь от стола к столу. Некоторые кендары вскакивали с проклятиями, опрокидывая скамейки, когда их толкали окружающие соседи. Другие же призывали к порядку и вскидывали кулаки для его наведения. Килли, в которого кто-то врезался, наполовину вскочил, но рука Шиповник на его плече силком опустила его обратно. Десятка с широко распахнутыми от удивления глазами, продолжала сидеть в самом центре хаоса, снова оказавшись позабытой.
   В общем и целом, это была наистраннейшая потасовка, что Джейм когда-либо доводилось наблюдать.
   Кендары порой отражали настроение своего лорда.
   Тори изо всех сил старался её игнорировать, но при всём этом Джейм ощущала, что он раздражён, сбит с толку и, да, возможно даже напуган, только Предки знают чем. Он не хотел причинить ей вреда. Как и его люди. И всё же, несчастные случаи продолжали случаться. Конечно, вся её команда, кроме Шиповник, была также привязана к Верховному Лорду, но они знали её гораздо лучше, чем его, а будучи близнецами, они с Тори были во многом похожи. Так что пока что, она, судя по всему, служила им адекватной заменой.
   - "Нужно уходить," - сказала Джейм Шиповник сквозь творящийся кругом бедлам, обе быстро пригнулись, уклоняясь от летящей тарелки. - "Без нас они, вероятно, успокоятся."
   Джейм сидела, вытянув руки на столе, рукава закатаны по локоть после дневного тепла. А когда она встала, то обнаружила, что, древесина, которой она касалась, стала бугристой от набухших узлов завитушек, которых там, без сомнения, прежде не было. Она теперь, что, вызывает крапивницу даже у мебели? Самое время уходить, это уж точно.

ГЛАВА II Отбытие

  

60-й день весны - 15-й день лета

I

   ПОКА ОНИ УСТАЛО ТАЩИЛИСЬ ЧЕРЕЗ грязную жижу бывшего сада, Джейм поглядывала на замок [keep], древнейшее строение Готрегора, который стоял между внутренним двором крепости [inner ward] и передним двором [forecourt] Женских Залов. Сквозь уцелевшие витражные окна Покоя Совета на третьем этаже струились лучики света. Тори, должно быть, принимает эмиссаров из Каркинарота. В обрамлении рамки центральной панели, что изображала Норфский профиль раторна, стоял тёмный силуэт. Джейм инстинктивно знала, что это её брат. Возможно, он смотрит, как они проходят внизу, голодные и измученные, изгнанные из его обеденной залы? Она почти его позвала, но подавилась словами. Он, казалось, ещё чуточку подождал, а затем развернулся и удалился в глубь покоев.
   Чувствуя себя совершенно несчастной, она побрела дальше. С самого её возвращения в Ратиллиен, после побега из Дома Мастера и Тёмного Порога, её единственной целью было воссоединение со своим братом-близнецом. Они принадлежали друг другу. Даже будучи ссорящимися детьми, она это знала, и думала, что он также знает. Однако с момента её возвращения, он отталкивал её прочь всё снова и снова, да и Киндри, тоже: ей стало известно, что целитель-шанир всё ещё оставался в Горе Албан, определенно не торопясь возвращаться.
   У кого-то заурчал желудок. Остальные разразились хихиканьем, но Джейм знала, что они должны были быть точно также голодны. Ну и что же она за лидер такой, что не способен накормить свои собственные войска?
   Их помещения располагались в толще внешней стены, длинная, узкая комната с рядом коек вдоль одной стены и окон в другой, выглядывающих во внутренний двор. Как только они вошли, уши Жура встали торчком. Покои Джейм располагались в дальнем конце залы, отделённые деревянной перегородкой. Барс скрылся внутри, проскочив в открытый проём. К тому времени, когда Джейм его нагнала, он уже был у неё под кроватью, за исключением самого кончика дергающегося хвоста. Из-под рамы раздалось приглушённое оханье.
   Мимо неё проскочила Шиповник, Тёрнослив на шаг позади. Ухватив кровать за изголовье и ноги, они рывком отбросили её от стены. Все кадеты столпились в дверном проёме, разглядывая фигуру, что свернулась калачиком на полу, пытаясь отбиться от любопытного носа и шаловливой лапы барса.
   - "Жур, назад."
   Джейм помогла девушке подняться. Та оказалась одета, или, скорее раздета, в мешанину белых ленточек, модный спальный наряд юной леди хайборнки. Тонкая кружевная маска скорее только затеняла, чем скрывала лицо.
   - "Ого, Лира, я и не знала, что ты в Готрегоре."
  
   Юная дочка Калдана рванулась вперёд, запнулась за провисшую ленточку, и рухнула Джейм на руки, зацепив её больное плечо и едва не сбив на пол. Как только Джейм привела их обеих в устойчивое положение, она послала Шиповник кивок через плечо девушки. Кадетка Южанка отступила из крошечной комнатки и безмолвно прикрыла дверь. Джейм уселась на передвинутую кровать, всё ещё обнимая Лиру.
   Юная хайборнка была практически в слезах.
   - "Ох, я так рада тебя видеть!" - запричитала она. - "Здесь было так скучно, так скучно, до последнего времени. Я провела в Женских Залах всю весну. Каллистина сказала, что я должна научиться быть настоящей леди, но я хочу быть такой же, как ты, и участвовать в приключениях!"
   Каллистина была раньше временной консорткой Торисена, пока одно из её коварных зелий не обернулось против неё самой и не сморщило её личико до вида старухи. Джейм практически больше ничего о ней не слышала за прошедшие два года.
   - "Прабабушка Каттила больна," - пояснила Лира, внезапно наполняясь печалью. - "Сестра Каллистина взяла на себя её обязанности, пока ей не полегчает."
   Матрона Каинрон была, возможно, самой старой женщиной, что Джейм когда-либо доводилось встречать, не считая самой Земляной Женщины, которая порой действовала в качестве шпионки Каттилы, или её Уха. В её возрасте, она вполне могла умирать. А Каллистина, должно быть, сумела вернуть себе расположение отца, если сумела занять роль матроны (матриаха), пусть и временно.
   - "Ну, это не объясняет, отчего ты прячешься у меня под кроватью," - сказала она.
   Лира снова резко изменилась в лице, поражённая внезапным напоминанием. Она стиснула руки Джейм, заставляя её поморщиться. - "Они идут! Они идут! О, пожалуйста, не позволяй им меня забрать! Я была там настолько несчастной, пока ты меня не спасла, один только Серя [Gricki] для компании. Принц был милым и добрым, но я его практически не видела. А затем он переменился."
   Джейм попыталась разобраться. "Серя" был слугой-полукровкой Лиры в Каркинароте, до того, как она, Джейм, по случайности привязала его к себе и дала новое имя. Серод [Graykin] всё ещё оставался в Котифире, действуя в качестве её мастера-шпиона. А злополучный принц был Одалианом, чьё место перед битвой у Водопадов занял переврат Тирандис.
   - "Ты боишься, что агенты нового принца собираются увезти тебя обратно в Каркинарот."
   - "А зачем ещё они здесь? Когда они проезжали мимо перед этим, направляясь на север, то подарили мне всякие красивые безделушки, но при этом они разговаривали с Матронами через мою голову, как будто я просто ребёнок или тупая глупышка. А теперь Каридия самодовольно ухмыляется и усмехается. Всё должно быть в точности так, как пожелает милейшая Каллистина. О, она меня просто бесит до безумия!"
   Лорд Команов был отчасти Каинроном. Каридия, Матрона Команов, определённо верила в то, что любое дополнительное соглашение или услуга, оказанная этому могущественному дому, отразит часть его славы прямиком в крошечный Замок Крагген, её родной дом. Она была, без сомнения, самой раздражающей личностью, что Джейм когда-либо попадалась, подобной маленькой собачке, что никогда не переставала тявкать.
   - "А ты что-нибудь слышала от своего отца на тему того, что он заключил на тебя новый контракт?"
   Лира хлюпнула носом. - "А с чего бы ему мне рассказывать? Ты же знаешь, как обходятся с леди хайбонками, как со сладостями после обеда. Так же быть не должно, не правда ли?"
   - "Конечно же, нет. И всё же, во всём этом есть нечто странное."
   Кто-то легонько постучал в дверь. - "Десятка, Пятёрка говорит, что сюда направляется группа людей," - сказал Ёрим снаружи, стараясь не повышать голоса. - "Она полагает, что одна из них Матрона Коман."
   Лира слабенько взвизгнула. - "Ох, она знает, что я здесь! Я думала, что хорошо справилась, выскальзывая наружу, но меня, должно быть, заметили. Не позволяй ей меня забрать! О, пожалуйста!"
   Джейм придерживала её за плечи, напряжённо раздумывая. Она не могла отрицать, что Лира находится здесь -- это было бы ложью, погибелью чести. И здесь не было заднего хода, чтобы тайком вывести её наружу. Отказаться её выдавать? У Команов не было никаких прав на Каинронку, что бы там Каридия ни думала, но их не было и у Норфов. Это, как минимум, приведёт к громогласному скандалу, в который затем вовлекут Тори. А она совсем не хотела встречаться с братом при подобных обстоятельствах.
   Кто-то постучался в наружную дверь дортуара. За этим последовала пауза, затем целый вал нетерпеливого постукивания, а затем спокойный, учтивый голос Шиповник.
   - "Матрона. Чем мы обязаны подобной чести?"
   - "Я знаю, что эта буйная малолетка [chit] здесь. Предъявите её немедленно!"
   - "Какая малолетка?"
   - "Лира Полуумка, как будто сама не знаешь!"
   - "С какой стати Каинронке быть в казарме у Норфов?"
   - "Потому что она просто боготворит эту девчонку-сорванца, которую ваш лорд, просто верх глупости, додумался сделать своим лорданом. Сущий позор всех леди хайборнов, эта жалкая девчонка. Всякий знает, что Норфы безумны, и всё же ты оказалась настолько глупа, чтобы покинуть ради них Каинронов. Стыдись, перебежчица, сменившая воротник [опознавательный шарф или воротник дома]! А теперь дай мне пройти!"
   Тяв, тяв, тяв.
   Джейм практически видела, как Матрона Коман нетерпеливо притаптывает ногой по порогу -- довольно-таки непростая операция, учитывая её тугую нижнюю юбку. Если им повезёт, то она упадёт.
   Лира вцепилась в неё пуще прежнего. - "Не отдавай меня ей. Ох, пожалуйста, не надо! Что-то плохое случится этой ночью. Я просто знаю!"
   Джейм наконец решила.
   - "Лира, тихо," - сказала она, хорошенько встряхивая девушку. - "Слушай. Вот что мы сделаем."

II

   ШИПОВНИК УДЕРЖИВАЛА ПОЗИЦИЮ, терпеливо блокируя дверь, пока маленькая пухлая матрона упрямо кричала ей в лицо снизу вверх. Поверх головы Каридии, она разглядывала стражников Коман, которые сопровождали матрону от Женских Залов. Все они, разумеется, были женщинами, и сохраняли необычайно пустое выражение лица. Что они сделают, если их госпожа прикажет им вторгнуться в казармы Норфов? Шиповник хорошо знала, как поступит она сама, если они попытаются, и безмолвно твердила им это, глаза в глаза.
   Шорох ткани заставил её обернуться через плечо, как раз, когда тоненькая фигурка, укатанная в плащ с капюшоном, проскользнула вперёд меж наблюдающих кадетов. Руки в перчатках удерживали одёжку туго запахнутой. По её краям трепетали белые ленты.
   Шиповник вскинула бровь, но всё же вежливо уступила дорогу.
   Каридия ястребом кинулась на свою добычу и увела её прочь, крепко взявши за руку и продолжая непрерывно браниться.

III

   - ". . . И СИДИ ЗДЕСЬ!"
   Дверь спальни захлопнулась, щёлкнул замок. Каридия протявкала что-то ещё сквозь замочную скважину, а затем удалилась.
   Джейм позволила плащу спланировать на пол. Она была вполне уверена, что постельный наряд Лиры не полагалось наматывать на себя столь беспорядочно или завязывать такими поспешными, неловкими узлами, но тут не было времени на изощрённое творчество. У Лиры наверняка имелась масса служанок, помогавших ей наряжаться в подобные платья, но Каридия отослала их всех прочь, оставив лишь пару свечей, зажжённых ввиду наступающей ночи. Джейм дернула за свисающую петлю, и она осталась у неё между пальцев. Она ощущала себя плохо упакованным багажом, а ещё, более обнажённой, чем будь она просто раздета до голой кожи.
   Комнаты Лиры были полны драгоценных безделушек и роскошной обстановки, как и полагается дочери богатого дома. Джейм побродила кругом, изучая пригоршню драгоценных камней, мимоходом рассыпанных по туалетному столику, золочёную птицу, что ерошила металлические перья всякий раз, как она проходила мимо, и погнутую серебряную флейту. Лира явно была довольно нетерпеливой ученицей музыки. Это касалось и упаковки карт для игры в ген с упрощёнными изображениями, брошенными в один угол, и расчленённой одежды в другом -- похоже, попытки переделать придворные платья в разрезные юбки наподобие тех, что носила Матрона Брендан, к недовольству своих коллег.
   Джейм задумалась, что же она здесь делает. Быстренько обернуться перед Каридией Лирой было просто единственным решением, что мгновенно пришло в голову. И с наступлением утра эта уловка будет раскрыта, если только она не сбежит за ночь, но это лишь отсрочит начало охоты.
   И всё же, больше того, она ощущала, что есть нечто странное в этом внезапном контракте Лиры, если он действительно существует. Каридия наверняка бы о нём упомянула. Будущая невеста, скрывающаяся под кроватью, просто напрашивалась на определённые комментарии, предполагая, что матрона была достаточно остра, дабы заметить иронию.
   Однако, если Лира права . . .
   Проклятием нахождения девушки в Женском Мире было то, что здесь не было Матроны Каинрон, чтобы её защитить, тем более, если Каттила дома больна и вожжи власти достались Каллистине. Матроны, может, и сотрудничают в некоторых вопросах, но каждая в первую очередь добивается выгоды своему собственному дому. Когда Джейм провела в этих залах, фактически в заключении, ту жуткую зиму три года назад, здесь, разумеется не было ни Матроны Норф, ни других Норфских леди, чтобы её поддержать. Её поместили целиком под власть Каллистины, с тайной целью, как она догадалась, вынудить её продемонстрировать худшие стороны её натуры. Внезапное появление таинственной хайборнки Норф наверняка сильно встревожило круг Матрон, учитывая, сколь настрадался Кенцират от этого дома во время пребивания её отца в должности верховного лорда.
   Однако, в конце концов, это именно Каллистина предала и выдала себя.
   Джейм коснулась щеки. Сквозь изысканную маску Лиры она могла чувствовать линию шрама, оставленного кольцом-бритвой Каллистины. В те времена ходили страхи, что столь злобный, необоснованный выпад мог послужить началом кровной вражды между Норфами и Каинронами, но последующие события затмили собою факт ранения. Сама Джейм редко об этом раздумывала. Она никогда не была и не планировала быть красавицей, так чего беспокоиться?
   Но Лира была такой молодой, такой невинной, такой уязвимой, и совершенно не в фаворе у своей старшей полусестры.
   Ну, она постарается выяснить всё утром. Возможно, Матрона Яран Тришен расскажет ей, что происходит, иди даже Матрона Брендан Бренвир, если она в резиденции.
   Джейм попробовала постель Лиры, но та была такой мягкой, что она ощущала себя проглоченной простынями. Вместо этого она предпочла шкуру белого медведя на очаге и свернулась на ней, укрывшись плащом.
   Сон в неудобном, непривычном месте приводил к сновидениям. Кто-то лежал вместе с ней под плащом, спина к спине. Тори, решила она. Они всегда подходили друг другу, какое бы положение не занимали. Её длинные, чёрные волосы струились по её плечам и вниз по его спине, точно так же, как в детстве, когда Тори порой заворачивался в их локоны. Переменное натяжение на коже головы показало ей, что он трогает их за концы. Казалось, что они спорили уже много часов, всё кружась и кружась на месте.
   - ". . . что ты знаешь о лидерстве?" - вопрошал он. - "Ты, может, и кадет рандон, но где бы ты ни была, ты всё время препоручала свои обязанности кому-то ещё -- Шиповник Железный Шип в Тентире, Бархатцы Ониксоглазой в Каркинароте. Ты пропустила множество занятий, однажды целых двадцать дней кряду. Ты всё время куда-то сбегаешь, только Порог знает куда, оставляя свою десятку, весь свой дом, отбиваться самостоятельно. Не удивительно, что рандоны сомневаются в твоей компетентности, ну, или, по крайней мере, в твоей обязательности."
   Так ли это? С тяжелеющим сердцем, она вспомнила, что завтра День Лета, когда решится её судьба на будущий год. Когда её решит Тори.
   - "У тебя был Тентир. Я бы отдал всё, что угодно, чтобы там оказаться. А ты отбросила его прочь."
   Рывок (за волосы).
   - "Я такого не делала! И как бы то ни было, есть и другие вещи, кроме только уроков и работ по казарме." - Она постаралась, чтобы это не звучало оправданием, намереваясь сменить тему беседы. - "И я, кажется, только единственная, кто хоть что-то с этим делает. `Бойтесь Одного, ждите Трёх, ищите Четырёх,' или так сказал аррин-кен."
   - "Ну и что это значит?"
   Рывок.
   Объясняла ли она ему это прежде? У него было столь много власти над нею, но знания - это также сила, и она не делилась с окружающими всем, что знала, или же предполагала. Возможно, если она сейчас это сделает, то сможет пробиться сквозь этот новый, странный барьер между ними.
   - "Ты уже знаешь Четверых," - сказала она, - "ну, или, по крайней мере, ты уже однажды видел Сгоревшего Человека, в Киторне, и встречался с Земляной Женщиной в её землянке. Она как раз висела вверх тормашками, подвешенная к стропилам за ноги, пока я пыталась перегнать её расплавленный жир обратно на место. Остальные двое - это Падающий Человек и Съеденная Когда-то. Это их ищут аррин-кены. Тёмный Судья заключил своего рода альянс со Сгоревшим Человеком, Матушка Рвагга в друзьях с Матроной Каинрон, а полубрата Тиммона, Драя, проглотила его возлюбленная, Съеденная Когда-то. Мне довелось повстречаться со всеми четырьмя, но так и не удалось понять никого из них по-настоящему. Для них, Кенцират - такой же захватчик, как и Тёмный Порог. Они говорят от имени Ратиллиена, но довольно запутанным образом. Каждый из них был обычной личностью, обнаружившей себя воплощённым в одну из этих ролей, в зависимости от природы их неминуемой смерти, случившейся в момент активации в этом мире наших храмов."
   - "И ты говоришь, что мы сами их создали?"
   Его голос звучал с сомнением, и с некоторым пренебрежением. Джейм начала сожалеть, что хоть что-то ему рассказала.
   Рывок.
   - "Ох, Тори, прекрати это. В каком-то смысле, мы действительно это сделали, точно так же, как бесконтрольная сила наших храмов сделала возможным богов Нового Пантеона, вот только Четверо выросли из Старого Пантеона, богов, которым поклонялись в Ратиллиене до нашего появления."
   - "Всё запутаннее и запутаннее. Я полагаю, что Трое - это Тир-Ридан, который вещает от имени нашего жалкого бога, или станет вещать, когда они наконец-то снизойдут появиться."
   Джейм сглотнула. - "Тори, нынче нас, Норфов, осталось только лишь трое. И я -- я думаю, что я - потенциальная немезида, готовая стать воплощением Разрушения."
   - "Почему-то, это меня совершенно не удивляет. А кто, умоляю, скажи, это самый Один?"
   Джейм отметила, как он перескочил через двух других потенциальных Тир-Риданов, Сотворение и Сохранение. Однако, его пронзило нервной дрожью. Это было очень необычно, как она знала из детства, когда они частенько делили вместе постель. Но это был сон. А их они также частенько делили. Однако же в этот раз, в этом было нечто большее, и оно вызвало у неё всё растущую тревогу.
   - "Один - это Глас Тёмного Порога, которым принуждают стать Герридона," - сказала она, всё это время проверяя связь между ними. В этот момент они пребывали в сфере снов. Осмелится ли она изучить, что находится ниже, в глубине сферы душ? Эта мысль заставила её содрогнуться. Просто продолжай говорить. - "Понимаешь, у Мастера кончаются кенцирские души, чтобы поддерживать бессмертие, которое он приобрел, предав наш народ во время Падения. Тёмный Порог предлагает ему вечную жизнь, если он согласится говорить за него, но это также означает быть поглощённым тенями."
   Торисен снова судорожно передёрнулся. Его голос в её разуме начал приобретать некий особый потаенный подтон, как будто кто-то стремился говорить вместе или через него. - "Рандоны сказали, что он вёл карнидов в нападении на Котифир. Почему же он продолжает сражаться за Тёмный Порог, если не желает ему служить?"
   - "С этим не так просто. Он готов на всё, чтобы только избегнуть платы за Падение. Ты же разговаривал с ним, когда ещё мальчиком служил в Котифире, не так ли? Ты знаешь, что у него нет ни чести, ни совести. Он жаждет заполучить Ратиллиен и Кенцират в свои собственные руки, чтобы превратить их в оплот против теней. И он пожертвует всеми и каждым, чтобы добиться своей цели."
   - "Значит, здесь действуют три силы: Трёхликий Бог, Тёмный Порог, и Ратиллиен. И каждый ищет свой Глас, своё собственное воплощение."
   - "Да. И они снизойдут до отдельных личностей, оперирующих огромными силами. Ох, Тори, разве ты не понимаешь? Всё это казалось таким отдаленным, таким несбыточным, но оно всё же сбудется, и скоро, а мы не готовы!"
   Он рассмеялся, с оттенком рыдания в голосе.
   Чуть слышный подтон раздулся в хриплый, жадный шёпот.
   - "Глупый, глупый ребёнок. Ну и что нам с того, что изо всех людей ты одна знаешь истину. Ох!"
   И снова вернулся голос Тори, сиплый и придушенный.
   - "Заткнись, заткнись, заткнись! Что хорошего в этом, или в чём-то ещё, если Кенцират прежде развалится на части? Он нуждается в сильном лидере. Сейчас же. Отец говорит . . . Отец говорит . . . что ты погубишь меня, если сумеешь. Разрушение начинается с любви. Я люблю . . . люблю . . . нет! Я отказываюсь сходить с ума или же причинять вред сестре. Я отказываюсь слушать."
   - "Что? Тори, прекрати это! Ты делаешь мне больно!" - Он вцепился в её волосы, дёргая её голову назад. Она сама ухватилась за них, чтобы снизить натяжение.
   - "Дверь закрыта, дверь закрыта!" - закричал он, дёргая всё сильнее.
   Они извернулись лицом к лицу. Его пальцы накручивали на себя её волосы; а сама она едва удерживала свои от того, чтобы запустить острые когти сквозь его бороду, в глаза. Проснись, проснись, проснись . . .
   И она внезапно очнулась, одна, запутавшаяся в плаще, в леденящем поту.

IV

   В КОМНАТЕ ЦАРИЛ ПОЛНЫЙ МРАК, свечи давно прогорели. Джейм потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, где она находится. Части сна уже начали выцветать, как бы упорно она ни пыталась их удержать. Что-то важное случилось -- не так ли? -- но что? Ох, сланец [schist - читается почти как shit - дерьмо]
   - "Сон," - пробормотала она. - "Это был только лишь сон."
   Но её что-то разбудило. Звук. Тихий щелчок ключа в замке.
   Течение воздуха сквозь комнату переменилось. Заскрипели шаги. В апартаменты вошло несколько плотно укутанных фигур, что теперь стояли прямо над нею.
   - "Идёмте, маленькая леди," - прошептала одна из них, голосом, полным Южного акцента. - "Мы отведём вас к вашему принцу."
   И вниз потянулись руки.
   Так значит Лира была права, думала Джейм, позволяя своим похитителям спешно спустить её по лестнице, увязав в плотный плащ, и вывести из компаунда Каинронов. Что-то плохое творится этой ночью. И всё же, происходящее сбивало её с толку. Неужели Каркиноранцы и вправду считали, что смогут сбежать из Заречья вместе со своей пленницей, пятьдесят миль мимо трёх замков? И если уж на то пошло, то как они собирались убраться хотя бы из Женских Залов?
   Они потащили её вниз по северному крылу галереи (т.е из здания Каинронов, мимо Бренданов), что опоясывала собою передний двор, в тень старого замка. Впереди стояли ворота, что давали проход во внутренний двор крепости, но где же их стража?
   К югу лежали основные громады Женских Залов, жилища Эдирров, Даниоров, Ардетов, Рандиров, Яранов и Команов. Там что-то творилось, резкие голоса звучали всё громче и громче с оттенком тревоги или же протеста. Привратники наверняка отправились туда на проверку.
   Ворота рывком распахнулись. У начала пандуса, уходящего в подземные конюшни, дожидалась дюжина человек с осёдланными лошадями. Рядом виднелись северные ворота, что давали проход через толщу крепостной стены к разорённому яблоневому саду.
   Джейм решила, что прошла ровно столько, сколько намеревалась, вместе со своими возможными похитителями. Она сделал глубокий вдох и испустила боевой клич раторна своего дома, сокрушительно-пронзительный вопль, что заканчивался костескребущим рёвом. Держащие её люди дернулись в стороны. Она выскользнула из их хватки, и в свою очередь поймала одного из них за запястье. А когда она его выкрутила, он буквально потерял голову от пронзившей его боли. Другой попытался снова её ухватить. Она топнула ему по ступне -- не самое эффективное, поскольку была не обута -- а затем утопила свой локоть в его животе и поймала его подбородок своим кулаком, когда он дёрнулся вниз.
   Воздух наполнился предупреждающими криками, когда вниз по галерее и через передний двор помчались тёмные фигуры, стражники возвращались на свои посты. Снаружи ворот, визжали и вставали на дыбы лошади. По обе стороны стены, кенциры просто косили незваных гостей, оставляя их лежать на земле стонущими или неподвижными.
   Джейм отступила вниз по аркаде. Она вывернула своё едва зажившее плечо, и оно снова болело. Пускай, хоть однажды, кто-нибудь ещё разделит всё веселье.
   Суматошным шквалом юбок прибыла группа матрон, в сопровождении стражниц своих домов. Джейм хорошо представляла, что окна вверху должны были полниться любопытными глазами, хотя не то, чтобы девушки могли хоть что-то увидеть сквозь жестяную крышу галереи. Однако, часть схватки выплеснулась на передний двор, без сомнения, к их полнейшему восторгу.
   Прибыла и Каридия, непрерывно ругаясь. Джейм отметила, что она была полностью одета, в отличие от своих коллег в их ниспадающих ночных сорочках. Ленточки, очевидно, предназначались только лишь для самых юных, а тугие нижние юбки - для дневного ношения.
   Толпа леди на аркаде разошлась в стороны и через неё прошествовала Матрона Ардет Адирайна, поддерживаемая Матроной Даниор Дианте. Адирайна ступала очень аккуратно, скользя свободной рукой по перилам галереи. Её спальная маска была украшена вышивкой смеженных век. Жемчужины, подобно слезам, бахромою свисали с длинных, шёлковых ресниц. Она повернула слепое лицо к полю битвы, где теперь остались стоять одни лишь кенциры.
   - "И что означает сие позорное действо?"
   Каридия выступила вперёд, задыхаясь от гнева. - "Это просто эмиссары Принца Утекона [Uthecon] явились забрать его невесту. Все эти недоразумения могли бы и не понадобиться, если бы Каинрон проявлял большее благоразумие."
   - "Калдан не одобрил предполагаемый контракт своей дочери, не так ли?"
   - "Хумрф. Это мы, в Женском Мире, должны распоряжаться подобными вопросами."
   - "Но мы так не делаем. По крайней мере, с момента Падения. Это была идея Каллистины?"
   Каридия обиженно вспыхнула. - "Я уверена, что милейшая Каллистина действовала исключительно в лучших интересах своего дома."
   - "Не сомневаюсь," - сухо сказала Дианте, - "в обмен на солидную взятку."
   - "Ну, если ей и вручили дары, то это было только правильно."
   Джейм всё это время не забывала о растущей, безмолвной толпе, что стояла прямо за воротами. Вон высокие, крепкие фигуры Шиповник и Марка, что превосходили по росту и её, и всех остальных. Между ними стоял Торисен, казавшийся на их фоне таким же хрупким, как мальчишка.
   - "Это всё, конечно, весьма хорошо," - сказал он с едва заметным оттенком веселья, - "но какое это имеет отношение к похищению моей сестры?"
   Недоверчивые глаза повернулись в сторону Джейм, которая сняла маску Лиры и шагнула вперёд.
   Каридия вскинула свои пухлые кулаки, как будто пытаясь засветить [flourish - зацветить, расцветить и т.д.] ими прямо ей в лицо. - "Ах, ты . . . ах, ты . . . жалкое создание! Какое право ты имеешь вмешиваться в дела истинных леди? Покинь наши залы, сию же секунду! По сути дела, будь так добра покинуть всю эту крепость!"
   - "С точки зрения закона," - начала Матрона Яран Тришен. Она тихонько подошла поближе и стояла с краю толпы, заплутавшие лучики света отражаются в линзах, вшитых в её маску. Джейм подумала, а не носит ли она их всю ночь, как и день, чтобы было удобней почитать в постели, когда её поднимет нужда.
   - "Все мы - гостьи Верховного Лорда," - сказала Тришен. - "И это он может приказать нам уйти, но не мы ему самому или, я полагаю, его сестре и лордану. Я уже напоминала об этом прежде," - добавила она с чуть извиняющимся оттенком.
   Тем временем Каркиноранцы потихоньку пришли в себя, за исключением нескольких, которых подняли с земли и поддерживали за руки.
   - "Это просто немыслимое обращение с гостями," - начал их лидер, бросая на Торисена разгневанный взгляд.
   - "Благородные гости не пытаются красть у своих хозяев."
   - "И тем не менее, наш принц об этом услышит."
   - "Надо думать, что услышит. И скоро. Я требую, чтобы к закату наступающего дня вы уже покинули Заречье."
   - "Что, преодолеть пятьдесят миль за день?"
   - "Скачите быстрее."
   Они покинули передний двор, у некоторых заплетаются ноги, другие их тащат. Их лошадей поймали и успокоили. Взобравшись в седло, их лидер нахмурился на Торисена.
   - "Вы можете ещё пожалеть об этом, милорд. Придет время, и скоро, когда вам придётся искать службы для ваших наёмников у нашего двора."
   - "Будь, что будет, прощайте."
   Они ускакали прочь.
   Леди начали расходиться, бросая косые взгляды на Каридию, чьё лицо в свете растущей зари было тёмно-красным и пучеглазым из-за плохо проглоченной досады.
   - "Повидайся со мной, прежде чем отбывать," - шепнула Тришен, проходя мимо Джейм.
   Отбывать куда?
   Сборище за воротами также рассеялось, за исключением Торисена.
   - "Ну и долгая ночка," - обратился он к Джейм. - "И всё же, нам нужно поговорить."

V

   ВВЕРХУ, В БАШЕННОМ КАБИНЕТЕ, Бурр развёл пламя в камине против утренней прохлады. Джейм свернулась калачиком в кресле рядом с огнём и принялась рассеянно дёргать свои ленточки.
   Торисен стоял у окна и выглядывал наружу, точно так же, как и в первую ночь, но теперь его окружали лишь намёки на ту жуткую вспышку силы. В общем и целом, он казался более выдержанным, чем ей доводилось видеть прежде, но при этом измотанным до костей.
   - "Одно точно," - сказал он с кривой ухмылкой через плечо, - "жизнь всегда становится интереснее, когда ты крутишься поблизости. Но, умоляю, скажи, где эта призовая балбеска, Лира?"
   - "В моих покоях, я полагаю." - Одна за одной, она сложила ленточки друг к другу и скатала их в компактный шарик. - "И она действительно не желает возвращаться в Каркинарот."
   - "Ну, этого и не будет, если только Калдан не передумает. Хотя я, скорее, считаю, что у него на неё иные планы. Она, знаешь ли, нечто вроде ценного приза, и удобный козырь в кармане. Так что Каллистина обхитрила саму себя. Ты не знаешь почему?"
   Джейм пожала плечами. Плащ тут же соскользнул вниз и она порадовалась теплу камина.
   - "Каллистина амбициозная и мстительная, но не слишком-то блещет умом," - сказала она. - "Однако, пока Каттила больна, в Рестомире начинается дисбаланс власти. Я полагаю, что Лорд Каинрон одновременно боится и уважает свою прабабушку. Если она перестанет проверять его поведение, как бы легонько это ни делалось, он может устроить всё, что угодно."
   - "Надеюсь, что нет," - вздрогнув, заметил Торисен, - "учитывая его предыдущее поведение. Наступают тяжёлые времена. Тот Карикиноронец был прав. Чем больше Король Кротен будет сокращать Южное Воинство, тем меньше денег будет струиться обратно в Заречье."
   Джейм удивлённо вскинула голову. - "Я думала, что Кроаки намеревается сохранять кенцирские силы в полном объёме, чтобы ни случилось."
   - "Он так и сказал. Неоднократно. Но Котифирские дни славы уже в прошлом и в скором времени мы все от этого пострадаем."
   Джейм подумала о своём путешествии через Южные Пустоши, обратно во времени, в потерянный город Лангадин, и о его разрушении за одну жуткую ночь из-за пробуждения Кенцирского храма, вокруг которого была выстроена часть королевского дворца. Всё это тоже было частью кенцирской истории, раскрывшейся совершенно негаданным способом. Возможно, было только лишь справедливым, чтобы Кенцират настоящего должен был также пожать сей горький фрукт. Впрочем, жизнь в Заречье никогда не была особо простой. Поля, пастбища и сады речной долины просто-напросто не могли обеспечить достаточные объёмы продовольствия и сырья для расположенных здесь девяти главных домов. Доходы наёмников позволяли их лордам закупаться нужными припасами в Центральных Землях.
  
   Перо упомянул о том, что Семь Королей Центральных Земель снова начали свои мелкие дрязги. В прошлом, до поражения Ганта в Белых Холма, кенцирские наёмники много за них воевали. Но не после того. А теперь Принц Утекон жаждал возобновления прошлого контракта с Каинроном, возможно, с расширением его до военной поддержки. Она понимала, в чём заключается страх Тори. Не окажется ли он, или же любой иной лорд, вынужденным сдавать своих воинов внаём, чтобы поддерживать замки в Заречье? А если они так и сделают, то не придётся ли этим кенцирам встречаться друг с другом на поле битвы, как это случилось в Белых Холмах?
   - "Прости," - сказала она, едва ли зная, за что извиняется.
   Торисен снова стал прямо, выровняв плечи. - "Мы страдали и хуже, и выжили. А теперь, что касается нынешних дел. Я получил рекомендации Совета Рандонов."
   Джейм рывком села. Парой секунд спустя, она вспомнила, что нужно дышать. - "И что в них?"
   Он развернулся к столу и постучал длинным пальцем по кипе развернутых свитков, прижатых с углов блестящими речными голышами.
   - "Ты, несомненно, будешь рада услышать, что вся твоя десятка прошла. Дар, Мята, Ниалл и Тернослив будут повышены до командиров десяток. Ёрим, Перо, Рута, и, как-там-его, ах, да, Килли, станут теперь командирами пятёрок. Остальное я доукомплектую кендарами, что или уже стоят здесь на постое, или ещё возвращаются из Котифира, с выборочной добавкой кадетов-второкурсников, которые в противном случае отправились бы на юг."
   - "А Шиповник?"
   - "Из того, что я слышал, Железный Шип выполняла роль главной десятки, твоей заместительницы, и в Тентире, и в Котифире. Теперь это звание станет официальным. Рута останется твоей служанкой. Можешь даже, если захочется, повысить её до статуса камергера [chamberlain]." - Его губы насмешливо дрогнули. - "И можешь даже обнаружить, насколько же трудно бывает от него избавиться."
   - "А . . . что насчёт меня?"
   - "Командир-сотник. Хотя, здесь есть одна заковырка. Рандоны ставят под сомнение твою компетентность." - Он сделал паузу и сглотнул. - "Мы же уже говорили об этом, не правда ли?"
   Как многое из их сна он всё ещё помнит? По всей видимости, достаточно, чтобы казаться сбитым с толку, каковым и должен был быть.
   - "Мы оба знаем, что ты не можешь здесь оставаться, только не когда творятся подобные вещи."
   Какие вещи? хотела она спросить, но слова застряли у неё в горле. Неожиданное раскрытие ворот водоспуска, паника среди лошадей, столовый стол, покрывающийся крапивницей от её касания . . . Был ли он прав, виня её в том, что всё пошло наперекосяк? Нет, чёрт возьми. Не в этот раз.
   - "Ты полагаешь, что я опасна для наших кендаров," - сказала она, склоняясь вперёд. - "И хочешь, чтобы я находилась как можно дальше отсюда. Но я твой лордан, твой наследник. Ты не можешь отослать меня в пустоши, скажем, лесничим, или вообще прогнать меня прочь, не признавшись перед другими лордами, что совершил ошибку."
   Торисен потёр виски. У него явно начинала болеть голова, и Джейм не слишком-то об этом сожалела.
   - "Ты наследник Верховного Лорда," - сказал он, - "а посему и спрос с тебя больше, чем с остальных лорданов. Ты возьмёшь свою свежеобразованную сотню и восстановишь один из заброшенных замков Заречья. Здесь их шесть, и три относительно неповреждённые. Чантри [Chantrie] - самый ближайший, прямо через реку. Но не проси меня о помощи. Переживёшь сама по себе свой третий год кадетства и никто уже больше никогда не поставит под вопрос твои навыки лидерства."
   Джейм откинулась назад, на мгновение утратив дар речи. Грядущей зимой жизнь будет достаточно суровой даже в крупных речных замках. Разве она смела она надеяться суметь обеспечить своих людей? Это будет похоже на её провал этим вечером в попытке накормить свою десятку, только в сто раз хуже, в прямом смысле делом жизни и смерти. Неужели он снова подсуживает ей поражение?
   - "Как пожелаете, милорд," - сказала она, вставая. Оставляя шарик из ленточек на его столе, и бросая плащ в кресле, она гордо вышла из его башенного кабинета.

VI

   СЛЕДУЮЩИЕ ДЕВЯТЬ ДНЕЙ минули в размытом мареве приготовлений.
   Была скомплектована основа её новой сотенной команды, Джейм получила десять десяток, четыре под руководством её бывших товарищей по десятке, Дара, Мяты, Ниалла и Тернослив. Пятую возглавила хриплоголосая кендарка Вороная, прежде - клятво-отступница, теперь снова вернувшаяся к Норфам. Командиры десяток с шестой по девятую были ей прежде незнакомы: жизнерадостный Джерр, строгий Талбет, а ещё пара близнецов постарше, точных копий друг друга, не считая того, что один был белокурым, а вторая темноволосой: Ягода [Berry] и Бедро [Huckle].
   Десятый десятник оказался сюрпризом.
   Выходя из западного крыла Готрегорских казарм в яркое, безоблачное утро, Джейм бросила взгляд через внутренний двор на квадратную башню старого замка. За прошедшие пару дней она несколько раз разговаривала с братом о подготовке своей скоро отправляемой экспедиции. Он оставался учтивым и каменно сдержанным, его лицо подёргивалось от головной боли, которая, кажется, стала теперь его постоянной компаньонкой. Она слышала, что он время от времени срывается криком на Рябину и других кендаров, только, чтобы быстро взять себя в руки и коротко извиниться. Их сны, когда им случалось пересекаться, оставляли её напряжённой и несчастной, хотя пробудившись, она никогда не могла вспомнить, о чём они были.
   Как же ей ему помочь, когда он настолько всецело от неё закрывается? Если бы только здесь были Харн с Лютым, они бы сумели к нему как-то пробиться. Возможно, он разговаривал со своим слугой Бурром, хотя она в этом сильно сомневалась, а кузен Киндри всё ещё оставался в Горе Албан, хотя, не то, чтобы им с Тори было всецело удобно в компании друг друга, да и как же иначе, с учётом глубоко укоренившейся ненависти Тори (или это был страх?) к любым шанирским чертам?
   Кто-то затопал сквозь снова засаженный овощами огород внутреннего двора в её сторону.
   - "Уголь [Char]?" - удивилась она. - "Когда ты тут появился?"
   Он ответил ей сердитым взглядом. - "Этой ночью. Я пришёл доложить вам, как было приказано . . . ран."
   - "Я пока ещё не офицер рандон, а вот ты им должен был уже стать. Что стряслось?"
   Уголь был Норфским кадетом-третьекурсником в Котифире, одним из тех нескольких, что пытались прогнать Джейм из Южного Воинства, бросая ей вызовы. Он также был у Водопадов и, вместе с остальными выжившими сотоварищами, был прямо на поле битвы повышен со второго на третий курс кадетства. Это, вероятно, было ошибкой. Пропустив большую часть занятий Тентира, скакнувшие вперёд кадеты отличались как явным высокомерием, и так и оттенком незрелости. Тем не менее, Джейм полагала, что после расстройства Карнидского вторжения, она всё же завоевала его неохотное принятие. А теперь он был здесь, косясь на неё с отвращением и даже ненавистью в глазах.
   - "Совет Рандонов рассудил, что я всё ещё не до конца понял, как следовать приказам," - ответил он, - "так что мне приказали повторить свой третий курс. И вы об этом ничего не знали, верно?"
   - "Конечно, нет."
   - "Конечно." - Он с кривой ухмылкой повернулся, чтобы уйти.
   - "Уголь." - Её голос, хотя и тихий, остановил его так же надёжно, как будто он врезался в невидимую стену. - "Твой новый отряд собирается в северных казармах. Ты получишь одного из моей старой команды, Килли, в качестве пятёрки -- и, нет, он не мой шпион."
   Уголь потряс головой, как будто пытаясь её прочистить. - "А вы слышали про результаты голосования?" - спросил он, почему-то охрипнув.
   - "Какого голосования . . . а."
   Она совсем позабыла. На протяжении её года в Тентире, все кадеты испытывались всё снова и снова, в основном рандонами. В Котифире, уже наступала очередь кадетов, выносить решения по своим сотоварищам: за кем бы они с большим желанием последовали в битву?
   - "Мы выбрали Шиповник Железный Шип," - сказал Уголь и зашагал прочь, слегка запинаясь.
   Джейм несколько отстранённо это обдумала. Такое решение, конечно, имело свой смысл: Шиповник была прирождённым лидером. А ещё хорошо то, что Норфские кадеты наконец-то приняли бывшую Каинронку в свои ряды, вместо того, чтобы видеть в ней сменившую воротник перебежчицу.
   Но это также казалось явной пощёчиной Джейм.
   Мне всё ещё нужно завоевать их одобрение, в смятении подумала Джейм, как и признание Тори и Совета Рандонов. Неужели эти тесты никогда не закончатся?
   Её настроение, впрочем, почти сразу исправилось, при виде Марка, шагавшего в её сторону от северного края двора. Он, по крайней мере, был достаточно осмотрителен, чтобы не топтать свежепосаженные всходы.
   - "Ты ещё не передумал?" - спросила она, когда огромный кендар навис над нею горой, его редеющие волосы окружало заднее гало из лучей встающего солнца.
   - "Нет. Как я уже говорил, здесь мне в данный момент больше нечего делать. Я заполнил пустые места карты старым стеклобоем -- не самый удовлетворительный вариант, разумеется, но я надеюсь, что он простит целым в свинцовой оправке, пока у меня не появится больше природного сырья, чтобы с ним поработать. Так что я отправляюсь с тобой . . . если тебе всё ещё этого хочется."
   Джейм улыбнулась в ответ. - "Ну, конечно. Мне же нужен свой эконом-управляющий, не так ли?"
   Он выглядел потрясённым. - "Но я не рандон, ты же знаешь. Я никогда не был чем-то большим, чем простой солдат."
   - "В тебе никогда не было ничего особо простого."
   Его бровь изгибалась от размышлений, пока он потирал свой бородатый подбородок. - "Если я буду приглядывать за твоим домашним хозяйством, то мне будет лучше начинать думать о припасах. И, кстати говоря, куда мы отправимся?"
   Джейм, пока ещё никому об этом не говорила. Большинство полагало, как и Тори, что она переедет в Чантри прямо через реку, в пределах быстрого доступа для помощи, если понадобится, и неважно, что запросить её, значило признать свой провал.
   - "Тагмет," - сказала она.
   Марк моргнул. - "Мы окажемся к северу от Рестомира, с Каинронами в соседях, в руинах, что они пытались восстановить, до того как прадед Калдана собрал всю семью в пределах наследного замка. Почему бы не продвинуться выше, вплоть до Киторна?"
   - "Это теперь мерикитская территория. Прости. Тебе бы, конечно, хотелось вернуться в свой старый дом."
   Марк немного поразмыслил над этим. - "Ну, может и нет. Там слишком много воспоминаний."
   Джейм знала, что сейчас он размышляет о том, что его дом и семью перебили мерикиты и гадала о том, что он теперь чувствует, готовясь снова оказаться так близко к старым врагам, и неважно, что бойня стала результатом простейшего недопонимания.
   - "Ну что ж, Тагмет так Тагмет," - сказал Марк, выдёргивая свой разум к настоящему и будущему.
   Джейм наблюдала, как он уходит, глубоко погрузившись в раздумья. После потери Киторна, он многие годы служил в качестве ёндри или обитателя порога Каинрону, а затем прошёл весь этот долгий путь до Восточного Удела в поисках нового лорда. Изгнанный и оттуда, он, охваченный безысходностью, вернулся в Тай-Тестигон, готовый лечь и умереть, а в результате натолкнулся на неё, ученицу вора, кто также была кенциром, также пребывала в поиске. В своём лице, он воплощал трагическую судьбу многих кендаров, страдающих от правления переменчивых лордов. Вся эта затея будет иметь хоть какой-то смысл, только если сумеет подарить её другу первый истинный дом, что он знал со времени отрочества.
   Дом.
   Она сказала Шиповник, что именно туда они отправляются, когда они покидали Котифир. Не исключено, что это действительно было правдой, как она теперь узнала. Всю свою жизнь, она разыскивала место, которому могла бы принадлежать. Тай-Тестигон и Тентир были ближайшими к этому, Готрегор с Котифиром - ни капли, тем более замок Призрачных Земель, где они с Тори родились, или же Дом Мастера в Тёмном Пороге, где она выросла -- место, всё ещё скрытое милосердной завесой забвения в её памяти.
   Дом также означал воссоединение с Кенциратом, только чтобы в итоге обнаружить, что она должна выковать здесь своё собственное место, внутри общества, что, в противном случае, не могло предоставить ей ничего подходящего.
   А в первую очередь, дом означал Тори, возвращение к своей второй половинке. Ну, она над этим работала, несмотря на текущие странности брата и его переменчивое настроение.
   Это ей кое-что напомнило: Матрона Яран просила навестить её перед отбытием. Сейчас было самое подходящее время, пока у неё появилось немного свободных минут.
   Она обнаружила Тришен в её летних покоях на верхнем этаже компаунда Яранов в пределах женских помещений.
   - "Стражницы не хотели меня впускать," - сказала она.
   Тришен едва не хлопнула книгой, но в последний момент сдержалась, аккуратно её закрыла и положила поверх свои тонкие кисти.
   - "Эта жалкая Каридия. Её приказ об изгнании тебя из Женских Залов поддержала Адирайна, которой стоило бы поостеречься вмешиваться. Они сумеют удержать тебя снаружи не больше, чем когда-то твоего брата. Я им это говорила."
   Джейм уселась в кресло напротив матроны. - "Это всё моё воображение, или в Женском Мире произошли перемены? Каллистина узурпировала место Каттилы -- это же ненормально."
   - "Никоим образом. Мы просто не знаем, что происходит внутри Каинронов, или Рандиров, если уж на то пошло. Я полагаю, что равновесие стало смещаться, когда Леди Ранет более-менее захватила свой дом. Её сын Кенан может и значиться официальным Лордом Рандиром, но никто из его людей, похоже, к нему не привязан."
   - "У меня такое же впечатление. Киндри сказал, что кроме кендаров, привязанных лично к Ранет, есть и такие, кто привязан к меньшим хайборнам Рандирам, даже внутри Училища Жрецов."
   - "А. Интересно."
   Испачканные чернилами пальцы Тришен беспокойно забарабанили по обложке книги. Она нетерпеливым жестом отложила её в сторону и подняла распущенный моток разноцветной пряжи из корзинки у своих ног. Затем она натянула клубок на руки Джейм и принялась сматывать нить.
   - "Если уж на то пошло," - заметила Джейм, услужливо наклоняя моток пряжи взад-вперёд, - "всё пришло в переменчивое движение с тех пор, как Джеймсиль Плетущая Мечты помогла устроить Падение. Равновесие принялось болтаться то в одну сторону, то в другую. У Плетущей была сила и власть. Затем женщин их лишили. А теперь есть Ранет, Бренвир, Каттила и вы."
   Тришен улыбнулась. - "Ты мне льстишь."
   - "Вовсе нет. Кирен вас ценит, а она скоро станет следующей главой Дома Яранов, леди вместо лорда, впервые с момента Падения, с полного согласия своего дома."
   - "А ты . . ."
   - "Да. Лордан Верховного Лорда. Хотя я не думаю, что кто-то и в самом деле ожидает, что я ему наследую."
   - "Напротив, этого даже отчасти боятся."
   Джейм была удивлена. Несмотря на то, что её брат объявил её своим наследником уже как два года назад, она никогда не считала себя возможной политической силой.
   - "Я полагаю, что если я сумею самостоятельно пережить свой следующий год . . . А между тем, вы накручиваете пряжу вокруг своего кулака."
   Тришен рывком высвободила свою, ставшую теперь похожей на булаву, руку, и уныло изучила получившийся в результате разноцветный клубок на ладони. - "Видела бы ты мои попытки в вязании."
   - "Земляная Женщина, та, что порою служит Ухом Каттилы, попыталась меня однажды обучить, используя полураспущенного в нитки лискина. Ничего хорошего из урока не вышло."
   Матрона Яран метнула покалеченный клубок пряжи обратно в корзину, с таким видом, как будто бы с радостью и руки от него помыла. - "Твой брат борется со своим отношением к тебе, как ты, несомненно, заметила. Он даёт тебе возможности, но потом, кажется, вновь лишает поддержки."
   Джейм фыркнула. - " 'Кажется' ?"
   - "Подумай сама. Он мог осадить и унизить тебя, жёстко, уже множество раз. И если он что-то придерживал, то делал это отчасти только лишь потому, что столь далеко и быстро Кенцират можно было только затаскивать силой. Хотя, я должна признаться, что нынешнее его состояние ставит меня в тупик."
   - "Насчёт этого . . . леди, я волнуюсь. Он не доверял вам свои мысли?"
   - "Нет. Он поступал так, порой, но больше ни разу с момента его возвращения из Горы Албан после Бала Шутов."
   - "Это когда он обнаружил, что я привязала Шиповник Железный Шип."
   - "Это, без сомнения, часть причины, но, как мне думается, далеко не всё. Я чувствую . . . чувствую . . ." - Она покачала головой, беспомощно, озадаченно. - "Что-то не в порядке. Однако, чтобы это ни было, он должен справиться с этим самостоятельно. Уже какое-то время нарастает давление между тем, что он знает, и что он не может заставить себя признать. Что бы сейчас ни происходило, это связано с этим."
   - "Посчитать не могу, сколько раз мне хотелось выбить из него его глупость . . . или здравомыслие."
   Джейм встала, чтобы уйти, но задержалась в дверях.
   - "Откуда вы узнали, что я не задержусь в Готрегоре?"
   Тришен грустно улыбнулась. - "Разве может разрушение ужиться с сотворением в отсутствие сохранения?"
   - "О," - сказала Джейм оглушённо. - "Это так очевидно?"
   - "Только для тех из нас, кто не разучился думать. К счастью -- или, возможно, к несчастью -- в настоящее время, это исключает большую часть Кенцирата. Доброй дороги, дитя."

VII

   ВСЁ НОВЫЕ КЕНДАРЫ возвращались из Котифира, чтобы заполнить ряды новой команды, как и некоторые кадеты второкурсники, только что выпустившиеся из Тентира.
   В дополнение к её основным десяткам, Торисен выделил девять офицеров, каждый из которых был экспертом в определённой сфере деятельности, которые должны были надзирать за сменяющимися на работе десятками, но при этом не иметь своих собственных. Первыми были, конечно, Шиповник, Рута и Марк. За ними последовали дублёнолицая Корва в качестве главного конюха, главный повар Южанин по имени Ракни, главный охотник Тянс, Фен Фермер, Свар Кузнец и любимый травник Торисена, Келлс. Вызванная их отсутствием нагрузка на Готрегор должна было несколько снизиться по мере возвращения новых кендаров, но они всё же числились среди лучших людей крепости. Возможно, Тори всё-таки желал ей успеха.
   Она, тем не менее, гадала об их верности, поскольку все они, кроме Шиповник, были привязаны к её брату. Возможно, тот факт, что они с Тори были близнецами, снова сработает в её пользу. Хотя, когда она, поочерёдно, встретилась со своими новыми командирами, то была просто поражена их каменным откликом. Те, кто стояли лагерем у Котифира, испытывали напряжение от такого удаления от своего лорда. Возможно, связь Шиповник с Верховным Лордом и не сломалась бы, будь она частью Готрегоровского гарнизона. Тагмет был ближе, чем Котифир, но всё же неприятно далёким. Окажут ли они ей поддержку, в которой она нуждалась? Удастся ли ей увлечь их энтузиазмом основания нового замка, в котором никто из них, по крайней мере, поначалу, не будет видеть свой дом? Только время покажет.
   На пятнадцатый день Лета, новая сотенная команда собралась у подножия Готрегорских лестниц.
   - "Готова, девочка?" - спросил Марк. Слишком большой, чтобы скакать на лошади, он приготовился прошагать всю дорогу.
   Джейм поглядела в его поблёскивающие глаза, бывшие на одном уровне с её собственными, поскольку она сидела на изящной винохир Бел-Тайри, и постаралась набраться из них силы. Затем она извернулась в седле, чтобы окинуть взглядом своих людей. Как же странно думать о них в таком качестве, не считая голов её прежней десятки, натыканных там и сям среди новых рядов.
   - "Я же не лидер," - хотелось ей разразиться протестом. - "Кто же окажется настолько глупцом, чтобы за мною последовать?"
   Но рандонов такой ответ не устроит. Она оказалась пойманной в капкан ожиданий своего народа, если не своего богомерзкого бога.
   - "Ну тогда, вперёд," - сказала она.
   Шиповник Железный Шип вскинула руку. А когда опустила, лошади застучали копытами, запряжённые быками повозки покатились, а сапоги заскребли о камни Речной Дороги. Небольшое стадо тёмных коров с вздорным характером, что отправлялось вместе с ними, разразилось хриплым протестующим мычанием, которому вторила пронзительная ругань цыплят в клетках и завывания псов охотничьей своры. Гоготали гуси. Блеяли овцы. Визжали поросята. Фыркали лошади.
   В задних рядах, кто-то затянул песню:
   "Ох, я вернулся из дали Белых Холмов,
   Чтобы дом отыскать, чтобы родичей встретить.
   Ох, где мой лорд в этой серой, серой пустоши вереска?
   Пропал, ушёл, исчез навсегда . . ."

ГЛАВА III Рывок на Север

  

15-25-й день лета

I

   ГДЕ-ТО СОРОК ЛИГ (1 лига = 3 мили) лежало меж Готрегором и Тагметом. Всадник, сменяющий почтовых лошадей, мог покрыть эту дистанцию за двенадцать часов. Бегущий кендар мог одолеть за двое суток. Джейм, однако, не учитывала свою свежеприобретенную домашнюю скотину.
   - "Эти коровы будут делать не более десяти миль в день, если нам повезёт, а быки ещё меньше," - Заметил Уголь с плохо скрываемым злобным ликованием. - "И это, если стадо не вздумает испугаться и разбежаться. Тогда вам придётся или сгонять их обратно, или бросить позади. Кроме того, им понадобится полуденный перерыв, чтобы пастись."
   Джейм оглядела стадо качающихся черных голов и опоясанных красным, грубых ноздрей, что затопили собою дорогу в конце колонны. Сколько их там вообще? Тридцать? Сорок? Они, казалось, образовывали одну единую своенравную зверюгу с множеством рогов и копыт. Её отряд едва успел покинуть Готрегор, как эта проблема стала очевидной, каковой, разумеется, должна была стать ещё до того, как они вообще выехали. Все эти собрания и совещания, все эти часы, проведённые в постели без сна, в попытках продумать всё, что только могло пойти не так . . .
   Она так надеялась сохранить свою миссию в секрете, ну, или, по крайней мере, конечный пункт назначения, и таким образом достичь Тагмета до того, как потенциально враждебные замки вдоль дороги узнают, что они приближаются. Теперь на это мало шансов.
   - "Поворачиваем обратно?" - спросил Уголь, приподнимая поводья, как будто собираясь развернуться.
   - "Нет," - ответила Джейм. - "И постольку ты так много знаешь о крупнорогатом скоте, я назначаю тебя ответственным за стадо. Приглядывай, чтобы коровы были в порядке."
   Уголь ответил мрачным взглядом. - "Я не для того тренировался в Тентире, чтобы стать пастухом."
   - "Едва ли ты вообще тренировался в Тентире," - заметил Дар с ухмылкой.
   Джейм поскакала обратно к голове колонны, мимо столь многих наблюдающих глаз.
   - "Мы определённо вышли не с той ноги," - шепнула она Шиповник. Замки лежали на расстоянии порядка двадцати пяти миль друг от друга. - "Пошли сообщение вперёд в Фалькирр, что мы будем там к шестнадцатому, в Теневой Скале - к восемнадцатому, в Тентире - к двадцатому, и в Горе Албан - к двадцать второму. После этого, я надеюсь, нам удастся проскользнуть мимо Рестомира к двадцать четвёртому."
   - "Думаешь, у нас получится?"
   Джейм пожала плечами. - "Мы попытаемся."

II

   УГОЛЬ БЫЛ ПРАВ: за этот первый день они проделали только полпути до Фалькирра, и коровы едва справились. Более послушные дрессировке животные могли бы двигаться и быстрее, но эти принадлежали к роду своенравных, едва приручённых исконных обитателей Заречья, отдаленных кузенов диких яккарнов севера. Они принялись отставать сразу после своего обеденного выпаса, переходя на медлительный шаг упрямых ослов, который, к тому же, перемежался бросками в кусты, что росли по обочинам дороги. А когда потная и ругающаяся десятка Угля пригнала их к лагерю после заката, они принялись носиться между палатками, топча спящих и переворачивая походные котелки, пока, наконец, не сбились в мрачную груду (или банду - mob) .
   - "Серьёзно, Уголь?" - сказала Джейм, разглядывая скотину.
   Уголь ответил сердитым взглядом. - "Серьёзно, ран."
   - "Я же тебе говорила, я не . . . а, забудь. Просто приглядывай за ними."
   Отъезжая прочь, она размышляла о том, что стадо вполне можно было оставить тащиться за ними своим темпом, но она как-то не думала, что оно сможет пройти в одиночку мимо Глуши, а уж тем более - мимо Рестомира. Действительно ли она так уж нуждается в настолько беспокойном имуществе? Ну, да, ради молока, да и мяса, если зима окажется такой же суровой, как она того опасалось.

III

   СЛЕДУЮЩИМ ВЕЧЕРОМ они прибыли в Фалькирр.
   Брант, Лорд Брендан, приветствовал Джейм и её офицеров в главном зале. Обветренный мужчина в заплатанной куртке, он обычно работал плечом к плечу со своими кендарами в течение всех времён года. Сейчас они готовились к Меньшей Жатве в середине лета, чтобы заготовить сено на корм для грядущей зимы. Джейм полагала, что уже слишком поздно высаживать что-то в Тагмете, что можно было собрать в этом году. Так что им нужно будет очень аккуратно тратить зерно, что сейчас раздувало мешки в тележках с припасами.
   Сестра Бранта, Бренвир, влетела в залу тогда, когда они усаживались за стол, чтобы разделить немудрёный, но обильный ужин.
   - "Значит, тебя вышибли жить самостоятельно," - сказала она Джейм, расправляя свою широкую юбку вокруг стула, который ей предложил вскочивший на ноги брат. Джейм заметила, что юбка Железной Матроны была разрезной для верховой езды -- и никакого тугого нижнего платья, к расстройству остальных Матрон, хотя она всё же носила традиционную маску.
   - "Да. Хотя это станет ясно, если нам удастся самостоятельно продержаться грядущую зиму."
   Карие глаза Бренвир вцепились в неё сквозь разрезы в её маске. - "Я начинаю думать, что ты можешь справиться со всем, что только придёт тебе на ум, дитя. Или Торисен поступил неразумно?"
   Джейм приняла чашку тушенья, в которой плавали кусочки нарезанных овощей и оленины.
   - "Я не знаю," - сказала она задумчиво, отламывая толстый ломоть хлеба и макая его в похлёбку. - "Я только лишь начинаю постигать, в какую работу оказалась втянута. Кендары будут мне советовать. Я надеюсь. А как Эрулан?"
   - "Кроме того, что остаётся мёртвой?" - Бренвир издала хриплый смешок, но её лицо смягчилось. Она пробежалась кончиками пальцев в перчатках по фронту своей жёсткой, ржаво-коричневой куртки, щёлкая по застёжкам. Когда же она распахнула жакет, чтобы продемонстрировать подкладку, Джейм увидела лицо её последней кузины, улыбающееся ей через плечо Леди Брендан.
   - "Вы перешили её посмертное знамя?"
   - "Только, чтобы оно подходило по размеру."
   Она обхватила себя, или, скорее, Эрулан, в коротком объятии, а затем встрепенулась. Возможно, её давно мёртвая любовница ответила на него своим пожатием.
   Пажи принесли второе блюдо -- рыбу, фаршированную миндалём и запечённую в сдобном тесте. Джейм сунула миску своей полусъеденной похлёбки под стол, изнывающему от ожидания Журу.
   Эрулан была убита Теневыми Ассасинами, её горло распорото, кровь промочила насквозь одетое на ней платье, которое впоследствии было распущено на нити и соткано снова в виде её посмертного знамени. Никто в тот момент не понимал, что кровь поймала её душу в ловушку из ткани. Джейм задумалась о том, не приведёт ли подобное применение к тому, что кровь в конечном итоге отвалится сухими комочками, но решила не указывать Бренвир на такую возможность. Это было весьма хорошо -- и чрезвычайно редкостно -- видеть Железную Матрону счастливой.

IV

   НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ они перебрались через Серебряную на западный берег и продолжили движение на север по Новой Дороге.
   Стояла прекрасная погода раннего лета. По лазурному небу над головой дрейфовали на юг отдельные облачка. Ветер ерошил луговую траву. На сбегающих к речке крутых склонах расплескались поздневесенние цветы. С дороги в деревья соскакивали олени, когда кавалькада появлялась в поле зрения, заставляя остроглазых гончих [gazehounds] выть и натягивать свои поводки, расстраивая этим ищеек [lymers], которые пока ещё не уловили запаха. Сверкающие бабочки драгоценная челюсть танцевали над зарослями травы, слетевшись поживиться невидимой мертвечиной. Жур порысил всё разведать, но Джейм отозвала его назад. Нет нужды принимать на себя чужие проблемы. Время от времени она замечала проблески белого между деревьями вверх по склону. Через их связь она знала, что жеребенок раторна Череп [Death's-head] придерживается её темпа, и его жутко раздражает, что она движется столь медленно.
   Во время перерыва на ланч, устроенного рядом с водопадом, Джейм отыскала Марка.
   - "Мы пока что прошли тридцать миль," - сказала она, - "и ещё больше девяносто осталось. Как ты держишься?"
   Громадный кендар улыбнулся ей со своего сидения на покрытой мхами скале. Его сапоги были сняты, а ступни становились морщинисто-белыми в холодной воде. Он с нескрываемым удовольствием покрутил шишковатыми пальцами. - "Это просто приятная летняя прогулка, девочка. Я уже давно искал возможность поразмять свои ноги."
   За этим снова последовал подъём и возвращение на Новую Дорогу, как раз, когда подопечные Угля снова их нагнали.

V

   К ТЕНЕВОЙ СКАЛЕ ОНИ ПРИБЛИЗИЛИСЬ сразу после заката.
   Первым делом, они увидели сочный от зелени пойменный луг, уже утонувший в тенях, оспаривание прав собственности на который едва не привело Даниоров и Рандиров к войне друг с другом два года назад. Серебряная всё так же бежала по новому руслу, оставляя участок строго на берегу Даниоров. Хорошо. Будучи одним из самых крошечных домов Заречья, одна восьмая своего конкурента, Даниоры никогда бы не пережили полномасштабное столкновение с Рандирами. Вполне возможно, что только лишь их теснейшие связи с Норфами оставляли их дом до сих пор не задетым.
   Глаза Джейм невольно потянулись через реку, вверх по узкой щели долины, что давала приют крепости Рандиров. Глушь всегда напоминала ей о клиновидной челюсти, полной острых зубов, которая словно слюнями истекала ручейками из нижнего водяного рва. Высокие, мрачные строения сбивались в жилые компаунды, разделённые крутыми, зазубренными дорогами, и пребывали в тени Башни Ведьмы на верхней террасе. Там же располагался сарайчик прохода в подземное Училище Жрецов, хотя, конечно, невидимый на таком расстоянии. Это заставило Джейм подумать о Киндри, который провёл там всё своё окутанное мраком детство.
   Окутанной мраком казалась также и вся крепость, в этот ранний летний вечер. Улицы и внутренние дворики были пусты. Если внутри и были зажжены огни, то ставни были также плотно закрыты. Единственное движение - тонкая струйка дыма или тумана, истекающая из башни и поднимавшаяся к небу, чтобы неподвижно повиснуть в теперь безветренном воздухе. Это зрелище заставило Джейм напрячься и затаить дыхание. Глушь походила на некую громадную зверюгу, застывшую, прижавшись к земле.
   Теневая Скала, напротив, кипела радостной деятельностью. Рабочие возвращались с полей, охотники с холмов. С башен неподвижно свисали яркие флаги, или, возможно, это было стираное бельё. На крепостной стене вспыхнуло серебро, в сопровождении слабого, жестяного звука рога. Гостей заметили.
   - "Мы слышали, что вы уже в пути," - сказал Кузен Холли, Лорд Даниор, приветствуя Джейм и её офицеров в своём маленьком внутреннем дворике. - "У нас не так уж много вина, но сидр в этом году особенно уродился. Входите и попробуйте."
   Они испили приветственную чашу, пока маленький сын Холлена метался по залу и вопил - "Котёнок! Котёнок!" - а Жур ускользал из одного потайного местечка в другое. Джейм поймала мальчугана, когда он в очередной раз проносился мимо, с удовольствием отмечая, что её плечо при этом восприняло нагрузку без всяких протестов.
   - "Кузина Джейм, Кузина Джейм!" - завопил он ей в ухо, а затем вырвался на свободу.
   Жур сбежал.
   До прибытия Джейм Холли был прямым наследником Торисена, а за ним - его сын, но он вовсе не казался обиженным её выдвижением в Лорданы Норф.
   - "Это было бы глупо," - сказал он ей однажды. - "Как будто я смогу навязать свою волю всему Кенцирату, или, вообще, хочу подобного."
   Ужин был заметно более скромным, чем в Фалькирре. В начале лета, урожай прошлого года уже практически подходил к концу, а продукты этого сезона ещё не поспели. И всё же, зал вовсю полнился светом и весельем, вот только Холли, похоже, одолевали тяжёлые мысли.
   Джейм спала в гостевых покоях Теневой Скалы, но как-то неспокойно, рывком пробудившись в темноте. Жур протестующе заворчал и зарылся поглубже в одеяла, борясь с ночною прохладой. Она лежала на месте, дожидаясь, пока её сердце перестанет колотиться, и пытаясь вспомнить столь потревоживший её сон. Затем она сползла с кровати, к новым сонным протестам от барса, завернулась в плащ, и, босоногой, вкарабкалась на верхушку замковой башни.
   Там уже кто-то был. Она опознала профиль Холли, когда он полуобернулся на звуки её приближения. Они стояли в безмолвии бок о бок у парапета, глядя через тёмный заливной луг, быстро мерцавшую в своём русле Серебряную, крутой склон на другом берегу, бегущий вверх к тёмной массе Глуши.
   Как и прежде, там не было видно ни единого огонька, ни единого признака жизни.
   - "Что происходит?" - спросила Джейм хриплым голосом. Удушающее напряжение снова вернулось, прижимая её к земле.
   Её сон: холод, мрак, клаустрофобия . . . выпустите меня, выпустите меня, выпустите меня . . .
   Кого, и откуда?
   Она скорее почувствовала, чем увидела, как Холли пожимает плечами. - "Я не знаю. И дела пошли ещё страньше вскоре после Бала Шутов. Как только солнце заходит, все до единого прячутся по углам. Возможно Леди Ранет снова колдует, призывает демонов."
   Ведьма Глуши, что была ответственна за резню Норфских леди, включая Эрулан и матрону Кинци, и которая до сих пор не заплатила цену их крови.
   Когда-нибудь, подумала Джейм, давая безмолвное обещание этим своим, давно мёртвым, родственницам. Скоро.
   Струйка тумана, что всё ещё поднималась от башни, собралась в туманное облако, освещённое горбатой луной (месяцем). Форма его была смутно тревожащей.
   - "Оно похоже на лицо," - сказал Холли, вздрагивая.
   Так и было, с более тонкими и тёмными пятнами для глаз и разинутого рта, что, казалось, безмолвно вопил в ярости или же страхе, невозможно сказать наверняка. По мере того, как облако поднималось над стискивающими его стенами долины, движение воздуха принялось его растягивать. Лоб и глазницы исчезли. Рот удлинился и порвался. Скоро оно окончательно растворилось, но внизу по-прежнему ничего не двигалось.
   - "В ту ночь, когда Тори остановился здесь по дороге из Горы Албан, поднялась такая же дымка," - сказал Холли. - "Она заструилась вниз по улицам Глуши и запрудила долину. Пальцы её дотянулись до самой Теневой Скалы. Мне кажется, что я видел. . . но, нет: это был просто сон. И он уже выцветает."
   Как и её сновидение, подумала Джейм. Впрочем, не беда. Если оно действительно важно, то она вспомнит содержание позже.

VI

   СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ они снова двинулись в путь и на вторую ночь после этого добрались до Тентира.
   Казалось так странным снова вернуться в училище рандонов, где Джейм провела столь насыщенный событиями год. С одной стороны, она ощущала себя готовой вернуться обратно в свои покои в Норфских казармах, обратно в свою старую жизнь, однако, с другой стороны, все кадеты стали теперь незнакомцами, казавшимися детьми и бросавшими на неё косые взгляды. Инструкторы оставались, по большей части, теми же самыми, за исключением Вороной, которая служила теперь её десятницой, вместо того, чтобы быть саргантом рандоном. Комендантом этого года был боевой лидер (или главнокомандующий) Команов, который высокомерно её рассматривал, как будто пытаясь сказать "Если бы я был начальником, когда ты здесь была, то тебе бы никогда бы не удалось исхитриться заставить меня позволить тебе закончить обучение."
   Это, вероятно, было правдой. Ей в высшей степени повезло, что её старшим офицером был Шет Острый Язык из дома Каинрона, настолько же сильно, как то, каким сущим бедствием это казалось поначалу.
   После натянутого ужина, она ретировалась в гостевые покои в Старом Тентире, а не в компаунд Норфов, хотя Рута и сказала ей, что апартаменты лордана стояли незанятыми с момента её отбытия прошлым летом.

VII

   ПОУТРУ, сотенная команда снова пересекла реку, возвращаясь на восточный берег и Речную Дорогу.
   Ближе к полудню, их миновал другой, более быстрый, караван, путешествующий на север по противоположной Новой Дороге. Судя по эмблеме их штандарта, золотистой гадюке, пожирающей своё потомство, это были Каинроны. А судя по паланкину, что опасно раскачивался между отрядом из четырёх высоко шагающих лошадей, они сопровождали леди хайборн. Последнее стало окончательно ясно, когда через занавеси просунулась Лира и принялась яростно им махать, пока кто-то внутри не утянул её обратно. Должно быть, её отец Калдан призвал девчушку домой. Джейм гадала, зачем.
   Уголь, пока что, вполне сносно управлялся со стадом.
   - "Вам повезло," - неохотно сказал он Джейм, когда она отыскала его в лагере этой ночью. - "Коровы нынче дёрганные, что заставляет их двигаться быстрее. Большая часть потеряла новорождённых детенышей во время урагана с градом, так что теперь они снова приходят в охоту. А когда это случается с одной, то остальные имеют склонность поступать точно так же."
   - "Ты и в самом деле многое знаешь о крупной скотине, не так ли?" - заметила Джейм, с любопытством его рассматривая.
   Он ответил, глядя мимо неё. - "Мне пришлось. Я с ними вырос. Если вам так хочется знать, то мой отец был главным скотником вашего отца." - Он сделал паузу и поскрёб сапогом о выступ скалы. - "Когда я поступил в Тентир, то поклялся, что никогда больше не шагну в дерьмо. Ха."
   Джейм ухмыльнулась. - "Коровьи лепёшки и лошадиные яблоки. Порою навоз."

VIII

   НА ЗАКАТЕ двадцать второго они достигли Горы Албан. Их приветствовали россыпи огоньков, покрывавших верхние этажи Обители Летописцев, которое было выстроено внутри пустотелого отвесного утёса. Сотня обустроилась на ночлег у подножия утёса. Джейм заметила, что они избегают круга камней, что отмечал собой основание старого холмового форта. Это именно там Тори встретился с волвером Глубокой Глуши, Гнашаром, отцом Уайс, убивавшим своё потомство, и сразил его. Волвер Лютый мог бы поведать ей, как это случилось, но они с Уайс вместе отправились на юг, в Глубокую Глушь, чтобы утвердить её в качестве отцовского наследника, а Харн оставался вместе с быстро убывающим Южным Воинством.
   Бедный Тори, подумала Джейм, оказаться без поддержки лучших друзей в подобное время.
   В какое время?
   Ну вот, опять, этот приступ беспокойства.
   - "Большинство снов ничего не означает," - сказал Киндри, когда она рассказала ему об этом чуть позже, - "И большая часть ускользает к утру. И всё же, `выпустите меня, выпустите меня'? Ты уверена, что это говорил не твой отец?"
   Киндри знал, что какой-то фрагмент Ганта оказался пойман в ловушке в образе души Торисена. Когда Тори предложил привязать к себе своего кузена, целитель шанир обнаружил, что ему предлагают стать запорным болтом на двери, что удерживала взаперти это ярящееся безумие. Он благоразумно отказался пойти на подобное.
   - "Мне так не кажется," - ответила Джейм.
   Они встречались в библиотеке Горы Албан, в окружении ниш, полных бесценных свитков, вздымавшихся от пола до потолка. На высокие окна давила ночь, удерживаемая на расстоянии огромным канделябром, полным текущих свечей. Расплавленный воск капнул на дикую шевелюру белоснежных волос Киндри. Он его проигнорировал. Снизу доносился приглушённый гул общины.
   - "Я тебя видел!"
   - "Нет, не скажи!"
   За этим последовал грохот поднимающихся шагов, и в библиотеку ворвался пожилой мужчина -- певец, судя по замысловатой золотой вышивке на обшлагах и вороте его препоясанной мантии.
   - "Тссс . . ." - сказал он, прижимая узловатый палец к своим обветренным губам, и забрался в укрытие под самым большим библиотечным столом.
   Следом за ним в комнату ворвался низенький и толстенький, пыхтящий летописец.
   - "Куда он пошёл? Куда он пошёл?"
   Когда ни Джейм, ни Киндри ничего не ответили, маленький летописец выдавил - "Тск!" - от раздражения и бросился прочь, мантия хлопает крыльями.
   Певец выскочил из укрытия и покрался следом за ним, приостановившись, чтобы послать Джейм с Киндри озорную, почти беззубую ухмылку.
   Джейм вспомнила, как карабкалась по извилистой лестнице из железного дерева, что вела через неравномерные уровни обители. Летописцы на цыпочках крались через лестничные площадки, осторожно изучая комнаты и заглядывая за углы. А по мере их продвижения, впереди мчались певцы, выискивая новые потайные местечки.
   - "Что происходит?" - спросила она.
   Ответ ей пришёл от дверного порога, поскольку в библиотеку вошла Лордан Яран Кирен.
   - "Певцы спрятали разные свитки по всём закоулкам обители," - сказала она. - "И если летописцы ловят певца, то он рассказывает им, где находится какой-нибудь конкретный свиток. Это их, отчасти легкомысленный, ответ на попытку Калдана минувшей весной уничтожить некоторые безусловно ценные свитки. Индекс просто вне себя от ярости."
   А каким же ещё полагается быть старому летописцу, подумала Джейм; его репутация основывалась на знании того, где находится каждый обрывок пергамента.
   Свет свечей очертил деликатно-изящные косточки лица Кирен, когда та возникла из теней, её профиль был столь же чётким и прекрасным, как и тот, что был выгравирован на любой древней монете. Будучи одновременно и леди хайборн, и летописцем, она не носила ни платья с маской, ни мантии, а брюки и простую, препоясанную куртку из хорошего материала. С первого взгляда, её можно было принять за красивого мальчика. И она проигнорировала Киндри, несмотря на его невольный шаг в её сторону.
   - "Мы слышали, что ты приближаешься," - сказала она Джейм, повторяя слова Холли.
   - "Уже всё Заречье, кажется, знает," - уныло ответила Джейм.
   - "Разумеется. Что бы ни делали ты и твой брат, это всегда интересует остальных из нас."
   Она всё ещё даже ни разу не покосилась в сторону Киндри, который поник и съёжился, выглядя озадаченным и несчастным.
   - "Я полагаю, что Матрона Тришен держит вас в курсе событий."
   Кирен прикоснулась к кармашку, что топорщился от грифельного блокнота, по которому она общалась со своей пра-тётей с помощью дальне-писания [far-writing.].
   - "Тётушка Тришен беспокоится," - сказала она. - "Поведение Верховного Лорда стало в последнее время . . . весьма сбивающим с толку. Моё впечатление, что он пытается действовать правильным образом, но при этом под большим напряжением, и нет, я понятия не имею, в чём тут проблема."
   В библиотеку суетливо ворвался костлявый старикан и сунул в руки Кирен скрученный рулоном пергамент.
   - "Привет Индекс," - сказала Джейм.
   Старец летописец ответил яростным взглядом.
   - "Снова здесь, верно?" - выплюнул он. - "Ну и что развалится или же свалится в этот раз, а? Или, возможно, хороший такой пожарчик . . . нет." - Его взор забродил по полкам столь ужасающе огнеопасного пергамента. - "Ты не посмеешь."
   Не дожидаясь ответа, он выбежал прочь.
   Кирен вернула пергамент в его нишу.
   - "Нет," - сказала она певцу, который примчался по следам Индекса. - "Его должным образом возвратили и, таким образом, он вне игры. Ну в самом деле," - добавила она в сторону Джейм, когда певец удалился, расстроенный, - "это всё равно, что общаться с целым домом детей. И всё же я буду скучать по ним, когда стану Леди Джедрак."
   - "А разве это не имя вашего прошлого лорда, твоего пра-пра-дедушки?"
   - "Так мы зовём каждого лидера нашего дома со времён Падения, в качестве, своего рода, шутки. На Высоком Кенском это эвфемизм для `слуги,' или, в более свободном переводе, `того, у кого нет времени читать.' Я полагаю, что мы всегда старались как можно сильнее дистанцироваться от бремени руководства. `Джедрак,' говорили мы порой. Мой пра-дядюшка ждёт не дождётся, когда снова станет просто Кеданом."
   - "И ты покинешь Гору Албан?"
   - "Не совсем. В конце концов, Валантир прямо через реку. Но у главы дома есть и другие обязанности, кроме научных занятий, вот почему никто другой не желает эту работу."
   Джейм уныло подумала о своих собственных должностных обязательствах в качестве Лордана Норф, с которыми она в прошлом едва сталкивалась.
   Возможно, думая в аналогичном ключе, Киндри нервозно стиснул в руке свою синюю мантию. - "Мне нужно вернуться к Кузену Торисену в Готрегор," - сказал он. - "Я и так уже слишком долго здесь задержался."
   Кирен впервые окинула его взглядом, с явным раздражением и недовольством. - "Ты и в самом деле считаешь, что можешь ему помочь? Тётя Тришен права: сначала он должен помочь сам себе."
   - "И тем не менее . . ."
   - "Тогда иди! Какую пользу, ты думаешь, ты можешь здесь принести?"
   С этим, она развернулась и выскочила прочь.
   Киндри беспомощно поглядел на Джейм.
   Джейм пожала плечами. - "Не спрашивай."

IX

   В ЭТОТ РАЗ Джейм не воспользовалась гостеприимством замка, несмотря на приглашения и от Директора Горы Албан, и от Джедрака, что был Лордом Валантира до момента совершеннолетия Кирен.
   Вместо этого, она поела вместе со своим сотенным отрядом, а затем, после ужина, прогулялась в круг камней древнего холмового форта. Он был сверхъестественно тихим, приглушая все звуки близлежащего лагеря. От реки поднималась слабая дымка, но она не вторгалась в пределы круга. Скорее, она, озарённая светом полевых костров, отслеживала снаружи контуры старого замка, каковым он когда-то был, стены, окна, двери, как будто вы очутились внутри невидимой литейной оправки. Но всё это пало задолго до того, как Кенцират прибыл в сей мир, сменившись пограничным фортом Хатира, который пожрал [cannibalized!] древние руины.
   А затем Хатир и соперничающая с ним империя на западном берегу, Башти, уступили Заречье Кенцирату.
   Глаз Джейм засёк какое-то движение, нечто яркое, что помчалось по полу фантомного, мерцающего зала, там, где плиты смыкались со стеной. Длинный хвост, дрожащие усики, большие ушки -- мышка или, скорее, её призрак. Она присела на месте и уставилась, казалось, прямо на Джейм. Мертва все эти четыре тысячелетия. Возможно для мышки, это она была фантомом из далёкого будущего, до зрелища которого не доживут ни сама зверюшки, ни её тысячу раз пра- потомки.
   Поднимая вверх воротник против ночного холода, Джейм шагнула наружу меж стоящих камней. Ни единого огонька не сияло за ней, когда руины погрузились обратно в тени, оставляя лишь дымящиеся огни лагеря впереди. Что-то шлёпнуло по её задранному к небу лицу и потекло по щекам подобно слезам. Начинало дождить.

X

   СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ пасмурное небо моросило дождём, дрейфующие облака начисто обрезали верхние склоны окружающих Снежных Пиков, а Серебряная исходила паром в своём ложе.
   Сотня тащилась вперёд. Для кендаров всё это было незначительным неудобством, учитывая хорошо сложенный камень Новой Дороги, по которой они шагали, но лошади, собаки и скотина продвигались вперёд апатично склонив головы. И если они были способны громко рычать и ворчать, то они так и делали.
   Следующий день был ещё хуже.
   Долину заполнил влажный туман, почти такой же густой, как мокрые белые перья. Очень скоро видимость снизилась до дюжины футов в любом направлении, и колонна сомкнула ряды, чтобы быть в переделах досягаемости соседей.
   Ближе к концу второй половины дня двадцать четвёртого числа Лета, они сделали остановку прямо перед самым Рестомиром на другом берегу. Разумеется, не стояло никого вопроса о том, чтобы поискать гостеприимства в крепости Каинронов. Окажись Джейм внутри, то не приходилось сомневаться в том, что её едва ли пожелают хоть когда-нибудь выпустить обратно, столь сильна была ненависть к ней у Лорда Калдана. Джейм улыбнулась, вспоминая их первую стычку у Водопадов. Он тогда полагал, что она типичная девушка хайборнка, ещё одна Лира Полуумка. Она подсыпала ему снадобье, что отыскала в городе Строителей в лесах Безвластий. Оно заставило его икать, и с каждым "ик" он поднимался всё выше и выше в небо. Кендары частенько подвержены боязни высоты. Как и лорд Каинрон. С той самой поры один её вид угрожал запустить его снова в полёт.
   - "Поезжай вперёд," - велела она скауту-разведчице. - "И скажи мне, что увидишь."
   Всадница скоро вернулась, внезапно возникнув из туманного марева.
   - "Там, похоже, тысячный отряд Каинронов, блокирующий дорогу," - доложила она. - "Я могла бы легко обогнуть их по краю, но наша основная масса не минует их без боя."
   Джейм бросила взгляд назад, на доступную для обзора часть своей сотни. Схватка - не вариант, даже если бы их не превосходили столь сильно в численности, не при риске возникновения междоусобной войны.
   - "Оставайтесь здесь," - велела она Шиповник и поскакала вперёд.
   Вокруг неё реял туман, приглушая звуки копыт Бел-Тайри, заставляя казаться, что они едут на месте. Затем стук копыт удвоился. Сначала Джейм засекла приближение четырёх белых носочков, а затем и всю массу приземистого каштанового мерина. Горбел сидел на нём как мешок картошки. Они подъехали ближе и встали голова к хвосту лошадей.
   - "Только не говори мне," - начала Джейм. - "что услышал, что я приближаюсь. Я и не знала, что ты вернулся в Заречье."
   Горбел громко фыркнул. С его выступающей надбровной дугой, маленькими глазами и длинной, загнутой книзу линией рта, он даже больше обычного походил на страдающую диспепсией (болезнь ЖКТ) лягушку-бульдога.
   - "Мой отец не знает, что со мной теперь делать," - сказал он. - "Он сделал меня своим лорданом и отправил в Тентир только лишь потому, что там была ты, а я был единственным сыном подходящего возраста. Мы, Каинроны, не привыкли оставаться сзади, о нет."
   - "Ну, ты ему себя показал, не так ли?"
   Горбел издал странный звук, что был отчасти хриплым кваканьем, а отчасти грустным хихиканьем. - "Чертовски точно, я себя проявил, по крайней мере, перед рандонами. И теперь мой Отец не может лишить меня титула без нанесения им оскорбления. Звучит чертовски похоже на твою собственную ситуацию, не находишь?"
   Верно.
   - "Ну," - сказала Джейм. - "Вот мы и здесь. И что теперь?"
   - "Отец требует Тагмет себе. Его пра-прадядюшка многое сделал, чтобы его восстановить, о, сотню лет тому назад, или около того, прежде чем дедушка принялся собирать всех Каинронов в Рестомире. Больше никаких веточек младших сынов, ветвящихся самостоятельно. Киторн был последним, и погляди, что с ним случилось. Впрочем, я вовсе не хочу сказать, что сбор был хорошей идеей. Мы отвратительно сгрудились. Но это было его решение и мой отец ему следовал."
   - "Тагмет не по вашу сторону Серебряной," - заметила Джейм. - "Как и, если уж на то пошло, и ваш отряд."
   - "Строго говоря, старый замок расположен на острове в центре реки. А мы, Каинроны, ступаем везде, где пожелаем, в том числе и здесь. Хочешь что-то с этим поделать?"
   Любой другой Каинрон вёл бы себя агрессивно; Горбел просто хотел выяснить её намеренья. У них сложились странные отношения ещё со времён Тентира, с неохотным взаимным уважением, но, в то же время, чётким осознанием того, что любое изменение в политике могло превратить их в смертельных врагов.
   Джейм обдумала своё положение, сожалея о том, что не удосужилась побольше поспрашивать в Горе Албан. Некоторые учёные наверняка должны были многое знать о законах, регулирующих подобные вопросы, как это случилось во время земельного спора между Глушью и Теневой Скалой.
   - "Я полагаю, что всё будет зависеть от того, кто владеет Тагметом," - сказала она.
   Горбел издал вулканический чих, который заставил его лошадь подпрыгнуть.
   - "Сырость," - сказал он угрюмо, вытирая нос рукавом и оставляя на нём вязкий отпечаток. - "И холод. Котифир мне лучше подходит."
   - "А я никогда не любила жару. Кроме того, я одета по погоде."
   Горбел же нет. Его богато изукрашенный придворный костюм, тёмно-красный, расшитый водоворотами чистого золота, предназначался перегретому банкетному залу, из которого он только что отбыл, судя по свежим пятнам на фалдах.
   - "Прости, что оторвала тебя от ужина," - сказала Джейм.
   - "Скорее уж, от двадцать раз проклятого завтрака, который никогда не заканчивается. Большинство дней в Рестомире так похожи друг на друга, со всеми этими моими братьями, что скучились вместе, чтобы посостязаться в поиске внимания, даже этот дурак Тиггери, который считает себя столь забавным. Все они думают, что мои дни в качестве лордана уже сочтены. Всё кругом - смертная скука, а в центре неё восседает Отец, погоняя всех вокруг, такой же лоснящийся и толстый, как Король Кротен."
   Джейм припомнила этого неправдоподобно тучного монарха, и задумалась о том, станет ли снова распухать его стройное альтер-эго Кроаки, которому теперь, вероятно, больше не удастся поиграть в молодого бездельника в нижних провалах. - "Правда?"
   - "Ну, не совсем. Он всё ещё может стоять, хоть и с помощью. Но, как бы то ни было, что касается владения Тагметом, Отец отправил на север сотенный отряд, чтобы его захватить. Они выступили сразу после полудня, когда мы услышали о твоём приближении. И теперь ты никогда их не догонишь, учитывая этот тянущийся за тобой коровий хвост."
   Значит он также выслал разведку.
   Больше говорить было не о чем, Джейм послала ему удручённый салют, развернулась и поехала обратно к своей команде, всё это время напряжённо думая, вырабатывая решение.
   В спину ей летели издёвки от невидимых Каинронов, по мере того, как весть о её отступлении распространялась всё шире. Её собственные войска всё слышали. По рядам запульсировало недовольное ворчание, когда Джейм к ним вернулась.
   Она рассказала Шиповник о том, что узнала.
   - "Значит, приехали," - сказала Шиповник.
   - "Не обязательно. Мы сойдём с дороги и обогнём Горбела по верхним склонам."
   Вперёд выехала Вороная. - "Не слишком хорошая идея," - сказала она своим хрипло каркающим голосом, из-за давно поврежденных боевым топором голосовых связок. - "Вы же знаете, как коварно Заречье вдали от замков. Люди постоянно теряются в пустошах, если только оказываются настолько глупцами, чтобы туда сунуться. И многие никогда не находят дороги обратно."
   Это было правдой. Каждая незанятая часть Ратиллиена имела склонность жить своей собственной, потаённой жизнью. Правда, Джейм не была уверена, действительно ли он постоянно меняется, не считая периодических случаев древесного дрейфа, или же так только кажется. Однако, лишь исконные жители вроде мерикитов и животных, знали, как тут ориентироваться. Ещё один пример того, подумала Джейм, сколь негостеприимно ведёт себя этот мир по отношению к её собственному народу.
   - "Согласна," - сказала она Вороной, - "но на верхних склонах есть и складки земли. А это наш единственный шанс побить Каинронов в гонке к Тагмету."
   К ним присоединились другие десятники и слушали разговор с глубокой тревогой.
   - "Я уже слышал об этих складках," - сказал Джерр, - "но всегда полагал их просто мифическими сказками. Я хочу сказать, короткие дорожки в окружающем пространстве, из одного места в другое -- как такое возможно?"
   - "Это вопрос соответствий и связей. Если одна точка каким-то образом имеет сродство с другой, геологически или же психологически, они имеют привычку перекрываться. Нравится тебе это, или же нет, но складки земли существуют. И я их использовала."
   Да, в основном с помощью мудрой лошади вроде этой копытной горы Дружка [Chumley], находящего путь. Но сейчас у неё винохир Бел-Тайри и жеребёнок раторна Череп, и отсутствие иных вариантов.
   Караван отступил назад примерно на милю, достаточно далеко, как надеялась Джейм, чтобы скауты Горбела оставили их в покое, а затем ушёл на восток с Речной Дороги. Здесь лежали заливные луга, плавающие в супе из тумана, а затем, наконец, каменные пальцы подножий Снежных Пиков, которые они обнаружили, когда о них запнулись ведущие лошади.
   К этому времени, солнце уже село и начал сгущаться занавес ночи. Когда они выбрались из завесы тумана и мороси, западное небо над Снежными Пиками поначалу мерцало синеватым кобальтом, а затем, по мере выцветания красок, начали появляться мелкие звёзды. Луна сейчас пребывала в затмении и небесные своды украшали россыпи крошечных бриллиантов. Глядя на них, Джейм размышляла о том, на что это будет похоже, если они когда-нибудь пропадут. Легенды гласили, что когда Тёмный Порог поглощал пороговый мир вроде Ратиллиена, первым делом исчезала луна, а затем, одна за одной, по мере распространения теней, и звёзды. Как далеко они находятся? И что они такое? И сколько же, в самом деле, было потеряно после каждого поражения её народа? Сами мысли об этом вызывали у неё головокружение.
   А затем через небо начал расстилаться мрак, наступая с северной стороны.
   Это просто крылья высоких, разодранных облаков, сказала самой себе Джейм после первого приступа испуга.
   Однако их тени набрасывали чёрный, бархатный плащ на земли внизу. У кенциров отличное ночное зрение, но им также требовалось хотя бы немного света. Теперь руки держались на ощупь, а ноги запинались о невидимые препятствия. Шиповник приказала, чтобы лошадей связали друг с другом за поводья, а пешие держались за ближайшие стремена. Разделиться сейчас - означало риск окончательно потеряться. Джейм вцепилась в гриву Бел, как будто движения кобылы прикрепляли её к земле. Где-то в чёрной пустоте тоскливо взвыл Жур. Слепой от рождения, барс привык пользоваться её глазами, чтобы видеть, и полагал текущую ситуацию глубоко нервирующей.
   - "Жур, сюда."
   Мгновением позже, его вес, скребя лапами, приземлился на крестец Бел-Тайри. Она дернулась в сторону, едва не скинув обоих, а затем снова вернулась к своему осторожному темпу.
   Туманы предвестий также приходят с севера, встревожено вспомнила Джейм, а южный ветер, Тишшу, отсутствует весь сезон, вместо того, чтобы сдувать их обратно.
   С неба их окатило слабой иллюминацией -- секундный разрыв в облаках. До этого, они смотрели вниз на запруженную туманом долину Серебряной. А теперь кругом возвышались холмы и утёсы. По колонне прикатилась рябь беспокойства. Потерялись . . .
   Пока ещё нет, подумала Джейм. Бел-Тайри пока что не колебалась. Больше того, она вела их через эту бездорожную глушь путём, который позволял продвигаться трясущимся продуктовым повозкам, хотя и с трудом.
   Мрак безмолвно вернулся, и пропал, и накатился снова. Ночь всё продолжалась и продолжалась, как будто не собираясь заканчиваться. Уже утомившиеся после целого дня на дороге, лошади, равно как и кендары, начали запинаться о подлесок, пока не обнаружили, что оказались среди высоких деревьев, чей лиственный полог отрезал большую часть доступного света от голой лесной почвы.
   Вечностью позже они сделали остановку напоить лошадей у бурного горного потока.
   От дальнего края колонны пришло известие о том, что десятка Угля и стадо пропали.
   - "Чёрт возьми," - воскликнула Джейм. - "Из всего доступного времени . . ."
   Ночь оставалась зловеще тихой. А теперь вдалеке раздался странный, приглушенный крик, вроде басистого рёва, затихающего в серию лающих хрюканий:
   - "Сквииии . . . ха, ха, ха."
   Лошади застыли на месте, головы вскинуты, уши торчком.
   Шиповник закрутилась волчком, пытаясь держаться лицом к звуку, но он всякий раз приходил с нового направления.
   - "Сквииии . . . ха!"
   - "Вы когда-нибудь слышали нечто подобное прежде?" - спросила Шиповник Вороную, которая провела в Заречье гораздо больше времени, чем южанка.
   - "Нет."
   - "Да," - сказала Джейм. - "Однажды."
   Она охотилась с мерикитами к северу от их деревни.
   - "Ты видела стихийный исход яккарнов," - сказал ей их лидер Чингетай. - "Клянусь Четырьмя, ты и эта твоя белая зверюга оказались прямо в самом центре стада. Но это были только коровы. Да, только самки мигрируют. Быки остаются высоко в холмах. Ты можешь услышать, как они трубят во время сезона для своих подруг, что карабкаются вверх на их поиски. О, они должны быть просто великолепны!"
   - "И ты никогда никого из них не видел?"
   - "Никто не видел." - Чингетай раздул свою усыпанную татуировками грудь от гордости. - "Таковы тайна и величие самца."
   В тот момент, Джейм только ухмыльнулась, размышляя том, что, невзирая на свои титул и гордость, мерикитский вождь был на самом деле подчиненным Бабки Сид [Gran Cyd], чьим спутником дома он являлся, и только лишь до той поры, пока она хочет держать его при себе.
   Мог ли яккарнский бык действительно набрести на стадо Угля, так далеко на юге от своей обычной территории и столь ниже линии вечных снегов? Конечно, это большой соблазн, целое стадо коров в охоте, пусть даже не яккарнских, но всё же . . .
   Она вспомнила громогласный исход стада, несущегося прямо на неё, пока она стискивала ногами брюхо Черепа, а Прид цеплялась сзади за её талию, едва удерживаясь в седле. Раторн взвился дыбом, но даже и так его голова едва доставала до плеча наступающих бегемотов. Разнесённые на четыре фута рога, верёвки слюны, свисающие из разинутых ртов, маленькие, безумные глазки, почти полностью похороненные под раздутыми, бородавчатыми лбами, смрад, катящийся впереди . . .
   Джейм спешилась.
   - "Куда вы идёте?" - резко спросила Шиповник.
   - "Мне нужно отыскать Угля."
   - "Нет," - сказала Вороная. - "Вы завели нас сюда. В дикие дебри. В складки земли. Вы не можете нас бросить."
   Джейм заколебалась. Она прочитала такое же мнение в твердых, малахитовых глазах Шиповник. Она их командующий. Её место здесь, вместе с девятью десятыми её отряда, которых она привела в подобную опасность.
   Делегируй полномочия, сказали бы рандоны . . . но кому?
   Вороная поймала Бел за уздечку, но винохир рывком освободилась и поплыла в сторону. На границе видимости она сделала паузу, больше уже не копытное, а стройная женщина с белоснежными, развивающимися волосами, что прикрывали половину её лица, обожженную пылающим клеймом Гнашара. Джейм никогда не была полностью уверена в том, действительно ли она меняет свою форму, или так только кажется.
   - "Следуйте за ней," - велела она Шиповник с Вороной.
   Они поглядели в указанном направлении и их лица разгладились.
   История обезображивания винохир и её вероятная гибель преследовали Тентир на протяжении десятилетий. Это было жуткой вещью, осквернить кого-то её рода, невинную, кто была с Кенциратом почти с самого начала пути, не говоря уж о том, что она была также привязана к Кинци, последней Матроне Норф, впоследствии зарезанной Призрачными Ассасинами. Её присутствие напоминало им всем о глубинах их прошлого, которые многие нынче усердно старались забыть.
   Смотрите, могла бы она сказать. Всё мы - нечто большее, чем момент настоящего, наши обязанности простираются за пределы смертного счёта.
   - "Ладно," - сказала Шиповник придушенным голосом. - "Ступайте."
   Джейм оторвалась от колонны, двигаясь в перпендикулярном направлении. Она не хотела видеть все эти скептические глаза, следящие за её открытым дезертирством.
   Снова сгустился мрак. Звуки колонны выцвели, как будто их также заглушила ночь. Где-то поблизости по прошлогодней листве захрустели копыта. Даже будучи подготовленной, Джейм буквально подпрыгнула, когда раторн Череп фыркнул ей прямо в затылок.
   - "Не делай так!" - воскликнула девушка, крутанувшись к нему.
   Его белоснежная костяная маска витала во мраке подобно лику жуткого демона, главный лобовой рог круто изгибается назад, короткий носовой бивень почти колет её под подбородок. Она вполне могла сама на него насадиться. Будучи привязанным к Джейм кровью, он не мог причинить ей умышленного вреда, но при этом никогда не уставал предоставлять ей возможности пораниться самостоятельно.
   Раторн замер рядом с ближайшей крупной скалой. Джейм использовала её в качестве посадочной лесенки, чтобы заскочить ему на спину, безо всякого седла. Она надеялась на то, что он, подобно Бел и Дружку, знает, как искать направление в складках земли, особенно с учётом того, что он настоящий исконный абориген Ратиллиена.
   - "Сквиии . . . ха."
   Что бы это ни было, они уже близко к этой штуке, как и к голосам десятки Угля, что звали друг друга между деревьями.
   Череп едва не врезался в корову. Зверюга махнула на них своими рогами и отскочила в сторону, обратно в ночь. Всюду вокруг них мычали коровы. Звучали они возбуждённо. Над землёю гонялись друг за другом тени от облаков, перемежая плотную ночь разрывами слабого звёздного света. То, что затем увидела Джейм, она увидела лишь мельком, но образ отпечатался в памяти:
   Корова на коленях, крестец задран в воздух, что-то цепляется за её ляжки, непрерывно двигаясь. Бородавчатый, морщинистый лоб; рога, один почти целиком отломан; сморщенная кожа с пучками щетины, иссечённая шрамами; короткий хвост, торчавший вертикально вверх и трепещущий подобно вымпелу . . .
   - ". . . ха, ха, ха . . ."
   - "Во имя Порога, что . . .?"
   За спиной Джейм появился Уголь, вместе с кем-то ещё позади. Кто . . . ох, Килли, Пятёрка Угля, прежний член её собственной десятки. Странно, как ему всё время удаётся, казалось, выскальзывать из разума окружающих. Собравшись все вместе, они потрясённо уставились на зрелище перед собой.
   Корова удивлённо фыркнула и подскочила на ноги, второй всё ещё висит на ней сзади. Её задние ноги сложились и она уселась обратно.
   - "Ха!"
   Коренастые ноги напряглись и выпрямились, а маленькие, поросячьи глазки выпучились наружу. Шишковатый пенис, что вполне мог поспорить с достоинством жеребца, с лёгким хлопком появился наружу и уставился в небо.
   Затем снова сгустилась темнота. Под её покровом, корова неуклюже убрела прочь, пока другая её сестрёнка поблизости горемычным мычанием взывала о внимании. Когда звёздный свет снова вернулся, прогалина была уже пуста.
   Килли отвернулся в сторону. Даже в таком сумраке было заметно, что его лицо пылает румянцем от смущения. Уголь издал нетерпеливое хмыканье. А Джейм припала к шее Черепа, беспомощно содрогаясь от накатившего смеха.
   - "Знаю, что не должна," - выдавила она, - "но, ох, это было так забавно!"
   Уголь яростно сверкнул на неё глазами, как будто она оскорбила его личную гордость. Снова. - "Ну хорошо. Я знаю, что тут случилось -- более-менее -- но что это была за штука?"
   - "То, что ещё никогда не видывали прежде: бык яккарна."
   - "Не будь смехотворной. Все же знают, что они должны быть просто громадинами."
   - " `Таковы тайна и величие самца.' "
   - "Прекращайте смеяться, чёрт вас дери!"
   - "Ну ладно." - Она выпрямилась, протёрла глаза и придушила икоту. - "Уверяю тебя, я понятия не имела, что кто-то из них способен спариваться с одомашненными коровами -- предполагая, что эта группа действительно одомашнена. Хотя этот парень выглядел довольно старым и потрёпанным. Возможно его просто изгнали с холмов."
   - "Будь он также проклят. Нам теперь нужно согнать вместе всё стадо и нагнать остальную часть колонны."
   С этим не поспоришь.
   Остаток ночи они потратили на вытаскивание коров из подлеска, в котором они устроились на ночлег. По крайней мере, теперь, когда их потребности были удовлетворены, с ними стало легче управляться. Жур проявил неожиданное умение в собирании их в стадо, возможно, потому, что видел в этом замечательную игру, а коровы были слишком пассивны, чтобы бодаться. Череп гонял самых упрямых, своими рогами и запахом, одинаково способными учинить настоящую панику. Облака унеслись в сторону юга, оставляя после себя соболье-чёрное небо, искрящееся огоньками звёзд. Ближе к рассвету, небо над макушками восточных Снежных Пиков стало слабо светиться, а затем ослепительный свет дотянулся до склонов западных кряжей.
   Откуда-то спереди долетел звук быстро бегущей воды. Череп прорубился сквозь подлесок и остановился на верхушке утёса, что нависал над Серебряной. В северной стороне, река обрушивалась вниз серией каскадов, зажатых в хриплой глотке ущелья. Речная Дорога тянулась вперёд, высеченная в утёсах восточного берега, встречаясь с Новой Дорогой у подножия водопада через спину моста.
   А внизу раскинулся остров в центре реки, грубо обтёсанный в форме слезинки. Его широкий, высокий нос боролся с напором стремительного потока, а венчали скалы руины остова крепости. Её трапецеидальная главная башня смотрела прямо на водопад. Большая часть кровли исчезла, обнажая сотовые хитросплетения внутренних комнат, закручивающихся вокруг центрального двора. Однако, укрепления пребывали в гораздо лучшем состоянии, чем Джейм того ожидала, без сомнения, благодаря усилиям пра-прадядюшки Горбела.
   - "Тагмет," - выдохнула она.
   Неожиданный холодок пробежал вниз по её позвоночнику. Всю свою жизнь она разыскивала место, которое могла бы назвать домом. Неужели это оно?
   Пеший Уголь проломился сквозь кусты по соседству.
   - "Вы заблокировали дорогу," - сказал он, а затем увидел, где они оказались.
   Под замком лежал обнесённый стеною внешний двор, защищённый двойными воротами; а ещё ниже раскинулся сочный луг, углом уходящий к нижней точке острова. Там паслась часть лошадей, в то время как другие, включая и Бел, осторожно поглядывали на кендаров, которые блокировали единственный мост острова, что пересекал Серебряную в сторону Речной Дороги. Джейм разглядела тёмно-красную копну Шиповник и подрезанную седину Вороной. Но не могла разобрать, кто стоит напротив.
   Уголь растянулся на верхушке утёса и уставился вниз.
   - "Флаг," - сказал он. - "Золотое на красном. Значит, Каинроны прибыли."
   - "Можешь услышать, о чём они говорят?"
   - "Нет."
   Его рука потревожила камень, когда он менял своё положение. Снизу донёсся крик протеста.
   На лугу, Бел посмотрела наверх и издала серебристо-звонкий клич приветствия.
   Раторн фыркнул в ответ и топнул копытом по кромке. Посыпались новые камни. Прежде чем Джейм успела его остановить, он с криком встал на дыбы и снова резко опустился вперёд, погружая свои передние копыта в ослабевшую почву. Уголь едва успел отскочить, когда макушка утёса начала поддаваться. Череп также попробовал отступить, но затем съехал вниз на задних поджилках и огузке, в целой лавине обломков, Джейм цепляется за его шею. Войска Каинронов внизу рассыпались в стороны. Раторн и наездница шлёпнулись на Речную Дорогу в целом облаке грязи. Череп энергично встряхнулся и Джейм слетела на землю.
   - "Ну," - сказала она, с трудом поднимаясь на едва стоящие ноги и отряхивая грязь с одежды трясущимися руками. - "А вот и я. "
   Окружающие потрясённо на неё уставились.
   - "Мы так и поняли," - сухо прокомментировал командир Каинрон.
   Высокий, элегантный мужчина, скачущий на высоком, сером жеребце, которого Джейм однажды . . . ээ . . . позаимствовала, чтобы промчаться по кровавым ошмёткам поля отгремевшей битвы . . . Через вставшие иглами уши Облака на неё внимательно смотрело загорелое, сардоническое лицо Шета Острого Языка.
   - "Коммандант," - сказала она, рывком выправляясь и отдавая салют.
   - "Не в настоящем. В данный момент Тентир находится под опекой моего коллеги из Команов, как ты, полагают, уже обнаружила по дороге на север."
   Это, конечно, было правдой. Однако, Джейм просто едва ли рискнула сказать перед лицом подобной аудитории, что по её мнению Шет Острый Язык и Харн Удав были единственными командирами и училища рандонов, и Южного Воинства, кто имел значение.
   - "Чем я могу вам помочь, Ран?" - спросила она вместо этого.
   - "Я всего лишь хотел потребовать, чтобы ваши люди передали этот замок нам. Как вам, без сомнения известно, Каинроны заявили на него права ещё много лет тому назад и потратили значительные усилия на его восстановление."
   - "А затем забросили его. Мне жаль, Ран, но теперь Тагмет удерживают Норфы."
   Уголок её глаза засёк какое-то движение. С просто изысканной синхронностью кто-то поднял знамя раторна над замковой башней. Шет Острый Язык поглядел на него с мимолётным проблеском улыбки.
   - "И в самом деле," - сказал он. - "Ну, мы едва ли прибыли подготовленными для долгой осады и мы несомненно лишились элемента неожиданности."
   Он дёрнул за поводья, готовясь отбыть.
   - "Лорд Каинрон будет недоволен," - заметила Джейм с беспокойством. Комендант уже навлёк на себя неприятности, позволив ей закончить Тентир и отпустив своего брата Медведя в дикие дебри.
   Шет бросил взгляд назад и снова улыбнулся, на этот раз криво. - "Позволь мне самому побеспокоиться об этом, дитя. И всё же, честное предупреждение: милорд не расстанется с Тагметом настолько легко."
   Когда колонна Каинронов целиком развернулась и двинулась обратно, Шиповник присоединилась к Джейм на Речной Дороге.
   - "Полный бардак," - сказала она, рассматривая остатки сошедшего оползня. - "Всё как обычно."
   Череп обнажил в её сторону клыки и зашипел через них. Джейм шлёпнул его ладонью по носу, получив в результате отличный синяк.
   - "И всё же," - сказала Шиповник, - "всё могло кончиться хуже. Как полагаете, что теперь попробует Лорд Каинрон?"
   Джейм вздохнула. - "Понятия не имею. Хотя нам стоит как можно скорее выставить караульных. А между тем, как бы нам спустить своё стадо с этого обрыва?

ГЛАВА IV Гости

  

45-55-й день лета

I

   ДЖЕЙМ ПРОСНУЛАСЬ, потянулась и принялась рассматривать небо через пробитую крышу замка. Было раннее утро сорок пятого числа Лета, прошло двадцать дней после их прибытия в Тагмет. Солнце ещё не полностью взошло над восточными Снежными Пиками, и над головой всё ещё мерцала парочка звёзд, но она уже могла слышать звуки активности внизу, во внутреннем дворе.
   Мой замок, подумала она. Мой . . . дом?
   Казалось, как будто каждое приключение имело последнее своей финальной целью. Как часто она говорила Марку, Шиповник, самой себе, "Мы отправляемся домой," но пока что никогда туда не прибывала. Всегда чужестранка, всегда чем-то не подходит. Это так ощущают себя кендары? Но они также ощущают покой, где бы ни находился их лорд. Её связь с Тори, одновременно Верховным Лордом и Лордом Норфов, казалось, не работала подобным образом. Она притянула её обратно в Кенцират, но не под настоящую домашнюю крышу или туда, где можно было пустить корни. Возможно, этим местом станет Тагмет. А между тем, он, по крайней мере, находился под её ответственностью и она обладала здесь всей полнотой власти (или была последней инстанцией).
   Последнее вызвало у неё резкий приступ мрачных предчувствий.
   Вчерашний день она провела на крыше башни-сторожки вместе с группой кровельщиков, делая всё, чтобы только помочь, но по большей части просто путаясь под ногами. Она вспомнила тот момент, когда связка камышей развалилась под её весом и она рухнула вниз по крутому уклону, отчаянно шаря руками в поисках опоры. Когти не слишком-то хороши против провисшей соломы, которая также имеет склонность засаживать под них свои острые кончики. Тем не менее, она зацепились ими за верх стены, когда перевалилась через кромку. Рывок вывернул её едва зажившее плечо, которое всё ещё болело. И если бы её не схватили за запястье, то она вполне могла бы свалиться через два этажа на камни внешнего дворика.
   Этот несчастный случай был не так уж значителен сам по себе, но он всколыхнул глубоко укоренившееся беспокойство: возможно ли для кого-то, связанного с Тем-Кто-Разрушает, создавать что-то новое, если считать таковым восстановление Тагмета? Конечно, ей уже доводилось участвовать в актах сотворения и сохранения прежде -- возьмём, например, воскрешение Горго Скорбящего в Тай-Тестигоне и помощь в спасении Рес-аБ'Тирра, гостиницы, что стала ей приёмным домом. Кто-то (кто?) предположил, что потенциальный Тир-Ридан будет притягивать все три аспекта Трёхликого Бога, пока они не воплотятся в свои личные аватары. И всё же, никаких сомнений: за прошедшие три года она обнаружила больше деструктивных наклонностей, чем каких бы то ни было ещё.
   - "Заречье обратилось в груду обломков," - пробормотала она, - "а я сижу в самом центре, выглядя извиняющейся."
   Ну, довольно.
   Вставая, она облачилась в рабочую одежду, которую оставила для неё Рута -- грубая рубашка, прочная куртка, брюки и сапоги. На перчатках она заколебалась. К этому времени все уже знали о её втягивающихся когтях, которые она так долго скрывала, как преступный секрет. Их спокойное принятие этой шанирской черты всё ещё её изумляло. Правда, кендары гораздо меньше опасались подобного, чем хайборны, возможно, потому что никто из них не носил подобного проклятья. Кроме Медведя. Но это всё оттого, что, подобно его брату Шету, у него также имелась примесь крови хайборна. Она погадала о том, где теперь обитает её прежний учитель и продолжает ли закрываться та ужасная трещина в его черепе. Никто не докладывал о том, что видел его, с той самой поры, как он сбежал из Тентира в дикие дебри, с благословлением брата и против приказов Лорда Каинрона. Шет, без сомнения, в том числе и поэтому оказался в неприятностях.
   - "Ха," - фыркнула Джейм и отложила перчатки в сторону.
   Чувствуя себя странно обнажённой, она спустилась во внутренний двор, внимательно следя за тем, чтобы избегать различных прогнивших ступеней. Двор был замощён плитами, щели между которыми недавно очистили от сорняков. Подобно большинству замков Заречья, Тагмет был построен на месте руин древнего холмового форта. В данном случае они были фактически встроены в массив внутренней стены оболочки крепости, круг белых арок, заложенных кирпичами различных оттенков. На них ещё сохранились следы высеченных когда-то рун, но настолько потрёпанные погодой, что теперь пребывали совершенно нечитабельными. Джейм подсчитала, что её люди были уже четвёртыми, кто занял это место -- сначала, предки мерикитов; затем Башти (или это был Хатор? Тагмет, в конце концов, прямо посредине реки); затем пра-прадядюшка Горбела; а теперь Норфы.
   Шиповник подошла, пока она мыла лицо в холодной воде, набранной из колодца, стоящего в центре двора.
   - "Я решила поближе изучить ту связку соломы, что вчера развалилась," - безо всяких преамбул начала Южанка. - "Березовые прутики оказались завязаны совершенно неправильным образом."
   Джейм вытерла капающее лицо рукавом. С одной стороны, она была рада, что это, всё-таки, не её вина. С другой стороны, она вспомнила про различные "несчастные случаи", что чумой изводили её десятку в Готрегоре. Она так никогда и не решила до конца, были ли они предумышленными или же нет.
   - "Я только надеюсь, что мы не привезли с собой любителя примитивно-практических шуток," - сказала она, - "или, что ещё хуже, саботажника. И всё же, далеко не все на той крыше были мастерами своего дела."
   - "Некоторые из прутиков были также подрезаны."
   - "О, Господи. Ну, нам не стоит говорить об этом прямо сейчас. Возможно, больше ничего не случится."
   Шиповник ответила тяжёлым взглядом. - "Вы действительно в это верите?"
   Джейм вздохнула. - "Нет. Разве это возможно, учитывая свою биографию? Однако, что ещё мы можем сделать, кроме того, чтобы ступать осторожно? А теперь, какие у нас планы на сегодня?"
   Шиповник ей рассказала. Это был длинный список.
   Не считая кровельных работ, каменщики отправились на поиски камней, чтобы починить трещины в стенах, которые были местами повреждены недавними землетрясениями. Они надеялись покопаться в руинах замка напротив Тагмета, поскольку они в Заречье всегда строились парами, но ничего не нашли. Вероятно, Каинроны целиком использовали их во время своей собственной реконструкции.
   Исследователи отыскали подвалы Тагмета, умудрившись в них провалиться.
   - "Зал тлеющего железного дерева?" - с надеждой спросила Джейм.
   - "Нет. Там два уровня. Верхний можно приспособить в качестве подземной конюшни на зиму. А нижний доходит по глубине до речного ложа и частично затопляется."
   Лесорубы, работающие под предводительством Фермера Фена, трудились в лесах на верхних склонах, добывая брусья и балки, чтобы заменить сгнившие деревянные конструкции и построить коптильню, смежную с кухней, в надежде, что охотники это оценят.
   В качестве её нового управляющего, Марк занимается организацией кладовой, ему помогает Рута. Джейм подозревала, что вместе с ними был и Жур, несомненно вымаливающий свой завтрак.
   Тем временем Келлс отбыл в холмы, чтобы пополнить свою коллекцию лечебных растений. Вчера он докладывал, что обнаружил несколько ему незнакомых, оставляя гарнизон искренне надеяться, что ему не придёт в голову ставить на них эксперименты.
   Тянс и Чьева вывели гончих и лошадей ещё до рассвета.
   - "Эти холмы просто полнятся дичью," - сказала Шиповник, - "но она отлично умеет ускользать прочь, когда собаки стягивают кольцо. Это место слишком долго пребывало в дикости."
   Джейм боялась того же. Требовалось время, чтобы освоиться с хитростями этой странной, новой земли, и, возможно, большее, чем было у её гарнизона. Конечно, все незанятые земли между крепостями Заречья были весьма своеобразны, но Тагмет отличался в особенности, благодаря своей изолированности, почти такой же, как у пограничного форта. Здесь из глуши вполне могли выползти штуки, о которых даже в ближайшем замке, Рестомире, никогда и не слыхивали. Уже приходила пара докладов о громадных звериных отпечатках рядом с ближайшей речушкой, вроде следов гигантского кота, которые спекли и раздробили глину, по которой рысили. Это предполагало присутствие слепого аррин-кена, известного как Тёмный Судья. Вот уж воистину её "удача", если окажется, что она поселилась в самом центре его территории, учитывая, что он настроен судить всех шаниров, связанных с Тем-Кто-Разрушает, и что он, также, не совсем вменяем.
   Хотя, что касается превратностей земли, она вполне могла попросить помощи у мерикитов, если они, конечно, согласятся предоставить её в вопросе столь для них важном, и даже священном. Или, возможно, ей просто хотелось отыскать себе повод, чтобы посетить их деревню и повидаться со своими друзьями и со своей странной местной семьёй. Но она не осмеливалась оставлять своих людей так скоро после того, как бросила их, как многие видели, в дикой глуши в ночь яккарна.
   - "И с тобой хочет пообщаться Уголь," - продолжала Шиповник, словно эхом вторя её мыслям.
   - "Ну тогда, полагаю, будет лучше начать с него. Больше никто меня особо видеть не желает . . . не правда ли?"
   Шиповник не ответила. Она просто продолжала сверлить своими твёрдыми зелёными глазами эту эксцентричную хайборнку, к которой нежданно-негаданно оказалась привязана.
   Джейм вскинула вверх руки, на мгновение поразившись тому, что обнаружила их обнажёнными. - "Ну, ладно, ладно. Иду."
   Теперь, когда все кендары были рассортированы и отправлены заниматься работой, которую понимали, те регулярные рядовые, кто не знал прежде Джейм, начали тяготеть или относиться к ней покровительственно, или же просто отсылать подальше, а некоторые ей и вовсе не доверяли. И все они, без сомнения, развлекались множеством отличных басен о своём необычном лордане. В конце концов, они же не были рандонами, которым полагалось разбираться получше -- по крайней мере, тем из них, кого Джейм не оставила пребывать в полнейшем замешательстве. И кроме того, с самого детства она привыкла смотреть снизу вверх в их грубоватые, добродушные лица. Однако для них, она должна была казаться такой же маленькой, как их собственные дети, и ничуть не более крепкой. У Тори была такая же проблема. И всё ещё сохранялась, насколько Джейм знала.
   Ох, ладно. Она или заслужит их уважение, или же нет. А тем временем, ей следует наблюдать, и учиться, и стараться не попадаться никому под ноги.
   Тагмет, по факту, имел три надвратные башни-сторожки: одна была встроена в несущую стену между внутренним двориком и наружным двором, где теперь обитали цыплята, одна - между внешним двором и нижним лугом, и ещё одна - у начала моста, соединяющего остров с восточным берегом.
   Не иметь прямой связи с западным берегом было достаточно неприятно, но при этом весьма полезно, полагала Джейм, в случае нападения. И это полностью подтвердилось, когда Шет привёл свои силы к восточному перешейку у начала моста. Насколько ей было известно, он должен был перейти реку вброд где-то далеко на юге, вблизи Рестомира.
   Бел вопросительно её позвала, когда она проходила мимо, но Джейм взмахом руки послала винохир обратно, пастись среди других лошадей, которых она удочерила в качестве своего табуна.
   Все остатки обвала давно выгребли прочь. Освободившись от груза земли, лик утёса теперь чистой скальной поверхностью поднимался над Речной Дорогой.
   В северной стороне, Серебряная, пенясь, сбегала по уступам каскада, гремя в горловине ущелья.
   Джейм задержалась на мосту, что стягивал реку у подножия водопадов. Водная пыль сделала его камни скользкими от зарослей пестрого мха. Воздух дрожал от грохота. Внизу, вода закручивалась воронкой дьявольского котла, прежде чем метнуться вперёд, туда, где конец острова рассекал поток на части подобно корабельному носу.
   По другую сторону моста начиналась Новая Дорога, уходившая к югу. А над нею лежала крутая луговина, растянувшаяся вплоть до тёмных лесных рубежей. Этот сочный простор усеивала чёрная скотина, рогатые головы склонились к траве для кормёжки. По мере приближения Джейм, коровы начинали смотреть в её сторону. Она замедлила шаг, гадая, не ринутся ли они в атаку, но тут появился Уголь, уверенно шагающий между скотиной, хлопая то эту чернильно-чёрную ляжку, то это жутко мускулистое плечо.
   - "Ты им, похоже, нравишься," - заметила Джейм.
   - "Я знаю их, а они меня. Хотя в одиночку, вам стоит их избегать."
   С верхнего склона, из глубины леса, долетел звук рвущейся древесины, а затем страшный треск.
   - "Моя десятка вся там," - пояснил Уголь, - "помогает Фермеру Фену. Вчера, моя Пятёрка -- как там его, Килли -- подрубил дерево не с той стороны, а затем едва увернулся от его падения."
   Команда Угля была в Тагмете уникальной. Остальные девять независимых офицеров не имели постоянно прикомандированных к ним десяток, но Джейм не стала лишать Угля его отряда, когда назначила его ответственным за всё поголовье скота. Его Пятёрка, Килли продолжал, хотя и несколько злополучно, выступать в качестве его заместителя в процессе ротации его десятки под управлением различных, де-факто, главных десятников, которые уже научились страшиться его появления.
   - "Я всё ещё продолжаю забывать, что Килли был вашим, когда-то," - сказал Уголь.
   - "Он всё ещё мой. Как и ты. Шиповник сказала, что ты хочешь со мной поговорить. О чём?"
   Одна из коров перешла на трусцу и боднула его. Избегая её расходящихся на три фута рогов, он поскрёб густую шапку волос у неё меж глазами.
   - "Добрая треть из них беременны," - сказал он.
   - "Правда? Хорошая работа, бык!"
   - "Ээ . . . да. Я думаю, что вы правы, хотя он всё-таки слишком стар, чтобы соперничать с молодыми самцами. Обычно, они спариваются и уходят. А наш мальчик, должно быть, потерянный и одинокий. Я слышал, как он раздражённо пыхтит в лесу по ночам, возможно, дожидаясь момента, чтобы обслужить остальную часть стада, которая больше не в сезоне. И если он попытается высунуться раньше времени, то они залягают его до смерти. А ещё он продолжает пытаться отогнать подальше этого вашего раторна."
   Череп никогда не охотился на местную живность, за исключением цыплят, и даже тогда предпочитал их только жаренными. А кроме того, Джейм просто не могла представить себе, чтобы он позволял изгонять себя прочь откуда бы то ни было, где желал находиться, и так и сказала.
   - "Я думаю, это для них скорее просто игра. Он весело проскакал по прогалине вчерашним вечером, белоснежная броня мерцает, хвост струится волной, а этот грязный яккарн пыхтит за ним следом. А затем они промчались обратно тем же путём, в этот раз уже жеребец преследует старичка."
   Джейм подумала, не начал ли Череп страдать от одиночества, теперь, когда Бел проводила большую часть своего времени с отдалённым табуном, а она, Джейм, была так занята в замке. Ежели так, то она только рада, что он отыскал себе приятеля, пусть и такого невероятного.
   С юга внезапно зазвучали рога -- караульные, извещающие о приближении нежданных гостей.
   Внизу на острове, из замка выскочили кендары и ринулись на нижний луг, где поймали ближайших лошадей и рывком уселись верхом, почти не заботясь о наличии упряжи. Когда они галопом пересекли мост и помчались вверх к водопадам, где-то девять или десять мужчин и женщин появились из-за извива Новой Дороги на юге, несясь со всех ног. Один тащил свёрток, который, должно быть, был ребёнком. Их преследовала десятка Каинронов.
   - "Чёрт возьми," - сказала Джейм. - "Это Досада [Fash]."
   Она ринулась вниз по склону, прежде чем Уголь успел её остановить.
   Скачущий первым наездник вскинул своё копьё на вепря, целясь в отстающего беглеца, и погрузил остриё в его спину по самую крыльчатку. Мужчина вскрикнул, вскинул вверх руки и упал. Всадник с радостным возгласом вывернул своё оружие на свободу, когда пролетал мимо тела, и, пришпорив лошадь, ринулся за остальным.
   Джейм выскочила на дорогу между добычей и догоняющими.
   - "Только не на моей земле, не надейся," - прошипела она сквозь зубы.
   Досада нацелил своё копьё прямо на неё. Джейм проскользнула мимо лезвия приёмом ветер-дует, ухватилась за древко, и взметнулась вверх в высоком ударе ногой огонь-скачет, что выбил кадета Каинрона из его седла. Прежде, чем он успел очухаться, она уже сидела на нём, стиснув руками его горло.
   - "Ну, Досада," - пропыхтела она. - "Тебе уже не хватает мерикитов для охоты?"
   Остальные всадники вихрем закружились вокруг них. Копья опущены книзу, образуя звенящее, окантованное сталью кольцо.
   - "Тише, тише . . ." - выдохнул за её спиной Уголь.
   Только сейчас Джейм осознала, что её когти выпущены наружу, острые, как иглы кончики покоятся на бьющихся бугорках сонной артерии кадета, а ногти больших пальцев зависли над ярёмными венами. Шарики крови собирались в местах, где она проколола его кожу. Парень лежал совсем неподвижно, отчаянно стараясь не сглотнуть.
   - "Шевельнись," - сказала она ему. - "Я тебя умоляю."
   Незваных гостей с налёту окружили новые лошади. Тут была Шиповник на своём высоком каштановом мерине без седла и уздечки, и Вороная, и Марк, пыхтящий на своих двоих во главе ещё одного, пешего, отряда. Сзади взялись перекликаться рога. Стадо спустилось вниз посмотреть, с чего вся эта суматоха.
   Джейм поднялась на ноги, ошеломленная, чувствуя, как её сердце молотом бьется в груди. Она уже очень долгое время не подходила так близко к берсеркской вспышке. И когда Досада попытался подняться, она пнула его по ногам практически рассеянно.
   - "Это сбежавшие ёндри Каинронов," - выпалил он, сверля её снизу глазами. - "И вы мешаете законной охоте."
   - "Во-первых, эта земля принадлежит Тагмету, а не Рестомиру. А во-вторых, ёндри - это обитатели порога безо всякого законного статуса. А если вы их не знаете, то как же вы можете заявлять их своими?"
   - "Никто не покинет Рестомир без дозволения его лорда."
   - "Шиповник покинула." - Джейм бросила взгляд на свою главную десятницу. Южанка, как обычно, сохраняла каменное лицо, но всё же чуть хлопнула узловатым суком, который она прихватила в качестве дубинки, по своему сапогу.
   Досада глумливо оскалился. - "О, да. Шиповник Железный Шип. И что же ощутил твой братец, когда ты её у него увела? Готов тебе сообщить, что остальным лордам это совсем не понравилось. Ты превысила нынче свои полномочия, девчонка, и теперь наш драгоценный Верховный Лорд за это поплатится."
   Он снова попытался подняться. В этот раз, его сбил на землю Уголь. - "Следи за тем, как зовешь нашу леди, мальчишка."
   Джейм коснулась Угля за плечо, чтобы его остановить. - "Отпусти его. А ты" -- это уже Досаде -- "уходи и никогда не возвращайся."
   Досада осторожно поднялся, взобрался на лошадь, и крутанулся обратно на юг, в сопровождении своей безмолвной десятки. У излома дороги он развернулся в седле и прокричал во всё горло, - "Ты ещё увидишь, костлявая девка. Ты ещё наглядишься!"
   Шиповник повела всадников следом за ними, чтобы убедиться, что они действительно удаляются. Марк пошёл собирать попадавших на землю кендаров. Коровы снова расползлись по лугу. Джейм повернулась к Углю.
   - " `Нашу леди,' ээ?"
   Он пнул ногой гальку, не глядя в её сторону. - "Разве нам стоило принимать оскорбления Каинронов?"
   - "Определённо, нет. Ну тогда, всё в порядке. Пойдем-ка, посмотрим, что Калдан бросил к нам на тарелку в этот раз."
   Беглые кендары ждали их чуть выше по дороге. Большинство сидело на земле, бледные от изнеможения, но все они встали, когда Джейм подошла. Закутанная по глаза фигурка, которую они принесли на себе, отступила назад, как будто прячась за их спинами. Робость? Опасение? Вина? Джейм подумала, что ещё никогда прежде не видела подобной смеси надежды и страха, как та, что проявилась на лицах этих кендаров. Один из них выступил вперёд, молодая женщина с тонким лицом и большими, отчаянными глазами.
   - "Леди," - начала она хриплым голосом, а затем откашлялась и вспомнила отдать неловкий салют. - "Мы пришли присоединиться к вашей общине."

II

   - "ОНИ НЕ МОГУТ, ЭТО НЕСОМНЕННО," - сказала Шиповник, принимая кружку сидра, предложенную ей Рутой. - "О чём они только думали, пытаясь?"
   - "О побеге. И возможности чему-то принадлежать. Ты лучше всех остальных должна знать, насколько плоха может быть жизнь под Лордом Каинроном, особенно для тех, у кого нет никаких прав. А потом, раз уж я привязала тебя, бывшую Каинронку, то отчего же не их?"
   - "Вам известен ответ."
   Джейм вздохнула. - "Конечно, известен. Тори будет просто в ярости. Ну, в ещё большей ярости. А затем он, наверно, нас всех отзовёт и лишит меня статуса его лордана. И тогда остальная часть Верховного Совета над ним посмеётся и скажет, `Ну, мы же тебе говорили.' У него и так уже достаточно неприятностей, и без этого."
   В её памяти стали всплывать обрывки той первой ночи в Готрегоре, но она вытолкнула их подальше. Она всё ещё злилась на Тори, за то, что он взвалил на неё такую большую ответственность при столь малой поддержке. В последнее время, она даже перестал искать его в своих снах.
   На дворе стояли сумерки. Шиповник и Марк присоединились к Джейм в её башенных апартаментах для вечерней трапезы -- вездесущий хлеб, сыр и чашка тушенья, подаваемые Рутой. Гарнизон крепости также сидел за ужином, без сомнения обсуждая ту же самую тему, что и они. Их гости расположились на ночлег в наружном дворике острова, среди цыплят, между двумя башнями-сторожками, крепко-накрепко запертыми. Марк обеспечил их палатками и пищей. В конце концов, сказал он, нельзя же оставлять их голодать -- или, как пробормотали остальные, быстрыми темпами изводить поголовье домашней птицы. Никто не верил им достаточно, чтобы впустит в пределы самой крепости. Калдан весьма изобретателен. Он мог отправить их сам, с секретным приказом, хотя Джейм в этом и сомневалась.
   - "Кроме того," - сказала Шиповник, продолжая развивать свои мысли, - "гарнизон и так уже достаточно напряжён, поскольку привязан к вашему брату."
   - "Почему они должны видеть в этом угрозу?"
   Шиповник немного подумала. - "В принципе, не должны. Но вы его сильный противовес. Потенциальный соперник."
   - "Я не собираюсь им становиться."
   - "Вам с этим уже ничего не поделать. Мы все ощутили это в Котифире, когда Верховный Лорд был так далеко, а вы - столь близко. Я сломала свою привязку к нему. И остальные могли бы, в тяжёлых условиях, непредумышленно. Кроме того, ваш брат способен привязать к себе только определённое число кендаров, пока не начнёт забывать их имена. В его домовой общине просто нет места для этих беглецов."
   Марк сидел у камина, рассеяно вороша полыхающие поленья. Ночи на таком далёком севере были холодными, даже в разгар лета, особенно при наличии дыры в крыше. Жур растянулся на каминной полке на спине, передние лапы аккуратно свёрнуты на белоснежной груди, задние болтаются в воздухе. Треснула ветка. Барс отрывисто дёрнулся, распахнув свои лунно-опаловые глаза, и громко принюхался. Затем он перекатился на ноги и прорысил прочь из комнаты.
   - "Как лордану Торисена," - сказал Марк, наблюдая, как он уходит, - "тебе должно быть позволено привязывать к себе людей по твоему собственному усмотрению. Взгляните на Каинронов. Их так много только лишь потому, что у Калдана семь самостоятельных сыновей, у каждого из которых своя собственная домовая община в пределах Рестомира."
   Джейм рассмеялась. - "Я почему-то не думаю, что он распространил эту привилегию на Горбела, который является его наследником."
   - "Является, пока Калдан не передумал," - сказала Шиповник. - "И я не думаю, что братья Горбела видят в нём серьёзную угрозу."
   - "Тем большие они дураки. Кроме того, он ещё не вошёл в должный возраст. Как и я. И Тиммон. Я не уверена, что кто-то из нас может действительно наследовать, пока нам не исполнится двадцать семь лет. Кирен ведь не смогла. Вот почему её дядя выступает сейчас в качестве её регента. Всё это становится чрезвычайно запутанным, если хорошенько об этом задуматься. Кто-то однажды мне рассказал, что сильнейший хайборн в доме всегда, с течением времени, становится его лордом, а сильнейшим считается тот, кто способен привязать к себе наибольшее число кендаров."
   - "И как это соотносится с Лордом Рандиром? К нему же, похоже, и вовсе никто не привязан."
   - "Я же сказала `с течением времени.' Кенан не смог справиться с их настоящим наследником, Рандироком, даже при случайном столкновении. И я сомневаюсь, что он справится лучше во время серьёзной схватки."
   - "Значит, ты хочешь сказать," - начал Марк, возвращаясь к предыдущему высказыванию, - "что лидера создают сторонники?"
   - "Полагаю, для тебя это верно. Но как это поможет мне с нынешними гостями?"
   - "Никак," - ответила Шиповник. - "Игнорируйте их. Раньше или позже, они просто уйдут."
   - "И куда именно? Не обратно же к Калдану."
   - "Возможно, их примут Даниоры или Яраны, если им удастся проскользнуть Рестомир. Это не наша проблема."
   Вскоре после того, Шиповник с Марком ушли. Рута какое-то время суетилась по комнате, приводя всё в порядок, но когда она принялась убирать то, что осталось от ужина, Джейм её остановила.
   - "А вот это правильно," - заметила Рута, окидывая её внимательным взглядом. - "Прикончите всё позднее. Вы недостаточно много едите, и это сущая правда."
   - "Ты назвала меня худосочной?"
   - "А это," - ответила Рута, - "будет ещё комплиментом." - С этим она ушла.
   Джейм опёрлась о каминную полку, вглядываясь в огонь. Подцепив большим пальцем свой пояс, она пробежалась по боку кончиками пальцев. Да, она ощущала свои рёбра даже сколь куртку с рубашкой, но всё же . . .
   Жеребёнок лошади Глада, назвали её однажды. Ох, ну и ладно.
   Но эти беглецы, не её проблема? Она не была в этом уверена. Они рисковали своими жизнями, чтобы добраться до этого места. Один из них погиб. Она припомнила отчаянье в глазах той молодой женщины. Будь проклят их бог, за то, что сделал кендаров столь зависимыми от хайборнов. И это, несомненно, делает их предметом ответственности всех, до единого, хайборнов, что бы там ни сказала Шиповник.
   Лидера создают сторонники.
   Мудрый Марк.
   И всё же, что она может поделать, не подвергая риску своих собственных людей?
   Тем временем Жур проскользнул снова в комнату и направился к столу, нос вздёрнут и морщится от восхитительного аромата остывающего тушенья.
   - "Ты также можешь войти," - обратилась Джейм к закутанной фигурке, что заколебалась на пороге.
   Она приблизилась к огню, отбрасывая назад капюшон со спутанной массы чёрных волос и перепачканного лица.
   - "Я такая голодная," - сказала Лира Полуумка.
   - "Ну, тогда, ешь."
   Девушка Каинронка быстро метнулась к столу, уселась, и принялась с жадностью поглощать всё, что осталось от общего ужина. Жур вскинул лапу и умоляюще постучал её по колену.
   - "Как ты узнала, что я здесь?" - спросила гостья сквозь набитый рот.
   - "Я видела тебя на дороге этим утром. А Жур провёл с тобой последние полчаса. Но как же ты умудрилась пробраться из наружного дворика в сам замок?"
   - "О, это было легко. Наружу выехала повозка, груженная всяким хламом. А когда она возвращалась, я проскользнула вовнутрь под её днищем."
   - "Я смотрю, мне придётся поговорить со своими охранниками. Лира, почему ты здесь?"
   Девушка замерла, держа в руке кусок говядины. Барс ловко привстал на задних лапах и деликатно вынул ломоть у неё из пальцев.
   - "Ну," - сказала она наконец, не глядя на Джейм, - "после всех этих волнений в Готрегоре, Матроны отослали меня домой, чему я была только лишь рада. Мы обогнали вас на дороге. Ты видела, как я махала? А когда я вернулась в Рестомир, Отец отослал меня на верхушку Короны, приглядывать за Прабабушкой."
   - "Как там Каттила?"
   Эмоциональное лицо Лиры сразу поникло. - "Она говорит, что пока кто-то должен приглядывать за Отцом, она никуда не денется, но я думаю, это так не работает . . . верно?"
   Джейм припомнила Матрону Каинрон с её беззубой ухмылкой и лицом, похожим на испорченное запеченное яблоко. Эти маленькие, озорные глаза, эта железная воля . . .
   - "Кто знает," - сказала она. - "Возможно, с нею это сработает. Почему же ты её оставила?"
   - "О, это было просто ужасно! Отец заключил на меня контракт с Дари из Омирота."
   Кузен и соперник Тиммона, который давил на Тори, чтобы тот сделал его Ардетским лорданом-регентом над его слабеющим отцом Адриком. Он обладал просто жутким дыханием, вызванным аллергией на его собственные зубы. И ещё ни одна женщина не осмеливалась перечить ему дважды.
   И если Калдан предложил ему свою дочку, то он наверняка собирается поддержать претензии Дари.
   - "Значит, ты убежала," - сказала она. Её пронзила ужасная мысль. - "Лира, только не говори мне, что ты пообещала этим ёндри, что если они доставят тебя сюда, то я обеспечу им место. "
   - "О, нет! Конечно же, нет!"
   Но она всё ещё не встречалась с Джейм глазами.
   - "Ну, а что же, тогда?"
   - "Я . . . Я, возможно, могла им сказать . . . что ты будешь очень благодарна . . . ох, Джейм!"
   Она подскочила на ноги, игнорируя пронзительный визг Жура, которому она наступила на лапу, и бросилась в объятия Джейм.
   - "Что ещё мне оставалось делать? Кто ещё мог меня защитить? Ох, только не выгоняй меня! Мне так жаль, если я причиняю тебе неприятности. Мне так жаль . . ."
   И она, с нервным иканием, разразилась рыданиями.
   Джейм держала её, напряжённо раздумывая. Это было гораздо хуже, чем когда Лира отдалась на милость Норфов в Готрегоре. Калдан вполне может быть в достаточной ярости, когда обнаружит, что случилось, чтобы разнести крепость Тагмета камень за камнем, а её союзники были слишком далёкими, чтобы помочь. Если он обнаружит. Досада явно не знал, за кем он гоняется, иначе бы наверняка что-нибудь бы да сказал. Ни одному мужчине не дозволено подниматься на верхушку Рестомирской Короны, где держала свой двор Каттила. Вполне возможно, что Лорд Каинрон всё ещё не знает, что его дочь пропала, а когда всё же выяснит, то сумеет ли догадаться, куда она двинулась?
   И опять-таки, если Каллистина приняла на себя обязанности Каттилы, то в курсе ли она, что её полусестра сбежала? Возможно и нет, если Каттила ей не сказала, а Джейм почему-то не думала, что Матрона Каинрон станет даже косвенно помогать своему презираемому правнуку.
   - "Всё в порядке," - сказала она сопящей девушке, чьи потоки слёз уже начали просачиваться сквозь её рубашку. - "Мы что-нибудь да придумаем."

III

   СЛЕДОМ ЗА ЭТИМ, лето стало по-настоящему жарким. Время от времени вниз по долине грохотали шумные грозы, заставляя блестеть камни брусчатки Новой и Речной Дорог, и намывая утёсы над ними, пока те не начинали светиться. Мухи стаями собирались на наклонном пастбище, где среди цветочных россыпей продолжало пастись чёрное стадо. Луг у нижнего конца острова облачился в сочную зелень. В замке всё так же кипела работа, его стены и кровля были теперь почти восстановлены. Но было ли этого достаточным? Нет, пока гарнизон не сумеет собрать соответствующие припасы для грядущей зимы. И каждое утро Джейм просыпалась с паническим чувством ускользающих прочь драгоценных часов.
   С неба нещадно палило солнце, когда она двинулась на север, в сторону моста, что стягивал реку.
   - "Подождите меня! Подождите меня!"
   Джейм только вздохнула, когда к ней прискакала Лира, громко шурша своей заплатанной юбкой. Девушка прибыла в крепость в одежде, испачканной и разодранной во время её бегства из Рестомира вместе с группой ёндри. Никто в Тагмете не смог предложить ей ничего подходящего в её любимой расцветке, пламенно-красной, так что она, дуясь, удовлетворилась рубашкой и парой тёмных бриджей, которые распороли и снова прошили, чтобы они соответствовали её тонкой фигурке -- более-менее.
   - "Такая жара!" - пожаловалась она, обмахивая своим расстёгнутым воротом мягкую, раскрасневшуюся кожу. - "Давай устроим пикник на траве и немного поплаваем."
   - "Серебряная слишком опасна."
   - "О, но здесь есть этот прелестный бассейн вниз по течению. Ну, вы знаете, там, где один ручеёк собирается между скал, прежде чем излиться в реку. Ты обещала!"
   - "Я сказала, если будет время. Сейчас его нет. Не сегодня."
   - "А тогда, когда?"
   Джейм вздохнула. Лира проявила себя весьма утомительным гостем дома, всегда требующим того, чтобы его развлекали. А если ей не уделяли внимания, то она начинала ныть и плакать, как будто быть предоставленной самой себе, было сигналом, что её здесь не жалуют. Джейм полагала, что она понимает. Девушка была всё ещё напугана возможностью быть отосланной в Рестомир, и, по всей видимости, не осознавала, что подобное поведение - не лучший способ заручиться любовью своих новых хозяев.
   Они пересекли мост. Лира задержалась, чтобы высунуться за перила и жадно напиться холодного тумана, которым дышало вниз ущелье. Джейм поступила бы точно так же, будь она в одиночестве, но теперь она непреклонно шагнула вперёд, обратно в жарищу долины.
   С замковой башни она заметила приземистую фигуру, устало бредущую вверх по Новой Дороге, и оказалась слишком нетерпеливой, чтобы дождаться его появления. Теперь он был уже рядом, кендар средних лет, сложенный подобно старому пню крепкого дерева, короткие, толстые ноги и туловище-бочонок.
   - "Я просто не понимаю," - начал Фен, снимая свою широкополую соломенную шляпу и вытирая лоб рукавом. Верхняя четверть его лица была бледно-белой, а остальное приобрело вечный оттенок коричневой дублёной кожи фермера. И это действительно было его назначением, с которым Торисен отослал его работать в новый замок, к его, всё растущему, огорчению.
   - "Я спустился и поднялся по Серебряной где-то на десять миль в каждую сторону, и везде удивительно мало пахотных земель. Всюду тонкий слой почвы поверх скальных пород, едва пригодный для выпаса."
   - "А что насчёт этого?" - спросила Джейм, бросая взгляд через реку на остров с его зелёной нижней луговиной.
   - "А это ещё одна странная штука. Почва на острове в целый фут глубиной, но её должны были привезти туда вручную. Откуда же её взяли? Полагаю, что мы могли бы увести оттуда лошадей и засеять участок, но он не такой уж большой. Вам нужно один или два акра плодородной земли, чтобы обеспечить всех и каждого в течение года. Клянусь моей шляпой, я не понимаю, каким образом Тагмет мог когда-либо обеспечивать себя самостоятельно."
   - " Я знаю, как они это делали," - сказал хриплый голос за спиной Джейм.
   Она повернулась и обнаружила там ёндри, которая первой с ней заговорила. Молодая женщина казалась готовой быстрее дать дёру, но её удерживала лихорадочная решимость.
   Фен только фыркнул. Он определённо считал Каинроновских дезертиров столь же бесполезными, как и остальные Норфские кендары, что, впрочем, касалось и Лиры. Утомлённая подслушиванием, девушка хайборнка принялась собирать голыши с краю дороги.
   - "Одну секунду," - сказала Джейм ёндри и развернулась, чтобы закончить разговор с Феном. Когда он, ворча, потащился дальше, она повернулась обратно.
   - "Горе [в англ: Must - должна]," - сказала ёндри, сглотнув.
   - "Какое горе [в англ: Должна что]?"
   - "Это моё имя. Горе. Сокращение от Горчицы [Mustard]."
   - "Я понимаю. Ну, . . . ээ . . . Горе, что ты хочешь сказать?"
   - "Что уже сказала. Я знаю."
   Джейм вздохнула. Этим ничего не добиться. - "Объясни."
   - "Мой дедушка был одним из тех Каинронов, которые помогали восстанавливать этот замок почти что столетие назад. Он рассказал мне секрет."
   - "И какой же?"
   Горе снова сглотнула. Джейм почти видела, как она впивается пальцами ног в землю.
   - "Сначала, пообещайте."
   - "Что именно?"
   - "Что примите нас к себе."
   Джейм сделала глубокий вдох, сохраняя самообладание. - "Так действительно не пойдёт," - сказала она. - "Ты не можешь меня шантажировать. Что же это будет за соглашение?"
   - "Думаете, меня это беспокоит?"
   - "Похоже, что нет, но меня - очень даже. Возвращайтесь к Лорду Калдану."
   Она уже отворачивалась в сторону, когда её остановил полупридушенный голос Горя.
   - "Ладно. Ладно. Это в любом случае был блеф. Дедушка и остальные выживали на припасах, поставляемых из Рестомира."
   Лира расхохоталась и швырнула камушек. Он попал по одной из пасущихся коров, которая с фырканьем вскинула голову. Маленькие, налитые кровью глаза уставились вниз по холму на группу у дороги. От травы отрывались всё новые головы. Солнечный свет замерцал на боевых порядках угрожающих рогов.
   Джейм схватила обеих женщин за плечи и развернула их кругом. - "Шагайте," - прошипела она сквозь зубы. - "Не бегите."
   Их последующее возвращение к мосту ощущалось как целая вечность.
   - "Ух ты!" - выдала Лира, с запоздалым хихиканьем.
   - "А теперь слушайте меня, обе," - обратилась к ним Джейм. - "Оставьте. Меня. В покое."
   И она решительно зашагала прочь.

IV

   ДЖЕЙМ БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛА ЛИРУ и Горе весь остаток утра. Сначала это её только радовало, но затем она стала гадать, куда же они подевались. Горе, как она выяснила, отправилась вместе с остальными Каинроновскими ёндри собирать дрова и растопку в лесах западного берега. Никто не давал им этого поручения. Похоже, они решили заняться этим, чтобы попытаться стать хоть чем-то полезными.
   - "Или, скорее, втереться в доверие," - с фырканьем заметил кендар, что рассказал Джейм об этом.
   И никто, почти до самого полдня, не мог сообщить ей ничего нового о Лире.
   По замковой кухне крутились подмастерья, готовясь к полуденной трапезе. С одного края стола Марк учился готовить суп из миноги.
   - "И таким образом, я тебе объяснил, как подготовить этого скользкого парня," - говорил маленький мастер-повар, определённо польщённый тем, что к нему с таким вниманием склонился никак не менее, чем замковый управляющий. - "Повтори."
   - "Сначала, распороть ему рот и вырезать язык," - начал Марк, с таким видом, как будто пересчитывал шаги на пальцах. - "Последнее, чтобы прекратить его вопли. Слить кровь, для них это жир. А затем хорошенько ошпарить как угря."
   - "Да! А вот и оно."
   Повар сунул вилку с длинной ручкой в кипящий котёл и выудил наружу тёмную, вяло провисшую штуку, не отличимую от варёной змеи.
   - "Ох, ну что за красавец!" - воскликнул повар, крутя своей вилкой, так что тварь моталась в разные стороны, её лишённая языка пасть гримасничала кольцами оскаленных зубов. - "Я сам его выловил. Никогда прежде такого не видывал."
   Вероятно, так оно и было, подумала Джейм. Подобная рыба не была известна в Котифире, из которого, судя по его ореховому загару, недавно прибыл шеф-повар.
   - "Затем насаживаешь тушку крест-накрест на тоненький вертел в виде одной или двух петель, вот, вроде этого, и жаришь на открытом огне. А между тем, что там за специи ты приготовил?"
   - "Имбирь, кассия, гвоздика, мускатный орех, зёрнышки рая . . . и, кстати, что это, вообще, такое?"
   - "Неважно. Нам они не потребуются. Будь у нас немного петрушки, мы могли бы сделать бульон светло-зелёным, но ему, в общем-то, полагается быть густым и чёрным. `Грязь,' так мы его называем."
   Джейм разглядывала изогнутую петлю, что потрескивала на огне и, похоже, тайком извивалась.
   - "Это не минога," - сказала она. - "А черноголовка."
   Маленький повар удивленно мигнул. - "Что?"
   - "Они приходят из озера, что служит истоком Серебряной, и лежит в тени Тёмного Порога. Когда они кусают свою добычу, то откладывают в её плоть свои яйца. А когда личинки вылупляются, то принуждают своих хозяев мигрировать вниз по течению и они так и делают, несмотря на то, что их плоть пожирается изнутри. В конечном итоге они буквально взрываются, выпуская личинок в новый участок реки. Я видела, как они заразили мужчину, съевшего заражённую ими рыбу. Это было не слишком приятное зрелище."
   Пока потрясённый ужасом повар не сводил с неё глаз, Марк перегнулся через его плечо и стряхнул создание с вертела, прямо в жадные языки пламени.
   - "Ну вот, ну вот," - сказал он, добродушно хлопая коротышку по спине. - "Почему бы вам вместо этого не обучить меня готовке милой пастернаковой похлёбки?"
   Повар, шатаясь, заковылял прочь.
   - "Полагаю, никто не поведал ему, что в Серебряной никогда не рыбачат," - сказал Марк, поворачиваясь к Джейм. - "Однако, если уж на то пошло, то это впервые, когда я и сам услышал о черноголовках."
   - "Я всегда полагала, что их останавливают Ступени, но, похоже, это не так."
   Она вспомнила, как друг Чингетая изрыгает прилив чёрных, извивающихся штуковин в воды реки, а его плоть практически расплавляется и он оседает просто грудой костей в мешке из провисшей кожи. Затем паразиты попытались прицепиться к Съеденной Однажды, одной из Четвёрки природных сил Ратиллиена, но затем внезапно истаяли в ленты из тени. У этого мира определённо были свои собственные способы себя защищать, хоть и не полностью. Джейм задумалась о том, не могли ли мерикиты испытывать схожие проблемы в своей деревне вверх по течению.
   - "Думаешь, они появляются из Тёмного Порога?" - спросил Марк.
   - "Барьер хорошо виден с вершины водопадов, через гладь озера, а порою можно суметь разглядеть и порог Дома Мастера."
   Марк пробежался своей мозолистой рукой через всё редеющие волосы. - "Я всё ещё продолжаю забывать, что тени столь близко."
   - "Я всегда ощущаю, что они нависают надо мною всю мою жизнь," - мрачно ответила Джейм, - "даже когда я на самом деле вне их досягаемости."
   Она резко сглотнула, когда внутри неё неожиданно принялась раздуваться истина. Её прошлое хранило так много секретов. Неудивительно, что кендары ей не доверяют. Хотя, кому же ещё она может всё рассказать, если не ему, своему старейшему другу?
   - "По сути дела," - услышала она свой собственный голос, - "я тебе когда-нибудь говорила, что выросла в Тёмном Пороге, в Доме Мастера?"
   Он окинул её спокойным, уверенным взглядом, а её сердце подскочило к самому горлу.
   - "Нет," - ответил он наконец, - "но порой я об этом задумывался. Впрочем, не важно. Ты теперь здесь."
   Он похлопал её по плечу, а затем развернулся, чтобы позаботиться о кухне, пока её главный шеф-повар не перестанет трястись.
   Джейм оперлась о каминную доску, дожидаясь, пока её дыхание успокоится.
   Ну вот, подумалось ей. Это было не так уж и плохо, не правда ли?
   Да, чёрт возьми, именно так оно и было, всё равно, что расковырять старую рану.
   Хотя, если следовать аналогии, то рана, что была её детством, так никогда и не исцелялась полностью, и этого и не будет, пока она так мало о нём помнит.
   Её ударила новая мысль. Если она теперь здесь, то точно так же и Марк. Когда он вещал о её предполагаемом праве привязывать кендаров, не имел ли он в виду и себя? Она знала, что Торисен предлагал ему место на своей службе в Готрегоре, но он его отклонил. Пока ещё в ожидании, так он сказал. Ну, конечно. В ожидании Джейм. Любой другой человек в его положении ревновал бы к Шиповник, но только не Марк, и никто из них не знал о Сероде. Как же она умудрилась принять на свою службу этих двоих раньше её старого друга, который заслуживал постоянного места настолько сильнее их обоих? Случайность. Нужда. Каким-нибудь образом ей нужно и Марка ввести в своё ближайшее окружение (свой дом, паству), где, в глубине её сердца, он всегда пребывал.
   Слуги потащили подносы хлеба, сыра и лука в обеденный зал, где уже собирались кендары. Они поедят сразу, как только появятся, или же заберут продукты туда, где ждала их работа. Обед был самой компанейской трапезой за день.
   Джейм внимательно оглядела комнату. Лиры здесь не было, что казалось весьма странным, поскольку она никогда не пропускала трапезы. Джейм задержала подающего, чтобы спросить.
   Человек только хмыкнул. - "О, маленькая леди приходила сюда чуть раньше и попросила хлеба и сыра в мешке. И никакого лука, спасибо большое. Затем она ушла."
   Её ленч-пикник.
   Джейм покинула залу, замок, остров, спеша изо всех сил. Эта маленькая дурочка. Но она была под её ответственностью, в отличие от Каинронки Горчицы, и она заработала своё имя Полуумка не без всякой причины.
   Запруда-бассейн, о которой говорила Лира, лежала в полумиле на юг от Тагмета на восточном берегу. Сначала Джейм увидела её выступающую губу, которая выдавалась вперёд над Речной Дорогой и отправляла поток водопада напрямую в Серебряную. По утёсу взбирались каменные ступени. Она бросилась вверх, перескакивая черед две кряду, скользя и соскальзывая, а затем замерла, совершенно потеряв дыхание, на верхушке скалы. Здесь быстрый горный поток выдолбил широкий бассейн, в котором вода закручивалась воронкой, прежде чем ринуться вниз через край водопада. Лира сидела на камне рядом с запрудой, выглядя совершенно несчастной. Увидев Джейм, она вскочила на ноги.
   - "О! Ты наконец-то пришла! Теперь мы можем поесть?"
   Джейм даже не посмотрела на нетронутый мешок с провизией, что лежал у ног девушки.
   - "Лира, разве я не говорила тебе, что это может быть опасно?"
   Лира надулась. - "Ты упоминала только лишь Серебряную. А сюда однозначно ходило множество людей, иначе бы они не построили эти ступени."
   Вполне справедливо, хотя и только отчасти. Джейм окинула взглядом водяной водоворот. Нужен был очень сильный пловец, чтобы сразиться с этим быстрым потоком, который, таким образом, представлял собой явный вызов и риск.
   - "Отойди-ка от края," - сказала она.
   Лира вспыхнула от негодования и принялась переминаться с ноги на ногу. - "Ты думаешь, я просто глупый ребёнок."
   Её нога запуталась в юбке. Она снова вскрикнула, на этот раз в панике, и кувыркнулась в воду.
   Джейм метнулась за ней. Прибрежная полоса запруды была достаточно неглубокой, но даже так близко к берегу течение было просто свирепым. Пойманный в ловушку воздух раздул юбку Лиры большим поплавком. Прежде чем Джейм успела до неё дотянуться, девушку утащило прочь, кричащей и плачущей.
   - "Помогите, помогите! Я не умею плавать!"
   Стремительное течение протащило её кругом по всему бассейну, но чуть за пределами досягаемости. Джейм, чертыхаясь, содрала с себя куртку и скинула сапоги. За время этой короткой заминки, Лиру унесло к водопаду. С пронзительным визгом она перевалилась через кромку и исчезла в потоке воды.
   Джейм метнулась по краю бассейна, перескакивая с камня на камень. На макушке водопада она сделала паузу, напряжённо осматривая реку внизу. Лира выскочила на воздух, уже где-то в пятидесяти футах вниз по течению, а затем снова скрылась под водой.
   Джейм нырнула, запоздало гадая, уже в свободном полёте, а не сломает ли она себе шею. С вершины утёса было хорошо видно каменистое ложе реки. Однако, в момент вхождения в воду, дно, казалась, провалились в бездну, точно так же, как было с основанием Ступеней, когда она ушла в воду между кусками разбитого льда, чтобы спасти мерикитскую девушку Прид.
   Вода была как расплавленный лёд, убийственно холодной, а теченье стремительным. Джейм, отплёвываясь, вынырнула на поверхность и погребла вниз по течению. Разве можно было надеяться, что она сумеет нагнать Каинронку? Это был просто глупейший поступок, но что ещё ей оставалось делать?
   У неё создалось впечатление, что на Новой Дороге кто-то был, двигаясь с ней в одном темпе. Да, верно. Золотистая лошадь, её всадник кричит и машет рукой, но она не могла разобрать, ни кто это был, ни и что он говорил. Она попыталась указать ему вниз по течению. Над её головой сомкнулась волна. А когда она снова вырвалась на поверхность, конь и всадник пропали. Её протащило по речному извиву, затем ещё, и ещё, и вот опять обнаружилась лошадь, теперь уже без всадника.
   Две головы, одна тёмная, другая светлая, раскачивались на поверхности, а вокруг вздымались волны. Когда Джейм ринулась в их сторону, они внезапно пропали. Её молотящая рука зацепилась за натянутую верёвку. Она уходила назад к лошади, прикрепленная к луке седла. А затем она рашпилем дёрнулась сквозь её пальцы, когда лошадь, отчаянно упиравшуюся ногами, поволокло к берегу Серебряной. Что-то затягивало обоих пловцов под воду. Джейм сделала глубокий вдох и нырнула, продолжая цепляться за верёвку.
   Перебирая руками, она стала спускаться всё ниже и ниже. Когда её зрение приспособилось к мутным глубинам, она различила мешковатую фигуру у самого дна, которая затем разделилась на Лиру и её кандидата в спасители, запутавшегося в верёвке и в руках и ногах девушки.
   А под ними, речное ложе, казалось, было вымощено чешуйками размером с армейские щиты. Трое. Это, должно быть, Речная Змея, чья голова лежит под Киторном, сердце покоится у Водопадов, а хвост простирается в Восточное Море, одна из Змей Хаоса, что лежали в глубинах под большей частью Ратиллиена и чьи периодические извивы сотрясали всю землю.
   У неё уже почти кончился воздух. Скоро ей придётся или метнуться к поверхности, или вдохнуть в себя воду. Хотя второй вариант должен был оказаться смертельным, здесь, по всей вероятности, раскинулось священное (сакральное) пространство. Выпустив остатки воздуха, она наполнила свой нос водой, а затем подавилась, когда ледяная вода ринулась в её лёгкие.
   Это был момент паники: Я ошиблась? Я тону?
   Но повторный вдох прошёл уже легче, хотя и не менее болезненнее. Двое внизу уже, без сомнения, волей-неволей, обнаружили это явление.
   Теперь Джейм смогла различить сморщенное отверстие между чешуйками, отороченное бахромой извивающихся змеевидных отростков. Парочка этих штуковин обмотала собой ногу светловолосого пловца. Быстрым рывком, они уволокли парня и Лиру ближе ко дну. Отверстие постепенно расширилось. Внутри, кольцо за кольцом, виднелись острые зубы.
   Джейм потянулась за ножом в сапоге, а затем вспомнила, что оставила его (как и свои сапоги) рядом с бассейном. Тогда она поползла вниз по верёвке к запутавшимся пловцам, выпустив свои когти.
   Что-то промелькнуло мимо неё в воде. Чёрноголовки. Она рубанула по ним когтями и промазала. А затем рядом с нею скользнуло массивное тело, щекоча Джейм усами. Паразиты ринулись к нему присосаться, а затем растворилась. Её торжественно оглядел большой рыбий глаз.
   БЛУУП, сказала Съеденная Однажды, а затем скользнула прочь.
   Щупальца Речной Змеи отдёрнулись.
   Освободившись, верёвка рывком подняла их к поверхности и выбросила на берег, где упиравшаяся лошадь отступила в самые заросли кустарника и теперь фыркала среди колючек.
   Все трое лежали на земле, откашливая из лёгких воду.
   Светловолосый парень вцепился в свой бок, в который впилась натянувшаяся верёвка. - "Мне кажется . . . у меня . . . сломаны ребра," - выдохнул он. - "Я думал . . . меня . . . разорвёт пополам. Ну и кто же этот . . . утонувший кролик?"
   Лира ответила ему яростным взглядом сквозь грязные космы мокрых волос. - "Нет и нет!"
   - "Что именно?"
   - "Ни то, ни другое!"
   Джейм осторожно перевела дыхание и хрипло сказала. - "Лира, познакомься с Тиммоном, Лорданом Ардетов. Тиммон, познакомься с Лирой Полуумкой из Каинронов."

ГЛАВА V Грёзы и Глубже

  

55-64-й день лета

I

   ТИММОН ОСТОРОЖНО ПОЁРЗАЛ в кресле, заботясь о своих больных боках.
   - "На днях я довольно многое услышал о завидной сноровке этой девчонки влипать во всяческие дурацкие затруднения," - сказал он, - "из которых её частенько вытаскиваешь именно ты. Каркиноранцы и вправду пытались похитить тебя вместо неё? Я им сочувствую. А Лира тебе рассказала, что она связана контрактом с моим дражайшим кузеном, Дари?"
   - "Да."
   Они находились на первом этаже замковой башни, который кендары поспешно приготовили для их нового гостя, хайборна. Покои Лиры располагались на втором этаже, а Джейм - на третьем и последнем. Джейм прислонилась к камину перед Тиммоном, изучая его внимательным взглядом. Даже будучи в потрёпанном и болезненном виде, он оставался удивительно симпатичным молодым человеком, примерно её возраста, с копною взъерошенных, светлых волос -- необычный цвет для кенциров -- и чарующим личиком. Это самое "очарование [charm]" было и в самом деле его весьма выдающимся качеством. Когда Джейм впервые встретилась с ним в Тентире, он весьма щедро использовал этот свой шанирский талант, чтобы заставлять людей себя обожать и делать, что ему захочется. Никто не мог урвать себе большего, чем Тиммон. Однако его сбивало с толку то, что как бы сильно он ни старался, он всё же не мог "прочаровать" себе дорожку в постель Джейм. И то, что она, вместо этого, находила его весьма забавным, мучило его своей непостижимостью.
   Впрочем, порою выходки Тиммона были какими угодно, но только не смешными.
   Она вспомнила кадетку Нарсу, которую он соблазнил, отчасти и для того, чтобы заставить Джейм ревновать. Отчаявшаяся, беременная, девушка повесилась прямо над кроватью Тиммона, к его ужасному потрясению. Это, возможно, было впервые, когда он столкнулся лицом к лицу с последствиями своих действий. И это было определённо первым знаком, отмеченным Джейм, что он может когда-нибудь повзрослеть.
   Впрочем, ему было не занимать и физической смелости, которую он продемонстрировал, когда на Котифир наступали карниды. Это, по сути дела, помогло ему завершить свой второй год обучения в качестве кадета рандона.
   Тиммон, возможно, и обошёлся без сломанных рёбер в перетягивании каната между Речной Змеёй и своей лошадью, но Келлс полагал, что пара-тройка из них всё-таки треснуло. Получившаяся в итоге полоса синяков была, несомненно, весьма впечатляющей. Ему также причиняли боль глубокие вдохи, так что травник наложил Тиммону тугую повязку, чтобы предохранить его от причинения дальнейших повреждений. Похоже, в этом деле не требовалось какого другого лечения, кроме отдыха и времени, и не нужно было призывать целителя вроде Киндри.
   - "Чего я не понимаю," - заметила Джейм, - "так это того, зачем ты здесь вообще. До Омирота путь не близкий."
   Тиммон скорчил гримасу и постарался не дёргаться. Терпение не было одним из его достоинств, какие бы они ни были.
   - "С того момента, как я вернулся из Котифира," - начал он, - "Моя Мать постоянно держит меня при себе. Дедушка Адрик порой целыми днями пребывает в отличном состоянии, а порой его разум совершенно размягчается. Суть проблемы заключается в том, что если -- когда -- он окончательно перейдёт за черту, разгорится битва за наследство."
   - "Но ты его официально объявленный наследник."
   Тиммон фыркнул. - "Дари не слишком-то высоко это ставит. Если уж говорить начистоту, то все эти дни это он управляет Омиротом и желает только того, чтобы не дать мне путаться у него под ногами. Разумеется, Мать с этим борется. Она все время что-то планирует, всё время толкает меня на передний край. Я это просто ненавижу."
   - "Но если ты не наследуешь своему дедушке, то чем же ты тогда займёшься?"
   - "Не знаю. Возможно, снова вернусь к своему статусу рандона."
   - "Какое назначение они тебе дали на твой третий кадетский год?"
   Он скорчил рожу. - "Мне полагается командовать домовой стражей. Они выдали мне симпатичную униформу, которую Мать просто обижает, но по большей части я всё это игнорирую."
   - "Ох, Тиммон."
   Он всегда имел склонность увиливать от ответственности. В детские годы у него даже был свой мальчик для битья в виде его полубрата Драя, который теперь плавал вместе со своей возлюбленной, Съеденной Однажды, если, конечно, она его уже не переварила. Джейм полагала, что Тиммон имел больше способностей, чем обычно показывал. Однако, если никто не давал ему достаточно стоящей работы, он имел склонность соскальзывать к своему старому, бездеятельному поведению, как, похоже, нынче и сделал.
   - "Горбела также не отправили завоёвывать мир," - сказал Тиммон с надутой гримасой, которая сделала его похожим на двенадцатилетнего ребёнка.
   - "Полагаю, что нет, но он, вероятно, найдёт, чем полезным заняться."
   - "Он всегда тебе нравился больше всех остальных."
   В памяти Джейм замаячили выступающий лоб Горбела и его загнутый книзу рот бесхвостой лягушки [batrachian]. Она разразилась хохотом. - "Что бы ты о нём ни сказал, он, по крайней мере, компетентен. По большей части. Сколько раз он пытался меня прикончить?"
   - "Заметь, безо всякого успеха."
   - "Тем не менее, очки за усердие. И он подчинялся приказам отца."
   Ей внезапно пришло на ум, что изо всех трёх лорданов, ей больше других повезло в получении возможности проявить себя. Тиммон и Горбел были окутаны политикой дома. Тори же снял её с этой арены, хотя, не то, чтобы со временем, ей не придётся ответить за своё сольное выступление, ему самому, Верховному Совету, и рандонам.
   Последняя мысль заставила её призадуматься. Что же случится, если Тиммон и Горбел не отыщут способа проявить свой характер и отвагу? Решат ли рандоны всё же принять их в свои ряды, или, возможно, заставят их повторить свой третий год обучения, как поступили с Углём? Она испытывала к ним тёплые чувства, порою в ущерб своей трезвой оценке. А что гораздо важнее, она полагала, что сможет с ними сработаться, если они хоть когда-нибудь придут к власти, как и с Кирен из Яранов. Это давало трёх новых потенциальных союзников для осаждённых врагами Норфов, один из которых был одновременно могущественным и, в то же время, совершенно нежданным.
   И не будем забывать про Тень, подумала Джейм, хотя не то, чтобы она ясно видела, каким образом незаконнорожденная, кендарская дочка-шанир Лорда Рандира могла хоть кому-то помочь.
   Кроме того, там оставался пропавший наследник Рандирок. Несмотря на то, что он предпочёл жить в глуши, крайне редко попадаясь на глаза и открывая рот для речи, он оставался рандоном и весьма могучим шаниром от рождения, а ещё, её другом, в своём роде.
   - "Ты всё ещё не поведал мне, какими судьбами здесь оказался," - сказала Джейм Тиммону, возвращаясь к своему первому вопросу.
   Он беспокойно заёрзал.
   - "Ох, ну, когда Дари отправил конвой, чтобы забрать свою новую консортку, я тихонько выскользнул из Омирота и присоединился к ним на дороге. Я знаю, знаю: это был глупый поступок, но я так устал от политики . . . от ощущения полнейшей беспомощности и того, что мною манипулируют. Полагаю, они поспешили отправить назад сообщение, чтобы известить Дари, что я вместе с ними. Мать, должно быть, просто в ярости."
   - "А ты останавливался в Готрегоре?"
   Он мигнул. - "А. Думаешь о своём драгоценном братике, верно?"
   Когда же она не дала ему немедленного ответа, он искоса бросил на неё лукавый взгляд.
   - "Всё ещё продолжаешь с ним бодаться, не так ли?"
   - "Нет . . . не столь явно."
   - "Ну, а почему бы и нет? С самого твоего возвращения в Кенцират, он тебе покою не даёт, только дёргает и дёргает. Чем ты ему, в самом деле, обязана?"
   - "Я его лордан."
   - "Как и я - своего деда, но это только лишь потому, что он полагает, что я - мой отец, а мы оба знаем, каким же ублюдком был Передан. Обидчивый, слабый . . . и треть Южного Войска погибла по его вине."
   - "Ты - не твой отец."
   - "Ну, а кто же я, тогда? И кто ты? Разве ты никогда не чувствовала, как волна прошлого вздымается вверх, чтобы тебя сокрушить? Этим всё сказано."
   Достаточно верно. Ни она, и ни Тиммон, не стали бы теми, кем они есть, без нависающих над ними теней, что отбрасывали их предки, их собственное детство. Как же можно суметь рассмотреть себя на фоне подобного мрака?
   - "Нет," - сказала она Тиммону. - "Мы - что-то новое. Принятые ими решения создали наш задний план, но только наши поступки определяют нас на этом фоне. Ты не можешь сложить с себя ответственность за то, кем являешься, или же станешь своим отцом, снова переродившимся."
   - "Передан был любимчиком Дедушки. Он только обрадуется его возвращению. Как и Мать. Порой . . . порой я просыпаюсь ночью и нахожу её в своей постели."
   - "Тиммон!"
   Он поёжился. - "Она одинока. Она нуждается, нуждается . . . не во мне. Я стараюсь и стараюсь, но меня всегда недостаточно. И никогда не будет. Она твердит мне это всё снова и снова."
   - "Трое. Не удивительно, что тебе так хочется убраться подальше. А теперь, слушай меня: Адрик умирает. И если ты не проявишь себя чем-то большим, кроме как сыном своего отца, Дари сожрёт тебя живьём."
   - "А ты?"
   - "Я сама по себе."
   - "Тогда, помоги нам всем Предки."
   - "Ха. Как скажешь. Но что насчёт Тори . . ."
   Тиммон потихоньку соскальзывал вниз, пока буквально не съёжился в своём кресле. Теперь он опять рывком распрямился, болезненно морщась от усилий.
   - "Ээ, насчёт этого . . . никто точно не знает, в чём заключается проблема. Торисен должен быть по меньшей мере, таким же сильным, как ты, иначе бы он никогда не стал Верховным Лордом. Его слабость - сокрытая, глубоко личная. Я порой ощущаю, что он не желает принимать на себя своё прошлое, как это делаешь ты, или же задавать себе о нём похожие вопросы. Что бы его ни преследовало, он не может этого перерасти. И это, похоже, сгибает его всё сильнее и сильнее с момента последнего Бала Шутов."
   - "Почему? Что случилось?"
   - "По большей части, всё, что я слышал, из вторых и третьих рук. Он теперь стал весьма раздражительным, хотя потом почти всегда извиняется за каждую вспышку. Он разговаривает сам с собой, или, возможно, с кем-то ещё, кого там в действительности нет. И его преследуют страшные головные боли. Были и другие вещи -- например, та буря с градом, которая повредила фруктовый сад Готрегора и ранние всходы. Затем, после периода сырости, нашествие саранчи. Только лишь в Готрегоре, уверяю тебя. Торисен позаимствовал Гари, чтобы завести рой в Серебряную, где саранча утонула и покрыла реку комками, на юг вплоть до самого Омирота. Дари был в ярости."
   - "Похоже на то, как будто его прихватила полоса чернейшей неудачи."
   - "Я ещё не упомянул об эпидемии ящура в стаде Норфов."
   Джейм постаралась встряхнуться. Тори должен был нынче справляться самостоятельно, как отправил поступать её, хотя в её голове застряла мыслишка: возможно ли, чтобы он всё ещё продолжал доказывать свою состоятельность в качестве Верховного Лорда, точно так же, как она сейчас делала в качестве его лордана? Здесь опять крылся этот вес прошлого -- предательство Герридона, падение Плетущей Мечты, безумие Ганта -- всё перечисленное ставило под вопрос настоящее.
   Что, если мы окружены вещами, которые следует разрушить?
   - "Значит, ты отправился в Рестомир, чтобы забрать Лиру," - сказала она, снова беря себя в руки. - "И что там случилось?"
   - "Лорд Калдан запинался и заикался. Похоже, что его прабабушка Каттила не одобрила заключенную партию и спрятала его дочку на замковой Короне, куда нет доступа мужчинам. Каллистина сказала, что приведёт Лиру вниз."
   Он сделал паузу и поёжился.
   - "Эта женщина меня пугает. У неё превосходное тело -- я понимаю, почему Торисен так им увлёкся -- но что-то совершенно не так с её лицом. Как бы то ни было, она поднялась на Корону, но спустилась в одиночестве, трясясь и шатаясь. Матрона Каинрон, возможно, и болеет, но всё ещё может настоять на своём. И там, наверху, с ней был кто-то ещё. Её Ухо, как сказал Горбел. Мы слышали крики. А затем вся башня принялась раскачиваться. Калдан сделался белым как мел или сало и начал икать. Все окружающие навались на него целой кучей, но он оторвал их всех от пола. Если бы кто-то не набросил ему на лодыжку петлю, чтобы закрепить его якорем, то я даже не знаю, что бы случилось. Почему ты смеёшься?"
   Джейм утёрла слезящиеся глаза. - "Порою я напоминаю себе, что этот человек заслужил всё, что нынче имеет. Так значит, он всё ещё думает, что Лира с Каттилой на Короне."
   - "Насколько я знаю, да. А вместо этого, она здесь. Привет, кролик."
   Лира замешкалась в дверном проёме, выглядя подозрительной и немного напуганной. Она отыскала себе сухое платье, которое сидело на ней всё равно, что мешок, и попыталась распутать влажные волосы, хотя и без особого успеха.
   - "Не зови меня так," - сказала она.
   - "Беглянка? Сорвиголова?" - Он ухмыльнулся и глянул на Джейм. - "Это звучит во многом похожим и на вас, миледи."
   - "Меня обзывали и похуже."
   - "Я, кажется, начинаю понимать, почему вы сдружились. Так ты у нас также скачешь на раторне, Леди Фиаско [Flopsy - flop - разг.: провал, фиаско]?"
   - "Не зови меня так!" - крикнула Лира и умчалась прочь.
   - "Мне начинает нравиться эта девчонка," - сказал Тиммон.
   - "Тиммон, это серьёзно. Я могу быть уверена, что ты никому не расскажешь, что Лира здесь?"
   - "Ну кому я могу рассказать? Разве что Горбелу. Я имею в виду, что ты собираешься с ней делать? Когда-нибудь, раньше или позже, Каинрон всё же выяснит правду и явится за ней. Но если Горбел будет в курсе, то ему, возможно, удастся протащить её обратно в Рестомир."
   - "А затем её папочка заключит контракт на неё с твоим кузеном, тем самым подразумевая свою полную поддержку указанному кузену в его претензиях на дом Ардетов, когда твой дедушка умрёт."
   - "Ну, так оно и есть."
   - "Оставь её в покое, Тиммон, и дай мне немного времени. Я что-нибудь придумаю."
   - "У тебя это всегда получается." - Тиммон осторожно откинулся в кресле. Его губы коснулась слабая, потаённая улыбка. - "И всё же, это будет довольно забавно, украсть у Дари его приз."

II

   ПОСЛЕ ЭТОГО РАЗГОВОРА, Джейм продолжала приглядывать за своими гостями, всюду, где только могла.
   Тиммон был раздосадован болью, которая удерживала его от обычных активных занятий, и определённо скучал. В прошлом, это делало Ардета непредумышленно опасным. Однако, насколько могла судить Джейм, он не прикладывал к Лире большего шарма, чем было для него типично. По большей части он только поддразнивал, она вспыхивала и убегала, но всегда возвращалась.
   - "Я просто не понимаю," - сказала Джейм однажды Марку на кухне, где он экспериментировал со сладким кремом из черники. - "Если он ей не нравится, то почему же она просто не может держаться подальше?"
   Марк аккуратно расколол яйцо. Белок вытек наружу сквозь его пальцы; желток закачался на дне скорлупы подобно осторожному жёлтому глазу. Он перекинул последний в сковородку с молоком, кукурузным крахмалом, сахаром, и пригоршней ягод.
   - "Вот," - сказал он, помещая сковородку на слабый огонь и вручая Джейм деревянную ложку. - "Размешай."
   Джейм приняла утварь с опасливым трепетом. - "Я в этом не уверена. Помнишь, что было, когда я пыталась приготовить хлеб?"
   Это было в Тай-Тестигоне, по настоянию Клеппетти. Тесто подгонялось не благодаря действию дрожжей, а от роста рудиментарных внутренних органов.
   - "Это было до моего появления в Рес-аБ'Тирре," - ответил Марк. - "Хотя, я всё-таки слышал, что получившаяся краюха имела весьма интересную внутреннюю структуру."
   Пока Джейм осторожно склонилась к подогретой смеси, он отвернулся, чтобы приготовить ингредиенты для сладкой пшеничной каши на молоке с корицей [frumenty]. Лишившись забавы с плавкой стекла, он окунулся в алхимию кухни. Жажда созидания может струиться во многих направлениях, отметила про себя Джейм.
   - "А что касается Лиры," - сказал он, всё ещё стоя к ней спиной, - "хотя мне не так уж многое известно о юных леди, но твой друг Тиммон весьма привлекателен внешне, а она уже подходит к возрасту, в котором начинаешь замечать подобные вещи."
   Джейм только фыркнула.
   - "И в этом загвоздка, всё верно. У меня создалось впечатление, что девушки хайборнки умышленно содержатся в полнейшем неведении касательно некоторых вещей."
   Это заставило Джейм призадуматься. Ну, так и есть. Никто и не думал рассказывать о подробностях сексуальной жизни большинству девочек, которых она повстречала в Женских Залах, а уж Лире - в особенности.
   А ей самой?
   Столь многое касательно её детства в Доме Мастера оставалось загадкой. Тем не менее, она была вполне уверена, что Герридон припас её для себя самого, что в итоге закончилось той пагубной встречей рядом с пологом алых лент брачной постели.
   А Мразиль?
   Из глубин прошлого на неё плотоядно уставилось кривобокое лицо переврата. Мы могли бы так поразвлечься, но ты мясо нашего хозяина.
   Невинная, но не невежественная, так назвал её аррин-кен Иммалай, хотя и по другому поводу.
   Может, и так. Наблюдение. Обучение. Существует множество способов получения опыта.
   Да, Тиммон был буквально красавчиком, но при этом никогда её не возбуждал. Джейм с тревогой подумала о том, кому это удавалось. Отраве, её полубрату-садисту; Рандироку, пропавшему Наследнику Рандиров; Тори . . .
   Ещё одно воспоминание, непрошенное, нежеланное:
   Она снова ребёнок, танцующая сама для себя в главном зале замка Призрачных Земель, но кто-то наблюдает за ней из теней.
   - "Ты вернулась ко мне."
   Это был голос Ганта, хриплый, дрожащий.
   - "О, я знал, что ты вернешься. Я знал . . ."
   Но когда он поспешно шагнул вперёд и разглядел её более ясно, вся безысходная нежность и мягкость стекла с его лица подобно расплавленному воску. Прежде чем она смогла шевельнуться, он со всей силы хлестнул её по лицу и швырнул спиной к стене. Его горячее дыхание ревело ей прямо в лицо. Его трясущееся тело прижало её к холодным камням.
   Его жёстокий поцелуй разбил её губы. Она всё ещё могла чувствовать его вкус, такой же кислый, как рвота.
   - "Отец, нет . . ."
   Разрушение начинается с любви, сказал он в ответ, и, для него, так и было.
   Джейм протёрла свой рот рукавом.
   Ничего удивительного в том, что её мысли о текущей задаче так спутаны. Всякий, кто решал иметь с нею дело, навлекал на себя серьёзную проблему.
   - "Девочка?" - подошёл к ней сзади озабоченный Марк. - "Что такое?"
   Джейм глянула вниз на сковородку и надтреснуто рассмеялась. - "Моя ложка, похоже, загорелась, ну, а ягоды пытаются сбежать."
   И действительно, крошечные плюмажи пара и струйки огня вырывались из постепенно уплотняющегося сладкого крема вокруг прогруженной в него ложки. Ягоды, что катились прочь от деревяшки, извергались синими звёздами и пятнами сока, когда жар огня заставлял их взрываться.
   - "Как же это печально," - заметила Джейм.
   - "Напомни мне никогда не готовить клюквенный соус в твоём присутствии."

III

   ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО, Лира принялась исчезать на полдня и дольше за раз, что вызывало у Джейм ещё большую неуверенность, что она знает, что происходит. Одним ранним утром она могла бы поклясться, что девушка шагает по лестнице прямо под Джейм. Но когда она добралась до внутреннего двора, Лира бесследно пропала.
   - "О, тут и там," - ответила Лира на вопрос, где она находилась, неопределённо размахивая полусъеденным фруктом в воздухе.
   - "И где ты взяла этот персик? Я и не думала, что они растут в Заречье."
   Лира засунула то, что осталось от фрукта, к себе в рот, проглотила, и намертво подавилась. К тому времени, когда Джейм перебросила огрызок в нужное горло, стуча её по спине, вопрос был забыт.

IV

   СУМЕРКИ.
   Свет изливается сквозь окна общей столовой и расстилается мерцающими полосками через внутренний двор Тагмета. Ужин окончен. Теперь пришло время немного расслабиться перед сном. Оживлённые разговоры стихают, когда кто-то принимается напевать старую, загадочную песню заунывным минорным тоном:
  
   - "Ох, где же ты ходишь, кто бы ты ни был,
   Или так говорили наши отцы.
   Но ты есть то самое, где ты находишься,
   Говорили нам матери, говорили нам матери . . ."
  
   Внутренняя стена мощёного двора включала в себя арки древнего холмового форта, что предшествовал нынешнему сооружению. Пролёты арок были заложены каменными блоками. Из трещины между ними выползли пальцы, а проём, казалось, принялся растягиваться от их касания, всё шире, всё глубже, пока худенькая фигурка не сумела вывернуться наружу меж разлепившихся губ провала.
   Лира поднялась на ноги и встряхнула свою помятую юбку. Отлично. Никто не заметил её появления. В конце концов, это её личный секрет, заработанный шныряньем по замку во время попыток не путаться под ногами. Джейм не желает её компании? Ну и отлично. Она, в свою очередь, не желала иметь дело с подначками Тиммона, которые заставляли её чувствовать себя очень юной и глупой. Ну, она такой не была -- глупой, конечно -- раз уж сумела обнаружить этот изумительный секрет Тагмета. И она ни с кем не станет им делиться, о, нет, пока её не признают по-настоящему умной девочкой, каковой она и является.
  
   - "Так кто я такой, пришедший из дали,
   Кем теперь стану, здесь и сейчас
   О, мать говорила; ох, отец говорил.
   Куда двинет мой лорд, я иду следом,
   Хотя это будет дорогою долгой."
  
   Лира принюхалась к своему рукаву и скорчила рожу. Ткань жутко воняла. Место, из которого она только что появилась, напугало её. Она бы хотела вернуться обратно в персиковый сад или в тот оазис, а не продолжать исследования, даже если бы так и поступила бы Джейм, а ей так хотелось походить на Лордана Норф, которая всегда находила себе приключения. Впрочем, опять-таки, Джейм в них всегда выживала. А Лира не была уверена, что ей это тоже удастся, в этот раз. Что за жуткое, мрачное место, с этой скулящей, серой травой и рядами холмов, что катились всё дальше и дальше под свинцовым небом, и этот раздутый, мёртвый глаз луны. Даже теперь, ей казалось, что она ощущает землю, барабаном дрожащую у неё под ногами от ударов копыт, но она не осталась посмотреть, что же может явиться. Теперь она снова дома, ох, такая уставшая, такая голодная.
   Песня закончилась, под гром аплодисментов. Возобновился плавный рокот разговоров.
   У Лиры заурчало в желудке. Она могла бы прокрасться в рейд на кухню, но не хотела рисковать быть увиденной. Вместо этого она бочком проскользнула по краю двора к двери замковой башни и просочилась внутрь.
   Она собиралась вскарабкаться в свои помещения на втором этаже, но просто застыла на месте, вытаращив глаза, при виде покоев Тиммона на первом этаже.
   Комнату освещали пылающий огонь в очаге и массивный канделябр, усеянный таким количеством свеч, что и не счесть. Мерцающий свет сиял на роскошных гобеленах, заставляя изображённые там фигуры, казалось, перемещаться во время их бесконечных пиров и охот. Хотя, что действительно привлекло внимание Лиры, так это массивный стол под канделябром. На нём красовался поднос чистого золота с плавающими в сливках угрями, чаши экзотических фруктов, пироги с тёрносливом, сладкий крем из черники, острый сыр бри, каплун, начинённый фигами, тушка жареного павлина, облачённого в свои собственные перья, среди дюжины иных блюд, каждое новое - ещё более соблазнительнее, чем предыдущее.
   Что-то в этой картине было не так. Но прежде чем Лира успела об этом подумать, из теней вышел Тиммон.
   - "Добро пожаловать. Присоединяйся ко мне."
   В своём собственном роде, он был таким же соблазнительным, как и всё на столе. Золотистые волосы, парадный мундир, оживляемый водоворотами алых и златых нитей, рубины на каждом пальце, и, ох, его улыбка . . .
   Лира отпрянула назад, слишком хорошо ощущая свою грубую, грязную одежду. Однако, когда она поглядела вниз, то увидела, что одета в свою обожаемую пламенно-красную юбку и тугой, малиновый корсаж, украшенной вышивкой из жемчуга. Отчасти вдохновленная этим фактом, и привлёчённая столь аппетитным запахом такого моря роскошной еды, она отважилась отойти от прорезанной в стене лестницы и шагнуть внутрь комнаты.
   Улыбка Тиммона стала ещё даже более притягательной. - "Ты голодна, не так ли? Садить. Отведай угощенья."
   Лира опустилась в кресло, осторожно за ним наблюдая. Его вечные поддразнивания заставляли её ощущать себя беспомощным рёбёнком, но она не такая, только не с одним завершённым контрактом позади, и новым впереди, даже если последнее заставляло её содрогаться от ужаса. В конце концов, она же встречалась с рыбоглазым Дари и нюхала его гнилостное дыхание.
   - "Он сломает тебя, к своему удовольствию," - сказала ей Каллистина. Сквозь её плотную, толстую маску казалось, что у неё и вовсе не было губ, только идеально белые зубы, обнажившиеся в холодном разрезе улыбки.
   Он меня сломает. Что бы это значило?
   Тиммон налил ей бокал приправленного специями вина. Лира немного отхлебнула. Тепло пробежало по её горлу в желудок, который отозвался на это одобрительным урчанием. Она оторвала ножку каплуна, сначала чуть пощипала, а затем вгрызлась поглубже. Ещё ничто никогда не бывало столь вкусным.
   - "Я извиняюсь, что расстраивал тебя прежде," - сказал Тиммон. - "Мы могли бы стать такими хорошими друзьями, или даже чем-то большим."
   Фигуры на гобеленах поплыли прочь от сцены пиров в сторону двери, что открывалась в роскошный спальный покой. Лира просто выбросила и то, и другое, из головы как совершенно неуместное. - "Большим, чем что?"
   - "Ну, у тебя никогда не было . . . особого друга?"
   - "Нет, пока я не встретила Джейм."
   По его привлекательному лицу промелькнуло нетерпение. - "Я не это имею в виду. Как насчёт Принца Одалиана, твой первый контракт?"
   Лира подцепила чесночную улитку и сунула в рот. - "Он был очень милым," - сказала она, жуя и глотая, - "но я его едва видела."
   Тиммон уселся напротив неё, выглядя как громом поражённым. - "Джейм пыталась меня предупредить, но . . . Ты и в самом деле понятия не имеешь, о чём я толкую, верно?"
   - "Хампф. Ты наговорил много всяческих глупостей, вроде обзывания меня утонувшим кроликом или Леди Фиаско." - Её нижняя губа дёрнулась. - "Все думают, что я такая идиотка."
   - "Только не плачь! Смотри, вот одна из этих засахаренных личинок. Они же твоё любимое лакомство, не правда ли?"
   Лира заколебалась, мучимая подозрением. - "Перемирие?"
   - "Что? А, да. Всё в порядке."
   С дрожащей улыбкой, она потянулась к личинке, но та неожиданно уползла от неё прочь, оставляя длинный след из карамелизированной слизи. Весь стол начал двигаться, как будто его поразило что-то вроде ползучей заразы. Скрученные угри развернулись и соскочили с подноса. Фрукты все сгнили. Павлин с трудом вскочил на ноги, теряя свои перья, а затем снова распластался на тарелке, когда его чересчур пережаренные ноги подломились под весом и кости вылезли наружу сквозь хрустящую кожу.
   Тиммон в шоке вскочил на ноги и метнулся вокруг стола, чтобы прижать к себе Лиру, которая вцепилась в него в ответ. Их роскошное платье обратилось в запачканные лохмотья, свисающие с голых конечностей. Свечи трещали и гасли. Гобелены прогнили на своих стенах. Эта вонь . . . Лира уже нюхала её прежде, под свинцовыми небесами, но насколько же худшей была она здесь, в этом влажном закрытом пространстве.
   Их окружало множество столов, за которыми горбились тёмные фигуры. Говорил чей-то голос, такой же высокий и тонкий, как нож, скребущий по кости, но, в то же время, странно отдалённый.
   - "Ты меня предал, и ты, и ты, кто сделал моего сына Верховным Лордом вместо меня. Но я был слишком сильным для него, для всех вас, и потому я бежал. Я его проклял. И я проклинаю каждого из вас."
   - "Да, да," - выдохнул некто в тенях и потянулся длинными пальцами, чтобы коснуться плеча говорившего. - "Заставь их проявить себя. Их ножи у них под руками. Заставь их применить их к тебе, или же к самим себе. Чего стоит кровь на полу? Чего стоит вина предателя?"
   - "Ох." - Лира забилась поглубже в объятия Тиммона. Он дрожал почти так же сильно, как и она.
   - "Это не мой сон," - сказал он. - "Ни в коей мере."
   Сквозь зал пронеслось дуновение воздуха. Фигуры рассыпались пылью, все, кроме одной, которая всё ещё изучала незваных участников из своего тусклого уголка злобными, мерцающими глазами. Наружу выскочила рука, схватившая Лиру за запястье. Как же холодна она была, и как же туга была её хватка.
   - "Детишки," - прошелестел этот леденящий голос в её ухо и, что ужасно, он, казалось, улыбался. - "Маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной."
   Лира крепко-накрепко зажмурилась. Она не хотела этого слышать. Не хотела. Но пол заходил у неё под ногами, содрогаясь от барабанного стука копыт, что становились всё ближе и ближе. Хотя, они не летели через гряды холмов. Скорее, они спускались по лестнице.
   - "Чей это сон?" - спросил резкий голос. - "Лира? Тиммон? Тори, проснись!"
   Лира мигнула. Она лежала, свернувшись клубочком в своей постели, стиснутая крепкими руками, что принадлежали не Тиммону. Поглядев вверх сквозь пелену выступивших от страха слёз, она разглядела линию подбородка Джейм, что затвердел от гнева. И точно также, в тусклом освещении комнаты, серебряно-серые глаза Норфки, казалось, ярились холодным огнём. Там была и тонкая, белая линия шрама через всю щёку, отметина кольца-бритвы Каллистины, который поначалу так пугал Лиру. До неё внезапно дошло, что она уже довольно давно его не замечает.
   Насколько же странно, подумала Лира, довольно-таки непоследовательно, что это её совсем не волнует. И на что это должно быть похоже, так мало заботиться о своей внешности, а ещё меньше в ней нуждаться?
   Снизу раздался громкий крик: "Лира! Ты где?"
   - "Здесь," - позвала Джейм в ответ.
   На ступеньках лестницы появился облачённый в ночную пижаму Ардет, взъерошенный, с расширенными глазами, сжимающий руки вокруг своих саднящих рёбер.
   Ему на пятки наступали Шиповник, Рута, и ещё несколько других кендаров, притянутых криками. Джейм отправила их опять по постелям, за исключением Руты, которую послала на кухню за подогретым сидром и бутербродами с маслом.
   - "Ч-что случилось?" - спросила Лира. Она всё никак не могла перестать дрожать.
   Джейм бросила яростный взгляд на Тиммона. - "Не желаешь ничего объяснить?"
   - "Ээ . . . вообще-то, не особенно."
   - "Ну, тогда это сделаю я. Лира, Тиммон может пробраться в твои сны, по крайней мере в том случае, когда сам находится физически близко к тебе. Он пытался проделать это со мною в Тентире, но без особого успеха."
   - "Разве это моя вина, что твои сны такие причудливые? И я всё ещё утверждаю, что мы могли бы получить массу безобидного веселья."
   - "Я могу себя защитить. А может ли этот ребёнок?"
   - "От меня, да, как нынче и вышло. Потому что она - ребёнок."
   - "Я не . . ."
   - "Тсс. Но вас утянуло гораздо глубже обычного сна, не правда ли? Вплоть для самой сферы душ."
   Тиммон теперь стал выглядеть озабоченным, даже немного испуганным. - "Это было жуткое место, этот зал. А те призраки . . . Я всё ещё ощущаю их в глубине своего горла, всю эту пыль и золу. Такая горечь. И было что-то ещё, не принадлежащее этому месту, засосавшее нас в эти глубины . . .
   - "Я не понимаю," - сказала Лира. - "Почему сфера душ настолько хуже сферы снов?"
   - "Не хуже. Гораздо опаснее, гораздо . . . жизненнее. Сны не могут причинить тебе вред -- по крупному -- но большая часть того, что случается на уровне душ, может. Взгляни на свою руку."
   Лира закатала вверх свой рукав и потрясённо уставилась на кольцо синяков, проступавших у запястья, отпечатки пяти пальцев.
   - "Она меня ухватила. Это было так жутко!"
   Джейм обхватила рукой плечи девушки, которые ощущались такими же трепещущими и хрупкими, как крылышки птички. - "Теперь ты проснулась, и в безопасности. Но никогда больше не отправляйся в это место снова."
   Вернулась Рута, с подносом свежего хлеба и кувшином тёплого сидра со специями. Лира взялась за еду, поначалу отщипывая крошечные кусочки, а затем проглатывая целые ломти грубой буханки. Это не только во сне она пропустила ужин.
   Джейм потянула Тиммона в сторону.
   - "Ты здесь мой гость," - обратилась она к нему, говоря тихо, но жарко, - "как и Лира, невинная под моей защитой. Я и представить себе не могла, что ты можешь попробовать такую хитроумно-коварную штуку."
   - "Меня мучила скука," - отозвался Тиммон, с оттенком защиты, но не встречаясь с нею глазами. - "И я не собирался причинять никакого вреда. Я прошу прощения."
   - "Полагаю, что так. Тем не менее, тебе стоит уехать. Завтра же. Отправляйся домой, Тиммон. Это будет не слишком приятно, но есть вещи, которым ты должен взглянуть прямо в лицо, и твоя леди мать ещё не самое худшее. Не рассказывай никому о Лире, если сможешь сдержаться. А если нет, ну, через день или два её всё равно здесь больше не будет."
   Лира расслышала последний обрывок, и в тревоге вскинула голову.
   - "Ты меня тоже отправишь домой?"
   - "Нет. Кое-куда ещё." - Смягчившись и расслабившись, она улыбнулась девушке. - "Думаю, тебе там понравится."

ГЛАВА VI Пантомимы в Холмах

65--66-й день лета

I

   ТИММОН УЕХАЛ СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, выглядя настолько несчастным и жалким, что Джейм рассмеялась ему прямо в лицо.
   - "Отправляйся домой," - велела она ему. - "И вырасти, наконец."
   Он надулся. - "Разве это весело?"
   - "Твоя цель - выживание, а вовсе не веселье. Может, ты ещё не заметил, но Кенцират начинает распадаться на части, расходиться по швам. Если Тори сам не может собраться, то разве он может сохранять свой контроль над остальными из нас?"
   Тиммон посерьёзнел и собрался с мыслями. - "Ты действительно думаешь, что дела обстоят настолько плохо?"
   - "Они идут в эту сторону. Но в данный момент я стараюсь вообще ни о чём больше не думать, кроме только Тагмета."
   Хотя, пока Тиммон выезжал за ворота, она задумалась о том, не стоит ли ей заняться чем-то ещё. Лиру и Тиммона каким-то образом утянуло вниз из сферы снов в образ души её брата. Это место действительно населяли разные образы, их отца Ганта, несчастных кендаров, оставшихся в его власти после бегства Тори, кого-то ещё, кому там быть не полагалось, но только не, как бы ни странно, самого Торисена. Прошлой ночью её брату должен быть сниться их замок в Призрачных Землях. Она запомнила обрывки из этого, до появления Лиры и Тиммона. Там обитало нечто беспокойное, и голодное, и отчаянное. Что-то с жестокими глазами и ужасным, мягким голосом.
   Маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной . . .
   Бродяги по снам. Ходоки по душам.
   Когда она закричала на Тори, чтобы его разбудить, то на мгновение обнаружила себя в Готрегоре, в его постели, трясущей его за плечи. Она вспоминала ощущение его липкой от пота кожи и его дикие, потрясённые глаза, уставившиеся в её собственные с расстояния всего в несколько дюймов. Настолько близко. Ах, запах его дыхания, ощущение его мускулов, скользящих у неё под пальцами, вкус его пота . . .
   Близнецы, пришёл злорадный шёпот из мрака, в глобинах которого мерцали глаза, но всегда кажется, что они одно целое. В объятиях друг друга. Вместе в постели. Отрицай, если сможешь, девчонка.
   Джейм мигнула и обнаружила, что уже спускается по лестнице к апартаментам Лиры в Тагмете. Секундное отвлечение заставило её пропустить ступеньку и едва не упасть. Этим утром её подвёрнутая лодыжка всё ещё болела.
   Всё это было очень запутанно.
   - "Он ушёл?"
   За её спиной показалась Лира.
   - "Да."
   Девушка Каинронка старательно прочертила полоску на земле большим пальцем ноги. - "Я рада . . . я думаю. Он меня конфузил. Но при этом он такой симпатичный, не правда ли? И я не думаю, что он собирался причинить мне вред этим своим . . . своим . . . что бы там ни было."
   - "Хождением по снам. Тиммон никогда не хочет вреда, но порой это всё равно происходит."
   Она никогда не переставала гадать, к какому лицу их триединого бога Тиммон, как шанир, имел отношение. Пока что, он не действовал сотворяющим, не действовал охраняющим, но был ли он разрушающим? Нарса повесилась. Драй присоединился к Съеденной Однажды в их подводной любви-смерти. Действия отца Тиммона, Передана, почти уничтожили Южное Воинство. Но что из этих событий было прямой виной Тиммона? Только то, что случилось с Нарсой, и только лишь потому, что Тиммон был слишком уж увлёчён сам собой, чтобы обращать на что-то внимание.
   Шаниры далеко не всегда взрослели с одинаковой скоростью. Сама она не раз совершала акты сотворения и сохранения в прошлом. Вот она здесь, сейчас, пытается воскресить целую крепость. Это все не так-то просто. То, что было чьей-то натурой, должно было точно совпасть с ситуацией, в которой этот кто-то мог найти свою суть. Пока что, большую часть своего прошлого, Тиммон не занимался ничем иным, кроме как своим ублажением. Возможно, он ещё долго будет оставаться сбитым с толку и бездействующим, пока, наконец-то, не выберет сторону, пока, в результате, не вырастет. И, возможно, тогда уже будет слишком поздно.
   Возможно ли было сказать то же самое и о ней самой?
   - "И куда ты меня посылаешь?" - спросила Лира.
   - "В место, которое, как я уже говорила, я надеюсь, тебе понравится. И я тебя туда отведу. Собирайся. Мы отправляемся, как только ты будешь готова."

II

   ДЖЕЙМ ПРИШЛО НА УМ, что одной из причин, по которым её люди в ней сомневались, было то, что они понятия не имели, куда она отправляется, когда исчезает в глуши. Это действительно не должно было быть больше секретом, если, конечно, когда-то им было.
   Все эти мысли промелькнули у неё в голове, пока она дожидалась Лиру в центральном дворе.
   Сквозь внутренние ворота устало протопал Уголь, тяжелая, хмурая гримаса загибала книзу уголки его рта.
   - "Я волнуюсь о коровах," - начал он безо всяких преамбул. - "Большая часть беременных распухла так, как будто готова взорваться, и это только лишь за сорок дней. А они должны отелиться не раньше наступления зимы."
   Джейм надеялась, что он преувеличивает, но это всё же было тревожным известием.
   - "А как поживает наш крошечный гость?" - спросила она.
   Уголь фыркнул. - "Всё ещё крутится рядом, всем видом выражая надежду. Однако, сезон размножения уже в прошлом, когда так много коров в положении. Если он снова попробует, то его залягают до смерти и растопчут в ошмётки."
   - "Хмм. Я вот гадаю, а не могут ли мерикиты иметь хоть какой-нибудь опыт в подобном межвидовом скрещивании. Ты не хочешь их об этом спросить?"
   Уголь оглядел её так, как будто она предлагала ему совершить вояж на луну. - "Ну, конечно, но . . ."
   - "Тогда собирайся."
   Было слышно, как Лира в башне обращается к какому-то злополучному кендару, который вызвался ей помогать: "Нет, нет, и нет! Эта юбка просто ужасна! Неужели нельзя отыскать ничего получше?"
   Джейм вздохнула. - "Мы отправляемся, как только миледи решит все вопросы, будем надеяться, до начала заката."
   Вышло так, что Лира была готова примерно к полудню, хотя затем она настояла на обеденной трапезе, поскольку едва ли можно было считать, что лёгкого перекуса прошлой ночью будет достаточно на столь долгий срок. Джейм дала ей Бел-Тайри, чтобы ехать верхом, с неохотного согласия винохир. Уголь присоединился к ним на дороге, верхом на приземистом чалом мерине. Следом за ним неуклюже скакала одна из коров. Хотя она ещё и не совсем раздулась, но была определённо беременна.
   - "Это Благо," - объяснил он с оттенком смущённого вызова. - "Сокращение от Благодетельной [Beneficent]. Она взялась следовать за мною повсюду. Почему, я не знаю."
   Джейм всё ещё оставалась на своих двоих, Жур рысил за ней следом.
   Речная Дорога лесенкой взбиралась по круче рядом с Серебряной, пока та изливалась вниз по скальным уступам горной теснины над крепью Тагмета. Воздух пронизывала холодная дымка из водяной пыли, и свисающие с окружающих каменных стен папоротники капали влагой. Всё вокруг, казалось, дрожало от рёва несущегося потока. Лира всё говорила и говорила, помогая себе отчаянной жестикуляцией, которая дергала голову Бел взад и вперёд, к явному раздражению кобылы, но Джейм так и не смогла разобрать, что именно говорит Каинронка. Наконец они осторожно выбрались из ущелья в лес испещренных золотом листьев и густого подлеска, всё ещё шагая по дороге, всё ещё рядом с рекой, которая заворачивала на северо-запад.
   - "Мы и вправду идём повидать мерикитов?" - спросила Лира как только стало возможно расслышать свой голос. - "Кузен Досада говорит, что они каннибалы, поедающие своих младенцев. С зелёным салатом в виде гарнира."
   Джейм остановила Бел, вытащила поводья из суетливо подергивающихся рук Лиры, и сдёрнула прочь всю сбрую винохир.
   - "Не принимай всё, что говорит Досада слишком серьёзно," - сказала она, натягивая снятую упряжь на ближайший скальный обломок, чтобы забрать её по дороге обратно. Бел носила узду только из уважения к всаднику. Вдали от дороги, в глуши, ей будет лучше без этого. - "Не хочу сказать, что он лжец, просто он знает гораздо меньше, чем полагает."
   И он также нёс частичную ответственность за содранные кожи мерикит, что украшали полы личных покоев его лорда. Лира там бывала. Джейм оставалось только гадать, знает ли девушка по каким вещам тогда ступала.
   - "До Киторна отсюда двадцать миль," - сказал Уголь, - "а деревня мерикит лежит ещё дальше. Вы собираетесь пройти всю дорогу пешком?"
   - "Надеюсь, что нет."
   День, однако, тянулся и тянулся, а она всё ещё шагала пешком во всё растущем раздражении. Её лодыжка болела от вывиха, полученного прошлой ночью. Джейм не привыкла получать ранения и не желала сносить их со смирением.
   Во второй половине дня, Бел сошла с дороги. Лира попыталась вернуть её на правильный курс стуча пятками по бокам и дергая за гриву, но Джейм её остановила.
   - "Она знает, куда направляется. Отсюда, мы следуем только за ней."
   - "Неудивительно, что вы всё время оказываетесь в странных местах," - заметил Уголь.
   Вскоре они оставили вдалеке звуки Серебряной, прокладывая свой путь сквозь бездорожные дикие заросли, и, к своему счастью, зная хотя бы, что, судя по солнцу, они всё ещё двигаются в северном направлении. Вокруг них танцевали на своих лазурных крыльях бабочки драгоценная челюсть. Водопады изливались со склонов ущелий сквозь кивающие заросли папоротников. Гряды холмов предлагали отряду поворот за поворотом, безо всяких гарантий направления, кроме только того, что движение вниз, в конечном итоге, должно было привести их обратно к реке.
   Лира продолжала болтать без остановки, пока её голос не начал сливаться с чириканьем птиц на ветках деревьев, под которыми они проходили. Джейм давно перестала слушать. Уголь, однако, продолжал трясти головой, как будто его изводил звон в ушах.
   Жур протестующе боднул головой колено Джейм. Его лапы болели. Он хотел, чтобы его понесли. Джейм решительно отказалась. При своих сорока фунтах массы, он был слишком большим, чтобы тащить его в охапке, а она совсем не желала перегружать Бел двумя всадниками. Уголь поспешил отвернуться, чтобы спрятать ухмылку. Он определённо совсем не стремился услужить избалованной зверюшке своей леди. Кроме того, его внимание продолжало возвращаться к Благу, которая периодически отставала, чтобы попастись, а затем, едва они начинали думать, что уже её потеряли, неуклюже их нагоняла, тяжело пыхтя влажными, красноватыми ноздрями.
   Ближе к вечеру их внезапно настиг один из этих коротких, сильных ливней Заречья, что сделало Жура ещё более несчастным.
   Наконец, сгустились сумерки.
   Бел сама выбрала место лагеря, остановившись рядом с быстрым ручьём, под величественным конским каштаном.
   - "Как далеко, как вы думаете, мы сейчас забрались?" - спросил Уголь, собирая весь доступный сушняк, чтобы сложить костерок.
   - "Понятия не имею."
   - "Ха."
   Уголь покосился на Лиру, которая отошла в сторону, чтобы угостить Бел (снова) наиподробнейшим списком всего, что она увидела за день и что она обо всём этом думает. Кобыла дёрнула ухом и продолжила пастись.
   - "Она когда-нибудь затыкается?" - спросил Уголь.
   - "Это уже предельный экстрим, даже в её случае. Хотя, она сейчас нервничает и более чем немного испугана. В конце концов, мы взяли её в гости к людям, о которых ей говорили, что они каннибалы."
   - "А вы уверены, что они не такие?"
   - "В достаточной степени. Проблема вся в том, что мы никогда не пытались их понять. Назовите народ дикарями, и это уже кажется ответом на все вопросы о них."
   - "Они перебили гарнизон Киторна."
   - "Всех, кроме Марка. Да, это был его родной замок. И я так и не набралась храбрости спросить, что же он думает, оказавшись так близко от места старой трагедии. Тем не менее, позднее я выяснила, что бойня стала результатом недопонимания, а также нашего невежества в мерикитских обычаях и верованиях."
   - "И это оправдывает убийство наших людей?"
   - "Конечно же, нет. Но это не оправдывает и Каинронов, которые охотятся на них ради их кожи."
   Уголь потрясённо вскинул глаза. - "Они это делают?"
   - "Да. По крайней мере, некоторые из них."
   К этому времени уже совсем стемнело. Трещащий костёр бросал снопы искр в сплетение веток над головой, где они светлячками садились на дрожащие семи-дольчтые листочки, напоминающие плоские, многопалые руки. По тонким прожилкам разливалось мерцание, отслеживая их танец во мраке.
   - "Сссааа . . ." - выдохнули они, когда крону взъерошил ветер. - "Сссссссааа . . ."
   Что-то за пределами круга света костра издало хриплый кашель и огонь отчаянно дернулся. Лошади вскинули головы в тревоге. Жур мгновенно скатился с коленей Джейм и скрючился рядом с ней, прижавшись к земле. Мех на его спине начал вставать дыбом, вплоть до самого хвоста. Джейм вскочила на ноги.
   - "Лира. Вернись к огню. Живо."
   Каинронка бросилась к ней и, охваченная ужасом, стиснула в объятиях, по случайности прижав её руки к бокам.
   Нечто громадное двигалось через лес, кружа вокруг лагеря. Они могли видеть это создание по травлёным прожилкам огня, что очерчивали его на фоне лесной темноты. Ветки и сучья трещали при его движении. Молоденькие деревья нетерпеливо расталкивались плечами. Массивные лапы заставляли землю дрожать и оставляли дымящиеся следы даже во влажных зарослях.
   Бел съёжилась так близко к огню, как только осмеливалась.
   Благо близоруко сверлила взглядом ночь, опустив книзу рога и роя землю копытом.
   Мерин пронзительно взвизгнул и ринулся в лес.
   Быстрее, чем это казалось возможным, существо оказалось на нём и повалило на землю. Отчаянный крик стремительно оборвался, сменившись приглушённым хрустом костей и влажным, слюнявым рычанием. Из теней волнами жара ударила вонь обугленной плоти и палёного волоса.
   Джейм вырвалась прочь из неистовой хватки Лиры. - "Прекрати это!" - закричала она в темноту.
   - "Тише!" - зашипел Уголь. - "Ты его разозлишь!"
   - "Он и так уже разозлён и, в придачу, довольно безумен. Прекрати, черт возьми!"
   Ей ответил низкий рык: "Всё приходит к концу, свет, надежда, и жизнь. Приди же на суд. Приди!"
   Этот голос . . . он скрёб нервы напильником, подобно языку крупного хищника, слизывающего плоть с костей. Что-то двинулось за экраном из поломанных веток, что-то настолько могущественное, что буквально искривляло реальность, сквозь которую рысило.
   Джейм сглотнула. Она могла с воплём броситься в бегство или же пробудить свою шанирскую сущность. Гнев уже заливал её горло. Осторожнее, осторожнее . . .
   Она закружилась вокруг костра, держа огромную зверюгу перед собой, а потенциальную добычу сзади. Её голос, когда она заговорила, вырывался наружу хриплым мурлыканьем.
   - "Вы уже раньше пытались судить меня, лорд, и не нашли ни единого повода. В этом что-то теперь изменилось?"
   - "Ха."
   Его ответное фырканье подбросило в воздух сноп угольков. Листья каштана с треском воспламенились, в ужасе вскидывая вверх свои зелёные, пылающие руки. Лира взвизгнула и метнулась в неохотные объятия Угля.
   - "Да ты родилась виновной, девчонка, и всё же . . . всё же . . ."
   - "Если ты готов осудить каждого шанира, родившегося немезидой, то что же тогда остаётся, кроме как бороться с тенями? Думай, кот, думай."
   - "Аррр-ХА!"
   Мимо Джейм проревел жаркий ветер, а костёр взорвался наружу, полетев ей в лицо. Сквозь окутавший её вихрь искр, она услышала вскрик Лиры. К тому времени, когда она протерла глаза и перестала кашлять, девушка пропала.
   - "В каком направлении?" - рявкнула Джейм на Угля.
   Он вцепился ей в руку. - "Это ведь был аррин-кен, правда? Правда?"
   - "Да. А теперь отпусти."
   - "И ты собираешься бросить ему вызов?"
   - "Нет, если удастся без этого обойтись."
   Она надавила на нерв в его кисти. Он с проклятием её отпустил и Джейм метнулась во мрак.
   Спереди доносился хруст хворостинок под ногами Лиры и треск толстых ветвей, ломающихся от натиска догоняющего аррин-кена. Джейм полагала, что у Тёмного Судьи не было ни единой причины, чтобы охотиться на девчонку. Это был всего лишь инстинктивный отклик кошки на бегущую мышку.
   Всё ещё оглушённая вспышкой костра, она не заметила лощины, пока в неё не свалилась. Почва внезапно ухнула вниз и она покатилась на дно сквозь подлесок, прямо в маленький ручеёк. Прежде чем холодная, как расплавленный лёд, вода просочилась сквозь одежду, она успела вскарабкаться на противоположный откос.
   На вершине уклона её кто-то дожидался, мерцая белым сквозь мрак.
   - "Ха," - фыркнул ей в лицо Череп.
   Ну, наконец-то.
   Жеребёнок раторна крутанулся назад, а затем снова ринулся на неё, размахивая рогами. Джейм шагнула прямо под его стремительный натиск и шлёпнула его по носу. Его костяная головная маска отбила ей всю руку, но зато он испуганно дёрнулся и неловко затормозил, едва не столкнув её обратно в овражек. Она схватилась за его гриву, сначала - чтобы восстановить равновесие, затем - чтобы заскочить ему на спину.
   - "Разворачивайся, зверюга," - зарычала она на него, и пнула его облаченные в белоснежную кость бока. Новые синяки, но некий инстинкт удерживал её от использования своих когтей. - "Разворачивайся и двигайся следом."
   Они промчались сквозь лес, едва ли не слишком тёмный даже для острого ночного зрения Джейм, и выскочили на прогалину, где жеребёнок резко затормозил, вставая на задние ноги.
   Прямо перед ними расхаживал аррин-кен. Было трудно суметь оценить его размер или же форму, поскольку и то, и другое, казалось, изливалось наружу, затмевая все чувства. Его порода была, несомненно, кошачье-подобной, но ярящееся безумие добавляло ему дополнительное измерение, что терзало и нервы, и разум. От него воняло огнём, которым переврат Мразиль выжег ему глаза в Доме Мастера во время Падения. А вдоль боков раскрывались и схлопывались тлеющие разломы. Вот уж действительно, он и Сгоревший Человек хорошо подходили друг другу.
   - "Моя," - рычал он. - "Отдай её мне."
   Когда её зрение чуть приспособилось, Джейм разглядела Лиру, висящую на толстых сучьях массивного дуба на другой стороне прогалины. Нет, не на сучьях. Руках, облачённых в бородавчатую, обвисшую плоть и коричневую, глубоко изрезанную щелями, кожу. Они со скрипом суставов подтянули девушку вверх, поближе к широкой, шишковатой груди. Высоко над ними, сквозь занавес листьев грозно глянули вниз бледно-зелёные глаза.
   - "Нет," - ответила Земляная Женщина. - "Моя."
   Аррин-кен с рычанием ринулся под дубовые ветви. По всему дереву пробежала резкая дрожь и вода, пойманная в ловушку во время предыдущего ливня, потоком устремилась вниз. Там, где капли ударили по гигантскому коту, с перегретых боков взметнулись клубы вонючего дыма. Он завыл от боли и закрутился волчком, терзая свою собственную плоть. Лощину заполнил густой, зловонный туман. Джейм соскочила с Черепа. Раторн начал отступать назад, фыркая и тряся бронированной головой от вонючего запаха, и едва не сбил наземь Угля, когда кадет появился позади него из леса.
   Суматоха в центре миазмов постепенно угасла, как будто исчезнув вдали.
   - "Здесь," - позвала Лира, как будто чирикает обезумевший цыпленок. - "Здесь, здесь, здесь!"
   Джейм побрела вброд через дым, молотя по нему руками. Навстречу ей появилась расплывчатая фигурка и тут же бросилась в её объятья.
   Джейм пригладила спутанные волосы Лиры, выбирая листики и прутики.
   - "Спасибо тебе," - обратилась она к мистической сущности, что склонилась над ними.
   - "Ха -- хуум! Она - пра-правнучка моей старой закадычной подружки Каттилы. Так что, скорее, благодари уж её. Прощайте, детишки."
   Зелёные глаза, казалось, мигнули, а затем упорхнули в противоположные стороны ширококрылыми лунными мотыльками. Дуб снова стал обычным деревом. Где-то в лесу чирикнул сверчок, затем ещё, и ещё, и ещё.
   Джейм с Лирой вернулись к стоянке, их дорогу тускло освещал возвращающийся звёздный свет и ответное мерцание белоснежной кости раторна. Уголь добрался туда раньше них и мрачно восстанавливал разбитый костёр. Джейм уложила Каинронку в её одеяла меж узловатых коленей каштана, а затем возвратилась к кругу света. Рядом с ней со вздохом плюхнулся на землю Жур. Услыхав за собою какое-то мычание, она обернулась через плечо и увидела, что Бел складывает под собой ноги, чтобы наконец-то поспать, как должны были делать все копытные по меньшей мере два часа в день. Раторн устроился поблизости с винохир, его тяжёлый подбородок защищающе покоился у неё на холке. Он лишился своей кобылицы, убитой Джейм, когда был всего лишь годовалым жеребёнком. В лице Бел он отыскал свою потерянную мать. Каким бы расслабленным он сейчас ни казался, но его наблюдающие глаза всё ещё пламенели алым в свете костра.
   - "Я тебя чем-то расстроила, верно?" - спросила Джейм, чтобы нарушить упрямое безмолвие Угля. - "Как и почему?"
   - "Вы знаете."
   - "Правда же, нет."
   Уголь упрямо вгрызся в полосу сушёной оленины. - "Этот ваш монстр . . ." - Он бросил мрачный взгляд на Черепа, который ответил ему тем же.
   - "В конце концов, это же эмблема нашего дома," - заметила Джейм, отчасти потрясённая.
   - "Это не значит, что он обязательно должен быть в нашем доме. Или же здесь, если уж на то пошло. Я имею в виду, кто же на самом деле ездит верхом на раторнах? Ладно, ладно. Вы ездите, но вы же . . . вы же . . ."
   - "Слово, которое ты так хочешь сказать, возможно, `шанир.' Один из Старой Крови."
   - "И какая в том польза? Ваше время прошло, столетия, столетия назад. Кенцират шагнул дальше. Я не хочу сказать, что настоящее лучше прошлого. Это не так. По сути дела, множество кендаров крайне несчастны от того, как нынче складываются дела. Но в эти дни мы имеем дело с реальностью. А ваша порода пробуждает память о давно минувшем. Но что такое прошлое, если не дурной сон? Взгляните на этого . . . этого . . ."
   - "Аррин-кена? Ну, да, Тёмный Судья это сущий кошмар, и все мы в Заречье застряли с ним в одной лодке. И это не только лишь ослепление сделало его отчасти безумным. А, скорее, неспособность наказать виновных, пока они не окажутся в его зоне досягаемости и не нарушат определенные правила."
   - "Вот видите? Что хорошего в прошлом? Всё, что твердили жрецы, все эти тысячелетия, о нашем божественном предназначении . . . это всё не работает. И никогда не работало."
   - "И никогда и не будет, по твоему разумению."
   Уголь вскочил и начал расхаживать взад-вперёд у костра. - "Почему мы должны возлагать все наши надежды, само наше будущее на детские сказки, на провальную глупость?"
   - "Но ты всем сердцем желаешь, чтобы мы могли это сделать."
   Он резко остановился, пронзая её взглядом. - "Ты меня вообще слушаешь? Все эти таинственные загадки, весь этот очаровательный гламур, красота древних песен, знамёна почитаемых мёртвых . . . это просто ловушка, западня. И как же ты смеешь пытаться засунуть наши шеи обратно в эту петлю?"
   - "Прости," - ответила Джейм, говоря от всего сердца. - "Очень сложно продолжать сохранять веру, когда всё вокруг ей препятствует. Я не стану тебе говорить, во что тебе следует или же не следует верить. В конце концов, возможно, твоя реальность и вправду отличается от моей."
   - "Но ты существуешь! А . . . а . . . не должна."
   - "Ну, я всё же не собираюсь складываться калачиком и укатываться подальше."
   Уголь пнул камень. - "А теперь вы надо мною смеётесь."
   - "Правда же, нет. По крайне мере, по-крупному. Это тяжёлые времена для жизни, во что бы кто бы ни верил. Возможно, ты прав. Возможно, мы с Тёмным Судьёй - просто реликты прошлого, бесполезные в нынешнем мире. Но мы - те, кто мы есть."
   - "А," - сказал он с отвращением и отступил к своей походной постели. - "Будьте, кем пожелаете."
   Джейм со вздохом закаталась в свои одеяла, а затем малость раскрутилась, чтобы Жур сумел зарыться в постель рядом с ней. Она прихватила Угля вместе с собой отчасти и для того, чтобы он донёс вести о её занятиях обратно в замок, который слишком долго пребывал в неведении. Но кроме того, она также хотела увидеть его реакцию.
   Пока что, не слишком хорошую.
   И они ещё даже не добрались до обсуждения Земляной Женщины.

III

   - "ВО ИМЯ ПОРОГА, что это такое?" - спросил Уголь, нарушая долгое молчание.
   Стояли сумерки следующего дня, они снова шагали по Речной Дороге, на которую возвратились вскоре после полудня. По окружающей местности Джейм сделала вывод, что они преодолели меньшее расстояние, чем она на то рассчитывала, и гадала о том, не мог ли Тёмный Судья каким-нибудь образом им воспрепятствовать. Такое злобное вмешательство было вполне в его духе. Подавленная, мрачная Лира сохраняла желанное молчание. Уголь также отмалчивался. Лишившись верхового мерина, и не желая ехать верхом на корове, хотя Благо трусила прямо за ним, влажно и нежно дыша ему в затылок, в этот раз это он оказался пешим ходоком.
   Прямо по курсу с дерева свисала тёмная фигура, её ноги чуть задевали макушки сорняков, взметнувшихся меж камней Речной Дороги. Налетевший ветерок подхватил её и развернул, медленно, осторожно, как будто, чтобы только предупредить об их появлении.
   - "Это колдовской страж," - ответила Джейм. - "Один из покойных мерикит. Живые или же нет, все члены сообщества служат его благу. Этот страж обнаружит любой чужеродный металл, вроде заклёпок нашей упряжи или стали оружия."
   - "Но это . . . это . . ."
   - "Труп, всё верно. Запечатанный воском в оболочке из варёной кожи. Заметь, что рот и ноздри остались открытыми, чтобы улавливать наш запах."
   - "Я так и понял," - сказал Уголь, выглядя довольно-таки нездоровым. Для него, разумеется, несожжённые мёртвецы были просто жуткой мерзостью.
   Джейм прикоснулась к мотающейся фигуре, чтобы прервать её вращение.
   - "Родич," - обратилась она к ней на мерикитском. - "Я твоя сестрица-землячка, возвращаюсь обратно. Позволь нам пройти. А теперь, вон туда. Уголь, идёшь?"
   - "Да -- хотя, куда именно, расскажите мне сами."
   Джейм только фыркнула. - "Какое доверие."
   Они двинулись дальше. Нижний двор Киторна опоясывала изгородь из буйно разросшихся кустов облако-колючек, чьи трёхдюймовые иглы тянулись наружу, как будто желая задержать проходящих. Вот и башня сторожки. Вверх по дороге лежал и сам замок, заброшенные руины. Во внутреннем дворике полыхали голубые огни.
   Джейм замедлила шаг, осторожно оглядываясь. Она должна была вспомнить.
   - "Что такое?" - спросил Уголь.
   - "Прочь с дороги. Живо."
   Они забрались в подлесок напротив Киторна, все, кроме Блага, которая остановилась попастись у обочины.
   БУУМ-Вах-вах . . .
   Барабаны, спускаются вниз по дороге из деревни мерикит. Факелы метали свет и танцующие тени в тёмные ложбины между холмами.
   БУУМ-Вах-вах, БУУМ!
   - "Я просто дура," - заметила Джейм.
   Уголь бросил на неё косой взгляд. - "Я уже в курсе. И почему в этот раз?"
   - "Я настолько увлеклась Тагметом, что позабыла мерикитский календарь. Сейчас шестьдесят шестой день лета. Солнцестояние."
   Чинг . . .
   Приближались колокольчики, множество колокольчиков, звеня в унисон.
   В сторону путников вниз по дороге рысил старый, полуобнажённый мужчина. Его груди, сделанные из козьего вымени, мотались под распушенными, седыми волосами, хлопая по татуированной коже, добела натёртой пеплом. Ряды колокольчиков, привязанные к его лодыжкам изливались пронзительным звоном при каждом его шаге.
   Чинг, чинг . . .
   Следом за ним, гуськом продвигалась странная процессия: сначала, раздутая пародия на женщину, затем ещё один вымазанный в пепле старец, потом юный парень в гирлянде из капающих водой водорослей, снова старец, волосатый мужчина с украшением из трепещущих чёрных перьев, и ещё один старец.
   Чинг, чинг, чинг . . . продолжали звенеть маленькие колокольчики, прицепленные к ногам старика.
   За ними следовали и другие, освещённые факелоносцами. Двое были молодыми мужчинами, один, с мрачной гримасой, носил красные бриджи, другой, радостно-возбужденный, с пылающими глазами, был облачён в зелёное. Им на пятки наступала большая фигура, закутанная в чёрный плащ. Следом шагала остальная мужская часть мерикитского племени, сначала мужчины, а затем и мальчишки, которые чуть приотстали, как будто стараясь оставаться незамеченными, но при этом возбуждённо болтающие друг с другом подобно стайке воробушков.
   Буум! снова вступили барабаны, которые несли позади. БУУМ-Вах-вах, БУУМ!
   Лира буквально подскакивала от возбуждения, создавая свой собственный маленький шторм праздничного восторга среди листьев. - "Ох, пойдём к ним, пойдём к ним!"
   Джейм заставила её пригнуться. - "Тихо."
   Мерикиты заметили Благо. От толпы отделился мужчина, набросил верёвку вокруг её шеи, и повёл обратно в деревню. В этот раз на ноги едва не подскочил Уголь.
   - "Они же её воруют!" - запротестовал он, когда Джейм его придержала.
   - "Ну конечно, воруют, но мы вернём её обратно. Я тебе обещаю."
   Когда вся процессия завернула под сторожку и ушла вверх по дороге к Киторну, путешественники вылезли из кустов. Напуганный шумом Жур старался держаться поближе к пяткам Джейм. Череп и Бел, однако, потихоньку ускользнули прочь, вероятно, до того момента, как они снова понадобятся.
   Дорога вела дальше на север, извиваясь меж холмовых пиков и ложбинок, пока в поле зрения не появилась мерикитская деревня, примостившаяся на вершине холма в точке слияния Серебряной и одного из притоков. На самой макушке холма расположилось крупное круглое сооружение с соломенной крышей. Под ним, деревянный частокол оборонял нижний пояс поселения. За обточенными столбами, под куполом темнеющего неба, стреляющего редкими веснушками звёзд, полыхали костры. Изнутри доносился рокот множества возбуждённых голосов. Джейм пришло на ум, что она понятия не имеет, чем занимаются женщины, пока их мужчины гарцуют перед своими богами во внутреннем дворике Киторна. Возможно, сегодня вечером она это выяснит.
   Они пересекли Серебряную и вскарабкались по холму к воротам деревни, которые стояли нараспашку. Внутри, дощатые дорожки вились меж многочисленных холмиков, на верхушках которых красовались ухоженные карманные садики, или пасущиеся козы, или, порой, ввиду сломанных загородок, и то, и другое. Сквозь отверстия в крыше сочились струйки дымков. А из притопленных в почве дверных проёмов землянок изливались озёра тёплого света и поднимался изумительный запах готовящейся стряпни. У Лиры заурчало в желудке. Нос Жура отчаянно дёрнулся.
   Из глубин ближайшего домика на деревянный настил метнулись две девочки.
   - "Любимчик, Любимчик, Фаворит!" - завизжали они от восторга и бросились в объятия Джейм.
   Следом за ними вверх по ступенькам поднялось двое взрослых, пухлая блондинка и высокий брюнет.
   - "Наконец-то вернулась, да?" - одарил её щербатой улыбкой второй и крепко хлопнул по плечу. - "Самое время."
   - "Привет, Па [Da от daddy - папа]. Я малость устала от жаркой погоды."
   - "А я слышала, что дальше на юг она стоит круглый год," - сказала первая мерикитка, заключая Джейм в мягкие, как подушки, объятия. - "И они там никогда не видели снега? Изумительно. И ненормально."
   - "О чём они говорят?" - прошипел ей Уголь. Он, разумеется, не понимал мерикитский.
   - "О погоде. Привет, Ма. Что происходит?"
   Ближе к центру деревни, многочисленные факелы покачивались над суетящимися взад-вперёд фигурами. К зажигающимся звёздам небесного свода взревело пламя костра, приветствуемое радостными выкриками.
   - "Таинства женщин," - ответила Ма с ухмылкой. - "Даже все мальчишки ушли, кто-то в Киторн, остальные - поиграть друг с другом в холмах."
   - "И что же тогда остаётся делать нам с тобой?" - спросила Джейм Па.
   - "В особых случаях, Бабка Сид позволяет мне сменить свою форму. Ты являешься нашим Любимчиком, но она может также даровать тебе некоторые привилегии."
   Джейм кивнула в сторону Угля. - "А моему другу?"
   - "Спроси у Верховной Бабки. Хотя, если она откажется, готовься увидеть, как его выдворят прочь под градом кухонных принадлежностей."
   Па и Ма зашагали по дорожке, взявшись за руки, их близняшки неслись перед ними. Три кенцира двинулись следом, Лира с охотой, Уголь с беспокойством.
   - "Высокий, это же женщина?" - спросил Уголь, стараясь говорить потише.
   - "Всё верно, но ведёт жизнь мужчины по личному выбору."
   - "И у них есть дети?"
   - "Да. Мерикитские матери выбирают отцов своих детишек по своему собственному желанию. Потомство, как и вся остальная собственность принадлежит только им. Ма - это жина-в-доме [lodge-wyf]. Па - её муж-по-дому [housebond]."
   - "О."
   [Небольшое пояснение: 1) Gran Cyd - Верховная Бабка Сид. Gran - бабка, а Grand - главный, важный. 2) Housebond - муж-по-дому. Husband - муж, супруг. Старо-норвежский (13 в): husbondi (hus "house - дом" + bondi "peasant - крестьянин, бонд") - хозяин дома. Т.е. housebond начальный вариант husband. 3) Wyf - жина. Wife - жена, супруга, старо-ирландский: wif, читается так же как wyf. 4) Lodge - домик, хатка, нора].
   Все деревенские женщины собрались вокруг открытого пространства перед домиком Верховной Бабки Сид. Некоторые вскарабкались для лучшего вида на ближайшие холмики. Остальные столпились на дорожке и встали по периметру арки площадки. Радостное бормотание внезапно умолкло и все начали хлопать.
   Дверь домика распахнулась. Под перемычкой, меж стоек, сверкающих золотой и серебряной инкрустацией, появилась высокая женщина. Рты многочисленных иму, вырезанных рядами на внешней стене, казалось, разинули рты и запели в приветствии:
   . . . аххххх . . .
   Свет огней заставлял пламенеть угольки в завитках её длинных, ярко-рыжих волос. Лицо, которое она вскинула вверх, чтобы улыбнуться своим зрителям, было широким и ровным, с белым лбом и дымчато-зелёными глазами, что тлели огнями даже в тени. Когда она поднималась по ступенькам, то, казалось, взбиралась из лона самой земли, воплощённое бессмертие. Её роскошная мантия и парадный костюм шелестели при движении вышивкой золотой нитью. Ещё больше золота полыхало огнём в виде кручёных браслетов, извивавшихся вокруг её шеи, обнажённых предплечий и запястий.
   Её улыбка ещё больше усилилась, когда она увидела Джейм. Разделяющие их женщины расступились в стороны, всё ещё хлопая и ухмыляясь. Они обнялись. Поскольку мерикитская королева была на добрые полторы головы выше кенцирки, лицо Джейм оказалось прижато к могучим грудям. От них пахло сладким дымом и тёплым молоком.
   - "Всё такая же костлявая," - заметила Верховная Сид, разрывая объятия, чтобы оглядеть её с расстояния вытянутой руки. - "Ты недостаточно питаешься, детка."
   Джейм скорчила рожу. - "Как найти время? А это мои сотоварищи, ищущие вашего гостеприимства."
   - "Добро пожаловать, дочка," - обратилась мерикитская королева к Лире, которая пялилась на неё в благоговейном потрясении, разинув рот. - "Оставайся столько, сколько сама пожелаешь. А что касается тебя . . ."
   Её пристальный взор сместился к Углю, который ответил мрачным взглядом. Джейм полагала, что он точно так же ошеломлён, куда уж без этого, но не в его натуре было это показывать.
   - "Ну, и что же нам с тобой делать? Мои женщины, что вы скажите?"
   - "Он же мужчина," - выкрикнул кто-то. - "Гнать его прочь!"
   - "Мужчина, но не мерикит," - крикнул кто-то ещё.
   - "Ну, тогда, пускай сменит форму!" - это, несомненно, Па. - "Сделаем его женщиной!"
   - "Да, да, да!"
   - "Да будет так," - сказала Верховная Сид с улыбкой.
   Они ринулись на Угля, который отшатнулся назад, рука упала к ножу. Джейм схватила его за запястье. С явным усилием, он всё же расслабился.
   - "Всё в порядке," - сказала она ему в ухо. - "Я думаю."
   Разные женщины принялись стаскивать с себя предметы одежды, которые посчитали наиболее женственными. Одна предоставила юбку, расшитую серебреным бисером, другая - просторную блузу, третья - что-то очаровательное из бледно-розовой кожи. Уголь только стискивал зубы, пока они сдирали прочь его верхнюю одежду и переодевали его заново. Когда дело было окончено, они расступились. Он окинул яростным взглядом свой новый наряд и раздражённо подтянул повыше юбку, которая низко осела на его узких бёдрах.
   - "Ты не должен никому рассказывать ни о чем, что здесь случится," - предупредила его Джейм.
   Он выплюнул изо рта ленточки для волос и пронзил её убийственным взглядом. - "Неужели вы думаете, что я на это пойду?"
   - "Тсс. Начинается."
   Вниз потянулись руки и затащили кенциров на крышу домика-землянки. Как только они устроились, кто-то начал бить в маленький барабан, ещё несколько заиграло на трубах. Сверхъестественно-жуткие, пронзительные звуки музыки поднимались во мраке, приветствуя бледный на фоне света костра диск полной луны, которая только-только появилась над плечами восточных Снежных Пиков.
   Пламя подпрыгнуло. Перед громадным кострищем теперь сидела, скрестив ноги, усохшая, укутанная вуалью фигура, хотя никто не заметил, откуда она появилась. Её глаза полыхали словно дырки пробитые сквозь её череп к огню позади.
   - "А теперь, будьте внимательны," - сказала она высоким, удивительно знакомым голосом, - "и я поведаю вам историю о ваших богах, Четверых, на то я и Сказительница, и каждый очаг есть мой храм и святилище."
   Джейм шевельнулась.
   - "Ты её знаешь?" - прошипела Лира.
   - "Да. Это же Бабуля Сидящая-у-Огня, из Южных Пустошей. Странно обнаружить её здесь. А может, и нет."
   - "Давно, давным-давно, был один большой город и жила там маленькая девочка."
   Кто-то вручил Бабке Сид кожаный мешок. Она вытащила наружу тряпичные куклы и принялась бросать их в толпу наугад. Вверх взметнулись руки, ловя их в полёте. Победившие женщины ринулись на открытое пространство.
   - "Теперь, вы можете и не знать, что это был за город. Подумайте о множестве, великом множестве людей, живущих на головах друг у друга. Ох, какой шум! Какое смятение! О, вы могли бы даже не знать, кто обитает непосредственно рядом с вами, или вашими детьми, или же любовниками."
   Часть младших женщин заколебалось, но их старшие товарки играли в этой мистерии уже множество раз. Они взгромоздились горой друг на друга, пока зрители развлекались экспромтами бормочущих голосов, что перекликались надуманными протестами:
   - "У меня в ухе твой локоть!" - "Кто там тычет надо мною шестом?" - "А кто-то забыл натянуть сегодня подштанники."
   - "Хаа'рамм!" - звучно прочистила горло Бабуля, сплюнув на землю пылающие угольки. - "Маленькая девочка, я сказала."
   Толпа справа расступилась и на открытое пространство вытолкнули фигурку с рыжевато-коричневыми волосами.
   - "Это Прид," - сказала Джейм Лире. - "Я надеюсь, что вы двое подружитесь."
   - "Ох, какой милой она была, и какой невинной."
   Женщины разразились гиканьем. Прид скорчила рожу. Джейм задумалась о том, как мерикитская девушка уживается сейчас с Хатчем, нынешним неохотным Любимчиком, который был влюблён в неё с детства. В конце концов, он был воплощением мужской плодовитости для всей деревни на протяжении последнего года, точно так же, как и она, Джейм, была до него.
   - "Много поклонников было у девушки, но она всех их отвергла."
   Женщины засуетились вокруг Прид. Некоторые протягивали к ней руки, как будто предлагая богатые дары или сладострастные объятья. Другие же тёрлись о неё подобно кошкам в охоте, пока она не прогнала их всех прочь яростными шлепками.
   - "Но, наконец-то, явился один, прекрасней всех остальных."
   Уголь сел прямо. - "Это же моя одежда!"
   Облачённая в неё женщина важно прошествовала через открытое пространство под кошачьи выкрики зрителей. Это была Ма. И судя по её округлой и полной задней части, Углю весьма повезёт, если он сумеет получить свои брюки назад не распоротыми по швам.
   - "Он её ошеломил, и она его выбрала."
   Прид и Ма спустились по лестнице в домик Бабки Сид. Как только дверь захлопнулась, наблюдатели принялись с энтузиазмом стонать и пыхтеть. Лира выглядела озадаченной. Уголь залился краской.
   Дверь снова открылась и наружу выскользнула Прид, встречаемая аплодисментами. Она бросила свою тряпичную куклу Бабке Сид. В воздух взлетели новые куколки, когда начался отбор актёров мистерии [celebrants - букв.: священники] для следующего акта действа. Прид прорвалась сквозь толпу и бросилась в объятия Джейм.
   - "Муж-по-дому! Наконец-то!"
   - "Привет Прид. Это Лира. Лира, это моя жина-в-доме, Прид."
   - "О-о," - потрясённо выдавила Лира.
   - "Веришь или же нет," - сказала Джейм, - "Но я могу всё объяснить."
   - "Хаа'рамм! И от сего момента, многих любовников она брала, и многих мужей-по-дому, но последних только поочерёдно, что и стало обычаем в это время, в этом месте."
   Женщины потянулись цепочкой перед Бабкой Сид, прихорашиваясь, флиртуя, пока она, прижав один палец к губам, устроила комичное шоу, как будто их сортирует.
   - "Оцените моё великолепное одеяние!" - позвал кто-то сбоку и несколько женщин процессии замахало своими широкими юбками.
   - "Оцените мои роскошные, прекрасные волосы!"
   Старуха принялась ерошить свои короткие, седеющие локоны, пока они не встали торчком словно ворс чертополоха.
   - "Взгляните на мой большой, прекрасный . . ."
   - "О, о . . .!" - закричали все остальные, сотрясаясь от смеха.
   Одна из женщин сложила лодочкой руки у промежности, как будто удерживая значительный вес, и принялась покачивать бёдрами. Вторая сплела свои пальцы вместе заметно повыше. Третья сделала вид, как будто укачивает у своей груди нечто тяжёлое и толстое. Его предполагаемый вес заставлял её неуклюже пошатываться взад-вперёд.
   Уголь издал придушенный звук. Когда Джейм бросила на него косой взгляд, то увидела, что изо всех сил пытается проглотить смех, возможно, только лишь потому, что Верховная Сид достала воображаемую мерную ленту и принялась торжественно измерять каждый предлагаемый воображаемый член. Она и забыла, что кендары отслеживали родословную по женской линии. Так что Уголь, вероятно, вырос с чувством глубочайшего почтения к сильным, крупным женщинам.
   - "Минули годы. Она богатела, каждый новый муж-по-дому одаривал её ценностями, а ещё большие она прибавила своими собственными трудами. А затем, однажды на рынке, она увидела красивого юношу, и влюбилась, и соблазнила его."
   Кто-то бросил Джейм куклу. Она спустилась вниз, неуверенная, что следует делать, но зрители стали подсказывать, а Бабка Сид принялась флиртовать. Ответные движения Джейм скользнули в танец, изображающий любопытство и влечение, переходящие в ухаживание.
   Осторожнее, осторожнее . . . подумала Джейм.
   Это не Рес-аБ'Тирр, а это не праздные гуляки по тавернам, явившиеся ради вечернего представления, даже не подозревая о том, что рискуют своим душами. И уж тем более, это не пульсирующее сердце кенцирского храма, хотя сейчас она также находилась на священной земле и ощущала, как вокруг неё волнуется сила.
   Они с Бабкой Сид принялись танцевать. Для такой крупной женщины, мерикитская королева была удивительно проворной. Не зная Сенеты, она как будто бы инстинктивно следовала за Джейм через множество запутанных па, разражаясь хохотом, когда её навыки её подводили. Вновь заиграли барабан и труба.
   Тап, тап, тап . . .
   Ноги забили о землю в точном совпадении с ритмом, и на открытом пространстве, и на забитых толпою краях.
   Трубы взревели вихрями звуков, что помчались вдогонку улетающим в небо искрам костра, и танцующие закружились под музыку, всё быстрее и быстрее, пока внезапно не рухнули друг другу в объятья и не остановились.
   - "Вниз," - шепнула мерикитка в ухо Джейм, её голос дрожал от восторга или же чего-то ещё.
   Они спустились по лестнице в домик.
   - "И изо всех её мужей-по-дому," - сказала за их спинами Бабуля, - "он был её Любимчиком-Фаворитом."
   Двери закрылась. Джейм обнаружила себя стиснутой крепкими руками, её рот прижимается к сладким губам. Дыхание королевы пахло острыми пряностями. Её язык был на вкус словно мёд. А её полные груди держали на себе весь мир. Она пробежалась ладонями вниз по бокам Джейм, обхватила её ягодицы и притянула к себе. Джейм буквально растаяла в объятиях. Здесь и сейчас, это была скорее богиня, чем простая женщина, второй лик Костяного Ножа, страстная, плодовитая мать.
   - "Очнись," - выдохнула Верховная Сид в её рот. - "Ты не можешь оставаться этакой Ледяной Девой вечно."
   Рядом с ними стояла Бабуля Сидящая-у-Очага, её пылающие огнями глаза едва доставали мерикитке до локтя, глядя на них косовато, но настойчиво.
   - "Я сказала, `Он был её Фаворитом, но он вскоре умер.'"
   Бабка Сид со смехом выпустила Джейм из объятий и толкнула её к лестнице. Джейм, запинаясь, вскарабкалась по ступенькам, толчком распахнула дверь и вывалилась на открытую площадку. Её приветствовали тлеющие глаза сидящей у костра Бабули, и крики дожидающихся женщин.
   Барабан ускорил свой ритм. Пытаясь за ним угнаться, она заковыляла вдогонку за своими разбежавшимися мыслями. А когда, наконец-то, выправилась, то окунулась в дикую музыку, что подсказывала ей скакать и кружиться. Это было безумие жара, танец смерти, что пыталась одолеть границу жизни.
   Быстрее, быстрее . . .
   Площадка завертелась вокруг неё яростным вихрем, в то время, как барабан загремел непрекращающимся рокотом. А затем, внезапно, он замер. Как и она, тяжело хватающая ртом воздух, но настолько туго закрученная спиралью, что решила, что сейчас разлетится на части. Затем, с громким криком, она распрямилась в прыжке, который бросил её через половину площадки, почти в пламя костра. Там она рухнула на землю, тяжело дыша. На мгновение, установилась потрясённая тишина. А затем кто-то разразился аплодисментами, ему вторили остальные зрители. Джейм поднялась и отвесила им нетвёрдый поклон, а затем возвратилась к своим друзьям на верхушке холма. Лира встретила её смехом, чуть глуповатым от облегчения.
   - "Ох, ты была такая забавная! Пока . . . пока . . . но с тобой всё в порядке."
   - "И таким образом, она потеряла свою единственную истинную любовь, но с нею остался её единственный ребёнок, сын."
   Джейм вытащила из-за пояса куклу и уронила её в подол Лиры.
   - "Твоя очередь."
   Остальные женщины отступили с площадки, оставляя Бабку Сид в одиночестве. Все глаза ожидающе обратились на кенцирскую девушку.
   - "Но, но . . ." - замямлила Лира.
   - "Иди же!" - зашипела ей Прид. - "Просто делай, что они велят. Это же просто!"
   Когда Джейм перевела сказанное, Лира сглотнула и спустилась на площадку.
   - "Ну, конечно же, она его избаловала."
   Бабка Сид стащила с себя свои золотые витые браслеты и навешала их на Лиру, которая закачалась под их весом.
   - "Но имея столь многое, он возжелал ещё большего. - `Вся её собственность перейдёт в мои руки, как только она умрёт,' - сказал он себе. - `И, возможно, уже скоро!'
   - "Но наша леди была совсем не глупа. - `Увы!' - сказала она самой себе, - `Это разбивает матери сердце, но или он должен уйти, или же я.'
   Бабка Сид изобразила как энергично копает лопатой в земле рядом с лестницей. Женщины хрюкали с каждым замахом. Сид склонялась всё ниже и ниже, приостановилась, чтобы вытереть брови, а затем снова продолжила.
   - " `Жила-была женщина, которая выкопала могилу своему сыну,' " - пробормотала Джейм, цитируя что-то, слышанное много, много лет тому назад.
   Мерикитка сделала паузу, словно собираясь полюбоваться делом своих рук.
   - "Давай же, давай," - выдохнула Прид, склоняясь вперёд, к ней присоединились и другие зрители.
   Лира бросила на них озабоченный взгляд, охваченная неуверенностью, но их понукания были совершенно безошибочными. Она шагнула за спину Бабке Сид и осторожно её подтолкнула. Мерикитская королева издала недостойный её статуса пронзительный вскрик и соскочила в лестничный колодец.
   - " `И когда дело было сделано, он похоронил её в этой яме.'"- Ну, конечно. Это и вправду история о Четырёх, о том, каким образом Матушка Рвагга стала Земляной Женщиной.
   Лира с визгом отскочила назад. Земля у неё под ногами начала вспучиваться. Наружу высунулась когтеобразная кисть, под зазубренными ногтями которой чернела земля. За нею последовало широкое, измазанное полосками слякоти лицо.
   - "Я не опоздала?" - прохрипела Земляная Женщина, яростно отплёвываюсь от грязи. - "Тса . . . эти мужчины! Они целую вечность ковыряются с любыми делами, кроме только постельных."
   Костёр ярко вспыхнул. Когда пламя опало, Бабуля Сидящая-у-Очага пропала. Это, предположила Джейм, отмечало собой окончание женских мистерий, или, возможно, всё-таки не совсем. Порядка дюжины мерикиток выпустило на площадку своих малышей. Хотя она совершенно не разбиралась в подобных вопросах, Джейм решила, что этим младенцам было порядка восемнадцати месяцев, они уже вырывались из рук матерей и ковыляли по кругу, фыркая и смеясь от восторга. Призывно машущие руки заставили Джейм подняться. Она спустилась вниз и присоединилась к топчущейся на месте миниатюрной толпе, ступая как можно более осторожно, чтобы никого не затоптать.
   Что за дела, во имя Порога . . . ?
   Из своего домика появилась Бабка Сид, державшая на руках ребёнка с дымчатыми волосами. Она тепло улыбнулась Джейм.
   - "Видишь, мой Любимчик? На нас и в самом деле сошла благодать."
   - "О," - потрясённо сказала Джейм. - "Так это . . ."
   - "Да. Твои дочки."
   Все они повернулись в её сторону. Неустойчивые шажки привели детей к её коленям, за которые они ухватились, сияя на неё улыбками и блестящими серыми глазами. Она ерошила им волосы. Их щёчки грели ей пальцы теплом, а задранные кверху лица переполнялись восторгом.
   - "Ээ . . ." - выдавила из себя Джейм. Дети никогда не играли в её жизни особой роли. - "Они . . . они просто прекрасны."
   Она прикоснулась к дочери королевы. Та улыбнулась на неё яркими, серебряно-серыми глазами, но было и что-то ещё, более неуловимое, и более тревожащее, что заставило её бросить быстрый взгляд на мерикитку.
   - "Сид . . ."
   - "Тсс. Не сейчас."
   БУУМ-Вах-вах-ва-буумп . . .
   Мужчины возвращаются из Киторна. Их факелы заизвивались вверх по темнеющему холму огненным потоком и втянулись в распахнутые ворота. Женщины разбежались в стороны, волоча за собой своих дочурок и подавляя хихиканье. На площадку вырвался Чингетай. Его широкая, обнажённая грудь была вымазана углём для изображения Сгоревшего Человека, роль которого он разыгрывал в замковом дворике. Когда он по ней хлопнул, сквозь облако пыли показались сложные, синеватые татуировки.
   - "Моя консортка и жина-по-дому!" - Он широко раскинул свои мускулистые руки, чтобы её обнять, но затем позволил им опуститься, когда увидел, что она держит ребёнка. Королева передала девочку Матушке Рвагге, которая унесла её в домик, бросая мрачные взгляды через плечо.
   - "Мой муж-по-дому. Здравствуй."
   Чингетай потянулся за спину и выдернул вперёд мрачного, подавленного Хатча с подбитым глазом, который быстро отвернулся в сторону. - "Представляю тебе Любимчика Земляной Женщины, снова завоевавшего её расположение!"
   - "Ой." - Руки Прид взлетели к лицу, зажимая ей рот. - "О, нет." - Затем в её глазах замерцали гневные искры. - "Ох, Хатч, после того, как я дожидалась тебя весь минувший год, тебе настолько сильно понравились твои привилегии Фаворита? Ну, тогда наслаждайся ими, но от меня ты ничего не получишь!"
   - "Прид, подожди . . ."
   Но она развернулась и умчалась в ночь.
   Хатч развёл руки в беспомощном жесте. - "Я пытался поддаться," - сказал он, переводя взгляд с Бабки Сид на Джейм и обратно. - "Но Претендент ударил меня осколком скалы, а затем оскорбил . . . ну, и что мне же оставалось делать, кроме как врезать ему по лицу? Я-я думаю, что я его убил."
   Чингетай хлопнул его по плечу. - "Кроме того, он был недостойным. Гордись, парень! Ого-го, сегодняшней ночью ты будешь предметом зависти всей деревни!"
   - "Не всей." - Супруга окинула его сдержанным взглядом. - "Мы, женщины, порой видим вещи . . . по-другому."
   - "И это, с какой-то стати, наша вина?"
   - "Разве я так сказала? И всё же, подумай: ты говоришь от лица всего племени?"
   - "Да, в подобных вопросах," - резко ответил вождь, не встречаясь, впрочем, с нею глазами.
   Мимо них засуетились женщины, спеша в общую залу, неся с собой котелки, сковородки и подносы, забитые парящей едой.
   - "А теперь мы отпразднуем!" - провозгласил Чингетай, отворачиваясь в сторону и с явным облегчением следуя за остальными.
   - "Мой муж-по-дому просто глупец," - грустно сказала Бабка Сид, наблюдая, как он уходит. - "Кроме того, его мать прибыла из соседнего племени, где женщины пребывают в меньшем уважении, чем в нашей общине. Наши обычаи далеко не всегда его радуют. И то, что его младшая сестра досталась в качестве Ледяной Девы Съеденной Однажды также не помогает."
   Из теней появился Уголь, снова облачившийся в свою собственную одежду. Однако, как Джейм того и опасалась, Ма распорола ему брюки на задней части. Подобно большинству кендаров он носил под ними только лишь набедренную повязку, и, хотя и засунул внутрь края своей куртки, должен был определённо чувствовать некоторый сквознячок.
   - "Ты сказала, что поговоришь с кем-нибудь насчёт Блага."
   - "Ах, да. Конечно. Сид . . ."
   Мерикитская королева улыбнулась. Джейм и забыла, что она, как и её консорт, знали кенский. - "Это насчёт той отбившейся от стада коровы, которую Чингетай привёл в деревню? Тогда, вам нужно будет спросить у него. Налёты на скот - в его ведении."
   Джейм с Углём перехватили Чингетая снаружи залы, любопытные Лира и Жур увязались за ними, держась на безопасной дистанции. Мерикит всё ещё казался несколько потрясённым и не склонным к разговорам, но Уголь его обогнал и встал у него на пути.
   - "Я хочу обратно свою корову," - сказал он, сверля гиганта взглядом.
   Джейм на мгновение подумала, что Чингетай его ударит. И что же ей сделать? Поставить холмовику подножку? Перехватить его руку, когда он замахнётся, надеясь вывести его из равновесия? Шагнуть между ними и рискнуть целостью своей головы?
   Но затем Чингетай всё же совладал с собой и разразился громогласным хохотом.
   - "Когда скот скитается без присмотра, парень, то им владеет нашедший."
   - "Эта корова носит телёнка от быка яккарна."
   - "Правда? А, ну, тогда нам обоим не повезло. Ты когда-нибудь видел самку яккарна? Даже новорождённые, они просто огромны. Одомашненная корова может буквально взорваться, рожая такое."
   - "А если телёнок окажется самцом?"
   - "Это окажется крайней редкостью, и, разумеется, не менее фатальным. Если молодые самки яккарна просто большие, то только подумай, насколько огромными должны быть самцы."
   - "Но их производитель не был . . ."
   Джейм поспешно вмешалась: "Если всё сказанное правда, то почему бы вам просто не отдать нам нашу корову и не избавить себя от проблем?"
   Чингетай поскрёб свой бородатый подбородок. - "А что, действительно, почему бы и нет. Отлично. Я её верну."
   Когда же он повернулся, чтобы удалиться, Уголь выпалил с едва сдерживаемой яростью, - "Этот чёртов бык. Если он уже, по сути дела, прикончил треть нашего стада, мы должны убить его или, хотя бы, отогнать подальше, пока он не добрался до оставшейся части."
   Чингетай с потрясённым видом крутанулся обратно. - "То есть у вас есть бык яккарна, который продолжает увиваться вокруг ваших коров?"
   - "Да," - сказал Уголь, игнорируя попытки Джейм заткнуть ему рот. - "И он изрядный вредитель, просто чума."
   - "Но . . . но . . . это же замечательно! О, что это будет за охота, достойная тысячи песен от будущих поколений!"
   - "Если только мы её дозволим," - заметила Джейм. - "Помните, Тагмет на кенцирской земле. Даже не смейте устраивать к нам рейд за скотиной."
   Уголь тут же вмешался. - "И что вы готовы предложить нам в обмен на подобную охоту?"
   Мерикит поглядел на него с зарождающимся уважением. - "А что вы хотите?"
   - "Коров на замену тех, которых нам будет стоить эта рогатая угроза. И хорошего быка -- проверенного производителя, разумеется."
   - "Договорились."
   Чингетай сплюнул на землю и растёр плевок, чтобы скрепить сделку. Уголь сделал то же самое. Мерикит, кивнув, развернулся и скрылся в дверях залы.
   - "Уголь . . ."
   - "Что? Думаете, вам бы удалось заключить лучшую сделку?"
   - "Нет, но . . ."
   Джейм только сейчас осознала, что на самом деле не хочет, чтобы быка яккарна убили. Воспоминание о том, как он оседлал корову, было чем-то действительно стоящим.
   - "А когда Чингетай обнаружит, что его трофейный самец - лилипут," - сказала она вместо этого, - "сдержит ли он своё слово?"
   Уголь пожал плечами. - "Вы знаете этих людей лучше, чем я. Нам остаётся только надеяться."
   - "Ступай-ка за ним," - велела Джейм Лире, когда кендар последовал за мерикитом вовнутрь. - "И постарайся не дозволять ему ввязываться во всякие драки."
   Лира потрясённо на неё уставилась. - "Как?"
   - "Понятия не имею. Может, падая в обморок?"
   Когда они исчезли, она осталась стоять, слушая весёлый говор и шум в зале, стараясь держаться спиной к двери, чтобы не повредить своему ночному зрению, хотя, это едва ли было особо необходимым, поскольку полная луна уже высоко вскарабкалась на небо. Вот оно. Бледный овал лица, отпрянувший обратно в дверной проём соседнего домика. Джейм двинулась в его сторону.
   - "Прид," - тихонько позвала она вниз, в полумрак.
   Девушка мерикитка высунулась наружу. Даже при лунном свете, Джейм заметила, что её лицо распухло от слёз. Она, запинаясь, вскарабкалась по ступенькам и, всхлипывая, бросилась в объятия Джейм. Джейм её поддерживала.
   - "Быть Фаворитом не так уж и просто," - пробормотала она в растрёпанные волосы девушки. - "Деревня многого ожидает, как и Четверо. Хатч делает то, что должен."
   - "Н-некоторые девушки говорят, что я просто дура, если не ж-желаю им делиться. Это ненормально и неестественно, говорят они, как и я-я сама."
   - "Сомневаюсь, чтобы Бабка Сид, или Ма, или Па скажут подобное. Твой возлюбленный весьма привлекателен. Мне вот кажется так, что твои бывшие подружки просто ревнуют и завидуют."
   - "Ой ли?" - с сомнением заметила Прид. - "Но он не должен был снова выигрывать. О, как же он мог, после того, как я . . . как мы прождали так долго?"
   - "Ты убежала прежде, чем он успел всё объяснить. Претендент дрался грязно. И даже больше, чем это -- Хатч, ну, он весьма благоразумный мальчик. По-настоящему огорчённым я видела его лишь однажды, в нашу свадебную ночь, когда он решил, что я собираюсь причинить тебе вред."
   Прид отрывисто хихикнула.
   - "Да, это было довольно забавно, ну, или должно было быть, не перепей я той забродившей рыбьей мочи. Но сегодня вечером Претендент кого-то оскорбил. Я думаю, этим кем-то была ты, и дело, вероятно, касалось того же, над чем ты только что терзалась. И Хатч вышел из себя."
   - "Тогда . . . тогда это всё из-за меня?" - Прид отпрянула назад и вытерла нос рукавом. - "Ох, ну что за дурак!"
   - "Мужчины частенько в них превращаются, когда в кого-то влюбляются."
   - "Ну и что же нам делать?"
   - "Ждать ещё год, как мне кажется, если ты по-прежнему не желаешь делить своего партнёра с кем-то ещё. Ну же, ну же," - добавила Джейм, когда Прид снова разразилась слезами. - "Вы оба ещё настолько молоды, хотя, возможно, так и не думаете. И я могу сообщить, что ожидание делает некоторые вещи ещё слаще."
   - "А чего дожидаешься ты?"
   Хороший вопрос. Влюбись она в кого-нибудь настолько же сильно, как Прид в Хатча, стала бы она позволять чему-то вставать у себя на пути? Её ситуация была, по меньшей мере, столь же запутанной, как и у пары юных мерикитов, и даже больше того, если учитывать колоссальность возможных последствий. Джейм подумала об Отраве, Рандироке, Торисене. Каждый из них волновал её кровь. Вполне могло настать время, когда кому-то из их удастся внезапно воспламенить её вены. И что же ей тогда делать?
   - "Очнись," - сказала ей Бабка Сид. - "Ты не можешь оставаться этакой Ледяной Девой вечно."
   Но, почему бы и нет? подумала она сейчас с вызовом. Насколько же проще это было, насколько безопаснее. А впрочем, когда это прежде её жизнь отличалась и тем, и другим?
   - "Чего же я дожидаюсь?" - сказала она весёлым тоном и потянулась вперёд, чтобы хлопнуть Прид под подбородком. - "У меня есть ты, моя сладенькая жина-по-дому. Чего же ещё мне можно желать?"
   Прид отступила назад, надуваясь. - "А теперь ты надо мною смеешься, но тебя же здесь никогда не бывает. Мой домик будет казаться настолько пустым, когда Хатча нет, а я теперь поняла, что нам с тобой не удастся разделить ни очаг, ни постель."
   - "Возможно, у меня есть для этого решения. Лире нужно сбежать на некоторое время от своих родичей. Ты её приютишь?"
   - "О." - Прид немного подумала. - "Эта маска, что она носит -- она и вправду настолько уродливая?"
   - "Вовсе нет. Просто таким образом кенцирские женщины хайборнки скрывают свои лица."
   - "Ты - нет."
   - "Я отчасти плохо приспособлена к жизни в сообществе, как ты могла догадаться."
   - "Даже среди собственного народа?"
   - "Особенно там."
   - "Ну, она кажется милой, а мне всегда хотелось сестру. Да. Думаю, мне это очень понравится."
   - "Хорошо. А теперь мы можем наконец-то отпраздновать."
   Джейм приостановилась у дверей залы, пока Прид радостно устремилась вперёд, чтобы присоединиться к своей новой подруге. Общинный дом племени лежал по большей части под землёй, круглый амфитеатр, с глубокими, земляными скамейками, уходящими вниз почти до самого уровня воды, и склонными затапливаться каждой весной, когда Серебряная выходила из своих берегов. По задам каждого уступа выстроились сплетённые из ивовой лозы клетки, содержащие тёмные, сидящие фигуры: чтимые мертвецы племени, запечатанные в кожу и воск подобно колдовскому наблюдателю, что сторожил южные подходы. Если они сегодня вечером выйдут наружу, Уголь будет просто в шоке. Живые мерикиты собрались на скамейках, пируя и выпивая в радостном бормотании голосов. В общем и целом, Джейм посчитала, что Лира будет здесь счастлива, и, будем надеяться, не причинит своей юной хозяйке слишком много проблем.
   Рядом с костровой ямой на дне залы появился Чингетай и закричал, чтобы привлечь внимание. Когда его попытка провалилась, он засунул в рот пальцы и издал пронзительный свист. Народ зашикал друг на друга, чтобы лучше расслышать, определённо ожидая услышать нечто забавное.
   - "Мои мерикиты," - закричал он собравшимся, - "Я принёс грандиозные вести! В Заречье видели быка яккарна, и нам дано разрешение на него поохотиться! Кто из нас прежде видывал подобное чудо? Это поколение, несомненно, благословенно. Только скажите, только махните, и я поведу вас к славе!"
   Мужчины в толпе возбуждённо зашевелились. - "Да!" - выкрикнул кто-то.
   - "Да!" - "Да!" - "Да!" - подхватили остальные.
   К этому времени все они уже вскочили на ноги, радостно аплодируя.
   Чингетай расхаживал перед ними с важным видом и гордился сам собой.
   Джейм только вздохнула.

ГЛАВА VII Сплошное Неистовство

100--102-й день лета

I

   ОН ПРОСНУЛСЯ, или подумал, что проснулся, в объятиях Каллистины. По крайней мере, это были её духи, мускус со слабым привкусом разложения. Она растянулась поверх него, такая же гибкая и соблазнительная, как кошка, её идеальные груди давили на его торс, а её шершавый голос щекотал ему ухо.
   - "Видишь? Разве это было плохо?"
   - "Нет," - сказал он; затем, с дрожью, - "Да."
   Она рассмеялась. Сквозь тяжёлую вуаль, что она носила, просвечивали одни лишь глаза. Затем толстая ткань натянулась, принимая форму скрытых под нею черт лица. Острые скулы, выпирающий, заострённый подбородок, обнажённые зубы . . . череп, ухмыляющийся ему сверху вниз.
   - "Тут у нас ещё кое-кто хочет тебя поприветствовать."
   - "Ч-что?"
   - "Шшшш."
   Кончик пальца коснулся его губ, а затем соскользнул вниз, чтобы подразнить его соски. Он содрогнулся и принял в чаши ладоней тяжёлую полноту её грудей, которые закачались у него перед лицом. Они, по крайней мере, всегда оставались гладкими и сладкими.
   - "Ах, Гант, разве не об этом ты когда-то мечтал? Ты мог бы меня получить."
   - "Нет." - заскрипел его голос, хриплый и запинающийся, даже для его собственных ушей. - "Ты всегда хотела моего старшего б-брата, Грешана. И отец тебе его о-обещал."
   - "Что Верховный Лорд Геррант мне обещал, так это полу-Рандира наследника для своего трона. И я собиралась воспользоваться Грешаном, но явился кое-кто получше, чтобы потребовать меня себе. В твоём драгоценном Лунном Саду. Прямо под самым окошком твоей прабабушки Кинци. О да, я знала, что эта старая ведьма за нами шпионит, так почему бы не попытаться взорвать ей глаза. Но ты, милый мальчик, не хочешь ли попробовать снова, ради лучшего наследника, чем тот, которого ты изгнал из Призрачных Земель, осыпая проклятиями? Стоит ли мне позволить тебе, Гант С-серлинг, наша милая, маленькая Гангрена? А ты, стоящий в тенях, готов ли ты пойти на нечто большее, чем просто подглядывание? Кинци однажды сказала, - `Мы, Норфы, пассионарный, страстный дом, и не всегда мудрый.' - Последнее, это уж точно. Бедные, маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной."
   По лестнице застучали ноги, быстро спускаясь.
   - "Чей это сон?" - спросил резкий голос. - "Гант, Киндри, Тори проснитесь!"
   Киндри рывком пробудился. Он сидел в апартаментах Матроны Яран Тришен, которая с беспокойством его рассматривала.
   - "Леди, долго я спал?"
   - "Всего пару минут. Ты отключился прямо на середине предложения. Спи дальше. Ты определённо вконец обессилел."
   - "Нет. Ещё так многое нужно успеть сделать." - Он начал вставать, закачался из стороны в сторону, и внезапно сел обратно.
   - "По крайней мере, отдохни ещё немного. Расскажи мне о своём сне."
   - "Как вы узнали . . ."
   - "Ты закричал."
   Киндри поёжился, вспоминая, затем попытался объяснить. - "Всё это было весьма необычно," - заключил он, сдаваясь. - "Люди становятся кем-то ещё, я в том числе, и они разговаривают о вещах, которые я не понимаю." - Он внезапно почувствовал, что его лицо горит жаром, что вогнало его в ещё большее смущение. - "Некоторое из этого . . . не предназначалось быть увиденным."
   - "Это звучит просто ужасно," - согласилась Тришен, хотя её глаза за вшитыми в маску линзами на мгновение блеснули весельем при его последних словах.
   Она снова взялась за своё вязание, кричаще-цветастый, аморфный кусок, полный провисших стежков, и неуверенно его уколола.
   - "Тск!" - бросила она в раздражении, когда игла пропустила петлю. Она осторожно потыкала в вязание снова, как будто исследуя непонятные внутренности. - "Тебе уже снилось подобное прежде?"
   - "Да, и стало всё чаще с момента моего возвращения в Готрегор, но детали всё время меняются. Видение никогда не повторяется в точности."
   По сути дела, будучи зажатым между изнеможением и всем этим временем, потраченным в образах душ других людей, для него многое стало ещё только более запутанным.
   - "Так с чем мы тут имеем дело?" - спросил он у управляющей Торисена Рябины сразу после прибытия, ответив на призывы Тришен и подстёгнутый Кирен, которая практически вышвырнула его через переднюю дверь Горы Албан.
   Рябина непрерывно чихала, её глаза и нос покраснели.
   - "Мы зовём эту штуку сенным кашлем, или, если дело становится по-настоящему плохо, лёгочной гнилью."
   Она началась с наступления Меньшего Урожая [Minor Harvest] середины лета и обнаружения среди сена сорной травы, известной как "ложная луговая тимофеевка".
   - "Она выглядит как настоящая тимофеевка," - объяснила Рябина, - "но у неё пустотелый стебель и корень с множеством камер-клубеньков. Последние аккумулируют в себе влагу и там разрастается плесень. Когда жнец подсёк стебли, споры дохнули ему прямо в лицо. Пару дней спустя, он начал хрипеть и кашлять. Как тебе известно -- кто же знает лучше? -- мы, кенциры, редко болеем. И такая зараза - обычно мелкая неприятность, что продолжается от силы несколько дней. В этот раз, однако, всё больше и больше нас заболевает, особенно самые юные и самые старые, которые, начать с того, вообще никогда не бывали в поле вместе с косарями. Как же они заразились? Мы не знаем. А затем в лёгких начинает скапливаться жидкость. Травник Келлс мог бы помочь, по крайней мере с жаром, но он сейчас в Тагмете. У нас уже было несколько смертельных случаев, и будет ещё больше, если вы это не остановите."
   Трое. Сможет ли он?
   - "Меня призвала Матрона Тришен, а не Верховный Лорд."
   - "Черныш также болен, и больше не может мыслить совершенно ясно. Но он бы обрадовался вашей помощи, если бы его голова целиком ему подчинялась."
   Киндри оставалось только гадать об этом. С момента прибытия, он едва ли успел хотя бы увидеть своего кузена, не то, чтобы с ним поговорить.
   - "Странная штука," - рассказывал он теперь Тришен, - "что в каждом образе души, в который я нынче входил, что-нибудь всё больше и больше искажается. Например, один кендар видит себя покрытым лопающимися фурункулами. Другая не может перестать изрыгать тарабарщину вместо лирической песни, что определяет суть её бытия. Третий живёт в узенькой комнате, поглощенной зарослями постоянно смещающейся плесени."
   Он не стал добавлять, что всякий раз, когда он смыкал свои собственные глаза, то обычно обнаруживал себя в Лунном Саду, заросшем сорняками, которые плевались ему в лицо белой, жгучей пеной. А если он её вдыхал, то она укоренялась в его лёгких, забивала собой горло и прорастала наружу через рот. Не оставалось ничего другого, кроме как всё время выдёргивать эти жуткие штуки наружу за их влажные, зловонные корни. Вкратце, сон стал таким же изматывающим, как и явь.
   Он снова поднялся, в этот раз удержавшись на ногах. Ещё столь многое нужно сделать . . .
   У дверей он, однако, развернулся, и выпалил то, что, даже сейчас, беспокоило его сильнее всего:
   - "Почему Кирен меня ненавидит?"
   Матрона ему улыбнулась. - "Она вовсе не ненавидит тебя, дитя."
   - "Но она со мной даже не разговаривает!"
   - "Возможно, это всё от того, что ты просто не говоришь ей нужных вещей."
   Киндри в замешательстве подёргал свою синюю мантию. - "Я же был настолько счастлив, когда она мне её подарила и -- и так любезно со мной разговаривала."
   Тришен не без облегчения отложила в сторону своё перепутанное рукоделие. - "Нет, я не думаю, что ты испытал так уж много доброты в своей жизни. Быть отвернутым Норфами ещё младенцем, вырасти у жрецов в Глуши, в этом их мерзком подземном училище, стать жертвой ужасных экспериментов Ранет, быть избитым Калданом, использованным Ардетом, отвергнутым своими кузенами, по крайней мере вначале . . ."
   - "Торисен всё ещё меня не любит."
   - "Он боится того, кем ты являешься, по большей части оттого, что начинает видеть нечто похожее в самом себе. А прямо сейчас его поглощает эта болезнь. Но говоря о моей внучатой племяннице, которую я весьма высоко оцениваю, разве на неё похоже проявлять подобную переменчивость?"
   - "Нет. Вовсе нет."
   - "Ну, тогда подумай над этим: возможно, она любит тебя очень и очень сильно, а всё, что ты предлагаешь в ответ, так это робкая дружба."
   Киндри уставился на неё, разинув рот. - "Вы имеете в виду . . . имеете в виду . . . но это же невозможно. Разве меня может кто-то полюбить?"
   - "Ну, пока ты не ответишь на это самому себе, будь готов оставаться несчастным."

II

   КИНДРИ, СПОТЫКАЯСЬ, ВЫВАЛИЛСЯ из Женских Залов и остановился на границе внутреннего двора Готрегора. Заходящее солнце, казалось, дрожало в небе, посылая огонь в его ошеломлённые глаза.
   Леди Тришен должна ошибаться, билось в его голове.
   Однако, подобно Кирен, он не был глупцом.
   Если некто подобный увяз в таком деле, то можно ли было сказать то же самое и о нём самом?
   Да. Нет. Да.
   Подумай об этом позже.
   Перед ним раскинулся внутренний двор, в стройных рядах яркой зелени заново посаженных садовых овощей, первый посев расплющило в лепёшку ураганным градом кануна лета. Созреет ли этот урожай вовремя, чтобы прокормить гарнизон в течение грядущей зимы? Киндри слышал разговоры о том, что у Готрегора могут снова возникнуть сложности с пропитанием. Потеря урожая сена внушало особое беспокойство. Несмотря на то, что ложная тимофеевка никоим образом не превосходила по количеству настоящую, её высокая влажность, наложенная на хранение сена в стогах, привела к тому, что многие из последних спонтанно зажглись, а другие прогнили. Остальные дома также мало что припасли. Спасибо приданому Эрулан, Торисен должен был иметь возможность закупить всё, что потребуется, из Центральных Земель, но пришли сообщения, что Семь Королей взвинтили цены до разорительной высоты, надеясь принудить Заречных лордов заключить предложенные контракты, чтобы кенциры сражались в их весенних кампаниях. Вот уж верно, подумал Киндри, у его кузена и так уже много поводов для беспокойства.
   Его внимание привлекли крики, и топот множества спешащих ног. И то, и другое сходилось к пекарне, что примыкала к гарнизонским кухням и столовой. Киндри обнаружил, что шагает в ту же сторону через верхнюю половину двора, затем рысит через старый замок, а затем нёсётся на запад, вдоль южной стены.
   Впереди он заметил взволнованную толпу, мнущуюся у пекарни. Наружу сквозь окна лезло нечто белёсое, раздутое и непрерывно дрожащее. На его поверхности вздымались и лопались, подобно гигантским прыщам, газовые пузыри:
   . . .глаб, глаб . . . ап.
   - "Вы не понимаете," - говорил кто-то, когда он приблизился. - "Мастер-пекарь Натли [Nutley] всё ещё внутри!"
   Стоя так близко, Киндри уже не мог заглянуть через головы озабоченных зрителей. - "Что случилось?" - спросил он кендара с краю толпы.
   - "Партия дневной закваски почему-то пошла вразнос. Отойдите подальше."
   Остальные кендары ринулись вперёд, размахивая дубинками и голыми кулаками.
   - "Месите его! Месите!" - закричали голоса ближе к месту действия.
   Тесто неохотно опало и отступило, изрыгая многочисленные пенные отрыжки, обратно в пекарню. Сквозь бормотание голосов появится кендар, несущий обвисшее тело.
   - "Его приложило о стену." - "Он не дышит." - "Кто-то сказал, что здесь есть целитель?" - "Да, да!"
   Толпа расступилась. Киндри опустил глаза на рослого пекаря, с его посиневшим лицом, которого они уложили у его ног.
   Все эти глаза, напряжённо за ним наблюдающие . . .
   Киндри выкинул их всех из головы, встал на колени рядом с мужчиной, и распахнул его рубашку, чтобы коснуться голой, волосатой груди. Порой, он просто-напросто падал в образ души пациента. В других случаях, у него занимало, казалось, вечность, чтобы добиться доступа, и даже тогда, некоторые образы оставались очень трудно опознаваемыми, настолько персональными были они для конкретной личности. Здесь же, он, поначалу, ничего не почувствовал, ничего не увидел, ничего не услышал.
   Я опоздал, подумал он. Пекарь мёртв.
   А затем до него долетел слабый шёпот, поднимающийся из темнеющей бездны:
   " . . . Мне нужно . . . нужно . . ."
   О Боже, нужно что?
   А затем он понял: Он месит тесто.
   Киндри вдавил основания ладоней в грудь кендара. Никогда в жизни не касаясь приготовления хлеба, он не был уверен, что делает это правильно. Однако, насколько он понимал, нужно было навить вниз всей своей массой, сгибая уплощённое тесто, а затем надавить повторно, выжимая воздушные пузырьки. Вот только в нынешнем случае, ему сопротивлялись толстые жгуты мышц. Его руки болели. В глаза капал пот. Он, казалось, замешивал вовнутрь толстый ковёр из жёстких волос, в то время, как кожа постепенно становилась гладкой, белой и блестящей.
   Рот пекаря распахнулся.
   - "Ахххх . . .!" - выдохнула склонившаяся над ними толпа.
   Киндри откинулся назад на пятках, тяжело дыша. Пекарь снова сипло вдохнул и открыл глаза. Они были поразительно голубыми, как цветочки барвинка, но поначалу затуманенные смятением. Затем они прояснились.
   - "Вторая волна . . ." - прохрипел он.
   Большинство услышавших выглядело озадаченными, но помощники пекаря обменялись пронизанными ужасом взглядами, развернулись все, как один, и ринулись обратно в пекарню. Через окна наружу полетели ошмётки разодранного теста, уже начиная снова раздуваться прямо в полёте по мере того, как дрожжи внутри снова взялись за свою яростную работу.
   Под прикрытием разгоревшейся суматохи, Киндри поднялся и, незамеченным, поспешил прочь. На сегодня с него уже и так уже достаточно волнений, спасибо большое.
   Он направился к гарнизонным казармам, что занимали собою западную стену Готрегора. Там он вскарабкался на третий этаж, где были выделены комнаты для установившихся семейных пар, или троек, или (в случае опрометчивых искателей приключений) целых квартетов. Кендарка Мерри встретила его у дверей. Глянув мимо неё, Киндри увидел, что её детская колыбелька пуста. Его сердце скакнуло к горлу.
   - "О, нет, нет," - сказала кендарка, видя его выражение лица. - "Верховный Лорд просто взял его на крышу, чтобы подышать свежим воздухом."
   - "Ему хоть немного лучше?"
   Мерри начала выкручивать руки, увидела, что делает, и туго сцепила их за спиной.
   - "Он прокашлял всю ночь, сразу после того, как мы успели подумать, что у него улучшение. Похоже, всё обстоит таким образом: здоров, как чистое золотце, один день, и едва ли чуть сопит, а затем болеет весь следующий. Если зараза добралась до лёгких . . . Крон просто вне себя от горя, так скоро после потери Гилла."
   Гилли был их первым сыном, крепким, беспечным парнем, который попытался оседлать новорождённого телёнка и был сброшен на землю, сломав себе шею. Однако, это его не убило. Когда родители увидели, что он оказался парализован, то попросили Торисена даровать ему почётную смерть от белого ножа. Киндри едва мог представить, что его кузен должен был при этом ощущать. Позднее, он дал паре разрешение завести второго ребёнка, Бо. Тришен считала, что Торисен привык видеть в этой маленькой семье символическое воплощение благосостояния всех кендар в целом, и свой успех (или провал) в качестве их лорда. Только когда младенец захворал сенным кашлем, а Тришен увидела, какое воздействие это оказало на Верховного Лорда, она послала за Киндри.
   - "Он так нежен с Бобо," - говорила Мерри, - "заглядывает посмотреть, как у него дела почти каждый день, даже сам болея, как сейчас. Сходите наверх и составьте ему компанию, лорд, прошу вас. Возможно . . . возможно вы сумеете рассказать ему что-нибудь забавное."
   Киндри вскарабкался на крышу, преследуемый жуткими предчувствиями. Хотя с момента своего прибытия в Готрегор, он и видел (на расстоянии) своего кузена, но ещё ни разу с ним не заговаривал. Ему пришло на ум, что и Джейм рассказала практически то же самое о проведённом здесь времени, до того, как её отослали в Тагмет. Это правда, у Торисена были проблемы с принятием двух своих кровных родичей шаниров, но он, казалось, начал с этим справляться. Что же случилось с момента Пира Шутов, что он так сильно откатился назад?
   Крыша была где-то пятидесяти футов шириной, закрывая собой внутреннюю и наружную стены, а также втиснутые между ними казармы. Вдоль обоих краёв поднимались каменные зубцы укреплений. А посерёдке бежала полоска приподнятого насыпного сада целебных растений, теперь по большей части занятого делянками овощей, растущими почти в таком же темпе, что и посадки во дворе внизу.
   Всё это Киндри видел из-под прикрытия ладони, пытаясь морганием выбить садящееся солнце из глаз. Чередующиеся зубцы и провалы укреплений, и узкие амбразуры, что чернели на фоне сияния, с одиноким пятнышком темноты между ними, освещённым сзади огнём. Торисен. Киндри осторожно приблизился.
   - "Милорд."
   - "Значит, так ты меня называешь. Не кузеном, как мог бы."
   -"Я бы назвал, если бы думал, что вы будете рады подобному обращению."
   - "О, как формально."
   Пепельное лицо, ставшее целиком чёрным от закатного гало, безразлично рассматривало его потускневшими серебряно-серыми глазами. Киндри подумал, что ещё никогда прежде не видывал, чтобы Торисен казался настолько изможденным, или чтобы в его шевелюре было столько седины. Было трудно припомнить, что он всё ещё оставался молодым человеком, не намного старше самого Киндри.
   - "Что-то не так?" - не подумав, выпалил он.
   - "Этот ребёнок умирает."
   Облачённые в чёрное руки наполовину приоткрылись и показали маленькую, неподвижную фигурку -- только лишь спящую, надеялся Киндри. Ему страшно хотелось вырвать этот комочек жизни прочь из столь нависающих теней, но он с усилием сдержался, и просто ждал, затаив дыхание, когда ребёнок вдохнёт. А когда он это сделал, то начал и кашлять, влажный, мучительный звук. Если в его лёгких начинает скапливаться жидкость . . . но что Киндри может поделать? Настолько маленькие дети ещё не имеют стабильных образов душ.
   - "Я подвёл его, их, всех. Отец говорил, что так оно и будет. Отец говорил . . ."
   - "Что?"
   - " `Будь проклят и изгнан. Кровь и кость, ты мне больше не сын.' А отсюда, по какому же праву я заявляю претензии на место Верховного Лорда? Но если перестану это делать, то какую же пользу я стану нести своим людям? Возможно, нам обоим будет лучше провалиться."
   Он сделал движение, как будто собирался подняться, в то время, как сзади зиял открытый простор. С такой высоты, это будет долгое падение, до подножия внешней стены. Киндри быстро заговорил, чтобы привлечь его внимание.
   - "Вы служите своим людям так хорошо, как только можете. Если не вы, то кто же?"
   - "Я сказал, что не буду слушать, но голос всё шепчет, насмехаясь, что истинный Верховный Лорд всё ещё не проявил себя. Я стою на пути. А я не должен так поступать. Неужели, это только лишь моя гордость удерживает меня на этом месте? Моим людям уже доводилось страдать по моей вине. Трое, в Призрачных Землях, кендары выкупили меня ценой своих жизней, и я им позволил. Я им позволил."
   Киндри собирался сказать, что его люди сегодня будут страдать намного больше без Торисена, который, по крайней мере, о них заботился. Он уже открыл рот, чтобы заговорить, но тут собеседник согнулся во внезапном приступе кашля. Он звучал гораздо хуже, чем был у ребёнка, и он посылал обрывки белой мокроты прямо в лицо младенца.
   В голове у Киндри одновременно щёлкнуло сразу несколько вещей. Без всяких раздумий он метнулся вперёд и выхватил мальчика из рук Торисена.
   - "Нет!" - выкрикнул он. - "Ты его убиваешь!
   Его внезапный рывок почти вытолкнул Торисена из стенного проёма, но его руки дёрнулись в стороны и поймали окружающие зубцы. До этого, он, казалось, пребывал в болезненной полудрёме. Теперь же он полностью очнулся, и был просто в ярости.
   - "Во имя Порога, ты думаешь, что творишь?" - потребовал он.
   Киндри отступил назад, сжимая в руках теперь уже вопящего ребёнка, в ужасе как от собственной выходки, так и от её почти фатальных последствий.
   - "Я не думал . . ." - он сглотнул. - "Я не пытался . . . Тори! Ты же должен знать это лучше меня!"
   - "Пока что я знаю, что ты меня едва не убил, и напугал Бо. Отдай его мне."
   - "Нет." - Киндри отпрянул назад. - "Пообещайте, что больше к нему не приблизитесь, пока сами полностью не исцелитесь."
   - "А теперь, слушай сюда . . ."
   - "Я серьёзно." - И это, действительно, была правда. Даже для его собственных ушей, голос Киндри изменился до тона, который он ещё никогда прежде не использовал. - "Поклянитесь."
   - "Я . . . клянусь. А теперь убирайся. Прочь с глаз моих. Из моего дома. И больше мы об этом не заговорим."
   Киндри заспотыкался вниз по ступенькам и обнаружил Мерри и Крона напряжённо дожидающимися внизу, где они без сомнения слышали крики наверху. Он уронил младенца в их объятия.
   - "Он . . . ты . . ."
   - "В порядке, в порядке." - Киндри обтёр холодный пот с бровей трясущейся кистью. Вообще-то, не очень.
   Будь проклят и изгнан . . .
   Если он применил свой особенный голос к Торисену, то и Тори к нему.
   Убирайся. Прочь с глаз моих. Из моего дома.
   - "Я заставил его дать обещание не видеться с Бо, пока они оба продолжают болеть. Разве вы не понимаете? Когда у кого-то сенной кашель, то они могут передать его другим, как будто . . . как если бы стебельки ложной тимофеевки с внутренней плесенью выросли из их лёгких, вместо своих собственных корней. Когда стебли срезают, заражённые кашляют, споры распространяются. Вот почему люди, никак не связанные с покосом могли всё же свалиться с заразой, и вот почему Тори и Бо продолжают всё время снова и снова инфицировать друг друга. Поверьте мне! Я же целитель!"
   Торисен не станет оставаться на замковой стене вечно. Киндри метнулся в свои покои в северо-западной сигнальной башне и начал бросать свои скудные пожитки в седельную сумку.
   В дверях появилась Рябина.
   - "На улице уже темнеет," - сказала она. - "Вам не стоит уезжать сегодня."
   Киндри заколебался, сапог в одной руке, вывернутая наизнанку рубашка - в другой. Она могла задержать его здесь -- силой, если потребуется -- до наступления рассвета, но он не мог оставаться.
   - "Будет просто глупостью, удирать настолько поздно," - осторожно заметил он.
   Плечи управляющей расслабились. - "Я слышала, что случилось в пекарне."
   - "Как там мастер-пекарь?"
   - "Восстанавливается, хотя изрядно сбит с толку. Все поначалу подумали, что вы своими толчками просто помяли ему рёбра, но затем опухлости поднялись в пару весьма представительных женских грудей. Его ассистенты всегда говорили, что в его жилах течёт примесь дрожжей. Может, так оно и есть. Хотя, временно это или постоянно, ещё слишком рано судить. И, нет, они не делают `глаб, глаб, ап', и не опадают при сдавливании. Я пыталась."
   - "Ээ . . . И что же он чувствует по поводу своего приобретения?"
   - "Скорее доволен, как мне кажется. А его партнёр, в свою очередь, просто в восторге." - Она прочистила горло. - "Я также, отчасти, услышала о том, что случилось на крыше. Вы и в самом деле думаете, что сенной кашель распространяется таким образом?"
   Киндри пожал плечами. - "Мы, кенциры, не так уж многое знаем об инфекционных болезнях. Практически никакая местная Ратиллиенская зараза не может нас зацепить. Почему именно здесь возникло такое серьёзное заражение покосного кашля и почему именно сейчас, я точно не знаю, но когда Верховный Лорд уязвим, то это касается и всех его кендаров."
   - "По крайней мере, это даёт нам способ с этим бороться. Так что мы и за это вам обязаны, что бы там ни сказал Черныш."
   - "Черныш -- Торисен -- в данный момент совершенно запутан, и нет, в чём там проблема, я также не уверен. Но он разбёрётся в себе со временем. Он всегда это делает."
   Рябина практически улыбнулась, этому помешала загрубевшая кожа на исполосованном шрамами лбу. - "Я рада, что вы так хорошо его понимаете."
   Даже ни капли не близко, уныло подумал Киндри, когда за нею захлопнулась дверь. Если бы только понимал. Впрочем, если верить Леди Тришен, он едва начинает понимать сам себя.
   Наступила ночь. Гарнизон суетился по своим делам, в столовой зале, в казарменных спальнях, наконец-то, мало-помалу, затихая. Киндри дождался, пока не пройдёт караульный. Затем, прихватив свою сумку, он выскользнул прочь из комнаты и прочь из крепости.
   Вниз по Серебряной, почтовая станция также затихла на ночь, хотя в окне дежурного офицера горела свеча, на случай неожиданного прибытия срочного донесения, что могло появиться в любое время дня и ночи. Сменные лошади стояли, согнув ноги в полудрёме, в своих загонах. Некоторые заволновались, когда Киндри двинулся между ними. Хотя и умея ездить верхом, он совершенно не разбирался в лошадях и, потому, понятия не имел, какую верховую животину выбрать. Вообще говоря, подойти должна любая. Он выбрал тихую на вид пегушку и повёл её к сараю с упряжью. Киндри ещё никогда прежде не снаряжал лошадь, но видел, как это делается. Он нахлобучил седло и, после некоторой возни, закрепил его многочисленными ремнями. Более близкий обзор показал, что лошадь была совсем не "она", а очень даже "он." Когда Киндри предложил ему уздечку, жеребец встрепенулся и поглядел на него с некоторым подозрением.
   - "Давай же, давай . . ." - бормотал Киндри.
   Убирайся из моего дома.
   Ему нужно уехать. А посему, эта лошадь должна его увезти. Киндри вбил пальцы в зазор у сочленения челюстей животного и заставил их открыться. Пластина-прикус скользнула на своё место над языком. Жёлтые зубы раздражённо вгрызлись в металл, резкий, неприятный скрежет.
   Тише, тише . . .
   Киндри отвёл зверюгу вниз к Речной Дороге, где, не без сложностей, взобрался в седло.
   - "Тебя зовут Пятнышко," - сказал он, как будто то, что он окрестил жеребца именем, увеличивало его мастерство наездника. - "А теперь, вперёд."
   Пятнышко фыркнул. В следующее мгновение он метнулся вперёд диким галопом, с Киндри, отчаянно цепляющимся за его гриву.

III

   РЯБИНА НА ОЩУПЬ ПРОБРАЛАСЬ в окутанную мраком спальню и громко выругалась, зацепившись за пару сброшенных сапог.
   - "Не мог бы ты хоть что-нибудь класть на своё место?" - прошипела она в темноту.
   Кожаные подвески постели заскрипели под смещающимся весом.
   - "Всё хорошо?"
   - "Это ты мне скажи." - Рябина нащупала край тюфяка и уселась на него, в очередной раз просчитавшись с оценкой высоты и приземлившись с громким ударом. Её приветствовал приглушённый взрыв смеха.
   - "Всё, как ты и боялся," - сказала она, один за другим стягивая свои собственные сапоги, а затем с трудом выбираясь из остальной своей одежды. - "Они подрались. Ну почему эти трое всегда обращаются друг с другом каким-то ненормальным способом? А ты ещё полагаешь, что у них достаточно много общего, чтобы действовать сообща."
   - "Возможно, они даже слишком похожи, да ещё в том, что не радует никого из них."
   - "Возможно. Я же простой рандон. Что я могу знать?"
   - "Ты знаешь их. Особенно Черныша."
   Она скользнула рукой под одеяло и легонько ткнула его в бок. - "Ревнуешь?"
   - "А должен?"
   - "Только, если ты дурачина. А ты не таков. Но как там у тебя дела? Это был тот ещё денёк."
   Он повернулся и просунул руку ей под спину. - "Мои рёбра болят. Впрочем, не сильнее, чем после приготовлений к пиру середины лета. Все эти мясные пирожки, весь этот праздничный хлеб!"
   Она перекатилась в его объятия.
   - "Отлично. Готов поиграть в бонси-бонси?"
   Мастер-пекарь Натли откинулся на спину, затаскивая её на себя, и улыбнулся в её скрытое тенью лицо, где шрамы ничего не значили. - "К вашим услугам, миледи."

IV

   ГОРБАТАЯ ЛУНА (МЕСЯЦ) ПОДНЯЛАСЬ и, какое-то время спустя, закатилась, оставляя небо пылающим во мраке звёздам. Целые их облака дрейфовали мимо над головой, разделённые мерцающими отдельными крапинками безднами, затем появились знакомые созвездия, вроде Лягушки и Трёхлапого Волка, а затем целый занавес безмолвных, колеблющихся огней, что какое-то время потанцевали, судя по всему, ради собственного развлечения, перед тем, как исчезнуть. Это была мягкая ночь позднего лета, с лёгким ласковым ветерком с юга, идеальная погода для скачки.
   Хотя, если конь рванётся вперёд ещё раз, думал Киндри, он развалится на две половинки.
   Он слышал, что почтовому всаднику требуется порядка двух часов, чтобы миновать расстояние от замка до замка. Исходя из этих расчётов, он надеялся достигнуть Горы Албан рано следующим утром. Однако он не учёл, какое воздействие окажет столь интенсивная скачка на его неподготовленные мышцы. Всего через час на север от Готрегора, он был вынужден перейти от лёгкого галопа к рыси, которая ранила только лишь ещё сильнее. В отсутствие шпор, чтобы его подгонять, Пятнышко скоро спустился на стабильную медленную рысь. По крайней мере, Речная Дорога пребывала, по большей части, в их полном распоряжении. Только лишь дважды Киндри приходилось сворачивать, спешиваться, и придерживать жеребцу морду, чтобы не позволить ему поприветствовать радостным ржанием проезжающего гонца, несущего сообщение, о смысле которого он боялся гадать. Забираться обратно в седло с каждым разом становилось всё тяжелее.
   Ближе к рассвету, они протащились мимо замка Бренданов, Фалькирра. Пятнышко попытался завернуть к местной почтовой станции, которая только-только начинала пробуждаться, но Киндри подхлестнул его обратно ободранным ивовым прутиком. В результате их продвижение стало медлительным и недовольным. Киндри начало постепенно приходить на ум, что, возможно, почтовые всадники выдавали столь хорошее время ввиду частной смены верховых лошадей, но он едва ли мог показаться конюхам Брендана без угрозы столкнуться с потоком вопросов и, вполне возможно, задержания.
   К северу от Фалькирра, он съёхал с дороги в рощу деревьев, спешился, и стреножил Пятнышко. Не подумав о том, что поездка может занять столько времени, он не озаботился захватить хоть какой-то еды. Теперь, несмотря на бурчащий желудок, он закатался в свой плащ и заснул, пока его раздражённый и недовольный верховой жеребец щипал травку неподалёку. В своих снах, он трудился в Лунном Саду, подпирая и подвязывая побитые стебли, а мышцы ног, измученные долгой поездкой, пульсировали от боли на каждом шагу. Пегий тоже там был, слонялся поблизости. Были видны только лишь белые пятнышки у него на боках, черная шкура растворялась в тени высокой травы.
   Пробудившись в преддверье сумерек, Киндри внезапно осознал, что потерял из виду Серебряную. Он слышал, как Джейм говорила об опасностях оставления дороги, но никогда не понимал полностью, что она имеет в виду. В конце концов, долина Заречья была стиснута скобками горных хребтов. Вниз - это вниз. Находясь на восточном берегу, повернитесь к заходящему солнцу и, раньше или позже, вы определите своё положение по сбегающему потоку или вернётесь на проторенный путь.
   Однако, подобно многим другим до него, он не учёл вечернюю дымку низких, дрейфующих облаков. Земля поднималась и снова опускалась. Деревья склонялись то в одну сторону, то в другую. Ручьи журчали и бурчали, но всё время где-то вне поля зрения. Возможно, шагай он своими собственными ногами, то сумел бы сказать по натяжению своих всё ещё болящих мускулов, в каком направлении движется, но сидя на лошади, он лишился даже такого преимущества. Однако Пятнышко, похоже, знал дорогу, так что Киндри ослабил поводья, чем жеребец немедленно начал злоупотреблять, стараясь выхватывать куски зелени из каждого кустика, что он миновал.
   Они начали проезжать пни от деревьев. Здесь был вовсе не лес, только лишь гниющие остатки оного, с отдельными пятнами из кустов и валунов.
   Дымку наконец растопил алый закат слева, из которого он заключил, что они всё ещё путешествуют на север. Вскоре после того, сквозь глубокий провал в облаках, он увидел внизу Речную Дорогу, и почтовую станцию, и огни крепости через реку, возникающие один за другим.
   Возможно ли, чтобы это была . . . о, да: Теневая Скала. Каким-то образом они проделали добрых двадцать миль за не полных три четверти часа, двигаясь неспешной иноходью. Киндри слышал о складках земли, с которыми можно было столкнуться, съехав с дороги, но никогда их не понимал. Однако, если это и вправду замок Даниоров, тогда они выехали из дебрей практически на верхушку Глуши.
   Охваченный приступом паники, Киндри попытался развернуть жеребца обратно к горным высотам. Пятнышко сопротивлялся. Внизу находились укрытие и пища, к которым он так стремился, как и заботливые руки, чтобы растереть его перед заслуженным отдыхом. А затем он дико дёрнулся в сторону, когда из-за ближайшего валуна поднялась фигура в чёрной мантии и кинулась на него.
   - "Ты не заберёшь нас обратно!" - кричала она.
   Киндри врезался в землю прежде, чем успел осознать, что его сбросили в воздух. Его первым инстинктом, после того, как он сумел перевести дыхание, было оценить повреждения. Никаких сломанных рёбер. Ни отбитых органов. Хорошо. Не то, чтобы он не сумел исцелить подобное, но на это бы потребовалось какое-то время.
   Он услышал, как Пятнышко мчится вниз по холму.
   А затем кто-то приземлился ему на грудь и пара рук заскребла у него по горлу.
   - ". . . ты не . . . ты не . . ." - пыхтел ему прямо в лицо трясущийся, вонючий голос.
   Это было гораздо более серьёзным, и, возможно, очень скоро фатальным.
   Однако, прежде чем он успел толком осознать угрозу, небольшой вес скинули прочь. Он, хватая ртом воздух, приподнялся на локте, и увидел фигуру в пятнистом кожаном охотничьем костюме зелёного цвета, сцепившуюся с нападающим в чёрном.
   - "Не надо!" - прокаркал Киндри.
   Человек в зеленом поднялся с земли подобно откатившейся назад волне и отступил в сторону.
   Киндри с трудом наклонился к своему недавнему противнику. Когда он поднял мужчину, его кости ощущались такими же лёгким, как птичьи, свободно смещаясь под обвисшей плотью. Руки целителя бережно обхватили череп, обтянутый в кожу, что морщилась подобно старой бумаге. Подушечки пальцев ощутили шрамы клейма на затылке мужчины, плавные линии символа раторна.
   - "Я тебя знаю," - сказал он, даже сам понимая, насколько глупо это звучит.
   - "А я знаю вас, лорд."
   Мужчина со вздохом расслабился, а затем разразился полусмехом-полустоном. - "Позаботьтесь о них. Больше у них никого нет." - Вздох перешёл в хруст. Плоть осыпалась с костей, а кости обращались в прах.
   Киндри трясущимися руками отряхнулся от тлена и волос. Последние цеплялись и липли, такие же приставучие, как чувство вины.
   - "Он был мёртв ещё до того, как я успел его коснуться. Во имя Порога, что происходит?"
   Он знал, что зелёный человек стоит прямо над ним, наблюдая. Капюшон скрывал тенью глаза на фоне угасающего света. Через плечи свисали белые косы, почти доставая до талии. Киндри едва не назвал его по имени, но в такой близи от Глуши, это было просто опасно.
   Человек развернулся. - "Пойдём," - сказал он голосом, хриплым от долго бездействия.
   Четверо укутанных в серое и коричневое фигур неуверенно появилось из-под прикрытия беспорядочно разбросанных кустов и валунов -- двое молодых аколитов и двое ещё более юных новичков Училища Жрецов.
   - "Он сказал, что нас защитит," - простонал один из первых. - "Что же нам теперь делать?"
   Потребовалось некоторое время, чтобы во всём разобраться, чтобы принять, что подобное возможно.
   - "Дела в училище пошли плохо с начала ранней весны," - начал старший аколит, которому было всего двенадцать или тринадцать лет. Его имя, как он сказал, было Орек [Oreq]. - "Там у нас есть . . . были . . . бывшие Норфы -- ну, вы знаете, Клятвопреступники, вроде . . . вроде . . ."
   Нервно обхватив руками колени, он бросил взгляд на несчастную кучку пепла, всё ещё струящуюся дымком, вокруг которой они сидели. Киндри лишь едва слышно прошептал пирическую руну, но его горло всё ещё ощущалось свежеопалённым. Хотя, не то, чтобы он пожадничал. Его единственным страхом было то, что кто-то в окутанном тенью замке Рандиров мог заметить короткую вспышку света, что отметила смелый уход.
   - "Она забрала его имя," - выпалил Орек, с ужасом в голосе. - "Леди Ранет. И теперь мы не можем вспомнить . . . вспомнить . . ."
   - "Кем он был," - закончил за него Киндри.
   Сам-то он никогда и не знал имени мужчины, только то, что во время вынужденного заключения Киндри в училище два года назад, этот жрец сильно рискнул, чтобы предупредить его, что Ведьма Глуши запустила свои когти-крюки в его образ души. Имена, тени и души были связаны друг с другом, точно так же, как они были сцеплены с телами. То, что случалось с одним, влияло и на остальные. Только великая сила воли должна была сохранять жреца одним целым до тех пор, пока он не сумел передать своих подопечных Киндри.
   - "Как бы то ни было," - продолжал Орек, - "Леди Ранет внезапно сочла всех Норфов в Глуши предателями своего дома, и неважно, что большинство из нас, вообще-то, принадлежало к Училищу и считалось её гостями. Мы здесь - последние оставшиеся, и только лишь четвертькровки, в лучшем случае."
   - "Отчего она на вас ополчилась?" - спросил Киндри.
   - "Только предки знают."
   Киндри оглядел круг напуганных лиц. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуть этих мальчишек в крепость Рандиров. Если они и не привлекали внимания Ранет до этого, то, без сомнения, сделали это сейчас.
   - "И что же теперь?" - спросил он мужчину в зелёном, который стоял в стороне от огня, внимательно слушая.
   - "Теневая Скала?"
   Беглецы содрогнулись от приступа ужаса. Замок Даниоров был слишком близок. Ранет услышит, что они там, и потребует их выдачи. Киндри был согласен. Кузен Холли не в том положении, чтобы защищать подобных гостей, даже если он обладал достаточным чувством чести, чтобы попытаться.
   - "Готрегор?"
   Это туда, без сомнения, этот безымянный жрец собирался их отвести, но Киндри не мог возвращаться. Не сейчас. Пока ещё нет.
   - "Если вы пойдёте туда, то уже без меня."
   Близнецы, белоголовые новички, прижавшиеся к нему с обеих сторон, были не старше пяти или шести лет. Их тонкие ручки с тревогой вцепились в его рукава. - "Не бросайте нас!"
   Киндри пронзили острые приступы чувства долга и сочувствия, вызванные даже в большей степени их капелькой крови Норфов, чем беспомощной мольбой.
   - "Гора Албан?" - предположил он.
   Младший аколит издал полупридушенный стон протеста. - "Я не сумею пройти подобное расстояние! И почему я должен это делать? Я . . . мы не сделали ничего такого. Нам стоит вернуться в Глушь и молить о прощении Миледи."
   Старший мальчик ткнул его локтём под рёбра, чтобы заставить заткнуться. - "Милосердие? Не будь глупцом, Луф [Loof]. Тебе прекрасно известно, что такого за нею не числится."
   Человек в пятнистом охотничьем костюме по всей видимости принял какое-то решение. - "За мной," - сказал он, и уверенно зашагал вниз по холму. Ни единого листочка травы не шелестнуло у него под ногами.
   Они спускались через останки огромных деревьев. За прошедшее столетие, Глушь вырубила всё подчистую в пределах двух милей от крепости, чтобы расширить свои внутренние сооружения. Когда земля начала осыпаться, Серебряная изменила своё течение. А затем Глушь лишилась богатых низинных земель, в первую очередь по причине возникшей эрозии.
   Киндри шагал в компании близнецов, крепко уцепившихся за его руки. Когда он спросил об их именах, один ответил "Тимтом", а другой, "Томтим." Кто-то, определенно, обладал весьма жестоким чувством юмора, но только не касательно их шанирской натуры, из-за которой их бросили в Училище Жрецов. Он понятия не имел, с каким ликом их бога они были связаны или же какие способности могли обнаружить, предполагая, что этого ещё не случилось. Многие шаниры проявляли себя только в период полового созревания.
   Туман перешёл в изморось. Это был очень лёгкий, слабый дождик, но Луф начал стенать и пытаться отстать. Норф он там, или же нет, Киндри бы с удовольствием оставил его позади, вот только его возвращение, вероятно, всполошит весь гарнизон. Он поймал взглядом Орека, который взял мальчика под свой надзор.
   Ночь была очень тихой, за исключением звуков их продвижения, да приглушённых протестов о том, что "Ты делаешь мне больно!"
   Человек в зелёном приведением скользил впереди. Они нагнали его возле почтовой станции. Сквозь закрытое ставнем окно наружу сочился яркий свет, но он тревожно запрыгал и погас, когда мужчина постучал в дверь.
   В загоне стояла дюжина сменных лошадей, все неспешно пережевывали сено, пока Пятнышко пытался дотянуться сквозь решетку снаружи и ухватить себе клочок побольше.
   Рядом с ним стояла осёдланная кобыла. Мира, предположил Киндри по её лиственно-зелёным глазами и жемчужно-серой шубке, раскрашенной во все возможные оттенки нынешнего сезона, хотя здесь и было слишком темно, чтобы суметь разобрать детали. Она тихонько заржала при приближении своего хозяина.
   Они поймали и оседлали двух лошадей ("Но я же не умею ездить верхом!"), в то время как конюхи продолжали скрываться. Киндри посадил одного близнеца за собой на Пятнышко, человек в зелёном взял второго на Миру, и они поскакали на север.
   Речная Дорога, казалось, растянулась бесконечностью у подножия нависающей Глуши. Цокот копыт звенел в тишине так громко, что Киндри болезненно вздрагивал при каждом ударе. Он не хотел даже оглядываться на рандирскую крепость, эту жестокую тюрьму, в которой он потерял столько лет своей жизни. Его воспоминания были ещё слишком полны:
   . . . вонь подземной школы, сложная смесь затхлой влаги, плесени и немытых мальчишек . . .
   . . . крики в ночи, внизу, в помещениях священников, куда вызвали новичка . . .
   . . . жалящие удары учительского хлыста: "Полуумок, слабоумный, бастард, ты не слушаешь!"
   . . . молоко с синеватым оттенком, плесневелый хлеб, сыр в зелёных прожилках, кишащий клещами . . .
   . . . хулиганы, жестокость, и скука. . .
   Тот горький катехизис:
   - "Кто наш покровитель?"
   - "Леди Ранет."
   - "Кому же мы служим?"
   - "Высшим жрецам."
   - "Кто наша семья?"
   - "Мы сами."
   - "На кого мы плюём?"
   - "На нашего жестокого бога, что оставил нас одних."
   И снова Леди Ранет, с этой холодной, ласкающей улыбкой и этими блестящими за её маской глазами, которые, казалось, никогда не мигали.
   - "Дай-ка мне на тебя посмотреть, дитя. Подойди ближе. Ближе. Достаточно. Говорят, что тебе никто не может причинить серьёзного вреда. Как . . . интригующе. Ну, мы ещё посмотрим, верно?"
   Да, он сумел выжить, но его плоть хорошо помнила, что за этим последовало, многие дни, многие ночи, когда один лишь тихий смешок отвечал его крикам.
   Тонкие руки Тимтома (или это был Томтим?) на его талии задрожали и усилили хватку. У ребёнка, несомненно, хватало и своих собственных воспоминаний. Киндри положил кисть на холодные, маленькие пальчики, просто чтобы убедиться, что у него самого осталось хоть немного тепла и покоя, чтобы кому-то их предложить.
   Мира внезапно остановилась, остальные лошади встали за ней.
   - "Вперёд, вперёд," - беззвучно понукал их Киндри, отчаянно жаждая двигаться дальше, но затем также замер в седле, прислушиваясь.
   Тихонько хихикала Серебряная. Мимо отряда украдкой булькали ручейки, спускающиеся из переполненного рва Глуши. Фыркнула одна лошадь, её дыхание взметнулось белым пером в нарастающем холоде ночи. Другая вдарила копытом.
   А затем откуда-то долетел слабый отзвук отдалённого постукивания . . . тап, тап, тап . . . и голос, что кричал возбуждённые, но едва различимые слова.
   На небо вскарабкалась почти полная луна и окатила серебряным светом извилистые улицы Глуши, которые были настолько крутыми, что большую часть их было видно поверх внешней стены, вплоть до самой верхней террасы и Башни Ведьмы.
   Небольшой клочок мрака помечал фигуру, стоявшую на главной улице, снаружи семейного поселения. Подобно всем остальным в крепости, оно стояло наглухо запертым, а двор и дом за стеной пребывали во мраке. Там было заметно лёгкое движение, как будто поднимался и опускался бледный кулак.
   . . . тап, тап, тап . . .
   Он там кричит "Впустите меня," или же "Выпустите"?
   Киндри бросил взгляд на Орека, который только пожал плечами. Будучи обитателем училища, он, вероятно, очень мало что знал про то, что творится снаружи.
   В дворике появилось пятнышко огонька свечи. Уличные ворота чуть приоткрылись на щёлочку. Худенькую фигурку отбросило в сторону натиском мужчин, что скрывались в тенях противоположной стороны улицы. Свечка отдёрнулась назад и упала на землю, угасая. Кто-то вскрикнул в протесте или же приступе боли, возможно, и то, и другое, но звук пропал так же быстро, как и свет. Мужчины вышли наружу и тихонько прикрыли за собою дверь. А первая фигура уже отдрейфовала, подобно лунатику, к новой двери, и снова вздымала кулак.
   . . . тап, тап, тап . . .
   Эти жуткие ночные призывы.
   Человек в зелёном внимательно наблюдал за этим таинственным действом. Глушь находилась в неприятностях, а он был Рандироком, потерянным Наследником Рандиров, изгнанным прочь Ранет, которой после своего обучения на офицера-рандона в Тентире принял решение жить своей собственной жизнью одиночки в глуши, мигрируя по воле сезонов вместе со стайкой плотоядных бабочек драгоценная челюсть. И всё же, это был его дом, а он всё ещё, на каком-то уровне, отвечал за его обитателей. Ничего удивительного, что его притянуло сюда в подобное время. Однако, опять же, он также отвечал и за этих детей, которые были гостями его переменчивого дома.
   Все затаили дыхание.
   Рандирок вздохнул, развернул Миру обратно к дороге, и сорвался в лёгкий галоп. Остальные помчались за ним.

V

   СЛЕДОМ ЗА ЭТИМ последовала долгая ночь медлительного путешествия. В одиночестве, даже Киндри сумел бы показать лучшее время, но многолетнее заключение в училище безо всяких физических упражнений ослабило мальчиков, да и Луф начинал жаловаться при каждом толчке. До сих пор, всё, что спасало их от преследования, так это тот факт, что конюхи, вероятно, провели эту ночь, дрожа за запертой дверью, как и любой другой пытающийся выжить обитатель Глуши.
   Зачирикали птицы, восточное небо осветлил ложный рассвет. Через Серебряную, в поле зрения появились громады училища рандонов Тентира.
   - "Я устал," - хныкал Луф, - "и хочу есть."
   Как и Киндри. Без сомнения, все остальные беглецы испытывали то же самое, хотя больше никто не жаловался.
   - "Может ли Тентир предоставить нам убежище?" - спросил он Рандирока.
   Лордан Рандир задумчиво оглядел училище, ещё едва видимое в нарастающем свете. Он там учился. Он был одним из элиты, заслужившим своё ожерелье (или же воротник) рандона своими личными заслугами, до того, как всё растущая специфичность его крови шанира и амбиции Ранет превратили его в изгоя.
   - "Там теперь комендантом Коман," - заметил он.
   Киндри не понимал хитросплетений рандонской политики. Джейм говорила ему, что союзам домов не полагалось распространяться на училище, но они всё же имели там место. Команы были союзниками Каинронов, которые, в свою очередь, поддерживали Рандиров. Нынешний комендант мог вполне убедить себя в том, что беглецы - проблема Глуши, и задержать их до того, пока их потребуют обратно.
   - "Ждите здесь," - сказал человек в зелёном и поскакал через мост.
   - "А мы не поедем?" - спросил Луф, его нижняя губа начинала подрагивать.
   - "Ты же сказал, что устал," - ответил ему Киндри. - "Так отдыхай, пока можешь."
   Они все спешились. Киндри уселся и привалился спиной к стволу дерева, с обмотанными вокруг запястья поводьями Пятнышка и близнецами, свернувшимися тёплыми комочками по обе стороны от него. Он собирался только лишь дать отдых глазам и растрясённым костям. Казалось, лишь парой секунд спустя, он очнулся и обнаружил стоящего над ним Рандирока. С собою он нёс две корзины, полные снеди. Он, должно быть, решил целиком обойти коменданта, сонно подумал Киндри, и направился прямиком на кухню, где персонал не смог ему ни в чём отказать.
   Орек встал, протёр глаза, и огляделся кругом.
   - "А где Луф?" - спросил он резко.
   Это верно, молодой аколит и его лошадь пропали, вероятно спеша обратно к Глуши. Они вполне могли встретиться на дороге с отрядом Ранет. А если и нет, то их возвращение в Глушь несомненно поднимет тревогу.
   - "Поедите в дороге," - сказал Рандирок, раздавая куски свежего хлеба, холодные мясные пироги и сливочный сыр.
   Он посадил Тимтома (или это был Томтим?) в седло перед собой, пока Киндри проделывал то же самое с его близнецом, и три лошади сорвались в быструю рысь. Большая часть пищи или выскакивала из рук всадников, или размазывалась по их губам -- неряшливый завтрак, но Киндри решил, что ничего лучшего он ещё никогда прежде не пробовал. Бурчание в животе постепенно утихло, а в измученные конечности потекли свежие силы. Теперь это была гонка. То, что могло случиться с мальчиками, если их поймают, не шло ни в какое сравнение его собственной возможной судьбой, а тем более с тем, что ждало Рандирока, за которым Ранет гонялась несколько десятилетий.
   Речная Дорога извивалась взад и вперёд, то следуя курсу Серебряной, то прорезаясь сквозь луг, когда река рассеянно уклонялась в сторону, погружаясь в извивы замысловатых петель, вроде тех, что лежали меж Теневой Скалой и Глушью. Погода снова стала чистой и ясной. Листву местами мазнуло оттенками ранней осени, а несколько деревьев-хозяев запустило свои листочки в полёт при их приближении. Киндри сначала подумал, что это с последними связаны случайные пятна, возникающие на крупе Миры, а затем осознал, что отряд нагнала сопровождающая Наследника стайка драгоценных челюстей. У них был один особенный вид, называемый "челюстями короны," чьи крылья могли принимать оттенок любой поверхности, на которую они опускались. Мира была раскрашена в пятнистый зеленый, с небольшими добавками золотого цвета урожая и алых полосок. Плотоядные бабочки предпочли имитировать последние, усыпав бока лошади всё равно, что дрожащими пятнышками крови.
   Ближе к полудню, Киндри разделил остатки голубиного пирога с маленьким мальчиком, с которым делил своё седло. Никто не предлагал остановиться. Но даже и так, они двигались недостаточно быстро. Пренебрегнув услугами почтовой станции Тентира, они упустили свежих лошадей. Нынешние могли мчаться галопом, пока не падут, но этого никому не хотелось, как и того, чтобы шагать дальше пешком.
   Ранние сумерки нагнали их под сенью кряжей утёсов, чьи угорья спускались почти до самой реки. Киндри узнал приближение Горы Албан, которая была вырезана внутри лика утёса. А там вон, похоже, даже виднелась обзорная площадка общины, самую капельку выступающая над разделяющими их холмами.
   - "Лошади," - сказал Рандирок.
   Судя по звуку, они неслись по дороге, уже слишком близко, чтобы суметь их обогнать. А затем всадники обогнули дорожный изгиб. Их было восемь, семеро скакало верхом на чёрных кобылах с мерзкими алыми глазами и окаймлёнными красным, пылающими ноздрями. Беспощадно-жестокие удила держали их челюсти широко распахнутыми, так что они щерились своими острыми, белоснежными зубами в сторону косых лучей света и друг друга. Джейм поведала Киндри о подобных созданиях, норовистых отпрысков кобыл и жеребцов раторнов. Шипы-торны, так она их называла. Они были излюбленными верховыми животными карнидов Южных Пустошей. Так что же эти кобылы делают здесь, в собственности Ранет?
   Восьмым скакуном была запинающаяся, взмыленная почтовая лошадь, за спину которой отчаянно цеплялся Луф.
   - "Но я же верный человек нашей леди," - протестовал он. - "Я просто хочу вернуться домой!"
   Вновь прибывшие замедлились, видя, что их добыча оказалась в безвыходном положении.
   Наследник передал Киндри второго близнеца. - "Бегите," - сказал он, и поехал навстречу отряду рандиров.
   Их всадница-лидер выдвинулась вперёд на пару шагов и остановилась. Её улыбка была такой же белоснежной и острой, как и у зверюги, на которой она скакала, поскольку самые верные слуги Ранет имели привычку подтачивать свои зубы напильником до людоедски-острых иголок.
   - "Ну и ну," - сказала она. - "Претендент (или Обманщик). Леди Ранет будет так рада вас увидеть." - Её взгляд сместился на Киндри, улыбка усилилась. - "И её любимая игрушка, за компанию. Расскажи-ка мне, маленький попик, ты всё ещё кричишь по ночам? Ты всё ещё плачешь? Может нам стоит проверить?"
   Киндри какое-то время теребил поводья, а затем сдался. Возможно, это было глупостью -- вероятнее всего так -- но он просто не мог оставить Рандирока стоять с этими людьми один на один. Он соскользнул с Пятнышка, оставляя близняшек верхом, и закачался на месте, когда его натёртые седлом ноги приняли на себя вес его тела.
   - "Отведи их в Гору Албан," - сказал он Ореку. - "И пришли помощь."
   - "Вы всё также рисуете пальцами, насколько я вижу," - заметила Рандирка, изучая красочную шубку Миры. - "И придерживаетесь компании этих летучих вредителей. Человек столь разных талантов, и все они бесполезны. Что бы на это сказал ваш отец?"
   Киндри пришло на ум, что он понятия не имеет, кем является отец Наследника. Предположительно, это предыдущий Лорд Рандир. Но, если всё так, то каким же образом Ранет умудрилась просунуть во власть своего собственного сына?
   Маленькие, холодные пальчики сжали его ладони и слева, и справа. Опустив взгляд на белоснежные копны волос близнецов, он осознал, что хотя и услышал, как две лошади поцокали прочь, но не проверил, кто на них ускакал.
   Его захлестнуло отчаянье, за которым последовал спазм тошноты. Каковым бы превосходным бойцом он ни был, Рандирок не сумеет одолеть стольких неприятелей на подобных зверюгах до того, как появится подмога, если она вообще появится. Он собирался продать свою жизнь и будущее своего дома за отряд беглых Норфов, трое из которых были четвёртой водой на киселе, а последнего большинство почитало бастардом.
   Живот Киндри снова скрутило конвульсией.
   О, нет, подумал он. Только не сейчас.
   Ему потребовалось какое-то время, чтобы исправить ситуацию. А когда он снова поднял глаза, то увидел, что торны беспокойно шевелятся. Хвост за хвостом начали вздёргиваться вверх и вниз полились жидкие отходы. Их всадники выглядели едва ли более довольными жизнью, но у них не было столь удобного способа облегчиться. А затем Киндри увидел, что брусчатка Речной Дороги разваливается на части и погружается в грязь по мере того, как разжижалась земля под копытами торнов.
   Пальчики близнецов в его хватке дрожали. Каким-то образом, они устроили это . . . с его помощью?
   Очищение, Киндри вспомнился старый целитель, рассказывающий ему об этом, с эдакой самодовольной улыбкой старшего, передающего божественную мудрость молодому, у которого, вероятно, не хватит мозгов, чтобы извлечь из сказанного выгоду. Хорошо для тела, как и для души.
   Предводительница рандиров с хриплым криком пришпорила лошадь, вырываясь из хватки размокшей земли, и ринулась на Миру. Кобыла легко увернулась. Она и её всадник, похоже, были свободны от воздействия всеобщего бедствия, что было только лишь к счастью, когда торн с пугающей скоростью развернулся и снова бросился на них, оскалив клыки. И влетел в поднявшееся с кобылы облако бабочек драгоценная челюсть. Ослеплённый и обезумевший, торн загарцевал через примыкающий к дороге луг, сбросив в процессе свою всадницу.
   Остальные увязли по шеи в том, что быстро превращалось в трепещущую навозную кучу (или выгребную яму).
   - "Ну и ну," - протянул за спиной Киндри хриплый голос, - "подобное . . . не так-то часто увидишь."
   За ним стояла, опираясь на свой подкованный железом посох, певица-мерлонг Зола, пока остальные летописцы и летописцы, все бывшие рандоны, запыхавшись, отдувались за ней.
   - "Вам лучше отправляться . . . в обитель," - сказала Зола. - "А мы, кажется . . . всё ещё нужны здесь."
   - "Возьмите меня с собой!" - закричал Луф. Он, похоже, стоял на своём седле, его бедная почтовая лошадь под ним полностью утонула.
   Рандирок склонил к нему голову. - "Нет," - сказал он с проблеском улыбки. - "Ты воняешь."

VI

   - "ЗОЛА УГРОЖАЕТ сложить обо всём этом песню," - заметила Кирен, вновь наполняя вином бокал Киндри. Она рассмеялась его вконец перепуганной гримасе. - "Она просто шутит. Вероятно."
   Они разделяли поздний ужин в её личных покоях в Горе Албан. Потребовалось какое-то время и значительная дискуссия (всё - громко вслух, чтобы их слышали) на тему того, следует ли спасать незваных рандиров, или просто оставить их вариться в собственных экскрементах. Затем потребовалось ещё больше времени, чтобы их вытащить. Торны бились как демоны и терроризировали тяговых лошадей, которых пригнали, чтобы вытащить их из навоза, пусть и рискуя их при этом удушить. Между тем, верховая зверюга предводительницы рандиров сбежала в холмы, предвещая будущие неприятности. Отношения между Яранами и Рандирами, скорее всего, не будут какое-то время особо . . . э-э . . . душистыми, как заметила Зола, хотя она, вероятно, была здесь единственной, кто не страдал от вони.
   Пока что, это была довольно колючая трапеза.
   - "Так ты снова сбежал?" - осведомилась Кирен, услышав про его стремительное отбытие из Готрегора. Однако, когда он поспешил выложить всю историю целиком, её весьма заинтриговал случай мастера-пекаря и методика, благодаря которой Киндри выяснил, каким образом сенной кашель так быстро распространяется по крепости.
   - "Мне ещё никогда не приходило на ум, что физическую оболочку можно так сильно менять манипуляциями с душой," - задумчиво сказала она по поводу первого. - "Это даёт целый набор интересных возможностей. Хотя, если бы ты объяснил всё это Рябине, то, думаю, она бы смогла повторить твои аргументы Торисену. Однако, ты и сам понимаешь, почему он расстроен. `Ты его убиваешь!' Подобное было едва ли тактично, учитывая его душевное состояние."
   - "Знаю," - сказал Киндри с раздражением. - "Я тогда также был немного расстроен."
   - "Вот уж, не сомневаюсь."
   Она отставила в сторону кувшин и вернулась на своё место напротив него, через обеденный стол. Свет свечей отбрасывал длинные тени под её изящные, серые глаза и высокие скулы. Он задумался, не лишилась ли она также сна, и если да, то почему.
   - "А что до сенного кашля," - продолжала она, - "То я верю, что уже читала подобные предположения в местных манускриптах о способах передачи лёгочных хворей среди ратиллиенцев. Думаю, Индекс также наверняка что-нибудь об этом знает."
   - "Индекс, может, и летописец, но не целитель."
   - "Я этого никогда и не говорила. Однако, его поле деятельности - целебные травы, по крайней мере, когда он не пытается выудить знания о мерикитской жизни из твоей кузины Джейм. Но даже при этом, он не излечивает тело через душу. Как и наши хирурги. Вот почему твоё искусство ценится больше, чем их."
   Киндри постарался придушить раздражение, вспыхнувшее при упоминании Индекса, который имел склонность принимать вид высшего превосходства перед всеми и каждым, не говоря уж о каком-то ободрано-хвостом, беглом попике, каковым он поначалу являлся. В конце концов, она только что отвесила ему комплемент. Это были довольно тяжёлые несколько дней, напомнил он сам себе, что извиняло его раздражительность, а его потроха всё ещё ощущались как-то не совсем так после усилий близнецов. Или, возможно, дело было в чём-то ещё.
   Появилась Зола с чашкой овсянки. - "Это меня . . . всегда успокаивает," - сказала она, ставя её на столешницу.
   - "Спасибо," - сказала Кирен. - "Хотя мне казалось, что цыпленок достаточно щадящая пища."
   - "Я понятия не имел, что она вообще что-то ест," - сказал Киндри, когда певица-мерлонг их оставила. - "Я имею в виду, это всё не вываливается наружу?"
   - "Зола . . . старается быть полезной," - ответила Кирен, бросая извиняющийся взгляд на не полностью закрытую дверь. - "А теперь, насчёт этих мальчиков из Училища Жрецов . . ."
   - "Гора Албан вернёт их обратно, если Ранет того потребует?"
   - "Разумеется, нет, если только они сами не пожелают уйти. Мы всегда сможем найти занятие для новых учеников, особенно с хорошей памятью. Ты хотя бы представляешь себе скольких древних текстов мы можем лишиться просто-напросто из-за отсутствия желания их запоминать? И да, некоторые летописцы наконец-то пришли к допущению, пусть и с величайшей неохотой, что некоторые вещи следует записать на бумагу. Или, если такое твоим мальчикам не слишком подходит, Валантир и другие возможности ждут прямиком через реку. И, в частности, нам нужно приглядывать за этими близняшками. Они проявляют признаки необычных шанирских способностей -- хотя, если хорошенько подумать, одна из десятников твоей кузины демонстрирует таланты сходных наклонностей."
   Киндри пригубил вина. Оставалось только гадать, был ли связан трепет в его животе и в самом деле с близняшками, или же с общим нервным настроем. Сколько же раз он воображал себе эту сцену, обычно с неприятной концовкой? Он позволил себе выпить, чтобы развязался язык, хотя, поспешил он уверить сам себя, он никоим образом не был пьян.
   - "Когда я был в Готрегоре," - осторожно начал он, - "Я разговаривал с Леди Тришен, или, скорее, это она со мной поговорила. По её мнению, я был дураком. Насчёт тебя. Насчёт нас."
   Кирен отставила в сторону свой бокал вина. Хотя её тон оставался лёгким, её взор заострился. - "Она сказала мне почти то же самое. И что же ты думаешь?"
   Киндри сделал беспомощный жест. Скажи правду и посрами тени (в англ. пословице - дьявола), велел он себе. - "Всю мою жизнь, люди считали меня идиотом. Когда я был новичком, и служителем-аколитом, и сбежавшим попиком. Это, казалось, было врождённым недостатком. Такое должно казаться тебе достаточно странным. В конце концов, никто никогда не считал тебя глупышкой."
   Кирен издала весьма недостойный леди фыркающий смешок. - "В соответствии с другими матронами, девушкам хайборнкам вовсе не полагается блистать интеллектом. Это усложняет их планы. Кроме того, моя Рандирская мать умерла моими родами, что сделало меня весьма подозрительным активом для дальнейшего разведения."
   - "С моей случилось то же самое. Большинство полагает меня бастардом, хотя я им и не являюсь."
   - "Я знаю. А затем тебя бросили в эту мерзкую яму Училища Жрецов. У меня, по крайней мере, был Отец, двоюродная тётушка Тришен, и отряд другой родни, так и жаждущей меня избаловать."
   - "Ну, они в этом не преуспели. В избаловывании тебя, я имею в виду. Я ещё никогда не встречал никого более бескорыстного."
   Она склонил голову вбок, так, чтобы шёлковый занавес волос прикрыл ей лицо, но не раньше, чем он успел заметить, как она покраснела.
   - "Возможно, ты всё-таки недостаточно хорошо меня знаешь," - пробормотала она. - "Когда я чего-то хочу, то обычно я того добиваюсь."
   Киндри боролся с отчаянным желанием снова вернуться на безопасную почву.
   - "Так это тебя беспокоит?" - выпалил он.
   - "Что?"
   - "Что ты, что мы оба, считаемся не подходящими для брачных уз объёктами?"
   - "Принадлежи мы различным домам, это погубило бы их оба. И тем не менее . . ."
   - "Никаких `тем не менее', и будь прокляты контракты. Всякий знает, что вы блестящий учёный и когда-нибудь станете прекрасным лидером, как бы вас ни раздражала подобная перспектива. Ваши люди вас ценят. А остальные . . . просто кретины."
   В дверях появилась Зола.
   - "Исчезни," - велела Кирен.
   Она развернулась обратно к Киндри. - "И всё же, ты понимаешь, почему я могу ощущать лёгкую неуверенность насчёт . . . ну, насчёт нас. Если верить Матронам, мне нельзя доверять задачу продолжения чистой породы, даже желай я того, а мне вовсе не хочется. Размножаться, я имею в виду. По крайней мере, не сейчас. Я всё же усвоила пару-тройку вещей у Тётушки Тришен. Остальная часть Совета даже не распознает во мне женщину, и они в любом случае не сумеют управлять моими действиями, хотя смогут вовсю их порицать." - Её речь перешла в неуверенный смех. - "Впрочем, это едва ли моя зона компетенции."
   Киндри почувствовал, как сжимается его горло. - "И вы думаете, что она моя?"
   Он ощутил, что разговор становится всё более и более путанным, как и его голова. Слишком много вина. Слишком много . . . всего. Он поглядел в свой бокал, который каким-то образом снова оказался полным.
   - "Ты что, пытаешься меня напоить?" - спросил он, скорей удивлённый, чем огорчённый.
   - "Зола мне это предлагала."
   Киндри разразился хохотом. - "И сколько же человек, я так полагаю, слушают в холле, готовые . . . ээ . . . прийти на помощь?"
   - "Я" - проскрипела Зола.
   - "И я," - взвизгнул Индекс.
   - "И я," - со слабым смешком сказал низкий голос -- сам Директор Горы Албан.
   Кирен решительно промаршировала к двери и плотно её захлопнула.
   - "Всегда пожалуйста," - донёсся снаружи хор голосов, за которым последовал удаляющийся хохот.
   Рука Кирен неожиданно дёрнулась. - "Т'са," - бросила она в раздражении, и вытащила свою дощечку с мелом. - "А теперь Тётушка Тришен пытается передать мне сообщение."
   - "Не отвечай ей."
   Кирен швырнула пластинку через всю комнату, где она разбилась вдребезги о противоположную стену.
   - "Ну," - сказала она, довольно беспомощно, прислоняясь спиной к двери. - "Будем надеяться, что наши доброжелатели уже вышли за пределы слышимости, или они подумают, что мы решили пошвыряться друг в друга глиняной посудой. И что же теперь?"
   Киндри поднялся, с удовольствием обнаружив, что всё ещё может относительно крепко стоять на ногах. Он коснулся её лица, ощущая её дыхание и тепло её губ своей ладонью. Такая красивая . . .
   - "Ты же учёная," - ответил он ей, с провокационной интонацией. - "Это ты мне скажи."
   Они попытались поцеловаться и столкнулись носами.
   - "Это определённо требует больше опытных данных," - сказала Кирен с нервным смешком. - "Так давай же подурачимся вместе, во имя исследований."

ГЛАВА VIII Канун Осени

120-й день лета

I

   ПЕРВЫЙ УЧАСТОК ПАХОТЫ для посева озимой пшеницы не был готов для плуга вплоть до второй половины последнего дня лета.
   Изо всех сравнительно чистых земельных клочков близ Тентира, этот участок склона, спускающийся к Серебряной к югу от замка на восточном берегу, казался наиболее перспективным, даже если потребовался весь тёплый сезон, чтобы его подготовить. Сначала, они очистили землю от молодой поросли и зарослей кустарника; затем, от камней; затем, от сорной травы, получив помощь в удалении сплетений корней от выводка молодых поросят. И даже и так, это было жалкое место, покрытое тонким слоем почвы с набросанным сверху дополнительным навозом.
   Джейм уже не в первый раз погадала над тем, каким образом исходные основатели Тагмета себя обеспечивали. Возможно, подобно позднейшим колонистам Каинронам, они зависели от поставок из замков вниз по течению, или даже из Центральных Земель. И даже и так, они должны были страдать от дефицита товаров, как сейчас Кенцират, несмотря на роскошные заливные луга и пойменные земли. Тагмет продолжал хранить свои тайны, а она уже выбивалась из времени для их решения.
   Фермер Фен и его помощники собрались на северном конце поля за единственным замковым плугом и упряжкой быков. По какой-то причине, они попросили Джейм встать на поворотной полоске (или линии гона) у южного края первой планируемой борозды. Как странно, думала Джейм. Словно Фен нуждается в ней, чтобы отмерять своё движения. Словно ей известно, куда и как его направлять. И, если уж на то пошло, то почему обязательно нужно устраивать сев озимней пшеницы в самом конце дня? Правда, им удалось приготовить землю только в последний момент, после лихорадочных усилий. Она полагала, что подобным нужно было заняться прямо сейчас, пока ещё последний день лета, за которым последует Канун Осени, когда поминают мёртвых. Возможно, традиционалисты кендары полагали дурными знаком, переходить из сезона в сезон, когда такая работа ещё даже не начата. Впрочем, сколько же можно было это откладывать?
   Отбившиеся от стаи, дрейфующие снежинки висли у неё на ресницах и, подобно ледяным поцелуям, таяли на губах. Выше по склону, некоторые деревья уже полностью обнажились, в то время, как другие полыхали пожарами алого и золотого, или, даже, стояли всё ещё зелёными. Морозная погода в этом году установилась раньше обычного. Конечно, едва ли эти холода продлятся до самой зимы, но что, если поле замёрзнет до того, как его успеют засеять?
   Фермер Фен, похоже, обратился к собравшимся полевым помощникам с речью. Он указал на поле, затем, по всей видимости, на неё, а затем вскинул вверх кнут. Кендары зааплодировали.
   Хрясь.
   Быки налегли на своё ярмо, упёрлись своими громадными, плоскими копытами, и тяжело потащились вперёд. Металлическое остриё вгрызлось в землю. Первый срез борозды закрутился вправо от плуга, в сторону Речной Дороги и Серебряной. Фермер Фен тщательным образом правил упряжкой: всё дальнейшие бороны будут выправляться по этой. Через какое-то время, земля, смываемая дождями со склона холма, отчасти выровняет поле, но оно никогда не станет идеальным.
   На полпути до неё, где-то в пятидесяти футах, быки неожиданно заколебались. Фермер Фен щёлкнул кнутом над их головами, безо всякого эффекта. Они встали на месте. А теперь они пытаются развернуться в обратную сторону, этаким бесстрастным шагом, характерным для их вида, и со всей своей, соответствующей их массе, силой. Ярмо застонало и треснуло.
   Во имя Порога, что за . . .?
   Неизвестное нечто фыркнуло вниз по шее Джейм. Она развернулась и обнаружила себя стоящей нос к носу с Черепом. Жеребёнок раторна пребывал в жутком виде. Его свалявшуюся шубку усеивали пятнышки с кровью от засевших колючек-шипов, как будто он извалялся на целом акре сорняков. Ещё больше колючек покрывало его брюхо за локтевыми суставами и перед коленными чашечками, которые должны были колоться при любом движении. Когда он раздражённо подёргивал своим спутанным хвостом, тот молотил по грязным бокам под костяными пластинами подобно грозному цепу.
   Он снова фыркнул, с нетерпением, как будто бы говоря, "Сделай же что-нибудь."
   - "Что же ты с собой сотворил?" - вопросила Джейм у раторна.
   В голове проявился фрагмент вчерашнего сна: бык яккарна резво мчится впереди, задрав торчком хвост, поворачивает в сторону, и забитый лопухами провал раскрывается у неё под копытами . . . нет, у него . . . падает, катится, путается в колючках . . .
   - "Он тебя подловил, верно? Когти Бога, где же этот Чингетай со своей сворой жаждущих добычи охотников?"
   Это был хороший вопрос. Летнее солнцестояние давно миновало, сезоны клонились к осеннему равноденствию. До этого, она ожидала появления мерикитов практически каждый новый день и гадала о том, каким образом объяснить их визит своим людям. Она всё ещё понятия не имела, что она скажет, когда они наконец-то появятся.
   Всадник из замка остановился рядом с Феном и теперь склонился в седле, чтобы с ним поговорить. Мастер-фермер выслушал, а затем резко вскинул вверх руки в раздражении или же отчаянии, невозможно сказать наверняка. Он взмахом руки отослал всадника прочь и тяжёло потащился через невспаханное поле в её сторону.
   - "Простите насчёт этого," - сказала Джейм, когда он приблизился, указывая на агрессивно настроенного раторна.
   Жёребёнок оскалил клыки и зашипел через них.
   Уходи.
   Фен замер на безопасной дистанции.
   - "Я его не почуяла," - добавила Джейм, - "но быки его запах явно уловили. Ярмо можно будет починить?"
   - "Скорее уж, заменить, леди, и, как только что выяснилось, у нас вся зима на решение данной задачи. Кто-то попортил семенную пшеницу."
   - "О, нет. Примешали чертополоха, как с рожью?"
   - "В этот раз, ублюдок предпочёл помочиться. Неоднократно. Весь мешок провонял и погнил."
   Джейм беззвучно выругалась. До этого, она продолжала надеяться, вопреки всякой разумной надежде, что все предыдущие злоключения были просто несчастными случаями, пусть и маловероятными, вроде всех тех, что случались в Готрегоре. Тем не менее, невозможно было помочиться случайно с такой целенаправленной точностью, да ещё много раз. Кто-то хотел, чтобы Тагмет, чтобы она, провалились.
   - "А ещё," - беспощадным тоном продолжал Фен, - "в кладовой вовсю пляшут те мерзкие мыши."
   Это было отдельным вопросом, или так надеялась Джейм. Грызуны в первый раз проявились ночью ближе к середине лета, ну, или, они, по крайней мере, тогда они впервые привлекли её внимание, пробравшись в её спальный покой. Она проснулась от повторяющихся тяжёлых ударов и увидела Жура, скачущего по комнате высокими подскоками. Тот факт, что он пытался что-то поймать, стал очевидным, когда ей на живот приземлился комочек серого меха и уставился на неё тёмными, умоляющими глазами. Выше маячила пара удивительно крупных ушей, ниже виднелись трепещущие усики, крошечные передние лапки, удлинённые - задние, и хвост, протяженнее самого тела. А затем, всё это пропало, а на его место приземлился Жур, все сорок фунтов живой массы. Пока она с трудом восстанавливала дыхание, она успела увидеть, как мышка скачет по комнате -- шесть футов высоты, десять футов длины на прыжок -- пока барс старается её сцапать.
   . . . прыг-скок, хвать, прыг-скок, хвать, [bounce, pounce, а сам барс - ounce] . . .
   И так далее, и в том же духе, пока сей крошечный оккупант не решил выскочить в дверной проём, вниз по ступенькам, а Жур ринулся следом, теряя опору, как только выскочил из её поля зрения, и кубарем прокатившись весь остаток лестничного пролёта.
   Скачущие мыши были исконными обитателями Южных Пустошей.
   А теперь они поселились в кладовой Тентира.
   Фен оглядел склон холма, столь тщательно подготовленный, и тяжко вздохнул. Затем он принялся вылавливать разную мелочевку из своих безразмерных карманов: клубок шпагата, погнутые гвозди, половинку сэндвича, живую, протестующую соню, и, наконец, железную скребницу, которую он вручил ей.
   - "Держите. Это вам понадобится."
   Когда он потопал прочь, Джейм развернулась обратно к Черепу, который немедленно оскалился на скребок.
   - "Ты что, ожидаешь, что я стану расчёсывать тебя своими зубами?"
   Поначалу раторн дёргался и ворчал на каждой выдёргиваемой занозе. Затем, постепенно начал расслабляться.
   Джейм методично обработала его с головы до хвоста, вычёсывая колючки и веточки, и расчёсывая шёрстку сначала скребком, а затем своим выпущенными когтями. С наступлением холодной погоды, она снова начала носить перчатки, которые давали пальцам некоторую защиту, но только не на самых кончиках, которые она распорола. В каком-то смысле, она была даже рада наказующему жжению под ногтями. Ей казалось, что именно по её вине столь многое пошло наперекосяк в Тагмете. Если бы она не притащила их всех так далеко на север в подобную глушь, они бы располагали дружественными соседями, и помощью, если потребуется. Но, нет: она сознательно предпочла полную изоляцию, чтобы доказать свои способности своему брату и Совету Рандонов. А теперь все её люди будут платить цену этой её самонадеянности. Она вспомнила Марка, рассказывающего ей о той жуткой зиме голода в его родном замке, когда он пытался подкормить свою младшую сестричку жидкой кашицей, сваренной из растопленного грязного снега, жуков и всяких личинок. Это было в Киторне, всего лишь в двадцати с чем-то милях на север от того места, где она сейчас находилась. Тогда, Каинроны блокировали любые поставки, отправляемые страдающему гарнизону. И они, без сомнения, поступят так снова.
   - "Честное предупреждение," - сказал ей Шет Острый Язык. - "Милорд не отдаст Тагмет так просто."
   Вот почему они всё ещё здесь, этим днём, пред лицом этой ночи.
   Канун Осени был временем, когда лорд каждого дома отравлялся в зал своих посмертных знамён и поминал всех мёртвых, сверлящих его ответными взорами сквозь ткани их смертности. Большая часть их была хайборнами, с небольшой примесью наиболее достойных кендаров. Остальные члены каждой кендарской семьи также собирались все вместе для поминовения своих собственных почивших. Имена - это связь кенциров с их домом. Быть забытым, даже в посмертии, значило выпасть из того единственного рода бессмертия, которого так страстно желал Кенцират.
   Джейм хаживала через Серые Земли, в которых задерживались такие потерянные души, разлагающиеся оболочки прежних себя. Высохшая кровь на знамёнах осыпалась мелкой пылью. Лорд запинается, неспособный вспомнить лицо, давно ушедшее имя, и душа начинает скитаться, бездомная и безродная, продолжая тоненько голосить, даже когда забывала всё, что было потеряно. Истинно, безмолвное пренебрежение могло причинить раны столь же глубокие, как и любое пылкое проклятие.
   Некоторые кендары обратились к ней с просьбой разрешить им вернуться в Готрегор к своим семьям, только лишь на одну ночь поминовения. Она посоветовалась с Марком и Шиповник, которые оба сошлись на том, что если ослабить гарнизон даже на такую малость, Калдан неминуемо заметит, и Тагмет падёт. Джейм очень хотелось, чтобы они считали этот замок своим домом. Возможно, некоторые так и сделали, но большинство всё ещё колебалось, или так ей казалось. Их лорд обитал далеко на юге. Насколько сильно могла натянуться их связь с ним, прежде чем порвётся, и что их, так называемая, леди может предложить им взамен? Джейм приходилось слышать недовольные шёпотки. Шиповник Железный Шип и Маркарн Длинноногий [Long-shanks, shank - голень, нога] связали с ней свою судьбу, даже если только лишь первая была к ней привязана. Остальные кендары, по всей видимости, цеплялись за них, длинной цепочкой, наличие которой она прежде не осознавала. Но что касается остальных, то зачем им нужно страдать? Вероятно, именно это должен был чувствовать обманщик, выпуская свой мерзкий потоп на озимую пшеницу.
   И солнце, и луна уже закатились, последняя - тонкий, убывающий месяц, истаявший в темноте. Над головою замигали звёзды, огромное скопление звёзд, будто горсть бриллиантов, брошенных в чашу синего бархата. Череп слабо мерцал в густеющем полумраке. Его увенчанная белой костью голова склонилась почти к самым коленям. Джейм выловила последнюю колючку. Она ещё долго стояла неподвижно, положив руку на тёплое плечо раторна, изучая обращённые к ним драгоценности.
   Против такого, разве что-то из этого имеет значение? гадала она.
   А с другой стороны, как же может не иметь?
   Слишком многое было возложено на неё. На них. Конец всех вещей, ну, или, по крайней мере, их превращение в нечто однозначно жуткое. Неужели их предки просили об этом? Знали они во что вовлекаются? Вероятнее всего, нет. Словеса из невидимых уст. Обещания, намёки. Оружие, что было сокрыто . . .
   Если только это не мы, Тори, Киндри и я, подумала она. Но мы всего лишь смертные. Даже дыхание ветра может нас погубить -- если только аррин-кены не правы в том, что это подвластно только лишь другому кенциру. Значит, так вот. Смерть от руки друга, родича, любовника. Враги также выстроятся в ряд. Но что я могу с этим поделать? Только лишь делать один шаг за раз и надеяться, что ступаю верной дорогой, ради блага всех тех, кого я люблю.
   Она похлопала раторна по шее. Череп с удивлённым фырканьем очнулся от дрёмы и едва не упал.
   - "Глупый мальчишка," - сказала она ему, и двинулась в долгий обратный путь к Тагмету.

II

   СТОЯЛ УЖЕ ПОЛНЫЙ МРАК и сильно мело снегом, к тому времени, когда Джейм добралась до замка. Стражник у речных ворот сообщил ей, что все остальные уже собрались на ужин в столовой. Когда она поблагодарила его по имени, он выглядел потрясенным, что её позабавило.
   Она пересекла верхний край пастбища и прошла через вторую сторожку во внутренний двор, где всё ещё стояли лагерем Каинроновские ёндри. Однако, к её изумлению, площадка оказалась пуста. Она погадала о том, что, если первый снегопад окончательно убедил их в необходимости ухода, затем, с куда большим сомнением, а не пригласил ли их Марк принять участие в пиршестве Кануна Осени, что сейчас уже начиналось.
   Обложенный камнями костёр в центре палаточного лагеря уже прогорел, но дымок всё ещё поднимался от углей, или, скорее, из-под них, растапливая окружающий снег. Джейм присела на корточки, чтобы изучить поближе. Остатки поленьев лежали на стальной решетке, что, в свою очередь, прикрывала отверстие в земле. Дымок поднимался из-под неё, смешиваясь с отблесками света, приглушенным бормотанием голосов и соблазнительным ароматом жарящейся свинины.
   Как любопытно.
   Наклонный пандус, встроенный прямо в оболочку замка, спускался в подвал, теперь превращённый в маленькую подземную конюшню ввиду грядущей суровой погоды. Джейм уже бывала там прежде, чтобы удостовериться, что зимние покои Бел-Тайри готовы её принять. Однако, лошадиные стойла лежали только под замком, так что они не могли быть источником дыма. Шиповник говорила что-то насчёт второго, полузатопленного уровня, который простирался наружу под дворик и пастбище. Вход должен располагаться где-то поблизости. Да. В южной стене конюшни, за большим стогом сена, была прорезана маленькая, круглая дверка. Она открылась вовнутрь -- безмолвно, на хорошо смазанных петлях -- в короткий пролёт низких каменных ступеней. На полпути вниз Джейм наклонилась, чтобы вглядеться в каверну внизу. Это, похоже, была длинная естественная пещера с низеньким потолком. По стенам бежала вода. Как и по полу, кроме того места, где секция потолка обвалилась, создав островок в центре помещения. В самой серёдке этого сравнительно сухого пространства возвышался сложенный из веток короб, в центре которого подскакивало пламя, над которым висел молочный поросёнок. Дым поднимался к неровной дыре в потолке, над которой, без сомнения, лежали остатки кострища во внутреннем дворике.
   Вокруг нижнего костерка сидело где-то с дюжину, или больше, людей, застывших как камни, лица повёрнуты к ней. Сколь бы тихой ни оказалась наружная дверь, Джейм догадалась, что когда она её распахнула, они ощутили ябеду-сквознячок.
   - "Привет, Горечь," - сказала она.
   Юная Каинроновская ёндри стояла, прижав к бокам стиснутые в кулаки руки.
   - "Мы не крали эту свинку," - сказала она, и подавила кашель. Здесь было теплее, чем наверху, но всё ещё пагубно влажно. - "Ваш управляющий дал её нам, чтобы мы почтили Бенджи."
   - "Кто . . . ох."
   Это, должно быть, тот самый кендар, которого Досада пронзил копьём в спину.
   - "Я уверена, что Марк так и сделал," - сказала она. В конце концов, это относилось именно к тем вещам, которыми её старый друг и должен был заниматься. Сама она совершенно забыла о той единственной смерти, что пока что случилась в Тагмете. - "Но, вот, знает ли он, что вы жарите его дар под землёй?"
   - "Никто не знает, -- кроме, теперь, вас."
   - "Я удивлена, что вам удалось развести костёр, способный гореть в таком влажном воздухе."
   Горе пожала плечами, всё ещё держась осторожно. По её личному опыту, хайборны, начинавшие речь достаточно тихо, частенько заканчивали её криками брани. - "Иногда, собирая дрова на верхних склонах, мы находили упавшие ветви железных деревьев. Ушло много недель, чтобы суметь запалить даже мельчайшие из них в костре на поверхности. Здесь, внизу, они не будут гореть так же долго, как цельный ствол железного дерева --"
   Это едва ли, подумала Джейм, учитывая, что лучшим огневым стволам нужно было много столетий, чтобы обратиться в золу.
   - "-- но подсчитали, что они позволят нам, как минимум, продержаться всю зиму. Если вы нас не выгоните."
   И, снова, дилемма. Не желая изгонять их прочь, когда им некуда было больше податься, она дала им молчаливое разрешение поселиться лагерем во внутреннем дворике, а добросердечный Марк обеспечил их всем необходимым, чтобы этот лагерь построить. А теперь они пробрались ещё даже глубже в самую ткань замка, подобно лисам, зарывающимся в землю. Хотя, причиняет ли вред, что они находятся здесь? Она не предложила им официально привязать их к себе. Судя по тому, как нынче обстояли дела, это, вполне возможно, никогда не будет в её власти. Но, если это действительно так, то было ли честно вообще предоставлять им подобное поощрение? Её собственные люди хотели, чтобы беглецы ушли. По крайней мере, один из её людей хотел, чтобы она также ушла -- если только ловкий обманщик не сидит сейчас здесь, агент Каинрона, притворившийся ёндри, отправленный для разорения Тагмета. Было бы большим облегчением думать таким образом (как не об одном из нас), но если всё верно, то его (или её) не было в Готрегоре, когда проблемы только начинались -- если только эти самые ранние инциденты не были настоящими несчастными случаями.
   Г'ха. У неё от всего этого только разболелась голова.
   Фигуры пошевелились. Тени задвигались. Джейм осознала, что здесь больше людей, чем она прежде считала.
   - "А ну-ка, все, выходите на свет - резко бросила Джейм, бессознательно переходя к командному тону.
   (Сначала, тихие перешёптывания, затем проклятия . . .)
   Захрустела и посылалась галька. Где-то, дальше назад, с громким всплеском обрушился в воду сталактит. После напряжённой паузы, что за этим последовала, из теней неровного острова стали появляться кендары, как будто сами скалы пробуждались к жизни. Десять, двенадцать, наконец, восемнадцать.
   - "Горе . . ." - начала Джейм, предупреждающим тоном.
   Горе напряжённо сглотнула и постаралась встряхнуться. - "Некоторые из Рестомира. Другие же пришли из Глуши."
   Джейм попыталась осмыслить причину этого внезапного вторжения. - "Ёндри Рандиров?"
   Один из них выступил вперёд, парень, столь же взволнованный и напряжённый, как и Горе, но лучше это скрывающий. - "Лордан, мы были привязаны к хайборну Рандиру, хорошему человеку. Но затем начались проблемы. Леди Ранет . . . мы думаем, что она сошла с ума. Днём наша жизнь всё такая же, как прежде, но вот ночью . . . Она шатается по улицам Глуши, и стучится в двери. Если ей открывают, то её люди врываются внутрь и убивают всех, кого обнаружат. Это случилось и с нашим хозяином, и всё потому, что он не сумел противиться её призывам."
   - "Но почему его за это убили?"
   - "Мы думаем . . . мы думаем, что она не желает оставлять свидетелей своего подчинения какому-то принуждению, своей . . . своей слабости, как она это понимает. Отчего же она стучится? Мы не знаем. Глушь живёт в ужасе подступающей ночи. А затем, по утру, её люди возвращаются. Наш хозяин - предатель, сказали они, а посему и мы, тоже. Члены его семьи предпочли Белый Нож изгнанию. Как и многие другие. Остальные из нас бежали. На дороге, мы встретили бегущих на север Каинронов. Они сказали, что надёются отыскать убежище здесь, в новом кадетском замке Норфов, так что мы отправились вместе с ними. Прошу вас, лордан . . ."
   Он резко остановился, когда Джейм вскинула руку.
   - "Достаточно. Я не стану изгонять вас из этой подземной крипты, по крайней мере в данный момент. А что касается будущего . . . ну, спокойной ночи."
   Она взбежала по лестнице в конюшню, захлопнула за собою дверь и прижалась к ней спиной. Сердце и голова звенели от стука.
   Ничего не разрешилось. Вместо этого, её проблема с беглецами буквально утроилась. А что если подтянутся ещё и другие? Когти Бога, что же там происходит в Рестомире и Глуши? Неужели Заречье разваливается на части? И что же делать Тори? Что он там делает прямо сейчас?
   Канун Осени. Зал посмертных знамён в Готрегоре, с таким множеством лиц, распадающихся на части меж утком и основой, с таким множеством имён, затерявшихся во времени. Сумеет ли он вспомнить их все? На его месте, ей бы не удалось, но её никогда официально не знакомили с большинством почивших Норфов.
   Рандоны хотели, чтобы она научилась руководить. Она, определенно, этого не освоила, иначе бы знала, что делать с этими незваными гостями. И опять же, чтобы бы сделал Тори? Она понятия не имела. Она не лидер. И, возможно, никогда им не станет.
   По своду конюшни звучали шаги, там, где сверху раскинулась столовая. Они все сейчас там, люди, которых она всё время подводила. Тем не менее, ей нужно поужинать, даже если она совсем лишилась аппетита. С этой мыслью в голове, она, неохотно, вскарабкалась по ступенькам сквозь плывущие с неба снежинки в дворик Тагмета.

III

   ДЖЕЙМ ПРИОСТАНОВИЛАСЬ снаружи столовой. Не считая выставленной охраны, вся её сотня сидела внутри, на их деревянных тарелках громоздились куски жареной свинины, запечённые яблоки, и сладкие бататы в масле. Судя по тому, что достигавшие её разговоры были приглушёнными и угнетёнными, это было довольно мрачное празднество. Она подумывала о том, чтобы и вовсе его отменить перед лицом надвигающегося голода, но всё же воздержалась от этого, чувствуя, что люди нуждаются в старых, знакомых ритуалах, чтобы почувствовать себя частью сообщества.
   Десятка Ниалла сидела за ближайшим к дверям столом, так что, входя вовнутрь, Джейм задержалась, чтобы справиться о его дневной работе. Нервозный мальчишка, который слишком многое повидал в битве у Водопадов и был склонен к жутким кошмарам, он, тем не менее, значительно успокоился с той поры, как оказался в Тагмете. Джейм подозревала, что он только лишь благодарен за свои новые обязанности, что целиком его поглощали. Назначение ему в помощники-пятёрки терпеливого, спокойного Ёрима было также, похоже, хорошей идеей. Поскольку остальная восьмёрка перестала есть и стала прислушиваться, она коротко переговорила с каждым из них по очереди, довольная тем, что вспомнила их имена.
   Дальше следовал стол Вороной.
   - "Мне бы очень хотелось, чтобы Квирл был здесь," - сказала Джейм могучей кендарке.
   Вороная секунду выглядела сбитой с толку, но затем её кончики пальцев как будто по собственному разумению отследили линии имени, вырезанного у неё на предплечье, и она тяжко вздохнула.
   - "У меня же был сын, верно? Также кадет рандон. Пока эта сука не забрала его имя и он не умер. Это было в Тентире?"
   - "Да."
   Просто пугающе, сколько вреда могла устроить Ранет, через имена, тени, и образы душ, даже если в действительности Квирл умер от зубов жуткогончей, после своей неудачной попытки покушения на Наследника Рандиров. Если она и в самом деле окончательно свихнулась -- Отчего же? придирчиво ныл этот тоненький голосок в глубине её разума -- то это ей чертовски хорошо подходит.
   - "Но плоть помнит," - сказала она, касаясь созданных самой Вороной шрамов.
   Их обмен репликами взволновал десятку, которая определенно ничего не знала о несчастном Квирле. Отсюда, похоже, сейчас ещё более подходяще, чем прежде, обращаться к ним лично, по именам.
   Ещё три стола. Ещё тридцать имён. Десятки Ягоды, строгого Талбета, и отсутствующего Джерра, который сейчас несёт стражу по замку вместе со своим отрядом кадетов второкурсников. Игра становилась всё интенсивнее. У Джейм была хорошая память, как и у большинства членов сообщества, которое традиционно больше опиралось на запоминание, чем на записывание, но здесь присутствовал элемент напряжения, всё растущий страх того, что она кого-нибудь позабудет.
   Хотя, имеет ли это хоть какое-то значение? Эти люди к ней не привязаны, не считая Шиповник, и вспоминание их имён не сделает их таковыми. В отличие от Торисена, она не несла ответственности за сами их души. Для такого нужен был истинный лидер.
   Но, каким-то образом, это всё-таки было важным. Она уже размышляла о том, что, так далеко от дома, они нуждаются в обыденных ритуалах, ощущении принадлежности, иначе же Тагмет падёт. Теперь она уже принялась черпать из воспоминаний о таблице Киндри, которая перечисляла всех Норфских кендаров и их родственные связи друг с другом. Вместе с живыми там приводилось множество имён усопших, и она называла их везде, где могла. Зал постепенно становился всё тише и тише. Все слушали. Марк подошёл к кухонной двери, чтобы понаблюдать.
   - "Так держать," - изрёк он.
   Джейм остановилась позади Тернослив. Низенькую, коренастую, и не располагающую к себе своей шанирской натурой, кадетку, более благоразумная часть её команды рассматривала с осторожным уважением, и не без примеси страха. Вполне возможно они ощущали, насколько чуждой она была, насколько потенциально опасной. Сидевший напротив неё её Пятёрка Перо послал Джейм грустную, быструю улыбку. Заметив её, Тернослив повернулась к девушке с нахмуренной гримасой.
   - "Мне нужно было с вами сегодня поговорить," - сказала она, как всегда бесцеремонно, - "но вы где-то бродили."
   - "Какая-то проблема?"
   - "Это вы нам скажите." - Она ткнула ножом, с насаженной на него нарезкой мяса, в двух кадетов второкурсников, парня и девушку, сидевших на противоположных краях стола, игнорируя друг друга. - "Сусло [Wort] и Зубец [Dens]. Они ссорятся из-за одной особенно хорошей лошади с самого Готрегора. Я им сказала, что табун верховых лошадей принадлежит нашему лорду, а вовсе не нам, но они так и не затыкаются."
   Джейм оглядела кадетов, которые отказывались встречаться с нею глазами. При нормальном ходе событий, они бы уже были в Котифире, тренируясь вместе со своими сверстниками, а вместо этого оказались здесь, втиснутыми в компанию получивших полевые назначения третьекурсников, но без преимуществ их звания. Рядовые кендары были склонны потворствовать им, всё равно, что простым детям, которыми, они, собственно, и являлись. Как же странным казалось думать, что в начале прошлого года её собственная десятка была практически точно такой же. Себя же она в эту оценку не включала. Её детство прошло в Доме Мастера, в тенях Тёмного Порога, и она была только лишь рада, что забыла большую его часть.
   - "Ну," - продолжала Тернослив, - "Я вас найти не сумела. А затем Перо рассказал мне одну старую сказку, что подала мне идею."
   Джейм бросила взгляд через стол на пятёрку Перо, названного так потому, что его родителям хотелось, чтобы он стал летописцем. Хотя его амбиции увели его в другом направлении, он всё ещё обожал хорошие истории, чем древнее, тем лучше.
   - "И какую же?" - спросила она, уже ощущая приступы тошнотворной тревоги.
   - "Суд Салли."
   - "Дай догадаюсь. Ты сказала, что разделишь лошадь между ними."
   Тернослив одарила её подозрительным взглядом. - "Всё верно. Голова или хвост. На их выбор."
   - "И один из них сказал, `О нет, только не так. Лучше отдайте лошадь ему.' А ты вместо этого отдала её ей. Или же наоборот [vice versa]."
   Девушка Сусло разглядывала свою тарелку с лёгкой довольной ухмылкой. Джейм поняла, что она также знала эту историю и догадалась о том, что поставив жизнь лошади выше права на её владение, она сможет её выиграть.
   Тернослив полагала, что поступила умно. Как и Сусло. С другой стороны, Тернослив могла подразумевать именно то, что сказала. Голова или хвост.
   - "В будущем, Перо, поаккуратней выбирай истории, которые ты рассказываешь своей бедной Десятке. Она отличается довольно буквальным мышлением."
   Тернослив помрачнела. - "И что это значит?"
   - "Перо тебе объяснит. А ты, Сусло, никаких больше игр."
   Вторая кадетка озадаченно вскинула голову. - "Что?"
   - "Остальные из вас --" и Джейм перечислила каждого по имени "-- не теряйте бдительности."
   Дар и Мята сдвинули свои столы вмести, верный знак, решила Джейм, что их взаимоотношения всё так же крепки.
   - "Играете в папу и маму?" - спросила она.
   Дар ухмыльнулся. Мята залилась румянцем. Их объёдинённые команды доброжелательно рассмеялись. Было легко вспомнить все их имена.
   - "Как же ты сбежал от Благодетельной?" - осведомилась она у Угля за следующим столом.
   - "Подбросил ей дополнительную порцию корма. И смотался, пока она его ела."
   Его десятка посветила себя заботе о разнообразной живности Тагмета. Конечно, существовали и более привлекательные занятия, но эта работа была также весьма важной и Джейм надеялась, что они научились находить в ней свой интерес. Пока её глаза обегали вдоль стола, им встретился лишь один недовольно насупленный взгляд, и её сердце подскочило. Она знала это лицо. Боже ты мой, кадет был одним из её первоначальной десятки, а теперь служил Пятёркой Угля. Но она не могла вспомнить его имени.
   Это просто нелепо, думала она, пока, запинаясь, перечисляла по именам остальных. Я отлично его знаю, лучше многих в этой комнате. Почему же я не могу его вспомнить?
   Всё, что приходило на ум, так это Муллен, чьё имя позабыл её брат. Бедный кендар в прямом смысле освежевал себя заживо, чтобы вернуть себе внимание Торисена. Только не ещё один Муллен. Нет. Никогда больше.
   Доля её напряжения передалась остальной части зала, которая мало-помалу стала снова затихать. Безымянный кадет потерял свой вызывающий вид, едва только понял, что его, пока что, пропустили (обошли молчанием).
   Джейм погрузила свои когти в ладони. Вместе с болью пришло внезапное озарение.
   - "Килли," - сказала. - "Что, в последнее время не приходилось увёртываться от падающих деревьев?"
   Все посмеялись этой немощной шутке -- за исключением Килли, который выглядел потрясённым -- и бормотание возобновилось.
   - "Хорошая работа, девочка," - похвалил её Марк, когда она присоединилась к нему за тем, что играло роль высокого стола руководства. - "Мастер Ракни, идите сюда и примите благодарности за это роскошное пиршество."
   Джейм рывком вспомнила имя невысокого повара Южанина, про которого прежде помнила только лишь его титул.
   Ракни выскочил из кухни, сияя радостным лицом, в сопровождении Пряжки и её десятки, которые в данный момент служили помощниками повара. Он представил их Джейм и они с довольным видом приняли похвалы за обед, который она ещё не попробовала. Когда они строем вернулись обратно к работе, подгоняемые "кыш-кыш" ухмыляющейся Пряжки, Марк подставила ей стул из-за стола.
   - "Садись. Ешь. Ты выглядишь немного бледной."
   Джейм выдавила из себя полуулыбку. - "Я, вообще-то, не особенно голодна, и у меня болит голова, самую малость. Мне кажется, что мне просто нужно поспать. Марк, Шиповник, Рута, Келлс . . . ээ . . . Свар, Тянс, Чьева, спасибо вам большое."

IV

   КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ СПУСТЯ она проснулась в своей комнате, в узле скрученных одеял, всё ещё полностью одетая. Поверх неё растянулся Жур, сопя ей в самое ухо. В остальном, за исключением вечного рёва водопадов, замок стоял в полнейшей тишине. Ей снилось . . . что? Что-то тревожное и неясное, что-то, что творилось с Торисеном.
   Только не ещё один Муллен. Нет. Никогда больше.
   Между игрой света огня и тени в зале посмертных знамён, не испытывал ли её брат проблем с вспоминанием имён их многочисленных предков? Что-то закрыло, закупорило его образ души, сократив его до размера, даже мысль о котором вызывала у неё приступ удушья. Там была наглухо запертая дверь, а, возможно, даже несколько, и приглушённые звуки бьющих по ним кулаков.
   Выпустите меня, впустите меня.
   Что это значит?
   Однако, она ощущала, что он обратился к бездумному нажиму на память, чтобы вспомнить каждый вытканный лик, хотя и безо всякой связи с ними, которую он должен был ощущать и как Лорд Норф, и как Верховный Лорд Кенцирата. Что-то его отвлекало.
   Ох, Тори, что с тобою не так? Как же ты можешь возглавлять наш народ без полного доступа к своей собственной душе?
   Рута оставила поднос с хлебом и мёдом рядом с её тюфяком, как и большую кружку молока, но с нею Жур уже давно расправился. Живот Джейм настойчиво заворчал. Она поела, затем легла обратно, покрепче стиснула в объятьях барса и уставилась сквозь окно на полночное небо. Тонкая корочка луны давным-давно закатилась. Возможно, там горели звёзды, но её вид открывался на север, в сторону мрака, что громоздился за гранью Барьера, подобно утёсу, готовому рухнуть поперёк всего мира.
   Уже в преддверье зари, её веки наконец-то упали и она проспала, безо всяких сновидений, до начала рассвета.
  

ГЛАВА IX Трёпка Яккарна

1--36-й день осени

I

   СНЕГ СКОРО РАССТАЯЛ и тёплая погода вернулась одной последней, замечательной вспышкой лета. Склоны холмов полыхали, словно обрызганные закатным огнём. Деревья-хозяева скидывали листочки, жилки мерцают пламенем, отправляя их в миграцию к югу. А в небе над ними кричали серые гуси и чёрные лебеди, расправляя свои крылья. Под ногами хрустели уже опавшие листья. Сквозь влажную, сочную атмосферу скользили клинки холодного воздуха, предвещая грядущее.
   Ранним утром осеннего равноденствия, Джейм отправилась на поиски Угля. Как она и ожидала, он обнаружился на длинном склоне напротив замка, окружённый коровами, в компании с Благодетельной, пасшейся поблизости.
   - "Только взгляните на них!" - выпалил он, когда она аккуратно прошла сквозь их ряды, маневрируя меж рогов и задов, меж благоухающих куч коровьего навоза, гудящих от мух. - "Я видел скотину, уже готовую отелиться, что была явно меньше."
   Треть стада и вправду выглядела неприятно распухшей, включая и Благо.
   - "Полагаю, уже слишком поздно справляться у Келлса на тему абортов," - сказала Джейм.
   - "Мне следовало задумываться об этом раньше," - пробормотал Уголь, - "но тогда я понятия не имел, чего ожидать, пока этот чёртов мерикит нам не поведал. И где он там шляется, как бы то ни было?"
   - "С Чингетаем, кто знает."
   Окружающие коровы одна за одной поднимали головы и начинали всматриваться в теснину над Тагметом. Что-то большое ковыляло вниз по ступенькам, которые составляли Речную Дорогу на той высоте. Наконец, оно появилось из тумана у подножия водопадов и приостановилось, чтобы хорошенько встряхнуться. В тумане бриллиантовых капель захлестали жгуты чёрных волос.
   - "ХА," - сказало создание, поводя разнесёнными на четыре фута рогами и скрежеща верхними бивнями по нижним, все четыре длиной, как приличные ятаганы.
   Затем оно потрусило вперёд, хрюкая на каждом шагу.
   Коровы закрутились на месте, наблюдая за движением зверюги.
   Кто-то на другой стороне замка издал потрясённый вскрик, за которым последовал громкий всплеск.
   Коровы рывком развернулись обратно, когда из облака водяной пыли появилась новая монструозная тварь. Трое, она, должна была быть, по меньшей мере, девяти футов в плече. Эта зверюга перешла через мост на Новую Дорогу и потрусила вниз по долине.
   - "Сквии . . . ха!"
   Бык яккарна стрелой вырвался из леса и галопом помчался по склону к дороге, хвост задран торчком, мошонка болтается так, что он едва об неё не запинается. Он со всего маха врезался в гораздо более массивного гостя, который сбил его на землю и переступил, даже не сбившись с шага.
   - "Бедный наш бычок-задира," - заметила Джейм. - "Они также не в сезоне."
   - "Во имя Порога, что это за твари?"
   - "Коровы яккарнов. Похоже, началась осенняя миграция, снова так поздно. Живее. Мчись назад в замок и поднимай охотников, а ещё собак, лошадей, копья, луки . . ."
   - "Почему?"
   - "Вероятно, появятся и другие. При наличии удачи -- массы удачи -- это наша зимняя кладовая на копытах."
   Они оба метнулись бегом, Уголь после моста свернул вправо, Джейм влево. К счастью, она не столкнулась с очередным яккарном на лестнице. И всё-таки странно, подумала Джейм, несясь по скользким ступеням, что стадо спустилось так далеко на юг и при этом не разбрелось по холмам. Обычно это случалось между Киторном и Тагметом, так что большинство замков Заречья даже не узнавало о его появлении.
   У верхнего края ущелья она остановилась, тяжело пыхтя, и вгляделась в рощу деревьев, покрывавших макушку утёса. Утренний свет мерцал сквозь золотистые листья, часть из которых всё ещё составляла кружевной полог, другие же дрейфовали вниз медлительными арабесками (бальными па). Подлесок внизу полыхал алым, оранжевым, и красно-коричневым, с задержавшейся тут и там примесью зелени. Так спокойно, так живописно . . .
   Из-за её спины доносился гулкий, голодный рёв водопадов в глотке ущёлья. Мимо неслась Серебряная, теперь поднимавшаяся в своём ложе почти до самых краёв берегов. Слабенький ветер закручивал листья ей в лицо и хрустел ими под ногами.
   Если я ошибаюсь, подумала Джейм, То буду выглядеть редкостно глупо, когда весь замок прибудет на мои призывы, снарядившись для битвы.
   А затем она ощутила лёгкую дрожь через подошвы сапог и, встав на колени, прижала ладони к земле. Да. Что-то приближается. Сквозь летящие листья задвигалась тьма, раздвигая их плечами в стороны. В лицо ей дохнуло отвратительной вонью, что крепчала с каждой секундой.
   Она снова встала, нервозно стряхивая мох с рук. До неё внезапно дошло, что она бессознательно ожидала, что Череп метнётся (спикирует) ей на подмогу, как уже много раз поступал до этого, но запоздалое касание её шестого чувства поведало ей, что раторн далеко в холмах, охотится. И теперь она оказалась в одиночестве, перед лицом наступающего стада яккарнов. Действительно, глупо.
   Позади зазвучали голоса. Лошади, всадники, лучники и собаки вскипающей пеной появлялись из дыма ущелья. Солнечные лучи блестели на кончиках копий и доспехах, на луках, и шлемах, и мечах. Даже с таким малым временем на подготовку, они справились с ней целиком и полностью. Даже жуткогончие и молокары были облачены в стёганые жилеты с шипастыми ошейниками.
   Чьева замерла рядом с Джейм на ловком боевом рысаке и привстала в стременах, чтобы обозреть надвигающийся прилив.
   - "Да," - сказала она, как будто сверяясь со списком у себя в голове. - "Уголь сказал, что у них бивни, как у хряков, и рога, как у быков. Хотя ему не совсем удалось сравнительно передать их размер. Так значит, это и есть коровы яккарнов."
   - "О, да. Таковы тайна и величие самок."
   Громоздящиеся чёрные фигуры были теперь достаточно близко, чтобы стало заметно белёсое мерцание рогов и переросших клыков-бивней. С мохнатых плеч свисали болтающиеся жгуты из волос. Раздвоенные копыта взрывали лесную подстилку. Их было чересчур много, чтобы суметь подсчитать, а сзади шли ещё и ещё.
   Кенцирские лошади наблюдали за их приближением с сияющими глазами и вставшими торчком ушами; жуткогончие с подвыванием натягивали свои поводки; замковая пара слученных молокаров тащила хозяев вперёд. Однако, сквозь лес уже мчались другие собаки, щёлкая челюстями на эти косматые ляжки.
   Джейм, поначалу их не узнавала. Псины, которых она в последний раз видела во время весёлых гуляний в деревне мерикит, казались тогда полусонными. Теперь же, однако, они были в работе.
   Как и нечёсаные пони, что неслись следом за сворой, неся на себе всадников, как мужчин, так и женщин, настолько больших, что их ноги едва не запутывались в подлеске.
   Гончая скакнула вперёд, вцепилась яккарну в ухо, и заставила его опрокинуться на землю. Пони яростно засновали среди молотящих копыт, летящей земли, и неистового мычания.
   Один из всадников издал радостный крик: - "Пошло, пошло!" - Это, несомненно, была Великая Сид, что мгновением позже стало уже очевидным по её длинным, красным волосам, что пылали в тугих косах, и по сильной, белой руке, вскинутой вверх и потрясающей окровавленным копьём.
   - "Держись, держись, держись!" - Кричали остальные, по всей видимости, подбадривая гончую, что всё ещё прижимала голову зверя к земле, скорее острой болью, чем своим лёгким весом.
   Один из мужчин ловко скакнул на чёрную, щетинистую спину. Быстрым ударом короткой сабли он рассёк позвоночник у основания шеи. Чудовище содрогнулось и издало жалобный звук, что оказался исходом его последнего вздоха. Затем оно застыло на месте. Мерикиты зааплодировали.
   - "Один готов, наконец-то," - пробормотала Чьева.
   Джейм увидела, что это именно Чингетай был добытчиком зверюги. Поглядев вверх, он заметил кенциров и крикнул, - "Никого не пропускайте!"
   - "И теперь мы получили наши инструкции. Леди, оставайтесь здесь."
   - "Но . . ."
   - "У вас ни оружия, ни лошади. Кроме того, вы есть Тагмет. Оставайтесь."
   То же самое сказал и мастер-охотник, которому в поле должен был подчиняться даже лорд замка.
   - "Тянс, отпускай!"
   Жуткогончие скакнули вперёд, молокары ревели у них на пятках подобно лавине. Лошади отступили на шаг, как будто взвинчивая себя, а затем помчались за сворой. Крики охотников зазвенели по лесу и воинственные партии объединились.
   А Джейм осталась стоять на речном берегу, рядом с, похоже, единственным на весь лес, высохшим деревом. Позади неё, лучники и остальные пешие силы блокировали дорогу у глотки ущелья. Каинроновские ёндри также там были, как и беженцы Рандиры. Некоторые, вроде Горя, держали руки на луках. Другие же приготовили вилы и косы, уперевшись в землю концами их толстых рукоятей. Все выглядели решительными и целеустремлёнными. Джейм поёжилась. Будучи единственной, кто стоял посерёдке, невооружённой, и пешей, она ощущала себя одновременно уязвимой и бесполезной.
   Дура, дура, дура, как будто тебе обязательно нужно находиться в центре всего, что бы то ни было . . .
   Отсюда, она могла видеть только лишь передний край столкновения. Засохшее дерево склонилось к воде, обеспечивая лёгкий подъём. Джейм уселась на развилке где-то в пятнадцати футах от земли. Отсюда, ей стало видно, что в долине над водопадами, Заречье действительно обустроило узкое горлышко, в которое мерикиты загнали свою планируемую добычу.
   Хотя, не все в неё угодили. Основная часть стада сгрудилась у северного конца ловушки, бодая и кусая друг друга в неистовстве гнева. Над ними кипело облако пыли, а вырванные с корнями деревья падали оземь. Однако, внутрь заскочило достаточно, чтобы полностью занять собою охотников.
   Это были рукопашные схватки, с участием одного яккарна против пяти, или более, противников с поддержкой собак, пони и лошадей. Коровы делали стремительные наскоки, рубя вокруг бивнями и рогами, а затем, неспособные прорваться, отступали задом назад, и пытались повторно. Одна из них поймала пони и вскрыла её от паха до грудины. Лошадка повалилась на землю, запутавшись в собственных внутренностях, а затем принялась разрывать их на части своим предсмертным ляганием. Завизжала от боли собака. Закричал человек. Джейм с тревогой следила за копной пламенеющих волос Сид, пока та скакала меж схватками, одалживая силу своего копья везде, где потребуется. Её муж-по-дому Чингетай также был где-то рядом, без сомнения там, где битва кипела яростнее всего. Этот тип, возможно, дурачина, но здесь он в своей стихии. А что касается кенциров, то, хотя им ещё никогда прежде не доводилось сражаться с подобными недругами, они быстро учились и были бесстрашны в своих атаках. Облака пыли окаймляли всё больше и больше чёрных холмов, когда яккарны падали оземь, а кровь начинала сочиться сквозь разодранное злато палой листвы, скапливаясь озёрами в лесных ложбинах. Остальная часть стада начала оттягиваться назад. Некоторые устремлялись на склоны долины, или достигая заветных высот, или скатываясь обратно. Остальные отступали тем же путём, что и пришли, без сомнения, чтобы найти более доступные уклоны. Большая часть всё равно сумеет пробраться на юг, на свои высокогорные пастбища, но они оставили за собой достаточно мёртвых.
   Один бой всё ещё продолжался. Джейм вскарабкалась повыше и увидела массивную корову, что сдерживала натиск растущей оравы охотников свирепыми и быстрыми ударами бивней и рогов. Мёртвые и умирающие лежали затопленными под её корытами, по большей части, собаки, но и пара охотников, также. Один мерикит, распоротый и отброшенный, свисал с ветвей ближайшего дерева, капая кровью на схватку внизу.
   Хорошо просчитанные движения зверюги намекали на то, что она старше и мудрее своих сотоварок -- истинная матриарх стада -- но она также была более упрямой, чем остальные, и намного более разъяренной, чтобы, наконец, осознать, что её путь перекрыт. Молокар попытался вцепиться ей в горло. Она пинком отбросила его в сторону, едва не пронзив острым копытом. Его партнёр вцепился ей в ляжку. Корова пронзительно взвизгнула и закрутилась на месте, размахивая огромной собакой, всё равно, что щенком. Лошади вскинулись на дыбы. Всадники с трудом удержались в сёдлах. Молокар улетел прочь, всё так же сжимая в своих челюстях кусок её бока. На мгновение, круг хищников раскололся, и яккарн прорвалась сквозь их потрепанные ряды.
   Она помчалась прямо на Джейм.
   Нет времени спрыгивать вниз и бежать. Джейм вскарабкалась ещё выше наверх, так что мёртвые ветки затрещали под ногами. Корова врезалась в ствол, и дерево пошатнулось. Джейм глянула вниз, в эти маленькие, окаймлённые красным, проницательные глазки и осознала, что это не простая случайность: одна королева заметила другую через всё поле боя.
   - "Ну и ну . . ." - протянула она.
   Корова тряхнула головой, попятилась назад, и снова рванулась на приступ. Дерево опрокинулось. Его корни начали вырываться из берега, поначалу очень медленно, а затем - одним стонущим рывком. На мгновение, Джейм оказалась в воздухе, а в следующую секунду уже под водой. Ветви удерживали её в глубине подобно множеству мёртвых, ломких пальцев. Она замолотила по ним руками и ногами, обламывая и отталкивая, отчаянно борясь за воздух, и, наконец-то, выплыла на поверхность, только, чтобы получить удар по лицу от стремительных вод Серебряной. Быстрый поток потащил её вниз по долине, в сторону водопадов и затопленного котла, что бурлил у их основания. Что-то врезалось ей в бок. Она заскребла по этой штуке когтями, пока стремнина рвала и тащила её мимо, и, наконец, обнаружила, что, задыхаясь, цепляется за огромный валун.
   Вода внезапно перехлестнула через его макушку, когда нечто огромное навалилась на его дальнюю сторону. Её глаза снова встретились с этим безумным, свиноподобным взглядом: корова яккарн последовала за Джейм в реку.
   - "Ха," - сказала зверюга, и начала перетягивать себя через скалу.
   Джейм, в процессе, отметила, что дыхание твари было просто невероятно мерзким, а её верхние бивни казались острее, чем нижние, хотя, и те, и другие подпирали могучие жевательные моляры. Эта зверюга может откусить ей голову одним укусом. А она даже не могла позволить себе разжать хватку на валуне, чтобы защищаться, без того, чтобы её не утащило вниз к водопадам.
   В следующую секунду, из плеча зверя проросло древко стрелы, затем ещё и ещё. Кровь засочилась вниз сквозь спутанные волосы, а затем потянулась прочь тонкими длинными лентами, уносимыми быстрым потоком. Джейм увидела на берегу Каинронов и Рандиров, из тех, кто владел луками. Горе натянула тетиву и выстрелила. Краснопёрая стрела уколола яккарна в левый глаз. Правый моргнул, будто бы в удивлении, затем потускнел и расширился, а жуткая пасть безвольно распалась. В следующую секунду, вся эта чёрная масса, казалось, расплавилась в воду, и промчалась мимо, крутясь и подскакивая, копыта болтаются в воздухе.
  
   Джейм продолжала цепляться за камень. Вода была очень холодной и уже вызывала онемение пальцев. Она также била ей в рот, нос и глаза, как бы Джейм не задирала лицо, так что она ощущала себя наполовину утонувшей. А затем, её одежду ухватили крепкие руки. Валун, как она туманно осознала, располагался на кончике земляного наноса, выдававшегося в реку. Теперь её вытащили из воды, затем перенесли через камни, и, наконец, уложили на склон. У неё в горле взметнулась проглоченная вода, так что она, задыхаясь, повернулась на бок и опустошила желудок.
   Когда она откинулась на спину, то наконец-то заметила круг склонившихся к ней озабоченных лиц.
   - "Так мы заполнили кладовку?" - прокаркала Джейм.
   - "Думаю, да," - ответил ей кто-то, не очень уверенно.
   - "Отлично," - сказала она, и отключилась.

II

   РУТА ЗАМЕРЛА НА ПОРОГЕ. - "У вас посетитель," - сказала она, почти превращая это в вопрос: - А тебе хочется видеть ещё одного?
   В течение этого напряженного утра, казалось, каждый в замке нашёл себе повод, чтобы повидаться с Джейм, как будто испытывая нужду лично убедиться в том, что она не умерла, и не умирает.
   - "Нет, просто вся избита и потрёпана," - сообщила она Шиповник, и тут же зашлась приступом спазматического кашля, который ощущался словно попытка изрыгнуть свои лёгкие. Это, в свою очередь, ослабило повязку с припаркой Келлса, так что он вернулся обратно, вместе со свежей подушкой из листьев окопника лекарственного.
   - "Ушибо-целитель, так мы его называем, как и косте-вязатель."
   Джейм наблюдала за тем, как её чернеющий бок исчезает под ловкими руками Келлса и свежей перевязкой.
   - "Думаете, у меня надломилось ребро?"
   - "Я бы не удивился, как и тому, если бы вы заодно проткнули себе лёгкое. Говоря о последнем, я принесу вам кое-что позже, просто на всякий случай. А пока что, держитесь потише."
   Джейм постаралась не ёрзать. Листья окопника, может, и приятно пахли, подобно свежесрезанным огурцам, но при этом были покрыты крошечными ворсинками, которые щекотались и кололись.
   - "И веди себя хорошо," - бурчал тем временем Келлс, адресуясь к её боку и своей перевязке. - "Хорошие девочки не позволяют гоняться за собой обезумевшим коровам- берсерком, размером, на глаз, с маленький континент, и уж тем более, не пугают всех остальных, едва не умерев при этом."
   - "Ну, со мной подобные вещи обычно случаются совершенно нежданно. Я совсем не планировала падать с дерева, особенно в реку, или врезаться в скалу."
   - "Надеюсь, что нет," - сказал он сурово, и оставил её одну.
   Теперь Джейм уже слышала шаги по ступенькам позади Руты, которая запоздало, неохотно отступила в сторону.
   - "Сид!" - О, теперь это был гость, которого она была рада поприветствовать. - "Входите."
   Мерикитская королева поднырнула под низкую перекладину и вошла в комнату, радостно улыбаясь. Она смыла с себя грязь и пот охоты, оправила полыхающие волосы и облачилась в золотистую, замшевую блузку-тунику, расшитую янтарным бисером.
   - "Так значит, это Тагмет," - сказала она, с любопытством оглядываясь кругом. - "Я ещё никогда прежде здесь не была. Бабуля Сидящая-у-Очага рассказывала об этом месте одну старинную сказку, как во времена наших предков раса маленьких, серых человечков выторговала с помощью волшебных фруктов право здесь жить. Говорят, это их руны вырезаны на тех арках внизу, хотя никто нынче не может их прочитать. А потом, однажды, они просто пропали."
   - "Как необычно," - заметила Джейм, вспоминая сказки Бабули о пустынных богах, поведанные у полевого костра в Южных Пустошах.
   - "Я вещаю лишь правду, помните это," - сказала тогда старуха со свой череполицей ухмылкой, - "даже если мне приходится лгать, чтобы выполнить это. Моя ложь несёт истины, что не могут снести тонкие прутики-ножки фактов."
   Похоже, у большинства народов были свои собственные истории о других, сверхъестественных расах, что занимали их земли прежде, чем они там появились. И если всё верно, то отдалённое прошлое должно было быть действительно странным временем.
   - "Садитесь," - предложила она теперь свой гостье. - "И поведайте мне, чем там все остальные занимаются."
   - "О, у нас нынче там весёлое время," - хихикнула Сид, опускаясь в кресло и вытягивая свои длинные ноги. Подошвы её сапог всё ещё носили следы крови и грязи. - "Сначала, мы рассортировали, кому какие туши полагаются. Мой дорогой муж-по-дому был поначалу весьма утомителен, как ты отлично можешь себе представить, но затем внезапно сместился к благородной щедрости. Возможно он осознал, что его окружают тяжёловооружённые кенциры, стоящие на своей собственной земле. А возможно он вспомнил, какое множество мяса мы уже обработали и отослали в деревню. Мы охотились и убивали всё время, пока спускались по Речной Дороге."
   - "Ну, а я помышляла только лишь о нашей кладовке, когда мне следовало вспомнить о размерах нашей коптильни," - уныло заметила Джейм. - "Кроме того, у нас ограниченный запас соли."
   Бабка Сид протянула ей пакет. - "Мне приходило это на ум. Вот, эти травы и специи помогут вам сохранить ваше мясо. Добавляйте их к соли, и понемногу; они весьма сильнодейственны."
   Джейм с благодарностью приняла подарок. Подобные ингредиенты должны были быть буквально бесценны.
   - "А чем занимаются в данный момент - разделывают яккарнов. Если мясо прямо на месте не отделить от костей, оно сразу испортится. У собак такой пир из потрохов, что некоторые из них уже едва могут ходить."
   Джейм повертела в руках свёрток, а затем поглядела на королеву. - "Сид, я хочу спросить: Чингетай всё ещё собирается устроить охоту на нашего бычка?"
   - "Увы, да."
   - "Тогда, что же он так долго ждал?"
   Мерикитка вздохнула и завертела в пальцах янтарную бусину. Джейм никогда прежде не видела её столь озабоченной.
   - "Мы поцапались, он и я," - сказала она тихим голосом. - "Как ты, возможно, помнишь, его мать прибыла к нам из другого племени и учила его иным вещам. Он полагает, что мужчины должны руководить во всех возможных вопросах. Поначалу, мы над этим просто смеялись, но некоторые из наших мужчин, особенно молодёжь, начинает прислушиваться. Это вносит разногласия. Бык яккарна превратился в символ их предполагаемой силы, а охота на него - в воплощение их воли. Признаю, что я его всячески тормозила. Однако же, не без причины. Помнишь то равноденствие, что ты провела вместе с нами в холмах? В том году яккарны так запоздали в своей миграции, что мы уже опасались, что столкнемся с голодной зимой. Я отправила Чингетая выяснить, где находится стадо. А он, вместо этого, устроил рейд за скотиной на юг, в земли Каинронов."
   - "Но яккарны всё ещё находились на севере, блокированные в долине впадиной с вулканическим пеплом."
   - "Как мы теперь знаем. А когда проливные дожди загустили пыль и пепел, они рванулись на юг спешным потоком. Ну, ты здесь была. Ты видела, как близко деревня оказалась к разрушению. Мог ли Чингетай это предотвратить? Возможно, и нет, но он мог, по крайней мере, нас предупредить. А вместо него, это сделала ты, едва успев вовремя."
   - "И что же вы сделали в этом году?"
   - "Я его пристыдила. Его самоуверенность и небрежность уже однажды нас едва не погубила. И такое никогда не должно повториться. Так я ему и сказала перед лицом всего племени. Женщины его освистали, когда он взялся протестовать, а затем заявил, что до миграции яккарнов ещё, возможно, больше половины сезона. Времени предостаточно, так он сказал, чтобы сначала поохотиться на быка. Вполне возможно, так оно и было. Однако, я не дала ему выбора, а вместо этого отослала на север ещё раньше, чем прежде. Два лунных цикла он студил свои пятки на краю ледника, дожидаясь охоты. Если быть честной, это дало ему время хорошенько спланировать эту поездку, и в результате мы раздобыли более, чем достаточно, мяса, чтобы пережить грядущую зиму. Но ни в коем случае, не забывай: я утёрла ему нос тем фактом, что это ты спасла деревню вместо него. Ведь до этого, даже тот факт, что Земляная Женщина выбрала себе фаворита-женщину, казался ему не более, чем глупой шуткой."
   - "Что за милый бардак," - заметила Джейм, - "но, всё же, насчёт быка . . ."
   - "Ещё компания," - провозгласила Рута, просовывая голову в дверь, а затем отскакивая с дороги, когда в комнату ворвались Лира и Прид, последняя несла с собой годовалого ребёнка [toddler - ребёнок, начинающий ходить].
   Лира бросилась в объятия Джейм, игнорируя её болезненное мычание.
   - "Ох, все говорят, что ты умерла . . . или, что можешь . . . но я так рада видеть, что с тобой всё в порядке!"
   Джейм осторожно высвободилась. - "Я тебя тоже рада видеть, Лира, и тебя, моя жина-по-дому. А это . . .?"
   Бабка Сид взяла ребёнка у Прид. - "Ты так быстро забыла нашу дочурку?"
   - "Нет, конечно. Просто вы никогда не называли мне её имени."
   - "Тайррисиен [Tirresian]. Это означает `между' по-мерикитски."
   На лестнице снова вспыхнула перебранка, в этот раз Рута пыталась кого-то остановить. В комнату влетел Хатч, облачённый в куртку и красные штаны Любимчика Земляной Женщины, и грозную гримасу на лице.
   - "Вот ты где," - грубо накинулся он на Прид, которая отскочила на шаг назад. - "Разве я не говорил тебе ни во что ни ввязываться?"
   Прид быстро оправилась. - "Ты мне не муж. А, даже, будь так, на каком основании ты отдаёшь мне подобные приказы?"
   - "Чингетай говорит . . ."
   - "Чинг, чинг, чинг, звяк, звяк, звяк" - напела Лира.
   Джейм отметила, что она использовала своё время в холмах, чтобы сносно освоить мерикитский, как Прид - кенский.
   - "Кто он такой, кроме как жина-по-дому леди?" - продолжала Лира. - "А, я имела в виду, мужа-по-дому. Как бы то ни было, кто он такой, чтобы командовать?"
   Хатч покраснел лицом. - "Он мужчина."
   - "Ха!" - воскликнула Прид. - "Это такая штука с тремя ногами, только две из которых полезны."
   Лира потянула её за рукав. - "Пойдём, я хочу показать тебе нечто чудесное. Это был мой секрет, но теперь он станет и твоим, тоже."
   Они поспешили отбыть, перешёптываясь и хихикая, оставляя Хатча продолжать брызгать слюной от возбуждения.
   - "Это всё твоя вина!" - закричал он на Джейм. - "Ты привела эту ненормальную девку-сорванца в нашу деревню. А теперь они с Прид подначивают друг друга стать вместе девами битвы. Прид уже давным-давно полагалось быть моей жиной."
   - "И, тем не менее, нет, пока ты всё ещё носишь эти бриджи. Прости меня, Хатч, но ты Фаворит Земляной Женщины, и у тебя свои обязанности."
   Он ответил мрачным взглядом. - "Ну, тогда, мне, наверно, стоит заняться их исполнением?" - И с этим он выскочил прочь.
   - "Небольшая удача ожидает его с теми девами битвы, что пришли вместе с нами," - заметила Сид. - "Хотя с вашим народом будет ещё хуже, как мне кажется."
   - "Я на это также надеюсь. И всё же, бедный Хатч. Не удивительно, что он прислушивается к Чингетаю.
   Мерикитка вздохнула. - "И другие прислушиваются, по гораздо меньшим причинам. Ну, да ладно, смотри, как твоя дочка к тебе тянется."
   Девочка с волосами цвета светлого дыма и в самом деле изогнулась в руках матери, пытаясь дотянутся до Джейм. Она осторожно её приняла. Серебристые глаза засмеялись в её собственные, а маленькие ручки крепко стиснули её шею.
   - "Сядь," - сказала Сид. - "Так будет удобней, учитывая твои травмы."
   Джейм осторожно опустилась в кресло. Ребёнок свернулся у неё на руках и начал сосать её большой палец, однако держал свои пятки подальше от покрытого синяками бока Джейм.
   - "Ты, посмотри," - тихонько заметила Сид. - "Она знает, что ты ранена и старается не причинять новой боли и повреждений."
   Джейм рассматривала младенца, ощущая необычное чувство, как будто их тела сплавляются вместе. Она не хотела с ним расставаться.
   - "А такая чувствительность обычна в столь юном возрасте?"
   Сид рассмеялась. - "Это, едва ли, но в этом ребёнке много чего неожиданного. Ты же почувствовала это, когда впервые её увидела, не правда ли?"
   - "Я была настолько потрясена, что даже не могла сказать, мальчик это или девочка."
   - "У меня до сих пор сохраняются сомнения, и особое мнение, что этот вопрос меняется день ото дня -- да, даже у меня, её матери. Я зову её `она' потому что мне всегда хотелось дочку. Подобные переменыши, бывает, рождаются среди нас. Мы зовём их Тайрисами [Tirres] и весьма ценим."
   - "Но только не Чингетай."
   - "Это верно. Он считает её уродцем, просто . . . монстром. Я внимательно за ним наблюдаю, когда он находится поблизости от неё, что случается нечасто."
   - "Сид, если вы настолько не доверяете этому типу, то почему же тогда не прогоните (divorce - не разведётесь в одностороннем порядке)?"
   Мерикитская королева грустно улыбнулась. - "Он не всегда такой . . . неприятный. Возможно, однажды ты поймёшь."
   Джейм только пожала на это плечами. Вероятно, это как-то связано с любовью, или же с вожделением, или и с тем, и с другим, и ничто из этого её особо не волновало.
   - "А что насчёт её сестричек?" - спросила она.
   - "А, определённо девчушки, но, при этом, особенные."
   Какой-то слабенький звук заставил Джейм повернуться, а затем резко вздрогнуть, когда она увидела Горе, стоящую на пороге и смотрящую на них с Тайррисиен."
   - "У младенца ваши глаза," - сказала каинроновская ёндри.
   - "Я и сама так говорю." - Джейм рывком привела нервы в порядок. В конце концов, этого гостя она позвала к себе сама.
   - Мерикиты считают её моей дочерью. И, полагаю, мне нужно поступать точно так же. Как бы то ни было, я хотела поблагодарить тебя за спасение моей жизни этим утром. Это был отличный выстрел."
   - "О, да, я всё же умею кое-что стоящее."
   Джейм нахмурилась, гадая о том, почему девушка ведёт себя так колюче. Конечно, чего она действительно опасалась, так это того, что Горе воспользуется этим моментом, чтобы надавить на своё требование о постоянном месте в Тагмете. Умолять, определенно не в её стиле. А что касается этой новой ноты вызывающей надменности . . . Джейм впервые задумалась, а нет ли у Каинронки примеси крови хайборна.
   Ощутив возникшее напряжение, Бабка Сид послала кендарке тёплую улыбку. - "Я тоже благодарю тебя за спасение жизни отца моего ребёнка. А кто отец твоего?"
   Горе побелела.
   Джейм потрясённо на неё уставилась. - "Ты беременна? Когда же это случилось?"
   Сид продолжала ободряющим тоном, всё ещё ничего не понимая. - "Почти полгода назад, не так ли? Одевая столь просторную одежду, ты усложняешь задачку."
   Джейм ощутила, как её собственное лицо загорается румянцем, в то время, как Тайррисиен беспокойно зашевелилась у неё на руках. - "Если всё верно, то ты забеременела ещё до того, как я отправилась на север, а теперь ты находишься здесь, пытаясь добиться перехода под мою власть любыми доступными средствами? Ну и что же это такое, если не очередной повод для шантажа?"
   Горе стояла мертвенно-бледной. Какой бы она ни хотела казаться, Джейм отметила, насколько худым смотрелось лицо девушки в сравнении с её объёмистой одеждой.
   - "Мне ни в коем случае не следовало так унижать саму себя, как и наносить вам подобное оскорбление. Примите спасение вашей жизни моими руками в качестве дара. Доброго утра."
   Она, чеканя шаг, вышла, а затем, судя по цокоту её сапог по ступенькам, пустилась бегом, как только пропала из поля зрения.
   Джейм откинулась назад с измученным вздохом. Тайррисиен забарабанила по её лицу миниатюрными кулачками. - "Да, да, я знаю, знаю, что это было неправильным. Пожалуйста, прекрати меня бить."
   - "Я не понимаю," - сказала Бабка Сид с озабоченным видом. - "Эта молодая женщина оказала тебе огромную услугу. Разве не следует подобающим образом её вознаградить?"
   - "Всё не так просто." - Джейм поймала и сжала ручки Тайррисиен, чем заработала от девчушки недовольный, пристальный взгляд. - "Кендары не имеют права даже забеременеть без дозволения своего лорда. А когда лорд принимает младенца в свою общину, то дарует ему свою защиту и место для жизни. Я не могу делать такое без дозволения своего брата, а он, вероятно уже сожалеет о том, что вообще предоставил мне столько свободы. Я удерживаю Тагмет по его милости. Его недовольство может всех нас отсюда изгнать, а . . . а я думаю, что большая часть этих людей хочет остаться. Вначале это было не так. Они приглядываются ко мне, понимаешь, ради собственной безопасности. Могу ли я рисковать этим ради одной отчаянной девчонки, которая жаждет своего собственного пути, не обращая внимания на то, чего это может стоить всем остальным?"
   - "Ну, тогда это ей тоже не принесёт особой выгоды, увидеть, как ты лишаешься командования."
   - "Я знаю, знаю, и она должна это знать, но нужда чему-то принадлежать давит и гонит, тем более с ребёнком на подходе. Дьявол весь в том, что кендары не могут контролировать зачатие в отношении хайборнов. В чём бы ни заключаются её последние планы, вначале всё виделось по-другому. Честно, я бы ей помогла, если бы могла, как и всем остальным, заодно."
   Сид поглядела на неё с сочувствием. - "Я вижу множество шнуров, что пронзают всю твою жизнь, так или же иначе. Как же ты можешь действовать в соответствии с долгом и честью, будучи пойманной в таком паучьем клубке?"
   Джейм рассмеялась, не особо счастливый лающий смешок, что заставил Тайррисиен недовольно заёрзать. - "Мне приходит на ум, что мой личный парадокс чести. Я должна подчиняться своему брату ради высшего блага, даже если это вынуждает меня действовать против своих собственных инстинктов, возможно, даже против собственной чести."
   - "Но желает ли он подобного?"
   - "Тори? Нет, если бы только знал. Однако, он пойман в свой собственный клубок противоречий, и мы не разговариваем."
   - "Тогда тебе стоит это сделать. Говорю тебе это, как королева королеве: пока ты не поступишь правильно с этой девушкой, твои усилия будут обречены."
   В дверях появилась Рута. - "Я ушла буквально на минутку. И эта пролаза Каинронка уже сюда добралась?"
   - "Она не пролаза, Рута. Я её пригласила. И мне совершенно не следовало отсылать её прочь с такими оскорблениями."
   Рута фыркнула, будто бы говоря: о вкусах не спорят. - "Ну, тут есть ещё кое-кто, кто хочет тебя видеть."
   Марку пришлось согнуться едва ли не вдвое, чтобы войти в комнату, первым делом показался лысый купол его головы. Он медленно выпрямился, и его лицо осветилось при виде Тайррисиен. - "Ого, ну и кто же эта маленькая . . . леди?"
   - "Вот." - Джейм встала, неуверенно покачнувшись, когда перевязка потянула её бок, и поспешно передала ему ребёнка. - "Сам посмотри."
   Кендар с осторожностью принял своего нежданного подопечного, который почти полностью скрылся в его огромных руках. - "Я не нянчил таких малышей с той поры, как Шиповник была крошкой." - Он повертел Тайррисиен из стороны в сторону, слишком благовоспитанный, чтобы просто проверить. Она захихикала и, потянувшись, схватила его за нос. - "Ох-хо! Что за крепкая хватка!"
   Быстрое движение заставило обоих кенциров повернуть свои головы. Великая Сид упала на одно колено в глубоком поклоне.
   - "Сид . . ." - начала Джейм, испытывая неловкость.
   - "Я молю о вашем прощении, Маркарн из Киторна. Мой прадед был одним из тех, кто перебил всю вашу семью. Всё, что я могу сказать в оправдание, это вышло непреднамеренно и, впоследствии, было окутано глубочайшим сожалением."
   Не в последнюю очередь, полагала Джейм, по причине того, что Марк вернулся, дабы в полном объёме собрать цену крови -- необходимый поступок, но совсем не пришедшийся ему по душе. С той поры он никогда не спешил в пускании крови.
   - "О, ну." - Он позволил Тайррисиен угнездиться в сгибе своего локтя. - "Я не разговаривал толком с мерикитами с той поры, как был ещё мальчиком, а тогда я обращался к ним только затем, чтобы объяснить, кто я такой, перед тем, как убить. Это были довольно мрачные времена." - Он сделал глубокий вздох, как будто, чтобы сделать паузу для консультации со своими перебитыми предками. - "И всё же, плата уплачена. С этим должно быть покончено."
   - "И вы позволите этому случиться?"
   Джейм ожидала, затаив дыхание. Она, ведь, так и не спросила его, что он чувствует по поводу жизни так близко от места старой трагедии. Как он и сказал, собранной цены крови было в избытке, чтобы похоронить все долги, но он лишился столь многого и продолжал расплачиваться за это весь остаток жизни, в качестве неприкаянного ёндри.
   - "А, ладно," - сказал он, наконец, осторожно подбрасывая Тайррисиен, к её громогласному восторгу. - "Пусть так и будет."
   Сид подскочила на ноги и привстала на кончики пальцев, чтобы расцеловать его в обе щеки, пока кендар поспешно жонглировал ребёнком, чтобы его не придавило. Он освободился из этих объятий с яростно пламенеющими щеками, и ответил Бабке Сид неловким салютом.
   - "Леди, вы оказываете мне честь." - Затем, Джейм, - "Я пришёл спросить вашего мнения, как нам поступить с обедом, когда мы уже получили эту вашу монструозную зверюгу для жарки. А кроме того, следует ли мне также сказать Ракни, что мерикиты станут сегодня нашими гостями?"
   - "Это будет очень любезным жестом," - с тёплой улыбкой ответила Джейм. Разумеется, она могла рассчитывать на своего старого друга в вопросах великодушия и щедрости. Разве он когда-нибудь был иным? - "Великая Сид, вы примете предложение?"
   - "С большим удовольствием. Это возвращает меня к первоначальной причине моего визита. Уже равноденствие, а мы далёко от дома. Что вы скажите о том, чтобы мы отпраздновали его здесь, у вас во дворе, перед тем, как отужинаем?"
   Марк задумчиво поскрёб подбородок через бороду, выглядя неуверенным. - "Правду сказать, гарнизон и так уже подозрителен, просто по факту допуска мерикитов в пределы Тагмета. Они также помнят Киторн."
   - "А если ты лично благословишь эту затею?" - спросила Джейм.
   - "Ну, тогда, полагаю, они согласятся. В конце концов, если я не стал возражать, то отчего же им спорить?"
   Сид выхватила Тайррисиен из его объятий и радостно улыбнулась. - Я знала, что прибытие сюда было хорошей идей, и в сторону охоту Чингетая. Кто знает: возможно, равноденствие и его роль в представлении полностью его насытят."
   С этим, королева выскочила из комнаты, Тайррисиен машет морской звёздочкой кисти через её плёчо.
   - "Пропади ты всё пропадом," - выругалась Джейм, когда звуки её шагов затихли вниз по лестнице. - "А мне так никогда и не представилось шанса объясниться по поводу этого несчастного бычка."

III

   К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ ДЕНЬ УЖЕ ПЕРЕВАЛИЛ ЗА ПОЛДЕНЬ и большая часть полевых заготовочных дел была уже выполнена. Окончив работу, люди начинали стягиваться обратно к Тагмету, кенциры и мерикиты, все заодно. Первые смотрели с некоторым сомнением на то, как последние собирались во внутреннем дворе, но никто не пытался препятствовать. О дозволении, по всей видимости, уже стало известно.
   Джейм вскарабкалась на плоскую крышу башни и обозревала приготовления внизу через амбразуры парапета. За исключением кухонной обслуги, уже вовсю трудившейся над ужином, гарнизон ретировался в казармы, откуда также принялся с любопытством наблюдать за происходящим через выходящие на внутренний двор окна, подобно зрителям, собравшимся на игру, что, отчасти, было верным.
   Первым делом занялись уборкой, и свистящие веники сделали чистые плиты пола ещё чище. Затем, на каменных блоках кровью яккарна нарисовали большой квадрат, центром которого стал замковый колодец. В Тагмете не было углублений для установки ритуальных факелов по границам квадрата, так что мерикиты воспользовались кронштейнами, уже установленными в окружающем двор кольце стен между проёмами заложенных арок. Джейм погадала о том, расширится ли до этих пределов сакральное пространство, если они захотят его пробудить. В таком месте, перед лицом всех этих любопытствующих глаз, насколько подлинно-аутентичным может быть сие действо? Церемония, похоже, была весьма адаптивной, если только судить по мерикитским девам битвы, что начинали заполнять пространство между квадратом и кругом. Похоже, им было дозволено сменить свои куртки и превратиться в достойных мужчин ради этого ритуала, который обычно предназначался исключительно для мужской аудитории.
   Буум-вах-вах! долетел гром барабанов.
   Некоторые члены гарнизона инстинктивно схватились за оружие. Осознав, что это вовсе не нападение, остальные над ними посмеялись и высунулись из окон, чтобы понаблюдать за приближающейся процессией.
   Чинг-чинг-чинг, звенели колокольчики, прицепленные к кожаным полоскам на лодыжках шаманов.
   Первым внутрь двора прорысил Маслол [Tungit], облачённый в покрытое перьями одеяние с капюшоном Падающего Человека. Ему отводился южный угол квадрата. За ним появился его коллега в серебристой чешуе: Съеденная Когда-то, что направился на запад. Затем показался Чингетай, полностью обнажённый, кроме его татуировок, сажи и изрядного объёма волос, поспешивший в северный угол. Последней из Четверых явилась под свой собственный цокот копыт по брусчатке -- Матушка Рвагга, сама Земляная Женщина, облачённая в накидку из тонкой шкуры оленихи с рассечённым черепом животного, венчавшим её голову, и прицепленными к шкуре копытами, что хлопали её по пяткам. Всё остальное качалось и бултыхалось внутри огромного платья. Занимая свой угол, она помахала рукой аудитории, включая и наблюдающих из окон кенциров. Некоторые из них неуверенно ответили тем же.
   За ними следовал Хатч, в своих красных бриджах и жилетке, выглядя хмурым.
   Затем показались четверо слуг Четверых, облачённых в высокие кожаные капюшоны с трепещущими чёрными перьями, и несущие вилки на длинных ручках.
   Когда все они вошли в квадрат, Чингетай вскинул вверх руки и все вокруг затихли.
   - "Да здравствует равноденствие!" - прогремел он.
   Факелы на стенах один за другим воспламенились вспышками синего пламени. Некоторые из них были практически невидимы, но послеобеденное солнце уже принялось клониться к горизонту, и те из них, что стояли в растущей тени каменных стен, отбрасывали на плиты слабый, зловещий свет.
   - "Яркий день уравновешен долгой ночью," - ревел Чингетай, размахивая руками и рассыпая маленькие облачка сажи и пепла. - "Нам потребуется всё наше мужество, чтобы взглянуть в лицо наступающей тьме. Мы верим в силу наших рук, в благосклонность наших богов. Урожай собран!"
   Сверху заворчали, перешептываясь, кенциры. Они не могли не помнить о том, что их собственный урожай вышел не особенно щедрым.
   - "Теперь, да начнётся охота! Дни смелых дел, ночи хмельных песен. Мы жаждем крови, толстого жира на кости. Огонь, даруй нам тепло и свет. Воздух, принеси нам чёрных лебедей зимы. Вода, подари нам свою изобильную молодь. Земля, пошли нам своих несметных зверей. Славьте все Любимчика Земли, Лорда Охоты!"
   Буумм-вах, вступили барабаны.
   Хатч вышел вперёд, держа в руках утяжеленную грузилами сеть. Слуги воздуха принялись выплетать вокруг него узоры, быстро орудуя своими копьями в стиле птичьих клювов, чтобы его раззадорить. Он метнул свою сеть, но они с издевательским свистом уклонились в стороны. В процессе, один из служителей легонько кольнул его в заднюю часть. Он крутанулся на месте и попытался метнуть снова. Сеть полетела как надо, широко расправляясь, и обмоталась вокруг птице-человека, повалив его на землю. Остальные зароились кругом, коля Хатча своими вилками. Он поймал одно копьё под правой рукой, развернулся, и швырнул его владельца в его сотоварищей, трое из которых упали. Четвёртый, пошатываясь, отковылял к краю колодца, который, в отличие от своего аналога в Киторне, не имел крышки.
   - "Наш источник воды," - сказал кто-то вверху горестным тоном.
   Хатч быстро отдёрнул мужчину к безопасности, а затем зацепился за его молотящую во все стороны вилку. Все пятеро закончили схватку перепутанной грудой на земле, к громкому смеху снаружи квадрата.
   Хатч с трудом освободился и встал, смеясь, как и все, мрачный настрой давно позабыт. Остальные также поспешили распутаться, после яростной схватки за свои шляпы, и копья, и чувство собственного достоинства.
   Стоя в дверях кухни, Марк начал хлопать в ладоши.
   Хатч бросил на него быстрый взгляд, кивнул, и подхватил предложенный ритм в своих прыжках и пинках.
   В следующее мгновение все игроки уже были на ногах, танцуя.
   Хлоп, хлоп, хлоп . . . хлоп, хлоп, хлоп. . .
   Люди-птицы раскачивались взад-вперёд. Их копья сталкивались друг с другом в хитрых узорах, зубец о зубец, пока над их головами свистела ловчая сеть. Хатч снова пошёл прямо на них, крутясь и подпрыгивая, крутясь и подпрыгивая. Они отступали. Он напирал. А затем разукрашенные наконечники копий снова погнали его назад. Туда и обратно, туда и обратно.
   Верхние окна подхватили темп ударов.
   Хлоп, хлоп, хлоп, топ . . . хлоп, хлоп, хлоп, топ. . .
   Чингетай в северном угле начал подёргиваться. Джейм, свесившись через парапет, уставилась вниз. Ей показалось, что она уловила намёк на мерцающие нити, там, где вены бежали вблизи поверхности его кожи. Его, должно быть, раздражает, что ритуал начинает скатываться в фарс. А что касается глубинной сути этого действа, то она так никогда и не сумела окончательно понять, верит ли вождь мерикит в Четверых или же нет. Она только знала, что он не способен увидеть их в их полном величии. Но незнание, однако, не является защитой.
   Хлоп, хлоп, ХЛОП.
   Все, как один, птице-люди упали на землю, оставляя Хатча триумфатором.
   Этот финал приветствовали длительные аплодисменты, и внизу, и наверху.
   Затем разразилась некоторая возня: ведь здесь не было закулисья. Капюшоны с перьями улетели прочь. Под ними оказались верхние половины здоровенных рыбин, полые изнутри, чтобы носились как шапочки. Теперь очередь Съеденной Когда-то.
   Хатч подхватил позабытую вилку и принялся осторожно скользить меж рыбо-людей, пока они кружились вокруг, напевая "Глуб, глуб, глуб, буль, буль, буль." Охотник неожиданно превратился в добычу. Джейм задумалась о полубрате Тиммона, Драе, который присоединился к Съеденной Однажды, отвечая её желанию, но только вот, насколько надолго? Её любовь была плотоядный, а он - всего лишь простым смертным. Это не те бледно-белые руки, снова тянутся вперёд, это не тот жаждущий рот с такими острыми зубами снова ищет добычу?
   Внутренний двор начал затягиваться бледно-синим туманом, по мере того, как сакральное пространство распространялось от стены до стены. Сверху, это всё равно, что глядеть в мутную заводь. Находящиеся внизу попытались, практически безуспешно, отогнать туман от лица и некоторые разразились кашлем.
   От боковой линии зрителей поднялся дикий крик. Чингетай выхватил Тайррисиен из рук Бабки Сид и толкнул ребёнка в квадрат. Следом за этим завязалась потасовка, когда остальные постарались не дать мерикитской королеве кинуться следом. Рыбо-люди развернулись к новой приманке, что метнули прямо между ними. Их рыбные шапки соскользнули до самых плеч, так что они слепо засеменили вперед с распростёртыми руками.
   - "Глаб," - забулькали разинутые рыбьи рты, что венчали их головы. - "Глаб, глаб."
   После удивлённого вопля, Тайррисиен сохраняла полную тишину, наблюдая за их неуклюжим приближением широко распахнутыми глазами. Она, по крайней мере, видела их даже слишком хорошо.
   Хатч проскользнул сквозь рыбьи [piscine] ряды и подхватил её на руки. Теперь он, похоже, не знал, куда повернуться. Возможно, если смотреть изнутри квадрата, пространство снаружи просто исчезло. Он неожиданно натолкнулся на одного из прислужников Съеденной Однажды, который прошёлся по нему ногтями, заточенными в острые иглы, пуская ему кровь. Остальные развернулись на запах. Хатч попятился в центр квадрата, где врезался в стенку, окружающую колодец.
   Воздух, казалось, выдохнул хриплым, дымным подтоном: "Зев Съеденной Когда-то. Бросай её туда."
   Из толщи земли, через глубины колодца, прилетел резонирующий ответ: "БЛУУП."
   Хатч только усилил свою хватку, от чего Тайррисиен захныкала, но не заплакала. Рыбо-люди слепо зашарили в их сторону сросшимися через перепонки пальцами.
   Что-то пролетело по воздуху -- полупрожаренная дрофа, источающая струю своих собственных ароматов и соков -- и нырнуло в колодец. За этим последовала сбивающая с толку пауза. Джейм запоздало припомнила, что фактический водяной горизонт лежал ниже подземной конюшни, пролёт глубиной в, по меньшей мере, тридцать футов.
   Сплашь. Глуп.
   Съеденную Когда-то, наконец-то, покормили.
   А затем, будто кто-то вырвал затычку, туман с громким свистом спиралью втянулся в колодец.
   У дальней стороны квадрата, у дверей кухни, стоял Марк, обтирая грязные руки о штаны. Он всегда знает, что делать, уж поверьте.
   Прислужники на ощупь содрали свои рыбьи головы, тяжело отдуваясь, и выглядя ошеломлёнными. Что же мы едва не наделали?
   Сид ринулась в квадрат, чтобы забрать свою малышку у Хатча, бросая при этом убийственные взгляды в сторону Чингетая. Тот также выглядел оглушённым, как будто бы говоря, Что бы ни случилось, это не моя вина.
   Затем наступила его очередь в качестве Сгоревшего Человека.
   Все остальные поспешили убраться прочь с квадрата, за исключением Сид, Хатча, и Земляной Женщины, Тайррисиен передали одной из дев битвы.
   Чингетай прошёлся вокруг колодца, размахивая руками и тряся головой, как будто пытаясь пробудиться от глубокого сна. Джейм, однако, заметила, что эти усилия только лишь разожгли его мерцающие синие вены до ярко-алого цвета. Он сделал движение, как будто бы собираясь ухватить и обнять Бабку Сид. Та удержала его на расстоянии поднятым в предупреждающем жесте пальцем.
   Три вещи обычно мы просим у огня, подумала Джейм: Свет, тепло, и хорошую компанию. Но бедствие [woe] тем, кто ищет в нём власти.
   Сид развернулась к Чингетаю спиной, и продолжала держаться таким образом, пока он кружился вокруг неё. За него говорили его жесты.
   Послушай меня, твердили эти больше, убедительные руки. Будь благоразумна.
   Он коснулся её плеча. Она крутанулась ему навстречу. Они решительно зашагали взад и вперёд, взад и вперед, лица повёрнуты друг к другу, сверлят соперника яростным взглядом. Вены, горящие словно нити из лавы, пульсировали между остатками сажи и татуировок вниз по тяжёлым рукам Чингетая.
   Сквозь ряды зрителей пробежал шёпоток беспокойства.
   Из своего угла появилась Матушка Рвагга. Она метнулась в сторону Хатча, поводила шишковатым пальцем у него по лицу, а затем влепила пощёчину. Он выглядел удивленным, а затем подключился к её представлению, к нервозному смеху снаружи квадрата. Как вышагивали главные действующие лица, точно также зашагали и они, но при этом били ногами с преувеличенной силой, и на каждом развороте обменивались звучными тумаками, раз-два, раз-два.
   Джейм припомнила шоу марионеток, которые ей приходилось видеть на улицах Котифира и Тай-Тестигона. Они также частенько использовали преувеличенное насилие, чтобы понасмехаться над своим правителями, но таким образом, чтобы их зрители скорее смеялись, чем оглядывались в поисках камней для броска. Далеко не единственный бунт был успешно предотвращен своевременным кукольным представлением, так что, по слухам, Король Кротен всегда держал под рукой готовую вступить в дело труппу, на случай местных волнений. Ей оставалась только гадать, сработает ли это здесь и сейчас.
   По крайней мере Чингетай с Сид не обращали никакого внимания на своих подражателей, как и ни на что иное, кроме друг друга. Их конфликт разрешился своего рода яростным танцем, один пытается превзойти другого. Сид сделала сальто и мазнула пальцем по каменным плитам, проводя там черту. Её муж-по-дому попытался её пересечь, но внезапно заколебался, сапог висит в воздухе. Он отвёл ногу прочь и врезал пяткой о камень. Во все стороны брызнули искры.
   Нечестно, подумала Джейм. Он тянется к силам Сгоревшего Человека, в то время, как Бабка Сид может рассчитывать только на свои собственные, сколь бы внушительными они ни были. Однако, делая так, он открывает свой разум безумию этой природной стихии.
   Побежавшие трещинки раскололи линию Сид, и он пересёк границу.
   Она отступила на шаг, но только лишь это. Они снова закружились, грудь к груди. Какой бы высокой она ни была, он угнетал её подобно дымящемуся вулкану. Её замшевая рубашка была засыпана сажей и горящими угольками.
   За их спинами, Матушка Рвагга и Хатч вцепились друг другу в горло, одна тянется вверх, а другой - вниз, из-за несоизмеримости их роста. Трое, неужели их также инфицировало? Но Рвагга была Земляной Женщиной, самой по себе силой, с которой следовало считаться. Она разорвала хватку Хатча и отступила к колодцу. Став от него по разные стороны, и обмениваясь гримасами через открытый провал, они принялись накручивать ворот, извлекая наружу ведро с водой.
   Лицо Сид полыхало от чего-то большего, чем просто ярость. Кончики её длинных, алых волос, что уже струились по её спине подобно речке огня, начинали дымиться. Однако, она не сдавала позиций, пока Матушка Рвагга не выкрикнула предупреждение.
   Земляная Женщина окатила из ведра Чингетая. Учитывая её коротенький рост, вода плеснула не выше, чем ему по талию, но пылающие вены бежали и ниже. С его задних окружностей взметнулось огромное облако пара и он с визгом метнулся вперёд, едва не свалив свою консортку. Просто чудо, что оказавшись между огнём и леденящей водой, пострадавшие части не растрескались и не отвалились. Тем не менее, вождь мерикит понёсся кругом по квадрату, оставляя полоску из дыма, завывая, и цепляясь за зад.
   - "Веди себя хорошо, Чингели [Chingely]!" - закричала ему вслед Земляная Женщина. - "И не связывайся с тем, что не можешь контролировать!"
   Кто-то бросил ему куртку. Он обмотал её рукавами вокруг талии и притушил полами свои дымящиеся бёдра. Пока по краям ткани сочился уменьшающийся дымок, он стоял и капал потом, дрожа, как загнанный жеребец. Джейм погадала о том, сколь многое он всё ещё помнит из только что произошедшего. Большую часть, решила она, судя по испуганным косым взорам, что он бросал на свою консортку.
   Сид отряхивала одежду и мрачно хмурилась на дыры, прожжённые в одеянии. Часть янтарных бусин расплавилась и обрушилась ливнем смолы на её перед. На свет появилась муха, прилипшая одной лапкой, на пробу взбрыкнула всеми ногами, и улетела прочь.
   - "Ну," - обратилась она к мужу. - "Ты, наконец-то, закончил?"
   Чингетай встряхнулся.
   - "Не совсем," - сказал он, делая над собой громадное усилие, чтобы успокоиться и собраться, - "как, впрочем, и ты. Мы почтили воздух, воду и огонь. Неужели ты забыла про очередь Земляной Женщины?"
   Губы Сид искривились. - "Полагаю, ей к этому не привыкать."
   Матушка Рвагга издала неприличный звук.
   Игнорируя это, вождь мерикит принял оскорблённый вид. - "Как ты можешь так говорить, моя дорогая? Нам всё ещё нужно устроить охоту на быка яккарна, дабы почтить её, и, при этом, всё наше племя."
   - "Под которым ты подразумеваешь себя."
   К этому времени Чингетай уже вернул свой апломб. Он сдёрнул куртку с поясницы и натянул её на плечи, едва не заставив лопнуть по швам. - "Ради меня, ради нас всех. Друзья! Воины славы [renown]! Присоединяйтесь ко мне -- или, скорее, Любимчику Земляной Женщины -- в этой великой охоте! Вперёд!"
   Буум-вах-вах-буум! вступили в дело барабаны, когда мерикиты устремились прочь из Тагмета, хватая своё оружие, сложенное у ворот. Не сумев поймать Чингетая, который умчался почти что бегом, Сид ухватила за руку Хатча.
   - "Не мог бы ты оказать мне услугу и передать моему дорогому консорту, чтобы он натянул хоть какие-нибудь штаны."
   Гарнизон, все, как один, изогнули свои шеи, чтобы поглядеть вверх на Джейм.
   Она только вздохнула, и крикнула им вниз, - "Ох, ну ладно. Идите, если должны."
   Казармы мгновенно опустели.
   Джейм спускалась гораздо более медленно. Она начала ощущать себя всё более похожей на себя прежнюю, не такой хрупкой и потрёпанной. Хотя её бок всё ещё жутко болел и она вовсе не жаждала скакать на коне следом за гончими, предполагая, что они всё ещё не набиты по самое горло после утренней обжираловки [gorge], чтобы вообще охотиться.
   К этому времени, дело шло к вечеру. Солнце садилось и через двор растянулись длинные тени. Магический квадрат буквально стёрли из реальности все эти пролетевшие по нему спешащие ноги, но несколько факелов всё ещё слабо горели на стенах и вниз плыл синеватый дымок. До неё долетел неразборчивый гомон из кухни, где повара разбирались с монструозной тушей коровы яккарна, как и с остальными яствами. Джейм ненадолго задумалась об издержках на прокорм пятидесяти с лишним дополнительных ртов. С подступающим возможным голодом, Тагмет, кажется, пировал слишком много. С другой стороны, Марк был полностью прав, что подобное изобилие свежего мяса просто не соразмерно их скромной коптильне. Кроме того, было важно продемонстрировать своим гостям подобающее гостеприимство.
   Её ноги ещё больше замедлились. К этому времени, уже почти все факелы угасли. А там, где горел последний оставшийся, его мерцающий свет падал меж заложенных арок. Там виднелся узор каменной кладки, но при этом он казался странно иллюзорным, как занавес марли, и за ним что-то двигалось. Кажется, это приближались две фигуры, шагающие сквозь намёки на мерцающий пейзаж. Камни приглушали цвета, но вон там, несомненно, вспышки синей воды, а выше - песок, золотящийся под косыми лучами послеобеденного солнца. Фигуры приблизились. Теперь они спускались вниз по тому, что казалось коротким туннелем. В тот момент, когда факел погас, они шагнули во внутренний двор. Это были Лира и Прид, руки их полнились коричневыми и пурпурными фруктами.
   - "Видишь?" - говорила кенцирка мерикитке. - "Разве это не чудесно?"
   Джейм прочистила горло.
   Девушки подскочили, просыпая инжир, и уставились на неё через каменный двор.
   - "М-мы не хотели. . ." - зазапиналась Лира. - Я не д-думала . . ."
   - "А это когда-нибудь случается? Я полагаю, что это имеет отношение к твоим постоянным исчезновениям в те времена, когда ты здесь гостила."
   Несмотря на тени, в которые она отступила, можно было увидеть, что Лира яростно покраснела.
   - "Это был мой секрет," - пробормотала она, не встречаясь с Джейм глазами. - "Ты всё время думала, что я такая глупая, такая . . . такая никчёмная. Но я не такая, а как же ещё, когда я сумела узнать о подобном?"
   Джейм только вздохнула.
   - "Мы поговорим об этом позже. А пока что, отнесите эти фрукты на кухню. Ракни найдёт, куда их приспособить."
   Наказанные, девушки собрали всё, что уронили, и стремглав бросились прочь.
   Джейм оглядела то, что казалось твёрдой каменной стеной. Это сооружение было и в самом деле весьма необычным и весьма интригующим. Но у неё ещё будет возможность в дальнейшем, чтобы обдумать его смысл и значение.
   Снаружи, в холмах, науськивали гончих и кричало множество голосов. Пришло время пойти посмотреть, где теперь Чингетай.

IV

   ДЖЕЙМ СИДЕЛА НА коротко скошенном склоне холма в густеющих сумерках, окружённая танцующими светлячками. Западное небо горело кобальтовой синевой, в то время как восточное - выцветало в чёрный бархат. Будто подражая земле, звёзды усеяли весь безлунный свод в вышине, мигая всё ярче и ярче, по мере того, как выцветал дневной свет.
   А внизу, на сочной траве нижнего островного пастбища, расставляли столы и скамьи. Марк, по всей видимости, решил, что для одного дня все достаточно насмотрелись на внутренний двор. Гарнизону и его гостям полагалось поужинать при свете факелов под блистающим балдахином из звёзд -- если у кого-нибудь будет шанс на еду, так-то.
   Охотники перекликались друг с другом в темнеющих холмах. Громко ревели гончие, звуча сбитыми с толку и, порою, испуганными, это те из них, что всё ещё подавали свой голос. Минуло уже много бесплодных часов, хотя, не похоже, чтобы охота сместилась дальше в холмы.
   Кто-то уселся рядом с Джейм.
   - "Они снова потеряли запах," - сказал Уголь.
   - "Почему они продолжают этим заниматься? Я готова поклясться, что они не уходят особенно далеко и, в основном, кружат кругами. Трое, глядя отсюда, он уже дважды пересекал здесь дорогу."
   Уголь только фыркнул. - "Как по мне, то я думаю, что это всё ваш белый зверь. Всякий раз, когда они нападают на след, он пересекает его своим собственным проклятым запахом и собаки сходят с ума от страха. Большая часть своры уже убежала. Я слышал, что наши собственные жуткогончие съежились в конуре."
   - "Череп, похоже, не хочет лишиться своего приятеля по играм. Ты не расстроен, что они всё ещё не поймали нашего гостя?"
   Уголь беспокойно заёрзал. - "Да, нет, черт возьми, я не уверен. Я хочу, чтобы этот вредитель ушёл, но хочу ли я видеть его мёртвым? Я думал, что так. Только взгляните на то, что он сделал со стадом. С Благом." - С громким фырканьем и вздохом, корова опустилась на землю рядом с ними. Уголь откинулся назад, прислонившись к её распухшему животу. - "И всё же, он всего лишь действует в соответствии со своей природой, как и они."
   Отряд мерикитов показался на верхушке отвесной скалы, один едва не свалился, так он рвался вперёд. Джейм хорошо помнила, из личного опыта, как внезапно ты выскакиваешь на край. Холмовики отступили назад, их недовольное ворчание хорошо слышалось через всю долину.
   Другие кенциры также расселись по склону холма, чтобы полюбоваться на шоу, десятка Угля среди них.
   Свет огня факелов засиял поверх гребня холма вниз по течению. Собака завизжала от паники, но этот звук утонул во множестве жаждущих выкриков.
   Уголь выпрямился. - "Они снова на следе. Смотрите."
   Вверх по Новой Дороге рысил бык яккарна, делая свой третий проход, скачущий клок мрака, уже почти поглощенный растущими тенями долины.
   - ". . . ха, ха, ха . . ."
   Тяжело пыхтя, и почти пройдя мимо, он внезапно отклонился от курса и заковылял вверх по склону в сторону стада, которое рассыпалось в стороны при его приближении. Благо неуклюже поднялась на ноги. Большие рога и клыки-бивни склоняли его голову почти до самой земли. Он запнулся о свою болтающуюся мошонку, но продолжил двигаться дальше, вверх до Джейм и мимо неё, безнадёжно косясь по сторонам. Коровы мычали при его приближении. Гарнизон вскочил на ноги и разворачивался все, как один, следя за его продвижением.
   Мерикиты обогнули дорожный извив и помчались вперёд, всё ещё крича и вопя. Они следовали за единственными собаками, что всё ещё цеплялись за запах, слученной парой Тагметовских молокаров, что практически волочили Тянса за собой. Следом за ним бежал Чингетай, потрясая коротким копьём на вепря. Джейм отметила, что он всё же раздобыл себе где-то штаны, пусть они и облегали его столь же плотно, как шкурка - сосиски.
   Новые факелы замерцали сквозь деревья вверх по склону, и раздались новые крики. Ещё одна охотничья партия. Бык в окружении. Оказался в безвыходном положении в самом виду леса. Подступающие огни метали его гигантскую тень на нижние сучья деревьев, когда мерикиты ринулись за ним вверх по склону холма мимо кенциров.
   - "Сквиии . . . !"
   При этом отчаянном вызове, его преследователи замедлили шаг. Даже молокары заколебались, выглядя озадаченными. А затем свет позади вышел из-за деревьев, изгоняя эту грандиозную тень, и сохраняя лишь миниатюрную фигурку, размером с осла, но гораздо тяжеловесней, с огромными гениталиями. Как будто, чтобы подчеркнуть последнее, бык выдвинул свой, длиной с руку, пенис и пустил струю на землю -- в вызове или же страхе, невозможно сказать наверняка.
   Если бы кто-нибудь в этот момент решил засмеяться, особенно Верховная Сид, которая только-только показалась из-за вождя мерикит, неся свою девочку в переноске на спине, весь косогор разразился бы рёвом и с Чингетаем было бы кончено.
   А вместо этого Тайррисиен сказала, довольно-таки чётко, - "Бедный бычок."
   Это, вероятно, было её первое слово.
   - "Он . . . ээ . . . весьма хорошо оснащён," - заметила её мать, несомненно кусая губу.
   После момента ошарашенной тишины, Чингетай понял намёк.
   - "Ну что за чудесный самец," - провозгласил он. - "Вы только взгляните на него! Стоит ли нам губить такой образец для подражания для мужественности нашего племени? Я так не думаю. Узрите новый тотем мерикитов!"
   За этим последовал гром приветственных возгласов, ироничных - от дев битвы, неуверенных - от мужчин мерикит, искренних - от кенциров. Кто-то раздобыл верёвку и набросил петлю на шею быка. Он немножко побрыкался, но в целом, похоже, смирился с судьбой. Джейм посчитал, что если жин-по-дому в деревне одолеет нежелательный смех, то они окажутся достаточно мудры, чтобы сдержать его за зубами.
   Чингетай широко распахнул свои мускулистые руки. - "А теперь," - проревел он всему склону холма, и все, стоявшие там, его услышали, - "мы отпразднуем! За соседей!"
   - "За соседей," - повторила Джейм его тост, вскидывая пустую ладонь вместо кубка. Уже очень скоро все они выпьют предостаточно, и вполне заслуженно.

ГЛАВА X Врата Тагмета

37-й день осени -- Канун Зимы

I

   ЛИРА СКРЕБЛА САПОГОМ об пол, отказываясь встречаться с Джейм глазами.
   - "Почему ты меня осуждаешь?"
   - "Вовсе нет. Ты не рассказывала мне эту историю прежде. Отлично. Но мне бы очень хотелось услышать её теперь. Как ты раскрыла тайну Врат Тагмета?"
   - "Ты велела мне оставить тебя в покое," - выпалила девушка. - "Сама это знаешь! А больше никто не хотел со мной разговаривать -- по крайней мере, никто интересный. Мне было так одиноко. Мне было так скучно. Так что я стала украдкой шнырять по этому гнилому, старому замку, стараясь не попадаться на глаза, чтобы никто больше не велел мне перестать его доставать.
   Джейм вздохнула. - "Это не то, что я сказала, или имела в виду. Лира, порой у людей есть неотложная работа и нет времени на игры. Я уже говорила тебе это прежде."
   Лира сверлила взглядом свой сапог. Скряб, скряб. - "Он хотел поиграть," - пробормотала она. - "Тиммон. Лордан Ардет. Он мне улыбался и я чувствовала . . . чувствовала . . ."
   - "Я знаю. Он всегда так действует на людей."
   - "На тебя - нет," - пробормотала девушка, - "а я знаю, что он пытался. Неужели я настолько глупее?"
   И как бы ответить на это честно?
   - "Нет, просто моложе. Тиммон довольно безрассудный (импульсивный) товарищ. Он не планирует вреда, но далеко не всегда осознаёт возможные последствия."
   Лира залилась краской. - "Как и я -- иногда -- но я стараюсь."
   - "Я знаю," - снова сказала Джейм, гадая, правда ли это. Впрочем, бранить Лиру было всё равно, что шлёпать котёнка. В конце концов она росла так быстро, как только могла, в доме, что не требовал от своих леди ничего, кроме как красоты и бездумного подчинения, в сторону Каллистину и Каттилу.
   - "Как же это случилось?" - надавила она.
   - "Это было после того, как ты велела мне исчезнуть. Когда меня изводил Тиммон. Я была во внутреннем дворике. Повара грохотали на кухне, а я была, ох, ну такой голодной, но там было слишком много людей и я не могла проскользнуть вовнутрь и ухватить немного покушать. Тот большой кендар Марк подошёл к двери. Он всегда такой добрый, но он меня не заметил. Затем он ушёл обратно. Тени на стенах всё росли и росли. И я подумала, ох, вот если бы только я могла пройти через них в какое-то место далеко-далеко отсюда. И я смогла."
   Джейм постаралась обуздать своё нетерпение. - "И снова, как?"
   Лира улыбнулась самой себе. - "Это не так уж и сложно, если знаешь секрет. Смотришь на арку, там, где треснул строительный раствор. Тени там всё разрастаются, понимаешь, и ты просовываешь в них пальцы, раздвигая их в стороны. Камни будто бы движутся, но это не так, на самом деле. А затем, внезапно, изнутри хлынул свет. Я протиснулась внутрь и оказалась в совершенно ином месте. Там были эти забавные худосочные деревья, и вода, и все эти ягоды инжира, которые я могла съесть. Ты ведь даже не заметила, как мне было худо впоследствии, не так ли?"
   - "Прости. Нет."
   - "Видишь? Никто обо мне не заботится. Я всё равно, что м-мертва."
   - "Не говори так. Я о тебе забочусь. Как и твоя пра-прабабушка Каттила, Земляная Женщина, и даже Тиммон."
   Лира мгновенно просветлела. - "Правда? Ох, он такой красавчик . . .!"
   - "Ээ . . . да. Это верно. Значит, ты обнаружила другую землю за аркой. И даже больше, чем одну, насколько я разумею, за другими арками."
   Лира гордо кивнула. - "Ещё, персиковый сад." - Затем её охватила тревога. - "Там есть и другое место, где не так уж и мило. Трава там была серой и противно стенала и -- и что-то помчалось в мою сторону. Я не стала оставаться и выяснять, что это такое."
   Джейм также была не уверена, о чём идёт речь, хотя это описание подцепило некоторые воспоминания, которые она не могла восстановить до конца.
   - "Я так понимаю, что твой пра-прадядюшка ничего такого не обнаруживал, когда обитал в этом замке."
   Лира только презрительно хмыкнула. - "Разумеется, нет. Нужно быть очень умным, чтобы совершить такое открытие. Он таким не был. А я - да."
   В дверях появилась Прид. - "Лира, мы отбываем. Или -- или ты хочешь остаться?"
   Мольба в её голосе была вполне очевидной. Джейм ощущала, что она всё ещё нуждается в ком-то, кто бы стоял между нею и Хатчем, возможно, даже ещё сильнее, чем прежде, после ритуалов равноденствия, когда его отличное выступление могло заставить её засомневаться в её позиции стойкого отторжения всякого с ним общения. Ох, эта молодая любовь, ну, или, по крайней мере, насколько она это понимала.
   Лира почти что бегом метнулась к подруге и схватила её за руку.
   - "Ну конечно же, я хочу с тобой. Идём!"
   Джейм попыталась выбраться из кресла. - "Лира, постой . . . !"
   - "Пока-пока, муж-по-дому!" - закричала ей назад Прид, пока Лира тянула её вниз по лестнице.
   Джейм последовала за ними более медлительным темпом. Припарки Келлса и ночь глубокого сна обеспечили сильный прогресс в приведении её в порядок, но её всё ещё мучили дикие колики в боку.
   Внизу, во внутреннем дворе, дожидались, сидя верхом на своих пони, Верховная Сид и Чингетай, готовые к отбытию. Лира уже вскарабкалась в седло и рванулась с места, Прид мчалась следом, пытаясь её нагнать.
   Черт возьми, у Джейм всё ещё оставались вопросы к Каинронке. Её поспешное отбытие, скорее всего служило сигналом, что она не желала на них отвечать. Секреты значили власть, которой у Лиры было исчезающе мало. И тем не менее . . .
   Чингетай с напыщенным видом вытянулся в седле, хотя впечатление его величия несколько портили его сапоги, что едва не царапали по земле. Джейм оставалось только гадать, сумел ли он убедить себя в том, насколько неподдельным призом служил пойманный бык, или же просто работал на публику. Верховная Сид сохраняла ровное выражение лица, но её глаза мерцали. Точно так же, как и у Тайррисиен, которая смотрела через её плечо из наспинной переноски-упряжки.
   - "Мы теперь союзники и соседи," - провозгласил Чингетай. - "А, возможно, в будущем, станем также и партнёрами по торговле."
   Джейм только криво улыбнулась. Он наверняка должен был заметить, как ужасающе малы их запасы.
   Сид мягко подправила. - "И как союзники и соседи, и как отец моего ребёнка, ты имеешь право попросить всё, что будут в силах дать мерикиты."
   Из кухни появился Марк, неся на подносе кружки с сидром -- прощальная чаша [stirrup cup - букв.: чаша поднимающихся в стремена] для друзей. Все подняли тосты друг за друга и выпили.
   С этим, мерикиты развернулись и выехали из внутреннего двора.
   В наружном дворе, Джейм увидела, как Сид приостановилась и склонилась в седле, чтобы доброжелательно переговорить с Горем. Это заставило её занервничать, напоминая о пророчестве мерикитской королевы о том, что её рисковое начинание в Тагмете неминуемо провалится, если она каким-нибудь образом не сумеет помочь беглым Каинронам. Ну, отлично, она и сама хотела того же, но как?
   Процессия встретилась с остальными холмовиками, ждущими на дороге, и они принялись карабкаться вверх по ступеням, прорезанным рядом со спускающейся Серебряной. Большинство из них шагало пешком рядом с пони, гружёными дарами охоты. Быка яккарна вели на верёвке между двух всадников, чьи пони косились на него с опасливым любопытством. Джейм погадала о его дальнейшей судьбе. Он, вероятно, обречён превратиться в домашнего питомца деревни.
   С их отбытием, замок снова вернулся к своей обычной утреней рутине, кендары сновали по сторонам, трудясь над своим назначенными делами.
   Джейм изучила арку, через которую Лира и Прид прошли прошлой ночью. Проём выглядел и ощущался совершенно твёрдым и прочным. А между тем, проходящие кендары начинали бросать на неё любопытные взгляды.
   Отчасти сконфуженная, она удалилась в свои покои, чтобы написать рапорт для Тори.
   Затем явилась Шиповник, чтобы обсудить то, что поручить каждой десятке на ближайшие десять дней. Было решено, чтобы Уголь снова отправил свою команду для перемещения коров и лошадей на свежее пастбище вниз по течению.
   - "Мне не хочется терять их из виду," - сказала Шиповник, хмурясь, - "но они обкорнали все склоны холма до самых корней."
   - "Чего ты боишься?"
   - "Лорда Каинрона. Он оставил нас так надолго в покое, возможно, только лишь потому, что ожидал, что мы провалимся и сами, но этого так и не видно. Раньше или позже, он явится попытаться выдавить нас из Тагмета, и рейд на наш скот будет вполне логичным первым шагом."
   - "Согласна. Можем ли мы допустить, чтобы команда Угля осталась в холмах? Они не сумеют справиться с сильной атакой, но они смогут послать нам предупреждение и, между делом, будут приглядывать, чтобы скотина не слишком разбредалась."
   - "Да. Это будет практично. Хотя у Килли случится припадок. Он уже вовсю жалуется, что он далеко не пастух и что `его' команда должна быть отделена от отряда Угля."
   - "Кто . . . ах, да, Пятёрка Угля."
   Это уже превратилось в нештатную ситуацию. По справедливости, Уголь должен был получить звание независимого главного десятника, как Фермер Фен, Повар Ракни, травник Келлс, хозяин гончих Тянс и лошадница Чьева. А ежели так, то это значило предоставить Килли независимую десятку, которой он определённо добивался. Но, вот, готов ли он к ней? Ничто, из того, что Джейм слышала или же видела, этого не подтверждало.
   - "Мы пока что оставим Килли на его старом месте," - сказала она. - "Он может пасти стадо вместе с Углём, и, возможно, полюбит это занятье. В конце концов, все здесь подчиняются кому-то ещё."
   Это заставило её вспомнить о её последнем письме к Тори. Она регулярно их отправляла с момента занятия замка, детально описывая их прогресс, но ещё ни разу не получила ответа. Правда, не приходило и никаких повелений или запросов, что тоже не мало, но всё же . . .
   Она задумалась о том, что происходит в Заречье вообще, и в Готрегоре в частности. Когда её посланцы возвращались, все они докладывали о смятении и тревоге, что бы это ни значило.
   Это, в свою очередь, напомнило ей о недавнем сне.
   В последнее время они с Тори достаточно редко сталкивались друг с другом в сфере снов, но порой что-то всё же просачивалось, как это случилось и в этот раз. Она обнаружила себя в замке в Призрачных Землях, в округлом главном зале, где когда-то встречался весь гарнизон, а теперь только лишь девятиногие пауки плели со стропил кособокие паутинки, в которые ловили ночные кошмары. Кто-то, вероятно её отец, барабанил снаружи по двери, что вела к настенным укреплениям.
   . . . ох, эти его окровавленные кулаки, трепетание стрел в его груди, что скребли по дереву, когда он прижимался к досками . . .
   - "Я им расскажу," - выкрикивал он, этим своим хриплым голосом, что почти что скатывался в заикание, когда он пытался взять себя в руки. - "Я им всем расскажу! Ты покинул меня без моего дозволения. Я умер, проклиная тебя. А теперь ты смеешь называть себя верховным лордом?"
   А другой приглушённый, мрачный голос отвечал на это из-за запертой передней двери:
   - " . . . оставьте меня в покое, оставьте меня в покое, оставьте меня в покое . . ."
   - "Хе," - хором запели тоненькие, злорадные голоса у неё над плечом. - "Хе-хе-хе."
   И всё же, когда она обернулась, там были только лишь паучки, наблюдающие сквозь мириады голодных, фасеточных глаз.
   Прибыла Рута с подносом.
   - "Овсянка," - объявила она, ставя его перед Джейм. - "С молоком и мёдом. Ваш пропущенный завтрак. Снова пропущенный."
   - "Ха. Ты не будешь счастлива, пока я не сравняюсь весом с Шиповник."
   Рута искоса окинула взглядом высоченную кендарку и фыркнула. - "Возможно, малость раздадитесь в стороны. Вот это бы я хотела увидеть."
   Шиповник подобрала свои сильно откорректированные, полнящиеся орфографическими ошибками заметки и поднялась уходить. - "Если это всё . . ."
   - "Не совсем. Кое-что странное случилось сегодня."
   С этим, она поведала историю Лиры.
   Шиповник снова уселась, удивлённая и потрясённая. - "Эта девчонка. Откуда вы знаете, что ей всё это не привиделось?"
   - "Тогда я тоже спала."
   - "Они с мерикиткой действительно вышли из стены? Хампф."
   Джейм видела, что она категорически не одобряет места, где случаются столь нестандартные вещи. После двух лет в компании Джейм ей уже следовало превозмочь это чувство.
   - "Ну." - Кендарка напрягла и выровняла плечи, как будто бы принимая на них неожиданный вес. - "И что же мы будем с этим делать?"
   - "Ждать, пока не начнут собираться тени. А затем я попытаю свою удачу."
   Шиповник обдумала это. - "С теми, что в южной стене, не так ли? Там не бывает слишком густых теней, но конец дня перед закатом, это наш лучший шанс."
   - " `Наш' ?"
   Шиповник фыркнула. - "Вы же не думаете, что я позволю вам отправиться в одиночку?"

II

   ДЕНЬ ПРОХОДИЛ, как и большинство дней Тагмета, полным малых триумфов и бедствий.
   Уголь и его десятка перегнали стадо и табун на юг. Что об этом подумал Килли, ушей Джейм не достигло.
   Она посетила Марка и Мастера Ракни в кладовой и складском помещении, где они пересчитывали оставшиеся припасы, в окружении скачущих мышей и Жура, который практически летал по воздуху, охваченный горячкой преследования.
   Ёндри доложили о собранных ими дровах -- впечатляющие запасы -- хотя Горе старалась держаться позади, не встречаясь с Джейм глазами. Теперь, когда она знала, что Каинронка беременна, она не могла удержаться от косых взглядов на её закутанную фигуру. Сид была права: никто и не скажет. Трое, что же делать . . .
   Каменщики отрапортовали об успехах ремонта повреждённой землетрясением наружной стены, теперь почти завершенного.
   Фермер Фен посоветовал посеять хотя бы их скромные запасы ржи на поле, что они приготовили для озимой пшеницы.
   Келлс явился со свежей припаркой, и с неохотным одобрением похмыкал на тему её улучшающегося состояния.
   Тянс доложил, что половина собак всё ещё маются животом после вчерашней обжираловки.
   После полудня вернулась Шиповник, определённо настроенная не позволять Джейм совершать ничего глупого в её отсутствие, и они спустились во внутренний двор, вместе с Журом, скачущим следом.
   Время было весьма подходящим: большинство кендаров всё ещё за работой, а кухня пока ещё не взялась за ужин. Под внимательным наблюдением Шиповник и, в некотором роде, Жура, Джейм проверила камни самой южной арки. Они ощущались, снова, идеально твёрдыми.
   - "Возможно, нам следует одолжить один из особых факелов мерикит," - сказала Шиповник.
   Джейм бросила на неё мрачный взгляд через плечо. - "А теперь ты сочишься сарказмом. Кроме того, открытие сакрального пространства требует полный цикл ритуалов, к которыми ни я, ни Лира, доступа не имеем. Здесь должна быть какая-то иная уловка."
   Она пригляделась поближе к смазанным рунам, вырезанным на перемычке, но не смогла понять ничего, кроме, только, того, что их, кажется, разделяли знаки препинания в виде ухмыляющихся иму. Было не так уж обычно видеть эти примитивные, стилизованные личики столь весело скалящимися, и, уж тем более, кто же мог обратить их в подобную шутку?
   Вспоминая комментарий Лиры насчёт приближения сбоку, Джейм сдвинулась к левому краю арки. К её удивлению, камни преграды, казалось, стали сдвигаться, по мере того, как смешался её ракурс, становясь всё дальше и дальше от стены.
   - "Ты это видишь?" - спросила она Шиповник.
   Всё ещё стоя строго по центру, кендарка нахмурилась. - "Вижу что?"
   Джейм прижалась спиной к стене и посмотрела на арку наискось.
   - "Я могу видеть свет меж камней. Лира, должно быть, оставила ворота приоткрытыми."
   - "Он, вероятно, идёт из общей столовой с другой стороны."
   - "Я так не думаю. И там дует жаркий ветерок."
   - "Вероятно, из кухни."
   Она попыталась вытащить камни дальше наружу, но они даже не шелохнулись. Лира сказала, что вместо этого нужно пытаться расширять тени. Джейм засунула кончики пальцев в трещину. Камни по-прежнему не двигались, но прогал между ними и обрамляющей аркой увеличился. Свет теперь практически ослеплял.
   - "Ну, понеслось," - сказала она, и протиснулась внутрь.

III

   ЖУР ЗАИЗВИВАЛСЯ ВПЕРЁД у неё меж ногами, и заставил споткнуться на дальней стороне. Лёжа лицом вниз на земле, она выплюнула песок и прищурилась. Сияние всё ещё заливало ей глаза. Она смотрела прямо на солнце, которое реяло над западным утёсом. Однако, ещё пока она отводила глаза в сторону, нижняя кромка огненного диска поцеловала скалу и начала погружаться. Здесь, точно так же, как и в Тагмете, день клонился к закату. То, что она находилась где-то ещё, было очевидным. Во-первых, в природе Заречья не встречалось белого песка. А кроме того, в это время сезона, никогда не бывало такого тепла, хотя ползущие тени утёса приносили намёки на вечернее похолодание.
   Прежде, чем она успела подняться, за ней появилась Шиповник и тут же запнулась о её лежащее ничком тело, случайно заехав ногой по её больным рёбрам.
   - "Арх. Почему бы кому-нибудь меня просто не добить?"
   - "Простите. Вы исчезли с внутреннего двора. И я запаниковала."
   Джейм перекатилась на спину, чтобы вглядеться в её как обычно бесстрастное лицо. - "Ты?"
   - "Я. Думаете, я на такое не способна?"
   Джейм отметила, что большая кендарка стала заметно нервознее с той поры, как Джейм едва не затоптало стадо мигрирующих яккарнов. Эта история, по всей видимости, донесла до Шиповник, лучше, чем что бы то ни было ранее, что её леди-сеньора склонна оказываться в опасных ситуациях. Это, в свою очередь, вызвало в её поведении упорную защитную жилку, которую Джейм находила весьма раздражающей.
   Шиповник, не спеша обозрела их окружение. Она определённо сохранила достаточно здравого смысла, чтобы пройти сквозь проход с закрытыми глазами. Кроме того, солнце уже почти закатилось.
   - "Это похоже на сад," - сказала она.
   Джейм поднялась на ноги, отряхиваясь от пыли. Позади них возвышалась каменная стена, прошитая коротким туннелем, из которого они появились. В конце его виднелись блоки, что частично запечатывали собою врата, теперь освещённые по краям угасающим светом из лежащего по ту сторону внутреннего двора. Поверх стены, однако, не было видно никаких признаков замка. Они оказались в долине, окружённой потрёпанными от времени утёсами. Перед ними стояла роща низеньких деревьев с гладкой, белой корой, большими, дольчатыми листьями и маленькими, пухлыми, пурпурными фруктами. Джейм сорвала один из них и разломила пополам. Внутри он оказался красным, как свежая рана, и усыпанным мелкими семенами.
   - "Фиги или инжир," - сказала она пробуя плод на вкус. - "Мы их видим только сухими в нашем Заречье, и даже в Котифире, но, вот, в Южных Пустошах . . ."
   Шиповник поглядела на неё с таким видом, как будто она лишилась рассудка. - "Это больше, чем в тысяче лиг."
   - "И тем не менее, мы здесь. Только взгляни на эти финиковые пальмы."
   В самом деле, "забавные худосочные деревья" Лиры колыхались чуть дальше над фигами, каждое венчали охапка пальмовых листьев и гроздья коричневых фруктов.
   - "Да, но как?"
   Это был хороший, хотя и не то, чтобы совсем незнакомый, вопрос.
   - "Ратиллиен - странный мир. Единственное, что я о нём знаю -- кроме того факта, что большая часть его живая, и умеет двигаться -- здесь множество престранных способов срезать дорогу. Туманы предвестий, мягкие области, складки земли, даже древесный дрейф, если поймать проходящее дерево . . . А кроме того, ты когда-нибудь слышала про камни шаг-вперёд? Туннели, мощенные ими, соединяют город Строителей в лесах Безвластий и девять наших храмов. Шагнёшь на один из них и тебя переносит на мили вперёд к месту исходного геологического расположения камня."
   Шиповник выглядела сомневающейся. - "И такое возможно?"
   - "Несомненно. Мне доводилось ими воспользоваться, как и Марку. Полагаю, что эти врата - нечто похожие. Что меня озадачивает гораздо больше, чем это, так это, зачем они вообще в Тагмете. Я хочу сказать, мы же находимся -- находились -- в центре нигде. Все замки Заречья, кажется, имеют нечто странное в своих связях с руинами холмовых фортов, на которых построены, но это что-то новенькое, по крайней мере для меня. И, как бы то ни было, куда делся Жур?"
   Барс пропал.
   Они отправились на поиски, шагая сквозь рощи олив и абрикосов, манго и гуайяв, апельсинов и лимонов. Большинство из деревьев было карликового размера и росло в формациях несомненно неестественного происхождения. Сквозь листву заблестела вода, приведя их к питаемому родником озерцу, что отражало закатное небо. На другой стороне виднелись другие ворота, прорезанные в окружающей оазис стене.
   - "Вероятно, в пустыню," - сказала Шиповник, подозрительно их рассматривая.
   - "Или, возможно, в иную часть Ратиллиена."
   - "Ох уж, это вы и ваши проклятые короткие дорожки. Ненормальные и неестественные, так я их называю."
   - "Тогда, то же самое можно сказать обо всём этом мире."
   На берегу, неподалёку от них, стояла белая хижина, сложенная из блоков грязи и глины, и украшенная фризом из потрепанных временем весёлящихся иму. Джейм склонилась заглянуть под низкую перекладину двери.
   - "Привет? Есть кто-нибудь?"
   Нет ответа, нет даже эха, хотя наружу скакнула парочка мышей.
   Одним из вопросов, которые Джейм просто убийственно хотела задать Лире, было то, не доводилось ли ей сталкиваться с какими-либо людьми во время своих экспедиций. Здесь, похоже, мог быть один из ответов, если только строение не стояло давным-давно заброшенным.
   Уголок её глаза поймал проблеск движения. Однако, развернувшись в ту сторону, всё, что она увидела, так это листву, начинающую танцевать под порывами вечернего бриза. И всё же, чувства определённо твердили, что за ними наблюдают.
   - "Глядите," - сказала Шиповник, указывая пальцем.
   Ниже по темнеющему берегу в растущих тенях трепетал маленький костерок. Подходя ближе, Джейм сначала заметила Жура, растянувшегося на песке, определённо завороженного огнём. А затем увидела, что кто-то ещё поворачивает над пламенем насаженную на вертел мышку. Худые, костлявые руки, ноги, словно ветки растопки, прикрытые изодранной юбкой, скрытое полувуалью лицо . . .
   Поднявшиеся к ней глаза пламенели отражённым огнём. Джейм ухмыльнулись неровные зубы.
   - "Что-то долго копаешься, не так ли, девчонка?"
   - "Я же не знала, что вы меня дожидаетесь. А если бы я решила пройти через другие врата (в Тагмете)?"
   - "Тогда бы я ждала тебя там."
   Джейм наклонилась и села, скрестив лодыжки, на песок. - "Бабуля, это Шиповник Железный Шип. Шиповник, познакомься с Бабулей Сидящей-у-Огня(Очага), также известной, как Рассказчица."
   Кендарка кивнула и опустилась на корточки, осторожная поза.
   - "Ну," - сказала Джейм, - "теперь, когда я, наконец-то, здесь, что вы от меня хотите?"
   Полуприкрытая вуалью ухмылка стала практически плотоядной. - "Что, рассказать тебе сказку, разумеется, и задать один вопрос." - Она прочистила горло, сплюнув в огонь, который подпрыгнул, едва не лизнув её обед. - "Ты ещё помнишь о пустынных богах?"
   - "Кое-что. Камень, говорящий истины, что трудно суметь вынести. Дюна разоблачающая одной рукой и скрывающая другой. Мираж, что всегда лжёт и лжёт без причины. И Соль Бессердечная."
   - "Прекрасно! Разумеется, есть также боги всех гор, равнин и океанов, или были в стародавние дни. Некоторые с тех пор лишились своих голосов; другие же - самоё себя. Пришёл человек, понимаешь, а великие истины, вроде Камня, Дюны и особенно Соли -- они его всегда пугают. Ему обязательно нужно переплавить всё вокруг по собственному подобию, так что он взял всё, что нашёл, и заставил это казаться более похожим на него самого. Так поднялся Новый Пантеон. Ты зовёшь его теперь `старым', учитывая тот, что явился позднее."
   - "Это для тебя хоть что-нибудь значит?" - спросила Шиповник у Джейм.
   - "Да. Бабуля говорить, что Старый Пантеон снизил градус божественности, привнеся в него человеческий элемент. Помнишь целительницу Ведию, временами женщину, временами статую, облачённую во все эти змеи? В Котифире её род был изгнан в Подутёсье. Я только надеюсь, что Кроаки сдержал своё слово и выпустил их наружу. Боги в подвале никогда не казались хорошей идей."
   - "Хе-хе-хе. Так они ей и не были, милочка, как тебе прекрасно известно. Но то, о чём я рассказываю, началось ещё в дни, когда так называемый Старый Пантеон был во власти и силе. До того, как племена срединных равнин построили свои города, а затем свои империи -"
   - "Башти и Хатир?"
   - "Да, да. Не перебивай. Прежде них, говорю, на земле жили умнейшие люди. Ты никогда не задумывалась, откуда взялись эти руины в Заречье? Возможно, они стали дальними предками холмовых племён, но, о, насколько же они были искуснее. Среди множества иных вещей, этот народ обнаружил способ использовать камни-шаги, и это позволило им селиться везде, где только пожелают, разбивая поля и сады за полмира оттуда -- всё, конечно, зависит он наличия нужных камней, и они стремились жить в тех местах, где сей мир наиболее самобытен. Но ничто не длится вечно. Со временем, их мудрость поблекла. Возможно, это была война, или болезнь, или религия, но они один за другим пускались в скитания, а их замки обратилась в руины. Однако, это также не та история, что я собиралась поведать."
   Шиповник фыркнула. - "Так она когда-нибудь доберётся до сути?"
   Бабуля ткнула своей насаженной на вертел мышью в кендарку и потрясла тушкой под вонь горелого меха, пучки усиков и помпон на хвосте занялись от пламени. Джейм увидела, что она не озаботилась ни ободрать тушку, ни очистить её от костей.
   - "Глупая девочка. Что ты вообще знаешь? Твоя мать плывёт под песком, а твой прадед (Марк?) мучает клюкву."
   Шиповник напряглась, но Джейм успокаивающе положила ей руку на колено.
   - "В конце концов," - сказала она, - "Бабуля права."
   - "Ха'рамп! Во времена, что последовали за тем, о которых я говорила, не задолго до того, как великое колесо богов снова провернулось, к нам явился странный народец. Они были не больше детей, а их кожа была серой и пронизанной синими венами, но, о, они были умны. Ваш дом, Тагмет, был одним из последних замков с почти целым кольцом шаг-вперёд. Они обучились на нём, и использовали его, и построили своё собственное в своём новом городе. Хе-хе, но не столь же хорошее, как наше. Это наши исконные камни, понимаешь, а те люди, они были такими же чужаками как и . . . как и вы сами, и остальные вашего рода. Они могли не планировать никакого вреда, но они его причинили. И мать Ратиллиена обрушила на них свою месть за их самонадеянность, о да, она это сделала."
   Бабуля сдёрнула мышку с тонкого вертела. Взявши её за хвостик, она съела её, как сделала бы змея: головой вперёд, целиком. Тушка скрывалась в её костлявом горле с каждым глотком.
   Глаб, глаб . . .
   Она отщипнула оставшийся хвостик своим зубом вне зубного ряда и метнула его Журу, который ухватил его прямо в полёте.
   - "Ах . . ."
   С этим она снова сосредоточила свой пылающий взор на Джейм.
   - "Ты же понимаешь, о чём я толкую, девочка, не так ли? Мать Ратиллиена терпелива, но ничто не длится вечно. Вы, и все ваши храмы, и ваш бог -- как будто три лика могут многих смутить."
   - "Значит вы отрицаете Новый Пантеон и Четверых?"
   Бабуля скорчила рожу. - "Ваше прибытие многое изменило, но вовсе не всё. Как сама я являюсь дочерью Камня и Ветра, так и Матушка Рвагга - моя внучка. Это её время, её и троих остальных. Я только лишь наблюдаю, и предупреждаю, и рассказываю мои байки. А пока что, прощай."
   Пламя прыгнуло в сторону. В мгновение ока, она окуталась огнём, затем пеплом, а затем вовсе пропала.
   Шиповник вскочила на ноги, ошеломлённая и потрясённая.
   - "Не волнуйся," - сказал Джейм, также вставая. - "Она частенько удаляется подобным образом."

IV

   БЛАГОПОЛУЧНО ВОЗВРАТИВШИСЬ В ТАГМЕТ, на следующий день Джейм провела через барьер Фермера Фета, даже если он и едва не застрял в процессе. По его мнению, несмотря на то, что не все деревья были в нужном сезоне, достаточное количество должно было вскоре поспеть, чтобы хватило на всю зиму.
   - "Уверяю тебя," - добавил он в заключение, - "мы нуждаемся в чём-то большем, чем фрукты, если только вы не ставите целью дикий понос."
   Это отправило их в следующую экспедицию, сквозь другие врата в персиковый сад Лиры. Персиков там не оказалось, их сезон в местном климате давно миновал. Однако на соседнем участке на ветвях зрели яблоки. В остальном, Джейм не знала наверняка, где они находились. Высокие, суровые горы поднимались к востоку, над широким шлейфом деревьев, над которым кружили сероватые, безглазые птицы. На западе, земля круто спускалась к далёкому блеску реки. Это мог быть восточный склон хребта Чёрноскалья, граничащий с лесами Безвластий, полагала она, или, даже, обратная сторона Снежных Пиков, хотя это должно было переместить их в Западные Земли, которые могли уже и вовсе перестать существовать.
   Хотя о персиковом саде можно было забыть на год, здесь всё же оказались яблоки, а дальше колыхались поля высокой пшеницы и других одичавших злаков.
   Пока что, всё хорошо.
   Какие врата открыть дальше?
   Это напомнило ей о третьей экспедиции Лиры в "тёмное место," но тут Джейм заколебалась, следовать ли её примеру. Что-то в этом описании продолжало её беспокоить и приносило мерзкие сны, которые она не могла вспомнить поутру, за исключением шороха струйки мелкой, известняковой пыли.
   Большинство оставшихся врат также имели трещины в замуровывающих их каменных кладках, результат повреждений от землетрясения, вполне возможно, того самого, что случилось три года назад, когда она сбегала из Рестомира в лодке Калдана, спасаясь от шторма предвестий. Трое, как же давно это, кажется, было, учитывая всё то, что случилось впоследствии.
   Но больше всего она размышляла о последней части истории Рассказчицы. Неужели Бабуля действительно полагала, что древний Тагмет послужил Строителям образцом при сооружении связующего ядра (нексуса) под их городом в Безвластиях? Это правда, таинственные руины и реликты были разбросаны по всему Ратиллиену, намекая на давно минувшие времена. Везде и всегда, цивилизации поднимались и обрушились, каждая хранила свои собственные секреты. Не будет столь удивительным, если Строители, натолкнувшись на столь хитроумную задумку, попытались адаптировать её под себя. Ежели так, то их дороги шаг-вперёд были действительно гораздо более топорными и протяжённо-извилистыми, чем короткие туннели Тагмета, и она полагала, что они продолжали нуждаться в Тагмете для доступа к провизии. Предки знают, всё, что они могли отыскать для еды в дебрях Безвластий, вероятно, укусило бы их в ответ.
   Её единственным личным контактом с этим таинственным, крошечным народом, был один из их призраков, закутанный в серую накидку с капюшоном, а затем его скелет, который рассыпался в пыль от её касания. В своём пренебрежительном высокомерии, они наглухо запечатали священные земли, и раторны разорвали их криком на мелкие кусочки. Ну что за судьба, после стольких тысячелетий верной службы Трёхликому Богу, даже если они, вообще-то, и не считались членами Кенцирата.
   Пока она обдумывала всё это одним ясным полуднем, несколько дней спустя, наблюдатель в холмах дунул в свой рог. У Тагмета скоро будут гости.
   Джейм натянула куртку против холодной осенней погоды и спустилась во внутренний двор, где суетились кендары, пряча открытые врата, хотя, не то, чтобы их открытие заставляло их выглядеть как-то по-другому. К ней подскочила запыхавшаяся Рута: она сбегала посмотреть своими собственными глазами.
   - "Там два Каинрона и три лошади," - доложила она. - "Приближаются открыто."
   - "Ну тогда, впустите их."
   Вскоре после того, мост пересекли два всадника, второй вёл на поводе лошадь с поклажей. Каинроновские ёндри в наружном дворе или вызывающе встали, наблюдая за их продвижением, или ныряли куда-нибудь в сторонку. Горе, казалось, не знала, что выбрать, но в конечном итоге застыла на месте, с мрачной гримасой. Первый всадник бросил на неё острый взгляд, а затем с фырканьем отвернулся. Перед ним в седле сидело нечто странное, неотличимое от короткого мехового свёртка.
   - "Ты забыла упомянуть бесёнка-пука," - сказала Джейм Руте, а затем шагнула вперёд, чтобы поприветствовать гостей, которые въезжали во внутренний двор. - "Привет, Горбел. Привет, Кора. Привет, Твиззл. Что привело вас так далеко на север?"
   Лордан Каинрон соскочил вниз, под скрип кожи своего охотничьего костюма. Джейм помнила этот наряд и по Тентиру, и по Котифиру, но теперь он едва налезал на его фигуру. Горбел отрастил значительное брюшко. Он похлопал по нему обеими руками, выглядя разражённым и недовольным.
   - "Мне уже тошно есть целый день, в основном просто от скуки. Говорят, некоторые замки может охватить голод этой зимой, но об этом никогда не догадаешься, находясь в Рестомире. Напряжённая охота, вот в чём я нуждаясь. И вот почему я здесь."
   Джейм рассмеялась. - "Ты как раз пропустил настоящее веселье. Поднимайся наверх в мои покои и я тебе расскажу."
   Когда Горбел услышал, он только фыркнул.
   - "Я завидую первой охоте, но отнюдь не второй," - сказал он. - "Чингетай произвёл на меня впечатление дурака, ещё когда я впервые его увидел, но в конечном итоге он отлично выкрутился. Мне будет любопытно услышать, как там трудится нынче Бычок в качестве любимчика деревни."
   - "Как и мне," - ответила Джейм с улыбкой.
   Вошла Рута, неся поднос, груженный высокими кружками сидра и блюдом инжира.
   - "Я не видел их со времён Котифира," - сказал Каинрон, кладя одну ягоду в рот. - "Откуда ты их достала?"
   Джейм бросила на Руту неодобрительный взгляд, от которого кадетка кендарка стала свекольно-красной под копной своих светлых, как пакля, волос.
   - "Ах, нет, это секрет."
   А некоторые люди ещё полагали, что Горбел тупой.
   - "У Рестомира есть свои собственные загадки," - сказала она со строгой (сжатой) улыбкой. - "Но, серьёзно, у тебя есть какие-нибудь общедоступные новости о том, что творится в Заречье? А то, по объёму услышанного, мы всё равно, что пограничный замок в трёх сотнях лиг отсюда."
   Горбел воспринял эту смену темы с мрачной гримасой.
   - "Дела там ещё круче, чем прежде," - сказал он. - "Полный бардак. Всё больше кендаров возвращается из Котифира, принося новые рты, которых нужно кормить. Урожай выдался хилым, а Центральные Земли взвинтили цены на всё и вся. Между тем эмиссары от Семи Королей осаждают каждый замок, размахивая контрактами для солдат-наёмников. Верховный Лорд запретил кому бы то ни было вступать с ними в переговоры."
   Джейм нахмурилась. - "Что-то не думаю, что это было хорошо воспринято."
   - "Это было глупо," - откровенно сказал Горбел. - "В этот раз, его обычно лёгкий стиль управления сослужил ему дурную службу. Остальные лорды могли ожидать приказов от его отца (подчинились бы они им, это уж другое дело), но Торисен не так часто демонстрирует свою силу или же, в данном случае, её недостаток. И, как бы то ни было, что его сдерживает? У него достаточно силы, клянусь, чтобы заставить нас всех встать вместо ног на головы, но он крайне редко к ней прибегает. Возможно, он не желает быть похожим на своего отца, который, насколько я слышал, начал действовать наиболее эффективно только после того, как свихнулся."
   Джейм об этом не думала. Разумеется Тори не хотел быть похожим на Ганта. Они с братом оба хорошо знали, на что походила сила, что рождалась из безумия.
   - "Как бы то ни было," - продолжал Горбел, - "он подкорректировал свой приказ и потребовал, чтобы никто ничего не подписывал до встречи Верховного Совета 100 числа зимы, что для него тоже достаточно жёстко."
   - "Это определённо лучше, но всё ещё довольно неуклюже."
   - "Он спотыкается больше обычного. Ходят слухи, что он всё ещё страдает от сенного кашля, о да, спустя два сезона. Прибавь к этому утомление, лихорадку, и ужасные головные боли, или так мне доводилось слышать. Отец говорит, что это служит его пользе. И говоря о родственниках, я видел здесь Горчицу."
   - "Ты её знаешь?" - с удивлением спросила Джейм.
   - "Конечно, знаю. Она моя полусестра."
   Джейм уже думала о том, что Горе могла оказаться частично хайборном, но такое даже превосходило её ожидания. - "Можешь рассказать мне о ней?"
   Горбел медленно мигнул, подобно хладнокровной ящерице. - "Ну что ж. Тайна за тайну? Хотя её история, вообще-то, не загадочная. Просто печальная. Ну хорошо. Её породил мой отец, а он по-собственнически относится ко всему своему потомству. Мы играли вместе детьми. Даже тогда, Тиггери положил на неё глаз. Подрастая, она стала прислуживать в Короне. А затем пришла новость, что я прошёл Котифир и стал кадетом третьекурсником. Это отметили вечеринкой, ещё более пьяной, чем большинство остальных, что кое о чём говорит. Это был Канун Лета, когда я всё ещё находился с Южным Воинством. Тиггери не лучшим образом воспринял моё продвижение. Как я слышал, он изнасиловал Горчицу. Мой отец прослышал об этом и изгнал её в общие казармы. Затем она испарилась."
   Бедная Горе.
   - "Ты расскажешь Калдану или Тиггери, что она здесь?"
   Горбел задумался, выпятив губы и нахмурившись. Джейм могла почти видеть, как он размышляет, стоит ли торговаться насчёт этого пункта, после того, как он позволил проскользнуть без оплаты предыдущему.
   - "Нет," - сказал он, хлопая руками по коленям. - "В конце концов, зачем мне это? Если ей хочется быть именно здесь, у неё, должно быть, есть свои резоны." - Его пронзила какая-то мысль. - "Возможно ли . . . и снова, нет. Каким бы ни был её секрет, он принадлежит только лишь ей. Давай-ка выбросим её из головы. А теперь, о моём отце . . ."
   Его очередь менять тему. Джейм ждала с комком в горле.
   - "Он оставлял тебя на пока что в покое, и, возможно, будет так делать ещё какое-то время. Моя догадка в том, что он планирует что-то другое, чему он не хочет повредить, возможно, касательно встречи Верховного Совета. Но он не забыл о твоём маленьком новопоселении или о том, что ты можешь иметь какое-то отношение к исчезновению Лиры -- с ней же всё в порядке, верно? Думаю, да. Но ступай осторожно. Он, возможно, не очень сообразительный, но он никогда не прощает и не забывает про затаённую злобу, а он держит её на тебя, только Предки знают почему."
   Джейм припомнила палатку рядом с Водопадами, и кристаллический порошок Строителей, подсыпанный в кубок Калдана.
   - "Довольно выдержанный купаж," - заметил он тогда, отпивая. - "Но у меня, к счастью, крепкая голова для любого вина . . . ик!"
   И с каждым новым иканием он поднимался на всё новый дюйм в воздух.
   Калдан страдал боязнью высоты. И в тот день, она действительно дала ему повод для страха.
   - "Я буду внимательна," - сказала она теперь, гадая, будет ли настороженность достаточной защитой. - "Скоро уже обеденное время. Ты со своим слугой можете, разумеется, к нам присоединиться, и у нас есть гостевые покои, если вы захотите провести здесь ночь."
   - "Я не смогу отказать настоящей постели," - сказал он, вставая. - "Напряжённая охота, это, конечно, очень хорошо, но и определённая роскошь . . . говоря о которой, у вас найдётся, где я смог бы искупаться? Я, должно быть, воняю до самых небес."
   Так оно и было.
   - "У нас тут есть комната на одном уровне с рекой у переднего конца острова," - ответила Джейм с ухмылкой. - "Открываешь трубу, и тебя окатывает, со всей силы, леденящей водой. Тебе такое подходит?"
   - "Ха. Больше походит на камеру утопления. А я ещё думал, что это подземелья Рестомира сырые."
   С этим, он подхватил в охапку Твиззла, который осторожно разглядывал Жура (предполагая, что тебе известно, какой конец бесёнка какой) и потопал вниз по лестнице, призывая к себе Кору.

V

   ТРАПЕЗА ВЫШЛА ДОВОЛЬНО ПОДАВЛЕННОЙ, обеденный зал скорее казался прудом, в который запустили крупного хищника. Горбел неожиданно облачился в изысканный, хотя и сильно помятый, придворный костюм, который он затолкал в конец своей охотничьей поклажи. Он не стал комментировать отсутствие на столе экзотических фруктов. Хотя он всё время недовольно приглаживал их вниз, его короткие волосы всякий раз топорщились сзади влажными вихрами. Его купание вышло, как он сказал, "весьма стимулирующим."
   После еды, они снова вернулись в помещения Джейм и проговорили там ещё какое-то время о несущественных мелочах. Жур с любопытством принюхивался к Твиззлу и отскакивал назад, когда не тот конец бесёнка-пука гавкал ему в нос. В конце концов, Горбел подобрал своего любимчика на руки и спустился в гостевую комнату, которую прежде занимала Лира.
   Джейм этой ночью спала очень плохо.
   В её снах снова сочилась известковая пыль -- тик, тик, тик, звук, сводивший с ума -- а затем, внезапно, загремели, падая, камни.
   Путь открыт, сказал, похожий на колокол, голос у неё в голове, каким-то образом принося впечатление золотистых глаз. Он идёт.
   Джейм обнаружила себя стоящей на проклятущей макушке холма, под издырявленным ночным небом. Воздух смердел чем-то давным-давно мёртвым. Густая трава скулила у её коленей, как будто искала, за что уцепиться.
   Иди. Не иди. Иди. Не иди . . .
   Отдалённая молния расщепила вилкой небо, открывая взгляду замок в ложбине внизу. Как же хорошо она помнила эти тёмные формы, наполовину утонувшие в почве, как будто бы сама земля глодала и разъедала его основания. На ведущих к замку ступенях, перед запертой дверью, сидела сгорбленная фигура.
   Не иди. Иди . . .
   Куда? Прочь или вниз? Эта фигура притягивала к себе, возбуждая сострадание вперемешку с раздражением. Какой же одинокой и несчастной она казалась, но, если всё так, то почему же ей не уйти?
   Новая молния. Над замком маячил фасад Дома Мастера, каждый контур которого буквально плавился мерзостью вниз, изливаясь потоками зловонной воды. В верхнем окне сияло свечение, а на его фоне стояла фигура, смотрящая вниз. От огромного сооружения долетел скрежет и скрип, как будто вся его масса сдвинулась на ещё один дюйм вперёд, из Тёмного Порога в Призрачные Земли, подобно какому-то жуткому, слепому червю.
   Затем, с хлопком грома, его снова окутала тьма.
   Ещё одна вспышка.
   Поверх бегущих волнами холмов, что там за странные фигуры, что ползут, запинаются, бегут? Они спускаются вниз, в заросшие сорняками ложбины, и снова устремляются вверх, к расколотому грозой небу, вниз и вверх, вниз и вверх . . .
   Вот они перевалили через гребень холма, на котором она стояла. Все эти лица, истончившиеся до кости, все эти мёртвые глаза, сверлящие её немигающим взором, все эти ищущие руки. . .
   Это же Канун Зимы. Мёртвые вышли наружу.
   Джейм проснулась, хватая ртом воздух, запутавшись в мокрых от пота простынях. Я о чём-то забыла, подумала она. Каким-то образом, это всё моя вина . . . но как?
   Было темно. По шиферу крыши над головой хлестал ледяной дождь со снегом. Снаружи рычал рыскающий по окрестностям гром.
   Внутри также кто-то рычал: Жур, прижавшийся к полу у подножия её постели, вся его шерсть стояла торчком.
   Очередная вспышка молнии.
   Над нею, истекая водой, возвышалась кендарка Зима. Большие руки пытались стянуть вместе рану, которой меч Ганта, Разящий Родню, едва не разрубил её на две половины. Распухшие, гниющие внутренности выпирали наружу меж её пальцев. Короткие волосы были сожжены с одной стороны, как и большая часть кожи, а её зубы проглядывали через разодранную щёку. О, этот смрад . . .
   - "Дитя," - сказала она этим хриплым, столь любимым голосом. - "Берегись."
   За её спиной взметнулась чья-то фигура и замахнулась боевым топором. Он глубоко погрузился в её плечо. Она развернулась, цепляясь за раны каждой рукой, как будто пытаясь не дать себе развалиться на части.
   - "Кузина," - каркнула она.
   Вороная замахнулась ещё, и ещё, и ещё. Тланк тланк, тланк. Это просто работа мясника, даже если дрожащая плоть всё ещё движется. Она же мертва, твердила себе Джейм. Она же ничего не чувствует . . . но, ох, разве можно знать это точно касательно одержимого мертвеца?
   Её бывшая нянька наконец-то упала, но Вороная продолжала рубить, пока отделённая голова мерлонга не покатилась прочь. Горбел остановил её ногой у порога, прежде, чем она успела запрыгать вниз по ступенькам.
   - "Во имя Порога, что . . ."
   - "Они здесь, в замке," - пропыхтела Вороная и, запинаясь, зигзагами ринулась вниз по лестнице, едва не сбив Горбела с ног.
   - "Я за оружием," - бросил он Джейм, и скрылся в проёме.
   Джейм с борьбой вырвалась из перепутанных одеял.
   - "Всё в порядке," - сказала она, отчасти растерянно, Журу, пока натягивала на себя первую попавшуюся под руку одёжку. - "Оставайся здесь."
   Внизу, внутренний двор кишел тенями. Одна из них кинулась к Джейм, тянясь обломанными ногтями. На неё тут же наскочил Ягода, его сестра-близняшка Бедро на шаг позади.
   - "Леди!" - закричали они, говоря в один голос. - "Ступайте в безопасность!"
   И где же та может быть, подумала Джейм, оглядываясь кругом, даже предполагая, что она готова с этим согласиться? Гарнизон инстинктивно схватился за мечи и секиры, которыми было удобней всего кромсать и рубить. Расчленение, похоже, срабатывало лучше всего, даже если отделённые конечности продолжали подёргиваться. Земля стала скользкой от крови. К счастью, здесь было не так уж и много мерлонгов, максимум дюжина, в основном облачённых в ободранные костюмы жителей Тверрди [Skyrr] к северу от Тай-Тестигона. Каким образом Зиме удалось затесаться в подобную банду, никто, вероятно, уже никогда не узнает.
   Милосердные Трое, Зима . . .
   Битва была уже практически окончена. Дар забрал у Мяты короткий меч, чтобы прервать её истерические наскоки на уже павшего неприятеля.
   (" . . . но не перестающего двигаться!")
   Все приостановились, чтобы перевести дыхания.
   - "Во имя Порога, что здесь только что случилось?" - горестно вопросил чей-то голос.
   Джейм встала перед распечатанными вратами. Камни и в самом деле попадали на землю, вырванные из кладки неистовыми ногтями, что оставили на них грязные пятна крови и кожи. Если она шагнёт ещё ближе, то сумеет заглянуть через гребень холма и увидеть в ложбине замок, в котором они с Тори появились на свет. А та одинокая фигура, всё также скрючилась на пороге?
   Она не желала это проверять.
   - "Так, вот, о чём я забыла," - пробормотала она самой себе под нос. - "Лира оставила две остальные двери стоять приоткрытыми. Так, почему бы, и не эту, тоже? А я ничего не сделала, чтобы её обезопасить."
   - "Ну," - сказал Горбел, подходя и становясь за ней. - "Это не совсем та охота, на которую я рассчитывал, когда отправлялся на север. И что же ты собираешься делать с задней дверью в Призрачные Земли?"
   - "Отделаться от неё, я надеюсь. Дар, это нужно снова замуровать, немедленно. И на этот раз, никаких обманных камней. Горбел, ты расскажешь об этом отцу?"
   - "Ха. А он мне поверит?"
   - "А что нам делать с этими . . . э-э . . . с этими останками?" - спросил Джерр, в кои-то веки воздержавшись от шутки.
   - "Ты имеешь в виду, как убить то, что уже мертво, но при этом не желает лежать неподвижно? Их нужно сжечь. Кто-нибудь знает пирическую руну?"
   Головы закачались в отрицании. Подобные вещи оставлялись кенцирским жрецам, которые в Тагмете отсутствовали.
   - "Тогда, нам придётся сделать всё самим. Несите сухие дрова, а ещё трут, а ещё масло. И всего побольше."
   - "Эти дрова могут понадобиться вам позднее," - сказала у её локтя Горе. Джейм поначалу и не заметила, что Каинроновские и Рандировские ёндри приняли самое непосредственное участие в схватке. - "Почему бы нам просто не сбросить их в реку?"
   - "Потому что их просто утащит вниз по течению, всё также брыкающимися. Вороная, принесите сюда Зиму."
   Тут она принялась дрожать и всё никак не могла остановиться. Шиповник мимоходом набросила ей на плечи куртку, когда они отправились посмотреть на погребальный костёр.
   Они соорудили его в дальнем углу нижнего луга и, после весьма неприятной операции переноски, сложили на него все многочисленные фрагменты тел. Ледяной дождь прекратился. Теперь, неуверенно, начинало снежить. Кто-то принёс факел и сунул его в груду. Пламя запрыгало и затрепыхалось. Это просто волны тепла, или тела действительно всё ещё двигаются, даже когда их поглощает огонь? Джейм совсем не хотелось смотреть, но она себя заставила, ибо это был истинный погребальный костёр Зимы [Winter], после всех этих лет.
   - "Прощай Уинни [Winnie]," - пробормотала она. Прощай детство.
  
   Уголок её глаза засёк движение, и она развернулась как раз вовремя, чтобы успеть обхватить руками Вороную. Кендарка ринулась к пламени, волоча Джейм за собой, но другие руки поймали их обеих и оттащили назад. Когда Вороная продолжила дергаться, Шиповник ударила её по голове ближайшим поленцем. Она повалилась прямо на Джейм.
   - "Это место - сущий бедлам," - сказал Горбел, извлекая её наружу. - "Ты должна чувствовать себя прямо как дома."

VI

   КЕЛЛС НАЛОЖИЛ ПЕРЕВЯЗКУ вокруг головы Вороной и ещё одну - вокруг её предплечья, пострадавшего в схватке. Джейм сидела у постели кендарки, дожидаясь, пока она очнётся, и размышляя над ночными событиями.
   Большая часть из последних отличалось достаточной простотой, насколько это было возможно.
   Никто в здравом уме не станет строить врата в Призрачные Земли, но эта часть Ратиллиена не была такой заражённой в те стародавние дни, до прибытия Кенцирата, ещё даже до прибытия Строителей. Теперь же, стоящие приоткрытыми врата должны были притягивать одержимых мерлонгов, точно так же, как открытая дверь - множество мух, особенно при наличии свежего мяса на другой стороне. А последние минувшие часы - это остатки Дня Кануна Зимы. Джейм вспомнила гораздо более доброжелательных мертвых в мерикитской деревне, которые выходили из своих ивовых гробов, чтобы присоединиться к празднеству своих потомков точно такой же ночью, как эта, два года назад. Мерикиты почитали и сохраняли своих мертвецов, вплоть до того, что ловили их последнее дыхание внутри кожаных оболочек, а затем запечатывали их воском. Как же это отличалось от кенциратовоской одержимости погребальными кострами.
   Джейм присутствовала при том, как Зима получила свою смертельную рану, но не при её кремации. Которую, по всей видимости, выполнили из рук вон плохо. Хватило ли Отцу силы духа, чтобы её посетить? Возможно. А возможно, и нет. Кендары должны были оставаться и подпитывать пламя всю ночь, если потребуется, как это сейчас делала десятка на нижнем лугу, под ударами снегопада. Вполне возможно, той ночью те болезненные холмы промочило дождём. Зима, выползающая из дымящихся углей, полуобугленная, мёртвая, но, о, столь жутко пробудившаяся . . . Типичный мерлонг лишён всяких мыслей, кроме как всепоглощающего голода. (Означает ли голод, что они также чувствуют боль? Осмелится ли она когда-нибудь подойти и спросить об этом певицу мерлонга Золу?) Типичного немёртвого потянуло бы обратно в замок. Она полагала, что Зима сопротивлялась. Провести в одиночестве, холоде, и муке голода, годы и годы . . . эта мысль заставляла её съёживаться от ужаса.
   Но затем Зима возвратилась, чтобы её предупредить. Дитя, берегись. Чего?
   Путь открыт. Он идёт.
   "Путь," по всей видимости, означает врата, но кто такой "он"? Милосердные Трое, только не сам Мастер. Она к этому ещё не готова.
   А кроме того, чей это голос, что бил набатом в разуме Джейм? "Золотистые глаза" значили для неё только лишь одно: тени в Доме Мастера, которые обучили её Великому Танцу, который, если им злоупотребить, пожинал людские души.
   Но среди этого странного народца была одна, которой она, возможно, могла доверять. Её звали Красотка. Она явилась в Тагмет в образе тёмной вирмы, но затем, пройдя сквозь череду метаморфоз, она вышла из своего кокона в образе теневого ребёнка с крылышками в золотистых прожилках и милой, невинной улыбкой. Размышления о ней, казалось, привлекли её голос обратно в голову Джейм, всё также улыбающейся в венке-ореоле бесплотных волос.
   Путь закрыт, сказал её мягкий голос, и всё же он придёт.
   Вороная застонала.
   Джейм приложила чашку холодной воды к опалённым губам кендарки, которая жадно отпила, прежде чем судорожно оттолкнуть сосуд прочь.
   - "Ох, моя голова. Почему вы меня остановили?"
   - "Зима - это ваша кузина? Она была моей кормилицей, а позднее - одним из наставников. Эта глубокая рана через весь живот . . . она получила её, защищая меня от моего отца. Я знаю, что вы расстроились, узнав, что с нею случилось -- Трое знают, я сама страшно расстроилась -- но предпочесть самосожжение . . ."
   Вороная издала хриплый отрывистый смешок. - "Вы же не думаете, что я из-за этого попыталась войти в огонь?" - Она содрала перевязку с руки и продемонстрировала кровавые отметины от зубов.
   - "Я просто хотела чистой смерти."
   - "О-о."
   - "Черт возьми, вы надо мною смеётесь?"
   - "Н-нет, нет. Конечно, нет. Просто, это . . . вот, посмотрите."
   Джейм закатала свой рукав. На руке белели старые шрамы.
   - "Меня также однажды укусил мерлонг, и рана загноилась, но хорошие люди помогли мне справиться с лихорадкой и я полностью восстановилась. Ты превратишься в мерлонга, только если умрёшь от ранений, что они инфицировали, как это случилось с Золой. А ещё, такое возможно, если умереть в Призрачных Землях, где ничто не остаётся мертвым навечно. Вступив в огонь, вы усложните своё положение, но скорее всего только лишь сделаете его ещё более худшим, и гораздо более болезненным."
   Вороная казалась оглушённой. - "Просто очередная рана . . ." - сказала она, трогая её пальцем.
   - "Хотя и довольно мерзкая. Позаботьтесь о ней."
   С этим, она встала, чтобы уйти. Голос кендарки остановил её на пороге.
   - "И вы даже не подумали дать мне уйти, верно?"
   Джейм чуть замешкалась. - "Вообще-то, мне такое никогда не приходит на ум."
   Затем она шагнула наружу, в морозное утро, на одеяло хрустящего снега.
  

ГЛАВА XI В Чужедальних Краях

10--35-й день Зимы

I

   ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО начались кошмары.
   Сначала Джейм обнаружила себя снова стоящей на холме в Призрачных Землях. Врата за нею пропали. Она откуда-то это знала, хотя не могла ни повернуть голову, ни даже моргнуть. Замок, что прежде служил её домом, скрывала складка земли. Эта одинокая фигура всё так же приткнулась у его порога? Один шаг в эту сторону показал бы ответ, но она не могла двинуться. А через волнистое пространство болезненной зелени громоздился Дом Мастера. Кто-то, как и прежде, стоял в верхнем окне, чёрный контур на фоне болезненно-колдовского свечения изнутри, определённо глядя вниз, на неё.
   Следующей ночью фигура уже притаилась в дверях Дома.
   Следующей, она находилась на макушке соседнего холма.
   Они идут.
   Они?
   Джейм никогда не видела, как именно фигура движется, как и не могла разобрать её черт лица. Дистанция между ними всегда оставалась одинаковой, даже когда, между разными эпизодами, она придвигалась. В раме окна, она смотрелась болезненно худощавой. На открытом пространстве, её контур размывался и, казалось, скрытно бурлил. Ветер стонал. Трава стенала. Дом скрипел. Порою безмолвные молнии мерцали вокруг его укреплений на фоне полночного неба и из его глубины исходило мрачное ворчание.
   Оно идёт.
   Оно?
   Джейм всегда просыпалась дрожащей, надеясь, что это только лишь сон, и боясь, что это не так.
   - "Дитя," - сказала Зима. - "Берегись."
   Но чего?
   Тем временем, осторожное изучение врат продолжалось.
   - "В конце концов," - сказала Джейм Шиповник, - "Мы же не можем их просто игнорировать."
   Кендарка только фыркнула. - "Ох, да неужели?"
   Хотя, это правда, что наступала зима, а вместе с ней и конец всех возможных поставок с юга, даже предполагая, что Каинроны позволят им пройти. Впрочем, последний гонец доложил, что большая часть Заречья уже очень скоро перейдёт на укороченные пайки. У Тагмета определёно не хватало припасов, чтобы продержаться до лета. Джейм так же страстно мечтала о том, чтобы суметь обнаружить такие природные богатства, чтобы она смогла поделиться ими со своим потрясённым братом. Она уже обмозговывала поставку фруктов из оазиса, если только она исхитрится как-нибудь протащить их, не заморозив, мимо Каинрона. Это покажет Тори, что она ни беспомощна, ни бесполезна, и стоит, по меньшей мере, письма.
   За этим шагали всё новые грёзы. Соглашаясь принять замки Заречья, Кенцират поймал себя в ловушку на добрых две тысячи лет, вечно страдая от недостатка провизии и вынужденный сдавать своих воинов в аренду любому мелкому корольку, способному их нанять. Это, в свою очередь, привязало их к экономике сначала Центральных Земель, затем Котифира, а теперь снова Семи Королей. Многое, из того, что сейчас искривляло Три Народа выросло именно изо всех этих зол. О, суметь от них освободиться . . .
   Но врата также продемонстрировали себя потенциально смертоносными. Шиповник яростно возражала против дальнейшей разведки, но, в конечном итоге, сдалась. Однако, она не хотела, чтобы Джейм ходила в одиночку, и настояла на том, чтобы самой выбрать следующие врата -- на юго-восточный стороне двора, по какой-то причине -- и взяла с собой десятку тяжело вооружённых кендаров. Джейм с Журом осторожно прокрались за ними следом.
   На другой стороне обнаружилась холмистая долина, облачённая в разбросанные тут и там деревья и густую, сочную траву. Здесь определённо царили весна или лето, погода была изысканно тёплой после прохлады Тагмета. Группа неких животных, вероятно крупных кошек, рассматривала их с приличного расстояния, заставляя Жура защебетать от возбуждения, когда Джейм их увидела. Ближе к отряду, их с осторожностью изучал крупный самец антилопы, пока его стадо щипало траву. На западе поднималась суровые, острые горы. К югу земля повышалась в мешанину туманной зелени.
   - "Есть идеи, где мы?" - осведомилась Шиповник, не глядя на Джейм, которую она теперь старательно игнорировала.
   - "Где-то к югу от Заречья, как минимум. Хотя это совсем не похоже на Центральные Земли."
   - "Ха. А вы вообще уверены, что это Ратиллиен?"
   Это было весьма тревожащей мыслью. Джейм припомнила комнату в городе Строителей, с зарешёченным видом на их потерянный, обречённый, родной мир далеко-далеко вниз по Цепи Сотворений. Однако, она была вполне уверена в том, что именно эти камни шаг-вперёд были установлены исконными обитателями (аборигенами) Ратиллиена, просто потому, что дорожка была настолько эффективной. Строители же, порою, были чересчур умны не в свою пользу.
   - "Более чем," - сказала она. - "Это прекрасное место для выпаса наших стад."
   - "Предполагая, что местная фауна их не сожрёт. Предполагая, что здесь нет хищных соседей. Предполагая, что, начать с этого, мы сумеем протащить их через врата."
   - "Обычно, эти коровы могут сами себя защитить, но десятка Угля может остаться вместе с ними. Однако, сначала нам следует выслать скаутов-разведчиков на поиски местных племён. А что касается врат . . ."
   Кенциры разом развернулись, чтобы их осмотреть. Они довольно нелепо торчали в полном одиночестве посреди открытой равнины без обычной окружающей стены. На тот случай, если на другой стороне на них что-нибудь набросится, они оставили барьер лишь чуточку приоткрытым и проскользнули в зазор. Вероятность того, что они заставят скотину проделать то же самое, казалось крайне маловероятной, если только, возможно, они не завяжут ей глаза.
   Джейм задумалась о том, какую роль играли барьеры, кроме того, как служили не-особо-успешными преградами. В конце концов, мерлонги разодрали один из них на куски голыми пальцами. Однако, что верно, то верно, до открытия Лиры, все обитатели замка полагали врата просто заложенными камнями, слепыми арками, уловка, что работала столетиями. Вполне возможно, что подобных ухищрений было более, чем достаточно.
   Шиповник искоса её рассматривала.
   - "Вы и вправду хотите извлечь какую-то выгоду изо всех этих врат, не так ли, несмотря на то, что случилось."
   - "Если ты имеешь в виду вторжение одержимых, то да, несмотря на это."
   Она сделала паузу, раздумывая над этим. - "Мы провели в Ратиллиене больше времени, чем где бы то ни было ещё, с момента начала нашего долго отступления. И даже сейчас, Тёмный Порог лежит прямо через Барьер, окружая нас со всех сторон. Большая часть Ратиллиена поглощена тенями, но мы всё ещё здесь. Что-то в этом мире сопротивляется тьме уже больше трёх тысячелетий. Это уникально для Цепи Сотворений, и никто из нас толком этого не понимает. Большая часть кенциров даже не желают пытаться это понять, отчего, я не знаю, если только мы не боимся признать, что мы окончательно утратили всякий контроль."
   Шиповник фыркнула. - "А что, с момента начала, мы что-нибудь контролировали?"
   - "Вот в том-то и дело. Нет, ничего. Однако, возможно, только возможно, мы может начать управлять чем-то здесь и сейчас."
   - "Вратами?"
   - "Хоть чем-то. Мне бы хотелось пообщаться с Земляной Женщиной насчёт этой задумки, но, пожалуй, только после того, как мы заставим её заработать. Если заставим."
   - "Мечтательница."
   - "Ну, да. Мне бы очень хотелось суметь создать что-то новое, прежде чем всё это разнесут на кусочки. Когда мы вернёмся, позаботься о том, чтобы заменить каменную преграду в это место на деревянную дверку загона скота."
   - "Только после доклада наших скаутов," - непреклонно сказала Шиповник, и завернулась, чтобы раздать приказы десятке.

II

   В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, когда Джейм захотелось исследовать врата, Шиповник была ещё даже более колючей.
   - "Это вовсе не ваша работа, жизнерадостно прыгать в никуда," - сказала она, сверля взглядом камин в комнате Джейм.
   Это был яркий, холодный день, и огонь был более чем желанен, но вовсе не всё это гипнотизирование. Джейм стояла у другого конца очага, стараясь поймать взгляд кендарки. Они определённо вступали в ещё одну из своих столь редких схваток, и она не собиралась провести её, обращаясь к малахитовой серёжке в левом ухе Шиповник. Оттого, как эта копна тёмно-красных волос свесилась вперёд густым пологом, она совершенно не видела лица собеседницы.
   - "Это моя работа, вести за собой," - сказала она, стараясь звучать разумно и обоснованно. - "Если там будет неизвестная опасность, я должна столкнуться с ней первой."
   - "Нет, не должны. Тагмет не сможет вас заменить."
   - "А тебя, значит, сможет?"
   - "Да, и намного проще."
   - "О, тогда может мне стоит сменить тебя на Килли? Уверена, он будет в восторге."
   - "Кто . . . а-а. Он." - Уголок её рта чуточку дёрнулся. Джейм почти удалось заставить её улыбнуться. - "Лучше выбери кого-нибудь ещё," - сказала она. - "Черт возьми, почему вы всегда настаиваете на том, чтобы ринуться в самое пекло?"
   - "Саванна же отличная находка, не правда ли? Уголь докладывал, что стадо там отлично обустроилось."
   - "Я могла отыскать это место и без вас. И, таким образом, мы разжились пастбищем, фруктами и зерном. Разве этого не достаточно? Что ещё вы хотите найти, такой миленький огородик?"
   - "Не скажу, что это не так, хотя, как мне кажется, в оазисе довольно воды, а в саду достаточно земли по соседству, чтобы высадить свой собственный."
   Шиповник издала разражённое мычание. - "Вы всегда, всегда напираете, и дела начинают становиться всё страньше и страньше. Что же случится, когда ваша удача подойдёт к концу? Или вы просто-напросто игрок, не способный выйти из-за стола?"
   - "Когда остаётся ещё столько не разыгранных карт? Нет, серьёзно, в сторону практические соображения, неужели тебе совершенно не любопытна эта загадка, эта возможность, что попала нам в руки?"
   Кулак Шиповник с треском ударился в каменную полку, которая, удивительно, не пошла узором трещин.
   - "Превращаете меня в труса? Разумеется, мне любопытно, и я вижу наши возможности. Но я также отвечаю за наших людей, и за этот замок. Как и вы."
   Джейм с трудом сдержала приступ раздражения. Ей следовало предвидеть, что это случится. Тори также жаловался на то, что его люди одержимы вопросом обеспечения его безопасности -- "завернув его в вату," как он это расценивал. В конце концов, без него, весь их мир попросту рухнет. Хотя, только лишь одна Шиповник была к ней привязана, остальные кендары Тагмета были также этим озабочены, как она обнаружила во время и после миграции яккарнов. Это было даже приятно, в некотором роде. Это заставляло её ощущать, как будто они действительно создавали здесь свой новый общий дом. Но её склонность к рискованным действиям определённо закручивала Шиповник узлами. Хотя, не то, чтобы это могло её остановить.
   - "Существуют определенные вещи, которые мне положено делать," - сказала она. - "Ты забываешь: Я - коммандер этого замка, кадет третьекурсник, и наследница своего брата." - А ещё, потенциальная немезида из Тир-Ридана, могла бы она добавить, но не стала. - "По сути дела, есть вещи, которые могу сделать только лишь я одна."
   - "Отлично," - рявкнула Шиповник и выскочила из комнаты, едва не размозжив себе череп о низкую перемычку.

III

   ОНИ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ ИЗБЕГАЛИ ДРУГ ДРУГА после этой истории -- без особых усилий, учитывая, что у каждой было более, чем предостаточно работы, чтобы держать их постоянно занятыми.
   Холодная погода только-только установилась, но с севера, без сомнения, скоро нагрянут свирепые бури, особенно с учётом того, что Тишшу всё ещё отсутствует и не приносит умиротворяющие бризы с юга. Было решено, что лошади перезимуют на нижнем лугу, за исключением проявлений самой худшей погоды. А до этого, следовало подготовить подземную конюшню, пока сено, зерно и яблоки заносили внутрь через врата, ведущие в персиковый сад.
   Между тем, экзотические фрукты стабильным потоком прибывали из оазиса. Сборщики докладывали о чувстве, что за ними наблюдают, но ничего такого не замечали, напоминая Джейм о её собственном первом опыте посещения этой плодородной земли. Возможно, говорили кендары, это место населяют призраки. Те из них, кто пытался обследовать хижину на озёрном склоне, обнаруживали себя отброшенными на несколько ярдов назад всякий раз, когда пытались переступить через порог.
   Чьева и Тянс каждый день выезжали на охоту в поисках свежего мяса, чтобы разбавить рацион из копчёной яккарнины, от которой, как они подозревали, их уже скоро станет страшно тошнить.
   Порой они находили неожиданные отпечатки, вроде звериных следов [pug-marks] слепого аррин-кена, известного как Тёмный Судья, проплавленные сквозь снежный наст. Гигантский кот, казалось, беспокойно кружил вокруг замка. Порой дальние патрули слышали его одинокий рёв в ночи:
   Приди на суд. Приди!
   И далеко не единственному кендару пришлось насильно мешать откликнуться на этот зов.
   Были также размытые отпечатки [footprints] вблизи незамёрзших прудов и, порой, рядом с местами свежих убийств. Просто бродячий холмовик, думали люди. Одинокий охотник, или, возможно, лунатик. Судя по рапортам, его жертвы были разорваны на части зубами и когтями.
   И там попадались ещё и другие снежные отпечатки человеческих ног, в пределах видимости замка, но всё же на осторожном удалении. Эти, как полагали, могли принадлежать Каинроновским шпионам. В конце концов, было вполне разумно, что Калдан не желал упускать из виду своих нежеланных соседей. Джейм полагала, что Тагмету ещё повезло прожить столько времени без враждебного вмешательства.
   Тем временем, Каинроновские и Рандировские беженцы продолжали собирать дрова, а заодно и утёсник с папоротником-орляком, чтобы прикрыть своё подземелье, ибо ночи становились всё холоднее и холоднее. Это правда, там было теплее, чем снаружи, и должно было быть так всю зиму, как в хорошей пещере, но, о, как же там было влажно. Джейм беспокоилась о Горе. Хотя, что она могла поделать, не вызывая презрения у своих собственных людей? Черт вас дери, она не поддастся на шантаж.
   В конечном итоге, однако, соблазн открытия врат снова свели командира с её маршалом вместе, к великой досаде последней.
   - "Вам не следует идти," - упрямо заявила Шиповник, всё ещё не встречаясь с Джейм глазами. - "Такую опасную работу, как эту, следует делегировать кому-нибудь другому."
   Они стояли во внутренним дворике, чисто выметенным от утреннего снега, десятка Джерра из кадетов-второкурсников в готовности застыла за ними, делая вид, что ничего не слышит. Каждый знал, что они поссорились; сплетни были скрепами каждого замка, и острой перчинкой в жизни Джерра.
   - "И тем не менее," - ответила Джейм, игнорируя его жадный интерес, - "Я собираюсь пойти. А теперь выбирай. Снова."
   Это был вызов.
   С раздражённым хмыканьем, Шиповник махнула на врата, стоящие рядом с теми, что вели в саванну. Возможно, она полагала, что они также окажутся такими же безопасными, как и соседние.
   Отлично.
   У этих также растрескался скрепляющий камни раствор. Ещё больше пыли посыпалось, когда Шиповник разворотила преграду при помощи лома, и из мрака внутри дохнуло влажным воздухом. Джейм кликнула факелы.
   Шиповник ответила ей мрачным взглядом. - "Вы уже знаете, куда мы сейчас направляемся, не так ли?"
   - "Я могу ошибаться. Следите внутри, куда наступаете."
   Они аккуратно протиснулись через барьер. Вместо коротких туннелей других врат, этот, казалось, тянулся целую вечность. Кадеты осторожно вступили в его своды, потрясённо разглядывая открывшееся перед ними пространство сочащихся влагой стен, высвеченных огнём их неровно горящих факелов. Под ногами сочно хлюпал влажный лишайник. Над камнем роились облака люминесцирующих сверчков-альбиносов, издающих предупредительный писк, напоминая Джейм о чумной, кишащей паразитами пещере под Горой Албан, где тёмная душа Отравы продолжала сторожить Белый Костяной Нож и Книгу в Переплёте Бледной Кожи. Десятка кадетов взволнованно зашепталась.
   - "И сколько ещё?" - потребовала Шиповник.
   - "Думаешь повернуть обратно?"
   - "Ха."
   Они продолжили движение. С одного края пути открылась глубокая расселина и из неё со свистом вспорхнули тёмные штуки.
   - "Квипп? Квипп?"
   Одна из кадеток замолотила факелом по метающимся теням, пока Джейм её не остановила.
   - "Это просто лискины. Дружелюбны, хотя и чересчур любопытны."
   - "Д-да," - сказала кадетка, сдерживая себя, пока, похожее крыльями на летучую мышь, создание карабкалось по её плечу и засовывало свой острый, любопытный носик в её ухо.
   - "Видишь?" - сказал Джерр. - "Не о чем беспокоиться."
   Тем не менее, свой собственный факел он держал так близко к своей голове, что практически опалял себе волосы.
   Однако, гораздо более беспокоящими были бусинки глаз, что ловили свет пламени в глубине бездны, что теперь зияла рядом с ними.
   - "Что там внизу?" - нервозно спросила другая кадетка.
   - "Троки, я думаю. Домашние зверюшки Строителей, что давно одичали, и они могут проесть что угодно. Следите за своими ногами."
   - "Почему этот туннель так отличается ото всех остальных?" - спросила Шиповник, её голос проскрежетал по близлежащей стене и зловеще нырнул в трещину напротив.
   Могла ли она испугаться?
   - "Все не так уж и плохо," - заметила Джейм. - "Троки двигаются только в тенях. А у нас же есть факелы."
   Один из них как раз выгорел. Кадеты сбились ещё теснее.
   - "А что касается туннеля," - продолжала она, в не меньшей степени желая заполнить трепещущие безмолвие, как и ответить своему маршалу, - "если Строители приспособили творение исконных Ратиллиенцев для получения доступа к их садам, очевидно, что им также потребовалось установить связь со своим собственным городом в Безвластиях. Только Предки теперь ведают, куда этот проход вёл изначально. Строители определённо переделали его под свой собственный, вроде тех, что ведут к нашим храмам."
   - "И, таким образом, мы направляемся в Безвластия?"
   - "Не совсем. Не сейчас. Я же сказала, что не уверена, куда мы направляемся."
   Один из кадетов взвизгнул от боли. - "Моя нога!"
   - "Я же сказала, следить за своими тенями!"
   Тут же незамедлительно стало ясно, что где бы кто ни стоял, кто-нибудь обязательно отбрасывал затемнение. По камню зацокали маленькие коготки. Булавочные глазки приближались волнами, спереди и сзади них, тогда как неистовое размахивание горящими факелами отрывало лишь застывшие борозды скальных обломком размером с кулак. Кто-то ещё громко выругался.
   - "К чёрту всё это, сил моих нет," - сказала Шиповник.
   Джейм обнаружила себя подброшенной вверх и перекинутой через плечо кендарки.
   - "Назад," - скомандовала Шиповник, гоня кадетов перед собой.
   Каждым своим широким шагом она тяжко долбила Джейм по потрохам.
   - "Шиповник -- ха -- притормози! Ты снова пан -- ха -- икуешь!"
   Черт возьми, думала Джейм, пока её нос отскакивал от спины кендарки, а она пыталась перевести дыхания, это просто нелепо.
   Её первым импульсом, было врезать Шиповник по почкам. Однако же, в лучшем случае, она заставит кендарку запнуться и они обе могут свалиться в бездну, к этим роящимся, ждущим глазам.
   Никогда не смей говорить, что хуже быть уже не может . . .
   Сзади неё, у самой земли, мерцал отражённый свет, очерчивая тень Шиповник. Впереди, раздавалось дикое шебуршение троков, которые разбегались в стороны перед наступающими факелами.
   Вот и врата, и барьер, чьи камни царапнули по её ягодицам.
   Шиповник уронила её на внутренний двор.
   - "Хватит," - воскликнула кендарка. - "Никогда больше." - С этим она умчалась прочь, изжёванные ошмётки её сапогов хлопают её по пяткам.
   - "Ну," - сказала Джейм Джерру, садясь, и осторожно потирая свой покрытый синяками живот. - "Это звучало весьма окончательно."

IV

   ЗА ЭТИМ ПОСЛЕДОВАЛ ОЧЕРЕДНОЙ ПЕРИОД напряжённого безмолвия между двумя Тагметовскими лидерами.
   - "Это не подходящий способ, чтобы командовать замком," - прокомментировал Марк, взбивая тазик жидкого теста. - "И у меня совершенно отсутствует засахаренный имбирь. Тебя не расстроит, если я добавлю пригоршню забродивших фиников?"
   - "А они не взорвутся?"
   - "Такое возможно, но я сомневаюсь. Для кого-то, в остальных отношениях довольно безжалостного, ты питаешь явную слабость к фруктам."
   - "А ещё, к котам." - Она потёрла ногой меховое пузико Жура, который растянулся перед кухонным очагом, выпустив когти, что поблёскивали сквозь окружающие пучки шерсти. - "А ещё, к поварам. Значит, это так я действую, Марк . . . я и в самом деле такая жестокая?"
   - "Не жестокая, если быть точным, но, при случае, да. Когда должна такой быть. Это значит быть лидером."
   Джейм ощутила, что её лицо покраснело, и не от жара огня.
   - "Ты думаешь о моих вспышках берсерка."
   - "Тогда, это правда, ты становишься ужасающей, и я говорю это как друг. В конце концов, это заложено в тебе от рождения."
   - "Что за жуткая фраза."
   - "Неужели?" - Он окинул её мягким взглядом. - "Мы все играем определённые роли. Тебе случилось родиться одновременно хайборном и шаниром. Да, я знаю, что тебе не нравится ни то, ни другое. Как и твоему брату. Я об этом поразмыслил. Вы с Торисеном - оба весьма замкнутые, предпочитающие уединение люди. Вас настолько пугает ответственность или вы просто боитесь подвести свой народ?"
   - "Только два взаимных исключения? Никого из нас не воспитывали для правления. Я полагаю, что мы оба должны были стать марионетками, Торисен - нашего отца, а я - Мастера. Я же рассказывала тебе об этом, верно? Это заставляет отлично осознавать то, к чему может привести злоупотребление властью, урок, которого наш отец, не говоря уж о Герридоне, кажется, так никогда и не усвоил."
   Большой кендар добавил к тесту молоко.
   - "Тебе стоит также припомнить Лорда Каинрона," - сказал он, разбивая яйца и взбивая их в пену. - "Шиповник выросла под его руководством, а я прожил там множество лет. Он жаждет полного подчинения и контроля, чего бы это ни стоило остальным."
   Джейм фыркнула. - "Отдаются приказы, но его руки чисты от их результатов. Это значит конец оправданий своих действий. Вместо этого, `Я только лишь делал, что мне велели, сир.' Снова Парадокс Чести."
   - "Да, и в самой жестокой форме. Но недооценивай цену, что копится день ото дня. Люди стараются хотя бы отчасти сохранить свою честность, максимально дистанцируясь от разлагающего влияния и отдаляясь от всего, что лежит вне их контроля. Шиповник должна бояться подобных вещей. На карту поставлены её самоуважение и честь. А плюс к тому, она не только несёт ответственность за командование испуганными кадетами, но и за свою сеньору-леди, на службу которой она поставила саму свою личность."
   Джейм поёрзала на стуле. - "Ты меня пристыдил."
   - "Я вовсе не собирался." - Он опрокинул яйца в тесто, намазал дно массивной сковороды маслом и капнул туда небольшую порцию приготовленной смеси. - "Всё найдёт свои компромиссы, так или же иначе. Одна проблема с нашим народом, что мы делаем ужасающе мало уступок и скидок в подобных вопросах. Ну, а теперь, как насчёт милой стопки остро приправленных блинчиков?"

V

   НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СПУСТЯ Джейм выехала на Бел, чтобы изучить место очередного таинственного убийства. Что-то в том, что поведал скаут касательно обнаруженных там отпечатков охотника, воспламенило её любопытство и, когда она их наконец-то увидела, то они оказались действительно любопытны. Это дало ей много пищи для размышлений по дороге обратно, пока она не начала ощущать всё растущую тревогу, сама не вполне понимая, отчего именно. Шаг Бел удлинился до рыси, затем перешёл в лёгкий галоп, а отсюда - в галоп.
   Рута хватила винохир за сбрую и рывком её остановила, едва они только влетели, насквозь промокшие потом, во внутренний двор. Джейм соскользнула на землю и осторожно разжала тревожную хватку кадетки.
   - "Что случилось? Где Шиповник?"
   - "В этом всё дело. Вскоре после того, как вы ушли, она взяла Вороную и её десятку и открыла новые врата. И они всё ещё не вернулись, хотя прошло уже несколько часов."
   Разумеется, это только лишь потому, что она настолько редко касалась своей связи с Южанкой, она не смогла окончательно разобраться с тем, что именно чувствует. Джейм постаралась получше сглотнуть своё беспокойство и внимательно осмотрела обсуждаемую арку.
   - "Она смотрит на запад."
   Хмурящийся Марк подошел как раз вовремя, чтобы услышать. - "А какая разница?"
   - "Если я права, то врата смотрят в тех направлениях, в которые они ведут. Черт возьми, она определённо дожидалась моей отлучки."
   Камни, как и всегда, смотрелись прочными и твёрдыми, но вокруг них просачивались порывы сильного ветра, попеременно жаркие и холодные, остро воняющие серой. Наружу закручивались, смешиваясь со снегом, белые хлопья, и пепел с золой.
   - "Этого не было, когда они только прошли внутрь," - сказал Марк.
   Рута схватила Джейм за предплечье. - "Вы же не пойдёте за ними, верно?"
   На неё, всё растущим кругом, уставились и другие озабоченные лица. Они остановят её, если только сумеют. Но они не должны. Она бросила на Руту тяжёлый взгляд. Кадетка сглотнула, отпустила её, и попятилась назад. Как все и остальные. Её глаза встретились с озабоченным взглядом Марка, который горой возвышался над разымающимся кругом.
   Я сейчас устрою тебе "безжалостная." Посмотрим, как тебе это понравится.
   - "Я всегда делаю то, что должна," - сказала она, разворачиваясь кругом, чтобы окатить их всех вызывающим взглядом. - "Никогда не забывайте про это." - Не было ли это предтечей припадка берсерка? Ощущая себя так, словно из её кончиков пальцев сыплются искры, она сжала из в кулаки, пока выпущенные когти не впились в ладони. Контроль, контроль . . . - "Кто-нибудь принесите мне длинную, прочную верёвку. Шиповник такую взяла? Думаю, нет. Слушайте: я полагаю, что видимость на той стороне не слишком хорошая, а мы же не хотим, чтобы то, что оттуда летит, нас куда-нибудь утащило."
   - "Но как же вы их найдете?" - запротестовал кто-то.
   - "Шиповник Железный Шип ко мне привязана, верно? Я буду следовать этой связи, ну, или попытаюсь последовать. Если я дёрну за трос, тащите меня обратно. И быстро."
   Кто-то приволок толстый моток шнура, вроде того, что использовали строительные отряды при восстановлении внешней стены. Джейм начала обвязывать один конец троса вокруг своей талии, но позволила Марку закончить работу, когда обнаружила, что её руки жутко трясутся. Кендар набросил оставшиеся витки ей на плечо, взявшись покрепче за их дальний конец.
   - "Я приведу её обратно," - сказала она и заключила его в свои самые крепкие объятия. - "Даю своё слово."
   - "Только не забудь и сама вернуться целой и невредимой," - отозвался он, возвращая ей объятье, а затем крепко-накрепко накрутил отрезок верёвки вокруг собственных широких плеч.
   Джейм осторожно протиснулась сквозь барьер. За ним лежал короткий, темный туннель, а затем стена белизны, стегающая неистовым ветром то в одну, то в другую сторону. Джейм сделала глубокий вдох и бросилась сквозь неё. Один широкий шаг и она уже промокла до кожи от снега с дождём и увязла в грязи. Земля под ногами сотрясалась непрерывной дрожью. По большей части, она не видела ни дюйма. Однако, при смене направления ветра, в ураганном вихре открывались атмосферные каверны, а затем также внезапно схлопывались. Внутри них, даже сам воздух, казалось, умер. А вовне, о, этот горький вкус золы и вонючего газа . . . Врата позади куда-то пропали. В то время, как ветер пытался оторвать её от поверхности земли, она только радовалась весу верёвки, что придавливал её вниз, даже когда она стала травить за собою витки.
   То, что влекло её вперёд, осознала она, было не одним лишь яростным гневом, как она вначале подумала, но гневом с добавкой равной доли чувства вины. Это всё её промах, что Шиповник пришла в это жуткое место, приведя за собой и других, потому что она, Джейм, не смогла дать Южанке того жёсткого лидера, в котором кендарка нуждалась. Шиповник оказалась бьющейся в вакууме, возможно, не менее для неё ужасающим, чем эта ревущая, пустынная круговерть. Так или же иначе, Джейм должна всё поправить.
   Окружающее пространство на мгновение прочистилось. Вдалеке слева возвышалась пылающая, плюющаяся гора -- несомненно, источник всего того пепла, что пытался забить её легкие. Впереди маячила высокая, белая башня. А за нею виднелся черный холм, что, казалось, катился в её сторону. В следующее мгновение она осознала, что это морская волна, летящая на внезапный обрыв земли за башней, стоящей на макушке утёса. Волна впечаталась в утёс. Земля содрогнулось. Вверх взрывом взметнулась стена из воды и разбилась о башню.
   Затем снова всё окутал принесённый ветром пепел.
   Джейм бросилась на землю ничком. Следующие несколько секунд ожидания, длились, казалось, целую вечность. Когда остатки волны обрушились на неё сверху, это было похоже на то, как оказаться зажатым меж земной наковальней и холодным, расплавленным молотом. Она цеплялась своими когтями за размокшую почву, пока по ней хлестало горькой, солёной водой, задержав дыхание. Только она успела подумать, что сейчас не выдержит и вдохнёт морскую воду, как поток сменил направление. Теперь, на прежнем месте её удерживало только лишь натяжение верёвки.
   Ей показалось, что, когда её уши малость прочистились, она слышала крик где-то над своей головой: "Ааааййееее . . . уайк!"
   Хотя остальные пять чувств пребывали в полном затмении, шестое тянуло её неуверенной походкой несколько в сторону, под защиту подветренной стороны башни. Там она сделала паузу, опустившись на одно колено и отчаянно кашляя, пока её глаза не прочистились достаточно, чтобы суметь разглядеть присыпанные пеплом фигуры, прижавшиеся к бокам сооружения. Две из них встали -- высокая Шиповник и коренастая Вороная. Первая схватила Джейм за воротник, рывком оторвав от земли, и принялась трясти так, что её зубы заклацали.
   - "Ах, ты маленькая дура," - кричала она в лицо Джейм. - "Зачем вы за нами последовали?"
   Вороная вмешалась, разрывая хватку Шиповник. - "Вы двое. Прекратите."
   Джейм отлетела назад, с грязевым всплеском приземлившись на заднюю часть. Затем она вскарабкалась на ноги, столь же всецело разгневанная, как и Южанка.
   - "Кто-то же должен был, чёртова идиотка!"
   В башню влетела очередная волна. Широкие полосы капель и брызг клыками плеснули по обе стороны от неё, а затем вода всосалась обратно в бездну, пока все боролись с её тянущей массой.
   - "А теперь," - сказала Вороная, как всегда практичная, - "как бы нам отсюда выбраться?"
   - "Поднимайте их на ноги," - сказала Джейм, нащупывая верёвку.
   Вороная расшевелила свою команду и толчками отправила их одного за другим, запинающихся и спотыкающихся, в сторону Джейм. Вглядываясь в их покрасневшие, ошеломлённые глаза, она постаралась напомнить себе, что они дышат этим отравленным воздухом намного дольше неё, а её собственная голова уже начинает казаться чересчур легковесной.
   - "Держись за верёвку," - велела она первому осоловевшему кадету, и обмотала петлю вокруг его запястья, когда он, похоже, ничего не понял.
   Затем она резко дернула шнур.
   Сильный рывок с другой стороны затянул виток на запястье и уволок кендара с глаз долой, в завывающий шторм. Она как можно быстрее закрепила на тросе следующего на очереди, и следующего, и следующего, пока не остались только Шиповник и Вороная.
   - "А теперь вы, леди," - сказала Вороная.
   - "Нет. Я последняя. И я настаиваю."
   - "Ха," - отозвалась Вороная, принимая решение своего старшего офицера, и с этим исчезла в пелене урагана.
   Осталась одна лишь Шиповник.
   Южанка стояла, сверля её взглядом, крепкие кулаки сжимаются и разжимаются.
   - "Нет," - прохрипела она.
   - "Да."
   Кендарка метнулась вперёд и стиснула перчатку Джейм в сокрушительной хватке. Что она собиралась делать дальше так и осталось неизвестным, поскольку она одновременно вступила в свалившуюся на землю петлю верёвки, которая почти сразу же рывком затянулась у неё на лодыжке. В следующую секунду она уже лежала лицом вниз в грязи, задом наперёд, и её волокло обратно к вратам. Джейм постаралась за неё уцепиться, но её рука выскользнула, оставив перчатку зажатой в хватке Южанки. Затем она скрылась.
   Её неожиданное отбытие сдёрнуло оставшиеся витки верёвки с плеча Джейм, а вместе с ними пропал и их давящий якорем вес. Следующий порыв ветра тут же сбил её с ног и подбросил в воздух, где её засосал ураган.
   Это была крутящаяся воронка. Верх, низ, и все стороны, все они потерялись, за исключением частых, неистовых рывков конца верёвки, что всё ещё сжимал её талию.
   Словно проклятый воздушный змей, думала Джейм, хватая ртом воздух и гадая о том, не разорвёт ли её пополам, и надеясь только на то, что её, хотя бы, всё ещё тянут в нужном направлении.
   Пепел жалил глаза и забивал собой горло. Её кепка слетела, а мерикитские косы размотались от ветра, так что длинные чёрные волосы хлестали её по лицу. Ревущий ветер превратился в бескрайнюю мерзость, что трясла её подобно молокару, поймавшему крысу, как будто поставив целью отделить друг от друга все её кости.
   Где же башня? Если она в неё вмажется . . . Вместо этого внизу покатились тёмные воды. Её перебросило через кромку утёса.
   - ". . .ааааййеееее!"
   Снова тот крик, уже ближе.
   Что-то, точнее, кто-то, бултыхаясь, нёсся к ней сверху, издавая пронзительный крик. Она едва успела его рассмотреть, прежде чем он в неё врезался. Костлявые руки зашарили по её одежде. Тонкая борода захлестала её по лицу.
   - "Отпусти меня, отпусти!" - завыл голос ей в ухо.
   Внезапно, воздух прочистился и ветер умер. Джейм уставилась в знакомое, украшенное усами лицо.
   - "Упс," - сказало оно.
   А затем они падали, в ужасе цепляясь друг за друга, обратно в воронку шторма. Когда на них снова обрушился хаос вихря, верёвка рывком натянулась, сотрясая все кости.
   Вес неожиданного попутчика тянул её вниз, хотя он оказался и не настолько великим, как она того ожидала. К этому времени они оба уже вконец запутались в тросе. В неразберихе пепла и ветра показалась тёмная арка. Их протащило сквозь неё, во внезапно прочистившийся воздух. Вместо того, чтобы падать, Джейм теперь тащил вверх её компаньон, пока спутанная веревка неожиданно не распуталась, освобождая его, и он, кувыркаясь, не улетел в небеса, окутанный вихрем голубых одеяний, с затихающим пронзительным криком. Ошеломлённая Джейм даже не успела толком осознать, что она камнем несётся к земле, пока её не поймали ждущие руки. Они опустили её вниз и поставили на трясущиеся ноги. Она принялась тщетно дёргать отрезок троса вокруг талии, который теперь затянулся столь туго, что она чувствовала себя буквально ужатой до перемычки тела осы. Кому-то хватило ума перерезать его ножом.
   - "Ах . . ."
   А затем появилась Шиповник, казавшаяся полубезумной со своей обычно опрятной копной-шлемом красных волос, теперь присыпанных пеплом, и стреляющими кровью, яростными глазами.
   - "Ты . . . ты . . ." - выплюнула она и швырнула оземь перчатку Джейм. - "Как же ты можешь быть такой ребяческой, такой . . . такой эгоистичной, разыгрывая фокусы на подобие этого? Ты не только чересчур хрупкая для подобных забав, но и, на тот случай, если ты ещё не заметила, от тебя зависят здесь множество жизней. Ты больше не можешь рисковать собой ради того, чтобы просто повеселиться. Черт возьми, вырасти, наконец!"
   Джейм слушала, чувствуя, как её характер даёт себе волю.
   - "Тихо," - сказала она Шиповник.
   Кендарка резко заткнулась, хотя и продолжала трястись подобно взвинченной, измочаленной лошади.
   Джейм принялась обходить её по кругу. Тик, тик, тик, шуршали кончики её загнутых, выпущенных когтей по наружным швам её брюк, как будто неумолимо считая стежки. Тик, тик . . . тик. Тик . . . тик, тик. Остальная часть гарнизона отступила на шаг назад, затем ещё, и ещё, и ещё, пока все они не прижались к внутренним стенам двора.
   - "Хрупкая." - Она слышала, как в её голос вползает бархатистое мурчание, как будто слово стало мышкой, с которой она играет. - "Не поведать ли мне тебе, какие жуткие ужасы мне довелось пережить? Возможно, тебе будет приятно об этом услышать? О, я так не думаю, если только ты не желаешь вновь пробудить самые худшие кошмары своего детства. Вспомни старые песни. И представать, что сама в них живёшь. Лишь отдельные личности стоят меж тобой и подобной судьбой. Я одна из них. Будь благодарна нам. И берегись: подобные времена могут наступить снова, скорее, чем ты думаешь."
   Ветер гонял комья снега через внутренний двор. Другие скрипели под её вышагивающими ногами, единственный звук в этом затаившем дыхание пространстве, пока зубы Шиповник не начали пристукивать. Джейм выхватила клок пепла из её волос своим когтями.
   - "Стоит ли нам всё обсудить?" - мягко спросила она. - "Думаю, мы просто обязаны. Но позже."
   С этим она отступила назад. Вокруг неё играла зима, зарываясь в её влажную одежду. Один холод сменился другим. Она начала дрожать.
   Рута набросила ей на плечи одеяло.
   - "Живей, принеси тёплого сидра," - рявкнула она на ближайшего кухонного работника. - "Неужели ты не способен распознать шок, когда его видишь?"

VI

   НА ЭТОТ РАЗ, гарнизон оставил Джейм в одиночестве, которому она была только лишь рада, по крайней мере, поначалу. Кухня снабдила её приправленным мёдом сидром и горячими бутербродами с маслом. В очаге скакал и трещал свежеуложенный огонёк, лучи его света играли на белоснежном брюхе Жура, который свернулся рядом с ней калачиком, вскинув все лапы в воздух. Снизу крепости доносились шумы, рабочие замуровывали арку свежеоткрытых врат. Не предвидится никакой нужды посещать Западные Земли в обозримом будущем, думала Джейм, или, быть может, вообще хоть когда-то. От самой мысли о них её всё ещё пробирало морозом. Потеряны, потеряны, как и столь многое другое в этом мире, и всё по вине её собственного народа.
   Осторожный стук в дверь заставил её встрепенуться. По её приглашению, Марк поднырнул под перемычку, лысеющая корона его головы вошла в комнату первой.
   - "Ну?" - спросила она, когда он осторожно устроился на очаге рядом с ней. - "Все и вся по-прежнему в шоке?"
   - "Ты задала им определённую пищу для размышлений, и это не было ложью. И весьма своевременно, к тому же."
   - "Правда?"
   - "Правда. Ты уже слышала это прежде, девочка, и теперь это не стало меньшим фактом, чем тогда. Глядя, как ты работаешь, настолько хрупкая и лёгкая, что сильный ветер может в прямом смысле утащить тебя прочь, люди просто обязаны тебя недооценивать. Я уже говорил им прежде, что это ошибка. Возможно, теперь они станут прислушиваться."
   - "Я не хотела их напугать."
   Он хихикнул. - "Порой, это просто-напросто неизбежно. Мне приходит на ум, что было бы не так уж и плохо, если бы твой брат также порой устраивал приступы гнева, просто, чтобы расшевелить наш народ."
   Джейм рассмеялась, несколько взбудораженно. - "У тебя странное виденье нашей с ним жизни."
   - "Но это не делает его хоть сколько-то менее верным."
   Вскоре после того, он ушёл, чтобы помочь с приготовлениями к обеду. Джейм ещё немного подождала, а затем оделась и выскользнула из башни. Из столового зала определенно доносился шум разговоров. Если гарнизон и был шокирован её поведением, то он, похоже, уже успел прийти в себя. Хотя, она всё-таки сомневалась по поводу Шиповник, и представляла её сидящей в безмолвии на фоне общего гама. Ну, у неё ещё будет время разобраться с этим попозже.
   Каинроновские и Рандировские беженцы во внутреннем дворе спешили уступить ей дорогу, некоторые отдавали намёки на неуверенные салюты.
   Лошади на нижнем пастбище острова заволновались, чувствуя её приближение. Начал падать лёгкий снег. Из белёсых хлопьев появилась Бел-Тайри, чтобы потереться носом о её руку, остальные последовали за ней. Их дыхание обращалось плюмажами дымков, а бархатистые морды покрывала тающая белизна.
   Одна из них поглядела на небо, затем ещё и ещё, а затем все они, включая и Бел, рассыпались в стороны, храпя от тревоги.
   Джейм задрала голову кверху, видя поначалу только лишь вихрящийся натиск ночи.
   - ". . . ааййееее . . ."
   Падающий Человек камнем рухнул к ней с закутанного облаками неба, останавливаясь где-то в десяти футах от земли, но при этом, казалась, едва ли замедляя свой стремительный спуск. Ты, как всегда, непроизвольно съеживаешься в ожидании кровавого удара о камни, который так никогда и не случается. Джейм осторожно отступила назад, сглатывая своё подскочившее сердце на место.
   - "Тишшу. Старик," - сказала она. - "Или мне стоит звать вас Ваше Величество, Король-Колдун Некрена?"
   - "Ой, да ладно. Разве мы не друзья?"
   - "Это именно я, ещё в Уракарне, предложила, чтобы вы проверили Западные Земли. Это там вы торчали всё это время?"
   Ратиллиенский элементаль воздуха попытался привнести некоторый порядок в свою трепещущую одежду и перекинул длинную, растрепанную бороду за ухо, чтобы убрать её с дороги. Его голубая накидка, как заметила Джейм, была разодрана по краям и местами провисла серебряными нитями. Он, наконец-то, принял подобие устойчивой позы, сделав вид, что улёгся на воздух, и склонился к ней, опустив подбородок на кулак.
   - "О, ну, я туда заглянул ненадолго," - ответил он с беззаботным взмахом свободной руки. - "И там всё не настолько уж плохо, как в том месте, где мы с тобой встретились. Помилуйте! Природные элементы там, казалось, просто свихнулись, не так ли?"
   - "Это, возможно, всё потому, что мы оказались прямо перед Кенцирским храмом."
   Тишшу вздрогнул и, в результате, плавно завращался колесом. - "Та белая башня? Мне следовало догадаться, что вы, Кенни, в этом тоже как-то замешаны."
   - "По самые брови, как мне кажется," - уныло ответила Джейм. С Четырьмя лучше было вести себя предельно честно, а кроме того, нет ничего хорошего во лжи, даже если бы трёхликий бог Кенцирата её дозволял. - "Как я понимаю, первоначальные архитекторы врат соединили вот эти с западным побережьем. Много лет спустя, наши Строители воспользовались кольцом Тагмета, чтобы разместить там по меньшей мере один из наших храмов, всего в одном простом шаге от своего города в Безвластиях. Даже не знаю, действуют ли там нынче наши собственные священники, но он начинает зудеть и гудеть."
   Это могло быть ухмылкой, но поскольку сейчас Старик висел вверх ногами, это, вероятно, была хмурая гримаса.
   - "А на что похожи остальные Западные Земли?" - быстро спросила Джейм, чтобы предупредить его гневную вспышку.
   - "Харрумп. Беспорядок. Каждый кусочек земель пал жертвой того или же иного бедствия, по большей части извращающих или же преувеличивающих нормальные явления Ратиллиена. Если там ещё и живут какие-то люди, то я их не видел. И ты говоришь, что это всё по вине этого, Как-там-его Порога?"
   - "Насколько я могу судить. Он уже поглотил целые куски этого мира, а вы, до сего момента, этого даже не замечали?"
   Тишшу снова выпрямился, что означало, что ему приходилось прижимать свою мантию вниз, к длинным, худощавым ногам, чтобы не дать ей трепыхаться у себя над головой, поза, что не слишком соотносилась с величием.
   - "Я был занят," - сказал он надменно. - "А кроме того, всё в этом мире изменилось с прибытием вашего народа. Откуда мне знать, что и как здесь было прежде? Так что, что бы теперь ни катилось наперекосяк, это всё ваша вина."
   И это, похоже, было его последнее слово на данный момент по данному вопросу. Кроме того, его одежда принялась яростно вырываться из рук. Издав тоненький вскрик и оказавшись запутанным в мешке из трепещущей ткани, он кувыркнулся обратно в небо и пропал.
   Джейм только вздохнула. Ей всё ещё нужно было каким-нибудь образом суметь убедить Четверых, что, хотя Кенцират и можно было обвинять в случившемся, эта проблема была и их, тоже.
   Когда она развернулась, то обнаружила себя в окружении любопытствующих лошадей, потрясенных ёндри и горстки весьма удивлённых стражников.
   - "Это был странный денёк," - сообщила она им всем, и отправилась обратно в постель.
  
  

ГЛАВА XII Следы на Снегу

36--63-й день Зимы

I

   ЗИМА ВСТУПАЛА В ПРАВА.
   День ото дня, солнце висело в небе всё ниже и ниже, порой в окружении гало с удвоенной радугой ледяных кристаллов снежинок. Тени, что оно отбрасывало, были вытянутыми чёрными пальцами, что окрашивались в неудержимый оттенок вечнозелёных деревьев на рассвете, шарили ощупью по снежным полям ближе к полудню, и уползали обратно в долину на закате. Холод заставлял пернатых дрожать в самых глубоких дуплах деревьев. Ветер яростно грохотал вниз по глотке ущелья над Тагметом.
   На большую часть замковых окон уже давно смонтировали деревянные ставни, чтобы не допускать леденящие порывы зимнего ветра. Комнаты Джейм также обзавелись экранами, сооружёнными из поношенного нижнего белья, которое сшили вместе, а затем отскоблили медвежьим жиром, чтобы сделать их полупрозрачными и, в то же время, практически непроницаемыми для северного ветра. Их потускневшие цветные пятна напоминали ей о незаконченной витражной карте Марка в Готрегоре. Разведчики-скауты собрали множество образцов из земель за вратами, которые Кенцират ещё никогда прежде не посещал, более чем достаточно, чтобы хорошенько его занять, если -- когда -- он со временем вернётся к созданию новых стеклянных пластинок.
   Были исследованы ещё две арки врат. Одни выводили на бурное морское побережье где-то далеко на юге. В прежние времена, там, вероятно, был порт у подножия утёсов, предполагая торговлю с другими портами или, возможно, рыбную ловлю. Кенциры, как правило, не считались мореплавателями, но надежда на урожай рыбы породила восторженные, хотя и отчасти экстравагантные, эксперименты в судостроении.
   Другие врата открывались в сплетения гигантских, затянутых лозами деревьев. Скауты всё ещё продолжали изучать эту глушь, стараясь узнать, что ещё там могло находиться, кроме странных растений и ещё более странных животных. Где именно в Ратиллиене это место располагалось, никто в замке не знал.
   В то время, как растущий холод всё глубже вгрызался в Тагмет, десятки планомерно чередовались за вратами с умеренным климатом, чтобы немного оттаять. Странно, но большинство не желало оставаться там надолго, казалось, нервничая от того, что оставляют замок страдать он недостатка рабочих рук. Джейм гадала, было ли это очередным сигналом их растущей привязанности к их новому дому. Возможно, места, как и сами хайборны, внушают преданность и верность. Интересно, если верно. Её кендары определённо вложили в Тагмет достаточно труда, чтобы теперь считать его своим домом.
   Одним ранним, пронзительным утром, она вышла из башни и обнаружила внутренний двор уже бурлящим кадетами десятки, в данный момент прикомандированной к Повару Ракни для помощи в кухне.
   - "Да, мы всегда встаём первыми," - сказал Марк, встречая её на пороге. - "Хотя, я скажу тебе странную вещь. Порой мы приходим и обнаруживаем, что двор уже чисто выметен от снега."
   - "Но кем?"
   - "Понятия не имеем. Возможно кто-то не может заснуть или, подобно тебе, не хочет валяться в постели попусту. В любом случае, это несколько отличается от нашего шутника. Вот. Попробуй немного свежего песочного печенья."
   Джейм приняла палочку угощения.
   - "Имбирь, гвоздичное дерево и корица," - определила она, пробуя лакомство на вкус.
   - "А ещё, кардамон. Если мы будем бережно обращаться с нашими припасами, у нас может сохраниться достаточно вплоть до самого пира середины зимы."
   - "Отличная новость. А теперь, где Шиповник?"
   Он искоса на неё поглядел. - "Значит, время пришло, да?"
   - "Нам с ней нужно поговорить. Возможно, не больше, чем это. Но определённо не меньше."
   - "Она в подземной конюшне, помогает Кузнецу Свару. Девочка . . ."
   Джейм коснулась его руки. - "Я знаю. Я попытаюсь."
   Большая часть лошадей, всё ещё находилась на нижнем лугу, но небольшое количество увели вниз для подковки копыт или иных надобностей по уходу. Никем не замеченная, Джейм уселась на тюк соломы, чтобы понаблюдать, как Свар подравнивает зубы гнедого (каштанового) мерина Шиповник. Сама же Шиповник держала толстый язык своего скакуна высунутым вбок изо рта, чтобы не давать ему дёргаться, пока кузнец орудовал напильником по переросшим выступам-крючкам на внешних боках его задних зубов, которые не позволяли сену вываливаться у него изо рта, но которые, перерастая, могли также скрести по мясу внутренней части его щёк. Работающий напильник скоблил и пилил, в сопровождении вони опалённой трением кости. Мерин закатил глаза и мелко дрожал. В остальном, крепкая хватка Шиповник удерживал его стоящим на месте.
   Огонь в кузнеце распалял красный отсвет в коротко стриженных, тёмно-рыжих волосах Южанки, и зелёный - в её малахитовой серёжке. Кожа её отличалась неизменно бронзовым оттенком того, кто родился в Южном Воинстве, фигура имела гибкие мышцы человека, привычного ко всяческим бедствиям, а лицо отличалось крепкими костями сильного характера. Джейм всегда восхищалась этой силой и духом, этой крепкой осанкой. Сколь же уверенной она должна была быть в себе, и во многом другом. Но здесь и сейчас, она ошибалась.
   - "Держи крепче," - сказал Свар. - "Ещё пара проходов. Ну вот. Дело сделано."
   Шиповник выпустила язык гнедого. Он встряхнул головой, обозначенный орган смешно и нелепо хлопает по сторонам, а затем втянул его в рот и с фырканьем встряхнулся, как будто ничего такого и не произошло. Шиповник похлопала его по щеке.
   - "Хороший мальчик."
   Джейм прочистила горло.
   - "Вы закончили?" - спросила она Шиповник. - "Ну тогда, давай прогуляемся."
   Они вскарабкались по ступенькам во внутренний двор и пересекли его в сторону средних ворот. Никто из них не проронил ни слова, пока они не вышли на нижний луг. Лошади здесь плотно утрамбовали снежный покров, а потом принялись ковыряться в нём копытами в поисках старой травы, несмотря на сено, приносимое извне сквозь врата. Парой дней раньше здесь разразилась импровизированная снежная битва, заляпавшая землю красным: кто-то бросался едва прикрытыми снегом камнями. Джейм гадала, не стоял ли за этим замковый шутник-озорник. О нём ничего не было слышно со времён конца осени. Он, без сомнения, всё ещё находился среди них, но это вовсе не он, полагала Джейм, время от времени начисто выметал внутренний двор подобно какой-то дружелюбной феи. Этот феномен вызывал у неё совершенно иное ощущение.
   - "Ты хочешь, чтобы я освободила тебя от службы?" - спросила она свою спутницу.
   Хотя её взгляд был направлен строго вперёд, уголком глаза она ухватила, что Шиповник бросила на неё острый взгляд, а затем отвернулась.
   - "Нет," - сказала Южанка каменным голосом.
   - "Тогда нам стоит получше друг друга понимать. Насколько я смогла разобраться, ты полагаешь добрых лидеров за слабых, а сурово-жестоких - за сильных. И ты, изначально, недооценивала меня и, как мне кажется, моего брата. Всё верно?"
   Шиповник только лишь хмыкнула. Это, вероятно, означало согласие.
   - "Если так, то ты ошибаешься в Тори. На него навалилось больше, чем ему полагается, различных проблем, особенно в данный момент, но они его не сломали. Мы выросли под суровой дисциплиной, он и я. Нас обоих вывели для того, чтобы служили орудиями для других людей. Ты, или подчиняешься этому, или же восстаёшь. И ты ещё сомневаешься в том, что именно мы выбрали ?"
   - "Нет," - с неохотой отозвалась Шиповник. - "В конце концов, вы же здесь."
   - "Как и ты. Калдан точно также пытался сделать из тебя свою марионетку. Разве не это цель его маленьких тестиков? Честь в повиновении. А повиновение - это всё, что угодно, в его представлении. Помнишь?"
   Шиповник передёрнулась.
   - "Претендуешь на то, чтобы стать теперь Норфом, верно?" - сказал ей Лорд Каинрон на балконе Короны Рестомира. - "Но это не так уж и просто, с Каинроновской кровью в твоих венах, не так ли? Попросту невозможно, как мне думается. Нам обоим известно, в чём заключается реальная власть. А теперь, давай-ка посмотрим на твою покорность, девчонка. НА КОЛЕНИ."
   Его руки упали вниз и распустили ремень.
   - "Кендаров привязывают разумом или же кровью. Но столь привлекательная женщина, как ты, заслуживает того, чтобы быть привязанной более . . . приятным образом. А именно, семенем . . ."
   И в этот момент Джейм спрыгнула вниз, выкрикнув "Буу!" ему прямо в лицо, после чего он тут же начал икать и всплывать всё выше в воздух, спасибо зелью Строителей, которое, гораздо раньше у Водопадов, она уловкой заставила его выпить. Она припомнила взгляд Шиповник.
   - "Вы даже не представляете, что вы наделали."
   - "Я редко это знаю, но всё равно делаю. Вот такая я есть, Шиповник Железный Шип. И запомни это.
   - "А ты всё же забыла?" - вопрошала она теперь каменный профиль напротив себя. - "Шиповник. Подумай. Ещё в самом начале, я дала тебе честное предупреждение."
   Нет ответа.
   Джейм вздохнула. - "Я даже не знаю, что же хуже, твой упрямый недостаток веры в меня, или же моя неспособность её заслужить. Ну хорошо. Вот тебе в практической плоскости: твоя текущая позиция плохо сказывается на дисциплине. Что бы ты ни чувствовала, неважно, по какой причине, ты должна меня прикрывать, или всё, что мы пытаемся здесь построить, просто развалится на части. Согласна? Согласна?"
   Южанка забурчала горлом, а затем дала резкий, неохотный кивок.
   - "Отлично. Значит у меня есть твоя поддержка?"
   - "Я же сказала да, разве нет?"
   - "В некоторой степени. Я считаю почётным, иметь тебя у себя на службе. Надеюсь, что когда-нибудь ты будешь полагать честью служить под моим началом."
   С этим, она развернулась и зашагала прочь.

II

   ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО, к Тагмету спустился первый снежный буран. За этим последовали дни и дни снега, холода и завывания ветра, когда все старались как можно подольше оставаться в помещении. Лошадей укрыли под землёй. То же самое сделали Каинроновские и Рандировские беженцы. Гарнизон предавался бесконечным играм в ген, или рассказыванию историй, иди, порой, пению, как будто бы вторя ярящемуся снаружи ветру. Тянули жребий, чтобы определить, кто отправится за новой порцией дров. Путешествия в отхожее место выполнялись в большой спешке и, в случае мужчин, с последующей напряжённой проверкой, не отвалилось ли чего. Снежные наносы взгромоздились до половины северной стороны центральной башни. Во внутреннем дворике прочищали только лишь отдельные дорожки, ведущие к главным дверям.
   Одной, особенно ураганной ночью, Джейм внезапно проснулась, её сердце колотилось молотом. Она перетащила свой тюфяк в опасную близость от очага ради тепла, и свернулась калачикам на ворохе папоротника под грудой ворсистых одеял. Перемены жара огня и холода комнаты щипали ей нос. Ставни скрипели и гремели, как будто подвергаясь атаки извне. Швы экранов тихонько свистели струйками воздуха. Это была действительно шумная ночка, но что же её разбудило?
   А. Ей виделся сон. Опять.
   Что бы ни приближалось через Призрачные Земли, оно подбиралось всё ближе и ближе, но просто мучительно медлительным темпом. Кроме того, этой ночью на него кто-то охотился, приближаясь, приближаясь . . . Подкованные железом копыта барабанили по крутым склонам холмов. Монструозная, серая фигура с усилием бросилась на дальнюю сторону подъёма, храпя и фырча. Глаза, что вращались в орбитах, были такими же белыми и безумными, как и мертвая луна, что кренилась над головой. Клочья пены слетали с челюстей, что держали распахнутыми жестокие удела.
   - "Ха, ха!" - окрикнул всадник зверюги, стегая её по боку.
   Пригнись, сказала она про себя. Спрячься в мёртвой траве под весом похищенной ноши. Не стоило её забирать. Это её он хочет назад, не меня. Отпусти нас, дай нам уйти, дай нам уйти . . .
   И затем, снова, голос Красотки: "Они идут."
   Джейм сглотнула. Что всё это значит?
   Тук, топ, тук . . .
   Это просто ослабла какая-то ставня? Или ветер готовится приподнять и сорвать крышу? Нет. Это ноги, гулко стучащие вверх по ступенькам.
   Жур с рычанием вывернулся из-под одеял. Джейм покрепче его ухватила, задумавшись на секунду, а не был ли он настолько расстроен, чтобы вырваться на свободу с помощью когтей.
   Тук, шарк, топ.
   Не Зима, что вернулась обратно с погребального костра. И не тот испуганный беглец, что пытался укрыться на склоне мучимого лунным светом холма. Через чувства Жура, сквозь вонь скверно выдубленных шкур, она чуяла что-то ещё, что-то знакомое, что ворошило воспоминания о деревянной клетке-яме, и маленькой, пропахшей комнатке, что слишком долго служила тюрьмой.
   - "Ха," - сказал её гость, и с гулким ударом утомлённо опустился на пол.
   Она ощутила тепло за собой, когда он устроился позади неё, спина к спине, и зашарил в поисках одеял. После некоторой борьбы, она позволила ему завладеть большей их частью; в конце концов, огонь был с её стороны, как и Жур. Барс перестал рычать, примирительно ткнулся носом ей в подбородок, и снова зарылся в сухой папоротник, свернувшись в её объятьях.
   Дребезжали ставни. Щёлкал дровами огонь.
   Двое из трёх обитателей комнаты начали прихрапывать.

III

   СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, Джейм рывком разбудила Рута, закричавшая ей прямо в ухо:
   - "Быстрее, быстрее, спускайтесь в столовую!"
   К тому времени, когда Джейм с боем вырвалась из кокона постельного белья, кадетка уже с шумом умчалась вниз по лестнице. Джейм поспешно оделась и последовала за ней.
   Ураган за ночь окончательно выдохся, оставляя после себя свод небесной голубизны, с которого дрейфовали лишь отдельные сиротливые хлопья. Те же из них, что покоились на земле, сбились в наносы высотою по пояс, пересекаясь крест-накрест прокопанными тропинками, ведущими к очищенному от снега ободу стен. В получившемся лабиринте столпилась половина гарнизона, все вытягивают шею, чтобы суметь заглянуть через дверь столовой. Джейм осторожно проскользнула через их ряды.
   Внутри, за столом сидел громадный мужчина, одетый в разодранную одежду и плохо выдубленные шкуры. Его густая, растрёпанная борода, казалось, сплавляла его голову с широкими плечами и бочкообразной грудью. Купол его черепа почти по самые брови раскалывала широкая трещина, полная спутанных, тронутых сединою волос. Кто-то поставил перед ним чашку овсянки. С огромнейшей концентрацией, он пытался воспользоваться против неё ложкой. Рядом с ним на скамейке сидел Жур, время от времени осторожно тыкая его в запястье, как будто бы говоря, "Оставь её мне."
   Джейм проскользнула в зал, пододвинула скамейку напротив и уселась.
   - "Вот так," - сказала она и согнула его пальцы вокруг ручки ложки. Её собственная рука практически терялась на фоне его огромной лапищи. В сравнении с его массивными когтями-серпами, её собственные смотрелись настолько тонкими и хрупкими, что казались практически утончённо-изысканными.
   Марк сел рядом с ней.
   - "Это ведь Медведь, не так ли?" - спросил он, говоря тихим голосом. - "Рандон, что учил тебя аррин-тару?"
   - "Да. Полагаю, что если подумать, у него должно быть иное имя, но его никто не использует уже многие годы. Эту расселину в черепе оставила боевая секира в Белых Холмах. Многие скажут, что винить в этом следует моего отца: в конце концов, это его безумие послужило толчком к той противоправной битве. Медведь должен был умереть, но всё же не умер."
   Они водрузили его на погребальный костёр, где его брат, Шет Острый Язык, заметил сквозь пламя, что он всё ещё корчится, и вытянул его наружу. Но это, возможно, не было добрым поступком. Лорд Каинрон более не нуждался в своём раненном командире, так что его приняло училище рандонов в Тентире, а затем заключило его в четырёх стенах, после того, как насмешки и колкости заставили его в ярости прикончить одного кадета. Джейм оказалась первой ученицей аррин-тара, которую он тренировал за многие годы, благо она также была одной из тех редких шаниров с втягивающимися когтями. А кроме того, некоторые из фракций училища желали проверить их друг против друга на предмет боевого безумия. Это едва не привело к гибели Джейм, даже если, из них двоих, она была единственным по-настоящему истинным берсерком.
   Медведь в качестве пробы ткнул своей ложкой в тарелку и скорчил гримасу, когда каша плеснула через стол. Жур потянулся вперёд, чтобы всё подлизать. Джейм снова подкорректировала его захват. По крайней мере, он сумел опознать в ложке орудие.
   - "И он всё это время пробыл в глуши?" - спросил Марк.
   Джейм прокрутила в уме некоторые подсчёты. Рандон с повреждённым мозгом бежал из Тентира весной перед тем, как она отправилась в Котифир. Это значило, что он уже пережил одну зиму сам по себе, и теперь был вполне готов к следующей. Его одежда, может, и воняла, но он смастерил её самостоятельно, вплоть до зашнурованных мешков, что надёжно скрывали его ноги.
   - "Какой бы плохой она ни была, его рана его не убила," - сказала она. - "И есть шанс, что кендар способен, со временем, восстановиться от чего угодно."
   Марк бросил на неё косой, быстрый взгляд. - "По крайней мере, ты на это надеешься, и вполне возможно, ты права. Однако, ты не особенно удивилась, увидев его здесь, верно? Почему?"
   - "Все эти странные убийства, как будто бы сотворённые зубами и когтями -- и, разумеется, так оно и было. Кроме того, я посетила место последней охоты и увидела его отпечатки в снегу. Даже при наличии этих мешков у него на ногах, можно заметить отпечатки его когтей пальцев ног, которые, вероятно, нуждаются в некоторой подрезке. Он теперь наш почётный гость, пока сам желает остаться. Не мог бы ты поглядеть, что ему нужно, и, возможно, подыскать ему пару новых сапог?"
   Марк улыбнулся. - "Ну конечно, девочка. Твои друзья здесь всегда желанные гости. Разве нет?"

IV

   В ПРОШЛОМ, Джейм отправлялась в разные приключения и встречала интересных людей. Теперь же она сидела на месте (до некоторой степени), а странные люди приходили к ней сами, принося с собой странные приключения, или так ей казалось.
   Медведь оказался наиболее своеобразным гостем дома из всех.
   Гарнизон наталкивался на него повсюду в замке, изучающего, щупающего, экспериментирующего. Множество вещей его озадачивало, но ничто не пугало. В конце концов, он был только лишь старым воином в странной, предположительно дружественной земле.
   Старшие рандоны относились к нему с уважением, памятуя о великом боевом лидере, которым он когда-то был. Рядовые кендары были добросердечны, как и всегда.
   Кадеты рандоны знали его только лишь как Монстра из Лабиринта, которым служил Старый Тентир, когда-то - безликой смертельной угрозы, а теперь любопытной диковинки, за которой можно было ходить и наблюдать.
   Джейм только надеялась, что никто из последних не вздумает его дразнить, что оказалось столь фатальным в прошлом. Кто-то уже распустил лукавые слухи, что он разделяет нечто больше, чем просто её одеяла, по ночам. Рута, вне себя от ярости, взялась спать на лестнице, в попытках удержать его в гостевых покоях этажом ниже, в которых, говоря по правде, он был вполне счастлив, пока там можно было найти огонь, постель и еду. Джейм почти с ревностью обнаружила, что Жур время от времени присоединяется к нему по ночам.
   Марк подыскал ему получше выделанные кожи и меха против наступающих холодов.
   Свар подпилил напильником переросшие ногти у него на ногах, но только лишь с помощью Джейм.
   Затем они попытались устроить ему помывку и он ринулся прочь, одетый в одни лишь новые сапоги и сжимая свою новую одежду свёрнутой подмышкой. После этого никто не видел его целых три дня.
   Он всё ещё не раскрыл тайну врат.
   Одним утром, однако, он обнаружил нечто иное.
   Разбуженная кошмарами, не в состоянии снова заснуть, Джейм спустилась вниз ещё даже раньше пекарей, и обнаружила две странные цепочки следов на снегу.
   Наносы после бурана всё ещё забивали собой внутренний двор и, за прошедшую ночь, снова сместились, полузасыпав дорожки. Джейм побрела к столовой. Следы показали, что перед ней, этой дорогой уже протопал Медведь, хотя не то, чтобы его когти-ногти проступали сквозь новые сапоги, просто никто иной не обладал столь большими отпечатками, с разбуханиями на конце ступни, что вмещали его необычное оснащение на пальцах.
   Там, где тропинка сливалась с опоясывающей дорожкой вдоль стены, недавно прошлась другая пара отпечатков. Маленьких, словно детские, но при этом тонких и длинных, с ещё даже более удлинёнными голыми пальцами.
   Что это, во имя Порога?
   Медведь сгорбился перед окутанной полумраком кухней, внимательно вглядываясь в дверной проём. Джейм остановилась рядом с ним. Дорожка перед ними была тщательно выметена, а метёлка валялась рядом, брошенная в видимой спешке. Кто бы ни оставил эти необычные отпечатки, он метнулся обратно вовнутрь. Из глубин кухни исходило затаившее дыхание безмолвие, возможное только лишь для кого-то, стоящего очень и очень тихо.
   Джейм коснулась плеча Медведя. Они отступили к дорожке, что вела обратно к башне и замерли там, в ожидании.
   В кухне что-то упало. Затем, внезапным рывком, наружу метнулась маленькая, облачённая в серую накидку фигурка, сжимающая буханку вчерашнего хлеба. Она промчалась мимо них по краю внутреннего двора, прежде чем юркнуть сквозь новые врата к оазису, которые со щелчком захлопнулись у неё за спиной.
   Джейм встала снаружи. И опять, это напряжённое безмолвие прислушивания. Она практически ощущала затравленное дыхание незнакомца, слышала приглушенное, колотящееся сердце. Затем чужое присутствие удалилось прочь.
   Медведь навис у неё над головой, готовый преследовать, но она толкнула его назад.
   - "Если это тот, кто я думаю -- но, о, Трое, как такое возможно? -- нам потребуется время и море такта."
   Долетающие от казарм звуки предвещали появление остальных ранних пташек. Кашель, приглушённые голоса. Шарканье ног.
   Джейм быстро вернулась к кухне, схватила метлу и закончила затирать отпечатки.
   На улице появился Марк, зевая и потягиваясь.
   - "Так значит, это всё-таки ты - наш добрый чертёнок?" - крикнул он Джейм.
   Она улыбнулась, хотя её дыхание казалось туго затянутым, а сердце буквально звенело в груди.
   - "Это мы ещё посмотрим," - сказала она.

V

   СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, Джейм хорошенько обдумывала ситуацию.
   Первое, что она сделала, так это отозвала десятку, в данный момент работавшую в оазисе. Это вызвало некоторое удивление, как и полнейшее отсутствие объяснений. Каждый день после этого, она взялась проходить сквозь врата со свежими буханками хлеба, которые она оставляла перед белой хижиной на озёрном берегу. Поначалу они оставались нетронутыми, за исключением птиц и мышей. Затем, одним утром, вся кучка исчезла.
   Джейм провела весь этот день в оазисе, гуляя между деревьями, собирая фрукты, чтобы поесть, и лёжа на песке, пока тот не стал слишком горячим. Жур охотился на жуков и спал. Она порою желала отыскать себе время просто расслабиться, но это оказалось весьма утомляющим. Однако, всякий раз, когда эта мысль забиралась к ней в голову, она бросала косой взгляд на хижину и вздрагивала.
   Со временем солнце село и наступила ночь. Джейм сложила маленький костерок на берегу, сохраняя аккуратную дистанцию от хижины, и уселась перед ним, стараясь не заснуть. Тепло огня становилось всё желаннее, по мере того, как пустыня вокруг охлаждалась. Над головой кружили звёзды. Поднялась луна в последней четверти, тонкий, хилый полумесяц. Огонь трещал и ворчал.
   Джейм рывком пробудилась от дрёмы. Напротив неё кто-то сидел. Фигурка была маленькой и плотно укрытой капюшоном, только лишь нижнюю половину её лица затрагивал свет умирающего огня.
   Джейм прочистила горло. - "Ээ . . ." - сказала она. - "Привет."
   - "Привет."
   Голос был тонким и высоким, как у ребёнка, но с хриплыми нотками.
   Что сказать дальше? Джейм размышляла об этом моменте каждую свободную секунду; теперь же, однако, в голове было шаром покати.
   - "Я . . . мы вторглись в ваш дом. Забрали его себе. Мы не знали, что вы здесь. Я прошу прошения."
   - "Прощение."
   Это было ответом, или он просто повторяет то, что она сказала? Трое, с чего она решила, что он говорит по-кенски? Встречались ли их народы хоть когда-нибудь прежде?
   Строитель.
   Наконец, в своей голове, она решилась назвать это странное создание тем названием, которое, против всяких резонов, она верила, ему принадлежало. В соответствии с легендами, создатели кенцирских храмов всегда заканчивали свои творения и перемещались в следующий пороговый мир до момента прибытия отступающего Кенцирата. В Ратиллиене, однако, разрушение их временного пристанища в лесах Безвластий и их предполагаемое истребление, оставило храмы незаконченными, а врата в следующий мир не построенными.
   Она попыталась ещё раз.
   - "Меня зовут Джеймсиль Яд (Проклятие) Жрецов. Джейм."
   Из сумрака ночи появился Жур, в челюстях болтается безвольная мышка-прыгун.
   - "Увафф," - фыркнул он сквозь меховой комочек и уронил его рядом с ней.
   Затем, сквозь её глаза, он заметил их гостя и двинулся вкруг огня на разведку. Джейм затаила дыхание. Жур вытянул шею, принюхался к теням внутри капюшона, что повернулся в его сторону, и чихнул в скрытое лицо визитёра. Затем он прорысил обратно к боку Джейм, снова схватил свою добычу и принялся её глодать.
   Строитель поднял руку с длинными пальцами и откинул назад капюшон. Открывшееся при этом лицо было во многих аспектах похоже на детское, но кожу его бороздили морщины. Свет огня намекал на выступающие вены, оплетающие куполообразный, безволосый череп, но не на окраску кожи. Яркие глаза, ничуть не потускневшие от возраста, осторожно рассматривали её из мешков обвисшей плоти.
   - "Моё имя," - сказал он на кенском с лёгким акцентом, - "Чирпентандрам. Чирп."
   Джейм обнаружила, что все ещё колеблется в том, что же будет правильным сказать. Она бросила взгляд на маленькую хижину. - "Это там вы живёте?"
   - "Там скрывается вход, за защитой из камней шаг-назад вдоль порога. Мы обитаем в помещениях под землёй."
   - " `Мы' ?"
   Его пристальный взгляд сместился чуть в сторону. Извернувшись, чтобы поглядеть назад, Джейм подавила изумлённое восклицание. Дюжина ещё более маленьких, облачённых в серое фигурок, сбились там вместе, рассматривая её с явно мрачным предчувствием. Между ними промчался лёгкий шёпоток слов, словно чирикает стайка воробушков. Затем они снова затихли, вернувшись к наблюдению.
   - "И сколько вы уже здесь?"
   - "Со дня разрушения белого города. Мы ухаживали здесь за нашими садами, когда разразилась та катастрофа. Мы и по сей день не знаем, что там случилось, кроме того, что все наши родичи канули в вечность, оставляя нашу работу в этом мире незаконченной, а нас застрявшими здесь безо всякой помощи."
   Таким образом, что это не потомки, а сами изначальные Строители, пребывающие здесь в изгнании болеё трёх тысяч лет. А до этого . . .
   - "Вы бессмертны?"
   Маленький человечек грустно улыбнулся. - "Мы можем умереть, но прежде это случалось лишь с немногими из нас." - Он склонился вперёд, определённо переходя к тому, что волновало его больше всего. - "Кто ещё, кроме тебя, знает, что мы здесь?"
   - "Пока что, никто." - Она не добавила, что Медведь, вероятно, понятия не имел, что именно видел. Ей внезапно пришло на ум, что если этот народ желает и дальше оставаться сокрытым, то только лишь она одна стоит у них на дороге, а их была дюжина, какими бы безобидными они ни казались, против неё.
   У неё под боком, на сильных челюстях Жура хрустел крошечный череп. Между нею и этими странным бедолагами, кто же есть мышка?
   - "И кому ещё ты расскажешь?"
   Джейм нахмурилась, размышляя. - "Моему брату Верховному Лорду, я полагаю. Если сказать летописцам, то они будут в диком восторге это услышать, и это ещё мягко сказано . . ."
   Маленький Строитель поёжился. - "Пожалуйста. Никакой академии."
   Кому же ещё, задумалась Джейм. Есть ли до этого хоть какое-то дело нынешним лордам? Большей части, едва ли, если только они не сумеют воспользоваться умениями Строителей для своей личной выгоды -- что, разумеется, всегда возможно.
   Жрецам? Да, чтобы восстановить и достроить храмы. Однако, будет ли это хорошей идеей? Только лишь жречество и, какая ирония, местные боги Нового Пантеона, использовали силу храмов. Джейм никогда ясно не понимала, для чего ещё она годилась, кроме как пробить дорогу в следующий пороговый мир, если Трём Народам снова потребуется очередное отступление. Теперь была её очередь нервозно поёжиться. Начинать снова всё сначала, в каком-нибудь новом месте, ещё более разорёнными, чем они пребывали поныне . . . просто немыслимо. Каким бы ни был конец, Ратиллиен должен остаться последней опорой Кенцирата.
   Хотя, чтобы не дозволить взорваться новым нестабильным храмам . . .
   Она вспомнила разрушение Лангадина, когда погибло столь много невинных, тела их громоздились на волнах по обе стороны лодки, на которой её команда бежала из города. Ужас. И, опять же, Котифирский храм пребывал незаконченным, и его флюктуации постоянно угрожали городу. А кроме того, посреди ярости шторма, она ощутила, что сооружение в Западных Землях пробуждается к жизни, а вокруг нет священников, чтобы его контролировать.
   Г'ха. Поволнуемся об этом завтра.
   - "Что вы от меня хотите?" - спросила она.
   - "Уходи. Забудь, что вообще когда-либо нас видела. И забери с собой своих людей."
   - "Не думаю, что смогу это выполнить. Мы теперь зависим от фруктов из этого оазиса и от всех ваших садов. В каком-то роде, от них может зависеть оборона всего Ратиллиена. Возможно, мы смогли бы заняться меновой торговлей. Вам нужно мясо? Молоко? Яйца?"
   - "Этого мы никогда не едим."
   - "Но вы настолько нуждаетесь в хлебе, чтобы даже обратиться к краже."
   - "Когда мы потеряли остальные наши сады, мы также лишились доступа к зерну. Сильнее всего желаешь того, чего не можешь получить."
   - "Ну, по крайней мере в этом, мы можем наладить вам снабжение. Пожалуйста. Не удастся ли нам отыскать какой-нибудь способ сосуществования?"
   Строитель с нерадостным видом заёрзал на месте. - "Нашим видам никогда не полагалось встречаться. Мы всегда шли впереди, занимаясь строительством. Это наша задача, наше право, наше . . . принуждение." - Его длинные пальцы задергались. Он заставил их замереть. - "Эта нужда всё ещё вгрызается в нас, но что мы можем поделать? Наше время прошло. Мы хотим лишь того, чтобы нас оставили в покое."
   Джейм хлопнула ладонями по коленям, приходя к некоторому решению. - "Мы сделаем всё, что только сможем. Безусловно, никто не станет тревожить или преследовать вас. Моё слово за это. И, если возможно, мне бы хотелось снова с вами побеседовать. Есть столько вопросов . . ."
   Строитель распрямил свои короткие, сложенные под ним ноги, и встал. Как и, с неохотой, Джейм. Макушка его лысой головы едва доставала ей до грудины, но достоинство добавляло ему росту.
   - "Ну, тогда, до следующего раза," - сказала она и поклонилась ему, а затем - взволнованным остальным, некоторые из которых нервозно качнулись в ответ. Вместе с рысящим по пятам Журом, и не оглядываясь назад, она покинула берег и вступила под кроны деревьев, где неверный (ложный) рассвет отбрасывал тлеющее золотистое сияние, лишённое всяких теней. В вышине, пробудились все птицы, чтобы разразиться пением. Это была долгая ночь, а перед нею - долгий день. Её люди уже, вероятно, гадают, куда она делась, поскольку она никому ничего не сказала. Размышляя о завтраке, она распахнула деревянную дверь, что заменила собою прежний каменный барьер. За нею лежал заснеженный внутренний двор Тагмета, всё ещё синий от ночных теней. От кухни летел громкий говор жизнерадостных голосов, в сопровождении запаха свежепекущегося хлеба. Ей нужно будет договориться о ежедневной порции последнего, которая станет поставляться в оазис. И, кстати говоря, в сторону лордов, жрецов и летописцев: что же ей следует сказать своим собственным людям по поводу недавно обнаруженных соседей?
   Земля под ногами задрожала и Джейм малость замешкалась, озадаченно хмурясь. Землетрясение? Внутри кухни также наступила пауза, затем начали перекличку вопрошающие голоса.
   Теперь появился нарастающий по громкости рокот, исходящий с востока.
   Из кухни стали появляться охваченные любопытством кендары. Одной из них оказалась Горе, несущая корзинку провизии. В то время, как её положение теперь явственно выпирало из одежды, её лицо ещё больше осунулась, чем это помнила Джейм, на впалых щеках горит лихорадочный жар. Она оглядывалась кругом с мрачными предчувствиями и, казалось, притягивала их к себе.
   Громче, ближе . . .
   Деревянная дверь в саванну разлетелась на части. Сквозь врата рванула приливная волна массивных чёрных тел, одни - гладкие и лоснящиеся, другие - жутко распухшие. Глаза перекатывались белым. Огромные ноздри пылали алым. Рога дергались по сторонам.
   Рабочие отскочили обратно в кухню, один прямиком через окно.
   Горе камнем застыла на месте.
   Джейм метнулась вперёд, схватила её за руку, и втянула назад под прикрытие туннеля, в самый последний момент: коровы уже ревели рядом. Одна из них зацепила дверь рогом и рывком её распахнула, сорвав с обеих петель. Жур ринулся прочь, вся его шерсть стоит дыбом. Горе уронила корзинку и отшатнулась к стене. Стадо проревело мимо, через открытый проход, безумием молотящих конечностей, и двинулось дальше, судя по звуку, в наружный двор, через верхний луг, оттуда с пронзительным ржанием сбежали все лошади, и через мост на Речную Дорогу.
   Кендары высовывались посмотреть им вслед.
   В разбитой двери показался Уголь, пыхтя и сопя, красный от возбуждения.
   - "Я же ещё вчера послал вам известие!" - зарычал он на Джейм через растоптанный внутренний двор. - "Почему вы не отправили помощь?"
   - "Для чего?"
   - "Я же чертовски ясно вам объяснил! Это их время. Они же телятся в снегу, помните?"
   Горе издала слабый стон и соскользнула вниз по стене, цепляясь за живот. Джейм поддержала её, когда девушку начали сотрясать спазмы. - "О нет. Только не ты, тоже. На помощь!"
   Закричали возбуждённые голоса. Застучали бегущие к ним ноги.
   - "Всё будет в порядке," - сказала Джейм, баюкая девушку. Ещё никогда в своей жизни она не чувствовала себя настолько беспомощной. Ох, пожалуйста, пусть всё будет в порядке.
  

ГЛАВА XIII Смерть и Жизнь

63--66-день зимы

I

   ГОРЕ ПЕРЕМЕСТИЛИ в гостевые покои второго этажа башни, несмотря на все её протесты, что она хочет присоединиться к своим людям в подземелье.
   - "Я вовсе не собираюсь . . . навязываться вам, леди," - говорила она Джейм на грани сарказма, что проскальзывал между приступами кашля. - "Пока что . . . я вполне хорошо управлялась . . . самостоятельно."
   - "Ха," - ответила Джейм.
   Медведь только глянул на прибывшую и тут же сбежал.
   Рута помчалась кипятить воду.
   Прибыл Келлс со своей сумкой целебных трав. Когда он вышел из комнаты какое-то время спустя, перед этим выставив наружу всех остальных, то выглядел мрачным.
   - "Это настоящие роды, всё в порядке," - сообщил он, - "хотя сама она отнюдь не готова рожать. А, кроме того, ребёночек крупный, а она сплошная худышка, проходящая через это в первый раз. И мне совершенно не нравится кашель. Он её ослабляет."
   Джейм с виною подумала о той влажной, холодной пещере под наружным двором. Почему она позволила Горю оставаться там в её положении? Самой себе, она была вынуждена признаться, что попросту не желала думать о проблеме, что представляли собой Каинроны, и для которой она всё ещё не имела решения.
   Утро тянулось все дальше и дальше, яркое, почти что тёплое. Снежные насыпи начали потихоньку усыхать на солнце. Засочилась вода.
   Через Серебряную, доносилось агонизирующее мычание, исходящее из леса, где так же мучились родами где-то с десяток коров. Дела там шли не очень-то хорошо, доложил Уголь через Килли. Ну, а как же иначе? Бедные коровы носили телят полу-яккарнов, достаточно крупных, чтобы разорвать их на части. И будь проклят Бычок-задира, пусть даже он всего лишь действовал в соответствии со своей природой.
   Обед.
   Келлс велел сделать чай из синего стеблиста [blue cohosh], тёмный и горький.
   - "Она уже принимала его регулярно на протяжении последней недели," - сообщил он Джейм. - "И всё же, он, возможно, поможет с родовыми схватками и болью."
   Остальные ёндри Каинронов и некоторые из Рандиров собрались во внутреннем дворике в ожидании. Одна из них, грубоватая женщина по имени Подпруга, настояла на том, чтобы помочь Горю в её тяжёлом испытании. Келлс собирался ей запретить, но сдержался, когда увидел, как светлеет тонкое, натянувшееся лицо девушки при виде кендарки.
   Гарнизон Норфов в целом сохранял дистанцию. Они никогда не благоволили амбициозным устремлениям Горя, которые они полагали самонадеянными, даже если сейчас она готовилась произвести на свет первого ребёнка Тагмета. Джейм полагала, что те из них, кто начинал думать о замке, как о своём доме, могли счесть это за добрый знак. Она также была отлично осведомлена о том, что многие искоса за ней наблюдают, чтобы увидеть, как она справится с ситуацией.
   - "Возможно, будет лучше, если и мать, и ребёнок умрут," - заметил Килли, чавкая яблоком.
   На него отовсюду обрушились мрачные взгляды.
   Джейм заметила, что Пятёрка начинает засиживаться, определённо не спеша возвращаться на родильное поле.
   - "Почему ты всё ещё здесь?" - набросилась она на него, более резко, чем обычно. -"Дуй на помощь Углю." - Килли неохотно вышел.
   Вечер.
   - "Она хочет с вами поговорить," - сказал Келлс.
   Джейм едва не потребовала, - "О чём?" - но затолкала слова обратно в горло. Агрессивная оборона не поможет.
   - "Как она?" - спросила она вместо этого.
   Рута разожгла камин в нижней гостевой комнате и поставила на него кипятиться чайник. Келлс налил ещё чая из стеблиста.
   - "Пока что, всё идёт достаточно хорошо," - сказал он, принюхиваясь к горкому вареву и корча рожу. - "Однако, я волнуюсь. Это правда, что роды могут продолжаться целые сутки или даже больше, а сейчас едва минуло пятнадцать часов. Но сейчас не движется ничего, кроме ребёнка. Должен открыться путь. А пока что этого не происходит."
   - "И это плохо," - заметила Джейм. Она ещё никогда в своей жизни не чувствовала себя более бестолковой. - "А нет никаких других трав, что можно ей дать?"
   - "Лаванда, шалфей (или полынь), имбирь, мускатный орех, листья малины . . . Я перепробовал всё, без всякого результата. Но есть и другое." - Он сделал паузу, мрачно нахмурившись, определённо не жаждая продолжать говорить. - "Чёрная пижма, которую порой используют, чтобы прервать беременность."
   - "Аборт."
   - "Да, но только на ранних сроках. Крупная доза может доставить ребёнка наружу, но очень жёстко скажется на матери, вероятно фатально. Альтернатива, однако же, в том, что оба могут умереть."
   И таким образом, подумала Джейм, желание Килли исполниться. А заодно, исчезнет её дилемма.
   - "Вы ей сказали?"
   Келлс не ответил.
   - "Понимаю," - заметила Джейм, бросая на него кислый взгляд. Она вошла в комнату и плотно захлопнула за собой дверь, оставляя его наружи.
   Внутри было жарко, как в топке, от ярящегося в камине огня. Кендарка Подпруга повернулась в её сторону. Затем, сохраняя каменное лицо, она отступила к ближайшей стене. Горчица лежала на кровати, выглядя словно жуткое приведение. Плоть на её лице усохла ещё даже больше, чем прежде, вступая в гротескный контраст с распухшим холмом её живота под одеялом. Её лицо блестело от пота, которым, с добавкой рвоты, воняла вся комната.
   - "Я сожалею," - сказала Джейм.
   Горе бросила на неё яростный взгляд. - "О чём?"
   - "Обо всём, что привело к этому. Горбел, ранее, рассказал мне о том, что у тебя приключилось с Тиггери, но ты всё же решила сохранить ребёнка. Почему?"
   Смесь замешательства, гнева и вызова расцветила пятнами лицо девушки.
   - "Если бы я обратилась к травнику в Рестомире, то мой лорд-отец обязательно бы прослышал. Он не станет упускать из рук даже отпрыска столь низкого происхождения."
   - "А. И тогда ты отправилась на север в Тагмет, потому что не желала отдавать ему своего ребёнка."
   - "Ни ему, ни Тиггери." - Она практически выплюнула последнее имя. - "Даже когда мы были маленькими, он пытался играть со мной в эти игры. Горбел меня защищал, но затем он уехал, сначала в Тентир, а затем в Котифир."
   - "Мне жаль," - снова сказала Джейм. - "Я тоже не слишком-то хорошо с тобой обращалась, но тебе не стоило пытаться силком добиваться моего покровительства."
   - "Может мне следовало вместо этого броситься вам в ноги?"
   - "Это могло сработать получше, но ты же такая гордая, верно? Гордость - это всё, что оставили тебе Каинроны."
   - "Это, и моего ребёнка. По крайней мере, он станет племянником Горбела -- да, я верю, что это мальчик -- если он предпочтёт его признать."
   - "Зная его, он, вероятно, так и сделает, если только это не поставит под угрозу ребёнка. Горбел, может, и лордан Каинрон, но моё впечатление, что его отец его не любит."
   - "Так и есть. Но . . . ребёнка может и не быть. Я видела выражение лица травника. Мрачное." - Впервые, она выглядела испуганной. - "Мне следовало сказать вам раньше. Мне следовало попросить о помощи. Ради сына."
   - "А мне следовало предоставить её безо всякой предварительной просьбы, как бы ни отреагировали мои люди и мой брат."
   Тонкое лицо девушки исказил резкий спазм. Подпруга шагнула вперёд с куском ткани вымоченной в лавандовой воде, чтобы протереть ей брови. Внутрь заглянул Келлс, но Горе жестом отослала его обратно.
   - "Мне нужна одна лишь Подпруга," - сказала она, звуча одновременно нахальной и очень-очень юной. - "Она была моей нянькой всю мою жизнь, и моей матери до меня."
   Новая схватка заставила её закорчиться под одеялом. Её рука, когда Джейм её подняла, была скользкой от пота и, ох, такой холодной.
   - "Я теперь понимаю," - пропыхтела девушка. - "У меня нет будущего, здесь или где бы то ни было ещё. Я умираю."
   Джейм хотела ей возразить, но не смогла. Каким-то образом, она узнавала истину, когда её слышала, просто чуяла её. А здесь было сжимающее горло зловонье в дыхании Каинронки, как будто от внутренней гангрены. Трое, как же долго она больна? Просто чудо, что ребёнок всё ещё жив, но это не надолго при подобных обстоятельствах. Джейм сглотнула.
   - "Келлс тебе не сказал, верно? Есть последнее зелье, которое может сохранить ребёнка, но, вероятно, не тебя."
   Горе стиснула её руку. - "Что? Вот как?" - Джейм почти видела, как она собирается с силами, чтобы подумать, всё просчитать. Её хватка усилилась.
   - "Если я не выживу, то какое будущее ждёт моего ребёнка без защитника? Если я приму это снадобье, вы поклянётесь принять его к себе?"
   - "Снова шантаж?"
   Горе сглотнула. - "П . . . Просьба. Пожалуйста."
   Джейм боролась сама с собой. Как она может давать подобное обещание безо всякого понятия, как его выполнять? С другой стороны, как она может отказать?
   Парадокс Чести. Следовать ли приказам, или делать то, что считаешь правильным? Ответ заключается в самом вопросе.
   Девушка задыхалась, становясь всё серее. Натянутое вокруг её ног одеяло начало окрашиваться алым. Комнату наполнил медный привкус крови.
   - "Да," - сказала Джейм, сжимая её руку. - "Я позабочусь о твоём ребёнке. Келлс!"
   Травник снова появился в двери.
   - "Она решила принять травяную настойку."
   - "Вы предупредили её о возможных последствиях?"
   - "Да. Как вы того и хотели."
   Он неумолимо ответил на её мрачный взор. В этом месте лорд она, и ответственность её. Кроме того, это, должно быть тяжко для целителя, приносить кому-то смерть. Но здесь также, однако, могла быть и жизнь.
   - "Ну, ладно," - сказала она. - "Делайте."
   Глянув на его руку, она увидела, что он уже держит чашу чёрного, парящего варева. На мгновение, ей показалось, что её сейчас стошнит. Горе всё ещё сжимала её руку.
   - "Спасибо тебе," - прошептала девушка, сделала глубокий вдох и разжала пальцы.
   Джейм слепо повернулась к двери. Хватит, хватит . . .
   У неё на пути стояла Подпруга. - "Наш Бог благословил вас или же проклял, леди. Я, право, не знаю, что именно."
   - "Как и я. Позаботься о ней."
   Снаружи, Джейм прислонилась к закрытой двери.
   Она слышала бормотание Келлса, и дрожащий голос Горя:
   - "Ты обещаешь . . . ты клянешься . . ."
   Всё ещё пытается выгадать себе сделку, на этот раз со смертью.
   - "Выпей," - сказал Келлс, на этот раз чётко.
   Пауза.
   - "Такое горькое," - сказала Горе. - "Такое . . . о-о. О-о-о!"
   Хрипы. Метания. Приглушённый крик.
   -"Держите её," - говорит Келлс Подпруге. - "Вот оно. Спокойней, спокойней . . . "
   Глубокий стон. Долгая, отчаянная пауза. Крик младенца.
   - "Он появился," - сказал Келлс, - "а она ушла."
   Джейм, запинаясь, побрела вниз по ступенькам. Люди Горя сидели у колодца внутреннего двора, но тут же вскочили при её стремительном появлении.
   - "Ваша леди мертва," - объявила она им. - "У вас новый лорд."
   Трое, думала Джейм, проходя через внутренний и наружный дворы, и нижнее пастбище. Почему она так сказала? Это правда, ребёнок на три четверти хайборн, но его судьбу определяет четверть кендарской крови. Хотя, если он окажется шаниром, способным привязывать других кендаров. . .
   Г'ха. Слишком много "если."
   Она обнаружила, что стоит на склоне холма напротив Тагмета, не особенно чётко представляя, как она сюда добралась, или зачем куда-то пошла. Затем последнее прояснилось:
   Чтобы сбежать от смрада смерти.
   Потому что в ней кто-то нуждается.
   Стояла глубокая ночь. Последняя тонкая корочка луны уже давно закатилась, а облака затуманили звёзды, бросая холмы в глубокие тени. Было очень тихо. Слабый ветер гонял мерцающие кристаллы по ледяной корке, что сковала снега после захода солнца.
   - ". . . блааа . . ."
   А это что, во имя Порога? Звучало похоже на кого-то юного, слабого, и отчаявшегося. Джейм принялась карабкаться вверх по склону на звук, в ещё более глубокие тени обнажённых скелетов деревьев. Здесь она вообще едва могла что-то видеть. Выпирающие из снега корни и скалы делали ей подножки. Сквозь острый и чистый аромат снега пробивалось что-то ещё, от чего сжималось горло . . . резкий привкус свежей крови. Её тянуло в эту сторону, сколь бы сильно у неё ни крутило желудок, как будто её влекла сама смерть. Возможно, это и значит быть потенциальной немезидой, и отчасти поэтому Келлс оставил именно ей доставить жуткие новости Горю. Джейм надеялась, что это не так, но боялась, что всё верно.
   А затем она споткнулась о что-то, что, не так уж давно, было живым.
   - "Не наступи на неё," - сказал голос. Уголь.
   Джейм мигнула. Ночь и смерть, должно быть, затуманили ей зрение. У её ног лежала Благо, и снег вокруг неё был темнее, чем чернильная тень.
   - "Она пришла ко мне в агонии," - сказал Уголь, всё также скрытый во мраке, звуча тускло и окоченело. - "Мне полагалось всё поправить. А вместо этого, я перерезал ей горло. И даже тогда, её живот всё ещё двигался. Телёнок . . . Я стал резать снова."
   Теперь, Джейм его видела, сидящего в гнезде из корней. Что-то опиралась на его руки, дёргаясь и барахтаясь. Затем оно сделало усилие и встало на широко разведённые ножки. Он его поддержал. Длинные ноги, короткая шея, голова, уже клонящаяся книзу под весом шишек, что станут рогами . . .
   - "Блаа," - сказало создание сквозь пока ещё беззубые челюсти.
   Оно скорее напоминало телёнка обычного (американского) лося, чем домашней коровы или же яккарна, и казалось уродливее, чем и тот, и другой. Детёныш явно был тёлочкой; и несомненно он . . . нет, она -- вырастет просто огромной.
   - "А остальные . . ."
   - "Мертвы, полагаю," - ответил Уголь. - "Если бы Килли привёл сюда остальную часть моей десятки вовремя, мы могли бы сохранить малышей, если не их матерей. Ха. Возможно, он всё сделал правильно. Какое будущее у якккоров [yackcows] в нашем стаде? Вот эту зовут Врединой [Malign]."
   Джейм покопалась в памяти в поисках соответствия. - "Сокращение от `зловредной [malignant]'?"
   - "Блаа!" - снова сказал телёнок и заковылял в сторону своей мёртвой матери.
   Уголь рывком поднялся на ноги. - "Ей нужен уход. Я пойду, найду одну из сестёр Блага, у которой есть молоко."
   - "Подожди," - сказала Джейм, когда он двинулся прочь, одной рукой обхватив плечи телёнка. - "Завтра погребальный костёр Горя и, как я понимаю, разделка всех коров, что умерли сегодня. А послезавтра - зимнее солнцестояние. Чингетай обещал нам новых коров, не говоря уж о проверенном быке. Ты не хочешь отправиться вместе со мной в мерикитскую деревню, выбирать новое стадо?"
   Уголь заколебался, собираясь с собой. Джейм почти могла видеть, как он отворачивается от смерти к жизни.
   - "Да," - сказал он чуть неуверенно. - "Мне должно это понравиться."

II

   РАССВЕТ СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ выдался облачным и угнетённым, лишь с отдельными неуверенными снежинками, дрейфующими к земле. Всё вокруг казалось приглушённым. Каинроновские ёндри приготовили погребальный костёр Горя на западной стороне нижнего луга, подальше от места, где прежде сожгли вторгшихся в замок мерлонгов, используя более лучшее дерево, чем то, которое они поставляли для различных очагов Тагмета, как будто предвидя заранее эту нужду. Кухня предоставила нужные специи; Марк - бутыль драгоценного масла из кладовой. Весь день гарнизон оставлял символические подарки в растущем на снегу сооружении, в демонстрации уважения, в котором они отказывали Каинроновской девушке в течении её жизни. Джейм только гадал, что именно они решили почтить. Как и раньше, она ощущала косящиеся на неё глаза, желающие увидеть, как она среагирует. Проходящие Каинроны также за нею наблюдали, с видом подавляемого вызова.
   Собираться начали в сумерках. Подпруга вышла из подземелья с эскортом из факелоносцев, держа на руках ребёнка, чьё имя, как узнала Джейм, было Бенджи, в честь Каинрона, которого убил Досада. Это был необычайно молчаливый младенец, с красным, надутым, лягушачьим лицом, которое, казалось, навечно застыло в какой-то невысказанной обиде. Джейм отметила, как скучились вокруг него ёндри и снова задумалась о том, что могло предвещать его появление.
   Новые факелы. Приближались похоронные драги Горя, несомые её товарищами Каинронами. Какой же маленькой и бледной казалась она под роскошным покрывалом. Это Марк предоставил его из каких-то своих запасов, о которых сама Джейм и не подозревала? Неважно. Она не станет скупиться.
   Гарнизон держался поодаль. Что бы они сами ни чувствовали, этот ритуал принадлежал другим. Это было впервые, когда они дозволили своим нежеланным гостям выступить на передний план.
   В деревянный каркас ткнулось несколько факелов. Пламя поползло всё выше и выше. Вперёд выступил Каинрон и бросил в растущее инферно кусок белой ткани. Складки материи затрепетали от потоков горячего воздуха, демонстрируя тёмные пятна, скоро поглощённые огнём. Вот как. Значит они действительно обращались с Горем как со своей леди, каждая капля крови воплощала собою жизнь, которую привязанный кендар посвятил своему лорду-созюрену.
   Джейм ощутила шевеление раздражения. Каинроны демонстрировали сейчас огромные притязания касательно статуса Горя и, соответственно, её ребёнка. Как бы то ни было, это не её забота, сказала она самой себе, но сомнения всё же остались.
   Погребальный костёр уже вовсю полыхал в безлунной ночи. В конце, не осталось ничего, кроме золы, и ребёнка.

III

   ХОЛОДНЫЙ, ЖЁСТКИЙ РАССВЕТ.
   Жур предпочёл не покидать их тёплой постели.
   Череп, напротив, бил копытом о землю. Что бы ни затевалось, он желал в этом участвовать. Джейм подёргала за стремена, и едва не вылетела из седла, когда он рывком опустил голову вниз.
   - "Ублюдок," - пробормотала она.
   Раторн только фыркнул, выпуская плюмажи пара.
   Под резкий цокот копыт, к ней присоединился Уголь, слабоногая Вредина висела мешком на холке его чалого коняги, тихонько похрапывая. Тёлка была настолько большой, что её копыта болтались почти рядом с коленями мерина. Судя по стоящим торчком ушам последнего, он не был особенно рад своей ноше.
   - "Что, неужели ты не сумел отыскать молочную корову?"
   - "О, я нашёл тут одну, но она не желает сотрудничать, так что я собираюсь выкормить Вредину самостоятельно."
   Он шлёпнул по раздутому кожаному мешку, привязанному к седлу. Тот отозвался громким бульканьем. - "Так что мы будем достаточно часто останавливаться, чтобы её понянчить."
   Череп осторожно принюхался к огузку телёнка.
   - "Блаа . . ." - сказала новорождённая, всё ещё в полусне, и пукнула.
   Череп отступил назад, тряся головой.
   Это был отличный денёк для путешествия, ясный и солнечный, не по сезону тёплый. Джейм решила ехать на Черепе, потому что он обладал более сильными ногами, чем Бел, но, в общем-то, винохир справилась бы не хуже, за исключением тенистых мест, где всё ещё сохранялись глубокие наносы. Джейм всегда казалось, что всякий раз, когда она путешествовала складками земли, её лошадь выбирала всё новый маршрут. В этот раз, едва они оставили позади Речную Дорогу, как их тропинка на север потянулась рядом с ручьями, под ледяной гладью которых всё так же быстро бежала вода. Это была более медлительная поездка, чем прежде, учитывая, сколько раз они останавливались, чтобы позаботиться о телёнке. В сумерках, они наконец-то увидели зазубренные стены Киторна.
   Во внутреннем дворике волновались огни факелов. Бормотали барабаны и позвякивали колокольчики: Буум-вах-вах-вах . . . чинг-ринг-а-чинг-чинг . . .
   - "Что они делают?" - спросил Уголь. У него хватило здравого смысла говорить тихо.
   - "Мерикитские шаманы разыгрывают спектакль для Четверых, в особенности для Сгоревшего Человека. Он главный персонаж зимнего солнцестояния, пока его не сменит на рассвете Земляная Женщина."
   - "То создание."
   Джейм и забыла, что Уголь увидел Матушку Рваггу в день летнего солнцестояния в образе могучего дерева, качающего на ветвях Лиру. В дальнейшим, они более никогда не обсуждали это странное явление. Вполне вероятно, он не сумел опознать Земляную Женщину повторно в деревне, во время женских мистерий. Порой она забывала, насколько же странным должен был казаться Ратиллиен для большинства кенциров.
   Вскоре после того, сгустилась ночь, безлунная, но усеянная звёздами, достаточно яркими, чтобы отбрасывать чернильные тени на бледно-фиолетовый снег. Впереди замаячил холм, на макушке которого примостилась деревня мерикит, просто тёмное присутствие на фоне ещё более тёмных горных хребтов. Там не горело ни единого огонька. Прошло уже два года с той поры, как Джейм принимала участие в зимнем солнцестоянии мерикит. Тогда, она также прибыла очень поздно, и обнаружила только лишь темноту и сборище встревоженных женщин деревни, дожидающихся, когда же Чингетай сыграет свою давно просроченную роль. На летнее солнцестояние ей пришло в голову, что она так и не знает, чем занимаются женщины Верховной Сид, пока их мужчины разыгрывают пантомиму для богов. Возможно, ей сейчас удастся это выяснить.
   Ворота стояли распахнутыми.
   Тип-топ, тип-топ зазвенели копытца Вредины по доскам дорожного настила внутри, когда она зарысила по пятам за Углём. Все притопленные в земле домики стояли окутанными мраком, но впереди раздавались приглушённые голоса, исходящие с открытой площадки перед домиком Верховной Сид. Уголь замешкался.
   - "Мне снова придётся натянуть на себя платье?" - спросил он.
   - "Может и нет, учитывая, каким посмешищем ты был в прошлый раз."
   - "А вот и она!" - забормотали возбуждённые голоса, когда тёмная фигурка принялась пробиваться сквозь толпу в направлении высокой королевы.
   - "В таком случае, Феран," - сказал звучный голос последней. - "Где наша подсказка?"
   - "О, она просто отличная, это точно. Слушайте: что имеет глаз, но не может видеть?"
   - "Все слышали? Тогда - все на поиски."
   Когда женщины ринулись врассыпную во мрак, радостно щебеча, Джейм прошагала сквозь их убывающие ряды к Бабке Сид, которая приветствовала её с улыбкой, слышимой в голосе, пусть и практически невидимой на лице.
   - "В этом году ты успела вовремя, моя фаворитка. И тебе добро пожаловать, друг дома. А кто у нас здесь?"
   - "Блааа?" - спросила Вредина, поднимая вверх морду.
   Ей ответило фырканье с крыши домика королевы. Джейм увидела то, что пропустила до этого -- крепкую загородку и прижавшуюся к ней изнутри скромную тушу быка яккарна.
   - "Мне бы очень хотелось, чтобы мой драгоценный супруг никогда не дарил мне подобного гостя," - заметила Бабка Сид. - "Он кричит и стонет всю ночь, такой горький, одинокий звук."
   Как будто в ответ, бык замычал и боднул загородку. Его рога, как заметила Джейм были коротко спилены и обвязаны стальными лентами. С шеи свисал колокольчик-бубенчик, отдаваясь мрачным позвякиванием. Снаружи стены ему ответил вопрошающий рёв Черепа.
   - "Муж-по-дому!" - тоненькая фигурка метнулась вперед и бросилась в объятия Джейм, едва не сбив её с ног.
   - "Жина-по-дому." - Джейм вернула Прид её крепкий обхват. - "Лира."
   Девушка хайборнка на секунду отшатнулась назад, а затем всё же шагнула в объятия Джейм. Подобная фамильярность была не особенно свойственна их классу, хотя прежде Лира держалась гораздо более непринуждённо. Джейм также отметила, что девушка всё-таки щеголяла угольным скетчем маски вокруг глаз, хотя, в остальном, они с мерикиткой снова оделись в одинаковую одежду -- традиционно свободную, препоясанную рубашку и шаровары мерикитского племени. Чему же ещё могла научиться Лира за прошедшее время у своих хозяев, а они у неё?
   - "Прид," - мягко сказала Сид. - "Отправляйся на поиски."
   Лира тут же ухватила Прид за руку, и обе девушки ринулись прочь, смеясь и хихикая. Лира и так уже вконец запыхалась. Джейм оставалось только гадать, где она так умаялась.
   - "Что они ищут?" - спросила она.
   - "Ах, да. Ты пришла слишком поздно в позапрошлом году, чтобы это увидеть. Все костры и огни погашены, а в добавок к тому, Феран решила спрятать мою трутницу. Мы должны отыскать её до того, как мужчины вернутся."
   - "А," - ответила Джейм, и повернулась объяснить всё Углю, поскольку прошедший разговор протекал целиком на мерикитским.
   - "О-о," - протянул на это Уголь, выглядя сомневающимся. После летнего солнцестояния это, несомненно, звучало довольно-таки скучновато.
   Женские голоса эхом отдавались во мраке, перекликаясь взад и вперёд. Поначалу они звучали весёлыми, даже возбуждёнными, но со временим в них стали вползать нотки волнения.
   - "Это не должно представлять особую сложность," - заметила Верховная Сид, прислушиваясь. - "Задачке положено быть достаточно хилой."
   - "Почему это имеет такое значение?" - спросила Джейм.
   - "Ты не понимаешь. Трутница - это подарок Земляной Женщины, ещё из тех дней, когда она была смертной. С той поры она передаётся от одной мерикитской королевы к другой. Мы не должны забывать, сказала она, что наши костры воспламеняют также и наших партнёров. И они не должны приходить, пока мы не будем готовы. Чингетай, однако, видит в этом лишь символ огня. Он думает, что власть шкатулки должна быть его."
   - "Ха."
   - "Вот именно."
   Мерикитские женщины начали стекаться обратно к домику, переговариваясь друг с другом тихими, озабоченными голосами.
   - "Но она же лежала в моей шкатулке с шитьём," - были слышны протесты Феран. - "Глаз, что не может видеть. Иголка. Как это можно упустить?"
   - "И что теперь?" - спросила Джейм.
   - "Такого ещё никогда прежде не случалось. Хотя, это не имело бы столь большого значения, если бы Чингетай не раздул из этого проблему. А теперь, что же он предпочтёт: кнут или пряник (букв.: станет просить или грозить)?"
   Джейм поняла, о чём идёт речь, и поёжилась. - "Неужели подобная история может инициировать подобные перемены? Их едва ли поддерживает большинство мерикитских мужчин."
   - "Не большинство, но некоторые к нему прислушиваются. Хатч в том числе."
   Кто-то во мраке нервозно расхохотался.
   - "Леди, вам ненужно тревожиться," - сказала Лира. - "Я увидела, как Феран прячет шкатулку, и сама её взяла. Это была просто шутка."
   Несколько женщин вздохнуло с облегчением. Другие же недовольно заворчали. У Джейм создалось впечатление собирающейся против Лиры тёмной громады, глаза скрыты мраком, но, тем не менее, глядят обвиняюще.
   - "Дай её мне," - сказала Верховная Сид, протягивая ладонь.
   Лира пошарила в кармане и неожиданно вздрогнула. - "Её -- её там нет. Я, должно быть, где-то её выронила."
   Прид разразилась слезами.
   - "Это просто глупая игрушка," - запротестовала Лира, пытаясь её обнять.
   Прид оттолкнула девушку прочь. - "О, как ты могла? Мы, женщины, приняли тебя к себе. Дали укрытие. И чем же ты нам отплатила?"
   - "Я не понимаю," - заплакала Лира и она определённо действительно не понимала.
   Бабка Сид обхватила её за плечи. - "Думай, дитя," - сказала она, легонько встряхивая девчушку. - "Где ты видела её в последний раз?"
   - "В -- в домике Феран."
   - "И где ты с тех пор побывала?"
   - "О, да по всей деревне. Мы же следовали за охотницами. Это было так забавно."
   - "Глядите!" - воскликнуло несколько голосов.
   На макушке склона на севере замаячил свет. Мужчины готовы и ждут.
   - "Мы должны им просигналить," - с безумным видом воскликнула Прид, - "Но как? Все наши огни потушены."
   Вверх по склону, факелы спустились вниз перевернутой буквой V, когда мерикиты перетащили своё бревно через гребень холма. Оно определённо было меньше того пятидесятифутового монстра, который едва не проломил ворота деревни два года назад. Кроме того, у ствола были отрублены только лишь отдельные ветви, оставляя все остальные топорщиться неровной щетиной ежовой спины.
   Возможно, в результате случайности, или же оттого, что Чингетай потерял терпение, но бревно наклонилось и начало спуск, подскакивая на пеньках от сучьев и веток. Огни тут же погасли, когда мерикитские мужчины побросали свои факелы в стороны и ринулись к дереву, чтобы успеть его оседлать. Несмотря на прыжки и скачки по неровному склону, оно приближалось достаточно быстро. Не решил ли Чингетай снова поставить его на железные салазки, что едва не привело к бедствию в прошлом?
   - "Я уже поскандалила с ним по этому поводу," - сказала Верховная Сид, как будто читая мысли Джейм. - "Так что это что-то новенькое. И нам всё ещё нужно запалить ствол, когда он прибудет. Сгоревший Человек, зима, должны быть сожжены и похоронены, в противном случае весна никогда не наступит."
   - "А Чингетай это понимает?"
   - "Что именно осознаёт или же не осознаёт мой партнёр, порою лежит за пределами моего сознания."
   Пока женщины жались друг к другу, наблюдая за происходящим и нервозно перешёптываясь между собой, Джейм оглянулась кругом. С облаками, что ежеминутно затемняли звёзды на небе, это было истинное затмение луны, настолько непроглядно-чёрное, что земля казалась упрёком всякой жизни, но она обладала острым ночным зрением кенциров и заметила то, что пропустили остальные: слабый отсвет, что очерчивал контур двери Бабки Сид. Оставляя женщин в покое, Джейм пересекла площадку и спустилась по лестнице. Рывком распахнула дверь. Королевский покой казался пустым, но ещё больше лучиков света сочились вокруг драпировки, что висела за судейским креслом королевы. За нею скрывалась ещё одна дверь, стоявшая приоткрытой. Джейм проскользнула сквозь неё в домик Земляной Женщины.
   Она подозревала, что в обычные времена этого перехода просто не существовало. Матушка Рвагга, Земляная Женщина, проявлялась в самых невероятных местах всякий раз, когда в ней нуждались, а последнее, без сомнения, было верным в ночь зимнего солнцестояния, когда свет и мрак, жизнь и смерть, зависали в равновесии.
   Этим вечером её домик был точно таким же, каким она помнила его по событиям двухлетней давности, полным лежащих в спячке зверей, а сама Земляная Женщина спит, прихрапывая, на каминной плите очага.
   Основное отличие заключалось в круге маленьких девочек, сидящих, скрестив ноги, на полу вокруг маленькой, серебряной шкатулки, подкармливая её тоненькие язычки пламени прутиками растопки. Вокруг них, недовольно мерцая, моргали в полумраке окутанные сном глаза, а высоченный пещерный медведь зевал челюстями с клыками, способными ухватить целиком любую из девочек.
   Джейм осторожно захлопнула трутницу.
   - "Но её нужно покормить," - запротестовала Тайррисиен во внезапно обрушившемся мраке.
   - "А им нужно поспать. Тсс."
   Она вытолкала наружу своих семерых дочерей, скользя меж невидимых, ворчащих фигур, и аккуратно притворила за ними дверь, приглушая возобновившееся сопение.
   Снаружи, Сид стояла лицом к лицу с Чингетаем около бревна, которое успело закончить свой спуск и теперь покоилось рядом с деревенскими воротами.
   - "Что, моя жина-по-дому," - говорил он с насмешливым порицанием, - "у тебя нет огня, чтобы разжечь мой очаг? Или, ну, следует ли нам говорить, мою страсть? Ты определённо не склонна позаботиться толком ни о том, ни о другом. Неужели я чем-то провинился?"
   - "Муж-по-дому, ты не понимаешь. Если мы не зажжём это бревно, зима никогда не кончится."
   Он рассмеялся. - "Ты и вправду веришь в подобные бабушкины сказки?"
   - "Сказки Земляной Женщины, да."
   Джейм приблизилась в компании Тайррисиен, цеплявшейся за её руку, и тащившейся за ними Вредины. Она протянула королеве шкатулку. - "Вот. Мы нашли её в домике Земляной Женщины."
   Где-то на заднем фоне прозвучал голос Лиры: "Но я же там никогда не бывала!"
   Сид приняла трутницу со вздохом облегчения и вытащила из своего корсажа маленький ключик. Она вставила его в соответствующее отверстие в боковой стенке шкатулки и провернула, так что сталь внутри ударила по кремню, создавая искру. Джейм оставалось только гадать, каким образом Тайррисиен удалось зажечь свой собственный огонёк. И, больше того, каким образом она обнаружила сей бесценный предмет, и как призвала своих полусестёр присоединиться к ней в этом тайном месте? Хотя, как сказала её мать, этот ребёнок особенный.
   И она моя дочь, подумала она с гордостью, сжимая маленькие пальчики, пусть и немножко встревоженная.
   Верховная Сид поднесла искорку к ветке. Усохшие иглы немедленно воспламенились, но только лишь на самых кончиках, полыхая подобно порывистому пламени свечи.
   Джейм повнимательней пригляделась к стволу дерева. - "Это же железное дерево," - сказала она. - "Оно кажется высохшим, но это совершенно неважно, потребуется много, очень много времени, чтобы суметь его сжечь."
   - "Ах!" - воскликнули женщины, сверкая яростными взорами.
   - "О," - протянули мужчины, бросая косые взгляды на Чингетая, который стоял с нелепой притворной ухмылкой.
   Сид утянула Джейм в сторону. - "Это серьёзно," - сказала она, под прикрытием оскорблений, что летали взад и вперёд. - "Мой дорогой муженёк преподнёс нам проблему, но мы с нею справимся. Хвала предкам, что это только лишь молодое деревце (sapling - не более 4 дюймов (10 см) в диаметре), и, как ты сказала, настоящий сушняк, но, всё же, не стоит ожидать ранней весны или же скорого вскрытия Серебряной. И говоря о последнем, ты должна забрать свою юную подругу. Я, конечно, могу прикрыть глаза на её кражу у хозяев, но что насчёт наступления весеннего солнцестояния, когда выбирается Ледяная Дева, невеста Съеденной Когда-то?"
   Джейм вспомнила охваченное ужасом лицо Прид, когда она обнаружила маленький, хрустальный тотем в своей чашке похлебки во время весеннего празднества, и благоговейный, наполненный страхом шепоток вокруг неё:
   - "Рыбка поймана, рыбка поймана . . ."
   А затем, в хватке ледяной воды, все эти пульсирующие чешуйки и стекловидные глаза . . .
   - "Я думала, это дело случая," - сказала она.
   - "Так мы твердим сами себе, но я наблюдаю за ритуалом уже множество лет, начиная со времени, когда была выбрана младшая сестра Чингетая. Чтобы там ни говорили наши шаманы, и как бы они это ни устраивали, но жертва далеко не всегда только девица, и, больше того, определённо не случайная. Если Лира останется здесь, то она станет следующей."
   С другой стороны, Прид была в ярости от Лиры.
   - "Все наши надежды и мечты, гостеприимство, дружба, сёстренство -- отбросить всё в сторону ради просто глупой шутки!"
   Лира разразилась слезами. - "Я не хотела . . . Я не думала . . ."
   - "Ты никогда не думаешь!"
   Лира бросилась в объятия Джейм. - "О, позволь мне остаться! Я не хочу возвращаться обратно в Рестомир!"
   Джейм отделила её от себя мягко, но непреклонно. - "Домик принадлежит Прид. Я всего лишь её муж-по-дому. Подумай: разве ты хочешь и дальше оставаться там, где тебе больше не рады?"
   Лира провела рукавом по своим влажным глазам и носу. - "И где же мне тогда вообще бывают рады?"
   - "Возвращайся в Тагмет вместе со мной и увидишь."
   Из всё ещё темной деревни за ними раздалось громкое хрюканье: "Ха. Ха? Ха!"
   За этим последовал громкий удар, а затем барабанная дробь копыт по деревянной дорожке.
   - "Сквиии!"
   Мерикиты бросились в стороны, когда из ворот вырвался бык яккарна. Джейм шагнула вперёд, закрывая собой Зловредину.
   - "Ты не посмеешь. Она всего лишь младенец."
   Бык отвернул в сторону, увидел Чингетая и ринулся на него. Мерикитский вождь выглядел так, как будто собрался схватить эту чёрную, летящую тушу. Однако эти угрожающие рога, пусть и коротко спиленные, заставили его вместо этого нырнуть в сторону в самый последний момент, прямо в щетину из веток железного дерева. Яккарн сделал паузу, помочился на землю, и ринулся в ночь, которая мгновенно его поглотила, за исключением лязганья колокольчика у него на шее. Звёздный свет замерцал на белоснежной шкуре, когда, с насмешливым щёлканьем хвоста и хвастливым взбрыкиванием копыт, следом за ним галопом помчался раторн.
   Чингетай с трудом выбрался из сплетения ветвей, призывая к себе пони и собак. Поспешно собранная охотничья партия ринулась за ним во мрак, преследуемые гиканьем женщин:
   - "Упустили свою мужественность, верно, мальчишки? Тогда идите и отыщите её!"
   Джейм обнаружила стоящего за ней Угля.
   - "Это ты его выпустил, не так ли?" - спросила она тихонько, под прикрытием общего гвалта.
   - "Может я и ненавижу уродливую зверюгу, но он не создан для жизни в загоне."
   Откуда-то из ночи, из теней горных вершин, прилетел удаляющийся, триумфальный крик:
   - "Сквиии . . . ха, ха, ХА!"

IV

   ДЖЕЙМ И УГОЛЬ провели остаток ночи в домике Прид, Лира - у Бабки Сид.
   Джейм вышла наружу перед рассветом, её дыхание пёрышком поднималось в морозном воздухе, а её руки в перчатках были засунуты подмышки для большего тепла. Женщины затащили бревно железного дерева внутрь деревни и поместили его перед королевским покоем. Кончики всех его веток венчали крошечные огоньки, а вырытая под ним ямина служила ложем для большого костра, что к этому времени уже прогорел до углей, но всё время подпитывался. Пока что, кору бревна едва опалило. Это будет весьма и весьма долгая зима.
   Измученные собаки потоком устремились обратно в деревню и принялись завывать, в ожидании еды, у соответствующих домиков. Возможно, подобно самим обиталищам, и большей части мерикитской собственности, они принадлежали скорее женщинам, чем мужчинам. За ними вереницей последовали мужчины, также выглядя измученными и угнетёнными, за исключением Чингетая, который казался разъяренным. Нет нужды спрашивать, чем закончилась охота.
   - "Вы должны нам десять коров и быка," - сказал подходящий к огню Уголь, не желая отклоняться от сути из-за какого-то чувства такта или же неподходящего времени.
   Чингетай быстро встряхнулся. - "П'ха. Наш бык сделал ноги из-за этого вашего мерзкого раторна. Наши пони его бы нагнали, а собаки свалили, если бы этот белый монстрюга не пересекал нам дорогу всё снова и снова. Он даже нашёл какой-то способ избавить яккарна от его колокольчика, несомненно подцепив его рогами. Так что мы вам ничего не должны."
   Сид появилась из своего домика как раз вовремя, чтобы это услышать, её белые плечи были обёрнуты в прекрасный алый платок, расшитый золотистой нитью. Следом тащилась Лира. Судя по опухшим глазам девушки, она не слишком-то хорошо спала.
   - "Ну же, мой муж-по-дому. Разве ты не говорил мне, что скрепил вашу сделку слюной, водой и землёй в качестве свидетелей?"
   Чингетай ответил рычанием. Она передала ему кружку дымящегося пива и похлопала по руке, а затем взялась её гладить, отслеживая тату кончиком пальца.
   - "Ну же," - повторила она с улыбкой. - "Неужели бык яккарна действительно такая потеря? Что у него есть такого, чего нет у тебя?"
   Уголок рта Чингетая чуточку дёрнулся. - "Скорее, количество, чем качество?"
   - "Вот это слова моего мужчины."
   С этим она привстала на цыпочки и зашептала ему в ухо, на что он ответил немедленным смехом.
   - "Ну, да ладно, пошли со мной, парень, и мы найдём вам немного коров. Быка я оставляю на твой выбор, если у тебя наметанный глаз в подобных вопросах."
   Вредина порысила за ними следом, пытаясь убедить Угля в том, что он её только что не кормил.
   - "Найди мне сговорчивую дойную корову," - заметил он перед тем, как они скрылись из виду, - "и я могу и мигнуть."
   Часом позже, после того, как все остальные позавтракали хлебом и свежим творогом из козьего молока, они вернулись обратно, определённо, всё ещё довольные друг другом. Уголь выбрал своё новое стадо и с удовольствием объявил, что одна из коров согласилась нянчить (кормить) Вредину.
   - "Она необычайно крупная для долинной породы," - доложил он. - "Возможно, в ней также есть доля крови яккарна.
   - "А что там с новым быком?" - осведомилась Джейм.
   - "О, он в порядке -- покрупнее в некоторых аспектах, поменьше в других."
   Верховная Сид подарила Лире пятнистого (dapple - с круглыми пятнами) серого пони, на котором та ездила во время жизни в деревни -- Росинка, так она его назвала.
   Лира была необычно подавленной, но несколько взбодрилась, когда Прид в последний момент выскочила наружу, чтобы хорошенько её обнять.
   - "Возможно, мы всё же сможем когда-нибудь стать сёстрами," - сказала мерикитская девушка плачущим голосом. Затем, Джейм, - "Пока, дорогой муж-по-дому, пока-пока, пока-пока!"
   Обратная поездка в Тагмет вышла не особо богатой событиями. Новые коровы, похоже, отличались гораздо лучшими манерами, чем их сёстры на юге, а само их присутствие вызывало у быка наилучшее поведение, как и наличие Черепа. Вредина большую часть пути рысила рядом со своей новой приёмной матерью и ехала перекинутой через переднюю луку седла Угля только, когда пыталась украдкой немного вздремнуть.
   Лира по большей части сохраняла тишину. Это было так непривычно, что Джейм даже не стала пытаться её разговорить. Пусть лучше хайборнка хорошенько подумает о случившемся, чем выслушает об этом очередную лекцию из тех, что приносили в прошлом столь малую пользу.
   Ближе к вечеру они вернулись на Речную Дорогу и к закату достигли ущелья над Тагметом. Грохот текущей воды и вечный туман сокрыли их спуск. Последний, однако, точно также не давал им увидеть крепость, пока они не оставили за собой начало порогов. И тогда они резко остановились, потрясённо глядя вперёд.
   Поле напротив замка полнилось палатками и бивачными кострами. Вооруженные кендары -- добрых три сотни -- расхаживали между ними взад и вперёд, пока целый легион лошадей волновался за загородками, несомненно раздражённо пытаясь отыскать траву, сокрытую под снегом и уже хорошенько ощипанную. Вокруг одной из палаток барских размеров были развешаны флаги, а перед входом скакал яркий костёр. Над огнём неспешно прокручивалась крупная туша, чей жир подпитывал пламя внизу. Вверх плыл аромат жарящейся говядины.
   - "Это же одна из моих коров," - выкрикнул Уголь, охваченный негодованием, и ринулся бы вперёд, если бы Джейм его не остановила.
   Странствующий ветерок взволновал один из флагов. Угасающий свет лишь едва-едва ухватил его эмблему, золотая гадюка, пожирающая свой выводок.
   В Тагмет явились Каинроны.

ГЛАВА XIV Враг у Ворот

66--74-й день зимы

I

   - "ХОРОШИЕ НОВОСТИ В ТОМ," - сказала Шиповник, пока Рута вручала Джейм кружку подогретого сидра, - "что это всего лишь Тиггери, а не его лорд-отец Калдан. Ты едва успела скрыться из виду, как он объявился у нашего порога. Плохие новости - он хочет получить Горчицу."
   - "Ну, это проблема, не так ли? Как он вообще узнал, что она здесь?"
   - "Мы же догадывались, вы помните, что разведчики-скауты Калдана за нами шпионят. Хотя, более вероятно, что ему поведал об этом ваш приятель Горбел."
   Джейм пригубила янтарное варево и нахмурилась. - "Горбел чётко пообещал мне, что ничего не скажет, и я ему верю. И всё же," - она махнула рукой, - "сама видишь."
   Её жест отсылал к кипящему жизнью лагерю Каинронов на другой стороне Серебряной, раскинувшейся под парапетом, на котором она, Шиповник, и Рута стояли. Это было следующим утром после их возвращения в Тагмет. Как и прошедшей ночью, Норфские кендары сторожили мост и, вниз по течению, Речную Дорогу. Насколько было известно Джейм, в южную сторону не было более близкого брода, чем в районе Рестомира. Хотя бы однажды, она была рада необычному расположению замка.
   Из главной палатки появилась фигура, облачённая в охотничий кожаный костюм, и на мгновение застыла в проходе, чтобы натянуть перчатки. Затем она уверенно зашагала вниз, к Новой Дороге.
   - "Привет!" - крикнул мужчина, махая им рукой. - "Доброе утро! Дозволите приблизиться?"
   - "И мы даже можем переговорить с коллегой," - заметила Джейм и широким жестом махнула в сторону моста.
   Шиповник сжала рукой её предплечье. Джейм поглядела вниз, на её кисть, а затем подняла взор к глазам своего высокого маршала. Они не ссорились по поводу её склонности к риску со времени вылазки Джейм в Западные Земли. И сейчас совершенно не время возобновлять сей конфликт. Шиповник её отпустила.
   Тем временем Тиггери -- а это, несомненно, был он -- махнул рукой в благодарности и двинулся на север, вверх по дороге.
   Арку моста удерживал отряд Вороной, в то время, как десятка Тернослив стояла поблизости в резерве. Все были в полном доспехе и всеоружии, и крайне насторожены. Мерцающие острия копий опустились по обе стороны от Джейм, когда она шагнула вперёд, на кладку моста.
   Она принялась наблюдать за приближением Тиггери. Им ещё никогда раньше не доводилось встречаться, хотя, благодаря Шиповник, она знала его репутацию.
   - "Умнее типичного Каинрона," - сказала кадетка Южанка, - "но вовсе не такой забавный, каковым себя полагает."
   Он обладал коренастым телосложением своей семьи, и, подобно другим её представителям, был склонен к ожирению, но его лицо казалось удивительно миловидным, или было бы таковым, если бы не разрезавшая его широченная ухмылка.
   - "Привет, привет!" - повторил он снова, потирая руки друг о друга, словно бы в предвкушении особенно роскошного пиршества. - "Как это получилось, что мы никогда прежде не встречались? Я вижу, что отказывал себе в изрядном удовольствии."
   Джейм мигнула. Что за большие, белые зубы. Что за холодные глаза.
   - "Я не говорю `добро пожаловать,' " - сказала она, - "поскольку ты уже устроился как дома. Чем мы обязаны удовольствию этого нежданного визита?"
   - "О, я просто охотился в этой области, и подумал, что неплохо будет заглянуть. У вас есть несколько беглых Каинроновских ёндри, которых я желаю вернуть. Кроме того, насколько я понимаю, здесь находится моя сестра Горчица. После того, как мы окончим наши дела, я буду счастлив сопроводить её домой."
   - "И в чём же конкретно заключаются наши дела?"
   - "Ты, конечно, догадываешься, ты же умная девочка. Я здесь, чтобы вернуть этот замок под длань Каинронов, разумеется. В конце концов, он же наш. Чей же ещё, учитывая, сколько труда вложил в него мой прадядя и насколько он близок к Рестомиру? О, ты, без сомнения, хорошенько здесь развлеклась, но время устройства летних фортов и игр в рандонов окончено. Эти двое" -- он указал на Шиповник и Вороную -- "вероятно науськали тебя на подобную затею. Они совершили скверную сделку, когда покинули наш дом ради вашего, и, разумеется, очень хотят нынче в отместку врезать нам в глаз. Однако, всё же пришла пора тебе перерасти их мелкие игры и вернуться к своей истинной роли."
   - "И какой же?"
   Его ухмылка усилилась. - "Это не так уж и неприятно, быть женщиной."
   - "Стоит ли мне спросить об этом Горчицу?"
   Его ухмылка осталась на месте, но стала показывать, пожалуй, ещё больше зубов, обнажённых во внезапном, свирепом оскале.
   - "Моя сестра принадлежит мне. Так всегда было. И всегда будет. Она это знает."
   Джейм едва не сделала шаг назад.
   - "Даже когда мы были маленькими," - говорила ей Горе, - "он пытался играть со мной в эти игры."
   - "Ты должен понять," - сказала она аккуратно, - "почему я не приглашаю тебя войти."
   - "Что, даже на завтрак?"
   - "Ты уже съел прошлым вечером одну из наших коров. Неужели ты так скоро проголодался?"
   Тиггери скорчил рожу. - "Мы ожидали, что охотничья забава будет более изобильной, в такой глуши на севере. Вы, должно быть, также сидите на укороченных пайках, и никто не имеет возможности послать вам дополнительные припасы, а зиме ещё тянуться и тянуться. Разве вашим людям не будет более комфортно вернуться в Готрегор?"
   - "Нет," - ответила Джейм и ушла.
   - "И что теперь?" - спросила Шиповник, пока они шагали обратно в замок.
   - "Он не знает, что, спасибо вратам, мы хорошо обеспечены. Осада не сработает. И, даже при соотношении три к одному, Тагмет не так уж удобен для штурма. Я вот гадаю, не явился ли он сам по себе, хотя сам он, кажется, полагает, что его отправил отец."
   - "Ха. Понемногу и того, и другого, вероятно. Моё ощущение, что Лорд Каинрон не готов выступить против нас лично, в открытую. С другой стороны, Тиггери не сумел бы вывести такой сильный отряд, где каждый кендар наверняка присягнул ему лично, из Рестомира незамеченным."
   - "Не на охоту, верно?"
   - "Такое возможно, но маловероятно. Из того, что я слышала, Тиггери -- каким-то образом -- получил известие, что здесь находится Горчица и воспользовался этим предлогом. А его отец его, как минимум, не стал останавливать. Так что попытка заграбастать Тагмет станет и местью и подарком-взяткой папочке."
   - "Что подразумевает, что Калдан не поддержит его, если он провалится. Это уже что-то. Остальная часть скотины в безопасности внутри?"
   - "Да. Он отыскал одну из потерянных нами коров, может даже, уже мёртвую. Не было времени отправлять собак на поиски всех до единой. Ну что, сидим, пережидаем?"
   - "Ни одна живая душа не покинет Тагмет, за исключением, в конечном счёте, меня, а это случится не раньше сбора Верховного Совета ближе к концу зимы."
   Шиповник нахмурилась. - "Вы собираетесь участвовать?"
   - "Я же лордан моего брата, разве не так? Кроме того, я хочу поглядеть, как там справляется Тори всё это время."

II

   СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПРОШЛИ достаточно спокойно.
   Каждое утро Тиггери дружелюбно приветствовал замок.
   Каждую вторую половину дня, его старшие офицеры рандоны проводили манёвры за пределами лагеря, пока он и его младшие родичи отправлялись охотиться. Его идея, кажется, заключалась в том, что Тагметовский гарнизон должен был извлечь намёк из этих военных учений, прийти в чувство и сдаться. Или, возможно, он закатывал это шоу просто-напросто шутки ради. С Тиггери, трудно сказать наверняка.
   Замок, тем временем, продолжал охранять мост и дорогу, но в остальном же вернулся к своим обычным занятием, пусть и постоянно бросая настороженные взгляды через реку.
   Что касается самой Джейм, то она старалась игнорировать своих нежеланных соседей. Это было, однако, достаточно сложно, с настолько развязным противником, разбившим лагерь у её порога, создавая столько шума. Пусть она и твердила себе, что это была игра на выжидание, она каждый день боролась с настойчивой жаждой положить ей конец. Но как?
   По вечерам, в её покои наведывалась Лира.
   Во время их настолько стремительного возвращения в замок, в неразберихе возбуждённой скотины, Каинроновская девушка тут же соскочила с пони и поспешила удрать через открытые врата в оазис. Джейм полагала, что никто даже и не заметил её прибытия или же резвого отбытия. С той поры она продолжала держаться вне поля зрения, но пробиралась в замок по ночам, ради еды и компании.
   На шестой вечер, Джейм наблюдала, как девушка с жадностью поглощает холодный ужин из цыпленка и пирога с горохом. В отсутствие кого-то, кто помогал бы ей одеваться, она стала совершенно растрёпанной, волосы - одна сплошная, спутанная масса, а угольный скетч маски на немытым лице практически смазался прочь. И она всё ещё оставалась необычно тихой.
   - "Я всегда восторгалась моим братом Тиггери," - сказала она внезапно. - "Он всегда такой весёлый."
   - "Это так восхитительно?"
   - "Я думала, да. Понимаешь, он никогда не позволяет ничему себя ранить."
   - "А это именно то, чего ты боишься, чтобы тебе причинили вред?"
   Лира внимательно изучала полусъеденной пирог, не встречаясь с Джейм глазами. - "Конечно. Разве не этого все боятся? Ну, может, кроме тебя. Тебе, кажется, всё равно."
   - "Мне не всё равно. Я просто не позволяю этому страху меня остановить."
   - "Но ты сильная. А я нет. Всю мою жизнь я была отдана на милость других людей, или на немилость. И в этом мне помогало то, что они не воспринимали меня серьёзно. `Лира Полуумка.' Даже ты меня так называла. И это правда -- разве не так?"
   Джейм немного поразмыслила. - "Я не думала, что ты такая тупая, просто юная и неопытная."
   Лира залилась румянцем. - "А я и есть всего лишь ребёнок. Но об этом, кажется, никто не помнит."
   Это кое-что говорило о душевном настрое Лиры, что она делала подобное заявление, но, в общем-то, было правдой. Джейм не знала точно, сколько лет было Лире. Однако, среди долгоживущих хайборнов, она не станет считаться совершеннолетней, пока ей не стукнет двадцать семь лет, а до этого ещё много-много времени.
   - "Прости," - сказала она. - "Технически, я также до сих пор ребёнок, но у меня гораздо больше опыта, чем у тебя. А ещё, я всё время сталкиваюсь с тобой в самых разных сложных ситуациях." -- С которыми Лира обычно очень плохо справлялась. Хотя, в этом мало что удивительного, если хорошенько подумать. - "Но ты начинаешь задавать себе вопросы. Ты хочешь понимать."
   - "Неужели? И чего же чудесного в том, чтобы вырасти? Взрослые страдают всё время."
   - "Это правда. Даже Тиггери."
   Лира стрельнула в неё косым взглядом. - "Ты так думаешь?"
   - "Я полагаю, что в данный момент Тиггери испытывает значительные мучения, при всём своём беспечном виде. Он, возможно, лишился единственного человека, которого когда-либо любил, и он даже не знает, что его потеря вечна. И когда это выяснит . . . ну, просто будем надеяться, что этого не случится. Но ты говоришь, что прежде им восторгалась. Больше нет?"
   - "Я -- я думаю, нет. Он же причиняет массу проблем, не так ли? Я начала думать, ещё даже до этой истории, что люди вокруг него страдают больше, чем следовало, даже если он смешит этим своих друзей. Вот когда я -- я сыграла ту шутку в деревне мерикит. Она не должна была никому навредить, но Прид была в такой ярости, а Верховная Сид заставила меня почувствовать себя такой -- такой маленькой. Я всё ещё так и не понимаю до конца, почему все настолько расстроились, но так оно и было. Вести себя весело ещё недостаточно, не так ли?"
   - "Это верно. Следует учитывать, как это может повлиять на остальных. Не то, чтобы юмор всегда плох, или он просто способ причинения боли. Трое знают, я сама не особо смешливая, скорее смехотворная, а я причинила вред множеству людей. Ну, да, порой по важной причине, но далеко не всегда. Так уж просто получилось. Лучшее, что в моих силах - стараться быть ответственной."
   Вскоре после того, Лира, выглядя очень задумчивой, снова ускользнула прочь, чтобы укрыться в оазисе. Джейм поразмыслила о том, не довелось ли ей ещё натолкнуться на своих соседей Строителей, и решила, что нет. И, говоря о причинении вреда. Как там маленький народец управляется с этим многодневным вторжением в своё убежище? Они, без сомнения, и так уже достаточно настрадались за прошедшее время. Однако, замок нуждался в плодах их труда, особенно в данный момент, с врагом у ворот. Она собиралась снова с ними переговорить, в самое ближайшее время, если они даруют ей подобную привилегию.
   Сон этой ночью принёс тревожные сны.
   Тай-Тестигон сотрясался до самого основания вышедшими из храмов богами. Кто же в этом повинен? Там был Отрава на Троне Милости, освежеванный заживо, и снова Отрава, предположительно мёртвый, в той чумной дыре за Горою Албан, охраняющий Книгу в Бледном Переплёте и Белый Костяной Нож.
   - "Этот нож, возможно, дан мне, чтобы использовать," - сказала она певице-мерлонгу Золе. - "Что если он когда-нибудь мне понадобится?"
   - "Тогда позови. Полагаю, что он принесёт тебе его . . . с некоторой помощью."
   Джейм содрогнулась. В её голове возник образ этой самой "помощи": цепочка рассыпавшихся на ошмётки жертв, оседланных и отброшенных прочь, когда Отрава поочерёдно выел их души.
   - "Милосердные Трое. И чья же будет за это ответственность?"
   - "Того, кто питается. И той, кто позовет."
   Книга и Нож. Только двое из нас, Киндри и я, начали твёрдо смотреть в лицо возможности того, что мы часть Тир-Ридана. Ко мне относится Нож. А Книга -- к Киндри или Тори, и это, когда никто из них не умеет читать руны мастера?
   Ох, Тори. Его тоже что-то преследует. Она снова увидела эту жалкую фигурку, скрючившуюся снаружи замка Призрачных Земель, неспособного взглянуть в лицо тому, что таилось внутри. Гант был и так достаточно плох. Что же может быть хуже?
   Книга и Нож, да, но что насчёт Плаща из Гадючьей Кожи?
   Золотые глаза, и голос, что мягче теней, что его укрывает: "Он . . . оно . . . они всё ещё приближаются, но медленнее. Жди."
   Чего? И как долго?
   Черт вас дери, ей никто никогда ничего не говорит, а ведь ей полагается спасти этот мир -- или, как раз, уничтожить его?
   Я никому не желаю вреда, так почему же я продолжаю его причинять?
   Она что-то забыла. Но что?
   Джейм проснулась рывком, возвращаясь к приглушенному свету раннего утра и ворчливым жалобам Жура из-под груды одеял.
   Прошло уже семь дней с той пор, как она видела Медведя. Где же он?

III

   НОЧЬЮ ПРОШЁЛ ДОВОЛЬНО СИЛЬНЫЙ СНЕГОПАД, оставляя холодное одеяло, глубиной по щиколотку, тяжёлое и белое. Те кендары, что первыми выбрались на нижний луг острова, быстренько обнаружили, что этот щедрый подарок идеально подходит для нового снежного боя. Снаряды уже вовсю летали во все стороны, когда Джейм прибыла посмотреть, с чем связан весь гам.
   Внезапно, через реку плавно скользнул крупный снежок и влажно размазался по плечу кадета. Охранники Тиггери присоединились к побоищу. Мгновением позже, воздух над Серебряной был уже полон насмешек и швыряемых снежков, всё больше и больше кендаров присоединялось к сражению с обеих сторон.
   Вот именно так и положено быть, думала Джейм, наблюдая за этой весёлой забавой. Кендары должны сражаться с кендарами только ради чистой проказы. А что-то другое было . . . было просто непотребно.
   Шиповник, стоящая рядом с ней, поймала снежок до того, как тот врезался Джейм в лицо.
   - "Ха," - сказала Южанка, обдирая ледяную корку и обнажая скрытый внутри булыжник.
   Мерзкий проказник (трискстер) вернулся.
   Джейм оглядела смеющиеся десятки -- Тернослива, Ягоды и Угля. Никто из них не поглядывал в её сторону, слишком увлечённые забавой, в которой они, несомненно, нуждались после нервного напряжения последней недели.
   Кто-то на другом берегу вскрикнул от боли. Судя по текущей у него по лицу крови, он также получил удар камнем.
   Вскоре после того явились рандоны и прервали забаву. Джейм узнала одного из них по училищу рандонов в Тентире, инструктора по имени Акон, который всегда старался играть честно, несмотря на политику домов. Как бы ни раздражало её поведение Тиггери, и не расстраивали мысли о предателях на своей стороне, Джейм поднимало настроение перечисление в памяти всех хороших Каинронов, что она знала, включая Коменданта и Горбела, предполагая, что последний не выдал своему брату местонахождение Горя, как полагала Шиповник.
   Спустя короткое время, противоположный лагерь впал в беспокойное шевеление. Проходящие кендары бросали быстрые взгляды на центральную палатку, из которой всё ещё не появился Тиггери. Другие склонялись друг к другу, перешёптываясь. В бешеной спешке появились его младшие родичи, расталкивая прочь стражников. Кто-то в палатке закричал -- о, что за звук боли, и горя, и ярости. Затем снова наступила угрожающая тишина. Джейм обнаружила себя стоящей у парапета, наблюдая за сценой через реку.
   - "Что это было?" - спросила Рута, пытаясь вручить ей тарелку овсянки, которою она проигнорировала.
   - "Не знаю. Что-то плохое."
   Тиггери выскочил из палатки и на мгновение застыл на пороге, тяжёло дыша. Он видел Джейм, но не послал ей салюта. Даже на таком расстоянии, она ощутила жар его глаз. Затем он направился к мосту.
   Джейм пошла его встретить.
   - "О, ты меня отлично обдурила," - выпалил он, когда они оказались лицом к лицу.
   Столпившиеся позади него его кровные родичи скалились на неё с ещё даже меньшим самоконтролем, чем он сам пока ещё сохранял. Джейм задумалась о том, что если они также привязаны к нему лично и питаются от глубин охватившей его ярости. Её собственная охрана, все, как один, качнули вниз наконечники копий, чтобы её прикрыть. Шиповник и Вороная проскользнули вперёд, чтобы башнями встать у неё за спиной.
   Тиггери, кажется, даже их не заметил. - "И когда же ты собиралась рассказать мне, что Горчица мертва?"
   - "Как ты вообще узнал, что она здесь?"
   Он насмешливо усмехнулся, слишком разгневанный, чтобы что-то скрывать. - "Даже твои собственные люди знают, насколько неестественное ты создание. Один из них рассказал обо всём моему скауту. А затем, этим утром, я получил вот это." - И он помахал измятой, окровавленной бумажкой, зажатой в трясущейся руке.
   Джейм ощутила, как ухнуло вниз её сердце. - "Она была обмотана вокруг камня, верно?"
   - "Вот видишь? И ты тоже способна быть правдивой, когда постараешься."
   Шиповник дёрнулась вперёд на шаг, но Джейм её удержала.
   - "Подумай," - сказала она ровным тоном. - "Я хайборн, лордан, кадет лордан. Я всегда говорю правду. Делать иное - смерть чести."
   Тиггери широко улыбнулся, продемонстрировав все свои белые зубы.
   - "Ты рандон," - сказал один из его приверженцев, точно также ухмыляясь.
   - "Всегда такой благородный," - продолжил второй.
   - "Всегда такой превосходный." - Третий.
   О да, они зеркально копировали своего лённого лорда, как и некоторые кендары, что переместились на полшага вперёд, корча уродливые гримасы.
   - "Я хочу моего сына," - сказал Тиггери.
   - "Ребёнок под моей защитой. Это было предсмертным желанием его матери."
   - "Какое это имеет значение? Я хочу его получить."
   Джейм не ответила.
   Зубы Тиггери вполне слышимо скрипнули друг о друга. Внезапно, он развернулся на пятках и стремительно зашагал прочь, его люди потянулись за ним.
   Джейм удивилась, что это значит? Она уже тоже собиралась уходить, когда кто-то крикнул, - "Щиты!"
   Всюду вокруг неё, щиты были сорваны с креплений и вскинуты над головой, едва успев вовремя. Полёт стаи стрел градом ударился об их закалённую кожаную поверхность, одна всё-таки отыскала прогал и ринулась внутрь, пришпилив ногу кендара к земле.
   Каинроны издали свой пронзительный боевой клич.
   Резервные десятки Норфов метнулись вперёд.
   Зажатая между кендарами, в полтора раза большего, чем она сама, размера, Джейм была просто поднята в воздух и вытолкана назад, прочь из схватки.
   - "Тагмет в тыл!"
   Шиповник поставила её на ноги. - "В конце концов," - сказала она, - "вы безоружны."

IV

   БИТВА НА МОСТУ ЯРИЛАСЬ, периодически прерываясь, весь остаток дня. Поскольку переход был слишком узким, чтобы его можно было занять грубым натиском, волна за волной нападающих раскалывалась о ряды защитников, обе стороны сражались, чередуя свежие отряды. Небо чиркали стежки новых стрел, некоторые летели непосредственно в замок, пока атакующие, кажется, не выдохлись. Ранения оставались лёгкими, но всё же случались, особенно среди Каинронов.
   - "Тяжело напирают," - прокомментировал Марк, когда они с Джейм наблюдали за битвой с укреплений. - "Неужели не видят, что это не срабатывает?"
   - "Я полагаю, что Тиггери позабыл про здравый рассудок, и, таким образом, тоже самое сделали многие из его солдат. Погляди. Некоторые прямо бросаются грудью на укрепления; другие же просто обмениваются с нами ударами, а мы всего лишь пытаемся осадить их назад. Хотя, в любом случае, даже с подкреплениями, обе стороны доведут себя боем до полного изнеможения."
   - "И что тогда?"
   - "Только Трое знают."
   Марк опять преподнес ей чашку супа, которую он захватил с собой на стену из столовой внизу, а она снова от неё отмахнулась.
   - "Без завтрака, а теперь и без ленча?"
   - "Это похитило у меня весь аппетит." - Внизу у моста, пространство между сражающимися на какое-то время очистилось, как это случалось периодически, чтобы позволить унести раненных. - "Кенциры не должны сражаться с кенцирами. Даже если вот эти хотят нас убить -- это всё потому, что они привязаны к безумцу хайборну."
   - "Ты и в самом деле боготворишь кендаров, не так ли?"
   - "Ты так думаешь? А разве найдётся хоть что-то естественное в этом конфликте?"
   - "Это зависит от того, каким образом ты определяешь `естественное.' Такое случалось прежде. И случится впоследствии. Так уж делаются дела."
   - "Тогда, `то, как делаются дела', довольно сильно воняет."
   Марк отозвался на это улыбкой, чуточку грустной. - "Я только надеюсь, что мы никогда не подадим причины, чтобы тебя разочаровать, скорее, ради самих себя, чем тебя."
   Марк всегда находил способ заставить её ощутить себя очень юной и очень наивной. И тем не менее:
   Некоторые вещи просто нужно разрушить, подумала она, недовольно хмурясь. И это, несомненно, одна из таких.
   Сумерки принесли за собой неохотное отступление нападающих. Гарнизон продолжил удерживать мост под светом пылающих факелов и слабым свечением серпика луны. Регулярно сменяясь, десятки отправились на плотный ужин из жаренного мяса яккарна и печёных яблок. У Джейм снова не было аппетита ни к тому, ни к другому.
   Она стояла у парапета, полудремля прямо на месте, когда Шиповник тронула её за плечо.
   - "Смотрите."
   На том берегу собралась группа фигур. Тёмные контуры осторожно вступили в быстрый поток.
   - "Когти Бога," - воскликнула Джейм, потрясенно таращась. - "Они пытаются переправится через реку."
   Их плоты были брёвнами, неплотно связанными друг с другом, так что они оседлали их верхом, погрузив ноги в воду. Джейм удивилась, почему же их не сносит прочь. А затем разглядела, что два берега соединяют верёвки, закреплённые со стороны острова на стене, окружающей нижнее пастбище. Им удалось перекинуть их через реку, прицепив к концам стрел, или это снова потрудился злобный шутник? Как бы то ни было, они теперь выходили на стремнину, подтягиваясь руками по верёвке.
   Они подступали в безмолвии, но даже и так, их приближение не осталось незамеченным. Каинроновские ёндри выстроились вдоль стены, в ожидании.
   Джейм испытала секунды сомнения. Возможно, они собирались помочь своим бывшим сотоварищам. Возможно, по факту, злобный шутник был, всё же, не Норфом.
   Вниз по течению, вода завертелась по кругу. Начал формироваться широкий водоворот, слабые лучики лунного света заблестели на ребристой спирали его, всё углубляющейся, глотки.
   Плоты повело в его сторону.
   Верёвки, закреплённые на том берегу, поддались и слетели. Ёндри схватились за другие концы и принялись отчаянно пытаться притянуть к суше своих неудавшихся противников.
   - "Тяните, тяните," - услышала Джейм свои яростные понукания, под аккомпанемент кулака, стучавшего по парапету.
   Брёвна плотов накренились и опрокинулись, швыряя своих ездоков прямо в водяную глотку. Она тут же сомкнулась. Деревяшки стрельнули обратно к поверхности, но никаких следов тел.
   Хлюп, сказала Речная Змея.
   Тиггери стоял на том берегу, наблюдая, его люди - за ним. Он развернулся и отправился в свою палатку, шагая сквозь их безмолвные ряды, что сомкнулись за его спиной.
   Джейм сошла с укреплений во внутренний двор. Врата в оазис стояли открытыми. Она прошла через них.
   В раскинувшимся за ними саду лежала мягкая ночь. Ночные птицы сонно перекликались друг с другом в шелестящей листве. Летучие мыши скользили от пальмы к пальме. Луна уже закатилась и восточное небо хранило слабый намёк на близящийся рассвет. Спустившись к берегу озера, Джейм разожгла небольшой костерок и уселась рядом с огнём, уставившись в воду.
   - "Привет!" - сказала у неё за спиной Лира. - "Что ты здесь делаешь?"
   - "Думаю."
   - "Почему бы тебе не заняться этим в постели? Уже поздно."
   - "Тогда иди спать дальше."
   - "Я уже проснулась." - Она стиснула челюсти, подавляя зевоту, опустилась на землю, и пристроилась рядом с Джейм, положив голову ей на плечо. - "Расскажи мне историю (сказку)."
   Джейм раскрыла рот, а затем снова его захлопнула, размышляя. Она никогда не была особенно хороша в качестве рассказчицы. И всё же . . .
   - "Однажды, жила-была маленькая девочка . . ."
   - "Это была я?"
   - "Нет. Тише. Она обитала в жутком месте, пока, как-то раз, её отец не увидел её танцующей, не принял за кого-то другого, и не выставил прочь."
   - "Это была ошибка, да?"
   - "Не совсем. Он хотел это сделать и никогда, насколько я знаю, об этом не сожалел. И она отправилась жить в ещё какое-то место, что было ещё даже хуже.
   Лира зевнула. - "Это было глупо."
   - "У неё не было особого выбора. Был ли он у тебя, тогда твой отец отправил тебя в Каркинарот?"
   - "Отцы частенько делают что-то подобное. А теперь он хочет отправить меня к Ардетам в Омирот, но я просто сбежала."
   - "Тоже самое сделала и она, и бежала, и бежала, пока не пришла в великий город, но была снова изгнана и оттуда. Хотя, она повстречала там много хороших людей, включая доброго кендара, вроде тех, что её воспитал."
   - "Мне нравятся кендары. Они обращают на меня внимание и не заставляют ощущать себя глупой."
   - "Порой они всё же это делают, когда ты действительно сглупила, но они о тебе заботятся и беспокоятся. В основном. Колоссальным шоком для неё стало открытие, что некоторым из них вообще на всё наплевать. Они, скорее, просто подчиняются своим лордам и делают то, что им прикажут. Это зовется Парадоксом Чести. Уж поверь мне, только хайборны способны придумать что-то настолько мерзкое и подлое."
   - "Мне, похоже, не нравится твоя история. У неё нет сюжета, и где же счастливый финал?"
   - "Прости. Это просто-напросто жизнь, в которой тоже не так уж много связного сюжета. А что касается счастливых финалов, то это нам ещё предстоит увидеть."
   За её спиной чуть скрипнул песок, тишайший, потаенный шёпоток звука. Джейм собралась с духом.
   - "Дело в том, что она . . . я обязана кендарам столь многим, что уже никогда не смогу расплатиться. Как и все хайборны. Они - наш моральный компас, игнорируемый к нашей собственной угрозе. А теперь группа кендаров нашла в моих стенах укрытие, но сын их лорда у ворот, и я не могу гарантировать их безопасность. А один из них всего лишь младенец."
   - "Младенец!" - сказал голос у неё за спиной.
   Лира взвизгнула от удивления, но Джейм не позволила ей оглянуться.
   - "Не надо. Если он не желает быть увиденным, это станет грубостью. Привет Чирп."
   - "Спасибо за хлеб," - сказал Строитель, довольно сдавленным голосом.
   - "Пожалуйста. Надеюсь, мои люди относились к вам с уважением?"
   - "Основная масса до сих пор не знает, что мы здесь находимся. А что касается остальных . . . ну, они же кендары. Как ты и сказала, они рассудительные, сдержанные (не болтливые) и добрые."
   - "С вашего дозволения, мне бы хотелось отослать своих беженцев в этот оазис в качестве постоянной колонии."
   Крошечный Строитель обошёл вкруг огня, выглядя озабоченным, заставляя Лиру снова вскрикнуть.
   - "Ой, да он же как кукла!"
   - "Это Лира Полуумка, кто отнюдь не отличается сдержанностью. Лира, это Чирпентандрам, который, вероятно, старше всех твоих предков вместе взятых, и намного мудрее. Веди себя хорошо."
   - "Постоянная колония. . . Постоянство, для нас, значит гораздо больше, чем для вас. И всё же, младенец . . ."
   - "Новорождённый мальчик."
   - "О-о! Дети у нашего вида настолько редки. Я не держал на руках младенца уже дюжину миров. Ты позволишь нам с ним понянчится?"
   - "Вам следует спросить об этом его опекуншу, кендарку Подпругу, но я не вижу никакой причины, почему бы и нет."
   - "Ты не сказала, что Подпруга обязательно согласится," - заметила Лира, в то время, как Строитель побрёл в ночь, оглушённый восторгом.
   - "Порой, ты меня удивляешь. Нет, не сказала. Мы побеспокоимся об этом позже."
   Вернувшись во внутренний дворик Тагмета, к зажигавшемуся рассвету, Джейм призвала к себе ёндри Каинронку и велела ей двигаться вместе с остальными в оазис.
   - "Говорят, там очень мило," - с надеждой протянула Подпруга, подсаживая Генжи повыше на своём плече и осторожно давая ему срыгнуть. Её товарищи ёндри не входили в войсковую ротацию по отдыху во фруктовых садах. - "Подземелья и в самом деле слишком влажны для младенца."
   - "Вы обнаружите там . . . э-э . . . неких соседи -- маленький, кроткий народец. Относитесь к ним с уважением и, прошу вас, прислушивайтесь к любым просьбам с их стороны."
   - "Вроде каких, леди?"
   - "Я предоставлю им говорить за себя, если только они не будут слишком застенчивы. Но вам нужно отбыть как можно скорее. Уже этим утром."
   К ним подошла Шиповник. - "Вот вы где," - сказала она. - "Акон на мосту, один. Он хочет с вами переговорить."
   А теперь ещё что, подумала Джейм. После минувшей долгой ночи она страшно устала и страшно оголодала, но всё же оправилась посмотреть.
   Акон дожидался её, строго вытянувшись на месте. Его жёсткое лицо избегало всякого выражения, определённо не желая ничем предавать своего поручения, в чём бы оно ни заключалось. Они обменялись осторожными салютами.
   - "Тяжёлая схватка," - сказала Джейм, одновременно как комментарий, и как комплимент. Она не добавила, насколько бессмысленно-расточительной она её находила.
   - "Ты хорошенько разбила моему лорду в кровь нос. Он не слишком легко переносит подобные вещи."
   - "Значит, дело закончено, верно?"
   - "Ты отдашь ребёнка?
   - "Нет."
   - "Я так не думаю."
   Он поглядывал на замок, не встречаясь с ней глазами. Брови Джейм поползли вверх. Что бы он ни собирался сказать, ему это совершенно не хотелось произносить.
   - "Мы . . . э-э . . . так поняли, что ты также предоставила покровительство рандону, известному как Медведь."
   - "Он живёт здесь, если вы это имеете в виду, и я считаю за честь, давать ему пристанище. Он никогда не нуждался в моём покровительстве."
   - "Ну. Скауты засекли его следы. И сегодня утром Тиггери отправился на него поохотиться."
   Ох, сланец (schist, читается почти как shit). Джейм знала, что Медведь покинул замок, когда Горе принесли рожать в его покои, но она надеялась, что, в подобной обстановке, он, по меньшей мере, станет держаться от замка на безопасном расстоянии. Однако, похоже, всё-таки недостаточно удалённом.
   - "И что вы собираетесь делась?" - спросила она Акона.
   - "Это зависит от тебя."
   - "Тогда нам нужно постараться нагнать Тиггери."
   Рука Шиповник сомкнулась у неё на плече. Берегись, говорила она всё равно, что словами. Даже будучи правдой, это может оказаться ловушкой, в которую тебя тянут.
   - "Это ничему не поможет," - сказала она своему маршалу, успокаивающе касаясь кончиков пальцев Южанки.
   - "Тогда остальные наши рандоны отправятся вместе с тобой. Это и наше дело, тоже."
   Они прошли через лагерь Каинронов, ловя на себе осторожные взгляды со стороны кендаров Тиггери. О чём они думают? Это было хорошо и правильно, почитать всех кендаров, в общем и целом, благородными и честными, но они жили там, где оказались. Очень немногие, подобно Вороной, находили в себе силы, чтобы избегнуть скверной истории или скверного лорда.
   Сама Вороная подтянулась поближе к Джейм и, как только та приблизилась к лесу над лугом, тут же её обогнала. Акон уже грёб впереди, продираясь на своих длинных ногах через более глубокий снег под деревьями. Джейм барахталась следом за ними, запинаясь о сокрытые снегом упавшие ветки и ямы. Остальные её обгоняли -- рандонские офицеры, сержанты и кадеты, Норфы и Каинроны, всех их притягивало то, что творилось впереди. Зазвучали рога и гончие. Неужели Медведь и в самом деле держался так близко к лагерю? Похоже на то.
   Запыхавшись и ощущая покалывание в боку, Джейм, наконец, вышла на прогалину. Рандоны выстроились цепочкой по её краям, удерживая дергающих поводки собак. Медведь стоял загнанным в угол, прислонившись к отвесной скале. Его массивные когти были обнажены и выставлены вперёд.
   - "Ха," - фыркнул он, и лениво покачал ими в воздухе, как будто прикидывая возможности.
   Тиггери стоял впереди, перед своими охотниками, сжимая в руке короткое копьё на вепря.
   - "Ну?" - бросил он, нетерпеливо, через плечо. - "Чего же вы ждёте? Взять его!"
   Никто не двинулся.
   Тиггери крутанулся к ним лицом к лицу. Его глаза обжигали, а лицо покрывали алые пятна.
   - "Да как вы смеете?" - рявкнул он. - "Это малость побольше, чем просто нахальство Шета Острого Языка, не правда ли? Не думайте, что он не поплатится. Как и его ублюдочный братец. Как и вы все."
   Он развернулся, приготовил (выровнял) копьё, и ринулся на Медведя. Медведь отбил лезвие в сторону кулаком и схватился за древко. Тиггери отказался его уступить. Они пару секунд поборолись, взметая вверх снег, а затем громадный рандон сделал резкий толчок и Тиггери повалился на спину. Медведь с хрюканьем уселся ему на живот. Древко копья оказалось в воздухе между ними, сжимаемое обоими. Медленно, неумолимо, Медведь продавливал его вниз, пока не прижал деревяшку к горлу Каинрона. Тиггери начал задыхаться.
   Джейм покинула границу лощины и встала рядом с Медведем.
   - "Довольно," - сказала она, касаясь его плеча.
   Медведь бросил на неё быстрый взгляд, снова хрюкнул и поднялся. Спустя пару секунд тоже сделал и Тиггери, одной рукой держась за помятое горло. Он казался достаточно разъярённым, чтобы разразиться нечленораздельной бранью, но с громадным усилием взял себя под контроль.
   Джейм стояла между ними.
   - "Довольно?" - повторила она, в этот раз с вопросительной интонаций.
   - "Я и не знал, что он ваш домашний питомец," - хрипло сказал Тиггери, с кособокой улыбкой, полуобнажившей его зубы.
   - "А я и не думала, что тебе хватит куражу, чтобы напасть на него в одиночку. Это и вправду впечатляет."
   - "Ну-ну. И что же теперь?"
   - "Я приглашаю тебя и твоих рандонов присоединиться ко мне за завтраком, при условии, что ты примешь моё слово о том, что ребёнка больше нет в Тагмете."
   - "О? Даже так?"
   - "Он был под угрозой, так что я отослала его прочь; и, нет, я не скажу тебе куда. У тебя есть иные хорошие причины на нас нападать?"
   - "Мы, Каинроны, всё ещё требуем вернуть нам замок."
   - "Я сказала, хорошая причина. Будь благоразумен. Ты же увидел, что его не так-то просто взять прямым штурмом."
   Его подбородок упрямо выпятился вперед. - "Я всё ещё могу выгнать вас наружу голодом."
   - "Давай ты обдумаешь это за столом, что мы приготовили.
   Он посмотрел ей в глаза. - "Ты странная девушка, вполне вероятно, совершенно безумная. Ну хорошо. Я приду. Мы все придём."

V

   ЭТО БЫЛА ВЕСЬМА НЕОБЫЧНАЯ ПРОЦЕССИЯ, что вернулась обратно в Тагмет, поразившая и осадный лагерь, и гарнизон крепости, хотя Джейм отправила вперёд известие, что последнему ожидать и каким образом к этому приготовиться.
   Оказавшись на луговине острова, она указала на место погребального костра Горя. Тиггери выглядел потрясённым.
   - "Как давно?"
   - "Восемь дней."
   - "Так недавно. А я уже так по ней скучаю."
   Затем он увидел гораздо большую проплешину, оставшуюся от погребального костра мерлонгов и малость повеселел.
   - "Я вижу, что у вас были и другие погибшие. Много погибших. Не так уж и просто, не так ли, основывать замок в подобной глуши?"
   Джейм не стала его поправлять.
   Они нашли внутренний двор начисто выметенным от снега и заставленным столами и скамьями, окружившими центральный колодец. Из кухни струился деловитый шум голосов. Поварята носились туда и обратно. Завтрак обычно представлял собой лёгкую трапезу, но сейчас Мастер Ракни и Марк готовились к целому пиршеству, стряпня на неделю за один яркий раз, сложенная из всего, что можно было быстро приготовить, или что уже начали готовить прошлой ночью.
   Джейм заметила, что Тиггери поглядывает кругом. Ворота стояли, разумеется, закрытыми, и выглядели невинно - пока кто-нибудь не спросит, куда они ведут. В остальном, двор смотрелся опрятным и деловитым, как и её люди, которые подходили, выглядя принаряженными и собранными, хотя и, вполне очевидно, настороженными.
   В то время, как большая часть рядового состава гарнизона ела снаружи, в столовой замка приготовили столы для гостей Тагмета и его рандонов. Дверь стояла распахнутой, выпуская лавину душистого пара в прохладный воздух двора. Камины в обоих концах залы ревели огнём. Джейм усадила Тиггери за высокий, главный стол и вежливым жестом предложила вина, драгоценную бутылку которого выдернули из хранилища. Нынешние помощники Мастера Ракни выбежали из кухни, принося подносы острых, пряных тостов с миндальной приправой и щучьих вафель.
   Тиггери выпил, не делая паузы, чтобы просмаковать изысканный купаж вина, которой, как полагала Джейм, был весьма отменный. По крайней мере, напиток казался острым и крепким.
   - "Ты что-то задумала," - сказал он. - "Я это знаю."
   - "Что же ещё, кроме как залечить брешь меж нашими домами?"
   - "Этого у тебя никогда не получится. Наша вражда уходит слишком далеко и струится слишком глубоко. Мой сын . . ."
   - "Его здесь нет." - Трое, она надеялась, что это было правдой. По крайней мере, Подпруги и Каинроновских ёндри нигде не было видно, а она велела им поторопиться.
   - "Вы сомневаетесь в её словах?" - спросил Акон, сидящий по другую сторону от неё.
   - "О, назвать рандона лжецом -- тебе бы это очень понравилось, не так ли?"
   - "Нет, милорд. Лгать не приличествует никакому кенциру."
   Перед ними поставили блюда с копчёной щукой, сервированной печеньем, запеченной миногой и фруктовыми пирогами. Тиггери злобно уставился на эти щедрые яства, что, бесспорно, казались ему золой в рот. Впрочем, если не что-то ещё, эта трапеза должна убедить его в том, что Тагмет будет не так уж и просто взять измором. Однако, он всё же не смог устоять. Как только он вызывающе-агрессивно взялся за трапезу, Джейм склонилась к Акону.
   - "Что там имелось в виду," - спросила она под прикрытием растущего гомона столовой, - "насчёт нахального поведения Коменданта? Это совсем не похоже на Шета Острого Языка."
   - "Это точно." - Акон также говорил тихим голосом, как будто и вовсе к ней не обращаясь. - "Шет всё ещё в Рестомире, по большей части из-за того, что Лорд Каинрон не может решить, что с ним делать. Он не особенно разговорчив, но, боюсь, само его присутствие - это оскорбление и упрёк."
   - "Всё настолько плохо?"
   Акон угостился фигой, фаршированной яйцами с корицей. Джейм подавила гримасу. Она заранее велела кухне не готовить ничего экзотического, вроде свежих фиг, из страха того, что Тиггери может осведомиться, откуда они появились. Он, однако, похоже, не заметил этого промаха.
   - "Рестомир . . . на грани. Матрона Каинрон умирает, и Леди Каллистина ищет способы занять её место. Должен сознаться, что мы прежде даже не осознавали, какое большое влияние оказывала на нашего лорда его прабабушка. Оказывает. Я имею в виду, кто же доверит женщине хайборнке подобную власть?"
   Только глупцы, подумала Джейм, но это едва ли было достаточно честным. Рандоны понятия не имели об отношениях мужчин и женщин хайборнов. Если уж на то пошло, то она была первой хайборнкой, что преодолела тренировки рандонов за последнее, как минимум, тысячелетие. Любопытно, каким образом, несмотря на её принадлежность к Тому-Кто-Разрушает, связи, что она создавала между людьми, идеями и силами, продолжали оставаться искренними. Кто же был тем, кто сказал, что потенциальный Тир-Ридан будет близок ко всем трём ликам их божества, пока не войдёт в пору зрелости? В таком случае, пока что всё хорошо. Однако, помоги ей Предки с тем, что последует далее.
   Бого-рожденная. Бого-проклятая. Где же здесь разница?
   Тут она обратила внимание, что Килли, сидящий за соседним столом, говорит весьма громко.
   - "Даже думать не хочется," - вещал он во всё горло, - "что эти двери могут вести прочь из этого мира, или, возможно, в него. Ратиллиен изумителен. Только подумайте об этом -- люди могут перемещаться отсюда в другие области мира просто перешагивая порог!"
   Джейм напряглась. Тиггери пока ещё не обратил на это внимания, но Тернослив уже засекла. Джейм стрельнула глазами в сторону кадета. Тернослив наморщила лоб и Килли начал давиться. Уголь ударил его по спине, безрезультатно. Затем он проследил за пристальным взглядом Тернослив, стрельнул бровью в сторону Джейм, и взял Килли под локоть, чтобы поднять его на ноги.
   - "Прошу нас простить," - сказал он.
   Это, наконец, привлекло внимание Тиггери.
   - "Довольно раннее время для пьяного гарнизона?" - спросил он, пока Килли спотыкался к выходу, зажатый меж двух своих сопровождающих. В дверях же стояла Лира. Она отскочила в сторону, когда мимо вели Килли, а затем вскинула голову и встретилась взглядом со своим полубратом.
   Только дозвольте девчонке унюхать след праздника, в отчаянии подумала Джейм, и у неё уже не достанет здравого смысла воспользоваться задней дверью.
   - "Ну и ну," - сказал Тиггери, отставляя в сторону свой кубок. - "Одна тайна, наконец, решена. А мы всё гадали, куда же ты делась. Мои приветствия, маленькая сестричка."
   Лира казалась готовой метнуться бежать, и она, безусловно, могла, но куда? Любой внимательный обыск замка несомненно выдаст врата. Понимает ли это Лира? И заботит ли это её, вообще?
   - "Ты нужна своей прабабушке," - сказал Тиггери. - "Милейшая Каллистина распугала большую часть её служанок, пусть даже ей так и не удалось целиком лишить Катуллу власти. Она умирает, ты же знаешь, хотя и сражается с каждым дюймом этой скорбной дороги. А как же иначе? Костлявая, старая птаха, наша Бабуля. А ещё наш отец рассорился с Дари из Ардетов, так что тебе не нужно бояться стать его консорткой. Так ты вернешься назад?"
   Это была удивительно тактичная просьба. Джейм оставалось только гадать, действительно ли он так заботится о Каттиле и Лире, или только лишь об уважении, которое завоюет, доставив домой свою беглую сестрёнку, особенно после столь ужасного провала попыток вернуть обратно Тагмет или своего собственного сына.
   Лира трепетала на месте, словно молодой оленёнок, готовый метнуться бегом. Затем она сглотнула и поглядела на Джейм, как будто в поисках наставления, но это должен быть её собственный выбор.
   Не в моих силах помочь, хотелось сказать девушке Джейм, но о, подумай о возможном вреде, который ты способна причинить!
   - "Ну, хорошо," - сказала Лира. - "Я отправлюсь домой вместе с тобой. Может, я и не очень-то умная, но, по крайней мере, могу попытаться быть ответственной."
   Для неё, это было удивительное признание.
   Вскоре после того, Тиггери и его рандоны ушли, в компании Лиры, пытающейся принять величавую позу. Джейм поразмыслила о том, каковым станет её положение, когда Каттила умрёт, а ещё, думает ли об этом сама Лира. Но для неё более не ответ - прятаться по углам. Со временем, каждый сталкивается лицом со своей собственной жизнью.
   На мосту, Тиггери неожиданно развернулся и заключил Джейм в медвежьи объятья, которые фактически были всё равно, что нападением.
   - "Не думай, что ты победила," - прошипел он, горячее дыхание у неё в ухе, пока с обеих сторон от них сталкивались друг с другом опускаемые копейные лезвия. - "Я ещё получу своего сына, и я получу Тагмет. Просто подожди."
   Затем он отшвырнул её прочь, или, возможно, это она его отшвырнула, и решительно двинулся прочь. У них появился скверный противник.
   Затем, когда Тиггери, наконец-то, разобрал свой лагерь и отбыл, она повернулась, неохотно, и отправилась разбираться с Килли.

VI

   УГОЛЬ И ТЕРНОСЛИВ отвели его в её покои, и там он и дожился, под их бдительными очами.
   - "Я сделал ошибку," - выпалил он, едва Джейм вошла в комнату. - "Это может со всяким случиться."
   Джейм присела на краешек стола, сложила на груди руки, и внимательно его оглядела. - "О, это была та ещё ошибочка, сболтнуть величайший секрет Тагмета. Да ещё так громко, и в подобной компании. Ты хотел, чтобы Тиггери тебя услышал?"
   Килли расхохотался. - "Я что, настолько дурак?"
   - "Мне кажется, ты просто обязан им быть, так или же иначе."
   Теперь его охватило всё растущее раздражение. Будучи, в общем и целом, довольно симпатичным парнем, с надутой гримасой он выглядел одновременно мрачным и слабым. - "Вы меня недостаточно уважаете. И никогда не уважали. Трое, большую часть времени вы даже не можете вспомнить моего имени! Меня давно стоило повысить до десятника. Как этого хвастунишку Дара. Как пустоголовую Мяту. Как тебя." - Тут он оскалился на Тернослив. - "Но все мы отлично знаем, как вы благоволите вашим уродцам."
   - "Верное слово," - заметила Джейм, - "это шанир."
   Теперь она изучала Килли предельно внимательно, охотясь на внезапно возникшее подозрение. - "Ты не особенно хорошо думаешь обо всех остальных, не так ли?"
   - "Я думаю о них только лишь то, что вижу и понимаю. Даже о вас, леди. Почему все остальные верят, что вы такая особенная? Ваш лорд-брат так не думает. Он отослал вас сюда только затем, чтобы убрать прочь с дороги."
   Уголь шевельнулся на месте, но Джейм успокоила его быстрым взглядом.
   - "Ты думаешь, он хочет, чтобы я провалилась?"
   - "Ну конечно! Что же ещё? Это место - просто фарс. И всегда им было и будет."
   - "И тебе очень охота это подтвердить, не так ли?"
   - "Да. Нет. В конце концов, как я сумею?"
   - "О, шутка здесь, выходка там . . . Некоторые из них были практически забавными, хотя не то, чтобы я насладилась падением с крыши, или почти получив в голову камнем, иди едва не утонув на заливном лугу Готрегора -- хотя, если подумать, последнее было ещё до Тагмета. Сначала, кто-то сказал Каинроновским разведчикам, что Горчица находится здесь, а затем - что она умерла, оставив ребёнка. В результате мы получили дюжину, с лишним, различных ранений, некоторые серьёзные. Но Тиггери не знал, что это ты был шпионом, не так ли? Иначе, он бы прислушался."
   - "Никто меня не помнит!" - выпалил Килли, и стало ясно, что это негодование, а не отрицание. - "Так не должно быть. Вы не понимаете. Когда Верховный Лорд узнает, что вы провалились в управлении замком, он только скажет мне спасибо."
   Джейм оставалось только гадать, всегда ли Килли думал так спутанно или же это Тернослив играла игры с его разумом. Скорее уж первое, пожалуй.
   - "Тогда тебе будет лучше отправиться и всё ему сообщить," - сказала она.
   Парень выглядел потрясённым. - "Так вы меня выгоняете?"
   - "Это кажется лучшим вариантом, как ни крути, разве не так? Бери серого мерина, того, своенравного, и уходи. Сейчас же. А когда доберешься до Готрегора, можешь рассказывать моему брату всё, что только пожелаешь, но только лишь ему одному."
   Килли ушёл, стараясь держаться как можно более самодовольнее, но ещё слишком неустойчиво держась для этого на ногах. Уголь отправился вместе с ним, чтобы проследить, что он возьмёт нужную лошадь, от которой большинство было бы только лишь радо избавиться. Тоже самое можно было сказать и о её будущем наезднике.
   - "Я всегда почитала его дураком," - заметила Тернослив. - "Но вопрос вот в чём: способен ли он всё ещё причинить нам вред?"
   - "`Нас.' Мне нравится, как это звучит." - Джейм вздохнула. - "Он не сможет сказать ничего такого, о чём я уже не докладывала -- предполагая, что Тори не отлынивает от своей корреспонденции -- но всегда есть разные способы рассказать любую историю."
   Тернослив пожала плечами. - "Ну тогда, будь, что будет. Сколько ещё до вашего отбытия на встречу Верховного Совета в Готрегоре?"
   - "Когти бога. Двадцать шесть дней."
  

ГЛАВА XV Тем Временем

90-й день зимы

I

   УПРАВЛЯЮЩАЯ РЯБИНА ковырялась в своей чашке овсянки, не особенно желая начинать новое утро.
   Мастер-повар Натли вошёл в обеденный зад Готрегора, неся каравай свежего хлеба. Он разместил его на столе, а затем уселся напротив неё, демонстрируя, куда уж без этого, верхнюю половину груди. Он взял за привычку носить корсаж платья, чтобы показывать свои новые округления и отрастил шикарную, чёрную бороду. Подобный контраст был весьма . . . интригующим.
   - "Ты выглядишь хмурой," - заметил он, предлагая ей кусочек.
   Она приняла угощение, как обычно гадая, каким образом он смог это выяснить. По причине заклейменного лба, её выражение редко менялось. Было болезненно даже улыбаться, не то, что бы выражать то, что она чувствовала в данный момент.
   - "У меня впереди тяжёлый день."
   - "Что так? Печи хорошо разогреты, а у нас достаточно продовольствия, пусть и практически ничего изощренного. Если бы нам не приходилось планировать пир для Верховного Совета, я бы был просто счастлив."
   - "Мы не сможем их накормить?"
   Он скорчил рожу. - "Запасов достаточно для наших простых вкусов, но разве они станут глотать овсянку с гарниром из плодово-кормовой смеси? Если мы не поставим на стол достаточно изысканные яства, разойдётся молва, что у нас на пороге голод (букв.: мы в дверях голода). А это не есть хорошо для нашего престижа."
   Ему не было нужды подчёркивать важность подобной показухи.
   Всё Заречье страдало от напряжённой, наполненной недовольством, зимы с укороченными рационами по причине бедного урожая и того, что Центральные Земли взвинтили свои цены на губительную высоту. Ходили стойкие слухи, что агенты Семи Королей неотступно бродили по Заречью ещё с самой осени, пытаясь сторговаться с остальными лордами за их наёмные войска. Впрочем, никто из них благоразумно не появлялся вблизи Готрегора с момента их изгнания прошлой весной. Если бы Торисен не постановил, что никто не имеет права заключать какие бы то ни было сделки до конца встречи Верховного Совета, то некоторые, наиболее себялюбивые лорды могли бы уже успеть заверить отправку своих кендаров ради пригоршни роскоши. Лорд Каинрон, в частности, должен был уже мучиться жаждой своих привычных угощений, хотя он был одним из немногих, достаточно богатых для того, чтобы купить желаемое, если бы только заставил себя заплатить подобную цену. У более бедных домов просто не было подобного выбора. И то, что Кенцират подошёл так близко к подобному . . . Рябина ощущала, что весь её мир вокруг неё начинает шататься, и задрожала вместе с ним. Вот, сколь многое зависело от Торисена.
   - "Ты нахмурилась," - заметил Натли.
   - "Как ты можешь это сказать?" - Рябина надкусила свой хлеб. - "Он хрустящий. Плодокорм?"
   - "Только для свинок, милая леди. Для вас, лесные орехи."
   Мастер-пекарь мог поддразнивать её целое утро, если она того позволит. Это было игрой, что они обычно разыгрывали, тем более пикантной от того, что ему было прекрасно известно, что она никогда не предаст секреты своего лорда, а ему и не хотелось, чтобы такое случилось. И всё же, он также был связан с Торисеном, и мог ощущать, что всё обстоит не очень-то хорошо.
   - "Ты сейчас пойдёшь его повидать, не так ли?"
   Рябина напомнила себе, что Нат был достаточно проницательным и, вопреки себе, тяжко вздохнула.
   - "Ну, тогда иди," - сказал он, внезапно посерьёзнев. - "И все наши души отправятся вместе с тобой."
   Он обмахнул её своей бородой и удалился, груди весело подпрыгивают.
   Рябина вышла из обеденной залы в морозное, белоснежное утро. Обычно, к этому времени снег уже везде пропадал, за исключением спорадических наносов. В этом году он, однако, продолжал захламлять собой внутренний двор и лениво дрейфовал вниз с молочно-белого неба. Это будет поздняя весна, утверждали пожилые кендары. Горстка старейших намекала на то, что, каким-то образом, в этом стоить винить мерикит, но никто не принимал такое серьёзно.
   Вот и старый замок Норфов, его бока давно отремонтировали после той ненормальной бури прошлогодней весны. Вот и зал посмертных знамён первого этажа. Возможно, эти гобелены с Торисеном и разговаривали, но Рябину они лишь сверлили мрачными взглядами, как будто допытываясь, "Ты справляешься со своими обязанностями?" Второй, тёмный этаж был всё ещё оборудован печами для плавки стекла в восточных угловых башнях. Главный зал наверху полыхал драгоценностями от света, что проходил сквозь витражное окно, которое, пусть и неоконченное, стало уже настоящим шедевром Марка. Сплавленное в единое целое творение казалось стеной полупрозрачного железа, хотя секции временно вставленного стеклобоя пали жертвой зимних порывов, пропуская вовнутрь лезвия холодного воздуха. Рябине оставалось только гадать, закончит ли Марк когда-нибудь своё творение, или его работа сейчас - это Норфский Лордан.
   Сверху доносились голоса, исходящие из северо-западной наблюдательной башни, где Торисен обустроил свои скромные покои.
   - "Где мой второй сапог?"
   - "На вашей ноге."
   - "О."
   Опять начинался один из этих дней.
   Рябина вскарабкалась наверх и постучалась. Бурр открыл дверь, его коренастая фигура заполняла собой весь проём от косяка до косяка подобно стене. Затем он узнал посетителя и посторонился.
   - "Он хоть немного поспал этой ночью?" - шепнула ему Рябина, проходя мимо.
   - "Нет. Он делал вид, но меня не обманешь, только не со всем этим кашлем."
   - "Если вы обсуждаете меня," - сказал Торисен изнутри комнаты, - "то говорите погромче."
   Рябина вошла в окутанный болезненным беспорядком кабинет. Он всегда был неприбранным, несмотря на все усилия Бурра, но в эти дни он вонял плесенью, и гнилью, и заразой. На столе громоздились горы пергаментов. Разбросанная одежда начинала зеленеть по швам. Сапог в руке Торисена казался готовым развалиться на части.
   То же самое можно было сказать и про самого Верховного Лорда. Он смотрелся ещё более измождённым, чем Рябине когда-либо доводилось его видеть, а лицо его хмурилось тёмными пятнами мешков под глазами. Его неопрятные волосы, стреляющие сединой, нуждались теперь в подрезке почти каждый день, как и его ногти. Это определённо не могло быть нормальным, подумала Рябина, но точно таким же не был и сам Черныш. Он не был таким, в более неуловимом смысле, со времени, когда она встретила его ещё мальчишкой, где-то двадцать лет тому назад. Обычно, он вёл себя настолько тихо, что любой забывал о том, насколько древней и странной была эта кровь, что бежала в его венах, и сколь извилистым был её курс за прошедшие тысячелетия.
   - "Я не могу ничего отыскать," - сказал он тоскливо. - Где . . . а-а."
   Он снова принялся кашлять, влажный, терзающий звук. Уже прошло почти три сезона с той поры, как болезнь заражённого урожая сна начала приходить и уходить -- казалось, невозможно суметь стряхнуть её прочь. Мог ли сенной кашель в конечном итоге развиться в легочную гниль? Многие в Готрегоре умерли от этого, но только лишь в первые дни. И всё же . . .
   - "Вам следует послать за Киндри," - сказала Рябина, уже не впервые.
   - "Он велел мне держаться подальше от моих людей. И я так и делаю. И он был прав. Бо поправился. И никто больше не болен, не так ли? Нет, серьёзно, никто. Только лишь я. Может мне стоит позвать его обратно."
   Рябина сознательно даже не посмотрела в сторону Бурра. Эта капитуляция была внезапной и совсем неожиданной.
   - "Тогда я чиркану для вас заметку, не против?" - сказала она, будучи рада услышать, что её голос остаётся настолько же ровным, что и лицо.
   - "Да, сделай это. Сделай." - Его взор затуманился, а голова склонилась к плечу, как будто он прислушивался к кому-то или чему-то ещё, далече отсюда. - "Не говори ей такое," - забормотал он. - "Я не сбежал. Я спасся, с дозволения всех наших кендаров. Они знали, что ты меня прикончишь, раньше или позже. Анар сказал . . . Анар сказал, что примет всю вину на себя, если она хоть в чём-то окажется. Но затем . . . затем он сказал, `Я ошибся. Ничто не может перевесить силу и власть лорда. Возьми же обратно эту ответственность, дитя. Она меня жжёт. Жжёт. Освободи меня. Освободи нас всех.' И мы попытались. Киндри попытался. Пирической руной. Но что за позор, получить мою свободу через их страданья. Это всё моя вина. Моя вина."
   Рябина ощутила касание ползучего страха. Она практически слышала отдалённое, издевательское шипение:
   - "Даааа. Твоя вина. А он не дал тебе дозволения уходить, не дал, что бы там ни сказали твои драгоценные кендары. Трус. Изгнанник. Отлучённый. Тот, у кого достало нахальства, чтобы назваться Верховным Лордом."
   Смех расщепился в мучительный вопль, в гулкий стук кулаков по дереву.
   - "О-о, выпусти меня, незаконнорожденный ублюдок, выпусти меня наружу!"
   Безумие Серого Лорда Ганта было заразно, но Торисен не безумен, он просто . . . целиком погружён в свои мысли, или так повторяла про себя Рябина всё снова и снова. Когда он фиксировал разум на чём-то конкретном, то сохранял фокус. Обычно.
   Но даже и так, от чего же он должен чувствовать такую вину?
   По лестнице застучали стремительные шаги. Рябина ещё разворачивалась, когда в кабинет ворвался молодой человек.
   - "Пустите меня!" - закричал он, когда они с Бурром схватили его за руки. - "Мне нужно с ним поговорить! Вы не сможете меня остановить!"
   - "Пока что у нас получалось," - заметила Рябина. - "Давай-ка от него избавимся."
   Но Торисен их услышал, и его блуждающее внимание немедленно заострилось. - "Ты . . . э-э . . . Килли, не так ли? Один из людей моей сестры."
   - "Никогда - её. Только лишь ваших."
   - "Ты был направлен в Тагмет. Что ты здесь делаешь?"
   - "Намекает на то, что проведал о великих секретах," - сказала Рябина, с отвращением в голосе, - "любому, кто согласится послушать, а таких немного. Я не хочу сказать, что этот парень лжёт, но он или просто ничего не понял, или же его обманули."
   Килли забрызгал слюной в бессвязном протесте. Торисен вскинул руку -- ту, в которой не было сапога -- и кендар замолчал, тараща глаза, будто врезался головой в каменную стену. И такое, тоже: внезапная новая резкость, что порой пробивалась, подобно удару молнии, из общей отвлечённости Торисена.
   - "Расскажи мне."
   - "Ваша сестра вас предала."
   - "Вот как?"
   Столь холодный приём на столь драматичное заявление, казалось, смутил юного кендара.
   - "О-она не докладывает вам всего того, что творится в Тагмете. Эти врата в иные земли -- она же их не упоминала, верно?"
   Торисен нахмурился. - "Насколько я помню, она говорила, хотя, не то что бы, я полностью понял. Я . . . кажется, не особо ясно думаю в последние дни. Впрочем, чем бы Джейм ни занималась, вокруг неё всегда случаются невозможные вещи. Это трудно понять. Я рассчитывал, что она всё объяснит, когда прибудет на встречу Совета."
   - "Она приняла к себе ёндри Каинронов и Рандиров. Они ждут, что она их привяжет. Она ещё не согласилась, но она это сделает, в ущерб верным Норфам."
   - "Это звучит уже более серьёзно, если она сделает нечто столь неуместное. И всё же, беженцы . . ."
   Килли начал отчаянно частить. - "Среди них была и дочь-полукровка Лорда Каинрона. Она умерла -- отличное избавление -- но её брат Тиггери явился её искать и напал на наш замок. Было несколько раненных с обеих сторон, а теперь, этот чёртов младенец . . ."
   Торисен неуверенно махнул рукой в сторону громоздящихся на столе пергаментов. - "Там где-то есть сообщение. Я всё собираюсь его прочитать."
   Килли выглядел так, как будто ему очень хотелось хорошенько его встряхнуть, но он не осмеливался приблизиться. - "А что скажет Лорд Каинрон, когда услышит, что мы укрываем его беглецов, и даже его внучка-полукровку? Я пытался сообщить всё Тиггери, но слова каким-то образом застряли у меня в горле. Это вина той уродки Тернослив, я клянусь в этом!"
   - "Если ты собирался сказать что-то, что Джейм не хотела, чтобы Тиггери услышал, то чего же ты удивляешься? Ты был направлен на службу к моей сестре. Однако же не похоже, чтобы ты был целиком и полностью верен."
   - "Вы же не можете желать ей успеха! Это-это просто непристойно, абсурдно. Что же скажут ваши предки? Ваш отец . . ."
   Глаза Торисена сверкнули серебром и всё вокруг него отскочило назад на пару дюймов. - "Не впутывай в это Серого Ганта. Я теперь Верховный Лорд, а не он, что бы он там ни думал об обратном. Ступай прочь."
   - "Но, но, но . . ."
   - "Ох, тише."
   Килли, казалось, подавился собственным языком.
   - "Ты его слышал," - сказала Рябина, беря парня за плечи и выталкивая в дверь с такой силой, что он едва не отправился считать ступени лбом. - "Двигай отсюда."
   - "Будет лучше продолжать за ним приглядывать," - шепнул Бурр Рябине. - "Он кажется совершенно выбитым из колеи."
   Торисен, тем временем, рухнул обратно в кресло, его глаза затуманились. Он пробежался длинными пальцами свободной руки через пряди неряшливых волос и рассеяно их подёргал.
   - "А теперь, где мой второй . . ." - Он гляну вниз, на свои ноги. - "А-а."
   И тут его скрутил очередной приступ кашля.
   Это всё безнадёжно, подумала Рябина в приступе отчаяния. Если он не соберётся с собой перед встречей Верховного Совета, остальные лорды сожрут его заживо.
  

ГЛАВА XVI Верховный Совет

95--100-день зимы

I

   - "МНЕ СТОИТ ОТПРАВИТЬСЯ С ВАМИ."
   - "Нет. Ты нужна здесь. На случай возвращения Тиггери."
   Джейм затянула потуже подпругу Бел, выровняла стремена, и, под скрип кожи, заскочила в седло. Шиповник сверлила её мрачным взглядом. Ей было определённо тяжко видеть, как её леди выезжает навстречу потенциальной опасности без её прикрытия, но, после их злоключений в Западных Землях, она, по крайней мере, научилась себя контролировать. По большей части.
   Джейм ухмыльнулась ей сверху вниз. - "Если это поможет, можешь думать обо мне, как о сильной и жестокой. Приглядывай, пожалуйста, за Журом, и обязательно проверяй людей Подпруги в оазисе."
   - "Ха. Вы, по крайней мере, будете путешествовать через складки земли?"
   - "Я тебе уже говорила. Такие маршруты почти всегда проявляются случайно, и никогда не повторяются в точности дважды. Там не существует карт."
   А кроме того, в её кармане лежало лаконичное послание Шета Острого Языка, доставленное вчера почтовым гонцом: Присоединяйся ко мне у Рестомира. Сколь бы странным это ни казалось, кто она такая, чтобы отказывать Комманданту?
   С Рутой у бока, она выехала на нижний луг, где её дожидалась десятка Тернослив, вместе с семью тяжело груженными вьючными лошадьми.
   Они целый день путешествовали по Речной Дороге, благо Бел не проявляла никакого желания куда-то свернуть. Это одновременно успокаивало и тревожило Джейм. Она, разумеется, доверяла Комманданту, но этим маршрутом они должны были пройти мимо твердыни Каинронов и крепости Глуши, и ни та, ни другая, её особо не привлекали. И, кстати говоря, насколько мудро было ограничиться десяткой кадетов-второкурсников, под руководством никак не менее чем проблематичной Тернослив? Она, что, надеялась, что другие рандоны будут лучше относиться к детям? И где эти самые рандоны, если уж на то пошло?
   Звякала упряжь. Копыта звенели о камни.
   Под обнажёнными ветками всё ещё лежали снежные наносы, но наклонные, каменистые луга были полностью голыми, за исключением сплетений мёртвой травы. С чистого неба дрейфовали к земле редкие, жирные снежинки. Весна в этом году и вправду запаздывала. Тем не менее над головой скользили орлы и чёрные лебеди, направляясь на север, издавая пронзительные резкие крики или свистя, в соответствии со своими обычаями. Они наконец-то поверили, что колесо времён года всё же провернулось. Джейм очень надеялась, что это действительно так. Она уже измучилась мёрзнуть.
   В середине второй половины дня они перевалили через возвышенность, и перед ними раскинулся Рестомир, лежавший более или менее у их ног. Это была огромная крепость, состоящая из семи поселений самостоятельных сыновей Калдана и восьмого, самого крупного, принадлежавшего самому Калдану. И всё это затеняла громада острова замковой башни, известной как Корона, где жила семья Калдана. На верхушке Короны был разбит сад, а в нём, просто белая точка на таком расстоянии, стоял каменный коттедж Каттилы.
   Едва на него упал внимательный взгляд Джейм, как земля задрожала. Лошади вскинули головы и попытались метнуться назад, но Бел обратилась к ним с тихим ржанием и они притихли, не считая нервозных, перекатывающихся глаз.
   - "Что это, по вашему, значит?" - спросила Тернослив.
   - "Матроне Каинрон нездоровится большую часть прошедшего года, а она старый друг Земляной Женщины. Возможно, ей стало становиться хуже."
   При ней ли сейчас находится Лира, задумалась Джейм, и если да, то как она там справляется? Тиггери сказал, что старую женщину в прямом смысле лишили всякой обслуги. Ухаживать за умирающим не такая простая забота, особенно для кого-то столь юного и неопытного, как Лира.
   - "Смотрите," - сказала Рута.
   Группа рандонов Каинронов прорысила от замка через мост, выезжая на Речную Дорогу. Джейм узнала серо-стальную шубку боевого жеребца Облака и высокую фигуру у него на спине. Она спешилась, чтобы поприветствовать военного лидера Калдана, которым, как она полагала, Шет Острый Язык всё ещё оставался.
   - "Коммандант (или Комендант)."
   - "Кадет."
   Земля снова вздрогнула. Снег и обломки каскадами посыпались вниз по окружности башни, слетая с Короны, где и так уже виднелись значительные сколы каменной кладки.
   - "Это тянется уже две недели," - заметил Шет. - "И в конечном итоге сказалось на нервах милорда. Он отбыл четыре дня назад, несомненно, чтобы путешествовать медленно и с комфортом. И если нам повезёт, то мы не нагоним его до самого Готрегора."
   Джейм бросила на него косой взгляд. - "Почему вы попросили меня встретиться с вами здесь, и почему задержались -- чтобы сыграть роль щита?"
   - "А ты в нём нуждаешься?" - спросил он беспечно. - "Больше похоже, что это милорду Каинрону требуется защита от тебя, чем обратное. Скорее уж, скажем, что нам, рандонам, подобает ехать вместе."
   Ежели так, то ей очень приятно быть включённой в их ряды. Джейм поразмыслила о том, что он и другие офицеры рандоны слышали о Тагмете. Не многое, вероятно. Однако, очень многое говорило то обстоятельство, что она и её кендары продержались всю зиму, не возопив о помощи.
   - "Коммандант, что происходит?"
   - "Это испортит сюрприз, если я расскажу. Кроме того, вполне возможно, что всё обернётся не так, как я того опасаюсь."
   Этим ей и пришлось удовольствоваться.
   Тем не менее, она узнала, что Каттила всё ещё жива, но угасает. Когда Калдан измучился дожидаться наступления её смерти и терпеть тот момент, что его дом крошится на части у него над головой, он отбыл пораньше, забрав с собой Лиру и Каллистину, первую - против её воли. Будем надеяться, что кто-нибудь всё же остался: грустная мысль, что эта упорная старая леди, похоже, брошена умирать безо всяких друзей, родни иль знакомых.
   Остаток дня прошёл довольно-таки симпатично. К её удивлению, Коммандант продемонстрировал себя весьма занимательным, остроумным собеседником, который заставил её смеяться гораздо больше и чаще, чем она почитала возможным. Она, в свою очередь, мучилась искушением рассказать ему больше, чем следовало. По крайней мере, она смогла успокоить его мысли по поводу его старшего брата Медведя, и расхвалила то уважение, с которым к нему относились Каинроновские рандоны. Она ничего не сказала о провалившейся охоте Тиггери. Он, несомненно, уже слышал об этом из других источников.
   - "Я полагаю, что это будет неплохо для вас обоих," - заметил он со слабой улыбкой, выслушав её описания, - "предполагая, что вы не убьёте друг друга. А что касается возможного постепенного восстановления ранений Медведя, ну, это приятная мысль."
   - "Но не настолько, чтобы вы в неё поверили."
   - "Пока что, это только надежда."
   Некоторое время спустя они сделали короткую остановку, чтобы дать лошадям отдохнуть.
   Джейм отошла в сторону. Как бы дружелюбно ни вёл себя Коммандант, разговаривать с ним было капельку напряжённо, всё равно, что беседовать с легендой. Конечно, она полагала, что по этим стандартам, она и сама являлась легендой, но только лишь в процессе становления. Он же, в свою очередь, был Коммандантом, и никогда хоть сколько-то меньшим, что бы там не считал его дурак лорд.
   Затухающий день мерцал слабым светом, снег белел под тёмными сучьями, обрисованный контуром синих теней, а склон покрывали разномастные валуны, не так давно стряхнутые с горных высот. Некоторые из них, кажется, всё ещё пребывали в движении. Один из них внезапно изменил свою форму при её приближении, каменные изломы разрешились в изгибы скрюченной спины, подобранных к груди коленей, туго стиснутых рук, грубо очерченной головы, что медленно поднялась на хруст её сапогов.
   - "Матушка Рвагга."
   - "О-о-о," - простонала Земляная Женщина и земля под ногами задёргалась. - "Почему все люди смертны? Я же избегла смерти, не так ли? Почему не может она?"
   - "Каттила сильно мучается?"
   - "Боль приходит и уходит. Я перевожу, что могу, в землю."
   - "Вы сейчас вместе с ней?"
   - "Разумеется. Она моя старая, закадычная подружка. С кем же ещё мне останется разговаривать, когда её не станет? Даже Верховная Сид не понимает. С тобой?" - Она издала скрежещущий звук и сплюнула галькой. - "Не смеши меня. У нас, старых женщин, свой язык. Какие дни мы повидали. И как же это было забавно, выслушивать все эти твои проблемы."
   - "Мои?"
   - "Твои, это верно, но, кроме того, и всего вашего народа. Ох, вы такая странная раса, или, точнее, их собрание. Кто ещё поклоняется подобному богу, при этом не преклоняясь пред ним по-настоящему, или взваливает на себя столь всемирную задачу, при том, что большая часть ваших людей, похоже, больше в неё не верит. Хотя, вот ты, дитя; ты веришь."
   - "Мой личный опыт не оставляет мне особого выбора."
   - "Ха. Ну вот и оно, это кривое признание. Однако, стоит ли мне тебе верить?"
   - "Я знаю то, что знаю. Ратиллиен - и мой дом, тоже. Я его люблю. И я хочу его защитить. Однако, что могут Трое без помощи Четверых?"
   Земляная Женщина недовольно пошамкала и сплюнула ещё больше камней и тонкую струйку из гравия. - "Я не знаю. Я думаю. С какой стати мы возвращаемся к этому разговору всё снова и снова? Попытайся провернуть землю на её оси, что есть я. О-о!"
   Ещё одна встряска земли, ещё один тревожащий смертных тремор. Валуны покачнулись и покатились, включая и тот, что был Земляной Женщиной. Джейм скакнула назад. Глыба застыла, упёршись лицом в землю и едва не отдавив ей пальцы ног. Затем всё снова затихло, за исключением встревоженных голосов внизу у дороги, что звали её.
   Она вернулась к остальным.

II

   ВСКОРЕ ПОСЛЕ ТОГО, с наступлением сумерек, они добрались к Горе Албан. Кедан, одновременно служивший Лордом Джедраком и Лордом Яраном по эксцентричному решению своего дома, встретил их у ворот Обители Летописцев. С ним были директор обители Таур, его лордан Кирен, и Киндри.
   Джейм хватило короткого взгляда, чтобы понять, что между последними двумя что-то изменилось. Однако, что именно, она не догадывалась до самого ужина, когда она увидела их сидящими, склонив головы друг к другу, разделяя приватную шутку.
   - "Ну, хорошо," - сказала она им чуть позднее. - "Я протупила. Мои поздравления."
   - "Неужели мы были столь очевидны?" - спросил Киндри, заходясь яростным румянцем.
   - "У меня, вообще-то, не так много опыта, чтобы ответить на это, но я думаю, да. Впрочем, неважно. Никто не станет ни о чём высказываться, если только вы не планируете завести детей в ближайшее время."
   Кирен разглядывала её, склонив голову набок. - "Я знаю, что делаю, а ты?"
   - "Укол засчитан. Я думаю, да, но я всё ещё не готова подвергнуть это испытанию. А кроме того, с кем?"
   - "Что?" - спросил Киндри в смятении, переводя взгляд с одной девушки на другую.
   Обе расхохотались.
   - "Неважно," - сказала Кирен, хлопая его по руке. - "Если у тебя возникнет повод для беспокойства, то я тебе сообщу."
   На следующий день, прирастя группой кенциров из Горы Албан, кавалькада достигла Тентира в районе позднего обеда. Оттуда, к ним выехали новые рандоны, присоединившиеся к отряду, включая и нынешнего Коменданта Училища Комана. Кисло поглядывая на Джейм, последний оттеснил её назад в линии и занял её место рядом со своим собратом военачальником. Он многое наговаривал Шету, но получал крайне слабый отклик. Джейм почти ничего не расслышала. Тем не менее, у неё создалось впечатление, что Коман пытался выяснить, почему его самого и его товарищей вызвали. В конце концов, Верховный Совет был делом их лордов. У рандонов будет что сказать на своём собственном собрании в Первый День Лета. Последнее становилось абсолютно ясно по тем мрачным взглядам, которыми он стрелял в её сторону через плечо.
   - "У тебя там не будет друзей," - прошептала ей Кирен, которая также прислушивалась.
   - "Тогда, будет надеяться, что действия будут говорить громче, чем предубеждения."
   - "И как часто такое случается?"
   - "Циник."
   К вечеру они добрались до Теневой Скалы.
   Холли, Лорд Даниор, уже отбыл в Готрегор, но оставил указания, чтобы его кузину хорошо приняли в его отсутствие. И таким образом, Джейм обнаружила себя снова сидящей напротив Глуши, и весьма растревоженной подобной перспективой.
   - "Лорд Каинрон провёл там три ночи," - поведал им управляющий Холли. - "И только Трое ведают, какую чертовщину они там состряпали."
   Он сказал так, подумала Джейм, только из-за атмосферы враждебности между двумя замками, и всё же . . .
   - "Как бы то ни было," - продолжал кендар, - "Лорд Рандир уехал вчера в Готрегор, и его леди-мать путешествует вместе с ним."
   Последнее было сюрпризом. Ранет не была в замке Норфов с той поры, когда Кинци приказала ей убираться, много лет тому назад, до резни. И то, что она решила вернуться именно теперь, Джейм сочла весьма странным и, одновременно, угрожающим.
   - "Я увидел кое-что необычное, путешествуя мимо прошлым летом," - сказал Киндри, стоя этим вечером на замковых укреплениях вместе с Джейм и Кирен, все трое смотрели через долину на тёмную массу, что была крепостью Рандиров. - "Кто-то слонялся по улицам и стучался в двери."
   - " `Впустите меня, выпустите меня,' " - пробормотала Джейм.
   Киндри удивленно на неё поглядел. - "Всё верно. Откуда ты знаешь?"
   - "Она проходит в ворота, что открываются, а её стражники бросаются внутрь. Они убивают любого, кто ответил на её призывы. Следующим утром они объявляют всех обитателей этого дома предателями, по всей видимости из-за того, что они увидели то, чего не должны. Члены семьи выбирают Белый Нож. Однако, некоторые кендары решили сбежать и нашли укрытие у меня в Тагмете. Вот как я услышала эту историю."
   - "Это была Ранет?" - спросил Киндри.
   - "Так сказали кендары. Так я считаю. Ей определённо не слишком-то хорошо спится в последние дни. Кузен Холли полагает, что видел что-то странное той ночью, когда Тори спал здесь по дороге домой из Горы Албан, но не может сказать, что именно. В то же время, я продолжаю пытаться вспомнить свой собственный сон. И теперь мне бы очень хотелось суметь выдавить из него подробности."
   Хотя, у неё начала формироваться определённая идея.

III

   СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, они выехали пораньше, намереваясь достигнуть Готрегора с наступлением ночи. Однако, у Фалькирра они нагнали Лорда Каинрона. Была только середина второй половины дня, но Калдан уже остановился, чтобы насладиться гостеприимством Бренданов и, как подозревала Джейм, пообхаживать Бранта, Лорда Брендана. Политика уже так и витала в воздухе.
   - "Мне нужно остаться здесь," - сказал ей Шет. - "Но вы можете ехать дальше."
   Джейм хотелось бы, чтобы так оно и было, но долину забивали палатки Каинронов, которых прибыло слишком много, чтобы целиком разместиться в крепости. А что касается возможности ринуться на восток, в холмы, то Бел всё ещё не проявляла никакого желания оставлять дорогу. Послушается ли она, если Джейм повернёт её голову в нужном направлении? И последуют ли тогда за ними остальными?
   Пока Джем всё это обдумывала, из замка пришло сообщение. Лорд Брендан и Леди Бренвир просили о её присутствии на ужине.
   Её сопровождающие и отряд Горы Албан встали лагерем за пределами стен, весьма довольные возможностью не делить крышу с Каинроном раньше необходимого.
   Трапеза этим вечером была более утончённой, чем во время прошлого посещения Джейм Фалькирра, но только лишь в том смысле, что её участники были лучше одеты. Калдан был несомненно великолепен в ярко-алой парче, отороченной пятнистым горностаем, смотрясь таким же широким, как заходящее солнце в безоблачный день, и с таким же сияющим лицом. Пока Горбел охотился, он потратил всю зиму на еду и теперь нуждался скорее в сдвоенной скамье, чем в кресле, и даже тогда, его телеса сваливались с неё с обеих сторон. Брант и Бренвир разделяли с ним центральный (букв.: высокий, в прямом смысле стоящий на некотором возвышении) стол, первый - в незамысловатом камзоле хорошего покроя, вторая, возможно демонстративно, - в коричневой куртке, подшитой изнутри посмертным знаменем Эрулан.
   Джейм тронула пальцем воротник своего собственного мундира. Его подарили ей перед самым отбытием из Тагмета, прочно сшитое лоскутное полотно, состоявшее из обрезков лучших тканей кендаров, многие из которых были их фамильным наследием. Раньше ей не приходило на ум, что подобные вещи были весьма ценными реликтами, что годами хранились в багаже и очень редко использовались, разве только для чьего-то посмертного знамени. Она была глубоко тронута, принимая подобный дар, и поначалу не была уверена, можно ли делать нечто подобное её лучшим костюмом. Однако, это должно было сослужить свою службу на Встрече Совета, по многим причинам. А между тем, она ощущала себя весьма элегантной.
   Калдан много болтал и часто смеялся, всё время немного склоняясь в сторону Бранта. По другую сторону Бранта восседала Каллистина, по которой казалось, будто она силком втиснула себя за высокий стол. Наклоняясь к Лорду Брендану, она демонстрировала просторы весьма эффектного белого выреза над кремовым бархатом бюстья, усыпанного опалами. Её лицо, однако же, оставалось скрытым вуалью и она мало ела.
   Кирен и Киндри сидели вместе с Джейм по длинной стороне стола.
   Напротив расположились Горбел и Лира, первый смотрелся сердитым, в вторая несчастной, всё время пытаясь поймать взглядом глаза Джейм. Это проблема, подумала Джейм.
   Калдан потянулся в сторону Бранта, опрокидывая кубок своим волочащимся рукавом и опираясь локтем в образовавшееся в результате озеро. - "Вот уж мне суета с установленным церемониалом! Вам не кажется, что мы должны смотреть скорее вперёд, чем назад? Что есть прошлое, если не погребальный костёр погибших надежд, увядших обещаний и подпорченных традиций? Пришло время новых идей."
   - "Спросите Верховного Лорда, что он думает о подобных вещах," - саркастично заметила Бренвир.
   Калдан улыбнулся, как будто бы говоря, - "О, милые леди."
   - "Я так понимаю," - обратился он к матроне, - "что вас также призвали в Готрегор. В чём там всё дело, а?"
   За своей маской, Каллистина, похоже, самодовольно улыбнулась.
   - "Адирайна, несомненно, проинформирует меня по прибытии," - сказала Бренвир и отвернулась, сигнализируя о конце данного разговора.
   Когда трапеза наконец-то закончилась, представители Тагмета и Горы Албан вернулись в свой палаточный лагерь. Это была прохладная, бодрящая ночь под великолепием звёздного воинства. Тоненький серпик последней четверти луны уже давно закатился. Завтра он будет пребывать во мраке, зловещая, жуткая мысль.
   Что-то завершится, подумала Джейм, шуруя палкой в костре, чтобы его пробудить, слишком встревоженная, чтобы заснуть. Возможно, даже несколько вещей.
   Они встали лагерем под раскинутыми ветвями огромного дуба, на земляном возвышении, приподнятым над окружающим месивом талого снега паутиной корней. Над головою хрустели прошлогодние сухие листья, а суставчатые, артритные веточки беспокойно поскрипывали, хотя вокруг не было ветра. Ночь затаила дыхание.
   Всё приходит к концу, казалось, шептал ночной мрак. Со временем.
   Послышались чьи-то голоса. В круг света костра вошёл часовой, сопровождавший худенькую фигурку, плотно укутанную в плащ. Джейм поднялась как раз вовремя, чтобы встреть бешенный натиск объятий Лиры.
   - "О, забери меня домой, забери меня домой!" - захныкала девушка, цепляясь за простую рабочую курку, на которую Джейм сменила свой наряд. - "Бабуля так сильно больна, а Каллистина заставила меня уехать и, о-о, я просто хочу д-д-домой!"
   - "Вот ты где."
   Из теней появилась вторая укутанная фигура, за которой маячили стражники Каинроны. Вокруг них безмолвно и настороженно стягивались рандоны Норфов и Яранов.
   - "Спокойней," - сказала Джейм. - "Это гости. Я думаю."
   Каллистина откинула назад свой капюшон. Её глаза заблестели наружу сквозь узкую щель в тяжёлой вуали.
   - "Милая, маленькая сестрёнка. Почему ты сбежала? Если ты чем-то расстроилась, то тебе следовало явиться ко мне."
   Лира ещё крепче вцепилась в Джейм. - "К тебе? Никогда! Ты заставила меня оставить Бабулю и ты-ты сказала, что Отец собирается заключить контракт на меня с Лордом Рандиром р-ради наследника!"
   - "Если я это сделала, когда он принял решение, то разве этому помогут жалобы? Эта партия уже получила моё официальное одобрение. Его, разумеется, скоро последует. А что до твоей драгоценной Бабули, то она изживает свои дни -- по сути дела, свою эпоху. Разве ты не слышала Отца? Пришло время для нового."
   - "Готова ли ты возложить Каттилу на погребальный костёр до её смерти?" - спросила Джейм. - "Готова ли ты повернуться спиной к прошлому?"
   Каллистина расхохоталась. - "С удовольствием! Как следует сделать и тебе. Что же способна предложить нам наша история, кроме, разве что, боли? А-а, я допускаю, что не так уж и многое знаю о твоей прошлой жизни. Никто не знает, похоже -- даже твой братец. Но всё-таки кажется, что ты всё же не выскочила из ниоткуда. Не наше ли прошлое стоит снова винить? С подобным образом мыслей, ты, и наш дражайший Торисен, оба, просто реликты. Анахронизмы. Наш народ должен двигаться дальше."
   - "И тем не менее, прошлое нас всех создало, и всех нас изувечило. Прости насчёт твоего лица."
   Каллистина едва в неё не плюнула. - "Лицемерка! По крайней мере, я тебе отплатила. Ты теперь также повреждённый товар."
   Джейм секунду подумала, о чем идёт речь. - "А. Ты имеешь в виду это." - Она коснулась шрама на щеке. - "Ну и что с того?"
   Каллистина скривилась от разочарования. - "Как же он может так мало для тебя значить? Хотя, мне следовало догадаться, насколько ты ненормальное создание. Неудивительно, что Женский Мир тебя выгнал, и ни один мужчина не выберет тебя, разве только для потомства. Хотя, это тоже ненадолго. Ваш дом уже практически иссяк. Скоро, скоро, мы вымараем ваше имя из каждого свитка, из каждой песни. И никто даже и не узнает, что ты вообще когда-то существовала."
   Джейм улыбнулась. - "Будь что будет, но в данный момент я здесь, как и ты. Что дальше?"
   И вновь, земля содрогнулась. Лира взвизгнула. Джейм оттолкнула её подальше от сплетения узла корней, когда тот заизвивался под ногами. А над их головами, сучья и ветки, такие же толстые, как руки и ноги, задвигались взад и вперёд, тяжко стеная. Листья затрещали, а затем полыхнули, когда до них долетели горящие угольки из растревоженного костра. На самом стволе дуба распахнулись и задвигались глубокие щели. Начало складываться грубое, размытое лицо. Беззубый рот, свисающий подбородок, изборождённые морщинами щёки, провалившиеся глаза . . . оно вскричало с такой силой, что, казалось, могло разорвать дерево на куски, затем мышцы расслабились и трещины рассосались. Огненная корона листвы выгорела. Ночь вернулась в свои права, под отдалённые крики лошадей и ощущение потери в мире.
   Каллистина захлопала в ладоши.
   - "Можешь не говорить. Карга мертва. Наконец-то! Теперь я стану матроной!"
   Дуб со стоном осел на месте. По его стволу метнулась трещина, такая же иззубренная, как удар молнии, и половина дерева с жутким скрипом упала на землю. Если бы охранники Каллистины не смахнули её в сторону, её бы расшибло в лепёшку.
   - "И всё же," - сказала Джейм, не особенно спокойным голосом, - "если бы она хотела, то легко бы тебя убила."
   Каллистина издала придушенный звук и её вуаль задрожала сильнее из-за напряжённого дыхания под ней.
   - "Будь что будет," - прохрипела она. - "Лира. Идём со мной."
   - "Тебе нужно пойти," - мягко обратилась Джейм к потрясённой девушке. - "Всё как-нибудь разрешится."
   - "Обещаешь?"
   - "Разве я могу? Но я сделаю всё, что в моих силах."

IV

   ОНИ ДОСТИГЛИ СТЕН ГОТРЕГОРА следующим вечером, после долгой, медлительной скачки на пятках отряда Каинронов. Это было 99-е число Зимы.
   Джейм и десятка Тернослив заняли свои старые помещения в казармах. Рута поворчала о том, почему Джейм, находящейся здесь по официальному делу, да ещё в звании наследника Верховного Лорда, не предоставили что-то получше. Джейм в ответ указала на то, что им вообще повезло получить крышу над головой. Хотя Готрегор был огромен, большая его часть пребывала в руинах или под властью Женских Залов. Так что за его воротами вырос протяжённый палаточный город, включающий в себя и огромное, роскошное сооружение, занимаемое Лордом Каинроном и его свитой. Приёмы и встречи начались там, едва натянули главный полог, обещая затянуться далеко за полночь. Люди, тем временем, ходили от палатке к палатке, чтобы навестить знакомых после зимней изоляции и, несомненно, обсудить грядущую встречу. Снова политика, подумала Джейм. Она заметила, что лишь немногие люди поднялись в саму крепость, и ушли они рано.
   Она вышла из дверей казармы и поглядела через внутренний двор на старый замок. В юго-западной башне, где Торисен разместил свои скромные спальные покои, мерцала далёкой звездой одинокая свеча.
   К ней присоединилась Рябина.
   - "Я, конечно, не хочу сказать, что тебе нельзя его увидеть сегодня, но я бы предпочла, чтобы ты это не делала. Бурр сейчас там, пытается уложить его спать."
   - "Насколько он плох?"
   Рябина пожала плечами. - "Я заставала его и в худшем виде. В некоторых случаях, в некоторые вопросах, он удивительно разумен, если ему удаётся сохранять концентрацию. Однако, если он не будет спать . . ."
   - "Сколько дней он в этот раз бодрствует?"
   - "Десять. И опять же, я знавала и хуже, но всё же. . ."
   Это, подумала Джейм, уже достаточно плохо, даже без мыслей о завтра.
   - "Тогда, я оставлю его в покое," - сказала она. - "А между тем, у меня есть кое-что для тебя, или, скорее, для кухни."
   Она отвела Рябину обратно в казармы и продемонстрировала ей поклажу вьючных лошадей, мешки из которой едва не заполнили целиком её маленькую спальню. Рябина потрясённо уставилась на предложенный ей сморщенный апельсин.
   - "Там ещё мандарины, лимоны и папайя," - сказала Джейм, улыбаясь выражению её лица, или, точнее, его отсутствию. - "А ещё сушёные фиги. Груши и яблоки, к сожалению нынче не в сезоне, а клубника ещё не созрела. Ещё там копчёное мясо яккарна."
   - "Откуда ты всё это достала?"
   - "Тори знает. Однако же будет лучше, чтобы ты об этом не ведала, как и, разумеется, никто другой. Это всё пригодится?"
   - "О-о," - выдохнула управляющая. - "Мы так беспокоились, что не сможем представить лордам ничего особенного. Это была весьма постная зима. Однако, с подобным . . . Я, конечно, не повар, но готова держать пари, что наша кухня сумеет превратить этот щедрый подарок в пир, который Совет никогда не забудет."

V

   РАССВЕТ СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ выдался чистым и ярким.
   Джейм оделась и теперь стояла перед Рутой, которая выполняла роль её зеркала.
   - "Ну?"
   Пакля-волосая кадетка рассудительно её оглядела. - "Собираемся на войну не так ли? И всё же, это впечатляет. В этот раз мы, несомненно, поставим их всех на каблуки."
   Джейм рассмеялась. Два года назад, Рута вовсю убивалась банальностью её облачения. По крайней мере, появилось что-то, способное обрадовать её служанку.
   Она обнаружила остальных лорданов собравшимися во внутреннем дворе, облачившись в целую радугу разноцветных придворных мундиров. К ней направился Тиммон, его золотистые волосы ярко сияли над кителем-курткой с охряной и бронзовой вышивкой.
   - "Ну," - сказал он, - "и что у нас здесь?"
   Джейм повернулась кругом, презирая себя за то, что всё ещё ощущает определённое беспокойство. - "И как ты думаешь?"
   - "Ну, твоя нижняя куртка, это кольчужная рубаха от чешуйчатого доспеха кости раторна. Я помню его по нашей стычке с карнидами за пределами Котифира. Тебе весьма повезло, что кровь не запачкала ни кость раторна, ни кожу рисара. Богатства на твоей спине, моя девочка, хватит, чтобы выкупить четверть этого замка. Наружная куртка, однако . . ."
   - "Её ты можешь и не узнать. Кадеты вышили эти узоры в Тентире на контрабандном (не получившем божественного одобрения) Котифирском шёлке, который долго не протянул, за исключением тех мест, где его прихватили стежки."
   - "Похоже, что узоры тесьмы складываются в слова," - сказал Тиммон, наклоняясь поближе, чтобы вглядеться внимательней. - " 'А затем на неё налетел жеребёнок раторна, подстерёгший её у плавательной запруды.' О, я это помню. Чтобы спастись, ты нырнула под заросли кустов облако-колючек, совершенно голой, и когда выбралась наружу с другой стороны, выглядела, как ободранный кролик."
   - "Будь любезен прекратить читать мою грудь."
   Уголок её глаза заметил движение по другую сторону двора. Там сгруппировались рандоны, несколько сотен их, съехавшихся из замков вверх и вниз по Серебряной. Чего бы там ни боялся Коммандант, их также мучили опасения, по причине их присутствия здесь, так что они смешались, невзирая на свои дома, и тихонько переговаривались. Однако, что это за рывок движения, нырнувший прочь, с глаз долой за их спины? Могло ли это страшное пугало быть Килли?
   Подошли Кирен и Киндри, за ними последовал Горбел. Последний был облачён в роскошный, хотя и неизвестно насколько удобный, мундир, воспроизводящий картину Снежных Пиков на рассвете, сплошной дымчато-голубой с золотистым орнаментом, намекающим на осенние листья. Кирен, как и обычно, выглядела нарядной и аккуратной в голубино-сером, в то время, как Киндри щеголял новым камзолом цвета весенней травы.
   - "Ну, вот и мы, во всём своём роскошном блеске," - беспечно сказала летописица Яран. - "Мне твоё убранство нравится. Оно освежающе простое по цвету, но весьма сложное по дизайну."
   - "Вот теперь, это заставляет меня покраснеть."
   - "Вот как? От правды не стоит."
   Горбел, тем временем косился на её воротник, дыша ей в затылок. - " ' Каинрон Коррудин велел ей сделать нечто непроизносимое. Она же, в ответ, велела ему отступить, и он так и сделал, выпрыгнув спиной в окно.' Он, между прочим, этого не забыл, как и не перестал пятиться назад."
   - "Я уже начинаю сожалеть об этом."
   Буум. Буум. Буум, буум, буум..
   Главные врата Готрегора рывком развернулись. Зазвучали рога, и внутрь величавой процессией въехали лорды.
   Калдан шествовал первым, несомый в паланкине шестью крепкими кендарами, облачённый в камзол типа золотая-скатерть, размером с небольшую палатку. Солнце сверкало и переливалось на ткани, посылая брызги огня в самые дальние уголки двора. Он, похоже, раскололся сознанием, отчасти благосклонно маша собравшимся рандонам рукой, а отчасти совершенно их игнорируя.
   Следом за ним, обычным порядком, появился Ардет.
   - "Это не Адрик," - заметила Джейм.
   - "Нет. Он болеет. Кузен Дари занял его место."
   Джейм бросила на Тиммона острый взгляд. - "Почему же не ты, его наследник?"
   Тиммон попробовал отмахнуться от этого, но выглядел встревоженным. - "Мою кандидатуру даже не стали рассматривать. Мать была . . . ну, можете себе представить. Впрочем, опять же, что я могу сказать или сделать на встрече полного Совета, против всех лордов?"
   - "Составить своё собственное мнение и немного побороться," - пробурчал Горбел.
   Тиммон прошил его взглядом. - "Всё-то ты знаешь, а?"
   - "О кое-чём, да."
   Джейм бросила на него быстрый взгляд. - "Горбел, что затевает твой отец?"
   - "Если бы я только знал . . . смотрите. Там Коммандант."
   Шет Острый Язык шагал с краю процессии. Теперь он присоединился к концу сегмента своего лорда, пытаясь не привлекать к себе внимании. Однако, одним лишь простым присутствием там, он, каким-то образом, сместил его центр притяжения.
   Беспокойство Джейм только усилилось.
   За Ардетами последовали Рандиры, Кенан скакал на рьяном, горячем жеребце, чей рот кровоточил от жестокой узды, как и бока, от ещё более безжалостных шпор.
   Лорды Брендан и Яран, оба появились тихо, пешком, в окружении своих кендаров. Кирен чуть вздрогнула. Принадлежит ли она группе лорданов, или же её место среди летописцев, что следовали за её дядей Кеданом? Джейм коснулась её рукава. Она там, где она должна оставаться, подчиняясь воле своего дома. Кирен ответила мимолётной, печальной улыбкой.
   Крошечные дома Команов, Эдирров и Даниоров появились последними, безо всяких фанфар.
   - "Калдан это всё срежиссировал, верно?" - спросила Джейм Горбела.
   - "Да."
   - "Я так и подумала."
   Затем пошло время. Прежде чем лорды приступали к обсуждению текущего положения дел, они по традиции представляли своих лорданов Верховному Лорду, который признавал статус каждого каким-нибудь пустяковым символическим подарком. Два года назад Джейм получила маленькую резную фигурку, потерянную ещё в детстве, а Тиммон - кольцо, всё ещё надетое на палец отца. Возможно, всё-таки не такие уж и пустяковые.
   - "В чём задержка?" - спросила Джейм у Рябины, которая как бы случайно оказалась поблизости.
   - "Матроны попросили об аудиенции."
   - "Разве они не сами разбираются со своими вопросами?"
   - "Обычно, всё так. Но я слышала, что в этот раз им нужно добиться согласованного признания своего нового члена."
   Каллистина, подумала Джейм. А затем, с необоснованным приступом страха: А что, если и Ранет, тоже?
   Матроны, разумеется, вошли через заднюю дверь, обращённую к внутреннему двору. Джейм двинулась к передней двери старого замка. Лорды оставили свои свиты снаружи. Их члены мрачно косились на неё, пока она спешила мимо. Норфские стражники у ворот, однако, отсалютовали и шагнули в стороны, почти что с облегчением на лицах. Кинци окинула её тревожным взглядом с нитей своей смерти, пока она пересекала увешанный гобеленами нижний зал.
   Девочка, защити своего брата.
   Да, прабабушка. Я тебя услышала.
   Джейм взбежала по северо-западной винтовой лестнице, мимо второго этажа, заваленного артефактами художественных увлечений Марка, вверх в Покои Совета.
   Там она замерла на пороге, приводя в порядок дыхание. Хриплое пыхтение за её спиной указало на то, что, притянутый каким-то непонятным импульсом, Горбел также последовал за ней.
   Сбоку от двери стоял Бурр, лишь на шаг внутри комнаты.
   Широкий эбеновый стол бежал через зал с востока на запад, и за ним и сидели лорды, четверо с одной стороны, пятеро с другой, считая близнецов Лордов Эдирров.
   Торисен стоял за дальнем концом, под витражной картой Марка. Джейм ещё не доводилось видеть его столь исхудавшим, или со столь тёмными тенями под глазами. Он, как и прежде, носил черное с серебряной вышивкой, по-своему элегантное облачение, но теперь такое тугое, что его пояс казался подпругой на его тонкой талии. А его, теперь местами седые, волосы, стали достаточно длинными, чтобы их пришлось стянуть серебряной пряжкой у затылка.
   Однако, он не носил Кентиар. Это ударило Джейм своей явной ошибочностью, здесь и сейчас, когда ему нужно было как можно сильнее надавить на свой статус Верховного Лорда.
   Матроны собрались напротив, с Адирайной во главе, смотревшейся маленькой, опрятной, и окаменевший от возмущения.
   Перед ними взад и вперёд скользила Каллистина, облачённая в прозрачное голубое платье, украшенное сапфирными блёстками, что расходились лучами от двойных белых лун её полных грудей.
   - "Я . . . мы сожалеем, что приходится выносить сей вопрос на это собрание," - говорила она, сплошной мёд с молоком. - "Разумеется, у вас есть более важные дела для обсуждения. И всё же, Матрона Каинрон мертва. Кто-то обязан представлять интересы нашего дома внутри Женского Мира. И кто же подходит лучше, чем я?"
   Глаза из драгоценных камней, вшитые в маску Адирайны, ярко блеснули. - "Мы уже говорили тебе, леди. От матроны ожидают опыта, которого ты не имеешь, за исключением пары бесплодных контрактов."
   - "Смехотворно!" - послышалось бормотание Каридии из глубины тесной группы. - "Если начать проверять, то когда это Каинроновская леди провалилась с размножением?"
   - "Ну," - начала Тришен, - "есть одна песня о том, как вскоре после Падения, одна из них разродилась выводком слепых щенят . . ."
   - "А, пустопорожние глупости!" - воскликнула Каллистина, нетерпеливо отметая обе эти ремарки в сторону. - "Вся наша жизнь - это власть и политика. А с этим я знакома. Разве я не была когда-то консорткой самого Верховного Лорда?"
   С этим она обогнула Торисена, с притворной жеманностью закрутив облачный хвост своей юбки вокруг его ног, но он с дрожью отступил назад.
   Он не собирается ничего говорить, подумала Джейм. А кто-то ещё?
   Вкруг стола, выражения лордов колебались от окаменевших до нетерпеливых и даже смущённых.
   Каллистина топнула ногой об пол в раздражении, настолько сильно, насколько могла в такой тугой нижней юбке.
   - "Отец, посмотри: у нас есть незаконченное дело меж Каинронами и Рандирами." - Она скользнула в толпу собравшихся Матрон и, пусть и с трудом, вытащила наружу упирающуюся Лиру. - "Кто, как не я, должен официально одобрить союз меж этим ребёнком и Лордом Кенаном, чья мать совершенно справедливо желает, чтобы он зачал наследника?"
   Калдан хлопнул по столу украшенной кольцами рукой. Дерево зазвенело.
   - "Жалкий ребенок, даже твоя прабабушка не была настолько бесцеремонной! Твоё одобрение? Да, я обещал Лорду Рандиру свою дочь, но я не называл какую. Кенан, здесь их две. Которую предпочитаешь?"
   Лорд Рандир изучил их вялым взглядом, одну застывшую от ужаса, другую - от возмущения. - "Девственницы так утомительны. Что скажете, леди? Почему бы нам не составить пару?"
   - "Но . . . но . . . но . . . ох, посмотрите, черт возьми!"
   Каллистина содрала прочь вуаль и обнажила прекрасные, белые зубы, которые окружали лишь намёки на губы. Бумажная кожа, туго обтянувшая высокие скулы, казалась достаточно острой, чтобы об неё порезаться. Её лавандовые глаза были всё так же прекрасны, но, казалось, выглядывали наружу из черепа, которым стало её лицо.
   Кенан лёгким взмахом руки отмёл это прочь. - "О, надень маску обратно. Лица также утомительны. По крайней мере, твои бёдра достаточно широки для поставленной задачи."
   Калдан хлопнул пухлой ладонью. - "Да будет так. Дочь, твой контракт заключён."
   - "Думай об этом," - с холодным весельем протянул голос сзади толпы, - "как о приобретении необходимого опыта."
   Каллистину увели прочь, брызгающую слюной от недоверчивой ярости и шипящую несвязные угрозы. Лира с разинутым ртом наблюдала, как она уходит, затем осознала, что остаётся сзади и рванулась вослед за уходящими Матронами. Только одна из них задержалась.
   Платье Ранет вторило шубке жуткогончей, тулово - жемчужно-белое, рукава, маска и кайма переходят по тону от серого в чёрный. Подобно Торисену, она казалась болезненно худощавой и нездоровой, но при этом сосредоточенной в злобе. Когда, под прикрытием капюшона, она повернула свою леденящую улыбку в его сторону, даже её косой проблеск заставил Джейм вздрогнуть.
   - "Ступай, принеси Кентиар," - велела она Бурру.
   Кендар дёрнулся, внезапно обнаружив её присутствие, и развернулся. Тонкий серебряный ошейник уже лежал у него на руках, его угрюмый драгоценный камень переливался пурпурным и синим, с периодическими намёками на красный. Джейм взяла его в руки, тщательно следя за тем, чтобы не касаться его внутренней поверхности, и пошла через зал, чтобы встать в одном шаге за своим братом, сбоку. Она чувствовала, что остальные лорды наблюдают за её движением, но глаза Торисена оставались прикованными к Матроне Рандир.
   - "Уходи," - велел он. - "Живо."
   Ранет одёрнулась на шаг назад с гадючьим шипением.
   Кенан привстал. - "А теперь, слушай меня . . ."
   - "Тсс, сын мой. Помни о том, кто говорит и судит соответственно."
   С этим таинственным замечанием, она отвесила собравшейся компании призрак поклона, развернулась, и удалилась.
   - "О-о, вот каким образом следует управляться с женщинами," - заметил Калдан, не глядя ни в сторону Кенана, ни в сторону Джейм. - "Кто они такие, чтобы думать, что у них есть право что-то сказать?"
   С этим он углубился в сбивчивый поток ругани и невнятных угроз, которые слушали его ошеломлённые товарищи. О присутствии лордана, похоже, все позабыли.
   Ошейник в руках Джейм был очень холодным, замораживая ей кончики пальцев. Было ли это ещё одним способом защиты от тех, кому он не предназначался? Это ограничивало его применение одним лишь Тори, но, с другой стороны, она всегда именно так и считала. Почему же он его не одел, хотя прежде он столь часто рисковал своей шеей?
   - " 'Будь проклят и изгнан,' "- пробормотал её брат, как будто отвечая на её вопрос, и, возможно, действительно это делая. - " ' Кровь и кость, ты мне больше не сын.' А таким образом, по какому же праву я затребовал власть и место отца? Голос в моей голове продолжает шептать, что истинный Верховный Лорд ещё не пришёл, или, возможно, он ещё не вернулся? А я стою у него на пути. Почему же мои люди должны от этого мучиться?"
   - "Тори." - Она ткнула его локтем. - "Тихо."
   Он дёрнулся, словно просыпаясь. - "Я отказываюсь вредить . . . Джейм. Что ты здесь делаешь?"
   - "Ты за мною послал. Помнишь?"
   - "А."
   - ". . . и вот почему отдельные дома должны иметь последнее слово в подобных вопросах," - говорил Калдан. - "Сверх того, более сильные дома должны звучать громче. Я говорю за более чем двенадцать тысяч кенциров, Рандир же - только примерно за восемь тысяч."
   - "Восемьдесят пять сотен," - пробормотал Кенан.
   Калдан послал ему любезный кивок, сбивший в кучу его многочисленные подбородки. - "Соглашаюсь. Но Каллистина, кроме того, моя дочь, так что я первым высказывался в этом вопросе, а Верховный Лорд вообще промолчал."
   Торисен, в действительности, имел право вмешиваться в любой текущий конфликт, хотя и очень редко этим пользовался. Однако, сейчас, его продолжающееся безмолвие позволяло всем остальным его игнорировать.
   - "Скажи что-нибудь," - прошипела она, забывая о том, что только что велела ему заткнуться.
   - "Что?"
   - "Всё что угодно!"
   Его измученное лицо пересёк проблеск улыбки. - "Я только что это сделал."
   Больной или нет -- а она могла видеть, что ему нездоровится -- будь проклята его рассеянность. Она ощутила пробуждение неожиданной силы, когда он приказал Ранет выметаться, но теперь он снова блуждал в густом тумане, прислушиваясь к голосам, которые были ей недоступны.
   - "Это же глупо, разве не так," - продолжал Калдан, - "позволять таким меньшим домам, как Даниор, Эдирр и Коман иметь право голоса в подобных вопросах. А что, даже численность Норфов только ничтожные две тысячи."
   Остальные беспокойно зашевелись.
   - "Один дом, один голос," - сказал Холли, кладя руки на стол и склоняясь вперёд.
   - "А-а, традиции." - Калдан дёрнул рукой, как будто отметая это. - "Посмотрите, насколько же хорошо они послужили нам в прошлом."
   - "Ну, а как насчёт, один лорд, один голос?"
   - "Тс-с," - сказал Кедан, трогая Холли за рукав. - "Подобные рассуждения служат нам искушением, к нашей собственной угрозе."
   Калдан, по всей видимости, начал суммировать на пальцах. Рандиры и Команы за Каинронов. Ардеты, Бренданы, Яраны и Даниоры за Норфов. Эдирры? Кто его знает и кого это волнует?
   - "Нет. Нужно смотреть по войскам. Где-то двадцать четыре тысячи на моей стороне, где-то пятнадцать тысяч на вашей. Вот. Вот это работает."
   - "Только если мы изменим правила," - сказал Брант. - "А я голосую за то, чтобы мы не делали ничего подобного."
   - "И я." - "И я." - "И я." - "И я."
   Брант склонился вперёд. - "Торисен? Что скажешь ты?"
   Время пришло. Джейм шагнула вперёд и подняла Кентиар, распахнув его шарнирные челюсти. Он тут же защёлкнулся вокруг шеи Торисена, аккуратно отсекая водопад его длинных волос и державшую их пряжку.
   - "А-а," - сказал он, мигая, а затем хорошенько встряхнулся. - "Ну, и что мы сейчас обсуждаем? Ах, да. Зачем мне отстраняться от власти, особенно, если за меня четыре дома?"
   - "Пять," - сказали Эссин и Эссир, близнецы Лорды Эдирры.
   - "Ну тогда, вот и всё, наша взяла."
   Калдан ответил яростным взглядом. - "Это не правильно. Это не честно. И в любом случае, это не имеет нынче значения. Мы собрались здесь затем, чтобы утвердить, куда отправятся воевать по весне наши наёмные отряды. Ну, я уже знаю место назначения своих собственных. Я сдаю одно отделение Принцу Утекону [Uthecon] из Каркинарота, другое Королю Острепию [Ostrepi], а третье - Герцогу Пагнаносу [Pugnanos]."
   - "Но," - начал Брант, определённо потрясённый до боли, - "первые двое - яростные соперники, земли которых граничат друг с другом, а Пагнанос живёт прямо через Серебряную, и он кровный враг им обоим."
   - "Ну и что с того?"
   - "Не мог бы ты, по крайней мере, подписать контракты таким образом, чтобы кенциры не сражались с кенцирами?"
   - "Пустяки, как сказала моя дорогая дочурка. Я предоставлю это моему боевому лидеру, Шету Острому Языку, чтобы встал между ними." - Калдан захихикал. - "О, он думает о себе, как о ком-то, стоящем столь выше всех остальных. Все рандоны так думают. Мы, простые хайборны, не понимаем значения чести так же хорошо, как они, о, нет, никоим образом. Ну, мы ещё посмотрим. Что останется него в голове, если он провалит свой драгоценный кодекс."
   Джейм чуть отодвинулась от Торисена. Она могла чувствовать, как растёт его гнев, и его сила её поразила.
   - "Должен ли я понимать," - сказал он, принимаясь неспешно прохаживаться вдоль всего стола, - "что вы не планируете больше никаких иных мер безопасности? Это же ваши люди. Вы позволите им перебить друг друга?"
   - "Как в Белых Холмах?" - Калдан снова расхохотался, но теперь он выглядел нервозным. - "Это та шутка, которую сыграл твой отец."
   - "Не шутка. Скорее трагедия. А вы, значит, не лучше его?"
   Это, похоже, взволновало Калдана. Он отодвинул назад своё кресло и попытался подняться. Горбел, который пока что стоял позади, двинулся, чтобы помочь ему встать.
   - "Вы, Норфы. Думаете, что так многое знаете, ну а значите ещё даже больше. И опять же, всё по воле нашего неблагонадежного бога! Мой отец умер в Белых Холмах. А я остался сражаться за выживание своего дома в кровавых руинах, что он оставил, и всё потому, что его охватило безумие Ганта. Ну, никогда больше. Ваши дни сочтены. Никого из вас не осталось, кроме тебя и этой твоей суккуба-сестры. Ты с ней ещё не переспал? И сколько времени осталось, пока ты это не проделаешь? Именно этим закончили Герридон и Плетущая Мечты. И не смей говорить, что этот голод не живёт в твоей крови."
   - "Я теперь вспомнил: твой сын напал на Тагмет. Ему не следовало этого делать."
   Калдан попятился в сторону. Остальные лорды с его края стола поспешили встать на ноги, чтобы освободить ему место, под страшный скрежет по полу ножек кресел. Бокалы вина опрокидывались один за другим, хотя их никто не касался, а графин разлетелся на части. Джейм бросила тревожный взгляд вверх, на окно, где крошились и падали пластины стеклобоя.
   - "Это ты санкционировал нападение?"
   - "Нет, нет . . . это была идея Тиггери. Ха. Ну и что с того? Тагмет по праву принадлежит Каинронам, и мы его ещё заполучим, как только твоя безобразница-ведьма оттуда уберётся."
   - "А кто сказал, что она это сделает? По моим прикидкам, эта зима сделала замок её собственностью. Возможно, я даже предоставлю ей дозволение привязать к себе новых кендаров, чтобы собрать гарнизон. Почему бы и нет? В конце концов, сколько из твоих хвалёных тысяч на деле привязаны к твоим сыновьям?"
   - "Да ты ненормальный, прямо как твой отец! Я это знал . . . мы все это знали . . . а безумие заразно. Держись от меня подальше!"
   Торисен ткнул его в грудь своим длинным указательным пальцем.
   - "Буу."
   - "Ик!" - сказал Калдан, и его лицо охватил жуткий ужас.
   Его ноги заскребли по полу, отчаянно ища сцепление.
   - "Ик!"
   Пока Калдан барахтался, он начал подниматься в воздух, в сопровождении изумлённых взглядов от остальных лордов. Походе, никто не запомнил, что это уже почти случилось два года назад, когда Джейм впервые представили в качестве наследника Торисена. Тогда, Горбел прижимал отца вниз, пока приступ не минул. Теперь же лордан Каинрон распластался на полу, хрипя от родительского удара локтем в ямку его живота.
   - "ИК!"
   Каинрон начал вращаться. Его камзол скатерть-золота вывернулся наизнанку поверх его обратившейся к полу головы, оставляя пухлые, затянутые в шерсть ноги молотить по воздуху. По зале гулял сквознячок, поднимаясь по лестницам и вытекая наружу меж разноцветных панелей стекла. Калдан закувыркался в этом же направлении. Он забился в окно подобно кричаще-яркой пчеле, угодившей в бутылку, но видел вокруг слишком мало, чтобы суметь уцепиться за края стекла. Вот и открытый проём. Он кувыркнулся к нему, затем сквозь него, а затем прочь от замка, надрываясь от крика.
   Горбел вскарабкался на ноги, прижимая руки к пупку, всё ещё неспособный толком вздохнуть.
   - "В какую строну он полетел?"
   - "Вверх," - ответила Джейм. - "Не волнуйся. В конечном итоге, у твоего отца выйдут запасы горячего воздуха -- или это был газ?"
   - "Ха."
   Горбел ринулся вниз по ступенькам. Можно было услышать, как он требует лошадь где-то внизу.
   - "Полагаю," - сказал Лорд Брендан, - "что нам следует объявить перерыв." - Он с беспокойством покосился на Торисена. - "Незамедлительно."
  

ГЛАВА XVII Кровь на Полу

100-й день зимы

I

   КОГДА ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ один за других покинул залу, некоторых лордов поторопили, несмотря на их недовольство, остальные, Торисен опёрся руками о стол.
   - "У меня болит голова," - сказал он и начал кашлять. Тёмная кровь расплескалась по эбеновой поверхности меж его увитых шрамами пальцев.
   Джейм подхватила его за одну руку, когда он начал оседать, а Бурр за другую. Зажав его меж собой, они помогли ему подняться по ближайшей лестнице в кабинет, неловко карабкаясь гуськом, поскольку проход был очень узким. Это не дело, подумала Джейм: им следовало воспользоваться юго-западной башней, в которой расположена спальня. Бурр, по всей видимости, это также осознал, поскольку пинком распахнул дверь на подвесной мостик между двумя западными башенками. Они вывалились наружу на паучью тропинку -- обычно не представлявшую особых проблем для того, кто не испытывал боязни высоты -- но с мотавшимся из стороны в сторону между ними Торисеном, даже Джейм ощутила головокружение.
   Двор внизу, казалось, целиком полнился рандонами, смотрящими вверх -- с такой надеждой, с таким страхом? Она уловила мрачный, пристальный взгляд Комманданта. Догадывается ли он, что за змеиную яму предначертал его лорд для него, для них всех?
   - "Это испортит сюрприз, если я расскажу. Кроме того, вполне возможно, что всё обернётся не так, как я того опасаюсь."
   Ну, всё обернулось именно так. И будь проклят Калдан, этот эгоистичный, ревнивый придурок.
   - "Держись," - шепнула она склоненной голове брата.
   Дорожка затрепетала от стремительной поступи. Джейм отпустила Торисен, но ещё только полуобернулась, когда на неё уже набросился неизвестный.
   - "Отступница, предательница, уродка . . ."
   Килли резанул по ней ножом. Лезвие легко распороло расшитую куртку через всё плечо (о, сколько воспоминаний распуталось), и соскользнуло с костяной брони внутри.
   Килли ударил снова, неловко и дико.
   . . . некомпетентен даже в качестве ассасина . . .
   - "Верховный Лорд!" - закричал он мимо неё, сквозь маску из слёз и соплей и разбитых иллюзий. - "Я умру за вас!"
   - "Килли, прекрати это. Пожалуйста."
   Он тупо на неё уставился. И какое признание сможет его обезоружить?
   Ты не должна существовать, сказал ей однажды Уголь.
   Их народ так долго страдал недостатком реальности, так отчаянно погружаясь в глубины мысленных условностей.
   Килли, с рыданием, снова собрался, чтобы ударить. Тонкий мостик скакал и мотался. Трое. Если он перережет несущие тросы . . .
   И тут, глаза его расширились от панического неверия, когда он запнулся.
   - "Нет," - выдохнул он, и ещё раз, погромче: "Нет!"
   С тонким пронзительным вскриком, он потерял равновесие и перевалился через боковой ведущий шнур. Джейм не видела, как он врезался в землю, но услышала хруст в семидесяти (22 метра) футах внизу. Кровь и мозги заляпали камень ореолом красного и серого. Точно за его пределами стояла Тернослив, хмурясь на изломанное тело. Затем она поглядела наверх.
   Всё верно?
   - "Верно," - выдохнула Джейм, и развернулась назад, чтобы поймать руку Торисена.
   Они с Бурром довели его до юго-западной башни и уложили в постель, пусть и полностью одетого. Он задрожал и свернулся клубком на тонких матрасах. Его кожа горела от жара. Затем его скрутил очередной приступ кашля.
   - "Помоги мне," - сказала Джейм Бурру, рывками сдирая с себя располосованную куртку, а затем заставила себя стоять неподвижно, пока кендар распутывал завязки кольчуги. Освободившись, она улеглась на постель и обхватила брата руками. Его кисть, шаря на ощупь, ухватила её косу и вцепилась в неё. Сколько же жизней мерикит в неё вплетены? Несомненно, достаточно, чтобы стать ему якорем, а она станет корнем косы, и он будет лежать у неё на руках.
   Маршрут в сферу души лежал через сны, а они приходили в течении сна.
   Трое, ну и как же забыться, будучи столь обезумевшей от беспокойства? Возможно, ей следует попросить Бурра врезать ей по голове кирпичом.
   И всё же, десять дней бодрствования . . . не самый долгий рекорд Торисена, но всё же, очень и очень много.
   Она позволила его тяге забвения утянуть себя вниз, в руины снов, смешанных, подобно битому стеклу, с осколками воспоминаний:
   - "Черныш не совсем в себе с конца этой зимы."
   Тори стоит спиной к ней, руки туго сцеплены сзади. - "Значит, ты, наконец-то, прибыла."
   Ох, я бы появилась раньше, стоило тебе лишь попросить . . .
   - "Вот, сынок. Выпей за моё здоровье."
   Капля крови дрожит на острие ножа над бокалом вина.
   Блюдо, покрытое извивающимися личинками.
   - "Разрушение начинается с любви. Сила, что соблазняет, что предаёт . . . Все они создания теней, отравляющие сны мужчин, высасывающие их души . . . Будь они всё прокляты . . ."
   - "Кто, Тори?"
   - "Шаниры. Женщины. Ты."
   И он глянул на неё сквозь угрюмо ярящиеся глаза Серого Лорда Ганта.
   Нет!
   Джейм отчаянно заморгала.
   (" . . . но я же никогда не плачу . . .")
   Она сидела на верхушке лестничного пролёта, у неё за спиной закрытая дверь, округлый внутренний двор у неё под ногами. За его наружными воротами, гряды серых холмов катились всё дальше и дальше, сливаясь с угрюмым, бессолнечным небом. Ветер гребнем скользил сквозь грубую траву, словно причёсывая дублёную шкуру давно мёртвого создания, и он мерзко вонял.
   Никогда, навсегда, стенала трава. Навсегда, никогда . . .
   - "Почему ты не отвечал на мои письма?" - спросила она мальчика, сидящего рядом.
   - "Какие письма . . . а-а. Те."
   - "Я писала тебе каждый десятый вечер, почти целый год. Много чего случилось."
   - "Это точно."
   Его голос звучал совершенно измученным, но в то же время позабавленным, и очень, очень юным. Однако, это был уже не тот беспомощный, безысходный ребёнок, которого она встретила в этом месте ранее, и кого, впоследствии, она видела в своих снах скрючившимся на дверном пороге. Впервые за много лет, они были почти одинакового возраста.
   Торисен снова закашлялся. Позади двери за их спинами, главный зал замка Призрачных Земель издал отвратительно грубый звук, вроде многоголосого хохота:
   Ха, ха, ха-а . . .
   - "Похоже, ты неплохо справляешься," - сказал он, восстановив дыхание. - "И даже лучше, чем `неплохо.' Я тебе завидую."
   - "О-о," - протянула Джейм, и ощутила, что его слова буквально выбили из неё всякий дух. И точно также исчезли зимние месяцы мелких обид и раздражений. - "Что ты имел в виду, когда говорил Калдану, что можешь позволить мне привязывать других кендаров, чтобы пополнить гарнизон Тагмета? Такое вообще возможно? Я же даже не совершеннолетняя."
   - "Пока что это тебя не останавливало."
   - "Ха. Шиповник. И тебе стоит знать: был ещё один до неё. Сын-бастард Калдана, Серод -- хотя это тоже не было моей идеей. Это просто случилось, как и с Шиповник."
   Он бросил на неё косой взгляд. Что за милое личико у него было мальчишкой, пусть и худое и озабоченное. Сколько же лет вместе они упустили. - "Ты опасна, не так ли?"
   - "Прости."
   За их спинами забормотали голоса, первый тоскливо ворчал, второй ловко подсказывал, внушая своё.
   - " . . . предан, предан . . ."
   - "И своим собственным сыном, в том числе. По какому же праву, он затребовал твоё место, этот неблагодарный, этот трусишка? Ты его создал. Ты его можешь и уничтожить. А теперь, твоя дочь . . ."
   - "Эта грязная маленькая шанирка. Кто она такая, чтобы быть так похожей на мать? Самозванка. Мошенница . . ."
   - "Да, да. И даже сейчас, она подкрадывается, она шпионит, она подсушивает. Все вокруг против тебя, и всегда были. Бедный, бедный Серлинг."
   Торисен содрогнулся. - "Я сказал, что не стану их слушать, но разве это может помочь? Они хотят свести меня с ума, и почти это сделали; но затем я заупрямился и решил этого не позволять. А это значит, попытаться понять их насмешки. Я также подумал над тем, что ты мне сказала -- ты же сказала, или это только приснилось? -- о том, что способность привязывать кендаров есть умение шаниров."
   - "Да."
   - "Ну, логически, в этом есть смысл. Далеко не все хайборны способны на это, точно также, как и не все из них - шаниры. Но те, кто способны, ну, они, также, имеют склонность быть лордами. Включая меня. Включая Отца. Так много само-ненависти к себе, и ради чего? Это только травмирует. Я действительно так думаю, но то, что я чувствую . . . я чувствую то, . . . что меня приучили чувствовать. Действительно ли некоторые вещи бывают столь омерзительными? Наш Отец говорил, что да. Но он ненавидел себя. И он был безумен. Мы всегда это знали, не так ли?"
   Джейм не была в этом уверена. Он просто-напросто был их отцом, находясь в сравнении только лишь с добропорядочностью горстки кендаров. Кроме того, со времен Тентира, она узнала его и с другой стороны, как истерзанного сына и брата. Каждый судил по тому, что он знал -- или думал, что знал.
   И это породило новые сомнения:
   - "Тори, это лишь сон. Ты действительно всё это хочешь сказать, или просто говоришь то, что мне хочется услышать?"
   Он сделал попытку её ущипнуть. Его кончики пальцев скользнули по белоснежной кости.
   - "О-о," - протянула Джейм, разглядывая свои облачённые в бронированную рукавицу пальцы. Другие чешуйки кости раторна бежали вверх по рукам и вниз по лёгкой припухлости её груди, кроме того, подумав об этом, она ощутила явный сквозняк по её голой спине, где молодые раторны брони не имели. Последнее её убедило: они спустились в образ души.
   - "Мне хотелось сказать тебе это уже очень давно," - заметил её брат.
   - "Так почему же ты промолчал? Почему ты меня выгнал?"
   - "Потому что, они хотели, чтобы я тебе навредил, а я боялся, что действительно это сделаю. Продолжали твориться всякие вещи. Всё вокруг меня начало гнить. Затем, тот причудливый шторм, потом нашествие саранчи, потом ящур у скотины, а затем сенной кашель. Килли сказал, что я едва не убил Бо. А другие кендары умерли. Я думал . . . я думал . . ."
   - "О чём?"
   - "Ты сказала, `Только трое из нас, Норфов, теперь осталось.' " - Он отрывисто рассмеялся, снова закашлялся, а затем вытер пятно крови тыльной стороной дрожащей руки - "Я мог догадаться, что это значит, хотя и едва мог в это поверить. Тир-Ридан, после стольких столетий, именно сегодня . . . Ты сказала, что мы не готовы. Предки знают, я уж точно не готов. А ты можешь быть только лишь Разрушением."
   - "Это не обязательно плохо."
   - "Нет, всё зависит от того, что именно нужно разрушить. Киндри - целитель. Сохранение. И тоже со своей сомнительной гранью."
   - "А иначе, стали бы наши тяжко нянчимые просить о Белом Ноже?"
   - "Верно. И что же остаётся мне. Созидание. Но создавать, это тоже не всегда хорошо, а? Творить плесень, болезни, гниль . . . Кем бы я ни был, я не могу это контролировать, особенно в деструктивном аспекте. В данный момент, я гораздо опаснее тебя."
   - "Ну, в этом вопросе ещё можно помериться."
   - "Лучше не будем. Хотя я рад, что мы наконец-то поговорили, особенно сейчас. Я думаю, что я, возможно, умираю."
   Он склонился вперёд, пригнув к полу голову, и захрипел так, как будто готовясь выкашлять свои лёгкие. Капли крови забрызгали плитку у его ног.
   Хе, ха, хо . . . ! хором отозвался зал.
   Джейм поддерживала его, пока приступ не минул. - "Приведи Киндри," - услышала она свои слова, обращённые к Бурру, где-то там, в башне. - "Живо."
   - "Ты не знаешь, кто ещё в твоём образе души, кроме Отца?" - спросила она брата.
   - "Не знал . . . пока не услышал её голос . . . в Палате Совета." - Дыхание и речь возвращались к нему с трудом, а он и так уже вконец измотан. - "Тогда я приказал ей выметаться. Почему она всё ещё здесь? И как она пробралась туда . . . в самом начале?"
   Говори. Удержи его внимание. Жди.
   - "Когда ты выскочил наружу и захлопнул за собой дверь, ты, должно быть, случайно запер её в ловушке внутри. Это было вскоре после того, как я вернулась в Готрегор, не так ли? Мы разделили тот жуткий сон в покоях Лиры, когда тобой едва не овладели (сделали одержимым) их голоса. `Глупый, глупый ребёнок. Ну и что нам с того, что изо всех людей ты одна знаешь истину.' А ты сказал ей, что отказываешься слушать, отказываешься сходить с ума. `Дверь закрыта,' сказал ты. Я думала, ты имеешь в виду внутреннюю, но ты, должно быть, говорил о наружной. Когда позже ночью мы поговорили, ты вёл себя гораздо спокойней. Ты даже посчитал весёлым, что каркинорцы пытались похитить меня вместо Лиры, что, признаю, было довольно забавным. А затем ты велел мне уехать из Готрегора. Я тогда не понимала."
   - "Верно. Я себе не доверял. А рандоны хотели твоей окончательной проверки."
   - "Я ещё не разговаривала с кузеном Холли, но он рассказывал мне, что ему приснилось, что он видел, как что-то вышло из тумана Глуши, когда ты был в Призрачной Скале. Она бродяга-по-снам и ходок-по-душам, Тори, которой, по всей видимости, нужно находиться поближе к своей жертве. Так ты и попался. Хотя, ты, должно быть, намного сильнее, чем она, иначе она нанесла бы гораздо больше вреда, чем заметно. Трое, провести в таком состоянии целый год и не погибнуть от этого . . ."
   Торисен с трудом поднялся на ноги. - "Но этого недостаточно. Я хочу от неё избавиться. Сейчас же."
   Он опёрся руками на створки двери. Покорные его воли, они раскрылась внутрь узкой щелью, под страшный визг ржавых петель.
   - "Ранет! Сука Глуши!" - закричал он в бурлящие тени внутри. - "Выходи!"
   Напротив щели поднялась темнота, вынуждая проход бесшумно расшириться. Наружу излился свистящий потоп чернильно-чёрных пауков, каждый размером с детский кулак и с девятью ножками, которые, кажется, скакали от тельца к тельцу. Джейм отступила назад, неуверенная, стоит ли ей бежать перед этим грязным приливом или же растоптать его в прах. Когда край потока захлестнул её пальцы, она стала топать. Остальные зароились вниз по ступенькам во внутренний двор. А там арахниды стали карабкаться на арахнидов. Качающаяся фигура напряглась и распрямилась, кутаясь в серый, паучий шёлк. На её вершине, многофасетчатые глаза злобно косились на них сквозь маску из сеточки лапок.
   - "Ну, ввв-ооот, мои маленькие, потерянные детишки." - Голос хрустел и трещал, хитиновый и иссушённый. - "Наконец-то я освободилась. И что вы будете делать?"
   - "Отошлём тебя прочь," - сказал Торисен. - "Снова. Ступай."
   - "Ах, ха, ха, ха. Что за промозглой, унылой душой ты владеешь, маленький лордик, но столь многое я узнала за проведённое здесь время."
   - "Полагаю, с тобой разговаривал Отец."
   - "О, да. Бедный, бедный, одинокий Серлинг, преданный всеми, кем можно. И пока он всё ещё живёт, неважно в какой форме, ты - просто ничто. И никогда не был большим. И ты ещё смеешь называть себя Верховным Лордом? Что же скажет твой драгоценный Совет, когда я им расскажу, что ты дезертир, покинувший своего лённого лорда?"
   Джейм рассмеялась, несмотря на всё растущую ярость, на грани вспышки берсерка. Спустившись по лестнице, она закружила вокруг кошмарной фигуры. Та задёргалась, чтобы держаться к ней лицом к лицу, но это получалось только лишь у верхушки, ноги стояли на месте. - "И какие же ты предоставишь им доказательства? 'Мне поведал об этом мертвец.' А наш отец мёртв, что бы ты там ни говорила, убит перевратом Мразилем. По-прежнему живо лишь его безумие."
   - "Да-а-а-а. И живёт оно в твоём брате. Милая девочка, ты сумеешь многого добиться, если объединишься со мной. Ты гораздо лучше этой куклы с рожей карги, Каллистины, подходишь на роль консортки моего сына. Только подумай о ребёнке, которого ты могла бы выносить."
   - "Я и думаю. И от этой картины мне выворачивает желудок. Твой сын ведь также переврат, не так ли? А ты когда-нибудь задавалась вопросом, откуда пришла эта кровь?"
   Паучьи лапки, что обрамляли рот Ранет, скорчились в пародию кривоватой улыбки. - "Мне это прекрасно известно. Разве я не видела, как изменилось лицо моего любовника той ночью в Лунном Саду, когда был зачат Кенан?"
   - "О, я верю тебе, что оно изменилось, от облика моего мерзкого (нечистого) дяди Грешана к образу Мастера, Герридон. Однако, подумай: а что, если оно изменилось снова, впоследствии?"
   Мандибулы защёлкали в раздражении.
   - "Непотребство. Вредительство. Как будто меня можно обдурить."
   - "А тебя нельзя?"
   Шёлковый саван искривился, наматываясь всё туже и туже вокруг закипевшего торса. Чёрные, много-суставчатые ноги заизвивались сквозь него наружу некой гротескной бахромой.
   - "Нет. Ты скажешь всё, что угодно, чтобы только подтвердить ложные притязания твоего брата. Я для тебя слишком умна."
   - "Говори себе это, и убирайся. В Серых Землях тебя дожидаются мёртвые. Кинци, Эрулан, и все стальные Норфские женщины, сражённые по твоему слову."
   - "Ха. И какие же у тебя этому доказательства? Мы поставили друг другу шах и мат, девчонка. Секреты и власть. Впрочем, никаких сомнений, кто же, в итоге, победит."
   - "О," - сказала Джейм, преодолевая очередную четверть круга. - "У меня их точно нет."
   Шёлк, наконец-то, лопнул. С тонким, пронзительным вскриком Ранет пролилась на землю и бежала, чёрная тень, заскрёбшая через внутренний двор, сквозь ворота, через стонущие холмы, прочь и прочь.
   Джейм вздохнула. Битва ещё не окончена, несмотря на все её храбрые слова, и противник ещё весьма далёк от поражения. Ранет ещё не самый главный недруг. Кенцират расстилался пред ними слой за слоем, уходя к самому Тёмному Порогу. Разум не выдерживал подобного. Это был слом истории.
   - "Мы не готовы," - сказал Торисен, и он был прав.
   Она развернулась обратно к дверям, но они щерились пустым провалом. Её брат скрылся в зале.
   Она осторожно вошла внутрь, её зрение адаптировалось от тусклого света двора к ещё более тусклому свечению, проникающему сквозь два забранных решёткой окна слева и справа. Первым делом её ударил запах. Сладковатый и болезненный. Неужели это вонь лёгочной гнили, прямо здесь, в самом сердце образа души Торисена? Затем она увидела столы, и сидящие за ними неясные, сгорбленные фигуры. Дыхание воздуха сквозь распахнутую наружную дверь заставляло их колебаться и бескостно мотаться, просто-напросто призраки, скрученные из паучьего шёлка, эха больного прошлого.
   Хриплый голос неотступно бормотал за закрытой внутренней дверью, а Торисен прижался к её наружной поверхности, внимательно слушая:
   - "Вы меня предали, ты, и ты, и ты. Вы сказали мальцу уйти и он ушёл. Предатели, все вы."
   В зал, запинаясь, влетел Киндри, его белые волосы пребывали в диком беспорядке, на подбородке наливался синяк.
   - "Я практически бредил," - пропыхтел он. - "Бурр мне врезал. Мне кажется, у меня треснул зуб. Что происходит?"
   - "Тсс."
   Джейм опознала сцену, что перед ней разворачивалась: худший кошмар брата. Ранет посчитала, что он больше всего боится того, что их люди узнают о его разладе с отцом, но это было не так. Он вовсе не сожалел о бегстве от безумия Ганта или же о его посмертном проклятии. Что действительно пожирало его душу, так это то, что он невольно оставил в замке кендаров, расплачиваться за его побег.
   - "Ты, и ты, и ты," - снова сказал этот приглушённый голос. - "Вы держите в руках ножи. Оберните их на меня, или же на себя, чтобы доказать свою верность."
   - "Нет," - прошептал Торисен. - "Эти люди, они являются . . . являлись . . . моими друзьями. Анар, скажи ему!"
   - "Ах-ха-ха. Это бесхребетное извинение вместо летописца уже давным-давно померло, стеная и завывая. Помнишь? `Я ошибался. Ничто не способно перевесить власть лорда. Забери обратно свою ответственность, дитя. Она меня жжёт. Сожги меня. Сожги нас всех.' Но ты не сумел справиться даже и с этим, не так ли, потому что я всё ещё здесь."
   Торисен закашлялся. - "Кровь на полу, кровь на ноже. Вот оно, не так ли? Ты не только заставил моих друзей убить себя. Ты пытался привязать меня кровью, когда я был ещё ребёнком. Ты всё это время знал, что ты также связующий, шанир, и всё же приучил меня их ненавидеть, да, даже мою собственную сестру. Обвиняю тебя, Отец, и проклинаю тебя, всегда и навсегда. Оставь нас в покое!"
   Его рука зашарила по замку, и дверь рывком распахнулась, так что он едва не рухнул вперёд. Что-то тёмное клубилось в узком проёме внутри, заполняя пространство от косяка до косяка и перемычки.
   - "О-о," - выдохнуло оно и сконцентрировалось.
   Там стояла фигура, худощавая и беспокойная, наконец-то осушившая свою ярость. - "Сын мой, дитя моё, освободи меня."
   Торисен потянулся в глубины своих разодранных лёгких за последней каплей отравленной крови и сплюнул.
   Фигура распалась в удушающее облако пепла. Ветер, дующий сверху, утащил его в залу, где паутинные призраки за столами становились от его касаний чёрными и хрупкими, перед тем как рассыпаться в пыль.
   Ахххххх . . . сказал ветер.
   Торисен скорчился на полу, хватая ртом воздух. Джейм поспешно опустилась рядом с ним. Внутрь и наружу гудел ветер. Наружу и внутрь. Сухой треск в нём пропал. Наконец, Торисен вновь восстановил дыхание. Джейм смахнула с его лица влажные волосы.
   - "Вот так-то получше," - сказал Киндри, глядя ей через плечо. - "А теперь, всё что мне нужно, так это метёлка."
   - "Э-э . . . зачем?"
   - "Чтобы вымести всю эту грязь, разумеется. Смотри-ка, она прямо за дверью. Если мне понадобится в образе души какое-нибудь орудие, то оно обязательно найдётся."
   Веки Торисена дрогнули и поднялись.
   - "Что случилось?"
   - "Твоё лицо уже не такое серое, как раньше, и ты снова можешь дышать. Я думаю, ты выживешь."
   - "О. Хорошо."
   Джейм уселась на пол и обхватила его руками.
   - "Я сбит с толку," - сказал он, расслабляясь и утопая в её объятиях. - "Это был Отец, не так ли?"
   - "Думаю, да. Вещи в образе души не обязательно напрямую соотносятся с реальностью, но он казался довольно реальным."
   - "Даже в конце, когда он просил об освобождении?"
   - "Да. Которое ты ему даровал. Он всегда был так несчастен, кроме тех дней, когда был вместе с ней, а этого уже не вернуть. Уже прошло много времени с тех пор, как я в последний раз думала о нём, как о монстре."
   - "Ну, тогда, отпустим его с миром. А о чём ещё ты мне не рассказывала?"
   - "О многом. Прости. Ты казался не готовым, а кроме того, как и сказала Ранет, секреты есть власть."
   - "И ты боялась, что я обращу их против тебя."
   - "А ты бы так сделал? Нет. Прости. Отчасти, это всё потому, что я догадывалась о вещах, которые не могла доказать. Ранет была права. А если бы ты также узнал, то мог бы ощутить потребность действовать, а мы не готовы."
   - "Ты мне не доверяешь."
   - "Я едва доверяю себе. Ох, Тори, мы пришли из столь тяжёлого прошлого, а будущее теперь также кажется весьма туманным. Предки знают, последний шаг Калдана ставит всё под угрозу случайного риска, и это тогда, когда всё остальное только-только начало приходить к согласию. Как ты думаешь, сколько лордов последуют его примеру?"
   - "Вероятно, только Рандиры; но и остальные, тоже, принуждаемые нуждой. Я не могу велеть им заставить своих людей голодать."
   - "У меня нынче есть кое-какие ресурсы."
   - "Достаточные для всех девяти домов, или только для нас и, возможно, для наших союзников? Это может только ухудшить положение."
   - "Тори, мне страшно."
   - "Как и мне, а ещё, я очень и очень устал."
   - "Тогда, отдыхай," - шепнула она и поцеловала седые пряди у него на виске. - "Я здесь, наконец-то, как и Киндри, и ты. Мы теперь дома."

Словарь

  
   Значение некоторых терминов принято на основании официального перевода трёх первых книг издательства "Азбука-классика".
  
   Acon - Акон - каинроновский рандон офицер, привязанный к Тиггери
   Adiraina - Адирайна - слепая матрона Ардет, возлюбленная Кинци; шанир, способный определять кровные связи при прикосновении
   Adric - Адрик - Лорд Ардет из Омирота, бывший наставник Торисена
   Aerulan - Эрулан - кузина Торисена, возлюбленная Бренвир, погибла в Резне женщин Норф
   Anar - Анар - летописец, один из учителей близняшек в замке в Призрачных Землях
   аrrin-ken - аррин-кены - один из Трёх Народов; громадные, бессмертные, кошко-подобные создания, исполняющие роль судий
   Ashe - Зола - певица мерлонг
   Bane - Отрава [букв.: беда/отрава/погибель] - полубрат Джейм и Торисена, в данный момент охраняет Книгу в Белом Переплёте и Нож с Белой Рукоятью
   Bark - Кора [букв.: кора / лай / барк] - слуга Горбела
   Beauty - Красотка - непавшая тёмная, вирма
   Bel-tairi ("Bel") - Бел-Тайри ("Бел") - кобыла винохир Кинци
   Beneficent ("Bene") - Благодетельная ("Благо") - корова
   Benj - Бенджи - каинроновский ёндри, пронзённый копьём Отравой, а также имя младенца Горя
   Berry - Ягода - десятница в Тагмете, сестра-близняшка Бедра; белокурая
   Blackie - Черныш - кличка Торисена
   blood-binder - связующий кровью - шанир, способный управлять каждым, кто попробует его или её кровь
   Bo - Бо - младенец сын Мерри и Крона
   Brant - Брант - Лорд Брендан из Фалькирра
   Brenwyr - Бренвир - сестра Бранта; Матрона Брендан, также известная как Железная Матрона; проклинающая
   Brier Iron-thorn - Шиповник Железный Шип - маршал и главная десятница Джейм
   Bully - Задира - отбившийся от своих бык яккарна
   Buckle - Бедро - десятница в Тагмете, сестра-близняшка Ягоды; темненькая
   Burnt Man, the - Сгоревший Человек - Ратиллиеновское воплощение огня
   Burr - Бурр [букв.: колючка] - кендар, друг и слуга Торисена
   Caldane - Калдан - Лорд Каинрон из Рестомира
   Cattila - Каттила - Матрона Каинрон
   Char - Уголь - десятник в Тагмете, отвечающий за стадо
   Cheva - Чьева - мастер-лошадница в Тагмете
   Chingetai - Чингетай - вождь мерикит
   Chirpentundrum ("Chirp") - Чирпентандрам ("Чирп") - Строитель
   Cleppetty - Клеппетти - повар в Рес-аБ'Тирр в Тай-Тестигоне
   Commandant, the - Коммандант - Шет Острый Язык
   Corvine - Вороная - десятница в Тагмете
   Cron - Крон - кендар Норф в Готрегоре
   Da - Да - мерикитка, женщина-партнёр Ма
   Damson - Чернослив - десятница в Тагмете
   Dar - Дар - десятник в Тагмете
   Dari - Дари - в данный момент управляет замком Ардетов, занимая эту должность на время недомогания его лорда
   Dark Judge - Тёмный Судья - слепой аррин-кен, помешанный на правосудии
   Death's-head - Череп - жеребёнок раторн Джейм
   Dens - Зубец - один из десятки Тернослив, кадет второго курса
   Dewdrop - Росинка - пятнистый пони Лиры
   Dianthe - Дианте - Матрона Даниор
   Drie - Драй - кендарский полубрат Тиммона, проглоченный Съеденной Когда-то
   Eaten One, the - Съеденная Когда-то - Ратиллиеновское воплощение воды
   Erim - Ёрим - один из десятки Джейм
   Falling Man ("the Old Man," "the Tishooo") - Падающий Человек ("Старик," "Тишшу") - Ратиллиеновское воплощение воздуха
   Fash - Досада [букв.: беспокойство / мучение / досада] - кадет Каинрон
   Fen - Фен - кендар фермер в составе гарнизона Тагмета
   Four, the - Четверо - природные силы (элементали) Ратиллиена, представленные Съеденной Когда-то (вода), Падающим Человеком (воздух), Земляной Женщиной (земля) и Сгоревшим Человеком (огонь);
   Ganth Gray Lord - Серый Лорд Гант - прежний Верховный Лорд; отец близняшек
   Gеri - Гери - кадет Даниор, способный, с определённой долей удачи, управлять насекомыми
   Gerraint - Геррант - отец Ганта
   Gerridon - Герридон - Мастер, Верховный Лорд, ставший предателем и вызвавший Падение
   Girt - Подпруга - нянька Бенджи, а до этого - Горчицы.
   Gnasher - Гнашар - волверский Король Глубокой Глуши
   Gorbel - Горбел - лордан Каинрон
   Gran Cyd - Верховная Бабка Сид [букв.: Gran - бабка, а Grand - главный, важный] - мерикитская королева
   Granny Sit-by-the-fire - Бабуля Сидящая-у-Очага - изначальная рассказчица
   Gray Lands - Серые Земли - там бродят души потерянных (несожженных) мёртвых
   Greshan Greed-heart - Грешан Жадное Сердце - дядя Джейм и Тори
   Grimly - Лютый - друг Торисена, волвер-поэт
   Hatch - Хатч [букв.: люк] - юный мерикит, влюблённый в Прид
   Holly - Холли [букв.: Падуб] - Холлен, Лорд Даниор
   Immalai - Иммалай - аррин-кен, обитающий в горах Чёрноскалья
   Index - Индекс - старый летописец травник, раньше изучавший мерикит
   Iron-jaw - Железная Челюсть - боевой конь Ганта, теперь мерлонг Мастера
   Jamethiel Dream-weaver - Джеймсиль Плетущая Мечты - мать близняшек
   Jamethiel Priest's bane - Джеймсиль Яд Жрецов - Джейм
   Jedrak - Джедрак - традиционное имя Лорда Яран
   Jerr - Джерр - десятник в Тагмете
   Jorin - Жур [букв.: Журин] - слепой Королевский Золотой охотничий барс Джейм
   Kallystine - Каллистина - дочь Каинрона, когда-то консортка Торисена, порезавшая лицо Джейм
   Karidia - Каридия - Матрона Коман
   Kells - Келлс - травник в Тагмете
   Kenan - Кенан - Лорд Рандир из замка Глушь
   Keral - Мразиль [feral - дикий / жестокий] - тёмный переврат
   Killy - Килли - кадет Норф, Пятёрка Угля
   Kindrie Soul-walker - Киндри Бродяга по Душам - целитель, сводный брат Джейм и Торисена
   Kirien - Кирен - летописица, а ещё Лордан Яран
   Krothen ("Kroaky") - Кротен ("Кроаки") - Король Котифира
   Languidine - Лангадин - потерянный город в Южных Пустошах
   Loof - Луф - вечно хныкающий аколит
   lordan - лордан - наследник лорда
   Lyra Lack-wit - Лира Полуумка - младшая дочь Лорда Каинрона, сестра Каллистины
   Ma - Ма - мерикитская домикохозяйка
   Malignant ("Malign") - Зловредена ("Вредина") - телёнок Блага
   Marc (Marcarn) ("Long-shanks") - Марк (Маркарн) ("Длинноногий") - кендар, самый старый друг Джейм
   Marigold Onyx-eyed - Бархатцы Ониксоглазая - рандон, управляющая Норфскими казармами в Котифире
   Master, the - Мастер - Герридон
   merikit - мерикиты - исконное племя холмов, живущее к северу от Киторна
   Merry - Мерри - кендар Норф из Готрегора
   Mint - Мята - десятница в Тагмете
   Mirah - Мира - зелёноглазая кобыла Рандирока
   Mother Ragga - Матушка Рвагга - Земляная Женщина
   Mustard ("Must") - Горчица ("Горе") - бежавшая ёндри Каинронов
   New Pantheon - Новый Пантеон - местные боги, возникшие, в том числе, по причине активации кенцирских храмов
   Niall - Ниалл - десятник в Тагмете
   Nutley - Натли - мастер-пекарь в Готрегоре, семейный партнёр Рябины
   Oath-breakers, the / Faith-Breakers, the - Нарушившие Клятву - кендары присягнувшие Ганту, но не последовавшие за ним в изгнание
   Odalian - Одалиан - бывший принц Каркинарота
   Old Pantheon - Старый Пантеон - местные боги, до Нового Пантеона, взращённые первозданными силами
   Oreq - Орек - аколит
   Ostrepi - Острепий - Король Центральных Земель к востоку от Серебряной, как раз над Каркинаротом
   Pereden Proud-prance - Передан Напыщенный - сын Ардета и отец Тиммона
   pook - бесёнок - странная маленькая собачка, способная выслеживать добычу через складки земли
   Prid - Прид [Pride - гордость] - девушка мерикит; жина-по-дому Джейм
   Pugnanos - Пагнанос - герцог с западной стороны Серебряной, кровный враг Принца Утекона и Короля Острепия
   Quill - Перо - Пятёрка Тернослив
   Quirl - Квирл - мёртвый сын Вороной
   Rackny - Ракни - повар в Тагмете
   Randiroc - Рандирок - так называемый потерянный Наследник или Лордан Рандир, изгнанный Ранет
   rathorn - раторн - плотоядное, бронированное копытное
   Rowan - Рябина - друг Торисена, рандон и управляющая Готрегора
   Rue - Рута - служанка Джейм
   Shade - Тень - также известна как Паслен [Nightshade - Паслен, букв.: Ночная Тень]; полу-кендарская дочь Лорда Рандир Кенана, внучка Ранет
   Sheth Sharp-tongue - Шет Острый Язык - боевой лидер Каинронов, также называемы Коммандантом
   Spot - Пятнышко - почтовая лошадь Киндри
   Swar - Свар - кузнец в Тагмете
   Talbet - Талбет - десятник в Тагмете
   Taur - Таур - Директор Горы Албан
   thorns - торны [букв.: колючки] - полулошади-полураторны, всегда кобылы
   Tiens - Тянс - мастер-охотник в Тагмете
   Tiggeri - Тиггери - один из самостоятельных сыновей Калдана
   Timmon - Тиммон - наследник Лорда Ардета
   Timtom - Тимтом - новичок Норф и шанир, брат-близнец Томтима
   Tirandys - Тирандис - тёмный переврат; дядя и Сенетари (Учитель) Джейм
   Tirresian - Тайррисиен - маленькая "дочка" Джейм и Сид
   Tomtim - Томтим - брат-близнец Тимтома
   Torisen ("Tori") Black Lord - Торисен ("Тори") Чёрный Лорд - Лорд Норф, Верховный Лорд Кенцирата; брат-близнец Джейм
   Trishien - Тришен - Матрона Яран
   Tungit - Маслол [букв.: tun + git - жирный плут] - мерикитский шаман
   Twizzle - Твиззл - бесёнок Горбела
   Uthecon - Утекон - Принц Каркинарота
   whinno-hir - винохиры - разумные, почти бессмертные копытные
   Winter - Зима - молочная няня и учитель близнецов из замка в Призрачных Землях
   Wort - Сусло - одна из десятки Тернослив, кадетка второкурсница
   yackcarn - яккарны - громадные, волосатые коровообразные; нечто среднее между мохнатыми мамонтами и бородавочниками
   yackcow - яккоровы - помесь яккарна и коровы
   Yce - Уайс [Yce читается и пишется почти как Ice - лёд, по смыслу (на волверсоком) близко к значению: Наст] - наследница Гнашара
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

THE END

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   6
  
  
  
  
  
   296
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"