Базалук Олег Александрович : другие произведения.

Майданутые Том 1 Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман повествует о событиях в Украине в 2013 году. Об отношении к этим событиям со стороны украинцев и русских.

Олег Базалук МАЙДАНУТЫЕ Том 1 Раскол (Украина 2013 года) ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: БРАТЬЯ Глава 1.
  Брайтон, Англия. Начало апреля 2013 года. На набережной, на открытой террасе одного из многочисленных кафетериев, наблюдая за волнами Ла-Манша, сидел Олег Аникиевич Беленчук. Не обращая внимания на чашку давно остывшего кофе, он с наслаждением, полной грудью вдыхал свежий, бодрящий, послеобеденный морской воздух. Совсем недавно прошел сильный ливень. И хотя дождь прекратился, тучи по-прежнему застилали небо. Накатывающиеся на крупную береговую гальку волны издавали неимоверный шум. Погода стояла прохладная и сырая. Стремительные порывы ветра пронизывали и пробирали до костей. Олег давно замерз. Кроме него и еще одной пары, которая расположилась совсем рядом, через столик, на открытом воздухе никто не сидел. Остальные посетители кафе располагались внутри заведения, наслаждаясь напитками и едой в тепле и уюте.
  Мужчина и женщина, примерно Олег возраста, зашли на террасу минут десять назад. Олег собрался было уходить, потому что прелесть этой террасы в такую непогоду заключалась только в одном - в уединении на фоне страстного прибоя. Однако пара, усаживаясь за столик, заговорила по-русски, и Олег, впервые за две недели услышав родную речь, умилился. Воспоминания о Родине нахлынули с такой силой, что дрожь промерзшего тела, сменилась теплом от соприкосновения с родовым и домашним. "Наши" - с радостью и гордостью за свой великий народ, подумал Олег и, стараясь не выдать своего нарастающего волнения, удобнее уселся на стуле.
  Олег впервые за свои сорок пять лет на целый месяц выехал в Европу. Эта поездка в Брайтон стояла в череде его многочисленных безумных идей, за которые он расплачивался, правда, не всегда сожалея об этом. Он решил выучить английский язык непосредственно в англоязычной среде, поэтому через туристическое агентство, заплатив немалые для его профессорской зарплаты деньги, он на месяц приехал в Англию. Выбирая между престижными языковыми школами Оксфорда, Лондона и Брайтона, Олег, не раздумывая, выбрал Брайтон - океан для него, водолея, являлся страстью. Возле воды его буйная натура успокаивалась, а мысли накладывались одна на одну, выстраиваясь в последовательные ассоциативные системы. Наблюдая за морской или океанской стихией, ему лучше думалось. В этом он убедился после того, как тяжело дающуюся докторскую диссертацию по истории философии ему удалось закончить за три дня под рокот набегающих волн Черного моря. В ноябрьскую стужу, он остался единственным посетителем отеля на побережье в Коктебеле. Но именно это его и вдохновило на завершение докторской: один на один с дикой и необузданной морской средой, которая не только вдребезги разбивала сложившиеся за годы стереотипы взглядов, но и пробуждала в нем такие же сумасшедшие, новые творческие ассоциации.
  Олега тянуло к морской стихии: осенней, зимней, ранневесенней. А вот летнее море он не любил: слишком спокойным, покладистым и покорным представлялось оно ему. Оно не соответствовало его состоянию души: неугомонному, мятежному, бунтарскому. Поэтому апрельская погода в Брайтоне в отличие от многих отдыхающих его не отпугивала, а наоборот, притягивала, вдохновляла и пробуждала. Созвучие внутренней и внешней стихии - уравновешивало, гармонизировало и умиротворяло.
  Олег не вслушивался в разговор русских (он давно уже отучил себя от этой пагубной, чисто русской привычки) - он наслаждался тональностями родного языка. Он воспринимал их речь как музыку и слушал как задушевную мелодию Чайковского. Интонации доносившегося разговора подсказывали, что за столиком сидели не украинцы, а россияне, но они говорили на его языке, и он привычно считал их братьями.
  Олег не мог позволить себе рассмотреть их - это Европа: каждый замыкается в своем мире и не претендует на мир соседей. Именно поэтому русские испытывают в Европе противоречивые чувства. С одной стороны, они здесь никому не интересны и предоставлены сами себе. Не нужно остерегаться, оглядываться, соизмерять с нормами свое поведение. Все что не запрещено законом и не нарушает границы окружающих людей, здесь разрешалось. Но, с другой стороны, русские не комфортно себя чувствуют в Европе, потому что они привыкли кого-то поучать, напутствовать, учить уму-разуму. Русские привыкли участвовать в процессе: общения, шопинга, работы, обучения. Движение по жизни и участие в процессе, любом, будь каком, это в своем роде смысл жизни русского человека, его связь с жизнью. Но европейцев потребность русских быть всегда на виду, обязательно в чем-то участвовать, напрягает и раздражает. У них другие ценности и отношение к жизни. Поэтому русские чувствуют в Европе свою невостребованность и отчужденность.
  Русская речь собеседников накладывалась на волнение природной стихии и становилась более насыщенной и ёмкой при восприятии. Олега переполняли эмоции. Ёрзая на стуле, Олег обратил внимание, что в самом кафе, за стёклами уютного теплого мира, столики все заняты. Люди смеялись, оживленно разговаривали, много жестикулировали, изредка бросая взоры в их сторону. И только трое русских, правда, не догадываясь об этом, практически не меняя позы, словно застывшие глыбы в полудикой природе, занимали два столика на открытой террасе.
  Олег подумал, что не только он, но и любой другой русский не сможет расслабиться в узком пространстве впритык стоящих столиков кафе, когда ты не только слышишь разговоры соседей, но и различаешь прерывистость их дыхания, своим обонянием воспринимаешь тончайшие оттенки запаха их тел. Русские обретают спокойствие только в уединении, даже на холоде при штормовом ветре. Отгораживаясь от других людей условиями ненастья, русские проявляют уже вошедшее в их привычку недоверие к окружающим людям. Но при этом, предпочитая теплоте и уюту помещений непогоду и лють дикой природы, они обнажают мощь и глубину своей натуры. Русские давно живут в условиях постоянного стресса, поэтому их внутренние неутихающие страдания и сомнения может уравновесить только экстремальная внешняя среда, совершенно чуждая духу европейцев.
  Около получаса Олег и русская пара просидели на холоде, наблюдая за вздымающимися волнами прибоя. Величие и красота пейзажа согревала и пробуждала мысли о масштабном и вселенском. За столиком у русских говорил в основном мужчина, и его голос, переливы родной речи, существенно обогащал происходящее природное действо. Заслушиваясь, Олег перестал ощущать себя чужим в этой далекой стране и культуре, в которой он с его уровнем владения языка совершенно ничего не понимал.
  Первой поднялась женщина. Скрытно потягиваясь и разминая застывшие ноги, она обернулась к Олегу и на русском спросила:
  - Не подскажите, который час?
  От неожиданности Олег растерялся, посмотрел на часы и ответил:
  - Три часа, правда, это по киевскому времени.
  - А сколько по брайтонскому?
  - Час. - Олег только сейчас рассмотрел лицо женщины - красивое, с правильными, утонченными чертами.
  - Сережа, нам пора - она обернулась к своему спутнику. Тот явно нехотя поднялся и тоже начал собираться.
  - А как вы определили, что я русский? - Олег не мог скрыть своего удивления.
  - Тамара узнала в вас русского еще когда мы только подходили к кафе - вместо нее ответил её спутник - Англичане не носят массивных золотых цепей на шее.
  - И не любят сидеть на холоде - добавила женщина - Меня зовут Тамара, а моего брата - Сережа.
  - Меня, Олег. Тамара, я две недели не слышал русскую речь - признался Олег, наслаждаясь самой возможностью говорить на родном языке.
  - А я здесь почти год. Сережа ко мне приехал в гости, сегодня уезжает.
  - И как вам Брайтон? Домой тянет? Вы ведь из России?
  - Мы из Москвы. Брайтон, милый городишко. Много русских, но домой не тянет.
  - Как много русских? - удивился Олег - Когда меня сюда отправляли, то заверили, что здесь я не встречу русскоязычную публику. Я приехал изучать английский.
  - Нет, - женщина улыбнулась - Вас обманули. В Брайтоне много студентов из России. Я уже спустя месяц жизни в Брайтоне научилась определять русских. На самом деле их здесь тысячи.
  - Если не секрет, как вы их определяете?
  - Не секрет. Олег, если не возражаете, давайте прогуляемся вдоль набережной, и я вам расскажу.
  - С большим удовольствием.
  Рассчитавшись с официантом, они не спеша направились вдоль бесконечной, обдуваемой ветрами набережной.
  - Русские - это крайности - начала Тамара - Они или чересчур замкнуты и стремятся к уединению, либо чересчур общительны - обращают на себя внимание шумными компаниями. Русские совершенно по-другому одеваются: однотонная одежда мрачных цветов, обувь на каблуках, много бижутерии. Русские или чрезмерно любознательны, все им нужно узнать, либо показательно равнодушны, например, как вы вели себя за столиком.
  - Но я действительно прилагал усилия, чтобы не привлекать к себе внимание - оправдывался Олег, краснея.
  - Об этом я и говорю - вы старались максимально показательно игнорировать нас - Тамаре видимо понравилось ставить его в затруднительное положение. - А если честно, Олег, то я вас знаю.
  - Знаете? - Олег изумленно таращился в её красивое лицо с обворожительной улыбкой и смеющимися, дразнящимися, голубыми глазами - Откуда вы меня знаете?
  Не меньшее удивление читалось на лице Сергея, брата Тамары.
  - Не буду вас томить и придумывать детективные истории. Я преподаю английский язык в той школе, в которой учитесь вы.
  - Но я вас в школе ни разу не видел!
  - Вы учитесь во вторую смену, а я преподаю на первой. А знаю вас потому, что уже двое ваших преподавателей рассказывали мне о русском профессоре с золотой цепью на шее, который совершенно ничего не понимает на английском.
  Олег от стыда готов был сквозь землю провалиться. Но Тамара, еще шире улыбаясь, едва сдерживая смех, закончила:
  - Они просили прочесть про вас информацию на русских сайтах, потому что на англоязычных сайтах найти о вас ничего не удалось. Мне пришлось ознакомиться с вашими творческими достижениями, убедиться самой и убедить коллег, что вы действительно ученый, возможно даже талантливый и перспективный. Что вы не бизнесмен, который купил себе диплом, и тем более не бандит. Большинство моих английских коллег уверено, что у вас в Украине настоящей науки не осталось. Но я просмотрела несколько ваших книг - они мне понравились.
  Олег слушал Тамару ошеломленный и смущенный. Он думал, что никому не интересен в Брайтоне, и не мог даже представить, что вокруг его скромной персоны бушевали такие страсти.
  - Не думал, что мною кто-то заинтересуется.
  - Никто бы и не заинтересовался, если бы не ваш слабый уровень знания английского. В контракте каждого преподавателя нашей школы прописано, что мы обязаны подготовить учеников до определенного уровня. А как вас готовить, если вы не знаете базовых вещей?
  - Здесь ошибка вышла, я ехал подтверждать уровень "elementary", а у вас самый низкий "Pre-intermediate". Поэтому в Англии я чувствую себя как на Луне - ни я никого не понимаю, ни меня никто не понимает.
  Тамара не выдержала, расхохоталась:
  - Вот об этом мне ваши учителя и рассказывали. Вы первый студент за двадцать лет существования школы, которому ничего невозможно объяснить: вы совершенно не понимаете по-английски, а кроме меня никто из преподавателей не разговаривает по-русски!
  - Я английский последний раз в восьмом классе учил. Кое-что повторил перед отъездом. Но о своей ошибке я понял после того как спустился с трапа самолета: все мне что-то рассказывают, что-то спрашивают, а я совершенно ничего не понимаю.
  - А как вы до Брайтона добрались?
  - Мне в агентстве трансферт заказали. Если бы не он, до сих пор бы добирался до Брайтона.
  Тамара хохотала до слез. Сергей, тоже едва сдерживая смех, заметил:
  - Смелый вы человек.
  - Смелый, пока не знаешь куда попал. А когда попал, то уже надо выживать...
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2.
  
  Владимир Аникиевич Беленчук прибыл в Москву по службе. Как и во все свои предыдущие командировки, первый вечер в столице он посвятил встрече с сыном, Валерой. Надо отдать должное, Валерий Владимирович Беленчук, несмотря на редкие встречи с отцом и на несогласие уже по многим мировоззренческим позициям, во встрече с отцом никогда не отказывал. И хотя большинство посещений Москвы отцом носило спонтанный характер, Валера, несмотря на загруженности и обязательства, находил время для разговоров. Отношение к родителям (прислушиваясь к советам в Библии!) он всегда ставил на первое место.
  Вот и сегодня Беленчук старший и младший сидели в грузинском ресторане возле станции метро Новослободская в Москве и вкушали блюда кавказской кухни, которые оба любили.
  - Как служба? - Беленчук старший в форме полковника Вооруженных сил Украины вальяжно развалился на удобных диванах. На встречу с сыном он приехал прямиком из Министерства обороны России, поэтому после сложных переговоров с российскими коллегами был голоден и выглядел уставшим. Сын на встречу пришел в гражданском, хотя, как и отец служил в Генеральном штабе, только России, и дослужился до звания подполковника.
  - Идет, куда ей деться. - В Валере просматривались черты отца, но внешне он все же больше походил на мать. Владимир Аникиевич Беленчук развелся с женой десять лет назад и с сорока пяти холостяковал. Сыну исполнилось тридцать пять. Он не женился, полностью посвящая свое время карьере. - А у тебя что нового? Когда генерала получишь?
  Беленчук старший улыбнулся, отпил глоток красного сухого вина и ответил:
  - 100 тысяч долларов сынок, и я бы уже давно генералом ходил. Но где взять такие деньги?
  - Только деньги? Твои заслуги и послужной список руководство не впечатляет?
  - Только деньги, все остальное второстепенно. В командовании украинской армии уже давно установились товарно-денежные отношения: все продается и покупается, ничего святого не осталось. Даже друзья не помогут. Как говорится, дружба дружбой, но генерала получают те, у кого есть деньги. А коль ты нищ, довольствуйся полковником.
  - А дядя Ваня Моторный тоже платил?
  - Платил. Или, скорее, за него заплатили.
  - У него такие богатые друзья?
  - Друзья, наверное, громко сказано, но верно то, что дядя Ваня, Валера, знает с кем заводить дружбу. Так быстро получить генерал-лейтенанта даже деньги не помогут. Тут политическая воля требуется, связи на уровне первых лиц государства.
  - Он уже генерал-лейтенант? Неплохо. А какую должность сейчас занимает? Может он поможет тебе генерала получить?
  - Дядя Ваня, сынок, изменился. Он перестал отзываться на Ваню еще два года назад, когда генерал-майора получил. Сейчас он Иван Ильич, заместитель начальника Генерального штаба Украины. Даже когда он генерала получил, мы какое-то время продолжали понимать друг друга. Но вот после назначения на новую должность, того Ивана Моторного, которого я знал с военного училища, а ты с рождения, не стало. Появился совершенно другой человек, оторванный от реальности. Он уже не просто военный, генерал - он политик, государственный муж! Он все знает, всегда прав, и ему уже ничего не докажешь. А еще в нем какая-то нечеловеческая жадность проснулась - все, что в его полномочиях, он делает только за деньги. Я сейчас с ним стараюсь меньше контактировать, все отношения только в рамках службы.
  - Сильно деньги любит?
  - Сынок, деньги все любят, но вот чтобы так любить, до предательства - не каждый сможет. Кстати, поговаривают, что его продвигают из Москвы, какие-то влиятельные друзья. Во всяком случае, должность он получил сразу после назначения Министром обороны Украины Саламатина, вашего, Кремлевского ставленника.
  - Дядя Ваня открыто поддерживает Россию?
  - Он хитрее. Про его любовь к России говорят его поступки. У генерала Моторного в последнее время появились суждения какие-то однобокие, открыто пророссийские. Я все могу понять: жену москвичку, дети живут и учатся в Москве, но ведь мы профессионалы, офицеры! Мы присягу давали. Ты у меня тоже москвич, но это не значить, что я должен игнорировать очевидные факты.
  - Какие, папа?
  Владимир Беленчук явно не хотел продолжать разговор на эту тему. С каждым годом их взгляды с сыном по этому вопросу расходились все больше и больше. Но пауза затянулась, а у Беленчуков давно выработалось правило говорить друг другу правду, до конца, чтобы не оставалось недосказанного. Лучше выговориться, а потом просить прощения, чем бороться с недосказанным, обвиняя себя в трусости и лицемерии.
  - Я уверен, сынок, что у нас армия не случайно разваливается, не сама по себе. Её разваливают - последовательно и грамотно.
  - Кто разваливает?
  - Россия.
  Напряженная тишина нависла над столом. Отец с сыном смотрели друг другу в глаза, оценивая значимость прозвучавшей фразы.
  - Папа, но от вашей армии уже давно ничего не осталось! После вашего президента Ющенко и двух Министров обороны с российским гражданством, ты говоришь мне, что у вас еще что-то осталось, что можно развалить?
  Беленчук старший отвел взгляд и печально вздохнул.
  - Ты прав, но кое-что нам удалось сохранить. Поэтому, такие как Ваня Моторный (и не он один!) сознательно разваливают оставшееся.
  - Папа, но причем здесь Россия? Может это чисто человеческий фактор: ты служишь честно, другие воруют... Слабая украинская армия выгодна скорее НАТО, чем России. Мы друг с другом воевать не собираемся, а вот с НАТО мы уже не первый раз бодаемся.
  - Сынок, вопросами НАТО мы с тобой занимается почти десять лет.
  - Точнее: я - восемь, а ты в октябре - десять.
  - Вот видишь, ты лучше меня даты знаешь. НАТО противостоит России. Украина, после Оранжевой революции, рассматривается НАТО больше как союзник, чем противник. Поэтому мои коллеги в НАТО волнуются за состояние Вооруженных сил Украины больше, чем наш нынешний президент и министр обороны вместе взятые.
  - Но зачем России разваливать армию Украины? Неужели ты думаешь, что мы когда-нибудь сможем воевать друг с другом?
  - До войны дело, возможно, не дойдет, но вот в качестве давления на украинских политиков, это очевидно.
  Официант принес горячие хинкали. Сложный разговор прервался, возобновлять его никто не хотел. Валера попытался разрядить ситуацию:
  - Не печалься: чем меньше армия, тем меньше работы. Никакой ответственности!
  - Не нравится мне все это. На пенсию планирую уходить.
  - Папа, не говори глупости. Ни кола, ни двора, как можно прожить на вашу пенсию?
  Сын видел, что отец расстроен. Большой оптимист по жизни Беленчук старший в последнее время как-то сдал: чаще впадал в пессимизм, поддавался сомнениям, разуверился в будущем. В пятьдесят пять лет Владимир Аникиевич Беленчук не имел ни своей квартиры (предыдущую он оставил жене), ни машины. Жил в офицерском общежитии. Свой быт и досуг организовывал исключительно на полковничью зарплату. Несмотря на разницу в званиях, Беленчуки в своих штабах занимали примерно равные должности. Вот только сын в российской армии получал в несколько раз больше отца.
  Чтобы отвлечь отца от грустных мыслей, Валера перевел разговор на семейную тему:
  - Как дядя Олег? Уже академик?
  - Нет, пока профессор. За академика тоже немалые деньги просят. Он говорил до 65 тысяч долларов. Сейчас уехал в Англию на месяц, английский язык изучать.
  - Серьезно? Вот неугомонный. А как он в Англии общается со своим уровнем "elementary"? Англичане - это не американцы, там такое произношение, что даже мне приходится переспрашивать.
  Разговоры о членах семьи для каждого Беленчука являлись отдушиной. Вот и сейчас, заговорив о младшем брате Владимир Беленчук понемногу начал оживать. Своих братьев он любил, а семейные ценности оставались для него, возможно, единственными, что радовало и вдохновляло на жизнь. Сколько всего ценного и важного для него опошлилось и обесценилось за годы независимости Украины.
  - Самому интересно. Ты же знаешь, Олег, если чего надумает, не переубедить. Вчера перед отъездом в Москву общался с ним по скайпу. Рассказывал, что познакомился с преподавательницей из его школы, москвичка, красавица, не замужем. У них роман!
  - Обалдеть! Уехать из Украины в Англию, чтобы закрутить роман с москвичкой! Он в Лондоне?
  - Нет, в Брайтоне. Океан, романтика, красивая женщина - это его стиль.
  - Папа, это наш стиль, Беленчуковский!
  Оба оживились, расшевелились, взбодрились. Предыдущая напряженность исчезла, и возобладало доверие, всегда присущее в отношениях между всеми Беленчуками. Младшего из трех братьев Беленчуков любили все: от старших братьев до их жен, племянников и их детей. За свои сорок пять лет Олег Аникиевич Беленчук успел побывать военным, повоевать, достичь успехов в бизнесе, уйти в науку и там снискать лавры. Валера многому учился у дяди, а дядя, надо отдать должное, всегда отзывался и шел навстречу племяннику.
  - Он там каждый день в какие-то истории попадает - продолжил Владимир Беленчук - Представь, когда поездка только организовывалась, он попросил, чтобы его не в общежитие поселили, а в семью коренных англичан: собирался изучить быт, культуру и традиции Англии в их естественной среде. Он эту поездку через Лену, оформлял, свою подругу. Попросил направить его к хозяйке среднего возраста, желательно разведенной, с достатком. Мне перед отъездом рассказывал: "Поеду на месяц, раззнакомлюсь, останусь на полгода. Будете ко мне в гости приезжать, завидовать". Но Лена еще та штучка. Короче, привозят Олега из аэропорта в добротный двухэтажный дом, он звонит и тут открывает дверь его "молодая" хозяйка. По словам Олега, он как увидел хозяйку, хотел обратно в такси и в Киев. Но такси уже уехало. Представь, Лена его поселила к 85-летней бабушке, которая живет с собачкой, которой 15 лет! Представляешь, перспективы их отношений?
  Оба хохотали на весь ресторан. Олег Аникиевич Беленчук умел создать себе сложности в жизни, а над тем как он их преодолевал, с увлечением наблюдало все семейство.
  - Но самое интересное происходило потом, когда бабушка заговорила. Ты же знаешь английский Олега! Он до сих пор с нею общается языком жестов, ни слова не понимает. Только кивает и улыбается. Вопросы к ней готовит через переводчик "Googlе", но её ответы он все равно не понимает! Действует по интуиции. Бабушка от него в шоке!
  Вчера рассказал мне смешную историю. У него занятия во вторую смену, а бабушка каждое утро куда-то уезжает. Полдня Олег на хозяйстве, с собачкой. На второй день после приезда, за завтраком, бабушка ему что-то наговорила, показала на корм и собачку, и уехала по своим делам. Олег рассказывает: "Я как всегда поулыбался ей, покивал головой, со всем соглашаясь, а сам из двадцатиминутного монолога хозяйки понял только то, что собачку нужно покормить и закрыть в комнате. Я так и сделал: перед уходом на занятия поставил собаке миску корма, на которую бабушка указала (еще удивился, что собачка кушает не по своим размерам), закрыл её в комнате и с чувством выполненного долга ушел на занятия. Прихожу вечером, у бабушки глаза крупнее, чем линзы очков, у собачки не меньше. Бабушка что-то лепечет, тарахтит, аж задыхается. Её растерянно-возмущенный вид прямо кричит о том, что я сделал что-то не так. Она ко мне с расспросами, но я улыбаюсь и киваю головой. И только тут бабушку осенило, что я ничего не понимаю. Она начала говорить медленно, каждое слово подкрепляя мимикой и жестами. Оказывается, что она, показывая на корм, сказала, что это на неделю, а собачку ни в коем случае нельзя закрывать в комнате. Наоборот, дверь в комнате нужно было оставить открытой, чтобы собака могла в любой момент сходить во внутренний дворик по своей нужде". Представляешь, Олег скормил собачке недельную порцию корма, да еще закрыл в комнате. Собака, не привыкшая гадить в комнате, чуть не издохла, пока дождалась хозяйку. Когда бабушка вернулась домой бедное животное, едва не сбив её с ног, выбежало во двор, и загадила весь сад. Бабушка час не могла загнать её в дом, та все какала и какала!
  - А как он в школе справляется?
  - Выкручивается. Поначалу я ему помогал через скайп, сейчас его новая мадам улаживает сложности.
  - Он тебе показывал её фотографии?
  - Нет, скрывает. Но что-то мне подсказывает, что скоро мы все вместе соберемся в Москве, и Олег представит нам свою новую знакомую.
  - На дядю Олега это не похоже - ехать в Москву ради женщины?
  - Нет, ему в Москве академика должны вручать. Обещают после лета. Как раз у этой мадам контракт закончится - она в Брайтоне до июня. Поэтому соберёмся как в былые времена, большой, шумною семьей.
  - И дядя Серёжа приедет?
  - Думаю, что приедет. Он на пенсии, времени свободного много. Поможем украинскому пенсионеру купить билеты и приедем в город, в котором раньше мы часто собирались. Кто бы мог подумать, что разбросав, жизнь снова соберет нас, но уже в Киеве. Ты поможешь нам с расселением?
  - Конечно, только сообщите заранее. Я все подготовлю.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3.
  
  В аэропорту Олега Аникиевича Беленчука встречал старший брат Сергей Аникиевич. Сейчас разница в пятнадцать лет между братьями ощущалась не так заметно, как ранее. Братья особенно сблизились после смерти жены Сергея от рака. Все трое Беленчуков стали холостыми: старший вдовец, остальные двое разведенные. У Сергея Аникиевича росла дочь Анна, у Владимира Аникиевича - сын Валера, у Олега Аникиевича - две дочери: Эля и Настя. Из детей только Анна находилась замужем и растила сына. Валера - холостяковал, дочери Олега замуж не спешили.
  Все трое братьев представляли военную династию. Их отец - Аникий Фёдорович, прошел войну, победу встретил в Берлине в звании капитана. Уволился в запас полковником. Отца часто переводили из одной воинской части в другую, поэтому семья привыкла к кочевой жизни советского офицера. Все трое сыновей продолжили профессию отца: Сергей Аникиевич дослужился до майора, правда по медицинской линии, Владимир Аникиевич - до полковника (и как надеялись братья, дослужится до генерала), Олег Аникиевич уволился старшим лейтенантом. На младшего сына отец возлагал большие надежды: сын в восемнадцать лет стал коммунистом, Ленинским стипендиатом, участвовал в вооруженных конфликтах на Кавказе, за что его представили к боевой награде. Но Олега Аникиевича, в отличие от старших братьев, военная служба тяготила. Из-за большой разницы в возрасте (он рос поздним ребёнком), в семье его баловали. Олегу родители разрешали то, что ранее запрещалось старшим братьям, поэтому он привык добиваться своего. Прямолинейность, прогнозируемость и четко просматриваемая иерархичность армейской жизни возмущали его индивидуализм и внутреннюю самодостаточность. Прослужив в Москве три года, в 1992 году вопреки воле отца и увещеваниям братьев, Олег уволился в запас и ушел в бизнес. Отца решение младшего сына расстроило, хотя, как и старшие братья, он понял, что армейский уклад жизни не соответствовал амбициям и внутренним настроям сына.
  Братья встретились в холле Киевского аэропорта Жуляны. Обнялись. Оба одинакового роста (метр восемьдесят), спортивного телосложения (все трое братьев каждое утро встречались в спортзале), стильно одетые (как бывшие военные они следили за своим внешним видом и умели одеваться скромно, но примечательно). Несмотря на существенную разницу в возрасте, общие черты лица и телосложения сближали их - по внешнему виду угадывалось, что мужчины состоят в близком родстве.
  - Ты совсем англичанином стал! - пошутил Сергей Аникиевич, обнимая Олега.
  - Ошибаешься, брат, я уже на третью неделю ненавидел Англию и английский язык. Если бы не Тамара, то сошел бы с ума.
  - Ты сам поездку придумал. Мы тебя предупреждали, что это пустая затея.
  - Сережа, я не жалею. Я открыл для себя новый мир: услышал, как разговаривают англичане, где ставят интонации. Увидел их образ жизни, систему ценностей. Я испытал новые ощущения и получил яркие впечатления. На себе испробовал эффективность их системы образования. Ты сам учил: новый день - это новые впечатления. А в Брайтоне каждый день приносил мне новые открытия и я, Сережа, снова научился удивляться.
  - За 4,5 тысячи долларов я выбрал бы что-то более экзотическое.
  - Сережа, ты не понимаешь: я месяц прожил в одном из семи самых высокоразвитых государств мира. Я увидел, как они живут, чем дышат. Да, мне не понравилось: у нас другая культура, ценности, взгляды на жизнь. Однако ответь, у нас в Украине разве возможно, чтобы разнорабочий турок-строитель, который ходит в спортзал в застиранном, испачканном краской спортивном костюме, мог не просто тренироваться вместе с украинским олигархом, который приезжает на тренировки на "Порше", но судя по разговорам, еще и дружить с ним? А в Брайтоне я наблюдал за этой дружбой своими глазами: чопорный английский аристократ поддерживал дружеские отношения со строителем турком. Каждое утро они встречались в спортзале, вместе тренировались, с увлечением обсуждали общие темы.
  В Англии, Сережа, мне стало стыдно за свою золотую цепь с крестом, потому что, все кто тренировался рядом со мной, жили в элитном районе Брайтона, квартале миллионеров, в котором дома стоили, начиная от миллиона долларов и выше. Они приезжали в спортзал на дорогих машинах, часы у некоторых стоили за десять тысяч долларов, но при этом, никто из них не носил золотых украшений. И вели они себя на людях так, как украинские студенты ведут себя перед строгим профессором. А еще они сами моют свои "Мерседесы" и "Ленд Роверы" на своих дорогих участках.
  - Олег, ты слишком идеализируешь Европу.
  - Сережа, ты мне всегда это повторяешь. Но как можно укорять тем, в чем сам некомпетентен? Проживи с мое в Европе, и тогда твоя точка зрения станет такой же весомой как и моя.
  - Володя прожил в США год, Валера - полтора, моя Аня ездит по Европе не меньше, чем ты, но все они отзываются о той жизни сдержаннее!
  - Я тоже её не идеализирую! - Олег не любил спорить со старшим братом. Из всех Беленчуков Сергею досталось от жизни больше всех. Этот факт признал даже отец перед своей смертью. А ведь за плечами отца остались голодное детство, война, полуголодные послевоенные годы. В отличие от Владимира и Олега Беленчуков, Сергей купил в Киеве себе и дочери квартиры, машины, построил уютную дачу под Киевом. Но за все эти материальные блага, ценимые в украинском обществе, жизнь проехалась по Сергею Аникиевичу катком: ломая его волю, испытывая на прочность внутренний мир и ценности. Мечтая с детства стать врачом, он не посмел ослушаться отца и пошел на компромисс - стал военным врачом. Как и отца, жизнь побросала его по гарнизонам необъятного Советского Союза: служил на Дальнем востоке, в Сибири, на Урале. И все бы ничего (в медицинских частях служилось легче), если бы у Сергея Аникиевича Беленчука не оказалась очень восприимчивая к климату жена, тоже медик по образованию. А климат всех тех гарнизонов, в которые Родина направляла Сергея, был полностью ей противопоказан. Светлана чуть не умерла, когда Сергей служил в Сибири - он выходил её, просиживая у её изголовья ночи напролет. Он еле спас её, когда служил на Дальнем востоке. Все офицеры части знали, что служба Сергея убивает его жену, но Родину личные проблемы офицеров мало интересовали. Высшее командование не разрешило Сергею Беленчуку перевестись в гарнизоны с мягким климатом, например, на Украину, родину Светланы. Офицеры "заслуживали" такие переводы десятилетиями. Никто не подписал и рапорт об увольнении, потому что профессиональный уровень майора Беленчука вызывал уважение у руководства, и оно считало, что Сергею Аникиевичу стоило немного потерпеть, подождать, не поддаваться слабости. Попав в налаженную государственную военную систему, Сергей Беленчук ничего не смог изменить. Он так и убил своею службою женщину, которую со школьной скамьи любил больше жизни. Светлана умерла на Урале, едва перешагнув черту сорокалетия.
  На похоронах Светланы Олег впервые увидел плачущего брата. Олег никогда не видел, чтобы так рыдал мужчина. Он вообще никогда не видел рыдающих братьев - это случилось первый и последний раз. И в этот момент он не только осознал, но и прочувствовал трагичный привкус жизни. Даже отец не сдержался, рыдал как девочка, у которой отняли любимую игрушку. Все Беленчуки боролись за Светлану, но разве мог что-то значить рядовой гражданин в налаженной государственной системе Советского Союза? Не помогли ни связи, ни обращения к совести и человечности. Только смерть Светланы что-то пробила в армейской чиновничьей бюрократии, заставила государственный маховик провернуться. На сорок дней после смерти Светланы, майору Беленчуку, в связи с плохим состоянием здоровья супруги, подписали рапорт об увольнении. Жизнь словно продолжала издеваться над Сергеем, испытывая его на прочность. В сорок лет Сергей Беленчук с двенадцатилетней дочерью остался без жены и работы.
  Сергей перевез тело любимой жены в Киев, на её родину, похоронил рядом с её отцом, и в Киеве так и остался, поближе к её могиле. Совершенно один, в чужом городе, в сорок лет он начал строить новую жизнь, главное место в которой заняла его дочь - Аня. Он устроился на скорую помощь и двадцать лет спасал людям жизни, словно оправдываясь перед той единственной, которую он так и не смог спасти. Сергей больше не женился, растил дочь сам, вкладывая в её обучение лучшее, что мог выбрать в обесценивающемся постсоветском образовании. И по мере того, как взрослела дочь, он все обостреннее нуждался в качественном общении. Нет, не с женщинами. Он выбрал семью, братьев, внутренний мир которых он открывал заново. Сергей Аникиевич переманил в Киев сначала Олега, а потом и Владимира. Как и в детстве, он опекал братьев, заменив им отца после его смерти.
  Претерпев столько несчастий за свою жизнь, Сергей Аникиевич Беленчук ни разу не усомнился в правильности советского образа жизни. Из всех братьев он больше всех грустил по советской власти, принципиально отвергая все европейское и американское.
  Сергей Аникиевич редко повышал голос. Он даже спорил не эмоционально, а словно рассуждая, медленно, с расстановкою произнося каждое слово. В споре он оперировал не интонациями голоса и словами, а смыслами, прожитыми и выстраданными. Поэтому переубедить его удавалось только содержательностью и глубиною охвата проблемного поля. Но такое удавалось редко кому.
  - Сережа, я не смотрю на жизнь в Европе через розовые очки. Уверен, у европейцев проблем больше, чем у нас, потому что в Европе жестче условия выживания. Взять ту же хозяйку, у которой я жил: не от хорошей жизни бабушка в 85 лет содержит студентов, готовит и стирает за ними. Она рассказывала, что её пенсии хватает только на содержание дома, но ведь нужно еще и за что-то жить!
  Моя хозяка познакомила меня со своим сверстниками: подругами, друзьями. У каждого из них есть дети, но у детей своя жизнь, на которую никто из родителей не претендует. Я видел, как одни старички замкнулись в своих болячках и запустили свои дома: они стоят неубранные, с заросшими сорняками участками; другие - поселили в дома детей, а дети за это выделили им комнату и оплачивают сиделок, которые круглосуточно ухаживают за родителями. А моя хозяйка выбрала третий путь - она борется сама, хотя дочь живет через четыре дома вниз по улице.
  Сережа, я хочу только сказать, что в образе жизни европейцев есть много такого, что нам стоит перенять. Нужно перестать видеть в западных странах врага. Начиная с Горбачева, мы все перестраиваем, ломаем, а вместо старого придумываем что-то новое, нелепое, несуразное. Но зачем придумывать? Почему мы не воспользуемся уже готовым и приносящим пользу в других обществах?
  Согласен, не всегда чужой опыт подойдет нам. У нас другая ментальность, культура, традиции. Но тогда зачем мы адаптируем украинскую систему образования под критерии Болонской системы, которая не подходит под наш менталитет? Почему мы заимствуем то, что у нас плохо приживается, а то, что нам подойдет, принесет пользу, мы отвергаем?
  - Приведи пример, пожалуйста.
  - Семейные ценности. Сережа, ты не только для меня, но и для людей, которые тебя знают, образец семьянина. Расскажи мне брат, пожалуйста, о нашем прадедушке: как его имя, фамилия, где родился, чем занимался? Можно по любой линии: по отцовской или материнской. Ты меня совсем недавно убеждал, что в Советском Союзе семья являлась основной ячейкой общества, а в западных странах, на которые равняется Украина, материальные ценности разрушили институт семьи. Так, кто наш прадедушка?
  Сергей задумался. Олег заметил, что поставил брата в тупиковую ситуацию.
  - Вот видишь, Сережа, для тебя советская власть и советские ценности - это непревзойденный уровень. Ты считаешь, что украинское общество катится в пропасть, что новые ценности поверхностны и уступают ценностям, которым преклонялись советские граждане. Но не стыдно тебе, поклоннику советского образа жизни, не знать свою родословную до четвертого поколения? Сережа, в паспорте моей собаки расписана родословная до десятого колена, а ты, как и я, нашего прадедушку не знаем! А в доме моей квартирной хозяйки в Брайтоне хранятся не только фотографии и фамильные ценности предков до седьмого колена, а и мебель, личные вещи. Все это с такой теплотой и трепетностью охраняется и показывается, что, только наблюдая за этим, и проникаясь чужими чувствами, понимаешь глубину платоновской мысли: "Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего".
  Каким оказалось будущее у советского народа, который заставили забыть прошлое? Может поэтому Советский Союз развалился как карточный домик?
  - Олег, ты высказываешь интересные мысли. Я согласен с тобою: нам нужно глубже изучить наше генеалогическое дерево. А что касается Советского союза, то люди боялись своих предков. За славное прошлое рода некоторые запросто попадали под расстрел.
  - Сережа, но это ничего не отменяет. Допустим, несколько поколений под страхом смерти заставили забыть о своих корнях. Но Советского союза нет уже больше двадцати лет, а что изменилось в Украине, в России? Почему мы не восстанавливаем свою генеалогию, не обращаемся к истокам, корням? Почему мы не учимся у тех же европейцев ценить свое прошлое, причем не только прошлое всей страны, но и прошлое конкретной семьи, с семейными реликвиями и ценностями? Почему мы в прошлом ценим только то, что нам навязывают политики? Ведь прошлое, как и родителей не выбирают.
  Я не предлагаю все огульно, скопом перенести из европейской ментальности на наше мировосприятие. Я настаиваю взять только самое ценное, то, что нас заставили забыть, что нас сделает сильнее и лучше.
  - Олег, ты говоришь об очень серьезных вещах. Если эти мысли в тебе пробудила поездка в Брайтон, то ты, брат, не зря съездил.
  Олег улыбнулся:
  - Сережа, тебе надо пожить в Европе. Ценность жизни познается только в сравнении. Я там много чего интересного для себя открыл.
  - Жить там я не хочу, но выслушаю тебя с удовольствием. Дождемся Володю из Москвы, соберемся, обсудим. Я для этого случая приберег бутылочку хорошего вина. Я слышал, ты начал пить?
  - Начал.
  - Вот и хорошо. Созвонимся.
  Сергей подвез Олега к дому, помог занести вещи, попрощался и уехал на работу. Олег зашел в квартиру, снял обувь и куртку, откинулся на диване и обвел взглядом свою однокомнатную квартиру: "Ну, здравствуй, Родина!"
  
  
  
  
  Глава 4
  
  Братья встретились на выходных в двухкомнатной квартире Сергея Аникиевича. Обстановка квартиры часто выдает пристрастия хозяев. В квартире Сергея Аникиевича Беленчука отсутствовал модный в постсоветских странах "евроремонт". В ней отчетливо прослеживались советские предпочтения старшего брата и его увлечения в разные периоды жизни: еще с советских времен сохранившиеся серванты мебельной стенки для гостиной стояли битком забитые книгами русской и зарубежной классики. Отдельный сервант заполняли энциклопедии и справочная литература на медицинскую, биологическую, философскую, историческую и общеобразовательную тематики. На верху сервантов под самый потолок стопками хранились пропыленные альбомы с марками. Почтовые марки Сергей собирал со школьной скамьи вплоть до развала Советского Союза. В коллекции хранились редкие и ценные экземпляры марок. В углу гостиной (между стеной и мебельной стенкой) стояла гора друг на друга сложенных металлических коробок. Эти специальные коробки для коллекционирования брелков одну за другой из Америки привозил сначала Володя, потом его сын, Валера. Но брелков скопилась настолько много, что они не вмещались в коробки, и беспорядочно лежали на полках серванта. Сергей уже несколько лет как прекратил собирать их, но знакомые и знакомые знакомых из числа друзей и благодарных пациентов по-прежнему свозили брелки из разных уголков мира. В спальне на стене, на собственноручно прибитых полках из тонированного стекла красовались аккуратно расставленные бронзовые статуэтки греческих богов, героев мифов и великих исторических личностей - последнее увлечение Беленчука старшего. Сергей Аникиевич собрал больше ста статуэток. Вся семья с облегчением вздохнула, когда этот запал собирательства у Сергея потух, потому что статуэтки стоили приличных денег, и Сергей жертвовал многим, чтобы собирать деньги и покупать их.
  В целом, в квартире чувствовался уют и шарм хозяина. Напротив входа в гостиную, стоял электрический камин, отделанный под красное дерево. По обе стороны от камина стояли дешевенькие, но мягкие и уютные кресла. Над камином висели три картины с изображением бегущих лошадей. При входе в зал, на полу по обе стороны двери журчали и мигали подсветкой два декоративных фонтана, которые создавали иллюзию водопада - все Беленчуки заразились от Олега Аникиевича шумом воды: он успокаивал и умиротворял. По центру зала, к приходу братьев Сергей Аникиевич разложил стол и сервировал его. Каждый из братьев тянулся к эстетике, поэтому семейные посиделки на тесной кухне уже давно канули в лету. На столе под спиртные напитки и соки стояли бокалы с сохранившегося с советских времен хрусталя, для блюд использовалась посуда из чешского сервиза, купленного в Москве еще в 70-е годы советской власти. Мельхиоровые ложки, вилки и ножи как в ресторанах лежали на салфетках по обе стороны тарелок. Подчеркнутая симметрия расставленной посуды указывала на педантизм и пунктуальность хозяина. Из старенького магнитофона пела русские народные песни Елена Ваенга, новое увлечение Беленчука старшего. Пела действительно душевно и проникновенно.
  Олег полулежал в кресле возле камина и рассматривал корешки книг, стоящие на полках серванта: в свое время, как и старшие братья, он их все перечитал. Сергей с Володей заканчивали накрывать на стол.
  - Сережа, чтобы ты не говорил, но есть у тебя что-то общее с англичанами: раритетная обстановка в квартире, буквоедство, тяга к ненужным вещам. Они точно также любят все тщательно расставлять, соблюдать какие-то пропорции и симметрию между предметами.
  - Ничего, когда квартира перейдет Ане или внуку, весь этот хлам выбросится и уйдет на барахолку. Превратят этот заброшенный островок советской эпохи в современный стиль хайтека - с сарказмом пошутил Владимир Аникиевич.
  - В этом заключается природа человека - создавать условия, в которых ему комфортно жить. Для Ани, а тем более для внука, мой стиль - это ретро. Я допускаю, что он им не нравится - воля их, пусть перестраивают квартиру под свои вкусы - с добродушной улыбкой ответил Сергей Аникиевич.
  - А как же память о тебе?
  - А разве она привязана к вещам?
  - Как минимум в отношении к ним.
  - Олег, следуя логике твоих рассуждений, мы сейчас должны продолжать жить в шалашах из веток, сохраняя верность образу жизни наших далеких предков?
  - Сережа, оглянись вокруг: в этих собранных книгах, марках, брелках, статуэтках - твоя жизнь. Выбросить это все, равносильно лишить её содержания, ведь сколько ты во все это вложил своей энергии, творчества, наконец времени своей жизни. Это насколько нужно не любить тебя, чтобы предметы, которые хранят в себе память о тебе, выбросить или передать в чужие руки? Разве мы рожаем и воспитываем детей не для того, чтобы они развивали начатое нами? Ведь они - наследники, продолжатели нашего рода и наших идей. Какой смысл тогда в детях, если каждое новое поколение станет уничтожать предметы, в которых запечатлена жизнь предшественников?
  Сергей Аникиевич остановился, вдумываясь в слова младшего брата.
  - Я думаю, что наши наследники не обязаны сохранять вещи, в которые мы вложили годы своей жизни. Важно чтобы они на основе наших достижений строили что-то свое, более совершенное. Они не обязаны хранить старье, уже кем-то использованное. Помнишь, как у нашей бабушки на чердаке хранилась разная рухлядь? Разве чердак - это лучшее место для вещей, которые уже утратили свою практичность? Действительно, с ними связана память о нашем прадедушке, но ведь важна не сама вещь, а память, которая передается в словах и образах.
  - Сережа, в твоей аргументации просматривается одно из существенных упущений советского образования. Действительно, какое место в нашей жизни может занимать, например, рассохшееся деревянное корыто, доставшееся нам от нашей прабабушки? В сравнении с твоей новой стиральной машиной-автомат "Sumsung" утратившее функциональность деревянное корыто это хлам, рухлядь, старье. Но может именно из-за того, что ты рассматриваешь деревянное корыто нашей прабабушки как функциональный предмет, мы о ней совершенно ничего не знаем: ни имени, ни фамилии, ни её жизни? Может стоит поменять ракурс восприятия этого предмета и воспринимать его как сакральную вещь? Если бы это корыто хранилось здесь как сакральная ценность, то оно бы как минимум периодически возвращало нас в эпоху нашей прабабушки, задавало вопросы о событиях того времени, о перипетиях прабабушкиной доли. Мы бы показывали его своим детям и внукам, и пробуждали в них осознание глубины корней нашего рода. В окружении подобных сакральных ценностей, в рассказах-легендах об их истории, наши дети и внуки взрослели и представляли наш род не только в ХХ веке, но и в ХІХ, ХVIII. Я уверен, что понимание глубины истории нашей фамилии воспитывало в них большую ответственность, долженствование и патриотизм.
  Европейская система образования использует культ старых вещей, потому что пробуждать и укоренять любовь к родине и своему роду на порядок легче на примерах, на тех самых предметах, которые наши дети воспринимают как хлам и с легкостью выбрасывают, а европейские дети ценят, хранят и передают как реликвию из поколения в поколение.
  - Олег, разочарую тебя: я посещал дома своих американских коллег и никакого преклонения перед стариной я в них не встретил - включился в разговор Владимир Аникиевич - Однотипные современные дома с привычным для нас "европейским" ремонтом.
  - В Америку я еще не доехал, но в домах Франции, Германии, Англии, я встречал трепетное отношение к вещам своих предков. А в некоторых семьях мне показывали вещи, передаваемые в роду от поколения к поколению более 300 лет.
  - Возможно, речь идет о фамильных ценностях?
  - Не только о них. Это и мебель, предметы быта, даже личной гигиены.
  - Братья, я предлагаю прервать нашу дискуссию и сесть за стол - едва дослушав ответ брата, подытожил Владимир Аникиевич - З а вашими рассуждениями наш обед превратится в застывший и непригодный к употреблению хлам, о котором вещает Олег. - Он громко рассмеялся и первым сел за свое место. У братьев давно распределились места за столом. - Кто пьет водочку, кто вино?
  - Я, пожалуй, с тобой водочку - усаживаясь на свое место, попросил Сергей Аникиевич.
  - Мне вино.
  - Наконец-то Сережа, наш младший брат составил нам компанию. Сколько времени мы ему доказывали, что спиртные напитки в ограниченных дозах полезны для организма, а он нам не верил. Но стоило ему съездить в Англию, как буржуи с легкостью убедили его в том, о чем мы долдонили ему с первых проблесков его сознания.
  - Просто я своими глазами увидел 85-летнюю бабушку и её ритм жизни, и в очередной раз убедился в том, что без впечатляющей доказательной базы слова пусты и поверхностны. Ваши советы, особенно в молодости, не всегда мне шли на пользу. А моя хозяйка в Англии, которая на протяжении жизни в обед выпивала бокал красного или сухого вина (в зависимости от настроения), а вечерком у камина, грамм пятьдесят хорошего виски или коньяка, в свои 85 лет выглядела лучше 60-летних украинских пенсионеров. Это сравнение убедило меня в том, что если к спорту и правильному питанию я добавлю умеренные дозы хорошего алкоголя, то мне это точно не навредит.
  - Братишка, а как понять твою фразу о недоверии к нашим советам в молодости? - разливая спиртное по рюмкам и бокалам, улыбаясь чему-то своему, переспросил Владимир Аникиевич. - Когда это мы с Сережей тебе что-то плохое советовали?
  - Судя по твоей ехидной улыбке, ты и сам все хорошо помнишь. Например, как арбузы на бахче учили меня воровать. Лбы здоровые, сторожа заранее предупредите, я только доползу, а он тут как тут. Два раза от страха чуть в штаны не наложил. Один раз бежал так, что кеды со штанами по дороге потерял, так домой в одних трусах и вернулся. Это потом, когда немного подрос, сторож дед Иван мне во всем признался. А ведь я до последнего думал, что сам виноват, где-то сплоховал и вас подвел. Мучился, переживал.
  - Это мы тебя в разведку готовили - рассмеялся Сергей Аникиевич.
  - А кто посоветовал на первом свидании вручить цветы и поцеловать девушку в засос, "язычок к язычку"? Это в годы советской власти! Меня больше никогда в жизни так не били моими же цветами, как на том первом романтическом свидании!
  - Мы же пошутили! - хохоча, выдавил из себя Владимир Аникиевич.
  - Но я вам верил! Вы оба заверили меня, что так поступают все настоящие мужчины.
  - Ничего брат, зато под нашим руководством ты мужал семимильными шагами. - Насмеявшись, Владимир Аникиевич поднял рюмку и обратился к Сергею Аникиевичу. - Говори тост, старший, пока картошка не остыла.
  Сергей Аникиевич Беленчук встал, расправил плечи, посерьезнел и как всегда неторопливо, степенно развивая свою мысль, начал:
  - Братья! Пошел шестьдесят первый год как я радуюсь жизни. Я не оговорился, именно, радуюсь. Вы хорошо знаете, как порой трудно мне приходилось: я по собственной вине потерял любимую женщину, в сорок лет мне пришлось с чистого листа выстраивать свою карьеру и быт, самостоятельно растить дочь Анечку. Я пережил горбачевскую перестройку, развал моей родины - Советского Союза. На моих глазах второе десятилетие нищает родина моей умершей жены - Украина, а вместе с ней нищаю я, простой врач скорой помощи. Уже на пенсии, но еще продолжая работать, я не могу позволить себе жить так, как жил на одну зарплату в годы Советской власти. Я начинаю бояться своего будущего, потому что с трудом представляю свое проживание на одну пенсию. Самое страшное для меня стать обузой дочери или вам.
  Но все эти страхи и разочарования меркнут в сравнении с той радостью, которую я получаю от жизни. А я радуюсь жизни, потому что в радости и печали, в счастье и горе, в период удачи или сплошного невезения, рядом со мной находились вы. Я знал, что в самую тяжелую минуту мне есть к кому позвонить, обратиться за советом и помощью. Что, невзирая на расстояния и занятость, на уважительные причины или нездоровье, вы всегда окажетесь рядом. А вместе - мы сила. Я знал, что мне есть с кем разделить свои победы и достижения, и вы также искренне будете радоваться моим успехам, как и я сам. Поэтому, братья, я хочу выпить за вас, за то, что благодаря вам я продолжаю радоваться жизни. Ничто так не приносит радость, как здоровье и благополучие близких людей. - Сергей Аникиевич чокнулся рюмками с братьями и медленно выпил. - Чем богаты, тем и рады - показывая на заставленный стол, произнес он. - Угощайтесь, братья.
  Приготовленные блюда хотя и не выглядели изысканно, но были вкусными и полезными. Братья ели их с большим аппетитом. Картошка, мясо, свежие овощи и фрукты - от пищи веяло свежестью и здоровьем. За столом на несколько минут воцарилось молчание. Первым его нарушил Владимир Аникиевич. Пережевывая свежую редиску и зеленый лук, он спросил у Олега:
  - Как твои отношения с Тамарой, продолжаются?
  - В вялотекущем ритме.
  - Общаетесь по скайпу?
  - Да, учим английский язык.
  - Вот видишь, твои планы знакомства с англичанкой почти воплотились - улыбнулся Владимир Аникиевич - Правда она москвичкой оказалась, но это к лучшему: днем на английском, вечером на русском, всем все понятно. А так попробуй в постели твой английский разобрать, без секса останешься.
  - Смейся, смейся. А я когда с Тамарой начал встречаться, часто тебя вспоминал.
  - Меня? Ты уже сам перестал справляться? - Владимир Аникиевич громко расхохотался. Из братьев его легче всего удавалось рассмешить.
  - Я не в том смысле. Я вспоминал твою Татьяну и её тоскливо-влюбленные глаза.
  - Мою пушкинскую Татьяну, эту сумасшедшую?
  - Возможно в твоей памяти она осталась сумасшедшей, но в моей она сохранилась как пример по настоящему влюбленной женщины.
  - Олег, убереги тебя Господь от такой любви. Это не любовь - это болезнь. Такие женщины могут убить и посчитать, что это во благо.
  - Поздно предупреждать, Тамара, как раз такой тип женщины. Но мне это нравится.
  - Брат не шути с этим. Ты свою жену от любви к безумию довел, второй раз тебе это с рук не сойдет!
  - Насчет Наташи, это ты конечно жестоко. Однако, вы оба учили меня брать от жизни по максимуму. Разве могут сравниться отношения с женщиной, которой ты равнодушен с общением с женщиной влюбленной в тебя до безумия? Володя, вспомни, ты сам первое время наслаждался отношениями с Татьяной и гордился тем, что в состоянии вызвать у красивой женщины такие глубокие чувства.
  Но я не горжусь этим, нет. Хотя признаюсь, такая любовь, братья, действительно пробуждает и вдохновляет на жизнь. Когда тебя обожествляют, возносят на пьедестал, поклоняются даже твоим порокам, к удивлению это не вскружает голову. Наоборот, начинаешь испытывать чувство ответственности, желание уберечь, сохранить и развить отношения. Это пробуждает к взаимности, доверию, открытости. Возможно, это понимание пришло с возрастом. Встретить такую любовь в ХХІ столетии, в постмодерне, когда отношения, как и само общество опошлилось, обмельчало, пропиталось рациональностью и деловитостью - это счастье. А описать зарождение и развитие всепоглощающей любви, одного из самых удивительных человеческих чувств, перевести разноцветье чувственно-эмоциональных переживаний на сухой язык букв, слов и предложений и при этом сохранить высокий накал страстей - это предел совершенства писательского мастерства, к которому я стремлюсь. Это подарок мне от судьбы. Я хочу испытать это чувство и попытаться описать его.
  Братья смотрели на Олега даже не с удивлением, а, наверное, больше с пониманием того, что отец не ошибся, заставляя их обратить внимание на младшего, оберегать его от превратностей жизни, не огрублять и не обмужичивать, а постараться сохранить в нем ранимость и впечатлительность, открытость и восприимчивость. С этими качествами больнее и сложнее жить, но полнее и насыщеннее. И вот сейчас, они не в первый, а в очередной раз убеждались в проницательности отца и пророчестве его слов.
  - Опишешь, а дальше что? - словно стряхивая наваждение, спросил более прозаичный в жизни Владимир Аникиевич.
  - Жить с этим буду. Ты отказался, испугался, предпочел прозу жизни, а мне нравится безумие, поэзия и вдохновение. Я сорок пять лет надрывался, тянулся для семьи, детей и что? Остался всем должен, всюду виноват, всегда обязан! А когда жить для себя? В Англии, наблюдая за отношениями в семьях, я понял одно, сколько для дочерей не выкладывайся, им всегда будет мало. Любой человек привыкает к помощи, а чувство благодарности со временем замещается потребностью брать. Чем чаще помогаешь, тем быстрее помощь начинают воспринимать как должное. Дети перестают понимать, что ведь ты тоже хочешь жить и реализовывать себя в жизни! Сорок пять лет - разве это конец жизни? Я смотрю на вас и еще острее понимаю, что время не уходит, оно улетучивается. Нельзя отказываться от того, что предоставляет жизнь. Возможно, это не случайно, какой-то знак. Володя, вот ты отказался от любви Татьяны, но что приобрел взамен? Свободу? Однако, достаточно тебе этой свободы? Возможно, купаясь в её чувствах, твоя свобода оказалась бы полнее и богаче, восприимчивее и желаннее? Где сейчас твоя Татьяна?
  - Слышал, в Канаде.
  - Может ты упустил свой шанс выехать в Канаду, стать канадским миллионером? Влюбленная женщина горы свернет ради своего мужчины!
  - К эмиграции её наш разрыв подтолкнул. Не случись его, наш роман продолжался бы в её двухкомнатной квартире с двумя детьми. Сплошная романтика!
  - Олег, у Тамары ведь тоже двое детей? Ты планируешь их перевезти к себе в однокомнатную квартиру или поедешь жить к ней приймаком? - поинтересовался Сергей Аникиевич.
  - Ко мне не получится, как я писать буду? Моя квартира - это мой кабинет. Переезжать в Москву? Нет, не думал об этом.
  - Но ты так красиво рассказывал про свои чувства, про желание жить для себя, но как быть с её детьми, ты об этом думал? Она в Москве, ты в Киеве, у нее двое несовершеннолетних детей, у тебя творчество, и где во всем этом ты видишь перспективу ваших отношений?
  - Но ведь она на год уезжала в Брайтон и оставляла детей родителям!
  - Она зарабатывала деньги и содержала семью. Это оправдывает её поступок. А если она бросит детей и переедет к тебе в Киев, что она здесь будет делать, и кто будет содержать детей?
  - Я об этом не думал.
  - А ты подумай. Разве нормальная женщина может бросить детей и переехать в другую страну к мужчине? А если она решится на это, то разве её можно назвать нормальной женщиной? Вдруг её сумасшествие проявится не только в любви к тебе и не только в странном отношении к своим детям, а еще в чем-то другом? Поведение таких людей невозможно спрогнозировать.
  Слова старшего брата опускали на землю, разбивали основы только строящегося воздушного замка. Сергей прав - чувства чувствами, но бытовые условия вносили свои существенные коррективы в намечающиеся отношения. Олег привык жить один, целыми днями просиживать в полной тишине возле ноутбука, воплощая в научные и художественные книги свои творческие планы. И куда в этом мире поместить Тамару? Надолго ли хватит его терпения выносить её присутствие в однокомнатной квартире? Одной из причин развода с женой как раз и было присутствие чужого человека в его творческом мире!
  - Олег, совсем недавно ты нас убеждал, что предназначение человека заключается в самореализации внутренних творческих потенциалов, заложенных при рождении. Мы тебе поверили. Сейчас ты начинаешь убеждать нас, что человек должен посвятить свою жизнь самонаслаждению, гедонизму. Так чему нам с Володей посвящать себя? - не унимался Сергей Аникиевич, окончательно пробуждая в Олеге сомнения.
  - Сережа, Олег начал пить и я не удивлюсь, если скоро мы услышим, что посвящать свою жизнь мы должны Бахусу! Здесь я его полностью поддержу! Братья, предлагаю выпить за наше новое предназначение!
  - Олег, я не отговариваю тебя, прошу только об одном: хорошо подумай прежде чем с головой погрузиться в свое новое увлечение. Мы еще от твоей поездки в Брайтон не отошли, а ты нас пугаешь своим новым безумием. С тобою, брат, не соскучишься!
  
  
  
  Глава 5
  
  Анну Беленчук, дочь Сергея Аникиевича Беленчука, на работе любили. Все признавали её красавицей, хотя сама она в этом до сих пор сомневалась. Иногда рассматривая себя в зеркале, она отмечала красивые черты лица, выразительные глаза, шелковистые черные волосы, стройную фигуру, но для красоты ей этого всего казалось мало. Она считала, что её портит низкий рост, маленькая грудь, тонкие губы.
  Внешне Аня сильно походила на Сергея Аникиевича, а вот характер - мамин. Анна Беленчук умела терпеть и хранить свои переживания в глубине души. Как и мама, которую она любила всем своим сердцем, она четко разделяла личное, внутреннее от внешнего и показательного. Как и мама, Анна сторицей отвечала на проявления добра и внимания к себе, но при этом легко взрывалась и шла на открытый конфликт при проявлениях хамства, грубости и непочтения к себе и близким людям.
  Анна хорошо помнила, как умирала мама, и знала, почему она умерла. Анна не обвиняла отца, хотя знала, что теплый климат Украины на время продлил бы мамину жизнь. Мама всегда разговаривала с нею как со взрослой. Пока папа пропадал на работе, мама, которая в последние годы редко вставала с постели, часами разговаривала с дочерью. Разговоры "по душам" с дочерью остались единственной радостью и отдушиной для неё, особенно за год до смерти.
  С Аней мама разговаривала обо всем: о папе, о людях, о жизни. Мама никогда не жаловалась на свою долю, только однажды, видимо сорвавшись от нестерпимой боли, она прокляла Советский союз - государство, которое медленно убивало её. Буквально через несколько лет после свадьбы, когда врачи обнаружили в ней первые признаки смертельной болезни, мама оказалась поставлена перед сложным выбором: бросить папу и уехать в благоприятный для её здоровья климат (она всегда знала, что Беленчука не переведут в Украину), или остаться верной своей любви и умереть. Она выбрала последнее, никогда не сомневаясь в правильности своего выбора. Ведь родители действительно любили друг друга еще со школьной скамьи, и мама до последнего скрывала от папы свою болезнь.
  Аня помнила как изменилось лицо отца, после того как узнал о заболевании мамы. Мама оказалась сильнее его, подготовленнее к испытаниям. Но каких усилий ей стоило успокаивать мужа и остальных родственников, улыбаться, вести с ними светские беседы, показывать свое желание жить. Только дочери она признавалась в обратном. Только Аня знала, чего ей стоило терпеть невыносимую боль, встречать улыбку улыбкой, отвечать на смех смехом. Мама знала, что рано или поздно она умрет: умрет молодой, так и не успев воплотить свои мечты в жизнь. Только безмерная любовь к дочери и мужу привязывала её к жизни, помогала сносить адскую боль и каждый день бороться со смертью. Буквально каждый час она выгрызала свое право на жизнь. И так не месяц, не год, а почти восемь лет.
  Уже став медиком, Анна выяснила, что именно беременность и роды расшевелили смертельную болезнь мамы, поэтому к соучастникам её гибели Анна причисляла и себя. Не произойди её рождения, мама бы продолжала жить и наслаждаться жизнью. А так, роды, папина служба в гарнизонах с суровым климатом, безразличие советской системы, наложились друг на друга и привели к её смерти. Возможно, именно поэтому в Анне пробудилась лютая ненависть к советскому строю. Она смутно помнила годы советской власти, но в отличие от отца её душа жаждала перемен. Именно поэтому при каждой возможности она уезжала в Европу. Ей казалось, что там, ей даже дышится легче.
  Но Анна даже не рассматривала варианты переезда за границу, потому что знала, что отец на это никогда не согласится. А без папы она свою жизнь не представляла. Только он и сын составляли смысл её жизни. Поэтому, отдышавшись в Европе, она возвращалась в душную для неё среду социальных отношений в Украине и пыталась, как могла изменить её. Она любила Украину, потому что её мама - украинка, да и сама Аня с двенадцати лет жила в Киеве. Выходя замуж, она поменяла национальность в паспорте с "русская" на "украинка", потому что в Советском союзе национальность записывали по отцу. А все Беленчуки записаны в паспорте как русские, хотя каких только кровей в их роду не перемешалось.
  Ання работала в небольшой частной стоматологической клинике. Её окружал маленький мир Европы, в котором она комфортно себя чувствовала. Замкнутый круг коллег, в основном постоянные клиенты. Случайные люди не попадали в этот мир, поэтому в нем до минимума свелось напоминания о коррупции, бедности, предательстве, подлости, корысти. Анна редко смотрела телевизор, потому что он нес сплошной негатив, словно специально подобранный для разрушения здоровой психики. Однако из просматриваемых новостей в интернете она понимала, что разрушив мир социализма, так и не перешедшего в коммунизм, украинская власть выстраивала уродливую систему со старым советским содержанием в пёстрой европейской обвёртке. И она болела за Украину, переживала за обманутый украинский народ.
  Однако если до недавнего времени разрушительная внешняя среда не касалась её лично, уродовала людей за пределами её душевного мира, то два месяца назад она проникла и в её вселенную, пустила ростки и быстро стала уничтожать все светлое, радостное и ёмкое, что связывало её с жизнью. Но, что самое страшное, Анна боялась открыться отцу и найти в нем спасение, потому что знала, насколько близко отец воспримет её переживания. Анна берегла отца, как перед смертью завещала мама.
  Анна скрывала свои душевные переживания, но постоянное нахождение в отравленной среде, накладывало свой отпечаток и проявлялось в поступках и поведении. Медсестра, с которой Анна работала шестой год, первая уловила её смятение духа. Но хорошо зная Анну, не спешила с вопросами, не лезла напролом в душу, потому что Анна относилась к тем женщинам, которые несут свой крест до конца, пока хватит сил.
  Вот и сегодня создавая видимость непринужденности и натуральности, Анна то и дело ошибалась, нервничала, роняла предметы. Во всем просматривалась раздвоенность её личности: одна часть присутствовала здесь, в клинике, другая часть боролась с чем-то внутренним, разрушающим и дезорганизующим, потому что за натянутой улыбкой и произвольностью речи, просматривались отголоски ожесточенной внутренней борьбы. За шесть лет знакомства Алена (медсестра Анны) никогда Анну такой не видела.
  - Аннушка, как папа? - Алена старалась расшевелить подругу (совместная работа и общие женские интересы давно уже сблизили их).
  - У папы все хорошо, держится молодцом. - Анна не любила работать молча. Тишина давила не столько на неё сколько на клиента, который вместо того чтобы расслабиться и не отвлекать её от работы вслушивался в шум стоматологической установки и сжимался в ожидании боли. - А как твои девочки?
  - Ничего, вчера ходила на родительское собрание в школу - 500 гривен на очередные нужды класса. За старшую 500, за младшую 500 - тысяча в месяц с семьи. Вот такое в Украине бесплатное образование. А как твой сын, Андрюша, английский не бросил?
  - Учит. Со скандалами, обидами, но пока учит. Я ему рассказываю, что дядя Олег в сорок пять лет специально в Англию поехал язык учить, а он мне в ответ заявляет, что в Англии он тоже начнет учить английский, потому что англичане на нем разговаривают. А в Украине украинцы разговаривают на русском и украинском, зачем учить английский? 10 лет, а уже грамотный, не переспоришь.
  - Как Женя, клиника процветает? - Алена пыталась прощупать все близкое и важное для Анны, потому что вывести её, довести до такого состояния внутреннего смятения, могло что-то родное и значимое.
  - Женя весь в работе, дома редко появляется. - Анна старалась говорить спокойно, даже с безразличием. Но чуткий женский слух Алены уловил оттенки напускной наигранности, искусственности. Алена безошибочно определила источник смятения Анны, но не понимала, что произошло в их отношениях? Обычно Анна отходчива и не злопамятна. Мелкие разногласия в семье она преодолевала с легкостью и смехом. Но сейчас Женя умудрился её настолько обидеть, что Анна не только не собиралась прощать его, а приучала себя жить с этой болью. "Что же ты натворил, Женя? Ведь я знаю, до какого безумия ты любишь Аню и сына".
  - У него теперь на уме новая машина, загорелся очередной игрушкой. - Анна не чувствуя опасности продолжала играть. Но Алене теперь важно было узнать причину семейного разногласия, чтобы по возможности помочь подруге, успокоить её волнение и вернуть в привычное состояние душевного равновесия. Переживания Анны передались и ей. Не могла она оставаться в стороне от её беды. Анна нередко помогала ей мириться с Сергеем. И в том расцвете чувственности, который Алена переживала сейчас с мужем, основная заслуга именно Анны.
  - Когда с ним в Европу уезжаете?
  - Не знаю - Аня замялась - Пока Европа повременит, хочу в Израиль съездить, до папиного друга. Много слышала о стране, но все откладывала поездку. Хочу пройтись по святым местам, соприкоснуться с историей нашей религии. Ты по-прежнему ходишь в церковь?
  - Хожу. Мы по воскресеньям всей семьей служим утреннее богослужение в храме. С детства я с родителями его служила, теперь с семьей.
  - Вот и я начала с сыном ходить, Андрюшке нравится.
  - А Жене?
  - Женя не ходит, постоянно занят. Мы с Андрюшкой вдвоем, в Свято-Покровский женский монастырь ходим, что на Львовской площади. Мне про него еще мама рассказывала. Там такая природа, воздух, атмосфера! Сколько раз проезжала мимо даже подумать не могла, что в глубине дворов в самом центре изуродованного новыми постройками Киева, сохранился такой райский уголок. Я сейчас каждую субботу жду словно праздник. Такие мысли в храме рождаются и такие откровения - никогда подобного за собой не замечала! Хочешь вместе, выберем время и после работы съездим?
  - Конечно, съездим! - Обращение Анны к религии, её волнение, все больше беспокоили Алену. Она надеялась, что в Покровском монастыре Анна раскроется и расскажет о своей беде. Церковь снимает надуманные запреты, раскрепощает людей и обнажает их кровоточащие душевные раны.
  
  
  
  Глава 6
  
  Москва в июне кошмарит. Жара, смог, плавящийся асфальт еще не успели приесться и войти в повседневность, поэтому напрягали, раздражали и вызывали букет негативных эмоций у москвичей и посетителей столицы.
  Валерий Владимирович Беленчук проснулся, как всегда за пять минут до звонка будильника. Организм настолько привык к ранним утренним подъемам, что в котором бы часу Валера не ложился, без пяти минут шесть он просыпался и уже не мог заснуть. С семнадцати лет Валеру отдали в военное училище, поэтому организм настолько привык к дисциплине и размеренному ритму жизни, что выполнял все автоматично, без подсказок мозга.
  В тридцать пять лет Валерий Беленчук еще не имел необходимых атрибутов российской повседневности: своего жилья и машины. Не обзавелся он и семьей. Как часто признавался Валера отцу, родственникам и близким друзьям, основная причина отсутствия мирских благ - любовь к женщинам. Весь свой досуг и немалую по российским меркам подполковничью зарплату он тратил на женщин. От безразборчивой любвеобильности молодости, с возрастом он перешел к коллекционированию. Как тонкий ценитель искусства, Валерий Владимирович Беленчук собирал женщин, подбирая их по темпераменту, характеру, интеллекту, уровню самореализации. Перешагнув тридцатилетие, его меньше стал интересовать секс - он наслаждался общением. Большинство его сокурсников по военному училищу и академии, женившись или спившись в суровой российской действительности, продолжали довольствоваться скоротечными случайными связями с уставшими от жизни или обесценившимися представительницами женского рода, а Валера выбирал только лучших. Отец и дяди постоянно повторяли: "Если пить, то изысканное, если есть, то деликатесы, а если с кем и спать, то только с роскошными". И Валера следовал этому принципу, к удивлению сослуживцев покоряя женщин даже не генеральского масштаба.
  Валерий Владимирович Беленчук мог удивить женщин. В отличие от многих российских мужчин он не только знал себе цену и чего хочет от жизни, но и постоянно работал над собой, совершенствуя не только свои возможности, но и поднимая планку своих желаний. С пятнадцати лет день за днем он работал над собой: спорт, книги, языки. Ему было на кого равняться: три брата Беленчука (Сергей, Владимир и Олег) не только не выглядели на свои годы, а продолжали идти по жизни, выбирая в ней лучшее и живописнее. Они не ждали подарков от судьбы, они ставили цели, вкладывались в их достижение, и к удивлению окружающих достигали того, что предназначалось только избранным.
  Не менее важную роль в становлении внутреннего мира Валеры Беленчука сыграли книги, которые он читал запоем. Особенно книги Валентина Пикуля об русских офицерах, которые до сих пор оставались его настольными книгами. Валера Беленчук не позволял себе погрязнуть в быте и работе, утратить свое "Я" в повседневной конкуренции за земные блага. Равняясь на старших Беленчуков и героев романов Пикуля, Валерий Владимирович Беленчук выжимал из своей жизни максимум. Пока ему это удавалось на славу.
  Третьим увлечением Валерия Владимировича Беленчука, кроме женщин и книг, являлся спорт. Валера любил спорт, к которому еще с детства его приучил отец и дяди. В теплую погоду он бегал по утрам в близлежащем парке, а когда приходили холода - занимался в спортзале. Воздух в центре Москвы даже в раннее утро не успевал очиститься от выхлопных газов, поэтому пробежки на открытом воздухе не всегда приносили удовольствие. Но Валера давно привык к особенностям жизни в Москве, и как минимум удовлетворялся утренней прохладой и тем легким головокружением и усталостью, которые испытывал его организм после сильной физической нагрузки. Сорок минут бега, легкий завтрак, 20 минут дороги, и подающий надежды подполковник Беленчук входил в свой кабинет в Генеральном штабе вооруженных сил Российской Федерации. Так изо дня в день, за редкими исключениями: командировки, выходные, отпуск.
  Подполковник Беленчук делил кабинет с еще одним молодым подполковником - Игорем Николаевичем Кудрявцевым. Как и положено перспективным офицерам российской армии каждое утро разговор двух сослуживцев начинался с обсуждения прошедшего вечера и событий утра. Большая часть места в нем занимало обсуждение женщин.
  - Валерий Владимирович, с какой красавицей я сегодня в метро ехал! - подполковник Кудрявцев закатив глаза, изобразил на лице предел восторга - Три станции фантазии без тормозов! Глазами я почти её раздел, привлек к своей груди, но тут облом - она вышла. Представь, я так и ничего с ней не успел сделать!
  - Игорь Николаевич, будь осторожен! Ты скоро совершенно затеряешься между границами реального и виртуального мира. Вообрази картину: в своем виртуальном мире ты раздеваешься перед Дженнифер Лопес, показываешь ей свой накачанный торс, коричневую от загара и лоснящуюся от дорогих кремов кожу своего ухоженного тела, а в это время, ошалевшая толпа туристов на Красной площади, раскрыв от удивления рты, пялится на подполковника российской армии, который у них на глазах стягивает с себя подполковничью форму и демонстрирует волосяной покров бледного тела и атрофированные мышцы, не знавшие нагрузок со школьной скамьи! Вот она потерянная грань между виртуальностью и реальностью!
  Оба офицера громко расхохотались.
  - Валерий Владимирович, ты гений импровизаций! Этим ты и покоряешь женщин, которые отдаются в твои сильные руки, забыв о мужьях и детях.
  Зазвонил внутренний стационарный телефон.
  - Подполковник Беленчук слушает!
  - Вас вызывает генерал Иванов.
  - Слушаюсь! - Валера положил трубку и обратился к Кудрявцеву - Вот так утро. Заместитель начальника Генерального штаба к себе требует.
  - Ты случайно не покорил сердце его дочери?
  - У него есть дочь?
  - Не знаю, но может его супруга увидела тебя и намекнула мужу о твоем досрочном повышении?
  - Не мели Емеля - отшутился Валера, но внутри почувствовал зреющее волнение: впервые за двенадцать лет службы, первый заместитель начальника Генерального штаба Российской Федерации вызвал его к себе на прием. В иерархии генштаба, это равносильно попасть на прием к Богу.
  Валера мчался коридорами в приемную генерала, пытаясь разобраться в причинах столь странного вызова. Он успел перебрать в голове все свои "залеты" и чудачества последних двух месяцев, но все они даже вместе взятые не тянули на столь серьезное внимание. В приемную к генералу Валера входил уже в полном смятении и волнении.
  - Подполковник Беленчук прибыл - доложил он дежурному офицеру.
  - Присядьте, товарищ подполковник, я сейчас доложу - учтиво пригласил его дежурный офицер и скрылся за массивной дверью генеральского кабинета. Приемная военного чиновника поражала размерами и величием. Валера попал в неё всего во второй раз, но и на этот раз не успел рассмотреть. Дежурный офицер вышел из кабинета генерала и пригласил Валеру. - Пройдите.
  Валера входил в громадный кабинет генерала уже не просто в тревоге и замешательстве, а в панике, с плохо скрываемым трепетом. Страх перед высшим начальством настолько прочно засел в нем, что даже во время неформального общения, встретив своих прямых начальников, Валера начинал потеть, запинаться и испытывать переполох. Сколько он не боролся с этой слабостью, страх перед руководством засел в нем глубоко и прочно. Даже вызовы к начальнику Главного оперативного управления - к его прямому начальнику, которые в последнее время стали почти еженедельными, каждый раз вызывали в нем непреодолимое смятение духа. Становилось даже стыдно за себя, потому что в повседневной жизни Валера встречался с людьми на несколько порядков влиятельнее и могущественнее в иерархии Российской Федерации, но совершенно не испытывал перед ними робости, чем очень удивлял их. Видимо, сама обстановка на Знаменке, военная форма и годы службы, пробуждали в нем архетипы коллективного бессознательного. Инстинкты предков требовали полного подчинения перед своими вожаками, а сознание с этим ничего не могло поделать.
  - Товарищ генерал, подполковник Беленчук по Вашему приказанию прибыл! - на одном дыхании выпалил Валера и страх немного отпустил, только кровь волнами пульсировала в висках, мешая сконцентрироваться.
  - Присаживайтесь, товарищ подполковник - генерал Иванов указал на стул, а сам сел за огромный стол, на котором находились только письменные принадлежности из зеленого малахита, а по центру лежала красная папка. Генерал-лейтенант Иванов провел в Генеральном штабе практически всю свою жизнь. Валера много слышал о нем, несколько раз с ним общался. Генерал Иванов считался одним из самых сильных стратегов в российской армии. Успехи второй Чеченской войны, блицкрига в Грузии в 2008 году негласно приписывали лично ему.
  - Я пригласил вас, товарищ подполковник, по одной причине - Валера, услышав слово "пригласил", едва не зашелся истерическим хохотом. "От такого приглашения и в штаны наложить можно", - мелькнуло у него в голове, но страх перед генералом внезапно исчез. Теперь Валера мог контролировать ситуацию, вслушиваться, анализировать малейшие изменения в тональности генеральского голоса. Он снова превратился в того Беленчука, которого ценили в штабе за интеллект, эрудицию и умение принять в короткие сроки единственно правильное решение. Валера знал, что находится на хорошем счету у начальства, иначе бы его не посылали так часто в штаб НАТО. В отличие от других российских штабистов, Валера не только быстро устанавливал личные контакты с натовскими штабистами, но и на порядок глубже просчитывал их планы, по тем обрывкам фраз из разговоров и мимолетным видением карт. Валерий Владимирович Беленчук обладал феноменальной памятью и умением замечать мелочи, которые при помощи дедукции приводили к верным, прогностическим решениям.
  - Я хочу перевести вас в другую группу, которая работает по Украине. - Почему-то Валера даже не удивился. Тот разговор с отцом, который состоялся больше месяца назад, не забылся. Валера знал профессиональный уровень отца. Он даже как-то одно время пытался выяснить для себя, за что он больше уважает отца: за профессионализм или за родство по крови. Как отец, Беленчук старший мало, что сделал для сына - Валериным воспитанием занималась в основном мама; папина жизнь до последнего времени посвящалась исключительно работе. Но как образец для подражания, как офицерская и штабистская школа - Валера перед отцом преклонялся. Поэтому, в очередной раз он приятно удивился силе отцовского интеллекта. Это вселяло уверенность и в собственные силы: Валера любил повторять, что он как раз тот случай, когда яблоко упало совсем рядом от яблони.
  - По имеющейся у нас информации американцы разрабатывают новые сценарии в этом регионе, поэтому мы должны подготовиться к любым изменениям оперативной обстановки. Достаточно с нас цветных революций, события должны развиваться по нашему сценарию - генерал Иванов встал и не спеша обогнул стол. - Валера, руководимый инстинктами, тут же вскочил со своего стула и преданно следил за приближающейся фигурой генерала. Их глаза встретились: чем ближе подходил генерал, тем глубже его взгляд пытался проникнуть в Валерину сущность. Но Беленчук уже владел собой. Ему нечего было скрывать, он с честью и совестью выполнял свою работу, поэтому генерал читал в глазах своего подчиненного только преданность, уверенность в своих силах и желание следовать его распоряжениям.
  - Вы с отцом общаетесь? - Генерал пытался вести "игры разума", но отцовская кровь и хорошая подготовка помогали Валере всегда находиться на чеку. Поэтому резкий переход на личную жизнь Валеру не смутил:
  - Общаюсь. - Валера внешне оставался хладнокровен и непоколебим. Ни одна мышца не дрогнула на его лице - и это понравилась генералу.
  - Я знаю, что он на хорошем счету в Генеральном штабе Украины. Мне про него много рассказывал генерал Моторный. Вы знаете Ивана Ильича?
  - Так точно, это мой крестный отец.
  - Вот как? - генерал Иванов не смог скрыть своего удивления - Этого я не знал. Но возможно, это даже к лучшему. - Генерал отвел взгляд от глаз Валеры и на секунду задумался - Группой офицеров руковожу лично я. Вы готовы поработать со мной? - в его голосе впервые прозвучали теплые, даже задушевные тона. Валера воспринял их с благодарностью, доходящей до умиления.
  - Так точно, товарищ генерал!
  - Тогда идите. Приказ о вашем переводе я сейчас подпишу. Дальнейшие распоряжения получите от генерала Васильева - он мой заместитель в группе.
  - Слушаюсь! - Валера развернулся и чеканя шаг, вышел из кабинета. "Возможно и не стоило проявлять такое солдафонство?" - мелькнула мысль, но тут же смылась охватившим волнением. Возвращаясь в свой кабинет длинными коридорами Генерального штаба России, Валерий Беленчук испытывал двойственные ощущения. С одной стороны, попадание в такую группу - это очевидное повышение, досрочное полковничье звание, и более веское материальное вознаграждение. Валера много слышал о таких группах. Последняя такая группа работала по Сирии. Офицеры, которые в нее попали, купались в наградах и деньгах. Но, с другой стороны, создание группы такого уровня по Украине, говорило об одном: на родине матери намечаются серьезные события. И хотя генерал намекнул на близкое знакомство с генералом Моторным, это еще не означало, что украинцы будут работать с русскими заодно. На какой стороне окажется отец? Может Валеру и включили в группу, чтобы нейтрализовать или склонить на свою сторону отца? Несмотря на полковничье звание, отец пользовался громадным авторитетом в Генеральном штабе Украине. А его личные связи в штабе НАТО не только помогали Украине, но и даже Валере.
  Нехорошее предчувствие от этого назначения закралось в мысли Валеры. Как он не гнал его, не пытался отделаться, оно наседало и лишало радости.
  Пока Беленчук дошел до своего кабинета, Игорь Кудрявцев, как и всё управление уже знало о его переводе. В кабинете собралась небольшая группа офицеров, которая при появлении Валеры бросилась его поздравлять:
  - Наслышаны, наслышаны подполковник! - жал ему руку замначальника управления полковник Ковалев. - С вас мальчишник! Это путевка к звездам!
  - Беленчук, растешь на глазах - возбужденно тряс его за плечи Кудрявцев.
  - Новым полковником попахивает, не чуете, господа офицеры? - шутил кто-то.
  Голоса и лица сливались. Поздравляющие потоком проходили через кабинет. Дверь практически не закрывалась. День утратил свою привычную размеренность и превратился в хаос. События происходили не последовательно, как привык Беленчук, а лавинообразно: то наваливаясь, то отступая. Только закончилась череда поздравляющих, как зашел лично генерал Васильев и увел Валеру с собой. Его представили группе, в которой только он один носил погоны подполковника. Генералы и полковники, люди, перед которыми трепетали не только в Генеральном штабе, но и в центральном аппарате Министерства обороны, улыбались Валере со всех сторон. Теперь это его коллеги, с которыми предстояло работать каждый день бок обок. В этот же день Валере выделили отдельный кабинет с новейшей оргтехникой. Все происходило как в сказке "по щучьему велению и по моему хотению"! Разрываясь между старыми товарищами и новыми коллегами, давая распоряжения по организации мальчишников с новым и старым коллективом (два дня гулянок!), Валера успел поговорить с отцом. Отец сообщил, что в пятницу утром семейство Беленчуков практически в полном составе приезжает в Москву. Приезжает отец, дядя Сережа с дочерью Анной и внуком Андреем, дядя Олег с дочерью Элей. Нужно помочь их разместить, на вечер заказать ресторан, а на выходные продумать программу. Валера не сообщил отцу о своем новом назначении, каким-то шестым чувством понимая, что это не телефонный разговор.
  Неделя предстояла сумасшедшая. Нужно было не только организовать все мероприятия, но и блеснуть на них, удивить и отличиться. Но Валера это умел, такой насыщенный ритм жизни ему нравился. В ошеломляющей стремнине событий в нем пробуждались потенциалы рода, которые всегда выбрасывали Беленчуков не на задворки истории, а ставили во главу событий, запечатлевая их фамилию в истории государства и народа.
  
  
  
  
  
  Глава 7
  
  В этот же вечер Валерий Владимирович Беленчук организовал мальчишник со своими сослуживцами из главного оперативного управления генерального штаба вооруженных сил Российской Федерации. Присутствовали офицеры единые по духу и стратегическому видению будущего России. Собралось человек пятнадцать, трое по уважительным причинам прийти не смогли. Валера не мелочился, заказал ужин в "Венской кофейне" на Арбате: приличная кухня, обслуживание, место. С учетом того, что июнь выдался неимоверно жарким, плюс будничный день, Валере удалось убедить администратора не только зарезервировать весь зал исключительно под их компанию, но и сделать значительную скидку. По телефону согласовав блюда, выпивку и итоговый счет, Валера с удовлетворением констатировал, что конечная сумма вышла значительно меньше, чем он рассчитывал. Поэтому на завтрашнюю вечеринку с уже новыми коллегами ему не придется много одалживать.
  Так как собирались сразу после работы, все пришли в форме: несколько полковников, остальная масса подполковников и майоров. Все - не старше пятидесяти: трое ровесников Валеры, остальные 40-45 лет. Основная часть из присутствующих помнила Валеру еще лейтенантом, и многих из них Валера не только догнал, но и перегнал в звании. Но обид ни у кого не закралось, потому что как минимум половина из присутствующих уже давно бы ходила полковниками, если бы не держалась за Москву и свои должности в Генеральном штабе, которые не позволяли им расти дальше. Потолок этих должностей - подполковник, а за званием полковника, нужно было выезжать в штабы армии, как правило, в дальние гарнизоны на 3-5 лет. И не факт, что тебя потом вернут обратно в Москву. Поэтому каждый из присутствующих выбирал свой путь сам: каждый знал свою цену и профессионально просчитывал варианты развития своей карьеры.
  Валерий Владимирович Беленчук обводил взглядом подтянутых, раскрепощенных, обладающих большой степенью внутренней свободы офицеров-коллег и неожиданно, сравнив их, с потоком гражданских лиц, протекающим за окнами кофейни, вдруг испытал гордость: за себя, за своих товарищей, за Россию. На фоне угнетенной жарой, а возможно и жизнью вялотекущей людской массы за окном, офицеры выглядели бодро, интересно и перспективно. Генеральный штаб - это мозг вооруженных сил Российской Федерации. Его история - это славная история побед войск царской России, вооруженных сил Советского Союза и России времен Путина. Валера в начале своей службы застал штабистов, любителей выпить, поживиться на службе, склонных к предательству. Но целенаправленные реорганизации в вооруженных силах России, начатые президентом Путиным, привели к поднятию престижа воинской службы, а за ним материального и социального статуса военнослужащих. Особенно это касалось элитных подразделений, к которым относился и Генеральный штаб Российской Федерации. Валера не зря в разговорах с отцом проводил параллели между российской и украинской армией. В российском генштабе Владимир Аникиевич Беленчук давно бы ходил генералом, потому что Валера по себе знал, что в последнее десятилетие в российской армии поощрялся профессионализм, патриотизм и разумная инициатива. Все эти качества с избытком присутствовали в обоих Беленчуках: отце и сыне. Но если сын за свои достоинства досрочно получал звания и уверенно продвигался по карьерной лестнице, то у отца наоборот, карьера застопорилась. В разваливающейся украинской армии инициативные профессионалы и патриоты только мешали. Деньги и связи - вот что являлось основой карьерного роста в Киеве.
  С теплотой вспомнив об отце, Валера открыл мальчишник тостом:
  - Товарищи офицеры - он сделал паузу и дождался полной тишины и внимания. - Я собрал вас за этим скромным столом не для того чтобы попрощаться - это просто невозможно. Восемь лет совместных побед и поражений - это целая жизнь: незабываемая и постоянно напоминающая о себе достижениями, ведь побеждали мы значительно чаще! Я собрал вас, чтобы очередной раз выразить благодарность за школу жизни, за мудрые наставления и дружескую поддержку. И прежде чем предоставить слово каждому из вас, я хочу первый тост поднять за своего отца - полковника Беленчука Владимира Аникиевича, советского офицера, штабиста, которого судьба занесла служить Украине. Я уверен, что на жизненном пути каждого из вас встречались люди, которые сыграли ключевую роль в развитии вашей судьбы. Они предопределили ваше будущее, открыли ваше предназначение и задали вектор самореализации. В моей жизни таким человеком стал отец. Я хочу выпить за него не потому что во мне течет его кровь, за родителей мы выпьем отдельно. Я хочу выпить за его гениальную проницательность, потому что в 1995 году, когда между Россией и Украиной полным ходом шло разделение армии, флота, личного состава, когда многие сослуживцы отца массово переводились в украинскую армию, увлекая меня за собой, отец пригласил меня в грузинский ресторан возле станции метро Новослободская, посадил напротив себя и на листе А4 написал семь причин, из-за которых я - семнадцатилетний подросток, должен остаться в Москве и поступить в военное училище на территории России. Я до сих пор храню этот листок как отцовский завет, потому что, как показали прошедшие восемнадцать лет, все семь причин отцовского прогноза подтвердились. Как стратег, он оказался полностью прав. Отец сильно хотел остаться служить в России, но мама настояла на его переводе в Киев. Прошло много лет, но каждый раз, когда отец приезжает в Москву, мы обязательно встречаемся с ним в том же грузинском ресторане и я не перестаю его благодарить, за то, что служу в одной из двух сильнейших армий мира, что благодаря ему я нахожусь за этим столом, в кругу достойнейших российских офицеров, которые словом и делом, с честью и совестью служат во благо России и россиян. За отца! - Валера поднял бокал французского красного сухого вина и выпил. Все офицеры стоя выпили за ним.
  Оживление за столом, прерванное тостом Валеры, вновь начало набирать силу. По большому счету, уже давно каждый из них знал друг о друге все. И о роли отца в судьбе и карьере Валерия Владимировича Беленчука, сослуживцы знали больше, чем Валера мог предположить. И выпито за полковника Беленчука было предостаточно. Но повторение, вознесенное в ранг традиции для того и существует, чтобы постоянно освежать память, актуализировать то, что притупляется рутинным и повседневным. Поэтому, несмотря на то, что и второй тост уже давно стал традиционным, и в этой компании поднимали его по нескольку раз в месяц, присутствующие офицеры слушали его с не меньшим вниманием и даже подобострастием. Как и бесчисленное количество предыдущих раз говорил второй тост полковник Ярышев - заместитель начальника Главного оперативного управления генштаба вооруженных сил Российской Федерации:
  - Товарищи офицеры, я предлагаю выпить за президента России Владимира Владимировича Путина! - как и тостующий все офицеры встали со своих мест и стали в постойке "смирно" - Владимир Владимирович Путин вдохнул в меня новую жизнь! На моих глазах возрождается не только былая мощь вооруженных сил России, на моих глазах рождается непобедимая армия, которая в состоянии выступить гарантом мира во всем мире! За Путина! За Россию! - выкрикнул последние слова тостующий и пятнадцать человек во всю мощь своих молодецких легких, на весь Арбат дружно подхватили:
  - За Путина! За Россию! - каждый из пятнадцати присутствующих офицеров вложил в свой крик душу, обнажая чистоту и искренность её помыслов. Глаза каждого горели преданностью, верою и страстью. Каждый из них действительно готов был умереть за Путина и Россию сейчас же, без раздумий и проволочек. Они боготворили Путина, потому что по своему растущему материальному и социальному статусу видели результаты его работы. Россия мужала, крепла, выходила вровень влиятельнейших государств мира. С нею считались, а её офицеров ценили и уважали за опыт и профессионализм.
  Следующий тост выпили за женщин, потом за родителей, потом за мужчин. Все тосты пились стоя и многие из офицеров уже не садились. Офицеры вошли в раж и кроме себя и своей компании никого не замечали. Они перенесли в кофейню свой особый, неповторимый и самобытный мир и в этом мире расслаблялись. Обслуживающие их официанты давно привыкли к шумным офицерским застольям, а вот если бы кто-то из посетителей со стороны взглянул на них, то сильно удивился. Нынешнее поколение российских офицеров гуляло по своим правилам: непринужденность, раскованность и веселье за столом уже не привязаны были к количеству выпитого спиртного, как раньше. Наоборот, со стороны становилось заметнее, что многие офицеры вообще не пили, а если и пили, то по чуть-чуть, пригубливая. А раскрепощались и наслаждались они другим - общением. В "Вечерней кофейне" происходила не офицерская попойка в привычном для Российской глубинки понимании, а скорее заседание клуба "Что? Где? Когда?", на котором каждый присутствующий насыщался больше интеллектуальной и духовной пищей, чем занимался чревоугодием.
   Все офицеры за столом выглядели удальцами: холенными, ухоженными, собранными; в разговорах часто проскальзывали слова, которых официанты даже не слышали - потому что каждый из присутствующих постоянно работал над собой и своим профессиональным уровнем: начитывал литературу, изучал языки, стремился к качественному общению. Все из присутствующих офицеров бесчисленное количество раз выезжали в заграничные командировки и в настоящей венской кофейне чувствовали себя так же свободно, как и, например, в китайском ресторанчике, где требовалась ловкость владения куайцзы - китайскими палочками для еды. Новое поколение российских офицеров проводило свои неформальные собрания не в формате напиться, объесться и почудить, а как возможность блеснуть эрудицией, усовершенствовать навыки владения иностранным языком (а кое-где за столом, очагами, слышались разговоры на разных языках мира), апробировать ту или иную мысль или суждение, услышать что-то новое и для себя полезное. Офицерские неформальные собрания стали больше напоминать закрытые английские клубы по интересам, в которых члены клуба удовлетворяли свои творческие, духовные, научные и коммуникативные потребности. На таких встречах офицеры глубже узнавали таланты друг друга, способствовали их дальнейшему раскрытию и закреплению.
  Возможно именно поэтому такие "застолья" в их управлении организовывались офицерами довольно часто. От них никто не уставал. Наоборот, к таким "застольям" тянуло, потому что каждому хотелось показать что-то новое, оригинальное и необыкновенное. К таким застольям готовились неделями, поэтому с каждым разом, качество встреч улучшалось, а проблемы, которые на них выносились, выходили на новый уровень решения и аргументации.
  Теперь уже бывшие коллеги Валерия Беленчука знали про созданную новую группу и направленность её работы. Поэтому, после часа шумных разговоров на общие темы, разговор за столом сосредоточился на анализе отношений с Украиной. И хотя в помещении офицеры находились одни (официанты обслуживали клиентов на летней площадке), тональность голосов снизилась, а страсти улеглись. Свои мыслительные конструкции офицеры выстраивали на фактах, а прогнозы касательно дальнейшего хода событий основывали на логике.
  - Обратите внимание на работу нашего телевидения и масс-медиа - чеканя каждое слово, объяснял свою позицию майор Логвинов. - Из Украины и украинцев в последние годы лепится образ врага. Мне попалась одна аналитическая статья, в которой на примерах конкретных фильмов производства США и России сравнивался представленный в них образ украинца. Так вот, если в фильмах американского производства украинцев показывали добродушными, хлебосольными и миролюбивыми хозяевами, то в российском кинематографе образ украинца преподносили исключительно в негативных тонах, проводя параллели с фашизмом, бандеровцами, предательством. Я считаю опасно настраивать зависимое от влияния масс-медиа гражданское население России против своих соседей.
  - Но ведь эти соседи с 2004 года демонстративно выбрали себе новые ориентиры развития! Извините, но теперь мы вынуждены рассматривать их не как партнеров, развивающихся в русле наших стратегий, а как непредсказуемую и я не побоюсь этого слова - неблагодарную нацию, которая хочет зарабатывать на нас, а служить интересам США и Европы.
  - Товарищи офицеры, Украина - это не самостоятельный игрок. Правильно сказал Владимир Владимирович Путин, что это попрошайка, которая ходит по миру с протянутой рукой. Я считаю, что мы даже опоздали с созданием этой группы. Если бы мы занимались прогнозированием сценариев развития событий на Украине, то Оранжевой революции не произошло! А так, вы посмотрите до чего мы дошли, как украинцы цинично вытребывают у нас скидки на газ: с момента отсоединения от России Украина процветает на наших энергоресурсах, но стоит России что-то потребовать взамен, украинцы тут же бегут на поклон в Европу и США, шантажируя нас сменой своего политического курса. Товарищи, какой Украина нам партнер? Сытый голодному не товарищ!
  - Товарищи офицеры, - попытался вступиться за Украину подполковник Скоробогатько - Если Украину рассматривать как врага, то кто останется нашим союзником? Вы посмотрите на наши границы. Те аргументы, которые вы только что привели по Украине с успехом можно применить к Беларуси и Казахстану. И что мы получим: все наши соседи - наши враги?
  - Я выскажу для многих крамольную мысль. - Слово взял подполковник Столетов, широкоплечий, черноволосый, кудрявый офицер - Много лет вплотную общаясь со штабистами НАТО, и по-прежнему встречаясь со своими сослуживцами, которые сейчас занимают высокие должности в вооруженных силах Украины, я в последнее время ловлю себя на мысли, что в общении с натовцами я нахожу больше понимания и поддержки, чем со стороны украинских друзей. Мне кажется, мы сейчас стоим на пороге переоценки угроз России. Я согласен с точкой зрения, что для России опаснее слабая и продажная Украина, чем функционирующее по строгим инструкциям НАТО. Украина непредсказуема, а поведение войск НАТО мы всегда сможем спрогнозировать.
  - Товарищи офицеры, а не смешно ли нам, офицерам российской армии, рассматривать Украину как потенциального противника, если ни для кого не секрет, что все лучшее и боеспособное вооружение Украина давно распродала? Я составлял сравнительный анализ вооруженных сил Украины и Грузии: грузинская армия за счет американских поставок представляла для нас большую угрозу. А с какой легкостью мы одолели грузин, не мне вам рассказывать. Так какой Украина нам враг? Смешно.
  - Уважаемый Сергей Иванович, не корректно сравнивать боевой дух украинцев и грузин. Американцы при желании и папуасам могут поставить свое вооружение, но это не значить, что армия папуасов сможет оказать нам достойное сопротивление. Важно не оружие, а дух людей кто держит это оружие!
  - Товарищи офицеры, действительно, не спешите списывать украинскую армию со счетов. Согласен, из вооружения в украинской армии осталось только то, что уже невозможно продать даже в Африку. Но вспомните, сколько вооружения времен Варшавского договора в идеальном состоянии продолжает храниться на складах Польши, Чехии, Румынии, Словении. Не забывайте, Украина - не Грузия. 44 миллиона населения! А вспомните, сколько украинцев служило в советской армии, сколько прошло Афганистан и даже Чеченские войны. Всех этих солдат и офицеров с боевым опытом за считанные месяцы можно вооружить отлично сохранившимся оружием и выставить против нас. И поверьте, эта армия даже отдаленно не будет напоминать грузинскую.
  - Поддерживаю высказанную точку зрения. Противника опасно недооценивать. Достаточно нам опыта первой чеченской войны, когда отдельные умники грозились чеченцев шапками закидать, а что получили? Поэтому у нас есть все основания не доверять Украине. Украинцы могут кому-то нравиться, кому-то нет, но мы с вами офицеры генерального штаба Российской Федерации. Мы должны опираться на факты. А факты уже давно говорят о том, что Украина с такой политикой - наш потенциальный враг. Поэтому мы должны просчитать всевозможные варианты развития событий, и предусмотреть все, чтобы не повторился 2004 год.
  - Товарищи офицеры, в свое время Джордж Вашингтон сказал: "Нация, которая относится к другой нации с привычной ненавистью или привычными добрыми чувствами, в определенной степени является рабом. Такая нация - раб своей враждебности или своих добрых чувств, любого из двух достаточно, чтобы увести ее от своего долга и интересов". Мы по привычке воспринимаем украинцев как своих братьев. Братья они нам или нет - это второй вопрос. А первый и основной - у России есть свои интересы, а у нас свой долг. Мы должны стоять на страже интересов России и россиян, а для этого мы должны забыть о своих привязанностях и симпатиях. Наш долг - служить России. Все личное должно остаться за границами долга. Поэтому, подполковник Беленчук, я хочу выпить за вас, потому что уверен, что, несмотря на ваши украинские корни по материнской линии, вы всегда служение России ставили на первое место. За вас! За Россию!
  Присутствующие офицеры встали и дружно поняли бокалы за Валеру. Это очень умилило и растрогало его, потому что, внимательно слушая своих товарищей, он полностью разделял их точки зрения. Дружба дружбой, братство братством, но факты упрямо указывали на то, что Украина своей непоследовательной внешней политикой требует к себе повышенного внимания. Без этого, можно потерять Севастополь, Крым, Черное море и превратиться в посмешище для всего мира. А подполковник Беленчук, как и все присутствующие в кофейне офицеры, готов был жизнь положить, но унижения России не допустить.
  Расходились офицеры не поздно, но в полном душевном единении и согласии. Все благодарили Валеру, а Валера благодарил их. Вечер удался на славу!
  
  
  
  
  Глава 8
  
  Семейство Беленчуков практически в полном составе (за исключением Анастасии, младшей дочери Олега Аникиевича) прибыло из Киева в Москву в пятницу утром. Ехали в одном вагоне в соседних купе. Как всегда наговорились и насмеялись от души. С вокзала разъехались: Владимир Аникиевич Беленчук вместе с встречавшим сыном отправились сразу по делам в генштаб России, Сергея Аникиевича, Анну и Андрюшку друг Валеры на машине повез селиться в гостиницу, Олега Аникиевича с Элеонорой встретила Тамара и забрала к себе домой.
  Все вместе вновь собрались только под вечер, все в том же грузинском ресторане, рядом с метро Новослободская. У каждого из Беленчуков этот ресторан вызывал свои ностальгические воспоминания. А ведь началось все с младшего, Олега Беленчука. В начале 1990 года Олег Аникиевич Беленчук больше года прожил в старой четырехэтажной "сталинке" за рестораном (её давно уже снесли и вместо колоритного старого добротного здания выгнали очередную, безликую двенадцатиэтажку). В этом же доме родилась старшая дочь Элеонора, названная в честь тещи (это отдельная история). После службы (воинская часть располагалась в пятнадцати минутах езды отсюда, возле Бутырского рынка) Олег часами с коляской обкатывал окрестности. В этом ресторане он просиживал с братьями, которые наведывались к нему в Москву, здесь он отмечал крестины дочери. Сколько же времени прошло с тех времен? Двадцать три года! Элеонора сейчас вымахала в крупную девицу и давно перестала напоминать того горлопастого бутуза, который криком мог довести его до нервного срыва. Но лучше бы она оставалась тем бутузом...
  Олег мельком взглянул на дочь, сидевшую рядом, и тут же отвел глаза. Как и в детстве Эля сильно напоминала его самого: только в детстве одной внешностью, а повзрослев - еще и характером. На первый взгляд некрасивая (её портили неровные ряды зубов и немного выдвинутая вперед нижняя челюсть), угловатая и необщительная, при более тесном общении Элеонора преображалась. Она покоряла своим шармом - напором внутренней энергии, который прожектором освещал её изнутри и выставлял в совершенно другом свете: очаровательном, пленительном и неотразимом в своей индивидуальности и неповторимости. Из "гадкого утёнка" Эля превращалась в привлекательную, остроумную, непосредственную, искреннюю, добрую и открытую барышню, которая быстро становилась душой компании. Даже сейчас, будучи самой младшей за столом (за исключением Андрюшки), она шутила, вставляла реплики, подстёгивала дядь и двоюродного брата, при этом умудрялась кушать и восхвалять грузинскую кухню. Дочь любила семейные посиделки и если раньше она находилась в тени отца, то сейчас претендовала на главные роли.
  Валерий Владимирович как более опытный и старший "застольщик" умело подыгрывал молодой, но дерзкой кузине, сглаживая её прямолинейные и не всегда безобидные шутки, но поддерживая и даже разжигая её молодой запал. То, что за столом общались близкие родственники, было заметно не только по внешнему сходству, но и по темпераменту, темам разговоров, жестам, мимике, словесным оборотам. Младшие не замечая этого, а возможно и не признаваясь себе в этом, копировали старших - старшие это видели и только усмехались. В поведении Валерия Владимирович сильно просматривался отец и дядя Олег; Элеонора Олеговна являлась точной копией отца с вкраплениями Владимира Аникиевича; в Анне Сергеевне просматривался отец и совсем немного от остальных Беленчуков. Даже в десятилетнем Андрюшке уже отчетливо замечались беленчуковские корни. Только двое выпадали из этого круга, и как они не старались, но их поведение в родственной Беленчуковской среде, сплоченной частыми семейными собраниями, казалось наигранным и неестественным. Эти двое представляли московскую интеллигенцию Цветковых: Тамара Васильевна сидела слева от Олега, а её брат, Сергей Васильевич, рядом с ней, у самого прохода.
  Сегодня Олег встретился с Тамарой впервые после своего отъезда из Брайтона. И, несмотря на то, что они практически каждый день подолгу общались по скайпу, два месяца разлуки сказались на их отношениях. Олег перестал её чувствовать так, как чувствовал в Брайтоне, после двух недель близости. В Брайтоне они сошлись сразу, в первый же день знакомства. И если поначалу Олег смотрел на их отношения как на приятное недоразумение, которое поставило крест на очередной попытке изучить английский, то перед отъездом из Брайтона, он впервые открыл для себя глубину, масштаб и значение их связи. Тамара Васильевна Цветкова вошла в его жизнь стремительно, но захватила полно и основательно.
  Олег часто слышал от знакомых утверждение, что перед свадьбой мужчина и женщина должны встречаться до тех пор, пока не узнают друг друга. У Олега Аникиевича все получалось с точностью наоборот: свою жену перед подачей документов в ЗАГС он знал всего три часа и прожили 23,5 года, с Тамарой его знакомство продлилось, примерно, столько же. Правда, на этот раз речь о свадьбе не шла.
  Сегодняшний день для Олега Аникиевича Беленчука прошел сумбурно, нервно и с неприятностями. С самого утра все началось как-то неловко: братья уехали в гостиницу, Олега с Элеонорой Тамара забрала к себе. Олег не планировал останавливаться у Тамары, потому что с одной стороны, ему не хотелось разрушать налаженный ритм чужой семьи, с другой стороны, он знал, насколько некомфортно будет чувствовать себя Эля. Но Тома и слушать не хотела отговорки Олега, поэтому впервые Олег Аникиевич разместился вдали от братьев, практически, на противоположном конце Москвы.
  Тамара Васильевна Цветкова с детьми жила в спальном районе Москвы в двухкомнатной квартире. Олег мало знал о её детях, несколько раз видел и разговаривал с ними по скайпу. Старшая дочь Тамары являлась ровесницей Насти (младшей дочери Олега Аникиевича), ей шел восемнадцатый год, сыну исполнилось четырнадцать. С самого утра до вечерней встречи в ресторане Олегу Аникиевичу приходилось разрываться между Тамарой, её детьми, братом (Сергей Васильевич Цветков приехал после обеда) и Элей. Хорошо хоть родители Тамары жили в Подмосковье, и поездка к ним не планировалась.
  Тамарино семейство Олегу понравилось: они вели себя искренно, непринужденно, приветливо. Все они выглядели милейшими и чуткими людьми, которые "распахнув душу", дружелюбно приглашали в свой мир Олега и его дочь. Проблема в общении возникла неожиданно, из-за Элеоноры, которая насупилась, чему-то обиделась и демонстративно игнорировала оказываемое ей внимание. Надев наушники и включив плейер, она отчужденно сидела в зале и смотрела телевизор. Все попытки заговорить с нею, привлечь внимание, разбивались о воздвигнутую стену холодности и отчужденности. Со стороны её отсутствующий и самоотрешенный вид смотрелся вызывающе и отталкивающе.
  Чтобы как-то отвлечь Тамару и её близких от все более просматривающегося неуважительного поведения дочери, Олег предложил прогуляться в ближайшем парке. Каменное и отчужденное лицо Элеоноры раздражало его настолько, что он с трудом сдерживал в себе порывы нагрубить и даже ударить. Но прогулка по изнывающей от жары Москве не принесла облегчения. Наоборот, спальный район, в котором проживала Тамара с детьми, после Брайтона и даже Киева, своей убогостью, изношенностью и грязью навевал уныние и скуку. Людей на улице встречалось много, но их лица напоминали лицо сзади плетущейся Эли: угрюмые, обозленные на жизнь, отрешенные и безразличные. Люди не шли - пробегали мимо, опустив глаза, замкнувшись во внутренних переживаниях. Покупая морожено детям, Олег попытался пошутить и улыбкой вызвать улыбку на лице продавщицы в магазине, но в ответ встретил озлобленный взгляд и агрессивное учащенное дыхание, за которым легко прочитывался мат внутренней речи.
  - Почему у вас народ такой не веселый? - спросил Олег у Тамары.
  - Это не Европа, мы веселимся по-другому.
  - Люди расслабляются только в замкнутых помещениях: в своих машинах, квартирах, на дачах. В России привыкли жить скрытно - добавил Сергей.
  - Теперь я понял, на кого Элеонора похожа - шуткою Олег Аникиевич попытался сгладить поведение дочери - Она родилась в Москве и полтора года прожила в ней. Срок маленький, но московских замашек набраться успела.
  Но лицо Элеоноры оставалось непроницаемым. Дочь стеной отгородилась от внешнего мира и до самого вечера оставалась глуха к настойчивым увещеваниям отца вести себя в рамках приличия. Она глыбой повисла на шее Олега и лишила его радости не только от общения с Тамарой и членами её семьи, но и от самого пребывания в Москве. Олег Аникиевич с ужасом представлял два дня, которые предстояло провести с дочерью.
  Время словно издеваясь, тянулось медленно, едва оборачивая стрелки часов. Олег Аникиевич спешил вырваться за удушающие границы квартиры, потому что с трудом сдерживал шквал негативных эмоций. Элеонора своим неуважением к людям, которые приютили их, открылись и доверились, отравляла атмосферу, выставляла весь род Беленчуков в хамском, неучтивом и бесстыдном свете. А ведь все Беленчуки, и даже сама Элеонора, такими не были.
  Олег Аникиевич с облегчением услышал, что, наконец, пришло время собираться и выезжать в ресторан. Он надеялся, что поездка по вечерней Москве развлечет и отвлечет его от внутренних переживаний.
  Но езда на машине по улицам Москвы тоже оказалась не для слабонервных. Пока они доехали до Садового Кольца, а потом от него добрались к Новослободской, Олег Аникиевич насмотрелся такого, чего не видел ни в Киеве, ни в Москве начала 90-х, которая сохранилась в его памяти. Например, он впервые за свою жизнь увидел мордобой на дороге: трое парней крепкого телосложения из джипа, брошенного поперек дороги, избивали мужичонка из "Жигулей". Поразило полнейшее равнодушие на лицах проезжающих водителей, в том числе Тамары и Сергея. Даже Элеонору увиденное пробудило, она порывалась выскочить и разнять драку. Но Сергей Цветков равнодушно заметил:
  - Нам не нужны проблемы, пусть сами разбираются.
  Пока доехали до Новослободской, даже через закрытые стекла Тамариной машины и приглушенно играющую музыку, в салон со всех сторон проникали непрерывные сигналы нервных водителей, трехэтажный мат, агрессия и озлобленность от каждого проезжающего мимо автомобиля. В сравнении с этой крайне негативно заряженной атмосферой, поведение Элеоноры в течение дня выглядело детской забавой.
  Всматриваясь в лица водителей, Олег Аникиевич с удивлением спросил у Сергея:
  - А у вас русские в Москве остались?
  Сергей обернулся по сторонам и увидел то, что бросилось в глаза Олегу - со всех сторон за рулем автомобилей сидели водители с неславянской внешностью.
  - Остались, но центр Москвы - это сплошной Кавказ и Средняя Азия.
  - А как вы это допустили?
  - У них деньги, власть, желание. Где взятками, а где силой, они скупили в центре Москвы почти всю недвижимость. Куда москвичам бороться с дикими нравами гор и пустынь?
  Голова от увиденного и пережитого за день шла кругом. Грязный воздух, жара, неприятие нынешней Москвы и её нравов, плюс Элеонора с хамским поведением, плюс почти бессонная ночь в поезде, все это настолько Олега Аникиевича утомило, разбило и опустошило, что уже в ресторане, за столом, он все пустил на самотек. Представив Тамару и её брата членам своей семьи, Олег Аникиевич замкнулся в себе, предоставив Беленчукам и Цветковым самим налаживать отношения. Он только наблюдал, изредка вмешиваясь в ситуацию.
  Спустя час после начала застолья, когда Беленчуки только начинали входить в раж, когда Элеонора вылезла из своей скорлупы отчужденности и блистала за столом, Олег Аникиевич вдруг почувствовал, что Тамара устала не меньше, чем он, и с удовольствием уединилась бы с ним. Олег Аникиевич взял руку Тамары и ободряюще её сжал, Тамара с благодарностью ответила.
  Сергей Васильевич Цветков, как ни старался, но постоянно выпадал из разговора, который в основном велся на темы быта и политики в Украине. В Москве украинские будни преподносились под другим углом, поэтому и воспринимались россиянами иначе. По этой причине, все замечания и реплики Сергея, с которыми он входил в разговор, воспринимались присутствующими за столом (включая и Валерия Владимировича, который гораздо лучше разбирался в украинских событиях) настолько нелепыми и неуместными, что Беленчуки не знали как на них реагировать.
  - Сережа, - после очередной нелепости о купленном американцами Януковиче, не выдержал Владимир Аникиевич - ты судишь о событиях в Украине по каким-то анекдотам и небылицам...
  - Сергей, а кроме телевизора вы альтернативные источники получения информации используете? - горячась, съязвила Анна. Задетая необъективными суждениями Сергея об Украине, она разнервничалась, раскраснелась, и в гневе выглядела настоящей красавицей. Олег Аникиевич видел, как все мужчины в зале ресторана, включая самого Сергея, по дурацкой русской привычке не таясь, пялились на неё.
  - Сережа, нужно доверять только фактам! Ведь ты же бывший офицер! - Владимир Аникиевич запнулся и обвел всех взглядом - Товарищи, а ведь все мужчины за этим столом - офицеры советской армии! Я предлагаю выпить за офицеров!
  Никто не возражал. Выпили. Закусили.
  - Так вот, Сережа, - продолжил Владимир Аникиевич, разгоряченный спиртными напитками и разговорами - мы все здесь офицеры! Мы все начинали в советской армии. Да, сейчас политики нас разделили: мой сын и ты оказались в российской армии, я и мои братья - в украинских вооруженных силах. Но ведь школа осталась одна! Нас всех объединяет прошлое. А чему учит прошлое? Прошлое учит смотреть правде в глаза. Не лукавить, не юлить, а говорить правду. Ведь мы не политики, мы - офицеры! - Владимир Аникиевич Беленчук сбился с мысли, но потом вновь вспомнил с чего он начал - Так вот, правда, Сережа, такова, что мы перестаем понимать друг друга. Вам рассказывают о нас небылицы, и вы верите этому, а нас, в свою очередь, пугают и вами и Европой. Зачем все это делается? Думаю, идет борьба за умы: Россия боится нас потерять, но понимает, что это неминуемо случится, поэтому настраивает россиян против украинцев, а Янукович и его окружение боятся нового Майдана, поэтому закручивают гайки и тянутся к России, рассчитывая на её помощь.
  - Но ведь мы вам и так помогаем, вы живете за счет нашего газа, нефти, кредитов! - Сергей Цветков тоже изрядно выпил, поэтому все, что вертелось у него на языке, произносил в упор: хлёстко и с вызовом. - Вам мало нашего дешевого газа?
  - Ни хрена себе дешевый газ! - Анна Сергеевна не подбирала выражений и едва не кричала - всей Европе вы поставляете газ в несколько раз дешевле, чем нам, "братьям"!
  - А торговые войны, запреты на мясомолочную продукцию? - возмущаясь наступала Элеонора. В ней уже мало что осталось от той замкнутой и инфантильной барышни, которая целый день своей угрюмостью и неразговорчивостью истощала нервную систему окружающих. Эля превратилась в яркую, эмоциональную, воодушевленную девушку, красота которой мало в чем уступала безукоризненной внешней красоте Анны. Пусть это был совершенно другой тип красоты: сплав внешних черт и внутреннего очарования, но он впечатлял и воздействовал на окружающих мужчин не меньше, чем писаная красота Анны.
  Олег Аникиевич впервые улыбнулся, видя, как Сергей от неожиданного напора украинок вжался в диван и растерялся. Анна и Эля в порывах гнева выглядели настолько привлекательно и эффектно, что хотелось сдаться им без боя, даже не вслушиваясь в их пафосную патриотическую аргументацию. Сергей видимо еще не сталкивался с патриотическим настроем украинских женщин, а Олег Аникиевич хорошо знал, что в последнее время национальные чувства украинок задевать себе дороже.
  Страсти за столом накалялись. Становилось жарче и веселее. Валера Беленчук, любуясь сестрой и племянницей, умело перевел разговор на другую тему и о политике на время забыли. Здоровая энергетика застолья, за которым собрался практически весь беленчуковский род, магическим образом воздействовала на Олега Аникиевича. Он словно испил живой водицы: набрался сил, энергии, удали. Он сначала с неохотой, но потом все с большим желанием вошел в разговор и вскорости завладел вниманием всех. Проявилась отцовская черта: Аникий Фёдорович слыл знатным мастером застольных дел. Олег Аникиевич настолько тонко чувствовал людей, что при желании умудрялся объединить совершенно разные характеры в один оркестр и управлять им словно дирижер. Вот и сейчас не только Беленчуки, но уже и Тамара с Сергеем хохотали до слез над невинным рассказом о том, как он с 85-летней бабушкой и 15-летней собачкой еле доплелся домой после двухчасовой прогулки по холмам Брайтона. А апофеозом застолья стал мастерски преподнесенный рассказ о загородной поездке в окрестности Брайтона, о том, как они зажигали с хозяйкой в загородном ресторане.
  Многие за столом уже не могли хохотать, а просто икали и хрюкали. Эля в конвульсиях сползла со стула и не могла на него взгромоздиться. Остальные посетители ресторана хмуро и с осуждением поглядывали на их веселую компанию, но вид пяти крепко сбитых мужчин вызывал уважение, и нарываться на неприятности никто не захотел.
  Вечер настолько удался, что Беленчуки не захотели расстаться даже после закрытия ресторана. Вызвав такси, они на трех машинах добрались до Красной площади, побродили по ней, и лишь после этого, наговорившись и насмеявшись, почти под самое утро, разъехались. Элеонора не захотела ехать с отцом, осталась с Анной. Сергей Цветков, тоже вызвался проводить Беленчуков к гостинице. Тамара повезла Олега к себе домой.
  
  
  
  
  Глава 9
  
  На следующее утро Олег Аникиевич проснулся с головной болью и осипшим голосом. Рассматривая чужую спальню, он задавал себе единственный вопрос: "Зачем мне это нужно: чужая женщина, чужая семья, далекая Москва?". Он хорошо помнил разговор с братьями и на многие вопросы, которые они ему задавали он по-прежнему не находил ответов.
  За закрытой дверью спальни Олег Аникиевич слышал приглушенные голоса Тамары и её детей, и все это выглядело для него неестественно, странно. Поездка в Москву, предложенная Владимиром Аникиевичем, которого отправляли в командировку, сначала воспринималась как шутка. Раньше ноября Олег Аникиевич в Москву не собирался. Но заикнувшись Тамаре (которая несколько дней как вернулась из Англии) о предложении брата, он встретил с её стороны такую горячую поддержку этой безумной идее, что в его глазах из шутки она быстро переросла в навязчивое желание: "А почему бы и нет?" В Киеве Олег Аникиевич часто вспоминал доверительную самоотдачу Тамары в Брайтоне. Он не сразу понял, что страсть к нему - это сумасшедший наплыв чувств, который порой овладевает женщинами в период их вхождения в бальзаковский возраст. В них словно заново пробуждается материнский инстинкт, который заставляет их полностью, до неприличия и самопожертвования проникаться заботою и участием о взрослом (часто недостойном их внимания) мужчине. Потребность любить с безумной самоотдачей захватывает женщину полностью, накрывает с головой, притупляя здравомыслие, рассудительность и благоразумие.
  Примерно в таком состоянии находилась Тамара, и Олегу Аникиевичу её всепоглощающее внимание и жертвенность бальзамом ложились надушу, пробуждали воспоминания детства, ощущение материнской заботы и искреннюю доверительную детскую радость. Олег Аникиевич с удивлением обнаружил, что в 45 лет оказывается можно изменять мировоззренческие устои, отказываться от старых привычек, разбивать сложившиеся стереотипы взглядов. Происходило это без стрессов, безболезненно, помимо воли, как следствие той атмосферы всепоглощающей любви, довольствия и услады, которую создала вокруг него Тамара. Что больше всего удивляло, так это то, что присутствие Тамары и её мира не вызвало сопротивления и отторжения со стороны его собственного мира, нацеленного на уединение, тишину и творчество. Несмотря на постоянную нацеленность Тамары на заботу о нем, он совершенно не чувствовал ущемления в своей творческой работе, хотя ожидал этого и готовился к сопротивлению, борьбе за свое "Я" и свое видение будущего. До знакомства с Тамарою проблема присутствия "чужого" в его мире разрушила семью и ряд других казалось перспективных отношений.
  Но мир заботы, созданный вокруг него Тамарой Цветковой, находился словно в параллельной реальности. Он не конкурировал с его собственным миром, не претендовал ни на его время, ни на его достижения (особенно материальные), ни на его устремления и планы. Он существовал параллельно и только предлагал себя. Никто никому ничего не навязывал, но Олег Аникиевич всегда мог выбрать удобное для себя время и окунуться в мир, в котором его всегда ждали. Олег так и делал: сначала робко, осторожно, ожидая подвоха, но потом все смелее и смелее окунаясь в отношения, которые приносили только радость и пробуждение чего-то светлого и теплого из уже забытых воспоминаний детства.
  Олег Аникиевич быстро обнаружил, что тот мир, который предлагала Тамара, построен на совершенно других началах, чем его собственный мир. Если в его творческом мире вдохновение и прозрение достигалось благодаря неуравновешенности психики, возможности на пике эмоционального надрыва войти в определенное состояние транса, а через него, словно через звездные врата прозреть аспекты будущего, то в мире Тамары он обнаружил другой путь. Погружаясь в предложенный ею мир умиротворения, безмятежности и благодати, Олег Аникиевич открыл в себе возможность созерцания мира из глубин первородного и первозданного, что связывало род человеческий с историей Земли и космоса. К новым творческим открытиям и откровениям приводили не эмоциональные крайности неуравновешенной, издерганной, практически больной психики, а умиротворяющее и радующее погружение в глубины собственного бессознательного и обозрение мира изнутри, словно через призму архетипов предшествующих поколений. Только в Тамарином мире материнской любви и заботы Олегу открылась мудрость философии Древнего Востока, которая как раз и построена на погружении в состояние нирваны и созерцании мира из глубин собственного "Я"...
  Олег Аникиевич услышал, как приоткрылась дверь, и увидел Томины глаза - они разрывали душу. Такой напор теплоты, нежности, обожания и счастья Олег Аникиевич встречал только во взгляде Наташи. Вот таким взглядом молодая жена встречала и провожала его, и никто другой никогда и нигде не смотрел на него так. Нахлынувшая волна воспоминаний обдала жаром и вызвала то, от чего он постоянно прятался и боялся себе признаться - стыд за свое предательство. Ведь это он довел жену до состояния, в котором безграничная любовь неконтролируемо сменялась лютой ненавистью. И пока Тамара его обнимала, прижималась своим горячим телом, Олег Аникиевич всеми силами душил в себе образы то беззаветно любящей, то беснующейся от ревности жены, которые контрастами вспыхивали в мозгу и пронизывали словно вбитые гвозди: "Ты виноват! Ты виноват! Ты виноват!"
  - Ты проснулся? - голос Тамары как спасательный круг пробился сквозь дурманящие наваждения, и Олег Аникиевич схватился за него, спасаясь от прошлого.
  - Дети ушли?
  - Сегодня суббота, куда им идти? - Тома улыбнулась - Пойдем завтракать или тебе сюда принести?
  - Спасибо, не надо. Сейчас приду.
  - Твои мыльные принадлежности я разложила на полке. Иди мыться, а то все остынет.
  Тома помогла Олегу подняться с постели и, подталкивая его, проводила до ванной. Будь его воля, она бы его умыла и на руках отнесла на кухню. Но Олег хотел остаться один. Принимая контрастный душ, он словно смывал с себя воспоминания прошлого.
  Завтракали весело. Смеялись над осипшим голосом Олега, над его шутками, забавным поведением детей. Это все очень напоминала его семью, правда в далеком прошлом. В последние годы семейной жизни, когда в дом пришёл достаток, дети выросли и забот убавилось, все изменилось к худшему: каждое утро начиналось с крика жены. И этот крик на полусонных и таких же нервных взрослых дочерей, начинался из-за мелочи: из-за разбросанных вещей, неубранной за собой посуды, волос, оставленных в расческе, из-за некормленой собаки. Он до того въелся в их семейный быт, что стал стрессовой нормой, от которой еще полусонный мозг заранее научился защищаться: встречным криком у Олега, истерическим плачем у Насти или непробиваемой отрешенностью у Эли. И если бы не возможность сравнения, они бы с этим так и жили, принимая за норму то, что не должно присутствовать в семейных отношениях. Но сравнивая тональность общения в своей семье с тональностью общения в семье старшего брата, или в семье профессора Фатхутдинова, с которым Олег особенно близко сошелся в последнее время, он понимал ненормальность отношений, к которым скатывалась его семья. Перешагнув сорокалетний промежуток жизни, Олег Аникиевич вдруг ощутил подступившую внутреннюю усталость, образовавшуюся внутреннюю брешь, в которую эмоциональность жены стала проникать и отравлять существование. И если раньше, борясь по жизни за свое место под солнцем, Олег Аникиевич не только надежно сохранял свой внутренний мир от внешнего воздействия, но и распространял равновесие и гармонию души на семейные отношения и быт близких людей, то в последнее время он стал чувствовать свою беззащитность перед эмоциональностью жены. Если раньше её неуравновешенность не только не задевали его, а наоборот, вызывали улыбку и смех, то однажды сравнив своё поведение с поведением старшего брата, Олег Аникиевич с ужасом констатировал, что он начал превращаться в такого же вспыльчивого, задерганного и эмоционального человека, как и его супруга. Ему все тяжелее давались взвешенные решения, он стал чаще поддаваться порывам, настроениям и блажи. Понимание нездоровых отношений в семье, собственной эмоциональной разбалансированности, а также, обнаружение в себе пробуждающегося безумия, пробудило в Олеге Аникиевиче неимоверную тягу к тишине и покою, уединению и забытью. Именно с этого началось его отчуждение от семьи: сначала от жены, а потом от так и не понявших и не принявших его отступничества дочерей. Именно из-за этого он начал предпочитать шумные компании уединению в своей однокомнатной киевской квартире или на берегу океана. Он лечился, а возможно и доживал, стараясь успеть воплотить в жизнь творческие проекты, которые рождались в его голове. Он спешил жить, но уже не в формате служения семье (жене и детям), строительства собственного бизнеса или карьеры в науке, а именно в возрождении внутренней гармонии между неиссякаемыми творческими планами и их воплощением в жизнь.
  В Тамаре Олег Аникиевич почувствовал родственную душу: она также как и он стремилась к уединению, к посвящению своих внутренних потенциалов чему-то одному и важному. Но если Олег Аникиевич реализовывал себя в посвящении творчеству, то она обретала внутреннюю гармонию в посвящении ему, заботе о нем. По эмоциональному накалу, самоотреченности и самопожертвованию эти посвящения мало чем отличались друг от друга. Как Тамара ничего не требовала от Олега взамен, а только отдавалась заботе о нем полно и безвозвратно, так и Олег ничего не требовал от творчества, а только посвящал себя и свою жизнь служению неиссякаемого потока идей и мыслей. Связь этих казалось несовместимых предназначений двух уже взрослых и состоявшихся людей, не только притягивала их друг к другу, но и выводила внутренний мир каждого из них на новые уровни совершенства. Они помогали раскрываться друг другу: Олег Тамаре как женщине, Тамара Олегу как художнику, который перестал истощать свою нервную систему чувственно-эмоциональными крайностями, а успокоившись и расслабившись, отбирал в ней лучшее и заслуживающее.
  - Какие у тебя планы на сегодня? - Тамара ловила каждый его взгляд, опережала каждое движение, и это проникновение в его личную жизнь не напрягало, а наоборот, расслабляло, радовало и умиротворяло.
  - Нужно с братьями созвониться, согласовать с ними. До воскресенья до вечера я свободен. В 19.30 в воскресенье у нас поезд. - Олег Аникиевич потянулся за телефоном. Где-то в глубине души он понимал, что Тамара ожидала от него такого же встречного вопроса, но он его не задал, потому что знал, что выбирая между времяпровождением с ней или с братьями, он выберет братьев, поэтому не хотел причинять ей боль.
  Остальные Беленчуки уже встали. Договорились о встрече в 14.00 возле главного входа в Московский зоопарк.
  
  
  
  
  Глава 10
  
  Владимир Аникиевич Беленчук Москву любил. Она нравилась ему в любое время года. Он до сих пор жалел, что в 1995 году пошел на поводу у жены и перевелся в украинскую армию. Хорошо хоть сына отговорил и заставил поступить в военное училище на территории России. С каждым годом, сравнивая свои достижения и достижения сына, наблюдая за развитием вооруженных сил России и Украины, Владимир Аникиевич недобрым словом вспоминал супругу. Честно признаться, он и развелся с ней по причине неудовлетворенности службою. Наблюдая за тем, как на фоне разваливающейся и разворовывающейся украинской армии растет мощь российских вооруженных сил, как офицеры его уровня получают генеральские звания и прилагающиеся за заслуги материальные вознаграждения, Владимир Беленчук все больше ненавидел свою жену. Армия в его жизни занимала все: он жил ею, кормился ею и реализовывал себя в ней. Перевод в украинскую армию Владимир Аникиевич Беленчук считал своею единственной и самой большой ошибкой в жизни.
  За 18 лет службы в вооруженных силах Украины Владимир Аникиевич получил только одно звание - полковник. Сын за это время прошел пять ступеней: от лейтенанта дорос до подполковника.
  Сыном Владимир Аникиевич Беленчук гордился и чем мог, помогал ему. Но когда задумывался о своей судьбе - сильно расстраивался. Владимир Беленчук стоял у истоков организации генерального штаба Украины. За это время сотни грамотных, честных и патриотично настроенных офицеров сами ушли или их уволили в запас, а на их место потоком хлынули офицеры новой формации: мелкие воришки, халтурщики, демагоги. Не все конечно (встречались и приятные исключения), но подавляющее большинство офицеров, с кем по службе сталкивался полковник Беленчук, и в подметки не годилась тем профессионалам, которых он знавал в генштабе вооруженных сил СССР и на кого равнялся сам.
  Текучесть кадров и раздутый штат в генеральном штабе Украины удивляла. Армию окрасили в политические флаги и с каждой сменой политического руководства в стране, менялся не только Министр обороны Украины и начальник Генерального штаба, но и большая часть руководства рангом ниже. Отсутствовала преемственность стратегии развития вооруженных сил Украины, понимание направлений реформирования управления и структуры армии. Единственное, что не только сохранялось и передавалось от одного Министра обороны к другому, но и развивалось, так это коррупционные схемы, позволяющие новым военным чиновникам как в сказке обогащаться не по дням, а по часам, во вред интересам армии и государства.
  Владимира Аникиевич Беленчука и еще с десяток чудом сохранившихся "белых ворон" не претендующих на руководящие должности, но тянущих всю черновую работу, в генштабе Украины держали для блезиру, чтобы хоть как-то имитировать видимость штабной работы. После Оранжевой революции нашлись умники, которые и на них умудрились повесить ярлык "кучмистов" (в Украине законы не действовали; если ты не входил в какой-то властьимущий клан, под кем-то не работал, могли запросто придраться и без причины уволить). Совершенно далекого от политики полковника Беленчука вывели за штат, но уволить в запас не успели: самых активных представителей оранжевой революции от армии перевели с повышением, а те, кто задержался, поняли, что без Беленчука и еще с десяток "кучмистов" работать в генштабе некому. Через полгода без лишнего шума, компенсировав моральный ущерб небольшим повышением оклада, их всех вернули на службу на прежние должности. Всё вернулось на круги своя, в том числе и старые коррупционные схемы в армии.
  Пока воинское начальство (всех рангов!) независимой Украины, пользуясь безнаказанностью, а порой и поддержкой со стороны первых лиц государства, наживалось на распродаже имущества воинских частей, земель и должностей, Владимир Аникиевич Беленчук продолжал честно служить новой родине, довольствуясь после развода с женой комнатой в общежитии и полковничьей зарплатой. В Украине он привык ко всему: к смутам в головах людей, продажности политиков и военных начальников, халатности в работе, покровительству, обесцениванию офицерского звания. Единственно, чего он не допускал, чтобы это все касалось его. Он жил по своим принципам, никому их не навязывая, но сам строго им следуя. Возможно, поэтому его сторонились, обделяли повышениями и наградами, но признавали в нем ценного работника и не увольняли.
  Полковник Беленчук курировал в генштабе сотрудничество с НАТО. Он установил теплые доверительные отношения с натовскими штабистами, часто ездил в заграничные командировки и на большее даже не претендовал. Если в Украине интеллект, эрудиция и светлая голова Владимира Беленчука никого не интересовала, то в штабе НАТО он пользовался заслуженным авторитетом. К удивлению часто меняющегося украинского генералитета, полковника Беленчука (этого бедного чудака без роду и племени!) периодически награждали высокими воинскими наградами государств НАТО. В отличие от украинских наград их нельзя было купить, но они не давали никаких льгот на территории Украины.
  Идея собраться семьей в Москве как в старые добрые времена пришла в голову Владимиру Аникиевичу сразу после того, как он узнал о своей командировке в Генеральный штаб России. Он сначала поделился ею с Олегом, а после с Сергеем. Решилось все быстро и даже более масштабно, чем он планировал. Вместе с братьями в Москву поехали и их дети. Вчерашний семейный вечер в грузинском ресторане - наверное, самое яркое событие в его жизни за последние несколько месяцев. Общение с сыном, с братьями и их семьями доставляло Владимиру Аникиевичу неимоверное удовольствие, потому что только в семейном кругу он мог открыться, довериться и выговориться.
  С утра Владимир Аникиевич ощущал в себе прилив здоровой энергетики и какой-то особый внутренний подъем. Несмотря на солнцепек, практически полное отсутствие теней, духоту и смог июньского полудня, Владимир Беленчук чувствовал себя превосходно. С сыном и братом Олегом они удобно расположились на открытой летней площадке приличного ресторанчика с работающим фонтаном и зеленым оазисом. Сергей Аникиевич, вместе с внуком, женщинами и Сергеем Цветковым, отправились в зоопарк. На посещении зоопарка настояли Андрюша, Эля и Анна. Владимир Аникиевич с Валерой и Олегом Аникиевичем отказались бродить по жаре и вдыхать зловонные ароматы животных. Они присмотрели недалеко от зоопарка ресторанчик и надолго расположились в нем.
  За столом царило праздничное настроение: вода в фонтане и обилие зелени на летней площадке значительно смягчали жару, а приятное общение, близкие по духу и родству люди уравновешивали и облагораживали атмосферу. Вчера за семейным столом Владимир Аникиевич позволил себе расслабиться, хорошо выпить, поесть, до хрипоты поспорить с Сергеем Цветковым. Хороший парень: искренний, открытый, правда, немного наивный. Аннушка влюбила его в себя полностью и безвозвратно.
  Владимир Аникиевич улыбнулся, потому что подобные состояния влюбленности с первого взгляда он часто испытывал сам. От них никто не застрахован, особенно офицеры, посвящающие лучшие годы жизни службе и испытывающие дефицит общения с женщинами.
  В 55 лет Владимир Аникиевич Беленчук совершенно не чувствовал на себе груза прожитых лет. Это раньше, в молодости, цифра 55 его пугала, люди выглядели старцами и многих из них называли дедушками. А сейчас, когда ему самому перевалило за 55, он чувствовал себя таким же, как и в 20, 30, 40 лет. Ничего не изменилось, разве что решения стали более взвешенными и аргументированными, и ходить на беговой дорожке приходилось больше, чтобы остаться в своем весе. Какой он дедушка? А если посмотреть на старшего брата, то и в 60 лет нет ощущения старости. Сергей Аникиевич на равных занимается в спортзале не только с ним, но и с Олегом Аникиевичем, который помешан на спорте.
  Владимир Беленчук с удовольствием вспомнил, что до сих пор молодые женщины-офицеры из генерального штаба Украины при встрече одаривают его многообещающими взглядами. Для них он легенда, неприкасаемый авторитет, пример для подражания! При желании с любой из них он мог завести интрижку, но не опускался до этого. Ему хватало бурных романов и за стенами генерального штаба.
  - Чему улыбаешься, папа? - спросил Валера.
  - Жизни, сынок! Хороша она чертовка!
  - Ля-по-та! - протянул в свою очередь Олег Аникиевич.
  - Папа, а я повышение получил - Валера только сейчас решился сообщить отцу о назначении. Какое-то плохое предчувствие помешало ему признаться по телефону. Да и после приезда отца в Москву Валера до последнего откладывал разговор.
  - Поздравляю! - Олег Аникиевич пожал руку племеннику, искренне радуясь его достижениям.
  - Горжусь, сын! Молодец! - Владимир Аникиевич с гордостью похлопал сына по плечу. Его лицо помимо воли расплылось в счастливой улыбке. Успехи сына вызывали в нем не только отцовскую гордость, но ублаготворение и довольство, словно он сам реализовывался в достижениях сына. - Куда теперь направляют: в Вашингтон или в Брюссель?
  - В Киев. - Валера с трудом выдавил из себя это слово, каким-то шестым чувством предчувствуя реакцию за столом. И не ошибся: улыбки на лицах отца и дяди застыли, а в глазах недоумение сменилось растерянностью.
  - Как, в Киев? - не понял Олег Аникиевич. Он обернулся к брату за разъяснениями, но по бледнеющему лицу Владимира Аникиевича понял, что случилось что-то чрезвычайно непоправимое и даже роковое.
  Владимир Аникиевич Беленчук не просто потерял дар речи. В отличие от брата и сына эта новость перевернула его жизнь с ног наголову. Он понял, что совершил вторую роковую ошибку в жизни.
  - В нашем управлении создали специальную группу по Украине. Её возглавил генерал-лейтенант Иванов. Мне дали отдельный кабинет, прибавили зарплату, пообещали к концу года полковника. - Валера, как и дядя, наблюдая за изменениями, происходящими на лице отца, заканчивал предложение уже без особой радости: растерянно и монотонно. Он, так же как и дядя понимал, что случилось что-то ужасное и необратимое, но не догадывался что. Только Владимир Аникиевич видел во всем произошедшем глубокий смысл, иначе новость сына не огорошила бы его так. За свою жизнь Олег Аникиевич видел брата в таком состоянии считанное количество раз, а сын только накануне развода с мамой. Владимир Аникиевич сидел побледневший, осунувшийся, отрешенный и подавленный. Он состарился прямо на глазах и вместо энергичного, задорного, полного сил и энергии мужчины, Олег Аникиевич и Валера смотрели в угасшие и испуганные глаза обреченного и умирающего старика. Изменившийся облик Владимира Аникиевича выглядел настолько страшно и неестественно, что у Олега Аникиевича даже мурашки пошли по коже.
  Спустя минуты, показавшиеся вечностью, Владимир Аникиевич, словно возвращаясь из небытия, больше обращаясь к брату, чем к сыну, заговорил медленно, с большим усилием выдавливая из себя каждое слово:
  - Олег, генерал Иванов - это штабист высочайшего профессионального уровня. Все военные события, в которых принимали участие вооруженные силы России в последнее десятилетие, разворачивались по его планам. Все они прошли успешно. Генералу Иванову доверяет лично Путин, а Путин доверяет единицам. Создание группы под руководством Иванова для Украины означает только одно - допустимость вооруженного конфликта между Россией и Украиной.
  После небольшой паузы, словно отдышавшись, обернувшись к сыну, Владимир Аникиевич продолжил:
  - Валера, сын, ты мне жизнь поломал. Если бы ты сообщил о своем назначении до моей командировки в Москву, ты бы сохранил мне карьеру. А так, - Владимир Аникиевич только махнул рукой, залпом выпил оставшееся в бокале пиво, и постепенно беря себя в руки, закончил - То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я прибыл в Москву по личному поручению генерала Моторного к генералу Иванову. Валера, я не планировал тебе рассказывать, но вчера в 14.00 я встречался с Ивановым. Говорили долго, много и ни о чем. Он хвалил тебя, намекал на твое повышение, на мою генеральскую перспективу. Я не знал про создание вашей группы, про твой перевод, поэтому не придал значения ни этой поездке, ни его словам. Я выполнил поручение - передал пакет из рук в руки, выслушал монолог авторитетного генерала и с чистой совестью поехал на встречу с вами. Твое "повышение", Валера, все меняет. За чередой случайных событий обнаруживается глубокий смысл. Сын, меня подставили!
  Владимир Аникиевич замолчал. Нависшую над столом тишину нарушал только шум воды в фонтане, который с каждой минутой перерастал в оглушительный гул падающей воды.
  - Валера, ты мою позицию знаешь: нравится мне Украина или не нравится, но я - офицер. Я давал присягу. Присягу Украине. А здесь речь идет о предательстве.
  - О каком предательстве папа? - Валера все еще не мог понять, куда клонит отец - Максимум, о противостоянии России и НАТО.
  - Какое НАТО, сын? - Владимир Аникиевич едва сдержал себя, чтобы не выругаться - Ты планы НАТО знаешь не хуже, чем я. Им сейчас точно не до России и Украины. Это все разговоры и удобное прикрытие. Я тебе больше скажу, генерал Моторный под прикрытием влиятельных политических сил и чиновников Министерства обороны Украины, специально разрушает в армии то, что еще боеспособно. Он и меня в это пытается втянуть. Ты думаешь, твое назначение и мои участившиеся командировки в Москву - это случайность? Проснись сынок, это звенья одной цепи. Моторный знает мою принципиальную позицию по этому вопросу и как минимум преследует две цели: а) подорвать мой авторитет в Генеральном штабе, посеяв подозрения в отношении моей порядочности у тех офицеров, которые остаются преданными Украине; б) твоим назначением, связать мне руки и одновременно показать наглядную связь между мной и Генеральным штабом России.
  Посмотри в глаза фактам: твою группу только создали, ты только получил новое назначение, а у меня вдруг командировка в Генеральный штаб России, и не к кому-нибудь, а лично к генералу Иванову. Совпадение? Нет, сын, я уже в петле. Это игра, в которой мы с тобою пешки. Посмотри, как они мастерски уделали меня: на фоне необязательного посещения Генерального штаба России, пустого разговора с Ивановым, встреч с тобою в семейном кругу, они выстроили наглядную картину моего предательства. Теперь все факты против меня, и чтобы я не рассказывал в свое оправдание, моя поездка в Москву - это мой приговор. При необходимости они выставят это как предательство. Меня подставили, Валера, грамотно и профессионально. - Владимир Аникиевич откинулся на спинку стула. Красные пятна на лице и вздувшиеся сосуды на висках выдавали предел его волнения. Только теперь перед сидящими за столом Беленчуками открылось понимание трагедии произошедшего. И праздничное настроение мгновенно сменилось состоянием тревоги и растерянности. Только в человеческой жизни возможно такое вероломное замещение наслаждения и удовлетворения жизнью лютою тоскою и отчаяньем.
  Официант принес новый бокал пива, который Владимир Аникиевич тут же осушил:
  - Валера, я давно предчувствовал, что наша служба двум разным государствам ни к чему хорошему не приведет, рано или поздно нас столкнут лбами, потому что мы очень удобное прикрытие для предательства на более высоком уровне. Что на тебя, что на меня очень легко повесить любой слив информации и в зависимости от ситуации обернуть это во благо или во зло. Вот мы и подошли к этой черте. Нас подготавливают: повышают в должности, дают досрочные звания, открывают доступ к информации, которую кто-то уже передаёт. Ведь тебя, специалиста по НАТО не случайно перебросили на совершенно чужое для тебя направление - Украину. Ты что, специалист по Украине? Нет! Просто тем, кто разыгрывает эту партию выгодно потерять тебя как специалиста по НАТО, но взамен получить фигуру, которой удобно пожертвовать. Как только между Россией и Украиной возникает конфликт - мы с тобою готовые жертвы. Проиграет Украина: я - предатель, ты - герой России; что-то не так пойдет у России: ты - предатель, а я - герой в Украине. При всех раскладах страдаем мы, а настоящие игроки и предатели останутся в тени. При любой концовки партии они остаются в выигрыше. Ты понимаешь во что нас втянули?
  Все, что говорил Владимир Аникиевич, прижимало и удушало. Богатое воображение Олега Аникиевича представляло кровавые последствия заговоров с трагическими последствиями. Он уже предчувствовал опасность, которая грозила его близким.
  - Ты допускаешь военное вмешательство России в дела Украины? - тихо спросил Олег Аникиевич брата и в нависшей напряженной тишине его вопрос прозвучал словно выстрел.
  - Теперь я в этом уверен.
  - Но ведь Украина и так полностью зависит от России.
  - Только экономически! Политически Украина слишком самостоятельна. Ты же политолог, посмотри куда сейчас клонит Янукович - в Европейский Союз. Он думает, что держит Путина на поводке, шантажирует его своим заигрыванием с Европой. Но Янукович даже не Лукашенко, так с Путиным вести опасно.
  - Папа, но поворот Украины к Европе - это потеря Севастополя, Крыма, миллиардных сумм, которые Россия вложила в Украину. И ты считаешь это правильным?
  - Сынок, каким путем развиваться Украине и к каким ценностям обращаться - это выбор самой Украины. А мы с тобою - офицеры! Наша задача уважать, признавать и оберегать выбор народа, на верность которому мы присягали!
  Над столом вновь нависла звенящая тишина. Владимир Аникиевич обдумывал случившееся и понимал, что выход только один - увольнение.
  Обращаясь к сыну, взвешивая каждое слово, Владимир Аникиевич заговорил медленно и с расстановкой:
  - Валера, я рад за тебя. Уверен, ты сам скоро поймешь неизбежность серьезного противостояния между Россией и Украиной. Посмотри вокруг: где Россия, а где Украина. Россия сейчас на пике своего могущества, а Украину разворовали, разорили и фактически отбросили до уровня полунищего, беззащитного государства. Но, с другой стороны, что Россия кроме денег может предложить Украине? Высокие технологии? Культуру общения? Демократические устои? Свободу личности? Ничего. Деньги не решат проблему выбора. Украинцы деньги возьмут, но при этом уже ничто не остановит их от сближения с Европой. Рано или поздно выбор будет сделан, причем не в пользу России. И у вас, в России, это понимают, поэтому и готовятся к этому.
  Валера, моё время прошло. Чтобы успеть спасти свою репутацию и избежать позорного обвинения в предательстве, я вынужден немедленно подать в отставку. Я не предам народ, которому присягал. Лучше уйти полковником, но с чистой совестью, чем получить генерала, но жить с понимаем того, что ты нарушил присягу. Жаль, что я не смог воплотить мечту своего отца, но уверен, что он поддержал бы мой выбор.
  Валера, перед тобою скоро откроются большие возможности - грядут серьезные перемены, в которых ты себя обязательно проявишь. Моя отставка спутает их планы и развяжет тебе руки. - Владимир Аникиевич с нежностью похлопал сына по плечу. - Товарищи офицеры, я вынужден вас покинуть. Нужно успеть красиво выйти из игры, в которую нас втянули. Встретимся в гостинице. - Владимир Аникиевич, не прощаясь, вышел из-за стола и решительной походкой направился к метро. Олег Аникиевич с Валерой наблюдали за его удаляющейся фигурой до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Каждый из них понимал, что перемены, которые предсказывал Владимир Аникиевич, уже начались. К сожалению, они начались с их семьи.
  
  
  
  
  Глава 11
  
  После ухода Владимира Аникиевич Олег Аникиевич с племянником долго не разговаривали, сидели молча, погруженные в свои думы. Вопросов назревало множество, но все они включали эмоциональную составляющую. А у Беленчуков, эмоциональность приветствовалось во всем другом, но только не в ситуациях, когда решалась судьба кого-то из членов семьи. А сейчас, прямо на их глазах беда прокралась в их дружное семейство, перечеркнула планы Владимира Аникиевича. Поэтому хотелось разобраться с проблемой основательно и по сути. Валерий Владимирович Беленчук первый сформулировал вопрос, опережая дядю:
  - Дядя Олег, неужели на самом деле украинцы предпочтут Европу России? У нас всего столько общего: история, язык, Советский Союз. А что у украинцев общего с Европой?
  Олег Аникиевич ответил не сразу, хотя этот вопрос слышал не первый раз. В последнее время на Украине он поднимался все чаще и чаще.
  - Валера, это вопрос сложный и неоднозначный. Во-первых, за каких украинцев ты ведешь речь? Сейчас по разным оценкам население Украины составляет около 44 миллионов. В масштабах Европы - это достаточно много. Но как нация украинцы не монолитны. Условно в Украине можно выделить три основных региона, которые отличаются своей историей, ментальностью, отношением к религии, организации быта. Это западная, центральная и юго-восточная Украина. Как показывает анализ последних президентских и парламентских избирательных компаний: 55% населения Украины настроено пророссийски. Если смотреть по регионам: то западная и центральная Украина - настроены проевропейски, а юго-восточная - пророссийски. В последнем регионе выше плотность населения, поэтому количественно пророссийское население преобладает.
  Что касается меня лично, то еще несколько лет назад, я бы задумался над твоим вопросом, все-таки за семь лет службы в советской армии многое отложилось в подсознании, особенно предубежденность к НАТО и американцам. Но даже тогда, взвесив все за и против, я выбрал бы для себя, своей семьи и Украины европейский вектор развития. Сейчас, Валера, после трех лет правления Януковича, я выберу Европу даже не раздумывая. Уверен, что многие ранее пророссийски настроенные украинцы поступят так же.
  - Что вам плохого сделал Янукович?
  Олег грустно усмехнулся:
  - Ты задаешь вопросы один сложнее другого. Если говорить в целом, то впервые за годы независимости Украины у нас открыто выделился один клан - президентская Семья. Украину грабили с момента распада Советского Союза. Грабили все, кто находился при власти. Я знаю десяток людей, которые за несколько лет на государственной службе, причем на второстепенных должностях, стали долларовыми миллионерами. И это только на взятках! Однако только Янукович додумался до циничной "приватизации" государственного бюджета. Сейчас государственный бюджет Украины не разворовывают, боятся, потому что он стал собственностью Януковича и членов его Семьи. По существу, вся Украина теперь работает на Януковича и Семью, а они в узком семейном кругу решают: куда и на что потратить поступившие в бюджет деньги.
  Страшен не сам факт открытого, циничного и наглого грабежа народа, а то, во что они награбленное вкладывают. Взять того же Муаммара Каддафи, который почти 40 лет правил Ливией: грабил сам, но и заботился о благосостоянии своего народа. Однако все равно это ему не помогло, плохо кончил. А Янукович и Семья награбленное выводят из Украины и складируют по банкам. Украина и до них стараниями Президентов Кравчука, Кучмы и Ющенко изрядно обнищала, но при Януковиче, мы достигли дна. Если говорить конкретно, то мой ресторанный бизнес умирает прямо на глазах. У народа нет денег на элементарное: на продукты и дешевый китайский трикотаж. Люди месяцами не едят мясо (не могут себе позволить!) и донашивают вещи из секонд хенда. Такого не было даже после Оранжевой революции.
  В Украину вновь вернулся "рэкет", "крышевание", "смотрящие", бандитские разборки. Я лично знаю людей, которые за годы независимости Украины построили неплохой бизнес. Они положили на это лучшие годы своей жизни, здоровье, личное время. Так вот за последнее время к троим из них пришли в офис вежливые люди, положили на стол свои визитки, предложили сумму отступных за налаженный бизнес, и дали срок неделю: или ты принимаешь их условия и продаешь свой бизнес по заниженной цене, или у тебя его просто отбирают. Поначалу никто из троих не принял предложение всерьез, настолько смешным и нелепым оно казалось. Но когда они обзвонили своих влиятельных друзей и знакомых, проконсультировались у руководителей правоохранительных органов - прозрели. Люди, чьи фамилии значились на визитках, представляли интересы Януковича и Семьи. Всем троим порекомендовали принять предложение "незнакомцев". Двое через неделю согласились, получили деньги и навсегда выехали из страны, а один отказался - он двадцать лет своей жизни вложил в дело. Через неделю его убили и забрали все, ничего не оставив наследникам. Вот такие у нас сейчас порядки, Валера. Ты или работаешь на Семью или нищенствуешь.
  Поэтому когда президент России открыто поддерживает нашего Януковича, украинцев это возмущает. Многие из нас считают Путина грамотным человеком, который действительно поднял Россию с колен и вывел в ряд ведущих государств мира. Его поддержка Януковича воспринимается как молчаливое согласие на превращение Украины в авторитарное государство или в колонию строгого режима со своими зэковскими порядками. Но уверен, народ этого не допустит, возмущение уже переполняет чашу терпения. Мне кажется, что все последние движения Януковича в сторону интеграции с Европейским Союзом - это попытка выпустить пар из уже готового бунтовать украинского народа.
  - Дядя Олег, неужели вы думаете, что Европа поможет Украине больше чем Россия? И нужна ли нищая Украина Европе?
  - Не нужна. Мало того, многие из украинцев понимают, что сам Европейский Союз стоит на грани распада. В Италии, Испании, Греции, некоторых других государствах Европейского Союза, усиливаются националистические настроения. Украина не ментально, ни экономически не готова к интеграции с Европейским Союзом, мы это знаем не хуже европейцев и россиян, поэтому не строим иллюзий. Но для украинцев важно не то: примет нас к себе Европа или нет. Важно, чтобы те устои и ценности, на которых произошло объединение Европейских государств, хоть как-то заработали в Украине. Валера, ты пойми, украинцы стремятся не в Европу, а к образу жизни, в котором нет "мажоров" и коррупции, в котором действуют законы, а не понятия, в котором человека воспринимают не по протекции влиятельных родственников, а по уровню совершенства. Я уверен, если в Украине заработают законы, мы и без Европы самостоятельно поднимется с колен - потенциала у нас достаточно.
  Если бы Россия предложила и поддержала в Украине такие изменения, то основная масса украинцев молилась бы на Путина. А так в украинцах крепнет убеждение, что Путин поощряет и поддерживает авторитаризм Януковича. Это никому не нравится.
  Знаешь, что меня удивляет? В начале прошлого года я выступал в Москве на конференции "Россия-Украина: пути стратегического развития". Присутствовали многие ведущие российские политологи, политики, бизнесмены. Я слышал много интересных докладов. Что меня больше всего удивило, так это то, что россияне судят об Украине и украинцах по себе. Но русский и украинец еще в годы советской власти сильно отличались друг от друга. Пережив Оранжевую революцию и пять лет возрожденного президентом Ющенко национализма, мы изменились еще больше. Украинцы по-другому стаи воспринимать свою власть: без пиетета, почтения, страха. Украинцы уверовали в свои возможности и силы. Поэтому рассматривать украинский народ как покорную массу, сравнивать терпимость украинцев с терпением русского народа - это большая ошибка. Украинцы уже не станут, как русские терпеть беспредел и наглость со стороны власти. В 2004 году народ прочувствовал свою силу, вышел наперекор решению Кучмы и победил! В истории Украины появился прецедент неповиновению власти. Теперь у нас есть с чем сравнивать. Если многие жители России продолжают жить советским прошлым или имперскими амбициями России, то для украинцев уровень жизни в европейских государствах и их приземленная, обывательская ментальность стала ближе, понятнее и предпочтительнее. Украинцам не нужны новые земли, громкие победы и завоевания. Главное мир над головой и достаток в семье - Олег Аникиевич немного подумал и закончил - Как по мне, украинцам уже не нужен поводырь, который приведет нас в светлое будущее. Многие из украинцев поняли, что мы сами куда надо дойдем, только создайте равные условия. А вы в России обожествляете Путина и верите, что с ним вы не пропадете. Возможно, вы и правы, но сколько даже за мою жизнь уже сменилось таких поводырей: Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин, Кравчук, Кучма, Ющенко, Янукович. Разве нам жить стало лучше? Куда они меня и мою родину завели?
  - Дядя Олег, я не жил при ваших президентах, но если сравнивать жизнь в России при Ельцине и при Путине, могу сказать, что я горжусь своим президентом. В России даже по европейским меркам достойные зарплаты, пенсии, уровень жизни. Я подполковник, а отец - полковник, но я получаю в несколько раз больше чем он. В России больше порядка, выше патриотизм, амбиции. У нас честная конкуренция, и вы сами знаете, что моя карьера состоялась не за счет папиного протеже, а благодаря работе над собой. У нас умных и инициативных замечают, выделяют, дают возможность реализовать свои амбиции и потенциалы. Поэтому, многое из того, что вы надеетесь получить в Европе, уже действует в России. Почему вам не занять этого у нас? Зачем украинцам совершенно чуждая европейская культура?
  - Валера, ты опять путаешь: примерно 45% украинцев, которые заселяют 2\3 территории Украины, считают европейскую культуру своею родною. Вспомни историю, только в середине ХХ столетия (до Великой Отечественной войны и после) в Украину вернулись территории, которые долгое время входили: в Австро-Венгрию (в 1867-1918 годах), Польшу, Венгрию, Румынию, а также Галицко-Волынское княжество, Западно-Украинскую Народную Республику. Население этих территорий, даже после сталинских чисток, значительно меньше интегрировано в российско-украинские национально-культурные связи. Скорее наоборот, с учетом того, что это "вхождение" в Советский Союз происходило принудительно, основная часть населения этих регионов сохранила приверженность европейским ценностям и европейскому образу жизни. Поэтому, почти для половины украинцев европейская культура не чужая, а родная.
  А то, что ты говоришь про Россию, возможно, ты и прав. Но положа руку на сердце, ответь мне, пожалуйста: какая основная ценность в России? - и не дожидаясь от Валеры ответа, Олег Аникиевич ответил сам - Энергоресурсы. Все благополучие России, как не крути, построено на деньгах, заработанных при продаже сырья: нефти, газа, других полезных ископаемых. А в Европе основная ценность - это человек! Валера, я хочу, чтобы меня ценили как личность, а не за то, сколько я украл и на какой машине езжу.
  Если послушать россиян со стороны (политиков, бизнесменов, ученых, простой народ!), то обнаружится еще одна причина, по которой многие украинцы, несмотря на совместное Советское прошлое, отворачиваются от России. Ты за границей бываешь чаще, чем я, поэтому прекрасно знаешь, что толерантность - это одно из основных качеств, которое в Европе или США формируют с детства. Поэтому в Европе меня никто и никогда не поучал, а тем более не рассказывал в каком направлении мне и моему народу нужно развиваться. В России, даже у тебя, моего родного и любимого племенника, желание наставлять, вразумлять и указывать другим вошло в привычку. У вас это сформировалась на бессознательном уровне. Вы поучаете, даже не задумываясь о том, что ваши нравоучения возможно оскорбляют собеседника. Это пережитки имперского прошлого. Амбиции хороши, когда они не затрагивают интересы других людей. Но российские амбиции, почему-то распространяются на нашу территорию. Неужели вам мало своих просторов? В России и без Украины хватает проблем, зачем вам вмешиваться в наши проблемы? Жизнь украинцев - это наша жизнь, наш выбор.
  - Пока вы будете разбираться со своими проблемами, европейцы и американцы влезут на вашу территорию, и вы глазом не успеете моргнуть.
  - Пусть входят, а Россия здесь причем?
  - Дядя Олег, а если бы ваш дом осадили бандиты, вы бы сидели сложа руки?
  - А почему европейцы бандиты? Не европейцы, а Россия в последнее время с кем-то воюет: то с чеченцами, то с грузинами. Для украинцев бандиты больше вы, русские, чем европейцы. Посмотри на Европейский Союз: они убрали границы и живут в мире и согласии. При этом ни одно европейское государство не поступилось национальными и культурными традициями. Скорее наоборот, национальные интересы на фоне европейской интеграции вышли на первый план. Я не пойму, почему россияне боятся интеграции Украины в Европу? А вдруг после того как украинцы на себе прочувствуют сложность и неоднозначность европейской жизни пророссийские настроения в Украине усилятся? Одно дело мечтать и фантазировать, другое - работать день и ночь, чтобы прокормить себя и семью.
  - Вы предлагаете русским сидеть и ждать возвращения "прозревших" украинцев?
  - Не ждать, а грамотно выстраивать альтернативную реальность. Нет ничего прочнее, чем сознательно сделанный выбор. Если Украина сознательно вернется к России, то это стратегическая победа России. Ведь Европа, США и Китай не принуждают Украину любить себя. Они работают на перспективу, борются за умы украинцев. Любое силовое давление, возможно, даже успешное, это временная, тактическая победа. Она наоборот отвращает от победителя, вызывает противодействие. Посмотри на страны Прибалтики, регионы западной Украины. Как их не принуждал Советский Союз, какие силовые и идеологические штампы им не навязывал, население этих территорий осталось чужеродным в "братском" СССР. При малейшей возможности они выскочили из-под опеки Советского Союза и послужили одной из причин его распада. Как потом тяжело им не пришлось на пути самостоятельности и независимости, они назад не вернулись. Сила - это плохой аргумент для перспективных отношений.
  - А сколько раз США навязывало свою точку зрения силой?
  - И что из этого получилось? Ты правильный пример привел. Но что выиграло США в Корее, Вьетнаме, Ливии, Ираке, Сирии? Мне кажется, России стоит поучиться на чужих ошибках.
  Олег Аникиевич и Валера замолчали. Оба поняли, что продолжать разговор дальше не имело смысла, слишком сильно отличались их мировоззренческие позиции. Разговоры на политические темы в семье Беленчуков заходили и раньше, но такого различия в подходах никто не отмечал. Неужели это все стало происходить в последние годы? Но почему? Зачем? Никто из них пока не знал ответы на эти вопросы.
  
  
  
  
  Глава 12
  
  Пока Олег Аникиевич с племянником дискутировали на масштабные государственные темы, с удивлением обнаруживая расхождение в точках зрения, Элеонора с Анной решали более приземленные вопросы, но от этого не менее важные. Эля поехала с отцом в Москву не просто увидеть город, в котором она родилась и прожила первый год своей жизни. Элеонора ехала на встречу с парнем, с которым она несколько месяцев назад познакомилась в скайпе. Арсен (так звали юношу) уже больше года с братьями работал на стройке в Москве. Родился он в Армении, его семья во время армяно-азербайджанского конфликта бежала под Харьков и обосновалась там. Эля не рассказывала отцу об истинной причине своей поездки в Москву. В отличие от Анны, которая оставалась максимально искренней со своим папой, у Элеоноры после развода родителей отношения с отцом испортились.
  Эля не осуждала отца. Причина отчуждения между ними заключалась даже не в маме, с которой у Элеоноры отношения тоже не совсем ладились. Причина заключалась в том, что они меньше стали видеться, разговаривать и, соответственно, понимать поступки друг друга. Отец стал отходить от бизнеса, взвалив на её плечи основные направления. И с одной стороны, Эля благодарила отца за то, что он не мешал ей ошибаться и идти собственным путем. Но с другой стороны, у неё не получалось вести бизнес, так как это получалось у отца. Элеонора знала, что отец вложил в бизнес последние сбережения, влез в кредиты, заложил имущество. Но события развивались не так, как они планировали. Возможно, в этом была и её вина, но кто ожидал, что в Украине так ухудшится экономическая ситуация?
  Элеонора сильно переживала из-за того, что не оправдывала надежд отца. Ей хотелось помощи, возможно, просто совета, участия, мужского плеча. Но отец полностью отстранился от бизнеса и занялся наукой. Поэтому Эля искала мужчину, который смог бы заменить отца и помочь ей справится с хозяйством, которое несмотря на её усилия медленно приходило в упадок. Арсен казался ей именно таким мужчиной. Он был на пять лет старше её, многое умел и знал. Элеоноре нравилось разговаривать с ним по вечерам, делиться своими проблемами, выслушивать его дельные советы. И хотя она редко прислушивалась к ним, но сам факт того, что ей кто-то помогает, подсказывает, опекает, её радовал и обнадёживал. Поэтому в Москву Элеонора ехала к Арсену, к своему мужчине, возможно, будущему избраннику.
  Элеонора решила ехать в Москву после того, как узнала, что едет Анна. Элеонора Анну любила и уважала. Для Элеоноры в детстве Анна являлась кумиром и примером для подражания: красавица, спортсменка, отличница, активистка. Эля шла по её стопам, часто с Анной советуясь и делясь своими планами, тревогами, сомнениями. Элеонора заранее договорилась с Анной, чтобы она с высоты своего женского опыта оценила Арсена и высказала свое мнение. Зоопарк запланировали не случайно. Анна с Элей правильно рассчитали, что мужчины не захотят таскаться с детьми по жаре. Дядя Сережа, Анин отец, в расчет не брался. Он нужен был, чтобы оставить на него Андрюшу. А вот Тамара с детьми, и особенно её брат, навязчиво следующий за Анной, в их планы совершенно не входили. С Арсеном Элеонора договорилась о встрече в зоопарке. Время встречи приближалось, а незаметно оторваться от компании никак не получалось.
  Дядя Сережа с Андрюшей, Тамарой и её детьми, шли впереди. Сергей Цветков держался сзади. Он чувствовал, что мешает сестрам, но ничего с собой поделать не мог. Его магнитом тянуло к Анне, поэтому злясь на свою слабость, и понимая, насколько он смешен, он угрюмо следовал позади сестер.
  - Аня, может послать его? - нервничая, прошептала Элеонора сестре.
  Анна с осуждением взглянула на кузину:
  - Не вздумай, люди к нам всей душой. Ты хочешь осложнений с отцом? - Анна знала о прямолинейности Элеоноры и где успевала, смягчала её. Дядя Олег воспитывал старшую дочь как мальчика, поэтому манерами и поведением Элеонора разительно отличалась не только от Анны, но и от своей младшей сестры, Насти. Настя, как и Анна, олицетворяли собой образ женщины, воспетый во многих произведениях русской классической литературы: стройные фигуры, томность движений, легкая походка, длинные вьющиеся волосы, картинно писаные лица. В них чувствовалась темпераментность и пылкость, недосказанность и таинственность, страсть и душевность. Огромные голубые глаза притягивали и очаровывали, втягивали в себя и лишали уверенности. Их хрупкие женские фигуры излучали здоровье и уверенность, но требовали заботы и защиты.
  А Элеонора, что фигурой, что характером, сама могла кого хочешь уберечь и защитить. Широкая в плечах, природно сбитая и сильная, Элеонора с первого класса на равных дралась с мальчишками. В седьмом классе Олег Аникиевич отвел её в школу самбо, но через месяц вынужден был забрать: Элеонора хотя и не знала приёмов, но если вцеплялась в куртку для самбо противника, освободиться от её захвата не мог никто. После самбо Элеонору записали на вольную борьбу, где она с первых дней начала на равных бороться со сверстниками. Только в старших классах школы, когда вся родня обратила внимание на то, что Эля стала омужичиваться, родители посоветовали дочери отказаться от карьеры спортсменки и сделать ставку на учебу. Элеонора и здесь преуспела: окончила школу с золотой медалью. К природной силушке добавился ум и тяжелый характер - типичный образ некрасовской женщины: "В игре её конный не словит, в беде не сробеет - спасет: Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!".
  - Аня, но нас время поджимает, двадцать минут осталось! - шептала Эля подруку. Ей не терпелось отделаться от Сергея и бежать на свидание. Элеонора испытывала дефицит мужского внимания, который развил в ней одну из немногих слабостей: она влюблялась во всех, кто мало-мальски оказывал ей внимание. Об этой слабости знали родственники и сама Элеонора. Со временем это проходило: иногда быстро, иногда медленно, но сама влюбленность развивалась стремительно и овладевала Элею целиком.
  Анна пыталась что-то придумать. Ей меньше всего хотелось обижать Сергея, который ей совершенно не нравился, и поведение которого даже компрометировало её. Но, с другой стороны, мужчина влюбился в неё с первого взгляда, и это льстило, волновало, пробуждало жалость и участие. Спасительная идея мелькнула в голове и Анна тут же за нее ухватилась:
  - Сережа, а вы умеете ездить на лошади? - обернувшись к Сергею, с завораживающей улыбкой поинтересовалась она.
  - Умею. Честно, я многое чего умею - его глаза оживись, и он весь как-то подобрался, обрел уверенность в себе.
  - А не могли бы вы покатать Андрюшу на лошади. Я уверена, здесь обязательно есть кони на прокат, а Андрюшка ни разу на лошадях не ездил. Папу ни удобно об этом просить.
  - Конечно, с удовольствием. Сейчас все организую.
  - Мы с Элей сходим в нужное место, а вы сами справитесь? - в голосе Анны Сергей уловил оттенки сомнения и едва не задохнулся от желания убедить её в том, что ради неё, он и горы свернет, и табун лошадей пригонит. Но смог выдавить только:
  - Анна Сергеевна, вот увидите, я не подведу! - и чуть ли не бегом ринулся догонять старшего Беленчука с внуком.
  Анна обернулась к Элеоноре и улыбнувшись произнесла:
  - Вот так нужно с мужчинами, а ты: послать, отшить.
  Элеонора в порыве эмоций стиснула сестру в объятиях и поцеловала в щеку:
  - Ты у меня волшебница! Помчались к Арсену!
  На Арсена Элеонора с Анной в прямом смысле наткнулись. Поначалу Анна подумала, что Элеонора чуть не смела со своего пути мальчугана. Оказалось, что сестра, заметив идущего впереди Арсена, настигла его и в порыве эмоций, не рассчитав своей силушки, толкнула его так, что тот едва устоял на ногах. Когда ситуация прояснилась, Анна от хохота едва не задохнулась. Один контраст Эли и её возлюбленного вызывал безудержный смех: худющий, щуплый, невысокий Арсен, и в два раза шире в плечах, выше на полголовы, крупнокосная Эля. При желании Элеонора могла свободно носить его на руках и нянчить как ребенка. Ко всему прочему Арсен оказался настолько некрасив, что в сравнении с Элей выглядел настоящим уродцем.
  Анна поначалу даже не поверила, что Элеонора всерьез рассматривала Арсена как мужчину своей мечты. Это больше напоминало розыгрыш, одурачивание, очередную Элину хохму. Но по тому, как Элеонора изменилась: раскраснелась, стушевалась и застыла в растерянности, а Арсен, что истощавший петушок взял покровительственный тон и принялся обхаживать Элю, Анна поняла, что здесь все серьезно. Не в силах сдерживать улыбку, продолжая глупо хихикать, Анна вслед за сестрой отдалась опеке Элиного ухажера. По состарившемуся лицу Арсен выглядел даже старше своих 27 лет.
  - Дэвочки, мороженное? - кавказский акцент и попечительские нотки в голосе Арсена продолжал смешить Анну. С одной стороны, когда тебя в 32 года называют девочкой, это можно воспринять как издевательство, но с другой стороны, когда это делает юноша с лицом старика, да еще таким развязанным и фамильярным тоном, оставалось или снова расхохотаться или же заглушая смех просто согласно покачать головой. Аня выбрала последнее, потому что так смешно и расковано она себя давно не чувствовала.
  Они подошли к киоску и Арсен улыбаясь во весь рот, выставляя напоказ пожелтевшие от курения, нездоровые зубы (Анна как стоматолог на это сразу обратила на внимание), обратился к продавщице:
  - Два пломбира в стаканчиках для двух красавиц!
  Если Эля, выглядевшая непривычно конфузливо, не произнесла и слова, то Анна, с трудом сдерживая смех, срывающимся голосом, попросила:
  - А мне можно "эскимо"?
  - И мне "эскимо" - робко вставила Эля.
  Как Анна и предполагала, новый Элин кавалер оказался не готов к столь значительным тратам. Он немного нахмурился, выгреб из карманов даже мелочь, но рассчитался.
  - А себе почему не взял? - Эля словно загипнотизированная ничего не замечала и не понимала.
  - Я нэ ем морожино. - буркнул он.
  Но Анна разошлась. Несмотря на смех, который душил её, безудержно разбирал, ей стало обидно за сестру. Невозможно даже представить реакцию Беленчуков, если бы Элеонора привела это недоразумение в качестве своего жениха. Анна прирожденным женским чутьем просканировала внутреннюю сущность Арсена и не увидела ней ничего выдающегося: самый заурядный, среднестатистический мужчина, рано потерявший свое здоровье. Для Элеоноры он точно не пара. Осталось только достучаться до сестры и развеять её зачарованность и наваждение. В Анне проснулась стерва, которая разбивала самонадеянность и заносчивость Арсена в пух и прах. На глазах его высокомерие и уверенность в себе таяли, а вместо них проявлялись робость, малодушие и даже запуганность.
  - Арсен, вон летнее кафе, присядем в тени? - не дожидаясь ответа, Анна потянула Элю за собой, увлекая следом и Арсена. Расположившись за столиком в кафе, Анна тут же заказала два безалкогольных Мохито. - Тебе что-нибудь заказать? - учтиво поинтересовалась она у Арсена.
  - Нэт, спасибо.
  Разговор не клеился, и Анна знала причину. Осушив первый стакан с коктейлем, она тут же заказала второй, при этом мило улыбаясь, обратилась к сестре:
  - Элеонора, я в восторге от твоего кавалера: в наше время не каждый мужчина способен угостить свою женщину. В каком-то глянцевом журнале я прочитала, что настоящих мужчин в России не осталось: одни альфонсы и жигало, которые норовят поживиться на доверчивых женщинах. Но как видишь, они ошиблись. - Анна отрезала все пути к отступлению Арсена. Она знала, что у него не осталось денег оплатить счет, но словно опытный охотник загоняла свою дичь в угол. С той же милой и наивной улыбкой, смакуя через трубочку прохладный Мохито, она обернулась к Арсену и спросила - Арсен, а как вы относитесь к альфонсам? Я вижу вы состоявшийся мужчина, мне Элеонора про вас много рассказывала. Спасибо, что вы ей помогаете по бизнесу, она у нас невеста богатая.
  Арсен мялся с ответом, но Анна настойчиво ждала. Пауза затянулась, но Анна дождалась своего:
  - Я нэ люблю альфонсов - отрезал Арсен.
  - Я вас понимаю! Разве настоящий мужчина позволит себе жить за счет женщины? Это тряпка, пройдоха, мелкий жулик, ты согласна, Эля?
  - Конечно! - с готовностью отозвалась Эля, хотя Анна, как и все Беленчуки знала, что все её кавалеры жили за её счет.
  - Арсен, правда, что на Кавказе принято баловать своих женщин? Лично вы балуете своих женщин?
  - У мэня нэт женщин! - грубо отрезал Арсен, но Анну этим было не остановить.
  - Ах, да, конечно, вы ведь встречаетесь с Элеонорой. Вот это мужчина! Верность! Открытость! Щедрость! - и обратившись к Эле, спросила - Может, покушаем?
  Краем глаза Анна заметила, как Арсен нервно заерзал на стуле. Но Элеонора тоже обратила на это внимание.
  - Арсен, а у тебя хоть деньги есть? - заговорщицки, полушопотом поинтересовалась она. Её прямолинейности оставалось только позавидовать.
  Утопающему Арсену словно бросили спасательный круг. Скрывая поспешность и нервозность, он так же полушопотом ответил:
  - Я нэ брал много с собою.
  - Так у меня есть, ты не волнуйся! - Эля одной фразой разрушила планы Анны. К Арсену прямо на глазах вернулась уверенность, осанка, в голосе вновь появились покровительственные нотки:
  - Я тэбэ отдам.
  - Хорошо. Так тебе что-нибудь заказать?
  И тут оказалось, что Арсен и голоден, и хочет выпить. Анна смотрела на происходящее с широко открытыми глазами, едва сдерживая желание высказать сестре свое возмущение. Это же надо настолько себя не уважать! Теперь разногласия Элеоноры с отцом открылись в новом свете. Все-таки прав дядя Олег, когда срывался и отчитывал старшую дочь за влюбчивость и необъективную оценку своих партнеров.
  Раздражение переполняло Анну, а та наглость и бесцеремонность, с которой Арсен стал вести себя, довольно быстро прорвали учтивость и деликатность Аниной натуры. Не сдерживая негодования, прожигая Арсена взглядом, Анна не произнесла - выпалила:
  - Арсен, вы не стесняйтесь, у нас есть деньги: мы вас не только накормить сможем, но и одеть, обуть, по Москве покатать. - Анна поднялась со своего места, и судорожно отсчитав в кошельке значительно превышающую сумму денег, бросила их на стол. - Элеонора, извини, но мне пора к сыну. Ты пока покорми юношу, я уверена он и мороженное любит, просто привык все делать за чужой счет. - Не дожидаясь ответа, Анна выбежала с кафе, словно скрываясь от надвигающейся грязи и нечисти. С таким типом мужчин Анна сталкивалась впервые, и ощущения были не из приятных.
  
  
  Глава 13
  
  Элеонора вернулась в общую группу Беленчуков почти следом за Анной: удрученная, раскисшая и отрешенная. Она даже не старалась поддержать оживление и веселие, которое создавала детвора и взрослые. Наоборот, всем своим видом она показывала, что в её жизни случилась трагедия, большое несчастье. Все расспросы и предложения о помощи со стороны дяди, Тамары и Сергея, Элеонора категорично отвергала. Но даже находиться рядом с ней было неприятно: от неё исходила такая нездоровая энергетика, что пропадало настроение. Взрослые оставили её в покое, потому что знали о перепадах в её настроении не понаслышке.
  Но расстроенной выглядела не только Элеонора, но и Анна. Хотя в отличие от сестры Анна улыбалась, старалась поддержать веселие и беспечность, Сергей Аникиевич Беленчук сразу определил, что с дочерью что-то произошло, что-то её взволновало и причинило огорчение.
  И действительно, за Аниной маской оживленности и смешливости скрывался непрерывный поток мыслей, который осаждал её и заставлял задуматься о своей жизни. Жизнь - это сравнения. Именно в сравнении познается глубина и масштаб собственного счастья или злополучия.
  Мало сказать, что Анну расстроило поведение Элеоноры. Заискивание двоюродной сестры перед человеком, который из себя не только ничего не представлял, но и проявлял по отношению к ней хамство, наглость и неучтивость, взбесило её до дрожи в руках. Анна давно не испытывала настолько сильного приступа ярости. Ей даже пришлось остановиться, отдышаться, привести себя в чувство, перед тем как появиться на глаза отца и сына. Она даже перестала ощущать жару и, не замечая, стояла под палящими лучами солнца, словно под душем холодной воды. Проходящие мимо мужчины засматривались на неё: настолько эта маленькая, изящная, с отточенной идеальной фигурой женщина смотрелась броско и вызывающе. Но Анна всего этого не замечала. Всеми силами остужая в себе испепеляющее негодование, Анна пыталась решить мучавший её вопрос: имела ли она право жаловаться на свою жизнь в сравнении с неустроенной личной жизнью Элеоноры? Поиски ответа на этот вопрос отвлекли от преследующего негативного образа Арсена и помогли успокоиться. Однако сам поиск настолько увлек и захватил, что присутствуя телом возле отца и ребенка, мыслями Анна витала далеко. Она старалась проанализировать свою жизнь в последние месяцы жизни без самообмана, правдиво, как на исповеди.
  В первую очередь, она призналась себе, что действительно, последние несколько месяцев ей приходилось жить с человеком, которого она уличила в измене. (Анна впервые ощутила, что это признание не вызывает в ней смятения и обеспокоенности. А ведь совсем недавно одна только мысль об измене мужа доводила её до исступления и сильных головных болей). Но насколько измена Евгения трагична в сравнении с поведением Арсена? Арсен - это среднестатистический мужчина, который привык жить за счет женщины. Но разве можно сравнить Арсена с её мужем, который ради неё и искупления своей вины готов на все, вплоть до самопожертвования? Не слишком ли она завысила свои требования к мужчине? Ведь сейчас другие времена: арсенов, жигало, женских угодников.
  Анна уже несколько месяцев сторонилась мужа, отказывая ему во внимании, близости, общении. Она взяла паузу, чтобы определиться в своих дальнейших действиях. Анна не хотела принимать поспешных решений, потому что кроме одиннадцати лет совместной жизни их связывал ребенок, который безмерно любил обоих родителей. А Анна как медик и как человек, который вырос в полной семье, знала насколько сыну нужно внимание отца. Она настроилась перечеркнуть прошлое и начать самостоятельную жизнь, но как перенесет развод Андрюша?
  В последние дни Анну беспокоил вопрос о том, сможет ли она встретить мужчину лучше, чем её неверный супруг? Как и многих женщин, её пугала неопределенность будущего. За одиннадцать лет совместной жизни сложилась привычка присутствия мужчины рядом, возможность переложить часть ответственности на человека, которому доверяешь. Но разве сейчас она может доверять своему мужу? Где гарантия, что уже начавший блудить муж, сам через время не поставит её перед фактом развода? Какое унижение придется испытать: простить, чтобы потом тебя отвергли!
  На глаза Анны попался Сергей, и мысли вдруг приняли другой оборот. А почему бы и не попробовать? Во всяком случае внешне, поведением, достатком, Сергей как минимум не хуже Жени, возможно, даже лучше. Лучше тем, что он хочет её: до вожделения и умопомрачения. Для Жени Анна и её тело превратилось в привычку, утратило свежесть и ценность. Для Сергея - это предел мечтания. Почему бы этим не воспользоваться? Почему мужчинам позволено удовлетворять свое любопытство, а женщинам нет?
  Но тут же Анну охватило отвращение к самой себе. А вдруг в постели Сергей окажется хуже Жени? А вдруг он храпит или стягивает одеяло? Анна смирилась с Жениными привычками и приучила его к своим. Женя по квартире и в постели делал все, что ей нравится. Сколько времени уйдет на то, чтобы перестроить под себя Сергея? И поддастся ли он перестройке?
  Но больше всего Анну пугало то, что в новой действительности, которую она для себя выбирала, окажется мужчина, который хоть отдаленно напоминал Арсена. В образе Арсена для неё вдруг собралось все то, что её отвращало от мужчин, что претило её вкусу и оскорбляло. Она теперь понимала, что даже отельная черта, не понравившаяся ей, может расшевелить запрятанный клубок негативных ассоциаций. Теперь будь то Сергей, Женя или кто-либо другой, по неосторожности проявив черту, противоречащую её представлениям о мужчине, может тут же превратиться в негативный образ Арсена. А это конец отношениям, разрыв. И сколько раз так может продолжаться?
  Анну пугало открытие в себе этой крайности. Она чувствовала, что утратила взвешенность и великодушие в отношении мужчин. Вместо терпимости и непритязательности к их слабостям, она превратилась в строгого судью, спрашивающего за малейшее отклонение от её принципов.
  - Зачем ты так поступила? - Анин ход мыслей прервал злой шепот Элеоноры. Только тут Анна обнаружила, что они остались с сестрою вдвоем. Все остальные зашли в дом птиц. И Анну вдруг прорвало. Она с такою же злостью, не подбирая выражений, вполголоса принялась отчитывать кузину:
  - Элеонора, ты меня в свои личные дела больше не посвящай! Тебе нравится, когда тебе плюют в душу? Тебе приятны оскорбления и унижения? Хорошо, это твое дело. Но не вмешивай меня! Ты посмотри на себя! Ты любишь повторять, что ты из рода Беленчуков, что ты как и я не собираешься менять фамилию при браке. Умоляю тебя - поменяй! В тебе нет ничего Беленчуковского! Я наконец-то поняла твоего отца. Он тысячу раз прав, когда заявлял о твоих женихах: Что не говно, то ко мне в дверь! Я подпишусь под каждым его словом! Ты посмотри на себя; умна, красива, статна! А посмотри на своего Арсена: наглец, попрошайка, урод! Ты как женщина, мать, думала, какие от него будут дети? Каких Беленчуков ты родишь? Таких же хитрожопых доходяг? У тебя не только не осталось уважения к себе, ты нас, ты весь женский род позоришь! С твоим Арсеном самая пропащая алкашка за стол не сядет, а ты не только его кормишь и ублажаешь внутреннее ничтожество, но и стелешься перед ним, что дешевая шалава! Никогда не думала, что моя двоюродная сестра до такого опустится! - Анна с трудом перевела дыхание и только тут заметила, что по лицу Эли ручьем бегут слёзы. Не вытирая их, Элеонора, что побитая собачонка, молила только об одном: о прощении, жалости и понимании. И гнев, который еще секунду назад душил Анну, сменился на такую щемящую тоску и жалость, что чуть не разорвало сердце. Сострадание и участие комом подступили к горлу и уже не сдерживаясь сестры бросились в объятия друг друга: Эля громко по-бабьи рыдая, а Анна, успокаивая её, сквозь слезы повторяла одно и то же:
  - Дурочка, все наладится, все будет хорошо.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"