|
|
||
Мы шли по светлому лесу, с грибными пеньками, с ягодными полянами - сказка, а не лес! В другой раз я бы застрял тут с корзиной, позабыв обо всём на свете. Но Брэдвин настороженно поглядывал по сторонам, и меня не покидала тревога. - Брэдвин! Погоди! - крикнул я, потому что мы с кобылкой едва поспевали за шустрым пареньком. - Куда ты спешишь, не пойму? Он остановился, между деревьев я видел его фигуру в накинутом поверх грязной одежды плаще. Я потянул кобылу за удила из осоки, принуждая животное быстрее переставлять ноги. - Между нападениями нежити бывают длинные промежутки, - сказал Брэдвин, когда я наконец нагнал его. - То есть, поначалу они были, сейчас дело хуже. Но я надеюсь хотя бы выйти из леса, пока не появились еще какие-нибудь демоны, или камни не повалились с неба. - Так что же ты - так и живешь в бегах? Давно? - С тех пор, как погибла моя семья. Уже две недели. Толком не сплю, сражаюсь, бегу куда-то. Поначалу мне везло, нежить попадалась слабенькая. Я справлялся, - Брэдвин взял усталую лошадь под уздцы и пошел рядом со мной, чуть сбавив шаг. - Но с каждым разом всё тяжелее. И я не знаю, почему это всё происходит. Если только потому, что я единственный, кто выжил из нашей деревни... А за что деревню уничтожили - представить не могу. - Кто на вас напал? - Кто... Я тоже толком не понял. Это случилось ночью. Какие-то светящиеся существа летали из дома в дом и забирали души людей. Моё мастерство меча не помогло. Существ нельзя было убить. А наш колдун, Сандргуст, испугался и хотел сбежать, оставив деревню без магической защиты. - А колдунья? Та старушенция, о которой ты говорил? - припомнил я. - Это его мать, она уже почти не колдует. Её имени в деревне никто и не знал, все звали её просто "мать". А она спасла меня. Первый раз - когда я родился. Не дала моему отцу бросить меня свиньям. Второй раз - когда на деревню напали. Но погибла сама. - А что же колдун этот, Сандргуст? - Я убил его, - пожав плечами, ответил Брэдвин. - Нашел через два дня в городке неподалёку от Илейфа. Сандргуст прятался в подвале у одной вдовы. Он просто струсил. Когда убивали жителей Илейфа, он сбежал. - Слабый был колдун? - спросил я. - Нет. Сильный. И ставленник Великих Белых. Он мог бы призвать их на помощь, но почему-то не сделал этого. Бросил всех. - Надо ж, как оно бывает... - сказал я. - И неужто перед смертью он ничем не пытался оправдаться? - Нет. Я покачал головой. Брэдвин нервно дёрнул лошадь, отчего она недовольно заржала. Брэдвин остановился и сказал, глядя мне в глаза: - Знаешь, я еще никому об всём этом не рассказывал. Да и вообще я ни с кем не говорил уже две недели. Я в тот день только вернулся домой - полгода уже не был у родителей. Вернулся с деньгами. Моя сестра Унле должна была как раз выйти замуж. А теперь Илейфа больше нет. Он замолчал, бросил поводья, сжал кулаки и быстро пошел вперед. - А почему же ты не обратился к Великим Белым за помощью? Их деревню кто-то разорил, а они и не чешутся! И ведь они, великие маги, всё должны знать. Неужто им не известно, что случилось с Илейфом? - Этого я тоже не знаю. Сам я до Великих Белых никак не доберусь. Нежить не даёт. Поначалу ловил окрестных колдунов, пытался их заставить вызвать Великих к Котлу, но колдуны от меня шарахались или магией дурманили. Ничего не вышло. Единственный, кому я могу доверять - Этельнард, но он не колдун. Да и школа у него небольшая. Что будет, если я туда приведу армию нежити? - Да... Положение... - крякнул я сочувственно. - Вот, тебя встретил. Думаю, мне повезло. Может, ангелы очнулись, чтобы за меня заступиться, а? Разве мог я ему сказать, что никакие не ангелы? Что прослужил я сам не знаю у кого сто лет или больше, память мне начисто отшибло и вояка из меня никакой? Тоже защитничек... Разве что кулаки тяжёлые, да ими тоже надо махать умеючи... Неровен час - себе нос расквасишь. - Чего нахмурился так, Улзен? - вдруг обернувшись, усмехнулся Брэдвин. - Да я... Да думаю вот. - То, что думаешь, вижу. Ты бы сильно так не задумывался, а то, глядишь, лицо совсем к подбородку сползёт. - Шельмец! Как тебя понять! Только на жизнь жаловался, а тут опять шутки-прибаутки! - А чего тут понимать? Я в таких обстоятельствах, что либо помирай сразу, либо трепыхайся, пока не выкарабкаешься или опять, не помрешь. - И чего? - уточнил я на всякий случай. - Чего... Помирать сразу - не выходит что-то. Видишь, трепыхаюсь. Брэдвин усмехнулся. Светлые его глаза блеснули: так в погожий зимний день предчувствуется, собирается в небе буря. И меня холодом пробрало. А вокруг-то - лес, солнечным Ангелом согретый... Шли мы долго. Клячка по дороге останавливалась траву пощипать - надеялась, что ли, бока наесть, пока к еще какой-нибудь нечисти не попала. Брэдвин по сторонам озирался, и я вслед за ним тоже стал с опаской оглядываться - не крадётся ли кто. Но ни птицы не вспархивали, ни звери не бежали от страха, ни деревья не трещали, будто их кто выворачивает, ни змеи под ногами не шипели. - Улзен, странно это, - сказал Брэдвин тревожно. - Идём - не встретили никого. Что-то не так. - Может, кончилось всё? - понадеялся я вслух. - Демоница тебя прозевала, а больше никому и не надо, а? - Почему так думаешь? - пристально взглянул на меня Брэдвин. - Сам посуди: на деревню напали светящиеся белые существа. Прям как эта Алана на болоте. Она тоже поначалу ангелом светилась. Это уж потом я её разозлил. Так напали на вашу деревню такие же демоны, а эта следы подчищала, последнего должна была убить. Сговорилась с болотниками, они нас заманили к себе, но с демоницей делиться передумали... - сочинял я на ходу. - Зачем же так сложно? - возразил Брэдвин. - Алана, будь она из напавших на Илейф, могла бы просто, пока я сплю, вынуть из меня душу. Я досадливо крякнул (в который уж раз) - сообразителен парень, ничего не скажешь. - А ты что думаешь? - обратился я к нему. - Не укладывается в голове, что Илейфа нет... Но если его уничтожили враги, то - не людские. Что, если это были враги Великих Белых? Надо узнать... Дойдём до трактира - послушаем, что говорят. Может, где еще деревни сожжены, а жители убиты?.. Вот уж чего бы не хотелось мне узнать. И без того тошно. Мысли какие-то в голову полезли: вот и разбойников в лесу нет, видать, их оборотни пожрали. Или обнаружится неподалёку старое заброшенное кладбище с мертвецами, желающими совершить прогулку с поеданием случайных путников. Или... Да что это я? Сжал покрепче кулёк с талисманом, зашептал молитву. По воле Велтзиэль всё свершается. Нечего бояться. Чем ближе к полудню, тем тревожнее становился Брэдвин. Никто не нападал на нас. Без приключений мы подошли к границе леса, а там стал виден и тракт на Гезодар. Широкая, вымощенная белым камнем, дорога, по которой двигались повозки да всадники. Я вознамерился идти дальше, но Брэдвин меня остановил: - Погоди, Улзен. Давай оглядимся. До трактира немного осталось, вон уже видно его башни. - Башни? - удивился я. - Да, - подтвердил Брэдвин и продолжил: - В трактире обычно много стражи, пограничных, торговцев. Вообще народу много останавливается. А если нежить нападёт и перебьёт всех, как в Илейфе? Надо подождать. - Нападут на нас у леса - что, лучше будет? - удивился я. - А в трактире, глядишь, отобьёмся с подмогой-то. - Говорю тебе, подождать надо здесь, - упрямо повторил Брэдвин. - Столько времени прошло - вот-вот нежить появится! - Пошли к трактиру. Если там полно стражи, то они всяко выскочат за ворота нам подсобить, - возразил я. - Чего ты препираешься? - Да какое, к чёрту, выскочат - хорошо, если там пограничники сидят, а то будут одни сборщики налогов, им мошну надо охранять, а не рвань дорожную! - Эк сильно ты в местных вояках разуверился! - Я вообще во всём почти разуверился. Мне иногда кажется, что в мире людей нет, только демоны да их прислужники остались. - Будь по твоему, - у меня вырвался тяжёлый вздох. - Давай час под кустом посидим, понаблюдаем. Но ежели никто не нападёт, я двинусь к трактиру. А ты тут сиди сколько влезет. Мы вышли из леса и уселись на опушке, где трава была помягче. Точнее, я сел, а Брэдвин поминутно вскакивал. Ему в каждой туче мерещился ураган, в каждом всаднике - демон, а в повозке - заколдованное оружие. Чего трясётся, не пойму. Коли битым быть суждено - другую шкуру не подставишь, как ни вертись. Час прошёл в тишине и покое. Я молчал. Брэдвин смотрел на дорогу и на трактир. Потом, почуяв, что оговоренное время истекло, вдруг сказал: - Грязные мы, как черти... Ну и вид. Оборванцы. - Так ведь то по земле катались, то в болоте бултыхались, - ответил я. - И что ж? Чай, не на свидание идем. Ты обещал, что нам в трактире и кров и стол будет. - Будет, - буркнул Брэдвин. - Только ты... это... Дай мне часть оплаты. Всё же я тебя до трактира довёл, а когда остальное устрою - про Мармилок узнать, ты мне остаток отдашь. Я пожал плечами, покопался в поясе и выдал отроку десять пентаклей. Он, не долго думая, сунул их в сапог и вроде бы даже взбодрился. Да, хороший амулет - пентакли. Вон сколько сразу духу добавляют и бодрости... - И на-ко, плащ свой накинь. Ты в нём солиднее будешь, - добавил Брэдвин. Оглядел меня, когда я свою рваненькую одежку плащом прикрыл, и сказал решительно: - Идём. И мы, вместе c нашей клячкой, ведомой мной под уздцы, потопали к "Перчёной свинье". Пересекли белую дорогу, миновали кусты и тонкий ручей, что вился в овражке. И тогда уж глаза мои полезли на лоб от удивления, потому что таких трактиров я, сколько помню (хоть и плохо я что помню), отродясь не видывал. "Перчёная свинья" окопалась в поле серьёзно, со рвами, заполненными водой, с перекидным мостом, с частоколом высотой в три человеческих роста, со сторожевыми башнями и часовыми на них. Только над цитаделью (уж не знаю, можно ли по-другому назвать эту махину с окнами-бойницами и каменными стенами) развевался не флаг какого-нибудь графа или маркиза, а яркое полотнище с огромной, жирной свиньёй, обложенной яблоками и заманчиво намекающей на поджаристую, с перцем, корочку. - Ничего домик, да? - улыбнулся Брэдвин, видя, как я рот разинул от впечатлений. - Поначалу тут обычный трактир стоял, небольшой двор и гостиница с сеновалом. Но дела в гору пошли, пограничники стали останавливаться да купцы. Земли тут ненадёжные, нежить ищет, где поживиться, где колдовской защиты нет. А постояльцам хотелось в спокойствии отдыхать от долгой дороги. Вот и помогли постепенно отстроить - кто деньгами, кто советами, кто материалом. - А кто хозяин? - выдавил я. - Джоза-трактирщик. - Не лендлорд? - Простой мужик. Только деловой. - Ухватистый, значит? - Вроде того. - А колдует? - вдруг пришло мне на ум. - Говорят, и колдовать бы мог. А может и колдует, я не знаю. Говорят, характер у него тяжёлый. Да нищих не любит и в долг не отпускает. - А, - протянул я. Теперь ясно, чего Брэдвин деньги у меня попросил и вообще беспокоится. Могут и не пустить, значит? Ну, мы еще посмотрим. Пентаклями и мы звенеть умеем. - Я тут давно не был, - добавил Брэдвин. - Может, и порядки какие изменились. - Разберёмся. По перекинутому через ров мосту мы подошли к воротам. Кой-какой народец толпился тут, да только стража не пускала: вот я наглядно и ознакомился с порядком первым трактира "У перчёной свиньи". Бедноватый народец, если не наглел, оттеснялся к краю моста. Охрана трактира, как на подбор - двое здоровых молодцов с кулачищами, что твоя наковальня, шарили глазами и по жалкой толпе у входа, и по проезжающим, и поглядывали иногда в ров, будто оттуда могло что выскочить и незаконно пробраться к тёплому очагу и свежей похлёбке. Перед нами проехал купец на лошади - вроде бы видом и не отличался от прочих нищих, и лошадка в обычной сбруе была, да только перед самыми воротами звякнула разок мошна, и стало ясно, кто есть кто. Охранники порастолкали попрошаек, чтобы дать дорогу гостю, и один из нищих не удержался на краю моста, плюхнулся в ров. Кое-кто кинулся на помощь, Брэдвин тоже свесился с моста - а высоко, не достать бедолагу. Тот орёт, бултыхается, тёмная вода бурлит вокруг. И вдруг, будто кто дёрнул вниз, исчез человек, только пара пузырей из лёгких вырвалась. На секунду все, кто был на мосту, ошеломленно замолкли. - Чего уставились? - оборвал охранник. - Говорю, беднота, нечего тут толпиться, а то вон, отправитесь к Древу! Я, подвинув нищих, протиснулся с нашей клячей к Брэдвину, помог ему встать с брёвен, и мы подошли к воротам. - Куда? - рявкнул правый сторож. - Известное дело - куда, в трактир, конечно, - ответил я, ничуть не смутившись: роста мы были одного, ширины в плечах тож одинаковой. - Пропуск у тебя есть, дядя? - спросил левый сторож. - Ежели б не было, я бы птичкой через ваш забор перепорхнул, - ответил я. Сторожа оба так и сверлили меня взглядами - толком разглядеть меня мешал капюшон плаща. - А этого мелкого я знаю, - вдруг правый сторож ткнул пальцем в Брэдвина. - Он тут бывал у нас. А ты его знаешь, дядя? - Это телохранитель мой, - ответил я. Охранники загоготали так, что пыль посыпалась с воротной арки - рты разинули, а уж зубищи у них, что у коней - ровные, квадратные, такими и руку можно запросто откусить. Наверное, поэтому им хозяин никакого оружия не выдаёт. Оглянулся - нищих как ветром сдуло. Да... Велика сила смеха. Но тут, у ворот, сила денег была всё же больше, и мне пришлось тряхнуть кошельком. Выдал каждому болвану по пентаклю. Так они меня впустили, а к Брэдвину прицепились! - Он со мной! - сказал я. - Да хоть с маркизом Самигиной, - огрызнулся левый охранник. - Деньги есть, мышара? Он приподнял Брэдвина за грудки. Парень насупился, покраснел, а чего сделаешь? Не резать же охрану. - Дай-ка, я пощупаю твои бока, - правый охранник кулаком ткнул Брэдвина в печенку. - У меня деньги в сапоге. Только я две недели не мылся. Будешь сапоги снимать? - просипел Брэдвин. - А ну! - я легонько взял правого охранника за запястье, принажал. Тот ойкнул, выпустил Брэдвина. Левый посмотрел на меня волком. - Я следить за тобой буду, - недобро пообещал правый Брэдвину. - Картограф здесь? - хмуро спросил Брэдвин, оказавшись ногами на земле. - Сидит, тебя ждёт, - осклабился левый сторож. - Спасибо, - огрызнулся на него Брэдвин. Худо-бедно, вместе с нашей болотной клячей, мы прошли в ворота. - Чего они тебя так? - тихо спросил я. - Да, старое, - отряхиваясь, ответил Брэдвин. Но по лицу было видно, что он сильно раздосадован. - Э, бродяги! - окликнул нас один из сторожей. - Оружие сдайте! Вон там, слева! Я махнул в ответ рукой - мол, слышал. - У тебя оружие есть? - с тоской спросил Брэдвин. - Да вроде нет, окромя меня самого. Он кивнул. Мы подошли к арсеналу, выстроенному из камня неподалёку от внутренней стены трактирного двора. Еще пара молодцов моего телосложения радушно встретила нас хитрым прищуром глаз и гримасами в духе "а не шпионы ли вы от нежити, что-то плохо смотритесь". Брэдвин, скрипя зубами, отдал им свой меч, и, сдвинув брови, сунул в растопыренную ладонь одного из приёмщиков пентакль. - Почистите меч. - Чегось? - осклабился было приёмщик, но второй подтолкнул его под локоток, мол - хватит. - Вишь, пацан сегодня богатый, чего ж не уважить... Брэдвин стал пунцовым - так легко кровь приливает к лицу у наших, северных. Но слова не сказал. А я просто приметил, без лишних вопросов, эти намеки стражников. Сдаётся мне, чуть что не так - придётся нам уносить ноги. Похоже, если бы не Картограф, не повел бы меня сюда Брэдвин. Или есть у него еще какой интерес? Клячку мы устроили в конюшне, с шиком, оплатили ей чистку, мойку, расчесывание гривы и трехразовый рацион, сплошь из овса, безо всякой соломы. Лошадка кивнула нам напоследок, кося счастливым глазом. Смыв наскоро с лиц и рук болотную грязь у колодца с высоким "журавлем", мы направились в трактир. Факелы в кованых треногах чадили нещадно. Сводчатый потолок прокоптился, был чёрен, словно душа древнего демона. Щерились толстоногие столы, лоснились широкие скамейки. Пол потемнел от многих следов, поскрипывал, кое-где проседал. Народу была - тьма. Внутри трактир - что казарма, столько тут было пограничных стражей в легких доспехах. Служивые лязгали железной посудой, будто сражались с тарелками за каждый глоток похлёбки, а разговоры велись про стычки с нежитью на землях разных графств и княжеств. И судя по тому, что удалось нам услышать, родная деревня Брэдвина, Илейф, была не единственной, где погибли все жители. - А вот помните, мы вурдалаков гнали до самого Озера Мертвецов? Так они не просто так вышли - они за ведьмой из Омва приходили. Да вместе с ней всех остальных людей и сожрали из того села, - донеслось из полутемного угла, от стола, где ели из одного котелка граничники невысокого звания. Доспехи у них были кожаные, а волосы собраны в пучок. - Как же не помнить... Еще мне братец мой рассказывал, что видел, как мертвое войско поднялось из земли и пошло на город Салган. Граничники тогда лагерем стояли неподалеку - решили ноги уносить подобру-поздорову. А в городе том дома все пустые остались. - Много в последнее время слухов разных... - Слухи ходят, что Зло вернулось в наш мир. Только тсс! Тут лишние уши. И слухи такие, сам знаешь, не велено распускать! Не велено - так не велено. Мы в пол-уха послушали, да и того хватило. Разве что про светящихся похитителей душ никто не упоминал. А дела в мире Древа и впрямь творятся нехорошие... Брэдвин выбрал свободный стол в тёмном углу за перегородкой, уселся и стал разглядывать термитные узоры на столешнице. Оглянувшись по сторонам, я заметил, что Джоза сверлит нас взглядом. Лысоватый, с одутловатым лицом, но высокий и широкий в плечах. - Улзен, слыхал? - позвал Брэдвин. - Про деревни? - Слыхал. Видишь, не только Илейфа больше нет. Да и Витлор - не так ли, из-за нежити, опустел? - Может и так. Я не помню. Так это Зло вернулось. - Ага. - Чего ты? - Думаю, добралось уже Зло ваше до моего Мармилока - или нет еще? - Вот у Картографа и узнаем. Если Мармилок на прежнем месте стоит - значит, не добралось. Картограф здесь, - кивнул Брэдвин. - Вон его мантия на гвозде висит у отдельной комнаты. Но дверь пока закрыта, значит - занят. Надо подождать. А пока закажем поесть. Я жрать хочу после этого болота!.. Он заметно повеселел. А я сообразил - отчего. Принимать заказ к нам подскочила прехорошенькая девица, рыжекудрая, голубоглазая, улыбчивая. Талия у нее была затянута в корсет, так что грудь едва не вываливалась на стол при каждом поклоне. Я грешным делом подумал, что и кормить она нас собирается, как младенцев, уж больно настойчиво предлагалось это блюдо. Но нет, в трактире оказалось обширное меню, из коего мы, посовещавшись, решили выбрать сырный суп, рагу из зайца и пирог с голубями. Девица пообещала, что всё свежее, а заказанное нами - уже готово. Это тебе не кабана на вертеле жарить... Спор у нас вышел только из-за горькой настойки, которую делали в "Перчёной свинье". Брэдвин предложил взять, но я ему и "зелье берсерка", и болото припомнил: довольно уже голову дурманить. И без настоек у него жизнь по ухабам скачет. Девица стрельнула глазами, черкнула что-то угольком на бумаге. Потянулась было, чтобы убрать со стола догоревшую свечку, да тут Брэдвина дёрнул какой-то мелкий бес. Он ухватил девицу за руку, сжал её тоненькие пальчики, прям как жених на свидании. Я и удивиться не успел, а красотка прыснула от стола, только юбки взметнулись. - Ты чего это делаешь? - строго спросил я у Брэдвина. Он, довольно ухмыляясь, смотрел мимо меня, в стену. А по глазам - чисто кот, дождавшийся добычи у мышиной норы. - Кто эта девушка? - опять спросил я. - Дочка трактирщика, что ли? - Не дочка, - ответил Брэдвин, приходя в себя. - Племянница? - пытался угадать я. - Нет. Это его новая жена, - сказал Брэдвин. - Старую Джоза на кухне держит. Готовит она хорошо, вот он её цепью и приковал к стене, чтобы не сбежала. А новую жену взял, чтобы клиентов привлекать. - Так он двоеженец, Джоза этот? - Да не знаю. Новых жён у него было уже штук пять. Пропадают куда-то. Может, он их ест. А эта, Джейя, дольше всех держится. - Ох, ангелы с архангелами! Что ты придумываешь! - возмутился я. - Демон с ним, с Джозой, а ты-то зачем его жену за руки хватаешь? - А мы не виделись с ней давно, соскучился я, - ответил он. И глаза такие наглые-наглые. - Женился бы, не дело это - по чужим бабам шастать, - буркнул я. - Ни одна девица за меня не пойдет, - отрезал Брэдвин. - В здравом уме никто с наёмником свою жизнь не свяжет. А сумасшедшие мне и самому не нужны. - Да уж ты разумом велик, - ехидно сказал я. - Вон трактирщик стоит, а ты у него на глазах... А я-то думал, чего ты боишься сюда идти, чего стража тебя треплет, а они просто давно уже заприметили, что ты к жене хозяйской при всей амуниции подъехал... - Хорош уже ворчать, как старуха, - перебил меня Брэдвин, разозлившись. - Еще про грехи мне расскажи. Я столько народу перебил, сколько в твоём Мармилоке не живёт! - Откуда тебе знать! - я привстал со скамьи, навис над столом. - Ты Мармилок не трожь! Это хороший город! Люди там честные! Жён чужих не смущают! - Джейя любит меня, ясно? Никого я тут не смущаю! Муж у неё - старый, думаешь, хорошо ей с этим?.. - А не твоё дело! Брэдвин тоже встал, и мы едва не уперлись лбами друг в друга. Некоторое время смотрели, выпучив глаза, потом я вынес вердикт герою: - Дурак ты, Брэдвин! Ежели девица, тьфу, жена эта одного мужика дурит - то и другому ничего хорошего не светит. Лживая, значит, у неё натура! И тебя она обманет, а может, уже обманывает! - Провались ты к демонам! Брэдвин сел. Сильно ему мои слова не понравились. Но уж мне было всё равно. Я полез за пентаклями - отсчитать оставшуюся часть оплаты и пойти одному дальше. К Картографу, а потом и в Мармилок. Или куда глаза глядят. Чего я забыл, в самом деле, рядом с Брэдвином... Тоже мне, подарочек... Но тут вернулась вдруг наша красотка, Джейя, смахнула крошки со стола, поставила новую свечу. И нежным шепотом сообщила: - Ежели вы помыться с дороги желаете, так баня истоплена. Комнату вам приготовить? Говорите сразу, а то народу много, как бы не заняли всё. - Конечно, приготовь комнату. Мы с другом задержимся тут. Переночуем, - ответил Брэдвин. - Одну только ночь? - сверкнула глазами шельма. - Уговоришь - и надольше останусь. Джейя, довольная, умчалась на кухню. А я так и остался сидеть с разинутым ртом. Потому что стало мне ясно, будто крыльями Солнечный Ангел охолонул, что не девица вовсе без памяти в Брэдвина влюбилась, а совсем наоборот. Это он в неё втюхался. Понять его можно: дело молодое, а девица и впрямь соблазнительна. Только вот хорошо это не кончится. Чую, вляпается парень в неприятности, да еще если останется один против местной стражи - не жить ему. А из-за чего? Из-за бабёнки какой-то, которая, может, и слезы по его смерти не пустит? - Ты чего застрял? - спросил вдруг Брэдвин. Я ведь так и сидел с рукой на поясе, как за деньгами потянулся. - Не надо, я из своей доли заплачу. - Заплатишь - так заплатишь, - проворчал я. Слуги (а Джейя испарилась куда-то) принесли заказанные блюда. Сказать по правде, еда в трактире была отменная. Даже у меня желудок заурчал от восхитительного аромата. А уж Брэдвин и вовсе не церемонился: сполоснув руки в специальной чаше, поскорее схватил деревянную ложку и в момент выхлебал густой суп. Я постарался не отставать. Через полчаса мы, довольные, дожевывали пирог, выковыривая редкие голубиные косточки. - Хорошо! - сказал я. - Разве ж может человек, прикованный цепью, так готовить? - Не знаю... Мне Джейя про это рассказывала. Я сам не видел, - ответил Брэдвин. - Джоза, думается мне, приколдовывает, - заметил я лениво. - Посуди сам, крепость, то есть трактир, стоит в чистом поле, поблизости никаких угодий, а снеди тут на любой вкус - и рыба, и дичь, и овощи, и молоко. Откуда всё это? - Да брось! - махнул рукой Брэдвин. - Чего тут колдовать, когда у него поставка налажена? "Перчёная свинья" - единственный трактир на много лиг вокруг, да к тому же укреплённый на случай нападения любых тёмных сил. Все проходящие обозы торгуют с Джозой. Кроме прочего, он охотников нанимает, да скотину держит. Ты бы его владения обошёл - много чего интересного бы увидел. - А ты, я смотрю, уже обошёл... - проворчал я, заприметив мелькнувшую в зале трактирщицу. - Ну чего ты? - устало спросил Брэдвин. - Чего привязался? - Да вот, понимаешь... Вроде бы ты и человек хороший, а какая-то червоточина в тебе есть. - А в тебе нет? Безгрешен аки агнец? - Не знаю. Но вот, была бы это моя жена - я б тебя убил. - Ты? - удивился Брэдвин. А потом сказал: - Джоза, если бы поймал меня, тоже бы убил. Уж не сомневайся. Только он не поймает. - Тебе видней. Только - ты думаешь, красотка эта одного тебя привечает? - Хватит о ней! Идём к Картографу. Вон он, освободился. Брэдвин вскочил со скамьи и пошёл по скрипучим половицам, ловко огибая столы и пирующих вояк. Руку он привычно держал на поясе, будто там всё еще висел меч, и кто-то из пограничных стражей обратил на это внимание, но только скривился. Пограничные - важные служаки, подчиняются прямо Великим Белым, набираются из закрытой касты. Простым наёмникам в это войско путь закрыт. А разницу сразу видно, кто из какой армии: у пограничных и доспехи с гербами, и волосы длинные, как у колдунов, и сплетены в множество косиц, и боевой раскрас на лицах - одинаковый, черно-белый. В знак того, что правители наши, Великие Белые маги Гезодара, когда-то победили Тьму. Куда делась Тьма - неведомо, а осколки её, нежить, прячется по лесам и весям, достаёт простой люд. Только граничники да колдуны могут её усмирить. Вот почему я про Великих Белых помню - а про Мармилок нет? Что за беда? Ничего, сейчас найдется на карте мой городок, и что-нибудь да прояснится в моей судьбе... - Под ноги смотри, недомерок! Один из пограничных вытянул ноги в проход, и Брэдвин едва не запнулся о подкованный железом сапог. - Чего пялишься-то? - стражник обгрыз кость и бросил её на стол. Глаза Брэдвина горели ледяным огнём. По взгляду было ясно: без меча, Брэдвин готов драться хоть голыми руками. Только куда? Стражников тут с полсотни, а нас всего двое. И если ввяжемся в драку - не видать мне Картографа и Мармилока. Помоги нам, Велтзиэль! - Длинный ты вымахал, аж ноги под стол не помещаются, - Брэдвин улыбнулся, говоря это, но уж больно страшно перекосилось его лицо. - Иди, иди, я сегодня добрый, - довольно усмехнулся граничник. В свете ближнего факела блеснули на его лице начертанные магические печати. - Мы с наёмниками не якшаемся. - Я, зато, свободен. А на тебе клеймо стоит, - огрызнулся Брэдвин. - Клеймо?! - подорвался стражник. Кружка с пивом, которую он держал в руке, ударилась о столешницу и разлетелась в щепы. - Ты чего парня задираешь? - вмешался я. Остальные граничники на мой голос среагировали сразу: смешки за столом утихли, едкие шуточки с языков так и не сорвались. А задира прорычал: - Ты еще кто такой? - Глаза у него были красные - понятно, увлекается питием горячительного доблестный вояка из Гезодара. - Прохожий, - сказал я, поглядев на задиру сверху вниз. - Иду вот по своим делам, смотрю, а тут ты с моим младшим товарищем перепалку устроить хочешь. Ты скажи, чем мы тебя обидели? - Иди, деловой, - вдруг насупившись, буркнул граничник. - Шуток не понимаешь. Понятное дело, какие шутки - был один наёмник не самой крупной комплекции, а тут ему на подмогу гора с кулаками! Уже и шутить разохотилось! - И то правда, - согласился я. - Ты уж прости, если что не так. Мы с Брэдвином добрались до комнаты Картографа уже без происшествий. Перед самой дверью Брэдвин обернулся и сказал: - Хорошо с тобой путешествовать, Улзен. Надёжно. - Со мной или с моими кулаками? - улыбнулся я. Брэдвин хлопнул меня по плечу и постучал в дверь комнаты Картографа. - Заходите! - раздался недовольный возглас. Мы вошли. Комната была невелика, но поначалу я ничего не углядел из-за едкого дыма, в котором хоть топор вешай. Сильно пахло полынью и чесноком. Продрав заслезившиеся глаза, при свете свечей я рассмотрел большой, почти во всю комнату, стол, устеленный свитками, множество веников сухих трав - и в вазах, и подвешенных к потолку, - пару табуретов у двери и сухонького, смуглокожего, будто прокопчёного, человечка на стуле. Человечек был одет нескромно: в красный упелянд2 с синей подкладкой и сверкающими пуговицами. Также был у него выдающийся острый нос, вполне сгодившийся вместо клюва и какой-нибудь большой птице. - Добрый день, - сказал я. - Мы вот по какому делу... - Тихо! - перебил меня Картограф, потрясая жиденькой бородой. - Я и так вижу, что по делу. От свечи он поджёг пучок травы, похожей на зверобой, помахал - дым стал гуще. У меня запершило в горле. - Так, так, - пробормотал этот доморощенный травник. - Оплата вперед. Вы чем платить будете, старыми или новыми? - Пентаклями мы будем платить, - ответил я. - Тогда с вас пять пентаклей. Тут уж я не выдержал - закашлялся. Неплохой доход, если с каждого по пять пентаклей брать! Но посмотрим, что получится за эти деньги. Брэдвин невозмутимо отсчитал Картографу монеты и сел на табурет. У парня тоже глаза слезились, но он терпел, виду не подавал, что неудобно. Должно быть, недооцениваю я всё же этого молодца. И я сел, табурет скрипнул. Взгляд прищуренных глаз Картографа перебегал с меня на Брэдвина и обратно. - Мы... это... - опять промямлил я. - Помолчи! - взвился Картограф, будто я ему на ногу наступил. - Поначалу я проверить должен, не притащили ли вы с собой какую нежить. Что-то дух от вас нехороший! - От нас? - удивился я. - Мы-то как раз полынь чесноком не закусывали! Брэдвин ткнул меня кулаком в колено, мол, не перечь. Картограф зашипел и принялся охаживать меня крапивным сухим веником, взятым тут же, из большого пучка над столом. Я решил терпеть. Постепенно Картограф угомонился, осмотрел меня еще раз со всех сторон и вернулся на своё тёплое местечко. - Чего ищете? - спросил он противным гнусавым голоском. - Мармилок. Это город на севере, - сказал я. - Так-так, - Картограф пожевал что-то, почесал бороду. Потом развернул поочерёдно несколько свитков, рассмотрел их внимательно, но нам ничего не сказал. - А чего у вас в Мармилоке? - спросил он чуть погодя. - Там мой дом, - ответил я. - И ты не знаешь, где твой дом? - прищурился Картограф. - Память у меня отшибло начисто, - сказал я. - Должно быть... - Должно быть, - подхватил вдруг Картограф, - целое дерево на голову упало. А? - Кабы я помнил - сюда бы не пришёл, - отозвался я. Картограф фыркнул, снова принялся перебирать один за другим свитки на столе. - Ты предполагаешь, на севере Мармилок? - переспросил он. - На севере, где ж еще. Ты посмотри на меня - я же вылитый северянин! Картограф хмыкнул в бороду. - По тебе видно только, что ты на человека похож, - ответствовал он. - А больше ничего и не разглядеть. - На что это ты намекаешь? - Вот, смотри. Самая подробная карта северного побережья, - он сунул мне под нос старый замусоленный манускрипт. - Где, по-твоему, Мармилок? - Здесь, - я ткнул пальцем в пустое место неподалеку от Алавдара - последнего городка на Гезодарском тракте. - Далеко, - сказал Брэдвин, придвинувшись к столу и тоже заглянув в карту. - Холодно там, наверное? - Нет, вроде бы... - я почесал макушку, раздумывая. А и правда - как там? Мне думалось, что тепло. - Что-то ты темнишь, - заявил Картограф. - Надо бы на тебя особым способом посмотреть... Нежить ты! - Что за ерунду ты городишь! - возмутился я. - Ангелы с архангелами! Какая еще нежить? Я молитву могу прочитать! Разве нежити это дано? Картограф закряхтел. По лицу Брэдвина я понял, что и паренек не ожидал встретить спятившего вместо всем известного мастера по дорожным картам. Тем временем Картограф, нимало не смущаясь, запустил руку под полу упелянда и выудил из гульфика стеклянный глаз. "Всё ценное - в брэ," - некстати подумалось мне. Картограф протер глаз, выложил его на стол. Чёрный зрачок уставился на меня. Я моргнул. Зрачок сузился. У этого глаза не было век, но мне показалось, что он хитро прищурился - так же, как и его хозяин. От жёлтой свечи Картограф поджёг пучок полыни. - Смотри в глаз, - сказал он мне, зажмурился и что-то еле слышно забормотал. Я успел увидеть, как Брэдвин утер слезу - дышать смрадом уже было невыносимо - и вперился взглядом в искусственный глаз на столе. В голове помутилось. Какие-то неясные образы замелькали в памяти, но ничего я не мог толком разобрать. Только стало тяжело на душе и отчего-то обидно, захотелось взять кого-нибудь за шкирку и встряхнуть как следует - только кого? Почудилось, что я одинок, нет у меня семьи, некуда мне идти, и от этого сжалось сердце. - Очнись! - рявкнул Картограф. Я вздрогнул, подпрыгнув на табурете. Картограф держал передо мной свиток с только что нарисованной картой. Изображена была центральная часть нашего Листа, Гезодар и окрестности, а сбоку притулился трактир "У перчёной свиньи". - Вот, видишь? Даже магический глаз не знает, где твой Мармилок. Нет такого города. Путь ваш лежит в Гезодар. Это всё. - Как всё? Как - нет такого города? - я вскочил, потрясая руками. Брэдвин закашлялся. - Тише ты, чурбан! - зашипел Картограф. - Города на картах нет. Чего тут непонятного? Нет на моих картах - значит, нет в Мире Древа. Ясно?