Вокруг была тишина. Ни что не нарушало покоя ослепительной белизны. Только вдалеке, подчеркивая линию берега, чернели кусты. Солнце стояло по весеннему высоко но пока не грело. На широко раскинувшимся льду озера темным пятном выделялся тулуп. Он стоял, словно чум, слегка наклонившись вперед, к лунке. Полы тулупа складками лежали на льду, из рукава торчала, слегка подрагивая, удочка. Тонкая, чуть заметная, леска уходила в глубокую лунку. Внутри тулупа прятал-ся от холода старик. Воротник тулупа возвышался над глубоко нахлобученной шапкой. С наружи виднелся только, красный от мороза, нос и излучающие счастье, глаза. Счастливый взгляд старика, почти не задерживаясь, скользил мимо поплавка, лунки, по окружающим сопкам берега. Казалось, что рыбак пересчитывал их, производя инвентаризацию всего окружающего ландшафта.
Конечно, здесь все осталось таким же, как и двадцать, и сорок, и шестьдесят лет назад. Да на-верно шестьдесят с небольшим лет минуло с той поры, как отцы взяли их - ватагу пацанов, с собой на подледный лов. Жили они тогда не далеко, километров в двадцати пяти отсюда, в поселке лес-промхоза. Каждую зиму отряжалась на этот берег бригада рыбаков. Жили вон в той землянке на бе-регу и ловили не удочкой конечно, сетями. Да как раз перед войной, отцы впервые привели их сюда. Тогда их поразило это Белое Безмолвие. Они, довоенные мальчишки, просто бредили рассказами Джека Лондона, до дыр зачитав единственную в поселке книгу этого писателя. Джек Лондон был тогда в чести, его называли революционным писателем, он с самим Лениным встречался. Учитель-ница рассказывала последнее, что слышал перед смертью Ильич это рассказ "Любовь к жизни", ко-торый ему читала жена...
Странно устроена память, многое забылось, а вот эту чушь помнит до сих пор. Да, это было зимой, а летом пришла война. Как и кто принес эту весть он тоже не помнит, но ощущение грядущей беды в душе сохранил до сих пор. Все мужики поселка на фронт. Остались дети, бабы, старики да калеки. Бабы и лес валили и на пилораме работали, а из пацанов десяти, тринадцати лет была сфор-мирована бригада рыбаков. А план на улов какой был! Себе на пропитание почти ничего не остава-лось, все в город за восемьдесят километров на лошадях везли! Там тыл, там и фронт рядом. Солда-ты, рабочие, раненые - всех накормить надо! В бригаде всякое бывало, и морозились, и под лед про-валивались ребятишки и замерзали на смерть пока рыбу до города довезут. Заснет, пока едет на возу, обоз остановится, а он уже холодный. За четыре то года войны многих не досчитались! А вот как по-беду объявили он помнит! Здесь же, на летнем лове они с мальчишками были, когда прибежал его младший братишка. Не утерпел пятилетний Витька, лесом двадцать пять километров пробежал и принес Великую Новость! Списать эту радость он не сможет, сколько раз пробовал - слов не хватает! Да и нет, наверное, таких слов на свете! А радость эта долгожданная и сейчас там, в душе живет.
Потом перебрались в город всем поселком. Леспромхоз закрыли, а город восстанавливать надо было. Никогда он не сможет забыть тот черный, сожженный бомбежками, город! Не разрушенные дома по пальцам сосчитать можно было, вдоль улиц только трубы печные обгорелые стоят. Голодно было в городе, продукты по карточкам, мыло и то по карточкам! Жить было негде, но быстро, как грибы росли бараки. Видел и помнит он пленных немцев. Помнит как работали они. на восстановле-нии города, строили дома. И хорошо строили, вон до сегодняшнего дня стоят! Странно но ни тогда ни сейчас он не испытывал к ним ненависти, хотя должен бы! Не вернулся с фронта отец. Ни похо-ронки, ни весточки! Не долго после победы мать прожила. Остались они с братом сиротами. Он то ладно взрослый его в ФЗУ взяли, а Витюшку в детский дом определили, в Ярославль увезли. Уже после армии он брата разыскал. Там в Ярославской губернии и живет. Семья, дети, хозяйство у него - все как у людей!...
Он и не заметил, что давно уже сам себе в вслух пересказывает, плачет и смеется в голос! Вдруг его взгляд случайно упал на лунку. Батюшки, да никак клюет?! Подсек! Нет? Рука затекла, ушла рыба! Год он уже сюда рыбалить повадился и вот первая поклевка! Значит не зря он сидел тут, значит есть рыба!
Да, как Тося то померла так случился у него инфаркт. Вот три года как он овдовел. Сын, Миш-ка, замучил его совсем - то больницы, то дома лекарства. Это не трогай, то не делай, не уставай! А как устанешь, коль лежишь целыми днями. Вот тогда и появилась у него мечта: еще хоть одну рыбку на этом месте вытащить, как в детстве!
Да, вот уж где скандал был! - старик усмехнулся, да что там скандал - битва! Он только заик-нулся сыну, мол отвези меня порыбачить. Мишка аж вздыбился как хреновый конь. - Я - говорит - не повезу отца в лес помирать! - И обозвал еще, старый ты осел, говорит! чего уж греха таить, конечно, старый - семьдесят второй пошел, может и осел, но ведь живой пока! А в постели бы давно бы уже помер! Получил тогда, год назад, пенсию, купил припасов, оставил сыну записку и айда в отцовскую землянку. Раз в месяц наезжал в город, пополнял припасы. Потом с сыном помирился. Мишка вооб-ще то добрый, заботливый! Нет говорит в том озере рыбы - подохла вся!
Раньше то хорошо было - сел в автобус и езжай куда хочешь бесплатно если пенсионер. Но го-сударство о нас, пенсионерах, заботится, покоя им черти не дают! Эту, как ее, монетизацию приду-мали! Денег, что они дают как раз на билет только в одну сторону хватит, а там как хочешь. Дали бы дожить спокойно, без их заботы Бесплатно только "героям", да ведь за рыбку "героев" не давали. Это ж не подвиг, а работа! Хотя и героическая работа! Хорошо хоть сын меня понял. Сам продукты при-возит. Купил мне этот, как его мобильник. Ежели что, отец, вот эту кнопку нажми, и я скоренько приеду! Все испохабили! Год уже с удой сижу, а рыбы нет! Все или вычерпали или отравили! "Белое Безмолвие" - как же "безмолвие", вон там, за мыском люди. Что им там делать то? Рыбачат что ли? Так чего ж галдят?
Леска вдруг рывком ушла в низ, удочка выгнулась дугой! Старик, еще не веря в свое счастье, начал выбирать леску. В лунке показалась огромная, зубастая пасть. Как только рыба оказалась на поверхности леска оборвалась и сильное, темное тело забилось на снегу! Это было чудо! Щука по-палась на мормышку! Крупная, как и в лунку прошла, как леску раньше не оборвала?
Старик почувствовал, ни с чем не сравнимый, азарт рыбака! Дрожащими руками он достал из кармана тулупа запасную снасть, приладил к удочке и снова закинул. Опять поклевка! Форель! Ста-рик осмотрел добычу, форель была не обычного окраса. Закинул снова - опять поклевка! Снова фо-рель! Не было в этом озере никогда форели, не водилась она здесь! Размер у обеих форелей был одинаков, так бывает у искусственно выращенных рыб. Сам не осознавая, почему старик отпустил обе последние рыбы в лунку. Пущай плодятся и множатся! Но щуку он не отпустит ни за что! Это его добыча!
Вдруг раздался звонок. Не вылезая из тулупа, старик приложил мобильник к уху.
- Ну, как дела, отец? -
- Миша, сынок, я поймал! - с ликованием прокричал старик в трубку - Я поймал, и хочу домой!-
- Я сейчас буду, отец!
Старик тем временем начал потрошить уснувшую щуку. Здесь то и раскрылся ее секрет. На мор-мышку клюнула маленькая колюшка, он просто не почувствовал поклевки, а уже живца схватила щука. Пока старик упаковал свои нехитрые пожитки, послышался шум приближающегося мотора. Из-за ближайшей сопки вынырнул красный снегоход сына.
Через четыре часа дома после бани старик выпил рюмку водки - за удачу рыбака положено - и прилег отдохнуть на диван в ожидании ухи....
На кухне Мишка, он только что привез отца из бани, шепотом рассказывал жене свои похож-дения.
-Ты понимаешь, он уже год там сидит, и ни чего не поймал! Он и не мог поймать. В восьмидесятых на комбинате авария была ну, и отравили озеро! Нет там рыбы, нету! Я ребят - ныряльщиков из экс-трим клуба "ИСКАТЕЛЬ" заинтересовал. Мы за мысом, чтобы он не видел, прорубь сделали, рыбы живой купили, решили ему настоящую рыбалку устроить. Как помнишь в фильме "Бриллиантовая рука" .Пусть старик порадуется ! Двенадцать килограммов форели ему купили ....
- Какой форели?! - возразила жена, запуская в кастрюлю картофель - он щуку принес!
Мишка заглянул в кастрюлю и задумчиво произнес:
-Значит, не смотря ни на что, озеро возродилось! Мы туда еще и форель запустили! Ты представля-ешь? Это все благодаря упрямству одного старого чудака! Ведь почти двадцать лет там не было ры-бы!....
В комнате на диване сложив мозолистые руки на груди, со счастливой улыбкой на губах лежал старик. Точнее его земная оболочка, потому что душа старика, его неутомимая, многотрудная душа уже покинула тело. Сам старик был уже на пути в ту страну, где его не достанут реформы, где не нужны никакие льготы, где нет усталости ни болезней, где старика уже давно ждут мать и отец, жена и уже многие друзья...