Нет, вы не подумайте. У меня нет зависимости. И вообще я стараюсь не употреблять, в особенности всякое новомодное. Но Маринка вдруг сказала:
- Давай закинься, а то будешь скучный.
Это конечно был удар ниже пояса. Я-то? Скучный?
- Давай сюда свою тошнилку.
Пилюлька оказалась крохотной, раза в два меньше обычной, но увесистой, как будто свинцовой.
- Откуда это?
- В клубе у Махмуда на шару раздавали. Кореец какой-то.
- И ты взяла? Ох, дура-баба!
- А ты трусишка! Светланка еще вчера прямо сразу и закинулась, нормально с ней все.
- Твоей Светланке селитры насыпь, она и ее сожрет...
- Да это не глотать, его в нос надо засовывать...
- В нос? Не буду!
- Ну Никита-а-а!
Ладно, пусть я бесхребетный. Вы бы сами попробовали поспорить с этакой настойчивой девчонкой во время так сказать прелюдии к самому близкому знакомству?
- Как называется-то? Чтоб знать, от чего помирать буду.
- А суперслоник что ли. Или нет? Электро? Точно, электослоник!
Вот никакой фантазии у барыг нет. Были, значит, слоники, а теперь электрослоники.
- Слушай, а как это вытащить? - спросил я утром.
- Что?
- Ну, электрослоника.
- Никак. Как и обычного. Кончится - само выйдет.
- Не хочу я под кайфом две недели ходить! Погубите вы меня, бабы! Мне завтра к редактору, а он знаешь как торчков не любит?
- Скажешь тоже! - рассмеялась Маринка, - Разницы на тебе никакой не видно. Как был ты занудой, так и остался! Не знала, что поэты могут быть такими занудами.
- Это ты мало поэтов встречала...Слушай, а ты что чувствуешь от этого электрослоника?
- Сейчас или вообще?
- И сейчас и вообще.
- Сейчас вроде ничего... Ну ты же сам знаешь, что у них обычно только вечером выброс. А вообще... не знаю. Не помню. Я же вчера еще и шампанского полбутылки... так что не знаю. Так ты что думаешь, что это фуфло какое-то?
Другой бы к побежал к подпольному хирургу и Маринку потащил. Но я зачем-то отправился в клуб "Хинган", больше известный по имени своего колоритного владельца. Днем, конечно, самого Махмуда встретить там было нереально, но знакомый гардеробщик Максим тут же подскочил ко мне с тоненькой брошюркой из газетной бумаги.
- Опять автограф? Зачем тебе столько?
- Да вот, думаю, помрешь ты и прославишься сразу. А меня все твои прижизненные издания с автографами. Знаешь, сколько это тогда стоить будет?
С Максимом этим и не поймешь, шутит он или серьезный бизнес затеял.
- Погоди-ка. С чего это я помру?
- Да все поэты известные молодыми помирают. Убивают их или еще чего. Вон Пушкин, Лермонтов, Маяковский...
- Много ты знаешь. А Гумилев-то например? Юбилей недавно отмечали?
- Да какой он поэт, так, икона стиля...
Но в мои планы долгие литературоведческие беседы с гардеробщиками как-то не входили.
- Лучше вот расскажи, что за новых слоников у вас раздавали на днях?
Максим сразу посерьезнел:
- Тебе зачем? Ты же вроде не...
- Да мне-то незачем. Маринка моя взяла попробовать. Да что-то не действует на нее. Беспокоюсь, как бы чего...
- Это ты хорошо делаешь, что беспокоишься. Только вроде жалоб не было до тебя. А вообще, подожди... - он быстро метнулся за конторку и вернулся со стопкой визиток, - Вот, держи, доктор Молодов, Светланская 119. Надежно, безопасно, конфиденциально. Только вывески нет там, сам понимаешь.
- Да найдется у нас адресов-то, Максим, не первый день на свете живем.
- Э, нет, это вместе с тошнилками новыми принесли. Именно по ним спец.
- Кореец принес что ли? - вспомнил я рассказ Маринки.
- Не кореец он, бурят, - буркнул Максим, - Только с чего ты взял, что я тебе сдам его? Ты может, сразу к брату побежишь?
Вспомнил все-таки про брата. Эх, не поиграть мне в частного детектива в этой жизни.
Братьев не выбирают. Это я так всегда друзьям объясняю, почему у меня брат майор Отдельного жандармского корпуса Его Императорского Величества Алексея II, сатрап и душитель свободы. Кирилла тоже наверняка спрашивают про неблагонадежного нигилиста. А у нас с братом таких мировоззренческих вопросов не возникает... ну, обычно не возникает. Мы друг друга любим и уважаем, и всегда готовы друг другу помочь, правда помогает в основном мне брат, потому что чем полунищий поэт может помочь майору жандармерии?
Так что сразу от Максима я отправился на Алеутскую и озадачил Кирилла вопросом:
- Знаешь, что такое "электрослоник"?
- Нет. Какая-то новая дурь?
- Ну, в общем, да. Только не дурь, а тошнилка. А можешь узнать? Наверняка ваши уже в курсе.
- Зачем тебе? Проглотил и сам не знаешь что?
Иногда все же я не до конца откровенен со своим братом - у него же служба, долг Родине и все такое.
- Нет, конечно! Просто один знакомый попросил узнать. Все же знают, что у меня брат жандарм.
- И что тебе дело есть до знакомого?
- Ну... это барышня.
- Барышня значит, - брат все еще глядел на меня с подозрением, - Я б таких барышень за версту обходил... И как у тебя с ней, серьезно?
- Пока серьезно... А дальше - видно будет.
- Вот же ты кобель! - усмехнулся Кирилл в пышные усы, - Ладно, считай, что повезло тебе. Вот у меня докладной обзор от аналитиков по тошнилкам. Я сейчас на обед пойду, а ты вон на кушетке можешь с часок его почитать. Из кабинета не выносить! Совершенно секретно!
- Понял, понял, спасибо.
Доклад был увесистый, страниц двести на толстой гербовой бумаге. Весь его читать не было времени, да и смысла. Что такое тошнилки, или слоники, известно любому школьнику. А уж как работает хитрая химия и механика, стопорящее пилюльку где-то в желудке, и строго по часам выбрасывающие в организм комбинации психоактивных веществ в течение нескольких дней, запомнить или даже понять при моем гуманитарном складе ума просто невозможно. Забавным только было узнать, что слониками пилюльки назвали вовсе не за торчащую с одного из концов иглу-хобот, а за общее сходство с жуком-долгоносиком, которого оказывается иногда называют слоником. А появились они первый раз в 1938, всего пять лет назад, оказывается, скорее всего, в Германии, через месяц ими уже вовсю торговали в Петербурге, а до нашего Владивостока доехали только через два года. Поставщики, распространители - нет, не интересно. Ага, вот то, что надо, за несколько страниц до конца.
Электрослониками же назывались наркопилюльки электрического действия. В них не было вообще никакой химии, разве что немного электролита. При попадании в организм пилюлька проталкивала сама себя в вглубь носоглотки прямо к мозгу, где выбрасывала сеть невероятно тонких, почти невидимых электродов. Токи, пускаемые по ним, и должны были изменять состояние сознания носителя. Попали они первый раз в руки наркожандармов всего несколько недель назад, и еще не были детально изучены. Даже эффект влияния на сознание человека в докладе вообще не затрагивался. Однако уже было понятно два факта. Первый - электричество электрослоники добывали прямо из организма, из чего следовало их теоретически бесконечное время действия. Второе - уровень технологии, использованный при их создании, был настолько высок, что одна пилюлька должна была бы стоить больше пятисот рублей - дороже гоночного дирижабля. И их теперь буряты раздают бесплатно в клубах? Что-то тут нечисто.
Я уже был готов немедленно бежать не то что к доктору Молодову, а просто к ближайшему хирургу, который бы вынул эту штуку из моей головы, но тут электрослоник вдруг начал действовать.
Я увидел себя будто бы со стороны - на самом деле, конечно, нет, просто так изменилось восприятие. Нелепый в помпезном кабинете майора жандармерии болезненно худощавый человек лет тридцати, с копной волос на голове и тонкой бородкой держит в руках папку с бумагами, на рукаве пиджака - неприятное пятно (когда же я успел его посадить?). Первая мысль - я что, умер? Но она почему-то не пугала. Дальше мой внутренний взгляд стал подниматься вверх сквозь этажи таких же кабинетов, сквозь крышу, сквозь сентябрьский туман с Амурского залива. Это-то уж точно была фантазия. Или нет? А взгляд поднимался сквозь тяжелые дождевые тучи, сквозь истончающуюся атмосферу - туда, где нечем дышать, но дышать не надо, а надо смотреть. А внизу я видел себя крохотной искоркой как сквозь все тучи, крыши и кабинеты.
- Эй, братишка, ты прикорнул что ли?
Наваждение пропало. Просто пропало, без всяких там эффектов. Как рубильник переключили. Я даже улыбнулся Кириллу как ни в чем не бывало.
- Да, немножко. Дочитал и что-то в сон потянуло.
- И как доклад?
- Очень познавательно. А ты сам-то читал уже его?
- Да нет. Я же дурью не занимаюсь, доклад мне так принесли - в качестве обмена опытом. А что?
- Да так, ничего. Спасибо еще раз. Ну, увидимся.
И опять я не пошел к хирургу. Почему? Ответить себе я на этот вопрос не мог. Просто не хотелось и все. Вместо этого я пошел к себе домой, выпил немного коньяка, сел в кресло и стал ждать, сам не понимая чего. Второго видения? Или это надо было называть приходом? Просидев так полчаса, почувствовал себя глупо. Хотелось позвонить Маринке на работу, но не буду же я трепаться по телефону про эффекты от новых экспериментальных наркотиков. Даже если телефонистка донос не оформит, все равно неудобно.
Однако стоило подумать о Маринке, и видение началось. Или это все моя бурная фантазия? Я никак не мог уловить разницы. Однако вдруг ощутил направление и расстояние до искорки в мутном пространстве - другой, не обозначающей меня. Видимо, это Маринка и была, насколько я себе представлял географию города. Как только я это понял, из мути стали прояснятся детали рельефа, дороги и дома. А в домах - кое-где, довольно редко - другие искорки. И если чуть расширить взор, подняться в небо, как в первом видении, становилось видно, что они разбросаны по городу и островам но, но больше всего их на острове Попова. Странно ведь там почти никто не живет. Там нет сел и военных баз, как на Русском, туда ездят на отдых. Там загородные дома и стоят они очень недешево. С искорками хотелось разобраться поближе, но как только я пытался дотянуться до них, начиналось странное мерцание, которое то замедлялось, то ускорялось и, пожалуй, было неприятным. То, что искорки это люди, было понятно, но почему не все люди? Те, у кого в голове электрослоник? Что-то слишком их много тогда.
Все-таки надо сходить к этому доктору Молодову. Тошнилку из головы доставать рановато еще, а вот посмотреть, что это за доктор специальный уже в самый раз.
По адресу на визитке находилась сапожная мастерская, но я даже не стал туда заходить. Обошел дом и со стороны двора обнаружил небольшую дверь в цокольный этаж, спустился к ней и настойчиво постучал. Довольно быстро дверь открылась и на пороге показался нервный юнец.
- Доктор Молодов принимает?
Юнец вздрогнул, будто ожидал услышать что-то совсем другое, и быстро закивал.
- Да, да, конечно проходите.
Помещение, куда он меня привел по темному коридору, вовсе не походило на врачебный кабинет, скорее на небольшой заброшенный склад, куда кто-то занес пару стульев и стол. На столе однако лежали несколько папок и стоял телефон.
- Присаживайтесь, доктор сейчас будет.
Я посмотрел на стул, но садиться не стал. Сиденье покрывал густой слой пыли.
- Непохоже, что у вас много посетителей. Я первый?
Юнец еще больше занервничал.
- Я... я не знаю. Я сам только первый день... Я аспирант Дальневосточного университета, подрабатываю. Подождите, я позвоню.
- Так доктора вообще здесь нет? Тогда разрешите откланяться. Как-то несолидно у вас, визитки напечатали, а тут такое. До свидания.
Но стоило мне сделать пару шагов к двери, как юноша вдруг достал из кармана маленький пистолетик и наставил на меня.
- Стойте! У меня инструкции никого не выпускать! Дождитесь доктора! Для вашего же блага! Побочки от электрослоника могут быть очень опасны! Садитесь на стул и ждите!
Что тут будешь делать? Пистолет, вроде, настоящий. Я сел. Юнец осторожно отошел за стол и принялся левой рукой крутить диск телефона.
- Алло! Карла Иоанновича можно к телефону? Да, срочно! У меня сидит инициированный, а Дугар уехал и куда не сказал! Нет? Что? В подвал?
При разговоре этот аспирант на подработке бандитом хоть и наблюдал за мной одним глазом, но руку с пистолетом опускал все ниже и ниже, видимо непривычно было долго держать. Когда дуло стало смотреть почти прямо в пол, я решил, что настало время подвигов, и прыгнул вперед, толкнув стол руками. От удара столешницей в область таза юный злоумышленник согнулся пополам, выронив пистолет и телефонную трубку. Сам телефон гулко брякнулся на пол и развалился на кусочки. Я схватил юнца за шиворот и пару раз приложил мордой об стол.
- Что это такое значит - инициированный? Чем это вы тут вообще занимаетесь?
Тот в ответ неожиданно вывернулся и отвесил мне апперкот, после которого уже я отлетел к стене, хорошо еще, в тот же угол, что и пистолет. Пока я приходил в себя, аспиранта и след простыл. Только хлопнула выходная дверь.
Я поднял пистолет с пола. Вальтер ПП, полностью заряженный. Положил в карман. Попробовал собрать телефон по кусочкам. Удивительно, но тот работал.
- Алло, экспресс-такси? Дирижабль как быстро подлетит на Светланскую 119? До острова Попова? Нет, не знаю, куда конкретно. Туда, где поселок. Да, Пограничная бухта.
Я обычно на такси-дирижаблях не летаю, все же дороговато. Хоть и удобно. Вот мгновенно примчавшийся пилот стопорит баллон у крыши, а пятиместная кабина спускается к дороге на тросах. Обговорив цену, я сажусь рядом с пилотом, кабина немедленно взлетает обратно на двадцатиметровую высоту, так что дух захватывает. Дирижабль отчаливает и через какие-то две минуты мы уже несемся над заливом. Рейды забиты военными кораблями - отношения с Японией последнее время только портятся, а уж когда они были хорошими, я и не припомню. Ужасно хочется сказать пилоту что-то совсем банальное, например "Вот красотища-то" или "Надеюсь, войны не будет", но как-то неудобно показать себя охламоном, впервые увидевшим Золотой Рог с воздуха.
Какой у меня был план? Честно говоря, не было никакого плана. Найти место скопления искорок - я теперь уже почти не сомневался, что там и будет меня ждать таинственнвй доктор Молодов. Адреналин, да пистолет в кармане придавали уверенности. И еще было желание все-таки решить вопрос с видениями, но под собственным контролем.
В такси мне удалось вызвать новое видение. Кажется, мне удается их контролировать. Все тоже, но теперь к картине добавился пилот дирижабля. Очевидно, что пилот не принимал никаких электрослоников, да и не выглядел искоркой - если сравнивать с самим собой, например. Однако некую структуру, узел потоков, на его месте я ощущал. Ели попытаться как-то рассмотреть эти потоки поближе... Но над проливом между Поповым и Русским у пилота вдруг ожила рация, прервавшая мои видения, и оттуда завопил неприятно низкий голос с чисто жандармским высокомерьем:
- Воздушное судно 2438ИТ! Немедленно ложитесь на обратный курс! Вы мешаете операции отдельного жандармского корпуса!
Несколько ошарашенный пилот не сразу выполнил требование и начал что-то бормотать про длинную дорогу и клиента, но был прерван раскатистым рыком, знакомым мне с детских лет:
- СКАЖИ ЕМУ, ЧТОБЫ УБИРАЛСЯ НАХЕР, А ТО СОБЬЕМ!
- Кирилл! - заорал я, вырывая передатчик у пилота, - Кирилл! Доложите майору Моисееву, что это его брат!
- Что тебе здесь нужно, Никита? Не мог же ты посмотреть приказ пока сидел в кабинете? Я же только после обеда его получил!
- Да не читал никаких приказов. Я... у меня было видение.
- Что?
- От электрослоника случаются видения.
- С каких это пор какие-то видения... Стоп. Так ты все же принимаешь дурь?
- Только тошнилки. И вовсе не так часто.
- И в этот раз это был электрослоник? Что же сразу не сказал?
- Чтобы ты меня арестовал прямо в кабинете?
- Хорошего же ты мнения о брате! Да и, по-твоему, лучше сдохнуть от неизвестной дури?
- Не думаю, что это дурь. Это что-то... необычное. Сам видишь - я же тут!
Я хотел сказать - чудесное, волшебное - на самом деле. Но остатки благоразумия все же удерживали меня от полной откровенности.
- Это дурь, - ответил Кирилл, как отрезав, - И хорошо бы еще просто дурь, а не какое-то секретное оружие япошек. Это контрабанда. Ее изготавливают в Японии. А этот скользкий фриц только распространяет.
- Фриц?
- Конечно, а ты думал, кто?
- Доктор Молодов, нет?
Кирилл расхохотался.
- Это он свою фамилию на русский перевел, что ли? Его зовут Карл Густов Юнг. Он какой-то там известный врач и ученый. Занялся вот зачем-то наркобизнесом на старости лет. Японец этот с ним еще.
- Может, бурят? - встрял я. - Дугар какой-то.
- По паспорту может, и бурят, а так японец. Информация надежная. Тут вообще уже должно отделение контрразведки работать, а не мы. Явные диверсия и шпионаж. Но они что-то вообще не шевелятся, важную шишку трогать видно не хотят, этого Юнга. А мне за них разгребать. И ты тут еще, что мне с тобой делать? Под стражу посадить? Или сдать наркологам?
Тут я сжал ему рукой предплечье настолько сильно как был способен, заглянул в глаза и проникновенно произнес:
- Я должен увидеть Юнга и поговорить с ним. Это очень важно. Не только для меня. Для всех. Только объяснить почему я сейчас не смогу внятно, чтоб ты меня за психа не принял!
Кирилл думал недолго.
- Хорошо. Ты точно не японский шпион, а все прочее может быть простительно. Пойдешь с нами. Только объяснять можешь начинать уже сейчас. Мы все равно тут пока бамбук курим.
Ждали жандармы, как я выяснил, корабля или дирижабля с сообщниками Юнга. Они уже посещали его дом днем, где имели беседу на высоких тонах, но без ордера на арест. Впрочем, на самом деле ордер у Кирилла был, просто время предъявлять его, согласно плану, еще не пришло. Юнг должен был запаниковать и попытаться скрыться с острова. На чем-то большом, способном доплыть или долететь до Японии или хотя бы до Кореи. Так что становилось понятна излишняя нервозность жандармов по отношению к моему воздушному такси. Я про себя усомнился в действенности плана, такие действия японские шпионы могли совершить только в состоянии крайней глупости. А они не могли быть настолько глупыми, раз они же до сих пор не разоблаченные японские шпионы, так ведь? Разве что их гораздо больше, и они лучше вооружены, чем пара десятков жандармов. Додумать последнюю мысль мне помешал разорвавшийся поблизости снаряд.
Я потерял сознание и очнулся оттого, что огромного роста японец выливал мне на голову ведро воды. Страшно болела голова, в ушах шумело, но зрение понемногу возвращалось. Только как-то немного качало. Кроме меня и японца в небольшой комнате без окон находился Кирилл, пристегнутый наручниками к железной балке, и еще один человек, видимо тот самый Карл Юнг. Усики, пенсне, надменный взгляд - прямо карикатурный образ пожилого немца.
- Юнаго-сенсей, он пришел в себя, - сказал японец.
Юнг отвернулся от большого тихо шипящего ящика, очевидно, радиостанции дальнего действия.
- Да? И кто же вы такой, молодой человек? Вас привезли с собой жандармы как улику, потому что в вас внедрен инициатор?
Мне, конечно, хотелось ему ответить, а вернее, послать к такой-то матери, но язык не слушался. Что он за человек такой! Испортил мне жизнь за неполные два дня! Если ответить нельзя, то можно хотя бы врезать по этой ехидной морде! Но руки, да и ноги, не слушались тоже. А вот видение вызвать оказалось очень просто. Наверное, при контузии электроды электрослоника сдвинулись, встав на более правильные места. Я тут же потянулся к узлу потоков Юнга - никакого мерцания больше не было - и коснулся их. И тут же все понял. Не совсем, конечно, все - но и этого было вполне достаточно. Что такое искорки и узлы потоков, что нужно Юнгу, даже понял, что война с Японией все-таки будет. Если только доктору Юнгу и его коллегам не удастся все же совершить задуманное. А главное, понял, что это задуманное куда страшней любой войны и одновременно нет в мире ничего важнее...
Еще оказалось, что мы все находимся на борту боевого дирижабля Президиума Академии наук "Николай Пржевальский". Как вы можете догадаться, вовсе не японского.
Но тут гигантский японец, который, разумеется, был не в курсе моих откровений, снова плеснул на меня водой.
- Мацумото-дано, ну прекратите, вы так рацию забрызгаете! - произнес Юнг недовольно.
- Рация ерунда, - прохрипел я, едва ворочая языком, - а вот знаете как это больно? Терять связь с коллективным бессознательным?
У Юнга открылся беззвучно рот и свалилось пенсне, которое он впрочем, сумел подхватить на лету.
- Шучу, - сказал я после паузы. - На самом деле совершенно безболезненно. Вы ведь этого добивались? Доказать существование общности мысли всех людей? Или, если повезет, создать эту мыслесферу архетипов. Объединить разум всех людей на планете. Единый всепланетный разумный организм. Создать Бога. Достигнуть точки Омега. Мечта многих философов, древних и современных. Как там у Тютчева?
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И божий лик изобразится в них!
Извините, что без выражения. Контузия, знаете ли. И что еще сказать хотелось. Не рано ли к Омеге? Мы, по ощущениям, еще до гаммы не дошли. Индивидуумы мы все, сливаться в разуме неохота. Страшно. И зачем? А вы толкаете? Процесс начнется ведь, не остановить. Я только первый. Видимо, самый готовый к такому был. Но даже мне это совсем не нравиться. Ну вот нисколечко.
- Якорный бабай, - сказал молчавший все это время Кирилл.
А Юнг кричал в микрофон:
- Владимир Иванович! Вы ведь слышали? Это успех, несомненный успех! Первый шаг к ноосфере сделан!
- Да, я слышал, - ответил пробивающейся сквозь шум помех усталый, но уверенный и твердый голос. - Поздравляю вас, Карл Иоаннович!
- Кто это говорил? - спросил меня Кирилл, когда Юнг и Мацумото куда-то вышли, приковав меня к еще одной балке. Балок тут было много, хватило бы на взвод жандармов.
- Вернадский. Министр народного просвещения.
- Ничего себе. То-то контрразведка ничего делать не хотела. А где мы?
- Сейчас над Монголией. Летим в столицу.
- А японцы?
- Какая-то секта. Или корпорация. У них не разберешь. Не армия.
- Как из минометов по нам стрелять, так армия.
- Фанатики, что возьмешь. Зато изготовили Юнгу товар по чертежам.
Брат помолчал.
- То есть ты теперь все-все знаешь?
- Не все. Но что знает хоть какой-нибудь живой человек - да, могу узнать.
- Даже если слоника достать?
- Не уверен. Скорее всего, да. Слышал ведь, как они его называют? Инициатор.
- И ты один пока такой?
- Пока да. Но это ненадолго. Я же вижу их всех. Инициированных. Кто-то уже сейчас мерцать быстрее начинает. Это как со звуком - когда совсем низкий тон, то не слышишь ничего, а потом вдруг - раз!
Кирилл помолчал.
- Ты ведь и про японцев все планы военные, всю диспозицию тоже можешь узнать?
- Ну конечно.
- Полезно.
- Ну, это до первого такого же японца. Как только они узнают, что это работает, ждать недолго будет. Не забывай, что это они же электрослоников и сделали. У наших такой технологии нет.
- И все про всех все знать будут. А кто не будет, тот как слепой, как инвалид. Но ведь это же тоска так жить.
- А я о чем Юнгу говорил? О том же самом. Верно, тоска.
- И назад никак не вернуть все?
Я подумал немного.
- Вообще, наверное, можно. Инициированных все выловить. Юнга и Вернадского арестовать без права переписки, и вообще всех, кто знает. Чертежи электрослоников уничтожить. Завод в Японии разбомбить. Лучше конечно, с ними связаться, да все карты открыть, вот только поверят ли? Потом еще какую-нибудь организацию тайную всемирную поставить. Чтобы никто юнговский эксперимент повторить не пытался. Охранять человечество от последнего часа природы. Вообще можно. А на практике - даже не знаю.
- А знаешь что, Никита? - оживился вдруг Кирилл, - Давай-ка уроним этот дирижабль. Чтоб следов не осталось. Пусть и не только японцы тут, пусть наши русские. Пусть. Ты же вот все теперь рассказать можешь - и где кто что стережет, и где что взорвать, чтобы наверняка. Потом парашюты возьмем и спрыгнем. У меня знакомых много с чинами в Петербурге, думаю, поймут и прижмут Вернадского этого. И все другое организуют. А я уж сейчас поднатужусь, да эти наручники японские порву. Давай, а?