Ещё не переступив порог двери между мирами, Альмистель уже мысленно жалел о своём поступке. Покинуть закадычного друга было нелегко и неправильно. Делвин, получив дневник матери, наконец-то, напал на след, который мог привести его к родителям. Но, вместо того, чтобы вместе с ним ринуться в очередной мир навстречу опасностям и приключениям, Альмистель покинул приятеля и очутился... Здесь.
Вокруг было темно, но эльфийские зрачки быстро перестроились, позволив Лайтли осмотреться. Место выглядело знакомым и незнакомым одновременно. Мрачные катакомбы с затхлым воздухом, запахом крысиного помёта и... Альмистель поморщился. Сомнений не оставалось, здесь пахло человеческими испражнениями.
Порталы между мирами почти никогда не открывались в ухоженных местах - вероятно, сказывалась склонность магии к самозащите от посторонних взглядов. Волшебство по своей натуре было весьма стеснительным и предпочитало оставаться в тени. Только могущественные чародеи могли уговорить (а порой и принудить) его к явным действиям, да и то выдав за собственные необыкновенные способности.
Квэйны являлись существами магическими по своей природе, а потому им обычно удавалось найти с волшебством общий язык. Но в последнее время Лайтли начал подозревать, что кое-кто над ним издевается, специально забрасывая в неприглядные местечки, из которых потом не всегда можно запросто выбраться.
Перед мысленным взором появилась гаденькая язвительная улыбочка в пурпурной облаке неопределённой формы. "Цвет волшебства" - подумал он. И волшебство определённо потешалось...
Помотав головой, чтобы прогнать досужее наваждение, Альмистель шагнул и тотчас же застыл как вкопанный. И дело было вовсе не в том, что он угодил своим начищенным сапогом в то, что с такой неприязнью обонял. Его острые уши уловили приближающиеся шаги.
Стараясь не издать ни звука, Лайтли потянулся за луком. Не приходилось сомневаться, что в столь негостеприимных катакомбах случайного путника просто обязана подстерегать опасность.
"Только люди могут издавать столько звуков одновременно!" - отметил он, чуть скривив губы, ещё до того, как в свете факелов показались первые фигуры. Это успокаивало. Каждый эльф знал, насколько рассеяны и невнимательны потомки обезьян.
Альмистель убрал лук. Во-первых, в отличии от Делвина, он не испытывал острой необходимости, только попав в новый мир, тотчас ввязаться в добрую потасовку, во-вторых, противников было слишком много, в-третьих, на некоторых виднелись доспехи.
"Похоже, они готовятся кого-то встречать..." - решил эльф, заметив слугу, раскатывающего ковровую дорожку. "Узнал! Это катакомбы под дворцом!" - Лайтли не смог сдержать улыбки, вспомнив, как в прошлый раз они с Ходерхаймом побывали здесь в шкуре двухголового демона в сопровождении дюжины орков и амбициозного демонолога королевской крови.
"Стоит отметить, с той поры тут стало значительно больше порядка!" - по-новому оглядев окружающие тоннели и переходы, решил Альмистель. Пока он осматривался, люди подошли совсем близко. Свет факелов не доходил каких-то пару шагов до угла, где притаился эльф.
Лайтли прижался к стене, стараясь слиться с тенями. Он ещё не решил, стоит ли попадаться на глаза или сохранить инкогнито и не рисковать нарваться на неприятности.
Загрохотало. Альмистель с тревогой уставился на дальний тоннель, из которого раздавался лязгающий ритмичный стук, скрип и скрежет. Воображение тотчас нарисовало гигантского стального червя, ползущего по норе, прогрызенной ужасающими зубами в горной породе.
А вот люди остались спокойны. Более того, старший над ними прикрикнул на подчинённых, заставив выстроиться вдоль ковровой дорожки и вытянуться по струнке.
Вскоре тоннель осветился. Из его недр появилась пыхтящая и коптящая вытянутая в длину карета на железных круглых колёсах. Два больших фонаря впереди неё светили так ярко, что Лайтли на несколько мгновений ослеп.
Эльф заслонился рукой и попятился. К счастью, солдаты и слуги во все глаза таращились на прибывшую махину и не глядели по сторонам. Раздался пронзительный гудок, скрип тормозов, и транспорт остановился. Загремело. Дверь кареты распахнулась и из неё выскользнула лестница на три ступеньки.
Изнутри выскочили закованные в стальные доспехи коротышки с многозарядными арбалетами в руках и приняли боевые стойки по двум сторонам ковровой дорожки, пристально оглядывая окрестности.
"Ну разумеется, без гномов тут не обошлось!" - с тревогой отметил Лайтли. Он знал, что их не так просто провести, как людей. То, что гномы его до сих пор не заметили, стоило списать на плотно закрытые забрала и неудачное освещение. Факелы слуг мешали бородачам как следует разглядеть тёмные углы.
Один из коротышек махнул рукой, давая знак, что пассажиры могут выходить. Первым из кареты показался плотно сложенный невысокий мужчина средних лет. Одет он был по-военному строго и просто, но чувствовалось: это большая шишка. Одних орденов на груди виднелось не меньше дюжины. Смолянисто-чёрные волосы педантично зачёсаны назад, а пышные, чуть рыжеватые усы горделиво топорщились над верхней губой.
Первым делом мужчина раскурил трубку и с видимым наслаждение выпустил колечко дыма, а только потом подал руку выходящей следом за ним даме.
Увидев её, Альмистель обомлел. Это определённо была Амели, вот только совсем не та, какой она ему запомнилась. Густые рыжие волосы, убранные в причёску, стиснула опрятная, но неброская диадема, а вместо доспехов на ней красовалось расшитое серебром длинное чёрное платье.
Лайтли моргнул, надеясь, что ошибся, что ему померещилось. Женщина смотрела под ноги, не поднимая взгляда, совсем не похожая на ту воительницу, какой Альмистель её помнил. Это была она. Та самая, что похитила сердце квэйна в его прошлый визит в этот мир.
- Ох! - выдохнула леди и поспешила заткнуть нос кружевным платочком.
- Правадытэ даму! - распорядился усатый, гневно зыркнув на подчинённых. Странный акцент звучал забавно, но никому и в голову не пришло улыбнуться.
Альмистель даже из своего угла услышал, как нервно сглотнул командир встречающей стражи, предвосхищая разнос. Гномы, в своих боевых доспехах похожие на злых ёжиков, окружили Амели плотным кольцом и двинулись вместе с ней прочь из дурно пахнущих катакомб. Часть слуг последовала за ними, освещая дорогу факелами.
Как только процессия скрылась, усатый перестал сдерживаться и набросился на подчинённых:
- Развэ я не прыказывал устроить достойную встречу моэй будущэй супругэ?
"Будущей супруге..." - Что-то в груди у Лайтли упало. Казалось, сердце перестало биться. "Нет-нет-нет, это невозможно! Только не Амели, только не за этого!"
- Пачэму тут нэсёт дэрьмом!? - звенящим от гнева голосом вопрошал любитель трубочного табака. - Чтобы чэрэз пять, нэт, двэ минуты нэ осталось ны слэда. Головой отвэтитэ. Все! Исполнять, живо!
Отсалютовав своему главнокомандующему, солдаты и слуги бросились в разные стороны. Одни за вёдрами с водой и швабрами, другие выискивать источник запаха. Некоторые самые ретивые кинулись вытирать пол собственной одеждой. Двое направились в сторону затаившегося эльфа.
"Влип!" - понял Альмистель, уже второй раз за сегодня. Но испачканный сапог теперь казался наименьшей из проблем.
***
Тюрьма. Не сказать, что, оказавшись за решёткой, Альмистель Лайтли, прославленный приключенец, побывавший во множестве передряг в разных мирах, занервничал или огорчился. Им с Делвином неоднократно доводилось бывать в ситуациях и похуже, особенно с Делвином. Его неугомонный друг словно притягивал бедствия и злоключения на свою... и голову тоже.
Но в этот раз Альмистель был один. И, если можно так выразиться, не при исполнении. Предполагалось, что он отправится в гости к королеве, можно сказать, в отпуск. Вышло, что ни говори, иначе.
Его обвинили в диверсии, направленной на саботаж свадьбы товарища Эс, как за глаза именовали верховного правителя, и товарища Амели. Как он ни уверял, что гадить по тёмным углам вовсе не в его стиле, никто не желал слушать никаких доводов. Вонять воняло, сапог измаран, на месте преступления пойман. Да ещё и эльф!
Как оказалось, последнее обстоятельство серьёзно усугубляло провинность. Потому как эльфы, в отличии от тех же орков, не были социально близкими элементами, а являлись злостными империалистами-капиталистами, да ещё и поклонниками мракобеской лже-религии.
Альмистель смутно представлял себе сущность этих обвинений, но понимал, что дело плохо. Но, как ни странно, собственная участь, да и всего этого мира, вовлечённого в очередное религиозно-политическое помешательство, его мало волновали.
"Амели. Неужели она с этим... типом добровольно? Неужели сама допустила, чтобы её королевство превратилось в секту? Как это могло произойти!?" И главный вопрос, который Лайтли не решался произнести даже про себя: стоило ли за ней возвращаться?
Его первый сокамерник - здоровенный орк из горного клана Чёрной руки - хоть как-то помогал отвлечься от переживаний и неприятных вопросов. Пойманный на грабеже, Ырыг Гро-був, как ни странно, не унывал. Он прекрасно знал, что его будут не наказывать, а перевоспитывать - читать поучительные лекции о равенстве и братстве, о том, как нужно отнять и поделить... К тому же вот-вот должны были ввести закон об охраняемых народных промыслах и традициях, согласно которому каждый орк имел право не чаще, чем раз в месяц, совершать налёт на деревню, но не более шести за год.
Ырыг критиковал подобное законотворчество, потому как при набегах запрещалось убивать, допускались только умеренные телесные увечья. "А что за драка без двух-трёх трупов?" - справедливо вопрошал он.
Сначала Альмистель тяготился обществом говорливого бугая, а теперь, очутившись в душной узкой одиночной камере, где невозможно было даже лечь, а сидеть запрещалось, тосковал по своему недавнему знакомцу.
Следствие шло, будто и не нуждаясь в каких-либо показаниях со стороны виновника. Сообщение с внешним миром ограничивалось тремя визитами товарища тюремщика. Дважды тот приносил скудную еду, один раз опорожнял отхожее ведро.
Сложно было сказать, как долго Лайтли провёл в заключении. Факелы горели круглосуточно, а попытки считать дни по количеству посещений молчаливого тюремщика не привели к успеху. То казалось, что время тянется бесконечно, то вдруг Альмистеля грубо расталкивали, а он даже не мог сказать, закрывал ли глаза.
И вот, наконец-то, случилось чудо. Опустошённого и душевно, и физически пленника вывели из опостылевшей клетки. Где-то на краю разума мелькнула саркастическая мыслишка, дескать, здешние товарищи определённо умеют убеждать.
Он не сопротивлялся, когда с него срывали одежду, не возражал, когда обнажённого и исхудавшего обыскивали с ног до головы, заглядывая во все телесные отверстия, которые могли служить тайником. Только ушат ледяной воды, опрокинутый на голову без предупреждения, немного привёл Альмистеля в себя.
"В конце концов, я же ни в чём не виновен!" - попытался взбунтоваться внутренний голос. "Это уже неважно" - ответил ему другой. "Но я ведь квэйн! Им меня не сломить!" - продолжал настаивать первый. "Уже сломили..." - безжалостно припечатал второй.
Отмытого, остриженного налысо, одетого в застиранную серую робу, его повели на суд. Как ни странно, это обстоятельство несколько взбодрило. Нельзя сказать, что в нём вспыхнула надежда, нет - её убили и похоронили нескончаемые дни заключения и молчания - ему стало любопытно, а что ещё придумают местные товарищи, какие издевательства над живым существом спускает их человеколюбивая мораль?
Ещё по пути к судилищу Лайтли догадался, что суд над ним будет показательным. Его вели в один из просторных богато обставленных дворцовых залов. Вот только вместо изысканных портретов покойных королей и королев на стенах теперь красовались физиономии видных функционеров новой народной партии.
Стараясь быть беспристрастным, Альмистель отметил, что нынешние обитатели золочёных рамок смотрятся на порядок менее представительно, нежели их предшественники.
Зал был полон. Вдоволь оказалось и зрителей, и судей. Над толпой виднелись лозунги, написанных красной краской на просторных тканевых полотнах, заранее демонстрирующие настрой окружающих пролетариев. В одном из полотнищ Лайтли узнал штору из бывшего королевского тронного зала.
Без интереса прослушав советы черни, как ему лучше себя прикончить, Альмистель перевёл взор на высокое резное кресло, до боли похожее на трон. Не оставалось сомнений, кто именно будет вести суд. "Сам товарищ Эс!" - мысленно усмехнулся эльф. "Любопытно, мне дадут сказать хоть слово в свою защиту?" Он старался не думать об Амели, но глаза помимо воли выискивали в толпе копну рыжих волос.
"Соберись, в конце концов, это же тебя судят! И неплохо бы иметь план, как спасти свою шкуру!" - наставительно советовал внутренний голос. Второй пораженчески настроенный пытался что-то возразить, но первый навешал ему тумаков и заставил заткнуться. "Да, нужно собраться. С Амели или без неё мне необходимо выбраться из этой передряги!" - напомнил себе Лайтли.
Его усадили на скамью, разомкнули оковы. Но два вооружённых стражника стояли рядом, не сводя с подсудимого глаз. Альмистель заметил гномов-арбалетчиков, занявших позиции на балконе. "Не много ли чести безоружному?" - с тревогой подумал он. План побега пришлось исключить из списка осуществимых.
- Всем встать, суд идёт!
"Ну, началось!" - подумал Лайтли. Глубоко вздохнул и поднялся, глядя, как к своему "трону" вальяжной походкой направляется генеральный судья, секретарь, советник, соратник... короче, товарищ Эс собственной персоны.
Мысленно промотав в голове случившееся, Альмистель ещё раз убедился, что никакой вины за ним нет, приготовился аргументированно доказывать, что происшедшее есть досадное недоразумение, а потому его следует освободить в зале суда. О том, что неплохо бы ещё и компенсировать его незаконное пребывание в кошмарных условиях, он даже не успел задуматься, когда усач начал свою речь.
- Зраствуйтэ, товарищы! Мы собралыс здес, чтобы судыт по всэй строгосты, но справэдливо, этого импэралыстыческого реваншиста, этого дыверсанта, из-за кознэй которого наш мырный союз нэзавысимых пролэтарских рэспублык вынуждэн был вступыть в войну.
Речь на этом не закончилась, но Лайтли уже понял, что никакие слова ему не помогут. "Неужели вот так бесславно и закончатся мои приключения, моя..." И вдруг его опустошённый взор, бесцельно блуждающий по толпе беснующихся в праведном гневе зрителей, задержался на островке спокойствия в этом шторме.
Синие как глубокие воды моря глаза смотрели прямо на него и, казалось, видели насквозь. Весь мир поблек и умолк, осталась только она и он. Затем мелькнул пожар рыжих волос, и Альмистель очнулся.
- Вы признаёте свою вину? - видимо, уже не в первый раз произнёс чей-то голос.
- Да... - протянул Лайтли, улыбаясь до ушей, даже не пытаясь услышать, о чём его спрашивают.
***
Бегство было трудным, опасным, грязным... и прекрасным. Потому что ему помогла Амели. Потому что брак не состоялся, потому что она не любила мерзкого усача.
Лайтли привалился спиной к песчаному обрыву у берега быстрой речушки, куда его вывел старинный полуразрушенный потайной ход. Ободранные локти и колени саднили, правая рука, возможно, была вывихнута, но Альмистель не замечал этого. Закрыв глаза, он постарался вновь в мельчайших деталях вспомнить их встречу.
Амели сидела напротив него под охраной двух боевитых дворфов, неодобрительно поглядывающих на связанного пленника. Похоже, союз древних рас вновь сменился расовой неприязнью, если не ненавистью. Девушка смотрела на Лайтли пристально, словно стараясь узнать.
А он не мог отвести от неё взгляда, точь-в-точь, как тогда впервые. И вдруг что-то дрогнуло в холодной маске её лица. Узнавание? Впрочем, Амели столь быстро взяла себя в руки, что уверенности в этом не было.
Неожиданно помог следователь, подскочивший к Альмистелю и зарядивший ему звонкую оплеуху. А затем требовательно выкрикнувший в чувствительное эльфийское ухо:
- Признавайся, где госпо... товарищ Амели могла тебя видеть? Ты следил за ней?
Лайтли мигом смекнул, под каким предлогом к нему допустили бывшую королеву. И принялся лихорадочно соображать, как перекинуться с ней хоть парой слов, но так, чтобы не подвергать опасности. Он знал, как переменчива бывает милость фанатиков. Вчера Амели была суженой вождя, завтра могла оказаться заключённой, приговорённой к пожизненной каторге, как и сам Альмистель.
- Да, да, я всё скажу! Только, прошу вас, не бейте больше, товарищ начальник! - жалостно простонал он.
- Эльфийский волк тебе това... - попытался огрызнуться тот, замахиваясь для нового удара.
Но женщина резко подняла руку и холодно взглянула на него. Лайтли заметил неодобрение в глазах следователя, но тот подчинился. "Она всё же не растеряла командирской хватки!" - мысленно порадовался узник.
Альмистель принялся рассказывать, осторожно подбирая слова, про демона, Богов, заговор...
- Замолкни, мракобес! Всех этих вымышленных персонажей не существует! - набросился на него следователь.
- Если не начнёшь говорить правду, не расскажешь про заговор против народной власти, тебе несдобровать! - сказала девушка. Но по её взгляду Лайтли понял, что его слова не прошли мимо ушей. Она всё поняла, только не могла этого показать. По крайней мере в это очень хотелось верить.
Сплюнув кровь из разбитой губы, Альмистель покорно кивнул, смекнув, на что намекает собеседница. У правителей, недавно оказавшихся у власти, зачастую развивается мания преследования, им всюду чудятся заговоры. И, пока доносчик не выдаст всех участников, его не убьют.
- Я согласен рассказать о заговоре против самого... - Лайтли выразительно указал глазами к потолку. Судя по тому, как вздрогнули все присутствующие, наживка пришлась по им вкусу. - Но это должна быть честная сделка!
Следователь аж побагровел от злости, гномы схватились за рукояти мечей, но Амели обвела их насмешливым взором и произнесла:
- Уж не хотите ли вы покончить с ним до того, как он выдаст имена заговорщиков? - мужчины сразу присмирели, всем своим видом демонстрируя, что ничего подобного им и в головы не приходило.
"Вижу, все вы прекрасно знаете, как легко оказаться на моём месте!" - мысленно хмыкнул Альмистель. "Хорошо, кое-какое время я себе выторговал. Осталось придумать, как отсюда выбраться... Без знаменитой квэйновской удачи мне не обойтись. Был бы у меня конт..." - Лайтли не успел додумать мысль, так как заговорила сидящая напротив него рыжеволосая красавица.
- Значит, ты хочешь, чтобы я заключила с тобой договор. Каковы твои условия?
Эльф просиял, но тут же сник, надеясь, что никто не заметит этой внезапной перемены. Впрочем, синяки и кровоподтёки в данном случае были ему на руку. Амели, сама того не зная, дала ему то, в чём он так нуждался. Дело оставалось за малым, сформулировать контракт должным образом и закрепить его рукопожатием.
Забурчало в животе. Воспоминание сгинуло. "Прежде чем я спасу страну, мне просто необходимо утолить голод!" - хмуро отметил Альмистель. Он погладил свою руку, словно надеялся почувствовать вновь прикосновение Амели.
Перед глазами мелькнул неодобрительный и, как ему показалось, коварный взгляд следователя... Впрочем, Лайтли тотчас припомнил его округлившиеся глаза, когда бедняге велели не спускать с важного узника глаз и хорошенько его накормить. "Да, тогда я и поел в последний раз. Сколько же прошло? День? Два?"
Прильнув к прохладной воде, эльф пил, сколько мог, надеясь обмануть желудок. Потом опёрся связанными руками о камни и, застонав, поднялся. Спину ломило после ползанья по узкому ходу, больше похожему на барсучью нору. Оглядевшись, Альмистель закрыл глаза и шагнул, куда они не глядели.
То ли пресловутая квэйновская удача его подвела, то ли самонадеянность, но нога запнулась за корявый корень, и Лайтли со всего размахну рухнул в воду. Песчаное дно скользнуло под ногами и увлекло свою жертву прямо на стремнину.
Барахтаясь и отплёвываясь, Альмистель старался держаться на плаву. Со связанными руками это оказалось затруднительной задачей. Мокрая одежда путалась, цеплялась за коряги и водоросли. Да и силы стремительно покидали измождённого заключением эльфа.
Когда в очередной раз его накрыло с головой, Лайтли решил, что это конец. Вдруг чья-то рука крепко схватила его за шиворот и приподняла над поверхностью воды.
Жадно хватая воздух ртом, Альмистель щурился в лучах клонящегося к закату солнца, силясь разглядеть своего спасителя. Но всё, что он видел, это неопределённый тёмный силуэт и поблескивающая кривая коса. "О Боги, неужели я встретил Смерть?" - успел подумать он и потерял сознание.
Очнувшись, Лайтли обнаружил себя лежащим на набитом соломой тюфяке. До ушей доносилась негромкая приятная музыка, а ноздри щекотал запах жаркого. "О Небо, я умер и попал в рай!" - с блаженной улыбкой подумал эльф. "Но как же Амели!?"
Эта мысль так его встревожила, что он дёрнулся, попытался вскочить, свалился с тюфяка и глухо ударился головой обо что-то мягкое. Оно испуганно взвизгнуло, захрюкало и убежало прочь. "Я принял за райский сад свинарник! Какой позор!" - сокрушённо подумал Альмистель в довершение к телесным ушибам, заработав ещё и моральный.
- Друзья, раненый очнулся! - услышал он эльфийскую речь.
Ему помогли подняться, подвели к костру, на котором готовилась соблазнительно пахнущая похлёбка. Должно быть, по виду Лайтли эльфы поняли, что с вопросами к нему приставать сейчас бессмысленно.
Пока он ел, они наперебой рассказывали ему своими звонкими певучими голосами, как его буквально чудом спасли от какого-то крестьянина, вознамерившегося утопить "остроухого империалиста".
- Мы превратили хулигана в ёжика, чтобы не безобразничал! - весело сообщила миловидная светловолосая девушка, и продемонстрировала в обворожительной улыбке два ряда маленьких чуть заострённых белых зубов.
- Магия? - уважительно поинтересовался Альмистель, радуясь, что даже в разгар кровавых конфликтов эльфы не утратили жизнерадостности и миролюбия.
Окружающие разом прыснули и долго не могли остановиться. Лайтли оторвался от супа и недоумённо переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять причину смеха. Наконец та самая девушка, что так мило на него смотрела, сжалилась и указала рукой в сторону.
Проследив её взгляд, Альмистель поперхнулся. Мужчина и женщина стояли, прижавшись к стене, их тела были так плотно нашпигованы стрелами, что и впрямь немного напоминали ощетинившихся иголками ежей. "Идёт война, - напомнил себе Лайтли, стараясь сохранять невозмутимость. - Это просто случайные жертвы!"
Неподалёку он заметил небрежно набросанную кучу окровавленного тряпья. Но других тел видно не было. Сделав вид, что просто подавился, Альмистель вымученно улыбнулся и заставил себя съесть ещё ложку похлёбки, заев её куском свежего хлеба. "А его ведь готовили убитые люди!" - горько подумал он. К счастью, эльфы отвлеклись на подоспевшее жаркое и не обратили внимание на странное поведение спасённого ими товарища.
Желудок, взбудораженный запахом свежей пищи, помог Лайтли отвлечься от неприятных размышлений. Некоторое время он сосредоточенно жевал, восхищаясь кулинарным искусством эльфов. В походных условиях их кулинарным способностям могли позавидовать многие повара.
Вдруг смех и болтовня резко стихли, все повернулись к Альмистелю. "Ну что ещё?" - встревожился он. Кусок не дожёванного мяса застрял во рту. Молчание затягивалось. И тут взор Лайтли случайно упал на окровавленную одежду и две пары маленьких лаптей, сиротливо стоящих рядом с кучей тряпья.
Глаза его округлились. Он быстро выплюнул кусок, бросил недоеденное жаркое в костёр. Один из эльфов демонстративно достал жаркое и принялся неспешно есть, не отрывая взора от Альмистеля.
- Что вы творите!? Это же живые существа, люди! - выкрикнул, не сдержавшись, Лайтли.
- Это д"хойнэ! - отрезала девушка, улыбка которой так ему приглянулась. На этот раз смотрела она холодно.
- Добыче не гоже пропадать зря! - поддержал её другой эльф.
- Ты слишком долго прожил среди них... - заключил кто-то позади.
И вдруг перед глазами потемнело, дышать стало трудно. "На меня набросили мешок!" - догадался Лайтли. "Неужели и я стану их добычей?" В кромешной тьме загорелась свеча, осветив кресло-качалку и фигуру в чёрном балахоне с фолиантом на коленях. Некто повернулся. Два синих огонька горели в пустых глазницах выбеленного временем черепа.
- Мы с тобой ещё встретимся, но не сегодня! - раздалось у Альмистеля в голове. - Не обращай внимания, я просто читаю книгу...
Свет резко ударил в глаза. Жадно хватая ртом воздух, Лайтли озирался по сторонам. Эльфы, не обращая на него внимания, трапезничали и вели между собой разговоры, будто ничего не происходило.
Но утыканные стрелами тела и окровавленные лохмотья никуда не исчезли. "Так было это или нет?" - озадаченно подумал Альмистель. В руках он держал деревянную миску с кусочком поджаренного мяса. Спрашивать эльфов, не едят ли они человечину, было как-то неудобно.
- Мне что-то нездоровиться. Пойду прилягу! - негромко произнёс Лайтли. Отставив тарелку в сторону, он направился обратно в хлев. Желудок протестовал против такого необдуманного шага, но был вынужден повиноваться рассудку.
Мягкий тюфяк под спиной немного успокоил. "Вот ведь привиделось! Должно быть, я ударился головой, пока меня несла река..." - рассудил Альмистель. "Что ж, надо бы выяснить..." - додумать он не успел, потому что в хлев зашёл один из эльфов.
- Привет! - приветливо начал посетитель, немного смущаясь. - Не обижайся на неё, сам знаешь, девушки любят подшутить над теми, кто им по нраву... - он виновато развёл руками.
Лайтли непонимающим взором уставился на него. "Похоже, местные эльфы чуточку отличаются от традиционных представлений о них!" - смекнул он. "Видно, местный демиург любит всё усложнять..."
- Хочешь сказать, что та красотка...
- Ойлен Сален Ван"Эопхан... - прервал его эльф, но и сам был прерван.
- Да, довольно. Так ты хочешь сказать, что Ойлен решила меня разыграть, потому что я ей понравился? А вы все просто подыграли ей?
Эльф виновато склонил голову. Альмистель заметил, что он ещё совсем юн. "Что ж, неплохо бы узнать, что из случившегося было розыгрышем..." - решил Лайтли. "Самое время выяснить это, если, этот парнишка не подослан для очередной каверзы! С остроухими нужно держать ухо востро!"
Юношу звали Бойж, что можно было перевести как "полено" или "пень". Ему не миновала ещё первая сотня, а потому взрослого имени и окончания "лен" он не заработал.
Оказалось, что Ойлен - капитан их отряда. У здешних эльфов главенство женщин было в порядке вещей. Мужчин рождалось гораздо больше, поэтому каждая эльфийка имела по несколько кавалеров, своеобразный гарем. Отказать ей в близости имел право только тот, кто уже состоял в свите у другой дамы. Собственно, этот вопрос и вовсе решался между женщинами.
Вот это-то обстоятельство и должен был выяснить Бойж: свободен ли Альмистель. После неловкой шутки с поеданием человеческих младенцев, Ойлен тревожилась, не поссорится ли с другой эльфийкой, обидев её мужчину.
Лайтли хотел бы ещё много чего вызнать у паренька, но тот явно нервничал - ему пришла пора возвращаться с ответом. "А свободен ли я?" - задумался Альмистель. Эльфийка была прекрасна. Гибкое натренированное тело, природная красота, сдобренная женской хитростью... И ужасное чувство юмора.
- Что всё же случилось с детьми этих крестьян?
- Усыпили, умыли, переодели... Повезём в лагерь, всё как обычно! - отмахнулся Бойж.
"Вот и не верь сказкам, что эльфы похищают детей!" - мысленно покачал головой Лайтли, после того, как парнишка ответил ему на несколько вопросов. "Используют людей, как домашнюю скотину! Разве что не едят... Надеюсь!" - насчёт гастрономических предпочтений местных эльфов Альмистель не был до конца уверен. Он вспомнил маленькие остренькие зубки красавицы Ойлен и ответил:
- Передай ей, что моё сердце несвободно!
Бойж заметно сник. Похоже, ему не по душе было приносить своей госпоже дурные вести. А Лайтли задумался над тем, как выполнить контракт, заключённый с Амели. Отправившись к её мир, он, вопреки своей натуре, не имел плана действий, просто чувствовал, что должен спешить.
"И как я забыл, что двери между мирами открываются не в одно и то же время?" Но поддаваться унынию было нельзя. Девушка ждала его, каждый день рискуя жизнью в обществе усатого товарища всех товарищей. "С этим нужно что-то делать..." Но что может один человек или даже эльф? "А квэйн?"
Небольшой отряд эльфов вскоре двинулся на родину. Рейд завершился успешно, удалось и поразвлечься, и взять добычу. Осторожно расспросив попутчиков, Альмистель узнал, что многие крестьяне, особенно в тяжёлые голодные годы, сами отдавали детей эльфам. И даже сейчас, несмотря на изменившийся государственный строй, упор на общественную собственность и коллективизм, можно было найти желающих подзаработать на торговле живым товаром. Но в условиях конфронтации с Пролетарским союзом задиристые эльфы предпочитали сами брать то, что хотели, пусть даже для этого приходилось совершать рейды в глубь территорий, где их могли схватить и отправить в трудовые лагеря для исцеления от капиталистических заблуждений.
Словом, Лайтли, первоначально симпатизировавший эльфам, понял, что в войне нет правых, зато вдоволь виноватых. Каждая сторона, будто специально, норовила показать все свои худшие стороны. Конечно, если речь не шла о пропаганде, которая только разжигала вражду.
Как-то раз на привале Бойж посетовал, что тоскует по дням мира.
- И давно идёт вражда? - поинтересовался Альмистель.
- Она вяло текла ещё до моего рождения... - отмахнулся эльф. - Но открытые конфликты начались недавно, лет двадцать-тридцать назад, - сказал он таким тоном, словно речь шла про две-три недели.
"Странно, неужели Амели не изменилась за такой срок?" - задумался Лайтли. "Должно быть, какое-то недоразумение..." И уточнил:
- Это случилось после войны людей и орков, когда чернокнижник Ксард пытался стать Богом?
- Не слышал о таком... Последняя большая война д"хойнэ случилась лет за пятьдесят до моего рождения. Да и длилась совсем недолго. Новый король сел на трон и направил свои войска в наши леса. К счастью, его скоро свергли сторонники предыдущей королевы. Да, без Божественного вмешательства не обошлось, что и говорить... Ведь именно после тех событий распался тройственный союз. А вскоре, лет через семьдесят, д"хойнэ утратили своего Бога. Следом за ним подгорный народ. И вот уже тридцати лет как они друг другу "товарищи"! - последнее слово он проговорил, как ругательство. - Эй, ты в порядке?
Альмистель сидел, как громом поражённый. Выходило, что Амели стукнуло по меньшей мере сто семьдесят лет. "Этого не может быть, я же видел её, она же узнала..." Ему очень хотелось верить, что это так. "Вот Бездна! Я же являлся сюда в облике демона! Кто бы сумел признать в нём меня?" - рассердился Лайтли. "Но, готов поклясться, передо мной была она, Амели! Как такое возможно?"
Бойж потряс его за плечо. Альмистель нехотя вернулся к реальности, ответил что-то невпопад и, сославшись на усталость, отправился спать. Но, стоило ему закрыть глаза, как он очутился... в замке.
***
Странное это было место. Окружающий мир словно лишился цветов, представ в оттенках серого. Стены коридора, украшенные гобеленами и портретами, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Приглядевшись к ближайшей картине, Лайтли отшатнулся. Там был изображён бородатый скелет на снежно-белом коне. В руках он почему-то держал косу.
- Фу ты, Бездна! Что за сны мне снятся? - нервно спросил сам у себя Альмистель.
Откуда-то позади раздались взмахи крыльев и противное карканье, эхом отражающееся от стен. Казалось, будто вместо одного ворона загалдела целая стая. Лайтли поёжился, с тревогой огляделся и двинулся вперёд, рассудив, что стоять на месте всё равно нет ни малейшего смысла.
Странные произведения искусства оставляли неоднозначные впечатления. Картины были хороши, разумеется, если не брать во внимания тот факт, что на всех присутствовали скелеты с горящими синими огоньками в пустых глазницах. Менее внимательный зритель решил бы, что перед ним целая династия, но Альмистель готов был поспорить, что на всех рисунках изображён один и тот же субъект, более того, все они выполнены одним и тем же мастером.
Ворон ещё несколько раз кричал и громко хлопал крыльями, но Лайтли почти не обращал на него внимания, стараясь разгадать смысл сна, который, судя по всему, ему снился. "Вот как интерпретировать скелета в килте, подпоясанным широким кушаком, с голым торсом, раскрашенным синими татуировками, вооружённого двуручным мечом?" Найти ответ пока не получалось, но, в целом, занятие стоило признать увлекательным.
Бросив взор на очередное полотно, Альмистель застыл на месте. Рядом со скелетом, на сей раз одетым в королевскую мантию, держащего скипетр и корону в руках, стояла маленькая рыжеволосая девочка лет пяти.
Совладав с изумлением, Лайтли быстрым шагом отправился дальше, наблюдая по картинам, как росла малышка, превращаясь в прекрасную девушку, затем женщину...
- Амели! Но откуда?..
За спиной Альмистеля скрипнула открывшаяся дверь, мимо которой он прошёл, даже не заметив. Оттуда высунулась рука в чёрной мантии и поманила его внутрь костяшкой указательного пальца.
"В конце концов, это просто сон!" - подбодрил себя Лайтли, следуя за странной фигурой. По обеим сторонам узкого коридора простирались стеллажи, заставленные песочными часами. Стен помещения не было видно, они терялись во мгле.
"Интересная особенность, здесь не холодно, но и не жарко, не влажно, но не и не сухо, словно таких понятий не существует!" - отметил Альмистель. "А их и не существует..." - раздалась у него в голове чужая мысль. "Что ж, во сне это вполне возможно!" - не решился спорить он.
Все песочные часы были уникальны. Разных размеров и всевозможных форм. В одних песчинки буквально мчались, в других падали размеренно и неспешно. Взор Лайтли остановился на одних, которые отличались от всех прочих.
- Амели... - вслух прочёл он надпись на крохотном постаменте, расположенном под часами. Впрочем, надпись тут же сменилась и стала неразборчивой, словно написанной на другом языке. Но удивило Альмистеля не это: часы стояли на боку и ни единая песчинка не пробегала между чашами.
- Струп-прай! - каркнул ворон.
Лайтли вздрогнул и последовал за успевшей отдалиться фигурой. Догадка начала формироваться у него в голове, но он не решался сформулировать её даже мысленно.
"Допустим, она его... хм... дочка? Племянница? Неважно! Но..." - размышлял Альмистель. "Не заставляй меня рассказывать, откуда берутся дети!" - раздался ответ. "Хорошо, но, позвольте узнать, как здесь оказался я и где, собственно, здесь?"
Фигура резко повернулась, плащ взметнулся, как крыло гигантской чёрной птицы, а затем прямо перед глазами Лайтли увидел белоснежный череп с пульсирующими синими огоньками в пустых глазницах.
- У меня в гостях! - не раскрывая рта, сообщил незнакомец, но Альмистель прекрасно его слышал. - Я тебя пригласил, скажем так, на экскурсию.
- Отличные зубы! - не растерялся Альмистель. - Теперь ясно, в кого у Амели такая прекрасная улыбка!
"К счастью, в остальном сходство не так заметно!" - отметил он мысленно, надеясь, что не слишком заметно побледнел перед лицом Смерти.
- Да. Считай, что она моя внучка!
- О, так вы её бабушка?
- Нет.
- Но ведь старуха, прошу прощения, женщина в годах с косой...
- Предрассудки!
- Дедушка? - снова попытался угадать Лайтли.
- Нет, - снова отрезала/отрезал Смерть. - Не совсем. Видишь ли, к моему положению не применимо такое понятие, как пол.
- Да, разумеется... - немного стушевался Альмистель, мигом поняв, что его расспросы Делвин бы изложил проще: "Звенят ли бубенцы под балахоном?" - что, в свою очередь, могло выглядеть оскорбительным для Смерти. А она или он, как-никак, приходился Амели единственным родственником. Разумеется, если Ксард не ухитрился выжить и наплодить потомков.
- Но, как же мне Вас называть?
- Смерть.
- Так вот запросто?
- Да, Смерть, это ведь довольно просто, не так ли?
- Всецело согласен с компетентным специалистом! - поспешил подтвердить Альмистель. Он вспомнил портреты, на которых видел Смерть в основном в мужских нарядах и решил, что это скорее сэр, нежели мадам.
- Слышал поговорку, у каждого своя Смерть?
- Э-э-э, да.
- Чушь! - отозвался его странный собеседник и издал звуки, которые, видимо, должны были означать смех.
- Хм, а ещё говорят, со Смертью шутки плохи! - вспомнил Лайтли. - Я вовсе не намекаю на чувство юмора или что-то в этом роде! - поспешил заверить он.
- О, разумеется, я ценю юмор... Просто он у меня немного чёрный.
За разговором Альмистель не заметил, как они пришли в уютный, хорошо меблированный кабинет. Смерть с видимым удовольствием уселся в кресло-качалку со спинкой, словно сделанной из костей, и указал гостю на второе, стоящее рядом. Лайтли осторожно присел, опасаясь отказываться. Теперь их разделял маленький столик. Странно, но это обстоятельство немного успокаивало.
- Жр-р-рать! - каркнул невесть откуда влетевший ворон.
- Сэдрик, где твои манеры? - пожурил его Смерть. - Но всё же взял со столика пончик и кинул любимцу.
Альмистель обернулся на только что бывший пустым столик и не поверил своим глазам. Там стояли две чашечки ароматного чая и тарелка с пончиками.
- Зелёный? - удивился Лайтли, испробовав напиток.
- Да, помогает сохранить молодость! - отозвался Смерть.
Альмистель рассмеялся, решив, что это шутка. Но под ледяным синим взором быстро стушевался и поспешил занять рот пончиком. "В конце концов, он и правда отлично сохранился! Для своих лет..."
- Я пригласил тебя, чтобы поговорить о ваших с Амели отношениях... - начал Смерть.
Лайтли поперхнулся и закашлялся. "Вот о знакомстве с родителями я совсем не подумал!"
- Хорошенько прожёвывай, нам некуда спешить... - сказал Смерть и с видом любящей бабушки похлопал Альмистеля между лопаток костлявой пятернёй. Как ни странно, помогло.
Выдержав паузу, хозяин замка продолжил:
- Между вами есть связь... - гость смущённо потупил глаза, щёки его порозовели. - Ты заключил с ней контракт, чтобы сбежать из плена. Но каковы твои дальнейшие планы на мою девочку?
- Я... кажется... люблю её! - чуть слышно пробормотал Лайтли.
- О-о! - удивился Смерть. - Хм... - добавил он, чуть погодя. - Но она ведь так юна, не рано ли ей... - это явно были мысли вслух.
- Эй, да ей почти два столетия! - расхрабрился Альмистель. - Амели сама в праве решать!
Смерть с возросшим уважением посмотрел на гостя и медленно кивнул. Помолчали. Допили чай. Наконец, разговор продолжился:
- Что ж, так даже лучше... Видишь ли, ей грозит опасность.
- Готов спорить, виновен тот самый Усач? - хмуро уточнил Лайтли. - Знал бы заранее, как всё будет, выкрал бы её оттуда!
- Всё несколько хуже, - отозвался Смерть. - Ты видел, что её часы на боку. Но, если наш мир лишится волшебства, то этого, - он развёл руками. - не станет.
- Славная шутка. Не станет Смерти! - тонко улыбнулся Альмистель. - Прошу меня простить, но поверить в подобное просто невозможно!
Но его весёлость опять утонула в синих льдинках взгляда собеседника.
- Вера, вот на чём зиждется наш мир. Любовь, добро, справедливость... Это совсем не то, что можно пощупать руками!
- Но ведь Смерть другое дело! - возразил Лайтли. - Её сложно отрицать!
- Да, но можно изменить представления о ней... - сухо ответил Смерть. - Без волшебства не станет моего замка и песочных часов. Умерших будет ждать бесконечная тьма и пустота. А я, знаешь ли, как-то привык к своему облику.
- И какое отношение это имеет к Амели? И ко мне? Люди верят или не верят во что хотят, как и все прочие разумные существа. Разве можно это изменить?
- Да.
Смерть был лаконичен. Поднявшись с кресла, он направился к двери и поманил гостя за собой. Неохотно выбравшись из удивительного удобного кресла, Лайтли последовал за ним. "Странное дело, я уже совсем не боюсь! Вот что значит, взглянул в лицо Смерти!" - иронично подумал он. Идти пришлось недолго.
- Что!? Он не погиб? - изумился Альмистель, стоило ему увидеть тело темноволосого человека с козлиной бородкой, плотно завёрнутое в пурпурную мантию.
- Не совсем. Рад, что вы уже знакомы.
Смерть коротко изложил свой план. Лайтли помолчал, переваривая услышанное. "В словах Смерти есть своя правда..." - подумал он. Но рискнул возразить:
- Для того, чтобы спасти мир, мне придётся его уничтожить?
- Нет, достаточно сильно потрепать.
***
Когда Альмистель проснулся, ещё не рассвело. Сладко потянувшись, он почувствовал, к своему несказанному удивлению, что прекрасно отдохнул, как будто действительно спал, а не провёл всю ночь в гостях у Смерти. "Что ж, дело за малым: убедить эльфью королеву заняться некромантией!" - бодро подумал он.
- Подъём, друзья! Пора отправляться!
В его адрес послышались вялые ругательства сонных спутников. Но Альмистель не унывал. По крайней мере, теперь у него был план действий. Оставалось только его выполнить. "Давненько мне не доводилось путешествовать без Делвина!" - добродушно подумал Лайтли. "Интересно, как он сейчас?"
- Ну чего тебе неймётся? - поинтересовалась у него капитан отряда.
- У меня важное донесение, которое необходимо срочно доставить королеве! - проникновенно начал Альмистель. - Каждый день промедления может стоить нам множества эльфийских жизней!
Его речь не могла оставить Ойлен равнодушной. И не оставила.
- Да брешешь ты всё! Эк понесло в патетику! Чего уж там, ты и так мне приглянулся, пойдём ко мне в шатёр...
Лайтли на пару мгновений потерял дар речи. Он смотрел на девушку и глупо хлопал глазами, не находя нужных слов.
- Да шучу я! - расхохоталась она. - Видел бы ты свою физиономию! - выдавила Ойлен сквозь смех.
- Люди с гномами готовят наступательную операцию! - стараясь не подать вида, что обиделся, пробурчал Альмистель. - И они отлично к ней подготовились, можешь быть уверена! Я бежал из плена, чтобы успеть предупредить... - но ему не дал договорить кто-то из эльфов.
- Так это не новость! Война давно в воздухе висела...
Лайтли обернулся и заметил, что все спутники собрались поблизости и согласно кивают на слова товарища. "Чем же их пронять?" - задумался Альмистель.
- Без магов у них нет никаких шансов! - уверенно добавил ещё кто-то. - А своих богов и д"хойнэ и коротышки утратили.
"Вот оно!" - обрадовался Лайтли, найдя, как ему показалось, подходящую зацепку:
- Да, так и было... До недавнего времени! - прищурившись, многозначительно проговорил он. - Но у них есть не живой и не мёртвый полубог!
- Лич!? - хором воскликнули несколько эльфов. В их голосах слышалась тревога.
- Да. Королевской крови. Представьте, что каждый павший в бою человек поднимется снова, чтобы убивать первородных, пока не уничтожит нас всех! - зловещим голосом предрёк Альмистель. - Если только мы не опередим их! - на этот раз его слова подействовали. Эльфы заметно встревожились.
- И как же этого добиться? - всё ещё недоверчиво спросила Ойлен.
- Выкрасть останки и подчинить лича себе... - с улыбкой отозвался Лайтли. - А затем натравить на д"хойнэ!
Его план поддержали дружным радостным криком. Даже эльфийка не смогла сдержать зловещей усмешки. Когда все немного успокоились, она решительно заявила:
- Разделимся. Одна группа отправится домой с предупреждением, другую я поведу за покойником!
Альмистель уважительно кивнул, преклоняясь перед её решимостью. Королевская усыпальница находилась прямо в столице, пробраться туда незамеченными было крайне трудно, а уж выбраться обратно с выкопанным трупом...
Впрочем, именно на такое решение он и рассчитывал. "Пока всё идёт по плану! Даже непривычно..." - удовлетворённо отметил Лайтли, переодеваясь в эльфийскую одежду и примериваясь к оружию. Один из эльфов передал ему свою экипировку по приказу Ойлен, согласившейся, что безоружный проводник в тюремной робе будет скорее обузой, нежели подмогой.
Натянув тетиву лука, Альмистель отпустил её и с наслаждением вслушался в мелодичный звон. А потом с грустью вспомнил отобранные у него в подземелье замка вещи. "Ну ничего, господа, я за это с вами поквитаюсь!" - мысленно пообещал он.
***
За останками недоубитого Ксарда отправились трое: Ойлен, Бойж и Лайтли. Сперва выбор эльфийки показался удивительным, ведь в отряде были более опытные бойцы. Но вскоре Альмистель понял, почему она так поступила. И зауважал молодого спутника.
Тот обладал незаурядным актёрским талантом и говорил на человеческом языке не то что без акцента, напротив, с особенностями речи, присущими заурядному деревенскому пареньку с северных земель.
Купить еду было невозможно, потому что первый же пролетарский съезд запретил хождение денег, как капиталистического пережитка. Всё, что нажил каждый житель страны непосильным трудом, отныне ему не принадлежало, ибо стало общим, то есть государственным. Соответственно, и подумать было страшно продать кому-то пучок морковок. А-ну как провокатор? Мигом признают тебя расхитителем соц. собственности!
А вот кормёжкой за работу добросердечные крестьяне вполне могли отблагодарить. Конечно, если сами в то время не голодали. Впрочем, троих подозрительных путников вряд ли бы кто приютил, да пустил под свою крышу. Особенно, если у таких гостей уши были до неприличного заострённые. К тому же времени трудиться в поте лица дни на пролёт у лазутчиков не имелось.
Поэтому Бойж под видом идущего в столицу юного пролетария, ищущего лучшей доли, разведывал, есть ли в доме чем поживиться, да как туда незаметно пробраться. А по тёмному времени вся троица совершала набег и собирала фураж.
Двигаться приходилось с осторожностью, избегая людных трактов. Это замедляло. Но, сказать по совести, путешествие шло без серьёзных затруднений. Альмистель даже немного заскучал. А, будь с ним Делвин, так тот, верно, и вовсе бы выдергал себе всю бороду, истосковавшись по доброй драке.