Лед под ногами ощутимо задрожал под ударами копыт татарских коней. Ратислав еще успел подумать: "Кованые у них коники, что ль? Уж больно резво и без опаски по льду скачут. Должно быть, так...". А потом времени на раздумья уже не осталось - татары достигли рубежа в пятьдесят саженей, Сила рявкнул во всю глотку:
- Беги!!!
Сам, показывая пример, бросил свой круглый щит для конного боя, развернулся и, толкая перед собой замешкавшихся воев из задних рядов, довольно споро для своего возраста кинулся к речному повороту. Справа и слева от Ратьши послышался грохот от бросаемых на лед щитов, а потом дружный топот сотен ног бросившихся бежать воинов.
Ратьша помедлил мгновение, прикидывая: так ли все делается, как задумано? Решил, что все так. Щит бросать не стал - жалко, хороший щит, сколько уже в эту войну с ним боев пройдено. Да и не привыкать ему бегать с такой тяжестью на спине. Ратислав развернулся, толкнул в спину не спешащего спасаться Первушу, побежал, что есть сил, ложась грудью на встречный, засвистевший в ушах воздух. За спиной нарастал грохот копыт татарской конницы. Ратислав прибавил, хоть, казалось, быстрее бежать уже невозможно. Обогнал Первушу. Хотя этот, небось, приотстал, чтобы прикрыть своего господина, ежели татары настигнут их раньше, чем они добегут до речного поворота.
Они успели. Кажется, почти все. Если только кто-то споткнулся, или поскользнулся на речном льду. Но этого Ратьша не увидел - оборачиваться времени не было. Вот и он - поворот. За ним виден блеск шлемов и броней евпатиевых всадников. Всадники эти уже начали движение навстречу свои пешим соратникам, бегущим от татар. Пока легкой рысью. Но почти тут же пустили коней вскачь. Теперь - в сторону, чтобы не попасть под копыта их коней. К левому низкому берегу, он ближе. Толкнул Первушу в плечо, показывая тому направление. Меченоша понял, кивнул, резко свернул в указанную сторону, прибавил ходу. Ратьша постарался не отстать. Глянул вправо на приближающихся татар. До них оказалось пугающе близко. "Похоже, не успеть", - промелькнуло в голове Ратислава. Но татары уже увидели выносящихся из-за речного поворота конных русских. Передние татарские всадники начали натягивать поводья, осаживая коней, разворачиваться. Скачущие позади пока не видели опасности, натыкались на передних. Несколько лошадей, сбитые с ног своими же, грохнулись на лед вместе с всадниками.
Эта заминка спасла убегающих русских пешцов. И Ратьшу с Первушей в том числе. Они оба и с ними еще с десяток соратников с разгона выскочили на низкий берег, проломились через прибрежный, покрытый снегом и инеем кустарник, встали в самой его гуще, пытаясь отдышаться, не отрывая глаз от реки, на которой вот-вот должны были столкнуться две конные лавы - татарская и русская. Они столкнулись через пару тройку запаленных вздоха Ратислава. Случилось то, что должно было случиться. Русские панцирники с грохотом и треском вломились в смешавшиеся, почти остановившиеся ряды татар и уверенно пошли вперед, опрокидывая, рубя, пронзая копьями ненавистных врагов. Те сопротивлялись слабо, стараясь скорее развернуть коней и оторваться от бешенных русских, чтобы навязать им привычный для себя лучный бой. Но узость речного русла и лед под копытами коней сковывали их обычную подвижность, и татары гибли десятками, а потом и сотнями под ударами мечей и копий.
Развернуть коней и пуститься в бегство удалось только тем татарам, что двигались в самом хвосте татарского отряда. Оказалось их сотни две-две с половиной. Бегство к этому времени стало уже вовсе не притворным - врагов охватил смертный ужас, и они неслись по льду реки, шпоря коней, пригибаясь к их гривам, закинув щиты за спины. Они даже не пытались отстреливаться - настолько обезумели. Русская тяжелая конница мчалась за ними попятам в десятке, или двух саженях. Мечами и копьями они татар уже не доставали, но зато доставали стрелами, которые с такого небольшого расстояния пробивали всадников насквозь, тем паче, доспехом татарские спины защищены не были, щиты же всю спину не прикрывали.
Ратислав с Первушей присоединились к преследователям сразу, как только мимо проскакала основная масса русской конницы. Воеслав, стерегущий коней, едва поспевал за порученными ему скакунами, увлеченными порывом своих собратьев и кинувшихся следом. Вскакивать в седла пришлось почти на полном скаку. А потом все трое пустились по льду крупным наметом. Догнав хвост русского отряда, они уверенно начали пробиваться в передние ряды - благо панцирники скакали не слишком плотно. Заняло это не слишком много времени. Возглавлял погоню сам Коловрат на своем громадном жеребце. Воевода в боевом упоении выпускал в спины бегущим стрелу за стрелой, почти все без промаха. Ратислав с присными присоединились к кровавой потехе.
Когда погоня домчалась до места впадения речушки в Оку, от татарского отряда осталось едва полторы сотни всадников. На окском льду русские поотстали - притомились их кони, несущие на себе гораздо больший вес. Они еще скакали за врагом с версту, слали вслед стрелы, но скоро разрыв между убегающими и преследователями увеличился до трехсот саженей.
- Стой! - поднял вверх руку Коловрат. - Довольно! Эдак совсем коней запалим. Хватит с них.
Не враз, но погоня остановилась. Воины спешивались, выхаживали полузагнанных коней. То же самое сделали Ратислав с меченошами и Евпатий с троими своими ближниками. Пошли рядом, ведя тяжело дышащих скакунов в поводу.