Тёплый ветер ласкал наши лица, когда мы сидели на мраморных ступенях храма Венеры. Нежно-красные закатные небеса стремились подражать цвету твоих губ но у них ничего не выходило. Потому что небеса привлекали лишь взгляд, а твои алые губы притягивали разум, и душу, и всё моё тело. Я обнимал тебя, словно последний раз в жизни. Могли ли мы знать что это действительно так?
Мне становилось тесно в моей тунике, хотелось скинуть с себя всю одежду, развязать сандалии, и бежать по тёплым плитам мостовой куда-то вдаль... навстречу тёплому ветру, навстречу садящемуся солнцу, навстречу звёздам и луне, взошедшим вскоре...
Я смотрел на тебя и не мог оторвать вззгляд... каждая линия твоего тела, каждый изгиб, каждый золотой волос на твоей голове навсегда был вырезан в моём сердце. Я смотрел в твои изумрудные глаза и ощущал себя наравне с богами, словно бы я сидел не на тврёдом камне, а на облаке и держал в руках не смертную, а саму Афродиту. Я вспоминал как мы впервые встретились на тесной римской улице, как твой взгляд заставил меня застыть на месте, будто ноги мои превратились в гранит, а моя улыбка заставила тебя покарснеть и опустить взор. Я вспоминал как впервые взял твою руку и как мне казалось что молния Юпитера пронзила всё моё существо... О, как ты была прекрасна в тот день! Тогда я поклялся что не назову ничего во всей вселенной более красивым - ни восходящее солнце, ни зелёные луга Лация, ни снежные Альпы. И видят великие боги - я сдержал своё слово сейчас и сдержу впредь!
Настало утро... Ты помогла мне одеть доспех. Я повязал ножны и твёрдо взял щит. Ты взглянула на меня и не смея сдерживать слёз прильнула к моим рукам. Знает ли кто-нибудь какое горе разрывало моё сердце в тот момент? Даже Проезрпина не могла доставить большее скорби своей родительнице - Матери Слёз - Церере, когда отправилась вслед за Плутоном в царство мёртвых.
Я стоял на палубе корабля и моё лицо овевал тёплый ветер. Ах, как он отличался от вчерашнего - он нёс лишь горечь, морскую соль и ожидание неизбежного. Но я был рад тому, что он дует мне в лицо - ведь он высушивал слёзы которые непроизвольно наворачивались на мои глаза, когда я смотрел как тает твой силуэт на побережье. Мы покидали Рим, отплывая к ненавистной земле Африки, к сердцу зла и порока - к Карфагену. Мы знали что зальём золотой песок побережья своей и вражеской кровью. Не знали мы одного - кто вернётся домой, а кто будет сожжён на погребальных кострах в той далёкой чужой земле. Но я знал точно - там, где синева моря соединяется с золотом песка и зеленью кипарисов, там где орлы Рима одержат победу над полумесяцем Карфагена, там останусь лежать и я. Но ещё я знал, что где-то в грядущие времена, буду ли я рождён германцем или галлом, склавином или бриттом - я вновь встречу тебя, моя Венера, вновь взгляну в твои зелёные глаза и вновь буду готов бросить к твоим ногам знамёна всех городов, головы всех тиранов и мечи всех врагов - за один лишь твой взгляд.