Аннотация: Детективная история с моргом, трупами и расчлененкой.
ДРУГИЕ ВРЕМЕНА
Из-за высоких деревьев на противоположном берегу Волги яичным желтком выкатилось солнце. С каждой минутой оно разгоралось все ярче, согревая озябшие от росы улицы, крыши одноэтажных домов ранее уездного, а теперь районного городка. День обещал быть жарким, как впрочем, и все это, необычно знойное для здешних мест, лето.
Как всегда, первой в своей коммуналке проснулась пенсионерка Татьяна Петровна. Она встала, неторопливо умылась, заправила постель, попила чайку и отправилась на колонку за водой. Когда она проходила мимо длинного ряда коммунальных сараек, ее внимание привлекла приоткрытая дверь одной из них. И не потому, что она была взломана или еще что-либо. Нет, просто Татьяна Петровна по природе своей, а с годами в особенности, была чрезвычайно любознательной. Вот и сейчас, точно зная, что в сарайке у ее соседки, вечно пьяной Аннушки, которую она сильно недолюбливала, ничего кроме дров нет, она все же заглянула внутрь. И, как оказалось, не напрасно. Прямо на поленнице лежал аккуратненький, продолговатый сверток, в котором, судя по просочившейся через бумагу крови, находилось мясо. Со словами: "Ишь, Анька! И накеросинилась вчера и мяска где-то раздобыла", -- она стала разворачивать его.
На сей раз ее любопытство, кажется, было удовлетворено полностью. Вместо ожидаемого мяса, в свертке оказалась отрезанная посиневшая человеческая рука с татуировкой в виде кольца на мизинце...
Как только Татьяна Петровна вновь обрела возможность передвигаться, она тут же бросилась в районное отделение милиции. И хотя, по ее словам, по дороге нигде не останавливалась, срочно прибывшая следственная группа обнаружила довольно внушительную толпу зевак со всего квартала. Очевидно, народ наш обладает какой-то феноменальной, неизученной еще способностью, каким-то шестым чувством, которое и позволяет ему появляться как раз там, где что-то должно случиться или произойти. Ведь как бывает, еще товара нет и никто не знает будет ли, а очередь уже стоит, перекликается и точно знает что, по какой цене и сколько в одни руки будут давать.
Над толпой летали, клубились слухи, один противоречивее другого: от якобы найденной в сарайке ляжки коровы, которая загадочно исчезла неделю назад, до штабелями лежащих отрезанных человеческих рук и ног.
Войти внутрь никто не решался.
Быстро установив надлежащий порядок, следственная группа приступила к осмотру места происшествия. Молодой, приятной наружности, подтянутый следователь с аккуратно подстриженными черненькими усиками, который неделю назад заменил ушедшего в отпуск старшего и единственного в городе следователя Потапова, с настойчивостью, свойственной всем начинающим, взялся за дело.
Было ясно, что совершено злодейское, кровавое убийство с расчленением трупа, очевидно с целью сокрытия, одна из частей его, а точнее рука, то ли по забывчивости, то ли еще по каким-то непонятным причинам была недостаточно хорошо спрятана преступниками. Требовалось: первое -- найти преступников, второе -- определить личность потерпевшего. Следователь тут же очертил круг подозреваемых. В него попали: Аннушка -- владелица сарайки, ее сожитель, слесарь местного льнокомбината, Василий, с которым они вчера и пропьянствовали весь вечер, и, как ни странно, Татьяна Петровна. Да, да! Следователь не сбрасывал и ее со счета, так как хорошо помнил, что преступники зачастую сами сообщают о преступлении, чтобы ввести следствие в заблуждение.
Вначале решено было заняться Аннушкой и Василием. Их бесчувственные тела были обнаружены в квартире Аннушки среди пустых бутылок. На месте привести их в чувство не удалось, решено было доставить обоих в отделение милиции.
Вид выносимых из коммуналки обездвиженных тел плохо повлиял на общественное мнение. Слухи о жестоких, кровавых убийствах подобно кругам на воде стали распространяться по городу и через час достигли дверей райкома партии, откуда телефонным звонком вернулись в кабинет следователя.
Следователь коротко и ясно доложил Первому текущую обстановку, но от помощи отказался, сказав, что преступники уже схвачены и следствие идет полным ходом. Хотя, если честно сказать, с момента ареста Аннушки и Василия оно буксовало на месте. Дело в том, что рука хотя и является важной частью тела, но, к сожалению, все же не самой важной. Вот если бы была найдена голова или еще что-либо, без чего человек не может. А рука...
В поисках других, более важных, частей тела под чутким руководством Татьяны Петровны была тщательно перекопана заросшая бурьяном грядка напротив окна Аннушки, разобрана и заново уложена поленница в сарайке, обследован общественный туалет, обыскана квартира. Заглядывали даже в печку, но там, кроме пробок от бутылок, рваных мужских носков и объедков, завернутых в газету "Знамя Ильича", ничего важного для следствия найти не удалось. Все должен был прояснить допрос.
Из институтских учебников следователь хорошо помнил, что значит первый допрос, и поэтому решил не спешить.
Ввели опухшего ото сна и еще толком не протрезвевшего слесаря Василия. По его задумчивому лицу было видно, что события вчерашнего дня являются для него полнейшей тайной, и он мучительно пытается восстановить образовавшиеся в памяти пробелы.
Начался допрос. Протокольная часть не заняла у следователя много времени: Василий с радостью отвечал на вопросы. Но стоило только коснуться событий вчерашнего дня, как дело сразу же застопорилось. И не то чтобы Василий ничего не помнил, нет, напротив, весь вчерашний день он восстанавливал с потрясающей точностью, но... только до того момента, когда они, "долбанув с Аннушкой краснухи", принялись за спирт. Дальше нить рассказа резко обрывалась, и сколько следователь ни пытался, восстановить ее подследственный не мог.
-- Значит, все, что было после стопки спирта, вы не помните?
-- Нет, -- с чувством вины ответил Василий.
-- Тогда я вам помогу... Вы выпили спирт, -- начал следователь, -- и тут к вам в гости зашел один из ваших друзей... Было такое?
-- Может и было, -- неуверенно согласился Василий.
-- Кто это был? Василий упорно молчал.
-- Хорошо, сформулируем вопрос по-другому... Кто это мог быть?
-- Кто, кто... да кто угодно... Может Петька... может Колька. Я разве помню...
-- Ладно, -- сказал следователь, -- делаю еще одно уточнение. У кого из ваших друзей на мизинце правой руки татуировка в виде кольца?..
Василий стал мучительно вспоминать -- у кого же из его товарищей есть такая татуировка, но вспомнить не смог. Конечно, среди его друзей у многих были татуировки, да и у него самого на груди было вытатуировано целое морское сражение с надписью "Цусима", и мало ли у кого на каком месте что нарисовано! Но чтобы на мизинце правой руки...
-- Ну ладно. Допустим, что это не ваш знакомый, а знакомый Аннушки...
-- Допустим, -- послушно согласился Василий, хотя он точно знал, что кроме его знакомых никого больше у Аннушки не было и быть не могло. Но перечить следователю не стал.
-- Вы усадили пришедшего за стол, -- между тем продолжал следователь, -- и выпили с ним... Так?..
Василий лишь кивнул в знак согласия, хотя и очень сомневался, что они налили бы какому-то постороннему.
-- Потом возникла ссора...
-- Ну, может быть, и возникла.
-- Возникла ссора... драка... и вы ударили его стулом или...
-- Н-е-е-т, -- запротестовал Василий. -- Этого не было!.. Такого я не помню!..
-- Ладно, -- сердито сказал следователь. -- Мы и без вас знаем, что произошло дальше! Слушайте. Произошла ссора... и вы ударили вошедшего тупым предметом по голове и... убили!.. Затем, чтобы скрыть следы преступления, вы расчленили тело убитого на части и под покровом темноты вынесли из дома и спрятали. Но руку, вот эту руку, спрятать забыли, -- и с этими словами он рывком откинул покрывающую найденную конечность простыню. Эффект был потрясающий.
Увидев посиневшую, отрезанную человеческую руку, Василий остолбенел, затрясся мелкой дрожью и, зарыдав, упал на колени.
-- Это все она, Анька, -- заикаясь от волнения, заговорил он. -- Это все она... Она и раньше, как напьется, -- всегда говорит: "Придет время, Василий, и разрежу я тебя на маленькие кусочки..." Это все она... А я здесь ни при чем!.. Это все она...
И больше добиться от него ничего не удавалось. Но и этого было достаточно.
Когда Василия увели, следователь вскочил и в радостном волнении стал быстро ходить по кабинету. Мысли его вознеслись высоко -- куда-то под небеса. Еще бы, получить в начале карьеры такое дело и тут же, без посторонней помощи, за несколько часов распутать... Это... это... Радость в его душе кипела, бурлила, как кипяток в чайнике, но вошедший милиционер спустил его с небес на землю.
-- Аннушка очухалась, -- радостно сообщил он. -- Вести? Следователь внимательно посмотрел на него, затем решительно
сказал:
-- Давай!
Теперь, после признания Василия, он чувствовал себя намного увереннее и допрос Аннушки решил построить совсем по другой схеме. Как только она вошла -- маленькая, с помятым сморщенным личиком, протирая заспанные глаза, он без лишних слов решительным жестом откинул прикрывавшую руку простынку и стал ждать.
Реакция Аннушки оказалась не совсем адекватной. Вначале она тупо уставилась на это необычное вещественное доказательство, за-
тем перевела взгляд вначале на свои руки, а затем на руки следователя, как бы убеждаясь, что они на месте, после чего равнодушно зевнула и потеряла к отрезанной конечности всякий интерес.
Следователь на мгновение даже опешил. Конечно он знал насколько могут быть циничны и коварны женщины, но такого коварства предположить не мог.
-- Где труп, Аннушка? -- четко выделяя каждое слово, спросил он. -- Где труп?.. Отпираться бесполезно... Нам все известно... Ваш сожитель Василий во всем признался!.. Где другие части тела?..
При упоминании имени Василия красное, как у всех пьющих женщин, лицо Аннушки зарумянилось еще больше. Глаза ее загорелись и в них появилось осмысленное выражение: очевидно, сам того не подозревая, следователь затронул одну из самых чувствительных струн ее души.
-- В чем он сознался? -- подозрительно глядя на следователя, спросила она.
-- Ваш сожитель сознался во всем!.. В том, что вчера вместе с вами убил человека, а затем, расчленив труп на части, под вашим руководством пытался спрятать его.
Аннушка с неожиданной прытью вскочила.
-- Да вы что! Совсем здесь с ума посходили?.. Совсем обалдели!.. Привыкли невинных людей сажать...
-- Тише, Аннушка, тише... Не ругайтесь. Лучше сознайтесь во всем: добровольное признание смягчит вашу вину.
После этих слов следователя Аннушка разошлась не на шутку. Она кричала, ругала следователя, а вместе с ним и всю милицию, причем в выражениях себя не ограничивала. Пришлось ее вывести.
-- Пусть поостынет, поуспокоится, -- сказал следователь милиционеру. -- А я пока схожу в больницу: там какого-то кавказца избили. Нужно показания снять.
В больнице его встретил высокий, худощавый, молодой, но уже достаточно опытный хирург Владимир Леонидович, он же и заведующий отделением, он же и главный врач больницы, и быстро ввел в курс дела.
Оказалось, что вчера поздно вечером при выяснении отношений с местным населением молодому парню с Кавказа каким-то тяжелым предметом -- предположительно монтажкой -- была перебита правая рука, да так, что, когда он поступил, хирургам ничего не оставалось, как только подрезать лоскут, на котором она чудом еще держалась. И что сейчас состояние больного не внушает опасения.
Услышав про руку, следователь как-то сразу расстроился.
-- А где она сейчас, - эта рука? -- осторожно спросил он.
-- Где? -- заведующий в свою очередь на секунду замешкался, а затем, взяв ласково следователя за плечо, сказал:
-- Ну, вы сами понимаете, -- крематория у нас в больнице нет, в мусор руку не выбросишь, поэтому мы вчера ее закопали.
-- Кто закопал? -- томимый дурными предчувствиями, спросил следователь.
-- Да наша санитарочка из морга -- Аннушка. Она нам в этом часто помогает. Хирург, конечно, не сказал, что за работу ей каждый раз приходится наливать граммов по двести, триста спирта. Да если бы и сказал -- ничего бы не было. Тогда со спиртом в медицине намного проще было.
-- Извините, -- сказал следователь. -- Но мне необходимо срочно в милицию. Я скоро вернусь, -- и он ушел, оставив хирурга в недоумении.
По дороге он еще раз пытался понять -- как могло случиться, что столь много обещавшее следствие вдруг развалилось, рассыпалось прямо на глазах. Хотя еще, конечно, можно было предположить, что и хирург вступил в преступный сговор с Аннушкой, но даже при своей богатой фантазии он не мог в это поверить.
Парень сразу опознал свою руку. Аннушку и Василия пришлось выпустить, хирургу было указано на недопустимость подобного в дальнейшем. Тот, в свою очередь, объявил Аннушке выговор за прогул, заставил закопать руку и обещал больше никогда не давать спирта. Но это был еще не конец.
Через пару дней приехал отец этого парня и стал требовать отрезанную руку для того, чтобы отвезти ее на родину. Пришлось Аннушке откапывать руку и, заручившись на всякий случай справкой, тот увез ее для захоронения в соответствии с местными традициями.
Так и закончилась эта необычная история, действительно имевшая место в нашем городе лет пятнадцать, двадцать назад. И хотя крематория в нашей больнице до сих пор нет, такого больше не случается. Сейчас другие времена, сейчас хирурги сами закапываю! отрезанные части тела. Может поэтому отрезают они их так редко!