В наше время наибольшие шансы на успех - имею в виду не только читательскую любовь, литературную премию или критическую ругань, но, прежде всего, чисто литературную удачу, - имеют сочинения, выполненные на стыке жанров или вне жанра вообще. Скажем, вообразить себе традиционный роман на современном материале так же трудно, как элегию или оду. Да и границы поэзии и прозы, слава Богу, подразмылись: время не располагает ни к какой окончательности, завершенности и каноничности. Наконец, писать сегодня только в шутку или только всерьез - задача столь же безнадежная, как питаться одними пельменями: в крайнем случае, можно, но очень утомительно.
Михаил Бару потому и кажется мне чрезвычайно интересным автором, что работает в новооткрытом и, во всяком случае, пограничном жанре. Его русские хокку и танка иногда выглядят обычными литературными упражнениями умного острослова, из той породы советских инженеров, что не дураки были выпить, читали самиздат и замечательно сочиняли друг другу экспромты ко дню рождения. Я вообще думаю, что "технари" или "естественники" - лучшие писатели: Замятин, Гранин, Грекова, Житинский, Попов, Мелихов, - все они пишут точно и интересно, экономят слова и не боятся правды о себе. Бару из того же племени, он химик, человек сдержанный и язвительный, но его короткие сочинения, при всей их непритязательности, - совсем не фольклор научных сотрудников. Это то, что Вайль и Генис применительно к Попову назвали "квантами истины" - точные зарисовки в пару-тройку строк на грани самопародии, но часто и на грани надрыва. Бару как человек хорошо воспитанный не позволяет себе широковещательного отчаяния и многословных лирических излияний. Он отделывается довольно горькими шуточками, но в каждой - укол точной детали, одним штрихом намеченное чувство. И чувство это всегда узнаваемо, потому что Бару не боится предстать перед читателем во всей своей вечной уязвленности, со всеми комплексами и надеждами, присущими генерации, возрасту и статусу.
Я не хочу цитировать здесь полюбившиеся мне трехстишия этого автора - поскольку, как показывают его виртуальные обсуждения, каждый у него находит свое, и выбор этот никогда не совпадает. Я просто предостерегаю от легкого и поверхностного отношения к этому странному поэту. Бару иронизирует и над жанром с его богатой традицией многозначительного лаконизма, и над собственным статусом поэта-химика, и над читателем, который только что купился на чистейшую лирическую интонацию -- и тут же получает за это по голове в следующем, откровенно ерническом трехстишии. Мне кажется, что как все на свете идет по пути миниатюризации, - так и поэзия, в общем, должна учиться немногословию. Это особенно трогательно звучит в устах человека, пишущего по преимуществу очень длинно и от души завидующего тем, кто умеет сказать самое главное в трех или пяти веселых и трезвых строчках.
Дмитрий БЫКОВ.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Читатель! Я старался...
иЗ СБОРНИКА "ПОДЖИГАТЕЛЬ ЖИЗНИ"
О жизни,
О смысле ее,
Которого нет, как известно,
О детях,
Которые есть,
Как известно, хотят
И едят, проедая огромные дыры
В семейном бюджете,
О пьяном дебоше
В окошке соседнего дома,
О положеньи в стране,
О котором давно нету слов подходящих,
Лишь буквы, и тех уж немного осталось,
О грузной луне нездорового цвета,
Что с огромным трудом
Взобралась на верхушки деревьев
И не может решить, бедолага,
Куда же ей, собственно, плыть...
Или плюнуть на все и вернуться ...
Короче,
О жизни,
О смысле ее
Курю перед сном на балконе...
***
Ранней весной, проезжая по мосту через Оку и глазея по сторонам
На мартовском льду
Потемневшем и тонком
Одиноко чернеет фигурка
Рыбака-камикадзе.
***
Майская гроза!
Выполз прогуляться
Юный червячок.
***
Осенняя ночь.
В темноте матерится алкаш,
Спотыкаясь на длинном
И неверном пути
К дому, которого нет...
***
Январским утром, по совершенно непонятному стечению
вчерашних обстоятельств оказался один в заснеженном лесу