--
Такой дождь я помню был шестьдесят седьмом и еще в семьдесят третьем тринадцотого октября, в Сокольниках вода по колено стояла потом к двадцатому спад был, а 23го закончился и в ноябре уже снег пошел, - он выпил большой глоток пива из пластиковой бутылки и продолжил, - а в восемьдесят седьмом, девятом, девяносто первом, шестом, восьмом и две тысячи втором хотя про две тысячи второй точно не скажу теперь, еще сильнее дожди шпарили, так что я даже не знаю, чего тут все подряд трагедию из этого разводят.
Я закурил сигарету и повернулся так, чтобы лучше видно было мужика. Мы уже около тридцати минут сидели вдвоем на трамвайной остановке в районе Стромынки и он постоянно что-то бубнил. Не старый, примерно пятидесяти лет, крепкий, в какой-то заводской синей тужурке из похожей на джинсовую ткани, с двумя пакетами- в одном явно были еще бутылки пива, а из другого то и дело украдкой высовывалась голова живого черного козленка.
--
А вы откуда все помните? - спросил я через какое-то время.
--
Я? - повернул ко мне голову мой визави, - Я чемпион Зюзино был по запоминанию, - он улыбнулся, - Мнемоник. Слышал про таких?
--
Нет, - Честно признался я.
--
Вооот, - сказал он и удовлетворенно улыбнулся, - Сигарету дай, хоть? Ща расскажу.
Я протянул ему пачку, он быстрым движением выдернул одну сигарету, я даже не успел рассмотреть его пальцы, оторвал и бросил на асфальт фильтр и чиркнув спичкой закурил, выпустив на волю большое кольцо сизого дыма, которое впрочем тут же было уничтожено дождем.
--
Я тогда еще в школе учился, совсем был глупый, нас стихи заставляли учить, наизусть, знаешь? - я кивнул, - Вот, все стараются, корчатся, но забывают, а я раз прочту стишок, и запомнил каждое словечко. Как в пазы они у меня там в голове ложились тогда и сейчас там лежат. Таблица умножения тоже. Потом понял, что все могу запомнить. Цифры, списки, маршруты, как лежат вещи в доме. Просто книги мог, словари, газеты, никогда ничего не забывал. Потом в восемьдесят третьем в Зюзино чемпионат был по запоминанию стихов, я его шестнадцать лет подряд выигрывал, кубками всю комнату и кладовку забил. А в девяносто девятом, мне голову насовсем отбили. Мы с женой в Перово жили, на девятом этаже, я на балконе курил, бычек выкинул, а он упал на клен который под окном рос, лежит на ветке и горит. Двумя этажами ниже три брата жили, жулики, их отец этот клен посадил когда они туда переехали, короче поднялись ко мне, открыл им, а очнулся стало быть уже в Склифе, больше ничего запомнить не могу, все старое помню, а новое как отрезало. Хочешь стихотворение расскажу? Из дества...
Я докурил и выкинул в лужу сигарету. В этот момент подъехал трамвай, я указал на него рукой, кивнул мужику в знак прощания и пошел к раздвигающейся мне на встречу желтой двери, за спиной тихий низкий голос читал -