Дождь барабанит по плоской крыше пятиэтажки. Дождь расстреливает стены, косыми очередями лупит по окнам. Небо серое, противное, гонит улыбку прочь. Небо смотрит с тоской на землю, плачет. Вот сверкнуло заплаканными глазами, вздохнуло, и громом покатился этот тяжкий вздох.
На улице дождь. Не стесняясь, заливает тротуары, прячет выбоины на дорогах. Прогнав вчерашнее солнце, развязанной походкой шагает по городу. Дождь хороводит, хохочет, бросается на единственное окно в комнате. Но внутри, практически неслышно его слепой ярости - новенький стеклопакет для того и установлен.
Всё, кажется, так просто, вся современность так естественна. Это входит в вашу жизнь. Оно несёт удовольствие, помощь, радость... Но иногда ей грустно. А бывает и страшно. Скажешь, ну что здесь такого... пластиковые окна. Но какое это удовольствие! Весь шум улицы, что раньше мешал, разом пропал, забылся, исчез. Что, грустно? Нет. Наверно нет, но ей бывает грустно. И конечно бывает страшно! Тут как в отдельном мирке, не слышишь улицы, её возни и суеты... И словно там, за окном, всё вымерло... да, бывает так. И она тогда чувствует, где-то глубоко в себе, страх приоткрывает глаза.
Вот как сейчас!
Там что-то происходит... за окном... идёт дождь. Нет, как-то странно капли бьют в окно, словно дождь идёт в стороне, а сюда заносит капли сильным ветром. И тишина, но вряд ли так же тихо и на улице. Она видит кусок неприятного серого неба. И что-то ещё... что-то мелькнуло. Птица наверно... Но почему тогда так сильно бьётся сердце?
Ну вот, опять! Что там мелькнуло? Ветер там? А она не слышит ничего... и Господи, что ж так сердце колотится сильно. А на улице белые ночи, который час не поймёшь. Она повернулась направо, часы на стене в этот момент высветили 5:07. Она вздохнула и вдруг боковым зрением увидела снова непонятную тень за окном. А часы переключили минуту, установив зелёные цифры 5:08. И что-то сжалось у неё в животе, а ноги словно онемели. Она повернулась на левый бок. Рука мужа соскользнула с бедра. Она увидела, как семимесячный сын раскрыв глаза протянул из кроватки к ней маленькие ручки.
Его большие синие глаза, кричали: "МАМА".
Эти любимые синие глаза звали на помощь. Кричали о беде.
И вновь за окном промелькнула странная тень. А мгновенье спустя, в её голове, словно молния, вспыхнула: за окном во дворе строительная площадка, работает огромный кран и это его стрела... её раскачивает ветер...
Боль в животе разлилась огнём. Глаза полезли из орбит от ужаса, и в тот же миг сильный удар потряс квартиру. Потолок раскололся, словно свежий праздничный пирог и куча железа рухнула в комнату. Любимые синие глаза мелькнули, и вот уже проламывая пол, груда железа, бетон, увлекают окровавленные ошмётки детской кроватки на четвёртый этаж. Она вскочила, вытянув руки, безмолвно открывая рот и...
И проснулась с сильным сердцебиением. Резко повернула голову налево. Что-то хрустнуло в шеи, ну и что, это всё сейчас не важно. Важно другое! Она приподняла голову, выглянула из-за плеча мужа и выдохнула с облегчением. Малыш лежал в кроватке. Ей просто приснился дурной сон. Синие глаза были спрятаны под веками, маленький человек спал, чувствуя защиту родителей.
Она откинулась на подушку, перевела взгляд на окно. Унылый сумрак белой ночи встретил её. Хмурое серое небо и спешащие по закрытому окну капли дождя. Капли неслышного дождя. Что там, на улице? Она посмотрела направо, часы показывали 4:09. Господи, ещё ночь на дворе!
Она зевнула. Сердце вроде как успокоилось. Правильно сладенькое, тикай себе спокойно.
Скоро начнёт светать. Скоро... да вот буквально и часа не пройдёт, а сумрак за окном сгинет прочь. Белые ночи Петербурга, замечательное время... правда не так долговременны, как хотелось бы. Хотя может это и к лучшему.
Она продолжала лежать на спине, разглядывая потолок. Белый-белый, не так давно побеленный. Она рожала, когда он разобрался с ремонтом. Он вообще молодец, руки, откуда нужно растут. Повезло ей? Ну конечно, должно было повезти, ведь она так этого хотела. Наивность? Ну и пусть! Можно побыть чуточку наивной, когда тебе всего двадцать три.
Потолок. Белое покрывало. Ровный, даже как-то не по себе... ан нет, вот едва заметный шов. Длинный разрез, словно экватор, поделил потолок на две равные части. Это стык двух плит...
Здесь он и рухнет! Обрушится именно в этом месте!
Она вздрогнула. Сон, это его отголосок. Она взглянула на детскую кроватку, и дыхание перехватило. Гортань сжалась, съёжилась... кроватка стояла под стыком плит. Она вздохнула, с трудом проглотила подступивший к горлу комок.
Что происходит? Что такое? Это был только сон. Страшный, безумно ужасный, но всего лишь обыкновенный кошмар. И прекрати дёргаться. Перестань накручивать себя. Это реальность, краны сами по себе не падают в пять утра!
В пять утра? Она взглянула на часы - 4:17. Господи Боже, вот ещё одна странность, она проснулась на час раньше, чтобы успеть...
Ну всё, хватит. Это уже не смешно. Она нашла руку мужа (он обнимал её за бедро) и притянула к животу. Мужская ладонь, приятно давила своей тяжестью. Спокойствие маленькими волнами разливалось по телу. Она закрыла глаза. Знала, что не уснёт, но глазеть в потолок больше не хотелось.
Тишина. Рядышком посапывает муж, а если прислушаться, она услышит, как дышит маленький сын. Кажется нереальным, но она слышит и это безумно приятные звуки. Она обожает его, эти довольные синие глаза. Как у мужа и как же сильно она любит эту пару синих очей. Мысли приятные, нежные обволакивают.
Они звали на помощь! Синие глаза звали её!
Она вздрогнула. Открыла глаза. В первую секунду показалось, что потолок опустился ниже. Невероятным образом, он опускается, словно какой-то дьявольский пресс. Но нет, наваждение, она моргнула пару раз, всё в порядке и потолок на месте. Но что-то всё же не так. Какой-то странный зуд внутри. Всё из-за приснившегося кошмара,... наверное... ну, кажется... Стоп! Никаких, кажется, это был плохой сон и точка. Нужно постараться уснуть. Она посмотрела на часы - 4:24. можно, можно ещё спать. Отпустить мысли. Скоро проснутся синие глаза, маленький человек захочет подкрепиться. А там встанет и папа. Синие глаза встретятся, и ей кажется всё это не случайно.
А пока спать, спать...
А за окном, в размывающемся сумраке идёт дождь. Он идёт всю ночь, и сильные порывы ветра гонят воду по мостовой. На улице ни души, даже машин нет. Этот район большого города спит. Спит под звуки резвящейся природы. Ей это нужно, солнце и дождь, всё связано. Тёплый ветерок и колючий ветер с Финского залива со скоростью 20метров в секунду. Всё связано, было так, теперь эдак. Никуда не денешься, как ни крутись.
Сегодня ночью дождь и ветер в паре с ним. Они проказничают. Вода в Неве поднялась на 170 сантиметров над ординаром. В Гидрометцентре города ожидают 210 сантиметров от нулевой отметки Кронштадского футштока. А при таком уровне подъема воды в Петербурге отмечается подтопление некоторых набережных и зданий в исторической части города. Вряд ли кому-нибудь понравится такое событие, но это у нас происходит. Происходило, и будет происходить, с природой особо не поспоришь. Сегодня ночью дождь и ветер в паре с ним.
А в комнате тишина. Под одеялом так тепло и уютно. Но что-то её тревожит. Сон, этот приснившийся кошмар не собирается раствориться в памяти. А хотелось бы. Хотелось бы, как в поговорке: "это просто, как апельсин". Но нет, странные ощущения не проходят. И уже под одеялом не так уютно. Жарко. От мужа жар, словно от грелки. Не заболел ли? Только этого им не хватало! Она потрогала его лоб - нет, жара нет. Кажется ей всё. На самом деле жар, это придумано, самой накручено, всё это нервы.
Нервы! Господи Боже, ну с чего нервничать? Это просто немыслимо.
Но она нервничает. Лежать спокойно уже не может. Снова уставилась в потолок. Что же это всё-таки было? Кошмар или... Нет, нельзя ступать на этот опасный зыбкий песок. Но с другой стороны, что-то беспокоит её. Какое-то нервное возбуждение только растёт и мысль, что это был всего лишь плохой сон, не успокаивает. Так почему бы не начать движение по опасным пескам?
Это глупо... но, может, это казалось глупым. Сейчас нет. Не кажется. Что если это произойдёт? Что если на один короткий момент, её озарил дар ясновидения?
О Господи! Дыхание перехватило. Ну вот, начинается. Пески поехали, осыпаются в воронку, затягивают. Дошли до ясновидения - христиане говорят одержимые бесом. Не могло с ней такого произойти.
Она откинула одеяло с груди. Жарко. Взглянула на часы - 4:31. Однако, как медленно движется время. Прямо с какой-то неохотой. Словно и вовсе идти не хочет. Она вздохнула. Рядом посапывает муж; дыхание спокойное, ровное. Его ладонь давит на живот. Приятно. Она положила сверху свою ладонь. Вот так бы и заснуть. Закрыла глаза.
Пески. Зыбкие пеки тянут вниз. Мысли не успокаиваются, беснуются роем рассерженных пчёл. Ясновидение... нет, нельзя размышлять в этом направлении. Это пески, хлеб шарлатанов... Но мысли стремятся именно в эту сторону. Страшно, но она не может успокоиться. А если это интуиция? Такая особая, женская интуиция? И это уже серьёзно, это не зыбкий песок. Да, именно так! Такое бывает!
Бывает...
Она открыла глаза. Тело била дрожь. Сердце бросилось в очередной забег. Но она, казалось, не обратила на это внимание. Она замерла, словно статуя. Думала об интуиции. Ей стало казаться это возможным. Вспомнила, что совсем недавно, краем глаза смотрела по телевизору в одной передаче, рассказывали, как Боярского мать спасла (она, в общем-то, сама и рассказывала). Ночью почувствовала, что что-то не так с лежащим в больнице взрослым сыном. Помчалась на этот "зов сердца" и действительно там было что-то не так. Благодаря матери, сын остался жив.
Так что это было?
А что сейчас происходит с ней?
- Господи Боже, - прошептала она. - Что же со мной такое?
Ответа не было. Зато было кое-что другое - волнение и оно нарастало. Мягкая кровать вдруг стала жёсткой. Лежащая на животе рука мужа, стала свинцовой. Ступни неприятно покалывало, будто надеты одни шерстяные носки. И какой-то странный шёпот в голове, не разобрать, но и не замечать невозможно.
Над головой потолок. Белое покрывало без единой складки, вот только едва заметная линия делит его на две половины. Стык между плит. Прямо над кроваткой, где так безмятежно спят синие глаза. И вновь мелькнула мысль отодвинуть кроватку, и вновь она лишь усмехнулась внутри. Ну, куда она отодвинет её в этой маленькой комнате. И к тому же, сон синих глаз чуткий, а так не хочется будить малыша.
Он разломится по стыку плит, и обломки рухнут на кроватку!
Опять этот голос, её собственный внутренний голос. И опять она вздрогнула. Согнула ноги в коленях, закусила нижнюю губу, чтобы остановить стон. Сердце, предательски слишком быстро колотит в груди. Тише сладенькое, тише... Как там, у Шевчука: "сердце, пожалуйста, тише, дай до парадной дойти..." Мужу нравится, ну и она, конечно, слушает тоже. А разве есть варианты?
И что же делать? Может разбудить мужа? Нет, это не самая лучшая мысль. Что она скажет? Как объяснит? Он не верит ни во что сверхъестественное... хотя её предчувствие, может и поймёт... Нет! Исключено! Она сама неуверенна в том, что именно чувствует и будить мужа, которому и так скоро вставать, не будет.
4:37
Чертовски медленно тянется время. За окном тает сумрак белой ночи, он длился всего несколько часов. Она видит кусок хмурого, серого неба. Небо плачет. Ветром капли швыряет на окно. И никаких призрачных теней.
Пока никаких!
Этот голос вновь отозвался дрожью. Это, простое на первый взгляд, слово "пока", воспринимается с ужасом. Что значит пока никаких? А когда тогда? Но ведь она знает. Господи Иисусе этого не может быть! Это был сон, просто плохой сон. Ну не будить же двух любимых человечков и не выбегать из квартиры... Это же бред! Проснулась ночью от кошмара, накрутила себя, и не успокоиться, не уснуть, всякая чертовщина мерещится. Нет, никого она будить не будет. Не будет. Нужно справиться самой.
Она выпрямила ноги. Ладонь мужа, удерживаемая её ладонью, не замечая этого, скользнула вниз. Замерла ниже живота. Она посмотрела на него. Спит. Что-то ему снится. Она погладила тяжёлую кисть, предплечье, не боясь разбудить - просыпался он всегда плохо. Иногда это злило её. Иногда выводило из себя. Но всё это были мелочи. Она любила его.
Познакомились случайно, на свадьбе, стало быть, у общих знакомых и понеслось. Он на два года старше, поступил учиться в институт, на заочное отделение. Она пытала счастье на вечернем. Вскоре переехала к нему в Питер, в эту однокомнатную квартирку, что унаследовал он от бабушки. Институт оставила, зато подарила мужу сына. Он этого хотел и был безумно рад. И эту радость не смог бы описать великий из поэтов. Одно тёмное пятнышко было - это его родители. Откровенно они не выступали, но давали понять, что их сын поступил неправильно. Впрочем, сам-то сын считал, что счастлив и был доволен. Как и она. Как и её мать, искренне радовалась за них.
Да, она любила его. И знала, стоит разбудить мужа, и он уберёт страхи, развеет сомненья. Каким образом? Да какая разница, просто чувствовала, что он сможет это сделать. Но нельзя же быть такой эгоисткой! Нет, нельзя и она не будет. Ишь чего выдумала, кошмар приснился и нужно звонить во все колокола, как на пожар.
Да, вот только кошмар приснился уж слишком реальный.
Прекрати! Перестань! Обычный дурной сон, а всё остальное нервы - шутка ли проснуться посреди ночи и не заснуть более. Именно так всё и обстоит. И не нужно ничего придумывать. И избавиться от дурной мысли - разбудить мужа, ему и так скоро вставать на работу.
Ах, как она ей не нравится! Но его вроде пока устраивает. Он мало говорит о ней, это возможно и странно, но так уж оно есть. Он работает в порту, принимает металл. Пришла машина (очень часто "газельки"), он загоняет её на весы. Потом показывает водителю, куда отъехать разгрузиться. "Габарит" в одно место, а если есть ещё и чугун, то снова на весы (у чугуна другая цена) и затем разгружаться в другом месте. Сам он металла не касается, лишь вешает, затем пустую машину и отдаёт водителю необходимые бумаги, по которым тот получит деньги... у перекупщиков... когда выйдет с территории порта. Работа не сидячая и она не будет будить его раньше времени.
Но может она ошибается? Может нужно разбудить?
Продолжая покусывать нижнюю губу, она отрицательно покрутила головой. Нет, и хватит об этом. Взглянула на часы - 4:41. Ну всё, нет больше сил лежать. За окном рождается неприветливое, насупившиеся утро. Небо какое-то противное мёртвенно-серое... Бывает ли такое? И оно холодное, продолжает плакать, словно живое, способное чувствовать вселенскую скорбь. Там за окном, дождь уже смыл грязь с домов. Довёл до исступления бездомных кошек, жмущихся в лазейках теплотрасс. В уныние привёл бродячих псов, хотя они и так, коль нет хозяев - живут в печали. Проказник дождь, ждёт первых спешащих на работу. И ветер тоже в ожидании по улицам безлюдным бродит.
Она погладила руку мужа и вылезла из-под одеяла. Пальцы чиркнули по бедру, сжались в кулак, разжались и всё, он продолжал спать, для него, ровным счётом ничего не произошло. Она накинула халат на молнии, надела тапочки - идиотские, белые, в форме собачек. Взглянула на сына, мирно спящего в кроватке, и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Кухня, такая же, как комната, тихая и спокойная. Неслышно бегает по кругу секундная стрелка часов висящих на стене. С ней соревнуется моргающее зелёное двоеточие между цифрами часов микроволновке. Они неудержимы в своём бесполезном споре. Стол, мягкий угловой диванчик, пара табуреток. Она налила в стакан сок, опустила трубочку, прошла к столу. Забралась с ногами на табуретку, уставилась в окно.
Окно кухни в отличие от комнатного, выходило на узкую улочку, две скамейки у подъезда. Чуть дальше небольшой парк со старыми высокими тополями, которые не сегодня завтра должны спилить. На неширокую, метров пять, шесть, речушку, название которой она никак не может запомнить. На широкую улицу, в тёмное время суток освещаемую приятным оранжевым светом фонарей и дальше шли дома, дома...
Дождь поливал пока пустую улицу. Совсем скоро по ней заспешат сотни, тысячи ног. И ладно бы только дождь, так ведь ещё и ветер. Она не слышит его лай, но зато видит, как раскачиваются из стороны в сторону великаны тополя. Отвратительное зрелище. Если она надеялась на кухне успокоиться, то реально ошиблась. Ни о каком спокойствии и речи нет. Сердце вновь колотит в груди так, словно вот-вот разорвёт плоть и выскочит наружу, разбрасывая капли ещё горячей крови по полу и стенам. Дыхание участилось, губы сохнут и всё этот дурацкий кошмар. Невероятно просто! Мысли... мысли то: "а если? а вдруг?" Кусаются, вызывают сомнения... Господи, да что же это за наказание такое!
Попробовала сок. Он с мякотью, через тонкую соломинку пить неудобно. Бросила её в ведро, сделала несколько больших глотков из стакана. Вкусно! А теперь взять себя в руки. Мысли лишние прочь. Она должна наконец-то придти в себя.
Что это за сон? Кошмар, а она очень восприимчива, даже после просмотра одним глазом с мужем ужастика по телевизору, ночью снится всякая чертовщина. А здесь не кино, этот кошмар - запоздалая реакция восприятия. На что? Да всё просто, на падение крана в конце февраля.
Ну конечно! Как вам эта мысль? Отлично! Она допила сок. Улыбнулась. Неужели это и есть ответ? А почему бы и нет! Припомнила эту историю, не так давно ведь она произошла. Утром, в конце февраля вроде на Камышовой улице на жилой дом рухнул кран. Погибли три человека. Это всё показывали по пятому каналу. Не было каких-то упоров, обычное русское разгильдяйство. И сразу, словно бальзам на душу людям, правительство закричало о проверках всех этих чёртовых башенных кранов в городе. Противно.
Вот и всё. Вроде бы достаточно чтоб успокоить себя, но не получается. Не приходит спокойствие. Всё пустое. Стало жарко, и дышать тяжело, словно нижнюю часть груди стянули корсетом. Она встала, подошла к окну. Чуть приоткрыла, вдохнула сырой воздух, и тут же ветер бросил в лицо капли дождя. Загудел, закричал, ворвался в кухню. Она поспешно захлопнула окно. Тишина ударила по ушам. Лицо жгло, словно попавшие капли дождя, были напичканы химикатами.
Вытерла лицо. Вернулась к столу. Залезла вновь с ногами на табуретку. Какой-то безотчётный страх просыпается в душе. Нервы оголились, напряжены, чуть тронь, болью зайдутся. Она почувствовала себя в западне, в клетке. Такого никогда не было. Никогда она не испытывала ничего подобного. Захотелось вдруг закричать и убежать отсюда...
Убежать от давящего белого потолка!
Но куда бежать? А мужчины, её мужчины, её семья... Разбудить и бежать. Это произойдёт. Оно случится, всё будет так, как во сне. Чёртов кран, свалится, и пусть даже там никого нет, никто не работает, но она ведь знает, что свалится. Рухнет, дьявол его забери на комнату! Противная куча железа готовится разрушить их жизнь.
Развалит потолок, словно праздничный пирог!
Развалит потолок, словно праздничный пирог в - 5:08. Именно так. Так, как и приснилось, в пять ноль восемь. А в сумме тринадцать! Ну, конечно не без этого. Хотя причём тут сумма? Всё это так, но она же лезет так настойчиво.
- Господи я больше не могу, - зашептала она, запуская руки в копну своих пышных чёрных волос, - словно сотни иголок колют меня, внутри разрываюсь от непонимания, что происходит. Сон кошмарный, будь он предчувствием, что я тогда сижу. Бежать, будить и постараться объяснить хотя бы мужу... ребёнок, он ведь не поймёт, заплачет и словно клешнёй стальной сожмёт мне сердце. Ну а я... я переживу, придётся.
А если это всё лишь бред? Придумки нервные мои от сна нехватки? Я буду дурочкой в глазах любимых, да и себе противна буду. Будить его ну а потом, не отдохнувшего отправить на работу.
Она тряхнула головой, перекидывая волосы с плеча на плечо. Вот ведь задался денёк. Нет, терзаться сомнениями, сил уже нет. Оставаться одной невозможно более. Это уже точно. Сказать, сказать сейчас всё мужу. Она встала, бросила взгляд в окно. Полумрак короткой белой ночи растаял. Ветер продолжал издеваться над тополями, гнул, грозя сломать их мощные стволы. Дождь, всё так же бил косыми очередями. Она двинулась, было к выходу, и вдруг сильная боль в животе согнула её пополам.
- Ой мамочки, - простонала она, опускаясь на пол.
Боль была такая, словно изнутри что-то пыталось вылезти, прогрызая острыми зубками себе дорогу. Она прижала руки к животу, застонала. Глаза наполнились слезами... и вдруг, всё закончилось. Как началась внезапно, так и прекратилась.
Боль такая же, как и приснилась в кошмарном сне!
Совпадение? Ну уж нет, эта капля заполнила чашу сомнений. Ещё чуть и через край. Но она и без того уже решилась на следующий шаг. Она поднялась медленно и осторожно, опасаясь новой вспышки непонятной боли. Таковой не последовало, и она проскользнула в комнату.
Тишина. Ни муж, ни малышка сын, не изменили своих поз. Спали.
Взглянула на часы - 4:58. Сердце переключило очередную передачу, заколотилось так, что страшно стало: а выдержит ли, не разорвётся? Дыханье вновь перехватило. Казалось, воздух неведомыми силами высасывают из комнаты - его не хватало. Она забралась на кровать, придвинулась ближе к мужу. Потрясла за плечо - ноль внимания. И ничего удивительного в этом не было.
Однако не быть ей женщиной, коль не смогла бы разобраться со своим мужчиной. Она могла, был способ. Она придвинулась вплотную и впилась в его губы поцелуем. Вы целовали мрамор? Она это делала несколько секунд. Но вот, волшебным образом в статую вдохнули жизнь. Губы мужа ожили, расслабились, и она протолкнула между них свой язычок. И вот уже его рука проскользнула по бедру, выше... как приятно, но...
Она оторвалась от сладких, любимых губ. Муж улыбнулся, приоткрыл один глаз, моргнул пару раз.
- Пора, да? - спросил он, закрывая глаз и зарываясь в подушку.
- Пока нет, но мне приснился плохой сон и у меня плохое предчувствие.
- Я буду осторожным, - ответил он, видимо решив, что жена переживает опять по поводу его работы. И наверно это было нормально. Нормально подумать именно так.
Продолжая лежать на левом боку, она отодвинулась, забралась выше на подушку. Рука мужа сползла на бедро, пальцы слегка сжались. Но от близости любимого человека, спокойствие не приходило. Казалось наоборот, напряжение нарастало, как скатывающийся с ледяных вершин снежный ком. Она стала гладить мужа по голове.
- Нет, ты не понял, я нервничаю не из-за работы... тут другое. Кошмар, что мне приснился, не даёт покоя. Он... он, словно сообщает что-то мне...
- Типа вещий сон, ты об этом что ли?
- А ты думаешь это так уж невозможно?
Рука мужа, цеплявшая её бедро, пришла в движенье. По хозяйски погладила ножку, другую и проскользнула между них. Она зажала бёдрами его ладонь.
- Я думаю, что это всё ерунда. Вещих снов не бывает, все предсказатели мошенники, магии не существует.
- Даже если и так, но я беспокоюсь, как мать...
- Котик, да всё нормально будет. Давай лучше потратим время с пользой, раз уж так рано проснулись.
Он притянул её к себе. Сильный, возбуждённый, движений несколько и вот она уже на спине, волосы разметались на подушке. А он, словно волк, склонился над поверженной добычей.
- Ты так красива, что ослепляешь, - прошептал он.
- Ты тоже ничего.
Он улыбнулся. Чуть расстегнул на ней халат, но остановился и припал к её губам. Он распалялся, она чувствовала. Но вот беда, ответного возбуждения не было, она не испытывала любовного порыва чувств. Их словно блокировало волнение приснившегося кошмара. Нервозность разрасталась с огромной скоростью, словно близился финал... конец сна, как он есть наяву, произойдёт точно по времени.
И потолок расколется, словно праздничный пирог!
И это произойдёт. Случится так, как и представилось ей. И осознание этого, ядом потекло по венам. Оживший было страх, моментом превратился в ужас. Обдал огнём, словно открыли дверцу дьявольской печи. Она распахнула глаза, паника вдруг обернулась ступором. Она и не заметила, что муж целует каменное изваяние. Зато он сам заметил. Оторвался, взглянул на неё. Нахмурился.
- Ты это чего?
- Это случиться, - прошептала она.
- Та это о чём? С тобой всё в порядке? Что это за приколы? - он попытался улыбнуться уголком рта.
- Он упадёт. Упадёт на нас, как во сне...
- Эй, что за бред! О чём ты шепчешь, чёрт возьми? - он сделал недовольное лицо, отодвинулся, но глаз с жены не сводил. Ему это всё не нравилось, и основная причина была пока в том, что его распирало желание. - Кто упадёт? Когда блин упадёт?
Когда упадёт!
Боже... Боже, да ведь это и есть реальность. Эти цифры настоящие. Времени кусок, приснившийся ночным кошмаром, вылился в жизнь. Всё, сомнений больше нет. И разум меркнет, его одолевает ужас. Нужно действовать, но она лежит, словно потеряла возможность двигаться.
За окном вдруг промелькнула странная большая тень.
Как в кошмарном сне! Это видение откликнулось ещё большим ужасом в ней. Глаза расширились, словно пытаясь выпрыгнуть из глазниц. Странные красные пятна выступили на симпатичном лице.
- Нам нужно уходить отсюда, - выдохнула она и так сильно забилась под ним, что он отпрянул на пустую часть кровати. Прикрылся одеялом, смотрел в изумлении.
- Ты что? Что происходит?
Она, дрожа, как будто бил озноб, хотела ответить, но в этот момент за окном вновь промелькнула странная тень. И она уже знала - это тень стрелы огромного башенного крана. Она открыла рот и в тот же миг, словно специально сохраняя синхронность действий, семимесячный младенец в деревянной кроватке открыл глаза.
Волшебные синие глаза смотрели на маму.
Любимые синие глаза звали маму на помощь.
Стык потолочных плит, решительно нацелился на маленького человечка в кроватке. Сама смерть протягивала к нему свои лапищи. Она, казалось, видит это всё и также, краем глаза, но тоже очень чётко увидела, как зелёные цифры электронных часов переключили минуты, явив - 5:08.
И вдруг в ней что-то надломилось, надорвалось. Проклятый яд дошёл до сердца, забрался в мозг, как паразит. Своя жизнь, мужа, матери... исчезли из виду. Все жизни мира не более чем фантиками стали. Один единственный заполнил её всю. Лишь он, он словно божество, её любовь, её сынок.
Она завыла, словно бездомная собака в ночи луне доносит жалобу. Будто одержимая бросилась к кроватке. Схватила ребёнка вместе с одеялом и ринулась прочь из квартиры. Она не видела лица мужа - застывшую бледно-серую маску, отражающую страх, непонимание и даже презрение.
В её ушах звучал неумолимый шёпот рока.
Спринт до входной двери занял несколько секунд, стремительных, как вылетевшие пули из ствола. И она услышала страшный грохот, треск дерева и пластика. И одновременно последовал толчок, словно разбушевавшийся мифический гигант, дал дому затрещину. Её бросило на дверной косяк. Плечо пронзила тупая боль. Неловко повернулась, подвернула ногу и врезалась головой в дверь. Разбила бровь. Из глаз полились слёзы от боли, от обиды. Справилась с дверным замком и поспешила вниз по лестнице, плача и хромая.
В ушах всё ещё стоял грохот, треск дерева и пластика. Она спешила на улицу. Её трясло, лестница казалась, бесконечной и чудилось, что сзади нагоняет злобное чудовище. Оно воет и грохочет, дышит огнём в спину, желает проглотить. А лестница всё не кончается, словно тянется прямиком в ад.
Но, наконец, появилась долгожданная дверь, и она выскочила на улицу. Свет резанул по глазам, лицо обдало сыростью. Дождь вроде мелкий, но сильный ветер с ожесточением бросался им. Она запахнула ребёнка одеялом, прижала к груди. Не чувствуя, что стоит в луже, смотрела вперёд. Метрах в семи, стояла белая "волга", в открытый багажник мужчина старался впихнуть большую чёрную сумку. Рядом с ним, в сером дождевике стояла старушка. Она обернулась, на хлопнувшую закрывшись, железную дверь... и пошатнулась. На неё смотрела бешенными глазами молодая женщина с ребёнком на руках, с катящимися по бледным щекам слезами, в коротком халатике на молнии, в идиотских тапочках-собачках, которые практически скрывает лужа и растрёпанными чёрными волосами.
Старушка перекрестилась. Шагнула к ней. Она узнала соседку.
- Что случилось милая? Что с тобой произошло?
В подъезде что-то грохнуло. Разбилось стекло, послышался крик. Мужчина бросил сумку, обернулся, вытаращил глаза и открыл рот, словно собрался что-то сказать, но забыл, что именно. Осколки стекла зазвенели по железному козырьку над подъездом. Ветер ударил молодую женщину сбоку, швырнул дождём в лицо. Мокрые волосы прилипли к шее.
Старушка шагнула к ней. В подъезде снова раздался крик.
- Господи, что там у вас происходит! - старушка потянулась к молодой женщине. Та отпрянула, продолжая дрожать и плакать. - Ну-ну милая, пойдём со мной. Пойдём, не стой на дожде, не мочи ребёночка...
Старушка взяла её за локоть, крепко стиснула пальцы.
- Мама, что вы делаете? Я опоздаю на работу, - раздался резкий, каркающий голос мужчины. Он продолжал стоять у машины. Большая чёрная сумка мокла под дождём, как и всё прочее в открытом багажнике.
Старушка не обратила внимания на его слова. Была увлечена молодой женщиной.
- Ну, пойдём, пойдём скорее, вся намокла - они двинулись, старушка продолжала причитать: - ох батюшки, халатик то тонкий какой. Тряпка! Ой-ой, ноги то намочила! Ребёночка бы не простудить. Ох, ноги то мокрые...
Они дошли до машины. Старушка открыла заднюю дверь со стороны водителя и она, продолжая беззвучно плакать, забралась внутрь. Прижимая сына к груди, она чувствовала себя беспомощной и опустошённой. Ребёнок молчал, глядел на маму красивыми синими глазами. А она, плавала, словно в наркотическом дурмане. Слёзы застила глаза. Всё перед ней было, как в тумане. Сколько времени прошло? Минут десять, пятнадцать, не больше. Старушка раздобыла в своей большой чёрной сумке шерстяные носки и надела ей на ноги. При этом мокрые, идиотские тапки-собачки, она положила в пакет, который оставила лежать на полу машины.
Сквозь забрызганные дождём окна, она с равнодушием различала силуэты людей. Крики их не трогали её. Раскидывая синий свет мигалок, приехали скорая помощь и МЧС. А муж не пришёл. Она знала, что не придёт, но осознание беды, потери ещё не дошло до неё своим бессердечным началом. Ещё не родилась в голове мысль, что они остались одни.
Окна запотели, и видимость упала до нуля. Ну и что. Теперь до неё долетали лишь отдельные вопли людей. Вдруг дверь напротив неё распахнулась, и в салон заглянул огромный, словно Шварценеггер парень лет двадцати восьми в форме МЧС. Вместе с ним ворвался ветер и конец фразы явно адресованной парню, в которой она расслышала номер ставшей домом квартиры.
Парень обвёл её внимательным взглядом и протянул руку.
- Нам нужно выбраться отсюда, - сказал он спокойным, твёрдым голосом.
Она закусила нижнюю губу, прижала сильней ребёнка, но с места не сдвинулась.
- Всё будет хорошо, - продолжил парень, - вас ждут врачи, давайте мне ребёнка.
Она отрицательно закрутила головой.
- Хорошо, тогда держите его крепко, вы можете?
Она хотела ответить, но лишь кивнула головой.
- Отлично, - парень быстро улыбнулся, - всё будет хорошо, не торопитесь, я помогу.
Он с удивительной ловкостью протиснулся в салон и аккуратно придвинул её к двери. Она свесила ноги, замешкалась.
- Всё в порядке, ставьте ноги, - сказал парень, увидев её заминку.
И она поставила, не в воду, у машины было что-то постелено, большой такой квадрат. Похожий на Шварценеггера парень поддержал её, и это было правильно. Ноги вдруг стали ватными, камнем навалилось чувство беспомощности. Но у неё были синие глаза, они смотрели, они, словно питали маму жизнью. И они будут смотреть, будут помогать ей, справляться с бедой. Она заметила группу наскоро одетых людей у подъезда; в их лицах могла узнать соседей. Словно муравьи между ними сновали спасатели. Машины скорой помощи бесцеремонно забрались на газон. Силы улетучились, голова закружилась, слёзы вновь заскользили по щекам.
- Мне нужно домой, - прошептала она, покачнулась...
И он не дал ей упасть. Подхватил на руки, вместе с ребёнком, словно пушинку. Чужая беда болью тронула сердце. Он считал это нормальным. Чужое горе, ужасы всегда были рядом - он спасатель, по-другому с ними не бывает.
- Вам нельзя домой, сейчас нельзя, - сказал он вдруг охрипшим голосом и поспешил к ближайшей скорой, двери, которой уже распахнулись, а врачи суетились рядом.
Он спешил, но делал это осторожно. Мелкие капли слабеющего дождя тронули их. Ветер, сильным порывом успел броситься один раз. Напоминающий Шварценеггера парень подошёл к скорой и опустил молодую женщину с ребёнком на приготовленные носилки.
- Они вроде целы, но у матери шок... они из... - Он замолчал. Отвернулся. Горло сдавило, глаза защипало.
- Всё в порядке парень, - один из докторов похлопал его по плечу, - это уже наша работа.
- В какую больницу вы их везёте?
Мужчина в белом халате назвал номер, забрался внутрь и захлопнул дверь. Рявкнув сиреной, машина скорой помощи уехала прочь. А он продолжал стоять, смотреть в даль. Душе его было грустно и приятно. Приятно от того, что чудеса продолжали происходить с простыми людьми. Как она осталась жива вместе с ребёнком? Что заставило проснуться в пять утра? Конечно, могла быть и совершенно банальная причина, но он так не считал. Могла погибнуть семья, но смерти достался лишь один.
Он посмотрел на небо. Скоро закончится смена, нужно будет заглянуть в больницу, дома всё равно кроме кошки никто не ждёт. Поговорит с врачом, попросит передать фрукты. Вряд ли её с ребёнком надолго задержат в больнице (они вроде целы были), но и он ведь не коробку фруктов притащит.
Кто-то окрикнул его. Обернулся. Свои и рядом сотрудники милиции. Стоят у подъезда. Он двинулся к ним.
А небо тем временем выплёвывало остатки дождя. Ветер, словно выполнив свою адскую миссию, стихал. Природа шла на примиренье. На 07:30 утра уровень воды составил 149 сантиметров и в последующие часы продолжал понижаться.