Аннотация: Это второй, модифицированный вариант рассказа " Кто ты?" Вторая половина рассказа полностью отличается от предыдущего варианта: убрана мистика, другие действующие лица, другой конец.
Полюса.
Духота. Духота снаружи только усугубляет духоту внутреннюю. Я задыхаюсь. Мне хочется кричать: орать так, чтобы звук обдирал глотку, разрывая своими волнами раскалённый воздух. Кричать и кричать, не останавливаясь, пока кислород не покинет лёгкие - как огромный воздушный шар, накачанный невообразимой мерзостью, противной его природе. А когда бы он сдулся... Но я не могу. Крик бьётся где-то внутри, калечит, выворачивает нутро, но не может вырваться наружу. Внешне я такой же, как все.. Возможно, слегка чудаковатый. Кто станет вдумываться, вникать, пытаться что-то рассмотреть? Всем плевать на всех. Некоторым плевать и на себя. На самом деле я - ходячий крик, задушенный и безумный. Не знаю, что со мной не так. Долго думал над этим, но, в конце концов, потерял веру в собственные размышления.
Почему я не могу спокойно влиться в этот поток? Почему день ото дня просто не прохожу по ступеням винтовой лестницы: встать, поесть, пойти на учёбу, затем на работу, потом потискать свою девушку или сказать ей что-нибудь хорошее - чтобы дала, лечь спать и с утра начать всё сначала? Почему я смотрю на лица и не вижу в них чего-то, не нахожу ответа? Меня держит "G" гравитации и мысль эта пугает.. Пугает потому, что временами я начинаю задумываться о том, что же держит меня здесь и пресловутое "G" - самый убедительный из аргументов. Так ведь не должно быть, а? В мой механизм закралась ошибка, поломка. Божья ли, генетическая, психическая - кто знает? А если нет?.. Иногда я говорю себе прекратить задавать ненужные вопросы: смотри на других, живи, делай что хочется.. Проблема в том, что я не знаю, чего именно мне хочется. Важно ли это?
Посмотрел на небо: налитые тучи цвета графита нависают над головой, наползают одна на другую. Минуту спустя первые тяжёлые капли прошили душный воздух, звонко шлёпаясь на пыльный асфальт, расползаясь причудливыми кляксами. Стало легче дышать. Жадно глотая воздух с ароматом озона, я всем телом ощущал вибрации. Ещё миг и... Гром и молния порвали мир на клочки и тугими ливневыми потоками сшили его заново.
Рыжая девушка промчалась мимо: по длинным волнистым волосам стекала вода, джинсы и чёрная майка промокли насквозь, через плечо перекинута увесистая сумка. Одной рукой прижимая к уху телефон и отчаянно жестикулируя другой, она что-то возбуждённо обсуждала. Ветер сменил направление и донёс до меня пару фраз: " Чокнутый редактор!... Что? Дождь?..Да, льёт как из ведра - только кислотных осадков мне не хватало для полного счастья!...Да сука она!..." Завернув за угол, девушка скрылась в перулке.
" Кислотные осадки", да? Кажется, людей раздражает всё: от восхода солнца до их собственного существования. Гонка, беготня, суета, злость и раздражение - они наводнили мир, впитавшись в каждую его клеточку. Может быть, поэтому небесные воды уже не так чисты и прозрачны? ..
Всё иду. Куда иду, зачем? " Я иду, потому что у меня есть ноги..." - всплыла в памяти строчка из песни. Неужели в этом смысл - так вот просто?
Поворачиваю за угол: та же рыжеволосая девушка стоит на остановке. Оторвавшись от телефонного разговора, она устремляет свой взгляд на обратившегося к ней мужчину: средних лет, вид немного потрёпанный, но глаза горят - может живость духа.. Или просто водка.
- Девушка, - говорит мужчина, - можно мне сказать вам слово?
Да, именно так он и выразился " сказать вам слово". Её брови хмурятся в лёгком недоумении (или в опасении?), но она всё же кивает.
- Говорите, пожалуйста.
- Можно? -Повторяет он свой вопрос.
- Да, я вас слушаю. - В голосе девушки слышится лёгкое раздражение, она нетерпеливо поглядывает на телефон.
- Вы очень красивы. - Говорит ей мужчина.
Любопытное выражение промелькнуло на её лице: казалось, вот она ожидает услышать что-нибудь забавное, интересное или, может быть, какую-нибудь пошлость, но реплика незнакомца заставила интерес угаснуть. Мгновение спустя её глаза всё ещё смотрели на мужчину, но уже не видели его.
- Спасибо. - Ответила она вежливо, но безразлично и, поднеся телефон к уху, продолжила разговор.
Заметив притормозившее такси, девушка быстрым шагом направилась к нему и окончательно скрылась из виду за тонированными стёклами машины. Мужчина так и остался стоять под проливным дождём. О чём он думает? И что сподвигло его завязать разговор? Я никогда этого не узнаю.
Потоки воды тем временем затопили лишённую водостоков улицу. Шагая по десятисантиметровому потоку, - сухого места не осталось, - я подумал о библейских персонажах, бредущих по воде. Глупо...
... Я не знаю, что заставило меня выйти на улицу, бродить под проливным дождём. Это точно что-то гораздо более непонятное и сложное, чем разум или инстинкт. Возможно, просто сумасшествие. Сейчас я сижу на облезлой скамейке, которая некогда была сине-жёлтого цвета, а мои ноги в дорогих туфлях из последней коллекции бессмысленно полоскаются в луже. По поверхности этого маленького урбанистического озерца плавают прозаичные лодочки - шелуха от семечек, которую оставила отнюдь не скучающая бабуля, а пухленькая третьеклашка с сурово сдвинутыми бровями над роговыми дужками очков. Мне никогда не разрешали грызть семечки - это ведь так вульгарно, вредит фигуре и вообще, не комильфо. Моя гламурная мачеха, наверное, с ума сошла бы от мысли, что её падчерица лузгает семечки на загаженной остановке. Я взглянула на своё платье из шёлка такого оттенка зелёного, что он казался изумрудным. Оно стоило примерно столько, сколько зарабатывает за месяц среднестатистический врач в среднестатистической клинике. Врачи, по сути своей, призваны спасать жизни. Жизнь - это самое ценное, что есть на земле, разве нет? Представить только: жалкая шмотка равноценна человеческой жизни. Да что там равноценна - нередко сто рублей перевешивают на радаре какого-нибудь чудовища чьи-то мечты, стремления, надежды, чьё-то дыхание, биение сердца, тепло тела. Всё это ничего не стоит в нашем мире. А вот дизайнерское платье- это ценность..
Внезапно мне стало очень легко: будто мерзкий нарыв, гноящийся где-то в глубине моей сути, наконец, взорвался и расплескал гадкую жижу во все стороны сразу. Я чувствую, как ядовитые соки просачиваются сквозь мою кожу и тошнотворные миазмы заразы испаряются, улетают прочь. Тяжёлый шёлк рвался с великолепным, звонким звуком; он перекрывал даже расскаты грома, подобно торжественным фанфарам возвещая о моей свободе. Первобытный рык сорвался с накрашенных блеском губ и изумрудная ткань потонула в луже, придавленная носком дизайнерской туфельки.
Неистовый смех. Кружение. Свежесть. СВОБОДА.
- Я СВОБОДНА!!!
... Крик, который всегда клокотал внутри меня вырвался наружу и всколыхнул моё сознание. Ржавые цепи с налипшими клочьями истерзанного духа спали и рухнули в пропасть, пугая своим предсмертным лязгом. Но это не мой крик и не мои оковы. Их сорвал кто-то другой и теперь этот кто-то свободен. Я замер, едва не врезавшись в несущуюся на всех парах девушку. Её одежда представляла собой мокрые клочья зелёной ткани, золотистые волосы намокли и были распущены. На ходу она дрожащими от нетерпения пальцами сбрасывала с ног туфли, срывая тонкие ремешки. Этот крик принадлежал ей. Покончив с обувью, девушка подняла голову и встретилась со мной взглядом. В этот миг я понял, что она действительно свободна. Мой дух рванулся вперёд, шарахнул по рёбрам, прорвал мыщцы и ткани, выплеснулся на воздух. Сумасшедшая улыбка, самая счастливая из всех, расплылась по моему лицу. Она отразилась в изумрудных глазах, окружённых чёрными потёками туши.
- Ты не угостишь меня семечками? - Счастье звучной нотой согревало этот голос, разливая по сырому воздуху свой ни с чем не сравнимый шлейф.
- Нет. Мне нужно идти.
... В мире два полюса, а между ними магнитное поле. Одни говорят, что противоположности притягиваются. Другие, что равнозаряженные частицы отталкиваются друг от друга. В сущности, и те и другие подразумевают одно и то же.. Неужели вся проблема состоит в формулировке? Всё может быть. Иногда. формальность - это единственное, что позволяет нам удержаться на плаву. Иногда страдание становится нам ближе, чем счастье. В таких случаях мы запираем окна и двери, мёртвой хваткой цепляемся за боль и горячо молимся о том, чтобы счастье прошло стороной. Минуй нас, счастье! Страдание привычней.