Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 382-383

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Александр

Барсуков

Страна

сказок-382

("Письма в никуда"-382)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3811,5-3814

   4 июня 2014 года. Сказка про Кондома Хлимена. Это такой эпический Борец со Злом в Сити-18, захваченном инопланетянами во главе с доктором Бриниумом. У Кондома есть девушка Аликс и Киберкраб Ловелас, совокупившийся с головой Кондома. Куда без него? Ну и вокруг ходят разные зомби и мутанты.
   Так вот. Спустился Кондом в канализацию с ёршиком для унитаза в руке, так как у него дома канализация засорилась, а из "очка" торчала льдинка. Он, конечно, понимал, что он с ней как две половинки, как огонь и льдинка. Но это его не утешило. Он протолкнул льдинку внутрь, но настроение было уже, конечно, не то. И вот спуск! По старой-старой лестнице, помнящей ещё, как спускались ноги нормальных сантехников в Сити-18 до оккупации. Сквозь паутину и льдинки. Наконец, Кондом спрыгнул к самому, собственно, каналу.
   Здесь было неутешительно. Зловоние! Крысиное дерьмо! Но неподалёку стояло кресло и сидел в нём зомби, помахивающий тросточкой. Он сказал:
   "Так-так! Сам Хлимен пожаловал сюда! А где же наша Аликс?"
   "Мы с ней разделились, чтобы получше изучить этот зловонный водоём!" - сказал Кондом.
   "Ты думаешь, мне здесь по приколу? Мне нравится? Как бы не так! Не бывало дня, чтобы я не мечтал о самоубийстве и о прекрасных цветистых лугах, по которым мог бы бегать с девами в ситцевых платьях! Но это - моя работа. Я за неё получаю тугрики!" - сказал Зомби.
   "Ты получаешь тугрики за то, что стал обычным убийцей?" - недоверчиво спросил Хлимен.
   "Кто говорит от убийствах? Я - Смотритель! Смотрю, чтобы крысы не очень гадили. И дерьмо не всплывало выше ватерлинии!" - сказал Смотритель.
   "А если всплывёт? Что тогда?"
   "Тогда я буду вынужден телефонировать доктору Бриниуму, что у нас потоп! Он меня вежливо выслушает и скажет:
   "Извините, наш ящик заявок переполнен! Всего наилучшего!" Но зато я услышу его голос!" - сказал Смотритель.
   "Ты безнадёжен!" - сказал Кондом. - "Никому ещё не нравился его резкий бабий визг."
   "А мне нравится! Посиди здесь с моё - вообще разучишься говорить по-русски," - сказал Зомби.
   "Ладно! Надоело мне с тобой трепаться! Мне надо прочистить канализацию на Бекер-стрит 219, я там живу! Покажи, где это?" - сказал Кондом.
   "Не вопрос! Идёшь два блока направо, потом блок налево, потом прямо... Эй, что ты делаешь?" - спросил Зомби.
   Но Хлимен уже застегнул ширинку:
   "Товарищ! Вы так хорошо говорите, но напомнили мне полисмена, который долго объясняет, как пройти в туалет. Вот я и помочился Вам на ногу."
   "Ладно! До свадьбы высохнет!" - сказал Зомби. И Хлимен пошёл по мрачным коридорам этой преисподней искать нужный блок.
   Наконец, он увидал ЭТО! ЭТИМ была какая-то худая субтильная прыщавая девушка в очках, которая сидела на берегу канализации и засовывала в неё льдинки!
   "Что ты делаешь?!" - спросил Кондом.
   "А! Кондом! Вас каждая собака знает. А меня моя матушка послала с пирожками до бабушки, но я заблудилась и попала сюда. Здесь наурализовалась и теперь служу доктору Бриниуму до последней капли крови! А он мне и говорит:
   "Засунь льдинки! И этот болван Кондом Хлимен моментально прибежит сверху!" Так всё и случилось! Так что ты арестован, Кондомчик!" - и девушка угрожающе подняла в воздух зонтик!
   "Ты хочешь меня этим убить?" - спросил Кондом и выхватил свой зонтик. Начался поединок на зонтиках. Наконец, Кондому удалось выбить вражеский зонтик из чахоточных рук, и он сказал:
   "Ваша песенка спета! Ха-ха!" Но девушка так просто не сдавалась. Блёклый свет лампочки осветил смелые черты её мордочки. Она выхватила монтировку! И Кондом выхватил! Тогда она выхватила пистолет! Потом грави-пушку! И Кондом выхватывал тоже самое:
   "Похоже, мы едим из одной кормушки!" Наконец, девушка выхватила базуку и приложила её стволом к виску, чтобы покончить с собой раз и навсегда.
   "Люблю смотреть, как в канализации кончают самоубийством!" - сказал Кондом. Девушка плюнула и убрала базуку:
   "Ладно! На сей раз ты победил! Но у меня есть ещё одна возможность: ампула с цианидом в дырке зуба! Я щас сплюну её в этот бассейн, и все крысы, которые здесь купаются щас, всплывут пузами кверху, ногами вперёд!" И она сплюнула. Но ничего не произошло.
   "Яд, что ли не действует? Или есть другая причина, медицинская?" - спросила девушка.
   "Да, я вижу: ты опасна для общества!" - сказал Кондом. - "Щас я тебе расскажу о докторе Мяснике, который лечит таких пациентов!"
   И он принялся рассказывать: "Мясник родился вполне жизнеспособным малышом с тремя ногами. Ясно было, что ему суждено лечиться и лечить всех с подобными уродствами. Например, Анну Макаренину, которая легла под поезд, чтобы он отрезал ей лишнюю ногу. Но поезд опаздывал. Зато пришёл Мясник и сказал:
   "Анна, сказал, ваши ноги - как к счастью три дороги! Даются не каждому от Бога!" И Анна поняла свою ошибку:
   "Доктор! Куда мне прийти, чтобы приобщиться к вашей секте?"
   "Приходи на Бекер-стрит 220!" - сказал Мясник. Это было совсем недалеко от моего дома. Меня вечно раздражали вопли и оргии, которые устраивали эти трёхногие на своей тусе. Вот и теперь пришла Анна, и веселье пошло своим чередом. Наконец, настал Момент Истины. Мясник сказал всем:
   "Да! Мы трёхногие! Но как кормили, так мы и выросли! Если что, можем позвать своих двухногих старших товарищев!"
   "Это каких-таких товарищев?" - спросила Анна.
   "Таких! Невинноубиенных товарищев! За которых кое-кто пойдёт в распыл!" - сказал Мясник и выставил ногу. - "Может, поиграем в Золушку? Кто-то потеряет башмачок-туфельку, а кто-то найдёт!"
   "Я потеряю!" - сказал я, который всё это слышал и пришёл скандалить, что сегодня полшестого мне вставать.
   "А может, это станет Залогом Великой Дружбы между Борцами со Злом и мутантами!" - сказал Мясник. - "Как зовут тебя, очаровательное дитя?"
   "Зовите мня просто брат Кондом! Потому что в миру моё фамилиё слишком известное!" - сказал я.
   "Ах, дюже красиво! Нам принесёт Кондомушка ещё кувшинчик?" - спросила Анна.
   "Принесу!"
   И я принёс. Они выдули весь кувшинчик, и Мясник сказал:
   "У меня есть План! Мы подкрадываемся к доктору Бриниуму и пришиваем ему третью ногу! Он ничего не соображает, не может продвигаться - и Сити-18 наш!"
   "Этот План никуда не годится!" - сказал я. - "Мало того, что Бриниум не умеет читать и у него обе руки левые, но у него всего полторы ноги! Полноги он потерял в Сайгоне! Он до сих пор строчит на вертолётном симуляторе:
   "И-ха! Как в своё время в Сайгоне!"
   "Да! Этот План не годится! Тогда другой План: мы отрезаем у него полноги, он становится одноногим, теряет ориентацию в пространстве, и Сити наш!" - сказал Мясник.
   "Это годится!" - сказал я. - "Я мыслю для начала подослать к нему нашего шпиона - Анну Макаренину! Пусть соблазнит и разложит его! А потом и прооперировать! Можно даже будет поменять ему пол! Поверьте, это только увеличит потерю ориентации!" И все согласились с Планом.
   И вот Анна пошла в Цитадель. Разодета она была, как проститутка. И первым, кого она соблазнила, стал зомби Пётр! Этот Пётр, ничего не подозревая, шёл с рынка, неся пучок лука и редиса. И тут такая женщина! Пётр как заорёт:
   "Мои глаза!! Мои глаза!! Я никогда ещё не встречал более красивой женщины!"
   "Тот, кто нам мешает, тот нам поможет!" - подумала Анна и сказала: "Дорогой парниша! Если проведёшь меня в Цитадель, я тебе дам всего за 100! Не дорого!"
   "Да, это не дорого!" - согласился Пётр и снял свои штаны на подтяжках. Штаны спали, и все увидели Желание Петра!
   "Ты что, дурак?" - спросила Анна.
   "Да! Я стал дурак, как только увидал Вас! До этого мой идиотизм проявлялся только при коровах и овечках, которых надо было протолкнуть через ограду!"- сказал Пётр. Анна насильно натянула на него его штаны и сказала:
   "Веди в Цитадель!"
   "Войти в Цитадель легко, а вот выйти! Ты хочешь, чтобы там мне в спину воткнули кинжал?" - спросил Пётр.
   "Нет."
   "Ладно, пошли!"
   И вот две лёгкие, как тени, фигурки переместились к Цитадели. В это время на её балконе Бриниум делал зарядку, нагибаясь с бокалом вина к своей ноге. Он радовался, что может курить сигары хозяина, так как сам и был этим хозяином. Пётр сказал:
   "Я привёл! Теперь давай!" Но Анна стала играть в "динамо", не давать. Вообще говоря, она была девственница и хотела потерять честь только с Бриниумом. И понял тогда Пётр, что всё было зря и не имело смысла! Он выбросил в сторону пучки с редиской и принялся швыряться автомобилями! Бриниум это заметил и стал смотреть на него в монокль:
   "Кто это?"
   Но тут белая правая обнажённая рука Анны легла на плечо Бриниума. А вторая, тоже правая, легла на Бриниумов причиндал. И Бриниум начал теряться в пространстве. Он заголосил:
   "Мадам Берже! Мадам Берже!" Это была его экономка. Пришла Берже.
   "Вот у меня удивительный случай вышел! Стояли мы этак на балконе!" - пустился рассказывать Бриниум.
   "Во заливает!" - сказала Берже. - "Ты дальше Дубровки никогда не ездил!"
   "А я тебе ещё раз говорю, старая ты кочерыжка!" - разозлился Бриниум. - "Стояли мы на балконе! Вот прям как щас! И начали наполняться новыми, неведомыми ранее чувствами!"
   "Да!" - поддакнула Анна.
   "А это кто тут вякает? Неужели шпионка Мясника, которая хочет разложить Бриниума?" - спросила Берже.
   Анна была на грани провала. Она сказала:
   "Да нет! Какой там! Меня зовут Болдуина Перелис, я занимаюсь проблемами тюремной реформы!"
   "А! Болдуина! А я думала: Анна!" - сказала Берже.
   "Да какая там Анна!" - сказала Анна. - "Зовите меня просто: госпожа Аппосионария!" И Берже ушла варить кофе Бриниуму. Бриниум сказал:
   "Госпожа! Я ваш раб!"
   "Прям так сразу? Ведь мы ещё не поиграли в ролевые игры!" - сказала Анна.
   "Да какие там игры? Вы привлекательны, я - чертовски привлекателен! Чего время терять?" - сказал Бриниум и усадил Анну на стульчик. Потом пристегнул её наручниками к поручням:
   "Я ни на секунду не поверил тебе, Анна! Все вы, шпионы Мясника, одинаковые! И хотите только одного!"
   "Не поверил? Вот как? Но я же люблю тебя! Любовь ещё, быть может, в моей груди угасла не совсем!" - сказала Анна.
   "Да брось ты! Какая там любовь? Всем вам надо одно: это!" - и Бриниум оголил свой протез полноги. - "Но сейчас крыса, пропитанная цианидом, вкусится тебе в задницу, и ты никогда не получишь ничего такого!"
   "Ох, испугал! У меня - прививка против цианида!" - сказала Анна.
   "Прививки против цианида не бывает!" - отрезал Бриниум.
   "Бывает!" - сказала Анна.
   И тут пришёл Пётр! Было видно, что он немного тяпнул для храбрости, так как лицо у него было сиреневое. Он сказал:
   "Не сметь обижать Мою Любовь!"
   "Пётр! А ты как здесь?" - спросила Анна.
   "Исполняю обязанности начальника лагеря! Короче, отдыхать сюда приехал!" - заплетающимся языком сказал Пётр.
   "Вы пьяны, нахал!" - сказал Бриниум. - "Мадам Берже! Мадам Берже!" Пришла Берже и от неожиданности пролила кофе:
   "Я никогда в жизни ещё не видала такого сиреневого зомби!"
   "Да! Я такой, крошка!" - сказал Пётр. - "А теперь не мешайте мне уединиться с Анной!"
   И они уединились.
   "Думаешь, мы правильно сделали?" - спросила Берже у Бриниума.
   "Правильно! Дело молодое! Тем паче, что крыса сделает своё дело, и Анна подохнет! Как и крыса! Пётр это увидит и покончит самоубийством, ведь он трус!" - сказал Бриниум. Но всё оказалось не совсем так, как рассчитывали создатели Берже и Бриниума. Ход их рассуждений был простой: в маленьком аквариуме мало мелкой рыбы, а в большом много рыбы, и вся она большая! Крыса, конечно, вкусилась в задницу Анны, но та и впрямь была привита от бешенства. Пётр сказал:
   "Анна, сказал! С этой крысой в заднице ты кажешься мне ещё аппетитнее! Это так сексуально! Так романтично!"
   "Правда?" - спросила Анна и присмотрелась к Петру: того освещал ночник Бриниума. И были видны смелые черты его морды.
   "А! Была-не была!" - сказала Анна. - "Отдамся тебе!"
   "И правильно сделаешь, потому что в прошлой жизни я был инвалидом-пенсионером! Инвалидообразным пенсионером! Или пенсионерообразным инвалидом!" - сказал Пётр.
   "Что?!" - сказала Анна. - "Да ты просто чмо! Не бывать такому!" И даже Крыса сказала:
   "А я думала, ты был хотя бы механиком! О, как я ошибалась!"
   "Да что вы в самом деле?" - спросил Пётр. - "Я, может, был секси! Ам секси, энд ай нов ит!"
   "Ты был чмо!" - сказала Анна и, подобрав юбку, вышла из помещения.
   "Ну, я же говорила! Потеряв привычные места нерестилищ подводные жители стали в роли беженцев!" - сказала Берже.
   "Слушай меня, Бриниум!" - сказала Анна. - "Ты добровольно слагаешь с себя власть в Сити-18, а Мясник не меняет тебе пол!"
   "Это как-то неожиданно! Мне надо подумать! Я очень старомоден!" - сказал Бриниум.
   Но тут внизу на улице раздался шум, и показался танк, на котором ехал Мясник! Танк врезался в стену Цитадели и остановился.
   "Вот видишь: наши не шутят!" - сказала Анна.
   "Вижу! Не шутят!" - сказал Бриниум. - "Но танк врезался в стену и не может продвигаться! Поэтому путч считается подавленным!" И он столкнул Анну с балкона прямо в руки Мясника! Вот, что я тебе хотел рассказать о Мяснике, детка!"
   Так закончил свой рассказ Кондом Хлимен. Как будто сам там побывал и всё видел. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3814-3816,5

   9 июня 2014 года. Скучная сказка. Про Штиблица. Вот ехал-ехал себе Штиблиц в "мерседесе", как его стопорит патруль ополченцев.
   "Ирре папирре!" И так далее. Достал Штиблиц пистолет и думает: "Развелось здесь Клаусов! Задолбишься всех стрелять!" И говорит:
   "Клаус! Вы очень, очень устали! И сейчас отправитесь на небеса!" А ополченец говорит:
   "Йок?" Оказывается, это был чурка. А не нацист. И вообще, типа, Штиблиц оказался, сам не ведая того, на нашей стороне фронта. "Подумаешь!" - подумал Штиблиц. - "Можно подумать, у нас Клаусов нет! Да они везде! Всё заполонили! Так что я этого-то Клауса щас и грохну, всё-таки!"
   И щёлкает курком. Пуля вылетает из ствола и начинает рикошетить по помещению "мерина", так как стёкла в нём пуленепробиваемые.
   "Что с вами?! Что с вами?! Вам помочь?" - спрашивает испуганный чурка.
   "Если вам не трудно!" - хрипит от страха Штиблиц. Наконец, пуля вылетает на свежий воздух через открытую дверь чуркой. И улетает в неизвестность. Она могла бы разбить важные чернильницы, но таковых не было на этом КПП.
   Штиблиц вылез из машины и обнял чурку:
   "Дорогой мой! А я уж думал: пипец! Не уберёгся!"
   "А я что, не думал?" - спрашивает чурка, и оба рыдают в объятиях друг друга.
   И тут такой их объятия прерывает никто иной, как папаша Мюллер! Он говорит:
   "Штиблиц! Опять вы душите Клауса? Вы истребили всех Клаусов в Германии, и за это будете наказаны!"
   "Чёрт тебя побери, Мюллер! Папаша!" - говорит Штиблиц. - "Ты тоже метишь в Клаусы? Учти, самого главного Клауса я ещё не грохнул. Хоть он и называет себя Шикльглюбелем. Но по морде - вылитый Клаус! За ним будет и твоя очередь. Я Клаусов за милю чую! Я всегда чувствую!"
   "Да какой я тебе Клаус? Зови меня просто: Папаша!" - говорит Мюллер и тоже бросается в обнимку с чуркой и Штиблицем.
   "Это вообще нормально? Нормально, да?" - спрашивает чурка.
   "Для Клаусов это вполне нормально!" - говорит Штиблиц. Наконец, облобызав Штиблица, обслюнявив его в обе щеки, Мюллер говорит:
   "Но меня интересует другое! Какой-то идиот оставил "пальчики" на чемодане редиски!"
   "Да! Действительно, идиот!" - сказал Штиблиц. - "Надо было эту редиску ТОГО! А потом оставить "пальчики" в её ванной, причём это бы были ноги. Но ладно! Я берусь за это дело! И мой великий дедуктивный метод мне поможет!"
   "А в чём заключается ваш метод?" - спросил Мюллер.
   "Вам в опасном или безопасном варианте? Если в опасном, то я просто сую электроды в мошонку жертвы. А в безопасном: начинаю сам мыслить. Да шучу я, шучу! Электроды суёте вы в своём дибильном гестапо. Это не мои методы. Я мыслю. Вот щас я и мыслю: напильники полетели на север! Это значит, что "пальчики" оставил никто иной, как Шикльглюбель!" - сказал Штиблиц.
   "Гениально! Но как мы сможем арестовать Шикльглюбеля?" - спросил Мюллер.
   "Не знаю! Для этого надо ещё помыслить. Так: слоны полетели на юго-восток! А точнее, на фиг! Это значит, что Глюбеля нам арестовывать не надо. Он сам себя выдаст и застрелится! Гениально, правда?" - спросил Штиблиц.
   "А голых баб вы в своём методе не видите?" - спросил Мюллер.
   "Как же, как же? Постоянно вижу. Но они к методу не относятся и лишь мешают холодному дедуктивному рассудку," - пояснил Штиблиц.
   И тут на дороге появилась Леди "Н", прикрытая лишь смущением.
   "Вот, её вижу! Голая баба выгуливает свою болонку! Это так и называется: дама с собачкой! Хорошо, что пока только выгуливает, потому что так называться может и половой акт между дамой и собачкой," - сказал Штиблиц.
   Дама подошла и сказала:
   "Уважаемые Сэры! Не угостите даму спичкой? И не укажете ли путь в библиотеку?"
   "У меня стойкое ощущение, что это - переодетый Клаус! Давайте, я её грохну!" - сказал Штиблиц.
   "Да какой там Клаус!" - сказала Дама. - "Я есмь Чёрная Вдова! Баба-крокодил! Отравила своих трёх мужей!" - сказала Дама.
   "Клаусов?" - спросил Штиблиц.
   "Почему? Нет! А может, и да! Никогда не интересовалась подобной мерзостью, как их зовут! Для меня они все были Рыбами, Слониками и Хрюшками!" - сказала Дама.
   "Насчёт Хрюшек не знаю!" - сказал Штиблиц. Но Мюллер уже обнимал Даму:
   "Дорогая моя! Мы тоже в гестапо гробим Хрюшек!"
   "На вашем месте я бы пооберёгся! Может, она заразная?" - сказал Штиблиц.
   "Да какая я заразная? Рыба моя!" - сказала Дама Мюллеру, и Штиблиц понял, что это начало конца Мюллера.
   "Ну и ладно! Каждый делает своё дело!" - сказал он и закурил сигареты "Друг".
   "И мне дай затянуться!" - сказала Дама. - "Друг"! Обожаю! Я убивала мужей так: он ложился в ванну, закуривал сигареты "Друг", и приходила я. И говорила: "Приходи ко мне скорей, белая горячка!" Потому что стишок такой есть: "Беломора" пачка! Приходи ко мне скорей, белая горячка!" Ну я и дёргала за ноги мужа, Рыбки! И Рыбка тонула в большом аквариуме!"
   "Меня ты можешь дёрнуть в любое время за перец! Потому что он, падла, не стоит! Я ему говорю: "Когда тебе надо, я встаю!" - сказал Мюллер. Из этих слов Штиблиц сделал вывод, что Мюллер спёкся, втюрился по уши в Даму.
   "Ну и ладно!" - сказал Штиблиц. - "Хорошо, что этой проблемы я лишён. У меня сифилис!" Чурка сказал:
   "А я чист, как слеза младенца!"
   "Ты? Ты - Хрюшка?" - спросила Дама.
   "Да! Я - Хрюшка!" - подписал себе смертный приговор чурка.
   "Отлично! Ты-то нам и нужна! Мы подведём тебя к Глюбелю, ты его угробишь - и войне конец!" - сказал Штиблиц. - "Но как тебя подвести? Там же сплошь вокруг Клаусы! Ладно! Клаусов я беру на себя! Пошли!" - и Штиблиц за руку потащил Даму в РСХА. Мюллер и чурка остались.
   "Ушёл Штиблиц, ушёл!.." - плакали они.
   Дверь в РСХА была закрыта и горшком забита.
   "Что за хрень?" - не понял Штиблиц.
   "Да это и не РСХА вовсе!" - сказала проницательная Дама. - "Это кафе "Элефант"!"
   "Да нет! Какое там кафе! Это мой собственный дом на Гебельсштрассе!" - сказал Штиблиц. - "Ключ под ковриком!" Точно! Ключ был.
   Они вошли и столкнулись нос к носу с Холтовым.
   "Это - Холтов, моя домашняя собачка!" - представил Штиблиц Холтова Даме. - "Холтов - плохой! Справка - хороший! Вот Справка, что он здеся купленный!" Холтову Дама не понравилась, и он дерзнул описать её ногу.
   "Да неважно, нравятся тебе те, кого я привожу, или нет!" - сказал Штиблиц. Потому что обычно он приводил проституток. Но не для ЭТОГО, а чтобы улучшить свой дедуктивный метод. Он совал в проституток электроды, и они раскалывались до ж.пы. Но он им говорил:
   "Я бы и сам всё узнал посредством мышления!" И точно. В голове у него пролетали напильники, слоны, голые бабы. И все ему говорили:
   "Уймись, старина Штиблиц!"
   Поэтому сейчас Штиблиц запер Холтова в спальне и приступил к Даме:
   "Твои веки тяжелеют! Ты полностью в моей власти!"
   Дама закрыла глаза и свалилась на пол.
   "Обычная реакция!" - сказал Штиблиц. И тут пришла экономка мадам Берже. Она увидела Даму на полу:
   "Ветренник!"
   "Твои веки тяжелеют!" - сказал и ей Штиблиц. И она тоже грохнулась на пол.
   "А может, у меня талант? Всех усыплять?" - подумал Штиблиц. - "Может, я зря всю жизнь истреблял Клаусов? Можно было просто усыпить!"
   Но тут Берже встала и сказала:
   "Я не на мгновение не поверила вам, Штиблиц! Вы - русский шпион!"
   "Ну и что? Пол-Берлина об этом знают! Ну и что?" - спросил Штиблиц.
   "Как так "ну и что"? Да я щас пойду и телефонирую Глюбелю! И он Вас расстреляет!" - сказала Берже.
   "Иди! Телефонируй! Давай!" - сказал Штиблиц. А сам подумал: "Если сюда, на Гебельсштрассе, приедет Глюбель, то не надо будет его искать в РСХА. Одним гадом будет меньше." Между тем Дама продрала глаза:
   "Как долго я спала!"
   "О! Чу! Чудесное мгновенье! Я помню его! Ты проснулась, как димон чистой красоты!" - сказал Штиблиц. - "Вот, представь, что я - Глюбель! Я ложусь в ванну, и ты меня топишь!"
   "С удовольствием!" - сказала Дама и дёрнула Штиблица за ноги! Но тот не утонул, так как Штиблицы и в воде не тонут. Он сказал:
   "Прекрасно! Прекрасно! Ну что ж, а теперь что же, Глюбель!"
   И вот дверь открылась и на пороге возник Глюбель! Это было феерично. Так как Глюбель был известный Бычок, то он намеревался встретить здесь шлюшку или тёлку, по-крайней мере. Вышла Дама:
   "Рыба моя! Я люблю тебя!"
   "Правда?" - не поверил Глюбель.
   "Правда, правда!" - сказал Штиблиц и захлопнул дверь. - "Вот мы и встретились, Глюбель!"
   "Но как же так? Мне телефонировали, что тут только девушки!" - сказал Глюбель.
   "В гестапо только девушки! Так, что ли?" - спросил Штиблиц. - "Ладно, Глюбель, иди принимай ванну! А я посмотрю!"
   "Но я стесняюсь!" - сказал Глюбель. И было, чего. Так как под униформой он был отвратителен.
   "Да ладно, Слоник!" - сказала Дама. - "Нам не привыкать! Скольких Глюбелей мы отправили на тот свет! И ещё отправим!"
   "Она шутит, правда?" - спросил Глюбель.
   "Нет, не шутит!" - сказал Штиблиц.
   "Но я ещё так молод, чтобы помирать!" - законючил Глюбель.
   "Не создавай нам сложностей!" - сказал Штиблиц. - "Вот тебе сигарета "Друг", покури перед смертью." Глюбель закурил и сказал:
   "А жить, как говорится, хорошо!"
   "Ладно! Сказал речь приговорённого, теперь полезай в ванну!" - сказал Штиблиц.
   Глюбель влез в ванну и приготовился там, по обыкновению, поанонизировать. Дама подошла и сказала:
   "Рыба готова?"
   "Да нет ещё, как бы!" - сказал Глюбель.
   "А я говорю: он спёкся! Готов!" - сказал Штиблиц.
   И Дама дёрнула! С Глюбелем было всё кончено! Он был труп и не мог больше продвигаться. Да и не соображал ничего более.
   Пришла Берже:
   "Мой дорогой Глюбель! Они убили тебя! Но на твоё место придут сотни, тысячи таких же Глюбелей!"
   "Мадам Берже!" - сказал Штиблиц. - "Заткнитесь и приготовьте нам кофе! Желательно с кофеином! Нам ещё выбрасывать этот труп на помойку!" И он хлопнул в ладоши с Дамой. Потом сел к рации и настучал, что одним Глюбелем в Германии стало меньше.
   Наконец, рассвело. Штиблиц погрузил Глюбеля в машину и повёз на помойку.
   Его остановил патруль:
   "Кого везёте?"
   "Глюбеля!" - сказал Штиблиц.
   Ополченцы захохотали, хотя Штиблиц и не думал шутить. Он сидел за рулём и думал: "А каково щас на Родине? Конечно, там тоже полно Клаусов. Но зато нет Глюбелей. Берёзки трепещат листами, поют пташки!"
   В это время в салон кто-то влез. Это был Мюллер.
   "А! Старина Мюллер! Поприветствуй Глюбеля!" - сказал Штиблиц и помахал за Глюбеля Глюбелевой рукой.
   "О, горе-то какое! Германия осиротела!" - сказал Мюллер.
   "Ну да! Осиротела! Я давно хотел её сделать и вдовой, и сиротой!" - сказал Штиблиц.
   "Штиблиц! Выпусти меня! Я не могу дальше ехать!" - сказал Мюллер и вышел около кафе "Элефант". Наконец, Штиблиц выбросил Глюбеля на помойку и тоже вернулся в кафе "Элефант".
   В "Элефанте" музыка играла, но Штиблиц знал, что недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Он поднял тост:
   "За Нашу Победу!" И всё офицерьё, которое там сидело, выпило. Штиблиц заказал себе баварскую сардельку и стал её есть.
   К его столику подошла местная проститутка Клара Коралова:
   "Вы такой импозантный мужчина! Я люблю Вас! Любовь ещё, быть может!.."
   "Зря распинаешься!" - сказал Штиблиц. - "С этого дня Глюбеля больше нету!"
   "Как так нету? Как нету? А кто же его замочил?" - спросила Клара.
   "Замочил его я! В прямом и переносном смыслах," - сказал Штиблиц. - "Хочешь - бери сардельку!" Клара стала жевать сардельку со слезами на глазах:
   "Глюбель был такой душка! Он так много сделал для Германии! Как же мы теперь будем? Не представляется! На кого ты нас покинул?!"
   "Чего это она?" - спросил трактирщик Грубый Готлиб, подходя.
   "Да узнала, что я Глюбеля грохнул!" - сказал Штиблиц.
   "Я всегда говорил, что Глюбель - полное дерьмо!" - сказал Готлиб.
   "Подожди-ка! По-моему, вон - моя жена! Прислали из Центра!" - сказал Штиблиц и, качаясь, подошёл к даме в красных штанах и с красным зонтиком в руках: "Мадам! Изволите быть моей женой?"
   "Пошёл вон, алкоголик!" - сказала Жена.
   "Пардон!" - сказал Штиблиц и нечаянно опрокинул на Жену миску с творогом: "Теперь вам понадобится ваш зонтик! Ха-ха!"
   Наконец, Штиблиц вернулся к Готлибу и Кларе:
   "Не жена! А как похожа! Та тоже всё, бывало, с зонтиком и с караваем." Готлиб сказал:
   "Хочешь посмотреть всех девочек?"
   "Да ну их нахрен! У меня щас нет настроения!" - сказал Штиблиц. - "То мочи Глюбеля, то отвози тело! Да и вообще, дружище Готлиб, у меня слабо стоит! Зато я всецело посвящён службе Родине!"
   "Понятно!" - сказал Готлиб и ушёл за стойку.
   "Ну а с тобой, Рыба моя, мне придётся проститься!" - сказал Штиблиц. - "У меня дома некормленный Холтов ждёт! Боюсь, как бы пёсик не подох!"
   "Возьми меня! Я буду тебе заместо пёсика!" - сказала добрая душа Клара.
   "Нет! Скоро мне отправляться на Родину! Война-то кончилась!" - сказал Штиблиц. И он поехал домой. Оказалось, что профашистски настроенная мадам Берже не удосужилась насыпать пёсику "Феликса". Пёсик "Феликс" жрал. Штиблиц, конечно, насыпал этого корма и провёл вечер в неторопливом поглаживании Холтова по загривку.
   Наступал новый день: День Победы! Штиблиц, конечно, получил шифровку из Центра с благодарностью от самого товарища Цементова. Потому что немало способствовал Победе! Теперь Штиблицу предстояло ехать на Родину к своим берёзкам и водоёмам. Чтобы половить рыбку. Так как местная Рыба ему уже осточертела.
   На этом наша скучная сказка кончается. Не совсем скучная оказалась. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3816,5-3819

   12 июня 2014 года. Сказка про Кратово. Но страшилка. Весь страх заключается в том, что у кого-то начнутся ЭТИ дни, и будет фонтанировать кровь! Много крови громоздящейся! Как уже понятно, Кратово - неординарный посёлок. Там бывали Хорьки, памятники Рыболовам, медсёстры Женечки, макаки и т. п. А сейчас там будут инопланетяне. Они резвятся, ирают в пин-понг, бильярд, катаются на лодках, играют в футболян и смотрят муви в клубе.
   Но самая их Главная Матка сидит в даче 24! И у неё-то месячные и начнутся! Как назло, в этой же даче жил и мальчик Витя, русский пионер с душою рыбака. Вот он открывает дверь и спрашивает Матку:
   "Матка! Млико? Яйки?"
   А та говорит:
   "Нет яик! Плохо мне, Витя! Начинаются ЭТИ дни! А в ЭТИ дни все Матки сатанеют и крушат близлежащую меблировку! Подойди ко мне, мальчик, и дай свою руку!" Витя ничего не понял, но подошёл к кровати Матки и приспустил шорты.
   "Балбес Царя Гороха!" - сказала Матка. - "Я говорю: руку!"
   "А! Руку! А я-то думаю: чего-то она такое говорит?"- сказал Витя и одел шорты обратно. Дал руку. Матка долго смотрела на руку, а потом говорит:
   "Вижу! Вижу, что из тебя вырастет пенсионерообразный инвалид!"
   "Да я и сам это прекрасно знаю!" - сказал Витя. - "Так как и дед мой, и отец были инвалидами с детства! Нагадай лучше, кто будет моей суженой-ряженой!"
   "Никто! Точнее говоря: один предмет! Нет, не твоя правая рука! А пожарный гидрант! Его ты будешь любовно называть Линда!" - сказала Матка.
   "Да не буду я никого так называть! Лучше пусть остаётся правая рука!" - сказал Витя.
   "Ладно! Иди отсюда, чёртов пионер!" - сказала Матка. - "И закажи тазик! Прикажи!"
   "Зачем?"
   "Для крови, балда!" - сказала Матка. Витя пошёл искать тазик. Ничего не нашёл. Кроме "утки" и пакета кефира. Кефирчик он налил себе и Коту Мурзыку. А "утку" принёс Матке. Но та его уже не слышала. Она лежала вся в глюках, а из лона у неё фонтанировала кровь!
   "Бог мой!" - сказал Витя. - "Я теперь не смогу есть целую неделю!"
   И тут кровь брызнула на него самого! И он побежал стираться на пруд! Чтоб замочить одежду. На пруду в лодке плавал его друг Петя.
   "Петя! Отлично!" - сказал Витя. - "Не то, что эти лупоглазые пучеглазые инопланетяне с тремя руками!"
   На что Петя выставил третью руку и сказал с акцентом:
   "За рюку ответишшь!"
   "Тьфу, чёрт! Опять попался инопланетянин!" - сказал Витя. - "Спасу от вас нет! Даже в клубе невозможно посмотреть детский фильм "Мария-Мирабела", потому что все, видите ли, смотрят на трупы чилийских партизан! Как по ним ползают мухи! Потому что вы все извращенцы! Куда ты девал Петю? Сожрал? Нет?"
   "Не знать никакого Петя и не ведаю!" - сказало Мурло. - "А за "Марию-Мирабелу" ответишь!" И злодей стал тянуть к Вите третью руку! Но Витя был отважный пионер, не даром, что обучался в Школе для Слабоумных детей номер 24 под патронажем Мэра Москвы! Витя как закричит:
   "Кия!" и как вывернет (заломает) руку гадины! И гадина падает в пруд! Одни брызги летят!
   Но это совсем не понравилось прочим Чужим, которые сидели с удочками на берегу! Они подняли удочки, на крючках которых сидели червяки (Витя подумал: "На одном конце - червяк! На другом конце - дурак!") и говорят:
   "Есть такой старинный обычай: заключается вот, в чём! Что всё надо делать по инструкции!" Витя подумал: "Почему милиционеру трудно исполнить супружеский долг? Потому что он всё делает по инструкции. А по инструкции надо сначала два супружеских долга в воздух!" И сказал:
   "Ну и какова же ваша Инструкция?" И Чужие говорят:
   "Наша Инструкция в том, что сейчас ты умрёшь, Витя-щенок!" Испугался Витя не на шутку и говорит:
   "Но тогда я не смогу приказать тазик вашей Матке!"
   "А нам это индиферентно!" - говорят Чужие. - "Это для тебя она Матка. А для нас - Сучка! Сучилище!"
   "С Училища?" - не понял Витя.
   "Ну да! И вот тебе эта история!" - сказали Чужие, сгрудились в кучку на пирсе и стали рассказывать Вите полную трагизма историю своего Училища.
   "Давным-давно, когда ещё допотопные плазменные космические корабли бороздили своей бороздой просторы Вселенной, когда ещё даже не полетел Хахарин, простой советский парень в ракете голубенького цвета, мы уже были! И был у нас космический корабль "Корыто". Мы его сами смастерили в Клубе Юннатов. После того, как задолбались проводить бесчеловечные опыты над своими подопытными хорьками! Мы сували в лапы хорьков электроды зелёного и жёлтого цвета и говорили:
   "Жри банан!" А хорьки так нагло нам отвечают:
   "Что мы, макаки, что ли?" и не жрали. Чем нас нервировали. И тогда один из нас, пионер Жека, выпустил хорьков на волю. Со словами:
   "Бегите, хорьки! Вы свободны!" Ну и хорьки разбежались по всей планете, захватив с собой все бананы из нашего питомника! И стали размножаться стремительно и неумолимо, как кролики!
   Планета была на грани гибели! Потому что везде, куда ни плюнь, были хорьковые морды! Пойдёшь в туалет: там заседает хорёк, пойдёшь в клуб - там сидят хорьки и смотрят муви "Профессиональный хорёк!" Мы им говорим:
   "Смотрите "Профессионал"!"
   А они говорят:
   "Валите в задницу с вашими советами! Щас как дадим по животу, и пакетики с героином лопнут в ваших пузах! В туалете у матушки Кемаль!" Короче, задолбали. И тогда вышла наша Матушка, Матка и говорит:
   "Пошто хорьков обидели, смерды?" Мы прям так и застыли с сарделькой во рту, так как как раз жрали сардельку:
   "Мамаша! И ты за них?" Но тут Матка исправилась и говорит:
   "Пошто Чужих обидели, хорьки?" И мы бросились целоваться и обниматься с Маткой! (Витя подумал: "Муж пошёл к соседке, пишет жене: "Я у соседки! Целую, обнимаю!" Ну и жена обиделать. За что? Что, нельзя соседку целовать?)
   И тут выходит Главный Хорёк по прозвижу "Злобный" и говорит:
   "Пошто... Тьфу, чёрт! Спутали вы меня! Пошто нам тут землю топтати! Ваши отмазки не прохиляют!"
   "Ты сам-то понял, чего сказал?" - спросила Матка.
   "Нам это не важно! Это не важно щас!" - сказал Злобный. - "Главное, что через три, два, раз я рожу!"
   И тут и родил! И из него выпрыгнул жизнерадостный активный такой по жизни хорёк, которого назвали Ипполит. И вот этот мелкий Ипполит подбежал к Матке и стал месить воздух перед её мордой, так как дать ей по морде опасался. Матка посмотрела-посмотрела на прыгучего Ипполита и пошла варить обед, так как у неё была кастрюля на огне.
   "Ушла Матка, ушла!.." - печально сказал Ипполит и принялся прыгать перед нашими рылами. Мне это надоело (а я - это Жека), и я ударил Ипполита кованным армейским башмаком по яйцам!
   "Ха-ха!" - сказал Ипполит. - "Чтобы победить меня, тебе потребуется гораздо больший ботинок! Гораздо! Потому что яиц у меня нет! Я весь сам из себя мальчик-кастрат!"
   "Этого ещё не хватало!" - сказал я Злобному Хорьку. - "Как это понимать?"
   "Понимайте это как мутацию!" - сказал Злобный и запел тонким голоском: "Мы тоже, мы тоже Маркиза Карабаса!" Потом откашлялся и сказал:
   "Чего-то я не в голосе сегодня!" И снова запел: "Вен де сейнтс из маршининг!" Я сказал:
   "Но как это возможно? Ведь ты не кастрат! А Ипполит - кастрат!"
   "О!" - сказал Злобный Хорёк. - "Об этом есть древнее старинное предание! Когда-то все хорьки жили на горе Казбек! И летали, словно птицы! Но однажды самый старый аксакал, Хорёк Муслим, свалился в самое глубокое дно ущёлья и погиб! Потому что не успел зацепиться яйцами за скалу, как делали все хорьки! Потому что оказался кастратом! И с тех пор всем новорождённым хорькам делают обрезание! А самых достойных оскопляют!"
   "Оскопляют?" - потрясённо спросил я. - "Но это же чудовищно! Где же вы, где, яйца пушистые? Ветеринар - сволочь фашистская!"
   "Нет! Это нормально! Вполне нормально!" - сказал Хорёк. - "Зато потом никто никогда не забудет наши звонкие смешные голоса! Потому что они останутся такими навсегда!" И Ипполит в подтверждение этому затянул на иностранный манер:
   "Лучше по-хорошему хлопайте в ладоши вы!"
   "Вот видите, как чист и прекрасен его голосок!" - сказал Злобный.
   Между тем суп Матки поспел, и она всех пригласила к столу в своей даче. Ты удивишься, откуда на Марсе дачи? Не удивляйся, там есть своё Кратово и свои дачи. Они на каждой приличной планете есть. И вот сидят Ипполит и Хорёк и уминают супчик:
   "Что это за супчик? Никакого вкуса нет!"
   "О!" - говорит Матка. - "Это древний супчик! Легендарный, я бы сказала! Ещё мой прадед варил его, а научил его мой прапрадед! Берёте лягушачью икру, потом дерьмо летучих мышей и варите! Варите всего 10 минут, не взбалтывая, чтобы супчик устоялся."
   "Папа!" - сказал Ипполит. - "Не хочу я жрать эту байду! От неё, я чувствую, у меня вырастают яйца! Опять!"
   "Спасибо, конечно, за супчик, но нам пора!" - сказал Злобный Хорёк и попытался пролезть в дверь дачи наружу. Но застрял.
   "Это потому, что у кого-то слишком узкие двери!" - сказал он.
   "Нет! Это потому, что кто-то слишком много ест!" - сказала Матка. Короче, протоклкнули мы Хорька наружу. Снаружи Хорёк нам говорит:
   "Кто-то за это ответит!"
   "Кто?" - спрашиваю я, Чужой Жека.
   "Ты!" - сказал Хорёк и написал мне на ботинок. А ботинки тогда были редкостью. Я сам купил их в магазине "Ботекс". Белый верх, чёрный низ. Да ещё с перламутровыми шнурками. Поэтому я сказал:
   "Всё! Капец тебе настанет в баке с печеньем!"
   "Чего?" - не понял Злобный.
   "В бак полезай! Чего напонятного?" - спросил я и показал на бак. Такие стояли тогда рядом с каждой дачей и назывались кухнями. Но в этой было печенье.
   "Не сходи с ума!" - сказал Хорёк. - "Что я тебе, мальчик, по бакам лазить?"
   "Ну тогда ты умрёшь, Ля Фонт!" - сказал я.
   "Ля Фонт?"
   "Слушай, хватит придираться к словам! Если тебе Ля Фонт имя - имя крепи делами своими!" - сказал я. Короче замочил я Хорька (слово за слово), и все Хорьки затаили против меня обиду. И даже не смогли размножаться. Поэтому их численность осталась стабильной.
   Но мой рассказ не об этом, а о том, как мы оказались на Земле посредством корабля "Корыто". Загрузились мы и полетели. Наши любовницы и шлюхи рыдали и входили в здание Рефрежиратора, чтобы их заморозили. А отморозили, когда мы вернёмся. Но, боюсь, такими темпами мы никогда не вернёмся!"
   Так закончил своё повествование Чужой Жека.
   Витя почесал в задумчивости лицо и спросил:
   "А мораль тут есть?"
   "Мораль в том, что... Что... Да нет тут никакой морали!" - сказал Жека.
   "Ну тогда я пошёл?" - робко спросил Витя.
   "Ну иди! Ты шёл за тазиком для Матки? Вот и иди!" - сказали Чужие.
   Витя встал и пошёл в дачу номер 7, где жил Петя. Петя вышел в махровом халате с сигаретой в зубах.
   "Петя?! Ты ли это?" - спросил Витя.
   "Да! Я!"
   Оказывается, пока длился рассказ Чужого, прошло 20 лет! И Петя вырос и заматерел. Имел жену и работал на цементном заводе.
   "Простите, опознался!" - сказал Витя и ушёл, не солоно хлебавши. Сам-то он остался мальчиком. В даче 24 было запустение. Лежали обрывки старых газет, скелет Кота Мурзыка и мумия Матки. Всё было покрыто пылью и плесенью.
   "Чёрт возьми! Как мне вернуть время вспять?" - подумал Витя и снова пошёл на пруд к Чужим. Но Чужих там больше не было. Были какие-то Девы.
   "Девы, а, Девы!" - сказал им Витя. - "Вы Чужих не видели?"
   "Да нет Чужих давно! В прошлом году их же всех разбили! Красная Армия пришла и им хвост прижала!" - сказали Девы.
   "А вы кто такие?"- спросил Витя.
   "Мы кто такие? Это ты кто такой?"
   "Я понятно, кто такой! Я - инвалид-пенсионер! Пруд пруди! А вот вы кто?" - спросил Витя.
   "Мы - пенсионерки! Ха-ха! Мы - местные люберецкие проститутки! Пруд пруди!" - сказали Девы.
   "Что за хрень?" - подумал Витя. - "Надо себя ущипнуть: и сон пройдёт!" И он ущипнул сам себя.
   Очнулся он в какой-то комнате. По виду, это была дача 24. За дверью кто-то стонал. По звукам, Матка. Витя вошёл в её помещение.
   "Ну что? Принёс тазик?" - спросила Матка.
   "Тазик? Да я тебя щас расцелую!" - сказал Витя. - "Мне приснилось, что ты умерла, и только койоты глодали твою мумию!"
   "Да нет! Какой там умерла? Правда, у меня кончаются ЭТИ дни! Тазик тащи!" - сказала Матка.
   Витя на веранде увидел Мурзыка. Тот был жив-здоров.
   "Кажется, всё возвращается на места свои!" - подумал Витя. С улицы послышалось:
   "Витя! Выйдешь?" Это был Петя. Витя вышел и сказал:
   "Здорово, Петя! Скажи, а Чужие ещё тут?"
   "Конечно, тут! Куда им деваться?"
   "А Красная Армия тут?" - спросил Витя, так как именно такая армия могла прижать хвост Чужим.
   "Витя! Давай тазик!" - заорала Матка из дома.
   "Сейчас!" - сказал Витя и притащил тазик. Ну и Матка стала сливать туда свои воды.
   "Понимаешь, Петя, - сказал Витя, - мне приснилось, что я перенёсся в будущее! Это было ужасно!"
   "Да ладно! Хватит глючить!" - сказал Петя. - "Пошли покатаемся на лодках!" Ну и ребята пошли. Весь пруд, как обычно, был оккупирован Чужими. Они лежали на пляже, купались и загорали.
   "А они не такие уж и плохие!" - сказал Витя.
   "Шутишь? От них одни неприятности!" - сказал Петя. - "Мало того, что мордой не вышли, так они же везде: в магазине, на спортплощадке!"
   "Да нет! Их тоже можно понять. Кажется, они здесь потому, что их Марс заполонили хорьки. Или типа," - сказал Витя.
   "А по мне, так скорее бы убирались восвояси!" - сказал Петя.
   "И уберутся! Но только через 20 лет! Их побьёт Красная Армия!" - загадочно сказал Витя. Но Петя не удивился:
   "У тебя теперь вообще ничего не поймёшь!" Витя не стал спорить, а грёб на вёслах. Таким образом, наша сказка подошла к концу. Была она ностальгическая и лирическая. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3819-3821,5

   15 июня 2014 года. Сказка про Херлока Шолмса. На сей раз он отдыхает в Суссексе ото всех. От Катсона, Леди "Н", профессора Мориати и миссис Хадсон. Потому что они его уже задолбали. Всё: распутай, да распутай разные Дела. А дедуктивный метод не резиновый. Всему есть предел. Так что теперь Херлок развалился на травке около ульев и думает: "Хорошо! Хорошо же!"
   Как вдруг над ним появляется несимпатичное мурло Леди "Н", которая, как всегда, голая, но в москитной сетке против укусов пчёл.
   "Вот скажи мне, Леди "Н", - сказал Херлок, - тебя пчёлы за тельце не кусают?"
   "Кусают!" - говорит Леди. - "Но нашему телу надо же дышать!"
   "Какая ты извращенка," - сказал Херлок. - "Но я из тебя эту дурь выбью дедуктивным методом!" И он сам попытался укусить Леди за грудь. Но только поломал зубки, так как Леди так давно ходила голая, что заматерела.
   "Ладно!" - вздохнул Херлок. - "Остаётся укусить тебя за задницу! Раз уж ты всё равно испортила мне отпуск." Но и задница, и передница у Леди "Н" не прокусывались.
   "Недаром я - любовница Мориати!" - сказала она.
   "С этого места поподробнее!" - попросил Херлок.
   И Леди рассказала, как она стала такой любовницей. Дело было в том же Суссексе. Мориати ехал на вонючей повозке (автомобиле), как вдруг ему под колёса бросается Леди "Н"! Ей всё равно было, куда бросаться от горя, так как она посеяла ситечко, а без ситечка никто не придёт пить чай, и она останется одинокой. Ей Херлок сто раз говорил:
   "Одиночество, говорил, хорошо! Так как ничто не мешает методу дедуктивному." Но Леди "Н" была по природе туповата и любила тусить в клубе. Как только она появлялась голая у клуба, её моментально пускали погреться. Но теперь ситечка не было.
   И Мориати остановил кибитку и спросил:
   "Вам помочь?" Простой естественный вопрос. На который Леди "Н" вспылила:
   "Я без него жить не могу, а он - "помочь"!" Но потом присмотрелась к Мориати и отшатнулась. Тот, без кого нельзя жить, оказался щуплым очкастым ботаником, про которых даже Херлок (на что сам ботаник!) говорил:
   "Очкарик - в попе шарик!"
   Мориати сказал:
   "Да?"
   "Чего "да"? Вали отсюда, огрызок муравьеда!" - сказала Леди "Н".
   "Но я же вас спас!" - продолжал гнуть своё Мориати. И тогда Леди "Н" сняла с него его очки и пригляделась внутрь его косящих глазок. Глазки эти были, как два кружка колбаски. Но Леди "Н" разглядела там невероятную глубину, как в Луже Бездонной Страсти. И сказала:
   "Ладно, ботан! Я буду твоей!" Вот так она и стала любовницей Мориати.
   Херлок слушал-слушал эту историю, и неизменно, когда Леди доходила до места про колбаску, у Херлока наворачивались слёзы, и он шёл жрать колбаску, чтобы утолить голод. Вот и щас он достал из-за пазухи батон колбасы и откусил, обливаясь слезами.
   "Почему вы плачете?" - спросила Леди.
   "Я не плачу. Просто в глаза попал слезоточивый газ!" - соврал Херлок. Наконец, он сказал: "Достаточно притч и прибауток! За дело! Меня ждёт Дело! О Семи Негритятах!"
   "Чего?" - спросила Леди.
   "Ну, я имею в виду тех семерых негров, которые трахали Эммануэль! И ей не понравилось. И эти семеро превратились в злостных алиментщиков. Так как Эммануэль родила от них негра!" - сказал Шолмс.
   "Знаете, Херлок, в роли Эммануэль тогда снималась я!" - сказала Леди.
   "Почему это меня не удивляет?" - спросил Херлок.
   "И мне удалось совершенно безболезненно негритёнка удавить!" - продолжала откровенничать Леди "Н".
   "Тогда так! Назовём это Делом одного Негритёнка! И я тебя щас арестую!"- сказал Херлок и принялся гоняться за Леди по всей пасеке. Она нечаянно опрокинула улей, и вылетели пчёлы! Но это были совершенно неправильные пчёлы, которые принялись жалить Херлока.
   "Почему не её?" - кричал он.
   "Потому что она нас заразит сифоном! Был инцидент!" - сказали пчёлы.
   "Да пошутила я! Никого я не убивала!" - сказала Леди "Н". - "И мой Гаврик (негритёнок) растёт жизнерадостным и здоровым!"
   При звуке "Гаврик" все пчёлы в ужасе попрятались под вшивую крышку улья:
   "Гаврик?! Он нас заразил перхотью!"
   "Как он мог вас заразить перхотью, если вы все лысые?" - не понял Херлок.
   "Ну, значит, кариесом!" - продолжали упорствовать пчёлы. - "Гаврик - страшный человек! Даже страшнее, чем его мамаша и его папаша!" Это стали рассказывать пчёлы:
   "Летим мы однажды, никого не трогаем. Однако! В чум! В чуме летим. Как мы очутились в чуме? С бодуна! Там жил такой чукча в чуме. Совершенно не смешной тип. Жил-поживал и встречался с Гавриком! Мы ему говорим:
   "Зачем ты встречаешься с этим быдлом?" А он только "Му-му!" в ответ, так как был немой. И поняли мы тогда, что этот чукча совсем не так прост, как кажется и хочет утопить Гаврика в пруду.
   "Ну и правильно! И поделом! Туда ему и дорога!" - сказали мы. Потому что давно известно, что Гаврик должен сидеть в тюрьме! Как вор. Вор должен сидеть в тюрьме. Ну, вообще-то говоря, Гаврика вором мы бы не назвали, скорее ошибкой природы. Но нам не было известно тогда, где должны сидеть ошибки природы.
   И вот входит сам Гаврик и говорит Чукче:
   "Му-му, мол!"
   И Чукча отвечает:
   "Му-му!"
   И поняли мы тогда, что Гаврик замыслил поработить весь Приполярный Урал. И с ним и наш Суссекс! Разозлились мы тогда и бросились кусать Гаврика. И поломали об него все жала. С тех пар мы и знаем, как ломки жала. И вдобавок заразились кариесом!"
   Вот, что рассказали пчёлы.
   "Так или иначе, но я должен остановить этого Гаврика!" - сказал Херлок. - "Пока он нас не поработил!"
   Но Леди "Н" сказала:
   "Но это мой сын!"
   "Да будь он хоть твой правнук!" - сказал Херлок.
   И тогда Леди "Н" сказала:
   "Но он и твой сын тоже!"
   "Этого не может быть, потому что не может быть никогда!" - сказал Херлок.
   "Может!" - сказала Леди. - "Одним из негров, его отцов, был ты, Херлок!" Это была вопиющая ложь. И Херлок сказал:
   "Тогда я отказываюсь от этого младенца! Тем более, что это всё враки."
   "Нет, не враки!" - сказала Леди. - "Ты тогда расследовал Дело о пропавшей из Музея Древностей мумии!"
   "Да? Ну и как? Нашёл?" - спросил Херлок.
   "Нет, не нашёл, но надышался выхлопных газов на автостоянке и заорал:
   "Я сам мумия! И кого хочу, трахну!"
   И вот ты увидел, как семеро негров трахают меня. Ты растолкал всех негров и влез сам! Неудивительно, что ты ничего не помнишь такого," - сказала Леди.
   "А вот это решит Комиссия по Расследованию!" - сказал Херлок. - "Бери своего Гаврика, и мы пойдём к доктору Мяснику, чтобы он взял анализы ДНК!"
   И вот они пошли. Гаврик всё подпрыгивал на месте, так как был дурачок. И намеревался помочиться на прохожих. Херлок его старательно удерживал от этого и извиняюще улыбался испуганным прохожим.
   Наконец, они пришли к Мяснику. Мясник был впечатляющ: весь в крови невинных пациентов.
   "Я сегодня излечил 40 мальчиков от заикания!" - сказал он.
   "Ну ты горазд врать! А я спас 40 наркоманов из горящего дома!" - сказал Гаврик.
   "Нет, я серьёзно!" - сказал Мясник и показал одного такого мальчика: "Скажи: на траве трава, на дрове дрова!" И бывший заика сказал:
   "Н-н-на тр-тра-в-ве..."
   "Достаточно, достаточно! Мы верим!" - сказал Херлок.
   "Нет, я так просто не успокоюсь!" - сказал Гаврик. - "И тоже покажу одного наркомана!" Но наркоманов поблизости не оказалось, и Гаврик успокоился. Только какой-то тип подошёл и спросил Леди "Н":
   "Ширнуться есть?" Леди от него отмахнулась, а Гаврик схватил его за грудки и отпихнул.
   "Ладно, ладно!" - сказал Херлок. - "Мясник, ты нам известен, как человек с безупречным вкусом и манерами! Сделай Тест на беременность! То есть, Тест на отцовство! Это архиважно!"
   "Архиважно у пчёлки жалко!" - сказал Мясник. - "Архиважно надевать штаны через голову!" Это он имел в виду понятия "жалко" и "неудобно", но при виде голой Леди "Н" у него в голове что-то замкнулось.
   "Да ты не смотри на неё!" - сказал Херлок и накинул на Леди пальто. - "Она только попутчик!"
   "Попутчик в пальто!" - сказал Гаврик.
   "И первым работай его!" - сказал Шолмс.
   "Работай? Но я умею только изменять пол и вшивать яичники обезьяны!" - сказал Мясник.
   "Да? А нам тебя рекомендовал посмертно Лестрейд!" - сказал Херлок.
   "Ну да! Потому что я ему их вшил, им он на радостях выпрыгнул из окна!" - сказал Мясник.
   "На самом деле всё было не так!" - сказал Мальчик-заика. - "Я расскажу, как было! Вот шёл такой весь из себя Лестрейд с яичником обезьяны. И его останавливает такая вся из себя дама и говорит:
   "Не угостите даму спичкой?" Ну, Лестрейд поискал спичку: нет.
   "Нет, говорит."
   "Ну тогда!" - говорит Дама и хватает Лестрейда за пузо. - "Ну тогда! Тогда я сама потащу тебя туда!"
   "Куда?" - спрашивает Лестрейд.
   "Туда, где твоя память освежится!" - говорит Дама и тащит Лестрейда на Биг-Бен!"
   "Подожди, подожди, малыш!" - сказал Херлок. - "Ты случайно головой недавно не ударялся?"
   "Но как вы узнали?" - спросил Заика.
   "Элементарно, мой заикающийся друг! Лестрейд нам известен, как жёноненавидец, он не стал бы угощать даму спичкой, тем более после перемены пола! Наверное, дело было так! Шёл себе Лестрейд, как вдруг ему на голову падает балкон! "Случайность!" - думает Лестрейд. Тут второй балкон падает! "Привычка!" Третий! "Добрая традиция!" - думает Лестрейд. Тут к нему подходит Дама и говорит:
   "Лестрейд, рассказать вам анекдот? Почему полисмену трудно исполнить супружеский долг? Потому что он всё делает по инструкции. А по инструкции надо сначала два супружеских долга в воздух!"
   "Какая чушь!" - говорит Лестрейд. - "У меня теперь яичники! Я могу вообще ничего не исполнять!"
   "Да нет!" - сказал Наркоман. - "Дело было так! Шёл Лестрейд! Как вдруг у него что-то зачесалось внизу! Ну он и почесал."
   "Да нет! Ничего такого не было!" - сказал Мясник. - "Если честно, мне даже не удалось вшить Лестрейду яичники, потому что он боялся щекотки. Так что он чист, как слеза! Как и я!"
   "Ладно, ты будешь делать Тест или нет?" - спросил Херлок.
   "Не буду! Тут и так всё очевидно! Мальчик Гаврик - негр, ты - нет! Значит, ты не отец."
   "Ну спасибо!" - сказал Херлок, и все трое вышли от Мясника.
   "Всё-таки Мясник нам помог! Он помогает!" - сказал Херлок.
   В это время Гаврику удалось написать на ногу полисмену дяде Стёпе. Дядя Стёпа спросил:
   "Это ваш очаровательный малыш?"
   "Нет!" - сказал Херлок, и дядя Стёпа потащил Гаврика в участок.
   "Знаешь, что мне щас хочется?" - спросил Херлок Леди "Н".
   "Что?"
   "Хочется поиграть на скрипке и расслабиться," - сказал Херлок. - "Этот Гаврик меня уже достал!"
   Они пришли на Бекер-стрит. Миссис Хадсон сказала:
   "Дорогие мои! А я уж думала: всё! Не убереглись!"
   "Всё это из-за вашей нежной привязанности к наркотикам!" - сказал Херлок.
   "К каким ещё наркотикам?" - спросила Хадсон.
   "Ну, тогда из-за вашего застарелого заикания!" - сказал Херлок и стал играть на скрипке.
   Тут открылась дверь, и пришли давешние Семеро Негритят вместе со своей Мамашей. Мамаша эта была похожа на Леди "Н" тем, что тоже была прикрыта одним смущением.
   "Так-так! Мамаша и компания!" - сказал Херлок. - "А я как раз читал ваше досье на букву "И" - "Идиоты"!" Хотя на самом деле он ничего не читал, но любил себе прибавить важности.
   "Отец родной!" - бухнулась Мамаша в ноги Херлоку. - "Не погуби! Зачем присудил моим деткам 24 часа исправительных работ по ремонту столовой?"
   "24? Столовой? А я думал: они уже на этапе в солнечный Магадан!" - сказал Херлок.
   "Нет! Мы ещё тут!" - сказал один из Негритят и попытался согнуть кочергу в узел. Не получилось.
   "Надо так!" - сказал Херлок. Но у него тоже ничего не получилось. Кочерга не гнулась.
   "Да причём здесь это?" - спросила Леди "Н", подходя к Негру. - "Ты всегда такой чёрный?" И она обнажённой рукой потрогала Негра за шары.
   Тот сказал:
   "Мадам! Вас так все знают, а я так вижу в первый раз!"
   "Да! Меня все знают! А ты любопытный чудачок!"- сказала Леди "Н".
   Херлок отвёл её в сторонку:
   "Не порть мне следственный экскремент! То есть, эксперимент! Итак, волки позорные, сознавайтесь: кто замочил старуху-ростовщицу?"
   "Не шей им Дело!" - сказала Мамаша. - "Они и так вполне запуганы!"
   "Запуганы? Что-то не видно по их хитрым рожам!" - сказал Херлок. - "Ладно! Я их буду пытать. И если они после выживут - значит, невиновны! Как пытали ведьм: если утонет, значит, была невинна! Но я не такой жестокий! Я пойду другим путём! Я даже не буду играть на скрипке. Я просто заставлю их поиграть в "мясо"!"
   "Но, господин, мы не знаем, как в него играть!" - сказали Негры.
   "Я тоже не знаю, и в этом и состоит пытка! Иди туда, принеси мне, не знаю, что!" - сказал Херлок.
   "Херлок, опомнись! Они же занесены в Красную Книгу Природы! У тебя могут быть неприятности с КОАПП!" - сказала Леди "Н".
   "А по мне хоть КОАПП (Комитет Авторских Прав Природы), хоть НБСЕ (неизвестно, что), хоть МЕГАТЕК (неизвестно, что) - всё едино! Я изведу род негров с Земли Рассейской!" - разошёлся Херлок.
   Наконец, пришёл сам доктор Катсон. Он сказал:
   "После того ужасного случая страдаю замедленным хлопаньем!"
   "Катсон! Угомони Херлока!" - сказала Леди "Н".
   "Сейчас! Для вас - что угодно! Любой каприз за ваши деньги!" - сказал Катсон и принялся целиться в Херлока из револьвера! И тут чуть не случилось бы смертоубийство, если бы в дверь не вошёл Лестрейд! Он сказал:
   "Мадам и мусьё! Позвольте представиться: доминантный самец!"
   "Всё ясно! Ему в голову ударили яичники обезьяны!" - сказал Херлок, а Катсон опустил пистолет.
   На этом сказка кончается. Все живы-здоровы, Слава Богу! А негры остаются в Рассее! К.
  

ЭПИЛОГ

   Сейчас я практикую то, что достаточно лёгкого дуновения чего-то хорошего. Например, одного желания, чтобы кончились неприятные мысли, уже достаточно. Необязательно это иметь, достаточно надежды. Ну и ещё: я ничего не хочу. Это бывает в Откате. Это где-то в плечах сокрыто. Вот так. Правда, в последнее ЦЭ (Закатывание) здорово в плечах Усомнился. Но Правило так и осталось, что для Отката нужно не хотеть ничего и что-то хорошее должно дуть. К.
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-383

("Письма в никуда"-383)

2014

ПИСЬМО В НИКУДА-3821,5-3824

   20 июня 2014 года. Простая сказка. Не про Чеки Джана и не про Херлока Шолмса. А про Варвару-Красную Косу. Вот сидит эта Варвара и думает: "Чего бы ещё такого сожрать из холодильника Барыни?" А Барыня у неё была злобная блондинка Глафира. И у неё был холодильник. Может быть, самый первый на Руси. Ну, его ещё сделали на Первом Питерском Презервативном Заводе, ПППЗ. Они думали отлить очередной чугунный презерватив, а получился холодильник. Как его не натягивали на манекен (проверочный манекен качества. На него можно было натянуть всё, что выпускали на ПППЗ. Кроме холодильника), ничего не получилось. В конце концов манекен свалился на пол, уставясь испытательным членом в потолок. А холодильник решили послать Петру Первому в Москву (что за дибильный подарочек!). Ну и Иван Демидов сам повёз холодильник в Москву. Он, конечно, от скуки тоже попытался надеть этот холодильник на себя, но ему стало так хреново и, главное, холодно, что он отказался от этой затеи. Но от мысли применить холодильник не отказался. Поэтому затолкал в него своих лошадей:
   "Так лучше!" Лучше так было или нет, не известно.
   Короче, сейчас холодильник стоял, набитый бужениной. И Варвара хотела её сожрать. И вот трепещущей от страстного вожделения рукой она открывает холодильник! И видит там Мышь, которая повесилась от голода! Буженины нет! Ничего нет. Только дохлая Мышь. Звать Мышь Дин-Дон.
   "Мой бедный Дин-Дон!" - говорит Варвара. - "Я сначала похороню тебя!" И вот печальная сцена. Во дворе, рядом с навозной кучей, Варвара копает могилу Дин-Дону. И тут приходит Колорадский Жук и говорит:
   "Сколько щас градусов выше нуля?"
   "Отвянь, противный Жук!" - говорит Варвара.
   "Не отвяну! Я знаю средство, которое способно поднять на ноги любого мертвеца! Пусть он будет, как зомби, но выпить деревянным движением водку сможет. Тем более, что Аюдара (средство) увеличивает потенцию и усиливает яркие сексуальные ощущения!" - сказал Жук.
   "Ну и где это средство? Скорее всего, в Японии? Не поеду туда!" - говорит Варвара.
   "Было в Японии. Но мне его оттуда привезла моя тёща. Так что оно здесь!" - и Жук показал на флакон, который он держал подмышкой.
   Варвара отпила и сразу почувствовала яркие сексуальные ощущения. Что она вовсе не Варвара, а Герасим Мумукин. Она накапала Аюдары в крышечку и дала попить мёртвому Дин-Дону. И Дин-Дон пошёл куда-то в полусне, как зомби. Варвара поймала его за рукав:
   "Не туда! Сюда!" И показала на графин с водкой, который стоял на скамейке. Дин-Дон деревянно выпил и сказал:
   "Сейчас спою!" И заголосил: "Во поле берьёзка стояла! Во поле кудрявая стояла! Люлилюли! Стояла! Люлилюли! Стояла!"
   "Спасибо тебе, Жучок, за Солнышко!" - сказала Варвара.
   "Пожалуйста! Веллкам!" - сказал Жучок. - "У меня ещё есть средство против клопов. Называется "клопаксон". Не интересуетесь?"
   "Нет." А зря. Потому что дом одолевали клопы. Но это уже совсем другая история.
   Варвара взяла Дин-Дона за лапу и потащила на водоём:
   "Хорошо! Хорошо же!"
   На водоёме было людно. Тут плавали и ныряли гусары. Которые, конечно же, захотели заразить Варвару "гусарским насморком". Но Дин-Дон пьяно сказал:
   "Прочь от моей женщины! Люлилюли, понимаешь! Стояли!"
   И тогда вышел самый важный и самый голый гусар Степан Паразитов, их командир. И сказал:
   "Мышь! Испортила девушку - женись!"
   "Но я не могу! Я, как бы вам это помягче сказать, сама не местная, ещё не оклималась!" - сказала Дин-Дон.
   "Ну тогда!" - сказал отважный Степан. - "Ну тогда я возьму её!" Ну и он взял её, а потом долго лечился от "насморка".
   Видя, что жизнь налаживается, Дин-Дон сказал:
   "Хорошо!" Не потому, что Варвара сама оказалась с "насморком", а просто Дин-Дону водка ударила в голову.
   Короче, тут на пляж пришёл Терминатор-6! Откуда он тут взялся, неизвестно. Наверное, шёл себе мимо и подумал: "А ну-ка я сюда зайду!" Или, наоборот, долго замышлял, как он сюда придёт. И пришёл. Он поднял в воздух Варвару и говорит:
   "Слушай меня, детка! Вот моя лав-стори!" Ну и опустил Варвару на землю. Стори его была банальна: "Там-то родился, там-то учился, лечился и женился. Но однажды я ночью пошёл на пруд размять косточки. Было глухозимье. На небе ни зги не видно. Только какие-то белые привидения бегают по берегу и орут:
   "Отдай мою руку!" Я пригляделся: точно! Их рука у меня в руке. Откуда? Не знаю. Наверное, я что-то не то съел. Или рука что-то не то съела. Короче, факт тот, что я держу руку. А рука эта прекрасна: в кольцах, с маникюром. Белая и нежная, как кожа на заду младенца. Подивился я, а Призраки говорят:
   "Отдашь по-хорошему? Или вызывать БОБР?" А БОБР - это Отряд Быстрого Реагирования. Ну я и отвечаю:
   "Вызывайте БОБР!" А сам засовываю эту руку к себе в штаны, чтобы словить кайф. И тут выходит самый мудрый и престарелый из Призраков, некто Самурай Иваныч. И говорит:
   "Извращенец! А мы-то уже подумывали дать тебе ногу!"
   "Не нужна мне ваша нога!" - сказал я и давай рукой двигать-двигать. Самурай Иваныч сказал своим:
   "Он, видимо, безнадёжен! Пошли отсюда!" И они удалились без руки.
   Наконец, всё было кончено. Я размахнулся и зашвырнул руку в пруд. Из которого сразу всплыли дохлые аквалангисты. Они говорят:
   "Хоть мы и дохлые, но можем сказать пару ласковых!" И давай крыть меня матом. Я послушал-послушал и пошёл отсюда. Вот так-то вот, сеструха!" - докончил свой опус Терминатор.
   "Так это был ты!" - сказала Варвара. - "А я думаю: кто же стырил мою руку? Да шучу я. Шу-чу. Мои руки всегда при мне." Тут Дин-Дон сказал:
   "Сейчас отолью! Мочи нет терпеть!" И отлил. Прямо на ногу гусару Степану. Степан сказал:
   "Ну я понимаю: "насморк"! Но это-то мне за что?"
   "За то, брат, что твоя мама тебя совершенно зря родила!" - сказал Дин-Дон.
   "У меня не было матери!" - сказал гусар. - "Я родился из пробирки в отсутствие женщины! Это вполне нормально!"
   "А кто же был твой уважаемый отэц?" - спросил Дин-Дон.
   "О! Мой отец! Телеграфист! Мимо ни одного телеграфного столбика в юбке пройти не мог! И сам был весь в помаде! Я расскажу вам о нём!" - пустился в воспоминания гусар. - "Как я уже говорил, он был Телеграфист. Такое погоняло. И однажды он, как обычно, шёл мимо телеграфных столбов. И тут столбик такой молоденький как прыг! ему на колени! И говорит:
   "Возьми меня!"
   И мой Папаша говорит:
   "100 баксов!" Потому что практиковал секс за наличные. Ну и женщина давай слюнявить баксы. Потому что до этого христарадничала с куклой Барби. Ей все говорят:
   "У неё на лбу надпись: "Сделано в Китае!"
   А она говорит:
   "Академик хренов! У тебя самого такая надпись." Ну, отслюнявила она 99 баксов и говорит:
   "Ну а теперь возьмёшь?"
   "Нет!" - говорит Папаша. - "Я не такой! Я не продаюсь! Запомни, уродка!" Ну и уродка как шмякнет по лбу Папаши куклой Барби! И у того тоже стало написано на лбу про Китай. Вот, какой героический Папашка был у меня! После этого случая я и родился без женщины!" Так закончил гусар.
   Тут на пляж пришла весёлая компания в составе Лизы, Зои и Раи. Это были, Прости Господи, лезбиянки. Но немного чокнутые. Поэтому они сказали Степану:
   "Степан! Не будешь у нас четвёртым?" И стали играть в карты на раздевание.
   Тут Варвара взяла Дин-Дона и пошла обратно в дачу. Она всё ещё хотела слямзить из холодильника продукты. И вот открывает она снова холодильник, а там колбасы, йогурты, сыры! Потому что их положили туда, как только узнали, что Мыши повешенной там больше нет. Ну и Варвара сожрала всего по-маленьку. Дин-Дон тоже был тут. После этого Варвара пошла в ванную, чтобы принять ванну. Приняв ванну и занявшись сама с собой там сексом, Варвара улеглась смотреть телевизор. Посмотрев телевизор, Варвара села за пишущую машинку и написала следующую сказку: "Однажды давным-давно, когда люди были ещё без пупков и не делились на два пола... А без пупков они были, потому что не родились из живота женщины, а произошли от её ребра. Когда-то давно, говорим мы, странствовал по свету Блуждающий Рыцарь, Зачатый По Пьяни. И вот видит Рыцарь: молодая девушка избивает нагайкой свою малолетнюю дочь! Кошмар! Нонсенс!
   Рыцарь слез со своего Осла, а малолетняя дочь улучила момент, когда нагайка была далеко, и убила Осла ударом карате!
   "Вот поэтому я её и избиваю!" - сказала Мать. - "Так как звать её Таббита, и у неё хобби - всех убивать!"
   Ну и понятно, Таббита и тут же и Мать свою убивает! Ядовитой слюной! Мы бы сказали, прогрызает ей череп и запускает в него ядовитое жало, но у Таббиты не было жала. Только слюна.
   "Ах, ты так? Толкаться?" - спросил Рыцарь и тоже ударил Таббиту нагайкой. Та зарычала и убежала в гущу и пущу. В чащу и рощу.
   "Чего только не бывает на белом свете!" - подумал Рыцарь. И тут увидел Аленький Цветочек. Он и его стеганул нагайкой. Цветочек сказал:
   "Ударь меня ещё раз! Обожаю жесткач!" Потому что был извращенец.
   "С удовольствием!" - сказал Рыцарь. И тут Цветочек раскрыл свои ложноножки и засосал в себя нагайку.
   "Однако!" - сказал Рыцарь. - "Ладно! Я ищу девушку!"
   "А! Девушку!" - понял Цветочек-сутенёр. - "Посмотришь всех?"
   "Ну да!" - сказал Рыцарь. И вот вышли все девушки, одна другой краше! Самые красивые схватили Рыцаря и потащили его в кусты. В кустах они разорвали на нём штаны. Ну и позабавились. И он тоже.
   После этого он пошёл дальше и увидал Избушку-на-кур-ногах. На радостях, что у него получилось с девушками (и он не импотент), Рыцарь попытался поиметь и плетень с развешанными на нём черепами. Не удалось. Из Избушки никто не выходил. Рыцарь сам подошёл к её окошку и посмотрел внутрь. Страшная картина всеобщего разгрома показалась в его виду. В Избушке всё было перевёрнуто кверх ногами.
   "Однако!" - подумал Рыцарь. - "Где же Катя?" Потому что на коврике перед дверью было написано: "Вытирайте ноги! Катя."
   Наконец, из двери выползла Катя. Рыцарь узнал её по характерному запаху. Он сказал:
   "Здравствуйте, Катя!"
   На что Катя сказала:
   "Пошёл на!" Потому что Кате нездоровилось с бодуна.
   "Ну и пойду!" - сказал Рыцарь. - "А я-то уже хотел попросить водицы напиться добру молодцу!"
   "Воды можно! А больше ты ничего не хочешь? Ведь все мужики одинаковые и хотят одного!" - сказала Катя.
   "Нет, я хочу только воды. Потому что другого желать бесполезно: ты не в форме! Сучка не захочет - кобель не вскочит!" - рассудительно сказал Рыцарь.
   "Да!" - сказала Катя. - "Щас шмякнусь об землю и превращусь в Лебёдушку!" Но как она ни шмякалась, ни во что не превратилась.
   "Наверное, слишком много алкоголя!" - сказал Рыцарь.
   "Заткнись, умник!" - сказала Катя и превратилась в Лягушку.
   "Ну, теперь целуй меня!" - сказала она.
   "Это ещё зачем?" - спросил Рыцарь.
   "Чтобы я стала твоей суженой-ряженой!" - сказала Лягушка.
   "Не нужна мне алкоголичка!" - сказал Рыцарь. - "Мне нужен приют!" И он вошёл в Избушку, переступая через поломаную мебель и битые бутылки.
   "Ты что думаешь, я пьянствовала в одиночестве?" - спросила Лягушка. - "Как бы не так! Вот мой парень!" И показала в угол комнаты, где лежал Колобок.
   "Колобок, Колобок, а ты мне не нравишься!"- сказал Рыцарь.
   "Тогда я тебя щас съем!" - сказал Колобок и разинул пасть, усеянную мелкими зубками.
   "Ты думаешь: ты крутой! Что ты уже мужчина! А я тебе скажу, что ты ещё мальчик для моего удовлетворения!" - сказал Рыцарь.
   "И как же тебя удовлетворить?" - спросил Колобок.
   "При помощи шпаги! То есть, нет. Дай тебя сожрать," - сказал Рыцарь.
   "Я от Бабушки ушёл, от Деда ушёл, и от тебя, болвана, уйду!" - сказал Колобок.
   "Меня зовут Хаммер, барахольщик!" - сказал Рыцарь.
   "Ну будет меня кто-то целовать или нет?" - спросила Лягушка. Колобок поцеловал её в лоб, и ничего не произошло. Тогда Колобок поцеловал её в анальное отверстие. С Лягушкой ничего не произошло, зато у Колобка выросли уши и хвост.
   "Хорошо ещё, что не хобот!" - сказал Рыцарь.
   "Задолбался я её целовать!" - сказал Колобок.
   "Я знаю, что надо делать!" - сказал Рыцарь. - "Надо положить её в печь. Я бы сказал: надо сунуть в неё электроды, но у меня их нет." И вот они с Колобком засовывают Лягушку в печку.
   "Вы что, садисты?" - спросила Лягушка.
   "А что, что с тобой ещё делать?" - спросил Рыцарь.
   "Ты целуй меня везде, 18 мне уже!" - сказала Лягушка.
   "Сейчас-сейчас!" - сказал Рыцарь. - "Сейчас кто-то будет изжарен!" Но потом подумал и передумал жарить Лягушку. Вместо этого Рыцарь нашёл какую-то рыбу губастую и приложил её губами к морде Лягушки.
   И та снова стала Катей. Катя сказала:
   "Спасибо!"
   Колобок сказал:
   "Спасибо тоже!"
   А Рыцарь завалился спать на ночлег.
   Проснулся он от того, что солнце первыми лучами осветило Избушку. Рыцарь выпил молока, оставленного на столе Катей, потрепал по хвосту Колобка и двинулся дальше. Так как он искал везде свою родную тёщу. Тёща у него пропала. Он её искал. И вот смотрит он и диву даётся: между двух деревьев привязан какой-то человек, деревья щас разогнутся и разорвут человека на две половинки!
   "Вам помочь?" - вежливо спросил Рыцарь. И отвязал человека. Впоследствии это стало началом Большой Дружбы. Потому что человека звали Галилео Галилей и он утверждал, что Земля - квадратная.
   "У-ля! У-ляля! Квадратная Земля!" - пел он. За это его и хотели разорвать инквизиторы."
   На этом сказка Варвары заканчивается. Как и наша тоже. Была
   она тянучая и длинная. Но такие тоже могут существовать под Луной. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3824-3826,5

   23 июня 2014 года. Непритязательная сказка про подвалы Графа Голубой Бороды. В этих подвалах томились прекрасные девы. И кто-то будет ходить и смотреть на них. Например, Сторожевой Жираф.
   Вот открывает Жираф дверцу и видит: сидит Алёнушка. Говорит Жираф ей:
   "Что за дюже красивое вымечко! То есть, имечко. То есть, нет, всё-таки, вымечко!"
   "Уйди, противный Жираф!" - говорит Алёнушка. - "Я жду братца Иванушку, а не тебя!"
   "А чем я хуже? По-другому спрошу: что есть у Ивана, чтобы я ему завидовал?" - сказал Жираф и выпятил своё достоинство.
   "У Ивана гораздо больше!" - сказала Алёнушка.
   "С руку, что ли? Или с ногу? Ты мне мозги не пудри! Такой величины не бывает!" - сказал Жираф.
   "Бывает!" - сказала девушка.
   "Ну всё, сказала своё слово приговорённой - свободна!" - сказал Граф Голубая Борода и захлопнул дверцу.
   Следующим в списке посещений была девушка Матрёна Степановна. Это была совсем больная на все три головы (две - грудь) женщина, которая сидела у Графа со времён Она. Она как увидела Жирафа, бросилась ему на шею:
   "50 лет без мужика!"
   "Да я, как бы, не совсем мужик! Точнее, совсем не мужик!" - сказал Жираф.
   Тогда Матрёна бросилась на Графа:
   "Возьми меня!"
   "Прям щас? Прям здесь?" - спросил тот.
   "Ну почему прям тут? Я постелю чистую простыню, заварю чай. Это, знаешь: Матрёна чай мне наливает, а взор её так много обесчает!" - сказала Матрёна.
   "Да я, как бы, не могу!" - сказал застенчивый Граф. - "Мне надо Жирафа сопроводить по камерам."
   "А потом?" - спросила Матрёна. И взор её так много обесчал.
   "Потом может быть!" - сказал Граф.
   Следующим в камере сидел Розовый Слон.
   "Но он, как бы, не женщина!" - сказал Жираф.
   "Это как поглядеть. Ты ведь тоже не мужчина. Короче, вот тебе краткая биография этого Слона," - сказал Граф. - "Когда-то в незапамятные времена, когда доллар стоил всего 6 копеек, это была резвая вся из себя девушка по имени Слономия. Обычное для Средней Полосы имя. Она бегала босая по лугу, мыла серые ноги в пруду, любила парня Никодима и целовалась с ним под кустом.
   Но однажды то ли укус ламы воспалился (её лама укусила), то ли магнитная буря в разгаре была, но стала Слономия чахнуть. Стала задумываться, почему это Земля квадратная, почему Солнце жёлтое, а трава зелёная. К добру это не приведёт. Ей все говорили:
   "Ну квадратная, тебе-то что? Ну жёлтое! Отвали!"
   И сам Никодим сказал:
   "Мне такая дура не нужна! Пойду зажигать с олигофреничками. Они-то хоть ни о чём не думают."
   И бросил Слономию. Слономия посидела-посидела и подумала:
   "Почему Никодим такая сволочь?" И пошла исповедоваться Отцу Духовному в Церкву.
   "Отец Родной! Я согрешила! Я совратила 40 мальчиков-кастратов из церковного хора!" - сказала Слономия.
   "Это ещё не грех, дочь моя!" - сказал Отец.
   "Потом я заразила 40 обычных мальчиков заиканием! Я разделась до гола и ходила по пляжу. По сравнению со мной Мадонна была просто срам. И они все стали заиками!"
   "Это ещё не грех, дочь моя!" - сказал Отец.
   "Ну тогда последний грех! Когда мне дали облизать серебрянную ложечку, я разгрызла и проглотила её! К тому же я неправильно припарковалась!" - сказала Слономия.
   "Вот это грех! Изыди, Сатана!" - закричал Отец и выбежал из кабинки. При этом он чувствовал, что тоже заразился заиканием.
   Делать нечего, пошла Слономия домой, от нечего делать ковыряясь остатками ложечки в зубах. Навстречу ей из реки выплыл Крокодил Гена.
   "Понимаешь ли, Гена!" - сказала Слономия. - "Все вас знают, а я так вижу в первый раз!"
   "Это потому, что Земля квадратная, а трава зелёная!" - сказал Гена. И поняла тогда Слономия, что это - родственная больная душевно душа.
   "А этот гад Никодим меня бросил!" - сказала она.
   "Я тебя никогда не брошу!" - сказал Гена. - "Сожру! И все поймут, что с девушкою я прощаюсь навсегда!"
   "Ты такой забавный! А как звать тебя? В миру?" - спросила Слономия.
   "Зови меня просто Мастер! Или так: Лорд, Господин! Я тебе больше скажу: здесь я - Папа Римский, Майкл Джексон и пуп Земли. Ты - пустое место. Ты мне подчиняешься!" - сказал Гена.
   "И каково будет твоё первое приказание?" - спросила Слономия. - "У Никодима это было сделать ему минет!"
   "Потому что он извращенец!" - сказал Гена. - "Я первым делом опущу тебя на дно пруда, где у меня уже пять жён! Жизнь твоя будет не легка. И не только потому, что ты будешь "шестёркой", шестой. А потому, что надо будет дышать жабрами. Осилишь?"
   "Да что шестой, седьмой осилю! Постой, мне же надо приказ отдать!" - сказала Слономия и попыталась таинственно скрыться.
   Но Гена схватил её зубами за подол и не отпустил:
   "Потом отдашь своё приказание! А сейчас - в путь! Семья согласна?"
   "Сейчас спрошу!" - сказала Слономия и пошла прощаться с семьёй. С Бабкой, Дедкой, Колобком, Норушкой, Котом Мурзыком. Кстати, два последних были в кимоно: Бабка привезла из Японии. Хорошо ещё, что не надо было прощаться с ёршиком от унитаза и отрядом спецназа. Потому чо спецназ уже так и лез прощаться.
   "Семья согласна!" - сказала Слономия. Но на посошок хитрый Кот Мырзык дал Слономии Волшебный Клубок. Этот Клубок мог найти дорогу в туалет даже там, где никакого туалета отродясь не бывало. Например, на станции Люберцы или Выхино.
   "Да зачем он мне? У меня и хотения нет!" - сказала девушка.
   "Бери, бери! Хотение появится! А пока и в тюрьме пригодится!" - сказал Мурзык.
   Сунула Слономия Клубок в карман и пошла к пруду. Вряд ли ей понадобится этот Клубок. И вот опустились они с Геной на дно и зрят такую картину: пять жён Гены сеют просо с песней:
   "Эй, сей веселей! Вправо сей, влево сей! Мы тоже, мы тоже маркиза Гондураса!"
   "А! Гондурас! Как же, знаю! Маленький Гондурас! Маленький Гондурас! Кто нам расскажет, кто подскажет, как он живёт без нас?" - сказала Слономия и почувствовала, что её тянет в туалет! Клубок рвётся из широких штанин дубликатом бесценного груза!
   "Но я не хочу!" - сказала Слономия.
   "Зато я хочу!" - зашипел Клубок. Зашли они в зелёный домик. Клубок сказал:
   "Отлично! Мы как раз там, где и нужно! Теперь ты, девка, должна пойти на зверское самоубийство!"
   "Ещё чего не хватало! Я лучше тебя тут утоплю!" - сказала Слономия.
   "Ну, как знаешь! У меня в программе так записано. Ты имеешься. Ты - девка. "Очко" имеется. Все предпосылки для самоубийства," - сказал Клубок.
   "А кто писал твою программу?" - спросила девка.
   "О! Это был Великий Программист Шпунтик! Писал левой ногой, так как обе ноги у него были левые," - сказал Клубок.
   Тут в дверь забарабанили жёны, которым было надо.
   "Жёны не проявили должного понимания!"- сказал Клубок. И отпер дверь. И все пятеро ввалились скопом. Слономия еле протиснулась и сказала Гене:
   "Милорд, что это с ними?"
   "Слишком много кофеина!" - сказал он. - "Ты ещё не видела мою нулевую жену - Миледи Здвинтер! Вот, кто пьёт много кофеина! Гораздо больше!"
   И Гена повёл Слономию в свой замок на дне пруда. В одной из светлиц сидела Миледи и занималась интимной эпиляцией интимных мест.
   "Пардон, мусьё!" - сказала она.
   "Да ты же всё неправильно делаешь!" - сказал Клубок. - "Тебе нужна бритва "Силк эпил"!"
   "Не нужна!" - стала спорить Миледи.
   "Нужна!" - сказал Клубок и получил от Миледи пощёчину. - "Впрочем, вам виднее! Я что? Я ничего!"
   "То-то!" - сказала Миледи. - "Здесь для вас я Мерилин Мурло, Татьяна Терешкова, Мать Тереза! Вы - пустые места! Вы мне подчиняетесь!"
   Между тем Слономия заинтересовалась картинами на стене. Тут были такие шедевры, как "Розы", "Писающий мальчик", "Портрет гадящего молодого человека", "Кишки на Севере" и прочие. Слономия подошла к картине молодого человека. Человек этот стоял раком и приветливо махал ручкой зрителям.
   "Это Великий Веласкес!" - сказала Миледи. - "Я имею в виду человека. А написал его Великий Савраскин!" Тут, как всегда некстати, встрял Клубок. Он сорвал картину со стены и сказал:
   "Пригодится в туалете!"
   "Какие же вы низменные!" - сказала Миледи. - "Для вас нет ничего святого! А для меня есть!" И она бухнулась на колени перед Писающим Мальчиком и стала стучать лбом об пол.
   "Ладно, всё это, конечно, хорошо!" - сказала Слономия. - "Но где же обещанный супчик и печенюшки? У меня в райдере указаны печенюшки! Я хочу их!"
   "Будут тебе печенюшки! Будет всё, как ты захочешь! Будет мир у ног твоих!" - сказал Гена и расстегнул ширинку. Клубок проглотил комок в горле и сказал:
   "Я - пас! Извращенцы!"
   Да и Слономия сказала:
   "У меня щас нет настроения! У меня голова болит!"
   Гена застегнулся, чертыхнувшись, и повёл гостей осматривать усадьбу. Оказывается, это была не простая усадьба, а именно та, которая сгорела. Что, мол, огонь усадьбу всю спалил. И с ней конюшню он спалил.
   "Как это могло произойти под водой?" - спросил любознательный Клубок.
   "Да никак! Купил я вас, купил! Не было пожара!" - сказал Гена. Наконец, они подошли к овину.
   "Это овин! На радостях я прикажу убрать хлеб из овина! Я подожгу овин!" - сказал Гена.
   Короче, Слономия была довольна осмотром. Она пошла в девичью, чтобы надеть что-то более сексуальное, чем её зипун. Клубок тоже перебрался в карман пеньюара. Несмотря на крошки. Он подумал: "Говорят, сама Памела ежедневно чипсы ела. Я бы поцеловал грудь её и ножки! Я бы с нею лёг в постель, несмотря на крошки!"
   Короче, состоялся медовый месяц, и Слономия зажила у Гены. Но он был не просто чмо, а мурло и хамло. И страшно скушный. Поэтому Слономия замыслила побег из курятника! Она растолкала сонного Клубка:
   "Бежим! К жёлтому Солнышку и зелёной травке!"
   "Что за побег без обеда?" - стал нудить Клубок.
   "Не хочешь? Без тебя тогда уеду!" - сказала девушка.
   Короче, побег был назначен на 8-30! В это время был ужин. Все пять жён и Миледи сидели за столом и выпивали. Им наливали боржч. То есть, борщ.
   "Что за супчик такой? Никакого нет вкуса!" - сказала Слономия и схватилась за живот! - "Помираю!"
   Её быстро передислоцировали в медчасть. Нашли острое отравление и поставили капельницу. Несмотря на то, что самым лучшим лекарством для бабы является мужик. И наоборот. Пришёл Клубок с апельсином. Передача.
   "Это тебе!" - сказал он Слономии.
   "Ты не понимаешь! Кладбище этого Замка Фи - море! Меня вышвырнут на помойку, и я сбегу!" - сказала она.
   Тут пришла Миледи:
   "Так-так! Слономия и компания! Дураку было очевидно, что ты хочешь сбежать!"
   "Молчи, несчастная! А то мне придётся убить тебя!" - сказала Слономия.
   "За что? Я ведь тоже хочу сбежать от Гены! В постели он отвратителен! Бежим вместе!" - сказала Миледи.
   И вот они из-под вооружённой охраны, таща на себе 500-киллограмовую ванну, выбрались на берег пруда. При этом Миледи угораздило получить пулю в задницу, и последний километр Слономия тащила её на себе. Не пулю. Миледи.
   "Наконец-то!" - сказала Слономия. - "А то я чувствую, что начинаю превращаться в слона!" И она набрала в хобот воды и оросила себя, Миледи и Клубок.
   "Откуда у тебя хобот?" - спросил Клубок.
   "Не знаю! В темноте красным казался!" - сказала Слономия.
   Тут на берег выбежал Дедка! Он кричал:
   "Слономия! Слономия! Уже Первое Сентября, а ты безграмотна! Вот тебе 5 золотых, купи себе "Азбуку"!"
   "Младенцы безграмотны!" - сказала Миледи. - "А мне подарок будет? Тоже желательно в золотых!" Дедка чертыхнулся и отсюнявил пару кредиток. Между тем Клубок радостно катился к дому и орал:
   "Домо-о-ой! Снова остаётся пелена за спиной! Домо-о-ой! Ты веди машину к сердцу северных гор по прямой!"
   Но Слономию стало печалить, что она теперь с хоботом.
   "Почему хобот серый и морщинистый? Может, он моржовый?" - спросила она.
   "Я тебе скажу, почему! Потому что среди нас за этим столом - убийца!" - сказал Дедка. - "Да шучу я! Не знаю я, почему!"
   Короче, решили отправить Слономию не в школу, а в местный Цирк Уродов. Где были Бородатая Женщина, Человек-Паук, злобные гномы и прочая шушваль. Директором этого Цирка был я, граф Голубая Борода!"
   Так закончил свой рассказ Граф.
   "А что она, Слономия, ест?" - спросил Жираф.
   "Да всё ест! Рыбу ест! "Феликс" жрёт!" - сказал Граф.
   "А яблоко?"
   "Ест."
   Жираф растворил темницу и увидел Слономию. Это был огромный слон с сиреневой полосой на боку. "Сделать хотел грозу, а получил козу! Сделать хотел утюг - слон получился вдруг!" - подумал Жираф и вставил яблоко в рот Слону. Слон выплюнул яблоко и процедил:
   "Лучше бы принёс дичь!"
   "Да где я тебе достану дичь?" - спросил Жираф. - "Разве что мышь? Но слоны боятся мышей!"
   "Я не боюсь! Тащи мышь!" - сказал Слон. - "Пусть вбежит в хобот и выбежит из задницы! Потом я заткну хоботом задницу и будет Вечный Кайф!"
   "Ты думаешь? Но сколько ты сможешь простоять в таком нелепом положении? Тебе захочется на травку. Ведь что делал Слон, когда пришёл на поле он? Травку жевал!" - сказал Жираф.
   "Трава - не проблема! А мышка - кайф!" - продолжал гнуть своё Слон.
   "Скажите мне, всё это так безнадёжно?" - спросил Жираф Графа. - "Он никогда уже не превратится обратно в Слономию?"
   "Не знаю! Может, и превратится! С мышью стоит попробовать!" - сказал Граф.
   "Я мыслю, что словив Вечный Кайф, Слон просто не захочет превращаться в человека!"
   "А ты попробуй!" - сказал Слон. Жираф поймал мышь и дал Слону. И тот устроил себе Вечный Кайф, в продолжение которого не хотел превращаться ни в кого. На этом сказке конец. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3826,5-3829

   28 июня 2014 года. Сказка про Штиблица. Вот сидел Штиблиц на аэродроме и откупоривал бутылку хереса.
   "Хорошо! Хорошо же!" - думал он.
   Как вдруг со стороны аэродрома пришла фройляйн Барбара. Её специально подослал Мюллер, чтобы выведать у Штиблица все явки и пароли. То, что Штиблиц был шпион, все в Рейхе и так прекрасно знали. Кроме, пожалуй, Барбары.
   "Вас все так знают, а я так вижу в первый раз!" - сказала она и расстегнула на груди китель.
   "Застегнитесь! Что скажет ваша мама?" - сказал Штиблиц.
   "Моя мама - преданная арийка и служит Рейху!" - сказала Барбара.
   "Тогда что скажет ваш дядя по братовой линии? Или ваш кузен? Да вообще, кто что скажет?" - спросил Штиблиц.
   "Никто ничего не скажет! Так как не узнает!" - сказала Барбара и скинула юбку, под которой у неё были стринги с изображением свастик и черепов.
   "Ну тогда! Ну тогда!" - сказал Штиблиц и скинул штаны, под которыми у него были трусы с серпом и молотом. "Справа - молот, слева - серп, это наш советский герб! Хочешь жни, а хочешь куй! Всё равно получишь!.." - подумал Штиблиц. - "Ну чтож, раз девушка созрела, вставлю в неё свой серп!"
   Но не успел он как следует его вставить, как раздалась тревога. Это русские бомбили аэродром. Барбара заверещала от страха и спряталась подмышку Штиблицу. Он же, как известно, был выкован из стали и камня под бомбами. Одна бомба упала ему на голову. Он подхватил её рукой:
   "Сруб с корабля не виден! Они целятся в наш флаг! Его надо спустить!"
   "Бедный Штиблиц! Ты тронулся от страха!" - сказала Барбара.
   "Гордый морской обычай не позволяет спустить флаг!" - сказал Штиблиц. При этом его штаны были мокрые.
   "Не думай, детка! Это не от страха! Я всегда такой, детка!" - сказал Штиблиц.
   Самолёты улетели. Штиблиц снова снял штаны и повесил их над костром. Штаны медленно, но верно сохли.
   "Да, детка! Рассказать тебе, как я попал в Германию?" - спросил Штиблиц.
   "Ну расскажи!"
   "Так вот! Дело было в туманном 1936-ом году! Я тогда работал в НКВД. Много я погубил своих товарищев по работе. И вот товарищ Цементов вызвал меня "на ковёр" и говорит:
   "Дорогой ты мой человеколюб! А не послать ли мне тебя на...?"
   Я свалился в ноги Отцу Народов:
   "Только не в Сибирь! Только не очищать её от снега!"
   "Да какая там Сибирь? Пошлю-ка я тебя в дружественную нам Германию! Будешь там обжираться сардельками и гонять на "мерседесе"! Можешь даже снять тёлок!" - сказал товарищ Цементов.
   "Тёлок? Правда? Но у меня же и так тут жена и любовница, не говоря о шлюхах!" - сказал я.
   "И там будет жена и шлюха! Всё будет! Но для начала я тебя должен побрить, Котовский!" - и Цементов принялся елозить бритвой мне по подбородку и по голове. С тех самых пор я и лыс, как сапог. Наконец, подали поезд до Суссекса с остановкой в Берлине. И я приехал сюда. Как только я приехал, все сразу поняли, что я шпион. Но дюже все трепетали перед образом товарища Цементова, даже ваш рьяный Глюбель. Поэтому меня сразу назначили в РСХА строчить кляузы на товарищев по работе.
   Первым я взял Дело Глюбеля. Там было написано: "Господин Глюбель. Ранее известен как Фердинанд Кокошка, собирающий собачье дерьмо. Характер отсутствует. Отзывается на кличку "Пуншик"."
   Подивился я и позвал:
   "Пуншик-Пуншик-Пуншик!"
   И пришёл Глюбель. Он вопросительно посмотрел на меня своими косоглазыми глазами и сразу полез целоваться. Видимо, он увидел вместо меня тёлку-потаскуху.
   "Протри зенки!" - сказал я ему. - "Я - Мужчина! Это звучит гордо!"
   И у Глюбеля всё опало в момент. Он опять надел свои окуляры-консервы и ушёл, бормоча:
   "Хоть бы молока налила, стерва!" Потому что Пуншик любит молоко.
   Следующим было Дело господина Мюллера, всё испещрённое фотографиями, где Мюллер в рабочее время занимается анонизмом в рейхстуалете. Я, конечно, внимательно, но брезгливо ознакомился с этими документами и написал в деле: "По ходу, явный анонист!"
   И тут пришёл сам Мюллер. Он сказал:
   "Сам ты анонист! Я радею за процветание нации!"
   Тогда я достал пистолет и попытался застрелить Мюллера. Но пули были застарелые. Одна неохотно вылетела из дула и отскочила от лба Мюллера.
   "Пошёл вон!! Вон пошёл!!" - заорал я на Мюллера и открыл следующее Дело. Дело Шольца. Там было написано: "Шольц. Он же фон Трахтибидох. Всё чего-то вынюхивает."
   "Нет, этот контингент я сам грохну!" - подумал я и пошёл искать Шольца. Я шёл по коридорам РСХА, и всюду на меня уставливались голые задницы офицеров, которые играли в "мясо". Я вздыхал и шёл дальше. Наконец, попалась комната Правительственной Связи. За телефоном сидел Шольц и заказывал себе пиццу.
   "Дружище Шольц!" - сказал я. - "Больше тебе не придётся вынюхивать, так как я отправлю тебя к праотцам!" Но Шольц ничего не понял, так как я сказал это по-русски. Тогда я вырвал у него из руки трубку и прокричал в неё:
   "Абонент временно недоступен! Перезвоните позднее!" Шольц изменился в лице, так как все прекрасно знали, что я сотворил с бедным Клаусом. И не хотели бы оказаться на месте Клауса. Шольц сказал:
   "Маманя! СОС!"
   "Маманя здесь не при чём!" - сказал я. - "Одевайся, мы едем в концлагерь Брюккенвальд!"
   "Но зачем?" - спросил Шольц.
   "Не зачем, а почему! Потому что ты - толстый м.дак!" - сказал я.
   И вот мы приехали в Брюккенвальд. Место было гиблое. Всюду валялись трупы жертв нацизма.
   "Какого чёрта мы сюда приехали?" - спросил я.
   "А я знаю? Это ты всё: "М.дак-м.дак!" - сказал Шольц.
   "А! Я вспомнил! Мы здесь для того, чтобы освободить жертв нацизма! И освободить Брюккенвальд!" - сказал я. - "Мне это как два пальца об асфальт!" И я подошёл к сторожевому солдату на вышке и отвесил ему пощёчину.
   "Неплохо для начала!" - сказал я и пошёл к жертвам. У меня как раз было яблоко. Я сказал:
   "Это - на всех!" И кинул яблоко в толпу. Яблоко моментально сожрал какой-то жирный капо и не поделился.
   "Ах ты, так?" - спросил я и ударил капо по шарам. Капо упал на землю и затих. Все жертвы так и ахнули, и в ужасе спрятались под вшивые одеяла.
   "Я есмь помогаю! Вы есть евреи? Вы свободны!" - сказал я им. Они не понимали. Я взял их за шкирки:
   "Идите и отлейте! Или отлейте и идите!"
   "Но что скажет господин Глебельс?" - спросили они.
   "Глебельса я беру на себя!" - сказал я. - "Он и пикнуть не успеет!" И вот я в окружении тощих жертв вышел на улицу.
   Нам навстречу выехал фашистский танк. Я сказал:
   "Ага! Сейчас, сейчас прольётся чья-то кровь!" И выставил перед собой Шольца: "Стреляйте в него!" Шольц сказал:
   "Маманя!!"
   И первым же выстрелом из танка ему сорвало башку!
   "А без башки ты мне больше нравишься!" - сказал я.
   "Правда?" - спросил Шольц и принялся строить мне глазки. По-крайней мере, строил бы, если бы была голова. После этого тело Шольца рухнуло на землю.
   "Бегите все! Ничего! Я его задержу!" - сказал я жертвам, и они побежали. "Бедняги! Наверное, лет 20 не бегали!" - подумал я и бросил в танк гранату "лимонку". "Лимонка" отскочила от брони и попала мне же в лоб. "Так! Изменим тактику!" - подумал я. - "Тут нужен "Коктейль Молотова"!"
   И я зашёл в местный писчебумажный магазин, чтобы поискать коктейль. За прилавком сидел Грубый Готлиб. Он сказал:
   "Что бы это ни было - ферботен!"
   "Да я ещё ничего не спросил!" - сказал я.
   "Ферботен!" - сказал Готлиб.
   "Послушай меня, Готлиб!" - сказал я. - "Я только что освободил Брюккенвальд! Мне не до шуток! Или ты мне даёшь методичку, как пользоваться коктейлем, либо я тебя щас засуну в пианино!"
   "Ферботен!" - продолжал упорствовать Готлиб. Делать нечего, попытался я его засунуть в пианино, но он не пролез, так как пузатый и полосатый. Ладно. Взял я методичку и прочитал там: "Только для бундесперсонала! Коктейль Молотова хорошо переваривается. Бон апети!"
   "Наверное, это какая-то другая разновидность коктейля!" - сказал я.
   "Других разновидностей не бывает! Ты взял методичку для охранников Брюккенвальда!" - сказал Готлиб. - "Эти канальи вливают коктейль, куда попало! Даже в узников!"
   "Ладно! Поищем другую методичку!" - сказал я и нашёл методичку автора Золя: "Как я дошёл до жизни такой? Как я стал настоящей девочкой!"
   "Ну и что там пишут?" - спросил Готлиб.
   "Да всё одно и то же! Сплошной секс! Хотя, вот: "Разоблачение тебя настигнет в магазине Готлиба!" Это, верно, про меня," - сказал я. - "Ладно! Вот я у тебя тут нашёл акушерские гинекологические шипцы, которыми тащат младенца из чрева, я этими щипцами попробую вскрыть танк!"
   И я со щипцами влез на башенку танка и принялся откручивать гайки.
   "Так-так-так!" - сказал откуда ни возьмившийся Мюллер. - "Штиблиц и компания!"
   "Помоги лучше с танком!" - сказал я.
   "А что танк? Он щас пуст. Все ушли в кусты перекурить. Так как крайне пунктуальны!" - сказал Мюллер.
   Между тем я уже вскрыл танк и залез внутрь. "Главное - не обос.аться!" - думал я. Я нажал на пимпочку, прикинулся ветошью и не отсвечивал. Между тем перекур кончился, в танк стали лезть танкисты.
   "Хэнде хох! Глюбель капут!" - сказал я им. Они не понимали.
   "Капут, чего не понятного?" - сказал я и вышвырнул их из кабинки. "Ну всё! Теперь у меня есть танк! Я щас поеду в РСХА и раздавлю Глюбеля!" - подумал я и поехал.
   Через дорогу переходила какая-то неофашистская старушка с авоськой. Мало того, что она мешала проезду, так она ещё показала знак "Осторожно, переходят дети!" И пошли нацистские дети. Я вынужден был затормозить, так как не планировал давить и детей тоже. Наконец, дети кончились. Старушка показала мне язык и сгинула. Я снова нажал на газ. Скоро, скоро будет РСХА. А вот и оно. На крыльце сидел сам Глюбель и делал свистульки нацистским детям.
   "Всё! Твоя последняя свистулька!" - процедил я и нажал на газ!
   "Куда прёшь? Где права нашёл? В коробке с хлопьями?" - заорали дети и Глюбель.
   "Молитесь, коричневые жабы!" - сказал я и врезался в стену РСХА. С Глюбелем всё было кончено раз и навсегда. Я устало вылез из танка и сказал ошарашенным детям:
   "Теперь вы будете жить по-новому! С "Азбукой"! Вот вам 5 пфеннигов, купите себе! В писчебумажном магазине Готлиба."
   После этого я прошёл в РСХА и снова принялся читать Дела персонала. Следующим Делом было твоё Дело, Барбара! Там говорилось, что ты разъезжала с мужским хором Рейхза по стране, но не играла ни на одном инструменте. Что ты им всем дала. Что у тебя поэтому отвислая левая грудь и нет правого яйца. И ты всегда поёшь:
   "Пересадит кожу с попы на лицо! Передвинет влево правое яйцо! Выровняет ноги и надует грудь! Буду я красива, а не что-нибудь!" Но всем было понятно, что эти песнопения не навсегда. Потому что ты пропела лето красное, а уж зима стучится в двери. Короче, задолбался я читать твоё Дело и принялся кормить рыбок в аквариуме. Покормив, я снова пошёл в кабинет Связи и позвонил товарищу Цементову, что устранил Глюбеля. Цементов обрадовался и посмертно наградил меня медалькой "За Заслуги!" Я тоже порадовался, так как меня ещё так не награждали. Наконец, я поехал на аэродром, чтобы вкусить завтрак на траве. И вот тут приходишь ты!"
   Так сказал Штиблиц Барбаре. Барбара сказала:
   "Так, значит, Глюбеля больше нет? Так кто сделает мне свистульку?"
   "Я могу в тебя вдуть! И ты засвистишь от восторга!" - сказал Штиблиц. - "Хотя, нет, не могу! Я зарёкся вдувать в немок! Так что скажу просто: вали отсюда!" И Барбара пошла, качая бёдрами, к зданию аэровокзала. "Как сказал поэт: я вижу вас, и всё былое!" - подумал Штиблиц и откусил кусок шницеля по-министерски: "Мировой закусон!"
   Скоро день будет близиться к завершению, и Штиблиц поедет домой на Гессавеню. Ну а пока он встал, потянулся и подумал: "Могу я чего-то подумать или нет?"
   Между тем безутешная Барбара вошла в аэровокзал. Теперь, без нацистов, здесь всё изменилось. Какие-то школьники катили робота для отправки его на Венеру.
   "Ты откуда?" - спросили они Барбару.
   "Понятно, откуда! Из Конотопа!" - сказала она.
   "Конотопка, значит!" - сказали дети и пошли в отсек за роботом.
   "А может, рвануть на Луну?" - подумала Барбара.
   Тут подошли два инопланетянина и сказали:
   "На Луну? Тамошние мы!"
   "Да отвалите, противные!" - сказала Барбара.
   Между тем Штиблиц принимал душ. Упругие струи стегали ему по спине. Он думал: "Хорошо! Я ни о чём не думаю!"
   Он вытерся и вышел в комнату. За его столиком сидел Холтов.
   "Приветствую, старина Холтов! А то мне уже стало скучно без Клауса. Как тебе известно, я его замочил!" - сказал Штиблиц. Холтов подумал и сказал:
   "Я не по его душу! А по твою!"
   "Ну и чего ты хочешь?" - спросил Штиблиц. - "Сказать последнее слово приговорённого? Скажи и я тебя убью!"
   "Дорогой друг! Давай выпьем этого прекрасного вина!" - сказал Холтов. Вино было отравленное.
   "Давай выпьем!" - на Штиблица яд не действовал. Холтов наклюкал винца:
   "Прозит!"
   "Прозит!" - сказал Штиблиц и выпил. Ничего с ним не случилось.
   "Но почему вы ещё живы, нахал?" - спросил Холтов.
   "Потому что я пил за Нашу Победу!" - сказал Штиблиц. И тут Холтова стало крючить, ведь он тоже выпил. Он свалился на пол и дёргался в судорогах.
   "Я люблю принимать гостей!" - сказал Штиблиц. На этом и наша сказка завершается. Это была не просто сказка, а Наша Сказка! Была она в меру эпическая. Не скажу, что на что-то претендующая. Но я старался, как мог. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-3829-3831,5

   2 июля 2014 года. Сказка про Кондома Хлимена. Вот ехал Кондом на велосипеде по Сити-18, как вдруг наехал на Киберкраба.
   "Маманя! Помираю! Поможите, кто как может!" - заверещал Краб. Кондом съехал с его мошонки и говорит:
   "Куда вас ранило?"
   "В лапу!" - говорит Краб, а сам уже подумывает, как бы половчее совокупиться с головой Хлимена.
   "Но-но!" - сказал Кондом. - "С моей головой уже совокупилась Аликс!" Это была его девушка. Но сейчас, правда, она была в отъезде, а то запросто располагалась на голове Хлимена и давала всегда уместные и полезные советы, куда ему держать путь.
   "Куда прёшь, остолоп? Где права купил?" - верещала она.
   "Знаешь, Кондом, я ещё не встречал такой привлекательной лысины, как на твоей голове!" - распространился откровенно Краб.
   "Правда?" - спросил Кондом и заморгал длинными ресницами, так как Аликс терпеть не могла лысых и всё время пилила Кондома, чтобы носил парик.
   "Правда! Чтоб мне провалиться в канализационный люк!" - сказал Краб и провалился в него!
   "Крабик! Ау! Люк! Я твой отец Кондомчик!" - кричал Кондом в люк. Но только канализационное эхо разносилось внизу.
   Наконец, весь в дерьме и фекалиях, Краб выполз наружу:
   "Я только что был в аду! Вся жизнь пронеслась перед глазами!"
   "Провалиться мне на этом месте! Краб! Малыш! Ты жив!" - сказал Кондом, так как канализация и в самом деле была адом. Так как не функционировала.
   "Да! Я жив и рад приветствовать тебя, землянин!" - сказал Краб.
   И тут подошла Аликс, напевая:
   "Вкруг твоей юбчонки вертятся и пялятся лысые мальчонки!"
   "Завязывай песни-пляски!" - сказал Кондом. - "Нашему другу плохо. Перевяжи ему лапу!"
   Аликс сняла свой лифчик и перевязала. Но смутные подозрения стали её помучивать:
   "Ты, похоже, Краб? Ты алчешь голову, да?"
   "Да что вы? Как можно? Я алчу эту... задницу!" - сказал Краб.
   "Задница - это другое дело! Совсем другое дело!" - сказала Аликс и сняла штаны. - "Полезай!"
   "Прям сейчас? Прям сюда?" - усомнился Краб.
   "Ты же любишь лысых!" - сказал Кондом. - "Задница лысая!"
   "Вот в этом я и сомневаюсь!" - сказал Краб. - "Аликс не брила задницу много лет!"
   "Хватит выпендриваться! Девушки не бреют задниц! Они бреют эти, ноги!" - сказала Аликс.
   Делать нечего, влез Краб ей в задницу и затаился, так как темно и тесно.
   "Ну что ж, теперь мы в полном порядке! Если бы у меня был хобот, я бы словила Вечный Кайф, заткнув им зад," - сказала Аликс.
   "А как же я? Я тоже хочу кайф!" - сказал Кондом.
   "Не вопрос, малыш!" - сказала Аликс и залезла на череп Кондома. Теперь они и в самом деле были в полном порядке.
   Тут на дорогу вышла какая-то старушка-бабушка. Она вечно выходила в самые нужные и ненужные моменты. Она сказала Кондому:
   "Переведи через дорогу, внучок!"
   "Пошла вон, мерзкая старушенция!" - заорала на неё Аликс.
   "Да, иди, раз просят!" - подтвердил Кондом.
   "Ах, так? Тогда я не дам тебе Волшебный Клубок!" - сказала Бабка. - "И ты заблудишься в трёх соснах!"
   "Где ты видала тут сосны в Сити-18?" - спросила Аликс. - "Со своим Клубком сделай, знаешь что!"
   Но Бабка упорствовала:
   "Этот Клубок использовал ещё мой дед! Когда надо было спустить воду в унитазе, Клубок нашёптывал, как это сделать! Он на ухо нашепчет! Маленький лучше, чем очень большой! Размер имеет значение!"
   "Да иди ты!" - сказала Аликс и повела Кондома прочь. Но Клубок не отставал! Он катился вслед спине Кондома и иногда напрыгивал на него.
   "Мне это надоело!" - сказала Аликс. - "Где зонтик?" А зонтик был оружием Кондома наравне с бензопилой "Дружба" и грави-пушкой. Кондом стал отмахиваться от Клубка, и тут из Аликс выпал Краб. Он сказал:
   "Хорошего по-немножку! В вашей заднице, конечно, сидеть приятно (так как девичья), но я привык к головам."
   И тут на Краба наехал Клубок. Краб заорал коротко матом и затих. Прикинулся ветошью.
   "Он не умер! Он не мог так просто умереть. Не такой он Краб, чтобы так просто сгинуть!" - сказал Кондом.
   "А по-моему, с ним всё кончено! Он надышался выхлопных газов в моём заду, и это его подкосило!" - сказала Аликс.
   "Ладно, ладно! Жив я!" - сказал Краб. - "Против газов у меня был противогаз! Вот!" И он надел противогаз, став похожим на слоника.
   Тут из подворотни вышел какой-то Дед! Этот Дед сказал:
   "А где моя внучка с Клубком? Клубок зрю, внучки не зрю!" Это был Дед той Бабки. Кондом сказал:
   "Ты есть доктор Бриниум?"
   "Да нет! Какой я доктор? Я скорее больной! У меня облысение!" - сказал больной.
   "Облысение? Так это же прекрасно!" - сказал Краб. - "Дай себя, и мы заживём счастливо и красиво!" Дед подставил лысину:
   "Сейчас хорошо бы ещё пивка!"
   "Заметь, не я это предложил!" - сказал Краб. И Дед пошёл к киоску "Пиво-Воды".
   Аликс сказала:
   "Проклятые алкоголики! Ладно! Нам пора! Не в Цитадель. В Цитадель ещё рано. Нам пора в Обитель Подружек Дикой Природы!"
   "Так их же всех в прошлом году побили!" - сказал Кондом.
   "Побили, да не всех! Некоторые натурализовались и превратились в зомби в красных свитерах! Смотри, не перепутай, Кутузов! В красных, а не в синих. Не будь дальтоником!" - сказала Аликс.
   И тут на дорогу вышла группа зомби в красных свитерах, держащаяся за руки. Они восторженно пели:
   "Эй, сей веселей! Вправо сей, влево сей!"
   "Чего сей-то?" - спросила Аликс.
   "Сей мудрое, доброе и хорошо забытое старое! Вечное!" - сказали эти зомби.
   "Сдаётся мне, что это - Подружки Дикой Природы!" - сказал Кондом.
   "Да не смеши меня!" - сказала Аликс. - "Подружки сначала поют, потом танцуют, потом валятся на землю и затихают!" Зомби стали танцевать ирландскую чечётку.
   "По ходу, ты прав! Это Подружки! Но что нам от них было надо? Или им надо от нас? А! Нам надо было печенье с кокаином! Где, где печенье?" - спросила Аликс. Но подружки уже затихли.
   "Я знаю! Нам надо пойти к ихней Матке! У неё этого печенья зашибись!" - сказала Аликс. И Кондом вошёл в помещение Подружек Природы. Это было мрачное помещение. Всюду висели черепа лосей, медведей и Кондомов Хлименов!
   "А-аа!" - заорал Кондом.
   "Не ори! Чего ты разорался? Здесь твой череп в возрасте 15 лет, не сейчас!" - сказала Аликс. Кондом утешительно пощупал свой череп сейчас - тот был на месте:
   "Ну ладно! Но жутко, согласись!"
   "Просто Матка была хорошей охотницей!" - сказала Аликс. - "Ты ещё был микроскопическим, на горшок ходил, а твой череп уже был в её коллекции!"
   "Но как такое возможно?" - спросил Кондом.
   "Вот это мы и выясним щас!"
   И точно. За широким канцелярским столом сидела Матка.
   "Да-да!" - деловито сказала она. - "На что жалуетесь? Вам к этому, К Гинекологу!"
   "Нет, нам К Вам!" - сказал Кондом.
   "Слушаю вас!" - сказала Матка.
   "Доктор! Я проглотил Кубик-Рубик!" - сказал Кондом.
   "Вы нагло лжёте! Это я проглотила этот Кубик! И меня занесли в Книгу Гиннесса, как самую прожорливую Матку!" - сказала Матка.
   "Да нет, он не врёт! Я ему говорю: Кондом, выплюнь эту гадость, этот Кубик! А он за своё: "Проглочу и проглочу, мол!" - сказала Аликс.
   "А вы, извиняюсь, кто?" - спросила Матка.
   "Я кто? Как так, кто? Я - Аликс!" - сказала Аликс.
   "Вот я вам и говорю: Вам - К Гинекологу! Вы на пятом месяце беременности!" - сказала Матка.
   "Да вы ошибаетесь! Просто меня так раздуло от пива! Пивной живот!" - сказала Аликс.
   "Ладно! Я буду вас работать!" - сказала Матка и для начала огрела Кондома по пузу кулаком. Ну и изо рта Кондома посыпались Кубики-Рубики, маленькие и не очень.
   "Да мы, в общем, здесь не за этим!" - сказала Аликс. - "Дай, дай нам печенья! А то у нас ломка!"
   "Ломка, говоришь? Что-то я не верю вашим хитрым рожам! Особенно тому, с рожей Кондома!" - сказала Матка.
   "А моей роже ты веришь? Разве такие глаза могут лгать?" - и Аликс скосила глаза к переносице. Матка не выдержала такого взгляда:
   "Берите, берите всё печенье! Только оставьте меня одну!"
   И Кондом ушёл, пожирая печенье. Матка же стала телефонировать доктору Бриниуму:
   "Бриниум? Кондом направляется в Цитадель! Как слышите? Приём!"
   И Бриниум ответил:
   "Без паники, Матка! Следуй моим инструкциям! Чтобы этот дилетант Фукс всё не испортил!"
   "Какой-такой Фукс?" - спросила Матка, но пошли гудки.
   Между тем Кондом и не думал идти в Цитадель. Он остановился перед баней и стал читать по слогам: "Сан-ду-ны".
   "Ну, Сандуны!" - сказала Аликс. - "В каждом вшивом городе бывают!"
   "Пошли зайдём!" - сказал Кондом. И они зашли. Им в нос ударил аромат немытых тел. Они кинули по 15 копеек в баночку рядом с разложившимся скелетом банщика и пошли в душ. Это был такой маленький душ. Потому что всё пространство в помещении занимали полати, на которых дремали Славные Подруги!
   "Я знаю этих Подруг! Это одна группа! Им так весело, что они не хотят возвращаться! Они кладут деньги в эту штучку, а когда их туда положишь, обратно не вынешь!" - сказал Кондом.
   "Что за Подруги? Почему не знаю? Как называются?" - спросила Аликс.
   "Ну как же? Там ещё дерево такое! И твой дядя банщиком!" - сказал Кондом. - "Если же говорить серьёзно, то эти Подруги истребили всех мужиков в Сити-18, так как размножаются без них почкованием!"
   И точно! Именно в этот момент одна из Подруг подошла к другой и засунула ей руку в промежность!
   "И это называется почкование?" - спросила Аликс.
   "А как, как это ещё называется?" - спросил Кондом. - "Ладно! Мы здесь не за этим! Пусть с нас смоют пыль Сити-18!"
   Но тут Подруги увидали, что тут мужчина!
   "Ой, бабоньки! Он нас щас всех обесчестит!" - закричали они.
   И Кондому пришлось быстро ретироваться в более спокойное местечко. Этим местечком был небольшой уютный карповый пруд на территории базы "Молокосос". Как было известно (или не известно), это была старая военная база, набитая скелетами и золотом. Почему она так называлась, не известно. Кондом постоял перед железной дверью-входом в базу, понабирал-понабирал пароль для входа. Всё не правильно. Да никто и не знал толком этого пароля.
   "Попробуй "Х.."!" - сказала Аликс.
   "Да ты что, с ума сошла? Зачем матом-то?" - спросил Кондом.
   "А я где-то читала или смотрела, или слыхала, что может помочь!" - сказала Аликс. Кондом набрал это слово. Дерь отворилась, и Кондом увидел Шестой Кхуман!
   "Лучше бы мы пролдолжали быть у карпового пруда!" - сказал Кондом. - "Этот Кхуман похож на перец!"
   "Пруд никуда не денется!" - сказала Аликс. - "А Кхуман тот неспроста, так как у Будды был с ногу величиной! Это не было позорным, так как он им детей делал!"
   "А! Так это искусство!" - сказал Кондом. - "А я смотрю: что за хвост?"
   Короче, подошли они к Кхуману и стали дивиться. И тут вышел Экскурсовод:
   "Здрасьте! Никто ко мне не заходит, кроме вас, конечно! Вы думаете, что Кхуман тот чокнутый! Но это не так! Его история насчитывает 20 лет! Вы ещё тогда были микроскопическими! А Кхуман уже лежал в психбольнице! Я имею в виду живой прототип, а не статую. Кхуман был очень-очень болен! Он говорил:
   "Сидели мы с Ватманом и Кульманом. И вдруг очки товарищу разбили! И всё портвейном усугубили! А товарищ нам первый сказал:
   "Вы, мол, уймитесь, не буяньте и разойдитесь!" Ну я и разошёлся! А потом товарищ оказался доктором Бриниумом! И он наслал на меня падучую болезнь "свинку"! И это вызвало серьёзные проблемы в половой сфере у меня! Я никого не мог более! Хоть до этого и распевал:
   "Е.ите всех, пока не вышел срок!" И вот я в больнице, в палате сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой!" Так говорил Кхуман. Его привязывали к спинкам коек, и он падал на дно колодца. Но мы сейчас говорим не о нём, а об архитекторе Ресстрелянном, который построил психбольницу! Он её построил и был расстрелян, так как настроил Бог весть, чего! Потому что он только учился! Строить хотел грозу, а получил козу! Короче, понастроил, понапёр и понаехал! И его нет больше с нами! Поскорбим! Достаточно! Это я вам как Экскурсовод говорю!" Так сказал Экскурсовод.
   "Говорите помедленнее!" - сказал Кондом. - "Я зап-писываю!"
   "Чего ты там записываешь?" - зашипела на него Аликс.
   "Я всё зап-писываю! Потому что это может нам потом пригодиться! Ведь мы собираем легенды и тосты?" - спросил Кондом.
   "Ни черта мы не собираем!" - сказала Аликс, и они вышли с территории базы на воздух к карповому пруду.
   "Карпики!" - сказала Аликс.
   "Брось их!" - сказал Кондом. - "Всё равно в твоей заднице им не выжить!"
   "Да? Печально! Печально! Я так люблю карпиков!" - сказала Аликс. - "Ну что, пойдём мы, наконец, в Цитадель или нет?"
   "А зачем нам туда идти?" - спросил Кондом.
   "Ну как же? Там живёт доктор Бриниум! Может, он заразит нас "свинкой"! Я на это очень надеюсь!" - сказала Аликс.
   "Похоже, пребывание на базе повлияло на твои мозги!" - сказал Кондом. - "Ясно же сказано: "Е.и всех, пока не вышел срок!"
   Ладно, пошёл Кондом в Цитадель, как он всегда ходил. Иногда после этого Бриниум умирал, иногда нет. А может, это вообще были разные Бриниумы, несколько. Может, братья-близнецы или злобные клоны!
   "Дорогие друзья!" - сказал им в Цитадели Бриниум. - "Наконец-то и вы! Вы будете служить мне манекенами для битья! Я так долго ждал!"
   "Ну, этого ты добивался? Всё: пойдём-пойдём!" - сказала Аликс.
   "Ладно-ладно! Не манекенами! Вы будете в роли Маши, которая наливает самовар, а взор её так много обесчает!" - сказал Бриниум.
   "Вот видишь, он помогает!" - сказал Кондом. - "Не суди человека по уму, а суди по одёже!" Короче, сказка кончилась. Что было дальше с Кондомом, не известно. Нам. И всем тоже. К.
  

ЭПИЛОГ

   У меня щас череда страшных ЦЭ (Закатываний). Хотелось пойти к соседке, но нельзя. Старая и спит. Потом хотелось вообще пойти наверх, к другой соседке, вниз и вбок - на улицу ночью. Никуда я не пошёл. Откат от "Кувалды", сериала. Правило такое: "Прие.усь!" Ко всему. Как понятно, приё.ывался к соседям. Поэтому так долго и не писал ничего. Было не спокойно на душе. Как ясно, писательство только при самом хорошем самочувствии, изумруды жизни. К.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"