Краснов. Времена года

Сентябрь

Сентябрь очень по нутру,

Когда уже к утру

Я, помахав рукой костру,

Домой себя попру.

Иду из лесу, веки тру,

Глазею на народ.

И жёлтых листьев хоровод

Домой меня ведёт.

Отметив сентября приход,

Зарылся в листья крот.

Удод орёт без верхних нот,

А может - не удод.

Вокруг - народ любых пород.

Приверженцы всех мод.

Бомжи в скверу начали сход -

Портвейн стекает в рот.

Вобрал в себя весь летний зной

Осенний перегной,

Ковёр блистает листвяной

Янтарной желтизной.

А я смешал вино с виной

Чтоб забрало сильней.

Чтоб всех обыденных свиней

Стать выше и вольней.

Мой допинг прост, как холокост,

Вино с виной - гормон.

С него попрёт духовный рост

Среди былых времён.

Камаз, да нет уже. Белаз

Сомнительных проказ.

Вагон. Метро. Две пары глаз.

И старых пошлых фраз.

Слюнтябрь. Плаксивы небеса,

Фальшивы словеса.

Разоблачаются леса,

Я - в поле полоса.

Меня забыли и не жнут,

Напрасен был мой труд,

И я хочу своё зерно

Перебродить в вино.

Сентёбрь. А можно не в вино,

Ведь есть другое дно,

Инстинкт потешить половой

Откормленной кормой.

Сволочь всю сволочь и толочь,

Нестись в себя и прочь,

И немочь водкой превозмочь,

И снова изнемочь...

Вновь внутричерепной узор

Страшнейшее из зол,

И как бы следующий сезон

Не повстречать в сизо.

Но сентябрятся в бороде

Прожитые года,

Я дрессирован, я в узде.

И это навсегда.

Лишь иногда приходит вдруг

Излеченный недуг,

Разорванный срастётся круг

Страстей, разлук и мук.

Стихами рвёт на монитор,

Я изрыгаю вздор.

От сентября до октября

Подряд, подряд, подряд.

Октябрь

Октябрь временно заснул,

Ждёт новую весну.

Страну на красную блесну

Почти словил - вспугнул.

Тогда Октябрь был хитёр -

Соврал, похолодал.

О череп я все мысли стёр

Пока об нём гадал.

Дождится небо в октябре.

Дождишься - так дождись!

Пусть от листвы идёт амбре.

На бис меня дождись.

Ты не дождёшься - ну и пусть.

Октябрь лечит грусть.

Когда-то, вычистив всю гнусь,

Он спас святую Русь.

Кто красным флагом полоща,

Хлестом хлестал хлыща,

Теперь, стеная и пища,

Орёт: мошна тоща.

Кругом пустопорожний блиц

Бледнеющих зарниц,

Лиц, любящих паденье ниц,

С социализмом шприц.

И виртуальных октябрят

Плодит дурной ютуб.

Пусть проститутутки им простят,

Не ешьте старый труп.

Труби подъём из всех могил,

Товарищ Гавриил!

Но он трубу свою пропил,

Восстать не стало сил.

Прав, кто поправ остатки прав,

Для нас огонь украв,

Лечил страны поганый нрав

Зверея средь расправ.

Огонь украл, но раздавал,

Кто б как его не клял.

Он к людям жалость проявлял

И печенью страдал.

Я в одночасье стал велик

И тут же как-то сник.

Октябрь не юный - он старик,

Быть позади привык.

Но подвиг лезет из груди,

Как из гряды редис.

Октябрь новый впереди,

Мы крысам скажем - "брысь".

Проси ты рай, иль не проси,

Но вместо райских кущ,

Усатый вождь всея Руси

И кукурузный хрущ.

В скрещеньи ног богемных шлюх

И рук кремлёвских сук.

Октябрь не до конца протух,

И шлюх и сук ждёт сук.

И на суку среди берёз

Повиснет кровосос,

Напившийся крови и слёз

Зверёк единорос.

Охота с охтой пополам,

Ох, тяжек ты, октябрь,

Не опустится бы к клопам,

Не вырастить бы жабр.

Найти бы пажить да пожить

Хотя б совсем чуть-чуть.

Проплыть из лужи ржавой лжи

И выбрать новый путь,

В себе убив ростки идей,

И разлюбив людей...

Но я, к несчастью, не халдей.

Раз начал деять - дей.

Над полем утренний туман -

Как мой самообман,

И голова - пустой карман,

И утренний стакан...

Октябрь, в конце концов, увял

С последним тёплым днём.

Жаль, что он короток и мал,

Забыть пора об нём.

Ноябрь

На рубеже ктября с ябрём

Очнулся я от дрём.

На небе тучи серебром,

Вопрос стоит ребром.

Не жить, не чувствовать, не знать -

Заснуть и просто спать.

Ноябрь ощерил свою пасть -

Свалиться и пропасть.

Ноябрь. Тамбурный кумар,

Сумбурный бурный бар,

И злоноябренный угар

Слегка помятых рож.

Я тонкокож и в бой не гож,

Я этим и пригож,

То самый грязный в мире бомж,

То член масонских лож.

Октябрь был добр, но не добр

Ноябрь, нояпь, наёбрь.

Он тычет холодом меж рёбр,

Он - ком очковых кобр.

Сказал: иди работать в рай,

Там будет хорошо.

Но мне что рай, а что сарай,

Я запил, не пришёл.

Когда я пьян, то он мой друг,

Когда же трезв - недуг.

Мы с ним и пьём, и морды бьём,

Но порознь умрём.

Чтоб оттолкнуться ото дна,

Нащупать нужно дно.

И с ним у нас одна вина:

Нам это не дано.

В бутылке отыскав свой стиль,

И вырезав всю гниль,

Под дурака я закосил.

Он - душу сдал в утиль.

А держит он доходный блог.

Я - правду квашу впрок.

И заскулил я между строк,

Как раненый зверёк.

Нет, я к нему не побреду

В своём ноябреду.

Я до иуды не дойду,

Не прогорю в аду.

Моей душе хотелось в душ,

Чтоб смыть с себя всю грязь.

Но то ли душ был не для душ,

То ль грязь была не грязь.

Увы, трещит по швам как раз

Мой внутренний каркас,

И фраз запас меня не спас.

Играйте, а я пас.

Я в тёмной комнате сидел

И пил ночную мглу.

Засунув голову в петлю,

Я в потолок глядел.

Бобыль без бабок и без баб.

Октяпь, нояпь, декапь...

И за стеною чей-то храп,

И топот мышьих лап...

Но чтоб избегнуть всех потерь,

Похерь в себе всю херь.

Забудь про рифму "дверь и зверь" -

И сам в себя поверь.

Возьми настенный календарь,

И в лоб себя ударь.

Неважно, раб ты или царь:

Царь тоже божья тварь!

Как бинт окутал рану снег,

Течёт по рекам гной.

И белый стих как тихий смех,

Больничной простынёй.

И тишина как люминал,

Когда к нему привык.

И стихиатр спеленал

Мне руки и язык.

Снег белой плесенью пророс

На умершей земле.

Коль есть вопрос про цвет волос,

Ответ ищи в петле.

Стихов стихия унялась,

Снег как недуг настиг.

Нет денег, и исчезла власть

На пищу и на стих.

Злой тёткой в снежных бигудях

С пучком абракадабр

Зима пришла. И зимний страх

Как пережить декабрь...

Декабрь

Декабрь, не встал на реках лёд,
Дождь холоден, как пот.
И сердца слякоть мыслей сброд
Никак не перейдёт.

Вот дикий образ декабря,
БезОбразный декабрь.
Не зря, в своё окошко зря,
Я зимнюю ждал хмарь.

Декалитровый дикобраз,
Бездонный пьяный жбан.
С предновогодних пьяных глаз
Не разглядеть обман.

И декабристость вся ушла,
Она была пошла.
Но это ныне, а тогда
Я говорил ей "да"!

На подвиг мне не суждено,
Мне суждено на дно.
В глазах, лукавых, как вино,
Мне видится оно.
?
От лени больше устаёшь,
Чем в праведном труде.
Даёшь иль не даёшь - всё ложь,
Держу себя в узде.

Ко бредням временно терпим,
Хоть бред, но говори:
Мне с одиночеством своим
Не выжить до зари.

А после - снова нетерпим,
И вон гоню её.
Мы с одиночеством вдвоём
И любимся, и спим.

Топтать любовь - любимый грех
Любителей утех,
Я не из тех, лежу в хандре,
Хрипя под бранный смех.
?
Плачу авансом за грехи,
Лет сразу же на сто.
Грехи в отплате нелегки,
Я временно святой.

Мы после кинемся грешить,
Мы платяные вши.
Хотели что-то совершить,
Но можем лишь душить.

Ты петь поэта не неволь:
Он весь сплошной протез.
Поникнул гордой головой
В ведро, где майонез.

Он раньше пел и много пил
И этим был всем мил,
Терпел, потом, лишившись сил,
Стал худшим из терпил.
?
И нас тупящий новый год
Наступит на кадык.
Вобьет за стол, как в банку шпрот,
И оборвет язык.
?
Но делать нечего, как в старь,
Перекумарит тварь.
Пусть в вихре новогодних харь
Является январь...

Январь

Кашеобразный грязный год

Зачем ко мне бредёт?

Ведь впереди ничто не ждёт.

Ничто, кроме невзгод...

И выть охота по ночам,

Но разве слышит кто?

Клади-ка руки, друг, на стол,

Я рубану с плеча.

И рук не стало у друзей,

Их мне не подадут.

Друзей согнал я в Колизей,

Я мру - они орут.

И я, топя вину в вине,

Сменил свой класс и вид,

Рога, застрявшие в стене,

И крылья у копыт.

Я путал триптих и стриптиз

И выступал на бис.

И, заплутав в сетях кулис,

Скулил среди актрис.

Уехал было вдаль, но нет.

Бегу себе во след.

Есть оливье и винегрет:

Себя с собою нет.

Не сплю под мерный стук колёс,

И старый паровоз

Оттуда, где всегда мороз

Привёз меня в навоз.

Врёт время, что оно идёт.

Кошмарь меня, январь.

Ты тот же, что и в старый год:

Аптека и фонарь.

Я в январе варил опять

Стихи - недоварил.

И пену с них не стал снимать

И недоянварил.

Стиховый взвар перебродил,

С похмельем вышел весь,

Мне от него осталась спесь,

И пустота в груди.

И хлопья снега как аккорд,

Вот там вот был я смел.

Вот здесь с любимой ели торт,

Потом её я съел.

Я съел их всех, мой аппетит

Для них, похоже, смерть

А кто их есть мне запретит,

Я буду еть и впредь.

А что их нет - вопрос второй,

Их нет уже сто лет.

Ко мне они ночной порой,

Придут, хоть их и нет.

А лёд на реках будто сталь,

А я дурак и враль.

Прогнал всё лучшее в февраль,

Включая мерзких краль.

Февраль

Мне белый саван шьёт февраль,

И ничего не жаль.

Колпак шута напяль - и в даль,

В сновидческую даль.

Там жизнь другая, даже в грязь

Там толком не упасть,

Там страсть чиста, не пьянь и мразь,

Там жизнь удалась.

Туда пути мне не найти,

Такого нет пути.

Пить до чертей, чтобы спасти

То, что могло цвести.

Спасти из пасти и пасти,

А вдруг ещё не всё?

Вдруг, не пора себя снести,

И прорости овсом?

Но мысли мрут, и тяжкий труд

Лечить их и спасать,

Мне этот труд не по нутру,

Мне - только пить и спать.

Настрой сегодня на простой

Ответ на всё простой.

Вливать объёмами по сто

В себя простой настой.

Февраль когда-то был алей,

Чем нынешний, и злей.

Теперь лишь тени февралей...

Ты водку в глотку лей.

Застишье и затишье. Слов

Не трачу на ослов.

Кого любить? да хоть глистов -

И тех любить готов.

Куда глаза глядят, любить,

Оно, конечно, срам.

Когда любить готов любых -

Не нужен и глистам.

Внутри затихло и вокруг,

И белый пух, и дух.

Феврализация прорух,

Удач и всех непрух.

Я на рассвете лягу спать,

Чтоб на закате встать.

Дух стих и плоть, и даже блядь

Лень затащить в кровать.

Февраль я спал, и сам он дрых.

Дух стих, впал в спячку стих.

И мой второй, разумный, псих

Не по добру притих.

Весной он вновь захочет прав,

Мир грёз потащить в явь.

Как будто мой забыла нрав,

Моя одна из глав.

Он мне не даст писать стихи -

спою его в соплю.

Который год одни грехи.

У нас... Мы оба сплю.

Март

Нас в марте ждёт раздельный старт,

Мы снова побежим,

Он - в политический азарт,

Я - нарушать режим.

Я перепутал спорт и спирт,

Уйдя от школьных парт.

У нас на первое Шекспир,

А на второе март.

С природы будто сняли скальп

Март оголил траву.

Она желта, а неба сталь

Стремится в синеву.

И шорох льдин взломал Неву.

Нас рвут - не перервут.

И я, свалившись в синеву,

Не утонул: плыву.

Добавить в март колоду карт,

Протёртых спёртых спарт,

Чтоб не сдаваться, - и на старт.

Я не поэт, я бард.

Как пёс прогулки, ждать весну,

Весной, как пёс, писну.

И изрыгну на монитор

И славу и позор.

Всё то, что есть, и нет чего,

Любовь, и блеф и блёв.

Для котелочка моего

Сегодня всё улов.

Заварим снег и солнца луч,

Гэкачэпэшный путч,

А если выйдет суп вонюч,

Не ешь, себя не мучь.

Поэзия совсем не мёд:

Она комбикорма.

Её желудок отрыгнёт,

Чтоб не сойти с ума.

Средь освинениья сытых рож,

Среди сиянья лиц

Все журавленья изничтожь,

И налови синиц.

Совет второй мой мне даёт,

Но кто он мне такой.

Когда идёт на реках лёд,

И с ним ушёл покой.

Из тел синичных возвожу

Стремянку до небес,

Но почему-то вниз скольжу,

Где не журавль, а бес.

Я в марте никогда не кот,

Не плоть, а бутерброд.

Я на стакан и банку шпрот

Готов сменять народ.

Но это бес, и он уйдёт,

Плоть снова позовёт,

И дум бессмысленный полёт

В Россию упадёт.

Кошмарт переживём опять,

И пустим время вспять,

Пора отпить, отпеть и спать,

Затем апрель встречать.

Апрель

Недогоревши на костре

Лечу вслед Ильичу.

Из хлёстких тезисов апрель,

И бунт мне по плечу.

Снаружи ветер гонит пыль

Ждёт скорого дождя,

Скорей, Россия, шею мыль,

Дождёшься ты вождя.

И красный дождь пройдёт в стране,

Пройдёт - но не пройдёт.

Промоет грязь и пыль сметёт,

Потопит всех свиней.

А я из тех, кто строит плот,

Чтоб пережить потоп,

По морю крови поплывёт

Плотоподобный гроб.

Пора заранее забыть,

Что есть чужая боль,

Пусть мчится злоба во всю прыть

Из мусорских неволь.

Кто недосторчен, недоспит

Не до конца добит,

Тот очень скоро сотворит

Весёлый геноцид.

Апоплексический удар,

Лечёное плечо,

Шестинедельный перегар -

Пред бунтом не о чём.

Бунт превратится в канитель,

И скурвится апрель.

В бетоне вязнущая дрель,

Просевшая постель.

Забуду бунт, он встрял в зобу,

Уйду, как в мавзолей,

В пятиэтажную избу,

Где водка, что елей.

И бунт привычно поменяв

На крепкий алкоголь,

В мечтах лишь тешим буйный нрав,

А в жизни - терпим боль.

А на деревьях гнёзда вьют,

Всем надобен уют.

Воистину, тяжёлый труд,

Терпеть, когда вас прут.

И будет новая трава

И на траве - дрова.

С утра больная голова,

И старые слова.

И перезреют апреля,

И вырастут в маи,

Как только высохнет земля,

И все они - мои.

Камлай на бунт, иль не камлай,

Лай "за", и "против" лай,

Нам остаётся только май,

Пришедший невзначай.

Май

Подкрался незаметно май,

Я не упал за край.

И раз пережита зима -

Я из-под жаб икра.

То, от чего едва не сдох,

Мне в мае - не вопрос,

Бери врасплох, иль не врасплох

Теперь всё не всерьёз.

И я по новой пролуплюсь,

Поскольку головаст,

Отброшу хвост. Кто был жабраст,

На многое горазд.

Но змей мудрей, он жабу съест,

Устроит жабокост.

За неименьем оных мест,

Жрёт сам себя за хвост.

Из жаб поднявшись до змеи,

Я раздвоил язык.

Игрою подлости мои

Зову, я так привык.

Язык двуречен, змей двулик,

Но формой слишком прост,

Полз в райский сад - лопатой вжик,

Труп кинули в компост.

Метать икру - судьба для жаб,

А соблазнять - для змей.

Мне не до рая, не до баб,

Я свой среди свиней.

Для жаб - футбол по выходным,

Для змей - разврат и блуд.

Но мы пойдём путём свиным,

На стол нас подадут.

Стоишь ли, свин, ты на посту,

Прибит ли ты к кресту -

Стихи как сало нарастут,

Они - в хлеву уют.

Тебя сожрут, сказал мне май,

Но не сведут с ума.

На грудь скорее принимай

Свои комбикорма.

И я налёг на синеву,

Раз близок я к черте.

Пить до чертей, чтоб их, чертей,

Не встретить наяву.

От пива сало на боках,

И от тоски - стихи.

Я солнце отогрел в руках,

Промеж копыт - грехи.

Свинья - еда. А также роль

Среди триумфов воль.

Ни Тань, ни Надь, ни Лен, ни Оль,

А только алкоголь.

И подают нас в виде блюд,

И нами же блюют.

И продают, и раздают,

Но - новые растут.

Хрюн съеден, и да будет хрюн.

Глотай. А хочешь - сплюнь.

Свин вечно пьян и вечно юн,

А к нам спешит июнь.

Июнь

Июнь прозрачен по ночам,

И зелен, будто змей.

Стихи вторичны как моча

И не живут в уме.

Они не брызжут, как весной,

Не блещут новизной,

Давлю их с тупостью свиной.

Из-под занозы гной.

Весной и летом пьян кабан,

И цвет его един.

Он обезстишен, но не стих,

Пропав среди скотин.

И стих, что был не из простых,

Продрях, пока я дрых.

И на борьбу миров и стран

Переключён. И пьян.

Вершитель мировых проблем,

Ниспровергатель схем.

Кто захотел стать сразу всем,

В итоге стал никем.

И от борьбы пролетарья

И прочего старья

Я поднимаю якоря,

Живых благодаря.

Живых, но мёртвых. Тех, чья жизнь,

Во мне лишь. И извне

Придут гостьми своих же тризн,

Справляемых во мне.

Мной прощены. А я прощён?

Ответ искать мне влом.

Ведь где-то в небе за углом

Мы встретимся ещё.

Они - врачи и палачи.

Который год подряд

Все тени прошлого в ночи

Спиной ко мне стоят.

У нас с тенями странный чат,

Весь год из ночи в ночь

Они презрительно молчат,

Потом уходят прочь.

Тону во временной реке,

Тону не налегке.

Сирени веточка в руке,

Портвейн в рюкзаке.

Водоворот мой временной,

Всегда с петлёй одной.

Вновь с бывшей будущей женой

Проститься под луной.

Но каждый раз я не тону,

Не то сродни говну,

Не то цепляюсь за вину -

И не иду ко дну.

Вина к вину - вкусней, чем сыр,

И тоже со слезой,

Я высветилил себя до дыр,

Как высверлил фрезой.

Раз плюнуть - сплёл другую нить,

Другое начал снить

И, было дело, бросил пить.

И полюбил любить.

Раз полюбил - то насовсем.

Любить не разлюблю.

В июль с любовью зарулю,

Счастливый номер "7".

Июль

Июль. Седьмой - не только мой,

Мы вместе со страной.

Встающий на ноги больной,

Непуганый сумой.

Сумой непуганый. Тюрьмой

Нас нечего пугать.

Позор скорее кровью смой,

Перетюрьми опять.

Народ-штрафник. Штрафник-страна,

Предавшая себя.

"А ты не так уж и больна" -

Я вру себе, любя.

Однако же в тоннеле свет,

Впервой за столько лет.

Смотреть туда команды нет:

Не дал народоед.

Народ - грибница, мы грибы.

А вовсе не рабы.

В существование судьбы

И классовой борьбы

Не верим. Только лишь растём.

Растём на всём своём.

Враг жрал в три горла. Вот итог:

Он от обжорства сдох.

Он разлагается, нас вождь,

Он торф без двух минут.

Успел послать кровавый дождь,

А он - грибной. Мы тут.

Грибнице лучше, и гриб-я

Червём переболел.

Век скинул я не для бабья,

А ради главных дел.

В меню - гниющий пастернак.

И всякий прочий шлак.

Со школы нас травили так,

Но, кто травил - дурак.

Вся эта дрянь - почти сгнила.

Торф без пяти минут.

Вот-вот с базара - иншала! -

Другое понесут.

Нас понесут. Научим жить,

И как и что любить.

Но огород пора полить,

А вечерком попить.

Колоду карт мне разум сдал,

Сплошные джокера.

Играть в неё со мной не стал,

С собой моя игра.

И не до главных дел мне вновь:

Любовь рифмую вкровь.

Собрать бы в мире всю любовь

Да пережечь в золу.

Стремление козы к козлу

И женщины ко злу...

И я б признался вам в любви,

Поклялся б на крови,

Когда бы были вы - не вы.

Но вы то - вы. Увы.

Вы - летней ночью простыня.
Её лишь стоит снять,
От холода лежишь без сна.
Под ней - в поту опять.
Любь-нелюбь. Вечная игра.
Людь-нелюдь, нежить-жить.
Изжить ли нежить мне пора,
Иль нежить и служить?

Один конец, он из колец:
Меняются года,
И август тот же, что всегда,
Он, вовсе не конец.
И понесётся череда
Ань, Кать, Алён и Юль.
И в август врежется июль,
Недоркутивши руль.

Даны ответы, но никак
Вопросы не уйдут.
Мой стоеросывый бардак,
Раздолбаный уют.
Конец второй: прорву кольцо,
Сансарный год сурка.
Завьет ли август вновь в аркан?
Забьёт заподлицо?

Август

Я в сгустках августовских дел,

Запутавшись, сидел.

Лбом уперевшись в свой предел,

А может - в беспредел.

И что стряслось? Передурел,

Для дуростей стал стар?

А может быть, перегорел

От слова "перегар"?

А может, высох между строк

Невысоссанный сок,

Талант не смог пробить висок,

Стёк в старческий песок.

Стихомогильников и зон

Насоздавал для слов.

Я на грибы в погребсезон

Сменял гробы стихов.

Таким и был из года в год

Мой словооборот,

Но год грядущий повернёт

Седалище и рот.

В стихомогильниках сгниют

Стихи и вверх попрут.

Пусть рвать их вновь - тяжёлый труд,

Но я готов - я тут.

И в грустный августовский грунт

Похоронить пора

Цикличный надоевший бунт,

Грядущее вчера.

Надстишье: над словами власть.

Порвать сансаре пасть,

Себя из зон комфорта скрасть,

Вернуть былую страсть.

С катушки ежели слечу,

То я уже не я.

А не слечу - вновь закручусь,

Себя вконец сгноя.

Слечу уж лучше. Заплачу

И засвечу свечу.

Пусть путь ведёт хоть к палачу,

Цена мне по плечу.

Окончен год и все года.

Пропала череда.

Сиди, иди или тренди -

Неясность впереди.

И хорошо. А может, нет.

Не дан ещё ответ.

Преодолён водоворот.

Меня несёт вперёд.

Куда, зачем, к кому пошёл?

Наподставляю щёк?

Наставлю ли рогов ещё?

Всё будет хорошо.

2004, 2020-22

Оставить комментарий © Copyright Краснов (pitinich@mail.ru) Размещен: 01/08/2022, изменен: 01/08/2022. 34k. Статистика. Поэма: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:

Краснов : другие произведения.

Времена года