То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому, как все предметы произошли из одного, по мысли одного, так все они произошли из этого вещества, путем его применения.
Изумрудная скрижаль Гермеса Трисмегиста
Интересуясь изящными искусствами и мнением умных людей по их поводу, я нередко озадачивалась явным пренебрежением профессиональных искусствоведов к такому замечательному феномену, как орнаментальные "плетенки" раннего европейского средневековья. Профессионалы как бы отмахивались от этих поразительно красивых, на мой взгляд, вещей, считая их не заслуживающим внимания примитивом, и начало собственно искусства отсчитывали от появления человеческих изображений, хотя именно они были убоги и некрасивы по сравнению с потрясающими орнаментами, им предшествовавшими и, зачастую, их окружающими.
Я пришла к выводу, что это - вопрос мировоззрения. На мой взгляд, обстоятельства и судьбы в этом мире переплетаются между собой, образуя некий узор (Покрывало Майи). Это - как ковер. Поскольку мы смотрим на него с очень близкого расстояния, то видим только бессмысленные завитки и зигзаги. А боженька высоко сидит и все видит, и с его уровня высоты этот орнамент предстает во всей полноте. И каждое случайное, на наш взгляд, переплетение, уходя дальше и вливаясь в другие узоры, в целом образует нечто очень красивое. И когда Бог корректирует эти переплетения, то он, я полагаю, руководствуется именно эстетическим чувством, делая так, чтобы в целом получилось красиво. Нам не дано увидеть этой красоты, потому что мы смотрим на все это практически вплотную, но не исключено, что истинно мудрые люди потому и мудры, что обладают определенной дистанцией взгляда.
Раннеевропейские плетенки, видимо, наследие кельтской культуры, и они, я полагаю, отражают именно эту философию. Причем их насыщенность зооморфными образами и принципиальная незавершенность и несимметричность выгодно, на мой взгляд, отличают их от плетенок арабского мира. Последние, безусловно, очень красивы, но, как правило, математически выверены и, в целом, совершенны и завершенны. В первых - жизнь, во вторых - схоластика. Первые - растут и зрительно открыты в будущее, вторые - кристалличны и существуют в застывшем времени.
И, что характерно, именно в рамках, условно говоря, "кельтской" культуры, орнамент которой был насыщен жизнью до некоторого, вероятно, критического предела, произошел кардинальный переворот и возникла шотландка - разноцветный, но безапелляционно геометрический узор.
Да, разумеется, это следствие изобретения ткацкого станка, каковой вместе с гончарным кругом является отправной точкой развития технологической цивилизации. Это - правда, но это - "то, что внизу...". Суперполезная вещь - ткацкий станок - занял свое место и в арабско-мусульманском мире, но не изменил его отношения к мировоззренческим ценностям, выражающимся, в частности, в предпочитаемой орнаментике.
Клетчатый же орнамент как выражение смены мировоззрения начал свое незаметное, но победное шествие на Западе, по территории Европы.
Арабские плетенки, описывая, фигурально говоря, меньшую размерность бытия, в результате не очень пострадали (вместе с описываемым ими бытием), а раннеевропейские, отражающие некое безудержное мировоззренческое расширение, буквально "схлопнулись" в клетку, применительно к живописи - в клетку, в первую очередь, прямой перспективы, которая и стала определять видение мира европейской культуры. Разумеется, этот реверс имел и свой аверс - выдвижение на первое место фигуры человека, от глаз которого эта перспектива и разворачивается, тем самым занимая, по смыслу, подчиненное ему положение. И долгое время подчинение клетки человеку ощущалось как незыблемая реальность, которой мы наконец достигли и вот теперь-то не надо ждать милостей от природы, а взять их у нее - лишь вопрос времени.
Однако время шло и изобразительное искусство стало потихоньку отображать некоторое неблагополучие в Датском королевстве. И когда живописное направление "кубизм" ту самую концептуально доминирующую человеческую фигуру представило состоящей из кубиков (трехмерных клеток в прямой перспективе), стало понятно что все не так просто и нужно еще выяснить - кто здесь главный? И не есть ли это начало конца?
В интуитивных поисках выхода в изобразительном искусстве значимой фигурой оказался Пит Мондриан, изображавший набор хаотично скомбинированных разноцветных клеток как вырезку из того самого ковра, видимого с божественной высоты осмысленным и прекрасным. Это давало надежду, что европейская цивилизация переживает временные трудности и что технологическая деятельность человечества с высшей точки зрения имеет свои неоспоримые плюсы. Абстракционизм подхватил идею и некоторое время процветал. Однако в супе чего-то не хватало. Видимо, того, что идеи идеями, а мы здесь все-таки живые.
Однако, возвратимся к теме орнамента. По моему убеждению, орнамент очень тесно связан с эпохой и ее мировоззрением, и выражает очень глубокие, буквально подсознательные слои мировосприятия конкретной эпохи. Характерный пример от обратного - орнаментика "новых стилей" рубежа XIX - XX веков, всех этих "неоготик", "а ля рюс" и пр. Она, при внимательном рассмотрении, не просто эклектичная, а какая-то "сбитая с толку", оторванная от органичности традиций, веками поддерживавших человеческое бытие, и не умеющая вписаться в эпоху технического прогресса. Достаточно вглядеться в орнаментику Златоуста на декоративном оружии (что само по себе некоторый нонсенс), чтобы ощутить не просто ее искусственность, но и беспомощность.
И это совершенно иная вещь, чем любопытные сбивки правильности узора, постоянно встречающиеся в народном искусстве. Меня всегда интересовало их происхождение, ибо списать их на непрофессиональность автора, во-первых, слишком просто, а, во-вторых, как-то странно - не нужно особого мастерства, чтобы нехитрый крестьянский узор был симметричен и не нарушался неожиданными неправильностями. Мне кажется, что в этом есть глубокий, подспудный смысл - устройство мира, конечно, базируется на закономерности, но в нем подсознательно оставляется место неожиданному - например, чуду. Вот великолепная, на мой взгляд, иллюстрация из книги о детстве Мерлина: "Моя мать работала за ткацким станком. Я до сих пор помню материю, она была пурпурного цвета, с зеленой вышивкой по кромке...Станок с новой силой яростно застучал. Мать заправляла зеленую нить, и я увидел, что она допустила ошибку. Но рисунок выглядел красиво, и я промолчал, наблюдая вблизи за ее работой". Это - Мерлин, господа, хоть и маленький. И книга "Хрустальный грот" написана, кстати, не просто Мэри Стюарт, а леди из королевского дома Стюарт, что лично для меня многое объясняет. Впрочем, здесь я не настаиваю.
Эпоха технического прогресса, как и любая другая, не могла жить без своего орнамента, потому что, как упоминалось выше - функциональность функциональностью, но мы все-таки живые и нам надо, чтобы было красиво. И принципы орнаментики в XX веке постепенно пришли в соответствие с духом эпохи, сделав своей основой ту самую клетку, включенную в нашу эстетику тем древним ткацким станком, со всеми ее бесчисленными вариантами.
Цитаты из прошлого были, есть и будут, как в любой области человеческой деятельности, так и в орнаментике, но, хотя искусствознание категорично в определении эпохи XX века, как "бесстилевой", и последним настоящим стилем в искусстве считается стиль модерн, эпоха технического прогресса свое стилевое выражение в орнаментике имела, а вот в последние десятилетия отчетливо перестала его иметь. Настал, как и на рубеже XIX и XX веков, период разброда, шатания и безудержной эклектики.
В общем тотальном бардаке, охватившем нашу цивилизацию, казалось бы глупо присматриваться к такой мелкой и необязательной области бытия, как орнамент - что из нее можно извлечь интересного? Но лично я с этим не согласна.
Я полагаю, что изобразительное искусство изначально было идеологизировано, т.е. призвано в первую очередь отражать идеи, а не реалии. Но люди - всегда люди, и угол зрения, позволяющий видеть метафорический смысл запечатленных реалий, все более становился достоянием стремительно сужающегося круга посвященных. Остальные же воспринимали изображение буквально.
Вообще, "орнаментика" в европейском понимании этого слова слишком сужает поле понятия. В японском искусстве декоративность базируется на иных принципах ( ваби-саби- красота простоты) и привычного чередования или переплетения элементов, понимаемого нами как "орнамент", там практически нет. Синтоистское мировоззрение не просто обожествляет природу, но подразумевает, что любое ее конкретное явление - данный конкретный камень или данное конкретное дерево может быть "ками" - божеством. При таком подходе схематизация, необходимая для создания орнамента в европейском смысле слова, как минимум безнравственна.
И хотя земной путь привел нашего великого учителя Бодхидхарму в Китай, но основанная им секта "чань" приобрела мировой резонанс, только переселившись на японскую почву и обретя название "дзен". И потому "36 видов Фудзи" Хокусая - это орнамент, выражающий миросозерцание японцев.
Если сравнить эту серию со знаменитой серией Руанского собора Клода Моне, написанной, несомненно, под влиянием впечатлений Моне от японской графики, то можно точнее определить разницу европейского и дальневосточного мировосприятия.
Наиболее краткое определение дзен - это "искусство жить в настоящем". Виды Руанского собора в изменяющихся ракурсах и при различном освещении при всем своем импрессионизме удивительно наглядно выражают идею погруженности в поток времени. Каждый вид Фудзи, напротив, - остановленное мгновение жизни, а сама Фудзи, присутствующая в каждом из них, - символ незыблемости именно вот этой остановки. Лейтмотив японского искусства - это вневременность бытия - идея, вербально трудновыразимая.
Что же касается европейских искусствоведов, то их пренебрежительность к орнаменту, видимо, следствие жесткой культурной ориентации Запада на "классику". "Классика" в европейском понимании - это греко-римское культурное наследие, в первую очередь, конечно, древнегреческое. А древние греки, при всей своей самобытности, совершенно определенно указывали, что их духовными учителями были мудрецы Египта.
Египетское изобразительное искусство в своих духовно значимых образцах не допускает пересечения и переплетения изображений. Фигуры располагаются на плоскости изолированно, подразумеваемые между ними связи обозначаются преиму-щественно взаимным расположением и масштабированием самих фигур. Дополнительные акценты ставятся заключением отдельных фигур в картуши.
Эта иероглифика - совершенно иной стиль мировосприятия - декларация достигнутости Космоса как принципа упорядоченности бытия и незыблемой стабильности. Иероглифика древнего Китая, вероятно, символизирует те же воззрения, да и историческая судьба тысячелетнего Египта и Срединной Империи имеет некоторое сходство.
Древнеегипетское иероглифическое письмо получило своеобразное развитие в наиболее процветающей ныне области изобразительного искусства - рекламе. В рекламных плакатах используется много изобразительных приемов, но наибольший удельный вес приходится на шрифтовые композиции, часто имеющие эмблематический характер. Эмблемы-картинки использовались всегда, но тексты - обыкновенные слова, написанные буквами, вплоть до начала XX века, да и много позже применялись преимущественно без затей - для сообщения информации. Ключевые слова в текстах, разумеется, зрительно выделялись: размером, начертанием, цветом, наконец, рамкой (картушем). Однако сам текст сообщал то, что он сообщал, и ничего более.
Но в современном рекламном искусстве из текстов делаются эмблемы и иногда довольно любопытные. Вот два примера рекламы, увиденные мною в метро:
Или, например, название магазина, продающего сотовые телефоны и канцтовары и расположенного по адресу: Ленинский проспект, д.1
Простенько, но со вкусом.
Это не эмблемы, составленные из слов, это слова (тексты), превращенные в эмблему и тем самым значительно повысившие свою информационную емкость. И если отвлечься от того, что эта мерзкая реклама в зубах навязла, то перед нами предстает новая орнаментика, построенная на совершенно иных принципах - орнаментика эпохи информационных технологий. Это уже не декоративное манипулирование шрифтами, а производство, путем ассоциаций, орнаментики из смысловых значений текстов, что представляет собой некий новый уровень декоративности. Пока, в основном, эта орнаментика служит целям торговой рекламы, но, во-первых, это только начало информационной эпохи, а, во-вторых, какова этика, такова и эстетика.
Забавно, из пиктографии и иероглифики по причине все возрастающих информационных потребностей человечества выросло слоговое, а затем и буквенное письмо и сформировалось очень похожее на вышеупомянутое (в связи с клеткой прямой перспективы) видение мира, при котором человек - главный, а информация распространяется от него и, тем самым, занимает подчиненное положение. Мы все еще мыслим в этой парадигме, но уже очень многое и, в частности, формирование этого нового орнамента, выражающего подсознательные слои мировоззрения настоящего исторического периода, указывает на то, что не все так просто и пора задуматься, а кто здесь на самом деле главный?
Еще раз повторюсь - предпочитаемая в данном месте и в данное время орнаментика - это отнюдь не случайность. Эти выглядящие совершенно необязательными "украсительные элементы" отражали и отражают не просто "дух эпохи", но и представления людей об устройстве мира в целом, возможно, более глубокие и объемные, чем научные формулировки этого мироустройства.
Вот, например, орнаменты как таковые в египетском искусстве, как правило, представляют собой ленты, состоящие из чередования одинаковых элементов и часто символизирующие "вечное возрождение" (бутон-цветок-бутон ...). Это еще один символ незыблемой цикличности. Совершенно справедлива привязка этого мотива к ежегодным разливам Нила. Вообще ландшафтно-климатическое обоснование принципов изобрази-тельного искусства представляется мне заслуживающим внимания, я высоко ценю эту сторону концепции Льва Гумилева, но как сказано: "То, что внизу, как то, что вверху...", и я не буду останавливаться на этом аспекте.
Цикличность смены времен года определила широчайшее бытование орнамента "вечное возрождение", но знаменитый древнегреческий меандр - синтез морской волны и математики, скромно примостившийся на краях одеяний импозантных древнегреческих богов, несет в себе много бóльшую смысловую нагрузку, чем это принято считать.
И есть у меня явственное ощущение, что в будущем, может быть и достаточно далеком, достигнув нового, непредставимого пока витка цивилизации, люди будут, разглядывая этот скромный меандр, говорить: "Да, Древняя Греция - это воистину колыбель нашей культуры, они уже тогда предвосхитили принципы мироустройства, ставшие ныне очевидными".
Все вышеизложенное - всего лишь информация. К размышлению. Об информации. Которую мы традиционно по-барски считаем служанкой. И которая ну никак не может быть веществом, из которого, путем его применения, произошли все предметы.
![[]](/img/b/bastindagizi_d_g/kf04/reklama1.jpg)
![[]](/img/b/bastindagizi_d_g/kf04/reklama2.jpg)
![[]](/img/b/bastindagizi_d_g/kf04/adres.jpg)