Машка плакала. Машка плакала - и Она долго не могла насмелиться начать урок. А начинать было нужно. Согласно программе, трудовому кодексу и школьному Уставу. Вот только жаль, что про Машкины слезы ни в Уставе, ни в учебной программе, ни даже в кодексе ни словечка не было сказано.
Дети молча смотрели на Нее. Ждали... И Она, наконец, неуверенно произнесла:
- Запишите тему урока: "Наполеон Бонапарт - император Франции".
Машка плакала не из-за ерунды - это было ясно. И собственное горе было для неё во сто крат важнее мировых проблем, связанных с Наполеоном. Ей не было никакого дела до исторических катаклизмов и политических приоритетов конца 18 - начала 19 века. В её 16 лет...
Она шагнула к парте и незаметно погладила Машку по плечу. Машка занавесила зареванное лицо сосульками волос, шмыгнула покрасневшим носом в платок, фыркнула и дернула плечом, ясно давая понять:
- Не приставайте, и без Вас...
Понятно.
Она не стала "приставать". Она заговорила о великом императоре Франции, не отвлекаясь от темы урока и педантично следуя курсу школьной программы. Она говорила о Наполеоне. О маленьком одиноком мальчике, оторванном от семьи, с детсва осознавшим одно: этот мир надо завоёвывать. В жестокой схватке со всеми: однокашниками, женщинами, политиками, царями. О честолюбивом корсиканском юноше, мечтавшем о свободе для своей Родины и своего народа.
Вдруг Ей вспомнилось недавно прочитанное, случайно попавшееся в интернете, стихотворение Екатерины Горбовской:
Когда безумно пророчит лето,
И человеку 16 лет,
И столько веры в свои победы...
Машка высунула нос из платка. Прислушалась.
И очень важно, и очень нужно,
Чтоб кто-то бережно объяснил,
Что жизнь проходит, меняет краски,
То зацелует...
Машка промокнула слёзы и приподняла голову.
Она говорила о Наполеоне. И о любви. К Жозефине. К Франции. К власти. К славе.
То отомстит...
Она говорила о предательстве друзей и близких. О Великой французской революции. О взятии Бастилии и походе на Версаль. О мятежной Вандее.
Машка словно затаила дыхание.
И вот уже генерал Наполеон бьётся в приступах эпилепсии. Вот он дрожит от страха в залах Конвента.
Не все то горе, что нету счастья...
А вот уже "маленький капрал" водружает на себя корону императора Франции.
Не все то золото, что блестит.
Она говорила о Наполеоне. Или о Машке? Сквозь челку на Нее смотрели зареванные, но внимательные, напряжённые и ждущие глаза. Они смотрели на Нее. Но видели перед собой Наполеона. В блеске славы и императорского золотого венца.
Что в жизни много таких вопросов,
Что не ответить начистоту,
А вблизи Эвре, в окружении пышного двора, страдала преданная Бонапартом императрица Жозефина. В роскошных залах парижского дворца рыдала обманутая им же австрийская принцесса Мария - Луиза. Замерзала в смоленских сугробах "непревзойдённая" старая гвардия. Загнанный в угол, Бонапарт отрекается от престола, -
Но резать вены еще не способ
Свою доказывать правоту.
- и бежит с острова Эльба. Чтобы снова победить!
Из всех доброжелателей
никто не объяснил, что главное -
чтоб кто-нибудь
вот так тебя любил:
со всеми недостатками,
слезами и припадками,
заскоками и сдвигами,
и склонностью ко лжи,
считая их глубинами,
считая их загадками,
неведомыми тайнами
твоей большой души.
"Франция, гвардия, Жозефина", - шепчут холодеющие губы великого императора на острове Святой Елены.
Звонок.
Звонок потряс обеих. Её и Машку.
- А сегодня урок был для Маши, - выкрикнул Димка, поднимаясь из-за парты и складывая Машкины принадлежности в рюкзак.
Она ничего не ответила. Открыла журнал и вписала изученную тему: "Наполеон - император Франции".