Долгожданная пятница все-таки наступила. Еще немного, каких-нибудь два часа и. она покинет стены этого солидного заведения. Евгения работала в одной из преуспевающих и бурно развивающихся в наше время строительных компаний. Она дорожила возможностью работать в такой престижной организации, и обычно работала всегда с удовольствием, никогда не вызывая нареканий и недовольства у начальства.... Но вот в пятницу, да еще после обеда.... Минуты тянулись бесконечно. Изо всех сил, стараясь не смотреть на часы, в надежде, что именно так быстрее пройдет время, она заканчивала печатать рекламацию на недобросовестного поставщика. Наконец, закончив печатать, она почти насильно вытащила листок из принтера, и, пробежав его глазами, отправилась с ним за визой начальника отдела. Жениной начальницей была еще вполне молодая сорокалетняя дама. Однако, ее фанатическая преданность работе, неустанный контроль над подчиненными и всегдашняя боязнь допустить малейшую ошибку в чем бы то ни было, превратили таки цветущую, жизнерадостную женщину в этакого унтер-офицера в юбке.
Тамара Николаевна готовилась к выступлению на совещании, назначенном на понедельник. Раз десять выверив все цифры, она теперь оттачивала последние фразы своего доклада.
Мельком взглянув на вошедшую Женю, она требовательно заявила: "Садись и слушай, потом скажешь, что не так". Женя, обреченно вздохнув про себя, и изобразив на лице внимание, села напротив. Тамара вдохновенно начала читать свой доклад. Женя поначалу вслушивалась в это, хорошо знакомое ей, повествование, но скоро убедилась, что, как всегда, все в порядке. Придраться не к чему. Она украдкой взглянула на часы, и устремила мечтательный взгляд в окно. До конца работы оставался один час, чудесно! Погода за окном стояла соответствующая ее настроению. На небе ни облачка, солнце пока еще высоко. Был самый разгар лета и был самый зенит ее любовных отношений с Владимиром. Их отношения длились уже довольно долго, больше года, и Женя считала, что за этот год они ничуть не утратили своей новизны и привлекательности.
И сегодня, как всегда по пятницам, вот уже в течение целого года, ее после работы будет встречать Володя. Женя с нетерпением предвкушала встречу с ним. Она не знала, чем они будут заниматься, но это было неважно - вдвоем им никогда не бывало скучно. Наверно сегодня предстоит поездка за город. И это очень здорово. Она мысленно рисовала себе картины их идиллического, романтического вечера у костра, который, конечно, завершится восхитительными ласками в его уютном микроавтобусе. Они любили ночевки в лесу.
"Ты совсем меня не слушаешь!" - раздался вдруг голос Тамары, в котором были слышны неподдельные возмущение, упрек, горечь и отчаяние, из-за того, что шедевру ее начальнической мысли вовсе даже не внимают с благоговейным трепетом подчиненные, а наоборот, нахально пропускают мимо ушей!
Женя, не успев погасить романтический огонь в глазах, начала оправдываться: " Я вас внимательно слушаю, Тамара Николаевна. По-моему, отчет очень интересно построен. По сравнению с прошлым докладом вы сумели найти еще несколько новых идей, которые, я думаю, будут очень положительно восприняты руководством..." Она замолчала, соображая, что бы еще сказать.
К счастью, ее скороговоркой выпаленная ода творению начальницы, была воспринята ею на этот раз благожелательно. Тамара Николаевна, еще раз любовно оглядев разноцветные диаграммы и четкие столбцы цифр, бережно собрала листки с докладом и убрала их в сейф.
"Ладно, давай посмотрим, что у тебя получилось с рекламацией"
Просмотрев письмо, и, конечно же, проворчав свое, сакраментальное: "Нечего их жалеть", она подчеркнула последнее предложение со словами: " Здесь надо - построже, пригрози им штрафными санкциями. Остальное пойдет". И, не удержавшись, с сожалением добавила: "Жаль, что сегодня короткий день. Не успеем подписать у начальства. Придется отправлять в понедельник". Женя, с трудом сдерживая смех, вылетела из кабинета начальницы. Ну, разве она не прелесть, эта Тамара! Нет! С таким начальником можно работать, только обладая отменным чувством юмора!
Безжалостно расправившись с поставщиками, в угоду своей начальницы, Женя поставила точку в этой злополучной рекламации и облегченно вздохнула. Ну, вот и все. Осталось пять минут до конца рабочего дня. Нужно быстро привести себя в порядок, и можно мчаться навстречу выходным, наполненным восторгом и удовольствиями.
Но за воротами Женю ожидало разочарование: Володиной машины на стоянке не было. Не умеющая скрывать свои чувства, и мгновенно ощутившая себя брошенной и несчастной, она растерянно оглядывалась по сторонам. Прочтя в ее глазах вселенское горе, к ней с сочувствующими вопросами подошли коллеги, Женя смогла в ответ выдавить из себя только жалкую улыбку со словами, что вообще-то у нее все в порядке. Постоянно оглядываясь на разъезжающие со стоянки машины, она побрела домой пешком. До дома идти было недалеко, и это был для нее привычный маршрут. Но только не сегодня!
Мысленно перебирая возможные варианты Володиного отсутствия в назначенное время, она не сразу поняла, что, неожиданно остановившаяся рядом с ней, машина сигналит именно ей. Владимир нагнал ее уже почти у дома. Причина опоздания оказалась самой безобидной: увлекшись работой в гараже, он не заметил, что уже опаздывает на встречу. Володя легко загладил свою вину долгим нежным поцелуем, от которого, еще совсем недавно так безысходно страдавшая, Женя мгновенно растаяла. Она не могла на него долго обижаться, у нее был легкий характер.
Да у нее был мягкий, покладистый характер. Наверно поэтому на работе к ней относились всегда с симпатией. И, несмотря на то, что в свои тридцать шесть лет она так и не была замужем, она не превратилась со временем в скептически настроенную старую деву. Наверно этого не позволили присущее ей чувство юмора и жизненный принцип: "Не обращать внимание на мелочи". Хотя, задатки "Синего чулка", этакой провинциальной библиотекарши, в ней присутствовали.
Она никогда не умела, да и не очень стремилась выглядеть красивой. Одевалась просто и скромно, главным принципом в выборе одежды было для нее удобство. К косметике относилась равнодушно. Иногда, рассматривая себя в зеркале, Женя иронически говорила своему отражению: " Таких как ты, женщин, не должно существовать в природе, их надо уничтожать". И с этими словами она принималась неумело накладывать косметику и безуспешно приводить в приличный вид свои волосы, естественно, подстриженные максимально коротко.
Конечно же, она любила чтение. Книги вызывали в ней бури эмоций. Она наслаждалась, просто купалась в море удовольствия, когда читала что-то написанное умно, тонко, хорошим языком. Пожалуй, у нее был вкус к хорошей литературе. Копание в книгах было ее страстью.
Когда-то в молодости, будучи студенткой, она даже дважды собиралась замуж. При этом, удивляя своих подруг сокурсниц тем, что "этакая серая мышка" умудрялась увлечь своей особой действительно стоящих ребят. Но в последний момент их уводили практичные красавицы, причем, оба раза забеременев от ее почти уже женихов. Женя страдала, говорила: "Ага, понятно как надо поступать, как надо себя вести...", и ... оставалась прежней смешливой, а, вернее, смешной девчонкой.
Потом были в ее жизни и другие романы. Но длились они не долго, не более 2-3-х месяцев. Не встречались ей больше мужчины, которые бы ей подошли. Некоторые считали ее несерьезной и в то же время не понимали совершенно, что же все-таки она от них хочет. Другим интересно было вести с ней бесконечные беседы, от которых ее уже начинало тошнить, но они этого не понимали: "Глухарь на току, ни дать не взять", - думала она в такие минуты.
Любовниками они тоже оказывались не из лучших. Женя считала, что наверно почти все мужчины в этом смысле одинаковые, все они какие-то однообразные. Вот если бы.... В общем, ее фантазии были куда более смелыми, чем ее любовники.
Так и жила она одна, не особенно ощущая, свое одиночество. Все выходные проводила в копании в книгах, дреме под бормотание телевизора, изредка она слушала музыку, делала вылазки в театр, совершала длительные пешие прогулки, объясняя себе и остальным свою любовь к одиночеству тем, что она наверно устала от бурной студенческой жизни, когда жила в общежитии. У нее были приятельницы, с которыми она любила поболтать по телефону, но ходить к ним в гости, было для нее мучением. Хорошо хоть они не заставляли себя долго уговаривать, когда Женя, окончательно измаявшись от безделья, и приготовив грандиозный обед, приглашала их к себе. Вот так, однажды, в одну из таких встреч, выпив не одну бутылку вина, приятельницы придумали дать в газету объявление о знакомстве. Писать, естественно, должна была Женя. Она восприняла это со всей ответственностью, и, поразмышляв, написала объявление и от своего имени.
В этом объявлении было все: и сделка с совестью " интеллигентная" - тоже мне, нашлась "интеллигентка!" и решительное откровение, что ей хотелось бы познакомиться с раскрепощенным мужчиной (разумеется, в самом широком смысле этого слова). Ну и все остальное.
В ответ на объявление пришло несколько писем, Женя оценила их так:
Первое - краткое, но что-то в нем было: интеллект, вкус. Женя в ответ изощрялась в остроумии, отправив, сразу же пожалела о содеянном, стало стыдно. Ответа не дождалась, "Довыделывалась", - решила она про себя.
Второе - простое, ответ тоже был обыкновенным.
Третье - улыбалась, прочитав первые же строчки. Хорошо! Ответила немедленно, кажется, старалась понравиться.
На остальные 2 или 3 письма отвечать не стоило. Скукота.
В письмах рискнула указать свой номер телефона. Сначала позвонил скучный Слава. Весь положительный, добрый, непьющий, рассказывал о том, как заготавливать на зиму овощные салаты, и о своей ответственной военной службе. В перерывах делал жалкие попытки приставать с поцелуями. Женя предложила ему познакомиться с ее одинокой подругой, немного помявшись, он согласился. Кстати, стоит отметить, что Светке он тоже не пришелся к душе.
В день, когда позвонил Владимир, Женя, никогда не посещавшая рестораны, собравшись духом, и надеясь на ресторанный опыт приятельницы, в благотворительных целях решилась, таки, вывести в свет свою подругу, у которой в то время не просыхали на глазах слезы из-за неудачно складывающейся семейной жизни. Телефонный звонок застал Женю врасплох, но настроение было боевое, поэтому она сразу согласилась встретиться. И он скоро приехал.
Открыв ему дверь, Женя подумала, что была права, когда еще по письму подумала, что он старше ее (в письме о своем возрасте он умолчал). Владимир был среднего роста и, как ей показалось в начале, несколько худощав. Лицо обрамляла седая шкиперская бородка, впрочем, неплохо гармонировавшая с его лысеющей головой. Взгляд карих глаз внимательный, чуть настороженный, и, пожалуй, оценивающий. Может быть, он и ничего, подумала Женя.
Оправившись от смущения, Женя предложила традиционный чай, во время которого Владимир добросовестно рассказал свою биографию, ему 49 лет, по профессии он авиамеханик. Женя слушала и неодобрительно думала, что быть трижды женатым - это слишком. Любил по- настоящему только свою вторую жену, которая умерла, все бы так сказали. Третий брак фиктивный, а вернее по расчету, это уже действительно какая-то ерунда. Не очень-то она поверила в его искренность, поэтому перевела разговор в другое русло.
Заговорили о книгах. Обычно она очень осторожно заводила разговор об этом, потому, что чаще всего этим разговором ставила собеседника в неловкое положение. Не так уж много в нынешнее время читающих людей. А ей хотелось поговорить, поделиться впечатлениями о прочитанном, но обычно в такие моменты лицо собеседника принимало отстраненное выражение, и Женя смущенно замолкала, начиная испытывать неловкость за свою дурацкую восторженность. Но на этот раз разговор был поддержан Владимиром. Был назван какой-то писатель детективов,- "Не пойдет", - подумала Женя, зато потом - "Надо же! Куприн, Джек Лондон, Чехов, Диккенс", считает, что хороший язык - самое важное в читаемом им произведении. "Да, конечно, но это - общая фраза".
Вдруг разговор зашел о религии, в которой Женя была вовсе дилетантка, и при этом крайне скептически относилась к современной православной церкви, в чем нашла поддержку Владимира. Ей вспомнился Слава, который с каким-то ненатуральным убеждением говорил о великом значении веры в жизни человека. Владимир просто сказал, что считает буддизм наиболее приемлемой для человека религией. Женя согласилась с ним полностью, хотя в действительности считала себя атеисткой. Потом обнаружились общие взгляды на политику, что тоже случалось редко, в основном о нынешнем времени Женя слышала только злобное и завистливое: " Все воры, одна шайка-лейка, всю Россию разворовали..." и т.д.
Да и вообще, Жене уже не хотелось прекращать разговор, интересно было узнать о нем что-нибудь еще и еще. Но надо было ехать в этот злополучный ресторан. Умница Володя предложил отвезти и встретить дам после ресторана.
Подруги в ресторане, одобрив Женино знакомство, забыв обо всем на свете, учили ее, как вести себя с Владимиром в первый день знакомства, Женя слушала их рассеянно и с нетерпением ждала окончания этого бесконечного вечера. Когда, наконец-то, после ресторана подруги были доставлены по домам, они с Владимиром остались одни в машине. Было уже далеко за полночь.
"Может быть, он тоже не хочет расставаться?" - подумала Женя, - "Было бы неплохо посидеть в этом теплом, уютном автобусе, интересно узнать его впечатление обо мне...". Но разговор шел лишь вокруг ее ресторанной вылазки и замолкал, если вдруг касался чего-нибудь более значимого. "А может быть, ты меня поцелуешь?", - вдруг произнесла Женя и тут же испугалась собственного нахальства. Предложение было встречено с воодушевлением. Женя, имевшая совсем небогатый опыт в любовных отношениях, почему-то считала, что в поцелуях она знает толк. Каждый первый поцелуй она обязательно пробовала на вкус. Как деликатес, понравилось или нет. У нее даже существовала некая шкала: Противно. Пресно. Нежно. Страстно. Замечательно. Владимир поцеловал нежно. Женя не прочь была продолжить вкушать это лакомство, сопровождавшееся уже легкой и веселой беседой, но заниматься этим в автобусе, находясь на расстоянии, друг от друга, было неудобно. Он тоже наверно так считал, поэтому предложил поехать к нему. Женя, в общем-то, не была готова к столь быстрому развитию событий, но расставаться совсем не хотелось, и она, решив наплевать на приличия, согласилась.
Его дом, такой симпатичный снаружи, естественно, оказался типичной берлогой холостяка, внутри. Простота, целесообразность и функциональность были единственными достоинствами вещей, населявших этот дом. "Но, черт возьми! Здесь был камин! И здесь было тепло. Хорошо! Но не до такой же степени", - усмехнулась про себя Женя, когда Владимиром были предложены все необходимые атрибуты обольщения: коньяк, вино, конфеты, кофе, приглушенный свет. "Джентльменский набор", - подумала Женя, - "Значит, предполагал такое завершение вечера" - и отказалась от всего.
Разговор уже не клеился, каждый из них думал о возможной в этой ситуации близости.
"Строить из себя лепечущую жеманницу не буду, я уже у него дома. Хочу узнать какой он любовник", - сказала себе Женя, и решительно поднявшись из кресла, направилась в спальню, расстегивая на ходу пуговицы блузки. Она не очень хорошо помнила подробности их первой ночи, слишком много всего было. На следующий день у нее горели щеки, шумело в голове от переполнявшего ее смятения. Но это было не смятение от стыда, не раскаяние за испытанное наслаждение. Это было разбужено желание, так долго дремавшее в ней. Женя безошибочно распознала в нем искусного любовника. Даже самые смелые ласки его были так естественны и нежны, что Женя отдавалась им, забыв обо всем на свете. Ничего не существовало вокруг, только удовольствие, только наслаждение.
По мере развития их столь стремительно начавшегося романа, Женя не переставала удивляться, до какой степени были близки, даже одинаковы их интересы, взгляды, привычки:
Одиночество - замечательно, нисколько не тяготит.
Книги - чудо как хорошо, позабыв обо всем на свете, уютно устроившись на диване (прихватив в компанию бутылку вина), весело хохоча, читать ядовитые отрывки из "Мастера и Маргариты", исполненные мягкого юмора рассказы О*Генри или великолепные басни Крылова.
Прогулки за город - да, обязательно, и плохая погода вовсе не помеха.
Не говоря уже о постели. В этом смысле они безоговорочно решили, что созданы друг для друга.
Интересно, что телевизор, за целый год их знакомства они ни разу не удосужились включить. Оставаясь вдвоем, они забывали об этом благе цивилизации напрочь.
Единственным поводом для их разногласий служило Женино равнодушное отношение к своей внешности. Владимир очень скоро, методично и неустанно, стал вмешиваться в ее неприхотливый гардероб, начал неумолимо пресекать ее попытки сбежать на работу, после проведенной с ним бессонной ночи, даже не подкрасив губы и глаза. Поначалу Женя только посмеивалась, когда он, исчерпав все возможные доводы о преимуществе нового платья, купленного вместе с ним, над старыми, но такими родными и удобными джинсами, вынужден был почти силой натягивать на нее это несчастное платье, и выталкивать из дома "эту расфуфыренную особу", как говорила о себе Женя, выглядевшая безукоризненно элегантно в новом одеянии.
Но комплименты, вдруг, начавшие сыпаться со всех сторон, возымели на нее свое благотворное действие. Она стала смотреться в зеркало, заглядываться на витрины магазинов с одеждой, посещать парикмахерские салоны.
Тамара, ее начальница, констатировала и незамедлительно реагировала на преображение Жени, разумеется, в присущей только ей манере: "Ты что, губы накрасила? Слишком яркая помада, подбери что-нибудь поскромнее, вульгарно", или: " Этот джемпер чересчур явно обтягивает твою отнюдь немаленькую грудь. На тебя обращают внимание", "Евгения, у твоей новой юбки неприлично высокий разрез, больше не надевай ее на работу". Женя про себя продолжала иронически: " А глаза, почему горят? Немедленно погаси!".
Одним словом, на работе коллеги все разом поставили диагноз: "Влюблена!". Женя и не думала отпираться, только улыбалась в ответ счастливой улыбкой идиотки.
Вот так, безмятежно и радостно, развивался ее роман с Владимиром, до того момента, когда в ту долгожданную пятницу она мгновенно растаяла от его поцелуя...
Итак, решено было ехать за город, с ночевкой в лесу, в его автобусе. Пока ехали, Женя деловито планировала предстоящий досуг: " Сегодня - поход по грибы и ягоды, приготовление ухи, ужин у костра, посиделки у костра с обзором звездного неба, здоровый крепкий сон. Завтра - завтрак, принятие солнечных ванн (в купальных костюмах, с нажимом добавила она), купание в ближайшем озере, опять же в купальных костюмах, обед, здоровый крепкий сон, и вечером выезд домой. Володя посмеивался: " И все? Ты уверена, что ничего не забыла? Знаешь, в моем автобусе...". "Хорошо, если ты настаиваешь, можем еще подняться на нашу скалу. И, пожалуйста, без двусмысленных намеков, не забывайтесь!", - ехидно перебила его Женя.
Когда они подъехали к месту стоянки, Женя вынуждена была вносить коррективы в свой план. Во всяком случае, грибы и ягоды были уже отменены. Пока она беззаботно удалясь от автобуса, наслаждалась первыми минутами общения с лесом, Володя успел что- то приготовить перекусить и заодно достать бутылку вина, приобретенную ими по дороге. " Я просто обязан загладить свою вину", - оправдывался он, пытаясь незаметно расстегивать пуговицы ее летнего платья. Женя пыталась возражать, но как-то невнятно, неуверенно...
Уху они все-таки приготовили, и у костра сидели, следя за постепенно загоравшимися в ночном небе звездами.... Одним словом, вечер был то, что надо.
Проснулась Женя на следующий день рано. Владимир спал, закинув руки за голову и, чему-то, улыбаясь во сне. Женя полюбовалась его милым лицом и посмотрела в окна автобуса.
К утру на лес неожиданно опустился туман. Ей непременно захотелось его ощутить, побродить по нему, потрогать его руками. Она тихонько встала, накинула Володину рубашку, нацепила сандалии, и вышла из автобуса, осторожно прикрыв за собой дверь. Воздух был такой свежий, так напоен лесными запахами, что ей захотелось вобрать его в себя как можно больше, впрок. Надышавшись вволю, она решила прогуляться до ручья, бежавшего неподалеку, нужно было только спуститься в небольшую низину, укрытую белоснежным пуховым покрывалом тумана. Она направилась по тропинке, непрестанно поеживаясь от росы, сбиваемой ею с задетых веток деревьев и кустов. Вскоре тропинка пропала в изумрудном мягком ковре мха, который покрывал берег широкого, весело шумевшего ручья. Она не удержалась, с восторгом пробежалась по этому ковру, с воплем восторженного ужаса влетела в ручей, и, не позволяя студеной воде сковать себя пробирающим холодом, решительно его перешла. На другом берегу, обхватив себя руками, Женя, наконец, огляделась. Ну вот, она и вошла в туман. Он был такой густой, осязаемый, как утреннее парное молоко. Казалось, что в нем можно искупаться. "Почему бы и нет",- подумала Женя и сбросила с себя рубашку. Она пошла по тропинке вдоль ручья, постепенно растворяясь в тумане. Ей казалось, что она плывет по какому-то волшебному ласковому озеру, и выбираться из него совершенно не хотелось, хотелось плыть и плыть дальше. Деревья наполовину, укрытые пушистым туманом стояли тихо, не шелохнувшись. Роса, крупными тяжелыми каплями лежащая на каждом листочке, любовно старалась напоить лес своей влагой до восхода солнца. Птицы, невидимые в листве, встречали день громкими певучими мелодиями. Женя, как завороженная, остановилась и притихла, пока, наконец, утренняя прохлада не заставила ее подумать о возвращении. Обратно через ручей она перебралась по мшистым кем-то, когда-то уложенным камням, и, захватив сандалии, быстро помчалась вверх по тропинке.
В автобусе, еще не совсем проснувшийся Володя, попытался ее обнять, но тут же отпрянул от нее: "Сумасшедшая! Ты что, купалась?" "Да, в тумане!", - гордо заявила Женя, стуча зубами от холода, и продолжила жалобным голосом: " Если ты сейчас же не напоишь меня горячим чаем, с чем-нибудь вкусненьким, я заболею воспалением легких". Володя понял это и без ее причитаний. Он, ворча, поднялся с постели, и пошел готовить чай. Потом Женя, закутавшись в плед, с чувством выпила три чашки чаю, с блинами, оставшимися после вчерашнего ужина, и с восторгом рассказала об утренней прогулке. Володя выслушал ее, не перебивая, а затем решительно заявил, что в данный момент от болезни ее может спасти только постельный режим, до самого полудня. Женя согласилась с режимом, назначенным строгим доктором, и, свернувшись клубочком, уснула. Володя, немного посидев около нее, вышел из автобуса на разведку грибов.
Но, наступившая с восходом солнца жара, не позволила Жене долго валяться в постели, и за целый день они успели переделать массу приятных дел: плескались в озере, старательно и деловито загорали, готовили обед, правда, взобраться на скалу они так и не решились, зато чудесно провели остаток дня, укрывшись в автобусе.
"Есть не хочу, пить не хочу, спать хочу", - заявила Женя, уютно устроившись на плече Володи, докуривавшего сигарету и довольно улыбавшегося после пережитых совсем недавно восхитительных минут наслаждения, которым его одаривала, щедрая Женя.
"Только под хорошую историю", - добавила она.
"Романтическую?", - расслабленно спросил Володя.
"Ты знаешь? И без пошлости, слюней и соплей?", - с сомнением спросила Женя.
"Постараюсь! В лучших традициях твоих латиноамериканских сериалов!",- съехидничал Володя, удивлявшийся, как может Женя, умеющая безошибочно распознавать фальшь и подделку в книгах, вполне терпимо относиться к мыльным операм. Володя же считал эти показы преступлением против человечества, не больше, не меньше. "Ладно, валяй романтическую", - благодушно разрешила Женя. Володя погасил сигарету, еще немного помолчал, поправляя сползающий плед с Жениного плеча, и начал рассказывать. Володя был хорошим рассказчиком. Она всегда с интересом слушала его истории. Иногда они бывали, незатейливы, отмеченные какой-то грустью, иногда в них прослеживался какой-то авантюрный интригующий сюжет, а бывало, Володя просто пересказывал какой-нибудь рассказ своего любимого О*Генри.
Но на этот раз история, которую он рассказывал, была из его собственной жизни. История его короткого и неудавшегося романа с необыкновенной женщиной, с которой его свела судьба в поезде, направлявшемся на юг, к Черному морю.
Женя, поначалу рисовавшая пальчиком хаотические фигурки на его голом животе, слегка отодвинулась и посмотрела на его лицо. Он ее не замечал. В его глазах, в голосе ощущалась грусть по утраченному. "Да он до сих пор страдает", - обреченно подумала Женя, - "Страдает по этой богине, по этому женскому совершенству, которого мне никогда не постичь". Когда его рассказ подходил к концу, Женя уже сидела в другом углу постели и мрачно курила. Владимир замолчал и, наконец, заметил, что Жени уже рядом нет.
"Ну, и куда ты ушла? Почему я не слышу твоего сладкого посапывания на своем мужественном плече?", - шутливо выговаривал он, пытаясь скрыть неловкость, охватившую его после нечаянных откровений.
"Да, действительно история романтическая", - переведя на него взгляд, усмехнулась Женя, - "Можно сказать сюжет для Бунинского рассказа, и, главное, вовремя рассказанный. И слушательница у тебя благодарная. Считается, ведь, что только я могу понять и оценить твои столь тонкие душевные переживания. Премного благодарна, конечное..." Женя вдруг замолчала. Володя вновь попытался что-нибудь сказать:
"Ну, что ты говоришь, какие душевные переживания, просто история, к тому же почти забытая. Ведь столько лет прошло..."
" Да уж, забытая! Ее несчастную записку ты помнишь дословно", - в ее голосе слышались едва сдерживаемые слезы.
Володя молчал, не зная, что сказать. Они еще долго молчали, потом Женя, отчужденным тоном, произнесла: " Ладно, наверно пора собираться домой, поздно уже. А завтра мне предстоит переделать массу дел по дому"
"А разве мы завтра не увидимся?", - удивился Володя.
"Нет, завтра мы будем заниматься делами. Я - своими, а ты - своими. Мы слишком долго их откладывали, вот они и накопились, пока мы с тобой витали в облаках. К тому же, дел у нас с тобой общих нет. Только развлечения"
"Зачем ты так говоришь, ты считаешь наши встречи только развлечением?"
" Да, дорогой, для тебя они только развлечение. И вообще, я ничего больше не хочу выяснять. Устала. Разболелась голова. Пожалуйста, поехали домой".
Володя в ответ только пожал плечами.
В машине, по дороге домой, они не разговаривали. Женя углубилась в свои невеселые мысли о своем предназначении в Володиной жизни. Он делал вид, что внимательно следит за дорогой.
У дома, выйдя из машины, Женя не подставила привычно щеку для поцелуя, а сухо произнесла: " Ну, пока, звони, если захочешь". Володя, неодобрительно покачав головой, сказал: " Ты, кажется, всерьез на меня обиделась, совершенно напрасно, уверяю тебя, ты самая славная и замечательная" - и, как бы шутя, добавил: "Вот так и рушатся судьбы".
Женя посмотрела в его растерянные глаза и молча направилась к подъезду. Дома, она, не раздеваясь, уселась в кресло, взяла сигарету . Рассеянно оглядываясь вокруг и пытаясь сосредоточиться на завтрашних делах, она остановила взгляд на клубочком свернувшихся на диване, спящих кошках. Аида и Флора были как всегда неразлучны и вовсе не страдали от ее воскресных исчезновений из дома. Столь благозвучные клички им придумал Володя, до его появления в ее доме они были просто сиамской и толстухой. "Надо посмотреть, что у них с едой, убрать их туалет", - подумала она, - "Потом выпью таблетку от головной боли и лягу спать. Надо постараться уснуть".
Она так и сделала, но, оказавшись в постели, неизбежно начала думать о случившихся сегодня событиях. "Значит, все это было всего лишь упоительным "купанием в тумане". - С горечью подумала она о своих отношениях с Владимиром, - Пора посмотреть на вещи трезво". Жене вспомнилось как он, сам того не замечая, говорил ей иногда вещи, от которых у нее внутри все сжималось от горечи и обиды, давая ей, повод думать, что она не так уж много значит в его жизни. Пределом его признаний были слова: "У нас с тобой замечательный секс! Ты самая лучшая любовница! Мне с тобой очень хорошо!". И все. Не больше. Других, более глубоких чувств он к ней не испытывал. Вспомнила, как он однажды иронически прошелся даже по поводу ее доброго отношения к людям: "Ты ведь у нас добрая и мягкая, и, наверно, не пожелав обидеть мужчину, можешь лечь с ним в постель". Как она могла с ним после этого примириться? Ведь совершенно очевидно, что она для него значит не более чем для ребенка, полюбившаяся вдруг, новая игрушка, к которой нельзя испытывать настоящих чувств.
"Вот мечтать и грустить о любви к совершенной женщине, когда-то встретившейся ему в жизни - это можно. А со мной можно получать только удовольствия. Других чувств я вызывать не могу. Я другая, я - не совершенство, я - не богиня, в конце концов.
А интересно, как бы у него сложился роман с богиней? Поклонение? Нет, не хочу. Но и не хочу такого, слишком легкого отношения к себе. Но другого он ко мне не испытывает. Грустно, но факт.
Ну, все, хватит об этом, надо что-то делать. Насильно мил не будешь. Пройдет еще немного времени, и игрушка ему надоест. Надо прекращать сейчас, пока я это осознаю, пока...", - мысли уже путались в голове, и Женя уснула.
Утром она встала довольно рано, чтобы приняться за дела, но все валилось из рук, как-то бестолково провозилась до самого вечера. Звонил пару раз Владимир, но Женя не решалась брать трубку, не зная, что ему отвечать. Однако про себя с горечью отметила, что приехать он так и не решился, или не захотел.
Вся следующая неделя на работе прошла в какой-то суматохе. В конце месяца, как всегда, вдруг, разом, объявились все подрядчики и инвесторы. Одни просили авансы, стремились получить деньги за невыполненные работы, другие требовали пересмотреть сметы на строительство. Особенно упрямых Женя отправляла к Тамаре Николаевне, и к ней они уже больше не возвращались. Та умела доходчиво объяснить всем, что им полагается, а чего нет.
Владимир не объявлялся ни по телефону, ни наяву.
" Вот и хорошо!",- с каким-то мазохистким злорадством говорила, про себя, Женя, - " Значит, я не ошибаюсь. Значит, я все решила верно....Ты решила.... Да стоит ему только позвонить..." Но Владимир не звонил.
Зато в пятницу он, как всегда, встретил ее после работы. У Жени громко стучало сердце, когда она подходила к нему. Он пытался скрыть смущение за улыбкой, был немного взволнован.
"Наверно нам стоит кое-что выяснить",- сказал он, открывая дверцу машины, - "Куда поедем?".
Женя молча села в машину, потом решительно проговорила: "Я хочу курить, поэтому давай выясним все сейчас, в машине". Он пожал плечами, согласился. Женя закурила и, не перебивая, выслушала его, но все, что он говорил, вызывало в ней неприятие:
"Я не звонил, потому, что хотел, чтобы ты все обдумала, поняла, что это просто каприз, ты же умная девочка". "Нет, это не каприз. Я не хочу быть игрушкой, которая все равно когда-нибудь надоест".
"Я не хотел, не думал, что ты так воспримешь эту дурацкую историю". "И история вовсе не дурацкая, ты по-прежнему тоскуешь по настоящим чувствам, которых не испытываешь ко мне".
"Нам хорошо вместе, зачем же все менять?" " Нам уже не будет хорошо вместе", - так думала в ответ Женя.
После того, как он высказался, они надолго замолчали.
"Володя, ты ни в чем не виноват, извини меня", - мягко начала Женя, но у нее тут же перехватило горло, и она опять умолкла. Потом, собравшись, продолжила: " Да, ты ни в чем не виноват. Просто я не заслуживаю ничего большего, чем легких и удобных для тебя отношений. Ты не виноват, что по-прежнему думаешь о чем-то настоящем, истинном, находясь рядом со мной. У тебя ко мне очень поверхностные чувства, которые все равно скоро угаснут. Боюсь, что это будет очень больно для меня. Я слишком долго старалась не думать об этом. Но этот момент все равно должен был наступить. Лучше, если мы расстанемся сейчас. И еще, после этого разговора нам уже не будет так хорошо вместе, как раньше...Я пойду, ладно, Володя? Пожалуйста, ничего больше не говори", - умоляюще закончила она.
"Нет, но это уже действительно какая-то бразильская мелодрама", - усмехнулся Владимир, - " Или ты действительно все еще капризничаешь?"
Эти слова неожиданно отрезвили и разозлили Женю: "Думай теперь все, что хочешь. И всего тебе хорошего. Прощай", - бросила она, открывая дверцу машины.
Удаляясь быстрым шагом от машины, она каким-то боковым зрением скоро увидела что, машина, немного постояв, стремительно сорвалась с места и помчалась в противоположную сторону.
"Ну и отлично", - зло подумала Женя, - " Я все-таки сделала это! Я все сделала правильно!".
В выходные она дала себе слово не думать о произошедшем. Но это было непросто. Она вспомнила о спасительной генеральной уборке, которую откладывала уже несколько месяцев, и яростно занялась наведением порядка в доме. Включив на полную мощь музыкальный центр, Женя до блеска мыла и чистила все, что ей попадалось на глаза. Закончила только поздним воскресным вечером, и, чуть живая от усталости, поплелась в спальню.
Утром, стоя под струями горячего душа, она решила, что если и дальше не будет позволять себе распускаться, то, пожалуй, сможет пережить "эту мелодраму", как сказал бы Владимир. Она напланировала себе массу забот, даже ремонт квартиры, и еще зачем-то покупку компьютера.
Но ее планам сбыться было не суждено. Уже спустя две недели она стала подозревать, что беременна. В первое мгновение ее охватили досада и злость. Только этого ей не хватало. Женя всегда считала, что родить и воспитывать ребенка одной - это слишком большая ответственность, с которой она может не справиться. В период ее романа с Владимиром, чувствуя, что он тоже не хотел бы обременять себя отцовскими обязанностями, всегда старалась предохраняться, и все ее мысли и чувства были сосредоточены только на нем одном. И вот такая нелепая случайность...
А, впрочем, почему нелепая? Почему случайность? А если судьба наоборот благосклонна ко мне, дает шанс быть пусть не любимой женщиной, зато счастливой матерью?
" Я ведь хотела бы, чтобы у меня была его дочь", - Женя была убеждена, что обязательно должна быть девочка, - "Маленькая, хорошенькая девочка...Ведь он был так ласков и нежен со мной. Его и моя дочь... Что ж, логичное завершение романа. ... Но рожать впервые в таком возрасте...Потерпишь!", - усмехнулась про себя Женя, - "Не хуже других!". И, не позволяя себе больше сомневаться, стала с удовольствием размышлять о том, как назвать свою будущую дочь.
К решению пришла очень скоро. Конечно же, Диана! Ведь она была зачата в лесу во время их последней поездки за город.
Потом, уже в течение всего срока беременности, Женя, поглаживая свой увеличивающийся животик, любила ласково поговорить со своей Дианой или Диночкой, которая еще только должна была родиться.
Врач предупредила ее, что в ее возрасте беременность и роды могут иметь серьезные последствия для ее здоровья, и, Женя, всегда так несерьезно относившаяся к себе, стала самой дисциплинированной пациенткой женской консультации. Ее переполняло чувство ответственности за зародившуюся в ней жизнь. Ею были выписаны все возможные книги о воспитании и уходе за младенцами. Она писала конспекты, выполняла все лечебные назначения, поедала в огромных количествах самые полезные овощи и фрукты.
Примерно за неделю до срока, ее положили в роддом. Врачи считали, что рисковать не стоит, и сделали кесарево сечение. Родилась девочка. Осложнения после операции были довольно тяжелые. Женя потеряла много крови. Долго пролежала в реанимации.
Как-то, очнувшись после очередной порции обезболивающих и противовоспалительных инъекций, с неожиданно ясным сознанием, она открыла глаза и увидела сидящего рядом с ее постелью Владимира. "Боже! Опять галлюцинации", - подумала она и опять закрыла глаза. И вдруг осознав, что это все-таки наяву, едва шевеля губами, произнесла:
" Как ты здесь оказался?"
Он молчал, только улыбался, потом сказал:
" Знаешь, твоя Тамара - отличная баба! Она нашла меня".
Женя усмехнулась: "Я никогда не сомневалась в ее способностях", потом гордо добавила: " А я девочку родила!"
Но тут вошла медсестра с суровым лицом и стала выпроваживать Владимира. Женя, ощутившая себя вдруг совершенно здоровой, жалобно взмолилась разрешить ему посидеть еще хоть одну минуточку. Медсестра милостиво снизошла к Жениным мольбам, и тогда они, окончательно обнаглев, попросили ее показать им дочь.
Когда она внесла в палату девочку, они не могли оторвать от нее глаз. Девочка спала, крепко зажмурив глаза, тихонько посапывая носом-пуговкой, и смешно причмокивая почему-то пересохшими и потрескавшимися губами.
"Надо же, никогда не думал, что только что родившийся младенец может быть так похож на мать. Теперь у меня будут уже две смешные девчонки. Здорово!", - прошептал Володя, боясь разбудить ребенка, - "Знаешь, по-моему, этой красавице подойдет имя Диана".
Девочка повернула головку, и из-под шапочки, как будто к чему-то прислушиваясь, выпросталось забавное ушко.
"Эта красавица уже давно знает свое имя", - произнесла Женя, счастливо улыбаясь.