Буду писать только о тех воспиминаниях, которые и по сей день вызывают у меня улыбку. Последующим текстом попытаюсь вызвать ее и увас =) Ну все заставил весь бар бутылочками с Маунтин Дью и закурил, начинаю писать.
Глава I
В небе солнышко светит, погода теплей.
Жди тебя скоро встретят, сотни новых друзей.
Вы возьметесь за руки и вместе вперед,
Под волшебные звуки модной группы SlipknoT.
љСлот
И так, родился я ночью на Земле, где-то +25 было за окном, середина августа, какой еще температуры вы ожидали в такое время года. Так вот, тепло мне сразу понравилось и я понял, что лето - это мое любимое время года, хотя врядли я тогда знал как оно называется. Ну естесственно, больше я ничего не помню, так что начну где-то с трех-четырехлетнего возраста. Особо яркие впечатления я получал, наверно, от парка паровозиков и трехколесного велосипеда. Потом мне правда купили другой - двухколесный, с такими маленькими колесиками по бокам, чтоб не падал. Они мне не понравились, ведь я считал себя взрослым и осознавал, что такие колеса по бокам для мелюзги. Вобщем недели через две, я сказав что полностью овладел ездой на двух колесах, снял их к чертям. Точнее снял не я, а мой дед, сам я просто любил держать в руках гаичные ключи и делать вид, что чиню свой велик, я ведь давно не маленький - я взрослый. Снятие колес и привело к многочисленным болячкам на коленях, локтях да и вообще на любых местах, где только они могли появится при падении с велосипеда. Но упорства мне тогда было не занимать и я падал, вставал и снова падал. Зато сейчас очень редкая вещь может заставить меня упасть.
Есть у меня друг Сепыч, зовут его Сергей. Раньше я в принципе так его и называл, но поздее появишиеся Сепыч и Сепун так приелись, что по другому сейчас не могу. Вот с ним мы и вытворяли в своем дворе, что только можно. В детский садик я не ходил и он, помойму, тоже, как бы я мог целыми днями рассекать по улицам вместе с ним. Так вот еще с тех незапамятных времен мы невзлюбили узбеков. Конечно же вся эта нелюбовь выливалась в очень недетские войны. Мы вдвоем против человек шести-семи маджахедов. Мы тогда только узнали слово "харып" и пользовались им постоянно. Еще я умел кое-как матерится и орал "вы такие-то, такие-то харыпы", а Сепыч просто орал "харыпы". Кидались мы в них глиной, еще у нас были дымовые завессы. Это знаете, когда береш пакетик от сигаретной пачки, до отказу забиваеш его пылью, и когда на горизонте появляется кучка врагов, швыряеш его вверх, желательно сразу пару штук, и не видно ни фига, а потом наугад бросаеш глину. И заметьте, попадали ведь. Так что такие пакетики и глина у нас всегда были в дефиците. Когда надоедало кидаться, или кончалась глина, у чучек в ход шли камни. Нас с Сепуном это просто бесило, и мы шли в ближний бой, пользуясь только кулаками. Хотите верьте, хотите нет, но всех семерых мы раскидывали очень даже эфектно. Обычно дело происходило так: Сепыч берет одного и держа его одной рукой, лупит второй. А я, как истинный воин, бегая по кругу, стучу каждому по голове, по очереди. В конце концо выходила, одна из ихних мамаш, у них тут же наворачивались слезы, а мы с Сепуном выслушиваем истерические вопли этой лохматой тетки в халате.
Помню при отсутствии снега зимой, мы с Сепычем так захотели сыграть в снежки, а в соседнем дворе, как по заказу, выкопали огромную яму с целью поменять трубы или закопать пару трупов... я уже точно и не припомню. Но вся та глина, что оружила эту яму, послужила нам отличным снегом, только вот коричневого цвета, но для нас уже неважно, какого цвета снег, главное, что он есть. Ну значит набираем полные клешни этой глины, и Сепыч изображая истребитель носится вокруг меня, кидая малюсенькими комочками, и ведь попадал гад. Не любил я маленькие вещи, поэтому такими же комочками я не мог в него попасть. Раздразнил он меня вобщем и я гордо заявив, что я танк, начал кидать в него такие ошметки, которым позавидовал бы любой снежок. Сепыч оторопел от такого напора и стал заметно хуже уворачиваться, а скорость стрельбы и точность моих попаданий от этого не уменьшилась... Домой мы шли, как сейчас помню, это коричневое пятно в виде правильной окружности на шапке у сепуна, прям в центре затылка, ну про куртки я уже и не говорю, просто увидев бы сейчас такую я бы стирать отказался.
Вообще во дворе пацанов у нас было много, очень много. Девочек вообще не было. Так что мы росли в такой дружной пацанской компании. Очень часто со старшими гоняли в футбол, проигрывали, но играть не переставали. Старшакам нравилось выигрывать, а нам нравилось само ощущение того, что раз они играют с нами, значит почитают за равных. Думали так все, но на деле на особых правах у них были только два человека: я и Антон Мялкин. Мой очень хороший друг, был старше меня на два года, и они дружили семьями с одним из старшаков. Так что, нас ни один из старшших не доставал и не издевался, потому что Серега Дидясов имел уважение, и именно он запретил остальным нас трогать. Ну разве можно не издеваться над маленькими? Получается все шишки и летели на Кудрявого. Да и вообще этот человек притягивал на себя все шутки, издевки и подколы. Да впринципе и сейчас притягивает. Те кто его видел меня поймут. Кстате всегда оправдывал свое прозвище "Пушкин" своими идиотическими теориями, как мы их называли - сказками. Подобное этому он рассказывал постоянно: "Сосиски берут из куриц, у нее под кишками есть специальный кусочек - сосиска". Он еще с таким наслаждением произносил это слово "сосисЬка".
Еще никогда не забуду свой первый, так сказать, компьютер - Денди. Вот что заставляло меня просиживать часами возле телевизора и тыркать кнопки, мне вообще всегда очень нравилось жать кнопки, почему сейчас я и начал писать, потому что я люблю нажимать на эти штучки и не просто так, а чтоб что-то появлялось, исчезало... Так вот жал я эти кнопки пока меня очень так зло и сильно не треснуло облучением. Так хорошо оно приложилось, что я неделю не мог встать с дивана, как чувствовал под ногами твердую землю начинала кружится голова да с таким остервенением, что я как пьяный валился на эту самую твердую землю. Но тем не менее после этого к кнопкам я не охладел.
Кстате не много про пьянство. Я любил Иссик-Куль. Бывали мы там с мамой и с ее подругой у которой в свою очередь тоже имелся сын - Макс. Спали мы на одной кровати, вальтом. Если так лягут люди более взрослые, то обоим придется ощущать носом чужую пятку. Но роста мы были маленького, в детстве-то, поэтому нам очень даже не плохо спалось. Макс любил спрашивать: "Юрик ты спиш?". Вопрос конечно дурной, ответил бы я еслиб спал... но свою роль в этом рассказе он сыграет чуть позже. Однажды, наши родители приспокойно попивали шампанское на веранде (мы в котедже жили), с утра они решили прогуляться до озера, на завтрак еще рано было, а не допитая бутылка шампанского осталась на столе. Вот они и пошли. Мы с Максом потихоньку выползли из комнаты и тут он увидел эту заветную, так и манящую к себе бутылку. На столе стояла большая косушка и маленькая пиолушка. Разливал Макс, и как же могло случится по другому, что большая посудина досталась ему. Налил до краев. Выпили значит. Вернулись родители, идем на завтрак, до столовки нужно было еще немного прогуляться. Макс вышел. Если кто был на Иссык-Куле знает, что там очень аккуратно посажен елки. Для лучшего и удобного полива каждая находится в небольшой такой нише, водички туда нальеш, а вокруг сухо - удобно вобщем, типо грядки. Так вот Макс слегка пошатываясь, видимо заранее выбрав одну из елок точкой своего приземления, побрел прямо к ней и нырнул лицом прямо в ямку, которая была полна такой коричневой кашицы, после ночного дождя. Мама его подхватила и потащила умываться, а меня бил судорожный смех, я чуть ли не падал в конвульсиях от увиденного. Можете себе представить лицо четырехлетнего блондина, так как-будто его опустили головой вниз в сельский туалет, и еще надуваещего щеки... набрал он в рот глины или нет я незнаю. Мама его, подумав, что он просто споткнулся пропустила инцидент. Далее столовая. Не много поев, Макс решил выйти на улицу, и так плавно шатаясь, сшибая столы поплелся в сторону выхода. Милая тетенька с выпучеными от изумления глазами произнесла: "Так он же пьяный..." Ну тут вся наша пьянка всплыла наружу, мама берет Макса на руки и несет в котедж. Идем, и тут Макс, засыпая на маминых руках по среди улицы, произносит свой коронный вопрос: "Юрик, ты спиш?". На этот раз не только меня сотрясали конвульсии, моя мама до сих пор смеется, когда вспоминает этоу фразу.
Вот и первый мой опыт в алкоголе. А теперь про курение. Курнул первый раз еще на том же Иссык-куле, когда мама забыла взять пепельницу в комнату и попросила меня выкинуть бычок на улицу. Ну как же не попробовать пока никто не вдит, не видел никто, кроме Макса, он то меня и заложил. Но сейчас про другой случай. Нашли мы как-то с Сепычем пачку сигарет "Голливуд". Примерно лет по 6 нам было. Курить бегали каждые пять минут за гаражи. Но потом наш тайник кто-то нашел и упер пачку. Желание подержать в руках сигарету у нас осталось, и влечимые (есть ли такое слово незнаю... пофик, если что новое будет. Внесем свой вклад в развитие русского языка.) им, мы еще с одним чуваком, Тимуром, решили сделать самокрут. Нашли кусок газеты, взяли пару сухих листьев, я тогда еще с нереально серьезным видом говорил: "Орешину надо добавить", я ведь знаток, мой дед крутил себе папиросы, думал надоест крутить и курить бросит, курить не бросил, но крутить стал заметно быстрее. Получился у нас такой нехилый косяк, сантиметров пяти в диаметре. Был еще у Тимура братишка маленький - Ойбек, вечно за нами таскался, хвост блин. Мы ему так доступно вроде объяснили, чтоб за нами не ходил. Ушли за гаражи, прикурили, наслаждаемся. И тут изза гаража высовывается такая мерзкая физиономия того самого Ойбека (рожа у него и сейчас кстати кирпича просит). Мы в шоке замерли, этот исчез. Переглянувшись, дико орем убегающей мелочи "Стой!". Но он, гад, так и не остановился. Следовательно, наши родители уже через пять минут знали, что мы курим. Ведь надеяться, что Ойбек не продаст нас своей бабушке было бесполезно. И еще бесполезней на то, что эта бабушка не раскажет нашим с Сепычем родителям. Вобщем чего я в детстве незаконного ни делал меня всегда выкупали, вот ведь как. Это сейчас как-то умудряюсь выпить литра два пива и не пропалиться дома. Горьким опытом научен.
Далее это конечно же школа. В которую, в отличае от всех моих друзей, у меня не было никакого желания ходить. Как узнал, что там надо рано вставать, делать какие-то домашние задания... Читать я и так умею, считать научусь, зачем мне туда? Но как бы то ни было, мне пришлось 2го сентября топать в это ненавистное место. О чем сейчас, кстати, ни сколько не жалею. Там у меня сразу нарисовалось два верных друга, Чермен и Руся. Они появились сразу, прямо на линейке первой. И первые два класса протопал с ними рука об руку. Еще у нас было два нормальных человека, это Ярослав и Махмуд, тобишь Чингиз. С последним по началу мало общались, но потом он стал моим настоящим другом.
Класса до седьмго, ничего толком веселого не было, кроме наверно ошичек и футбола до пяти часов вечера, после уроков. Футбол, естественно, гонялся в школьной форме, за что каждый дома получал свою порцию лекций о тяжком труде наших родителей, которым и приходилось стирать.
В седьмой класс я перешел в параллельный, тут наверно оборвется первая глава и начнется вторая, о наших с Махмудом, и не только с ним, похождениях...