Бара В.Н.. Моё любимое оружие

Моё любимое оружие - Rheinmetall AG 1942 года.

("Рейнметалл" - немецкий концерн производителей военной техники и вооружения)

Порою так смешно, что грустно. Порою так темно, что скучно. Когда же скучно, грустно и темно... Рискнёшь нуару улыбнуться? Или жалеть себя начнёшь...?

***

Зима. Минус двадцать градусов при большой влажности и ветре в пятнадцать метров в секунду. Холод проникает в меня, уютно устраивается, и создаётся впечатление, что я не единое целое, а разделённое: плоть, кровь, скелет. Стоило подумать о своём комфорте: тулуп, шапка, кальсоны, ватные штаны, валенки? Нет! Иду в кожаном пальто с высоко поднятым воротником, ветер рвёт его кожу, не проникая внутрь - это плюс, но холод неумолимо проникает в меня - это минус. Зато я ощущаю взгляды пробегающих мимо меня людей и убеждаю себя, что они восторженные: "Крепкий парень!" Гоню прочь нелицеприятное: "Уйди, урод , на тебя даже смотреть холодно..."

В этот момент я сожалею, что не захватил с собой любимое оружие - "Рейнметалл" 1942 года. Пожалуй, сегодня несколько архаичное, но всё же такое милое и безотказное. Его скорострельность не впечатляет, но чёткость выстрела завораживает. Хотя, если стрелять с двух рук, скорость и сейчас будет довольно приличная. Правда, я не сторонник поспешности и потому, что не умею вести прицельный огонь подобным образом и потому, что производя выстрел одной рукой, а точнее одним пальцем, он - выстрел - более обдуманный и исключает ошибки. Интересно, каким оружием пользуются современные стрелки? Наверное, чем-то новомодным - лёгким и удобным, из невесомых сплавов металла, с лазерным прицелом, электронным поиском цели и бог знает какими ещё наворотами.

До ресторана, где собираются профессиональные стрелки, и где мне назначена встреча, ещё довольно далеко. Отвлекая себя от холода, вспоминаю первые впечатления стрелка - любителя от общения с оружием. Признаюсь, раз начав, остановиться невозможно. Советую попробовать всем. И попробовать, начав со старомодного оружия. Произведя первый одиночный выстрел - запомнил его навсегда. Палец медленно нажимает на пуск и снаряд с невероятной скоростью летит по направлению к цели. Слышу удар, а главное - вижу след от выстрела. Я рассматриваю его, он мне нравится - уже размышляю, как его уточнить. Огромное полотно, абсолютно белое, и на нём печать, печать подтверждения, что я уже не тот, что был раньше. Я другой - готовый к защите, нападению, убийству, к смерти, даже собственной! Какой бешеный азарт! А главное - сколько новых целей! Ещё выстрел! Ещё! Ещё! До одурения, до экстаза! Белое полотно уже испещрено попаданиями, они хаотичны, но они мне нравятся! Продолжаю стрелять ещё и ещё, пока не онемеет палец. Как хорошо!!! А будет ещё лучше! После того, как первая эйфория прошла, наступает новая фаза познания! От одиночного выстрела перехожу к серии, не бессвязной, а обдуманной, с целью довести моё мастерство до идеального. Теперь я понимаю, что одиночный выстрел - баловство. Серия! Лишь она может утолить жажду истинного наслаждения. Три и ещё один дополнительный! Она способна убить всякую надежду на выживание! А серия, состоящая из пары выстрелов, очереди из шести и одним контрольным? Главное все легли точно в цель, не оставляя шансов! А непрерывная очередь из девяти выстрелов? Она, кажется, могла бы помочь, но продолжение серии, лишает иллюзий! Появляются новые эмоции!

Мир любителей стрелять, как ты объёмен, как прекрасен! Какое наслажденье понимать, как ты многообразен. Покуда что-то может прилетать, любителей того, кто может направлять, найдёшь ты мириады. Узнать соперника не трудно, но если ты успеешь... Так исхитриться, чтобы не попасть под то, что он послал для цели. А цель не кто-нибудь другой, а ты - такой же как и он - любитель пострелять по цели.

Мне нравится порой выражать свои мысли этакой прозой с оттенком музыкальности... Некий экспромт, приходящий неведомо откуда, как детская шалость, как лёгкий ветерок, такой долгожданный знойным летним днём. Хорошо бы дожить до этого летнего блаженства.

Вот и он... ресторан! Дом 9. Я дошёл! Живой!

Зашёл внутрь. Остановился, понимая, что если мои ощущения и не дотягивают до знойного летнего дня, то близки к нему. Из зала доносится знакомая мелодия и голос, так похожий на голос Вертинского, со всем его обаянием и лёгким грассирующим "эр".

"В банановом и лунном Сингапуре, в буре,

Когда под ветром ломится банан,

Вы грезите всю ночь на желтой шкуре

Под вопли обезьян..."

Необходимо немедленно спрятаться и привести себя в порядок. Отдав пальто в гардероб, скрываюсь в мужской комнате. Смотрю в зеркало, вижу жалкое зрелище. На меня смотрит человек с красным носом и красными ушами. Впрочем, нет необходимости перечислять, красным было всё! Я красный мужчина... Хорошо, что перед выходом воспользовался отличным парфюмом. Для дела, которым займусь немедленно, стойкий аромат просто необходим. Снимаю пиджак и остаюсь в белоснежной, тончайшего батиста, сорочке. Несколько старомодно, но белое и чёрное мне всегда нравилось. Покоробило, что теперь сочетание цветов выглядело безобразно. Белое с красным - раздражает. И так - реанимация. В данном случае - зарядка. Если кто-нибудь войдёт, меня немедленно отправят в лечебное учреждение, но выхода нет. Поначалу - плохо. Оледеневшие суставы слушаются с трудом, но со временем кровь побежала, плоть приобретает давно забытую пластичность.. Одел пиджак. Отражение в зеркале уже нравится. Я готов. Пожалуй, теперь убить меня сложней. Может быть, пожалеют - такого симпатичного...

Я вошёл в зал и намеренно остановился у входа. Мне интересно, насколько точно я готов оценить поле моей возможной победы или поражения.

В зале тихо. Вернее так, не играет музыка. Передо мной открывается ярко освещённая танцевальная площадка. Сцены не вижу, отсюда вывод - пел именно Вертинский. Видимо бармен руководил музыкальным сопровождением, быть может по заявкам или просто зная пристрастия завсегдатаев.

Бар находится слева от меня. Он слабо освещён. На высоком барном стуле расположился лишь один посетитель. Выглядит он комично, так как не обладает высоким ростом. К тому же - грузен и шарообразен. Непонятно, как он вообще смог забраться на такой высокий стул. Его короткие ножки свисают в таком отдалении от пола, что если он пожелает добраться до тверди, полёт будет стремительным, но достаточно долгим. Голова незнакомца поражает необычностью формы, отчего вспомнился друг Чиполлино - милый, добрый скрипач - профессор Груша. Впрочем, субъект у стойки милым не был никогда, пожалуй, он не умеет играть на скрипке. Сходство с профессором заключается лишь в слабом сходстве их с грушей. Хотя такой формы, как у незнакомца я не встречал. Скорее гибрид яблока с грушей, где первое занимает девяносто процентов пространства, а на долю груши остаётся лишь десять, что зрительно обозначается шишечкой на поверхности уже переспелого яблока. Гибрид смотрит на меня, губы его скривились в усмешке, приоткрылись, и в образовавшийся проём отправилось содержимое рюмки. Он потерял ко мне всякий интерес, так как бармен немедленно предложил ему новую порцию. Вряд ли именно этот человек ждёт меня.

В полутёмном зале по периметру танцевального круга угадываются несколько столиков. Лишь три из них заняты, на что указывают зажжённые лампы, свет от которых приглушают тканевые абажуры. В самом дальнем углу зала, справа от меня, находятся столики, сдвинутые вместе, за ними расположилась компания молодых людей, оживлённо о чём-то спорящая и жестикулирующая, но на полутонах, не мешая другим посетителям. Похоже, моё появление заинтересовало их лишь на мгновение.

За одним из столиков сидит красивый, элегантно одетый мужчина, перед ним лежит новейший iPad, с которым он непрерывно работает. Его тонкие, длинные пальцы бегают по клавиатуре с такой обворожительной быстротой, что подозреваю - замени iPad на рояль, и я услышу виртуозную пьесу, где глубина замысла уходит на второй план, а на первом царствует - быстрота, точность, безукоризненное владение техникой. Лишь на мгновение он откидывается на спинку стула, закрывает глаза, улыбка озаряет его лицо и, видимо удовлетворённый созданным творением, он возвращается к прерванному занятию с ещё большим усердием, увлечённо и самозабвенно. Случись стрельба, ядерная война, вторжение киборгов, он и тогда не заметит перемен. Не он...

Рядом, за соседним столиком сидит дама. Перед ней так же лежит iPad, но не он занимает её. Сигара, да какая! Но сначала о даме. Причёска её представляет, несомненно, шедевр парикмахерского гения. Здесь творил колдун - невозможно без колдовства придать столь жидкому скоплению такую безупречную форму и непринуждённый объём. Я намеренно начал с причёски, ибо украшение это не могло спасти то, что располагалось под ней. А было то - лицо... Лицо продолговатое, с огромными немигающими глазами, с пухлыми, неестественно пухлыми губами, к тому же неспособными скрыть крупные, выпирающие зубы, в простонародье именуемые - лошадиными. Между глазами и ртом располагается нос, что не является аномалией, но если бы его не было, удивление моё было бы меньшим, чем его присутствие. Огромный, по-мужски крупный, имеющий не изгиб - горб, он впечатлил меня настолько, что будь я самым Большим Туканом, улетел бы прочь, стесняясь своего маленького клюва. Сигара, которой была занята незнакомка - Trinidad Robusto Extra - 156 миллиметров в длину, при толщине почти в 20 миллиметров! Дрожь пробежала по телу моему. Обычно такую сигару предпочитают мужчины. Они позволяют себе эту роскошь лишь после сытного обеда, неспешно придаваясь любимому ритуалу, ибо время выкуривания подобного шедевра определяется в рамках от полутора до двух часов. Но чтобы дама... Удивление вызывает и то, что невозможно поверить в сытный обед, дама настолько не замечена в присутствии излишнего веса, что сигара, которая время от времени приплывает к месту назначения, кажется много упитанней своей хозяйки. Неожиданно она встаёт и направляется к элегантному господину. То, что я вижу - не радует. Рост незнакомки мал, одета она в платье, болтавшееся как на вешалке, признаков женских не наблюдается вовсе куда не глянь... Только платье и определяет принадлежность к полу. А что если под этим балдахином, именуемым - платье, у дамы байковые панталоны, розовые и пушистые? Моё удивление равнялось бы нулю. Но сама мысль увидеть её в подобном украшении, заставила меня опять содрогнуться. Я гоню от себя эту фантазию, но розово-пушистый кошмар неотступно преследует меня.

Элегантный красавец немедленно прервал своё занятие. Встал при её приближении и они начали оживлённо беседовать, время от времени поглядывая на меня. Не хотел бы я оказаться в положении, когда цель моя заключалась во встрече с этой дамой.

Как в награду, успокаивая меня и подбадривая, в круг освещённый вплыла новая героиня. Пожалуй, от такой и смерть принять не страшно. Пепельная блондинка, с чёлкой, ниспадающей на прекрасные голубые глаза, призывно смотрит на меня. Высокая, стройная, в облегающем платье, подчёркивающем плавность линий и красивые ножки в элегантных туфельках на невероятно высоких каблуках. Розовый шедевр окончательно исчез, напоминая, что женщины любят носить шёлковое, кружевное бельё, что им идёт этот каприз, и что немаловажно - он безумно нравится мужчинам. Красавица не отводит взгляд. В её тонких пальцах длинный мундштук с незажжённой сигаретой - повод, чтобы подойти, тем более что я уже рассмотрел всех, кто был в ресторане.

- Позвольте?

Она прикурила от предложенной мною зажигалки, продолжая смотреть мне в глаза. Пауза затянулась и в тот момент, когда я решил представиться, она остановила меня движением руки.

- Вы - стрелок, которого так ждут?

Какой голос! Грудной, низкий, без сомнения, если бы незнакомка пожелала запеть в эту минуту, я услышал бы необыкновенное контральто, способное свести с ума! Я поражён её голосом! И удивлён... Стрелком только я называл себя и только в мыслях. Никто не знает о моей странности. Откуда? Вопрос не успел сорваться с моих уст. Незнакомка положила недокуренную сигарету в пепельницу и подошла ко мне так близко, что сердце моё учащённо забилось, как бывает при приближении опасности или зарождающейся страсти.

- Вы танцуете милонгу?

Танцую ли я милонгу? Я обожаю этот танец! Он полон страсти, загадочен и прекрасен, будоражит сознание, воспламеняет чувства, дарит надежду на будущее! Особенно "Милонга для

Гавито". Понять меня может лишь тот, кто способен "прожить" милонгу...

- Я к вашим услугам.

Руки незнакомки легли на мои плечи. Медленно она освобождает меня от пиджака и резким движением отбрасывает его. Пиджак находится ещё в полёте... Я слышу... Дуэт скрипки и гитары... Я узнаю "Милонгу для Гавито", и более не удивляюсь совпадениям... Танец!

Объятия. Теперь восемь базовых шагов. Я веду свою партнёршу по направлению к центру площадки. Мой корпус немного наклонён, так что есть ощущение, что я нависаю над ней, мы так близки, что лица наши прикасаются друг к другу. Шаги неспешные и плавные. Она безупречно владеет техникой, и этот танец страсти необъяснимо превращается в диалог - диалог людей, желающих этой страсти и любви, знающих, что означают эти понятия. Мы в центре. С музыкой сливаются слова, столь же проникновенныё:

"Говорят, что, танцуя, он отдает свою душу

И сердце его бьется под звуки гитары..."

Мы медленно кружимся в танце, он замирает - пауза, в которой она всецело отдаётся чувствам, вручая всю себя, без остатка, мне - и душу свою, и тело своё! Она изгибается в объятиях и создаётся невероятно трогательная сцена, где видно, с какой уверенной силой и в то же время необычайной нежностью я принимаю её, в этот момент беззащитную и такую желанную... Мы скользим - то убыстряясь, то замедляясь, всё чаще используя паузу. Я с восхищением понимаю, как обворожительно хороша она в каждое мгновение танца... С последними словами музыка затихает.

"Говорят, что, увидев их танец, ночь становится длиннее,

А на рассвете его сердце ждет любовь.

Говорят, что с ним танцуют богини танго,

И каждый шаг как взмах пера, и каждое объятие - чудо"

Замираем и мы... Красавица в моих объятиях. Она прижалась спиной к моей груди, откинув головку на моё плечо, так что губы мои почти касаются её прекрасной шеи.

Я не могу точно утверждать, кто и как относится к мгновенным переменам. Плюс тридцать - минус двадцать? Сладкое пирожное, где крем и взбитые сливки преобладают над бисквитом, а оно солёное настолько, что понимаю - другие вкусы не существуют более. Жидкие аплодисменты, так что хлопок - пауза, хлопок - пауза, хлопок и всё, и это в тот момент, когда счастлив, держа в объятиях красивую женщину?

Моя партнёрша ускользает и перемены, произошедшие с ней, поразительны. Холод и безразличие. Ещё мгновение назад я мог поверить, что женщина, танцующая со мной так страстно, могла бы стать, если и не спутницей моей по жизни, то.... Музой - Образом прекрасным, не обладать которым я достоин, а восхищаться мог бы им, не требуя взамен ни ласк и не любви до гроба, просто - восхищаться!

- Довольно мило.

Всё, что я услышал. И удалилась. Я оборачиваюсь, желая увидеть автора столь жидкого "признанья"...

- Жанетт, я за тобой... - пищит Груша. Видимо созрев и упав с барного стула.

Теперь она, пожалуй, всё же он, стоит передо мной. А у меня всегда отвратительная реакция на неожиданные перемены. Мучает, как будто экзема - пальцы правой руки сжимаются в кулак, а левая рука правую поглаживает, вроде успокаивает. Со стороны выглядит угрозой, хотя наверное экзема, хотя может быть не сейчас...

- Мучает экзема?

Опять за спиной. Опять голос. Что ж они все подкрадываются? Голос любопытный, с металлическим оттенком. Может уничтожить. Задумает помочь - как за каменной стеной. Обернулся, краем глаза отметил, что Груша, посмеиваясь, направился к Жанетт.

- Впрочем, это не важно... Я желаю поговорить с вами. Прошу за мой столик.

Странная дама, то была она.

Подойдя к столику, я отодвинул стул и помог ей занять своё место. Намереваюсь сесть напротив, но остановлен.

- Нет, присаживайтесь рядом. Я представляю, что наш разговор, должен быть доверительным и откровенным. Не смущайтесь. Ближе, ближе. Вот так.

Наши стулья почти соприкасаются. Несмотря на превосходство моё и в росте и в весе, чувствую я себя странно - знакомо, как первоклассник, несносно выполнивший урок и готовый к неминуемой расплате. Дама пристально смотрит на меня. Берёт сигару, и через мгновение лицо её как будто скрывается в туманном облаке. Удивительно, но проведя в её обществе всего несколько минут, чувство пренебрежения и грубого сарказма исчезло, а вот чувство тревоги усилилось. Дама меня уже не раздражает. Глаза кажутся живыми и даже красивыми. Устрашающий нос уже не безобразен - вроде оригинальная черточка её внешности. Произошедшие перемены пугают меня. Наверное, так бывает перед смертью, когда уже хочешь уйти из мира, где ты страдал безмерно, и вот настал последний час, и мир вдруг кажется прекрасным, и ты готов страдать, готов остаться...

- И так... Вы Стрелок, желающий продать человечеству своё мастерство?

Издёвка и еле заметная улыбка меня не смутили.

- Есть такое желание. Я не уверен в мастерстве. Будь я уверен - не пришёл на эту встречу. Да, есть товар! С каким бы мастерством его я не исполнил - он всё же выполнен от сердца. Купив его, возможно кто-то вспомнит о том, что утерял давным-давно. Мне кажется, что это важно. Но прежде расскажите мне, как вы узнали, что называю я себя стрелком?

- Вы ошибаетесь, когда думаете о себе, как об исключении. Мы много видели и многих... исключительных. Вы так смешно однообразны. Ваши действия и мысли так похожи. Спасибо, Жако!

Последняя фраза обращена не ко мне. Опять кто-то за спиной! Что за манера не слышно подбираться? Я оборачиваюсь и вижу Грушу. Теперь я знаю, что груша - не Груша, а Жако.

Поражает не то, как звали его, а то, что держит он в руках. Пишущая машинка. Та самая, что называл я своим любимым оружием - "Рейнметалл" 1942 года, или почти та самая. Жако поставил её на стол и удалился.

- Когда-то давно, я тоже начинала писать на ней. Странно, что сохранилась она не только у меня. Кстати, каким пальцем вы "стреляете"? Указательным или средним?

- Средним.

- Так я и думала... - с улыбкой.

- Нет... Мне почему-то так удобно. Просто удобно. Это ничего...

- Значит! Значит... Бессознательное желание показать всему миру этот самый палец. Вы даже не задумываетесь над этим. В вас это просто есть.

"Рейнметалл" в идеальном для своего возраста состоянии, белый лист бумаги - заправлен, она готова к работе.

- Теперь о вашем вопросе. Я открою вам маленький секрет, который на самом деле секретом давно не является. Разве только для таких стрелков как вы. В нашем заведении ваши мысли не тайна, всё, о чём думает стрелок - любитель, в надежде, что он самый умный и талантливый, слышно нам отчётливо и ясно. Я говорила, что мы многих видели. Оттого и мысли ваши читаем без труда. Почти всегда они ошибочны и поверхностны. И я вам докажу. Начнём с Жако. Не буду повторять вам ваши домыслы. Жако - блистательный беллетрист! Его детективы великолепны! И хотя он не умет стрелять, не умеет защитить себя, а уж тем более кого-то другого в бою открытом, он так изощрён в своих фантазиях, так захватывающе красноречив в описании преступлений, особенно убийств, что пользуется колоссальной популярностью. Кровь, насилие, вот что продаётся славно. Конечно, ваша мнимая экзема... Задумай вы его ударить, пожалуй, что убили бы, если бы догнали. Он очень чуток к нападению. Оттого успешен, что изворотлив необыкновенно, а поразить умеет так в ответ на нападенье, что умирая, поражённый им герой, будь даже Зевсом он, и не подумает кем был он сокрушён.

Забавно. Жако и детектив... и эта музыкальность...

- Теперь о господине, который так прекрасно играет на "рояле" -

Павлин Панасович. Виднейший российский учёный, знаток словесности, признанный авторитет в области разработки методик по обучению подрастающего поколения. Правда он не умеет играть на рояле, но в своём ремесле он превосходит любого музыканта. А мысли его об усреднённости! Это гениально! Зачем нам умники, способные осилить, предположим, "Войну и Мир" и главное понять, что автор желал сказать, какие цели он преследовал? Зачем? Когда есть возможность выявить познанье человека, задав ему вопрос, представив варианты для ответа! Предположим. Кто был мужем Элен Ростовой? Ответы: Волочкова; Чингизхан; Андрей Безухов; Остап Бендер. Естественно, что человек, даже не читавший роман, может ответить на поставленный вопрос с лёгкостью, не чувствуя свою неполноценность, а значит не получая душевной травмы от подобной малости. Настенька не могла быть мужем, так как является женщиной - отпадает! Чингизхан - не мог, он жил до нашей эры! Андрей Безухов - не мог, так как уже был женат на Ирине Константиновне Скобцевой! Остаётся Бендер, этот шалопай мог всё что угодно! Гениально и просто! Поэтому труд, над которым работает так увлечённо Павлин Панасович, считаю равным, а возможно и превосходящим, труд Льва Константиновича...

Что-то странное с моим сознанием. Всё плывёт и перемещается в тумане, или это клубы дыма сигарного? Слышу свой голос...

- Позвольте узнать, как же называется труд Павлин Панасовича?

- Легко! "Трактат о неоспоримом превосходстве УГЭ 2012 года над образованием детей дворянского сословия до ноября 1917 года". Гениально! Не правда ли?

Усилием воли пытаюсь вернуться в реальность. Дама, всё более возбуждаясь, продолжает.

- Теперь к Жанетт! Ваша милонга меня поразила. Правда придётся вас разочаровать. Жанетт не носит нижнего белья. Как не выносит и мужчин, предпочитая женщин. Нет, нет - мы не пара. Зато её игра, довести мужчину до экстаза и бросить как никчёмную игрушку, впечатляет! Заметили? Она очаровательна! Наша озорница Жанетт! Исключение составляет лишь Жако. Они удачно

дополняют друг друга - Жако и Жанетт. А как она пишет! Прелестно! Её романы о деревне, о российской глубинке так романтичны и милы. Она далеко пойдёт. Уже сейчас необычайно популярна. Жаль, что не жила и часа в деревне и путает быка с индюшкой, но это мелочь. Немного правки и роман готов. "Утро. Раннее деревенское утро. Анжелика погладила быка, села на стул, подставила бидон и, обмыв вымя Эльвиры, стала её доить..." Правда, мило?

Видимо в реальность вернуться не удаётся. Похоже, я схожу с ума. Быть может мой приход сюда и есть сумасшествие?

- Теперь последний ваш герой! Я! - голос дамы, такой спокойный вначале, с каждым последующим словом приобретает новые краски. Громче он не становится, хотя монолог её наполнен страстью, нарастающей с каждой секундой - Такая неказистая, с зубами лошади, сигарой в рост свой и без признаков пола. Да, я такая! Не Жанетт! Но байку не люблю. На мне тот шёлк, что так приятен и мне, и вам, и тому мужчине, кто обладает мной. Поверьте, что неистовость Жанетт, что так очаровала вас в милонге, в сравнении с моим уменьем, страстью, бешенным азартом и желанием достичь гармонии в пастели с избранником моим, затмить способно то, что не Жанетт я! Да, мне приходится, в моих романах, описывать её, но только оболочку. Белый мрамор, рукой Природы, рождённый без изъянов, со всеми признаками, что вас так возбуждают. Вас мужчин! Но мрамор холоден, в любви он неуместен, никчемен, на него смотреть лишь можно. Тогда как я дарю тепло и страсть, пусть даже в близости со мной вы вспоминаете о нём... О мраморе красивом, но пустом!

Дама замолкает, лицо её покрыл румянец. Признаюсь, монолог произвёл на меня сильное впечатление. Она продолжила. В голосе слышится металл, так неуместный после страстной речи!

- Как вам моя проза с оттенками музыкальности? Некий экспромт, приходящий неведомо откуда, как детская шалость? Не краснейте! Теперь серьёзно. То, что вы пытаетесь продать, никому не нужно. Ваши мечты о любви так устарели, что смешны! А ваша шалость заразительна! - с улыбкой, видимо от оттенков музыкальности - Верность? Любовь к единственной женщине, впрочем, как и к мужчине - есть архаика! Скучная и пошлая сегодня. Посмотрите вокруг - какой выбор, какой простор для желаний! Любых! Без ограничений! Вы же с неистовством маньяка талдычите о верности! Смешно! Продать невозможно! Вот если пошлость и маньяка вы объедините, украсите богатством, роскошью, цинизмом и вседозволенностью. Тогда успех вам обеспечен. Вот вам мой ответ на то, что предложили...

Дама поправляет пишущую машинку и в моём стиле, безымянным пальцем, медленно, отчётливо и сочно, печатает. Стреляет! Серийно! С каждым нажатием пальца рычажный литероноситель с безукоризненной точностью оставляет след на белой бумаге. Три и ещё один дополнительный. "НЕТ!". Пара выстрелов, очередь из шести и одним контрольным. "НЕ ФОРМАТ!". Непрерывная очередь из девяти выстрелов. "БЕЗДАРНО!". После "ПРЕЛЕСТНО - родилась надежда, но тут же умерла - ВОВСЕ НЕ ЧИТАТЬ ВАШ БРЕД!".

Ощущение - с каждым ударом безымянного пальца дамы литеры оставляют след на моей белоснежной сорочке и есть он - красный.

За моей спиной стоят Жако, Жанетт и Павлин Панасович, с презрительной снисходительностью наблюдая за развязкой этой драмы. Дама откинулась на спинку стула. Голос её звучит безразлично - нравоучительно.

- Вставьте в рамку и более не пишите. На прощанье вот что вам скажу. На самом деле, то, что вы считаете нас представителями нуара, является ошибкой. Нуар - это вы. В 2012 году несколько изменились акценты и то, что вы считаете романтическим рассказом, основанным на вере в любовь, и есть нуар. То, что предлагаете вы, несёт в себе боль, страдание и смерть. Мы - тот самый романтизм, немного усовершенствованный, я бы сказала развитой... Жизнь с нами, здесь! А безысходность с вами! Прощайте!

Я забрал лист с рецензией, протянутый мне дамой. Молча поклонился и направился к выходу. В тишине уйти не удалось. Зазвучала "О, донна Клара!" Воистину милонга преследует меня сегодня. Не было бы ничего удивительного в этом, я даже мог бы уйти танцуя, но загадка заключается в том, что я не могу понять, как расценить подобное сопровождение моего ухода. Как популярную в двадцатых мелодию - милую и трогательную? Мне улыбнуться ей? Или вспомнить кадры фильма "Судьба человека" - вереницы заключённых, огромная труба, изрыгающая чёрный дым смерти! Мне себя уже жалеть?

"О, донна Клара,

Я видел тебя танцующей.

О, донна Клара,

Ты очаровательна!"

Я уже готов покинуть негостеприимный ресторан. Слышу голос.

- Ваш пиджак.

Опять за спиной. Оборачиваюсь. Передо мной стоит милая, молодая девушка. Она протягивает мой пиджак, забытый в этой суете.

- Мы с вами ошиблись. Нам нужен дом 9, а этот 6.

- Не может быть. Я смотрел - 9.

- Одевайтесь, я знаю наверняка.

Мы оделись и вышли на улицу. Холод возвращается...

- Как же они узнали обо мне, если не ждали?

- Наш мир узок. Слухи распространяются быстро. Как и идеи...

Минус двадцать, при большой влажности и ветре в пятнадцать метров в секунду, вот что сыграло злую шутку. Снег и ветер повредил крепёж номера дома, ещё недавно это было "6", когда я подошёл, цифра перевернулась и стала "9", теперь она опять изменила своё положение и напоминала бесконечность, которая потеряла маленький кусочек, оставаясь всё же бесконечностью... Дом, где возможно ждали, был напротив. Нас разделяла улица, по которой непрерывной вереницей мчались машины. Возможно этот путь - путь от нуара, до нуара...

Бара В.Н. : другие произведения.

Моё любимое оружие - Rheinmetall Ag 1942 года

Комментарии: 14, последний от 02/05/2012. © Copyright Бара В.Н. (b.v.n.130960@mail.ru) Размещен: 10/03/2012, изменен: 10/03/2012. 29k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: "Нео-нуар 2012" Порою так смешно, что грустно. Порою так темно, что скучно. Когда же скучно, грустно и темно... Рискнёшь нуару улыбнуться? Или жалеть себя начнёшь...?