Тридцать девять
Глава первая

- Стой, несчастная! Ты же знаешь, что от нас не уйти!

Глухой топот нескольких пар ног приближался с пугающей быстротой. Вера неслась по узкой грязной улочке. Заколоченные двери домов мелькали рваными штрихами и не оставляли надежды на укрытие. Вера резко свернула в тёмный проулок. Широкий рукав зацепился за развороченную водосточную трубу - ткань затрещала и красными лохмотьями затрепетала на ветру. Не обращая внимания на порванную блузку, Вера мчалась к узкому проходу на рыночную площадь.

"Я добегу! На этот раз получится!" - кровь бешено стучала в висках. Впереди показалась низкая арка прохода. Ещё немного и...

Арка стояла слишком низко.

- Сто-о-оп! - выдохнул режиссёр и, чеканя каждое слово, прошипел сквозь зубы: - Какой осёл опустил арку?

Бледное лицо администратора покрылось испариной. Остальные смотрели в оцепенении на упавшую актрису. Режиссёр ухватился за кепку и в отчаянии натянул её на уши.

От сбившейся в кучку группы отделилась хрупкая фигурка. Гримёрша на цыпочках подкралась к пострадавшей и дрожащими пальцами пощупала её запястье.

- Пульс есть...

Услышав это, режиссёр взвыл, как оборотень в полнолуние:

- Господи! С кем я работаю?! Конечно, есть! Она в об-мо-ро-ке! Да ещё с шишкой на лбу! И эта шишка... - он затравленно огляделся и увидел поднос с апельсинами: - Во! Размером с апельсин! Кто-нибудь снимал актрису с апельсином на лбу?! Нет?! Так я буду первым! Вон! Все вон! Съёмка окончена!

Люди в нерешительности толпились на месте. Никто не торопился покидать площадку. Вокруг актрисы суетились помощник режиссёра с нашатырём и гримёрша.

- Ну, Верочка, поднимайся. Только потихоньку. Вот та-ак! - помощник режиссёра аккуратно поддерживал актрису под руки. - Сейчас отвезём тебя в гостиницу, вызовем врача. Отдохнёшь, придёшь в себя...

Солнечный луч пробрался сквозь занавеску и заполз на подушку. Вера чувствовала щекой его мягкое тепло. Приоткрыв один глаз, она наблюдала, как в прозрачной ленте луча беспорядочно пляшут пылинки.

Вставать не хотелось. После вчерашнего казуса немного ныл затылок, а на лбу саднила шишка. "Господи, это какая-то проклятая сцена! То погода плохая, то декорация завалится. Теперь вот это... - она осторожно потрогала выпуклость на лбу и поморщилась: - Маленькая, но боли-ит!"

В дверь тихонько постучали.

- Ве'гочка, к Вам можно? - жалостливо проблеяли в коридоре.

"Только не это!.." - Вера с досадой села. Меньше всего сейчас она хотела видеть администратора с его расшаркиваниями и показным сочувствием. Актриса поправила распахнувшийся халатик, натянула повыше одеяло и ответила:

- Входите, Алексей Леонидович.

Так, словно его втолкнули, в номер влетел маленький и круглый администратор. Увидев его, Вера непроизвольно улыбнулась: вспомнились строки про весёлый звонкий мяч. Вообще, Алексей Леонидович был для неё загадкой. Появился словно ниоткуда: раньше о нём никто не слышал, но все относились с уважением и считались с его мнением. Да и это пристрастие ко всему старомодному - манеры, одежда, напомаженные волосы и усики... Богема!

- Доб'гое ут'го, Ве'гочка! Как Ваше д'гагоценное? - администратор участливо посмотрел на её лоб и добавил: - О, вижу, Вы уже улыбаетесь. Это хо'гошо. Позволите?

Не дожидаясь ответа, Алексей Леонидович закинул назад полы сюртука и плюхнулся в кресло. Его пальцы, едва коснувшись подлокотника, стали выбивать замысловатую дробь. Администратор был явно чем-то озабочен.

- Чем могу быть полезна? - Вера говорила мягко, стараясь скрыть иронию.

- Да я, собственно, хочу п'гинести свои извинения за п'гедоставленные... кхм... неудобства, - Алексей Леонидович неопределённо махнул рукой у лба, видимо, имея в виду Верину травму. - Так глупо вышло... Эта а'гка...

Он ослабил узел шейного платка и заискивающе посмотрел на актрису. Вера молча наблюдала за его манипуляциями. Она прекрасно понимала, что администратор пришёл не для того, чтобы просить прощения. Ну, во всяком случае, не только для того.

- Алексей Леонидович, давайте начистоту: чего Вы от меня хотите?

Взгляд администратора на мгновение остекленел.

- Ве'гочка, тут такое дело... - он почесал кончик носа и посмотрел на дверь: - В общем, Вас п'гиглашают на ужин...

Увидев, что актриса раздражённо закатила глаза, он торопливо добавил:

- П'гошу Вас, дитя моё, не отказывайтесь! От этого ужина зависит судьба... - Алексей Леонидович запнулся, и тяжело вздохнув, закончил: - Судьба фильма, если Вам угодно...

Он передал украшенный вензелями конверт. Внутри лежал лист дорогой бумаги, на котором от руки было изящно выведено:

"Уважаемая госпожа Вера! Буду рад видеть Вас на ужине, который состоится сегодня в 21.00 в Ясеневом острове. Почитатель Вашего таланта - Адриан".

В комнате повисло молчание: администратор поглядывал на дверь и что-то беззвучно шептал; Вера думала о том, что её опять используют в качестве наживки для несговорчивого инвестора.

- Странное имя. Он иностранец?

Алексей Леонидович неопределённо кивнул и поспешно уверил:

- Незачем беспокоиться, Ве'гочка! Я поеду с Вами, - и, глянув на карманные часы, добавил: - Вы соби'гайтесь, а я пока улажу кое-какие фо'гмальности с машиной. Выезжаем в семь.

Администратор поднялся и, отвесив лёгкий поклон, вышел.

Вера повертела в руках приглашение и посмотрела на своё отражение в полированной дверце шкафа. Затем набрала номер гримёрши.

- Людочка!.. Да... Угу... Уже лучше... Люд, мне нужен вечерний макияж. Жду.

Откладывая приглашение в сторону, Вера заметила, что смазала букву в одном слове.

- "Буду рад видеть Вас на ужин..", - прочитала она вслух и с сарказмом подумала: "Вот же, ёлки... В самую точку!"

Последние лучи солнца мягко расчертили небо. Джип режиссёра, любезно им предоставленный для поездки, свернул с центральной улицы и поехал по вымощенной брусчаткой дороге. Администратору приходилось использовать всё водительское мастерство, чтобы машина ехала более-менее ровно. Вера с заднего сидения безучастно наблюдала за его усилиями и старалась не думать о предстоящем ужине. Но по мере того, как они приближались к старому парку, за которым стоял особняк, мысли о незнакомце со странным именем будоражили её всё больше.

"Для чего ему нужна эта встреча? Вряд ли для того, чтобы завести дружбу с малоизвестной актрисой и тем самым потешить своё самолюбие. Есть ещё вариант: ему скучно. Устраивает ужин, где на десерт будет подана она. Наверняка, это стареющий ловелас, который будет смотреть маслеными глазками и пускать похотливые слюни".

Вера передёрнула плечами при мысли, что придётся терпеть назойливые ухаживания незнакомого человека. В душе она искренне благодарила администратора, который уверил, что весь вечер будет рядом.

Из невесёлых мыслей её вырвал трубный гудок клаксона: машина подъехала к воротам парка. Через мгновение обе створы содрогнулись и беззвучно открылись. Алексей Леонидович взметнул правую руку и что-то торопливо изобразил перед лицом. Вере показалось, что он пытался перекреститься, только на крест это мало было похоже. Актриса задержала взгляд в зеркале заднего вида, чтобы уловить выражение лица администратора. Тот, закусив губу, напряжённо ждал, когда ворота откроются полностью. "Странный он, всё же", - подумала Вера и отвернулась.

Джип тяжело вкатился на территорию усадьбы. Вместе с вечерним солнцем парк поглотил и звуки города. Колёса мерно шуршали по гравию. Тёмные стволы деревьев сгущали вокруг себя вековую мглу так, что дальше кромки дороги с трудом можно было что-либо разглядеть. Расставленные в неясном порядке статуи античных богов белёсыми призраками проступали сквозь лёгкий туман, который расползался по парку, видимо, от ближайшего водоёма.

- Какое мрачное место, - заметила Вера, выглядывая из окна машины.

- Что Вы, Ве'гочка!.. Это не самое плохое место, куда нас может занести, - Алексей Леонидович почесал кончик носа. - Пове'гте ста'гому... кхм... путешественнику.

- Парк кажется таким большим. Долго нам ещё... - Вера запнулась и настороженно прислушалась: - Что это?

Сквозь мерное урчание двигателя прорывался протяжный звериный вой.

- Это что - волк?! - она с беспокойством посмотрела на администратора. Алексей Леонидович побледнел, от виска скатилась одинокая струйка пота.

- Бог с Вами, дитя... Какие ещё волки?.. Я ничего не слышу, - слова давались ему с трудом, словно из лёгких выбили весь воздух.

Вера не могла поверить, что человек с нормальным слухом мог не услышать этого холодящего кровь звука. Когда вой повторился, она вцепилась в подлокотник и одними губами спросила:

- И теперь ничего не слышите?

Вместо ответа администратор мягко утопил педаль газа в коврик. Машина проворнее зашелестела по гравию.

Вера с досадой откинулась на сидение и прикрыла ладонью глаза. "Может, и правда показалось? Кто знает: может, это падение не проходит даром... Вот, уже галлюцинации посещают... И затылок опять ноет!"

Джип плавно остановился. Дверь машины открылась, и рука в лакейской перчатке услужливо застыла перед лицом Веры. Пора было входить в роль: актриса легко оперлась на предложенную руку и изящно вышла.

Большой дом, сложенный из красного, покрытого патиной времени кирпича, заставил задержать дыхание: отполированные, цвета слоновой кости колонны поддерживали треугольный фронтон, который своим величием нависал над входом; серая гранитная лестница торжественно приглашала подняться по дорожке, аккуратно разложенной на ступенях. Сумерки, сгустившиеся в парке, отступали перед ярким светом фонарей, искусно вмонтированных в пасти мифических животных: их горельефы словно вырастали из массивных колонн.

- Ве'гочка, Вы позволите?.. - Алексей Леонидович прервал её любование, галантно подставив локоть.

Медленно поднимаясь по ковровой дорожке, Вера впервые чувствовала себя как звезда большого экрана. Для полноты ощущения не хватало лишь волнующейся толпы и вспышек фотографов. Сердце стучало быстрее обычного, и рука администратора пришлась кстати: колени у актрисы подрагивали. Вера благодарно посмотрела на своего кавалера и заметила, что он не в лучшем виде. Рука администратора была сильно напряжена, на лбу выступили крохотные капельки пота.

У дверей их ждал человек в белых перчатках, тот самый, который помог Вере выйти из машины.

- Госпожа Вера, господин Должок, прошу вас.

До сего момента Вера слышала, что к администратору все обращались по имени-отчеству. Не сказать, что фамилия удивила её, но очень уж непривычно звучала. "Боже мой! А я ведь ничего про него не знаю..." - промелькнуло в голове. В груди на мгновение стало горячо. Краем глаза Вера скользнула по бледному лицу Алексея Леонидовича.

- Вы хорошо себя чувствуете? - почему-то шёпотом спросила Вера.

- Да-да, дитя моё, благода'гю, - так же тихо ответил он и торопливо вытер лоб уголком шейного платка.

Массивные двери открылись и, пропустив гостей внутрь особняка, мягко отгородили их от внешнего мира. Свет, заливавший просторный холл, множился в ярком великолепии хрустальной люстры, которая тяжело свисала с лепного потолка.

- Нам в гостиную, - Алексей Леонидович уверенно направился к плотно закрытой двери напротив, словно был здесь не раз.

Сделав пару шагов, Вера слегка пошатнулась. Всё поплыло как в тумане. На мгновение перед глазами промелькнуло видение статуй из парка: по их лицам текли слёзы, мраморные изваяния пытались ей что-то сказать, но не могли разомкнуть каменные губы... Сквозь возникший в голове шум она услышала ликующий шёпот: "Всё начинается... Всё начинается...".

Вера крепко зажмурилась, затем открыла глаза. Видение прошло; с ним исчез и шум, оставив в горле ощущение удушья. Она глубоко вдохнула и шёпотом спросила:

- Что?.. Что начинается?

- Вст'геча, вст'геча, Ве'гочка, что же ещё... - пробубнил администратор, приняв вопрос на свой счёт. Похоже, он не заметил её смятения. - Идёмте же!

После ярко освещённого холла глаза не сразу привыкли к полумраку гостиной. Лёгкий сквозняк просочился вслед за гостями и тут же накинулся на зажжённые свечи, которые украшали длинный обеденный стол. Казалось, что пляшущие язычки вот-вот оторвутся и улетят вслед за пронырливым вихрем. От этой игры огня и ветра на стенах устало мелькали большие пугливые тени.

Не дожидаясь приглашения, Вера опустилась на стул. В её состоянии лучшим выходом было немедленно вернуться в гостиницу. Но она не решалась заговорить об этом с администратором - по всей видимости, его самочувствие тоже было далеко от идеального. Да и Алексей Леонидович вышел, предварительно извинившись и раскланявшись. "С другой стороны, - думала актриса, - не каждый вечер тебя принимают в таком роскошном доме, так что можно и потерпеть. Тем более, если от этого и правда зависит судьба фильма..." При мысли, что в её власти повлиять на спонсора, Вера немного повеселела и стала осматриваться.

Стол, за которым она сидела, был сервирован на три персоны, причём два прибора стояли на одном конце стола, а третий - на другом. Два ряда подсвечников с мерцающими огнями создавали иллюзию своеобразного коридора, по которому нужно было пройти взглядом, прежде чем увидеть собеседника на противоположной стороне. К удивлению Веры, кроме стола и большого тёмного силуэта в дальнем конце гостиной, она ничего не увидела. Слабое освещение, едва рассеивающее темноту, мешало рассмотреть окружающую обстановку детально.

Минута тянулась за минутой, и Вера начинала скучать. Странно, что до сих пор её не представили хозяину дома - этому загадочному Адриану. Смущало и то, что Алексей Леонидович всё ещё не вернулся.

На скатерть струйкой закапал воск. Вера подставила палец под плавящуюся свечу. Прозрачная капля обожгла и тут же застыла мутной кляксой.

Где-то рядом заиграл рояль. Актриса от неожиданности вскочила. Звук шёл из дальнего угла гостиной. "Ну и шуточки! - нервно пронеслось в голове. - Или это такой способ удивить?" Вера не спеша направилась к инструменту, стараясь выглядеть спокойной и немного отстранённой, так, словно внезапное музицирование ничуть не сбило её с толку. Только все старания пропали даром: когда актриса увидела, что за большим чёрным роялем никого нет, на её лице в одно мгновение пронеслась буря эмоций. Последней из них было облегчение, когда Вера поняла, что стоит перед механической игрушкой, которая воспроизводит заложенную в неё мелодию.

Она открыла дверь на террасу и с удовольствием вдохнула прохладный вечерний воздух. Лёгкий ветерок заиграл с волосами, словно хотел поправить и без того совершенную причёску. Он проник под тонкое платье, приятно просквозил по открытой спине и снова принялся за волосы. И вдруг превратился в холодный порыв, как голодный зверь, которому надоело играть со своей жертвой, и пришло время с ней расправиться.

В шуме ветра она услышала едва уловимое: "Она здесь... Она здесь...".

"Это в музыке?.. Или опять галлюцинация?!" - растерялась актриса и попыталась закрыть дверь.

- Ве'га, не надо стоять на сквозняке: они здесь очень кова'гны! - обеспокоенный администратор семенил на помощь.

"Где тебя носило, чёрт коротконогий!" - подумала Вера и в сердцах захлопнула-таки дверь.

- Ну, зачем же так г'губо!.. - слегка выпяченная нижняя губа делала Алексея Леонидовича похожим на расстроенного ребёнка.

Актриса опешила. "Не мог же он прочитать мои мысли?! - раздражение нарастало в ней как снежный ком. - Да что происходит? Что это за место такое? И вообще - ..."

- Дитя моё, от такого хлопка две'гь могла 'газбиться. Вы могли по'ганиться!

В висках что-то хлопнуло, словно из бутылки шампанского выскочила пробка. Напряжение сменилось усталостью, к которой присоединилась ноющая боль в затылке.

- Алексей Леонидович, долго ещё? - жалобно проныла Вера.

Администратор суетливо подхватил её под локти и усадил за стол.

- Должен Вам доложить, что, к большому нашему сожалению, господин Ад'гиан, в силу неп'геодолимых обстоятельств не сможет п'гисутствовать на ужине. Он п'гиносит свои глубочайшие извинения и п'гедлагает не п'гидавать его отсутствию большого значения. Ещё он надеется, что Вы получите истинное удовольствие от сегодняшнего вече'га.

Вера почти впала в ступор, переваривая тираду администратора. Из всего она поняла только то, что этого Адриана не будет на ужине.

Алексей Леонидович сел рядом, умелым жестом заправил крахмальную салфетку за воротник и лёгким движением ударил по звонку. Вера только сейчас обратила внимание на это старомодное устройство на краю стола. Однако, насколько она помнила по книгам и фильмам, звонок обычно стоял рядом с хозяином или хозяйкой. Получается, что рядом с ней должен был сидеть Адриан?

Музыка сменилась и, то ли так совпало, то ли так было задумано, из боковой двери зашла прислуга. Как и положено, весь обслуживающий персонал не проявлял никаких эмоций. Каждый знал и безупречно выполнял свою работу. Блюда сменялись одно за другим, и в конце ужина Вера просто не поверила, что смогла столько съесть. Лёгкое красное вино приятно согревало кровь, и актриса уже не вспоминала о головной боли, галлюцинациях и отсутствии хозяина дома. Расслабившись, она слушала музыку и вдруг подумала, что мерцание белых свечей и рояль, прислуга и даже Алексей Леонидович - это часть декорации, что-то ненастоящее и даже неискреннее; а она - единственная, кто может вдохнуть жизнь в окружающую обстановку.

"О, матушка, да ты заигралась! - Вера иронично улыбнулась. - Пора отдохнуть".

В соседней комнате часы глухо пробили двенадцать. Администратор, словно не веря своим ушам, торопливо достал свои карманные, близоруко на них посмотрел и подскочил как ошпаренный.

- Дитя моё, нам по'га, нам очень по'га!

Он практически выволок Веру на улицу и спешно усадил в машину.

- Алексей Леонидович, да что случилось-то? К чему такая спешка? - актриса с недоумением следила за побледневшим администратором. - Или Вы думаете, что джип нашего режиссёра после двенадцати превратится в тыкву? А я останусь в оборванном платье и с чумазым лицом?

Вера прыснула от смеха, довольная удачной шуткой.

- Ве'гочка, не надо смеяться, - с укоризной ответил администратор и повернул ключ зажигания. - Я не соби'гаюсь Вам что-либо объяснять сейчас. П'госто нам надо ско'гее возв'гащаться назад.

Джип с пробуксовкой рванул с места, оставив за собой облако сизой пыли.

Алексей Леонидович сосредоточенно вёл машину через парк, тщетно вглядываясь в туман. Свет фар освещал плотную пелену, которая стеной стояла перед автомобилем и не позволяла видеть дальше, чем на пару метров.

- Не стоило засиживаться! - бурчал администратор, никому конкретно не адресуя своё недовольство. - Здесь что туманы, что сквозняки - все на одно лицо!..

Вера почти лежала на заднем сидении: от вина её разморило, а душа требовала веселья. Она набрала полные лёгкие воздуха и с чувством запела:

- Только ра-аз бывает в жизни встреча-а, только ра-аз судьбою рвётся ни-ить, только ра-аз в холодный... - актриса запнулась, подумав, что сейчас лето и песня не по сезону, но потом легкомысленно махнула ладошкой и продолжила: - ...зимний вече-ер...

Джип внезапно дёрнулся, чихнул и через несколько метров стал. От неожиданности Вера икнула и замолчала. Вцепившись руками в руль, администратор глядел пустыми глазами в клубящийся туман. Потом, очнувшись, попытался завести машину. Двигатель кашлял, но результата не было. Алексей Леонидович достал мобильник, быстро пробежался пальцами по кнопкам. В ответ из аппарата послышался противный писк, извещавший, что связи нет. Тяжело вздохнув, администратор повернулся к Вере.

- Я выйду, - он увидел её растерянность и спешно добавил: - Надо найти место, где будет связь. Я быстро, не волнуйтесь.

"Хм... Он что - даже под капот не заглянет?" Актриса с недоумением провожала взглядом Алексея Леонидовича, который уходил в серую мглу. Оставаться одной совсем не хотелось. Свет фар не столько разгонял темноту, сколько помогал разыграться воображению: Вера, как малый ребёнок, боялась увидеть чудовище, выползающее из парка.

- Алексей Леонидович! Подождите, я с Вами! - путаясь в платье, она неловко вылезла из машины. Липкий туман тут же покрыл тело холодной плёнкой. Вера прошла немного вперёд. Администратора не было видно.

- Алексей Леонидович!

Актриса подобрала длинный подол платья и побежала по дороге в темноту.

- Алексей Леонидови-ич!

Тишина.

Сердце предательски зашлось, к горлу подступил комок. Не в силах сдерживать панику, Вера закричала:

- Подождите меня, чёрт бы Вас побрал!

Она прислушалась: слова утонули в тумане, а вместе с ними ушла надежда догнать администратора. И тут вдалеке, разорвав вязкую тишину старого парка, раздался протяжный волчий вой.

Актриса всхлипнула, прикрыв ладонью рот. Её трясло от страха и от холода. Мысли лихорадочно метались: "Мне это кажется? Или это правда - волк?! - кровь гулко стучала в висках. - Скорее в машину! Где же она?" Вера оглянулась в надежде увидеть в тумане светящиеся фары.

Вокруг стояла кромешная темнота.

- Та-ак, без паники, - дрожащими губами шептала она самой себе. - Сейчас я вернусь и сяду в машину...

Медленно, слепо шаря в воздухе руками, она шла назад, истерически желая найти автомобиль. По её расчётам, он давно должен был встретиться на пути. Но автомобиля не было.

Справа хрустнула ветка. Вера на мгновение замерла от ужаса, а потом, сама не зная, почему, нарочито громко спросила:

- Господин Должок, это Вы?!

В ответ совсем близко раздалось глухое звериное рычание.

От неожиданности актриса отпрянула и чуть не упала, зацепив подол платья каблуком. Рычание повторилось. Вера была уверена, что так зверь отозвался на движение вероятной жертвы, то есть - на её движение. Она замерла, судорожно пытаясь сообразить, что делать. "Нужно вернуться в дом... - она смутно представляла, где стоит особняк. - По дороге... Только бежать надо быстро!.. Туфли! Надо снять туфли! Вот сейчас немного успокоюсь..." Но блеск хищных глаз на обочине решил всё за неё: или сейчас, или никогда. Она подхватила подол платья и, сбрасывая на ходу туфли, что есть сил, побежала.

Из тумана тёмным силуэтом проступил джип. Вера от радости всхлипнула. "Я добегу! У меня получится!" Пот холодными струйками стекал по спине. Гравий под ногами сменила мокрая трава. "Куда ж тебя несёт, дура?! Ещё немного и..."

Толстая ветка росла слишком низко. Последнее, что помнила Вера - два огромных горящих глаза, которые приближались к её лицу.

***

- Мясоедов, ты перестарался. С неё хватило бы и того удара, который я подстроил с аркой, - Алексей Леонидович вертел в руках мобильный телефон. Нажав на несколько кнопок, он с нескрываемым ехидством зыркнул на собеседника. Из аппарата донёсся противный писк; Мясоедов со стоном заткнул пальцами уши и затравленно посмотрел на Должка.

- Я же не думал, что она побежит! - расстроенный оборотень пытался оправдаться, как набедокуривший школьник. - Думал, увидит волчьи глаза - и в обморок!..

- "Думал, думал"! - гнусаво передразнил Должок. - Тебе вредно думать. И вытащи пальцы из ушей, мыслитель! Да, кстати, о глазах: ты что за цирк устроил со светящимися глазами? Зачем вообще к Вере подошёл?

Мясоедов по-собачьи заскулил:

- Не знаю я! Она... Она так пахла необычно... Этот запах - понимаешь, от неё веяло настоящим животным страхом! Я ничего не мог с собой поделать!..

- Да, и поэтому вытаращился на бедную девушку и чуть не довёл её до инфаркта?.. - Должок в сердцах махнул рукой.

Оборотень посмотрел в окно, за которым билась о стекло жёлтая бабочка, и обиженно добавил:

- Заказывали обморок - я его и сделал!

- Да ну тебя...

Алексей Леонидович достал из портсигара папиросу и закурил. Мясоедов тут же демонстративно закашлялся и рванул на террасу. "Кашляй-кашляй! А то я не знаю, от чего ты на самом деле бежишь... - провожая взглядом оборотня, брезгливо подумал Должок. Он взвесил в руке серебряный портсигар и любовно провёл большим пальцем по тонкой гравировке на крышке. - Ты, брат Мясоедов, настолько неудачник, что даже за столько лет не смог выработать иммунитет к серебру!"

Дверь в гостиную отворилась, и вошёл хозяин.

Должок торопливо затушил папиросу о портсигар и бравурно доложил:

- Господин Адриан! Вверенная мне особа чувствует себя хорошо... - он поперхнулся и поправился: - ...относительно хорошо и сейчас отдыхает в гостевом флигеле.

Хозяин молча прошёл через гостиную на террасу. Алексей Леонидович нехотя семенил сзади, почти физически чувствуя накаляющуюся атмосферу.

- Кто придумал эту комедию?

Голос господина Адриана звучал ровно, однако скрежещущие нотки не сулили добра ни Алексею Леонидовичу, ни Мясоедову. Последний вообще пожалел, что сейчас не в волчьей шкуре.

- Я не понимаю... - начал было говорить Должок, но тот же ровный голос прервал:

- Кто решил, что девушку надо вернуть в гостиницу?

Повисла пауза. Воздух сгустился, словно присутствующие находились не на летней террасе, а в старом, заброшенном склепе.

На лбу у Алексея Леонидовича выступили капельки пота. Дрожащими руками он попытался спрятать портсигар, но тот выскользнул и отлетел прямо под ноги Мясоедову. Оборотень заскулил, как ошпаренная собака.

По лицу Алексея Леонидовича пробежала судорога.

- Господин Ад'гиан... Это не я... Вы же знаете мою беду!.. Это Алёшка! Ему бы всё иг'гать... Это он меня заставил!

Тёмные глаза Адриана устало смотрели на Должка, и тот медленно, как кролик к удаву, стал приближаться к хозяину, тщетно пытаясь подавить приступ тошноты.

- Ты мог её погубить! Ты хоть понимаешь, что это наша последняя попытка?! У нас больше нет шансов! Всё! Лимит исчерпан!

В глазах хозяина темнела клокочущая пустота.

- Хозяин, п'гошу Вас... Я не могу снова на это смот'геть!.. Вы 'газбиваете моё се'гдце!..

- Твоё сердце мертво, и ты прекрасно знаешь, когда оно остановилось, - голос Адриана стал холодным. - Напомнить? Эти глаза... Посмотри в её глаза!

Должок почувствовал, как леденящее оцепенение медленно обволакивало его ноги, поднималось по ладоням и, наконец, свело судорогой горло. Он мог только смотреть, смотреть в неизбежную, манящую бездну...

...По площади маленького городка ведут на виселицу молодую женщину. Два стражника, скучающе отмахиваясь от назойливых мух, тащатся за приговорённой. Заходящее солнце горит на её бесчисленных украшениях, словно желая ослепить всякого, кто посмеет посмотреть на прекрасную цыганку. Гордо шагая навстречу своей смерти, она даже в звоне цепей слышит только ей ведомую музыку и поэтому тихо напевает что-то на чужом языке. Люди расступаются перед чужестранкой и глядят ей вслед кто с жалостью, а кто и со злорадством. Последних немного. Один из них - статный юноша в дворянской одежде. Он сидит верхом на лошади, изредка поправляя каштановые локоны, которые треплет назойливый ветер. Самодовольная ухмылка блуждает на его красивом лице, а глаза горят жаждой мести и удовлетворения. Но в какой-то миг в них мелькает сомнение...

Ещё вчера она могла бы спасти и себя, и всю свою проклятую семейку - это дьявольское отродье, кочующее по миру. Могла бы... Если бы не отказала ему.

Юноша наблюдает за приготовлениями, словно речь идёт не о чьей-то смерти, а о подготовке к балу. Взгляд не без сожаления скользит по босой ступне цыганки, поднимается по смуглой лодыжке, которая покрыта замысловатой татуировкой; многослойная юбка тыквенного цвета, прикрывающая колени, только распаляет воображение молодого повесы. Один взмах его руки, и казнь не состоится. Но... Он не привык, когда ему отказывают.

Сама виновата: даже сейчас голые плечи возбуждают желание этим необыкновенным оливковым оттенком! И откуда у этой плебейки столько гордости и бесстрашия?!

А может, всё же?.. Он ёрзает в седле, сердце на мгновение замирает - и тут же готово выпрыгнуть из горла. Молодой человек судорожно сглатывает. Ладонь, вдруг ставшая ледяной, дрожит, и чтобы унять эту дрожь, он похлопывает лошадь по атласному загривку.

Тяжёлая грязная петля уже накинута на шею цыганки. Платок съехал, чёрные, с синим отливом косы расплелись и рассыпались по спине. Ещё мгновение...

И тут юноша поймал её взгляд. Взгляд, в котором горит... нет, не ненависть: в нём клокочет такая неведомая сила, что на какой-то миг молодой человек проваливается в кромешную тьму. Не в силах отвернуться, он погружается всё глубже; и когда кажется, что не было никогда ни площади, ни цыганки, ни его самого, до сознания доходит глубокий как бездна голос:

- Твоё трусливое сердце умрёт раньше, чем закроются мои глаза!

В то же мгновение наваждение исчезает: он снова на площади; на виселице болтается тело гордой красавицы, которое ещё несколько мгновений назад было так желанно и наполнено жизнью. Ветер бесстыдно играет с юбкой - ему нет дела до человеческих страданий. Последний лучик солнца, отразившись в монистах цыганки, больно ослепляет молодого дворянина.

Заслонив ладонью глаза, юноша пытается придти в себя от пережитого...

- Ты хочешь, чтобы это видение преследовало тебя вечно?

Вопрос эхом разлетелся по дому. Алексей Леонидович стоял на коленях и отрешённо мотал головой.

В саду протяжно завыл волк.

- Встань, - Адриан опустошённо посмотрел на Должка. Хозяин перевёл взгляд на оборотня, который дрожал возле дерева в саду. - И приведи в чувства своего пса. А мне надо навестить нашу гостью.

Читаем продолжение