Воспитание по профессору Хиггинсу
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
"ВОСПИТАНИЕ ПО ПРОФЕССОРУ ХИГГИНСУ"
В провинциальном городе, довольно крупном, в день открытия сезона в театре давали "Пигмалион" Б. Шоу. На премьеру собрался весь местный бомонд.
Анастасия, библиотекарша областной библиотеки, страстно любившая театр, исхитрилась тоже в последний момент достать билет на эту премьеру, в надежде на то, что может быть, хотя бы на праздничном подъеме артисты сподобятся представить публике действительно стоящее зрелище, ведь это была исключительно остроумная пьеса.
Она стояла у колонны, наблюдая за оживленной публикой. Атмосфера в фойе была праздничной. Монотонный гул разговоров постоянно нарушался раздающимися то там, то здесь взрывами веселого смеха. Дамы в элегантных туалетах, сверкая украшениями, старались незаметно оглядеть каждую проходившую мимо них женщину, дабы убедиться в собственном превосходстве над ней, и с победным видом взглянуть на своего спутника. Мужчины же, беря под руки своих спутниц, неумолимо и верно держали курс к вожделенному буфету: поближе к шампанскому, коньяку, бутербродам.
Анастасия явно не вписывалась в это праздничное и шумное действо. Она была одета в свой любимый темно-синий костюм английского покроя, выглядевший давно вышедшим из моды и мешковато на ней сидевший, из-за несоответствия по размеру. "Надо было надеть все-таки свои старые лодочки", - подумала Анастасия, неловко переминаясь с ноги на ногу в неудобных новых туфлях на высоких каблуках, приобретенных ею по совету, а вернее, по требованию ее коллег, перед премьерой. "Главное в туалете женщины - прическа и обувь",- убеждали ее сотрудницы перед ее выходом в театр, с жалостью оглядывая ее незатейливую прическу, уродливый костюм и старые туфли, - "Иди, посмотри, какие шикарные туфли принесла опять Наталья, ей они почему-то не подошли, продает. Может быть, хотя бы они придадут твоему облику мало-мальски приличный вид". Анастасия, с грустью пересчитав свои сбережения, выполнила их совет. Туфли, в тот момент, пришлись ей впору, но сейчас они сжимали и сдавливали ногу, как "испанский сапожок". "Нет, все, больше не могу терпеть, пойду в зал",- и она, болезненно сморщившись, заковыляла к своему месту в зрительном зале.
Анастасия нашла свое место в партере, в седьмом ряду, села, и облегченно вздохнула, приготовившись терпеливо ждать начала спектакля. Публика постепенно прибывала в зале. Скоро рядом с ней заняла места привлекательная пара. Особенно хороша была дама. В ней все было безукоризненно. Черные, как вороново крыло, блестящие пышные волосы уложены по последней моде. Шею охватывала нитка бледно-розового, крупного жемчуга. Черное маленькое платье чуть выше колен облегало безупречную фигуру. Мужчина, устроившийся рядом с ней, выглядел вполне подобающим образом. Он был высок, спортивен, приятен лицом и небрежно элегантен. Молодая женщина, по-свойски продев свою руку под его, и слегка к нему прижавшись, тут же зашептала ему что-то на ухо. Он, выслушав, постарался незаметно взглянуть на Анастасию, и, иронически хмыкнув, согласно кивнул своей спутнице. От взгляда Анастасии не укрылась эта бесцеремонная выходка, и она, зацепившись каблуком новой туфли за ножку впереди стоящего кресла, демонстративно отвернулась в другую сторону. Настроение слегка испортилось.
Первое действие ей не прибавило настроения. Играли артисты средне. Хотя, возможно, и старались. Но все выходило как-то слегка пошловато, слегка вычурно, а, в общем, все равно, неумело. Но зал, к ее удивлению с воодушевлением аплодировал каждой, даже вовсе неудачной на взгляд Анастасии, реплике. Кстати сказать, ее иронически настроенные соседи, тоже весьма сдержанно реагировали на происходящее на сцене. Безукоризненная красавица лишь изредка кривила пухлые губки в снисходительной улыбке, а ее сосед и вовсе откровенно зевал, пытаясь прикрыться программкой спектакля.
Во время перерыва, оставшись в одиночестве в почти пустом зале, Анастасия, добросовестно изучив программку до последней буквы, с грустью размышляла о том, что единственным недостатком в ее провинциальной жизни является невозможность посещать действительно стоящие театры столицы. Негодовала на телевидение, которое не в состоянии хотя бы изредка, раз в месяц, транслировать театральные постановки, о которых она узнавала из прессы или из тех же телевизионных новостей.
В буфете, в это время, за столиком шла оживленная, подогретая шампанским, беседа. Соседи Анастасии Марина и Сергей встретили своих знакомых, молодую супружескую пару. Светлана с Олегом были счастливо женаты уже целых три года. Приятельницы, для приличия обменявшись мнением о качестве театральной постановки, приступили к куда более важному разговору о недостаточности вкуса и хороших манер у окружающей их публики. Мужчины, тем временем, многозначительно переглядываясь, оценивали внешность привлекших их внимание дам.
Такая непростительная вольность с их стороны не могла остаться незамеченной их спутницами. Марина, тронув Сергея за локоть, вернула себе его внимание:
- Послушай, дорогой, а как ты считаешь, может ли наша соседка по ряду посмотрев этот спектакль сама осознать что нельзя в наше время оставаться такой до неприличия равнодушной к своему имиджу. Неужели она не понимает, что, явившись в театр на премьеру в заношенном костюме, с прической, в которой застрял бы самый прочный гребень, она выглядит просто ... вызывающим пятном на женской половине общества.
--
Не в моих правилах обсуждать недостатки прекрасной половины человечества, к тому же, про "пятно" это все-таки слишком сильно сказано, однако я уверен, что без влияния на вас сильной половины, вы, дорогие, тоже станете скучными и невзрачными. Поэтому ничего не получится, нет у нее профессора Хиггинса. Что касается ее подруг, то им, скорее всего, доставляет удовольствие иметь в соперницах такую невзрачную особу.
Марина, переглянувшись с подругой, запротестовала:
--
А я, считаю, что если она умна и интеллигентна, то должна сама себя сделать. И нечего пенять на ее подруг.
Сергей усмехнулся:
- Марина, я еще раз повторяю не в моих правилах судить кого-либо, а вот тебе, дорогая, доставляет удовольствие посудачить об этой девице. Извини за банальность, но все вы, женщины, одинаковы. Ни за что не будете терпеть подле себя соперницу. Быть наставницей какой-нибудь дурнушки, с тем, чтобы, с наслаждением поверять ей свои сердечные тайны, это еще возможно, но, не более.
Марина запальчиво ответила:
- Возможно, ты и прав, на войне, как на войне. Но ты, сам-то, мог бы из чисто альтруистических побуждений стать ее наставником, другом, не испытывая, при этом неловкость, и раздражение при ее представлении своим приятелям за ее несуразность?
- Марина, смотри, играешь с огнем, - шутливо озабоченным тоном произнесла Светлана.
- О! Будьте покойны! Во-первых, он ни за что не согласится стать другом такой дурнушки. А во-вторых, не получится у него, здесь надо иметь терпение и такт, а этот самодовольный тип не способен проявлять эти качества. А что касается меня, то мне тоже нужен муж любящий и внимательный. Как ты, Олежек, - и она шутливо погладила по плечу Олега
- Значит, я, по-твоему, идиот самовлюбленный?
- Ну, что ты! Ты не идиот, ты - умница самовлюбленный.
- Ребята, пора расходиться, третий звонок, был уже давно, - поднимаясь со стула, произнес Олег, чувствуя, что эта перепалка может плохо закончиться.
Он бережно подхватил под локоток свою жену, желая поскорее распрощаться.
Марина и Сергей, невольно отстранясь, друг от друга, тоже направились досматривать спектакль.
.
По окончании спектакля в театре была уже совсем иная атмосфера. Каждому, во что бы то ни стало, необходимо было выбраться из зала раньше соседа, раньше соседа получить в гардеробе одежду и выйти из театра. Анастасия тоже, невольно увлекаемая, движущейся толпой, потихоньку выбиралась из зала. Но на лестнице, устланной ковровой дорожкой, с ней случилась таки неприятность из-за ее злополучных туфель. Зацепившись каблуком, за ступеньку, она чудом смогла удержать равновесие, чтобы не свалиться под ноги публике. Впрочем, чудо было не причем, ее кто-то успел подхватить под руку, тем самым, спасая от неминуемого конфуза. Только когда Анастасия почувствовала рукой спасительные перила, она смогла увидеть, что ее галантным спасителем оказался ее сосед по ряду. Это было, конечно, неприятно. Она пробормотала что-то благодарственно-извиняющееся, и, чуть приотстав от Марины с Сергеем, решила посмотреть, что у нее все-таки случилось с туфлей. Ну да, конечно, она умудрилась почти напрочь оторвать каблук! Кое-как приладив его на место, она осторожно продолжила свой путь, естественно, подойдя к гардеробу уже последней. Но не успела она постоять и минуту, как к ней вновь обратился все тот же новоявленный благодетель с предложением получить, заодно с ними, ее пальто. В другое время Анастасия непременно бы отказалась от его услуг, но сейчас, будучи практически беспомощной, она была вынуждена признать, что его помощь очень кстати.
Анастасия отошла в сторонку от гардероба и скоро увидела, как Сергей, со свойственной ему элегантностью, помог одеться своей хорошенькой спутнице и направился к Анастасии, держа в руках ее пальто. Она, поблагодарив, попыталась, было, забрать свое пальто из его рук, однако Сергей остался джентльменом до конца. Он терпеливо дождался пока она, наконец, найдет куда-то запропастившийся рукав пальто, в то время как Марина, едва сдерживая ироничную улыбку, с интересом наблюдала за этой сценой.
Выйдя из помещения театра, Анастасия, неожиданно ощутив на себе порывы сильного ветра, сопровождающегося проливным дождем, уже с каким-то чувством злорадного удовлетворения пересчитала сыплющиеся на нее сегодня неприятности и подумала, что неожиданным дождем и ветром они наверняка не завершатся. Маловато будет. Так и случилось. У нее, естественно, не оказалось с собой зонта, который каким-то непостижимым образом оказывался в сумочке, даже в двойном количестве, только в солнечную, ясную погоду. Такси пролетали мимо нее со скоростью того же ветра, при этом старались обдать ее фонтаном из дождя и луж.
"Никогда я не попаду домой. А если, это и произойдет, то непременно слягу с простудой", - думала Анастасия, приготовившись увернуться от очередной порции фонтана от мчащейся прямо на нее машины. Но неожиданно машина резко затормозила около нее, окно задней дверцы машины опустилось, и она увидела, что ей на помощь пришли все те же ее соседи по ряду: "Быстро садитесь, иначе вымокните до нитки", - раздался деловитый голос Марины. Анастасии некогда было что-то соображать тем более, передняя дверь машины была уже открыта. Придя в себя уже в машине, она, извиняющимся тоном сообщила, что живет вообще-то не близко.
-Все в порядке, доставим в лучшем виде, куда скажете, - бодро ответил на это Сергей.
Анастасия немного успокоилась и начала соображать, что бы сказать своим неожиданным благодетелям, так как в машине воцарилась неловкая тишина. Прервала ее Марина, предложив сначала познакомиться, а затем поинтересовалась мнением Анастасии о спектакле. Это была подходящая тема для беседы. Анастасия, к удивлению попутчиков, точно и верно отметила все плюсы и минусы просмотренного спектакля и, не удержавшись, стала припоминать другие просмотренные и прочитанные пьесы Б.Шоу. В беседу вступил Сергей. Он с заинтересованностью спросил, кто Анастасия по профессии, где работает, и, узнав место ее работы, с трудом удержался от иронической усмешки. Конечно же, как он сразу не догадался, где же еще может работать эта нелепая, невезучая и столь начитанная девица? Только в библиотеке могли сохраниться в своем первозданном виде эти забавные и неприспособленные к нынешней жизни существа.
Анастасия в свою очередь узнала, что по профессии Марина с Сергеем журналисты, работают в редакции крупной областной газеты. Сергей, при этом, изволил пошутить, по поводу случайного, выгодного знакомства с ней, благодаря которому у него теперь не будет проблем из-за недостатка библиографического материала. Анастасия, тем не менее, на его шутку отреагировала серьезно, сказав, что она, конечно, всегда будет рада им помочь.
Так, за беседой, они довольно скоро подъехали к дому Анастасии и высадили ее у самого подъезда. Анастасия, еще раз поблагодарив их за все оказанные ей услуги, вышла из машины и направилась домой. Машина, просигналив ей напоследок, поехала прочь от ее дома.
Оказавшись дома, Анастасия, первым делом, забросила подальше свои злополучные туфли и с облегчением устроилась в любимом стареньком кресле.
Проснувшись с ее приходом, к ней, сладко потягиваясь, подошла ее любимица сиамская кошка Фике. Анастасия, подхватив ее на руки и прижав к себе, излила ей свою душу, не упустив ни единого факта из череды сегодняшних неприятностей. Фике, выражая искреннее участие, принялась старательно вылизывать шершавым языком ей руки и лицо. "Ну, ладно, ладно, Фике, будет тебе. Все это пустяки. Дело житейское. Как говорит наш любимый Карлсон. Пойдем-ка лучше чего-нибудь съедим". Фике тотчас же соскочив с рук, деловито побежала впереди Анастасии на кухню. Анастасия, включив свет, обнаружила, что привычная чистота ее маленькой и скромно оборудованной кухни нарушена самоуправными действиями кошки, которая каким-то образом умудрилась влезть в висящий над кухонным столом шкафчик и вытащить оттуда пакет сухого корма, жалкие остатки которого были рассыпаны по всей кухне. "Ну, что ж, ты сама этого хотела. Имей в виду, дорогая, это был последний пакет. Мы должны перейти на жесткую экономию. До зарплаты еще целая неделя, а наш, и без того дырявый, бюджет окончательно подкосили проклятые туфли". И опять ей пришлось вспомнить досадные подробности сегодняшнего вечера.
Если бы не первое впечатление о Марине и Сергее, не их иронические ухмылки в первый момент их встречи..., Анастасия не могла отделаться от мысли, что их помощь выглядела как милостыня, как желание выглядеть добродетельными в собственных глазах, а не нормальная человеческая реакция на ее беды. Хотя, возможно, она и ошибается, и они вполне симпатичные ребята. "Сама-то, тоже, хороша, все сделала, чтобы, дать им повод для насмешек, гусыня неуклюжая", - размышляла о себе Анастасия, безуспешно пытаясь высмотреть в холодильнике чего-нибудь более съедобное, нежели кетчуп, стройный ряд бутылок которого заставил ее задуматься над вопросом еще более отрезвляющим: "А нормальна ли я вообще?".
Несколько дней спустя, Анастасия, увлекшись работой, уже не вспоминала обо всей этой истории. Жизнь потекла, как всегда, спокойно и размеренно.
Как-то, будучи в приподнятом настроении по поводу своей статьи, вышедшей на первой полосе и одобренной самим главным редактором в присутствии многочисленных коллег, Сергей, проезжая мимо здания библиотеки, вспомнил про Анастасию. Он невольно улыбнулся, припоминая эту незадачливую особу. Что же такое, эта Анастасия? Вспомнились и иронические реплики Марины по поводу его необъяснимого позыва к благородству, так неожиданно случившемуся и, столь же быстро, прошедшему. Он старался не обращать внимания на эти язвительные реплики, но неприятный осадок в душе они все-таки оставляли. "Не знаю, как это будет выглядеть на этот раз, но я хочу взглянуть на нее", - решил он.
В библиотеке, в связи с началом учебного года, было полно народу, преимущественно студентов, которые, негромко переговариваясь, толпились в основном у стойки, обслуживаемой Анастасией. Сергей решил сначала понаблюдать за ней издали. Анастасия в своей стихии выглядела совсем иначе, нежели в праздничной толпе театра. Несмотря на скромный, пожалуй, даже бедноватый внешний вид, взоры всех студентов были обращены только на нее. Ее лицо освещала доброжелательная улыбка, в глазах светился интерес и внимание к каждому подошедшему к ней. Было видно, что она все понимает с полуслова, дает четкие и ясные ответы на любой вопрос и,... как это ни странно, прямо таки порхает в старых, стоптанных лодочках, между бесконечно длинных стеллажей с книгами. Сергею неожиданно захотелось, чтобы и ему досталось немного внимания и доброжелательности этой, столь необходимой всем, Анастасии. "Уж мне-то она обрадуется все равно больше, чем другим", - самоуверенно решил он про себя.
- Здравствуйте, Анастасия, рад видеть вас здоровой и невредимой, - бодро произнес Сергей, пробившись, наконец, к ее стойке. Его голос заставил Анастасию оторваться от заполнения формуляра, и она, немного помедлив, подняла на него глаза. Взгляд был серьезный и немного отчужденный.
- Да, у меня все в порядке, я вполне здорова, благодарю вас. Чем могу быть полезной?
Сергей был удивлен неожиданной деловитой сухостью ее ответа и даже слегка растерялся:
- Знаете, я не могу вот так, в двух словах сказать, что мне требуется...., - начал, было, он.
Анастасия озабоченно оглядела толпу нетерпеливых студентов, деловито предложила:
- Может быть, тогда вы сможете подойти попозже, к концу рабочего дня, скажем, часам к семи? Думаю, тогда мы сможем обсудить все, что вас интересует.
Сергею ничего не оставалось, как согласиться с разумностью ее предложения. Хотя... самолюбие было уязвлено.
"Вот тебе, девица, и Юрьев день", - почему-то произнес про себя Сергей, сидя за рулем машины, направляясь в редакцию. - Да кто она такая? Неужто она думает, что я действительно нуждаюсь в ее помощи?" И...уже через минуту начал соображать, чем бы поразить воображение этой невзрачной девицы. Не придумав ничего, достойного ее интеллекта, как всегда, решил положиться на собственное обаяние.
В коридоре редакции он неожиданно увидел Марину, которая успевала одновременно щебетать с приятельницей, язвительно парировать шутки проходивших мимо незадачливых ухажеров, и отвечать доброжелательным взглядом на комплименты более достойных претендентов.
- А ты, почему здесь оказалась? Ты же со вчерашнего дня в отпуске
- Хочу вкусить хоть малую толику твоей сегодняшней славы. Почему ты ничего не говорил мне о статье? Не позвонил даже. А я так рада за тебя! Молодчина! Слушай, может быть, отметим это событие? - "пропела" Марина, любовно оглядывая Сергея
- Да, конечно, надо отметить, ребята тоже требуют устроить мальчишник", - рассеянно проговорил он.. - Только сегодня не получится, мне вечером предстоит важное дело.
Марина с сомнением посмотрела на него:
--
Что, на целый вечер? - с трудом скрывая ревность, спросила она его.
- Ничего не могу пока сказать, лучше перенесем мероприятие на завтра, я позвоню, - торопливо произнес он, и, состроив озабоченную мину, устремился в первую, попавшуюся ему на пути, дверь.
К вечеру библиотека действительно опустела. Анастасия наконец-то устало опустилась на стул и облегченно вздохнула. Она прикрыла глаза, с удовольствием вытянула ноги.
- Добрый вечер! - раздался вдруг над ней дурашливый знакомый голос Сергея. - Надеюсь, что сейчас вы соблаговолите уделить мне минуту вашего драгоценного внимания!
Анастасия, несмотря на то, что ей претила такая манера общения, подумала, что все-таки будет нехорошо ответить ему слишком сухо, как никак, он был ее спасителем.
- Разумеется, сударь, я в вашем полном распоряжении", - вежливо улыбаясь, произнесла Анастасия. - Итак, чем могу быть полезной? - уже более сдержанно продолжила она.
- Начало многообещающее..., только, неужто мы вот так, сразу, должны перейти к делу? Позвольте себе хотя бы дух перевести после вавилонского столпотворения, устроенного сегодня здесь этой студенческой братией.
Ее коллеги, в том числе и хорошенькая Наталья, сидевшие тут же, за своими столами, были поражены тоном этой непринужденной беседы Анастасии, с неизвестно откуда взявшимся светским красавцем. Почувствовав себя лишними, они, не сговариваясь, потихоньку удалились в сумрак книжных стеллажей.
Анастасия, с улыбкой проводив взглядом удаляющихся сотрудниц, сказала в ответ:
- Для меня это вавилонское столпотворение обычное дело. К тому же это дело я еще и люблю. Очень здорово бывает, когда получается быстро сориентироваться, и, наверно, чисто интуитивно выбрать именно те книги, которые лучше всего освещают востребованную тему. Так что, можете смело излагать свою проблему, а я попробую проявить свою интуицию.
Сергей проникновенно подхватил ее слова:
- Знаете, а ведь именно это я подметил, когда еще днем наблюдал за вами и этой толпой, алчущей общения с вами. Теперь я понял, что же их привлекает в вас. Вы - гениальный библиотекарь. Виртуоз своего дела. К тому же ваша обворожительная улыбка...
Анастасия, не ожидавшая этих ненатуральных и неуместных комплиментов, в какой-то момент даже растерялась, но, быстро придя в себя, оценив всю нелепость сложившейся ситуации, саркастически заметила, неожиданно перейдя вдруг на "ты".
- Знаешь, а ведь у тебя ко мне нет никакого дела. Что? Пресытился салонными беседами со светскими львицами? Решил испытать действие своего обаяния на скромной библиотекарше? Захотелось, бедному, нормального человеческого общения. Но не получится у тебя ничего. Ты запрограммирован только на легкомысленные флирты и пошлые комплименты и... , - она не находила больше подходящих слов. Помолчав, вдруг, добавила:
--
Наверно сейчас предложишь проводить меня до дома.
Сергей слушал и не верил своим ушам. Да что же это такое? Почему она так со мной обращается? Что она себе вообразила, эта мышь серая!
- Ах, какие мы умные, какие проницательные! Только вот с проводами - перебор! Не рассчитывайте! Как сказала бы светская львица: "Почисти перышки сначала, дорогая!". - презрительно сказал Сергей и направился вон из зала.
Анастасию будто окатили ледяным душем. Она еще долго, несмотря на попытки коллег растормошить ее, не могла произнести ни слова. Машинально начала собираться домой. Потом, жалко улыбнувшись в ответ на их ободряющие слова, побрела на остановку.
Войдя в квартиру, она, не раздеваясь, уселась в кресло и мрачно задумалась.
Похоже, история действительно повторяется. Было в ее жизни уже такое, когда ее вот так же, походя, окатили ледяным душем презрения
Когда-то, еще учась на третьем курсе института, она познакомилась в многодневном туристическом походе с молодым человеком. Он был спортивен, хорош собой и... небрежно элегантен. Девятнадцатилетняя Настя, скромная малозаметная девочка, увидев этакого "супермена", немедленно влюбилась в него и, разумеется, тайно начала страдать по нему. Супермен то ли от скуки, то ли смеха ради, а, скорее всего, от того, что в их группе явно ощущалась нехватка особ женского пола, заметив в глазах Насти немое обожание, принялся флиртовать с ней. И очень скоро влюбленная Настя сдалась на милость победителя.
Бурный туристический роман закончился ровно в день окончания похода. Не дождавшись звонка, Настя на следующий день встретила его после занятий, и он очень доходчиво объяснил ей, что она совсем не та девушка, о которой он мечтал. Что не надо путать курортные и туристические романы с реальной жизнью.
Вот с тех пор у Анастасии, по ее собственному выражению, развилась устойчивая идиосинкразия к красивым и "небрежно элегантным парням".
Выйдя из библиотеки, Сергей стал думать, что бы предпринять. Эта девица испортила ему не только настроение, но и спутала все планы на сегодняшний вечер. "А ведь мог бы сейчас сидеть в хорошей компании, выслушивать хвалебные оды в свой адрес ....Куда бы податься?", - размышлял Сергей, усаживаясь в машину, - "К Марине не хочу, друзей сейчас не соберешь, домой тоже, пожалуй, еще рано. Интересно, а почему я не хочу к Марине? Она ведь будет мне наверняка рада, приготовит что-нибудь, как всегда, безукоризненно-вкусное и полезное. И, единственное, что от меня потребуется, - высказать несколько комплиментов в ее адрес, ну и выслушать ее тирады о том, как она, потомственная интеллигентка с тремя высшими образованьями страдает от несовершенства всего остального человечества исключая, так и быть, меня самого. Зато потом меня одарят изысканными ласками в постели; разве они не стоят, этого? Да..., похоже, Марина медленно, но верно прибирает меня к рукам. Но, как же все это предсказуемо..... А сегодня захотел вдруг чего-то новенького, каких-то свежих впечатлений, и черт знает, что из этого вышло. Смешно, конечно, как мне вообще могли прийти в голову мысли о том, что общение с этой девицей доставит удовольствие.
И, уже больше не сомневаясь, он направился к Марине.
И было действительно все очень даже неплохо, и даже подумалось, может быть, это и не самый плохой вариант - женитьба на Марине. И умница Марина, предчувствуя свою, уже наверно скорую, победу, была как-то особенно мила и очаровательна весь вечер. И Сергей, размягченный такой угодливой сегодня Мариной в какой- то момент даже пожалел о резких словах высказанных им этой несчастной девчонке из библиотеки, хотя, девчонка, в общем-то, наверно, действительно умна и непредсказуема. Давненько этого сочетания не встречалось ему в особах женского пола. И он с сожалением подумал, что, кажется, действительно не получилось из него друга - благодетеля, в чем опрометчиво признался Марине, которая в ответ торжествующе произнесла свое истинно женское:
-Я так и знала!
На следующий день, почти забыв злополучную историю с Анастасией, Сергей с головой ушел в суматоху редакционной жизни, которая не отпускала его до самой субботы, когда он наконец-то вспомнил, что еще несколько дней назад обещал устроить своим коллегам мальчишник. Собраться решили в их извечном, любимом месте сбора - баре под названием "В два щета". Компания подобралась отличная, выпивка и еда, хоть и не самые изысканные, зато обильные и недорогие. Повеселились на славу и расходились уже за полночь.
Выйдя из бара, Сергей благоразумно остановил такси, но, благоразумие тут же покинуло его, едва он сел в машину. На вопрос водителя куда везти, он неожиданно для себя назвал всплывший вдруг в памяти адрес дома Анастасии.
Только подъехав к подъезду, он сообразил, что не знает номера ее квартиры. Он растерянно поднял глаза на темные окна уснувшего в столь поздний час дома, и увидел одно светящееся окно во втором этаже.
- Анастасия, я знаю, это твое окно! - храбрясь, вслух произнес Сергей и, не раздумывая, направился в подъезд. Дверь, гениально высчитанной им квартиры, открыла Анастасия.
Это была обычная история, Настя никогда не дожидалась ответа на свой вопрос о том, кто находится за дверью. Они с минуту стояли молча, глядя, вопросительно друг на друга. Наконец, Сергей, пытаясь произвести впечатление абсолютно трезвого человека, произнес:
- Да, представь себе, это - я. Захотелось, видишь ли, "нормального человеческого общения".
Насте, несмотря на очевидное нахальство его позднего визита, стало смешно:
--
Пожалуй, слишком поздно для нормального, - с нажимом произнесла она.
--
А у меня к тебе дело, - запальчиво сказал Сергей
- И это мы уже проходили, - усмехнулась Анастасия.
--
Я уже отправил такси, - упрямо продолжал Сергей.
- Мне очень жаль, сэр, значит, придется найти другое авто. С вашей самоуверенностью и нахальством это будет несложно.
И тут Сергея осенило:
--
Но я же пришел извиниться.
--
Я же сказала, уже слишком поздно, извини, - сказала Настя и сердито захлопнула дверь.
Пронзительный звонок на весь подъезд последовал незамедлительно. Настя открыла опять дверь и разъяренно прошипела:
--
Заходи!
- Ну, вот, это уже по-нашему, - удовлетворенно проговорил Сергей, переступая, наконец, порог вожделенной квартиры.
Настя, завернувшись в пуховый платок, наблюдала, как он, путаясь в пуговицах своего элегантного пальто, раздевался, пытаясь одновременно выудить из бездонных карманов коробку конфет, несчастную розу с уже повисшим бутоном, хотел, было, достать еще что-то, но не рискнул.
- Анастасия, извини за мерзкий инцидент в библиотеке, и ... давай пить чай..., я тут конфетами запасся..., ты ведь нальешь мне чаю, а? - неожиданно просительным тоном произнес Сергей, вручая ей свой несуразный презент.
Настина злость куда-то исчезла, стало просто смешно:
- Конечно, сэр, хотя сейчас и не самое подходящее время, для чаепития истинному джентльмену, тем не менее, я постараюсь устроить чаепитие в лучших британских традициях. Вам китайский, со сливками, сэр? - говорила она, направляясь в кухню.
Сергей, обрадованный скорому прощению, и неожиданной перемене в Настином настроении, радостно, в тон ей, отвечал:
-О, да! И еще, если можно, парочку овсяного печенья, мисс!
Следуя за ней на кухню, он с любопытством огляделся, заглянул в распахнутую дверь комнаты, и ему подумалось, что это жилище менее всего предназначено для обитания в нем молодой женщины, своей обстановкой комната скорее походила на книгохранилище библиотеки. Книги лежали повсюду: на полках, на подоконнике, на письменном столе, были свалены около тахты и кресла, которые и придавали комнате хоть какой-то обжитой вид. На полу лежал видавший виды ковер, в кресле на какой-то раскрытой, шикарно изданной книге спала кошка. Присутствие зеркала, туалетного столика, шкафа с одеждой здесь считалось, по-видимому, излишним. Всем этим вещам, столь необходимым женщине в обиходе, был выделен малоприметный уголок в прихожей. Сергей не удержался от вопроса, зачем ей столько книг. Она ответила, что они достались ей еще от бабушки, и что в них вся ее жизнь.
Он стоял в дверях кухни, наблюдая за приготовлением к чайной церемонии, и не мог не отметить, что, как и в библиотеке, она в своей кухне выглядит вполне мило и уютно. Старенькие джинсы, яркие толстые носки джурабы и клетчатая фланелевая рубашка навыпуск не смогли укрыть от его опытного взгляда ее изящную фигурку. Коротко подстриженные, не знакомые с современными средствами парикмахерского искусства, пепельные волосы открывали точеную шею. Лицо, очевидно тоже не привыкшее к косметическим ухищрениям, когда она обращалась к нему, освещалось преображавшей ее совершенно, улыбкой. Он опять вспомнил то ощущение, которое он испытал в библиотеке, и которое, наверно, испытывали все от общения с ней. Это - необъяснимая потребность общения с ней, желание ее внимания.
Когда он, уже вовсе не по-английски, а наоборот совсем даже по-русски, добросовестно выпив три чашки чаю, утер пот со лба, и, как заметила Анастасия, наконец, обрел способность к нормальному общению, она все-таки спросила его, о каком таком деле он намеревался ей сказать, пытаясь прорваться в ее квартиру всеми средствами. Он долго что-то мямлил невразумительное, пока у него не вырвалось нечто совершенно непонятное:
-Я должен стать твоим другом!
Анастасия попыталась уточнить:
- Именно должен?
- Ну, да, - и продолжил с жаром : - Я должен взять над тобой шефство. Ты посмотри, как ты живешь. "Книги вся моя жизнь",- передразнил он ее. - Ты с кем-нибудь общаешься? С кем ты делишься впечатлениями о своих книгах, ведь ты же умная девица, любой бы почел за счастье общаться с тобой, но у тебя есть для этого кошка, не так ли? А замуж ты собираешься? Никогда не поверю, что ты об этом не думаешь. Все девушки мечтают о замужестве. Но для этого хоть что-то надо предпринимать. Ты же понятия не имеешь ни о чем, кроме книжных магазинов. Дамских магазинов для тебя не существует. На что похож твой дом? Какой-то филиал библиотеки. Зеркала порядочного в доме даже нет. А ведь ты совсем молодая женщина, ты просто не имеешь права так оскорбительно небрежно относиться к себе....
Он неожиданно замолчал, не зная, что бы еще сказать, подумал, и важно добавил:
- Вот поэтому я и решил взять над тобой шефство, будем устраивать твою жизнь.
Анастасия выслушала его, не перебивая. Его вдохновенная тирада вызвала в ней противоречивые чувства. Злость на его возмутительное вмешательство в ее жизнь, в то же время она не могла, хотя бы отчасти, не согласиться с правотой его слов. Но этот менторский тон! Какого черта! А его идиотское предложение! Она хотела, было, съязвить в ответ, но получилось серьезно:
- Для начала будем считать, что ты не так уж и трезв. Во-вторых, твоя проникновенная, на твой взгляд, речь, для меня прозвучала просто оскорбительно. Ну, а в третьих, тебе пора, одевайся, и ...иди-ка ты к Марине, устраивай лучше ее жизнь.
--
Ну, вот, опять двадцать пять! Ну, не хотел я тебя обижать!
--
- Сказал, как сказал. Все, что мог ты сделал. Не смею больше Вас задерживать. К тому же, мне завтра с утра предстоит вылазка в город по книжным развалам. Вам же с Мариной настоятельно рекомендую, посетить модные бутики. Наверняка там сейчас идет показ новых осенних коллекций.
Сергей зло отшвырнул от себя стул, ринулся в прихожую:
- Издеваешься, да? Ну и прозябай здесь, в своем книгохранилище, со своей кошкой!
Он опять долго возился со своим пальто, стараясь не выказать нечто, оттопыривающее его карман. Открывая дверь, буркнул:
--
Язва ты все-таки, Анастасия!... Спокойной ночи.
--
- Всего хорошего, - ответила Анастасия, закрывая за ним дверь. Потом, подхватив на руки путавшуюся под ногами кошку, и, как бы невзначай, взглянув на себя в зеркало, направилась в кухню мыть посуду. "Тоже мне, профессор Хиггинс выискался! Плавали! Знаем этаких благодетелей!" - выговаривала про себя Анастасия, сердито звеня чашками.
Она по старой привычке начала размышлять, чертами какого литературного героя она бы наделила Сергея и скоро безжалостно нарекла его Анатолем Курагиным из "Войны и мира".
Хотя...Анастасия вспомнила их непринужденный разговор за чаем, из которого она успела уяснить, что причиной сегодняшних событий послужила опубликованная, обратившая на себя и ее внимание, серьезная статья в газете. Это невольно вызывало уважение. Пожалуй, он действительно не самый плохой журналист. И еще, ведь были же в нем, пусть под налетом самодовольства, какая-то непосредственность и подкупающая искренность. Да и в чувстве юмора она не могла ему отказать. Но, ... стоп! Искренность, да! Но в том то и дело, что - подкупающая! А мы с тобой, Фике, неподкупные, не так ли? Искренним бывал и Курагин, да только уж лучше бы он был просто хитрым и коварным. А вообще, вряд ли Сергей после сегодняшнего визита захочет со мной увидеться еще раз, - уже с каким-то чувством сожаления решила про себя Анастасия. А посему, надо заканчивать эти бесполезные ночные бдения и идти спать.
Утром, после душа, Анастасия зачем-то рассматривала себя в зеркале и с каким-то мазохистким наслаждением награждала каждую черту своего лица безжалостными сочными эпитетами:
Волосы: говорят, что они "изумительного пепельного цвета", как бы не так - пегие. Брови - заросли, как у незабвенного генсека. Глаза серые, и - все. Ни бездонной глубины морской пучины, ни тебе загадочной поволоки восточных красавиц. Ресницы, возможно, и могли бы быть длинными и пушистыми, но верное для этого средство - тушь, высохло еще в прошлом году. Щеки, слава богу, и благодаря душу, слегка порозовели, но до свекольной яркости щек "Королевны", героини Чуриковой из сказки "Морозко" явно не дотягивают. Губы обветренные, с чешуйками, что вовсе не придает им очаровательной чувственности героинь Мерилин Монро. Нос вроде правильный, но классический греческий профиль не просматривается при всем желании. А фигура? Как там говорят? "О покойнике или хорошо или ничего" Значит, обойдемся без комментариев.
"А что это ты, вдруг, занялась созерцанием своих прелестей", - ехидно спросила она себя, - переходи-ка лучше к более привычным и благодарным занятиям. Например, надо чем-то и холодильник заполнить. Можно ведь, хотя бы в день зарплаты, устроить себе день чревоугодия, подобный тому, который устраивал Рабле своему Гаргантюа Пантагрюэлю. А чего это меня в последние дни так тянет на литературные ассоциации? Ну, ясное дело - "библиотечная крыса", и опять вспомнилась проникновенная речь Сергея по поводу ее безрадостной серой жизни.
Так рассуждая, сама с собой, она, не спеша, собралась и вышла из дома.
А на улице уже вступала в свои права зима. Несмотря на яркое солнце, легкий морозец и довольно ощутимый ветер заставили ее, одетую в легкую осеннюю курточку и неизменные джинсы, зябко поежиться. Но, затянув потуже длинный шарф и поглубже засунув руки в карманы, она мужественно направилась к остановке.
Первой остановкой в ее вояже оказался рынок. Она окунулась в шумную толчею воскресного рынка, плотоядно поглядывая на искусно разложенные, на прилавках, деликатесы. Неторопливо обойдя весь рынок и памятуя о том, что в холодильнике у нее по-прежнему хранится в неисчислимом количестве только кетчуп, она, дабы не допускать подобных необъяснимых явлений, начала очень методично заполнять авоськи. Но вскоре она вспомнила, что с этими сумками ей предстоит еще проехать к ее любимым книжникам. Она страдальчески сморщилась, с рынка надо было уходить, вот только еще заветную баночку мидий в морском соусе она, не удержавшись, мимоходом отправила в авоську.
У книжных прилавков Анастасию охватил дух стяжательства. Хотелось многого и немедленно. Постоянно бросая свои тяжелые авоськи то у одного прилавка, то у другого, бормоча что-то нечленораздельное себе под нос, она набрала увесистую стопку книг и тут ей, наконец, пришло в голову, что выбор ей все-таки придется делать. Приобрести она сможет не более двух, нет... четырех книг. Это было досадно. Она отошла в сторонку, чтобы уточнить содержимое кошелька. Неловко перекладывая из одной руки в другую увесистые сумки, Анастасия пыталась закоченевшими пальцами выудить злополучный, куда-то запропастившийся кошелек, когда яблоки и апельсины, обретя свободу, радостно посыпались на тротуар из разорвавшегося, наконец, пакета.
"Очень хорошо, по-другому у меня ведь и не бывает", - злобно прошипела про себя Анастасия, пытаясь оценить масштабы свалившегося на нее бедствия, - "Жаль, что драгоценные мидии оказались в другой сумке, неполный натюрморт выписывается ".
Кто-то, подошедший сзади, тронул ее за руку. Анастасия подняла голову, и ... ее сердитые глаза встретились с насмешливым взглядом Сергея.
--
Тебе определенно нужен поводырь! - торжествующим тоном произнес он.
--
Очень приятная встреча, и главное - неожиданная. Я надеюсь, ты полностью удовлетворен картиной моих злоключений? - сквозь зубы проговорила Анастасия, - помоги уж тогда собрать это добро.
- А это мы враз! Всенепременно! Как не помочь такой удачливой, и, на редкость, ловкой девушке, - выговаривал Сергей, пока они собирали из под ног спешащего народа рассыпавшиеся фрукты.
Когда, наконец, все было собрано, и содержимое Настиных ненадежных сумок перекочевало в спортивную сумку Сергея, он, оглядев ее критическим взглядом, не удержавшись, ернически спросил:
- Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная, а? А руки? Нет, это - не руки, это какие-то клешни краба! Ты что, даже без перчаток?
Сергей же был одет соответственно холодной погоде и выглядел, при этом, как всегда хорошо.
--
У тебя претензии к моему внешнему виду? Что еще не в порядке в моем туалете? - стуча зубами от холода и пряча замерзшие руки в карманы, проговорила Настя.
--
Ну что вы, мисс, в своих туалетах, то бишь, в курточке на рыбьем меху, вы выглядите как истинная леди, сбежавшая из под родительской опеки, к милому дружку - студенту, в Лондонские трущобы.
Настя не удержалась, фыркнула со смехом:
--
Образное сравнение! Весьма.
--
Или я не журналист!? - нахально ответил Сергей.
--
Ладно, журналист. Я тут кое-какие шедевры высмотрела, да только вот глаза разбегаются, нельзя объять необъятное. Интересно было бы знать Ваше мнение о моем выборе. Или Вы только в туалетах знаете толк? - не удержавшись, язвительно добавила она.
--
Ну, этим ты меня уже не проймешь. Хотя, я по-прежнему утверждаю, уж лучше бы ты себе ... перчатки купила, что ли? А насчет твоего интереса к моим литературным пристрастиям должен сказать, мне тоже интересно, что ты там выбрала. Пошли. Только потом пойдем пить кофе, и, возможно, что-нибудь погорячее в ближайшее же кафе. Иначе ты не сможешь услышать сквозь дробный перестук зубов мои бесценные замечания по поводу твоего выбора.
Анастасия не решалась сделать выбор между последними романами Василия Аксенова и Владимира Орлова, Джона Фаулза и Генри Миллера. Сергей, не раздумывая, предпочел Аксенова Орлову и Миллера Фаулзу. Анастасия сказала, что это типично мужской подход к литературе и купила тогда с легким сердцем две другие книги.
Потом они почти бегом побежали в кафе, где грели руки о чашки с горячим кофе и, перебивая друг друга, увлеченно обсуждали достоинства книг, выбранных ими авторов.
Тема шефской помощи, казалось, была забыта напрочь. Тем не менее, когда, подъезжая к Настиному дому, Сергей осторожно спросил, когда они увидятся в следующий раз, Настя не преминула заявить:
- Это в смысле оказания шефской помощи, профессор Хиггиннс?
- Ну, что Вы, это в смысле воспитания во мне человека, способного к нормальному человеческому общению!- Незамедлительно последовал ответ Сергея. И тут же, он светским тоном добавил:
--
Буду очень признателен, если Вы соблаговолите оставить мне свой номер телефона.
--
Ну, что ж, телефон, пожалуй, более безопасное средство общения с Вами, нежели Ваши ночные визиты. Так и быть, только из чувства самосохранения, - милостиво произнесла Анастасия, записывая для него свой номер.
Интерес, который все сильнее проявлял Сергей к своей новоявленной подопечной, не мог устраивать Марину. Ее задело за живое, когда она поняла, что Сергей не оставил свою затею, ввести эту библиотекаршу в их общество. Зря она, наверно, сама того не подозревая, подливала масла в огонь, пыталась иронизировать по этому поводу. Кажется, он всерьез хочет стать ей другом. А если здесь нечто большее? А если я ему наскучила? И что? Он может меня оставить? Оставить ради кого? Ради этой серой мышки? Не думаю, конечно, что это может случиться, но, возможно, стоит что-нибудь предпринять. Ведь они с Сергеем уже давно были неразлучны. И, как считала Марина, их роман неизбежно должен завершиться браком. Конечно, о своей любви он ей уже довольно давно не говорил, это, пожалуй, было лишь в самом начале их романа. Тем не менее, она всегда была уверена в нем, и, будучи благоразумной девушкой, всегда старалась выглядеть в его глазах вполне независимой, зная, что его это устраивает. Но как долго это будет еще продолжаться? Да и в глазах родителей Марина уже не раз замечала это вопросительное ожидание. Мамуля даже как-то вполне открыто намекала Сергею, что будет только рада такому зятю, как он. Ну, что ж, а я буду рада стать его женой. А чего хочет женщина, того хочет бог. Следовательно, он должен стать моим мужем. И как можно скорее. Хотя бы для этого мне пришлось забеременеть. Это вполне осуществимо. И она мысленно похвалила себя за то, что как-то недавно, во время их последнего свидания, не вполне еще, в общем-то, осознавая, почему, не очень-то озадачивала себя проблемой нежелательной беременности. "Мамуля и папуля меня не осудят, а может быть, и одобрят. Ну, а Сергей тоже, наверно, жалеть не будет. К тому же, он должен понимать, что женитьба - это неизбежно, и я не самый плохой вариант. И, самое главное - его сейчас нет со мной, и я ужасно тоскую. Не хочу я страдать, хочу, чтобы он всегда был рядом со мной". Т
Так, обдумав все происходящее, решила Марина. Ну а Сергей, стараясь не особенно задумываться, почему это происходит, все реже вспоминал о Марине. Он теперь частенько старался выкроить время, чтобы встретить с работы Анастасию, затащить ее в свой любимый бар. Он познакомил ее со своими приятелями, которые поначалу вопросительно на него поглядывали, задаваясь вопросом, куда подевалась столь блестящая Марина, и откуда взялась эта забавная девчонка. Сергей на их вопросы туманно отвечал, что выполняет какую-то особую миссию. Впрочем, было заметно, что ее выполнение доставляет ему удовольствие.
Вот и сегодня, он, придумав какой-то повод, позвонил Анастасии, чтобы радостно сообщить ей, что у него есть предложение, которое им необходимо срочно обсудить. Решено было встретиться в ближайшем от Настиной работы кафе.
Настя уже сидела за столиком, когда в кафе, оглядываясь по сторонам, вошел Сергей, держа под мышкой какой-то довольно потертый портфель. Настя с усмешкой отметила про себя, что, пожалуй, портфель тоже придает этому пижону какую-то респектабельность. И он его именно поэтому и носит с собой.
- Я же вижу его насквозь, ...но я же рада его видеть, - думала про себя Настя.
- Эти шедевры, - сказал Сергей, доставая из портфеля книги, купленные им в то самое злополучное воскресенье, - явно не вписываются в интерьер моей холостяцкой квартиры. Они придают ей какой-то слишком благообразный облик. Выглядят как-то по-сиротски среди мужских журналов, порнографических видеокассет и пустых бутылок из-под Мартеля. Им самое место в твоем книгохранилище.
Настины глаза плотоядно сверкнули, но тут же брови незабвенного генсека сердито сошлись на переносице, так как вслед за книгами Сергей выудил из портфеля пару миленьких меховых перчаток:
-Во-первых, не надейся, что я твою холостяцкую квартиру представляла как-то иначе, нежели ты ее описал. Пожалуй, ты даже поскромничал, упустил еще кое-какие характерные детали. Например, забытые некими особами некие вещицы, поэтому я согласна, что книгам это соседство - вредно. А во-вторых, мы ведь, кажется, поняли друг друга. У нас нормальные человеческие отношения. А перчатки - это уже опять какая-то благотворительность.
--
Ну и куда мне их прикажешь деть? Кстати, не могу не сказать, что вид этих перчаток покоробил бы изысканный вкус одной нашей знакомой, именно поэтому я не удержался от соблазна их купить. Уж тебе-то, тогда они непременно придутся по душе. И, пожалуйста, не думай, что в тот момент я думал о твоих закоченевших руках, напоминающих клешни краба.
Логика объяснения была железной. К тому же Насте уже тысячу лет не дарили подарков. А ведь это так приятно - получать подарки.
--
Да, все очень убедительно....И,...спасибо тебе, очень хорошенькие перчатки, что бы там ни считала твоя взыскательная миледи.
Лицо Сергея расплылось в улыбке:
--
Ну вот, а то все упреки, и упреки. Ведь можешь же, когда захочешь, быть милой и незадиристой девчонкой.
От этих слов теперь уже лицо Насти расцвело улыбкой. Где-то внутри что-то мягко оборвалось. Но она тут же заставила себя вспомнить о своей идиосинкразии. "Спокойно, плавали, знаем!" - сказала она себе, и уже деловым тоном спросила Сергея, о его планах и была удивлена, когда услышала, что он хочет познакомить ее со своим дедом.
--
Знаешь, это самый классный дед на свете, конечно, есть родители, их я люблю, но, видишь ли, они всю жизнь проработали в каких-то бесконечных экспедициях, командировках и т.д. Поэтому меня воспитывал дед. Он был для меня всем. А какой он рассказчик! Кстати, у него тоже очень даже неплохая библиотека, - заискивающе закончил он.
Стоит сказать, что он и Марину несколько раз пытался сблизить с дедом. Марина никогда не отказывалась навещать деда, но Сергей чувствовал, что они тяготятся обществом друг друга. Сергея это огорчало, и он почему-то решил, что с Настей его старик непременно найдет общий язык.
Так и произошло. Сергей с удовольствием наблюдал за преобразившимся, повеселевшим на глазах дедом. А они с Настей, казалось, совсем позабыли о нем. Настя, спросив разрешения, тут же самозабвенно начала копаться в книгах, поминутно обращаясь к деду с восторженными и вопросительными замечаниями, от которых он еще больше начинал сиять от удовольствия. Сергею ничего не оставалось, как удалиться на кухню готовить чай. По дороге сюда они набрали всякой снеди, ее тоже следовало куда-то определить. И он с легким сердцем занялся этими хозяйственными проблемами.
А потом они вместе пили чай со всякими вкусностями и слушали рассказы деда о его житье-бытье в молодые годы на Крайнем Севере. Это были действительно стоящие истории. Дед, при этом, ворчливо заметил, что его внук-журналист все никак не соберется опубликовать его воспоминания. Ведь он так много ему всего рассказывал, и ведь почти все уже записано. Сергей оправдываться не стал, он чувствовал за собой эту вину. Пообещал, что в самое ближайшее время займется дедовскими мемуарами.
Уходить не хотелось. Деду тоже не хотелось с ними расставаться, но было уже довольно поздно. Уже в дверях, когда Настя спускалась по лестнице, дед придержал Сергея за рукав, и тоном, не терпящим возражений, заявил:
--
Девка - что надо, и умница, и ...славная!
Сергей усмехнулся:
--
Ты бы еще сказал: "Ну, а с лица воду не пить..."
Дед теперь уже сердито вытолкал его за дверь, проворчав вслед:
--
Имей в виду, что без Анастасии можешь теперь ко мне не являться, пижон несчастный!
В машине Анастасия, настроенная после замечательного чаепития весьма миролюбиво, сказала Сергею, что он, может быть, еще не совсем потерянный для общества человек, раз у него есть такой замечательный дед. В ответ Сергей самодовольно хмыкнул и неожиданно тоном прожигателя жизни произнес:
--
А теперь Анастасия, пора тебе окунуться в ночную жизнь нашего провинциального города. Предлагаю на выбор: ночной клуб, казино, ресторан...
--
Достаточно, - прервала его Настя, - не на долго же тебя хватило. И не смею злоупотреблять больше твоим вниманием. Я намерена ехать домой, уже слишком поздно.
- Настя, ну неужели тебе не хочется хотя бы раз в жизни испытать судьбу в рулетку? Ну почему твоей первой реакцией на мои предложения бывает это отвратительное, категоричное "Нет!".
--
Если бы я даже и согласилась, я не могу ехать в таком виде.
--
Ну и кто же из нас является рабом светских условностей? Я или ты? Кстати, уж не в свой ли театральный синий костюм ты намерена переодеться ?
"Так, ну все, с меня хватит", - подумала Анастасия и злобно прошипела:
--
Мне конечно очень приятно, что мой костюм навеки запечатлен в твоей памяти. Но я не намерена тащиться с тобой, на ночь глядя, в этот вертеп, дабы потакать твоим низким и пошлым страстям!
--
Да уж, сильно сказано! Ну да вольному воля, везу тебя домой, в твою монашескую келью, чтобы ты хранила свою девичью невинность еще долгие и долгие годы.
Всю оставшуюся часть пути они уже больше не разговаривали, размышляя каждый про себя:
"Ну, разве можно быть такой невозможной врединой,- думал Сергей, и тут же, - Ну почему я не решился ее поцеловать, когда мы вышли от деда? Веду себя, как последний девственник Америки! И это в 30 лет!"
"Ну почему я постоянно все порчу? А ведь мне показалось, что он даже хотел меня поцеловать, когда мы вышли от деда. А теперь? Теперь опять черт знает, что!" - с грустью думала Настя.
Так они доехали до дома молча и, холодно, пожелав друг другу спокойной ночи, расстались.
Но уже на следующий день Настя, с тайной надеждой выходя из библиотеки, высматривала его машину, а он, само собой, терпеливо ее поджидал.
Когда Сергей торжественно объявил, что в субботу они идут в театр, Насте пришлось таки задуматься над собственным гардеробом. Не хотелось бы, чтобы ее синий костюм стал притчей во языцех. Надо было что-то предпринимать. Нужны были деньги, и немалые. С наступлением зимы на первый план выдвигалась проблема с покупкой хотя бы приличной дубленки, а еще и сапоги....Тут уж точно ее зарплаты при любой экономии ни на что не хватит. Положение с каждым днем становилось все более отчаянным.
Но проблема с деньгами разрешилась вдруг самым неожиданным и счастливым образом.
Ее бывший сокурсник по университету, Лев Зигельман, остроумный, веселый, и при этом довольно способный парень, а ныне удачливый бизнесмен, во что бы то ни стало, решил сделать карьеру, и, решив упрочить свое положение в администрации их города, поступил в аспирантуру. Памятуя о том, что Настя, в свое время, была в университете самой усердной и добросовестной студенткой, на которую, с легким сердцем и душой, многие из ее сокурсников и сокурсниц взваливали свои курсовые и рефераты, он решил, что именно она и поможет ему со сбором материала для диссертации. И Настя действительно оказала ему весьма существенную помощь. На днях диссертация была им успешно защищена. И новоиспеченный кандидат наук неожиданно объявился у Насти в библиотеке с предложением принять гонорар за оказанные ему услуги. Была предложена совершенно немыслимая сумма в тысячу долларов. Настя была просто ошеломлена и все твердила, что помогала ему вовсе не из-за денег, а по старой дружбе, и ее помощь не стоит таких денег, можно было вполне обойтись флаконом духов. Но этот счастливый кандидат ничего не желал слушать и не принимал никаких возражений. Он заявил, что умеет считать деньги и знает цену хорошо выполненному делу. А уж Настин вклад в его диссертацию совсем немалый. Поэтому такая сумма даже недостаточна для оценки ее труда.
После этих слов Настя уже не знала, что говорить, чем он и воспользовался, чтобы всучить ей деньги и быстро удалиться с ее глаз. После его ухода Настя еще некоторое время сидела в оцепенении, но вскоре на смену этому шоковому состоянию пришло счастливое возбуждение, связанное с удачным разрешением проблемы с деньгами. Этой суммы хватит на все и даже больше. И Настя, захватив с собой практичную и знающую толк в нарядах Наталью, отправилась по магазинам.
В субботу они договорились встретиться довольно рано, с тем, чтобы до театра успеть заехать где-нибудь пообедать. Когда он подъехал к ее дому, навстречу, из подъезда, вышла одетая в хорошенькую дубленку, в изящных сапожках на высоких каблуках весьма миловидная девица, которую он машинально проводил оценивающим взглядом. Не сразу до него дошло, что эта безукоризненная девица и есть его подопечная. Руль, что называется, выпал у него из рук. Перед машиной стояла Настя, смущенно прячущая смеющееся лицо в пушистый воротник.
--
Черт возьми, неужели это ты? - сказал он, выходя из машины, чтобы открыть ей дверь.
--
Представь себе, взбалмошная мисс вернулась таки в родные пенаты, и поступок блудной дочери был воспринят благосклонно.
--
Хватит сочинять, ты что, ограбила магазин?
--
Я же говорила тебе, что обожаю свою работу, и вот, наконец-то и она отблагодарила меня. Оказывается, мой труд может приносить не только моральное, но и материальное удовлетворение. Ну, об этом потом, лучше скажи, идет ли мне все это?
--
Да! Очень! - с жаром произнес Сергей.
--
Ну, вот и хорошо! Знаешь, мне очень приятно, что тебе понравилось. Спасибо тебе! Едем в твой бар, что-нибудь перекусим.
--
О! Такую изысканную даму я непременно должен сопровождать только в ресторан! - С воодушевлением сказал Сергей.
На этот раз Настя, твердо решив про себя быть благоразумной, не стала возражать. Она, не переставая улыбаться, затихла на заднем сиденье машины, с надеждой предвкушая изумление Сергея от ее удачно выбранного вечернего туалета. Темно-синее платье из тонкой шерсти с изящной вышивкой и белым шелковым жакетом выглядело на ней безукоризненно. Это Настя отметила еще в магазине, заметив восторг и в то же время легкую тень зависти на лице Натальи и молоденьких продавщиц. К тому же она сегодня не поленилась посетить парикмахерский салон, и целый час потратила на косметические упражнения с лицом. "Одним словом - прекрасная леди Элиза Дулитл" - совершенно развеселившись, думала она про себя.
Ресторан, который выбрал Сергей, был очень популярным в городе. Отличная национальная кухня и респектабельная публика были несомненными достоинствами этого заведения. И когда Сергей снял с нее в гардеробе дубленку, он с изумлением отметил, что внешний вид его подопечной вполне соответствует уровню этого заведения.
--
Сударыня, вы, оказывается, можете быть неотразимой, - с восторгом произнес он!
--
Я рада, что наконец-то мой наряд пришелся тебе по вкусу, - смущенно одергивая складки платья, ответила довольная Настя.
В зале ресторана Насте казалось, что специально для нее официанты устроили какое-то необычное, национальное, театральное действо - китайская церемония чревоугодия, во время которой они умудрились отведать не менее 10 блюд. После этого она уже потеряла им счет. Таковы были традиции китайской кухни. И, когда уже принесли десерт - какие-то умопомрачительные золотистые булочки из рисовой муки, Настя умоляюще посмотрела на Сергея и отрицательно покачала головой:
- Или - театр, или - эти булочки.
--
Как скажете, мэм, экипаж у подъезда.
На этот спектакль - бенефис местной театральной примадонны, Настя решила пойти только потому, что это был Радзинский. Название пьесы смущало. Но и в этом что-то было. Она предчувствовала, что все в этом спектакле будет далеко не так просто, как хочется видеть по его названию. Но первое действие было почти сплошным разочарованием. Сергей был беспощаден, и Настя не могла с ним не согласиться. И пьеса, и актриса выглядели вполне обыкновенно и предсказуемо. Мучила только одна мысль: ужасно хотелось пить. Эти изысканные деликатесы, о которых она раньше только читала в книгах, были уже совсем ей не в радость. "Черт бы побрал, этого угря в каком-то южно-китайском исполнении" - мысленно страдала Настя. И поэтому, в перерыве, когда Сергей предложил им пройтись и заглянуть в буфет, она обычно не любившая эти светские променады, моментально сорвалась с места и устремилась в буфет. Там, как всегда, толпилось столько народу, что, казалось, им не суждено сегодня будет добраться до буфетчиц, и тогда, Сергей, увидев в ее глазах, страдания путника в безводной пустыне, просто - таки вытребовал у очереди право приобрести несчастную бутылку минеральной воды для бедной Насти. А она, почти вырвав у него из рук эту бутылку и стакан, с наслаждением выпила ее почти полностью. Сергей, глядя на нее, чувствовал себя почти Христом - спасителем. Но она немедленно опустила его на землю, со словами, что нечего было пытаться поразить ее воображение такими изысками в ресторане. Впрочем, тут же вспомнив о своем намерении быть благоразумной сегодня, она виновато тронула его за руку, и глазами попросила у него прощения.
Начало второго действия не предвещало ничего значительного. Было даже желание встать и уйти. Но потом вдруг все как-то переменилось. Настя поначалу с недоверием начала вслушиваться и всматриваться в происходящее на сцене. Постепенно она перестала замечать все остальное, кроме актрисы. Она была великолепна. Она играла, она купалась в своей роли, ее ничто не могло остановить, от нее исходила такая энергия! И Настя чувствовала все до капельки, в какие-то моменты она с восторгом ощущала, что понимает все настолько, что предвосхищает последующие моменты спектакля, которые, кажется, должны были быть неожиданными для зрителя. Сергей, кстати, по-прежнему, сидел, скептически скривив рот. А у Насти было такое ощущение, что и пьеса, и актриса это одно целое, и все это только для нее одной, даже мурашки пробегали по коже. Казалось, все, что происходило на сцене, она воспринимала не глазами и ушами, а чем-то другим, что находится где-то глубоко внутри нее.
По дороге домой Сергей заявил, что все-таки не умеют наши артисты сделать ничего значительного. Не могут они сыграть ни Шекспира, ни Гоголя, и то, что они посмотрели, не более чем банальная история женщины с истерическими наклонностями. Настя сердито перебила его:
- Вот то, что мы посмотрели, и есть настоящий театр. И я рада, и за Радзинского, и за актрису. А тебе просто не достает ума, нет, пожалуй, даже не ума, а того, что словами выразить невозможно, это можно только почувствовать, и только тогда можно проникнуть в смысл происходящего. А ты смотришь на все слишком прямолинейно. Для тебя главное, чтобы было все разумно и логично. Это же скучно!
Сергей, кажется, обидевшись, заявил, что ей в 27 лет пора бы уж перестать быть восторженной девчонкой и смотреть на жизнь сквозь розовые очки.
--
Люблю, хочу, и буду восторженной, - упрямо заявила Анастасия, - когда жизнь этого стоит.
Сергей немного помолчал, и вдруг сказал задумчиво:
- Знаешь, Настя, а ведь я, кажется, тебя люблю, и кажется, именно за эту твою восторженность и какую-то абсолютную открытость.
Настя на эти слова не произнесла ни звука. Она долго смотрела на его профиль, потом неожиданно погладила его по щеке. Сергей прижался щекой к ее руке. Так и ехали до самого дома.
Когда пора было выходить из машины, Настя, наконец, пришла в себя:
--
- Не желаете ли откушать чаю, сударь? Кажется, именно об эту пору вы предпочитаете этот напиток?
Как только они вошли в квартиру, Сергей притянул Настю к себе:
- Очень хочется поцеловать тебя, моя милая вредина!
Настины губы некоторое время молчали, потом начали осторожно отвечать на его поцелуи и скоро их губы слились уже в каком-то совершенно упоительном поцелуе. Казалось, что так может продолжаться целую вечность.
- Сережа, милый, я ведь так могу потерять сознание и пропущу самое интересное, - наконец смогла произнести Настя.
--
Если что-то и должно произойти, то только, если ты этого сама захочешь.
Он взял ее на руки и прошел в комнату.