Долгий сон мотал фрагменты
то беспечные, то страшные,
тихий свет считал планеты,
их сиянья стоэтажные.

И свечения, и роскошь,
и спасение надменное,-
всё проглотит век мой, сторож,
зрея в счастье неподдельное.