...Такая тишина... Слышны только многочисленные дуэты сверчков и лягушек... Вот сестра тихо вздохнула. Мария знала, что она не спит. Любовь рано или поздно случается с каждым, и, пожалуй, у каждого второго первая любовь ничем хорошим не заканчивается. Слезы, ком в горле, ощущение одиночества, страх, что никого и никогда ты больше не полюбишь... так. Еще, пожалуй, мысли все об одном и том же да по ночам тихие вздохи вместо сна, как у Машиной сестры, Александры... Многое дарит первая любовь, да вот только, когда уходит, ты не замечаешь ни звуков природы, ни прелести летней дачи, ни той звездочки, что каждую ночь в окошко заглядывает... Заглядывает и мерцает, будто подмигивая.
Мария закрыла глаза. Этой глубокой ночью она была влюблена в жизнь, а её Александра была влюблена в него. Маша хорошо понимала сестру с детства, и сейчас девушке казалось, будто она чувствовала то же, что и Александра...
С этой мыслью жгучая тоска сжала Машино сердце... Она словно услышала стон души сестры: жалобный, слабый, он звал его вернуться, заполнить ту пустоту, что стала царить в девичьем сердечке после его ухода... Вот только невысказанная мольба ударилась о стены фонерного домика и разлетелась на сотни высоких ноток боли...
На лес, в котором располагался поселок, налетел ветер. Вместе с возмущенным шумом деревьев до Марии донеслись едва различимые звуки гитары. Лешка?.. Удивление заставило девушку взглянуть на дисплей телефона: 2:47. Почему Лешка еще не спит? Даже с соседней кровати уже раздавалось мерное сопение, отчего же не спит её друг? Взгляд снова уловил мерцание звездочки... Появилось странное и необъяснимое желание разделить с кем-нибудь созерцание этого озорного светила ночи. Мария вновь услышала звуки перебора струн, сливающиеся в знакомую мелодию. "...что ни вечер, то мне, молодцу, ненавистен княжий те-ерем, и кручина злее половца грязный пол шагами ме-ерит..." - прошептала она строку песни, которую они с Лешей сочинили вместе. Оборотень. "Однако здорово, что мой друг еще не спит... Вместе полюбуемся на звездочку. Может, он и пошлет меня с моей романтичной сентиментальностью, но... сейчас мне все равно. Хочу к нему." - решила Маша.
Осторожно, мысленно умаляя старую кровать не заскрипеть, она встала и на цыпочках подошла к открытому окну. Надеясь не разбудить сестру, Мария ласточкой перемахнула через подоконник и оказалась окруженной со всех сторон ночным лесом. "Даже не догадалась одеться, отлично..." - оглядела она себя. Но звуки гитары заставили Марию позабыть о бренных мыслях и она побежала к соседнему домику в одной ночной рубашке.
Их с Александрой родители и родители Лешки уехали на рыбалку на лесное озеро. Оно располагалось достаточно далеко от дачных домиков, и, чтобы купаться, приходилось ехать туда на целый день, а на рыбалку родители уезжали на двое-трое суток. Это был их личный рай, ребята тоже были рады оставаться втроем: две хозяйки, Леша - защитник... так и проходили летние дни.
Добравшись до деревянного домика гитариста, Маша тихонько постучала в окошко. Звуки инструмента смолкли, и через минуту на неё удивленно смотрели зелёные глаза друга.
- Ты чего бродишь ночью по лесу одна, Мария? - обеспокоенно спросил Леша.
- Не спалось... услышала твою гитару, решила зайти...
Лешка помог девушке забраться в комнату и предложил чаю.
- Здорово, однако, когда есть электрический чайник, - хихикнула Маша, - ждать долго не приходится, чай готов в секунду!
- Это верно, - кивнул Леша, протягивая ей чашку, - вот твой черный... почему не спишь так поздно?
- Не могла уснуть раньше сестры. Мне так её жаль... - ответила Мария, пытаясь согреться горячим чаем. Алексей заметил этот жест и укрыл её своим пледом.
- Как Александра? В последнее время я даже избегаю оставаться с ней наедине, не знаю, что стоит говорить в таких ситуациях. Но важно, что сейчас с нею рядом ты, Мари...
Мари. Леша всегда восхищал девушку тем, что никогда не звал её сестру Сашкой - лишь Александрой, а Машу называл Мари. Или Марией...
- Она... пройдет время, и все наладится, сейчас даже я ничем не могу помочь ей, - вздохнула Маша.
- Ты права. Время может изменить многое... - задумчиво протянул Лешка, беря в руки гитару, - давай нашего "оборотня", Мария!
Конечно, Алексей был вервольфом, не оборотнем, но песню они с ним создали чудесную: Машины слова, Лёшина музыка. Луна притягивала юного гитариста не меньше, чем зверя, не имеющего контроля над своим телом. Лёша лишь любовался земным спутником, а волка выпускал в гордом одиночестве, редко, только чтобы не потерять мастерства перевоплощения. Правда, Марии он позволил пару раз наблюдать его перерождение для того, чтобы у подруги не осталось страха перед ним. Но красивый волк с умными и такими родными глазами быстро завоевал Машино доверие, а Лёша ей стал еще ближе. Девушка хорошо понимала: даже родители не ведали о свойствах тела их сына, а ей Алексей доверил свою тайну. Сложно ли было поверить в нечто, граничащее со сказкой? Лишь в первые часы. Когда твой друг воплощение легенды, мифы становятся твоей жизнью. Способность Алексея контролировать превращения своего тела была красива, а Маша всегда чувствовала себя защищенной рядом со своим русым другом. Его серый волк никогда не дал бы её в обиду.
Зазвучал Лёшин приятный голос. Мария невольно залюбовалась другом: он нежно обнял гитару, правой рукой перебирая струны. Пальцы левой руки властно брали аккорды, а сам инструмент, вероятно, внимал звуку биения Лёшиного сердца. Внезапно Маша поняла, что завидует гитаре. Почему-то в этот момент больше всего ей захотелось оказаться в руках Лёшки. Что за странное желание... Алексей отложил инструмент и ласково посмотрел на подругу. Машино сердце дрогнуло... Понял? Или просто совпадение...
За окном поднимался рассвет.
- Иди ко мне, Мария. Нам нужно поспать... - с этими словами Лёшка обнял девушку, кутающуюся в его плед, и они улеглись. Парень обнимал её так бережно, так нежно... Мария прильнула к его груди, и Алексей прижал девушку к себе покрепче.
Через несколько минут Мария услышала ровное дыхание друга, которое успокаивало её и предвещало их скорую встречу с Морфеем. Окончательно вступившее в свои права утро ласково обхватило лучами восходящего солнца безмятежно заснувших ребят.
Однако сон Марии был сумбурным и беспокойным. Девушка видела связанную Сашу, видела Лёшку, которого охватывало алое пламя; она бежала к нему, но их разделял густой и едкий дым; в Марию летели острые кинжалы, сквозь звучавшую вокруг музыку гитары и скрипки прорывались крики: "Волк!", "Волк!", языки пламени охватывали Лёшку всё крепче, он вскидывал голову к небу и выл... Маша задыхалась в дыму, поднимала глаза на полную Луну, к которой устремлялся яростный Лёшкин вой, и желала взлететь, вырваться из царившего вокруг безумия...
Разбудил Марию стук в дверь. Она рывком втянула воздух, словно выныривая из омута своего сна, и открыла глаза. Дверь скрипнула, и в комнату заглянула Саша.
- Ты смотри, стучу - не открывают! - дружелюбно проворчала она, потом заметила обнявшихся ребят, и щёки её слегка порозовели, - всё, вторгаюсь без церемоний!
- Доброе утро, Александра, - сел на кровати Лёшка, - ты, должно быть, потеряла Марию? - лукаво улыбнулся он уголком губ.
Сашка фыркнула.
- Да нет, я уверена была, что она здесь. Я по другому поводу: родители звонили!
Мария внимательно всмотрелась в лицо Александры. В глазах ни намёка на ночную тоску. Это было свойственно Машиной сестре: какие бы чувства её не одалевали, на людях она неизменно выглядела уверенной в себе девушкой с умным, слегка насмешливым взглядом и долей "светлого цинизма", как говорила она сама, на языке.
- Какие у них новости? - поинтересовался Лёша.
- Неожиданные, - хмыкнула Саша, - их рейс в Испанию отменили и они сейчас в аэропорту, берут билеты на день раньше - на послезавтра. Говорят, что времени на сборы у них осталось в обрез, так что к нам попрощаться они полным составом не приедут. Заедет твой папа, Лёш, завезёт нам продукты и некоторую сумму денег. "Благо, - говорят, - магазин рядом, а вы уже взрослые, и с вами остаётся мужчина!", - усмехнулась Саша в сторону Лёшки.
Тот присвиснул.
- И поди их пойми! То опекают, словно младенцев, то уматывают, сверкнув хвостом из-за угла! - заметил он и заулыбался, - пускай отдохнут! Верно говорят: что мы здесь, без них не справимся, а, дамы?
Девушки засмеялись в ответ.
- И ещё они просят нас об осторожности. Говорят, у нас в лесу остановился цыганский табор... Хотя обычно цыгане не суются к селянам. - Александра тряхнула волосами. - Ну что, завтракать будем? А то солнце уже в зените, народ на речке!
Мария стряхнула с себя остатки тревожного сна и поднялась с кровати.
* * *
Вынырнув из воды, Маша схватила ртом воздух. Речка вокруг искрилась в солнечных лучах, вода была поразительно чистой. Девушка вышла на деревянный помост и кинула взгляд назад: Сашка и Лёша, заплыв за вереницу речных кувшинок, брызгались и смеялись. Мария невольно улыбнулась: "Эх, как вы мне дороги!". Налетел ветер, и она, мокрая, задрожала. Полотенце, полотенце, скорее! Поискав его глазами, Маша поняла, что ребята забыли его захватить.
Накинув парео, чтобы не замёрзнуть окончательно, Мария побежала в сторону домиков, но внезапно остановилась: возникло ощущение, что из кустарника, буйно раскинувшегося вдоль помоста, за ней кто-то наблюдает. Однако густая листва надёжно скрывала того, кто прятался, - если, конечно, там кто-то прятался! - от глаз Марии. И если там действительно кто-то был, он понял, что девушка догадывается о слежке.
Резко отвернувшись, Мария добежала до своего домика, толкнула калитку, оказалась во дворе... Вот и полотенца, которые ребята приготовили для похода на речку. Сдернув цветную ткань со спинки раскладного дачного стула, Маша направилась обратно к мосткам. Она едва сдерживалась, чтобы не припустить бегом на том участке, вдоль которого рос кустарник. Шаг, ещё шаг... Её никто не схватил, и кустарник остался позади. Настороженно оглядываясь на него, Мария вдруг на что-то наткнулась. Вскрикнув от неожиданности, девушка отскочила назад и уже приготовилась защищаться. На неё не нападали. Мария подняла глаза.
Перед ней стоял, прегрождая путь, высокий парень. Незнакомец был крепко сложен, тело стягивала застёгнутая на две пуговицы рубаха тёмно-бордового цвета, старомодный ремень бывалого вида придерживал чёрные брюки. Обуто "дорожное препятствие" было явно не по погоде - в сапоги. Выглядели она так, будто в них пробежали несколько миль сначала по болотистой местности, а затем по лесным рытвинам. В руке незнакомец прокручивал нечто вроде трости. На первый взгляд Марии показалось, что она из кости.
Прибрежный ветер развивал длинные и чёрные, как смоль, волосы парня. Необычность его шевелюре придавала белая прядь у виска.
- Не холодно тебе, красавица? - с иронией поинтересовался парень, оглядев покрытую мурашками то ли от ветра, то ли от страха кожу девушки.
- Я с речки. Отбежала за полотенцами, лень было одеваться, - неожиданно для себя стала оправдываться перед незнакомцем Мария. И тут же разозлилась на себя. - А тебе какое дело? Появился на дороге тенью, испугал... Ты кто вообще?
Парень усмехнулся.
- Напугать не хотел, красавица.
- Кто ты такой? - требовательно выкрикнула Маша.
- Я цыган из близжайшего табора. Зови меня Седой.
Испуг девушки приглушала мысль о том, как идёт имя - или прозвище? - цыгану. Белая прядь в чёрных волосах так и просила наречь парня, упомянув о ней - Седой.
- Что же ты молчишь, красавица? Не желаешь представиться в ответ? - вопрос цыгана вывел девушку из ступора.
- Мария... Моё имя Мария, - ответила она.
- Мария... Как женственно и благородно звучит... - задумчиво протянул Седой. - Прими мой скромный дар, красавица Мария!
Цыган провернул в руке свою трость и к ногам Маши - нет, это невозможно! - упала чёрная роза. Взгляд Седого медленно опустился к цветку, словно призывая девушку поднять его. Затем цыган вновь поднял глаза на Марию, удивлённый тем, что она даже не потянулась к розе.
- Не люблю чёрный цвет, - буркнула она.
- Желание девушки - закон, - усмехнулся Седой и сделал неуловимое движение тростью.
К удивлению Марии, лежащий на земле цветок будто снова распустился, меняя цвет бутона. Спустя мгновение перед девушкой уже лежала ярко алая роза.
Заметив изумление на машином лице, цыган с иронией прищурил глаза. Он уже понял, что девушка будет играть гордость до конца и в его присутствии розу не поднимет.
Мария вскинула глаза на Седого. Она хотела, чтобы он прочёл в её взгляде вызов. На деле же Маша желала рассмотреть лицо цыгана.
Смуглая кожа, волевой подбородок, мощные, но изящные скулы, тонкие губы, которые так часто растягиваются в иронической улыбке, высокий лоб, нервные брови и глаза... Какие удивительные глаза были у Седого! Чёрные и бездонные, словно глубочайшая пропасть, они не отражали бликов солнца. Казалось, они поглощают солнечный свет. И сейчас эти глаза смотрели на Марию тем взглядом, которым смотрит пантера на приближаущуюся лань. Спокойно, властно, почти ласково. Вот только за этой лаской прятолось одно - опасность, и Маша это чувствовала.
Однако, пытался он, или нет, но Седой произвёл на девушку неизгладимое впечатление.
- Пора мне, Мария, ждут меня. Да и твои друзья тебя заждались... - цыган указал взглядом куда-то за Машино плечо, - до встречи, красавица!
Красавица обернулась, решив, что взгляд указывал на Лёшку с Александрой. Однако это была уловка, и Мария поняла это, когда повернула голову обратно, - Седой исчез.
Странное дело: на протяжении всего их разговора девушку не покидало ощущение тревоги, но теперь, когда цыган ушёл, Маше захотелось вновь оказаться в его обществе. Что за чушь?!
Фыркнув сама своим мыслям, Мария уже хотела вернуться к речке, к друзьям, но тут взгляд её упал на розу, которая по-прежнему лежала у её ног. Воровато посмотрев по сторонам, Маша подняла цветок и побежала к мосточкам.
* * *
На деревянном настиле её встретили радостные возгласы Сашки и облегчённый вздох Алексея.
- Ну ты даёшь, сестрица, пугать нас вздумала? Мы выходим из речки - тебя нет, - воскликнула Александра.
- Ты куда пропала? - удивился Лёшка.
- Я за полотенцами отбежала, - ответила Мария.
- Это теперь полотенцем называется? - поднял бровь Лёша, указывая на розу.
И тогда Мария рассказала друзьям о своей встрече с цыганом. Когда она упомянула о смене бутоном розы цвета, Александра вскинула брови, а Лёшка взглянул на Машу обеспокоенно.
- Пойдём-ка в дом, Мари. Так долго находиться на солнце нежелательно, - проговорил он.
Маша посмотрела на него с досадой, но повиновалась. По дороге она отрешённо обсуждала с Александрой меню приближающегося обеда, а про себя думала: "Не верят! Но главное, что Лёшка не верит! Он же вервольф... А думает, что я перегрелась!"
* * *
Мария сидела в небольшой библиотеке, устроенной на чердаке домика. Дачные строения в основном повторяли друг друга: на первом этаже пара комнат, кухня, санузел, а просторные чердаки второго этажа жители посёлка устраивали каждый по своему: кто-то хранил там старые вещи и книги, кто-то выращивал растения, превращая чердак в теплицу, Лёшка вот обставил там свою собственную комнатку, а у Марии на чердаке образовалась библиотека. Больше всего девушка любила её окно: большое, с широким подоконником, оно выходило на реку; здесь деревья не мешали обзору, и открывался вид на речной остров, на горизонт и на далёкий противоположный берег. Маше нравилось сидеть на окне ночами, созерцая луну, если же вставала утром, то приходила сюда встречать рассвет, а сейчас спокойные воды реки отражали пёстрые краски неба, которыми его щедро одаривал закат.
Девушка держала в руках какую-то книгу. Воспоминания об утренних событиях занимали её мысли, не давая сосредоточиться. Зачем цыгану было следить за ней? Зачем вообще ему выходить на контакт с местными дачниками? Мария отложила книгу, подошла к окну и устремила рассеяный взгляд на угасающие краски дня. Память вновь рисовала образ Седого. Маша нахмурилась, вспоминая его ироничные речи и властный взгляд. Седая прядь в чёрных волосах, усмешка на тонких губах... И эта его манера держаться!.. Знакомство с цыганом напомнило девушке преамбулу к игре в кошки-мышки, ту часть, где уточняются правила и роли... И в этой игре Седой был кошкой, а она, Маша, мышкой. Маленькой, уязвимой, неспособной дать отпор. Все эти мысли злили Марию, и она не могла понять, что злит её больше: уверенность в себе цыгана, граничащая с наглостью, или упущенная возможность показать в ответ Седому свой острый язык. Он ведь наверняка решил, что она бесхребетная девчонка, напуганная неожиданным появлением и напористым поведением цыгана, слабая, смиренно принимающая роль мышки перед кошкой, овечки перед волком - роль жертвы! Нет, она, Мария, не такая! Только повстречайся ей вновь, Седой, и она покажет тебе, ух, покажет!..
Из этих яростных мыслей Машу вывел неожиданный голос:
- Я звал тебя снизу, а ты не откликалась... Всё в порядке, Мари?
Девушка обернулась. В дверях стоял растерянный Лёшка.
- Всё хорошо, Алёш, я просто зарылась глубоко в свои мысли, - уверила его Маша и улыбнулась ободряюще, дабы убедить друга, что он не помешал её уединению.
Парень подошёл к окну.
- И о чём же твои мысли?
Он знал ответ.
- Утренние события на речке...
- Цыган? - чуть прищурился Лёшка.
- Да... Я не понимаю, зачем он заговорил со мной, зачем вообще покинул табор... - про слежку из кустарника Маша решила умолчать. - И эти его фокусы с розой... Как он провернул это? Хотя ведь говорят, что цыгане и не такое умеют...
- Это не фокусы, - сухо прервал её лепет Лёша. - Это магия.
Маша округлила глаза.
- Магия? Но ведь утром ты сам говорил, что...
- Я знаю, что я говорил, - кивнул Лёша, глядя вдаль, - мне нужно было обдумать твой рассказ. И потом, моё согласие с твоим предположением могло бы напугать Александру... Мари! Она же не знает ничего о, скажем так, сверхъестественных вещах! Она не знает, кто я... - Лёша запнулся, а губы его дрогнули, - Не знает, кем я могу становиться. Никто не знает.
Глаза Алексея сверлили горизонт. Маша робко тронула его за плечо. Она-то с восхищением принимала свойства тела друга, а вот сам Лёшка считал себя зверем в дурном смысле слова, тёмной лошадкой, чуть ли не чудовищем. И девушка не знала, как убедить его в обратном.
- Алёша... - бессмысленно прошептала Мария.
- Всё хорошо, - Алексей перевёл взгляд на девушку и глаза его наполнились привычной теплотой, - я рад, что ты разделяешь мою тайну. А сейчас, Мари, постарайся подробно рассказать мне о своей встрече с цыганом.
...К концу повествования девушку охватила дрожь.
- Ты в порядке? - с беспокойством заглянул ей в глаза Лёша.- Ты чего-то боишься?
- Я... Я не совсем точно могу передать те эмоции, которые он внушает. Ощущение неизбежной опасности... При всём своём уверенном спокойствии он какой-то лихой. Помнишь, в Древней Руси лихими людьми называли преступников?..
- Да, по Судебнику, - невесело усмехнулся юноша.
Мария кивнула и, будто решившись, выдохнула:
- И то, что он вышел из леса и заговорил со мной, говорит о том, что он выбрал меня... для чего-то.
Вдруг Лёшка резко повернулся и обнял Машу.
- Не бойся, только не бойся, - шептал он, - я буду рядом, он не тронет тебя!
Мария уткнулась Лёшке в грудь. Внезапно всё, что скопилось за день - страх, тревога, неуловимая угроза иронии Седого, ощущение собственной уязвимости, - разом нахлынуло и подкатило комом к горлу. Мария ненавидела плакать. В слезах нет ни смысла, ни пользы, а главное, они неумолимо отвлекают от решения проблемы, затуманивая драгоценную ясность разума. Мария судорожно захватила ртом воздух, заставила себя проглотить этот предательский ком в горле и подняла голову. В глазах Лёшки она прочла одобрение и похвалу.
- Лучше... расскажи, что ты думаешь о его "фокусах"? - спросила она.
Алексей поцеловал её в лоб и стал рассуждать.
- Я уверен, что это связано с теми легендами, о которых поведал мне дедушка. Ты помнишь, Мария, я тебе рассказывал? О поколениях вервольфов, о латентной ликантропии, передающейся с генами, но проявляющей себя лишь в некоторых особях. Почему и в ком, - это загадка едва ли не большая, чем сама наша природа. Но мой дед склонялся к мысли, что волков в нас будит необходимость кого-то защитить, причём от кого-то столь же необычного, как и мы сами. Оттого многих в нашем роду нарекали Алексеями или Александрами, - защитниками.
- От кого-то столь же необычного... - эхом вымолвила девушка, - а цыгане - необычные?
- А вот тут начинается самое интересное, - невесело усмехнулся Лёшка, - конечно, цыгане не самый рядовой люд, однако не все цыгане экстравагантны.
- И какие же из них... выделяются? - поёжилась Мария.
- Во многих кочевых таборах имелись ведуньи. Дед сказывал о них, как о старых пророчицах, направляющих табор в пути, благославляющих внутренние браки цыган и прогоняющих недуги травами. Когда такая цыганка чувствовала приближение своей смерти, она готовила себе приемника или приемницу. Жили носители таких знаний дольше простых цыган, и хоронить их полагалось их приемникам, с совершением тайного ритуала, который имел значение для окончательного перехода ведической силы.
Алексей рассказывал, задумчиво глядя вдаль. Мария не раз отмечала, что её друг, повествуя о чём-либо, отводит взгляд в сторону, словно не желает отвлекать собеседника эмоциями. Зато, выходя на визуальный контакт, Лёшка обычно замолкает. Да и нужны ли слова, когда можно общаться глазами? Тем более такими выразительными, как у Лёшки. Мария всегда называла их "лесными". Люди часто кидаются штамповыми описаниями, а глаза и вовсе принято клеймить одним цветом. А Маше не хотелось ставить друга в дружный строй зеленоглазых. У него были особенные глаза, с такой же таинственностью, какую хранит в себе лес, и с такой же глубиной. Да и сам он, русый парень, выпускающий серого волка, - разве не дитя леса? Серый волк. Губы Марии тронула улыбка. Да, как в сказке. Серый волк с лесными глазами.
- И как же связаны вервольфы с цыганами, пусть даже такими необычными, как некоторые из них? - сосредоточилась девушка вновь на рассказе Алексея.
- Тем, что их пророки чувствовали нас, а цыгане видели в нас врагов. Знаешь, Мария, мы ведь всегда считали долгом защищать мирных людей, а цыгане и детей у них крали, если предвидели смешение кровей, и лошадей уводили... И мы их гнали из наших лесов, встречая сопротивление, порой кровавое сопротивление, - в глазах юноши сверкнула боль. - и это всё легенды, я знаю, однако... со времён моих бесед с дедом мне не давала покоя одна из них, словно я чувствовал, что я столкнусь ещё с ней, словно мне что-то подсказывало, что это моя легенда.
Мария во все глаза смотрела на друга, который всё напряжённее вглядывался в темнеющее небо.
- Ты знаешь, как сильно за последние пару веков сократилось количество семей и таборов цыган? - задал Алексей риторический вопрос, - соответственно, обладающих необычными способностями тоже поубавилось. А знаешь ли ты, что подобные силы не исчезают в никуда? Да, специфических кочевников стало меньше, однако их дар стал сильнее. Гораздо сильнее. Ведуны сменились колдунами, а те стали экспериментировать со своими силами, ища способы укрепить и приумножить их. Сложно, да и страшно подумать о том, каким образом и чего они могли добиться.
Порыв ветра, ворвавшийся в окно библиотеки, показался Марии зловещим. Мурашки, побежавшие по её коже, словно хотели заставить заледенеть кровь девушки.
- Это всего лишь легенды, Мари, - тихим голосом напомнил Лёшка.