24 сентября 2014 года. Упадническая сказка. Что я вам, нанимался, всё время писать ударные? Нет. Вот и упадническая. Про дедушку Кондома Хлимена, Стойкого Чугунного Солдатика. А звали его Прокондом Прохлимен. Потому что дедушка. Но тоже был знатный Борец со Злом! Такой весь из себя доблестный. Бывало, ползут 7 тараканов, так он одним махом ка-ак 7 побивахом! Ну, не совсем! 6 выжили. Один помер от смеха, когда Прокондом промахнулся и упал на спину от размаха своего богатырского.
И с тех пор эти 6 выживших везде распевают: "Ох, ты, наша силушка богатырская! Сила грыжи и энореза! Плоскостопная наша силушка!" Потому что этим шестерым невдомёк ещё, или они просто не знают, что есть такая болезнь на Руси - плоскопопие. Это когда долго лежишь на печи попой в печь. А то можешь ведь и встать и трахнуться мордой о кирпичи с печи. Так что лучше лежать.
Вот и наш рассказ о том, как Прокондом лежал на печи и глючил. Глючил он о том, как едет на белом-белом катере к едрене-едрене матери! Это было на Каме! А Кама в те престарелые отдалённые годы была широкая, аки канализация в Париже. Прокачивала миллионы кубометров "изделий" в секунду.
И вот Прокондом диву даётся: "Это надо ж столько нас..! Кажется, уж на что у нас времена доисторические и средневековые, а всё туда же! Нет! Я буду бесчеловечно Бороться с этим Злом! Я засуну каждому его дерьмо обратно в задницу!" Но тут же Прокондом осёк сам себя: "Это слишком жестоко! Да и не реально! Реально было бы обрюхатить девку Проаликс, чтобы потом у нас родился вполне жизнеспособный Кондом Хлимен!"
Но как обрюхатить эту дуру Проаликс на печи, если живёт она, скажем, в Бронницах? И задумал Прокондом приделать к печи колёсики, в простонародье говоря, ролики. Но Кондом был слишком ленив для этого. Да и какой из него отважный Борец со Злом, если он будет весь день гнуть спину перед печью и разводить её на ролики? То есть, разводить кроликов, фигурально выражаясь. Дерьмо он будет, а не Борец со Злом.
И тогда он задумал привлечь к этому опасному (но не очень) делу свою Кормилицу Арину Прокондомовну. Он до сих пор сосал молоко у неё, и, главное, им обоим это нравилось. Но всему хорошему приходит конец.
"Арина! Ходь сюды!" - закричал Прокондом из своей комнаты.
Арина как раз только принимала баню в соседнем банном помещении (потому что старорусские избушки были и банями тоже одновременно. Так удобней, и ходить никуда не надо), поэтому показалась в чём мать родила. Прокондом поморщился (так как видел эти прелести в 18-ый раз, и они ему уже надоели):
"Прикройся!" Особенно ему надоела лагерная татуировка Арины, изображавшая слона, занимающегося зоофилией. А именно, с Моськой. Прокондом сто раз говорил Арине:
"Ну почему, почему ты не сделала обычной татуировки: слон-ананист? Или, на худой конец, макака-мастурбака? Тебе надо было извратиться! Написала бы лучше: "НЕ ЗОБУДУ МАТЬ РАДНУЮ!"
"А я что, выбирала?" - защищалась Арина. - "Если все хорошие татуировки были разобраны блатными! Как и места около окон! Мне досталась эта про Моську и место у параши!"
"Ладно, ладно! Не плачь-не реви!" - всегда после этой или подобной перепалки утешал Арину Прокондом. - "Я, лично я сделаю тебе новую татуировку! Лампочку! Не простую, а прожектор! Этот прожектор будет освещать всю тебя сверху до низу (даже в места, где обычно дневной свет не достигает, где вечная тьма!) и звать тебя к Свету!"
"А где, где Свет-то?" - спрашивала тупая Арина.
"Как где? Где лампочка! Или где Солнце! Чтобы ты была как трава-мурава! Тянулась к Свету! Может, тогда подрастёшь хоть на пару сантиметров, а то коротышка-коротышкой, только и можешь, что скалить зубы!" - говорил Прокондом, уверенный, что мелкие только смеются, а вот длинные люди (как он) думают о Судьбах России! Им не до смеха.
Короче, однажды он чуть было не воплотил свой авангардистский замысел и не вытатуировал на заду Арины... тиранозавра. Прокондом был тогда "с бодуна" и решил, что тиранозавр - тоже своеобразный Свет:
"Вот, отныне будешь тянуться не к Свету, а к Тиранозавру! У него есть этот, как его, ну, Конец! Это тот же Свет в застывшей его форме!" Потому что, с другой стороны, Прокондом был нехилый философ и воображал, что все световые эффекты происходят исключительно из-за Конца! Но так и не закончил своего эпохального полотна "Тиранозавр, держащий в своих коротких лапках ночное судно", так как набежали дети Арины Прокондомовны и стали тянуть её на пляж жрать консервы, так как, де-скать, наши сети, маман, опять притащили мертвеца! Ну и придурковато подпрыгивали и пели: "Гоп-ца-цаца!"
Да, в то тяжёлое время на Каме то и дело воды приносили разные консервы. Обычно это бывали утопленники в раздутых зипунах и с рыжими бородами, но бывали и сюрпризы в виде узников Замка Фи! Из Франции! Дети тогда ловили Вечный Кайф и балдели, так как воображали, что это свежатинка, а не конвсервы. Но это были тоже консервы.
Ещё дело портили разные проститутки, штрафованные за браконьерство. Вот сидят две в полиции, в Царской Охранке: "Тебя за что?" "За бл.дство!" "А меня - за браконьерство!" "Это как?" "Подмылась в Каме, и рыба всплыла вверх брюхом!" Не надо говорить, что рыжебородые утопленники тоже всплыли вверх брюхом. До этой-то проститутки они были просто купальщики в полосатых трико, но как только она начала подмываться, погибли смертью храбрых вместе с рыбами!
Итак, Арина убежала, а Прокондом принялся думать дальше: "Итак, Проаликс! Да что я всё про неё, да про неё? Что, кроме неё девок нету других?" И сам тут же понял: "Девки есть, но всё это сплошное Зло! Порядочный Борец со Злом не свяжется с подобным блондинистым дерьмом! Да и ходят они как зомби! Ну или не как зомби. Тогда я хожу как зомби и им совершенно не подхожу! Уж слишком я хорош собой, особенно, когда тяпну лишку! Я им не пара. Да и мужья у них всех есть, вот этих особенно ненавижу - типичные зомби!"
Вот так думает Прокондом в свой дремучий Н-цатый век. И тут дверца избушки открывается и входит одна такая блондинистая Зомби!
"Извините! У вас не будет немного муки? Немного яиц? Немного соли и молока? Вот, хочу испечь Колобок!" - говорит. А это была, надо вам сказать, та самая Бабка, которая сварила Колобок. Так как Прокондом ей ничего из перечисленного не дал, она варила Колобка очень долго, десятилетия (столетия!) и состарилась.
"Да где я тебе третье найду?!" - не выдержал Прокондом.
"А вы посмотрите по сусекам (я же посмотрела!), поскребите под Курочкой Рябой, может, есть!"
"Ладно, достала ты меня, девка!" - сказал Прокондом и поднял Рябу за задние ноги. К чести Рябы, у неё передних и не было вовсе. - "Вот видишь: нету! И никогда не было! И не будет! Наша Ряба не несушка, а несучка!"
"А жаль, жаль!" - сказала гостья. - "А вот наша Ряба несётся золотыми яйцами!"
"Вот пусть ваша Ряба тебе и снесёт!" - зло сказал Прокондом.
"Никак невозможно, господин! Сейчас март-месяц, и наша Ряба убежала из дома встречаться с петухами на насесте!" - сказала гостья, плача.
"Надо было её кастрировать!" - деловито и в то же время бесчеловечно предложил Прокондом.
"А вы думаете, мы её не кастрировали? Её каждый ветеринар знает в морду! Как тараканов! Я вам щас расскажу. Я работаю швеёй-мотористкой по выведению тараканов. Я их этой швеёй, этой иголкой колю под диваном, и они уходят. То есть, я их победила, и они ушли. И так я расправилась с миллионом тараканов! И каждого я знала в лицо! Но даже после ветеринара Ряба говорила: "Я сказала! Ряба должна сидеть в тюрьме! То есть, нести золотые яйца!" И несла. Правда, где она их брала, для нас остаётся секретом. Может, воровала по соседям. Она же не зря сказала про Рябу и тюрьму. А вот теперь март, и наша кастрированная Ряба сбежала в поисках "весёлой" жизни. Лёгкой жизни, я бы сказала," - докончила плакаться Блондинка.
"А! Теперь-то я понимаю, какую проститутку осудили за браконьерство! Это была ваша Ряба!" - сказал Прокондом.
"Да что вы! Ряба? На панель? Да она не такая! Она уж лучше сразу утопится!" - сказала соседка.
"Ладно, соседка, расстроила ты меня своим рассказом, иди домой, ничего я тебе не дам, так как самому жрать нечего! Слепишь Колобок, скажи ему, чтоб катился ко мне в избу, мол, там сидит Лиса-Алиса, которая так и мечтает, чтобы от неё кто-то ушёл! Он поймёт! Прикатится, тут-то ему и крышка! От Прокондома ещё никто не уходил!" - сказал Прокондом.
Соседка пошла к другому соседу Прокондома, Ивану Никифоровичу, а мысли Прокондома приняли иное направление: "А вот эта соседка? Похоже, хороша! Лепит Колобки! Значит, умеет готовить..."
"Нет!" - одёрнул себя Прокондом. - "Даже думать забудь о ней! У меня есть моя Проаликс, я буду её верен! Но всё же... Если ночью перелезть через плетень, Бронницы далеко, а это рядом! Нет! У неё живёт злющий бульдог, который перекусал весь дом и разорвал самого маленького в колыбели! Даже Битлзы пели про такого: "Эй, мистер Бульдог! Оставь мою кошечку в покое! А то я за себя не ручаюсь!" Я, конечно, за себя ручаюсь, и как кошечку, мне эту соседку спасать от её собственного бульдога не надо... Да! Но, кажется, я немного повредился в своём мозгу после неё. Мне надо освежить свой брейн (мозг) чтением "Памятки Борца со Злом", которую я сам же и написал н-цать лет назад. Итак, читаю (вот, я здесь заложил): "Борец со Злом никогда не вступает в связь на Задании! После - пожалуйста! Но во время - нет!" Отлично! Я щас на Задании? Не знаю! По-моему, что-то проскакивало про Арину. Чего-то я там вытатуировывал ей на заду. Может ли это считаться Заданием? Может!"
Тут в дверь вошла Арина. Она была, как и прежде, в одном прозрачном пеньюаре, хоть и не выглядела чрезвычайно соблазнительно.
"Арина! Прикройся!" - сказал Прокондом и принялся читать дальше. - "Если Борца со Злом соблазняют разные злые Силы (Силы Зла) на связь во время Задания, то он ещё подумает (Во как! Ещё подумает!), прежде, чем совершить грех!"
"А чего тут думать?" - подумал Прокондом. - "У нас на дворе Сексуальная Революция! Войны нет, трахнуться - как выпить стакан воды!"
"Правда, Аринушка?" - спросил он.
"Жениться тебе пора, вот что!" - сказала Арина Прокондомовна. - "Засиделся ты в "девках"-то! В "девках" столько не живут!"
"Заткнись! И ты туда же! Я, может, вообще не женюсь! Знаешь Ницше? У него вообще не было женщины!" - сказал Прокондом. - "Хотя откуда ты его знаешь? Если бы ты его знала, то у него бы одна женщина, по-крайней мере, была - ты! Но, как говорится, и молодая не узнает, какой у парня был конец!"
Но как можно догадаться, хоть Прокондом и не женился, но родить Кондома-то родил! Может, даже на Задании! Кто же был достопочтенный отэц? Или мать?
Это был Колобок!
Блондинка, эта соседка, эта тайная потаскушка, от которой даже её собственная курица Ряба сбежала на бл.дки, слепила такой продвинутый Колобок, накачала его такими женским гормонами эстрогенами, что он прикатился к Прокондому на всё готовый! Он сказал:
"Я от Бабки ушёл, я от Рябки ушёл, я от всеобщего рыбного мора (который устроила проститутка Рябка, за что и посажена за браконьерство) ушёл, но от тебя, доблестный Борец со Злом Прокондом Прохлимен, так просто не уйду!"
"Аринушка! Спаси меня!! Это маньяк!" - закричал Прокондом, забиваясь на печку и кидаясь оттуда подушками, мал-мала меньше. Подушки были семь штук, как и семь слоников на счастье. Всё меньше и меньше по размеру.
"Да! Я - маньяк! И что же? Пусть за это плюнут мне в рожу!" - сказал Колобок-маньяк.
"Арина! Плюнь ему в рожу!" - сказал Прокондом.
Пришла Арина:
"Вот всё плюются в доме и плюются! А мне убираться! Ноги!!" Колобок и Прокондом подняли ноги, и Арина протёрла под ними.
"Нет, не те нонче пошли бабы в русских селеньях!" - философски заметил Колобок после её ухода. - "Бывало, коня там остановит, в чужую избу зайдёт! Чтобы там стибрить чего-то! Но это же красиво смотрится! Это же эстетика! Там грудь барабаном! Бёдра! А это что? Грудь вислая, бёдер нет, прям как из концлагеря сбежала! Чем ты её кормишь?"
"Да я, масса Колобок, ничем её не кормлю. Она сама по сусекам шарит. Найдёт арбуз - сожрёт арбуз. Не найдёт - не сожрёт!" - сказал Прокондом.
"Вот я и смотрю: нету у тебя подхода к людям! У меня подход есть! Вот!" - и Колобок подошёл к Прокондому и распахнул на груди своей телогрейку! - "Стучит? Стучит?!"
"Сту-учит!.." - сказал Прокондом. - "Но я, как бы, на Задании!"
"Сейчас я - твоё Задание!" - сказал Маньяк и поимел Прокондома!
Вот так и родился впоследствии известный нам Кондом Хлимен. К чему мы всё это рассказали? Кондом стоял в осаждённом Сити-18, держал в руке выцветшую фотографию своего деда с Колобком на руках и думал: "Да! Они были прекрасной парой! Мозги и мышцы! И времена были другие! Сексуальная Революция! А сейчас пойди найди порядочного Колобка! Кругом одни киберкрабы и зомби. Но Аликс-то, Аликс осталась прежней! Это да! И живёт, как и прежде, в Бронницах!"
Кондом плюнул и вышел из дома. Путь его лежал на вокзал до Бронниц. На том и наша сказка закругляется. Ей уже пора. Это случается обычно на 23-ей странице через полтора часа писания. К
ПИСЬМО В НИКУДА-3894-3896,5
27 сентября 2014 года. Сказка про Чеки Джана, человека и парохода. Пароход с его именем всегда тонул. Как если бы его назвали "Корыто" или "Титаник". Потому что в переводе с китайского "Чеки Джан" означало нечто непристойное, похабное и скабрезное. Да ладно, ладно! Означало оно нечто возвышенное, светлое, но которое всегда тонет. Может быть, дерьмо. А может, свинец. Или другой тяжёлый возвышенный метал. Но так или иначе, но Чеки пока не собирался в долгое плавание на пароходе своего имени. Так как был не турист. А Борец с Якудзами.
И был у него любимый плюшевый Мишка Мао. Так как прочих всех любимых у Чеки украли якудзы: и жену, и девушку, и любовницу, и любовницу любовницы, и тёщу, и зятя, и свёкра. Свёкра было особенно жалко, так как, как выяснилось, у Чеков свёкров не бывает и быть не может никогда. Остался только этот Мао. У Мао не было одного уха (Чеки откусил в припадке "белой горячки"), не хватало порядка четырёх лап и головы.
Но перец у Мао был ещё какой! Чеки, бывало, возьмёт Мао за перец, раскрутит по воздуху и вышвернет в окно! Ну, потом, конечно, сходит подберёт. Но сколько прекрасных и добрых воспоминаний. Не скажем, что и у Мишки. Мишка этот был очень злопамятный и таил злобу на своего любимого хозяина. За что? За то, что обычно, выкинув Мао из окна, Чеки любил его ещё сверху полить "мишкиной" кашей. Овсянкой. Мол, Мишки это жрут. Мишка этого не жрал и всегда приходил домой облитый кашей в шляпе. И начинал качать права.
"Да успокойся ты!" - говорил ему Чеки. - "Каша - не дерьмо: вылетит - не поймаешь! Скажи спасибо лучше, что каша эта называется твоим именем: "мишкина"!"
И вот теперь Мишка Мао пропал! Чеки и под кроватью посмотрел: нет. И на люстре (этот Мао был такой забавник, что иногда занимался сексом в позе "на люстре"): нет. В туалете - нет! В ванной - нет!
"О-оо! Господи!! Да за что мне такие муки везде лазить и искать!" - не выдержал Чеки и понял, наконец, что Мао похитили якудзы злобные! Но зачем ивалид-мишка якудзам? Понятно, для чего: чтобы проводить над ним запрещённые опыты. Но Чеки его и сам так уже покалечил, что дальше калечить некуда.
"А! Понятно!" - понял Чеки. - "Мао может расколоться до ж.пы и выдать Мой Главный Секрет! А какой у меня Секрет? Щас точно не скажу, но, наверное, это то, что я писаю вверх! Потому что после рака яичка мне пришили конец не той стороной. Но зачем якудзам такой паршивый секрет? Может, им нужна моя дебетовая карточка? Чтобы снять с неё 1 юань? Я сам бы с радостью его давно снял, но, падла, не снимается! Заело!
Тогда понятно другое: Мишка Мао раскроет якудзам секрет приготовления овсянки! О! Овсянка - моё всё! Никто в нашем китайском Суссексе не умеет её так готовить, как я! Я бросаю в чан крысиные хвостики, летучих мышей, сушёные отруби крокодилов, всё это тщательно перемешиваю, не доводя до кипения, ну а потом что же? Овсянка! Это лакомство такое ядрёное, что у меня подохли в доме все тараканы, а мышь повесилась в холодильнике.
Итак, сосредоточимся на овсянке! Овсянка, ты - компас земной, а овсянка - надежда на свежесть! А песни довольно одной, чтоб про овсянку там пелось! Никогда злобные якудзы не заполучат овсянку! Не жрать им её! Китай никогда овсянкой никому не платил и платить не будет!"
Тут дверь в прихожей открылась и вошёл весь пьяный в дупель Мишка Мао.
Он сказал:
"Спокойной ночи!" и упал в прихожей. Удивительно вообще, как он мог ходить без лап.
"А-а!" - сказал Чеки. - "Явился! Не запылился! Мао! Я жду тебя уже 4 часа!"
"Мы провожали Павлика!" - пьяно сказал Мао и ткнулся носом в половик с надписью "Вытирайте ноги!"
"Кто этот Павлик? Твой новый любовник? Твой бойфренд? Любовник-гомосексуалист?" - допытывался Чеки. - "Но как это возможно вообще?"
"Не-ет! Мой любовник - медвежонок Счастливчик! У него на одну лапу больше, чем у меня!" - сказал пьяно Мао и захохотал. То есть, сделал попытку захохотать, но закашлялся.
"А что это за длинный рыжий волос у тебя на плече?" - продолжал пытать пытливый Чеки.
"А что, у меня есть плечо? Если есть, то это волос Павлика!" - сказал Мао.
"А почему от тебя несёт одеколоном?"
"Потому что я пил, дура!" - сказал Мао. - "Мадам! Изволите иметь взрослого сына?"
"Да! Случай тяжёлый!" - сказал Чеки и вынул из кармана Мао женский лифчик на 6 чашечек. - "Я уже ничему не удивляюсь. Ты, свинья, спал со свиньёй!"
"Ну и что?" - спросил Мао. - "Может, у меня совесть, свинячья совесть! Может, с женщинами я принципиально не сплю, так как они считают меня лишенцем и неудачником!"
"Да! Это так! А кто его сделал таким? Это я его сделал таким! За миг один, за солнышко минутное я однажды оборвал ему и уши, и лапы!" - подумал Чеки и сказал: "Ладно! Ты прощён на сей раз! Марш в ванну и помойся, ребёнок!"
Мао прямо в ботинках полез в ванну и включил воду. Пока он там пьяно пел песенки и орал:
"Извините, я - голая!", Чеки размышлял на кухне: "Так! Значит, Якудзы здесь не причём. Если не считать, что этот Павлик мог быть якудзой. Если под личиной Павлика не скрывался мистер Бублик! Но до него я ещё доберусь, а пока надо пойти вытереть Мао."
И Чеки стал елозить по Мао полотенцем:
"Удивительно! Я обнаружил грудь! Правда, в ничтожном количестве!"
"Да! Я такой, детка!" - сказал Мао и вывалился из ванны. Он был никакой.
"Дам ему настой ромашки и пусть проспится! Завтра будет как новенький!" - подумал Чеки. Короче, с Мао всё было более-менее ясно. Оставался мистер Бублик. И его самый страшный якудза Слон. Этот Слон был вовсе не слон в полном значении этого слова. Это был попка-человек, попка-слон, который отвечал на телефонные звонки в вагоне-ресторане.
Вот и сейчас Чеки набрал номер этого вагона и услышал:
"Алё! Говорит Слон!"
"Слушай сюда, Слон! Слушай меня!" - интимно сказал Чеки. - "Сейчас ты берёшь берданку и идёшь мочить сначала Принца Альбрехта в банках, а потом и своего босса Бублика! Понял?"
Слон ничего не понял и бросил трубку. Да это и не удивительно. Чеки вечно говорил ему одно и то же, и он никогда ничего не понимал. Про Принца Альбрехта, может, понимал, но не больше. "Принц Альбрехт" - это такие консервы.
"Ладно! Ещё одна ниточка оборвалась! Но я знаю ещё одного якудзу! Точнее, одну! Это девушка в шортах, которая выгуливает собачку во дворе! На самом деле никого она не выгуливает, а всё высматривает и вынюхивает, как бы погубить меня, а особенно Мишку Мао, так как тайно влюблена в этого косолапого урода!" - подумал Чеки. - "Она работает в паре с неким Фердинандом Кокошкой, который собирает собачье дерьмо! Это её отец! Обоих не жалко."
И вот Чеки вышел на улицу. Фердинанд, по обыкновению, собирал.
"Ну, как дела? Много уже за сегодня собрал?" - вежливо поинтересовался Чеки.
Реакция Кокошки была неожиданной: он закричал:
"Чур меня!" и бросил всё дерьмо в Чеки!
"От этого дибила одни проблемы!" - подумал Чеки и сказал: "Ты что, с дуба рухнул? Это же я, твой сосед, Чеки!"
"А мы думали: нету уже тебя с нами! Мне дочка говорит: "Помолись за этого придурка Чеки! Нет его среди живых!" - сказал Кокошка.
"Твоя дочка просто тупая кукла и несёт всякую чепуху!" - сказал Чеки.
"Это я-то тупая кукла?!" - спросила, подходя, дочка. - "Да я как щас сниму с себя свои эти шорты, да как тебя этими шортами да по мордам!"
"Пардон, мадам! Я не про вас говорил! Я говорил про своего Мишку Мао!" - сказал Чеки.
"А я и ему дам! По мордам!" - сказала Оксана эта.
"Вряд ли это его порадует, так как взять вас он не в состоянии!" - сказал Чеки и пошёл обратно домой, думая: "Ну и семейка! Дочка, если не пойдёт на "панель", то по стопам отца будет собирать дерьмо!"
Дома Чеки застала идиллическая картина: Мишка Мао, чистый, выбритый, напомаженный сидел в кресле и курил Чекины сигары.
"Кажется, пахнет моими сигарами!" - сказал Чеки.
"Потрясающе, Чеки! Как вы догадались?" - спросил Мао.
"Элементарно, Мао! Если вы курите мои сигары, то ими и воняет! Это логично и гармонично," - сказал Чеки.
"Босс! Я знаю, как нам покончить со всеми якудзами!" - сказал Мао.
"Я тоже знаю, но мы не звери какие-нибудь!"- сказал Чеки.
"Да нет! Мы пошлём им отравленный календарь! И 21 января они умрут!" - сказал Мао.
"Что, надышался газов на автостоянке? Якудзы не умеют читать!" - прервал коварные планы своего Мишки Чеки.
"Ну тогда не знаю, босс!" - сказал Мишка и вернулся к своему привычному состоянию, когда он ничего не знал.
"Я мыслю для начала подкрепиться овсянкой!" - сказал Чеки. - "От этих летучих мышей и крокодилов (а я ещё добавил новый ингридиент (его добавляют в "Кока-Колу", он страшно секретный) (щас не скажу, какой именно, забыл), так вот, от них рождаются порой мудрые глюки! Мы их просмотрим вместе, а потом обсудим!" И Чеки принялся наворачивать овсянку с Мао.
Первым глюком была дочка Кокошки вообще без одежды.
"Так и хочется спеть!" - сказал Чеки. - "На рижском взморье воздух свеж! Там ходят люди без одежд! Там дед Семёныч портит весь пейзаж! Семёныч! Виден всем за три версты! Семёным носит красные трусы! Что за странный дед? На целом побережье он один одет!"
"Масса Чеки, я тоже вижу Семёныча и Кокошку! Он снимает с себя свои красные трусы и надевает их на девушку: "Простудишься!" И она плоюёт ему в морду. И продолжает ходить голая! Масса, но у меня на неё почему-то совсем не стоит!" - сказал Мао.
"Это не удивительно! Потому что тайный ингридиент, который я, наконец-то, вспомнил, это бром!" - сказал Чеки. - "Давай смотреть новый глюк! Так-так! Оксана эта заходит в женскую раздевалку! Или это мужская раздевалка? Написано: "ЭМЖО"! Наверное, мужская! Точно! Из неё выскакивает мужик: "Пардон, мадам!" Сейчас у Оксаны там будет сеанс связи со связником! Или она заложит там Тайник! Если связника не будет. У Якудз ведь как принято: если есть связник, то его можно иметь во все дырки, это и есть сеанс связи. Итак, Оксана кладёт гильзу с мессиджем и уходит!
И приходит мистер Бублик! Ты, Мао, его наблюдаешь?"
"Ещё как! Мао вытирается мохнатым полотенцем и говорит: "Хорошо! Хорошо же!" Гильзы он не находит и уходит," - сказал Мао.
"И тут появляется Фрекен Блок! Это самая страшная якудза! Гильзу она находит и пытается вставить её себе между ног! Потому что думает, что это - пожарный гидрант! Дура! Мазила! Кто ж так вставляет! Вот, как надо!" - не выдержал Чеки и опрокинул остатки овсянки на пол.
Оба очнулись и тупо рассматриали кашу на полу.
"Я мыслю: это был Вещий Глюк! Нам надо идти на пляж!" - сказал Чеки. Но на пляж им не суждено было сходить, так как пляж был в тысяче километров от дома Чеки Джана.
"Тогда я щас телефонирую и вызову сюда эту Фрекен Блок!" - сказал Чеки и телефонировал. По своему обычаю, Фрекен лежала в своей ванне и говорила в трубку душа:
"Ал-лё!"
"Фрекен Блок? Говорит Слон!" - сказал Чеки и подмигнул Мишке: "Чтоб не догадалась!"
"Отлично! Щас еду! Готовь "пятихатку" в час, "капусту" вперёд!" - сказала Блок.
"Щас приедет, дура! А мы её так встретим, так встретим!" - сказал Мао.
"Как ты её встретишь?" - мрачно спросил Чеки. - "Она приедет и за 500 юаней устроит нам "золотой дождь"! А мы скажем, что это - не мы! Что хозяева-барыги в отъезде, а мы вообще археологи из Томска!"
Наконец, в дверь позвонили! Чеки с перепуга надел на голову торшер и прикинулся торшером. А Мао попытался выпрыгнуть через стену. Но так как они жили в квартире, а не в доджо (в доджо живут ниндзя), то Мишка чуть не расшиб себе башку об стену!
Наконец, Чеки открыл дверь! За дверью стояла Фрекен Блок! И говорила:
"Золотой дождь" по предварительной записи на следующий год!" - сказала Блок.
"Ну и Слава Богу! Чувствуйте себя, как дома! Раздевайтесь! Я щас принесу что-нибудь освежающее! И одену что-нибудь соблазнительное!" - сказал Чеки и побежал на кухню, где сидел Мао. - "Мао! Мы нальём ей овсянки! Это получше любого клофелина! И покончим с ней раз и навсегда!"
"Это ничего, что я всё слышу?" - спросила Блок. - "Вообще-то, это я должна вам подсыпать клофелина!"
"Должна-не должна! Какие счёты между друзьями?" - спросил Чеки. - "Вот, отведай нашу овсянку! Только сначала сходи в душ: от тебя воняет!"
Фрекен Блок разделась и легла в ванну. Тут тоже, как и у неё в квартире, была ручка душа, в которую она стала тут же говорить:
"Шеф! Шеф! Всё пропало! Гипс снимают! Клиент уезжает!"
"Без паники!!" - сказал ей в ответ из ручки мистер Бублик. - "Действуй по моим инструкциям!"
"Понятно!" - сказала Блок, вытерлась и вышла из ванны! В руке у неё была оторванная ручка от душа! Этим щас она Чеки Джана и Мао убьёт!
"Ты хочешь убить меня этим?" - спросил Чеки, который в мастерстве постиг борьбу нанайских мальчиков. - "Тогда я убью тебя этим!" И он схватил Мишку Мао за мишкин конец!
Напряжение нарастало! И неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы в комнату не вошёл сам мистер Бублик! Он сказал:
"Я много думал! В темноте вашей ванны! Где и сидел! (Правильно, иначе он бы не смог говорить с Фрекен Блок по ручке душа.) И вот, что я придумал: никто никого не убивает! А дискотека! Да здравствует дружба Чеков Джанов, Фрекен Блоков и мистеров Бубликов! И Мишек Мао!" Сказке конец на этом. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-3896,5-3899
29 сентября 2014 года. Сказка. Разгрузочная. Там одна девушка (назовём её условно Манька) будет идти в Гон-Конг, а по пути ей будут встречаться разные уродцы. И она им не даст! Потому что её Сверхзадача - дать отважному Чеки Джану в Гон-Конге.
И вот идёт Манька и поёт:
"А-а!! В Китае горы вот такой вышины! А-а!!.."
Но тут выходит первый урод - некто Прынц. И говорит:
"Маня, а, Маня! А я тебя трахну!"
"Попробуй!" - говорит Манька и показывает Пояс Верности, ключ от которого только у Чеки.
"О! Бесовская одёжа! Дай и мне поносить!" - говорит этот придурок. Делать нечего, стала Манька стучать камнем по замку, чтобы сбить замок и дать примерить Прынцу. Наконец, сбила. И сняла Пояс.
Прынц как увидел Маньку без Пояса, так у него моментально встало! Так Манька была хороша в вечерних лучах утреннего восхода. Потому что Прынц потерял ориентировку во времени и полез целоваться к Маньке, причём чем выше была любовь, тем ниже поцелуи.
Но Манька сказала (и в этом проявляется её деловая хватка на поддержание её бизнеса):
"150!"
"Почему так дорого?" - спросил Прынц.
"Потому что эксклюзив! Ручная работа! Бесплатно только кролики родятся! Бесплатно только любимому Чеки Джану!" - сказала Манька.
Ладно, отмусосил Прынц 150 грязными бумажками и даёт Маньке. Но Манька была идейная, тем более, что почувствовала, что у неё наступили ЭТИ дни. И она не дала Прынцу. Прынц пошёл и стал стучаться головой об деревья в надежде расшибить свой трижды никому не нужный мозг.
И вот из одного дерева вышла Фея! Фея эта была уже, конечно, не та молоденькая козочка-фея, что 20 лет назад. Это была спившаяся матрона с флягой в руке. Она сказала:
"200 - и приворожу любую сучку!" Прынц и ей отсчитал деньги, что говорит о большой щедрости или о большой глупости. Фея отпила из фляжки и сказала:
"Мировой вставон! Классно закусает!"
"Нам бы о деле поговорить!" - сказал Прынц.
"О каком деле?" - спросила маразматичка. - "Ах, да! Манька-Облигация! Я тебе ещё раз говорю: дай ещё 43 рубля, и она - твоя! Вот я посмотрела в Магический Шар, раскинула магические карты "таро" и увидала Третью Мировую войну! Ну и она тебе, конечно, даст, Царствие тебе Небесное! Да и ей тоже!"
"Наверное, ты не туда смотрела!" - сказал Прынц.
"Точно! Не туда!" - захохотала Фея. - "Я смотрела в чайник! А в чайнике есть такие тепловые точки, о которых тебе ещё рано знать по молодости лет! Многие люди постарше мыслили об этом и свихнулись."
"Нет, всё же дай мне этот чайник! Я кажусь моложе своего древнего ума!" - заявил Прынц. Сам не понял, что сказал. Он посмотрел в чайник и увидел, как Манька надевает обратно Пояс Верности и готовится удрать.
"Всё пропало! Ушла Маня, ушла!" - сказал Прынц.
"Не ссы!" - сказала Фея. - "Я дам тебе бойкого скакуна! Очень бойкого! Такого бойкого, что постоянно носит шлем с жёлтыми полосками, чтобы в мозги не надуло! Звать его Черепах! Сядешь на этого скакуна, только ветер в ушах завизжит! А адье! Догонишь ты свою Маньку, дашь ей ещё 200 - и она твоя. Как говорится: "Маша - 200, и наша!"
И вот из норы вышел Черепах в шлеме. Он сказал:
"Сколько можно? Опять бегать! Вчера бегал! Позавчера бегал! И прадед мой бегал! И прапрадед бегал! И только прапрапрадед был нудист! То есть, юрист! То есть, это одно и то же. Он лежал на солнышке и пел: "Я на солнышке лежу! Я на солнышко гляжу! И ушами шевелю!" Я же не могу пошевелить ушами: шлем мешает! Щас сниму его к чёртовой бабушке!"
"Я бы на твоём месте этого не делала!" - сказала Фея.
"Почему это?" - спросил Черепах.
"Потому что... потому что щас холодно, простудишься, заболеешь, в прорубь не сможешь нырять!" - сказала Фея.
"Это да! Это да! Щас это опасно!" - согласился Черепах. - "Ну что, этого болвана, что ли везти?"
"Я не болван! Я - Прынц!" - сказал Прынц.
"Извините, Ваше Величество! Ваше Превосходительство!" - обозвал Черепах Прынца генеральским титулом, но тот даже не заметил этого. Как только Прынца не называли в народе: "Да, Ваша Честь! Да, Вашу Мать!"
"Итак, поскакали?" - спросил Прынц, а Фея стала махать жалостливо платочком на прощание. Черепах был грозен. Он разошёлся не на шутку:
"Сейчас побью рекорд скорости! Рекорд скорости по утоплению экипажа! Я раньше на флоте служил," - сообшил он Прынцу. - "Скорости там, конечно, не такие большие, как на суше, но макароны "по-флотски" дают." Прынц тоже надел шлем в полосочку и сел на спину Черепаху.
"Ну, с Богом!" - сказала Фея. Но они никуда не двигались.
"Бензин кончился!" - сообщил через минуту Черепах. - "Это как если напоить кошку бензином, она забегает, а потом упадёт. Бензин кончился."
Фея вынула свою фляжку:
"Это поможет?"
"Это, конечно, поможет! Но нужен 99-процентный спирт!" - сказал Черепах.
Между тем Манька всё больше удалялась и удалялась из поля зрения. Прынц достал бинокль и стал её рассматривать. Она села на коврик и принялась снимать свои джинсики, чтобы позагорать.
"О! Снупи!" - сказал Прынц.
"Дай посмотреть! Я тоже люблю Снупи!" - сказал Черепах.
"А я не люблю!" - сказала Фея.
"А ты иди за спиртом!" - сказал Черепах.
Чертыхаясь, Фея пошла за спиртом к Лисе-Алисе. Лиса-Алиса сидела за столом в окружении бутылок. Но она была такая тр-тр-резвенница, что пила только настой из корнеплода.
"Алиса! У тебя есть спирт?" - спросила Фея.
"Вот скажи мне, Фея! Ты, вроде, бывалая, многое повидала, много мужиков у тебя было, скажи: ты меня уважаешь?" - спросила Алиса.
"Уважаю, но пить не буду! Да! Во сколько у тебя самолёт в Магадан?" - спросила Фея.
"Ни во сколько! Сплавить меня хочешь? Когда меня хотят сплавить, я начинаю нервничать!" - сказала Алиса и врезала по морде Фее!
"Не надо нервничать, госпожа Алиса!" - сказала Фея. - "Всё равно после этого твоего выпендрёжа я не пойду спать к тебе домой, где жил Людовик Н-цатый в доме своего отца! Ведь жил?"
"Ну жил! Но после моего удара все проститутки с радостью бы побежали ко мне спать со мной! Это их так заводит!" - сказала Алиса.
"Кроме господина Мекаччи!" - сказала Фея. - "Такая фамилия у Черепаха! Он никуда не пойдёт, так как у него кончился бензин!"
"А! Старый неудачник! Всё такой же! Узнаю! И отец его до меня не дополз! И дед! И прапрапрадед-нудист! У всех кончался бензин на пол-дороге," - сказала Алиса.
"Ладно! Хватит языком трепать! Даёшь ты спирт или нет?" - спросила Фея.
"Возьми на полочке. Баночка с костями и черепом на этикетке," - сказала Алиса. - "Именно такая повышает потенцию этих Мекаччи!"
Фея посмотрела внутрь баночки: там ползали какие-то черви!
"Опарыши!" - пояснила Алиса. - "Бодрые весёлые парни! Будущие комары! Бодрые, не то, что твой Черепах! Только не вздумай их засунуть в себя! Женскую потенцию они тоже, конечно, повышают, но я против бесчеловечных экспериментов в области гинекологии!"
"Ладно! Уговорила!" - сказала Фея и пошла обратно к наездникам и всадникам.
Черепах лежал на спине и щурился на солнце:
"Я на солнышке лежу! Рядом львёночек лежит и ушами шевелит!" Это про Прынца. Прынц в это время не отрывался от бинокля. Манька разделась до гола, и Прынцу не терпелось увидеть, какой у девки был конец! Если, конечно, вообще был. Но не было.
Фея сказала:
"Разве ж это конец? Вот в наше время были концы! Да что это я всё о себе, да о себе? Вот, возьмите опарышей! Мировой закусон!"
Черепах сказал:
"Ты это дерьмо не ешь, и мы это есть не будем!"
"Балда! Это ускорит твою скорость на 3 килобита в секунду!" - сказала Фея.
"Правда? На целых 3?" - не поверил Черепах. - "Дай, я тебя расцелую! Чмоки-чмоки!" И он полез целоваться к Фее. И чуть не вышиб бинокль из рук Прынца.
"Да подожди ты!" - сказал Прынц. - "Я вижу, к Маньке кто-то подходит! Видимо, какой-то суслик! Или бегемот! Плохая видимость!"
И точно! К голой Мане подошёл милиционер Анисьскин:
"Нарушаете, гражданка!"
"Я щас этому Аниськину!" - сказал Прынц.
"Может, не надо? Он, всё-таки, коп!" - сказал Черепах.
"Он не коп! Он - мёртвое мясо!" - сказал Прынц. Разгорались нешуточные страсти. Ревность мы пустили кошкой, чёрной кошкой в нашу дверь!
"Ладно, трогай!" - сказала Фея Черепаху, и тот понёсся быстрее ветра, благо был штиль.
"А! Гражданин лихач! Нарушаете!" - сказал ему Аниськин.
"Слушай, Аниськин, - сказал Прынц, - отвали! Жирный, отвали! Это моя женщина!"
"Да на здоровье! Я сам люблю только мужчин из МКАДа!" - сказал голубоглазый Аниськин.
"Это правда?" - спросила разочарованно Манька.
"Правда!" - сказал Аниськин. - "Вот у меня на Каме случай вышел. Стояли мы тогда под Камой и рыбачили. Я рыбачил. Как подходит ко мне странная девочка. У меня на неё сразу встало. Наловил рыбу, она полезла в палатку, платье задралось, и оказалось, что это парень! Хочет любви. Я бы вам этого не рассказывал, к слову пришлось."
"А кто в наше тяжелое время не извращенец?" - спросил Аниськин. Повздыхали, мол, это да, да!
Наконец, Прынц сказал:
"А я вот не извращенец! У меня есть велосипед "Украина", в нём седло от унитаза и педаль от пианино! Это всё, что у меня есть!"
"Голодранец!" - сказала Манька.
"Ну так что? Мы будем бежать или нет? Ветер странствий зовёт меня в путь! Опарыши тоже в желудке! Я готов к скорости! Какой черепах не любит быстрой езды?" - сказал Черепах.
"Я никуда не еду!" - сказал Прынц.
"Потому что ты - тормоз!" - сказал Черепах.
"Нет, просто я люблю Маню, а она и есть тормоз!" - сказал Прынц.
"К сожалению, дать вам троим я не дам, потому что отдана Чеки Джану!" - сказала Маня.
И тут появился четвёртый извращенец, некто Годза! Годзилла! Это был огромный великан-динозавр. И как только Маня его увидела, так сразу и влюбилась:
"О, как он напоминает мне любимого Чеки! Конечно, у этого Годзы конец не такой большой, как у Чеки, но в остальном напоминает!"
Годза тоже увидел Маньку:
"О! Мерилин!" И схватил её в лапу!
"Поставь обратно немедленно!!" - закричал Прынц.
"Отлично!" - сказал Черепах. - "Я никуда не еду и ползу обратно домой! Хорошего по-немножку!"
Бедный Аниськин спрятался в кусты, потому что был он не настоящий отважный коп, а поддельный маньяк-убийца! Вот если бы Прынц оделся бы как проститутка, нацепил бы накладные груди, в одной из которых бы был передатчик, то Аниськин напал бы на него и раскрыл бы себя. Был бы арестован. Но Прынцу было не до него. Прынц пинал ногами лапы Годзы, а Манька повторяла:
"Какой Годза милый! Милый!"
"Я понял!" - сказал Черепах. - "Все белые и жёлтые люди при виде Годзиллы бегают и кричат: "Я-яй!" И только мы, мы, скоростные люди, всегда спокойны!"
Между тем в голову Годзиллы пришла идея, которая не могла туда не прийти. Он замыслил Вечный Кайф! Он засунет Маньку в хобот, заткнёт хоботом задницу и будет его, Кайф, ловить. Но Маньке такая преспектива не понравилась. Она вырвалась из лап Годзы и отправилась дальше одна. Годза схватил Аниськина и проделал Вечный Кайф с ним. Вот так кончил Аниськин. Прынц пошёл вслед за Манькой. Черепах пополз домой. На пути Маньки будут ещё разные встречи.
Например, с местной проститукой. Та сказала:
"Руссо туристо? Цигель-цигель!"
"Ай-люлю потом!" - сказала Манька, сама удивляясь, откуда у неё такие высокие моральные качества. Проститутка схватила Маньку за руку и приложила руку эту к груди:
"Стучит?"
"Не стучит!" - сказала Манька, хотя молодость - пора экспериментов, и Маньке очень хотелось испробовать любви этой женщины. Опытной женщины. Но светлый образ Чеки Джана, который был похож на Годзиллу по виду, отпугивал Маню от всяческих экспериментов. Да и Прынц мешал. Он шёл следом и гнусаво бубнил:
"Меня девушки не любят! Я - человек без паспорта!"
"С ним?" - недоверчиво спросила та, но ей было, по большому счёту, всё равно, с кем, даже с тем, у кого на велосипеде педаль от пианино. На голове котелок, а в кармане пирожок. Поэтому женщина увлекла Прынца к себе, и у них случилась феерия продажной любви.
Манька же в это время думала: "Где же этот чёртов Чеки Джан? Пойди найди его в Гон-Конге!" Но помог случай. Чеки в это время находился в творческом поиске, иначе говоря, в запое. Он лежал в переулке и спал в луже собственной блевотины. Таксисты его отказывались везти. И сейчас будет лирическая сцена воссоединения семьи, встречи Маньки и Чеки!