Баранов Николай Александрович : другие произведения.

Осень ойкумены. Лаэрт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.87*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историческая фантазия времен Крито-Микенской цивилизации. В процессе написания.

  Глава 1
  
  - Тихо греби!
  Авгей, наш кормчий, нагнулся от рулевого весла в сторону гребцов и говорил шепотом. Но в ночной безветренной тиши услышали все. Парни, сидящие на гребных скамьях задом-наперед - мы двигались вперед кормой, чтобы не увязить таран в отмели - убавили силу гребков. Корабль ощутимо замедлил ход. Я стоял на корме рядом с Авгеем, всматриваясь в темнеющую стадиях в десяти полосу берега. Ночь безлунная - глаз коли. Но чего жаловаться - сами такую выбрали. И вражеские дозоры, стоящие на берегу, мало что видят. На то и рассчитывали. Авгей выпрямился, тоже вгляделся в берег, потом наклонился над водой, с тихим шелестом разрезаемой рулевым веслом, которое он уверенно сжимал жилистыми руками. Чего он там может видеть - вода, по-моему, абсолютно черная? Но, наверное, все же, что-то видел. Кормчий опять повернулся к гребцам. Прошипел:
  - Еще тише греби.
  Замедлиться сильнее не успели. Киль корабля с шипением врезался в песок отмели. Я вцепился в борт, чтобы удержаться на ногах - толчок получился изрядным. Гребцы опустили весла вдоль борта, начали подниматься со скамеек, разбирать оружие. Все это осторожно, чтобы не громыхнуть ненароком.
  - Пошли, - шепнул я Полидевку.
  Гигант, стоящий позади меня и, по-моему, даже не покачнувшийся при посадке корабля на мель кивнул и без колебаний спрыгнул за борт. Скорее, не спрыгнул, а осторожно опустил громадное тело с помощью мощных рук в темную воду. Вода доходила моему другу до груди. Хорошо. Я тоже осторожно спустился за борт. Теплая водичка, затекла под панцирь, смачивая хитон, подступила к горлу. Ну, да - Полидевк выше меня как раз на голову. По бортам послышались легкие всплески. Это покидали корабль мои воины. Молодцы - ничем не гремят, не булькают. Помнят, что городские дозоры совсем рядом. Ну, как рядом. До берега стадия три. Но по воде звук далеко разносится. Тут лучше перебдеть.
  Я повернул большой круглый щит, сделанный из дубовых досок и обитый медью, ребром по ходу движения и побрел в сторону темного берега. Моя правая рука сжимала древко ясеневого копья, сделанного моими собственными руками еще два года назад накануне нашего первого похода. Хорошее получилось оружие. На древке двенадцать зарубок - число врагов, сраженных этим копьем. Мелкий песок, поднятый ногами со дна, попадал в сандалии и царапал подошвы ног, щекоча. С трудом удержался, чтобы не хихикнуть.
  Слева сзади меня догнал Иреней - сводный брат. Шутник и балагур. Но хороший воин. Он третий из нашей неразлучной с детства троицы. Это, несмотря на то, что старше нас с Полидевком на два года. А ведь два года в детстве - большая разница. Но тогда Иреней был парнишка не крупный, и не задавался своим старшинством. Хотя, попробовал бы только! Он, кстати, и сейчас ниже меня ростом, потому вода ему достает под самый подбородок. Иреней смешно задирает его, макая заднюю часть пышного гребня шлема (любит мой брат красиво одеваться) в морскую воду. Бормочет в полголоса:
  - Не мог старик помельче местечко найти.
  Тоже тихо, отвечаю:
  - Мельче осадка не позволяет. Думай иногда. И не болтай - помни о дозорах.
  Иреней недовольно хмыкает, но замолкает. Дно постепенно поднимается - вода уже по грудь. Оглядываюсь. В ночной темноте различаю идущих следом в две колонны воинов. Их должно быть три с половиной десятка. Еще пятеро и Авгей остались на корабле, нашем Афобии - бесстрашном. Имя это ему придумал все тот же Иреней. Наверное, критяне, которым корабль когда-то принадлежал, называли его по- другому, но где они эти критяне? Да и времени спросить у них название корабля не оказалось. Х-э!
  Меньше стадия до берега. Вода едва по пояс. Останавливаюсь. Иреней, идущий сразу за мной и засмотревшийся куда-то вбок, едва не втыкается мне в спину. С трудом сдерживаюсь, чтобы не выругаться - дозоры рядом. Мой брат что-то бормочет, едва слышно, встает слева от меня. Полидевк занимает место справа. Так мы всегда встаем в бою. Хоть на суше, хоть на качающейся палубе корабля. Поворачиваюсь назад, поднимаю копье, наклоняю наконечник на себя - сигнал для воинов собраться рядом. Те, все так же осторожно, чтобы не плеснуть водой, не звякнуть оружием, подтянулись встали плотной кучкой в трех локтях от меня. Командую в полголоса:
  - Десяток с Иренеем - влево, десяток с Полидевком вправо. Остальные - за мной.
  Расходимся в стороны, держа общее направление туда, где, по сведениям наших лазутчиков, находятся прибрежный дозор островитян. Два десятка обойдут его и окружат, чтобы никто не смог улизнуть и сообщить в город о приближающейся угрозе. Вот он берег. Черный прибой лениво, не образуя волны, наползает на светлую гальку, шелестя, уползает обратно. Пригибаясь, перебегаем прибрежную полосу, укрываемся за громадными валунами, переводим дух. Прислушиваюсь. Тихо. Похоже, никого на потревожили. Хорошо. Сразу за валунами локтях в ста-ста пятидесяти, высится скала с плоской вершиной. Довольно высокая - поднимается над берегом локтей на пятьдесят. На ее вершине - дозор. Эта скала служит еще и маяком мореплавателям. В темное время на ней разводят огонь. Горит он и сейчас. Не сильно, правда. Задремали островитяне? Дров не подбрасывают? Вверх поднимается светло-желтая струйка дыма, хорошо видная на фоне ночного неба.
  - Пошли, - скомандовал я и начал пробираться между валунов, целясь на скалу с огнем.
  Добрались до ее подножия быстро. Отсюда наверх было не забраться - отвесный обрыв без трещин и выступов. Но и никто и не спрыгнет. Если и попробует, ноги поломает точно. Это самое меньшее. Потому, торчать все здесь не будем. Оставлю троих, просто на всякий случай. А остальные со мной во главе пойдут в обход скалы - где-то же должен быть на нее подъем?
  Подъем нашли быстро. Узкую тропинку-лесенку. Достаточно пологую. Вскарабкаться по ней, не особо рискуя, мог и не самый ловкий человек. Даже женщина. Десятки Полидевка и Иренея уже здесь. Я прижал палец к губам, призывая своих людей быть сверхосторожными и первым начал подъем, сняв перед тем, сандалии, приставив щит и копье к ближнему валуну и вытащив свой меч черной бронзы из ножен. Ступал тихо-тихо. Если меня обнаружат и встретят там, у самой верхушки - будет плохо. Если наверху воин, он, пожалуй, сможет отбиться от всех нас: подниматься по тропке можно только по одному, да и то приходилось то и дело помогать себе карабкаться вверх при помощи рук. Здесь толком и не выпрямишься, не то что встать в боевую стойку. Поскидает нас воин сверху. Особенно, если копьем. Потому - тихо... Тихо...
  Вот и вершина. Прежде чем вылезти на нее, оглядываюсь назад и вниз. За мной, стараясь не пыхтеть, карабкается Полидевк, за ним, вроде, Иреней, кто дальше, не вижу - темно. Дождался, чтобы лезущие за мной, подползли поближе. Вот теперь пора! Выскакиваю на площадку, выставив перед собой меч... А, там... Идиллия. Костер, хоть и под угас, но его пламени хватает, чтобы обозреть всю площадку. Трое спят, укрывшись козьими шкурами. Один сидит у костра, уткнув лицо в сложенные руки, покоящиеся на согнутых коленях. Четыре копья лежат в низкой траве неподалеку от спящих под шкурами. Больше оружия не видно. Огромная куча хвороста и плавника навалена неподалеку от костра.
  Спящий сидя, совсем молодой парнишка. Но стройный и, видимо, сильный. Хороший раб. Был бы... Но возиться с ними нет времени. Да и опасно - дозорные могут нашуметь. Опять же, если их связать, надо оставлять кого-то за пленными присматривать, а у нас каждый человек на счету. Ну и ладно - рабов наловим в городе, там их много. А этим... Этим просто не повезло.
  Я сделал знак воинам, показал на спящих под шкурами. Сам прошел за спину парнишке. Полидевк, Иреней и Полидор - третий по силе боец моего маленького войска, встали возле троих дозорных. Кстати, второй по силе боец - Полидеевк. Ну а первый вы, наверное, уже сами догадались кто? Я, конечно. И это не хвастовство. Мечи моих лучших воинов уже обнажены. Я кивнул и вонзил свой клинок в спину парню. Справа от хребта, так чтобы он пронзил почку и печень. Бить в сердце ненадежно - человек, все же, может вскрикнуть, а когда проткнуты почка и печень, от боли тот только и может, что беззвучно разевать рот. Конечно, в таких вот случаях хорошо сразу перерубить шею, но у парнишки длинные вьющиеся волосы, спускающиеся на плечи - верного удара не получится. Меч легко вошел в плоть. Парнишка выпрямился, попытался вскочить на ноги, но скрученный болью, упал на бок и, как положено, беззвучно разевая рот забился на земле. Я прекратил его мучения, ухватив за волосы и перехватив лезвием горло. Вытер клинок о тунику убитого. Выпрямился, осмотрелся. Полидевк, Ирений и Полидор дело знали. Они уже разобрались со своими дозорными. Все прошло тихо, слава Зевсу-Громовержцу.
  Взять с убитых оказалось почти что нечего. Разве только копья. Да и у тех наконечники из простой меди. Тащить лишнюю тяжесть, когда впереди ждет богатая добыча? Ну уж нет! Полидевк нашел в сумке, лежащей около паренька, большой кусок козьего сыра и половину каравая пшеничного хлеба. Должно быть еда предназначалась на четверых. Мой друг, наспех обтерев закровяненую кисть правой руки, отломил хороший кус хлеба, откусил. Потом куснул от сыра. Заработал челюстями, довольно ворча. Он очень большой мой друг. И почти всегда голодный. Редкий случай, если он что-то не жует. Когда это возможно, само собой. Ну и когда есть чего...
  А Иреней и еще двое начали набрасывать в почти погасший костер хворост и плавник. Скоро костер разгорелся. Мой брат схватил одну из шкур, которой укрывался покойный теперь дозорный, держа ее за край, набросил на костер, сдернул, опять набросил... Это сигнал. Сигнал основной эскадре. Эскадре ликийских пиратов, к которой теперь принадлежит и мой корабль с людьми.
  
  Я встал на краю скалы, вглядываясь в черноту ночи. Вслушиваясь, не плеснет ли весло, какого-то из приближающихся кораблей. Нет. Пока тихо. Да и не видно ничего.
  - Хочешь?
  Оглянулся. Сзади подошел Полидевк. Он протягивал кусок хлеба с сыром. Добрая душа! Но в бою аппетит у меня отбивает напрочь.
  - Спасибо, брат, - улыбнулся ему. - Не хочу. Съешь сам, или, вон, Иренея угости.
  Полидевк с сомнением посмотрел на суетящегося у костра друга, покачал головой, вздохнул и откусил от сыра. Я опять повернулся к морю.
  Корабли начали подходить, когда костер прогорел уже на половину. Только потому, что я прислушивался, различил в шорохе прибоя скрип килей по песку отмели, а потом легкие всплески прыгающих в воду людей. Кто-то даже звякнул оружием. Ну так народу много, кто-то да не убережется. Потому и послали вперед только один корабль с самым маленьким экипажем - мой. Вот на светлой прибрежной гальке показались и первые воины.
  - Пошли, - скомандовал я, направляясь к спуску со скалы. - Делать здесь больше нечего.
  У подножия буквально нос к носу столкнулся с Агенором - нашим вождем. В отсвете костра, горящего на скале, сверкнул его единственный правый глаз. Потом сквозь черную бороду в улыбке сверкнули белые зубы.
  - Все в порядке? - задал он не нужный, в общем-то, вопрос.
  Я кивнул и подобрал свои щит с копьем, прислоненные к камню, перед подъемом на скалу, надел сандалии.
  - Опять пойдешь впереди со своими?
  Опять лишний вопрос - договорились же обо всем до того, как. Снова кивнул. Потом спросил:
  - Где проводник?
  Откуда-то из-за спины Агенора вышел мелкий, худой, немолодой человечек - проводник. Он присутствовал на нашем совете, объяснял, что где находится, как куда лучше пройти, где размещается стража, ну и еще много чего интересного. Чем-то здорово обидели его земляки когда-то. И теперь человечек пользуется возможностью отомстить. Воистину - не оставляй в живых своих врагов! Договорились, что проводник пойдет с передовым отрядом, доведет до городских стен. Расстояние отсюда не слишком большое - стадий двадцать, но дорога петляет среди скал. Да и не дорога, скорее, тропинка. Потому, чтобы не заблудиться в темноте, решили - проводник идет с передовым отрядом. Основное войско поведут наши лазутчики. Они тоже тут бывали. Правда всего пару раз. Но, сказали, проведут.
  Я похлопал мужчинку по спине - веди! Тот покачнулся, едва не упал, кивнул и торопливо засеменил по едва различимой во тьме тропе. Я взмахнул копьем, призывая своих людей, и последовал за ним. Шли, как мне показалось, очень долго. Я уже с тревогой начал поглядывать на восток - не начинает ли светать? Но, нет - мы успели подойти к городской стене до рассвета. Остановились в половине стадия от ворот, потом ушли вправо - планов взламывать закрытые на ночь створки у нас не было.
  Город Корсеон н острове Касос, у стен которого мы сейчас находились, был небольшим - население, как сказал наш проводник, меньше пяти тысяч. Но городок богатый. В его порту останавливались, прежде чем идти через открытое море, торговые суда, идущие из Эгейского моря в Египет и обратно. Не смотря на богатство, о хороших укреплениях островитяне не слишком озаботились - не высокие стены, отсутствие рва. Даже ворота поленились выстроить, как положено - перпендикулярно стене, чтобы штурмующие подставляли правый неприкрытый бок под обстрел защитников. Между зубцов боевой площадки воротной башни дозорного видно не было. Но ворота нам понадобятся чуть погодя, пока нас интересует стена.
  Здесь возле ворот стена стояла на почти ровном месте. В полустадии слева и справа она поднималась по прибрежным скалам, огораживая городские кварталы, которые под ее прикрытием спускались амфитеатром к гавани. Это все я хорошо рассмотрел с моря, благо, прогонять мой кораблик сейчас было некому. Дело в том, что город отправил все свои семь боевых кораблей под руку своему хозяину критскому миносу Актею, который затевал очередную войну, силясь вернуть Криту прежнее величие. На кораблях отправилось и большинство воинов. Осталась только городская стража и ополчение - горожане, прошедшие военную подготовку. Собственно, только потому мы и решились на попытку ограбить этот городок. С нашими-то чуть больше, чем пятью сотнями воинов. Конечно же, мы не собирались вести осаду по всем правилам - на это нет ни времени, ни сил. Единственная возможность для нас - внезапное нападение. Что мы, собственно, сейчас и проделываем. Спросите, а почему не напасть с моря? Сразу всеми силами. Внезапно. Вот в такую же безлунную ночь? Как бы не так! Эти богатенькие горожане перегораживают на ночь вход в бухту толстенной медной цепью, вот и приходится брать город с суши.
  Какое-то время мы сидели в кустарнике, росшем в сотне локтей от стены, просто наблюдая. Охрана у горожан была поставлена из рук вон плохо. Караульщики сидели по башням, не высовывая носа. Спали тоже, небось. Что ж, тем лучше. Подождали еще - не пойдут ли, все же, защитники города в обход по стене. Нет. Не высовываются. Притихшие, было, при нашем появлении цикады, вновь застрекотали, нарушая тишину ночи. Из-за стены потянуло дымком очага, сдобренным запахом жареного мяса. Я сглотнул слюну - питались последние дни сухими лепешками с сыром, запивая водой с несколькими каплями вина, снова глянул в сторону востока. Кажется, или и в самом деле небо там чуть заметно посветлело? Все. Хватит тянуть. Пора. Я подал знак четверым моим людям с кошками. Те выбрались из кустов, беззвучно добежали до стены, забросили медные кошки на зубцы стен, подергали веревки - как держат?
  - Вперед! - в полголоса скомандовал я.
  Подбежали к свисающим со стены веревкам и по очереди начали карабкаться на стену, закинув щиты за спину. Копья пришлось оставить внизу. Ничего, потом заберем. Я взобрался на гребень стены первым. Иреней чуть погодя. Еще мгновение спустя, через зубцы перевалился пыхтящий Полидевк.
  Дождались, когда все взберутся, вытащили кошки наверх, спустили веревки с внутренней стороны стены. Полидевк и Иреней с двумя с половиной десятками воинов начали спускаться в город. Там они должны будут подойти к воротной башне и открыть внутренние створки ворот. Я с десятком воинов двинулся к воротной башне по стене. В ней должна быть дверка. Надеюсь, караульные с их разгильдяйством оставили ее не запертой.
  Так и оказалось. Открыв громко скрипнувшую дверь, я очутился в темном маленьком коридорчике, в конце которого имелся проход, освещенный отблеском пламени факела. Там должно быть помещение, расположенное под боевой площадкой башни, в котором наверняка обитают здешние караульные. Так и есть. В каменной клетушке с единственной бойницей спало семь человек. Доспехи и оружие в беспорядке свалены в углу. Сами развалились на соломенной подстилке. Всю эту картину освещает коптящий факел, закрепленный на стене в медном держателе. Изрядно попахивает винным перегаром. Они еще и пьяные! Нет, такое нужно наказывать!
  Вряд ли звук из этого каменного мешка мог выбраться наружу, потому мы рубили и кололи спящих без особой опаски. Справились быстро. Не удержался. Глянул мельком на доспехи и оружие стражников. Оружие оказалось хорошего качества - что значит богатый город. Надо не забыть, вернуться, забрать. Моим людям оно очень даже пригодится - многие до сих пор не имеют нормальных панцирей. Пожалуй, следует закидать его соломой от подстилки, иначе кто-то приберет снаряжение раньше нас.
  Спустились вниз по винтовой каменной лестнице. Внутренние створки ворот уже открыты. Двое моих людей возились с засовами внешних. Остальные стояли возле воротной башни со стороны города, прикрывшись щитами, настороженно вглядываясь в начинающую уже сереть, темноту. Наконец с засовами справились. Навалившись, двое распахнули наружные створки. Я вышел из ворот, осмотрелся. Ликийцев пока не было слышно. Это не очень хорошо - в любой момент городская стража может нас обнаружить и тогда... Сколько мы сможем продержаться? Только боги знают.
  Послал пятерых за оставленными у стены копьями. Они очень скоро могут пригодиться. Время шло. Небо на востоке продолжало светлеть, а наших соратников все еще не было. Заблудились? Все может быть. Это нас вел местный, а основное войско ведут лазутчики, которые ходили этим путем раза два-три, и то в светлое время. Я снова прошел сквозь воротную башню на городскую сторону, приказал своим людям войти в межворотное пространство и прикрыть внутренние створки - ни к чему привлекать внимание жителей и патрулей.
  Время тянулось невыносимо медленно. Я послал наблюдателя на боевую площадку башни, следить за появлением наших. Приказал дать сигнал, как только их увидит. Уже почти рассвело. Скоро над морем появится край солнца. Да где же они, Цербер их забери! Сквозь землю провалились? Прямо в Аид?
  - Кто-то идет, - сообщил Иреней, наблюдавший за ближней улицей сквозь щель между створками.
  Я отодвинул брата в сторону и сам припал глазом к щели. Да, действительно - по улице, поднимающейся сюда к воротам снизу от городских кварталов шла группа людей. Кто это в утренних сумерках, сдобренных туманной дымкой, рассмотреть пока было нельзя, но лязг, издаваемый идущими при ходьбе, мне очень не понравился. Неизвестные подходили ближе, ближе... Теперь их стало можно рассмотреть. Да, это городская стража, или ополчение. Разница не большая.
  
  Раз, два, три... семь... двенадцать... пятнадцать. Пятнадцать человек. С копьями, круглыми, обитыми медью щитами, в панцирях, поножах. На головах конические медные шлемы с нащечниками безо всяких украшений. Только у одного, идущего впереди без копья и без щита на макушке шлема развевается плюмаж из перьев птицы, которая обитает в Ливии. Их привозят финикийские купцы. Понятно, передний - начальник. Кто эти воины? Смена охраны башни? Не многовато? По-моему, в башне мы перебили не более десяти человек. Ладно, нечего гадать - совсем скоро все станет ясно. В любом случае, за нами численное преимущество и внезапность. Справимся. Вот только неизбежно наделаем шума, а шум привлечет сюда кого-то еще. А! В конце концов, если станет понятно, что силы неравные и подмога не подоспеет, сбежим. Колесниц в городе, вроде бы, нет, а от пеших оторвемся - ребята у меня все молодые, легконогие.
  Отряд горожан подходил все ближе.
  - Как только скажу, распахиваем ворота и убиваем всех, - приказал я в полголоса. - Приготовьтесь.
  Улицу, по которой к нам подходили вражеские воины, пересекала еще одна, идущая вдоль крепостной стены. Перекресток находился прямо напротив ворот, локтях в двадцати. И вот, к немалому для меня облегчению, горожане свернули налево, на эту улицу. Слава богам! Просто патруль, обходящий город и внутреннюю часть городской стены. Но, когда отряд уже почти миновал ворота, последний воин, видимо самый глазастый, заметил что-то неправильное в створках ворот, за которыми мы прятались. 'Что-то'! Понятно - что! Выдвинутые засовы. Да и створки не слишком плотно прикрыты. Глазастый окликнул начальника. Тот отдал команду и отряд остановился. Начальник и глазастый пошли к воротам. М-да, по-тихому не получилось. Я с надеждой прислушался: не подаст ли сигнал воин, сидящий на боевой площадке башни, о приближении наших заблудших соратников. Но, увы! Тот молчал. Начальник со своим спутником подошли к створкам. Воин ухватился за петлю засова, потянул на себя. Створка со скрипом начала открываться.
  Ну и рожа была у стражника, когда он увидел за приоткрывшейся створкой чужих, готовых к бою воинов. У его начальника, впрочем, рожа тоже была еще та!
  - Бей! - выкрикнул я и, прыгнув, выбросил вперед копье, целя острием наконечника под подбородок начальника.
  Попал. Как раз между местом, где смыкались нащечники и верхним краем медного торакса, в ложбинку между ключицами, туда, где у человека обитает душа. Лицо у моего противника приобрело еще более удивленное выражение, хотя, казалось, это уже невозможно. Потом он попытался дотянуться до меча, висевшего на поясе (копья начальник не имел - не положено таскать лишнюю тяжесть), и одновременно попытался вздохнуть. Разрубленная трахея издала забавный свист, а на выдохе кровь потоком хлынула из раны и рта - достал-таки я до яремных вен и даже, похоже, до артерий. Предводителю стражников стало не до меча. Ему, вообще, стало ни до кого. Основной задачей для него теперь стало вдохнуть воздуха, не захлебнувшись при этом собственной кровью. Трудная задача.
  Я перескочил через упавшего на колени, схватившегося за горло перьеносца и, издав боевой клич, бросился на опешивших стражников. Справа от меня привычно пристроился Иреней, слева - Полидевк, который перед тем успел разобраться с глазастым стражником - воистину, никто не знает, где наши достоинства переходят в недостатки! Позади грохотали сандалиями по камням мостовой мои воины.
  Схватка вышла скоротечной. Подготовка горожан оказалась гораздо хуже, чем их экипировка. Они даже не попытались организовать хоть какое-то подобия строя, только выставили вперед копья, пытаясь, довольно неуклюже, проткнуть ими меня и моих людей. И еще - они не умели убивать, эти горожане, принимавшие военные упражнения за гимнастику. Мы же накинулись на них словно голодные волки на стадо овец. И убивать мы умели.
  Стражников сбили с ног и перекололи. Один пытался убежать, но Полидевк метнул ему вслед свое копье, словно это был простой дротик. Копье, со страшной силой вонзившееся в спину беглецу, пробило его насквозь. И панцирь, в который тот был облачен, тоже. Я в восхищении покачал головой - не устаю удивляться силе моего друга. Полидевк подошел к распростертому, все еще царапающему пальцами мостовую телу, наступил ему на спину и почти без усилий выдернул копье. Копье, кстати, было под стать его огромному телу. Простой человек мог им работать в бою только обеими руками. Даже для меня оно было тяжеловато.
  У нас в результате схватки оказалось ранено только двое, да и то легко. Парни после перевязки могли сражаться. Но мы нашумели. Из ближних к воротам домов начали выскакивать жители. Толком даже не одетые, они смотрели в нашу сторону, пытаясь понять, что происходит. Кто-то даже побежал к воротам, должно быть, собираясь прояснить ситуацию. Но, приблизившись и рассмотрев нас, всех таких из себя грозных, ощетинившихся копьями с окровавленными наконечниками, а еще, увидев трупы, распростертые на камнях мостовой, они останавливались, а затем быстренько разворачивались и с криками бежали обратно.
  М-да. Нашумели. Я с надеждой обернулся к боевой площадке башни. Мой воин, вместо того, чтобы смотреть за городскими окрестностями, откуда должна была прийти помощь, пялился сюда, на нас. Я прикрикнул на него и тот быстренько перебрался на противоположную сторону боевой площадки, какое-то время пропадал там, потом вернулся и покачал головой. Понятно - помощи пока не ожидается. Раз так, нечего торчать здесь посредине улицы. И я приказал возвращаться в башенный проход. Когда двое последних воинов прикрыли створки ворот, подал голос Иреней. Странно, что сделал это он только сейчас. Вообще-то мой брат любитель поболтать.
  - Плохо дело, Лаэрт, - не спросил, констатировал он. - Что будем делать?
  Я бросил на него неодобрительный взгляд. Вообще-то я разрешаю своим людям задавать вопросы, даже возражать мне. Иногда это полезно. Но только не во время боевых действий. Тут я их воспитал в духе беспрекословного подчинения. Просто разговоры и то не поощрял. Но Иреней мой брат и ему позволяется то, о чем другие даже и помыслить не могут. Тем не менее, я промолчал, не собираясь поддерживать ненужный разговор.
  - Может, пора уже драпать? - все никак не мог угомониться Иреней.
  - Драпать будем, когда я скажу, - разлепив губы, все же, ответил ему. - Но не раньше. А пока - ждать.
  - Ну, ждать, так ждать, - пожал плечами мой брат и прилип глазом к щели между створками. - Засуетились, тараканы, - выдал он через какое-то время. - Забегали.
  Сверху с боевой площадки раздался свист. Я белкой взлетел по лестнице. Совсем немного отстав, за мной последовали Иреней с Полидевком.
  - Что, - спросил я у наблюдателя, - идут?
  - Не, - протянул этот деревенский увалень, появившийся в нашей команде совсем недавно - упросил взять сынка, мой дядя, брат отца. Двоюродный братец, цербер его побери.
  - Так чего ты свистел!
  - Вон, смотрите, - Агафокл, именно так зовут этого недостойного сына своих родителей, ткнул пальцем на стену слева.
  Мы посмотрели в ту сторону. Ага, началось. От соседней башни по боевому ходу стены к нам приближался отряд человек в десять. Похоже, гарнизон этой самой башни. Шли они, образовав что-то вроде строя - по три человека вряд - больше не позволяла ширина стены. Экипировка у них была в точности такой, как у только что перебитых нами стражников, то есть, весьма качественной. Богатый город. Жалко, если не нам достанется.
  - Гляньте, - ткнул Иреней в стену, примыкающую к нашей башне с противоположной стороны. - Оттуда тоже идут.
  И впрямь, из дверки башни, расположенной справа от нас, тоже выбирались воины и довольно умело выстраивались по три человека в ряд. Похоже, этих учили заметно лучше, чем тех, которых мы только что перебили. В общем-то, ни те, ни другие особо нам не страшны. Двери нашей башни, запираются на толстые бронзовые засовы. Сами двери из толстых дубовых досок, так что выбить их можно только с помощью тарана. Пусть и не слишком большого. У тех, кто к нам приближается, ничего подобного я не наблюдаю. Двери мы заперли сразу после захвата башни - чужих ошибок я никогда не повторяю. Ну и что вы ребята собираетесь делать, когда доберетесь до нас? Будете орать и обзывать нехорошими словами? Это сколько угодно. Самая большая опасность для нас сейчас, если горожане додумаются послать отряд к воротам с наружной их стороны, чтобы запереть нас в башне, как в мышеловке. Ворота в городе одни, но наверняка имеются какие-то потайные ходы, на случай вылазки, да и просто через стену перебраться, как сделали мы, особого труда не представляет. Потому, за этим нужно внимательно смотреть, и в случае появления такого отряда, срочно делать ноги.
  Пожалуй, останусь с Полидевком и Иренеем пока здесь на башне. Доверить кузену следить за двумя целями сразу - верх легкомыслия. Да и за двумя отрядами, которые приближаются к нам по стене, надо приглядеть - вдруг попробуют забраться сюда, на боевую площадку с помощью тех же кошек, или лестницы притащат. А может, даже, таран... Я глянул на дорогу, по которой должны были прибыть ликийские пираты. На всем ее видимом протяжении не наблюдалось никаких признаков людей. Плохо.
  
  Тем временем, вылезшие из левой башни стражники, подошли вплотную к нашей воротной башне. Сверху они прикрылись щитами, образовав сплошную крышу из меди, отблескивающую в лучах восходящего солнца красным. Хм, и впрямь, чего-то умеют. Впрочем, зря стараются - никакого метательного оружия с собой у нас не имелось. Хотя... Надо пошарить во внутренних помещениях башни. Наверняка там имеется какой-то боезапас на случай осады. Кто-то из переднего ряда подошедшего отряда, на всякий случай, подергал дверцу. С понятным результатом.
  - Вы кто такие и чего вам надо? - раздался вопрос из заднего ряда.
  Резонный вопрос. В самом деле, с точки зрения здешних обитателей мы ведем себя весьма странно - захватили башню и сидим чего-то ждем. Или кого-то? Неужели никому из горожан до сих пор не пришла такая светлая мысль в голову? Впрочем, я тороплю события. До здешних власть предержащих весть, если и успела дойти, то буквально только что. Обдумать, что к чему им не хватило времени.
  Ну и что ответить на вопрос? Гордо промолчать? За меня ответил Иреней. Я не стал ему препятствовать.
  - Мимо проходили, - оскалил в улыбке белоснежные зубы мой брат. - Вот решили зайти в гости. А вы гостей, что-то плохо угощаете.
  - Угостим, дай срок, - многообещающе отозвался тот, кто задал вопрос. - Но, если прямо сейчас оставите башню и уберетесь, преследовать не будем.
  - Ага! - издевательски хохотнул Иреней. - Сейчас. Только пятки маслом смажем!
  - Тогда вы умрете, - в голосе говорившего не прозвучало особой уверенности.
  - Так поднимись и убей меня! - а вот это уже рыкнул Полидевк. Мой друг говорит не часто, но уж, если скажет, то звучат его слова весьма впечатляюще.
  Сказав это, он демонстративно прислонил копье и щит к парапету башни и, опершись могучими руками на каменный зубец, навис над согнувшимися под щитами стражниками. Один из щитов в середине строя нырнул вниз, на его месте возникла фигура крепкого воина не маленького роста. В руке тот сжимал дротик. Миг и метательное копье полетело в моего друга. Полидевк не стал уклоняться. Не смотря на могучее сложение, он очень быстр, мой друг. Гигант просто перехватил дротик возле наконечника, когда тот уже готов был вонзиться ему в грудь. Небрежным движением Полидевк перевернул метательное копье и с силой отправил его хозяину. Стражник успел прикрыться щитом, но дротик был послан с такой силой, что пробил медную обивку вместе с деревянной основой и, судя по воплю, зацепил руку, держащую щит.
  Полидевк захохотал, как он это может - утробно с подрыкиванием. Даже мне иногда становится жутковато от этого его смеха. Крыша щитов заметно вздрогнула. Пробирает? Раненый, расталкивая своих соратников, начал пробиваться к башне, из которой они вышли.
  - Сюда тоже подошли, архий! - крикнул с противоположной стороны боевой площадки мой непутевый кузен.
  Кстати, архий - старший, это я. Приучил своих людей называть меня так. А то, спервоначалу они именовали меня просто Лаэртом, а это неправильно. Хватит - детские игры кончились. Этот двоюродный братец, когда только что попал на корабль, тоже пытался называть меня братом, видно полагал, что будет на особом положении. Как бы не так! Родственников у меня половина острова, который я называю своей Родиной. На особом положении на корабле только Иреней и Полидевк, да и то, они знают границы, за которые не стоит выходить в общении со мной.
  Я сделал знак Полидевку и Иренею оставаться на месте, а сам подошел к Агафоклу. Да, с этой стороны тоже подобрался отряд, вышедший из правой башни. И эти прикрывались сверху щитами. Нет, все же, надо пошарить в кладовых, поискать дротики, а то зря только стараются ребята. В настоящий момент незваные гости дергали дверцу, ведущую в нашу башню.
  - Шли бы вы отсюда, пока я не рассердился, - посоветовал им, не особо даже повышая голос.
  Но они меня услышали - отступили от дверцы локтя на три-четыре. Воин из переднего ряда опустил щит к ноге, выпрямился во весь рост - понял, что ничего метательного у нас нет. Уже не молод - лет сорок. Худоват, но жилист. Смуглое лицо с глубокими складками от носа ко рту, седоватая щетина, темные пронзительные глаза. Такие в схватке опасны. Кто он? Явно непростой десятник. Может, даже начальник здешней стражи.
  - Кто вы и зачем пришли? - вопросил предполагаемый начальник.
  Голос тоже резкий, привыкший приказывать. Похоже, я не ошибся. Но он не оригинален - только что слышал похожий вопрос на той стороне башни. Ладно, снизойдем до ответа.
  - Я Лаэрт, сын Посейдона, сотрясателя земли, капитан корабля Афобий, пират. Последнее слово произнес с понятной гордостью.
  Особого впечатления мои слова на собеседника не произвели. Он усмехнулся даже.
  - Сын Посейдона... - в голосе воина слышалась насмешка. - С тобой говорит Деметрий, начальник стражи этого города. Богов в роду не имеющий. И что же сын бога забыл в нашем городе?
  Я почувствовал, что на меня накатывает злость - не люблю, когда кто-то сомневается в моем божественном происхождении. Но, пожалуй, надо потянуть время - чем дольше мы проболтаем, тем позднее начнется штурм башни.
  - Мы хотим немного ограбить ваш городок, - тоже решил пошутить в ответ. - Говорят, слишком богато живете.
  - Вот как? - мой собеседник нахмурился. - И много вас?
  - Тридцать человек с небольшим, - почти не покривил я душой - кто знает, когда подойдут ликийцы. И подойдут ли вообще.
  - Не маловато? - сочувствующе, даже, спросил Деметрий.
  - Для вашего городишки даже много. Так что предлагаю начать стаскивать деньги и ценности сюда к башне. - Это я решил понагличать. - Возьмем не все, чего-то оставим и вам. Опять же, никто не погибнет, никто не попадет в рабство.
  - Щедрое предложение, - кивнул начальник здешней стражи. - А теперь послушай меня, сынок. Я догадываюсь, что ты и твои люди не сумасшедшие и не самоубийцы - на остров высадились твои соратники, а вы только передовой отряд, долженствующий захватить ворота. Но что-то пошло не так. Где-то застряли основные силы. Я уже выслал разведчиков на их поиски. Теперь моя задача быстро выбить вас из воротной башни. И я это сделаю, не сомневайся, сил для этого хватит.
  Он быстро глянул внутрь городских стен, потом наружу. Не понравились мне эти его взгляды. Что-то внутри заныло - пора послушать совета Иренея и делать ноги из этой чертовой башни, пока не поздно. Главный стражник, тем временем, продолжил свою речь:
  - Потому, мое предложение: сдавайтесь. Возможность сбежать вы уже упустили.
  Как так! Я подбежал к той стороне боевой площадки, откуда были видны подступы к башне со стороны внешнего мира. Вот так, так! Как же мы просмотрели! Перед воротами быстро выстраивались в боевой порядок городские воины. Не менее полусотни.
  - Прошли потайным ходом, - любезно пояснил со стены мой собеседник. К внутренней стороне башни уже тоже подходит отряд. Если наружные ворота вы закрыть сможете, то на внутренних, запоров изнутри боевого хода нет. Так что вам придется биться не из-за укрытия, а грудь в грудь. Долго вы продержитесь, как думаешь?
  В голове я лихорадочно перебирал возможные варианты действий. Сдаться? Об этом не может быть и речи! Закончить свои дни в каменоломне с киркой в руках, кашляя кровью? Ну уж нет! Лучше пасть в бою, унеся с собой жизни, как можно большего числа врагов. И все мои люди предпочтут то же самое. Вон даже мой увалень-кузен гневно раздувает ноздри. Попробовать пробиться через внешний отряд? Ребята там не чета перебитым патрульным. Может мы и справились бы, потеряв большую часть людей, но на это потребуется время, которого нет. Сзади из города подоспеют новые стражники и ударят нам в спину.
  Можно попробовать прорваться в город, пока с той стороны нас еще не блокировали. Но что дальше? Нас, в конце концов, загонят в угол, как крыс и перебьют. Прорываться к кораблям в гавани? Допустим. Захватываем корабль. А дальше? Вход в гавань закрыта цепью... Остается красиво умереть! Собственно, и я и мои люди постоянно к этому готовы с тех пор, как встали на зыбкую стезю пиратского ремесла. Значит пришла пора умереть. Только и всего. Но надо попробовать еще немного поторговаться.
  - Так каков ваш ответ? - поторопил меня Деметрий.
  - Отрицательный, - покачал головой я, стараясь сохранять на лице каменное спокойствие. Будем драться. И, кстати, не боишься, почтенный Деметрий, что пока вы с нами возитесь, к нам на помощь подойдут наши соратники? Так, может, просто выпустите нас?
  Тот на миг задумался. Потом покачал головой.
  - Нет. Мои разведчики до сих пор не вернулись. Значит, если где-то на острове твои сообщники и имеются, они достаточно далеко, и мы успеем с вами управиться.
  
  С внутренней стороны воротной башни возникло оживление. Что, и там тоже? Так и есть - со стороны города к воротам подходит отряд. Больше полуста, но меньше сотни. Семьдесят? Восемьдесят? Видимо, где-то так. Это, что, все наличные силы Деметрия? Вполне возможно. Разве что еще оставил сколько-то для охраны входа в гавань. Где же Агенор со своими людьми? Я в очередной раз посмотрел в ту сторону, откуда мы ждали ликийцев. Нет. Никого не видно.
  - Значит, нет? - это подал голос Деметрий снизу.
  Еще не поздно сдаться и оттянуть смерть. Свою и своих людей. Я глянул на Полидевка. Мой друг с вожделением смотрел на врагов, явно желая сократить их поголовье. Иреней? И брат не желает закончить свои дни в рудниках. Про Агафокла я уже говорил - жаждет драки. Ну, а я, тот в чьих жилах течет ихор - божественная кровь, неужто хуже?
  - Значит - нет! - скорчив презрительную мину, бросил я вниз.
  Деметрий кивнул, словно другого и не ждал. Отдал своим людям какой-то приказ. Негромко, не расслышать. Развернулся и зашагал к башне, из которой они вышли. Понятно - сейчас спустится в город и возглавит штурм. Пожалуй, мне тоже надо отправляться вниз к своим людям - скоро там будет жарко. Полидевка возьму с собой. На боевой площадке оставлю Иренея и Агафокла. Справятся: лестниц у стражников нет, а, если те начнут кидать веревки, успеют обрубить. Я надеюсь.
  Сбежали с Полидевком вниз по лестнице, вышли в межворотный проход. Мои воины, увидев меня, словно вздохнули с облегчением, загомонили.
  - Тихо! - поднял руку я. - Скоро подойдут наши. Надо немного продержаться до их подхода. - Ну, а что я должен был им сказать?
  - Надо, значит продержимся, - сказал за всех Полидор, как я уже говорил, третий по силе боец моего маленького войска.
  - Тогда встаем во всю ширину башенного прохода, - скомандовал я. И копья к бою.
  Воины построились, как я сказал. В шеренге получилось четыре бойца, в ряду восемь. Заняли все межворотное пространство. Наружные ворота, само собой, заперли на все засовы. Внутренние открывать не стали - к чему подставляться под дротики. Да и лучников с пращниками видел среди горожан. Так что прячемся за створками, пока это возможно.
  Я с Полидевком и Полидором встал в первой шеренге. Всегда иду в бой первым - личный пример воодушевляет людей. А тут еще и наблюдать за подготовкой к штурму через щель между створок очень удобно. Ага! Вот и Деметрий появился! Наводит порядок в рядах бестолково сгрудившихся стражников и воинов городского ополчения. Тех и других набралось уже побольше сотни. Тяжело вооруженные выстроились прямоугольником в десяток человек по фронту и человек шесть-семь в глубину. Зачем так широко? Неужели думают, что у нас хватит дурости выйти из арки ворот? Ну, уж нет! Легкая пехота, вооруженная дротиками, пращами и луками встала перед строем тяжело вооруженных. Этих я насчитал не менее четырех десятков. Деметрий действовал по всем правилам военной науки.
  Какое-то время горожане ничего не предпринимали. Духу набирались перед началом боя? Наверное. Человеку, не привыкшему к войне, трудно вот так, со спокойным сердцем идти убивать. И, быть может, умирать. Сердце надо ожесточить. Так и есть. Враги запели. Пеан. Кто-то один начал, мгновение спустя подхватили уже все. Сначала пели протяжно, потом пение стало резче, злее - воины накручивали себя. В конце все вместе заорали. Так что, по-моему, даже стены башни, в которой мы укрылись, дрогнули. Что ж, впечатляет. Но мы как-то обходимся без этого. Злости моим людям и так хватает.
  Как только затихло эхо последнего куплета-крика, с десяток пращников кинулись к воротам, облепили створки и потянули их на себя. Створки со скрипом начали открываться. Щель, в которую я наблюдал за действиями врагов расширилась. В ней показался бок одного из пращников. Бок был прикрыт легким кожаным панцирем. Шаг вперед. Мое копье, как змеиное жало метнулось в щель между створками, без особых усилий пробило кожаную защиту и ушло в бок вражеского воина на половину длины наконечника. Тот глухо вскрикнул, отшатнулся, зажал рану обеими ладонями, развернулся и побежал к своим. Но я попал хорошо - раненый не одолел и половины небольшого расстояния, начал клониться в сторону и упал. Кто-то из горожан подбежал к упавшему, подхватил его подмышки, потащил за прямоугольник тяжелой пехоты.
  Я попятился, занимая свое место в шеренге. Ворота распахнулись настежь. Пращники, их открывшие, быстро отбежали к своим. Деметрий вышел перед строем своей тяжелой пехоты, взмахнул обнаженным мечом. И тут же в нас полетели дротики, стрелы и тяжелые голыши.
  - На колено! - крикнул я за миг до начала обстрела.
  С доспехами у моих людей до сих пор дело обстоит не лучшим образом - дорог хороший доспех и с боя взять его не просто. Но хорошими полуростовыми щитами я обеспечил всех. Щитами из дубовых досок, обитыми медью. По команде мои воины упали на колено и пригнули головы, полностью укрывшись за ними. По медной обивке глухо застучали метательные снаряды горожан. Я обратился в слух. Нет, никто не вскрикнул. Похоже, первым залпом никого не зацепили. Я выглянул из-за щита - как бы не прозевать атаку. Но, нет - одним залпом Деметрий решил не ограничиваться. Новый взмах мечом и опять по щитам загромыхало. Один из дротиков, запущенный сильной рукой, пробил медную обивку моего щита и увяз в дубовой основе. Щит заметно потянуло наружу, весом древка, вонзившегося в него метательного копья. Перед схваткой нужно будет от него избавиться, иначе работать щитом будет очень неудобно. Но это потом, после того, как закончится обстрел. Почему? Во-первых, высовываться сейчас просто опасно - может зацепить, во-вторых, скорее всего, одним дротиком дело не ограничится - я же в первой шеренге. Так что постараюсь избавиться от всех воткнувшихся потом, зараз.
  Обстрел продолжался не слишком долго - Деметрий помнил, что где-то поблизости бродит в поисках города пиратское войско, и, если оно подойдет до того, как нас выбьют из башни, горожанам придется плохо. Обстрел прекратился сразу - как отрезало. Сейчас пойдут - понял я. Так и вышло. Деметрий прокричал приказ, его тяжело вооруженные заорали, снова распаляя себя для боя и двинулись, пока не быстро, в нашу сторону. Легко вооруженные порскнули в стороны, освобождая дорогу своим соратникам. Мы вновь встали во весь рост и сомкнули щиты. Горожане приближались, все ускоряя шаг. Я сбил древком копья три дротика, торчавших в моем щите. Четвертый сбить получилось только со второго раза - глубоко вошел. То же самое проделали Полидевк с Полидором и четвертый воин в нашей шеренге.
  - Уперлись! - крикнул я, боясь, что за топотом приближающихся врагов меня не услышат.
  Но мои люди и без команды знали, что делать. Не зря я и Авгеей гоняли их до седьмого пота. Каждый из них уперся своим щитом в спину впереди стоящего, делая наш строй единым целым. Почувствовав, что и в мою спину уткнулся щит позади стоящего воина, я почти успокоился - все же чувствовать в бою физически поддержку соратников великое дело.
  Когда воинам Деметрия оставалось до нас локтей пятнадцать-двадцать, они перешли на бег и снова заорали что-то воинственное. Я уже видел того, с кем придется переведаться первыми ударами: здоровенный муж с густой черной бородой. Он некрасиво распялил рот в крике. Здоровенный, но не слишком умелый - низковато держит щит, приоткрывая шею и даже верхнюю часть груди.
  - Получи! - крикнул, словно плюнул ему в лицо.
  Мгновенно перехватил копье верхним хватом и ударил выше кромки щита, целя в лицо под полумаской шлема. Попал. Бородатый вскрикнул, откинулся назад и завалился на спину. А уже через миг я принимал на щит удар щита следующего в ряду противника. Деметрий не решился на копейный бой, видимо, не слишком надеясь на выучку в этом деле своих воинов. Он решил вбить нас превосходящей массой в башенный проход. Вбить, смешать ряды, переколоть, потерявших строй. Он не учел одного - нас в ряду оказалось не меньше, чем в ряду его маленькой фаланги. А, поскольку бить ему пришлось в лоб равным количеством воинов в шеренге (больше не позволяла ширина ворот), мы устояли. Правда, пришлось бросить копье - оно не для такого вот ближнего боя. Пришлось быстро выхватывать меч из ножен. И вот тут-то мой клинок черной бронзы разгулялся! Ближний бой мечом, почему-то всегда давался мне легче всего. А за два года наших морских и сухопутных приключений я отточил это мастерство до совершенства. С усилием отвести щит противника, упершийся в мой, влево. Совсем ненамного, так, чтобы чуть приоткрылся его левый бок.
  - На! - острие клинка воткнулось в незащищенную панцирем подмышку.
  
  Совсем молодой еще стражник заорал от боли и подался назад и вбок, стараясь скрыться за своими товарищами. Неизбежно он поломал строй, да еще и сдвинул щит своего соседа слева. Тот вынужденно приоткрылся, чем не преминул воспользоваться Полидевк, сбивший щит противника еще больше в сторону и вонзивший свой меч чуть выше верхнего края панциря, в основание горла. Стражники из задних рядов, не потерявшие копья, попытались достать нас с другом и Полидором через головы своих соратников, стоящих в первом ряду. Я вздернул щит выше, благо враги, понявшие, что опрокинуть нас массой не удастся, подались немного назад и мы уже, не упирались друг-другу щит в щит. Тем не менее пара копий ударили мне в верх шлема. Не слишком сильно - не пробили. Ах, так!
  - Держите бока! - крикнул Полидевку и Полидору, а сам сделал два быстрых шага вперед, сблизившись вплотную с очередным противостоящим мне вражеским воином. Оба моих соратника последовали за мной, держась чуть позади, прикрывая меня с двух сторон.
  Обозначил удар мечем слева. Щит противника дернулся. Дурачок! Неуч! Меч в обратный хват и удар справа сверху-вниз за край щита, чтобы попасть в незакрытую доспехом шею. Попал: из-за щита брызнуло красным. Раненый, хрипя, завалился назад, на своего соратника, стоящего во втором ряду. Ихор в моей крови вскипел в благородной ярости битвы. Прыжок вперед. Упираюсь правой ногой в грудь, еще не совсем упавшего сраженного врага, рывок вверх, укол сверху вниз мечом, уже взятым прямым хватом, за щит воину второго ряда. Тоже в основание шеи. Меня пытаются поднять на копья. Отбиваюсь мечом и щитом, пячусь назад, на место. Полидевк и Полидор синхронно отходят со мной. Полидевк недовольно ворчит:
  - Рискуешь, Лар. Зачем?
  - Так надо, брат! - Полидевка я тоже называю братом. Почему - нет? С детства вместе делили радости и невзгоды, а Иреней, строго говоря, мне тоже не кровный брат - я же приемыш.
  Моя вылазка достигла цели - горожане попятились, разрывая дистанцию. Мы, в первом ряду быстро подобрали брошенные копья, сомкнулись, готовые отразить новый натиск. Осмотрелся. Перед нами лежали пять вражеских тел. Истекающих кровью и порядком истоптанных. Кажется, пару раненых они утащили вглубь строя. Или троих?
  - Сколько у нас? - крикнул, обращаясь в задние ряды.
  Меня поняли.
  - Трое ранены. Один тяжело.
  Тяжело это, наверное, тот, что стоял самым левым в нашей первой шеренге - видел, как он падал навзничь. Так падают, или убитые, или тяжело раненые. Трое к семи, или даже к восьми. Не так плохо, но... Но их слишком много даже для такого размена.
  Между нами и строем горожан с десяток локтей. Они пока не нападают. Ждут. Чего? Или пыл под угас? Похоже, последнее. Такое я всегда чувствую. Чувствую и своих - держатся молодцами. Ощетинились, готовы умереть, забрав с собой побольше врагов. И враги тоже чувствуют это, и боятся идти вперед. Ну, нам спешить некуда. Потянем время, глядишь, и наши потеряшки подоспеют.
  В рядах городского ополчения возникло какое-то движение. Ага, сам Деметрий пожаловал. Глава городской стражи раздвинул воинов первого ряда и вышел вперед. Он, как и его воины, тоже вооружился щитом и копьем. Наверное, его можно достать, если хорошо прыгнуть. Но, подождем - может, скажет, чего хорошего. Деметрий, и впрямь, заговорил.
  - А ты и твои люди неплохие воины.
  Комплимент? С чего бы? Не настолько мы проредили его людей, чтобы рассыпать нам похвалы. Ладно. Молчим. Слушаем дальше.
  - Я подумал, - продолжил он после небольшой паузы, - что, пожалуй, отпущу вас - к чему тратить своих людей. Можете уходить. Людей с той стороны стены уберу.
  Я не торопился с ответом. Надо подумать. С чего бы вдруг Деметрий воспылал человеколюбием? Не похож он на человека, жалеющего людей, хоть своих, хоть чужих. Особенно чужих... Думаем. Собственно, думать особо и нечего - прибежали разведчики, посланные начальником стражи и сообщили ему о приближении ликийцев, которых я уже и ждать-то перестал. Соответственно, Деметрию срочно понадобилось закрыть ворота. А мы этого ему не даем. И он решил пойти на хитрость. Да, хитрить Деметрий точно не умеет. Похоже, начальник стражи прочел по моему лицу, что его примитивная хитрость не удалась. Он нахмурился, рыкнул угрожающе:
  - Так ты согласен?
  - Ответ: нет! - улыбнулся я.
  - Тогда молись своему папе-богу.
  - Непременно, - я оскалил зубы еще больше.
  Деметрий растолкал своих воинов в передней шеренге, встал в середину, как раз напротив меня. Несколько мгновений строй врагов был недвижим, а потом их командир взревел, как взбесившийся слон и шагнул вперед. Весь строй стражников, на мгновение задержавшись, последовал за ним. Деметрий остановил своих людей в двух локтях от нас. Решил испробовать копейный бой? Ну-ну...
  Как уже сказал, начальник городской стражи оказался как раз напротив меня, и мы с ним сразу начали обмениваться копейными ударами. Копейный бой тоже всегда давался мне неплохо. Меч, конечно, лучше, но и копье... Привычный отбив летящего в лицо наконечника, ответный удар, отбив, удар... Отбивать приходится не только копье Деметрия, в меня целят еще три копья воинов из трех задних шеренг. Впрочем, и мой соперник в таком же положении: воины за моей спиной, пыхтя от усердия, тоже стараются его достать.
  Скоро стало понятно, что Деметрий - мастер. Возможно даже лучший, чем я. Копье в его руке так и порхало. Нижний хват, неуловимо переходящий в верхний, секущие удары поверх щита и по нижнему уровню, уколы под щит в стопы ног. Приходилось буквально танцевать и еще при этом держать строй. Воины, стоявшие справа и слева от Деметрия уже рухнули, заколотые Полидевком и Полидором. Из задней шеренги им на смену встали новые, а я все никак не мог достать чертова начальника стражи. Хотя я и выделывал примерно такие же штуки, что и он.
  Еще два воина городской стражи упали нам под ноги. Один раненый, пятясь, сумел укрыться за спинами своих соратников. С нашей стороны снова был ранен воин, стоящий крайним левым в шеренге сбоку от Полидора. Этот тоже сумел уйти за строй на своих ногах. В башенном проходе стало душно и пыльно, на зубах заскрипел песок. И вот тут Деметрий поступил хитро. Видимо, заметив, что Полидор слишком увлекся боем с воином, стоящим напротив него, он обозначил удар в центр моего щита, изменил направление движения и уколол вправо вниз, в бедро моего третьего по силе соратника. Краем глаза я увидел, что из глубокой раны сразу обильно заструилась кровь. Полидор глухо застонал и пошатнулся. Я сместился чуть вперед и влево, закрывая раненого и одновременно задвигая его вглубь строя. Из заднего ряда, на освобожденное мной место тут же встал воин из второй шеренги. Строй был восстановлен. Полидора передали по рукам в тыл, в глубину башенного прохода. Ничего, там перевяжут воины, пока непосредственно в схватке не участвующие.
  А Деметрий все никак не угомонится - все пытается достать меня, хоть его основной противник, теперь, только что вставший на мое место воин. Отбиваюсь от двоих, надо сказать, с трудом. Но начальнику стражи слишком сильно хотелось меня убить. С другой стороны, понять Деметрия было можно - убей он меня, мои воины неизбежно дрогнут. Так, или иначе, это неистовое желание его подвело - воин, вставший на мое место тоже парень не промах, улучил момент и зацепил его правую руку. Зацепил, похоже, основательно, так, что тот выронил копье и тоже начал пятиться в задние ряды. Попытался его добить. Не получилось - закрыли щитами. Ранение предводителя обескуражило нападающих. Они вновь разорвали дистанцию до десятка локтей, не решаясь продолжать бой. То-то!
  - Р-ры!!! - сделав шаг из строя, прорычал в их сторону Полидевк и вскинул вверх копье.
  Строй горожан заметно дрогнул, и они попятились еще на пару локтей. Полидевк довольно захохотал. Из-за строя горожан взлетело несколько дротиков. Мы прикрылись щитами. Все, кроме моего друга-гиганта. Дротик, летевший ему в голову, он сбил в сторону наконечником копья. Снова хохотнул.
  - Стань на место, - приказал ему.
  Полидевк нехотя занял положенное ему место. И тут раздался топот по лестнице, ведущей на боевую площадку башни. Распихивая воинов, сзади ко мне подобрался Иреней.
  - Городские, стоящие снаружи, уходят, - сообщил он. - И...
  Вот любит, все же, мой брат эффекты. Ему бы в театр, на сцену.
  - Не томи, - не приказал, попросил.
  - На дороге показались наши! - торжествующе крикнул он мне в лицо.
  Ну, слава богам!
  
  Глава 2
  
  Меня считают сыном Посейдона. Я и сам себя считаю таковым. Наверное... Ну, а как иначе? Посудите сами: меня нашли в море двадцать лет назад. Плавающим в люльке. Люлька оказалась вырезанной из цельного куска дерева, потому, я даже не вымок. Если не считать собственной мочи. Что поделать - младенцы имеют свойство писаться в пеленки. Пеленки, кстати, на мне были богатые из тонкого выбеленного полотна. Саму люльку покрывала изысканная вызолоченная резьба. Ну и, как вы думаете, что, услышав про такое, могут подумать жители маленькой рыбацкой деревни, в которой жил мой приемный отец, выловивший меня из моря? Сын Посейдона, Сотрясателя Земли и Моря, и никак иначе. И им нет дело до того, что поблизости от моей люльки плавали обломки кораблекрушения, а еще на шее у меня был надет серебряный амулет в виде бычьей головы. Такие носят на себе критяне из знатных. Самых знатных. Вообще-то, имеющие родство с царской семьей. Об этом рассказал Авгей, когда мне было лет двенадцать. Но я, и узнав это, никогда не спорил. Как уже сказал, и сам поверил в то, что сын Посейдона. Да и, даже если я принадлежу к царскому роду Миноса, так и он тоже считается потомком Потрясателя Земли. Так что в любом случае Морской бог мой родственник.
  Как уже было сказано, мой отец Филандер выловил меня в море во время рыбной ловли рядом с островом Кимол, где он и проживал в маленькой рыбацкой деревушке вместе со своей женой и двумя сыновьями. Один сын у Филандера был от первого брака - он рано овдовел и женился второй раз на моей приемной маме Димитре. Но об этом сыне я расскажу позже. Второго сына Иренея отец произвел в браке с Димитрой. К тому времени ему было два года.
   Рыбачил мой отец всегда в одиночку. И каково же оказалось его удивление, когда, будучи от острова в нескольких десятках стадий, он услышал плач младенца. Хотя, плач, это не правильное слово - звуки, которые я издавал, правильнее было назвать ором. Ну, да, я орал, так, что чуть рябь не шла по воде. Во всяком случае так рассказывал отец. А об истории моей находки рассказывать он любил. Особенно, когда выпивал чашу другую вина в компании односельчан. Услышав мои вопли, Филандер начал осматривать горизонт и увидел сверкающую точку вдалеке. Сверкала вызолоченная резьба на моей люльке. Вот так, благодаря силе своих легких и позолоте, я остался в живых и обрел семью.
  Было мне на тот момент не более месяца, потому днем рождения мои родители решили считать день моей находки. Мама с самого начала отнеслась ко мне, как к родному. Относится так и по сей день. Я тоже считал и до сих пор считаю ее мамой и люблю. Не забываю навещать и дарить подарки. В общем, в нежном своем возрасте я ни в чем не знал отказа. Тут сказалась и любовь родителей, и мое предполагаемое божественное происхождение.
  Надо сказать, отец из моей находки извлек немалую выгоду. Посмотреть на ребенка, посланного морским богом, съезжались зеваки со всех окрестных островов. Даже анакт, под рукой которого находилась тогда наша деревня, почтил честью и посетил дом Филандера, подкинув деньжат. Приносили, своего рода пожертвования, и другие 'паломники'. Кто деньгами (редко), кто вещами (это чаще). Так что через полгода семья моя стала самой состоятельной в трех деревнях, располагавшихся на нашем островке, а отец мой был выбран архонтом острова. Я, вообще, всегда приносил и приношу удачу. Тем людям, которые, скажем так, хорошо ко мне относятся. И наоборот.
  В общем, до десяти лет жизнь моя текла легко и приятно. Отец построил новый дом, не сравнимый с лачугой, в которой они ютились до моего появления, купил три лодки, нанял на них обнищавших рыбаков с окрестных островов. Людей не обижал, платил им честную долю. Он всегда был справедлив мой отец. Филандер утонул десять лет назад во время свирепого шторма. Как так получилось с его умением предсказывать погоду? До сих пор никто не может понять. С этого времени дела нашей семьи пошатнулись.
  Но я забегаю вперед. Так вот, как уже сказал, до десяти лет жизнь моя протекала легко и безоблачно. В четыре года я уже научился плавать в мелкой бухточке с уютным песчаным пляжем. Плаванью меня учил Иреней, который относился ко мне с братской любовью, хоть и всегда подшучивал над моим божественным происхождением. Но шутил он беззлобно, и я на него никогда не обижался. В это же время нашим другом, почти братом стал Полидевк. Он был сыном рыбака, нанятого отцом на купленные лодки. Родом их семья происходила с соседнего острова, но, в связи с наймом перебралась на наш.
  Полидевк и в четыре года был мальчишкой крупным и сильным не по годам. Первая наша встреча с ним завершилась дракой. Виновным в конфликте, как это часто случалось и тогда, и позже, оказался Иреней с его острым языком. С чего все началось, я не видел - купался в это время в бухточке. Иреней же загорал на прибрежном песке. Когда я выбрался из воды, то увидел двух катающихся по песку и мутузящих друг друга разъяренных зверенышей, в одном из которых не сразу узнал своего брата. Естественно, я сразу вступил в драку на стороне Иренея. Объединенными усилиями, с трудом, но нам таки удалось справиться с чужаком, припершимся на наш пляж. Мы придавили его к земле, не давая шевельнуться и только после этого стали выяснять, что он и как. Парнишка не плакал и не просил пощады. Пыхтя от натуги и шмыгая разбитым носом, он поведал, что его семья перебралась на наш остров и будет жить совсем неподалеку от нашего дома. Пораженные самообладанием незнакомца, мы отпустили его, а к концу дня уже вместе плескались в водах бухты и считали друг друга закадычными друзьями.
  Другие мальчишки с острова сразу признали Полидевка лидером. Само собой, после меня и Иренея. С Иренеем все понятно, а говорить о том, что среди местной пацанвы я, со своим загадочным происхождением стал лидером, наверное, и вовсе излишне. Справедливости ради, следует сказать, что помимо этого я рос пареньком крепким и задиристым, к тому же обладал харизмой, заставляющей сверстников, да и ребят постарше, мне подчиняться - ихор в крови давал себя знать. Ко всему моя внешность довольно сильно отличалась от жителей острова. Большинство их происходили из пеласгов - народа, поселившегося на Пелопоннесе и островах Эгейского моря в незапамятные времена, покоренного затем ахейцами, пришедшими с севера. Были они черноволосыми, смуглыми, не слишком крупного сложения. А я выглядел настоящим ахейцем - белокурым, синеглазым, светлокожим. Зимой. Летом загар делал меня почти таким же смуглым, как все остальные ребятишки острова. И был я заметно крупнее и лучше сложен, чем мои сверстники. Не такой здоровый, как Полидевк, но, все же...
  В Полидевке, кстати, тоже имелась кровь северных завоевателей. Кажется, его бабка какое-то время была наложницей в доме ахейского эвпатрида. Когда игрушка надоела, тот выдал ее замуж за рыбака, дав тому небольшое приданное и довесок в виде будущего отца моего друга. Соответственно, Полидевк, когда подрос, превратился в хорошо сложенного мужа с более или менее светлой кожей и вьющимися каштановыми волосами. Теперь, поскитавшись по Ойкумене и пообщавшись с разными людьми, я бы сказал, что с точки зрения скульптора, мой друг имеет переразвитую мускулатуру, немного длинноватые руки и чуть коротковатые ноги. Однако это ничуть не мешало ему пользоваться успехом у женщин, начиная от портовых шлюх, кончая довольно знатными дамами, любительницами приключений. Его некоторая неотесанность и грубоватость только добавляла ему шарма, со слов этих дам.
  Раз уж занялся описанием внешности, скажу несколько слов и о Иренее. Мой брат чистокровный пеласг. Насколько я знаю. Предки его всю жизнь занимались рыбной ловлей, ну и иногда прибрежным пиратством. Это, когда шторм прибивал к острову терпящее бедствие судно. Экипаж в этом случае шел под нож, судно топилось, или разбиралось на дрова, а его груз расходился по закромам жителей острова. Это вовсе не говорит о кровожадности и разбойничьих наклонностях моих земляков. Насколько знаю, так поступают и поступали во все времена во всех прибрежных землях.
  Так вот, о Иренее. Ростом он меньше Полидевка и меня, но среди своих малорослых соплеменников выделяется, возвышаясь почти на голову. Лицом смугл, как и все пеласги, но чертами лица похож больше на северян-ахейцев. Волосы черные, кучерявые. Телосложение атлетическое, но немного сухощав. Тоже нравится женщинам. На меня женщины, кстати, тоже падки. И это я еще мягко выразился.
  Теперь о моем старшем брате. Звали его Зопир. В кого только выдался он такой! Не иначе в мать - первую жену Филандера, поскольку приемный мой отец всегда отличался добродушным незлобивым характером и умением ладить с людьми. Зопир же имел характер злобный, сварливый и к любому человеку испытывал неприязнь, кажется, уже за то, что тот дышит его воздухом и ест еду, которую мог бы съесть он.
  Этот недостойный сын своего отца невзлюбил меня с самого начала, видимо, по тем причинам, которые я назвал выше. Ну и зависть к моему божественному происхождению наверняка сыграла свою роль. Правда до пяти лет он ограничивался только недовольным бурчанием в мою сторону. После пяти, когда я стал активно осваивать окружающее пространство и, соответственно, мы стали все чаще пересекаться вне поля зрения родителей, мне стали доставаться щелбаны и затрещины. Года два, пока я был еще маленьким и не понимал оскорбительности таких действий, протестов с моей стороны не возникало - я воспринимал происходящее, как должное. Но потом, по мере накопления жизненного опыта и пробуждения ихора в моей крови, я начал огрызаться и даже пытаться давать сдачи. Естественно, имея в виду нашу разницу в возрасте и весе, это кончалось печально для меня. Родителям не жаловался - гордость не позволяла, а мои синяки и ссадины, с которыми я являлся домой, они воспринимали, как должное - мало ли, что происходит между мальчишками.
  Но однажды Зопир избил меня уж очень сильно - мы с ним сцепились не на шутку и рядом не оказалось, ни Иренея, ни Полидевка (в их присутствии мой старший брат старался меня не задевать). Досталось мне так, что я оказался не в силах самостоятельно добраться до дома. Кажется, он сломал мне пару ребер. Домой меня дотащил Иреней, нашедший валяющегося без сознания. Кто-то из ребят нашей деревни видел, как Зопир меня лупцевал и рассказал об этом моему отцу. У того состоялся крупный разговор со старшим сыном. Такой крупный, что тот оказался на соседней со мной лежанке. Неделю мы провели на расстоянии вытянутой руки, лечась от побоев. Но это ничуть не сблизило нас. Правда, после этого Зопир стал более осторожен и, если у нас доходило до драки, он старался лупить меня, не оставляя следов. Так продолжалось до самой гибели отца.
   Когда утонул Филандер, мне исполнилось десять лет. Иренею двенадцать, а Зопиру четырнадцать. Теперь он стал старшим мужчиной в доме. И вот тут показал себя во всей красе. Закон был на его стороне - старшинство в семье женщины давно кануло в прошлое и мать, во всяком случае, формально, должна была подчиняться сыну, достигшему совершеннолетия, а оно по ахейским законам наступало как раз в четырнадцать.
  Со своим тяжелым характером Зопир так повел себя с рыбаками, нанятыми отцом, что те очень быстро разбежались. Пришлось мне с Иренеем впрягаться в рыбную ловлю. Конечно, это было для нас не в диковинку - в море с отцом выходить начали лет с шести-семи, но силенок у десяти и двенадцатилетних мальчишек оказалось маловато. Зопир ходил в море с нами за старшего. Рыбак из него был даже худший, чем из нас - не любил он этого дела, а тут пришлось. Соответственно, уловы наши оказывались не слишком богатыми. Старший брат бесился и лупил нас с Иренеем без жалости.
  В конце концов мы распродали почти все имущество и лодки. Оставили только одну - чтобы рыбачить самим. Так прошло два года. Семья наша впала почти в полную нищету. Мать занималась маленьким огородиком. Имелось в хозяйстве две козы, молока от которых едва хватало самим. Хлеб мы ели только по праздникам - на нашем острове его не выращивали (сплошной камень), а привозной с материка стоил денег, которых у нас почти не было. Зопир стал совсем бешеным. Во время рыбной ловли он только мешал, придираясь к любому нашему действию и лупцуя нас, чем под руку попадет. Во время одного из таких избиений он сломал Иренею руку тяжелым деревянным черпаком. В другой раз здорово разбил мне голову. Стало ясно, что долго мы так не протянем - братец, или перекалечит нас, или вовсе поубивает. К матери он тоже относился безо всякого уважения, а в последнее время даже начал поднимать руку и на нее. Мы с Иренеем, пытались вступиться, но Зопир к шестнадцати годам вымахал в здоровенного верзилу, и нам не удавалось с ним справиться даже совместными усилиями.
  И вот тогда у меня созрел план. Но для его осуществления нам нужна была помощь. Кого о ней попросить, вопроса не возникло - у нас же есть друг, почти брат Полидевк. Правда, он с семьей, перебрался жить в соседнюю деревню, после того, как его отец перестал рыбачить на лодке Филандера. Но до деревни этой было всего-то пара десятков стадий. Я навестил друга и объяснил, какая помощь от него требуется. Полидевк не колебался ни секунды. Теперь нужно было следить за погодой. Надо сказать, что я так же, как и мой отец имел дар предвидеть надвигающуюся бурю задолго до видимых ее проявлений, хоть кровными родственниками мы и не были. Почему так? Кто знает...
  И вот этот день настал. Еще только проснувшись, я почувствовал, что после полудня на море разразится шторм. У нас еще оставался небольшой запас присоленной рыбы, но я настоял на выходе в море, ссылаясь на то, что рыбы для продажи нет. Зопир, ругая меня на чем свет стоит, начал сборы. Оставив ему в помощь Иренея, я рванул в соседнюю деревню предупредить Полидевка. Обернулся быстро, но схлопотал от злого брата хорошего пинка, чтобы не шлялся невесть где при сборах на промысел. Я стерпел, не кинулся в драку, обреченную на поражение. По-моему, Зопир даже удивился такому.
  Вышли в море задолго до полудня. Я опять настоял на том, чтобы мы двинулись к самым дальним рыбным угодьям - Северной банке. Добрались туда как раз к полудню. Ветер уже посвежел и Зопир, естественно, знавший про мой дар предвидения погоды, с тревогой поглядывал на меня. Но я молча начал разбирать сети, сваленные огромной кучей на корме нашей лодки.
  У меня появилось ощущение, что братец что-то почувствовал. Он перестал ругаться и даже попытался помочь разобрать сети. А вот этого не надо. Во-первых, под сетями его ждал сюрприз, а во-вторых, не нужен он мне был такой тихий и покладистый. В то время я еще не умел убивать с холодным сердцем. Строго говоря я вообще не умел убивать. Зопир должен был стать моим дебютом. Я перебирал сеть и накачивал себя злобой, вспоминая все обиды, которые нанес братец мне, Иренею и матери. Внезапно Зопир перестал рыться в сетях. Я поднял глаза и увидел, что он внимательно смотрит на меня. Взгляд тяжелый, но не злой, какой-то даже задумчивый. Видимо брат пытался решить вопрос: каким образом мы надеемся с ним покончить. Похоже, он приходил к выводу, что мы задумали утонуть в буре вместе с ним - ветер все свежел, а волнение на море усиливалось.
  Ну, нет, я едва заметно улыбнулся, сдохнешь ты один, братец. И на этот раз мы с тобой справимся. Зопир прочел мои мысли по лицу, внимательно огляделся, поправил на поясе большой нож в ножнах, который он с некоторых пор постоянно таскал с собой и отодвинулся от кучи сетей, переместившись на самую корму к рулевому веслу. Я дернул уголком рта от досады - неудобное положение для внезапного нападения. Как-то бы надо его поставить спиной к сетям.
  Я встал и, покачиваясь от ударов волн в борта лодки, двинулся в сторону носа к Иренею, который возился с якорной веревкой. По пути я неловко мотнулся и уронил на дно стопку сложенных мешков, предназначенных для пойманной рыбы. В другое время Зопир обязательно бы разразился бранью и попытался ударить, но тут он промолчал, только снова поправил нож на поясе. Я взглядом спросил у Иренея: что будем делать? Он едва заметно пожал плечами. М-да, чутье на опасность у нашего злого братца оказалось звериное, как и весь его характер.
  И вот тут, когда я уже совсем собрался начать выкрикивать оскорбления, чтобы заставить Зопира, наконец-то, кинуться на нас, куча сетей, в шаге от которых сидел тот, взлетела вверх и из-под них появился Полидевк, которому надоело лежать под ними, скорчившись в неудобной позе. В руках наш друг сжимал увесистую дубинку, которую тут же попытался обрушить на голову опешившего братца. Но дубинка, как назло, запуталась в сети и удар получился слабым и неточным - в плечо.
  Зопир зарычал, выхватил нож и ударил Полидевка в бок. Тот не сумел уклониться, пытаясь освободить из сети свое оружие, вскрикнул, схватился свободной рукой за пораненное место. Зопир вскинул клинок, чтобы нанести добивающий удар.
  Меня словно подбросило. Я метнулся к корме, кажется, пролетев расстояние, разделяющее дерущихся прямо по воздуху и повис на братце, вцепившись обеими руками в его руку, сжимавшую нож. По-моему, Зопир даже не покачнулся, от этой моей отчаянной атаки. Свободной рукой он нанес мне страшный удар по голове. На мгновение я потерял зрение и слух, но его руку с ножом не отпустил. Второго удара, наверное, добившего бы меня, не последовало. Я почувствовал, что рука братца, сжимающая нож, вдруг ослабла. Одновременно с этим ко мне вернулись слух и зрение. Я попытался вырвать нож, и это получилось. Потом толкнул Зопира в грудь, и он плюхнулся задом на кормовую банку. Теперь мне стала видна его голова. По лицу братца струился ручеек крови, глаза невидяще уставились куда-то за мою спину.
  Я оглянулся. Полидевк, сумел, все же, ударить дубинкой Зопира по башке и этим спас меня от неминуемой смерти. Впрочем, спасли мы друг друга взаимно - сначала я его, а потом он меня. Но братец был все еще жив, только оглушен. Полидевк еще раз ударить, похоже, был не в состоянии - скрючился от боли в ране. Иреней так и застыл в ступоре на носу лодки с якорной веревкой в руках. Помощи от него ждать, судя по всему, не стоило. Да и ни к чему ему пачкать руки братской кровью. От этого я его избавлю. В моей руке вырванный нож! Перехватив оружие поудобнее, я вонзил его в грудь, так и не пришедшего до сих вор в себя Зопира. Клинок вошел между ребер неожиданно легко. По самую рукоять. Но братец, как будто, даже и не заметил этого, продолжая пялиться бессмысленным взглядом мне за спину. И я ударил еще и еще. Кажется, при этом я кричал. Что? Да ничего - просто орал благим матом от страха и какого-то восторга. Восторга от того, что я преступил запретную черту и сделал то, чего давно хотел, но не думал, что когда-то сделаю это.
  От тела Зопира меня оттащил Иреней. Обезумевшего, сидящего на поверженном братце верхом и кромсающего его грудь ножом. Какое-то время я приходил в себя. Потом выпил целую баклажку воды. Потом меня вывернуло - едва успел перегнуться за борт.
  Потом трясущимися руками мы перевязывали Полидевка. К счастью, его рана оказалась не глубокой - нож Зопира располосовал кожу и мясо на ребрах - болезненно, но не опасно, если не загноится, конечно. Предварительно промыли рану морской водой - лучшее средство от воспаления. Наш друг скрипел зубами от боли, но терпел - не дергался. В конце, занялись телом Зопира. Для этого у нас заранее были припасены веревка и продолговатый камень. Веревка с камнем к ноге и тело за борт - не дай боги его с такими ранами прибьет к нашему острову. А так - смыло за борт во время шторма. А шторм и впрямь расходился - ветер усилился, волны становились все выше. Надо было поторопиться, иначе пойдем на дно следом за покойным братцем.
  Мы выжили. Правда, лодку нашу изрядно побило о камни при высадке на берег. Высаживались в полутора десятков стадиев от деревни. Там и берег пологий, да и Полидевка односельчанам показывать нельзя. Но, в общем, все прошло для нас благополучно - никто ничего не заподозрил. Разве что мать... Но и она ни разу ничего не сказала. Мы все вместе принесли в нашем деревенском святилище поминальную жертву - одну из двух наших коз, и о Зопире забыли. Теперь до совершеннолетия Иренея мать снова стала главой нашей семьи. Полидевк чего-то наврал у себя дома про рану. Ему, кажется, поверили. А дружба наша после этого стала еще крепче - ведь теперь нас еще связывало совместное преступление.
  С тринадцати лет я начал очень быстро расти и к четырнадцати годам перерос Иренея. Работа в море сделала мое тело крепким и выносливым. Дела нашей семьи тоже улучшились. У Иренея неожиданно проявилась хорошая деловая хватка и умение ладить с людьми - наследство Филандера, не иначе. Мы отремонтировали нашу старую лодку, потом построили новую. Так же, как и наш отец, наняли на нее рыбаков. Поледевк с отцом были первыми. Они снова перебрались в нашу деревню.
  Теперь мы не бедствовали. В доме опять появился хлеб. Козье стадо увеличилось до четырех голов, в огороде созревали овощи. Казалось, живи, да радуйся. Но к четырнадцати годам меня начала томить жажда неведомого. Снова давал о себе знать ихор в крови. Хотелось бросить все и уплыть на нашей лодке далеко-далеко, к другим островам, другим странам, слухи о которых доходили и до нашего, забытого богами, островка.
  Авгей появился в нашей деревне, когда мне исполнилось четырнадцать - время совершеннолетия ахейских юношей. Каким ветром занесло его в нашу глухомань? Этой тайны он не раскрыл нам и поныне. Но, думаю, сей достойный муж скрывался от преследования каких-то довольно могущественных врагов. Тогда Авгей показался мне старым, повидавшим жизнь. Это теперь я понимаю, что было ему в то время лет не так уж и много, вряд ли больше тридцати пяти. Но он носил густую черную бороду и имел привычку горбиться при ходьбе. Маскировался? Скорее всего.
  Какое-то время он ничем не занимался. Купил пустующую хижину, привел ее в порядок, завел огородик, пяток коз и просто жил. Потом начал выходить в море на наших лодках, ловить рыбу. Мы платили ему, как и всем. Но в этой плате Авгей не слишком и нуждался - выходил на рыбную ловлю из чистого интереса, и чтобы размяться, как он говорил. И еще, у него были деньги - медные стерженьки, связанные по четыре штуки - оболы. Большая редкость в наших местах - в ходу больше был натуральный обмен. Позднее, когда мы сдружились, он нам показывал серебряные таланты - увесистые слитки, отлитые в форме бычьей шкуры. Был у него даже золотой талант -прямоугольный слиточек, но совсем маленький, с выдавленным клеймом на боку.
  А еще у него имелось настоящее оружие и доспех. Узнали мы об этом не сразу - то и другое Авгей привез на остров запакованным в тюки, а древко для копья изготовил, судя по всему, уже здесь. Узнали мы об этом случайно. Однажды, как всегда втроем, лазили по склонам столовой горушки - самого высокого места нашего острова - в поисках птичьих яиц. Влезли на ее плоскую вершину - передохнуть и перекусить добытыми яйцами. Вершина горы представляла собой неровную лужайку с разбросанными там и сям купами кустов со впадиной примерно в середине. Вот в этой впадине и увидели удивительную картину. Там, сверкая медью доспехов, двигался человек. Из-за закрытого шлема мы не сразу узнали, кто это. Но, все же, узнали - Авгей!
  Авгей совершал странные движения, манипулируя при этом щитом и копьем. Он то быстро-быстро мелкими шагами шел вперед, прикрывшись круглым, закрывающим его от подбородка до коленей, сверкающим начищенной медью, щитом и тыча перед собой копьем. Потом начинал пятиться. Так же быстро и такими же мелкими шажками. Поворачивался вправо и влево, двигался уже туда, возвращался, пятясь.
  Мы притаились за ближними к впадине кустами и, затаив дыхание, наблюдали за необычным действом. Авгей, тем временем, отложил копье и вынул из ножен бронзовый меч в полтора локтя длиной. Опять движения вперед и назад. Только теперь он размахивал не копьем, а мечом. Потом он отложил и щит, начал прыгать с одним мечом. Чего он выделывал! Никогда бы не подумал, что старый, по моим понятиям, муж способен на такое, да еще и в тяжелых доспехах.
  Мы так увлеклись происходящим, что позабыли об осторожности и высунулись из кустов. И, конечно же, были замечены. Авгей, увидев нас, прекратил свое странное занятие, сунул меч в ножны, улыбнулся и поманил рукой. Иреней с Полидевком замялись, но я, не колеблясь, вышел из-за кустов и твердым шагом двинулся к странному чужаку. За мной потянулись и брат с другом.
  В общем, мы подружились. Авгей оказался простым и доброжелательным в общении человеком. У нас сразу возникла взаимная симпатия. Я Иреней и Полидевк стали частыми гостями в его доме. По нашей просьбе он стал учить нас азам военного дела и гонял при этом до седьмого пота. А еще наш новый друг оказался замечательным рассказчиком. Сидя вечерами у очага в доме Авгея, мы, затаив дыхание, слушали истории о его похождениях на суше и на море. Перед нами возникали острова, разбросанные в лазурном море, покрытые богатой растительностью, большие каменные города, заполненные людьми в ярких красочных одеждах, каменные горы гробниц египетских фараонов, дворцы, наполненные золотом, странные чернокожие люди, яростные сражения на море и на земле...
  Так продолжалось почти четыре года. В боевой подготовке мы, все трое, по словам Авгея, достигли немалых успехов. К нашим занятиям присоединилось еще больше двух десятков подростков острова. Родители их не возражали против такого времяпровождения отпрысков - приобретенные умения могли пригодиться при набеге пиратов. Без ложной скромности скажу, что я был лучшим. И с копьем, и с мечом, и, даже, в простой рукопашной схватке, которой нас тоже обучал Авгей. Конечно, Полидевк физически был сильнее меня, но я был ловчее, лучше уклонялся от ударов и захватов, бил и двигался быстрее, да и в силе уступал ненамного, а потому почти всегда выходил победителем в поединке.
  
  Все это, да еще и мое возможное божественное происхождение неизбежно сделали меня вожаком среди питомцев Авгея. Сам он, кстати, почти не вмешивался в наши взаимоотношения. К тому же, явно выделял меня среди других подростков. Особенно после того, как я рассказал ему о своем появлении на острове и показал амулет в виде бычьей головы. Авгей объяснил, что такие амулеты имели право носить только члены царской семьи Миносов - владык Крита. С этого момента в поведении его появилась еще и почтительность. Не откровенно бросающаяся в глаза, но заметная. Впрочем, это не мешало ему, время от времени, учить меня уму-разуму, когда меня уж слишком заносило. Но делал он это не обидно, так, как это делал бы родной отец, наказывающий сына за проступки. Само собой, ни о каком рукоприкладстве речь не шла - только устное внушение. Но и словами Авгей мог наказать так, что запоминалось надолго. Впрочем, парнем я рос умным, доходило до меня все с первого раза, а многие вещи понимал и без подсказок со стороны - ихор в крови имеет значение.
  Пытался учить нас наставник и грамоте. Но тут кое-каких успехов добились только мы с Иренеем, да еще три-четыре парня из Авгеевых воспитанников - слишком трудная наука. Да и не слишком понятно было, для чего она может пригодиться. Полидевк, так отказался ее постигать уже после третьего занятия. Он в сердцах слепил в комок табличку из свежей глины, на которой пытался нацарапать своими толстыми пальцами закорючки письменных знаков и вышел из дома нашего учителя. Авгей не сердился и не настаивал. А вот счету научились все - нужность этой науки была очевидной, и потому никто не ерепенился. Даже Полидевк.
  Вот так в повседневных заботах о хлебе насущном, воинских и иных упражнениях я дожил почти до восемнадцати лет. Иренею, соответственно, исполнилось двадцать. Оба мы благополучно избежали женитьбы, на которой время от времени начинала настаивать мама. Зачем нам этот хомут? Девок на острове хватало, в особой строгости нравов они не замечались. Да и какая откажет такому красавцу, как я, да еще и сыну Посейдона. Иреней и Полидевк от отсутствия женского внимания тоже не страдали. Правда, после того, как три-четыре девицы забеременели и нам пришлось выяснять отношения с их родичами, мы переключились на молодых вдовушек, благо таковых на острове тоже имелось с избытком - профессия рыбака, опасная профессия.
  Перелом в моей, да и не только в моей, жизни произошел поздней осенью, в последний год правления старого анакта наших островов Мегасфена. Уже наступала пора бурь, когда редкое судно рисковало выйти в открытое море, но наблюдателей, следящих за приближением чужих кораблей к нашему острову с дозорной скалы, мы пока не снимали. И вот ранним утром, когда еще только начало светать, а снаружи нашего дома завывал ветер и крупный дождь стучал по плоской крыше, в нашу с Иренеем комнату ворвался один из наблюдателей. Эту обязанность, кстати, взяли на себя мои парни - я уже давно считал таковыми всех воспитанников Авгея.
  - Чужой корабль у берега! - выкрикнул он, расталкивая нас, еще спящих, досматривающих самые сладкие предутренние сны.
  Проснулись и сообразили, что к чему мы быстро. Хоть набегов пиратов на наш островок при моей жизни ни разу не было - слишком жалкой стала бы их добыча, но Авгей всегда учил нас быть готовыми к такому. Мы быстро накинули хитоны, подхватили самодельные копья с отлитыми и заточенными собственноручно медными наконечниками и выскочили на улицу. Деревня просыпалась. На улицу выскакивали кое-как вооруженные мужчины, сопровождаемые встревоженно галдящими женщинами и плачем разбуженных маленьких детей. Косой дождь, несомый штормовым ветром, быстро вымочил нас до нитки.
  Подбежал Полидевк и еще шестеро парней из нашей деревни, занимающиеся военной подготовкой у Авгеея. А еще, совсем недолгое время спустя, подошел и он сам в полном доспехе, со щитом и копьем в руке, с мечом на поясе.
  - Ну, что случилось? - спросил он это спокойно, безо всякой тревоги в голосе.
  Парень-наблюдатель, разбудивший нас объяснил:
  - Чужой корабль. Похож на критский. Стоит на якорях рядом со входом в Потаенную бухту. И дела у них, похоже, плохи.
  - Пошли, - коротко сказал Авгей и зашагал, разбрызгивая воду и грязь из-под ног, в указанном направлении.
  Потаенная бухта, та самая в которой я учился плавать, находилась от нашей деревни в десятке стадиев. Потаенной она называлась потому, что вход в нее был узок и его скрывали отвесные скалы, так, что человек, не знающий о существовании такового, со стороны моря ни за что его не разглядит. Зато в бухте в любой шторм вода была гладкой, как в пруду - скалы закрывали ее со всех сторон.
  Пока мы шли туда, к нам присоединились парни из моего отряда и мужчины, прибежавшие из еще двух деревень нашего острова. Собралось в общей сложности под сотню человек, вооруженных, кто чем. По каменистой тропинке мы забрались на скалы, окружающие бухту с северной стороны и увидели чужой корабль. Это и впрямь был критский корабль. Пусть не часто, но к нашему острову они приставали. Украшение в виде черной бычьей головы на носу, высокое кормовое украшение на корме - выгнутые дугой, вырезанные из дерева птичьи перья, скрепленные тщательно вырезанной застежкой, окрашенные охрой. Корпус смоленый, черный. Корабль был военный - волны то и дело обнажали таран, торчащий из-под форштевня. Корабль не из самых больших, в шестьдесят с небольших локтей длиной. Беспалубный. Настил имелся только на носу и корме. Между ними банки для тридцати (примерно) гребцов. То бишь, корабль имел где-то пятнадцать пар весел, сейчас убранных. Одна мачта. Парус, само собой, спущен. Такие корабли, сказал Авгей, используются критянами для разведки и патрулирования.
  Я сразу влюбился в этот корабль, в его стремительные хищные обводы, в кормовое украшение и бычью голову на носу. Но корабль погибал. Он хоть и стоял на двух якорях - кормовом и носовом, так, чтобы находиться носом к волне, но якоря держали плохо, и было заметно, что его, пусть и медленно, но верно тащит на прибрежные скалы, вокруг которых бесновались пенные волны. До гибели ему оставалось не более одного стадия.
  - Жалко, - сказал кто-то из мужчин, стоящих правее и позади меня. - Разобьет в щепки. Груз потонет. Только и останется деревяшки собирать на дрова.
  Мне стало жалко до слез красавец корабль и в голове мгновенно созрел план. План рискованный, но вполне выполнимый. Я повернулся к Авгею, Полидевку и Ирененю и, перекрикивая вой ветра, объяснил, что хочу сделать. Иреней начал, было, возражать, но Авгей успокаивающе положил ему руку на плечо, а мне сказал:
  - Делай, раз решил. А мы тебе в этом поможем.
  Я благодарно кивнул и начал спускаться по козьей тропинке вниз к берегу бухты. Торопился: кто знает, сколько времени жизни даст буря кораблю. Но, поскользнувшись на мокрых камнях, и, едва не загремев вниз по крутому склону, притормозил и стал спускаться осторожнее - не хватало покалечиться в тот самый момент, когда в жизни моей, возможно, намечается коренной перелом. Добравшись до плоского песчаного берега, я пустился бежать в сторону выхода из бухты. Бежал до тех пор, пока скалы не преградили мне путь. Здесь я, не снимая хитона, бросился в спокойную воду и поплыл по направлению узкого горла входа. Осенняя вода была, поначалу, обжигающе холодной, но мне не привыкать. Тут главное надо двигаться быстрее, а разгоряченная кровь сама согреет коченеющее тело.
  Вот и горло. Здесь уже ощущается волнение моря, приходящее извне. Главное, держаться середины, чтобы не ударило об скалы. Вход в бухту не длинный и я, быстро миновав его, выгреб в залив. Полосу прибоя миновал благополучно - волны бились о скалы правее и левее меня, ведь позади был вход в бухту. А вот в заливе волны меня помотали. Но мы с друзьями часто качались на них в шторм. Правда, летом в теплой воде, но и сейчас особой разницы я не ощутил - тело понемногу немело. Оказавшись на гребне волны, увидел свою цель - корабль, определился с направлением движения, и энергично погреб в его сторону.
  Преодолев примерно половину расстояния, я понял, что переоценил свои силы - ледяная вода буквально высасывала тепло из моего тела. Руки и ноги деревенели, дыхание сбивалось. И это у меня, считавшегося лучшим пловцом и ныряльщиком нашего острова. В общем, добрался до своей цели на чистом упрямстве и злости. Но добрался. Экипаж заметил меня еще издалека и, когда я оказался у довольно низкого борта, несколько пар рук подхватили меня из воды и втащили наверх.
  Какое-то время я приходил в себя. Кто-то из матросов накинул мне на плечи овечью шкуру. Пусть и сыроватая, но она немного согрела. С десяток критян толпилось вокруг, о чем-то спрашивали. Но за шумом бури я почти ничего не разобрал. Понял только, что говорят он на пеласгийском наречии. Ну, его я знал так же хорошо, как и ахейское - добрая половина людей на нашем острове изъяснялась на этом языке. Со стороны кормы раздался громкий рык, услышанный всеми даже сквозь шум урагана. Матросы отошли от меня и занялись вычерпыванием воды деревянными черпаками. Я оглянулся. С кормового возвышения по низенькой лесенке спускался, надо полагать, капитан корабля.
  Капитаном оказался могучий муж. Могуч он, правда, больше был своим огромным чревом. Темные длинные волосы мокрыми прядями облепили его выбритое полное лицо. Капитан кутался в красный шерстяной плащ. Промокший насквозь, он вряд ли особо согревал.
  - Кто ты такой, и зачем явился на мой корабль!? - Проревел он мне в лицо по пеласгийски, заглушая шум бури.
  Я не привык к такому к себе обращению. Ихор в крови вскипел. Но я подавил гнев - в данный момент он был не к месту. Улыбнувшись в лицо критянину, я ответил:
  - Между скал есть вход в спокойную бухту. Я могу показать.
  Капитан недоверчиво прищурился. Я читал по лицу его мысли. Он думал о том, что его соплеменников не слишком любят на островах Эгейского моря. Он думал: этот парень, возможно питающий к критянам ненависть, решил пожертвовав собой, погубить корабль и его людей. Ведь, если они снимутся с якорей, то неизбежно разобьются о скалы. С другой стороны, якоря не держали, а буря и не думает идти на убыль. Скоро, в любом случае, корабль разобьется. Лицо критянина затвердело. Он решился. Слава богам!
  - Иди к рулевому веслу, - прорычал он. - Я встану ко второму. И около тебя будет воин с обнаженным мечом. Он убьет тебя при малейшем намеке на предательство. Помни.
  Я кивнул и, балансируя на качающейся палубе, направился к корме. Капитан рыкнул на матросов. Те перестали отчерпывать воду, и начали рассаживаться за весла. По лесенке я забрался на кормовую надстройку. Посредине ее торчало вертикально поставленное, гладко ошкуренное бревно с ручками в верхней части. На него наматывался якорный канат. Сейчас туго натянутый конец каната уходил через отверстие в фальшборте в воду. Там на дне он прикреплен к якорю. Я видел такое на изредка заходящих на остров судах. Мы мальчишки плавали к ним и нас не всегда шугали, иногда разрешали подняться на борт. По обе стороны от кормового украшения мотались ручки двух рулевых весел.
  Поднявшийся за мной капитан, ткнул рукой в левое весло. Я кивнул, с трудом поймал, рвущуюся, словно она была живой, ручку, поднял рулевую лопасть над водой - так его меньше мотало. Я умел обращаться с рулевыми веслами на наших рыбачьих лодках. Пусть они и были заметно поменьше, но суть от этого не менялась.
  Четверо матросов, взявшись за ручки барабана якорного каната, начали поднимать якорь. Глянув вперед, я увидел, что на носовой надстройке делают то же самое. Рядом со мной встал матрос. В руке он и впрямь держал обнаженный меч. Капитан не шутил. Да и какие тут шутки.
  Носовой якорь оторвался от грунта первым, как и задумывалось. Нос корабля начало разворачивать по ветру в сторону берега. Пусть не на долго, но нас поставило бортом к волне. Корабль накренился. Большая волна перехлестнула через него, кажется, корабль даже черпнул воды. На миг мне показалось, что сейчас мы перевернемся и пойдем ко дну. Но корабль был хорош! Мачта вновь встала вертикально, а совсем скоро он встал кормой к волне. Гребцы ударили веслами. Я и капитан опустили лопасти рулевых весел в воду. Капитан глянул на меня. Я указал направление движения рукой. Он кивнул и навалился на рукоять.
  Мы едва успели выгрести ко входу в бухту - ветер был силен и быстро сносил корабль на скалы, вокруг которых бесновались волны. Но успели. Вот он - вход. Полсотни локтей, поворот налево, узость. Здесь гребцам пришлось даже убрать весла, чтобы не поломать их о боковые стенки скал. Прошли это место с разгона. Поворот направо и перед нами спокойная вода бухты, покрытая лишь легкой рябью. Примерно на середине ее капитан приказал отдать якорь. Потом он повернулся ко мне. Сказал торжественно:
  - Ты не обманул меня, парень. Какую награду хочешь?
  К этому вопросу я был готов.
  - Оставь меня на корабле, господин, - стараясь, чтобы мой голос звучал почтительно, ответил ему. - Я давно мечтаю вырваться с этого, богами забытого острова.
  - Хм... - капитан глубокомысленно почесал подбородок. - Такую честь нужно сначала заслужить.
  - Я готов, господин мой.
  - Сколько поселений на вашем острове?
  - Три деревни, господин.
  - А богаты ли они?
  Тут врать нужно было осторожно - не перестараться.
  - Две деревни очень бедные, - начал я. - Но в одной, в той в которой живу я, с недавних пор поселился эвпатрид. Человек он не бедный. Построил себе большой дом, завел козье и свиное стадо. Говорят, у него даже есть серебро и золото. Серебряную посуду я видел сам.
  - Ну что же, молодец, - одобрительно кивнул мне капитан.
  Какое-то время он стоял у борта и думал. И опять я примерно знал, о чем думает критянин. Он боялся, что мои земляки, как это часто водилось на островах нашего благословенного моря, попытаются захватить и ограбить попавший в беду корабль. И их не остановит то, что он принадлежит флоту могущественного Крита. Свидетелей аборигены не оставят, корабль разберут по досочке, груз растащат по домам. Поди докажи, что они в чем-то виноваты. Утонул кораблик во время шторма. Выгрести из бухты, пока буря не утихнет, матросы не в состоянии. И что делать капитану в таком вот случае? Кто-то вооружит людей и будет ждать нападения, надеясь отбиться, а кто-то... Капитан, судя по всему, относился ко второму типу. Он предпочел действовать на опережение.
  - Твои односельчане видели мой корабль? - повернувшись ко мне, спросил он.
  - Нет, господин, - почтительно отвечал я ему. - Я находился на дозорной скале один. Мы меняемся с напарником.
  - Хорошо, - кивнул он. - Значит, они пока про него ничего не знают... - Подумал еще немного, продолжил. - Так, говоришь, ты хочешь присоединиться к нам?
  - Да, господин. Я всегда мечтал об этом.
  - Так вот, как я уже сказал, такую честь нужно заслужить. У тебя большая семья?
  - Нет, - покачал головой я. - У меня нет ни матери, ни отца. Живу из милости у местного архонта.
  Хм, почти не соврал...
  - Это хорошо, - задумчиво потеребил подбородок критянин. - А какие у тебя отношения с земляками?
  - Не слишком хорошие, - ответил я и ссутулился, постаравшись показаться несчастным. - Сироту обижают, а заступиться за меня некому.
  - Вот как? - капитан внимательно посмотрел мне в глаза. Я ответил ему преданным собачьим взглядом.
  - Ладно, - решился он. - Сейчас ты проводишь меня и моих людей к своей деревне. Я хочу познакомиться со здешним архонтом и эвпатридом, о котором ты говорил.
  - Конечно, господин, я готов.
  Сборы у пиратов (а это точно были пираты, кто же еще?) заняли совсем немного времени. Из кормовой и носовой надстроек были извлечены копья, щиты, мечи, кое-какие доспехи. Сам капитан экипировался в полный доспех - медный торакс с юбкой из кожаных ремней, прикрывающих пах и бедра до колен, медные же поножи, наруч на правой руке, щит с медной обивкой. В руке он сжимал тяжелое копье с широким листовидным бронзовым наконечником. На поясе висел меч в ножнах. Странно облачается капитан и его команда для дружеского визита, хмыкнул я про себя. Внешне же никак не проявил своего недоумения, продолжая изображать деревенского простачка.
  Когда сборы закончились, гребцы снова сели за весла и корабль кормой вперед двинулся к берегу бухты. Под килем зашуршал песок, и мы остановились, не дойдя до берега локтей пять-шесть. Пираты попрыгали в воду, доходящую им едва до пояса. Капитан подтолкнул меня к борту, и я последовал за ними. Овечью шкуру у меня не отняли, за я что испытал даже что-то вроде благодарности к своим новым знакомцам. Всего на борту находилось человек сорок с небольшим. Шестеро, или семеро остались охранять корабль, около сорока были готовы следовать за мной.
  
  Подошел капитан с тем матросом, который держал меч у моего бока все время, пока мы заходили в бухту.
  - Ты, парень, не обижайся, - сказал он. - Но я все еще не полностью доверяю тебе. Поэтому пойдешь под присмотром Полувия и на привязи. Помни: малейший намек на предательство, и ты покойник.
  Я не сразу понял, что значит 'на привязи'. Но проклятый Полувий быстро дал понять, что имелось ввиду. В руках у него была веревка с петлей на конце. Эту петлю он накинул мне на шею и затянул. От неожиданности я даже не сопротивлялся. Когда же понял, что меня собираются вести, как собаку на поводке, в глазах у меня потемнело от гнева. Пальцы рук сжались в кулаки, и я уже был готов нанести смертельный удар в горло своему пленителю.
  - Ну-ну, парень! Остынь! - прикрикнул капитан, понявший, что сейчас произойдет. - Никто не хочет тебя оскорбить! Это только мера предосторожности!
  Голос капитана привел меня в чувство. И впрямь - накинься я сейчас на матроса, все кончится печально. Пусть даже я сумею его убить голыми руками - Авгей хорошо научил нас этому. Пусть даже я успею убить еще и капитана, но остальные быстро поднимут меня на копья. А героическая гибель пока не входит в мои планы. Я опустил глаза и сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь.
  - Простите, господин, - уже почти спокойно обратился я к вожаку пиратов. - Просто такое для мня не слишком привычно. Да и для чего это? Ведь я теперь с вами.
  - Еще нет, еще нет... - ответил капитан, внимательно посмотрев мне в глаза. - Пойдешь на веревке и с мечом у бока - так мне будет спокойнее. Если все пройдет нормально, я потом извинюсь перед тобой при всех.
  Кажется, в голосе критянина прозвучала легкая насмешка. Ох, вряд ли он собирается оставлять меня в своей команде. Да и вообще в живых. Я опустил взгляд, повернулся к тропинке, ведущей из бухты в сторону деревни, буркнул:
  - Пошли уже...
  Мы быстро взобрались на скалы и двинулись к деревне. Я шел первым. В двух шагах позади - Полувий, держащий в левой руке конец веревки, а в правой, как и было обещано, обнаженный меч. Следом двигался капитан, окруженный со всех сторон десятком своих людей, за ними все остальные. Дождь прекратился, но ветер не утих. Ледяной, он дул прямо в лицо. Пираты опускали головы и отворачивались. А я смотрел прямо и даже чуть улыбался. Наступал мой звездный час. Страшно не было. Почему? Ведь положение мое было не завидным - петля на шее, меч нацеленный в спину. И, тем не менее, настроение было прекрасным. Ничего - выкручусь!
  Вот и овраг, по дну которого проходит тропа. Здесь слева и справа ее охватывают обрывистые скалистые стенки высотой локтей в десять-двенадцать. Ширина оврага от восьмидесяти до ста локтей. Длина - стадий. Тропа идет примерно посредине.
  Предводитель пиратов что-то заподозрил, когда мы добрались до середины оврага. Заметил какое-то движение наверху? Скорее всего... Он гаркнул команду. Веревка на моей шее натянулась, и мы остановились. Я оглянулся. Досадно! Еще не все пираты втянулись в лощину между скалами. Десятка полтора остались на открытом месте. Но тут уж ничего не поделаешь. Так, время терять нельзя. Капитан внимательно осматривает края обрывов, тянущихся вдоль тропы. Полувий, вместо того, чтобы следить за мной, тоже пялится вверх. Ну так, заполучи!
  Стремительный шаг в сторону моего конвоира, удар костяшками четырех согнутых пальцев в горло. Под пальцами хрустнуло. Полувий захрипел, выронил конец веревки и меч, схватился руками за размозженную гортань. Я подхватил выроненный меч, одновременно сдирая с шеи ставшую ненавистной петлю. Выпрямляясь, увидел летящей мне в лицо наконечник копья капитана. Кувырком назад ушел от удара, вскочил на ноги, оскалившись, выставил перед собой меч. Попробовать убежать даже не пришло в голову - только драться.
  И тут с обрывов, окружающих тропинку, в пиратов полетели камни, дротики и стрелы. Послышались крики боли и ярости, стук и лязг, попадающих в цель метательных снарядов. Врагам сразу стало не до меня. Капитан, правда, попытался еще раз достать меня копьем, но я опять увернулся. В следующий момент в наплечник ему ударил увесистый булыжник, и капитан попятился назад к своим воинам, закрывшимся сверху щитами, тоже вздернув щит вверх.
  Под ногами у меня остался корчиться, рухнувший на четвереньки, пытающийся сделать вдох, Полувий. Я с удовольствием всадил ему меч в шею, обнажившуюся между верхним краем торакса и назатыльником шлема. Мой бывший конвоир хрюкнул и завалился набок, орошая камни тропы кровью, хлынувшей из раны.
  Я победно вскинул меч и оглядел гребни обрывов по бокам тропинки. Там толпились мои земляки, азартно мечущие в пиратов камни и стрелы - дротики уже закончились. Маячили среди них и совсем пацаны, ловко орудующие пращами - привычное оружие для охоты на птицу на нашем острове. Пираты, прикрывающиеся сверху щитами, пятились к выходу из оврага. На земле лежало с десяток тел. Два, или три из них еще шевелились. Раненых отступающие попытались прихватить с собой, но при этом неизбежно открылись. После того, как еще двое из них рухнули, получив, один камень в голову, а второй стрелу между ребер, пробившую кожаный панцирь, попытки вынести раненых прекратились.
  Пиратский отряд, все ускоряясь, покидал теснину. Мои земляки, азартно улюлюкая, преследовали их по краям обрывов, ничуть не ослабляя обстрела. Кстати, присмотревшись, я не увидел среди них Авгея и моих парней. Похоже, наш наставник придумал для врага какой-то сюрприз. Ага, вот и он! В смысле, сюрприз. Там, у входа в лощину дорогу отступающим перегородил строй авгеевых питомцев с ним самим во главе. Они закрылись щитами, ощетинились копьями. Вот только маловато их - всего-то с десяток. Может, чуть больше. А пиратов, несмотря на потери, все еще не менее четверти сотни. И где, все же, еще половина моих ребят? Скорее всего, Авгей поставил их с противоположной стороны оврага, чтобы запереть пиратов со всех сторон. Кто знал, что их капитан окажется таким глазастым?
  Сам я, забрав вправо - там местность была повыше, и разворачивающаяся картина боя оказалась, как на ладони - не отставая, бежал за арьергардом вражеского отряда, сохраняя дистанцию локтей в сорок. Пару раз пираты пытались метнуть в меня дротик, но я оба раза благополучно увернулся.
  Ударить по перегородившим дорогу нашим сходу, у пиратов не хватило духу - выглядели те достаточно грозно. Враги остановились локтях в тридцати, переводя дыхание. В пиратов продолжали лететь камни и стрелы, и они были вынуждены держать щиты над головой. Тем не менее, метательные снаряды то и дело находили свою цель - то один, то другой разбойник вскрикивал от боли. Еще пара человек упали на землю. Капитан пиратов пробился в первый ряд, заорал что-то воинственное и кинулся вперед. За ним побежали все его люди.
  Я услышал рев десятков глоток, грохот столкнувшихся щитов и лязг металла. Вот он - настоящий бой. Я не мог оставаться на месте. Кровь бурлила в жилах, как молодое вино. Крича от восторга битвы, я кинулся на врага, размахивая мечом. Где-то на полпути, услышал топот позади. Оглянулся. От дальнего входа в овраг торопился второй десяток моих парней. Тоже со щитами и копьями. Ну сейчас пиратам точно не поздоровится. Я прибавил ходу, надеясь напасть неожиданно и ударить в спину, атакующим наших, врагам.
  Но те уже увидели опасность и часть из них повернулась лицом к нам. Меня это не остановило - жажда боя требовала выхода. Строй повернувшихся к нам пиратов был не ровным и не плотным. Я увернулся от удара копьем стоящего чуть впереди всех остальных воина и, оказавшись с ним лицом к лицу, ухватился левой рукой за верхний край щита и изо всех сил дернул его на себя. Щит подался, приоткрывая шею и верхнюю часть груди.
  - Получи! - рявкнул я, вонзая меч ему в незащищенное горло.
  Пират хрипло вскрикнул и отшатнулся назад. Я зарычал и кинулся на противника, стоящего слева от сраженного мной врага. Но этот гад оказался опытным. Когда я попытался уклониться от его копья, он подловил меня на этом движении и ударил щитом в голову. В глазах словно полыхнуло пламя, в черепе что-то хрустнуло, и на меня обрушилась тьма.
  
  Я провалялся без сознания ровно сутки. Когда очнулся, Иреней рассказал, что пиратов в овраге таки добили. Они не выдержали атаки с двух сторон, да еще и потока камней и стрел... При этом потеряли троих своих убитыми и пятерых ранеными. Все из нашей компании. Ну, раненые парни, сказала наша деревенская знахарка, все выживут и не останутся калеками.
  Для захвата корабля дождались темноты, благо осенью темнеет рано, и оставшиеся на корабле пираты еще не начали сильно беспокоиться о своих сотоварищах. Подкрались на трех лодках, в которые сели человек тридцать. Пираты, утомленные бурей спали, как убитые. Спал и вахтенный. Потому вырезали всех без шума и потерь с нашей стороны. Корабельный груз стащили на берег и честно поделили между всеми участниками сражения. Авгей настоял на том, чтобы мне выделили двойную долю. Добыча, правда, оказалась не слишком богатой - пират, видимо, только начал свой промысел и не успел никого ограбить. Сам корабль, по настоянию того же Авгея, трогать не стали. Он так и стоит на якоре в Потаенной бухте.
  Дня три еще я провалялся в постели с головной болью и тошнотой. На четвертый день проснулся совершенно здоровым. И сразу мы с Авгеем занялись делом - обошли все три деревни нашего острова и поговорили с их старейшинами. Суть нашего предложения сводилась к следующему: не надо ломать корабль на дрова, надо оставить его, спрятав в бухте от чужих глаз. Потом набрать на него команду, состоящую из жителей нашего острова, желающих испытать удачу. Авгей обучит их бою на море (тех, кто с ним не занимался) и азам управления большим кораблем. Ну, а потом попытаем счастья на морских торговых путях. Все захваченное будет делиться между командой, а часть добычи достанется каждой из трех деревенских общин в качестве платы за помощь, стоянку в бухте и сохранение тайны.
  Кто-то возражал, опасаясь, что сделанное нами выплывет наружу и остров подвергнется мести критян. Опять же, нам может не повезти и корабль будет захвачен во время рейда с кем-то из оставшихся в живых членов экипажа. Разговорив их при помощи пытки, они, опять-таки узнают откуда корабль и как он был нами добыт, со всеми вытекающими. Мы заверяли, что живыми сдаваться не собираемся и расписывали богатства, которые свалятся на старейшин. На уговоры ушло дней пять, но у нас все получилось.
  От желающих вступить в команду не было отбоя. Пришлось проводить тщательный отбор. В первую очередь приняли моих парней, занимающихся у Авгея. Приняли даже раненых, которые уверенно шли на поправку и к моменту выхода в море должны были быть в полном порядке. Остальных набрали из бывалых мужей, имелись на острове и такие. Этих жизнь помотала. Кто-то побывал матросом на критском, или микенском флоте, кто-то послужил наемником, а кто-то даже попиратствовал в свое время - имелась пара и таких.
  Решили, что сорока пяти человек хватит. Брать в команду больше людей - будет тесновато. Тренировки начали сразу, как только определились с командой. На это ушло дней десять. Авгей настаивал на большем сроке, но все рвались в море, сгорая от жажды подвигов и добычи. Торопили и старейшины деревень. Этим тоже не терпелось получить свою долю от предприятия. Тем более для плавания все было готово: припасы на борту, оружие имеется - трофейное, команда в наличии. Чего еще?
  Авгей поскрипел зубами, но согласился. И мы вышли в море. В море зимнее, штормовое. Впрочем, в какой-то степени, это оказалось нам на руку: в зимнее время суда караванами не ходили - шторм, все равно, размечет. Ходили одиночки. Особо смелые, или глупые. Авгей говорил, что это одно и то же. Шторма мы пережидали в знакомых бухтах на окрестных островах, благо имелись у нас в команде опытные мужи, которые исходили ближние (и не только) воды вдоль и поперек. Естественно, соблюдали осторожность, чтобы не попасться, как бывшие владельцы нашего корабля. Кстати, назвали его Афобием - бесстрашным.
  В спокойную погоду выходили на промысел. Меня наш наставник выдвинул в капитаны. Общим голосованием я был выбран. Почти единогласно. Воздержались трое из тех самых, видавших виды, многоопытных мужей, которые, должно быть, сами хотели возглавить команду. Кормчим выбрали Авгея. Тут воздержавшихся не оказалось.
  Первое захваченное нами судно оказалось египетским купцом, везущим пшеницу в Милет. Неразумная его команда попыталась сопротивляться и в азарте боя мы перебили их всех, потеряв при этом одного убитым и троих ранеными. Кроме пшеницы на судне имелось немного серебра, золота и меди. По совету наших старых пиратов отогнали египтянина в азийскую Ликию в город Лимиру. Именно там обосновались, наводящие страх на окрестные моря, знаменитые ликийские пираты. Город оказался хорошо укреплен с суши и моря и имел очень удобную закрытую гавань, так же хорошо укрепленную со стороны моря, так что выкурить пиратов из их логова противнику было очень непросто. Правил Лимирой выборный вождь из пиратской вольницы. Чтобы войти в сообщество нужно было внести пай в городскую казну, что мы и сделали, продав зерно вместе с захваченным судном.
  Торг в Лимире, не смотря на зимнее время года, оказался весьма оживлен. Я и мои парни, не видевшие до этого ничего кроме жалких деревушек нашего острова, были поражены каменными домами в несколько этажей, мощными крепостными стенами и башнями, человеческим муравейником, толкущимся на торге. Но Авгей и наши бывалые товарищи чувствовали себя здесь, как рыба в воде. Нашли даже старых друзей и знакомых. Продали нашу добычу выгодно. Ну, тут мы положились на их опыт.
  Отдохнули в Лимире три дня. Посидели в тавернах, посетили веселые дома. Впечатлений для меня и моих парней с избытком. Потом сели думать, что делать дальше. Авгей и двое старых пиратов предлагали продолжить охоту, но большинству команды хотелось вернуться домой, похвастаться добычей, вручить гостинцы родне и любимым. Старички укоризненно покачали головами, но махнули рукой, мол, как знаете.
  И мы отправились на наш остров. Добрались до него без приключений. Наше прибытие праздновали три дня. Погуляли, отдохнули десять дней и снова двинулись в море. В этот раз нас потрепал внезапный шторм, который даже я не сумел предвидеть. Но наш корабль показал себя молодцом. Он поскрипывал на волнах, но держался бодро.
  И боги вознаградили нас за испытания. Вторым захваченным судном оказался финикийский торговец, идущий в Микены с грузом дорогого олова, так нужного для производства бронзы. Имелось там и еще много чего по мелочи. Команда судна сопротивления не оказала и ее высадили на ближайшем острове.
  За финикийца мы получили в Лимире столько, что задумались о покупке второго корабля - близилось теплое время года и заканчивалась пора купцов-одиночек. Общим голосованием решили - быть посему. И прикупили хороший быстрый корабль, рассчитанный на команду в полсотни человек. Брать на него чужих людей не хотелось, потому разделились на две части и отправились на родной Кимол. Там желающих к нам присоединиться имелось с избытком. Снова весь остров праздновал три дня. Затем приступили к набору команды на новый корабль. Потом тренировки. На этот раз Авгей настоял на том, чтобы они продолжались не менее месяца.
  Кстати, наш наставник отказался возглавить набранную команду. Сказал, что хочет остаться под моей рукой - мол, мне помогает сам Посейдон. Капитаном второго корабля я назначил одного из старых пиратов. Да - назначил! К этому времени меня признали безусловным лидером не только мои парни, с которыми я занимался у Авгея. Признали и зрелые мужи, и даже оба старика-пирата. Удачливость вожака у пиратов почиталась самым главным делом. Возможное родство с Посейдоном - Потрясателем тверди тоже сыграла свою роль. Ну и моя отвага, и умение в бою, само собой. В общем, оба корабля подчинялись мне.
  Весна и лето тоже оказались для нас весьма удачными. Удачными настолько, что мы приобрели еще два кораблика для нашей флотилии. Мы благополучно избегали встреч с военными судами, захватывали и грабили купцов, укрывались и отдыхали, или дома, или в Лимере. Там стали уже вполне своими и уважаемыми. Обо мне заговорили, что мне весьма льстило. Да что там, я попросту зазнался. Авгей, время от времени, на правах бывшего наставника тыкал носом в это мое зазнайство, говоря, что боги такого не любят. В разговорах наших я с ним соглашался, но на следующий день все начиналось сначала. Команды четырех моих кораблей, кстати, воспринимали такое мое поведение вполне спокойно. Даже Иреней с Полидквком. Иреней, правда, время от времени подшучивал над этим, но вполне добродушно.
  В следующую зиму не рисковали. Спрятали корабли в бухте нашего острова, а сами отдыхали. Некоторые даже вновь занялись рыбной ловлей, хоть теперь с их богатством это им и не требовалось. Впрочем, и мы вчетвером: я, Авгей, Иреней и Полидевк раза три-четыре выходили на лодке в море - развеяться. В спокойную погоду, само-собой.
  Настала вторая весна нашей новой жизни. Этот сезон тоже начался успешно. К середине лета на нашем счету имелось уже около десятка купцов и набег на небольшое поселение, расположенное на одном из Кикладских островов. Мы приобрели пятый корабль. На него пришлось набирать команду из пиратской вольницы - мужское население нашего острова, годное для этой опасной профессии, оказалось исчерпанным. Чужаки уже давно входили в команды и остальных кораблей. Было их там, правда, немного. Самодовольство и гордость мои брызгали через край. Авгей теперь даже не пытался вразумить меня, только иногда поглядывал укоризненно и покачивал головой.
  Гнев богов обрушился во второй половине лета. Пираты Лимеры решили совершить большой набег на дельту Нила в Египте. Города и селения ее славились своими изобилием и богатством. Для этого собирался целый флот. Вошли в него и мои пять кораблей. Всего кораблей набралось более сотни.
  Вначале наше предприятие развивалось вполне успешно. Мы, как дети радовались богатой добыче. Но скоро египтяне выслали против нас свой боевой флот. Сами по себе корабли его были по большей части сильнее наших, да и организованы они оказались лучше. Хоть по количеству превосходили нас не на много. Египтяне победили в нескольких мелких стычках и стали теснить наш флот. В конце концов, они зажали его в каком-то узком заливе. Состоялось сражение. Проклятые египтяне использовали египетский огонь, который горел даже на воде. Мы были разбиты в пух и прах. Из пяти моих кораблей уцелели только два. К счастью, удалось подобрать большую часть экипажей, потерянных трех кораблей. Перегруженным, но нам удалось вырваться из ловушки и добраться до Кимола.
  Как ни странно, но на моем авторитете это поражение никак не сказалось. Даже наоборот - при таком разгроме сохранить два корабля и большую часть людей... Нет, воистину, отец Посейдон любит своего сына! Так говорили мои люди. Но так не думал я. Все произошедшее воспринял, как наказание, ниспосланное тем же Посейдоном. Я отправился с братом и Полидевком в его святилище на остров Кику и, вознеся там богатые дары и жертвы, молился своему отцу сорок дней. После этого мы вернулись домой.
  Теперь я стал самой скромностью. Насколько это было возможно с привыкшими к вольной жизни людьми. За последующую зиму чужаки почти все разъехались, кто куда, остались, в основном, свои. Их для двух кораблей тоже оказалось многовато, потому отправил большую часть на отдых - денег им для этого хватало. Сам же с двумя кораблями весной приступил к промыслу. Удача не оставила меня. Дела шли неплохо. И вот последовало предложение поучаствовать в объединенном набеге ликийцев на Корсеон, который возглавил знаменитый пиратский капитан Агенор. Поколебавшись (вспомнился прошлогодний неудачный набег на египетское побережье), я, все же, согласился. Но решил взять с собой только один корабль, отговорившись тем, что второй нуждается в ремонте. Рисковать таким количеством земляков сразу не хотелось.
  И вот мы в воротной башне Корсеона. Отбиваемся от его защитников. Ждем своих соратников. И, вроде бы, наконец-то дождались.
  
  Глава 3
  
  Итак, дождались! Я взлетел на боевую площадку башни. Вот они наши! Толстой темной змеей, взблескивающей искорками солнечных бликов от оружия, появились из-за ближнего холма. До них не более трех стадиев. Совсем скоро 'змея' выползла с дороги на неровное поле перед воротами города, бугрящееся кое-где валунами. Ликийцы остановились и начали строиться для боя. Сотня горожан, запирающая нас с внешней стороны городских стен, заколебалась. Развернулась к новому врагу. Я крикнул вниз, чтобы открыли наружные створки ворот. Атаковать их не собирался. Опасно - Деметрий может бросить своих людей в новую атаку изнутри города, и оставленные мной в воротах воины их не удержат. Но пугнуть стражников стоит. И у меня получилось. Горожане, стоящие с наружной стороны ворот, как только открылись створки, заметались, начали разбегаться, держа направление вдоль стен. Где-то там имеются тайные ходы. Не надо бы допускать объединения сил Деметрия.
  Я вскочил на парапет башни, замахал руками, закричал, призывая ликийцев не терять времени и сразу идти в ворота. Меня поняли. Пираты сломали строй и толпой ломанулись к распахнутым створкам. Я махнул рукой Агафоклу с Иренеем, мол, за мной и кинулся вниз к своим людям. Протолкался в первый ряд, скомандовал готовность к атаке. Волей-неволей, но нам придется возглавить атаку на продолжающих стоять в двух десятках локтей городских ополченцев. Иначе нас затопчут свои же. Грохот ног и оружия позади нарастал. Пора!
  - Бей! - заорал я. - Круши!
  И, сразу перейдя на бег, кинулся на стену щитов горожан. Полидевк, Полидор (бедро ему перевязали, он снова в строю) и Ирененей не отставали, четко держа равнение. Соратники, стоявшие во второй шеренге, догнали нас и уперлись щитами в наши спины. Строй обрел монолитность. И вот такой узкой колонной - четверо в шеренге, восемь в ряду - мы врезались в фалангу ополченцев.
  Копье я потерял почти сразу - наконечник застрял в пробитом насквозь тораксе, стоявшего первым, горожанина. Следующего за ним воина я, пропустив его копье над наплечником панциря, сбил ударом щита. Еще копье! Щит вверх, ногой в подставленное колено! Не нравится! Выхваченным из ножен мечом в открывшийся бок, в сочленение торакса. За этим делом пропустил удар копьем в правое плечо. Доспех выдержал, а Полидевк, тоже потерявший копье, острием меча в бедро достал моего обидчика.
  - Вперед! Не останавливаться! - между судорожными вздохами прокричал я.
  Нужно прорвать строй ополченцев, или нас размажут по ним, набегающие сзади ликийцы. 'Размажут' это фигурально. Просто, если бой примет затяжной характер, нам придется биться в первых рядах и мои люди понесут потери. Большие потери. Мне это надо? Потому вперед. Рассечь строй горожан надвое, развернуться, ударить в спину. Только так.
  И у нас получилось. Все же, ополченцы были потрясены прибытием наших соратников и бились как-то не уверенно, с оглядкой. В какой-то момент, опрокинув и заколов очередного противника, я увидел перед собой не щит с торчащей над его верхним краем башкой в шлеме, а просторную улицу, уходящую вниз к морю. Не останавливаясь, мы пробежали пару десятков шагов, давая возможность всей нашей колонне пройти сквозь строй ополченцев. Остановились. Перестроились, встав пошире.
  Ликийцы к этому времени уже ударили. Ударили толпой, без строя, как бежали сквозь ворота. Их счастье, что мы уже раскололи фалангу горожан надвое, ну и почти пятикратное численное преимущество, само собой, тоже имело значение. А когда мы ударили с тыла, фаланга потеряла строй, сбилась в кучу. Кто-то из малодушных побежал. Но основная масса, пусть и без строя, продолжала сражаться. Не мудрено - за их спинами близкие. Их они защищают.
  Часть ополченцев обратились лицами к нам. Я приказал не слишком напирать. К чему? Людей у меня и так не много, а ополченцы все равно обречены. Перебить их теперь дело времени. Я продолжал сражаться в первом ряду, отобрав у кого-то из заднего ряда копье. Теперь мы выстроились по восемь человек в шеренге и по четыре в ряду. В самый раз. Рядом со мной опять Полидевк и Иреней. Полидора погнал в задний ряд - повязка у него на ноге намокла от крови.
  Когда сбившихся в кучу ополченцев осталось не более полусотни и их полностью окружили, кто-то отчаянный повел оставшихся на прорыв. И поперли они на нас. Вот тут пришлось попотеть! Мы потеряли троих, но сумели остановить отчаявшихся горожан. Кто-то, прикрывавший их отступление, протолкался в первый ряд, остановился напротив меня. Ба! Да это же опять Деметрий! Досталось ему - шлем сбит, забрызганный кровью щит во вмятинах, из рассеченного лба по щеке струится кровь, взгляд безумный. Начальник городской стражи узнал меня.
  - Опять ты! - прохрипел он и без паузы попытался достать зазубренным, окровавленным мечом.
  Деметрий устал. Да еще и ранен. Я легко отбил его нападение, а потом выбил меч из слабеющей руки.
  - Убей, - выдохнул он, опуская щит и подставляя незащищенное горло.
  - Не сейчас, - качнул я головой и ударом щита отправил его наземь. - Связать и взять с собой, - приказал, обернувшись назад к своим людям.
  Потерявшие предводителя ополченцы, побросали оружие и опустили щиты, сдаваясь. Этим собственная жизнь показалась дороже жизни, свободы и чести близких. Что ж, каждому - свое. Кто-то кинулся разоружать и вязать ценных рабов, у меня же были другие планы. Организованное сопротивление в городе, надо полагать, подавлено, теперь зевать нельзя. Наш путь лежит в центр городка, где расположены самые богатые дома. Направление движения я прикинул заранее, с боевой площадки башни, когда мы еще находились в осаде.
  - За мной! - скомандовал я и легкой рысцой побежал вниз по опустевшей улице города.
  Не добежав где-то стадий до гавани, я свернул налево. Улица пошла на подъем. Появились дома в два и в три этажа. Их пока пропускаем. Нам нужен дом правителя. Вот, похоже, и он, окруженный невысокой стеной, украшенной мозаикой. За стеной целый комплекс построек, над которыми возвышается башенка с острой крышей, покрытой черепицей. Красиво... Двустворчатые ворота заперты, но, чтобы их открыть, таран не потребуется - жидковаты.
  Я кивнул на сомкнутые створки. Парни одобрительно взревели. Человек семь-восемь, сбившись в кучу, ухнули и ударили общей массой. Створки затрещали и прогнулись. Еще удар. Снова треск. Ворота вынесли третьим ударом. С ликующими воплями и улюлюканьем мои воины кинулись во двор. Пяток стражников, стоявших прямо за воротами, встали на колени. Их, не останавливаясь, отшвырнули в сторону. Двери в мегарон - главное помещение дома градоправителя, оказались не заперты. Часть моих людей исчезла там, остальные разбежались по другим помещениям. Через какое-то время послышались женские вопли и грохот от бьющейся посуды и падающей мебели. Пускай порезвятся парни - заслужили. Главное, чтобы ничего не подожгли.
  Я, Полидевк и Полидор остановились посредине двора. Еще у наших ног лежал связанный, так до сих пор и не пришедший в себя, Деметрий. Иреней возглавил веселье - любит он это дело, хлебом не корми. Мне заниматься грабежом собственноручно было не по чину. Полидевк не любитель подобных развлечений. Ему бы сейчас поесть - вон как ноздри раздувает и головой крутит, определяя, где здесь расположена кухня. Полидору не до веселья. Ему откровенно плохо - кровь из-под повязки струится по ноге, лицо бледное, как у покойника. Много крови потерял мой лучший боец. Надо о нем позаботиться. Я поманил пальцем одного из пятерых разоруженных стражников, продолжавших стоять на коленях возле ворот. Тот вскочил на ноги, подбежал и низко поклонился.
  - Мой товарищ ранен, видишь? - обратился к нему так, как должно разговаривать высшему с низшим.
  - Да, господин, - еще раз согнул спину раб.
  - Проводи его в дом, найди кого-то, кто разбирается в ранах. Есть такие?
  Тот снова поклонился, подтверждая мои слова.
  - Пусть о нем позаботятся. Лично ответишь, если что-то будет не так.
  Новый поклон, а затем раб почтительно подхватил Полидора под локоть и повел его, хромающего все больше, ко входу в небольшую пристройку к мегарону.
  - Поесть бы, - поскреб панцирь на животе Полидевк.
  Да, пожалуй. Поесть было бы неплохо. И не только поесть. Как всегда, после смертельной опасности, очень хотелось женщину. Ну, насколько знаю, такое свойственно почти всем воинам. Даже тем, которые уже в годах и кровь у них не бурлит, как у нас, молодых. Еще и бабы эти так визжат! Но проявлять нетерпение в этом вопросе мне невместно. Парни сами все знают и совсем скоро приведут для меня достойную добычу. А пока, и впрямь, можно перекусить.
  Поманил второго бывшего стражника, а теперь раба. Показалось, что тот подошел недостаточно быстро и поклонился недостаточно низко. Рабов надо учить. Безо всякой злобы ударил его основанием ладони в точку под носом, стараясь не угодить в зубы - к чему портить товар. Удар неприятный, знаю на собственном опыте еще со времен тренировок у Авгея. Из глаз раба заструились слезы, он пошатнулся и зашмыгал носом.
  - Поклонись и поблагодари господина за науку! - рыкнул Полидевк.
  Раб склонился в низком поклоне.
  
  - Где тут у вас кормят? - уже тише спросил мой друг.
  - Я покажу, - хлюпая носом и вытирая неудержимо бегущие слезы, ответил бывший стражник.
  - Погоди, чуть не забыли, - остановил я Полидевка. - Щит.
  - Точно, - ударил себя по лбу гигант. - Ты, иди сюда! - позвал он третьего коленопреклоненного раба.
  Тот не стал повторять ошибку своего предшественника - подбежал быстро, поклонился низко.
  - Принеси молоток и гвоздь, - распорядился Полидевк. - Живо.
  Раб на секунду задумался, потом, видимо, вспомнив, где искать названные вещи, кивнул и метнулся куда-то в правый угол двора к низкому глинобитному строению. Исчез в двери. Почти сразу выскочил обратно, неся в руках требуемое. Гвоздей он притащил аж пять штук - длиной в пядь, четырехгранных, медных.
  - Сам? - вопросительно посмотрел на меня Полидевк.
  - Сам. А как иначе, - ответил ему. Взял молоток, выбрал гвоздь и направился к воротам, которые взломали мои парни.
  Створки не пострадали, переломился только деревянный засов. Я прикрыл одну створку, вбил в нее гвоздь, на гвоздь повесил щит. Поправил его так, чтобы рисунок на нем - волна с головой лошади на гребне, набегающая на скалу, - висел ровно и был виден издалека. Щит - знак того, что дом захвачен мной и моими людьми. Ход другим пиратам сюда заказан. Старый обычай искателей удачи, уходящий в глубину веков. Полюбовавшись на щит, я вернулся к нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу другу.
  - Вот теперь можно и перекусить.
  Но тут под ногами заворочался, начинающий приходить в себя, Деметрий. Куда-то надо пристроить этого неугомонного мужа, а то сделает нам какую-нибудь пакость.
  Вы, двое! - обратился я к двум остававшимся стоять на коленях, бывшим стражникам.
  Эти подошли и поклонились. Тоже не слишком низко, но учить их уму-разуму уже не было настроения.
  - Возьмите этого, - я указал на Деметрия, - и заприте его в надежном месте. Бежать самим и помогать сбежать ему не советую - город полон ликийцев, далеко не уйдете.
  Конечно, я сгущал краски - пять сотен воинов на городок, пусть и небольшой, не так уж много и у них, знающих город, есть все шансы благополучно покинуть его. Но они не знают сколько нас. А снаружи уже слышны крики победителей и вопли побежденных. Вон даже в паре мест уже поднимается дым. А бывшие стражники люди не слишком отважные, раз так просто сдались, даже не попытавшись сопротивляться. Поверят! И даже будут охранять своего бывшего командира. Я, не смотря на свою молодость, уже научился неплохо разбираться в людях.
  Эти двое подхватили Деметрия под руки и поволокли его куда-то влево. Я не стал следить, куда, потом узнаю. С улицы донесся топот. Мы с Полидевком оглянулись. Перед воротами остановилось десятка полтора, тяжело дышащих ликийцев. Они с досадой пялились на мой щит, висящий на створке. Я помахал им рукой, а мой друг шагнул в их сторону и грозно нахмурился. Предводитель пиратов досадливо плюнул и порысил дальше по улице. Его люди пристроились за ним. Вот так! Место занято, парни. Шустрее надо быть. Я вновь повернулся к ожидающему нас рабу, получившему трепку.
  - Веди на кухню.
  Тот поклонился. Низко. И повел нас в правый пристрой мегарона. Пристрой большой, в два этажа. Войдя в низкую дверь и миновав короткую прихожую, вошли в обширное помещение. После яркого солнечного дня здесь ничего не было видно - свет в помещение попадал только из двери, как обычно. Немного света давали тлеющие угли очага, расположенного в дальнем левом углу. В нос ударил запах жареного мяса, заставивший рот наполниться слюной, а желудок заурчать.
  - Запали свет, - приказал Полидевк бывшему стражнику.
  Тот пошарил по стене, что-то снял с нее, подошел к очагу. Теперь стало видно, что в руках у него факел. Раб зажег его от тлеющих углей и пошел вдоль дальней стены, поджигая глиняные масляные лампы, расставленные на полочках. Мало-помалу, становилось светлее. Стали видны четыре деревянные колонны в центре, на которых покоились деревянные же балки, высокий закопченный потолок, низкие столы, ложа вокруг них. Похоже, здешний ванакт (или басилей?) ел не в мегароне, а соорудил отдельное помещение для приема пищи. Почему - нет, если средства позволяют? Ага, здесь же и готовят. В дальнем левом углу возле очага большой стол для готовки, посуда, вертела, еще что-то.
  - Сообразишь, где чего взять, чтобы нас накормить? - спросил я бывшего стражника. Искать сейчас разбежавшуюся прислугу дело долгое, если не безнадежное - по резиденции правителя разносились вопли и довольный хохот.
  Тот кивнул и пошел к углу с очагом. Мы с Полидевком улеглись на ложа возле стола, расположенного в самом центре помещения между четырех колонн. Судя по богатой резьбе, это был стол самого ванакта. На столе оказался кувшин и несколько чаш. Мой друг приподнял кувшин, взболтнул. Внутри приятно булькнуло. Полидевк довольно улыбнулся, наполнил две чаши, одну пододвинул ко мне, вторую взял сам, торопливо плеснул на пол жертву богам и жадно припал к ее краю. Я тоже пригубил вино. Оно оказалось чудо, как хорошо. Густое, терпкое с непередаваемым ароматом. И зачем северные варвары, именуемые дорийцами, его разбавляют? Это же издевательство над божественным напитком. Дикари, что с них взять! Хоть и говорят на языке, похожем на наш. Впрочем, там на севере винограда вызревает, должно быть, меньше, потому и экономят.
  Мы быстро осушили чаши. Полидевк налил по второй. К этому времени бывший стражник принес зажаренный на вертеле бараний бок. Еще теплый. Мой друг в два мощных глотка выпил вино и начал рвать ребра, деля их на удобные порции. Справился быстро. Облизал текущий по рукам жир и жадно принялся за еду. Я не отставал - аппетит разыгрался не на шутку. Не заметив, как, осушили кувшин и доели бараний бок. Я почти наелся, чего нельзя было сказать о Полидевке.
  - Еще еды! - приказал он, топтавшемуся неподалеку, пленнику.
  Тот шустро метнулся в кухонный угол. В этот момент откуда-то справа раздался пронзительный женский визг. Послышался топот легких ног. Там справа в темноте, не разогнанной пламенем светильников, видимо, скрывалась дверь в соседнее помещение. Оттуда и раздался весь этот шум, прервавший наше, такое приятное времяпровождение. Топот ног приближался, и вот из темноты на свет выскочила женская фигурка. Маленькая и изящная, насколько я успел заметить. Одетая в светлую юбку и какую-то легкую накидку. Явно не рабыня и не служанка. Может, даже, дочка хозяина дома.
  Как я уже говорил, Полидевк, не смотря на всю свою массивность, необычайно быстр. Он и среагировал на появление гостьи первым. Правда, и сделать ему это было гораздо легче, чем мне - девица бежала с его стороны стола. Мой друг метнулся наперехват, облапил ее, оторвал от пола, подкинул в воздух и поймал уже на руки, как носят младенцев. Девчонка от неожиданности даже кричать перестала. Следом за добычей Полидевка из темноты выскочили Иреней и мой непутевый кузен Агафокл. Оба они притормозили возле бережно державшего девушку гиганта.
  - Уф! - перевел дух, раскрасневшийся, запыхавшийся Иреней. - Загоняла чертова девка! Шустрая и хорошо знает дворец. Еле догнали.
  - Догнали, положим, не вы, - обронил я. - Поймал ее Полидевк. Так что, получается, что теперь это его добыча.
  Никакой досады на лицах моих сводного и двоюродного братьев не появилось. Наоборот, они заухмылялись. А Полидевк, тем временем, аккуратно посадил девушку на ложе и нежно придержал ее за плечо, когда она попыталась вскочить и снова пуститься в бега. Надо сказать, что мой звероподобный друг всегда, насколько я его помню, очень нежно и бережно обращался с женщинами. Независимо от возраста. Он их буквально обожествляет. Через это и девственность потерял самым последним из нас троих. Случилось это менее двух лет назад. И то, нам с Иренеем пришлось сильно постараться, чтобы создать для этого подходящие условия. Как-нибудь потом, расскажу эту историю. Ухмыляющийся Иреней, налюбовавшись на Полидевка, выдал:
  - Это и так была не наша добыча, - он сделал паузу. - Это даже не добыча Полидевка, - новая пауза. Кажется, я уже догадался, что он скажет дальше. Так и вышло. - Это твоя добыча! - торжественно возгласил Иреней. - Девчонка дочь здешнего правителя. Кажется... - добавил он, убавив торжественности в голосе.
  
  Что ж, это интересно... Очень интересно! Я поднялся и сел на край ложа, чтобы получше рассмотреть девушку. Та и впрямь была чудо, как хороша! Тонкие, точеные черты лица с неожиданно полными чувственными губами, огромные миндалевидные, поблескивающие влагой, глаза, вздымающие короткий светлый хитон холмики грудей, лебединая шея... Такой нельзя задрать подол прямо здесь на глазах, пусть даже и близких людей. Нет. Такая женщина достойна лучшего обращения. Да и самому интереснее растянуть удовольствие. Тем большее наслаждение испытаешь в дальнейшем. Да, за пару лет наших приключений, я стал гурманом в отношении с женщинами.
  Кстати, как Полидевк? Не расстроился оттого, что у него из-под носа выдернули такую лакомую добычу? Если - да, то пусть ее забирает: ни одна женщина не стоит дружбы. Но нет, он, вроде бы, нисколько не расстроился, благодушно улыбнулся и подтолкнул подрастерявшую прыть девчонку ко мне. Ну, коли так...
  - Агафокл, - обратился я к своему кузену. - Поручаю тебе сохранность моей добычи, как близкому родственнику. Справишься?
  Тот не слишком обрадовался свалившейся на него обязанности. Возится с девицей, которую даже пальцем тронуть нельзя. В то время, как твои товарищи развлекаются пусть и не с такими красивыми женщинами по всему дворцу...
  - Найди кого-нибудь из служанок, - посоветовал я ему. - Они покажут покои девушки. Посади ее туда, запри и карауль. Можешь оставить при ней служанку. Только проверь помещение на возможность бегства. А я позабочусь, чтобы тебе доставили еду и вина, и женщину, если захочешь.
  По радостно сверкнувшим глазам понял - захочет. Неужели до сих пор еще не удовлетворил мужской голод? С его недотепистостью не удивлюсь. Ничего, успеет. Позабочусь.
  - Ступай, - махнул я рукой.
  - Ну, пошли, - взял девушку за руку Агафокл.
  Она, внезапно ставшая совсем покорной, послушно поднялась с края ложа и пошла за моим кузеном. Я с некоторым сомнением посмотрел им вслед. Потом решил: ничего, справится.
  - Присоединяйся, - показал я на стол Иренею. - Или продолжишь развлекаться?
  На лице брата отразилась борьба желаний. Конечно, червячка он уже заморил в женском вопросе, иначе без всяких сомнений покинул бы наше общество. Но именно, что только червячка... В то же время вести себя, как ненасытный юнец тоже не солидно. Последнее соображение взяло верх. Да и покушать Иренею тоже хотелось.
  - Поедим, - махнув рукой, он присел на ложе. - А выпить есть чего? - он вопросительно посмотрел на нашего слугу - бывшего стражника.
  Тот низко поклонился и ответил:
  - Я плохо знаю кухню, господин. Я здесь не работал. Может быть стоит найти кухонную прислугу?
  - Так пойди и найди! - раздраженно приказал Иреней. - Скажешь нашим людям, что тебя послал Лаэрт. - Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая подтверждения такому приказу. Я кивнул соглашаясь. Только добавил:
  - Передай еще: пусть заканчивают с баловством и потихоньку собираются здесь. Объяснишь, где именно. Добычу пусть тоже стаскивают сюда. Скажешь, что это слово от меня - их архия.
  Бывший стражник снова склонился в поклоне и исчез в темноте, там, откуда прибежала девица и ее преследователи.
  - Поторопись! - крикнул ему вслед Иреней.
  - Не сбежит? - спросил Полидевк.
  - Не думаю, - покачал головой я. - Слишком труслив для этого. Знает, что здесь его уже не убьют, а что будет там на улице? Сам знаешь, взрослых, здоровых мужчин обычно убивают - с ними много возни. Предпочитают обращать в рабов детей и женщин. Хорошо, что следом за нами идут торговцы живым товаром, и мы сразу избавимся от этой обузы. Здешним воинам повезло.
  Полидевк кивнул, поднялся с ложа и отправился в кухонный угол. Погромыхав там посудой, он вернулся, неся под мышкой громадный свиной окорок, каравай пшеничного хлеба в левой руке и большой кувшин в правой, надо полагать, с вином. Мы продолжили трапезу уже втроем. Я отрезал немного мяса, отломил небольшой кус от каравая и, не торопясь, запивал все это вином. Иреней же с Полидевком ели много и жадно. Мой брат был очень голоден, а друг еще пока не наелся.
  Через какое-то время в зале начали собираться мои люди. Полупьяные - успели набраться в кладовых дворца, несущие сами и с помощью только что обретенных невольников награбленное добро. Кто-то вел с собой приглянувшихся женщин, опасаясь потерять их в суете. Появилась кухонная прислуга в сопровождении посланного за ней бывшего стражника. Тот, покрикивая, быстро организовал ее, заставив заняться готовкой, заслужив одобрение Полидевка, выразившееся в довольном урчании. Награбленное сваливали в правой части зала. Там образовалась большая куча, состоящая из серебряной и золотой посуды, драгоценных безделушек, медных и оловянных слитков, мотков ткани и прочих ценных вещей, которые можно было легко продать. Видны были шкатулки, видимо, с драгоценностями. Несколько ларей, по внешнему виду, были похожи на вместилища денег. Богато жил здешний ванакт.
  Кстати, привели и его. Поставленный передо мной, он был довольно жалок - лицо разбито, одежда порвана, никакого чувства собственного достоинства - согнулся, заметно дрожит. К смерти готовится? Да полно! Зачем мне его жизнь? Чисто поразвлечься? Нет настроения, да и может пригодиться старикашка (правителю явно было за пятьдесят) для того, чтобы его дочка, с которой я в скором времени собираюсь пообщаться, была покладистой. Приказал отвести его куда-нибудь в надежно закрывающееся помещение и хорошо охранять. Завтра поговорим с ним более подробно на предмет прикопанных сокровищ. Думаю, успел что-то припрятать - время у него было. Хоть и не слишком много.
  Ну, а теперь - пир! Куда же без него? Хотя, на самом деле, я не люблю эти массовые пьянки. Другое дело пообщаться узким кругом друзей, или родичей. Под хорошее вино. Но положение обязывает присутствовать на таких мероприятиях. Да и за порядком лучше присмотреть - парни могут по-пьяни и порезать друг друга. С них станется - кровь молодая (у большинства), горячая. Первую половину пира за этим нужно следить обязательно. Вторую половину можно не досиживать - те из бойцов, что еще остаются на ногах, становятся добрыми и дружелюбными, сидят за столами, обнявшись, и рассказывают, как любят своих братьев по оружию и, что готовы отдать за них жизнь при первой возможности.
  Но, прежде чем пировать, нужно выставит у ворот во двор охрану. Человека четыре. Думаю, хватит. Да и ворота нужно отремонтировать и запереть от греха - слишком лакомая добыча дворец ванакта. Кто знает, что может прийти в голову спьяну нашим собратьям по ремеслу. Поделился мыслью с Иренеем. Тот согласно кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Четверо парней, на которых пал выбор, счастливыми не выглядели, но подчинились беспрекословно. И службу они нести будут, как положено. Всю ночь. Если и выпьют еще, то в меру, без ущерба для дела. Откуда я это знаю? А просто так приучил своих людей - дело прежде всего. Ну и безусловное подчинение приказам. Наказание в противном случае было скорым и весьма суровым. Если бы не это, думаю, наши похождения закончились еще в самом начале. Печально для нас.
  Не забыл я и про Агафокла. Девчонка, на которой ничего не было, кроме разодранной до пупа юбки (что поделать, мой кузен сегодня будет у нее не первым), понесла ему полное блюдо снеди и кувшин вина. Ее, на всякий случай, сопровождал один из моих парней.
  А потом был пир! Долгожданная вторая половина его, к моей досаде, наступила далеко за полночь. Я пил мало - помнил о дочке ванакта (а это, и впрямь, оказалась она, я расспросил здешнюю прислугу), которая ждет меня в своих покоях. Чем дольше шел пир, тем больше мне хотелось все бросить и пойти к ней. Наконец, я решил, что угроза пьяной драки миновала и поднялся с пиршественного ложа. Следом за мной встал и Полидевк в готовности следовать за мной. Иреней к этому времени уже мирно посапывал на своем ложе. Полидевка же в усмерть пьяным я не видел ни разу. Мне кажется, даже его бездонный желудок не мог вместить в себе столько вина, сколько требовалось для того, чтобы свалить моего друга с ног.
  - Я к дочке ванакта, - сказал ему. - Можешь продолжать. Я справлюсь, - и улыбнулся.
  - Не сомневаюсь, - утробно хохотнул Полидевк. - Просто пройдусь с тобой. Посмотрю, все ли там в порядке. Потом проверю посты.
  - А вот это правильно, - согласился я. - Посты проверим вместе.
  Мы дошли до ворот. Те уже отремонтировали и заперли. Парни службу несли исправно. Доложили, что пару раз снаружи кто-то из наших соратников попытался проникнуть внутрь, но рассмотрев эмблему на щите, висящем на воротах, и поговорив с ними, предпочитали идти дальше своей дорогой.
  
  Успокоенные относительно охраны, пошли к покоям ванактовой дочки. Где они находятся, я разузнал еще вначале пира. Покои располагались на втором этаже заднего пристроя мегарона. Прошли мегарон - обширное помещение с четырьмя каменными колоннами в центре, с огромным жертвенным очагом между ними. В очаге рдели не прогоревшие угли, рождая легкий дымок, уходящий в потолочное отверстие. Здесь было темновато - пара масляных светильников, горящих на стене справа, мрак почти не рассеивали. Войдя в дальнюю от входа дверь, мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж пристроя и оказались в небольшом квадратном зале, слабо освещенном парой светильников. В трех стенах зала имелось по двери. Две были распахнуты, третья закрыта.
  Возле закрытой двери в сумраке слышалась какая-то возня. Я шагнул поближе - рассмотреть, что происходит. На набросанных на полу подушках возились два обнаженных тела. Понятно - Агафокл развлекается с присланной ему девицей. Мой двоюродный братец был так увлечен, что не заметил нашего с Полидевком появления. Девица же, будучи обращенной лицом вверх, меня увидела. Глаза ее испуганно расширились и она, пискнув что-то, ущипнула Агафокла за бок. Тот, приняв щипок за любовную игру, только удвоил усилия. Я решил не мешать и дать кузену закончить. Но Полидевк, никогда не отличавшийся особой тактичностью, навис над занимающейся любовью парочкой, и возгласил своим трубным голосом:
  - Боги в помощь, друг Агафокл!
  Братца с девицы словно ветром сдуло. Миг, и он, ухватив копье, прислоненное к стене, уже наставил его в живот Полидевку. Голый, испуганный и одновременно воинственный, он был воистину забавен. Не удержавшись, мы с Полидевком расхохотались. Узнав нас, Агафокл приставил уток копья к ноге и доложил:
  - Все спокойно, архий. Дочка ванакта за этой дверью. Вместе с одной из служанок. Окон там нет, так что сбежать им некуда. Я приказал служанке приготовить для тебя ванну - она там имеется.
  - Ванна - это хорошо, - одобрительно кивнул я, внезапно ощутив, насколько грязен - кровь, пыль, пот покрывали мое тело, одежду и панцирь, который до сих пор я так и не снял, в связи с возможностью драки и поножовщины между своими пьяными соратниками. - Это хорошо. Молодец. Можешь быть свободен.
  Агафокл только сейчас понял, что стоит перед нами голым. Засуетился в поисках одежды. Походя, ткнул босой ногой, продолжавшую лежать на тюфяках, прикрывшуюся каким-то тряпьем, девицу. Та вскочила, стараясь держаться за его спиной - какой-никакой, а защитник. Собрались оба быстро. С грохотом сбежали вниз по лестнице.
  - Ну, дальше я сам, - обратился я, к продолжающему ухмыляться вслед сбежавшей парочке, Полидевку.
  Тот погасил улыбку. Лицо его приняло озабоченное выражение.
  - Я, все же, посмотрю, что там и как, - кивнул он в сторону закрытой двери. - А то - мало ли, что...
  Спорить с другом, когда дело касается моей безопасности, дело долгое, и почти всегда бесполезное. Поэтому я просто кивнул и распахнул перед ним дверь.
  Покои дочки ванакта оказались небольшими, но уютными. Квадратное помещение, локтей десять на двенадцать с высоким потолком. Оштукатуренные стены покрыты цветными фресками на которых изображались какие-то цветы и растения. Частично стены закрывали льняные занавеси. В центре комнаты большая медная жаровня на случай холодов. Пол застелен мягким ковром с длинным ворсом. У стены справа низкое широкое ложе с валиками тюфяков. Слева небольшой столик со скамейкой.
  На ложе, обнявшись, сидели дочка ванакта со служанкой. Они расширенными от испуга глазами, смотрели на нас. Я, приветливо, насколько мог, кивнул. Ответа не последовало. Ну, ничего - не все сразу. Полидевк прошел через комнату к дверке в стене напротив входа, приоткрыл ее, заглянул, поманил меня пальцем. Я подошел, тоже глянул. За дверкой располагалась ванная комната. Зашел внутрь, осмотрелся. В центре небольшого помещения большая керамическая ванна, покрытая изнутри глазурью. Под ванной небольшой очаг для подогрева воды. Ванна наполнена. Легкий парок говорил о том, что вода в ней теплая. Левее ванны выгородка в половину роста, покрытая изразцовой плиткой. Заглянул. Хо! Да это же место для отправления нужных дел - отверстие в полу, в которое с журчанием стекает струя воды. Надо же, какая роскошь! Такое я видел только в самых богатых домах Лимиры.
  Полидевк осмотрел все в ванной, заглянул в сливное отверстие, похоже, прикидывая - нельзя ли забраться по нему сюда снизу. Понял, что - нет. Сунул руку в ванну, пробуя воду. Ухмыльнулся, сказал:
  - Теплая. Повезло тебе.
  Я пожал плечами: что - да, то - да.
  - Ладно, пошел, - Полидевк повернулся и направился к выходу из ванной комнаты. На ходу обернувшись через плечо, добавил. - Удачи. И поосторожнее тут. Скажи девке, что ее отец жив, чтобы не придумала мстить.
  - Обязательно, - кивнул я. - Кстати, можешь забрать с собой служанку. Девчонка, вроде, симпатичная.
  Мой друг сбился с шага. Потом остановился. В этот момент он уже вышел из ванной и был где-то посредине покоев ванактовой дочки. Я вышел следом. Подошел к нему, дружески похлопал по плечу. Полидевк с некоторой опаской рассматривал служанку. Та, и впрямь, была красива. И одежда ее оказалась в порядке. Или ей каким-то чудом удалось избежать насилия, или она успела переодеться. Гигант задумчиво почесал бороду. Ну до чего же нерешителен с женщинами! Нужно было привести еще аргумент, чтобы мой друг забрал с собой девицу - я не люблю заниматься любовными утехами при свидетелях. Только если совсем уж некуда деваться.
  - Знаешь же мои привычки - лишние глаза и уши не по мне, - добавил с нажимом.
  Полидевк в этих делах был еще более скромен, чем я и потому легко проникся, решительно кивнул головой, подошел к обнявшейся парочке, опустил тяжелую руку на плечо служанке. Сказал, не характерным для него, слегка дрогнувшим голосом:
  - Вставай. Пойдешь со мной.
  Та с ужасом глянула на громадную фигуру, нависшую над ней, прижалась еще сильнее к своей госпоже. Полидевк присел перед ложем на корточки, погладил служанку по напряженной руке улыбнулся, сказал мягко:
  - Пойдем со мной. Не бойся.
  Улыбаться мой друг умел чудесно. Лицо его становилось мягким, располагающим. Сразу хотелось улыбнуться ему в ответ. Улыбнуться служанка не улыбнулась, но хозяйку из объятий выпустила. Руки ее безвольно упали на покрывало ложа. Полидевк помог ей встать на ноги, приобнял за плечи и повел к выходу. Хлопнула дверь, и мы остались один на один с дочерью здешнего правителя.
  Я, в свою очередь, подошел к назначенной мне девушке. Та сидела, опустив голову, судорожно вцепившись пальцами в край ложа. Грудь ее вздымалась в судорожном дыхании. Присаживаться перед ней, по примеру Полидевка, я не стал. Просто приподнял указательным пальцем под подбородок ее лицо так, что она посмотрела мне в глаза. Глаза были красивые, карие, наполненные слезами. Было ли мне ее жаль? Наверное, да... Но... Но таков уж наш мир - сильный склоняется пред слабым. Не я придумал его таким - боги. А раз так, нужно быть сильным в этом мире. И пользоваться этой силой. Иначе, вызовешь гнев богов.
  - Пойдем, поможешь мне снять доспехи и помыться, - сказал я ей.
   И, не дожидаясь ответа, пошел в сторону ванной комнаты. Дойдя до ванны, попробовал воду - теплая, в самый раз. Оглянулся. Девушка медленно, с опущенной головой, шла следом. Я повернулся к ней правым боком и поднял руку. Она имела опыт в снятии доспеха. Помогала в этом отцу? Братьям? Отец жив, а вот братьям, если таковые имелись, боюсь, повезло меньше. Тоненькие пальчики подрагивали, но она уверенно расстегнула ремни, стягивающие мой торакс. Я скинул с себя его половинки и облегченно вздохнул, повел плечами, наклонил голову вправо, влево. Потом сел на скамейку, подставив для разоблачения ноги в поножах и сандалиях. Поножи девушка сняла довольно уверенно, а вот с сандалиями повозилась. Привычки разувать, похоже, она не имела. Наруч с правой руки я скинул еще в пиршественном зале. Теперь на мне остался только пропитанный потом, забрызганный чужой кровью, запыленный хитон. Ну, его я стянул сам и забросил куда-то в угол, оставшись полностью обнаженным.
  
  Девица привычно опустила глаза, вздрогнула, когда ее взгляд оказался ниже моей талии. Бледное лицо мгновенно запунцовело жарким румянцем. Она отвернулась, закрыла лицо ладонями, судорожно всхлипнула. Я ухмыльнулся: да - мне есть чем порадовать женщин, и, похоже, дочка правителя тоже это оценила. Интересно, есть у нее опыт общения с мужчинами? Не похоже. Тем интереснее. Я положил руки на узкие плечи. Девушка вздрогнула и напряглась. Ладно, не будем торопиться. Убрал руки, спросил:
  - Как тебя зовут?
  - Хриса, - прошептала она из-под прижатых к лицу ладоней.
  Золотая... Ишь ты!
  - Хорошо, Хриса. Поможешь мне помыться. Кстати, твой отец жив и здоров. Сидит пока запертым. Его судьба будет зависеть от твоего поведения, - я решил, что пора об этом сказать.
  Девушка отняла ладони от лица, обернулась, недоверчиво посмотрела мне в глаза, поняла, что я не лгу, всхлипнула. Это были слезы облегчения. Хорошо - любит отца. Очень хорошо.
  - У тебя были братья? - спросил еще.
  Продолжая всхлипывать, Хриса кивнула, вытерла слезы, шмыгнула носом и добавила:
  - Да. Двое. Старшие. Но они ушли с эскадрой на Крит.
  - Повезло им, - я протянул руку и погладил девушку по волосам цвета воронова крыла. - Так поможешь мне помыться?
  Плечи Хрисы опустились, и она обреченно кивнула.
  - Вот и хорошо.
  Я влез в ванну, улегся в теплую воду. Ух! Блаженство! Погрузился с головой - благо размеры ванны это позволяли. Вынырнул, смахнул с лица воду, глянул на Хрису. Та стояла у края ванны, видимо, не слишком понимая, что ей делать. Понятно: до этого мыли тебя. Ну, ничего, вспоминай, что с тобой делали служанки, а я пока полежу, поотмокаю.
  Надо отдать должное - соображала Хриса быстро. Она взяла с полки на стене довольно объемистый кувшин, поставила его рядом с ванной, с той же полки достала глиняную, раскрашенную растительным узором, чашу, встала у моей головы, держа чашу в руке, сказала чуть слышно:
  - Давай помоем голову...
  - Господин, - подсказал я ей. - Называй меня просто - господин.
  - Я поняла, - кивнула Хриса. - Нужно помыть голову, господин. Здесь, - она показала на кувшин, - настой золы.
  - В моей деревне это называлось щелоком, - сказал я.
  Девушка пожала плечами.
  - Хорошо, начинай, - я уселся в ванне, чтобы Хрисе удобнее было добраться до моей головы.
  Та налила в чашу жидкости из кувшина и начала лить мне на волосы, одновременно ероша их тоненькими пальчиками свободной руки. Я прикрыл глаза, наслаждаясь давно забытыми ощущениями. Так мама мыла мне голову, когда я был совсем маленьким. Вылив на волосы две чаши щелока, Хриса промыла их чистой водой, потом еще дважды повторила процедуру, так, что волосы мои заскрипели от чистоты. Таеперь самое интересное - нужно отмыть от грязи мое тело. Для этого нужно покинуть ванну и вытереться - масло плохо ложится на мокрую кожу.
  Я вылез из ванны, вытерся поданным мне полотенцем, встал перед Хрисой. Она, к этому времени, уже взяла в руки кувшинчик с маслом. Стараясь не опускать глаз, девушка налила на ладошку масла и начала растирать мне его по груди. Еще порция, еще... Руки ее опускались все ниже. Масло полилось на живот, пальцы растерли его, скользнули ниже, натолкнулись на давно не бритые волосы, отдернулись, словно от ожога. Я опять ухмыльнулся, сдержал себя и повернулся спиной. Услышал позади легкий вздох облегчения. Масло полилось на спину, теплые пальцы растирали его. Поясница. Легкая заминка и пальцы заскользили ниже.
  Теперь настала пора вздрогнуть мне. А Хриса с силой отчаяния умащивала мои ягодицы. Я с трудом сдержал сладострастное рычание. Потом резко повернулся. Хриса сидела передо мной на корточках. Глаза ее расширились, когда перед ее лицом внезапно оказался мой вздыбившийся приап. Не смотря на охватившее меня возбуждение, я понимал, что вряд ли стоит требовать от Хрисы ласк, которыми в совершенстве владеют портовые шлюхи, и взяв ее за плечи, поставил на ноги. Лицо девушки теперь находилось на уровне моей груди. Я нагнулся и, продолжая сдерживать себя, легонько коснулся своими губами ее губ. Девушка не отстранилась, видимо, отдавшись воле судьбы в моем лице.
  Сдерживаться дальше было выше человеческих сил, но я же сын бога! Потому, не торопясь, потянул накидку, прикрывающую верхнюю часть ее тела. Хриса не сопротивлялась, даже подняла руки, чтобы мне было удобнее. Так, от одной тряпки избавились. Теперь юбка. Цербер! Не могу снять. Не сдержался, рванул. Послышался треск ткани, и юбка упала к ногам девушки.
  А теперь шаг назад - полюбоваться на открывшуюся картину. Посмотреть, и впрямь, было на что. Фигура у Христы под стать олимпийской богине. Крутые бедра, талия, которую можно обхватить пальцами рук, небольшая, но безукоризненной формы грудь... Красивую дочку родил себе здешний ванакт. Интересно, здесь ли ее мать? Не похоже, иначе Хриса о ней обязательно бы спросила.
  Девушка стояла передо мной, закрыв глаза. Подбородок ее подрагивал, из глаз опять струились слезы. Жалко тебя, девушка, но воля богов выше любой жалости. Так, я еще не закончил процедуру мытья. Теперь бы нужно снять с себя масло вместе с впитавшейся грязью скребком, а потом снова погрузиться в ванну. Но даже у сына бога терпение не безгранично. Я бережно подхватил Хрису на руки и понес ее к ложу, шепча на ухо:
  - Не бойся, девочка, я постараюсь чтобы тебе не было слишком больно...
  
  Проснулся я сам. Никто меня не потревожил. Ну, значит все в порядке. Никто не покушался на нашу добычу и не появились мстители за разоренный город. Окон в покоях Хрисы не имелось, и я не знал день, или ночь на дворе. Помещение продолжали освещать масляные лампы, расставленные по полкам на стенах. Девушка лежала рядом на ложе, закутавшись с головой в покрывало. Я приоткрыл угол легкой ткани, полюбовался прекрасным лицом. Хриса спала, утомленная моей долгой любовью. Вела она себя во все это время безукоризненно, даже к концу начала, пусть и не умело, отвечать на ласки. Вспомнив об этом, я едва не прослезился от умиления. Осторожно погладил девушку по растрепанным волосам. Наверное, я возьму ее с собой. Оставлю жить в Лимире в своем доме, которым я обзавелся еще год назад. Если надоест, всегда можно продать девицу отцу. Думаю, старикашка не поскупится, чтобы вернуть свою дочку, пусть и порченную, ведь она у него одна - Хриса ночью рассказала об этом.
  Кстати, об ее отце! Надо же по расспрашивать папашу о припрятанных сокровищах. Времени не так много - пора убираться из ограбленного города. Осторожно, чтобы не разбудить спящую девушку, я поднялся с ложа, облачился в чистый, принесенный здешней прислугой еще ночью, хитон. Доспехи пока надевать не стал, чтобы не шуметь. Они, тоже отчищенные и смазанные, были аккуратно сложены на скамейке и столике. Взял только меч - без оружия чувствую себя голым.
  Быстро вышел из комнаты Хрисы. У дверей на подушках разлегся Полидевк. Один, без хрисовой служанки. Бережет меня мой друг. Сон у Полидевка чуток - едва я приоткрыл дверь, он открыл глаза, а потом пружинисто вскочил.
  - Как спалось, Лар? - поприветствовал он меня.
  Я позволяю называть себя так Полидевку и Иренею, но только, так сказать, вне строя.
  - Неплохо, - ответил ему. - Как обстановка? Все тихо?
  - Да, - кивнул Полидевк.
  Никаких пошлых намеков и шуточек он себе не позволял. Не то что Иреней. Этот не преминул бы позубоскалить.
  - От Агенора посыльных не было?
  - Пока нет.
  - Что сейчас на улице? Утро, или уже полдень? - поинтересовался я.
  - Утро, - позволил себе слегка улыбнуться мой друг. - Раннее. Все спят, кроме стражи. Будешь ее проверять?
  - Ты же проверил?
  Полидевк кивнул.
  - Тогда не буду. Давай ка мы с тобой пообщаемся с пленным ванактом на предмет припрятанного добра. Ведь спрятал же самое ценное. Как считаешь?
  - Мог, - согласился со мной друг.
  
  Спустились на первый этаж, вышли во двор. Я прищурился, ослепленный после полумрака помещений дворца светом, набирающего силу, утреннего солнца. Осмотрелся. Над стеной, окружающей дворец правителя были видны несколько столбов дыма, вздымающегося из разных мест города. Не удержались, поросята, - подпалили, все же, сколько-то домов. Как бы не полыхнуло на весь город. Надо поручить страже следить еще и за этим, чтобы успеть вовремя унести ноги из пылающего города.
  Стражники в количестве четырех воинов скучали у входных ворот забора. Я поманил старшего. Когда тот подошел, объяснил ему задачу. Парень был понятливый, кивнул. Спросил еще у него, не появлялся ли посыльный от Авгея. Тот уже должен был привести наш корабль в городскую гавань. Только успел задать этот вопрос, как в ворота раздался громкий стук. Оставшиеся охранники, переговорив с вновь прибывшими, распахнули створки. Хо! А вот и Авгей собственной персоной! Легок на помине. Наш кормчий в сопровождении двух воинов из команды ввалился во двор. Где-то по пути они раздобыли кувшин вина и успели хорошо к нему приложиться, потому были веселы и шумны.
  Авгей стиснув в объятиях, сначала меня, потом Полидевка. Начал расспрашивать, как что прошло, какую взяли добычу, сколько людей потеряли. Я в подробностях рассказал обо всем, предложил подкрепиться.
  - Да мы только что позавтракали на корабле, - отказался наставник.
  - Тогда, может, хотите женщин?
  Авгей почесал подбородок (бороду он брил, как и я). Глянул на своих, оживившихся при моих словах, спутников. Сказал:
  - Парням, наверное, можно. Так?
  Молодые ребята, его сопровождающие, довольно заулыбались и закивали.
  - А я подожду. Старикам девки не так уж и необходимы.
  Полидевк, услышав слова наставника, скептически хмыкнул. Я мысленно согласился с другом: Авгей, хоть и разменял пятый десяток, муж был еще хоть куда. И в смысле воинском, и в смысле физической силы, да и мужская сила у него до сих пор не пострадала. Просто с женщинами он не любил иметь дело наспех - любил, чтобы все было с чувством, с толком, с расстановкой. И уж тогда за ночь мог довести до изнеможения самую опытную и закаленную в любовных играх шлюху. Парни, сопровождавшие кормчего, скрылись во дворце, а я сказал:
  - Есть не хочешь. Девку не хочешь. Тогда, может, присоединишься к нам. Мы тут хотели поспрошать здешнего ванакта о припрятанных сокровищах.
  - Взяли живым? - оживился наставник. - Это хорошо. С удовольствием поучаствую в этом деле. Уже послали за им?
  - Еще нет. Сейчас пошлю.
  Я снова подозвал старшего стражника и велел ему привести пленника. Ждать пришлось не долго. Вскоре из дверей мегарона он вывел правителя города. Тот за ночь совсем сдал. Плелся, подталкиваемый конвоиром, весь потерянный, с опущенной, мотающейся головой. Стражник поставил его перед нами. Ванакт стоял весь поникший, не поднимая головы.
  - Ну, рассказывай, где припрятал сокровища? - приподняв ему голову под подбородок острием обнаженного меча, спросил я.
  Старик встретился своими погасшими глазами с моими. Мгновение спустя, в глазах его появилось понимание, зрачки дернулись чуть влево и вниз, голова качнулась из стороны в сторону. Разлепив потрескавшиеся губы (пить, что ли ему не давали?), старик ответил слабым, каким-то дребезжащим голосом:
  - Какие сокровища, воин? Когда мне их было прятать?
  Врет! Движение зрачков выдало его. И обращается ко мне без уважения. Я резко ударил старика мечом по животу. Плашмя. Ванакт охнул, согнулся, прижимая руки к ушибленному месту. Я ухватил его за волосы, поднял голову и, глядя в глаза, произнес:
  - Перед тобой сын Посейдона, свободный эвпатрид моря. Потому обращаться ко мне следует 'эвпатор'!
  Про 'эвпатора' это я только что придумал. А почему - нет? Сейчас много эвпатридов и даже ванактов промышляют морским разбоем. Чем я хуже? Пожалуй, пусть и мои люди меня так называют. Звучит лучше, чем 'архий' - старший. Старик, тем временем, отдышался, просипел:
  - Я понял, эвпатор.
  - Тогда повторяю вопрос: где спрятал сокровища? И не ври мне!
  - Сокровищ нет, - взгляд старика затвердел. Понятно - просто так не сознается.
  Это поняли и Полидевк с Авгеем.
  - Пора калить бронзу, - посоветовал Авгей.
  Полидевк кивнул, соглашаясь.
  - Есть идея получше, - покачал головой я, понимая, что, если старик упрется, разговорить его будет трудно даже при помощи пытки. Повернулся к Полидевку. - Можешь привести сюда Хрису?
  Во взгляде друга я прочел непонимание. Ах, да - он же не знает, как зовут дочку ванакта.
  - Это та девица, с которой я провел ночь, - пояснил ему.
  Теперь Полидевк все понял и в глазах его я увидел осуждение. Ох, слишком нежен он с женским полом. Выйдет ему когда-нибудь это боком. Тем не менее, гигант кивнул и пошел в сторону входа во дворец.
  - Подождем, - сказал я и посмотрел на заметно встревожившегося плененного ванакта.
  Полидевк обернулся быстро. Он вел за руку Хрису. Та не успела даже одеться и пыталась прикрыть грудь и низ живота какой-то цветной тряпкой, прихваченной с нашего ложа любви. Похоже, девчонка только проснулась, разбуженная моим другом - волосы растрепаны, лицо припухло от сна. Увидев отца живого и, вроде бы, не сильно пострадавшего, она обрадованно улыбнулась. Но улыбка ее быстро увяла - женским чутьем девчонка поняла, что происходит что-то плохое и в этом плохом ей предстоит принять самое непосредственное участие. Полидевк поставил Хрису рядом со мной и отошел в сторонку, демонстрируя, что в предстоящем действе он не будет принимать никакого участия. Ну, ничего - сам справлюсь.
  - Так, говоришь, никаких сокровищ не припрятал? - спросил я, у изрядно подрастерявшего уверенность при виде дочери, ванакта. Тот отвел глаза. - Что ж...
  Я протянул руку и одним движением сорвал с Хрисы простыню, которой она прикрывалась. Девушка вскрикнула и попыталась прикрыться ладонями. У старика затряслась голова. Так, надо дожимать. Я ухватил несчастную девчонку за шею, приставил к ее животу острие меча и заорал во всю глотку:
  - Ну, говори, куда припрятал золото! Или я твоей дочке кишки выпущу и на них тебя же и повешу на воротах!
  Трясущаяся голова ванакта замоталась из стороны в сторону.
  - Ну! Чего головой мотаешь! Покажешь, где золото?
  Старик быстро закивал.
  - Показывай!
  Я убрал меч от живота Хрисы, и, когда ее отец повернулся и засеменил к дверям дворца, легонько чмокнул ее в щеку, шепнув:
  - Так было надо, любовь моя. Ты же не подумала, что я и впрямь тебя убью?
  Хриса дико покосилась на меня, ничего не ответив.
  - Ну-ну, успокойся. Пойдем лучше посмотрим, что хочет нам показать твой папаша.
  Я поднял, валявшуюся на вымостке двора пеструю тряпку, которую сорвал с девушки и заботливо прикрыв ею интимные места Хрисы, повлек ее за стариком и пошедшими следом за ним Полидевком и Авгеем.
  Ванакт привел нас в мегарон. Остановился возле громадного очага, выложенного гранитными плитами, расположенного в центре помещения, поднял с пола массивную медную кочергу, предназначенную для ворошения прогоревших дров, вставил ее изогнутый конец в отверстие гранитной плиты, образовывавшей стенку очага, потянул на себя. Плита дрогнула, но не сдвинулась. Старик, покраснев от натуги, потянул сильнее.
  - Давай помогу, - прогудел Полидевк. Ухватился за свободный край кочерги и дернул.
  Плита сдвинулась, открыв темное прямоугольное отверстие в полу. Очаг погас еще ночью, а света факелов на стенах было маловато, чтобы рассмотреть, что скрывается в открывшейся яме.
  - Огня! - велел я.
  Старший стражник, увязавшийся за нами, метнулся к стене, выхватил из держателя факел, вернулся, посветил. В пламени факела тускло блеснул желтый металл.
  
  Глава 4
  
  К полудню я приказал будить еще не проснувшихся, и начинать грузить добычу на корабль. Брать велел только самое ценное, не занимающее много места. Даже при этом, корабль наш будет изрядно перегружен. Еще и количество гребцов уменьшилось почти на десяток из-за убитых и раненых. Так что, обычно очень быстрый Афобий будет ползти, как черепаха, а это опасно. Отдав распоряжения, я решил навестить нашего вожака. Тот со своими людьми расположился совсем рядом с дворцом ванакта, в котором мы обосновались, в домах местных богатеев. Агенор, судя по всему, уже давно был на ногах и гонял своих людей, тоже занятых перетаскиванием награбленного добра на корабли. Кораблей у Агенора в этом походе участвовало пять штук. Еще пара оставалась в Лимире - ремонтировалась.
  - Шустрый ты малый, Лаэрт! - поприветствовав меня, сказал старый пират и оскалился в улыбке. - Ухватил самый лакомый кусок.
  - Стараюсь, - оскалился я в ответ. - Вижу, тоже собираешься?
  - Пора, - погасив улыбку, кивнул Агенор. - Засиживаться здесь нельзя - критская эскадра бродит где-то поблизости. Я разослал посланников всем капитанам - вечером отплываем.
  - У меня никого не было.
  - Наверное, разошелся с ним. Только что к тебе отправил. - Пират почесал волосатую грудь - был он в одной набедренной повязке, денек выдался жарковатым. - Как у тебя с людьми? Многих потерял? Могу добавить своих в помощь.
  Ага! Сейчас! А потом делиться с ними добычей!? Ответил, усмехнувшись:
  - Ничего, догребем как-нибудь. Да и ветер пока попутный.
  - Это ветер? - Агенор сунул в рот палец, поднял его, ловя движение воздуха. - Нет, это не ветер. Да и такой стихнет к вечеру. Впрочем, как знаешь. Но учти - если увяжется погоня, ждать тебя не будем.
  Я пожал плечами. Тут с вожаком не поспоришь: ввязываться в сражение с критской эскадрой даже с нашими теперешними силами - обречь себя на поражение. Да и по неписанному закону пиратского братства после того, как совместное дело закончено и добыча погружена на корабли, каждый отвечает сам за себя. В общем-то, уже сейчас любой капитан может отправляться в путь, никого не дожидаясь. Но, все же, сообща идти безопаснее - малыми силами враги нападать не решатся. А одиночку может перехватить кто угодно. Да, даже свой брат - пират. Команду и корабль на дно, добычу на борт. И никто ничего не узнает и не докажет на сходке - все же нападать на своих, входящих в братство, преступление, карающееся смертью. А есть еще пираты, в братство не входящие, есть эвпатриды и ванакты, промышляющие морским разбоем, есть патрульные эскадры городов-государств... Нет, возвращаться эскадрой по любому, безопаснее.
  Я распрощался с Агенором и двинулся к гавани, посмотреть, как корабль, и правильно ли укладывается и принайтовывается груз. В городе поднимались дымы пожаров, которые, слава богам, пока не перекидывались на соседние здания. На улице, ведущей в гавань, валялось всякое барахло, сочтенное пиратами не слишком ценным. Кое-где лежали трупы. Мужские, в основном. Но встречались и женские, как правило, обнаженные. Это кто-то из соратников не в силах был сдержать зверские инстинкты. Есть среди них такие. И не мало. Я не понимаю и не принимаю убийства без необходимости. Единственно, если уж совсем плохое настроение, и злость требует выхода. А уж убивать женщин... Вот разве убил бы я Хрису, если бы ее папаша не сознался, где спрятал сокровища? Конечно же нет! Наверное...
  С улицы, примыкавшей к той, по которой я двигался, раздался визг. А вот и женщина! Легка на помине. Из-за поворота выбежала растрепанная, совершенно нагая девица с распяленным в крике ртом. Ее преследовали трое изрядно пьяных ликийцев. Бежали они с трудом, у девчонки были все шансы уйти от них. Вот только куда ей деваться? Впрочем, спрятаться в городе есть где. Но ведь есть еще и солидарность, мужская в том числе - надо же парням развлечься! И чего кобенится? Девица бежала в мою сторону, но по другой стороне улицы. Я метнулся ей наперерез и облапил обеими руками, крепко прижав к себе. Девчонка взвизгнула и обмякла.
  Я присмотрелся. Ничего - симпатичная. И молодая совсем. Топая, как слоны и ругаясь, подбежали преследователи. Остановились шагах в трех, переводя дыхание. Немного отдышавшись, самый здоровый и наименее пьяный из них сказал:
  - Она наша добыча. Отдай.
  Я глянул на него, еще раз на девицу. Та умоляюще смотрела мне в глаза.
  - Да забирайте!
  Швырнул девчонку в объятия здоровяка. И без нее забот хватает. Не ссориться же с соратниками из-за такого пустяка. А от девки не убудет. Наверное... Парни довольно захохотали и начали раскладывать свою добычу прямо на камнях мостовой. А я, помахав им рукой, продолжил путь.
  На 'Афобии' все было в порядке. Груз найтовался правильно по килю, чтобы не нарушить остойчивость корабля. Пять человек постоянно находились на нем для охраны. Два с половиной десятка носили добычу из дворца, пятеро во главе с Полидевком охраняли дворец. Теми, кто носил добычу, руководили Иреней и Авгей. Они со своими людьми попались мне навстречу у самой гавани, когда я, убедившись, что на корабле все в порядке, отправился обратно во дворец. Шли парни всей кучей - все два с половиной десятка. Для безопасности - добыча ценная. Тащили тюки с добычей. Иреней с Авгеем шли налегке. Мой брат выглядел так себе, бледновато. Понятно - перебрал вчера. Да, брат не знает меры в потреблении перебродившего виноградного сока. Хорошо, что случается это с ним не часто - знает за собой такую слабость.
  - Ты во дворец? - поморщившись от головной боли, спросил он, и после моего кивка предложил. - Дождись нас. Мы сейчас все свалим и обратно. Это быстро.
  Я еще раз кивнул и присел на скамеечку у ворот в гавань, предназначенную для стражи. Ждать пришлось, и впрямь, недолго. Двинулись вверх по улице.
  Девчонку, пойманную мной и отданную пьяным ликийцам, я увидел издалека - ее снежно-белое обнаженное тело ярко выделялось на темных камнях мостовой. Я махнул рукой своим спутникам - идите, мол, догоню, а сам свернул к ней. Красное пятно на груди и темно-бурая лужа, в которой лежало тело, сразу убили надежду на то, что девчонка жива. Я остановился над телом. Кто-то из троих ликийцев, а, может, и все они оказались любителями кровавой потехи. Впрочем, может, просто обиделись на то, что девица не оценила их красоты и стати и пыталась сбежать. Так, или иначе, но кто-то нанес ей несколько колотых ран в грудь. Ну, хоть не вспороли живот - есть среди наших и такие любители. А здесь она почти не мучилась. Я заглянул в запрокинутое лицо. Смерть его почти не исказила. В широко раскрытых глазах до сих пор стояли слезы. Над грудью, залитой запекшейся кровью, уже жужжали мухи. Одна из них, изумрудно зеленая, села ей на подбородок, почесала передние лапки и скользнула в полураскрытый рот между бледными губами.
  Я поморщился. Меня мучало какое-то странное чувство. Жалость? Наверное. Сожаление о том, что отдал девчонку в лапы ее убийцам? И это тоже. Но не это главное. Что же? Что-то подобное я почувствовал в далеком детстве, когда наш остров посетил голод - рыба ушла, а урожай в огородах и на полях не уродился - я стащил с кухни кусок мяса, а потом свалил вину на любимую собаку. Старший брат убил ее тогда... Как же называется это чувство? Надо спросить у мудрого Авгея. Грудь давило. Я глубоко вздохнул, пытаясь прогнать тяжесть. Вроде, полегчало. Бросил еще один взгляд на труп девчонки. Может, стоит схоронить? Когда? Это же целая история, если соблюсти все ритуалы. Ладно, схоронят ее земляки после того, как мы отчалим - не оставят же так валяться. Нагнулся, прикрыл девчонке глаза - все, что могу, повернулся и зашагал следом за своими людьми. Надо торопиться с погрузкой.
  
  Отчаливали под вечер. С точки зрения мореплавания, это было не самое лучшее время - ночью по Эгейскому морю плавать весьма рискованно из-за обилия островков, рифов и отмелей. Но, когда в спину дышит погоня, выбирать не приходится. Потерявший ослепительную яркость диск солнца, висел над самым горизонтом, когда я, Полидевк и пятеро воинов, охранявших дворец, добрались до корабля. Еще с нами была Хриса - я, все-таки, решил взять ее с собой. Узнав об этом, девчонка расплакалась, стала умолять оставить ее с отцом. Но я своих решений не меняю - уступишь раз, другой, а потом это войдет в привычку и станешь безвольной тряпкой, посмешищем для своих же воинов.
  Поплакав, Хриса, вроде бы, смирилась со своей участью и шла сама. Ее личные вещи несли в тюках двое плененных охранников дворца. Их я тоже собирался взять с собой для жертвы Отцу-Посейдону в благодарность за удачный набег. Но это я сделаю уже завтра на восходе солнца. И еще за нами увязался отец Хрисы. Мы пытались отогнать старикашку. Полидевк даже пару раз его ударил. Несильно, чтобы не прибить. Но тот поднимался на ноги и продолжал плестись за нами, умоляя не отнимать у него единственную дочь. Так и дошел до самого корабля. Даже пытался подняться следом за нами на борт, но уж тут у него ничего не получилось. Схлопотав два-три удара древком копья, он остался на пристани.
  На какое-то время я забыл о нем, занятый подготовкой к отплытию. Но вот гребцы расселись на скамьях, причальные концы отдали, можно отталкиваться от пристани и пускаться в плавание. Я окинул взглядом корабль, проверяя, все ли в порядке. На носовой части Афобия стояла Хриса, протягивая руки к отцу, стоящему на пристани. Их разделяло расстояние в десяток локтей. Они молчали. Только слезы струились по щекам обоих. Я почувствовал спиной чей-то взгляд. Обернулся. На меня смотрел Полидевк. Смотрел с осуждением. Я перевел взгляд на Иренея. Тот, встретившись со мной взглядом, нахмурился и опустил глаза. Авгей, стоящий рядом со мной у кормового весла, вздохнул и сказал:
  - Отпусти ее, сын Посейдона. Прояви милосердие.
  И этот туда же! Да цербер с вами со всеми! Что я, монстр бесчувственный! А ко всему, как бы не начало опять терзать странное чувство, испытанное мной сегодня днем над трупом изнасилованной и убитой девчонки. Кстати, собирался спросить об этом чувстве у Авгея.
  Быстро, перешагивая через скамьи гребцов, я прошел на нос корабля, подхватил девушку на руки. Та испуганно охнула и уставилась на меня снизу своими черными, полными слез, глазищами.
  - Весло! - рявкнул я ближнему гребцу, сидящему у борта, обращенного к берегу.
  Тот понял. Выдвинул весло, положил его лопасть на камень пристани. Получился узкий, ненадежный мостик. Я вспрыгнул на борт, прижал покрепче к груди свою ношу и быстро перебежал по веслу на берег. Опустил Хрису на землю, подтолкнул ее к отцу.
  - Забери свою дочь, - старик, сказал ему.
  У того задрожала челюсть. Он упал на колени и попытался облобызать мне руку. Я отстранился.
  - Стыдись! Ты же ванакт! Помни о своем достоинстве!
  Старик закрыл лицо ладонями и зарыдал. Я глянул на девушку. Та стояла, опустив руки, не веря своему счастью.
  - Прощай красавица, - сказал ей. - Жалко больше не увидимся.
  Знал бы я, как ошибался, говоря эти слова! Но только боги видят будущее. Простым смертным, даже сынам богов, это не дано. На прощание крепко обнял Хрису и поцеловал долгим поцелуем, так, что она затрепетала. По тому же веслу перебежал на корабль, крикнул:
  - Отчаливаем!
  И мы отчалили. Гребцы оттолкнулись концами весел. Полоса темной в спускающихся сумерках воды между кораблем и пристанью начала расти. А я стоял и смотрел на две обнявшиеся фигуры, остающиеся на берегу. Слегка сгорбленную - старика и стройную, изящную - девушки. Пришло сожаление о свершенном. А следом раздражение на друзей, подтолкнувшись к этому поступку. Но настоящий вождь должен скрывать свои чувства. Тем более, если они связаны с женщинами.
  Я перешел на корму, встал рядом с Авгеем. Корабли ликийцев отваливали от причалов и, выстраиваясь в две колонны, направлялись к выходу из гавани. Мы пристроились в корму впереди идущего корабля. Скоро миновали мол с башенкой, от которой отходила цепь, перегораживающая вход. Сейчас она, само собой, была опущена. Еще несколько гребков веслами и мы в открытом море. Я еще раз оглянулся в сторону берега. Что происходит на пристани уже не видно - темно, да и далековато. Я вздохнул. Вроде бы, совсем незаметно. Но чуткий Авгей, держащий мускулистыми руками кормовое весло, заметил. Глянул на меня внимательно, сказал:
  - Не жалей, Лаэрт. Таких девиц будет еще много в твоей жизни. Зато дочь с отцом остались вместе.
  - И какая мне с этого радость? - с горечью в голосе спросил я.
  - Иногда нужно доставлять радость людям. Даже если это не приносит тебе выгоды.
  Я честно обдумал слова наставника. Потом ответил:
  - Наверное, ты прав в отношении моих близких и друзей. Воинов, может быть. Но для таких вот, как эти двое. Они мне не друзья и не родственники.
  - Но они люди. Такие же, как ты.
  - И что? - вскинулся я. Не мы ли убивали этих людей совсем недавно? Только для того, чтобы отнять у них то, что позволит жить нам лучше и богаче?
  - Это так, - кивнул Авгей и нахмурился.
  Он долго молчал. Мы успели обогнуть остров и взять курс на запад, в сторону Лимиры. Я уже думал, что он закончил разговор, но наставник снова глянул на меня и произнес:
  - Когда-то судьба забросила меня в Азию, в державу хеттов. Как я туда попал и что делал, это неважно, но прожил там довольно долго и многому научился у них. В чем-то они очень похожи на нас, в том числе и языком - говорят они не совсем, как мы, но понять их можно.
  Авгей опять помолчал, нажал на весло, поправляя курс корабля. Продолжил.
  - Но в чем-то они и сильно отличаются. Я не буду рассказывать обо всех этих отличиях, скажу только об одном. У них есть понятие, которое они называют словом совесть.
  - Как? - переспросил я. - Совесть? И что это?
  У меня почему-то чаще забилось сердце. Кажется, мой наставник говорил именно о том, о чем я хотел его спросить. Почему я так решил? Не знаю. Почувствовал, наверное. Авгей внимательно посмотрел мне в глаза. Ответил:
  - Кому-то это чувство испытать не дано вообще. Просто они так устроены. А кто-то может его испытывать. Я, к примеру. Ты же знаешь, когда-то я тоже занимался пиратством.
  Кивнул в ответ: сложно было об этом не догадаться, имея ввиду его обширные знакомства, обнаружившиеся среди ликийцев, когда мы с ними близко сошлись.
  - Так вот, продолжить пиратствовать мне помешала эта самая совесть. Ну и умные люди, с которыми я познакомился в Хаттусе.
  - Резонный вопрос, - усмехнулся я. - Как же эта твоя совесть позволила тебе возобновить это занятие и уже два года пиратствовать?
  - Стало скучно, - криво улыбнулся Авгей в ответ. - Да и средства для безбедной жизни почти закончились. И я заключил сделку со своей совестью. Оказывается, такое возможно.
  - И в чем она заключается? Да и что это такое - совесть? Объяснишь, наконец?
  - Хорошо, попробую, хотя, это непросто, а человеку, которому она несвойственна, наверное, вообще невозможно. У тебя, кстати, - он скосил на меня глаза, - совесть имеется. Я это заметил сегодня. Да и только что, отпуская девчонку, ты это подтвердил.
  - Ну, с девчонкой обычное милосердие. Ты же не скажешь, что оно тоже очень редко встречается среди ахеян и данаев? Среди ликийцев, согласен - реже, но тоже бывает. И как это ты сегодня понял, что я имею... совесть?
  - Милосердие, это не совсем то... - Авгей в очередной раз подправил курс кормовым веслом. - Попробую пояснить, что такое совесть на примере. По-другому не получится. Сегодня, когда мы встретились с тобой у пристани, а потом все вместе пошли ко дворцу ванакта, ты подошел к трупу женщины, лежащему на улице и довольно долго над ним стоял, а потом еще и закрыл ей глаза? Ты как-то поспособствовал ее смерти?
  Я сжал зубы - сердце опять сдавило при воспоминании, и кивнул.
  - Я так и понял, - продолжил Авгей. - Так вот, то чувство, которое ты испытал тогда над телом и, похоже, испытываешь до сих пор при воспоминании, называется у хеттов совестью.
  Наставник замолчал, сделав вид, что полностью занят управлением кораблем. Корабль с плеском разрезал мелкие волны. Я тоже молчал. Хотелось обдумать, сказанное Авгеем.
  
  Приближение бури я почувствовал, как всегда, заранее и предупредил Агенора. Случилось это уже под утро. Всю ночь мы благополучно двигались при ясном небе, под светом полной луны. О таланте предсказывать шторм, ниспосланном мне отцом Посейдоном, знали все - не раз получали подтверждение, потому вожак ликийцев отнесся к предупреждению со всей серьезностью. Но в это время мы двигались вдоль цепочки мелких островов, не имеющих бухт, годных для укрытия от шторма. За этими островками стадиях в ста, темнели берега острова Карфатос. Но и к нему идти не имело смысла - там береговая линия тоже не имела надежных бухт. И Агенор принял единственное правильное решение - свернуть влево в открытое море, подальше от коварных островков и прибрежных рифов, о которые отец мой Посейдон играючи в щепки разобьет наши кораблики.
  Шторм начался сразу и резко, на восходе солнца. Первый удар ветра ощутимо накренил наш корабль, хоть мы и заранее сняли мачту. Ветер дул с северо-востока прямо в борт нашей эскадре. Капитаны уже безо всякой команды поставили корабли носом к ветру. Диск восходящего солнца быстро заволокло тучами. Такими густыми и черными, что показалось - опять наступила ночь. Море из бирюзового сделалось темным, почти черным, на глазах вздыбилось волнами. Воющий голодным волком ветер, срывал с волн пенистые гребни и нес их роем крупных, тяжелых капель над поверхностью воды. Капли эти, словно тяжелые камешки били в тело и лицо, заставляя отворачиваться, прикрывать рукой глаза. А потом грянул гром, и ударил ливень...
  Наш Афобий не имел палубы, как на крупных финикийских и минойских судах, потому волны и дождь начали быстро его заливать. Я оставил на веслах восемь гребцов, чтобы держать корабль носом к волне, а остальные во главе со мной занялись вычерпыванием воды. Слава богам, мы справлялись, и вода не прибывала. В сумраке и ливне мы быстро потеряли из вида корабли наших соратников, оставшись один на один с бурей.
  К счастью, к полудню ветер немного утих, а дождь перестал совсем. Тем не менее, волны продолжали вздыматься водяными горами, грозя опрокинуть и утопить наше суденышко, а все еще сильный ветер гнал нас в сторону Крита. Одно было хорошо - между Критом и нами, насколько я помнил, не имелось ни островков, ни рифов. Единственно, если шторм продлится достаточно долго, нам начнет угрожать уже побережье самого острова. Но для этого, по прикидкам Авгея, шторм должен продолжаться больше суток, а мое чувство бури говорило о том, что ветер скоро стихнет. Так и вышло: ветер почти утих задолго до захода солнца. Само солнце показалось сразу после полудня. Была и плохая новость - на юге просматривалась сплошная полоса гористого берега - Крит. Если иметь ввиду, что где-то у его берегов шныряют патрульные корабли критской эскадры, такое соседство нам ничего хорошего не сулило.
  Мы четверо: я, Авгей, Полидевк и Иреней собрались на корме. Авгей продолжал стоять на руле, рукоять которого он не выпустил за все время шторма. Воистину, двужильный муж!
  - Что будем делать? - задал я, тревожащий всех, вопрос.
  - Надо уносить ноги, - отозвался первым Иреней. - И, чем быстрее, тем лучше.
  - Это понятно, - усмехнулся я. - Вопрос, в какую сторону лучше уносить?
  - Идти к Лимире, это идти вдоль критского берега, да еще и почти против ветра, - удерживая бьющееся рулевое весло - волна была все еще изрядной - сказал Авгей, - верное самоубийство. Наверняка нарвемся на патрульные корабли, а то и на всю критскую эскадру. Да и грести тяжело - люди и так выбились из сил.
  Да, люди устали. Целый день трудились, как проклятые на веслах и на вычерпывании воды. Вот только что перекусили в сухомятку, до того просто не было времени. Корабль продолжали держать носом к волне. Мы потихоньку двигались от острова, правда, под некоторым углом. Так он долго не скроется из вида, и риск встретить враждебное судно, соответственно, останется высоким.
  - Думаю, надо идти на север, в открытое море, - предложил Авгей.
  - Бортом к волне? - спросил Иреней.
  - Лучше утонуть, чем попасться в лапы критянам.
  - Да уж, - хмыкнул я. Потом продолжил. - Что ж, так и сделаем. Тем более, волнение утихает. Видите?
  Волны, и впрямь, на глазах делались положе и ниже.
  - Меняем курс! - крикнул Авгей гребцам и навалился на кормовое весло.
  Все же волны били нам не в борт, а в правую скулу, и Афобий держался вполне уверенно - волны его не заливали. Гористые берега Крита начали потихоньку уходить за горизонт.
  - Подменить тебя? - спросил у Авгея.
  - Ничего. Постою еще, - мотнул он головой. Помолчав чуть, добавил. - Тревожно, что-то.
  Ну, это не мудрено - Крит в прямой видимости. Хотя... Чутье на опасность у наставника редко подводило. Но тут остается только ждать - все что могли мы сделали. Втроем с Иренеем и Полидевком спустились к гребцам, сами сели на весла, подменив совсем выбившихся из сил. Корабль сразу пошел ощутимо быстрее. Но погрести получилось не слишком долго.
  - Паруса справа по борту! - заорал наблюдатель, стоящий на носу корабля.
  Я махнул рукой, требуя подменить меня на весле. Дождавшись, вскочил на ноги, перепрыгивая через скамьи гребцов, бегом влетел на кормовую надстройку, впился взглядом в горизонт справа по борту. И впрямь, паруса. И совсем близко - не более полусотни стадиев. Идут по ветру в нашу сторону. Как это мы их не увидели? Собственно, вариант один - они только что подняли мачты и поставили паруса. До этого низкие корпуса за волнами не были видны.
  - Бычья голова в центре паруса, - сообщил Авгей, который, уже успел рассмотреть чужие корабли.
  Я всмотрелся. Пять парусов. Светлых. В центре и в самом деле, какое-то красное пятно. Скорее всего и впрямь, бычья голова - нашему кормчему можно верить, зрение у него лучше, чем у молодого. Знак критян. Пока бежал на кормовую надстройку надеялся, что корабли могут быть из наших, как и мы, отбившихся от эскадры во время шторма. Увы! Надежды не оправдались. Может, критяне нас не видят - мачту мы не ставили, а корпус нашего Афобия невысок?
  - Как думаешь, засекли? - спросил у Авгея.
  - Боюсь, что да, - кивнул тот. - Слишком целенаправленно идут в нашу сторону. И паруса не зря подняли.
  - Кто у них такой глазастый, - это уже подал голос Иреней. Он и Полидевк тоже передали весла подменным и поднялись на корму. Да, заметить наш корабль с корпусом, выкрашенным в черный цвет между все еще довольно высоких волн было не просто.
  - Кто-то нашелся, - откликнулся кормчий. - Что будем делать, архий? - это уже вопрос ко мне.
  - Эвпатор, машинально поправил, я, помня, что решил теперь называться именно так.
  - Эвпатор, - чуть улыбнувшись, поправился Авгей.
  - Попробуем оторваться под парусами. На веслах нам точно не уйти.
  - Но нам совсем в другую сторону, - возразил Иреней. Ну, да - идти под парусом, идти по ветру на запад, а нам на восток, к Лимире. - Давайте попробуем идти прежним курсом. Если критяне повернут за нами, им тоже придется спустить паруса и идти на веслах.
  - На веслах не оторвемся, - сказал Авгей. - Слишком тяжело нагружены.
  Я согласно кивнул.
  - Пожалуй, - почесал затылок Иреней. - Но и под парусом Афобий пойдет тяжело.
  - Предлагаешь сбросить груз? - спросил я.
  Иреней аж вздрогнул от такого кощунственного вопроса. Замахал руками.
  - С ума сошел! - воскликнул он. - Ты помнишь, чего нам стоила наша добыча! Да и люди не поймут такого.
  - Ладно, посмотрим. Вначале попробуем оторваться. Если нужно будет бросить добычу - бросим. И пусть никто не вздумает мне возразить!
  Я с угрозой глянул в глаза брата. Тот вспыхнул, было, но смешался - знал, что шутки со мной плохи, опустил взгляд.
  Мы развернули корабль, споро подняли мачту с реем, натянули растяжки, распустили парус. Ветер наполнил его, и Афобий понесся на запад, тяжело врезаясь в волны, поднимая тучи брызг из-под форштевня - груз давал о себе знать. Мы с Авгеем озабоченно переглянулись. Кормчий сокрушенно покачал головой.
  
  Солнце опустилось почти до уровня носовой фигуры (напомню, мы шли почти строго на запад), когда стало ясно, до его заката нас настигнут - критяне шли за кормой Афобия менее, чем в стадии и расстояние это быстро сокращалось. Мы с Авгеем снова переглянулись. Тот кивнул. Я подошел к краю кормовой надстройки, обращенному к гребной палубе, хлопнул в ладоши, привлекая внимание, столпившихся у бортов, следящих за погоней воинов.
  - Вы видите, что нас настигают! - крикнул им. - Наш корабль слишком тяжело нагружен. Пока мы не избавимся от груза, не оторвемся. Потому, добычу за борт. Оставляем только золото, его не так много.
  Никто из воинов не шевельнулся.
  - Вы, что, меня не расслышали? - понизив голос так, чтобы он звучал зловеще, спросил я. - Выполнять приказ!
  И снова никто не шевельнулся. Честно сказать, я даже немного растерялся - давненько не случалось на моем корабле прямого неповиновения. По-моему, вообще никогда такого не было. Но, само собой, я постарался не показать своей растерянности. Не торопясь, спустился на гребную палубу, прошел до мачты, обернулся. За мной, не отставая, следовал Полидевк. А вот Иреней, что-то слегка замешкался, приотстал. Ну, ладно, братец, припомню я тебе твою жадность. Но это после, сейчас надо было, во что бы то ни стало, заставить хоть кого-то начать выполнять мой приказ. Я остановил свой выбор на кузене Агафокле, благо он оказался совсем рядом со мной. Положил руку ему на плечо, глянул в глаза, сказал:
  - Действуй, брат.
  Взгляд того метнулся вправо, влево, уставился в палубу. Постояв какое-то время неподвижно, он легонько пожал плечами, кивнул и склонился над веревкой, опутывающей ткань, прикрывающую груз. Воины угрюмо молчали, но никто не попытался помешать Агафоклу развязывать узлы. Однако кузен один провозится слишком долго. Нужно заставить и остальных заняться делом. Я уже открыл рот, чтобы вновь потребовать выполнить приказ. И тут с кормы раздался голос Авгея:
  - Чужие корабли прямо по курсу!
  Что! Я бросился к кормовой надстройке, расталкивая столпившихся людей, споткнулся о связанных пленников, предназначенных в жертву Посейдону. Надо было провести обряд сразу после того, как закончилась буря! Забыл! А отец такого к себе отношения не прощает! Учит меня, учит, а я опять повторяю прежние ошибки! Один из пленников с плохо скрытым торжеством посмотрел на меня. Я остановился, глянул ему в глаза, процедил:
  - Рано радуешься. Никогда не поздно выбросить тебя за борт. А Посейдон примет жертву и без обрядов.
  Пленник посерел лицом. Кстати, может в самом деле сделать это? Нет - отец может не принять такое. А может и вообще оскорбиться. Тогда будет только хуже. Да и некогда. Ладно - после. Я взлетел на кормовую надстройку и начал всматриваться в море на западе. Садящееся солнце, хоть и потеряло яркость, но все еще основательно мешало рассмотреть то, что творилось у нас по курсу. А! Вот они! И как Авгей сумел увидеть их? Четыре корабля без мачт, на веслах шли нам прямо навстречу. Корпуса черные, как у критян. По спине пробежал холодок. Испугался? Хм... Пожалуй... Дело, прямо скажем, становится все поганее. Собственно, положение наше теперь, просто безнадежно. Я лихорадочно соображал, что делать. Спускать парус, сворачивать на север и пытаться оторваться на веслах? Нас настигнут, пока мы будем возиться с парусом. Да даже, если не успеют, настигнут чуть позднее - нашему перегруженному кораблю не оторваться от преследователей, а избавиться от груза уже не успеем - все люди будут на веслах, некому распаковывать добычу и кидать ее за борт. Единственное, что можно сделать, это продолжать идти прямо и попробовать проскочить между идущими навстречу критскими кораблями. Может, не решатся ударить лоб в лоб - это почти верная гибель для обоих столкнувшихся кораблей. А, в том случае, если удастся прорваться, у нас появляется шанс оторваться. При условии, что успеем сбросить груз.
  В нескольких словах изложил свои соображения Авгею. Тот, подумав мгновение, кивнул.
  - Ничего другого не остается. Надо рисковать. Но люди пусть готовятся к бою. Если нас не пропустят, хоть продадим свои жизни подороже.
  Я опять вышел на край кормовой надстройки. Мои люди смотрели на меня с преданностью и надеждой. Сейчас, когда стала понятна вся безвыходность нашего положения, они были готовы выполнить любой мой приказ. Подавив, некстати возникшее злорадное чувство, я крикнул:
  - Будем прорываться! Если не получится - драться! Всем надеть доспехи и вооружиться!
  Воины кинулись к тюкам с оружием. Ни сомнений, ни размышлений. Я, все же, позволил себе легкую торжествующую улыбку. Впрочем, долго наслаждаться вновь обретенной властью над своими людьми не дали - меня кто-то тронул за плечо. Обернулся. Позади стоял Иреней, уже облаченный в доспех, держащий в руках мешок с моим снаряжением. Я пристально посмотрел ему в глаза. Брат виновато потупился. Ладно, прощен. Я забрал у него из рук мешок и быстро начал снаряжаться для боя. Иреней и подоспевший, тоже готовый к бою, Полидевк помогали.
  До вражеских кораблей, шедших нам навстречу, оставалось около пяти стадиев, когда мы полностью подготовились. Облаченные в доспехи воины, взяли в руки щиты, висящие во время плавания на бортах, встали так, чтобы в случае сильного столкновения не улететь в воду и не попасть под рушащуюся мачту. Мы четверо: я, Авгей, Иреней и Полидевк остались на кормовой надстройке. Авгей, так никому и не доверивший управление кораблем, продолжал держать рулевое весло. Мы трое вцепились в доски планшира - тоже предосторожность на случай столкновения.
  Корабли противника все ближе. Их уже можно хорошо рассмотреть, хоть и идут они по-прежнему со стороны солнца. Но солнце покраснело, потеряло яркость, скоро коснется нижним краем горизонта. Все четыре корабля однотипны: с двумя рядами весел, раза в полтора больше нашего Афобия. Экипаж не меньше полусотни человек. Скорее, больше - человек шестьдесят-семьдесят. От таких нам даже налегке на веслах не уйти. Получается, я принял правильное решение - единственный выход прорваться мимо них и попытаться уйти под парусами. Авгей направил наш корабль между первым и вторым критянином, если считать слева направо. Интервал между ними составлял что-то около стадия, но поняв, что мы будем прорываться, капитаны этих двух кораблей начали его быстро уменьшать.
  - Зажмут, если пойдем между ними! - крикнул я кормчему.
  - Сам вижу, - рыкнул Авгей. - Не мешайся сейчас. Держитесь лучше. Эти - волки битые не пропустят. Но я, все же, попробую!
  Когда до пары кораблей, между которыми мы собирались проскочить, оставалось чуть больше стадия, интервал между ними сделался настолько мал, что они почти касались друг друга лопастями весел. Авгей продолжал вести наш кораблик в этот маленький промежуток.
  - Попробуем пройти в притирку! - крикнул наставник. - Больше нам ничего не остается!
  Ох! Не понравилось мне, что он, словно бы заранее оправдывается. Видно и впрямь наши шансы совсем ничтожны. Половина стадия до критян. Пальцы Авгея, держащие рулевое весло, побелели от напряжения. Сто локтей до форштевней вражеских кораблей и, торчащих ниже них, выныривающих из волн заостренных, обитых медью, таранов. Интервал вражеские корабли сохраняли прежний. Ну, это не мудрено - попытайся они сойтись ближе, будут цепляться веслами. Пятьдесят локтей. Уже можно рассмотреть бычьи головы - обычные носовые фигуры критских кораблей и лица стоящих на носу, блестящих медью и бронзой доспехов критских воинов. На самом носу стоит здоровенный муж с густой черной бородой в глубоком шлеме с нащечниками, закрывающими большую часть лица. Вот он обернулся, крикнул что-то своим людям, взмахнул копьем, зажатым в правой руке.
  - Щиты! - заорал я, сам вскидывая щит и делая шаг влево и назад, чтобы прикрыть себя и Авгея от стрел и дротиков, которые должны были сейчас ударить с вражеских кораблей.
  Стрел у критян не оказалось, слава богам! Но и дротики с двух сторон летели густо. Воинам на гребной палубе они были не слишком страшны - те присели за борта и прикрылись сверху щитами. Иреней и Полидевк встали рядом со мной, тоже закрывая своими щитами, так и не успевшего надеть доспехи наставника. В нас четверых дротиков летело много, что понятно - критяне хотели лишить наш Афобий управления. Метательные копья стучали по щитам, какие-то, пробив медную обивку, втыкались в дубовую основу и оставались торчать, одно скользнуло по моему шлему, пара попала в понож на правой ноге. Палуба вокруг ощетинилась древками воткнувшихся в нее дротиков. Но, как ни удивительно, все мы пока были невредимы.
  А потом Афобий вошел в промежуток между вражескими кораблями, и поток дротиков иссяк. Теперь критские гребцы, те, чьи весла оказались с нашей стороны, втаскивали их внутрь, на гребную палубу, мешая тем воинам, что метали дротики. Мне уже стало казаться что нашему кораблю удастся благополучно проскочить между врагами, но тут критяне, сидящие с наружных сторон бортов, загребли веслами и критские корабли начали сходиться, зажимая нас между собой.
  Мы, все же, вырвались из смертельных тисков. Почти. Но это 'почти' оказалось роковым для Афобия. Правый вражеский корабль, все же сумел зацепить нашу корму своей правой скулой. Не слишком сильно, мы четверо, там стоящие, даже удержались на ногах. Однако от удара сломалось крепление кормовой растяжки. Конец ее со свистом пролетел над нашими головами и ударился в парус. Наполненный крепким ветром парус и так рвал мачту из креплений в днище, а тут исчезла основная точка опоры. Послышался треск, мачта наклонилась вперед. Какое-то время она еще держалась, и мы быстро удалялись от начавших разворачиваться критян. Но тут ударил особенно сильный порыв ветра. Лопнула первая растяжка с правого борта, потом вторая. Мачта опять затрещала, наклонилась сильнее, а потом рухнула со страшным грохотом на носовую настройку, накрыв парусом всю переднюю часть Афобия. К счастью, никого из людей не зацепила.
  - Руби канаты! - Крикнул я, бросая щит на палубу. - Мачту за борт!
  Отложив щиты, воины обрубили растяжки и сбросили мачту вместе с парусом в море.
  - Половина на весла! Вторая - груз за борт! - отдал я следующую команду.
  На этот раз никаких заминок не было. Половина моих людей навалилась на весла, а вторая начала освобождать добычу, уложенную по центру корабля от веревок и прикрывающей ее ткани. Получалось все это у них не быстро. Да чего там! Медленно получалось! Все четыре критских корабля уже развернулись и на всех веслах неслись в нашу сторону. Я, стиснув зубы, смотрел в сторону приближающихся врагов, и внутри меня нарастало отчаяние. Даже если мы успеем избавиться от груза, что вряд ли, с нашим одним рядом весел от двурядных кораблей не уйти. Нет, заниматься избавлением от лишнего груза уже не имеет смысла. Остается вступить в бой и попробовать продать свои жизни подороже.
  В который уже раз переглянулись с Авгеем. Старый кормчий понял ситуацию раньше меня, кивнул, передал рулевое весло Полидевку и начал облачаться в доспех. Полидевк и Иреней тоже все поняли. Гигант усмехнулся. Глаза его стали разгораться огнем боевой ярости. Иреней побледнел, но тоже держался молодцом. Встретившись со мной взглядом, попытался улыбнуться белыми губами, сказал:
  - Что, брат, пришла пора умирать?
  - Не в первый раз, - решил подбодрить его.
  - Да нет, - покачал головой он. - Такого пока, вроде, не было.
  Я пожал плечами и попытался ободряюще улыбнуться. Потом вышел на край кормовой надстройки, приказал, суетящимся внизу воинам:
  - Бросай возиться с добычей! Щиты на борт! Все на весла!
  Сердце не успело сделать и пяти ударов, а люди уже сидели на гребных скамьях, подняв лица на меня, ожидая дальнейших приказов. Я окинул их взглядом, мысленно прощаясь с каждым, отдал следующий приказ:
  - Правым, загребай! Разворот! - и добавил уже не так громко. - Идем драться, парни. И умирать. - А потом опять во весь голос. - Но вы же не собирались жить вечно!?
  С гребной палубы мне в ответ грянул восторженный рев. А что? Каждый из нас внутренне всегда был готов к такому. Знал, на что шел. Восторг людей передался и мне. Сомнение и нарождающееся отчаяние исчезли бесследно. Я вскинул кулак вверх и присоединил свой голос к общему воплю. Стоявшие позади Полидевк, Иреней и Авгей тоже заорали во всю глотку. Гребцы правого борта, не переставая кричать, ударили веслами, кормчий навалился на руль. Афобий быстро развернулся и, вспенивая волны, помчался навстречу приближающимся критским кораблям.
  Я уже не помнил о неизбежной смерти. Сдаваться ни я ни мои друзья даже не думали - рабство для нас морских бродяг гораздо хуже смерти. Мной владел азарт: один против четверых, вот это приключение! Да нет, не четверых, девятерых! Преследовавшие нас пять кораблей тоже подтянулись и присоединились к тем, через которые мы почти прорвались. Еще интереснее! Эх, жалко Афобий перегружен, а то бы мы еще покрутились напоследок в танце вокруг друг друга. Но и даже в теперешнем состоянии наш кораблик обладает большей верткостью, чем, пусть и быстроходные, но довольно неуклюжие в таранном бою критские корабли.
  Критяне приближались к нам в линию, плотным строем. Вряд ли между ними было больше двух десятков локтей. По мере приближения, концевые корабли прибавили ходу, пытаясь охватить нас с боков.
  - Командуй, наставник, - обратился я к Авгею. В таранном бою ему нет равных. Потому даже не буду путаться под ногами.
  Авгей кивнул и сжал крепче рукоять рулевого весла. Лицо его стало сосредоточенным, даже заострилось как-то. Иреней и Полидевк встали по бокам от кормчего, в готовности прикрыть его своими щитами. Я же остался у края кормовой надстройки, обращенной к гребной палубе, чтобы дублировать команды наставника, обращенные к гребцам.
  Почти сразу Авгей повернул наш кораблик вправо, без затей, целясь правому крайнему критянину, вырвавшемуся вперед, в борт. Тот на этот наш маневр никак не реагировал, продолжая идти прямо. Весла его, взблескивая мокрыми лопастями, продолжали мерно погружаться в воду. Зато его, немного отставший сосед, прибавил ход. Расчет критян был понятен - пока мы прицеливаемся в борт одного, второй успеет ударить нам в подставленный бок, благо, скорость у него на веслах не маленькая. Я глянул на Авгея, неужели он не видит угрозы? Нет, все видит наш наставник, переводит взгляд, то на одного критянина, то на другого, оценивает расстояние. Курса не меняет. Явно, что-то задумал. Ладно, положимся на его опыт.
  До корабля, которому мы прицелились в борт остается меньше стадия, а до второго, который хочет ударить нас своим тараном уже меньше половины. Если мы сейчас повернемся носом ко второму, на нас свернет первый, стоит опять изменить курс и прицелиться в первый, вновь подставим борт второму. Классические клещи. В такой ситуации выход один - бегство. Но это в случае, если имеешь преимущество хода, которого у нас нет. И что же, все-таки, задумал наш наставник?
  Когда до корабля, на который Авгей нацелил таран нашего Афобия, осталось половина стадия, а до того, что шел нам в борт не более десятка локтей, кормчий резко вывернул рулевое весло влево и скомандовал:
  - Левый борт, табань!
  Я, продублировал команду гребцам. Весла левого борта, вспенивая воду, встали против движения. Правый борт продолжал грести. Наш корабль почти на месте развернулся встреч идущему нам в борт критянину.
  - Левый борт, весла на воду! - гаркнул Авгей.
  Гребцы левого борта навалились на весла. Теперь мы шли прямо навстречу второму, атакующему нас кораблю. Первый критянин довернул к нам, но явно не успевал. Тот же, на который мы шли явно не жаждал удариться с нами лоб в лоб и начал уклоняться вправо, стремясь разойтись левыми бортами. Но мы были гораздо маневреннее. Когда носы наших кораблей поравнялись, Авгей, что есть сил вывернул руль влево и снова крикнул:
  - Левый борт, табань!
  Левый борт затабанил, и Афобий резко пошел влево. Критянин попытался довернуть на нас, стремясь уйти от удара, но мы были быстрее, и наш таран с треском проломил левую скулу вражеского корабля.
  Я подготовился к удару, ухватившись за доску планшира, потому удержался на ногах. Авгей с Полидевком тоже. А вот Иреней, громыхая доспехами, покатился по доскам кормовой надстройки, и остановился только, уткнувшись в меня. Хорошо не сбил с ног.
  - Всем! Табань! - отдал команду наш кормчий.
  Я повторил ее гребцам и помог подняться брату. Гребцы ударили веслами в обратную сторону. Таран с мерзким скрипом, таким, что заныли зубы, вышел из пробоины в борту вражеского судна, в которую тут же хлынула вода. Я и Иреней вскинули щиты, опасаясь дротиков с протараненного корабля. Но его экипаж, видимо, был потрясен ударом, да еще и хлынувшая внутрь него вода, добавила растерянности. В общем, мы сумели отойти от критянина безнаказанно.
  - Правый, загребай! Левый, табань! - это опять Авгей.
  Я, как-то, подзабыл о втором критянине, который за это время успел подойти на опасное расстояние и прицелился нам в левый борт. Но наставник видел все и снова успел развернуть Афобия навстречу приближающейся опасности. Капитан этого корабля оказался более опытным и сумел уклониться от нашего тарана, уйдя вправо. Мы безвредно ударили своей правой скулой в его борт ближе к корме. Авгей тут же вывернул руль влево, пытаясь отойти, но с критского корабля полетели кошки, три, или четыре из которых, впились своими зубьями в наш борт. Все, приплыли! Теперь моя очередь командовать.
  - К абордажу! - закричал я, что было сил, сбежал с кормовой надстройки и, перескакивая через скамьи гребцов, понесся на нос корабля.
   Воины вскакивали со своих мест, снимали с бортов щиты, разбирали копья и тоже пробирались к носовой части Афобия. Критяне, тем временем, подтягивали наш корабль к своему. Десяток ударов сердца и его нос стукнулся о борт вражеского судна. Высунувшиеся из-за высокого борта критские воины быстро принайтовали оба корабля еще крепче.
  Я метнулся к форштевню, вытащил из ножен меч - с копьем в палубном сражении не особо развернешься. Сопящий Полидевк, опередил меня, подскочил к месту, где сцепились наши корабли и стал рубить мечом, связывающие их веревки. Бессмысленно - долго. Да и не дадут нам этого сделать. Борт критского корабля возвышался над нашей палубой больше, чем на половину человеческого роста - преимущество на их стороне. Так и вышло: над бортом критянина встало с десяток воинов в полном доспехе и начали тыкать в Полидевка копьями. Тот был вынужден защищаться, прекратив свое занятие.
  Критяне не атаковали, отдавая инициативу нам. В принципе, все верно - нам взбираться на высокий борт, на копья его защитников. А у них еще и численное преимущество. Ко всему вот-вот подтянутся остальные корабли критской эскадры, которые, даже в рукопашную своих людей посылать не будут - просто забросают нас дротиками. Потому, чтобы продать свои жизни дороже, надо идти вперед. Вся носовая надстройка Афобия уже заполнилась моими воинами. Справа от меня привычно пристроился Иреней. Попятившийся под вражескими копьями Полидевк, занял место слева.
  - Готовы!? - проорал я.
  - Ррр-а! - утвердительно проревели в ответ мои воины.
  - Так вперед! - и я рванулся к борту вражеского корабля.
  Уклонился от укола копьем сверху, отбил щитом наконечник второго, оперся правой ступней на планширную доску Афобия, оттолкнулся и взлетел над бортом критского корабля. Здесь на его кормовой надстройке столпилось не менее трех десятков критян. Стояли плотно, но так, чтобы не мешать друг-другу работать оружием. Едва коснувшись левой ногой планшира критского корабля я, отбив еще два копья, выставив вперед щит, прыгнул в самую гущу врагов. Тут главное с самого начала не повиснуть на выставленных критянами копьях. И это мне удалось. Правда, наконечник одного чувствительно ударил в нащечник шлема, а второй резанул руку выше наруча, зато остальные пришлись на щит и закрытые доспехом части тела.
  Сбив с ног двух критян, я приземлился на доски палубы, пригнулся, уворачиваясь от пары копий, сделал шаг, сокращая дистанцию, не разгибаясь, снизу нанес укол мечом под защитную юбку противнику справа, резанул лезвием по бедру левому, выпрямился, ударил щитом в щит, оказавшемуся прямо передо мной. Сзади на палубу вражеского корабля уже прыгали мои люди, рубили, кололи, резали критян. Полидевк и Иреней встали у меня по бокам. Ха! Вот теперь мы повеселимся, ребята!
  Вражеский воин, получивший от меня щитом, отшатнулся, но подпертый соратниками, стоящими сзади, выпрямился, бросил копье, теперь, в образовавшейся давке, только мешающее, выхватил меч и попытался уколоть меня в лицо поверх щита. Я дернул головой, уклоняясь - поднимать щит в такой тесноте чревато. Полидевк, стоявший слева, надавил щитом на щит, противостоящего ему противника, вдавил его вглубь критского строя и вонзил меч в открывшийся бок того, что стоял передо мной, угодив в сочленение торакса. Критянин завопил от боли и непроизвольно попытался прикрыть щитом пострадавший бок. При этом он приоткрыл горло и грудь. В это, открывшееся горло я его и уколол. Хрипя и брызгая кровью, критянин сполз куда-то под ноги. Полидевк тут же подался назад. Его противник, до того противостоящий его давлению, сделал непроизвольный шаг вперед. Я же, не мешкая, продвинулся на место только что павшего критянина, оказавшись сбоку от противника Полидевка. Удар ребром моего щита по его щиту заставил и этого приоткрыться, чем не преминул воспользоваться мой друг. Противнику справа, оказавшемуся ко мне не прикрытым щитом правым боком, взяв меч обратным хватом, проткнул бедро, пробив защитную юбку. Добил его, скорчившегося от боли, Иреней. Так и пошли вперед эдакой, наработанной долгими тренировками и опытом боев, лесенкой.
  Мы продвигались вперед, тесня и убивая критян, постепенно освобождая кормовую надстройку. Но шло это дело медленно с неизбежными для нас потерями. А остальные критские корабли подтягивались к нашим сцепившимся. Я спиной это чувствовал. Вот-вот сблизятся и ударят дротиками по нашей сгрудившейся компактной кучке. Нет, такой правильный бой здесь не пройдет. Надо переводить схватку в беспорядочную свалку, перемешавшись с врагами. Тогда дротики они уже не помечут - побоятся в своих попасть. А мои люди и в индивидуальной драке превосходят этих... По-крайней мере, я на это надеюсь. Но прямо сейчас смешать строй не удастся - негде развернуться. Сначала нужно, как можно быстрее сбросить врагов с кормовой надстройки и уж тогда...
  - Надави! - прохрипел я.
  И мы надавили. Надавили так, что критяне, оказавшиеся на краю кормовой надстройки, обращенному к гребной палубе, начали спрыгивать с нее, перемахивая через планшир. Еще чуть-чуть и критский строй сломался, начал проваливаться. Критяне стали быстро пятиться, кто-то падал, кто-то поворачивался к нам, пытаясь бежать. Этих кололи в спину. Упавших добивали.
  Добравшись до края надстройки, не раздумывая, я совершил гигантский прыжок вперед и вниз, на головы столпившихся на гребной палубе критян. Приземлился не слишком удачно - поскользнулся на мокрой гребной скамье и грохнулся на левый бок, гремя щитом и доспехами. Тут же получил чем-то тяжелым по шлему. В голове загудело, окружающие люди и предметы начали двоиться в глазах. Тем не менее, сумел вскочить на ноги, махнул мечом направо, налево. Кажется, даже кого-то зацепил, что в такой тесноте было совсем не мудрено. Рядом со мной сверху грохнулось что-то большое и тяжелое. Это еще что? Вскинул гудящую голову, прищурился, чтобы четче видеть. Да это же мой друг Полидевк. Пришел ко мне на помощь. Несколькими ударами он расчистил пространство вокруг нас от критян. А вот и еще кто-то летит, так же, как и я неудачно приземляется и с лязгом, сбивая зазевавшихся врагов, катится к нашим ногам. Кажется, это Иреней. Полидевк тут же прикрыл его своим щитом, крича:
  - Прикрывай спину!
  Это, наверное, мне... Спину? А! Понял! Я встал к другу спиной и принял боевую стойку. Видел все так же плохо. Голова кружилась. К горлу подкатывала тошнота. Хорошо же меня приложили. Видел я тоже неважно, но летящие в меня наконечники копий, все же, разглядел и сумел отбить. Два щитом и один мечом. Голова, пусть плохо, но соображала. И сообразила, что против копейщиков, вот так, стоя на месте, мы долго не протянем. Нужно двигаться и сокращать дистанцию, навязывая ближний бой. Как там Полидевк с Иренеем? Но оглянуться и проверить это мне не дали, опять попытавшись проткнуть копьями.
  - Не стоять! За мной! - крикнул я.
  Или только попытался крикнуть? Сделал шаг вперед, потом еще один, отмахнулся от копья. Потом что-то мелькнула сверху справа и на мою, и так уже ушибленную голову обрушился удар, погасивший свет.
  
  Глава 5
  
  Очнулся в полной темноте, уткнувшись лицом в мокрые, пахнущие водорослями и мочой, доски. Поморгал глазами, проверяя, не ослеп ли? Попробовал пошевелить руками и ногами - связан. Доспехов на мне нет, один хитон. Перевернулся набок. Голову прострелило разламывающей болью. К горлу подкатила тошнота, сглотнул, пытаясь удержать содержимое желудка внутри. Не получилось - вывернуло. Отдышавшись, попытался отодвинуться подальше от зловонной лужи. Наткнулся связанными за спиной руками на что-то живое.
  - Очнулся? - раздался позади знакомый голос.
  - Полидевк?
  - Я, брат, - вздохнув, ответила темнота.
  - Где мы?
  - На критском корабле.
  - Почему так темно?
  - Мы в трюме.
  В трюме? Ах, да - большие критские корабли имеют сплошное перекрытие палубы и подпалубное пространство называют трюмом. Туда они укладывают груз. Удобно. А нас, значит, тоже туда сунули. Потому так и темно.
  - Почему мы с тобой живы, Полидевк? - задал я следующий вопрос. - И уцелел ли кто-то еще?
  Мой друг молчал довольно долго. Я уже начал беспокоится, не стало ли ему плохо - кто знает, как ему досталось при захвате? Может, больше, чем мне? Но Полидевк, все же, ответил:
  - Вместе с нами уцелело десятка полтора. Почти все раненые. Иреней тоже жив, но покалечен. Пожалуй, только я и цел, - он отчетливо скрипнул зубами.
  - Цел? - я искренне удивился. - Почему же ты в плену? Оглушили, как и меня?
  - Нет, - голос Полидевка сел. Похоже, гигант сгорал от стыда.
  Еще интереснее.
  - Почему ты не убил меня, потерявшего сознание? И Иренея? Ты же должен был помнить наши договоренности на такой случай.
  - Я помнил, - Полидевк опять глубоко вздохнул, так, что ветер от дыхания пошевелил волосы у меня на затылке.
  Опять воцарилось молчание.
  - Рассказывай по порядку, - велел я.
  Мой большой друг-брат еще раз горестно вздохнул и начал рассказ.
  - Тебя приголубили по голове сразу, как только мы прыгнули на гребную палубу. Когда я оказался рядом с тобой, ты уже плохо соображал, а шлем твой был изрядно смят. Должно, топором ударили. Хорошо не прорубили, а только помяли.
  - Это я помню, - перебил его. - Дальше.
  - Мы встали спина к спине. Потом до нас допрыгнул Иреней, но неудачно - поскользнулся и сильно расшибся, встать уже не мог. С ногой что-то случилось. Да и правая рука... В общем, меч не удержать. Я пытался его прикрыть, но не смог...
  Опять сокрушенный вздох. Пауза. Потом Полидевк продолжил невеселое повествование.
  - В общем, Иренея достали копьем в грудь. Торакс пробили... Но, когда нас избавляли от доспехов и бросали в трюм, был жив. И даже рана, вроде не сильно кровила. Я окликал его здесь потом. Молчит. Все же, надеюсь, что, жив.
  - А я, надеюсь, что мертв. Забыл, куда мы попали? Это плен, Полидевк. А плен для нас страшнее смерти. Забыл?
  - Нет...
  - Так почему ты не добил меня? Меня и Иренея?
  - Не успел. Ты что-то закричал и кинулся на окруживших нас критян. Я прикрывал щитом Иренея и не успел прикрыть тебя. Тебе еще раз добавили по голове. Наших, тех, что попрыгали вместе с нами на гребную палубу, кого перебили, кого оглушили. Эти критяне дрались очень здорово. Лучше нас. Откуда таких понабрали. Наверное, зря мы стали биться поодиночке.
  В голосе друга слышался скрытый упрек. Ну, да - это же я же отдал приказ прыгать вниз и смешаться с критянами. Кто же знал, что они так сильны в ближнем бою? Тем не менее, решил оправдаться.
  - Ты же должен понимать: останься мы на корме, критяне с других кораблей забросали бы нас дротиками.
  - Это - да... - снова вздохнул Полидевк. - В общем добить вас я не успел. - Он помолчал немного, а потом почти крикнул. - Да не смог я! Не смог! Прости...
  Кажется, позади раздались рыдания.
  - Ладно, - дав другу немного успокоиться, сказал я. - Не смог, так не смог. Не знаю, что бы сам делал на твоем месте. А тебя-то как взяли целого?
  Позади послышалось сопение. Потом Полидевк ответил хрипло, но с ноткой хвастовства:
  - Я долго не давал им подойти ни к тебе, ни к Иренею. Сразил пятерых. А потом... - снова пауза. - Потом они накинули на меня сеть.
  - Хорошую рыбку поймали, - не удержался я от шутки.
  Сопение сделалось обиженным.
  - Ну, хватит переживать. Сможешь развязать мне руки? Затекли. Почти не чувствую.
  - Сейчас попробую зубами, откашлявшись, - ответил Полидевк.
  Позади послышалась возня. В спину мне уткнулось что-то твердое и круглое. Надо полагать, голова моего друга. Голова поползла вниз. Даже онемевшими руками я почувствовал тепло дыхания. Потом в веревку, связывавшую руки, вцепились зубы Полидевка. Провозился он долго - темно, распускал узлы наощупь. Наконец, я почувствовал, что руки стали свободными. Опираясь в доски плохо слушающимися кистями рук, принял сидячее положение. Утихшая было головная боль, опять ударила в череп. Сдержав стон, я начал с наслаждением растирать кисти. Вскоре чувствительность к ним полностью вернулась.
  - Давай теперь тебя развяжу, - сказал в темноту.
  Пошарил руками позади. Наткнулся на тело друга. Повернулся к нему.
  - Давай руки.
  Тоже долго возился. Проклятая темнота! Пришлось, как и Полидевку, применить зубы. Но справился. Пока гигант разминал свои онемевшие руки, я занялся веревками на ногах. С ними разобрался быстрее - сказался приобретенный опыт. Потом совместными усилиями распутали веревки на ногах Полидевка. Когда справились с этим, я крикнул в темноту:
  - Еще есть кто живой?
  В ответ откликнулось сразу несколько голосов. Мы с другом поднялись на ноги и начали пробираться к подавшим голос. Потолок в трюме оказался низким. Даже мне приходилось пригибаться, скрипя зубами от боли в голове. А бедный Полидевк, наверное, и вовсе сгибался в три погибели. В темноте нащупали и развязали восьмерых наших. Потом, все так же наощупь, отыскали тех, кто на зов не отзывался. Трое из них оказались мертвы - умерли от полученных ран, которые критяне даже не подумали перевязать. Еще трое были без сознания. В том числе и Иреней. Я ощупал его. Рана оказалась только одна. Как и сказал Полидевк, в груди, в правой верхней ее части под самой ключицей. Рана уже не кровила - запеклась. Насколько глубокая, не понять. Кое-что в ранах я понимал - опыт, да еще брал уроки у лекаря в Лимире. Хорошего лекаря. В его лечебницу съезжались больные со всей округи и даже из более отдаленных мест. А еще я присутствовал на вскрытии трупов, где получил представление о человеческой анатомии и о значении разных органов тела.
  В общем, решил, что рана Иренея, скорее всего, не смертельна, но без должного ухода он вряд ли выживет. Пока же рану нужно было хоть как-то обработать и перевязать. Это, если я хочу, чтобы мой брат выжил. А нужно ли это? Мы же клялись: лучше умереть, чем попасть в плен и рабство. Но, раз мы с Полидевком остались в живых, будет несправедливо, если умрет Иреней.
  Я разорвал хитон на груди раненого, оторвал кусок ткани от подола своей туники, обильно помочился на него и, как мог обработал рану. Потом оторвал от подола несколько кусков в виде лент и туго забинтовал грудь брата. В конце процедуры он застонал. Это было хорошим признаком.
  Закончив с Иренеем, занялся остальными ранеными. Этих осматривал и объяснял, что делать. Ранения той, или иной степени тяжести имели все. Кроме Полидевка. У меня на голове открытой раны тоже не было - только две большие шишки от ударов и контузия. Лекарь, у которого я брал уроки, рассказывал, что такие вот удары могут привести к смерти, если в мозгу - так он называл жироподобный по структуре орган, покрытый извилистыми бороздами, находящийся в черепной коробке - лопнет кровеносный сосуд. При этом внутри мозга образуется кровяной пузырь, растягивающий, разрывающий составляющие его ткани. Лекарь видел такое при вскрытии тел на поле боя после сражений. Ну, надеюсь, у меня до этого не дошло и все ограничилось контузией этого самого мозга - голова продолжала болеть, но уже терпимо, и приступы тошноты почти прекратились. Поживем еще... Какое-то время... Интересно, какой смерти нас предадут? Чаще всего, по слухам, критяне сдирают с нашего брата кожу, а потом гоняют вот таких ободранных бичами, пока те не упадут. Затейники... Лучше не думать. Я пробрался к Полидевку, сел рядом с ним, спросил:
  - Долго я валялся без сознания?
  - С вечера. Ночь пока не кончилась.
  - Откуда знаешь - темно ведь?
  - Пока еще светло было, свет сочился сквозь щели в люке. Он как раз у нас над головами. До темноты шли на юг в сторону Крита. Потом встали на якорь. Так и стоим до сих пор. Рассвета ждут, опасаются на прибрежные рифы в темноте наскочить.
  - Понятно... - протянул я. Потом задал вопрос, ответ на который был, в общем-то, уже очевиден. - Авгея нет?
  - Нет, - вздохнул Полидевк.
  - Не видел, как он погиб?
  - Нет, - новый горестный вздох.
  Помолчали. Потом Полидевк задал вопрос:
  - Что делать будем, брат? Руки-ноги у нас теперь свободны. Дадим последний бой?
  Я усмехнулся.
  - Голыми руками? Сидя в трюме, как крысы? Как ты себе это представляешь? Нас переколют по одному, когда мы будем выбираться из люка. Нет. Если и давать последний бой, то не сейчас.
  - Вряд ли они предоставят нам еще одну такую возможность, - резонно возразил мой друг. - Так хоть смерть получим легкую. Умрем, не мучаясь.
  - Боишься мучений? - я добавил в голос легкую насмешку.
  - Нет. Но... - замялся Полидевк.
  - Раз все равно попались, на рожон лезть не будем. Подождем. Отец мой Посейдон подаст нам помощь. Есть у меня такое предчувствие.
  Предчувствие, и впрямь, имелось. Появилось буквально только что. А несбывшихся предчувствий у меня не бывало. Об этом знал и мой друг.
  - Это правда? - в голосе его слышалась радость и надежда.
  - Когда я тебя обманывал?
  - Хм. Бывало...
  - Ну, когда это было? В далеком детстве!
  - Это - да... - радости в голосе Полидевка поубавилось, но надежда все еще звучала.
  - А раз так, сидим и ждем. Вот только пить очень хочется. И мне и раненым. Эти воды нам не дали?
  - Нет. Не озаботились. Придется терпеть.
  - Гады, - беззлобно выругался я. - Раз так, всем отдыхать. Силы нам еще понадобятся.
  Со всех сторон послышалась возня. Мои люди, до того чутко вслушивавшиеся в наш с Полидевком разговор, укладывались, ища местечко поудобнее. Я тоже прилег и попытался задремать. И хоть голые вонючие доски были не лучшей постелью, мне удалось заснуть.
  Проснулся от грохота. В распахнувшиеся глаза ударил слепящий свет. Что за.... Не сразу вспомнил, где я и что я. Вскочил, приложился головой о низкий потолок. Зашипел от боли - голова отдалась резкой болью. Эта-то боль и помогла вспомнить, что случилось вчера. Свет лился из квадратного люка сверху. Сам корабль, в чреве которого мы находились, стоял. Ровно стоял, на спокойной воде. Бухта? Похоже. Значит, добрались до места. Сейчас нас попросят на выход. Так и вышло. Сверху кто-то крикнул:
  - Эй, в трюме! Вылезай!
  Никто, в том числе и я выполнять команду не торопился.
  - Ну, вылезай! - чья-то голова склонилась над люком, заслоняя солнце, бьющее прямо в проем. - Развязались ведь уже сами. Ну!
  Я с трудом удержался от того, чтобы не схватить эту глупую голову и не открутить ее от тела. Но сдержался. Осмотрелся. Люди, те, кто был в состоянии держаться на ногах, собрались за моей спиной. Полидевк встал справа.
  - Выходи! Долго ждать?! По одному! Как вылезаете, руки за спину!
  - Будем выбираться, - в полголоса сказал я.
  - Может, все же, попробуем? - шепотом предложил Полидевк.
  Шепот у него получился громким. Таким, что наверху насторожились. В люк просунулись три копья.
  - Не дурите, вылезайте! - раздался все тот же голос.
  - Вылезаем! - крикнул я наверх. - А потом своим. - Сначала вытаскиваем покойников, потом тех, кто сам не может двигаться. А дальше уже остальные.
  Первым принимать мертвецов послал наверх Агафокла. Его попытались сразу связать, но он в двух словах объяснил, в чем дело.
  - Ну, вытаскивайте, раз так, - раздалось с палубы. - Не тухнуть же им там.
  Вытащили трупы. Начали поднимать троих раненых. Все они оказались в сознании. В том числе Иреней. Брат даже попытался подняться на ноги. Я придержал его.
  - Не напрягайся. Тебе помогут.
  - Где мы и что случилось? - взгляд Иренея был мутен. Он, видимо, только что очнулся и плохо понимал, что происходит.
  - Мы в плену у Критян, - коротко бросил в ответ.
  И так бледное лицо брата побелело еще больше, хотя, я думал, что это уже невозможно.
  - Почему вы не добили меня?
  Х-м. Мысль у него идет по тому же пути, что и у меня, когда я очухался.
  - И почему сами живы? - продолжал повторять мои давешние вопросы Иреней.
  - Давай поговорим об этом позже, - оборвал я расспросы. - Некогда. Сейчас тебе помогут выбраться из этой крысиной норы.
  Наши люди подняли брата на руки и вынесли его наверх. После раненых выбрались сами. По одному. Руки нам не связали. Мы встали кучкой на палубе, щурясь от яркого солнца. Я осмотрелся. Наш корабль (Ха! Наш! Век бы его не видеть!) стоял в гавани. Гавань была почти круглой формы, не слишком большой, но вместительной. Сейчас в ней, навскидку, находилось не менее трех десятков судов. В основном, купеческих. Но имелись и боевые. Гавань оказалась хорошо защищена от ветра и волн длинным скалистым мысом. Вход в нее довольно узок - около половины стадия.
  Корабль стоял около удобного каменного причала, прочно пришвартованный к коротким каменным же столбам. К берегу примыкала довольно обширная, вымощенная известняковыми плитами, площадь. За площадью берег шел на подъем. Скалистый, с купами кустов и деревьев, радующих глаз сочной зеленью листьев. Ближе к площади целая куча строений, видимо, склады для товаров. На берегу довольно оживленно: работают грузчики, согнувшиеся под тяжестью поклажи, стоят кучками, разговаривают о чем-то, матросы, неспешно прогуливаются купцы, наблюдающие за разгрузкой своих судов, блестят медными шлемами стражники, следящие за порядком. От гавани, рассекая портовые постройки, вверх поднимается мощеная дорога и скрывается за верхней кромкой видимой части берега бухты, уходя в глубь острова. По дороге неспешно двигаются груженые и пустые повозки, запряженные быками. Груженые идут вверх, пустые вниз - к кораблям под погрузку.
  Долго любоваться открывшимся пейзажем не дали.
  - Взяли своих мертвяков и пошли на берег! - нарушил идиллию, уже начинающий раздражать, голос.
  Я глянул на его обладателя. Довольно представительный муж. Плотный, словно, литой. В хитоне из хорошо выделанной ткани, подпоясанный широким с начищенными медными бляхами, поясом, на котором висел меч в ножнах. Меч критский - длинный, расширяющийся к острию, для увеличения силы рубящего удара. На ногах сандалии с высокой шнуровкой. Тоже хорошего качества. Мужу этому на вид лет тридцать пять. Густая, но аккуратно подстриженная черная борода. Без усов, как у всех критян. Капитан корабля? Должно быть.
  Мои люди подняли на руки трупы соратников. Тяжело раненые, пусть с нашей помощью, но спустились на плиты причала на своих ногах. Иренея, поддерживали я с Полидевком. Внизу нас уже ждали с десяток стражников, облаченных в легкие кожаные тораксы поверх хитонов, открытые медные шлемы с красным плюмажем, без щитов, с копьями и короткими мечами на поясе. С нами вместе спустился предполагаемый капитан захватившего нас корабля. Он отошел в сторонку с командиром стражников, тучным, потеющим уже сейчас, на утреннем солнце, мужем. Что же с ним будет днем? Оба о чем-то заспорили, оживленно жестикулируя. До нас доносились только отдельные слова.
  Я отвернулся и стал смотреть на гавань. Над гладкой водой цвета бирюзы кружились с криками чайки, резко падали вниз, легко касаясь воды, выхватывали мелких рыбешек. Ветерок с моря доносил запах свежести, слегка разбавленный горьковатым запахом водорослей. По небу медленно плыли высокие, как башни, кучевые облака. Я вздохнул полной грудью. Сердце сжала тоска - вряд ли доведется еще увидеть море. Хотя... Отец Посейдон ведь дал мне надежду? Значит, еще поборемся.
  Тем временем, капитан и начальник стражников, наконец-то, о чем-то договорились. Капитан подошел к нам, скомандовал:
  - Трупы оставить - с ними разберутся без вас. Раненых, которые не могут идти, тоже оставить. Встать в ряд, руки за спину.
  Мои люди недовольно загудели. Полидевк вышел вперед, сверкая глазами, явно собираясь разобраться с критянами, пусть даже и голыми руками. Я положил ему руку на плечо, не давая наделать глупостей, пихнул его за себя, сказал, обращаясь к старшему стражнику:
  - Трупы мы оставить согласны.
  Обернулся на усилившийся ропот своих людей за спиной, повысив голос, сказал:
  - Все равно достойно похоронить их нам не дадут! - Снова повернулся к начальнику стражи и посмотрел ему прямо в глаза. - А раненых возьмем с собой, или можете убить нас вместе с ними здесь, на месте.
  Какое-то время мы мерялись взглядами. Потом тот дернул жирной щекой, посмотрел на капитана корабля. Тот, поднял глаза к небу в раздумье, потом кивнул.
  - Пусть забирают. Оставь троим свободными руки - помогут идти раненым.
  Свободными оставили меня, Агафокла и еще одного моего воина, родом из соседней деревни нашего острова. Полидевка связали в первую очередь. Он, было, опять попытался взбрыкнуть, но я его снова успокоил. Гигант смирился и подставил руки. Я, само собой, помогал идти Иренею. Свежий воздух и солнце заметно взбодрили брата - глаза его приобрели вполне осмысленное выражение и на ногах он теперь держался заметно крепче, так, что поддерживать его приходилось совсем чуть-чуть. Появился у него даже легкий румянец, но румянец этот, скорее всего был вызван начинающейся лихорадкой от раны.
  Нас построили в колонну по два и повели в сторону портовых строений. Шли недолго. Миновали длинное здание с широкими дверями - склад, должно быть, потом пару зданий поменьше. Подошли к низкому строению с массивными стенами из ракушечника. Через небольшую дверцу, у которой стояли два стражника, нас завели вовнутрь. Окон в помещении, в котором мы оказались, предусмотрено не было. Тьму рассеивал свет, льющийся из двери и несколько факелов, укрепленных на стенах. Внутри помещения в полу, вымощенному каменными плитами, оказалось несколько колодцев, забранных медными решетками. Здесь тоже имелось несколько стражей, сидящих на скамейке у стены. Нас остановили у самого ближнего ко входу колодца. Один из стражников, сидящих на скамеечке, лениво поднялся, откинул решетку с круглого проема в полу. Второй, так же не спеша, взял лежащую вдоль стены лестницу, опустил ее в колодец.
  - Полезайте, - приказал начальник стражи, который от ходьбы вспотел еще больше.
  Я заглянул в темное отверстие. На меня пахнуло затхлой вонью и сыростью. Лезть туда совершенно не хотелось. До тошноты. Опять боль рванула голову. Но делать нечего. Я кивнул Полидевку - мол, давай первый. Тот недовольно нахмурился, но послушался, подошел к колодцу. Один из стражников развязал веревку у него на руках и подтолкнул к лестнице. Гигант недовольно зарычал. Стражник живо отскочил и обнажил меч. Я успокаивающе похлопал друга по спине. Он, продолжая ворчать, начал спускаться вниз. Потом помогли спуститься раненым. За ними по одному спустились остальные. Я был последним.
  Подземелье оказалось довольно глубоким - локтей десять. Как только я ступил с последней ступеньки на твердый пол, покрытый, судя по шуршанию, соломой, лестницу тут же потащили наверх. Потом громыхнула решетка, закрывающая выход. Над отверстием склонилась голова. Кажется, это был капитан, захватившего нас корабля.
  - Завтра вас ждет казнь, проклятые пираты, - точно - он, его голос. - Готовьтесь. С вас живьем сдерут кожу.
  Голова исчезла. Послышались удаляющиеся шаги. М-да, знающие люди не врали. Стало зябко. Впрочем, в подземелье было не жарко, может, поэтому? Я поежился. Осмотрелся. Света, проникающего сверху через отверстие люка было маловато. Его не хватало, чтобы обозреть все подземное помещение, ставшее нашим временным пристанищем. Но слабого света хватило, чтобы увидеть - все мои люди столпились вокруг меня с мрачными лицами. М-да, радоваться им, и впрямь, нечему. Это меня поддерживает предчувствие, что мой отец нас спасет. Впрочем, нас ли? Или только меня? Я более тщательно прислушался к своей душе. Нет, отец Посейдон должен помочь и моим людям. Хотя... Похоже, что выживут не все. Сколько и кто? Не понять. Но людей надо как-то подбодрить.
  - Всем спать, - еще раз окинув взглядом напряженные лица, приказал я. - Отец Посейдон не оставит нас в беде.
  Мне привыкли верить. Никогда я не произносил пустых слов. Лица чуть-чуть смягчились, просветлели. Воины начали расходиться, исчезая во мраке, выбирая места для ночлега. Рядом остался Полидевк.
  - Где Иреней? Надо осмотреть его рану.
  - Справа в углу.
  - Надо перенести его сюда поближе к свету, иначе я ничего не увижу. Потом посмотрю других раненых.
  Иреней, уже задремавший в своем углу, на ворохе соломы, которую нагреб для него Полидевк, попытался было встать и дойти до светлого места сам. Наш друг пресек его слабую попытку, сграбастав в объятия, и донес раненого на руках. Я размотал повязки, понюхал рану - запах нормальный, ни гнили, ни сладковатого душка гангрены я не уловил. Хорошо. На новую повязку пустили подол хитона Полидевка - от моего уже мало что осталось. Потом поменял повязки еще двум тяжело раненым. Здесь тоже ничего угрожающего не увидел. После всего этого улеглись спать. Не знаю, как кто, но я заснул сразу, как убитый.
  Сколько мы спали, я не знаю. Наверное, немало. Проснулся от страшной жажды - дать воды нам так и не удосужились. Лежащий рядом Иреней подстанывал при каждом вдохе. Ему, раненому, потерявшему много крови, еще хуже, чем мне. В нашей подземной камере было совершенно темно, только люк в потолке освещался неровным багровым светом. Факелами на стенах верхнего помещения, надо полагать. Я поднялся на ноги. Лежащий справа Полидевк поднялся и встал рядом. Понял это по шороху соломы и дыханию рядом. Мы подошли к люку, и я крикнул наверх:
  - Парни! Дайте воды!
  Никто не ответил. Даже шороха не раздалось. Неужели все ушли? Вряд ли: кого-то должны были оставить караулить нас - мало ли что. Крикнул еще. Погромче. Опять никто не отозвался. Я заорал во весь голос. Ко мне присоединился Полидевк. Наконец сверху раздался шум шагов, над отверстием люка склонилась голова.
  - Чего орете? - раздался сонный голос.
  - Воды дайте! - повторил я в очередной раз.
  - Могли и до утра потерпеть, - недовольно ответил наш сторож. - Не сдохли бы.
  - Как знать, - ответил ему. - Раненые, так точно не доживут. А ранены почти что все. По головке тебя не погладят, если к завтрашней казни нас останется только половина.
  Наверху помолчали. Потом тот же голос ответил:
  - Ладно. Сейчас спущу кувшин. Ждите.
  Решетка, громыхнув, легла на место, лязгнул запор. Все стихло. Ждать пришлось долго. Я уже собрался вновь поднять крик, но наверху послышался шум шагов. Шло явно несколько человек. Странно. Неужели кувшин настолько велик, что один с ним не справится? Снова открылась решетка и в отверстие люка начала спускаться лестница. Воду будут опускать по лестнице? Это два человека минимум. Если так, следует воспользоваться шансом. Наверху не больше семи-восьми человек охраны. Двоих придавим здесь, потом бросок по лестнице наверх. Наверняка у люка страхует еще один, или два охранника. Сумеем увернуться от копий? Тут уж как повезет. Но попробовать стоит.
  Я сжал руку Полидевка. Он тоже все понял и ответил пожатием. Слабый свет, лившийся в открытый люк померк - кто-то спускался по вниз к нам. Один. Второй. Странно - никакой поклажи у них с собой нет. Мы с Полидевком встали по обе стороны лестницы, приготовились к схватке. Наши люди, те, кто мог драться, затаились в тени. Им тоже ничего объяснять было не надо. Тот, что спускался первым, достигнув середины лестницы, повернулся и произнес до боли знакомым голосом:
  - Парни, не надо меня душить. Свои. Авгей говорит.
  От радости я едва не задохнулся. Авгей! Жив! Полидевк отреагировал и вовсе бурно - бросился к лестнице, подхватил кормчего на руки, обнял, закружил.
  - Осторожнее, циклоп! - взмолился тот. - И впрямь задушишь!
  Мой друг поставил Авгея на пол, спросил:
  - Как ты здесь оказался, наставник? Мы уж думали погиб ты в последнем бою.
  - Нас двоих, - он кивнул на спустившегося вместе с ним еще одного члена нашего экипажа из ликийских пиратов, - прижали к борту. Пришлось нырять в воду. Вот только далеко мы не уплыли - подобрал нас другой критский корабль. Этим вечером прибыли сюда в Амниссу. А ночью нас подняли и привели к вам.
  - Так это Амнисса, портовый пригород Кносса? - спросил я.
  - Ну, да, - кивнул Авгей. Был я в ней пару раз.
  Пока мы разговаривали, лестницу, по которой спустились двое наших потерянных товарищей, подняли наверх.
  - Принимайте своих друзей, ублюдки! - крикнул кто-то из стражи.
  Потом на веревке спустили пару объемистых кувшинов с водой. Мы напоили раненых. Напились сами. Воды хватило на всех. А затем я, Полидевк и Авгей устроились в углу рядом с Иренеем. Мой брат, узнав, что наставник жив и здоров, даже прослезился от радости.
  - Так значит мы совсем рядом со столицей Крита? - когда восторги поутихли, уточнил я.
  - Да, - ответил Авгей. - Это Амнисса. До Кносса от нее не более пятидесяти стадиев.
  - Интересно, - подал голос, лежащий на соломе Иреней, - казнить нас будут здесь, или в столице?
  - А какая разница? - буркнул Полидевк.
  - Про Кносский дворец рассказывают удивительные вещи. Хотелось бы взглянуть. Хотя бы и перед смертью, - объяснил Иреней.
  В голосе брата послышались мечтательные нотки. Полидевк неодобрительно хмыкнул. А вот я Иренея понимал - тоже слышал о знаменитом дворце критских царей много восторженных рассказов.
  - Дворца не видел, - это Авгей. - Стояли в порту и немного погуляли в Амниссе - для моряков тут много завлекательных мест. И, кстати, тут поблизости есть и более интересное, чем дворец, местечко.
  - Это какое? - заинтересовался я.
  - Подземные чертоги Владычицы Атаны, - ответил наставник.
  Что-то я о таком слышал. Но мельком. А услышанное показалось просто страшной сказкой.
  - Расскажи, - попросил Авгея.
  - Может, лучше поспать? - усомнился тот.
  - Расскажи, - присоединился ко мне Иреней. - Все равно не заснуть - завтра казнь. Ты, наверное, еще об этом не знаешь?
  - Знаю, - после недолгого молчания ответил Авгей. - Стражники, которые вели нас сюда, успели порадовать. Правда...
  - Что? - насторожился Иреней.
  - Да ничего. Казнь, она в любом виде - казнь.
  - Вот я и говорю - не заснем. Так чего ворочаться, переживать. Лучше расскажи.
  - Не слишком много я и знаю обо всем этом, - по голосу было слышно, что наставник сдался и готов рассказывать.
  - Расскажи, что знаешь, - в свою очередь поддержал я Иренея.
  - Ну, ладно, слушайте, - Авгей помолчал, видимо, собираясь с мыслями. - Вы, наверное, знаете, что в старые времена в эпоху безраздельного могущества Крита, до того, как он был разрушен землетрясением и завоеван ахеянами, когда им правили истинные миносы, большую роль в жизни, да и в управлении этим государством играли женщины, жрицы Владычицы Атаны - богини подземного царства.
  Я кивнул. Хотя, вряд ли наставник мог увидеть мой кивок в почти полном мраке, царившем в углу нашего узилища, где мы обосновались. Об этом я слышал. В старые времена женщины правили не только на Крите, но и на материковой Греции. Да, говорят, и не только в Греции. Кое-где, в глухих местах они управляют до сих пор. Видеть такое не видел, но слышал.
  - Супругой Миноса всегда была главная жрица этой богини. Вернее, даже, жрица выбирала себе супруга. И быть он мог кем угодно. Даже простолюдином. Кто-то говорит, даже рабом. В совсем давние времена супруг царствовал только год. После этого его приносили в жертву Атане. Впавшие в священное безумие жрицы, разрывали несчастного в клочья и пожирали его мясо сырым.
  Я невольно поежился - ну и нравы были у здешних женщин.
  - Потом обычаи смягчились, - продолжал рассказ Авгей. - Миноса убивать перестали. А потом его сыновья стали наследовать власть после отца, как во всех цивилизованных странах. Но женитьба на главной жрице Атаны оставалась обязательным условием его власти над критянами.
  - Жениться на старухе? - а это уже голос Полидевка. - И какие дети от нее? Или он мог иметь наложниц?
  - Ну, главными жрицами старух не выбирали, - слышно было, что наш наставник усмехнулся. - Главную жрицу выбирали по красоте и уму.
  - Редкое сочетание, - хмыкнул я.
  - Редкое, - отозвался Авгей. - Но такое бывает. Потому миносы себя обделенными не чувствовали, я, полагаю.
  Он немного помолчал, потом продолжил рассказ.
  - Однако после гибели минойского царства от землетрясений и завоевания его нашими соплеменниками, государственный строй Крита стал похож на любое ахейское царство: царь - неограниченный властелин, делает, что хочет, и женится на ком хочет. Но! Жрицы Владычицы Атаны остались. Их трогать не стали - уж слишком большое влияние они имели среди коренного населения. Новые ахейские миносы Крита пошли с жрицами на сделку: они не трогают их святилищ, а те не мутят народ против завоевателей. Так и живут до сих пор.
  - Самое большое святилище Владычицы Атаны как раз здесь неподалеку, - после очередной паузы продолжил Авгей. - Ее Подземные Чертоги. Здесь же обитает и верховная жрица.
  - И что они из себя представляют, Подземные Чертоги? - в голосе Иренея слышалось нетерпение. Похоже, брату стало лучше - говорит ощутимо бодрее.
  - Чертоги располагаются в громадных естественных пещерах, которые за сотни лет существования там святилища еще и расширяли искусственно. Так что там, говорят, целый подземный город. Говорят, даже, что пещеры соединяются с царством Аида. В чертогах проводятся мистерии, посвященные владычице Атане. Что они из себя представляют толком никто не знает. Слухи ходят разные. Жуткие, главным образом. Известно, что раз в год проводится Великая Мистерия, длящаяся полный лунный месяц. Во время нее приносятся многочисленные жертвы. В том числе человеческие. Причем, человеческие жертвы, это исключительно мужчины в расцвете сил. И знаете, что мне сказали стражники, которые вели нас сюда?
  Мы молчали. Ждали, что скажет дальше наш наставник. Хотя, все трое уже догадались, что именно он скажет.
  - Да-да, - подтвердил нашу догадку Авгей. - В жертву назначили нас.
  На какое-то время все замолчали. Потом подал голос Иреней.
  - А как происходит жертвоприношение? Всех сразу убьют, или по одному?
  - Не знаю, - ответил из темноты голос Авгея. - И никто этого не знает, кроме жриц Атаны.
  - Ну, надеюсь, это будет не больнее сдирания шкуры, - зевнув, произнес Полидевк.
  - Как знать... - это снова Авгей.
  - Ладно, поживем - увидим, - резюмировал я. - Давайте, все же, попробуем поспать. Завтра, судя по всему, у нас будет тяжелый день.
  Мы улеглись на солому, и я попытался заснуть. И снова у меня это получилось. Как у других, не знаю.
  Проснулся опять от грохота. Проморгавшись, понял, что снаружи, судя по немного улучшившейся освещенности нашего узилища, уже день, а грохот оттого, что наши охранники откинули решетку с люка. Пора? Так и оказалось.
  - Эй, вы там, на выход! - крикнули сверху.
  Мы не спешили. Я осмотрел раненых. Двое, в том числе Иреней, чувствовали себя неплохо и могли, пусть с трудом, идти сами. А вот третьему нашему товарищу стало хуже - он метался в жару и никого не узнавал.
  - Плохо дело, - сказал я, не обращая внимания на крики наших охранников, требовавших выбираться наверх. - Придется нести на руках.
  - Унесем, - раздалось несколько голосов.
  Я тяжело вздохнул - вряд ли жрицам нужна вот такая полумертвая жертва. Авгей же говорил, что требуются мужчины в расцвете сил. Но промолчал. Сверху продолжали орать, требуя подниматься.
  - Ладно, пошли, - я еще раз вздохнул и двинулся к спущенной в люк лестнице.
  Наверху нас ждали десятка полтора стражников. Только я показался над проемом люка, как тут же меня подхватили четверо из них. Еще трое наставили в грудь наконечники копий, так, что не шевельнуться. Мне сноровисто связали руки за спиной и оттолкнули к дальней стене. Следующим поднимался Полидевк. На него тоже насело четверо. Но для моего большого друга такого количества было маловато. Он крутнулся, развел руки и четверо стражников, пытавшихся его связать, покатились в стороны. Тут же в грудь и спину Полидевка уперлось не менее шести острых бронзовых наконечников. Один из них проткнул кожу, выступила кровь. Если бы мой друг продолжил сопротивление, его бы просто подняли на копья. И он это понял - сам завел руки за спину.
  - Давно бы так, - довольно хмыкнул командир стражников, стоящий чуть в стороне и дал знак своим людям - вяжите, мол.
  Полидевка связали и отправили ко мне. Третьим поднимался Иреней. Я попросил его не пользоваться при этом ничьей помощью. Брат все понял и кивнул. Поднялся он довольно легко. Главный стражник брезгливо поморщился, посмотрев на повязку, прикрывающую его грудь, но ничего не сказал. Связанный Иреней оказался рядом с нами. Вскоре из подземелья выбрались все наши. Последним на руках подняли бредящего раненого. Двое моих воинов, которые предполагали нести его дальше, потребовали, чтобы им оставили свободными руки, объяснив, для чего им это нужно. Стражники, посовещавшись с командиром, сказали, что понесут раненого сами. Поверить этому было сложно. Парни и не поверили, но под упершимися в их тела наконечниками копий, подчинились.
  Нас вывели на улицу. Конечно же, никто нашего раненого товарища следом не вынес. Слабый вскрик из здания, которое мы только что покинули, не вызывал сомнений в его дальнейшей судьбе. Я скрипнул зубами: запомним и это. Если отец Посейдон спасет меня, я постараюсь отомстить.
  Солнце подбиралось к зениту. На небе снова ни облачка. Жарко. Нас вывели на дорогу, ведущую из порта вглубь острова. Сразу за портовыми строениями она резко пошла на подъем. Уже где-то к его середине Иреней стал сдавать. Мы с Полидевком подперли его с двух сторон плечами. Какое-то время это помогало, но, когда до конца подъема оставалось пройти не так уж и много, Иреней рухнул на землю, как мы не старались его удержать. Повязка на его груди пропиталась кровью - открылась рана. Мы с Полидевком остановились, за нами остановились и все остальные.
  - Ну, чего встали? - Командир стражников, шедший в хвосте нашей маленькой колонны, растолкал окруживших нас людей. По лицу его градом катился пот. - Что, не может идти? Так в сторону его и приколоть!
  Я, Полидевк и Авгей, а потом и все остальные окружили лежащего Иренея кольцом, загораживая его от копий стражников.
  - Тогда коли всех, - выступил я вперед.
  В грудь уперся наконечник копья. Я не отступил, наоборот - подался вперед. Под острием лопнула кожа. Теплая струйка крови побежала вниз по животу.
  - Легче, легче, - командир стражников придержал подчиненного, на чье копье я пер грудью. - Эдак Атана останется без жертв. А жрицы требуют не меньше полутора десятков мужей. - Он почесал жирную, потную щеку, решил. - Ладно, развяжите двоим руки. Пусть тащат своего дохляка. А жрицы успеют его подлечить - до мистерий еще больше полумесяца.
  Я перевел дух, развернулся, подставил связанные руки. Стражник, достав меч из ножен, перерезал веревки. Тут же рядом со мной оказался Полидевк, уже на ходу подставляя веревки на руках под меч охранника.
  - Ну, нет, - хохотнул начальник. - Уж больно здоров. Развязывай кого-нибудь другого.
  Подошел Авгей и его освободили без возражений. Мы с ним подняли Иренея. Ему, вроде, немного полегчало. Обхватив нас руками за шеи, он смог двигаться дальше. Так мы доковыляли до верхней точки подъема. Здесь приостановились. И мы и стражники запыхались, а на командира стражи больно было смотреть: струи пота заливали ему глаза, хитон промок, хоть выжимай, дышит, как рыба, выброшенная на берег, лицо покраснело. Эдак толстяка удар хватит. Собственно, он и отдал приказ остановиться.
  Перед нами открылся вид на ближние окрестности. Дорога, по которой мы шли, через половину стадия разделялась на две. Одна круто сворачивала вправо и вела, судя по всему в Кносс. Его строения можно было разглядеть вдалеке сквозь легкую дымку. Вторая дорога шла прямо, вглубь острова. Там, в котловидной низине раскинулся небольшой городок. Понятно - Амнисса, портовый пригород Кносса, о котором говорил Авгей. Дорога продолжала виться и за городом, упираясь стадиев через двадцать в скалистую возвышенность основание которой утопало в густом кустарнике, покрытом темно-зеленой листвой. Слева от нас громоздились не высокие, но скалистые горы, с обрывистыми склонами. К ним вела едва видимая тропинка. Коз туда гоняют, что ли? Ну и куда нам? Задал этот вопрос Авгею.
  - Прямо, - ответил наставник. - Подземные Чертоги Атаны расположены вон у той возвышенности за городом.
  Авгей не ошибся - нас погнали в сторону Амниссы. Идти под горку было легче, и Иреней снова пошел самостоятельно. Кровь из раны, вроде, унялась. Мы прошли через город. Жители его, увидев нашу процессию, останавливались и с любопытством нас разглядывали. Ну, смотрите, смотрите, злобствовал я. Даст отец Посейдон, вернусь сюда, доберусь до вашего городишки и сделаю с ним то же самое, что мы сделали совсем недавно с Корсеоном.
  Миновали город. Солнце повисло в зените, нещадно паля своими лучами. Иреней снова сдал, и мы несли его буквально на руках. Второй раненый, слава богам, держался на ногах самостоятельно. Пить хотелось неимоверно. Командиру стражников тоже приходилось несладко, но он хотя бы мог прикладываться к баклаге с водой.
  Наконец добрались до подножия возвышенности, вошли под сень зарослей высокого кустарника. В тени идти стало заметно легче. Вот только дорога вновь пошла на подъем, петляя между громадными валунами. Внезапно заросли кустарника расступились, и мы вышли на обширную, мощенную камнем площадку. Ее дальняя от нас сторона заканчивалась отвесной скальной стеной высотой в полсотни локтей. В стене чернел довольно широкий проход в форме арки. Вход в пресловутые чертоги? Должно быть, так...
  
  Глава 6
  
  Нас подвели к стене и приказали остановиться. Один из стражников опасливо подошел ко входу в пещеру, заглянул в него и крикнул что-то. Что, я не разобрал. Ему ответили. Впрочем, это могло быть и эхо. Ждать пришлось долго. А мы находились на самом солнцепеке. Иренею опять стало хуже. Усадили его и второго тяжело раненого на камни вымостки и постарались загородить от палящих лучей своими телами.
  Наконец из пещеры донесся шум шагов. Начальник стражи, который на солнце, похоже, чувствовал себя не лучше наших раненых, облегченно отдуваясь, двинулся ко входу. Из темного зева показались шестеро. Ого! Вот это великаны! На их фоне даже Полидевк выглядел мелковато! Мощные торсы, мускулистые руки и ноги. Ноги и руки непропорционально длинны. Тела прикрыты набедренными повязками, лица странными масками - овальными, выбеленными, с прорезями для глаз и рта, выглядящие, надо сказать, жутковато. Да, еще прически. Темные волосы заплетены в многочисленные косички, торчащие во все стороны, словно змеи на голове Медузы Горгоны. Великаны были вооружены огромными узловатыми дубинами длиной почти в рост обычного человека.
  Следом за великанами вышла женщина. Небольшого роста с изящной фигурой. В точно такой же маске. Одета она была в колоколообразную юбку, доходящую до щиколоток и короткую чуть ниже талии, узкую окрашенную пурпуром рубашку из плотной ткани с обширным вырезом, полностью обнажающим грудь. Авгей рассказывал, что в старые времена истинных миносов так одевались все знатные критянки. Сейчас одежда островитян ничем не отличается от одежды остальных ахеян материка и островов Эгейского моря. На ногах пещерной обитательницы сандалии из тонких, окрашенных в голубую краску, кожаных ремешков. Черные, как крыло ворона волосы женщины были уложены в причудливую пышную прическу.
  Она подошла к начальнику стражников, о чем-то с ним переговорила. Тот кивнул и махнул рукой в нашу сторону. Его подчиненные приказали нам поднять на ноги раненых и построиться в ряд. Иреней и второй тяжело раненый смогли встать в строй, правда, приходилось их поддерживать. Пещерная жительница в сопровождении своих монстороподобных спутников подошла к нам, вначале, окинула взглядом всех целиком, а потом пошла вдоль ряда, внимательно осматривая каждого. Около Полидевка, поддерживающего Иренея справа, она задержалась немного дольше, чем перед остальными. Потом перешла к Иренею. Тот, пересилив слабость и боль, глянул ей в лицо, вернее, в маску, его прикрывающую, и оскалился, пытаясь изобразить улыбку. Женщина протянула в его сторону руку с вытянутым указательным пальцем, провела длинным, окрашенным чем-то красным ногтем по повязке, стягивающей его грудь, ткнула в место, где проступила свежая кровь. Лицо брата исказилось в болезненной гримасе, но стон он сдержал, а через мгновение опять обнажил зубы в оскале. Хоть лицо ее и было прикрыто маской, но я был уверен - женщина под ней одобрительно усмехнулась.
  Потом она встала передо мной, поддерживающим Иренея слева. Я увидел ее глаза в отверстиях белой личины, зеленые, словно подсвеченные изнутри, алые губы в прорези для рта, грудь... Грудь была хороша - стоячая с крупными, подкрашенными красным сосками, нежной атласной кожей. Моих ноздрей достиг странный, незнакомый аромат. Весьма приятный. Я бы даже сказал, возбуждающий. Женщина, явно, была молода. Она стояла возле меня дольше, чем возле Иренея и Полидевка. Вытянула, было, палец, чтобы повернуть мое лицо в сторону - рассмотреть получше. Я предупредил ее взглядом - не надо этого делать. Та опять усмехнулась под маской, но руку убрала.
   Следующим за мной стоял Авгей. Наставник был самым старшим из нас и во взгляде, устремленном на него сквозь отверстия маски, я уловил тень неудовольствия. Тем не менее, женщина (или девушка?) больше ничем не выразила своего разочарования и перешла к следующему члену моего экипажа. У второго нашего тяжело раненого она опять задержалась, но, вновь, промолчала. Может, она немая? Кто знает этих пещерных жителей...
  Дойдя до конца строя, красавица (я надеюсь, что под маской это именно так), повернулась к начальнику стражи, продолжающему потеть в стороне и сделала царский жест рукой, мол, - отпускаю. Тот рявкнул на своих людей и живо заковылял к тропинке, утопающей в тени кустарника - подальше от солнцепека. Стражники гуськом потянулись за ним.
  Теперь женщина, нет, все же, буду называть ее девушкой, дала знак приблизиться своим монструозным сопровождающим. Те подошли. Тогда она сказала им что-то на незнакомом мне языке. Я вопросительно глянул на Авгея.
  - Древний язык коренных критян, - шепнул тот, стараясь не шевелить губами. - Потом добавил еще тише. - Не болтай. Кто не понравится жрице, умрет на месте.
  В общем, у меня где-то в глубине сознания брезжила такая догадка. Ну, так и что? Неделей раньше, неделей позже... Но тут я вспомнил своего отца, который должен был выручить любимого (я надеюсь) сына из этой неприятной истории и не стал нарываться. Тем временем наша новая хозяйка (теперь, наверное, ее можно было называть так) приказала что-то своим монстрам и те начали подталкивать нас ко входу в пещеру. Мои люди не слушались - веяло от этой черной дыры в скале чем-то жутким. Я понял, что еще немного и завяжется безнадежная для нас связанных драка. Крикнул:
  - Спокойно! Все идем за мной!
  И двинулся к пещере. Мои люди зашагали следом. Перед самым входом жрица обогнала меня и пошла впереди. Вошли под своды пещеры. Перед нами оказался широкий и высокий, ровный тоннель, похоже, искусственного происхождения - стены и потолок носили явные следы обработки каким-то рубящим инструментом. Когда света, проникающего от входа в тоннель, стало маловато, жрица сняла со стены факел, высекла искры, вытащенным откуда-то из складок юбки, огнивом. Факел вспыхнул. Интересно... У них имеется редко встречающееся, дорогое железо, способное высечь искру из кремня. Богато живут.
  Девушка, вскинув над головой факел, зашагала дальше. Шедшие позади и с боков стражи-великаны подтолкнули замешкавшихся, и мы последовали за ней. Шли не слишком долго. Скоро тоннель резко расширился, превратившись в настоящую пещеру с бугристыми стенами, свисавшими с высоченного потолка сталактитами, неровным полом с ямами. Жрица ловко обходила препятствия, шла быстро. Мы, голодные, уставшие, раненые едва поспевали за ней.
  И вот пещера вывела нас в огромный подземный зал. Жрица остановилась на его пороге, оглянулась на нас, отошла в сторонку, давая полюбоваться, открывшимся зрелищем. А полюбоваться, и впрямь, было на что. В высоченном, не менее двухсот локтей, потолке зала, примерно в его середине, имелось отверстие, пропускающее сюда дневной свет. Отверстие, судя по всему, было не слишком широким. Столб света из него падал в центр зала, который в диаметре достигал, думаю, стадия три-четыре. В центре находилась гигантская скульптура. Благодаря столбу света, падающему прямо на нее, скульптуру можно было неплохо рассмотреть.
  Человекообразное создание сидело на чем-то вроде трона. Голова его достигала половины расстояния до потолка зала и, значит, составляла локтей сто. Вот это да! Ничего подобного до сих пор я не видел. Статуя держала в правой руке копье, установленное утоком куда-то в основание трона, в правой большой кубок-ритон. Глянул на Авгея, вставшего рядом со мной. На лице наставника застыло выражение крайнего удивления. Понятно: для него зрелище было не менее поразительным.
  - Перед вами великая богиня Атана, - голос, сопровождавшей нас жрицы, глубокий и сильный, заставил невольно вздрогнуть. - Скоро вы послужите ей в качестве жертвы и навсегда попадете в ее подземные чертоги, где будете пребывать в вечном блаженстве.
  В блаженстве? Я поежился. Лицо статуи богини, которое я, наконец рассмотрел, как-то не наводило на мысль, что это существо может кого-то облагодетельствовать. Теперь, когда глаза привыкли к освещению, в самом деле, стало понятно, что на троне сидит существо женского пола. Дело в том, что никакой одежды на статуе неизвестным скульптором не предусматривалось и, высеченное из черного камня тело можно было рассмотреть во всем его великолепии. Высокая точеная шея, покатые, изящной лепки плечи, высокая, безупречной формы грудь, узкая талия, широкий, предназначенный для родов крепких детей, таз. Бедра, ноги. Х-м... Ханжой я никогда не был и за свою, пусть и не очень длинную жизнь повидал много чего, но статуй богинь, изображенных в такой неприличествующей позе не встречал. Ее широко раздвинутые бедра позволяли хорошо рассмотреть то место, которое делало ее женщиной. И изображено оно, надо сказать, было довольно реалистично.
  Впрочем, портила впечатление от великолепного тела не его поза, а голова. Вернее, лицо. Лицо выглядело жутко: оно носило явные черты черных жителей Ливии, живущих за Великой пустыней. Рабов из тех мест можно было приобрести в Египте. Оттуда они расходились по всему побережью Серединного моря. Толстые выпяченные губы, нос с широкими ноздрями. Рот приоткрыт в свирепом оскале и изо рта, из верхней челюсти торчат клыки, почти доходящие до подбородка. Глаза свирепо выпучены. И эта богиня Атана сулит нам посмертное блаженство? Верилось, надо сказать, с трудом.
  
  Скульптура, видимо, была высечена из скалы, торчащей когда-то из центральной части зала. Трон Атаны стоял на остатке основания этой скалы, возвышавшемся над уровнем пола локтей на двадцать. Ниже трона на разных уровнях темнели отверстия круглой формы, разной ширины.
  'Словно черви источили', - подумалось.
  Я попытался оценить размеры подземного зала. Боковые стены его терялись во мраке - света, падающего из отверстия в потолке, все же было маловато. Они, скорее, угадывались. Но стадия три в диаметре почти круглый по форме зал, думаю, достигал.
  - Вперед! - дав нам полюбоваться на циклопическую скульптуру, приказала жрица и вновь пошла впереди, возглавив нашу маленькую колонну.
  Факел гасить она не стала, хотя было достаточно светло. Мы, двигаясь левее статуи, быстро пересекли центр зала и пошли к дальней от входа стене. Пол под нашими ногами оказался вымощен каменными плитами. Никаких сооружений кроме скульптуры Атаны в зале больше не имелось. По мере удаления от центра освещение становилось слабее и у самой стены стало понятно почему жрица оставила при себе зажженный факел.
  В бугристой стене темнели отверстия. Большие. Круглые и аркообразные. Камень вокруг них покрывала затейливая резьба. Входы? Да, несомненно. Куда? Посмотрим. Входы располагались на разной высоте стены. Несколько находились на уровне пола, большинство же зияло выше. Самые верхние можно было рассмотреть на высоте не менее сорока локтей. Ко входам, расположенным выше уровня пола, вели лестницы, вырубленные в толще скалы, по которым можно было подняться без особого риска.
  Жрица Атаны уверенно вела нас к одной из таких лестниц. Подниматься по ней можно было только по одному. Первой снова пошла девушка. Следом один из сопровождавших нас гигантов. Дальше шли мы. В конце оставшиеся трое конвоиров. Лестница вела к самому верхнему отверстию. Никогда не любил высоты. Но еще в детстве научился этот свой страх не показывать. Вот и сейчас, поняв, что инстинктивно жмусь ближе к стенке, поборол себя и пошел по самому краю, правда, стараясь не смотреть вниз.
  Подъем к счастью оказался не слишком долгим и скоро я, идущий третьим, сразу после жрицы и переднего конвоира, оказался на небольшой площадке перед черной дырой входа. Здесь мы приостановились - гигант взял из держателя на стене факел, зажег его от факела жрицы, и мы тронулись дальше. Ход вначале довольно узкий с невысоким потолком постепенно расширялся. Впереди замерцал огонь. Жрица остановилась крикнула что-то на своем языке. Из глубины пещеры ей ответили, и скоро оттуда показались две фигуры. Такие же огромные, как и те, что нас сопровождали. На этих двоих масок не было. Безбородые, женоподобные лица не вязались с мощными фигурами. Хм, евнухи? Очень похоже. Попадались мне такие вот бывшие мужчины. Обменявшись несколькими фразами с девушкой, недомужчины развернулись и пошли обратно. Мы последовали за ними. Интересно. А те, что под масками, видимо, тоже кастраты? В общем-то логично - в царстве женщин мужчинам не место. Наверное...
  Скоро пещера расширилась еще больше. Мы держались ее правой стены. Левая терялась во тьме - пламени факелов не хватало, чтобы осветить ее. Так, а это что? В стенке, вдоль которой мы шли, появились отверстия прямоугольной формы в рост человека, закрытые дверьми из решеток с медными прутьями. Похоже, это место нашего жительства на время, оставшееся до мистерий. Так и оказалось.
  Жрица остановилась у первой двери. Один из двоих гигантов, встретивших нас здесь, загремел задвижкой и распахнул решетку, сделал мне знак: заходи, мол. Я оглянулся на стоящего за мной Полидевка, пожал плечами и двинулся к предназначенной мне камере. Полидевка, последовавшего, было, за мной, остановили. Для него, видимо, предназначалась следующая дверь. Плохо: нас будут держать в одиночку. Впрочем, сопротивляться нечего было и думать. Оставалось подчиниться.
  Я переступил порог. Дверь за мной, громыхнув, захлопнулась. Я обернулся. Вцепившись руками в прутья решетки, смотрел, как мимо проводят моих людей. Они то и дело останавливались. Понятно: рассовывают по камерам. Замыкали шествие трое гигантов, конвоировавших нас от площадки перед входом в Чертоги Атаны. В руках они тоже держали факелы. Свет их становился все слабее и слабее - колонна пленников уходила все дальше вдоль стены.
  - Ты здесь, Лаэрт? - я не сразу узнал голос Полидевка, искаженный пещерным эхом.
  - Здесь, - отозвался не сразу.
  - Мы с тобой теперь соседи, - в голосе друга улавливалась невеселая усмешка.
  - Да...
  Я припомнил на каком расстоянии от моей камеры находился вход в камеру Полидевка. Вроде бы не больше десятка локтей. Ну, хоть разговаривать сможем. Озвучил эту свою мысль вслух и тут же получил ответ голосом Иренея:
  - Точно сможем. Все веселее.
  Голос брата звучал глуше, но слова разобрать было можно.
  - А кто следом за тобой? - спросил у него.
  - Следующий я! - это уже голос Авгея. Его слышно еще хуже.
  Я повеселел: так переговариваться по цепочке можно будет со всеми. Если, конечно, этому не помешают наши охранники. Что-то их пока не видно. Продолжают размещать пленников по камерам? Наверное. Кстати, хорошо бы осмотреться. Куда хоть нас поместили, и можно ли существовать в выделенных нам помещениях? Предложил заняться этим своим соседям. Те согласились.
  Осмотреться... Легче сказать, чем сделать. В полной-то темноте. Я уже совсем собрался заняться изучением своей камеры наощупь, но, услышав тяжелые шаги снаружи, решил повременить. Справа оттуда, куда увели моих товарищей в такт шагам двигалось пятно света. Скоро я увидел пламя факела. Нес его один из охранников нашей тюрьмы. Дойдя до двери моей камеры, он остановился, вперившись в меня каким-то пустым взглядом. На всякий случай я отпустил прутья решетки и сделал пару шагов назад.
  - Справа от тебя на стене светильник, - разжав губы, произнес охранник. Говорил он по-ахейски с критским выговором. Голос ровный, ничего не выражающий. - Возьми его и передай мне.
  Я глянул в указанную сторону. Теперь в свете факела я увидел, что на стене в неглубокой нише, и впрямь, стоит глиняный масляный светильник. На нем даже какие-то узоры имелись. Не слишком роскошно для тюрьмы? Взял светильник и передал его через прутья решетки. Охранник поджег светильник от факела и отдал мне обратно.
  - Располагайся, - показалось, или и впрямь губы его тронула улыбка? - Скоро вас накормят. Воду найдешь сам.
  Сказав все это, гигант повернулся и пошел к камере Полидевка. Там он проделал и сказал слово в слово все то же самое. Потом зашагал дальше к Иренею.
  Ладно. Свет теперь имеется. Можно по-настоящему осмотреться. Горящий светильник я продолжал держать в руках. Подняв его повыше, повернулся и двинулся по небольшому коридорчику вглубь моего нового жилища.
  Коридорчик в длину оказался локтей семь-восемь. Он вел в довольно обширное квадратное в плане помещение локтей двенадцать на двенадцать. У дальней стены имелось возвышение. Ложе? Так и оказалось. Каменный прямоугольник, поднимающийся из пола, был застелен сплетенными из каких-то растений циновками. Два тюфяка под голову, шерстяное покрывало. Пол, кстати, тоже был застелен циновками, только погрубее. Неплохо тут содержат пленников, предназначенных в жертву! Перед ложем небольшой деревянный стол со скамьей. Для приема пищи? Ну а для чего же еще?
  В углублении левой стены располагался очаг. Вот это не лишнее - в подземелье было довольно прохладно. А куда уходит дым. Я поднял светильник над головой. Ага, вон в потолке над очагом дымовое отверстие, которое заодно, должно быть, позволяет освежать воздух в камере. Рядом с очагом сложены дрова. В маленькой нише в стене - растопка. Все продумано.
  А что это за дверь в правой стене? Посмотрим. Чуть пригнув голову - проход, все же, оказался низковат - я вошел в небольшое помещение. Вот это да! И это тюрьма? Помещение оказалось ванной комнатой с туалетом. Почти половину его занимала каменная ванна, скорее даже маленький бассейн. У левой стенки туалет в виде чаши в полу. По стене в нее сбегает струйка воды. Про эту воду говорил охранник? Вряд ли... Скорее вот об этой. Ванна пуста, но как-то же ее наполняют? Вон из стены торчат два желоба с каменными задвижками. Попробуем открыть. Открыл левый. По желобу потекла мощная струя воды. Падая на дно ванны, она разлеталась на брызги, взблескивающие красным в неровном свете светильника и журчащим потоком устремлялась к стоку. Вон пробка на краю ванны, сток затыкающая. С тоненькой цепочкой, чтобы не потерялась. Да - все продумано.
  
  Нестерпимо захотелось вымыться. Смыть корку из грязи, пота и крови, покрывающую тело под драным хитоном. Попробовал рукой льющуюся воду. Холодная! Умыться такой в удовольствие, а вот мыться, да еще и в ванне... Так, а для чего второй желоб? Тоже явно для воды. И зачем лить в ванну воду сразу из двух источников? Чтобы быстрее наполнилась? Но струя и так мощная - долго ждать не придется. Ну ка, попробуем откроем. Сдвинул задвижку. Теперь на дно падали две струи. Я подставил ладонь под вторую. Струя оказалась ощутимо теплее, чем первая. Интересно...
   Через десяток ударов сердца от второй струи повалил пар, а рука уже не терпела - слишком горячо. Вот это да! Такого я не видел в лучших домах и дворцах, которые удостоился посетить в разные моменты своей жизни. Там воду грели слуги и подливали, по мере надобности. В Корсеоне очаг был помещен непосредственно под ванной. А здесь горячая вода идет прямо из стены. Ее можно смешать с холодной до комфортной температуры. Интересно: воду греют в соседнем помещении в каком-то огромном сосуде? Скорее всего не только моя камера снабжается горячей водой, но и все, куда поместили моих людей. Да, жрицы Атаны заботятся о комфорте будущих жертв соей богини.
  Что ж, раз горячая вода есть, будем мыться. Я заткнул отверстие слива и стал ждать. Ожидание не затянулось - ванна наполнилась быстро. Под конец, то прикрывая, то открывая желоб с горячей водой, добился такой температуры воды, которую хотелось. Поставил светильник на полочку, скинул свои лохмотья и погрузился в наполненную ванну. Блаженство! Некоторое время просто лежал, наслаждаясь. Вода пощипывала царапины и мелкие ранки, но это было даже приятно. Потом погрузился в воду с головой, прополоскал волосы. Обнаружил на полочке у ванны губку в плоской глиняной плошке. Начал тереть кожу. Потом опять отдохнул, расслабляя напряженные мышцы.
  Задремал и совсем потерял чувство времени. Понял, что прошло его не мало только потому, что вода в ванне почти остыла. Хотел добавить горячей, но, подумав, решил, что хватит, пора вылезать. Вылез. Посетовал про себя, что хозяева не предусмотрели простыни для вытирания. На удивление в моем подземном жилище оказалось не так уж и холодно. Кажется, совсем недавно было заметно прохладнее. Потрогал стену, возле которой стояла ванна. Она оказалась теплой. Все чудеснее и чудеснее.
  Почувствовал, что голод терзает потроха. Не мудрено. Сколько дней не ели? Дня два? Кормить, надеюсь, будут? Надевать на чистое тело грязный, рваный хитон не хотелось. Я подхватил с полки светильник и, капая водой с голого тела, вышел из ванно-туалетной комнаты. Здесь, в большом помещении оказалось ощутимо прохладнее. Понятно - отопление предусмотрено при помощи очага. Поеживаясь от холода, пошел сразу к выходу, собираясь потребовать у тюремщиков еды.
  К своему удивлению у самой дверной решетки внутри моего нового жилища обнаружил стопку с одеждой и простыней, рядом с которой стояло большое блюдо с едой. Вначале выхватил из стопки простыню, обтерся. Затем вытащил и натянул хитон из тонкой качественной ткани. Ага, тут имеются и сандалии. Надел и их: пол в коридоре не выстлан циновками - холодноват.
  Вот теперь можно заняться и блюдом с едой. Я подхватил его и понес в комнату. Водрузил там на стол. Так, что тут у нас? Фрукты: виноград, груши, персики. Горшок с еще дымящейся похлебкой. Горшок с просяной кашей. Миска с ломтями мяса. Вроде, баранина. Миска с запечённой рыбой. Кувшин. Понюхал - вино. И весьма недурное, судя по запаху. Небольшие сосуды с соусами. Миска с крупно нарезанными ломтями пшеничного хлеба. Богато! Как, пока, и все в этой комфортабельной тюрьме.
  Принялся за еду. Смел все, что было. Есть у меня такая привычка - наедаться впрок, оставшаяся с голодного детства. После еды неудержимо потянуло в сон. Я еще заставил себя подойти к решетке двери и окликнуть Полидевка. Тот отозвался почти сразу. Рассказал, что его камера устроена точно так же, как моя и его тоже одели и накормили. Немного погодя, отозвался и Иреней. У него тоже все оказалось в порядке. Рана беспокоила, но не сильно. Успокоенный я добрался до ложа, укрылся шерстяным покрывалом и мгновенно уснул.
  Сколько проспал не знаю. В этом подземном царстве вечного мрака время определять просто не почему. Разве что по потребностям организма. Проснулся как раз от этой самой настоятельной потребности. Светильник продолжал гореть. Ну, это не мудрено: маслом, как я заметил вначале, он был заправлен под самую крышку. Взболтнул его. Выгорела половина - значит, времени прошло не так уж мало. Подняв светильник над головой добрался до ванно-туалетной комнаты, справил нужные дела, плеснул в лицо холодной воды и понял, что проснулся окончательно.
  Возник вопрос: чем заняться? Я не привык предаваться безделью. Проделал несколько гимнастических упражнений, разминая мышцы, потом провел интенсивную тренировку боя без оружия. Изрядно вспотел, не смотря на ощутимую прохладу, царящую в большой комнате моей комфортабельной тюрьмы. Смыл пот в ванне холодной водой и почувствовал себя совсем хорошо.
  Чем бы еще заняться? Разве, развести огонь в очаге? Занялся растопкой. Огонь запалил от светильника. Дрова занялись быстро и горели жарко. Я пододвинул скамейку поближе к очагу и стал смотреть на пламя. Мысли вертелись вокруг способа обретения нами свободы. Дрова почти прогорели, а ничего путного в голову так и не пришло. Понятно было одно: пока я не разберусь с системой охраны, способом передачи нам пищи и всяких нужных вещей, о нормальном плане освобождения из плена нечего и думать.
  Придя к такому выводу, решил поговорить с друзьями. Но на все мои оклики из них никто не отозвался - видно, я проснулся раньше всех. Не отозвался никто, кроме одного из наших охранников. Неся поднятый над головой факел, он подошел к двери моей камеры и пробурчал что-то неразборчивое, но явно неодобрительное в мой адрес. Затем спросил уже более внятно:
  - Еды?
  Я прислушался к себе и понял - подкрепиться и впрямь было бы неплохо. Кивнул монстроподобному стражу. Тот что-то буркнул и удалился куда-то вправо. Спустя небольшое время, он показался вновь. Его сопровождала женщина, несущая поднос с едой. Когда эта парочка подошла к двери, охранник крикнул мне что-то угрожающее и вскинул дубину, которую до того он держал на плече. Понятно: требует отойти от решетки вглубь моего узилища. Я послушно сделал несколько шагов назад. Охранник прислонил дубину к стене, воткнул факел в держатель и начал возиться с засовом на двери. Отметил про себя: надо изучить этот самый засов, может, удастся его открыть. Надежда, конечно, слабая - вряд ли здешние жрицы не предусмотрели попыток освобождения таким способом.
  Тем временем, дверь открылась, и женщина с подносом вошла внутрь моей камеры. Присев, она поставила еду на пол. Поднимаясь, бросила на меня любопытный взгляд. Женщина оказалась молодой и довольно симпатичной. Интересно: жрицы случайно не предусмотрели для нас приговоренных плотских утех? Кажется, я уже вполне готов к таковым. Да и эта красотка, судя по улыбке, последовавшей за взглядом, похоже, тоже не против. Но, увы: кормилица, еще раз окинув меня одобрительным взглядом, вышла наружу. Дверь с грохотом захлопнулась. Щелкнул засов. Парочка исчезла в темноте. Я огорченно вздохнул, поднял поднос и отправился завтракать - будем считать, что наступило утро. Может, так оно и есть.
  Только-только покончил с едой, когда дверь моей камеры вновь громыхнула. Ну, что там? Гости? Поднялся из-за стола, вышел в коридорчик. И впрямь - гости. Вернее, гостья. Заходит ко мне. Вполне себе по-хозяйски. Так-так-так... Да это же та самая жрица, которая нас встречала и провела сюда. Маски теперь на ней нет, но одежда та же. И запах... Запах женщины, которую я хоть однажды обонял, с запахом другой я не перепутаю. А она стоит уже совсем рядом в шаге от меня. И смотрит завораживающе.
  Красива... Как я и предполагал. Молода? Да нет, не слишком. Я бы сказал, лет двадцать пять. В юных девушках, конечно, есть своя прелесть, но я как раз предпочитаю вот таких - красивых созревшей женской красотой. С тяжелыми грудями, крутыми бедрами... Ну, и всем прочим. Опять же, они знают, как вести себя в постели и сделать мужчине приятное.
  
  - Милости просим, - отступая в сторону, чтобы гостья могла пройти в мои покои, сказал я.
  Та небрежно кивнула и уверенно прошла в комнату. Осмотрелась, уселась на край ложа. В весьма свободной позе. Я глянул на дверь камеры. За ней маячил охранник. Жрица крикнула ему что-то на незнакомом мне языке. Гигант коротко ответил и запер решетку. Интересно... Ведь сейчас при желании я могу сделать с этой красавицей что угодно. Скажем, свернуть ей шею. Для этого нужно всего-то несколько мгновений. Охранник так и оставшийся стоять за дверью, спасти свою госпожу никак не успеет. Неужели она этого не понимает? Да нет, понимает: в мерцающих в свете догорающего очага пламени глазах видна настороженность. Впрочем, желания причинять вред гостье я в себе не обнаружил. Чувства она вызывала вполне однозначные. Особенно после того, как повела из стороны в сторону грудью, хорошо видной в громадном вырезе платья.
  Зачем пришла гостья сомневаться не приходилось. Она, тем временем, поняв, что ей ничего не грозит, посмотрела на меня с откровенным призывом. А я уже был вполне готов. Откуда силы взялись после стольких перенесенных испытаний? Афродизиак в пище, или питье, которым меня попотчевали? Очень похоже: пробовал как-то, было дело. А раз так, то чего сдерживаться. Я решительно подошел к ложу, опрокинул жрицу на спину и нарочито грубо начал срывать с нее одежду.
  Да, такой любви в моей жизни еще не бывало. Всего больше это походило на поединок - кто кого утомит раньше. Жрица и впрямь оказалась искушенной в плотских утехах и раз за разом заставляла меня извергать семя. Если бы не снадобье, бушующее в моей крови, вряд ли бы я смог одержать победу в этой борьбе. Но, в конце концов, женщина, затрепетав в очередной любовной судороге, обмякла. Я, разошедшись, продолжал двигаться, и только после того, как моя партнерша начала жалобно постанывать, позволил себе разрядиться в очередной раз. На этот раз, по-моему, боли я получил больше, чем наслаждения.
  Удовлетворенно взрыкнув, откатился в сторону и раскидался на постели, наслаждаясь отдыхом. Жрица что-то пробормотала, удовлетворенно вздохнула, прижалась щекой к моему плечу и тихонько засопела. Спит? Хм... Железная женщина. Или она начисто лишена страха? Это была последняя связная мысль - я тоже провалился в глубокий сон, больше похожий на беспамятство.
  Сплю всегда чутко. Независимо от усталости и степени опьянения. Не знаю, сколько прошло времени, но проснулся я от движения. Пламя светильника продолжало гореть, освещая мое узилище, и позволило увидеть одевающуюся жрицу. И, что она вот так просто хочет уйти? А поговорить? Легким движение я соскользнул с кровати и встал на дороге уже направившейся к выходу жрицы. Та остановилась. В глазах ее не было страха, скорее в них светилась легкая насмешка.
  -Ты хотел о чем-то спросить, воин? - обнажив в улыбке белые крепкие зубы, спросила она по-ахейски с критским выговором.
  - Догадливая, - тоже оскалился я.
  - Спрашивай, - милостиво кивнула Жрица. Кивнула по-царски, высокомерно. Словно это и не она совсем недавно стонала и выгибалась навстречу моим объятиям.
  'Спрашивай'... О чем мне ее спросить? О нашей судьбе? Она, в общем, и так понятна. Единственно, уточнить какой смертью нам придется умирать и когда точно? Ну, а еще: что это было? В смысле, у нас с ней? Вот этот последний вопрос я и задал.
  - Тебе интересно? - улыбка жрицы стала еще шире. - Таков обычай. Когда-то мы женщины были главнее мужчин, и народом Крита правила царица. Царь избирался только на год, после чего его убивали. Сейчас этого нет. Там, наверху, на поверхности земли. Но здесь этот обычай сохранился, пусть и не совсем в том виде. Ты был главным у своих людей, потому теперь мой царь. Три ночи подряд я буду услаждать тебя. Потом меня сменит другая. А еще, немного погодя, ты умрешь. Ты и твои люди. Их, кстати, сейчас тоже услаждают мои жрицы.
  - Вот как! Понятно... А, как же дети, которые могут родиться от этих утех? - почему-то этот вопрос заинтересовал меня больше всего.
  - Дети? - Жрица удивленно подняла брови. - Тебя интересует это? Не твоя жизнь?
  - Моей жизнью может распоряжаться только мой отец - не ты, - пожав плечами и добавив высокомерия в голосе, ответил я.
  - И кто же твой отец? - заинтересовалась моя собеседница.
  - Посейдон, просто ответил я.
  - Это он сам тебе сообщил? - Губы ее вновь раздвинулись в усмешке.
  Я гордо промолчал.
  - Что ж, - погасив улыбку, пожала она плечами, - тем выше честь, которую ты воздашь своей смертью нашей богине. Что касается детей, то девочки становятся одними из нас. А мальчиков мы оскопляем, и они становятся нашими верными стражами. Ты их видел. Я удовлетворила твое любопытство? А теперь, позволь пройти!
  В голосе ее прорезалась властность. Ну, такие вещи на меня не действуют. Я остался стоять, загораживая ей дорогу.
  - Ну! - это уже угроза.
  - Погоди, - теперь усмехался я. - Кажется, ты три дня должна услаждать меня? Так я готов продолжить.
  И в самом деле - сон совершенно восстановил мои силы, а трепещущие в декольте груди так и притягивали взгляд. Должно быть принятый мной вчера афродизиак все еще не до конца выветрился из моего тела. А, может, грозящая смерть подстегивала мою похоть. Такое бывает - я знаю.
  Жрица неверяще улыбнулась, но я не дал ей больше ничего сказать, подхватив на руки и направившись к ложу. Она дернулась в попытке сопротивления, даже набрала воздуха, чтобы закричать, но под моими поцелуями как-то сразу ослабла и позволила делать с собой, то, чего мне хотелось.
  Закончилось все довольно быстро - все же в прошедшую ночь (или какое время суток было в это время там, на поверхности земли?) мы потратили очень много сил. Я лежал на кровати, а жрица, пошатываясь от изнеможения, облачалась в сорванные мной уже во второй раз одежды, теперь больше похожие на тряпки. Двинувшись к выходу, она оглянулась. В глазах ее светилось что-то вроде удивления.
  - Ну ты зверь! - бросила жрица хриплым голосом.
  Я самодовольно ухмыльнулся и ответил:
  - Поторопись, пока у меня не появилось желание продолжить.
  Женщина криво улыбнулась и ускорила шаг.
  - Подожди! - бросил ей вслед.
  Она остановилась и, кажется, слегка поежилась.
  - Скажи, как мы умрем?
  Жрица обернулась и, похоже, вздохнула с облегчением. Потом улыбнулась. А вот эта улыбка мне совсем не понравилась.
  - Ты это узнаешь, - продолжая скалиться, ответила она. - В свое время.
  
  Глава 7
  
  Главная жрица, как и обещала, являлась еще дважды. Правда, при этом обошлось без добавления афродизиаков в мои пищу и питье. Видимо, жрице хватило страстной любви в первое посещение. В этой связи особого геройства в нашей постельной битве я не проявил - все же организм мой еще толком не восстановился после перенесенных потрясений и ран. Впрочем, жрица разочарованной не осталась. Кажется... После третьей ночи любви (к этому времени я уже научился различать время суток - по доставке в камеру пищи), она перед тем, как покинуть ложе, провела своими изящными пальцами по моим волосам и, усмехнувшись, сказала:
  - С завтрашней ночи и до самого конца тебя будет ублажать другая. Кстати, ты ее знаешь. - Она накинула платье, поправила волосы, добавила. - Вот и возобновите знакомство.
  Мне показалось, или в голосе ее прозвучали нотки ревности? Жрица вышла, а я задумался: кого же это она имела ввиду? Думал недолго - завтра посмотрим, что это за знакомица такая. Есть думы более насущные. К примеру, как нам спастись из этого проклятого подземелья. Думать об этом я начал с первого дня, но до чего-то путного так и не додумался. Пытался советоваться с Полидевком, Иренеем и Авгеем. Но толком поговорить не давали стражи Атаны - эти скопцы-гиганты. Они не мешали разговорам. Просто, стоило нам начать перекрикиваться, из темноты возникал кто-то из них, вставал напротив двери и внимательно слушал наш разговор. Какие уж тут обсуждения побега.
  Единственное, что я, было, придумал: захватить заложницей главную жрицу и, прикрываясь ей, попытаться освободить своих соратников. Но никаких острых предметов, которые можно было бы приставить к горлу прекрасной заложнице, в моей камере не имелось. Угрожать стражам свернуть ей шею? Но они прекрасно понимают, что сделать это не так просто, а, главное, не быстро. Они улучат момент и набросятся на меня, успев отбить свою госпожу до того, как я сумею нанести ей фатальные повреждения. Пришлось отказаться от такого ненадежного плана.
  Можно было, еще, попробовать напасть на стража в то время, когда жрица, или, кто там ее завтра заменит, будет входить в мое жилище. Но без оружия быстро с ним я не справлюсь, если справлюсь вообще, с таким-то великаном. На шум сбегутся остальные и быстро со мной разберутся. Тем не менее, попробую, если совсем ничего не придумаю - погибнуть в бою, все же, лучше, чем быть зарезанным, или задушенным на алтаре. Больше никаких светлых мыслей пока в голову не приходило.
  На следующую ночь ко мне привели обещанную знакомицу. Как вы думаете, кем она оказалась? Правильно: Хрисой, дочкой ванакта славного города Корсеона, ограбленного нами совсем недавно. Удивила меня главная жрица Атаны, ничего не скажешь.
  Войдя в двери моей камеры, закутанная в какую-то накидку до глаз девушка, остановилась в нерешительности. Узнал я ее не сразу. Только после того, как сдернул с нее, скрывающую ее лицо и фигуру, накидку. Хриса при этом вздрогнула и сжалась. Ее огромные темные глаза начали наполняться слезами. Я смачно выругался. Так, как ругаются только грузчики в портах обитаемой Ойкумены. Девушка зажмурилась и запунцовела. Я взял себя в руки и задал напрашивающийся вопрос:
  - Как ты тут оказалась, дочь ванакта?
  Та уткнула лицо в ладони и безутешно зарыдала. Вот так - так! Только сопли вытирать мне здесь еще не хватало! Но к своему удивлению, кроме досады в душе моей появилось еще чувство жалости и... И еще какое-то чувство, название которому я не подберу. В общем, захотелось приласкать и утешить девчонку. Я приобнял ее за плечи, подвел к столу и усадил на скамейку. Незадолго до этого мне доставили ужин. От него еще много чего осталось. В том числе половина кувшина вина. Плеснул в кубок и дал выпить Хрисе. Та, стуча по краю кубка зубами, сделала несколько глотков и немного успокоилась. Я уселся на скамейку рядом с девчонкой, оперся локтем о стол и велел:
  - Рассказывай.
  Вот о чем рассказала ванактова дочка.
  На следующий день после нашего отплытия из разоренного Корсеона туда прибыла критская эскадра с самим Миносом во главе. Увидев, во что мы превратили цветущий город, он пришел в страшный гнев и обвинил в небрежении отца Хрисы. Суд был скорый. Уже к вечеру бывшему ванакту отсекли голову. Правителем Минос назначил человека из своей свиты. А ее Хрису отправили сюда в святилище Атаны младшей жрицей. Почему сюда? А потому что довольно долгое время главной жрицей Атаны здесь была ее тетка. Выполняла свои обязанности она долго - почти десять лет, поскольку столько времени сохраняла свои молодость и красоту. Но время взяло свое - красота поблекла, и два года назад жрица ушла в подземелья, ведущие в Хтон - подземное царство. Все стареющие жрицы рано, или поздно отправляются туда.
  Оказывается, тетка готовила свою племянницу Хрису на свое место. Однако та оказалась слишком земной и не была готова посвятить себя служению мрачной богине. Но, как оказалось, судьбу не обманешь: Хриса, все же попала в подземное святилище Атаны. Вот только не в роли старшей жрицы, а в роли жрицы низшей, обреченной на черную работу.
  Мы довольно долго проговорили вот так, сидя за столом. Немного утешившись, девчонка подъела все то, что осталось от моего ужина. Ела жадно. Бедняжка, похоже, ее тут еще и плохо кормили. Разомлевшую от обильной еды и вина Хрису сразу начало клонить в сон. Клюющую носом, я отнес ее на ложе и укрыл одеялом. Она пробормотала что-то и тихонько засопела. Совсем умаяли девчонку здешние бабы. Ну, погодите! Уж я вам устрою!
  Но что я им устрою, и каким образом, пока было не понятно. Впрочем... Ведь теперь у меня есть Хриса, общающаяся с внешним миром. Вот только захочет ли она мне помочь? А это уже будет зависеть от меня. От моего к ней отношения и способности к уговорам.
  Я прилег на ложе рядом с Хрисой, приобнял ее. Она пробормотало что-то жалобное и всхлипнула. Легонько чмокнул девчонку в щеку, вздохнул и... заснул. Хватило мне любви в последние три ночи.
  Проснулся от того, что кто-то гладил меня по волосам. Прямо, как мама в детстве. Открыл глаза. В неровном пламени светильника увидел склонившуюся надо мной голову Хрисы. Увидев, что я проснулся, она улыбнулась и прошептала:
  - Ты хороший...
  Ну, это я и сам знаю. Притянул девушку к себе и поцеловал. Поцеловал так, что она затрепетала. В общем, ночь любви у нас, все-таки, состоялась. Вернее, утро, поскольку, почти сразу, как только мы закончили с ласками, со стороны дверной решетки раздался шум подсовываемого под нее блюда с завтраком. Мы поднялись с ложа и подкрепились. Хриса торопилась - боялась, что накажут за задержку. На этот раз ни о чем просить я не стал - рано. Девчонка привела себя в порядок и упорхнула в раскрытую молчаливым стражем дверь, коснувшись теплыми губами моей щеки на прощание.
  Следующим вечером мы занялись любовью сразу после ужина, поскольку Хриса сама дала понять, что не против этого. Когда лежали, обнявшись, отдыхая после бурных ласк, я решил, что можно поговорить о насущном. Хриса говорила охотно. Она в эту нашу вторую ночь выглядела заметно веселее. Сказала, что черной работой ее теперь не нагружают - должна, мол, беречь силы для того, чтобы ублажать главную жертву Атане.
  - Что ты знаешь об обряде? - задал я самый животрепещущий вопрос. - Как нас будут убивать?
  Тело девчонки в моих объятиях ощутимо вздрогнуло. Она покачала головой и ответила:
  - Я не знаю. Тетя никогда не брала меня с собой на обряд жертвоприношения. Знаю только, что в принесении жертвы Атане помогают твари, выползающие из прямо Хтона. Знаю, что зрелище жуткое. Мне намекала на это одна из жриц, когда я была еще совсем маленькой.
  - Так ты бывала в святилище и раньше?
  - Конечно, - кивнула Хриса. - Я часто гостила здесь у тети. Облазила, наверное, все подземелье. Ну, верхний его уровень, естественно.
  - А, что есть еще и нижний?
  - Есть. И не один. Говорят, подземелья святилища ведут в самый Аид.
  
  Я недоверчиво хмыкнул.
  - Правда-правда! - горячо откликнулась девчонка. Втайне от тети - она запрещала туда лазить - я ходила на второй уровень. Ниже - нет. И на втором очень страшно. Не знаю почему - вроде, пещеры и пещеры, но... Жрицы называют это эхом Хтона. На втором уровне его выдержать можно, ниже на третьем мало кто на это способен. Я не смогла.
  Не верить Хрисе у меня не было оснований - боги создали на земле и под ней много чудесного. Кажется, в третью нашу с девушкой ночь я решился на разговор о ее помощи в нашем освобождении. Ответила Хриса, не задумываясь:
  - Я готова, но - как? Вас охраняют стражи Атаны.
  - Сколько их? - задал я самый, пожалуй, важный вопрос.
  - Точно не знаю, - пожала плечами Хриса. - Но точно больше сотни.
  - Проклятье! Многовато! - не сдержавшись, воскликнул я.
  - Но вас охраняют одновременно не больше двух десятков. Кто-то отдыхает, кто-то охраняет вход в святилище.
  - Уже легче, - вздохнул я. Потом спросил. - Ты можешь раздобыть оружие?
  - Оружие? Откуда? - она покачала головой. - Стражники вооружены только дубинами. Ты их видел. Эту громадину я и приподнять-то не смогу. В город меня не пускают. Да если бы и пускали, оружие стоит дорого, а денег мне не дают.
  - А нож? Хотя бы кухонный нож достать ты можешь?
  - Нож? - Хриса задумалась. Потом ответила. - Хорошие бронзовые ножи на кухне наперечет и постоянно в деле. Да и с черной работы меня убрали. В том числе и с кухни. - В голосе ее слышно было искреннее огорчение. - Если я появлюсь там и при этом пропадет нож, меня сразу заподозрят и обыщут. Если нож найдут, будет плохо.
  Давить на девчонку было нельзя. Я вздохнул и констатировал:
  - Значит, мне и моим друзьям придется умереть на алтаре.
  Хриса всхлипнула и прижалась щекой к моей груди. Потом порывисто села на ложе и решительно произнесла:
  - Я попробую утащить нож. Но для этого мне нужно попасть на кухню, не вызывая подозрений. Быстро это не получится.
  - А когда начнутся мистерии? - поинтересовался я.
  - Торжества через пять дней, - отозвалась Хриса. - А жертвоприношения через семь.
  На последней фразе голос ее дрогнул, и она тут же зачастила:
  - Но тебя оставят напоследок, поскольку ты будешь исполнять роль царя. Сначала принесут в жертву твоих людей по два-три человека в день, так, чтобы их хватило на неделю. Таков обычай.
  - Слабое утешение - умереть последним, увидев перед тем смерть своих друзей и родичей, - я горько усмехнулся.
  - Я буду стараться, - сквозь слезы произнесла Хриса. - Буду стараться утащить нож. Но сильно ли он тебе поможет.
  - Поверь - поможет, - уверенно сказал я.
  Но прошли указанные пять дней, а девчонка, приходящая на мое ложе каждую ночь, беспомощно разводила руками.
  - Верховная жрица, кажется, о чем-то догадывается, - говорила Хриса. - За мной внимательно присматривают. Гораздо тщательнее, чем за другими девушками, которые ублажают твоих друзей. Меня почти не выпускают из своей каморки. Только в обеденный зал и уборную. Но не отчаивайся - я что-нибудь придумаю.
  Прошло еще два дня. Настало время принесения первых жертв, а Хриса так и не достала оружия. В этот день (если можно назвать днем вечную темноту пещеры) с утра двое стражей зашли в мою камеру. Один нес стопку одежды, которую положил на ложе, буркнув при этом:
  - Переодевайся и будь готов к торжеству.
  Одежда оказалась праздничной. Хитон из тонкого льна, окрашенного в пурпур с золотой каймой по подолу, золотой пояс и золотой же венец. Золоченые сандалии. Пожалуй, так дорого и нарядно я не одевался ни разу в жизни. Вот только дорогой наряд нисколько не радовал: сегодня должны умереть двое, или трое моих товарищей.
  Едва я успел облачиться в праздничную одежду, как решетчатая дверь вновь загремела. Снаружи раздался голос стража, похожий на львиный рык.
  - Выходи! Пора!
  Я покинул свою комфортабельную камеру. Громадный тоннель, в который выходили двери наших узилищ, оказался довольно ярко освещен множеством факелов, воткнутых в настенные держатели. Я прикрыл веки - свет факелов после слабого огонька светильника показался нестерпимым. Из камер показались мои товарищи, так же, как и я они щурились от яркого света. Все члены моего экипажа, тоже были облачены в красные хитоны, перепоясаны золотыми поясами и обуты в золоченые сандалии. Но золотой венец имелся только у меня. В пору загордиться... Легкими тычками стражи Атаны, которых здесь оказалось не менее полусотни, выстроили нас в одну шеренгу.
  Откуда-то появилась главная жрица в сопровождении двух помощниц. Все они были пышно разодеты - тоже пурпур и золото. Жрица прошлась вдоль шеренги, внимательно осматривая моих людей. Кому-то поправила пояс, расправила складки хитона - прямо мать родная. Остановившись напротив, она внимательно осмотрела меня, поправила золотой венец на голове, отступила на шаг, еще раз окинула взглядом, довольно усмехнулась.
  - Хорош!
  Я ответно оскалил в улыбке зубы.
  - Хорош! - повторила жрица. - Даже жаль немного отдавать такого на съедение.
  На съедение? Я с трудом удержал улыбку на лице. Так вот, что нам уготовано - нас отдадут на съедение! Но кому? Чудовищам из Хтона? Видимо, так. Вряд ли кто-то еще обитает в этих подземельях. Удержать улыбку на лице удалось. Кажется, главная жрица была этим разочарована.
  - Храбрец... - в голосе ее, и впрямь слышалась досада. - Ну, посмотрим, останешься ли ты так же храбр после сегодняшнего жертвоприношения, увидев, каким образом умрут твои люди. - Она опять усмехнулась. Довольно мерзко, надо сказать.
  Отойдя в сторону, Жрица махнула рукой стражам Атаны. Те заставили нас повернуться вправо и так колонной по одному погнали на выход из тоннеля в сторону большого пещерного зала со скульптурой богини Подземного мира в его центре. Сразу за мной шел Полидевк. За ним Иреней. К моему немалому облегчению шел он вполне уверенно - видимо вполне оправился от ран. За Иренеем шагал Авгей. В общем, все мои люди, кого удалось рассмотреть, выглядели неплохо: отдохнувшие, а кое-кто даже заметно поправился.
  Шли недолго. Еще на подходе к залу я увидел свет и услышал шум. Шум толпы. Сколько же там собралось народу? Мы вышли из тоннеля и вступили в Большой Зал. Здесь оказалось светло. Очень. Или так показалось после сумрака, в котором я жил последние две недели? Кроме яркого солнечного света, падающего из отверстия в потолке, зал был освещен факелами и пламенем, горящим в громадных медных чашах, которые были расставлены по всей его площади на высоких постаментах.
  
  Людей в зале оказалось не так уж и много. Просто шум, ими производимый, создавал иллюзию большой толпы. Кажется, они были пьяны, или чем-то одурманены. Располагались зрители (или участники?) на деревянных скамьях, поставленных в виде трехъярусного полукруглого амфитеатра неподалеку от статуи Атаны. Одеты они были нарядно. На лицах у всех, уже виденные нами, белые маски. Не хотят быть узнанными? И кто они, интересно? Вряд ли я это узнаю.
  Мистерии длились уже не первый день, и я со своими людьми на них, видимо, главное блюдо. В прямом и переносном смысле, судя по многозначительному обещанию главной жрицы. Мы прошествовали под конвоем стражей перед рядами зрителей, приветствуемые бурными аплодисментами. Затем конвоиры завернули нас к подножию гигантской статуи. Только тут я разглядел, что ее сторона, к которой нас подвели, огорожена достаточно высокой - в полтора человеческих роста - частой медной решеткой. Опоры ее вставлялись в углубления в полу. Решетка казалась весьма прочной, способной удержать, наверное, крупного быка.
  Защита публики от тварей из Хтона? Видимо. Другого предназначения не придумывается. А нас, значит, туда - за решетку? Не всех. Двоих, или троих... А, вот и дверка. Небольшая - едва протиснуться рослому человеку. Закрыта на хитрый засов. На такие же запираются наши камеры - изнутри такой не открыть.
  Нас остановили напротив дверцы. Заставили встать плотнее - локоть к локтю. Вперед вышла главная жрица в сопровождении двух помощниц. Повернувшись лицом к нам и, сидящим на скамьях людям, она начала говорить. К сожалению, смысла ее выступления я не понял - речь она произносила все на том же древнекритском непонятном языке. Но говорила хорошо. Эмоционально. Сопровождая ее экспрессивными жестами. После окончания выступления публика разразилась бурными рукоплесканиями. Потом наступила мертвая тишина, нарушаемая только треском факельного пламени. Похоже, сейчас начнется.
  Так и вышло. Четверо стражей Атаны сноровисто выхватили из строя двоих моих людей, стоящих крайними слева и поволокли их к дверце решетки. Ту уже успели распахнуть два других гиганта. Бедняг затолкали за решетку и захлопнули за ними дверцу. Лязгнул засов. К чести моих товарищей, они не кричали, не цеплялись за дверцу, когда их пропихивали через нее. Оказавшись за решеткой, они сделали несколько шагов в сторону статуи и остановились, тесно прижавшись друг к другу плечами. Руки их шарили по поясам, инстинктивно ища оружие.
  Откуда-то сзади появилось с десяток жриц. Тоже разнаряженных, но поскромнее, чем главная жрица с помощницами. В руках они держали... Да это же флейты! Только громадных размеров. Почти в половину их роста. Жрицы встали вплотную к решетке, приставили свои музыкальные инструменты к губам и... Я ждал мелодии, но она не прозвучала. Мое ухо, вроде бы, улавливало едва различимый писк. Но, возможно, мне это только казалось?
  Жрицы стояли у решетки, играя беззвучную мелодию. В пещерном зале стояла мертвая тишина. Сколько прошло времени, трудно сказать. Но, видимо, не слишком много. И вот со стороны статуи подземной богини раздался шорох. Шорох не громкий, но хорошо слышимый в абсолютной тишине. Я впился взглядом в каменное основание статуи - именно оттуда доносился звук. Похоже, шорох исходил из темнеющих в основании круглых отверстий. А потом с той стороны нахлынула волна запаха. Запаха змеи. Кто держал змею в руках, знает, о чем я - удушливый мерзкий запах. Ни с чем не спутаешь. Сейчас, казалось, запах исходит от тысяч змей.
  Двое моих парней за решеткой сжались, почти присев на корточки. Шорох и запах нарастали. И вот из одного из отверстий показалось что-то белое. Потом из второго. Я присмотрелся. Света солнца, льющегося из отверстия в потолке пещеры, хватило, чтобы понять: из отверстий высовывались змеиные головы. Но что это были за головы! Я видел крупных удавов, которых показывали на своих представлениях странствующие актеры и факиры. Бывали среди них и весьма крупные, достигающие пятнадцати локтей в длину. Но только головы монстров, высунувшихся из отверстий, превышали в длину три локтя. Тупые, бледно-желтые, лишенные глаз.
  Разверзлись громадные пасти, обнажившие длинные клыки, больше похожие на бивни, раздвоенные языки высунулись наружу и затрепетали. Вынюхивают добычу! Один из моих людей, обреченных на съедение, не выдержал этого зрелища, бросился к решетке и попытался взобраться по гладким прутьям. Само собой, ничего у него не вышло. Тогда он ухватился за дверцу и стал ее неистово дергать, вопя что-то нечленораздельное. Второй парень остался на месте. Он выпрямился во весь рост и сжал кулаки, должно быть, решив продать свою жизнь подороже. Храбрец! Это был Эней из ликийских пиратов, недавно пришедший в экипаж.
  Змеи начали, не спеша, выползать из отверстий. Казалось, этому не будет конца - настолько оказались длинными их тела. Наконец обе выбрались наружу и свернулись кольцами у подножия статуи, подняв головы и продолжая принюхиваться. Я оценил их длину не менее, чем в сорок локтей. Толщина туловищ в самом широком месте достигала трех локтей. Может, это и есть легендарные морские змеи? Или пифоны? Судя по небольшому гребню, проходящему по их хребтам, вполне возможно. Вот только отсутствие глаз выдавало в них тварей, обитающих в мире без солнца.
  Пытавшийся вырваться из клетки парень прекратил свои попытки, затих, обернувшись лицом к жутким тварям и прижавшись спиной к прутьям решетки. Второй, продолжал стоять, сжав кулаки, хотя было заметно, как его трясет. Змеи нападать не торопились, продолжая покачивать поднятыми головами. Наконец одна из них издала глухое шипение и поползла в сторону парня, прижавшегося к решетке. Тот вскрикнул и с шумом опорожнил кишечник. Но с места не сдвинулся, застывшим взглядом уставившись на приближающееся порождение Хтона.
  Когда между беднягой и приближавшейся к нему змеей оставалось не более пяти локтей, ликиец Эней, зарычав, прыгнул на нее, целясь ухватить за относительно тонкую шею. И ему это удалось! Обхватив туловище ногами, мощными руками он изо всех сил стиснул шею твари, видимо, надеясь задушить гадину. Наивный! Змея мотнула головой, и Эней отлетел в сторону на десяток локтей, покатившись по каменному полу пещеры. Покатился мягко, как кошка и тут же вскочил на ноги, готовый к продолжению схватки. Змея, на которую он напал, отвлеклась от намеченной жертвы и быстро поползла к нему. Эней, вновь издав воинственный клич, бросился на приближающегося врага. Тварь резким движением ударила его тупой мордой в грудь, сбив с траектории прыжка. Застонав, ликиец рухнул на пол. На этот раз плашмя с глухим стуком. Попытался подняться и не смог. Боком попытался отползти, но змея была быстрее. Вот она совсем рядом. Эней вновь попытался вцепиться ей в шею, но получил еще один удар мордой в грудь, так, что я, кажется, услышал треск его ребер. Эней распластался на полу, больше не подавая признаков жизни.
  Чудовище наползло на него и свилось в кольца. Кольца быстро задвигались в жутком подобии танца, и вот я увидел, что поверженный ликиец уже обвит ими поднят над поверхностью пола и поставлен вертикально. Он все-таки пришел в себя, глаза его открылись, взирая на нас с невыразимым ужасом. Двигать Эней теперь мог только головой, остальные части тела плотно сжали змеиные кольца. Но сдаваться храбрец не хотел. Оскалившись, он впился зубами в шкуру монстра. В ответ на это змея сжала кольца. Эней захрипел, посинел, высунул язык и затих. Все...
  Но самое жуткое еще только предстояло. Тварь подняла голову над кольцами своего тела, склонила ее над головой задушенного, широко разинула пасть и опустила ее на тело Энея, охватив его сразу до плеч. Тело монстра совершило судорожное движение, и разверстая пасть опустилась ниже, охватив задушенного до половины груди. Еще судорога и Эней внутри монстра до пояса. Монстр натягивался на нашего друга, как перчатка на руку. Я содрогнулся от омерзения и попытался отвести глаза, но тут же устыдился своей слабости и продолжил смотреть на происходящее.
  Для того, чтобы проглотить Энея целиком, чудовищу потребовалось еще пять судорожных движений. Тело его за шеей заметно раздулось, обрисовывая очертания проглоченной жертвы. Было заметно, что Эней продолжает продвигаться дальше и довольно быстро. Змея расправила кольца тела, растянувшись на полу пещеры в виде полумесяца. Когда проглоченный продвинулся примерно до середины ее длины, движение остановилось. Добрался до желудка? Похоже... А потом... Потом змеиные бока начали резко сокращаться, давя тело Энея. В мертвой тишине зала я услышал, как ломаются его кости...
  Тем временем и вторая змея заинтересовалась своей жертвой. Не торопясь, скользя извивающимся телом по камню пола, она поползла, к моему пока еще живому товарищу. В итоге тот ей никаких хлопот не доставил. Увидев, что случилось с Энеем, он, судя по всему, впал в ступор и никак не реагировал на приближение своей смерти в лице жуткого создания Хтона, прижавшись спиной к решетке. Змея, не спеша подползла к нему и, не став даже обвивать неподвижную жертву кольцами, приступила к ее заглатыванию. Похоже, парень понял, что с ним происходит только после того, как оказался проглоченным до пояса. Торчащие из пасти ноги заелозили, силясь вытащить наружу тело. Но, куда там... Еще пара движений и несчастный оказался полностью проглочен. Он еще был жив, пока продвигался по телу монстра к желудку - бока того содрогались от конвульсий бедняги. Но, достигнув желудка, и эта жертва была раздавлена, хрустнув костями.
  Словно продолжением этого хруста грянули аплодисменты. Аплодисменты и восторженные крики. После полной тишины они буквально оглушили меня. Я оглянулся. Собравшаяся публика неистовствовала. Кто-кто даже сорвал маску с лица и размахивал ей над головой. Вновь перед нашим строем возникла главная жрица. Она, издав предварительно пронзительный вопль, запела, обращаясь к сытым, разлегшимся на каменном полу пещеры, монстрам. Публика вначале затихла, а потом начала подпевать. Длилось пение довольно долго.
  Когда оно закончилось, жрица в сопровождении пары стражей Атаны подошла к нам, прошлась вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица. Ее лицо лоснилось от пота, глаза блестели, на лице блуждала странная улыбка, обнажающая крупные белые зубы. Напротив меня жрица остановилась. Улыбка стала еще шире. Я заметил, что зрачки у нее сильно расширены. Чем-то одурманена, или это действие экстаза, в который она сама себя вводит? Похоже, что зрелище, только что развернувшееся перед нами, доставило ей чувственное наслаждение. Бр-р-р! Кто здесь большее чудовище, змеи, сожравшие моих товарищей, или вот эта... Не знаю, как назвать. И с ней я предавался любовным утехам? К горлу моему подкатил комок тошноты.
  - Ну, что, красавчик? - произнесла, тем временем, жрица, обращаясь ко мне. - Понравилось тебе представление?
  Ненависть к этой твари поднялась внезапно, и я уже примерился, как ухватить половчее ее за горло, так, чтобы сразу раздавить гортань и трахею, но, видимо, жрица почуяла мои намерение. Она сделала знак своим охранникам и отступила на два шага назад. Стражи Атаны, наоборот, шагнули в мою сторону, закрывая своими могучими телами госпожу. Я глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух через стиснутые зубы, утишая ярость.
  - Горяч... - усмехнувшись из-за спин телохранителей, процедила жрица. - Посмотрим, будешь ли ты так же резов. Когда тебя начнут жрать пифоны.
  А я уже успокоился. И даже порадовался своей догадливости: твари Хтона, и впрямь, - пифоны. Какую сказочную редкость мы удостоились лицезреть. Вот только это нисколько не радует. А жрица уже отдала приказ конвоирам, и они погнали нас обратно в комфортабельные камеры.
  Оказавшись в своем узилище, я, как зверь в клетке заходил из угла в угол, лихорадочно ища пути к спасению себя и своих товарищей. Перед глазами продолжала стоять картина гибели двоих из них, подхлестывая мысли. Но ничего путного не придумывалось, хоть головой в стену бейся. Почувствовав, что от напряжения и безысходности скоро лопнет эта самая голова, я выпил прямо из горлышка винного кувшина, стоявшего на столе, половину его содержимого, рухнул вниз лицом на ложе и к своему удивлению уснул, как в яму провалился.
  Разбудил меня скрип решетчатой двери моей камеры. Я приподнялся на ложе, всматриваясь в темноту коридорчика, ведущего к выходу. Из темноты показалась Хриса. Шла она быстро, опасливо оглядываясь. Подойдя к ложу, с которого я так и не поднялся, сунула руку в складки платья и через мгновение протянула мне нож.
  - Вот! - громким шепотом произнесла она. - У меня получилось! Я стащила нож на кухне. Только боюсь, что его быстро хватятся, потому, мешкать нельзя.
  Я осмотрел принесенный Хрисой нож. Так себе нож. Лезвие длиной в пядь сильно сточено. Но это лучше, чем ничего.
  - Что ты собираешься делать? - спросила девчонка.
  - Прямо сейчас попросишься назад, на выход, - ответил я. - Когда дверь откроют, я нападу и убью стражника. Кстати, много их сегодня возле наших камер?
  - Всего видела троих. Но вблизи твоей двери только один.
  Она умолкла, посмотрела на меня с тревогой, спросила:
  - А ты справишься?
  - Справлюсь, - уверенно ответил ей, хотя особой уверенности не испытывал.
  Но сомнения порождают слабость, а я не мог сейчас позволить ее себе позволить - в моих руках жизни моих товарищей и жизнь Хрисы.
  - Пошли, - скомандовал я, направляясь к двери.
  У самого выхода пропустил девушку вперед. Я почти всегда провожал Хрису до двери при ее посещениях, поэтому мое присутствие не должно было насторожить охранника. Девушка постучала по решетке. Ей пришлось постучать еще трижды, прежде чем к двери подошел, недовольно бурча, один из стражей Атаны. Он спросил что-то на старо-критском у Хрисы. Та ответила на том же языке. Продолжая ворчать, страж начал возится с засовом. Я напрягся, готовясь к схватке.
  Засов громыхнул, освобождая дверь. Ждать, когда страж распахнет ее, я не стал. Отодвинув Хрису в сторону, ударил по двери ногой. Та распахнулась, чувствительно приложив стоящего рядом с ней гиганта. Он взревел от ярости и, взмахнув своей огромной дубиной, кинулся на меня. Я ушел от удара кувырком вперед и влево, сумев чиркнуть лезвием ножа по внутренней поверхности бедра правой выставленной вперед ноги стража. Тут же вскочил готовый к продолжению схватки. Страж издал еще один вопль ярости и шустро повернулся ко мне, вновь вскидываю свою огромную дубину. На порез он, кажется, даже не обратил внимания. А зря - у меня получилось перерезать его бедренную артерию и сейчас из пореза пульсирующей струей била кровь. Если бы у меня имелось хоть немного времени, можно бы было не вступать в рукопашную, а просто уворачиваться от размашистых ударов дубины и ждать, когда гигант истечет кровью и потеряет сознание. Еще немного погодя человек умирает, если, конечно, не перетянуть ему ногу выше раны. При таких ранениях сознание теряют очень быстро, но, все же недостаточно быстро, чтобы на помощь стражу не успели прийти его соратники. Приходилось рисковать.
  Достать до сердца такому гиганту мой ножичек был не в силах. Бить в шею? Тут тоже быстро вывести стража из строя вряд ли удастся. Оставалась голова. Вернее, глаза, через которые можно достать до мозга. Пригибаюсь. Над моей головой со свистом пролетает дубина, ветерком взъерошив волосы. Следуя за обратным ходом оружия стража Атаны, приближаюсь к нему вплотную, прыжок вверх и я, что есть сил всаживаю нож в правую глазницу великана. Выдернуть его не успеваю - мой противник резко отшатывается назад и издает душераздирающий вопль. Какое-то время он стоит, пошатываясь, потом делает попытку дотянуться правой рукой до рукояти, торчащего в глазу ножа. Но удар мой удачен: ноги стража подгибаются, и он с шумом рушится на пол пещеры лицом вниз, вгоняя клинок еще глубже в свою голову.
  Радоваться, однако, некогда: вот-вот прибегут друзья поверженного великана, а я опять оказался безоружен - вытащить нож из черепа врага не просто, драться его тяжеленой дубиной эффективно я вряд ли смогу. Кажется, стражи носят на поясе ножи? Видел их. Правда, не у всех. Бросаюсь на колени перед поверженным телом, охлопываю его пояс. Есть! Вот это нож! Длинный, обоюдоострый. Почти что меч! Это вам не тот хлеборез, который остался в глазнице убитого. Выхватываю нож из петли, в которой страж носил его на поясе. Делаю пару взмахов. Нож со свистом рассекает воздух. Красота!
  Осматриваюсь. На помощь охраннику пока никто не спешит. Даже шагов не слышно. Из двери моего узилища выглядывает Хриса. В глазах ее страх и восхищение. Я ободряюще улыбаюсь девчонке.
  - Все в порядке. Но спрячься. Сиди там, пока мы не разберемся с охраной.
  Хриса послушно кивнула и скрылась в темноте камеры.
  - Открывай!
  А это уже Полидевк. Мой друг ухватился за прутья решетки двери своей камеры. В глазах его жажда боя. Я еще раз осмотрелся и прислушался. Кажется, справа слышны тяжелые шаги. Но пока еще далеко - успею освободить своего побратима. Бросился к засову, запирающему камеру Полидевка. Боги! Какое-то хитрое устройство замыкания! Что тут к чему? Тороплюсь и никак не могу сообразить в чем секрет. На помощь пришла Хриса, выбравшаяся вопреки приказу из моего узилища. Миг и Полидевк оказался на свободе.
  - Спрячься, - подтолкнул я возлюбленную к двери своей камеры. - Дальше я сам.
  А Полидевк уже подобрал дубину убитого мной охранника и примеривался, как ловчее ей действовать. Даже для него та оказалась великовата, но не слишком. А шаги справа приближались и вот уже в неверном свете факелов стало можно рассмотреть очертания громадной фигуры стража Атаны. Не дойдя до нас пары десятков локтей, он остановился и спросил о чем-то, видимо, приняв моего побратима за своего соратника. Полидевк взмахнул дубиной и рыкнул в ответ. Страж сделал еще несколько шагов, всмотрелся и все понял. Он обернулся и завопил что-то, видимо, поднимая тревогу, а затем, не колеблясь, рванулся в нашу сторону, вздымая над головой дубину. Да, храбрости стражам Атаны не занимать.
  Навстречу гиганту устремился Полидевк, так же вскинув дубину и издав воинственный вопль. Я же, пригнувшись, пошел вдоль стены с дверями камер, стараясь обойти врага сбоку. Хрясь!!! Это столкнулись дубины стража и Полидевка. Страж бил, мой друг отбивал. Отбил удачно - в сторону. Его противник, увлекаемый энергией собственного удара, провалился вперед и влево. Полидевк тут же контратаковал, целя стражу в голову. Тот, не смотря на свою комплекцию, оказался довольно быстр и сумел уклониться. Застучали друг о друга дубины. Стук перемежался воплями ярости. А я, тем временем, незамеченным сумел зайти стражу Атаны за спину. Дальше все было просто: мой излюбленный удар в спину в правый бок повыше поясницы. Нож, почти меч, легко вошел в плоть, разрубив почку и проткнув печень. Не слишком благородно, зато быстро и эффективно, что нам сейчас и нужно.
  Страж беззвучно разинул рот - боль, он испытывал адскую - выгнулся назад и в бок, постоял так мгновение и рухнул на камень пола, корчась в конвульсиях. Полидевк ударом дубины размозжил ему череп, прекратив мучения.
  - Быстро! Открываем наших! - крикнул я побратиму.
  Мы метнулись к камере Иренея. Я показал Полидевку секрет открывания засова. Тот кивнул и бросился к следующей двери, пока я освобождал своего брата. Тот, выскочив из камеры, кинулся меня обнимать.
  - Некогда! - уклонился я от объятий. - Лучше посмотри: у охранника на поясе может быть нож. Забери. Дубину не трогай - тяжеловата.
  Иреней кивнул и бросился к поверженному стражу Атаны. А я побежал отпирать остальные двери. Вдвоем с Полидевком мы справились с этим быстро. Вскоре все наши люди скучковались возле убитых стражей, видно, надеясь разжиться у них оружием. Но повезло только Иренею, нашедшему у второго стража такой же, как у меня, нож. Вторую дубину подбирать так никто и не стал - кроме Полидевка ей бы никто биться не смог.
  Так, мешкать нельзя - пока помощь двоим убитым стражам идти не спешила, но вряд ли такое счастье продлится долго. В общих чертах мы обсуждали с Хрисой, что будем делать, после того, как сумеем освободить из камер моих людей. Я позвал девушку. Та выскочила из двери комфортабельного узилища и ухватила меня за руку.
  - Идем! Быстро! - воскликнула она.
  Я призывно взмахнул товарищам зажатым в руке ножом, и устремился за девушкой. За спиной раздался мерный топот бегущих следом людей. Хриса вела нас в сторону большого зала пещеры. Я целиком положился на нее и не слишком задумывался все ли правильно она делает. Хорошо уже то, что жилье стражей Атаны находится в противоположной стороне. Бежали быстро и до зала со скульптурой подземной богини добрались совсем скоро, пересекли его, огибая статую слева, и устремились в зияющий в стене вход довольно узкого тоннеля. К счастью пятерым моим спутникам хватило ума, в отличие от меня, прихватить факелы, горящие на стенах рядом с нашими камерами. Теперь один из них протянул свой факел мне. Я благодарно кивнул, и мы вбежали в тоннель. Хриса продолжала уверенно вести нас вперед. Скоро пол тоннеля начал ощутимо опускаться. Под уклон бежать было легко.
  - Куда мы? - поравнявшись с Хрисой, спросил я.
  - Этот тоннель ведет на второй уровень, - переводя дыхание, ответила она. - Оттуда есть выход на поверхность в горы. Там можно укрыться от преследования на какое-то время.
  Я кивнул, мол, понял, и мы продолжили бег. Пол пещеры продолжал идти под уклон. 'На сколько же мы спустились под землю?' - подумалось мне. Кажется, стало труднее дышать. Или просто мы слишком долго бежим? И, вроде бы, потеплело. Но это опять могут быть последствия долгого бега. Как-то очень быстро потолок и стены тоннеля начали уходить вверх и в стороны. Тоннель превращался в пещеру. И довольно обширную. Хриса замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Наклонилась, уперши руки в колени, восстанавливая дыхание. Немного отдышавшись, сказала:
  - Немного отдохнем. И надо прислушаться.
  - Боишься преследователей? - спросил я.
  - И их тоже. Но самое страшное, если главная жрица натравит на нас созданий Хтона.
  - Она и такое может?
  - Может, - кивнула девушка.
  - Думаю от этих змей мы сумеем убежать. Они не слишком быстрые.
  - Из Хтона могут появиться не только они. Гораздо хуже, если она призовет пещерников.
  - А это еще кто?
  - Полулюди-полуобезьяны, живущие глубоко под землей. Громадины неимоверной силы. Говорят, стражи Атаны это потомство, рожденное от самцов этих тварей человеческими женщинами.
  - И, что, - спросил я, - они никогда не появляются на поверхности земли?
  - Насколько знаю - нет, - ответила Хриса. - Их глаза не переносят солнечного света.
  - Чем же они там внизу питаются?
  Девушка пожала плечами.
  - Говорят, там внизу целый подземный мир - Хтон. Наверное, слышал?
  - Честно говоря, всегда думал, что это сказки.
  - Как видишь, - нет.
  Хриса поправила свои густые волосы, вытерла пот со лба, сказала:
  - Идем дальше. Не бежим - идем. Внимательно слушаем. Если кто услышит что-то подозрительное, немедленно говорите мне.
  Это девушка сказала, обращаясь уже ко всем моим людям, столпившимся вокруг нас и слушавшим, что говорит Хриса.
  - Понятно, - ответил я за всех. - Идем.
  И мы двинулись дальше по пещере. Опять впереди шли я и Хриса. По дороге она объясняла, что нам предстоит. А предстояло следующее: впереди у нас довольно долгий путь ко второму уровню подземных лабиринтов. Там, по специальным знакам Хриса должна будет найти дорогу к поверхности земли. Дело не простое - сама она этого никогда не делала, но о системе знаков девушке поведала ее тетка в бытность свою главной жрицей. В общем, мне показалось, что Хриса вполне уверена в успехе. Ну, дай то боги.
  Пещера, как я уже сказал, ощутимо расширялась и продолжала вести нас все глубже и глубже в недра земли. Становилось жарко. По лицу у меня струился пот.
  - Почему так жарко? - спросил я у Хрисы.
  - Чем глубже под землю, тем ближе к Аиду. А там очень тепло, - усмехнулась девушка.
  Я усмехнулся в ответ. Забавно: куда подевалось то запуганное существо, которое я увидел впервые в захваченном нами городе. Теперь в движениях Хрисы сквозит уверенность в себе, какая-то даже гордость. Интересно... А такой она мне нравится даже больше...
  
  Глава 8
  
  Так мы шли довольно долго. Жарко! Все истекали потом. Одежда неприятно липла к телу. Хотелось пить. Очень хотелось. Интересно, сколько мы протянем в этих пещерах без воды? Вряд ли долго при такой-то жаре. Может быть на пути имеются подземные источники, или водоемы? Задал этот вопрос Хрисе.
  - Да, есть такие, - кивнула она. - Их не слишком много, но от жажды не умрем. Правда, временами придется потерпеть - емкостей для воды мы из-за спешки не прихватили, а расстояния между источниками бывают приличным. Придется напиваться впрок.
  - Ну, хоть так.
  Прошли еще какое-то время. Пещера, по которой мы двигались, продолжала вести нас вниз, но спуск стал гораздо более пологим. Никаких ответвлений, резких поворотов не попадалось, шли почти по прямой. В какой-то момент в лицо ударила волна жара. Такой жар, ну, почти такой, я ощущал в хеттских банях - любят представители этого народа банный пар. Хриса остановилась, повернулась к теплой волне сначала одной щекой, потом другой, сказала:
  - Вот мы и добрались до второго уровня.
  - Да там же от жары, наверное, невозможно дышать! - воскликнул я.
  - Ничего, привыкнуть можно, - отозвалась девушка. - Хотя, надо сказать, что в прошлые мои посещения здесь, кажется, было прохладнее.
  - Будем надеяться, что не изжаримся, - подал голос, стоящий позади меня Иреней. - Всяко лучше, чем быть живьем сожранными теми слепыми змеями.
  Тут я с братом был полностью согласен. Махнул факелом вперед и прохрипел пересохшей глоткой:
  - Пошли.
  Жар продолжал волнами накатываться нам навстречу, словно кто-то, время от времени, открывал дверцу гигантской печи. Еще сотня шагов и мы оказались на пороге огромного подземного зала. Жалкий свет наших факелов освещал маленький его кусочек. Хриса уверенно двинулась вперед, забирая чуть правее. Мы потянулись за ней. Пол зала оказался усеянным камнями, видимо, когда-то упавшими с его потолка. Камни были разных размеров. Какие-то с человеческую голову, какие-то с хорошего быка, а некоторые достигали размеров приличной скалы, да и по форме эти скалы напоминали. Мы двигались по чему-то вроде тропинки между этими камнями. Шагов через триста впереди возник очередной огромный камень, упавший с потолка и расколовшийся на два остроконечных обломка не менее, чем в три человеческих роста каждый. Хриса направилась к нему. Добравшись до правой половины камня, девушка махнула мне рукой и сказала нетерпеливо:
  - Посвети.
  Я послушно поднес факел к стенке камня. Хриса всмотрелась в какие-то странные знаки, намалеванные красной охрой. Провела по ним пальцами, потом склонилась к полу пещеры и начала сноровисто разбрасывать мелкие обломки.
  - Помочь? - заботливо спросил, подошедший Полидевк.
  - Пожалуй, - выпрямляясь и потряхивая кистями рук, согласилась Хриса. - Копай вот здесь.
  Мой друг быстро раскидал обломки и наткнулся на большой сверток из грубой ткани.
  - Вытаскивайте все оттуда, - почти скомандовала девушка. - Разбирайте.
  Полидевк легко разорвал ткань, сунул в сверток руку и достал новенький факел. Вот это молодец, Хриса! Признаться, я давно с тревогой поглядывал на пяток наших факелов, прикидывая, сможет ли наша проводница найти дорогу в полной темноте. А она, оказывается, все предусмотрела.
  Факелов в тайнике оказалось ровно два десятка. Их забрали все, хотя девушка сказала, что таких тайников на втором уровне достаточно много и жрицы постоянно возобновляют их содержимое. Но самую большую радость мы испытали, когда с самого дна тайника Полидевк извлек четыре коротких копья. Хоть наконечники на них оказались и медные, но это уже было настоящее оружие, которое в свете предупреждения Хрисы о каких-то страшных пещерниках, которые, возможно, уже преследуют нас, пришлось очень кстати. Копья раздали тем, кто хорошо умел ими пользоваться. Полидевк, хоть и превосходно владел копейным боем, оставил себе дубину. Народ повеселел, вот только очень хотелось пить.
  - Далеко до источника? - спросил я у Хрисы.
  - Не очень, - покачала она головой. - Если поспешим, скоро доберемся.
  Она зажгла от моего факела факел, извлеченный из тайника и оставленный для себя, смахнула пот со лба и двинулась дальше по тропинке между камнями. Мы миновали громадный зал и вышли к вертикальной стене с несколькими отверстиями входов в новые тоннели. Хриса подошла к одному, осмотрела все те же охряные знаки, нанесенные на стену перед каждым входом, указала рукой на один из тоннелей.
  - Нам сюда.
  Тоннель, довольно узкий вначале, постепенно расширялся, превращаясь в обширную пещеру. Скоро начали попадаться боковые ответвления. Однажды пришлось миновать громадный провал, дно которого не могло осветить пламя наших факелов. Обходили мы его по узкому карнизу вдоль стены. Слава богам, никто не сорвался. Пройдя после этого провала совсем небольшое расстояние, Хриса остановилась, прислушиваясь.
  - А вот и источник! - радостно сказала она. - Слышишь?
  Я тоже напряг слух. И, в самом деле, кажется где-то впереди журчала вода.
  - Скоро ручей! - крикнул я своим людям
  Их пересохшие глотки исторгли восторженный вопль. Хриса почти бегом устремилась дальше. Мы последовали за ней. Вот и источник! Он представлял собой маленький водопадик, бьющий из правой стены пещеры на высоте двух человеческих ростов. В чашеобразном углублении в полу пещеры он образовывал небольшой водоем глубиной по пояс взрослому мужчине. Все мы кинулись к этому озерку и приникли сухими губами к воде. Вода, как ни странно, оказалась довольно прохладной и приятной на вкус. Пили долго. Потом обливались водой, смывая грязь и пот. Кто-то разделся и улегся в водоеме, блаженствуя. Напившаяся и ополоснувшая лицо Хриса, тронула меня за руку и предложила:
  - Здесь можно немного отдохнуть - люди устали. От преследователей, думаю, мы оторвались. Осталась опасность нападения пещерников, но они могут напасть в любом месте нашего пути. Так что отдохнем с соблюдением всех мер предосторожности.
  Я кивнул. Было видно, что девчонка смертельно устала. Но держалась она молодцом! Откуда силы берутся? Вроде, дочка ванакта. Должна быть изнеженной и избалованной. Впрочем, на ее крепкие мышцы я обратил внимание еще во время наших любовных утех в ее родном городе. Занималась гимнастикой? Увлекалась охотой? Надо будет расспросить ее об этом, когда появится подходящее время.
  Я выставил четверых часовых с копьями, договорился о смене, остальным приказал отдыхать. Сам прилег на каменный пол ряд с Хрисой, приобняв ее за плечи. Уснул мгновенно. Сколько проспал, не знаю. Разбудила меня моя любимая.
  - Вставай, - негромко сказала она. - Пора идти дальше.
  Я вскочил на ноги. Чувствовал себя вполне отдохнувшим. Вот только есть хотелось очень сильно. Но еды у нас не было. Чтобы заглушить голод, напился воды. Пил из потока, струящегося по стене, памятуя, что перед сном в озерце кое-кто купался. Сзади неслышно подошел Авгей. Наставник тоже сделал несколько глотков из источника, вытер рот, спросил:
  - Ты веришь этой девчонке? Она не заведет нас в засаду?
  - Верю, не заведет.
  - После того, что мы сделали с ее городом, с ее отцом и с ней?
  - Она любит меня.
  Авгей с сомнением хмыкнул, почесал грудь, покрытую курчавящимися черными волосами, пожал плечами.
  - Будем надеяться, что тебе виднее.
  - Не бойся. Ты же не знаешь, что только благодаря ей мы вырвались из наших узилищ.
  - Вот как? - прищурился Авгей. - Ну тогда я спокоен.
  В голосе его мне послышалась легкая насмешка.
  
  И снова мы шли, минуя обширные пещеры, громадные подземные залы, узкие тоннели, через которые, иногда, приходилось пробираться почти ползком. Жара немного спала. Или просто мы к ней привыкли. Время от времени Хриса находила новые тайники-закладки, и мы пополняли наш запас факелов. Нашлись там и восемь копий. Так что только двое моих людей остались не вооруженными. Еще дважды останавливались у подземных источников воды, устраивая там короткий отдых. Долго отдыхать нам Хриса не давала - говорила, что, чем быстрее мы минуем подземелья второго уровня, тем меньше вероятность нападения неведомых пещерников. Но нападения избежать, все же, не удалось.
  Это случилось во время нашего четвертого привала, устроенного на берегу небольшого подземного озера, позволившего всем и напиться, и выкупаться. Вода оказалась теплой и слегка солоноватой, но пить ее было можно. После купания, не смотря на терзающий всех голод, мы улеглись отдохнуть, само собой, выставив стражу. Я только начал задремывать, когда плеча моего коснулась рука Хрисы.
  - Пещерники, - прошептала девушка, когда поняла, что я проснулся.
  - Где? - рука моя сжала нож, лежащий рядом.
  - Там, - она кивнула в направлении, откуда мы пришли к озеру. - Эти твари уже близко. Поднимай людей, попробуем уйти от них.
  Я прислушался. Мертвую тишину подземелья нарушал только треск горящих факелов и дыхание спящих людей.
  - Ничего не слышу, - сказал я. - И стража тревоги не поднимает. Ты уверена в своих словах?
  - Да, - кивнула Хриса. - Они слишком далеко, чтобы вы их услышали. Их пока слышу только я.
  - У тебя такой острый слух? - удивленно переспросил ее.
  - Я слышу их не ушами. Я чувствую их. Вот здесь, - она коснулась пальцами головы. Ведь предыдущая главная жрица была моей тетей, сестрой отца, а дар передается по женской линии.
  - Ну, хорошо, - с некоторым сомнением сказал я. - И как пещерники далеко от нас.
  - Чуть больше десяти стадиев. Но бегут они быстро. Надо поторопить людей.
  Ведь только прилегли парни! Хотя, Хриса не стала бы зря поднимать тревогу. Что ж, отдых придется отложить.
  - Подъем! Тревога! - не крикнул даже, просто сказал. Но голос мой неожиданно громко прозвучал под сводами пещеры, в которой мы расположились.
  Надо отдать должное моим людям: вскочили быстро, похватали оружие, у кого оно было, встали в круг со мной и Хрисой в центре. Чуть погодя, подтянулись четверо, выставленных для охраны.
  - Что случилось? - к нам подошел Авгей.
  - Хриса почуяла пещерников, - кивнул я на девушку. - Но можно попытаться от них уйти.
  Авгей внимательно посмотрел на мою возлюбленную и, словно чего-то поняв, нахмурился, покачал головой, сказал:
  - Тогда чего мы ждем?
  И мы побежали... Бежать в изнуряющей жаре то еще удовольствие! Да и ослабли все от голода. Потому довольно скоро перешли просто на быстрый шаг. Потом опять побежали, пошли, побежали... Так продолжалось довольно долго. Солоноватая вода, которую мы пили из подземного озера, плохо утолила жажду, и глотки наши быстро пересохли. А Хриса, вроде и не особо уставшая, все подгоняла:
  - Быстрее! Быстрее! Враги совсем близко!
  В какой-то момент девушка, бежавшая первой, резко остановилась и вскинула руку, делая знак остановиться нам, бегущим за ней следом.
  - Стойте! - воскликнула она. - Тихо!
  Мы встали и даже попытались затаить дыхание запаленных легких. Хриса вслушалась в темноту пещеры. Вытянула палец за наши спины и сказала уже негромко:
  - Слышите?
  Я прислушался. Кажется... Нет - точно! Из темноты позади нас слышался мерный топот ног. Слышался слабо, но вполне различимо.
  - Они уже совсем близко, - прошептала Хриса. - Нужно найти удобное место для обороны. И такое есть совсем недалеко. Надо поспешить.
  - Веди, - просто сказал я.
  И мы опять побежали. Буквально из последних сил. Это было не слишком хорошо - вступать в бой обессиленными. К счастью место, о котором сказала девушка, оказалось, и впрямь, не слишком далеко. Она опять остановилась. Потом пошла вперед. Сначала быстро, а потом все медленнее и медленнее. Опять встала. Я шел в паре шагов позади и увидел, что в трех локтях перед ногами Хрисы пол пещеры обрывается в пропасть.
  Провал. Провал, подобный тому, который мы уже однажды миновали на нашем пути. Только этот оказался гораздо обширнее - не менее чем половина стадия в длину. Здесь тоже имелся карниз вдоль стены, по которому препятствие можно было обойти. Кажется, я понял замысел Хрисы: встав на противоположной стороне провала, мы встретим идущих за нами следом по одиночке, сами, встав в шеренгу из нескольких человек. Это, если карниз резко расширится. Если же ширина его будет увеличиваться постепенно, такой фокус не пройдет. Хотя, ведь девушка сказала, что есть такое место. Надеюсь, она знает, о чем говорит.
  - За мной! - прервала мои размышления Хриса. Свернула влево и быстро пошла к левой стене пещеры вдоль черной бездны пропасти - к карнизу.
  Мы двинулись следом. Вот и карниз. Девушка, вздернув факел повыше, уверенно повела нас по нему. Вначале довольно широкая каменная тропа быстро сузилась, и вскоре по ней стало возможно пройти только по одному. Примерно посредине провала даже пришлось двигаться, прижимаясь спиной к стене пещеры - так узок стал карниз. Когда я миновал вслед за Хрисой узкое место, снизу из пропасти меня обдало холодным влажным воздухом. В царящей духоте это было даже приятно. Странно только - на нижних уровнях, которые, вроде, ближе к Хтону прохладнее? Я думал, наоборот - чем ниже, тем жарче. Надо будет порасспросить об этом Хрису.
  Карниз начал расширяться, и скоро по нему стало можно идти нормально. Вот и конец пропасти. Я облегченно вздохнул: нам повезло - карниз, не расширяясь сразу переходил в пол пещеры противоположной стороны пропасти. Здесь можно поставить пятерых копейщиков в шеренгу. Еще пятеро встанут вторым рядом - им длины копий тоже должно хватить для боя. А вот враги смогут атаковать только по одному. И пусть они здоровенные твари, как говорит Хриса, но против десятерых копейщиков ни один здоровяк не устоит.
  Долго объяснять парням, что делать, не понадобилось, и вот уже на краю пропасти перед входом на карниз встали две шеренги по пять человек, выставив копья в сторону приближающихся противников. В середине первой шеренги стоял Полидевк, сменивший свою великанскую дубину на копье. Я, Иреней и Авгей остались в тылу вместе с не задействованными воинами. Само собой, среди нас была и Хриса. Пока не показались наши противники, я приказал набрать камней, в изобилии валявшихся на полу пещеры, - лишняя поддержка в виде увесистых булыжников, летящих во врага, нашим друзьям не повредит.
  - Внимание! - вскинув руку с факелом, произнесла Хриса. - Они уже на той стороне пропасти.
  Все замерли, вслушиваясь. Но тишину пещеры ничто не нарушало - топот преследователей стих. Видимо, они решали, что им делать дальше. Думали пещерники недолго. Скоро мои уши различили шорох осторожных шагов, раздававшихся с дальнего края карниза.
  - Приготовились, - приказал я негромко, взял в руки камешек поувесистей и до рези в глазах начал всматриваться в черноту за пятном света, созданным пламенем наших факелов.
  
  И вот на границе света и тьмы мои глаза различили какое-то движение. Потом во тьме показался белый силуэт, который становился все отчетливей и, наконец, пещерник показался во всей красе. М-да, я, конечно, слышал слова Хрисы о том, что пещерники ребята не мелкие, но подспудно представлял, что они вряд ли намного крупнее стражей Атаны, поскольку, крупней просто, вроде уж некуда. Я здорово ошибался - пещерник оказался ощутимо здоровей. Не ростом, но комплекцией, скажем так. Сутулая коренастая фигура с длинными, почти до земли, мощными ручищами и широченными плечами, с головой, лишенной шеи. Сама голова массивная, с покатым лбом, колтуном грязно-желтых волос. Тело тоже покрыто волосами, или, скорее, шерстью того же цвета. Маленькие глазки смотрят из-под тяжелых надбровных дуг. Массивная нижняя челюсть... На бедрах какая-то шкура неопределенного цвета. Только она и говорила о том, что мы имеем дело не с животным, а с кем-то наделенным хотя бы зачатками разума. Никакого оружия у нашего преследователя не оказалось.
  Увидев моих людей и два ряда, нацеленных на него копий, пещерник остановился, раздул ноздри, принюхиваясь. Глазки при этом прищурил - видимо, свет от наших факелов его раздражал. Постояв так какое-то время, он издал низкое ворчание и, выставив вперед свои ручищи, двинулся на наш строй.
  Я поймал себя на том, что за рассматриванием жуткого существа, совсем забыл, что в руках сжимаю камень, предназначенный для метания в этого полузверя-получеловека. Подпускать его вплотную к своим людям очень не хотелось.
  - Чего ждем? - обернулся я к своим людям, назначенным в камнеметатели. - Бей! - и сам метнул свой булыжник в приближающегося пещерника.
  Попал в правое плечо. Монстр взрыкнул и ускорил шаг, но тут на него обрушили свои метательные снаряды остальные. Один из них попал очень удачно - в голову. Пещерник закрутился на месте, обхватив ладонями поврежденный череп. Я хватал и метал в него камень за камнем. Мои люди тоже не отставали. Еще один камень ударил нашего противника в голову - прямо в лицо. Его повело вправо к краю пропасти. Миг и он со страшным ревом полетел в черную бездну.
  Уф! Я вытер пот со лба и вновь всмотрелся в темноту. Не мог пещерник быть один - мы же ясно слышали топот множества ног. Ага! Вот и второй показался! Из тьмы на свет выступала еще одна белесая фигура - кажется, точная копия первой твари. Этот тоже не стал нападать сразу - стоял на границе света и тьмы, принюхиваясь. Добросить до него камень я, наверное, смог бы, но вот попасть... Нет - далеко. Надо подпускать ближе.
  Наконец пещерник решился на атаку. Этот двигался гораздо быстрее - бегом, время от времени, опираясь при этом на руки. Поток камней, который мы на него обрушили, не смог остановить монстра. Миг и он врезался всей массой в строй моих людей. При этом в него вонзилось не менее пяти копий. Тем не менее, пещерник, прежде чем упасть, подмял под себя одного из воинов первого ряда. Тут же в него вонзили копья все оставшиеся на ногах. Подскочили я с Иренеем и начали втыкать в огромную тушу свои мечи-ножи. Тварь оказалась живучей и даже попыталась подняться на ноги. Но тут Полидевк, бросивший копье, и подхвативший свою дубину, обрушил ее пещернику на голову. Мощнейший удар не смог выдержать даже такой массивный череп. Брызнула кровь, мозги и тварь, дернувшись пару раз, затихла на полу пещеры. Мы вытащили парня, на которого навалился пещерник. Он, к счастью, пострадал не сильно - отделался ушибами и ссадинами.
  - Внимание! - окликнул нас Авгей. - Еще один.
  Я всмотрелся в темноту карниза. Да - еще. Но не один, а двое, двигающиеся друг за другом. Передний даже здоровее двух убитых нами. За ним идет помельче, но тоже не подарок. Они же просто пробьют наш строй своей массой. А, если следом за этими двумя кинется еще, хотя бы полдесятка, нам придет конец. Нельзя их подпускать вплотную. Тут и копья не помогут.
  Похоже, это понял и Полидевк. Мой друг выступил из первой шеренги, совершил коротенький разбег навстречу приближающимся тварям и с силой метнул свое копье. Ну, копьем он всегда владел виртуозно. И в ближнем бою, и в дистанционном. Оно пробило пещерника насквозь. Наконечник вылез из его спины не меньше чем на три ладони. Энергия броска оказалась настолько велика, что огромную тушу остановило и даже качнуло назад. Пещерник попытался зареветь, но из груди его раздалось только хрипение. Потом из ноздрей и рта хлынул поток черной, в свете факелов, крови. Монстр согнулся в поясе, рухнул на колени, а потом упал лицом вниз, загоняя древко копья еще глубже в свое тело. Полидевк быстро отступил назад, подобрал дубину и занял свое место в строю.
  Второго пещерника гибель собрата ничуть не испугала. Он не на долго склонился над ним, словно обнюхивая (а, может, так оно и было), выпрямился, зарычал и направился в нашу сторону. К счастью, двигался он не слишком быстро. Все же, большой сообразительностью, к нашему счастью, эти твари не отличались. Его вновь встретил поток камней и он, получив три, или четыре из них в голову, последовал за своим предшественником - в пропасть.
  Наступила пауза - пока никто больше из темноты пещеры не показывался. Я прислушался. Тишина на той стороне провала. Повернулся к Хрисе.
  - Они никуда не ушли, - качнула она головой. - И пещерников там не меньше трех десятков. Я чувствую их мысли и все они о том, чтобы убить нас и сожрать. - Она передернула плечами.
  - Понятно, - протянул я. - Если они не будут наступать все так же по одному, а бросятся скопом, пусть им на узком карнизе и не развернуться - нас сомнут.
  - Наверное, - уронила Хриса. - Но я не знаю, что еще можно сделать.
  - Ты говоришь, что читаешь их мысли?
  - Ну, да - можно и так сказать. Я же говорила: моя тетя бывшая жрица, причем, из сильных. А я унаследовала ее способности.
  - Говоришь, пещерников на нас натравила жрица нынешняя?
  - Ну, да, - кивнула девушка.
  - А ты не можешь внушить им что-то другое? Скажем, что мы их лучшие друзья и кушать нас нельзя. Пусть лучше съедят жриц Атаны с присными - они вкуснее.
  - Я не знаю, - беспомощно пожала плечами Хриса. - Я такого ни разу не пробовала.
  - Так попробуй, во имя нашего спасения! - почти крикнул я.
  - Хорошо, - губы девушки дрогнули в скорбной гримасе. - Я попробую.
  Она закрыла глаза, и лицо ее приняло отрешенное выражение. Какое-то время я наблюдал за Хрисой, а потом вновь начал всматриваться в узкую дорожку карниза. В первой шеренге воинов произошло движение - это вновь покинул строй Полидевк. Только на этот раз он пробирался назад в мою сторону. Кажется, у побратима родилась какая-то идея. Так и вышло: Полидевк добрался до меня и заговорил:
  - Брат, разреши мне пройти вперед к тому месту, где тропа совсем узкая. Там, где мы пробирались, прижимаясь к стене. Сразу за узостью имеется маленькая площадка, помнишь? Если я там встану с этой дубиной, то не пропущу ни одну из этих тварей. Только мне нужен спутник с факелом. А вы в это время уходите. Даже, если мне не удастся перебить всех пещерников, я их задержу надолго. Вы успеете далеко уйти.
  - Зачем нам уходить тогда? - усмехнулся я. - Проще пойти в то место не одному тебе, а всем. Если погибнешь ты, тебя заменит другой.
  - При всем уважении к своим соратникам и к тебе, никто из вас не сможет действовать этой дубиной, - он пристукнул по полу пещеры концом своего страшного оружия. - А копья этих тварей не останавливают сразу. Если же пещерник преодолеет узость, биться с ним придется один на один. Как думаешь, чем закончится такой поединок?
  Мой друг говорил не часто, но, если делал это, говорил всегда мудро. Однако оставлять его почти на верную смерть мне совсем не хотелось. И даже, если ему и его спутнику удастся отбиться, как они найдут выход из лабиринта? Озвучил этот вопрос другу.
  - Отмечайте свой путь, - пожал плечами он. - оставляйте в трещинах горящие факелы. По ним мы определим ваш путь.
  - Но не лучше ли нам остаться ждать здесь? Если ты отобьешься, пойдем дальше вместе, а, если - нет, встретим здесь недобитков.
  - В последнем случае моя гибель окажется напрасной, - мягко улыбнулся Полидевк. - Вряд ли вы удержите пещерников, если они кинуться скопом, пусть и будут двигаться гуськом. Нам пока просто везло. Возможно, те, которых мы убили были просто разведчиками. И надо спешить, брат - может стать поздно, если они преодолеют узость раньше меня.
  Да - время дорого. Но, может, у Хрисы получилось? Я глянул на девушку. Она продолжала стоять с сосредоточенным лицом и закрытыми глазами. Тронул ее за руку. Хриса открыла глаза, глянула на меня невидяще. Чуть погодя, взгляд ее стал осмысленным. Потом прекрасные глаза наполнились слезами, она покачала головой, всхлипнула.
  - У меня ничего не получается.
  Ну, что ж, раз так...
  - Иди, брат, - сказал я Полидевку. Возьми с собой факелоносцем, кого хочешь.
  
  Мой друг окинул взглядом людей, сломавших строй и столпившихся вокруг нас. Пламя факелов освещало их напряженные, блестящие от пота, лица.
  - Я возьму с собой Агафокла, - решил Полидевк. - Пойдешь со мной, земляк?
  Мой двоюродный брат заметно вздрогнул, но тут же взял себя в руки и решительно кивнул.
  - Я с тобой, Полидевк.
  - Тогда, вперед - время дорого, - вскинул на плечо дубину побратим и решительно зашагал по карнизу в темноту.
  Агафол на мгновение замешкался. Потом передал свое копье одному из воинов, взял факел из недавно зажженных и последовал за Полидевком. Возле убитого пещерника он приостановился, в два приема вырвал из тела копье, стряхнул с него кровь и продолжил путь, ускоряясь, чтобы догнать быстро идущего гиганта. Их еще долго было видно, идущих в пятне багрового неровного света. Я тяжело вздохнул. Сердце терзало чувство предстоящей утраты. Но надо двигаться, иначе самопожертвование Полидевка и моего Агафокла окажется напрасным. С трудом оторвал взгляд от уменьшающегося светового пятна, смахнул со щек, то ли пот, то ли слезы, подтолкнул Хрису прочь от пропасти, сказал хрипло:
  - Веди.
  Хриса плакала и, так же как я, не отводила глаз от Поледевка с Агафоклом, уходящих в темноту пещеры. Мне в голову ударил гнев. Словно девушка была виновна в происходящем. Хотя, могла ведь внушить пещерникам то, о чем я ее просил. Не сумела! Не смогла! И теперь из-за этого должен погибнуть дорогой мне человек. Два дорогих человека.
  - Веди! - почти закричал ей в лицо.
  Хриса отшатнулась, словно я ее ударил, мотнула головой, вздохнула со всхлипом. Но быстро собралась, вытерла слезы обеими ладонями, сказала прерывающимся голосом;
  - Идем, - подняла факел над головой и зашагала прочь от пропасти в угольную черноту пещеры. Я пошел следом. За мной потянулись остальные.
  И снова коридоры, подземные залы, узкие лазы, редкие источники с водой. На всех развилках мы оставляли горящие факелы для наших друзей. Пусть даже они погаснут, все равно Полидевк с Агафоклом их увидят и определят правильный путь. Кое-где оставляли по нескольку новых факелов - запас для них.
  С какого-то момента пол пещеры начал ощутимо подниматься, уверенно ведя нас наверх. Когда стало понятно, что это не случайный подъем, Хриса остановилась, облегченно вздохнула и вознесла славу богам.
  - Я все время боялась ошибиться, - пояснила она, чуть погодя. - В этих местах я никогда не была - ориентировалась только по меткам.
  Кивнул ей в ответ, подумав про себя, что даже если бы и понимал что-то в этих самых метках, и то заплутал бы в бесконечных лабиринтах.
  - Теперь уже скоро, - продолжила девушка. - Скоро выйдем наверх.
  И в самом деле: прямой коридор, в который мы свернули, резко пошел вверх. Подъем оказался настолько крут, что местами, не будь в полу вырубленных кем-то ступенек, мы бы просто не смогли двигаться. И так приходилось тяжело - мы быстро выдыхались и вынуждены были делать частые остановки, чтобы передохнуть. Хорошо то, что стало заметно прохладнее.
  Коридор вывел нас в большой зал с источником воды. Здесь оказалось настолько холодно, что кое-кто из моих людей начал мерзнуть. Не мудрено после парилки, через которую нам пришлось пройти! В зале около маленького озерца решили устроить большой привал, поскольку Хриса сказала, что так высоко пещерники не поднимаются - слишком холодно для этих жителей Хтона. Так что погоня нам больше не грозила. Еще я надеялся, что нас догонят Полидевк с Агафоклом. Увы, надежда не сбылась. Слишком долго же ждать мы не могли - нас начал терзать голод. Необходимо было выбираться на поверхность и как-то решать этот вопрос.
  - Встали, пошли, - поднимаясь на ноги, сказал я.
  Люди, хоть и вымотались, вскочили быстро - чувство голода, терзающее внутренности, оказалось сильнее. Хриса по меткам на стене определила в какой из тоннелей, чернеющих в ближней стене, следует идти, и мы двинулись дальше. Пол тоннеля продолжал подниматься, правда не так круто, как в предыдущем коридоре, потому идти было значительно легче. Развилки, повороты, небольшие залы, снова тоннель. Узкий. Двигаться пришлось пригибаясь, чтобы не разбить головы о низкий потолок. Очередной поворот и... Да! Мне, идущему сразу за нашей проводницей, не показалось! Лицо мое ощутило веяние воздуха. Свежего воздуха. Хриса тоже это почувствовала. Остановилась, подставила сквознячку правую щеку, потом левую, обернулась ко мне с радостной улыбкой, сказала:
  - Получилось! Мы вышли!
  Меня охватило нетерпение и, что-то вроде страха: вдруг нам обоим все это только кажется?
  - Вперед! - воскликнул я. - Быстрее!
  Хриса кивнула и, все ускоряя шаг, пошла дальше. Видимо и ей не терпелось как можно быстрее выбраться из мрачных подземелий. Поворот, еще поворот и тут я понял, что мне уже не нужен сжатый в руке факел, чтобы видеть стены и потолок пещеры, по которой мы двигались. Еще поворот и в глаза ударил нестерпимый свет. Я зажмурился и закрыл глаза ладонями, перед тем увидев, что девушка сделала то же самое. Так мы простояли какое-то время, пока не привыкли к дневному свету. Когда я понял, что могу смотреть, не щурясь, то увидел, что источником света является не слишком большое отверстие - с трудом протиснуться взрослому человеку, зияющее справа и сверху.
  Сердце сжал страх: вдруг выход находится так высоко, что мы не сможем до него добраться. Но, присмотревшись, я понял, что отверстие расположено не более чем в десяти локтях от уровня пола. К тому же к нему ведет каменистая тропа, являющаяся продолжением пола пещеры. Я облегченно вздохнул, обернулся к своим людям, застывшим за моей спиной и с вожделением, смотревшим на желанный выход, сказал:
  - Ждите здесь. Я выберусь наружу и осмотрюсь - нельзя вылезать сразу толпой.
  Авгей, оказавшийся рядом, кивнул и похлопал меня по плечу.
  - Давай, Лаэрт. Мы ждем тебя.
  Я проверил нож-меч, торчащий за поясом, взял у одного из воинов копье - кто знает, что там снаружи может меня ждать и двинулся к отверстию выхода.
  
  Глава 9
  
  Отверстие выхода оказалось не таким уж и маленьким. Я смог пройти через него, даже не нагибаясь. Выходить, правда, сразу не стал, подождал, когда глаза окончательно привыкнут к яркому солнечному свету. Потом осторожно выглянул наружу. Выход из пещеры располагался на пологом склоне невысокой горы. Внизу лежала узенькая долина, окруженная такими же не слишком высокими горными склонами. По дну долины протекала, то ли маленькая речушка, то ли большой ручей. На берегу речки-ручья стояло несколько хижин со стенами, сложенными из дикого камня, крытых вязанками из камыша. В заводи речушки с десяток женщин полоскали одежду. Идиллия. Именно это нам сейчас и нужно: отдохнуть, утолить голод, подумать, что делать дальше. Я еще раз окинул взглядом, открывшуюся передо мной живописную картину. Так бы и смотрел, и смотрел... Лезть обратно в опостылевшую пещеру очень не хотелось. Но приходилось - деревней займемся ночью, когда все ее жители вернуться ночевать по своим домам. Иначе рискуем тем, что кто-то явится домой не вовремя, увидит нас и донесет критской страже. Придется парням потерпеть еще немного.
  Я вернулся в пещеру, рассказал, что находится снаружи и поделился своими соображениями. Слова мои восприняли без восторга - очень уж хотелось ребятам на свежий воздух, к солнцу, но с пониманием - надо подождать, значит, надо. Расположились рядом с выходом - всем хотелось дышать свежим воздухом, льющимся из него. Снаружи выставили дозорного - вдруг кому-то из местных придет в голову посетить пещеру, по любому они знают о ее существовании.
  Поскольку все устали, улеглись, кто где и скоро заснули. Хриса свернулась калачиком у меня под левым боком, справа улеглись Авгей и Иреней. Авгей негромко похрапывал. Иреней спал беззвучно, как женщина. Он всегда так спит. А я уснуть не мог. Из отверстия выхода лился мягкий дневной свет. Думалось об оставшихся в пещере Полидевке с Агафоклом. Живы ли они? Смогут ли выйти по нашим следам из подземелий? Но, в конце концов, заснул и я. Проснулся от того, что кто-то ряс меня за плечо. Оказалось - дозорный.
  - Стемнело, архий, - сообщил он, когда понял, что я проснулся. - Пора заняться деревней.
  Я осмотрелся. В пещере царила тьма. Но не полная. Из отверстия выхода струился неяркий свет. Луна? Должно быть. Луна - это хорошо. Полная темнота при захвате деревни чревата неразберихой и возможностью бегства кого-то из ее жителей. Быстро разбудили спящих людей. Те разобрали оружие и начали по одному выбираться из пещеры. Спуск по склону при свете полной луны оказался не сложным и совсем скоро мы подошли к деревне вплотную. К счастью, собак местные не держали и наше приближение никого не встревожило. Нас осталось всего пятнадцать человек, считая меня и не считая Хрису. Маловато, чтобы окружить селение и не дать никому из него вырваться.
  Потому, решили действовать следующим образом: делимся на четыре части по числу хижин, врываемся, сопротивляющихся убиваем, остальных вяжем - мы же не звери. Все прошло на диво гладко. Только один из мужчин схватился за нож, за что и был заколот Полидором. Остальные, толком не проснувшиеся, были связаны и помещены в одну из хижин. Окон хижина не имела, дверь мы подперли и поставили возле нее пару караульных. У нас в плену оказалось пятеро взрослых мужчин, двенадцать женщин разного возраста и десятка полтора детей. Шесть женщин помоложе и посимпатичнее, впрочем, скоро освободили для прислуживания на пиру, устроенном по поводу освобождения из подземного плена.
  За время вынужденного ожидания все успели выспаться, потому пир затянулся до утра. Еда в деревне нашлась только самая простая. Но мы зарезали трех коз, а женщины сделали из них великолепное жаркое. Вино, кстати, тоже нашлось. И довольно неплохое. Правда, оказалось его маловато на полтора десятка человек. Но, по моему разумению, это даже неплохо - напиваться в нашей ситуации не стоило. Во время застолья решили, что пробудем в деревне весь следующий день, а ночью двинемся к морю - покинуть Крит можно только на корабле. Как и где мы его возьмем, будем решать по ходу дела. А еще теплилась надежда: вдруг нас, за этот день, все же, догонят Полидевк с Агафоклом.
  Когда парни насытились, им захотелось любви. Для этого использовали прислуживающих женщин. Кому не хватило, вытащили из хижины, где содержались пленники еще нескольких. Единственно, проследил, чтобы не брали совсем мелких девчонок - мы же не звери. Я в этом веселье не участвовал - у меня же есть Хриса. Та, кстати, когда парни начали развлекаться с местными, захотела уйти. Экая скромница! Я не препятствовал. Проследил только, чтобы она дошла до предназначенной мне хижины и улеглась на приготовленную здешними женщинами постель.
  Когда солнце поднялось над макушками гор, парней, все же, сморил сон. Продолжали развлекаться с женщинами трое самых выносливых. И Иреней в том числе - жаден он до женских ласк. А я пошел к своей хижине и устроился под бочок к Хрисе. Сам, как уже сказал, в потехе не участвовал, но зрелище это распалило мою кровь. Я легонько погладил бедро спящей девушки. Та, словно и не спала, сразу потянулась ко мне. Она еще ночью успела вымыться в здешнем ручье, и ее нежная кожа пахла чистотой...
  Проспали, где-то до полудня. Проснувшись, встал с постели, поцеловал, продолжающую спать Хрису, в обнаженное плечико и вышел на улицу. У громадного кострища, возле которого мы пировали, сидели двое: Полидевк и Авгей. Полидевк, видимо, только что помылся и сидел совершенно обнаженный, обсыхая под лучами полуденного солнца. На лице у него застыло чувство блаженства. Авгей был обнажен до пояса и тоже, казалось, впитывал телом солнечные лучи. Я обвязал прихваченное с собой покрывало вокруг бедер и присел рядом с друзьями.
  - Дозорные на местах? - спросил о самом главном.
  - Бдят, - Полидевк вяло махнул рукой вниз по течению речки-ручья.
  И только тут до меня дошло: Полидевк! Он вышел из пещеры! Живой, здоровый! Я судорожно приобнял гиганта за плечи. Тот повернулся ко мне, расплываясь в улыбке. Я тоже почувствовал, что счастливо улыбаюсь. Мы уткнулись друг в друга лбами и просидели так какое-то время.
  - А Агафокл? - спохватился я. - Он как?
  - Живой, - улыбнулся еще шире Полидевк. - Отсыпается вон в той хижине. Умаялся бедняга, да и переволновался - всю дорогу сомневался, правильно ли идем.
  - Рассказывай, как все было, - потребовал я.
  Полидевк начал рассказ. По ходу его к нам присоединялись проснувшиеся парни. Кто что-то жующий, кто пьющий из кружек воду, или козье молоко - вино-то кончилось еще ночью. Итак, Полидевк и Агафокл, оставшиеся вдвоем на узком карнизе ждали следующей атаки довольно долго. Но, в конце концов, дождались: из темноты появилось сразу пятеро пещерников - видно, те, все же, додумались атаковать кучей. Но додумались поздновато - на узком карнизе двигаться можно было только по одному. От первой пятерки отбились довольно легко. Дубина стража Атаны оказалась весьма эффективным оружием против пещерников, вступавших в бой с голыми руками. Она ломала тянущиеся к Полидевку руки и крушила черепа. Главное при этом, как сказал мой побратим, успевать поворачиваться. Агафокл, держащий факел за спиной моего побратима, помогал ему, как мог копьем.
  За первой пятеркой появилось сразу около десятка врагов. Тут нашим соратникам пришлось пятиться - не успевал Полидевк отмахиваться от прущих на него, почти монолитной колонной пещерников, в которой задние давили на передних. Но узкий карниз оказался достаточно длинным, для того, чтобы, отступая, он смог управиться и с этими порождениями Хтона. Потом последовала длинная пауза. Наши друзья уже решили, было, что преследователи закончились, или отказались от попыток напасть. Но - нет, пещерники предприняли новую атаку.
  На этот раз хвост колонны атакующих скрывался в темноте, потому количество их наши друзья не смогли оценить даже приблизительно. Снова твари перли плотно, упираясь друг в друга. Снова Полидевку и Агафоклу пришлось пятиться. Полидевк работал дубиной без остановки. Искалеченные и убитые пещерники рушились в пропасть, но их было много и моим побратимом мало-помалу овладевала усталость. У Агафокла вырвали копье из рук. Хорошо еще тупым тварям не хватило ума пустить его в ход, и они просто закинули его в темную бездну провала. И вот, когда наши друзья уже мысленно прощались с жизнью, пещерники внезапно прекратили атаку. Было полное ощущение, что кто-то отдал им беззвучную команду остановить схватку. Колонна атакующих встала, а потом и подалась назад, разрывая дистанцию. Спустя совсем короткое время, пещерники начали разворачиваться и уходить назад по карнизу, исчезая во тьме. Скоро не осталось никого. Они прихватили с собой раненых и убитых. Тех, что не свалились в пропасть, а остались лежать на карнизе.
  Полидевк и Агафокл, задыхающиеся, обливающиеся потом, еще долго вслушивались и вглядывались в пространство пещеры, не веря в спасение. Но преследователи не подавали никаких признаков жизни. Подождав какое-то время, парни решили, что пещерники ушли и можно попробовать догнать нас. Идти по нашим следам особого труда не составило. Только однажды они заплутали, но Полидевк, обладавший исключительной способностью ориентироваться в пространстве, вернулся на то место, где они потеряли наш след и нашли-таки правильную дорогу. Ну и вот - Полидевк и Агафокл снова с нами. Слава богам!
  
  Обедать сели поздно, когда солнце перевалило далеко за полдень. Поели плотно, хоть после ночного пира и не очень хотелось. Но - надо, кто знает, когда удастся нормально поесть в следующий раз. Ближе к вечеру начали собираться в путь. Идти решили к Амниссе - уйти с Крита можно только на корабле. Вот его-то нам и надо захватить. Не больше и не меньше. Сложно, с нашими силами почти невозможно, но другого выхода нет. Это я и объяснил своим людям. Все со мной согласились - мой авторитет сына Посейдона после чудесного спасения из подземелий Атаны стал непререкаем, и парни готовы были идти за мной хоть Церберу в зубы его тройной пасти. До города оказалось не так уж и далеко - всего-то две сотни стадиев. Видимо, это под землей путь показался нам бесконечным. А, может, ходили кругами.
  Дорогу до моря Хриса примерно представляла, потому проводника из местных решили не брать. При женщинах, которые нам прислуживали, мы говорили, что собираемся идти в горы и заняться разбоем на горных дорогах. Это чтобы селяне не выдали наших планов. Не убивать же их, чтобы молчали - мы же не звери.
  Уже в сумерках затолкали женщин-прислужниц в хижину к их односельчанам, заперли хорошенько двери. Большого толка в этом не было - при желании пленники достаточно легко могли выбраться через крышу, крытую вязанками камыша. Но мы сказали, что снаружи останется охрана. Обман, конечно откроется, но, надеюсь, не сразу и у нас останется фора по времени.
  За ночь мы преодолели не меньше сотни стадиев. Хриса вела вполне уверенно по узкой горной дороге. Путь нам освещала яркая полная луна, а когда она зашла, зажгли факелы. Благо опыт путешествия при их скудном свете у нас имелся. Еще до рассвета сошли с дороги, забрались в какую-то расщелину, выставили охранение и, не разжигая костров, перекусили снедью, прихваченной из деревни. Спать легли, когда ночная тьма начала сменяться на серые утренние сумерки.
  Проспали до полудня. Поднялись, пообедали, снова улеглись. По дороге, по которой мы двигались ночью, днем изредка проезжали повозки, запряженные волами. Проходили группками по три-пять человек пешеходы, нагруженные мешками с поклажей и большими кувшинами. Ближе к вечеру всякое движение по дороге прекратилось. Как только окончательно стемнело, снова двинулись в путь. Оставшееся до Амниссы расстояние преодолели задолго до наступления утра. Обошли город справа по гористой возвышенности, оставляя храм Атаны позади слева, подобрались к гавани, держась все той же возвышенности так, что круглый залив оказался прямо под нами стадиях в пятнадцати. Дорога, ведущая от гавани в город, петляла слева внизу. Все это мы хорошо рассмотрели в свете полной луны, стоящей к этому времени в верхней своей точке. Лунная дорожка сияла на абсолютно гладкой воде залива, продолжаясь за скалистым мысом, отделявшем залив от моря, убегая к самому горизонту. На темном бархате неба мерцали крупные звезды - огненные знаки богов.
  Мы приготовили горячую пищу на костре, пока в ночной тьме не виден дым. Поели. Легли спать, выставив, само собой, охранение. Опять спали до полудня. Меня разбудил Авгей, тормоша за плечо.
  - Что? - вскинулся я. - Критяне?
  - Нет, все спокойно, - покачал головой наставник. - Но я кое-что увидел в гавани. Пойдем покажу.
  Пока шли к краю обрыва, с которого открывался вид на гавань, к нам присоединились Иреней, Полидевк, Полидор и еще трое моих людей, уже проснувшихся к этому времени. Осторожно подобрались к обрыву, укрываясь за выступами скал. Не лишняя предосторожность - дрога, по которой шло оживленное движение, петляла в пятидесяти локтях ниже нас и чуть в стороне. Заметить нас могли в любой момент.
  - Смотрите, - показал рукой Авгей. - В левой части гавани, ближе к мысу.
  - Афобий! - почти что хором воскликнули мы все.
  Я не мог не узнать корабля, на котором ходил уже несколько лет. Который без преувеличения стал родным и близким, как и деревня, в которой вырос. Его черный корпус слегка покачивался на легкой зыби, держась на носовом и кормовом якорных канатах в одном стадии от причальных молов. Мачта, которую мы потеряли во время последнего боя, стояла на своем месте. Видимо, новые хозяева озаботились ремонтом своего трофея. Ни на кормовой надстройке, ни на гребных банках не было видно ни души. Мы переглянулись. Видимо, всех одновременно посетила одна и та же мысль.
  - Захватить! - выразил ее вслух Полидевк. - Сегодняшней же ночью.
  - Маловато нас, - чуть охладил пыл Авгей. - На двенадцать-то пар весел. Двадцать один человек. Даже на одну смену не хватит.
  - Выгребем из гавани, а там поднимем парус, - решительно рубанул воздух своей лапищей Полидевк. Корабль явно налегке - видите какая осадка. Всяко критяне выгребли из него всю нашу добычу.
  - А как быть с припасами? - продолжал гнуть свое Авгей. - Там может не быть даже воды.
  - Главное оторваться от погони, - подключился к спору Иреней. - А там наберем воды на первом встречном острове. А от погони уйдем, если будет хороший ветер. Пустому Афобию под парусом нет равных, сам знаешь.
  - Это - да, - вынужден был согласиться Авгей.
  Мне показалось, что спорил он больше для того, чтобы кто-то развеял его собственные сомнения. И, кажется, Полидевку и Иренею это удалось. Все воззрились на меня - за мной последнее слово.
  - Согласен, - просто сказал в ответ. - Захватываем следующей ночью. - И добавил. - Но только, если будет хороший ветер.
  На том и порешили. Оставшееся до темноты время обсуждали план действий и наблюдали за стражниками в гавани. Насчитали их с три десятка. Наверное, кто-то спал, готовясь к ночному дежурству. Но таковых вряд ли будет больше десятка-полутора. Хотя, и это не мало, если те нас обнаружат и поднимут шум. Действовать следовало очень осторожно. Осторожно, это понятно, но как именно. Нам нужно было пройти через портовые кварталы, преодолеть открытую площадь перед причалами, пройти вдоль них и как-то преодолеть водное пространство до нашего корабля. Ну, с последним особых сложностей возникнуть не должно - у причальных молов привязано изрядное количество лодок. Вот только вряд ли нам удастся незамеченными проделать все это. Иреней предлагал пробираться к лодкам по одному, или группами по два-три человека. Полидевк наоборот считал, что идти нужно всей кучей и убивать всех, кто попадется на пути. Других предложений никто не выдвинул.
  - Поступим так, - выслушав мнения сотоварищей, решил я. - Двигаемся все вместе, но впереди нас пойдет группа самых сильных и ловких бойцов, которые постараются по-тихому убирать с пути отряда патрульных стражников, или любых других свидетелей, которые могут поднять тревогу.
  Погомонив немного, все согласились с таким предложением. Осталось решить, кто пойдет в передовой группе. Первым я назначил себя. Не зря сказано мудрецами: хочешь сделать хорошо - сделай сам. Вторым выбрали Полидевка. Ну, этот выбор был очевиден, как и выбор Полидора - третьего по силе бойца моей команды. Вызвался и Иреней, но я отверг брата - тот еще не совсем восстановился после раны в груди. В итоге решили, что хватит и троих: скорее всего патрулируют критяне ночью по трое, как почти во всех ахейских городах. И чтобы нейтрализовать эту тройку нашей троицы вполне должно хватить, учитывая, что Полидевк в ближнем бою стоит троих. Ну и мы с Полидором бойцы тоже не из слабых. На том и порешили. Остаток дня посвятили подготовке оружия и снаряжения. Когда солнце уже коснулось нижнем краем моря, ко мне подошла Хриса.
  - Возьми меня с собой, - уставившись снизу-вверх своими огромными глазищами, попросила она.
  - Конечно возьму, - удивился я. - Не оставлю же тут на расправу критянам.
  - Нет, - покачала головой девушка. - Возьми вместе с вами троими. Поверь, я пригожусь.
  - Каким образом? - еще больше удивился я. - Ты что голыми руками будешь стражникам головы сворачивать.
  - Не смейся, - уголки губ Хрисы слегка опустились от обиды. - Конечно же я не могу убивать голыми руками, иначе тогда в Корсеоне ты вряд ли пережил бы ночь со мной.
  - Это - да, - в моем голосе все еще звучала насмешка.
  - Пойми, я смогу отвлечь внимание стражников, - схватила она меня за руку. - А вы в это время успеете с ними разобраться.
  
  Собственно, почему - нет? Пожалуй, нам троим можно изобразить подвыпивших матросов, подцепивших веселую подружку. Конечно развлекаются матросики не здесь в порту, а в городе, но, наверное, кто-то может забрести и сюда. В любом случае веселая компания вызовет у стражи меньше подозрения, чем трое трезвых здоровых мужиков. Во всяком случае стражники подпустят нас достаточно близко, чтобы застать их врасплох. Правда, есть опасность, что в схватке Хриса может пострадать... Но, надеюсь, мы трое сможем ее защитить.
  - Хорошо. Пойдешь с нами, - кивнул я. Потом подозвал Полидевка с Полидором и объяснил свой план, который те горячо поддержали. - А ты сможешь изобразить из себя падшую женщину? - спросил Хрису.
  - Я постараюсь, - улыбнулась девушка и потупила глаза.
  - М-да? - с некоторым сомнением протянул я. - Ну, ладно...
  Стремительно темнело. В спину нам задул легкий ночной бриз. Всходила полная луна. Это хорошо - можно будет обойтись без факелов, неизбежно привлекших бы внимание к нашему основному отряду. Пора!
  Спуск со скальной возвышенности, на которой мы устроили дневку, занял довольно много времени, поскольку решили не идти в обход, а спускаться прямо тут. Имелась для этого козья тропинка, которую заметили в светлое время. Путь оказался не легким, но, в конце концов, все получилось и даже никто не покалечился. К причалам идти решили не по главной дороге, а взять левее и пробираться между тесно поставленными портовыми постройками. Вот и они. В смысле, первые постройки. Склады, кажется. Приказал основному отряду держаться на расстоянии, но из виду нас не терять и, попросив благословения у своего отца Посейдона, двинулся к темнеющему между постройками проходу.
  - По- моему этой дорогой нас вели из узилища, где продержали ночь, перед тем, как отправить в святилище Атаны, - в полголоса сказал Полидевк.
  - Да, пожалуй, - кивнул я. - Хотя, в темноте все эти портовые строения очень похожи друг на друга.
  - Нет, точно, - возразил мой побратим. - Сейчас справа будет навес для просушки сетей. Смотри.
  И впрямь - из-за угла очередной постройки показался навес с развешенными сетями.
  - Значит мы обязательно пройдем мимо этой богами проклятой тюрьмы, - в голосе Полидевка слышался азарт. - Давай заглянем туда, передадим привет тюремщикам. Уж слишком они были невежливы с нами.
  - Нет, - решительно возразил я. - Нельзя поднимать шум без крайней необходимости.
  Полидевк недовольно засопел, но возражать не стал. Теперь и я стал узнавать, виденные когда-то строения. Скоро должна была показаться тюрьма. Ага! Вот и она! Дерьмо Цербера! У входа в узилище стояли двое стражников. Службу они несли не слишком усердно - о чем-то болтали, не особо следя за подступами к зданию, но улочка узкая и этих двоих нам никак не миновать незамеченными. Мы укрылись за ближайшим углом и стали решать, что делать. Обходить? Нет. Дорога, по которой мы движемся, почти прямая, на ней не заблудиться, а вот, если мы свернем в лабиринт портовых построек, можем и заплутать. А еще того хуже, нас может потерять из виду основной отряд. Нет, сворачивать нельзя, придется убирать стражей.
  - Действуем, как договаривались, - сказал я. - Изображаем из себя подвыпивших матросов, подцепивших портовую шлюху. Вперед пойдем я, Полидор и Хриса. Ты, Полидевк, останешься здесь, для этих хватит нас двоих, не будем их настораживать больше, чем необходимо.
  Опять недовольное сопение, и опять мой побратим не стал возражать. Молодец!
  - Сиди здесь и будь готов вмешаться, если что-то пойдет не так, - это я Полидевку. - А мы отойдем немного назад и пойдем сюда, так чтобы стражники услышали нас издалека. Тут многое будет зависеть от тебя, - Это уже Хрисе.
  - Я поняла, - кивнула девушка.
  Мы втроем отошли назад примерно на полстадия, наткнулись на крадущихся за нами людей из основного отряда, махнули им - мол, замрите и двинулись по улочке обратно, не скрываясь. Хриса громко засмеялась. Смех весьма походил на смех пьяной девицы - благо, такого я наслушался во время гулянок в портовых тавернах. Снова удивила девчонка! Мы с Полидором, немедля подхватили хохот. Я отпустил сальную шутку, Полидор добавил, и так, хохоча и перешучиваясь, мы приблизились к двум стражникам, охраняющим вход в тюрьму. Те насторожились, было, но поняв, кто заглянул в их глухой угол, расслабились. Один даже крикнул нам что-то одобрительное. Я ответил и походкой изрядно выпившего человека направился к ним. Тот, что кричал, выставил вперед руку с открытой ладонью в запрещающем жесте, но я с пьяной настойчивостью продолжал идти на сближение. Второй страж, видимо, более осторожный, кажется что-то заподозрил и выставил вперед копье. Ладно, им и займусь первым.
  Я оттолкнул с пути крикуна, отбил ладонью древко копья второго стража, подшагнул вперед, одновременно выхватывая свой нож-меч, и нанес колющий удар тому повыше верхнего края панциря в незащищенное горло. Тут же развернулся к второму, но с ним уже разобрался Полидор, без затей свернувший бедолаге шею, благо тот не отличался богатырским сложением. Но мы, все же, видимо нашумели. Из дверей тюрьмы раздался окрик, а потом на пороге возник еще один страж. Увидев, что происходит, он заорал, как резанный:
  - Тревога! К оружию!
  И начал вытаскивать меч из ножен. Я выругался и метнулся в дверь тюрьмы, вбивая стража внутрь помещения и перехватывая его руку, вытаскивающую меч. Тот удержался на ногах и, продолжая орать, попытался ткнуть меня, все же вытащенным из ножен мечом. С некоторым трудом, но я увернулся, попытался ударить и этого своим клинком в горло. Не удалось: сказывались недели без тренировок, проведенные в храме Атаны - клинок скользнул по пластине панциря. А из глубины помещения тюрьмы, освещенного несколькими настенными факелами, набегало еще несколько соратников моего противника. Кажется, двое из них были вооружены копьями. Плохо. Где там Полидевк с Полидором? А вот и они. Сначала у моего левого плеча возник Полидор, а мгновение спустя, Полидевк. Уже веселее, хотя у тех, что с копьями, все равно, остается преимущество. Ну, это если они сумеют копьями правильно управиться. Не сумели. Вообще, здешние стражники оказались редкостными неумехами. Того, что звал на помощь мы закололи еще до того, как подоспели его друзья. Еще троих с мечами тоже убили быстро. Двое с копьями, увидев печальную участь своих соратников, поумерили пыл, отступили в дальний угол тюремного помещения, подобрали где-то там щиты и приготовились к обороне. Лезть с коротким мечом без щита, без самого простенького доспеха на человека, вооруженного копьем, весьма чревато. Но деваться некуда - если эти двое сумеют прорваться на улицу и поднимут тревогу, нам несдобровать.
  - Я первый, - задвинул меня к себе за спину Полидевк. - А вы отвлекайте.
  В таких случаях спорить с моим другом бесполезно. Я подался вправо, Полидор влево и мы втроем двинулись к копейщикам. Как уже сказал, стражи копейным боем владели плохо. Они заметались, целя наконечниками копий, то в меня с Полидором, то в Полидевка. В итоге Полидевк, улучив удобный момент, совершил великолепный прыжок и оказался как раз между незадачливыми вояками. Ухватил одного сгибом локтя за шею, придерживая его хрипящего и синеющего, заколол второго ударом меча в глазницу, потом быстро додушил первого. Всё, стражи закончились. И кажется снаружи тюрьмы никто ничего не услышал.
  Проверить это, все же, было надо. Я вышел на улицу, прислушался. И впрямь - все тихо. Вышел из тени здания, махнул рукой, подзывая людей из основного отряда. Послышался шум множества шагов. Я показал им в сторону двери тюрьмы: нужно отсидеться, окончательно убедиться, что мы никого не потревожили. Наши быстренько зашли в здание. Я вошел туда последним.
  
  - Снимайте панцири со стражей, - приказал парням. - Соберите оружие. Копья обязательно. Ну и все, что может нам пригодиться.
  Те разошлись по довольно обширному помещению тюрьмы, а я подошел к Хрисе, погладил ее по волосам, сказал:
  - Ты молодец. И не перестаешь меня удивлять своими талантами.
  Девушка провела своими изящными пальчиками по хитону на моей груди, улыбнулась легонько, уголками губ, ответила:
  - Мне помогает любовь к тебе.
  Я с трудом сдержал самодовольную улыбку - согласитесь, такие слова мужчине всегда приятно услышать от красивой женщины, тем более, женщины знатной. Коснулся губами ее теплых губ, повторил:
  - Молодец. Я тоже люблю тебя.
  Наш разговор прервали крики, исходящие из зарешеченных отверстий в полу - из подземных камер, в одной из которых мы имели сомнительное удовольствие провести свою первую ночь на этом острове. Любопытно, кто там на этот раз? Разве что посмотреть - время еще есть. Вдруг там наши - пираты, так же, как и мы захваченные критянами? Может, даже из нашей же эскадры? Хотя, это вряд ли - многовато времени прошло. Но пусть и другие, все равно свои братья, а братьям надо помогать. Опять же, подмога очень даже пригодится - маловато нас. Крики доносились из двух подземных камер. Я кивнул на ближнюю ко мне решетку.
  - Откройте, посмотрим, кто там.
  Полидор откинул решетку, спустил вниз лестницу, лежащую рядом на полу, склонился над отверстием люка, крикнул в зловонную темноту:
  - Эй! Кто там!? Вылезай! Только сначала один! Поговорить надо!
  Тут Полидор прав. Выпускать всех сразу нельзя - кинутся на улицу, нашумят, поднимется тревога. Поломают весь наш план. Из люка показалась бородатая физиономия с всклокоченными волосами. Щурясь на свет факелов, человек огляделся, спросил:
  - Вы кто?
  А вот вопросы задавать будем мы. Я вышел вперед, поманил всклокоченного пальцем, вылезай, мол, полностью. Тот вылез, продолжая настороженно озираться. От рваного хитона невыразимо воняло. Узник увидел убитых стражников и сразу повеселел.
  - Кто вы такие и как попали сюда? - спросил я.
  Мужчина скосил глаза на люк, пожал плечами, ответил:
  - Все по-разному. Нас там поболее двух десятков, - он ожесточенно почесался - видно вши донимали. - Я со своими попался на воровстве на здешнем рынке. Есть крестьяне, взятые за недоимки. Пятеро разбойников. Двое пиратов. Есть даже эвпатрид.
  - Пираты - это хорошо, - обрадовался я.
  - А что за эвпатрид там у вас? - заинтересовался Иреней. - И за что к вам посажен?
  - Спросите у него сами, - пожал плечами вор. - Он нам ничего не рассказывает. Вообще, все больше молчит. Как позавчера посадили сюда к нам, так пять слов только от него и услышали.
  - Ладно, - вмешался в разговор я. - Лезь вниз, позови пиратов. Ну и эвпатрида этого кликни, посмотрим, кто таков.
  Видно было, что моему собеседнику совсем не хочется возвращаться в вонючую темноту, но он послушался - начал спускаться. Двое пиратов показались почти сразу. Видно, стояли у самой лестницы. Названный, эвпатридом, вылез чуть погодя. Вор выбрался из люка до половины и застыл, остановленный запрещающим движением Полидевка.
  Одного пирата я вспомнил - встречались несколько раз в Лимире. Муж в возрасте - не менее сорока лет. Пиратствует давно. Даже странно, как такой битый волк попался. Да еще и живым. Впрочем, всякое бывает. Взять хотя бы нас... Как зовут его не помнил. Ну, это неважно. А, что тут за эвпатрид у нас? Определенно, где-то я его видел. Выглядел тот, прямо скажем, неважно: хитон хоть и пошит из дорогой ткани с узорочьем, но порван и грязен, борода не ухожена, волосы всклокочены, как и у вора, с которым мы только что говорили, глаза запали, под ними темные круги. Ба! Да это же мой не столь давний противник - Деметрий, начальник стражи славного города Корсеона, разграбленного нами месяц назад. Как он выжил тогда, после падения города? Раненый. Спрятали в укромном месте преданные воины, или горожане? Должно - так. И как он оказался здесь в яме? Это, впрочем, как раз вполне объяснимо - город Деметрий откровенно просрал. Ну и получил по заслугам. Интересно, к чему его присудили? Или он еще ждет суда? Привезли сюда в метрополию для этого? Скорее всего. Деметрий тоже узнал меня и, кажется, даже обрадовался. Видно, совсем плохи у него дела.
  - Приветствую тебя, Лаэрт, сын Посейдона, - изобразив легкий поклон, произнес бывший начальник стражи Корсеона.
  - Надо же, - усмехнулся я, - ты запомнил мое имя, достойный эвпатрид Деметрий?
  - Пришлось, - криво усмехнулся тот.
  - Польщен, - я тоже кивнул в ответ на его поклон. - Вижу, боги не слишком благосклонны к тебе. Догадываюсь, во многом нынешнему своему положению ты обязан мне и моим людям?
  - Ты проницателен, сын Посейдона.
  - Я что-то могу сделать для тебя?
  - Ты не держишь на меня зла, Лаэрт?
  - За что? Ты только выполнял свой долг. Это скорее ты ко мне не должен испытывать теплых чувств.
  - В моем нынешнем положении? - Деметрий опять усмехнулся. - Сейчас это было бы глупо, глупостью же я не страдаю. А сделать... Сделать можешь. Я слышал вас передали в жертву Атане. Но, судя по тому, что ты со своими людьми здесь и на свободе, вам удалось вырваться.
  - Что ж, ты не менее проницателен, эвпатрид, - хмыкнул я.
  - Ну, догадаться не сложно, - покачал головой Деметрий. - А раз вы на свободе, думаю, задерживаться на этом острове не собираетесь. Ведь так?
  - Все верно.
  - Тогда я прошу взять меня с собой.
  - О как!
  Я ненадолго задумался. Видно, дела у Деметрия - хуже некуда, раз он готов присоединиться к своему недавнему врагу. А, если эвпатрид предаст? Поднимет шум в самый неподходящий момент. Для того, чтобы заработать себе помилование. Я посмотрел в глаза бывшего начальника стражи. Нет. Вряд ли. Такие не предают. Тогда решено - берем его с собой, а там посмотрим.
  - Хорошо, - сказал вслух. - Считай, ты с нами.
  - Дайте ему оружие, - это Полидевку. - И им двоим, - кивнул на пиратов. Ведь вы с нами?
  Те энергично закивали.
  - Господин, возьми и меня с моими друзьями, - взмолился продолжающий торчать в люке вор. - Да и разбойники парни хоть куда.
  - Как же они такие боевитые сюда попали? - усмехнулся я. - Впрочем, люди нам нужны. Пусть вылезают.
  Вор крикнул что-то в темноту лаза и полез наверх. За ним полезла еще куча народу. Явно не только его подельники.
  - Эй! А вы куда! - рявкнул Полидевк.
  Один из вылезших наверх узников упал передо мной на колени и произнес хриплым, будто сорванным голосом:
  - Возьми и нас, господин. Мы рыбаки и крестьяне с побережья. Все ходили в море, умеем обращаться с парусом. Обучены владеть оружием для отражения пиратских набегов.
  - Что вы совершили и какое наказание вам грозит? - задал я весьма важный вопрос.
  - За недоимки у нас хотели отобрать последнее. Мы пытались сопротивляться. Наказание за такое - кол, или сдирание кожи с живых. Там внизу остались четверо. Их вина меньше и наибольшее, что им грозит - битье кнутом. Потому они не решились к вам присоединиться.
  - Понятно...
  Я окинул взглядом толпу оборванцев. Оценил их число в полтора десятка. А что, моя первая команда состояла вот из таких же прибрежных жителей - рыбаков и земледельцев. Часто занимающихся и тем и другим. А еще захватом и грабежом потерпевших крушение кораблей.
  - Ладно, присоединяйтесь. И беспрекословно выполняйте все, что я прикажу. В противном случае - смерть на месте. Дайте им оружие, какое осталось, - это опять Полидевку.
  
  В это время усилились вопли из соседней ямы. Я задумался: стоит посмотреть, кто там? Людей теперь хватает, во всяком случае для команды нашего Афобия. Конечно, он поднимет народу и больше, но потеряет в скорости. С другой стороны, вдруг придется пробиваться с боем? Тогда, чем больше нас будет, тем лучше. Вот только вооружить еще одну группу уже нечем.
  - Откроем? - подошел ко мне Полидевк, указывая на решетку люка второй ямы.
  - Открывай, - решился я. - Только пусть опять вылезает кто-то один. Поговорим.
  Громыхнула решетка, из темного люка показалась голова. Ох, ты! Темная, почти черная кожа, толстые губы, широкий, расплющенный нос, короткие курчавые волосы. Да это же чернокожий человек из тех, которых доставляют египтяне откуда-то с верховьев Нила. Они их называют кемидами - черными невольниками. Это египетское название чернокожих распространилось по всей обозримой Ойкумене. Встречал таких. Нечасто, но встречал. Чаще всего в качестве экзотических рабов во дворцах правителей, или в очень богатых домах. Хотя, видел одного и среди пиратов. По слухам, редкой храбрости был муж. По тем же слухам, погиб года полтора назад. Встречаются в Ойкумене и другие темнокожие, привезенные из далекой Индии, но кожа их не так темна, да и черты лица совсем другие, больше похожие на лица сирийцев, или финикийцев.
  Черная голова открыла рот и что-то сказала. Совершенно незнакомый язык. Ни на какой не похожий. Я непонимающе покачал головой и поманил кемида: мол, выбирайся наверх. Тот понял, быстро вылез из ямы и встал передо мной в полный рост. Вот это экземпляр! Молод, высок, строен, мускулист, взгляд смел - ничего рабского. Парень оказался полностью обнажен, и я отметил, что с мужским достоинством у него тоже все в порядке. Более, чем. Я даже немного позавидовал. Следом за первым чернокожим из люка показалась голова второго, но Полидевк придержал его. Тем временем вылезший первым попытался объясниться со мной на языке египтян. Ломаном до безобразия, но понять его я смог - благо в свое время озаботился изучением разговорной речи этого древнего народа. С египетским письмом дело у меня обстояло гораздо хуже - мог прочитать простейшие надписи, но не более, уж слишком много иероглифов требовалось запомнить.
  Из объяснений чернокожего я понял следующее. Его с товарищами продал их племенной вождь царю Эфиопии. Эфиопия находится южнее Египта в верховьях Нила. А их народ проживает еще дальше. Только до дворца эфиопского царя они добирались полтора месяца. Продали их не в качестве рабов, а в качестве телохранителей. Оказывается, в племени Боньямы, так звали моего собеседника, издавна существует братство, состоящее из людей, посвятивших себя войне. Попадают туда еще детьми. Берут самых сильных и ловких. Вся жизнь их посвящена воинским упражнениям. Они владеют всеми видами боя с оружием и без. Прошедшие эту воинскую школу, нанимаются к вождям окрестных народов воинами и охранниками. И лучше них нет воинов в обозримой ойкумене. Ну, это Боньяма так сказал.
  Боньяма и его сотоварищи чем-то провинились перед воинским братством и были осуждены на продажу в дальние края. Что их соплеменники и сделали. Около года они прослужили при дворе царя Эфиопии, но и тут чем-то не угодили правителю и были проданы египетскому купцу. Купец оказался человеком знающим - слышал, что из себя представляют ребята, которых он приобрел по счастливой случайности. Соответственно, цену за них заломил огромную и продавал только всей компанией. В Египте на них покупателя не нашел, зато такими телохранителями заинтересовался минос Крита. Вот их и доставили сюда, но при этом сунули на ночь в вонючую яму. По недоразумению, или осознанно. Так, или иначе, но кемиды сильно оскорбились на такое к себе отношение и теперь не желают служить миносу, а желают присоединиться к нам, кем бы мы не оказались.
  Интересных ребят, оказывается, мы тут нашли. Кроме них в яме сидело еще десятка полтора местных крестьян, брошенных сюда за недоимки. Из них, со слов Боньямы, только двое решили пойти с нами, остальные на волю не рвались.
  - Что ж, присоединяйтесь, - сказал я африканцу. - Вот только оружия для вас уже не осталось.
  - То-Панга могут драться подручными предметами, или вообще без оружия, - гордо заявил чернокожий.
  То-Панга, это название воинского братства, в которое входили несостоявшиеся телохранители миноса, как объяснил мне наш новый соратник. Он склонился над зевом люка и крикнул что-то на своем языке. Я сделал знак Полидевку, чтобы не мешал выбираться узникам. Тот кивнул и отошел в сторонку. Из ямы полезли соратники Боньямы. Вылезали парни быстро и вставали плотной кучкой вокруг своего предводителя. Тоже абсолютно голые. Ребятами они оказались рослыми и мускулистыми. Не хуже самого Боньямы. Не замерзнут парни ночью? Тем более, прибыли из жарких стран. Если выберемся живыми, надо будет позаботиться об одежде для моих новых людей. Оказалось их вместе с Боньямой тринадцать человек. Теперь у меня под рукой целое маленькое войско. И даже свой полководец имеется - я глянул на Деметрия, стоявшего неподалеку от меня и с интересом рассматривавшего мое новое приобретение. Похоже, он прекрасно понял, что говорил Боньяма. Тоже знает египетский? Почему - нет? Наемник же, много где побывал.
  Ладно, пора двигаться дальше. На улице, вроде, все спокойно. Идти решили прежним порядком: мы трое с Хрисой впереди, остальные за нами. Африканцы обшарили помещение тюрьмы в поисках чего-либо, способного послужить оружием. Кажется, даже что-то нашли. Их я решил поставить в хвосте колонны с задачей отлавливать и убивать любого, увязавшегося за нами. Мы четверо вышли первыми, пройдя шагов сто, услышали за собой шум шагов остальных. Ну, да помогут нам боги и отец мой Посейдон!
  До причалов добрались без приключений. Остановились за углом последнего здания перед открытым пространством причальной площади, чтобы осмотреться. Площадь освещали несколько больших светильников - медных чаш с горящим в них маслом, стоящих на каменных столбах. Располагались они почти у самого уреза воды, потому более или менее светло было только у самых причалов. В этой полосе света я разглядел две группы патрульных стражей по шесть человек в каждой. Находились они друг от друга локтях в ста пятидесяти. Воины стояли кружком и о чем-то трепались, не особо следя за тем, что происходит на площади. Вооружены копьями и, наверное, мечами - отсюда толком не рассмотреть. Вот и оружие для моего нового пополнения, хмыкнул я про себя.
  Однако этих нам никак врасплох не застать. Фокус с Хрисой и нами троими в образе пьяных матросов не пройдет. Еще одну группу, возможно, нам и удастся быстро перебить, но вторая успеет поднять тревогу. Подкрасться незаметно не получится - полоса света довольно широка, нас успеют заметить. Значит, уходить придется с шумом, что не очень хорошо - местные быстро организуют погоню. Что ж, придется надеяться на быстроходность Афобия. Благо и ветер заметно посвежел.
  Пока я оценивал обстановку, подтянулись основные силы нашего отряда. Подозвал Боньяму - надо проверить, на что способны наши новые соратники. Решил, что он со своими людьми нападет на дальнюю от нас группу стражей, а я с лучшими бойцами атакую ближнюю. Приказал отдать им несколько копий и мечей тем, кто в атаке участвовать не будет. С собой взял десять человек, включая Полидевка и Полидора. Остальными оставил командовать Иренея. Приказал ему, как только мы начнем двигаться в сторону стражей, не мешкая бежать к причалам, где мы заметили лодки, садиться в них и грести, что есть сил, к Афобию. Добравшись до него, готовить корабль к отплытию, как можно быстрее и ждать нас. Все. Задачи определены. Пора!
  
  Быстрым шагом все три наших группы направились каждая в своем направлении. Стражники настолько расслабились, что заметили неладное далеко не сразу. Сыграло нам на руку еще и то, что двигались мы по слабо освещенной части площади, а наши противники находились на довольно ярко освещенном месте, а со света в темноту, сами знаете, всегда видно плохо. По-моему, раньше, чем увидели, стражники услышали наши шаги. Они насторожились и начали всматриваться в нашу сторону. Рассмотрели! Надо отдать им должное - трусами парни не были, быстро построились в шеренгу и приготовили копья к бою. Один, повернувшись вправо успел прокричать:
  - Тревога! К оружию!
  Цербер! Ведь это он подмогу зовет! Нужно действовать очень быстро. Забыл сказать: пятеро из нашей группы, включая меня, Полидевка и Полидора, предусмотрительно вооружились копьями. Но устраивать копейный бой в мои планы не входило - долго, хоть мы и имеем численное преимущество.
  - Мечем копья! - крикнул я, переходя с быстрого шага на бег и первым бросил свое копье.
  С метанием копья у меня тоже всегда все обстояло прекрасно. А тут и расстояние оказалось совсем небольшим и копье можно было запустить не по дуге, а по прямой. Уклониться от такого броска сложно, тем более, стоя в строю, тут лучше прикрыться щитом. Но щитов у стражников не имелось. Мое копье угодило воину, стоящему третьим слева точно в грудь, пробило панцирь и ушло в тело на всю глубину наконечника. Стражник глухо вскрикнул, схватился руками за древко и осел на камень вымостки. Полидевк и Полидор метнули свои копья сразу за мной. Копье Полидевка пробило вражеского воина насквозь в живот, а вот стражник, в которого целил Полидор все же сумел уклониться. Почти. Наконечник копья чиркнул его по бедру чуть выше колена. Из довольно глубокого пореза брызнула кровь.
  Следом за нами метнули свои копья еще два моих воина, их имеющие. Попал только один, но удачно - в горло. Трое оставшихся противников растерялись. Двое решили последовать нашему примеру и швырнули свои копья в нас. Метатели копий из них оказались плохие - промазали. Один, видимо, самый опытный, копье сохранил и приготовился к бою. С ним следовало разобраться с первым. Я ускорил бег и, когда до противника осталось шагов пять, поднырнул под целящий мне в голову наконечник и нанес противнику колющий удар в пах. Попал хорошо - тот заорал и скрючился. Полидор добил его рубящим ударом меча в шею. Двоих оставшихся закололи почти мгновенно. Я спросил, потирая ушибленный локоть - споткнулся при низком выпаде, приложился рукой о камни вымостки.
  - Все целы?
  - Все, - отозвался Полидевк, вытирая меч о плащ убитого им врага.
  - Хорошо. Соберите оружие, - сказал я и посмотрел вправо, туда, где стояла вторая группа стражников, с которой должен были разобраться Боньями со своими людьми.
  Там тоже все было кончено. Стражники лежали на земле, а чернокожие собирали их оружие. Вроде бы, тоже все целы. Молодцы! Не соврал, выходит, Боньяма про боевые возможности своих товарищей. Глянул влево, где должны были грузиться в лодки остальные. На причалах уже никого не видно, видимо уже - отчаливают. Точно - вон в колеблющемся свете пламени светильников показались две первые лодки. Хорошо. А вот то, что справа послышался топот плохо. Докричался, похоже, тот крикун до подмоги. Надо торопиться. Крикнул Боньяме:
  - Заканчивайте! Слышите, с вашей стороны этим, - кивнул на трупы стражников, - идет подмога!
  - Мы слышим! - крикнул в ответ предводитель чернокожих. - Уходите! Мы их задержим!
  Я качнул головой: вот это мужи! Видимо, хотят показать себя, заслужить уважение у новых соратников. Вот только останется ли кто-то из них жив? А если и останется, как они собираются отрываться от преследователей? Но спорить и возражать нет времени.
  - Уходим! - приказал столпившимся вокруг меня парням. - Они сделали свой выбор.
  И мы помчались по причалу влево, туда, где должны были болтаться на привязи лодки. Вот и они. Я выбрал самую большую, чтобы подняла всех нас. Попрыгали в лодку, расселись по скамьям. На дне лежали четыре весла. Полидевк перерезал веревку, которой суденышко было привязано к каменному столбу у причала, отталкивая ее, запрыгнул к нам, разобрали весла, ударили ими по воде. Лодка уверенно начала набирать ход. А в той стороне, где остались нас прикрывать чернокожие, раздались крики и лязг металла.
  До Афобия добрались довольно быстро - лодка оказалась легкой на ходу. Забрались на борт. На корабле царила суета. Часть людей поднимали на мачту рей со свернутым парусом, места на веслах оказались уже заняты, весла разобраны и просунуты в отверстия для гребли. Оставшиеся люди обшаривали носовое и кормовое помещения. Мы с Полидевком пробрались на кормовую надстройку к Иренею и Авгею, уже державшему рулевое весло.
  - Можно выбирать якорь, - сообщил наставник. - А где кемиды?
  - Остались придержать стражников. Надо пройти рядом с местом, где они дерутся - может, кто-то из них догадается попробовать добраться до нас вплавь.
  - Понял, - кивнул Авгей. - Поднимаем якоря?
  - Да.
  Кормчий прокричал команду. Суета на корабле усилилась. Выбрали тросы носового и кормового якоря. Люди заняли положенные им места.
  - Правым загребай! - скомандовал Авгей.
  Гребцы по правому борту ударили веслами. Афобий завернул влево.
  - Оба на воду!
  Гребцы левого борта тоже начали грести. Лишенный груза корабль легко помчался по темной воде бухты. Авгей правил к тому месту, где все еще держались, судя по крикам и звону бронзы, кемиды. Вот их и их противников уже можно рассмотреть. Африканцев прижали к самому берегу. Атакующих не менее полусотни. Сколько-то валяется под ногами у сражающихся. И таких немало. Судя по тому, что кемидов дерется не менее десятка, в основном это стражники. Здорово держатся ребята! Жалко таких терять!
  - Держись вплотную к причалу! Напротив наших остановись! - приказал я Авгею.
  Тот кивнул и навалился на рулевое весло, правя ближе к берегу. Вот мы уже настолько близко к сражающимся, что стало возможным рассмотреть подробности боя. Кемиды, вооруженные копьями, стоят в ряд у самого берега, не подпуская близко наседающих стражников. Те, надо сказать, не слишком и напирают. Видимо умылись кровью в предыдущих попытках разобраться со странными противниками. Стоят на довольно почтительном расстоянии, иногда делая попытки сблизиться и обменяться копейными ударами. Чего-то ждут? Видимо - так. Чего? Скорее всего, кого-то послали за дротиками, которые в спешке с собой не прихватили. Потом ими, не сближаясь, закидают не имеющих ни щитов, ни доспехов африканцев. Правы - сам бы так сделал.
  Наш Афобий поравнялся с местом боя.
  - Табань! - скомандовал Авгей.
  Гребцы подняли весла и через мгновение ударили ими по воде против движения корабля. Афобий остановился локтях в двадцати от причальной стенки.
  - Боньяма! Сюда! - крикнул я, сложив ладони рупором у рта. - Уходите!
  Предводитель кемидов, к счастью, уцелел в схватке. Он оглянулся на нас, кивнул, крикнул что-то своим людям. Те сбились в плотную кучку хором издали какой-то жуткий крик, от которого даже у меня екнуло сердце, потом они единым залпом метнули свои копья в противников, развернулись и почти одновременно бросились головами вниз с причала в воду. Почти все брошенные африканцами копья нашли свои цели - восемь, или девять стражников, скорчившись, попадали на вымостку причала, оглашая окрестности криками боли и предсмертными хрипами. Оставшиеся на ногах отпрянули назад. Кемиды буквально в несколько гребков добрались до Афобия и перевалились через борт, приветствуемые восторженными криками моих людей.
  - Весла на воду! - прервал ликование Авгей. - Уходим? - это уже мне.
  - Уходим и быстро, - кивнул я. - Поднимай парус.
  Кормчий отдал соответствующую команду. Экипаж освободил парус от рифов, и он, наполнившись ветром, понес Афобий к выходу из бухты. Без груза да с попутным ветром его теперь было не догнать ни одному из известных мне типов судов.
  Мы уже вышли из бухты и шли в открытом море, когда ко мне на кормовую палубу поднялись Боньяма со своими людьми. Вместе с вожаком их осталось ровно десять человек. На четверых белели свежие повязки - ранены, но на ногах держатся твердо.
  - Мы хотим встать под твою руку, - выступил вперед Боньяма. - И принести тебе клятву верности. Примешь ли ты ее?
  Выпуклые глаза африканца встретились с моими. В них читалась легкая тревога. Боится, что откажу? Зря. Такие бойцы дорогого стоят - положили кучу стражников, потеряв только троих своих.
  - Беру тебя и твоих людей под свою руку, - произнес я торжественно.
  Боньяма сделал знак своим и все они вместе с ним опустились на колени, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Потом все десять слегка наклонили головы и забормотали что-то на своем языке. Продолжалось это недолго. Закончив бормотание, кемиды поднялись на ноги, отдали мне легкий поклон и спустились с кормовой надстройки.
  - Хорошее приобретение, брат, - подойдя ко мне, сказал Иреней.
  Полидевк, стоявший рядом со мной, и Авгей, державший рулевое весло, согласно кивнули.
  - Что - да, то - да, - ответил я, чувствуя, что губы мои растягиваются в довольной улыбке.
  А Афобий несся вперед, по темной воде открытого моря навстречу желанной свободе.
  
  Глава 10
  
  И вот опять тайная ночная высадка на берег. На этот раз, страшно сказать - на сам Крит. Куда именно? Правильно - в окрестность Амниссы. Но целью нашей является не этот портовый пригород Кносса - мы же не самоубийцы. Там и стража в изрядном количестве и помощь из Кносса может подоспеть очень быстро. Наша цель святилище Атаны. Думаете, мной и моими друзьями движет жажда мести? Ну, это тоже, но главное - жажда добычи. Как оказалось, в святилище есть, чем поживиться.
  Риск того, что наше предприятие закончится неудачей велик. Нам нужно незаметно для патрульных кораблей высадится на остров, пройти изрядное расстояние по суше, не попавшись никому на глаза, захватить святилище так, чтобы из него никто не смог выбраться и сообщить о происходящем властям Крита, а потом так же незаметно с добычей вернуться на корабли. Но возможная добыча, право, стоит такого риска.
  О сокровищах, спрятанных в святилище, мне поведала Хриса. Рассказала об этом совершенно случайно в Лимире, в моем доме, который я приобрел там пару лет назад. Она жила со мной, как жена, хоть мы и не совершали бракосочетания ни по одному из обрядов народов, обитающих в этом городе - пристанище пиратов. Хриса не настаивала, а мне это было просто не нужно. К чему? Жизнь пирата может оборваться в любой момент. Наследство, которое я мог оставить законной жене - дом в Лимире, о котором я сказал выше, после моей смерти приберет к рукам кто-нибудь из Киликийского братства, пользуясь правом силы, да два корабля, команда которых никогда не подчинится женщине, а просто выберет себе нового капитана и уйдет в море. Кое- какие ценности из дома Хриса сможет забрать и так - откровенно грабить ее здесь не будут, дадут уехать с носимым имуществом. На этот счет имеются неписанные законы. Для чего еще нужен брак? Ах, да! Дети! Дети вне брака незаконнорожденные. Так я тоже из таких. И чем мне это помешало? Рождение в браке важно для эвпатридов и членов царских семей. Другие добиваются всего сами. В том числе становятся и эвпатридами и царями. Надеюсь, у меня все это впереди. А тогда буду думать и о женитьбе.
  Так вот, уже в Лимире, куда мы вполне благополучно добрались после побега с Крита, Хриса в разговоре на одном из пиров, как-то между прочим, упомянула о сокровищах, хранящихся в святилище Атаны. Я, да и все присутствующие живо заинтересовались этим сообщением и попросили ее рассказать поподробнее. И Хриса поведала нам о том, что, когда она была еще ребенком, тетка - верховная жрица Атаны однажды провела ее в сокровищницу святилища. Находится та под статуей богини, той, что находится в центре большого зала пещерного храма. Из постамента которой вылезали гигантские змеи - порождения Хтона, убившие наших товарищей. Змеи эти хранят и сокровищницу, потому, если мы хотим добраться до ее содержимого, нужно будет как-то с ними разобраться.
  - А как же туда попала ты и твоя тетка? - задал я тогда резонный вопрос. - Почему вас он не тронули?
  - Я была с верховной жрицей, - ответствовала Хриса. - А ее змеи не трогают.
  - Почему?
  - Точно не знаю, - пожала плечами девушка. - Хотя, могу предположить, что дело в запахе. Моя тетушка, прежде чем направиться в сокровищницу, побрызгала себя и меня из хрустального сосудика, хранимого ей в потаенном месте. Пахнет эта жидкость довольно противно - змеями, если ты знаешь этот запах.
  Я кивнул.
  - Ну вот, - продолжила Хриса, - видимо, благодаря этому самому запаху, змеи приняли нас за своих. Там в сокровищнице их было несколько штук. Мерзкие твари, - она передернула плечами.
  - И много сокровищ в святилище? - заинтересовался Иреней.
  - Много, - кивнула Хриса. - Я никогда столько не видела. Сокровищница моего отца по сравнению с сокровищницей Атаны - ничто.
  Дальше пир превратился в обсуждение очередного набега. Решили действовать быстро, не привлекая дополнительных сил союзников, двумя нашими кораблями. Сил немного, но мы рассчитывали на скрытность, быстроту и внезапность. Сборы не заняли много времени. Мелкий ремонт кораблей и погрузку необходимых запасов закончили за неделю. Добрали еще пару десятков людей в команды, доведя общее количество почти до полной сотни. Должно хватить: стражей в святилище не так много. Пусть они и гиганты, но против них мы предполагали использовать метательное оружие, не доводя, по возможности, до рукопашной.
  План составили такой: как уже было сказано, два наших корабля скрытно, ночью подкрадываются к берегу Крита немного западнее Амниссы. Авгей те места знал и сказал, что берег там пологий и вполне удобный для высадки. На берег высаживаются шесть десятков воинов, остальные на кораблях сразу же уходят в открытое море и ожидают там следующей ночи, стараясь избегнуть встреч с критскими патрульными кораблями. Следующей ночью подходят к тому же месту, чтобы принять десант обратно на борт. По нашим прикидкам за сутки мы должны будем обернуться. До святилища Атаны от места высадки идти всего ничего, как раз успеем добраться за остаток ночи. Нагрянем под утро, когда у стражей самый сладкий сон. Главное - не заблудиться в темноте в гористой местности. Ну да есть у нас проводник, взятый в команду перед самым походом. Пришлось поискать критянина родом из той местности среди пиратской вольницы. Ничего - нашли, кого только не встретишь у киликийских пиратов. Молодой совсем парень. Когда узнал цель нашего предприятия, воодушевился, глаза загорелись. Сказал, что имеет личные счеты к жрицам Атаны. Девушку его, что ли, они забрали к себе в святилище. И больше парнишка ее не видел. В общем, повезло нам.
  Дальше. Добираемся до святилища, захватываем его так, чтобы никто не успел выбраться наружу. Ну, это просто - выход, он же вход в пещерном храме всего один, если не считать выхода, ведущего через пещерный лабиринт. Но через него быстро не выбраться. За это время мы спокойно успеем заполучить сокровища и следующей ночью дойти до побережья и сесть на корабли. А потом - ищите нас в море. Вот такой у нас план, который мы сейчас и осуществляем. Остается, правда, еще вопрос с порождениями Хтона, охраняющими сокровища. Но решили, что сумеем с ними разобраться. Это им не безоружных по одиночке жрать. Против острой бронзы твари вряд ли устоят.
  С собой на берег я взял Полидевка - куда же без него. Да и, если дойдет до рукопашной со стражами Атаны, он очень даже пригодится. Взял Полидора, второго по силе бойца. Авгея и Иренея, к вящему расстройству последнего, оставил на кораблях - там тоже нужны надежные люди. Взял с собой Боньяму с его земляками. А еще с нами Деметрий, который так и остался в числе моих людей. Не плохим оказался парнем, бывший глава корсеонских стражей. Опять же, может водить воинов в битву на суше. Пока это, вроде, не слишком нужно, но надо думать и о будущем - не век же мне пиратствовать, надо когда-то становиться ванактом. Да-да, такие мечты посещают меня все чаще. Ну, а что тут такого? Примеров тому, как пиратские вожди становились царями остров, причем, не таких уж и мелких, довольно много. Чем я хуже? Тем более, с таким отцом.
  Но это потом. Сейчас задача поскромнее - захватить сокровища, а заодно рассчитаться с жрицами темной богини. Не к лицу сыну Посейдона прощать нанесенные обиды. Убивать их, без крайней на то необходимости, конечно не будем, но людям своим над ними дам распотешиться. Посмотрим, как после такого их будут уважать здешние обитатели. Но главное - сокровища, остальное, как получится.
  Место для высадки, и впрямь оказалось удобным. Корабли смогли подойти к берегу меньше, чем на стадий. Быстро попрыгали в воду. Гребцы, оставшиеся на борту, сразу же ударили веслами, уходя в море в темноту ночи, а мы двинулись к береговой полосе, оскальзываясь на каменистом дне. Береговых дозоров можно не опасаться - критяне надеются на патрульные корабли своего флота и дозорами пренебрегают.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.87*8  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"