Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 496-497

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Александр

Барсуков

Страна

сказок-496

("Письма в никуда"-496)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-4951,5-4954

   10 февраля 2018 года. Новый цикл сказок. Кто со мной не знаком ("Кто ещё не знаком с Сузи?"), то я представляю из себя одинокую пенсионерно-инвалидную субстанцию, которая, вообще говоря, стремится остаться одинокой и пишет сказки от скуки. В некоем вакууме, который назывыется "п.здец" и означает "без семьи, без жены, без детей". Ну и ещё без работы.
   Но! Я вам ещё раз говорю: 13-ого числа я выеду! Поеду в диспансер! Так-то я безвылазно сижу в этом Богом забытом Новом Измайлове, но 13-ого выеду в Москву-сити! И мне сделают Укол! После которого человечество сможет, наконец, спать спокойно.
   Если же я Укола не сделаю (мне Женечка не вколет. Женечка её зовут. В её честь названа медсестра Женечка в пресловутом Кратово), то мне будут трезвонить разные медсёстры Малышкины, что, мол, какого хрена ты не приехал? И вообще, жив ли ты, нахал? Как ты, нахал, осмеливаешься ещё жить? А папа мне вообще сказал: "Если Укол не произойдёт, то я самолично упеку тебя в психдом!" Как это он упечёт? Ему придётся заплатить 5 копеек, как при том, что человека надо в психдом отправить.
   Ну, в метро будут разные разухабистые тёлки! Не могут не быть, всегда бывают. И вот они-то и есть самое Зло! Потому что они провоцируют! Для чего они, вообще, красятся и с голыми конечностями? Чтобы привлекать взгляды мужчин! Им надо их привлекать, потому что они - сволочи! У самих детей дома мал-мала, а они всё шустрят!
   Но мы скажем однозначное: НЕТ! Никаких баб! Никаких знакомств в метро! Да и на поверхности тоже. Пошли вы все на х.й! Я бы написал: "в п.зду!", но она-то у них самих, так что это будет немного некорректно. Как они сами в себя пойдут?
   Итак, безбабовская сказка про Кондома Хлимена. Он баб всегда мочил и мочить будет. Ну, кроме тех, которые старые, душевнобольные, убогие, руку-помощь и так далее. Он как порядочный Борец со Злом отчисляет в Пенсионный Фонд копеечку.
   Нельзя сказать, что он без этой копеечки шибко соскучился, нет. Может, даже, стал немного худее, не таким пухлым. Но это тоже имеет две стороны одной медали: менее пухлый - значит, более тощий, значит - более скептичный и злобный. Ну это тоже не беда. На кого ему у себя в Мертовожоровке злиться? На зомби, которые пожирают друг друга (оттого и название посёлка)?
   Но как можно обижаться на этих невинных детей природы? Они же как дети! Вон, я смотрел "Звёздные Врата", так там полно было этих детей природы: такие белые и, главное, голые! Но что я, тёлка, в них всматриваться? Но если бы был тёлкой, то всё равно бы ничего не увидел: Голливуд, Америка, клёвые тусовки: как это всё достало бедную девчонку! Потому что гриммёры всё загриммировали. И вот эти лысые дети начинают умирать! И американцы их спасают! Хотя, конечно, до этого сами их и заразили.
   Кондом никого не заразил. Его лозунг был: "Кто с п.здою к нам придёт - тот отъёб.нный уйдёт!" Хотелось, хотелось ему, конечно, чем-то зомби заразить.
   Но чем? Тем, чем болел сам? Сифилисом? Это как-то не серьёзно. Пусть проваленный нос будет у него одного в Мёртвожоровке, иначе как его отличишь от зомби? Да и не понятно: развивается сифилис в организме зомби так же или нет? Доктора Фрезер бы сюда, к нам, понюхать, чем пахнет в маршрутке до Утренней Звезды! Послать куда-то местных и получить... отпор!
   Фрезер бы этих зомби-сифилитиков окончательно бы умертвила: "Инопланетная инфекция! Код 9! Это не учебная тревога! До самоуничтожения Мертвожоровки 30 секунд!!"
   Но посёлок был мил Кондому как память. Он тут прожил, может, 30 лет! Раньше-то он жил в Кратово... (Щас ностальгически!) Там учился... Там начал ходить... Там подцепил сифилис!.. Короче, все истоки инопланетной заразы в Кратово!
   И вот злобная докторша Фрезер посылает отряд за отрядом, чтобы стереть с лица Кратова Кратово! А оно не стирается! Так как давно уже порабощено глоольдами!
   И вот Фрезер злобная выпускает по Кратово ракеты с наквадахом! "Они так и не поймут, что произошло!" Конечно, не поймут. Если у них, вообще, есть радары.
   Самая главная глоольдка медсестра Женечка (которая, кстати, и заразила Кондома!) выходит в шлёпанцах-"зайчиках" из дачи. Всё хорошо до того момента, когда задумываешься: а где она её взяла? Имеется вы виду новая лапка для ушибленного зайчика. Ведь, когда он повредил лапку, Женечка пришила ему новую! Откуда?! Сволочь фашистская!
   Другими словами, жизнь глоольдов продолжает течь привычным путём, несмотря на две яркие вспышки в небе!
   "Наверное, это Фрезер!" - думает Женечка. - "Фрезер! Как много в этом имени отозвалось! Жаль, я не успела дооперировать Фрезер и превратить её в настоящего мужика, пришив причиндал: она убежала раньше того, как я её смогла предупредить: "Компоненты мужика могут быть отторгнуты твоим женским организмом!" И тогда ты станешь непредсказуемой и опасной. И захочешь разбомбить родное Кратово! Что мы и наблюдаем щас!
   Ракеты из наквадаха врезались в наше защитное поле! К счастью, оно-то и делает небо Кратово г.вённо-туалетного цвета, зато тут постоянно теперь ночь! Тут теперь всегда ночь. Или сумерки.
   Ну, как в секретных фашистских канализациях!" Так подумала Женечка и почесала одну ногу в "зайчике" об другую.
   Да! Фашисты в своё дремучее время, когда и Фрезер, и Женечка были ещё микроскопическими, понастроили этих канализаций не счёсть. И сидели в них, думая: "Ну всё, бля.ь, теперь я в домике!"
   Как бы не так! Наш общий дом - Шарик Земля! Любой тупой глоольд это знает. Вот ты разбуди ту же Женечку ночью: "Во сколько надо отправить состав на Кратово?!"
   "6-30! Знаю! Могу сон досматривать! Х-рр!" И ещё, конечно, знает, что Шарик - дом, а в составе надо повесить занавесочки, воду в бачки залить и постелить дорожки.
   Так как эта сволочь - пассажиры - такая сволочь, что без воды в бачках не могут! Их моментально начинает пучить, и они готовы загадить не то, что весь Шарик! (Шарик - хрен с ним!), всю Железную Детскую Дорогу в Жуковском! Как говорится: Вот Жуковский, а вот порог! Вот Бог!
   Итак, Женечка полюбовалась на вспышки в небе, почистила свои гниловатые зубки, закуталась в свой пеньюар (Зачем же я наряжалась, как дура? И зачем этот мой пеньюар?) и пошла обратно в медпункт.
   Там её так встретили! Встретили зайки с обновлёнными лапами!
   "А!" - говорят. - "И ты здесь! И ты пришла!"
   "Конечно, пришла, папаша, если у вас бачок не работает!" - говорит Женечка.
   Это же вам не секретные фашистские канализации! Там-то всё работает! А тут нет!
   "Как ты смеешь? Говорить такое папе?!" - спросил гневно заяц! - "Да я тебя, родную кровь, сейчас ремнём!"
   Родную, так как заяц воображает, что лапу-то Женечка пришила ему свою, от себя отодрала! Как бы не так! Мы-то знаем! Что! Лапа та была от Головы Неизвестного Потрошителя, ХХ век! Из банки с денатуратом! У этого дибила было много лап, и носил он кликуху-погоняло среди прочих потрошителей: "Сашка-Золотая Ручка"!
   Так что, дорогой мой заяц, тепловых точек на ушах у меня нет, да и лапка та не моя.
   Так могла сказать Женечка, но у неё дыхание в горле спёрло, так как заяц здоровой лапой прижал её к косяку: "Колись, сука! На кого работаешь?! А после того, как расколешься, мы с тобой пошалим!"
   Ещё чего! У Женечки есть бойфренд! Бэстфренд! Гёрлфренд! Братан! Заметили? Только "братан" кончается не на слово "енд" - "капец".
   Итак, братан! Кто же этот загадочный глоольдовский душа? Конечно, не Слон! Слон, он кто? Жирный телефонный хулиган, погрязший в хулиганстве! Жирный, отвали! И не маньяк Фишер. Тоже мне, бойфренд! Да такого френда надо сгноить в тюрьме, где ему, собственно, и место.
   Нет, нет, тогда кто? Витя Перевороткин? Во-первых, Сковородкин, а во-вторых, его уважаемого глоольда зовут Баал, и он - Самый Могущественный Системный Лорд-Владыка!
   Попробуй такому НЕ ДАТЬ! Это вам не пукалки Фрезер в ночном небе!
   Он, Баал, тогда такой: "Ты не дала своему Богу?! Так познай мою мощь!!"
   И давай светить фонариком мне, Женечке, в лоб! Потом извинится: "Прости, обабливаюсь! Старею! Ократовскиваюсь! Вместо зета-крушителя мозгов взял простой фонарик! Но я исправлюсь! Ты только жди! Жди, когда уже никто не ждёт! Когда уже не ждут!"
   И возьмёт ЗКМ-1 (зет). Тогда мне Полный Пипец! Мозги расплавятся, и я скажу: "О, дорогой Баал! Не желаешь ли домашних плюшек? Кушай, кушай, дорогой!"
   Так как действие зета смертоносно и может перепрыгнуть на любой предмет. В данном случае на плюшки. Если на картишки, то: "Так давай же сыграем в "дурака", дорогой Баал!"
   Я уж не скажу, что я могу сказать, если при этом внимание пререключится на моё тело! У меня же такое тело! Как у доярки в нерестовый период.
   "Дорогой Баал! А не вытащишь ли для меня берёзку? А сосну?"
   "А соснёшь, так я для тебя весь лес повыдёргиваю!" - скажет.
   Так как "девочки-сосульки" - сладкие пилюльки! Хорошо, если это ограничится "сосной"! А если я скажу: "Ты, Баал, Мой Победитель! Возьми же меня! Войди же в меня!"
   "Возьми!" Понятно? Это он должен ввести свой микроскопический... Об этом даже думать противно!
   "Никакой не маленький! А обычный! Как у всех! Спутников Юпитера спутник!" - скажет это растлитель Баал.
   Как бы не так! Тут надо ка-ак дать ему по шарам! Чтобы, наконец, Баал утих, и заговорил его носитель Витя!
   Витя скажет: "Женечка! Прости моего Баала! Временами он бывает крут! Но я-то, я-то не хочу тебя, так как, да, действительно мал!"
   И я со слезами благодарности обниму Витю, а глаза Вити зажгутся, и Баал скажет "Да! Есть! Йес!", так как это он обманывает меня, и никакого Вити не было, Баал полностью слился с носителем!
   И я почувствую, да, я почувствую прекрасные мгновения! "Да! Я предвижу мгновенья! Именно мгновенья! Прекрасные!" - как говорит престарелый Бельмондо про оргазм. "Итс но райт, бат ит ОК!" - как поёт Уитни Хьюстон (Хьюстон построен на болоте и постепенно тонет! "Хьюстон! У нас проблемы!") про то же самое. Это не совсем правильно, но это клёво!
   И Баал введёт своего красноголового воина в трепещущую пещеру любви Женечки!
   Материнство! Это так прекрасно! ("Ребёнок не может быть сюрпризом или неожиданностью! А ты, м.дак, чего хотел от секса без презерватива? Плазменную панель?" С. Шнуров.)
   Под сердцем у Женечки забьётся второе сердечко! Это будет сынок её и Баала по имени Кондом Хлимен! Многих уродов носит Шарик, поносит и ещё одного!
   Женечка нежно (как в своё время Мадонна с младенцем) будет кормить Кондома грудями, а ейный папаша Баал будет каждый день приходить с работы и приносить разные питательные и всегда необходимые вкусности!
   Да тех пор, конечно, пока не повстречает Оксанку из 3-ей дачи и не поймёт, что вся прошлая жизнь у него была ошибкой, и что вот они: груди его Мечты!
   "Да какой, нахрен, Мечты?" - подумает Женечка. - "Это у меня - груди! А у Оксанки - недоразумение."
   Но сердцу не прикажешь! Сердце! Как хорошо, что ты такое! Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить! И каждый вечер станет так удивительно хорош! И ты поёшь!
   "Что, папа Баал нас больше не любит?" - спросит малыш Кондом свою мать Женечку.
   "Кобель твой отец Баал, Кондомушка! И мне безразличны его похождения! Что бы у него потом не родилось! Тьфу на него, глоольд проклятый!" - скажет Женечка и в одиночку станет поднимать на ноги Кондома.
   Научит его нехорошему, чтобы потом он отомстил за неё Баалу! Научит кунг-фу и борьбе нанайских мальчиков. И отошлёт его в Мертовожоровку, чтобы он копил злобу по системе индийских йогов.
   Ну и Кондом, конечно, копит. Только не злобу, а счёт убитых им в результате борьбы нанайских мальчиков зомби.
   Да ещё эта Аликс! Тоже, наверное, глоольд!
   Он её спрашивал: "Аликс! Определи по яйцам фамилию зомби! Не можешь? 2! Как твоя фамилия, Аликс?"
   А эта нахалка сняла штаны и говорит: "Определи по моим яйцам!"
   Яйца у неё там были. Как говорится: "Если жизнь вас е.ёт, то у неё на вас стоит, то вы ей нравитесь! Чего же вы жалуетесь?"
   Жаловаться бессмысленно, если вас какая-то сука-жизнь полюбила! Тут надо снимать штаны и бегать вокруг дома.
   Итак, Аликс!
   "Аликс! Какого рода глоольд поселился в тебе?" - спрашивал Кондом у неё.
   "Рода травоядные, подвид приматы травоядные!" - отвечает.
   "Хорошо, Аликс! Ты, типа, шутишь, значит, в тебе щас говорит носитель, а не глоольд! Я! Я знаю! Тебя надо хорошенько стукнуть тупым тяжёлым предметом по голове! Только одновременно!" - говорит Кондом и наравляет ей в лоб фонарик-зет!
   "Дорогой Кондом! Вот плюшки! Кушай, кушай, дорогой!" - Аликс.
   "А что насчёт твоего члена?" - Кондом продолжает светить.
   "Что-что? Жирный, отвали!" - говорит эта нахалка.
   Кондом понимает, что впереди ещё полно работы. Тут надо подправить, тут отрезать и, наконец, сделать Аликс Обрезание по методике всех еврейских десантных спецподразделений!
   Если она его переживёт, то ладно, можно послать её в космос на ракете голубенького цвета, типа еврея Хахрина! А не переживёт: ну что ж, Бог дал - Бог и взял! С Баалом-Богом шутки плохи. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4954-4956,5

   11 февраля 2018 года. Сейчас, сейчас создадим себе настроение: выключим эту муть и включим Alphaville, Fancy или Bad Boys Blue. Хотя... какая, нахрен, разница? В мир сказки можно погружаться под любую какофонию. Како? Или Коко? Наверное, коко. Что, вообще-то, расходится с моим представлением. Какофония.
   Итак, сказка! Будет она героически-эпическая про разные мордобития, что в жизни не допускается, а в сказке пожалуйста. Пришёл Слон к Женечке и надрал ей задницу! Пришёл имярек к имяречке и натянул её на задницу! Да множество может быть вариантов. Главное: не забыть ключевые слова: пришёл и надрал.
   Ладно, ладно! Уговорили! Сказка будет не про Кратово. А про мрачную средневековую, всю в бычках, как в пулемётных лентах, столицу Франции Гонконг!
   Отважный д,Ратаньян и не подозревал, что он в Гонконге. Он деловито торговал шаурмой на Елиссейских Полях, как вдруг какая-то дворняжка Мусси гадит на Поля!
   Ну, д,Ратаньян, как какой-то заправский Фердинанд Кокошка (собирающий дерьмо), быстренько нацепил ролики и давай соскребать дерьмо специальной машинкой.
   И тут Миледи Здвинтер ему говорит: "Я бы на твоём месте ролики бы, пожалуй, сняла!"
   А это её была Мусси! И это она науськала Мусси нагадить! Так ненавидела чистоту и д,Ратаньяна!
   Д,Ратаньян ролики-то снял и говорит: "Так это ты! И ты здесь! Пошли со мной в мир иной!"
   "Это ещё куда?"
   "Как так куда? Как куда? Конечно, в секретные фашистские канализации, вот куда! Их на Полях завались!" - д,Ратаньян.
   "А что мы там будем делать?" - тупая Миледи.
   "Как что? Размножаться! Ведь ты всегда мечтала о маленьком Мордауне! А я могу пособить!" - гасконец.
   И лучи Солнца осветили его незначительные мелкие черты. Такие, что вообще не разберёшь: смелые они или просто недоношенные? Или как у дибила Андрюши, который постоянно сокрушался: "С пипиской я!" Нет, не дибил он был! А великий ум и светоч Эпохи! Андрейкиной. Ну что поделать, раз все они, Андрейки, из его поколения были немного не в себе?
   Итак, дело было сделано: гасконец предложил.
   Миледи обидно захохотала: "Чтобы зачать Мордауна, потребуется гораздо большее, чем у тебя!"
   "Куда уж большее?"
   "Я имею в виду: яд яйца кураре! Из Африки!"
   "О, моя Миледи! Я сейчас же непременно отправляюсь в Африку, вот только дособираю это дерьмо!"
   И лучи снова осветили его морду. Да! Теперь было видно, что она в точности как у Андрюши. И смелости там ни на грамм. Одна тупость. Но нечего на зеркало пенять, если рожа крива. И с более кривыми рожами носит Шарик, и ничего.
   Итак, дособирал гасконец дерьмо и пошёл проститься с престарелым отцом Д,Ратаньяном-старшим и со своей матушкой д,Ратаньянкой-старшей.
   Мамаша ему, конечно, в карман сразу матушкин бальзам - раз!
   "Маман! Твой бальзам, кажется, на спирту?"
   "А если и на спирту, то что? Это же Африка! Там холодные ночи! Хотя, если честно, то, когда варила, рассчитывала, что ты кончишь жизнь с почётом: замерзая в торосах без ног, а не позорно в пасти какого-нибудь крокодила!"
   "Мамаша! Мать моя! Я бы с радостью помер в торосах, но Миледи сказала ясно: "кураре"! А я люблю (типа, лю, типа, блю, я люблю, и всё такое!) Миледи!"
   Ну полный влюблённый придурок Андрейка! Только Андрюша-то этот успел показать орган своей любви перед тем, как нас всех вместе с ним заперли в палате, а этот придурок не успел ещё ничего. Но успеет! Дело молодое!
   "Любишь?" - спросил строгий отец. - "Ты что, дурак? Ясно же сказано: "Пей побольше молока, не влюбляйся в дурака!" Может, Миледи - преступница, и её милиция ищет?"
   "Конечно, преступница! Конечно, ищет! Но я поспорил на 8 банок пива, что трахну её!"
   Отец махнул рукой и ушёл в дом, чтобы точить ножи и проливать скупые отцовские слёзы по этому дибилу. Но как говорится: что родил, то и выросло. Родил - на том спасибо!
   Мать осталась одна.
   "Знаешь, Шарлюшко (Шарль его звали), сколько я труда потратила, варя этот бальзам? Ночи не спала! Сладок кус не доедала! Ходила по тёмным лесам и полям Южной Чехии, чтобы убить летучих мышей и крыс, и их помёт и лапки бросить в чан в бальзамом!"
   "Зачем в Чехию?" - тупо спросил гасконец.
   "Потому что именно там жил граф Дракула! Но он попил моего бальзамчика, у него вывалились все вампирские клыки, и он умер, как собака! Такова животворящая сила моего снадобья! Не говоря уже о том, что в нашей личной деревне Д,Ратаньяновке сдохли все кони в сарае запертые! Все решили, что это из-за пожара, но я-то, я-то знаю, от чего! Щас сама его пригублю!"
   "Не надо, матушка! Не сейчас!" - мягко запретил ей сынулик. - "Вот окажусь в пасти крокодила - тогда! Вылью ему в рожу весь бальзам! И перед неминучей кончиной он скажет: "Так может поступить только учтивый человек!" Да! Я учтивый! Точнее - учёный! Три класса образования чего-то да стоят! Могу десятку за пять минут так нарисовать - не отличишь от настоящей!"
   Мать стала спорить, что бальзамчик в Африке более пригодится, чем пресловутая десятка, когда из дома снова вышел отец. Он уже вытер непрошенные слезинки и бормотал: "Титька тараканья! Ты ещё не уехал? М-мм!"
   "Это чего он бормочет? У него что, маразм? Он про молодёжь или от их имени?" - спросил мать гасконец.
   "А Иблис его разберёт! Давай-ка, я плесну ему в рожу капельку бальзамчика!"
   "Только капельку! А то на меня ничего не останется!" - согласился д,Ратаньян-младший.
   Мать плеснула!
   Отец свалился на землю, задёргавшись в конвульсиях! Он стал сначала зелёным, потом красным и, наконец, синим!
   "Опять эпилепсия! Зря только перевела бальзамчик!" - сказала мать.
   Д,Ратаньяна же посетила здравая идея: "Плесни-ка, мать, и на меня, мать твою!"
   "Не буду! У тебя тоже начнётся эпилепсия!"
   "Не начнётся! Эпилепсия с этим не связана. Она от Бога!" - гвардеец Кардинала сделал в воздухе неопределённый жест, мол, дал и взял.
   "Нет, сынок! Мать и отец ссорятся - только тешатся! Муж и жена одна Сатана! Если у тебя обнаружат эпилепсию, то запретят ехать в Африку! Ты этого добиваешься?"
   "Мать! Я тебе ещё раз говорю: жажда замучила!"
   "Да брось! Моим бальзамом только ружья смазывать! Пить его нельзя!"
   "А я говорю: выпью!"
   Тут их спор прервал какой-то пьяный портной Тахво Кеннанен: "Зачем вы переводите это драгоценное вино на него? Дайте мне выпить!"
   И тоже свалился в эпилептическом припадке!
   "Ну, мать, ты и наварила! Ты что, смерти нашей всеобщей добиваешься?" - спросил гасконец.
   "Да что я? В темноте красным казалось!" - мать.
   "Ты явный дальтоник! Тащи полотенце! Сейчас будем прижимать Тахво к земле! Чтоб головой не стучался! Отец, вроде, отошёл."
   Отец, действительно, немного отошёл и спросил: "А где я?"
   "Ты в Гасконии, бедная головушка!" - мать.
   "Да нет, дура! Я спрашиваю: где я из этого измерения? Я же археолог Даниэль Джексон! В этом измерении я тоже должен быть! Или ты меня убила?"
   "Да упаси Боже! Совсем спятил! Ты не Джексон, ты другой! Как же тебя зовут?.. Не помню! Когда выходила замуж, помнила, а щас... Во! Хювяринен д,Ратаньян тебя зовут! Поганое, конечно, ковбойское имя! Но другого, увы и ах!, нет!" - мать.
   "Ты что, меня за дурака держишь? Я - Даниэль Джексон и доказал, что Египетские Пирамиды служили посадочными площадками для НЛО!"
   "Для чего?"
   "Для НЛО!" - зло сказал отец.
   "Шарль, сынок! Полюбуйся на своего пропойцу-отца! Глупее звуков я ещё не слышала! Ты это НЛО видел? Ты его на хлеб намазывал? НЛО твой на рубль похож? В стакан его налить можно? Он что тебе, родной? Ведь нет?" - мать.
   "А всё-таки, НЛО существуют!" - сказал важно отец. Это было сказано как, типа, "А всё-таки, она вертится!"
   "Совсем спился! Пил бы не этот твой кумыс-козлиную мочу, которым разбавляют бензин не колонке, а вон - мой бальзамчик!"
   "Нет! Спасибо! Как-нибудь в другой раз!" - с этими словами отец привлёк вернувшегося из дома Шарля за шею к себе: "Бойся этой женщины, сынок! Она явный глоольд!"
   "Кто?" - не понял Шарль.
   "Глоольд, балда! Американцы называют их гуа,ольды!"
   "Американцы? Матушка! Папе поплохело! Кажется, настало самое время сдать его в психушку за 5 копеек! Долго мы хотели этого, но тут он сам напросился. Там ему этих глоольдов-то повыбьют из головы! Паря думает, что продажа шаурмы и военная служба - потеха, комедия!" - сказал гасконец матушке.
   Мать не ответила. Она уже сидела спиной к дебатирующим и смотрела на дверь деревенской бани, за которой мылись дядя Ваня и тётя Груня.
   "И это они проделывают каждую неделю, пока в баню не попадает реактивный снаряд!" - сказала с упоением матушка. - "Высовываются оба голые и требуют самогону!"
   Матушка Шарля и была та самая старушка (Да! Она существует!), которая у леса на опушке и днём она, и ночью варила бормотушку! Ведь пенсия у бабки малюсенькой была! Поэтому и ночью, и днём она гнала! Ну и все пили это пойло: особенно в бане.
   Д,Ратаньян нехотя обернулся: он уже был влюблённый в Миледи, так что ожидал, что чужие женские прелести воспримет равнодушно.
   Как бы не так. При виде тёти Груни он сказал: "Мать твою! Это ж надо!"
   Его руки сами собой вытянулись в сторону Груни, и он, как лунатик, зашагал в сторону бани!
   "Ладно! Шарль! Хювяринен! На семейный совет!" - сказала мать. - "Если мы хотим до Африки добраться, бальзамчик донести, то с этих самых пор не выражаться! Не воровать (без меня)! Не пить! Это сложно, но через сутки, когда мы умрём без воды, будет уже всё равно, индифферентно! Итак, вот старая нацистская карта генерала Роммеля! Видите?"
   "Чего?" - спросил тупо Шарль, который продолжал таращиться на дверь бани, за которой уже никого не было.
   "Чего-чего?", дибил! Надпись: "зулусы" видишь? Именно эти зулусы и разгромили Роммеля! А никакие не Союзники! Этих зулусов берегись пуще сглаза! Это такие сволочи! Прячутся за своими кактусами, которые в позе "Это рок,н,ролл, детка!"
   "Это как?" - спросил Хювяринен.
   "А так!" - и матушка показала "козу" из пальцев. - "Это тебе не твои летающие Пирамиды! Зулусов ни одна бомба не берёт! Потому что они в бронике!
   Я бы, конечно, милый Шарль, и тебе бы связала броник, я на всё горазда: я пианистка и педагог! Ты же помнишь, как я связала тебе рубашку в первый класс. К сожалению, это случилось год назад, когда ты уже кончил школу, все три класса. Так что броник тот бы запросто связала: общипала бы всех летучих мышей и бородавочников и связала бы.
   Но нет времени! Абсолютно нет! Эти зулусы страшно пунктуальны! Они ложатся спать ровно в 22, с 16-ти до 19-ти у них Тихий Час, так что проникнуть в Африку можно только между этими событиями. Проникнуть надо не так, как клоун Бим и Бом: "А вот и я!" Действовать придётся скрытно!"
   "Да, сынок!" - встрял отец. - "Не забудь передать привет Пирамидам-посадочным площадкам НЛО!"
   "Да подожди ты, отец! Не забивай голову ребёнку дурью!" - сказала мать. - "Главное: вот что! Передай привет моей корефане Царице Хатор!"
   "Чего?"
   "Ну, чего-чего... Она, конечно, сидит в одной из Пирамид голая в ванне с новорождёнными глоольдами! Наконец-то родила! Она меня вспомнит! Она и меня родила!" - и при этих словах глаза матери загорелись белым светом!
   "Ух ты! Круто! Это значит: "Мир"?" - спросил Шарль.
   "Это значит: дурак!" - сказала мать. - "Ты скажи ей: "Твоя дочка Джамбо заботится о тебе!"
   Она, конечно, скажет: "У меня сто тысяч дочек Джамбо!"
   И вот тогда-то ты и давай топить её в собственной ванне, как будто девка пошла на зверское самоубийство!"
   Отец шепнул на ухо Шарлю: "Я же тебе говорил: эта женщина - шпионка глоольдов! А они обожают топить в "очке" собственных матерей и дочек!"
   "Хювяринен!" - строго одёрнула отца мать. - "Не пори ерунды! И не настраивай Шарля против меня! Я же говорю: съимитируй зверское самоубийство! А не убивай! В лучшем случае Хатор сочтёт это за неудачную шутку. В худшем - за приветик от рваных штиблетик! А не хрена забывать свою единственную дочку!
   Может, Джамбо у неё и было сто тысяч, но я - единственная Джамбо, у которой волосатые стопы и по 6 пальцев на ногах!"
   Отец печально покивал: "Да, это, мол, всё правда!"
   "А у меня-то, у меня-то сколько?" - спросил Шарль.
   "Ты весь в мать!" - сказал отец. - "От меня тебе достались только две сосиски, так что поэтому-то ты и писаешь вверх!"
   "Да! Приятно быть такой одарённой личностью!" - сказал гасконец. - "Ну что ж? Я поехал?"
   "Езжай с Богом, сынок!" - стали махать платочками старики-родители. - "Такого сынулика-борца с зулусами воспитали и вырастили! Дом опустел и не радует глаза!"
   Д,Ратаньян живо поскакал на лошадке прочь из деревни. Он думал: "Выбросить матушкин бальзамчик прямо сейчас или когда отъеду подальше? Хотя... если я, конечно, мазохист и хочу эпилепсию, то я, конечно, его щас попью!"
   На вкус пойло напоминало козлиную мочу. Эпилепсии не произошло.
   "Ну, Хювяринен, мать твою!" - подумал д,Ратаньян. - "Обманул! Меня эта зараза не берёт!"
   И с этими думами свалился с лошадки в кусты почти бездыханный! А ведь впереди-то - длинный путь в Африку! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4956,5-4959

   13 февраля 2018 года. Сказка про то, как по Темзе-по реке плыл Кондом в одном носке. Вообще-то, мужик плыл. Но понятие "мужик" так затаскали, что лучше Кондом. Какого чёрта он, вообще, там делает? Куда, нахрен, плывёт? Как так куда? Как куда?
   Конечно, к зазнобе своей девушке Аликс, хотя девушка она только в техническом смысле. Не девушка. Не парень! Не девушка и, вообще, может, пришло в юбке! Зазноба - ты как в ж.пе заноза! Это наши первые потуги запеть от Любви и написать стих!
   Вот ездил я сегодня в диспансер, так видел НОГИ! Ноги здоровые, половозрелые, хотелось шлёпнуть её по заду! Чёрные! А жёлтые видел, голые, нет, не хотелось. Так что, во-первых, я извращенец, а во-вторых, мне более запоминается чёрный цвет, так что, оказывается, люблю брюнеток.
   Всё это ерунда. Никого я не люблю, а эту сволочь из Астрального Мышления вышибла стиральная машинка, которая, во-первых, крутится (и весь мир из-за неё завращался), во-вторых, стирает без воды, и надо звонить брату. Наконец, сволочь, достирала. Вода есть. Звонить не надо. Чёрные ноги в пролёте. Остаётся только вращающийся потолок.
   Ладно, не будем пенять на потолок, раз рожа вращается. Да! О чём я? Снова, бля.ь, отвлёкся. Да! Аликс! Ну что Аликс? Аликс-Аликс, она и в Африке Аликс.
   Кстати, знаете, что Аликс почитали древние египтяне как Богиню Третьего Пола? Ну, там, знаете: первый пол - мужики! Самый слабый и дибильный пол, так как постоянно удручён своей большой сосиской. Второй - самый сильный пол - женщины. Ничем не удручены. У них вместо сосиски плоско всё. Ну и Третий Пол: женщины с сосисками! Они тоже удручены сосисками, но это у них как-то всё женственно. Тоже сильнее, чем мужики. Я принадлежу к первому полу. Хотелось бы, конечно, чтобы ко второму или третьему: надо как-то выбираться из этой мужицкой ямы и отходить от этой темы. Но как? Невозможно.
   Итак, Аликс - Богиня Секса. Не сотвори себе кумира. Заставь дурака Богу молиться - башку расшибёт. Но что делать, если тупые египтяне никак не могут без Бога? Я не могу без тебя! Вернись - я всё прощу! И вот давай бедные тупые люди-дикари-египтяне лбами шмякаться об пол! Мол, вернись: нам лбы разбивать не во имя чего!
   И Аликс им говорит: "Встаньте! Я не Богиня!"
   Не верят: бац-бац об пол лбами. Пришлось по-другому: "Я - ваша Богиня! Познайте мою силу!"
   Опять не верят. Пришлось вызывать бога Солнца - Кондома Раменского! Который наш и отец, и наш же муж, но мы не развращены.
   Кондом был суров. Он посмотрел на голые задницы молящихся и сурово сказал: "Утром мажу бутерброд - сразу мысль: а как народ?"
   "О, Великий Божок Плодородия!.," - говорят.
   "Вы кого осмелились обозвать генеральским титулом?! Я не Божок Плодородия! Я - Верховный Бог Раменский! Я вас щас, титьки тараканьи, испепелю!" - заорал Кондом.
   "О! Божок Плодородия изволит гневаться! Не видать нам тучных стадов бизонов и стадов жирафов!"
   Кондом махнул рукой: хрен с ними! Тупых могила исправит. Но буйволов тучных точно не увидят: испепелит он буйволов.
   Для чего Кондом пошёл к болоту "Коровье вязло". Это была зловещая в своём спокойствии лужа бездонной страсти, в которой потонуло множество коров!
   Кондом Раменский скинул средневековые онучи и шапку-пирожок (а в кармане пирожок) и плюхнулся в пучину! Обычно-то он ходит по воде как Бог. Но не сейчас. Сейчас у него гуманитарная миссия: выловить хоть одну дохлую корову и задать ей простой естественный вопрос: "Давай закурим, корова, по одной? Давай закурим, баба-корова-крокодил!"
   Аликс начала бегать по берегу болота: "Кондом, муж и отец мой! Не сходи с ума! Тут ничего нет!"
   Ну и добегалась: провалилась! Хорошо, Собака Бакервилей была рядом. Она кинула Аликс вонзайки, Аликс вонзила их в лёд и сама себя вытащила.
   Они с Собакой грелись у костра, дрожа, и Аликс говорила: "Более тупого Бога, чем этот Кондом, я не встречала. Его надо было сделать не Божком Плодородия, а Божком Идиотизма! Ну что, поймал?"
   "Нет! Опять зацеп!" - крикнул в ответ Кондом. - "Но у меня есть воблеры, попперы и незацепляйки! А щас применю отцеп!"
   "Полный дибил!" - сказала Аликс Собаке. - "Дохлые коровы хорошо ловятся на коровье вымя! Это насаживаешь, красишь в контрастные цвета, и не надо перенасаживать!"
   "Ась?" - спросила Собака. - "Я чего-то покемарила!"
   "Ну вот ещё! Разляжешься здесь как собака! В дамский идти надо, застукают нас тут, как пить дать!" - Аликс.
   "Чего дамский?"
   "Как чего? Вязло, конечно! Это вязло мужское, а женское вязло называется "Комфорт", и там плавают аквариумные рыбки и висит портрет этого страшного Святого: то ли Иблиса, то ли Ситана, то ли мистера Бублика! Скажу по секрету: все они близнецы-клоны и на одно лицо.
   Ну прям как Король-Солнышко. Он их в "Комфорт" и сослал, надев на морды железные маски, а на члены - железные Пояса Верности, так как некоторые спецы брались определить имя Короля по его шарам. Шары тоже были как у него: точь-в-точь! Хорошо, когда есть дочь! Она как солнышко точь-в-точь! Я имею в виду Ситана и прочих.
   Справлять нужду через Пояс они не могли и звали на помощь меня! Я тогда с ними сидел. Или лежал. Ну я, конечно, рукой-то вынимал их хотелку, которая не доросла..."
   "Извращенец ты, вот и всё!" - сказала Собака.
   "Нет! Я борец за гигиену! Или ты считаешь, что веселее бы было, если бы они нагадили в углу комнаты? Веселее бесспорно. Но это же на следующий день надо отмывать! "Страхов, м.дак! Или оттирай!"
   Ситана ещё называют Страховым. Да ладно, ладно! Ничего я у них не трогал и даже "Фанты" не дал, хотя у меня была с собой.
   Итак, лежат эти Ситаны и бредят: вспоминают места, где им было хорошо. А что поделать, если хорошо им было исключительно под женской юбкой? И они такие: "Вера-а! Ве-ера!" Вероманы.
   Ну я тихонько им говорю: "Хотите воссоединиться с Верой? И свергнуть тиранию Солнышка?"
   А кто ж не хочет? Это ведь та самая Чистая и Светлая Любовь, к которой стремятся все идиоты.
   "Хотим," - говорят.
   "Тогда вам понадобится нечто более многое, чем один зубастик! Много мелких зубастиков! Как говорится: чего тебе: один большой подарок или много-много маленьких? Много маленьких! И он отсыпал ей стакан семечек.
   Нам нужен Талисман! То есть, тьфу, чёрт, Медальон! Да нет! Кхуман! Ну конечно же! Кхуман из анфилады Кхуманов в углу камеры! Камеры не скрытой, а тюремной. Иди и вытащи его!"
   Ситан нехотя подошёл и вытащил самый нижний. Анфилада рухнула!
   "Болван! Нашёл время!" - сказал я. (Кто это я? А я уже не помню! Вот буду редактировать сказку - вспомню.)
   На шум отреагировали охранники! Они вбежали в камеру!
   "Десантники! Тут четверо безумно-безумно одиноких не женщин! А мужчин!" - сказал томно я.
   "Нет, крошки! Мы не по этой части! "Кисок" у вас ведь нет? Нет?" - говорят.
   "Да как сказать!" - и я ударил десантника по шарам!
   "Тебя это возбудило?" - спросил я Ситана.
   "Нет! Потому что, я смотрю: время для завтрака, а нам его стюрдесса не несёт!" - Ситан.
   "Да брось ты свою стюардессу! Я тебе такую приведу, которая сядет тебе на колени, закусив губку, а потом пойдёт с тобой в туалет самолёта! Кстати, знаешь, какого цвета туалет и "стоп-кран" самолёта? Голубого! Поэтому-то они так часто и падают.
   И она тебе скажет, скажет: "О, Ситан! Вы такой горячий всегда?"
   А ты такой играй в "незнанку": "Под крылом самолёта третий час всё тайга, да тайга! Наливай, мой маленький брат, я ещё закажу!"
   Ну эта стюрдесса, конечно, решит, что ты нальёшь в неё самоё что-то лососикообразное, но ты будь твёрд: "Только после свадьбы!"
   Которой, конечно, не будет, ха-ха! Кто же в здравом уме выходит за ситанов? Они же собственных козлорогих детишек сжигают в печке для листвы! Это же аксиоматика! Вот ты, лично ты скольких детишек уже сжёг?"
   "Ни одного!" - потупился Ситан.
   "Плохо! Очень плохо! Если надумаешь их сжигать, то сжигай сразу по 12 штук: на дюжину меньше топлива уходит!
   Но я отвлёкся. Стюардесса, конечно, постарается ещё: "О, мой козлорогий Победитель! Хочешь, я убью соседей, которые мешают нам спать?"
   Ты на это не соглашайся, так как сосед - это я. Тут я начну блевать в пакетик, как будто меня укачало.
   Ты возьмёшь этот пакетик и с идиотским смехом: "Сейчас будет БУМ!" лопнешь его об голову стюрдессы!"
   "Не лопну!" - стал ломаться Ситан, как девушка на выданье.
   "А я говорю: делай как я говорю! Следуй моим инструкциям! Лопнешь и скажешь: "А тайга под крылом всё не кончится!" Это тем более удивительно, что самолёт-то летит в Пакистан. Это, знаешь, на крыше дома в Пакистане написано: "Добро пожаловать в Кливленд!" И все пассажиры в истерике! Так как летят в Пакистан.
   Ну ладно, сядем мы в Пакистане - и сразу к Стене Плача! Будем плакаться об своей тупой судьбе. Можешь засунуть в Стену пожелание-записку: "Боже! Сделай так, чтобы мне, наконец, дали!" Только не забудь баксы. "Дали" на рупь не похож, "дали" в стакан не нальёшь и шубу из него не сошьёшь. Баксы более подходят.
   Да ладно, ладно! Шучу я! Никуда мы не полетим! Я тебе ещё раз говорю: если бы я точнее помнил, о чём данная сказка, то подлиннее был бы мой рассказ, и попрочнее медный таз.
   Во! Мы отправимся в круиз на теплоходе "Михаил Грызлов"!
   Идём мы такие по узким пакистанским улочкам, как стоит арабская профура! Ну не знаю я! Может, девушка с яйцами! А может, и без оных: "Руссо? Узбеко? "Михаил Грызлов"?"
   "Слушай, ты что, расистка, что ли?" - спрошу я. - "Ты чего добиваешься? Ты хочешь поссорить наши братские народы? Мало того, что с украинцами поссорились! Узбеки - правы! Узбеки - сила! Узбеки будут папой мира!"
   "Слушай, русский сморчок!" - скажет профура. - "Ты мне клиентуру не разгоняй! Я могу сверху узбека, могу под узбеком, могу справа и слева!"
   Я увлёк Ситана прочь от неё: "Пуще сглаза берегись гонореи!"
   "Да у меня полно справок!" - орала позади профура. - "Вот справка, что я - человек! Что на дворе XXI век! Справка хороший, Слон плохой! Покупайте наших слонов! Вот направление к психиатру и купон на вторую депиляцию спины бесплатно!"
   Я злорадно подмигнул Ситану: "Вот сволочь! Выдерет шерсть со спины и попросит эпиляцию ног бесплатно! Скажи, ты сколько лет не брила ноги?"
   "2! То есть, это мне раз, два, три! 3!" - говорит.
   "Вот ты и врёшь! Тебе максимум 18!" - и я подмигнул Ситану. Не говорить же им, что ей все 30! Тут вежливость - главное оружие. В Царство Секса членом проложим дорогу себе!
   Тут эта дура стала срывать с себя цветастые лифчики и кататься по земле, крича: "Пакистанские люди добрые! Глядите! Трёхлетнюю девочку обижают и приписывают ей 18!"
   "Этих дур не поймёшь!" - сказал я. - "18 им много! Считай, что 16! Раньше ты всё равно не знала, о чём думают мужчины, поглядывая на твой зад! Да и зада как такового не было."
   "Всё равно мне три!" - орала девка.
   Потом спокойно оделась и ушла. Я не понял. Только потом понял: пришёл её негр-сутенёр проверять счётчик. Голый, так как очень бедный. И она не могла ударить грязью в лицо перед голой негритянской общественностью.
   "Спокойно, спокойно, изи, изи!" - сказал я Ситану, который уже расстегнул ширинку.
   "Но, Мастер..," - сказал он.
   "Зови меня Мастер Братак!" - важно сказал я. - "Я - брат всем слабоумным!"
   "Может быть, дичь?" - робко спросил Ситан.
   "Нет! Дичь жареная, она никуда не улетит. Дичь потом. Сначала хорошо бы отыскать нашего экскурсовода Марию Мариловцеву! А потом и наш пароход "Михаил, прости Господи, Грызлов"!"
   "Да вон же он! Вон!!" - заорал Ситан.
   Действительно: "Грызлов" нёсся на всех парах по течению без нас на борту!
   Я отшвырнул в сторону каравай хлеба и кувшинчик с водой и побежал по берегу!
   Ситан плюхнулся в воду!
   "Саженками, саженками загребай! С кормы заходи! С кормы!!" - орал я. - "Да надавай ты этой фулюганке Мариловцевой и за меня!"
   Наконец, Ситан взобрался на палубу. Ну конечно: это был никакой не "Грызлов", а пакистанский сухогруз, везущий валенок воз! С того берега на этот берег и стоил слишком много денег.
   "Чёрт знает что!" - сказал Ситан матросу-индусу. - "Веди меня к капитану!"
   "Не могу, масса!"
   "Почему?"
   "Вы встали мне на мошонку!" - индус.
   Действительно: богатство и власть заставляют забыть о человеческих мошонках.
   "Надавай ты этому фулюгану и за меня!" - продолжал орать я с берега.
   "Извини, братан, ничего личного!" - сказал Ситан и щёлкнул индуса по лбу.
   Я схватился за голову руками: "Бей резче! Раскачивайся плавнее!"
   Ситан снова отвесил ему щелбан. Мне на ум почему-то пришло Шоу "Поле Чудес", где в кладовке взорвалась милионная юбилейная банка с помидорами.
   Я махнул рукой и пошёл в кабак. Вы же знаете матросиков: "Прощай, пилотки! Привет, колготки! Четыре года в подводной лодке!"
   Особых колготок я там не обнаружил, если не считать парочки извращенцев-парней, трахающихся в туалете в колготках. Я заказал настой из корнеплода: мировой закусон после трудного дня. Тэ хард дейз найт! Придёшь домой - там ты сидишь! Ну и меня, конечно, тянет в магазин! А там друзья - ведь я не пью один! Меньше надо пить - вот тебе мой совет! Пей поменьше молока и влюбляйся в дурака! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4959-4961,5

   14 февраля 2018 года. Сказка про... про конец света! Жил такой конец света, обычный, как у всех, ничего не маленький конец Светы! Да нет, нет. Сказка про Репку! Вот Репка. Когда она просто торчит из земли, она не вызывает сомнений: она проста. Но стоит её потянуть... Сразу вопросы: зачем тянет? Кто тянет? Она уже не проста.
   Простота, как и реалистичность изображения женского тела исчезают! Вот ещё вопрос: откуда я взял эту дибильную реалистичность? Да всё оттуда же! Из Эры видеомагнитофонов. Помнится, записывал какую-то третьесортную эротику, и там такой печальный мужик говорит про исчезание её. Ну не печальный, а романтичный. Нравится девочкам. И такая Венера Милосская стоит голая! Это именно у неё изображение волосяного покрова и реалистическое... исчезают. Уж не знаю! Наверное, над подобной дибильной эротикой я никогда не кончал даже тогда. Мне нравились лезбиянки.
   Но что это я всё о себе, да о себе? Есть множество прекрасных, не побоюсь этого слова, фригидных мужчин! Например, Чеки Джан! Он после того, как подлечился в психушке не то, что любить нормально перестал, он и до неё-то любил ненормально!
   Нет! Он перестал писать китайские эпосы. Ну как же? Вот цветёт картошка, зеленеет луг! Вот ползёт по полю наш китайский друг! А друг-китаец так и прёт, всё больше отставание! Но мы всё ждём: придёт второе к нам дыхание! За ним я третье ищу, четвёртое дыхание! И на пятом нам, конечно, удастся засадить друга-китайца в баночку и лапки-то оторвать! Чтоб не бегал.
   Банка тут - психдом. Там сидят и не такие мощные умы как Чеки Джан. Там, во-первых, сидят все 12 Шаолиньских Мастеров, которые вместе бухали у колодца. Теперь варят чифир и вспоминают былое.
   Колодец-то им отравил Чеки! Ну как отравил? По глупости, по молодости (Жениться надо по любви, по глупости, по молодости, иначе потом поймёшь, что ни хрена тебе никто не нужен. Одиночество опасно: засасывает, если понять, как оно спокойно.) напикал в колодец. Он же что спрашивает своего Осла Аи: "Ослик-джан! А как мне поработить Древний Китай?"
   "А я знаю? Помочись в колодец: мочевина из организма уйдёт, здраво мыслить будешь!"
   Мыслить здраво он, конечно, не стал, так как это бы был Конец Света, если бы все стали здраво мыслить после мочеиспускания. Но колодец отравил.
   Мастера такие: "О! Даст ист фантастиш! Просто брага! Прозит, камераден!"
   Ну и отравились. Это вам не затопить берлинское метро и потопить 200 000 человек! Это вам отравить 12 Мастеров! Они сразу такие за животики - хвать!
   "Где ж ты, где ж ты, белая карета? В стенах Шаолиня человек кричит! Но не слышат стены: трубы словно вены! И бачок сливной, как сердце, бешено стучит! Где ж ты, где ж ты, добрый доктор Пистолетов? Приди поскорее и почини папе бачок! У папы бачок не работает! Поставь-поставь градусники в ж.пу: мы так тебя ждём!"
   Послушал-послушал Чеки эти малодушные стенания и говорит Ослу: "Папин бачок и я бы мог починить!"
   "Что ты! Думкопф! Не смей вмешиваться! (Думкопф - дурная голова в переводе с китайского на немецкий.) Это же Мастера! Если ты им починишь бачок, то бедствия неисчислимые ожидают простой китайский многонациональный люд! Сойдут лавины! Сели! Смерчи! Торнадо! Нашествия дикой саранчи! Землетрясения!"
   "Будет ли когда-нибудь конец у этого чёртого списка?" - спросил Чеки. - "Я вижу перед собой только то, что вижу! 12 безумно-безумно одиноких и больных на живот и голову папиков! Мой долг как десантника спасти их и развлечь!" (Помните? "Десантник! Здесь четверо безумно-безумно одиноких женщин!" Десантник - шасть! сюда! И по шарам каждому десантнику беслатно, по рогам по цене зайцев.)
   Итак, Осёл махнул лапой: "Давай, спасай! Развлекай! "Голубой" проклятый!"
   Во! Мне сегодня приснился сон (Тогда о чём? О снах? О книгах? И чёрт меня подвигнул крикнуть: "Привет!"), что лежу я как бы в комнате в пансионате "Клязьма", а Игорь и Миха из комнаты исчезают! И вместо них появляются четверо негров! И говорят: "Мы - "голубые"! "Чёрно-голубые"!" Я бегу по коридору к ответственной за переселение, но она работает до 5-ти часов! И мне предстоит провести ночь с этими неграми! Я уже представляю, что геморроя у меня после этого точно не будет. Фу, проснулся от страха!
   Да! Чеки говорит Мастерам: "Брат Пистолетов заболел! Я за него! Сестра Верка!"
   "О, Верка! Сестра! Как ты изменилась! Штаны надела! А! Так ты в отпуску!"
   "Да! Я в отпуску! А вам надо срочно убираться отсюда! Так как сюда идёт Большой Брат, который всех подряд: и здоровых, и больных отправляет за юань в дурку! Таким образом и наживается. Товарищ Саахов платит ему по юаню за каждого больного. Так что, братцы-кролики, если хотите спасти свои маленькие серые задницы, пока их ещё не надрали, то делайте ноги!" - сказал Чеки.
   И тут видит: идёт Большой Брат! Такой большой, глаза горят! А нрава-поведения! Колотит-дразнит всех подряд, ломает насаждения!
   "За сестру! За Верку! И за насаждения!" - сказал отважный, но тупой Чеки и побежал прямо к Брату!
   Хорошо, что Осёл Аи успел схватить Чеки за штанину: "Слушай, дорогой! Подожди!"
   "Чего ждать?! Идёт война народная, священная война!" - Чеки.
   "Болван! Война - это ум, а не драка! Я согласен погибать, но не дуриком! Кстати, ты у кого усы сбрил, дурик?" - спросил Осёл.
   "Как у кого? У Маленького Брата Фитлера! 50 лет эти усы валялись в гримёрке! Тепер вот - носи на здоровье!" - и Чеки пришпандорил эти усы Ослу.
   Осёл снял усы: "Идиот! Ничтожный самурайчишка! Сегодня ты и я будем играть без усов!"
   На этих звуках мощная рука Большого Брата, наконец, дотянулась до Осла и подняла его вверх над кустами-насаждениями.
   Чеки так и замер!
   "Толстоват!" - сказал в негодовании Большой Брат. - "Есть ли в этой нелепой стране хоть один специалист-не жирный осёл? Или здесь остались только жирные любители и халтурщики?"
   У Чеки было два выхода: или сидеть тихо и молча мочиться от страха в штаны, что было технически невозможно, так как он уже помочился в колодец. Первый. Или второй: гордо встать и гордо дерануть прочь, вспоминая всех Святых. Чеки выбрал первый.
   Большой Брат поставил Осла на место и стал деловито ломать насаждения вокруг Чеки. Когда он их, наконец, доломает, он станет приклеивать прозвища-клички и обижать Чеки. Ему это дело двух секунд.
   Чеки зажмурился. Ему вспомнилась вся его предыдущая никчёмная жизнь и ласковые руки его девушки Мздяо, которая: "Кушай, кушай, дорогой!"
   Кстати, Большой Брат Мздяо эту уже обидел в своей манере, и теперь она ждала ребёночка от этого Большого Брата. Никого не пропустил. Всех подряд.
   И тогда-то ярость благородная вскипела в Чеки как волна! Он встал и сказал: "Всех не переобижаешь! На моё место придут сотни! Сотни тысяч точно таких же! Из снежной Сибири!"
   "Чего?" - спросил Большой Брат. Оказывается, он нашёл куст черники и пожирал ягодки.
   "Я говорю: не благоудно ли Большому Брату салфетку?" - спросил Чеки.
   Он задумал коварный чудовищный План: он подаст салфетку, которая будет в соплях! В соплях Древнего Китайского Камикадзе с горы Фудзи! Эти сопли смертельны для Братьев.
   "Фудзи? Камикадзе? Где я набрался таких слов?" - думал Чеки. - "Что я, онеметчиваюсь? То есть, объяпониваюсь? У нас же национальный народный герой Красный Дракоша Пинкенблюм!" Но платок подал.
   Большой Брат стал отдирать платок от руки, придавил ногой, так платок прилип к ботинку. Ну прям как Кубарев отодрал Соседку светку.
   Большой Брат сказал: "Нет, генацвале! Это неправильный платок! Давай тащи пелёнки или подгузники для стариков! Иван родил ребёнка. Велит: тащите пелёнки!"
   "Да! Уже! Щас!" - злобно сказал Чеки. - "Прощай, боевой старый друг Осёл! Я умираю, но не сдаюсь!"
   И он зажмурился. Но продолжал, нахал, жить. Дело в том, что Брат дожрал чернику и увидал Мастеров.
   Эти Мастера, пока суть, да дело, стали играть в пресловутое "мясо", и на Брата уставилась чья-то голая задница.
   Брат вздохнул: "Не умеет нынешняя молодёжь играть в "мясо"! Ну что это, вообще, за задница? Ни одной татуировки на ней! Ни куполов, ни черепов, ни лампочек, даже ни одной мастурбирующей обезьяны! Это, вообще, нормально? Нормально?"
   "Это ненормально!" - поддакнул Чеки. - "Можно, мессир, я пойду и вытатуирую?"
   "Да не надо, что ты!" - сказал Брат. - "Тут нужен мастер татуажа. А ты только можешь нечто простое и стильное: арбуз или Луну. Нет! Я мыслю сдать их в психдом. Там им быстро наколят любую дрянь."
   "Но, мессир!" - сказал Чеки. Он тянул время. - "Мессир! Это же далеко! Это ж в "Белых Столбах"!"
   "Ну и что? И в "Белых Столбах" живут люди! "Это ж в Бутово! Это ж ночью! Мать, у тебя с головою туго!" - сказал Большой Брат.
   "То - Бутово! А то - "Белые Столбы"! То бензин, а то - дети!" - сказал Чеки.
   "Слушай, Чеки, - сказал Брат, - ты меня уже достал! Я тебя что, мало дразнил и обижал? Вот смотри!"
   И он оттопырил штаны Чеки и стал лить из носика чайника туда воду!
   "Достаточно! Достаточно!" - заорал Чеки. - "Ты довольно извратился! Ты даже решил наполнить мою ванну солёными огурцами! Это же кю! Кю! Чмю! Чмо! Кто же в Китае в здравом уме ест солёные огурцы?"
   "Да пошёл ты! Ты также несносен, как и твоя Мздяо! Только ещё и бесполезен, так как без дырки!" - сказал Брат и отстранил Чеки.
   Он смотрел в полевой бинокль на Мастеров. Теперь на него смотрела не одна, а все 12 голых задниц.
   "Да! Надо решаться! Их участь предрешена! В психдоме, кроме того, прекрасно кормят. Есть чифир," - сказал сам себе Брат.
   "Ах ты, скотина!" - заорал Чеки и вцепился зубами в штаны Брата с контрастной олимпийской символикой.
   "Малый! Ты этой! Тогой! Не безобразничай! В угол поставлю!" - сказал Брат.
   Мастера, было, перестали играть в "мясо", но потом махнули рукой и продолжили.
   "Где же ты, где, белая перевозка?" - спросил Брат.
   "Белая перевозка не приедет!" - во рту Чеки был огромный клок штанов Брата.
   "Это ещё почему? Кстати, смотри: элегантные штаны превращаются в элегантные шорты! Дизайнер Вячеслав Мудрик!" - сказал Большой Брат и сдёрнул штаны!
   Под ними были цветастые шорты.
   "Мудрик? Какое отвратительное китайское имя!" - сказал Чеки. - "Ты с ним переспал?"
   Большой Брат сделал рукой движение: "фифти-фифти".
   Чеки понял это так, что Брат пытался, но Мудрик то ли не захотел, то ли у него уже была жена-попадья, короче, которая не захотела. Конечно, её можно понять. Подобного ни одна не пожелает своему Мудрику. Как говорится: "Я - Мутак Второй! А ты - Первый!"
   "Ты думаешь: я какой-то гей? Растлитель семейных гнёздов?" - спросил Большой Брат. - "Ведь нет! Они сами ко мне приходят: "Господин психотерапевт! Наше семейное гнездо Вздоховых-джан потерпело фиаско! Помогите!"
   Я говорю: "Раздевайтесь! Становитесь "раком"! Раздвигайте ноги!" Ничего личного! Всё, как нас обучали в секретных фашистских канализациях! Вздоховы-джан должны всё сделать сами. А я... мн-н... посмотрю!"
   "Нет, Братик!" - сказал Чеки. - "Методы фашистов ушли в прошлое! Сейчас актуальны поза "в дупле дерева" и "на роликах"!"
   "Да нет, ерунда!" - сказал Большой Брат. - "Это у фашистов были такие позы. Ещё: "у спортстенки"! Стоит жертва у стенки, так в неё суют оголённый электропровод! Ну и конечно, феерический, фантастический, электрический оргазм!"
   "Да нет!" - спорил Чеки. - "Оргазм так себе. Гораздо больший феерический бывает, когда тебе в грудь напихают гнилого сена! Но что же Вздоховы-джан?"
   "А что Вздоховы-джан? Продолжают крыситься и спорить, кому идти за молоком.
   Я им пока ещё так спокойно говорю: "Вздоховы, мать вашу! Вы сами то, бл.ть, поняли, что сказали?"
   Они такие: "А что мы не так сказали?" - Большой Брат сплюнул и продолжил. - "Чего-чего! Во-первых, вы говорите по-русски! В китайских стенах извольте выражаться по-китайски! Можно говорить с выражением, а можно с выражениями!" Не убедил этих Вздоховых. С тех самых-то пор я и начал отправлять людей в психушку. Как говорится: "Одна старушка - рублик! Десять старушек - червончик!" Это на вопрос о том, не стыдно ли вам убивать старушек, Родион Романович?"
   "Да, я понимаю, - сказал Чеки. - 12 Мастеров - червончик. Но даже у отпетых воров в тюряге есть Кодекс Чести!"
   "А у меня нету!" - сказал Большой Брат и показал Чеки два пальца, мол, выдвигаемся по два человека на Мастеров, "Джаффа крии!"
   "Ты как хочешь, но я на них не побегу!" - сказал Чеки. - "А буду ждать приезда белой кареты доктора Пистолетова!"
   "Как хочешь! Жди!" - и Большой Брат побежал на Мастеров, высоко подбрасывая свой поджарый зад.
   Чеки тупо посмотел в этот зад и подумал: "Наверное, 40 лет не ходил на лыжах!"
   Вот именно таким или подобным образом Брат и отправил Мастеров в дурку.
   Их там так встретили! "Мастера! 12 раз легли - 12 раз вышли!" И музыка!
   Чеки бы и сам принёс им передачки, но он тоже лёг вместе с ними, Большой Брат и его упрятал. Так что теперь Чеки сквозь решётки видит небеса и слушает бред про то, как больной помочился в питьё другому. К.
  

ЭПИЛОГ

   Ну что? Съездил я в диспансер. Женечки не было, всё хорошо. Но потом, вот я вам ещё раз говорю, дома было Закатывание! Откатилось от Эгона Ольсена в 80 лет, старого сумасшедшего, сбежавшего из дурки. Эту дурку и сам вспоминаю: слишком много душевных страданий на единицу времени было. К.
  
  
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-497

("Письма в никуда"-497)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-4961,5-4964

   16 февраля 2018 года. Ну что ж, хорошего щас будет по-множку, много разного бульварного юмора из "жёлтой прессы" и тупых шуток, типа, "в секретных фашистских канализациях". Не было канализаций! Не было! А если и были, то никакие не секретные.
   Так что, батеньки мои, пари (а также леди, миледи и бл.ди), наступает Время "Ч"! Время, о котором так долго трепались и бубнили меньшевики- плохиши. Ну там, на.сали в углу комнаты, а потом бубнят о Времени "Ч" и ни в какую не хотят вытирать пол. А надо бы! Так как Гигиена! Вот зачем пристёгиваться в машине? Всё затем же: если расплющит от лобового удара, или явится злобный ГАИшник. То есть, мы все такие оптимисты! Надеемся на лучшее. Пессимист придумал самолёт, а оптимист - парашют. Или наоборот.
   Итак, вот оно: Время "Ч"! Японец нажимает на кнопку (А надо сказать, мы все живём в кнопочном мире: кнопка пульта управления телевизором, кнопка лифта: можно уехать к чёрту одним нажатием и т.д.), и все революционные массы бегут обратно из Зимнего, а ... (как его?) хохочет им вслед, одетый в женщину. Троцкий? Ну нехай он, хотя, конечно, нет. Не вспоминается. Он бы лучше на лбу своём женском написал фломастером свою фамилию, а то его не помнят. Ну и номерок телефона бы тоже: "Могу быть мужчиной. Дорого." А могу и женщиной.
   Да! Всё запуталось и прогнило в нашем прогнившем мире. Кроме, конечно, женских ножек. Эти, если и прогнили, то частично. Я бы больше сказал: во вращающемся мире (когда вращаются потолки и мужики) не вращаются только женские груди, глаза и головы! Так как уже и так круглые. Ну и "киски", хотя, конечно, во вращающиеся чертовски трудно попасть. А всё остальное на тебе! вращается.
   Ну конечно, конечно: всё и так понятно: это всё из-за стоящего декомпенсированного переца! Конца! Вот если бы его того... Но того его нельзя, так как нет Спокойствия. Без Спокойствия никак, так что крыша продолжает ехать и вращаться не спеша.
   Ну и матросики - сразу в кабак! Ведь это такая сволочь, что если не плавает под пирсом, то сразу в кабак! А там друзья, ведь я же, Зин, не пью один! Друзья те с накаченными парафином грудями и как-бы женщины. Могут, вот я вам ещё раз говорю, могут быть настоящие женщины, а могут и не. Не это такие. Настоящие должны вырастить дерево, пописать на его корни, вырастить ребёнка и построить домик. Если женщина подобного не сделает, то она признаётся ненастоящей, и Святой Пётр её вычеркивает!
   Кто? Святой! Пётр! Вычеркивает из Списка Голосования и из Списка Пенсионеров! И подобная Наташа влачит нищенское существование в Раю, и об неё все ноги-то и вытирают при входе в клуб!
   А нехрена, нехрена писать на ствол дерева, ещё раз говорю. Родил - на том спасибо.
   И вот - дешераздирающая история двух братьев, точнее, одной сестры, женщины, у которой не было и не могло быть детей!
   Она такая, шатаясь, пришла к райскому доктору Мяснику. Почему шатаясь? Потому что пьяна, и пьяна была постоянно. Да нет, нет. Потому что неродившиеся дети стучат как пепел Клааса у неё в промежности: "Мама! Не убивай меня!"
   Тупые дети. Так надо говорить, когда мамаша делает аборт. Ну залетела в 15 лет, так роди и выходи! Так нет! Убивает своё чадо! Этой же лет 40, и уже все и без неё внутри неё убиты!
   "Так-так!" - говорит маститый Мясник и пальпирует её живот: "Так болит? А так?"
   "Вот, доктор, если здесь нажимать, то болит!"
   "А если не нажимать - не болит? Ну так и не нажимайте! С вас 1000 рублей!" - говорит.
   А где бедной вдове-сиротинушке собрать 1000 рублей? Опять идти "на панель"?! Ну нет!
   "Доктор!" - говорит эта Наташа. - "А разве до 13 часов нет скидки 1%?"
   "Есть! С вас 990 рублей!"
   Всё-таки, какой же он, всё-таки, добрый и человечный этот пресловутый Мясник! Какой негасимый человечный огонёк с добрым прищуром горит у него в зыркалке! Ему бы фронтом командовать или Революции совершать! А он тут гниёт в этом Раю!
   "Знаешь, что, Наташа? Давай, я назову тебя Ева, и мы будем жить в Бункере в Разливе?"
   "Ты что, дурак?" - спрашивает Ева. - "Смешал редьку с пылесосом! Или в Разливе, или в Бункере! Или Ева, или Наденька!"
   "Да какая, нахрен, разница?" - спрашивает этот Враг Народа своего, лётчик-налётчик-истребитель народа своего!
   "А такая! "Большая Разница"!" - и Ева развела руками, опрокидывая разные мензурки и пилюльки со столика гинекологического Мясника.
   "Ты тогой! Не безобразничай! Если тебе Ева имя, имя крепи устами своими! На! Соси!"
   "Уже!" - говорит эта сволочь Ева. - "Ты мне кольцо дарил?"
   Обломала такой Кайф! Делать нечего, Мясник, как был, засунул себе хобот в задницу (именно так ловится Вечный Кайф) и углубился в книженцию "КАПИТАЛЪ".
   "Ну, я пошла?" - робко спросила Ева.
   Мясник, не вынимая хобота, сделал движение рукой, мол, иди уже! П.здуй отседова!
   И пошла Ева, и пошла! Везде, где она проходила, вяли цветы в горшках, и все падали в обморок.
   "Наверное, это потому, что я повалялась в детских использованных подгузниках! Как говорится: "Лица умные, как подгузники, что использованы уже!"
   Действительно. Что, что "действительно"? Действительно, что дети тут не причём. Это были подгузники Мясника. Ви аре чилдрен! Мясник аре чилдрен оф тэ ворлд! Мясник - тот же большой ребёнок, но только и дерьма даёт Родине больше. Это было его!
   Ева брезгливо отряхнулась и невольно посмотрела на подоконник второго этажа по Цветочной улице. Цветочной, так как там было полно цветов, которые все завяли.
   На подоконнике стоял кактус, и две уголовного вида девушки приветливо махали Еве ручками! Мол, иди к нам! Мы без тебя, может, соскучились!
   "Как бы не так!" - подумала Ева.
   Кактус был знак провала. Хоть у Евы детей и не было, но мозги ещё были. Она сожрала шифровку от Аликса: "Грузите апельсины цистернами, Шура! Лёд тронулся, госпожа присяжные заседатели!" и пошла себе дальше, как ни в чём не бывало.
   Но девушки были настроены решительно. Мало того, что своим торгуют телом от большого дела вдалеке, так ещё это!
   Они догнали Еву: "Профессор Ева! Вы ошиблись! Немедленно колитесь, что было в шифровке?!"
   "Что-то про апельсины и заседателей!" - сказала, расколовшись до ж.пы, Ева.
   "Мы не верим тебе! Там должно было быть написано, сколько штыков в австро-венгерской роте, и легко ли фотографировать вокзалы?" - говорят.
   Вона как! Не верим! Все верят, а они нет.
   "Что мне, вы.рать её, что ли? Я вам русским языком говорю: про цистерны и присяжных!" - сказала Ева.
   Её потащили на второй этаж пытать током! После подобных элекрических оргазмов и не такие типы раскалывались.
   Девушки (Шпунтик и Винтик. Мужеподобные имена, конечно, но так надо! Это кликухи как у сексотов.) стали показывать Еве клеммы.
   "Что будет?" - спросила Ева.
   Шпунтик, добрая следовательница, сказала: "Суматра будет! Бабочки! Ловля бабочек сачком для бабочек!"
   "Чего?"
   "Того! Мы тебя перевербуем! Ты станешь профессором энтомологии, приехавшей на Суматру для бабочек!" - сказала Шпунтик.
   А Винтик, злая следовательница, оголила один провод в 220 Вольт.
   "Лучше бы грудь оголила! Или уши для серёжек бы проколола!" - сказала отважная мужественнейшая Ева.
   "Серёжки и грудь - потом! Если захочешь!" - сказала Винтик. Поцелую! Потом!
   И сунула провод в грудь Евы!
   А у Евы-то не было детей, так что молоко в ней ходило волнами! Будут йогурты из бутылочки! Ну и всё это бродившее кислое молоко ка-ак брызнет в рожу Винтик!
   "Ах, ты! Плескаться?!" - и Винтик тоже оголила свою грудь, но, увы, у Винтик уже был один сынулик, так что молочной феерии не последовало.
   "Принесите сюда моего ребёнка!" - приказала Винтик Шпунтик.
   Шпунтик принесла младенца. Удалите от экранов всех слабонервных, кормящих и жующих, тех, кто не выдержит сцены пытки переодетого ребёнком взрослого мужика! Да! Шпунтик брала Еву на... дурика? На пушку? На живца? Короче, дурила ей мозги.
   Это был не её ребёнок, а кадровый офицер Рейха карлик Гугеншвахрулерциммерман, для друзей просто Отто. Именно он играл самого себя в фильме "Крутое пике". Роль резинового автопилота Отто, которого надувает через пимпочку стюардесса Жабба. Ну и доктор Нильсен такой: "Уп-с! Извините! Девочки, а не кажется ли вам, что застукают вас здесь как пить дать? В дамский идти надо!" А Жабба всё равно надула Отто, и у него на резиновой морде заиграла довольная улыбка. Это именно этот некросадист и убийца был представлен щас перед очами Евы!
   Хорошо, что у неё не было детей, иначе бы она такая сразу: "Дитятко! Что они с тобой сделали?! Они убили тебя!"
   Как бы не так! Этот функционер сам кого хочешь убьёт! Он нагло снял с себя пелёнки, остался совершенно голый и лёг на холодный подоконник. Если верить доктору Менгеле, он умрёт от переохлаждения через 25 минут!
   "Ну что, коммунистическая сука? Будем говорить или нет?" - спросила злобная Винтик.
   "Будем играть "в молчанку"! "В незнанку"! Этот Отто - не мой ребёнок! Мне его не жалко. Пусть подыхает, как собака!" - сказала Ева, а сама подумала: "Какая скука! Хоть бы тут был в квартире сок! Я бы, мн-н, попила!"
   Сок был. Винтик взяла сок и стала лить на соски раздетого Отто.
   "А это получилось случайно?" - спросила Ева, когда майка и трусы Отто треснули и разорвались по швам.
   Вот вы скажете: во-первых, бесчеловечно пытать холодом подобное быдло, а во-вторых, что майки и трусов и так не было, так как он-то голый был весь! Вот именно! Голый, так как майку и трусы с контрастной олимпийской символикой приспустил! ("Приспусти трусы!" - эректолог детям, сволочь эректологическая! Вспомню, как называется... А! Вспомнил! Уролог! Конечно! Не эректолог.) Приспустил, а потом снова натянул.
   Это было так эротично, что Ева, забыв обо всём на свете, сказала: "Да, детка! Да! Даст ист фантастиш!"
   Потом опомнилась и извинилась: "Извините!"
   "Итак, Ева Кокнельбоген..," - но Шпунтик не успела договорить, так как Ева заорала: "Я - Ева Кугель! Кугель я! Не Кокнельбоген!"
   "Уп-с!" - сказала Шпунтик. - "Похоже, мы не на ту бабу залезли! А где Ева Кокнельбоген?"
   "За соседней дверью! Соседка моя!" - радостно заорала Ева. - "Ну, я пойду? И возьму с собой малыша Отто?"
   Мало того, что он был страшно сексуален, так ещё плюс материнский инстинкт Евы. Некоторые скажут: "Какая гадость!" Конечно, гадость. Да все инстинкты гадость.
   Отто радостно заорал: "Да, детка! Как надоело быть функционером!"
   Но Шпунтик его одёрнула: "Не сейчас, Отто! Для тебя у нас есть особое спецзадание. Сейчас мы приведём сюда настоящую Еву Кокнельбоген, ты ещё понадобишься. Иди припудри носик и переоденься."
   Вот так коварно злобная Судьба разлучила два любящих сердечка: Еву и Отто! Отто и Ева тянули друг к другу слабые трепещущие ручонки, но Винтик сказала: "Достаточно дешёвого театра для одного зрителя!"
   "Это у тебя внизу случается кровавая драма для одного зрителя каждый месяц!" - хотела сказать Ева, но из тактичности промолчала. С этими нацистскими сволочами тактичнось, всё же, действует.
   Ева пошла прочь из явочной квартиры, думая: "Надо ли мне предупредить настоящую Еву? Или это, вообще, не моё собачье дело? Но ведь они и её станут пытать холодом! То есть, Отто! Ох, Отто! Ты был такой розовый и нежный! Пойду предупрежу!"
   Она вошла в книжный магазин, которым заведовала Кокнельбоген.
   "Позовите, пожалуйста, хозяйку!" - сказала Ева полицескому комиссару.
   "На еврейку вы похож!" - сказал он.
   "Ну и что? Что, евреи - не люди, что ли?" - спросила Ева.
   "Конечно, не люди! Что за глупый вопрос?" - спросило это быдло.
   "Не обижайся и не держи зла не меня!" - сказала Ева и треснула ему по шарам ногой! Это могло возбудить покойника, так сексуально. Но этого никто не оценил, никакая не Ева Кокнельбоген, так как её уже отправили в концлагерь за хранение книжки "Страна сказок". Ну и прочих детских: "Азбуки", "Мурзилки", "Пролётов над гнездом кукушки" и пр.
   "Немедленно верните Еву!" - заорала Ева. - "Или я вам все яйца оторву!" В гневе она бывала страшна.
   Но поезд на Дубровенвальд уже ушёл с платформы!
   "Милая!" - сказал коммисар. - "И ты думаешь: легко отправить целый поезд в концлагерь? Тут же надо бачки залить, дорожки расстелить!.."
   "Да для кого, для кого расстелить?" - продолжала орать Ева. - "Все же едут в телячьих вагонах!"
   "Не все," - мягко сказал комиссар. - "Охрана нет."
   "Ну всё! Ты меня достал!" - сказала Ева и оторвала, наконец, у него яйца! - "За моих нерождённых детишек!"
   Кстати, их у неё не было из-за тех же наци: стерилизовали её!
   Но так или иначе, но настало время обеда. Дети-детями, яйца-яйцами, но пропускать приём пищи нельзя. Ева отправилась в кафе "Элефант".
   Там, как это всегда бывает раз в 10 лет, агент Штиблиц встречался со своей женой - трёхногой инвалидкой Мисстрес.
   Ева тупо посмотрела пониже спины Мисстрес и тупо же подумала: "Эта девка не трахалась лет 20! Не говоря уже о ходьбе на лыжах!"
   Мисстрес же думала про неё: "А мне она нравится! Даже больше, чем этот Штиблиц!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4964-4966,5

   18 февраля 2018 года. Сказка. Вот написал я про Штиблица и трёхногую инвалидку, и повеяло чем-то родным, так как я об этом писал. И стало хорошо на душе! Вот вы скажете: Так не бывает, это удивительно! Но факт остался фактом: хорошо. Тёмно так, прикольно. Зато следующий день был паршивым: мучили светлые мысли. Отсюда Диалектика: чтобы было хорошо, надо, чтобы до этого было хреново. Диалектика-Диалектикой, но спешить с Закатываниями (когда кардинально плохо) не стоит. И так сойдёт. Потом, психопаты и кликуши, потом! Завтра будет завтра.
   Кстати от этого Романа тоже были Закатывания. Он же что говорил (дибильный Роман из Центра ПсихЗдоровья): "Его теперь можно бить хоть ногами! Ничего не поймёт!" Про меня в ЦЭ! (В Закатывании.) И дал мне чайник отнести к женщинам в палату! И я понёс! Потом сестра говорила, что ещё ни разу не встречала, чтобы к женщинам в палату входил мужик совсем без стука. Я. И спичек поручал купить. Он что говорил: "Во лбу есть Третий Глаз!" У него, может, и был, но я его номер телефона спустил в унитаз. Тогда ещё он попросил сестру зашить ему что-то, она наклонилась, и он её поцеловал. Дибил. Роман. Работал продавцом нижнего женского белья.
   Да! Но сказка не о нём. И даже не обо мне, который, конечно, всё поймёт, если его бить ногами. Сказка про Избушку-на-кур-ногах. Опрокинемся, так сказать, в предание седые старины. Как говорится: "Зачем надувать осу?" И следующая картинка: "Затем!" и показана злобная рожа осы. Или так: "Руссише швайне, где майн вискас? Если не приносить, то я гадить тебе в тапки!" И показан кот, у которого нацистская чёлка и чёрные усики.
   Итак, дед в Избушке не бачил, что началась крутая година. Он как спал на валенке под головой, так и спал. И тогда от деда можно было получить не пух и яйца, а п.здюли, если вынуть из-под него эту подушку. Ещё в доме жила писанная красавица Настенька. Ай, красивое имя.
   Всё бы было хорошо, если бы мужчинам из Западного Берлина Настенька не предпочитала простых русских бабищ-девушек из деревни Малые Чесуны.
   И вот приходят такие фрицы: "Матка! Яйки! Млико!" Ну как они обычно говорят.
   Но мы уже написали, что вместо яик - п.здюли. Так что нет. Нет! Найн! И всё!
   И вот выводят фрицы из Избушки всех на расстрел! Бабку, дедку, внучку, Мышку-Норушку и Репку!
   И о! утро туманное! Как раз подходящее для мирного расстрела! Репка трусливо прячется за внучку: "Я слишком молода, чтобы умереть!"
   Внучка говорит: "Не ори! Ляжем все!" Ляжем в огород.
   Но не тут-то было! Приходит шифровка из Вермахта Бублосу, генералу СС. Что, мол, расстреливать - не гуманно, что подули в гестапо свежие ветры, так что теперь предписано беречь патроны и вешать партизан на гуманных балалаечных струнах!
   Бублос негодовал: "Чёрт! Чёрт! Где я возьму эти балалайки?!"
   Но специальный курьерский поезд из Германии с грузом балалаек уже отчалил с вокзала! Ну и судьба его понятна: его спустят под откос партизаны! И все балалайки тренькнут: "плим-плим!" перед тем, как сигануть в грязь лесную! Это как самый страшный момент в жизни моряка, перевозившего груз кукол: крен! И все эти 100 000 кукол как заорут "Ма-ма!!"
   Да, такого не пожелаешь никому. Так что эсесманы, перевозившие балалайки были специально самые отборные, не слабонервные, да ещё и заткнули уши берушами, чтобы не слышать "плим-плим!"
   Беруши тоже были не простые. С фашистской контрастной символикой. Они прошли тестирование на узниках Брюхенвальда. Да все валенки, все парашюты, короче, всякая хрень с символикой прошла испытание в этом лагере. Потому что "Знак Качества"!
   Были две группы узников. Экспериментальные. Одна простая, а вторая группа с берушами. Так вот: простую травили обычными повседневными способами: напихивали в груди тухлую солому, отрезали сосиски, пытали током... А вторую нет. И вот вторая группа окочурилась почему-то раньше первой!
   Почему? Над этим бились такие более мощные умы как Менгеле, Гриммлер и, наконец, пришли к выводу: "Даст ист эти беруши дюже эффективен!"
   Ну и всунули их своим ополченцам. Которые засыпают на крепостной стене и попадают в лапы патруля. А всё потому, что в берушах и ничего не слышат.
   Так что расстрел внучки, Жучки и бабки был отменён. Дедки тоже, по идее, но он и без расстрела раскололся до ж.пы и донёс на собственную внучку, что она грешит если не аноном, то лезбиянством.
   Эта полезная информация никак, конечно, помочь фашистам не могла. Единственное, что решил предпринять Бублос, так это угнать Настеньку в Германию, чтобы спокойно, в спокойной домашней обстановке исследовать её и изучить, насколько подобное влечение может пригодится Германии.
   Психиатры вообще склонны оттягивать время обследования. Мне сказали: "Через две недели будем тебя исследовать!" Ну, чтобы без пыли и пуха, спокойно. А я не понял! Я захотел домой, цаца какая!
   Итак, Настеньку погнали в Германию! Нет, она, конечно, хотела поглядеть мир и попасть в Голливуд. Но не в Германию же! Всё ей казалось странным и пугающим: и масса бритоголовых узников, и телячьи вагоны, и даже запах дерьма постоянный. Тоже мне, цаца какая! Сама что, не гадит?
   Так как в момент отправки вагона Настеньке приспичило, и она тоже уселась в углу вагона, то, к сожалению, не смогла полноценно принять ароматические таблетки и маникюрный набор, столь необходимые в Брюхенвальде, которые принесли ей в передаче дедка и бабка. Пришлось этот набор подарить фашистскому офицеру Шныглю, которому, если честно, он тоже не сильно сдался.
   Он хотел было дедку-то за набор расстрелять, но тут его самого чуть не расстреляли, так как он пытался нарушить шифровку из Центра. Именно эту же самую: не расстреливать, а вешать.
   Но не всё так просто. Как, нахрен, повесишь, если всё сошло под откос? Надо посылать специальную зондеркоманду искать бабалайки в тёмных болотах Южной Беларуссии. А ведь все заняты! Кто пытает население, кто пытается это население трахнуть: все заняты!
   Остаётся только понавербовать из населения предателей и составить из них зондеротряд. Ну, дедка самый первый вызвался. Где-то в глубине души он чувствовал муки совести и хотел воссоединиться с Настенькой. А может, глубины души у него были такие мрачные, что он хотел просто-напросто сложить буйную головушку на полях вермахта.
   Бабку тоже записали. Как и Репку, и Норушку, и Жучку с Кошкой Мусей.
   Мусей! Понятно? Эту Мусю все пытались трахнуть: баб на селе осталось раз-два и обчёлся, а нужды германской армии всё возрастали.
   И пришла тайная депеша из самого Центра, разрешавшая в крайних случаях соитие солдат и унтерофицеров с кошками и собаками. Если только, конечно, кошка не еврейка и прошла Тест Менгеле!
   Ну, что это за Тест, всем было хорошо известно. Что делал Менгеле, этот друг всех парнокопытных и четвероногих? Он растягивал кошку за задние ноги и внимательно смотрел ей в задницу! Она как бы говорила: "Что? Чтобы зрение проверить, надо в задницу смотреть?" Не понимает, глупая скотина, нужд простых солдат вермахта. Ведь для солдата что самое главное? Чтобы его далёкая любимая ждала! Как сможет ждать кошка, если у неё, простите, геморрой? Или беременность? Такую надо расстрелять!
   Или баран! Вот баран! Пока он стоит, он прост, он не интересен. Но стоит подвести к нему германского солдата, который резвый как бычок и верит в идеалы Рулера, как простота исчезает. Бычок должен быть красив, могущ, а на его причиндалах должна быть фашистская символика, иначе солдат просто не поймёт, куда тут втыкать! Подобная же хрень и с собаками, и со свиньями. Их надо выкрасить в контрастные цвета и подать к ложу солдат. Так как День Благодарения, понимаешь, все празднуют и жрут баварские сардельки. Вот в чём, вкратце, заключается Тест Менгеле.
   Другими словами, Тест этот - дерьмо, сам Менгеле - сволочь, и скоро Красная Армия-то придёт и хвост им всем прижмёт.
   Но пока что нет. Пока что дедка-предатель с посохом, в котором налит шнапс (хорошо бы самогон, но весь самогон вылакали фрицы-гады), идёт широкими плоскостопными ногами по болоту, где прячутся партизаны. А может, никакие это и не партизаны, а Славные Подруги. Или мертвяки. Неизвестно. Деду это тоже было неизвестно.
   Так что, когда он обнаружил в болоте фашистскую подводную лодку, то сперва подумал: "У-пс!" Упс, мол. Что это, Славные Подруги уже в лодке? Мол, прощай, колготки, привет, пилотки! 4 года в подводной лодке!
   Но это были ни Подруги, на наци. Это был капитан Немос и его "Наупикилус Пожрилиус" (сломать язык можно). Это был такой итальяшка, который примкнул к Фитлеру. Если с Подругами более-менее всё понятно: вылавливай и складывай в штабеля на берегу болота, то с Немосом всё было сложнее. Во-первых, не говорит по-русски. То есть, говорит, но в ничтожных количествах. Не мочь говорить и не говорить - разные вещи. Ну мать-то знает, может выразиться кудряво. Но тогда сам-то не поймёт, чего сказал. Яйки и хлиб с мликом слабо понимает. Понимает пиццу и пасту-макаронен.
   У деда как раз оказалась пачка "Доширака". Ну, расселись они на берегу, а все Славные итальянские Подруги повылезли из лодки и давай кричать: "Банзай! Брависсимо!"
   Видимо, решили, что дедка сдался в плен. Мало, кто им, Подругам этим, сдавался в плен. Все коммунисты и евреи норовили попасть в плен к немцам. Итальяшек не уважали. И зря. У этих Подруг были такие... И тут у них бало иного, и тут...
   Жаль только, что их всех впоследствии свои же и пришьют. Так, что одни ребристые ботинки будут торчать из могилы. Ну, надругаются и убьют, так как дибилы. Женщин надо любить, а не закапывать в могилу. У войны не женское мурло!
   Но пока дедка сказал всем: "Прозит!" И стал засасывать макароны ртом. Это было, вообще, эротично.
   Немос судорожно сглотнул слюну и сказал по-итальянски: "Как захотелось обниматься! Прям щас! Где моя Наталья Андревна?"
   А Подруги говорят: "Нету больше Андреевны! Ушла на бл.дки! Погибла! На тебе обнимай Тузика!"
   Тузик был такой пёсик подводный. Он прошёл все тесты, у него были все справки, что он не заразный. Но чего-то Немосу не нравился. Мордой не вышел. Субтильный какой-то, скула не прёт.
   Но всё равно Немос его стиснул: "За Нашу Победу!"
   Дедка это воспринял тупо, а не следовало бы, так как это, вообще говоря, означало, что Немос тот - русский разведчик Немос Немосович Израилев!
   "Да! За Победу!" - дедка всосал ещё порцию макарон. - "Не плохо бы поперчить!"
   Романтичные Подруги вырвали из рук Немоса Тузика и стали орать: "Немос! Немос! Айда с нами купаться!"
   Дедка-предатель желчно сплюнул, тем более, что Тузик прилетел ему по голове. Тузик, конечно, в щёчку-то дедку полизал из благодарности, что приземлился не на сыру землю.
   Тут в дедке родился оратор. Он сказал: "Слушайте, проклятые итальяшки, тост! На одном кривом-кривом дереве сидела глупая Ворона! И держала кусь сыра! Вообще не понятно: то ли Корова, то ли Собака? И может быть, позавтракать, а может, пообедать, с разбегу на пальму взобралась!"
   "Короче, Склифасовский!" - сказали Подруги.
   "А короче, что кто нам на Русь придёт, тот отп.зженный уйдёт!" - сказал дедка и икнул.
   "Ты на что-то намекайт? А нам здесь в Руси попадались одни хорошие люди! Мёртвый человек - хороший человек!" - сказали Подруги.
   "Да пошли вы все!" - сказал дедка. - "Партизан мне нужно найти! К партизанам мне нужно!"
   "Для чего?" ("Зачем надувать осу?" "Затем!!")
   "Для того, чтобы, наконец, их всех предать, и их расстреляли!" - дедка.
   "Хорошее дело затеял, товарищ предатель! Только смотри, не простудись! Зори здесь дюже холодные! На тебе валенки и трубку-носогрейку!" - говорят.
   Обул дедка валенки, пальцы вылазят.
   "Какого хрена?" - говорит. - "Почему эти валенки не разносили узники Брюхенвальда?"
   "Потому что разносили! Не выпендривайся и не вы.бывайся, дед!" - сказал Немос. - "Хоть такие. Если бы ты знал всю женскую тоску по сильному плечу, то есть, всю ненависть узников, то возрадовался бы и тому, что они эти валенки не сожрали с голодухи! Носи, дорогой!"
   "Нет уж!" - сказал дедка. - "Я люблю сигареты "Друг" и свои сапоги!"
   И он углубился в чащу, распростившись сердечно с Подругами и Немосом. Ветки в харю, а он шпарит: что ему грусть его печаль? Видел мельком Горбачёва, Пугачёву не встречал. Кореш видный деревенский, а не фраер городской.
   Но чего-то, то ли дождик, то ли град, но нема партизан. Ушли. Сгинули. А может, никакие это и не партизаны были. А власовцы, переодетые партизанами, чтобы проверять подобных дедок. Если дедка их расстреляет, значит, "свой в доску" предатель.
   Но это что, грибы такие? Не наищешься. Кстати, грибы были. И опята. Очень. Очень. Подберёзовики и свинушки. От нечего делать дедка их собрал и сожрал. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4966,5-4969

   20 февраля 2018 года. Не будем вначале пускать сопли, как нам туго живётся в гробу (на кровати деревянной) с вращающимся потолком. В конечном случае, каждый сам выбирает свою судьбу. Я уже выбрал, молодец! Что бы такое, нахрен, написать ещё про одного молодца, у которого часто капает с конца? И бывает то висячий, чуть покрутишь - он горячий.
   Про Херлока Шолмса! А что он, хуже Чеки или Кондома? Такой же дибил. Ладно, ладно: Великий и Гениальный. Только немного параноидальный.
   Вот я смотрел "Звёздные Врата", так там Даниэль сошёл с ума, и его так заинтересованно (с добрым прищуром, как у всех пасихиатров) спрашивают: "Что вы будете делать, когда Вас выпишут?" "Возьму резинку, сделаю рогатку и разобью вам все стёкла!" "Нет, Вам ещё рано выписываться!"
   Снова через год спрашивают: "А теперь?" "Теперь куплю модный смокинг и цветы!" "Так-так!" "Приглашу красивую девушку на ужин!" "Очень хорошо, продолжайте!" "Медленно сниму с неё лифчик и трусики! Выну из трусиков резинку, сделаю рогатку и разобью вам все стёкла!"
   Ну и его не выписали! Надо было остановиться на лифчике, а он сам творец своей судьбы, и теперь сквозь решётки видит он небеса!
   Хотя, хотя, нет. Его выписали после того, как этот инопланетный организм, эта резинка, вылезла из него. И он перестал думать о резине и как резина. Хочешь понять резинку - думай как резинка и стань резинкой. Ну и капец всем окнам, короче.
   А для того, спрашивается, их вешали, чтобы какой-то умалишённый Даниэль их разбивал! И не просто, а вдребезги! У! Мы его! Самого надо скинуть в пропасть. Вслед за пол-литрой.
   Итак, Даниэль на радость всем выписался и пригласил майора Картер поискать у неё в трусиках резинку. Звучало это примерно так (Даниэль не мастер приглашать Картеров): "Хелло, бейби! Пошалим?"
   И Картер такая с радостью: "О да, милый Даниэль! Но только после того, как тебя выпишут, и ты перестанешь быть угрозой для общества!"
   "Да какая я, нахрен, угроза? Ты посмотри на меня повнимателей: я и первоклашку не завалю!" - Даниэль.
   "Вот поэтому, дорогой Даниэль! Потому что ты только и думаешь, как её завалить!"
   "Я же говорю: НЕ завалю! Не - значит Нет! Не завалю. Хотя, конечно, так хочется. Представляю себе: лежу я на лётном поле рядом с бутылкой кефира, и такая вся из себя расфуфыренная первоклашка садится в "кукурузник"! Я такой отбрасываю в одну сторону кефир, в другую - шлёпанцы и бегу вслед! Бегу! Я! И тут такой "ПО-2" пикирует на меня! Он вторгся в моё воздушное хозяйство! Превосходство в воздухе у него абсолютное! И я такой: "А-аа!" И просыпаюсь.
   А первоклашку в это время матросит Медведь! И она, первоклашка, падает в курятник!
   Ну, её потом там матросит петух, но мы этого уже не знаем, так как сами лежим с гирей на ноге в палате для левоножников, и медсестра Оксана пытается побрить нам промежность. Не получилось. Полизать тоже.
   Какой я, нахрен, старик, чтобы мне её лизали?!"
   Хотя, если тебя трахает старик, то запах и ощущения специфические. Был Эпизод в "Секретных материалах": доктора Фрезер трахает невидимый, а потом даёт ей по морде, и она с фингалом. Говорит про специфику трахания стариком. А старику-то всего и надо, чтобы его, всего-навсего, осчастливили. Ну подумаешь: Фрезер! Он в свои годы и не таких чиксов обламывал.
   Так что вот следующие похождения этого невидимого старика. Пришёл он невидимый в женскую баню. И чувствует: у него поднимается! Поднимается температура. Рул рул ю овер Бетховен! У меня поднимается температура, я щас прямо взорвусь! Пошёл ты к чёрту, Бетховен! Так пели Битлз. Температура у них поднималась. Хорошо хоть, что только она.
   У нашего деда (назовём его Буххед, хотя это и не настоящее его имя) тоже поднялась она! И стоит! Дед Буххед не знает, что с ней делать. Впрочем, он невидимый, кто его увидит? Но всё-таки, нет, нет: рабочая совесть, нет. С совестью шутки плохи.
   И тут такая прекрасная аки рассвет голая тётка Оксана садится прямо ему на фонарики! На ключики! Она же его не видит! И сидит!
   Буххед думает: "Вот хрень! Жирная бабища отдавила мне все фонарики! И сидит!"
   Он ей пока так вежливо говорит: "Хей, бейб! Баба-крокодил! Встань, мать твою!"
   А она не слышит, так как блондинка, и во-вторых, в наушниках слушает громкую ритмичную музыку. Ну и пердит, когда вступают басы. Так как никто не слышит.
   Но тут другие голые девки кричат: "Оксана! Ай-да с нами на бл.дки!"
   Слово "бл.дки" невозможно ни с чем спутать. Его слышно сквозь любые басы. Оксанка встала и убежала!
   Дед Буххед остался один и думает: "Мне бы тоже не мешало пойти на эти самые бл.дки, размять косточки! Хотя... Кто их знает, чего они там вытворяют? Может, приносят в Жертву на Жертвенном Столике козлёнка? Хорошо бы, а то ведь могут и мужика! Или белокурую девственницу! Эту самую Оксанку!"
   И деда как разрядом долбануло: "Нет! Я должен спасти Оксанку! А потом мы с ней, всё-таки, пошалим!"
   И вот Буххед семимильными шагами понёсся на склон горы Аратат, где и происходило Жертвоприношение. Это поначалу выглядело страшно скучно, как и одноимённый фильм Тарковского, но тут дед увидел мёртвую голову козла! Козлёнка!
   И дед заплакал: "Бедный Бэмби! Бимбо! Бэйби! Они убили тебя!
   "Бэмби только контужен!" - сказала эта голова и потеряла сознание, так как рожки и ножки оказались на отдалении от головы, и это выглядело усыпляюще и успокаивающе. Ну и Бэмби впал в летаргический сон.
   Буххед, преодолевая отвращение к трупному яду, поднял Бэмби. Однажды мы с классом ходили на турслёт в Снегирях, так там был скелет лисицы и море трупного яда! Мы так здорово повеселились! Дети хоронят коня! Лисицу! Полно трупного яда, а мы играем в футбол её головой! Да нет, нет, конечно, нет.
   Итак, дед примерился и... такого удара не постыдился бы пионер с турслёта в Снегирях! Голова Бэмби, истекая трупным ядом, плюхнулась на Жертвенный Столик, где уже лежала голая (обнажённая) белокурая девственница! Прямо на её пупок! Что доказывает, что её родили, а не сделали за 7 дней. У Евы и Адама пупков нет.
   "Этот человек просто мешает проводить мероприятие!" - сказала Оксанка. - "Кстати, он обвиняется в том, что постоянно исчезает! Человек, вы где?"
   А Буххед-то невидимый! И он как невидимый и сам по себе голый, начинает кривляться и пританцовывать перед Оксанкой!
   А все это видят! Так как все о очочках против невидимых рииту! И всё видят: и что у деда сиреневая сосиска, и что она, не дай Бог, встанет! А может, менопауза! И не стоит!
   Короче, дед тоже заметил, что привлёк избыточное внимание. Он стал водить ножкой по полу, мол, продолжайте мероприятие.
   "И посему!" - стала читать обвинительное Дело Оксана. - "Блондинка приговаривается к Жертвоприношению, так как переспала с трёмя студентами, трёмя ковбоями и тремя мафиози в одной комнатушке!"
   Дед знал эту историю. Сначала в таверну приезжают три студента. Мы привычные, мы же студенты, переночуем в одной комнатушке. Потом подобные же три ковбоя. Потом три мафиози. Ну а потом роскошная сногсшибательная блондинка. Наутро все уезжают: и эти 9 м.даков, и блондинка, ещё красивее, чем раньше. М.даки заказывают кока-колу, а дама виски. Мораль: в США каждый 9 из 10 пьют кока-колу.
   Итак, именно её щас принесут в Жертву! Дедка сделал было движение спасти блондинку (звать Бебе Бебекса), но ему в грудь упёрлось... чего же ему упёрлось? Копьё? Колено? Лысая голова? Думается, копьё. Его держала бой-баба голая (они же все из бани!) по имени Бебекса Рекса!
   "Какие странные имена у этих узбечек!" - подумал Буххед. - "Вот взять меня! Арнольд меня зовут. Хэй, Арнольд!"
   "Слушай меня, Бебекса!" - сказал отечески Буххед. - "Мне через 10 лет помирать, так исполни мою последнюю просьбу!"
   "Может, тебе ещё глаза завязать и дать покурить? Перед смертью не надышишься!" - сказала грубая Бебекса.
   "Ну не держи зла на меня!" - сказал Буххед и... отстранил Бебексу и подошёл к Столику. А вы думали: трахнул Бебексу? Какой там! Мы же говорим: не стоит! Но! Невозможно!
   Подошёл и говорит: "Какой хороший Столик! Видимо, его делал слепой механик из Глазго или ушастый осёл из Осло!"
   "Слушай, дед!" - говорит лежащая Бебе. - "Ты будешь меня спасать или нет?"
   "Да на кой тебя спасать, если ты СОГРЕШИЛА?!" - дед.
   "Тьфу, чёрт!" - говорит Бебе. - "А ты бы не согрешил, если тебя на всю ночь запереть с девятью маньяками?"
   "Я? Я... нет!" - сказал дед. - "Хоть с двадцатью запирай!"
   "Дурак ты, дед, и больше ничего!" - и Бебе закрыла глаза, готовясь к неминучей смерти.
   "Не спать!!" - заорал на неё дедка. - "Бебе, мать твою! Опять заснула, ё. твою мать!!"
   Бебе открыла глаза: "Ты чего шумишь? Ты чего-то хотел?"
   "Да! Я хотел! Мира во всём мире! Но это, похоже, невозможно!"
   Тут Буххеда отстранила Бебекса: "Дед! Уйди с глаз долой! А то и тебя расчленим и сожрём!"
   "Прощай, прощай, дорогая Бебе!" - стал прощаться с Бебе Буххед. - "Мне реально пора!"
   И ушёл, чтобы не слышать криков жертвы и её воплей. Вопли были такие: "А-ааа!" и "Е-ее!" Как будто Бебе не распиливали пополам, а трахали.
   Из толпы довольно вышла Бебекса: "Ну вот и всё! Была одна нездоровая ячейка общества, стал один здоровый член общества!"
   Дедка так и обмер: "Вы что, пришили ей член?!"
   "А тебе какое дело?" - справедливо спросила Бебекса.
   "Ну... - замялся дед, - вообще-то, я пишу страшно трудную книгу про студенчество, так решил и про эту Бебе написать для истории. Она хоть и не студент, а профура, но по возрасту сойдёт за студентку. Кулинарного техникума."
   "Теперь это не студентка, а студент!" - сказала Бебекса.
   "Во-во! Ты же знаешь этих студентов: все норовят прийти на пару в нижнем белье! Даже сам Григорий говорил про одного бомжа в метро: "Так извратиться! У него же почти было видно его хозяйство!" Ну, конечно, Григорий того бомжа-то в метро, конечно, обматерил, но из скромности об этом умолчал. Так и студенты: худ да бос, без подштанников!" - сказал Буххед.
   Если говорить до конца откровенно, то пока книга о студентах затормозилась на первой странице-посвящении: "Благодарю драные подштанники студента-негра, без которго эта книга не была бы написана!"
   Потому что студенты могут быть и неграми. Не обязательно, что негр только проверяет счётчик приходит. А потом голый лежит с вашей женой. И она: "Это мой брат из Африки! А голый, так как очень бедный студент!"
   Вот, помнится, я тоже был подобным студентом. Жрал блины в блинной. Блины из Африки. Итак, диспозиция была понятна: Буххед писал книгу о студентах и мечтал описать все 33 удовольтствия Бебе, которые эта Бебе могла студенту доставить.
   Теперь с операцией Бебе всё изменилось. Она стала мужиком. Конечно, заманчиво написать про удовольствия, которые может доставить студетнкам подобный Бебе, но не сочтут ли тогда Буххеда извращенцем? И не сожгут ли его книгу, как сжигали пластинки Битлз?
   "Да! Ладно!" - и дедка написал после Посвящения. - "Дело было однажды туманным-туманным вечером! К таверне подъехали три студентки! Нам не привыкать! И легли спать в комнатке. Потом подъехали три бандитки. Потом: три ковбойки! Они ещё не пили кока-колу, кока будет в конце морали. И подъезжает сногсшибательный белобрысый студент Бебекс! И тоже идёт спать в ту комнатку с девятью извращенками! Ну и наутро все и заказывают себе кока-колу!"
   Дедка довольно потёр ладошки: книга продвигается! Несмотря на все пессимистичные прогнозы разных Максов и Эгелей. Это их книга буксовала, так как не поймёшь, где товар, а где деньги? Деньги-товар-деньги? Или наоборот?
   Тут чья-то белоснежная прекрасная рука легла на плечо Буххеда! Это был Бебекс, бывшая Бебе, но руки у него остались женские: "Всё строчишь, старче? Уж не кляузу ли в КГБ?"
   "Да нет, детка!" - сказал дед торжествующе. - "Давай, прочту тебе с листа! "У леса на опушке жила-была старушка! И днём она, и ночью варила бормотушку! Поскольку..."
   "Достаточно! Достаточно!" - прервал дедку Бебекс. - "Но при чём тут студенчество?"
   "Ну как так при чём? Как при чём? Студенты, главное, и пили это пойло! Особенно студенты-негры голые, так как без одежды студент может прожить три месяца (до холодов), а без пойла - три дня! Сечёшь меня, ниггер?" - спросил дедка.
   "Секу!" - сказал Бебекс. - "Но только работать я буду ночью! Ты свою книгу "Студенчество и вино" положи вот в эту тумбочку, я приду и заберу её как свою зарплату!"
   "Только учти, мой белобрысый милый коллега! Книга будет в 1200 страниц! Типа Энциклопедии!" - сказал Буххед.
   И вот наступила Ночь! Она не могла не наступить. Ночь, когда студент-ниггер сбрасывает с себя одежду и лезет под одеяло к студентке голый! И она голая! Ночь, когда все студенты трахаются до утренней зари и накидывают по 5 палок! Ночь, когда ниггер Бебекс получит, наконец, книжку Буххеда в печатном варианте.
   Ну что? Замок, действительно, крепкий. Но разве простая дощатая дверь может остановить негра, который прилетел из другой Галактики? К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4969-4971,5

   21 февраля 2018 года. А вот щас вообще экспериментально: сказка про Анфису Лопозкову, но совершенно без секса. Итак папа ругается: "Опять про эту космическую проститутку!" Не ругайся, о, папа! Нет! Онли про высокие космические технологии и космос! Хотя, конечно, космос - это дерьмо, какое ещё поискать надо: воздуха нет ни фига, один вакуум.
   Но есть прекрасная космопроходческая смекалка! Так думала Анфиса, ковыряясь отвёрткой в заднице Чёрной Дырки. Как вы помните или не помните (если склеротики), то Чёрная Дырка та - живое существо женщина, у которой тоже были свои потребности. Она же хочет! Может даже, даже мужика! Ну вот и дохотелась: зачесалась задница! А она не то, что сама почесать не может, она её, задницу и найти сама не может!
   И вот тут-то как раз и прилетел "Корыто"! Капитан Лопозков на мостике принял сигнал бедствия от Дырки! Надо было спасать положение.
   Как? Хороший вопрос. На Дело должен пойти самый способный, самый искушённый, тот, кого никто не поймает, так как он нахрен не сдался его ловить никому. То есть, профессор Плешенер! Это была вторая фамилия Анфисы. Анфиса Лопозкова-Плешенер.
   "Да, доча!" - и непрошенная слезинка скатилась из глаза капитана (а на скулах заиграли мужественнейшие желваки). - "Задание архисложное! Но у тебя всё получится! Получится! Ты только не забывай своего Победителя!"
   "Которого именно?" - спросила тупая Анфиса и чуть всё не испортила.
   "Ну того... Рыжего! Андрейку! Резинового! Ведь вы помолвлены? Так пусть Свет этой негасимой Любви освещает твой путь, так как там мраки и темно, как в ж.пе у Чёрной Дырки! Я бы сказал: "как у негра", но не хочу обижать негров, у которых, разумеется, светлее."
   "Да, папа!" - сказала Анфиса. - "Я сделаю это! А после этого Дырка у меня попляшет!"
   "Нет! Найн! Ни в коем случае! Дырка та турчанка, а это уже политика! Никаких "попляшет". Поковырялась - и мирно разлетелись в разные стороны. Дай-ка, последний раз поправлю на тебе космический шарфик. Ты аспирин-то заглотила?"
   "Ну конечно! А ты как думал?!" - и не думала глотать эту дрянь.
   Итак, вот! Маленький шажок для Анфисы в шарфе и громадный шаг в понимании сути Чёрной Дырки! Хотя, если честно, какая у неё суть? У неё нет даже того сморщенного и маленького, что есть у живой женщины - "изюминки". Одни дырковские комплексы и трусость при желании знакомиться с мужчиной.
   Так что Анфиса-то её щас-то и обучит, как Инструктор Школы Выживаемости Петров. (Я! Петров! Инструктор! Щас я обучу вас приёмам Выживаемости, которыми я вас и обучу!) Первым делом при знакомстве с мужиком главное - не давать ему открыть рот и отказаться. Надо действовать решительно: "Хай, чувак! Пошалим?"
   И пока чувак такой не мычит-не телится, его надо заваливать! Приемы, кажется, не сложные, но существуют разные вариации. Например, если мужик тот больной (Харизматичный! Общительный! Весёлый! Болеет гонореей!) или без презерватива.
   Так чего ты стоишь? Сама пойди и купи ему в аптеке! Нету аптеки в радиусе 300 миллионов световых лет? Да, проблема.
   К счастью, у Анфисы, как и у Петрова, всегда был один при себе. Правда, дырявый и в сперме, но дорог как память. Его-то Анфиса и думала толкануть Дырке за символический тугрик.
   Итак, вот она - Дырка! Летает в космосе. Хорошо, что не голая, а в бикини.
   И она говорит Анфисе: "Анфиса! Девочка моя! Доча! Ты принесла отвёртку?"
   "А то!"
   "Тогда вперёд! За работу!" - и вежливо раздвигает свои полупопия, хотя подобной вежливости цена - дерьмо, так как Анфиса как спасатель готова к трудностям и сама могла бы её прекрасно раздвинуть.
   "Да! Как всё запущено!"
   "Чего, чего запущено? Не томи, скажи, девочка моя!" - говорит Дырка.
   "У вас, мадам, по-моему, геморрой!"
   "Но это невозможно, невозможно!" У женщин геморроя не бывает.
   "А я говорю: резус-тест положительный! У вас ДВЕ ПОЛОСКИ!" - Анфиса.
   "Я что, сержант?" - Дырка.
   "Да!"
   Итак, становится ясно, что одной отвёрткой не обойтись. Хорошо, что у Анфисы есть ручная дрель, так как Анфиса хорошо подготовилась.
   "Если ты готова, то я тоже! Изи! Изи нау!" - говорит Анфиса и включает дрель!
   "Подожди! Подожди!" - портит всю идиллию Дырка. - "Я должна написать Завещание! Кому передать по наследству коллекцию фарфоровых яиц и серебрянную ложку!"
   "Передавай мне! Всё равно после твоего кремирования все золотые твои фиксы выдеру я!" - сказала Анфиса.
   "Ах, девочка моя! Ты так мила!" - сказала Дырка. - "Но нет! У меня есть сын!"
   "У-пс!" - сказала Анфиса. - "И кто же этот коала?"
   "Его зовут Ипполит!" - мечтательно сказала Дырка. - "Он является всегда, когда ты в душе голая под Новый Год: "Ой, я в душе! Ой, я голая!" И он такой приходит. Если ему дверь-то не открыть (Идиот! Ключ под ковриком!!), то он вышибет дверь плечом!"
   "Он что, глоольд?" - спросила Анфиса.
   "Да нет, нет... Он - репликатор!" - сказала Дырка.
   "Не могла родить что-то более стоящее!" - проворчала Анфиса. - "Как, вообще, обращаться к этому Ипполиту?"
   "Просто: Плитя!" - сказала Дырка. - "Он такой романтичный! Такой харизматичный! Хотя, конечно, тоже болеет."
   "Не могу дождаться нашей неминучей встречи!" - сказала Анфиса и снова включила дрель!
   "О, детка! Да! Да!" - сказала Дырка.
   "Чего "детка"? Чего "да, да"?" - спросила Анфиса. - "Я ещё ничего не начала сверлить!"
   "Знаешь, Анфиса, - поделилась Дырка, - ты у меня - самое лучшее, что случалось со мной после Ипполита!"
   "Да?" - спросила Анфиса. - "А как же роботы с Шелезяки?"
   "Не смей даже упоминать при мне об этих железных болванах! Знаешь, что они сказали, когда я им пожаловалась на рези и чесотку в заду? "Резать к чёртовой матери! Не дожидаясь ж.потонитов!" Слыхала? Ж.потонитов хотели дождаться! Да если у меня начнутся ж.потониты, то я засосу всю вашу Галактику, как сделала с Галактикой азгардов!" - сказала Дырка.
   "Засосала азгардов? Давно пора!" - сказала Анфиса. - "Ну-ка, девочка моя, помоги мне! Ты должна если не пёрнуть, то хотя бы просто потужиться!"
   "Сейчас, сейчас!" - сказала Дырка. - "Азгарды были страшно любезны: "Не засасывай нас, о, Дырка! Засоси лучше репликаторов!" "А вы-то кто?" - спрашиваю. "Мы - азгарды!" "А есть разница?" "Есть разница и огромная! Мы не вызываем заворот кишок!" Ну и подписали сами себе приговор. Я их засосала. Теперь сквозь мои решётки видят они небеса! Через мои кожные покровы, я бы сказала."
   "Слушай, девочка моя, - сказала Анфиса, - а не дашь ли мне поговорить с самым главным азгардом Хренусом?"
   "Отчего не дать? Сейчас снаряжу стражу, и тебе приведут Хренуса в кандалах. Выглядит он не очень, но он постоянно так выглядит."
   И вот волнительная встреча Анфисы и Хренуса. Как вы уже поняли, Анфиса задумала хорошее дело: освободить из Дырки азгардов. Но всё будет зависеть от этого свидания. Если Хренус (а он изголодался по бабам за свой срок заключения) полезет к Анфисе целоваться или "пошалим?", то его рано освобождать. Если попытается выдрать резинку из её трусиков, то всё - пора! Самое оно!
   И вот встреча! Хренус небрит и подавлен. Он говорит: "А эти кандалы обязательны?"
   "Снимите кандалы!" - говорит Анфиса. Ведь без кандалов Хренусу удобнее вырывать резинку у неё.
   Но вместо этого Хренус вдруг бросился на Анфису и стал её душить! Нет, рано ещё, рано освобождать это быдло!
   "Х-хэ-лп!!" - прохрипела Анфиса.
   Дюжие охранники осадили Хренуса.
   "Знаешь, что? Более тупого азгарда я в жизни не встречала! Я-то, дура, хотела тебя освободить!" - сказала Анфиса.
   "Хренус умрёт свободным! Мне не нужны подачки от той, которая помогала Дырке и копалась отвёрткой в её заднице!" - сказал гордый Хренус.
   "Балда! "Корыто" всегда спешит на помощь к убогим и слабоумным! Прям как Чип и Дейл!" - сказала Анфиса.
   "Ещё одни подобные тебе предатели?" - спросил Хренус.
   "Нет, бурундучки. Ладно, Хренус! Если ты сам не хочешь вынуть резинку, то даю тебе подсказку: что находится у меня в трусах?" - Анфиса.
   "Да откуда я знаю? Никогда не интересовался подобной гадостью!" - сказал Хренус и подумал: "Зачем я соврал? Я же интересовался. Зачем она спросила? Зубы заговаривает! Очень подозрительная дура!"
   "Так вот: в трусах у меня не то, что ты подумал, а резинка!" - сказала Анфиса.
   "Ну и?" - спросил Хренус.
   "Ну и ты можешь её вынуть и побить иллюминаторы этой Дырке в отместку за свой срок!"
   "Я? Побить? Да что я, хулиган какой? Я Дырку люблю! Дырка - мой Бог!" - Хренус.
   "Идиот! Дырка - ложный Бог! Ты 133 года поклонялся ложным Богам, с тебя ещё не достаточно?" - спросила Анфиса. - "Поклонялся бы вон - лучше "Корыту" или самому Святому Лобзику, как все мы, лобзикославные!"
   Ну и переборщила: затронула самые святые чувства верующего Хренуса! Он стал кататься по полу: "Дырка - мой Бог! Никто не может запретить мне расшибить лоб за неё об пол!"
   Анфиса сделала знак санитарам: усадите его! Усадили.
   "Ладно, Хренус! Проверим твои рефлексы!" - сказала Анфиса и положила одну свою прекрасную обнажённую стройную ногу на другую!
   "Ничего не добьёшься, легавая!" - сказал Хренус. - "У меня даже не стоит!"
   "А так?" - и Анфиса погладила рукой по спине Хренусу.
   "Так стоит, но не сильно!"
   "Ладно, кривой Хренус из третьего подъезда!" - сказала Анфиса. - "Мой диагноз неутешителен! У пациента не стоит, пациент не дышит, вероятно: у пациента не работает бачок!"
   Хренус от смеха чуть не свалился со стула: "Не поверишь! Работает!"
   "Ну тогда!.. Ну тогда!.," - разозлилась Анфиса. - "Тогда пациента надо срочно расстрелять!"
   "Но за что?"
   "За Неустояимость! Это бывает, если не стоит, и мужик такой серый ходит в туалет каждые пять минут, а тёлке своей врёт, что забыл потушить катафоты или пульт от телевизора! Она, конечно, верит! Я тебе, конечно, верю: разве могут быть сомнения? Я и сама всё это видела! Это наш с тобою секрет! А на самом деле у него банальный геморрой!"
   "Ты сказала "геморрой"?" - спросил Хренус. - "Да, да! У Дырки был геморрой, когда ты её лечила! Поэтому я и назвал тебя предательницей!"
   "Про геморрой узнал от сокамерников?" - строго спросила Анфиса.
   "Да! От Шпунтика и Винтика!" - "раскололся" Хренус, хотя его никто и не "колол".
   "Будьте ласки, приведите мне Винтика и Шпунтика из... какой камеры?" - Анфиса.
   "Из 332!" - Хренус.
   "Во-во!"
   Это была такая дыра, пользующаяся плохой репутацией, в которую годами никто не заглядывал. Узники там сходили с ума, вешались на носках, спали около параши, короче, беспредел.
   Пришли Винтик и Шпунтик и сказали Хренусу: "А! И ты здесь!"
   "Знакомьтесь: это Анфиса, наш куратор!" - сказал Хренус. - "Всё время бормочет про какую-то резинку из трусов, но я так ничего и не понял."
   "Все наши резинки ушли на повешение на резинках в камере!" - рассказали Шпунтик и Винтик.
   "Судебной медицине это известно, как и науке, как и мне," - важно сказала Анфиса. - "А вот не возникало ли у вас хоть иногда желание сбежать из этой тюрьмы подальше от вашего Бога Дырки?"
   "Да что вы такое говорите?! Да как можно?" - спросили узники.
   "Запросто! Если вы отречётесь от ложного Бога Дырки и примкнёте к истинной Вере в Святого Лобзика, то я, может быть, выдам вам брошюры и ароматические таблетки!" - сказала Анфиса. Как все приоры Лобзика она бывала порой очень убедительна.
   "Брошюры? А ими можно подтереться?" - спрашивают.
   "Конечно! Конечно можно! Но только после того, как вы обратитесь в Нашу Веру!" - сказала Анфиса и мысленно сплюнула: "Ну что за чмо?"
   "Ладно, давай! А как мы можем доказать, что мы уже обратились?"
   "Элементарно! Вы просто должны прямо щас разбить свои лбы об пол за Лобзика!" - сказала Анфиса. И подумала: "С каким быдлом приходится работать! Но, с другой стороны, я и сама в своё время, когда только начала поклоняться Лобзику, разбила во имя него лоб об пол. Так что дерзайте!"
   Азгарды принялись дружно стучаться лбами об пол.
   "Постарайтесь ещё! А не то я обижусь!" - аказала Анфиса. - "Покажите, как вы ненавидите этот пол!"
   Наконец, у них появилась Первая Кровь! Как у Рэмбо.
   "Отлично! Теперь ударьте себя в живот и по морде! Послушайте, я спешу, так что не разочаровывайте меня!" - сказала Анфиса.
   Но азгарды замыслили недоброе! Ни хрена они не обратились, а набросились на Анфису и, наконец, выдрали у неё из трусов резинку! И стали этой резинкой душить Анфису! Что, кстати, Анфисе и было нужно, чтобы их освободить из плена Дырки.
   Анфиса, запыхаясь, сказала: "Ладно, ладно! Достаточно! Вы проявили не только сплочённость, но и командный дух и самоотверженность! Я вытащу вас из Дырки! Но при одном условии! Что вы никогда не будете думать про белых обезьян и сомневаться в Великом Лобзике!"
   Ну и все весёлой гурьбой устремились прочь из Дырки на волю!
   Лопозков их так встретил: "Анфиса! А это ещё кто? Ты паспорта у них смотрела? Может, преступники?"
   "Надо!" - сказала Анфиса, как сказал Василий Алибабаевич, неся бюст голой бабы в дом, который позже сожгли и на даче у барыги присмирели! Конец сказки. К.
  

ЭПИЛОГ

   Ну можно сказать: в спокойствии меня как бы два: один я жёлтый, а второй чёрный, которому всё Запрещено! Потому что даже при виде бабы этот я первый превращается в дибила, так что ему заранее второй всё запрещает. Да! По виду я мужик мужиком, но с мордой ребёнка. Как то так. Все страдания всех людей (дибилов) - это потому что им запрещено трахаться. К.
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"