Обнявшись, они стояли на лестничной площадке между вторым и третьим этажами детской больницы - мужчина в летах, одетый в робу синего цвета, и молодой человек лет 25-ти в афганке и с автоматом на плече. Мужчина плакал, не стесняясь своих слёз. Проходившие же мимо медработники реагировали на происходящее по-разному: кто-то сам смахивал слезу или сочувственно улыбался, кто-то, наоборот, бросал немой осуждающий взгляд на военного или же проклинал его, не стесняясь в выражениях...
Это были пленный и его охранник - азербайджанец и армянин. Мужчину звали Аваз. Ему было за 50. В плен попал как-то глупо. Ездил на свадьбу в далёкое прифронтовое село. Погуляли на славу. Тосты и вино лились рекой до поздней ночи. Хозяин настойчиво просил Аваза остаться переночевать. Он решительно отказался: "Дел невпроворот. Надо успеть". На обратном пути машину остановили военные, спросили что-то... на армянском языке. Поначалу Аваз подумал, что разыгрывают.
- А где наши? - наивно спросил он, поняв, что это не шутка.
- Ты что с луны свалился? - рассмеялся крупный бородач в камуфляже. - Ваши там, за горой, а здесь наши... И как это ты минное поле проскочил?
Теперь всё было ясно - перебравший на свадьбе Аваз вёл машину не в том направлении...
Пленных содержали в здании городской детской больницы. Как человека опытного и выдержанного, Аваза поставили старшим над другими пленниками - в основном желторотыми юнцами, взятыми на поле боя. С Авазом все считались, он улаживал споры, давал советы, следил за порядком и чистотой в комнатах. Сам Аваз брился каждый день, всегда был свеж и опрятен. Единственный из группы он хорошо изъяснялся на русском и являлся своеобразным переводчиком между пленными и охраной.
Однажды у Аваза приболела нога. Он долго колебался, прежде чем решился попросить нового охранника, Левона, освободить его от дневного построения. Тот молча кивнул и повернулся идти, но пленник заковылял за ним, словно не надеясь, что его просьбу удовлетворят.
- Иди отдыхать, сегодня тебя никто не тронет, - сказал Левон.
- Спасибо, гардаш*! Век не забуду твоего великодушия.
После построения Левон, который был беженцем из Сумгаита, разговорился с пленным на его родном языке. Тот охотно рассказывал о своей жизни. Аваз был водителем-дальнобойщиком, много ездил и общался с людьми.
- Война не спрашивает фамилий и национальностей, разводя людей по разные стороны баррикады. Зачем нам Карабах? Зачем лить кровь и убивать друг друга из-за клочка земли? - говорил он.
Левон чувствовал искренность в словах пленника и всё больше проникался к нему симпатией и уважением.
"Такие, как он, прятали у себя армян во время погромов в Сумгаите", - невольно подумал охранник.
В очередное дежурство Левон принёс Авазу огромный гранат со своего приусадебного участка. С минуту пленник задумчиво держал в руках потрескавшийся перезрелый плод, видимо, вспоминая что-то своё.
- Извини, я унёсся мыслями домой. У меня там роскошный сад, выращивал хурму и гранаты. Они такие же породистые, как этот... - умиротворенно говорил он.
По окончании смены Левон позвал Аваза и протянул ему свёрток.
- Переодевайся. Дело есть...
Вышли из здания больницы.
- Иди рядом, по сторонам не оглядывайся. Если патрульные остановят, молчи, я буду говорить за тебя.
Долго шли по полупустынному вечернему военному городу, пока не дошли до непритязательного домика на окраине.
- Вот здесь и живу, - Левон открыл калитку. - Проходи, не стесняйся.
Аваз неловко, боком вошёл во двор.
- Жена, принимай гостя! - весело крикнул Левон в прихожую.
Зарезали курицу, принесли с огорода свежие помидоры, огурцы. Хозяйка быстро накрыла на стол. Поначалу Аваз не решался подойти к яствам - думал, что ему накроют отдельно, где-то в уголочке.
- Гардаш, не стесняйся, устраивайся поудобнее и, вообще, чувствуй себя как дома, - произнесла жена Левона на азербайджанском.
За ужином разговорились. Аваз быстро освоился, смеялся, шутил. Так он веселился впервые за время после злополучной свадьбы.
В один прекрасный день, а вернее, прекрасное утро во двор больницы въехала машина Красного Креста.
- Собирайся, - сухо сказал высокий подтянутый мужчина в штатском, сопровождавший сотрудника Красного Креста. - Домой едешь.
Лицо Аваза не выражало каких-либо эмоций.
- Вызовите Левона, я хочу попрощаться с ним, - попросил он дежурившего охранника.
- Где мы его тебе найдём? Он только завтра заступает на смену, - равнодушно ответил тот.
Аваз настаивал:
- Не пойду, пока с Левоном не попрощаюсь.
Ждали уже полчаса. Высокий мужчина начал сердиться.
- Смотри, другого возьмём, нам всё равно, - пригрозил он.
- Без Левона никуда не пойду, - пленник был непоколебим...
Левона он узнал по шагам и побежал вниз навстречу...
Обнявшись, они стояли на лестничной площадке между вторым и третьим этажами детской больницы - мужчина в летах, одетый в робу синего цвета, и молодой человек лет 25-ти в афганке и с автоматом на плече. Мужчина плакал, не стесняясь своих слёз. Проходившие же мимо медработники реагировали на происходящее по-разному: кто-то плакал сам или сочувственно улыбался, кто-то, наоборот, бросал немой осуждающий взгляд на военного или же проклинал его, не стесняясь в выражениях...
2004 г.
Гардаш* - в переводе с азербайджанского означает брат