Весь день впустую прогонявшись за стадом кабанов, вдоволь наплутавшись по лесу, мы, наконец, под самый вече выбрались на проселочную дорогу и уже больше часа брели по направлению к дому.
Идти было тяжело. Разгулялась непогода. Ветер нес в лицо мокрый снег с дождем, сапоги скользили по размокшей глинистой колее, и даже собаки не шныряли как обычно по лесу, а путались под ногами.
Все изрядно устали, но больше всех притомился наш Степан. Этот обычно никогда не унывающий здоровяк, весельчак, душа любой компании, сейчас плелся далеко позади всех и было видно, что каждый шаг дается ему с большим трудом.
Шли молча, сосредоточив все помыслы на ходьбе. Всем хотелось поскорее добраться домой. Общее молчание нарушил осипший, хриплый голос нашего бригадира:
- Да, что бы я еще хоть раз пошел за кабанами с этими дурными собаками... да ни в жизнь!.. они же ни черта не чуют!
Его слова, вроде бы ни к кому не обращенные, на самом деле предназначались добродушному, простоватому, долговязому Константину, хозяину собак, над которым мы обычно подтрунивали на охоте.
- Заведи своих, своим тоненьки голосом, один звук которого приводил нас в восторг, - ответил Костя.
- Костя, а Костя? А они у тебя миску с едой сами находят или приходится каждый раз мордой тыкать, - поддержал бригадира Сашка - тоже большой любитель позубоскалить.
- Смейтесь, смейтесь. Вот не возьму в другой раз, посмотрим как тогда без собак запоете, - сердито ответил Костя перескакивая через очередную лужу.
- Да и не бери... Мы вот, у Арсентьича болонку возьмем... и то толку больше будет. Арсентьич, а Арсентьич? Даст нам твоя жена болонку на кабанов? - спросил, вступая в разговор, я.
- Да, вы что, братцы! Мне ж с ней не справиться! Маленькая, а злобная зараза... Так что если брать, то только с женой, а то задерет еще кого-нибудь ненароком...
- Н-е-е-т, - многозначительно протянул Сашка. - Жен на охоту брать ни в коем случае нельзя! Вон, мой сосед - взял как-то раз свою жену на море на зимнюю рыбалку. Раз взял, второй, а на третий она уже сам попросилась. Баба она у него самостоятельная, сильная - в литейке работает. И что вы думаете... Так ей это дело понравилось, так она втянулась, что на следующий год
купила мотоцикл с коляской и стала сама ездить на рыбалку. Берет подругу и каждое воскресенье шпарит на море. И что интересно, мужа своего...
Недоговорив, Сашка замер на полуслове. Сзади раздался душераздирающий вопль. Он шел по нарастающей, как противовоздушная сирена, перекрывая шум леса, ветра и все другие звуки. В неб было все: неописуемый ужас и величайшее изумление, мольба о помощи и угроза. Так наверно кричал наш первобытный предок, столкнувшись на узкой тропе лицом к лицу с саблезубым тигром. Сердце замирало от этого крика, волосы вставали дыбом, мурашки пробегали по спине. И даже собаки услышав этот крик, ощетинившись замерли на месте.
Оцепенев и не в силах шевельнуться, мы несколько секунд слушали этот нечеловеческий вопль, а затем, не сговариваясь, бросились назад, стаскивая на ходу ружья. Было ясно, что что-то случилось с нашим Степаном. Но, что? Кровавые картины, одна ужасней другой, рисовались в нашем воображении.
Буквально через минуту мы были на месте и увидели странную картину.
Прямо посреди дороги, в грязи, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, тихо подвывая, сидел наш Степа. Над ним, переминаясь с ноги на ногу и удивленно косясь в его сторону, стояла, запряженная в телегу, лошадь. А из самой телеги доносилось приглушенное всхлипывание. После недолгого разбирательства нам удалось полностью восстановить картину этого странного происшествия.
По этой же самой дороге, из соседней деревни, возвращалась с работы наша молоденькая агрономша. В пути она задремала и лошадь, никем не понукаемая, неторопливо брела по направлению к дому, благо и свернуть ей было некуда.
Брела она себе так, брела. Пока, наконец, не догнала отставшего от нас, Степана. Некоторое время она послушно плелась позади него. Но, в конце концов, очевидно ей это на доело, и что бы как то привлечь его внимание - лошадь по дружески положила свою голову ему на плечо...
В сумерках, в дремучем лесу, ощутить на своей щеку горячее лошадиное дыхание и увидеть прямо перед собой лошадиную морду - такого, конечно, уставший и ни о чем не подозревавший Степан, вынести не смог. И он дико закричал.
Лошадь от его крика встала как вкопанная, а, с внезапно пробудившейся агрономшей случилась истерика и нам стоило большого труда успокоить ее. Когда нам это удалось, мы погрузились на телегу, и подтрунивая над Степаном, благополучно добрались домой.
Теперь, время от времени, сидя у лесного костра мы вспоминаем эту забавную историю и иногда просим Степана повторить тот выдающийся крик. Степан старается во всю и несведущему человеку может показаться что он действительно кричит очень громко. Но для нас - это лишь жалкое подобие того замечательного и ужасного крика. Мы ведь знаем его настоящие возможности!