Он появился неожиданно. Старый босяк по кличке Косяк привел его в нашу коммуну со своей территории. С собой они притащили пару тележек, доверху груженых едой и ящиками Хеннесси. Переговорив с Бугром, который был у нас за старшего, Косяк махнул гостю, и тот подошел к ним, оставив тележку на проезжей части. О чем они шептались, мы не слышали, но догадывались, что происходит "прописка", в ходе которой Бугор решит, что делать с визитером. Косяк оставил их вдвоем. Видя, как он подходит к каждому из нас и тихонько перекидывается парой слов, я почувствовал, как у меня засосало под ложечкой.
"Ночью будем мочить ухаря", - коротко шепнул он мне.
Решив все вопросы с гостем, Бугор плюнул в щуплого чуваша Петуха, раскладывавшего носки на еще не остывшем асфальте, чтобы они быстрее высохли. Петух был изгоем, стирал коммуне исподнее, получая за это подачки. Плевок означал любое распоряжение старшего, и чуваш сам должен был догадаться, что именно от него требовалось. Неоднократно жестоко битый за промашки, изгой тут же догадался, что он должен перетащить тележки к раздатчику еды, который разводил костер. Едва не свалив груз со съестным на песок, когда колеса соскочили с асфальта, Петух с трудом доволок поклажу до огня, получив заслуженную упаковку куриного паштета с батоном. Схватив еду, он тут же разорвал пакет и, затолкав хлебный мякиш в рот, быстро сжевал все это беззубым ртом.
Петух был кем-то вроде неприкасаемого в глухой индийской деревне: ему нельзя было трогать ничьи вещи, его самого нельзя было касаться, поэтому били бедолагу либо палками, либо ногами.
На душе у меня скребли кошки. На счету у коммуны уже было несколько десятков трупов. Бугор не любил чужаков и редко кого отпускал живым. Каждый из коммуны уже убил по одному человеку, а некоторые и больше. Я был исключением. На дух не переносивший чужих страданий (мне даже Петуха было мучительно жалко), я не умел убивать и потерял сознание, когда в прошлый раз жребий пал на меня. Тогда решивший не рисковать Бугор назначил на роль убийцы Косяка, а мне пригрозил, что в следующий раз лично придушит меня, если повторится что-то подобное. Зная его жестокость, я сильно перепугался. Наш старший отличался особым садизмом. Рассказывали, что во время своей второй ходки на зону он зашил глаза, нос, рот и уши иголкой с суровой ниткой своему обидчику, а потом проткнул толстым металлическим прутом ему живот. Тот умирал несколько часов. Бугор все это время пил чефир и мочился на него.
Ломая голову над тем, как намекнуть гостю, чтобы он уносил ноги подобру-поздорову, я подошел к костру и подложил несколько веток; вдруг почувствовал удар камешка в затылок. Обернувшись, я увидел, что меня подзывает к себе Бугор. Поняв, что участь убийцы в этот раз уготована мне, я похолодел.
"Расклад такой, Косяк будет держать его за ноги, Цаца - за руки, а ты придушишь подушкой, - шептал мне Бугор. - Не нравится мне это чмо. Вещички старайся не порвать. Скажешь Петуху, пусть утром снесет его на Дорогомиловский рынок. Там его никто не знает. Спалить бы, конечно, эту хрень, но жаба душит. За один костюмчик только штук пять отвалят. Да, скажи Петуху, чтобы деньги брал в пакете, а то заставлю сожрать, как в прошлый раз".
- Мне куда "определиться"? - напугал меня голос гостя, который подошел к нам так тихо, что мы ничего не услышали.
Бугор указал на старую разбитую ветрами и временем деревянную лодку. Незнакомец попросился ночевать вместе со всеми под мостом и пояснил, что спать он все равно не будет, а возле лодки холодно. Старший не любил, когда ему перечат. От греха подальше я пошел к костру, где коммуна уже начала ужинать и поднимала первые тосты.
- А я ему говорю: мил чилаэк, помогите копеечкой. А он мне: может быть, вам лучше еды купить. Я туда-сюда, грю, может, лучше копеечку. Гляжу, а тот уже тележку тягает, а потом бухло выносит. Че, деваться некуда. А что, справшиваю, взамен. И тут этот хмырь со мной напрашивается. Я грю, старший не позволит. А он: я со старшим сам переговорю, - рассказывал Косяк.
- Че, пускай Бугор и решает, - поддержал его, судя по жеманному голосу, Цаца.
- Так я и говорю, хай старший решает. Он у нас голова...
- Вы позволите тут присесть? - перебил Косяка незнакомец, который опять подошел бесшумно.
Наступила неловкая пауза, после которой Цаца затянул свою любимую песню:
- А ты кто будешь, милчелаэк?
Незнакомец молчал. Достав банку энергетического напитка, он щелкнул ключом и большими глотками начал опустошать ее.
- Ты че молчишь, как рыба об лед? Не слышишь, тя спрашивают: кто ты по жизни? Чмо или правильный? Или впадлу говорить с нами?
- Не впадлу. Я человек. Просто, человек. А остальное тебя не касается. Ты не прокурор, я не подозреваемый - душу тебе изливать. Есть что сказать - говори. Перебил только зря, - огрызнулся незнакомец и двумя глотками допил банку.
Кто-то пошутил над Цацей, все рассмеялись, напряжение спало. Я смотрел на этого человека и никак не мог взять в толк, что он делает среди нас. В явно дорогом костюме, пахнущем дорогущим парфюмом, и ботинках за 42 250 рублей (когда-то я уже видел именно такие ботинки и специально узнавал цену в одном бутике), он запросто сидел пятой точкой прямо на земле, уперевшись руками в песок, немало не волнуясь о том, что одежда испачкается.
Пили несколько часов. Коммуна пыталась споить гостя, но тот отказывался, участвуя в тостах жестяной банкой энергетика. Косяк уже давно давил храпака, а Цаца отчаянно боролся с земным напряжением. Босяк дважды сваливался в костер, откуда его вынимал незнакомец. В конце концов Цаца дополз до Косяк, и они храпели уже дуэтом. Я мысленно радовался тому, что казнь переносится. Вдруг меня кто-то похлопал по плечу, а потом рядом со мной присел Бугор.
"Эти ушлепки обделались. Вменяемых нас только трое. Концепт меняется, теперь расклад такой: Петух держит за ноги, я за руки, ты на подушке".
"Не-е, Петуху нельзя", - я попытался уговорить Бугра отказаться от задуманного.
"Ниче. Остальные лыка не вяжут. Петух будет молчать, а ты рот раззявишь - вмести с этим ляжешь", - прошипел мне в ухо угрозы старший. Он плюнул в раздувавшего костер Петуха, и тот переполошился. Подскочив, он встал в метре от нас.
"Да не бось. Ближе садись. Только не касайся меня", - предупредил его Бугор.
Через пару минут, стараясь не шуметь, мы подошли к незнакомцу, который сидел под мостом и бросал камешки в воду.
- Вам лучше отказаться от своей затеи, - внезапно заговорил он, даже не оборачиваясь в нашу сторону.
- Да мы только хотели сказать, там тебе место определили, - проговорил старший и приблизился к жертве почти вплотную.
Неожиданно незнакомец подскочил, резко крутнулся в нашу сторону и поднял руку.
- У меня в руках кольт "Дабл-Игл" 45-го калибра. Стреляю я изрядно. Вас трое, а в магазине восемь патронов. Остальные упились до поросячьего визга.
Это "изрядно" насторожило меня. Я вспомнил, что в уже забытой мною жизни один студент однажды удивил меня изысканностью своей речи, когда я принимал у него экзамен по истории. Потом он стал аспирантом и опять удивлял меня, но уже предположениями, идущими вразрез официльно признанной догме, подтвержденной историческими документами, но поразительно точно объясняющими многие действия в российской внутренней и внешней политике. Парень был сиротой и в аспирантуру шел вне конкурса. Впрочем, общие основания, вряд ли были ему страшны. Я почти ничего не помнил из своей жизни и даже предполагал, что давно пропил в памяти лица, в том числе и лицо этого парня, но это "изрядно" почему-то зацепилось у меня в башке, а теперь выстрелило. И эти ботинки. Точно такие же он подарил мне после защиты своей диссертации. Черт возьми, я вдруг вспомнил, что раньше я преподавал в университете! Вспомнил, как сначала отказался от подарка, но он все-таки прислал мне его посылкой с короткой благодарностью и напутствием: "Профессор, всегда сомневайтесь в документах: их составляют люди". Не устояв перед соблазном, я оставил чудесную обувь себе. А однажды проходил мимо обувного магазинчика и увидел на прилавке свою обувь, так и узнал ее стоимость. Ботинки обладали удивительным свойством никогда не снашиваться. Уже давно обтертые, они и теперь были у меня на ногах.
Когда Бугор ушел спать, а Петух снова занялся костром, я остался на берегу вместе с незнакомцем. Пытаясь вспомнить имя студента, я несколько раз откашлялся. Наконец, незнакомец прервал мои мучения.
- Профессор, не мучайтесь. Оно этого не стоит. У меня была тысяча имен, и ни на одно я теперь не откликаюсь. Если хотите, называйте меня Андреем.
Он открыл очередную банку и залпом опустошил ее. Я посмотрел внимательно на него. Своим широким лбом, утонченными чертами лица, суживающегося к подбородку, он мне напоминал Шерлока Холмса в исполнении Ливанова. Из-за облаков выглянула луна, и теперь я увидел глубокие черные круги у него под глазами. Бывший аспирант усмехнулся.
- Профессор, я не сплю уже полтора года.
- Может быть, вам стоит перестать пить эту дрянь? - предложил я ему.
- Чтобы меня убили эти головорезы? - кивнул Андрей в сторону ночлежки.
- Но что вы все-таки делаете здесь? - наконец решил я удовлетворить свое любопытство.
- Из одного только уважения к вам, профессор, прошу никогда не спрашивайте меня об этом, - на секунду мне показалось, что в его глазах блеснули маленькие огоньки. - Хочу попросить вас об одном одолжении. Если вам приснится Черный доктор и спросит про меня, не говорите ничего.
- Но как я вспомню это во сне? - удивился я. - Ведь в сновидениях человек не контролирует себя.
- Когда вы увидите Черного доктора, сразу его узнаете и, уверяю вас, вспомните мое предостережение.
На следующий день я проснулся часов в 12. Удивительно хорошо выспавшись, я вспомнил, как пил коньяк с Андреем и о чем-то спорил с ним. Он сидел все на том же месте под мостом и развлекался, бросая камешки в воду.
- Вы так и не спали? - спросил я его.
- Прикорнул на пять минут, когда все уснули. Увы, большего я себе позволить не могу.
С сочувствием поглядев на солидную кучу банок возле него, я пригласил Андрея на завтрак. Коммуна только начинала просыпаться. Последним поднялся Бугор. Узнав который час, он дал пендаля Петуху, а потом заорал. Обычно мы просыпались в пять утра и разбредались по своим точкам. Кто-то клянчил милостыню, кто-то воровал. Я собирал бутылки и жестяные банки, а потом сдавал их в пункт приема. Поздний подъем разозлил старшего. Его перебил мой бывший аспирант, подав купюру в пять тысяч рублей и предложив купить на эти деньги еду. Увидев деньги, Бугор тут же успокоился. Потом намекнул, что ежедневный сбор коммуны составляет 10 тысяч рублей. Получив вторую купюру, старший обрадовался и объявил сегодня выходной.
Через полчаса Косяк вернулся из магазина с ящиком водки, еды еще достаточно осталось с вечера, и пиршество продолжилось.
- Пацаны, а че за сон мне приснился! - перекрикивая всех, вспомнил Цаца. - Сплю я, а тут появляется этот, как тебя там.
- Можете называть меня Андреем, - коротко ответил мой бывший аспирант.
- Андрюха. Короче снится мне Андрюха и говорит типа: "Приснится Черный доктор, короче, ты меня не видел, не слышал" и все такое.
Повисла неловкая пауза, которую прервал Косяк.
- И мне.
Через пять минут выяснилось, что всему лагерю приснился один и тот же сон. Даже Петух видел то, что видели другие.
Следующей ночью меня растолкал Бугор. Приказав знаками следовать за ним, старший отвел меня за мост, а потом мы пошли вверх по проезжей части. Он спросил меня, о чем мы говорили и откуда я знаю Андрея. Я рассказал ему историю с ботинками. Бугор долго не верил, что больше я ничего не помню, и даже дал мне затрещину. Но больше я не мог ничего вспомнить.
На следующее утро Бугор пропал. Андрей опять не спал ночь. Косяк сбегал в магазин и снова принес еду с водкой на все деньги. Так продолжалось неделю. В отсутствие Бугра мы совершенно разболтались. Однажды обленившийся Косяк отправил вместо себя в магазин Петуха. Все воспротивились, но последнее слово сказал Андрей. Изгой набрал на свой вкус еды гораздо, гораздо больше и вкуснее, чем босяк - все поняли, что Косяк приворовывал общественные деньги. Его хотели за это избить, но мой бывший аспирант заступился за него.
Вскоре у Петуха открылся новый талант. Оказавшийся выпускником кулинарного училища, чуваш приготовил такую похлебку, что коммуна чуть не подавилась слюной, уплетая ее за обе щеки. Нажравшийся от пуза Цаца предложил сделать изгоя вечным раздаточным. Петух был счастлив.
Однажды кашевар вернулся из магазина испуганным. Он долго заикался, пытаясь рассказать, что видел. С большим трудом коммуна выудила из него, что по дороге в магазин он решил срезать через пустырь. Где-то там он нашел мертвого Бугра. Тот лежал среди мусорных баков в такой позе, словно его какая-то неведомая сила пыталась завязать в узел. Вечером Андрей отозвал меня в сторону и пояснил.
- Он сказал Черному доктору. Я знал, что рано или поздно эта тварь найдет меня. Но думал, что первым меня выдаст Петух. А он молодец. Сбежал.
- Андрей, это сделал ты? - спросил я своего собеседника.
- Нет, профессор. Это сделали естественные силы.
Ничего не понимая, я требовал от Андрея объяснять мне все, разгорячившись, даже пробомотал слова проклятья в его сторону. Это почему-то напугало его.
- Ну хорошо, - сказал он устало, - сегодня ночью вы узнаете все. Тем более, что у меня закончились деньги. Профессор, прошу вас сегодня лечь спать пораньше. Я тоже посплю.
Едва дождавшись вечера, я сослался на головную боль и отправился спать. Через пять минут рядом со мной на песок лег Андрей.
- Профессор, возьмите меня за руку, - прошептал он.
Я подчинился, а потом провалился в сон. Мне приснилось цветочное поле. Почувствовав невероятное воодушевление, я оттолкнулся от земли и полетел. Внезапно я оказался на мосту, рядом со мной стоял Андрей. Он сказал мне, чтобы я следовал за ним. Мы долго шли по городу, запросто проходили сквозь стены, машины, людей. Вскоре мы оказались в богатом элитном районе. Выбрав один из коттеджей, Андрей позвал зайти с ним.
Мы прошли в спальную комнату. На кровати лежали какие-то люди. Постояв у изголовья кровати, Андрей стащил одеяло, под которым мирно спали хозяева дома. Андрей схватил мужчину за горло и начал душить его. Тот захрипел. Я попытался вытащить своего бывшего аспиранта на улицу, но тот посмотел на меня так строго, что попросту пригвоздил к стене. Проснулась женщина. Увидев, что муж задыхается, она попыталась его успокоить и начала ласково гладить супруга по голове и шептать какие-то слова. В этот момент Андрей стащил мужчину на пол и потащил в гостиную. Хозяйка дома истошно закричала. Андрей приказал мне держать ее, и я почему-то подчинился. Держа женщину за плечи, я вдруг явственно ощутил реальность всего происходящего. Это не просто сон. Мы действительно оказались в чужом доме, правда, хозяева почему-то не видели, не чувствовали нас. Зато я все прекрасно ощущал. Я держал женщину за плечи и удивлялся насколько мягкая, приятная кожа у нее на руках. На секунду мне захотелось воспользоваться ситуацией и потискать ее за грудь. Ужаснувшись шальной мысли, я на мгновение выпустил хозяйку дома, она вырвалась и побежала в комнату. Я последовал за ней. В гостиной Андрей бил хозяина дома лицом о клавиатуру, заставляя набрать пароль. Тот не реагировал. С криками: "Господи, что с тобой?!" - женщина трясла мужа. Тот спал. Тогда Андрей дохнул на зеркало серванта и написал пальцем: "Введи пароль на компьютере, иначе я убью его". После этого он схватил женщину за волосы и подтащил ее к зеркалу. Она истошно визжала. Я вдруг почувствовал, что она пытается вспомнить слова молитвы "Отче наш", но никак не могла начать ее. Прочитав надпись, она начала судорожно набирать пароль в поле password. Когда операционная система перешла в рабочий режим, Андрей ее же пальцами запустил какую-то программу, потом совершил какие-то действия и выключил компьютер. Связав хозяев дома веревкой, он схватил меня за руку, и мы выбежали из дома.
По дороге он заставил меня заскочить в полицейскую машину, а сам сел сзади ошалевшего водителя и управляя его руками и ногами сам вел автомобиль. Мы долго петляли по городу. Наконец выскочили на улицу, а через пять минут забежали в какую-то каморку. Тут он, наконец, остановился и заговорил.
Профессор, теперь я готов открыться. На самом деле я отщепенец. Я родился за 300 лет до Рождества Христова. Был бродяжкой. Накануне своего 19-летия я поклялся, что больше никогда не буду бедствовать. Во сне ко мне явился ангел-хранитель и сказал, что научит меня видеть сны, в которых я могу делать все, что хочу. Я мог начать исцелять любые болезни, я мог начать предсказывать будущее, я мог начать выводить людей на чистую воду. Я мог сделать людей счастливыми. Но мне так хотелось есть, что я пошел в дом к торговцу, который в тот день облапошил меня, и забрал деньги, которые он украл у меня. Не расчитав силы, я так приложил его о стену, что нечаянно убил несчастного пройдоху. На пороге меня встретил мой ангел-хранитель, который представился Черным доктором и сказал, что за это убийство я должен быть наказан. Он достал огненный меч и замахнулся на меня. Но мне удалось ускользнуть от него. С тех пор я вечно скитаюсь по свету и прячусь от Черного доктора.
Я видел Христа и предал его. Пытаясь исправить этот мир, я приходил к царям, видел, какие интриги плетутся при дворе. Пытался что-то исправить, но получалось только хуже. Однажды я пытался сделать счастливым один угнетенный народ и нашел бесталанного художника. Он оказался Гитлером. С тех пор я зарекся кому-то помогать и просто жил. Жил на то, что мне удавалось отобрать у богатых людей, между прочим, которые нажили свое богатство далеко не честным путем. Я не знаю, скажет ли вам это что-то, но тот человек, к которому мы ходили сегодня в дом, его фамилия Якунин. Я перевел с его банковского счета один миллион долларов на карточку, которую вы найдете в этой комнате в письменном столе под самым нижним ящиком. Однажды вы спросили меня, где источник того бреда, который я несу, вопреки данным исторической науки. Этот источник мои собственные глаза. Я был свидетелем всего того, что рассказывал вам, поэтому и сказал: не верьте документам - их составляют люди.
Мне удавалось прятаться несколько веков. Вы не помните уже. Но полтора года назад в пылу спора, когда я сказал вам, что Гитлер был интимно близок Герингу - уверяю вас, они были подружками, настоящие голубок и голубица - пытаясь опровергнуть мои доводы, вы разозадорились так, что прокляли меня. В ту же ночь Черный доктор нашел меня. Поняв, что это последствие вашего проклятия, я разозлился. А на следующий день в своем сне толкнул вас под машину. Я долго искал вас, а когда нашел, выяснилось, что вы напрочь потеряли память. Бугор рассказал мне, когда я спросил его про вас при нашем с ним знакомстве.
Я искал вас профессор с тем, чтобы сделать вам последний подарок. Возьмите эти деньги и считайте, что это ваша личная Нобелевская премия, о которой вы так мечтали. А мне пора. За мной явился Черный доктор - мой ангел-хранитель.
В комнату ворвался вихрь. На пороге появился удивительно похожий на Андрея молодой человек. Мой бывший аспирант улыбнулся ему, подошел и протянул руку, чтобы поздороваться. Но близнец схватил его за руку, и они исчезли. В ту же минуту я проснулся. Была половина пятого утра. Все спали, а мой бывший студент исчез. Быстро собравшись, я помчался в город. Всю дорогу пока бежал, я сильно беспокоился, сумею ли найти нужный адрес, но это оказалось очень просто. Я вдруг вспомнил, что та комната, куда Андрей привел меня, была моим рабочим кабинетом. Затаив дыхание, я шарил рукой по поверхности тумбочки, из которой уже вытащил нижний ящик, и наконец нашел то, что искал. На карточке был написан пароль. Выскочив к ближайшему банкомату, я проверил счет. На нем оказался ровно один миллион долларов в рублевом эквиваленте. Не помня себя от радости, я снял какую-то крупную сумму и закупил продуктов. Потом вернулся в свою квартиру, дорогу к которой я забыл, когда-то ударившись о мостовую, когда меня сбил какой-то лихач и бросил умирать на дороге.
Разбирая вечером бумаги на столе, я нашел какой-то старый дневник. Пытаясь вспомнить, откуда он у меня взялся, я открыл обложку. Первая страница содержала одну лишь запись - 1815. Расточительность владельца показалась удивительной. В те времена бумага была жутко дорогая, и чистые листы старались беречь. Перевернув лист, я прочитал первую запись. "Боня хандрит. Живет на острове Св. Елены уже второй месяц, и заниматься ему здесь решительно нечем. Я подшучиваю над ним во сне, когда чешу пятки перышками". Кажется меня все-таки ждет Нобелевская премия. В области литературы.