Протоиерей Игорь Бебин : другие произведения.

Утешение. Упование. Успокоение. Укрепление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
   По благословению митрополита
   Симферопольского и Крымского Лазаря
  
  
  
  
  
   УТЕШЕНИЕ,
   УПОВАНИЕ,
   УСПОКОЕНИЕ,
   УКРЕПЛЕНИЕ .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Составитель протоиерей Игорь Бебин.
  
  
  
   Оглавление
  
   Предисловие........... 3
      -- Как приготовиться к смерти...4
      -- Уповай, Бог - наш Создатель.. 11
      -- Укрепление себя на пути к Богу..16
      -- Бог - наш Отец.........24
      -- Иисус Христос - наш Спаситель..30
      -- Упование - как спасение......35
      -- Признаки истинного обращения..42
      -- Укрепление себя при обращении...48
      -- В искушениях........ ...51
      -- Против искушения нравиться людям.... 57
      -- Против гнусных помышлений... 66
      -- Утешение в болезнях........71
      -- В одиночестве............75
      -- В бедности.......80
      -- При потере родных.........85
      -- В печалях............88
      -- В противоречиях, ненависти, отвращении......................95
      -- В молитве..................100
      -- В думах и размышлениях...106
      -- В зависти............110
      -- Во время стихийных бедствий.............115
      -- В безбрачии............118
      -- В домашних огорчениях......123
      -- При внутренних беспокойствах.....127
      -- В жестоких страданиях..........131
      -- Во время сомнений в Вере.......135
   -для чего мы веруем....137
   -ради святости.........138
   -ради чуда создания Церкви....141
   -долговременности ее...144
   - единства ее.....148
   -предзнаменования о ней..149
   -ради пророков ее.......150
   - ради учителей ее.......151
   -ради чудес ее.......151
   -ради мучеников ее.........152
   27. При воспоминании о суде Божием .153
   28. В покаянии......158
   29. В Святом Причастии....163
   30. Во время приближении смерти....169
  
  
  
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
   Книжица сия да будет душеполезна для православного Христианина.
   Кому-то она не скажет ничего нового, а кому-то станет откровением, но, тем не менее, она - для воцерковленного человека, ибо только подготовленный словом Божием может утешиться, укрепиться, успокоиться, и уповать на Бога в различных жизненных искушениях и обстоятельствах сими, порой, не легкими для чтения глаголами. Несколько архаичный стиль, предложенный современному читателю, пусть не смутит его, а, скорее, сосредоточит на постижении цели сей работы: проповеди одной из главнейшей задачи церкви - утешения скорбящих. Времена такие, что мы с лихвой научились назидать, обличать, а утешать - разучились.
   Здесь - не повествование, но беседа назидательного свойства от первого лица со своим подопечным страждущим собеседником, а посему служит не просто для чтения, а скорее для пользования в качестве настольной книги в каждом отдельном случае.
   Возлюбленный о Господе читатель, в сей беседе с тобою нет совершенно ничего от собственного сочинения, я - не "автор произведения", - а все здесь, от первого до
   последнего слова принадлежит Св.Писанию, поучениям Св. Отцев, проповедям выдающихся подвижников церкви, старинным книгам утешений, и посему почти каждое предложение тебе может показаться афоризмом. Ах, что ж, эти слова сего заслуживают, учитывая источники их происхождения!
   А идея сей работы навеяна устными выступлениями, проповедями, беседами Крымского архиерея. Сей Лазарь, сей святитель, сей апостол вещает слово Божие с какой-то особенной, свойственной только ему духовной силой, так, что в душе рождается сокровище подспудно вожделенного нами - утешения и упования. А откуда сие у него? Внимай, читатель: от Духа Утешителя!
   Благодарение Господу, что мне довелось найти, увидеть, услышать и преложить здесь сии не мои, но Богодухновенные глаголы.
  
   Составитель протоиерей Игорь Бебин
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1. Как приготовиться к смерти.
  
   Когда я решился уже жить только для того, чтобы приготовить себя к смерти и вечности, то Благодать Небесная внушает мне следующие спасительные размышления.
   Я знаю, каким образом Божий Промысл распорядится мной при кончине моих дней. Может быть, нечаянный случай внезапно восхитит меня от мира сего тогда, когда я менее всего буду думать об этом; может быть, постигнет меня столь жестокая болезнь, что угнетет свободу моего духа, и я не смогу тогда приготовить себя к тому, чтобы явиться пред моим Судьей.
   Но поскольку может случиться также, что я не вдруг перейду от времени к вечности, то во мне есть столько благоразумия, чтобы заранее напитать себя чувствованиями, которым необходимо посвятить последние мгновения жизни, и все до мелочей упорядочить таким образом, чтобы совершить последнюю мою жертву, наипаче мысленно совершить жертву
   любви.
   Это - искренние мои намерения, благоволи принять их милосердно, Боже мой! Жертвую их святой любви Твоей!
      -- Распорядившись своим имением, сделав завещание, я освобожу себя от всякой заботы, и даже, насколько это возможно будет, от всякой мысли, относящейся к вещам временным, страшась того, чтобы это попечение не захватило душу мою в то время, когда совсем другая забота должна обращать на себя все ее помышления. Потом, отрекшись от всего духом и сердцем, буду взирать на мир сей, как на не принадлежащий мне столько же, сколько, сколько тем, которые уже водворились во гробе.
      -- Снова исследую состояние моей совести и расположения души моей, чтобы приготовить ее предстать пред лицом Бога. Насколько ужасно, поистине, то мгновение, становящееся вечностью, в которое мы должны явиться к Нему, и не для того, чтобы пасть к подножию престола благости Его и молить о милосердии, но дать отчет о всей нашей жизни, и услышать решительный приговор о нашей вечности.
      -- Без сомнений подвергну себя воле моего Бога и святым распоряжениям Его Промысла, жертвую Ему охотно жизнью моей, когда этого потребует, и принимая последнее поражение руки Его с совершенной покорностью, какой обязан сын своему отцу, и тварь своему Создателю.
      -- Наипаче приму твердое намерение терпеливо сносить скорби в последней болезни, и хотя эти скорби тогда будут самыми горестными и жестокими, я не выйду из терпения, не стану роптать ни единым словом, не выкажу никакого знака беспокойства, но возведу очи мои на умирающего Иисуса Христа, на Распятие; воззрение на Его страдания облегчит мои мучения, и поможет мне претерпеть и тем самым освятить их. Время от времени буду устремлять взор мой, прилеплю уста мои к Распятию, и буду молить Бога умирающего помочь мне перенести муки.
      -- Воззрение и упование на Распятие да будет мне также сильным побуждением к терпению и утешению. Стану помышлять, умолять, чтобы в несколько дней, а может быть в несколько мгновений кончилось бы поприще моей жизни и моей скорби, и чтобы после нескольких мгновений страдания последовало блаженство вечности.
      -- Заблаговременно буду молить о благодати приобщения в последний раз Святым Тайнам; да приму их в присутствии ума и чувств сердца, которых требует столь великое дело; потом буду просить ближних моих об оставлении меня единственно с Богом, дабы я ни о чем ином уже не думал, как только о Нем и о вечности.
   Наконец, когда почувствую приближение последнего моего часа, паки приступлю к
   исповеданию Веры моей и принесению последней Жертвы Виновнику моего бытия; буду ходатайствовать пред Ним о спасении души моей, а предам ее в руки Его, моля прилежно о принятии ее в недра милосердия.
   Я желаю умереть у подножия Креста вместе с умирающим Спасителем моим; желаю, да пребудет святое имя Иисуса на устах моих до тех пор, пока они смогут произносить Его, и да будет оно запечатлено в моем сердце, пока не умолкнет язык мой.
   Наипаче желаю, да будет мой последний вздох - воздыханием любви к Богу моему. Оставляя охотно эту землю моего изгнания, да отойду уповая на всегдашнюю любовь, хвалу и благословение Владыки моего в отечество Небесное, буду молить Его, да примет благосердно маловременную жизнь эту, которую пожертвую Ему в чаянии жизни бессмертной, от Него нам обетованной. Да будет так.
  
   Молитва к Богу перед смертью.
  
   Боже Всемогущий, державный Владыко всея вселенныя, Верховный Властитель живота и смерти! Хочу излиять пред Тобою душу мою, готовую изыти из сего места изгнания. Благоволи услышать молитву мою и преклонить ухо Твое ко стенаниям и воздыханиям моим.
   Наступил тот час, в который благоугодно Тебе удалить меня от мира сего, и переселить в новый доныне неизвестный мир; благоволи, да переселюся якоже подобает всякому Христианину, руководствуемому Верою и ободренному любовью.
   Верховный Судия! Познаю правосудный приговор Твой, осуждающий меня низыти и обратиться в землю, разверзшуюся под ногами моими, обожаю Твою премудрость и Твою благость даже и тогда, когда призывают они меня в страну мертвых.
   Отче благоутробнейший! Без засвидетельствования Тебе величайшей благодарности за все блага, коими наделял Ты меня избыточно во время моего странствия здесь, не хочу я оставить сея земли и моего жилища бренного. Уста умирающие мои да прославят таковым усердием благость Твою.
   Благодарю Тебя, что Ты извлек меня из ничтожества, что ты даровал мне бытие и жизнь, и сохранил оную даже и тогда, когда я пребеззаконно против Тебя употреблял ее во зло.
   Благодарю Тебя, что благословил рождение мое в недрах Православной Веры, просветил меня светом Евангелия Твоего и включил в число чад Святой Твоей Церкви, когда великое множество других живут и умрут во мраке заблуждения.
   Благодарю Тебя за несчетные благодеяния, коими не переставал Ты осыпать меня многие годы. Милости Твои, изливались на меня каждый день в жизни моей, и я вельми был бы неблагодарен, если бы не чувствовал толь великих, толь безмездных щедрот, коих только был я не достоин. Чего бы я не должен был страшиться, если бы не уважал единственно определений Твоего правосудия?
   Но бесконечное Твое милосердие открыло мне верное средство и уготовало прибежище в заслугах Иисуса Христа, Всесвятаго Твоего Сына, в драгоценной крови, которую пролиял Он для спасения нашего, и в смерти, которую претерпевал Он для облегчения жестокой и горестной моей кончины.
   Так во истину, исповемся Тебе, Боже Святый! Я жил в мечте и заблуждении; но в сей час, в который зрю себя аки бы при краех сего и будущего мира, и когда созерцаю вещи при сиянии светильника вечности, могу ли без смущения и горести вспомнить о множестве протекших дней и лет моих в суете и беззакониях? При таковом болезновании моем враг моего спасения напрягает все силы свои, чтоб истребить во мне упование и обуять меня страхом при сем ужасном преселении; но очи мои и сердце стремятся к Тому, в Его же руке суть ключи от смерти и ада. Божественный Спасителю! Я умираю Твоим велением, и аки от руки Твоея; какой
   бояться мне пагубы от руки моего Искупителя? Нет, без страха сниду во гроб, зане Ты Сам низшел во оный, да воздвигнеши меня от гроба.
   Гряду к Тебе, Боже мой! Гряду к Тебе с упованием. Благодарю Тебя от всего моего сердца; Ты расторгаеши узы мои, меня призывая ко блаженной свободе чад Твоих; благодарю Тебя; Ты не хочешь, чтоб я еще доле пребыл в удалении от Тебя и подвергался опасности оскорбить Тебя; благодарю Тебя; Ты после такого плачевного изгнания моего хочешь, да отверзется вход в жилище Небесное, Егоже единые твои заслуги надеяться мне повелевают.
   Чувствую, что всякий человек, или паче всякий грешный человек должен умереть в скорби и страдании; но какие бы страдания ни должно было еще претерпеть тело мое, сотвори, да возможет душа моя наслаждаться тем блаженством, еже обетовал еси; сотвори, да Вера моя подкрепит меня в моих сражениях, да надежда возвысит мои чувствования, да любовь к ближнему оживит последние вздохи мои, и краткое время, кое должен еще провести на земле, да Благодатию Твоею посвящу воле Твоей, любви и Твоей славе.
   С сими внутренними расположениями оставляю я без сожаления землю изгнания, да вниду, якоже уповаю, во страну живых, вечно любити и величати Тебя со избранными Твоим. Да будет тако, аминь.
  
  
   Как мы должны рассматривать смерть, чтобы
   облегчить ее жестокость.
  
   Грешные имеют о смерти обычно мрачные мысли, печальные и унылые. От этого рождается страх и некое омерзение, которое они вообще чувствуют к ней, и следовательно, их желание избежать смерти настолько велико, что даже и помышлять о ней не хотят.
   Будем о ней рассуждать справедливее и спасительнее для нас, так, как ее представляет нам Вера. Тогда не будет она казаться нам столь ужасной; и возможно, еще станет нам приятной и утешительной с помощью Благодати; тем более, что всякое такое изображение смерти взято из Священного Писания, и внушено Духом Святым.
   Итак, будем взирать на смерть :
      -- Как на скончание бедствий этой жизни и прекращение нашего изгнания. Чего должен ожидать изгнанник, как не конца горестного странствования, в котором он только стонет и воздыхает? "Кто мя избавит от тела смерти сея?"(Рим.7,24).
      -- Как на избавление от опасностей и случаев ко греху. Можем ли не воздыхать, видя, что мы должны страшиться непрестанно, чтобы не оскорбить Господа и не лишиться Его навсегда? "И скончается грех, и запечатлеются греси, и загладятся неправды, и очистятся беззакония, и приведется правда вечная"(Дан.9,24).
      -- Как на средство для того, чтобы вскоре узреть Бога и стяжать Его навсегда. Ежели мы истинно Его любим, то не должны ли горячо желать соединиться с Ним во славе?
   "Когда приду и явлюся лицу Божию?"(Пс.41,3).
      -- Как на пристанище верное после бурь и треволнений жизни сей, где нам всегда угрожает любое кораблекрушение. "И бысть тишина велия"(Мар.4,39).
      -- Как на исхождение из тесного и плачевного узилища, в котором проводим дни и ночи в одних стенаниях, ожидая блаженного мгновения нашей свободы. "Изведи из темницы душу мою"(Пс.141,8).
      -- Как на время жатвы и собирание хлеба после работы. Если мы при жизни сеем в слезах, то при смети собираем в радости. "Сеющие слезами, радостию пожнут" (Пс.125,5).
      -- Как на скончание долговременной войны, на которой мы выдержали множество сражений и часто получали опасные раны. "Житие человека на земли не есть ли брань непрестанная?"(Иов.7,1).
      -- Как на начало истинной жизни. Ибо сия жизнь есть как бы состояние изнеможения и как бы продолжительная смерть. "Мне еже жити, Христос: и еже умрети, приобретение есть"(Фил.1,31).
      -- Как на пришествие Небесного Жениха душ наших, который призывает нас к соединению с ним навсегда. "Се Жених грядет, исходите в сретение Его"(Мф.25,6).
      -- Как на сладостное и неизреченное лобзание мира, который Господь благосердствует даровать нам в залог любви Его. "Да лобжет мя от лобзаний уст Своих"(Пес.песн.1,1)
      -- Как на вожделенный брак Агнца, на который приглашает Он нас с избранными Своими. "На вечерю брака Агнча"(Апок.19,9).
      -- Как на приятный сон, дающий нам вечный покой. "Еда даст возлюбленным Своим сон".(Пс.126,2).
   Будем же, наконец, рассуждать о смерти как о пришествии Царства Божия, уготованного нам от века. Как о произвольном пожертвовании собой любого человека Верховному Существу, создавшему его. Как об исполнении воли Вседержителя и совершении милосердных Его о нас намерений.(Иоанн.19,30).
   Да превысят эти столь утешительные образы смерти ее жестокость!
  
   Размышления.
  
   Но, может быть, кто-то скажет, что я не ощущаю в себе таких более чем совершенных
   качеств, а часто ощущаю совсем противоположные; как же я могу наполнится этими сладостными чувствованиями?
   Ежели нет в нас таких святых свойств, то нам надлежит смириться, надо просить их у Бога, надо надеяться получить их от Его благости, в том рассуждении, что часто случится может, когда надлежит пожертвовать жизнью Господу. Он всегда - милосерд, сколько бы ни были мы окаянны.
   Впрочем, будем уверены, что как в жизни нашей Благодать ниспосылается живым, так и во время смерти ниспосылается Благодать умирающим.
   Итак, когда эти мысли о смерти, уловленные страхом, ужасом и безмерным смятением,
   повергающими в уныние и изнеможение, нам явятся, то отвергнем их как такие чувства, которые уничижают Бога и оскорбляют нашу Веру. Станем паче взирать на эту смерть как на образы спасительные, преподаваемые нам Верой; они обратят нас к милости Божией, укротят безмерный страх и помогут нам в святом приготовлении к этому последнему времени. Они приобретут нам место во блаженном селении живых, идеже несть ни плача, ни воздыханий, ни болезней, ни горестей, ни боязни, ни опасностей, но - жизнь бесконечная и блаженство неизменяемое, избавление от всех ужасающих нас зол, и избыток всех желаемых нами благ.
  
   Усердные желания.
  
   О если бы мы всегда были исполнены и упоены сладостными чувствованиями живой и теплой Веры, то какие мысли бы имели, рассуждая о смерти? Святые не только не страшились и не удалялись, но горячо желали ее. С каким восторгом любви воспевали они вместе с пр. Давидом наступление сего часа! О радостное известие, возвещаемое мне Тобой о приближении моей смерти! Итак, "в дом Господень пойдем"(Пс.121,1). Часто эти восторги радости проявляли они посреди сени смертной, и в горестной кончине своей вещали, как Святой муж Иов: "Вем, яко присносущен есть, иже имать искупити мя" (Иов, 19,25)
   Воистину знаю, что Искупитель мой жив, и ожидает меня, чтобы соединиться со мной
   во всем величии Своей славы. Обманчивый мир! Жизнь скороисчезающая! Что вы - по сравнению с теми благами, которые Спаситель мой уготовал мне? Что еще может меня удерживать на земле? О Боже! Вскую продолжаешь изгнание мое? Когда избавлюсь от тела греховного, когда смогу на крыльях голубиных взлететь на лоно моего Возлюбленного? Могу ли я любить эту жизнь, которая доныне удаляет от Тебя? Могу ли бояться смерти, которая, как и уповаю, соединит с Тобой на веки? Благоволи же, Господи
   заклати жертву, по воле своей к Тебе идущую, и ожидаемую только мгновения своего избавления.
   Таковы были чувствования Святых, и таковы были бы наши чувствования, если бы мы, так же как они, были просвещены живой Верой, исполненной горячей любви.
  
   Молитва - решимость на смерть.
  
   С горестью признаю, что я мало Тебя любил, Боже мой! Но дай мне сил не страшиться приближения смерти, без которой никогда не смогу зрети Тебя во Царствии славы Твоей.
   Вместо предания себя безмерному этому страху, мне необходимо помышлять только о святом приготовлении себя к смерти, да блаженной кончиной приобрету несравненное благо в соединении с Тобой и в стяжании Тебя на веки. Истреби из моего сердца всякий страх, кроме страха ко греху; возбуди в нем крайнее презрение ко всему земному, и жаркое желание к Небесному. На этот конец приношу Тебе в жертву мою жизнь и покоряюсь смертному определению, изреченному всем человекам. Блаженны, иже святой жизнью и драгоценной смертью возжелают внити в обиталище жизни бессмертной, да живут единым Тобою и Твоею Любовью. Да будет тако, аминь.
  
   О последнем совершении Святых Таин.
  
   Нет такого истинного Православного Христианина, который бы, видя близкий свой конец, не желал бы сподобиться в последний раз восприятия Святых Таин для благополучного отшествия своего от времени к вечности.
   Это по истине есть великое и неизреченное для него благополучие, и можешь быть уверен, что восприятие Святых Таин в состоянии благочестия в последние сии мгновения Христианской душе есть вместе с тем и залог предизбрания Божия.
   Хотя справедливо то, что Таинства в любое время - милости, но сии милости, принимаемые в последние мгновения, делаются беспредельно драгоценными и спасительными, потому что они - милости предпочтения, отменной любви. А это самое знаменует утешительное предвестие предопределения к славе. Таким было во все времена чувствование и действие Церкви, сей нежнейшей матери всех верных. Она думала всегда, что чада ее не должны исходить из мира, не неся с собой пред Отцем Небесным знака их усыновления, и явиться пред Судьей, не восприняв Спасителя своего.
   Так всегда мыслили Православные, надеясь совершенно на спасение тех, которые приобщились Таинств, совершаемых над умирающими, и беспокоясь о тех, которые не восприняли их. Насколько это утешительно, когда близкий нам человек был столь благополучен, что этой последней ему помощью - укрепился! И как прискорбно, когда он не сподобился сей Благодати, если можно было обеспечить ему ее! Это столь общее для всех Православных чувство, не означает ли всеобщей уверенности в том, что последние воспринимаемые Таинства, в таком состоянии души - драгоценный залог спасения и жизни?
   Принимаемые перед кончиной Святые Тайны - не только драгоценный залог, но и спасительное средство для предизбрания Божия, т.е. они не только определяют нам Благодать, но и усугубляют ее. Они утешают душу, укрепляют ее и приближают к блаженному концу ее изгнания. Они приводят ее в состояние мужественно совершить важный путь к вечности. И поэтому Евхаристия, принятая в таком обстоятельстве,
   называется Святым Напутственным Причастием, т.е. обильным и драгоценным пособием в важном прехождении от земли на Небо, от времени к вечности.
   И действительно, мы весьма испытываем нужду в таком пособии для укрепления удрученного страданием тела и одержимой страхом и смятением души. Ибо как бы ни была свята уходящая жизнь, вряд ли найдется такой Христианин, который бы не укорил себя ни в чем и не затрепетал на пороге вечности.
   Это пособие также есть самое необходимое против ловитвы демона, умножающего свои усилия и никогда не бывающим таким злобным, как при смерти и в последнее время жизни, в котором решится уже все и навсегда.
   Где мы такие сильные пособия найдем? Где найдем обильнейшее, драгоценнейшее и
   столь нужное в последние мгновения подкрепление, как не в последних совершаемых над нами Святых Таинствах, учрежденных особо на сей спасительный конец? Где найдем сильнейшее и действенное укрепление, как не в Таинственном теле и крови, называемых Писанием по превосходству пищей сильных, и даже пищей ангелов?
   По сему и видим иногда, что благочестивые Христиане, Дарами подкрепленные, предаются как бы восторгам утешения, радости и любви: О! Насколько блажен я! Я принял Бога в сердце мое, и надеюсь, что вскоре и Он воспримет меня на Небе; моя польза - стяжать Его; Он - мой, а я - Его; отныне мне нечего желать на земле; мир и все, заключенное в нем, - исчезнет; исчезнет и моя смертная жизнь; да исполнится воля Господа! Предаюсь Ему совершенно, надеюсь обрести Благодать в очах Его, в сердце моем ношу я драгоценный залог бессмертия. Я только виновен, что должен страшиться беспредельного Его правосудия; но еще паче надеюсь на неизреченное Его милосердие.
   Иду предстать пре Судьей моим, но иду к Нему как окропленный кровью обожаемого мной Спасителя; оставляю дом моих родителей, но войду, как и уповаю, - в дом Бога моего.
   Смерть - вот зрелище поучительное, очевидцами которого мы иногда бываем; вот они, эти священные чувства; вот зрелище знаменательное для Неба, видящего душу, готовую войти в среду Избранных; зрелище поучительное для очевидцев, которые не могут не подвигнуться этими благочестивыми чувствованиями; зрелище утешительное для родственников, которые хоть и лишаются дорогого человека, но могут усладить свою горесть, видя пример блаженного исхода человека, которого они лишаются.
  
   Размышления.
  
   Чтобы привести нас самих себя в состояние, способное получить когда-нибудь такую же Благодать, не достаточно одного знания о блаженстве тех, кто принял Святые Тайны в
   последний раз, но надлежит еще знать и то, как принимать их надлежащим образом.
   Необходимо желать, нужно просить их, должно к ним приготовиться. Желать их усердно, просить прилежно, приготовиться к ним свято. В таком состоянии мы можем совершенно надеяться, с помощью Благодати, - умереть смертью Святых и иметь участие во блаженстве Избранных.
   1. Желать усердно последнего принятия Святых Таин. Кто же бы не пожелал горячо столь драгоценной Благодати, столь нужной, чтобы соделаться нам источником многих других милостей? Наипаче той Благодати, которая будет уже для нас последней, той, которой кончится течение нашей жизни в мире сем. Благодать сия совершит дело нашего спасения. И с того времени действительно будет уже для нас той Благодатью отменной любви, предпочтения и окончания нашего терпения, которая должна запечатлеть наше предизбрание, поскольку, по словам Святых Отцов, окончание терпения для души - не что иное, как союз благодати со смертью. Что же, кроме последних предложенных Святых Таин, горячо ожидаемых и воспринятых в благочестивом состоянии, может лучше
   совершить это соединение?
   2. Просить прилежно, и не отлагать до некой крайности последнего совершения Причастия, как это часто случается в миру. Ибо от этого могут случиться два несчастья, одинаково страшных для умирающих: первое, - неприобщение Таинам, как горестная и плачевная утрата; и второе, - недостойное нечестивое причастие, как совершенное отвержение умирающего в таком состоянии.
   Я говорю о неприобщении, таком несчастье, которое случается: То - по нерадению больного, медлящего, отлагающего его под разными предлогами, и этой отсрочкой лишающего себя утешения и помощи, нужных в том состоянии, в котором он находится. То - по нерадению родственников и знакомых, которые из подлого угождения, из недостойного почтения человеческого, из ложного сострадания, боясь испугать больного. В обоих случаях это преступное ожидание приводит в конце концов к смерти больного без Святого Причастия. Проклятое сострадание! Жестокая Дружба! Менее ли вы пагубны явной ненависти?
   Неприобщение Святым Таинам есть несчастье для болящего; недостойное причастие есть еще большее несчастье; и не происходит ли оно от излишнего отлагательства, от ожидания, доходящего всегда до крайности? Промедлили, потом спохватились, и в спешке неопытный священник приобщил умирающего нечестиво! Откуда же происходит это бедствие, как не от преступного промедления или от скоропостижного восприятия Святых Таин? Если бы болящий испрсил их сам во-время, то он имел бы к ним святое расположение. И бог послал бы ему особые милости Приготовится к ним, он приобщился бы им с утешением и спокойствием, поскольку просил их с усердием и горячностью.
   Праведное Божие определение!
   3. Необходимо желать, со святым усердием последнего восприятия Таин Святых, надо просить их неотступно.К этому первому приготовлению надлежит присоединить все прочие, которых требует важность дела: искреннее сокрушение, горестное болезнование обо всем прошедшем, совершенная покорность воле Бога, святое поручение себя Его Промыслу, великодушное пожертвование жизнью, непременное отвращение от мира и всех вещей мира; наипаче горячую Любовь к Богу живому, пред Которым должно вскоре явиться; словом, все чувства, все расположения, которые приготовят сердце Богу. А Ему же угодно жить как Спасителю и Утешителю, да воспримет и освятит последний вздох умирающего.
  
   Усердные желания.
  
   Таковы мои чувства, о которых прилежно молю Тебя, Боже Мой, с которыми желаю принять Святые Таины в последний раз. И теперь, думая о себе так, как будто бы меня уже нет на этом свете, займусь только другим миром, и малое время, которое мне останется, посвящу только приготовлению себя к близкой блаженной вечности, в которую Святое Причастие должно вселить нас для бесконечного жития с Богом, в Боге о Боге.
   Разумею, наконец, Боже Мой, что вернейшее средство сподобиться Благодати в приобщении в пользой Святым Таинам перед смертью есть частое и достойное сие Делание в продлжении жизни; ибо если мы в жизни удаляемся от Тебя, то должны страшиться, чтобы при смерти, для праведного нас наказания, Ты Сам Господи, не удалился от нас. Боже благий! Я надеюсь, что новым содействием Благодати и Любви Твоей благоволишь прийти ко мне для восприятия последних моих чувствований, и освящения последнего моего вздоха. Твоей святой Любви, с сего мгновения, посвящаю их навсегда.
  
   Решительные намерения.
  
      -- Буду прилежно просить Господа о Благодати Причащения меня в последний раз, в
   здравой памяти и свободе духа .
      -- Буду возможно чаще принимать Святые Таины, как напутствие к самой близкой вечности.
      -- Буду молить Царицу Небесную, святых ангелов, моего Небесного покровителя, да благоволят подать мне помощь в последнее время моей жизни и испросить Божественную Любовь ко мне и всем моих близким.
      -- Буду иметь доверенного друга, духовника верного, которых стану просить об извещении меня заблаговременно о наступающей смерти, дабы успел я исполнить все, Православной Церковью ради моего спасения установленное.
  
  
  
        -- Уповай, Бог - наш Создатель.
  
  
   Страх Божий есть начало премудрости.
   Но страх сей должен быть умеренным, иначе мы впадем в отчаяние. А это состояние наше есть не только самое пагубное для человека, но и самое оскорбительное для Бога.
   Различай точно отчаяние от ненадеяния на самого себя.
   Бояться того, что недостаточно возгнушался своими грехами, что не очень-то жалел и бо-
   лезновал, о том, что совершил их и нетщательно очистился от них, - есть страх праведный
   и очистительный страх.
   Но безмерно бояться того, что Бог не может или не благоволит простить наши преступле- ния, думать, что Он откажет нам в помиловании, когда будем просить Его чистосердечно,
   когда будем просить Его неотступно, значит - отчаяться в благости Его, соделаться ви-новным в согрешении ужасном, в преступлении дьявольском.
   Надежда Христианская есть добродетель, поддерживаемая Богом в нашей душе, с нею
   полагаясь на помощь Всемогущего и заслуги Искупителя, мы надеемся достигнуть жи-
   лища Небесного.
   Упование в основе своей не отличается от надежды. Только упование придает мужеству твердость, уменьшающую страх, когда мы видим нашу слабость и непостоянство. Леностная душа надеется, а ревностный Христианин преисполнен упования на Бога.
   Ежели при помощи Небесного света, озаряющего всякого человека, грядущего в мир,
   возношусь я к Божественному Творцу моему, то чувствую рождающееся во мне упование
   на Него. Почему? Потому, что имя Создателя не только представляет мне беспредельное
   могущество, призывающее из ничтожества всё Ему угодное; оно сверх того означает для
   меня Существо в высшей степени мудрое и бесконечно благое.
   Когда сия Верховная Премудрость начинает созидать, то намеревается получить конец
   творения, достойный ума всесовершенного, и как бесконечная Благость, желает мне доб-
   ра такого, которое достойно венцу Его намерения. От этого внутреннего убеждения рож-
   дается мое упование, за упованием следуют тишина, спокойствие, мужество и многие
   другие полезные качества.
   От особенного действия упования, с которым служу я Богу, служение бывает спокойно,
   приятно и легко. Оно побеждает препятствия, отвращает трудности, сопротивляющиеся
   моей верности, и тогда с душевным спокойствием, с сердечной радостью шествую я пу-
   тем заповедей Божиих.
   Как мало ты знаешь своего Создателя, если чувствуешь нужду в подкреплении упова-
   ния на Него! Как мало ты справедлив к Нему, если закоснеешь в страхе и боязни пред
   очами Отца Небесного!
   Недостойный раб, ты жалуешься на своего Владыку? Разве требует Он от тебя невоз-
   можного?
   Если ты ныне терпишь малое страдание, разве не воздастся тебе за него безмерными на-
   градами, которые тебя ожидают?
   О робкий воин, ведь ты сражаешься по повелению и пред лицем Бога, под предводитель- ством Его Сына; разве может ослабеть твое мужество? Твой неприятель - и Его враг,
   Его враги - должны быть и твоими. Он всех их победил, он хочет, чтобы ты торжествовал
   над ними. Они имеют ровно столько сил, сколько попускается им применить их. Не стыдно ли тебе бежать от них?
   Жестокосердный сын, куда ты спрячешься, чтобы не пребывать в очах и сердце Отца Тво-
   его? И хоть бы удалился ты за моря, вознесся превыше небес, ниспустился бы в самую глубину пропастей, тебе никогда не выйти из безмерности Божией.
   Ты всегда остаешься в недрах попечительного Провидения, всесовершенно занятого то- бою. Оно предупреждает твои нужды, бодрствует о твоей безопасности, все ко блажен-ству твоему устрояет. Руководствуясь Вечной Премудростью, пользуясь кротким и благотворящим Провидением, укрепляясь мышцею Всемогущего, ты, тем не менее, бес-
   покоишься, унываешь, смущаешься; - почему?, -потому, что ты не ведаешь ничего о сво-ей пользе.
   Что может вдохнуть в тебя упование, что может тебя утвердить в нем? Ответствую:
   Истинное твое понятие о Создателе. Где ты можешь почерпнуть познание о Боге? - В учении о Вере твоей.
   Что есть Вера? Вера - это действо, когда ты волею своей некое знание( в данном случае, - "Бог есть") - принимаешь и ставишь во главу своего поведения. И тогда, большую часть времени, все твои попечения посвящай приобретению сей несравненной науки.
   В начале помысли, откуда ты пришел; рассмотри со вниманием, куда ты идешь и, по не-
   ложному рассуждению, сделай заключение такое:
   Вечная Премудрость и Бесконечная Благость призывая тебя к тому концу, который Ими
   и уготован, наделили тебя всем тем, что только нужно тебе для достижения его. Сей ве-
   нец есть Небо. Но ты не можешь сам собой вознестись туда, только один Бог может это.
   Значит, ты должен просить Его, надеясь на Его помощь. БОГ ЕСТЬ! От сего-то простого рассуждения ум становится рассудительным, сим-то твердым правилом руководствуется сердце.
   Умы предубежденные и гордые знаниями, сердца развращенные в рассуждении проти- воречат не только основательной истине Веры, они восстают и на первые начала рас-
   суждения, хотя внутренне чувствуют истину. Не взирая на усилия пылкого воображения,
   на неусыпность принужденного труда, на блеск пленяющего красноречия, не взирая на
   их знания и славу, не смотря на слепое предубеждение, которое почитает их творческими
   умами своего века, сии острые умы никогда не установили и не установят никакого по-
   рядка, который бы сам себя не опроверг и сам бы собой не разрушился.
   Ты же, веруя в простоте, жалей и презирай сих неверующих.
   Повинуйся благоразумно согласованному проповеданию разума и Веры.
   Заблуждение может восставать, стараться разрушить, может даже и поколебать, но никог-
   да оно не придумало еще прочного постановления, его поддерживает только невежество.
   Самый смелый ученый - невер, останавливается только на том, что заставляет его сомне-ваться. Только единственно истина может основать твердый порядок и защитить его ото-
   всюду. Правила её неизменны, изречения просты, пути её правы и шествие единообразно.
   Станем на время пред судилищем здравого рассудка. Ты ли дал себе жизнь? Имея ее от
   родителей своих, не получил ли ты ее первоначально от Создателя? Земля, которая тебя
   держит и питает; воздух, которым ты дышишь и живешь; солнце, которое тебя освещает
   и греет; бесчиленные живые существа, которые для тебя населяют землю и воды; светила и вся вселенная вместе с тобой произошли из единых рук. Мы привыкли к восхититель- ному зрелищу, представляемому нам природой. Порядок, разнообразие, красота, прост- ранство и благостояние мира непрестанно возвещают могущество и премудрость Перво-
   го Существа, виновника и блюстителя всего существующего.
   Но гордость человеческая противоборствует сей ощутимой и утешительной истине.
   Чтобы обмануть слабые умы и родить в них сомнение в истине самой очевидной (ра-
   зумеется бытие Божие), нечестие выставляет ужасные, сумасбродные и противоречивые
   нелепости вроде:
   Вместо невещественности Первого Существа сии неверующие ставят вещество, а из
   этого вещества бессмысленного, нестройного и сложного выводят порядок, согласие и
   видимое нами благостояние вселенной: вот нелепейшее заблуждение! Другая нелепость:
   Всё движется, а за движителя признают внутренние силы, не определяя природы их в точности. И наконец: - будто случай, означающий одно пустое слово, мог во времени произвести вселенную. Порядок и случай! Случай и благостояние - можно ли согласовать между собой, не исключив одно или другое? Сии грубые противоречия еще более открываются тогда, когда случайному движению и сочетанию вещества во времени неверы дерзают приписывать сотворение человека и существование его без Божества. Ведь жить без Бога - это жить без высшего смысла, без ценностей(добро и зло), без цели.
   А человек мыслит, познает, разбирает, рассуждает, производит действия, ищет своей
   свободы, чувствует ее. Сколько в нем различных действий, сколько способностей, пре- восходящих вещество! Даже если б возвышение ума моего и пространство моего сердца
   не открыли во мне образ Божества ,то память моя, по словам одного римлянина, "имеет
   нечто чудесное, непостижимое; и я поклялся бы, что она есть нечто божественное". Нако-
   нец, даже бы если глаза наши ничего такого не видели, что явно вещает в человеке Соз-
   дателя, то взирая на поколения людей, следующие одно за другим, нельзя не признать
   первых прародителей, начальников всего человеческого рода, происшедших непосредст-
   вено из рук Божиих. Сих первых человеков никто еще никогда не осмелился поименно-вать. Только одна Вера предала нам не только имена их, но и многие обстоятельства их
   жизни, названия, число и свойства их детей, время их рождения и кончины. Не верить
   единственному преданию человечества?!
   Итак, человек есть видимо творение Божие. Небо, светила, земля и все твари произош-
   ли из единых рук, смешавших и оживотворивших персть, из которой составлено наше те-
   ло.
   Премудрое Существо не могло действовать слепо; Ему надлежало иметь причину, и
   сия причина должна была быть достойной Его премудрости.
   Его вседержительство, Его независимость требуют, чтобы слава Его сияла во всех делах Его, как говорит Соломон. Но и благость Его требует также, чтобы Оно пеклось одинаково о благе и пользе своего творения.
   Любой порядок, не имеющий в основании этих обстоятельств, разрушается сам собой.
   Любое рассуждение, отвергающее это начало, всегда будет само отвергнуто здравым ра-зумом.
   Если я верен и покорен велению, предписанному Создателем, то должно быть, чтобы это сотворение меня Богом было б мне на пользу.
   А стала бы жизнь наша благом, если б все в человеке уничтожалось смертью? Разве пре- терпеваемые в жизни страдания не превосходят наши удовольствия?
   Разве мы не чувствуем страдания и крайнего отвращения к смерти?
   Не взирая на выгоды, открываемые нам Верой за пределами жизни, разве не чувствуем
   мы естественного ужаса от разрушения нашего? Да, по естеству нашему чувствуем и ужасаемся!
   Но по сверхестеству, имея упование на неотвратимость как наказания, так и награды я уже желал бы всем сердцем пережить смерть мою. И тогда это мое жаркое желание уверяет, проповедует здравому разуму, не ослепленному никаким предубеждением: Верховная Благость не может обмануть, посмеяться надо мной, Она удовлетворит мое упование, Она - всемогуща, а всемогущество предполагает благородство. В сем - дейст-вие моей веры.
   Что я вижу в обществе на каждом шагу? - Многоразличные доказательства благости Создателя, новые побудительные причины для упования на Него.Я вижу себя на земле,
   окруженного подобными мне, и чувствую, что они - мои братья. Потому что они про- изошли от одного начала, на тот же конец, на какой и я. Вижу, что все они имеют взаим-
   ную нужду, потому что они - члены одного тела, глава которого есть Создатель. Но когда разум мой удивляется ужасной лютости в душах, созданных по образу Божию, когда он
   огорчается, видя на земле множество злобных людей, живущих в славе и благоденст-
   вии, множество праведных - в бедности и одиночестве, тогда помогает мне Вера. Она
   просвещает меня и своим поучением удовлетворяет и успокаивает и вещает мне:
   Все, происходящее ныне - ничто в сравнении с вечностью! Богу благоугодно, чтобы
   избранные Его маловременными искушениями приобретали неизмеримое величие славы бессмертной.
   Отсюда - главное: непременные определения Божии требуют, чтобы любая несправедли-
   вость, всякий грех, неотверженный и неудовлетворенный на земле стали наказываемы в
   будущей жизни с жестокостью невообразимой. Полагаясь совершенно на то, что говорит
   мне моя Вера, я терпеливо сношу мои страдания, предаюсь воле Божией и ревностно ожидаю великого дня явления Божия.
   Свет моего разума открывает в Боге могущество беспредельное и милосердие бесконеч-
   ное, чувства мои показывают действия сего могущества, а Вера моя - бесчисленные дока- зательства сей благости.
   Смиренное и совершенное повиновение Вере охраняет меня от всякого угрызения совес-ти; Вера доставляет ей покой, тишину моему разуму, удовольствие сердцу, всей душе - чистую радость, постянную, неизменную и независимую ни от каких обстоятельств, вре- мени и места.
   В исполнении обязанностей, налагаемых Верой, я уважаю, молю и желаю того, что люди
   презирают, ненавидят и чего наиболее гнушаются: бедности, смирения, горести, смерти.
   Что неверующего и миролюбца делает несчастливым, то составляет мою славу и благопо-
   лучие. Оставаясь верным своему Создателю, живя среди подобных мне, занимаюсь самым
   главным - славой моего Владыки и спасением моих братьев, все прочее для меня - ничто.
   Как презрителен мир! - восклицаю я, взирая на Небо. Победа над врагами моего спасения,
   Царство Божие, венец бессмертный - вот, что для меня лестно, вот, что занимает меня со- вершенно; и чем с большей силой стремлюсь я победить моих врагов, овладеть царством
   Небесным, восхитить венец бессмертия, тем большее чувствую в себе мужество, удоволь-
   ствие, радость и упование на моего Бога.
   Святая, восхитительная свобода, которой наслаждаются чада Божии, кажется химерой чадам мира. По их мнению, жить без привязанности, без намерения, без честолюбия, не
   есть жить: им приятно быть в развлечении, рассеянность есть их стихия.
   Благочестивая душа всегда пребывает сама с собой. Если она и отвращает от себя очи, то
   только для того, чтобы возвести их к Богу. От него она принимает с одинаковой покор-
   ностью и благополучие, и бедствия, искушения и благоприятства; ни к чему тленному не
   прилепляется. Все относит, все склоняет к вечности. Поскольку никакая тварь временная
   не занимает ее, или по крайней мере ее не порабощает, то и живет она свободно и незави-
   симо. Люди не могут ее устрашить, она боится только Бога, и сей страх всегда соединен
   в ней с любовью и упованием. Но не может казаться она миролюбцам спокойной, доволь-ной и неповрежденной; чада сего мира не способны знать того, что удовольствие души
   есть истинное. О сей святой свободе можно судить одному только чувствованию.
   Самое подлое ласкательство еще никогда не внушило кумиру, которого оно ублажает,
   понятия о его превосходстве, равного тому, какое Вера подает нам о самих себе. Человек
   самый гордый, монарх самый надменный, никогда не воображали о своем величии того,
   что должен Христианин думать о своей участи: будучи творением образом Божества, оп-
   ределен он видеть и стяжать Бога своего на всю вечность. Таково есть его начало, таков
   есть его конец, таковы его надежды. Хрупкие престолы, бренные венцы и все их сокрови-
   ща земные в сравнении с высокими Божиими предопроеделениями - не что иное, как прах.
   Праведный в жизни взирает только на свой предел, на приближение к уготованному сво- ему концу; а посему сохраняет и умножает святую благость, живущую в нем и делающую
   его чадом Бога, наследником Его царства и сонаследником Его Сына.
   Питайся сими истинами. Будучи окружен неизмеримостью Бога, рассматривай в Нем с
   вниманием и качество Создателя, и причины, по которым Он тебя создал.
   В продолжении многотрудного пути по стезям неудобопроходимым не теряй из вида
   счастливого предела, к которому приближаешься. В жесточайшем изгнании воображай
   непременно о Небесном твоем отечестве. Из долины бедствий возводи взоры твои к го-рам вечным, и узришь Град Священный. Какие жаркие моления будешь ты возносить о
   сем новом Иерусалиме!
   Если Христианин верно почитает себя странником на земле, то может ли он быть к ней
   привязан, может ли быть ею занят?
   Если мир в его глазах есть плачевное место изгнания, то может ли он быть ему приятен?
   Если он тело свое считает смрадной темницей, то станет ли он посвящать все свое время,
   применять все свои старания на содержание и украшение сей темницы? Предпочтет ли
   место своего изгнания жилищу в своем отечестве, настоящее - будущему, земное - небес-
   ному, тленное - вечному?
   Нет! Его намерения предусмотрительнее, чувствования справедливее и поступки благо-разумнее. Он происходит от Бога, к Нему и возвращается: - вот первая истина, которую
   он познал, и которая из его памяти никогда не выходит.
   Христианин должен служить своему Создателю, любить Его; и сию непринужденную
   Любовь со стороны человека Бог испытует на земле и венчает его за неё на Небеси. Вот
   в этом - правило поведения и предмет ожидания Христианина. Если бы он даже приоб-
   рел весь мир, он знает, что ничего бы не приобрел, если бы погубил душу свою. А от это- го и происходит крайнее презрение, являемое и свидетельствуемое ими ко всем преходя-
   щим благам; от этого - жаркие его моления о благах вечных. Так мыслят, так действуют
   все те, которые руководствуются истинным духом Христианства.
   Что же касается прочих, которые только называют себя Христианами, и которые только
   имеют вид их, то одни обманываются в своих надеждах, безумно полагаясь на себя и ут- верждая, что Бог создал их не для того, чтобы их погубить, что Он по безмерной Своей
   благости не захочет осудить их на муки. Этим началом, столь же справедливым, сколько и неверно ими понимаемым, запутав свои мысли, упорствуют они во грехе. Другие боятся
   злого дела, стыдятся некоторой развращенности, но пребывают в лености и нерадении к
   добрым делам. Первые должны знать, что, конечно, Бог создал их не для того, чтобы по-
   губить, но также сотворил их не для того, чтобы Его оскорблять.
   Каждый человек создан для спасения, но через свои добрые дела и заслуги Искупителя. Это - порядок, предписанный с самого начала Божией благостью. Кто дерзает уклонить-
   ся от милосердия этой благости, тот непременно подвергает себя строгости Божеского
   правосудия.
   Другие же малодушные Христиане, которые не верят себе, чтобы они могли бы когда-
   -либо освятиться, и охлаждение которых к служению Богу увеличивает трудности спа-
   сения, должны сначала оставить свое нерадение, а потом прилепиться к правилу поведе-
   ния, предписанному одним благоразумным во всех своих поступках Святым мужем: "Не-
   будем полагаться на самих себя", - говорил он, - "так как бы мы ничего не могли сде-
   лать; впрочем станем действовать и трудиться, так бы мы ничего от других не ожидали".
   По этим-то правилам Святые и радели о своем спасении. Они знали существенную свою нужду в благодати, поскольку без неё нельзя и мыслить о стяжании Небесном. Но они со
   своей стороны сами трудились для этого, так как сия благодать требует нашего содейст- вия, и тогда согласно с действующим порядком Провидения, Верховный Судия вручит их заслуге венец правды.
   Итак, не доверяй своим слабостям, своему непостоянству, не доверяй даже самому себе
   сколько тебе угодно: сие недоверие есть действие смирения, и следовательно, - основа-
   ние всякого здания.
   Но не порицай ни благости, ни могущества, ни верности Божией; не внимай никогда
   злобным наваждениям врага твоего спасения, ибо он есть отец лжи.
   Презирай также нелепые мысли глупого воображения. Свойство воображения - это спо-
   собность преувеличивать, обезображивать предметы, так как отличительное свойство
   дьявола есть бешенство и остервенение на нас. Когда уже все стрелы его притупятся, когда уже не хватает у него средств, тогда он употребляет свои коварства, и до того до-
   водит свое неистовство, что вселяет в нас уныние. Пусть сей рыкающий лев скитается
   вокруг тебя, а ты питай и содержи твердо в своем сердце внутреннее упование на Бога
   воспоминанием непреложных истин Божественного Писания и Предания.
   Бог есть твой Создатель. Он создал тебя во славу Свою и для твоего спасения. Он при-
   зывает тебя на Небо. Он отверзает его тебе. Он облегчает тебе путь туда. Но! Не хочет
   спасти тебя против твоей воли. Послушайся гласа Его. Воспользуйся помощью Его. Ис-
   полнением добрых дел и должен ты увериться в твоем звании и твоем предопределении
   ко славе.
   Насколько справедливо то, что грешник, живущий и умирающий в беззаконии- погибает,
   настолько же истинно и то, что вступающий на служение Богу и пребывающий в нем
   верным даже до конца, - спасен будет.
  
  
  
  
   2. Укрепление себя на пути к Богу.
  
  
   Все, что здесь будет сказано, - не для всех людей. И я подчеркиваю, что если ты не отрицаешься искренне от греха, то сказанное здесь тебя не касается. Напротив, заявляю, что если ты, прочитав сие, не воспользуешься размышлениями, которые предлагаются здесь душам богобоязненным, со страхом труждающимся для своего спасения, то ты употребишь их во зло, превратишь их в отраву, успокоишься, укоренишься в беззаконии, и тем самым утвердишь свою погибель.
   Обрати внимание, как ты дойдешь постепенно до крайности своего несчастья.
   Тебе покажется, что ты со временем легко можешь обратиться к Богу; что одуматься, остепениться и исповедоваться в многочисленных слабостях так же легко, удобно, как и в одной. Ты будешь надеяться, что ты еще найдешь удобный для этого случай, будешь себя успокаивать, что обратишься в старости, при последней болезни; и тогда еще будет время воспользоваться беспредельным милосердием Господа и бесчисленными пособиями, которые предлагает нам Вера. Но если в это время я буду твердить тебе убедительные изречения, которые бы ободрили и утешили другого искренне кающегося человека, то ты их не услышишь, и уже не способен будешь воспринять других ужасных изречений, теперь тебя касающихся, угрожающих тебе и осуждающих на наказание. Вот, где начинается ложь, плодящая отступников, раскольников, их и не счесть!
   Вот, когда я приведу тебе в пример Давида, оправданного и уверенного в помиловании, ты сразу успокоишься, и не почувствовав ни капли сострадания, ложно уверишься, что мол и я буду оправдан. Также ты будешь с удовлетворением взирать на благоразумного разбойника, в последнее мгновение своей жизни обратившегося: мол и я не менее благоразумен. Ведь ты и не подумаешь о том, что товарищ его погиб возле Иисуса Христа и низвержен во ад, в то же самое время, когда искренний разбойник вошел со Спасителем в Рай. Любой духовник непременно обнаружит твое ложное упование! Ведь здесь нет искреннего раскаяния.
   Поэтому и я не стану в этом случае успокаивать и ободрять тебя, потому что не хочу быть осужденным за то, что способствовал твоему осуждению. Могу ли я позабыть, что даже апостол, не взирая на безмерные свои труды, сомневался в том, что спасется, и изнурял тело свое для того, чтобы не быть отверженным после проповедования другим!
   Если ты не отстанешь от греха, то посрамлен будешь своей надеждой успеть покаяться, этим своим безумным упованием, которое в очах Бога есть мерзость.
   Напротив, если ты отрицаешься искренне и навсегда от греха, покоряешься великодушно многотрудному крещению раскаяния, желаешь от всего сердца следовать побуждению совести и возвратиться к Богу, то тогда внимай с благодарностью и упованием вещаемым тебе словам: ты еще на земле и можешь просить помилования и получить его.
   И будь ты беззаконнейшим из человеков, хуже самого дьявола, все равно невозможно тебе своими грехами превзойти, превысить благость Иисуса Христа. Грехи твои можно перечислить, Бог знает точное число их; а милосердие Его нельзя измерить, оно беспредельно, неисчерпаемо. Внимай Ему, внимай Богу милосердия, все Его слова совершенно непреложны.
   Ежели нечестивый принесет раскаяние, Господь забудет его нечестие, истребит воспоминание о всех его злодеяниях, примет заблудшего как свое чадо. Здесь говорится не об охлаждении, не о боязни и нерадении; они - преступления. Но есть другие преступления тягчайшие, и о них-то и говорят священные книги. Это - то, что происходит от нечестия: неправедность, бесстыдство, любодеяние, святотатство, убийство, хула на Бога, ересь, неверие.
   На каком же условии будет помилован нечестивый? Требуются ли от него новые прошения, безмерные подаяния, продолжительный пост, изнурение плоти, потоки слез, пожертвование жизни? Нет, перечисленное - только средства для помилования; а здесь предполагаются только такие условия: правота его души, искренность сердца, истина его раскаяния, искренняя воля в принесении своего раскаяния. Вот эти благочестивые чувствования и рассматриваются на судилище Божием, они-то и благоугодны взору Его, приобретают любовь Его и укрощают гнев Праведного Судьи.
   Но не может ли случиться, что грешник, отложив свое обращение и долгое время, упорно не захотев воспользоваться Божескими обетами, все-таки прибегнет к ним, потом, будет ли уже бесполезно? Нет!, - ответствует Вера. - В какое бы время ты ни возвратился к Богу, Он забудет твое нечестие, возьмет его на себя и предаст вечному забвению. И даже если ты обратишься через десять, двадцать лет беззакония, скверны и богопротивных дел, даже в последнее мгновение своей жизни, (время в этом случае ничего не значит) - чистосердечность и горесть - от всего разрешат. И даже если изречет Господь осуждение и скажет тебе: "Ты умрешь!", но если ты, явивший своим поведением нечестие, покаяние принесешь, Он отменит Свое осуждение, ты же обрящешь милость Его и жив будешь.
   Но ты мне возразишь, что безмерность твоих беззаконий, множество богопротивных дел твоих, долговременное и упорное сопротивление твое милости Божией, разве стоят они того, чтобы Бог явил Свои чудеса для отчуждения твоего сердца от тварного мира, для уничтожения твоих привычек и для обращения тебя?
   Я скажу тебе, что недремлющее око Предвечного Бога предвидело всю безмерность твоих грехов, все чудеса твоего обращения, все множество богопротивных твоих дел, всю долговременность и закоснение в твоем сопротивлении. И не взирая на это сокровенное
   предвидение, Он обязался торжественно простить тебя, коль скоро ты по доброй воле к нему искренне обратишься. Ты не сомневаешься в слове Его, почему же ты будешь сомневаться в снисхождении Его к тебе?
   Не вменится нечестие нечестивому, когда бы он не обратился. - С этими словами явлюсь
   я, священник, к распутнику, умирающему от своих излишеств; буду сопутствовать разбойнику, идущему умереть на казнь; буду поучать старика, согбенного бременем не столько лет, сколько бременем своих беззаконий; стану увещевать богохульника, упорствующего в своей клевете; поспешу к побежденному, умирающему на месте брани. И ежели у кого-либо из них в час жизни и смерти вызову слезу раскаяния, искреннее сокрушение о своих грехах, истинное страдание, я примирю его с Богом. А во свидетельство мирного договора, который я заключу, приведу нерушимую верность Бога и повторю эти дивные слова: - Не вменится нечестие нечестивому, когда бы он ни обратился.
   И пусть ты прожил до конца жизни, совершенно забыв о своем спасении и ни в чем не отказывал себе в своих слабостях. И пусть ты усугубил свою нечувствительность бесстыдством, бесстыдство - неправдой, неправду - убийством, убийство- святотатством, святотатство - богохулием, богохулие - отчаянием, отчаяние - ересью, ересь - всеми грехами. И пусть даже все возможные злодеяния стали собственными твоими
   злодеяниями, все равно, двери примирения для тебя открыты; покаяние тебе еще позволено, мало того, оно тебе - повелевается.
   Из всех самых достойных служителей Иисуса Христа тебя уже ожидают самые лучшие, которые уже имеют на руках Высочайшее помилование для тебя, которые готовы тебе его объявить, и которые прольют слезы радости, примирив тебя с Богом.
   В Писании везде есть утешительные изречения, в которых заключается помилование тебе. Нет пророка, нет апостола, который бы не вещал этого. И Господь говорит, что когда Он милует, сие творит не столько из жалости к тебе, сколько для верности Своим обетам и для собственной Своей славы.
   Посылая своих служителей, Он поручает им наставлять и поучать Его народ; повелевает укорять его в предательстве и призывает к обращению; предписывает им в точных словах всенародно возвещать Его милосердие от востока до запада, от полудня до полуночи. А свои предписания заключает повелением, заслуживающим совершенного внимания пастырей и совершенное упование их стада: "Пророче", - говорит Отец милосердия, - "ежели ты не известишь грешников, что они могут, что они должны возвратиться ко Мне, что Я готов восприять их, простить им беззаконие их, и ежели по недостатку твоего извещения грешники пребудут до конца во своем беззаконии, Я взыщу сие на тебе, и вечною погибелью твоею отмщу тебе за их погибель".
   Ты обязан столько же надеяться на свое помилование, сколько обязан верить истине Бога и признавать в Нем нерушимую верность.
   Подумай хотя бы однажды о том, что должно быть вечным предметом твоих желаний и размышлений; хотя бы раз подумай о том, что займет тебя на всю вечность; вспомни о благости Божией: Что же это?! Ответ - также вечен, как и вопрос:
   - БОГ! Бог совершенно благий! Бог благий бесконечно! Бог, наказующий только тогда, когда вынужден творить сие для нашего же спасения. Бог, в безмерном гневе Своем всегда напоминающий в мире сем о своем милосердии. Бог, гремящий на Небесах и блистающий молнией, и тем устрашающий врагов Своих. Бог, Его же благость явлена во всех Его творениях.
   - Какой восхитительный предмет размышления для души, управляемой разумом и озаряемой Верой! Какая радость - чувствовать успокоение в Небесном милосердии! Какое утешение - взирать непрестанно на глубину благости Божией! Но вместе с тем, какое безумие, какое тяжкое преступление, какое богохулие - даже попытаться определить, обозначить пределы сей Благости!
   Но ты скажешь мне: "Я никогда не злоупотреблял ею, просто я стал недостойным её страшными преступлениями, непрестанными беззакониями. С того времени, как я начал сознавать себя, я ничего не познал более, кроме забавы и греха". О! Разум твой уже предубежден твоими преступлениями, а в таком состоянии он годится только для усугубления их. Поэтому отвлекись от своего мнения и ответь мне на такой вопрос:
   Как бы ни были безмерны и многочисленны твои грехи, неужели они были бы ненавистнее твоему Владыке сегодня, когда ты их сам так ненавидишь, нежели тогда, когда ты грешил без страха и оскорблял тем самым Его правосудие? Нет.
   Бог всегда видел безмерность твоих грехов, терпел тебя, ожидал твоего возвращения.
   Как может Бог отвергнуть тебя, если ты прибегнешь к Его милосердию?
   Как может Христианин уверить себя в том, что Бог ненавидит, презирает и отвергнет сокрушенное и смиренное сердце?
   Но Он судит чрезвычайно строго, наказует Своим судом по справедливости, Вот это самое по справедливости и должно возбудить в тебе упование. Почему? Потому, что Бог показывает Себя столь строгим на суде, и столь неумолимым во аде для того, чтобы вселить в тебя боязнь, устрашить тебя, и устрашением побудить тебя возвратиться к Нему. Когда твое неблагодарное сердце противится заботам, Бог употребляет угрозы. Он не только любовью приобретает тебя, но добавляет к этому и страх. Чтобы не лишиться тебя, Он прибегает к разным средствам. Если ты - нечувствителен к Его благосклонности, Он
   повелевает разразиться над тобой молниям и грому. А когда обратит тебя, а в конце концов, и сохранить, тогда Он уже удовлетворен.
   А ты снова спросишь: "Непрерывность моих беззаконий, мерзость моих бесстудств, множество моих ужасных богопротивных дел, - не заграждают ли мне всякое возвращение к ревнительному моему Владыке, которого оскорбляет малейшая доля, и которого раздражает самая малая скверна? Бог, осудивший Валтазара и Антиоха, захочет ли простить беззаконнейшего из грешников?".
   Ах! Множество и важность твоих преступлений не лишить должны тебя упования, но, напротив, умножить его. С этой мгновения и до последнего твоего издыхания повторяй сии слова, изреченные тем, кто прославился не столько своими грехами, сколько был знаменит своим покаянием: "Так, Господи, ты простишь мои беззакония, сколь они ни безмерны".
   Кто те Святые, которые вознеслись на высочайшую степень славы? После великой Царицы Небесной и земной мы чтим пророков и апостолов, как первых царедворцев Царя Небесного. Кто же есть тот, которого именуем пророком превосходным? Давид. Кто есть тот первоверховный апостол, которому Иисус Христос лично вверяет ключи Царствия Небесного и повелевает пасти стадо Свое, и на нем же как на камени созидает Он Церковь Свою? Петр. Петр и Давид - не согрешали ли? И разве не тяжелы их преступления? Кто была та избранная, о которой мы читаем в Евангелии, что Богочеловек по воскресении Своем - ей первой дал Себя увидеть? Магдалина. Столь великой грешнице поручено сообщить эту важную новость самим апостолам. Вот так покровительствует Господь грешникам, навсегда обратившимся.
   И снова ты сомневаешься: "Но я уже обращался и не однократно! В благополучные дни моего обращения я ощущал в себе Бога, чувствовал благоговение. Затем паки и паки впадал в беззакония, погружался в такую глубину распутства, в какой я никогда не бывал! И что же, разве могу я после многих падений возвратиться на путь истинный и надеяться на помилование? Разве ап. Павел не писал к евреям, что тем, которые, озарив себя светом Веры, впадали в беззаконие, - невозможно было обновиться покаянием, хотя бы они все средства употребили к своему обращению?".
   Нет, нет! Не путай, смотри, "како чтеши". В этом месте апостол говорит о Крещении, и уведомляет верных, что ежели они лишены благодати Крещения, то уже невозможно им возвратиться к ней, потому что это таинство не может быть возобновляемым. В этом состоит одно из отличительных свойств сего таинства (вот, кстати, пример, когда неверное прочтение Евангелия подает случай для ереси). Но что касается таинства Покаяния, то как Павлу , так и Петру сказано, что грешник прощается семью-семьдесят крат, т.е. каждый раз, когда он возвратится на путь.
   Я предвижу твой ответ: "Верховный Судья, давая это повеление апостолу Петру, вещал о любви братской, Он объяснял ему, сколько раз мы должны прощать нашим врагам".
   Что ж, твое сомнение подвигает меня напомнить тебе о бесконечности Божиего милосердия: Ежели мы, которые дышим злобой, однако же должны примиряться со своим ближним каждый раз, когда он обратится, то уж бесконечное Милосердие тем более воспримет нас каждый раз, когда мы возвратимся к Нему с правой душой и сердцем сокрушенным.
   Ты знаешь, что Господь часто приемлет для тебя, как бы, звание и качество матери. У меня нет другого слова, которое бы лучше выражало нежность Его к нам и попечение. Да и никакая мать никогда не исполнила и не заслужила так совершенно, как Он, сего звания.
   Раз и навсегда познай твоего Бога посредством этого утешительного знаменования, которое Ему благоугодно принимать ради тебя! Разве может Божеское сердце Его или забыть тебя в твоем заблуждении, или отвергнуть тебя при твоем возвращении? О! как далеко простирается сия сердечность! Бог вещает нам, что даже если б мать забыла плод, который носила во чреве своем, Господь всегда вспомнит Его создание. Какое утешение и назидание для нерадивых, столь же жестоких, столь же и неведящих, что творят, матерей!
   Что Бог в ветхом завете обещал только кающимся грешникам, - то - Спаситель утвердил и тысячекратно совершил в законе Благодати в тот краткий промежуток времени, когда Он явился в Галилеи и в Иудеи.
   Открой Евангелие, это точное повествование о Божественной жизни; внемли Божеским поучениям, вразумительным притчам, требующим изрядного размышления, и которого всегда будет недостаточно. Вот притча о заблудшей овце. Пастырь приметил, что у него нет одной из его овец; он тотчас оставляет свое стадо, бежит за овцой заблудшей. С точки зрения человека, не имеющего упования на Бога, поведение пастуха - более чем странное.
   По этой притче, - что обнаруживает твое слабое упование на милосердие Иисуса Христа? Что показывает твое опасение, твой безмерный страх? Вот что. Ты думаешь, что пастух, бегущий за заблудшей овцой, - отвергает других; ты винишь его в том, что он поступает дурно, когда занят только одной, недостойной овцой; ты ропщешь на него за то, что он запирает двери овчарни и оставляет верных овец, а сам носится с непослушной. В этом - твое ослепление и заблуждение.
   Пастырь Добрый - "всем хотяй спастися" - и праведным, (они же ведомы только Ему Самому), и нам грешным, заблудшим, кающимся в нашей неправедности.
   Грехи твои - бесчисленны, беззакония - ужасны, но именно ты, и паче других, - на приметете у Пастыря Доброго для спасения.
   По другой притче, ты - тот блудный сын, который оставил, опозорил Небесного Отца, ты употребил во зло свою свободу, погрузился в греховную нечистоту, закоснел в ней, в пути беззакония истомился, ты желал бы возвратиться к Богу. Чтобы не сомневаться, посмотри, как был принят отцом блудный сын, с какой особенной радостью! Что явилось причиной сей безмерной радости? Отец лишился своего сына, и - теперь его обретает. "Тако", - глаголет Господь, - "возрадуются на Небесах о сохранении грешника". Сомневаться теперь в спасении есть то же, что и сомневаться в искренности родительских чувств. Верь сим притчам, это - Божии творения.
   Есть ли какой, хотя бы один грешник, когда-либо отверженный Иисусом Христом? Не мытарь ли Закхей, не Самарянка ли, не Хананеянка ли, не Петр ли, не Магдалина ли? Смотри, с какой благостью Он не только попускает всеми осужденной жене пасть в раскаянии к ногам Его, не только прощает ей, но и защищает ее пред Симоном и Своими апостолами; вот насколько приятно Ему сокрушение и слезы раскаяния.
   Был ли кто когда-нибудь отвержен Иисусом Христом? Отвержен ли Им даже сам Иуда? С какой добротой принимал Спаситель этого предателя! Каким почитающим обращением удостоил Он этого неблагодарного даже во время его предательства!
   Иисус Христос не только не отвергал никогда грешников, но и предупреждал их от согрешения. Посмотри на Него утомленного около источника - студенца Иаковля. Сначала Он предупреждает, потом великодушно воспринимает, затем наставляет и в конце концов обращает знаменитую грешницу Самарянскую. Почти внимательно у ап. Иоанна о благости Господа по отношению к слепцу от рождения. В этом случае свойства Божества проявляются так явно! Одни только фарисеи не захотели этого признать. Свойство Богочеловека видно нам еще более на том суде, который сотворил Он над любодейной женой. Враги ее, ослепленные ревностью и объятые неистовством, думали вынудить Спасителя или осудить закон Моисея, или по крайней мере отступить хотя бы однажды от той Божественной кротости, которую Он оказывал в любом случае, а более к грешникам. Что ответил им Господь? - "Тот, кто из вас без греха, первый да ввержет на нее камень". А что сказал Он грешнице? - "Я и Сам тебя не осуждаю. Иди, живи, и отныне более не согрешай".
   Так решил Иисус Христос. Он беспокоился о грешниках. Он не мог осуждать их в сей жизни. Грех был ненавистен Ему, но Он предлагал Свое покровительство тому, кто, проклиная свой грех, гнушался им и стремился искупить его.
   Вспомни случай из Свящнной Истории, которую ты наверное читаешь часто. Авессалом сын Давида забывает и любовь отцовскую, и власть царскую; он презирает ее,
   употребляет во зло. Неблагодарный, восстав на Давида, свергает с престола лучшего царя и добрейшего отца. Чем отвечает Давид? Он повелевает не убивать, сохранить своего сына. Ты скажешь, что этот пример - не очень-то убедительный образ всемилости Бога: это - естественное отношение отца к сыну. Но - это образ милости и благости, которые Бог неизменно сохраняет для грешников, употребляющих во зло Его благодеяния и тем самым восстающих на Него.
   На кого ты лучше ты можешь возложить свое упование, как не на столь милосердного Отца? Что может быть лучше и выше сего упования? Чего бы ты хотел еще большего? Уж, не послабления ли в твоих беззакониях? Но это означает, что ты хотел бы жить на земле как все животные, повиноваться позывам тела, следовать стремлению твоих страстей, предаваться забавам, погрузиться в них до конца, и не понести никакого наказания в будущей жизни. Но тогда грех не был бы уже грехом. И Бог перестал бы уже быть Богом, если бы перестал ненавидеть беззаконие. Ненавидя грех, Бог может сделать все для спасения грешника.
   Исследуй все дела Его, благодеяния, совершенные для тебя во время жизни твоей. Еще до твоего согрешения Господь наблюдает за тобой, незаметно поддерживает, ободряет и укрепляет, благоприятствует, чтобы возбудить в тебе привязанность к Нему, и вселить в тебя ощущение опасности греха. Ведь бывало же так, что ты чувствовал в себе твердую решимость скорее умереть, нежели совершить какой-то невыносимый грех? Откуда взялось в тебе это святое расположение? Очевидно, от Бога твоего. Разве не проявил ты твердость в противостоянии греху, разве ты оскорбил Бога? Страх, угрызения совести, ужас овладели твоей душой; ты услышал вопиющий глас Веры в тебе; поразив им твой слух, она показала тебе гнусность греха, следствия его и ужасающую опасность. Откуда все это произошло? От Бога твоего. И не преуменьшай из ложной скромности благодатность сего своего состояния.
   Благодать призывает тебя войти в самого себя, она озаряет светом твой разум, волнует твое сердце: не замечал ли, что иногда постигнувшая тебя болезнь, иногда смерть, которой ты бываешь свидетелем, иногда чтение или проповедь трогают тебя, движут тобой и принуждают к перемене образа жизни. Кто действует этим? Тот, кто хочет, чтобы ты осудил свои грехи.
   Отец Небесный, прежде чем сотворил времена, уже имел о те6е милосердные намерения и определил тебя - быть святым. Во исполнении времен, Вечное Слово воплотилось, чтобы снова открыть и облегчить тебе путь на Небеса. Едва ты увидел мир, как Святый Дух через Крещение принял тебя; Он излиял в твою душу обилие даров Своих; Он так возвысил ее, что дал ей неисповедимое качество невесты Своей.
   Бог сам через Себя может уверить и утвердить, что Он не хочет смерти ни единому грешнику, а напротив, желает, чтобы все обратились и имели жизнь вечную. Слова эти священные, слова непреложные, смысл которых всегда быстро рассеет всякий безмерный страх и умножит упование Христианина.
   Не ограничивай области Божеских изречений, ибо кроме того, что Господь в них обращается именно к грешникам, ты лично имеешь законное и верное право прибегать к бесконечному милосердию твоего Бога. Конечно, сие - верно и законно в том случае, если ты при твоем искреннем раскаянии во всех твоих беззакониях будешь непременно стараться избегать впредь греха, а отпущения их станешь искать на судилище, которое учредил Богочеловек.
   Но разве само Евангелие не содержит в себе ужасных изречений против грешников и посланных на них непреложных проклятий? Не сказано ли в нем о некоторых грешниках, что Судья именно тогда к ним придет, когда они этого не ожидают? И в других Священных книгах разве не угрожает нам Бог, что Он отречется от нас, что Он оставит и постигнет нас смертью? Все - истинно. Но во всем этом предполагается всегда одно условие: если мы отречемся от возвращения к Небу. Ежели ты не обратишься, говорит пророк, то "Бог бросит, ниспустит все стрелы гнева Своего", а ежели с чистосердечным
   раскаянием будешь умолять Его о милосердии, то, повторяю тебе еще раз, Он всегда, в любое время забудет, простит твои беззакония, Он отгонит их от тебя дальше, чем отстоит восток от запада.
   Но разве Валтазар и Антиох не просили о помиловании? Известно же из Священных книг, что они и не должны были его получить. Нет, никогда они искренне не обратились, а только близкая смерть вызвала у них слезы. Упорные нечестивцы завершили цепь гнусных своих преступлений лицемерием. Они только устами просили о помиловании, сердце же их безмолвствовало, обличало их уста, пребывая в упорной привязанности к своему беззаконию.
   Сердце сокрушенное и уничиженное иначе принимается на судилище Бога, как и научает нас в этом Писание. И действительно, что мы читаем во всех Пророках? Призывания непрестанные, призывания общие к обращению к Богу; еще прощение, благость, милосердие к тому, кто искренне обратится. Читай особенно Иеремию и Езекииля; ты найдешь тих плачущими непрестанно об Израиле; ты услышишь, что они всегда вспоминают о виновном Иерусалиме, призывают и умоляют возвратиться и обратиться ко Господу Богу своему. Что может быть красноречивее и умилительнее тех чувствований упования на милосердие Бога, которые выражал дивными словами венценосный пророк Давид, и которые он старался вдохнуть в других? В удивительных псалмах, пронизанных покаянием, Давид вещал одно лишь сокрушение и упование, присовокупляя, что мы не можем сделать более приятнейшего приношения Божеству, чем то, что припадем к Его милосердию.
   Рожденный Богочеловек Мессия повелел замолчать всем пророкам, потому что главная обязанность их служения, состоящая в том, чтобы возвестить о Нем, была исполнена. В течение жизни Своей Богочеловек вещал миру Сам о Себе. Главным содержанием Писания становится Он Сам. По вознесении Его Святый Дух низшел на апостолов, избранных и подготовленных Иисусом Христом; Он отверз им уста и через них до скончания веков будет внушать Свои изречения. Сии новые учители мира, подтверждая все то, что возвещали пророки о милосердии Небесном, только яснее открывают нам нашу душевную связь с Богом, наше существенное отношение к Нему. Через Предание же современные апостолы и святители паки и паки укрепляют твердую надежду и искреннее упование. А эти качества должны быть главными отличительными чертами Православных Христиан.
   Что еще сказал нам ап. Иоанн, после того, как возвестил нам главное: "Вначале было Слово"? Что он от Слова слышал; что в Нем видел; какие первые наставления получил от своего Учителя любимый ученик, быть может, лучше всех познавший Божеское сердце? "Дети мои",- говорит он, -"я вам пишу сие на тот конец, чтобы вы не грешили; но ежели кто-либо согрешил, да вспомнит о том, что мы имеем у Бога посредника Иисуса Христа". Ап. Иоанн справедливо думает, что он все сказал Христианам, когда напоминает им, что Слово воплощенное есть умилостивление за наши грехи. И действительно, какое спокойствие, какая бодрость, какое упование мы видим в той душе, которая с сильной верой говорит сама себе: "Мой порука - Богочеловек; мой ходатай - Божественная кровь Его; удовлетворение и искупление за мои грехи - Его страдания; мои заслуги - смерть Его!".
   Сей язык, разве не тот же самый, которым говорят все апостолы; это учение разве не то же самое, которое они возвещают; и следовательно, надежда, - разве не та же самая, которую подают нам через предание другие современные апостолы? Ап. Павел говорит, что Бог ожидает и терпит грешника только для того, чтобы дать ему время прибегнуть к покаянию. А ап. Петр добавляет, что Бог не хочет ни чьей погибели, кто бы он ни был; Он хочет, чтобы все обратились. Мы же обратимся к главным основаниям проповеданной и установленной ими Веры, т.е. обратимся к самому Символу Веры.
   Собравшиеся в Иерусалиме апостолы, под началом Петра, вещая Духом Святым, Его властью повелевают нам признавать единого Бога, Троицу в Ее лицах, пришествие
   Мессии и помилование грешников. В этом - чаяние всех веков, чаяние всех народов - помилование грешников! Не может быть такого грешника, который был бы исключен из этого ожидания!
   Если же апостолы долго и отказывали когда-нибудь в помиловании, то это было после тягчайшего преступления, которое содеяно было когда-либо. Здесь разумеется пролитие Божественной крови Иисуса Христа обезумевшими иудеями. Однако же первый из апостолов не столько укоряет иудеев в гнусности этого злодеяния, сколько призывает их принести в этом покаяние; а потом разрешает от преступления три тысячи искренне раскаявшихся. Вот так поступал с виновнейшими грешниками тот, которому Верховный Судья вручает полную Свою власть, и особо вещает об этом: все, что прощено на земле, прощено будет и на Небе.
   . И наконец, хочешь ли ты посоветоваться с Той, которая ручается за свидетельство пророков и апостолов; с Той, которая показывает нам истинный смысл, в каком мы должны понимать их изречения? Послушаем Церковь.
   Вдохновленная Небесным Женихом своим, Церковь вещает нам в своем догмате, в своем управлении и в своих молитвах. Она во всех случаях наставляет нас и во всем руководит нами. Она никогда не признавала и никогда не признает другого догмата, кроме того, который вначале был предложен Иерусалиму. В нем без всякого исключения повелено верить отпущению грехов. Прежде Христиане считали некоторых из своих братьев, впадших в беззаконие, недостойными прощения. Церковь узнала об их распре, она сохранила все свое милосердие, всю свою заботу тем, которые после своего падения свидетельствовали раскаяние и прибегали к покаянию. С другими поступала безмерно строго, т.к. они упорно отстаивали свое мнение; она поразила их анафемой и извергла их вон из лона своего. Она отверзает примирение тому, кто желает войти в сию овчую купель. Наконец, она оказывает непрестанное внимание всем грешникам, всегда молит и воздыхает о них. Обращал ли ты когда-нибудь внимание на то, о чем и как Церковь-мать умоляет Божие милосердие по отношению к своим виновным детям, как она напоминает Богу о Его обетах. Так познай же чувствительный глас матери твоей, познай качество Церкви и свойство Жениха ее. Вот - таинственный глас сей: "Господи, Твое отличительное деяние есть всегда жалеть и всегда миловать; расторгни, по великости милосердия Твоего, узы всех грешников". Так вещает Та, которой Иисус Христос обещал особую помощь и вечное покровительство.
   Но есть грешники нераскаянные, грешники закосневшие, которых Церковь отлучает от себя, и которых она своим ужаснейшим приговором предает анафеме. Я согласен с этим, но в этом случае она не только позволяет закосневшему грешнику возвратиться в лоно ее, она еще строго повелевает ему непрестанно стараться стать прощенным. Представь себе самого беззаконного из человеков, грешника изрядного, преступника, обремененного гнусными своими делами, и вот, - он простерт на смертном ложе, время его бытия кончается; судилище уже ожидает его. Церковь в этом случае еще более будет стараться спасти сего преступника. Она для него столь щедро применяет свою непременную власть "вязать и решить", что желает, дабы любой священник немедленно употребил все свои силы для спасения души умирающего. Так мыслит, так действует Та, которой обещана непреложность.
   Я не стану приводить доказательств из писаний пророков, апостолов и Церкви, но теперь прошу только посоветоваться тебе с самим собой и решиться самому уже на действия: пади ниц перед образом Бога распятого, или возьми в руки сей священный предмет; взирай на него с теплой Верой и спроси себя: "Чья есть кровь, текущая с креста сего? Для кого она проливается? Если это кровь Бога, то чего она не может испросить, вымолить? Если она пролита ради меня, то на что еще я не имею права надеяться?"
   Взирая на Распятие надо или ничему не верить, или на все надеяться. Именно для этого, когда тебе наиболее необходимо упование, когда твоя душа готова выйти из темницы твоего тела, и подают тебе в руки Распятие; просят тебя созерцать Его и надеются, что
   этим все сказано. Привыкай в течение твоей жизни познавать сей великий предмет, и наипаче делать из всего этого следующие выводы:
   Все твои грехи, все беззакония мира могут потонуть и исчезнуть в крови Иисуса Христа в тысячу раз быстрее, нежели песчинка в океане. И хотя бы ты в последнее мгновение твоей жизни видел зияющий ад, готовый поглотить тебя, ты бы и тогда еще был охраняем всей крепостью руки Иисуса Христа. Кровь Его не перестает просить милосердия тебе и тогда, когда ты уже мертв. Блажен размышляющий о милосердии Небесном! Еще блаженнее познавший его! Стократно блаженнее в сем и будущем мире тот, кто познавал его только для своего обращения! Итак, обратись, и ты будешь принят. Если бы Бог хотел погубить тебя, Он бы давно уже позвал тебя на судилище Свое. Уповай на Бога!
  
   4. БОГ ЕСТЬ НАШ ОТЕЦ
  
  
   Божественный Учитель повелевает нам называть Бога нежным именем Отца.
   Какая для нас слава, что можем называться детьми Его! Какая была бы неблагодарность,
   если бы мы пренебрегли или посрамили сие великое достоинство!
   Бог позволил тебе быть Его сыном, и волю сию для тебя соблюдает: все способности, ка-кими ты обладаешь, всю выгоду от этого ты получаешь из Его благотворных рук.
   Временная жизнь, которой ты Богу обязан, сколь она ни драгоценна, есть только начало
   жизни вечной, определяемой тебе Господом.
   Наконец, чтобы сделать тебя совершенно блаженным в вечности, Богу угодно придать
   тебе еще заслуги Своего собственного Сына, признать тебя по праву этих заслуг - усы-новленным чадом Своим, назначить тебя наследником царства Его и сонаследником Иисуса Христа. По такому троякому праву Он есть твой Отец: разве не достаточно этого,
   чтобы вдохнуть в тебя сыновнее упование, которым ты Ему обязан?
   Еще никогда не было ни одного отца, нежность которого к единственному сыну походи-
   ла на нежность к нам Бога: эта нежность - вечна и беспредельна. Господь, прежде чем
   сотворил мир, уже имел о тебе милосердные намерения; и с того времени, когда испол-
   нил Он святое определение в освящении тебя, благость Его не переставала ни на один
   миг возбуждать тебя к благодарности, просить твоей любви и требовать твоего упования.
   Даже когда ты по внушению греха отрекся от Его дружбы, бесконечная Его благость не
   оставила тебя, поскольку в это бедственное время Бог ожидал, терпел тебя и желал твоего
   возвращения, хоть и видел в тебе своего врага.
   Какой сын мог бы получить прощение от своего отца, если бы он раздражал его так жес-
   токо и так часто, как оскорбляешь ты Отца Небесного?
   И даже самая малая благодарность, которой ты обязан столь щедрому и постоянному
   благодетелю, поможет тебе не забыть о драгоценных милостях и благоволении, изливае-мых на тебя Источником всякого блага. Где твое сокровище, там и сердце твое.
   Что зрел в тебе сердцевед Господь? Что видел Он в тебе такое, что могло бы подвигнуть
   Его на щедрость? Искаженная грехом, ненавистная Божеским очам твоя душа, разве не
   должна она вызвать гнев Его и возбудить в Нем мстящее правосудие?
   Может быть, вопреки опыту Божеской благости, о котором я тебе напоминаю, ты приве-
   дешь в пример наказания, назначаемые Божеским правосудием в другой жизни любому
   нераскаянному грешнику. Что ж, ты прав.
   Но сейчас действует новый опыт милосердия со стороны Бога, когда Он угрожает адом:
   Он только для того и угрожает, чтобы мы предупреждали эти наказания, чтобы мы избе-
   гали их.
   Господь боится, да-да, боится найти виновных! Наверно, Он и на Своем судилище станет
   искать, за что бы спасти нас.
   Неблагодарное сердце! Если бы Бог восхотел тебя погубить, то был ли бы ты ныне на
   земле? Мгновение первого твоего смертного греха разве не стало бы последним мигом твоего существования? Сколько времени Он терпел тебя во гневе Своем? Разве утоми-лась Милость Его твоими грехами? Не стала ли она теперь сильнее, чем раньше?
   Не потеряй своей выгоды и исполняй свои обязанности вместо бесплодного обращения
   своих взоров на множество других виновных, погибающих по своей воле.
   Пользуйся особенной любовью к тебе Бога и без колебаний оставь Божиему попечению
   оправдание Его Промысла.
   Любой невинный уверен, что он на судилище Божеском будет оправдан и награжден, а
   осужденный за грехи есть не только преступник, но когда он подвергнется приговору, он
   еще и признает сам свое беззаконие, и станет обожать справедливость своего осуждения.
   Когда неверные, не столько виновные, как ты, - стали и уже навсегда останутся жертвой
   правосудия, то какое ты должен сделать из этого заключение? А вот какое: если изряд-
   ная привязанность тебя к Богу налагает на тебя непременную обязанность воздать лю-
   бовь за любовь, то Он благоволит продлить твою жизнь. Посвяти же все дни, Им же тебе даруемые, - на ревностное и никогда неизменяемое служение Тому, которому ты должен
   служить на всякое время.
   Земным судьям повелено иметь точное понятие об управителе, которому они повинуют-
   ся, и иметь чувствования, достойные его, - совет поистине необходимый для мудрого че-
   ловека. То, что Соломон повелевает градоуправителям о соблюдении правосудия, есть
   также необходимо и любому человеку для личного его поведения. Ежели ты не имеешь
   точного понятия о Боге, то насколько несовершенно будет твое благоговение к Нему, и
   как быстро ты переменишься в твоем Богопочитании!
   Ежели ты познал Его могущество, благость Его, прочувствовал Его величие и все Его Бо-
   жеские совершенства и, особенно, привык взирать на Него как на своего Отца, на Отца
   милосердного, ты почувствуешь в себе силы для ревностного исполнения всех обязанос-
   тей, возлагаемых на тебя для служения Ему; и о чудо! - вдруг обретешь свободу, спокой-
   ствие, радость и упование. Какая завидная доля! Чего еще бы не доставало для вознаграж-
   дения тех усилий, которые ты должен предпринять для поддержания в себе качеств вер-
   ного служителя? Так Небо требует наших усилий.
   Жизнь человеческая есть война, брань. Прежде чем ты достигнешь пристанища спасения, ты должен вытерпеть бури, непогоду, поражения, но упование будет тебе якорем, кото-
   рый защитит тебя от кораблекрушения.
   Человек, помышляя о спасении, только потому не имеет упования, что не знает Господа.
   Однако какое иное познание может быть нужнее и полезнее для него?
   Для чего дана нам вся жизнь как не для познания Бога и служения Ему? В этом ли сос-
   тоит главная наука, чтобы большая часть людей посвящала ей время и свой труд? К со-жалению, одни упускают это совершенно из вида, другие имеют об этом только поверх-
   ностное знание, потому что не совершенны в сей науке. От этого происходит робость,
   уныние, ненадеяние.
   Что может открыть тебе Отца в Боге твоем? Что может вдохнуть в тебя то, чего требует
   от тебя звание такое утешительное и такое дорогое? Не могу ничего тебе сказать яснее:
   изучение и познание истин, свидетельствуемых тебе Верой.
   Строящий на песке скоро увидит разрушение своего здания. Ежели он желает предупре- дить сие несчастье, то он должен сначала рыть землю и уже на твердом камне основать
   потом здание, которое намерен поднять. От малых знаний о Вере, от несовершенного
   познания ее происходят робость нерадивого и падение грешника. Если ты не научен и не
   просвещен этой Верой, ты будешь " иметь уши слышати" - говорит Дух Святый,- "и нич-
   тоже услышиши; будешь иметь очи видети, и ничтоже узриши".
   Что означает слово "Вера", настолько святое, настолько же оскверняемое, которое дол-
   жно произноситься только чистыми устами, и которое ныне поносится скверными язы- ками, которое превознесено многими Святыми Учителями, и на которое нападают мно-гие писатели, великие известные невежды и нечестивцы?
   Под словом "Вера" разумеется то отношение, которое есть между Богом и человеком, а
   особенно то, чему тварь должна верить и что должна исполнять, чтобы познавать и почи- тать своего Отца- Создателя.
   Невежды думают, что Вера есть нечто иное как некие законы, принятые обычаи, обряды,
   соблюдаемые её служителями; они явно обманываются.
   Служители Веры - это провозвестники, возвещающие, провозглашающие всенародно
   веления Создателя.
   Один Создатель есть виновник Веры, Он составляет и единственный предмет её. По-
   скольку все от Него происходит, то все через Веру имеет к Нему и отношение.
   Если бы ты однажды твердо познал эту Веру, то убедился бы, пленился ее истинами, и тогда, оставаясь спокойным в очах и объятиях Отца Небесного, ты возложил на Него все свое упование.
   Кроме того, если бы ты к страху и удалению от греха присоединил постоянное отверже-
   ние от самого себя, то ты считал бы жизнь тяжестью, ты желал бы смерти для соедине-ния с твоим Небесным Отцом в царстве, в котором Он тебя ожидает.
   Течение дней твоих только тогда будет непорочным и радостным, если в своей жизни ты
   будешь следовать велению Бога.
   Намерения Господни всегда премудры и непреложны, всегда правы в самих себе, всегда
   спасительны для тебя. Твое удаление от них станет для тебя виной и несчастьем, совер-
   шенно ли ты сообразуешься с Его намерениями? О! как ты слаб! Как может твое сердце
   возноситься на Небо, если оно многими узами приковано к земле? Как ты достигнешь
   своего предела, если зная точно, что имеешь жизнь от Бога, остаешься неубежденным в
   том, что ты только для того и живешь, чтобы спасаться? Чем ты разумнее язычника, ибо
   и разумные язычники также думают?
   Просвещение Христианина простирается гораздо дальше. Живя на этой земле, в этом
   мире, он ведает, что живет в плачевной юдоли, проявляя покорность такого сына, кото-
   рый задерживается здесь, в стране чужой по повелению своего Отца. Если он даже и не проникает в сокровища истины-Веры, то у него всегда в памяти то, то, что трудный путь,
   которым он шествует, приведет его к светлой вечности. Единственным его попечением,
   или по крайней мере, главным его вниманием, вниманием непрестанным становится же-
   лание быть верным, и своей верностью приумножить драгоценную благодать, делающую
   его чадом Бога Отца.
   Понимая важность, пленяясь знаменитостью сего Божеского усыновления, которое есть
   действительно высочайшее преимущество, каким только может быть награжден человек на земле, Христианин скорее пожертвует многими богатствами, пренебрежет смертью, нежели захочет лишиться его.
   И хоть Православный должен бороться с миром и со всеми его прелестями, с демоном и
   с его бешенством, с плотью и похотью, держать себя в непрестанном охранении, быть
   вынужденным бояться греха как взгляда змеи, укус которой может причинить ему вер-ную и горестную смерть, он однако же не должен страшиться, имея такое преимущество-быть Божиим чадом.
   Если, к несчастью, он видит свое падение, уловляемый хищным прельщением, то все равно узнаёт себя действием благодати, возвращается в прежнее состояние, дает свободу
   своим чувствам, плачет, сокрушается; и хотя, по словам Нафана, уверен, что грех его
   прощен, он не перестает сокрушаться и весь остаток своих дней посвятит искуплению
   своего беззакония.
   Внимая негодованию своей Веры, прещению грешникам, погруженным в бездну вечного
   пламени, верующий слышит однако, когда та же самая Вера предлагает, утверждает общее прощение, прощение всякому человеку, возвращающемуся к Богу, гнушающемуся
   своим грехом и искупающему его.
   Так Вера всегда одинаково непреложна и в своих обещаниях и в своих прещениях; Вера
   столько же утешает истинно кающегося, сколько смущает и ужасает грешника, закоснев- шего в беззаконии.
   Свойство грешника таково, что он всегда должен страшиться; но всегда благоразумный
   и спасительный страх этот должен быть умеренным, чтобы он не препятствовал внимать
   высокому вещанию Веры и важным чувствованиям, вдыхаемым ею.
   Ах, как наставителен для нас пример апостола Павла! Насколько он поучителен! Он пре-
   зирал всех своих врагов, рассеивал все свои страхи, утешался в искушениях, желал раз-
   решения от своего тела, а боялся одного: не угодить Отцу своему Небесному.
   Сей апостол был гонителем церкви Божией, но переменившись вдруг на пути к Дамаску,
   навсегда прилепился к Богу. Почему? Он познал Бога! Сие познание настолько изменило
   Павла, что он стал действовать, дышать, жить только для Иисуса Христа, или более того,
   Иисус Христос жил в Павле.
   Ты не можешь так же, как он, ожидать чудесного явления Солнца правды, такого позна-
   ния Господа. Счастливое блистание молнии, которым он был поражен, было чудо удиви-
   тельнейшее. Но зная это, неужели ты останешься пребывать во мраке? Нет! "Все, гряду-
   щее в мир озаряется", и "Отец Небесный всем дает с избытком", говорит Св. Писание.
   Чтобы умножить и распространить свет сей, прибегай к молению.
   Простая душа, прилепленная к молитве, приобретает несравненно большее познание о
   Боге, нежели сложный ум.
   Если же, к счастью, простота есть твой удел, будь доволен тем, что станешь молить Отца
   своего о всех нужных тебе познаниях; если звание твое требует науки, присоедини к мо-лению учение, да еще учение Веры.
   Почерпай познание о Вере из всех священных источников, в которых она еще так же чис-
   та во всем, какой была во устах Божественного Учителя или в устах учеников Его.
   Приняв наставления Веры, составь для себя ее правила в своем поведении.
   Будучи уверенным, для какого конца ты предназначен, и призван, направляй ко спасе-
   нию все твои пути, посвяти сему концу все свои намерения.
   Ни в коем случае не допускай, чтобы грех совратил тебя с пути, ведущему тебя к избран-
   ному тобой пределу.
   Взирай на все сотворенное как на средство, данное тебе Отцом-Создателем для достиже-
   ния Неба.
   Веди жизнь покаянную, жизнь крестоносную.
   Исполнив выше сказанное, ты вознесешься к своему Богу, почувствуешь благость Его,
   возложишь на Него упование, т.е. познаешь Его и через сие найдешь в Нем Отца. И тогда-
   то пропитаешься теми высокими чувствованиями, которые удивили тебя в Св. Павле.
   Так ежели ты сохранишь твердость в этой строгой жизни, отдавая как он должное благос-
   ти Отца, ты вместе с сим апостолом скажешь: "Я твердо сражался, сопротивлялся иску-шениям, применил изрядные усилия, соблюл Веру мою, следовал ей и, блгодарение Небу!
   я окончил свой путь, а теперь ожидаю воздаяния от моего Отца".
   Кроме непоколебимой надежды, которую ты сохранишь, кроме внутреннего упования в
   котором утвердит тебя сие утешительное свидетельство, качество покорного и благодар-
   ного сына приносит тебе другую несравненную выгоду: свободу, тишину, спокойствие,
   которыми наслаждаются чада Божии. Только истинный Христианин пользуется этой сво-
   бодой.
   Страсти держат грешника в повиновении, порабощают и мучают.
   Сердечное рабство есть самое плачевное, самое жестокое невольничество.
   О Небо! Какая пропасть пролегает между душой, порабощенной какой-либо страстью, и
   между сердцем свободным от всего и боящимся одного только Бога!
   Взгляни на любочестивого, пребывающего в богатстве и пышности человека, как он тре-
   пещет при малейшей перемене его счастья. Почести, корысть, сластолюбие составляли
   все удовольствия, все его блаженство. Для них изгнал он из своего сердца всякую добо-
   детель, разлука с ними для него мучительна, нестерпима. Всю свою надежду возлагал он
   на сильных мира, их только одних чтил и боялся. И вдруг по какой ни есть причине силь-
   ные отворачивают от него свои взоры, отказывают ему в своих милостях и по преврат- ности дел человеческих из покровителей, друзей становятся гонителями его. Бедный чес-
   толюбец унывает, изнемогает, падает и исчезает под бременем своих горестей. Потому
   что был рабом своих страстей и непостоянного счастья, уповал на его силу, а не на силу
   и благость Божию. "Се человек, иже не положи Бога помощника себе, но упова на мно-
   жество богатства своего, и возможе суетою своею"(пс.51, 9).
   Другой человек, добродетельный, на все случающиеся с ним перемены в жизни взирает
   гораздо с большим равнодушием, чем мы привыкли смотреть на непостоянство времен
   года, когда тихие и ясные дни сменяются ненастьем и бурей. Он уверен, что есть Власти-
   тель природы, управляющий всем по непостижимым своим определениям; есть Бог, Его-
   же воля и судьбы - непреложны; есть Отец, любящий беспредельно чад своих и разными
   путями ведущий их к истинному блаженству; есть верховный Судья, Егоже суд праведен
   и правда светлее солнца. Что могут сделать ему гонения врагов, клевета завистников не-
   правда сильных? Лишить его всех приобретений жизни? Низвергнуть в изгнание? Осу- дить на смерть? Да сей несчастный, лишенный всего, кроме Христианского великодушия,
   упования, любви и страха Божия; сей мученик спокойный, довольный своим жребием
   скажет тогда: "Господи, на Тя уповах, и в уповании моем не смятуся никогда". "На Бога
   уповах, не убоюся, что сотворит мне человек "(пс.55,12).
   Так ненадеющиеся на Господа во зле погибают, а уповающие на Него в бедах - неустра- шимы, в смертный час - спокойны, по смерти - блаженны.
   Благость есть одно из существенных свойств Божества. До тех пор ,пока пребываем на
   земле, мы имеем право прибегать к сей благости, превосходящей отеческую. Когда ты
   обопрешься на нее, тогда что тебе еще необходимо, чего не доставало бы? Силы? Разве Его могущество имеет пределы? Снисхождения, милосердия? Сие милосердие в Нем не так ли беспредельно, как и могущество? Есть ли такая мать, которая любила бы так своего сына, как мы любимы Отцом Небесным? Каких примеров своей безмерной любви к не- благо дарным не показал Он? Не пожертвовал ли Он за них своим единственным Сыном? Чего же ты желаешь?
   Разве не должен ты обожать в своем Отце Премудрость вечную, всем и вся управляю- щую, правосудие беспредельное, которого никто не сможет избежать? Разве не будут расследованы, доказаны, судимы и наказаны твои враги, которые нападают на тебя с
   оружием, бранят, проклинают тебя, имеют злые намерения?
   Есть ли хотя бы одно такое совершенство, которого бы ты не нашел в твоем Небесном
   Отце? Есть ли среди них хоть одно такое, которое не было бы в Нем беспредельно? Нау-
   чайся же паки и паки познавать Бога. Имей о Нем понятие истинное. Предоставь в волю
   Его все твои нужды. Возложи на Него все твое упование.
   Но ты, вопреки сему, может быть, возразишь, имея в виду свое недостоинство. "Я согре-
   шил", - скажешь ты мне, - "Я соделал новые беззакония, злодеяния мои бесчисленны,
   моя жизнь ужасна, никого не было еще виновнее меня. Я верю благости Бога, но сей бес-
   предельно милосердный Бог - в такой же степени и правосуден. Он - мой Отец, но так
   же и Судья мой, и мне придется понести Отеческое наказание, соразмерное моему злу"
   Я потом буду пространно говорить в ответ на это возражение, здесь же позволю только
   заметить, что несмотря на все твои нечестья, ты все же должен надеяться, поскольку твой
   Судья, как бы ни был раздражен, всегда ожидает тебя и предлагает свою любовь.
   Не дай врагу твоего спасения возрадоваться твоему отчаянию в помиловании; оно никог-
   да ему не было предложено, но предлагается тебе, если ты желаешь искренно к нему воз-
   вратиться.
   Ты - произведение Бога, ты - Его творение, ты - Его чадо. Все видимое тобой в приро-
   де, эти небеса, блистающие огромным количеством светил, эта земля, одеянная такой красотой, - ничто по сравнению с тем, что ожидает тебя. Так отблагодари Отца уповани -ем за дивные чудеса могущества и благости, для тебя произведенные: сие чувствование
   есть для Него приятнейшее.
   Упованием на Бога пророк Давид возвеличивал Отца Небесного больше, чем любым дру-гим благоговением.
   Не иметь на Него такого упования, - значит отвергнуть все возможности Его.
   Какой безумец дерзнул бы определить бесконечному милосердию пределы, за которые бы
   Ему запрещено было распространять свои действия?
   Бог одинаково может и тебе помогать, и прощать тебя. Ужели ты этом не уверился? Он
   помогал бесконечному множеству бедных, прощал сонмы грешников, обещает спасение.
   И ты сомневаешься в верности действий Отцовской любви, в верности Его обещаний?
   Какое оскорбление Для Бога - видеть чадо свое, сомневающимся в Его благости и могу-
   ществе!
   Усомнился ли в этом Блудный сын, когда вместо любой причины для своего возвраще-
   ния, бросив распутную жизнь, говорит сам себе: " Прибегну к Отцу моему!".
   Вспомни уверение в этом Св. ап. Павла, принявшего наставление от самого Господа, что
   робкие души навлекают на себя Божеский гнев. Дерзнешь ли ты пренебрегать сим страш-
   ным гневом? Не спасительнее ли многократно для тебя ввергнуться в бездну милосердия,
   в котором ты навсегда будешь в безопасности?
   Как бы крайне ни был ты беден, как бы ни были велики твои нужды, они не могут исто- щить ни умалить сокровищ Небесных; до какого бы излишества ни простирались твои
   беззакония, благость Божия простирается бесконечно далее. Предельное и беспредельное
   несоизмеримо.
   Ты - Божие творение, и творение превосходнейшее! Ты обязан Ему за то, что Он тебя
   сохраняет столько же, сколько и за то, что Он тебя создал. Одинаково свойственно как Премудрости сохранять свое творение, так и Благости любить его.
   Знаю, что ты обезобразил твое сходство с Богом, которое Он запечатлел в твоей душе, но
   Он всегда пребудет тебе Отцом. Отец, о котором многое сказано в Евангелии, не отрица-ется от своего назначения, видя недостойного сына; напротив, слезы, которые Он, лобы-
   зая его, проливает, явно свидетельствуют, что родительская любовь простирается до сос-
   традания.
   Содеянные бесчисленные, как морские песчинки, беззакония должны вызывать сожале-
   ния и привести в смущение, но никогда не должны лишать упования. Отчаяние есть пос-леднее преступление. Упование есть семя всех добродетелей.
   Сие сильное упование на Господа руководило Патриархами, ознаменовало Пророков,
   поддерживало Апостолов, укрепило Мучеников, сделало Чудотворцев и произвело всех
   Святых.
   Крайняя опасность, очевидная смерть не только не должны уничтожить, но более того,
   удвоить твое упование. Все, что только говорит тебе иным языком, должно тебе казаться
   подозрительным и исходящим от злобы твоего врага.
   Господь восхотел некогда назначить пределы той земли, которую Он дал народу Своему;
   "Всякое место", - говорил Он , - "где вы только ступите, будет ваше". Это рассуждение
   распространяется и на упование, говорят церковные учители и толкователи, что нет ни-
   чего сильнее прав упования.
   Ты получишь все, чего будешь просить с упованием.
   Сердце, искренно отрекающееся от греха, не может слишком далеко простирать своих
   желаний и требований.
   Святая строгость, с какой Бог наказывает за малую надежду служителя Своего Моисея, дает знать всем векам, сколько Он ревностно желает, чтобы мы уповали на Него, даже и
  
   тогда, когда и чудес не ожидаем.
   Изречения Веры не могут нас обмануть.
   Дух Святый сам себе на противоречит: уповая на Бога, никто никогда не был посрамлен.
   Посмотри, прошу тебя, как некоторые праведники преуспели только одним упованием на
   Бога.
   Намерения политиков разрушаются, герои обессиливают, голиафы низвергаются; тогда как Давид и Маккавеи торжествуют.
   Всемогущему Богу Отцу благоугодно смирять гордость высокомерных и возносить сми-
   рение уповающих.
  
  
   5. ИИСУС ХРИСТОС - НАШ СПАСИТЕЛЬ
И ОБРАЗЕЦ.
  
  
  
   Сотворение нас принадлежит только Богу также, как искупление и спасение нас - Иисусу Христу.
   Единственный грех Адама погубил всех человеков. Все люди вместе не могли бы никак
   спасти ни одного из них. Но то, что превышало силы и всякую надежду человека, Бог оп-
   ределил еще от века и совершил в исполнение времен.
   Слово восприяло плоть, соединилось лично с естеством нашим, и Своим воплощением
   соделалось нашим Спасителем и образцом жизни. Кто не рассуждает о Нем таким обра- зом, тот совсем Его не знает, а кто не имеет знания о единственном Сыне, которого Бог
   ниспослал на землю, тот навсегда исключается из Царства Небесного.
   Со времени Своего воплощения до самой смерти Богочеловек сохранил звание и назна-
   чение Спасителя рода человеческого. Свою частную и общественную жизнь, свои чуде-
   са, все свои деяния, каждое свое изречение, все направлял Он для исполнения этого наз-
   начения. И воплощенная Премудрость, являя славу Отца своего, непрестанно пеклась о
   нашем спасении.
   Ты сможешь судить о величии Божеского милосердия, о превосходстве и достоинстве
   даров Его, об избытке и силе сего искупления, если точно соединишь в уме и сердце та-кие два обстоятельства: то состояние, в котором находился человек, когда его нашел Иисус Христос, и те права, возможности, которыми Он человека наделил.
   Первые наши прародители произошли от рук Создателя непорочными и совершенными.
   При всей выгоде своего положения они еще наслаждались свободой, но увы! Как скоро
   употребили они её во зло! Ева, обольщенная змием, вкусила от плода запрещенного. Адам, уловленный и убежденный просьбой своей жены, последовал её примеру и нару-
   шил запрещение. Это - то же, что, теперь, не соблюсти пост и недостойно причаститься!
   С этого мгновения, как они переменились! Какой беспорядок произошел во всей приро-
   де! Тьма заблуждений покрыла ум человека; сердце его развратилось; земля воспротиви-
   лась нуждам его; твари восстали на него; слабости, болезни, горести сделались его уде-лом; он осужден на смерть, и, наконец, исключен из жилища Небесного. Таково было
   жалкое состояние, в коем находился Адам, когда оказался неверным; таковым бы было
   и наше состояние, под бременем которого все бы мы стенали.
   Один Всесильный мог отвратить такие бедствия. Но поскольку Бог не мог страдать и,
   следовательно, проявить соразмерное греху удовлетворение, то по благости Своей не-
   постижимым таинством соделался Он человеком.
   И хотя бы малейшее деяние, легчайший вдох Богочеловека стал бы уже беспредельной
   заслугой, Он, однако же, захотел получить от Божеского Правосудия примирение с нами
   не иначе, как только ценой крови и Своей жизни. Во исполнение сего строгого определе-ния Бог попустил зависть фарисеев, неблагодарность, ослепление и лютость иудеев, не-
   правоту судей и, в конце концов, смерть Иисуса Христа. Вот как Вечная Премудрость и
   безмерная любовь Божия из зла извлекают благо, а из греха - славу Свою.
   Дары Божии никогда не бывают несовершенными.
   Воплощение Сына Божия, облеченного в наше естество, Его страдание, смерть Его, и то,
   что нам вменяется в нашу заслугу Его страдания и смерть означают благость удивитель- ную и милость непостижимую. Но эта столь великая милость еще и увеличилась! Слово
   воплощенное стало нашим наставником и образцом.
   Боже милосердия! Ты поставил Себя верховным повелителем народа, Тобою искуплен-
   ного. Сей Божественный повелитель не ограничился тем, что отверз вход в Небеса, но Своим нравоучением и Своими примерами еще и показал ведущий туда путь. При
   множестве милостей, которые Сам для нас и заслужил, не счел Он за нужное избавить
   нас от последствий первородного греха, поскольку захотел представить нам возмож-
   ность для величайших заслуг. Сначала открывает нам все опасности, в которым мы мо-
   жем подвергнуться, потом предлагает нам средства спасения, всегда соразмерные на шим слабостям, и, наконец, представляет нам пример, руководствуясь которым мы бы
   смогли быть признаны за усыновленных чад Божиих, за наследников Его Царства и со-
   наследниками с Сыном Его.
   Глубокомысленное Евангельское нравоучение наставляет нас в познании о Иисусе
   Христе, при этом повелевая нам поклоняться Ему.
   Никто еще из законодателей, ни Соломон, ни Ликург, ни Сократ, ни Платон не предло- жил и не изобрел ничего подобного сему учению.
   Это нравоучение дает мне понятие мне о душе моей, о её превосходстве, о её существо- вании и её конце. Я есмь творение и образ Бога, я - свободен, одарен разумением, бес- смертен, предназначен видеть и стяжать Бога в вечности.
   Евангелие дает мне понятие о достоинстве моего ближнего. Он беден, ничтожен и през-
   рителен в глазах мира, но в очах Веры - велик, достоин уважения, я должен почитать
   его, он есть цена крови Господа. По плоти он мне чужд, неведом, по Евангелию он -мой
   брат, я должен любить его как самого себя. Он -мой враг, творит мне зло, а я должен
   желать ему добра, делать добро. Потому что, осыпаю ли я его благодеяниями, или творю
   ему зло, а благо это и зло сие зависит от моего Бога.
   Если Творец сего Евангелия весьма превосходит обыкновенных учителей тем, что начи-нает исполнять то, что сам предопределил, то и Христианин, услышав и исполняя Бла- гую Весть, весьма отличен от прочих человеков.
   Петр, арх. Александрийский за свою паству тайно отдает себя мучителям на смерть.
   Иоанн, патр. Александрийский, прозванный милостивым, во время своего архипас-тырства служит прибежищем нищих, покровом странных и несчастных, искуплением
   пленных, защитой гонимых, целителем страждущих и болящих; а сам кончает свое свя-
   тое житие в изгнании и нищете крайней.
   Таковы Ученики, принятые и образованные Иисусом Христом.
   Много есть взглядов и толков, имеющих своих лицемеров: язычник и неверующий мог-
   ли исполнять нравственные добродетели. Но есть добродетели настолько трудные, вы-
   сокие, доблестные, которые под силу только имеющему образование от Иисуса Христа.
   Желающим такого наставления точно показуются истина и божественность Веры. А Ве-
   ра повелевает творить добродетели, включая их в Святые деяния и увеличивая их. Сре-
   них - главная : СМИРЕНИЕ.
   Презирать самого себя, соглашаться на то, добиваться того, чтобы другие меня презира-
   ли; не говорить ничего такого, что может прославить нас; признаваться в том, что может
   нас посрамить; ставить себя ниже других, повиноваться им, нежели повелевать, в пови-
   новении являть покорность; обвинять себя во всяческих преступлениях с искренним
   признанием. Что это за учение?! Святая Вера! Ты одна можешь предлагать сие нравоуче- ние, ты одна можешь заставить исполнять его. Есть только один такой Законодатель, ко- торого ты велишь мне обожать , который имеет право сказать: "Научитеся от Мене, аз
   есмь кроток и смирен сердцем".
   Самый добродетельный из римлян - Катон, пожелал лучше умереть, пронзить себя ме-
   чем, нежели видеть хоть одного человека во вселенной превыше его.
   Соедини все учения, и из каждого выбери все наставления нравственности, придуманные
   людьми, ты увидишь, что в них не достает чего-то существенного, и это-то всякого уче-
   ника делает недоучкой, в этом-то и погрешили все учители: - там нет смиренномудрия!
   Человеческие добродетели - это содержать тело свое в чистоте и сердце в непорочности, соблюдать вечный закон, отворачивать свой взор от ослепляющей красоты, уклонять свое
   сердце от уловляющей нас любви, отвергать желание сердца, помышление ума, да мало
   ль их! - Вы добродетели человеческие, вы - тень добродетелей, которым так часто возда-
   ются почести, вы делаете своих героев, выставляете их подвиги; но сможете ли вы явить
   мне когда-нибудь полную победу над сладострастьем? Только Богу возможно невозмож- ное человекам.
   Ты наверное возразишь мне, сказав, что есть примеры из истории, прекословящие моему
   заявлению: так юный завоеватель Сципион покорил Испанию не столько своим мужест-
   вом, сколько своим воздержанием и умеренностью. На это отвечу: Св. Августин говорит,
   что сии герои, мнимые победители удовольствия не столько восторжествоали над сладо-
   страстием, сколько побеждали одну слабость другой.
   Учение Веры преподает иное. Человек, борясь с грехом сладострастия, опытом борьбы
   познает бесполезность своих собственных усилий, ощущает свою немощь и из глубины поверженной души восклицает: "Господи, НЕ МОГУ! Погибаю! Отныне предаю душу мою Тебе! Да будет не моя, но Твоя воля". Вот оно - смирение. Вот тут в нашей немощи начинается Божие действие, а оно - всесильно.
   Великое преимущество Евангельского учения состоит в последнем наставлении, которое
   Творец его преподал человекам, которым кончилось и Его проповедование, и жизнь Его.
   Пригвожденный ко Кресту, с которого иудеи и не чаяли Его сошествия, Он прощает и
   молит Отца своего о помиловании тех, которые отнимают у Него жизнь. Так Он испол-
   няет до конца то, что всегда проповедовал другим. Сие одно деяние есть для нас совер-
   шенный образец.
   Это признал даже известный язычник, император Римский, который не был ни врагом,
   ни покровителем Христианства. Он в разговоре со своим наперсником спросил: "Отчего
   происходят гонения на Христиан?". "От того", - отвечал наперсник,- "что они оБОЖают
   человека, распятого на кресте". "Если так", - продолжал император, - "они в таком слу-
   чае достойны сострадания". "Но им легче", - говорит придворный, - "вытерпеть любые муки, даже лишиться головы, нежели отречься от распятого". "Это - сумасшествие!", -
   сказал государь. "Но умирая", - прибавил слуга, - "они благодарят своих судей, обнима- ют палачей и прощают за свою смерть". "Прощают за смерть?! Я отступаюсь от своих
   слов", - воскликнул Марк Аврелий, - "закон их - свят, нравоучение - истинно, и вера их -
   - Божественна!". Сей мудрый язычник думал праведно: никогда еще человеку не прихо- дила мысль о подобных правилах жизни, а еще менее - исполнение их.
   Другой римский владыка (Сила) был славен не столько воинскими подвигами, сколько
   постоянным счастьем и захотел быть известным потомству не иначе, как человек, кото-рый делал много добра своим ближним, и много зла - своим врагам. Вот природное
   чувствование, вот весь образ человека!
   Для укрощения природы, для преобразования человека нужен был Спаситель, Его власть,
   пример Его и Его сила - благодать.
   Есть еще пример кротости, умеренности, даже прощения своих врагов - среди великих
   мужей, но не обольщайся блеском сих добродетелей, они - ложны, они несравнимы с не-
   меркнущим сиянием истинной добродетели Веры. Так римское благородство Юлия Це-
   заря простило всех тех воинов, которые на месте сражения обратили оружие против не-
   го. Цезарь был кроток, но только потому, что был настолько же любочестив; казался
   умеренным, но для того, чтобы взойти на престол. Чудесное знание дало победителю не
   только владычество над вселенной, но и бессмертные похвалы.
   Но прощать из одной любви к Богу, из усердия к Вере свойственно только Христианину, только ему одному возможно это, потому что это повелевает его закон; один только этот закон произвел из Христиан удивительных подвижников и подражателей Христа и сделал их Святыми.
   Не ограничиваясь примерами, рассмотрим нравственность вообще. Какое понятие о ней
   имел мир до Иисуса Христа? В каком жалком состоянии пребывала земля при рождении
   Мессии! Гордый Рим, бывший тогда владыкой вселенной, вселял заблуждение и ужас си-
   лой оружия. Сколько одержал он побед, столько же завоеваний приобрел и ад. До тех пор
   пока почти целый мир поклонялся богам Капитолия, этот мир был погружен в глубокое
   невежество и совершенное забытие об истинном Божестве, о вечных накзаниях. А если
   кроме страны Иудеи и была горстка не столь невежественных и развращенных людей, то
   что они значили среди мнимых мудрецов, которые, по уверению ап. Павла, были преис- полнены всякого рода неправдами? Непроницаемая тьма была распространена в мире, в
   умах и сердцах людей.
   Но какой океан света распространило по всей беззаконной земле и в развращенных лю-дях Божественное Солнце правды!
   Причиной развращенности мира во все времена были и всегда будут привязанность его
   к богатству, желанию славы, склонность к удовольствию.
   Бог же Спаситель, начав исполнять Свои предписания, отверг славу, удовольствия и бо-
   гатство; чертогом Своим избрал Он хлев, троном - ясли; Он не имел места, где бы мог
   Главу Свою подклонити. Всю Свою жизнь Он провел в убожестве, и умер от самой мучи- тельной и бесчестной казни. В Его священной жизни нет ни одного обстоятельства, кото-
   рое бы не заслуживало и не обращало на себя всего внимания Христианина.
   Рассматривай точно и поучайся твердо всему тому, что предали нам Евангелисты о сло-
   вах и деяниях Иисуса Христа. Все в них являет, все доказывает Его безмерную любовь
   к тебе. Везде ты увидишь нежное человеколюбие Спасителя, услышишь кроткий глас
   Наставника и узришь действия Образца твоего. Питайся этим учением, - оно самое по-
   лезное, и только одно оно - самое нужное учение.
   Тот, кто посвящает всю свою жизнь только светским наукам, достоин больше сожаления,
   нежели удивления. Да, ум его, упражняясь совершенствуется, но - душа! Душа- то его
   хиреет..., и ничего не знает! И хотя бы этот выбор и прилежание доставили ему великие познания, (очень часто бесплодные и умозрительные), - старость многое стирает в памяти и уменьшает, а смерть похищает у него все его знания.
   Тот, кто познаёт Иисуса Христа, приобретает вечную жизнь.
   Из всех наставлений твоего Божественного Учителя более всего познавай то наставление, на внушение которого нам посвятил Он большую часть времени. Поселись с Ним в жили-
   ще презренное и безвестное, в котором Он провел тридцать лет! О чем Он тебе там про-
   поведает, что тебе повелевает? - То, что менее всего теперь видно, или , по крайней мере,
   более всего забыто: - То, что всего тягостнее для нашей человеческой природы, и что, мо-
   жет быть, всего удивительнее для души верной: - Это удаляться от мира, поселиться и на-
   слаждаться в уединении, жить в неизвестности и в зависимости от Бога. Это - для нас всего труднее, всего полезнее и всего нужнее. И поэтому-то Он посвятил столько времени для научения нас этим правилам и уверению в их пользе. Нет, никогда ты не узнаешь сво- его Божественного Учителя лучше, чем внимая сейчас этому Его слову в училище Наза-
   ретском!
   Для лучшего уразумения сего спасительного познания и утверждения себя в нем, уеди-
   няйся иногда в твоем жилище и моли Господа о сем у подножия Креста Его. Повторяй
   это моление и у подножия Престола любви Его - Божественной Евхаристии. Предпочи-
   тай те необитаемые храмы молитвы, в которых Иисус Христос большую часть дня пре-
   бывает Один без поклоняющихся явно. - Уединение в храме: Я и Бог!
   Ежели ты не в состоянии черпать познание об Иисусе Христе непосредственно из Его
   источников, - это четыре Евангелиста, Апостольские послания, то черпай его из сообща-
   ющихся сосудов,- читай тех благочестивых писателей, произведения которых приверже-
   ны Церкви и исполнены действия благодати Святаго Духа.
   Для обильного питания и укрепления твоего, тебе предлагается хлеб Слова Божия мно- ми разными способами. Ты же не довольствуйся только одним простым чтением священ- ного слова, но почитай за обязанность и удовольствие уразуметь его через. Но не обма- нись в этом случае, выбирай служителей Божиих; знаменитых из них не всегда почитай лучшими для тебя. Ты ничему не научишься, конечно, до тех пор, пока будешь внимать одним пустым и льстивым звукам человеческого красноречия, которое само себя только
   и проповедует.
   От кого же ты можешь приобрести высокую науку о Вере? От Апостола, проповедующе- го только Иисуса Христа, на Кресте распятого. Последуй учению Апостола, а остальные
   - пусть множество ослепленных гонятся за другими.
   Много есть средств, руководствующих к познанию об Иисусе Христе. Но есть средство, которое за неимением других, для тебя вполне достаточно: сие средство есть - благая
   воля. Для приобретения наук человеческих необходимы учителя, наставники, дарования,
   время, прилежание, и при всем том люди часто через них получают одно только поверх-
   ностное знание.
   В учении Веры достаточно одного желания, но желания искреннего. Когда твоим учите-
   лем является Святый Дух, тогда познания становятся скорыми, успехи - быстрыми, от-
   крытия - высокими, и наука - совершенной. Дух Божий лучше общается с душами прос- тыми, с сердцами праведными.
   Чем отличается учение Веры от всех других сведений? О! Также, как разнятся Саул и Па- вел один от другого! Даже учитель и невежда, царь и раб - не так различаются между собой. Саул не знает ничего, не имеет понятия о Вере. Свое неистовство в гонении на
   Христиан считает усердием, он - повелитель избивающих камнями Стефана, алчет толь-
   ко крови и убийства. Он не имеет ни о чем понятия, потому что не знает Иисуса Христа,
   которого гонит. Павел высоко возносится, постигает такие таинства, какие никому из смертных недоступны. Когда он воспламенился любовью к Богу, то начал презираеть го-
   лод, жажду, напасти, муки, тиранов, смерть, ад, которые не смогли вытеснить из его серд-
   ца любовь ко Господу. Он находит радость в страданиях, славу - в унижениях, стяжает
   смерть. Он живет только в Иисусе Христе, живет только для Иисуса Христа. Что же такое
   сделало его новым человеком? Что сделало возможным такое чудо? Приобретенное им познание. Иисус Христос дал ему Себя познать. Так Саул переменился, а сколько обра-
   щений от этого последовало! И все это приведено в действие такими Божественными сло-
   вами: "Аз есмь Иисус, Его же ты гониши".
   Имея прямое намерение, искреннее желание научиться, ты познаешь Иисуса Христа от
   одного только этого ответа Апостола: "Господи , я готов исполнять во всем волю Твою
   благоволи только возвестить мне её".
   Познавая Начальника и Совершителя Веры твоей, прилепись к Нему твердо, и ты убе-
   дишься в избытке ходатайств о тебе и непреложности обещаний, дающих тебе награду
   вечную. А от этого искреннего убеждения почувствуешь в себе вместо боязни мужество,
   вместо ненадеяния рвение, вместо страха упование.
   Когда приблизишься к Иисусу Христу, свет озарит тебя; свет ободрит, а бодрость разго
   нит всякое беспокойство.
   Насколько неослабевающе будешь ты вспоминать о Божественном образце, который
   предлагает нам Отец Небесный в лице Сына Своего, настолько будешь ты чувствовать
   возрастающую в себе надежду.
   И когда уже упование твое усилится все более и более, в течение всей твоей жизни, тогда
   твоя душа наполнится тишиной, великой надеждой, которых я не в состоянии объяснить
   тебе, которых ты сам не можешь вообразить, и которые станут уделом твоим в час смер-тный.
   В такой решительный час тебе нечего страшиться, ведь умирая, ты идешь в объятия Того,
   которого любишь больше всего; идешь на суд, но судья твой будет Тот, которого ты един-
   ственно любишь. Ну разве не достаточно тебе причин, чтобы согласовать сыновний страх с внутренним упованием?
   Св. в.м. Екатерина на месте своей казни вещала сокрушающемуся о ней народу: "Остави-
   те неполезный плач, и радуйтеся паче, яко аз ныне зрю возлюбленного Жениха Иисуса
   Христа, Творца и Спаса моего, иже есть мучеников красота и венец и слава, и призывает
   мя к неизреченным добротам райским, да царствую с Ним и возвеселюся во век беско-
   нечный".
   Но откуда еще черпать науку и познание о таком важном для нас предмете кроме указан- ных мной источников? Конечно! Из Божественной Евхаристии! Она и только она являет
   нам сокращенно чудеса, которые привел в действие для нас Спаситель. Это тот случай,
   когда Господь открывает нам величайшее чудо, которым и ознаменовал Свое могущест-
   во и милосердие.
   Евхаристия есть таинство любви Его. Именно в этом таинстве Небесный Жених имеет
   весьма искреннее и обильное общение со Своими непорочными невестами. В других слу-
   чаях Он ниспосылает Свои милости, но в этом - отдает Самого Себя.
   Здесь не буду много говорить об изрядной пользе Причастия, но еще раз обязан подчерк- нуть: ты лучше всего познаёшь своего Божественного Спасителя в питании себя крупи-
   цами Священной Трапезы и в приношении к Евхаристии своей совершенной непороч-
   ности, усердия и благодарности, достойных Плоти и Крови Христа.
   Теперь предлагаю тебе такое рассуждение, чтобы еще яснее запечатлеть в твоем сердце
   знание о Спасителе. Первое: или Вера не имеет ничего истинного, или справедливо то,
   что Иисус Христос телесно присутствует в таинстве наших жертвенников. Второе: или
   нет ничего истинного на свете, или справедливо то, что Приемлемый тобой под таинст-венным видом - для тебя существует. А коль скоро Истина торжествует, то:
   Все люди, все дьяволы никакого вреда нанести тебе не смогут. Если Господь тебя прос- тит, то тебе уже нечего бояться ни на земле, ни во аде, ни во временной жизни, ни в вечнос ти. Какая выгода! Какая радость!
   Итак, шествуй прилежно, тщательно себя испытывая, питаясь всегда новой надеждой;
   шествуй к сему неисчерпаемому Источнику жизни, силы и света.
   Чистая душа, сама себя отвергающая, и не имеющая ни знания, ни дара, лучше познаёт
   Иисуса Христа, нежели какой-либо самолюбивый учитель, напыщенный своей наукой.
   Сей ученый знает Господа только умозрительно, он знает Его только для поучения
   других. Ты же - отныне образован настолько, чтобы познавать самостоятельно Путь и
   Истину спасения.
  
  
   6. УПОВАНИЕ КАК СПАСЕНИЕ.
  
  
   Единственный только предмет заслуживает твоего уважения, пожертвования времени и
   твоего попечения, все прочее - ничто. Выгодные места на работе, высокие чины, важные
   должности, несметные богатства, благосклонность сильных мира, неограниченная власть,
   одержанные победы, все сие - такая малость! Ежели Христианин и не презирает этого, то по крайней мере, взирает на все это с таким равнодушием, которого ни лесть смутить, ни блеск золота ослепить не могут.
   Внутренний человек увлечен и занимается лишь вечностью... Всё, способствующее его спасению, он уважает, ищет, и прилепляется к нему; а всё
   прочее внушает презрение, ненависть, отвращение; он боится, избегает этого и отвергает.
   Путем к вечности, с которого ты уже не можешь возвратиться в ничтожество, ты дос-
   тигнешь или вечного блаженства, или бесконечных наказаний. При отшествии твоем из
   этой жизни Вера предлагает тебе такой двоякий предел: Небо или ад. Разница между тем
   и другим бесконечна, однако между ними нет и не может быть середины. "На восток ли падет древо, или падет на запад, оно останется тамо навсегда".(Эккл.11,3). Из великого
   множества людей, населяющих землю, лишь не многие размышляют об этом. Но пусть
   они думают или не думают о столь важном предмете, все-таки истинно то, что они будут или вечно благополучны, или вечно несчастны.
   Со своей стороны наша Надежда также предлагает тебе двоякое средство для достижения вечного блаженства: невиновность и раскаяние. Тебе неминуемо придется идти по той, либо по другой дороге, и вступив на одну из двух, мужественно продолжать свой путь до
   самого конца.
   Ты содрогаешься, видя свою слабость, непостоянство и развращенность; ты боишься,
   что не долго пребудешь твердым в Благодати, а еще более - в усердии. Этот страх похва-
   лен, благ и спасителен.
   Никогда ты не бываешь таким сильным, когда думаешь, что стал слабее.
   Ненадеяние на себя означает мудрость, справедливость и безопасность .Ненадеяние на Бога означает несправедливость, нечестие и клевету. Тщательно различай эти два пред- мета, испытывай свое сердце, рассматривай, почему в него вселяется страх, ненадеяние и
   уныние.
   Что вещает нам Христианская Надежда? Она обещает тебе любую помощь, нужную для
   достижения Неба. Она уверяет Христианина в том, что хотя он и виновен во многих пре- грешениях, но если будет просить искренне о помиловании, то получит его; и если умрет
   непорочным в глазах Бога и иполенным благих дел, то получит награду вечную. И все это
   приобретает он ради, из-за заслуг Искупителя. До тех пор, пока это чувствование в тебе
   остается, до тех пор тебе совершенно не будет знакомо отчаяние. Этой законной Надеж-ды ничто никогда не вытеснит из души, убежденной бесконечными заслугами Иисуса
   Христа, и уверенной в священном союзе, который она заключила с Ним посредством од-
   ного Божиего милосердия.
   Когда Бог соделался человеком, Он страдал и умер для того, чтобы открыть мне Небо и
   показать путь, ведущий туда. Когда Божественный Искупитель установил по благости и своим заслугам жертвоприношение и учредил семь таинств для меня, то я уже не сом- неваюсь ни в возможности спасения, ни в том, что уже имею право на Небо.
   Я страшусь, и должен ужасаться, если не достигну жилища Небесного, если я не заслу-
   жил сего жилища; но если я достоин его, то уже не сомневаюсь в том, чтобы праведный
   Судья не водворил там меня по праву заслуг моего Спасителя.
   Если бы я теперь усомнился в том, что Бог принимает меня как спасаемого, то я бы стал
   противоречить главным основаниям моей Веры: "...нас ради человек и нашего ради спа-
   сения..."
   Как бы я мог надеяться на Искупителя, если бы Он не был ради меня Искупителем?
   Истина, что Бог есть Искупитель всех человеков, а особенно верных, есть основание на-
   шей надежды, утверждение её и воспламенение. Бог по одной искренней воле хочет спас-
   ти всех человеков. - Так говорит ап. Павел.
   Сколько со своей стороны труждается Господь! Сколько побудительных причин для уте-
   шения! Сколько поводов для надежды! Искупление более чем избыточно, заслуги беско- нечны, любовь беспредельна, помощь сильна, средства для спасения безмерны, обеты
   верны и непреложны. Так, со стороны Бога все, все должно тебя успокоить и оживить...
   Только бы хватило твоих сил на то, чтобы не ослабеть самому от себя! Израиль! Ты сам
   стал виной своей гибели...
   Но предопределен ли я для блаженства вечной жизни? Включен ли я Божиими судьбами в малое число избранных? Чего я могу ожидать, что будет со мной без этого преопреде-
   ления? Но должны ли судьбы Божии сбыться непреложно? Перед неведомой глубиной
   ужасной тайны надменный разум замирает, отступает от нее, возмущается и в хулу впа-
   дает. А кроткая Вера обожает и хранит молчание, надеется и действует.
   Кто эти предопределенные? - Те, которые спасены будут. Кто же спасется? - Тот, кто с
   помощью Благодати, не оставляющей нас никогда, искренне того желает, тот, кто непо-
   винен руками и чист сердцем. Вот - Вера твоя.
   Удаление от зла, делание блага есть единственный непреложный путь всем для достиже-
   ния Неба.
   Утверди добрыми делами твое предопределение и спасение. Бог прежде века знал твою судьбу, предвидение Божие, все знания Его премудрости - верны, непреложны, да и
   справедливы. И Бог предвидел твою судьбу так, чтобы она зависела от твоих дел. Не зер-
   кало является причиной, что ты испачкан, а оно показывает, что ты замаран.
   Божие знание о будущем ни в коем случае не препятствует Христианину действовать, и действовать благоразумно.
   Сравни себя с верующим искусным полководцем, рассмотри его поступки. Он совершен-
   но уверен, что Бог предвидел и решил уже участь сегодняшнего сражения. Но однако воин строит планы, намерения, повеления, предосторожности, делает разведку и т. д.,
   словом, не забывает ничего, в чем видит возможность победы.
   Теперь посмотри на себя. Случись тебе заболеть, то хотя ты и знаешь, что дни твои соч-
   тены, но не смотря на это, ты ложишься в постель, зовешь врача, повинуешься любым его
   повелениям, принимаешь отвратительнейшие лекарства и т.д. Все эти предосторожности
   благоразумны и нужны; - почему? Потому что Бог болезнь и твое выздоровление предви-
   дел - так же, как они должны зависеть от твоих предосторожностей...
   Господь Бог предвидит все случающееся с нами, равно и то, что мы предпринимаем по поводу каждого случая.
   Итак, для спасения прилежно исполняй самое общее и благоразумнейшее правило пове-
   дения: Бойся, гнушайся, удаляйся от греха; посвяти себя добрым делам, молись, давай подаяние, умерщвляй свои страсти; впал в грех, - кайся и исправляйся, а наипаче - прича-
   щайся. Когда смерть застигнет тебя при исполнении сих трудных обязанностей, ты мо-
   жешь надеяться на все от беспредельно милосердного Бога.
   Ты хочешь утвердиться на самом верном основании? Открой Божественную Книгу, "како
   чтеши" там? - Те, которые творят благо, войдут в жизнь вечную, а те, что предадутся злу,
   осуждены будут на вечную казнь. Сие изречение, произнесенное устами Верховного Судьи преодолевает все трудности, сомнения, отметает все вопросы, никчемное любо- пытство и вселяет в сердце Христианина страх Божий, усердие, радость и упование.
   Если бы Бог не определил тебе места в жилище Небесном, то разве открыл бы Он вход туда Таинством Крещения? Не из одного ли милосердия и особой любви усыновил Он тебя? Сколько людей, сколько народов, которым не явил Он этой милости! Родившись в Крещении, как многократно и как давно ты уже ты исключен из сего жилища личными грехами? Если бы Бог захотел погубить тебя, то был ли бы еще на земле? Сколько есть таких нечестивых, которые не так часто и не столь тяжко грешили, как ты, но погибли?
   Для чего Верховный Властитель твоих дней продолжил жизнь твою? Единственно для того, чтобы дать тебе время для старания о твоем спасении.
   И хоть бы одно мгновение жизни оставалось тебе, ты, как делатели, о которых говорит Евангелие, посвяти его Богу, отдай его самому себе, желай искренне, плачь сокрушенно о потерянных тобой годах, употреби на пользу драгоценное время, которое Господу угодно
   тебе еще даровать. И вместе с теми виноградарями, которые всегда в одиннадцать часов
   принимались за работу, ты получишь так же полную дневную плату, какая давалась тем, которые сносили тяжесть всего дня.
   Не доводи себя до уныния своей слабостью и своей недостаточностью: - расстояние от земли до Неба неизмеримо. Несоизмеримость наших заслуг с венцами бессмертными - беспредельна, никто не может ее постигнуть; но Благодать возвышает нас и, так сказать,
   боготворит нас.
   Причастность заслугам Иисуса Христа делает нас братьями и Его сонаследниками. Благодать, освящающая на земле, дает нам Божественное усыновление, и как свет славы вознесет на Небеса нас к лицезрению Бога.
   Если ты умираешь в освящающей Благодати, то из-за заслуг Иисуса Христа имеешь столь неоспоримое право на Его бессмертное Царство, что ты, как и ап. Павел, получишь венец правды не только от Божиего милосердия, а теперь и от Его справедливости. Поясню примером:
   Бедный просит милостыни у царя; положение нищего подвигло монарха на сострадание: он хочет помочь, но при этом не считает за благо дать прямо денег, а через своего подчиненного передает ему записку, подписанную собственноручно, в которой повелевает выдать этому бедному достаточно денег. Государь этой запиской хоть и действует из милости, но бедный, имея царское письменное повеление, имеет право потребовать деньги уже и по справедливости. Применим это к нашему спасению:
   Иисус Христос только из одного милосердия как бы рек Отцу своему: "Хочу, Господи, пусть заслуги мои будут отданы всякой душе, которая воспримет Таинства моей Церкви". Если сей священный завет уже однажды был заключен между Богом и Искупителем, то ты не можешь быть допущенным к Таинству, если не обладаешь заслугами Иисуса Христа. Точно также, обладая заслугами Иисуса Христа, ты не сможешь уже умереть, без того, чтобы по смерти твоей разделить с Ним Божественное Его наследство. По Божией справедливости.
   Не взирая на неоспоримые права, утверждаемые в этом каждому Христианину, ты
   все-таки смотришь на жилище Небесное, как на пространную пустыню, которая будет населена только Ангелами или по большей мере - несколькими Святыми, сравнимыми с Иоанном Крестителем. Ты воображаешь, что Небесный Иерусалим воздвигнут на горе утёсиситой, непреступной, на которую, несмотря на все твои усилия ты никогда подняться не сможешь. Ты заблуждаешься.
   Ап.Иоанн уверяет нас, что никто не в силах сосчитать бесчисленного сонма избранных от всякого народа, от всякого колена и всякого языка, которые он видел стоящими окрест Агнца.
   О! Если бы Господь поступал так же с человеками, как поступил Он с возмутившимися ангелами, когда за первый же грех они были изгнаны навсегда из своего бессмертного отечества, тогда твое уныние было бы основательным!
   Но сколько человеков среди грешников, которые обратились! Сколько Святых, подобных Давиду, Петру, Павлу, Августину, Марии Магдалине, которые будут вечно занимать первые места в доме Отца Небесного! Не можешь ли и ты, как они, возгнушаться грехом, отречься от грехов и искупить их?
   Ты не знаешь Святых? Ты обычно думаешь о них так, как будто они отличаются от тебя. Нет, и они чувствовали обуревание страстей, слабости и им были свойственны, но имели ли они несчастье искуситься какой-то слабостью так, чтобы поработиться навсегда какой -либо страстью? Нет! Они признавали свое заблуждение, гнушались им, искали за него удовлетворения, надеялись на прощение его.
   Каждому уготовано свое место. Для своего спасения ты должен довольствоваться тем состоянием воцерковленности, в котроое поставила тебя Вера. Одни спасались в уединении, другие - в апостольстве; одни - в познавании и наставлении мудрости, другие - в простоте ума своего; кто приобрел жилище Небесное на царском престоле, кто спас себя в начальствовании, кто - в повиновении. Не меняй своего состояния, но укрепляйся в нем теплой Верой и благими деяниями, для тебя возможными.
   Ты не сможешь исполнять ни предназначения апостола, ни строгостей отшельника; ты не можешь иметь ни просвещения учителя, ни дарований чудотворца; но можешь бояться, избегать греха и гнушаться им. Отшельник в своем уединении, созерцатель среди своих наблюдений, мученик на месте казни, монах в своей обители, Иоанн Креститель в пустыне,
   Моисей на Синае, Петр на
   Фаворе, - все являют тебе дело, достойное подражания, этим одним и заслужили они Небо. Они ужасались от грехов и избегали их. Объяви, как они, вечную брань этим чудовищам, и ты достигнешь, как они, вечной славы, которая, как говорит пророк Давид, есть общая всем Святым. Итак, вопроси теперь его словами: кто будут те блаженные путники, кои достигнут горы Господней?, кто будут те счастливые граждане, кои в полном мире успокоятся под вечными кровами? Я буду отвечать так, как он: - тот, руки и сердце которого, то есть, действия и мысли будут не причастны скверны.
   Чтобы приобрести имение необходим труд и забота; чтобы получить хорошее место на работе и почтение нужно покровительство; чтобы стать ученым необходимы знания.
   Чтобы соделаться Святым, достаточно этого пожелать. Самые безграмотные приобретают это знание; самые незначущие люди достигают этой славы; самые злополучные имеют сильнейшее право на это блаженство.
   Хотя среди состояний верующих есть одни, гораздо, что ли, святее других; хотя, как тебе кажется, ты скорее можешь спастись в некоторых из них, не мысли однако же уйти из своего состояния, если глас Небесный призвал тебя к нему. Посреди пустыни и в глубине пещеры ты увидишь более препятствий на пути своего спасения, нежели в том состоянии, в какое поставило тебя Провидение. Даже имея ограниченные сведения, ты - в лучшем положении, когда видишь только окружающее тебя. А не имея достаточного опыта, исполненный самолюбия, не думая об опасности, ты в другом состоянии вовлек бы себя в искушающие беспокойства.
   Не выходя из своего состояния, неся бремя звания твоего с кротостью, исполняя точно его обязанности, ты не только можешь быть уверен в своем спасении, но и достигнешь первых престолов Небесных. И хотя людям и не заметны будут твои успехи, но, тем не менее, твои заслуги впишутся в книгу жизни.
   Человек ищет славы, Бог взирает на сердце. Велики деяния Предтечи и Божией Матери, но это - милость Божия. Однако мы не видим в Писании, чтобы Иоанн Креститель еще какое-либо сотворил чудо, но менее ли от этого исполнил он, с меньшей ли славой от этого увенчал он высокое звание Предтечи? Пресвятая Дева не произвела ничего чрезвычайного в глазах человеческих, но не менее ли от этого обладает она и званием, и преимуществами Царицы Небесной?
   Есть и другая мысль, подающая повод для благочестивых размышлений. Иоанн Креститель не мог не знать, что Мессия придет на землю. По некому таинственному действию он обожал Его еще, находясь в утробе матери, во время посещения Марией своей двоюродной сестры св. Елизаветы. Не было еще никогда столь строгой и столь же высокой обязанности, чем оказание благоговения Воплощенному Слову и более всего после посещения Его волхвами. Однако Иоанн Креститель тридцать лет не являлся к стопам того, у которого признавал недостойным разрешить ремень сапога; он даже ожидал, что Мессия сам пойдет искать его на берегах Иордана. Почему так случилось?
   Потому что Небесам угодно было пребывание Иоанна в пустыне.
   Ах, ты конечно желал бы ныне вести строжайшую жизнь, завтра посвятить многие часы размышлению, потом пребывать в уединении, а то и отличиться деяниями юродивых; и, в конце концов, приобщиться славе Святых. Какая мечта, самолюбие, суета!
   Пребывай в своем состоянии, сноси терпеливо любые страдания, исполняй точно его различные обязанности, и ты так же будешь угоден Богу, как и Святые. Отдавай должное добрым деяниям, которые исполняет другой, и которых не позволяет тебе исполнить твое состояние.
   Желаешь ли ты в твоем состоянии достигнуть высочайшего совершенства? Старайся во всяком случае угождать Богу, и угождать только одному Ему.
   Среди опаснейших камней, в глубокую ночь, в самом бурном море, во время бури, хочешь ли ты плыть спокойно и безопасно достичь желаемого пристанища спасения? Тогда вместо кормчего возьми такое важное правило: есть Бог на свете, и я не погибну. Жив Бог, - жива душа моя. Вот притча:
   Есть на свете такой остров, жители которого весьма благополучны. Земля там сама собой без всякого возделывания родит прекраснейшие цветы и превосходнейшие плоды. Чистый воздух, которым там дышат, всегда такой , что не чувствуется никогда ни летнего зноя, ни зимней стужи. Все там подвластно Царю совершенному, который нежно любит своих подданных, и сам ими - любим. Жалуемые им милости и раздаваемые им должности никогда не делают никого завистником. Все граждане имеют единое сердце, единую душу. Тот, кто менее заметен, находит удовольствие в возвышении другого. Среди них не увидеть немощных, увечных, престарелых. Замечательнее же всего в этой стране есть то, что в ней никто не умирает. Чтобы достигнуть сей прелестной страны, необходимо плыть на корабле, иначе нельзя в нее проникнуть. Во время переправы, которая чрезвычайно трудна, случаются бури, появляются камни, встречаются чудовища и претерпеваются великие трудности. Каждый путник обязан, то исправлять что-нибудь на корабле для дальнейшего плавания, то браться за оружие для защиты себя от непрестанно нападающих врагов. Нет у него времени для отдыха. Однако есть кормчие, такие опытные и такие искусные, что под их руководством каждый надеется избегнуть всех опасностей и благополучно достигнуть тихой пристани.
   Не следует спрашивать тебя, хотел ли бы ты обитать на этой земле, но я скажу тебе, к чему относится притча моя. Сия благополучная страна есть Небо; счастливые жители - Святые; Царь Совершенный - Иисус Христос; камни - мир; чудовища - дьяволы; бури - искушения; наконец, кормчие - да, - духовные отцы, пастыри.
   От тебя зависит: выбрать из духовников такого, который искуснее и опытнее. Сделав один раз этот важный выбор, только пред очами Бога, расскажи пастырю о твоих страданиях; объяви ему о своих заблуждениях, и тогда повинуйся не только возлагаемому им на тебя искуплению, но и всем правилам поведения, всякому исполнению благочестия, которое он тебе предпишет. Под руководством знающего и духовного наставника ты достигнешь пристанища спасения. Согласно притче, труд твой не может быть продолжительным, а переправа - всегда кратка.
   Если станешь день ото дня откладывать твой подвиг, то придет время, когда уже не хватит для этого оставшейся тебе жизни.
   Не ужасайся от силы твоих врагов, ни от множества сражений, которые надо тебе выдержать. По притче, все, населяющие блаженный остров, подтверждают, что они не только навсегда благополучны, но уверяют, что и во время переправы были спокойны и чувствовали радости от временных побед.
   Израильтяне, видевшие только издали обетованную землю, думали, что в ней живут исполины и чудовища; они воображали, что воздух, которым там дышат, тлетворен и заразителен, и что шли они туда на смерть. Но послушные Халеву, разве не отважились пройти через Иордан и не сподобились ли увидеть сию страну сами? Они нашли землю, кипящую млеком и медом.
   Итак, соверши действительный подвиг в путях духовных, не оговаривай себе условий у Бога, не отказывай Ему ни в каком Его требовании, и ты увидишь, что сей Величайший Владыка никогда в Своих щедротах - непреодолим. Пока ты пребываешь в трудном смущении, ты будешь испытывать непостоянство, непрестанные беспокойства, и никогда не почувствуешь свободы.
   Господь обязал себя обетом - исполнить все совершенно, и уверяет нас, что сие мужественное обязательство не причиняло Ему ни малейшего беспокойства: Он- всеблаг!
   Ты же - несовершенен, и я тебе не советую так далеко простирать свое усердие.
   Представляй всегда в уме совершенство Отца Небесного, а свое рвение ограничивай в соответствии с мерой ниспосылаемой тебе Благодати Божией.
   Для возбуждения в себе мужества и упования поразмысли сейчас над тремя истинами:
   Во-первых, ты создан для вечности. Во-вторых, ты - владыка вечности. В- третьих, ты касаешься вечности.
   Ты создан для вечности; твой разум и Вера твоя вещают тебе это; сердце, одно твое
   сердце, своим желанием пережить смерть и своим ужасом, который чувствует оно от
   своего разрушения, - служит тебе неопровержимым доказательством в этом. Это врожденное желание нашего сохранения, это пылкое желание нашего бессмертия, это желание, общее для всех человеков, Бог очевидно исполнить может. Для чего же бы Верховная Благость и вселила в нас его, если бы Она не хотела исполнить его? Не было ли бы это недостатком могущества со стороны Божества? Но Его могущество не есть ли беспредельно, вечно, а значит, и всегда одинаково? Сверх того, исходя из того, что мы сотворены Богом, не стоит ли предполагать в Божестве по крайней мере столько же могущества, сколько необходимо для вечного существования? Слепое наше нечестие! Чтобы усомниться в бессмертии, надо поистине потерять разум.
   Ты - владыка твоей вечности. По благости Божией, без которой ты ничего сделать не можешь, предлагается тебе, говорит Писание: вода и огонь, благо и зло, жизнь и смерть; и от тебя зависит, избрать то из двух, чего пожелаешь. Шествуя избранным путем к вечности, ты неизбежно будешь или в жилище Небесном, или во аде. Выбор ужасный, однако он не терпит середины, хотя бы ты умирал в благодатном состоянии, хотя бы ты умирал в состоянии греховном. Смертью уже ничего нельзя изменить. Только от тебя, от тебя, с помощью Всевышнего, зависит, чтобы ты утвердил свое веяное блаженство; точно так же, от тебя единственно зависит то, что ты лишишься его своими грехами.
   Ты касаешься вечности, лучшие годы твои протекли; увы, ты жил. Ежели течение жизни еще не совсем кончилось, то все уже далеко впереди, и все быстро сокращается. Целый век - ничего не значит по сравнению с вечностью.
   Не противоречь истинам ощущений, но употребляй твой разум на то , чтобы извлечь из них спасительнейшие и справедливейшие последствия:
   - Ты создан для вечности, не забывай этого никогда, поскольку все преходящее не заслуживает никакого внимания в сравнении с тем, что пребудет навсегда.
   - Ты - владыка вечности твоей, посему ты должен не только предохранять себя от отчаяния, но и не чувствовать даже малейшей робости.
   - Ты касаешься вечности, а значит, тебе нельзя медлить в намерении обратиться, и никогда уже не ослабевать.
   Если ты искренне и твердо примешь эти истины, то теперь уже у тебя не будет иного страха, кроме нужного для твоего смирения и обеспечения твоего спасения.
   Для верного приобретения нескончаемого блаженства достаточно иметь две воли: Божию и твою. Участь последней кажется тебе уже решенной; и давай посмотрим, не имеешь ли еще большее право - полагаться на первую.
   Драгоценнейшая милость, на которую ты мог бы надеяться; милость нужнейшая, которую может оказать Бог; милость, которую требуют для тебя заслуги Иисуса Христа; милость, от которой зависят все другие щедроты, - есть милость спасения.
   А чтобы узнать Божию волю относительно твоего спасения, ты уже не советуйся просто с отцами и учителями и не вопрошай Церковь, а ты просто согласись бесприкословно в этом с точными словами Евангелия. Робкий и неблагодарный Христианин, - что ты там читешь? Внемли Божественному твоему Учителю, и не забывай ни Его повеления, ни Его обещания: "Просите, и дастся вам; ищите и обрящете; толцыте, и отверзется вам".
   Для чего бы Верховная Благость повелела мне просить ежедневно в "Отче наш...", чтобы пришло для меня бессмертное Царство Отца Небесного, уверяя, что оно обязательно придет, ежели я никогда не смогу увидеть сего пришествия? Как может повелевать мне Вечная Истина - искать прежде всего Царствия Небесного и правосудия, уверяя, что я найду его, ежели я не имею средства искать его? Как может Пресвятый и Преблагий Бог повелевать мне стучать в дверь Неба, обещая, что она отверзется, ежели я не имею сил - ударять? Неужели Бог мог погрешить против Самого Себя и против Своей твари? Он бы обидел, обманул Свою тварь, если бы потребовал того, чего она не имеет; если бы велел ей то, чего она не может исполнить; погрешил бы и Сам протии Себя, ежели бы не стал исполнять того, что обещал; ежели бы не сделал возможным то, что предписывал.
   Нельзя тебе не признаться, чтобы ты не ощущал ежедневно твоей свободы. Ты и в том согласишься, что милостыня, молитва, умерщвление плоти, добродеяния - остаются в твоем распоряжении. Вера также заставляет тебя признаться, что Бог не отказывает тому в Своей милости, кто творит по своей возможности. Что еще нужно, чтобы внушить тебе упование, с которым ты должен очень постараться в своем спасении?
   Самой жестокой скорбью, которая повергнет в уныние, даже в отчаяние - ад, будет та сила, которая от него избавляла, всегда предостерегала - это упование. И самым разительнейшим ударом в последнем приговоре для беззаконника будет праведная ему укоризна от Верховного Судии: "Чего Я еще для тебя не соделал?!".
   Итак, пребудь спокойным совершенно: все со стороны Бога для твоего спасения исполнено, бойся только упущения со своей стороны.
   7. ПРИЗНАКИ ИСКРЕННЕГО ОБРАЩЕНИЯ
  
  
   Ты мог еще грешить, но не согрешаешь. Итак, ты обратился. По мнению свт. Григория, ты должен отдать в этом всю славу Тому, кому она принадлежит первоначально: Благодать в твоем обращении снизошла на тебя свыше; ты извлечен из бездны греховной помощью Небесной. Будучи преисполнен благодарностью за эту отличительную милость, болезнуя о всех твоих заблуждениях, имея намерение служить Богу твоему, ты не можешь уже иметь еще большего упования на Него.
   По оскорблению, которое наносит Ему новое поползновение к греху, ты судишь о том, насколько желает Господь, чтобы ты утвердил себя в твоем обращении.
   Ежели в ком-то нет упования, это получается потому, что человеки не знают Бога.
   Господи, насколько мы мало знаем Тебя! Насколько меньше Твоя благость известна людям!
   Знание о Боге приобретается долговременным и глубоким размышлением о Его творениях; все возвещает Его премудрость, могущество и славу.
   Лучшее же познание о благости Божества приобретается Верой. Она возвышает и просвещает дух наш в созерцании Создателя.
   Но Вера без дел - мертва: ты уже не согрешаешь, итак надейся познавать Бога паче и паче, и упование твое на благость Его не поколеблется.
   Любой грешник омрачен неведением и ничего так мало не знает, как Божества. Он виновен в этом неведении, потому что оно - по его воле, а значит, непростительно на суде Божием. Правда, грешник может потерять любовь к Богу, не теряя ни Веры, ни надежды; но по мере умножения грехов его, умножаются развращение его сердца и разума. И тогда блуждая как бы по замкнутому кругу, чем более он грешит, тем менее верит, и чем менее верит, тем более грешит. Покажи ему безмерность его беззакония, - нечестивый начнет тебе отвечать нечто, вроде того, что Бог, живущий гораздо Выше Небес, не принимает участия в происходящем на земле; и что если Он есть тот самый Творец, который создал мир сей, то Он забыл свое творение. Такова есть хула, уже давно повторяемая.
   Илья и Иов говорят, что наши добродетели могут быть полезны людям, которые похожи на нас, а наши пороки и злодеяния могут быть им ненавистны и вредны, Бога же ничто смертное поколебать не может. Мы ли в состоянии оскорбить Бога? Может ли наше неповиновение умалить Его величие? Может ли наша покорность возвысить Его блаженство?
   Открой глаза нечестивого на все богатства Небесные, он, ослепнув от своей страсти к греху, пренебрежет венцами бессмертными и без труда отречется от наследия Бога, чтобы остаться ему навсегда на земле в грубых удовольствиях. Если предупредить его строгостью Божеского правосудия, то он сначала боится, потом ободряется, затем
   недоумевает, колеблется, и в сомнении пренебрегает вечными муками. Потом, когда страсть его увеличится, он ослепляется от беззаконий и уже не боится и не верит более; а если и признает еще некую истину, то только для того, чтобы хулить ее. Такого рода людям бесполезно давать познания о Господе: самые ясные истины, океан света никогда не просветят вольных слепцов. Да будут они целомудренны, да будут кротки и тогда смогут скоро увидеть свет.
   Есть другие неведующие, не столь грешные, но все равно виновные, потому что не видят всей справедливости, которой они обязаны благости Божией. При таком нечестии они медлят на пути совершенства, а иногда оно заставляет их даже оставить стезю добродетели. К ним-то я и обращаюсь.
   Предположим, ты вдруг внял истине, покорился Вере, ты исполняешь ее нравоучения, становишься верным Богу, чтишь Его и служишь Ему; но откуда такая робость и сомнение, неуверенность, такое несовершенство в служении Ему? Потому что в тебе не укоренилось понятие о благости Твоего Владыки. Ты не только не дерзаешь воспользоваться Его воздаяниями и прекрасным Небесным жилищем, где Он тебя ожидает, но даже не можешь уверить себя в том, что оно для тебя существует. Сколько бы тебе ни повторяли и не проповедовали, что истинное твое отечество есть Небесный Иерусалим, ты упорно, в лучшем случае принимаешь его за некую пустыню, в которой будут обитать избранные души (не чета тебе), сохранившие свою невинность, полученную при Крещении. Ты боишься Бога и тогда, когда Он благотворит тебе. Ты представляешь Его держащим в руке меч, всегда готовым к наказанию, и ожидающим только мгновения, в которую Он узрит тебя в смертном грехе, дабы низвергнуть тебя во ад. Словом, ты много боишься, но мало любишь. Такое понятие о Боге никак не согласуется с Его благостью. Познай же один раз, но познай совершенно Господа Бога твоего.
   Верно, что в мире только одного мы должны страшиться - это гнева Божия. Ты знаешь, что не можешь прогневить Его ничем, кроме греха. Но ты по своему духовному состоянию в отношении ко греху подвержен заблуждению, лишающему тебя упования, которым ты обязан Отцу Небесному. Пагубное заблуждение! Оно будет препятствовать утверждению в твоем обращении.
   Ты не надеешься быть в состоянии Благодати, а Господь - сама Благодать. Ты считаешь себя по своим грехам чуть ли не врагом Бога, а Он - лучший твой друг. Ты трепещешь как жертва, ожидающая смерти, а Он делает Небо вечным твоим уделом.
   И если силой сопротивления искушениям, силой покаяния, силой рождающегося в тебе исправления, ты чувствуешь некоторую надежду прощения, то сколько бывает новых погрешностей, преувеличенных твоим воображением, даже выдуманных, из которых самая малая, говоришь ты, исключает тебя из жилища Небесного!?
   Ты думаешь , что ты не вышел из состояния греховного, хотя чистосердечно отрекся от преступления. Ты думаешь, что ты впал снова в грех, хотя, благодарение Не6у, чувствуешь крайнее отвращение от него. А ведь в этом - изощренная прелесть, т.е.
   "пре-ложь", вместо упования; это болезнь многих верующих.
   Вот, до чего доходят твои затруднения, сомнения, беспокойства и недоумения; вот источник уныния, малодушия и недоверия; вот сеть, которую успешно расставляет враг спасения праведным душам. Я намерен открыть ее твоим глазам, чтобы ты укрепился
   в своем обращении, почувствовал тишину своей души, спокойствие, упование, сверхестественное утешение, которые и есть качества верного Христианина.
   Никто не знает, никто и знать не может, достоин ли он любви или ненависти. Есть чудеса, которые мы наблюдаем, исследуя естество человека; они поражают нас своей сокровенностью. Но таины Благодати - еще более непостижимее. Среди них - одна, которую мы должны чтить со трепетом: оно заключается в том, что мы не знаем и знать не будем, до каких пор существуем в мире сем. Отсюда, не ведаем - в милости мы у Бога, или в немилости; заслуживаем ли мы жилища Небесного, или достойны ада. Неизвестность - ужасная, обычная для всех праведников, но изряднейшая в том человеке, который, зная
   что он оскорбил Бога, старается получить прощение. Неизвестность устрашающая, я согласен, однако же - спасительная, поскольку она удерживает нас в смирении и способствует нашему спасению.
   Где бы мне можно найти сейчас праведного? Нет, я не хочу сейчас назиданием обратить
   твое внимание на пример праведной жизни святого мужа в пустыне, или во мраке темницы, или на месте казни за Веру; Христиан, страдающих от пыток; мучениц жен; Иоанна Предтечи, апостолов, преподобных отцов, исповедников и прочих. Они ведомы Богу, и дай, Господи быть тебе в числе избранных сих душ! Но есть и теперь святые!
   Я называю праведным и почитаю за сына Божия того, кто причащается надлежащим образом и в надлежащем состоянии души и тела. Я почитаю таковым всякого Православного, который хотя и не имеет возможности причаститься, но всегда присполнен величия Божия; действует по побуждению сего величия; боится оскорбить, прогневить Бога и не исполнить Его повелений. Не причащается!? А в его невозможности приобщиться, - уж не моя ли вина, священника, который не помог ему? Я еще с большим умилением назову его праведным, когда увижу, что он продает свое имение и раздает бедным! Когда увижу, его- воина, служащего отечеству и готового за други своя положть живот свой! А разве не праведность - бояться греха, гнушаться и бежать от него, противного благости Божией!? Ежели ты чувствуешь в себе это существенное состояние, что готов претерпеть все, только бы не нарушить Божие повеление, то все, сказанное выше о праведниках, я с уверенностью отношу и к тебе ( только не гордись, ведь это не твое, а мое мнение).
   Все, кто вошел в жилище Небесное, не смог донести туда с собой невинности, даруемой нам Крещением. Таинство покаяния было учреждено Иисусом Христом; а сие таинство, как говорит Церковь, есть другая спасающая доска после кораблекрушения, - "второе Крещение". Если бы Господь, оскорбленный хоть раз нашим грехом, был неумолимым, мы уже давно бы стенали под тяжестью приговоров правосудия. Но разум, Вера и опыт открывают нам совсем другой образ Бога: Он - всемилостив. И твое сопротивление этому определению из-за слабого упования: "Ах, я не достоин прощения!" означает сокровенное твое желание быть в числе тех, которые возвратились. Рассмотрим неправое твое сопротивление и справедливое твое упование на Вечность.
   Есть последствия первородного греха, есть остатки привычек, нажитых собственными грехами, которые и влекут нас к беде. Но ежели мы отреклись от них, оставили их, то они вместо того, чтобы сделать нас преступниками, могут стать причиной наших заслуг и началом нашей славы. Именно так стенал и смирялся под игом восставшей плоти, просил троекратно Господа освободить его от ее побуждений сам первоверховный апостол.Павел.
   Грех, как Божие попущение способствует смирению! Бог восхотел сохранить апостола от гордости, которую могли бы внушить ему высокое состояние его души и помыслы.
   Предположим, что согрешив и став нечестивым перед Благодатью, ты изнемог и подался усилиям врага твоего. Теперь он имеет над тобой преимущество, и ввергает тебя в страх, беспокойство, уныние, ненадеяние. Что ж, пусть твои нечестия будут так безмерны и бесчисленны, как ты и думаешь. Но если ты их ненавидишь, отрекаешься от них и каждый раз проклинаешь, но до сих пор не раскаялся по какой-то причине(а к этому надо всеми силами стремиться),то - что? - Господь оставит тебя? Отнюдь, нет. И в этом случае Бог дает тебе возможность обрести себя. Чем? Путем истребления своих беззаконий. Каким образом? Потивными им добродетельными подвигами, которые ты творишь с помощью Благодати. И паки, грех Промыслом обращает нас! Ну, а совесть, как и "голод - не тетка" обличит тебя, и тогда - на покаяние.
   Когда озаряет тебя Благодать(да и в какое время не озаряет она тебя), то можешь ли ты взирать на сию бессмертную красоту, не любуясь в ее свете самим собой, как Божиим творением? На сию бесконечную благость, не любя ее? На сие могущество, не покоряясь ему? На сего всесовершенного Бога, не хотя служить и повиноваться Ему? Но если все это свыше твоих сил или больше сделанного тобой доныне, то в этом случае есть для тебя
   более легкое средство, милостью Божией ведущее тебя к помилованию: Это - сокрушения, которые так справедливо вселяет в тебя величие Властителя. Это - покаяние, без которого ни один грешник спасен быть не может, но с которым никакой грешник не может и погибнуть.
   Что же есть такое - покаяние? Предлагаю тебе справедливое и ясное понятие о нем:
   Покаяние есть перемена сердца, действующая по благости Божией; и обращение воли, убежденной Благодатью. Объясним это для твоего утешения. Вот некоторые примеры:
   Ты пронырством, насилием, гнусным корыстолюбием завладел чужим имением, и тут Благодать озаряет тебя, ты следуешь благочестивому ее побуждению, Небесному ее свету, повелению, возвращаешь владение и как Закхей готов заплатить вчетверо для оправдания. И тогда, я говорю так же справедливо, как Нафан обнадежил Давида: Господь прощает все твои беззакония. Обязательно ли здесь таинство Покаяния? Да! - Если после искупления преступления совесть обличает тебя.
   Ты в присутствии одного только Бога, который знает все помышления наши, осквернил себя многими бесстудствами и мерзостями; ты смело шел путем сладострастия; и хотя во внешнем общении казался порядочным и кротким, на самом деле был развращен внутри твоего сердца: тебя развратила такая-то книжка, тебя соблазнила такая-то женщина; от такого-то зрелища общего вещания ты сделался распутным. Этот грех наиболее устойчив в нас, поскольку совпадает где-то с чувством продолжения рода. Благодать снисходит на помощь тебе, она просвещает тебя обличением той же срамоты, и ты вдруг прозреваешь. И ты все порываешь, связуещее тебя с этим самым стойким искушением, и решившись исправиться, спешишь явиться к священнику. Паки говорю тебе совершенно справедливо, что Господь простит все твои бесстудства.
   Ты враждовал, раздражен был ближним своим, который был изрядным негодяем, ты его ненавидел до такой степени, что готов был убить, но не обладая достаточным грехом, довольствовался злословием и клеветой. Благодать снисходит на тебя, и ты оставляешь всякое ядовитое пустословие, ты себя принуждаешь говорить о нем только доброе, стараешься оказать ему услугу. И Господь также отворачивается от мщения и возвращает тебе Свою любовь.
   Тебе не достаточно этих примеров? Тогда я должен усугубить мои уверения:
   Даже если ты много раз преступил черту закона, но озаренный свыше Благодатью, через принятия таинства Покаяния (а если это невозможно, то и без него), деянием, выражающим совершенную любовь к Богу, - проявляешь искреннее отвращение к своим вероломствам, ты уже считаешься отрекшимся от них. И хотя твоя душа была ужаснее смерти, отвратительнее трупа, мрачнее дьявола, она в это время становится белее снега, блистательнее солнца, чиста и приятна в очах Бога, не оставляя в себе никакой вины, никакого смертного греха. Наедине с тобой остается одна лишь совесть, глаголящая тебе иным языком, с составе слова этого сокрыта весточка Евангельская: Со- весть! Свое это весьма неустойчивое состояние укрепи исполнением епитимии служителя таинства, а главное, достойно прими таинственное утешение от Святого Причастия.
   Врагу твоему все равно, каким способом тебя погубить, лишь бы погубить. Если тебя устрашает величина неправды, мерзость нечистоты, гнусность клеветы и безмерность любого смертного греха, что тогда делает демон? Он вселяет в тебя уныние и искушает тебя недоверием. Неужели ты отдашься столь грубуой козни, неужели уступишь твоему врагу этот случай торжества над тобой?
   Когда фарисеи и книжники вменили апостолам в преступление то, что они садились за трапезу, не умывая рук, Божественный Судья в оправдание учеников сказал законникам, что не входящее во уста, а исходящее из их сердца делает человека виновным. Примем эту истину.
   Действительно, воображение твое поражается заблуждением, омрачается и рождает мысли непристойные, ужасные, гнусные. Но оно не можем сделать тебя виновным. Твой разум - непостоянен, как ветер несется ко злу; представляет собой скопище вздорных
   мыслей, обидных подозрений, безумных суждений, мстительных дел, сомнений в Вере. И не разум твой может сделать тебя виновным. Твое сердце - чувствительно; оно ощущает в себе стремление ко злу, и это еще не делает тебя преступником. Чувства твои поражаются, омрачаются и возмущаются, но ты и в этом не виновен. Все то, что в подозрении есть обидного и в безумном суждении злобного, будет искушать твою любовь к Богу и ближнему; всякие возможные сомнения, всякие мнимые и действительные затруднения будут искушать Веру твою; всякие мысли, всякие желания, всякие чувства будут искушать твой стыд. Грех явится, он захочет вкрасться в тебя, внедриться во все твои чувства, во все способности твоей души; - все это не сделает тебя виновным.
   А может тебя соделать преступником твое сердце, то есть твоя воля. Но твоя свободная воля останется непоколебимой только в привязанности к Богу, причем до такой степени, что ты решишься лучше умереть, нежели лишиться Его любви.
   Благодарение Небу, если ты удален от греха; но насколько удален? Первый шаг, ведущий нас к Богу, говорит ап. Павел, есть Вера. Случалось, что ты лишался добродетели, этого начала спасения и корня нашего освящения. Во время житейской бури сей бессмертный светильник кажется тебе угасшим; твой дух смущен стечением многих неудобств, противоречия тебе кажутся явными; сомнения тебя окружают. "Увы, я уже не верую", - говоришь ты, - "Вера меня оставляет; я уже не различаю Евхаристию от обычных хлеба и вина; ад возмущает мой разум; я сомневаюсь во многих истинах Веры; я стал невером, меня ожидает страшное возмездие ...".
   Берегись такого рассуждения, и вместо того, чтобы предаваться отчаянию, - поразмысли.
   Если бы ты не различал Евхаристии от обыкновенной пищи, то отчего боишься причаститься недостойно? Непоследовательно...Если не веришь, то почему боишься отвечать за это в аду? Есть в тебе вера, клевещешь на свою душу... Если не признаёшь твоей Веры, если сомневаешься хотя бы в одном положении ее, то для чего желаешь продолжения твоей жизни; ужели она в твоих руках? Но разве не готов ты, случись тебе стать мучеником по гласу Бога, разделить Благодать с бесчисленными Святыми, которые, кстати точно так же, как и ты были подвержены сомнению? Я не сомневаюсь в тебе, ты - готов. Скажем же о Вере то, что сказала непреложная власть о любви к Богу и ближнему: невозможно явить большего знака любви, как пожертвовать жизнью; нельзя предоставить более верного свидетельства о своей Вере, чем умереть за нее. Не сомнения твои, а только воля может сделать тебя неверным. Итак, Вера еще остается и сияет в тебе, упование так же - непоколебимо.
   Ты весьма часто и горько сетуешь на то, что не имеешь добродетели-упования. "Ах, Небо существует для меня! я - для Неба!", - когда ты слышишь эти слова, все в тебе кричит возмущенно: "Какое дерзкое высокомерие! Какое притязание! Какое безумие! Кто я такой, чтобы так превозноситься? Чего такого я сотворил доныне? Что я могу? Увы, я сомневаюсь в Провидении, отчаиваюсь в спасении; никак не могу увериться в том, что сие прекрасное Небо есть мое наследие, что я соединюсь с Ангелами, и буду вечно созерцать лицо моего Бога в величии славы Его".
   Нет, нет! Я ничего не вижу в тебе отчаянного и намерен убедить тебя в этом. Неужели ты сомневаешься в том, что Господь будет тебе верен, если ты живешь, или по крайней мере умираешь верным Господу? Рассмотри твою душу и разберись точно с происходящем в ней.
   Ни Провидение, ни благость Божия, но единственно ты сам виной тому, что ты не веришь. Твое малодушие, твое непостоянство, склонность ко злу, отвращение к добру и сопротивление ему заставляют тебя страшиться, причем страшиться - праведно. Если бы ты не надеялся твердо, что Небо есть твое жилище, стал ли бы ты трудиться, чтобы заслужить его? Чем ты ревностнее, тем охотнее поручаешь себя Провидению. По мере усугубления и важности твоих преступлений страх твой возобновляется, ужас в тебе нарастает. В этом - ощутимое доказательство, что совсем не Провидение, а ты - виновник твоего неверия.
   Допустим, есть у тебя друг, благочестивый Христианин, ты знаешь его во всем: он избегает греха, занимается добрыми делами, верно соблюдает закон Божий. Ты видишь его даже умирающего в добродетельном благочестивом состоянии. Скажи, ты хоть сколько-нибудь сомневаешься и не спокоен за его участь? Если ты тесно соединен с ним дружбой, неужели ты не думаешь, что лишась его на земле, ты обрел в нем предстателя на Небесах у Бога? Почему бы и тебе, так же как он не утвердиться на таких же истинах упования? Разве Вера допускает исключения из своих правил? Нет! Для всех един Бог, один Закон, едино Крещение, одно Небо.
   Тот, кто не любит, пребывает в состоянии смерти; но кто питает в себе любовь к Богу, тот обладает всем. Любовь естественная, например любовь к родным, свойственна нам, и заслуги нашей в этом нет. Любовь Божественная, - сие чувство в нас благоприобретенное Божией милостью. И надо изрядно потрудиться , чтобы воспитать, поддержать ее в себе. Порой - это тягчайший труд, и даже подвиг. Тебя более всего устрашает неимение сей Божественной любви. Поскольку малейшая скверна помрачает ее, малейшее несовершенство охлаждает ее, любой смертный грех совершенно истребляет ее, то тебя и устрашает неимение сей любви. А это - потому, что не умеешь молиться; это - потому, что не любишь терпеть; это - потому, что допускаешь нечестивые помышления, это - потому, что бываешь вынужден слушать некоторые разговоры.
   Ах, какое неверное понятие ты имеешь о Боге! Исправь эту мысль, все тебя в этом убеждает, и тебе же на пользу. "Я не умею молиться", - говоришь ты, - "Мои молитвы, вместо почитания Бога, оскорбляют Его; вместо признания их добрым деянием, они - новый грех. Я приступаю к молитве неохотно, без набожности; стою на ней, не собравшись с мыслями; я не способен на самое малое время внимания; заканчиваю молитву без пользы, без усердия...". Ответ мой такой: Ты желал бы молиться усердно и искренне? Знай, что ты так и молишься, потому что молишься от сердца, об этом свидетельствуют твои переживания, и то, с каким усердием взялись за тебя демоны, стараясь отвлечь от молитвы. Такая молитва есть лучшая и верная.
   Ты - горяч, бываешь гневным. (Вообще-то, гнев свидетельствует о нестроении в душе). Гневаясь, ты путаешь всеобщий грех с грехом смертным, всякое душевное движение ты уже считаешь за тяжкое свое прегрешение, повторяемое неоднократно. Гнев бывает праведным и неправедным. Но разве не согрешал ты иногда, говоря тихим голосом?
   Сам Всесвятый Господь не имел ли гнева? Не Он ли называл нечестивых иудеев хищниками? Не Он ли опрокинул их трапезу? Не Он ли сбросил их серебро на землю? Не Он ли бичевал их? Можешь ты обвинить Иисуса Христа во грехе? Ты скажешь мне: "Гнев Его был священным", но что тебе препятствует освятить свой гнев? Обрати его в усердие, оживи его любовью, как, например, в отношении с детьми, проступки которых возбудили этот самый гнев. Гневайся, но являй при этом любовь! Величайший из сынов человеческих не вещал ли грозно? Не называл ли он некоторых своих сограждан порождением ехидны? Омрачил ли он тем святую свою жизнь, и менее ли тем был приятен Богу? И ты вещай так же, негодуй на грех, раздражайся, восставай на него, все это будет доказывать только твое усердие и любовь к ближнему. Но будь всегда сострадательным к согрешающему человеку, имей всегда перед своими глазами образец Божественный, и не навлекай на себя никогда праведного укора, который заслужили даже два апостола(Лк.9.55). А для этого возьми себе на вооружение славу Божию и спасение твоего ближнего.
   Ты бываешь в обществе, где одинаково восстают на Бога, и на ближнего, на присутствующих и отсутствующих, на живых и мертвых. От одного ты слышишь злословие, от другого клевету, от одного - бесстыдство, от другого - нападение на Веру. И ты беспокоишься, ужасаешься, как будто сам участвуешь в этих нечестиях, в этих поношениях и даже в сквернословии. Ты - неправ, ты - заблуждаешься. Вот истинная твоя обязанность: надо, насколько это от тебя зависит, избегать общества злословов, бесстыдников, а наипаче - неверующих. Но ежели ты вынужден с ними жить, встречаться,
   то для сохранения твоей чистоты и невиновности, когда не можешь заставить их молчать, достаточно и того, если сам соблюдаешь молчание. Поскольку тебе противны их разговоры, и ты даешь им почувствовать, что их не одобряешь, то, как знать, может быть, это станет молчаливой твоей проповедью благочестия. Исключением является проповедь там Евангелия.
   Ты жалуешься на твои помышления, на твои мечтания, они тебя беспокоят. Они ужасны, упорны, непрерывны; но в них нет ничего такого, что могло бы не только истребить в тебе упование, но и сколько-нибудь нарушить твое спокойствие. Будь уверен, что скверное помышление не может само по себе сделать тебя виновным, если ты только не пожелаешь сего помышления, если не создашь сам его или не прилепишься к нему. Без этого ты так же чист, так же приятен Богу, и даже приятнее очам Его, нежели тогда, когда бы ты и не имел этого нечестивого, гнусного помышления. Почему? Потому что оно дало тебе новый повод для сражения, на котором ты применил все твои усилия для сопротивления твоему врагу.
   Неимение упование на беспредельное Божие милосердие было всегда оскорбительно для Господа. Непозволительная вольность - сомневаться в том, что Иисус Христос может простить твои грехи и что Он желает этого. Не бойся, простит! Ежели бы я слышал, что Господь возвещает Царство Небесное только одним праведным, то я бы сказал тогда, и имел бы еще большее право сказать нежели Иов: "Почто я увидел день? Почто, Господи, извлек Ты меня из ничтожества? Да погибнет Тот миг, в который был я зачат во чреве матери!". Но когда я вижу, что сей Спаситель взыскует Самарян, мытарей и всякого рода грешников; когда слышу Его проповедующего, что Он не пришел призвать праведников, а грешников; когда я вижу, что Он из апостолов отличает Петра, а из всех виновных выбирает Магдалину, тогда я чувствую возрождающееся и возрастающее во мне упование. Тогда я с Магдалиной и Петром плачу о моих грехах, гнушаюсь ими, и надеюсь на помилование.
  
  
  
   8.Укрепление в обращении к Богу.
  
  
   Обращение твое ко Господу не от тебя самого зависело. Было необходимо, чтобы Он тебя призвал, чтобы Он взыскал тебя; а чтобы ты ныне остался при Нем, тебе необходима с Его стороны помощь, и тогда твое обращение от этого будет тверже.
   Ежели ты желаешь соответствовать милостям Господа, тотчас беги от Вавилонского шума, удаляйся от мирских соборищ и зрелищ, освобождай иногда себя от твоих занятий,
   Прибегай к Источнику милостей, разве возбранен тебе вход в чертог? Разве не дозволен
   те6е доступ к престолу?
   Истинный и единственный Утешитель ожидает тебя; Он зовет тебя, последуй Его гласу, пади к подножию жертвенников Его, как Магдалина в Вифании. Там в церкви по обновлении себя в Вере, по изречении и повторении таких слов: "Ты еси Христос, Сыне
   Бога Живаго, Ты - мой судия, и я не желаю иметь другого судии, кроме Тебя", проси
   и моли со слезами и воздыхай о двух милостях, которые Бог желает тебе ниспослать, и которые гораздо больше ожидаемых тобою.
   Во-первых, о совершенном оставлении всего прошедшего; во-вторых, о милостях особенных на будущее время. Чтобы получить и то, и другое, надобны поистине чудеса, и
   Господь если это действительно необходимо, будь уверен, сотворит их.
   Как ты можешь сомневаться в том, что Он желает тебя простить? Ведь Он ознаменовал милость Свою для тебя еще на Голгофе.
   Можешь ли ты унывать, имея помощь Всемогущего? Дерзнешь ли измениться в обращении своем?
   Бог, к которому ты обратился, не есть ли бесконечно свят? Насколько обидно Ему малейшее твое прегрешение, оскорбительно малейшее разделение, огорчительна малейшая робость твоя?
   Бог - не бесконечно ли благ, и милости Его не беспрестанно ли изливаются? Мало ли исчисляешь ты Его благодеяния? Для чего же тогда в служении Ему быть нерадетельным, для чего допускать себя до неблагодарности?
   Бог - не совершенно ли правосуден? Не наказывает ли Он с непостижимой строгостью
   всякий грех, а наипаче повторное падение во грех? Для чего же тебе возлагать на виновную свою голову тяжкие груды греха?
   Не есть ли, наконец, Бог беспредельно праведен? Какое твое деяние, какое твое намерение
   не было бы расследовано в Его судилище? Однако же Бог с безмерными благами, с сокровищами неистощимыми и беспредельным желанием общаться с тобой, обещает тебе
   воздаяние верное, воздаяние вечное с одним только условием, чтобы ты пребывал до конца в своем обращении. Ежели эти мои убеждения не ободряют тебя, то помысли о беспредельном могуществе виновника твоего спасения!
   Чем постояннее ты пребываешь в добре, тем паче твои враги ослабевают. Мы читаем в
   Св. Писании, что диавол, завидуя верности Иова, которую свидетельствовал он Богу Своему, просил и получил позволение нанести вред этому верному человеку; но не видим,
   чтобы этот патриарх, победив только однажды, претерпел бы другие нападения от общего врага человеков.
   Чего же ты боишься в мире? Того же самого мира, власть которого ограничивается однако же тем, что он те6я обманывает. В нем ты видишь рабов предубеждений, боящихся пустых о них пересудов, мучеников благопристойности, жертвы обычаев; они ежедневно ослабевают, погибают единственно от угождения другим.
   Расстанься один раз, но расстанься решительно с миром, он скоро и сам оставит тебя в покое: только в первые дни уединения ты услышишь упреки и несколько отвратительных насмешек, которые тебе необходимо выдержать.
   Чем уединеннее станешь жить, тем менее будешь чувствовать беспокойство; уединись еще несколько далее, и ты будешь жить только сам с собой, будешь отвечать только сам за себя.
   Но когда ожесточенные на тебя мир и диавол станут тебя гнать, и ежели ты не для этих сильных врагов живешь, то верно и точно одолеешь их и, в конце концов, посрамишь.
   По мере же укрепления твоей твердости в обращении, твои страсти(единственный источник твоих бедствий) укрощаются, ослабевают и уничтожаются. От частого повторения дел, как добрых, так и злых, рождаются привычки; от привычек человек стремится, чувствует себя как бы насильно увлекаемым к предмету своей влечения. Тот, который после своего обращения привык быть на службе в Церкви каждый день, разве сочтет за великий труд участвовать в Литургии в воскресные и праздничные дни? А ведь труд-то - изрядный! Другой, который действительно отдает свое излишество бедным, принуждает ли себя в том, чтобы не похищать имения чужого? А ведь соблазнов - что песка морского! Не столько трудно сражаться со страстью, сколько скрывать ее; так же труднее быть лицемером, нежели - набожным. Подумай об этом.
   Вот, что заставит тебя лучше понять, что наипаче внушит тебе спокойствие, усердие и упование, которым ты должен укрепить себя в твоем обращении, т.е. в преобразовании.
   Нет Благодати, какой бы она малой ни была, с помощью которой ты бы не мог победить врагов твоих. А по мере твоего твердого пребывания во святой Благодати, ты будешь заслуживать другие милости, которые богословы называют действительными, а значит,
   отличительными. Сие отличие состоит в новом ежедневно отвращении от мира, в новой привязанности к молитве, в непоколебимой решимости стараться о своем спасении.
   Представь себе победоносное воинство, к которому ежечасно подходит подмога, тогда как побеждаемый неприятель быстро ослабевает; такова есть и душа, украшенная Благодатью, когда сражается с нею диавол.
   Впрочем, ты не забывай, что сражения твои уменьшаются, что они убавляются каждый день, и что ты приближаешься к победе! Время кратко, и за ним последует неизменяемая вечность. Итак, трудись пока тебе позволяется, шествуй, пока озаряет тебя свет; да подкрепит тебя приближение ночи, побуждая тебя поспешить в шествии и труде; после этого наступит покой, а сей покой не кончится никогда. Еще несколько лет, несколько месяцев труда, и Бог, верный в своих обетах, ожидает тебя для украшения венцом славы.
   Не чувствуешь ли ты больше негодования, чем жалости, когда читаешь из Житий Святых (40 мчн,9марта) об участи того робкого Христианина, который в числе других осужден был в жесточайшую зиму умереть за Веру в замерзшем озере? Он уже потерпел несколько часов, потом сдался и получив облегчение, умер. Какое несчастье, говоришь ты, какая жалость! Если бы еще некоторое время хватило бы ему бодрости, то он бы одержал победу мученичества! Ныне же он навечно заключен во аде. Сей случай не отображает ли твоего поведения?
   Ты еще надеешься долго прожить. "Как возможно" - говоришь ты, - "сражаться так долго и совершать над собой насилие?". А Судия говорит тебе , что Он уже у дверей твоих.
   Так Тот, который исчислил все твои дни; Тот, который определил, назначил род, место и час твоей смерти, весьма искренне дает тебе знать, что Он тогда-то и придет, когда ты об этом не думаешь; весьма искренне возвещает тебе внезапное к тебе Свое пришествие в полуночи, и уверяет тебя , что Он - при дверях твоих. Берегись, да не восхитится у тебя венец твой.
   Ты, благодарение Богу, со времени твоего обращения много сотворил добрых дел, многие приобрел заслуги; все это уже вписано в книгу жизни: захочешь ли ты у себя похитить это? Напротив, старайся достигнуть верховной славы ежедневным обновлением себя и возвышением в добродетелях.
   Ежели начнешь ослабевать, то в какую страшную бездну низвергнет тебя вторичное падение?! Ты уже испытал состояние твоего первого греха, он привел тебя в ужас, он заставил тебя трепетать. Все это однако же не равняется с тем состоянием, которое ты будешь чувствовать, если снова впадешь в прегрешение.
   "Но я восстану" - говоришь ты, - "как безрассудный Самсон, я обращусь опять, как уже обратился и прежде". Почто ты наперед готовишь себя к горести и сам себя принуждаешь к сожалению о поступке твоем?
   В любом деле, которое бы ты ни предпринимал, как бы ты ни был упорен во мнении своем, ты можешь все-таки изменить своему намерению и раскаяться в том, что начал это дело, конечно, если только тебя можно убедить, что ты еще можешь пожалеть о своем начинании. Здравый рассудок всегда согласен с таким основательным доказательством.
   Для чего в важном деле спасения не следуешь правилу поведения столь благоразумному?
   "Я еще успею обратиться", - говоришь ты мне. Но будешь ли ты иметь время, получишь ли Благодать, проявится ли на это воля твоя? Предоставлено ли тебе время это? Сколько таких, которым его-то и не хватило, сколько таких, которым недостает его ежедневно?
   Есть ли во аде хоть один Христианин, который не надеялся когда-нибудь обратиться? Я-то даю тебе время это, но будешь ли иметь Благодать к обращению? Прнанадлежит ли она тебе? Ты на неё не имеешь никакого права. Ужели частым впадением во грех хочешь ты
   привлечь её к себе? Видишь, насколько ты безрассуден!
   Вот еще ощутимое доказательство твоего мечтания. Почувствуешь ли ты искреннюю волю к твоему обращению? Рассмотри прилежно такой вопрос: Сумеешь ли ты раскаяться чистосердечно в том, что отошел от твоего первого обращения? Для тебя в это время кажется трудной непоколебимость в решительных твоих мерах, но от этого эта трудность уменьшится ли? Будешь ли ты иметь больше силы тогда, когда станешь слабее? Больше ли получишь Благодати тогда, когда впадешь в еще более горькие прегрешения? Легче ли тебе обратиться тогда, когда страсти твои наиболее усилятся, привычки застареют и беззакония умножатся?
   При таких безрассудных намерениях, как дерзнешь ты измениться? Сколь дорого будет стоить тебе даже краткое удовольствие! Тебе надлежит после раскаяться, исповедаться; и никогда ты не будешь уверен в надлежащем исполнении ни того, ни другого.
   Какая тишина, какое спокойствие, какая радость в душе, искренне возвратившейся к Богу своему и утвердившейся в своем возвращении!
   Какое беспокойство, какое угрызение совести, какой страх в душе, возвратившейся к своей скверне!
   Сравни оба эти состояния, и ты паче прежнего утвердишься в своих благочестивых и решительных мерах. Когда ты решил твердо последовать сим святым мерам, то каким образом действовала Благодать Небесная для твоего убеждения и твоего привлечения к ней? Что произвело на тебя впечатление? Пусть это будет неизвестность твоей кончины, строгость судеб Божиих, жестокость адских казней, или красота Неба; какая же из этих истин изменилась или могла бы когда-нибудь измениться? Иисус Христос есть тот же и ныне, каким Он был вчера и каковым будет Он во веки. Его Евангелие - вечно.
   Для сего и не должен ты никогда изменяться в исполнении учения Евангельского, ни отступать от верности, в которой клялся ты самому Учителю. Какое оскорбление для Бога, видеть тебя неверным в твоих клятвах и вскоре отвращающегося от служения Ему!
   Как! Неужели всю свою жизнь будешь проводить во грехе, восставать и падать попеременно?
   После столь частых перемен чего ты можешь ожидать, кроме бедственного конца и смерти во грехе?
  
  
  
   9. УКРЕПЛЕНИЕ В ИСКУШЕНИЯХ.
  
  
   Жизнь человеческая на земле есть беспрестанная война. Ты поставлен среди внешних сражений, внутренних возмущений, испытаний со стороны Бога, нападений со стороны диавола, непрестанных опасностей в мире и восстания против нас всех наших страстей.
   Беспечность в духовной брани есть положение самое плохое, тишина есть самая опасная буря.
   Нет бедственнее войны для тебя тогда, когда ты думаешь, что наслаждаешься совершенным миром.
   Тебе нужно сражаться, и даже выгодно думать, что ты подвержен нападениям. И вот при таких нападениях первая мысль, которая подкрепит твою бодрость и возбудит в тебе рвение, состоит в следующем: Без тебя все твои враги ничего тебе сделать не могут.
   Мир откроет перед тобой все свои прелести, диавол применит всю свою злобу, но ни тот, ни другой ничего тебе не сделают, если какая-либо твоя страсть не допустит их войти в твое сердце. На сие ты должен обращать великое внимание во время некоторых нападений, потому что ты только по своей неосторожности можешь лишить себя спокойствия, мира и искреннего упования на Бога, считая себя виновным в том, что от тебя не зависит.
   Враг нападает на твою добродетель. Он употребляет ласку, коварство, просьбы, старания,
   обольщение, обман. Тщетны его покушение, бесполезны усилия. Никакая речь, никакое
   искушение никак не соделают тебя виновным, пока будешь удаляться от соблазнов, пока будешь сопротивляться им.
   Невозможно, чтобы грех вселился в тебя против твоей воли.
   В великий день всеобщего явления Бог представит души, которые были посрамлены пред
   человеками, и которые остались в очах Его невинными.
   Могущество Бога, могущество беспредельное, есть непоколебимое основание нашего
   упования среди бурь, беспокоящих нас по необходимости.
   Если бы я хотел преподать тебе общее понятие о неограниченной власти Бога, я вопросил бы небеса, звезды, моря, землю, исследовал бы целую вселенную, и в каждом создании
   представил бы тебе беспрекословное доказательство беспредельного могущества Создателя; Его велением все твари из бездны перешли в бытие и получили все то, что имеют они совершенного; по тому же велению существует среди них порядок, согласие и зависимость. Но я хочу описать, показать тебе упование, которым ты обязан Богу во всяких испытуемых тобой искушениях.
   Диавол, яко лев рыкающий, непрестанно вокруг тебя скитается, алкая тебя поглотить.
   Его злоба ему же обратится в поругание и возвеличит славу твою, если с верой призовешь ты Бога, как Даниил. Сего Пророка осудили на смерть; Вавилонский царь против своей воли подписал неправедный этот приговор. Даниил брошен был в ров к львам, в котором провел целую ночь, а поутру вышел оттуда, не получив ни единой царапины. Бываешь ли ты вынужден слушать гнуснейшие правила и ужаснейшую клевету? Искушали ли тебя лестными просьбами? Прибегай к Богу, как Сусанна. Ты чувствуешь, что стремишься к мщению, съедаешься любочестием, сгораешь нечистым пламенем и разжигаешься гнусной страстью? Принеси тотчас моление твое к Тому, которого позвали на помощь три еврейских отрока. Печь открывается, в ней огонь, в семь раз жарче обыкновенного пламени, отроки брошены в него без жалости, огонь не действует, отроки благословляют Бога Израилева и неврежденными выходят оттуда.
   Погружен ли ты в печаль, проливаешь ли потоки слез, чувствуешь ли в себе боязнь, страх, ненадеяние, отчаяние? Кажется ли тебе, что нет уже для тебя более ни спасения, ни
   помощи? Представляется ли тебе разверстый под ногами ад? - Знай, Всемогущий не отвратил от тебя рук Своих, сердце Божеское - всегда то же. Моли с упованием о помощи Того, к которому Иона воссылал свое усердное моление. Сей пророк был уже погребен в волнах морских; он избавляется от ярости моря для того только, чтобы быть поглощенным чудовищем, но промыслом Божиим остается живым, минуя и ту , и другую опасность.
   Как бы ни было велико твое бедствие или злоба восстающего на тебя врага, вспомни только, что ты имеешь своим защитником Всемогущего, и что Он не только может соделать тебя победителем всех врагов, на тебя ожесточенных, но без Его попущения они не имеют даже малейшей власти и восстать на тебя.
   Верность Иова, паче нежели его благоденствие, вселяет зависть в общего врага человеков: сей - старается нанести вред Божию служителю. Но если бы ему не дана была на это власть от Того, который владычествует над Небом, землей и адом, мог ли бы он восстать не только на самого патриарха, но причинить самый малый вред самой малой части его имения?
   Иисус Христос повелевает диаволам оставить тело беснующегося, и адские духи признают и исполняют веление своего Владыки; но не имеют уже власти вселиться в тело и самого последнего животного, если на это не дано им дозволения Того, который изгоняет их из прежнего жилища.
   Посему твои враги все ограничены в своей злобе; силы их - соразмерны воле Божией, и Господь дает их столько, сколько требуется для твоей пользы.
   Для основания и укрепления в тебе навсегда истинных чувствований, который ты должен
   питать к Богу в любой опасности, что может способствовать твоему спасению, я желал бы только, чтобы ты прочел у ап. Павла сии слова, утешительные и столь же непреложные:
   Бог есть верен, и поскольку верность Его нерушима, Он никак не допустит того, чтобы ты искушаем был свыше сил твоих , но так устроит, что искушение обратится в твою пользу.
   Окружен ли ты, как тот бесноватый целым легионом демонов, имеешь ли ты страсти сильнейшие, разум непостояннейший, сердце развращеннейшее, - в любом таком случае ты ничего такого не испытаешь, что было бы превыше твоих подкрепляемых Благодатью сил.
   Но поскольку могущество Божие беспредельно, Благодать Его бесконечна и обеты Его непреложны, то ты всегда будешь иметь от Него милости, равные твоим нуждам, помощь, необходимую твоей слабости, и утешения, соразмерные твоим скорбям.
   Таковы обеты, в которых уверяет меня ап. Павел. Но если бы я и не имел через Веру таких
   уверений со стороны Бога, то мог ли бы мой разум составить другое понятие о любви Отца милосердия? Сия вечная Премудрость знает всю мою слабость, непостоянство и развратность; сие Око всевидящее зрит силу, злобу моих врагов и преимущество, которое дают им надо мной мои страсти; Сие сердце Божеское желает, чтобы я остался в сражении победителем. В чем же видна Его благость, если я предоставлен самому себе?
   О медлящий в пришествии последний день откровения! Сколько ты откроешь избранных, воспротивившихся и восторжествовавших в тех же самых обстоятельствах, в которых сонмы отверженных погибли!
   Благость Бога - в том, что ты нужен Ему! Ты - приобретение Иисуса Христа, а те, которые на тебя нападают - враги Его. Может ли Бог Искупитель забыть, может ли оставить того, для которого Он пролил свою кровь? Не для тебя ли Божественная кровь служит на престолах в Таинствах? Разве не по праву сей Крови тебе дается власть просить и быть услышанным? Как может Православный предаваться унынию?
   Сражаться для славы Царя, какая чудная мысль! Сражаться пред очами и рядом с Владыкой, какое дивное поощрение! Сражаться для венца бессмертного! Такие рассуждения Вера не позволяет терять из вида, и тогда они в тебе переменят робость на мужество, слабость на силу, и сделать тебя героем непобедимым.
   Потребуется только весьма нужная осторожность. Она состоит в том, чтобы ты на себя не полагался, чтобы ты не кичился своими силами, ибо поскольку угодно Богу подкреплять и возвышать смиренных, постольку же слава Его требует, чтобы Он уничижал и посрамлял высокомерных. Он - ревнителен, Писание это часто повторяет, наипаче ревнителен к славе, которую мы приобретаем в брани со своими и Его врагами; Он не уступает и не может уступить сей славы никому; Он желает, чтобы ты Ему приписывал успех сражения, т.к. Он и действительно есть виновник победы. Кто дерзне6т присвоить славу сию? Какой только казней не карает Бог это безумие! Он рассматривает его всегда, как хищение святотатственное при жертвоприношении.
   Тщеславие рождает гордость, гордость - безумие, безумие - высокомерие, за высокомерием всегда следует некое постыдное падение. Петр уведомлен об угрожающей ему опасности, ему советуют не полагаться на себя, а искать и просить помощи извне; но т.к. он надеялся на себя, то и ответил только, что скорее отречется от жизни, нежели от своего Божественного Учителя. Подлое отступничество следует в конце концов за этим, открывает и наказывает его безумие.
   Ах! Если первоверховный апостол пал таким образом, то не должен ли ты немедленно просить у Господа о твоем спасении?
   Слабый тростник, можешь ли ты устоять, когда видишь сокрушающиеся высочайшие кедры, и твердейшие столпы, разрушающиеся?
   Возможно ли тебе при стольких грехах сохранить себя в состоянии невинности, когда видишь, что чистейшее золото тускнеет, и сверкающие светила меркнут?
   Какое бы ты ни чувствовал отвращение ко греху, как бы ни старался достичь успеха в добродетели, знай, учитывай, - насколько мало расстояние между тобой и бездной!
   Давид, по своему сердцу Божий человек; Самсон, сильнейший из смертных; Соломон, мудрейший из человеков; Адам, рожденный без какой-либо порочной склонности, - все одинаково пали. Можешь ли ты считать трудным твое падение? Победитель исполинов бал побежден женой.
   Неужели ты забыл, что из низверженных столпов Неба составились адские своды, что чистые духи стали первой добычей вечного пламени, что первый ангел и первый человек одинаково пали? Даже пусть сие тебя не убеждает, но ты спроси самого себя, вспомни прошедшую твою жизнь, сколь мгогократны и часты были твои падения? Разве не постоянны твои превратности? В один день, в один час разве не бываешь ты рассеянным и целеустремленным, ревностным и хладным, праведным и грешным, набожным и развратным?
   Нет, твоя сила и твоя правда должны произойти не от тебя, не от сего столь нечестивого и столь развратного основания. Того и другого ты должен ожидать от Бога, сотворшаго Небо и землю. Он один может тебя освятить и укрепить в путях правды. А чем меньше станешь надеяться на себя, тем более с Его стороны будешь иметь силы. Сие ненадеяние на самого себя не только не противно истине, но оно еще есть существенное условие при уповании твоем на Бога.
   Итак, прибегай к Нему твердо и сначала познай те условия, на каких обещает Он всесильную Свою помощь. Бодрствуйте, говорит Он всем своим воинам, будьте беспрестанно на своих стражах, не допускайте до внезапного нападения. Спящий на посту
   воин и рассеянный Христианин одинаково погибают. Без сего бдения, как ты узнаешь врагов, которые все время изменяются и преображаются? В каких только видах не является тебе отец лжи? Дух тьмы разве не превращается ли иногда даже в ангела света? Не в позолоченной ли чаше мир преподносит тебе ежедневно смертельный яд? И когда эти чуждые враги идут на тебя всенародно и всегда открыто, как тут не запутаться без Христианского бдения, как тут и самого-то себя не перестать узнавать? Как испытаешь твое сердце, это безбрежное море, наполненное бесчисленными гадами? Как распознаешь в нем различные страсти, попеременно его терзающие? Как среди всех страстей различишь ту, которая повелевает другими, эту господствующую страсть и которая против тебя есть то же, что Голиаф против израильского войска?
   По недостатку бдения нерадивые тешатся надеждой, ободряют себя, успокаиваются, ослепляются и погибают. Иной пытается сражаться с грубыми пороками, но не мыслит об укрощении своего языка. Другой - ни бесстыден, ни злоречив, но непрестанно питает свое сердце желчью. Один великодушно прощает обиду, но жестоко присваивает нажитое другим. Тот не прикасается к чужому имению, но нечувствителен к нуждам бедных . Другой - целомудрен, воздержен, правдив, великодушен, но надут гордостью, и свои мысли предпочитает мнению целого света. А тот, наконец, имея все нравственные добродетели, долго советуется с наставниками, которым , однако же, изменяет.
   Иисус Христос именно повелевает к бдению приобщать молитву, не только для преодоления, но и для предупреждения искушений. Наипаче Божественный Учитель одобряет и повелевает убегать опасности, удаляясь от нее, предупреждать ее, быть уверенным в том, что любить опасность - значит хотеть в ней погибнуть.
   Итак, - вот основание всего нравоучения Православного, которое тем более заслуживает твоего размышления, что от сего существенно зависят твоя твердость и твое спасение.
   В Церкви сия истина беспрестанно показывается; ее читают во всех книгах духовных: и как проповедники, так и писатели ни о чем не говорят чаще. И вот большая часть из погибающих в Церкви, погибают только от того, что не достаточно бывают верны намерению избегать случаев ко греху.
   Три добродетели наипаче требуют удаления от опасности: любовь к Богу, Вера и стыдливость. Соответственно, хулитель, невер и бесстыдный составляют три вида людей, зараженных прилипчивой болезнью, от которой надо убегать скоро и как можно дальше, без чего - заразишься болезнью, которая неминуемо причинит смерть твоей душе.
   Ты по повелению Евангелия должен удаляться от искушения так быстро, чтобы тотчас закончить беседу и прервать разговор, когда твою Веру или стыдливость постигнет
   какая-то опасность. Удаляться так, чтобы отказаться или отказать в посещении человеку подозрительному. Удаляться от общих бесстыдных зрелищ в средствах современного видения, этого позора (слово "позор" от слова " позрить" т.е. посмотреть). Удаляться по точному повелению Иисуса Христа так, чтобы предать без жалости огню всякое неблагопристойное изображение, всякую книгу против Веры или нравов: лучше сжечь их, нежели самому ввергнуться в огонь вечный. Тяжко лишиться редкой картины, хорошо написанной книги, но легче ли было бы отсечь у себя руку, изткнуть око?(Мф5, 29). Вот такими строгими пожертвованиями, должен ты приобщаться Небу. Благочестивейший из царей и мудрейший из человеков одинаково пали от того, что не очень старались убежать от опасности; а Иосиф скорым бегством от нее одержал победу над бесстыдной женой.
   Ты бы оказался еще счастливее, если бы убегая поспешно, убегая дальше, мог укрыться от всех стрел нечистого духа. Но на это не надейся, тебя необходимо предупредить об этом важном деле. Если беззаконная склонность вселится в твое сердце, то сколько бы ты ни побеждал ее, сколько бы раз ни был прощен за прошедшее, как бы ты ни наказывал свое тело и ни распинал плоть свою, ах! - сколько тебе остается еще выдержать жестоких сражений! Сколько тебе остается одержать трудных побед в доспехах покаяния! И правда,
   усилия ужасные, усилия беспрестанные! но! - они не должны приводить тебя в уныние.
   Для этого вспомни, что тебе надлежит ответить, вернее - удовлетворить за все твое беззакония, истребить свои пагубные привычки, и быть наказанным тем же самым, чем сам согрешил. Притом, наипаче помни то, что по мере умножающихся на земле твоих искушений, умножаются на Небесах и венцы твои.
   Итак, отнюдь не предавайся унынию, когда твои враги будут стараться возвратить добычу, к великой их досаде вырвавшуюся из рук.
   Но старайся соблюдать с врагом особую осторожность. Не говори, как говорят многие безрассудные, что ты блюдешь свою безопасность, что ты и не думаешь опуститься до беззакония, что ты, например, без всякого плохого намерения приступаешь к пиршеству, к зрелищу, что это только обыкновенное любопытство и забава, и что для победы над врагом, надо знать его. Что может быть простительнее любопытства дочери Иакова Дины? А оно навлекло бесчестие самое кровопролитное. Одна неосторожность Вирсавии стала причиной смерти мужа, прелюбодеяния супруги и падения пророка.
   Не льсти себе, а паче не имей никогда доверия к льстивому наставнику. Нечистый дух на первый раз не захочет обнаружить тебе всей глубины пропасти, вид ее привел бы тебя в ужас, там - тьма, а внешние края украшены цветами, но приближающийся к ней подвергается крайней опасности. Нет, одному только целомудренному сыну Иакова принадлежит победа, а прочие успокаивают себя, обманываются, ослепляются, падают и погибают.
   Благоразумнейшая, спасительнейшая и самая необходимая осторожность, которую ты должен соблюдать, требует, чтобы ты крайне тщательно избегал любых потаенных отношений, а наипаче всяких двусмысленностей с обоими полами, чтобы ты удалялся от игривой веселости и вольного обхождения, чтобы не старался нравиться и не думал о том, чтобы тебе другие нравились.
   А если, не смотря на все твои твои предосторожности, диавол упорно на тебя нападает, прими за величайшую пользу, за верх своего благополучия испытание различных искушений. Господь желает испытать тебя, очистить, способствовать тебе в приобретении Неба , возвести тебя на престолы Неба.
   Все Его избранные были искушаемы. И сам Пресвятый ради нашего наставления восхотел испытать разные искушения; - разве ты имеешь право быть иключением из сего?
   Как злато огнем , говорит Писание, так добродетель очищается искушениями. Смирение есть основание всякого совершенства.
   Искушение производит в тебе чудесное действие, оно делает тебя уничиженным,
   заставляет тебя не надеяться на самого себя, оно заставляет тебя сказать с апостолом:
   "Господи, спаси меня, погибаю!"
   Заметь, гордые кедры, тем глубже пускают свои корни, чем чаще дуют ветры, чем более тревожат их бури.
   Ежели ты должен получить венец победы не иначе, как после сражения, то и будешь сражаться; а возвышение твоей славы и сияние твоего венца будут определяться и измеряться продолжительностью, упорством твоих сражений и числом побед.
   Если бы Святые могли о чем-либо сожалеть на Небесах, то в чем они упрекали бы себя?
   В том, что ты еще мало сражались для своего Бога!
   В самом деле, что есть наши сражения в сравнении с сими венцами бессмертными?
   Что наши страдания в сравнении с сим воздаянием?
   Что значат и все опасности твоего искушения в сравнении с тем, что испытали некоторые витязи Христианства?
   В случае упорнейших и продолжительнейших сражений вспомни, что миг скорби будет тебе стоить несказанного величия славы.
   С каким сладким удовольствием ты принимаешь мысль о всех, по милости Божией, одержанных тобой победах! Ах! Что же будет в то мгновение, когда кончится последнее твое сражение!
   В особых же случаях, когда уже кажется, что воображение не успокаивается, вожделение
   не укрощается, искушение не перестает одолевать, то тот может себя предохранить от греха, кто вместо впадения в столь сладкий, сколь же и ненавистный грех, - захочет, жарко помолясь, вспомнить ужас смерти, строгость судеб Божиих, жестокость вечных казней.
   Прибегай к этим спасительным истинам; и хотя ты будешь терпеть нападение, но облеченный Верой, никогда не падешь. Враг твой возобновлением своих нападений умножит только твои победы, умножит твое торжество и венец твой украсит. К этой мысли, твердой и решительной присовокупи размышление св. Григория Великого, папы Римского:
   "Во всех нападениях, врагами твоими на тебя устремляемых, Бог есть свидетель сражения; Он желает, чтобы ты оставался победителем; Он предлагает тебе Свою помощь и после победы тебя ожидает".
   Итак, моли ежедневно, как повелевает нам Иисус Христос, моли о покровительстве Всемогущего Бога Небесного против искусителя, и уповай на Бога, побеждающего исполинов рукой пастыря, и тиранов рукой Девы.
   Будучи преисполнен упования, внушаемого Верой, успокойся в сердце Божеского Провидения. А Оно никак не допустит до того, чтобы ты был искушаем сверх сил твоих.
   Без воли же Его влас главы твоей не погибнет.
  
  
  
   10. УКРЕПЛЕНИЕ СЕБЯ ПРОТИВ ИСКУШЕНИЯ
   НРАВИТЬСЯ ЛЮДЯМ.
  
  
   Среди различных заклятых врагов, желающих погубить тебя на веки, есть враг, менее
   известный, но более опасный. Вот камень, которого меньше боятся, и который, однако причиняет больше вреда. Сей камень - человеческое почтение (здесь речь идет о мнении, которое мы хотим произвести о себе в людях). Чтобы затрепетать от страха при одном только упоминании об этом опасном пороке, необходимо только открыть Евангелие. "Кто не следует за Мной явно", - говорит Иисус Христос, - "тот идет открыто против Меня; кто
   не собирает со Мною, тот расточает" (Мф12,30). "Не признаю и Я пред Отцом
   Моим", - присовокупляет Спаситель, - "всех тех, кои постыдятся меня пред человеки"
   (Мк.8,38). По сим ужасным изречениям легко судить о том, что человеческое почтение - не такое уж простительное беззаконие, и последствия его могут оказаться бедственными и непоправимыми, потому что они - непредвидимы.
   Познай же сначала свойство этого чудовища, расставляемые им сети, применяемые им лукавства и причиняемые им бедствия, - для предохранения себя от непреложного осуждения из уст Верховного Судьи.
   Почтение человеческое есть неограниченное хотение, ненасытное желание получать от людей одобрение; безмерная и преступная боязнь пострадать от их осуждения.
   Поступать по уважению человеческому и действовать по лицемерию - часто бывает одинаковым преступлением.
   Безмерное хотение заслужить одобрение мира, есть хотение бедственное, заставляющее испытать, заставляющее преодолеть все трудности добродетели без всякого верного воздаяния; постыдная боязнь быть противным миру, есть боязнь виноватая, которая, вовлекая во всякого рода беспутства, разделит в будущей жизни мучения величайших грешников.
   Однако же, как нет ничего обыкновеннее, чем поступать по мнению людей; так и нет ничего опаснее, ничего бедственнее, как поступать по мнению людей.
   Сколь ни бесчисленны подлые рабы почтения человеческого, сколь ни усердствуют и ни
   восхищаются они, видя, что ты умножаешь число их, они ничего тебе сделать не могут,
   если ты не склонишь своей главы под их постыдное иго. Нет, ты только один можешь сковать сам себя цепями.
   Мир есть настоящий враг Иисуса Христа; невозможно служить им обоим вкупе. В этом двояком служении имеют великую разницу законы, правила, примеры, награждения.
   Ученик Богочеловека, ты должен вести с миром войну открытую, войну вечную. А для подкрепления себя в сражении и одержания победы, рассмотрим различные виды оружия, вручаемые тебе Верой; рассмотрим особую помощь, которую ты должен ожидать от Божественного Предводителя, победившего мир.
   Когда ты определил себя на служение Иисусу Христу, и решился твердо никогда не оставлять сего служения, тогда все внушит тебе упование, все со стороны Бога, или со стороны мира должно возбудить и удвоить твое мужество.
   Поступать по уважению человеческому, значит - действовать, прежде всего по побуждению самому низкому, весьма недостойному Православного Христианина.
   Ты хочешь, чего бы тебе ни стоило, иметь одобрение мира, ты безмерно боишься пустых мнений людей? Да ты тем самым признаёшь весьма незаконную власть и покоряешься ей самым подлым образом.
   Сказать по доброй совести, кто - эти страшные судители, у которых ты рабски просишь одобрения, суждений которых ты чрезвычайно боишься?
   Кто поставил их раздаятелями достоинств?
   Просвещены ли они настолько, чтобы различать и нужную правоту, чтобы хвалить, и надлежащую власть, чтобы вознаграждать?
   Кто эти судьи, которым ты не только позволяешь попирать себя постыдным образом, но которых ты часто сам на это вызываешь?
   Какая власть учредила их верховный суд?
   Разве мир не есть не что иное, как нестройное собрание человеков всякого рада, в котором беспрестанно один другого осуждает, злословит и обманывает?
   Не соперники ли в этом мире все люди? Не стремится ли каждый преобладать над другом, родственником, покровителем?
   Не изменники ли в мире сем друзья, не живут ли в несогласии родственники?
   Большинство из встречающихся с тобой в миру, назовет себя твоим почитателем. Не думаешь ли ты, что тебе можно понадеяться в этом на множество друзей? Тебе предлагают разные услуги, доказательства дружбы, тогда как из-за зависимости от тебя за глаза злословят, по неблагодарности забывают, через обман предают тебя и через заговоры притесняют.
   Совместное жительство людей в мире есть только взаимное испытание, услуги - принуждение, посещения их - беспокойство, разговоры - обманы. Один поздравляет тебя, имея к тебе презрение, другой оскорбляет тебя в своих приветствиях; тот, шутя хочет погубить тебя, другой, обнимая, намерен тебя удушить.
   Умнейший человек в мире есть тот, кто лучше умеет притворяться. Кто - в большем благоволении у высших, с тем ищут дружбы. Достоин уважения тот, кто богаче.
   Познай тщательно мир, и тебе представится широкое море, всегда волнующееся, всюду усеянное опасными камнями и обломками кораблекрушений; его возмущают наглые ветры и непрестанные бури. Тебе представится уродливая страна, нестройный Вавилон, в котором каждый хочет владычествовать, каждый старается для своей пользы. Там простосердечие - неведомо, праводушие - опасно, смирение - неизвестно, бедность - в презрении; там притворство советует, мщение повелевает, богатству отдают божескую честь; там любочестие, корысть и развлечение, эти три обожествленных тирана всем управляют, всем движут и все решают.
   Мир без преувеличения можно сравнить с войском неистовых врагов, каждый удар которых смертоносен, потому что все их оружие пропитано ядом. Притом все они - соперники, все друг другу - враги, всегда между собой несогласные; но объединяются в нападении на Веру, в осуждении Евангелия, в гонении добродетелей и в объявлении себя противниками Иисуса Христа.
   Господь и Сам всегда осуждал мир и предавал его анафеме.
   Итак, судя о мире с Христовой стороны, ты должен его презирать, ненавидеть, гнушаться им. Он осудил Божественного Учителя и не перестает осуждать Его нравоучение, противится Его правилам, прекословит Его примерам. Поэтому, разве можешь ты добиваться одобрения мира, или страшиться его суда?
   Все страсти под властью любочестия, корысти и развлечений беспорядочно господствуют в мире. Что может быть недостойнее повиновения страстям? Когда миролюбец тщеславится правотой, бескорыстием, великодушием, надо думать, что он или не понимает силы этих слов, или полагает, что мы сами ее не знаем.
   Какая искренность в обыкновенных приветствиях!? Один поздравляет тебя с выигрышем дела, в котором он сам был тебе соперником; тот радуется с тобой о получении места хорошей работы, а сам ничего не забыл, чтобы получить его. Иной плачет о твоем несчастии, но слезы его текут от удовольствия или в лучшем случае от :- "слава Богу, не со мной случилось!". Другой облачится в печальное одеяние по тому человеку, которого он сам вогнал во гроб.
   Чтобы судить о бескорыстии миролюбцев, стань свидетелем тех игр, на которых игрок думает только сам о себе: "ради игры все отдам!". Не думаешь ли ты, что ему все равно проиграть или выиграть? Игра ли есть для миролюбца игра в точном смысле этого слова? Обманщики! Они дают знать, что играют только для своей забавы, а на самом деле хотят один другого разорить. Вот и все! Поскольку неимущий ничего не значит в этом мире, а богатый в нем делает все, и значит в нем - все, то любой и хочет скопить деньги, а неистовая страсть к приобретению будет всегда мучить и ослеплять того, кем она обладает. А то приписывают игрокам оправдывающую их некую болезнь. Ложь!
   Имей в виду, что ежели бывают о тебе разговоры, Бог знает, в хорошую ли они сторону склоняются.
   Будь ты хоть сколь угодно уединен и беспорочен, но это не воспрепятствует миру оговаривать тебя. Случается тебе присутствовать на беседах? Тогда о тебе говорят, что ты бесполезен, скучен. Удаляешься от бесед? Тебя называют неучтивым, нелюдимым. Бывают у тебя большие расходы? Говорят , что ты поступаешь так из гордости, Нет расходов? Ты - скуп. Соблюдаешь в этом середину? Опять ты - гордец и скопидом.
   Отказалась ли какая девица твердо от женихов, искавших ее руки? Завистники говорят,
   что ее всегда все презирали. Согласна другая выйти замуж? Зависть в тысячу глаз смотрит
   на ее способности, на ее родство, на поведение, и если к несчастью есть какой-то повод к пересудам, с какой жадностью за это хватаются, с каким ядом всем это рассказывают?
   Кто воздержится от острого слова? Кто умеет хранить тайну? Каждый этим хвалится, каждый это обещает, каждый клянется в этом.
   А кто соблюдает справедливость? Нет ни одного разговора без лжи и прибавления от себя.
   А теперь скажи: следует ли ужасаться так сильно от пустых разглагольствований мира сего, разглагольствований лживых, разглагольствований преступных?
   Какое право может иметь мир, столь презрительный сам в себе, и на твои чувствования, и на твое поведение? И даже это нестройное множество обычаев и нравов, составляющих мир, пусть и имело над тобой некую власть, то теперь, когда ты все знаешь о сущности мира, разве это не побуждает тебя свергнуть сколь ненавистное и столь же жестокое иго?
   В самом деле, что это за властитель - мир?! О Небо! Что за властитель! Какая странность
   - в его обычаях! Какая лживость в его речах! Какая развращенность в его правилах! Какая
   несправедливость в законах его! Какое вероломство в его обещаниях! Какое развращение в примерах его! Сколько принуждений! Какое невольное следование новшенствам его! Сколько беспокойства, сколько неблагодарности в служении ему! Сколько бедствий, сколько горестей в рабском повиновении ему! Однако этого странного, несносного, вероломного и жестокого властителя человеческое почтение заставляет не только признавать власть, но и покоряться ей подлейшим образом, а это уже означает не зависимость, а рабство. Евангелие укоряет тебя в этом, а укоризна его - весьма основательна. Когда однажды человеческое почтение овладеет тобой, оно сделает тебя невольником; оно не только управляет нашими деяниями, но и овладевает нашими чувствами; оно распространяет свою жестокую власть и на сам образ наших мыслей; завязывает и разрывает наши связи в обществе; расстраивает родственные союзы; никто уже не смеет ступить, сказать слово, надеть одежду, выбрать цвет, пока не узнает, что подумает, что скажет об этом мир; и к величайшей подлости своей не смеет даже исповедовать своей Веры и исполнять ее правил с должным благоговением, опасаясь, чтобы мир не стал его осуждать за благочестие.
   Ежели твоя гордость велит не подчиняться правилам мира, и ты предпочитаешь собственную независимость, освяти эту гордость делом самым святым, какое ты только избрать можешь: ап. Павел советует это тебе. "Ты - велик", - говорит апостол, - "не только по созданию твоему, тем, что ты сотворен по образу Божию; но велик по искуплению твоему; оно совершилось ценою крови Господней..., блюдися, да не соделаешься из приобретения Иисуса Христа рабом человеков".
   Зачем такое приспособленчество к этим человекам? Зачем ты на них надеешься, почему ты их боишься? Что может поистине тебе сделать мир? Обмануть и погубить тебя: вот, к чему склоняется столь страшная власть. Не забывай - еще к осуждению ее же единомышленников. Странная несообразность, видимое противоречие! Если они в миру говорят одни о других, то говорят с взаимной холодностью и презрением с обеих сторон, и которого ничем объяснить нельзя. Как возможно примирение в обществе, в котором никто друг друга не уважает и не боится: это - какой-то сговор, а точнее заговор, сделка-
   - для достижения каждого в отдельности своих целей. Кто такие, в самом деле, эти опасные люди, которые в миру принимают на себя важный вид, что их все уважают или боятся? Ах! Какие высокие это умы, всеми почитаемые! Всем известные! Но! Пусть бы и они имели великие достоинства, которыми они обыкновенно не обладают, скудны ими, как могут они заставить тебя пойти против Царя царей?
   Боже, избави меня, чтобы я захотел посредством сказанного отвлечь тебя от повиновения
   законной власти! Кроме того, что нет ничего противнее Православию гордости и независимости; нам, именно нам, повелено точно, воздавать верно Кесарю то, что принадлежит Кесарю.. Тот, кто имеет от Иисуса Христа полную власть вязать и разрешать, повелевает нам повиноваться даже властям языческим. Вот, несомненная
   истина нашей Веры! Вот и другая истина, также неоспоримая, а именно: ни одна власть земная, общественная или частная, светская и духовная, низшая и высшая, даже взяв их вместе, никак не должны тебя вынудить, никак не могут позволить тебе учинить даже малейший беспорядок в обществе.
   Для исполнения этих твоих обязанностей, для пренебрежения похвалами и нареканиями мира, для сохранения себя от беспокойства и боязни, которые могут причинить его нелепые шутки, пустые роптания и неправедные укоризны, не забывай никогда, что ты - чадо Божие и ученик Иисуса Христа. Но ты не будешь ни тем, ни другим, если получишь одобрение мира.
   Вспомни еще и то, что Иисус Христос приобрел тебя заслугами, и что Отец Небесный будет ниспосылать тебе все милости, которые нужны для восторжествования твоего над миром, общим и твоим врагом.
   Чтобы ты еще мог прилепиться к Божественному твоему Владыке и утвердиться паче и паче в решительном своем намерении служить всегда только Ему единому, подумай о тщетности всего того, чем ты бы мог жертвовать или для других владык, или по другому побуждению, а не тому, чтобы быть угодным твоему Богу.
   Мир и не может, и не хочет вознаградить тебя. Он может тебе потворствовать, обмануть тебя, обещать многое тебе, обольстить тебя, но твое благополучие - превыше его власти.
   Как можно надеяться на какое-либо воздаяние со стороны такого владыки. которому ты не можешь служить без того, чтобы не возбудить в нем подозрения, или бросить его, не обидев? Таким было во все времена, таким будет всегда ненавистное отличие всех земных владык. Они не захотят признать своих обязанностей по отношении к тебе, они их не чувствуют, не уважают их, часто даже не и не знают их. Что ты повсюду слышишь? Горестные на эту несправедливость жалобы. Что ты видишь со всех сторон? Слезы и сокрушения о бесчувствии. Сколько сокрушилось надежд на понимание? Чему послужило неусыпное старание подчиненных в оказании услуг начальствующим, в приспособлении к склонностям, в терпении нрава и странностей их? К чему привело поведение, заставившее пресмыкаться перед начальником, уважать его слабости, и обожать его пороки? Вся их жизнь прошла в беспокойстве, в принуждении, и умерли они в безызвестности, презрении и рабстве.
   Благополучен тот, кто, зная свое благородное происхождение, восхищаясь им, и поддерживая высокое достоинство своего Крещения, свергает с себя узы Египта, дабы прилепиться только к Царю царей и Владыке владык! Он живет в свободе, умирает в уповании, и умирая, получает бессмертный венец.
   И хоть бы ты исполнил в миру все свои обязанности приличия, дружбы, доброго поведения и вежливости; и хоть бы не в чем тебя было укорить, тебя все равно осудят без сожаления.
   Бог прощает все, мир - ни в чем к нам не снизходит.
   И хотя бы ты своими благотворениями осыпал многие годы родственника, друга, сотрудника, хотя бы ты оказывал им изряднейшие услуги; но если отказал в одной, то они
   будут помнить уже только об одном отказе, а благодеяния твои будут забыты все до единого.
   Просмотри от корки до корки те необъятные книги, в которых заключено все наше
   законоведение, ты найдешь там любые наказания, определенные за всякие преступления; но не найдешь даже умеренного воздаяния за отличные деяния, за самые важные услуги.
   О, слабый мир! Ты можешь быть сведущим в преступлениях, но не умеешь награждать
   добродетель! Что ж, она получает возмездие в другом судилище! Мир не хочет награждать, но разве поэтому меньше он требует от нас услуг? Чем мы только не обязаны
   ему жертвовать? Отдых, время, спокойствие, пользу, и все это неблагодарный владыка считаем за ничто.
   Так ли действует Бог, которому ты служишь духом? В Его Божественном судилище за малый сосуд воды, за крупицы от трапезы твоей, ты не только приобретешь жилище
   Небесное, но и будешь награжден в нем за все твои благие желания и намерения.
   Почему люди не хотят награждать тебя, видя, что ты для них жертвуешь собой? Не станем искать других причин таких поступков своенравнейшего из всех владык, достаточно и одной для отречения служить ему, а именно: мир оскудевает, когда дает, он
   оскудевает по мере того, сколько дает.
   Итак, отвергни навсегда служение, столь бесплодное, которое тем постыднее, по словам
   Иоанна Златоуста, чем оно произвольнее и подчиняет власти многих владык.
   Прилепись к одному лишь к Богу, который платит щедро, награждает великолепно, который в щедрости и великолепии даров Своих никогда не иссякает, никогда не умаляет
   безмерных сокровищ Своих.
   Бог прощает тебе, и прощает навсегда тот грех, которым ты искренне гнушаешься: добрые дела и заслуги, которые похищает этот грех, умерщвляя твою душу, бог возвращает, он возобновляет их в тебе и вписывает в книгу жизни каждый раз, когда возвращаешься к Благодати. Так милует, так награждает Божество!
   Итак, люди неблагодарны. И верная душа говорит об этом, радуясь. И даже пусть они и были бы столько же щедры, сколько и не благодарны, и пусть бы они по отношению к тебе явили самую благую волю мира, они не могут наградить тебя за твои услуги. Нужны ли тебе другие доказательства кроме опыта?
   Все, что мир может обещать, а миролюбец требовать, разве не всегда бывает неизвестно, недостаточно, недействительно и тленно? Дай волю себе в этом своим желаниям, удовлетвори каждое из них с избытком всем тем, чего только они могут просить от тебя, достигни величия, славы, богатства и удовольствия, присоедини к ним все свои природные преимущества и вознеси с собой все это на сам престол свой. Там, облеченный
   властью Августа, окруженный сокровищами Креза, и пользующийся знаменитостью Александра Македонского, утопая в удовольствиях и в славе Соломона, и хотя бы ты обладал всем по желанию так, что никто бы не смел противиться им, но как бы ни был богато сооружен твой престол этот, можно ли надеяться, что он - непоколебим?
   Как бы ни были безмерны обладаемые тобой сокровища, разве не подвержены они изменению? Как бы ни приятны были твои удовольствия, разве продолжительны они?
   С какой быстротой все низвергается в гроб, и исчезает во мраке вечной ночи?
   Посмотри на великолепные гробницы, гордые мавзолеи, знаменитые прахи: с какой силой эти плачевные памятники суетности человеческой повторяют тебе, что все, существующее в миру, есть суета и ничтожество.
   Кроме Тебя, Боже мой, все - преходяще, все изменяется, истлевает, сокрушается, падает, исчезает. Ты един только пребудешь таким, каким Ты был всегда. К тебе только единому
   должны мы прилепляться. Для Тебя единого направлять все наши действия.
   Поступая по уважению человеческому, ты действуешь по побуждению настолько бесплодному и пустому, что оно не только не приносит тебе никакой действительной пользы, но и похищает у тебя бессмертное воздаяние, которое ты заслужил бы в другой жизни.
   Ты знаешь, что моление, приносимое тобой Богу в твоем жилище, слеза, проливаемая тобой у подножия Распятия, действие проявляемого тобой терпения, малый сосуд воды, которой ты утоляешь жажду бедного, любое такое деяние, оживленное святым побуждением, открывает тебе Небо.
   Но если бы ты даже проводил в молитве дни и ночи, проливал потоки слез, творил бы чудеса и жертвовал своей жизнью, все это - ни к чему, ежели ты во всем этом ищешь только почтения и одобрения мира.
   Ежели я подаю милостыню так, чтобы это видели, я - не что иное, как мздоимец, и уже получил за это все свое воздаяние.
   Каких беспредельных благ лишается человек из-за недостатка внутреннего духа! Он почитает себя богатым, но бедность его обнаружится на судилище Иисуса Христа.
   Мы можем сказать о духовных сокровищах то, что сказал пророк Давид о благах
   временных: "Уснуша сном своим, и ничто же обретоша вси мужие богатства в руках своих" (Пс.75,6). Божественный Учитель уведомляет нас об этом в Евангелии: "Ежели правда ваша не превосходит правды книжников и фарисеев, вы не внидите никогда в Царствие Небесное"(Мф.5,20).
   Поэтому, чего не доставало книжникам и фарисеям? Они, бесспорно, были людьми учеными и всегда почитались как добропорядочные люди среди иудеев; они были хранителями, толкователями и возвестителями закона, вот, в чем состояло их знание. В отношении добродетели они, объявив себя учениками Моисея, занимались чтением протяжных молитв, раздавали большие милостыни, постились строго, платили десятину точно. Лицами отрешенными, бледными, взглядами томными, - имели вид весьма набожный, являясь людям всегда с тайной важностью. Никто не смел к ним приблизиться, каждый взирал на них с почтением. Безукоризненные в наружных и личных своих поступках, они показывали пылкое усердие, строгую точность и безмерную суровость ко всему тому, что касалось других: утоление голода крохой хлеба в день субботний было у них грехом, прикосновение к трапезе без омовения рук считалось преступлением, врачевание болящего в праздник вменялось в тяжкое беззаконие. О, какие учители! Какие
   Святые люди! Так говорил простой непросвещенный народ, а Седцеведец вопиял: Лицемеры, гробы повапленные! Так чего же им недоставало? Всего того,что составляет истинное благочестие. Они называют себя учениками Моисея, а сами - гонители своего Бога, клевещут на Него, предают смерти. Они читают протяжные молитвы, но молясь, радуются тому, что они - не такие грешники, как другие люди. Раздают великие милостыни, и во всеуслышание возвещают об этом но не для того, чтобы собрались бедные, а чтобы собрать свидетелей. Они исправно платят десятину, и немилосердно наживаются от последнего имущества вдов, сирот и бедных. В их поступках скрывается только лукавство, ложь и лицемерие, т.к. творят некоторые добрые дела для того, чтобы вызвать одобрение народа.
Именно почтение человеческое и произвело эти добродетели фарисейские, добродетели надменные, которые и проклял Господь. Для предохранения себя от такого порока, помни, что Бог есть свидетель всех твоих деяний, знает все твои помышления. Не ищи другого судьи, другого, ведающего твои добродетели, кроме того, который проникает в сердца и, по совету Евангелия, предоставь сведению Отца Небесного всякое твое благое деяние. Без этого мы, присоединяясь к осуждению, вынесенному Иисусом Христом фарисеям, сами на себя навлекаем наш приговор, поскольку делаемся преемниками порока этих лицемеров.
   Нас приводит в удивление, что почтение человеческое так явно и так жестоко наказуется,
   о важности этого люди обычно имеют совсем иное понятие. Нет, сначала в нем не видно ни ядовитости злословия, ни мерзости бесстудства, ни жестокости клеветы, ни излишества неверия, ни безмерности различных грехов. Но если рассудить по доброй совести, то необходимо согласиться, что почтение человеческое и делает злословами, клеветниками и неверами; оно вовлекает во многие пороки, в которых мы себя упрекаем.
   Если бы кто спросил меня, что вреднее: притворная святость или открытое нечестие? Какой из двух виновнее, явный нечестивец или скрытый лицемер? Не делая выбора, думаю, что в одном почтении человеческом содержится двоякое свойство этих обоих грешников. Оно препятствует делать добро, оно заставляет делать зло. Оно велит остаться навсегда, оно принуждает умереть во грехе; так может ли оно быть еще более законопреступнее?
   Да, да, почтение человеческое препятствует делать добро. Сколько намерений к обращению, и притом искренних, этот проклятый соблазн уничтожает ежедневно! "Ах, что скажут люди, видя мое обращение?". Странное закоснение! Знают люди, как пагубен грех, а живут в состоянии греха; знают, что умрут, что погибнут на веки, а ничего не хотят изменить в своих поступках, чтобы не подумали о них еще хуже, чем они на самом деле.
   Сколько есть таких, которые посвятили бы себя благочестию, и исполнил все обязанности его, если бы не удерживало их это привидение! "Что скажут люди, видя мое благочестие?". Постыдное малодушие, которое на судилище Божием есть род отступничества! Жалкое ослепление! Не хотят умереть в том состоянии, в котором находятся, а продолжают в нем жизнь свою упорно, дабы не показалось людям, что они переменились. "Что скажут, увидя во мне перемену?".
   Нас страшат пустые слова: неверы и развратники не заботятся о том, что будут о них говорить, а Христианин боится того, что будут говорить о нем развратники. "Что скажут,
   видя во мне величайшее усердие?". Часто бывает, что ничего не скажут. Сколько есть таких, которые воображают, что они произвели где-то о себе сильное впечатление, что обратили на себя взоры всех, и о которых ни один человек и не думает.
   Но я хочу, очень хочу , чтобы о тебе говорили следующее: "Этот человек не был набожным, но развратным, а ныне сделался порядочным, кротким, Православным; был заблудшим, стремившимся к своей погибели, а ныне обрел житие примерное и идет путем спасения". Только укрепись в своей перемене, следи за собой, обличай неправду только своим примером, и ты не совсем лишишься одобрения мира, даже самого развращенного. Но я желаю , чтобы тебя охаивали, чтобы тебя осуждали. Не осуждал и не хаял ли он твоего Владыку? Не гнал ли он всех Избранных Его? "Что нужды" - говорит Ап. Павел, - "что судят обо мне люди, что люди меня осуждают? Я страшусь одного только Судьи; того самого, который может погубить мое тело и мою душу, и низвергнуть их в геенну вечную: ежели бы я был угоден людям, я не был бы уже ученик Иисуса Христа".
   Почтение человеческое принуждает делать зло. Оно рождает большую часть грешников. Какой был первый грех, содеянный на земле? Грех Адама. Что заставило на него попуститься? Среди прочего - человеческое почтение. Какой есть самый тяжкий грех, содеянный в мире? Богоубийство, пролитие крови Иисуса Христа. Кто пролил сию Божественную кровь? Почтение человеческое.
   Неужели ты считаешь Адама столь несмышленым, чтобы он думал уподобиться Богу, вкусив заповеданный плод? Он был вполне разумен, чтобы не поверить в этом отцу лжи. Как же он мог решиться на непослушание? Решился, чтобы угодить жене своей, которая первой вкусила от рокового плода, и убедила мужа своего, чтобы и он так же вкусил запретного.
   Неужели ты думаешь, что правитель Иудеи считал Спасителя виновным во всех беззакониях, представленных иудеями? Евангелие уверяет нас в обратном. Как же Пилат мог подписать неправедный приговор, осуждающий на смерть Святаго Святых? Он убоялся жалоб, которые неправда навлекла бы на него суд императора.
   А теперь посмотри на происходящее в жизни перед твоими глазами.
   Не из-за подлого ли угождения, не из-за проклятого ли почтения человеческого твой друг делается участником всякого злословия, всякого нечестия, всякой клеветы, против тебя, когда вынужден считаться с мнением мира о тебе.
   Кто стыдится принимать участие в Богоугодном деле, в соблюдении скромности, а паче в защите Веры, не уверен ли тот, по Евангелию, что Господь не признает его, что Он его отвергнет?
   Не ради ли этого проклятого почтения человеческого во время трапезы нарушаются священные законы трезвости, поста и воздержания?
   Оно влагает неправедную силу в руки судьи. Оно вынуждает даже священников поклоняться властителям.
   Не от него ли произошли все ереси? Сколько родило оно еретиков, так и умерших в заблуждении своем! Разве не обратились бы они все, оставив мнение мира, только одному Богу сделали ли бы похвальное и редкое признание: "Я обманывался"?
   Видя бесчисленное множество этих ужасных беззаконий, старайся неусыпно сохранять себя; да внушит в тебя видение их ужас и омерзение к почтению человеческому.
   Это чудовище нападает с крайней жестокостью, которая есть верх несчастья для его
   поклонников. Вспомни из Писания пример мужественного ратника Авимелеха, когда пораженный камнем от жернова, брошенной в него некой женой, умирающий, - о чем он помышляет, чего он более всего страшится? Бога? Нет! - "Ах! Что скажут в мире, когда узнают, что я умер от руки женщины! Нет, этому не бывать!". И повелевает оруженосцу
   усечь себя мечем.
   Таким образом великое множество Христиан, влача всю свою жизнь в постыдных оковах почтения человеческого, жертвуют ему еще и вечность.
   В то самое последнее мгновение, когда надо предстать пред Богом, умирающие все еще опасаются людей; они идут на суд Бога, а боятся мира, страшатся того, что будут говорить о них после их смерти, часто стыдясь своих самых добрых, праведных порывов и поступков. Разве - это не доказательство того, что почтение человеческое может открыть врата в преисподнюю?
   Отдаешь ли ты себе отчет в том, что сей грех так ужасен, и последствия - столь пагубны?
   Теперь, когда ты все знаешь, прими меры, вооружись мужеством, воспользуйся разными средствами, проси помощи против этого страшного врага, примени против него любое оружие, предлагаемое тебе Верой.
   Служение миру - жестоко, бесплодно, а обращение с ним - беззаконно.
   Но если бы сей мир был столько же снисходительным, сколько и жестоким, столько же великодушным, сколько и неблагодарным, столько праведным, сколько и беззаконным, с кем тогда можно было бы сравнить его? - Только с Иисусом Христом!
   Вот, каковы свойства этих владык, из которых ты обязан избрать - того, или Другого! Потому что ты не можешь служить обоим вместе.
   Иисус Христос есть Царь твой по качеству победителя: Он спасает тебя ценой Своей крови. Мир старается только погубить и осудить тебя.
   Иисус Христос есть Царь твой по праву избрания: ты Его избрал торжественно при твоем Крещении. Тем самым ты столь же торжественно отверг, предал анафеме мир, его правила, обычаи, пышность и удовольствия.
   Подлый беглец, вероломный раб! Как ты можешь оставить величайшего Владыку, и служить под знаменем врага Его?
   Ты, без сомнения, взмолишься, как верный народ: "Боже избави, чтобы мы когда-нибудь Тебя оставили, чтобы Ты когда-нибудь видел неповиновение наше святым Твоим велениям".
   Есть ли власть столь же праведная, столь же кроткая? Какое служение может быть радостнее служения Богу? Какие награды могут уподобиться Его воздаяниям?
   Решаясь исполнять это намерение, моли Бога об утверждении его, об укреплении себя в нем до конца твоих дней.
   Что может сделать тебе хула и осуждение мира, если сам Иисус Христос тебя разрешает?
   И напротив, чему послужит одобрение, хвала и рукоплескания целого света, если осужден будешь Иисусом Христом?
   Он есть единственный твой Судья, да будет Он еще и образцом для тебя; по Его примеру не теряй из виду того, что возвещает славу Божию, и твори всегда то, что благоугодно есть Отцу Небесному.
   Враг твоего спасения может употребить последнюю кознь, дабы воспрепятствовать исполнения тобой этих священных и истинных обязанностей, или принудить к нарушению их. Эта кознь заключается в том, что тебе покажется крайне трудно или почти невозможно исполнить все обязанности Православного при стечении некоторых обстоятельств. Я не хочу скрывать от тебя никаких таких препятствий, чтобы ты, предвидя их, мог победить с большим мужеством и легко.
   Провидение призвало тебя к такому назначению, которое заставляет тебя жить в миру, в мире шумном. Обязанности твои требуют непрестанных отношений с такими людьми, из которых большая часть не знает, забывает Веру или пренебрегает ею. Поскольку это несмышленое множество живет только умом мира, то и являет ежедневно тебе мирские
   опаснейшие правила и навязывает твоему сознанию пагубнейшие примеры: вот первая весьма явная опасность. Другая, не меньшая опасность есть та, что ты не можешь всегда прожить по-христиански, не подвергнув себя осуждению и насмешкам миролюбцев.
   Не устрашайся, а паче - не унывай в том состоянии, в котором освящены многие до тебя, и в котором с мужеством и верностью ты сам должен совершить свое спасение.
   Я намерен показать тебе для этого способ, добытый опытом.
   Знай, что есть, существует Благодать твоего предназначения, избрания, звания по Промыслу Божию. Без его действия мы бы не почитали памяти многих Святых, многих знаменитых мучеников. Будь верен сей Благодати звания; и хоть будешь видеть вокруг себя погибающих, умножающиеся против тебя козни, усиливающиеся нападения, однако, - не ослабевай! Я согласен, ты будешь бояться, трепетать, скорбеть, но - знай, эта боязнь, этот страх есть лучшее твое состояние, которое ты мог бы использовать для укрепления своей твердости:
   Никогда ты не станешь так тверд, как в то время, когда убоишься падения; так мужественен, как в то время, когда думаешь, что стал слабее.
   Покажи это, обозначь, но пусть это будет видно не столько по разговорам твоим, сколько по всем твоим делам.
   Пусть будет видно, что ты следишь только единственно за собой, надзираешь только над собой, и никакой власти над поведением других неправедно не присваиваешь и не имеешь.
   Пусть постоянная и непременная кротость услаждает каждое твое слово. Эта добродетель ныне - не в ходу, потому что не знают ни ее цены, ни преимуществ; а соблюдается обычно притворный ее вид тем, что мир называет вежливостью, а это только слабый образ
   и поверхностная черта Христианской кротости.
   Вера учит нас, что истинная кротость царствует на земле. Свойство ее - она дает спокойствие.
   Бывают обстоятельства, в которых должен ты к кротости присовокуплять уничиженную твердость. Например, сотрудник или соперник со злобными намерениями следит за твоими благочестивыми поступками, непрестанно обсуждает их и осуждает, поднимает на смех твое благочестие, пересказывает другим, порицает, старается вынудить тебя, уговорить - не показывать себя отличным человеком, а быть, как другие. В этом случае советую тебе: не допуская себя ни до малейшего негодования, ответь ему с кротостью, и вместе с тем, твердо: "Я не намерен судить о твоем поведении, но и не думаю, чтобы и ты имел большее право судить о моем. Я никогда не наблюдал и не следил за тобой, и ты не обязан надзирать за мной". Сделав один раз такое объяснение, обязательно с видом вежливым и уверительным, ты прекратишь это несогласие как недоразумение; мало того, ты попросишь его искренне о продолжении его доброго отношения к тебе, его уверишь в своей дружбе и скажешь притом, что постараешься доставить себе удовольствие доказать ему ее в каждом случае. Я уверен, что ты привлечешь к себе этого беспокойного человека, и увидишь, что он сделается твоим ревностным защитником.
   Больше же всего может остановить, а затем прекратить насмешки и гонения твоя непреклонная точность в двух существенных обстоятельствах. Во-первых, ежели ты ни в чем не посрамишь себя в исполнении различных обязанностей твоего предназначения, твоего звания Православного и твоей Веры. А во- вторых, ежели ты точно уверен, что Вера есть точная и единственная причина твоего благого поведения.
   Наконец, если, не взирая на все эти предосторожности, ты все-таки встречаешь гонения, слышишь всегда несносные пререкания, то - не горюй, ведь ты получаешь еще больше побуждений к живому и основательному упованию. Потому что Евангелие приобщает тебя к лику праведных, когда ты претерпеваешь гонение за истину.
   По сему надо тебе решиться перенести некоторые неприятные насмешки и выдержать неправедное осуждение в сей жизни. А в будущей - ожидать законного удовлетворения, и оправдания знаменитого.
  
  
  
   11. УКРЕПЛЕНИЕ СЕБЯ ПРОТИВ ГНУСНЫХ
ПОМЫШЛЕНИЙ.
  
   Из всех сражений, на которых мужественно подвизаются добродетельные души, является сражение, заставляющее их более всего жаловаться, причиняющее им много беспокойства, но в то же время, приносящее им более всего славы.
   Если война продолжительна, нападение - ужасно, то и победа бывает доблестной, а слава - бесконечной.
   Я не намерен дать тебе познание об этом враге, которого не позволяется даже именовать; будем уметь только с ним сражаться и побеждать его. Потому что, если мы узнаем
   что-нибудь больше, то мы захотим, чтобы совесть наша замолчала, т.к. знание о том, кто способствует не нашему поражению в сражении, а содействует нашей заслуге и славе, (а это - враг!) - может привести нас в уныние. Не понятно? Тогда, читай дальше...
   Сам страх, чувствуемый тобой по обыкновению тогда, когда ты уступаешь нечистому духу если не победу, то, по крайней мере, некоторое преимущество, есть благий, похвальный и полезный страх. Он содержит тебя в уничижении, он заставляет тебя Богу приписывать твое сопротивление и приучает прибегать к Нему в опасных случаях, приводящих тебя на самый край твоей гибели.
   Согласись сначала с той истиной, которую легко признать:
   Ты не заслуживаешь того, чтобы Бог переменил в твою пользу общий учрежденный Им порядок. Значит, необходимо, чтобы и ты понес на себе проклятие, которым грех Адама покрыл все его потомство. От этого происходит непостоянство твоего ума, нелепости твоего воображения, слабость чувств и развращение твоего сердца.
   Какая участь! Сколько врагов! Поэтому - бойся, уничижайся, сокрушайся, не верь самому себе, будь осторожен, сопротивляйся; но паче - моли Бога и уповай на Него.
   Я не знаю, кто из двух больше нуждается в бодрствовании и мужестве: тот ли, кто гнусным пороком осквернил живой храм Духа Святаго, или тот, который в бренном теле предстоит пред Женихом Небесным во всем сиянии непорочности. Этого может поколебать малейшее впечатление; а этот объят тысячью помышлений и возрождающихся желаний в развращенном сердце. Ни тот, ни другой не могут на себя полагаться. Они носят сокровище в сосуде скудельном. Оба имеют нужду прибегать к Богу и Ему себя вверять. Они должны, наипаче в этом сражении, никогда не терять из виду двух условий, в которых действует Божия помощь:
   Первое: никогда не подвергать себя опасности, избегать опасности; и второе: бренности плоти и склонности развращенной природы противопоставлять всесильную помощь молитвы и умерщвление страстей.
   Для сопротивления скверным помыслам тебе несравненно меньше труда будет стоить
   тщательное старание и мужество - с самого начала, нежели освободиться от помыслов тогда, когда ты уже запустил это дело. Этим скорым опережением ты можешь одержать полную победу над демоном нечистоты, и сохранить сердце свое в непорочности.
   Враг употребит тысячу коварств, чтобы приучить тебя к скверным помышлениям и заставить тебя вновь обращаться к ним.
   Самая обычная и самая грубая кознь врага состоит в том, чтобы тебя встревожить и обеспокоить, тем, что ты произвольно предался скверне, а значит, соделал тягчайший
   грех.
   Избегай коварств его, презирай его нападения, удаляйся от его наваждений, - вот верный и единственный путь, следуя которым, ты можешь избежать искусителя и одержать над ним полную победу.
   Когда ты заметишь, что воображение твое оскверняется, старайся отвлечься, без смущения и страха делай то, что от тебя зависит, чтобы устремить свой ум к чему-либо другому, займись каким-нибудь невинным и приятным делом, твердя попутно короткую любимую молитву. Это скорое и основательное отвлечение даже язычника может предохранить от осквернения, а Православный истребляет желания своего сердца и отвергает помышление ума.
   А еще, при нападении сего врага повергай его на смех, этот смех - спасителен, потому что демон боится насмешки над ним.
   Если, не смотря на все твои усилия, буря и волнение продолжаются, без колебаний возводи очи твои Горе, прибегай в молении к Богу, возопи к Нему вместе с Давидом: "Господи, помоги мне, подждь мне скорую помощь Твою".
   А если тебе покажется, что Он отвергает прошение твое, и искушение продолжается, покоряйся велениям Небесным: угодно Господу испытать тебя, Он хочет увериться в твоей любви, и ты должен доказать Ему ее.
   Все, чтобы ты ни делал во время тишины: творил ли бы усердные молитвы, раздавал ли бы богатые милостыни, был бы жестоко строг к себе, - все это еще не означает верности, которую ты должен свидетельствовать во время нападения.
   Ты на свои скверные помышления смотри как на испытание твоей любви к твоему Владыке, и как на средство воздаяния на Небе. Помни совершенно то, что Иисус Христос видит тебя, сражающегося; что Он готов подать тебе помощь; что Он несравненно сильнее всех твоих врагов и что Он ожидает тебя по окончании сражения. Какое утешительное рассуждение! - за сражение со скверным помыслом мне отверзается Небо!
   За одоление искушений на земле предлагается венец в вечности!
   Есть другое размышление, которое наипаче подкрепит твое мужество. Сколько за всю твою жизнь отверг ты этих мерзких помышлений! Сколько преодолел различных искушений! Сколькими заслугами ты обогатил себя! И ты хочешь, согласившись на помысел, лишиться разом всех заслуг и увидеть имя свое, вычеркнутым из книги жизни?
   Не станет ли тогда безумие твое подобно неосторожности Исава, за вкусную еду в голод продавшего свое старшинство младшему брату Иакову и тем самым потерявшего наследие всего имения отца своего Исаака?
   В самых стыдных и ужасных помышлениях воображение может быть осквернено чрезвычайно, а сердце может сохранить чистоту; чувства могут ослабеть и развратиться, а душа остаться в страхе и любви к Богу.
   Ты не хочешь согрешать, так и не согрешай, последствие этого - непреложно.
   Все, происходящее в тебе против твоей воли, никак не вменится тебе в вину.
   Коль скоро ты этот грех осуждаешь, противишься ему, то вместо того, чтобы ослабеть и остаться виновным после сражения, ты тем самым становишься сильнее, правее и приятнее Богу.
   Если твоя воля возбраняет быть помыслам, а разум все-таки невольно день и ночь занят ими, ты не согрешаешь: твое состояние не от тебя зависит.
   Для умножения твоего спокойствия и упования, различай тщательно нерадение в истреблении скверного помышления от склонности к нему и вольного согласия на это беззаконие.
   Когда ты проявляешь малое нерадение в освобождении ума от этого мерзкого воображения, то ты согрешаешь, но простительно.
   Но чтобы стать смертельно виновным или невиновным в этом грехе, - сие зависит от трех условий. Прими их, как надо, запомни их навсегда и успокойся, вот они - это твоя воля, твое рассуждение и твое согласие. Объясняю тебе это яснее.
   Давать свободу помышлениям или нет,- это зависит от твоей воли, т.е. помыслы могут стать зависимыми от тебя. Например, предстал ли пред твоим взором искушающий облик, или твой слух поражен непристойным разговором; но ты не хочешь ни смотреть на этот опасный предмет, ни прислушаться к этому разговору, тогда помышление, рожденное и тем, и другим, будет невольным, оно от тебя никак не зависит. Ты здесь - не в ответе. Но не давай волю помышлениям!
   Этой свободы еще недостаточно, больше этого нужно еще твое рассуждение, т.е. чтобы ты рассудком остерегался студного помышления, чтобы ты соблюдал известную осторожность. Увы! Каждый день, каждое мгновение наш развращенный ум занят помышлениями, мы даже не в состоянии дать себе отчет в том, откуда и когда они в нас появились, они действуют в нас безотчетно. Для того чтобы восторжествовать над ними, достаточно в тот миг, когда заметишь их в себе, сделать все, от тебя зависящее для удаления, вытеснения помыслов.
   Наконец, для благоприятствования пошлых помыслов или запрещения действовать им, необходимо твое согласие, осторожно исследуй его в себе.
   Хотел ли ты остановиться на гнусном помышлении; вольно ли занимался им?
   Если твои воля, рассудок и согласие не участвовали в скверных помышлениях, т.е. если ты, думая о вещах запрещенных, не употреблял для этого твоей воли, рассуждения и не соглашался заниматься безобразием, - враг твой остается в смятении, и он тебе подает только средство для приобретения славы.
   Но если студное помышление бывает долговременным, если после попыток изгнать, оно снова приходит на ум, если впечатление от него усиливается, то, быть может, это -
   - доказательство нашего согласия на помыслы? Нет, это означает одержанную тобой победу: если бы враг победил тебя при первом нападении, то он мало бы заботился о вступлении опять в сражение; новые его усилия доказывают его неудачу.
   Правило верное и непременное: грех зависит совсем не от продолжительности и упорства помышления, но единственно от согласия воли. Точно так же, если даже краткое время сластолюбец занимался воображением запретным, он, тем не менее, согрешает смертельно, коль скоро занимается им произвольно, т.е. по своей воле, рассуждению и согласию с собой.
   Я предлагаю тебе три верных способа избавления от действия этих дурных помыслов. Назову эти способы "вытеснением". Вытесняй, подменяй мерзкие духи добрым волевым духовным рассуждением, помышлением.
   А желаешь ли ты сразу же рассеять целые сонмы этих нечистых духов и избавиться от всякого нечестивого представления? Согласен? Тогда вытесни нечистое духовное твое состояние другим воображением: Представь себя лежащим во гробе, из которого тебе уже не суждено встать; духом заключи себя в этом ужасном обиталище и посмотри на гниющее тело твое; насекомые пожирают твою плоть. Все на земле тебя забыли, и попирают зелмю над тобой; а когда тело твое, пожираемое червями, превращается в прах, душа призывается на страшное судилище Господа. Если она окажется виновной хоть в одном студном помышлении, Он ее отвергнет, отринет и осудит. На что? На муки вечные! Кто бы за такое краткое удовольствие захотел принять такое жестокое наказание? Это - не просто устрашающая тебя угроза; ведь ты - верующий и знаешь, что оно так и будет!
   Во всех этих опасных случаях нападения лживого духа не бойся вспоминать о своей смерти и размышлять о сим спасительном предмете. Как бы ни было жарко нечистое пламя, хладность трупа всегда его остудить может. Не страшись, ведь избегая помышлений о смерти, избегнешь ли ты, отсрочишь ли ее? Нет, гроб ожидает тебя, ты не можешь ни мало усомниться в этой истине. Несмотря на все твои предосторожности, смерть приближается к тебе, а ты - приближаешься к ней; не смотря на все твое сопротивление, ты будешь положен во гроб и заключен в могилу. Когда будешь сходить в нее, какое ты обретешь утешение, что сопротивлялся скверным помышлениям, с какой радостью вспомнишь о том, что ты отверг постыдную забаву! Какое раскаяние, какая досада охватит подлого раба сладострастия, который почувствует, что тело его разрушается, и смерть прерывает нить его жизни!
   Есть и другой способ, не менее действенный, для сопротивления гнусным наваждениям
   нечистого духа. Перенесись духом на суд Бого-человека, на который ты некогда непреложно предстанешь со всеми человеками. Представь, что время кончилось, и настала вечность; все вместе стеклись к стопам Божественного Судьи. Иисус Христос является на облаке, блистающем ярче солнца; из этого облака извергаются молнии и громы. Окруженный всем Небесным воинством, облеченный всей Своей силой, всем блеском Своего величия, сей Судья с лицеем грозным и милостивым зовет к Себе всех человеков. О Небо! Если ты сам был согласен на беззаконные помышления, что Он скажет тебе тогда? Ужасный приговор: - "Проклятый, удались от очей Моих, иди в огнь вечный, уготованный для казни диаволов, преслушающих Мои веления". Если же ты, к счастью, противился искушениям, то какие восхитительные слова произнесет Он тебе: "Приди ко мне, сын Мой, приди, возлюбленный Отца Моего, наследуй царствие, Мною тебе уготованное". О Небо! Какое Утешительное решение! Каким ты тогда удовольствием преисполнишься, какой воссияешь славой, что ты сражался, что ты сопротивлялся!
   Всякая душа, ожидающего последнего суда и готовящаяся на сей страшный суд легко избавляет себя от греха.
   Желаешь ли узнать третий способ, который не менее уверит тебя в победе, если твое сердце хоть немного способно к чувствованию? Тогда вообрази себе Иисуса Христа таким, каким точно описывают Его четыре евангелиста: кротким, милосердным, снисходительным, благим, совершенным. Кого бы ты осмелился с Ним сравнить? Тварь? Что это за тварь, которая может сравнима с Богом? Однако позволяю тебе, рассмотри прилежно, что значат Бог и Его творение, чего заслуживают каждый, в чем уверяют тебя они, и потом отдай предпочтение тому из них, кто окажется этого достойным. Твое предпочтение - очевидно!
   В познании Господа ты всегда найдешь новое оружие для одоления греха, а особенно для сопротивления нечестивым помыслам. В самую жестокую бурю, когда встревоженной твоей Вере представится, что между тобой и адом остается только один шаг, возведи взор свой с умилением на умирающего Спасителя. Сердце жестокое и нечестивое, подумай некоторое время, кто умерщвляет твоего Бога? - Грех, единственно грех. Если бы - не грех, то Божие могущество легко победило бы всех врагов Его. Неужели ты захочешь распять сего благосердного Спасителя? Этот самый случай вдохнул во всех Святых такое отвращение к греху, такое омерзение и ужас, что они решились лучше лишиться жизни чем попуститься и на простительный грех. Если ты не одинаково с ними мыслишь, то и не одной с ними Веры.
   Если, к несчастью, ты сам был согласен на студные помышления, то взгляни на прошедшее: что ты действительно приобрел от этих беззаконных удовольствий? Стыд, раскаяние, угрызения совести, ужас, отвращение, наказание. При наступлении смерти ты был бы еще в более горестном состоянии, если бы продолжал покорствовать демону нечистоты. Итак, обрати свое внимание на верную выгоду, и сохрани свою вечную пользу.
   И хоть бы ты имел заслуги большие, чем апостолы и мученики, но если ты по своей воле отдаешься скверному помышлению, то ты лишаешься всех этих заслуг. Душа твоя, прежде - белее снега, ярче солнца, вдруг становится гнуснее смерти, ужаснее смрадного трупа. Ты прежде - друг Божий, брат Иисуса Христа, обогащен и украшен Его заслугами, призван к разделению Царствия Его, ты - своим согласием на скверное помышление делаешься рабом демона, предаешь себя аду. Остановись на этом размышлении: Поскольку нет такой красоты, которую не обезобразила бы смерть, нет такой страсти, которая бы не была укрощена на краю могилы, то и нет такого нечистого пламени, который бы не погас от огня вечного.
   Чтобы воспрепятствовать запечатлению скверного помышления в твоих чувствах, чтобы
   рассеять самои мечтания, могущие возбудить твое воображение, имей всегда в виду страшное наказание, ожидающее тебя в будущей жизни. Пройди мысленно сквозь землю, спустись духом под адские своды, и ты увидишь, что нет во аде грешников, число которых было бы больше, чем сладострастных; и нет греха, который бы был более наказуем, чем нечистота. Почему? Потому что Божеская спаведливость требует, чтобы адские мучения были соразмерны земным удовольствиям. Представь себе этот страшный образ ада, в котором бесчисленное множество злосчастных, объятых пламенеющим мраком, скованных вечными узами, стенающих в позднем раскаянии, корчатся в бесконечных мучениях. А они прежде корчились от удовльствий срамных помышлений. И вот, чем кончится кроткое безмолвие Бога в нашей земной жизни, и вот какое за него мщение! Сладострастный прежде грешил, а Бог безмолвствовал. Ободренный этим молчанием, грешник все более повторял свои беззакония, а Бог казался невнемлющим. Ныне бесстудный мучается, плачет, в отчаянии, но Бог - неумолим. Страшно адово пламя!
   Отражай скверные помышления воспоминанием об этом пламени, - неминуемой доле любого сладколюбца. О пламени ужасном, в сравнении с которым, говорит Иоанн Злотоуст, "огнь мира сего, разженные печи и растопленные металлы суть только изображающие оный краски". О пламени ужасном, с которым соединены все вообразимые муки, всякие возможные печали. О пламени чудесном, замечает Тертуллиан,
   который "равно действовать будет на духи и телеса, на человеков и ангелов, который пожирает и не снедает, всегда возжигает и никогда не истребляет". О пламени совести, муки которой, в отличие от мук телесных, выдержать невозможно. Все это - только образ, изображение скудными нашими глаголами будущего. И наконец, о том пламени, которого разум человеческий ни объяснить, ни постигнуть не может, но существование которого, тем не менее, верно, поскольку оно всегда составляло главное дело догмата Православия.
   Теперь помысли о том и рассмотри, согласился ли бы ты за скверное удовольствие быть навсегда удаленным от Бога, и осужденным к мучению огнем с диаволами, на всю вечность? Ибо, говоря справедливо, эта вечность и есть ад! Сейчас тебе будет сказано несколько слов, чтобы паче и паче предохранить тебя от скверного помышления.
   Все в мире сем кончается: благополучие и бедствия, все имеет свой предел. Благоденствие
   Злых, искушение Святых, неистовство тиранов, все временно.
   В будущей жизни все постоянно, непоколебимо, неизменно. И пусть я был самым жалким из человеков, пусть бы я терпел все страдания от болезней, по крайней мере, смерть придет на помощь мне; и чем жестче мои страдания, чем больше вижу своих бедствий, тем быстрее смерть разрушает мое тело. Но во аде нет смерти, и никогда ее не будет! Осужденные непрестанно будут призывать ее на помощь свою, но она никогда не придет!
   Не на Небо указует Бог перстом, рука Его - на аде; это Его слово: "Жизнь Моя есть вечность". Смотри теперь, можешь ли ты вообразить то время, в котором бы Бог имел начало Свое? А поскольку Бог никогда не мог иметь начала - "Аз есмь" - то никогда не будет иметь и конца, а раз так, то и ад никогда не кончится. Никогда! Никогда! О вечность! Кто тебя постигнет? И ежели ты - непостижима, кто может помышлять о тебе?
   Тот, кто захочет сохранить себя от греха.
   Даже бы если все до единого человека, от Адама до тебя провели свою жизнь за вычислением, складывая множество со множеством, года с годами, века с веками, то они с помощью этого вычисления, в котором теряется наш ум, ничего бы не сказали о вечности.
   О вечности невозможно иметь другого понятия без понятия о времени. Но ничто так не противоречит вечности, как время. Более двух тысяч лет уже прошло, как Иуда заключен во аде, но для Иуды, как и для невера, который только в это мгновение низвержен во ад, вечность только начинается. И так всегда приходится жить, всегда страдать, всегда сгорать, и никогда, никогда не видеть Бога? Еще раз говорю тебе, утвердись в этой истине, и тебя никакая срамота, никакой грех не одолеет.
   Теперь я предложу тебе другое средство для сопротивления скверным помышлениям.
   Быть может, случается с тобой, что во время ночи нападают на тебя нечестивые представления, и тебе тогда нельзя ни отвлечься каким-либо делом, ни встать с постели, потому что тебе нужен сон, а сон бежит от тебя. В таком случае, если ты не постараешься усиленно уничтожить всякое скверное помышление с помощью ранее предложенных здесь способов и истин, то советую тебе, помолясь, заняться каким-либо приятным и невинным делом; приятное и постороннее дело гораздо скорее отвлечет от наваждения , привлечет твое воображение и легко внедрится в твоем уме. Наипаче вспомни о верных правилах, изложенных здесь.
   Ты никогда не будешь виновен, до тех пор, пока станешь исполнять все, зависящее от тебя для удаления гнусных помышлений.
   Но ты говоришь: "Те мысли, которые вселяются в меня - ужасны; они прямо касаются Бога". Чем они ужаснее, тем менее должны тебя беспокоить, потому что есть больше причины думать, что они - не произвольны.
   Но сражайся с помыслами, всегда, упорно, всеми данными тебе здесь способами, чаще и не ожидая победы. Важно то, что ты - в сражении пребываешь, а торжество победы - в милости Божией. И помни, даже после тяжкого поражения у тебя остается неиссякаемая и неизменная возможность восстать, возродиться в Божественном таинстве Покаяния.
   В заключение сего, поскольку мы не иначе можем содержать себя в чистоте, как по особому благоволению Божию, советую тебе с таким же усердием и с еще большей необходимостью, чем чувствовал пророк Давид, произносить сии слова: "Господи, порази душу мою страхом судеб Твоих, да не осквернится она никогда от грехов".
  
   12. УТЕШЕНИЕ В БОЛЕЗНЯХ
  
  
   Ты имеешь жизнь от Господа: Он дал ее тебе с тем условием, чтобы взять ее обратно.
   Будучи Самодержавным Владыкой дней твоих, Верховным Властителем здравия и болезней, жизни и
   смерти, Он не хочет, чтобы внезапность настигла тебя, но кротко дает тебе знать, что ты недолго будешь существовать на земле. Другая земля и иное Небо тебя ожидают. Истинное твое Отечество - Иерусалим Небесный.
   Чадо мое несмышленое! Неужели бы ты захотело остаться навсегда в заточении? Что ты видишь на земле кроме бедствий? Что ты находишь здесь кроме слабостей и несовершенств?
   Душа твоя, существо столь благородное, созданное по подобию Божию, воздыхает о своем освобождении. Пока она пребывает в узах смертного тела, невозможно ей возвратиться в место бессмертного своего Начала. Захочешь ли ты отнять у нее право присоединиться к своему назначению?
   Бог призывает душу. Внемли, се глас Всемогущего, заставляющий повиноваться наше ничтожество.
   Ты получил талант; волею или неволей отдашь его, так прояви свое достоинство покорностью.
   Если тебе покровительствует Бог, бойся быть неблагодарным: болезнь есть милость Небесная. Яви твою благодарность сугубым чувствованием, которое должно навсегда пребывать в сердце твоем, а также тер-
   пением и преданием себя Богу. Терпением всяких страданий Господу угодно испытать тебя и очистить
   от грехов. Преданием себя святой воле Его ты поручаешь Ему считать благом, чтобы твои страдания привели тебя к смерти. Вот наиполезнейшее состояние души в болезни!
   Вот лучшая молитва, твори ее во все время болезни, и которую Господь Благоволит сохранить в твоей памяти:
   "Боже Святый, да исполнится воля Твоя со мною на сем одре болезни, на который
   повергла меня рукаТвоя. Умножи мои страдания только даждь мне терпение. Сократи дни мои, насколько благорассудишь сократить их, только даждь мне упование на Тя. Не щади меня здесь, но буди милосерд ко мне в другом мире. Прими удовлетворением прегрешений моих и мои страдания, и мою смерть: дабы они благоугодны были Тебе. А я приобщаю их ко страданию и смерти Иисуса Христа, Твоего Сына и моего Спасителя".
   Для сохранения и усугубления такого чувства прибегай к утешительному образу Господа распятого. Держи Распятие сколь можно чаще или в руках, или пред взором. Вот превосходная книга для страж-
   дущего христианина! Читай ее; перечитывай ее глазами Веры, никогда не утомляясь: ты найдешь в ней совершенный образец неизменной кротости, терпения, превышающего неистовство иудеев и лютость истязателей, наипаче ПРЕДАНИЯ себя Богу и молчания, столь значимого, сколько и поучительного.
   Для верного утверждения в тебе такого совершенного образца, да не произнесут уста твои ни единого
   слова жалобы: не бывает никакого тебе искушения без попущения Божия. Роптанием ты раздражаешь скорбь свою и себя погубишь или, по крайней мере, уменьшишь воздаяние тебе. Утвердись в сим твоим страданием и терпением.
   Если б от тебя зависел выбор, ты бы должен предпочесть болезнь здравию: но Бог сделал выбор вместо тебя.
   О, чудесе! Как полезно для нас всегда то, что непосредственно приходит к нам от Бога!
   Болезнь отвлекает тебя от лишнего общения с людьми, в котором часты обманы и коварство; она тебя отделяет от жизни, приготовляет к смерти.
   Пока человек наслаждается совершенным здоровьем, он веселится, бывает рассеян, теряется и откладывает на будущее свое обращение к Богу. Важная болезнь меняет наши мысли и вселяет в нас другие чувства.
   Тот, который оживил твои телеса, устроил твои жилы, укрепил твои кости и душу заключил в темницу, знает все претерпеваемое тобою: Он может уменьшить твои скорби; для этого нет нужды произнести и одного слова. От Него зависит твое исцеление, оно ничего Ему не стоит: Он только пожелает сего. Прими силу Его, и познай Его любовь; Он хочет спасти тебя; Он предлагает тебе престол; Он готовит тебе венец, но хочет, чтобы ты купил его скорбью, чтобы ты заслужил его терпением и утвердился преданием себя Богу.
   Как?! Неужели вечное спокойствие не стоит даже многих дней беспокойства? Неужели не пожелаешь ты приобрести блага безмерные и блаженство беспредельное за счет некоторого времени горестей? Неужели не захочешь потерпеть в маловременной болезни, чтобы от своего одра перейти к радости неизреченной?
   Душа маловерная! Ты не согласишься умереть, чтобы видеть Бога, стяжать, любить Его и быть Им любимой вечно?
   Время, проведенное тобой во здравии, почти все погибло для тебя: может быть, ты им злоупотребил.
   Если бы смерть пришла внезапно, так, что ты не имел бы и минуты для раскаяния, в каком бы ты оказался положении?
   Что ты думаешь о спасении тех, которые ложатся спать в совершенном здравии, а внезапная смерть похищает их в сладком сне? Или о тех родителях, наслаждающихся добрым здравием, а потому и не помышляющих о спасении самих себя, пекущиеся лишь об оставлении наследства своим детям? Или о той мирской душе, живущей для суеты, забав и безумных удовольствий, спасется ли она? Или о молодом развратнике, думающем, что он бессмертен? Не милость ли для них то, что посещает их болезнь, заставляет их войти в самих себя и почувствовать тленность их окружающего и того, из чего они состоят сами?
   Как бы не казалась тебе малой немощь, принуждающая тебя возлечь на ложе болезни, тотчас соблюди три предосторожности, очень своевременные и благоразумные:
   1.Распорядись твоими делами временными. Не лишая себя ничего, заблаговременно распорядись всем, что имеешь: сделай завещание, не бойся сделать последние свои распоряжения. Делая завещание, ты ведь не сократишь дней твоих, но избежишь многих искушеннй: удалишь от себя толпу "друзей" и родственников вероломных, которые иногда вдруг появляются заранее заботливыми участниками, на деле же лишь бы иметь участие в наследстве после тебя, и которые так мало думают о твоем спасении. Распорядившись заранее твоим имением и назначив душеприказчиком своего духовника, ты обретешь покой и утешение, так нужные при болезни. Наконец, ты подашь духовному отцу способ не оставлять уже тебя и беседовать с тобой единственно о важном деле твоего спасения, способствовать ему. Какая для тебя выгода!
   2.Устроив дела наследников, испытай и успокой твою совесть. Вначале посмотри, нет ли кого-либо, который к тебе испытывает холодность и негодование - чувства, которые ты обязан исправить? Для исполнения этой, но и других различных твоих обязанностей, старайся узнать, кто есть разумнейший духовник, которому можешь ты вверить себя. Пригласи его к себе немедленно; открой ему свою совесть; исповедайся ему со всей откровенностью и точностью, какая от тебя зависит; узри в нем только служителя Судьи твоего, который уверяет тебя, что все то, что Его священники простят на земле, Он простит на Небеси. Предайся с чистосердечной доверчивостью духовнику, которого Иисус Христос определяет тебе вместо Себя: ему дана полная власть для твоей пользы. Если ты ему покорен, то как ему легко тебя утешить, успокоить,укрепить и предать в волю Божию! Служитель Божий имеет для этого множество пособий. Итак, исповедуйся, как бы в последний раз в жизни; откройся ему в своих заблуждениях, как ты бы признался Самому Господу нашему!
   3.Воспользуйся неминуемо всеми средствами, которыми Церковь спасает нас. Среди этих средств, бесспорно, после разрешения на исповеди духовного отца, есть Святое Причастие. Церковь для облегчения
   болящих позволяет причащаться дома и даже после вкушения завтрака через священника. Желай с великим усердием Святых Даров; проси настоятельно,чтобы тебя сподобили Их благовременно, не ожидая крайности твоего положения. И тогда приобщат тебя Евхаристии, которая поможет, укрепит тебя в возможном переходе от временного к вечному.
   Если Тот, Которого ты просишь, Кого приемлешь, прощает тебя,- ты уже и прощен: никто уже осудить тебя не может. Какое для тебя освобождение! Тебе нечего больше страшиться ни на земле, ни во аде. А без этого неминуемо погибнешь, ибо не оправдан будешь на Суде, если не простит тебя Бог. Ему единому принадлежат ключи от бездны и смерти. Все подвластны единому Его судилищу. Подумай, с каким убеждением должен ты просить у Него прощения, с каким сильным упованием должен надеяться на прощение, когда священнослужитель, представляя Его тебе, говорит,что он предлагает тебе Того, Который уничтожает грехи мира.
   Не всегда зависит от болящего приготовиться в любое время, когда бы он пожелал. Это время и недостаток возможности восполни крайним смирением.
   Признай, объяви, возвести всем твое ненедостоинство; соедини свою внешность с внутренними чувствами, возбужденными в тебе величием Того, которого ты приемлешь собственным ничтожеством. Спаситель всегда с усердием предлагает нам Себя в виде Таинств. Это усердие умножается во время наших болезней: тогда благодать Его бывает щедрее, нежность Его жалостливее и милости обильней, потому что наши нужды увеличиваются.
   Чтобы ты мог прочувствовать все чудесные действия Его любви, Он требует от тебя исполнения единого условия: чтобы ты не препятствовал излияниям любви Его.
   Да возобновятся в тебе сокрушения о всем том, что в жизни твоей прогневало Его, и для соединения всех чувств воедино ознаменуй любовь твою к Нему сильнейшим доказательством, какое только возможно: по
   жертвуй Ему твою жизнь, стань готовым предаться смерти. О! Столь приятно Ему предание сие! Нельзя
   вообразить, сколь оно драгоценно.
   То же чувство уничижения, которое ты возбудил в себе до принятия Таинства, привлечет на тебя действие Благодати и после принятия его.
   Свидетельствуй стократно, что ты ни что иное, как червь земной, грешник недостойный, и что единая только Благодать беспредельная может явить тебе снисхождение; старайся воспользоваться знаменующим и спасительным посещением Иисуса Христа: не устами говори к Нему, но глаголом сердца очисти совесть пред Божественным Женихом твоим.
   И снова с большим усердием возобнови действия предания себя в волю Бога, упования и любви, которыми Ему ты обязан. Тогда ты не будешь иметь беспокойства, а, напротив, почувствуешь теплое утешение в беседе с Ним: Тот, Которого ты стяжал, есть уже твой друг, твой брат, твой Спаситель; от Него зависит благодатная смерть, и, следовательно, вечное твое блаженство.
   Какой бы ты ни был великий грешник, благость Его беспредельно превосходит твое беззаконие.
   Сколько б ни было велико твое желание получить от Него прощение, Он желает еще более даровать тебе его.
   Отдай себя в Святые Его объятия: всмотрись в Его Божественное сердце, открытое пред тобою и скажи Ему с совершенной откровенностью и возможной горячностью:
   " Иисусе, Сыне Бога Живаго, буди ко мне милосерд!"
   Если ты помолишься к Нему с таким чистосердечием, то услышишь если не явно, то, по крайней мере, в глубине души своей ответ спасительный, восхитительный:
   "Умирай спокойно, отпущаются тебе грехи твои".
   Для полнейшего и совершенного утверждения в бесценной Благодати прими то средство, которое также
   установил Господь, и которое, со своей стороны, предлагает Церковь для твоей пользы: проси с верой и настоятельно приобщения тебя Таинства Елеосвящения.
   Вот главные действия Таинства: во-первых, возвращает больному здоровье, если оно для его спасения
   полезно; во-вторых, смывает остатки грехов и, наконец, испрашивает Христианину милостей и помощи, необходимых ему в последнем сражении со смертью. Умноженные усилия врага человеческого рода могли бы тогда подавить грешника, но сия тайна подкрепляет его и делает победителем: он мог бы подвергнуться страданиям в аду, но Елеосвящение уничтожает бесчисленные долги его, в которых надлежало ему дать отчет Божественному провосудию.
   Познай же намерения Бога Искупителя, принимая Тайну столь спасительную. Последуй Духом молению Церкви, соответствуй своей молитвой, если можешь; наипаче присоедини к нему сильное раскаяние, которое заставило бы тебя сказать из глубины сердца Богу знающему, наши помышления:
   "Господи! Я плачу и проклинаю злоупотребления очей моих, слуха моего и всех моих чувств, противное закону Твоему. Даруй мне, Боже милосердия, прощение в моем нечестии; я прошу у Тебя его ради излиянной для меня на Кресте крови Твоей".
   И утешишься.
  
   13. В ОДИНОЧЕСТВЕ
  
   Мир есть враг Иисуса Христа, следовательно, и твой.
   Если мир тебя оставляет, это служит для твоей пользы; если ты сам отворачиваешься от мира - то тебе и лучше.
   Какая бы ни была причина твоего удаления, старайся этим воспользоваться и знай, что нет другого
   места, где бы мог ты удобнее обеспечить свое спасение, как в одиночестве.
   Чем более ты удаляешься от людей, тем более приближаешься к Богу.
   Невозможно примирить мир с Иисусом Христом. Правила этой жизни, обычаи, законы, все не согласуется с Ним, все Ему противоречит.
   Безрассудный и порочный человек ничего так не боится, как одиночества. Быть наедине с собой - какое может доставлять удовольствие большей части людей? Это для них так же невыносимо, как гроб. Уединенный человек, не имеющий достаточно ума для размышления, невольно предается скуке. Тот же, кто умеет мыслить, мучается угрызениями совести из-за того, что забросил свои обязанности. Успех в какой-то области, суетная слава могут развлекать некоторое время, но когда душа обратится к Богу, жгучий стыд и беспокойство одолевают ее. С каким старанием, с каким усилием гонит от себя сластолюбец возможность уединения, переходит от одной забавы к другой, предпочитая шумное веселье, только бы заглушить рассудок. Мало спит - только бы не остаться наедине со своими мыслями: совесть его укоряет. Величайший его враг есть он сам, и он вынужден в этом признаться поневоле. Для заглушения совести и применяет он развлечения.
   Уединение, покой, безмолвие располагают к размышлению.
   Если исключить смерть, то размышления - то, чего грешник страшится более всего. Он отдал бы конечно первое место в своем сердце тому, кто имел бы дар забавлять и занимать все его мысли: он бы лучше предпочел его даже родным и друзьям.
   Внутренний, человек, умеющий быть в одиночестве, по-другому рассуждает; поступки и склонности его противоположны делам людей, предающихся грехам. Оставаясь самим собой, обретает он от Бога своего, и, следовательно, сам хранит в себе все для своего утешения, обладает всеми преимуществами и наслаждается своим блаженством. Удалившись от шума, внимает гласу Возлюбленного Бога: беседует с Ним, Им насыщается. Все ему напоминает о Нем и ничто его не отвлекает. Вся природа представляет ему Творца; но он еще лучше находит Его в себе самом. Живость его чувствований, ненасыщенность его желаний, а еще и отвращение ко греху - все побуждает его прибегать непрестанно к той беспредельной благости, которую считает он своим началом и своим концом.
   Итак, мудрому не так уж страшно одиночество. Если же чувствует он, что природа, требуя своих прав, заставляет его вздыхать об обществе, он не доверит этому назойливому желанию и начинает бороться с этой склонностью, умеряет ее в точных пределах. Зная истинные обязанности свои, находит он время, которое может делить и с другими. Есть же и такое время, которое он предоставляет единственно самому себе. Но здесь очень важно уметь наблюдать, быть точно разборчивым и благоразумным!
   Дух определяет время для молчания и время для беседы, время для дела и время для покоя.
   Мы нуждаемся в отдыхе после труда, и в труде после отдыха.
   Надо уметь отвлекать себя в зависимости от времени, но гораздо важнее и полезнее уметь размышлять. Уединение, особенно продолжительное, бывает в некоторых случаях опасно; но есть обстоятельства, в которых общение дает еще больше вреда.
   Умение благоразумно умерять свою склонность к одному и вкус к другому есть не только изрядная способность, но и драгоценный источник блаженства и спокойствия.
   Самый видный ученый и то не до конца знает свою науку. Христианин же обязан быть совершенным в познании своих обязанностей. Господь, Начальник его, исполнил все свято и по Божественному примеру: православный обязан посещать и принимать посещения от других, это надо исполнять как благопристойность, с точностью, от него зависящей. Итак, не чуждайся общения с людьми, но скорее и охотнее возвращайся к самому себе. Там истинное место твое.
   Общество имеет в себе бесчисленные опасности. Счастлив тот, кто их предвидит. Заметить их - значит уже избегнуть большей их части. Как много людей, особенно среди женщин, погибло, чрезмерно доверившись общению. Общество стало виной всех их бед. Эти люди появились в мир, старались ему понравиться, и, к несчастью, преуспели в том. Этот бедственный успех стал причиной их погибели.
   Развратные зрелища есть школа беснования: там добродетель забвенна, а зло внушается явно. Мирская душа думает, что ее не соблазнит такое соборище, в котором и праведник развратиться может.
   Радости мира кратковременны и обязательно преложатся в вечные слезы.
   Умей принудить себя хоть немного быть довольным тем, что тебе доступно.
   Уже наступает твое время, когда мирские уже не могут тебя терпеть: они презирают, отвергают тебя , а если в присутствии твоем и скрывают от тебя свое презрение, то только для того, чтобы потом злосло- вить и сделать еще более презренным. Поэтому предупреди это пренебрежение и хулу. Удались, убеги от греха . Благоразумный человек(скажем, на работе) не дожидается того, чтобы его отвергли от работы, сам просит о своем увольнении. Придет время, когда, будучи православным, и если не постигнет тебя внезапная смерть, - большинство твоих родственников и твоих друзей удалятся от тебя; ты останешься один, остерегайся крайне этого положения ты останешься один с самим собой и один с Иисусом Христом. Предвари благоразумно эту опасную минуту: уже сейчас учись, привыкай беседовать с Богом и находить в этом свое удовольствие.
   Невозможно описать тебе того спокойствия и радости, которыми наслаждается душа, пред стоящая во храме, одна со Спасителем своим, дающей ей ощутить себя в общении с Женихом своим.
   Внутренний человек не может стать изгнанником, не может быть никогда один. Христианин чувствует, что он всегда находится в пределах неизмеримости Божией: его действия, его поступки, его мысли открыты всегда неизмеримому Создателю. Будь осторожен пред сим вечным Оком!
   Правда, Ему благоугодно являть Себя пред тобой не иначе, как в сокровище Веры, но ты очами Веры
   проникай в сия Священные тайны, люби Творца своего, благодари Хранителя твоего, беседуй с Женихом своим, падай ниц на лоно Отца - ведь во всей вселенной только Бог и ты! И если все остальное не ведет тебя к Богу, то это не достойно ни малейшего твоего попечения, ни одной минуты твоего времени.
   Если бы ты узнал мир во всей его наготе, ты бы лучше скрылся куда-нибудь в пустыню.
   Если б ты проник внутрь сердца того человека, который, вроде бы, верен тебе, ах! как бы ты поражен был тогда этим лживым умом, этим лукавым сердцем, этой подлой корыстолюбивой и изменческой душой!
   Впрчем, и хоть бы ты к неслыханному счастью был окружен только верными друзьями, родственниками усердными, людьми великодушными, все они тебя оставят, если не ты первым от них удалишься.
   Приходится только сокрушаться о жестокой участи тех людей, которые возлюбили мирскую суету. Как
   плачевно их состояние, когда вдруг тяжкая болезнь лишит привычного общения и заставит их повергнуться на одр, с которого, они сами не знают, встанут ли? Что делать? Чем заниматься? В ком искать утешение? Разве нельзя сказать об этих людях, что они умирают прежде смерти? И насколько безмерно их отчаяние, когда лекарства уже бесполезны, когда врач дает им знать о своем бессилии!
   Несчастный больной! Ты, который никогда не внимал голосу Веры, который не мог даже решиться, чтобы, оставшись один, поразмышлять иногда с самим собой о себе самом! теперь тоска тебя удручает, досада грызет сердце и раскаяние тебя съедает.
   Можно ли миролюбцу перенести то положение, в котором оказался Охозия, царь Израильский, когда пророк Илия от лица Божия возвестил ему страшный приговор: " Поскольку ты оставил Господа, то не восстанешь более от одра твоего и умрешь на нем". Грешники, хотя и не слышат подобного, но ежедневно могут почувствовать тот же ужас, как если вдруг смерть приблизится. А как трудно близким такого человека во время его болезни сносить беспокойный нрав!
   Самый лучший друг,если напомнит больным о смерти, становится их смертельным врагом; они сторонятся его, сердятся на него, не хотят больше говорить с ним, не могут его видеть и запрещают ему входить в дом свой. Тщетно вздыхают они о прежних соучастниках приключений и забав. Участники неверные, друзья вероломные! Как только болезнь оказалась опасной, все вы исчезли. Если же еще некоторые из них ради собственной пользы или из почтения и приличия должны навестить больного, то какое смешное зрелище представляют эти предатели? Не успели они войти, как спешат уйти. Ужасное приготовление, предвещающее близкую смерть, для миролюбца поразительно и несносно. Они с лицом усердным и беспокойным спрашивают близких болящего тихим голосом: " Как больной? Что говорит врач?" Вот, чем кончается вся учтивость, вся благодарность и все их обязанности. А если благопристойность заставит кого-то из них остаться при больном, то, чтобы избежать тягостного мол- чания, они советуют не унывать, ободриться, уверять, что болезнь не опасна,.. но все это только сло- ва, которые мало трогают умирающего.
   Итак, старайся найти другие средства для твоей радости, других утешителей, а не пустые посещения этих друзей мира. Правда, удаляясь от них, ты подвергаешь себя их хулению, но справедливо также и то, что хула их есть твоя похвала, их презрение - твоя слава, их удаление - твоя безопасность.
   Еще избегай с большим усердием многолюдных собраний. Нельзя много сказать и при этом не согре- шить. Не поддавайся общему мнению: суди по собственному опыту. Случалось ли тебе пообщатся в коллективе, и где бы ничего не сказал ты ни против Бога, ни против ближнего, ни в собственную свою пользу?
   В разговорах не только ты сам делаешь погрешности, но вынужден слушать, как злоречивый бесстыд- ный и нечестивый человек разглагольствует в твоем присутствии. И хотя молчал ты сам, однако вый- дешь оттуда не так спокоен в мыслях и не так духовен, каким ты был прежде, чем попал туда. В самом деле, о чем обыкновенно беседуют? О чем бывают разговоры, даже самые невинные? О безделицах, о пустом!
   И какая трата может сравниться с тратой времени? Сохрани себя от такой участи.
   Не бойся быть один с самим собой.
   Умей иногда быть довольным собой так, чтобы другие желали твоего общения с ними.
   Нет ничего драгоценнее времени: береги его. А средством сберечь время является уединение.
   Тебя заставит ценить свое одиночество плохой конец всех тех, которые тратят жизнь свою на пустое
   общение. Старость изгнала их от людей; болезнь пригвоздила их к постели; последняя минута их при- ближается, а они все хотят еще быть с людьми, все еще озабочены тем, что делается в городе. Не подо-
   зревая, они так жестоки к себе, похищают у себя те драгоценные минуты, которые очень были бы нужны им для успокоения их совести: им не надо бы ни с кем больше говорить, кроме своего духовника. Будучи жертвами развлечений, они сами жертвуют своей вечностью ради той склонности, которая управляла ими всю жизнь и которая всю жизнь лишала их уединения.
   Где бы ты ни был: дома, в лесу, в пустыне, у тебя есть прибежище надежное, верное и твердое в собеседовании с Богом: прибегай к Нему, говори с Ним. И если истинно то, что Он разумеет твое сердце
   (а, по словам пророка, мы Им мыслим), то не менее справедливо то, что Он может сделать, чтобы и твое сердце Его разумело. Сколько сладости в этих беседах! Святые отцы написали об этом многие книги. Какое прибежише в различных наших бедах! Повторяя тебе этот совет, надеюсь запечатлеть его навсегда в твоем сердце: Бог и я в мире - вот, что знаменует православного Христианина!
   Но сколь ни полезно, сколь ни приятно тебе уединение, ты должен в меру пользоваться этой склонностью, как, впрочем, и любой другой: ведь Православие есть наука об умеренности во всем.
   Благоразумие управляет всеми добродетелями.
   Надо, говорит ап. Павел, мудрствовать с умеренностю.
   Все, что требуют благопристойность и обязанности, исполняй в точности.
   Постарайся найти особое удовольствие общаться с людьми благочестивыми.
   Ничто более не умножает добродетели, ничто более не создает приверженцев доброй жизни и не побуждает к ревностному ее исполнению, как взаимные отношения людей добродетельных. Итак, встречайся иногда, общайся с ними и отнюдь не показывай себя этаким пустынником.
   Знай, когда тебе необходимо побыть одному; это знание способствует очень полезной разборчивости в приобретении нужных для жизни сведений. Такие размышления делают нас приспособленными ко всему. Рассеянный же ум не годен ни на что.
   Святый Дух научает нас, что здравый смысл обитает там, где уединение.
   Однако есть только единственный враг, который мог бы тебе встретиться в уединении. Это скука. Чтобы восторжествовать над этим противником, столь страшным в миру, вмени себе в непременную обязанность упражняться в трудах, как бы ни высоко было твое положение.
   Хоть бы ты был самым великим начальником, знай, что ты сын Адама. Твое несовершенство явно тебе
   об этом напоминает. Итак, ты находишься под строгим приговором, который вынес Бог Адаму и его
   потомству. Божеское непреложное это определение осуждает тебя на труд, и именно в этом свете рассматривает христианин свои обязанности и переносит тяготы своего положения.
   Поэтому если есть в тебе благочестие, преклони колени, возведи очи свои на Небо, и без сомнения, с верой, глаголи более сердцем, нежели устами тако:
   "Господи, Ты осудил меня снискать хлеб мой в поте лица моего, со благоговением падаю ниц пред Твоим правосудием, и иду исполнять приговор Твой. Прими труды мои во искупление грехов моих,
   и для этого приношу Тебе труды сия, которые, если угодно Тебе, присоедини к трудам моего Спасителя, возлюбленного Твоего Сына, аминь."
   Вот с таким намерением, и с таким настроением начинай, продолжай и совершай свой труд, и делай его с душевным удовольствием, как совершаешь подвиг. Так делали святые.
   Для предупреждения скуки, которой ты мог бы страшиться в уединении, прими одну предосторожность, которая сослужит тебе службу: раздели благоразумно весь твой день, выдели каждому делу свое время.
   Без необходимой нужды не отступай от того порядка, который ты себе предписал.
   Не меняй по легкомыслию и прихоти важного твоего занятия на другое, не столь нужное.
   Исполняй любое дело точно в свое время: и пусть эта точность будет для тебя несколько затруднительна, зато ты получишь надежду, что она предохранит тебя от скуки.
   Если твое положение требует изучения науки - вот ты уже и в безопасности от праздности. Учением и
   должен ты открыть себе путь ко спасению. Учись, без этого никогда ничего знать не будешь, но! старайся приобретать те познания, которые достойны Православного.
   Хоть бы ты и не расположен к наукам, и даже не предполагал стать ученым, но в чтении (вот - воистину великое дело) ты найдешь самое действенное средство к сохранению себя от скуки.
   Но выбор книги потребует всего твоего внимания и просвещения, способного наставника, опытного, но более всего, непоколебимо твердого в Вере.
   Лучше лишиться зрения, чем читать подозрительную книгу. Есть особо два заразных источника, откуда выходят ныне книги огромными количествами: нечестие и инакомыслие.Одно хочет развратить твой нрав, а другое уничтожить Веру твою. Не читай никакого сочинения, пока не удостоверишься в одном обстоятельстве: писатель - человек благочестивый, верующий. Для изрядной же твоей пользы необходимо и достаточно единственной КНИГИ. Это Библия: вроде бы прочтешь мало, а начитаешься много.
   В уединении ты имеешь только одного врага; но в обществе ты окружен неприятелем со всех сторон.
   В каком бы ты месте ни был, какому бы нападению подвержен ни был, Вера снабдит тебя всегда оружием непобедимым. Нет ничего легче, чем действовать этим оружием в уединении, и нет ничего
   труднее, как сражаться им в миру.
   Если в миру найду я праведника, то слышу его тоску об уединенной жини. Ему бы покориться Промыслу, остаться в своем положении, да основать самому себе уединение внутри своего сердца, глядишь - и спасешься. Да вот, не получается! Вот насколько ему, человеку внутреннему, общение с мирскими отвратительно, тягостно, ненавистно!
   Ты уже понимаешь некоторую пользу удаления от шума мирского; но это не только приятно и полезно, но и нужно для тебя в некоторых обстоятельствах. Выйдя из "пустыни", на все события мира, касающиеся тебя, ты смотришь иным, свежим взглядом, способным проникнуть в самую глубину, суть события. Ты способен достоверно оценить его, то есть, ты становишься до некоторой степени прозорливым и тогда действуешь безошибочно.Например, хочешь ли ты устроиться на достойную работу, учредить чего-либо, полезное обществу и угодное Богу, дать ли в этом смысле добрый совет,- здесь ты необходим и незаменим. Таких ценит общество, но подсознательно. Я бы такого человека попросил бы стать старостой прихода, да не уговорить: уж очень любит он свою пустыньку- одиночество.
   Хоть и придется тебе в миру заниматься вещами, весьма важными, однако возвращайся добровольно к возможности быть наедине с самим собой. Даже если б ты не находил другой выгоды, то вот тебе два неоцененные сокровища, сбереженные твоим уединением: твое время и твоя свобода.
   Иной в миру за целый день ни минуты не имеет; иной с утра до вечера должен исполнять волю другого;
   остальные, если и бывают одни, то против своей воли. Ужас, который наводят на них молчание и размышление, заставляют их разрушить естественный порядок , и превращает день в ночь, а ночь в день. (известно, что зрелища и увеселения проводятся поздно).
   Мир есть позорище, состоящее из людей с притворными лицами: отношения их между собой
   лицемерны, посещения их скучны, разговоры их лукавы и обманчивы; они замечают друг друга только
   для того, чтобы друг друга обсудить, знакомятся для того, чтобы потом ссориться; там тот умнее, кто
   лучше умеет притворяться, уважаем тот, кто богаче и сильнее.
   Таково общество! Все там основано на притворстве, измене, неблагодарности и неправде. Чем более познаем мир, тем более его презираем; чем более в нем находимся, тем он становится нам отвратительнее; чем благочестивее кто, тем более его ненавидит.
   Все те, которые ведут порядочную жизнь, желали б удалиться от шума мирского; посещения для них - напрасная трата времени; зрелища для них несносны; все их удовольствие состоит в том, чтобы быть дома и заниматься своими обязанностями; для них всегда хватает дел.
   Когда считается уже совершенством то, чтобы научиться не согрешать в словах своих, то насколько
   совершеннее молчание и уединение! Это и есть блаженное одиночество!
  
  
   14.В БЕДНОСТИ
  
   Если бы тебе надлежало избрать одно из двух, богатство или бедность, ты бы должен был предпочесть
   последнее.
   Как, почему?!
   Потому что Господь хоть и мог родиться и провести жизнь в великолепии и богатстве, однако он родился, жил, умер в убожестве и совершенной нищете.Следуя Его примеру, можешь ли ты себя унизить? Можешь ли обмануться?
   Мир уважает богатство, но презирает бедность и страшится ее, потому что мир совершенно не согласен с Иисусом Христом.
   Конечно, есть в миру Христиане, которые не слишком боготворят богатство и часть своих доходов,
   не жалея, уделяют бедным, но они всегда боятся недостатка, чрезмерно пекутся о накоплении и бывают безутешны в случае потери. В этих христианах не достает Веры - не умножай ты число их собой.
   Царь твой выбрал себе чертогом хлев, престолом ясли, царедворцами двенадцать ревностных бедняков.
   Во время жизни Своей Он не имел крова, где бы главу подклонити, когда Он умер, все Его оставили.
   Для погребения не имел ни гроба, ни покрывала... Вот как поступает Вечная Премудрость, вот какой подает Она нам пример, вот как уважает Она богатство и пышность и вот какая открывается стезя Ею всякому благоразумному и решительному ученику, желающему Ей последовать.
   Теперь я вопрошаю тебя: младенца-Господа лежащего на пучке соломы в яслях, Иисуса Христа поруганного на кресте, почитаешь ли ты своим Владыкой, Наставником? Признаешь ли ты Его, чтишь ли Его своим Богом? Не думаешь ли, что ты превыше Его? Ты видишь, что Он ничего не имеет, а ты хочешь жить в изобилии.
   Не надейся на свой разум; пожалей себя, что чувствуешь пагубную склонность к богатству и удовольствиям жизни.
   Знаю, что Верховного Владыку Неба и земли до суровой нищеты довел свободный выбор. Но то, что вольно властителю, не становится ли обязанностью для подвластных?
   Может ли грешник быть выше Святаго Святых? И ученик должен ли быть умнее своего Учителя? Можешь ли ты быть в числе избранных, если не похож на образ Сына Божия? Нет! Тебе необходимо считать себя обязанным следовать Его примерам; несомненно ты принимаешь правила Его, ты веруешь слову Его, страшишься прещений Его.
   Открой с благоговением и прочти с вниманием Евангелие, по которому ты будешь судить; в нем Божественный Учитель всюду превозносит смирение, хвалит слезы, причисляет к Святым бедных. Не им ли отдано Небо? Сия ли вечная книга обличает роскошь, пышность, сластолюбие, богатство и осуждает их? Мысли грешных людей разве могут стать выше мыслей, изреченных в Евангелии?
   Если Евангелие может обмануть тебя, то для чего его исповедаешь? почему обожаешь его?
   А если все, о чем свидетельствуют Евангелисты (а это они слышали из уст Господа), непреложно и неизменяемо, то для чего ты не чтишь сие сердцем, равно как и устами?Почему сие не стало правилом твоего поведения, ведь это является предметом и содержанием твоего верования. Разве не достаточно всего лишь воскликнуть: "Господи, Господи, слава Творцу Евангелия сего, показавшему путь в Царство Небесное!"
   Святые только тем и спаслись, что верили этим правилам и исполняли их: очень многие из них, родив-
   шись и живя в бедности, с твердостью покорились воле Небес, были благословенны в своей нищете,
   и теперь наслаждаются богатством нетленным, его ни червь не пожрет, ни тать не похитит.
   Другие, шествуя по следам Богочеловека, великодушно лишили себя всего того, что нажили, и с таким же мужеством отреклись от всего того, чего могли бы ожидать; и все, ради одного: лишь бы пребывать
   в Евангельской нищете. Ныне они - первые царедвоцы у Царя Бессмертного, к которму прилепились на земле. В последний день узришь ты их сидящих с Ним на престоле, судящих племена Израильские и все другие народы мира.
   Иные, правда, стяжали имения, имения богатые. Но сердца их были свободны от привязанности к богатству, они пользовались им так, как будто не имели его, и великодушно превращали его в щедрые и обильные пожертвования нуждающимся. Такой жертвой и любовью к ближнему приобрели они жилище Небесное.
   Если Господь наделил тебя имением, употребляй его как они; если не дал его, знай, чтообладаешь существенным преимуществом. Не думай о бедности с унынием, но взирай на скудность, как на образ жизни Христа.
   Правда, Соломон боялся жестокой бедности. Православный не должен ее страшиться: укрепясь примером Спасителя, ответь, почему ты не относишься к нищете так, как возлежащий на гноище Иов? Быть в изобилии и дойти до нищеты, до такого положения! Однако он с благодарностью облобызал Божественную руку, которая лишила его всего; он не прибегнул ни к человеку, ни к дьяволу,а уповал всегда на вечный Промысел, предвидя уготованное ему бессмертное воздаяние. Подобно Иову устремись и ты к вечности: в поисках Неба ты обрящешь великое богатство.
   Трудно решить, кто из двух находится в большей опасности с точки зрения спасения: тот, кто богат или
   тот, кто старается обогатиться.
   В ком господствует ненасытная алчность к накоплению, этот ядовитый источник всяких преступлений, тот забывает о делах, угодных Богу; никак не радеет о благе спасения; безумно изобретателен и предприимчив, применяя беззаконные средства, чтобы вознести свой Богопротивный кумир временного счастья; в этом - смысл его забот и желаний.
   Человек, алчущий богатства, готов на все, не способен только быть добродетельным.
   Бесчисленно это множество людей, ослепленных и безумных, начавших воздвигать бренное здание своего счастья - и вдруг пораженных смертью! Что они принесли с собой на судилище Судии своего? Был ли кто в этом несчастнее их? Что могли они отвечать сему обеспокоенному Судье, когда, предъявив им весь Свой закон, задал Он им этот тягостный вопрос: для чего Я создал вас? Не было ли возвещено вам от юности вашей, для какого конца произведены вы на свет?
   Пожалей же об участи тех, которые живут долгое время, обогащаясь и наслаждаясь избытком своим.
   Бог нам не угрожает всуе: единородный Сын, ниспосланный Им на землю, предал проклятию богатеющих не в Бога! Итак, положение их бедственно. Узри сам, насколько верно это Божеское определение.
   Разве не достаточно для гибели богатого только того, что он сам слишком много о себе мнит, предпочитает себя другим?
   Сам Спаситель говорит, что невозможно одновременно служить Богу и демону богатства.
   Кто неправедно богат, тот на все дерзает, тому все возможно, все покорно в мире.
   Можно ли слышать изречение: "Горе вам пресыщенным", - и при этом не сожалеть о богатых и не проклинать богатства?
   Но могут ли, например, родители создавать и умножать имение для своих детей, конечно, честно оплачивая труд наемников? Непременно! Они обязаны оставлять детям свой доход, но им нужно остерегаться, чтобы все согласовалось с Божиим Промыслом: заботятся ли они о расширении торговли, просят об окончании в их пользу тяжбы, или иной временной милости, должны они всегда свои прошения ввергать в волю Божию.
   Мы обычно сами не знаем, чего просим у Бога.
   Ты просишь о доходном месте на работе, и не знаешь, полезно ли тебе сие. Ты получишь желаемое место, соберешь имение, будешь богат на земле, и при этом не будешь обладать богатством Небесным. Ты выгодно пристроишь детей своих; ты оставишь их в изобилии; но они вдруг все потеряют, пустят по ветру, скажем, по неопытности. Какая же польза тебе и им? Ответ придется держать за неправильное воспитание. А желаешь обогатить их с меньшими заботами и опасностями, научи их умеренности, пусть они умеют довольствоваться доступным.
   Жизнь молодого человека, ушедшего в плавание или на войну, несравненно менее подвержена опасности, нежели жизнь юноши, унаследовавшего богатое имение.
   Неудивительно, что люди, думающие, как им кажется, о вещах только жизненных, живущие среди нас
   как язычники, или более того, бродящие по земле, как животные, ведомые естественным побуждением, уважают и приобретают богатство. Еще менее удивительно, что, обогатившись или неправдами своими,
   или неправдами своих предков, они любят пышность, роскошь, пристрастны самым изощренным развлечениям. Удивительно другое: Христианин-то бывает согласен с их взглядами или, думая иначе,
   поступает, однако же, как эти миролюбцы!
   Сколько времени будешь ты существовать на земле? На каком расстоянии считаешь себя от назначенного тебе предела? Чему послужат тебе во гробе все, оставленное тобой твоим наследникам? Я не говорю уже о том, с каким страданием богатый расстается с жизнью; не говорю о том, с какой досадой, бешенством и отчаянием в душе своей чувствует он приближение смерти.
   С другой стороны, тебя не надо убеждать, как мало привязан к жизни человек, не имущий ничего, просящий на хлеб только. Я свидетельствую тебе: как легко предает себя в волю Божию: спокойно и даже с каким-то умиротворением уходит из жизни бедный, наипаче, если он внутренне беспристрастен и чист совестью. Кому тяжело оставить то жилище, в котором одни только сокрушения?
   И вот, что еще заслуживает прилежнейшего размышления. Представь себе того несчастного богача,
   о котором Господь говорит нам в Евангелии: он одевался великолепно, яства и пития потреблял изысканные. А смерть уничтожает драгоценную его трапезу, срывает с него пышные одеяния, оставляет ему только саван; выносит его из великолепных храмин. И когда погребальный ход сопровождает пышный его труп к захоронению, душа его нисходит во ад. Быть похороненным во аде - какая ужасная могила!
   Какие же беззакония ввергли его в это вечное пламя?
   Нет нужды многократно повторять тебе сказанное Иисусом Христом. Сей богач имел дорогой стол,
   одевался в багряницу и не подал милостыни: вот и все грехи его! Рассуждай сам о наказании за них.
   С другой стороны, посмотри на участь бедняка, скорбящего у врат дома богача: нищета и болезни
   сократили жизнь его, весь мир оставил его, одни животные, казалось, чувствовали его бедствия и старались облегчить их. Он умер, и в ту же минуту, когда душа его разлучилась с телом, Ангелы переселили ее недро Авраамово.
   Вознесясь на Небо, какими очами взирал Лазарь на землю? Что думал он о том, что называется государственным делом, разного рода пред приятиями, сражениями, браками, смертью и обо всем том, чем занимаются слепые миролюбцы? Что может значить то немногое число лет, которое прожили они, один в страданиях, а злосердечный богач в пресыщении? Однако же один будет наслаждаться неизреченною мздою, а другой - мучиться наказанием так долго, как Бог будет пребывать в вечности. О, если бы люди думали об этом, кто бы тогда не предпочел в этом мире участь Лазаря судьбе отверженного богача!
   И даже если бы имение твое было прочно и долговременно, ты бы и тогда должен по примеру
   Спасителя предпочесть бедность богатству.
   С какой силой, с какой справедливостью ты должен презирать богатство, зная, что оно ненадежно, тленно, и более того, не в состоянии утолить ненасытной алчности! С каким опасением ты должен пользоваться им, зная, что оно есть источник многочисленных беззаконий и начало гибели!
   У тебя есть имение, достаточное для твоей жизни, наипаче для жизни по-христиански, другой имеет вдвое большее состояние, третий - в тысячу раз большее. И никто из нас, однако же, не доволен; каждый желал бы иметь еще больше: корысть никогда не скажет: довольно. Нет, корыстолюбец не только не признается в чрезмерной привязанности к богатству, он не хочет даже признаться, что он богат.
   От наших желаний бывают и наши нужды, от нужд - бедность.
   Тот только богат, кто соблюдает умеренность, и умеет быть довольным доступным.
   Какой стыд для тебя, исповедующего Православие и стремящегося к обладанию состояния, превышающего твои насущные потребности!
   Для чего тебе обладание целым миром, если богатство губит душу твою? Напротив, если ты имеешь любовь к Богу, ты обладаешь вечными ценностями.
   Но ты мне скажешь, что тебе без имения, да еще без имения достаточного, нельзя достичь благих целей,
   которые мы обязаны ставить перед собой и которые навязывает нам жизнь. Ах, оставь это оправдание! Это то же самое, что если б слабый и истощенный путник жаловался на то, что он в дальней дороге не имел на себе тяжелой ноши.
   Чем менее ты богат, тем менее подвержен опасностям, тем менее твоя ответственность.
   Что есть блеск мира? Есть ли что-нибудь обманчивее?
   Такие ценности в миру, как почтение, уважение - разве они становятся, добродетелями, если они основаны на проклятом, неправедном богатстве?!
   Чтобы заставить себя, по примеру ап. Павла, взирать на земные сокровища как на брение, испытай свое сердце, посмотри, не погасла ли в тебе Вера.
   Твердо ли ты уверен в том, что быть не в Бога богатым есть несчастье, а жить убогим - польза? (заметь, слово "убогий" значит "у Бога"). И тогда или согласись с этим утверждением, или отвергни Евангелие!
   Если наше Евангелие тебя в этом обманывает, зачем ты тогда его исповедуешь?!
   Зачем обожаешь Творца его?!
   А если ни то, ни другое не могут тебя обманывать, то почему ты не думаешь о богатстве так, как преподают они его тебе: что это есть сокровище не Бога?
   Ты завидуешь участи тех, кто утопает в изобилии?
   Но разве обязан тебе хоть чем-то тот, кто имеет состояние?
   Разве известно тебе подлинно, как приобретено оно? Тебе ли требовать у владельца отчет, как он распорядился имением?
   Ежели ты в таком положении, что не имеешь необходимого, то тебе позволяется объяснить свои нужды
   и попросить, а твоим благодетелям - помочь в них; но если бы они были настолько бесчеловечны, что
   отказали бы тебе в помощи, не суди их, но в молитве пожалей их горячо.
   Потому что не было еще более ужасного наказания, как то, которому они подвергнуться.
   Помнишь, как восстал Господь на бессердечных богачей, не захотевших подать Ему облегчение в лице бедного?
   Стань же покорным велениям Промысла: не осуди, а паче не искушай богатого, чтобы не обвинил он тебя в зависти и стяжательстве.
   Внимай: чем ты недостаточней, тем более уподобляешься Тому, который не имел крова, где бы мог главу подклонити.
   Унынием - а это есть роптание на Бога - ты не приобретешь никаких временных благ, а благ Небесной благодати лишишься.
   Страх, беспокойство и горести, которые сопровождают бедность, часто касаются не только лично тебя,
   но и твоих близких, и им порой труднее перенести убожество. Знай, что как над ними, так и над тобой действует Промысл, Он не оставит возлюбленных сродников и чад твоих.
   Воспитай их по-христиански, обучай их в разговорах, своим поведением подавай им пример, научи их
   любить труд и довольствоваться малым: это и есть истинное обогащение.
   Хорошее воспитание, бесспорно, есть лучшее наследство, которое отец может оставить своим детям.
   Самый богатый наследник вскоре разорится, если впадет в распутство.
   Напротив, трудолюбие и скромность легко принесет все нужное тем, кто родились в бедности.
   Сколько блудных детей, прежде чем минула их молодость, расточили все, что собрали несчастные предки их в течение целых веков!
   Так оставь же в твоем семействе глубокое почитание и непоколебимую привязанность Вере, и увидишь: оно всегда останется в довольстве.
   Одним только маловерным свойственно сожалеть о том, что они мало оставили детям своим.
   С тебя не будет спроса, вывел ли ты в люди детей, пристроил ли ты их в хорошее место, оставил ли им свои доходы; но придется дать ответ, старался ли ты сделать из них совершенных Христиан. Конечно, ты обязан заботиться о временном их благосостоянии, но обо всем преходящем необходимо всегда помышлять менее, чем о вечном спасении.
   О, как мучительно положение того человека, который в последние свои минуты осознает, что он завладел чужим имением! Как трудно ему от него отказаться, и если даже он и откажется из страха, но не из великодушия, то насколько это средство к спасению не действенно!
   Да и тяжко умирать и тому, кто собрал все законно. Смогут ли успокоить его милостыни и благочестивые пожертвования, сделанные им в последние минуты? Какие милостыни! Какие жертвы! Ведь что он может дать? Единственно то, что удержать уже не может.
   Не богатый оставляет свое имение, а имение оставляет его: неумолимая смерть похищает все его достояние. И только утешит его то, что засвидетельствует он перед самим собой, что давал и тогда, когда был здоров и мог пользоваться сам; уверится, что жертвовал так, и в таком количестве, в каком велели ему совесть и Вера.
   Благополучен тот, кто живет без излишеств; еще благополучнее тот, кто умирает в бедности.
  
  
   15. ПРИ ПОТЕРЕ РОДНЫХ.
  
   Горе человеку, надеющемуся на силу немощной плоти; он подвержен частому падению.
   Блажен, кто в жизни руководствуется Верой, взирает на все земное, яко пришелец, взирает на самого себя, яко на изгнанника.
   Все должно кончиться, и все в мире сем действительно кончится; тот, кто умирает, только нам предшествует; те, которые нас переживают, вскоре присоединятся к нам.
  
   Самые великолепные и прочные здания сначала теряют свой блеск, потом изменяются, понемногу ветшают, рушатся и вскоре превращаются в прах. Подобно этим зданиям человек ослабевает, опускается, стареет и заканчивает бытие свое. Необходимо, чтобы ты или вскоре сам умер, или при жизни своей увидел множество умирающих других; если не ты заставляешь носить печальную одежду, то скоро сам оденешься в нее; это главная одежда, которой следовало бы запастись.
   Каждый наказывается тем, чем согрешает.
   Уж не для того ли ты так трепетно относишься к своим родным, чтобы привлечь к себе сердце супруги, сына, друга? В этом таится некое себялюбие.
   Если бы ты любил человека только потому, что он есть создание Бога и потому, что Он велит любить его, то если б Создатель потребовал его у тебя, то ты бы должен был отдать Ему, поручить себя святой воле Его: ныне Он строго требует Своих прав, а ты им противишься.
   Горестнейшая печаль, обильные слезы и даже пожертвование твоей жизни не могут возвратить оплакиваемого тобой человека, а вот повиновение воле Божией поможет тебе заслужить утешение.
   Плачь, сколько требует твоя природа, но не плачь, как язычник.
   Тот, о ком ты жалеешь, еще существует; только самая непочитаемая часть его, тело, положено в могилу, а душа его возвратилась в место бессмертного своего Начала, она воспарила на лоно Бога, она теперь пребывает в вечности, она опередила тебя, она ожидает тебя там.
   Пройдет время, и ты соединишься с ним; он имел жизнь от Господа, и Господь не пожелал сохранить ее ему дольше; от самой вечности уготовал Он место, род и час его смерти. Кому должен Он дать отчет в своем тайнодействии? Тебе?
   Не покоряясь Вечной Истине, ты становишься виновным перед Богом, лишаешься Его опеки и обещаемого тебе утешения; боль твоя не утихает; этим ты раздражаешь своих близких, ухудшаешь свое здоровье и умножаешь свою скорбь.
   То, что ныне кажется тебе непереносимым, то день ото дня будет становиться легче, а через некоторое время уже не произведет на тебя столь тягостного впечатления.
   Воспользуйся этим Божиим лекарством - временем. Оно лечит многие раны.
   Преодолей себя, и как бы такое преодоление ни тягостно было твоей природе, как бы трудно или даже невозможно ни казалось это, ты все-таки сотвори его в твоем сердце, и скажи великодушно:
   "Великий Боже, да исполнится воля Твоя; благоволи, да на Тя возлагаю все упование мое".
   Любое утешение, даваемое тебе человеками, не только недостаточно, но и скучно, и часто бывает досадно. Несмотря на это, принимай его, прояви чувствительность к их усердию, вырази им свою признательность. Сие внимание к ним немного утешит тебя.
   Но старайся другим способом найти утешения, надежного и действенного: прибегай к молитве, пади в объятия Бога. Вечная Истина не может тебя обмануть, внемли словам сим, которые Она для тебя глаголет: придите ко Мне плачущие, и Аз упокою вы, подам вам утешение.
   Не от Бога ли ты имеешь все?
   Разве не вправе Он взять обратно дары Свои, если дал их тебе на самое краткое время?
   Если тот, которого ты оплакиваешь, похищен скоропостижной, внезапной смертью, то вспомни, что судьбы Божии святы и милосердие Его беспредельно.
   Можешь ли ты знать, что происходит Между Богом и душой вовремя кончины?
   Нисколько не сомневайся в существовании того, кто соблюдает православную веру.
   Если ты совершенно уверен, что этот человек скончался или в состоянии невиновности, или после чистосердечного раскаяния, то насколько несправедливо и пагубно для тебя оплакивать кончину его!
   Не лучше ли стократно знать, что он ныне пребывает в жилище Небесном, чем видеть продолжение его жизни, которая могла бы стать проклятой?
   Позволил ли бы ты первым Христианам оплакивать смерть своих родных, убиенных за веру? Они считали себя счастливыми, они радовались тому, что лишались родственника, зато увидят его жителем Небесным.
   Церковь почитает всегда тот день, в который умирают чада ее, за день настоящего их рождения.
   О! Какое великое множество Своих избранных похищает милосердный Промысл из этой жизни еще
   в ранней юности, опасаясь, чтобы злоба греха не растлила их!
   Если тот, о ком ты проливаешь слезы, умер о Господе, то он с высоты Небесной взирает на тебя, внимает тебе, но укоряет тебя в том, что ты плачешь, и внутренне дает тебе это почувствовать: зачем
   мешаешь ты мне пребывать в том высшем блаженстве, которым наградил меня милосердный Господь?
   Будь лучшим другом, лучшим родственником, а наипаче - будь Христианином; не думай только о себе, но помышляй и о других.
   Дружба, родство, признательность и Вера советуют тебе услышать сердцем слово того, которого уже нет рядом, которого ты любишь, который уже не может объясниться с тобой, и который жестоко стра- дает, не в состоянии дать себе ни малейшего облегчения.
   Вот его слово: "Друже мой постоянный, родственник возлюбленный, сыне признательный, верный супруг! Пожалей меня, ибо рука Господня поразила меня, помоги мне умолить Его правосудие, подвигнуть Его милосердие. Твои молитвы, твои милостыни, а наипаче жертва бескровная уменьшат жестокость и продолжительность моих мучений. Пожертвование бедным части оставленного тебе мною имения ускорит мое шествие в вечный покой, подаст прощение грехов, освободит меня из темницы, откроет мне сияние бессмертного света, введет меня в жилище блаженных".
   Благий Бог радуется твоему усердному приношению, совершенному ради усопшего. Господь благословляет сие с благодарностью, потому что это мы так и говорим "прими ради Христа".
   Насытили голодного - значит, утолили голод Христа. Малый сосуд воды, крупицы от трапезы твоея, которые принял бы Он от тебя и ради покойного, бывают стократно действеннее, если ты насытишь ими
   другого. Чем сильнее твое горе, тем великодушнее пожертвование, тем покойнее душа покинувшего
   тебя возлюбленого твоего.
   Бывает и так, что именно ты являешься причиной того, что оплакиваемый тобой не водворен еще в селении праведных: быть может, чрезмерная привязанность и обожание, которые проявлял он к тебе при
   жизни, осквернили душу его в глазах Божиих.
   Сколько бы он ни был обременен долгамии пред Богом, ты всегда имеешь верное средство заплатить его долги.
   Приди к служителю Иисуса Христа, проси, да принесет он своими руками священную жертву бескровную за него и за тебя: ты заплатишь свои и его долги Божескому правосудию покаянием, упованием и причастием в Евхаристии, все до последнего обола.
   Православный Христианин, лишившийся родственника, не успокоится ни на минуту, пока не принесет Божественной жертвы за того, которого похитила у него смерть, тем более за того, который при жизни проявлял к нему усердие и любовь, заслуженную им, но по каким-то причинам не ставший наследником имения усопшего. Тогда, отбросив неблагодарную обиду и не полагаясь на наследников, сам усугуби
   твои молитвы и жертвы, а взамен прими неизреченный покой и утешение.
   Если бы ты узнал, что пожар уничтожает твой дом и дети твои в опасности, то как бы ты устремился к ним на помощь! Разве замедлил бы броситься сквозь пламя для спасения жизни временной любимых
   твоих чад? Точно так же прояви себя в молитвах о спасении твоего отца, матери, друга от пламени вечного, о даровании им жизни бессмертной.
   Исполнив строгую обязанность, внушаемую тебе Верой в отношении других, не отказывай и самому
   себе в облегчении, которое повелевает Господь - подавать нам в наших скорбях; отвлекись, не плачь,
   как язычник, не пропитывай свое сердце горестью, избегай рассуждать об этом сам с собой, а еще менее говорить об этом с другими, а прибегай уверенно к Тому, который не может тебя обмануть, и который обещает тебя утешить. После принесения и повторения Ему жертвы о помиловании того, кто тебе был всего любимее, проси Его, да облегчит твою скорбь.
   Позволь потом честным людям быть с тобой; если среди них есть действительно искренние и сострадательные утешители для тебя, слушай их и принимай их советы; горестная печаль, обременяющая тебя в это время, которую, как тебе кажется, ты не переживешь, потихоньку уменьшится.
   Если это первый человек в твоей жизни, которого ты лишился, возбудил в тебе печаль, заставил проливать слезы, ты неутешен; то вот уже и слезы твои иссякли, твоя горесть мало помалу умерилась, ты уже привык быть без него, теперь, возможно, уже и не сокрушает тебя эта утрата; то же самое будет и после новой утраты.
   Если бы ты услышал Господа, требующего от тебя, чтобы ты пожертвовал Ему свою супругу, сына, ты бы не отказал Ему в этом, ты всегда был уверен в Его воле. Так прояви же Ему такую же свою покорность.
   Господь может попустить, чтобы ты был подвергнут еще большим искушениям, но ты и в них должен
   также предать себя в волю Его. Сколько было святых мужей, которые были стократно большим горестям подвержены и которые не только покорились, предав себя воле Всевышнего, но и с благодарностью лобызали Божескую руку, поражавшую их.
   Вспомни о терпении и мужестве матери Маккавейской, какую проявила она твердость во время потери вдруг семи сыновей! Когда по неправедному и лютому приговору погубили на ее глазах и самыми жестокими муками шестерых ее детей, эта великодушная мать сама убеждала седьмого последовать мужественно за своими братьями и умереть, как они.
   В истории Церкви мы имеем подобный и поразительный пример матери. Во время жестокого гонения исповедников Веры Христовой Богомудрая София с юными и прекрасными своими дочерями Верой, Надеждой и Любовью не поклонились идолам римлянина Адриана, за что были подвергнуты страшным пыткам. Мать вместо отчаяния об участи дочерей, непрестанно подкрепляла их верой. Народ смотрел на это с ужасом, а святая матерь София над растерзанными дочерьми славословила до последнего издыхания Бога, укрепившего их в страданиях Своей благодатью.
   Прочти о жизни других Святых, и ты найдешь среди их тысячи, которые были подвержены куда более
   жестоким искушениям, нежели ты. Если они больше тебя пострадали, то имей ты такое же упование на Бога, которым они укреплялись.
   Помышляй о смерти, приготовляйся к ней, и если скончаешься в благочестии, то всех тех, которых желаешь увидеть, ты узришь в Боге.
   Твоя природа имеет некоторые права, ей присущие. Первые минуты горести не в твоей власти, никто не
   требует от тебя мужества, я позволяю тебе пролить первые слезы; Божественные очи пролили их о смерти Лазаря.
   Все, чего я тебе желаю, состоит в том, чтобы ты умерял свою чувствительность, а для себя понимал то, о чем говорят тебе вместе разум и Вера, и был им послушен.
   Ум осуждает твои слезы как бесплодные, могущие только повредить твоему здоровью.
   А Вера определяет тебе неоценимый венец - венец бессмертный за совершенную твою покорность, за
   беспредельное повиновение велениям Божественного Промысла, - Его же намерения непостижимы нашим разумом, и все действия направлены на спасение избранных.
  
  
   16. В ПЕЧАЛИ
  
  
   Самые холодные души захотели бы пребывать с Господом на Фаворе.
   Мало таких Христиан, даже из числа ревностных, готовых идти с Ним вплоть до лобного места; нет никого, кто бы не надеялся царствовать вечно со своим Начальником в жилище Небесном - мало таких, которые бы решились пострадать с ним в этом мире.
   Однако должен ли ученик быть выше своего учителя? Усыновленное чадо может ли быть дороже родого? Разве можно кому-либо не только разными, но и противоположными путями достигнуть одной цели?
   Можешь ли ты получить победу без сражений, покой без утомления, награду без труда, словом, стяжать Небо без страданий?
   Итак, возведи очи твои, виждь сей Иерусалим Небесный; зри его на верху Святой горы! Если ты удалишься от него, увлеченный соблазнами мира сего, далече зайдешь в соблазнительные дебри, ты потеряешь прямые стези возвращения и застигнет тебя ночь. Но если желаешь взойти на вершину сей горы, то, пока освещает тебя день, обратись, шествуй только прямой и трудной тропой; следуй через опасное место; перейди через все падения, снова поднимись на кручи; примени все усилия, сноси зной и сле- пящее солнце, но не оглядывайся вспять; мужественно претерпи все - и ты достигнешь обиталища чистоты, нерушимого покоя, совершенного блаженства и славы бессмертной.
   Этот многотрудный твой путь облегчится, потому что встретятся тебе плоды, которые сначала покажутся горькими, но потом почувствуешь в них сладость, ни с чем не сравнимую; они возобновят в тебе силы: решись только, и тебя покинет твоя печаль.
   Итак, отправимся с благословением в сие необыкновенное путешествие.
   Положение сына Адама обрекает тебя на труд и страдания. Только на этом условии и родились мы на свет. Наши вопли, проливаемые нами слезы в колыбели, уже возвещают, что предстоящий нам путь
   жизни полон страданий, бедствий и трудов, которые закончатся только дряхлой старостью и болезненной кончиной.
   Ты желаешь быть исключением из закона, изреченного Богом Адаму и всему его потомству?
   Если принимаешь правоту Божеского приговора, неужели ты не должен быть покорным ему во всей его силе?
   Не должен ли в поте лица твоего добывать себе хлеб?
   Так вознесись мыслью к Творцу, и в жестоких своих страданиях возвести Ему: "Господи, Ты осудил меня на труд, я покоряюсь Тебе, и излияние пота моего в тяжких трудах прими как покаяние за причиненное мной Тебе оскорбление! Прости эту мою непокорность!"
   Итак, первородный грех осуждает человека на труд, а Вера покоряет Христианина игу Креста.
   Так, тебе известно это, Вера, исповедуемая тобой, заставляет страдать: Господь подает тебе точный пример; называя себя учеником Его. Разве не обязан идти по следам его? Как можешь ты, видя Его, увенчанного тернием, отговариваться слабостью? Слышать стон Его от ударов мучителей, и быть склонным к удовольствиям? Видеть Его пригвожденного, умирающего на кресте, и произносить жалобы и ропот о своих печалях?
   Ожидаемого тобой бессмертного воздаяния нельзя ни объяснить, ни постигнуть; но Вера показывает
   нам ведущий к этому верный путь: это такое царство, говорит она, во владение которым можно вступить не иначе только, как с помощью мужества, силы и отваги; это такой венец, который надо вырвать из рук толпы злоумышленников, врагов; это такая мзда, которую надо заработать жестоким, неусыпным и самым продолжительным трудом до самой ночи, то есть до смертного часа; это такое потаенное сокровище, которое сначала надо тщательно искать, потом с трудом найти его, выкупить его ценой всего того, что есть в мире самого драгоценного, и, наконец, сберегать его неизменно и бдительно.
   Неужели ты опровергнешь эти слова? Раскрой Писание, читай сам и покорись точным изречениям Веры.
   По словам исповедуемого тобой Божиего закона, богатство есть несчастье, бедность - сокровище,
   печаль - благо, веселье - зло, слезы, страдание - верх блаженства.
   К осознанию чего приводят нас эти слова?
   К главному, к первоначальной истине, основанию всех других истин: Небо есть такое воздаяние, достойными которого мы можем стать единственно только через Господа нашего. Но для получения этой награды для тебя никогда не станет заслугой пролитая кровь Иисуса Христа, если не станешь сопричастным страданиям Его, сопричастным крови Сына Божия.
   Преступное малодушие, безумная любовь к самому себе - вот, пожалуй, первопричина твоих печалей, -
   они заставляют тебя бояться, избегать строгостей к себе, умерщвления плоти.
   Но Бог, тебя любящий, спасти тебя хотящий, к чрезмерной твоей изнеженности добавляет еще и страдания, от Него тебе ниспосылаемые, которые совершенно не зависят от твоего, а единственно от Его выбора и тем самым уничтожает твое тщеславие, твое самолюбие, твои страсти.
   Чтобы побудить тебя к страданию, имеется ли у Бога в неисчерпаемых Его сокровищах что-либо сильнее и действеннее, чем поданный Им тебе пример?
   Видимо, ты не очень стараешься познавать этот Божественный образец жизни, если даешь волю печали.
   Как Иисус Христос родился? Как Он жил? Как Он умер?
   В Вифлееме, в Назарете, на судилище, в масличном саду, на лобном месте и на Кресте - везде Он есть твое Начало, везде образец для тебя.
   Если ты сейчас не признаешь это, то зачем выдаешь себя за Его ученика?
   А если ты и впрямь называешь Его своим Утешителем, то почему точно не повинуешься Ему?
   "Царство Мое несть от мира сего, - говорит Он тебе. - "Не на земле хочу Я царствовать, но только претерпев страдания, внииду Я в обладание Царством бесконечным, ожидающим Меня на Небеси".
   Удивительное изречение; ты привык покорять ему свой разум, хотя и не хочешь знать об истинных уроках, которые ты должен извлечь из него и которые являются сами собой.
   Необходимо было, говорит ап. Павел, чтобы Иисус Христос пострадал, чтобы Он воскрес, и чтобы Его
   страдания отверзли тебе Небо.
   Если пострадал Учитель, то ученики сочли за благо последовать Его примеру.
   Чем была жизнь наших апостолов, чем была их смерть, как не цепью страданий, трудов, мучений и печалей?
   Сказано, что по примеру их и нам надлежит через великие страдания войти в Царство Небесное.
   Как велики эти искушения? Ведомо то, что милосердный Господь не попускает нам ничего, непосильного для нас. Так что, тебе не надо ни сомневаться, ни оправдываться: ты неминуемо должен решиться на страдания.
   Если ты обречен на бедствия, осужден на несение своего креста, и при этом станешь жаловаться, роптать, то чему послужат твои стенания? Будь осторожен, ты тогда лишишься утешения, увеличишь бремя креста твоего, оскорбишь твоего Утешителя, лишишься ожидающего тебя венца, и наконец, сорвешься во ад, причем, тем же путем (то есть, путем страданий), который других ведет на Небо.
   Напрасны были твои мучения?!
   Представь себе, что вошел в один несчастный дом. И видишь там распаленного гневом мужа, бешеного, ропщущего, клянущего, злословящего; он мучает своим беспокойным нравом несчастную жену,
   бьет бедных детей, осыпает всех ругательствами. Жена, так же неблагочестива, как и муж: на жалобу отвечает жалобой, на укор - укором, на проклятие - проклятием. Может ли в том доме обитать мир, тишина и покой? Не покажется ли он тебе подобием ада? Ты убежишь из этого ужасного дома.
   Но войди в другое семейство, которое, можно сказать, посетил Господь. Чем посетил? Он отнял у него имение, доход, чадо. Но муж, как глава семьи, являет собой пример отдания себя в волю Божию; он во всем полагается на Бога, говорит, наставляет, поучает в благочестии; объясняет супруге причины, побуждающие к покорности и утешению: Богу угодно, говорит он ей, чтобы наш сын был в жилище Небесном, Ему угодно уменьшить наше богатство. Жена отвечает ему так же кротко, она внушает ему другие причины покорности воле Бога, она первая и лучшая его утешительница.
   Какой вывод сделаешь ты из этих примеров? Какое семейство ты предпочтешь?
   Ответ твой очевиден, я даже усугубляю его: даже если бы не было никакой иной причины для утешения, хватило бы только одной Веры.
   Как бы ни был тягостен крест, он всегда делается легким, если понесем мы его с Иисусом Христом.
   Твои жалобы и роптания напрочь лишают тебя великих заслуг.
   Сколько бы твоих добрых дел было вписано в книгу жизни, если б ты свои страдания жертвовал Богу во время всей твоей жизни!
   Предание себя в Его волю дало бы тебе победу над собой, терпение возвело бы тебя в достоинство мучеников, ты бы сравнился заслугами с первыми исповедниками Веры.
   Вот, что ты можешь потерять, впадая в излишнюю печаль.
   Итак, жалуясь и ропща, ты делаешься виновным на Судилище Божием, и путем, ведущем на Небо, нисходишь во ад.
   Я обязан бы соболезновать тебе, но должен сказать, что если страждет Христианин и лишается плодов своих страданий, такое положение вызывает у меня не столько жалость, сколько негодование.
   Как?! Ты страждешь и отрекаешься от награды?! Ты шествуешь путем к Небу, ты уже при дверях Его, и не хочешь войти в них ?! Ты жертвуешь всем для спасения и не спасаешься! Ты страждешь на земле, и будешь страдать, пока существуешь на земле, и хочешь мучиться еще и в аду!
   О несчастное дитя мое в бытии временном, о несчастное чадо в бытии вечном! Ужасная доля! Разве это не вершина зла?
   Бог требует и заслуживает того, чтобы ты посвятил Ему свое сердце: и с помощью печали Он привлекает его к себе, и, если хочешь знать, утверждает его в Себе.
   Каким образом? Через отчуждение от тварей.
   Ты не можешь служить двум владыкам одновременно: один тебя жалует, другой осуждает; к одному прилепишься, а другого оставишь.
   Чтобы стать достойным Иисуса Христа, надо отказаться от своего отца, от своей матери; возненавидеть самого себя. Чтобы отвлечь тебя от всего этого, Бог иногда забирает у тебя друга, иногда родственника, иногда лишает хорошей работы, иногда части твоего состояния.
   Чтобы не застигнуть тебя в охлаждении Веры или во грехе, Он или твоей дряхлостью, или болезнью напоминает тебе о близкой твоей кончине; для отторжения тебя от мира, благоугодно Ему, не доводя тебя до смерти, ухудшить твое здоровье, которым ты часто грешно злоупотребляешь.
   Исключая Иова, этот образец терпения, никто во времена Ветхого Завета не был так сильно опечален, как Товия. Почему же Господь так огорчил верного Своего раба? Потому что Товия верно служил своему Богу. Такова есть воля верховного и независимого Владыки; Он разделяет чашу Своего страдания со Своими избранными, Он дает им нести часть Креста.
   Разве бы ты не счел себе за великую честь исполнить волю Его, к которой был принужден иудеями Симон Киринейский? Иудеи не потому дали облегчение изможденному Господу, что сжалились над Ним, а потому, чтобы Он дожил ровно столько времени, чтобы взойти на гору и там ими быть распятым.
   Когда ты утвержден в смирении, ты избегаешь суеты; стараешься быть в уединении, находя в нем удовольствие, даже опасаешься большого собрания людей.
   Иди несколько дальше: беседуй со духом твоим, призывай на помощь Веру; тогда ты отойдешь от мира и прилепишься единствено к тому, что твердо, непоколебимо и вечно. Нет вернейшего пути к спасению, чем смирение.
   Что вовлекает душу в грех и удерживает ее в нем? Безрассудная любовь к богатству, к славе и удовольствиям. Вот, что до конца света умножает число узников ада.
   Но печаль сдерживает и укрощает это тройное вожделение, которое держит в своих оковах целый мир.
   Самое ненасытное корыстолюбие может умереть в узах убожества.
   А непомерное любочестие, которое является огромной движущей силой в этом мире, в неблагополучии,
   в презрении к нему, задыхается и бездействует.
   Я не знаю никакой греховной склонности, никакой неукротимой страсти, которую бы нельзя было одолеть долгой и тяжкой болезнью, а, значит, и сопутствующей ей печалью!
   Не есть ли это действие милосердного Промысла, который пригвождает к одру болезни бесчисленное множество нечестивцев, истощивших свои силы, чтобы дать им время прийти в себя, оплакать свои
   заблуждения и излишества юности?
   Нет истины вернее и известнее, чем эта: земля утопает в беззакониях, потому что большинство не задумывается о своем спасении, а значит, о себе; а печаль возвращает нас к самим себе, заставляет нас войти в самих себя.
   Манассия, царь Иудейский жил в славе и благоденствии; но, неблагодарный, забыл Господа и закон Его, успокоился в своей неверности, но когда попал в темницу, когда почувствовал тяжесть оков, тогда вспомнил, что он - человек; человек осознал, что он - грешник. И грешник обратился к Богу милосердия.
   Закон вещает, что есть истины, которых человек не помнит, не принимает и не понимает до тех пор, пока живет в славе и почестях. Но когда он становится всеми забытым на земле, тогда появляется у него и время, и повод помышлять о Небесном.
   Но ты скажешь, что это уже ничего не значит, когда тебе этот мир наскучил, жизнь опостылела, и ты решил, что уже пора перейти к вечности. Тогда тем более появляется возможность у тебя для спасения: все в тебе рождает печаль, сумей пострадать, и ты сумеешь с меньшей скорбью оставить жизнь.
   Безнадежно больной, жестоко страдающий, не видящий ни конца, ни ослабления недугов, разве не призовет охотно на помощь смерть?
   Когда ты лишаешься любимого человека, разве не чувствуешь тогда, что желание пережить возлюбленного - уменьшается?
   Если так чудесно действие печали, что даже отвлекает тебя от жизни, то не явствует ли из этого, что
   печаль для тебя безмерно полезна?
   Твое роптание, которое я смело осуждаю, выливается в жалобах на мир столько же справедливо, сколько и бесполезно.
   Каждый век имел своих хулителей, и ни один не имел своих хвалителей.
   Ты говоришь, что ныне видны только несправедливость, двоедушие; что в мире господствуют только гордость, разврат, неверие; один меня поносит, другой на меня клевещет, тот меня оскорбляет, а этот грабит меня, а тот может меня убить. Да, так, ты ничего не преувеличиваешь, ты еще не так сильно говоришь об этом.
   Но скажи мне: неужели с нашим Господом поступили лучше, чем с тобой?!
   Кто больше Его заслужил всеобщее одобрение, славу, хвалу в целом мире? Кто более всех претерпел?
   Ты бы хотел, чтобы каждый в мире поступал по-доброму; но рассуди лучше по справедливости: - сам будь лучше, добрее.
   В миру умы злы, сердца развращены.
   Так последуй вернейшему правилу Евангельскому. Почтение, уважение и хвала мира есть несчастье; а ненависть мира сего, клевета его, гонение за справедливость есть благополучие.
   Утешься глаголами вечной Истины, а наипаче ожидай с благоговением исполнения Божественого обещания.
   Правда, тобой соблюдаемая, неправда, тебе оказываемая, скорби, тебе причиняемые, дела твоих врагов, их намерения, - все исследовано, сочтено и наказано будет.
   Наверное, в удоли Иосафата предстанут многие свидетели для твоего оправдания и вознаграждения. (Парал. Кн 2гл.20,26).
   Вечность достаточно долговременна, для того, чтобы вознаградить тебя с избытком.
   Укрепляй себя в мыслях о том дне, в который, по словам пророка, возвеселится праведник, когда
   увидит мщение, которого потребует Господь, и руце свои омыет в крови грешника (Пс.57,11).
   Если же тебя поражает и сокрушает несчастье другого человека, то Вера настолько все приемлет, что она тебя и в этом случае утешит.
   Те же причины, которые укрепляют тебя в собственных бедствиях, должны облегчить и все чувствуемое тобой сокрушение о других: как для тебя, так и для них есть возможности, соответствующие их нуждам; есть утешения, соразмерные их страданиям.
   Этот человек, о котором ты жалеешь, приятен Богу. Если он не несет креста, то погибает: Господь любит его, Он хочет, чтобы сей человек стяжал Небо; Он хочет вознести его в вышние пределы. Так зачем тебе препятствовать его блаженству?
   Но я хотел бы видеть заблудшую душу, яко заблудшую овцу, возвратившуюся в овчий двор: то есть того человека, с которым ты связан теснейшими узами. Речь идет о сроднике, возлюбленном. Я с ним живу, принимаю в нем участие, я хотел бы с ним быть вечно; советую ему познать себя, обратиться в Веру; прошу его, плачу о нем, а он, бесчувственный, смеется, видя мои слезы, презирает мои просьбы
   и порицает Веру. Тяжко видеть, чувствовать это.
   Но насколько тягостен крест твой, справедливы твои слезы и глубока твоя печаль о заблудших, настолько и награда твоя станет справедливой!
   Возноси к Богу непрестанно со слезами свои мольбы об обращении возлюбленных заблудших душ; в горькой твоей печали, в жарком усердии проси о помиловании душ, преданных проклятию и вычеркнутых из книги животной, но! отдавай все Божией премудрости, которая тебя оправдает, тебя утешит и вознаградит.
   Ты мне скажешь: я претерпел бы любое другое страдание, но терпимое мной сейчас настолько велико, настолько остро, что превышает мои силы. Да, но ты забываешь свою Веру: она тебе дает знать, что Бог ничего не допускает до того, чтобы мы были искушаемы сверх наших сил.
   Все мы думаем, что несем самый тяжелый крест, и каждый из нас обманывается: даже пусть ты чувствуешь гораздо большие скорби, чем другие, имеешь ли ты право жаловаться?
   Зависит ли от тебя, какой выбрать крест?
   Кто лучше Бога знает о том, чего достоин ты?
   Хочешь ли ты спастись?
   Думаешь ли войти в жилище Небесное?
   Сможешь ли приобрести его столь малым пожертвованием?
   Имеешь ли ты право пользоваться большим преимуществом, которого не имел никто никогда ни один угодник Божий?
   К твоему стыду, а вместе с ним и для своего ободрения, посмотри на страдания наших отшельников посреди пустыни и в глубине их пещер. Какое уединение, какое покаяние, какое пощение, сколько неудобств в разные времена года, суровых перемен, какая строгость во всем! Некоторые провели там жизнь в тяжких оковах, носили власяницы.
   Представь наших мучеников в их темницах, в узах, истязаемых, одних в раскаленных печах, других
   вмерзших в озерах, иных сжигаемых огнем.
   Сравни твою скорбь с той, какую чувствовала Владычица наша, видя Сына своего ко кресту пригвожденного. Какое зрелище! Какой океан горести для Матери, когда она видит Сына своего, Спасителя и Бога, умирающего!
   Если этот вид не прекратит твои роптания и не уменьшит твое малодушие, приблизься мысленно к подножию креста, внемли Иисусу Христу, глаголющего тебе с сего страшного престола:
   "Смотри, страждущий, могут ли твои скорби сравниться с моими. Я подал тебе пример, да последуешь ему. Что Я сотворил кроме блага? И чего не заслужил ты за твои грехи?"
   Теперь суди и вини себя сам.
   Если бы Господь избрал тебя и предложил тебе крест, неужели бы ты не принял его? Неужели бы за это Он не дал тебе блаженства, славы и утешения?
   И как бы ни показался тягостным сей крест твоей природе, еще раз спрашиваю, приняли бы ты его из рук Судьи твоего? И, я уверен, ты бы сейчас же ответил: "Сам Иисус Христос выбрал его для меня; Он Сам предлагает мне нести его, и я его уже не оставлю, хочу жить и умереть под игом моего креста".
   Вот с такими чувствами, с таким расположением души принимай все свои скорби, все бедствия, потому что каждый несет на себе печать воли Божией, той святой воли, о которой молишь ты ежедневно.
   На смену этого креста, столь тягостного, последует другой, еще более тягостнейший, но приободрись
   - он есть новый алмаз, которым украсится твой бессмертный венец.
   Чтобы его блеск ни чем не умалялся, обращай в свою пользу те первые минуты, когда ты острее чувствуешь всю силу удара, которым тебя поражает враг: в этом будет твое преимущество.
   Пускай твоя природа ропщет, пускай она восстает, но пусть она остается сама по себе; победа уже будет одержана, только бы твое сердце в эту важную минуту стало покорным и сказало с Иисусом Христом: "Отче Небесный, да исполнится Твоя, а не моя воля!"
   Для ободрения такого твоего сердца, погруженного сейчас в океан горести, воссылай ко Господу, повторяй Ему эти непреложные слова:
   " Чем больше я стражду в мире сем, тем больше отвечаю за грехи мои, которым несть числа. Чем более
   скорблю на земле, тем более уподобляюсь Тебе, Господи; с этим сходством могу на все надеяться, без него - все погибло. Чем больше проливаю слезы на земле, тем более заслуживаю утешения в жилище Небесном и уповаю на радость вечную".
   А если в тебе не достает справедливости и благочестия и ты считаешь эти мысли и слова недействующими на тебя, то, по крайней мере, пожалей о себе самом; из любви к себе хотя бы подумай и попробуй согласиться с истиной вот такого рассуждения: " Не заслужил ли ты адских мучений? Не заслужил ли ты их стократно? Могут ли твои страдания сравниться с теми, которых ты стоишь, и с теми, которым ты бы уже подвергся, если бы непостижимое правосудие Бога не пощадило тебя"
   Итак, скажи с упованием на Бога и со справедливостью: " Господи, испытуй, смиряй, наказуй меня в
   этой жизни, как благоугодно Тебе, только благоволи помиловать меня в будущей".
  
  
   17. В ПРОТИВОРЕЧИЯХ, НЕНАВИСТИ И ОТВРАЩЕНИИ
  
   Везде, где есть люди, имеются и противоречия.
   И хоть бы ты жил с одними святыми, ты бы должен был претерпеть и от них, а они должны были бы терпеть от тебя.
   Хотя бы ты обитал в пустыне, и то ты бы испытал тысячу случаев, несогласных с твоими желаниями и склонностями, несносных с твоими взглядами, и часто ты сам себе казался бы тягостнейшим крестом.
   В каком бы ты месте ни был, тебе нужно вооружиться терпением, мужеством, кротостью и постоянством.
   Бог терпит тебя, и если ты терпишь других, то это так мало; другие также терпят тебя; ты с такими же недостатками, с какими могут быть и они.
   Если ты думаешь, что в тебе их меньше, то и они так же горды, что не хотят сносить от тебя.
   Помни всегда, что высокомерие есть самый несносный порок в обществе.
   Я легко прощаю множество недостатков тому, кто меня почитает, оскорбляюсь же самой малостью, какой-то ужимкой и незначущим словом того, кто меня презирает.
   Человек с надменным нравом презирает весь свет, за это и сам ненавидим всеми.
   Ничто так не укрощает самолюбие, ничто так верно не способствует твоей кротости и смирению, как
   встречающиеся тебе всегдашние противоречия.
   Бодрствуй над собой непрестанно: для этого найди в своей душе слабое место, не теряй никогда из вида господствующей в тебе страсти; предусматривай то, что может ей противоречить.
   Давид имел в запасе три камня, и он из своей сумки вынул только один для поражения исполина - и Голиаф повержен. Укрощение пылких страстей трудно, однако не невозможно: применяемое тобой для этого усилие есть немалая жертва добродетели и Богу; чем труднее преодоление себя, тем драгоценнее жертва сия.
   Никто тебе столько не благотворит, как тот, кто тебе противоречит.
   Ты произошел от Адама, ты наследовал от него основы развращенности, уничтожающие тебя, но и требующие того, чтобы ты сам о себе бдел, никогда не унывая.
   Чудес ты не заслуживаешь, так и ожидай, во-первых, того, что ты почувствуешь в себе многие перемены, например, омерзение, противоречие и зависть, а во-вторых, потерпишь со стороны других ненависть, отращение и озлобление.
   Каковы бы ни были, добры или злы друзья, родственники или незнакомые, которые тебя искушают, искушение от этого еще более драгоценней, еще более спасительней для тебя.
   Страдание, причиняемое тебе противоречиями, большей частью родится в тебе и происходит от тебя самого; если твои страсти умеренны, то твое спокойствие пребудет нерушимым.
   Из чьих бы уст ни вылетело слово, оскорбляющее тебя, из чьих бы рук ни пущена была стрела, тебя уязвляющая, всегда бывает сие по воле единого Владыки, Который хочет, чтобы ты был целью этих нападений.
   Бог не осуждает твою чувствительность, Он требует только, чтобы ты ее Ему пожертвовал.
   Быть незнаемым, забытым и оставленным в мире есть польза человеку; но совсем иная для него польза
   - быть в этом мире презираемым, терпеть противоречия и гонения. Наши плоть и кровь не постигают, не
   понимают языка сего, но слова эти, тем не менее, непреложны.
   Ведь настанет вожделенный день всеобщего откровения, предмет моления и подвига всех святых, когда узришь ты собранных всех вместе к стопам Божественного Судьи - и невинных и виновных; когда будут поставлены на судилище Иисуса Христа лицом к лицу все клеветники и жертвы злобной клеветы!
   В ожидании сего покоряйся Промыслу, действа которого непостижимы, определения святы, а все намерения спасительны для тебя.
   Ты бы желал, чтобы в мире были умы только праведные, сердца - благодарные, люди - совершенные;
   но разве не знаешь, что ум наш покрыт мраком, сердце наше растленно, что человек полон пороков?
   Бог терпит своих тварей, хоть и не совершенны они, и ты должен терпеть их.
   Если тебе кто-то во всем противен, ты осуждай, ненавидь его пороки, но извиняй, уважай и люби его самого; ты обязан преодолевать свое отвращение. Преодолевать, но даже не пытаться избавиться от него.
   Твое естественное отвращение может заставить тебя одинаково и согрешить во многом, и обрести многие преимущества.
   Если ты послушен, если ты последуешь зову твоего естественного отвращения, ты будешь вспыльчив, злоречив, несправедлив, горд; жизнь твоя станет сцеплением грехов против любви к ближнему. Напротив, если ты преодолеваешь несправедливые чувства, обуреваемые тебя, то они становятся тогда причиной твоих заслуг, источником твоей славы и началом твоего блаженства.
   Чем больше станешь превозмогать себя, особенно в этом случае, тем более будешь приближаться к совершенству: "Блажени будете, егда возненавидят вас человецы..."
   Достаточно и разума одного для обуздания всякого естественного порока, но вера несравнимо красноречивее убеждает нас в необходимости проявлять кротость и любовь к тем людям, которые нас ненавидят.
   Христианин должен воздавать всегда добро за зло; и если бы внутренний человек почувствовал на себе
   отвращение, например, от какой-либо родственницы, то он лучше пожелал бы завести с ней разговор,
   проявив к ней участие, усердие, дружелюбие, нежели вступать с ней в противоборство.
   Предположим, что претерпеваемые тобой противоречия исходят от врага и что за этими противоречиями следует ненависть, а за ненавистью самые гнусные и жестокие его поступки; ты, тем не менее, должен терпеть его, прощать ему и любить его.
   Трудно сие, я согласен. Но воспротивишься ли ты точной заповеди Иисуса Христа - прощать врагов твоих и добро творить им?
   Найдутся, конечно, люди, которые станут хвалить твое памятозлобие и присоветуют даже прибегнуть к мести; но не лучше ли повиноваться Богу, нежели человекам?
   Не лучше ли отважиться на все опасности в мире, нежели погубить душу свою, всем пожертвовать, нежели лишиться Неба?
   Божественный Учитель не ограничился тем, что дал нам новое правило братолюбия; для Него не довольно было преподать свою любимую заповедь: "любите врагов ваших", Он присовокупил: "Аз повелеваю вам сие...Добро творите ненавидящим вас", а при соблюдении сего правила "будут познаваемы ученики Мои". Наконец, исполняя этот закон, наш Господь умирает на лобном месте. Какое вразумление! Какой пример!
   Ты мне скажешь, что с тобой плохо поступают. Но так ли худо поступают с тобой, как с Иисусом
   Христом?
   Он делал только добро, Ему за это воздали злом. Он есть Сын Божий, Он сам есть Бог, Он возвестил об этом через своих пророков, Он доказал сие Своими чудесами, Он торжественно Таковым был признан, а слывет лжеучителем, изувером, обольстителем - народ Его оскорбляет, жрецы гонят Его, судьи осуждают Его как лжеца.
   Он избрал и поставил апостолов, Он сотворил им многие чудеса, и был ими оставлен, предан и отвергнут.
   Разве что не похищают у Него имущества так, как у тебя - но Он родился бедным, Он всегда жил в бедности, и для Его погребения Иосиф Аримафийский дал плащаницу и гроб. Но у Него отбирают честь, Его поносят, к оскорблениям добавляют жесточайшие мучения.
   Страдая от ударов, которыми поражен, что творит Господь? Он смиренно безмолствует, терпит кротко с преданием Себя воле Отца Своего.
   Последуй за Ним некоторое время мысленно: узри, с какой благостью принимает Он вероломного Иуду.
   В то время, когда тот предает Его, благий Господь называет его другом. Смотри, с какой величественной кротостью отвечает Он богопротивному служителю, ударившему Божественное лицо Его! Виждь, с каким терпением попускает Он связать всесильные руки Свои в судилище преторском! Как Богочеловек, не произнося жалоб, терпит кровавое бичевание! Зри, с какой поспешностью поднимает Он крест, не имея силы нести его! Посмотри, с каким великодушием, придя на лобное место, распинается Он на кресте для пригвождения! Как пребывает неподвижным, когда пронзают руце и нозе Его! С какой кротостью простирает Он Божественные руце Свои, одну за другой, своим мучителям по их требованию для пригвождения!
   Когда подняли Его на кресте, что творит сей Образец твоей жизни? Возводит умирающие очи Свои к Небу: Для чего?
   Чтобы послать оттуда гром?
   Нет!
   Чтобы умолить Отца Своего совершить правосудие?
   Эх, как мало ты Его знаешь!
   Правда, Он обращается к Небу, но чего Он просит?
   Милости, прощения, милосердия.
   Кому же?
   Своим мучителям, Своим судьям, иудеям, всем человекам.
   Как бы с Ним худо ни поступили, с какой бы лютостью ни убивали Его, сколько бы язвительно ни "звали" Его сойти с креста, благость Иисуса Христа восторжествовала над всей злобой человеческой. "Отче,- вопил Он,- отпусти им, не ведят бо что творят"
   Сравнишь ли теперь злобные поступки других по отношению тебе с теми, которые претерпел Божественный твой Учитель, или твою безвинность с Его безвинностью?
   Но враг мой, скажешь ты мне, не стоит того, что бы я его простил. А кто же иначе об этом думает?
   Твой враг неблагодарен, он предатель, злобное и гнусное чудовище, он столько сделал тебе зла , да он и еще больше хотел бы сделать тебе пакостей.
   Я не требую, чтобы ты хоть сколько-нибудь уважал его; но тот, для которого я прошу, и прошу всего, есть Иисус Христос: и я требую, чтобы ты сдал Ему свое оружие! Как бы виновен ни был твой враг, Владыка твой принимает его (на время) под свое покровительство, и
   защищает его от твоей мести и от твоих гонений.
   Разве не перестанешь ты преследовать никчемного человека, которому покровительствует облеченный высшей властью и силой царь? Разве не пощадил бы ты своего врага, если бы он был слугой самого царя? Наверное, ты бы передал его в руки Божиего правосудия! Так пощади же его у подножия креста Господня, и пламя твоего гнева потушится кровью Иисуса Христа.
   Но ты продолжаешь возражать: отнятое у меня имущество, нанесенная мне обида, причиненное мне горе - все это неужели останется без возмездия? и это лютое чудовище, творящее только зло, заставляющее стенать всех честных людей, неужели не будет наказано? неужели преступление восторжествует?
   В этом случае посоветуемся с нашей верой.
   Ответь мне на такие вопросы.
   Не думаешь ли, что тебе еще долго надо ожидать вечности, чтобы оправдиться и получить возмездие?
   Неужели бы ты пожелал быть оправданным на земле, когда Судья судей Сам на земле не был оправдан?
   Применил ли Он мщение, соответствующее оскорблениям, нанесенным Священному Его человечеству?
   Целый народ иудейский был наказуем, но те особенно люди, которые подняли руки свои на Божественную особу Спасителя, разве получили они на земле наказание за свое злодейство?
   Есть и ныне оскорбители Святыни, оскверяющие тело Искупителя, есть нечестивые, злословящие в нем Божество, но видишь ли ты, чтобы Иисус Христос послал на них гром?
   Кого же, однако, кажется, по справедливости должен был Он поразить?
   Гром Его щадил злодеев в этом мире, но ад ожидает их в будущем.
   Итак, Иисус Христос не мстил и не спешит мстить за Себя, потому что предназначил для этого вечность.
   Потому ты должен не жаловаться, а ожидать иного последствия; ты не должен жаловаться, что Бог не наказует сегодня за содеянные тебе оскорбления и обиды, Им Самим понесенные.
   "Я подаю тебе пример", - вещает Он тебе с высоты креста Своего, - "Я подаю пример, да последуешь ты ему".
   Тебе не повелевается уступать отбираемое у тебя имущество, отказываться от своего счастья, ты можешь защищать и то, и другое всякими способами, только бы способы эти были законными. Еще менее предписывается тебе не чувствовать наносимой тебе обиды, причиняемого тебе от урона. От тебя только требуется, чтобы ты вытеснял, скрывал и прощал чувствуемую обиду. Такое усилие чрезмерно, я согласен,
   но предлагаемый тебе пример показывает, что оно всегда возможно, нужно и удобно.
   Крест являет нам изумительное место для проповеди, с которого Иисус Христос поучает тебя, престол
   милосердия, с которого Он повелевает тебе, и страшное судилище, в котором Он судит: под этим трояким качеством ты Ему поклоняешься.
   Если Он есть Владыка твой, то нужно Ему повиноваться; если Он есть образец твой, то должно подражать Ему, без Него нет спасения; если Он судья твой, тебе необходимо умилостивить Его.
   Мир, обычаи, предрассудки, твои страсти - все заставляет тебя следовать твоим наклонностям и дать врагу твоему почувствовать праведное твое негодование. А Иисус Христос запрещает тебе всякое мщение, и предоставляет его Самому Себе.
   Кому лучше повиноваться?
   "Простите", - добавляет Всевышний Владыка, - "И Я прощу вас, Я буду поступать с вами, как бы вы поступали с братьями своими".
   Это - изречения твоей веры: убедись сам в них, открыв Евангелие.
   Если бы ты, войдя в церковь, услышал бы Иисуса Христа, глаголющего тебе, и узнав Божественный
   глас сей, уверился бы в том, что Он опекает врага твоего, что Он просит о помиловании его, я уверен,
   что ты не отказал Владыке своему в такой милости.
   В эту минуту Его благодать вещает; она в глубине твоего сердца говорит: "Душа Христианская, которую Я извлек из ничего, ты, за которую отдал Я жизнь мою, ты, которую так часто питал Я моей плотью
   и очищал моей кровью, если в тебе осталась хотя бы малая покорность Моим велениям и благодарность
   за мои благодеяния, Я тебе повелеваю и прошу тебя, забудь, скрой, прости слово это, поступок этот, примирись с этим человеком; ты во сто крат виновнее передо Мной, нежели враг твой пред тобой; но
   если ты его простишь, прощу и Я тебя".
   Так благодать, вера, Христос вещают тебе; можешь ли ты им всем воспротивиться?
   Конечно, нет, но тогда отвергни свое негодование.
   Чтобы снести терпеливо всякие противоречия, истребить всю ненависть и вражду, примириться со своими врагами, достаточно было бы сказать всем христианам, что любовь к ближнему есть отличительная
   черта нашей веры, что Божественный Учитель ничего так не одобрял, как то, что апостолы Иоанн и Павел непрестанно об этой любви повторяли.
   Но должно помнить и о предупреждении, данном нам в Евангельской притче о должнике и заимодавце:
   "Тако и Отец Мой Небесный соделает с вами", если вы не сострадательны один к другому, то "воистину глаголю вам, и словеса Мои не мимоидут, в ню же меру мерите, возмерится вам".
   Ты веруешь всем этим изречениям, ты смело повторяешь их сам, а не замечаешь в себе того, что, питая досаду к ближнему своему, ты подводишь сам себя к осуждению.
   Для чего ты просишь у Бога ежедневно "да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя", и после этого молишь Отца Небесного, чтобы Он простил тебя, яко и ты прощаешь сам оскорбившего тебя? Согласуй уста свои с сердцем своим, свои поступки с твоей надеждой, твои дела с твоими молитвами, и тогда либо не отказывай в прощении, либо не повторяй уже молитвы Господней.
   Ты легко можешь утаить отвращение и к мести добавить вероломство; ты сможешь на людях лобызать
   того, кого уничтожил бы; ты можешь обманывать себя, ослепиться, и даже во время покаяния скрыть
   злобу в твоем сердце, но если в тебе осталась хоть малая толика вражды, тебе невозможно утаиться от
   Того, который видит помышления и ведает намерения.
   В тебе еще достаточно отвращения и досады, поэтому ты лицемеришь.
   По твоим словам, ты не желаешь зла этому человеку, а не хочешь и видеть его; ты твердо уверяешь, что
   готов оказать услугу ему, а не хочешь и говорить с ним. А приличие требует, чтобы ты с ним виделся,
   говорил с ним. Тогда тем более тебе необходимо стараться подавить в себе отвращение.
   Для своей пользы тебе нужно скрывать очень многое в своей жизни, для тебя это привычно, так скрой свою неприязнь к ближнему, если не удается подавить ее.
   Нет врага, достойного презрения, потому что нет врага малого. Часто враг твой и не подозревает, что таковым является, не чувствует себя твоим противником. Да и тот, которого ты презираешь, очень легко может заставить тебя раскаяться; а другого, который намерен тебя погубить, можно смягчить и склонить к себе малой лаской.
   Запомни навсегда, что действием веры кротость привлекает людей, преклоняет сердца и царствует на земле; чистосердечное прощение в жестокой обиде есть подвиг героический, и воспоминание об этом подвиге наполнит радостью христианина в последние минуты его жизни, когда невольно подводятся итоги; успокоит от ужаса смерти, наипаче от того, что последует после нее.
   Если в доме твоем все спокойно, все идет по твоему желанию, каждый старается ради тебя, каждый тебе
   Повинуется, пусть даже от этого ты сам спокоен, рассудителен, то какую от этого получаешь ты заслугу? Не то же ли делают язычники, говорит Евангелие?
   Но когда тебя, верующего человека, не уважают, противоречат тебе, разрушают твои намерения, не исполняют твои повеления - это есть повод для получения заслуги, благочестия, в этом кроется причина для утешения и упования.
   Храбрость становится явной в битвах, Христианин - в противоречиях. Превозмогать грубость терпением, смягчать неприязнь кротостью, и воздавать добром за зло - значит подражать Господу нашему.
  
  
   18. В МОЛИТВЕ
  
   Есть очень важное обстоятельство в жизни, в котором тебе и удобнее и нужнее возложить все свое упование на Бога.
   Господь дает тебе свободный к Нему доступ, которого одного достаточно для того, избавиться от всякого страха и сомнения.
   Ибо не для того ли Высшая Благость позволяет немедленно прибегать к ней в твоих нуждах, чтобы помогать тебе?
   Так прибегай же к молитве, прибегай к ней со тщанием!
   Приходи в храм или келью свою с настроением благочестивым, и ты сам испытаешь, как сильно поддерживает вера теплую молитву.
   Молитва - это или прошение, возносимое тобой Богу, или засвидетельствование твоей покорности пред
   Ним, или твоя беседа с Ним, или простое возвышение сердца к Нему.
   Из этих четырех способов, который бы ты ни избрал, Бог позволяет тебе пользоваться ими, Он даже же-
   лает, чтобы ты использовал эти способы, более того, Он повелевает тебе употреблять их. Следовательно, непременный долг с твоей стороны обязывает тебя прибегать к молитве, а исполнение этого твоего долга
   в таком важном деле - легко, полезно и похвально.
   Нет владычества более широкого и более законного, чем владычество Бога над каждой из Его тварей.
   Поскольку ты, будучи во всем подвластен и во многом зависим, не мог дать сам себе жизни, то не мо-
   жешь и сохранить ее.
   Жизнь, здоровье, дарования, всякие блага - все, чем ты обладаешь, что тебя составляет, ты имеешь от Божества. Что может быть меньше, чем твоя благодарность за эти милости, и прошение о продолжении
   их?
   Если даже ты не чувствуешь таких благодеяний, то ты вряд ли не признаешь того гласа, который воззвал тебя из глубины ничтожества.
   Разве можно меньше отблагодарить, чем облобызать руку, устроившую так чудесно твое тело?
   Если ум твой способен размышлять, может ли он не обожать того творческого Духа, который дал жизнь этому телу?
   Можешь ли ты, лишь только открыв глаза, не устремить взор с восторгом на огромную книгу вселенной?
   Можешь ли ты, читая эту книгу, превосходящую любое красноречие, не стремиться познать величие ее Творца?
   Итак, что может быть справедливее и радостнее, чем прославлять сие Могущество, сотворившее все из ничего, сию Премудрость, поддерживающую везде порядок, разумение и согласованность.
   Эта благость, которая выше всех Божественных свойств, создала меня по образу Своему и подобию, сделала бессмертным, чтобы видеть и стяжать Бога моего на всю вечность?
   А закрой свои глаза... тогда разумом можешь вознестись выше небес; предшествуя векам, с помощью сего непостижимого бессмертного луча, который просвещает всякого человека, грядущего в мир, сможешь созерцать Высочайшее Существо, Само Собою пребывающее, в вечности живущее, Себя постигающее, самодостаточное и потому всегда наслаждающееся вечным блаженством, что и является отличительным
   свойством Божества.
   Что может быть утешительнее, чем увидеть величие Творца своего и постичь свою перед Ним ничтожность?
   С каким удовлетворением не закосневший в ослеплении ум размышляет о вечной истине! С какой легкостью неогрубевшее сердце возносится к Красоте бессмертной и неизменной! А как восхищается не
   обуреваемая чувствами душа, размышляя о Боге, беседуя с Ним!
   Понимаешь ли ты, что включает в себя это важнейшее слово, это единственное слово: БОГ?
   Если ты его не понимаешь, если ты не можешь понять его совершенно, то, по крайней мере, думай о нем, размышляй о нем всю свою жизнь и заканчивай каждое свое размышление усерднейшим прошением к великому Богу, чтобы Он просветил твой ум познаванием Его.
   Неужели размышления о небе, светилах, морях, земле, стихиях, цветах, плодах и о всей вселенной не приводят тебя к самому Творцу?
   Для познания Его, для размышления о Нем, для прославления Его нужен лишь ты сам.
   Находишь ли ты Его в себе? Видишь ли ты в себе всею твою малость, все свое ничтожество? Чем ты был до появления на свет? Кто дал тебе бытие? Не чувствуешь ли ты, что это - Бог?
   Что может быть справедливей и честней, чем признать эту зависимость, всегда и во всем так тебе необходимую? Через молитву ты и признаешь ее.
   Конечно, только поклонением Богу возвещается вся Его верховная власть и вся зависимость твари. Принося молитву Богу, ты просишь о продолжении того своего бытия, Творцом которого ты торжественно почитаешь Бога. Прибегая к Богу, ты признаешь, что Он может тебе помогать.
   Вот почему Писание и Святые Отцы поучают, что молитва, возсылаемая нами Богу, есть жертва Ему, приятнейшая из всех наших приношений.
   Без благодати Божией невозможно не только молиться, но ты без нее не можешь даже призывать имени
   Господа Иисуса Христа. Однако это не делает моление труднейшим. Я бы мог достоверно свидетельствовать, что это истинно, но я хочу, чтобы ты сам убедился в этом.
   Откроем Евангелие, и что мы там читаем?
   "Просите - и дастся вам, ищите - и обрящете, толцыте - и отверзется вам".
   Каким образом Божественный Учитель призывал бы меня просить, обнадеживая, что буду услышан, если я не в силах просить? Как могла бы вечная Истина велеть мне искать нужного, обещая, что я это найду, если я не властен искать? Каким образом Бог может повелеть мне стучаться в дверь Небесную, уверяя меня, что она откроется, если я не имею сил ударять?
   " Как может этого требовать Бог?" - скажешь ты, маловерный.
   Удаляйся от этого опасного камня, о который многие претыкаются, и молись не смущаясь, молись с упованием. Господь повелевает тебе только то, что ты в силах сотворить, Он знает о тебе все.
   Не обременяй себя лишними молитвами; внимай Божественному своему Начальнику, молящемуся в масличном вертограде. Он в кратких словах возсылает молитву Отцу Своему и повторяет ее. Он учит нас примером Своим. А в другом месте повелевает нам точными словами: "Молящеся не лишнее глаголите,
   яко язычники: мнят бо, яко во многоглаголании своем услышаны будут."
   Повинуйся Ему, ибо продолжительность молитв установлена Его властью. А если тебе нужен другой, какой-то особенный образец устных молитв, то они есть в молитвословах - это молитвы святых.
   Безумно и неблагодарно искать наставлений в другом месте, когда Бог удостоил нас наставлением Сам.
   Итак, прибегай с твердым духом к молитве Господней, начиная и заканчивая день, предстоя в храме на
   службе, или при Божественном жертвоприношении, приближаясь к святой трапезе, во время своих искушений, страданий, нужд; повторяй всюду сию священную молитву.
   Нет усерднее молитвы, чем с Иисусом Христом! Кто больше Его знает твои нужды?
   Нет ничего такого, чего не дал Он в этих семи прошениях, но для души было бы достаточно только одного, чтобы молиться всю жизнь: "Да будет воля твоя". Я знаю некоторых, кто многократно повторяли эти три слова всё с новым и новым упованием.
   Есть другие молитвы, принятые и освященные Церквью, которые ты должен всегда предпочитать любой
   частной твоей молитве. Не верь тому, кто станет осуждать принятое Церковью в течение многих веков.
   Простосердечие и повиновение есть отличительные свойства истинной набожности. Составленные Святыми людьми, эти молитвы служат для нас образцами, и в любой частной молитве "от себя" мы обязаны подражать им по-детски искренно. И именно эта твоя мольба из глубины сердца может быть скорее услышана.
   Мы всегда должны помнить, что молиться надо сердцем, так как теплое чувство есть язык сердца.
   Общая или общественная молитва имеет свою пользу и свои преимущества. Соберутся ли где двое или
   трое ради Христа, Божественный Ходатай сам присутствует посреде их. И если сам Богочеловек таким
   образом подкрепляет твои моления, то ты уже можешь надеяться на благопоспешество твоих прошений.
   Что бы ни было предметом твоего прошения, с благодарностью проси Церковь, матерь свою обо всем так: "Боже великий! Благоволи явить на мне милость Твою ради заслуг Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего, иже живет и царствует с Тобою и со Святым Духом, во веки веков".
   Так как общественная молитва имеет великие преимущества перед любой частной молитвой, то по этой
   причине Церковь, вдохновенная Святым Духом, призывает нас и повелевает нам собираться в храме, для
   чего посвящает несколько часов в дни, установленных в честь Господа Иисуса Христа, Божией Матери и Святых. А первые верные Христиане проводили в храмах целые дни и ночи.
   Упование есть свойство молитвы сыновней. Почтение, уверенность и любовь соединяют детей с их отцом.
   Чтобы возбудить и утвердить в тебе упование при совершении молитвы, представь себе, что нет на свете ничего такого, чего бы ты пожелал и не обрел в Боге. Так оно и есть! Могущество Того, кого ты просишь,
   неограниченно, милосердие бесконечно, верность нерушима. А примеры этому утешительны и многочисленны.
   Посмотри, как действует смиренная молитва: одна проникает сквозь темницы, другая - из-под воды и
   и глубины бывает услышана. Одна превратила пламень в росу, другая укротила ярость голодных львов. А молитва Иисуса, сына Навина, останавливает солнце, чтобы продолжить день и дать победу Израилю.
   Сам всесильный Господь тысячекратно уступал сильному действию, которое оказывает на Его Божественное сердце смиренная и теплая молитва. Целый народ оставил Господа; Господь хочет наказать неблагодарных; уже Святая рука Его поднята, гром и молния готовы поразить; и вот только один Моисей прибегает ко Господу. Какой ответ он получает?
   - Ныне оставил мя, и возъярися гневом на люди сия, потреблю их.
   - Великий Боже! Кто может воспротивиться крепости руки Твоей?
   - Только молитва! Она всегда укрощала гнев Всемогущего на всех виновных, потому что хоть она есть всего-то простая просьба, однако, по словам Святых Отцев, всесильна.
   Так как молитва творит чудеса, то нет для нее ни препятствий, ни трудностей.
   Даже отказ в прошении нужно рассматривать как некоторое испытание.
   Как поступила жена Хананейская, прошение которой стало образцом молитвы. Только одну ее не удостоил Господь выслушать вначале. Однако она не приходит от этого в уныние, не теряет надежды, не отступает от Него, и, наконец, получает больше, чем просила.
   Не могут быть тебе препятствием к прилежной молитве малые твои знания или непросвещенность в деле
   Церковном. Разве нищие духом исключены из Царства Небесного?
   Да простота более предпочтительна при беседе с Богом.
   Разве Слово воплощенное было благосклоннее в обращении с иудейскими вельможами, с фарисеями и законоучителями, нежели с простыми женами и детьми? Напротив, разве не повелел Он, чтобы были допущены к Нему дети, которых апостолы хотели удалить?
   Ты составляешь для себя какие-то правила для моления, собираешь разные книги, в которых изложен порядок, образцы поведения в молитвенном делании, советуешься со своим наставником, обременяешь его по этой теме вопросами. Но нужно ли тебе столько учения, ума или знания, чтобы сказать от чистого сердца: "Иисусе, сыне Давидов, помилуй мя", "Господи прости сего грешника". Не эти ли молитвы освящаются Евангелием? Не эти ли молитвы одобрял сам наш Божественный Учитель? Не этими ли молитвами были испрошены и сотворены чудеса?
   Разве нуждается бедный, болящий, плененный в каком-то красноречии, чтобы быть услышанным Богом? Первый объясняет свою бедность; второй изображает свои страдания; третий показывает свои оковы. Неужели очи Господни меньше видят наши нужды, чем мы видим бедствия наших братьев?
   Неужели труднее разжалобить Его сердце?
   Неужели меньше Его могущество?
   Какое оскорбление наносишь ты Богу, когда затрудняешься прибегать к Нему!
   Сей первый стих из псалма: "Помилуй мя Боже по велицей милости Твоей" - научил бы самых непонятливых людей, о чем должны они молиться всю жизнь.
   Посмотри, разве не чтим мы в Церкви имен Иеронима, Киприана, Епифания, Григория и множества других, благоугодивших Богу в нижайшем своем звании и простоте веры? Один - таща свой плуг, другой - выпасая свои стада, третий - служа господину своему - научились превосходно молиться.
   Не сомневайся в чудесах молитвы.
   Но ты скажешь мне: только успею я приступить к молитве, как мой разум теряется, внимание рассеивается, воображение отвлекает меня. Я прогоняю одну мысль, на ее месте другие роятся; я заканчиваю молитву и не помню, читал ли ее. В таком состоянии, можно ли не думать, что мои молитвы оскорбляют Бога и что они только умножают число моих грехов?
   В ответ на твои сомнения я скажу тебе словами молитвы одного благочестивого человека: "Господи, коль мало знают Тебя человеки. Коль наипаче не знают они благости Твоея к ним".
   Как же не верно твое понятие о Боге, если ты думаешь, что Он требует от тебя того внимания, которое от тебя не зависит!
   Не признавать в Боге благости есть то же, что не почитать Бога.
   Но ты же чтишь Его? Какую же благость признаешь ты в Нем, если думаешь, что Он накажет тебя и за те развлечения, которых ты не мог избежать?
   Когда захочешь молиться, оставь всякое дело, всякое попечение, всякую мысль, которая могла бы тебя отвлечь.
   Убеди себя оружием веры, что Тот, к кому ты приступаешь с молениями, невидимо при этом присутствует.
   Изгони из своего сердца все то, что могло бы тебя отвернуть от молитвы; если и за этим последует какое-либо отвлечение, постарайся без всякого напряжения, особенно без наружного отражения своей
   внутренней брани возвратить свой разум к молитве. С такими предосторожностями углубившись в молитвы, даже не зная того, прочитал ли ты их, продолжай эти молитвы спокойно, никогда не возвращаясь обратно. А когда закончишь, даже и были бы отвлечения, считай эти молитвы как правильно прочтенные. Почему? А потому, что упование на благость Господню здесь важнее; чтобы не думал ты о добрейшем Отце, как о жесточайшем тиране.
   Когда ты настроен молиться прилежно, тогда и молится тебе усердно.
   Почему? Потому, что молишься ты сердцем; а сердечная молитва есть лучшая: чем строже ты отнесешься к своей молитве, тем спокойней будешь молиться, потому что нужно, чтобы бремя Господне всегда было легко, благо и приятно.
   Не смущайся, даже нас священников, когда мы уже готовы произнести страшные слова при освящении чего-либо, охватывает смущение. А как же тогда произносить святое слово? Бесспорно, так, как творил слово сам Иисус Христос. Нет лучшего способа. Разве мы видим в Богочеловеке хоть какое-то смущение? Он всегда спокоен, спокойной была и душа Его, чуждая всякого напряжения.
   Ты можешь молиться везде. Писание дополняет, что ты должен молиться неослабевающе. Однако это не
   препятствует тому, чтобы для тебя и для всех были особые часы и места для молитв. Для этого служит храм Божий. А в храме ты обретаешь неоценимое и непостижимое преимущество - стяжание Иисуса Христа в Евхаристии.
   О, безмерная любовь Божия! Сколько творишь Ты чудес для нашего блаженства!
   О, Вера Православная! Какое славное приношение делаешь ты Господу, бесприкословно веруя в сие непостижимое таинство!
   И я сетую: почему сие невозможно внушить в души всех людей?! Ты, по крайней мере, читающий это, не забывай сего никогда: чертоги Небесные отверзты, тебе дозволено приблизиться к престолу, Царь бессмертный тебя ожидает. Вот они эти три истины, в которые ты веруешь!
   Но поведение многих людей в Церкви в этом случае (а, возможно, и твое), открывает мне две тайны, которых я никак не могу понять.
   Первая: почему при малейшем искушении,при малейшем своем страдании, люди не стремятся пасть к стопам Того, который повелевает ветрам и морям, и который говорит нам, ни в коей мере нас не обольщая: "Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и аз упокою вы".
   Надеются на себя?
   Другая тайна, столь же непостижимая: как можно перед Причастием затрудняться молиться, или, молясь, не иметь твердого упования?
   Если бы ты сподобился взыти на лобное место с теми Святыми женами, которые удостоились оплакивать
   Иисуса Христа, если бы пребыл там вместе с ними до последнего Его издыхания, скажи, трудно ли бы тебе было вознести Ему твою молитву?
   Если бы ты услышал Его тогда, глаголавшего: "Не плачите о мне, плачите о себе, плачите о чадах ваших, плачите о грехах ваших, плачите о их грехах", - насколько горьким было бы твое сокрушение? С какой верой просил бы ты и себе милосердия, и помилования детям твоим?
   Так разве Божественная литургия не является той же самой жертвой, которая приносилась на лобном месте? Так если ты не мог быть свидетелем той последней, то разве не от тебя зависит ежедневно предстоять при совершении первой, т.е. Литургии?
   Если бы ты был с апосталами на Тайной Вечери, когда Богочеловек давал им во трапезу тело Свое, неужели бы ты тогда не почувствовал благодарность и любовь к Нему? С каким рвением просил бы Его исцелить
   душу твою, очистить ее, укрепить ее! С каким упованием присоединил бы ты моление твое к тому, которое воссылал Он к Отцу Своему!
   Приобщение Святым Тайнам тела и крови, разве не есть это повторение первоначальной Пасхи? Разве не позволяется, не повелевается тебе присутствовать на сей Божественной трапезе? Разве Тот, которого ты приемлешь, причащаясь, меньше милосерден, меньше богат, меньше щедр? Почему же ныне тебе труднее просить Его, когда Он - под завесой таинства, чем тогда, когда пребывал Он под внешним видом Человека?
   Если бы ты был в то время, когда устраивал Господь Божественную жизнь на земле, видел бы первое Его
   знамение в Кане Галлилейской, в пустыне, на Иордане, в доме у Симона и в других местах, видя Его везде
   одинаковым, неизменным, всегда снисходительным, всегда благим, всегда прощающим, - неужели ты бы оправдывался своими трудностями, чтобы не приблизиться к Нему, просить у Него?
   Да я уверен, что ты бы с женой Хананейской, с Магдалиной, с прокаженными и многими другими бросился бы к стопам Его, молил бы Его о помиловании, и сказал бы Ему: " Воистину Ты еси Христос, Сын Бога Живаго, Господи, помилуй мя; Иисусе, Сыне Давидов, прости сему грешнику, не осуди сея грешницы".
   Ты поступил бы благоразумно и своей верой возбудил бы в Нем сострадание, ублажил сердце, преклонил бы Его могущество и получил бы просимое.
   Но теперь я хочу спросить у тебя: разве именно этот Господь милосердный, благий, не присутствует и в Евхаристии? Разве не тот же ли Он в этом таинстве? Разве не веруешь ты этому? Разве не исповедуешь ты это своим сердцем? А раз так, примирись сам с собой.
   Приведи в согласие свою веру со своим беспокойством, со своим опасением, со своим шатким упованием,
   а особенно с теми трудностями, которые ты встречаешь при молении.
   Хочешь ли ты прогнать отвлечение мыслей в молитве, преодолеть отвращение и скуку и не допустить себя
   до разочарования? Желаешь ли почувствовать благоговение и удовольствие от своей молитвы? Тогда исполняй, повторяй дело веры, которое я предлагаю тебе ниже.
   Ведь из-за несоблюдения веры мы молимся небрежно, а скоро и скучаем на молитве.
   Попробуй начинать молиться такими, достойными удивления словами: "Верую, Господи, помози моему неверию".
   Потом продолжи: "Воистину Ты еси Спаситель мой и Бог мой, Ты еси мой Судия, разве Тебе иного не знаю. Не верх ли то будет злополучия моего, аще попаду другому судилищу".
   Наконец, напоминай сам себе о непреложном глаголе, который непременно все услышим: "Придите благословеннии Отца Моего, наследуйте Царствие, уготованное вам от сложения мира"; или другое изречение: "Идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его".
   Подумай, представь себе, под какое из этих двух определений ты попадаешь? Сделай выбор снова, как сделал его в начале твоего пути, идя по стопам Бога! Да! Ты сделал это опять! Ах, как легко тогда душе, исполненной живой, воскресшей веры, упасть пред Судьей и сказать Ему от сердца: "Господи, когда придешь судить нас, не осуди меня!" Итак, если ты при каждом молитвенном искушении будешь повторять это дело веры, неужели ты не будешь услышан Тем, который приемлет любого кающегося грешника?
   Сверх того, какой чудный источник утешения откроется тебе в то время, когда наступит последний твой час, чтобы предстать на суд Божий и засвидетельствовать всей своей совестью: в десять, в двадцать, в сорок лет жизни моей я не пропускал ни одного дня, в который бы не молил Судью моего о помиловании меня.
   Ну а если тебе трудно даже в Церкви беседовать с Богом, если ты при попытках обновления себя этим делом веры все-таки чувствуешь то же уныние, отвлечение, от которых не могли избавиться многие Святые,
   то иди, покайся через духовника Богу и воссылай к Нему молитву свою по примеру апостолов: " Господи, всякая благодать от Тебя происходит; научи меня Сам молится Тебе; просвети ослепленный ум, согрей хладное сердце; даждь мне хотение молиться Тебе".
   Когда будешь просить об этом, ты получишь желаемое; а когда это одно благо дастся тебе, ты с ним приобретешь уже и все. И тогда, не забудь и помяни грешного, написавшего сие.
  
  
  
   19. УКРЕПЛЕНИЕ СЕБЯ В ДУМАХ И РАЗМЫШЛЕНИЯХ
  
  
  
   Можешь ты представить себе Моисея, когда он был допущен к Богу на горе Хориве, чтобы разговаривать
   с Ним, и не позавидовать его счастью?
   Лучше не думай о преимуществах другого, а пользуйся своими.
   Вот они: Ты не можешь произнести ни одного такого слова, почувствовать того желания, принять той мысли, которые не были бы ведомы Богу. Как твоя душа таинственно вмещаеся в твоем теле, так и тело, и душа твоя, весь ты вместим в неизмеримости Божией.
   Ты в Боге, и Бог в тебе!
   Ты вмещаешь Бога!
   Даже если бы ты вознесся превыше небес, опустился в глубину пропастей, перешел моря, жил в городах или скрывался в лесах, нигде тебе не выйти из этой Божией неизмеримости.
   Ты обращаешься к Богу, Он слышит; ты просишь Его, Он внимает; ты желаешь, мыслишь, Он знает, Он видит. Какое преимущество для души Православной!Какое утешение видеть себя как бы окруженным, как бы пронизанным, пропитанным Божеством!
   Думы наши, размышления зависят только от нашего желания.
   Самые глупые люди мыслят. Любой, кто мыслит, - рассуждает, т.е. размышляет. Размышление есть ни что иное, как некое упражнение или действие трех способностей нашей души.
   Позволь мне напомнить истину, известную те6е: душа есть дух, и потому она единственна, неделима, нетленна и бессмертна. Мы разделяем ее на три способности по тем назначениям, которые она исполняет. Память, например, есть душа, которая вспоминает; разум есть душа, которая понимает, рассуждает, делает выводы; воля есть душа, которая хочет, удивляется, боится, надеется, любит, желает, ненавидит.
   Таким образом, размышлять - это ни что иное, как упражнять в чем-то память, разум и волю.
   Известно также, что молитва - это удел не только отшельников, но именно в миру и нужно нам для защиты от греховной заразы откладывать и содержать в памяти многие положения веры, волевыми усилиями убеждать себя в ее истинности, питаться внушаемыми верой чувствами, а, следовательно, размышлять.
   Нет здравого ума без рассуждения, нет мудрого, нет ученого без размышления.
   Праздность, лень, несобранность и забавы делают всех невеждами.
   Посмотри, как тщательно, с каким искусством рассуждают, с каким прилежанием размышляют люди о делах временной нашей жизни. Например, имеет кто-то с кем-либо тяжбу, в которой дело идет о его имении, о состоянии; как он тщательно собирает в свою пользу доказательства, советуется с другими о своем праве, нанимает защитника,просит судей, предусматривает и опровергает доводы соперника, думает, как укрепиться в своем положении - и добивается успеха. Все это плод его размышления о деле своем. Что двигает им? Уважение к своей чести, привязанность к своему состоянию.
   Православный! Если вера твоя слабеет, она - под угрозой, ты привержен ей. Так почто ты не поразмыслишь
   о том, как укрепиться в Вере, что предпринять для этого?
   Представь себе предпринимателя, хотящего обогатиться. Кто усердней и больше размышляет, рассуждает о
   делах своих? Барыши, убытки, связи, сбыт, заготовки - все у него в памяти. Все его интересы сосредоточены
   вокруг его предприятия, он жертвует ради него собственным покоем, сном, здоровьем и жизнью.
   В какой мере можешь ты сравниться с ним в усердии размышлений, попечения о деле Веры?
   Кто с большим вниманием рассуждает, кто дольше и глубокомысленнее размышляет, как не предводитель
   войском? Какое напряжение ума пред днем сражения! Он везде присутствует, рассчитывает до мелочей, повелевает, ободряет, приказывает.
   О! Если бы чада Церкви были также бдительны в Православии, как чада мира в своей суете!
   Все люди в любом своем положении размышляют и рассуждают, и все различие между ними заключается
   в том, о чем они размышляют.
   Поскольку богатство, слава или удовольствие рождают в нас вожделение к ним, то люди только и думают
   о способах обогащения, возвышения и сладострастия; что же касается истин веры, то люди их или не знают, или забывают. От этого забвения вместо Св. Духа на нас изливается поток беззаконий.
   Большая часть людей или ленивы, или развращены, чтобы погружаться в размышления о вещах, относящихся к вере, им этого просто не нужно, а то и просто прогоняют тревожащие их мысли.
   Никто не любит помышлять о смерти; любой боится вообразить себя предстоящим на судилище Божием
   и видеть, что жизнь его рассматривается и исследуется.
   Более всего мы страшимся сойти мысленно во ад и увидеть бесчисленное множество нечестивых и неверов, в невообразимых муках там пребывающих.
   Любой благоразумный человек воспитывает в себе спасительные мысли, усилием волей своей ставит их
   во главу угла размышлений и поведения, берет на себя иго веры. И если пребудет в нем живая вера, то будет непременно и защита от греха.
   Я не хочу, чтобы ты жил как затворник, не веду тебя в пустыню, не зову в монастырь; оставайся в миру, в
   своем положении, при своих занятиях, в своем покое - только бы ты умел их избирать и быть в них умеренным. Я только прошу, чтобы ты каждый день хоть несколько минут выделял на рассуждение с самим собой о самом важном, единственном твоем деле.
   В своем доме, среди семейства, в ежедневном своем занятии, в церкви, на прогулке и повсюду сердце твое обладает свободой возноситься к Творцу своему и быть открытым пред Ним.
   Размышление есть собственно пища души. Одно оно рождает и делает совершенными добродетели, без него невозможно выйти из состояния охлаждения, из состояния греховного.
   Когда кто-то непрестанно говорит с другими, тот не имеет времени говорить с собой; да и на что способен
   в деле спасения и даже в делах временных тот человек, который никогда не беседует с собой? Какое серьезное дело можно поручить тому, кто всегда не сосредоточен, излишне болтлив, не склонен размышлять?
   Смотри: Человек одержим отчаянной болезнью; врач объявил, что уже надеяться не на что, остается жить несколько дней; больной это знает и не может решиться остаться наедине с собой, он хочет быть с людьми, спрашивает о происходящем в городе, стране и мире. Крайнее ослепление! Это и есть естественное следствие отвращения этого человека от уединения и размышления!
   Чтобы избежать этого крайнего несчастья, умей иногда быть один.
   Придет время, когда, невзирая на клятвы в вечной дружбе, невзирая на нужды, которыми обременяют тебя родственники, все твои друзья скроются. Вероломцы будут веселиться, когда ты будешь страдать; вся
   их дружба кончится тем, что им будет недосуг и посетиь тебя, мол "неудобно" и т.п; тогда останешься ты один с твоим Богом, которого и примешь в последнем причастии.
   Вот здесь и обнаружится, научен ли ты размышлению о главном, беседе с Богом. Приучай себя заблаговременно к этому!
   Оставь мир, прежде чем он оставит тебя, сие всегда легче переносится при неизбежном расставании.
   Никакая наука не сравнится вот с этой: умри прежде своей смерти!
   Мнимые причины, по которым люди не желают размышлять, а также все силы врага спасения твоего, ополчившегося против такого образа жизни, служат очевидным доказательством того утешения и укрепления, которое находишь ты в размышлении, и той силы, которую ты из него черпаешь.
   Где величайшие грешники получили эту уверенность в необходимости размышлять, когда непостижимая сила, Благодать, извлекла их из тины беззаконий? Не в тех ли уединенных местах, где они вошли в самих себя и размышляли многие годы?
   Откуда ревностные и совершенные Святые черпают ежедневно великую и победоносную благодать, с помощью которой они торжествуют над миром, дьяволом и над собой? Не в храме ли Божием, с молитвой, беседуя с Господом и размышляя о сем?
   Как ревностный купец, умеющий сравнивать убытки с прибылью, так и ты учись исследовать твои пороки и добродетели (упирая больше на прегрешения). А такое исследование возможно только тогда, когда войдешь себя и начнешь размышлять.
   Но ты мне скажешь, что я в размышлении чувствую какую-то несносную скуку, бездействие; мною обладают всякие стыдные помышления, сомнения в вере и даже хуления. Вот это и есть лучшее твое состояние!
   Это и есть самое значительное, решающее твое сражение! Это и есть славная победа, которую ты одержишь,
   если будешь непоколебимым в размышлении!
   Ты угождаешь Богу, если в буре и треволнении противишься искушениям и мыслею воскликнешь вместе с апостолом: "Господи, спаси мя, погибаю". Сия молитва стократ полезнее тебе, чем любое действие. Нечистый дух нападает на тебя со всех сторон, весь ад ожесточился, но именно сейчас Иисус Христос, как нам кажется, дремавший доселе, мышцею Своею помогает тебе!
   Ты не можешь себе представить, какая для Него отрада видеть тебя не надеющегося на себя самого, а уповающего на Него - значит, здравомысящего и силой веры и смирения торжествующего над твоими и Его врагами. По-видимому, это и есть начало смиренномудрия.
   Поскольку ты жалуешься на помыслы, смущающие тебя, то позволь мне укрепить тебя простым примером.
   Один глава государства поручает двум подчиненным исполнить важные задания: одного посылает управлять областью внутри страны, на другого возлагает защиту пограничной части. Первый, прибыв на свое место, находит весь край спокойным, верным, благоустроенным, поэтому жизнь у него радостна. Другой видит на границе непорядок, подкуп, хищения, преступления. Ему приходится поразмыслить, принять единственно верное решение, и, таким образом, все изменить к лучшему, пожертвовав для этого дела своим покоем, частью жизни, средствами. Кто оказал государству наибольшую услугу? Конечно, скажешь ты, второй.
   Эта притча - точное описание обычной жизни в церкви: два человека встают на молитву. Первый уже собрался со своими мыслями, исполненный благоговения, он чувствует от этого удовольствие, проливает слезы умиления. Другой, напротив, чувствует в себе какое-то отвращение, скуку, разум рассеян, мысли блуждают. Он напрягает внимание, борется сам с собой, а на место рассеяния приходят срамные помыслы, за ними - сомнения в вере. Он с жаром сражается, но его сопротивление умножает злобу демонов, и враг вселяет в него мысли отчаяния и хульные. Тогда в изнеможении, в немощи приносит он Богу молитву: "Спаси, Боже, погибаю".
   Чья молитва более ходатайственна и приятна Богу? Ответ ты знаешь.
   Если тебе трудно размышлять о чем-либо, требующем больших знаний и особых чувств, то возьми себе на
   вооружение способ размышления не трудный, но полезный. Прими и содержи в своей памяти несколько молитвенных действий и твори их не столько устами, сколько сердцем; останавливайся на каждом том действии, в котором ты почувствуешь удовлетворение, покой, удовольствие.
   Например, начни с действия веры, т.е. прилепись к Божиим заповедям, обдумай каждое слово: в какой
   степени оно тебя касается, какие выводы ты из этого делаешь, чего тебе не достает, чтобы исполнять заповеди, какие чувства возникли в душе после размышления. Потом обратись, скажем, к Богопочитанию, затем к надежде, любви, прославлению, благодарению, преданию себя в волю Божию и т.д. Все это - твои молитвенные действия.
   Обращай свои мысли попеременно к каждому лицу Святой Троицы;поклоняйся и благодари Отца, соз- давшего тебя;поклоняйся и благо дари Сына, искупившего тебя;призывай Святаго Духа, освятившего тебя. Потом обратись к трем лицам Бога, смири себя, принеси, посвяти себя Ему в жертву.При этом взирай на образ Господа распятого.
   Распятие есть книга из книг. Не уметь читать ее - значит не иметь веры.
   Итак, это только пример размышления, совсем не обязательный. Ты можешь создать себе другой способ, более подходящий, но имей в виду, что красной нитью твоего размышления должно быть упование на милость Господню.
   А при уповании нам достаточно и только двух простых рассуждений: "Я - грешник. Вот мой Судья! Сегодня Он меня ожидает, приемлет, призывает, прощает; а после прощения исполняет Своих даров, являясь для меня единственной истиной".
   Наиполезнейше для тебя, Православного, углубляться в размышление о смерти, потому что в этом заключается проверка на крепость веры.Если ты желаешь этого, то вначале устреми все свои мысли на ту истину, что рано или поздно постигнет тебя болезнь, что с ней придет неумолимая смерть, которая, невзирая ни на что, отделит от души твое тело.
   Вообрази, что ты лежишь на смертном одре; все что тебя окружало, отошло от тебя; несколько стоящих ближних твоих опечалены; ты почти уже ничего не чувствуешь. Елеосвящение совершено. Распятие стоит перед твоими очами. Священник читает отходную... Вообразив себя в таком состоянии, рассмотри три непререкаемые истины: первая - я должен умереть; вторая - я умру, но только один раз; третья - я не знаю, когда я умру.
   Что я должен умереть, об этом мне говорят мой разум и опыт. Думать по-иному безрассудно. Что значит моя смерть? Я оставляю все, и все меня оставит; я оставляю самого себя; моя душа отделится от моего тела; это тело обратится в землю, из которой и взято; моя душа предстанет на суд Божий для отчета о всех ее деяниях, словах и помышлениях.
   Какие чувства рождаются в тебе после такого рассуждения?
   "Мне надо отойти от мира, отойти от себя самого, а раз умирать, то умереть смертью праведных. Я решительно отказываюсь от греховных склонностей, я предварю смерть, я приготовлюсь к ней".
   Второе: я умру только один раз. Те же причины, которые подтвердили мне первую истину, убеждают меня принять и вторую. Все умерло передо мной, самые сильнейшие властители вынуждены были покориться закону этому. Тогда мои рассуждения приобретают большую важность, а чувства становятся живее, сильнее.
   И я говорю сам себе: если бы я имел две души, то я мог бы пожертвовать одной из них, если бы я мог умереть два раза, то меня можно бы было простить в том, что я мало старался в жизни до первой смерти; но, по словам апостола Павла, я не могу умереть, как только однажды.
   Итак, самое для меня важное дело - предусмотреть эту единственную минуту, от которой зависит моя вечность, приготовить себя к ней.
   За таким справедливым заключением последуют еще более твердые, решительные и обстоятельные намерения, а именно: хоть раз в месяц, а по возможности и чаще, для приготовления себя к смерти рассматривать себя в исповеди, повинуясь благоразумному, духоносному и усердному пастырю.
   Третье, - я не знаю, когда я умру. Для доказательства этой истины я не говорю, что Сын человеческий
   приидет в такой час, когда мы об этом и не подумаем, но, придерживаясь точно слов Господа, я говорю,
   что Сын человеческий придет в тот час, когда мы не подумаем, что Он должен прийти.
   Вот, то, что мне не известен час моей смерти, эта истина утверждена Божественным словом Иисуса Христа.
   Тогда я делаю вывод: мне необходимо готовиться к смерти очень тщательно, более того, мне нужно с этой минуты быть готовым умереть. Отсюда - мои намерения готовиться к этой последней минуте.
   Я спрашиваю сам себя: "Что бы мне воспрепятствовало, если бы в сию минуту я должен был предстать пред Господом? Я, наверное, пожелал бы, чтобы смерть меня посетила".
   Пусть это размышление станет для тебя примером. Если ты также тщательно будешь рассуждать, размышлять о любом другом предмете веры, с таким же вниманием, то сердце твое непременно загорится
   в молении.
   Когда ты будешь неусерден в приготовлении себя к размышлению или ослабишь усилия в этом, то тогда,
   конечно, овладеет тобой отвращение, время покажется продолжительным, наступит скука, и ты не получишь никакой пользы от твоего размышления.
  
  
  
  
  
   20. В ЗАВИСТИ
  
  
   От поврежденной природы, унаследованной нами от Адама, среди множества порочных склонностей рождаются в нас два растлевающих чувства, которые в одних людях творят разрушающее действие, а для других служат неисчерпаемым источником заслуг и славы: это любовь к развлечениям и гордость.
   Вот от гордыни и рождается зависть.
   Зависть... Люди совести легко могут принять ее за некую движущую силу, побуждающую человека к усердию, ревностному отношению к делу. Опасное заблуждение!
   Чтобы предохранить себя с достаточной безопасностью от зависти, необходимо ее знать, уметь распознавать. Если ты будешь иметь справедливое понятие о ней, то тебе будет легче разобраться в сонме мыслей, чувств, беспокоящих тебя, которые совсем не произвольны.
   Зависть, говорит блаженный Августин, есть такая печаль, которую мы чувствуем, видя благополучие других, как будто благополучие других виновно в нашем несчастьи; таким образом, ты будешь одинаково виновен в зависти независимо от того, станешь ли радоваться неудаче брата твоего, или печалиться о его счастье.
   Посмотри, как эта печаль хорошо замечена и явно обличена в Евангелии.
   Делатели винограда наняты были для работы человеком домовитым, они получили по окончании дня от него ту плату, на которую согласились сами, и возроптали за то, почему пришедшие позже их на работу, получили равную с ними награду. Вот она - зависть в настоящем своем виде.
   На что роптал Каин еще за долгое время до этих делателей?
   На то, что жертвоприношения брата его Авеля были благоприятны Богу.
   Слепые и неправедные завистники! Разве добродетель других людей мешает вам быть добродетельными? Разве она не призывает вас еще сильнее к этому? Разве она не научает вас этому? Разве не побуждает вас к этому, поскольку нет ничего убедительнее, чем добрый пример?
   О зависти можно сказать то же, что и о любом скверном помышлении, о любом развращенном чувстве: если она в тебе действует свободно, намеренно или произвольно, то она делает тебя виновным на судилище Божием.
   Какую бы ни чувствовал я тайную досаду от счастья моего соперника, но если я говорю о нем доброе,
   если служу ему, если хвалю его за то, в чем другие находят в нем доброго, то я приобретаю славу перед
   Богом и человеками.
   Ты хотел бы преуспеть во всем больше, чем твой сотрудник? Ты хотел бы получить хорошее место, которое вы оба ищете? Ну, что ж, тебе все позволительно, только для достижения этого не употребляй обмана, неправды, клеветы, поношения своего соперника.
   Например, два человека злословили на тебя и этим нанесли тебе огромный вред: честь твоя пострадала, и ты лишился своего доброго имени, у других потеряно доверие к тебе. И в тебе есть столько благочестия, что ты простил бесчестный поступок. А хоть это есть и подвиг христианина, нравы ветхого человека в тебе
   все еще действуют: ты слышишь, что один из этих людей разбогател, получив высокий чин; и вот тут ты обнаруживаешь, что втайне испытываешь на это досаду. Тебе также доносят, что другой не достиг успеха, разорился, унижен: и ты вдруг ощутил в сердце какую-то неясную радость. Знай, ты нисколько не согрешаешь в этом, при условии,что ты сделаешь все от тебя зависящее,чтобы осудить это чувство, преодолеть его.
   В твоей воле - говорить, действовать, но от тебя не зависит, чтобы мыслить и чувствовать; ты никогда не будешь в ответе за то, что не в твоей воле.
   И вот, что важно: ты будешь отвечать на суде Божием не за мысли свои, а за согласие с ними.
   Господь будет рассматривать не воображение наше, не разум, но только одно - волю нашу.
   Чтобы эта воля была непоколебима при исполнении Божиего закона, прибегай к Богу; надежда на Него
   есть тот якорь, который не сокрушит никакая буря. Если твой друг или твой враг достигли успехов, или,
   наоборот, потерпели неудачу, чтобы избежать зависти, скажи, не смущаясь: "Господи, Ты попускаешь это, да исполнится святая всегда воля Твоя на мне и на других!"
   Чем ближе ты будешь к этой Божественной воле, тем более приблизишься к святости.
   К преданию себя воле Божией добавь любовь к ближнему.
   Как ты можешь печалиться о благополучии другого? Разве мы все не члены единого тела, не дети ли единого отца, не граждане одного Отечества? Разве мы все не братья?
   Как? Ты плачешь, видя благоденствующим того, с которым ты должен царствовать вечно на Небесах? Ну
   не жестоко твое сердце, если ты так безрассудно отдаешься столь подлому чувству?
   Если ты смиренен сердцем, то зависть не должна быть свойственна тебе.
   Познай себя, суди о себе сам справедливо, тогда не только не будешь досадовать на то, что другого больше почитают, чем тебя, но еще и сам первый будешь хвалить его дарования и радоваться его успехам.
   Если ты смиренен, то ты полюбишь уединение и постараешься искать жизни безызвестной. Когда же преуспеешь в этой добродетели (основе всех добродетелей), ты сам захочешь презрения, тебе станет приятным то, что тебя унижают. Впрочем, здесь я говорю на языке неизвестном, непонятном для мирского человека, но простом и ясном для тебя, православного.
   Ты надменен, ты гордишься своим происхождением или наследством?
   Но знай, оно - не твое, оно все принадлежит твоим предкам. При этом является ли оно таким, каким ты его представляешь? Нет ли ошибки в твоей "родословной"? Ну, пусть кровь в твоих жилах так чиста и благородна, как ты сам с удовольствием об этом думаешь. Но разве происхождение можно считать достоинством, если оно не подтверждается другими дарованиями, достоинствами и заслугами? Имея хорошее происхождение, ты, конечно, можешь надеяться заставить других ожидать от тебя большего, но не всегда сможешь показать себя с лучшей стороны; могут оказаться люди способнее тебя.
   Если ты забудешь о смирении, которое для тебя тягостно, то что тогда убережет тебя от смертоносного
   яда зависти? Только одно - справедливость. Но где ее теперь сыщешь? По нынешним временам это - редкая гостья. Тогда как же не огорчиться в том, что другой имеет преимущество, которое ты бы сам хотел иметь?
   А вот таким образом рассуждения: Я наслаждаюсь теми выгодами, что имею, а брат мой пусть наслаждается тем, чего у меня нет, но есть у него,- и довольно с меня!
   О, если бы ты хоть однажды смог посмотреть на себя со стороны и по справедливости, ты бы меньше стал ценить себя, стал бы больше уважать других; но зато какой твердый щит от ядовитых стрел зависти ты приобрел бы тогда!
   Никто из смертных не отказался еще от той чести, которую предложили Св Иоанну Крестителю: чести
   быть принятым за Мессию. Когда посланные от Иудеев спросили его, кто он такой, величайший из сынов человеческих беспристрастно рассмотрел себя и таким образом сохранил себя от зависти.
   Какой пример! Иоанн Креститель настолько свят, что мог быть принятым за Мессию, но настолько и смиренен, что не признал себя за него.
   Если ты хоть чуть-чуть пристрастен к зависти, поищи средство от нее исцелиться. Что подлее, бесчестнее,
   постыднее зависти? Вера, разум да и сам мир ее осуждает. Потому-то каждый от нее отрицается.
   И не верь лицемерным словесам, вроде " белая зависть", "добрая зависть".
   Зависть есть зависть.
   Из двух соперников одного она прямо съедает, а у другого все ее признаки начертаны на челе, и гнусный
   ее образ отпечатывается в сердце. А каждый из них боится явно и бесполезно даже подозрения в зависти, каждый кстати и не кстати уверяет, что он не от зависти говорит и делает. Эта страсть настолько гнусна, что даже не смеет показываться в этом мире, где любой порок ходит с высоко поднятой головой.
   Суди сам о низости этой страсти, опознай ее в одном из мужей, которые должны бы были служить образцом другим людям. Саул предался гнусной зависти к самому кроткому и смиренному из своих поданных - Давиду. Он ревнует к своему подданному, проявляет несправедливость, хочет отнять у мужественного воина славу. Он неблагодарен, хотя победой юного Давида утвердился на колеблющемся своем престоле и забыл эту неоценимую услугу. Саул - клятвопреступник: он обещал Давиду в супружество свою дочь Мелхолу, а отдает ее другому. Он становится человекоубийцей, хочет поразить Давида копьем. Страсть и бешенство доводит его до одержимости в муках лукавым духом. Что привело его в такое состояние? Провинился ли в чем-либо перед ним Давид? Ни в чем! Что Саула раздражает? Его привела в неистовство песнь израильских жен. Может быть, их песни оскорбляли престол, может быть, они озлобили лично Саула? Совсем нет: напротив, песнь восхваляла мужество царя. Девы воспевали, что Саул победил тысячу Филистимлян, но добавили к этому, что Давид побил их десять тысяч. Вот все преступление Давида и вся причина мучения Саула!
   Такова зависть!
   Но не думай, что только честолюбивые, горделивые, грешники были подвержены этой срасти и заражены ею. Св. Василий Великий говорит, что самые совершенные не есть исключение из этого. Кто бы поверил,
   что ропот от зависти дошел даже до слуха Иисуса Христа, когда Его сопровождали всего-то несколько учеников; однако это чудовище - зависть проникло и туда; и Спасителю пришлось наставить апостолов.
   И даже одной из причин расколов в церкви является зависть.
   Поэтому бойся всех этих расколов, ты знаешь их истинные причины. Ничего нет опаснее, чем они.
   Ты можешь с успехом можешь уберечься от зависти, когда, кроме своего разума, пожелаешь призвать на
   помощь Веру.
   Во-первых, будь совершенно уверен в том, что поскольку нет греха непростительного (если покаешься),
   то нет и никакого порока неисправимого.
   Во-вторых, знай, что сам по себе ты не можешь ни делать добро, ни уберечься от зла без всесильной помощи Божией.
   Но также нет такой страсти, которую ты бы не мог преодолеть, и нет такой победы, которую ты бы не мог одержать без помощи благодати: "Вся могу о укрепляющем мя", - говорит ап. Павел.
   Тебе нравится положение известного всем семейства, живущего в богатстве, неправедные доходы которого быстро увеличиваются? Ты завидуешь деньгам этого сребролюбца? Но разве ты не знаешь, что сказал
   Господь о богатстве? Ты не убежден в истине Его слов, когда Он говорит о том, насколько трудно богатым
   войти в Царство Небесное?
   Уважай, ищи, собирай те бессмертные богатства, которых ни ржа, ни червь не вредит, ни тать не похитит, ни множество наследников растратить не смогут, проси богатства благодати и славы, царствия Божия и правды: вот сокровище, которое не нужно далеко искать: оно находится в нас самих и приобретение его зависит от нашей решимости, воли.
   Ты хотел бы вырваться из своего незавидного положения, ты печалишься о своей участи, которую определил тебе Божественный Владыка; ты сетуешь на слабую свою просвещенность, ты завидуешь уму, глубокому знанию, славе такого-то ученого мужа: он в почете, его везде приглашают, с ним советуются. Но знаешь ли ты, что знание делает человека надменным? Понаблюдай за таким человеком, и ты сам увидишь.
   Разве ты не думаешь о том, что лучше явиться на Небо с одним оком, нежели с двумя сойти во ад?
   Кому ты больше отдашь предпочтение: простым, но благочестивым угодникам Божиим или Аристотелю и Платону? Где ныне все эти высокие умы язычества, эти светила наук во всех веках? Да, они принесли огромную пользу человечеству, но на вечный вопрос, что есть истина, они не дали ответа.
   А тебе известно все об истине. Истинное знание есть знание Святых. Оно отличается сугубой пользой, оно приобретается без природного дара, без способностей и учения. Ты в нем можешь стать искусным и совершенным настолько, насколько пожелаешь, и оно-то, только оно одно может довести нас до самой истины, до высшего блаженства.
   Кто умер святым, тот знал все.
   Тебя может занимать, беспокоить еще более пустая мысль, склонность гораздо более опасная: желание нравиться. Ты знаешь многих, которые при блистательном уме, при тихом нраве имеют внешний приятный вид, природную красоту, и ты завидуешь этому. Это безумие может простираться так далеко, что ты, по их примеру, хотел бы видеть вокруг себя толпу почитателей, из которых твоя красота сделала слуг,
   а постыдная страсть - рабов.
   Ты не знаешь, чего хочешь: телесная красота - суетна, отдельные черты такой внешности - опасны, желание нравиться - порочно. Сколько теперь святых жен обитают в селениях Небесных и будут там вечно, но они были бы навсегда осуждены, если бы воспользовались своими внешними преимуществами.
   Где ныне, где пребывают те знаменитые красавицы, из-за которых войны вели целые народы?
   Где славная Клеопатра, взгляды которой обольщенный Марк Антоний предпочитал заботам о мировой империи?
   Обрати свой взор на свою душу, эту душу бессмертную, старайся украсить ее тем, чем только сможешь.
   Эта красота приобретается всегда по желанию, сияние ее увеличивается также по мере желания, черты ее останутся неизменными так долго, сколько ты пожелаешь. Разве не стоит она другой красоты, красоты суетной?
   Ты привержен благочестию, следовательно, презираешь внешние дары счастья и все естественные преимущества; ты почитаешь только добродетель, ты желаешь духовно преуспеть, но ты не можешь терпеть того, что другой считается более благочестивым, гораздо более набожнее тебя. Успокойся, ты забываешь о том преимуществе, которое сам имеешь перед ним. И хоть ты производишь меньшее впечатление на других, тебя менее знают, замечают, добродетель твоя неизвестна - но насколько из-за этого тебе легче превзойти его в ней!
   Допустим, через свою добродетель, превосходящую твою, он являет больше кротости, больше смирения; пусть он получает больше помощи свыше и вернее тебя в благодати,искуснее в молитве, более совершенен. Но что из этого?
   Утешайся его успехами, благодари за это Господа; тогда его добродетель распространится на тебя и заслуги его сделаются твоими. Скажи о нем: " Его благочестие великолепно!". Подражай ему, старайся превзойти его. Такую святую ревность завещает нам ап. Павел, очень точно и убедительно: Нет ничего достойнее того честолюбия, которое вселяет в нас желание достигнуть первого места на Небесах, только бы мы помнили о том, что это приобретается единственно заслугами.
   Не набожности Святых, не кротости благочестивых людей, не усердию угодников, не нищете пустыников, даже не добродетелям Божией Матери повелевает нам подражать Евангелие; оно предлагает нам совершенство Отца Небесного сделать образцом для нашего совершенства.
   Подумай, какого величия славы ты достигнешь, если решишься твердо исполнить вот эти три наставления: уберегать себя от любой произвольной слабости, отказать себе во всем (будь осторожен с сильным
   и емким словом "во всем"), и, поступая всегда по воле Господа, следовать побуждениям, достойным Его.
   В этих наставлениях и заключено исполнение заповедей Божиих.
  
   У зависти всегда и на все открыты жадные глаза.
   Христианин обращает взор только на самого себя, и если он останавливает свой взгляд на каком-то деянии ближнего, то только для того, чтобы поучиться у него благочестию или проявить снисхождение, дабы иметь причину приносить теплые молитвы о своем брате Отцу Небесному.
   В этом случае воспользуйся важным известным правилом: " Бог и я в мире". Это твердое рассуждение, это верное правило удалит тебя от всяких прегрешений, а более всего от чувства зависти, которая прямо направляет нас на разрушение основания Православия - любви к Богу и ближнему.
  
  
  
  
  
  
  
   21. ВО ВРЕМЯ СТИХИЙНЫХ БЕДСТВИЙ
  
  
  
  
   Ветры, бури, гром, благословите Господа, провозглашайте Его могущество, вещайте Его величие, исполняйте Его веления, возбуждайте воздух, сотрясайте землю, ужасайте Вселенную! Пусть будет так! Но более всего заставьте трепетать грешников!
   Как велик Бог, управляющий ветрами! Как страшен Мечущий молнии! Как могуч Сотрясающий землю!
   Как ужасен Он в гневе своем! Но как это все-таки справедливо - бояться Его! Как хорошо - любить Его! Как утешительно служить Ему и в совести не чувствовать ничего такого, что могло бы прогневить Его!
   Да усилится буря! Да преумножатся молнии и гром! Да потрясена будет земля!
   Какая удивительная перемена! За мгновение до этого Господь был вообще всеми забыт, и если кто-то и
   помышлял о Нем, то только для того, чтобы оскорблять Его, злословить; Он осыпал своими милостями людей, а от них видел одну только неблагодарность; высокомерные умники даже использовали Его благотворения для оскорбления Бога, и, предавшись греху, злословили на Божие правосудие и презирали Его предупреждения. Но как только Он повелел дуть ветрам, скрыться солнцу, сверкнуть молнии, сотрястись земле, как самые дерзкие грешники содрогнулись, ужаснулись, обуздали себя, прервали свои беззакония, почувствовали угрызения совести.
   Для человека внутреннего будет великим утешением, когда он вдруг узнает, что все жители его города в одно время окажутся на молитве. Что может стать поводом для такого изрядного события? Гром среди ясного неба, молния поражающая, трясение земли.
   И ты, молясь вместе со всеми, познай, благоговей и чти всем сердцем Того, который владеет всеми силами природы; без Его веления ни стихии, ни человеки, ни сами демоны не могут причинить тебе вреда; жизни, которую Он тебе дал, без Его воли ничто у тебя отнять не могут.
   Успокойся Отеческой Его защитой, бойся только Его гнева и не испытывай никакого другого страха.
   Пусть трепещут Его враги на земле, когда Господь гремит на Небесах.
   Ценимый тобой сотрудник, воспитанный сын, хороший друг познаются по особым своим свойствам. Это - упование на тебя, верность, благодарность, страх не угодить, быть довольным доступным.
   Упование праведного человека становится сильнее в таких обстоятельствах, в которых Бог является грешникам страшнее; Господь угрожает по благости, ужасает по милосердию; Его молния может превратить в пепел землю и всех ее жителей.
   С каким долготерпением Он ожидает, ищет и допускает к Себе самых виновных! Тогда пусть затрепещут враги Его от страшного голоса грома Его и обратятся к Нему, к Богу! И пусть их обращение потом продолжится до конца!
   Тысяча случаев могут тебя похитить каждую минуту, но ты не ужасаешься, ты не тревожишься.
   Стихийные бедствия истребляют в год гораздо меньше людей, чем несчастья на дорогах, кораблях, самолетах, а ты, оставшись один в лесу или в поле во время грозы, бледнеешь, когда сверкает молния.
   Сколько раз ты упрекал себя в напрасном твоем (порой, суеверном) страхе!
   Что могут тебе сделать все стихии, все злые твари без позволения их Творца? Если бы Господь восхотел предать тебя злобе твоих врагов, то разве остался бы ты живым хоть мгновение при первом же твоем грехопадении? Он тебя сохранил, Он тебя хранит, без воли Его и влас главы твоей не погибнет.
   Но бывает, впрочем, по попущению Божию, мы сами себя наказываем какой-то бедой, телесным повреждением, хоть и невольно, нарушив какой-либо закон природы.
   Но разве естественные законы не есть Божии законы?
   Та же самая Власть, которая повелевает светить солнцу, вращаться земле, управляет небесными телами,
   она же назначает каждому листочку дерева время его падения на землю.
   Ничто в мире ни на мгновение не может остаться вне зависимости от Бога; Бог не был бы Богом, если бы
   не владычествовал везде и всегда.
   Дуют ветры тихо или порывисто; укрощается буря или свирепствует, сгущается туман или разгоняется, остается паром или выпадает в росу; наполняются тучи дождем или градом; ударяет молния в облако или в землю, бьет она в дерево или поражает человека - все бывает по воле всемогущего Бога, и только потому, что Он этого хочет.
   Какое утешение - исповедовать свою веру по этим истинам, признавать свою ничтожность пред Всевышним Могуществом, громогласные молниеносные блистания которого являют нам образ самый истинный!
   Насколько праведно зависеть от Него! Эта зависимость часто уберегает нас от действия стихий, которые подвластны Богу.
   С некоторых пор замечаю, но не умею объяснить, что стихийные бедствия больше и чаще поражают народы, охваченные еретическими верованиями.
   За упованием должно последовать удивление и благодарность. Как в явлениях природы, так и в действиях благодати, благость Бога - одна и та же. Для обращения грешника она его просвещает, прикасается к нему,
   колеблет его, смущает и ужасает; она возбуждает в нем беспокойство и угрызения совести: тем самым
   вдохновляет его на решительные намерения стать лучше и как благотворное лекарство, проникая в глубину души, творит в нем плоды раскаяния.
   Так же действует Творец природы. Вот ветры устремились из одного пространства в другое, от этого воздух рождает молнии, сопровождаемые раскатами грома, все грохочет, возгорается, сотрясается; кажется, что вселенная погибает. Все это ужасно, но все это вдруг кончается, и - проливается благотворным дождем, который умеряет зной, дает горам источники вод, полям плодородие.
   Но, допустим, что гнев Божий не закончится одним только устрашением тебя: Он сам открыл небеса и потопил поля, послал град на них; водные потоки унесли плоды трудов, все погибло. Разве меньше от этого ты должен предаваться воле Божией и быть покорным?
   Не Сам ли Бог испытывает тебя и посылает тебе печали? Когда даже и карает Он, то не наказывет ли Он отечески? Существует ли что-либо во вселенной, чего бы Он не предвидел, чего бы не повелел?
   Господь ничем тебе не обязан; Он имеет власть дать и отнять Свои милости по Своему произволению.
   А, впрочем, как мы используем Его дары? Сколько неблагодарных богачей! Сколько тех, что обращают милости во зло! Ну не оскорбляем ли мы Его ежедневно, употребляя Его же благотворения против Него?
   Знай же, что если Он не ущедрит тебя временными благами, то причиной тому - благодать Его; если не посылает Он тебе от "росы небесной и от тука земнаго", - Он дает иное Небо, иную землю, где нет ни глада, ни жажды, ни летнего зноя, ни суровой зимы, ни телесных нужд, ни развращающих душевных чувств, где чада Божии наслаждаются совершенным счастьем.
   Тяжело наживается богатство и изобилие, но очень легко и даже очень обычно изобилие расстраивается, а
   богатство - в одночасье теряется. Так уменьши свои нужды, тогда ты уменьшишь и свои желания. А чтобы
   освободиться от того и другого, ограничь себя необходимым: трезвым отношением ты легко этого достигнешь.
   На все, стихией обрушевшееся на тебя, взирай глазами веры, принимай это по- христиански: изменения
   во временах года, град, засухи, морозы.Пусть они довели тебя до нищеты, но ты скажи с Иовом: "Господь
   питал меня надеждой на обильную жатву, Господь и отнял ее от меня; да благословится Святое имя Его и
   да исполнится Божественная воля Его" ( Иов1,21).
   Для того, чтобы возбудить и укрепить в тебе это чувство, давай порассуждаем на таком примере.
   Представь, что два земледельца, питающиеся только плодами своего труда, возделывали свою ниву с одинаковым трудом и усердием. Не щадя здоровья и сил, они удобрили землю, засеяли ее лучшими семенами, вырастили хорошую жатву, и тут неожиданный град побил урожай, похитил у них у них последнее средство к жизни и надежду. Оба впали в нищету. Но один под ударом судьбы молчит, предается воле Божией и благодарит ее; а другой ропщет, досадует, клянет и злословит Провидение. Чем же проклинающий поправит свое бедствие? Разве меньше смирившегося он разорен? Разве меньше он страдает?
   Нет!
   Но положение его - плачевно и в сем и будущем веке. Напротив, смиренный своей покорностью наставляет ближнего своего, чтит Бога, тем самым приобретает Его любовь, драгоценнейшую из всех благ мира, и привлекает на себя на себя множество милостей, из которых самая малая есть спокойствие и терпение.
   К этому примеру добавь еще не менее чувствительное и спасительное рассуждение: если бы Бог к претерпеваемому тобой бедствию послал бы еще одно из тех наказаний, которыми Он воздает за множество содеянных беззаконий, а особенно за необузданные богохульства неверов. Например, Он повелел быть ужасному землетрясению, поглощающему целые города. Что бы тогда испытали тогда большинство сограждан твоих? Сколько бы оказалось бы среди их отверженных! Безумные! В каждое мгновение они могут погибнуть от тысячи разных смертей; вот тут они почувствуют себя виновными в грехах, коих не счесть, и, не успев покаяться, так и останутся в этом состоянии. Какое тут наступит ожесточение, и какое ослепление!
   Из всего сказанного здесь сделай спасительное для себя заключение. Ты видишь, насколько Господь страшным может являться в некоторых обстоятельствах, и ты боишься Его тогда; страх этот полезен, так как ты тогда чувствуешь себя укрепленным в служении Ему и при этом никогда не сочтешь за труд сохранять себя от греха.
   Помни, что Иисус Христос есть тот же и ныне, каким Он был вчера, и каким будет во все века, а поскольку Он неизменен, то и верность твоя должна остаться неизменной. Возникнет для тебя опасность в каком-то стихийном бедствии или нет; произведет она на тебя впечатление или нет; напомнит ли грозно о величии и правосудии Божием или нет - останься в любом положении постоянно верным званию православного христианина: ненавидь грех и исполняй заповеди Божии.
   Такая верность при любых страшных обстоятельствах, в любых потрясениях стихии обеспечит тебе самое неоценимое свойство - спокойствие, а от него - находчивость, а значит, и путь к спасению от опасности.
   Не уподобляйся тому мужику в поговорке: "Пока гром не грянет, мужик..."
   Оставайся всегда верным Богу и себе. Эта верность, по словам Духовных Отцов, есть вернейший знак твоего предопределения. А вот твои колебания от тяжких падений во грех, когда тебе ничто не угрожает, до возвышенных молитв при явной опасности, свидетельствуют о притворном раскаянии, ложном обращении и нечестивом покаянии. Такие люди в крайней опасности стихийного испытания - сами становятся источниками особой опасности: отчаяния и паники. Ничего нет страшнее в таких условиях!
   А что значат эти люди на судилище Божием? Что будет произнесено Судьей о мнимом их обращении?
   Когда ап.Петр увидел поднимающиеся волны, и почувствовал, что тонет, устрашился и в то же мгновение взмолился ко Господу, чтобы Сей избавил его от гибели, что ответил ему Спаситель? - Маловерный человек, почто ты усомнился?
   Когда придет время быть чудесам, а к ним нужно отнести и стихийные потрясения, Господь требует, чтобы Его верные всегда ожидали их. Моисей не вошел в землю обетованную потому, что упование его на Бога Израилева было недостаточно сильно во всякое время.
   Что же касается тебя, будь всегда одинаковым в любое время, в любом положении: благодари Господа
   во время тишины, бойся Его во время стихийных бедствий, служи Ему и люби Его во всяком случае; дока жи Ему свою любовь упованием и всегда учитывай, что в любое время может исполниться поучение ап. Павла: "гнев Божий грядет на сыны непокоривые" (Еф. 6,6).
  
  
  
  
   22. В БЕЗБРАЧИИ
  
  
  
   Все добродетели радостны для Бога, но нет ни одной такой, на которую взирал бы Он с большей радостью,
   чем целомудрие; ею отличались все великие святые.
   Целомудрие есть прекраснейшая добродетель, добродетель ангельская. Она в бренном теле возрождает свойство блаженства.
   Целомудрие можно соблюдать и в супружестве; его и надо соблюдать, а в безбрачии оно доходит до необыкновенного мужества.
   Ценность сей добродетели не была совершенно известна до той поры, пока Иисус Христос не явил собой
   и не вознес высоко все наши ценности.
   Девство или чистота есть сокровище поистине потаенное. Его не открыли ни вера Патриархов, ни просвещение Пророков.
   И видно, должно было бы стать, чтобы только Богочеловек научил нас признавать, почитать и любить эту
   добродетель; Спаситель добавляет еще, что немногие имеют такие силы и мужество, которых она требует:
   настолько она нежна и прекрасна, что от малейшего прикосновения помрачается; мы до самой смерти носим ее в скудельных сосудах. Погибшее уже не возвратно.
   Наши враги завидуют нам более всего из-за этой добродетели, и чем больше боится кто-то потерять это сокровище, тем в большей он находится безопасности.
   Мы окружены враждебными силами, но мы никогда не бываем так сильны, когда считаем себя слабыми: наша сила - в слабости, чтобы победить, остается одно лишь средство - бегство, и только этот путь ведет
   к победе. Сила Божия - в нашей немощи рождается.
   Целомудрие - вот эта победная немощь!
   Хорошо делает тот, кто соблюдает непорочность в супружестве, но делает лучше тот, кто в безбрачии хранит целомудрие (Иоан14,2).
   Поскольку в доме Отца Небесного есть много обителей, то и на земле есть различные призвания, а поскольку есть различные призвания, то есть и раздаяние различных милостей: Сам Бог наделяет ими по Своему произволению.
   Наша святость заключается в том, чтобы готовностью и постоянством одинаково соответствовать тем милостям, которые Ему благоугодно нам даровать (Матф.25,20,21). Того раба, который приобрел два таланта, домовладыка похвалил и наградил так же, как и того, который к полученным им пяти талантам добыл еще пять.
   Небо назначает тебе призвание. Например, горе тем семьям, в которых родители сами по своему усмотрению определяют, кем быть их детям, а не по склонностям детей.
   Чтобы знать свое призвание, т.е. высокое назначение, которое тебе свойственно, прибегай к Богу; советуйся с умным и просвещенным священником, мнением которого дорожишь. Испытывай сам себя, смотри на себя со стороны, сам возрастай в просвещении, что бы не составить самому себе ложного мнения о себе, которое может сделать тебя несчастным в этом и будущем веке.
   У одного призвание - быть в миру, и в нем он может спастись, а пойди он в монастырь, там можети погибнуть.
   Благость Божия, назначая нам то положение, в котором мы пребываем, назначает нам и соответствующие милости, необходимые для преодоления трудностей сего состояния и даже стать в нем совершенным.
   Чтобы определиться в своем предназначении, тебе необходимо время, но помни, что есть люди, которые прорассуждали об этом деле всю жизнь, да так и пропустили свое призвание.
   Если же выбор твой сделан, род и способ жизни принят один раз и с благоразумием и получением благословения священника, то уже без сомнения тебе необходимо оставаться верным своему призванию, и по совету первоверховного Апостола, обеспечить свое спасение благими твоими делами.
   Посвятил ли ты себя безбрачию, обрек ли себя на целомудрие, ты находишься теперь в состоянии совершенном, состоянии Христианина.
   Почаще размышляй о тот, что говорит тебе апостол внушением Духа Святаго: нечестие и благие дела не совместимы; любовь к забавам все добродетели изгоняет из сердца человека и вселяет в него пороки.
   Не было, кажется, никогда такого благого сердца, какое имел Давид (Цар.2;11,2), но предался этот великий царь своей страсти к Вирсавии, и не стало в нем уже ни чести, ни совести, ни человеколюбия. Он осуждает на смерть мужественного Урию и даже храбрость этого воина использует для его гибели.
   Некоторое время в обществе осуждали, клеветали на людей, по своей воле остающихся девственниками.
   Именующие себя учеными, эти проповедники невоздержания даже не догадываются, в какую бездну мерзостей погрузился бы мир, если бы они предписывали ему свои законы!
   Осуждать безбрачие - значит осуждать Евангелие.
   Наш век испорчен, он превосходит развращенностью прежние времена. Тогда сластолюбец довольствовался тайным утолением своей страсти, не требуя того, чтобы весь мир уподобился ему; ныне невер все
   переворачивает, все перемешивает: обычаи, невоздержание, заблуждения, истину, пророков, изуверов,
   лжеучителей, чудотворцев, пороки, добродетели.
   Так, безбрачие осуждается, а супружество ставится всем в пример. Это противоречие стало грубым заблуждением, причем, сознательно лицемерным словоблудием мира сего.
   Развращенный мир! Как ты лжив в глазах просвещенного Богом и разумного человека!
   Никакого противопоставления одного другому в Христианстве и быть не может.
   Ведь все так просто: самым чистым и обильным источником продолжения рода человеческого является христианское супружество, и одновременно безбрачие прославляется Господом.
   Причем девство настолько благородно, настолько совершенно, что стало редким исключением, и злобно осуждается нечестивцами да еретиками, единомышленниками сатаны.
   Кто успокоился на Божественном лоне Спасителя, был и останется навсегда девственником?
   Кого Господь обязал быть вместо себя около своей Матери?
   Апостола Иоанна, того, который заслужил быть возлюбленным учеником Христа, того, который получил милость увидеть потом Иерусалим Небесный, престолы, где восседают Херувимы, Господства, Пророки, Апостолы.
   Все эти избранные уверяют нас, что девственники всюду следуют за Агнцем (Апок.14,4) и что они, только они одни имеют право, шествуя за ним, воспевать бессмертную девственность.
   Как после этого нечестивые умники могут осуждать безбрачие?
   Они ратуют за свободу, которой якобы лишается человек, обрекая себя на безбрачие.
   Но тогда кто ответит на вопрос: почему свободный человек должен быть подвержен игу супружества? Человеческая власть имеет пределы: Господь дал их. Никто не знает их лучше, как тот, который лучше соблюдает закон Его.
   Строгие и тяжелые обязаности, которые налагает на человека таинство брака в отношении супруги и детей, всегда приведут в трепет христианина, хотящего спастись.
   Если бы в безбрачии не было бы других недостатков кроме порицания неверов, то состояние девственника
   было бы очень выгодным. Но есть враги гораздо страшнее - это домашние. Первых ты можешь победить
   одним презрением, но для победы над вторыми необходимы бдительность, мужество, осторожность и постоянство.
   Но более всего надо избегать случаев соблазна; без этой последней осторожности все - бесполезно.
   Стыдное вожделение - вот единственный грех, который внедряется в нас всеми чувствами нашего тела и всеми способностями нашей души, - к продолжению рода. И тогда каждое твое чувство, каждая твоя способность требуют всего
   твоего внимания.
   Конечно, нет вернейшего блюстителя девственности, чем осторожность и целомудрие.
   Вспомни тот завет, который сделал со своими глазами Иов, пагубный взгляд Давида, - разве это не наставления нам?
   Гораздо легче и похвальнее сразу совершенно закрыть глаза на опасный предмет, чем отвести их в сторону,
   когда они уже были один раз обращены на него.
   Легче не сталкиваться с врагом, чем защищать крепость, дав ему взять внешние укрепления: при первом уловлении чувств сердце сразу воспламеняется, при первом уловлении сердца погибель уже неизбежна.
   Давид оказался несравненно меньше мужественым при защите себя от взора Вирсавии, чем при победе
   над Голиафом. Необычайное копье исполина не так было страшно, как прелести жены Урии.
   Наверное, лучше дать уничтожить у себя око, чем позволить себе читать негодные книги, обращаться к современным скверным средствам видения, зрелищам.
   Неблагопристойный писатель, создатель мерзкого зрелища убивает столько же душ, сколько есть читателей и зрителей; ему и назначены за это уже тяжкие наказания.
   Один известный писатель, ставший на путь Православия, с горечью сказал, что он желал бы кровавыми
   слезами смыть каждую строку своего сочинения, да поздно: он уже прославился своей срамотой.
   Есть и другие язвы, они гораздо опаснее тем, что яд их искуснее приготовлен и хитрее прикрыт под видом высокохудожественного произведения.
   Здравая душа и твердая добродетель сразу обнаружит скрытую мерзость, почувствует опасность заразы и далее не позволит себе чтение или просмотр остального. Ничего не потеряет твой внутренний мир, если ты во-время отречешься от вожделения!
   Зараженные же сердца не находят нечего плохого в такого рода произведениях, они этого не чувствуют. Напрасно кичатся они ложным предлогом совершенствования своего ума: есть много других, лучших, истинно высоких творений, их-то и предпочитают только те, кто имеет чистые намерения.
   Другие намерения быстро проявляются в безошибочном чутье на возбуждающее страсти " жареное".
   Совершенствование ума? Как знать, быть может лучше войти в жилище Небесное малознающим, нежели сойти во ад с великим знанием?
   Всеобщее зрелище, изобилующее соблазнительными, непристойными и позорными видами, очень опасно для всех добродетелей, а для целомудрия - смертельно. Святые отцы и соборы осуждают его. Христианин не посещает его и ничего от этого не теряет.
   Беседы на вожделенные темы есть училище проступков; самые, казалось бы, безобидные из них оскорбляют любовь к ближнему и целомудрие.
   Предостереги себя от грубых намеков, стыдных слов, пошлых двусмысленностей в таких беседах, и ты
   увидишь, как спадает личина с беззакония.
   Особенно в беседах и отношениях с противоположным полом: здесь опасность значительно возрастает.
   Если такое знакомство не необходимо, то оно всегда таит в себе опасность, требует великих предосторожностей.
   В древности, когда святой муж и святая жена, жившие в пустыне, сходились для бесед о Боге, то им преградой служил водный источник. Не тщетна эта предосторожность!
   Другой пол смущает тебя только для того, чтобы прокрасться в твое сердце, и для того хочет им овладеть, чтобы развратить его.
   Вроде бы речь идет о почтении, о благопристойности, а на самом деле нет ни того, ни другого.
   Нет гибче страсти, чем страсть вожделения; она принимает любой образ. Клятва и нарушение ее здесь
   только игра: она говорит языком лжи, она не разумеет и не знает другого языка.
   Чтобы победить ее, пытайся обнаружить ее в человеке другого пола. Особенно бойся ее во время веселости, смеха, вольного обхождения.
   Как бы ни были благочестны причины и содержание твоих разговоров, не доверяй одинаково ни себе, ни тому, кто с тобой говорит.
   Сколько бесед начиналось духом, а заканчивалось плотью!
   Все стрелы нечистого духа отравлены, и если ранено сердце, то рана всегда смертельна.
   Это так обычно и так же губительно - попадать в опасность.
   В начале своей беседы человек вроде бы не имеет беззаконных намерений, он, как говорится, поступает, как велит благопристойность, и беседует только из честного вдохновения; видится с ним, потому что беседа эта ему нравится; разговоры продолжаются, свидания повторяются, рождается привязанность, посещения учащаются. Вот в это время останови свой бег, переведи дух, спроси себя: для чего тебе это нужно?
   Для того ли, чтобы остаться целомудренным, или...? Потому что грань вот-вот будет перейдена: далее - пагубные начинания, которые называются последними признаками умирающей стыдливости.
   Неужели ты сильнее Самсона, святее Давида, мудрее Соломона? Они не сумели противостоять своей опасности. И ты думаешь, что очень далек от опасности?
   Но как бы не казалось тебе выгодным безбрачие, как бы высоко ни было превосходство целомудрия, все-таки бойся обязывать себя навсегда к сохранению его без самых долгих размышлений в отношении себя и
   точного согласия опытнейшего и искусного наставника. Испытай себя не один год, прежде чем дать этот обет, и если останешься в миру, то можешь испытать свои силы пока только на время, которое определит тебе благоразумный духовник. А если после многократных опытов и по совету думающего наставника ты дашь обещание целомудрия Богу, то помощь Его укрепит уже тебя в точном исполнении этой Ангельской добродетели.
   Вид Распятия станет видом гроба твоего. Тебя убедили слово, пример Иисуса Христа прилепиться к целомудрию: подражая Ему, разве можешь ты обмануться? Повинуясь Ему, разве можешь не надеяться на воздаяние? Разве тот из апостолов, который был всегда девственником, не познал на себе все Его милости?
   Разве самое совершенное из всех созданий не именуется Девой Пречистой?
   Человеческий ум не может ни вместить, ни объяснить той радости воздаяния, которую испытает непорочная душа от праведного Судьи.
   И вот, что тебя должно еще укрепить в принятом тобой звании, призвании и сделать тебя победителем
   всех врагов, хотящих или уничтожть или омрачить твою стыдливость: Это помышление о своей смерти.
   В эти последние минуты человек рассуждает здраво, он взирает на все в сиянии веры. Сходя в гроб, разве не обретешь ты радостный покой от чувства, что отправляешься в место своего бессмертия беспорочным девственником?
   А до этого ты будешь доволен тем, что ты - свободен от горя и беспокойств, раздирающих сердце отца и матери, когда они оставляют семью свою в нужде и опасности, уходя из этой жизни; и тем, что ты сможешь сосредоточиться только на деле своего спасения в последние минуты жизни, столь нужные тебе.
   Но если ты сам в себе не можешь засвидетельствовать того, что сохранил непорочность, которой ты посвятил себя, то будь осторожен, не впадай в уныние: сокрушайся, скорби, но однако надейся. Магдалина,
   как и Иоанн, заслужила звание возлюбленной Иисуса Христа.
   Произноси чаще пред Богом, особенно в опасных случаях, когда твоя стыдливость подвергнется искушениям, слова известной молитвы:
   "Господи, ниспосылай всяк дар совершен, вем, яко без особливыя милости Твоея не могу сохранить воздержания".
   Это чудное, превосходное и справедливое чувство да знаменуется на твоем поведении. В этих немногих словах сказано все: ты избрал безбрачие, так имей же величайшее уважение к своему положению и крайнюю осторожность в отношениях с теми, кто осуждает его. Для того, чтобы быть непоколебимым в твоем состоянии, как можно меньше полагайся на самого себя, а имей искреннее и твердое упование на Бога.
  
  
  
   23. В ДОМАШНИХ ОГОРЧЕНИЯХ
  
  
   От мужа и жены произошли все бедствия мира. Мужья и жены ежедневно подтверждают этот печальный
   опыт.
   Нет сомнения, что людям, избравшим безбрачие, среди всех преимуществ, которые оно дает, уже только одно освобождение от домашних огорчений, может сделать человека вполне благополучным.
   Хотя, как и во всем, здесь есть свои издержки; это - ругательства и насмешки неверия нашего времени.
   Но если ты связал себя узами брака, то поучайся и не унывай.
   Сам Иисус Христос установил важность этого таинства, присовокупив к нему все милости, необходимые тебе для несения всех тягот и исполнения всех обязанностей твоего положения.
   Если вступил в супружество, то живи в нем как Православный Христианин, и тогда спасешься сам и успешно будешь трудиться для спасения своих близких.
   Говорить, что супруг может сделать супругу совершенно благополучной и довольной - значит напрасно тратить слова.
   Разве твари принадлежит право устраивать благополучие твари?
   Правда, что муж кроткий, снисходительный, верный, рачительный, усердный, благочестивый и, наконец, верующий, меньше причинит своей жене страдания, беспокойства, скорбей, горестей, слез; но думать,
   что он может дать ей полное благополучие - значит хотеть сделать из человека Бога.
   В супружестве ты имеешь неиссякаемый источник страданий и горестей: мужа и детей.
   Согбенная под этим игом, умей нести его, старайся облегчить его. Ты не можешь сбросить его с себя. Прибегай к Тому, который сочетал тебя с супругом.
   Тебе необходимо терпеть. Благословляй свои страдания - ты непременно будешь иметь скорби. Ободряйся ожидаемым воздаянием и, если Верховный Владыка повелевает, решись быть мученицей этого таинства.
   Оно имело свои жертвы так же, как и наша вера - своих святых; одна победа стоит другой.
   Старайся только, чтобы не ты сама стала виной своих горестей.
   А вот, зная свою правоту, не изнемогай в терпении. Как?
   В своих страданиях будь осторожна в каком-либо важном деле: оно важнее твоих переживаний, оно требует исполнения и более ничего, делай его бесстрастно; не умножай страданий; отдаваясь нетерпению, противопоставляя гнев гневу - ты раздражаешь свою скорбь и лишаешься ожидаемого воздаяния.
   Запретно для тебя искать утешения у соболезнующих подруг: большая часть их не в состоянии облегчить горесть христианки.
   И, наконец, поблагодари за все, что ты претерпела доныне, тем более, что уже сократилось время твоих страданий, они уже в прошлом, и венец твой еще более украшен.
   Нет ничего обычнее жалоб и взаимных укоров между супругами, они попеременно беспокоят и огорчают друг друга; кажется, такая жизнь их вполне устраивает, и просто удивительно, что они от этого не страдают еще больше: ведь сказано, что каждый тем самым и накажется, чем согрешил.
   Следуя этому непреложному закону, насколько строгим должно быть твое покаяние?
   Сколько проступков предшествовало твоему браку? Сколько предшествующих беззаконий осквернили начало твоей супружеской жизни? Согласовано ли с Верой твое решение? Разве не она скрепила узы великого перед Богом и церковью Таинства? Если это не так, то чем мы порядочней честных язычников, ибо и они то же творят?
   Стоит ли удивляться, что эти браки беспорядочны, быстро расторгаются; разводов стало больше, чем сохранившихся браков.
   За все эти беспорядки надо отвечать. И, как знать, может быть, нестроения в твоей семье есть следствие твоих предыдущих грехов?
   Тогда постарайся увидеть в этом пользу, как средство для исправления своей супружеской жизни.
   Если собрать людей воедино, то это уже собрание страстей; соединение страстей есть собрание пороков.
   А посему, зная это, насколько должно быть трудно решиться создать семью! Однако очень многие быстры в своих решениях.
   Если только одна страсть способна разрушить целое государство, то чего не могут сделать множество страстей, совмещенных в одном семействе?
   Часто в себе самом страсти никак не согласуются, как же согласовать их со страстями другого?
   Будь справедлив и вооружись терпением: причиняй как можно меньше страданий другим, и терпи от них
   - вот доля, которую избрал себе мудрый, живущий в обществе.
   Брачный союз, основанный на корысти и любочестии, а не на искренней привязанности и взаимной любви, есть источник зла в семье, однако многие смело и охотно вступают в такой гибельный брак, бремя которого
   скоро становится невыносимым.
   В этом случае необходимо избрать одно из двух: или вечно оплакивать свое неразумное решение, или мужественным христианским терпением пытаться загладить его и не прибегать ни к какой крайности.
   Ты добровольно избрала себе положение суровое, и Господь ныне желает, чтобы ты в нем и осталась, а посему назначает тебе все милости, необходимые для того, чтобы освятить тебя. Будь им верна, твоим терпением, кротостью навлекай на себя еще большие милости.
   Запрети себе опоздавшие сетования: слово дано, ты не имеешь права отменить его; одна лишь смерть разорвет твои цепи. Вера не только облегчит твои оковы, но и сделает их нужными тебе и утешительными.
   Самым надежным средством для твоего спасения является то состояние, к которому тебя призывает Бог.
   А это то самое состояние, в которое Он тебя поставил, в котором ты сейчас находишься. Ты имеешь великое преимущество!
   Со своей стороны, для своего освящения ты все превозмогаешь терпением; одно действие кротости облегчает тебе другое.
   Привычка к кротости не только освятит тебя, но и укротит тех, которые до этого причиняли тебе огорчения.
   Верно то, что нет у тебя более сильного оружия для одоления их своенравия, наглости и злобы, кроме постоянного терпения и неизменной кротости; прилепись к этим добродете-лям, а остальное предоставь Богу.
   Меньше всего ты должна беспокоиться из-за расстройства благополучия в семье, причиной которого не ты
   являешься и уже ничем помочь не можешь. Конечно, тяжело, скажем, для природы жены, увидеть себя
   без имущества и обремененной большим семейством; не менее жестоко для нее не иметь другой помощи, как от труда мужа, которого смерть может похитить в любое время. Но беспокоиться в таком положении - значит умножать свои огорчения и добавлять бедствия, а не уменьшать их. Как же тогда тебе быть?
   Остается только одно: предаться в волю Божию и стараться всеми силами хорошо воспитать своих детей. Получив хорошее воспитание, они будут бережливы, рачительны, приобретут добрые качества, создадут честным образом состояние; без воспитания же растратят любое наследство, все разорят, опозорят родителей. Даже если, несмотря на хорошее воспитание, они будут вынуждены оставаться в бедности, они не перестанут любить, почитать тебя, они обеспечат тебе честь и уважение среди благочестивых людей, а главное - утешение на земле и на Небесах.
   Тот, который должен судить каждого, не спросит тебя, сделала ли ты своих детей образованными, богатыми, но - воспитала ли их как христиан. Он не укорит тебя за то, что ты не исправила слабостей своего мужа, но - что не претерпела их: твое спасение есть совершенно твое дело и дело Благодати, оно не зависит ни
   от твоего мужа, ни от твоих детей. И если они участвуют в чем-либо, это по доброй воле или поневоле,
   чтобы тебе в этом помочь.
   Самое величайшее беспокойство в супружестве причиняет тебе будущее устройство в жизни твоих детей, но если будешь чуть менее тщеславным и любочестным или более внимательным к поучениям веры, то ты будешь гораздо меньше об этом беспокоиться.
   Знай, что твои дети, прежде всего, принадлежат Господу. Избегай двух слабостей, очень обычных, но, тем не менее, пагубных для родителей и их семейства. Отцы и матери снимают с себя, то, что только им принадлежит, и сами принимают на себя то, что никак от них не зависит. От этого проистекают несогласие в семье, соблазны целому обществу, нарушение веры, проклятия родителей и детей.
   Отец и мать снимают с себя обязанность за воспитание своих детей, возлагая ее на общественные образовательные учреждения или наемных наставников и, что гораздо страшней, берут на себя ответственность - предопределить призвание своих детей. Разве не означает это расстройство порядка в мире, нарушение законов природы (а это - тоже Божии законы), веры и человечества?
   Предлоги для отказа от воспитания своих детей кажутся совершенно дикими и не могут быть приняты на судилище Господа.
   Еще больше жестокости и нечестности заключено в том, что родители посягают на свободу выбора будущего своих детей.
   Как может этот безумный родитель определить призвание своего чада, и даже молясь, возложить на Бога это своевольное определение, часто с нарушением свободы? Какая несправедливость! Какая жестокость!
   Разве не внушает вера тем отцам и матерям, которые, принуждая или обманывая своих детей, заставляют их вступать на жизненный путь без их наклонностей, что это крайне опасно и, может быть, гибельно для
   их чад?
   Ведь в этом состоянии они потом, лишенные в свое время свободы выбора, проведут всю жизнь в сетовании и слезах, а за слезами последуют проклятия. К кому? Ответа нет...
   Никакое общественное или стороннее попечение о детях не заменит воспитание отца и матери.
   Главное старание заключается в образовании сердца ребенка, вселения в него способности чувствовать и думать; никто не сможет легче и лучше преподать ему этого редкого знания, чем тот, который наиболее
   печется об успехе сего образования; а это есть родители.
   А вот когда сердце образовано, способность чувствовать в него вселена, тогда уже позволительно и полезно прибегнуть к помощи детского учреждения, просвещенного стороннего воспитателя и т.п.
   При выборе наставника для детей надо быть крайне осторожным; даже выбор врача здесь менее важен.
   Даже окруженный превосходными учителями, занимающимися с маленьким человеком ежедневно, их
   воспитанник, не имеющий сердечных чувств, может стать чудовищем в обществе.
   Помни, что ты, как глава своих чад, - в ответе за детей своих и в жизни, и перед Богом.
   Посему выбирай для своих чад учителей просвещенных, опытных, благочестивых и непременно православных. Тогда с большой вероятностью получишь благодарных детей, полезных граждан отечества, незаменимых тружеников и сослуживцев на работе, надежных друзей, будущих создателей новой семьи.
   А пока представь себе добрую семейную чету и подражай ей. Она свое поведение и воспитание детей во всем согласует с правилами закона христианского.
   Союз ее любви так же тесен, как союз души и тела, потому что укрепляется благочестием; желания сердца - одинаковы. Умеренность в удовлетворении житейских нужд, скромность в семейной жизни, смирение и общий труд в домашнем хозяйстве, и спокойствие ее семьи - все это плоды Евангельского и апостольского учения.
   Посмотри на милых чад этой благополучной четы: отчего они такие разумные, кроткие, веселые, послушные, спокойные, прилежные, Богобоязненные? Оттого, что их родители - сами такие и к добродетели поощряют детей, причем не столько назиданиями, сколько собственным примером.
   Я не зря привел тебе сей пример: именно от таких детей общество должно ожидать настоящих граждан, служителей, отцов и матерей.
   Твои сыновья требуют твоего неусыпного внимания, а дочери - еще большего: никогда не упускай из вида первых, наблюдай прилежно и за другими; ничто не должно ускользнуть от твоего взора, мелочей тут
   не бывает. Не сделай их несчастными ни в сем, ни в будущем мире. Мы говорим о православной семье, и если твои дети желают посвятить себя Богу, то после осторожнейшего испытания их воли - отдай их Господу, от Которого ты их получил и Который может их взять в любое время.
   Если их наклонности удерживают их в миру, предупреди, наставь их.
   Например, какую бы ты сам не видел выгоду от супружества своих детей, смотри, не пожертвуй их демону скупости или любочестия, не допусти, чтобы бедная твоя дочь была отдана в рабство, не отпускай, пока не уверишься в кротости и благочестии того, кто любит ее.
   Не исполнишь этого - обременишь себя с ее стороны в свое время жестокими и справедливыми укорами; ты потом будешь вместе с ней проливать бесплодные слезы, твои слезы еще и непрестанно будут жечь в аду.
   И, напротив, какое утешение и какая польза тебе будет от твоей же жалости, благоразумия, кротости! Тебе трудно будет решить, кто тебя более станет любить и почитать: зять или дочь.
   Несмотря на все то, что ты смог сделать для пользы своих детей, никогда не ожидай от них признательности: ты непременно обманешься.
   Ты творил благое ради Бога, от Него только и надейся на воздаяние, как равно и за все скорби, которые бы причинили тебе неблагодарность и жестокосердие твоего семейства.
   Один Бог будет тебе утешением.
   Любой крест, понесенный в твоем положении, ниспосылается тебе непосредственно с Неба.
   Да соделает Вера для тебя бремя его благим и легким!
  
  
  
   24. ПРИ ВНУТРЕННИХ БЕСПОКОЙСТВАХ
  
  
  
   Неприятности, безотрадность, безотчетная тоска, внутренние горести, беспокойства могут произойти или по попущению Божиему, или от дьявольского наваждения, или родиться от тебя самого.
   Каков бы ни был источник их происхождения, переноси их терпеливо, обращай их в свою пользу, а более всего - не ослабевай и не давай волю унынию.
   Самое пагубное следствие уныния - это то, что ты оставишь свои духовные усилия полностью или частично.
   Никогда духовное чтение, молитва и пост не были тебе так нужны, никогда ты не имел такой необходимости в советах духовника, никогда твоя душа так не жаждала напитаться Божественным причастием, как в таком состоянии духа.
   Все тебе отвратительно, все тягостно, все противно: вот - самое время жатвы для тебя, теперь-то ты можешь получить великие заслуги и обогатить свой венец для вечности.
   Стремиться идти путем заповедей Божиих, когда путь этот усыпан цветами и когда на каждом шагу можно утолять жажду из источника молока и меда, свойственно душе нерадивой.
   Но служить Богу для Него самого, идти с Ним на лобное место, помогать Ему там нести Крест Его, молиться Ему, когда молитва нам неприятна, служить Ему, когда это служение нам тягостно, то есть, соблюдать всегда точно все свои обязанности, несмотря на скуку, тяжесть, множество жестоких искушений, - все это свойственно только ревностным православным.
   Эти немногие, можно сказать, мужественно предстоят у подножия Креста, видя на нем Господа пригвожденным, поруганным, порицаемым. Зато как вознаграждает Спаситель такие души!
   Разве не вознаграждение, что Он благословил ап. Иоанну быть сыном Божией Матери вместо Себя? Сколько милостей еще было добавлено потом к этому единственному преимуществу!
   Как в телесном, так и в нравственном, нам свойственно непостоянство; надо случиться чуду, чтобы мы не изменялись. Чудес ты не заслуживаешь, а раз так, то непременно ожидай того, что не только отвращение, скука, и печаль, но и жестокие нападения и ужасные искушения займут место покоя, удовольствия, радости.
   Что тебе сегодня кажется верным, приличным, удобным, то завтра покажется трудным, неприятным и несбыточным.
   В одно время ты едешь огромными шагами, ты просто летишь высокими путями Евангельских советов,
   а в другое - необходимы размышления, труд, да и труд героический для соблюдения нужных заповедей.
   В один и тот же день ты приносишь покаяние, изнуряешь свое тело воздержанием и тут же можешь впасть в порок.
   Все эти несоответствия происходят от тебя самого, никто не исключение; самые великие Святые испытали их. Эти искушения должны были унизить тебя, но не могут обмануть; они заставляют тебя не надеяться на себя, но не должны приводить тебя в уныние; они же являются для тебя источником воздаяния.
   Тщеславие, угодливость, самолюбие заражают болезнью разложения самые благочестивые твои дела, а
   вот некоторая духовная нечувствительность и внутренние печали предохраняют душу от этой тонкой отравы.
   Например, кто-то творит добрые дела из любви к Богу и ближнему, и если хоть чуть заметен успех - вот он уже доволен и радуется, почти не замечая этого в себе: не видит повода огорчаться, если его одобряют
   и хвалят, принимает поздравления, благодарит за них.
   Такое тщеславие и такая угодливость на судилище Божием - то же самое, что и хищение от жертвоприношения.
   Напротив, если твое благодеяние не замечено или подвергнуто сомнению, ты обращаешься к Богу, просишь у него мужества и силы, необходимые для продолжения таких подвигов.
   Другой пример:
   Кто-то бросил свои молитвы, направленные на то, чтобы одолеть рассеяние и превозмочь скверные помыслы, поэтому он становится недовольным собой, презирает себя, что был малодушен и нерадив в духовной брани. И вот он просит у Бога прощения даже в несодеянном им грехе. Вместо того, чтобы свои молитвы считать в числе добрых дел, он причисляет их к своим недостоинствам, с которыми он должен прийти на покаяние. Вот самый сильный способ почувствовать свои слабости и ничтожество! Как приятно Господу такое чувство смирения!
   Самая Святейшая без сравнения из всех непорочных созданий в своей священной песне поучает, что этим-то смирением Она привлекла на себя от Бога многие благости, щедроты и преимущества.
   Быть может, ты думаешь, что святые не были подвержены таким же слабостям, которыми охвачен ты?
   Нет, они были созданы из той же персти, имели те же страсти, были подвержены тем же недостаткам, чувствовали такое же непостоянство, а, возможно, и большее.
   Сколько раз являет пророк в своих Боговдохновенных псалмах нам рассеянность ума своего, безотрадность своего сердца, буйство своей души, которую он сравнивает даже с вьючным скотом! - но разве от этого было менее усердно и ревностно его моление, разве менее оно спасительно для него, и менее приятно Богу?
   Разве не чувствовали апостолы сильного влечения ко злу, но, тем не менее, оставались в непоколебимой любви к Иисусу Христу, презирая напасти, скорбь, голод, опасности?
   Искушения неизбежны: чем строже и благочестивее твоя жизнь, тем более ты им подвержен, тем сильнее демоны плоти и гордости восстают на твой дух, бьют туда, где встречают большее сопротивление.
   Однако при такой твердости искушения бывают хоть и велики, но не продолжительны и не оставляют в сердцах благочестивых людей никакого впечатления, ибо чудесная сила любви ко Господу побеждает любой соблазн, любое искушение ко греху: ты можешь поколебаться, но не пасть; можешь приблизиться к
   гибели, но не погибнуть.
   Эта любовь - как бы огненная стихия твоей души, ею она питается и живет, укрепляется и содержится
   в целости, всегда согрета ее теплотой, всегда освещается ее светом. Но она не терпит соединения с собой других страстей, которые при малейшем прикосновении к ее чистоте, извращают, опошляют и губят ее.
   С этой любовью человек в любом добром деле тверд, решителен и всегда побеждает врага спасения. Через эту любовь, через этот теснейший союз с Богом он живет в Боге, а Бог живет в нем. Если ты искренне,
   всем сердцем и неослабевающе любишь Иисуса Христа - не бойся искушений.
   Враг всеми возможными искушениями старается повергнуть тебя в уныние, а оно само приведет тебя к удалению от приобщения Святым Тайнам.
   Сохрани себя от этой грубейшей и пагубной козни, бодрствуй твердо, не убавляй ни одного мгновения из времени, которое ты привык посвящать молитве, ни под каким предлогом не прощай себе пропуск очередного причащения, за исключением, конечно, запрещения умного духовника.
   Но если ты захочешь даже над всем адом одержать совершенную победу,
   то хотя бы чуть усиль свое обычное молитвенное правило и несколько чаще приступай к Святой трапезе. (лучшего совета ты не получишь).
   В этом приходится применить немалое насилие над собой, но вспомни, что отец семейства, о котором повествует Евангелие, приказал поступить как бы насильно с теми, которых он пригласил на пир.
   Другим источником беспокойства и внутренних скорбей для тебя является кажущееся тебе слишком малое, слабое продвижение твое в добродетели.
   Ты говоришь: "Каких только милостей не получил я от Бога, и как я их использовал? До какого совершенства дошел бы другой, имея такое преимущество? Я боюсь, что мало успел в этой и будущей жизни, хотя я по совету и по повелению моего духовника исповедуюсь и приобщаюсь достаточно часто".
   Такие помышления не только возбуждают в твоем сердце смятение, но насаждают в нем боязнь и ужас.
   И ты продолжаешь: "Дары Божие не должны для меня оставаться бесполезными; надо ими непременно воспользоваться: кто растрачивает их или, скрывая, делает их бесплодными, тот виновен пред Богом. Все
   необходимое я получил от щедрот Его, а сам ничего не сделал в благочестии, становлюсь все более малодушным и непостоянным. Молитва, покаяние, причащение Тайнам, которые я позволяю себе, не дают мне уже прежнего удовлетворения. Я - в смятении, я со страхом думаю, что я уже не так ревностен в делах веры, как прежде".
   Конечно, все это должно тебя печалить и беспокоить. Но! Всеми силами берегись уныния! Проси чистосердечно у Бога помилования за принесенный малый твой плод, за злоупотребление Его дарами, надейся, непременно надейся получить помилование.
   Чтобы увериться в нем, решись соответствовать отныне этому великому милосердию, оживи в себе свою былую горячность вот этой молитвой и скажи ее вместе с Давидом: "Ныне начах; сия измена десница
   Вышняго" (пс.76,11), т.е. "я решился на это дело, начал его, и эта перемена есть действие Всевышнего".
   В молитве посожалей о прошлом твоем малодушии, вырази свою признательность Богу за щедрое покровительство, поблагодари Его за то, что Он не попустил тебе впасть еще в большие заблуждения. И ты почувствуешь возрождающееся тепло своего сердца.
   Благодарность есть сокровище бесценное, а где твое сердце, там и сокровище твое.
   Не отставай - и пойдешь вперед.
   На пути к совершенству тот, кто не следует вперед, - отстает, а тот, кто не отстает, - следует вперед.
   Например, ты еле выдерживаешь упорное и ужасное нападение плоти, чувствуешь жестокое искушение твоему целомудрию, вот-вот погибнет твоя стыдливость, но ты, к счастью, сопротивляешься, и вот - мужественно избежал обольщения!
   Эта доблестная победа, одержанная тобой с помощью благодати, убедит тебя, что ты не хочешь отречься от любви Бога; она возвысит тебя над всеми твоими беспокойствами, страданиями, даже при самых ничтожных твоих успехах в служении Ему.
   Только будь всегда верен в отдании должной славы торжества твоей победы Тому, кому она принадлежит первоначально и вечно.
   Есть и другие случаи, когда ты даже без уколов совести, без всякого укорения себя, казалось бы, без всякой причины почувствуешь страдания иного рода: все тебе будет не милым, все, с чем ты будешь соприкасаться, будет казаться тебе досадным, все, делаемое тобой, будет скучным. Ты будешь в тягость и несносен сам себе, печаль, смертельная скука всюду последуют за тобой. Однако знай, что в этом несчастном твоем положении нет ничего такого, что должно приводить тебя в уныние или страх: поверь, что каждый человек в большей или меньшей степени этому подвержен в зависимости от обстоятельств.
   В таком положении постарайся избегать уединения, сумей благоразумно в зависимости от своих нужд
   быть в обществе ценимых тобой людей, честных, верующих, близких тебе по духу; советуйся с опытным духовником, и, не обременяя его обстоятельными подробностями всех твоих страданий, все-таки дай ему знать о твоем положении; ничего не жди от служителя Христова, кроме ободрения, так необходимого тебе
   в это время для исполнения обязанностей благочестия - и тогда повинуйся его повелениям.
   Может быть, ты не имеешь смелости посоветоваться с духовным наставником, или, уже открыв ему состояние твоей души, не получил никакого облегчения? И оставшись наедине с самим собой, ты чувствуешь умножающуюся скуку?
   Не беспокойся, последуй совету, который сейчас будет дан тебе, и ты получишь утешение, или, по крайней
   мере, убедительную причину терпения и поручения себя Богу...
   Душа христианская! Наполнись твоей верой! Изыди из несчастного Иерусалима, перейди поток Кедрон, вниди в сад масличный! Зри там Богочеловека молящегося! Став вернее Петра, Якова и Иоанна, очнись, бодрствуй и молись вместе со своим Божественным Учителем! Тело Его распростерто на земле, душа Его скорбит о смерти. Бремя всех наших грехов, которые Он благоизволил взять на Себя, помышления о предстоящих муках, приближение жестокой и бесславной смерти, наконец, богооставленность - все это давит Его такой горестной тоской, что кровавый пот проступает на лике Его и истекает на землю.
   Вот тогда-то ты и беседуй с возлюбленным твоим Спасителем; сострадай Ему в скорбях и изнеможении;
   за тебя эта кровь проливается. И если желаешь облегчить Его бремя, у тебя есть для этого средство: скажи Ему, что ты не хочешь оставить Его, что ты жаждешь разделить тоску, печаль и страдания Его.
   Если же ты был так нечувствителен, что в масличном вертограде не обрел ничего такого, что могло внушить тебе терпение и предание себя Богу, то последуй за Господом в преторский дом, иди с Ним на лобное место.
   Смотри на избиенное тело жестоким бичеванием: римский правитель хотел избавить от смерти Христа,
   возбудив этим бичеванием сострадания народа и, ничего не добившись, только тогда подписал смертный приговор. А у тебя это вызывает сострадание! Следуй дальше за Господом, идущим на смерть, приди на лобное место, встань рядом с Марией и возлюбленным учеником, смотри на древо казни, в то время позорное, а потом служащее знаменем Иисуса Христа и христианина: там Божественное Тело, пригвожденное к этому кресту. Вглядись внимательно в Спасителя, всеми оставленного, виждь Божественного Человека, лишенного человеческого сострадания, внимай жалобе Его, возносимой с любовью к Отцу о том, что Он оставлен.
   Дерзнешь ли ты тогда сравнить твое состояние с состоянием Владыки твоего? Твою беспомощность с Его отчуждением? Твою невиновность, твою святость с Его святостью, с Его невинностью?
   Для чего Искупитель подвверг Себя столь жестокому искушению? Ты знаешь - для нашего исправления.
   Вот, что мы никогда не должны забывать:
   Это оставление Его на кресте есть свободное избрание Иисуса Христа.
   Это оставление, оскорбляющее и возмущающее разум и порицаемое распространенным заблуждением,
   есть пример разительнейший, поучение спасительнейшее, наставление полезнейшее.
   Это оставление есть назидание всем избранным Иисуса Христа. Он есть глава всех обреченных, образец
   всех святых. Он обязал нас быть во всем примером.
   Никакие другие страдания Богочеловека не были бы достаточны для нашего вразумления! Но с того времени, когда Сын Божий - это блаженство Неба, это благоволение и образ существа Отца Небесного - избрал
   и испытал всобщее - и Божие - оставление, только подумай, какой важнейший повод для размышления имеют все христиане! и какую ты имеешь побудительную причину для упования на Бога во всех твоих самых тяжких внутренних страданиях!
   Постарайся уверить себя в том, что ты должен подражать Божественному образцу сему; решись всегда возобновлять в себе Его для того, чтобы быть в числе избранных.
   И тогда, когда твоей душой овладеет печаль, пади к подножию распятия и, возводя свой взор от этого образа к Небу и от Неба к этому образу, воскликни со рвением и покорностью: "Боже мой, Отче мой, да исполнится не моя, но Твоя святая воля!".
   А чтобы сподобиться еще большего утешения, или, по крайней мере, вернее восторжествовать над врагом твоего спасения, который через твое смущение, скуку и печаль хотел отвратить тебя от Бога или даже ввергнуть тебя в отчаяние, - терпи, покоряйся со Господом страждущим; соверши в себе то, чего жаждет великий Страдалец, раздели с Ним Его страдания, присоедини свои к Его мукам, наказуй себя сам за свое малодушие!
   Насколько сие наказание, непременно заканчивающееся успокоением, приятно Богу!
   Будь уверен, что проявляемое тобой терпение во внутренних скорбях есть одновременно и приятнейшая жертва Богу, тобой приносимая, и дело благочестия, которое будет вписано в книгу жизни.
  
  
  
  
  
   25. В ЖЕСТОКИХ СТРАДАНИЯХ
  
  
  
  
  
   Из рук Господа произошло все совершенное. Скорбь же поселена в мире грехом, и то, что бывает действием греха, должно стать уврачеванием от него и удовлетворением.
   Претерпеваемое тобой есть ничто по сравнению с тем, чего заслуживает один самый простительный грех. Берегись даже мысли о том, что твои страдания бесполезны; они есть истинные милости, посылаемые тебе Богом.
   Враг твой не забудет употребить ничего, чтобы вывести тебя из терпения, он применит против тебя все то, что вдохнула в него злоба против Иова; отрази его высокими чувствами и удивительным словом этого патриарха.
   Так же, как и он, уважай неоспоримые права и непостижимые намерения Бога, но более того - лобзай так, как
   и он, отеческую руку, наказующую тебя для того, чтобы щедрее тебя вознаградить.
   Для тебя это будет океаном славы, если в день судный Верховный Судья представит твое терпение, твою кротость и совершенное предание себя в волю Божию не только перед глазами сатаны, но и пред очами всемирного собрания!
   Православный! Ты обладаешь способностью произвольно, рассудительно и тщательно прозревать сокрытое от других.
   Конечно, ты можешь желать, искать себе облегчения в страданиях, можешь пожаловаться, чтобы твой
   ближний узнал о твоих несчастьях и имел возможность выказать тебе человеколюбие.
   Но лучше молитвой открой тайну Божию такую: если только останешься покорным воле Господа, то твои страдания будут Им приняты, как Свои.
   А если бы ты проник в Божие сердце, то ты пожелал бы даже страдать еще больше!
   Если ты не имеешь столь непобедимого мужества, то хотя бы учись смиренно быть покорным Его велению в том, чтобы ты страдал.
   Ты - странник в мире сем: мир есть место твоего изгнания, земля - твоя темница, а тело - узы.
   Слепой! Ведь ты желаешь, чтобы твое изгнание продолжилось!
   Безумный! Ты привык к своей темнице, тебе нравится твое узилище.
   А пекущийся о твоей пользе и блаженстве Бог явился, чтобы просветить твои очи, Он отвлекает тебя от
   мира, отвращает тебя от жизни; среди сокровищ Его могущества нет ничего сильнее страдания, для того,
   чтобы освятить тебя.
   Чем многочисленнее твои бедствия, чем лютее твои скорби, чем неисцеленнее твои болезни, тем более от всего ты отходишь и желаешь прийти ко Господу: этот приход - гораздо искреннее будет, если ты страждешь как христианин.
   Итак, ты чувствуешь лютые скорби, ты жестоко страдаешь? О! Насколько твое положение выгодно! Как
   драгоценно это твое время!
   Как легко будет тебе уйти из сей жизни и войти в жилище Небесное, чтобы обрести венец блистательный!
   Ты не только проси Бога о терпении, но еще ревностнее моли Его об умножении в тебе веры.
   Как бы не сильны были твое скорби, смотри на них глазами веры, и они станут для тебя необходимостью, они сотворят спокойствие и радость в твоем сердце; и хоть бы все твое тело было подвергнуто мучениям
   и пыткам, чем более бы страдало оно, тем более будет спокойна и радостна твоя душа, миллионы страдали
   так же и более, нежели ты.
   Я задам тебе вопрос, который, когда ты все поймешь ясно, один облегчит вскоре твои печали и сотворит в твоей душе совершенное и полное предание себя в волю Божию. Итак, собери все свое внимание для уразумения всего смысла моего вопроса, я обращаюсь к твоему разуму:
   Не думаешь ли ты, чтобы Благость (т.е. доброта) Верховная могла сотворить человека для понесения скорбей равных тем, которые чувствуешь ты?
   Непонятно?
   Читай дальше.
   Совершенно невозможно, чтобы всемогущий и беспредельно благий Бог имел намерение дать нам такой конец; и так должно быть, чтобы Бог имел другое побуждение, и побуждение это должно быть достойно Его величия. Что же Он имел в намерении Своем?
   Никто тебе об этом не скажет, никто тебе об этом сказать не сможет; одна только вера может просветить тебя в столь важном деле: итак, внемли своей вере, повинуйся ей, никогда ты не имел большей нужды в наставлении, так же, как и она никогда не давала тебе наставления более спасительного, чем сейчас: "Мужайся, чадо мое",- говорит тебе сия нежная мать, вдохновленная Духом Святым, - "возведи очи свои, виждь сие прекрасное Небо! Бог Всевышний тебя там ожидает, Он тебя призывает туда, но хочет, чтобы страдания отверзли тебе Его врата.
   Все твои братья святые ценой страданий приобрели жилище сие.
   Твой Начальник, твой Владыка вознесся туда не раньше, чем был изъязвлен ударами, увенчан тернием, когда увидел пронзенные гвоздями руки и ноги, и умер, пригвожденный к древу позорной казни.
   Чадо православное, ты не хочешь пострадать для Спасителя, который для тебя все претерпел?"
   Достаточно и этих первых слов твоей матери - веры для того, чтобы можно было бы вынести любые скорби.
   Но внимай снова покорно ее словам: "Не теряй из вида Неба, которого ты уже касаешься; да поможет тебе, да укрепит тебя пример твоих святых: какие они претерпели ужасные муки, прежде чем вошли в место покоя!
   Одни были ввержены в огонь, у других сдирали кожу с живых, в раны их вливали горящее масло, третьих бросали связанными в смрадные ямы, наполненные ядовитыми пресмыкающимися - словом, нельзя вообразить себе ни одного мучения, которого бы отцы не претерпели: одни страдали несколько часов, другие несколько дней, некоторые терпели целые годы. Но ни те, ни другие не роптали".
   "Я утешалась",- говорит вера,- "когда видела, что они сражаются с такой силой, с таким терпением, с таким мужеством, с такой кротостью. Но, наконец, мучения их кончились, страдания прекратились; они восторжествовали, достигли покоя, они наслаждаются славой, радуются и будут радоваться во веки веков.
   Подражай их терпению - и ты разделишь с ними славу.
   Страдания твои происходят непосредственно от Бога, прими их из благотворных рук Его: чем менее похвальны они в глазах человеков, тем более заслужат воздаяния на судилище твоего Сердцеведца.
   Отрекись даже от того здоровья, которое ты употребил во зло.
   Знай, что чем многочисленнее твои страдания, тем ты увереннее, что узы твои расторгаются, темница твоя отверзается, узничество твое прекращается - и твое освобождение приблизилось".
   Удостоверься в том, что внушает тебе вера: неужели ты не веришь ее советам? Неужели ты пренебрежешь
   венцом, который она тебе определяет?
   Бог, испытуя тебя страданием, хочет подать тебе способ приобрести Небо, вознестись к престолу Неба и, прежде, чем ты поднимешься туда, очистить тебя от всего того, что ты сотворил в грехах и слабостях твоих.
   Вникни без колебания в намерения возлюбленного Провидения; принимай утешения, проси даже, если хочешь, об облегчении твоих страданий и уменьшении скорбей от людей (да все попечения и все искусство человеческое не могут подать полного облегчения), - но если Бог повелевает, то со смирением и терпением покорись Вышним велениям и ищи утешения только в своей вере.
   Неужели тебе так дорого стоит стяжание Бога?
   Все твои скорби, как временные, кончатся; а воздаяние тебе, так же, как и царствие Иисуса Христа, будет бесконечно.
   Тому одному из сорока мучеников, умирающему в мерзлом озере, оставалось потерпеть еще немного, и он
   бы стяжал Небо; не хватило у него терпения - он лишился веры, жизни и венца и навсегда остался во аде.
   Когда-то и ты заслуживал оказаться в аду, ведь сколько раз через смертный свой грех ты был достоин этого?
   Так вот, теперь необходимо ответить за свои грехи: уничтожь своим терпением то, чего не сможет уничтожить вечный пламень!
   Если бы сейчас какой-то беззаконник смог возвратиться на землю, то какое земное мучение он смог бы сравнить с тем, которое он в аду претерпевает? В этих тяжких грехах, которые лишили тебя Божией любви, ты смиренно признался, ты возненавидел их, и они прощены тебе. Пятно, запечатленное на твоей душе этими проступками, которые сделали ее противной Богу, пятно это, называемое виной греха, - уже смыто, стерто, заглажено совершенно.
   Старайся для своей же пользы, положись на свидетельство и пример всех святых. Они терпением, преданием себя воле Божией, суровостью жизни старались и успели опередить суровость Небесную.
   Скажи сам себе со св. Августином: "Господи! Казни меня огнем и мечом, не щади меня на земле, только пощади в будущей жизни".
   Другое размышление также может внушить тебе терпение и предание себя в волю Божию. Ты имеешь даже более, чем другие, законное право просить облегчения и утешения; все окружающие только об этом и думают.
   Однако людям, не имеющим веры и не обладающим состраданием, свойственно неискренно сочувствовать
   твоим бедствиям. И если все их старания недейственны и недостаточны для тебя, то немедленно покорись
   святой воле Божией.
   Нетерпением и роптанием в твоих скорбях ты раздражаешь еще больше себя и оскорбяешь Того, без воли которого не только здоровье, но и волос твоей главы не погибнет.
   Обрати на это особое внимание: следуя восстанию твоей природы, ты раздражаешь свое мучение, отвергаешь Небесное утешение и отнимаешь у себя же воздаяние.
   Покоряться ли ты будешь или восставать, все равно ты должен пострадать и, следовательно, понести наказание, а если даже и, много выстрадав, начнешь восставать, то ты не минуешь опять наказания: следовательно, будешь несчастлив в этой и другой жизни, на земле и во аде, временно и вечно.
   А если вооружишься терпением, тогда немногими бедствиями заслужишь беспредельное величие славы.
   Разве не развращенностью, не раскошными столами, не подлым ли любостяжанием, словом, не твоими ли слабостями довел ты себя до бедствий и горестей?
   Если ты - причина собственных несчастий, то что может быть справедливее - самому быть наказанным тем, чем и согрешил?
   Но если ты старался быть сдержанным в своих слабостях, то твоей участи можно позавидовать! Твое положение - благополучно; твои страдания непосредственно происходят от Бога; Он наказует тебя в этой жизни потому, что хочет вознаградить тебя в будущей.
   Да укрепит тебя эта твердая надежда в предании себя воле Божией; оно требует повиновения Богу и наставления ближним, которые вправе ожидать его от тебя.
   Ты ведь не сомневаешься, что тварь должна всегда и во всем быть покорной своему Творцу?
   Разве ты не уверен, что ты обязан быть благим примером твоим братьям? Чем ты их можешь наставить лучше, как не своим терпением?
   Другие видят твое состояние, и думают, что скорби твои еще более жестоки, нежели ты их чувствуешь.
   Они видят тебя кротко и признательно принимающего различные средства, которыми они тщетно надеются облегчить твои скорби; из твоих уст они не слышат ни единого слова ропота; видят тебя всегда покорного воле Божией. Не знаю, есть ли зрелище восхитительнее этого? Какая проповедь красноречивее этой? Итак, оживи свое мужество.
   Насколько время кратко и продолжительна вечность!
   Как мало значат наши скорби перд безмерным величием славы!
   Насколько достойно и праведно есть пройти сквозь огнь и воду, дабы достигнуть вечных селений!
   Насколько святые довольны собой, что они пострадали много во время смертной жизни!
   26.УКРЕПЛЕНИЕ СЕБЯ ВО ВРЕМЯ СОМНЕНИЙ
В ВЕРЕ.
  
  
   То облако, которое ночью служило евреям путеводителем, являло израильскому народу не только драгоценный залог покровительства Божия, но и было чудом поразительным. Писание говорит, что это облако в одно и то же время казалось тусклым и блистающим, темным и светлым. Глазам египтян оно казалось скопищем черных паров, а глазам иудеев являло столп сияющего света. Вот - простой образ, видимое изображение Веры; она озаряет, руководит, успокаивает и утешает верных; очам же неверов она являет мрак, неудобства и противоречия.
   Мы уже заметили, что под словом Вера подразумеваем ни что иное, как отношение между Богом и человеком. Насколько нужно то, чтобы Бог был почитаем, и чтобы тварь была зависима, настолько же необходимо и то, чтобы была Вера.
   А это должное почитание Божества и становится уже первым делом моления, которому поучает нас Божественный Учитель, и которое повелевает нам возносить к общему нашему Отцу, царствующему на Небесах, когда мы молим Его: "Да святится имя Твое".
   Сия истина, исследованная здраво, может сделать из множества ученых людей столько же новых сторонников Веры, т.е. насколько законно владычество Бога над разумными тварями, настолько же нужно, чтобы эти твари были руководимы Верой.
   "Бог есть Дух", - говорит Евангелие; вдумайся в сие важное слово, и ты предвосхитишь следствия его; "Бог есть Дух", и так должно быть, чтобы мой дух познал Его и прославил. Благоговение же духа состоит в приближении его к истинам, предлагаемым Верой и превосходящим наши понятия. Рассмотрим первое неминуемое следствие.
   Разум открывает мне Творца мудрого, вечного, всемогущего, беспредельного, благого.
   А Вера вещает нам о Святой Троице, о Воплощении, о Евхаристии, о первородном грехе, и вечности адских наказаний.
   Если я не принимаю этого откровения, то я отрекаюсь от того, чтобы покорить Богу то,
   что есть во мне существенного, разумеется, дух мой.
   Бог не имеет нужды говорить мне об употреблении Своей верховной власти над всем тем, из чего я состою; он владычествует над моим сердцем внушением Своих велений, которые в него Сам и вложил; над моим благополучием, которое Он дает мне и лишает его по Своей воле; Он располагает телом моим, содержа его в здравии и изнуряя болезнями, продолжая или отнимая его жизнь. Это - такие истины, которых мы не знаем, но которые чувствуем.
   Дух, которым человек преобладает над животными, играет совершенно иную роль; - над ним через Веру владычествует Бог.
   Православный Христианин только так может думать и говорить: "О непроницаемые таинства! Я не могу вас постигнуть, но поскольку верховная Истина свидетельствует о вас, то я верую в вас без сомнения". Сколько заслуг в этом прилеплении к истине!
   Бог есть только один, должна быть одна и Вера. Итак, по второму столь же непреложному следствию, Вера сия должна родиться через откровение. Если бы она не учредила своего догмата, то тогда бы произошло столько вер, сколько на земле людей. Что за нелепость! Было бы это достойно Бога? Как избежать разницу мнений? Есть ли возможность прийти к согласию?
   Невер думает, что избежать несогласия мнений можно, если принять мысль, что сам Бог вещает каждому человеку, а в этом - отличительная черта всех инакомыслящих. Какая надменность! Какое нечестие! Это - гораздо безрассуднее того, если бы люди стали говорить, что Бог всех произвел на свет так же, как Адама и Еву. Нет, не такой порядок учредил Господь, по Его Божественной воле навсегда утверждается племя через рождение, а через откровение - Вера.
   Какая дерзость в человеке, который говорит: "Если Бог хочет, чтобы я чтил Его, надо, чтобы Он вещал мне лично!". Чем же нечестивый заслуживает эту милость? Смирением ли? Верой ли? Какой добродетелью он делается достойным этого? Вот, где истоки инакомыслия, отступничества и раскольничества.
   Если бы высокомерие неверного и было бы в состоянии произвести на тебя впечатление, то для отражения его нападения и защиты простоты твоей Веры, перенесись мысленно на Божественное судилище, на котором ты предстанешь, точно, как и невер, и вообрази его положение. О Небо! Какой громовой удар он услышит, когда Иисус Христос в гневе Своем с высоты облака произнесет ему сии ужасные слова: "Я - твой Бог, ты обязан Мне поклонением, от Меня зависело и предписать тебе его. Ты хотел изведать Мои тайны, и ты отверг их, потому, что не понял их. Но тебе ли надлежало изведывать судьбы Мои? Нечестивый, что ты такое был, когда мечтал постигнуть твоего Бога?" Какой ты дашь ответ на сию укоризну?
   Однако же все неверы таковы; они не верят или потому, что не хотят быть не свободными в мыслях, или потому, что не понимают.
   Если бы не было на земле ни гордого, ни сладострастного, - не было бы нечестивых.
   Тогда, как пред стопами верховного Судьи неверные будут посрамлены, с каким утешением узришь ты сии тайны, в которые ты не захотел по смирению своему проникнуть?
   Ты находил трудности и пренебрег ими, ты чувствовал искушения и победил их, ты в свое время посмеешься над неверными или пожалеешь их. Какое зрелище для покорных умов!
   Океан света изыдет из недр Божиих и откроет всю глубину судеб Его. Тайны явятся тогда явными, и вечные определения - совершенно оправданными. Какое утешение для душ послушных, которые ничего иного не знают, как покорствовать и верить!
   Именно эта самая мысль должна заставить тебя презирать все могущие тебе встретиться трудности, все неудобства, какие только можно вообразить против Веры.
   Даже если любовь Божия и не потребовала покорности наших умов по закону, все равно потребовалась бы Вера откровенная, которая бы управляла человеком и в отношении к Богу и в отношении к обществу.
   Без Веры человек есть игровое поле для своих прихотей, несчастная жертва страстей своих, сомнений и заблуждений. Например, одно только суемудрие о переселении душ, чего стоит? А между тем, это сумасбродство является основой организации одной секты.
   Тот, кто верит таким самомнениям, воображает, что он один знает истину. Но другие-то считают его мысленно безумным!
   Без Веры человек не ведает того, что ему более всего необходимо знать; он не знает ни своего начала, ни конца; не знает даже, каким он образом существует.
   Если бы не Божие откровение наставило нас, то что могло бы показать причину той силы и власти, которые имеют чувства над нашим разумом? Что могло бы объяснить то холодное равнодушие, которое мы ощущаем к добру, и ту ужасную склонность, которую чувствуем ко злу?
   Если бы не Вера первой изрекла, то какой бы человек произнес когда-нибудь священное
   название - "Отца, и Сына, и Святаго Духа"?
   Без Веры нет ни начальства, ни подчиненности, ни власти, ни правильного повиновения.
   Если люди не будут бояться Царя царей и Владыки владык, то начальник употребит свою власть во зло, и нижестоящий будет повиноваться как раб.
   Страх отвлекает, отвращает возмущение, Вера предупреждает всякое волнение.
   Без Веры - что есть верного в обществе?
   Без Веры - какое сердце хоть однажды не удалится от строгой добродетели? Правда, почтение человеческое, тщеславие, любочестие и корысть побуждают к исполнению нравственных добродетелей. Перед людьми можно быть и даже должно казаться храбрым, честным, но во многих случаях человек изменяется, герой исчезает.
   Смирение не есть действие любомудрия; мудрец должен просто вопиять против грубых удовольствий и сам избегать излишеств, но для мудрости нет запретной области глубокомыслия.
   Только одно уважение к Богу, Который видит все внутри сердец наших, может содержать сердце и дух в непорочности. А один разум никогда не заставит меня любить врага моего.
   Неверы похваляются честностью, а своим поведением показывают, что не имеют о ней и начальных понятий. Не смеют прикоснуться к чужому имуществу, оскорбить честь того, от кого зависят, а похищают честь у женщин, которая не в силах им противиться. Стыдятся хищения, а позволяют себе насилие и хвалятся прелюбодеянием. Они - самые малозначащие, но и самые лукавые лицемеры. Они только из уважения человеческого являют тень некоторых добродетелей. Не имей с ними никогда отношений, они для тебя страшнее диавола, вырвавшегося из ада, ты заключаешь союз в доме нечестивого, подвергаясь опасности до скончания мира видеть население ада.
   Чтобы действительно сохранить тебя навсегда от всего того, что тебе случится читать, слышать или самому думать против Веры, необходимо здесь, на суде твоего разума показать хотя бы часть множества безукоризненных свидетелей, которые ручаются за твой закон. Необходимо открыть непоколебимое основание, на котором он утвержден. Надо объяснить тебе подробно все благоустройство Святой Веры, о которой так много говорят, и которую так мало понимают.
   "Покорство, требуемое законом, сообразно с разумом", - говорит ап. Павел.
   Та, - которая тебе говорит, что необходимо веровать; Та, - которая тебе показывает, чему ты должен веровать; Та, которая тебя заставляет веровать, - есть Православная Церковь. Без Нее "не имел бы я доверия к самому Евангелию", - сказал св. Августин. Почему? Причина - ощутимая: - нужно, чтобы я уверен был, что Евангелие содержит слово Божие;
   нужно, чтобы я был уверен, что в таком-то определенном случае Евангелие предлагает мне слово Божие.
   Весьма ясно видно из ап. Матфея, что ап. Петр признал Иисуса Христа Сыном Бога Живаго.
   Так же ясно видно и из ап. Иоанна, что вначале времен было уже Слово, что Оно было в Боге, что Оно было Бог, и что в исполнение времен соделалось Оно плотью,
   пребывало среди нас, и открыло глазам нашим славу, приличествующую Ему в качестве единственного Сына Отца вечного.
   Но кто уверит меня, что ап.Петр и ап.Иоанн получили наитие от Духа Святаго? Кто убедит меня, что к писаниям их ничего не прибавлено, что ничего из них не убавлено, ничего в них не искажено, а наипаче, в том, что именно в таком-то определенном случае
   мне необходимо принимать их писания? - Церковь!
   Не от Евангелия ли Церковь получает сама всю свою силу? Не читаем ли мы в нем, что невнимающего наставлениям сей Церкви следует принимать за язычника и мытаря? Это,
   кстати, очень обижает инакомыслящего, он даже укоряет ее этой, как ему кажется, несправедливостью, но в этом обвинении он показывает такое же невежество или лукавство, как и в других богохульствах против истины.
  
   Для чего же мы веруем в Церковь?
  
   Это тебе будет сейчас показано по возможности кратко, постарайся зрело разобраться в причинах, представленных тебе только в начальном изложении.
   Ты знаешь, что самый смелый нечестивец не может тебя оспорить, а именно: у всех народов, когда они начали просвещаться, было сказано о Вере. Египет, Греция, Рим, - все имели свои храмы, своих священников, свои обряды, своих богов. Любой исповедовал какую-либо веру, хорошую или плохую; любой зажигал фимиам, скверный или чистый, любой отправлял свое богослужение, священное или нечестивое. Если мы не имеем совершенного познания о вере язычников, то это оттого, что у них было слишком много вер. Но, внимай, кто - Тот, Который внушал язычникам, еще не просвещенным, еще не готовым, пока не исполнилось их время, - даже малое наитие Веры? Ответ тебе известен.
   Ты знаешь, что второе обстоятельство - столь же неоспоримо, как и первое, т.е. во все времена было некоторое число людей, учивших познавать и чтить Первое Существо, Творца вселенной. Иудея, существуя под писанным законом, имела у себя этих верных обожателей. А под законом Благодати, когда люди размножились гораздо больше, чем двенадцать племен израильских и рассеялись, но тем не менее, Иудея была объединена одной верой. Кто - Тот, который просветил сей избранный народ, соделав его хранителем Веры? Ты ведаешь ответ.
   И вот сообщество людей, состоящих из разных народов, на различных языках говорящих, распространенное за морями, по всей земле, действующее, видимое и невидимое, общность живущих и отшедших, сие общество воинствующих и торжествующих, под властью единого начальника, Иисуса Христа находящееся, - называем мы Церковью. Се - чудесное древо, которое своими безмерными ветвями должно было, по словам Пророков, покрыть всю землю. Се - невеста, превыше Синедриона и Синагоги, которые являли только тень ее и подобие. Се - тот благополучный ковчег, которому уподобляется ковчег Ноев, что спасает от житейских бурь и опасностей всех тех, кто себя в смиренной Вере содержит. Там-то и находится верховное судилище, хранитель и верный истолкователь
   Священного Писания, единственное и непреложное правило и нашего верования, и наших нравов. Там- то находится угловой непоколебимый камень, положенный в основание, на котором утверждено все здание, воздвигнутое Иисусом Христом.
   Веруя в Иисуса Христа, мы признаем Его главой сего бесчисленного и непостижимого умом собрания, а наместниками Его - двенадцать Апостолов, от которых после Христова Вознесения, Церковь Святая восприняла непосредственную зависимость. И это Богодухновенное Предание учеников о чудесном воплощении, святейшей жизни, учении, кончине и воскресении Бого-человека содержит Церковь, как закон истинный, неизменный во всегдашнем ее устройстве, благолепии, силе и могуществе.
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее ради святости. Она свята по своему Начальнику, свята по своему истинному учению, свята по своей нравственности, свята по некоторым чадам своим. Кто ее Начальник? Иисус Христос. При сем священном имени Небо, земля и ад преклоняют колени. Этого более чем достаточно, чтобы объяснить всю святость ее, и этого крайне мало, чтобы умом принять непостижимое.
   Три различных врага (не говоря уже о неверных) оскорбляют лицо и закон
   Бого-человека: иудей, язычник и магометанин. Эти три толка хотя и не признают в Иисусе Христе совершенного Божества, однако согласны(кто-как) с тем, что Он - беспорочен, почитают Его великим Пророком, признают Его за чудотворца. Но этот святой, этот пророк, этот чудесный человек, если - не Бог, то Он не может быть признан ни святым, ни пророком, ни чудесным! Почему? Потому, что Он желает и даже требует почестей, присущих только Божеству. Никакой, даже чрезвычайно незаурядный человек, сколь бы он ни был честолюбивым и дерзким, никогда не осмелится назвать себя Богом, ибо надлежало бы ему тогда творить Божественное, иначе обман был бы очевиден.
   Ты подспудно, подсознательно рассуждаешь еще сильнее, и в этом - доказательство твоей Веры, хотя прямо, открыто никогда не говорил вот, о чем.
   Если Иисус Христос - не Бог, то Он - не только не святой, не пророк и не чудотворец, но и ниже обыкновенных людей. Почему? Потому, что никто из здравомыслящих людей не применит сам против себя неодолимого оружия и не убедит себя каким-либо мечтанием.
   Иисус Христос уверяет, что Он после Своей смерти через три дня воскреснет. А все умышленные происки, все старания синагоги не допустить или скрыть сие Воскресение, служат только неопровержимым доказательством его.
   Он предсказывает Своим врагам крайние и продолжительные трудности: описывает подробно разрушение их столицы, что камня на камне не останется от нее, что даже через века они не будут владеть этим городом. "Иерусалим", - говорит Он им, - "будешь во власти иноплеменных дотоле, дондеже скончаются времена Царств".
   Он предсказывает всем народам и всем векам, что Евангелие Его будет благовествоать в целом свете.
   Какой основоположник другой веры возвестил когда-либо что-нибудь подобное? Ересь пыталась посылать своих лжепророков, но, сменяя друг друга, очень скоро апостолы лжи замолкали.
   Возможно ли, чтобы какое-либо заблуждение заставило людей пройти всю землю и моря, кроме этого самого человеколюбивого намерения, т.е. Божеского?
   Наконец, Иисус Христос, проникая взором сквозь века, и назначая конец мира, говорит подробно о его падении, опустошении земли язвами, голодом, бранями, земли трясением.
   Возводит очи Свои на небо, видит померкнувшее солнце, окровавленную луну, разрушенный порядок тверди небесной, и с властью, достойной только одного Бога, возвещает: "Тогда знамя Мое явится на воздухе; тогда узрят Меня Самого во всем могуществе Моем и во всем сиянии величия Моего".
   А вы, которые вечными определениями предназначены для последних времен, несчастные потомки! Если вы не увидите исполнения всего предсказанного, отвергните Евангелие, и отрекитесь от Иисуса Христа! Но если, напротив, все это исполнится до малейшего обстоятельства, то признайте решительно Божество в Том, Который прежде за столько веков открыл будущее!
   Вы, не желающие слышать обо всех сказанных здесь ужасных знамениях, просто вспомните обо всем, что сказано в Ветхом Завете о Мессии. Обо всем, что в начале новой эры произошло в Вифлееме. О том чуде, свидетелями которого были Ирод, вся Иудея и весь Восток при рождении Спасителя. Обо всех чудесах, содеянных Им в смертную жизнь Его, этих свидетельствах, которые Он так часто возобновляет для подтверждения Своего Божества, - из всего этого вы познаете святость и Божественность вашего Начальника.
   Но для большего укрепления вашей Веры наипаче обратите внимание на неоспоримое чудо Его Воскресения. И когда только эта истина однажды утвердится, то не останется больше сомнения, ни трудности, поскольку Бог не может с помощью чуда утверждать ложь.
   Предание об истинном или ложном, действительном или предполагаемом Воскресении Иисуса Назарянина через двадцать веков дошло до нас не иначе, как только от иудеев или Церкви.
   Свидетельства синагоги и апостолов между собой не согласуются: посмотрим, которому
   из двух мы должны более верить.
   Ничто так скверно не согласовано, ничто так грубо не противоречит само себе, ничто так явно не опровергается, как показание синагоги. Она полагает, что весь отряд вооруженных людей, назначенный блюсти стражу, был одновременно погружен в глубокий сон. Она думает, что одиннадцать рыбарей, робких, несмышленых, неверных и бедных, презрев царскую власть, деньгами подкупили верность стражи. Известно, что если начальник гибнет, то его войско бежит. Случись, что Иисус Христос не воскрес бы, тогда ученики после Его смерти стали боязливыми, как никогда. Наконец, синагога уверяет, что апостолы похитили тело своего Учителя, и вместо всякого доказательства, приводит свидетельство воинов, признавая, что они спали тогда, когда состоялось похищение. Какое невежество! Какое противоречие! Какой обман!
   Так ли думают наши апостолы? Нет ничего достовернее, единодушнее, основательнее их свидетельства. Они возвещают, что Иисус Назарянин воскрес; они говорят об этом тем самым, которые Его распяли; объявляют это перед лицом всех народов, живущих под солнцем; они подтверждают это происшествие не только в столице, не только в Иудее и Галилее, но переходя моря, идут во все страны, и повсюду удостоверяют, что они - очевидные свидетели сего воскресения. Да и все их послание состояло почти в проповедовании сей истины. Они свидетельствовали Воскресение Иисуса Христа, более от них ничего и не требовалось, потому что когда доказано сие Воскресение, то уже и все доказано. И если же апостолы принимали в свое общество нового сподвижника, - это для
   того, чтобы иметь еще одного свидетеля Воскресения Спасителя. Вот почему жребий пал на Матфея, и приобщил его к сословию апостолов.
   Когда их стало уже двенадцать, они единогласны не только в самом событии чуда, но и во всех его обстоятельствах, единомышленны в этом все, в любое время, в любом месте.
   Но ты скажешь, что среди них был апостол, который усомнился. Да, Фома сначала нам показался неверующим, но его неверие, как замечает свт. Григорий есть еще новое доказательство истины и достоверности чуда. Почему? Потому, что пред ап. Фомой Воскресший Спаситель явился израненным телом Своим, не только зримым, но и осязаемым. А такое свидетельство удовлетворило умы самые неверующие.
   Наконец, никогда, никакое свидетельство не было тверже, вернее и надежнее, чем свидетельство апостолов о Воскресении Иисуса Христа, этом - самом существенном основании Веры.
   И вот, что должно заставить замолчать неверов, и совершенно удовлетворить любой рассудительный ум. Если Иисус Христос не воскрес, то Он очевидно обманул своих апостолов, поскольку часто и сильно возвещал им, что Он воскреснет, и всегда назначал им точно третий день после Своей смерти временем сего великого события. Учитель умер, и ученикам уже не было никакой причины бояться Его, или в чем-либо на Него надеяться; как же тогда они продолжали непоколебимо верить "обманщику"? Как же они тогда решились обойти всю вселенную, претерпеть ужаснейшие мучения и лютую смерть? Здравый рассудок увидит здесь истину в океане света, и только гордые умы и развращенные сердца могут отвергнуть сию истину.
   Святость невидимого Начальника Церкви, как бы она - не беспредельна, утверждена на святости догмата, исповедуемого Православным Христианином, - и уравнена с ней. Какая высота, какая непостижимость в том, что предлагает мне самая сердцевина Православного догмата, - наш Символ Веры! Но в непостижимой своей глубине, какое он дает мне понятие о свойствах и совершенстве моего Бога, о свойстве и превосходстве моей души, о
   свойстве и достоинстве моего ближнего! Есть ли какое действие, помышление и намерение, самые сокровенные, которых бы Вера не подвергла сведению моего Бога? Есть ли какая добродетель, несовершенство, которые не были бы известны Его судилищу?
   Случается ли какое происшествие в пространстве и времени, которое бы не зависело от Его Промысла? Из этого - разве не видно единства существа и Святой Троицы?
   Из первых же слов Символа Веры самый юный ученик, самый простой оглашенный познаёт Бога лучше, чем познали Его Платон, Сократ, Аристотель, иже с ними высочайшие умы языческой философии. Есть ли что-нибудь, подобное тому понятию, какое дает мне Вера о моем начале и конце?
   Я -сын Бога в сей жизни, наследник Царствия Его - в будущей! Там я увижу Его лицом к лицу, узнаю Его, буду любить Его и буду любим Им до тех пор, пока жив Бог! А "Его же Царствию не будет конца"!
   Братская любовь есть существенное отличие Православия. Рассуждая по Вере, я отдаю себе отчет в том, что насколько я люблю моего ближнего, настолько же он становится достойным уважения в моих глазах. Я должен любить его, как самого себя. А коль скоро это так, то я делаю вывод: чем больше он бедствует, тем паче я должен творить ему добро. Вот так рассуждение по Вере приводит к действию, делам по Вере.
   Рассмотри еще один признак Веры Православной: Какая иная вера вздумала бы когда-нибудь представить своего бога в самом беднейшем и презреннейшем виде? Нищий, презренный бог!? Какой основоположник веры повелел бы своим ученикам презирать самих себя искать презрения других?
   Для усугубления впечатления о высочайшей святости Веры, предлагаю тебе весьма "простое" размышление. Один остроумный человек, сторонник нечестивого верования, спрашивал некогда: было ли на свете такое зло, которого бы НЕ причинила вера? А вот другой вопрос: есть ли добродетель, не обязательно существующая, но возможная, которой бы не посоветовала, не одобрила, не исполнила и не довела до необыкновенного мужества - Вера?
   Исполнение добродетелей в любое время, в любой стране, в любом возрасте и в любом состоянии доказывает святость Церкви, пусть даже в нескольких чадах ее.
   Пусть нечестие усиливается, развращение распространяется, но всегда останется некоторое число верных, которые будут верить установлениям Церкви и следовать нравоучению, начертанному Иисусом Христом. И Бог, скорее восхочет прекратить мир, нежели видеть их.
   Маловерие, существующее на земле, никогда не давало так ощутимо о себе знать , как в наш век: остроумные и ученые богохульствуют, смиренные и простодушные веруют, богатые погибают, бедные стяжают Царствие Небесное.
  
  
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
  
   Мы веруем в нее ради чудесного ее создания, учреждения, основания, становления. Предубеждение, невежество, гордость и всякая страсть отвергают рассуждение и не признают даже чудес; здравый разум основывается всегда на делах. Известно то, что Александр Македонский прошел Азию, а Юлий Цезарь - Галлию, но все их завоевания потом стали ничем. Известно также и то, что апостолы, рассеявшись по всему свету, распространили владычество Христова учения во времени до сего дня. Разве невидно явное чудо в их апостольстве? Двенадцать человек, неимущих, без доверия, без уважения, без знания, не ведающих обычаев других народов; двенадцать человек, бедных, без покровительства и дарований; двенадцать учеников, неверных, непостоянных, слабых, без опыта проповеди - измеряют и делят между собой целый свет!
   "Есть ли такой народ", - сказал ап.Павел в послании к верным столицы мира, - "который бы не слышал апостолов, когда глас их отзывался в пределах мира?... Благодарю Бога за то, что Вера ваша известна в целом свете". Нет, не в одном уже только Иерусалиме или тесных пределах Иудеи известно о пришествии Христа, о Его распятии, Воскресении.
   Уже Филипп - во Фригии, А Варфоломей - в Армении; Симон обходит уже обширные равнины Египта, а Матфей орошает потом своим знойные пески Эфиопии; Андрей и Иуда
   Иаковль благовествуют уже в разных странах Востока и Севера те6 истины, которые из уст Иакова отзываются в пределах Запада; Иоанн один только просвещает всю Азию, и там познают Иисуса Назарянина.
   А один только Павел, - уступает ли в ревности кому-либо из своих сподвижников? Не равен ли он, не превосходит ли он их, всех вместе взятых? Следуя за Павлом, мы бы обошли землю, но сделали бы хоть один шаг, и не увидели бы его приобретения?
   Посрамление синагоги и просвещение язычества есть цель Павлова послания. Павел отверзает уста, и коринфяне, ефесяне, филипписеяне, евреи соединяются узами любви Христианской, они имеют единое сердце, единую душу.
   Тираны похитят рождающуюся жатву, поразят овец и пастырей. Но Тимофей, Тит и Филимон, руководимые самим Павлом, заменят апостолов, чтобы потом место свое передавать - другим, - непрерывно, до скончания веков.
   Теперь каждый край света имеет своего апостола, каждый апостол трудится в той части винограда Господня, которая ему назначена.
   Хочешь ли ты признать в них Божиих посланников? Тогда исследуй два обстоятельства:
   Каковы намерения апостолов в предпринятом ими высоком деле? И какое им будет воздаяние?
   Их намерение - чтить Бога и освятить человека, и ничего более на свете. Их воздаяние -
   бедность, унижение, презрение, поругание, муки, смерть. Так, смерть-то и доказывает, что сам Бог благословил их на это. Когда они благовествуют и учреждают Веру, ведь никто из них не отрекается, никто не изменяет делу, ни в ком не видно ни малейшей слабости, нет никого из них, кто бы не запечатлел своей кровью проповедуемых истин. Если и был один такой апостол, Иоанн, который не умер в мучениях, то это только потому, чтобы он, выйдя невредимым из кипящего котла, удалился на Патмос продолжать претерпеваемое за Веру изгнание.
   Достойны примечания два обстоятельства: первое - твердость апостолов в Вере; невозможно, чтобы она была еще более непоколебимее, потому что умирают за нее; другое обстоятельство есть новое преимущество Веры твоей, которая возрастает своими затратами, умножается твоей бесплодностью, побеждает своим поражением, и украшаясь своей кровью, находит свою колыбель во гробе, и воспринимает свое рождение в смерти.
   Если бы из наших апостолов, подобно основателем какого-либо верования, известного в истории, один основал государство, другой монархию, третий главенствовал бы в республике, а тот расхищал бы города и веси, командуя войском; я не стал бы им верить.
   Это были лицемеры, сказал бы я сам себе, которые под личиной Веры скрывали любочестивую гордость.
   Но надо заметить: Когда в последователях своему Учителю, который предупредил Своих учеников, что Царство Его - не от мира сего, и что Он не обещает ничего на этом свете, кроме противоречий, презрения, гонений; который, страдая от жестокости врагов, добавляет, что ученик - не выше Учителя, - в последователях такого Учителя я не вижу ни монарха, ни завоевателя, ни какого-то управителя; когда вижу, что сии ученики родились в бедности, жили в неизвестности, умерли мучениях; когда слышу, что они, томясь во мраке темницы, в оковах умирая на месте казни, произносят ко мне те же слова, проповедуют ту же Веру, и, наконец, умирают, радуясь о сей Вере; - тогда я, обожаю благовествуемое ими Евангелие. Почему? Потому что они, умирая, они не имеют нужды обманывать меня. Что возвещают развращенному миру апостолы Иисуса Христа? Новое подтверждение Божественности Веры: - все, что есть самое тягостное для природы
   человека. Они объявляют брань гордости, скупости, сладострастию и любой страсти человеческой.
   Бог в трех разных лицах, Бог независимый и неизменный, вечный и творец благий, бесконечно благий, и карающий вечными наказаниями; Богочеловек в вертепе рождающийся, от лютости тирана убегающий и на кресте умирающий, - вот преткновение для ума; отвержение самого себя, кротость, прощение обид, смирение, непорочность, - вот
   преткновение для сердца; презирать почести, страшиться богатства, избегать забав, - вот преткновение для всякого человека. И кого они должны наставлять в этих истинах, в этом
   нравоучении? Людей какого возраста, способного воспринять Божественные истины; какого пола, достаточно легковерного; народа, жадного до новостей? Как перед этим родом людей, непослушного апостолам, должны они обратить на себя внимание, вещать и убеждать так, чтобы самый необузданный ум укротился, самое непостоянное сердце остепенилось, самая жестокая склонность предалась блаженному игу Веры?
   Желаешь узнать эти чудеса вкратце? Тогда последуй за апостолами в место под Афинами (кажется, это-лицей?), где собирались для умственных состязаний философы. В
   чем состоит первое учение учеников Христовых перед оракулами человеческой мудрости, собранной воедино? Они начинают с того, что наиболее может возмутить ученых. Так, они вещают им: "Не взирая на ваш дар, на ваши знания и доброе мнение о вас, вы - в заблуждении, и в заблуждении самом грубом; вы не знаете своего начала, и не знаете конца своего; тщетно поучаете вы мудрости и обещаете себе блаженство; вы не ведаете ни того, ни другого. Но мы намерены открыть вам то, чего вы не знаете, научить вас тому, чего вы сами не сможете узнать". Какое дерзновение! И вот, чем оно подкрепляется. Во тьме, непроницаемой человеческим умом, им предлагаются глубокие таинства единого естества в трех различных лицах, единого лица, соединяющего два различных естества, единого тела, сокровенного в посторонних случайностях, единого огня, действующего на умы... Внимая сей новости, философия вопиет от удивления, вступает в споры, не соглашается, издает огромные книги, создает целые науки, училища, - и что слышит в ответ? "Когда дело идет о таинствах, не должно ни рассуждать, ни состязаться, ни понимать, но надлежит верить и молчать", - сие простое изречение ап.Павла прекращает спор, опровергает науку; училище умолкает, и философия - верит! Не видимое ли это чудо?
   После догмата вникни в нравоучение, и ты еще яснее увидишь чудо.
   Иисус Христос сказал, что те, которые "нарицают Меня, Господи, Господи, не внидут в Царствие Небесное".
   Если бы для своего спасения надлежало бы только возвеличить бедность, по глаголу вечной Премудрости, и проклинать богатство, превозносить кротость и осуждать развлечения, то Небо наполнилось бы богатыми, злобными и сладострастными. Вот какая
   огромная разница между исповедованием нашей Веры и исполнением нашего нравоучения! Однако апостолы сие нравоучение возвещают во всей его точности, во всей его строгости и во всем его совершенстве. Но, проповедуя его, не должны ли они учитывать, смотреть на достоинство и звание? Не должны ли поберечь души слабые и умы проницательные? Не должны ли пощадить власть и силу? Как мало ты их знаешь!
   Для установления Веры апостолы имеют только один способ уверения; и чтобы уверить,
   все их старание состоит в том, чтобы не щадить никого. Они являются в синагогах, входят в ареопаги, достигают самого престола римских императоров, и на этих блистательных скопищах с такой же вольностью и неустрашимостью, как и в толпе народа или хижине бедного, повелевают приходить и слушать, и желающим спастись соблюдать воздержание, прощать, и содержать себя в чистоте. Для вельможи и малозначащего у них один закон; для неумных и высокоразумных у них одна обязанность; для левита , воина, судьи, художника, народа и царя у них одна Вера, и для всех одно Евангелие. Оговорюсь, однако, они соблюдают различие между своими слушателями; но какое различие? Они хвалят, утешают, ободряют и возвеличивают незначащих людей, простых, бедных,
   огорченных; жалуются на счастливых и богатых, осуждают и проклинают их.
   Как же могли апостолы исправлять предрассудки, убеждать умы, изменять сердца, и основать Христианство? Не оружием ли? - они шествовали с именем Христа на устах: вот и вся их сила, им даже не позволено было защищаться. Не денежными ли воздаяниями? -
   они родились в бедности, оставили и малое свое имущество, им особенно запрещен был и малейший запас в долгих путешествиях. Не из уважения ли к ним? - но их мало кто знал и в своей стране. Не с помощью ли своего искусства? - они умеют только править лодкой и закидывать мрежи. Не силой ли своей? - их было всего-то двенадцать дл завоевания мира. Не через покровительство ли? - но они не прибегают ни к красноречию ораторов, ни к мудрости философов, ни к власти императоров, а наоборот, все избранники мира сего против их. Как же они уверяют, как обращают? Обещают удовольствие и спокойствие от своей Веры? - но ничего еще не было уничижительнее для ума, тягостнее для сердца и противнее всяким человеческим наклонностям, чем ее учение. Не предлагают ли они каких выгод в своем новом законе? - правда, они их обещают, но какие выгоды? - кто может быть ими доволен, кроме смиреной Веры? - эти выгоды невидимы, духовны и предназначены для будущей жизни; око не видит их, ухо не слышит, сердце не чувствует, и сам ум не понимает их. Как же они преуспели в своем подвиге? Не воспользовались ли они невежеством, господствующем в их время? - но Провидению угодно, чтобы Вера Христианская была основана в самый умный, самый ученый, самый просвещенный после сотворения мира век, век апостолов. Наконец, не ограничивается ли их желание проповедовать только легковерным людям, умам покорным, скажем, слабому полу? - но они ни в чем так не стараются, как, как поучать ареопаг, это владычество наук, покорить капитолий, который обладал вселенной, уверить синагогу, вместилище упорства. А первый из апостолов, вещающий, лишь только отверз уста свои, как три тысячи иудеев обратились.
   Но в своем апостольстве, что же они делали, когда не получали никакой помощи от людей? Они терпеливо сносил самую жестокую нужду. Чем отвечали они на обиды? Желали добра тому, кто их оскорблял; радовались, что страдают ради Бога, когда их били;
   велели отдать и нижнюю ризу, когда отнимали у них верхнюю. Вот - настоящее состояние их сердец. Довольствуясь своей бедностью, ища уничижений, желая мук, презирая совершенно жизнь, во всем нуждаются, все претерпевают; и когда уже необходимо умереть, они умирают не защищаясь, не жалуясь, и даже наслаждаясь. Но умирая, продолжают убеждать в истине и устанавливать Веру. И тогда узничество одного мученика рождает тысячу Христиан, и смерть одного Христианина дает жизнь целому сонму Христианскому.
   Видимое чудо, чудо действительно существующее. Для основания и утверждения закона Своего Богочеловек употребляет те самые средства, которые послужили бы кому-нибудь неминуемо для разрушения всякого человеческого установления. О чем вначале думает, о чем печется умный основатель какого-либо города или своего владения, предприятия? О сохранении для себя первых преданных сотрудников, соратниках, и даже о продолжении умножения рода их. А Иисус Христос, для сохранения Своих апостолов, повелевает им, чтобы они не возбраняли заклать себя, как бессловесных овец, а для увековечивания их рода постановляет безбрачие, советует его, восхваляет, награждает и назначает ему место в Царстве Своем.
   Апостолы должны были установить Веру единственно словом, но - нет ничего проще, чем их разговорный язык. Какой учитель запретил бы ученикам подготовиться, когда им надлежало отвечать? Именно такое запрещение сделано было апостолам от Господа. Они
   ту же самую простоту, с которой беседовали между собой, показывают в своих писаниях, дело удивительное! Когда Бог вещал миру в Ветхом Завете, Он влагал всегда высокое глаголание в уста Исаия, Иезекиеля, Иова и других пророков; и , напротив, нет ничего такого в писаниях ап.Матфея, Луки, Марка. Убедись своим собственными глазами, читай
   сам Евангелие: какая откровенность, какая простота, какая, смею сказать, даже
   небрежность! Нет ни одного украшения речи, а ведь все слова касались Иисуса Христа. Едва удостоено замечания правление вселенной императора Тиберия!- и то, в том смысле, что в это время Предтеча Господа проповедовал покаяние. Однако эта простота Евангельская восторжествовала над мудростью философов, над красноречием ораторов, и должна в конец истребить богохульства всех новейших неверов.
   Ежели бы Иисус Христос, для установления Веры привлек волхвов, царей и философов, пришедших к нему с Востока на поклонение в Вифлеем, - такое учреждение, становление
   было бы действительно удивительным; но произведенное двенадцатью рыбарями, оно воистину чудесно!
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее ради ее чудесной долговременности. Если бы ее основали люди, люди бы ее и разрушили: такова участь дел человеческих, они подвержены переменам, и кончаются с течением времени. Свидетели тому - безобразные останки и смесь обломков знаменитых произведений: Чудеса величия Египта, Афин, Рима, великолепнейшие и твердейшие памятники сначала теряют свою пышность, потом ветшают, мало по малу рушатся, и, наконец. Погребаются под собственными своими развалинами. Не взирая на
   Мудрость законодателей, на многообразие законов, искусство политиков, мужество военачальников и силу войск, государства изменяются, престолы сокрушаются, империи изчезают. Люди приходят и уходят, один свергает другого. Тот, кто предписывает ныне законы, вскоре найдет своего противника, как и в свою очередь, будет вынужден поступиться тем же. Чем сильнее становится государство, тем паче ослабевает: его большое пространство и крайнее могущество только ускоряют его падение. О, страшные империи, высокомерные "народные власти", монархии! Приобретайте, сколько вместите, распространяйте ваши пределы, умножайте ваши победы, порабощайте народы; но при всем вашем могуществе, ваших победах, ваших завоеваниях, вы - не в состоянии противостоять времени! Нет ни силы, ни искусства, ни средства, которое бы предохранило от этого неприятеля! Все платит ему дань, и этой платой все изменяется, искажается, стареет и обращается в ничто, откуда и произошло. Пусть искусство умудряется, высокие дарования трудятся, а силы - истощаются: никогда смертные руки или ограниченные дарования не произведут ничего бессмертного.
   И тогда, если я вижу такое установление, которое пренебрегает самим временем, которое существует многие века, и которое по истечении их не подвергается никакой перемене и никакому концу, то я смело заключаю, что это установление есть Божие.
   Таково есть установление Христианства.
   Четыре врага вместе и поочередно силятся разрушить его. Тираны - силой и лютостью, ересь - коварством и неистовством, раскол - невежеством и упрямством, вольнодумство - гордостью и развращением. Но тщетно все, предпринимаемое ими, бесполезны усилия против творения Божия!
   О, юные лета первоначальной Церкви, какими не ознаменованы вы вражениями и победами? Какой сонм витязей представляется здесь взору читателя! Еще семена Сеятеля не полностью посеяны в мире, как весь мир плевелами восстает на Евангелие; философы в академиях, жрецы в капищах, иудеи в синагогах, вольнодумцы везде озлобляются на Христианство. Но поскольку, не смотря на всеобщую ненависть, Христианство не перестает процветать и распространяться, то чтобы воспрепятствовать успехам его, гонители прибегают к власти и применяют силу. Царствующие издают указы, повелевая казнить: учиняются судилища, костры, палачи, мечи, колеса, плети и выставляются на всеобщее обозрение. Для кого все эти убийственные приготовления? Единственно для тех, которые объявят себя учениками человека, умершего на Кресте: кто теперь осмелится объявить себя им? Кто? Ах, не одни только люди испытанного мужества, воины привыкшие презирать смерть! Конечно, мы увидим и их, но не только они объявятся. Кто
   же осмелится проклинать богов капитолийских, и поклоняться Богу Христианскому? Вот - они: Старцы, согбенные под тяжестью лет, презревшие ложный опыт жизни; женщины нежного сложения и пленяющей красоты, которые вдруг презрят мнение света; государыни, императрицы, которые отрекутся от престола, от свободы, ради того, чтобы именовать себя Христианкой; дети, которые еще не могут выговорить имени Иисуса, но которые для сего священного имени умеют умирать. Здесь нет ничего выдуманного. Зри:
   Тиран готов возвестить на своем судилище приговор, рядом - палачи и страшные орудия многих способов казней. А Христиане со всех сторон во множестве стекаются просить милости, но иной. Чего же они просят? Смерти! Ни в ком не видно робости; дитя и старец, дочь опережает отца, мать приносит туда дитя свое, целые семейства - идут предстать на суд, подтвердить перед лицом Максимиана, Риксиовара, что они - Христиане, и в доказательство этого они готовы умереть. И что же? Все погибают: одни - в пламени, другие - под мечами палачей, иные разрываются зверями, кто-то - в ужасе и смраде темниц и множество погибают в других страшных муках. Но после всех этих казней, ужели не слышно больше о Христианах? Напротив, чем больше их умерщвляют, тем более слышны со всех сторон сии два бесстрашных слова, которых никто не спрашивает: "Я - Христианин, Я - Христианка!". И эти, подающие свои голоса, снова умерщвляются тысячами. Но в продолжении этих кровавых истязаний тиран умирает, гонения прекращаются, Римская империя сама разваливается, и Вера переживает ее, и на развалинах Капитолия утверждается первый престол Христианства.
   Ничего нет ужаснее междоусобных браней; чем сильнее какое-либо государство, тем более оно вооружается само на себя. Церковь - не исключение из этих внутренних раздоров, которые, как видно из истории, для нашей Матери были еще жестче всех гонений тиранов. Между тем , надлежало быть и ересям; но не менее нужно было, чтобы все ереси уступили, наконец, первенство Вере: одно это рассуждение должно утвердить тебя навсегда в законе твоем. Более девятнадцати веков назад, сколько появилось заблуждений в Христианстве? В какой области не произошли они? Какой возраст не видел рождения их? На какую статью догмата не было нападения? Но однако, какая статья хоть несколько искажена? Николаиты восстали еще во времена апостолов и исчезли как молния. Ариане появились после; они наделали много шума и боролись долгое время; но были, наконец сокрушены о краеугольный камень. Манихеяне, иконоборцы..., и не перечесть!
   Умолчим об именах презренных: не было никогда имен достойнейших остаться погребенными во мраке вечного забвения.
   Пробегая быстро памятные и победные события Церкви, можно насчитать до двухсот шестидесяти разных толков, возникших из ее лона. Какие коварства, какие усилия, какое неистовство, какие богохульства, какие мерзкие дела были с их стороны! Чем же все это кончилось? Чем стали все эти начальники ересей? Где их успехи, главенство, владычество? Все забвенно, все исчезло, все уничтожилось, остались одни следы, появившиеся уже после и, кстати, попускаемые Господом для нашего же бдения.
   Только ты одна, лодия Петрова, не устрашилась ни возмущения волн, ни ярости ветров, ни свирепости бурь, потому что Бог печется о твоей безопасности; "...разрушатся горы",
   - вещает Господь, - "сместятся долины, тебя же сохранит непоколебиму рука Моя".
   То, что естественно должно было бы уничтожить Веру, то, что и ныне нападает на нее с величайшим неистовством и весьма малым успехом, есть вольнодумство и неверие. Если философы не хотят называться еретиками или раскольниками, так это потому, что они даже и не Христиане, но в сердце своем , по крайней мере, питают столько ненависти к Вере, сколько могли почерпнуть ее в заблуждении и расколе. Христианское нравоучение беспокоит их; они его осуждают, они не понимают его таинств и отвергают их; пример Христиан посрамляет их; они называют верных несмышлеными, отсталыми или изуверами.
   Мудрейшие философы древних времен сколько ни верили, сколько ни учили тому, что
   душа - бессмертна, но нынешние философы думают, что смерть в человеке все разрушает.
   Умы буйное, сердца развращенные, подлые рабы сладострастия, ругайте все, отвергайте все! До вас и в ваше время люди верили истине догмата и исполняли Христианское нравоучение, и после вас продолжится это верование и это исполнение. Аристотель и Платон были, конечно, столько же умны, сколько и вы, но видели в человеке нечто большее, чем, вещество. Слепота наших философов - вот препятствие для верования просвещенных умов.
   Были верования, которые сохранялись и сохраняются еще и ныне, так может быть поэтому и их долговременность есть уже достаточное доказательство их божественности?
   Все толки, возникшие или в Вере или в других случаях с течением времени появлялись и исчезали. Но поскольку для опровержения моего доказательства достаточно было бы представить то, что хоть бы один из этих толков не уступил в долгожизненности Христианству, то - есть смысл остановиться на том, который больше всего времени существует, это - на магометанстве. Я не затеваю спора, хотя в этом споре я бы мог сразу же, противопоставляя одно установление веры другому, дать тебе возможность увидеть тот ужасный способ, которым был введен коран. Наши апостолы с мечем ли в руках шествуют? Не все ли их силы состояли в знамени Креста и имени Иисуса? Потом, я бы мог сравнить грубое невежество Магомета и его народа в те времена, с науками и земледелием, свойственными различным народам Христианским. Какой выгоды для себя в этом споре я бы не получил из тех противоречий, которые содержатся в коране, из законов его о воздержании и обещаемых воздаяний? Но - довольно, спор этот - не приличен и не достоин Православия. Достаточно и сравнения долговременности обеих вер, и тогда видно и Магомета, этого пророка отнюдь не истины, его век, точное время его появления в истории и более чем чуждого его проповедования, видно и всему этому начало, вполне обозримое во времени.
   Имя "Христиане" появилось в Антиохи; но их Вера восприняла начало в земном рае. Она - древнее любого баснословия, возникла до идолопоклонства, известна до познания языков, объявилась до рассеяния народов по земле. Сам Бог просветил ею Адама. Потом она точно передана Авелю, Сифу, Еноху и Ною, наконец, перешла через века. А потому пережила потоп и вышла невредимой из сожжения Содома, спалась в переходе через Чермное море. Сохранилась в Египте как среди пустыни; в пленении Вавилонском как в свободе Сионской; в водах, как в раскаленных печах; во рву львином, как в китовой утробе. Исповедуема бала всегда некоторым числом верных при горе Синай; достигла, наконец, в совершенной непорочности исполнения времен, когда Божественный
   Человек соединил Ветхий и Новый Завет, и наставил новых почитателей сей, еще более совершенной Веры.
   Хочешь ли ты теперь почувствовать всю силу этого рассуждения? Тогда, - вот тебе доказательство во всей его ясности. Вера существовала до тебя, она останется и после тебя. Ты знаешь, как она преподавалась, как выжила в древние времена, теперь рассмотрим существование ее в будущих веках, представим себя сами потомками своими.
   Если бы было в моей власти открыть тебе тайну будущего, пусть за шестьдесят веков вперед, показать наше чтимое вероучение, исполняемое наше нравоучение, отправляемые нами священные обряды, приносимую жертву нашу, соблюдаемые воздержание и посты наши, Церковь, всегда гонимую и всегда торжествующую; словом, - закон твой - в таком же состоянии, в каком он и ныне, то усомнился ли бы ты, признать особый Промысл о сей Вере? Итак, вот чудо, на твоих глазах совершающееся и неверами бессмысленно и упорно отвергаемое так, как если бы они увидели восстающего из гроба мертвого по молитве Святого. Мы чтим Бога Аврамова, Исакова и Иаковля, и Вера в существе своем есть и ныне - та же, конечно - та же, какова она была и тогда, и всегда.
   Хочешь ко всему размышлению добавить еще одно, столь же убедительное? Не будем слушать никакого предубеждения, а исследуем здравым рассудком вот что: мог ли человек предпринять замысел, намерение, действие, подобное намерению, действию
   Веры? В состоянии ли были двенадцать человек совершить создание, установление Веры, и могли ли все люди сделать это установление продолжительным и вечным? Кто же виновник этого предприятия, этого великого дела? Кто - этот величайший из людей? Какое у него имя? Где его отечество? Когда он жил? Открытие неизвестной страны, создание искусства, одержание великих побед, создание города, - делает имя человека памятным в потомстве своем, а мы не будем знать того человека, который столь мудро установил и прочно утвердил здание Веры? Вот это и показывает не человека, а - Бога!
   "Так Всевышний Сам утвердил Сион", - сказал пророк Давид, - "котрый радуется и восхищается, имея основанием Своим самое основание вселенной".
   Невер ответит, что Моисей первый обольстил невежество народов. Но каким удивительным действием Промысла случилось, что ученик Моисея, законник иудейский, есть непримиримейший враг моей Веры? Не сама ли синагога снабжает нас победоносным оружием, которым мы с ней и сражаемся? Не у иудеев ли мы имеем в залоге знаменитые пророчества, которые ясно возвещены и точно оправданы? Иудеи все предсказали, всему этому стали свидетелями, а теперь вынуждены сами себя опровергать. Ведь никто лучше иудеев не знал, что Христос - Мессия.
   Смело утверждаю, что мудрость человеческая не в состоянии ничего создать, подобного тому, что я исповедаю в Вере моей. С еще большей уверенностью утверждаю, что все люди вместе не могут заставить меня исполнять ничего похожего на то, что я наблюдаю в Православии. Ученый может просветить мой ум открытием истины, художник - поразить мое воображение образами и уловить сердце, но ни тот, ни другой не заставят меня иметь к ним доверия. К убеждению нельзя принудить, чувству нельзя повелевать. Но когда люди взялись за установление веры по своему мирскому разумению, они пошли совсем другой стезей: что ты видишь в Египте, в Греции и языческом Риме? О, какая свобода человеческому сердцу! И как отнять ее у несмышленого поклонника, когда само божество его чувствовало свою слабость и развращение? Мог ли быть чистым фимиам, когда на жертвеннике почитались сладострастие и кровосмешение? Какую вели жизнь боги язычества? Кто такой был Юпитер, Меркурий, Юнона, Венера? Таковы - веры, создаваемые миром.
  
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее по причине единства ее. Это - знаменательное преимущество, это - единственное право и отличие Невесты Иисуса Христа, которого мы не дооцениваем, и которое с блеском доказывает истину, силу которой мы недостаточно чувствуем. Примирение умов, согласие сердец, единство превышают любую власть. Вера сотворила это чудо во все времена и во всех народах.
   Хотя Кифа и Павел, хотя Павел и Варнава - не согласны в каком-нибудь правиле учения, но они - единомысленны, когда речь идет о Вере. Хотя Иероним и Августин имеют разные мнения, но они согласуются, когда дело идет о догмате. Хотя народы имеют разницу в умах, хотя управляются различными законами, живут в разных местностях, в раздорах и противостоянии, зависти и ненависти, но они согласны все, когда дело идет о Вере, все исполняют то же, говорят о том же, веруют в то же и думают о том же. Хотя просвещеннейшие школы имеют свои особые мысли, которые защищают с беспримерным упорством и учеников своих обязывают клятвой поддерживать их, но когда вещает Церковь, тогда всякие рассуждения исчезают, школа умолкает, все покоряется единомыслию. Для всех Бог - единственный, единственный Искупитель, единственное Крещение и едина Церковь.
   Такое единство в безмерной Соборной и Апостольской Церкви - бесспорно удивительно!
   Где сие огромное древо не приносит плодов? Но стократно удивительное единство ее мы видим в долговременности ее, непрерывной в течение двадцати столетий.
   Во что веровал Иерусалим, в то же веровала Никея, в тоже веровали Ефес, Халкидон и Конснтинополь, и мы веруем еще и ныне в тот же самый закон, который возвестили первые начавшие его проповедовать содействием Святаго Духа.
   Правда, Церковь возглашает проклятия инакомыслящим, что могло бы послужить для непосвященных поводом говорить о нарушении единства, но от этого нет в ней никакой перемены, она только провозглашает подробно то, что заключено было сначала в Символе
   Апостольском. Да, были и Арий, и Ориген, и Юлиан- отступник, но менее ли от этого мы чтим Иисуса Христа? Менее ли верим, что муки ада - вечны? О, великий Апостол, ты познал то, что услышал от Господа, и сие передал нам! Мы услышали глас твой по прошествии уже двадцати веков, но менее ли от этого мы тебе послушны? Менее ли испытуем себя, прежде чем приобщиться Хлебу Небесному? Менее ли считали бы себя повинными в теле и крови Иисуса Христа, если бы причащались недостойно?
   Единодушие народов, согласие веков есть редкое и трудное дело, когда надо говорить, мыслить и верить, но гораздо оно удивительнее, когда надлежит действовать и исполнять.
   Имел ли ты когда-нибудь очень утешительное размышление о том, что добродетель всегда одинакова - в любом возрасте, в мужчинах и женщинах, в любом состоянии, везде?
   Покажи мне хоть одного человека, которого бы человеческое почтение не заставило являть лицемерно только внешнюю часть добродетели, но который действительно был бы добродетельным.
   Добродетель, обитает ли в пустыне, или живет в обществе, является ли во властях или живет в хижине, сопровождает войско или пасет стадо, - она везде одинакова; везде кротка для других, жестока для самой себя; скромна , вежлива, молчалива, смиренна; является в обществе только для того, чтобы доставить ему ползу и удовольствие. Доверь ей тайну, тайна погребена уже в забвении. Благочестивый муж есть добрый наставник, хороший друг, добрый родственник, хороший сосед; ты уверен, что он тебя никогда не подведет, безмолвен во всем том, что ему только доверено. При своих знаниях и остром уме в своих разговорах сохраняет ко всем уважение. Не способный нанести кому бы то ни было ни малейшей обиды, он делает тебе добро, и ты не будешь знать, откуда исходит это благодеяние. Что касается врагов, он их не имеет, т.е. нет человека, которому бы он пожелал зла. Можно над ним шутить, презирать, ненавидеть, гнать, но невозможно возбудить в нем злобу. Это - не мой вымысел образа человека, Вера создает такой образец. Отчего возникает сходство между владыкой и рабом, между монахом и воином, отчего они становятся одинаково благочестивыми? Оттого, что они находятся в одном
   училище и слушают одного Учителя.
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее из-за предшествовавших ей знамений. Открой Ветхий Завет, ты узришь исходящий отовсюду свет, и сии светозарные истины передали нам еще иудеи, причем сами против себя. Что за знамения показывает этот Сион, который, по словам пророка Давида, радуется, имея основанием своим сами основания вселенной? Что возвещает эта всегда поучающая и требующая уважения синагога? Что знаменует этот дом, который Премудрость основала и воздвигла на семи столпах? Не узнаёшь ли в этом
   Церковь и семь таинств, установленных Вечной Премудростью? Кто не видит в Ковчеге Завета и в манне Небесной явных предзнаменований Божественной Евхаристии? Не видишь ли ты явных признаков нашего Крещения в обрезании, а нашего таинства Покаяния - в овчей купели? Что значат эти мирные приношения в хлебах, эти очистительные жертвы, эти всесожжения, как не предвестия о Божественном нашем жертвоприношении? Не будем вдаваться в дальнейшие подробности, а ты просто просмотри все наши священные книги до Рождества Мессии, и увидишь, что, по словам Святых Отцов, весь Ветхий Завет есть не что иное, как продолженное предзнаменование Нового.
   Ежели ты признаёшь Начальника и Совершителя нашей Веры и желаешь послушаться ап. Павла, то ты увидишь истину еще яснее. Присмотрись ко всем знаменитым мужам, жившим под древним законом, и ты увидишь, что все они возвещают и означают Иисуса Христа. Примеры? Вот они:
   Как Адам был отцом всех человеков, так и Иисус Христос всех их возродил Своей кровью; тот сообщил им жизнь временную, сей - духовную. Как Авель лишился жизни от зависти и жестокости своего брата, так и Богочеловек лишился ее от зависти и лютости своих соплеменников. Взгляни в отдаленные времена, и увидишь Иисуса Христа спасителем рода человеческого в Ное, отцом всех верующих в Аврааме, невинной и вольной жертвой в Исааке, преданным и проданным в Иосифе, гонимым в Давиде, мирным царем в Соломоне, священником, обагренным кровью в Ароне, архиереем без пролития крови в Мелхиседеке, законодателем в Моисее; ты увидишь, что Он как Иона на три дня исчезал, потом явился снова. Все эти предзнаменования памятные и явные! Непризнание истины, подтвержденной столькими предзнаменованиями, это ли не есть ослепление?
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее ради предшествовавших ей пророков, возвестивших ее. Когда сомнения в Вере будут покушаться на твои мысли, читай со вниманием пр. Исаия, и ты подумаешь, что имеешь перед глазами пятого евангелиста. Это Рождество Христа неисповедимое, вечное; это плодотворение Девы непостижимое; сей Агнец, беззащитный и умирающий в безмолвии, потому что Он этого хочет; сей человек, преисполненный горестей, как последний из людей оплеванный; сия невинная жертва, обагренная своей кровью и обремененная грехами всех смертных; сей гроб, сие Воскресение, которое Исаия называет рождением, и которое воссияет как восход солнца; все это, когда соединишь воображением в своем уме, когда согласуешь одно с другим, - не достаточно ли обозначает, возвещает самого Иисуса Христа?
   Разве не достаточно ясно возвестил о Себе Мессия через пр. Давида? Разве не свидетельствует нам Евангелие, что пророк говорил нам именем Иисуса Христа, Духом Святым: "Рече Господь Господеви моему, седи одесную мене, доньдеже положу враги твоя подножие ног твоих"? Прочти со вниманием весь 21 псалом, произнесенный Богочеловеком на Кресте, как напоминание иудеям их же свидетельств о Божественности Его. В самом деле, когда Давид был напоен оцетом? Когда он был окровавлен бичеванием? Когда были пронзены его руки и ноги? Когда метали перед ними жребий об одеждах его? Как стало возможным столь подробно описать главные обстоятельства страданий Спасителя? Не был ли так же ясно предсказан способ Его смерти? Какое древо, если не Крест, которым Бог должен был восторжествовать? Все пророки, говорит Писание, свидетельствуют о Мессии, Они отверзли уста свои, они писали только для того, чтобы возвестить Его пришествие. А два пророчества яснее ясного возвещают и воочию оправданы через времена: это прорицание о низложении иудеев и предсказание об обращении язычников в Веру. Можно ли усомниться в точности слов Господних, реченных пророком, что народ, который был Его народом, уже не будет Его; исполнение этого прорицания не свидетельствует ли уже более двадцати веков, не оправдано оно ныне в глазах целого света?
   Есть еще пророчество, вспомни его, это - пророчество Малахии относительно Священной жертвы Христиан. Пророк говорит от лица Господа, что во всех местах будут Ему приносимы жертвы нескверные. Какая же эта жертва, которую надо приносить во всех местах? Найдется ли такая у народа, скитающегося? И какие эти жертвы нескверные, ежели - не те самые, которые приносят Христиане? Но здесь необходимо сказать, чтобы вразумить тех верующих, которые об этом очень важном обстоятельстве не так думают, как мы. Они разумеют здесь то жертвенное приношение, которое принес Богочеловек сам
   от себя на лобном месте, один раз и навсегда, призывая "вспоминать" об этом, и в сем они противоречат одному из славнейших наших пророчеств. И вот, как мы принимает такое пророчество: "Клятся Господь и не раскается, ты Иерей во век по чину Мелхиседекову".
   Ежели Спаситель должен только один раз принести Себя в жертву на Кресте, то Он,
   действительно есть Иерей по чину Аронову, потому что он действительно пролил Свою кровь. Но так как мы еще приносим сию жертву под видом хлеба и вина, то Он - Иерей по
   чину Мелхиседекову; и поскольку сия жертва будет приноситься до скончания века, то поэтому Иисус Христос и есть Иерей - вечный. Именно это старался особенно показать ап. Павел первым верным, когда говорил им, что новый Первосвященник жертвовал не по чину Аронову, но по чину Мелхиседекову.
   При чтении столь ясных и точных предсказаний может родиться только одно сомнение в умах: а не составлены ли эти прорицания уже потом, по прошествии достаточного времени? Нет, сами враги наши опровергают такое сомнение, в этом случае они - неложные и невольные поручители за истину. Приводимые нами пророчества сохраняются у этого противоречивого народа. Синагога потом наложила проклятие на тех, которые будут исчислять годы от Рождества Мессии, но однако дала нам предзнаменования такие, свидетелем которых была сама.
  
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее ради ее учителей. Боже! Какое знание, какое благочестие! Необходимы целые книги для того, чтобы ты получил понятие об их творениях и добродетелях, в которых их современники, а особенно их противники видели их, труждающихся. Достойно есть нам помнить учителей наших, но спросим, не имел ли Августин столько же ума, не был ли Златоуст столько же сведущ в науках, как некий самоуверенный человек, который всю свою жизнь не читал, может быть, Евангелия, но всегда был привержен чтению книг сомнительного содержания, любовных романчиков, нечестивых и срамных
   произведений? Как такой читатель дерзает вообще произносить слово Веры.
   Но ты мне скажешь, все ли учители церковные были с высокими дарованиями и совершенными наставниками? Не все, но сие-то самое и должно утвердить тебя в Вере и еще более успокоить тебя. Поразмысли внимательно о том, что тебе здесь будет сказано.
   На Соборах видимы и блистали люди простые, епископы малоученые; в Ефесе и Халкидоне были исповедники Веры, не имевшие познаний, ни красноречия. Тогда как мудрые нападали на Веру. Епископы сии, исполненные простоты, явились на соборе один без глаза, который был у него вырван, другой без ноги, которая была у него отсечена в пытках, а другие с иными признаками своей Веры, имеющими свои отметины на теле их. И говорили они Духом Святым; "Поскольку мы узнали это от отцов наших, то поэтому и веруем в сие, то и передаем потомству, что Дух Святый происходит от Отца, и что Мария
   есть Матерь Божия: в сем состоит Вера наших предков, в сем состоит Вера всех веков, всех народов Православных, Мы ознаменовали ее своей кровью: вот знаки ее, изображенные на телах наших, и если должно, то мы еще засвидетельствуем ее лишением жизни нашей". Так судили древние епископы. Истина в таких устах столько же сильна, сколько и истина, написанная пером ученейших мужей. По свидетельству этих простых людей, я принимаю истину лучше, охотнее, нежели по наставлению умнейших учителей: эти уничижают мое честолюбие своим просвещенным знанием и ученостью, а эти - убеждают меня одним могуществом Веры.
  
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее по той же причине, по которой ей покоряется даже самый
   просвещенный и развращенный ум, какого никогда не бывало; - ради чудес. Какого чуда, в самом деле, не явил Господь в Своей Церкви и ради Церкви Святой? Ты хочешь видеть чудеса Его над телами? Прочти историю, спроси твоих отцов и предков. Они тебе скажут, что больные были исцелены, слепые прозрели, глухие - услышали, хромые - пошли. расслабленные - встали. Хочешь ли видеть чудеса Его над стихией? Воздух повиновался, пламень охладел, море разверлось, отступило, отвердело, ветры разбушевались и укротились. Ты хочешь видеть чудеса Его над животными? Продолжай спрашивать своих предков; они засвидетельствуют тебе, что видели злобных зверей, которые вдруг ласкались к Святому, повиновались ему и питали его. Спросишь ли ты, наконец о чудесах над адом? Как часто по повелению Святого прорицатели умолкали, богопротивные капища сокрушались и демоны бежали? Какое ты бы смог вообразить чудо, которое, по свидетельству истории, не произошло? Неужели такие чудеса не убедили многих и в разные времена? Неужели чудесные дела многих святых - обман и мечта?
   Знаю, что можно видеть и ложные чудеса, и ересь часто была посрамлена за то, что дерзала ослеплять невежд чародействами и обманом. Но Церковь приводит известные чудеса, которые не могут быть подозрительными; есть среди них такие, которые приняты нами по свидетельству самих врагов наших. Кто не знает, например, что язычники явно жаловались на безмолвие своих прорицателей при рождении Мессии? Самый злой и коварный гонитель Церкви Юлиан-отступник предпринял все усилия римской власти, чтобы воспрепятствовать исполнению слова Иисуса Христа. Чем же кончилась его злоба?
   Чудом, для Христиан знаменательнейшим! Кто не видел ужасных извергающихся из земли огненных вихрей, воспрепятствовавших строителям и воинам в возобновлении Храма Иерусалимского? А из этого множества чудес, одних - по доказательствам наших историков, других - по свидетельству наших врагов, пускай хоть одно - истинно, тогда уже Вера, для которой и сотворено это чудо, должна быть Божественной. Почему? Потому, что Бог хотя и всемогущ, но не попустит сделать того, чтобы обман почитался за чудо.
   Наконец, ежели кто станет оспаривать меня в истинности этого чуда, я прибегну тогда к рассуждению простому и точному, к которому прибегнул некогда св.Августин. Установить Веру, смиряющую и уничижающую наш разум, принуждающую наше сердце и противящуюся нашим склонностям; заставить принять учение, презирающее славу, осуждающее богатство, запрещающее развлечения, восхваляющее смирение, превозносящее непорочность и повелевающее прощать любого врага; ввести это учение во всем свете, ввести его в кратчайшее время, ввести его только двенадцатью рыбарями; содержать потом и сохранить сие учение через двадцать столетий; сохранить его не взираю на лютость тиранов, свирепость мучителей, неистовство еретиков, косность расколов, злоумышленников всех веков и всех сект; сохранить Веру так, чтобы на протяжении веков невозможно было заметить в ней малейшей перемены, и без всякого чуда все преодолеть, - это и есть чудо из всех чудес, - величайшее.
  
   Почему мы веруем в Церковь?
  
   Мы веруем в нее ради мучеников ее. Не спрашивай больше своих отцов и предков, а приступи к драгоценным их мощам; приникни с благоговением к подножию наших алтарей, где почивают мощи Святых. Открой сокровенные раки, войди в тайные пещеры, несравненно богаче царских чертогов, пади ниц перед священным прахом, вещающим тебе о Вере. Сей прах при всем своем безмолвии известит тебя об умерших за Церковь Соборную и Апостольскую, об умерших разного возраста, разного состояния, разного пола, об умерших во всех веках, в разных мучениях, умерших тысячами. Сколько благочестивых уст в миг смертный засвидетельствовали истину Святой нашей Веры? -
   Одних мучеников, насчитываемых историей, мы знаем - тьмы и тьмы. Кто может по суду здравого рассудка иметь столько свидетелей истины? Кто может найти столько таких вот
   защитников Веры? Кто может похвалиться столькими мучениками, кроме Невесты Иисуса Христа?
   Полагаю, что доказательств причин нашей Веры - достаточно. Подумай еще вот о чем:
   Невозможно вообразить, насколько слабы те затруднения, насколько маловажны те мнимые доводы, которые противопоставляются явным доказательствам нашим. Одни глаголют в сердце своем, что нет Бога, т.е. они желали бы этого. Какие слепцы! Другие отрицают, потому что не понимают. Какое умствование! Разве не ограничен человек? Разве не беспределен Бог? Какая может быть соизмеримость между беспредельным и ограниченным? Одни не видят истины, потому что не ищут ее, другие сомневаются, потому что не хотят знать. Вот и получается так: вырвут они из Евангелия по своему гордому разумению два-три слова и на них строят целый толк, секту. Конечно, имеются и обыкновенные затруднения в прочтении Писания, которые противопоставляются подлинным свидетельствам. Но именно сомнения невежд, рассуждения неверов и нравы развратников пребудут всегда для всех здравомыслящих людей еще одним доказательством гонимой ими Веры.
   Оставим богословам подробное исследование других причин, побуждающих здравый рассудок и душу следовать Вере.
   Почему мы веруем в Церковь? Мы веруем в нее ни по какой отдельной из них причине, сколько бы не были они убедительны, но мы веруем ради всех этих причин вместе взятых.
   Меня заставляет веровать в нее возвышенный ее догмат, святость нравоучения, удивительное ее единство, чудесное ее установление в мире, непостижимая долговременность ее, Апостольство и Православие, ее учители, чудеса и мученики. Будучи окруженным океаном света, просвещающего в моем уме эти согласованные воедино свидетельства, не только скажу вместе с пр.Давидом, что слово Божие утверждается на сих весьма видимых доказательствах; не только добавлю вместе с Иоанном Златоустом, что легче погасить солнце, нежели не признать Церкви Иисуса Христа; но скажу дерзновенно Богу моему, не опасаясь богохульства: "Господи! Если я
   заблуждаюсь в Православной Вере, то Ты попустил мне войти в этот обман. Но так как ложь совсем несовместима с Божеством, то и заблуждение мое - невозможно в исповедании Православия"!
  
   27. ПРИ ВОСПОМИНАНИИ О СУДЕ БОЖИЕМ
  
  
  
   Единому Богу принадлежит право воздаяния за добродетель, Он один знает ее истинную цену, более того,
   только Он один знает ее совершенно.
   Человеческие законы должны иметь в виду и, наверное, учитывать преступления людей, они определяют соразмерные им наказания. Но когда надо награждать, наши законы очень часто хранят глубокое молчание.
   Высшие повелители, знаменитейшие политики, законодатели составили свод законов; они думали, что все устроили, все предусмотрели, но уверены ли они, что каждому воздано по делам его?
   Когда гражданин спасал свое отечество, то делала ли его бессмертным награда? Да и награждали его по произволению властителей.
   Сколько ныне есть героических деяний, которые остаются неизвестными! Сколько подвигов честных людей приписывается их главному начальнику и награду получает он!
   Так ли поступает Бог?
   Необходимо признаться, что в этом мире, в котором Господь не захотел царствовать, Он часто умалчивает
   и о достоинствах добродетели, и о претерпеваемых ею гонениях. Но какое оправдание, какая слава готовится ей на суде общем!
   В день, в день последний и величайший, Бог, который есть само Правосудие и Истина, не столько будет
   ужасающим и жестоким к отверженным, сколько явится верным, благим, щедрым к избранным Его, к тем, для которых Он навсегда останется Отцом.
   Когда воды Потопа изгнали всех людей из домов и городов, когда, спасаясь, все вынуждены были собраться на вершинах гор и скал и дождь лил непрестанно, тогда ужас был всеобщий; каждый ожидал близкой
   смерти. Во время этого всемирного опустошения Ной и его семейство заслуженно и справедливо находились в безопасности. Из всех людей только упование этого патриарха было праведным.
   То, что случилось во дни Ноевы, говорит Евангелие, последует с той же точностью, но с гораздо большим
   ужасом во второе пришествие Сына человеческого.
   Представь себе мир в том состоянии, а более, в том смятении, каким описывают его священные писатели: язвы, война и голод распространились по земле и превратили ее в ужасную пустыню, солнце померкло, луна затмилась, ветры поднялись, землетрясение, воздух пылает огнем, громы все сотрясают, все животные бегут в ужасе, люди от страха замирают в оцепенении. А среди этого смятения Иисус Христос повелевает праведным душам ничего не страшиться, успокоиться, шествовать, по Его собственному выражению, восклонився и воздвигнув главы своя, и... надеяться.
   Почему?
   Он объясняет причину: потому что праведные явятся тогда не столько для того, чтобы быть судимыми, сколько для того, чтобы судить других. Они не только будут судьями двенадцати племен Израильских, но будут судить и самих Ангелов.
   Ты должен бояться последнего дня, но еще больше должен желать его.
   Тогда твой Божественный Учитель явится во всей своей славе, тогда узришь этого Богочеловека, Его месть за все претерпенные поношения и муки; ты узришь неверов, сластолюбцев, убийц всех Его врагов, упавших ниц, трепещущих у ног Его, ожидающих решительного приговора из Его уст; ты узришь самого себя среди Избранных из всех веков, среди спокойных, оправданных, превознесенных, увенчанных и радостных.
   Какое зрелище! Можно ли представить его в мыслях?
   Вот что говорит об этом вечная Истина: по прошествии времени узришь ты Сына человеческого, грядущего на облаке, облеченного могуществом Своим и всем Своим величием.
   Блажен тот, кто желает дня сего!
   Блажен приготовляющий себя к нему!
   Одно только ожидание этого дня, говорит ап. Павел к первым верным, за все вознаграждает, во всем совершенствует, заставляет терпеть любые страдания, все превозмогает; нет такого греха, которого бы оно не отвратило, нет такой добродетели, которую бы оно не привело в действие.
   "Царство Мое не от мира сего", - добавляет Господь, - поскольку мир сей должен кончиться, а "Мое царство бесконечно". Что может быть утешительнее и важнее этого слова! Ревностный христианин радостно плачет, слыша такое! Поразительно описал это царство Давид еще за десять веков до этого.
   Прочти от начала до конца 96 псалом, в нем нет ни единого слова, которое бы не возвещало второго пришествия Господа нашего на землю.
   Вдохновенное слово пророка относится ко всем векам, и все то, что будет предшествовать суду Божию,
   все, что при этом и за этим последует, только подтвердит исполнение предсказанного.
   Если бы мне было позволенно проникнуть сквозь завесу тайны Божией (прости меня за дерзость), то, думается мне, что человеки будут судимы все вместе по трем причинам:
   Во-первых, ради исполнения пророчества о том, что все узрят Иисуса Христа и все преклонят пред Ним колени.
   Во-вторых, чтобы праведные, претерпевшие муки и смерть от злобных людей, могли предстать пред Господом вместе со своими мучителями для соответствующего каждому воздаяния.
   И, наконец, для того, чтобы Священная Человечность и Божественность Иисуса Христа восторжествовали,
   а зло было бы посрамлено отчаянным плачем и скрежетом зубов.
   Последний день у нас называется днем Господним, великим днем Господним, страшным днем Господним.
   Иисус Христос, несмотря на самые жестокие поношения, всегда откладывал суд над виновными до того
   времени, когда можно было бы или воздать за оскорбления, нанесенные Священной Его особе, или оправдать Свой Промысл, или отомстить за нарушение Его закона; вот почему ты должен желать этого дня.
   Господь поставлен Верховным Судьей живых и мертвых, говорит Евангелие, потому что Он есть Сын Человеческий. Именно в этом качестве Человека претерпел Он смертные муки и ужасную смерть; Священная человечность требует отмщения за себя, отмщения, которое было бы достойно Его.
   С какой кротостью,с каким терпением отдался Он в волю своих обвинителей, судей Своих и мучителей! С какой покорностью принял Он смерть от их рук! Ты удивлялся Его благости, так обожай ныне Егоправосудие и радуйся Его решениям.
   Представь себе зрелище, о котором можно только поразмышлять, но нельзя объяснить: Каиаф, Пилат,
   Ирод, фарисеи, мучители, иудеи распростерты у ног Иисуса Христа, окруженного сонмом Ангелов.
   После отмщения за Свою особу, Божественный Судья будет вещать о защите веры:
   "Аз есмь Бог", - скажет Он всем, и неверы, как и прочие, услышат, наконец, глас Его. - "Аз есмь Бог, Мне по-
   добает поклонение, только Я мог повелеть его. Аз есмь Дух, Я должен был господствовать над умами, Я требовал от них благоговения, ибо ум есть самая благородная способность человека и вера должна была покорить Мне умы. Нечестивые, вы прекословите Моей истине, и вот теперь вы будете вынуждены про-
   тив своей воли воздать должное Моему правосудию. Если бы вы могли Меня тогда постигнуть, неужели
   бы Я не стал для вас Богом? Повелев освещать все свету, распространив небеса, населив землю и море, создав человека, неужели Я стал менее могуществен?
   Вы богохульствовали, говоря, что Я, сидя на небесах и пребывая в вечности, не видел и не наказал греха; но разве не Я дал человеку раскаяние, которое привязывает к добродетели и отвращает от греха. Разве не Я через моих служителей возвестил закон Мой, которому вы не повиновались только из-за своей развращенности? Вы дерзнули усомниться в Моих таинствах, отвергнуть слово Мое, нарушить Мои повеления: вечность будет вам за Меня мстить.
   А ты, нечестивый, отвергавший Мое существование и приписавший слепому случаю мудрость Моих творений, скажи, кто дал тебе жизнь? Кто сотворил твой разум, который ты так превозносишь в себе? Слепец! Тот, кто создал око твое, не мог не видеть твоего бесчестия; Тот, кто устроил ухо твое, не мог не слышать твоего богохульства! Ты не признавал Меня, ныне Я не хочу тебя знать. Я ненавижу грехи твои, а раз ты не отрекся от них, то и тебя; иди от Меня в огнь вечный!"
   Но ты скажешь, что все это крайне жестоко и не согласуется с милосердием Божиим. Что ж, ты и не прав,
   и прав. Не прав потому, что уже поздно, настало последнее время, описанное в Евангелии. А прав потому,
   что теплится в тебе еще упование, и, как знать, быть может, милосердный Господь, несмотря ни на что, будет пытаться искать, за что бы нас еще спасти.
   Какое в то время будет утешение православному, который смиренно веровал и с верой согласовывал свое
   поведение!
   Какую он почувствует радость, когда будут открыты ему глубокие таинства, сокровенность которых он
   так боготворил!
   Какая слава ожидает его, когда он воочию увидит открытый ему Божественный закон, который он так тщательно соблюдал!
   Закон сей - кроток и праведен, но, несмотря на кротость и правоту его, большая часть людей преступили его, не познали, забыли.
   Закон этот, по словам пророка, явится им тогда и оправдится сам собой; Священная книга откроется и будет служит свидетельством против всех грешников.
   Евангелие будет свидетельствовать против всех неверов, гордых, злобных, бесстыдных.
   Какое смятение охватит тогда всех грешников, какая печаль, какое озлобление, какое отчаяние, сколько слез! Ныне ты еще жалеешь этих отверженных, но тогда, поверь, ты возрадуешься их осуждению, не сомневайся, ты возвеселишься об этом.
   Почему? Ведь ты будешь судить как Бог; ты пожелаешь того же, чего захочет Бог, и когда уже будет вынесен приговор всем грешникам, ты, возносясь на Небо со всеми избранными, вслед за Тем, кто тебе его от-
   верзает, воскликнешь с ними: Слава и благодарение Господу Богу нашему, Его же судьбы - правы и не скончаются, дондеже Он пребудет!
   Когда будешь помнить об этих истинах, которые непреложно должны исполниться, тебе будет легче сохранить себя от искушающих мыслей вроде таких: почему не наказаны и даже благоденствуют злодеи, почему Господь терпит их на земле? Также легко тебе будет, когда на тебя клевещут, гонят, плохо с тобой поступают. Знай, когда ты, верующий так же, как верил пророк, скажешь: "Господь приидет, и не закоснит; придет со славою", ты непременно укрепишься и получишь утешение.
   А чтобы еще больше укрепиться в терпении и верности, посмотри мысленно на окончание этого суда, утешительного для тебя, но ужасного для других.
   Когда соберутся вместе все племена, и Вселенная будет в безмолвии, из тебя сам по себе вырвется вопль:
   "Гряди, Святый из Святых, явися во всем блеске славы Своей, воцарися над посрамленными Твоими врагами, явися в свете и сиянии могущества Твоего и оправдай, увенчай праведных!"
   Какое зрелище! Сияющее облако на Небесах - место Судьи - откроется взору, и знамя Иисуса Христа - Крест - явится на небе. Небесный Иерусалим отверзет свои вечные врата, селение праведных откроется, и предстанет Судья.
   О! Как он велик! Как Он всемогущ, как праведен, как любвеобилен и как Он ужасен!
   Се есть Сын Всевышнего, се есть Сам Бог, сходящий во славе Своей, со всем Небесным воинством.
   Вот Он, Сидящий на престоле; перед величием Его все трепещут, ужасаются и благоговеют; все падают перед Ним ниц.
   Небо, земля и ад внемлют истине слова Его. С необыкновенным утешением, которого ничем невозможно объяснить, ты увидишь ангелов, которые отделяют всех злочестивых от среды избранных и ставят их в сонм ошую Судьи; ты же встанешь одесную Его среди множества святых, праведных, преподобных, в сиянии Света невечернего! Тело твое уже не будет иметь тяжести, немощей и нужд. Став подобно телу Самого Иисуса Христа, оно воспримет тонкость, легкость, прозрачность, бесстрастие и бессмертие, способность перемещаться неограниченно во времени и пространстве. Такие же тела ты увидишь в океане славы; тела эти были истощены на земле бдением и трудом, измучены ненавистью ко всем порокам, изнурены постом. Ты увидишь эти глаза, когда-то утопавшие в слезах; эту красоту, скрывавшуюся от взоров в уединении; этих мучеников, у которых с живых сдирали кожу, которых жгли на решетках, терзали орудиями пытки; ты увидишь все это в стократно большем сиянии, чем солнце во время прекрасных весенних дней.
   Но что будет значить твои телесные преимущества по сравнению со славой и радостью, которыми наполнится твоя душа?
   Любые искушения, которые ты преодолеешь, все добрые дела, которые ты совершишь, любое благое принуждение себя, любая победа над собой и любое твое страдание будут обнаружены, исследованы, прославлены и вознаграждены.
   Сколько тогда ты увидишь никому неизвестных нищих Лазарей, гонимых Давидов, усекнутых Иоаннов Крестителей и всех гонимых святых, им несть числа!
   Таких, как ты!
   Иисус Христос тогда всех до единого сочтет, представит всем, оправдает и отмстит за всех с такой же славой, с какой прославится Сам, и будет мстить за самого Себя.
   Вот тогда и возгласит Он, как провозгласил ранее в Евангелии, но теперь окончательно: "Придите, благословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Много времени страдали вы от человеков, много времени Сам искушал Я вас: теперь придите, познайте действие Моей благости, могущества и правосудия, когда должно наградить Моих служителей, Моих друзей, Моих чад и Моих благотворителей".
   Какую радость почувствуют тогда избранные, что они когда-то выбрали путь Православия и укрепились
   в этом выборе! Что подумают они о прошлом благоденствии нечестивых и о своих собственных бедствиях, сражениях и трудах? Любое страдание уже пройдет, и они будут наслаждаться бесконечной наградой.
   И если никогда ничего не было и не будет справедливей, чем радость, которую они будут испытывать, то
   нет ничего законней, чем спокойствие, мужество, утешение и упование, которые должны родиться в нас при вспоминании о суде Божием. Он страшен грешникам, но является утешением для праведников. Кто о нем размышляет, тот исправится; а кто исправляется, тому он благоприятствует. Он вселял ужас в Давида- грешника, он же дал надежду Давиду обратившемуся.
   Я не буду приводить других причин, побуждающих тебя уповать на Бога, но знай единственную, вполне достаточную для тебя. Ты боишься суда Божия, потому что вера говорит нам, что он - строг, жесток, неумолим, ужасен; этот страх - праведен и спасителен. Но та же самая власть, которая законом провозглашает, что кто умрет во грехе, тот на суде Божием осужден будет, та же власть добавляет к этому, что кто обратится и в обращении к Богу останется до конца своей жизни, того на этом суде разрешит.
   Истина Евангелия - непреложна, как в Его обещаниях, так и в Его прещениях.
  
   28. УКРЕПЛЕНИЕ СЕБЯ В ПОКАЯНИИ
  
  
   Иго Иисуса Христа - благо, и бремя Его легко есть.
   Он сам учредил Таинство покаяния, когда вещал своим апостолам: "Имже отпустите грехи, отпустится им; и имже держите, держатся".
   Нам необходимо думать, что исповедание грехов есть не только муки совести, но оно еще вселяет в душу истинно кающегося покой и радость.
   Горе тому, кто создает себе трудности, чтобы войти в ту спасительную купель, где кровь Искупителя очищает его от всех беззаконий.
   Горе и тому служителю, который, изменив таким образом долгу своего сана, станет увеличивать в каком бы то ни было случае иго Христово.
   Лучше поведать ныне свои грехи безмолвному человеку, чем увидеть их некогда обнаженными перед целым миром.
   Стократ лучше ныне испытать малый стыд и понести легкое наказание, чем отвечать за свои преступления
   всю вечность в пламени плача и скрежета зубов.
   Если бы кто-нибудь из грешников смог выйти из ада и предстать перед священником, то посчитал бы он покаяние трудным, жестоким истязанием?
   Если бы преступник, осужденный на смерть, получил бы прощение себе за одно только признание в преступлении, стал ли бы он медлить с признанием? И если бы было достаточно того, чтобы он признался только перед одним из своих судей, а судья поклялся бы хранить тайну, умер ли тогда хоть один преступник на виселице?
   Да мы сами сочли бы такие снисхождения безмерными!
   Разве не прославился бы тогда на все века тот правитель, который обнародовал такой снисходительный закон?
   Вот, какую пользу ты получаешь на исповеди.
   Ты - преступник, и все то, в чем убийцы виновны перед правосудием, несравнимо с тем оскорблением, которое твой грех наносит Царю царей. Однако эти ужасные преступления, эти гнусные злодеяния, которыми ты восстал против Бога, отпускаются тебе на судилище покаяния. Верховный Судья, тот, от которого зависит вся твоя жизнь, ставит тебя на покаяние: Он даст тебе помилование в этом таинстве: Он повелевает своим служителям с любовью приобщить тебя ему, обращаться с тобой кротко, но требовать непременно, чтобы искренно покаялся. Разве можно отказать Ему в послушании?
   Однако не одно только таинство налагает на тебя обязанность раскаяться. Для чего это Таинство? Для облегчения раскаяния, а более, для отпущения твоих прегрешений. Каким образом?
   Во-первых, милостями, милостями обильными, которые изливаются на Таинство и которых заслуживает Божественная кровь, проливаемая за тебя.
   Во-вторых, советами, которые дает тебе духовник, наставлениями, увещаванием, а затем прощением, которое содержит в себе начало Божией любви. В ней - источник любого правосудия, средство для восприятия благодати Таинства. А благодать всегда освящает, и значит, отпускает любой смертный грех.
   Если только за один смертный грех ты заслужил быть в аду, то почему ад не стал до сих пор твоим уделом, раз ты так часто возвращался ко греху? Почему Бог осудил на муки многих грешников, которые, может быть, меньше виновны, чем ты? - Это потому, что Бог тебя пощадил; потому, что Он возлюбил тебя больше, чем бесчисленное множество других.
   Да и никогда Господь не прощал и никогда не простит грешнику, если грешник не перестанет любить свое преступление.
   С ними Он совершил правосудие, а к тебе Он - милосерден, но милосерден по предвидению, что ты исправишься. Неужели эта особенная Божия любовь к тебе не побудит тебя отречься от греха?
   Не доводи себя до того, чтобы тебе стало страшно или неприятно исследовать свои грехи, "копаться" в них.
   Если ты не захочешь, чтобы ничего не оставалось неизвестным, то ты будешь знать все; более того, если
   ты не захочешь ничего скрыть, ты все сделаешь достоянием гласности. Никто не может знать тебя лучше, чем ты сам.
   Отложи на некоторое время свои дела, последуй примеру предпринимателя, приводящего в порядок свои счета, или ученого, проверяющего правильность своей задачи. Запрись от всех, и стань наедине со своим умом; нет ничего спасительнее, чем иногда поговорить с ним: зажги мысленно светильник, войди в темноту своей совести, опроси свое сердце. Закон тебе известен: в чем и во многом ли преступил его?
   Если все сделаешь правильно, то вначале твоему смущенному и нерешительному уму представиться бесчисленное множество преступлений; и что ты не находишь в себе добродетелей, и что ты уже законченный грешник. Так и должно быть.
   И хоть ты был бы обременен всеми прегрешениями, которые от Адама до тебя содеяны, ты обязан объявить их священнику.
   Сокрушайся, и отправляйся на суд покаяния с лицом смущенным и душой сокрушенной. Знай, что причиной этого твоего состояния есть благость Божия, то есть Его величие, Его превосходство, совершенство.
   Исповедь есть такое место, где больше всего мы боимся говорить и где также говорим множество бесполезных слов. Для чего все эти предисловия, оговорки, означающие одно тщеславие, все эти ухищрения, обнаруживающие самолюбие, эти общие объяснения или показывание себя величайшим грешником. Всем этим мы ничего не являем Господу. А ты скажи очень точное, лично к тебе относящееся.
   Запретно говорить о других.
   Если хочешь явить себя смиренным, сокрушенным, начни с того греха, в котором тебе всего труднее признаться.
   Хочешь сохранить точность, искренность - говори то, что точно знаешь; если в чем сомневаешься - говори, как о сомнительном; и не говори никогда о том, чего ты не сделал.
   Совершенное признание состоит не в том, что ты объявляешь свои грехи такими, какие они есть, а в том, как ты к ним относишься, без лицемерия и всякого притворства.
   А остальные грехи, о которых ты невольно забыл, прощаются тебе вместе с теми, от которых разрешил тебя священник.
   Ты очень беспокоишься, приходишь в уныние, видя ничтожные успехи от покаяния, упрекаешь себя в том,
   что твои исповедания, а значит, и грехи, всегда одни и те же. Я тебя в этом случае виню: или ты мало просвещен, или плохо рассуждаешь.
   Отчего признание, делаемое тобой священнослужителю, всегда одно и то же? Это от того, что ты приносишь с собой на это судилище не столько прегрешения, в которых ты искренно каешься, сколько слабости, немощи, о которых ты не можешь, не в силах сокрушаться ( из-за их много численности и незначительности). Осознай некоторые свои небрежения, вспыльчивость, леность, малодушие и многие другие ежедневные слабости, захоти обвинить себя в них и тогда сподобишься благодати исповеди.
   Есть здесь и некая осторожность, которую ты должен соблюдать на исповеди: бывает, всплывет в памяти давнее и важное согрешение, стыдное нравственно, в котором ты когда-то каялся - и ты опять чувствуешь действительное раскаяние. Остерегайся только того, чтобы это признание не стало нескромным. Грехи такого рода должны оставаться в вечном забвении. Благоразумный духовник не позволит никогда повторять
   ему признания в них, если воспоминания о них вызывают хоть малейшее искушение. Да и для прощенного кающегося достаточно того, чтобы о грехах такого рода воздыхать перед Богом.
   После принесения покаяния с благодарностью и благоговением поспеши исполнить наложенное на тебя
   церковное наказание, если не указано тебе для искупления другое время.
   Если твой пастырь, не зная твоих сил, способностей повелел наказать тебя непосильно, извести об этом духовника, и он обязан отменить прежнее наказание, заменив его на другое.
   Но когда налагаемое не превышает твоих сил, то, для укрепления себя под многотрудным крестом покаяния, сравни свое испытание с тем, которое принимали на себя и исполняли первые христиане.
   Неужели ты осмелишься жаловаться на строгость (даже и не наказания), а самого Таинства? Чего тогда
   требовать от тебя, достойного адского наказания?
   О, какая для меня польза, говорит блаженный Августин! Я преклоняюсь к ногам человека и возношусь к
   Богу; Я сношу малый стыд, объявляя мое прегрешение, и облекаюсь славой; я немного принуждаю себя и
   делаю дух мой спокойным, сердце тихим, совесть мирной; я объявляю себя виновным и делаюсь невинным;
   я исполняю легкое за грехи наказание и избавляюсь от вечного мучения. Разве это не ощутимая польза, не
   бесценное ли преимущество, раз я могу прибегнуть к этому таинству?
   Чем с большим вниманием ты рассмотришь исповедь как суд, тем лучше познаешь благость Господа. Все со стороны священнослужителя являет кротость; все проповедует милосердие; все должно внушать упование. Кто здесь свидетели? Кто судья? На каких условиях разбирает он вину твою? По какому закону он обязан вынести свой приговор?
   Свидетель в этом суде - ты, и ты только один. Невозможно найти менее подозрительного и более доброжелательного свидетеля, чем ты сам. Если бы кто-то другой был вызван, чтобы уличить тебя, если бы
   спросили твоего соперника - в каких тонах описал бы он тебя? Насколько бы увеличил твои неправды, как бы он оклеветал тебя, очернил бы твои поступки? Но нет, тебя одного только спрашивают, на одну только твою совесть полагаются.
   Судья - человек, следовательно, сам обладает всеми твоими слабостями. Если бы ты исповедовался перед ангелом, то с каким бы трепетом приступил бы к нему, ведь он никогда не согрешал; но Иисус Христос для
   проведения исповеди поставил человеков. Ты сам можешь избрать себе этого судью; тебе советуют его избрать. Но если выбор не зависит от тебя, то будь уверен, что Бог Сам Собой дополнит все недостающее в твоем наставнике. Можешь представить выгоды преступника, который сам избирает себе судью?
   Ты ведешь следствие против себя, соблюдая три условия, из которых каждое полезнее двух других.
   Во-первых, ты показываешь свое преступление только одному человеку.
   Во-вторых, ты вверяешь его такому человеку, который хранит тайну.
   И, наконец, ты открываешься ему в этом только один раз.
   Никогда духовник не может говорить об этом; нет такого обстоятельства, позволяющего ему не только открыть грех, но даже подать малейший намек на него. Никогда не может он ни прямо, ни косвенно говорить о грехе, в котором признаешься ты ему на исповеди. Он придерживается истины и утверждает, что тайна исповеди есть самая сокровенная.
   Более того, если бы кающемуся заранее стало известно, что грех его станет достоянием гласности, то он может не считать себя обязанным исповедоваться в этом грехе.
   Вот насколько священна и нерушима эта тайна!
   Наконец, грех, один раз содеянный и один раз доверенный тайне церкви, будет навсегда сокровенным: ты
   уже не обязан каяться в нем еще раз. Только закосневшие в привычке к какому-либо греху должны повторять свои признания.
   В разумном пастыре ты всегда найдешь самую горячую любовь, неизменную кротость, благоразумное
   усердие. Он обязан показать тебе образец суда, который сотворил Иисус Христос над прелюбодейной женой: "Осудил ли тебя кто?"- спросил ее наш Судья. "Никтоже, Господи"- отвечала смущенная и изменившаяся жена. Тогда сказал ей Богочеловек: " Ни Я осуждаю тебя, иди и отселе к тому не согрешай".
   Если каждый пастырь обязан принимать грешников с любовью и выслушивать их с кротостью, то из этого
   следует, что ты без всякого опасения можешь уйти от того, который не хочет тебя выслушать, который вместо врачевания твоих недугов жестоко сказал бы тебе, что нет тебе прощения, и что ты - погибший грешник. Тогда не ты осуждаешься, а он подсуден за такие свои слова. Он видит брата своего под тяжестью беззаконий и хочет еще больше отяготить его.
   Бедный самаритянин, лежа у овчей купели, просит мимоходящих, чтобы опустили его в нее. Левит, обладая силой исцелить болящего, не удостоил его даже прикосновения. Такая фарисейская жестокость будет осуждена Богом, когда потребует Он отчет у своих служителей, ведь поручение свое, любить человека, Он скрепил своей Божественной кровью!
   Мы знаем, как действовал ветхий закон. Иисус Навин был поставлен судить вероломного Ахама и потребовал от виновного признания в преступлении, и когда тот ответил: " Да, я преступник, я совершил святотатство"; судья немедленно вынес приговор: " Да погубит тя Господь Бог, поелику ты сам восхотел привлечь гнев Его на нас".
   Суд нового закона от ветхого отличается: там главенствовала только строгость, а здесь - совершенное снисхождение. В таинстве покаяния, учрежденном Господом, прощение любого греха следует всегда
   за смиренным признанием и чистосердечным раскаянием.
   Скажу больше: чем сильнее пораженным своими беззакониями приходит ко мне на исповедь грешник,
   тем большую я чувствую в себе к нему любовь, участие и усердие.
   Апостолы были названы Господом рыбарями душ. А как поступает искусный рыбак? Он забрасывает сети, и если улов мал, то он и мало волнует его. А если мрежи наполнены множеством разных рыб, то ловец становится осторожным с уловом, зовет на помощь других, применяет все свое умение, чтобы ничего не упустить, и при этом радуется. Приходящие на покаяние подобны множеству рыб, уловленных сетью.
   Вот я, пастырь, вижу ежедневно множество душ кающихся. Вот вижу душу самую благоговейную, совершенно невинную, исповедующуюсяся каждую неделю, и при этом не могущую укорить себя. А вот слушаю старика, согбенного не столько годами, сколько бременем своих беззаконий; он двадцать лет не был на исповеди. Вот вижу бедалагу, который говорит мне, что причащался каждый месяц, но все это - только осквернение святыни, так как он стеснялся открыться в срамном грехе. А вот умница, философствущий, проживший без веры, а после прикосновения Благодати вдруг покорился, переменился, но бичует себя и не уповает уже на спасение. Вот безбожник, блудница, вор, растлитель - и не перечесть. Вот тогда-то я и радуюсь как тот рыбарь, тогда-то я и соберу в себе все, что умею, все терпение, внимание, чтобы не упустить ни одного слова из исповеди кающегося, не сказать неосторожного слова, которое бы показало ему или мое удивление, или мое негодование, или мою досаду.
   И скажу я: "Се драхма погибшая ныне обретается; се бедная овца заблудшая возвращается; се блудный сын, оставивший отчий дом, ныне идет просить прощения у отца своего; се душа, заслужившая ад, стоящая на краю пропасти, и которую я хочу сохранить от падения. Силой власти, данной мне от Бога, открываю ей
   Небо". Признаюсь, что один такой кающийся приносит мне заслуг и радостей больше, чем девяносто девять других праведных душ.
   Но ты спросишь: "Что ты скажешь, что подумаешь, когда этот старик, этот лицемер, этот нечестивец откроют тебе во всех подробностях свои любодеяния, поругания святыни, хуления?" Отвечаю: только то, что относится к их славе, только то что принесет им пользу.
   Сколько мужества в этом христианине, сказал бы я себе! Сколько смирения! Какое желание спасти свою душу! А особенно, какое чудо благодати в нем! Какое доверие оказывает он мне, делая признание в том, чего бы не захотел он открыть самому близкому другу! Какое уважение имеет он ко мне, недостойному! Чем ужаснее и бесчисленнее будут грехи его, тем более я буду убежден, что он имеет любовь к Богу, внимание к своей душе и доверие ко мне.
   Особняком стоит душа робкая, которая, невзирая на все эти доводы, не захочет вверить себя служителю
   Божию. Да, ты затрудняешься, ты чувствуешь в себе сопротивление покаяться в тайном грехе. Но ты же не
   стыдился совершить это преступление пред очами Бога, а теперь стыдишься открыться Его служителю?
   А что будет после? Ты это знаешь. В день общего для всех суда, гнусное это деяние, весь стыд непременно обнаружатся; они станут известными не только твоему духовнику, не только твоему семейству, но и всем
   твоим согражданам, всему свету. И тогда за стыдом, позором, которым ты покроешься из-за обнародования
   твоего тайного преступления, последует вечный огонь.
   И напротив, объяви ныне их со смирением во время покаяния, и ты получишь прощение, а грехопадение будет погребено в вечном забвении. Если бы Бог позволил помнить нам в будущей жизни об этом, то наши чувства были бы сродни чувствам храброго воина, которые вызывают в нем рубцы, следы смертоносных ударов, оставшихся на теле после победного сражения.
   Если ты хочешь облегчить себе путь к покаянию, приступай к нему с живой верой и великим сокрушением.
   Представь себе, что ты видишь только Иисуса Христа в лице Его служителя; тогда все твои страхи уменьшатся, весь твой трепет исчезнет.
   Чаще кайся, тогда твое исповедование будет для тебя удобней и полезней.
   Чем многочисленней счет, тем он труднее; чем дольше поле остается невспаханным, тем больше труда
   нужно для обработки его. Чтобы легче исследовать себя перед исповедью, возьми в пример себе опыт
   внутренного человека: испытай свою совесть каждый вечер, прежде чем лечь спать, заканчивая это испытание горячим сокрушением.
   Блаженны люди, которые сподобятся перейти непосредственно от постели ко гробу, от сна к смерти; они обязаны своим вечным спасением соблюдаемому ими этому святому обычаю: ежедневно заканчивать проверку своей совести чистосердечным сокрушением.
  
  
   29. В ПРИЧАСТИИ
  
  
  
   Один царь на брачном пиру своего сына, увидев среди прочих человека не в брачной одежде, спросил его:
   " Друже, како вшел еси семо, не имый брачного одеяния?". Тот не отвечал. Тогда царь сказал служителям
   своим: "Связавшее ему руце и нозе, возмите его и вверзите во тьму кромешную: там будет плач и скрежет
   зубов".
   Вот какая участь постигнет всех тех, кто приступают недостойно ко Святой трапезе. Пир этот есть изображение сей трапезы. Причащаться в греховном состоянии! - Такое причащение есть неблагодарность чрезвычайная, вероломство, поругание святыни, святотатство, преступление необычайное, весь ужас которого заключен в словах ап. Павла: " Иже аще яст хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет телу и крови Господни. Да искушает человек себе, и тако
   хлеба да яст, и от чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостойнее, суд себе яст и пиет". Злодеяние страшное, которое для своего искупления потребует потока слез, растворенных кровью.
   Итак, тщательно испытывай себя; отходи от всякого тяжкого греха; удаляйся и от греха простительного; особенно прибегай к таинству покаяния.
   Проникни в самую глубину своей совести и, почувствовав своим сердцем искреннее и горькое раскаяние
   во всем, что оскорбляет Бога, предай всю свою душу в волю своего духовника; не скрывай ничего стыдного и порочного.
   Нельзя считать достаточным, чтобы только назвать, объявить свои пороки, но надо сказать и о причинах, обстоятельствах совершения грехов; присоединив признание в твоих главных искушениях, владеющей тобой страсти.
   С такими предосторожностями, а особенно, имея просвещенного, благоразумного, опытного наставника, повинуясь ему, иди на пир, трапезу ангельскую, насыщай душу причастием, так часто и в такое время, когда повелит тебе этот духовник. Тогда не ты, а он будет держать ответ пред Богом за твои приобщения, потому что он один есть судья в этом деле.
   Вот причины, которые должны возбудить в тебе упование и облегчить повиновение своему духовнику:
   Во-первых, благость Того, которого ты принимаешь в таинстве - она беспредельна.
   Разве не показал Он ее тебе в своих знамениях?
   Разве не свидетельствует Он о ней чудом и даром этого таинства, которое Он тебе тебе предлагает?
   А Он предлагает тебе Себя Самого. При своем всемогуществе, что еще больше может Он даровать тебе? А меньше Самого Себя Он никогда не дает!
   Он - пища Небесная, жертва Божественная на престоле, Он остался с нами, существует с нами до скончания века: какая благость! Какие необходимы чудеса, какая нужна сила, чтобы преложить предлагаемое вещество хлеба и вина в сокровенные животворящие тело и кровь; для явления их во всех церквях ежедневно и одновременно; для преложения всех священников в чудотворцев, наделенных властью повторять по своей воле величайшее это чудо, наивеличайшее из всех чудес, явленных Иисусом
   Христом!
   Ему дана совершенная власть на Небеси и на земли, и как Бог Он сам по себе обладает совершенным могуществом. А раз так, то вознагради ниспосланные для тебя эти удивительные действия могущества своим упованием.
   Кого принимаешь ты в Евхаристии?
   Спроси свою веру, внемли гласу ее; ты принимаешь искреннего друга, брата, учителя, начальника, наставника. Иисус Христос все это вмещает в себе, Он еще бесконечно больше. Подумай, рассуди о любви к тебе Богочеловека, о доказательствах ее в тайне причастия, и тогда упование твое на Него возрастет, укрепится: Любовь оплачивается только любовью, а любви без упования нет.
   Вторая причина, которая должна возбудить твое упование, когда ты приступаешь к Святой трапезе, есть
   горячее желание Господа отдать тебе всего Себя.
   Сопоставь внимательно слова Премудрости, которые говорил Соломон, и которые применимы ко воплощенной Премудрости (пр.Солом.8,31): "веселяшеся о сынех человеческих", т.е. я веселюсь, радуюсь, видя себя, беседуя с сынами человеческими; или эти слова, сказанные Божественным Учителем: "желанием возжелах сию пасху ясти с вами".
   Ты знаешь, что причащение есть ни что другое, как повторение Пасхи, которую Спаситель праздновал со
   своими апостолами на Вечери.
   Итак, Он ревностно желает отдать Себя тебе.
   Ради твоего успокоения, для совершенствования твоей веры он снимает с себя все то, что могло бы быть ужасающим, неприемлемым для тебя в святом его человеческом облике; Он, щадя твое восприятие, преподает Себя не в виде окровавленного, истерзанного тела своего, а самым привычным, обиходным и насущным образом - под видом хлеба и вина.
   Узри всю любовь к тебе Бога. Неужели ты не ответишь на эту любовь упованием?
   Присутствуя в чаше на престоле, Он ожидает тебя, Он призывает тебя, убеждает: внемли гласу Его, се - глас любящего тебя Отца: "Приидите коМне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы."
   Неужели тщетны эти призывы Господа? Разве могут быть Его обещания ложными?
   Если ты страждешь, порабощен страстьми, подвержен разным искушениям, противоречиям, то почему не прибегаешь к Тому, который повелевает ветрами и морем?
   Ежели ты печалишься, проливаешь тайно горестные слезы, то отчего не прибегнешь к Богу за утешением? Ты жалуешься на свою несобранность, безотрадность, почему не стремишься к источнику всякого блага, к Евхаристии? Отчего не черпаешь из него полной мерой?
   Вывод один: причина этих твоих бедствий - только одно твое нерадение. Именно это мешает Иисусу Христу привлечь тебя к Себе.
   Есть третья причина для утверждения твоего упования во время причащения. Это - точное повеление,
   строжайшая заповедь Бога нашего; вслушайся в нее и пусть покорятся ей твое молодушие, недоверчивость,
   и благодарность: "Сей есть хлеб сходяй с Небесе, да аще кто от него яст, не умрет: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с Небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки, и хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира.- Аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его,живота не
   имаше в себе. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день".
   Посмотри на ап. Петра, в каком он был изумлении, смущении и даже негодовании, когда услышал о намерении своего Учителя омыть его ноги; он отговаривается, противится, говорит, что никогда не примет от Него такой услуги, которую он сам обязан Ему оказать; но как только услышал, что он не будет иметь с Ним части в Царстве Небесном, если не допустит омыть ему ноги, то немедленно пренебрегает почтением
   и повинуется Божественному повелению.
   Подражай его примеру, проявляй свое недостоинство сколько тебе угодно, но повинуйся Богу; возноси
   свое уважение к Нему, бойся только, чтобы твое нерадение, избегание Таинств не прикрывалось лицемерной завесой мнимого почтения.
   Вот твой предлог, чтобы удалиться от причастия: - Я не достоин причащения.
   Достаточно ли ты убежден, уверен ли ты внутренне в твоем недостоинстве?
   Если так, то это есть самое лучшее твое состояние, в котором ты можешь приступить к Святой трапезе. Почему?
   Потому что такое твое смирение неминуемо обратит на себя благоутробное око Всемогущего.
   Ты не достоин причастия? - да затрать хоть десять, хоть двадцать лет на приготовление себя к нему, станешь ли ты достойным его?
   Ты не достоин причастия? - но неужели ты становишься более достойным, если все далее откладываешь его?
   Не наоборот ли все?
   Может, следует признать, что твой разлад, твое отвращение, твое охлаждение со временем еще более увеличиваются?
   Ты не достоин причастия!? - Ах! разве когда-нибудь был такой святой, что чувствовал себя достойным этого? И разве лишался по этой причине причастия?
   Оправдания твои - несправедливы, предлоги эти твои - беззаконны, язык твой и твои поступки обнаруживают лицемерие.
   Званные на пир, которые своим отказом оскорбили владыку дома, подобных доводов не дерзнули представить для своего оправдания; они виновны, поэтому они более искренны. Вряд ли ты одобряешь их оскорбительный ответ. Один сказал, что село купил и надо осмотреть его; другой взял себе жену и празднует брак; третий идет посмотреть волов и не может прийти на пир; но никто не вздумал ответить, что он не достоин такой чести.
   Господь наш повелел не возбранять приход к Нему детей; чистые души подобно детям воспринимают священное тело Его как ВОСпитание, т.е. питание Святым Духом.
   Кто без основательной причины не допускает к причастию того православного, который по своей возможности старается хранить себя от греха, тот есть изменник, восстающий на таинства, а восставать на Таинство - все равно, что предать веру.
   Таково истинное намерение тех, кто без причин отошли от частого приобщения Святым Тайнам; они - невольные злоумышленники на веру Христову, хотя и скрывают под удобными предлогами свое намерение.
   Избегание причащения под предлогом своего недостоинства осуждается в другом месте Евангелия.
   Когда Спаситель проходил через Иерихон, то увидел Закхея, который по какому-то священному любопытству влез на дерево; Господь приказал тому сойти вниз, поскольку Ему угодно быть в его доме. Что бы ты сказал, если бы этот мытарь, оставшись на смоковнице, тогда ответил, что он не достоин принять Иисуса Назорейского? Ты бы осудил Закхея без всякого сомнения, и поступил бы справедливо.
   И хоть осуждать - дело неправедное, справедливо было бы с такой же правдой осуждать тех, которые чужаются причащения под предлогом своего недостоинства.
   Истинное смирение действует совсем иначе. Смотри далее в Евангелии: Спаситель не успел закончить свою речь, как мытарь спешно слезает со смоковницы, бежит в дом свой и принимает там с радостью и благодарностью Божественного Учителя.
   Все просвещенные и благоразумные учители духовной жизни советуют чаше принимать Святые Тайны; они требуют, чтобы ты сначала неукоснительно исполнил свои обязанности в миру, а потом удалился в уединение, собрался бы с мыслями на Богослужении, приготовил себя чтением духовным, покаянием, молитвой, опасаясь и удаляясь от малейшего греха.
   Церковь по внушению Святого Духа являет нам свое горячее желание, чтобы ее дети причащались часто;
   она хочет, чтобы верные были готовы принимать Евхаристию каждый раз, когда они предстоят при совершении Божественной службы.Что она может сказать еще тверже и сильнее? Эти правила верные, правила непременные, утвержденные законами церкви.Просвещенный и благоразумный духовник, которому ты откроешь состояние твоей души, обязательно приведет эти правила в действие, сообразуясь с твоими духовными нуждами.
   А ты отнесись с осторожностью к любому учению или мнению, которое склоняется к тому, чтобы ты надолго лишался Святого Причастия без основательной причины.
   Ты знаешь, что Слово воплощенное спасает мир своей смертью; знаешь, что Евхаристия есть не что иное, как возобновление, повторение этой смерти: первая была с пролитием крови, а эта - таинственная, но и та
   и другая одинаково для тебя полезны, одинаково действительны, поскольку Господь ими обеими Свои заслуги вменяет тебе.
   Итак, приблиажаясь к священному алтарю причаститься, повторяй с благодарностью, верой и упованием
   слова пророка: "Се познах, яко Бог мой еси Ты и Спаситель. На Бога уповах, не и убоюся" (пс55,10).
   Но ты скажешь: как же не убояться, ведь Спаситель наш - Он же и судья! Да! И мы были бы достойны сожаления,
   если бы у нас был другой судья, а не Он.
   Да ты должен радоваться и уповать, что только Он будет тебя судить. Почему? Потому, что твой судья - искренний твой друг; никто не имеет к тебе столько благости, столько любви, сколько Он.
   Этот судья желает только прощать тебя. Ему гораздо страшнее открыть для тебя двери ада, чем тебе туда низвергнуться.
   Твой судья, который есть также судья и всех, никогда не отказывает в прощении никому из тех, что просили чистосердечно у Него помилования. Что же может быть лучше твоего положения, в котором действует Его беспредельная благость?
   Но ты тогда вправе спросить: Господь - Судья, столь снисходителен к одним, столь строг к другим, столь правосуден дл всех, каким будет для тебя?
   Ответ: Он будет для тебя таким, каким ты по Его благодати захочешь, сумеешь Его видеть. Тщательно себя испытай, и тогда Он даст тебе дары и милости. Он будет для тебя тем, чем был для Магдалины, для Петра, для Лазаря.
   Он будет жесток в час твоей смерти, неумолим в час своего суда; Он будет во всей вечности страшен во аде.
   Но в Таинстве любви своей Он - благ, дружественен, великодушен и снисходителен, и нет в Нем тогда других качеств, кроме этих.
   Итак, страшись Его в других случаях, но в этом - имей упование на Него; трепещи, когда слышишь гром Его над собой, но в Тайне Причащения - успокойся, надейся, уповай.
   А если ты еще страшишься, то пусть этот страх будет таким же, каким он описан в примере из Евангелия. Некая жена, двенадцать лет одержимая болезнью, уверилась в том, что если бы она смогла прорваться через толпу и коснуться края ризы Спасителя, то получила бы исцеление; и не успела еще исцелиться через священное прикосновение, как Господь, обратясь к народу, спросил, кто прикоснулся к Нему... И тогда бедная жена приступает с трепетом, повествует Евангелие, и падает ниц к ногам Спасителя. Чего она страшится? Какое зло она сотворила! Неужели грех приблизиться к Иисусу Христу? Неужели грех коснуться края ризы Его?
   Вот настоящий страх души верной!
   Она исповедуется, она приготовляется к причащению, она приближается к Святой трапезе, потому что ей повелевает это служитель Христов; но она повинуется с трепетом, она боится, что недостаточно свята, недостаточно себя испытала, она страшится, что недостаточно ревностна и, причастившись, становится святее, целомудреннее, ревностнее прежнего. Она трепещет, потому что недостаточно приносит с собой благочестия, приходя на пир духовный, а выходит оттуда всегда угодной Богу.
   Блаженны души, боящиеся так Господа!
   Имей их искренность, их простоту, их веру, а особенно их послушание, и ты будешь иметь их чувства; а при таких чувствах получишь такое же упование.
   Нет такого благодеяния, нет такой милости, которую бы ты не имел права ожидать от Того, кого ты принимаешь в Евхаристии.
   Во всех других таинствах, кроме благодати освящающей, которую они изливают, есть всегда некая благодать, отличающая одно таинство от другого. В Крещении, например, - получаешь звание сына Церкви; в Миропомазании - способность, нужную для исповедания своей веры; в Браке - помощь для жизни в супружестве, в семье.
   В Евхаристии ты принимаешь источник всеобщей благодати: сей Хлеб Небесный укрепляет до такой степени, что ослабевают страсти, искореняет дурные привычки, воссоздает девствеников, укрепляет в терпении мучеников, и даже делает людей святыми. Он есть начало, залог, и, как говорит церковь, завет нашего спасения. Манна имела много разных вкусов, а в Евхаристии мы обретаем лечение от всех болезней. Этот источник не перестанет изливаться до тех пор, пока хватает для наполнения всех сосудов.
   Итак, чего ты теперь страшишься? Под каким предлогом ты теперь станешь удаляться впредь от Иисуса
   Христа? Под предлогом воспоминаний о твоих грехах? Проси Его чистосердечно об отпущении их; отказывал ли Он когда-либо в прощении смиренно и чистосердечно кающемуся? Разве твои грехи безмернее Его благости?
   Ты боишься впасть снова в преступление после причащения? - Проси Его об укреплении тебя, о предохранении от вторичного падения. Разве не обладает Он властью для этого? Не имеет на то волю?
   Моли Его горячо об этой милости: и если даже потребуется чудо, чтобы укрепить тебя, - чудо будет сотворено.
   Чего ты страшишься, когда сама живая вера сопровождает тебя к Святой трапезе? Смерти? Но ты, приемлешь, ты имеешь Того, который не только воскрешает Лазаря, но который уверяет нас, что кто приемлет Его достойно, тот не умрет во веки.
   Что может привести тебя в ужас? Суд, на который ты должен предстать? Эта мысль устрашила Иова, она
   заставила трепетать Давида. Но то, чего были лишены эти патриарх и пророк, ты это имеешь.
   Что же именно? - Судью. Если Тот, которому ты приобщаешься в этом таинстве, тебя прощает, то какой другой судья тебя после этого осудит? Ответ Его любой кающейся душе есть всегда тот же, который Он дал жене прелюбодейной: "Иди, и к тому не согрешай".
   Тебя ужасает ад? Но кто его запирает? И кто его открывает? Не Ему ли одному, которого ты принимаешь на Святой трапезе, вверены ключи от преисподней и смерти? Если бы Он захотел осудить тебя, то разве бы ты дожил до этого дня? Так люби же своего Спасителя, который в чудном таинстве Причащения являет все то, чем можно разгорячить, воспламенить сердце: невозможно, чтобы такое действие любви проложило тебе дорогу в ад.
   Постарайся убедить себя,что Иисус Христос присутствует телесно в этом таинстве: старайся узреть, познать Бога, сокрытого под завесой святого хлеба и вина; проси Его Самого об этом познании, особенно во время причащения; ничто тебя не лишит, ничто не уменьшит упования, которым ты Ему обязан.
   Ты пребываешь с Иисусом Христом, кто же против тебя посмеет быть, или кто тебя может победить?
   Ты обладаешь Иисусом Христом, чего же у тебя будет не хватать?
   Чтобы получить Его благоволение к тебе, молитвой свидетельствуй перед Ним свое даже чрезмерное желание принять Его; повторяй Ему эти слова: "Господи Иисусе, исцели сию душу от всех ея немощей".
   Потом приступи к Нему с такой же горячностью, с какой жаждущий хочет припасть к источнику, с таким же доверием, с каким болящий обращается к искусному врачу, с такой же алчностью, которую чувствует изнуренный голодом: этот голод и эта жажда правды утоляются более всего через Евхаристию.
   Блаженна Душа, жаждущая этого таинства!
   Горе тому, кто отворачивается от этой Небесной манны! И если это отвращение не всегда предвещает смерть, то, все равно, последствия его бывают самые опасные.
   Приступая к принятию Святых Таин, воспроизводи, повторяй самые живые действия веры словами молитвы: "Господи! Чувствую мое недостоинство; но Ты повелеваешь вкушать Тебя, и я повинуюсь".
   Пока Он пребывает в тебе телесно, возобнови в глубине своего сердца действия веры; беседуй с Господом твоим, рассуждай с Ним с надеждой о важном деле твоего спасения, о котором Он печется больше тебя; и помни, что лучшее твое благодарение должно состоять в том, чтобы ты,
  -- первое: снова и снова причащался; и
  -- второе: чтобы твои действия, твои желания, твоя жизнь ни на что более не были обращены впредь, кроме как на угождение Богу.
   А чтобы ты еще лучше смог это исполнить, я хочу предложить тебе, каким должно быть твое приготовление, кроме, конечно, обязательного правила, перед принятием Святых Таин.
   Я заимствую это из правил, установленных Церквью для этого случая; пусть будет это в виде свободной беседы - молитвы:
  
   " Се - агнец Божий, се - тот, иже вземлет грехи мира; се - то верховное Величество, пред коим Херувимы и шестикрылатые Серафимы трепещут от благоговения окрест Его священного престола; се - Царь славы, иже
   грядет ко мне, исполненный кротости; се - Иисус Христос, Он не посылает ко мне ангела, не отправляет ко мне Пророка, а Сам, Сам мне является; се - Он - душой и телом, Его держит в руках священник, показывет
   Его очам моей веры, хочет разделить Его нам; иду принять Его!
   Вот та минута, которую я ждал, вот минута благоприятнейшая, к которой я готовил себя по возможности, и которая даст мне полное наслаждение.
   Овца неверная, я заблуждался; добрый Пастырь утомился, бегая за мной, и возвратил меня в Свое стадо. Я просил Его, я еще прошу искренне о помиловании меня, и Он повелевает мне надеяться на Его прощение. Теперь мой великодушный благодетель призывает меня на Свой священный пир, желает быть принятым мной, Он приказывает мне, чтобы я принял Его.
   Вечная истина! Божественный Спаситель! Хотя глаза мои не проникают через завесу таинства, и Я не вижу Тебя, но, утвердившийся на твоем неизменном слове, я верю, не сомневаясь, что Ты присутствуешь здесь телесно. Ты - тот же, который с высоты Небес сошел в девичье чрево благословенной Марии; тот же, который проходил города и веси, изливая Свои благодеяния; тот же, который должен снова прийти в последний день судити нас всех.
   Иисусе, сыне Давидов! Христе Сыне Бога Живаго! Я верую без сомнения, что Тебя Самого приемлю, помози моему неверию! Край ризы Твоей возвращал здравие, один взгляд Твой обращал грешников и заставлял их проливать слезы; одно слово Твое исцеляло от болезней и воскрешало мертвых - каких еще милостей мне ожидать от славного Твоего посещения меня грешного? Что больше можешь мне даровать, если Ты мне Самого Себя отдаешь?
   Я убежден в своем недостоинстве, но повинуясь Твоему повелению и приближаясь к Ангельской трапезе, я исповедаю это пред всеми не столько устами, сколько сердцем: Господи, несмь достоин, да внидеши под кров души моея.
   Ты - Бог бессмертный, а я - только прах и ничто; Ты - Бог святый, а я только бедный грешник: зачат я во грехе, жил во грехе, и беззакония мои умножились.
   Небесный врачу, снишедый ради грешников, желающий моего спасения - в каком состоянии найдешь Ты душу мою! Как она немощна! Как она слаба! Как она окаянна! Произнеси же одно из тех всесильных слов, которые творят чудеса, и моя душа получит обратно свою силу и здравие.
   Судья великий, испытующий сердца, знающий помышления! Ты зришь здесь преступника, упавшего к ногам Твоим. Я - самый величайший грешник, но Твоя благость бесконечно превосходит всякое мое беззаконие. Я призываю сию благость, и в только ней вижу свое убежище. Скажи одно из тех милосердных слов, которыми отпускаются грехи, и душа моя утешится. Ты никогда не побрезговал сердцем сокрушенным и смиренным, прими и мое сердце, изгони из него все то, от чего очи Твои отвращаются, зажги в нем священный огонь любви Твоей, утверди в нем престол Твой, царствуй в нем державно навечно - это сердце полностью принадлежит Тебе, я тебе его отдаю, посвящаю его Тебе, пусть оно станет достойным Твоего присутствия.
   Отрицаюсь навсегда от всего того,что Ты осуждаешь. Не сделаю отныне и впредь грехов намеренно: укрепи мою волю, я не хочу больше ничего любить, кроме как Самого Тебя и для Тебя Самого, не хочу больше действовать, не желаю больше жить, кроме как для служения и угождения Тебе.
   Тело Божественное, своим страданием сотворившее мне спасение, кровь Божественная, омывшая грехи мои тяжкие, совершите ваше дело: очистите, напитайте, укрепите мою душу, определите, приготовьте ее к жизни вечной".
  
   Обратившись с возможным благоговением такими словами к Богу, приступай со смирением и сокрушением к Священной трапезе. И уже после Причащения выскажи самые теплые благодарения за милость, излиянную на тебя этим великим Таинством.
  
  
   30. ВО ВРЕМЯ ПРИБЛИЖЕНИЯ СМЕРТИ
  
  
  
  
   Иисус Христос покорился смерти, и потом ее победил; Он покорил ей нас и обещал, что подаст нам способ восторжествовать над ней.
   Есть же у тебя такой человек, которому ты вверяешь свою жизнь, почему же ты не захотел бы вверить ее Богу, слово Которого непреложно и Который повелевает, чтобы ты через ужас смерти переселился в жилище славы и к сиянию бессмертия.
   Почему ты бы не захотел вверить себя Богочеловеку, который тебя уверяет, что тот, кто в Него верует, никогда не умрет смертью вечной?
   Даже если бы ты не ожидал другой выгоды от смерти, кроме проницаемости, легкости, прозрачности, бесстрастия и бессмертия, ты бы должен был без сомнения желать перемены состояния твоего тела, чтобы обрести столь важные преимущества.
   Но что значат эти, кем-либо ожидаемые, знаменитые качества по сравнению с тем, что твоей душе назначает вера!
   Заглуши свои чувства от негодования плоти и крови, отверзи душевные очи, виждь бессмертное сияние, открываемое пред тобой верой; в разлучении твоей души с телом зри твое соединение с Богом; в наготе гроба - обильное начало твоего бессмертия; в могиле - врата Неба. И в том мгновении, в которое ты перестаешь жить, - начало вечного блаженства.
   Если кто-то после смертной болезни выздровел, то разве можно сказать о нем, что он вступает в бессмертие? Какая бессмылица! Жизнь наша ограничена, и возвращение к здоровью есть только отсрочка смерти.
   От кого ты имеешь жизнь? На каком условии ты получил ее? Властелин твоих дней есть властитель и Своих даров. Кому Он даст отчет в соих делах?
   Все, жившие прежде тебя, разве не подверглись они волей или неволей общему закону кончины, предписанному Творцом? Неверы и злодеи, хотевшие покориться воле Божией, отсрочили ли свою смерть хоть на мгновение?
   И, напротив того, сколько тысяч христиан, боявшихся смерти и ее последствий так же, как и ты, смиренно покорились и умерли в полном уповании, а ныне радуются и будут радоваться вечно!
   Почему тебе кажется невозможным то, что возможно было в других?
   Среди них были моложе тебя, были и старше тебя годами, были гораздо тебя совершеннее, были и такие, которые, как ты, укоряли себя во многом - все они возложили свое упование на Господа и предали себя в волю Его. Этим сугубым чувством упования и предания себя они сотворили и совершили свое спасение.
   Сколько было таких, которые должны были принять гораздо более мучительную и бесславную смерть, нежели твоя! Теперь они наслаждаются радостью чистейшей и беспредельной.
   Только этого достаточно, чтобы устыдить тебя, православного, в нехотении предать себя воле Божией; но ты будешь наказан на судилище Бога совсем иначе, если ты воспротивишься Его воле, когда Он соблаговолит призвать тебя.
   Ты - не безукоризнен, так что знай: Иисус Христос добровольно отдал свою жизнь; твой Начальник,
   твой образец, твой Владыка, твой Судья умер, умер в цветущих летах своих, умер в ужасных муках, умер по несправедливейшему приговору, наконец, умер за тебя! А ты не хочешь умереть за Него! Какое малодушие! Какая неблагодарность! Какая неверность!
   Не осужал ли ты всегда апостолов, которые не захотели идти с Ним на смерть? Тогда будь вернее и мужественнее, нежели они.
   Знай, что заслуга твоя будет одинаковой: на одре ли своем ты примешь смерть от руки Божия или подвергнешься ей на месте казни при защите твоей веры.
   Пусть нечестивые и еретики трепещут, ропщут и богохульствуют, видя смерть свою: они подвержены
   страху и плачу. Но истинному христианину, в вере своей - твердому, в надежде своей - непоколебимому, смерть внушает совсем другие чувствования.
   Св. Августин уверяет нас, что бояться смерти - значит не иметь веры; тот, кто твердо верует в блаженство Небесное, кто ревностно трудится для стяжания Неба, тот не страшится оставить землю.
   Св. апостол Павел говорит, что всем людям дано умереть только один раз, и эта данность - неизменна. Своим сопротивлением этому Божескому определению ты не избежишь смерти, не отсрочишь ее ни на миг, не прибавишь себе ни мгновения жизни, но лишишь себя всякой награды за свое пожертвование и всякого воздаяния за свою покорность.
   Св. Стефан умирает в предании себя воле Божией и, умирая, видит Сына человеческого превыше Небес одесную Отца Своего; Арий умирает в богохульстве и низвергается во ад: разве одна и та же смерть не стала стократно тяжелее для Ария, нежели для св. Стефана?
   Итак, не медли, не рассуждай более, прими уверения твоего духовного отца, возьми в помощь одну только благодать, которая сейчас убеждает тебя, покорись, покаявшись во всех грехах, стяжай Небо принесением Богу великодушного и мужественного деяния, какое только можешь принести Ему, - это пожертвование своей жизнью и предание себя смерти.
   Пусть тебя не беспокоит ни привязанность к жизни, которую внушает тебе твоя природа, ни ужас вида гроба, ни отвращение при разлучении души с телом. Были святые, которые желали такого разлучения, другие трепетали во время приближения смерти. Для подражания им я не предлагаю тебе ни тех, ни других; есть лучший образец, которому ты можешь последовать.
   Владыко твой боялся скорби, поношения и смерти; а когда уже конец жизни Его приблизился, Он почувствовал смертное мучение, проливал кровавый пот, просил: да мимоидет Его чаша страдания. Что еще более может послужить для извинения и оправдания твоих страданий и отвращения?
   И тогда не беспокойся тем, что твоя природа страшится, трепещет, ропщет, ужасается и восстает; только бы твое сердце, это сердце, которое одно зависит от твоего расположения, соединено было с сердцем умирающего Иисуса и вместе с Ним изрекло великодушно и нежно: " Отец Небесный! Да исполнится Твоя,
   но не моя воля!".
   Я уверен, что в настоящем твоем положении ты бы ничего не пожелал так ревностно, как быть прощенным
   от всех твоих минувших прегрешений и успокоиться в ожидании строгой Божией судьбы, которая предстоит тебе.
   Вот средство, и самое верное, увеличить твои заслуги и обогатить венец, который ты должен надеяться
   получить от правосудного и милосердного Бога: решись на то малое время, которое остается тебе жить,
   совершено подражать Божественному Образцу.
   Помышляй о себе на твоем смертном ложе, как Иисус Христос на кресте Своем; Он возшел на него из повиновения Отцу Своему; во время страданий на кресте Он исполнял единственно то, что являло Ему славу Отца Небесного; Он беседовал с Ним, висел на кресте все время, назначенное Отцом и, умирая, произнес священные слова, которые и ты должен произнести в последний раз: "Отче мой! В руце Твои предаю дух мой".
   В ожидании времени, назначенного Богом для призвания тебя к Нему, вновь и вновь повторяй пожертвование твоей жизни Ему и, предавая себя в волю Его, возбуждай в себе искреннее на Него упование. Каждое движение твоего сердца пусть вторит движениям сердечным Того, Кто с надеждой ожидает твоего воздыхания: "Ей, Господи, уповаю на Тя, и в уповании моем не смятуся никогда".
   Для усугубления в себе такого упования снова и снова и прилежней взирай на Распятие, спрашивай сам себя: Чья это кровь течет? Для кого она пролита?
   Соответствуй же безмерной любви к тебе Иисуса Христа еще большим упованием. Знай: поскольку ты возненавидел свой грех, то это значит, что упование в тебе уже действует.
   Не теряй самого драгоценного времени из всей твоей жизни, сумей превзойти в это время всех человеков: христианское благоразумие подсказывает, чтобы ты удалил от себя жену, детей, друга, дабы без необходимости ты не видел их; подчеркиваю: без необходимости! (уход за больным). Ничто так не поколеблет твою твердость, как печаль на их лицах; эта печаль может тебя сокрушить, ты прольешь слезы, которые ты должен проливать только о твоих грехах; эта печаль может овладеть твоим сердцем, которое ты обязан сохранить твоему Богу.
   Входя в мир, ты не знал ни друзей, ни родных, ни ближних; желательно, чтобы ты и отошел от мира в том
   же состоянии.
   Любой человек, который питает к тебе истинную любовь, исполнит свой последний долг в том положении,
   в котором ты сейчас находишься, - молитвой за тебя. Когда ты пребудешь на последнем издыхании, лучший твой друг падет ниц пред алтарем Божиим и будет просить, да ниспошлется тебе святая смерть; он без колебания предоставит тебе все твое оставшееся время. А если придет навестить и лишить тебя малой толики твоего времени, то он употребит ее на твою пользу, советуя тебе в полголоса и в двух словах сделать какое-либо неотложное благочестивое дело, которое ты более всего тогда обязан исполнить.
   А если видишь вокруг себя только безмолствующих, то проповедуй сам себе, прибегни с благочестивой вольностью к снисходительному и сострадательному Судье. Испросив у Него помилования, скажи покорно и чистосердечно: "Бессмертный Царю, принявший смерть для того, чтобы даровать мне жизнь! Я не противлюсь умереть, потому что я один во всем виноват. Ты скоро будешь судить меня! Насколько бы я был жалок, если бы подвергся другому суду! Ты мне предлагаешь его, я прошу тебя об этом неотступно и уповаю получить его. Не за мои заслуги - я их совсем не имею - но только по беспредельной твоей благости".
   К таким похвальным чувствам пред Богом присоедини деяния веры, надежды и любви, которые ты обязан строго исполнить. Этими Богословскими добродетелями православный христианин возвышается к Богу и
   соединяется с Ним как с Творцом своим.
   Вера согласна на все то, что изрекла вечная Истина; надежда ожидает благодати на земле и славы на Небесах, потому что Божия верность обещает ей их; любовь возвышается и присоединяется к верховной благодати, так как заслуживает ее. С помощью такой троякой обязанности душа возвышается к Богу как к Творцу природы не простейшим образом, но как к своему началу и сверхестественному концу. И поэтому исполнение веры, надежды и любви само по себе прекрасно, спасительно для христианина и похвально пред Богом.
   Воздав должное Богу, вспомни о делах земных. Ты уже, надеюсь, заблаговременно распорядился своим имением, составил завещание и, назначив душеприказчиком своего духовника, оставил необходимые средства на затраты, связанные с твоими похоронами. Сие успокоит тебя, это важно, но не менее важно помыслить о своем ближнем.
   А кто твой ближний? Вопрос наиважнейший и требует такого же ответа. Ближний твой - это тот, кто в это время более всего нуждается в тебе. И те6е известна важность заповеди о братской любви, я тебе о ней не напоминаю; но ты, может быть, не знаешь тех преимуществ, которые имеет ревностная любовь к ближнему перед другими деяниями: не столько Небо возвышается над землей, сколько духовная милостыня преобладает над телесной.
   Речь идет о спасении душ твоих ближних.
   Из всего того, что может нравиться Богу, ничто в такой степени не достойно Его, как содействие в спасении душ: следовательно, ты никогда не мог действовать успешнее в этом деле, чем в последние минуты своей жизни.
   Нет проповедника красноречивей, чем пример. Никакой проповедник так не убедителен, как умирающий человек. Ты не раз, наверное, слышал, с каким упованием произносит наследник такие слова: "Это - воля
   умершего".
   Если ты пожелаешь приобщить к Богу всех, кого ты видишь, кто приближен к ложу твоему, проповедуй
   им словами, беседой, всей своей внешностью, а более - чувствами; свидетельствуй с точностью о трех
   действиях:
   1) о крайнем сожалении, о сильном раскаянии во всех грехах твоей жизни, а особенно о худых примерах, показанных тобой;
   2) об искреннем уповании, о непоколебимой надежде на Божеское милосердие;
   3) о сыновней покорности и о совершенном предании себя воле Божией.
   Сколько общников добродетели сотворит это троякое чувство! Видя, как спокойно умирают такие православные, величайший развратник пожелал бы быть православным.
   Блажен тот, в ком навсегда осталось впечатление о христианине, умирающем в предании себя воле Господней и уповании на Него.
   Пусть даже будут нечувствительные к подаваемому тобой примеру, ты все же исполни свою обязанность,
   прояви всячески сокрушение о твоих слабостях, упование на Искупителя и согласие на смерть.
   Весьма редко может случаиться, чтобы дети забыли последние слова, услышанные ими из уст умирающих отца или матери.
   А, сделав это, по неизреченной, промыслительной и непостижимой милости Господней ты зело утешишься и укрепишься сам в тяжелейших твоих страданиях.
   Исполнив то, чем ты обязан другим, а особенно исполнив важную заповедь о любви братской, помысли снова о себе, войди в глубину своего сердца и во время последнего и опаснейшего сражения не переставай искать новые пособия, не пренебрегай ни единым из них, назначаемых тебе церковью; прибегай к твоему сильному предстателю, к твоему Ангелу-хранителю, к Небесному твоему покровителю, а наипаче к надежному прибежищу грешников - Матери милосердной: никто из ее служителей не погибает. И скажи ей так со всем возможным благочестием: "Пресвятая Госпоже, Мати Бога моего! Помолися о мне, наипаче в сей час".
   Сколько было избранных, которые приняли смерть, взывая к Богородице!
   Для более действенного уверения себя в помощи святых, проси о прочтении над тобой отходных молитв, внимай им духом, согласись с ними, если чувствуешь еще в себе силы. Ты знаешь, какую доверенность получила церковь у Жениха своего Иисуса Христа, Судьи твоего; тебе известно, насколько действенны ее молитвы; присоединись мысленно к тем, которые она за тебя приносит.
   Для чувственного утешения постарайся вслушаться в эти молитвы; церковь, эта сильная и нежная матерь твоя, со святой вольностью, которую Господь не осуждает, поскольку Святый Дух благословляет ее, просит Бога о помиловании тебя. Ежели она и вспоминает о твоем нетерпении, о твоем невоздержании, о твоих бесстудствах и всех содеянных тобой грехах, то это для того, чтобы испросить тебе за них прощения.
   Вникни прилежно в эти мысли, и тогда, когда она умоляет о милости и прощении тебя , сам умоляй о милосердии. И помни: поучает ли церковь, или молит - она всегда вдохновенна Богом.
   Если бы Богу было угодно продлить твою кончину и сохранить тебя некоторое время между жизнью и смертью, проси, чтобы тебе читали медленно и тихо повествование о страдании Иисуса Христа; я не знаю другой книги, кроме этой, которая бы лучше научала жить и умирать.
   Ты никогда не имел большей нужды в терпении и предании себя воле Божией, как в это время; умирающий на кресте Господь оживотворил исполнение этих двух добродетелей: и если их исполнишь, тем самым будешь уверен, что Он во время Своего пришествия примет тебя милосердно.
   Твердость в действенном соблюдении терпения и предания себя Богу не так уж и трудна для христианина, так как он может умереть в любое мгновение, но она гораздо легче тому, кому остается жить совсем малое время.
   Не сетуй на то, что течение дней твоих прекращается, ведь твои бедствия кончаются и воздаяние твое приближается. Ты ходил в жизни во мраке, и твоя кончина есть заря бессмертного света, которая просветит очи твои. Ты ничего не видел, ничего не понимал. Все откроется твоему взору, ты все узнаешь - одна только смерть может открыть тебе те глубокие таинства, которые ты обожал в сокровенности веры.
   Ты страдаешь много; захотел ли бы ты всегда так страдать, всегда сражаться и всегда быть искушаемым?
   Не пожелал ли бы ты увидеть конец всех оскорблений, которые люди наносят благосердому твоему Владыке, и всех ругательств и порицаний, изрыгаемых на Его веру? Захотел ли бы ты сам всегда оскорблять Его своими беззакониями? О, насколько блажен тот, которого Сам Господь призывает к Себе и которого
   Он освобождает от всяких бедствий!
   А еще блаженнее тот, кто умирает о Господе в предании себя воле Его.
   Относя всю славу к Тому, Кому она принадлежит совершенно, сознавая себя пред Богом самым бесполезным и малодушным служителем Его, посмотри на свою жизнь, проведенную тобой со времени твоего обращения.
   Ты испытал великие искушения, и - благодарение Богу! - часто смог им воспротивиться, ты с Божией помощью явил некоторые благие деяния. Правда, многие из них ты не исполнил, есть и такие, которые ты произвел с крайним малодушием; однако же ты молился, постарался воздержаться от грехов, покаялся, наконец?
   Благо, которое ты сотворил, и зло, от которого ты удалился, одинаково ведомы Тому, Кто был единственной причиной твоих действий: теперь Он хочет вознаградить тебя; а награждает Он настолько щедро, настолько великолепно, что если бы ты, из любви ко Господу, уделил жаждущему всего-то не более одного сосуда воды и крупицы от трапезы твоей, Он, однако же, дает тебе блаженство вечное.
   Мужайся, душа христианская! Ты служила Великому Владыке, Ты вся пропитана кровью Иисуса Христа. Сия Святая кровь ныне ходатайствует о тебе, Ее беспредельная сила будет отдана на двух условиях:
   во-первых, чтобы ты искренно возненавидела все то, что ты сотворила вопреки велению Божию;
   во-вторых, чтобы ты была полна упования на заслуги и милосердие Иисуса Христа.
   Итак, говори Ему неолабевающе и повторяй, пока смерть не остановит твой язык: "Ей, Господи, уповаю на Тя и в уповании своем не смирюся никогда!"
  
  
  
  
   К О Н Е Ц.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"