Аннотация: Десять меня, десять совершенно разных людей.
У меня есть 10 причин рассказать о себе.
И все 10 - это я. Я счастливая настолько, чтобы поделиться счастьем еще с кем-то. Я глупая настолько, что хочется научить кого-то на своих ошибках. Я несчастная настолько, что хочется утопить кого-то своим отчаянием. Я - юная и отвратительная, какими бывают только жестокие дети. Я - древняя и прекрасная особой прелестью старости, когда каждая морщинка - память о смехе и молодости. Я жестокая в своем чувстве справедливости. Я милосердная в своем сочувствии к людям. Я мудрая своим собственным опытом. Я безрассудная в своих сиюминутных желаниях. Я практичная в своих стремлениях.
Но никогда я не смогу стать кому-то судьей. Ибо признание за собой права осуждения другого - гордыня и лицемерие.
Это история о десяти разных людях. Добрых и не очень, настолько разных, что стать каждым из них в жизни удается не каждому.
Итак, все началось дождливым весенним утром. Это был не первый дождь за наль 969 года. Но он стал первым дождем в моей жизни...
- Тише, малышка, тише. Ишь, как заливается - только родилась, а голосит так, будто хочет, чтобы все узнали о ней. Тише, милая, тише. - Теплые сухие руки старухи держали меня на весу, чуть дальше, чем можно было назвать объятием и чуть ближе, чем ей хотелось бы. Я голосила, оглушая все вокруг, свою усталую мать, бабку, заглушая даже пение птиц и нальский гром.
Старуха бы могла счесть, что я боюсь грозы, но нальские молнии и громыхание обошли нас стороной, раздаваясь на всю ширину северного неба. Над нами же светило солнце, переливаясь в крупных каплях теплого дождя. Потоки света прорезали тучи, точно горячий нож масло, изливаясь на землю перебегающими друг в друга пятнами свежей зелени. Чудесно родиться весной, когда вся природа обновляется, рождается заново, растет вместе с тобой.
Тогда мне еще не было известно о моей великой судьбе. Бабка еще не бросила кости молодого раккола на узорчатый плат, не пустила кровь по своему запястью, чтобы прочесть по ней, что мне сулит судьба. Потом она неоднократно пытала мою судьбу, но так и не смогла понять, как так случилось. Кости легли в рисунке смерти. Кровь упорно не желала течь по шрамам, оббегая их черными струйками. Так судьба пыталась предупредить мою наставницу, что нельзя давать мне в руки свободу, нельзя развивать мои таланты, а лучше совсем меня убить. Я росла тощим ребенком, очень ловким и неусидчивым, но при моих способностях к гаданию и мелкой магии мне все сходило с рук. Возможно, бабка жалела в глубине души, что такой талант достался такому маленькому чудовищу, а не ее дочери, тихой и милой девушке, которая за всю жизнь так и не смогла ни разу предсказать даже погоду на вечер.