Хроники одной московской школы середины 80-х. Автор - Батарин Владислав.
Шёл декабрь 1984 года. В школе 557 стали готовиться к традиционным новогодним постановкам, которые проходили в последнюю неделю декабря в актовом зале. Обычно модернизировались традиционные известные советские бренды. Мы (10-А) почему-то остановились на "Трубадуре", который обильно перемешали русскими брендами: "Бабой-Ягой", "Лешим" и прочими милыми существами. Готовился сценарий, потом он сильно модернизировался. Сами по себе репетировали. Но перед премьерой наша "классная" Наталья Никитична ("Глобус") проводила генеральный просмотр и давала "добро" с замечаниями. Год назад (в декабре 1983) такого рода просмотр окончился несколько оригинально. Ставили "Мушкетёров". Участвовали до 30% класса. Посмотрев начало спектакля НН сказала: "Баста! Очень много гвардейцев у кардинала, тем более: не хватает дежурных на уборке школы". И 70% "гвардейцев" отправились драить школу. И в окончательный сценарий не попали. Среди тех дембелей-гвардейцев был и я.
В этот раз было несколько демократичнее, тем более и участников сказки было поменьше. Первоначально был такой расклад по персонажам: трубадуры, Леший, Яга, дед Мороз, сказочник и снегурочка (или несколько красивых подружек Мороза - не помню, но окончательный сценарий их всех проигнорировал, или они растаяли). При этом решили сначала приколоться: комсорг Оля стала "трубадуром", а я - "принцессой". Но не задалось. Многие одноклассники стали сомневаться, что можно будет превзойти тот образ "принцессы-снегурочки", которую играл нынешний уже "сказочник" два года назад. Да повтором это шоу с переодеванием будет! Потом мне и комсоргу Оле стало вдруг неуютно в нетрадиционных для наших полов костюмах. В итоге Оля решила, что лучше стать "Бабой-Ягой", а я перебрался на освободившее место "трубадура". Затем одну Олю мне в партнёрши сменила другая комсомолка и красавица - Оля Красова, по совместительству - секретарь комитета комсомола школы. Я не оговорился и не иронизировал - была красавицей, повторяя в образе свою фамилию. Я с Оленькой к тому времени уже почти два года, как её зам и комсомольский функционер, очень много времени проводил на комсомольских мероприятиях и комитете комсомола и не только. Очень энергичная, хороший друг и приятная во всех отношениях девушка. Какое-то время казалось, что у нас что-то выйдет, и мы станем ещё ближе (месяца два-три мы были почти парой). Но не задалось, прежде всего, по моей вине. Оля с каждым годом становилась всё краше и к 10 классу была почти писанной красавицей, особенно когда на праздниках распускала свои волосы и делала минимально позволительный тогда макияж. Её дочка в том же возрасте - такая же красавица, очень похожая на маму. Наши одноклассницы в 10-м классе быстро повзрослели, были уже интересными сформировавшимися женщинами, а мы, по сути своей, ещё оставались подростками, которые часто не замечали значительных перемен в своих же одноклассницах. Я иногда замечал, но что с того! И так вот опять в сказке мы стали снова парой, на радость куратору комсомола школы Лев Нине Игнатьевне, которая искренне и ГРОМКО всегда радовалась, когда её подопечные были вместе и на виду и, желательно, первыми.
Над сценарием сказки работали дружно, энергично, вкладывая душу. В сказке участвовали и Миша Фильчуков ("Филя"), вызывавший всегда приток адреналина у женской части школы. И мой сосед по парте и друг - Коля К., который был просто находкой для любого представления. С большим интересом все наблюдали за его игрой, особенно, как он необычно и красиво обыгрывал свои падения и ляпы, если они случались, словно следуя совету известного тренера Тарасовой: "Упал - обыграй это красиво!". А такое у него случалось и запоминалось. За год до этого, играя мушкетёра (Арамиса), он в самый неподходящий момент, когда все остальные, вскочив из-за стола в "таверне" заорали: "..Все за одного!", свалился с табуретки, кувырнулся и тут же как-то обалденно взлетел к застывшим мушкетёрам, схватив их соединённые руки обеими своими. Зал бурно аплодировал. Если по мне, то вообще ничего уже не помню от той сказки из 9-го класса, кроме эпизода с Колей. Во время той сказки я вполглаза наблюдал за девушкой, которая мне тогда нравилась, и только вполглаза за сказкой. При всех данных обстоятельствах мне хорошо запомнился только этот "форс-мажорный" эпизод с Колей.
Итак, пришёл день того школьного праздника в 1984-м, а в нём подошло время для начала нашего представления. Ведущей всего вечера для всей школы была тоже наша одноклассница - Наташа. А перед началом нашей сказки я должен был вместе с ней объявить наш выход. Она была на сцене, я же вышел из-за кулис и не узнал её. Хоть она и вела весь вечер, я, как и другие артисты, был занят своим и не видел почти её. Я вылетел на сцену и растерянно стал искать её глазами на сцене. Не сразу сообразил, что девушка с распущенными волосами и в элегантном платье - это она есть. Я же говорил, что тогда мы пропустили взросление наших девушек, привыкнув к их обычному школьному виду, форме, волосам в пучках и хвостиках, не замечали порой удивительных перемен. Да уж! Быстро и растерянно объявив начало сказки, я скрылся снова за кулисы. В зале в первых рядах сбоку сидело руководство школы: директор, завуч, далее - Нина Игнатьевна и наша "классная" Наталья Никитична, потом - остальные учителя, на галерке - школьники старших классов. Загремела песня, мы выкатились на середину зала. Нина Игнатьевна, увидев меня-трубадура и принцессу-Олю, идущих вместе под ручку, тут же, как обычно в таких обстоятельствах, громко заявила: "Вот - это мой любимый актив!". После чего наша "классная", не согласная с такой трактовкой нашей принадлежности, легонько толкнула локотком куратора комсомола, и сказка пошла только под наши возгласы. Позднее, уже на выпускном, мы с Олей, случайно оказавшись вместе в паре, выиграли прикольно-танцевальный конкурс. Это и тогда привело в восторг Нину Игнатьевну, которая долго повторяла, что её актив, как всегда, самый лучший. Результаты иных конкурсов она уже не замечала. Случайно объединившись и выиграв, мы с Олей вызвали восторг у любимого куратора. Также бурно она радовалась появлению на разных мероприятиях и, особенно, победам всех своих "комитетчиков". Тем временем сказка шла своим чередом: пели песни, Комсорг-Баба-Яга строила козни (и свои голубые глазки) с Лешим против вольных трубадуров, трубадуры громко и смешно перемещались по залу, вызывая смех только одним своим видом (Коле - особые аплодисменты!). В конце концов: свет выключился, включили мигающую лампу, как на дискотеке, и трубадуры сбились в кучку и подрались со злыми силами. По сценарию в конце драки должен был появиться Шура-"Дед Мороз" и разогнать всю эту "неадекватную" компанию. После "сказочник" спел бы песню. Драка выглядела эффектно, но чтобы разнообразить действо, я совершил кульбит через голову под одобрительный гул зала. Правда меня не узнали при свете мигающей лампы, и подумали, что это опять на бис, как всегда, своеобразно упал Колян. Это я осознал, когда после представления пришел к учителям узнать, как им понравилось представление. Никто и подумать не мог, что на такой кувырок я был бы способен, и все лавры ушли Коле, хотя я и пытался оспорить что-то. Но тут к учителям подошла та самая Наташа, и мне совсем расхотелось спорить далее. Несколько обалдев от её вида, я с определённым восхищением стал рассматривать её: красивые чёрные распущенные волосы (потом меня поправили: не брюнетка, а шатенка), на фоне тёмных волос - серые глаза, плюс немного, но в тему - косметики и красиво сидящее на ней платье. Любой дурак-подросток не смог бы не заметить и не смог бы не оценить всё это. И я заметил и оценил. Неожиданно, но в тему, вспомнилось и другое. Мы с Колей сидели в классе за одной партой, окруженные девчонками. Сзади - Оля Красова и Лера (наша "Стеша"), впереди - голубоглазая блондинка (в хорошем смысле) Оля (она же - комсорг, она же - новогодняя "Баба-Яга") и Наташка. Коля, известный баламут, не мог усидеть долго на своём месте и постоянно дёргал соседок то за хвосты волос, то за жилетки, то незаметно пёр у них что-нибудь со стола. За что постоянно получал по голове учебниками и линейками. И поэтому периодически жаловался, что "его никто не любит". Поэтому он подбивал меня поступить с девчонками также и проверить насколько не любят меня. Я повёлся и дёрнул как-то (прямо детсад у неразумных подростков!) за хвост Наташиных волос. Реакция Наташки была для нас несколько неожиданна: она резко обернулась с учебником, но поняв, что это сделал я - очень мило улыбнулась мне и отвернулась. Коля обалдел больше, чем я. Потом он уже на сборах утверждал, что и военрук тоже меня любит больше, чем его. Но это уже другая история, тем более потом на третий день сборов военрук "Пум-Пурум" послал меня чистить задворки грязной кухни, доказав тем самым, что мы с Колей для него - равны.
Эта неожиданная улыбка Наташки на уроке вдруг тогда мне и припомнилась, и я тут же воспринял это, как дополнительное руководство к действию. "А вдруг!" - подумал я. Но я всё равно долго не решался, я терпеливо ждал, пока она закончит все дела в школе и начнёт собираться, боялся, что кто-то, как я также оценит её и будет более решителен. Таковых тогда не оказалось - мне на удачу. И не она в этом была виновата, как мы понимаем, а слепота наша мужская. Но когда она пошла на выход домой, я резко рванул и привязался с провожанием. Не то что я был робок с девушками-одноклассницами, но тут я взглянул на Наташку совсем по иному: моя оценка её, как женщины, резко повысилась.. Тем более я был неожиданно очарован. Я уж СЛИШКОМ много тогда что-то рассказывал, но она воспринимала это благожелательно, но не долго. Дойдя до ворот школы, Наташа резко развернулась, попрощалась и пошла домой, не оглядываясь. Вот, блин блинский! Впрочем, я в тот момент не сильно переживал. Ну бывает: не я первый, не я - последний, кого так быстро отшивают. Ну и что тут такого. Другое дело, я тогда, дурачок, не понимал известного правила, что женское "нет" - это иногда "да, но позднее". Пару недель надо было подождать.
Милое время. Была зима. Настоящая. Много белого снега. Сильная страна.
П.С. Свой рассказ посвящаю своим учителям школы 557 и своим одноклассникам. Очень жалко, что за последние лет 10 многие любимые наши учителя и даже некоторые одноклассники ушли из жизни. А пока мы их вспоминаем, пишем о них - они живы. Вспоминайте и нас - мы были.