Бекирова Гульнара. Крымские татары (1941-1991). Опыт политической истории

Гульнара Бекирова

Крымские татары.

1941 - 1991

(Опыт политической истории)

Том 1

Симферополь

"Тезис"

2008

Издание осуществлено при финансовой поддержке Республиканского

комитета Автономной Республики Крым по делам межнациональных

отношений и депортированных граждан.

Бекирова Гульнара.

Б 42 Крымские татары. 1941-1991 (Опыт политической истории) / Том I. - Симферополь: Издательский дом "Тезис", 2008. - 480 с. (илл.).

Монография является комплексным исследованием основных этапов политической истории крымских татар в период с начала Великой Отечественной войны до распада СССР (1941-1991). Особое внимание в работе уделено рассмотрению моделей решения крымскотатарской проблемы в СССР.

Книга написана с привлечением крупных массивов ранее неизвестных архивных документов и устных источников. Публикуется также обширная подборка редких документов по теме исследования.

Книга рассчитана как на гуманитариев-специалистов, так и на широкий круг читателей.

Посвящается

моей маме - с благодарностью, моему сыну - с надеждой.

Содержание

От автора

Введение

Раздел I. Заложники войны

Глава 1. Военные действия в Крыму в 1941-1942 гг.

Глава 2. Оккупация Крыма

Глава 3. Партизанское движение в Крыму

Глава 4. Освобождение Крыма. Проблема коллаборационизма

Раздел II. "Изгнали всех бессудно и бесправно..."

Глава 1. Депортация крымских татар: подготовка, причины и правомерность

Глава 2. "Вывезены все". Переселенцы и спецпереселенцы

Глава 3. "А кто ж калмыкам посылки присылал? Крымским татарам? Пройдите по могилам, спросите". (В спецпоселениях)

Глава 4. "Да не понял ли нас читатель так, что спецпереселенцы были лишены гражданских прав?"

Глава 5. Крым послевоенный

Глава 6. Настроения спецпереселенцев. Первые попытки сопротивления режиму

РАЗДЕЛ III. Десталинизация и оппозиционность крымских татар (1953-первая половина 1960-х)

Глава 1. Смерть Сталина и решение проблемы "наказанных народов" (1953-1956)

Глава 2. Крымскотатарские коммунисты: идеология vs этничность. 1956-1958 гг.

Глава 3. Молодежное движение крымских татар во второй половине 1950-х.

Глава 4. Судебные процессы первой половины 1960-х гг.

РАЗДЕЛ IV. Долгожданные решения власти: декларации и реальность (середина 1960-х - 1970-е гг.)

Глава 1. Национальное движение крымских татар во второй половине 1960-х гг. - структура и деятельность

Глава 2. "Это был самый лживый, самый лицемерный указ из всех изданных по крымским татарам" (Указ ПВС СССР от 5 сентября 1967 года ''О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму")

Глава 3. Репатриация: "битва за Перекоп"

Глава 4. Сближение с московскими инакомыслящими. Репрессии и судебные процессы 1968-1970 гг.

Раздел V. Урегулирование крымскотатарской проблемы в 1970-х - первой половине 1980-х годов

Глава 1. Официальные решения 1970-х гг.

Глава 2. Крымскотатарское движение: трудные времена (тенденции, события, попытки осмысления)

Глава 3. Судебные преследования 1970-х - первой половины 1980-х (обзор политических процессов)

Глава 4. "Крым будет очищен от крымских татар..." (Советский опыт этнической дискриминации)

Глава 5. "И отрешимся от постыдного молчания". (Участие советских правозащитников и зарубежной диаспоры крымских татар в национальном движении за возвращение в Крым)

РАЗДЕЛ VI. "Вернулись мы к тебе, любимая Отчизна..." (1985-1991)

Глава 1. Крымскотатарское движение в 1985-1987 гг. Акции в Москве летом 1987

Глава 2."...Полагали бы целесообразным в ближайшее время принять некоторые решения по проблеме крымских татар" (осень 1987-зима 1988)

Глава 3. Стихия народного сопротивления (1988)

Глава 4. Институциоыализация крымскотатарского национального движения. Деятельность комиссий и процесс возвращения. Подготовка и проведение Курултая (1989-1991)

Архивные источники

Список сокращений

От автора

В 2004 году увидела свет моя монография "Крымскотатарская проблема в СССР (1944-1991)". Книга была выпущена при финансовой поддержке Республиканского комитета АРК по делам национальностей и депортированных граждан сравнительно небольшим тиражом и распространялась преимущественно среди общественных организаций и ряда библиотек Крыма.

После выхода монографии я продолжала заниматься исследованием различных аспектов темы (некоторые из них были освещены фрагментарно), обследовать государственные и личные архивы, изучать новую литературу. Личное общение с персонажами книги (со многими из которых я была ранее знакома лишь заочно) помогло мне уточнить отдельные факты и сюжетные линии и способствовало расширению фактографической базы. Развитие темы нашло отражение в статьях, опубликованных уже после выхода книги в различных изданиях.

Данная книга рассматривается автором как первый том дилогии о политической истории крымских татар в 1941-1991 гг. (с Великой Отечественной войны до распада СССР) В настоящее время в работе находится второй том книги - "Крымские татары: после СССР".

Предлагая на суд читателей эту книгу, автор ясно осознает, что представленная в ней историографическая версия отнюдь не исчерпывает тему, но намечает контуры и новые подходы к дальнейшим обстоятельным исследованиям.

Автор выражает благодарность тем, кто способствовал подготовке книги и ее изданию: Мустафе Джемилеву, Рефату Чубарову, Ремзи Ильясову, Маю Ивановичу Панчуку, Сафуре Каджаметовой. Шевкету Меметову, Сергею Петрищевскому, Исе Хайбуллаеву, Эдие Муслимовой.

Складнiше з Кримом - цим типовим "домом без господаря",

з обез'язиченою топонiмiкою и гвалтом позбавленою

традицiйних, вiками проваджених тут господарств

природою, котра з року в рiк невловно марнiє,

блякне, мое безмужня жона. З росiян, здаеться,

тiльки Б. Чичибабiн (знов-таки - поет, а отже, надiлений

спецiальним органом "мовного слуху")

вiдчув, "как непристойно Крыму без татар ", -

i дiйсно, антропологами доведено, що

саме автохтонний етнос найлiпше потрапляс

пiдтримати в природi екологiчну рiвновагу...

Кримська земля "говорить по-татарськи",

i людей, що заселили ОО по татарах -- не росiян

i не украОнцiв, а так -- легiонерiв iмперiО,

"население Крыма", наслiдком лабораторного

експерименту добуту породу homo soveticus, -

вона "не любить ", як "не люблять" (не розумiють) и вони.

Оксана Забужко. Мова и влада. Ч. 1.

Введение

Эта книга - попытка рассказать о, пожалуй, самом трагическом периоде истории крымскотатарского народа- 1941-1991. Война, полвека изгнания, годы проведенные на чужбине, отчаянная борьба за возвращение в Крым и, наконец, обретение утраченной родины...

Историю взаимоотношений крымскотатарского народа с Российским государством, а впоследствии с Советской империей трудно назвать счастливой. Она на редкость насыщена драматическими событиями, непониманием и взаимными обидами.

Крымские татары - коренной народ Крымского полуострова, сформировавшийся здесь в ХIII-ХV веках в результате длительных ассимиляционных процессов древнего населения полуострова с более поздними народами.

С 1443 года и до аннексии Крыма Российской империей (1783 год) у крымских татар существовала государственность - Крымское ханство, образовавшееся в период распада Золотой Орды на основе ее Крымского улуса (провинции). В правление хана Узбека (1312-1342 годы) государственной религией стал Ислам.

Находившееся на стыке непримиримых геополитических интересов соседних государств, Крымское ханство постоянно было вынуждено учитывать часто меняющуюся конфигурацию внешних сил. Характер взаимоотношений Крымского ханства с соседями зависел, главным образом, от степени совпадения их интересов во внешнеполитических устремлениях. Так, союз между крымским ханом Менгли I Гераем (1467, 1469-1475, 1478-1515) и московским князем Иваном III (1410-1505) отвечал интересам как Крымского ханства, стремившегося упрочить свою независимость от ханов Большой Орды, так и интересам Московского государства, которое в 1480 году полностью освободилось от вассальной зависимости Орде.

Не менее напряженными были порой взаимоотношения Крымского ханства и Османской империи. В 1475 году турецкая военная экспедиция султана Мехмеда II Фатиха в ходе вторжения на полуостров взяла в плен Менгли I Герая, пытавшегося организовать отпор туркам. Крымский хан провел три года в плену и был освобожден лишь после признания верховенства Османской империи над Крымом. Вынужденное признание Крымским ханством власти турецкого султана не означало, однако, утраты суверенитета - оно продолжало сохранять значительную часть самостоятельности в решении вопросов внутренней и внешней политики.

Усиливающееся противоборство между Российским государством, Османской империей и Польшей все чаще втягивало в военные действия украинское казачество, стремившееся к обретению украинскими землями независимости. Украинские казаки и крымские татары то находились в состоянии противоборства друг с другом, то объединялись против общего врага.

Укрепившееся впоследствии Российское государство задало иную амплитуду взаимоотношениям с Крымским ханством. Если первые походы российских войск на Крым носили характер "усмирения", то уже с конца XVII века они преследовали гораздо более амбициозную геополитическую цель - выход России к Черному морю и утверждение на его берегах.

После длительного военного противостояния между Россией и Турцией по Кючук-Кайнарджийскому миру 1774 года последняя признала отделение Крыма от Османской империи. Манифестом от 8 апреля 1783 года "полуостров Крымский, остров Тамань и вся Кубанская сторона" были включены в состав России.

С конца XVIII - в XIX веках шло фактическое вытеснение крымских татар из Крыма. Обезземеливание и русификаторская политика - таковы были основные причины нескольких волн эмиграции крымских татар.

Самая массовая эмиграция последовала вскоре после окончания Восточной войны-в 1856-1862 гг., тогда Крым покинуло около 193 тысяч крымских татар. Как справедллво отмечает публицист XIX века М.Гольденберг: "Причины этой эмиграции уже могут быть прямо отнесены к той политике, которой мы придерживались по отношению к завоеванному народу... На хозяйственное положение татар не обращалось решительно никакого внимания: стародавние поземельные права ставились ни во что. Земли татарские захватывались чуть ли не каждым, кто хотел - судьями, чиновниками, мурзами". (Гольденберг М. Крым и крымские татары // Вестник Европы. 1883. Ноябрь. С.67-89).

В результате обезлюдения полуострова 8 ноября 1861 года были приняты утвержденные царем Александром II "Правила, заселения частных земель в Крыму иностранными выходцами". Комитет министров отныне предоставлял крымским землевладельцам право нанимать на работу иностранных рабочих, разрешив выдачу им паспортов на весь срок найма; тем из иностранцев, которые пожелают обосноваться в Крыму и принять российское подданство, предоставлялись все права и льготы. (ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XXXV. Отд. 2. С. 224-226). Шло целенаправленное заселение полуострова крестьянами внутренних губерний России, а также переселенцами из Германии, Чехии, Италии.

25 марта 1917 года, вскоре после Февральской буржуазной революции, в Симферополе был созван Всекрымский мусульманский съезд, избравший Временный Крымско-Мусульманский исполнительный комитет во главе с Номаном Челебиджиханом. На прошедшем 26 ноября 1917 года Курултае (съезде) было решено передать ему все полномочия Мусульманского исполкома. На заседаниях Курултая в декабре 1917 года рассматривались вопросы государственного устройства Крыма, выработки законов, определявших различные сферы общественной жизни и др.

Курултай провозгласил создание Крымской Народной Республики, принял Конституцию, государственную символику и объявил себя парламентом. Председателем парламента стал Асан Сабри Айвазов, правительство возглавил муфтий Крыма Номан Челебиджихан.

Большевики не признали Крымскую Народную Республику. После кровопролитных боев в январе 1918 г. национальное правительство было свергнуто. В феврале Номан Челебиджихан был арестован. 22-24 февраля 1918 года в Севастопольской тюрьме было расстреляно около 600 человек, среди них и муфтий Крыма. Согласно сообщениям прессы, его тело было изрезано на куски, а затем выброшено в море. Весть о гибели Челебиджихана вызвала бурю негодования среди мусульман страны и существенно обострила внутрикрымскую ситуацию (Исхаков С. Российские мусульмане и революция (весна 1917 - лето 1918 г.). М., 2004, с.455).

В ноябре 1920 года в Крыму была окончательно установлена Советская власть, а 18 октября 1921 года постановлением ВЦИК и СНК образована Крымская Советская Социалистическая республика - автономия в составе РСФСР. Были созданы аппараты государственной власти (местные советы, Центральный Исполнительный комитет) и управления (Совет Народных комиссаров, которому подчинялись комиссариаты: внутренних дел, просвещения, юстиции, здравоохранения, финансов, земледелия, труда, продовольствия и др.); принята Конституция республики. Государственными языками стали русский и татарский.

1920-30 годы - противоречивый период в развитии крымскотатарского народа. Как и в других автономных республиках, в Крыму провозглашались принципы приоритетного развития коренных народов (политика "коренизации", применительно к Крыму - "татаризации"). Но одновременно уже со второй половины 1920-х шли перманентные репрессии под лозунгом борьбы с местным "национализмом", причем столь яростные, что в предвоенные годы национальной интеллигенции практически не осталось. Неполной будет картина народного бедствия, если не вспомнить о катастрофических последствиях голода в Крыму 1921-1923 годов, унесшего около 100 тысяч человеческих жизней. В период коллективизации, согласно данным, приводимым крымскими исследователями Н. Дементьевым и А. Зарубиным, только в 1930-1931 годах в Крыму было раскулачено и выслано 4325 крестьянских семей, или около 25-30 тысяч человек (Дементьев Н. Е., Зарубин А. Г., История Крыма. Часть II. Составление. Редактор Николаенко Н. В. РИЦ). Молодая Советская республика строилась на большой крови...

Что отличало крымскотатарский этнос от других этносов - те катастрофические демографические изменения, которые сопутствовали двухсотлетнему пребыванию его в лоне Российской, а затем Советской империй. С конца XVIII столетия наблюдалась устойчивая тенденция к сокращению крымскотатарского населения в Крыму. Если в первой четверти XVIII в., по расчетам демографа В.Кабузана, крымских татар на полуострове насчитывалось абсолютное большинство - 444 000 человек, то уже к 1793 году их было вчетверо меньше - 112 200. Таковы были последствия первой волны эмиграции, последовавшей сразу же по присоединении Крыма к России (Градировский С., Николаенко Т. Особенности СК-преобразования Тавриды и СК-переработки крымскотатарского этноса. httр://www.archipelag.ru/text/437.htm). На протяжении XIX аека процент крымскотатарского населения на полуострове стремительно падал, и к концу столетия оно составляло только 44% населения Крыма. А всего два десятка лет спустя крымские татары были уже вторым по численности (после русских) населением полуострова (в 1921 г. - 25,7%, в 1926 - 25,1%) (Когонашвили К. Краткий словарь истории Крыма. Симферополь, 1995. С. 151). Не изменилась тенденция и в предвоенной переписи 1939 года.

Вторая Мировая война пришла на Крымский полуостров 22 июня 1941 года. Началась мобилизация в Красную армию, в том числе и крымских татар призывного возраста. Уже в октябре 1941 г. большая часть полуострова оказалась в оккупации, а с падением в июле 1942 года Севастополя, Крым полностью оказался под властью немецких войск. Лишь в мае 1944 г. Крым был освобожден от фашистов. А в ночь с 17 на 18 мая 1944 г. все крымские татары по обвинению в измене родине были депортированы с территории Крымского полуострова, разделив участь других ранее репрессированных народов - немцев, калмыков, карачаевцев, балкарцев, чеченцев...

Первые годы в местах чужбины были самыми страшными в судьбе крымских татар. Порядок обращения со спецпереселенцами был законодательно закреплен Указами Президиума Верховного Совета СССР 1945 и 1948 гг. В соответствии с этими документами, жизнь спецпереселенцев сводилась к тяжелому физическому труду в местах спецпоселений, с полным подчинением их сам их спецкомендатурам - административным органам власти на местах.

Лишь после смерти Сталина в марте 1953 г. наметилась некоторая либерализация режима, отразившаяся и на положении спецпоселенцев. А официальный статус спецпереселенцев с них был снят только в 1956 году, уже после XX съезда КПСС, когда власти наконец "вспомнили" о виновных перед недавно умершим диктатором народах. Уже в конце 1956 г. были приняты решения о возвращении ряда ранее выселенных народов в места прежнего проживания. Однако не все из них получили такую возможность, в том числе крымские татары - на этой развилке истории пути "наказанных народов" разошлись.

Таковы были исторические предпосылки возникновения крымскотатарской проблемы в СССР, основные "пункты" которой были сформулированы уже в первых письмах крымских татар, поступивших в высшие органы власти в середине 1950-х. Это были требования о возвращении народа на историческую родину, о восстановлении автономии и о политической реабилитации.

Модели урегулирования крымскотатарской проблемы в 1950-80-х годах являлись скорее способом государственного маневрирования, имитацией решения. Проблема была загнана в глубь, но от этого не перестала существовать.

Писатель Милан Кундера однажды заметил: "Когда хотят уничтожить народ, его сначала лишают памяти". Крымские татары были вычеркнуты из энциклопедий, лишены имени (с конца 1950-х этноним "крымские татары" заменяется в переписях населения на "татары"), национальных школ, литературы на родном языке. Все это было сделано практически в одночасье - если мерить масштабами исторического времени. Однако волевым путем лишить народ памяти властям не удалось, как не удалось заставить людей забыть свои истоки и историческую родину - то есть все то, что складывается столетиями и составляет глубинные основы духовной жизни народа.

Число обращений и писем, которые были написаны крымскими татарами в 1950-1980-х гг. - о своем ссыльном положении, об уничтоженной культуре, о заветной мечте вернуться на родину - вряд ли подлежит даже приблизительному подсчету.

Одно из таких "писем во власть" - десятиклассника Эбазера Сейтвапова - заканчивалось словами: "В Узбекистане нам говорят: убирайтесь отсюда прочь. В Севастополе то же самое. Насриддинова упрекает, что мы едим узбекский хлеб, в Крыму нас считают разбойниками и лентяями. Куда нам деваться?!! На Луну?" (ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.709, л. 160). Они не стали своими на чужбине, но столь же нежеланными они были на родине...

Что особенно поражает во властном дискурсе о крымских татарах в последепортационный период-это упорное нежелание понять стремление народа жить на родине и редкая живучесть обличительных формулировок. Противостояние народа и власти проходило и на дискурсивном уровне. Циркуляция пережитков и готовых моделей, характеризующих взаимное отчуждение, до сих пор заметно в политической риторике и тиражируется некоторыми современными СМИ (преимущественно российскими, украинскими пророссийскими и прокоммунистическими). И уже этого обстоятельства было бы достаточно, чтобы попытаться с позиций научного анализа разобраться, как и под влиянием каких причин сложилось такое состояние дел.

***

Сегодня ни для кого не секрет, что многие исторические пласты в советский период были закрыты для изучения либо фальсифицировались в угоду политической конъюнктуре. Не избежала этой участи и историография истории Крыма - многие сюжеты которой либо вообще не изучались, либо грубо искажались. Так случилось, в частности, с освещением событий Великой Отечественной войны в Крыму. Интерпретации истории войны, как и других периодов истории Крыма, находились в прямой зависимости от политики в отношении крымскотатарского народа, депортированного с территории Крымского полуострова в 1944 году. Поскольку возвращение крымских татар на родину категорически не входило в планы советского руководства, в этих условиях историографический дискурс, усиленно культивировавший образ ''народа-предателя", фактически являлся инструментом власти для оправдания такой политики.

Революционные перемены в политической и общественной жизни Советского Союза в середине 1980-х и особенно его закономерная кончина в 1991 году благотворно повлияли на развитие историографической ситуации. Были опубликованы документы и материалы по истории войны в Крыму, появились монографии и исследования, в которых крымские татары уже не фигурировали исключительно как "изменники Родины". В постперестроечный период появились обобщающие работы: Книга памяти республики Крым. В 8 томах. Симферополь, 1994-1998; Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945 / Сост. В.К. Гарагуля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. - Симферополь, 1994; Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945. Москва: Наука, 1987; Рубцов Ю. Трагедия в Крыму в мае 1942 года // Война и общество. В двух книгах. Том 1. М., 2004. С. 101-126; Рубцов Ю. Аlter ego Сталина. Страницы политической биографии Л.З.Мехлиса. М., 1999. С.201-216; Бекирова Г. Крым в Великой Отечественной войне // В книге: Крым, и крымские татары в Х1Х-ХХ веках. Москва, 2005. С. 31-105.

Немало материалов по истории войны в Крыму содержится в: Крымскотатарская энциклопедия. (Автор-составитель Р.Музафаров). В 2-х тамах. Симферополь, 1993; Таиров С. Трагическая судьба моего народа. Симферополь, 2005. В книгах крымскотатарского писателя Аблязиза Велиева рассказывается о крымских татарах - героях Советского Союза, полных кавалерах ордена Славы, генералах, командирах и комиссарах дивизий, подводных лодок, партизанских отрядов, об офицерском составе (Велиев А. Къараманлар оль-мейлер. Симферополь, 2005, Велиев А. Дженк офицерлери. Симферополь, 2007); о крымскотатарских остарбайтерах и узниках фашистских концлагерей: Велиев А. Фашизм махбюслери. Весикъалар, ресимлер, хатырлавлар. Симферополь, 2004 г. Книгу писателя Сафтера Нагаева составили воспоминания крымских татар о периоде Великой Отечественной войны и о первых годах депортации (Нагаев С. Гъурбетте къалгъан эдждатларымызнынъ хатырасы. [Память наших предков на чужбине]. - Симферополь, 2005).

В последнее время вышло немало исследований по проблеме коллаборационизма в период войны. Эта тема была уже давно "освоена" зарубежной и эмигрантской историографией (назову некоторые работы): Алдан А.Г. Армия обреченных: Воспоминания зам. нач. Штаба РОА. - Нью-Йорк, 1969; Артемьев В.П. Первая дивизия РОА. - Канада: Изд. СБОНР, 1974: Стеенберг С. Власов. - Мельбурн: Русский дом, 1974; Dallin A. German Rule in Russia 1941-1945: A study of occupation Policies. - London, New-York: McMillan, 1957, Beher H. Erinnerungen an den Sonderverband, drei Bataillone und an die Kameradschaft Bermann. Krailling 1983; Benzing, lonannes. Die turkvolker der Sowjetunion, in: Der Orient in deutscher Forchung. Vortrage der Berliner Orientalistagung, Herbst 1942; Bollmus R. Das Ami Rosenberg und seine Gegner. Stittgart 1970; Dallin A. Deutscher Herrschaft in Ru&land. 1941-1945. Dusseldorf 1958; Gehlen, Reinhardt. Der Dienst. Erinnerungen 1942-1971. Mainz-Wiesbaden 1971; Glasneck, lohannes; Kircheisen, Inge. Turkei und Afghanistan - Brendpunkte der Orienpolitik im Zweiten Weltkrieg. Berlin (Ost) 1968; Heiber, Hellmut (Hrsg.). Hitlers Lagebesprechungen. Die Protokolframente seiner militarischen Konferenzen. 1942-1945. Stuttgart 1962, S.73-74; Hoffmann 1. Die Ostlegionen. 1941-1943. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafinen im deutschen Heer. Freiburg 1976; Hoffman I. Kaukasisien 1942/1943. Das deulsche Heer die Orienvolker der Sowjetunion. Freiburg, 1991; von Mende, Gerhard. Erfahrungen mil Freiwilligen in der deutschen Wehrmaht wahrend des Zweiten Weltkrieges, in: Vielvolkerheere und Koalitionskriege. Darmstadt 1952; von Mende Gerhard. Volkstumfragen im Osten, in: Ostaufgaben der Wissenschaften. Vortrage auf der Osttagung deutscher Wissenschaftler. Munchen 1943, S. 80-91; von zur Muhlen, Patrik. Zwischen Hakenkreuz und Sowjetstern. Der Nationalismus der Sowjetischen Orienvolker im Zweiten Weltkrieg. Dusseldorf, 1971); для советской же она долгие годы была практически закрыта; из современных исследований вот лишь некоторые: Семиряга М. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. Москва, 2000; Гилязов И. На другой стороне. Коллаборационисты из поволжско-приуралъских татар в годы второй мировой войны (Казань, 1998), Дробязко С. Вторая мировая война. 1939-1945. Восточные легионы и казачьи части в вермахте (Москва, 1999); О.Романько. Крым, 1941-1944 гг. Коллаборационизм и оккупация: Сборник статей и материалов. Симферополь, 2005.

Вопрос о принятии основных государственных решений и путях политического урегулирования крымскотатарской проблемы в 1950-1980-х гг. многие десятилетия был окутан завесой тайны и не становился объектом специального исследования. Это объяснялось как принципиальной невозможностью подобного изучения в условиях цензурированной советской историографии, так и засекреченностью документов партийно-правительственных органов. Последнее обстоятельство обусловило "неполноту" исследований западной и эмигрантской историографии (Conquest R. The Nation Killers: The Soviet Deportation of the Nationalities. London: Macmillan, 1970; Fisher A. The Crimean Tatars. Stanford, 1978; Tatars of the Crimea. Their Struggle for Survival / Ed. by Ed. Allworth - Durham (North California): Duke University Press, 1987 u др.; A. Некрич. Наказанные народы. - Нью-Йорк: Хроника, 1978. (The punished peoples: The deportation a. fate of Sov. minorities at the end of the Second World War. - New York: Norton, Cop. 1978.- 238 p.); Григореико А. А когда мы вернемся... Нью-Йорк, Фонд "Крым", 1977 и др.).

Необходимо отметить, что и экспрессивные толкования крымскотатарской истории, зафиксированные в крымскотатарском самиздате, ставшем в условиях отсутствия независимой научной историографии единственной формой исторической рефлексии, и властные интерпретации, сохранившиеся в официальных документах, фальсифицированной научной и популярной литературе послевоенного времени - суть полюса одной исторической мифологии, в которой у каждой стороны свои мифологемы и своя правда. В этих условиях научная истина никогда не становилась (да и не могла стать) самодостаточной ценностью.

В конце 1980-х- 1990-е годы, после принятия Декларации Верховного Совета СССР от 14.11.1989 г. "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав", началась репатриация крымских татар, и был снят негласный запрет на исследования по крымскотатарской проблематике. Появились первые работы, посвященные крымскотатарскому национальному движению, написанные в основном по материалам сам- и тамиздата (Губогло М.Н., Червонная СМ. Крымскотатарское национальное движение / РАН. Центр по изучению межнациональных отношений. Институт этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая. Т.1. М., 1992; Алексеева Л.М. Крымскотатарское движение за возвращение в Крым // История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть, 1992. С. 93-110).

Рассекречивание архивных материалов в первой половине 1990-х позволило начать изучение послевоенной истории крымских татар уже с привлечением ранее недоступных документов партийно-правительственных органов (работы по истории депортации крымских татар 1944 г.: Бугай Н. Депортация крымских татар в 1944 г..// Украинский исторический журнал. 1992. N1; Брошеван В., Тыглиянц П. Изгнание и возвращение. Симферополь, 1991 и др.), режима спецпоселений 1944-1956 гг. (Земсков В. Спецпоселенцы из Крыма // Крымский музей. 1994. N1 и др.); "крымскотатарского вопроса"' (Волобуев О. Крымскотатарский вопрос в документах КПСС // Отечественная история. 1994. N1), крымскотатарского национального движения (Бажан О., Данiлюк Ю. Кримскотатарський национальний рух // Опозiцiя в УкраОнi (друга половина 50-х - 80-х рр.) - К., 2000); Полян П. Не по своей воле... История и география принудительных миграций в СССР. - М., 2001).

В 1970-2000-е гг. были опубликованы документы: крупных судебных процессов крымских татар (Живой факел. Самосожжение Мусы Мамута. Сб. документов. Нью-Йорк, 1986; Ташкентский процесс. Суд над десятью представителями крымскотатарского народа (1 июля - 5 августа 1969 г.). - Амстердам, 1976; Шесть дней. Белая книга. Судебный процесс Ильи Габая и Мустафы Джемилева. Нью-Йорк, 1980; Шестьдесят шестая годовщина Крымской АССР. Демонстрации и митинги крымских татар. 1987 г. Лондон, 1989; Шестой процесс Мустафы Джемилева. Симферополь, 2001), крымскотатарского и правозащитного самиздата (Губогло М.Н., Червонная СМ. Крымскотатарское национальное движение. Т.2. Документы. Материалы. Хроника. М., 1992; Крымские татары в "Хронике текущих событий". - Киев, 2000; Кримськi татари в альманасi "Вести из СССР" (1978-1983) // Кримськi студiО. 2001. N5-6 (11-12). С.90-140). Фрагментарно публиковались документы о депортации крымских татар в сборниках, посвященных депортации народов СССР (Бугай Н.Ф. Иосиф Сталин - Лаврентию Берия: "Их надо депортировать... "Документы, факты, комментарии. М., 1992; Милова О.Л. (сост.). Депортации народов СССР (1930-1950-е годы). Часть I. Документальные источники Центрального Государственного Архива Октябрьской Революции, высших органов государственнй власти и органов государственного управления (ЦГАОР) СССР. М., 1992 и др.); Сталинские депортации. 1928-1953. Документы (Сост. Полян П. и Н.Поболъ). М., 2005.

В последнее десятилетие вышли сборники документов официальных советских инстанций: Кримсъкi татари. 1944-1994 рр. Статтi. Документи. Свiдчення очевидцев. - К., 1995; Депортованi кримсъкi татари, болгари, вiрмени, греки, нiмцi. 1941-1998 (Упор. - Ю. Бiлуха (керiвник), С. Рудик, О. Власенко, Т. Барахаева, Н. Павлiв) - К, 1999; Депортованi кримсъкi татари, болгари, вiрмени, греки, нiмцi. Збiрник документов АвтономноО Республики Крим (1989-1999). (Упор. - Ю.Бiлуха (керiвник), В.Петров, Т. Барахаева, О. Власенко, О. Канiвець, Н. Павлiк) - К, 1999; Депортованi кримсъкi татари, болгари, вiрмени, греки, нiмцi. Статистичнi матерiали (1989-1999). - К., 2000.; Депортованi кримсъкi татари, болгари, вiрмени, греки, нiмцi. Матерiали урядових комiсiй (1989-2000). - К., 2001; "Товарищу Щербицъкому. За Вашим дорученням" (колекцiя документов з фонду ЦК КПУ 60-80 рокiв щодо кримських татар) //Кримськi студiО. - 2002. - N5-6. - С. 206-230; "Вiдновлення прав кримсъкотатарського народу не може бути здiйснено без вiдновлення автономiО Криму... " (документи з гстори ршення кримськотатарськоО проблеми наприкiнцi 80 - початку 90-х рокiв XX столття) // Кримськi студiО. - 2003. - N1 - 2. - С. 85-114; Хаяли Р. Крымскотатарский народ: без права на Родину (первая половина 1940-1990-х гг.) - Симферополь, 2006. Значимым вкладом в источниковую базу стал сборник в двух книгах воспоминаний очевидцев событий: Депортация крымских татар: Как это было / Сост. Р.Куртиев). Симферополь. 4.1, 2004; ч.2, 2005.

Большой массив ранее секретных документов КГБ представлен в двухтомнике: Кримсъкi татари: шлях до повернення. Кримсько-татарский нацioналъний рух (друга половина 1940-х - початок 1990-х рокiв) / Упорядники - О.Бажан, Ю.Данилюк, С.Кокт, О.Лошицький. В 2-х частях. К., 2004. Сборник открывается пространной и весьма содержательной вступительной статьей Ю.Данилюка и О.Бажана об истории крымскотатарского национального движения.

Различные аспекты истории крымскотатарского движения за возвращение на родину рассматривались в изданиях последнего времени: Бекирова Г. Крымскотатарская проблема в СССР (1944-1991). Симферополь, 2004; Очерки истории и культуры крымских татар (под ред. Чубарова Э.). Симферополь, 2005; Бекирова Г. Крым и крымские татары в ХIХ-ХХ веках. Москва, 2005; Сергiйчук В. УкраОнський Крим. - К., 2001; У микрофона Айше Сеитмуратова. Репортажи по Радио "Свобода" / Сост. Бекирова Г. и Муслимова Э. Симферополь, 2007; Генерал Петро Григоренко: Спогади, статтi, матерiали / Упоряд. та передмова О.Обертаса. - К., 2008; Во имя правды, чистой и святой... Памяти Григория Матвеевича Александрова / Сост. и редактор Бекирова Г. Симферополь, 2008.

Биографии активистов крымскотатарского движения представлены в трехтомной книге Идриса Асанина "Адалет куреши сафларында " [В рядах борьбы за справедливость (Книга памяти)]. Симферополь, 2006: Хроника крымских событий. 1967-1988 (сост. П.Зети). В июне 2007 года Эльдаром Сейдаметовым была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук по теме "Движение солидарности крымскотатарской диаспоры в США с борьбой соотечественников за возвращение на историческую родину (1960-е - начало 2000-х годов) ".

Качественно новым шагом в крымоведении стала коллективная монография "Крим в етнополiтичному вимiрi" (К., 2005), изданная Институтом политических и этнонациональных исследований Национальной академии наук Украины. В монографии, в подготовке которой приняли участие ведущие ученые, подробно анализируются этнополитические процессы в Крыму в ХХ-начале XXI столетия.

Попытки проследить развитие историографической мысли в крымоведческой литературе предприняты в статьях: Рафальський О.О. Нацiональнi меншини України у XX столiттi: Iсторiографiчний нарис. - К., 2000. - С. 221-224, 267-277, 343; Котигоренко В., Панчук М. Висвiтлення у вiтчизнянiй полiтологiчнiй та iсторичнiй лiтературi сучасної кримськотатарської проблеми в Українi // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень НАНУ. - К., 2003. - Вип. 23. - С. 180-202; М.Панчук, О.Рафальский. Етнополiтичний розвиток Криму - актуальна i малодослiджена проблема // Крим в етнополiтичному вимiрi. Киев, 2005. С. 12-56; Панчук М.1. Етнополiтична iсторiя Криму: до питання iсторiографiї /7 Iсторичний журнал. - 2005. - N3. -С.41-56; N4. - С.41-45. Историографическое освещение различных проблем истории Крыма 1940-1990 гг. освещены в работах: Хаяли Р. Крым в период Второй мировой войны: историография и опубликованные источники // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень ПАН України. - К., 2003. - Вип. 23. - С. 79-96; Бекирова Г. Крым в период Великой Отечественной войны // Крим й крьiмские татари в Х1Х-ХХ веках. Москва, 2005. С.31-105; Галенко О. Проблеми дослiдження депортацiй народiв Криму у роки Другої свiтової вiйни // Науковi записки Iнституту полiтичних i етпонацiональних дослiджень НАН України. -- С. 97-110; Макаренко Н. Етнополiтичний та етносоцiальний розвиток Криму у другiй половинi 50-х -- кiнцi 80-х рр. XX ст. Iсторiографiя проблеми // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень НАН України. - С. 111-137; Полiщук Ю. Включення Кримської областi до складу УРСР (iсторiографiя проблеми) // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнопацiопальних дослiджень НАН України. - С. 138-157; Ляшенко О. Етнополiтичний розвиток Криму в умовах незалежної України. До питання про iсторiографiю проблеми // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень НАН України. - С. 158-179; Калакура О. Сучасна етнокультурна та освiтня ситуацiя в АРК як об'єкт наукового дослiдження // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень НАН України. -- С. 203-215; Войналович В. Етноконфесiйнi процеси у Криму XX столiття: iсторiографiя проблеми // Науковi записки Iнституту полiтичних i етнонацiональних дослiджень НАН України. - С. 216-234.

Отметим, что исторические аспекты крымскотатарской проблемы постоянно находятся в фокусе внимания крымскотатарской прессы ("Голос Крыма", "Полуостров", "Авдет", "Къырым", "Янъы Дюнья", "Йылдыз"). Здесь регулярно публикуются разнообразные материалы (научные, научно-публицистические статьи, письма) о периоде депортации, жизни людей в спецпоселениях, о борьбе крымских татар за возвращение на родину в постдепортационный период. Бюллетень киевского Центра информации и документации крымских татар "Кримськi студiО" специализируется преимущественно на научно-исторических и политологических материалах о Крыме, за почти десятилетний период своего существования бюллетень опубликовал немало заметных исследований по крымскотатарской тематике.

Таким образом, в последнее десятилетие началось интенсивное научное освоение различных аспектов послевоенной истории крымских татар. Однако основательные исторические исследования, в которых бы содержались сведения о механизме принятия политических решений по крымскотатарской проблеме в послесталинский период, о позициях центральных и региональных властей, в которых в комплексе были бы представлены и проанализированы документы оппонирующих сторон - власти и репрессированного народа, - лишь начинают появляться.

Эта книга - попытка внести лепту в историографию темы, отчасти восполнить данный историографический пробел.

В шести разделах книги представлена панорамная картина истории взаимоотношений крымскотатарского народа и советских властей с июня 1941 по декабрь 1991 г., то есть с момента начала Великой Отечественной войны до распада СССР.

Первый раздел описывает события войны в Крыму 1941-1944 гг. (ход военных действий, оккупационный режим, партизанское движение, освобождение) - с опорой на архивные и устные источники, многие из которых введены в научный оборот впервые.

Во втором разделе раскрывается предыстория возникновения крымскотатарской проблемы в СССР, причиной которой явилась депортация народа. Выселение, жизнь в спецпоселениях, зарождение оппозиционных настроений, сыгравших впоследствии важную роль для формирования национального движения, - таковы главные сюжеты раздела. Автор предлагает и свою версию доселе весьма поверхностно и однобоко исследованной темы послевоенных трансформаций Крыма.

Третий раздел повествует о подготовке и принятии официальных решений о судьбе депортированных народов. Подробно рассказано о зарождении крымскотатарского движения за возвращение в Крым. Отдельная глава посвящена первым политическим процессам послесталинского времени (Э.Сеферова и Ш.Абдурахманова (1961), С.-А. Умерова и М.Омерова (1962) и М.Джемилева (1966)). Об этих процессах рассказано с привлечением новых источников - ранее не публиковавшихся материалов Прокуратуры СССР.

Четвертый раздел посвящен небольшому, но чрезвычайно насыщенному событиями историческому периоду - 1967-1970 гг. В разделе рассматриваются такие взаимосвязанные сюжеты, как подъем национального движения в середине 1960-х гг. и принятие одного из ключевых решений по крымскотатарской проблеме - Указа от 5.09.1967 г., сближенное московскими инакомыслящими, первые попытки массовой репатриации в связи с принятым указом; судебные и внесудебные преследования крымскотатарских активистов.

В пятом разделе представлены официальные проекты урегулирования крымскотатарской проблемы в 1970-нач. 1980 гг. Предпринята попытка комплексного анализа официальных директив и инструкций этого периода; рассказано о тенденциях и событиях в национальном движении. Отдельная глава посвящена практически неизвестной современной историографии теме -- "гражданской войне", которую вели власти против пытавшихся вернуться на историческую родину крымских татар, в то время, когда принимались очередные реабилитационные акты о судьбе крымских татар. В разделе представлен обзор важнейших судебных процессов 1970-первой половины 1980-х против активистов крымскотатарского движения.

Шестой раздел книги посвящен событиям, связанным с возвращением крымских татар на родину (1985-1991). На основании редких архивных материалов подробно рассказано о выдвигавшихся властями в этот период моделях разрешения крымскотатарской проблемы (деятельность комиссий ПВС и Совета Министров СССР) и о значительных вехах в истории крымскотатарского движения (образование ОКНД, II Курултай крымскотатарского народа и др.).

Последняя часть книги - "Архивные источники " - представляет собой подборку из ранее не публиковавшихся документов и материалов, контекстуально связанных с содержанием книги и более подробно раскрывающих отдельные мотивы и сюжетные линии книги.

В книге публикуется обширная подборка фотографий, иллюстрирующая описываемые в ней события.

***

Первое приближение к теме исследования произошло у автора этих строк в далеком 1990 году - тогда это была статья для информационного бюллетеня Мелитопольского "Мемориала". Следующим подходом к освоению темы следует назвать дипломную работу "Проблемы истории крымскотатарского народа в составе России в российской исторической литературе (конец XVIII - 40-е гг. XX в.)", успешно защищенную в 1994 году в Московском Историко-архивном институте Российского Государственного Гуманитарного университета.

В 1999-2001 гг. автору довелось участвовать в качестве одного из научных редакторов и автора вступительного очерка в международном проекте "Карта" (г.Варшава) - НИПЦ "Мемориал" (г.Москва) - "Крымскотатарская инициатива" (г. Симферополь) по подготовке "Словаря диссидентов стран Центральной и Восточной Европы" (издан в Польше в 2007 году на польском языке). Эта работа дала импульс к дальнейшему изучению темы - уже с более широким кругом источников.

В рамках проекта фонда Дж.Д. и Кэтрин Т.Макартуров мною была подготовлена и опубликована монография "Крымскотатарская проблема в СССР (1944-1991)", изданная в 2004 году при финансовой поддержке Республиканского комитета Автономной республики Крым по делам национальностей, миграций и депортированных граждан. Книга также вышла как спецвыпуск в бюллетени "Кримськi студiО" (2004. N1-2).

В 2005 году вышла моя книга "Крым и крымские татары в ХIХ-ХХ веках" (М., 2005), в которую были включены научные и научно-популярные статьи, в том числе и по теме нынешней книги.

***

Основным методологическим принципом, примененным при написании книги, был комплексный источниковедческий подход, который предполагает привлечение и анализ максимально возможного количества источников и документов. Анализ разных типов источников позволяет восполнить те информационные пласты, которые отсутствуют в тех или иных источниках, а также верифицировать противоречивые или взаимоисключающие сведения. Привлечение к изучению документов устной истории дает возможность рассмотреть тему с позиций микроистории и компенсировать "недостатки" документов официальных советских органов (двоемыслие, засекреченность отдельных сюжетов, ангажированность).

В ходе обследования архивохранилищ России и Украины выявлены около 250 редких документов по теме проекта, составивших информационную основу исследования. Это главным образом документы ГАРФ (г.Москва, ф.9479, Отдел спецпоселений НКВД-МВД; ф.8131, Прокуратура СССР, Отдел по надзору за следствием в органах госбезопасности, ф.7523, Верховный Совет СССР; ф.9401, "Особые папки" Сталина и Молотова; ф.5446, СЫК - СМ СССР), РГАНИ (г.Москва, ф.5, отделы ЦК КПСС), РГАСПИ (г.Москва, ф. 17, Крымский обком, ЦК КПУ, ЦК КП Узбекистана; райкомы и горкомы партии; ф.644, ГКО; ф.574, Уполномоченный ЦК ВКП(б) Узбекской ССР), ГА АРК (г. Симферополь, ф. 1, Крымский обком), ЦДАГО Украины (г.Киев, ф.1 - ЦК КП Украины), архив НИПЦ "Мемориал" (г. Москва, коллекция личных фондов).

С сожалением приходится констатировать, что автору не удалось поработать с документами Архива Президента РФ, где хранятся материалы Секретариата ЦК КПСС и отделов ЦК. В ответ на письменный запрос в Администрацию Президента РФ о возможности такой работы мною был получен ответ начальника Отдела по обеспечению деятельности архива Администрации Президента Российской Федерации г-на В.Якушева, в котором говорилось, что документы по теме исследования "в настоящее время, в основном, не рассекречены, в связи с чем допустить Вас к их изучению не представляется возможным" (письмо NА 16-3-95 от 18.04.2003).

Увы, по-прежнему секретны и фонды других архивов. До сих пор недоступна значительная часть фонда N9479 Отдела спецпоселений НКВД-МВД в ГАРФ, рассекреченная, по нашим оценкам, примерно на треть. Даже по заголовкам имеющейся описи видно, насколько интересные документы по-прежнему остаются "под спудом". Затруднен доступ и к большинству фондов КГБ, несмотря на то, что информация, содержащаяся в этих документах, давно уже "секрет Полишинеля" и вряд ли может рассматриваться как предмет государственной тайны.

Хочется надеяться, что рассекречивание новых массивов документации не за горами, и это поможет скорректировать многие выводы о различных аспектах нашей темы. Тем не менее уже в ходе данного исследования автором вводится в научный оборот значительный комплекс новых документов. При подготовке исследования были использованы как документы официальных советских инстанций, так и личных архивов, многие из которых ранее не публиковались - архивные документы ЦК КПСС, Верховного Совета, Совета Министров, КГБ, Прокуратуры СССР, Центрального штаба партизанского движения, циркуляры правоохранительных органов и секретных инструкций местного уровня, сохранившиеся в государственных хранилищах. Думается, именно в этом - новаторство данной работы относительно более ранних.

В книге упоминаются и материалы крымскотатарского национального движения из архивов активных его участников - Сейдамета Меметова, Айше Сеитмуратовой, Сейдамета Мамутова, любезно предоставленные автору их владельцами.

Важное место в нашем исследовании отведено устным источникам. Применительно к изучению данной темы их привлечение является едва ли не строго обязательным, поскольку многие очевидцы событий до сих пор живы, а мемуаристика, в которой хотя бы косвенно освещался данный исторический сюжет, довольна скудна (содержательные упоминания мы обнаружили лишь в воспоминаниях А.Микояна, Ф.Бобкова, А.Н. Яковлева, А.Аджубея, А. Акимовой, Н. Биясовой). В ходе работы была создана коллекция устных источников. В книге использованы, в частности, материалы, собранные автором в ходе интервьирования 2004-2007 г., а также письма и ответы на вопросы анкеты, опубликованные в ряде крымских СМИ, на сайте "Крым и крымские татары" www.kirimtatar.com и в книге "Крым и крымские татары в ХIХ-ХХ веках".

Автором были просмотрены и источники художественной литературы. Возможности извлечения фактографически ценной информации из этого вида источников невелика. Однако вряд ли есть более прямой путь приблизиться к пониманию того, что называют "душа" или "дух народа", как посредством литературы и поэзии народа. Если проанализировать сюжеты произведений крымскотатарских писателей и поэтов последнего времени, можно легко понять, что основные мотивы их творчества - Крым, депортация и возвращение на родину.

Прошло уже около двух десятков лет с начала массовой репатриации крымских татар на родину, однако до сих пор так и не принят закон, регулировавший бы возвращение народа; нет закона и о политической реабилитации...

Хочется надеяться, что это ретроспективное исследование послужит скромным подспорьем для действующих политиков (российских, украинских, крымскотатарских) к поиску путей решения крымскотатарской проблемы - сегодня, увы, по-прежнему актуальной. На наш взгляд, сегодняшняя нестабильность Крыма имеет корни в трагедии шестидесятилетней давности. И именно поэтому столь важным является знание и осознание опыта минувшей эпохи.

Апрель 2004-октябрь 2008.

Раздел I

ЗАЛОЖНИКИ ВОЙНЫ

Глава 1

Военные действия в Крыму в 1941-1942 гг.

Нападение фашистской Германии явилось полной неожиданностью для руководства СССР. Договора о ненападении, дружбе, взаимопомощи, поздравительные телеграммы, которыми обменивались Гитлер и Сталин, - казалось, ничто не предвещало близкого конца "интимной дружбы братьев-разбойников"¹, доселе совершивших грабительский раздел Восточной Европы.

Все было перечеркнуто 22 июня 1941 года в 4 часа утра, когда германские войска атаковали границы СССР и подвергли бомбардировке ряд стратегически важных населенных пунктов, в том числе Севастополь². 30 июня 1941 года решением ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР и Совнаркома СССР был создан чрезвычайный орган власти - Государственный Комитет Обороны, сосредоточивший всю полноту власти в период войны.

Геополитическая значимость Крымского полуострова была издавна оценена его близкими и дальними соседями. Для Германии овладение Крымом означало возможность контролировать Черное и Азовское моря, приблизиться к нефтеносным районам Кавказа и оказывать постоянное политическое давление на Румынию, Турцию и Болгарию. Кроме того, полуостров являлся отличным плацдармом для базирования авиации. Поэтому захвату Крыма в планах немецкого командования отводилось особое место.

Уже с первых дней войны началась мобилизация в Красную Армию. По переписи 1939 г. в Крымской АССР проживало 1.126.429 человек, из них русских - 558,5 тыс. (49,6%), татар - 218,9 тыс. (19,4%) (перепись учитывала "татар", а не ''крымских татар'"), украинцев -154,1 тыс. (13.7 %), евреев - 65,5 тыс. (5,8 %) и т.д. К началу июля 1941 году добровольцев в Крыму было около 10 тысяч, успешно прошла и объявленная 10 августа 1941 г. мобилизация военнообязанных 1890-1904 и молодежи 1922-1923 годов рождения. Всего в первые месяцы войны было мобилизовано 93 тысячи человек, большая часть которых влилась в четыре сформированные крымские дивизии.

Прифронтовое положение полуострова потребовало создания в городах и районах истребительных батальонов - военизированных добровольческих соединений граждан для охраны важнейших объектов и борьбы с диверсантами и шпионами. Формировалось народное ополчение. Было создано 33 истребительных батальона, 155 подразделений народного ополчения, 3300 групп самозащиты и МПВО, в которых состояло свыше 166 тысяч человек. В городах и на железнодорожных узлах были сформированы аварийно-восстановительные отряды для ликвидации последствий вражеских бомбардировок. Исключительное значение приобрело строительство оборонительных сооружений, дорог, аэродромов. К июлю 1941 г. на этих работах было занято 40 тысяч человек³. Начались эвакуация населения (всего в 1941-мае 1942 г. было вывезено около 270 тысяч человек⁴), а также оборудования, предприятий, скота.

20 августа 1941 года, согласно директиве Ставки Верховного Главнокомандования, на базе 9-го стрелкового корпуса была сформирована 51-я Отдельная Армия (на правах фронта) - для обороны Крыма. В нее вошли 106, 156, 271 и 276-я стрелковые дивизии, 40, 42, 48-я кавалерийские дивизии. В оперативном подчинении армии находился Черноморский флот. Командующим армии стал генерал-полковник Ф.Кузнецов, его заместителем - генерал П.Батов, член Военного Совета - корпусный комиссар А.Николаев. Штаб армии располагался в Симферополе.

После сформирования армия выполняла задачу обороны Крыма - Арабатской стрелки. Чонгарского перешейка, Ишуньских позиций, южного берега Сиваша. С 18 октября вела упорные оборонительные бои с превосходящими силами противника на Ишуньских позициях, Чонгарском, затем - Керченском перешейке⁵. В Крымской оборонительной операции (18.10-16.11.1941), помимо 51-й армии, принимали участие войска Приморской Армии и Черноморского флота. Общая их численность составила 235600⁶.

Уже в ноябре 1941 г. советские войска были вынуждены отступать. Сегодня очевидно, что такое положение дел менее всего было обусловлено отсутствием личного мужества советских солдат, основная причина здесь - общая неподготовленность руководства СССР к этой войне... Существенным фактором, обескровившим армию, явились и репрессии в отношении командного состава в предвоенный период.

Вот как описал в своих воспоминаниях события первого этапа борьбы за Крым (24 сентября - 16 ноября 1941 года) рядовой 51-й армии Абдураман Бариев. Его свидетельство дает ясное представление и об уровне готовности советской армии, и о том, в каких условиях оказались люди, брошенные в мясорубку войны: "Во всем батальоне пригодных к работе было роздано 18 винтовок. Остальные 700 солдат из батальона стояли перед немцами с лопатой и киркой... Сопротивление было бесполезно... На Крымском фронте советская армия рассыпалась. Солдаты либо погибли, либо попали в плен. Небольшая часть перебежала к партизанам в лес. После того, как был приказ: "Пусть каждый идет куда хочет, спасает свою голову", -- каждый заботился только о себе"⁷.

А вот как оценил поражение 51-й армии заместитель командующего П.Батов: "Ее можно обвинить во многих смертных грехах: Крым мы не удержали. Однако нужно сказать и следующее: эта армия, созданная наспех, плохо вооруженная, в течение тридцати четырех дней сдерживала одну из лучших армий гитлеровского вермахта. Немцы понесли большие потери, а главное - было выиграно время для эвакуации в Крым одесской группы войск, без чего вряд ли была бы возможна длительная оборона Севастополя. Беда 51-й армии заключалась в том, что, во-первых, она не имела боевого опыта и была недостаточно технически вооружена; во-вторых, те силы и возможности, которыми она располагала, использовались подчас неумело, без учета сложившейся обстановки"⁸. Как видим, это тот нечастый случай, когда оценки рядового и генерала совпали.

Потери советских войск в Крымской оборонительной операции составили 48438 человек⁹. В ноябре 1941 в Крым вошли немцы.

Отметим, что, несмотря на многонациональный состав 51-й армии¹⁰, ее поражение позднее стало одним из официальных поводов к депортации крымскотатарского народа. В проекте постановления о выселении крымскотатарского народа, подготовленном наркомом внутренних дел Л.Берия, говорилось: "Все призванные в Красную Армию составляли 90 тысяч человек, в том числе 20 тысяч крымских татар... 20 тысяч крымских татар дезертировали в 1941 году из 51-й армии при отступлении ее из Крыма"¹¹. Достоверность подобного утверждения Берии, мягко выражаясь, крайне сомнительна, особенно еели учесть, какую задачу оно было призвано выполнить - обосновать правомочность депортации крымских татар с территории полуострова. Увы, и сегодня абсурдный аргумент о 20 тысячах призванных и стольких же дезертировавших реанимируется защитниками акции выселения крымских татар как неопровержимый факт - с упорством достойным лучшего применения. Тем паче, если вспомнить, что в 1941 году отступление советских войск на советско-германском фронте носило тотальный характер, принимая порой формы панического бегства, и дезертирство вряд ли можно считать прерогативой исключительно крымскотатарских солдат.

***

С 26 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. была осуществлена' Керченско-Феодосийская десантная операция. На северное побережье Керченского полуострова и в район Феодосии было высажено более 40 тысяч человек, 1,8 тысяч лошадей, доставлено 43 танка, 454 орудия и миномета, 330 автомашин, большое количество боеприпасов и других военных грузов. Советские войска овладели Керченским полуостровом¹².

Изменение военной ситуации на полуострове, когда к оборонявшемуся Севастополю добавились освобожденные (как оказалось впоследствии, временно) районы Крыма, диктовало новые задачи партии. Одна из главных была сформулирована в докладе первого секретаря Крымского обкома ВКП(б) В.Булатова: "...Поработать спешно над тем, чтобы выкачать все наличие общественных фондов продовольствия и фуража, чтобы создать хоть минимальный запас"¹³. Вот как уже знакомый нам Абдураман Бариев, оказавшийся, подобно многим солдатам 51-й армии в немецком плену и вскоре бежавший из него, описывает возвращение "наших" и положение населения: "Переписывают скот, который был эвакуирован, забирают тот, который остался на руках у людей. К этому народ давно уже привык - согласен оставаться голодным, привык отдавать и продолжает отдавать"¹⁴.

В это же время население только что освобожденных районов Крыма познакомилось с очередной разновидностью репрессий -"чистками", проведение которых санкционировалось высшим военно-политическим руководством страны. В соответствии "с требованием товарища Сталина организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами и паникерами", на территории Крыма, "временно занятой противником, на коммунистов и особенно на органы следствия" были возложены "особые задачи" - очиститься "от всякого хлама, болтающегося у нас под ногами".

К такому "хламу" были отнесены коммунисты и ответственные работники, не эвакуировавшиеся с территории полуострова, дезертиры 51-й армии, бывшие военнопленные. Все они рассматривались как потенциальные предатели, изменники родины и должны были проверяться "с исключительной тщательностью". Перед компетентными органами ставилась задача "выяснить все обстоятельства, почему тот или иной товарищ остался здесь", а также принять соответствующие меры к тем, кто "в какой-либо степени проявил себя активно при немцах" - последние должны были "немедленно исключаться из партии и нести наказание в уголовном порядке"¹⁵.

Незавидная участь ждала и бывших солдат 51-й армии. Часть из них при отступлении оказалась на Большой земле, а многие - попали в плен к немцам. В числе последних был и А.Бариев, сумевший, правда, бежать из немецкого плена, чтобы... тут же быть задержанным сотрудниками Особого отдела НКВД.

Вот как он вспоминает начало зимы 1942 года: "Дела, которые совершают солдаты Особого отдела - облавы, заключение в тюрьму, допросы, - приводят людей в ужас... Население в тяжелом положении, как будто на фронте и в огне. Из городов и сел в тюрьму посадили очень много людей за то, что работали у немцев, значит, им сочувствовали"¹⁶. В советском фильтрационном лагере задержанных ждали следователи, которые "заполняли анкету, составляли акты; допрашивали не один, а много раз. Если на допросах ответы были разные, то забирали в КПЗ как изменника Родины"¹⁷. Бариеву повезло, его отпустили, службу в Красной Армии он продолжил уже на Кубани, куда его отправили после успешного завершения "чистки".

Успех Керченско-Феодосийской десантной операции воодушевил Ставку Верховного главнокомандования и командование Закавказского фронта. Было решено провести полномасштабную операцию по освобождению Крыма. 2 января 1942 года Ставка утвердила план такой операции и разрешила перебросить в Крым еще одну армию. Однако переправившиеся сюда новые силы не удалось обеспечить поддержкой тыловых структур. Снабжение морем осуществлялось медленно. К тому же командующий фронтом Д.Козлов не уделил должного внимания закреплению занятого рубежа. В результате 18 января под ударами противника 44-я армия оставила Феодосию и перешла на Ак-Монайский перешеек.

Советскому командованию никак не удавалось наладить регулярное снабжение войска. Из-за начавшейся распутицы дороги стали непроходимыми. С большим трудом продовольствие для войск переправлялось морем с Таманского полуострова. Бездорожье не позволяло осуществлять перегруппировки войск. Генеральный штаб предлагал Сталину эвакуировать войска из Крыма, положение которых ввиду нерегулярного снабжения через Керченский пролив и полностью исчерпанных местных ресурсов, стало нестерпимым. Но Сталин требовал наступать. Только 13 апреля им было разрешено перейти к обороне¹⁸.

8 мая 1942 г. внезапно для войск Крымского фронта соединения 11-й немецкой армии перешли в наступление. Главный удар немцев пришелся против одной слабо обученной дивизии. Авиация противника парализовала связь. Управление войсками Крымского фронта было полностью нарушено. На третий день противник отрезал пути отхода основных сил. Через 12 дней фронт перестал существовать. Потери советских войск составили 176566 человек, 347 танков, 3476 орудий и минометов, 400 самолетов. По немецким данным, было захвачено в плен 170 тысяч советских воинов, 258 единиц бронетехники, более 100 орудий и другое вооружение. Собственные же потери немцев составили всего 7588 убитыми.

Крупное поражение советских войск на Керченском полуострове поставило в безнадежное положение защитников Севастополя, так как противник получил возможность существенно усилить блокаду города. Гарнизон осажденного города стойко держался против 11-й немецкой армии до конца июня 1942 года. Ставка, наконец, разрешила эвакуировать войска, но было слишком поздно. На самолетах и в подводных лодках удалось выбраться лишь руководству, а основная масса была отдана на растерзание врагу. Еще неделю после того, как было эвакуировано командование, в городе продолжались ожесточенные бои¹⁹.

Уже 4 июня 1942 г. Ставкой ВГ были подведены итоги поражения Крымского фронта. Причины назывались следующие: построение обороны не соответствовало обстановке; группировка войск была наступательной, а не оборонительной. Слабо в инженерном отношении были подготовлены главная полоса и Ак-Монайские позиции; отсутствовали тыловые рубежи. Командование недостаточно хорошо подготовило взаимодействие наземных сил с авиацией. Еще одной причиной, по мнению Ставки, было неудачное командование Л.Мехлиса, а также недисциплинированность Д.Козлова и Л.Мехлиса, которые не выполнили приказа Ставки о быстром отводе войск на Турецкий вал²⁰.

За время героической обороны Севастополя - с 30 октября 1941 года по 4 июля 1942 года - погибло 156 тысяч его защитников. 2 июля 1942 г., когда исход был предрешен, передовица газеты оккупационных властей "Голос Крыма" с пафосом сообщала: "Севастополь пал... Число пленных и трофеев необозримо. Остатки разбитой севастопольской армии бежали на Херсонесский полуостров. Там, стесненные на узком пространстве, они идут навстречу гибели". "Это была самая сильная крепость в мире" - так называлась статья военного корреспондента Вернера Кольте в газете "Der Kamf" 3 июля 1941 г., перевод которой публиковался здесь же²¹.

10 июля 1942 г. в том же "Голосе Крыма" в статье "Бои за Крым окончены" подводились итоги крымской кампании - как их представило Германское Верховное главнокомандование: "В ходе боев от 7 июня до 4 июля взято 97.000 пленных, в том числе заместитель командующего армией генерал Новиков... Кровавые потери большевиков огромны и составляют от 30 до 40 тысяч человек. Общие потери германских войск 872 человека и 23239 унтер-офицеров и солдат, из которых 190 офицеров и 4174 унтер-офицера и солдата убитых, 11 офицеров и 1580 офицеров и солдат пропали без вести, а остальные ранены. Борьба на Крымском полуострове закончилась. 4 июля 1942 года взятием штурмом сильнейшей в мире морской и сухопутной крепости Севастополя. Крым стоил противнику потери 430 тысяч пленными, 1198 танков, 2102 орудий..."²².

Это было одно из самых сокрушительных поражений Красной армии на первом этапе войны и одновременно одна из крупных побед вермахта²³.

Крым предстал перед германской армией во всей своей первозданной красе:

"В долинах, прорезающих горы в северном направлении, были расположены богатые фруктовые сады и живописные татарские селения. Во время цветения фруктовые сады были чудесны, а в лесу весной расцветали прекраснейшие цветы, каких мне нигде больше не приходилось видеть. Бывшая столица татарских ханов Бахчисарай, живописно расположенная у небольшой горной реки, все еще сохраняла восточный колорит. Ханский дворец -- жемчужина татарской архитектуры. Южный берег Крыма, часто сравниваемый с Ривьерой, пожалуй, превосходит ее по красоте. Причудливые очертания гор, крутые скалы, спадающие в море, делают его одним из прекраснейших уголков Европы. В районе Ялты, недалеко от которой расположен царский дворец Ливадия, горы покрыты чудеснейшим лесом, какой только можно себе представить. Всюду, "где между гор было немного пространства, плодородная земля покрыта виноградными и плодовыми плантациями... Нас восхищал рай, лежащий перед нашими глазами", - с восторгом написал позднее командующий 11-й германской армией Э. Манштейн²⁴.

Крымский полуостров почти на два года оказался отрезанным от Большой земли и оккупирован германскими войсками.

Глава 2

Оккупация Крыма

20 августа 1941 г. указом А.Гитлера для управления оккупированными территориями был учрежден рейхскомиссариат "Украина" (административно-территориальная единица в составе Третьего рейха), который возглавил Эрих Кох. В рейхскомиссариат были включены значительная территория Украины и Крым, основная часть которого была оккупирована в ноябре 1941 г., а в мае и июле 1942 г., после падения Керчи и Севастополя соответственно, полуостров оказался в оккупации полностью.

Потрясение, шок, смятение переживали жители Крыма, внезапно, уже в самом начале войны - неожиданной и неподготовленной, оказавшиеся лицом к лицу с врагом...

Важнейшим средством умиротворения оккупированных территорий СССР должно было стать насилие. Приход немцев на территорию Крымского полуострова сопровождался террором, убийством мирного населения, изъятием продуктов питания, одежды, всего необходимого. Фактически право расстрела предоставлялось каждому немецкому военнослужащему, так как, согласно директиве начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршала Кейтеля "О военной подсудности в районе "Барбаросса" и об особых мероприятиях войск, подписанного им 13 мая 1941 года по непосредственному поручению Гитлера, с солдат и офицеров вермахта снималась всякая ответственность за поведение по отношению к населению захваченных на востоке районов. Были созданы также отряды особого назначения - айнзац-группы. Двигаясь непосредственно за войсками, они обеспечивали захват материальных ценностей, документов, проводили "акции" по ликвидации населения. Помимо особых отрядов в тылу войска находились оперативные отряды и группы с теми же задачами²⁵.

2 декабря 1941 г. в Багеровском противотанковом рву неподалеку от Керчи были расстреляны более 7 тысяч человек мирного населения²⁶.

Террористические операции против населения проводились не только в самом начале, но и по "воцарении" немцев в Крыму. Люди, оказавшиеся фактически "запертыми" в оккупированном Крыму, по сути стали заложниками войны. (Одно из свидетельств, подтверждающих эту мысль буквально: "Немцы боялись партизан, и чтобы проехать через лес, из нас делали "живой щит", ехали за нами, в конце обоза" (Нариман Мамутов))²¹.

В этой ситуации гражданское население было вынуждено отвечать не только за свои действия, но и за операции советских партизан. Так, 19 июля 1942 года спецкор "Красной звезды" майор Слесарев сообщал: "Будучи не в силах справиться с партизанским движением в Крыму, немцы вымещают гнев на мирном населении Крыма. В каждом городе текут реки крови невинных советских граждан. На днях фашисты расстреляли в Симферополе 500 человек. Трупы расстрелянных были вывезены из города и собраны в противотанковый ров, около совхоза "Красная роза". В дер. Нейзац немцы расстреляли 31 человека, в деревне Бешуй -21, в Черманлыке -27 стариков, женщин и детей. Взбешенные фашистские власти стали прибегать к неслыханным угрозам. Так, военный комендант Ка-расубазар вывесил на днях приказ, что за убийство одного офицера будет расстреляно 200 мирных граждан, за ранение офицера - 100 граждан, а за убийство одного немецкого солдата будет расстреляно 100 и за раненных 50 советских граждан"²⁸.

Существовала и другая закономерность - чем успешнее были акции партизан, тем дороже платили за них мирные жители. Вот как вспоминает об этом свидетель событий:

"В октябре 1943 года немцы вошли с облавой в наше село. Об этом узнали партизаны и расставили своих по обочине дороги. Так немцы попали в засаду и многие погибли. Но потом начали артиллерийский обстрел, и партизаны ушли в лес. Немцы ворвались в село, в каждый дом. Вытолкали всех на улицу, мы едва успели одеться. Животные в сараях недоенные остались. Шёл снег. Старики, женщины, дети -- никого не жалели. На повозки выкинули детей. Все плачут, думают, что везут на расстрел. Привезли в деревню Гавр, вся деревня высыпала на улицу. Телеги остановились, и немцы не знаю куда ушли" (Кадыева Адиле)²⁹.

Насилие было не единственным методом, использовавшимся оккупантами. Правильнее было бы говорить, что оккупационная политика немцев была политикой "кнута" и "пряника". Что вполне логично: управление новыми территориями - а немцы, как известно, намеревались остаться в Крыму навсегда - предполагало гибкую политику и манипулирование населением. Поиск союзников среди всех слоев населения и национальных групп был одним из составных частей этой стратегии.

Органами оккупационной власти в Крыму стали Городские управления, в функции которых входило руководство управлением и отделами этой же управы. Городское управление Симферополя возглавил Севастьянов, в прошлом работник Симферопольского горкомхоза. Власть в сельской местности осуществляли старосты. Для наблюдения за внутренним распорядком и просоветскими элементами была создана полиция³⁰.

Если охарактеризовать общий принцип оккупационных властей к построению новой жизни, то, видимо, не будет ошибкой назвать это реставрацией старых, добольшевистских, порядков. Так, например, Крым стал Таврической губернией, которая была разбита на уезды по старому, дореволюционному делению; преподавание в школах велось по дореволюционным учебникам и т.д.

С самого начала своего утверждения в Крыму германские власти применили выраженную стратификационную политику - по этническому принципу. Такой подход был вполне объясним - он "работал" на разделение народов, на то, чтобы разрушить единство крымского общества. "Разделяй и властвуй" - этот принцип как нельзя лучше характеризует природу тоталитарных режимов, в том числе нацистского.

Посмотрим, какова была иерархия крымских этнических сообществ в период оккупации в контексте представлений германских властей о народах в целом.

Как известно, расовая теория была одним из столпов национал-социалистской идеологии. Эта теория постулировала абсолютное превосходство "арийской" расы над "неарийскими". Согласно ей, лучшими достижениями человечество было обязано "арийцам", которые служили олицетворением бесподобной красоты и совершенного разума. На вершине расово-иерархической структуры нацистов находилась арийско-нордическая раса во главе с ее германским ядром; арабы, славяне, цыгане, негры, евреи относились к неполноценным расам³¹.

Патологическую ненависть у А.Гитлера вызывали евреи, которые, по определению М.Хоркхаймера и Т.Адорно, были для фашистов "'не меньшинством, но противорасой, негативным принципом как таковым", "счастье этого мира" напрямую зависело ''от их искоренения"³². Евреи подлежали тотальному истреблению на всех территориях, занимаемых германскими войсками, в том числе и в Крыму.

К славянам фюрер также относился с большим недоверием, они были отнесены к разряду "untermensch" (буквально - "недочеловеки", "ниже человека"). Правда, применительно к оккупации Крыма, нужно отметить один нюанс. Самый многочисленный этнос Крыма - русские - в иерархии германских оккупационных властей занимали положение ниже, чем, к примеру, украинцы (также славяне), рассматривавшиеся как "угнетаемый" большевиками и, следовательно, потенциально более успешный объект для "обработки".

Что касается тюркских народов и прочих "азиатов", они, разумеется, никак не могли считаться ровней "истинным арийцам" и находились на уровне "унтерменшей", а быть может и ниже. Правда, как убедительно доказывает И.Гилязов, нацисты в общем-то не имели претензий к мусульманскому миру как таковому, рассчитывая "на его поддержку в борьбе против Англии, давнишнего противника араб-ско-мусульманского Востока"³³. Что до крымских реалий, то и здесь были свои особенности, о чем подробнее будет сказано ниже. В целом же, как показывают новейшие исследования, нацистское руководство имело весьмд смутные, если не сказать мифологизированные представления о восточных народах СССР, и лишь с началом войны, когда, с одной стороны, провалился план "молниеносной войны" с СССР, а с другой, - в плену у немцев оказалась огромная масса советских солдат, в числе которых было и немало, представителей восточных народностей СССР, гитлеровское командование стало разрабатывать стратегию их привлечения к сотрудничеству. В связи с последним обстоятельством - взятием в плен значительного количества собратьев по происхождению - активизировались видные представители тюркской эмиграции. Надо признать, что у эмигрантской элиты были все основания волноваться за судьбу военнопленных...

Печально знаменитый приказ советской Ставки Верховного Главнокомандования N270 от 16 августа 1941 года гласил, что сдавшиеся в плен считаются "злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину". При этом, "если ... начальник или часть красноармейцев вместо организованного отпора врагу предпочтут сдаться в плен - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными... Семьи сдавшихся в плен лишать государственного пособия и помощи"³⁴. Таким образом, советские военнопленные фактически оказывались изгоями собственного государства и, по сути, были им преданы. Важно отметить и тот факт, что на советских военнопленных не распространялись принципы Женевской конвенции 1929 года "Об обращении с военнопленными", среди которых были и весьма гуманные, как-то: запрет на жестокое обращение с военнопленными, оскорбления и угрозы в их адрес, запрет на применение мер принуждения для получения от них сведений военного характера, запрет на использование их в зоне боевых действий и др.). СССР отказался ратифицировать конвенцию, что, безусловно, предопределило жестокое обращение нацистов с советскими военнопленными. Как справедливо пишет П.Полян: "Огромную долю юридической и моральной ответственности за бесчеловечное обращение немцев с пленными красноармейцами несет сталинский режим"³⁵.

Ниже мы еще вернемся к этой теме, сейчас же отметим, что судьбой многих своих собратьев-тюрков, оказавшихся в немецком плену уже в самом начале войны, озаботились столь видные представители эмиграции, как Мустафа Чокай-оглу, Вели Каюм-хан, Ахмед-Заки Вал иди, Джафер Сейдамет, Эдиге Мустафа Киримал, Мустеджиб Улькюсал (трое последних - деятели крымскотатарской эмиграции), вступив по этому поводу в переговоры с германским руководством, - притом, что некоторые из них отнюдь не испытывали симпатий к фашистам. Кроме того, осенью 1941 года, Украину и Крым посетили начальник Военной академии Турции Али Фуад Эрден и отставной генерал Хюсню Эмир Эркилет. Последний в январе 1942 года опубликовал свои очерки об этой поездке. Любопытно, что перевод очерков лег на стол И.Сталину и сохранился в его личном фонде в РГАСПИ - с пометами, весьма нелицеприятными для Эркилета, - Сталин назвал его не иначе как "сволочью" и "наемником".

Вот что пишет Эркилет о посещении лагеря советских военнопленных: "Очень интересным зрелищем был лагерь военнопленных. Согласно распоряжению главного германского командования из состава военнопленных, проходящих через Николаев, выделяют тюрок, мусульман и украинцев. На основе этого распоряжения здесь была собрана группа в 296 человек пленных мусульман-тюрок, состоящих из крымских татар, кавказцев, волжских и уральских татар, туркмен, киргизов, казахов. Беседы с ними на их языках и на турецком языке оставили у меня глубокое впечатление. Осмотрев лагерь военнопленных тюрок-мусульман, мы посетили лагерь военнопленных-украинцев. Украинских военнопленных, выделенных из общего числа военнопленных, немцы освобождают и возвращают к себе на родину. Перед освобождением, однако, начальник лагеря обычно произносит перед ними речь о значении их освобождения и возвращения по домам" ³⁶. Возможно, именно с этого момента можно говорить о начале формирования Восточных легионов.

Что касается гитлеровских планов относительно государственности восточных народов, то, насколько позволяют судить новейшие исследования и опубликованные документы, у немцев все же не было сколько-нибудь серьезных намерений предоставления им государственности. Так, И.Гилязов со ссылкой на М.Улькюсала пишет, что в январе 1942 года представители крымскотатарской эмиграции Джафер Сейдамет и Мустеджиб Улькюсал побывали в Берлине, где выразили пожелание создать в Крыму национальное самоуправление крымских татар, "но понимания не нашли и уехали безусловно разочарованными". Таким образом, очевидно, что образование национальных комитетов в период оккупации Крыма - крымских татар, узбеков, туркменов, армян и украинцев - имело вполне прагматичную цель - проведение политики германского руководства... - и не более того.

Продолжая рассмотрение вопроса о стратификации этнических общин Крыма, отметим, что на самой высокой ступени этой символической иерархической лестницы находились немцы и представители этносов, бывших союзниками германских войск (румыны, болгары, итальянцы). Они же пользовались и самыми большими привилегиями. Так что скорее естественно, чем неожиданно, выглядит опубликованное в оккупационной газете "Голос Крыма" объявление: "Все румыны и болгары, проживающие в районе "Симферополь город", должны явиться в период от 10 до 30 сентября (включительно) в полевую жандармерию городской комендатуры для регистрации и получения удостоверений. Все получившие удостоверения румыны и болгары будут пользоваться теми же правами и льготами, как и немцы. Принадлежность к данной национальности надо доказать. Комендант города"³⁷. Правда, представители этих этносов были очень немногочисленны в Крыму - как известно, около 50 тысяч немцев Крыма и небольшое количество итальянцев были "предусмотрительно" высланы советским руководством с территории полуострова в самом начале войны в 1941 году³⁸.

Следующую после упомянутых национальностей ступень занимали крымские татары, которые рассматривались немецкими властями как потенциальные союзники³⁹.

23 ноября 1941 г. был сформирован первый состав Симферопольского (Крымского) мусульманского комитета, в руководство которого вошли Джемиль Абдурешидов, Ильми Керменчикли и Мемет Османов. При их личном участии или через их представителей в Евпатории, Бахчисарае, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке были проведены собрания крымскотатарского населения, на которых были подготовлены обращения к германскому командованию с просьбой о разрешении создать в их городах татарских комитетов.

В январе-марте 1942 г. во всех городах Крыма (кроме Севастополя) были образованы Мусульманские комитеты. Согласно Статуту комитеты подчинялись полицайфюреру Крыма (он же командир полиции безопасности и СД) и работали под его надзором. Правление и его члены утверждались им же. Основной задачей стоявшей перед комитетами являлась поддержка интересов Вермахта, немецкой гражданской администрации и немецкой полиции и представление интересов татарского населения.

По сведениям А.Ефимова, Мусульманский комитет состоял из следующих отделов: по борьбе с бандитами (занимался сбором сведений о партизанах, коммунистах и других подозрительных элементах); по вербовке; по обслуживанию семей добровольцев (ведал снабжением сотрудников оккупационных учреждений, родственников добровольцев, служащих в вермахте и полиции из местных жителей или их близких, а также нуждающегося татарского населения); пропаганды (занимался всеми вопросами политики в отношении национальной культуры, религии, школ). Городские и районные религиозные отделы подчинялись Религиозному центру Симферопольского Мусульманского комитета.

Одной из сторон работы Мусульманского комитета была вербовка добровольцев в воинские формирования вермахта. Именно эта деятельность впоследствии дала основание советским властям назвать организацию "профашистской". Как пишет А.Ефимов: "Работа вербовочных комиссий завершилась в феврале 1942 г. Благодаря их успешной работе в 203 населенных пунктах было зачислено в татарские добровольческие формирования около 6.000 человек и в 5 лагерях для военнопленных около 4.000 человек (в Николаеве - 2800 чел.); всего около 10.000 добровольцев. К 29 января 1942 г. в германскую армию рекрутировано 8684 крымских татар, остальные были разделены на маленькие группы по 3-10 человек и распределены между ротами, батареями и другими войсковыми частями, дислоцировавшимися под Севастополем и на Керченском п-ове. Также, по данным Симферопольского Мусульманского комитета, старосты деревень организовали еще около 4.000 человек для борьбы с партизанами. Кроме того, около 5.000 добровольцев предстояло позже убыть для пополнения воинских частей. Согласно германским документам, при численности населения около 200.000 человек, крымские татары "выделили" в распоряжение германской армии около 20.000 человек. Если учесть, что около 10.000 человек были призваны в Красную Армию, то можно считать, все боеспособные татары в 1942 г. были полностью учтены".

Столь подробное цитирование работы А. Ефимова связано с тем, что приведенные автором сведения не позволяют нам и сегодня иметь четкие представления о реальной численности крымских татар, фактически участвовавших с оружием в руках на стороне немецких войск. Указываемые в многочисленных документах военного периода те или иные исходные цифры, на которые опираются в своих расчетах исследователи, не только нуждаются в верификации (так, например, в цитировавшемся выше бериевском проекте постановления ГКО говорилось о 20 тысячах крымских татар, призванных в Красную Армию, А.Ефимов же пишет о 10 тысячах), но и не всегда отражают завершенность тех или иных начинаний оккупационных войск. Так, достаточно условными являются данные об "организации 4000 человек для борьбы с партизанами". Понятно, что в это количество внесены жители разных национальностей, особенно горных и предгорных сел, которые обязывались сообщать оккупационным властям о появлении партизан и других подозрительных лиц на их территориях. Не менее запутанными являются и данные о численности "добровольцев" из числа крымских татар.

С нашей точки зрения, сравнительно объективные сведения о численности принимавших участие в военных действиях на стороне немецких войск можно получить лишь путем сопоставления данных собственно оккупационных властей в Крыму, партизанских штабов и подполья с архивными документами тех немецких воинских формирований, в составе которых (или под контролем которых) могли служить лица, набранные немецкими властями на территории Крыма. При иных подходах исследователи рискуют стать заложниками субъективности оценок той или другой стороны, использовавших статистику в собственных интересах и сообразно возложенным на нее задачам военного времени. Думается, тот факт, что на сегодняшний день цифры крымскотатарских коллаборационистов⁴⁰, исчисляемые различными исследователями, колеблются в весьма широком диапазоне - от 5 тысяч до 20 тысяч, - свидетельствует, прежде всего, о неизученности данного сюжета.

Согласно А.Ефимову, в секретных инструкциях германским командованием предписывалось ни в коем случае не допускать сотрудничества и совместных выступлений мусульманских комитетов и "отрядов самообороны", а Мусульманским комитетам была запрещена какая-либо политическая деятельность. 13 апреля 1942 г. состоялось совещание представителей МИД Германии и верховного командования сухопутных сил по вопросам пропаганды среди крымских татар, на котором подчеркивалось, что цель всех мероприятий заключена в том, чтобы поставить на службу германской армии, по крайней мере, 20 тысяч татарских добровольцев. Ради этого предполагалось облегчить оккупационный режим для крымских татар. Особо на совещании был подчеркнут пропагандистский характер этих действий⁴¹.

По агентурным данным разведуправления ЦШПД, привилегии у крымских татар были такие - "материальная помощь через татарские комитеты, льготы для проезда за хлебом на Украину, разрешение для частной торговли".

Несмотря на обличительный характер отдельных публикаций в адрес мусульманских комитетов, трактующих события войны с анахроничных позиций сталинской историографии, очевидно, что в его деятельности присутствовало немало положительных сторон.

Если судить по информации в "Голосе Крыма", можно сделать вывод, что мусульманские комитеты занимались самыми разнообразными вопросами, связанными с жизнью крымскотатарской общины. Так, например, один из номеров газеты за сентябрь 1943 года сообщал, что "Отдел культуры Мусульманского комитета рассмотрел вопрос о переводе алфавита на латиницу, введенную в 1927 году и вскоре отмененную (25.09.1942. N94)". В газете публиковалась информация о том, что комитеты оказывали содействие в строительстве дорог, мечетей, школ; занимались организацией мусульманских праздников (Ораза-байрам, Курбан-байрам).

Очевидно, для крымских татар этот орган национального управления порой служил и своеобразной защитой. Один из очевидцев вспоминал случай с жителями деревни Биюк-Озенбаш, которые впали в немилость к германскому руководству за помощь партизанам, за что были "приговорены" к неким репрессивным мерам. От неминуемой расправы жителей деревни спасло соответствующее ходатайство мусульманского комитета. Остается добавить, чтр существование и деятельность мусульманских комитетов в период оккупации послужило еще одним поводом к депортации крымскотатарского народа⁴².

Говоря о стратификации крымского общества в период оккупации, уместно сказать, что представители национальных меньшинств полуострова - армяне, греки, а также украинцы в иерархии оккупантов занимали место выше, чем русские, составлявшие основную массу населения Крыма и рассматривавшиеся как главные носители большевистской идеологии. Заметим, однако, что подобная иерархия относилась скорее к начальному этапу оккупации, - примерно до середины 1942 года.

Со временем крымские татары перестали рассматриваться как эффективные союзники нацистов, в отношении же русского населения стала проводиться более активная пропагандистская работа. Апелляция к русскому населению проходила под антибольшевистскими и антисталинскими лозунгами ("русский народ должен сбросить ярмо сталинского большевизма"). В Симферополе была организована вербовка добровольцев из русской молодежи для несения караульной службы. Весной 1943 года оккупационные власти развернули широкую пропагандистскую кампанию по вербовке в Русскую Освободительную армию - с этой целью были проведены собрания для русского, украинского и татарского населения. Однако если верить документам ЦШПД, успеха эта акция не имела, и в РОА записалось лишь 8 добровольцев⁴³. В то же время, современный крымский исследователь О. Романько выводит численность формирований РОА в Крыму от 2000 до 4000 человек.

Среди мероприятий оккупационных властей, направленных на установление добрососедских отношений со всеми этническими и конфессиональными группами полуострова, необходимо назвать строительство новых и активное восстановление ранее закрытых культовых зданий и религиозных сооружений - мусульманских мечетей, армянских церквей, православных храмов, караимской кенассы⁴⁴. По-видимому, мероприятия по религиозному возрождению Крыма пользовались определенной популярностью у населения, по крайней мере, в разведдо-несениях партизан сохранились такие свидетельства: "С момента оккупации Крыма в городе открыты церкви в простых домах. Дома украшены иконами, привезенными немецкими оккупантами. Самые сильные - православные и баптистские течения, вражды между ними нет"⁴⁵.

Роль главного пропагандиста оккупационных войск выполняла печать.

Самой влиятельной и массовой газетой новых властей был "Голос Крыма", издателем которой выступило Симферопольское городское управление. Редактором стал А.Булдеев, до войны - юрист-консулы Судакской юридической консультации. Первый номер газеты вышел 12 декабря 1941 года, последний - 4 апреля 1944. По данным самой газеты, первоначальный тираж был 3 тысячи экземпляров (она выходила 2 раза в неделю), а впоследствии, 80 тысяч экземпляров при периодичности 3 раза в неделю⁴⁶.

В газете публиковались материалы о военных действиях, победах германского оружия; много статей было посвящено построению ''новой жизни" в Крыму. Газета носила ярко выраженный антибольшевистский и антисемитский характер.

В январе 1942 года вышел первый номер газеты "Азат Кърым" (Свободный Крым⁴⁷) - на крымскотатарском языке. Здесь публиковались материалы о вербовке добровольцев из крымских татар в германскую армию, о сталинских репрессиях в 1920-1930 гг., о жизни крымскотатарской диаспоры в Турции, Румынии и др. Время от времени появлялись литературные и фольклорные страницы. Последний номер газеты датирован апрелем 1944 года⁴⁸.

Кроме упомянутых газет в период оккупации выходили и другие издания - "Мир женщины", "Доброволец" (для добровольцев Русской Освободительной армии), германская газета "Дойтиш Крым Цейтунг", "Феодосийский вестник". "Сакские известия" и др.⁴⁹.

Отметим, что пропагандистская обработка велась не только в отношении представителей этнических групп, но и в направлении определенных слоев населения - женщин и крестьянства: первые составляли основное население полуострова, вторые были "кормильцами".

В связи с отсутствием современных научных исследований историко-антропологического плана о жизни оккупированного Крыма и достаточно репрезентативного источникового комплекса, по-прежнему невозможно ответить на многие вопросы, такие, например, как вопрос о том, сколь авторитетны среди населения были организации, действовавшие с санкции оккупационных властей, были ли мероприятия, проведенные новыми властями, популярны в народе. Определенное представление о повседневных реалиях оккупированного Крыма дают разведывательные донесения Центрального штаба партизанского движения, а также мемуаристика современников. Отчасти восстановить картину событий можно и по сообщениям газеты "Голос Крыма", однако этот источник - ярко выраженный образец пропагандистской печати - в значительной степени тенденциозен, а поэтому многие трактовки нуждаются в коррекции и верификации.

Попытаемся, насколько позволяют имеющиеся в нашем распоряжении источники, реконструировать то, как управляли Крымом в 1941-1944 гг. оккупационные власти.

Уже в ноябре 1941 года в Симферополе была проведена регистрация всего взрослого населения. В городе на паспортах советского образца ставились штампы о новой прописке по месту жительства при участках полиции. В деревне все население также зарегистрировалось.

Хождение по городу и в ближайшие населенные пункты разрешалось с 6-00 до 20-00. Контроль над этим был возложен на органы политического управления. Мера наказания за нарушение режима передвижения - расстрел на месте. Движение между деревнями было запрещено, на выход из деревни выдавались справки, строго ограниченные во времени⁵⁰. Со временем режим передвижения ужесточился - передвижение из одного населенного пункта в другой было запрещено. В деревне, помимо старост и полицейских, был введен институт круговой поруки в виде пятидворок - на каждые пять дворов назначалось ответственное лицо, пользовавшееся доверием оккупационных властей, в обязанности которого входила регулярная проверка жителей и "ловля" посторонних лиц. В населенных пунктах не редкостью были ночные облавы и патрулирование. Люди были настолько запуганы, что боялись принимать у себя даже ближайших родственников⁵¹.

Поначалу родственникам военнопленных "из местного населения" разрешалось брать их на поруки - с санкции немецкого командования. Для таких военнопленных был предусмотрен свободный режим работы и передвижения. Остальные военнопленные находились в лагерях, охраняемых немецкими солдатами. Позднее всех военнопленных, включая ранее отпущенных по домам, немцы брали на учет, выдавали им немецкие военные билеты, мобилизуя в армию, на оборонительные работы в Германию⁵².

Среди населения всячески пропагандировался и поощрялся выезд в Германию - в "Голосе Крыма" регулярно публиковались материалы "о счастливой жизни" выехавших и их письма. Однако желающих отправиться в Германию, по-видимому, было немного. В разведдонесении ЦШПД сохранился следующий эпизод: "По данным от 22 мая 1942 г. из Симферополя оккупанты проводят насильственную отправку женщин на работу в Германию. Женщины всячески сопротивляются, прибегают к различным средствам, чтобы не попасть на каторжные работы, кончают самоубийством или калечат себя, пьют настой табака или курят чай, чтобы заболеть. В начале мая перед одной из очередных отправок, 12 женщин покончили самоубийством (3 бросились под поезд, 2 под автомашины, 3 выбросились из окна сборного пункта, с 3-го этажа, 2 повесились и отравились)"⁵³. По данным на декабрь 1942 года, вербовка добровольцев для отправки в Германию полностью провалилась. В Сейтлерском районе в сентябре вместо планируемых 800 человек было отправлено только 200, причем все насильно -добровольцев не нашлось. В ноябре того же года вместо 400 человек на работу уехали только 9⁵⁴. Из-за непопулярности этих мероприятий регулярно проводилась насильственная мобилизация для отправки в Германию трудоспособных мужчин и женщин от 16 до 40 лет.

Согласно данным партизан, в период оккупации в Симферополе не прекратили своей работы - причем "с полной нагрузкой" - бывший завод "Октябрь", швейная фабрика, маслозавод, рыбоконсервный завод, мелкие артели по производству ширпотреба; частично был восстановлен металлоремонтный завод, а авторемонтный перешел на обслуживание нужд немецкой армии. Однако новые предприятия в городе не строились. В Феодосии работала табачная фабрика, в Ялте - лесопильный завод⁵⁵.

По сведениям разведдонесений штаба партизанского движения, "после оккупации города рабочие и служащие долгое время избегали поступления на работу, и лишь после проведения сплошной регистрации была организована оплата труда... Деньги выплачивают так: половина госзнаками, половина - немецкими марками. Зарплата 1 раз в месяц. Система отпусков подобная нашей. Граждане обоего пола с 14-летнего возраста обязаны отработать государству 28 дней трудовой повинности. Рабочий день с 9 до 17 с перерывом на час. При каждом предприятии имеется столовая городской управы. Рабочие и служащие прикреплены к магазинам, которые выдают хлеб 300 грамм и 100 иждивенцам"⁵⁶.

Согласно тому же источнику, "шоссейные дороги приведены в хорошее состояние. Железная дорога работает бесперебойно. Жилой фонд города находится в эксплуатации городского управления, разрушенные дома ремонтируют. Освобожденные квартиры предоставляют только с разрешения городского жилищного фонда: квартирная плата и. система уплаты за коммунальные услуги оставлена наша, т.е. от размера зарплаты"⁵⁷.

Система землеустройства подверглась незначительным изменениям. Совхозы были переименованы в "госхозы", но структура работы осталась та же, что и до войны. МТС даже пополнялись сельскохозяйственными машинами из Германии⁵⁸. Хотя и существовали община, госхоз, единоличное использование земли было не запрещено. Посевные площади в 1942 увеличились относительно 1941 года, но качество посевов было низкое⁵⁹. Население всеми силами пыталось скрывать зерно и другие культуры. Одна из мер наказания за это - расстрел главы семейства, семья при этом выселялась.

Налоги с общин, госхозов взимались с зерновых и технических культур в следующем эквиваленте: весь урожай изымался, за исключением 3 кг зерна в месяц на иждивенца и 9 кг - на работающего. Налог с приусадебного участка не взимался. Садовые и огороднические культуры изымались для армии. Был установлен налог с каждого гражданина, начиная с 14-летнего возраста - 80 рублей в год и 100 рублей за собаку⁶⁰.

Положение населения было весьма тяжелым - причем как городского, так и сельского.

Население по деревням не снабжалось никаким продовольствием и могло рассчитывать только на собственные силы. При занятии Крыма немцами курс рубля был понижен в 10 раз. В городах имелась частная торговля: комиссионные магазины, ларьки частных лиц. Наряду с этим городское управление открыло свои продуктовые магазины, в которых хлеб выдавался по карточкам⁶¹. Процветала спекуляция.

В городах были открыты 23 начальные, а также украинские и татарские школы, несколько курсов немецкого языка. Обучение в русских школах велось по дореволюционным учебникам, но с обязательным изучением немецкого. Институты и техникумы не работали, однако функционировали ремесленные и коммерческие училища.

В Симферополе работал городской театр с участием попеременно украинской, русской и крымскотатарской трупп. В кинотеатрах шли немецкие фильмы в русском переводе. Частично был восстановлен Херсонесский музей, оформлена выставка "Татарская культура и искусство. Обычаи и нравы", "Караимское искусство". В Симферополе действовала библиотека⁶².

Система здравоохранения была следующая. В городе существовали поликлиники (плата за прием - 3 рубля, в деревне продуктами; плата за койку в больнице в сутки 15 рублей.). Все медучреждения финансировались отделами Городского управления. По сообщению разведсводки ЦШПД: "Население более всего обращается по вопросам заболеваемости дизентерией и венерическими болезнями. Борьба с проституцией не ведется. Следует ртметить, что отдельные морально неустойчивые женщины за продукты питания, щедро раздаваемые немецкими и румынскими солдатами, торгуют своим телом"⁶³.

Выше мы попытались охарактеризовать то, как оккупанты относились к различным этническим группам Крыма. Думается, правомерен и другой вопрос - каково было отношение населения к оккупантам. Вопрос этот сегодня вряд ли возможно осветить достаточно подробно - главным образом из-за отсутствия репрезентативного массива источников личного происхождения, которые бы пролили свет на эту проблему. И все же позволим предположить, что для большинства населения ключевой эмоцией был страх, а основным настроением - ненависть к оккупантам (порой, видимо, не столько патриотического, сколько психологического свойства - оккупанты нарушили естественный, для многих если не комфортный, то привычный жизненный уклад и уже этим вызывали неприязненные чувства).

Крымским татарам лояльность и особое расположение к германским оккупационным властям было приписано поголовно всем - как партизанскими руководителями, так и германскими властями. Наверное, и у той и у другой стороны были некоторые основания так думать, что, однако, вряд ли может считаться справедливым в отношении "всех крымских татар" (именно такими обобщениями полны как документы партизанского движения, так и германские начального периода оккупации).

Рационализация национального сознания да еще в ретроспективном аспекте - проблема из разряда экстратрудных, отрефлектировать ее с достаточной степенью точности вряд ли возможно. И все же попытаемся представить некоторые размышления на эту тему применительно к крымскотатарской общине в период оккупации.

Совершенно очевидно, что крымскотатарское сообщество в исследуемый период идеологически было отнюдь не однородным. Именно поэтому необходимо, на наш взгляд, дифференцировать представления:

1) деятелей той части национальной элиты (в том числе эмигрантской), чьи убеждения сформировались во время крушения Российской империи под влиянием идей возрождения национальной, крымскотатарской, государственности (с некоторой долей условности это поколение можно назвать "детьми 1 Курултая", в официальном советском дискурсе они поименованы как "миллифирковцы", "буржуазные татарские националисты" и т.п.),

2) основной части крымскотатарского населения и, разумеется,

3) прослойки партийно-коммунистической верхушки. Посмотрим, как обстояло дело в рамках этих страт.

Многие их тех, кого мы отнесли к первой группе, связывали с приходом немцев надежды на возрождение национальной государственности и национальных институтов-то есть того, что не состоялось вследствие установления Советской власти в Крыму. Разумеется, ни о каких симпатиях к Сталину и социализму в его воплощении говорить в данном случае не приходится. В числе недовольных были и те, кто в 1920-1930 годах подвергся репрессиям - многие из них даже если поначалу и питали иллюзии относительно природы советского социализма, то под влиянием случившегося с ними взгляды свои пересмотрели. Думается, одно из зафиксированных "Голосом Крыма" высказываний крымского татарина деревни Биюк-Онлар достаточно объективно отражает мнение этой части крымскотатарского сообщества. На вопрос: "Почему вы записались в РОА, а не в национальный отряд?" он ответил: "Какая разница, где я буду бить комиссаров. Мое желание скорей попасть на фронт и "отблагодарить'" большевиков за ту "счастливую жизнь'', которую они принесли моему народу"⁶⁴. На наш взгляд, будет справедливым сказать, что такая позиция была продиктована не столько симпатиями к немцам, сколько категорическим неприятием советского режима.

Противоположный по своим взглядам полюс национального сознания представляла партийная элита. Мы полагаем, что ментально крымскотатарские коммунисты ничем не отличались от своих собратьев по партии иных национальностей и столь же свято были преданы делу Ленина-Сталина. (Убеждения многих коммунистов крымских татар подверглись, однако, основательной ревизии под влиянием события чуть более позднего времени - депортации крымскотатарского народа 1944 года, воспринятой всеми без исключения крымскими татарами как национальная катастрофа. Об этом будет сказано в следующих разделах книги).

Что касается основной массы крымских татар, то их "идейность" в значительной степени определялась проблемой выживания - весьма актуальной в условиях оккупированного Крыма. То, что было названо лояльностью к оккупантам, в нашем понимании было не иначе как страхом, особенно если учесть то обстоятельство, что уже с середины 1942 г. политика протекционизма в отношении крымских татар, продекларированная германскими властями, стала сходить на нет (большой вопрос также - ощущалась ли она вообще крымскотатарским населением?). Два свидетельства тех, кто пережил эти события, думается, достаточно объективно отражают взаимоотношения немцев и основного населения крымских татар:

"Староста наш был Батол-агъа -- хромой инвалид -- остался единственным мужчиной в деревне, немцы его сами назначили из-за отсутствия мужчин. Он всегда успевал предупреждать о проделках немцев заранее: видно, у него были связные. Несколько раз была тревога: на горах вроде партизаны убили двух немцев, сказали, что если подтвердится -- 40 человек подростков-мальчиков расстреляют. Немцы побежали узнавать, слух не подтвердился. Обошлось. Половину нашего дома занимал немецкий офицер со своим денщиком. Наши мамы как огня боялись немцев, оберегали от них детей -- не дай Бог, кого-то расстреляют. Денщик офицера чуть не расстрелял моего младшего брата Оздемира, которому было три года: ему не понравилось, что брат заплакал -- его начальник спал. Денщик уже направил дуло пистолета, мама успела схватить и обнять сына, и сказала: "Убейте лучше меня". Мама на всю жизнь запомнила этот случай и часто вспоминала его" (Касиде Бекирова)⁶⁵.

"Однажды немцы собрали всех жителей деревни Айто-дор. На ночь закрыли всех в амбаре. Наутро отправили всех с фашистским обозом. Мы, дети, ехали на повозках, а старшие пешком. На дороге по колено снег. Больная мама (у нее болели ноги) осталась позади. Это увидел всадник-офицер и погнал свою лошадь прямо на маму, чтобы сбросить ее с горы. Мы, дети, начали кричать и плакать. Мама вцепилась в тоненькое дерево и прямо из-под ног лошади на четвереньках выползла. Прибежала к телеге. Офицер взбесился и выскочил перед обозом. Тут его настигла пуля партизан, которые сидели в засаде" (Нариман Мамутов)⁶⁶.

Таким образом, наиболее точным, на наш взгляд, будет определить настроение большинства населения, включая и крымских татар, как политическую индифферентность - что вполне естественно для "человека с петлей на шее" - а именно такой образ напрашивается, когда пытаешься осмыслить жизнь крымчан в 1941-1944 гг. Однако по мере того, как война приближалась к своему экватору, усиливался террор и давление на местное население со стороны оккупантов, безразличие сменялось ростом недовольства и протестных настроений. Показателен в этом смысле следующий отрывок из разведсводки ЦШПД от 16 декабря 1942 г.:

"5. Мусульманский комитет проводит вербовку местного населения и военнопленных красноармейцев в немецкую армию. Все идут под большим нажимом и неохотно.

Среди румынских солдат идут разговоры о том, что война надоела, а конца еще не видно. За такие разговоры многие солдаты арестованы.

6. По агентурным данным, немцами в Крыму расстреляно, замучено и увезено в Германию около 70000 человек населения (около 10 эшелонов). В Керчи расстреляно 7000 человек, в Симферополе - 12000, Феодосии - около 2500 чел., в Севастополе - 12000. [...]

В городах царит безработица. Население голодает... У крестьян немцы забирают хлеб, скот, птицу и другие продукты и отправляют в Германию. [...]

Немцы стали применять репрессии к татарам, накладывать налоги. В с.Отузы (Судакский район) немцы предложили общине выдать группу девушек для отправки в дома терпимости. Жители этой деревни, в том числе "самооборонцы", спрятали всех девушек и в дома терпимости не отправили. Немецкое командование разоружило дружину самооборонцев и всех дружинников перепороло шомполами.

В с.Нижний Тайган вызванные 30 татар отказались вступить в отряды самообороны. Немецкое командование обещало крестьянам-татарам выдать 10% сена от убранного сенокоса. Когда сено было убрано, немцы все, до клочка, забрали для нужд армии.

Среди татарского населения растет недовольство к немецким, оккупантам и растут симпатии к партизанам. Население с нетерпением ждет прихода Красной Армии"⁶⁷.

Подводя самый общий итог данной главе, необходимо сказать, что оккупационный режим германских войск обнаружил, сколь велики были внутренние противоречия и проблемы в различных регионах СССР (в том числе в Крыму). До поры до времени они не проявлялись и замалчивались, но по сути были в значительной мере результатом сталинской национальной политики в предвоенный период.

Глава 3

Партизанское движение в Крыму

Партизанское движение в Крыму разворачивалось в драматичнейших условиях - общей неподготовленности к войне и первых поражений осени 1941 года на "Крымском участке фронта".

Программа борьбы в тылу противника была сформулирована в совместной директиве ЦК ВКП(б) и СНК от 29 июня 1941 г. "Партийным и советским организациям прифронтовых зон": "Создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов". Партизанским отрядам и диверсионным группам предписывалось "в захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и его пособников". 18 июля 1941 г. было принято постановление ВКП(б) "Об организации борьбы в тылу врага", в котором говорилось о необходимости немедленного создания боевых дружин и диверсионных групп⁶⁹.

23 октября 1941 года в соответствии с решением ГКО Крымский обком ВКП(б) постановил создать городские комитеты обороны в Симферополе, Севастополе, Керчи. Было утверждено командование партизанским движением (командующий А. Мокроусов, комиссар - С. Мартынов)⁷⁰.

Историю партизанского движения Крыма мы бы условно разделили на три периода:

1) октябрь 1941 - июль 1942 - драматическое начало,

2) август 1942 - октябрь 1942 - кризис движения,

3) ноябрь 1942 - май 1944 - стабилизация и переход к более активным действиям.

На начало партизанских действий в Крыму было 5 районов. 1-й район имел 4 отряда численностью 460 человек. В него входили отряды Кировского, Старокрымского, Феодосийского и Судакского районов.

2-й район, располагавшийся на границе Арталах-Капсихор и Симферополь-Феодосия, включал 11 отрядов общей численностью 1180 человек, а также комендантский взвод в 11 человек.

В состав 3-го района (граница с востока Алуштинского шоссе и с запада - Мангуп-Гурзуф) входило 7 отрядов общей численностью 1120 человек и разведывательная группа при главном штабе примерно в 40-60 человек.

4-й район -- от Гурзуфа до шоссе (примерно Коккозы) -- включал отряды в 720 человек.

5-й район, состоявший из двух отрядов (Севастопольский и Балаклавский), был общей численностью 530 человек⁷⁰.

Уже с самого начала работа не задалась. Многие из тех, кто был записан в отряды, в них не пришли - сказался формальный подход к определению состава партизанских отрядов, в которые были записаны люди, в своем большинстве не обученные военному делу.

Борьба крымских партизан проходила в исключительно сложных условиях. Для развития партизанского движения был пригоден лишь сравнительно небольшой горный район, изрезанный многочисленными дорогами и тропами, - здесь дислоцировались основные силы партизан. Он был слабым укрытием для партизан, ограничивал их маневренность, давал возможность противнику окружать и прочесывать отдельные районы и тем самым блокировать некоторые районы, нарушая связь лесных мстителей с населением и лишая их возможности получать продовольствие.

Серьезные ошибки были допущены при создании партизанских баз. Продовольственные базы отдельных отрядов создавались на местах будущих боевых действий, при их закладке был нарушен принцип конспирации, машины прибывали на места закладки баз и выгружались на глазах у посторонних. Поэтому в первые же недели базы были раскрыты и их содержимое вывезено оккупантами, оставшаяся часть - разобрана местными жителями. Отметим, что в расформировании баз принимали участие жители близлежащих поселений, независимо от их национальности. Какими бы ни были последующие оценки таких действий гражданского населения, очевидно, что сами люди ничего предосудительного в своем поведении не видели - базы были раскрыты, следовательно, они либо все равно попали бы к немцам, либо подверглись бы порче. Таким образом, отдельные отряды уже в самом начале боевых действий потеряли базы с продовольствием и медикаментами. Партизаны начали голодать. Положение сложилось критическое, людей кормить было нечем.

В то время как многие базы были утрачены, главный штаб Крыма даже не взял на себя труд сохранить оставшееся продовольствие, а также его разумно расходовать. Как сообщал в своем донесении заместитель начальника Особого отдела штаба главного руководства, лейтенант госбезопасности Попов, "когда в штабе готовились обильные блюда, бойцам в отрядах выдавались по 2 лепешки на человека"⁷'. Вскоре партизаны начали голодать.

При этом с 31 октября 1941 по 12 февраля 1942 года ни командующий партизанским движением Мокроусов, ни комиссар Мартынов ни в одном из отрядов 3,4, 5 районов не побывали. Слабыми были и связи между отрядами. Как сообщал Попов: "Партизаны в ноябре-декабре 1941 г. активных действий не вели, многие руководящие работники отсиживались в лесу и пьянствовали... Даже в штабе главного руководства в это время все боевые вопросы оперативного характера решались на пьяную голову"⁷².

В декабре 1941 г., когда начался массовый прочес леса немецко-румынскими войсками, все продукты попали в руки оккупантов, а главный штаб партизан остался без продовольствия.

Продолжает председатель Крымского правительства в апреле 1942 - мае 1944 гг. И. Сейфулаев: "В это самое время командир партизанского движения Мокроусов вместо организации разъяснительной работы и привлечения населения в партизанские отряды, налаживания добрых отношений с населением, дает указание командирам отрядов: "Добывайте продовольствие на месте", т.е. в окружающих татарских деревнях. Часть партизанских ходоков не просили продукты у крестьян, а забирали хлеб, овощи, скот, вплоть до домашней птицы. Своими действиями руководство партизанским движением (Мокроусов, Мартынов) настроили значительную часть местного населения против партизан... Командир отрядов Мокроусов и комиссар Мартынов, чтобы оправдать себя, защитив от неминуемого наказания за причиненный грабеж в татарских деревнях, за неудовлетворительное руководство партизанским движением в Крыму, начали давать радиограммы в Москву о том, что крымские татары -- изменники и предатели"⁷³.

Столь, мягко говоря, недобрососедское отношение партизан к местным жителям было весьма эффективно использовано гитлеровцами. В то время как партизаны достаточно потребительски относились к мирному населению, немцы, напротив, продекларировали совершенно иные принципы, надеясь завоевать доверие коренного населения полуострова в местах разворачивания партизанской борьбы. Так, согласно приказу командующего 11-й армии Э.Манштейна от 29 ноября 1941 г: "... Необходимо не допускать каких-либо неоправданных действий против мирного населения. Особенно требуется корректное обращение по отношению к женщине. Необходимо постоянно уважать семейные традиции татар и мусульман и их религию. Также требую неукоснительного уважения к личному имуществу, сохранности скота, продовольственных запасов сельских жителей"⁷⁴. Благодаря такому отношению, в ряде татарских деревень гитлеровцам удалось образовать отряды самообороны - для защиты от "посещений" партизан, нередко заканчивавшихся мародерством.

Вопрос о взаимоотношениях населения оккупированных территорий и партизан долгие годы оставался одним из "скользких" сюжетов советской историографии. А между тем взаимоотношения эти, как показывают не только воспоминания очевидцев, но и официальная документация штабов партизанских движений, были далеко не безоблачными - причем едва ли не во всех регионах⁷⁵. В значительной мере это было связано с установкой по отношению к оккупированному населению, существовавшей в верхах. Бывший адъютант для особых поручений при начальнике Украинского штаба партизанским движением А.Русанов на своем допросе в штабе РОА сформулировал ее таким образом: "На этот счет существует такое мнение: раз население, при отходе Красной армии не ушло с него, значит оно было настроено не по-советски. Во всяком случае это колеблющийся элемент. И с ним особенно считаться не приходится. С ним перестают общаться уже тогда, когда при отходе по известному приказу Сталину должно все уничтожаться - заводы, посевы, скот и т.д."⁷⁶. По свидетельству очевидца: "В 1942 в Крыму была засуха, посевы не дали никакого урожая. У многих начался голод. Когда советские отступали, зерно на элеваторах собрали -- чтоб немцам не попало, обливали бензином и сожгли. Оно полностью не сгорело, с запахом гари немцы конечно не брали. Сами на ручных тачках возили, промыли, пололи и пекли хлеб -- так многие спаслись от голода"⁷⁷.

Для Крыма, который и в мирное время ввозил продовольствие из других областей, а во время оккупации и вовсе оказался отрезанным от Большой земли, подобная практика - уничтожать все, только бы не досталось врагу, - была самоубийственна. А если учесть, что население во многих деревнях уже с первых дней было изрядно обобрано оккупантами... (Например, в декабре 1941 г. спецкоры ТАСС сообщали из Крыма (26.12.1941): "В селах Шули, Уппа, Кучки, Изимбаш, Кокколах [так в тексте-Г.Б.] и др. гитлеровские изверги изъяли у населения все продукты питания, теплую одежду, скот, птицу и выгнали из дому. Ограбив население, немецкое командование приказало еще внести натуральный налог на каждую душу населения: муки - 16 кг, крупы - 12 кг, картофель - 5 кг")⁷⁸.

Можно себе представить чувства людей, которые не только неожиданно оказались один на один с врагом и отныне ежечасно были вынуждены заботиться о выживании, но и в довершение к этому сталкивались с наглыми грабежами и поборами "своих" - партизан, многие из которых, как видно даже информации ЦШПД, отнюдь не отличались гуманным поведением. Как результат - во многих деревнях, где разворачивалось партизанское движение, партизаны воспринимались не иначе как бандиты и едва ли не большее зло, чем немецкие оккупанты. Такое отношение населения к партизанам не было новостью для руководства партизанского движения⁷⁴; сохранились в официальной документации и фиксации настроений крымчан вроде этого: "Отношение к партизанскому движению разношерстно. Где очень часто бывают партизаны и насильно забирают продукты для своего питания, заправилы сел (старосты) называют их ворами. У населения создается видимость, что немцы грабят и партизаны грабят"⁸⁰. Аналогичные высказывания, обнаруживаем и в устных источниках. Уже упоминавшийся нами представитель главного штаба Попов в своем донесении в центр констатировал, что боевые действия крымских партизан развернулись только с февраля 1942 г., продолжались они и в марте-мае 1942 г.⁸¹. Однако в связи с голодом наблюдалось массовое дезертирство из отрядов. По свидетельству Попова, в отрядах 3 и 4 районов: "Все павшие лошади съедены, партизаны питаются бродячими собаками... Питаются исключительно за счет помощи, которая оказывается из Севастополя и Кавказа, употребляют в пишу щавель, траву, листья деревьев... некоторые бойцы начали есть лягушек". Положение было столь тяжелым, что отмечались случаи людоедства. В апреле 1942 года по отрядам 3-го района умерло от голода 59 человек, а по 4-му району - 55 человек, "на почве голода - из 2-го Симферопольского отряда дезертировало 3 командира группы и 2 бойца"⁸².

В своей информации в центр Попов сообщал также "о предательстве населения Коуш, Бия-Сала, Улу-Сала, Бешуй, Джалманчик, где ''все татарское население с 14-летнего возраста вооружилось и при некотором приближении партизан к вышеупомянутым пунктам, последние встречали огнем и мечом", а также предлагал - как ясно следует из контекста уже не в первый раз - нанести бомбовый удар по дер. Коуш"⁸³.

Выводы, сделанные "особистом" Поповым о первом этапе партизанского движения в Крыму, были весьма серьезные:

- несистематическое оказание помощи продовольствием вызывает антисоветские настроения среди бойцов;

- боевая деятельность партизанских отрядов отныне зависит исключительно от той продовольственной помощи, которая должна быть оказана из Севастополя и Кавказа; если этой помощи не будет, тот партизанское движение в Крыму находился под угрозой полной ликвидации и гибели партизан от голодной смерти;

- для успешных боевых действий партизанских отрядов необходим разгром "основного гнезда татарской контрреволюции - дер. Коуш, Бешуй и Корбек"⁸⁴.

Прозвучала в сообщении Попова и основная причина фактического провала движения на первом этапе - неудачное руководство Мокроусова и Мартынова.

Мы не случайно столь подробно остановились на информации лейтенанта госбезопасности Попова - подобные сообщения с мест формировали у высшего руководства страны мнение о ходе партизанского движения в Крыму, и, безусловно, они в значительной степени влияли на решения высшего руководства о дальнейшем развитии движения.

Так, уже 17 июня 1942 года командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Буденный и член Военного Совета СКФ адмирал Исаков ходатайствовали перед Сталиным о немедленном снятии Мокроусова и Мартынова, не справившихся с работой, а также о том, чтобы "из остатков воинских частей, находившихся в партизанских отрядах, создать партизанскую дивизию, имевшую в ее составе незначительные остатки гражданских партизанских отрядов".

Руководство СКФ просило также санкционировать назначение командующим партизанского движения в Крыму полковника Лобова -"хорошего боевого командира", военкомом - полкового комиссара Попова⁸⁵. Спустя месяц, 19 июля 1942 года, Штаб фронта радировал в Крым, что "Мокроусов и Мартынов больше не вернутся", командующим партизанского движения в Крыму назначался полковник Лобов⁸⁶.

24 июля 1942 г. в новых военных условиях - полной оккупации Крыма - начальником Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования П.Пономаренко, членом Центрального штаба В.Сергиенко⁸⁷ и секретарем Крымского обкома В.Булатовым был утвержден "План по руководству партизанским движением, усилением боевой деятельности, развертывания новых партизанских отрядов в Крыму".

В нем говорилось, что "оставление частями Красной Армии и флота Керченского полуострова и г.Севастополя дает возможность противнику перегруппировать освободившиеся войска на другие участки фронта". Констатировалось также, что имеется "заигрывание немцев на чувствах местного населения - крымских татар, но население в своем большинстве враждебно относится к немцам". Согласно документу, в июле 1942 г. в Крыму действовало 22 партизанских отряда (преимущественно в районах южного и восточного Крыма), необходимо было развернуть партизанское движение в северных районах (Джанкойский/Красноперекопский, Ленинский и др.).

Общими задачами были названы - усиление боевой деятельности партизанских отрядах на коммуникациях и по дезорганизации тыла противника, особенно на железной дороге Севастополь-Симферополь-Джан-кой; расширение сети партизанских отрядов и диверсионных групп; усиление связи подпольных партизанских организаций с партизанскими отрядами, обеспечивая их совместную работу среди местного населения.

Был сформулирован и основной принцип работы партизан - "делать все, что нарушает тыл захватчиков и оттягивает максимум сил немцев с фронта"⁸⁸.

Таким образом, комплекс негативных причин и неблагоприятных обстоятельств обусловил фактический провал начального этапа партизанского движения в Крыму и предопределил трудное его развитие и течение в последующие месяцы.

Между тем, несмотря на принятые меры, ситуация с партизанским движением не слишком изменилась. Положение партизан оставалось крайне тяжелым.

Так, 16 августа 1942 г. начальник 4-го управления НКВД СССР П.Судоплатов переправил начальнику ЦШПД П.Пономаренко "Из района Симферополя" от руководства партизанского движения Крыма сообщение следующего содержания:

"Просьба передать тов. СТАЛИНУ и тов. БЕРИЯ: тысячи крымских партизан ведут ожесточенные бои с крупными силами противника.

За один месяц, мы уничтожили 10 тысяч гитлеровцев, более тысячи автомашин, много оружия и техники. Последние 20 дней не получаем ответов и помощи Северо-Кавказского фронта и Крымского обкома партии.

Более 500 человек больных и раненых голодают и обречены на смерть. Продовольствие на месте достать не можем ввиду неурожая и полного ограбления населения немцами.

Просим возобновить помощь и эвакуировать больных и раненых воздухом, морем"⁸⁹

Положение становилось столь критическим, что уже спустя несколько недель новое командование партизанского движения Крыма пришло к выводу, что перспектив развития движения в Крыму нет, о чем и сообщил П.Пономаренко полковник Южного штаба ПД Х.Мамсуров: "По Крыму действует 22 партизанских отряда. Количество отрядов уменьшилось в связи с вывозом оттуда значительной части раненых, больных, истощенных. Руководящий состав отрядов (Лобов, Луговой и др.) настроен по существу выехать из Крыма в связи с невыносимой обстановкой"⁹⁰.

Однако такое мнение не было поддержано ни Центральным штабом партизанского движения, ни руководством обкома. Как вспоминает руководитель одного из отрядов И. Генов, секретарь Крымского обкома П.Ямпольский "поехал с решением областного подпольного комитета и мнением абсолютного большинства о том, что борьбу необходимо продолжать". ("Больных, раненых и истощенных партизан вывезти на "Большую землю", подлечить, а после отдыха снова вернуть в лес для продолжения борьбы"⁹¹).

В результате линия, проводимая Крымским обкомом - ни при каких обстоятельствах не прекращать деятельность партизанского движения, - взяла верх. 18 октября 1942 г. было принято Постановление бюро Крымского областного комитета ВКП(б) "О мероприятиях по укреплению партизанских отрядов и дальнейшем развитии партизанского движения в Крыму". Для руководства партизанскими отрядами Крыма был создан "оперативный центр в составе т.Се-верского (командир партизанским движением), тЛмпольского (секретарь ОК ВКП (б), т.Мустафаева (секретарь ОК ВКП(б))", существующий центральный штаб при этом ликвидировался. Начальником оперативного штаба оперативного центра был назначен Ермаков. Существующие райштабы ликвидировались, а отряды переподчинялись непосредственно штабу оперативного центра.

Оперативный центр обязывался:

- закончить работу по эвакуации больных и раненых партизан из леса для лечения (примерно 250-300 человек);

- из остающихся частей партизан после эвакуации сформировать 6 отрядов численностью каждый по 60-70 человек, поручив оперативному центру определить на месте районы их деятельности;

- насаждать мелкие отряды и партизанские группы в степной части Крыма, в первую очередь: Евпаторийском, Акмонайском, Камыш-Бурунском, Аджи-Мушкайских каменоломнях, а также в городах;

- просить Военный Совет Черноморского Флота оказать помощь плавсредствами для эвакуации оставшихся больных и раненых партизан.

Были сформулированы следующие задачи партизанских отрядов Крыма на ближайший период: а) усиление войсковой разведки и войсковой работы на коммуникациях и связи ("не давать врагу вывозить из Крыма награбленное добро: скот, хлеб, оборудование, взрывать склады с имуществом, склады боеприпасов, имущества"); б) держать противника в состоянии тревоги: нападать на мелкие гарнизоны, на комендатуры, штабы, отряды самообороны; в) уничтожать местных предателей, старост, полицаев, бургомистров; г) мстить за каждый акт насилия, произведенный над местным населением.

Работа политического аппарата направлялась "на обеспечение выполнения приказов командования и высокого политико-морального состояния партизан", а также на усиление политической связи партизанских отрядов с местным населением".

Председатель СНК И.Сейфулаев обязывался к 1 декабря 1942 г. "забросить для партизанских отрядов 90-100 тонн продовольствия из расчета 500 чел., на 6 мес., и зимнее обмундирование и другие предметы вещественного довольствия", а также своевременно пополнять запасы питания.

Кроме того, было решено просить Центральный штаб партизанского движения выдать для партизанских отрядов Крыма 4 рации типа "Север", а Военный Совет Черноморской группы войск Закавказского фронта выделить одну рацию для Крымского обкома ВКП(б). Была сформулирована и просьба к Наркому внутренних дел СССР Л. Берии: "Командировать одного из работников бывшего наркомата НКВД Крыма для руководства разведывательно-агентурной работы в Крыму". При этом предлагалось "насадить новую агентуру в городах и селах, особенно татарских" и "забросить группу свежих работников чекистов"⁹².

Таковы были мероприятия по очередной реорганизации партизанского движения. Итоги же первого этапа деятельности движения были подведены в "Справке о состоянии партизанского движения Крыма за период 15.11.41 по 15-20.11.42", сохранившейся в личном фонде бессменного руководителя Центрального штаба партизанского движения Пантелеймона Пономаренко в Российском Государственном архиве социально-политической истории.

Согласно документу, потери за первый год составили: из 3098 партизан от голода умерло 450 человек, дезертировало или пропало без вести - 400 человек, погибло в боях 848 человек, было вывезено больных, раненых и истощенных - 556 человек (из них - гражданских - 230 чел., военнослужащих - 211, пограничников - 58, моряков - 30, кавалеристов - 27). "В связи с голодовкой" было отправлено в леса, в степную часть на подпольную и диверсионную работу - 400 человек.

По состоянию на ноябрь 1942 года в лесу в составе 6 партизанских отрядов оставалось 480 человек. Дислокация отрядов была следующая: I сектор - 2 отряда - Алушта-Ялта, Севастопольский район; II сектор - 2 отряда - Симферополь, Судак, Феодосия, Ш сектор - 2 отряда - Феодосия, Судак, Кировск - Старокрымский районы.

"Боевая работа" партизан за первый год была такова: истреблено солдат и офицеров противника - 12000 человек, автомашин всех систем около 1500, пущено под откос 3 поезда, разгромлено обозов с грузом 25, вырезано телеграфного провода - 50000 метров.

В документе нашел отражение и следующий небезынтересный факт: "Старосты работают на нас:

1. Сейтлерский район - деревня Бурнаш,

2. Сейтлерский район - помощник районного старосты,

3. Ичкинский районный староста,

4. Зуйский - дер. Барахсан,

5. Старокрымский - районный староста,

6. -" - дер. Черный Кош,

7. -" - дер. Кресты,

8. Колайский район - районный староста"⁹³.

В приведенном документе, безусловно, обращают на себя внимание цифры человеческих потерь. Так, например, не может не удивлять, что число умерших от голода партизан (450 человек) всего в 2 раза меньше, чем тех, кто погиб в ходе боевых действий. Даже если цифры не стопроцентно точны, все равно факт гибели каждого седьмого бойца от голода, впечатляет. В то же время - при том явно провальном характере партизанского движения на первом этапе, - определенные сомнения у нас вызывает цифра "истребленных солдат и офицеров и противника" за год "партизанской работы" - 12 тысяч человек.

В ноябре 1942 было принято весьма примечательное постановление Крымского обкома ВКП(б) "Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар по отношению к партизанам, о мерах по ликвидации этих ошибок и усилению работы среди татарского населения" (18.11.1942). Фактически это была реабилитация крымскотатарского народа, обвиненного прежним руководством движения -Мокроусовым и Мартыновым, - в измене Родине.

Остановимся на этом документе подробнее.

В преамбуле его говорилось, что "анализ фактов, доклады командиров и комиссаров партизанских отрядов, проведенные на месте, свидетельствуют о том, что утверждения о якобы враждебном отношении большинства татарского населения Крыма к партизанам и что большинство татар перешло на службу к врагу, являются необоснованным и политически вредным". Признавалось, что в отношении местного населения были допущены неправильные действия, и конфликт между населением и партизанами в значительной степени был следствием отношения "отдельных партизанских групп к местному населению": "...Например, группа т.Зинченко на одной из дорог отобрала продукты проходящих граждан. В дер. Коуш группа партизан бывшего 4-го района в пьяном виде устроила погром, не разбираясь кто свои, кто чужие. [Вспомним, что именно эта деревня вскоре стала "гнездом татарской контрреволюции" - в интерпретации "особиста" Попова, - в связи с чем ее предлагалось разбомбить. - Г.Б.]. Грабеж продовольственных баз фашистами расценивали как мародерство со стороны местного населения и любого попавшего в лес гражданина расстреливали".

Бюро Крымского обкома констатировало также, что "вследствие неудовлетворительной организации заброски продовольствия Северокавказским фронтом партизаны месяцами голодали, в силу чего они были вынуждены забирать скот, картофель, кукурузу и проч., что крайне обострило взаимоотношения партизан с населением". Не были забыты Крымским обкомом "в изгнании" (руководство обкома находилось в этот период в Сочи) и члены мусульманских комитетов: говорилось, что " органы НКВД и прокуратуры допустили ошибку в том, что вовремя не очистили от татарской буржуазии деревни, особенно в южной части Крыма, от остатков притаившихся буржуазно-националистических, кулацких и других контрреволюционных элементов".

Обком ВКП(б) и НКВД Крыма признавали также ошибочным, что "в момент комплектования партизанских отрядов... ни одного из руководящих областных товарищей, тем более из местных татарских работников не оставили в лесу, а бывший комиссар центра кандидат в члены бюро ОК ВКП(б) т.Мартынов не справился с возложенными на него задачами ..., оторвавшись от руководителей партизанских отрядов, не зная истинного положения дел, направлял информацию ОК ВКП(б) в отношении поведения крымских татар".

В документе приводились факты помощи и сочувственного отношения крымских татар партизанам ("Целый ряд деревень и сел горной предгорной части Крыма долгое время оказывали активную помощь партизанам (дер. Кокташ, Чермалык, Айлянма. Бешуй, Айсерез, Шах-Мурза и др.), а десантные части, прибывшие в январе месяце 1942 г. в Судак, целиком снабжались продовольствием окружающими татарскими селами этого района. В дер. Кокташ полмесяца жил и кормился партизанский отряд, пока немцы не разорили эту деревню. Деревни Айлянма, Сартана, Чермалык продолжительное время кормили партизанские отряды 2-го района. Отряд тов.Селезнева 4 месяца стоял в деревне Бешуй и снабжался продовольствием. Нельзя не отметить и такой факт, характеризующий отношение местного населения к партизанам. В августе 300 чел. партизан 1-го района на виду у населения в течение трех суток ожидали подводную лодку на берегу моря, но никто из местных людей не выдал их, а, наоборот, когда отряд проходил, оставляя за собой следы, то чабан-татарин погнал по следам партизан отару овец с расчетом замести следы партизан. В деревне Арматлук старик-татарин обиделся на партизан, когда те, посещая его деревню, не заходили к нему только потому, что он татарин").

Бюро Крымского обкома ВКП(б) постановляло:

"1. Осудить как неправильное и политически вредное утверждение о враждебном отношении большинства крымских татар к партизанам и разъяснить, что крымские татары в основной своей массе так же враждебно относятся к немецко-румынским оккупантам, как и все трудящиеся Крыма.

2. Просить Военный Совет Закавказского фронта и Черноморского флота отобрать и передать в распоряжение Крымского ОК ВКП(б) группу коммунистов политического состава из крымских татар, проверенных в боях за родину, для направления их в партизанские отряды и работу в тылу.

3. Обязать редакторов газет "Красный Крым" и Кызыл Крым" основное содержание печатной пропаганды направлять на разоблачение фашистской демагогии в отношении татарского населения, их заигрывания на национально-религиозных чувствах, показать, что гитлеризм несет татарскому народу тяжкие бедствия, голод, бесправие, унижение, расстрелы, систематически разоблачать предателей татарского народа, широко освещать на страницах печати героическую борьбу народов СССР против заклятого врага гитлеризма, вселять уверенность в скорую победу Красной Армии и изгнание немецко-фашистских оккупантов с советской земли.

4. Обязать командование партизанским движением в Крыму систематически истреблять фашистских наймитов, предателей татарского народа, мобилизовать для этого само население. Наладить регулярную связь с татарскими деревнями, разъяснять населению смысл происходящих событий, втягивать его в активную борьбу против гитлеровских оккупантов"⁹⁴.

В июле 1943 г. бывший руководитель партизанского движения Крыма А.Мокроусов попытался оспорить это решение, однако в ответ на его заявление обком еще раз подтвердил, что постановление "по татарскому вопросу является совершенно правильным и никаких изменений в формулировках, которые требует товарищ Мокроу-сов, вносить не следует". После этого Мокроусов "признал свои ошибки" и отозвал заявление.

Отметим, что после принятых решений среди нового руководства партизанского движения появились и представители крымскотатарской партийной верхушки, которые на начальном этапе отсутствовали, и, как было официально признано, это стало одной из причин неудач первого этапа партизанского сопротивления ("никто из руководителей совершенно не учел того, что коренное население Крыма - татары, и следовательно необходимо было оставить в лесах авторитетные фигуры из татар для постоянной связи и работы среди татарского населения", - так писал полковник Лобов в одном из донесений в центр). По данным "Справки о состоянии партизанского движения Крыма за период 15.11.41 по 15-20.11.42", сохранившейся в личном фонде П.Пономаренко, "посланы в лес" были Рефат Мустафаев - третий секретарь ОК ВКП(б), и с ним группа татарских работников, из них 6 человек уже осели в татарских деревнях" (в их числе - комиссар, заместитель по политической части Нафе Белялов, председатель Верховного Суда Крымской АССР, Мустафа Селимов, секретарь Ялтинского райкома партии и другие.)

Как следует из многочисленных официальных документов, "татарский вопрос" обсуждался на различных совещаниях руководства страны.

Исмаил Сейфулаев вспоминал: "во второй половине 1942 и начале 1943 годов я был на приеме у Маленкова, Калинина, Андреева, Жданова, Косыгина, Микояна, Пономарева, а также у ряда высших военных деятелей. Докладывал о состоянии партизанского движения, необходимой помощи народным мстителям, перенесшим тяжелую зиму, потерявших значительное количество среди боевых товарищей. Одновременно Секретарь обкома, начальник штаба партизанского движения в Крыму В.С.Булатов написал несколько докладных записок в ЦК. Все и всюду нас внимательно выслушивали, но тревога, поднятая Мокроусовым, беспокоила и настораживала руководителей. Никто не взялся защитить или опровергнуть предъявляемые нашему народу обвинения. Вопрос слишком серьезный, никто не хотел рисковать. Все знали, что это выходит за их компетенцию, что такие вопросы будет решать лично Сталин... В марте 1943 года Менбариева⁹⁵ и меня принял Маленков" ⁹⁶.

В июне 1943 года уполномоченный Центрального штаба по Крыму В.Булатов вновь осветил этот вопрос - теперь уже на совещании начальников разведотделов штабов ПД: ". . .На основании некоторых необъективных.., непроверенных данных, идущих от наших товарищей, у нас было такое мнение, что добрая половина крымского татарского населения пошла по линии предательской деятельности, на поводу у немцев. Надо сказать, что на самом деле положение выглядело не так, как его представляли мы сами себе и как информировали руководящие товарищи, которые оставались на территории Крыма. [...]

В ряде деревень горной и предгорной части немцам удалось создать отряды самооборонцев, причем какой были база и мотивы организации этих отрядов самооборонцев? Немцы, когда оккупировали Крым, организовали прежде всего разгром продовольственной базы партизанских отрядов, а у нас был запас продовольствия на все партизанские отряды, кото-рых насчитывалось до 3,5 тысяч примерно на год. Естественно, что в качестве проводников на эти партизанские базы немцы подбирали себе людей из числа враждебных националистических элементов. И когда во главе какой-либо карательной группы или немцев или отдельные экземпляры из татар, создавалось впечатление, и наши товарищи делали такой вывод, что разграбление партизанских отрядов проводится татарами. И не разобравшись в существе этого явления, не вникнув в глубину настроения татарской деревни, встали на враждебный путь по отношению к партизанам. [ ...]

Например, если мы в Крыму имеем до 150 деревень исключительно с татарским населением, то так называемые отряды самообороны были организованы всего только в 20-25 деревнях. Поэтому говорить о том, что татарское население стало на позиции, враждебные по отношению к советской власти, совершенно неправильно. [ . . . ]

Крымский обком партии по этому вопросу принял специальное постановление, где дал надлежащую оценку наших ошибок первоначальных и бывших партизанских отрядов на местах со стороны ряда руководящих товарищей . . . Это решение обкома партии тов. Пономаренко считает совершенно правильным. И товарищ Сталин, когда до него дошли такие слухи, буквально возмутился и сказал, что не может быть такого положения, видимо, тут не разобрались или перегнули что-то"⁹⁷.

В свете наших сегодняшних знаний о последовавшей вскоре депортации крымских татар в правдивость фразы о "возмущении" вождя верится с трудом - кажется даже, что Булатов выдавал желаемое за действительное. А вот о чем можно говорить с большой степенью достоверности, так это о том, что, несмотря на принятые реабилитационные по букве решения, "татарский вопрос" не сходил с "повестки дня" и то и дело муссировался в верхах. Исмаил Сейфулаев вспоминал свою встречу с маршалом СССР К.Ворошиловым уже в декабре 1943 года: "Я доложил о борьбе партизан с фашистами, о диверсиях на коммуникациях. Маршал внимательно слушал. Когда речь зашла об огульном обвинении крымских татар, начало которому положил Мокроусов, Климент Ефремович сказал следующее: "Крымские татары были и есть предатели. Они в войну 1854-1856 во время обороны Севастополя отказывались снабжать воинские части русской армии сеном, читайте об этом у Л.Н. Толстого". На это я ответил, что не могу согласиться с этим, татары сено и фураж давали воинским частям, а армейские интенданты хотели получить сено бесплатно, а выделенные из Государственной казны деньги присваивали". Думается, позиция члена ГКО К.Ворошилова накануне решающих сражений за Крым, показательна - позволим предположить, что выселение крымских татар было к этому моменту предрешено, и ее осуществление было лишь вопросом времени.

Между тем партизанское движение в Крыму, несмотря на организационно-кадровые изменения и некоторую стабилизацию, и в середине 1943 продолжало испытывать серьезные материальные трудности. В апреле 1943 г. руководители Крыма В.Булатов, А.Менбариев и И.Сейфулаев в письме И. Сталину сообщали, что в Крыму сложились благоприятные условия для расширения партизанского движения, в частности, созданы подпольные организации в Севастополе, Керчи, Феодосии и в ряде патриотических групп, имеется приток людей в партизанские отряды, однако принять их невозможно, поскольку нет никакой "перспективы в оказании им помощи боеприпасами и продовольствием". "В связи с усилением террора, сплошной мобилизацией всего мужского населения на работу в Германию и ростом антигерманских настроений" руководство Крыма просило выделить для постоянной работы два самолета, поскольку "от фронта и Черноморского флота периодически получаемая помощь на короткий срок реально ничего не дает", а из-за отсутствия самолетов для постоянной работы "только за последние 6-7 месяцев мы потеряли от голода больше 500 прекрасных бойцов - партизан"⁹⁸.

Развернутая информация о состоянии партизанского движения на этот момент содержится в информации секретаря Крымского обкома В.Булатова "О положении дел и мероприятиях дальнейшего развития партизанского движения в Крыму".

Так, по данным Булатова, партизанское движение пользуется все большей популярностью у населения, "в результате чего немцы вынуждены были во многих деревнях и селах разоружать так называемых самооборонцев и многих самооборонцев расстреливать за поддержку и связь с партизанами".

По состоянию на 1 мая 1943 г., "за 18 месяцев партизаны истребили 15200 человек немецко-румынских солдат и офицеров. Уничтожено 1500 автомашин с техников и живой силой противника. Пущено под откос 15 воинских железнодорожных эшелонов с техникой и живой силой, из них только в 1943 г. 11 эшелонов; по неполным данным при крушении уничтожено до 50 орудий, более 700 солдат и офицеров противника. Вырезаны телеграфные провода более 50000 метров. Взорвано 3 крупных склада с боеприпасами, фуражом, обмундированием. Сожжена конюшня. В Симферополе отравлен 1500 голос крупного рогатого скота, 100 лошадей противника, на хлебозаводе выведено из строя 10000 механических форм, испорчено 3 вагона кожматериалов. Уничтожено тягачей, автоприцепов - 48, взорвано мостов - 35, разгромлено обозов - 30, штабов противника 5. Истреблено 300 предателей. Произведено налетов на гарнизоны противника - 30, распространено газет, брошюр, листовок - 1950000".

В своем письме Булатов вновь обращал внимание на благоприятные условия, сложившиеся для расширения деятельности партизанского движения, и на то, что "проведению в жизнь этих мероприятий мешают обстоятельства крайне тяжелого материального обеспечения партизан, в первую очередь, продовольствием, боеприпасами, обмундированием".

Булатов предлагал высшему партийному органу рассмотреть следующие вопросы:

"1. Вывезти из леса 100 человек больных и раненых и заменить их свежими людьми из нашего резерва, находящегося на Большой земле.

2. Имеем основания заявить о создании 10-12 новых партизанских отрядов по 80-100 чел. каждый. Командиров-организаторов забросить из нашего резерва.

3. Созданные с большим трудом группы советских патриотов в количестве 365 человек, которые объединены свыше 5000 чел., требуют большой помощи в руководстве и снабжении их главным образом оружием, взрывными материалами и экипировкой.

4. Активизировать деятельность диверсионных групп на железных и шоссейных дорогах, портах, складах. К этому все условия налицо.

5. Забросить группу партийных работников в количестве 10-15 человек в качестве руководителей подпольных групп в городах и районах.

6. Забросить 500 автоматов, 300 винтовок, и соответственно к ним боеприпасов. (Оружие, которое имелось на месте, пришло в негодность из-за отсутствия смазки).

7. Забросить 1000 комплектов летнего обмундирования и обуви для действующих партизанских отрядов и вновь прибывающих.

8. Решить вопрос о снабжении продовольствием партизан из расчета 1000 человек"⁹⁹.

Таким образом, есть основания утверждать, что к середине 1943 года в деятельности партизанских отрядов наметились явные улучшения, в них влились новые люди; кроме того, была упразднена должность командующего партизанским движением.

С осени 1943 года, когда в результате глубокого удара Красной Армии в низовье Днепра оборонявшаяся на полуострове 17-я армия германских войск оказалась отрезанной от главных сил, командующие группами войск на Украине и начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта неоднократно предлагали Гитлеру оставить Крым и усилить тем самым оборону Правобережной Украины. Фюрер отвергал эти предложения, считая, что оставление Крыма будет означать отход от Германии Турции, Болгарии и Румынии - по его мнению, удержание Крыма было одним из важных факторов устойчивости южного крыла восточного фронта и сохранения союзников на Балканах. Однако удерживать Крым и находиться здесь германским войскам становилось все труднее.

10 ноября 1943 г. в письме командующего Северо-Кавказским фронтом И.Петрова и члена Военного Совета СКФ Баюкова начальнику Крымского штаба партизанского движения Булатову ставились следующие задачи для партизан Крыма: немедленно перейти к активным действиям; проводить набеги на участках дороги: Карасубазар-Феодосия, Симферополь, Зуя, Карасубазар; Симферополь-Алушта; Бахчисарай-Симферополь; "шире развернуть сбор агентурных данных, поверяя их захватом контрольных пленных; систематически и правильно информировать население об обстановке на фронте".

По мере ослабления позиций, немцы усиливали террор против мирного населения, а также спешно эвакуировали население и имущество.

По данным ЦШПД, 26-28 сентября 1943 года в совхозе "Красном" немцы расстреляли 600 заключенных¹⁰⁰. Тот же источник в октябре 1943 г. сообщал об эвакуации немцами из Керчи и Керченского полуострова всего имущества вплоть до мебели. Учреждения эвакуировались в Николаев, заводы были взорваны. Было также расстреляно до 1500 человек молодежи, отказавшихся эвакуироваться. Многие крупные здания минировались¹⁰¹.

24 и 25 ноября 1943 после сильной минометной подготовки немцы крупными силами сожгли село Бия-Сала, угнали часть населения и ушли. Оставшемуся населению было приказано явиться в Бахчисарайскую комендатуру¹⁰².

В конце 1943 г. в борьбе за Крым назрел очевидный перелом в пользу соаетских войск.

Руководство Северо-Кавказского фронта считало, что операция по захвату Симферополя пока преждевременна ("ее надо тщательно готовить, но осуществить только в том случае, когда обстановка в Крыму сложится так, что захват Симферополя частями Крыма будет предрешен")¹⁰³. В этих условиях было признано необходимым "всемерно укреплять влияние партизан на население и при малейшей возможности населенные пункты по восточной горной части Крыма очищать от немецких старост и немецкой администрации"¹⁰⁴.

Согласно данным В.Булатова, по состоянию на 14 декабря 1943 г., насчитывалось 6 бригад из 29 отрядов, а также Штаб Центральной оперативной группы. В них числилось 3557 человек (русских - 2100, татар - 406, украинцев - 331, белорусов - 23, другой национальности -697). В дальнейшем численность партизанских отрядов стала увеличиваться¹⁰⁵. Во время наступательной операции весной 1944 года они выступали вместе с советскими войсками, освобождавшими Крым.

Глава 4

Освобождение Крыма. Проблема коллаборационизма

В середине декабря 1943 года война в Крыму вступила в завершающую стадию. На транспортных самолетах в Крым были переброшены пополнения в действующие части германской армии, из Севастополя отправлены морским путем немецкие войска СС и военнопленные; подвозились боеприпасы. От Констанцы до Севастопольской бухты курсировали 4 эсминца, минный заградитель, 4 тральщика и 6 эсминцев - водных охотников, а также пароходы "Румыния", "Лола", "Амур", "Кассик" и "Тисса". Базировавшиеся в Севастополе 3 итальянские подводные лодки были немцами арестованы и вывезены в неизвестном направлении¹⁰⁶. По данным партизан на 23 декабря 1944 года, отмечалась переброска немецких войск с Керченского участка фронта в направлении Джанкоя.

Согласно разведдонесению ЦШПД, 1-4 января 1944 г. противник продолжал прочесывание лесов, партизаны вели тяжелые оборонительные бои, "со стороны противника действовали части румын, до шести батальонов немцев и части изменников". Согласно разведобзору ЦШПД от 12.01.1944 г., "изменнические формирования" составляли: 147, 148, 149, 151, 152, 154, 156 татарские батальоны (300-350 человек каждый, т.е. от 2,1 до 2.4 тыс. чел.), Кавказская дивизия - 17 тысяч человек, а также Грузинский батальон (700 человек). Армянский, Туркестанский батальоны неустановленной численности. Они охраняли селенья и расположенные в них склады¹⁰⁷.

В последние годы в рамках изучения проблемы коллаборационизма исследователи неоднократно обращались к теме "изменнических формирований" вермахта. Думается, уместно остановиться на этом сюжете, затронув аспект, на который пока еще мало обращают внимания - на "человеческое измерение" данной темы. Признаться, нам трудно согласиться с теми, чьи подходы к изучению сложней-шей и болезненной проблемы коллаборационизма на оккупированных немецкими войсками территориях СССР ограничиваются бесстрастным подсчетом численности воинских формирований представителей тех или иных национальностей, служивших "на другой стороне". На наш взгляд, это вовсе не тот случай, когда статистическая точность может служить критерием исторической истины.

Так кто же они - люди, оказавшиеся "по другую сторону баррикад" - жертвы трагических обстоятельств или военные преступники? Однозначных ответов на этот вопрос в постсоветской историографии нет, и, думается, вряд ли они в принципе возможны. Рамки и проблематика данной статьи не предполагают детального исследования этой темы. Мы лишь хотим коснуться "человеческого аспекта" этой темы на примере сюжета о "татарских батальонах" - сквозь призму источников партизанского движения.

Как ни удивительно, трактовки в этих документах порой менее ригористичны, чем интерпретации некоторых современных историков. Интересно, что в официальной документации военного периода¹⁰⁸ слова "добровольцы", "добровольческие формирования" зачастую заключаются в кавычки - тем самым дается понять, что обстоятельства образования подобных формирований были отнюдь не добровольными.

Вот отрывок из документа, сохранившегося в личном фонде руководителя ЦШПД П. Пономаренко - письмо из Крымского штаба партизанского движения, где, кроме прочего, зафиксирована информация о пресловутых "татарских батальонах":

"Крымские татары, как и все остальное население Крыма... саботирует все мероприятия немцев... Можно привести ряд фактов поведения татар в немецком тылу: а) в одной из подпольных организаций г.Симферополя большую работу проводит татарская интеллигенция, б) группа советских патриотов в больнице снабжает партизан медикаментами, в) в двух добровольческих батальонах созданы группы советских патриотов, которые ведут большую работу по разложению этих батальонов, г) командир отряда добровольцев, охраняющий в Джанкое военнопленных, где находится много украинских партизан и советских пленников, Саранаев Мустафа помог 7 человекам

бежать из лагеря, д) командир 154-го добровольческого батальона Керимов Абдулла арестован как неблагонадежный, е) в 147-м батальоне 76 человек арестованы и расстреляны как просоветский элемент, ж) в дер. Отар Бахчисарайского района активно действует подпольная организация, з) активно действуют подпольные группы в деревнях Казан-тип, Насыр и др. Таких примеров активной борьбы татар с оккупантами можно привести множество"¹⁰⁹.

А вот письмо в центр легендарного "дяди Володи" - крымского татарина Абдуллы Дагджи - руководителя подпольной партизанской организации, расстрелянного гитлеровцами в 1943 году. В своем письме он, в частности, сообщает:

"Особенно развернули пропаганду среди татарского населения, когда продажные предатели народа -- мусульманский комитет по заданию Гитлера зимой этого года должен был вербовать еще 18 тысяч добровольцев из татар [...].

Насчет работы среди добровольцев, серьезности и важности этой работы я понимаю. Я думаю, с этой задачей мы справимся с честью. Я должен сказать через моих людей кое-какие слабые места начали прощупывать. Я приблизился к трем добровольцам, они мне внушают некоторое доверие, они дали честное слово искупить свою вину перед родиной и выполнять все наши указания и задания. Ряд моих поручений они исполнили хорошо. Вот кто они:

1. Газиев Баки -- из Ленинского района, окончил пединститут, литератор. Работал в институте им. Пушкина, был член ВКП(б), был депутат городского совета. 1941 год был в армии политруком, участвовал в боях под Перекопом, когда командир роты погиб, ему поручили командовать ротой. Был в пяти местах ранен, в этом положении, как он рассказывает, когда вся рота погибла, осталось еще несколько бойцов, они попали в плен. Он сейчас в батальоне добровольцев командир роты.

2. Арифов Досмомбет -- из Акшеихского района -- агроном, работал в земотделе, был член ВКП(б), в армии служил в береговой обороне в Евпатории. После оккупации пришли в Севастополь. В зимнее наступление немцев 1942 г. под Инкерманом попал в плен. В том же батальоне писарь.

3. Тураев Мурат -- туркмен, был комсомолец, лейтенант Красной Армии, участвовал в десантной операции зимой 1942 года на Керченском полуострове, возле Феодосии, попал в плен; в том же батальоне командир взвода.

Задача этого батальона, как они говорят, служба вспомогательной полиции -- охранять в городе военные объекты, склады, нести патрульные службы"¹¹⁰.

На наш взгляд, даже очень фрагментарные сведения из биографий тех, кто упоминался в письме А.Дагджи, и обстоятельства их попадания в батальон (плен, принудительная мобилизация) дают основания говорить о преждевременности резких оценок в отношении трактовок проблемы коллаборационизма.

Разумеется, эти наши рассуждения не следует воспринимать как попытку оправдать тех, кто участвовал в карательных операциях против мирных граждан - многих из них, впрочем, суровая рука правосудия настигла уже в военные, а кого и в последующие годы. И все же смеем утверждать, что значительная часть служивших в тех или иных формированиях вермахта попадала туда вовсе не по своей воле, а в ситуации безальтернативной и безвыходной, - и уже поэтому эти люди должны рассматриваться прежде всего как жертвы войны.

6 февраля 1944 года маршал А.Василевский представил И.Сталину соображения о подготовке и проведении Крымской операции. В окончательном виде замысел операции заключался в том, чтобы одновременными ударами войск 4-го Украинского фронта с Перекопа и Сиваша, и отдельной Приморской армии с Керченского плацдарма в общем направлении на Симферополь и Севастополь при поддержке сил Черноморского флота, авиации дальнего действия и партизан разгромить 17-ю армию, не допустив ее эвакуации с моря. Переправа войск через Сиваш явилась одним из сложнейших подготовительных мероприятий фронта.

8 апреля войска 4-го Украинского фронта приступили к штурму мощных укреплений немцев. Этому предшествовала двухдневная артиллерийская обработка оборонительных сооружений на Перекопском перешейке. Сосредоточив тяжелую артиллерию именно здесь, советское командование стремилось создать у противника впечатление, что главный удар будет нанесен в этом месте¹¹¹.

Освобождение Крыма подробно описал в своих воспоминаниях один из непосредственных участников этих событий маршал Василевский. Войска Приморской армии пошли в наступление 11 апреля. К этому времени советские войска, привлеченные к участию в этой операции, насчитывали около 470 тыс. человек, имели 5982 орудия и миномета, 559 танков и САУ, 1250 самолетов. В войсках было до четырех боекомплектов боеприпасов основных калибров, около пяти заправок горюче-смазочных материалов и более чем на 18 суток продовольствия.

По словам Василевского, 11 апреля 1944 г. из Ставки была получена следующая директива, в которой излагались задачи Черноморского флота:

"1. Систематически нарушать коммуникации противника в Черном море, а в ближайший период нарушение коммуникаций с Крымом считать главной задачей...

2. Быть готовыми к высадке в тыл противника тактических десантов силой батальон - стрелковый полк.

3. Охранять побережье и приморские фланги армий, содействовать фланговым частям армий при их продвижении огнем береговой и корабельной артиллерии мелких кораблей.

4. Повседневно расширять и закреплять операционную зону флота в Черном море путем уничтожения минных полей, открытия и поддержания своих фарватеров и маневренных районов, безопасных от мин.

5. Обеспечивать свои коммуникации от воздействия противника, в частности организовав надежную противолодочную оборону.

6. Путем систематического траления в первую очередь создать возможность плавания по фарватерам, с дальнейшим переходом к сплошному тралению загражденных минами районов.

7. Крупные надводные корабли тщательно готовить к морским операциям, которые будут, при изменении обстановки, указаны Ставкой.

8. Быть готовым к перебазированию флота в Севастополь и к организации обороны Крыма.

9. Быть готовым к формированию и перебазированию Дунайской военной флотилии".

Уже вечером 11 апреля 1944 г. Москва салютовала войскам 4-го Украинского фронта, прорвавшим оборону противника на Перекопе и на Сиваше и овладевшим Джанкоем.

В течение 12 апреля части 4-го Украинского фронта освободили 314 населенных пунктов. Были прорваны Ишуньские позиции восточнее Каркинитского залива, Ак-Монайские позиции у основания Арабатской стрелки и Биюк-Онларские позиции в центре Крыма. Наступление пошло развернутым фронтом: 2-я гвардейская армия шла западным берегом полуострова, на Евпаторию; 51 -я армия - через степи прямо на Симферополь; Приморская армия - через Феодосию - южным берегом Крыма, где в горах открыто перешли к активным действиям партизанские соединения. Черноморский флот с морской авиацией наносили удары по морским коммуникациям противника и скоплениям его войск и кораблей в Судаке, Алуште и Балаклаве.

13 апреля были освобождены Симферополь, Евпатория и Феодосия; 14 и 15 апреля - Бахчисарай, Судак и Алушта. 15 апреля передовые части 51-й армии вышли к внешнему оборонительному обводу Севастополя, последней надежде врага, создавшего здесь мощный оборонительный район. Последовало стремительное передвижение советских войск во всех направлениях на юге полуострова.

В стане немцев началась паника. Румыны предпочитали сдаваться в плен, немцы стягивались к Севастополю. На взятие Севастополя советским войскам понадобилось несколько дней. 7 мая в 10 часов 30 минут утра, после полуторачасовой артиллерийской подготовки и при массированной поддержке всей авиацией фронта, советские войска начали генеральный штурм Севастопольского укрепленного района. Уже в первый день штурма враг потерпел крупное поражение, вынужден был оставить основной оборонительный рубеж и отвести войска на внутренний обвод. Ликвидировать оборону на нем и окончательно освободить Севастополь - такова была задача на 9 мая.

Борьба не прекращалась и ночью. Ровно в 8 часов 4-й Украинский возобновил общий штурм Севастополя. Бои за город продолжались весь день, а к его исходу советские войска вышли к заранее подготовленному врагом оборонительному рубежу от бухты Стрелецкой к морю. Впереди лежала последняя полоска Крыма, еще принадлежавшая фашистам, - от Омеги до мыса Херсонес.

Отступая, фашисты взрывали и сжигали все, что только успевали. Пострадали, в частности, многие дворцы на южном берегу Крыма. К 14 апреля 4-й Украинский фронт захватил уже до 20 тысяч пленных. Утром 10 мая 1944 г. последовал приказ Верховного Главнокомандующего: "Маршалу Советского Союза Василевскому. Генералу армии Толбухину. Войска 4-го Украинского фронта, при поддержке массированных ударов авиации и артиллерии, в результате трехдневных наступательных боев прорвали сильно укрепленную долговременную оборону немцев, состоящую из трех полос железобетонных оборонительных сооружений, и несколько часов тому назад штурмом овладели крепостью и важнейшей военно-морской базой на Черном море - городом Севастополем. Тем самым ликвидирован последний очаг сопротивления немцев в Крыму, и Крым полностью очищен от немецко-фашистских захватчиков".

Крымская наступательная операция советских войск продолжалась 35 дней и завершилась 12 мая 1944 года разгромом 200-тысячной 17-й немецкой армии. Вся ее боевая техника и припасы оказались в руках советских войск¹¹².

Примечания:

¹ Выражение публициста-эмигранта Георгия Александрова.

² Речь В.М. Молотова 22 июня 1941 г. htttp:www.tvzvezda.ru/?id=115483

³ Акулов Д. Крым в Великой Отечественной войне // Книга Памяти Республики Крым. Том 1. Симферополь, 1994. С.6-8.

⁴ Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945 / Сост. В.К.Гарагу-ля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. - Симферополь, 1994. С.21.

⁵ Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945 /Сост. В.К.Гарагуля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. - Симферополь, 1994. С.6-7.

⁶ Книга Памяти Республики Крым, том 8, с. 173.

⁷ Бариев А. Дженк йыллары хатирелери. 1941-1945 (Воспоминания о военных годах). 4.1. 23.IV.1941-15.V.1942. С.49. Архив автора.

⁸Батов П. В боях и походах. Книга размещена в Интернете на http:// militera.lib.ru/memo/russian/batov/01.html

⁹ Под "потерями" понимаются убитые и пропавшие без вести. Книга Памяти, том 8, с. 173.

¹⁰ Вот, например, что пишет А.Бариев о составе своего полка: "Наш 476-й полк входил в состав 51 -и Особой Крымской Армии. Солдаты полка были набраны из рабочих и служащих Керчи и деревень Ленинского, Судакского, Джанкойского и Калайского. И еще от Сейтлер и Ичкинско-го районов. Комбат (начальник штаба батальона) был Николай Костенко, штабные начальники Зуфер Аблязимов, адъютант Иванковицер Б.Е., старший писарь Абдураман Бариев, химинструктор Агафонов; 7-я рота-командир Асланов Гамзат; 8-я рота -- командир лейтенант Терещенко; 9-я рота - командир лейнант Шашиев; 3-я рота- командир лейненант Сегеда; 3-я пулеметная рота-Самборг; начальник санчасти-фельдшерица М.Катукова; начальник снабжения - Михей (караим); три политрука - в 7-й роте был политрук Мевлюд". Бариев А. Указ, соч., с.8.

¹¹ Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ), ф. "Особая папка Сталина", д.65, л.41-42.

¹² Раманичев М.Н. Невиданное испытание // Война и общество. 1941-1945. В двух книгах. Москва: Наука, 2004. С.79.

¹³ Российский Государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф. 17 (ВКП(б)-ЦК КПСС), оп.43, д. 1043, л. 15.

¹⁴ Бариев А. Дженк йыллары хатирелери. 1941-1945. 4.1. 23.IV. 1941-15.У.1942. С. 142-144. Архив автора.

¹⁵ Из протокола заседания партактива 4 февраля 1942 г. РГАСПИ, ф. 17, оп.43, д. 1043, л. 15-17.

Как показывают сохранившиеся партийные документы, в результате таких проверок в 1941 -1942 гг. было исключено из рядов партии огромное число коммунистов Крыма, уклонившихся от эвакуации. (См., в частности: РГАСПИ, ф. N17, оп. 43, дд. 1043, 1044). После окончания войны прокатилась очередная волна исключений - все с той же мотивацией -"за пребывание на оккупированной территории".

¹⁶ Бариев А. Дженк йыллары хатирелери. 1941-1945. 4.1. 23.IV.1941-15.V.1942. С.142-144. Архив автора.

¹⁷ Бариев А. Указ. соч. С. 160.

¹⁸ Раманичев М.Н. Невиданное испытание // Война и общество. 1941-1945. В двух книгах. Москва: Наука, 2004. С.88.

¹⁹ Раманичев М.Н. Невиданное испытание // Война и общество. 1941-1945. В двух книгах. Москва: Наука, 2004. С.90.

²⁰ Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945/Сост. В.К. Гарагуля. И.П.Кондранов. Л.П.Кравцова. -Симферополь, 1994. С.39.

²¹ Голос Крыма. 1942. N57⁶³. С.1

²² Голос Крыма. 1942. N61⁶⁷. С.1.

²³ Подробнее см.: Рубцов Ю. Трагедия в Крыму в мае 1942 года // Война и общество. В двух книгах. Том 1. М., 2004. С. 101-126; Он же. АНег еїо Сталина. Страницы политической биографии Л.З.Мехлиса. М: "Звонница", 1999. С.201-216.

²⁴ Манштейн Э. Утерянные победы. Текст книги в Интернете на httр:// militera.lib.ru/memo/german/manstein/09.html

²⁵ Князьков А.С. Оккупационный режим. Партизанское движение // Война и общество. 1941-1945. В двух книгах. Москва: Наука, 2004. Книга 2. С.265.

²⁶ Вигуляров А. Евреи г.Керчи в Х1Х-ХХ вв. httр://еnglish.migdal.ru/book-chapter.рhр?сhарid=3706. Между тем Крымский обком в декабре 1941 г. сообщал, что "Багеровский противотанковый ров недалеко от Керчи стал братской могилой 7 тысяч зверски замученных и расстрелянных фашистскими палачами русских, крымских татар, украинцев, евреев". (РГАСПИ, ф.17, оп.43, д. 1043, л.Г).

²⁷ Отрывок из письма Н. Мамутова в книге: "Депортация крымских татар 1944 года: как это было". г.Симферополь, 2004.

²⁸ Статья сохранилась в: РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.623, л. 111-130.

²⁹ Отрывок из письма Н. Мамутова в книге: Депортация крымских татар 1944 года: как это было / Сост. Р.Куртиев. Симферополь, 2004. Перевод с крымскотатарского языка Э. Муслимовой.

³⁰ Согласно разведдонесению Южного штаба партизанского движения, "полицейские в селах получают зарплату из общин и пользуются всеми правами члена общины. Зарплата в селах 150 рублей, в городах - 300-450 руб. плюс специальная городская столовая". РГАСПИ, ф.69, оп.1, Д.623, л. 122.

³¹ Аникеев А.А., Кольга Г.И., Пуховская Н.Е. НСДАП: идеология, структура, функции. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2000. С. 15-17.

³² Хоркхаймер М., Адорно Т. Психоанализ антисемитизма // Психология национальной нетерпимости: Хрестоматия / Сост. Ю.Чернявская. Мн: Харвест, 1998. -С. 114.

" Гилязов И. На другой стороне (Коллаборационисты из поволжско-приуральских татар в годы Второй мировой войны). Казань, 1998. С.46.

³⁴ Приказ Ставки Верховного Главнокомандования N270 от 16. августа 1941 года опубликован в книге: Семиряга М. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. -- М.: "Российская энциклопедия" (РОССПЭН), 2000. - С.817-819.

³⁵ Полян П. Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. - 2-е изд., перераб. и дон. - М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2002. С.70.

³⁶ РГАСПИ, ф.558. он. 11, д.208, л.123-124.

³⁷ Голос Крыма. 9.09.1942. N87⁹³.

³⁸ "Голос Крыма", однако, со ссылкой на статистическое бюро сообщал, что по состоянию на январь 1943 года в Симферополе проживало 397 немцев (Голос Крыма. 3.01.1943. N2¹⁴¹).

³⁹ Подробнее о "восточной политике" нацистов см.: Гилязов И. На другой стороне (Коллаборационисты из поволжско-приуральскихтатар в годы второй мировой войны). Казань, 1998. С.8-47.

⁴⁰ Под "крымскотатарскими коллаборационистами" мы в данном случае имеем в виду тех, кто служил в различных формированиях вермахта и в отрядах самообороны.

⁴¹ Ефимов А. Некоторые аспекты германской оккупации политики в отношении крымских татар в 1941-1944 годах http:www.moscow-crimea.ru/history/20vek/еfimov.html. К сожалению, ценность этой в целом весьма содержательной работы снижает отсутствие справочного аппарата, причем как в бумажном варианте (работа опубликована в журнале "Профи"), так и в многочисленных интернет-версиях статьи. Возникает законный вопрос, почему автор не считает нужным сообщить источники, которыми он пользовался при написании статьи, хотя обилие цифр и фактических сведений в его статье явно это предполагают.

⁴² Агентурные данные Центрального штаба партизанского движения, предположительно, на первую половину 1943 года называли следующий состав Мусульманского комитета:

1. "Куртсеитов Эреджеп - председатель комитета. Сын кулака дер. Дегерменкой. При Советской власти работал за "Табаксырье" агрономом. Доверием не пользовался.

2. Керменчиклы Ильми - первый заместитель председателя. Сын буржуазного националиста. При Советской власти работал в стройконторе.

3. Абдурешитов Джемиль -- второй заместитель. Сын торговца Евпаторийского района. Турецкий подданный.

4. Меметов Осман - член комитета. Сын крупного кулака [...] Отец его в 1928 г. был выслан.

5. Аблямитов Февзий -- член комитета. Сын крупного помещика. Работал преподавателем 12 средней школы.

6. Шевкет Мустафа - член комитета. Турецкий подданный. [...] Был осужден за контрреволюцию вместе с Ибраимовым. [Ибраимов Вели - в 1924-1928 гг. -- председатель Президиума Верховного Совета Крымской АССР. Репрессирован: посмертно реабилитирован. - Г.Б.]

7. Куртиев Мустафа-член комитета. Редактор газеты "Азат Кърым". Ярый буржуазный националист. Неоднократно был репрессирован советской властью". (РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 12, л.87об.).

⁴³ РГАСПИ, ф. 69, оп. 1, д.708, л. 119.

⁴⁴ Так, например, в январе 1943 г. "Голос Крыма сообщал": "В Симферополе на Софиевской улице закончен капитальный ремонт соборной мечети. Работу производил молодой инженер Аблаев. До большевизма в Крыму было около 700 мечетей и до 1000 человек духовенства. Большевики разрушили мечети, преследовали служителей религии. С момента освобождения германской армией уже восстановлено 250 мечетей и молитвенных домов. Около 400 человек духовенства совершает в них служение". На страницах "Голоса Крыма" не раз сообщается о проведении мусульманских праздников и посещении их представителями германских оккупационных войск. (Голос Крыма. 3.01.1943. N2¹⁴¹).

⁴⁵ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.623, л. 122.

⁴⁶ Голос Крыма. 12.12.1949, N149.

⁴⁷ В официальных документах переводится как "Освобожденный Крым".

⁴⁸ Крымскотатарская энциклопедия. Автор-составитель Р.Музафаров. Симферополь, 1993. Том 1.С.47.

⁴⁹ Так в источнике: РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.741, л.39; Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945/Сост. В.К. Гарагуля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. - Симферополь, 1994. - С.82.

⁵⁰ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.622, л.9.

⁵¹ Из письма командующего Северо-Кавказским фронтом Буденного и члена СКФ Исакова Сталину (копия Пономаренко). Государственный архив Автономной Республики Крым (далее ГААРК), ф.П-1, оп. 1, д.2144-а, л.46.

⁵² РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.1045, л.55.

⁵³ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.708, л. 141.

⁵⁴ РГАСПИ, ф.69, оп. 1. д.1045, л.55.

⁵⁵ Из сообщения секретаря Крымского обкома В.Булатова и заместителя штаба партизанского движения по разведке, полковника Госбезопасности П.Фокина "Агентурная обстановка в Крыму на 1 июля 1943г." (23.07.1943). РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.741, л.39об.

⁵⁶ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.623, л.115.

⁵⁷ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.623, л. 112.

⁵⁸ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.741, л.39об.

⁵⁹ РГАСПИ, ф.69. оп. 1, д.623, л. 116.

⁶⁰ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.623, л. 117.

⁶¹ РГАСПИ. ф.69, оп. 1, д.741, л.39об.

⁶² РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.741, л.39об.

⁶³ РГАСПИ, ф.69, оп. 1. д.623, л. 122.

⁶⁴ Голос Крыма, 30.07.1943, N90.

⁶⁵ Интервью с Касиде Бекировой (ноябрь 2003 г.) Архив автора.

⁶⁶ В книге: Депортация крымских татар: Как это было. - Симферополь, 2004. Перевод с крымскотатарского яз. Э.Муслимовой.

⁶⁷ РГАСПИ, ф.69, оп. I, д. 1045, л.55.

⁶⁸ Попов А.Ю. Правовое регулирование деятельности партизан // Военно-исторический архив. 2001. N6²¹. С.73-74.

⁶⁹ Кондранов И. Хроника событий//Книга памяти Автономной Республики Крым. 8 том. Обобщающий. С. 119.

⁷⁰ Из доклада А.Мокроусова на совещании секретарей Крымского обкома ВКП(б) от 12.07.1942. РГАСПИ. ф.69. оп. 1. д.618, л. 1.

⁷¹ Сообщение Попова приводится в документе "Информационная сводка N21 от 6 июня 1942 г отделения по работе среди частей РККА и партизанских отрядов, действующих в тылу противника". РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.621, л.24-42.

⁷² Там же, л.34.

⁷³ Сейфулаев И. Выселение крымскотатарского народа на основе огульных обвинений // Голос Крыма, N32.6.08. 1999, с.5.

⁷⁴ Германские документы о борьбе с крымскими партизанами в 1941 -1942 гг. //Документы из военного архива г. Потсдам выявлены, отобраны и переведены Г.А. Литвиным. На сайте "Москва-Крым" httр:/www.moscow-сrimea.ru/ history/20vek/раrtizanes.html

⁷⁵ Вот, к примеру, случай, зафиксированный в рапорте комиссаров бригад С.Седова и Т.Субботина на имя начальника ЦШПД П.Пономаренко (21.07.1943 г.), -"о бандитском поведении бывшего комиссара партизанского отряда "Силыча" Чаадаева в мае 1943 года. Седов и Субботин пишут (орфография и стилистика документа сохранены): ''Чаадаев с группой партизан был командирован в мае 1943 г. на спецзадание, но задания не выполнил, а на обратном пути продал партизанские лошади за самогон и, напившись сверхпредела, в д.Бруях Мглинского района Орловской области, откуда приехал со своей ватагой в д.Затесьтье, пристал к старику Краснобаеву с требованием дать литр самогона и 10 штук яиц. На отказ Краснобаев был избит шомполами, а затем и заступающейся за мужа жену его. Когда Краснобаев стал заступаться за свою жену, Чаадаев взял и расстрелял из маузера старика Краснобаева на глазах собравшегося и возмущенного населения. Краснобаев старик двух партизан нашей бригады, а третий сын в Красной армии. Через полчаса после этого мы проездом заехали в эту деревню и узнали об этом возмутительном факте. Командование II бригады и... представитель Смоленского штаба партизанского движения капитан Тараненко отреагировали на этот безобразный факт так: Чаадаева... с комиссаром, а нас руководителей 5-й Клетнянской бригады, обвинили в нетактичном поведении, а тов. Тараненко даже прислал официальную бумагу, где писал, что мы проявили не партизанское и не командирское поведение [нрзб.] что эти вопросы можно было урегулировать без шума, между командирами, по-товарищески... Благодаря такого отношения к борьбе с мародерством и бандитскими проявлениями, они не сокращаются, а продолжают иметь место и мешают правильному взаимоотношению с населением и в целом партизанскому движению". РГАСПИ. ф.69, оп.1, д. 1421, л.51-52.

⁷⁶ Из стенограммы допроса Русанова А.Д в штабе РОА. Голос Крыма. 7.11.43. N134. Этот же текст сохранился в фонде ЦШПД: РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.761, л.14.

⁷⁷ Из письма Юсуфа Гафарова. Архив автора.

⁷⁸ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д. 1133, л. 11.

⁷⁹ Вполне заслуживают доверия слова А.Русанова о том, что грабежи партизанскими отрядами местного населения - "за редким исключением" - были обычным явлением, и они отнюдь не порицались высшим военным руководством страны. На своем допросе в штабе РОА А.Русанов по этому поводу сказал: ''Я неоднократно письменно и устно докладывал об этом Строкачу [один из руководителей партизанского движения, генерал-полковник. - Г.Б]. Он мне сказал: "Оставьте это, все равно прекратить грабеж мы не можем. Да и трудно сказать, принесет ли это пользу партизанскому движению". Из стенограммы допроса в штабе РОА Русанова А.Д. Голос Крыма. 7.11.43. N134; РГАСПИ. Ф.69, оп.1, д.761, л. 14.

⁸⁰ Из разведывательного донесения ЦШПД. РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.623, л. 122.

⁸¹ РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.621л.38.

⁸² РГАСПИ. ф.69, оп.1, д.621, л.34.

⁸³ РГАСПИ. ф.69, оп.1, д.621, л.26.

⁸⁴ Из информационной сводки N21 от 6 июня 1942 г отделения по работе среди частей РККА и партизанских отрядов, действующих в тылу противника. РГАСПИ. ф.69, оп.1, д.621, л.42.

⁸⁵ РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.622, л.8.

⁸⁶ Генов И. Дневник партизана. Отрывки из произведения сохранились в личном фонда П.Пономаренко. РГАСПИ, ф.625, оп.1, д. 12, л. 127. Машинопись.

⁸⁷ Впоследствии, уже после освобождения Крыма, непродолжительное время был наркомом госбезопасности Крымской АССР.

⁸⁸ РГАСПИ. ф.69, оп.1, д.618, л.6.

⁸⁹ РГАСПИ, ф. 17. оп.43, д. 1044, л.250.

⁹⁰ РГАСПИ, ф.69, оп. 1, д.623, л.29.

⁹¹ Генов И. Дневник партизана. Отрывки из произведения сохранились в личном фонда П.Пономаренко. РГАСПИ, ф.625, оп.1, д. 12. л. 127.

⁹² РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.618, л.36-37.

⁹³ РГАСПИ, ф.625, оп. 1, д. 12, л. 139.

⁹⁴ РГАСПИ, ф.625, оп. 1, д. 12, л.251-252.

⁹⁵ Председатель Президиума Верховного Совета Крымской АССР.

⁹⁶ И.Сейфулаев. Выселение крымскотатарского народа на основе огульных обвинений // Голос Крыма. 6.09.1999. N32. С.5.

⁹⁷ Из стенограммы совещания у полковника госбезопасности С.Бельченко по вопросам разведработы 11.06.1943. РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.726, л. 112-114.

⁹⁸ РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.437, л. 1-2.

⁹⁹ РГАСПИ, ф.69, оп.1, д.437, л.3-6.

¹⁰⁰ РГАСПИ, ф.69. оп.1, д.710, л. л.48.

¹⁰¹ РГАСПИ, ф.69. оп.1, д.710, л. 81.

¹⁰² РГАСПИ, ф.69. оп.1, д.437, л.32.

¹⁰³ РГАСПИ, ф.69. оп.1,.д.437, л.32.

¹⁰⁴ РГАСПИ, ф.69. оп.1,.д.437, л.33.

¹⁰⁵ РГАСПИ, ф.69. оп.1,, д.437, л.35.

¹⁰⁶ РГАСПИ, ф.69. оп.1,, д.758, л.5 об.

¹⁰⁷ РГАСПИ, ф.69. оп.1,, д.758, л.6.

¹⁰⁸ В частности, в фондах Центрального штаба партизанского движения, Крымского обкома, Крымского штаба партизанского движения, сохранившихся в ГААРК и в РГАСПИ.

¹⁰⁹ РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 12, л.88 об.

¹¹⁰ РГАСПИ, ф. 625, оп. 1, д. 12. л.95. Письмо Абдуллы Дагджи представляет собой машинописную копию, заверенную П.Ямпольским. Приведенный отрывок из письма А.Дагджи свидетельствует также и о том, что "татарские батальоны" были далеко не моноэтничны - в них служили не только крымские татары, но и представители других национальностей.

¹¹¹ Елисеев В.Т.. Михалев С.Н. Освобождение Правобережной Украины и Крыма// Великая Отечественная война 1941-1945. Книга3. С.49.

¹¹² Подр. см. Василевский А.М. Дело всей жизни: В 2-х томах. Книга размещена в Интернете на http://militera.lib.ru/memo/russian/vasilevsky/22.html.

Раздел II

"ИЗГНАЛИ ВСЕХ БЕССУДНО И БЕСПРАВНО..."

Глава 1

Депортация крымских татар: подготовка, причины и правомерность

Параллельно с освобождением от фашистов шло ''очищение" Крыма от внутренних врагов -- население, находившееся более двух лет в оккупации, было под большим подозрением у чекистов. Выявлением "ненадежных" элементов на территории Крыма, как и на других освобождаемых территориях, занимались сотрудники "СМЕРШ"а -- Главного управления контрразведки, а также органы НКВД.

В ходе "мероприятий по очистке Крыма от антисоветских элементов" таковые, разумеется, были найдены, о чем свидетельствуют донесения наркома внутренних дел Л.Берии И.Сталину (они сохранились в так называемой "Особой папке Сталина" в Государственном архиве Российской Федерации в Москве). Так, согласно донесениям Л.Берии от 1 мая 1944 года на имя И.Сталина, В.Молотова, Г.Маленкова, в ходе "фильтрации" было арестовано 4206 человек "антисоветского элемента, из них разоблачено 430 шпионов... задержано 5115 человек, в том числе арестовано 55 агентов немецких разведывательных и контрразведывательных органов, 266 изменников и предателей, 363 пособников и ставленников противника".

Вот как вспоминает апрель-начало мая 1944 года очевидец событий - Юсуф Гафаров, подростком оказавшийся в партизанском отряде:

"Нас, всех партизан, построили, приехали какие-то начальники в военной форме и приказали сдать оружие, в том числе холодное. Читали фамилии, построили в строй с сопровождением, и с теми же начальниками отправились мы по городу по набережной к зданию с надписью -- МВД СССР. Каждого из нас еще раз обыскали, сняли ремни, вынули шнурки из ботинок. Нас, около 60 человек, затолкали в одну маленькую комнатушку. Только тогда мы поняли, что находимся в тюрьме. За что?

Начались допросы. Каждый день без конца. "Почему Вы служили немцам?" -- это был основной. Спрашивали об отряде самообороны, которые организовали в нашей деревне. Меня допрашивал один капитан, он меня спрашивал: кто был староста, кто полицейский, спрашивал меня, чем они занимались, как служили немцам. Когда я не смог ответить на его вопросы, потому как по малолетству не знал, чем они занимались, он меня посадил в одиночку на три дня, где не было ни окна ни света. Когда меня оттуда вытащили, глаза ничего не видели. Тогда я и по-русски плохо говорил, поскольку был деревенский мальчик. Тем не менее допросы опять продолжались. Он меня пугал своим наганом, по голове стукнул. Что он писал, не знаю, но сказал -- "подпиши". В камере старшие меня предупредили: ты молодой, не бойся, тебе ничего не сделают, не зная, не подписывай, что там -- я так и сделал.

Ну, я его спрашивал: почему нас оставили немцам, а сами сбежали. Я, семиклассник, что должен был делать -- на фронт идти не мог, у меня с немцами воюют три брата, таких, как вы. Он рассердился и отправил меня в камеру. В Ялтинской тюрьме меня больше не допрашивали. В начале мая нас погрузили на грузовики и в сидячем положении всех заключенных из Ялты отправили в свой район. Привезли 8 Куйбышевский р-н, дер. Албат. Привезли в большую конюшню, переоборудованную в тюрьму. Нас загнали туда. Там уже было много людей со всех деревень Куйбышевского района -- кто староста, кто полицай, кто имам, кто бухгалтер. Все мужчины крымские татары -- около 300 человек -- были заключенные. Люди лежали на земляном полу в тесноте, друг на друге. Допрашивали и днем и ночью. Таскали под конвоем туда и обратно, где допрашивают. Тут я уже видел много своих односельчан, и много знакомых по всему району. У всех настроение было плохое, никто не знал, чем это кончится. Начали судить тех, кто там остался. Судили тройки - за две-три минуты решали судьбу заключенных, без всяких вопросов. Только говорили срок заключения. Высший срок -- 20 лет, наименьший -- 10 лет. На этих судилищах были только крымские татары, других национальностей не было"¹.

Не избежали "фильтрации'" и те жители Крыма, кто в той или иной форме сотрудничал с оккупационными властями. Было арестовано 49 членов Мусульманского комитета, члены "созданных немецким командованием" "Партии истинно-русских людей", филиалов "Национально-трудового Союза нового русского поколения", "Украинского немецкого комитета"².

Между тем население Крыма радостно встречало бойцов Красной Армии. По информации Ялтинского райкома, в начале мая 1944 года, "...с большим подъемом прошли митинги и встречи в г.Алупке, Дегерменкое и Партените со знатными земляками - героями Советского Союза Аметханом Султаном из г. Алупки и Тейфуком Абдулла из Партенита. Эти встречи превратились в яркие демонстрации горячей любви советских людей к своей родине, к Красной Армии, к любимому Сталину..."³.

Крымские татары, с воодушевлением встречавшие своих соотечественников-героев, еще не знали, что 10 мая 1944 года Л. Берия внес на рассмотрение И. Сталину проект решения Государственного Комитета Обороны о выселении всех татар с территории Крыма ("учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза").

Подписанное И.Сталиным Постановление ГКО N5859сс "О крымских татарах" от 11 мая 1944 года стало роковым для целого народа⁴. Постановление Государственного Комитета Обороны обвиняло "многих крымских татар" в измене Родине, дезертирстве из частей Красной Армии, оборонявших Крым, переходе на сторону противника, вступлении в сформированные немцами "добровольческие татарские воинские части'', участии в немецких карательных отрядах, "зверских расправах по отношению к советским партизанам", помощи немецким оккупантам "в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство, сотрудничестве с немецкими оккупационными войсками, создании "татарских национальных комитетов", использовании немцами "для целей заброски в тыл Красной Армии шпионов и диверсантов", - постановив выселить всех. Так крымские татары стали еще одним из народов СССР, подвергшихся тотальной депортации в годы Второй мировой войны из мест исторического проживания.

Решение о выселении крымскотатарского народа, как и их предшественников по несчастью-балкарцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, корейцев, немцев, финнов-ингерманландцев, чеченцев и др. - принималось в атмосфере высокой секретности. Лишь самые избранные из "ближнего круга" И.Сталина были посвящены в эти планы.

Механизм депортаций к моменту выселения крымских татар был вполне апробирован⁵. Операции по выселению были тщательно подготовлены. Детально были расписаны время на сборы и маршруты следования⁶, заранее, под благовидными предлогами, уточнены адреса проживания крымскотатарских семей в городах и поселках со смешанным населением, а во всех селах, населенных крымскими татарами, - размещены войска НКВД...

Несмотря на то, что со времени депортации крымскотатарского народа минуло более 60 лет, и сегодня остается открытым вопрос: что это было - предоставленная войной возможность очищения Крыма от крымских татар, вынашиваемая еще царской Россией, мстительная акция возмездия или продуманный геополитический шаг?

Совершенно очевидно, что депортация крымских татар не была необходимым условием освобождения Крыма от немецких оккупантов. Неубедительной является и версия возмездия, так как ранее принятые решения (они приведены нами в предыдущем разделе) дали вполне адекватную "оценку поведению крымских татар в период оккупации". Согласно этим решениям, выселение крымских татар не только не предусматривалось, но скорее им противоречило.

Впрочем, зная поистине маниакальную страсть вождя к поиску виновных - как среди отдельных граждан, так и целых народов, депортация как акция возмездия не кажется столь уж невероятной причиной. Однако есть, видимо, здесь и вполне рациональное объяснение. Депортации народов в большинстве случаев носили характер пограничной "зачистки" - помимо выселенных крымских татар, были депортированы из мест постоянного проживания ряд мусульманских и тюркских народов, что в свете напряженных взаимоотношений СССР и Турции (Сталин не исключал войны с ней) выглядит вполне логично - основной удар пришелся как раз по народам, отнесенным Сталиным к потенциальным "попутчикам" Турции.

В последнее время получила определенное хождение и "еврейская версия" депортации крымских татар. В наиболее радикальной форме, популяризируемой преимущественно публицистами, она сводится к идее, что крымские татары были выселены, чтобы очистить полуостров для создания Еврейской автономии в Крыму.

Действительно, идея создания автономии евреев в Крыму возникла при подготовке пропагандистской и деловой поездки членов Еврейского Антифашистского комитета Михоэлса и Фефера в США летом 1943 года. Предполагалось, что американские евреи воспримут ее с энтузиазмом и согласятся финансировать все связанные с ней расходы. Поэтому отправлявшаяся в США делегация ЕАК получила разрешение на обсуждение этого проекта в сионистских организациях. Геннадий Костырченко, изучавший архивы ЕАК, отмечает: "...Прибыв летом 1943 года в США, Михоэлс и Фефер располагали санкцией Молотова на ведение переговоров с американскими сионистами о материальной поддержке еврейского переселения в Крым после изгнания оттуда нацистов". Генерал-лейтенант Павел Судоплатов (в 1943 году - начальник 4-го Управления НКВД, ответственного за "спецоперации" на оккупированных территориях всей Европы) в своих воспоминаниях свидетельствует, что после образования Еврейского Антифашистского комитета советская разведка решила использовать связи еврейской интеллигенции для выяснения возможностей получить дополнительную экономическую помощь в борьбе с фашистской Германией через сионистские круги: "С этой целью Михоэлсу и Феферу, нашему проверенному агенту, было поручено прозондировать реакцию влиятельных зарубежных сионистских организаций на создание еврейской республики в Крыму. Эта задача специального разведывательного зондажа -- установление под руководством нашей резидентуры в США контактов с американским сионистским движением в 1943-1944 годах -- была успешно выполнена".

Как пишет Жорес Медведев, "энтузиазм многих членов ЕАК, в который входили в основном еврейские литераторы, артисты или музыканты, не имевшие политического опыта, можно объяснить. Однако положительную реакцию на этот явно утопический и провокационный проект со стороны Лозовского. Жемчужиной [жена Молотова -Г.Б.] и даже Молотова понять значительно труднее. Молотов, как заместитель председателя ГКО и нарком иностранных дел, возможно, рассматривал крымский проект как один из вариантов решения очень сложной проблемы о судьбе еврейских беженцев из Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии и некоторых других стран Европы".

В январе 1944 года Эпштейном и Фефером был составлен проект докладной записки Сталину, где излагалась идея создания еврейской автономии в Крыму. Эпштейн и Фефер, как сотрудники госбезопасности, консультировались и со своими шефами. Фефер, по свидетельству П. Судоплатова, несколько раз обсуждал крымский проект с Берией... Однако, отмечает далее Жорес Медведев: "Записка о Крыме'" была быстро отправлена в архив без всякого рассмотрения. Сделанные в ней предложения ЕАК были нереальными, и даже непродуманными. Формулировать их еще до освобождения Крыма от немецкой оккупации было крайне преждевременно. Предложение ЕАК подразумевало создание в Крыму не "автономной", а "союзной" республики, ЕССР, что требовало переселения в Крым более миллиона евреев для создания здесь еврейского этнического большинства. Зонами расселения могли быть лишь засушливые северные степные районы Крыма. Заставлять городских жителей распахивать здесь целину можно было бы лишь путем принуждения. Борис Борщаговский, литератор и театральный критик, изучавший послевоенные проблемы евреев в СССР, считает, что "Записка о Крыме" была заговором госбезопасности и прежде всего Берии, причем не только против ЕАК. но и всего мирового еврейского сообщества. По его мнению, этот заговор был направлен и против Молотова... Создание в Крыму, столь сильно пострадавшем в войне, еврейской советской республики было, конечно, невозможно даже на деньги американских сионистских организаций"⁷.

Что немаловажно, "еврейский след" депортации крымских татар не обнаружен в документах главного органа власти в период войны -Государственного Комитета Обороны, не просматривается он и в постановлении ГКО "О крымских татарах" от 11 мая 1944 года. А если вспомнить, что после депортации крымских татар Крым заселяли преимущественно русскими и украинцами (а вовсе не евреями), инициаторы же проекта в 1948-1952 в связи с так называемым "делом ЕАК" были арестованы и привлечены к уголовной ответственности по обвинению в шпионаже и антисоветской националистической деятельности, - "еврейская версия" представляется нам надуманной.

Впрочем, вопрос о причинах депортаций народов (в том числе и крымских татар) еще ждет своего решения и остается открытым. Как бы то ни было, выселение крымскотатарского народа (а спустя месяц греков, армян, болгар, проживавших в Крыму) состоялось, и, как и "операции" в отношении предыдущих и последующих "негодных народов", было проведено "блестяще".

Между тем вопрос о правомерности акции депортации и сегодня активно дебатируется и находит своих защитников - и именно этот аспект, на наш взгляд, очень важен.

Так все же - адекватно ли было наказание "преступлению"? Думается, как ни странно, правильнее всего на этот вопрос ответил сам товарищ Сталин своей сакраментальной фразой - "сын за отца не отвечает" (а также, следовательно, и брат за брата, сосед за соседа и т.д.). И хотя у самого "вождя всех времен и народов" слова зачастую расходились с делами, в данном случае он был безусловно прав. А иначе сегодня мы должны были бы призвать к ответу, например, весь грузинский народ - за преступления в отношении многих миллионов людей самого Сталина и его подручных (как известно, по негласной прихоти вождя карательные органы во многих случаях возглавляли его соплеменники - не случайно должности наркома госбезопасности и внутренних дел в народе прозвали "грузинскими"). Любой здравомыслящий человек назовет такую логику абсурдной - и будет абсолютно прав. Но чем же тогда отличаются крымскотатарские женщины, дети, ветераны войны, несущие ответственность за преступления горстки своих соплеменников? Амнистия лицам, сотрудничавшим с германскими властями, состоялась Указом высшего органа советской власти в 1955 году, а крымскотатарский народ уже много десятилетий "отвечает'' всем миром за преступления кучки людей, большая часть которых к тому же понесла суровые наказания.

К слову, уже в местах спецпоселений на поверку выяснилось, что у "народа-предателя", которому приписали поголовную измену Родине, оказалось пять Героев Советского Союза, а на учете отдела спецпоселений НКВД только в Узбекистане в 1952 году находилось 6057 участников Великой Отечественной войны, многие из которых имели высокие правительственные награды⁸. Заметим, что это были лишь те, кто, провоевав всю войну, пережил страшные годы первых лет высылки, унесших только по официальным данным жизни около трети крымскотатарского этноса. Для них, а также для их детей и жен вопрос, отвечает ли "сын за отца", еще многие годы оставался не праздным...

Коллаборационизм среди крымских татар, несомненно, был, как был он и среди представителей других народов, да и любого оккупированного противником населения. Да и трудно себе представить, что вал репрессий, который обрушился на народ в 1920-1930 гг. и неоднократно "прошелся" по полуострову, не зародил в среде части пострадавших чувства ненависти к советскому режиму и его руководителям. Тем не менее, есть множество свидетельств героизма жителей Крыма, в том числе, разумеется, и крымских татар. В вышедшей в 1994 году "Книги памяти Республики Крым", в которую включены имена крымчан, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны, мы находим имена представителей всех без исключения национальностей полуострова⁹.

Факты коллаборационизма - и в этом мы глубоко убеждены - никоим образом не могут служить оправданием преступных решений советского руководства о депортации целых народов, исполнение которых принесло неисчислимые бедствия миллионам ни в чем не повинных людей¹⁰. Как пишет автор одного из недавних исследований по истории принудительных миграций в СССР Павел Полян: "Несправедливость... в самом прецеденте "наказания народов", подменившем судебные разбирательства против конкретных лиц. Независимо от всякой статистики приписывание коллективной вины и применение коллективного наказания по признаку этнической принадлежности является серьезным преступлением против человечности, наравне со взятием и расстрелом заложников"¹¹.

Обращает на себя внимание и то, что акции депортации народов были направлены против относительно немногочисленных этнических групп. Как справедливо заметил философ Григорий Померанц, "малые народы в качестве объектов травли удобнее больших"¹², "они и были выбраны козлами отпущения за общий грех"¹³.

Впрочем, антидемократические акции, направленные против "неблагонадежных" народов, вполне соответствовали сталинскому представлению об эффективных методах управления страной - что хорошо было известно его соратникам по партии.

Один из них - инженер-подполковник, надежда советской ракетной программы и самый высокопоставленный из советских беглецов на Запад сталинской эпохи Григорий Токаев (Токати) уже в эмиграции написал ряд работ, посвященных проблемам демократии в СССР. Правление Сталина в период войны он охарактеризовал так: "...Не было никаких сомнений в том, что войну против Германии он будет вести с тем же пренебрежением к интересам и благополучию народных масс, которое он проявил во всей своей политике строительства коммунизма"¹⁴.

Глава 2

"Вывезены все". Переселенцы и спецпереселенцы

Эльвида, Къырым, эльвида...

(Прощай, Крым, прощай)

Из дневника Зылхи Люмановой¹⁵

"Операцию" по выселению крымских татар было поручено возглавить заместителям народных комиссаров госбезопасности и внутренних дел Б.Кобулову и И.Серову¹⁶.

17 мая 1944 г. в 5 часов вечера в кабинет первого секретаря Крымского обкома партии были вызваны председатель Президиума Верховного Совета Крымской АССР А.Менбариев и председатель Совнаркома Крыма И.Сейфулаев. Последний много лет спустя вспоминал: ''Слово было предоставлено Кобулову, который зачитал Постановление ГКО СССР от 11 мая 1944... Он потребовал, чтобы руководство республики, актив вели себя достойно и показали пример организованности и дисциплины''¹⁷.

В ночь с 17 на 18 мая во всех населенных пунктах Крыма к изгнанию крымских татар одновременно приступили более 32 тысяч оперативников, офицеров и бойцов НКВД-НКГБ¹⁸. Со всех сторон полуострова к узловым железнодорожным станциям потянулись грузовики с несчастными людьми, которых силой загоняли в товарные вагоны. Куда их увозили, люди не знали...

Уже 20 мая местные партийные функционеры рапортовали в Крымский обком об успешно проведенной акции выселения и сообщали сведения об оставшемся имуществе крымских татар:

"По Евпаторийскому райкому (тов. Лукичев):

Всего татарского населения 1820 человек. Вывезены все.

Татарское население вывезено из 10 колхозов, 418 семей. В том числе 5 колхозов исключительно состояло из татар.

Учет скота, имущества производится, составлены акты на местах.

В райком представлено 10 актов. Уход за скотом, охрана скота и имущества вывезенных татар организованы.

По Тальманскому району (тов. Левицкий):

Вывезено татарских семей 559 из 8 колхозов.

Учтено скота 616 голов: из них коров - 208, телят - 126, нетелей¹⁵ - 8, овец - 265, коз - 9. Учтено рабочих лошадей 30, птицы 251, хлеба 1250 центнеров. Работает 21 комиссия. Уход за скотом обеспечен путем прикрепления колхозников из ближайших колхозов. Охрана скота и имущества организована. Поставлены посты.

По Бахчисарайскому району (тов. Бережной):

Выселено около 23 тысяч человек (райкомом количество выселенных уточняется). Из всех 52 колхозов р-на вывезены татарские семьи. 7 колхозов состояли исключительно из татарских семей. Вывезены все.

Учтено скота: по городу

крупного рогатого скота - 110 голов

мелкого - 958

лошадей - 25

По району только из 6 населенных пунктов

коров - 156

нетелей - 15 голов

телят - 72

овец и ягнят - 145

рабочих лошадей - 15

молодняка - 9.

Скот отобран в специально отведенные пункты. Учет имущества организован. Выделено 70 комиссий из 375 человек и привлечен местный актив. По городу работает 20 комиссий и по району 50. Составлены акты. Укрытия и воровства имущества нет, но отдельные случаи есть за счет военных.

По Ялтинскому району (тов. Буланова):

. . . Всего татарского населения 10332 чел.

Всего семей 2836.

Из всех 20 колхозов вывезены все татары.

Скота у татар было:

коров - 281

овец и коз - 2149

лошадей - 30

Сколько скота учтено райком сегодня не имеет сведений...

Учет имущества производится. Сколько учтено РК, еще не знаем. Учтенное имущество свозят на склады, где оно охраняется.

По учету имущества работает 18 комиссий, в них участвует 84 чел. Из города направлено в район 501 чел.

По Алуштинскому району (тов.Тынчеров):

Всех татар в районе в 11 колхозах, 3 совхозах и в городе было 15107 чел. Вывезены.

Учет скота и имущества организован, но работа не закончена. Имеются случаи попытки растащить имущество со стороны в/ч.

По Биюк-Онларскому р-ну (тов. Сегалов):

Всего в р-не татар было 3112 чел., 723 семьи.

Вывезены все...

По Евпатории

Вывезено татар 3085, 813 семьи.

По Ялтинскому городу:

на 17/У-44 г. было татар 277 чел. по 142 адресам. Вывезено по данным на 20.05.1944 - 234 чел. из 114 квартир. Осталось вывозить или уточнить вопрос их национальности . .."²⁰.

Эшелоны со спецпереселенцами еще были в пути, а руководители Крыма на первом после освобождения пленуме обкома (14.06.1944 г.) уже обсуждали планы восстановления разрушенного хозяйства, заодно разоблачая "нездоровые настроения" оставшегося населения: "Много таких разговоров: "Воттатар вывезли и нас будут вывозить". И даже сухари сушат... Люди русские, украинцы - советский народ, мы не можем на них говорить, что все никуда не годятся... Без них мы ничего не сделаем в хозяйстве"²¹.

Очень скоро, однако, выяснилось, что "нездоровые" настроения населения были вполне оправданны. Не прошло и двух недель, как в конце июня 1944 года за крымскими татарами последовали греки, армяне, болгары - оказалось, что и они "никуда не годятся", будучи, видимо, также признаны недостаточно советскими.

"И то, что осталось за спиною, -- распахнутые, еще не остывшие дома, и разворошенное имущество, весь быт, налаженный в десять и в двадцать поколений, -- тоже единообразно достается оперативникам карающих органов, а что -- государству, а что -- соседям из более счастливых наций, и никто не напишет жалобы о корове, о мебели, о посуде". Эти строки из главы "Ссылка" знаменитого "Архипелага ГУЛАГ" Александра Солженицына как нельзя точно передают трагедию выселенных народов²².

Факты мародерства в Крыму были зафиксированы даже официальными документами: "В селе "Акат" Карасувбазарского района бойцы из Приморской армии взломали дверь сарая, где хранилась мебель татарских квартир и забрали кровати, столы и другую домашнюю утварь"²³. А вот что вспоминает крымский татарин Асан Усеинов, которому в качестве солдата Приморской армии довелось не только освобождать Крым от фашистов и наблюдать ужасные картины выселения своего народа, но и быть свидетелем последующих событий: "Наши солдаты начали взламывать двери, брать оставшиеся вещи и отправлять их посылками по почте к себе домой. Брали даже наволочки от подушек. Все вокруг было полно пуха и перьев... Наши земляки во время оккупации спрятали от немцев ценные вещи, закопав их в огороде или в сарае и сверху посадив картофель или что другое. Советские солдаты, вооружившись железными прутьями, находили эти тайники. Более всего меня возмутило это. Ведь как радовался народ, что наши пришли"²⁴.

Остается только догадываться, сколько на самом деле нашлось желающих поживиться на чужом горе. В одном из партийных документов 1944 года содержится весьма экстравагантная трактовка подобных случаев: "Немцы развратили известную часть населения, что нашло свое выражение в актах мародерства (воровство городского имущества или имущества, оставленного татарами), в слабой дисциплине колхозников, в пробуждении частнособственнических инстинктов"²⁵.

В результате войны, оккупации и депортаций²⁶ население Крыма уменьшилось втрое-с 1.126.426 (по Всесоюзной переписи 1939 года) до 379.000 (данные Крымского обкома на 14.10.1944 года²⁷), что потребовало новых трудовых ресурсов. Решением от 18 августа 1944 года в целях "быстрейшего освоения плодородных земель, садов и виноградников" ГКО признал необходимым переселить в Крым из различных областей РСФСР и Украинской ССР "добросовестных и трудолюбивых колхозников" - всего 51000 человек²⁸. Земли бывших татарских, болгарских и других колхозов, откуда были "произведены спецпереселения в 1944 г., с имеющимися посевами и насаждения-ми", передавались вновь организуемым колхозам переселенцев и закреплялись за этими колхозами в "вечное пользование"²⁹. (Ранее, в июле 1944г. по районам был распределен крупный рогатый скот, овцы и козы, "принятые от спецпереселенцев в Крыму"³⁰.)

Дома депортированных перешли "в жилищный фонд исполкомов местных советов"³¹. Их занимали "новые колхозники" - переселенцы, прибывшие в основном из различных областей России, меньше - из Украины.

Как докладывал в октябре 1944 г. уполномоченный Карасувбазар-ского района в вышестоящий партийный орган Крыма, переселенцы были приняты "очень внимательно и тепло": "В колхоз "Борьба за урожай" прибыло 20 хозяйств, они остались очень довольны тем, что места очень хорошие, что в каждом дворе колодезь... что хорошие огороды, сожалели, что садов нет... высказывались о выдаче обещанного им хлеба".

"Новым хозяевам", обустройство которых было признано делом первостепенной, государственной важности, прощалась даже излишняя привередливость. Один из анекдотичных, но весьма показательных случаев сохранился в партийной документации: "В колхозе "Ил-лери" Тайганского сельсовета... избы все низкие, очень плохие, переселенцы были недовольны, волновались непригодностью квартир. Переселенка Баева Н. обращалась к встречающим и завопила: "Такие гостеприимные люди здесь, а живут в таком плохом месте"³².

Уже к 1 декабря 1944 года в Крым прибыло 64000 переселенцев, в т.ч. 30444 трудоспособных³³.

***

Совершенно иным был путь крымскотатарских спецпереселенцев.

Дорога в неизвестность (а маршруты следования в лучшем случае стали известны лишь во второй половине пути) запомнилась всем, кто ее пережил.

Основную часть выселенцев составляли женщины и дети, размещенные в товарных вагонах, оборудованных нарами:

"В вагоне было много семей. Нас ехало три семьи - 18 человек. Нас десятеро и семья сестры отца -- 3 человека и другие сестры - 5 человек. У них не было ни одного мужчины. А у нас было два мужика - два моих брата: Эфрасияб 1931 года рождения и Оздемир -- 1940-го. Остальные 16 человек были все женского пола -- такое феминистское сборище. Моя мама 1899 года рождения была среди них самой старшей (Касиде Бекирова)³'¹.

В дороге кормили плохо, эшелоны подолгу простаивали; было много больных и умерших, тела последних конвоиры, без всякого оформления документов, попросту выбрасывали по пути следования эшелона.

Основную часть крымских татар направили в Узбекистан. В деле "Материалы по выселению из Крыма" в Государственном архиве Российской Федерации (ф.9479, оп. 1 с, д. 179) среди прочих документов сохранилась и телеграмма заместителя наркома внутренних дел Узбекистана Бабаджанова в адрес Л.Берии о прибытии последнего эшелона с депортированными крымскими татарами.

Телеграмма N1476

от 8 июня 1944

13 час. 00 мин.

Из Ташкента

Москва, НКВД СССР тов. Берия

Докладываю об окончании приема эшелонов в расселении спецпереселенцев крымских татар в Узбекской ССР.

8 июня с.г. прибыл и разгружен последний эшелон СК-579 в составе семей 385, людей 1813, в том числе: мужчин - 303, женщин - 685, детей - 825, для Кашка-Дарьинской" области. Всего принято и расселено в Узбекистане спецпереселенцев семей 33.775, людей 151.529, в том числе: мужчин -27.558, женщин -- 55.684, детей - 68.287. Умерло в пути следования во всех эшелонах 191 чел." Расселено по областям: Ташкентской 56.362 человека, Самаркандской - 31.540 человек, Андижанской -19.630 человек, Ферганской - 16.039, Наманганс-кой - 13.804, Кашка-Дарьинской - 10.171, Бухарской - 3.983. Расселение в основном произведено в совхозах, колхозах и предприятиях промышленности, в пустующих жилых помещениях и за счет уплотнения местных жителей=Бабаджанов³⁶.

В отличие от тех, кто занимал их дома на родине, спецпереселенцев на новых местах никто не ждал. Никому не было дела до того, чтобы обеспечить их хотя бы самым необходимым³⁷. В память переживших депортацию навсегда врезался момент прибытия и первые впечатления от новых мест.

"Нас выгрузили в степи. Повезли в колхоз Ворошилова-2 - дали дом, как сейчас помню, без крыши. Четыре стены. Камыш набросали, рядом рос камыш. Шакалы придут, рядом воют. Нас четверо детей, отца не было. Братьев забрали в колхоз" (Эсвет Бариев)³⁸.

"Через 18 суток уцелевших прямо из поезда на станции Милютинская погрузили в машины и ночью привезли в горы. Кругом одни камни. Ни деревца, ни избушки... Сами выдолбали что-то наподобие окопов. Со временем каждой семье выдали по пять горбылей. Так появились крыши" (Эскендер Идрисов)³⁹.

Крымскотатарские спецпереселенцы были определены на строительство Фархадской ГЭС в г. Бекабаде, рудники "Койташ" в Самаркандской области и "Ташкент-Сталинуголь", в колхозы и совхозы Ташкентской, Андижанской, Самаркандской, Кашкадарьинской областей; лесоповалы Сибири и Урала. В большинстве своем размещены они были в неприспособленных для жилья бараках, а на руднике "Койташ" и вовсе оказались под открытым небом⁴⁰.

По данным Отдела спецпоселений НКВД СССР, в ноябре 1944 года в местах выселения находились 193.865 крымских татар, из них в Узбекистане - 151.136, в Марийской АССР - 8.597, в Казахской ССР - 4.286, остальные были распределены "для использования на работах" в Молотовской (10.555), Кемеровской (6.743), Горь-ковской (5.095), Свердловской (3.594), Ивановской (2.800), Ярославской (1.059) областях РСФСР⁴¹.

Говоря о том, что были "вывезены все", речь,-разумеется, идет лишь о тех, кто находился в ту трагическую ночь 18 мая 1944 года на территории Крымского полуострова. Большая часть мужского населения была в это время в Красной Армии.

Директивы НКВД СССР N1/21826 от 16 ноября 1944 года и N1/ 1559 от 12 августа 1945 года категорически воспрещали "направлять демобилизованных из Красной Армии: чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев - на территории бывшей Чечено-Ингушской ССР, бывшей Карачаевской автономной области и на территорию бывшей Кабардино-Балкарской АССР; калмыков - на территории бывшей Калмыцкой АССР, Ростовской и Сталинградской областей; крымских татар, крымских болгар, греков, армян - на территорию бывшей Крымской АССР"⁴².

Свои семьи защитники Родины находили - если, конечно, находили - уже на чужбине, в местах "специальных поселений''. И сами становились спецпереселенцами.

Глава 3

"А кто ж калмыкам посылки присылал?

Крымским татарам? Пройдите по могилам, спросите".

(В спецпоселениях)

После войны мы не испытали

никакого облегчения,

над нами был комендантский режим,

хуже чем фашистский.

Из письма Юсуфа Гафарова⁴³

Безрадостным было прибытие крымскотатарских спецпереселенцев в Узбекистан в июне 1944 года.

Непривычный климат, постоянная нехватка питания, а зачастую и крыши над головой, привели к тому, что практически сразу же среди них разразилась эпидемия малярии и желудочно-кишечных заболеваний. Согласно спецсообщению заместителя наркома внутренних дел Узбекистана Меера на имя заместителя наркома внутренних дел СССР В.Чернышева, в июле 1944 г. в Наманганской области болели до 40% спецпереселенцев, а в Пахтакорском районе Самаркандской области наблюдалось "поголовное заболевание малярией".

Вдумаемся только в одну цифру, сохранившуюся в официальной документации. С мая по ноябрь 1944 года от болезней и истощения в Узбекистане умерло 10.105 спецпереселенцев из Крыма, т.е. около 7 % от числа прибывших⁴⁴. А ведь это данные самой власти, и только лишь за первые полгода высылки...

Все, кто выжил в эти первые последепортационные годы, вспоминают, что они были самыми тяжелыми. Рассказы очевидцев этих событий на редкость однообразны и отличаются разве что частностями. Общего же очень много - мучительный постоянный голод, болезни (малярия, дизентерия, тиф), изнуряющий труд и умершие - в каждой семье.

"...Зима 1945 года выдалась необычайно суровой... Узбеки сердились: это вы с собой привезли. А что на местных обижаться? Им внушали, что татары - нелюди, крадут детей, бог знает, чем питаются, у некоторых - хвосты... В марте 1945 года я первым в семье заболел кровавой дизентерией. Ни лекарств, ни денег. Спасли врачи местной больницы... 29 марта мама и младший братишка тяжело заболели. В доме ни крошки. Я побежал в свою артель к новому председателю Петру Спиридоновичу Лобанову. Стою, глотаю слезы и не знаю, как сказать. Просить взаймы? Ведь болел - не заработал. Но председатель все понял. Обнял за плечи: "Пойдем, сынок! Привел к себе домой, насыпал килограммов пять кукурузы... Кукуруза спасла жизнь, но не всем. 2 апреля умерла мама, еще через два дня - младший братишка. На помощь звать было некого. Дизентерией татары болели и умирали семьями. Мы с братом сами выкопали среди камней могилу" (Эскендер Идрисов)⁴⁵.

"В 1942 году родилась у меня сестренка Халиде, отец ее не видел. Она умерла в Средней Азии в 1945 году, так же, как и две другие сестры Нефисе 1923 года рождения и Айс-лув 1928 года рождения...

В 1945 году почти месяц мы жили без хлеба, муки, питались только фруктами - абрикосами и яблоками... Мама по селам меняла свои вещи - платки турецкие, платья, кое-что из посуды на молоко, сметану... Так прокормила нас в 1944-1946 годах. А в 1947 чуть не умерли с году - зимой фруктов нет. Выскочила какая-то трава, мы две недели питались той травой (по-моему, это была лебеда). Она одна лишь осталось полусъедобная, правда, говорили, что она тоже ядовитая. И вот за две недели эта трава до того осточертела, я думаю, если еще раз в рот ее возьму, то умру...

А маленькому брату Оздемиру варили кашу, из мельницы ручной мама кое-как очищала около 100 грамм муки. Нашей мельницей пользовались люди, но в последние дни все меньше и меньше. И вот однажды мама выскребла последние полрюмочки муки и говорит: "Это уже последняя мука для малыша, теперь будем умирать с голоду, терпите и кушайте траву". И вдруг мама приносит муку гороховую и яичный порошок. Никаких подробностей не помню, как она их варила. Я уже была в состоянии прострации. Никому до меня нет дел, хочешь -- живи, хочешь - умирай, никто не спрашивает о моем или чужом состоянии, и мало кто о чем говорит. Эти 2 недели были на грани голодной смерти... Я только помню события позже, мама говорила, если б не американцы, мы бы умерли с голоду. Оказывается, по Северному пути поставили гороховую муку и яичный порошок. Спасибо этим продуктам, что спасли меня от голодной смерти.

Было очень жарко. Я переболела тремя видами малярии -- двухдневной 2 раза, трехдневной -- 1 раз и четырехдневной. Запомнила по истощающим ознобам. Дизентерией я болела несколько раз, помногу дней" (Касиде Бекирова)⁴⁶.

Все те, кто пережил эти годы, с особой благодарностью вспоминают матерей, которые в отсутствие мужей - отцов преимущественно больших семейств, поистине героически боролись за жизнь детей.

Вспоминает Айше Сеитмуратова: "Чтобы прокормить детей, мать вынуждена была продавать на базаре вещи. Как-то раз она ничего не смогла продать. Вдруг к ней подошел старик и предложил в обмен на ведро джугары (мука из проса) отдать ее бархатное платье. Не задумываясь, мама сняла платье и осталась в одной рубашке. Мы должны быть благодарны нашим матерям, которые сами не ели, но сохранили жизнь детям. Если бы Тихий океан был чернильницей, то его бы не хватило, чтобы описать трагедию нашего народа" ⁴⁷.

Адиле Эмирова спустя годы с болью напишет: "Мама! Как она боролась за нашу жизнь! Выросшая в крестьянской семье, с детства работавшая на земле, она с первых же дней жизни на новом месте завела огород. Она научилась варить нам кашу из недозрелых кукурузных зерен. Из картофельных очистков пекла горьковатые на вкус черные лепешечки. По ночам ходила поливать огород: вода на полив распределялась по очереди, часто со скандалами и драками, а ночью было легче взять воду -- провести ее из центрального арыка на свой участок. Работала на износ, не жалея себя. И раньше всех ушла из жизни"⁴⁸...

Столь же тяжелым, как в Узбекистане, было положение спецпереселенцев в других местах их нового жительства - в Казахстане и в российских областях - Горьковской, Ивановской, Костромской, Московской.

Согласно письму заместителя начальника Управления НКВД Ивановской области, комиссара госбезопасности Малькова от 28 октября 1944 года, N8/159, начальнику ОСП СССР М.Кузнецову, отправленного адресату после проверки "материально-бытовых условий спецпереселенцев из Крыма, работающих на лесоучастке треста "Юрьевец" Наркомата целлюлозной и бумажной промышленности":

"Общежития к зиме не подготовлены, находятся в антисанитарном состоянии, требуют ремонта, но к таковому трест "Юрьевецлес" до сих пор не приступил.

У отдельных общежитий на участке Мокша крыши худые, во время дождя протекают. Большинство рам у общежитий без стекол, особенно на Красногорском и Сокольском участках.

Печи не исправны - дымят, для приготовления пищи не приспособлены, а поэтому спецпереселенцы вынуждены готовить на улице. Топливо к общежитиям не подвезено.

Размещение в общежитиях произведено по несколько семей в одной комнате.

На Красногорском лесоучастке в комнате 12 кв. метров проживает 2 семьи 9 человек, в другой комнате в 40 кв. метрах 6 семей 27 человек. Аналогичное положение и в других общежитиях. Благодаря такой скученности и антисанитарному состоянию общежитий, среди спецпереселенцев выявлена завшивленность, особенно на участке Мокша. Дезкамер на участках нет, мыло не выдается.

Теплая одежда трестом "Юрьевецлес" получена, но до сих пор лежит на складах Леспродторга, а спецпереселенцы вынуждены ходить на работу полураздетые. Работающим выдают водонепроницаемые чулки, лапти, онучное сукно и по 5 метров мануфактуры, но все это выкуплено из магазина на 30%, так как производительность труда низкая и средний заработок рабочих составляет 40-70 рублей в месяц.

Дети, подлежащие обучению до 80 человек посещать школу не могут из-за отсутствия одежды и обуви.

Работающие в лесу обеспечиваются 2-разовым питанием, а иждивенцы кроме хлеба по 300 грамм ничего не получают, а поэтому обед, получаемый работающими, делится на всю семью.

Женщины, имеющие по 4-5 человек детей, к работе не привлечены, ввиду того, что не с кем оставить детей, а деткомнаты на участках не организованы. Средств" к существованию не имеют, а поэтому вынуждены променивать последние вещи на продукты.

Политвоспитательная работа среди спецпереселенцев отсутствует, газетами не обеспечены [ . . . ]⁴⁹.

И даже спустя два года после выселения, в 1946 году, положение спецпереселенцев оставалось крайне тяжелым. Так, согласно письму НКВД Марийской ССР и СССР, по состоянию на 23 февраля 1946 г., "жилищные и бытовые условия спецпереселенцев крымских татар, работающих в Марийском бумкомби-нате, неудовлетворительны. Значительная часть спецпереселенцев проживает в непригодных для жилья помещениях... Теплой одеждой, обувью и другими промтоварами спецпереселенцы снабжаются крайне неудовлетворительно. Из-за отсутствия одежды и обуви 129 трудоспособных спецпереселенцев не выходит на работу. Детские сады и ясли в комбинате не организованы, в результате чего имеют место невыходы на работу трудоспособных женщин"⁵⁰.

Ужасные условия труда, отсутствие элементарной медицинской помощи, разделенные семьи, запрет на перемещение за пределы того административно-территориального образования, к которому был "приписан'' каждый спецпереселенец, - на такую жизнь обрекли власти целые неугодные им народы.

Условия жизни саецпереселенцев были невыносимыми - тяжелый, фактически рабский труд; полное бесправие и безащитность перед произволом комендантов, любая прихоть которых приравнивалась к приказу, за невыполнение которого следовало ужесточение режима и ограничение хлебного пайка.

Устроиться на работу по специальности для спецпереселенца было практически невозможно, при трудоустройстве существовало множество ограничений, юридически закрепленных - например, таких: "В числе неиспользуемых по специальности специалистов и квалифицированных рабочих имеются лица, которые до переселения из Крыма работали в органах связи и на железнодорожном транспорте, где их использовать согласно директивного указания НКВД СССР N1/1447 от 4 августа 1945 года запрещается"⁵¹. Большая часть крымскотатарских спецпереселенцев трудилась в колхозах и совхозах, остальные - на промышленных предприятиях и стройках.

А вот один из случаев, сохранившихся в документации ОСП НКВД.

В апреле 1945 года нарком пищевой промышленности Зотов ходатайствовал о переводе в совхоз винкомбината "Абрау-Дюрсо" Краснодарского края спецпереселенца Абдишева Бекира, работавшего в филиале НИИ виноградарства и виноделия "Магарач" Ташкентской области, члена КПСС, директора виноградарского совхоза "Судак" с 1932 по 1941 годы. В письме Зотов сообщает, что Абдишев "хороший организатор, великолепно знающий виноградарство и виноделие", и сейчас используется не по специальности. Ответ заместителя начальника ОСП НКВД СССР П.Мальцева непреклонен - "перевод разрешить не можем"⁵².

Понятно, что подобных примеров, оставшихся за рамками официальной документации, в реальной жизни было множество. Власть, и без того осуществлявшая жесточайший надзор над спецпереселенцами, стремилась исключить малейшую возможность ослабления своего влияния.

Большая часть крымскотатарских спецпереселенцев трудилась в колхозах и совхозах, остальные - на промышленных предприятиях и стройках⁵³.

Что представляли собой спецпереселенческие колхозы, каково было положение людей, работавших в них? На этот вопрос ответил Александр Солженицын в "Архипелаге ГУЛАГ": "Спорят некоторые теперь (и не вздорно): вообще колхоз легче ли лагеря? Ответим: а если колхоз соединить вместе? Вот это было положение спецпереселенца в колхозе. От колхоза то, что пайки нет, - только в посевную дают семисотку хлеба, и то из зерна полусгнившего... От лагеря то, что сажают в КПЗ: пожалуется бригадир на своего ссыльного бригадника в правление, а правление звонит в комендатуру, а комендатура сажает. А уж от кого заработки -- концов не сведешь: за первый год работы в колхозе получила Мария Сум-берг на трудодень по двадцать граммов зерна и по 15 сталинских копеек... За заработок целого года она купила себе... алюминиевый таз. Так на что ж они жили?! А -- на посылки из Прибалтики. Ведь народ их сослали не весь.

А кто ж калмыкам посылки присылал? Крымским татарам? Пройдите по могилам, спросите"⁵⁴.

Смертность во всех местах проживания крымскотатарских спецпереселенцев была высокой - особенно в первые после выселения годы. По сведениям ОСП УзССР, "за 6 месяцев 1944, т.е. с момента прибытия в УзССР и до конца года, умерло 16.052 чел. (10,6%), а за 1945 - 13.183 (9,8%)"⁵⁵. Таким образом, в первые полтора года ссылки в Узбекистане погибло почти 30.000 крымских татар, что составило примерно 20% от числа выселенных.

О первых месяцах после депортации свидетельствует Юсуф Гафаров, который был в то время подростком: "Каждый день приходили люди, просили похоронить умерших родственников. Хотя были и другие мужчины, но многие из них уже были не в состоянии ходить, даже с места не поднимались. И так мне одному пришлось и могилу копать, и хоронить -- это продолжалось каждый день. Около 50 человек за три месяца пришлось мне одному похоронить. Самая страшная смерть тела -- от голода. Это было очень жутко. Одна семья из нашей деревни -- 6 человек, умерла от голода, я их похоронил. Из одного дома вынес 8 человек, не знаю кто они. Выкопал большую яму и похоронил в ней всех"⁵⁶.

Если в Узбекистане смертность в 1946 году стала несколько спадать, то, например, в Таджикистане положение оставалось крайне тяжелым. Так, в донесении наркома здравоохранения СССР Г. Ми-терева секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову от 24 января 1946 г. говорилось, что среди спецпереселенцев, размещенных в Курган-Тюбинской области Таджикистана⁵⁷, "наблюдается значительная смертность", причина чего - "систематическое голодание":

"Спецпереселенцы размещены в маломощных колхозах, которые не могут обеспечить их продуктами питания, и основным средством существования их в настоящее время является государственное пособие, выражающееся в выдаче на одного человека в день 200 грамм пшеницы или ячменя.

Для спецпереселенцев не созданы элементарные санитарно-гигиенические условия. Помещения не имеют пола, потолка, спецпереселенцы из-за отсутствия мыла в банях не моются, белье не меняют.

Доводя до Вашего сведения о чрезвычайно неблагополучных санитарно-гигиенических условиях жизни спецпереселенцев, что может привести к вымиранию данного контингента, Народный Комиссариат Здравоохранения СССР просит Вас об оказании помощи в питании путем выделения из государственных фондов основных пищевых продуктов, как-то: муки, жиров, овощей, а также и мыла для санитарной обработки их"⁵⁸.

Вопрос о численности крымских татар-жертв депортации, умерших по пути следования и в местах спецпоселений, и сегодня остается дискуссионным. По сведениям "народной переписи", которую провели активисты крымскотатарского движения в первой половине 1960-х гг. путем посемейного опроса, в местах ссылки погибло 46,2 % крымских татар⁵⁹. Некоторые исследователи подвергают эту цифру сомнению, считая более надежной официальную статистику, зафиксированную преимущественно в справках о хозяйственно-трудовом устройстве спецпереселенцев и других документах ОСП НКВД СССР - здесь цифра умерших не превышает 20-25 %.

Установить истину в этом вопросе весьма сложно из-за отсутствия достоверных статистических данных о численности крымских татар накануне войны (перепись населения 1939 года не учитывала отдельно крымских татар - в качестве единицы учета был принят этноним "татары"), о мобилизованных в Красную Армию и погибших во время войны крымских татарах.

Возможно, пролить свет на раскрытие этой тайны смогут по-прежнему недоступные исследователям документы - карточки спецпереселенцев, хранившиеся в спецкомендатурах и служившие источником для итоговых документов ОСП НКВД. Совершенно очевидно, что сегодня, спустя шестьдесят пять лет после депортации, эти материалы должны стать достоянием общественности и послужить одним из главных источников для создания "Книги памяти крымскотатарских спецпереселенцев".

Еще одним источником к установлению численности жертв депортации могут стать исходные материалы к "народной переписи", проведенной активистами крымскотатарского движения в середине 1960-х гг. Один из таких документов сохранился в моем домашнем архиве. Он составлен моим дедом, Абдураманом Бариевым, и представляет посемейный список жителей деревни Аджименди (где Бариев жил до депортации) со сведениями о количестве умерших односельчан за период с 18 мая 1944 года по 18 мая 1947 года, т.е. в первые три года с момента депортации. Согласно этому документу, из 242 выселенных жителей деревни (из них - 111 человек взрослых и 131 -детей и подростков) в первые три года после депортации умерли 90 человек, что составило 37,2 %.

Разумеется, сведений по одной деревне недостаточно, чтобы говорить о потерях всего народа. Но несомненно, что анализ достаточно репрезентативной подборки таких материалов может дать весьма точные результаты. Особенно если учесть, что абсолютно достоверной не может считаться и статистика НКВД (в частности, те итоговые документы, которые направлялись местными ОСП НКВД в вышестоящие инстанции) - советская статистика (в том числе и статистика советских карательных органов), никогда не была синонимом точности и весьма часто выполняла сервильные по отношению к режиму функции.

Однако каковы бы ни были цифры смертности первых последепортационных лет - 46,2% по самопереписи народа или 20-25 % по официальным данным, - даже если речь "только" о четверти погибшего этноса, можно говорить о целенаправленном уничтожении этноса и уверенно квалифицировать действия власти как геноцид.

Термин "геноцид" получил закрепление в международной Конвенции "О предупреждении преступления геноцида и наказании за него", которую 9 декабря 1948 года на своем 179-м пленарном заседании Генеральная Ассамблея Организации объединенных наций утвердила и предложила для подписания, ратификации или присоединения. (СССР подписал Конвенцию спустя год, 16 декабря 1949 г. Она вступила в силу ! 2 января 1951 г. Ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 18 марта 1954 г. с оговорками; вступила в силу для СССР - 1 августа 1954 г.)

В соответствии с этим документом под геноцидом понимается: групповое убийство; причинение серьезных телесных или психических повреждений членам какой-то группы; сознательное ухудшение жизненных условий группе, которые влекут за собой ее полное или частичное фактическое уничтожение: предотвращение деторождения среди членов группы; насильственная передача детей из одной группы в другую. К преступлениям геноцида мировая юридическая практика относит любые действия, направленные не против отдельных людей, которые нарушили закон, а против какой-либо их общности в том случае, когда эти действия наносят серьезный ущерб людям этой группы в отношении здоровья, жизни и продолжения рода. И - что очень важно в данном случае - конвенция гласит, что эти действия власти одинаково преступны как применительно к мирному, так и к военному времени⁶⁰.

В нашем случае именно властью были осуществлены целенаправленные действия по отношению к целой нации, приведшие к гибели значительной ее части. Такие действия советского режима безусловно должны квалифицироваться как преступление геноцида.

Собственно, это понимали даже представители власти. В документации НКВД не раз встречаются резолюции энкавэдэшного начальства вроде той, что сохранилась рядом с цифрой смертности крымскотатарских спецпереселенцев за год с июля 1944 по июль 1945-22355 человек, т.е. 15% населения - "о высокой смертности указано НКВД Узбекской ССР в заключении за N52/6540 от 19.09.45"⁶¹.

Что же касается трактовок этих сюжетов у мыслящих людей, раньше других разобравшихся в природе сталинизма, то уже в 1950 году одна из первых появившихся на Западе статей о депортации крымских татар - публициста-эмигранта, бывшего советского врача Георгия Александрова - была названа ''Истребление крымских татар".

В ней автор дал вполне недвусмысленную оценку политике советского режима в отношении этого народа: "Коммуно-фашисты в СССР, осуществляя строительство своей чудовищной карикатуры на социализм, не останавливаются для достижения своих целей перед физическим уничтожением не только отдельных "классово-чуждых" групп населения, но и целых народов. Одним из наиболее ярких примеров этой политики, которая в международном праве после войны получила название "геноцид" (истребление народности), и за которую вождей наци судили и осудили на казнь в Нюрнберге, является систематическое и планомерное истребление крымских татар, произведенное советской властью"⁶².

Глава 4

"Да не понял ли нас читатель так, что спецпереселенцы были лишены гражданских прав?"

На этот ядовито-саркастический вопрос из книги "Архипелаг ГУЛАГ" ответил сам автор. Конечно, нет - как можно?

Правовой статус спецпереселенцев регулировался постановлением Совета Народных Комиссаров N35 от 8 января 1945 года.

Его первый пункт гласил, что "спецпереселенцы пользуются всеми правами граждан СССР, за исключением ограничений, предусмотренных настоящим Постановлением".

Согласно второму пункту постановления, "все трудоспособные спецпереселенцы обязаны заниматься общественно-полезным трудом. В этих целях местные Советы депутатов трудящихся по согласованию с органами НКВД организуют трудовое устройство спецпереселенцев в сельском хозяйстве, в промышленных предприятиях, на стройках, в хозяйственно-кооперативных организациях и учреждениях. За нарушение трудовой дисциплины спецпереселенцы привлекаются к ответственности в соответствии с существующими законами"⁶³.

Обратим внимание, что для всех остальных граждан по действовавшей на тот момент Конституции 1936 года провозглашалось право на труд, а вовсе не обязанность трудиться ("граждане СССР имеют право на труд, то есть право на получение гарантированной работы с оплатой их труда в соответствии с его количеством и качеством...'"). Понятно, что "право" предполагает выбор, "обязанность" же заключает в себе очевидный императивный смысл. Безальтернативность тезиса - "спецпереселенцы обязаны заниматься общественно-полезным трудом" - налицо. И он в точности отражает истинное отношение власти к спецпереселенцам - как рабсиле, а не к равным гражданам (хотя формально высокое звание "гражданина Советского Союза" за ними сохранялось). Таким образом, постановление Совета Народных Комиссаров от 8 января 1945 года о спецпереселенцах с юридической точки зрения вступало в явное противоречие с Конституцией - Основным законом государства, и следовательно было антиконституционным решением. Впрочем, в свете современных - весьма обширных и доказательных - знаний о преступлениях сталинского режима - вести долгие беседы о конституционности и правах в сталинской Стране Советов с нашей стороны было бы по меньшей мере наивно.

Постановление СНК от 8 января 1945 года закрепляло ограничения в передвижении и надзорно-контролирующие функции спецкомендатур - административных органов власти в местах спецпоселений ("спецпереселенцы не имеют права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района расселения, обслуживаемого данной спецкомендатурой"). Спецпереселенцы - главы семей или лица, их заменявшие, обязаны были в 3-дневный срок сообщать в спецкомендатуру обо всех изменениях, происшедших в составе семьи (рождение ребенка, смерть члена семьи, побег и т.п.). Участившиеся побеги спецпереселенцев привели к дальнейшему ужесточению режима спецпоселений. Постановлением Совета Министров от 21 ноября 1947 года и Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны" за "самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения этих выселенцев" предусматривалась ответственность с определением наказания 20 лет каторжных работ.

Особенно унизительными были регулярные отметки в комендатуре и ограничения в передвижении: "Выезжать мы не имели права. Съездить нельзя было даже в районный центр..." (Кадра Джелилов)⁶⁴.

Молодежь по достижении 16-ти лет также обязывалась стать на учет в спецкомендатуре, и, пожалуй, еще более болезненно, чем старшее поколение, воспринимала унизительность своего бесправного положения.

"Привел меня комендант, показал бумагу, что отныне ездить ты никуда не имеешь права. Я сказал -- не подпишу, окно было открыто, я выскочил и убежал. Так три месяца не показывался... Один раз он меня подкараулил, все-таки заставил подписать" (Эсвет Бариев)⁶⁵.

Айдын Шемьи-заде вспоминает трагическую судьбу своего соотечественника-уже после решений 1947-1948 годов: "Дерзкий восемнадцатилетний парень Бекир, который при встрече всегда кричал мне: "Айдын! Котер башынны! Къырым бизимки-дир!" [Айдын! Подними голову! Крым наш! -- Г. Б.] нашел спустя несколько лет после выселения свою мать в недалеком районе Наманганской области. Комендант ненавидел Бекира и не разрешил ему съездить к матери (разрешение на временный выезд оформлялось непосредственно самим комендантом). Бекир демонстративно съездил к своей старой маме. Отсидел пять дней. Через несколько месяцев опять, не скрываясь, съездил к матери, и "загремел" на 20 лет! Он погиб в течение первого же года заключения"⁶⁶.

За спецперессленцами формально сохранялись гражданские права - они даже имели право участвовать в выборах.

Это право - "избирать и быть избранным" - выглядело особенно издевательским и ненужным. Как иронически писал об этом А. Солженицын в "Архипелаге ГУЛАГ": "Этот миг высокий, светлый - из нескольких кандидатов вычеркнуть всех, кроме своего избранника, - за ними был свято сохранен".

Неудивительно, что спецпереселенцы весьма скептически относились к своей правоспособности. Некоторые мнения поэтому поводу были зафиксированы в сводках НКВД "о настроениях спецпереселенцев".

Спецпереселенец из Самаркандского района Мемет Муртазаев высказался по поводу предстоящих выборов в Верховный Совет так: "Эти выборы не наши, наше дело вози да грузи за 600 грамм хлеба. Для меня эти предстоящие выборы в Верховный Совет совершенно безразличны".

Ему вторил спецпереселенец Эмир Асан Харахчи: "Нам теперь в Советах не бывать, пока не вырастут у наших детей дети. Эти выборы не наши, нам лучше молчать. Пусть выбирают сами себя"⁶⁷.

Действительно, в реальной жизни не известно ни одного случая, чтобы спецпереселенцу удалось стать депутатом по крайней мере городского или районного уровня, не говоря уж о Верховном Совете. (Встречались, правда, забавные истории из жизни бывших депутатов-спецпереселенцев. Одна из них сохранилась в официальной документации. Бывший депутат от Чечено-Ингушетии послал на имя тогдашнего заместителя председателя Совета Министров СССР Л.Кагановича письмо, в котором просил перевести его на другую работу. Письмо из спецпоселения заканчивалось отнюдь не просительной интонацией: ''Тов. Каганович, буду ждать Вашего отчета". "Отчитался" ли товарищ Каганович перед бывшим народным избранником или хотя бы подыскал для него более подходящую работу, неизвестно).

Условия жизни спецпереселенцев были таковы, что даже сохраненные за ними права - например, на получение образования, - были трудновыполнимыми - по крайней мере, в первые годы ссылки. Вот одно из типичных свидетельств:

"Не было возможности в школу ходить. Во время войны в школу не ходили. После войны мы не определились -- то на одной улице, то на другой, по квартирам. Надевать нечего было, мы босиком ходили. Всю зиму в галошах -- выйдешь, ноги мерзнут. В чем в школу пойдешь -- мы раздеты были. Одна мать, а нас четверо -- кого она оденет? Я так безграмотным и остался -- всего три класса кончил. Так хотел учиться -- учиться не удалось" (Эсвет Бариев)⁶⁸.

Эти сведения находят подтверждение и в документах Отдела спецпоселений НКВД, ведавшего всеми сторонами жизни спецпереселенцев. Вот что сообщали летом 1946 года руководители ОСП НКВД Казахстана заместителю наркома внутренних дел СССР В. Чернышову: "Особенно в тяжелом положении находятся дети спецпереселенцев. Имеются отдельные семьи, где дети в возрасте до 10 лет зимой вынуждены все время находиться в помещении. В Южно-Казахстанской области около 5.000 детей школьного возраста из-за раздетости прекратили посещение школ. Аналогичные факты имеют место и по другим областям республики. Поставить перед СНК Казахской ССР следующие вопросы: ...О проведении учета всех детей школьного возраста с таким расчетом, чтобы в 1946-1947 учебном году все дети спецпереселенцев были охвачены начальным обучением"⁶⁹. Сообщения аналогичного содержания сохранились и в документации ОСП НКВД других регионов, где были расселены спецпоселенцы.

Члены ВКП(б) из числа спецпереселенцев были приняты на учет местных партийных организаций. Директива НКВД приказывала: "Всех бывших партийных и советских работников Крыма (секретарей райкомов, председателей райисполкомов, ответственных работников советских аппаратов) использовать в низовых советских, партийных и хозяйственных аппаратах на должностях в зависимости от специальности или организационного опыта каждого. Бывших работников НКВД-НКГБ крымских татар использовать на работе в спецкомендатурах и других аппаратах, связанных с вопросами хозяйственного и трудового устройства спецпереселенцев"⁷⁰.

В эти же годы отмечены случаи назначения отдельных представителей бывшей крымскотатарской партийно-хозяйственной элиты на должности, правда, совершенно не соразмерные их прежним должностям. Преимущественно из представителей бывшей партийно-правительственной верхушки среди крымскотатарских спецпереселенцев образовалась относительно привилегированная прослойка "воль-нопоселенцев" - они имели право не отмечаться ежемесячно в комендатуре, а также свободно передвигаться в пределах республики, в которой оказались после выселения. Как правило, это были люди, отмеченные особыми заслугами перед Родиной - бывшие руководители Крымской автономии и партизанского движения в Крыму, военнослужащие-орденоносцы.

Так, в ответ на ходатайство об освобождении из спецпоселений бывшего секретаря Ялтинского райкома партии, во время войны комиссара Южного соединения партизанских отрядов Крыма, Мустафы Селимова МВД СССР в январе 1945 года вынесло следующее решение: "Учитывая, что Селимов в период оккупации был руководителем партизанского движения в Крыму, что семья на оккупированной территории не проживала, что произведенной проверкой по 1-му Спецотделу УНКВД и делу "А" УНКГБ Крымской области компрометирующих материалов на него не установлено, УНКВД по Крымской обл. вынесло заключение ходатайствовать перед НКВД СССР об освобождении Селимова с семьей из спецпоселения. Без права въезда в Крым"⁷¹.

Впрочем, число "вольнопоселенцев" было очень невелико, а положение их не слишком отличалось от основной массы.

Официальное же разрешение на возвращение в Крым в 1940-х годах получили, согласно документам Отдела спецпоселений НКВД СССР, Герой Советского Союза Узеир Абдураманов (он им не воспользовался) и несколько женщин - крымских татарок, находившихся в смешанных браках - об их освобождении из спецпоселений ходатайствовали вернувшиеся из армии в Крым мужья. Согласно документам МВД, в 1944 году в Крыму оставалось 80 крымских татар (73 женщины, 7 мужчин)⁷².

***

Спецпереселенцы были поражены не только в реальных правах. К ним относились с подозрением, зачастую - как к преступникам, предателям Родины, и уже поэтому они не могли считаться полноценными гражданами. Такое отношение было частью официальной политики, распространялось оно и на уровень бытовых межэтнических контактов. Так, в информации 1949 г. секретарю ЦК КПСС Г.Маленкову "О состоянии культурно-просветительской работы в Ташкентской области Узбекской ССР" как о ненормальном факте сообщалось, что "в некоторых районах (Ак-Курганском, Сыр-Дарьинском) директорами домов культуры работают люди, высланные в 1944 из Крыма"⁷³.

А вот что вспоминает в своей документальной повести Алие Акимова: "В детстве, в самом начале нашей жизни в Узбекистане я уже слышала это гнусное слово "татарва", а к нему еще добавляли: "Предатели, бандиты, звери, продажные шкуры". Слова "крымский татарин" звучали как ругательство, как нецензурная брань. В школе, где я училась, я была единственной представительницей своей нации, вступиться за меня было некому, сама я обид не прощала, и поэтому весь первый класс ходила битая и вывалянная в пыли. Куда мне было одной против всех! В узбекистанских городах Янги-Юле, Бекабаде или Чирчике мои соотечественники жили общинами; в тамошних школах дети крымских татар составляли большинство и слыли хулиганами, потому что никому и пикнуть не давали по поводу продажи Крыма или предательства"⁷⁴.

Моральное давление, комплекс отчуждения со временем стали смягчаться и сглаживаться, но за несколько десятилетий так и не исчезли навсегда. Слово "спецпереселенец" на долгие годы стало синонимом их второсортное? и реального неравенства.

Глава 5

Крым послевоенный

Крым стремительно менялся, вернее сказать, его подвергали тотальному переустройству - впредь ничто не должно было напоминать о прошлом полуострова и о его коренных жителях.

Основные принципы построения "нового Крыма" были сформу-лированы на пленуме Крымского обкома в сентябре 1944 г.: "Крым приобретает огромное значение и в области народного хозяйства и особенно в деле обороны нашей страны. Указывая на наши задачи. ЦК обратил внимание на укрепление морально-политического единства трудящихся Крыма. Для этого проведены спецмероприятия по выселению татар, болгар, греков и армян, как пособников фашизма".

В соответствии с новой политической доктриной - "русского Крыма" - осуществлялось и заселение опустевшего полуострова новыми жителями: ''Не принято всех необходимых мер по устройству колхозников переселенцев. ЦК вполне справедливо указал нам на эту ошибку. Мы не поняли, что перед нами ставится задача сделать Крым новым Крымом со своим русским укладом⁷⁵. Нарком госбезопасности В.Сергиенко в своем выступлении заметил, что отныне Крым имеет "особое стратегически важное положение ", и призвал "как можно быстрее покончить с политическим беспорядком и серьезно заняться политико-массовой работой среди населения"⁷⁶.

В феврале 1945 года Крымский полуостров оказался в эпицентре события международного значения - в Ялте состоялась конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США, Великобритании. Записи переговоров И.Сталина, Ф.Рузвельта и У.Черчилля в изложении советских дипломатов сохранились в фонде И.Сталина в Российском Государственном архиве социально-политической истории (N558. оп. 11, д.235). Переговоры проходили в течение нескольких дней в Юсуповском, Ливадийском, Воронцовском дворцах Крыма.

На конференции обсуждались вопросы послевоенного устройства (скорее, передела) мира, в частности, судьба Германии, вопрос о репарации (возмещении) и др. Державы-участницы договорились довести до конца разгром Германии, содействовать созыву Организации Объединенных Наций, принять Декларацию об освобожденной Европе, об обращении с Германией после ее капитуляции, в том числе о наказании военных преступников, о создании в Германии особых зон трех держав - участниц Конференции, а также Франции и др.

В свете нашей темы небезынтересным нам показалось содержание диалога Президента США Рузвельта со Сталиным, зафиксированного одним из документов фонда Сталина в РГАСПИ: "Рузвельт говорил, что чувствует себя в Ливадии очень хорошо. Когда он не будет президентом, он хотел бы попросить у советского правительства продать ему Ливадию. Он, Рузвельт, очень любит лесоводство. Он посадил бы большое количество деревьев на горах вблизи Ливадии. Тов. Сталин отвечал, что Крым представляет собой еще малокультурную страну, многое еще нужно здесь развить"⁷⁷.

Вероятно, последнее высказывание Сталина можно было бы оставить без внимания, если бы оно не было столь симптоматично, если не сказать символично - как раз в это время был взят курс на "новый Крым", покончено с "татарщиной" - т.е. с тем "малокультурным" - в интерпретации Сталина - Крымом, каким он был при крымских татарах. Впрочем, трудно сказать, сумел ли американский визави Сталина расшифровать потаенный смысл этого высказывания...

Перемены, произошедшие в период войны, вскоре повлекли за собой и административно-политические изменения. Была упразднена Крымская автономия, образованная в 1921 году на том основании, что в Крыму на момент ее учреждения существовал коренной народ. Был изъят из обращения крымскотатарский язык - согласно Конституции Крымской АССР, один из двух государственных языков автономии. 30 июня 1945 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР "О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР"; 25 июня 1946 года Верховный Совет РСФСР своим Законом утвердил преобразование Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР⁷⁸.

Теперь, когда полуостров целенаправленно заселялся в основном русскими переселенцами, Крым более не мог претендовать на этническую самобытность относительно других регионов России, что обеспечивалось ранее наличием коренного народа. С этой точки зрения упразднение автономии было вполне логично.

Понятно, что после насильственной депортации из Крыма крымскотатарского народа, а также проживавших здесь армян, болгар, греков и немцев, составлявших в совокупности треть его довоенного населения (около 300.000 человек), особой заботой власти, наряду с поспешным заселением полуострова, стала срочная выработка идеологических установок и мифологем, призванных обосновать и оправдать правоту совершенных ею действий.

В 1944-1948 годах тысячи населенных пунктов, гор и рек полуострова, названия которых имели крымскотатарское происхождение, были заменены на русские.

Началась смена историографических парадигм, связанных с изучением истории крымских татар. В сентябре 1948 г. на Научной сессии по истории Крыма было положено начало кампании по пересмотру истории Крыма. В 1949 г. в докладе "Против извращения исторического прошлого Крыма и об очередных задачах крымских историков" П.Надинский заметил, что "почти во всех книгах и статьях, опубликованных в довоенные годы, где затрагивались вопросы, связанные с крымскими татарами, вы обнаружите неправильную оценку роли татарского населения в экономической, культурной, политической жизни"⁷⁹. А после решений Объединенной сессии отделений истории и философии АН СССР по вопросам истории Крыма в мае 1952 года началось целенаправленное переписывание истории крымских татар. Будущий академик Б. Рыбаков в опубликованной в том же году статье "Об изучении истории Крыма" отмечал, что "крымские краеведческие организации в 1920-30 гг. уделяли излишнее внимание изучению и любованию средневековой татарской культуры и недостаточно критически изучали историю Крымского ханства"⁸⁰.

Муза плодовитого писателя Петра Павленко буквально не умолкала на протяжении второй половины 1940-х-со страниц романов, пьес и газетных публикаций, принеся ему за пропагандистские опусы о "новом Крыме" четыре (!) Сталинские премии. И неважно, что талантом эти шедевры не блистали, главное, что следовали они единственно верному курсу, начертанному "вождем всех времен и народов".

Вот один из характерных текстов П.Павленко середины 1940-х: "Крым становится второй родиной многих десятков тысяч людей. Этим людям нужно все знать о Крыме. Немало русской крови и русского пота пролито в горах Крыма. Мы живем на костях своих предков в самом точном и узком смысле понятия этого, ибо таких жертв, какие несла Россия за Крым, не несла она ни за одну свою область". Откровения П.Павленко и его эпигонов о "русском Крыме" каленым железом вбивались в головы граждан через газеты и многотиражные издания их трудов, в точности отражая неоимперский дух этого периода сталинского правления. И надо признать, что усилия "инженеров человеческих душ" не прошли даром. Их лозунги оказались настолько живучими, что и поныне с некоторыми модификациями реанимируются современными российскими политологами (например, К.Затулиным), ностальгирующими по "русскому Крыму" эпохи 1940-х - этому "золотому веку" демократии по-сталински.

Впрочем, переселенческая политика в Крыму, несмотря на протекционизм властей, серьезные финансовые вливания и немыслимые идеологические потуги, проходила не гладко. Наблюдался даже отток переселенцев - оказалось, что "благодатный Крым" был не самым легким для хозяйственного освоения краем. Например, по информации Крымского обкома, "в 1948 году выбыло 504 семьи, в том числе из Балаклавского района - 80, Белогорского - 78, Куйбышевского - 67, Алуштинского - 66, Судакского - 65, Старо крымского -51. Такое положение объясняется тем, что партийные, советские и земельные органы на местах плохо борются с иждивенческими настроениями, забывают Указ ЦК ВКП(б) и решения XVII Пленума обкома ВКП(б) о закреплении колхозников-переселенцев"⁸¹.

Крымские газеты середины 1940-х - начала 1950-х годов наводнены зазывными пропагандистскими материалами всех жанров о переселенцах - начиная от передовиц и заканчивая стихами (не зря товарищ Сталин наказывал, что "печать - самое острое и самое сильное орудие нашей партии"!). В одном из таких материалов колхозница-переселенка с Кубани, а ныне крымчанка Раиса Мирошниченко поведала корреспонденту партийной газеты "Красный Крым": "Недавно я написала письмо в Кубанскую станицу подругам, описала все про Крым, про нашу жизнь. Получила ответ - девушки спрашивают, можно ли поехать к нам? Конечно, можно, пусть едут, работы и места в этом благодатном краю хватит всем"⁸².

Главный печатный орган Крымского обкома ВКП(б) устами знатной колхозницы вовсе не лукавил - "работы и места" в Крыму действительно было предостаточно. По сообщению ответственного организатора ЦК ВКП(б) по Крымской области в ЦК ВКП(б), "после выселения татар, в некоторых районах, особенно южных, населения почти не осталось. В Куйбышевском районе осталось всего населения 672 чел., Алуштинском - 2637, Судакском - 3380, Балаклавском - 2233. Аналогичное положение с населением в Карасубазарском, Бахчисарайском. Ялтинском районах"⁸³.

Но, разумеется, в соответствии с концепцией нового Крыма -"пограничных ворот Родины", - место в нем находилось отнюдь не для всех, а только для представителей тех этносов, которые отвечали сталинскому представлению о благонадежности.

В 1945-1947 годах для "дочистки" Крыма от "негодных наций" и борьбы с беглецами-спецпереселенцами были приняты меры по усилению паспортного режима в Крыму, поддержание которого осуществлялось "путем периодических проверок домовладений, учреждений и предприятий". Однако, очевидно, что послевоенная разруха внесла коррективы в претворение в жизнь этих планов - Крым был разрушен и опустошен, народное хозяйство находилось в бедственном положении, и было гораздо больше насущных проблем, чем те, что диктовались геополитическими амбициями.

Случались даже такие казусы: "В начале 1946 г. бежавший из спецпоселения крымский татарин Бейтулаев Абдул Амид обманным путем оформил документы на ранее принадлежавший ему дом в г.Симферополе и через суд добился его возвращения, который впоследствии продал. Бейтулаев осужден на 5 лет ИТЛ. По его делу также осуждены за пособничество - зав. инвентаризационным бюро Горкоммунхоза Золотарев к 3 годам, инспектор Горкоммунхоза Кузин к 5 годам, паспортистка 1 отделения милиции г.Симферополя к 2 годам и лжесвидетель Кожурова - к 3 годам"⁸⁴.

Случай этот, разумеется, был из разряда экстраординарных, а быть может даже единственным в своем роде. Тем не менее, бегства из спецпоселений в 1944-1948 годах бывали-по данным Отдела спецпоселений НКВД, в ОСП УМВД Крыма за период с 1944 года по 15 декабря 1948 года поступило розыскных требований на 1738 крымских татар⁸⁵. И если учесть, что Сталин был намерен очистить Крым от крымских татар полностью, то такое положение дел нельзя было считать нормальным. В 1947 году были приняты меры по усилению борьбы с побегами спецпереселенцев из мест изгнания. Эффективность их, по мнению компетентных органов, была недостаточной.

Коррективы были внесены самим И.Сталиным.

Как известно, Сталин "трепетно" относился к Крыму и любил отдыхать здесь на своей даче⁸⁶. Его посещение Крыма в бархатный сезон 1948 года было отмечено знаменательным для местной верхушки событием - встречей с первым секретарем Ялтинского обкома Булаевым.

Фиксация беседы Сталина с Булаевым сохранилась в интерпретации первого секретаря Крымского обкома Н.Соловьева. И хотя нарратив этот не может претендовать на роль первоисточника (Соловьев не был участником исторической встречи) не стоит, видимо, приуменьшать достоверность этого документа - запись Соловьева была отправлена ни больше ни меньше как к самому А. Поскребышеву - секретарю Сталина.

Вот отрывок из этого документа: "Вчера, 12 сентября в 20 часов тов. СТАЛИН вызвал к себе тов. Булаева (секретарь Ялтинского ГК ВКП(б) и беседовал с ним 45 минут. Булаев, конечно, был на седьмом небе от этой беседы и рассказывает, что она проходила свободно, в очень непринужденной теплой обстановке. В беседе был поднят целый ряд принципиальных вопросов, через тов. Поскребышева А.Н. Булаеву дано поручение подготовить некоторые предложения по Ялте, которые выходят за пределы Ялты и касаются всего Крыма, так как одна Ялта с ними не справится. Мы должны для себя сделать ряд выводов.

Тов. Булаев сообщил (правда, я должен сообщить, что говорю со слов Булаева и могут быть некоторые неточности), что беседа началась с истории Крыма, в частности, о татарах. Товарищ СТАЛИН говорил, что сейчас Крым заселен трудолюбивым русским населением, а о татарах заявил, что они бездельники, ничего не делали в Крыму, больше того, во время Отечественной войны нанесли большой вред. Сейчас в Крыму имеются все возможности, чтобы лучше работать. [...]

Далее тов. СТАЛИН обратил внимание на то, что имеются факты, когда отдельные татары возвращаются в Крым, и предупредил, что они засылаются Турцией, поэтому никак нельзя допустить такого положения. Татары должны быть немедленно выселены [. . . ] "⁸⁷.

Документально зафиксированные "замечания" руководству Крыма о недопустимости возврата крымскотатарских спецпоселенцев навеяло на крымскую партийную верхушку столь священный ужас, что уже на следующий день были приняты руководящие документы о "зачистке" Крыма, направленные министру внутренних дел С.Круглову⁸⁸.

17 сентября 1948 года прошло оперативное совещание начальников городских и районных отделов милиции о борьбе с уголовной преступностью и усилению розыска бежавших из спецпоселений. С 5 по 15 октября командированные во все районы Крымской области работники Управления Министерства внутренних дел произвели подворные проверки населения и взяли на учет всех "вызывающих сомнение лиц из числа принадлежащих к национальностям, переселенным из Крыма в 1944 году"⁸⁹. Согласно докладной записке МВД Крымской области заместителю министра внутренних дел СССР В. Рясному:

"Для проведения повсеместной проверки состояния паспортного режима и выявления бежавших спецпоселенцев в города и районы Крымской области были командированы 34 оперативных работника УМВД и областного Управления милиции.

В работе по выявлению нарушителей паспортного режима и в первую очередь бежавших спецпоселенцев активно использовалась агентурно-осведоми-тельная сеть органов МВД и милиции, а также подсобные силы милиции (бригадмил⁹⁰ и доверенные лица).

Проверкой по состоянию на 20 октября т. г. на территории Крымской обл. установлено проживающими:

а) спецпоселенцев, бежавших в места поселения - 34 чел..., в т.ч.: татар - 1, греков - 7, болгар - 3, немцев - 21, русских - 2.

Из числа выявленных беглецов: арестовано 10 чел., возвращено в места спецпоселений, в связи с невозможностью судить из-за преклонного возраста и наличия малолетних детей - 18 чел. Остальные 6 чел., являются постельно-больными, будут выдворены на спецпоселение в ближайшее время [ . . . ]

Наличие значительного числа лиц, незаконно проживавших в Крыму до проверки комиссией МВД СССР, явилось следствием плохой работы отделения спецпоселений УМВД и слабого паспортного режима в области.

Розыск спецпоселенцев, бежавших из спецпоселения на территорию Крыма, проводится неудовлетворительно. В момент проверки ОСП УМВД обнаружено 352 розыскных требования поступивших в УМВД в июле-сентябре 1948 года, по которым никаких действий не проводилось.

В горотделах и райотделениях МВД розыск бежавших спецпоселенцев сводится к проверке разыскиваемых по кустовым адресным бюро, после чего розыскные требования подшиваются в дела.

Агентурно-осведомительная сеть на розыск бежавших спецпоселенцев и лиц, незаконно проживающих в Крыму, не направлена. В Севастопольском горотделе, Первомайском, Раздольненском РО МВД 50% агентуры вообще не работает.

Слабо привлекаются к работе по розыску спецпоселенцев участковые уполномоченные и подсобные силы милиции (бригадмил, доверенные лица) [...].

За истекшие 3 квартала 1948 года по области было проверено 210.923 домовладения и 4.495 учреждений и предприятий, в результате выявлено 2.668 нарушителей паспортного режима, из них проживающих без паспортов - 378, с просроченными паспортами - 653, без прописки - 1026, в том числе 60 чел. без определенных занятий и местожительства и 11 чел. проживающих по чужим и поддельным паспортам"⁹¹.

Итак, кампания по зачистке Крыма получила новый импульс и стала набирать обороты. Это был один из значительных, хотя и малоизвестных моментов истории послевоенных трансформаций Крыма - превращения его в заповедную, запретную зону, территорию для избранных.

Приводим два малоизвестных документа 1948 года. Они весьма красноречиво отражают политику власти в этот период, да, впрочем, и в последующие десятилетия. Гипертрофированная агрессивность, отразившаяся не только в стилистике, но даже во внешних признаках документов, не оставляет сомнений относительно решительности намерений власти "закрыть" Крым от спецпереселенцев вообще и от крымскотатарских в особенности. Причем не только от беглых, но и от официально освобожденных (последних, впрочем, в 1948 году уже не было - ни одно из ходатайств крымскотатарских спецпереселенцев о возврате в Крым не было решено МВД положительно).

НАЧАЛЬНИКАМ ГОРОДСКИХ И РАЙОННЫХ

ОТДЕЛЕНИЙ МВД И МИЛИЦИИ

НАЧАЛЬНИКУ ПАСПОРТНОГО ОТДЕЛА УМ УМВД

от 18 ноября 1948

В течение 1944-1948 гг. решением МВД СССР были освобождены из мест спецпоселений с правом жительства в Крыму ряд лиц, выселенных из Крыма в 1944 году. Большинство из освобожденных на жительство в Крым своевременно не прибыли, продолжают прибывать сейчас.

В соответствии с указанием МВД СССР по получению настоящей директивы -

ПРЕДЛАГАЮ:

1. Запретить проживание на территории Крымской области ВНОВЬ ПРИБЫВАЮЩИМ, ранее освобожденным из мест спецпоселения, но не прибывшим в Крым до получения настоящей директивы, КРЫМСКИМ татарам, грекам, болгарам и армянам.

2. Вновь прибывающих в Крым перечисленных выше лиц (независимо имеют ли они разрешение УМВД с мест спецпоселения, МВД СССР или не имеют) задерживать и немедленно выдворять с территории области, не разрешая им жительство в Крыму.

О каждом таком факте доносить в ОСП УМВД.

3. Настоящую директиву лично разъяснить опер-составу, участковым уполномоченным и работникам паспортных столов.

НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ МВД КРЫМСКОЙ ОБЛАСТИ ГЕНЕРАЛ МАЙОР А.КАЛИНИН⁹¹.

***

СОВ. СЕКРЕТНО

ВСЕМ НАЧАЛЬНИКАМ ГО-РО

УМВД КРЫМСКОЙ ОБЛАСТИ

Несмотря на ряд указаний, некоторые начальники городских и районных отделений МВД до сих пор не уделяют требуемого внимания выявлению и задержанию бежавших с мест спецпоселения "власовцев" и выселенных в 1944 году крымских татар, греков, болгар и армян. Некоторые начальники органов беглецов с мест поселения не арестовывают, а отправляют обратно в места поселения без всякого сопровождения, обязывая только подпиской о явке к месту спецпоселения.

Такое отношение к делу розыска бежавших с мест поселения и самовольно недопустимые действия в отношении выявленных беглецов в дальнейшем недопустимы.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Немедленно активизировать розыск бежавших с мест поселения, использовав для этого весь личный состав, агентуру, подсобные силы милиции, паспортную работу.

2. Всех без исключения, повторяю ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ выявленных беглецов-спецпоселенцев немедленно арестовывать, в трехдневный срок оформлять на них материал для привлечения к уголовной ответственности по ст.82 УК РСФСР и представлять под спецконвоем в ОСП УМВД.

3. В соответствии с приказом МВД СССР предупреждаю всех начальников органов, что за халатное отношение к розыску беглецов-спецпереселенцев, несвоевременный их арест и самовольное направление в места спецпоселения, виновные будут привлекаться к строгой ответственности, вплоть до предания суду.

4. О выполнении настоящей директивы проинструктировать оперсостав, участковых уполномоченных, работников паспортных столов.

НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ МВД КРЫМСКОЙ ОБЛАСТИ

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР А.КАЛИНИН

18 ноября 1948 г. N29

г. Симферополь

Верно: начальник секретариата

УМВД Крыма майор [подпись] ТИМОФЕЕВ⁹³.

Несколько дней спустя после распространения данных инструкций - 26 ноября 1948 года - был принят известный Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны", до предела осложнивший положение спецпереселенцев. Указ нашел свое отражение и в решениях Крымского обкома - что скорее естественно, чем неожиданно: факты возврата спецпереселенцев стали одним из самых существенных мотивов принятия Указа ПВС. Есть основания полагать, что не последнюю роль сыграли здесь, став одним из инициирующих моментов, "крымские каникулы" Сталина в сентябре 1948 года, и его "исторические" (а иных товарищ Сталин не вел) беседы о последующей судьбе Крыма с руководителями области.

Вот какое решение принял Крымский обком на основании Указа ПВС от26.П. 1948 г.:

Протокол N48

заседания бюро

Крымского обкома ВКП(б)

от 14.12.1948

РЕШЕНИЕ от 10.12.1948"

ї1. Об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года (тт.Калинин, Саранцев, Петровский, Кривошеий, Хованов)

Президиум Верховного Совета СССР принял Указ "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны", которым - в связи с тем, что во время переселения не были определены сроки высылки и в целях укрепления режима поселения для выселенных в период Отечественной войны чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар - установлено считать, что переселение в отдаленные районы СССР указанных выше лиц, проведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства.

За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения этих выселенцев виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности с определением наказания за это преступление 20 лет каторжных работ.

Лица, виновные в укрывательстве выселенцев, бежавших из мест обязательного поселения, или способствовавшие их побегу, лица, виновные в выдаче разрешения выселенцам на возврат их в места прежнего места жительства, и лица, оказывающие им помощь в устройстве в местах прежнего жительства, привлекаются к уголовной ответственности с определением наказания за это преступление лишением свободы сроком на 5 лет.

Придавая большое политическое значение Указу Президиума Верховного Совета СССР "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны" -

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Обязать горкомы и райкомы ВКП(б) повысить бдительность всех коммунистов, руководителей организаций и оказать всестороннюю помощь органам МВД в выявлении укрывающихся выселенцев и очищение от этих лиц городов и районов Крыма.

2. Поручить секретарям горкомов и райкомов ВКП(б) информировать секретарей первичных партийных организаций о настоящем постановлении бюро областного комитета партии.

3. Разрешить начальнику областного Управления МВД т. Калинину в период до 12 декабря провести в Симферополе, Севастополе, Керчи, Феодосии, Ялте, Евпатории и Джанкое кустового совещания работников МВД и милиции с обсуждением мероприятий, вытекающих из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948. Обязать первых секретарей указанных горкомов и райкомов ВКП(б) принять участие в руководимых совещаниях⁹⁴.

Последним серьезным политическим преобразованием Крыма послевоенного десятилетия стала передача его Украине в феврале 1954 года - "учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и УССР"⁹⁵.

Трудно сказать, таким ли уж "царским" (как это принять думать сегодня) был этот "подарок" одного славянского брата другому. Много позже зять первого лица государства Алексей Аджубей вспоминал свою поездку в Крым вместе с Н. Хрущевым в октябре 1953 года: "...Все еще дышало страшной войной. Пустовали поселки, татарские аулы... Силюсь вспомнить, думал ли я тогда о татарском геноциде, и должен честно признаться - нет, не думал".

Больше всего запомнились А.Аджубею толпы переселенцев, кричавших Н.Хрущеву: "Нас пригнали... Картошка здесь не растет, капуста вянет". По его убеждению, именно после той поездки по полуразрушенному Крыму, у Хрущева назрело решение о передаче Крыма Украине⁹⁶. Официальная же позиция была озвучена Председателем Президиума Верховного Совета СССР К. Ворошиловым: "Крым является стратегически важным районом и его передача Украине демонстрирует доверие России по отношению к своему украинскому партнеру"⁹⁷.

Как стало понятно впоследствии, это обстоятельство существенно повлияло на последующую судьбу крымскотатарского народа.

Глава 6

Настроения спецпереселенцев. Первые попытки сопротивления режиму

Многочисленные свидетельства бывших спецпереселенцев позволяют нам утверждать, что ощущение отверженности, особенно в условиях спецкомендатур, переносилось ими не менее тяжело, нежели физические страдания.

Повседневная жизнь спецпоселенцев состояла из множества запретов и ограничений. Люди не понимали, за какие провинности они лишены родины и собственного крова, отчего оказались в столь ужасных условиях.

Смерть стала обыденным явлением их жизни, к которому, разумеется, невозможно было привыкнуть. Не было ни одной крымскотатарской семьи, которая бы в ссылке не потеряла родных. Известен случай мятежа крымскотатарских трудармеицев в исправительно-трудовом лагере Волгострой, вспыхнувшего после получения ими многочисленных писем о массовой смертности среди их высланных в Узбекистан родственников осенью 1944 г. Мятеж этот стал естественной реакцией людей на смерть близких⁹⁸.

Первое указание на то, что выселение крымскотатарского народа никак не носит временный характер, обнаруживаем в тексте постановления ГКО от 11 мая 1944 года "О крымских татарах", пункт первый которого гласил: "Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное место жительства в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР". (Курсив мой - Г.Б.).

Практический курс на закрепление крымских татар в Узбекистане был взят уже в 1945 году. Об этом весьма недвусмысленно говорилось в письме замнаркома внутренних дел В.Чернышева Л.Берии, в котором он просил своего всесильного начальника: "Обязать ЦК КП(б) Узбекистана и СНК УзССР уделять больше внимания вопросам трудового и хозяйственного устройства крымских спецпереселенцев, обеспечивая создание для них условий, способствующих закреплению на постоянное жительство в Узбекистане"⁹⁹. (Курсив мой - Г.Б.).

Однако такие планы входили в противоречие с чаяниями крымскотатарских спецпереселенцев - их мысли были связаны только с Крымом. Впрочем, крымские татары не составляли в данном случае какого-то исключения - "наказанные народы" всем сердцем стремились домой. Во властном дискурсе такие настроения были поименованы как "чемоданные" или "переселенческие".

"В первое лето голодающие люди были озабочены поиском хоть какой-нибудь еды. Но когда голод удавалось хоть немного на короткое время смирить, темой разговоров был Крым. Пессимисты говорили, что большинство народа погибнет, а оставшиеся в живых вернутся в Крым, но будут жить под пятой захватчиков. Оптимисты же утверждали, что спасемся и вернемся, и восстановим свою республику. При этом уповали на смерть Сталина и восстановление "ленинских законов". Республика наша была создана декретом за подписью Ленина, поэтому вера в него жила в народе. Среди выживших уже начиная с 1945 года ходили слухи, что, мол, скоро нас всех вернут в Крым...

В той школе, где я учился, был один класс (я его знаю от второго и до четвертого), почти полностью укомплектованный крымскотатарскими детишками из детдома. Учительница этого класса, несмотря на запреты со стороны дирекции, говорила с детьми только на татарском языке, во время урока пения по всей школе слышались наши песни: "Мен анам-нынъ бир къызы эдим..." (Я была у матери единственная дочь - Г. Б.). Выгнать учительницу не могли, ибо некем было заменить. У этой учительницы были две дочки, обе старше меня. Никто не допускал мысли, что выжившие крымские татары "укоренятся" в чужом краю" (Айдын Шемьи-заде)¹⁰⁰.

"О Родине мечтали с 1944 до 1989 года. В первые годы даже дома не строили" (Кадри Джелилов)¹⁰¹.

"Году в 1948-м хотел в Крым ехать -- сам. На одной из станций в Казахстане меня с поезда высадили, и я назад приехал... Всю жизнь думали, что нас должны вернуть" (Эсвет Бариев)¹⁰².

"Мы считали себя там временными, никогда не думали, что все время там будем, все верили, что рано или поздно возвратимся, и никогда не было мысли, что там останемся" (Дилявер Киковацкий)¹⁰³.

Неудивительно, что у многих зарождалось недовольство существующим положением, хотя в условиях сталинского режима мало кто решался на самоубийственный протест. Но несомненно, что именно в этот период - лишений, невзгод, осознания несправедливости расправы - закладывались ростки протеста.

Нурие Биясова в своей проникновенной документальной повести так вспоминает конец 1940-х: "Именно после смерти матери ко мне пришло прозрение... Стоя под холодным дождем у дверей больницы, я дала себе слово: сколько бы мне Аллах не отпустил, никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не забывать ужасную участь моих родителей, в смерти которых отразилась судьба моего несчастного народа. Именно с того самого момента зародилась во мне лютая ненависть к этому поганому строю, именуемому Советской властью, к партийно-большевистской диктатуре -- строю, безжалостно раздавившему наш народ, отдав его на поругание и голодную смерть, предварительно оклеветав и обобрав до нитки"¹⁰⁴. Свидетельство это является скорее типичным...

Многие спецпереселенцы весьма нелестно отзывались о власти, за что были названы в документах НКВД врагами и антисоветчиками (зачастую со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями).

Так, в одном из документов Отдела спецпоселений НКВД читаем: "Спецпереселенец из Крыма Баяджитов Курт-Молла 1894 г.р., работает в колхозе им.Ворошилова Самаркандского р-на, среди спецпереселенцев, расселенных в названном колхозе, ведет явно фашистскую агитацию - заявляя: "Выборы в Верховный Совет СССР нас, крымских татар, не касаются, мы в них участвовать не будем. Политика правительства построена на обмане народа. Все равно два антагониста -- капитал и коммунизм существовать мирно не могут. Пока существует коммунизм, порядка на земле не будет. Крымские татары, бывшие во время войны в Германии, жили там очень хорошо, а сейчас в связи с их репатриацией, они в советских лагерях подвергаются даже расстрелам"¹⁰⁵.

В сообщении Министра внутренних дел С.Круглова на имя Сталина, Молотова, Берия и Жданова от 15 августа 1946 были зафиксированы некоторые высказывания спецпереселенцев по поводу упразднения Крымской автономии:

"Закон о преобразовании Крымской АССР в Крымскую область не вызвал широкого обсуждения среди крымских татар, расселенных в Узбекской ССР.

Однако антисоветски настроенные элементы пытаются распространить среди крымских татар провокационные слухи о том, что закон о преобразовании Крымской АССР в Крымскую область направлен к уничтожению крымских татар.

Спецпереселенец крымский татарин Суют Османов по этому вопросу заявил:

"Украинцы больше нас помогали немецким властям и вели борьбу с Красной Армией и партизанами, но их почему-то не выселили. Значит, советская власть ненавидит крымских татар и чечено-ингушей. Нас переселили сюда, чтобы мучить, нам считают врагами народа".

Спецпереселенец из крымских татар Бекиров Ис-маил, прибывший в Узбекистан по репатриации из Австрии сказал:

"Советская власть неправильно поступила с татарами, выслав их с родных мест. Разве только татары изменили родине, ведь было много изменников среди украинцев, армян, грузин и русских, а всю вину свалили на татар" ¹⁰⁶.

Отвечая на мой вопрос, какие настроения царили в среде спецпоселенцев и были ли известны ему случаи открытого протеста, Айдын Шемьи-заде написал:

"В малообразованной среде преобладали эмоции типа: погодите, будет и на нашей улице праздник! Это чисто эмоциональное отношение к ненормальной ситуации было непродуктивно. Практически полезные действия были невозможны абсолютно. В среде образованных людей обсуждались пути, которые приведут к возвращению народа на Родину. Но уверовавшие в непоколебимость и всесилие коммунистического тоталитарного режима люди уповали только на милость властей, -- и это тоже было бесполезным, как и ругательства в адрес властей. Лояльные говорили, что и "теперешняя" (в смысле -- тогдашняя, сталинская) власть вдруг может проявить милость и восстановит справедливость. Радикально мыслящие говорили, что, вот, "подохнет" Сталин, и все изменится, нас вернут на Родину. [...]

В конце сороковых годов стали известны случаи индивидуальной борьбы, когда молодые люди тайком изготовляли листовки и расклеивали их. В них были призывы вернуть народ в Крым. В худшем случае это были обращения к властям, в лучшем случае это были обращения к народу с призывом не терпеть более издевательств.

Я тогда был подростком, но ребята постарше (лет 16-18) были очень агрессивно настроены... Радикализм молодежи проявлялся в явном выражении своего возмущения несвободой, лишением элементарных прав (очень часто молодые нетатары тоже открыто возмущались бесправным положением спецпереселенцев) " ¹⁰⁷.

Один из случаев такого сопротивления - история Идриса Асанина.

Родившийся в 1927 году И. Асанин вместе с семьей в депортации оказался в Митанском районе Самаркандской области Узбекистана. С 18 июля по 14 декабря 1944 г. в семье Идриса умерло 10 человек, в том числе мать и отец.

До 1946 г. он работал на хлопковых полях совхоза "Политотдел", затем - рабочим в "Райзаготконторе", учеником в бухгалтерии "Райпотребсоюза" и помощником главного бухгалтера. В 1948 году он окончил вечернюю школу и поступил на исторический факультет Самаркандского учительского института (тот нечастый случай, когда спецпереселенцу дали разрешение на поступление в институт - Г.Б.). Все это время он писал стихи, в которых говорилось о бесправном положении народа, звучали призывы к борьбе. В 1945, 1947 и 1950 гг. у него дома были произведены обыски, изъято множество стихотворений, рукопись повести "Дороги, омытые слезами", поэма "Это не сон". В сентябре 1950г., по окончании второго курса института, Идриса арестовали¹⁰⁸.

В уголовном деле И.Асанина сохранился текст заключения Самаркандского областного управления по делам литературы и издательств в УМГБ Самаркандской области [органа цензуры областного уровня - Г.Б.], в котором на основании "приведенных стихотворных материалов и заметок" делался вывод, что их "автор - крымский татарин, злобствующий и клевещущий на советскую власть за выселение из Крыма". Далее говорилось: "Восхваляет главу контрреволюции Челеби Джияна¹⁰⁹, пантюркиста, как видно, и сам таковым является по своим стихам и заметкам. Призывает крымских татар, вспомнив историю крымских ханов, восстать и восстановить Крымское ханство, объединить все тюркские народы в единое большое государство. Зам. нач. Обллита: Радионов"¹¹⁰.

Следствие продолжалось 7,5 месяцев. И.Асанин обвинялся по статьям ст. 58-3 УК РСФСР, ст.66 часть I и ст.67 УК УзССР. Суд приговорил его к 25 годам лишения свободы и 5 годам поражения в правах. Срок он отбывал на Северном Урале, затем в Заполярье. Вскоре по этапу прибыли соотечественники - писатель Эшреф Ше-мьи-заде, врач Исмаил Бахшиш, актер Халит Гурджи. В сентябре 1953, после пересмотра многих дел заключенных, срок лишения свободы Асанину сократили до 10 лет. В 1957 году он освободился и вернулся в Узбекистан, где вскоре включился в нарождавшееся массовое движение крымских татар за возвращение в Крым¹¹¹.

Случай этот был, разумеется, далеко не единственным. Однако очевидно, что открытое сопротивление еще не приняло массового характера. Причина этого - жестокий режим, ощущение безысходности и отчаяния, вызванное потерей родных и близких, культивирование в среде спецпоселенцев надежд на "исправление" властью допущенной ею "ошибки".

И все же необходимо отметить, что именно в это время происходил процесс осмысления крымскими татарами постигшего их несчастья, закладывался фундамент будущей активности крымскотатарского национального движения и его бескомпромиссной оппозиционности коммунистическому режиму. Двенадцать лет, проведенных крымскими татарами в условиях комендантского режима, а затем десятилетия борьбы за возвращение на свою родину, были и остаются теми факторами национального сознания, которые и поныне консолидируют и цементируют крымскотатарский этнос.

* * *

Эпоха "старого Крыма" закончилась.

Начиналось строительство "новой жизни" в совершенно ином Крыму, одной из главных примет которого было отсутствие коренного народа - крымских татар. Существенно изменился этнический состав населения. Отныне основным населением полуострова стали русские и украинцы. Крым был не просто "освобожден" от коренного народа, тотальной "чистке" подверглось все, что хоть как-то напоминало о существовании крымских татар - были снесены кладбища, уничтожены памятники материальной и духовной культуры, изменены топонимы.

Депортация стала не только трагедией крымскотатарского народа и национальных меньшинств, изгнанных с территории полуострова, не "вписывавшихся" в сталинскую концепцию национальной безопасности и составлявших "политически нежелательный элемент". В результате депортаций был разрушен Крым как метаэт-нический феномен, в котором мирно сосуществуя, но, фактически не ассимилируясь, жили представители различных этнических и религиозных групп, - сообщество, в котором каждый хоть и принадлежал к конкретной этноконфессиональной группе, но при этом ощущал себя частью более крупного образования, в пределах которого идентифицировал себя с понятием "крымчанин".

Примечания:

¹ Из письма Юсуфа Гафарова. Архив автора.

² ГАРФ, ф.9401 ("Особая папка Сталина"), оп.2, д.64, л.385-389.

³ Из информации Ялтинского райкома ВКП(б) от 4.05. 1944. ГА АРК, Ф-1, оп.1, д.2284, л.21

⁴ Постановление ГКО N5859сс не оглашалось при выселении, оно было рассекречено лишь спустя 46 лет после депортации в связи с запросом Министерства юстиции СССР для работы Комиссии Совета Министров ССР по проблемам крымскотатарского народа, образованной в январе 1990 г. Впервые опубликовано в газете "Авдет" в 1991 году, впоследствии не раз публиковалось в различных изданиях. Во время работы над этой книгой мы пользовались подлинником постановления, который хранится в Российском Государственном архиве социально-политической истории в Москве (ф.644, оп.1, д.252, л. 142-144).

⁵ Депортации в СССР затронули более 6 миллионов граждан различных национальностей. Начавшись как акции преследования неугодных социальных групп (кулаки, казаки), получив продолжение в зачистках "приграничных" и "прифронтовых" районов от граждан "инонациональ-ностей" (поляки, немцы, корейцы, китайцы, курды, иранцы, греки, турки), советские депортации оказались, в конце концов, инструментом репрессий против "своих" народов. - Эдиев Д.. Демографические потери депортированных народов СССР: http://рх.zhurnal.ru/research/demoscope /2004/02/27/demoscope147_print.html

⁶ Так, совсем недавно нам довелось обнаружить в Российском государственном военном архиве целый массив документов, связанный с депортацией крымских татар из Судакского региона. Операция была расписана с предельной основательностью... Некоторые документы этого комплекса опубликованы в статье: Чубаров Р. Так выселяли Судак // Голос Крыма. 2007. N15(18). С. 1-2.

⁷ Медведев Ж. Проект создания еврейской советской социалистической республики в Крыму http://scepsis.ru/library/id_1632.html

⁸ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.597, л.24.

⁹ Книга памяти Республики Крым. В 8 томах. Симферополь: "Таврида", 1994-1998.

¹⁰ Позиция автора книги по этому вопросу подробно изложена в статье: Стереотипи радянського часу щодо кримськотатарського народу та Ох ретрансляшя у пострадянському iнформацiйному простор! // Кримськi студiО", N3-4(15-16), 2002, с.44-66, текст на укр. и англ. яз. см. на сайте Центра информации и документации крымских татар http://www.cidct.org.ua/uk/studii/15-16/5.html: версия на рус. яз. опубликована на сайте "Крым и крымские татары" http://www.kirimtatar.соm/Researches/stereotypes.html.

¹¹ Полян П. Не по своей воле... История и география принудительных миграций в СССР. М, 2001. С. 104.

¹² Померанц Г. Красная книга народов (Заметки 1987-1989) // Апрель: Литературно-художественный и общественно-политический альманах.-- М.: "Интер-Версо", 1990. С.217.

¹³ Померанц Г. Красная книга народов (Заметки 1987-1989) // Апрель: Литературно-художественный и общественно-политический альманах.-М.: "Интер-Версо", 1990. С.209.

¹⁴ Токаев Г. Пораженченство и оборончество (глава из книги "Сталин - это война") // Социалистический вестник. 1951. N5. С. 208. В контексте истории депортаций народов безусловно заслуживает внимания публицистическая работа Г.Токаева "Усмирение Северного Кавказа". Подр. см.: "Я совершил поездку по местам массовой расправы и был очевидцем жутких ее последствий" (Григорий Токаев и его работа "Усмирение Северного Кавказа") / Предисловие и подготовка текста Г.Бекировой http://www.kirimtatar.соm/Story/tokaev.html

¹⁵ Дневник Зылхи Люмановой - без преувеличения уникальный документ, переданный автору книги ее братом - жителем г. Мелитополя Смаилом Люмановым. На момент выселения Зылхе Люмановой, жительнице деревни Тавбодрак, было 20 лет. Она вела дневник в пути, прямо в эшелоне. Сильно выцветшие за эти года строки, написанные простым карандашом, сегодня являются, возможно, единственным синхронным отражением выселения. На пяти страничках дневника немного эмоций. Очевидно, что девушка не стремилась, а возможно и боялась демонстрировать в дневнике свои чувства и переживания. В надписях на крымскотатарском языке очень подробно фиксируется путь - что естественно: не знавшие куда, на сколько времени они едут, люди наверняка надеялись, что вскоре вернутся обратно. И в этом смысле, конечно же, необходимо было знать дорогу назад. Могли ли предположить крымские татары, что их путь домой растянется на многие десятилетия, и лишь в конце 1 980-х крымские татары начнут возвращаться на родину? Могла ли знать Зылха, что она больше никогда не вернется в родной Тавбодрак? Жизнь молодой цветущей девушки оборвется уже через год - 5 июля 1945 года Зылха Люманова умрет от брюшного тифа в Ургуте Самаркандской области...

¹⁶ Порой приходится слышать мнение, что Сталин был единственным виновником всех бед своего времени. Однако нам представляется, что построить столь отлаженную и успешно функционировавшую репрессивную машину было невозможно без "достойных" помощников и подручных. В этом смысле показательно свидетельство Григория Токаева

Об одном из "героев" операций по выселению народов - Иване Серове: "...Я никогда не видал и не представлял себе более бесчеловечного, кровожадного и лишенного всяких моральных и человеческих чувств существа". (Токаев Г. Усмирение Северного Кавказа // Социалистический вестник. 1951. N3. С.67).

¹⁷ Сейфулаев И. Выселение крымскотатарского народа на основе огульных обвинений // Голос Крыма. - 1999. - N32 (299). - 6 августа. - С. 5.

¹⁸ Согласно письму Л.Берии И.Сталину от 5.07.1944, "в операциях по Крыму участвовали 23000 бойцов и офицеров войск НКВД и до 9000 человек оперативного состава органов НКВД-НКГБ" (Бугай Н.Ф. Депортация народов Крыма / Предисловие, составление, заключение, комментарии. М.: "Инсан", 2002, с.93).

¹⁹ Нетель - молодая, нетелившаяся корова.

²⁰ ГА АРК, ф.1., оп.1, д.2262, л.3-4.

²¹ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.758, л.36об.

²² Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Том 3. Части У-УП. М. 1991. С.60.

²³ ГА АРК, ф.1, оп.1, д.2276, л. 134.

²⁴ Запись воспоминания А.Усеинова приведена в книге: Озенбашлы Э. Крымцы. Симферополь, 1997. С.36.

²⁵ ГА АРК, ф.1, оп.1, д.2276, л.7.

²⁶ В конце августа 1941 г. с территории Крыма также было выселено около 50000 немцев.

²⁷ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д. 763, л. 141.

²⁸ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.762, л. 147.

²⁹ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.762, л.148об.

³⁰ РГАСПИ, ф.17, оп. 44, д.762, л.25.

³¹ ГАРФ, ф.9479, оп. 1с, д.265, л.81.

³² ГА АРК, ф.1, оп.1, д.2262, л.7.

³³ Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945 // Сост. В.К. Гарагуля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. - Симферополь, 1994. -- С. 134.

³⁴ Интервью с Касиде Бекировой (28.11.2002). Архив автора.

³³ Официальная цифра умерших -- 191 человек -- вызывает значительные сомнения, причем как у исследователей, так и у очевидцев переселения. Все без исключения пережившие путь в места выселения сообщают, что они неоднократно были свидетелями гибели соотечественников в пути. А если учесть, каковы были условия эшелонирования (скученность, духота, плохое питание, часто -- отсутствие или нехватка питьевой воды, жестокость обращения конвоиров, плохая санитарная обработка вагонов, заболеваемость), есть все основания думать, что цифра, приведенная Бабаджановым, весьма приблизительна и, по крайней мере, в несколько раз меньше реальных масштабов смертности в пути.

³⁶ Подчеркивания воспроизводятся по подлиннику документа: ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 179, л.241.

³⁷ Правда, были на то и объективные причины. Узбекские власти (а именно в этой республике планировалось поселить основную массу крымскотатарских спецпереселенцев - около 150.000) - узнали о решении ГКО от 11.05.1944 только 13 мая 1944 г. Нарком внутренних дел Узбекистана А. Кобулов в спешном порядке известил руководителей узбекских областей о скором прибытии спецпереселенцев, приказав немедленно приступить к организации спецкомендатур. Уже в конце мая - начале июня эшелоны с крымскими татарами стали прибывать в республику.

³⁸ Интервью с Эсветом Бариевым (15.10.2002). Архив автора.

³⁹ Идрисов Э. Мои университеты // Мелитопольские ведомости. 17.05.1997. С.З.

⁴⁰ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.758, л.36об.

⁴¹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 187, л.1.

⁴² ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.210, л.208.

⁴³ Письмо Юсуфа Гафарова хранится в архиве автора.

⁴⁴ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 187, л. 244. О жизни крымскотатарских спецпереселенцев в 1944-1945 г. подр.см. в: Бекирова Г. "Одеждой и обувью спецпереселенцы не обеспечены, производят впечатление оборванцев, а между тем многие из них на груди носят ордена и медали..." // М1жнацюнальна злагода: сшльне минуле -- сшльне майбугне (проблеми вшанування пам'ят! жертв трагедп етноав УкраТни). Киев, 2002. С. 102-139.

⁴⁵ Идрисов Э. Мои университеты // Мелитопольские ведомости. 17 мая 1997 год. С.З.

⁴⁶ Интервью с Касиде Бекировой (28.11. 2002 г.). Архив автора.

⁴⁷ Интервью с Айше Сеитмуратовой (23.11.2005). Архив автора.

⁴⁸ Эмирова Адиле. Ностальгия. http://www.kirimtatar.соm/Archive/edie.html

⁴⁹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 156, л.78.

⁵⁰ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.262, л.77.

⁵¹ ГАРФ, ф. 9479, оп.1с, д.245, л.17.

⁵² ГАРФ. ф. 9479, оп.1 с, д.210, л. 17-18.

⁵³ По состоянию на 1 октября 1945 г., в колхозах и совхозах Узбекистана трудились примерно 35000 крымских татар, а на стройках и в промышленности - около 25000 человек. ГАРФ, ф. 9479, оп.1 с, д.245, л. 14.

⁵⁴ Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Том 3. Части У-УП. М. 1991. С.68.

⁵⁵ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.248, л. 12.

⁵⁶ Из письма Юсуфа Гафарова. Архив автора.

⁵⁷ Кроме крымских татар, здесь находились на спецпоселении немцы и литовцы.

⁵⁸ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 265, л. 18-19.

⁵⁹ Согласно "Обращению крымскотатарского народа в XXIII съезду КПСС" (март 1966 г.), было "переписано более 27 тысяч человек, что составляет более 10% крымскотатарского народа" // Ташкентский процесс. Суд наддесятью представителями крымскотатарского народа(1 июля - 5 августа 1969 г.). Сб. документов с илл. Амстердам, 1976. С.29.

⁶⁰ Политология. Краткий словарь. - Ростов н/Д: Феникс, 2001. С.43.

⁶¹ ГАРФ, ф.9479, оп. 1, д.246, л.45.

⁶² Александров Г. Истребление крымских татар // Социалистический вестник. (Париж). Март 1950. С.50-51.

⁶³ В книге: Милова О.Л. (сост.) Депортации народов СССР (1930-1950-е гг.). Часть 1. Документальные источники Центрального Государственного Архива Октябрьской Революции, высших органов власти и органов государственного управления (ЦГАОР) СССР. - Материалы к сер.: Народы и культуры. Вып. XII. Предисл. О.Л. Миловой. -М.: 1992.-С. 76-77.

⁶⁴ Интервью с Кадри Джелиловым (2.10. 2002 г.). Архив автора.

⁶⁵ Интервью с Эсветом Бариевым (15.10.2002). Архив автора.

⁶⁶ Письмо Айдына Шемьи-заде (22.06. 2000г.) Архив автора.

⁶⁷ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.245, л. 38.

⁶⁸ Интервью с Эсветом Бариевым (15.10.2002). Архив автора.

⁶⁹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.246, л.22, 29.

⁷⁰ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 160, л. 148.

⁷¹ ГАРФ. ф.9479, оп.1 с, д.204, л.80.

⁷² ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.404, л.34.

⁷³ РГАСПИ, ф.574, оп.1, д.4, л.2.

⁷⁴ Акимова А. И зори родины далекой // Дружба народов. 2002. N3. http://magazines.russ.ru/druzhba/2002/3/akim.html

⁷⁵ Из стенограммы заседания Крымского обкома ВКП(б) 28-29 сентября 1944г. РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.759, л.ЮЗ.

⁷⁶ РГАСПИ, ф.17, оп.44, д.759, л.2 17.

⁷⁷ РГАСПИ, ф.558, оп.1 1, д.235, л.8.

⁷⁸ ГАРФ, ф.7523, оп.1 01, д.640, л.20.

⁷⁹ ГА АРК, ф.Р-3296, оп.1, д.7, л.23.

⁸⁰ ГА АРК, ф.Р-3814, оп.1, д.224, л.6-7.

⁸¹ ГА АРК, ф.1,оп.1,д.2850л.91.

⁸² Красный Крым. N66 (7212). 31.03.46. С.2. Примечательно, что в главном крымском партийном органе газете "Красный Крым" в середине-конце 1940-х не встречается ни одного упоминания о выселенных из Крыма народах.

⁸³ РГАСПИ, ф.17, оп.88, д.309, л. 18.

⁸⁴ ГАРФ, ф.9479, он. 1с, д.403, л.4.

⁸⁵ ГАРФ, ф. 9479, оп.1 с, д.404, л.49.

⁸⁶ На вопрос секретаря Ялтинского горкома Булаева, "не скучно ли ему в Крыму", И. Сталин ответил, что нет -- "людей здесь мало... в Москве очень много", все они движутся вокруг него, "поэтому он доволен, что здесь тихо". "Я ведь очень много работаю, мне нужен отдых и этой тишиной я доволен", - так, по свидетельству Булаева, Сталин объяснял свою любовь к Крыму". ГА АРК, ф.1, оп.1, д.2565, л.47.

⁸⁷ ГА АРК, ф.1, оп.1, д.2565, л.47-48.

⁸⁸ Подр. см.: Бекирова Г. "В Ялте отдыхал товарищ Сталин и обратил внимание на крайнюю засоренность Крыма несоветски-настроенными людьми" // Голос Крыма. N39 (459). 06.09.2002; Бекирова Г. "Повести решительную борьбу со всем татарским..." (Штрихи к послевоенной истории Крыма) // Полуостров. 2003. N36 (39). С.2.

⁸⁹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.404, л.15.

⁹⁰ Бригадмил - бригады помощи милиции. Прототип будущих народных дружин.

⁹¹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.403, л. 1-3.

⁹² ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.404, л.26.

⁹³ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д.404, л.27.

⁹⁴ ГА АРК, ф.1,оп.1, д.2850, л.45-46.

⁹⁵ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.20.

⁹⁶ Аджубей А. Как Хрущев Крым Украине отдал // Новое время. 1992. N6. С.21.

⁹⁷ Роtychyj Р. Тhе Struggle of the Crimean Tatars // Саnadian Slavonic Papers, 1975. Vоl. XVII. N2-3. Р.308.

⁹⁸ Бекирова Г. "Выселение из Крыма татар есть негласное их убийство" (Эпизод 1944 года) // Голос Крыма. 2003. N19 (495). С.5.

⁹⁹ ГАРФ, ф.9479, оп.1 с, д. 160, л Л 48.

¹⁰⁰ Письмо Айдына Шемьи-заде (22.06. 2000г.). Архив автора.

¹⁰¹ Интервью с Кадри Джелиловым (2.10. 2002 г.). Архив автора.

¹⁰² Интервью с Эсветом Бариевым (15.10.2002). Архив автора.

¹⁰³ Интервью с Дилявером Киковацким (12.10.2002). Архив автора.

¹⁰⁴ Биясова Н, Депортация. Памяти жертв геноцида посвящается // Голос Крыма. 28.04.1996. N26. С.5.

¹⁰⁵ ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.245, л.38-39.

¹⁰⁶ ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.265, л.83.

¹⁰⁷ Письмо Айдына Шемьи-заде (22.06. 2000г.). Архив автора.

¹⁰⁸ Подр. см.: Усеинова Г. Жизни долгой обжигающие строки // Голос Крыма. N39 (202), 3 октября 1997 г. С.1-2; Риза Фазыл. Поэт несгибаемой воли // Авдет, N21 (184), 24 ноября 1997 г., с.4.

¹⁰⁹ Авторы документа неверно указали имя Номана Челебиджихана - председателя I Курултая, Муфтия Крыма, расстрелянного большевиками в феврале 1918 года.

¹¹⁰ Цит. по: Сеитбекиров А. Идрис Челеби-оглу Асанин - писатель, патриот, общественный деятель // Голос Крыма. 2002. N40 (464). С.З.

¹¹¹ Там же.

Раздел III

ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ И ОППОЗИЦИОННОСТЬ

КРЫМСКИХ ТАТАР (1953 - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА 1960-Х)

Глава 1

Смерть Сталина и решение проблемы

"наказанных народов" (1953-1956)

- Чем отличается правление Хрущева с Булганиным от правления Сталина?

- Культ личности сменился культом двуличности.

- Какой ад лучше - капиталистический или социалистический?

- Конечно, социалистический - то спичек нет, то с топливом перебои, то котел на ремонт поставят, то у чертей партсобрание.

Из советского фольклора.

Сталин никогда не был гарантом законности и правосудия в стране, о чем многие граждане СССР, несомненно, догадывались. Но безусловно также и то, что для большинства населения страны его имя -- во многом благодаря успешно работавшей пропагандистской машине - ассоциировалось с мощью, стабильностью и незыблемостью.

Впрочем, пиетет перед режимом в значительной степени был замешан на страхе - уже с 1920-х репрессии были неотъемлемой частью политики Сталина. Неудивительно, что страх преследовал всех без исключения - и тех, кто занимал мало-мальски значимую должность или имел общественное признание, и тех, кто, находился на самой низкой ступеньке социальной лестницы.

5 марта 1953 года Сталин умер. Смерть вождя многих повергла в состояние скорби и смятения - за страну, оставленную без сильной руки, и с мыслью - что же дальше... Прощание со Сталиным сопровождалось столпотворением и многочисленными жертвами.

Впрочем, как показывают недавно рассекреченные документы, отнюдь не все оказались подвержены массовому психозу, встретив сообщение о смерти Сталина без особой печали и сочувствия. В недавно вышедшем аннотированном каталоге дел об "антисоветских проявлениях", отложившихся в Прокуратуре СССР, запечатлены некоторые высказывания граждан по поводу этого события¹. Любопытно, что в разных частях необъятной Родины с добрый десяток советских людей встретили весть о смерти товарища Сталина словами известной присказки: "Умер Максим и [нецензурное слово] с ним". Наверное, этот эпизод и не заслуживал бы внимания, если бы столь непосредственная реакция (впрочем, сама по себе весьма показательная, ибо отразила гамму самых разнообразных оттенков чувств - от ликования до пренебрежения) не была квалифицирована компетентными органами как "антисоветское выступление" со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Для депортированных народов смерть Сталина была связана с надеждами на освобождение из ссылки и возвращение на родину. Свидетельство крымского татарина Кадри Джелилова весьма симптоматично: "Мы очень радостно встретили смерть Сталина-Джугашвили... Очень радостно! Стопроцентно радовались - вот теперь-то нас обязательно отпустят"².

В действительности же, развернувшаяся в стане ближнего круга соратников Сталина ожесточенная борьба за место в новой властной конфигурации, побуждала некоторых из них на действия, долженствовавшие принести их инициаторам ощутимую поддержку как во внутрипартийной среде, так и в обществе. Кроме того, становилось очевидно, что без определенных послаблений для десятка миллионов людей, томившихся в лагерях и местах спецпоселений, в советском обществе могут возрастать явления, несущие прямую угрозу безраздельному господству КПСС.

Как нам представляется, эти причины и актуализировали в 1953-1954 годах вопрос о положении спецпоселенцев. За месяц до своего ареста министр внутренних дел Л.Берия (в свое время собственноручно подготовивший проекты решений о выселении народов) писал: "Вопрос о спецпоселенцах имеет государственное значение, МВД СССР провело проверку состояния спецпоселений и готовит по этому вопросу предложения для рассмотрения в ЦК КПСС"³. Впрочем, последующие решения принимались уже без Лаврентия Павловича - 26 июня 1953 года на заседании Президиума ЦК КПСС он был арестован и в декабре того же года расстрелян.

В записке, адресованной Комиссией ЦК КПСС по вопросу о спецпоселенцах (февраль 1954 г.) Г.Маленкову и Н.Хрущеву, говорилось о "нецелесообразности дальше сохранять некоторые ограничения, установленные для спецпоселенцев", поскольку в большинстве своем они "лично не совершили никакого преступления перед государством" [курсив мой - Г.Б.].

Тезис этот весьма интересен - по сути это признание властью несправедливости собственных решений против многих миллионов ни в чем не повинных людей. Впрочем, подобные признания (конечно же, в свое время необнародованные и сохранившиеся в документах "для внутреннего пользования", ставших доступными только в наше время) отнюдь не означали, что власть немедленно возьмется исправлять собственные ошибки. Процесс освобождения спецпоселенцев был неспешным, и растянулся он на несколько лет.

Комиссия предлагала смягчить режим их содержания, предоставив, например, спецпоселенцам право свободно передвигаться в пределах области, края, республики, а по командировочным удостоверениям и по путевкам - даже ездить на курорты; изменить порядок регистрации в комендатуре (вместо одного раза в месяц на один раз в три месяца) и т.д.

Вместе с тем в записке отмечалось, что "основная масса спецпоселенцев расселена в Казахской, Узбекской, Киргизской ССР, в Красноярском крае, Кемеровской, Новосибирской, Молотовской, Свердловской и др. областях Урала, где ощущается большой недостаток в рабочей силе". Поэтому вопрос о спецпоселенцах должен решаться так, чтобы "это не вызвало большого ухода рабочей силы из этих районов". Одновременно говорилось, что было бы нежелательно, чтобы "выселенные в свое время из Крыма, Кавказа, Поволжья, пограничных районов Украины, Белоруссии, из прибалтийских республик снова вернулись в эти районы"⁴.

В заключение Комиссией предлагалось провести консультации по данному вопросу с руководителями республик. В апреле-мае 1954 года информация с мест поступила в ЦК КПСС.

В своем сообщении первый секретарь ЦК КП Узбекистана А.Ниязов настаивал на том, чтобы оставить на спецпоселении крымских татар - "в связи с тем, что среди этих спецпоселенцев много проявляется враждебных настроений и совершается уголовных преступлений"⁵. Первый секретарь ЦК КП Казахстана П. Пономаренко рекомендовал не снимать с режима спецпоселений не только молодых, но даже "престарелых спецпоселенцев - чеченцев, ингушей, балкарцев, "оуновцев", басмачей, крымских татар и белорусских кулаков", мотивируя это тем, что "большинство из них является носителями самых реакционных и враждебных настроений, организуют различные религиозные и националистические группировки, культивируют среди молодежи отсталые обычаи"⁶.

Первый секретарь Свердловского обкома КПСС обращал внимание на "устойчивое политическое настроение" мобилизованных и местных немцев и части переселенцев из Крыма⁷, но отмечал, что "значительно менее устойчивы и имеют склонность к антисоветским проявлениям переселенцы из Прибалтики и крымские татары"⁸. Разумеется, высказались по этому вопросу и'украинские власти - в феврале 1954 г. Крым перешел под юрисдикцию Украины, и мнение руководства этой республики было одним из значимых.

В ЦДАГО Украины сохранился проект письма, подготовленный Крымским обкомом для первого секретаря ЦК КПУ А.Кириченко, в котором содержалась просьба "выйти с ходатайством в ЦК КПСС о запрещении всем административно выселенным в 1944 году возвратиться и проживать на территории Крымской области". В нем, в частности, говорилось:

"В связи с тем, что освобожденным из спецпоселений лицам разрешено проживать в любой без ограничений области, некоторые из них приезжают в Крым и требуют возвращения отобранных у них при выселении из Крыма построек и возмещения стоимости изъятого имущества.

Личное имущество выселенных в 1944 г. было реализовано и доход обращен в пользу государства.

Жилье и хозяйственные постройки были переданы колхозникам переселенцам, в пользование которых находятся в настоящее время, потому возвращение вернувшихся в Крым спецпереселенцев значительно ослабит личное хозяйство многих переселенческих семей и может привести к их выезду из Крыма.

Кроме того, учитывая, что Крымская область является пограничной и заселение ее бывшими спецпереселенцами нежелательно, считаю необходимым:

1)Запретить проживание в Крымской области всем лицам, выселенным в 1944 г. из Крыма и сейчас освобождаемым из спецпоселений;

2) Всем освобожденным из спецпоселений и уже прибывшим в Крым рекомендовано выехать на жительство в другие области Советского Союза, их ходатайство о возвращении отобранного при выселении имущества не удовлетворять [...]" ⁹.

Как можно судить по сохранившейся на документе резолюции (сделанной, видимо, сотрудником секретариата ЦК КПУ), проект этого письма был "дан А.Кириченко при его отъезде в Москву в ЦК КПСС в апреле с.г.".

Для нас это письмо 1954 года интересно тем, что в нем зафиксирована позиция руководства Украинской ССР и Крымской области по вопросу о возможном возвращении на полуостров его недавних жителей, депортированных в 1941 и 1944 годах. В документе четко просматриваются те аргументы против возвращения выселенных народов, которые, скорее всего, и стали главными при окончательном разрешении проблемы спустя два года.

Основные доводы украинской стороны в защиту своей позиции -экономического (репатриация неизбежно инициирует вопрос о выплате компенсаций бывшим спецпоселенцам за утраченное жилье и имущество) и социального свойства (возвращение бывших жителей Крыма чревато серьезными конфликтами и столкновениями с переселенцами послевоенного времени).

Сегодня вполне очевидна несостоятельность утверждений о том, что возвращение бывших спецпереселенцев не могло быть обеспечено достаточными материальными ресурсами. Сомнительно и то, что "возвращение вернувшихся в Крым спецпереселенцев значительно ослабит личное хозяйство многих переселенческих семей и может привести к их выезду из Крыма". Общеизвестно, что с момента выселения крымских татар и вплоть до середины 1980-х годов Крым испытывал острый дефицит трудоспособного населения. Начиная с 1954 года руководством Украинской ССР в спешном порядке принимались меры к заселению Крыма с ежегодным выделением на эти цели огромных финансовых вливаний из союзного и республиканского бюджетов.

Между тем в 1954-1955 годах были сняты ограничения в правовом положении с некоторых категорий спецпоселенцев (детей до 16-летнего возраста включительно и поступивших в высшие учебные заведения; коммунистов и членов их семей; участников Великой Отечественной войны, лиц, награжденных орденами и медалями; одиноких инвалидов и др.). 17 сентября 1955 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг."¹⁰. Наконец, Указами Президиума Верховного Совета СССР отменялся режим спецпоселений в отношении немцев (13 декабря 1955 года), калмыков (17 марта 1956 года), греков, армян, болгар (26 марта 1956 года), крымских татар, балкарцев, турок - граждан СССР, курдов, хемшилов (28 апреля 1956 года), чеченцев, ингушей, карачаевцев (16 июля 1956 года). Снятие ограничений, однако, не влекло "возвращения имущества, конфискованного при выселении", а также возвращения в места, откуда люди были выселены.

Переломным моментом в истории страны стал знаменитый секретный доклад первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева "О культе личности и его последствиях" на XX съезде КПСС (25 февраля 1956 года). В нем впервые было сказано о несправедливости, допущенной по отношению к выселенным народам:

"Советский Союз по праву считается образцом многонационального государства, ибо у нас на деле обеспечены равноправие и дружба всех народов, населяющих нашу великую Родину.

Тем более вопиющими являются действия, инициатором которых был Сталин и которые представляют собой грубое попрание основных ленинских принципов национальной политики Советского государства. Речь идет о массовом выселении со своих родных мест целых народов, в том числе всех коммунистов и комсомольцев без каких бы то ни было исключений. Причем такого рода выселение никак не диктовалось военными соображениями.

Так, уже в конце 1943 года, когда на фронтах Великой Отечественной войны определился прочный перелом в ходе войны в пользу Советского Союза, принято было и осуществлено решение о выселении с занимаемой территории всех карачаевцев. В этот же период, в конце декабря 1943 года, точно такая же участь постигла все население Калмыцкой автономной республики. В марте 1944 года выселены были со своих родных мест все чеченцы и ингуши, а Чечено-Ингушская автономная республика ликвидирована. В апреле 1944 года с территории Кабардино-Балкарской автономной республики выселены были в отдаленные места все балкарцы, а сама республика переименована в Кабардинскую автономную республику. Украинцы избежали этой участи потому, что их слишком много и некуда было выслать. А то он бы и их выселил. (Смех, оживление в зале.)"

Отметим, что в докладе упомянуты лишь те выселенные народы, которые в конечном итоге решениями 1956-1957 годов получили возможность вернуться в места прежнего проживания. Как представляется, это косвенное указание на то, что дальнейшая судьба депортированных народов к началу XX съезда (февраль 1956 года) в общих чертах была уже предрешена.

Заслуживает внимания следующий тезис доклада: "В сознании не только марксиста-ленинца, но и всякого здравомыслящего человека не укладывается такое положение - как можно возлагать ответственность за враждебные действия отдельных лиц или групп на целые народы, включая женщин, детей, стариков, коммунистов и комсомольцев, и подвергать их массовым репрессиям, лишениям и страданиям"". Действительно, для любого разумного человека уже и тогда были очевидными преступные деяния власти, обрекшей миллионы своих граждан на смерть. Первый секретарь ЦК КПСС лишь приоткрыл завесу молчания, но не решился сказать всю правду о злодеяниях режима, ибо тогда неминуемо встал бы вопрос об ответственности не только Сталина, но всей правящей партии и ее руководителей (в том числе и самого Хрущева).

В очередной раз власть проявила непоследовательность и двуличие и при вынесении решения о дальнейшей судьбе бывших депортированных народов, применив по отношению к ним "дифференцированный" подход, - одни народы вернулись на родину, другим в таком праве было отказано.

24 ноября 1956 года было принято Постановление Политбюро ЦК КПСС "О восстановлении национальных автономий калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов", а в начале 1957 года Указами Президиума Верховного Совета СССР упомянутые народы смогли вернуться в места прежнего проживания.

Отказ в праве возвратиться на родину для крымских татар был сформулирован в шестом пункте Постановления ЦК КПСС: "Признать нецелесообразным предоставление национальной автономии татарам, ранее проживавшим в Крыму, имея в виду, что бывшая Крымская АССР не была автономией только татар, а представляла из себя многонациональную республику, в которой татарское население составляло менее 1/5 части всего населения, и что в составе РСФСР имеется татарское национальное автономное объединение - Татарская АССР, а также то, что в настоящее время территория Крыма является областью Украины и заселена. Вместе с тем, учитывая стремление части татар, ранее проживавших в Крыму, к национальному объединению, разъяснить, что все, кто пожелает, имеют право поселиться на территории Татарской АССР"¹².

После столь однозначной позиции центра наступила ясность и для руководителей Украинской ССР. 15 декабря 1956 года Совет Министров УССР принял постановление о запрещении лицам татарской, немецкой, греческой, болгарской, армянской и других национальностей, высланным из Крыма во время войны, проживать в Крымской, Запорожской, Одесской, Херсонской, Николаевской и Закарпатской областях.

Один из политических долгожителей Анастас Микоян, прошедший путь "от Ильича до Ильича" (т.е. от Ленина до Брежнева) и, несомненно, неплохо посвященный в закулисную жизнь Кремля, в своих воспоминаниях пишет: "Главная причина, почему не была восстановлена Крымско-Татарская автономная республика, заключалась в следующем: территория ее была заселена другими народами, и при возвращении татар пришлось бы очень много людей снова переселять. Кроме того, крымские татары были близки к казахским татарам [в тексте именно так - "казахским татарам" - Г.Б.], да и к узбекам. Они хорошо устроились в новых районах, и Хрущев не видел смысла вновь их переселять, тем более что Крым вошел в состав Украины"¹³.

При том, что этот отрывок характеризует Микояна как неважного этнографа, очевидно, что его мнение объективно отражает официальную позицию по крымскотатарской проблеме.

К сожалению, до сих пор невозможно полностью реконструировать механизм принятия властных решений о судьбе выселенных народов. Уверенно можно говорить лишь о важных сегментах этого процесса - известно, например, что проходили консультации с руководством республик, рассматривались предложения заинтересованных сторон. (Так, одним из позитивных факторов возвращения на родину калмыков явилось то, что их охотно "отпускали" власти Казахстана и без особых возражений "принимали" власти Ставропольского края.) Восстановить же более детализированную картину этого, несомненно, увлекательного исторического сюжета пока весьма проблематично. Но как бы то ни было, судьба крымских татар в конце 1956 года была предопределена на долгие десятилетия изгнания.

Глава 2

Крымскотатарские коммунисты: идеология vs этничность. 1956-1958 гг.

Выселение с родных земель и унизительный режим спецоселе-ний не заставили "наказанные" народы смириться со своей участью.

Открытые выступления крымских татар, постепенно перераставшие в массовое народное движение за возвращение на родину, совпали с началом "оттепели".

Идрис Асанин пишет: "В 1954 году, по инициативе М.Селимова, по всей Ферганской долине, в населенных пунктах, где жили крымские татары, постоянно проходили встречи при участии И.Джемилева, Р.Асанова, М.Османова и других. Соотечественникам разъясняли положение дел, призывали к борьбе за свои права, выражавшейся в составлении писем-обращений в высшие инстанции"¹⁴.

К сожалению, верифицировать эти сведения документальными материалами нам не удалось. Возможно, коллективные обращения о судьбе крымских татар в 1954-1955 годах еще не были отправлены в высшие органы власти, есть вероятность и того, что они хранятся в документальных массивах, которые все еще недоступны исследователям.

В Российском государственном архиве новейшей истории (г. Москва) сохранилось дело N56 (ф.5, оп.31), которое составили материалы, связанные с восстановлением прав депортированных народов. Имеются в нем и обращения крымских татар.

Думается, уместно подробнее остановиться на первом по времени документе из этого дела.

Письмо пяти крымскотатарских коммунистов от 7 сентября 1956 года (зарегистрировано в ЦК КПСС 13 октября 1956 г.) адресовано членам Президиума ЦК КПСС и лично члену Президиума М.Суслову, в нем ставится вопрос о возвращении крымских татар на родину и восстановлении Крымской автономии в составе УССР. Очевидно, это не первое коллективное обращение крымских татар к власти о судьбе народа, однако сам факт того, что документ сохранился в деле высшего партийного органа, - свидетельство его значимости - прежде всего для самой власти.

Приводим документ полностью.

[Штамп ЦК КПСС 36435

13 октября 1956

Подлежит возврату в Общий отдел ЦК КПСС]

Членам Президиума ЦК КПСС товарищу Суслову М.А.

В начале апреля 1956 года мы, группа коммунистов из крымских татар, обратились в Президиум ЦК КПСС с письмом, в котором изложили обстоятельства, при которых был выслан крымско-татарский народ и к каким тяжелым последствиям привело это выселение народа.

В своем письме мы просили разрешить вопрос о восстановлении прежнего довоенного положения нашего народа в единой социалистической семье народов Советского Союза.

Несмотря на то, что с тех пор прошло более 5 месяцев, нам о судьбе нашего письма ничего неизвестно.

Воодушевленные решениями XX съезда КПСС и завещаниями В.И.Ленина по национальному вопросу, опубликованными после съезда, понимая их как документы исключительно огромной политической важности для жизни народов, над практическим осуществлением которых работает в настоящее время наша партия, мы еще раз обращаемся к Президиуму ЦК КПСС и просим в период ликвидации последствий культа личности, наряду с другими вопросами решить большой политической важности вопрос о возвращении незаслуженно высланного крымскотатарского народа на родную землю - в Крым, о восстановлении в составе Украинской ССР Автономии Крымской республики, образованной декретом Советского Правительства от 18 октября 1921 г., подписанным В.И.Лениным и о возврате или компенсации оставленного при выселении имущества, дабы дать возможность народу в короткий срок наладить нормальную жизнь.

После опубликования исторических документов XX съезда КПСС, завещаний В.И.Ленина по национальному вопросу и постановления ЦК КПСС "О ликвидации последствий культа личности" нам не понятны причины существования еще на практике таких различий, когда отдельным гражданам СССР только по признаку национальной принадлежности не разрешается проживание на территории Крыма, где административные органы требуют от приезжающих туда крымских татар оставления пределов Крыма в течение 24 часов. Нам также не понятны проводимые в настоящее время органами МВД мероприятия, когда от каждого гражданина-крымского татарина требуют дать подписку о невъезде в Крым и об отказе от принадлежащего ему движимого и недвижимого имущества с предупреждением о невыдаче паспорта в случае невыдачи вышеуказанной подписки. Все это наталкивает на мысль о том, что крымские татары и поныне остаются с ограниченными правами.

В отчетном докладе ЦК КПСС XX съезду сказано: "Социализм не только не уничтожает национальных различий и особенностей, а, наоборот, обеспечивает всестороннее развитие и расцвет экономики и культуры всех наций и народностей. Поэтому мы обязаны не пренебрегать этими особенностями и различиями, а учитывать их самым внимательным образом во всей своей практической работе по руководству хозяйственным и культурным строительством". Мы просим решить вопрос о крымско-татарском народе в свете решений XX съезда КПСС и завещаний В.И.Ленина по национальному вопросу.

ЧЛЕНЫ КПСС:

/Рефат Мустафаев/ подпись

/Шамиль Алядинов/ подпись

/Мустафа Селимов/ подпись

/Амет-Усни Пенерджи/ подпись

/Измаил Хайруллаев/ подпись

7.09.56.¹⁵

Несмотря на то, что письмо написано коммунистами и, безусловно, лояльными по отношению к власти людьми, нельзя не отметить четкость сформулированных в письме требований, в том числе о возврате имущества или компенсации за его потерю.

Это - второе (как следует из документа) письмо в прошлом высокопоставленных крымскотатарских коммунистов¹⁶ не осталось без внимания партийного руководства страны. Очевидно, что сыграл свою роль некогда высокий статус писавших.

Официальный ответ на письмо содержится в информации заместителя заведующего отделом парторганов ЦК КПСС по союзным республикам П.Пигалева и заведующего сектором Отдела парторганов ЦК КПСС по союзным республикам В.Макарова в ЦК КПСС от 26 октября 1956 года. В информации говорится о хорошем уровне жизни крымских татар, о том, что передовики производства, которых "немало среди крымских татар", поощряются, выдвигаются на партийную и руководящую работу и что "в принятом 5 сентября 1956 года Постановлении бюро ЦК КП Узбекистана намечены меры по развитию национальной культуры крымских татар и улучшению среди них массово-политической работы". При этом, отмечают авторы информации, "настроение у рабочих и колхозников крымских татар хорошее", вопрос же "о восстановлении Крымской автономии в составе Украинской ССР... поднимают не рядовые люди, а бывшие руководящие работники и часть интеллигенции "¹⁷.

В связи с письмом пяти крымскотатарских коммунистов Отделом парторганов ЦК КПСС были даны поручения ЦК КП Узбекистана "провести дополнительную работу среди крымских татар, что снятие с них режима спецпоселений не дает права на возвращение в районы прежнего местожительства и конфискованное у них имущество" и "дать необходимые разъяснения" для "бывших руководящих работников Крыма"¹⁸.

Как уже отмечалось выше, Постановление ЦК КПСС от 24 ноября 1956 года предопределило судьбу крымскотатарского народа на последующие десятилетия.

Этот документ не был обнародован и опубликован (гриф секретности с него был снят лишь в 1994 году). Однако с содержанием Постановления ЦК КПСС были ознакомлены представители крымскотатарской партийной элиты: 17 декабря 1956 года и 5 января 1957 года оно обсуждалось в ЦК КП Узбекистана на встречах руководства Узбекистана с большой группой коммунистов - крымских татар.

Спустя несколько дней после второй встречи секретарь ЦК КП Узбекистана Р.Мельников направил в ЦК КПСС информацию о встрече с крымскотатарским коммунистами следующего содержания (документ публикуется без купюр).

N80с

24/1-1957 г.

СОВ. СЕКРЕТНО

ЦК КПСС

ИНФОРМАЦИЯ

5 января 1957 года в ЦК КП Узбекистана вторично была принята группа коммунистов-крымских татар в количестве 50 человек. В ходе беседы были даны ответы на поставленные ими вопросы 17 декабря 1956 года. После ответа на вопросы выступили 8 человек. В своих выступлениях коммунисты заявляли,что они будут выполнять постановление ЦК КПСС от 24 ноября 1956 года и разъяснять это решение крымским татарам, проживающим в Узбекистане. Однако они считают вопрос крымских татар нерешенным, поэтому в дальнейшем будут обращаться в ЦК КПСС.

В своих выступлениях участники беседы высказывали следующее:

тов. Измайлов в своем выступлении сказал: должен ли наш народ впредь сохранять свою национальную самобытность, свой национальный характер, нак нация, территориальную общность, общность языка или же он должен потерять свой национальный характер?

Сейчас кладется в основу создания автономии принцип процентного соотношения к общему населению Крыма. Хотя процентное берется не совсем правильно. Ведь созданы же другие автономные республики, хотя местное население не составляет там большинство.

Ни один крымский татарин не поедет в Татарскую АССР. Язык, быт, культура и обычаи крымских и казанских татар совершенно различны. Нам значительно ближе язык и культура узбекского народа. Тов. Хайруллаев заявил, что мы не ставим вопрос о восстановлении нашей автономии. Мы, крымские татары, ставим вопрос о том, чтобы этот народ мог существовать, как нация, чтобы наш народ был сосредоточен где-нибудь. Мы ставим вопрос о возвращении народа на Родину, где он родился, восстановить его гражданские права, восстановить его как нацию.

В октябре 1956 года Крымский обком партии принял решение, где указано, что в связи с увеличением площадей многолетних насаждений возрастает потребность колхозов и совхозов в рабочей силе. Предварительные подсчеты показывают, что для выполнения намеченного плана работ по садоводству и виноградарству, начиная с 1957 года область должна будет ежегодно принимать не менее 8-9 тысяч семей переселенцев. В связи с этим необходимо всячески формировать строительство жилых домов. Следовательно, 50-60 тысяч человек ежегодно будет прибывать туда. Почему крымским татарам нельзя поехать на голую степь, вырастить там сады и виноградники?

Я коммунист, мне 50 лет, 24 года моей жизни связано с партийной и комсомольской жизнью, я сын рабочего, майор Советской Армии, работал на Украине, в Крыму, в Великой Отечественной войне был комиссаром полка. Я прошу разрешить мне поехать в Крым, я покажу как нужно работать.

В 1946 году в гор.Янги-Юль привезли группу военнопленных. Эти люди находились "за проволочным заграждением. Этих людей амнистировали, им дали право вернуться на Родину, а меня, майора Советской Армии, человека воевавшего - оставили без прав. Писатель А. Первенцев в своей книге "Честь смолоду" грубо оскорбил наш народ. Все написанное им о крымском народе неправильно, он в своей книге поставил знак равенства между крымскими татарами и немцами.

Эту, как и другие книги, клевещущие на наш народ, надо изъять из обращения.

Тов. Аляутдинов²⁰ в своем выступлении отметил: "Наши кладбища разорены, из надгробных памятников сложили фундаменты зданий. В Норвегии был случай, когда уничтожили одно кладбище, так этот случай подвергался международному обсуждению. Зачем же над нами издеваться? Я не думаю, что в Крыму или в Москве об этом не знали. Там знали, что за эти действия кого-то следует наказать.

К сожалению, приходится отмечать, что вопрос о восстановлении автономии отпадает. Нам очень жаль, что все так произошло. Но мы говорим от всей души, что мы там родились, росли, воспитывались и мы хотим туда вернуться, и эта мысль нас преследует, она не дает нам покоя и мы неоднократно будем возвращаться к этому вопросу. Мы выполним решение ЦК КПСС, но все же еще и еще раз просим поставить этот вопрос перед нашим правительством". Тов. Валиев в своем выступлении заявил: Какое основание могло быть у крымских татар быть недовольными Советской властью до Отечественной войны?

Жили они тогда в лучшем месте в Советском Союзе, республика являлась одной из передовых, была награждена орденом Ленина. Там была гражданская война, происходило раскулачивание, конечно, появлялись недовольные, появлялись изменники. Почему мы до сих пор виноваты?

В Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 1946 года сказано, что крымские татары показали нежелательное отношение к Советской власти, вели себя неправильно. Этот документ был везде опубликован, а опровергающего документа не последовало. В Крыму было три партизанских соединения. Из трех в двух командирами были крымские татары Мустафаев и Валиев. Многие теперь Герои Советского Союза, они достойно вели себя по отношению к Советской Родине.

Если взять статистику награждения до войны, то на первом месте - русские, на втором - украинцы, на третьем - татары, среди них большинство крымских татар!

Мысль о возвращении на Родину будет жить в нас до тех пор, пока мы туда не вернемся".

В конце беседы тов.Мухитдинов Н.А. дал разъяснение по тем вопросам, которые они ставили.

В заключение тов.Мухитдинов Н.А. обратился к ним, как коммунистам, с просьбой мобилизовать крымских татар на выполнение Директив Партии и Правительства.

ЦК КП Узбекистана принимается ряд мер по усилению работы среди крымских татар.

1. Обкомам и райкомам партии даны указания вовлекать крымских татар в активную работу общественных организаций, выдвигать их в состав депутатов местных Советов, в состав местных комитетов профорганизаций и т.п. В данное время из числа крымских татар работает на советской работе 383 чел., на профсоюзной 42 чел., на хозяйственной 1141 чел., 240 человек работают бригадирами колхозов, 20 директорами школ, 93 заведующими больницами и медпунктами.

2. Группа крымских татар из числа колхозников, рабочих совхозов, механизаторов и специалистов сельского хозяйства Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 11 января 1957 года награждена орденами и медалями Советского Союза.

3. В городе Ташкенте при госфилармонии создан ансамбль из числа крымских татар, секция крымско-татарской литературы при Союзе советских писателей Узбекистана, производятся радиопередачи на крымско-татарском языке.

4. ЦК КП Узбекистана внесено предложение в ЦК КПСС об организации в гор.Ташкенте выпуска газеты на крымско-татарском языке тиражом 10 тысяч экземпляров. Просим ускорить решение этого вопроса.

СЕКРЕТАРЬ ЦК КОМПАРТИИ

УЗБЕКИСТАНА [подпись] (Р.МЕЛЬНИКОВ)

(РГАНИ, ф.5, оп.31, д.56, л.144-148. Машинопись. Подлинник).

Итак, встречи в ЦК КП Узбекистана показали, что крымскотатарские коммунисты категорически не согласны с решением высшего партийного органа и "считают вопрос крымских татар нерешенным, поэтому... в дальнейшем будут обращаться в ЦК КПСС"²¹.

Коммунисты - крымские татары, как и пообещали, начали предпринимать самые настойчивые попытки встретиться с высшим руководством страны.

Как явствует из документов ЦК КПСС, в начале марта 1957 года по поручению секретаря ЦК КПСС Л. Брежнева в Отделе партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам была принята группа из семи членов партии - крымских татар из Узбекской ССР. Этой встрече предшествовала беседа, проведенная в Отделе секретарем ЦК КПСС Е. Громовым. В беседах затрагивались вопросы о возвращении крымских татар на родину, об изъятии из обращения книг А.Первенцева "Честь смолоду", И.Вергасова "В горах Таврии", о тщательном изучении фактических материалов о поведении крымских татар в период Отечественной войны.

По информации заместителя заведующего Отделом партийных органов ЦК КПСС И. Шикина, направленной в ЦК КПСС: "По всем поставленным товарищами вопросам были даны соответствующие ответы и разъяснения. Однако как в результате первой, так и второй беседы они остались неудовлетворенными и настоятельно просят, чтобы их принял один из секретарей или членов Президиума ЦК КПСС"²².

В июле 1957 г. на имя первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева было направлено письмо 26 крымских татар с просьбой о встрече²³. Добиться встречи не удалось, но их петиционная активность была отмечена Отделом парторганов ЦК КПСС: "Только в июне и августе отделом получено 17 коллективных заявлений, которые в общей сложности подписаны 989 крымскими татарами"²⁴.

Все более холодной и раздраженной становится тональность сообщений в Москву из Узбекского ЦК. 26 августа 1957 года в информации в ЦК КПСС Р.Мельников пишет: "Среди спецпереселенцев из Крыма, особенно после снятия с них ограничений, усилились разговоры о якобы незаконном их выселении. Главную роль в этих вопросах играют бывшие руководящие работники партийно-советских органов Крыма, а также представители интеллигенции... В 1956 году создана "инициативная" группа крымскотатарской интеллигенции, в которую вошли Муртазаев Велиулла²⁵.., Мустафаев Рефат.., Селимов Мустафа.., Алядинов Шамиль.., Болат Юсуф... и др. Свою деятельность эта группа после беседы в ЦК КП Узбекистана не прекратила. Они провели несколько неофициальных совещаний, посвященных обсуждению решений ЦК КПСС. Суть этих совещаний сводилась к тому, что необходимо "с таким решением не соглашаться, а действовать и, не боясь, энергично выступать и доказывать справедливость требований крымско-татарского народа". Считал бы целесообразным пригласить в Москву для беседы членов ЦК КПСС из числа крымских татар в составе: Муртазаева В., Мустафаева Р., Селимова М., Алядинова Ш., Болата Ю. , предупредив их о прекращении деятельности, направленной на возбуждение и разжигание автоно-мистических настроений среди переселенцев из Крыма, и потребовать строго руководствоваться решениями ЦК КПСС от 24.11.56"²⁶.

По сообщению заместителя заведующего Отдела парторганов ЦК КПСС И.Шикина, 6 сентября 1957 года такая беседа состоялась. Участникам встречи "было еще раз разъяснено, что принятыми ЦК КПСС и правительством решениями о крымских татарах исчерпываются все вопросы, которые поднимаются в заявлениях, поступающих в последнее время в ЦК КПСС". На это крымские татары ответили, что "будут продолжать обращаться в ЦК КПСС с заявлениями о возвращении в Крым и восстановлении автономии"²⁷. Отдел парторганов ЦК КПСС рекомендовал обратить внимание местных органов компартии Узбекистана, Казахстана, Киргизии и Таджикистана на "необходимость усиления массово-политической работы среди всех групп переселенцев крымских татар и устранения имеющихся в этом деле недостатков"²⁸.

Итак, в 1956-1957 годах крымскотатарские коммунисты открыто заявили о своем несогласии с решениями партии и, по сути, составили внутреннюю оппозицию в ее рядах. Сохранившиеся в фондах ЦК КПСС и ЦК КПУ комплексы документов позволяют уверенно говорить о том, что именно крымскотатарские коммунисты, поставившие национальные принципы выше партийных, стали в этот период основным объектом недовольства, власти.

Между тем движение нарастало и развивалось.

В марте 1958 года активисты движения добились встречи с А.Микояном - в то время членом Президиума ЦК КПСС, заместителем председателя Совета Министров СССР.

С позиции сегодняшних знаний о взаимоотношениях в среде высших руководителей КПСС, Микояна трудно отнести к числу убежденных сталинистов - он поддержал курс Н. Хрущева на развенчание культа личности Сталина.

В то же время было бы неверным представлять его цельной и последовательной личностью, ибо те из числа высших советских и партийных руководителей, кто позволял себе самостоятельность в суждениях, немедленно отвергались самой системой. Микоян был не из тех, кто плыл против течения, тем более стоял в открытой оппозиции, и, видимо, в этом и кроются причины его непотопляемости и беспрецедентного политического долгожительства. Он был гибким и обаятельным политиком, умевшим внушать людям доверие и сопереживать их проблемам, но всегда при этом оставался преданным "солдатом партии".

Встреча делегации крымских татар с Микояном состоялась 17 марта 1958 года. Подробности беседы неизвестны, однако в РГАНИ²⁹ сохранилось письмо группы крымских татар, отосланное ими после встречи.

ЧЛЕНУ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС И ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР

тов. МИКОЯНУ А.И.

Дорогой АНАСТАС ИВАНОВИЧ!

Мы, представители крымских татар, перед отъездом из Москвы, считаем своим долгом от души по-благодарить Первого секретаря ЦК КПСС тов. ХРУЩЕВА Н.С. и лично Вас за теплый, дружеский, отеческий прием и большое внимание к нашему вопросу - о возвращении нас в Крым.

В ходе обстоятельной беседы с Вами выяснилось, что крымские татары как народ, за исключением отдельных личностей, никогда ни в чем не был виновным перед Советской Родиной. Этот народ известное Вам время на основании неправильных и ложных информации с места в период культа личности, был незаслуженно переселен и репрессирован.

Еще раз подтверждаем, что в соответствии с решениями XX съезда КПСС желания сотен тысяч крымских татар, обращающихся к ЦК КПСС с заявлениями, только таковы: политически реабилитировать их и разрешить им жить на своей исконной Родине, в Крыму. Сообщаем, что наш народ не теряет надежды на положительное разрешение этого вопроса в ЦК КПСС в ближайшее время.

Уезжая из Москвы, мы везем с собой большую радость для нашего народа - уверенность в том, что мы сами являемся хозяевами своей судьбы, что Вы, руководители славной Коммунистической партии Советского Союза, в духе ленинской национальной политики удовлетворите нашу просьбу. Наш народ ждет великого решения о своем счастье.

Спасибо Вам, уважаемый АНАСТАС ИВАНОВИЧ, за добрые слова и партийный совет. Желаем Вам здоровья и долгих лет жизни.

Уваж[ающие] Вас -

Аширов А. (подпись)

Камилев А. (подпись)

Мурадасилов А. (подпись)

Сейдаметова Э. (подпись)

Чобанов А. (подпись).

По тональности письма нетрудно сделать вывод, что встреча с Микояном была расценена крымскотатарскими участниками как весьма обнадеживающая. По возвращении домой они рассказывали соотечественникам, что крымские татары скоро вернутся на родину, а в г. Коканде даже был проведен митинг по этому поводу. Между тем совершенно очевидно, что сочувственные слова Микояна, сказанные в отношении крымскотатарского народа (вспомним, что незадолго до этого прошел XX съезд с его разоблачениями деятельности И. Сталина), отнюдь не означали пересмотра решений руководства страны по этому вопросу.

На письме крымских татар имеется резолюция А.Микояна: "Тов. Мухитдинову. Прошу ознакомиться, потом созвонимся. 7/1V". Вряд ли когда-нибудь станет известно содержание телефонной беседы кремлевского небожителя с первым лицом Узбекистана, однако можно с большой долей уверенности предположить, что их беседа касалась выработки адекватных мер в отношении крымскотатарских делегатов.

В мае 1958 года в Узбекистан был направлен инспектор ЦК КПСС И. Алаторцев, чтобы персонально "разъяснить" авторам письма, что "крымскотатарский вопрос решен Постановлением ЦК КПСС от 24 ноября 1956 г." и что в ближайшее время других решений не ожидается³⁰.

Тем временем крымскотатарское национальное движение набирало сил.

В ЦДАГО Украины сохранилась группа документов ЦК КПУ и Крымского обкома 1958 года, в которых содержится информация об активизации "националистической деятельности определенных групп и лиц крымскотатарского происхождения". Посмотрим, в чем выразилась эта "националистическая деятельность" и каковы были ее проявления.

В докладной записке секретаря Крымского обкома В.Комяхова первому секретарю ЦК КПУ Н.Подгорному от 25 августа 1958 года говорилось, что в результате "активной деятельности по возбуждению у крымских татар недовольства решением правительства о Крыме" "инициативной группы", образованной в Узбекистане, Крымскую область в 1957 -1958 годах "посетило значительное число крымских татар, которые осматривали ранее принадлежавшие им дома и постройки и заявляли о своем скором возвращении в Крым"³¹.

По сообщению Комяхова, преподаватель истории из Самарканда Велиулла Муртазаев, посетивший в июле 1957 года Симферополь, в беседе с "гражданкой Неметулаевой высказывал националистические настроения и посвящал ее в деятельность "инициативной группы". После отъезда Муртазаева из Крыма, Неметулаева, касаясь деятельности "инициативной группы", заявила так: "Я бы нашей делегации рекомендовала действовать решительнее, чтобы все крымские татары в один прекрасный день без никакой санкции коллективно приехали в Крым. Я ничего не боюсь и могу написать 50 экземпляров листовок о наших мучениях и развесить их по Москве. Татарам нужно добиваться только автономии"".

В информации Комяхова приводятся и другие любопытные случаи, произошедшие в Крыму в 1958 году:

"В начале июля 1958 года в Крым приезжал на собственной автомашине крымский татарин Асанов Сулейман, подполковник в отставке... который заявил, что он бросил работу на производстве, так как посвящает себя "своему народу", деятельности, связанной с возвращением в Крым. Он высказал уверенность в положительном разрешении в ближайшее время татарского вопроса. В имеющихся у него трех больших папках собраны (в копиях) обращения "инициативной группы" к правительству по вопросу возвращения татарского населения в Крымскую область.

Со слов Асанова "инициативной группой" составлены пофамильные списки татар, расстрелянных якобы немецко-фашистскими войсками в Крыму в период Отечественной войны. Этими списками они намерены доказать правительству, что среди их национальности были советские патриоты, "отдавшие жизнь за Крым".

Принятыми мерами Асанов был выдворен из Крыма".

Тем же летом 1958 года Крым посетили известные крымскотатарские писатели Шамиль Алядинов и Эшреф Шемьи-заде. И, как оказалось, этот визит также не остался без внимания крымских правоохранительных, а вслед за ними и партийных органов. По сообщению Комяхова: "Первый из них - Алядинов является одним из активных участников так называемой "инициативной группы". Они намерены были использовать свой отдых с тем, чтобы посетить областную библиотеку, государственный музей и Ханский дворец-музей в Бахчисарае и разыскать сохранившиеся там исторические архивные материалы, подтверждающие, что Крым - исконно татарская земля. Эти материалы, по заявлению Алядинова, нужны им для "общего дела, которое они продолжают уже три года".

В этой связи он рассказал, что в Узбекистане, где сосредоточена основная масса татарского населения, обстановка "накалена", все с нетерпением ждут возвращения в Крым, что "они не примирятся с положением переселенцев и будут усиленно добиваться возвращения татар в Крым".

Как видим, "националистическими" в интерпретации партийных руководителей Крыма назывались естественные стремления людей вернуться в незаконно отнятые у них дома и их горячее желание жить на родной земле.

Далее в записке Комяхова сказано: "Алядинов, имея письмо от правления Союза писателей Узбекистана, в котором была изложена просьба ознакомиться с изданной в Крыму художественной литературой о крымских татарах, заявил, что ознакомление с перечнем изданной литературы вызвано тем, что в Узбекистане намечено проведение в ближайшее время декады крымскотатарской культуры и искусства. При этом в разговоре Алядинов заявил, что татарское население пережило тяжелую трагедию выселения их из Крыма, связывая этот акт с культом личности; что за период проживания в Узбекистане крымскотатарское население показало себя в общественно-производственной жизни с положительной стороны. И далее он заявил, что к крымскотатарской писательской интеллигенции в Узбекистане хорошо якобы относятся руководящие организации"³³.

Заслуживают внимания выводы Крымского обкома КП Украины, сделанные в связи с последним эпизодом: "Алядинов не просто высказал свое частное мнение, а, несомненно, выразил сложившиеся у определенной части крымскотатарской интеллигенции взгляды и стремления вызвать сочувствие к крымским татарам, и, возможно, даже поддержку общественности к их возврату в Крым... Нам кажется совершенно ненормальным наличие в составе писательской организации Узбекистана секции крымскотатарской литературы. Члены этой секции и особенно ее руководитель Алядинов проявляет активную деятельность в "инициативной группе" за возращение татарского населения в Крымскую область"³⁴. Докладная записка заканчивалась стандартной просьбой принять меры "по линии соответствующих органов" к прекращению деятельности "инициативных групп" в Узбекистане.

Итак, в 1958 году движение за возвращение в Крым переживает подъем, у крымских татар появляются призрачные надежды на возвращение на родину. Столь же очевидно, что власть находится в некотором замешательстве и в поиске адекватных способов реагирования на эти, по-видимому, не вполне понятные ей проявления патриотизма, которые в официальном партийном дискурсе получают название "национализм" и "автономизм".

Глава 3

Молодежное движение крымских татар во второй половине 1950-х

В наших душах не было страхов 37-го года,

а была ненависть сороковых...

Мы отказывались быть покорными.

Айдын Шемьи-заде

Слова Айдына Шемьи-заде, вынесенные в эпиграф данной главы, сказаны о поколении тех, кто родился в конце 1920-х - начале 1940-х годов и кто, в конечном итоге, сыграл решающую роль в возращении крымских татар на родину.

Они пережили депортацию - подростками, детьми или малышами... Некоторые родились уже в ссылке. У них не было чувства вины за преступления, приписанные поголовно всем. Не испытали они головокружительной советской карьеры и жестокого разочарования последующего падения в ад, как это случилось со многими их соотечественниками из поколения "отцов".

Их взросление под надзором спецкомендатур стало эффективной прививкой против словесной демагогии о "равенстве и братстве советских народов". В память большинства из них врезались воспоминания той ночи 18 мая 1944 года, когда ударами прикладов энкавэ-дэшники выводили их из жилищ, запомнились издевательства, которым подвергали их во время перевозки в "телячьих" вагонах; они помнили голод и гибель людей в пути и в первые годы выселения.

Это поколение вступило в сознательную жизнь с вопросами - "кто мы?", "почему мы здесь?", "где наша Родина?".

Было бы несправедливо, говоря о начале крымскотатарского движения в 1950-х гг., обойти молчанием появившиеся в последние годы сведения об оппозиционных проявлениях молодежи и существовавших в конце 1950-х годов студенческих группировках.

Вспоминает Айдын Шемьи-заде: "В 1953 году крымскотатарские студенты, познакомившиеся друг с другом в спецкомендатуре... стали собираться более или менее большими компаниями в дни праздников, на дни рождения... Инициаторами встреч в этой компании были главным образом студенты Текстильного института... Мы, набор постсталинского времени, отказывались быть лояльными к унижавшей нас власти... Уже прошел XX съезд КПСС, так называемые "сталинские" преступления были вроде бы осуждены... Были проведены на предприятиях, и в различного типа учебных заведениях собрания партийного и профсоюзного активов, на которых подчеркивалось, что отмена спецкомендатур не означает прощения репрессированных народов, что крымским татарам нельзя доверять, что за ними нужен глаз да глаз...

Вечером 15-го ноября 1956 года в одной из комнат общежития Ташкентского Текстильного института собралось несколько студентов. Обсуждался предварительный план создания Организации, которая начала бы проводить работу среди крымских татар, чтобы поднять людей на борьбу за возвращение народа на родную землю. Организационное собрание состоялось уже 17-го ноября 1956 года.

Мне поручили написать программу и устав организации, и уже через неделю на очередном собрании штаба я зачитал проекты этих документов. Тогда же было принято обращение к студентам ташкентских вузов, уведомляющее их о создании организации крымскотатарской молодежи, которая первоначально была задумана как студенческая, но естественным образом охватила уже через полгода все слои населения. Обращение к студентам быстро разошлось по всем институтам и техникумам, а также стихийным образом по фабрично-заводским училищам. Весть о создании национального Движения была воспринята молодежью Ташкента с энтузиазмом, который свидетельствовал о том, что все жили ожиданием начала борьбы за свое национальное достоинство"³⁵.

Руководящее ядро организации составили студенты ташкентских вузов - Шариф Бахтышаев, Алие Велиулаева, Шевкет Кадыров, Сеит-Амет Муратов, Закир Мустафаев, Рустем Нагаев, Айдын Шемьи-заде. Кроме этой группы руководителей была еще устойчивая группа примерно из двадцати человек, в основном девушек, которые под диктовку писали документы и обращения, в которых содержались требования вернуть крымских татар на родину.

По свидетельству А. Шемьи-заде, на собраниях ташкентской молодежи (в основном - студентов институтов и техникумов) присутствовало около двухсот человек. Массовые собрания проходили в актовом зале Текстильного института, в зале Ирригационного института, в зале общежития ташкентских студентов на Шайхантауре. Пропагандистская работа проводилась участниками организации на предприятиях и в колхозах и совхозах, где проживали крымские татары. Собирались также подписи под составляемыми письмами среди крымскотатарского населения Ташкента, Янги-Юля, Чирчика, Ангрена, Алмалыка. По сообщению одной из активисток организации Алие Велиулаевой, "письма были подробные, обоснованные, с фактами, цитатами из работ Ленина".

Организация достаточно естественно прекратила свое существование. Никто из студентов не был арестован, хотя некоторые были вызваны в КГБ. А. Велиулаева вспоминает: "Организация не распалась, а трансформировалась. В 1958-1959 годах наиболее активная часть, которая создавала организацию... окончила учебу и была распределена в отдаленные области Узбекистана. В организацию пришли вновь поступившие студенты (она была известна и активно действовала), а также вошла... рабочая молодежь г. Ташкента, что было результатом работы на предприятиях г.Ташкента³⁶.

На сегодняшний день, однако, нет документальных подтверждений тому, что в конце 1950-х власть воспринимала зарождающееся молодежное течение крымских татар как серьезную политическую силу. Но очевидно, что брожение в среде крымскотатарских студентов и рабочей молодежи стало для многих, кто впоследствии сыграл важную роль в национальном движении, своеобразной школой борьбы.

***

Итак, в середине 1950-х годов возникло и пережило первый подъем крымскотатарское движение за возвращение в Крым. Организационными структурами его стали "инициативные группы", формой аппеляции -- обращения к власти, встречи с руководством страны.

Движение пока еще не было централизованным, существовали сравнительно разрозненные, организованно не связанные друге другом группы активистов. На этом этапе можно говорить об относительной координации деятельности различных "инициативных групп", которая возникала в силу личных знакомств отдельных их членов.

Для власти наиболее существенным было сопротивление старшего поколения, в то же время деятельность молодежного течения играла важную роль для развития движения, способствовала укреплению в широких массах крымских татар идей борьбы за возвращение на родину.

Глава 4

Судебные процессы первой половины 1960-х гг.

В советских политических процессах есть сюрреальный элемент - жуткий и комический: обвиняемому, следователю, адвокату, прокурору и судье совершенно ясно, что все, кроме разве деталей, уже заранее решено, что-то может изменить только покаяние и предательство, а вовсе не юридическая доказанность или недоказанность того или иного эпизода, все тем не менее стараются соблюдать предписанные юридические процедуры, как бы участвуя в странной пародии на настоящее следствие и суд.

Андрей Амальрик. Записки диссидента

Дело Энвера Сеферова и Шевкета Абдурахманова

(1961)

Этот легендарный судебный процесс, многократно упоминавшийся в крымскотатарском и правозащитном самиздате, вошел в историю как первый политический процесс над крымскими татарами послесталинского времени. Многие годы он был хорошо известен, однако не обеспечен сколько-нибудь строгими документальными материалами. Сегодня у нас есть возможность рассказать об этом процессе с использованием материалов, сохранившихся в надзорном деле Прокуратуры СССР Э.Сеферова и Ш.Абдурахманова в Государственном архиве Российской Федерации (Москва).

Итак, 8 июля 1961 года Комитетом Госбезопасности при Совете Министров Узбекской ССР было возбуждено уголовное дело по признакам ст.ст. 60 ч. 1 и 64 УК УзССР в отношении Энвера Сеферова, 1929 года рождения, уроженца гор. Алушты, Крымской области.

Сеферов обвинялся в том, что, "проживая в г. Чирчике, Ташкентской области, на почве своего враждебного отношения к мероприятиям Партии и Правительства, в мае-июне 1961 года изготовил и распространил по почте в адрес нескольких жителей г.Чирчика... обращение к крымско-татарской молодежи, направленное на возбуждение национальной вражды и листовку антисоветского содержания"³⁷.

По этому же делу был привлечен к уголовной ответственности по признакам ст. ст. 60 ч. 1 и 64 УК УзССР Абдурахманов Шевкет Кады-рович, 1930 года рождения, уроженец Севастополя, беспартийный, с незаконченным высшим образованием, работавшим прорабом СУ-27.

Согласно документам следствия, Сеферов в июне 1961 года передал Абдурахманову для распространения среди крымских татар г.Ленинабада пять экземпляров обращения и два экземпляра листовки, которые Абдурахманов распространил в Чирчике. Сеферов также разослал три экземпляра обращения в города Сухуми, Фергану и Наманган. Во время обыска в доме Абдурахманова в чемодане, принадлежащем Сеферову, были обнаружены и изъяты три экземпляра листовки, которые он не успел распространить в связи с арестом³⁸.

В обвинительном заключении говорилось, что Сеферов "в 1959 году активно проводил работу по возбуждению среди крымско-татарского населения, проживающего в г.Чирчике, стремления к возвращению в Крымскую область. С этой целью он тогда же с четырьмя своими товарищами составил письмо в адрес ЦК КПСС с требованиями разрешить вернуться крымским татарам на жительство в Крымскую область. Это письмо он намеревался зачитать на собрании крымских татар, которое предполагалось собрать, и направить от имени собрания в ЦК КПСС. Однако собрание не состоялось и письмо послано не было.

Будучи человеком враждебно настроенным по отношению к мероприятиям, проводимым Коммунистической партией и Советским правительством, Сеферов решает изготовить и распространить документы, в которых изложил свои антисоветские взгляды, направленные на подрыв и ослабление Советской власти и возбуждение национальной вражды.

С этой целью в мае месяце 1961 г. Сеферов составил тексты "обращения" к крымско-татарской молодежи от имени "Союза освобождения крымских татар" и листовки, начинающейся со слов: "Господа коммунисты", от имени "Союза крымской молодежи", которые затем размножил фотоспособом и стал рассылать в анонимных письмах лицам крымско-татарской национальности, проживающим в г.Чирчике, Фергане, Намангане и Сухуми, адреса которых ему были известны.

К антисоветским документам Сеферов прикладывал сопроводительные письма, в которых рекомендовал получателям ознакам-ливать с содержанием составленных им антисоветских документов других лиц"³⁹.

Из обвинительного заключения следует, что "в конце мая 1961 г. в преступную связь с Сеферовым вступает Абдурахманов Шевкет Кадырович, который еще в 1959 г. вместе с Сеферовым участвовал в составлении письма от имени крымских татар в адрес ЦК КПСС"⁴⁰.

Итак, что же это были за пресловутые антисоветские документы, "клевещущие на советскую действительность и ведущие "агитацию, направленную на возбуждение национальной вражды".

В надзорном деле Сеферова и Абдурахманова сохранились тексты обращения и листовки, ставшие причиной столь сурового обвинения. Несомненно, для начала 1960-х годов, листовка и обращение звучат чрезвычайно радикально. (Стилистика и орфография документов сохранены.)

ГОСПОДА КОММУНИСТЫ!

Мы долго терпели и ждали от вас милосердия. Сколько может длиться наше унизительное положение. В XX веке это является трагическим безумием и варварством. 16 лет без суда и следствия наш народ разбросан по разным углам Советского Союза. Неужели весь народ не исключая ни малого ни великого должны нести ответственность за преступления, совершенные кучкой предателей. Уже искупили вину даже те, кто действительно с оружием в руках боролся против Вас. Разве наш народ хуже трудится и работает чем другие народы. Конечно нет. И Вы это отлично знаете и понимаете. Вы хотите насильно приглушить наше справедливое дело. Вам выгодно, чтобы наша нация постепенно растворилась среди других народов и перестала существовать как нация. Вам этого не удастся сделать. Пора это понять и решить этот вопрос в пользу нашего народа. Если это не так, то как понимать вашу политику, когда Вы сегодня запускаете человека в космос, выступаете в роли благотворителей всего человечества, а сами прибегаете к таким варварским по мерам по отношению к такому маленькому народу. Если мы не правы, то дайте ответ нашему народу по поводу этого трагического случая в наше время. И наконец если Вы опять будете преследовать нас за наше справедливое требование о возвращении нам своей родины, то нам остается только обратиться за помощью к своей молодежи. Мы требуем считаться с нашей нацией и предоставить нам возможность вернуться на родину.

Крым наш и рано или поздно вы признаете.

У нас сегодня одна цель - Родина или смерть и вы скоро почувствуете. Ответственность за все случившееся целиком ложится только на Вас.

СОЮЗ КРЫМСКОЙ МОЛОДЕЖИ

ОБРАЩЕНИЕ

Ко всей молодежи крымских татар.

Юноши и девушки, уроженцы Крымской Автономной республики, по национальности татары, в данное время проживающие в различных уголках Советского Союза, мы обращаемся к Вам.

Большинство из Вас является молодежью, которая в период Отечественной войны была в несовершеннолетнем возрасте. В 1944 году еще будучи детьми, вместе со своими родителями были выселены из своих родных мест в разные углы Советского Союза. С тех пор прошло 16 лет. За этот промежуток времени Вы все еще находитесь на спецучете, хотя с 1956 г. формально эти ограничения с Вас сняты. Вы все в данное время являетесь вполне взрослыми и вступили на путь самостоятельной жизни.

И именно сейчас вы должны осознавать серьезность своего положения. Большинство из Вас трудятся на заводах и фабриках, в колхозах и различных стройках наравне со всеми национальностями Советского Союза. Часть из Вас с оружием в руках служит в рядах Советской Армии, выполняя долг перед Родиной, которую у Вас отняли 16 лет назад. Самым главным для вас сейчас является то, что Вы лишены возможности вернуться на свою Родину.

Вас, молодежь, очень волнует и тревожит мысль о причинах Вашего долгого пребывания вдали от родных мест, поскольку все национальности, выселенные во время войны, получили возможность вернуться на Родину.

Им предоставлена полная возможность развивать свою национальную культуру, в то время как наша культура постепенно исчезает, а наша нация, как нация теряет свой смысл.

Теперь всем Вам ясно, что судьбою нашего народа никто не интересуется. Единственный клочок земли, где жили и умерли Ваши деды и прадеды, отцы и матери, сегодня становится жертвой в чью-то угоду. Неужели, Вы, молодежь, не осознаете того положения, что своим молчанием сами узакониваете свое такое бесправное положение.

От мысли возвращения на Родину Вы никогда не должны отказываться, так как в этом случае преступление, которое Вы совершите, не найдет оправдания у Ваших потомков.

Вы, молодежь, должны помнить и глубоко сознавать то, что Вы и Крымская земля, на которой Вы родились, неотъемлемы. Вы должны осознавать, что человек без родины достоин презрения. Неужели Ваше положение не угнетает Вас.

Многие из Вас, осознавая свое положение, не раз обращались к правительству с просьбой вернуть их на родину, но каждый раз ваш голос приглушался угрозами. С тех пор как Вас без суда и следствия вывезли из родных мест прошло 16 лет. Это не малый срок в жизни человека. За этот срок прощены даже те, кто действительно совершил преступление перед своей Родиной. Наша же нация не исключая ни малого ни великого находится в течение 16 лет вне пределов своей Родины. Мы обращаемся к Вам со следующим: На следующий день Вы единственная опора своей нации. Она ждет от Вас спасения своей нации от наступающей гибели. Уже настала пора Вам сказать: "Чем жить на коленях, лучше умереть стоя". Наша нация верит в Вас и надеется, что прочитав это обращение Вы сумеете мобилизовать на спасение своего народа всю молодежь. Вас молодежи много и Вы должны объединиться за общее дело. Этим Вы заслужите уважение перед уже погибающим старшим поколением и вашими будущими внуками.

Только помните, что в борьбе за счастье своего народа могут пролиться не только слезы, но и кровь.

СОЮЗ ОСВОБОЖДЕНИЯ КРЫМСКИХ ТАТАР".

Следствие по деду длилось чуть более трех месяцев.

11 октября 1961 года судебная коллегия по уголовным делам Ташкентского областного суда в закрытом судебном заседании установила, что:

"СЕФЕРОВ Энвер, используя национальные чувства татар, родившихся в Крымской области, в 1961 году составил, размножил и написал сам лично и через посредство других распространял среди них антисоветские документы, содержание которых было направлено на подрыв и ослабление Советской власти и против мероприятий, проводимых Правительством и партией.

Так, в течение непродолжительного времени Сеферовым изготовленные им документы были направлены по известным ему адресам жителям города Чирчика, Намангана, Ферганы и Сухуми и в письмах к этим лицам Сеферов предлагал распространять эти антисоветские документы и среди других лиц. Этим самым СЕФЕРОВ совершил преступление, предусмотренное ст.197 ч.1 УК УзССР.

АБДУРАХМАНОВ Шевкет, будучи знакомым с СЕФЕРО-ВЫМ Энвером, в 1961 году был ознакомлен им с антисоветскими документами, а затем получил от СЕФЕРОВА семь экземпляров этих документов, для распространения их среди жителей г.Ленинабада. Однако эти документы АБДУРАХМАНОВ распространил в количестве 4 штук, среди жителей гор.Чирчик. Этим самым АБДУРАХМАНОВ совершил преступление, которое предусмотрено ч.1, ст.60 УК УзССР...

Вместе с этим СЕФЕРОВУ и АБДУРАХМАНОВУ вменена в вину и ст.64 УК УзССР. В этой части подсудимые виновными себя не признали. Коллегия также не находит в действиях подсудимых состава преступления, предусмотренного диспозицией ст.64 УК УзССР.

Из текста антисоветских документов, составленных СЕФЕРОВЫМ и распространенных им и АБДУРАХМАНОВЫМ, не усматривается, что они возбуждали национальную вражду или рознь. Следовательно ст. 64 предъявлена подсудимым излишне.

Учитывая степень участия в совершенном преступлении каждого из подсудимых, а также тяжесть содеянного ими, коллегия, руководствуясь ст. ст.

279-296 УПК УзССР,

ПРИГОВОРИЛА:

СЕФЕРОВА Энвера по ст.60 ч.1 УК УзССР лишить свободы в ИТК усиленного режима сроком на 7 (семь) лет. Его же по ст. 197 ч.1 УК УзССР лишить свободы в ИТК общего режима сроком на один год. По совокупности преступлений и в силу ст.4О УК окончательную меру наказания СЕФЕРОВУ Энверу определить по ст.60 ч.1 УК УзССР в виде лишения свободы сроком на семь лет в ИТК усиленного режима.

АБДУРАХМАНОВА Шевкета Кадыровича по ст.60 ч.1 УК УзССР лишить свободы в ИТК усиленного режима сроком на пять лет.

СЕФЕРОВА Э. и АБДУРАХМАНОВА Ш.К. обоих по ст.64 УК УзССР оправдать, за отсутствием в их действиях состава этого преступления. До вступления приговора в законную силу меру пресечения осужденным оставить содержание под стражей и срок для отбытия меры наказания исчислять СЕФЕРОВУ с 3 июля 1961 г. и АБДУРАХМАНОВУ с 10 июля 1961 г. Вещественные доказательства хранить при деле.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд УзССР в пятидневный срок со дня вручения копии такового осужденным"⁴².

Если судить по современным меркам, сроки заключения - 7 и 5 лет колонии усиленного режима - кажутся очень свирепым наказанием. Не будем забывать, что со времени XX съезда КПСС, в ходе которого руководители партии признали факт массовых репрессий периода "культа личности" против собственных граждан, прошло всего пять лет. Но, хотя во главе КПСС все еще находился Н. Хрущев, советское общество усилиями "верных ленинцев" вновь возвращалось к репрессивным методам управления. И, конечно же, на фоне сворачивания относительных свобод, получивших в народе название "оттепели", власти не могли простить обвиняемым столь мужественное по сути и дерзкое по форме к ней обращение: "Господа коммунисты! Ответственность за все слу-_лчившееся целиком ложится только на вас!".

Показателем того, что власть действительно считала содеянное Сеферовым и Абдурахмановым серьезным преступлением, является реакция на поданные Абдурахмановым из Мордовского Дубров-лага жалобы Генеральному прокурору и в Комиссию партийного контроля при ЦК КПСС.

В них содержалась просьба уменьшить срок наказания, говорилось о несправедливом, необоснованно суровом приговоре. Надо признать, что аргументы Абдурахманова убедительно мотивированы и не лишены здравого смысла.

Так, в жалобе, адресованной Генеральному прокурору СССР Р.Ру-денко, Абдурахманов пишет: "Именуемые "антисоветские документы" содержали призыв к крымских татарам предъявить требование власти о возвращении крымчан на Родину в Крым. Что здесь антисоветского нашли, я не знаю, но знаю одно - мне не было и 14 лет, когда в годы культа личности Сталина нас всех репрессировали, не считаясь ни с чем. Вы это прекрасно знаете. До 1956 г. я находился на высылке, неужели недостаточно этих страданий и лишений, что еще на 5 лет упрятали меня от общества... В отношении обращения "господа коммунисты" я был согласен в том отношении, что некоторых работников действительно можно так назвать, но против советской власти и партии я никогда не был... Понятие "Родина" в моем понимании - это место, где я родился. Я нисколько не умаляю своей вины, я действительно ошибся, но тоску по родине никто не может отнять у человека. У нашей нации сейчас нет родины, т.к. нам не разрешают туда вернуться, нет школы на нашем языке, нет литературы. До того обидно, что из-за какой-то кучки подлецов пострадал весь наш народ. Я никогда не был националистом"⁴³.

Ни одна из жалоб Абдурахманова удовлетворена не была. Ответы на них всякий раз приходили однотипные: "Для отмены или изменения приговора оснований нет".

Дело о "Союзе крымскотатарской молодежи" (1962)

После первого всплеска движения в конце 1950-х годов стало очевидно, что власть не намерена менять существующее положение дел. Однако и национальное движение крымских татар не прекратило своей деятельности.

Айдын Шемьи-заде вспоминает, как на одно из собраний крымскотатарских студентов в конце 1950-х пришел "горячий парень по имени Марат". Он предложил свою программу действий, суть которой сводилась к необходимости сбора денег среди населения на нужды Движения, организации уличных демонстраций, расклеиванию по городу листовок". По свидетельству А.Шемьи-заде: "Большинством голосов эти меры были отвергнуты, как не способствующие углублению и расширению национального Движения, а дающие возможность органам устроить провокацию и задушить национальное движение. Мы доказывали, что работать надо не со всем населением Ташкента, а непосредственно с крымскими татарами, для того, чтобы показать им, что борьба возможна. Марат начал пропагандистскую работу среди учащихся ФЗО (потом они стали называться ПТУ)"⁴⁴.

В конце 1961 года возник "Союз крымскотатарской молодежи" - нелегальная подпольная организация крымскотатарской молодежи, одним из основателей которой и стал Марат Омеров.

Наиболее подробный рассказ, основанный "на личных впечатлениях и воспоминаниях" о "Союзе...", принадлежит Мустафе Джемилеву, который возглавил в организации исторический отдел. В письме Петру Григорьевичу Григоренко (ноябрь 1968 года) он рассказывает о своем знакомстве с членами организации и о первом собрании, на котором ему довелось присутствовать: "В 1962 году, кажется в конце февраля, в отделе редких и старинных изданий Ташкентской публичной библиотеки им. А Навои, где я рылся в книгах, содержащих сведения по истории Крыма и крымских татар, я познакомился как-то с двумя молодыми людьми моей национальности, которых в библиотеке интересовала та же тема... После непродолжительной беседы они предложили мне собрать материалы по истории нашего народа и через недели две выступить с краткой лекцией перед небольшой, человек 30-40, аудиторией соотечественников... В назначенный день я явился в назначенное место, имея при себе конспект, страниц в восемь ученической тетради, с кратким изложением основных этапов истории крымских татар...

На длинных скамейках в не просторной комнате сидели человек 25 молодых ребят и девушек, преимущественно студентов и рабочих из близлежащего района города. Шли жаркие споры, читали стихи на русском и крымскотатарском языках, возмущались неравноправным положением крымских татар, обсуждали проблемы возвращения их на Родину. Выступавшие критиковали существовавшие порядки, допускали совсем нелестные эпитеты в адрес "верного ленинца" - Хрущева.

Мне тоже дали слово, и я зачитал свой конспект. Пренебрегая скромностью, скажу, что выступление мое было встречено с большим восторгом. Никто в жизни меня до этого так внимательно не слушал. Мне долго аплодировали, каждый просил конспект дать переписать...

Потом почти до утра обсуждали предложенную кем-то идею создать молодежную организацию крымских татар для борьбы за свои права. В принципе эта организация должна была быть "подлинно ленинской", формы борьбы должны были быть только конституционными. Предполагалось, что через некоторое время, когда организация станет массовой, следует обратиться в соответствующие инстанции и попросить разрешения на ее официальное существование. Хотя вряд ли кто-нибудь всерьез верил в возможность получить подобное разрешение, никто против такой постановки вопроса не возражал... Тут же поручили одному, выразившему на то свое согласие, товарищу составить проект программы и устава организации, текст клятвы для вступающих в нее членов.

В заключение распределили среди присутствовавших районы, на первый случай г. Ташкента и Ташкентской обл., где кому следует вести "разъяснительную работу" среди крымских татар. Мне достался небольшой районный центр, расположенный недалеко от Ташкента. Кроме того, я должен был установить количество работающих на своем предприятии крымских татар и по возможности привлечь их внимание к нашим национальным проблемам. Оказывается, было уже два таких собрания"⁴⁵.

Спустя две недели состоялось очередное собрание, на котором помимо обсуждения отчетов членов организации о проделанной работе, шли дискуссии о проектах программы и устава организации, содержания клятвы и "сделанной кем-то формы намечаемого билета члена организации".

По первоначальному замыслу организацию было принято назвать "Союз крымскотатарской молодежи". На собрании к нему было добавлено еще выражение: "по возвращению на Родину".

Следующее собрание было намечено провести через две недели. Как пишет М. Джемилев: "Под конец собрания было решено считать, что ни устав, ни программа, ни клятва и ни образец членских билетов пока не приняты, считать, что организация пока не существует"⁴⁶.

Через несколько дней, 8 апреля 1962 года, были произведены несколько арестов. Таким образом, организация по сути была разгромлена в самом начале своего существования, до принятия конституирующих ее деятельность документов. Были арестованы Марат Омеров, Рефат Годженов, Сеит-Амза Умеров, Ахмед Асанов.

У них были произведены обыски, изъяты записи, стихи. По свидетельству М.Джемилева, "из печки в доме Ахмеда были выгреблены разорванные, но не сожженные протоколы наших собраний. Эти клочки бумаг были в КГБ аккуратно склеены и использовались потом как основные обвинительные документы"⁴⁷.

В письме старшего помощника Прокурора УзССР А.Рыжкина Прокурору отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Захарову от 15 мая 1962 года о расследовании дела "Союза крымскотатарской молодежи" говорилось: "В основу обвинения были положены "материалы, изъятые при обыске, а именно: устав нелегальной организации под названием "Союз крымско-татарской молодежи", план формирования этой организации, протоколы собраний. За время существования организации было проведено пять собраний (от 17/П-, 3/111-, 18/111-, 24/III- и 7/1У-1962 года), на трех их которых велись протоколы. На собраниях обсуждались вопросы о создании массовой организации по воссоздании автономии Крыма, где высказывались антисоветские суждения, читались стихи националистического содержания, обсуждались вопросы принятия клятвы на верность этому делу. Были изготовлены образцы членских билетов и собраны членские взносы.

Избрано рукдводящее ядро организации с 6-ю отделами (политический, организационный, исторический, культурно-массовый, финансовый и связи).

Намечался план проведения маевки, где предполагалось собраться около 300 чел. из крымских татар.

Как установлено расследованием члены организации с целью сокрытия своей деятельности пытались уничтожить упомянутые документы, однако они были восстановлены, часть документов не найдена. Допрошенным одного из участников организации, впоследствии избранного руководителем исторического отдела ядра Джемилевым Мустафой в марте 1962 года установлено, что им была написана история, в которой в тенденциозной форме излагал историю крымского народа.

Но где находится этот документ в настоящее время не разыскано"⁴⁸.

Главными виновниками по делу были признаны Марат Омеров и Сеит-Амза Умеров. остальные арестованные спустя несколько дней были отпущены из-под стражи.

Марату Омерову было предъявлено обвинение в том, что "он еще в 1958 году пытался создать нелегальную организацию для борьбы за "восстановление национальных прав крымско-татарского населения".

На проведенных в том году сборищах Омеров возводил клевету на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, утверждал, что крымские татары находятся якобы в неравноправном положении, их национальные права будто ущемлены. В 1962 году Омеров совместно с Умеровым Сеит-Амзой и другими единомышленниками возобновил свою деятельность по созданию националистической организации и предпринял практические меры к ее созданию. Омеровым были составлены проекты программы и устава организации, клятвы, которые должны были давать вступающие в организацию лица. На проведенных в период с февраля по апрель 1962 года нелегальных сборищах Омеров призывал своих единомышленников к борьбе за восстановление якобы национальных прав крымских татар и клеветал на советскую действительность.

Совместно с Умеровым Сеит-Амзой и другими, Омеров склонил участников сборищ к созданию нелегальной организации"⁴⁹.

Похожее обвинение было предъявлено Сеит-Амзе Умерову. Ему вменялось в вину то, что он, "находясь на службе в Советской армии, хранил у себя стихотворения националистического содержания. Некоторые из них он присылал в Ташкент в татарскую секцию союза писателей Узбекистана для опубликования. В связи с этим в 1959 году Особым отделом воинской части, где он служил, с Умеровым была проведена профилактическая беседа. В результате этой беседы Умеров заявил, что впредь ничего подобного допускать не будет. Однако в 1962 году Умеров совместно с Омеровым и другими единомышленниками возобновил свою враждебную деятельность и предпринял практические меры по созданию националистической организации.

На проводившихся с февраля по апрель 1962 года нелегальных сборищах Умеров призывал членов организации к борьбе за восстановление якобы попранных национальных прав крымских татар, клеветал на советскую действительность, читал стихи националистического характера.

Кроме того, он совместно с Омеровым принял активное участие в создании нелегальной организации под названием "союз крымскотатарской молодежи", т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 60 ч.1 и 62 УК УзССР.

Преступная деятельность Умерова С.А. и Омерова М.Х. под-твеждается также показаниями членов нелегальной организации т.н. "союз крымско-татарской молодежи" и другими свидетелями, допрошенными по делу"⁵⁰.

***

Мустафа Джемилев вспоминает подробности своего допроса в качестве свидетеля по делу: "Меня допрашивали 3 дня, обычно с утра до ночи без перерыва на обед... Спрашивали о том, кто и что говорил на собраниях, о степени нашего знакомства друг с другом, кто является "организатором", имеются ли у нас связи с чеченцами и ингушами... Были и вполне идиотские вопросы, вроде:

-- С какими иностранными государствами собирались наладить связь?

-- Как и где собирались достать оружие?

-- Кого из руководителей страны собирались убить?, и тому подобное.

Но в основном меня спрашивали по поводу моего выступления по истории крымских татар. Их интересовало, откуда я взял те или иные исторические события для своего конспекта, от кого я "перенял националистические взгляды", с кем из крымских татар старшего поколения я близко знаком; требовал, чтобы я указал, кому передал или где спрятал свой конспект.

Содержание этого конспекта они знали почти полностью. И вообще они знали почти все, о чем мы говорили на собраниях. Это дало нам повод предположить, что среди нас был осведомитель КГБ, вооруженный карманным магнитофоном⁵¹. В значительной мере следствие воспользовалось и нашей чрезмерной разговорчивостью с ними. Всерьез полагая, что КГБ заблуждается насчет наших истинных намерений, ребята старались рассказать все, что знали и усердно доказывали на допросах свою правоту, думая, что следователи, убедившись в чистоте наших помыслов и обоснованности наших претензий, прекратят дело и освободят товарищей. Но следоватли в наших показаниях выискивали лишь моменты, которые могли бы служить обоснованием заготовленного обвинения, пускаясь при этом и на произвольное толкование наших показаний"⁵².

В августе 1962 года состоялся суд над Маратом Омеровым и Сеит-Амзой Умеровым.

Дело слушалось в Верховном суде УзССР. После четырех дней закрытого судебного процесса был объявлен

ПРИГОВОР

ИМЕНЕМ СОВЕТСКОЙ УЗБЕКСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

1962 года 16-го дня августа месяца, коллегия Верховного суда УзССР в составе: председательствующего Жукова, народных заседателей тт.Коробейнико-вой и Фрисуновой, при секретаре т.Михайлянц, с участием прокурора т.Рыжкина, защиты в лице адвокатов тт.Хамадова и Захарова, рассмотрев в закрытом судебном заседании уголовное дело по обвинению

ОМЕРОВА Марата Халиловича, 1937 года рождения, уроженца города Симферополя, Крымской области, татарина по национальности, со средним образованием, беспартийного ранее не судимого, холостого, работавшего мастером цеха тракторосборочного завода и

УМЕРОВА Сеит-Амзы, 1938 года рождения, уроженец деревни Биюк-Каролез, Куйбышевского района Крымской области, татарина по национальности, со средним образованием, ранее не судимого, беспартийного, до ареста являвшегося студентом П-го курса Юридического факультатета ТашГУ, каждого по ст. ст. 60 ч.1 и 62 УК УзССР,

УСТАНОВИЛА:

ОМЕРОВ, будучи настроенным националистически, начиная с 1958 года стал высказывать намерение о создании организации для проведения борьбы за пересмотр решения Советского правительства по отношению к переселению крымских татар.

Конкретные мероприятия по созданию организации ОМЕРОВ, а также УМЕРОВ и другие поддерживавшие их лица стали предпринимать в начале 1962 года.

С этой целью ими проводились сборища, на которых присутствовала молодежь, в основном студенты учебных заведений и рабочие предприятий.

На сборищах, состоявшихся в г.Ташкенте 17 февраля, 3, 18, 24 и 25-го марта 1962 года ОМЕРОВ, УМЕРОВ и некоторые другие участники выступали с измышлениями, извращали действительное положение крымских татар в СССР, сравнивая его с положением народов колоний. УМЕРОВЫМ читались стихотворения националистического, антисоветского содержания, и,

все это сопровождалось призывом к организованной борьбе с якобы неравноправием крымских татар в обществе.

В результате деятельности ОМЕРОВА, УМЕРОВА и других, в ночь на 8-е апреля 1962 года на очередном сборище в доме гр-на АСАНОВА была оформлена нелегальная организация под названием "Союз крымскотатарской молодежи". Были обсуждены и с некоторыми изменениями приняты устав и программа организации, составленные ОМЕРОВЫМ, созданы отделы, в один из которых - политический, вошли ОМЕРОВ и УМЕРОВ.

Планировалось вовлечение в организацию широких слоев крымско-татарского населения, проживающего в различных городах УзССР.

Вина ОМЕРОВА и УМЕРОВА в создании нелегальной организации и в проведении антисоветской националистической агитации подтверждена их показаниями отчасти на предварительном следствии и в судебном заседании, показаниями свидетелей и вещественными доказательствами.

На квартирах у ОМЕРОВА и УМЕРОВА при обыске были обнаружены и изъяты проекты устава и клятвы организации, стихотворения, образцы членского билета участников организации и другие документы, характеризующие незаконную, преступную деятельность подсудимых.

Наиболее националистическими, антисоветскими по содержанию обнаруженные у УМЕРОВА стихотворения "Крым" и "Довольно дремать", в которых содержится призыв к борьбе за освобождение Крыма от советских граждан, именуемых в стихотворении "врагами".

УМЕРОВ и ОМЕРОВ в судебном заседании осознали преступность своих действий и раскаялись в содеянном.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 279-301 УПК УзССР, коллегия

ПРИГОВОРИЛА:

ОМЕРОВА Марата Халиловича, на основании ст.60, ч.1 УК УзССР лишить свободы на 4 года, его же по ст. 62 УК УзССР с санкцией ст.60 УК УзССР лишить свободы на 4 года.

По совокупности преступлений ОМЕРОВА Марата Халиловича лишить свободы на 4 года в ИТК усиленного режима.

УМЕРОВА Сеит Амзу на основании ст.60, ч.1 УК УзССР лишить свободы на 3 года; его же на основании ст.62 УК УзССР с санкцией ст.60 УзССР лишить на 3 года.

По совокупности преступлений УМЕРОВА Сеит Амзу лишить свободы на 3 года в ИТК усиленного режима.

Меру наказания осужденным исчислять с 8-го апреля 1962 года.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит"⁵³.

Одним из инкриминировавшихся обвинений Сеит-Амзе Умерову были стихотворения, расцененные следствием как "антисоветские и националистические". Мустафа Джемилев вспоминает, как следователь доказывал ему, что они националистические, а, следовательно, антисоветские, приводя выдержку - "когда татарин молодой поведет коня в Учан-су на водопой".

Учан-Су - это название водопада в Крыму. Ну, а так как Амза намекает на возвращение крымских татар в Крым - это и есть самая что ни на есть националистическая пропаганда, потому - что он тем самым "будоражит народ, который укоренился на новом месте"⁵⁴.

В дни суда, по свидетельству Иззета Хаирова, "обстановка -- как в зале суда, так и вне его -- жестко контролировалась сотрудниками КГБ и работниками партийный органов. В зал судебных заседаний не допускались даже ближайшие родственники подсудимых. В многочисленной толпе собравшихся во дворе здания постоянно шныряли сексоты (секретные сотрудники), высматривая, вслушиваясь, фиксируя. Власти были настолько встревожены тем живым сочувствием к подсудимым со стороны собравшихся людей и особенно молодежи, что пытались максимально изолировать судебный процесс от общественности. Следует отметить, что на суд вместе со студентами и рабочей молодежью -- крымскими татарами -- приходили и друзья и товарищи из числа других национальностей. Это особенно пугало власти"⁵⁵.

Марат и Сеит-Амза содержались в мордовских лагерях, недалеко от Потьмы, "в том же лагере, куда позднее попали Синявский и Даниэль, где они, кстати, с ними и увиделись. Отбыли они свой срок день в день. Здоровье Сеит Амзы не пошатнулось, но волосы его были седые. Марат вернулся ужасно худой и с язвой желудка"⁵⁶.

Вследствие причастности к организации в той или иной мере пострадали даже те, кто не был арестован. Некоторые из ребят были исключены из учебных заведений, другие уволены с работы. Так, из медицинского института исключили Сейрана Кубединова, который на собраниях читал свои стихи. Эскендер Ибраимов, из-за травли администрации вуза, организованной после ареста Омерова и Умерова, был вынужден покинуть Ташкентский университет.

Мустафе Джемилеву предложили уйти с работы по собственному желанию, предупредив, что в противном случае его все равно уволят по какой-нибудь "неприятной статье". Все участники организации попали под надзор в органах госбезопасности. Тем не менее большинство из них продолжали участвовать в усилившемся в 1964 г. национальном движении; многие впоследствии были осуждены.

Уже в наше время, в беседе с автором этих строк, М. Джемилев так оценивал значение "Союза крымскотатарской молодежи": "Создание организации, во-первых, дало возможность собирать молодых людей и со всей откровенностью говорить о проблемах народа и необходимости что-то предпринимать для их решения, то есть озадачить людей. Во-вторых, аресты и исключения из институтов позволили провести некую "селекцию" среди наших молодых соотечественников -- трусы шарахнулись в сторону и старались больше никогда не "засвечиваться" на разных наших последующих собраниях, а другие начали думать над иными путями и формами деятельности в том же направлении"⁵⁷.

Первый процесс Мустафы Джемилева (1966)

Мустафа Джемилев после разгрома "Союза крымскотатарской молодежи" и увольнения с работы осенью 1962 года поступил в Ташкентский институт инженеров и ирригации и механизации сельского хозяйства. Он продолжал интересоваться историей своего народа, а компетентные органы не потеряли интереса к нему.

В одном из документов Прокуратуры Уз ССР читаем:

"...Джемилев являлся активным участником нелегальной организации "Союз крымско-татарской молодежи", ликвидированной органами КГБ в г.Ташкенте в 1962 году. Несмотря на проведенные с ним беседы, он не прекратил своей деятельности и с 1963 года пишет и распространяет материалы националистического содержания под названием "Очерк истории Крыма".

22 марта 1965 г. Джемилев посетил редакцию газеты "Ленин бай-рагьы", обвинил сотрудников редакции в том, что они мешают решению вопроса о возвращении татар в Крым, заявив при этом, что он ненавидит коммунистическую партию и боится коммунистов как своих "опасных врагов": 29 марта Джемилев был приглашен в редакцию на беседу, где ему пытались разъяснить ошибочность его взглядов. Однако он заявил, что не согласен с политикой партии по национальному вопросу и предложил присутствующим в знак солидарности с ним сдать свои партийные билеты"³⁸.

В 1965 году ректорат и комсомольский актив института открыли "Персональное дело Мустафы Джемилева в связи с его участием в националистических сборищах, написание "Краткого исторического очерка тюркской культуры Крыма в ХШ-ХУШ веках и отказе вступить в комсомол".

В конце апреля 1965 года его поведение обсуждалось на расширенном заседании ректората Ташкентского института инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства. По сообщению начальника Прокуратуры, "во время обсуждения Джемилев вел себя вызывающе, не признал своих ошибок"⁵⁹.

А вот что написал по этому поводу сам М. Джемилев в заявлении на имя Генерального прокурора СССР Р. Руденко: "29 апреля 1965 года я был вызван на объединенное заседание ректората, партийного и комсомольского актива Ташкентского ирригационного института / ТИИИМСХ/, где я обучался на третьем курсе, которое было организовано майором госбезопасности А.М.Сваловым. Мне было предъявлено обвинение в том, что я якобы участвую в каких-то тайных обществах национального характера и разрабатываю так называемый "научный труд по истории Крыма". В качестве доказательства была использована статья "Краткий исторический очерк тюркской культуры в Крыму в ХIII-ХVIII вв.", написанная мной в 1963 годуй которая, якобы, носила националистический характер. На этом заседании ректор института т.Пулатов С.П. заявил, что вопрос о моем пребывании в институте полностью зависит от того, откажусь ли я в письменной форме от своих взглядов и убеждений и дали обещание никогда не заниматься вопросом, касающимся положения крымских татар. То же самое дал понять в отдельной беседе и партком института т.Гелязитдинов Д., который, в присутствии начальника отдела кадров института Гаминянца, заявил, что я, хотя большой опасности для советской власти и не представляю, но своими идеями мог бы заразить окружающих товарищей. Я не мог принять столь унизительное для чести человека предложение ректора и, чтобы не "заразить окружающих товарищей идеями", вынужден был подать заявление с просьбой о переводе на заочное отделение и поступить на работу в институт "НИИСТРОМПРОЕКТ". Декан заочного отделения т. Анциферов объяснил, что предэкзаменационные занятия заочного факультета, согласно графику учебному, начинаются в середине октября и предложил до этого времени оформить соответствующие документы и получить контрольные задания"⁶⁰.

Однако когда 8 сентября 1965 года Джемилев оформил необходимые документы и явился в институт для получения заданий, ему было заявлено, что он отчислен из института приказом от 7 сентября 1965 года, который гласил: "Отчислить за неявку для оформления дела и академическую неуспеваемость", хотя он пришел не позже указанного деканом срока, а о неуспеваемости не могло быть и речи, так как он не еще был оформлен на заочное отделение.

М. Джемилев пишет: "Юрист института, к которому я обратился, решительно выступил против этого акта беззакония и потребовал отменить приказ от 7 сентября 1965 года". На что заместитель ректора института Артамонов заявил юристу, что "этот вопрос не входит в пределы его компетенции".

Джемилев продолжает: "Обо всем этом я информировал местный комитет госбезопасности, который принимал активное участие в деле моего отчисления из института, и сказал, что об этом произволе намерен заявить в Верховный Совет. Майор госбезопасности А.М. Свалов со смехом сказал, что все равно заявление вернется к ним же в руки "на рассмотрение".

Одновременно с отчислением из института Артамонов личной подписью уведомил военный комиссариат в том, что я отчислен и что, следовательно, меня можно призывать в армию. Таким образом, Артамонов, считая меня "неблагонадежным", решил отчислить из института, придумав, правда, другую, весьма нелогичную формулировку приказа. Оскорбив тем самым мое достоинство, подорвав веру в справедливость, этот же самый Артамонов считает в то же самое время возможным вручить в мои руки оружие для защиты рубежей страны.

Через несколько дней ко мне явился офицер из военкомата и, вру-чив повестку заявил, что ему поручено меня сопровождать. Пройдя военную медицинскую комиссию, я, ссылаясь на то, что свое отчисление из института считаю незаконным и намерен обжаловать в вышестоящих инстанциях, попросил военкомат предоставить мне несколько дней до выяснения дела и оставить при мне мой паспорт. Просьба моя была удовлетворена, и я написал в Министерство сельского хозяйства, в ведении которого находится наш институт, заявление с изложением вышесказанного своего положения в институте"⁶¹.

Итак, коллизия вокруг неугодного студента складывалась весьма интригующая. По-видимому, причиной столь особой ''опеки" Мустафы со стороны правоохранительных органов послужило профессиональное "чутье" гебистов, стремившихся выявить и отсечь от участия в национальном движении крымских татар наиболее подготовленных молодых людей.

Все это время бдительные правоохранители с неослабевающим вниманием следили за "националистической деятельностью" Джемилева. Так, из документов Прокуратуры УзССР мы узнаем, что "в августе он принял активное участие в организации сборища татар и своими провокационными действиями разжигал страсти участников сборища. В сентябре Джемилев провел "собрание" с единомышленниками, на котором поставил задачу - подготовить "делегатов" для поездки в Москву, подготовил обращение и призвал присутствующих собирать подписи под обращением"⁶².

30 сентября 1965 года он был задержан у своего дома сотрудником милиции и гражданином в штатском и подвергся личному обыеку, на том основании, что милиция имеет право обыскивать каждого, кого может подозревать в ношении оружия. По словам Джемилева, "этот "искатель оружия" почему-то весьма подробно начал изучать мой блокнот и, обнаружив там надписи на крымскотатарском языке с арабским шрифтом, зло выругался, назвав их "шпионской писаниной"⁶³.

На следующий день в отсутствие Мустафы, без санкции прокурора и без предъявления документов, работники милиции произвели у него в квартире обыск, забрав паспорт. Когда же Джемилев явился за паспортом, оперуполномоченный Мурадов в присутствии нескольких молодых людей в штатском назвал его "крымской сволочью", крымских татар - сволочами... которых не надо было "прощать, а следовало бы уничтожить". Аргументируя это тем, что Джемилев родился в 1943 году в оккупированном районе, Мурадов под хохот присутствующих работников в штатской форме, назвал его "сволочью, в жилах которого течет фашистская кровь"⁶⁴.

Через некоторое время Джемилеву все же удалось выяснить у начальника милиции, что он обвиняется в нарушении паспортного режима. Относительно паспорта ему было сказано, что паспорт забрал сотрудник военкомата, но тот уверил Джемилева, что никакого паспорта он не брал и сказал, что ему поручено вручить Джемилеву повестку с приказом явиться с вещами для отправки в армию через несколько дней.

В тот же день Джемилев без всяких документов выехал в Москву, чтобы в Министерстве сельского хозяйства СССР, в чьем подчинении находился Ташкентский институт инженеров и ирригации и механизации сельского хозяйства, выяснить причины сложившейся ситуации.

2 ноября 1965 года в библиотеке им. Ленина он был задержан сотрудником милиции, как не имеющий при себе документов, и до "выяснения личности" пробыл в заключении 6 дней. Ночью 7 ноября в сопровождении милиции его привезли на Казанский вокзал и вручили в руки билет на поезд, отходящий в Ташкент, куда по их расчетам он должен был уехать.

Однако Джемилев не мог уехать, не выяснив полностью своего дела, и подал в Министерство обороны СССР заявление с просьбой предоставить ему отсрочку от службы в армии до окончательного решения своего вопроса в Министерстве сельского хозяйства.

Через несколько дней он получил заключение Главного управления высшего сельскохозяйственного образования, которое, рассмотрев его дело, пришло к заключению, что отчисление было недостаточно обоснованным и, поручив ректору пересмотреть свое решение.

По дороге домой Джемилев заехал в Мелекес Ульяновской области, где поступил на третий курс заочного отделения физико-математического факультута Мелекесского пединститута.

Однако решение Министерства о незаконности отчисления не возымело действия на ректорат. Ирригационный институт уведомил военкомат в том, что отклоняет решение Главного управления высшего образования Министерства сельского хозяйства и что, следовательно, Джемилев призывается в армию.

31 декабря 1965 года органы прокуратуры возбудили против Джемилева уголовное дело по обвинению "в уклонении от призыва на действительную военную службу"⁶⁵.

7 января 1966 года Джемилев, вызванный на допрос к следователю районной прокуратуры Евдокимову, в письменной форме ответил ему на вопросы относительно причин его поездки в Москву, отношений с военкоматом и с институтом. К документам он приложил справку о зачислении в Мелекесский пединститут, копию письма из Министерства хозяйства в адрес ректора С.П.Пулатова, а также записку декана заочного отделения, где говорилось, что институт, ссылаясь на решение Главного управления, не возражает против его восстановления в институте в том случае, если он будет работать по избранной специальности. Евдокимов заверил его, что этот вопрос в ближайшие дни будет рассмотрен и документы будут возвращены 11 января 1966 года.

9 января двое граждан в автобусе подложили Джемилеву в карман часы, тем самым пытаясь инсценировать кражу. Когда у них это не получилось, "они обратились к милиционеру, который ''кстати" прохаживался на автобусной остановке", обвинив Джемилева в том, что он на замечания граждан отвечал нецензурной бранью и угрозой к физической расправе. В милиции Джемилев сказал, "что возбуждает уголовное дело против этих граждан, которых обвиняет в том, что они с целью шантажа и оскорбления подложили" в его карман часы. Через несколько часов Джемилев был доставлен в народный суд Кировского района, который приговорил его к 15 суткам ареста.

Такова была длительная подоплека первого судебного процесса Мустафы Джемилева, состоявшегося 12 мая 1966 года в Ташкентском городском суде - по обвинению его "в уклонении от очередного призыва в армию".

Здесь следует обратить внимание на один существенный момент.

Суд над М.Джемилевым проходил в мае 1966 года, когда в Уголовном кодексе РСФСР еще отсутствовала знаменитая статья 190 (190-1 - "распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй", 190-2-"надругательство над государственным гербом или флагом и 190-3 - "организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок"), по которой впоследствии судили большинство советских диссидентов, в том числе активистов крымскотатарского движения. Статья 190 (и ее аналоги в республиканских законодательствах) была принята Указом Президиума Верховного Совета РСФСР спустя несколько месяцев после суда над Джемилевым, в сентябре 1966 года. Она была гораздо гибче, чем одиозная ст.70 (бывшая ст.58) - "антисоветская агитация и пропаганда" и позволяла "правоохранителям" весьма расширительно трактовать выступления граждан в защиту своих прав.

В процессе же Мустафы Джемилева 1966 года для всех с самого начала было ясно, что истинные мотивы привлечения его к уголовной ответственности связаны отнюдь не "с уклонением от призыва в армию", а с его деятельностью в качестве активиста национального движения крымских татар. В своем "Последнем слове" (впоследствии широко известном и разошедшемся в самиздате) Джемилев высказался о подлинных причинах выдвинутых ему обвинений: "Сотрудники КГБ взбешены тем, что мы собираем статистические данные о погибших на местах ссылки крымских татарах, что собираем материалы против садистов-комендантов, которые издевались над народом в годы сталинщины и которые в соответствии с Уставом Нюрнбергского трибунала должны предстать перед судом за преступления против человечности"⁶⁶.

М. Джемилев был приговорен к полутора годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима, находившейся на окраине Ташкента. Здесь содержались еще несколько крымскотатарских политзаключенных, которых лагерная администрация пыталась перевоспитывать. Суть перевоспитания сводилась к вымогательству у них письменного заявления, в котором бы они отказались от участия в национальном движении. Согласно документам Ташкентской исправительно-трудовой колонии, М.Джемилев "на неоднократные беседы не реагирует: заявляет, что будет проводить "борьбу". Подписку писать отказался"⁶⁷.

В декабре 1966 года Мустафа написал письмо, адресованное редакциям газет "Андижанская правда", "Известия" и "Совет Узбекистони", в котором, в частности, говорилось: "Наша печать, радио, телевидение до тошноты часто констатируя о существовании в нашей стране идеальной дружбы и равноправия народов, не замечают или, вернее, не хотят замечать тех фактов, которые расшатывают основы этой дружбы и равноправия, превращают эти утверждения в бутафорию и посмешище". Размышляя о положении крымских татар, Джемилев пишет: "Многовековая национальная культура, созданная потом и кровью многих поколений, находится на грани гибели... Мы по-прежнему не имеем права жить у себя на родине, лишены возможности развивать свою национальную культуру, изучать свой родной материнский язык"⁶⁸.

Разумеется, подобные мысли никак не свидетельствовали о "перевоспитании". После выхода М. Джемилева на свободу в 1967 году о восстановлении в институте уже не могло быть и речи. Для Мустафы и его соратников начинались совершенно иные "университеты".

Примечания:

¹ 58^ю. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991. Аннотированный каталог. Под ред. В.А.Козлова и С.В.Мироненко; сост. О.В.Эдельман. М., 1999. С.5.

² Интервью с Кадри Джелиловым (2.10. 2002 г.). Архив автора.

³ Исторический архив. 1996. N4. С. 153.

⁴ Реабилитация: как это было. Март 1953 - февраль 1956. - Москва, 2000. С.96.

⁵ ГАРФ, ф.7523, оп.85, д. 195, л. 195.

⁶ ГАРФ, ф.7523, оп.85, д. 195, л.209.

⁷ В Свердловской области находились на спецпоселении, помимо крымских татар, также греки, армяне и немцы, выселенные из Крыма.

⁸ ГАРФ, ф.7523, оп.85, д. 195, л.216.

⁹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.3614, л.7-8.

¹⁰ Реабилитация: как это было. Март 1953-февраль 1956. - Москва, 2000. С.259.

¹¹ Текст доклада Н.С.Хрущева в Интернете см. на http:// www.zvenigorod.ru/library/history/сссрsun/1989/3/128.htm

¹² РГАНИ, ф.89, перечень 61, д. 13, л.8.

¹³ Анастас Иванович Микоян. Так было. Размышления о минувшем. -- Москва, 1999. С.515.

¹⁴ Асанин И. Вся жизнь как путеводная звезда // Голос Крыма. - 2001. N13 (384). С.5.

¹⁵ РГАНИ, ф.5, оп.31, д.56, л.141-143.

¹⁶ Письмо подписали: Рефат Мустафаев - до войны бывший третий секретарь Крымского обкома партии, во время войны комиссар Восточного соединения партизанских отрядов Крыма; Шамиль Алядинов - бывший председатель СП Крымской АССР; Мустафа Селимов - до войны секретарь Ялтинского райкома партии, во время войны - комиссар Южного соединения партизанских отрядов Крыма; Амет-Усни Пенерджи - до войны председатель Судакского райисполкома; Измаил Хайруллаев - до войны Председатель Алуштинского райисполкома, во время войны - комиссар 4-й бригады Южного соединения партизанских отрядов Крыма.

¹⁷ РГАНИ, ф.5,оп.31.д.56, л. 153.

¹⁸ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л.154.

¹⁹ Так в документе.

²⁰ Так в документе. С большой долей уверенности можно говорить, что эти слова произнес писатель Шамиль Алядинов (Алядин).

²¹ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л. 148.

²² РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л. 159.

²³ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л. 160.

²⁴ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л.211.

²⁵ Муртазаев Велиулла - до депортации - секретарь Бахчисарайского райкома партии.

²⁶ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л.210-211.

²⁷ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л.211.

²⁸ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л.212.

²⁹ РГАНИ, ф.5,оп.31, д.56, л. 179.

³⁰ Там же, л. 178; см. также: Ташкентский процесс. Суд над десятью представителями крымскотатарского народа (1 июля-5 августа 1969 г.). -Амстердам, 1976. С. 10.

³¹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.4740, л.73.

³² ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.4740, л.74.

³³ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.4740, л.75.

³⁴ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.4740, л.79-80.

³⁵ Из письма А.Шемьи-заде (22.06.2000). Архив автора.

³⁶ Из письма А.Велиулаевой (29.07.2003). Архив автора.

³⁷ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.91186, л. 1.

³⁸ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.91186, л. 1-2.

³⁹ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.91186, л.6-7.

⁴⁰ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.91186, л.8.

⁴¹ Заверенные копии листовки и обращения сохранились в надзорном производстве Прокуратуры СССР по делу Э.Сеферова и Ш.Абдурахманова. - ГАРФ, ф.8131, оп.31, д. 91186, л.26-28.

⁴² ГАРФ, ф.8131, оп.31, д. 91186, л.12-13.

⁴³ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д. 91186, л.37-38.

⁴⁴ Из письма Айдына Шемьи-заде (22.06.2000). Архив автора.

⁴⁵ В книге: Григоренко А. А когда мы вернемся... Нью-Йорк, фонд "Крым", 1977. С. 12-13.

⁴⁶ Григоренко А. Указ. соч. С. 15.

⁴⁷ Григоренко А. Указ. соч. С. 16.

⁴⁸ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.93108, л.З.

⁴⁹ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.93108, л.3-4.

⁵⁰ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.93108, л. 4.

⁵¹ Согласно документам следствия, дело было начато в связи с заявлением некоего Неметуллаева.

⁵² Григоренко А. Указ. соч. С. 19.

⁵³ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.93108, л.8-10.

⁵⁴ Григоренко А. Указ. соч. С.24.

⁵⁵ Хаиров И. Эти жертвы не были напрасными. К 40-летию закрытого судебного процесса в Ташкенте над Маратом Омеровым и Сеит-Амзой Умеровым // Голос Крыма. 2002. N31. С.6.

⁵⁶ Григоренко А. Указ. соч. С.25.

⁵⁷ Интервью с Мустафой Джемилевым (октябрь 2003). Архив автора.

⁵⁸ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.391, л.7. Более подробно о событиях, предшествовавших первому процессу М. Джемилева, см. в его интервью в разделе "Архивные источники".

⁵⁹ Там же.

⁶⁰ ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.391, л.11.

⁶¹ ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.391, л.15.

⁶² ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.391. л.7.

⁶³ ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.391, л. 15.

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ Григоренко А. Указ. соч. С .28.

⁶⁶ Григоренко А. Указ. соч. С.ЗО.

⁶⁷ Григоренко А. Указ.соч. С.25.

⁶⁸ Из обвинительного заключения по уголовному делу N25/102 по обвинению Ильи Габая и Мустафы Джемилева // В кн.: Шесть дней. Белая книга. - Нью-Йорк. Фонд "Крым", 1980. С.5.

Раздел IV

ДОЛГОЖДАННЫЕ РЕШЕНИЯ ВЛАСТИ:

ДЕКЛАРАЦИИ И РЕАЛЬНОСТЬ

(середина 1960-х - 1970-е гг.)

...Нас с родимой землей разлучили,

Сколько лет клеветали на нас.

А за это за все подарили

Вместо Крыма бумажный Указ.

Ваш Указ - это только бумажка,

В нем права наши - только слова.

В Чирчике их размыли из шланга,

И в клочки растоптала Москва.

Юлий Ким. Нас водили уже под конвоем

Глава 1.

Национальное движение крымских татар во второй половине 1960-х гг. - структура и деятельность

Середина 1960-х годов ознаменовалась подъемом крымскотатарского движения за возвращение в Крым. После смещения Н.Хрущева в 1964 году у крымских татар появились некоторые надежды, что новое руководство страны примет меры к решению крымскотатарской проблемы.

Начиная с 1964 года, в Москве действовало неофициальное представительство крымских татар (его состав регулярно обновлялся), которое занималось систематизацией и передачей в правительственные учреждения писем и обращений. Инициативные группы регулярно выпускали и распространяли "Информации", в которых сообщалось о количестве сданных документов и содержании бесед с должностными лицами. Была образована Центральная Инициативная группа (ЦИГ). На республиканских совещаниях "инициативников" вырабатывалась общенациональная точка зрения на все актуальные проблемы жизни народа.

Инициативные группы были лишены признаков политической организации и действовали подчеркнуто открыто. Эта открытость, а также массовость на .первых порах мешали властям парализовать его арестами и другими силовыми методами. (Коммунисты, бывавшие в Москве как "народные представители", "отделывались" партийными взысканиями¹). Руководители движения, люди в основном старшего поколения, стремились придать движению подчеркнуто лояльный к советской власти и идеологии характер. Это отразилось, например, в терминологии, которую они использовали применительно к организационным формам движения. Полное наименование инициативных групп - "Инициативные группы содействия партии и правительству в решении национального вопроса крымскотатарского народа". Списки выбранных народом членов инициативных групп-свыше 5000 человек были сданы в ЦК КПСС. Народные представители получали мандаты - документы, подтверждавшие их полномочия. Существовала даже практика сдачи отчетов о проделанной работе не только в избиравшую их инициативную группу, но и в ЦК КПСС.

Инициативные группы крымскотатарского движения стали уникальной в советских условиях формой социальной мобилизации, позволившей добиться легализации несанкционированной активности².

Важной особенностью периода середины 1960-х годов стал резко возросший интерес крымских татар к истории и культуре своего народа, свидетельствовавший о подъеме национального самосознания. Исторические разыскания для молодых крымских татар во многом были связаны с поиском самоидентификации, а для людей старшего поколения - с попыткой избавиться от клейма "предателя" и "врага".

В сентябре 1965 года активисты движения начали собирать данные о потерях в ходе депортации и в местах ссылки. Согласно "народной" переписи, во время переселения и в первые годы на новых местах погибло 46,2% крымских татар. В 1967 году представители движения направили коллективное письмо в адрес Президиума Верховного Совета СССР с просьбой о присвоении звания Героя Советского Союза крымскотатарским партизанам Алиме Абденнановой и Абдулле Дагд-жи. В письме содержалась справка о крымских татарах - участниках партизанского движения в Крыму, многие из которых со страниц книг И. Вергасова, И. Козлова, А. Первенцева представали пособниками фашистов. Так, один из героев-партизан Бекир Османов в книге И. Вергасова оказывался предателем и был расстрелян, хотя в действительности многие годы после войны жил в Фергане и был активистом национального движения³. Ответом на исторические изыскания его сына Юрия Османова в области изучения наследия крымскотатарского просветителя XIX в. И. Гаспринского и на письма в адрес Л. Брежнева послужил арест в 1967 году с последующим осуждением⁴.

Если принять точку зрения, что "культура представляет собой коллективный интеллект и коллективную память" (Ю. Лотман)⁵, то можно сказать, что в середине 1960-х годов в самосознании крымских татар произошел по-настоящему качественный скачок, обозначивший новый этап в развитии крымскотатарского этноса как культурного сообщества. Возрождение национальной памяти, с которым всегда связано развитие национального движения, стало для власти грозным симптомом.

***

Итак, в середине 1960-х годов движение переживало подъем. К борьбе за возвращение к представителям старшего поколения присоединилась генерация молодежи, чья сознательная жизнь пришлась уже на места ссылки.

Деятельность активистов движения в 1965-1967 годах была разнообразна и насыщенна.

В августе 1965 года активисты движения добились второй встречи с А. Микояном, тогда уже номинальным главой государства (Председатель Президиума Верховного Совета СССР). Участником делегации Ризой Асановым были изложены требования крымских татар: организованное возвращение и компактное расселение народа на исторической родине, восстановление автономии, национальных школ, создание условий сохранения крымскотатарского языка и культуры. Подводя итоги приема, А. Микоян обещал сообщить о встрече в Политбюро. Р. Асанов вспоминает: у него сложилось тогда впечатление, что Микоян "как-то хотел решить вопрос с крымскими татарами". По его мнению, после приема в Кремле в 1965 года крымских татар стали "чаще повышать в должности", увеличился набор студентов-крымских татар в вузы, что было связано с желанием властей "сбить национальное движение"⁶. Участники же движения стремились его активизировать.

Спустя несколько дней после встречи с Микояном, 27 августа 1965 года, более тысячи крымских татар собрались у здания горкома партии в г. Бекабаде, чтобы спросить у первого секретаря ЦК КП Узбекистана Ш. Рашидова, когда будет объявлено решение ЦК КПСС по "крымскотатарскому вопросу". Для разгона демонстрации власти применили силу⁷.

Через неделю были арестованы трое бекабадских активистов национального движения: Хатидже Хайретдинова, участвовавшая на приеме у А. Микояна 4 августа 1965 года, Эскендер Джемилев и Рефат Сейдаметов - по обвинению в нарушении ст.204 УК УзССР (хулиганство). Состоявшийся в Ташкенте 11 сентября 1965 года суд признал всех троих виновными в подстрекательстве к беспорядкам и приговорил X. Хайретдинову к 6 месяцам, а Э. Джемилева и Р. Сейдаметова к 1 году лишения свободы. Тогда же был исключен из партии один из участников встречи с А. Микояном в 1965 году, активист Бекабадской инициативной группы Арсен Альчиков - "за дезорганизаторскую работу среди татар, ранее проживавших в Крыму и подстрекательство их к беспорядкам"⁸.

30-31 мая 1966 года в населенном пункте Южный Аламышик Андижанской области состоялась встреча кандидата в депутаты Верховного Совета СССР, Председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Я.Насриддиновой, подробности которой были зафиксированы в "Информации" национального движения. На вопрос, когда наконец крымские татары вернутся на родину, Насриддинова ответила: "Крымские татары не будут возвращены в Крым... Вы вечно будете жить в Узбекистане... Мы вас не хотим отпускать. Даже если союзные органы вынесут решение, мы еще подумаем, отпускать вас или нет"⁹.

После беседы с Насриддиновой представители инициативных групп крымскотатарского движения обратились в главный печатный орган КПСС газету "Правда" с письмом "Об антипартийных заявлениях кандидата в депутаты". Работник редакции Ковалев назвал заявления одного из руководителей Узбекистана "безответственными и бесцеремонными" и заверил, что ознакомит с письмом главного редактора. На вопрос, знаком ли он лично с национальным вопросом крымских татар, Ковалев сказал: "Ваш вопрос стоял на повестке дня, но остается ли он сегодня, я сказать не могу. По-видимому, у членов Политбюро нет единого мнения по этому вопросу и это наверно затягивает его решение"¹⁰.

27 сентября 1966 года состоялся телефонный разговор гредста-вителей крымскотатарского движения с одним из ответственных работников аппарата ЦК КПСС. В беседе он заявил, что крымскотатарским вопросом занимается большое количество людей. Он находится на рассмотрении и разрешении в ЦК КПСС, является одним из важнейших вопросов и будет решен в 1966 году"¹¹.

С 8 по 18 октября 1966 года в ознаменование 45-летия со дня образования Крымской АССР во многих городах Узбекистана прошли митинги и собрания крымских татар. Все они были разогнаны властями и сопровождались массовыми арестами участников. Тысячи избитых, сотни арестованных на пятнадцать суток и 17 осужденных на длительные сроки - таков был итог "праздничных" мероприятий.

Еще один серьезный инцидент произошел в г.Андижане 22 апреля 1967 года. В этот день крымские татары Андижанской и Ферганской областей организовали шествие к памятнику В.ИЛенина, чье имя было почитаемо крымскими татарами, поскольку в памяти народа ассоциировалось с образованной в 1921 году Крымской АССР. Впереди шли женщины и дети с венками, на которых были прикреплены ленты с надписями: "Владимиру Ильичу Ленину от изгнанных крымских татар".

По сообщению Прокуратуры СССР, "работники милиции и дружинники предупредили собравшихся о том, что с такими надписями нельзя возлагать венки к памятнику В.И.Ленина" и преградили путь к памятнику.

В результате столкновения были арестованы Лидер Велиулла-ев, Февзер Абдулджемилев, Босе Гулиев, Ульвие Ходжаева и несовершеннолетний Абдувели Аблязизов (последний, по сообщению Прокуратуры СССР, "оскорблял и применял насилие в отношении дружинников и работников милиции", что звучит довольно комично, учитывая возраст "преступника").

"За активное участие в действиях, нарушающих общественный порядок, насилие в отношении работников милиции и дружинников" Велиуллаев, Абдулджемилев и Гулиев были приговорены к 3 годам лишения свободы каждый, Аблязизов - к 6 месяцам заключения, а Ходжаева - к 3 годам лишения свободы условно"¹².

Узбекистанские власти были встревожены сложившейся обстановкой.

Из ЦК КП Узбекистана в Москву сообщалось: "Положение среди спецпереселенцев из Крыма [и спустя десятилетие после отмены комендантского режима все еще "спецпереселенцы"! -Г.Б.] приняло опасный характер... Они провели "митинги" крымских татар... в каждом из "митингов" участвовало от 100 до 200 человек, в том числе дети школьного возраста... Отдельные лица угрожают в случае отказа в решении "крымскотатарского вопроса" перейти к более острым формам "борьбы" - обратиться в ООН, организовать забастовки и т. п."¹³.

По сообщению МООП УзССР, "органы общественного порядка Узбекской ССР в ряде случаев, когда приходилось сталкиваться с фактами открытого неповиновения, предпринимали не только меры разъяснительного характера, направленные на предотвращение подобных действий, но и использовали меры принуждения. Так, 10 октября 1966 года в г. Бекабаде милиция была вынуждена применить резиновые палки"¹⁴.

В 1966-1967 годах прошли еще несколько судебных процессов против активистов крымскотатарского движения в Ташкенте, Андижане, Бекабаде¹⁵. Всего же в 1966-1967 гг. в Узбекистане, по данным Прокуратуры СССР, были привлечены к уголовной ответственности "за антиобщественные проявления на националистической почве 59 человек из числа крымских татар, из них: за хулиганство - 55, за клевету - 3, за разжигание национальной розни - 1". С целью предотвращения нарушений общественного порядка 766 крымских татар в 1966 г. и в январе 1967 г. были вызваны в органы милиции для ознакомления с уголовным законодательством"¹⁶.

Деятельность активистов движения не ограничивалась акциями в Москве и Узбекистане.

По сведениям первого секретаря Крымского обкома Н. Кириченко от 21 сентября 1967 года, с 1965 года "заметно возрос приток" крымских татар в область: "Цель приезда татар в Крым: познакомиться с теми изменениями, которые произошли в области за 23 года, встретиться с лицами, проживавшими в Крыму из числа смешанных браков и выяснить через них отношение жителей к возврату татар в Крым"¹⁷. (Чудовищно, но факт: официальный запрет на посещение Крыма крымскими татарами - да и то "на период отдыха" - был снят лишь в августе 1966 году в дополнении к Указу от 28 апреля 1956 года об освобождении крымских татар из спецпоселений!¹⁸)

По информации руководителей КГБ, Прокуратуры и Министерства охраны общественного порядка Украинской ССР первому секретарю ЦК КПУ, со времени снятия режима спецпоселения в 1956 году до начала 1967 года в Крыму - "в порядке исключения" - была разрешена прописка лишь 15 крымским татарам. По состоянию на 29 июля 1966 года, на территории УССР, кроме Крыма, проживало 247 крымских татар (в Запорожской области - 200 человек, в Одесской - 18, в Донецкой - 16, в Харьковской - 13 человек). В 1965-1967 годах в УООП Крымской области было рассмотрено 343 заявления от бывших выселенцев-крымских татар с просьбой о разрешении вернуться в Крым, только три ходатайства были удовлетворены¹⁹.

Таким образом, возвращение в Крым в первое двадцатилетие после депортации для крымских татар было фактически невозможно, что было унизительно и категорически неприемлемо для большинства из них. Так что отнюдь не случайно деятельность активистов национального движения находила широкую поддержку среди крымскотатарского населения.

Грандиозных масштабов во второй половине 1960-х годов достигла петиционная кампания.

По подсчетам Приемной Президиума Верховного Совета, за 1965-январь 1967'годов в ЦК КПСС, Совет Министров СССР и Президиум ВС СССР поступило около 53000 писем и телеграмм от крымских татар, "многие из которых имели десятки, сотни и даже тысячи подписей"²⁰. "Всенародное обращение к ХХШ съезду КПСС" (сдано в ЦК КПСС 28 марта 1966 года) подписали более 120 тысяч крымских татар из всех регионов проживания.

Однако, несмотря на подъем движения и многократные обещания властей решить "крымскотатарский вопрос", в 1965-1966 годах проблема крымских татар так и не решилась.

Глава 2

"Это был самый лживый, самый лицемерный указ из всех изданных по крымским татарам"

(Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года "О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму")

К началу 1967 года высокая активность национального движения вынудила руководство СССР вплотную заняться крымскотатарской проблемой - во избежание серьезных политических эксцессов в год 50-летия Октябрьской революции.

Разумеется, состоялось очередное ''изучение" мнений двух союзных республик - Украины, в состав которой в качестве области входил Крым, и Узбекистана, где проживала основная часть крымских татар. Излишне говорить, что мнением самих крымских татар никто не поинтересовался.

Как и в 1954-1956 годах, резко против возвращения крымскотатарского народа выступало политическое руководство Украинской ССР, мотивируя это тем, что "за 22 года, прошедших после выселения татар, места их прежнего проживания заселены", а "возвращение татар к прежнему месту жительства и связанная с этим необходимость переселения из Крыма большого числа нынешнего населения, причинило бы громадный ущерб государственным интересам и было бы огромной несправедливостью в отношении сотен тысяч граждан сегодняшнего Крыма" (из письма первого секретаря ЦК КПУ П.Шелеста в ЦК КПСС от 22 июня 1966 г.)²¹.

В уже упоминавшейся информации руководителей республиканских КГБ, Прокуратуры и Министерства охраны общественного порядка первому секретарю ЦК КПУ от 15 апреля 1967 года, изложено их отношение к вопросу о репатриации:

"Считали бы:

1. Нецелесообразным ставить вопрос об отмене изданных Указов Президиума Верховного Совета СССР, которыми запрещено выселенным из Крыма возвращаться к прежним местам жительства и не возвращается конфискованное у них имущество.

2. Учитывая, что в отдельных случаях запрещение ранее высланным возвращаться в Крым не вызывается необходимостью, - полагали бы возможным поставить вопрос перед Президиумом Верховного Совета СССР о предоставлении права Крымскому облисполкому разрешать таким лицам проживать на территории Крыма без возвращения им конфискованного имущества"²².

Как видим, киевские "силовики" вновь возражали против массового возвращения татар в Крым, хотя их позиция несколько смягчилась в отношении случаев индивидуального возврата.

Позиция руководителей Украинской ССР, категорически выступивших против массовой репатриации крымских татар, отвечала интересам и руководства Узбекской ССР, которое, в свою очередь, не было заинтересовано в оттоке крымскотатарского населения.

За более чем два десятилетия вынужденного проживания на территории этой республики крымские татары достаточно тесно интегрировались в экономику и хозяйственную жизнь Узбекистана. Собственно, производственная деятельность долгие годы оставалась едва ли не единственной сферой, где крымские татары могли профессионально реализоваться без особой "оглядки" на власть²³.

Аргумент о том, что крымские татары имеют приличный уровень благосостояния, был одним из решающих доводов власти в пользу того, чтобы не возвращать крымских татар в Крым. А между тем - в опровержение марксистского постулата о приоритете бытия над сознанием - сугубо иррациональная идея возвращения на родину стала для выселенного народа на многие десятилетия основополагающей и определя-ющей экзистенциальные основы его бытия. "По родине тосковали с каждым днем все сильнее...", - написал автору этих строк крымский татарин Юсуф Гафаров²⁴. Пожалуй, эти слова - квинтэссенция национального сознания крымских татар в последепортационный период. И совсем не случайно слово "движение", синонимичное словосочетаниям "путь на родину", "дорога домой", стало еще одним базовым понятием национального сознания. Для крымских татар идея возвращения в Крым стала больше чем фактором национального сознания, но интегрирующей идеологией, своеобразной религией.

В середине 1960-х годов крымскотатарское национальное движение представляло собой серьезную силу: это было хорошо организованное и скоординированное, по-настоящему массовое народное движение со своими печатными органами²⁵, воодушевленное национальной идеей, сформулированной в важнейших документах движения (возвращение на историческую родину, восстановление национальной государственности, политическая и моральная реабилитация).

Труднодоступность документов высших партийных органов пока не позволяет определенно установить, какова была расстановка сил в Политбюро ЦК КПСС по крымскотатарской проблеме. Однако изученные подготовительные материалы, отложившиеся в фондах отделов Президиума Верховного Совета СССР в январе-июне 1967 года - накануне принятия Указа от 5 сентября 1967 года²⁶, позволяют сделать несколько предварительных выводов об отношении власти к комплексу вопросов, собственно и составивших "крымскотатарскую проблему": репатриация и реабилитация крымских татар, деятельность национального движения, восстановление Крымской автономии.

Ключевой для крымскотатарского движения и, по-видимому, самый существенный для власти вопрос восстановления "крымскотатарской" автономии признавался "беспредметным". По мнению власти, образованная в 1921 году Крымская АССР никогда не была национальной автономией крымских татар, "но поскольку татары [...] по количеству населения занимали второе место после русских и были народом, отстававшим в своем экономическом, культурном и социально-политическом отношении, на их развитие обращалось особое внимание"²⁷.

В составленной для Приемной Президиума Верховного Совета исторической справке, посвященной крымскотатарскому движению, его деятельность рассматривалась не как массовое народное движение, а как "происки" небольшой группы крымскотатарских националистов ("автономистов") во главе с "бывшими руководящими работниками и представителями интеллигенции упраздненной Крымской АССР". Назывались, в частности, имена "наиболее активных автономистов" - Мустафы Селимова, Бекира Османова, Джеппара Акимова, Муаррема Мартынова, Арсена Альчикова, Алима Мурта-заева. Отмечалось "отрицательное" влияние лидеров движения на молодежь, которая вследствие их агитации "легко озлобляется", и на большую часть крымскотатарского населения, которому внушается "ложная надежда на возвращение в Крым"²⁸.

В документах Президиума Верховного Совета СССР тезис об участии крымских татар в Великой Отечественной войне, напрямую связанный с проблемой реабилитации, фактически повторял положение Закона РСФСР от 25 июня 1946 года "Об упразднении Чечено-Ингушской АССР и о преобразовании Крымской АССР в Крымскую область": "В период Великой Отечественной войны многие крымские татары активно сотрудничали с гитлеровскими захватчиками, причем основная масса татарского населения не оказывала предателям противодействия". Требования татар о снятии таких обвинений назывались безосновательными, поскольку "имевшие место в годы Великой Отечественной войны факты предательства никем не опровергнуты"²⁹. Заметим, что запутанная история войны в Крыму (в частности, история коллаборационизма и партизанских действий, различные аспекты германской оккупационной политики в отношении местного населения Крыма и т.д.) постоянно освещалась и оспаривалась как в индивидуальных письмах, так и в программных документах движения, не говоря уже о том, что упомянутые в справке руководители крымскотатарского движения (они же - составители документов) имели славное военное прошлое. Правда, об этом авторы справки Президиума Верховного Совета СССР предпочли умолчать.

Во многих письмах крымских татар затрагивался вопрос об изъятии произведений, в которых тенденциозно трактовались различные периоды истории Крыма и крымских татар, что закладывало в общественное сознание негативный этностереотип крымского татарина. По этому поводу в справке Верховного Совета говорилось, что "у специалистов-историков могут быть различные мнения по этому вопросу... однако... литература, порочащая народ или нацию, у нас в стране не издается, а пропаганда национализма или расовой ненависти в СССР запрещена законом"³⁰.

Понятно, что при таких идейных посылках, базировавшихся во многом на парадигме послевоенной историографии истории Крыма, мифах, внедрявшихся в массовое сознание через отфильтрованную советской цензурой популярную литературу, а также, разумеется, утверждениях региональных властей, выводы о перспективах организованного возвращения татар в Крым делались весьма неблагоприятные: крымские татары укоренились на новых местах, "здесь выросло новое поколение советских людей татарской национальности, которые никогда не жили в Крыму"³¹; "в настоящее время Крым полностью заселен. Обратное переселение... представляется невозможным. Это вызвало бы дезорганизацию производства и нормальной жизни местного населения"³².

Трудно сказать, такова ли на самом деле была "средняя линия" в представлениях власти по "крымскотатарскому вопросу" или же эти концептуальные основания попросту отразили победу, условно говоря, антитатарского курса в верхах. Ясно лишь, что единодушия мнения в верхах не было. Генерал-майор КГБ Ф. Бобков утверждает, что Пятым управлением КГБ при СМ СССР был предложен свой вариант решения проблемы, одобренный Ю. Андроповым, - возвращение татар "путем постепенного организованного набора рабочей силы". Однако при окончательном решении победила линия, которую проводил министр внутренних дел Н. Щелоков ("ничего конкретного не обещать"). На встрече в Кремле 21 июля 1967 года с политическим руководством страны посланцам крымских татар "были сказаны общие слова, даны туманные обещания - на том все и кончилось"³³.

Выходя на митинги 27 августа и 2 сентября 1967 года в Ташкенте, где участники встречи в Кремле должны были рассказать о ее результатах, и которые закончились многочисленными арестами, крымские татары еще не знали, что очередным решением КПСС их национальный вопрос заведен в глухой тупик. 17 августа 1967 года было принято Постановление ЦК КПСС³⁴, в котором формулировался главный принцип отношения власти к крымскотатарской проблеме - закрепление ("укоренение") крымских татар "в местах нынешнего жительства". Партийные решения были оформлены Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года "О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму".

Указ, опубликованный в местной печати и в официальном издании "Ведомости Верховного Совета СССР", отменял решения государственных органов в части, содержавшей огульные обвинения в отношении "граждан татарской национальности, ранее проживавших в Крыму", но утверждал, что они "укоренились на территории Узбекской и других союзных республик".

В Постановлении Президиума Верховного Совета N 494, которое следовало непосредственно за Указом, - "О порядке применения ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1956 г." - говорилось о том, что "граждане татарской национальности... и члены их семей пользуются правом, как и все граждане СССР, проживать на всей территории в соответствии с действующим законодательством о трудоустройстве и паспортном режиме"³⁵.

Форма обнародования Указа была своеобразной. На партийных собраниях, куда пригласили членов КПСС из крымских татар, сообщили о выходе Указа и о том, что решение это окончательное, пригрозив, что к тем, кто будет продолжать бороться за возвращение в Крым, будут применены репрессии как к националистам. Подобные собрания были проведены на многих предприятиях и в учреждениях. Активисты национального движения выразили свое отношение к этому документу в обращении "Очередной шаг в направлении ликвидации крымскотатарскою народа как нации", направленном в конце сентября 1967 года в ЦК КПСС и в Президиум Верховного Совета СССР: "Мотивировочная часть Закона 1946 г. [имеется в виду Закон РСФСР об упразднении Крымской АССР - Г.Б.] говорит о том, что "значительная часть крымских татар активно сотрудничала в годы войны" и о том, что "основная масса населения Крымской АССР" лояльно относилась к этим изменникам родины. Нынешний Указ говорит об активном сотрудничестве "определенной части" и ничего не говорит об отношении к изменникам "основной массы "... не указывает... на "аналогичные части" у других народов. Т.о. мотивировочная часть Указа 1967 г. не отвергает доводов Закона 1946 г., а пытается приспособить их к нынешнему дню - "значительная масса" стала уже "определенной частью", а основная масса успела смениться новым поколением... Указ 1967 г. фактически сползает на позиции, которые он должен был разоблачить и отмести... Указ 1967 г. - не реабилитация, не политическая реабилитация и даже не амнистия. Это... Закон 1946 года, прилаженный, приспособленный к условиям сегодняшнего дня"³⁶.

В информации Крымского обкома КПУ от 21 сентября 1967 года зафиксирована реакция на Указ одного из активистов движения, бывшего партийного работника, бывшего члена КПСС, персонального пенсионера Бекира Умерова: "Крымских татар опять обманули, хотя ЦК приняло делегатов татарского народа на высшем уровне... Пренебрежительное отношение к требованиям татарского народа со стороны правительственных инстанций озлобило татар и превратило их во внутренних врагов"³⁷.

А вот как оценил это решение власти правозащитник, генерал Петр Григоренко: "Самая большая подлость состояла в том, что указом крымские татары походя были лишены права на свою нацию. О них написали: "граждане татарской национальности, ранее проживавшие в Крыму". С таким же успехом можно написать: "граждане татарской национальности, пока что проживающие в Венгрии". Верхом же подлейшего лицемерия явилось то, что указом, объявляющим политическую реабилитацию, навечно закреплено изгнание крымских татар из Крыма. И сделано подло, лживо, по-шулерски. Во второй части указа сказано, что гражданам татарской национальности, ранее проживавшим в Крыму, разрешается проживать по всей территории Советского Союза, с учетом паспортных правил. А в паспортных правилах, как потом выяснилось, записано, что крымским татарам нельзя селиться в Крыму"³⁸.

Несмотря на необычную для реабилитационного Указа атмосферу обнародования, настораживающий тезис об "укоренении" и странную формулировку этнонима-"граждане татарской национальности, ранее проживавшие в Крыму", крымские татары восприняли Указ как открывающий путь на родину.

Однако с приездом первых же репатриантов подтвердилась правота слов П. Григоренко относительно "самого лживого и самого лицемерного указа"³⁹, равно как и наихудшие прогнозы активистов национального движения о перспективах массового возвращения народа в Крым: крымских татар не только не прописывали, но и вновь, как 23 года назад, силой выдворяли за пределы полуострова.

Глава 3

Репатриация: "битва за Перекоп"

...Рассчитано и доказано, что всех крымских татар - мастеров винограда и табака, потомственных хлеборобов и квалифицированных рабочих - можно разместить и трудоустроить в Крыму без малейшего ущерба для остальных жителей, и это несомненно привело бы к новому экономическому процветанию края.

Ну а пока на татар, на людей без прописки, охотятся в Крыму как на диких зверей.

Из анонимного памфлета, подписанного "Русские друзья крымских татар"

Спустя неделю после принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР, 13 сентября 1967 года, состоялись заседания Политбюро ЦК КП Узбекистана и Крымского обкома партии. На них были приняты постановления "О гражданах татарской национальности", которые определили направления политики республиканских властей в отношении крымских татар. Как и большинство постановлений партии, эти документы не были опубликованы, их содержание было известно лишь очень узкому кругу партноменклатуры; гриф секретности с них был снят только в последнее десятилетие⁴⁰.

Увы, решения 1967 года не внесли сколько-нибудь кардинальных изменений в официальную политику в отношении крымских татар, но эти решения окончательно прояснили позицию властей - "добиваться закрепления в местах нынешнего проживания".

Руководством Узбекской ССР и других среднеазиатских республик (Киргизской ССР и Таджикской ССР) незамедлительно были приняты дополнительные меры по исполнению указаний Москвы по "укоренению" крымских татар в местах их высылки.

В постановлении ЦК КП Узбекской ССР партийным органам всех уровней поручалось "усилить идейно-политическую работу среди крымско-татарского населения, воспитывать его в духе патриотизма, интернационализма... обратив особое внимание на воспитательную работу среди молодежи. Принять меры по дальнейшему хозяйственному и культурному развитию районов, где проживает татарское население с учетом их интересов и национальных особенностей, добиваясь закрепления в местах нынешнего жительства"⁴¹.

Через месяц ЦК КП Узбекистана одобрил предложения министерств, ведомств и отделов ЦК КПУз "по усилению культурно-массовой и воспитательной работы среди татар, ранее проживавших в Крыму". Предложения предусматривали организацию в 1968-69 учебном году "обучения детей татарской национальности родному языку по их желанию, открытие в Ташкентском пединституте отделения татарского языка для подготовки учителей".

Впечатляют выписанные с аптечной точностью мизерные мероприятия узбекистанских властей, принятые в связи с решениями 1967 года: "повышение качества издаваемых книг на татарском языке и увеличение их объема: в 1967 - до 39, к 1970 - до 180-200 печатных листов", "укрепление татарского ансамбля песни и пляски талантливой молодежью", "выделение 10 квартир для артистов этого коллектива", организацию "2 раза в неделю по 10 минут среди существующего объема передач радиовещания на татарском языке в Ташкентской, Самаркандской, Андижанской и др. обл."⁴². Что и говорить - гора родила мышь.

Для властей Украинской ССР Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года послужил сигналом к ужесточению паспортного режима, углублению послевоенной тенденции на придание Крыму статуса "закрытой" территории - как "всесоюзной здравницы", "пограничной зоны", "места международных встреч и отдыха руководителей партии и правительства"⁴³.

На совещании Крымского обкома 13 сентября 1967 года, в котором приняли участие ответственные работники обкома, первые секретари горкомов и райкомов Крыма, сотрудники УКГБ и УМВД Крымской области, с докладом о постановлении ЦК КПСС, Указе и Постановлении Президиума Верховного Совета СССР "О гражданах татарской национальности..." выступил первый секретарь обкома Н.Кириченко. В его докладе были "намечены меры по широкому разъяснению среди трудящихся области настоящих решений партии и правительства с тем, чтобы не допускать каких-либо кривотолков, нездоровых настроений и возможных эксцессов".

В области, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР N804 от 24 августа 1967 года "Об упорядочении паспортного режима в Крымской области" и постановлением Совета Министров УССР N 593 от 7 сентября 1967 года, спешно велась паспортизация всего крымского населения⁴⁴. Отныне "прописка лиц, прибывающих на постоянное жительство не только в город, но и в сельскую местность осуществляется в соответствии с нормами жилой площади, установленными законодательством. Выдачу паспортов было намечено закончить к 1 ноября с.г."⁴⁵.

Мотив экстренной паспортизации крымского населения стал ясен очень скоро. Уже к концу сентября 1967 года в Крым прибыло около 2000 татар, однако практически никто из них прописан не был. Отказы в прописке следовали якобы из-за несоответствия подысканной жилой площади установленной в УССР санитарной норме (13,6 кв.м на человека).

Если в паспорте прописываемого имелась отметка о регистрации брака и о наличии детей, он должен был найти площадь и для них. По заявлению ответственных работников Крымского обкома партии и облисполкома, индивидуальное строительство в городах и селах для вновь прибывших запрещалось, сельская местность по условиям прописки и трудоустройству приравнивалась к городам, купить дом для человека без крымской прописки также не разрешалось.

Вот как прокомментировал эту меру власти генерал Петр Григоренко, который приехал в Крым летом 1968 года, чтобы посмотреть, как дорогие его сердцу крымские татары возвращаются на родину: "Советское лицемерие сделало преградой для поселения в Крыму даже такое гуманистическое мероприятие, как установление санитарных норм жилой площади. Для Москвы эта норма (минимум) девять квадратных метров на человека, в других местах есть до одиннадцати. Для крымских татар установили 13,25. А крымско-татарские семьи многодетные. Не редкость пять-семь детей. Да к этому родители, а часто и дед с бабушкой. Вот тебе девять-одиннадцать человек. А это значит площадь сто двадцать-сто сорок шесть квадратных метров. Где ты такой дом найдешь?... И вот мотаются бедные люди по Крыму в поисках невозможного"⁴⁶.

Руководящие работники области так объясняли свою позицию по отношению к татарам: "Пропиши одного, завтра на его месте будет 10... Мы - союзная республика и сами в состоянии решать, кого нам прописывать и откуда. Мы будем против всяких попыток ставить вопрос об организованном переселении крымских татар"⁴⁷.

Кроме того, на протяжении многих лет продолжалось крупномасштабное переселение граждан из внутренних областей Украины на льготных условиях. Каждый район Крымской области был закреплен за определенной областью Украинской ССР, откуда велось переселение (Симферопольский - за Сумской, Белогорский - за Черкасской и т.д.). Так что завербованный уже не имел возможности вернуться на родину и вынужден был обосноваться в Крыму. По некоторым сведениям, если переселялось (в Крым - Г.Б.) целое село, оно полностью уничтожалось бульдозером⁴⁸.

Руководство Крыма надеялось на то, что крымские татары долго не выдержат-"народ поскитается, поймет, что прописаться невозможно, и уедет обратно"⁴⁹. Несмотря на яростное сопротивление властей, поток возвращающихся не снижался, в марте 1968 года в Приемной Президиума Верховного Совета СССР констатировали резкое увеличение писем от крымских татар после опубликования Указа 1967 года, большая часть писем содержала просьбу дать указания крымским властям прекратить чинить препятствия в прописке⁵⁰.

Выселение возвратившихся на полуостров крымских татар за пределы Крыма проводилось с особой жестокостью. В правозащитной "Хронике текущих событий", источниками которой служили письма и сообщения крымских татар по горячим следам, с мест событий, зафиксировано множество таких примеров. Вот лишь некоторые из них:

"26 мая 1968 г. 98 крымских татар поставили палатки близ пос. Марьино за чертой Симферополя. 27 мая в 16 часов палатки были окружены кольцом милиционеров, сотрудников КГБ и дружинников, около 250 человек. По команде подполковника Косякова они стали валить палатки, хватать, избивать и вталкивать людей в автобусы. Все, кто находился в это время у палаток, в том числе дети, женщины, инвалиды войны, в автобусах под охраной милицейских машин и мотоциклов были доставлены в Симферопольское управление милиции. Оттуда группу татар в 38 человек, не дав им взять вещи и одежду, отправили в Баку. 4 дня их везли без хлеба и воды. В Баку их силой -- били и женщин -- посадили на паром "Советский Туркестан". Собравшейся толпе говорили, что везут врагов народа. 31 мая паром встретила милиция в Красноводске, татар посадили в поезд и отправили в Ташкент под охраной сотрудников КГБ.

26 июня 1968 г. группа крымских татар, 21 человек, пришла на прием к председателю Крымского облисполкома Че-модурову с жалобой на администраторов, не прописывающих крымских татар. Чемодуров заперся в кабинете, вызвал милиционеров, которые пинками выгнали татар из облисполкома и доставили в отделение милиции. 11 из них были осуждены на 15 суток, и все они, в том числе женщины, объявили голодовку. Остальным десяти на деньги, собранные при обыске, были куплены билеты на самолет, и их отправили в Душанбе, где никто из них никогда не был. Против одного из осужденных на 15 суток, Мамеди Чобанова, было возбуждено уголовное дело по обвинению в сопротивлении представителю власти. 26 августа 1968 г. Мамеди Чобанов был осужден на 3 года лишения свободы.

27 августа 1968 года по аналогичному обвинению осуждены Мубеин Юсупов -- на год, и Фахри Исмаилов -- на шесть месяцев лишения свободы. Они были арестованы во время подобного же нападения милиционеров на крымских татар у здания облисполкома. Мустафа Чеби, Кадыр Сара-метов и Мунивер Абибуллаева, которые пытались пройти на этот процесс и выступить свидетелями, были задержаны и получили по 15 суток.

4 сентября 1968 г. к одному году лишения свободы приговорен арестованный в результате милицейской провокации Зекерья Асанов"⁵¹.

А вот какие картины предстали перед взором Петра Григоренко летом 1968 года: "Весь день ходил я среди крымских татар. Разговаривал с ними, переходя с места на место. Сердце кровью обливалось при виде этих людей. Рассказать это невозможно. Надо было видеть это множество полуголых грязных детишек, спящих на цементном полу вокзала и аэропорта. Но эти еще счастливы. А как тем, что спят на голой земле в скверах?! Ночами в Северном Крыму, особенно на рассвете, холодно. Замерзшие детишки плачут. А как ты их обогреешь? Да и население, даже без вмешательства правительства, проявило бы заботу о несчастных. Симферо-польцы пальцем не шевельнули, чтобы помочь. Да и как шевельнешь. Власти предупреждают: "Татарам не помогать!"... Жестокая, бездушная власть. В любой демократической стране правительство, создавшее подобную обстановку, не продержалось бы и трех дней. Оно, чтобы спасти себя, использовало бы все возможности для размещения этих людей... Пока я жив, не забуду эти картины"⁵².

Чтобы каким-то образом сбить несанкционированный поток репатриантов, власти весной 1968 года власти были вынуждены ввести оргнабор-способ решения крымскотатарской проблемы, изобретенный в недрах КГБ накануне принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года.

По информации начальника Комитета по использованию трудовых ресурсов УССР А.Денисенко в ЦК КПУ от 1 1 ноября 1969 года, работа по организованному набору семей из крымских татар проводилась местными партийными и советскими органами Узбекской ССР, что "не дало возможности инициативным (националистическим) комитетам в число кандидатур, намеченных к переселению, выдвинуть своих представителей".

Подбор семей на переселение проводился с марта по октябрь 1968 года в пяти областях: Ташкентской, Ферганской, Андижанской, Самаркандской, Наманганской. На переселение оформлялись только семьи, состоявшие в зарегистрированном браке и имевшие в своем составе не менее двух трудоспособных, для их использования в сельскохозяйственном производстве. За этот период было оформлено на переселение и принято 198 семей, в которых насчитывалось 1209 человек, в том числе 483 трудоспособных"⁵³.

В действительности, оргнабор был скорее имитацией решения проблемы, хотя нельзя не отдать должного дальновидности андроповс-кого ведомства, предвидевшего определенные для власти осложнения после издания двусмысленного Указа Президиума Верховного Совета СССР "О гражданах татарской национальности...".

Посмотрим, в чем же состояла недостаточность и ущербность этой меры:

1. Согласно плану набора, переселиться в Крым могло очень незначительное количество человек - менее 1% крымскотатарского населения.

2. Требования оргнабора распространялись лишь на узкий круг специалистов (работники сельского хозяйства). Контингент переселенцев был очень ограничен, в него не попадали представители рабочих специальностей и интеллигенции. Так, например, по информации Государственного комитета Совета Министров УССР по использованию трудовых ресурсов в ЦК КПУ отказ в переселении получили следующие рекомендованные Янгиюльским горисполкомом семьи:

"Абдуллаев Нури (глава семьи), имеет н/высшее образование и работает старшим экономистом ремстройучастка, второй трудоспособный член семьи (его жена) работает учительницей.

Аблаев Амза (глава семьи), имеет высшее н/ высшее образование и работает преподавателем математики в школе, а его жена бухгалтером торга.

Военный Толят (глава семьи), имеет высшее педагогическое образование и работает преподавателем немецкого языка в школе, а его жена работает на мебельной фабрике инженерно-техническим работником".

Мотивация отказа - ''рекомендованные семьи не имели опыта работы в сельском хозяйстве", а являются специалистами других отраслей хозяйства⁵⁴.

3. Оргнабор проводился лишь в степные, малоосвоенные в хозяйственном отношении районы Крыма, а вовсе не в те районы, откуда люди были выселены в мае 1944 года. При этом расселение осуществлялось крайне дисперсно - как правило, не более 7-8 семей в пределах одного хозяйства.

Как известно, основная часть крымских татар до депортации проживала на Южном берегу Крыма и в восточном Крыму. Эти прибрежные и горные районы Крыма были полностью исключены из плана расселения крымских татар по оргнабору. Равно как и иные районы традиционного, додепортационного, проживания крымских татар - Бахчисарайский, Симферопольский, Сакский, Севастопольский, Евпаторийский районы (Подр. см. таблицу⁵⁵).

N п/п	Наименование районов вселения	Кол-во принятых семей	В скольких хоз-вах размещенные семьи	Выбыло семей из областей
1.	Белогорский	5	1	-
2.	Джанкойский	24	3	2
3.	Красногвардейский	20	2	-
4.	Красноперекопский	35	6	1
5.	Ленинский	57	8	4
6.	Раздольненский	62	8	4
7.	Первомайский	30	5	-
8.	Советский	49	9	-
9.	Черноморский	20	4	-
	ВСЕГО	302	46	11

4. Эта мера носила выраженный пропагандистский характер. По замыслу властей, оргнабор должен был, с одной стороны, в определенной мере успокоить крымских татар (дескать, возвращение уже началось, но не все сразу), с другой - "отсечь" активистов национального движения от широких масс крымских татар: мол, те, кто ведет себя хорошо, рано или поздно возвратятся в Крым.

Неудивительно, что многие крымские татары с возмущением оценивали это мероприятие власти: "Организованный набор рабочих в районах Узбекистана и возвращение их в Крым - не решение вопроса крымских татар. Это очередной обман народа. Мы требуем не вербовки на родину, а предоставления всех льгот возвращающемуся народу"⁵⁶. И... - продолжали делать попытки поселиться в Крыму самостоятельно - без "неустанной заботы партии", - в своем большинстве попытки эти были неудачные.

В июле 1968 года власти были вынуждены констатировать неудачу оргнабора: "Проведение мероприятий по переселению в Крым некоторой части татарского населения не приводит к уменьшению стремлений к переезду на постоянное жительство в Крым, а наоборот создает условия для активизации деятельности националистических элементов в этом направлении. В соответствии с указанием Первого секретаря ЦК КП Украины тов. Шелеста П.Е. работа по переселению с 1-го июля 1968 г. прекращена"⁵⁷.

Оргнабор был, несомненно, уступкой власти - но уступкой дискриминационной и оскорбительной, по сути приравнявшей людей к рабсиле и вновь косвенно обозначившей второсортность крымских татар.

Согласно информации секретаря Крымского обкома Н.Кириченко в ЦК КПСС, по состоянию на 1 декабря 1969 года в области были прописаны 2365 "лиц татарской национальности", в том числе 1241 взрослых и 1124 детей (в 1967 году-23 (взрослых-19. детей-4); в 1968 году - 256 (взрослых - 169, детей - 87); в 1969 году - 376 (взрослых - 255 детей - 121). Из них 1713 человек (798 взрослых и 915 детей) прибыли в область в порядке планового переселения и 652 человека (443 взрослых и 209 детей) - в индивидуальном порядке³⁸(многие - пройдя через одно или несколько выселений).

Большинству крымскотатарских репатриантов конца 1960-х годов так и не удалось закрепиться в Крыму - они вернулись обратно. Некоторым удалось поселиться в близлежащих к Крыму областях. По официальным данным, в Краснодарском крае в конце 1969 года насчитывалось 6680 чел., в Запорожской области - 1189 чел., в Херсонской области - 830 человек⁵⁹.

Таким образом, Указ так и не решил главного вопроса крымскотатарской проблемы -- массового возвращения крымских татар в Крым, что дало сильный импульс национальному движению, активность которого на протяжении 1967-1970 гг. оставалась высокой.

Глава 4

Сближение с московскими инакомыслящими.

Репрессии и судебные процессы 1968-1970 гг.

Я говорил об ужасной судьбе крымско-татарского народа...

Борис Шрагин (Из книги "Мысль и действо")

Весной 1968 года в истории крымскотатарского движения произошло весьма знаменательное событие - начало взаимодействия с правозащитным движением в СССР⁶⁰.

Принципиальная установка на открытость, попытки диалога с властью, апелляция к закону - все это сближало крымскотатарских активистов с московскими правозащитниками. Контакты участников крымскотатарского национального движения с московскими инакомыслящими были и раньше. Но точкой отсчета реального сотрудничества двух общественных движений принято считать торжество, устроенное 17 марта 1968 года активистами крымскотатарского движения в ресторане "Алтай" в честь 72-летия писателя Алексея Кос-терина, чья работа "О малых и забытых", посвященная проблемам выселенных народов, как и письмо его друга и единомышленника Сергея Писарева в защиту крымских татар, были им хорошо известны, а авторы любимы и почитаемы народом.

Сам Костерин из-за болезни не мог присутствовать на вечере, но попросил быть на нем своего близкого друга генерала Петра Григоренко. В речи, которая стала необычайно популярна среди крымских татар, П. Григоренко сказал: "Начинайте требовать. И требуйте не части, не кусочка, а всего, что у вас было незаконно отнято... Свои требования не ограничивайте писанием петиций. Подкрепляйте их всеми теми средствами, которые вам предоставляет Конституция -- использованием свободы слова и печати, митингов, собраний и демонстраций. В... борьбе не замыкайтесь в узко национальную скорлупу. Устанавливайте контакты со всеми прогрессивными людьми других наций... Обращайтесь за помощью к мировой общественности и к международным организациям"⁶¹.

Сразу после торжественного вечера, вспоминал позднее П.Григоренко, "было решено поддержать... требования о возвращении в Крым, о возрождении автономии грандиозной... манифестацией"⁶².

21 апреля 1968 года в г. Чирчике Ташкентской области крымские татары попытались отпраздновать национальный праздник "Дервиза". В этот день в городском парке звучали крымскотатарская музыка, исполнялись крымскотатарские песни. Однако властям такие проявления национальной самобытности со стороны недавно директивным путем "укорененных" крымских татар показались слишком дерзкими... Мирно гуляющие люди подверглись нападению солдат и милиционеров, были избиты и облиты пожарными командами. Около трехсот человек было арестовано, десятеро позже предстали перед судом.

Поздно вечером 21 апреля в Москву прилетел активный участник чирчикских событий - Айдер Бариев. Как вспоминал Петр Григоренко, "он прибыл в таком виде, как выскочил из-под водометов. С несмывающимися пятнами на костюме. Бариев привез фотоснимки, с водометами, милицейскими дубинками". Уже на следующий день на пресс-конференции, устроенной П. Григоренко в квартире А.Костерина, о "чирчикском побоище" узнали иностранные корреспонденты⁶³.

30 мая, 2 и 5 июня 1968 года в Ташкентском облсуде проходили судебные процессы арестованных во время чирчикских событий Рефата Измайлова, Решата Алимова и Сади Абхаирова. Они были приговорены соответственно к 3, 2,5 и 2 годам лишения свободы. Дела остальных семерых арестованных рассматривались 18-26 июля 1968 года в Ташкенте.

Они обвинялись в организации митингов крымских татар в Чирчике 24 марта, 7 апреля и народного гуляния 21 апреля 1968 года, квалифицированных судом в "сборища крымских татар". Суд признал всех виновными в нарушении статьи 191 пункты 4 и 6 Уз.ССР, приговорив, - Ридвана Сеферова к 2,5 годам, Ибраима Абибуллаева - к 2 годам, Энвера Абдулгазиева - к 1,5 годам, Идриса Зекерьяева - к 1 году заключения. Амета Молаева, Халила Салединова, Эшрефа Ахтемова - к 3 годам условно⁶⁴.

Следует отметить, что впервые в деле крымских татар приняли участие московские адвокаты (это случилось по просьбе П. Григоренко) - Софья Каллистратова, Леонид Попов, Юрий Поздеев, Владимир Ромм⁶⁵. Практика привлечения московских адвокатов к процессам крымских татар просуществовала еще несколько лет, однако когда стало очевидно, что вынесение приговоров в таких делах мало зависит от мастерства адвоката, а честная позиция адвоката сулит ему серьезные неприятности (вплоть до исключения из адвокатуры), многие подсудимые крымские татары стали защищать себя сами.

11о мнению П. Григоренко, именно с Чирчикских событий "крымскотатарское национальное движение... стало известным всему миру"⁶⁶. В коллективном документе московских правозащитников (одном из первых, адресованных на Запад) - письме Будапештскому совещанию компартий (февраль 1968 года), среди наиболее непереносимых нарушений гражданских прав в СССР говорилось о запрете крымским татарам вернуться на родину⁶⁷, а во втором выпуске правозащитного бюллетеня "Хроника текущих событий" (июнь 1968 года) было опубликовано "Обращение крымскотатарского народа к мировой общественности" - очерк истории и борьбы крымских татар за свои национальные права в последепортационный период.

14 ноября 1968 года на похоронах Алексея Костерина, вылившихся, по свидетельству правозащитника Анатолия Левитина-Краснова, "в волнующую демонстрацию", фактически в политический митинг, с прощальным словом выступили украинец Петр Григоренко, русский Сергей Ковалев, еврей Петр Якир, крымские татары Решат Джемилев, Муаррем Мартынов, Вампира Асанова, Аблямит Борсеитов, Рефик Музафаров.

Подписав первое письмо "Инициативной группы по защите прав человека в СССР" (20 мая 1969 года), ее членом стал Мустафа Джемилев. По его словам, с этого времени "виднейшие представители правозащитного движения стали одновременно активистами и крымскотатарского движения... Их гостеприимные квартиры всегда были открыты для прибывающих в Москву наших делегатов. Одновременно и движение крымских татар оказывало поддержку общедемократическому движению, другим национальным и религиозным движениям в борьбе с общим врагом -- тоталитарным режимом"⁶⁸.

К очередной годовщине депортации активистами национального движения было решено провести 17 мая 1968 года массовую демонстрацию крымских татар в Москве, окончательно прояснив позицию властей в отношении крымскотатарской проблемы. 16 мая в телеграмме в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР было сказано: "На этот раз народ не просит никакого приема, никаких обещаний. Он требует... безотлагательное организованное... возвращение в Крым".

Для участия в демонстрации в столицу прибыло около 800 представителей крымских татар из всех регионов. Большинство участников, в том числе женщины и пожилые ветераны войны, были схвачены и избиты милиционерами и сотрудниками КГБ, доставлены в отделения милиции, вытрезвители, а оттуда под конвоем погружены в поезда и отправлены к местам проживания. Несмотря на учиненную властями расправу, 18 мая во всех местах проживания крымских татар прошли траурные процессии и митинги⁶⁹.

События весны 1968 года во многом определили новое отношение крымских татар к власти, развеяв последние иллюзии относительно скорого и мирного решения национальной проблемы. Момент перелома в национальном сознании точно определил П. Григоренко: "Власти потерпели здесь сильное поражение. Народ, пусть и немногочисленный, но целиком... отошел от власти, перешел в оппозицию ⁷⁰. Те немногие из крымских татар, кто соглашался сотрудничать с властью, подвергались моральному осуждению большинством соотечественников, а организованная органами госбезопасности кампания контрпетиций, в которых перечислялись "успехи" крымских татар за годы жизни в Средней Азии и осуждалась деятельность активистов национального движения, фактически провалилась из-за нежелания большинства крымских татар подписывать подобные обращения⁷¹. Таким образом, Указ 1967 года внес определенную ясность в отношения власти и народа. Власти сочли "крымскотатарский вопрос" решенным, те же, кто не соглашался с таким положением дел, получали ярлык "автономистов", "националистов". А поскольку таких было большинство, в КГБ были заведены досье на тысячи крымских татар. По мере накопления в них достаточных материалов для "дела", производились новые аресты. Ни один крымский татарин, тем более участник национального движения, отныне не был гарантирован от необоснованного ареста и суда, который признавал его виновным в совершении того преступления, которое сфабриковали "правоохранители" - сотрудники МВД или КГБ. Так, в январе 1968 года были осуждены Ахмед Керимов, в июне 1968 года - Юрий Османов, Сабри Османов, Энвер Меметов, Сейдамет Меметов, в конце октября 1968 года состоялся процесс над активистами национального движения - Идрисом Касимовым, Шевкетом Сеитаблаевым, Люманом Умаровым, Леннарой Гусейновой и Юсуфом Расиновым⁷².

Несмотря на то, что первый послеуказный год выглядел как поражение, отмечал Петр Григоренко, для развития национального движения он был весьма важен: крымские татары "укрепились в понимании своего права... научились прибегать к международной помощи... расселившись на новых территориях, получили более широкую базу для поддержки в будущем своего правого дела другими народами"⁷³. Похожим образом оценивали итоги 1968 года и активисты крымскотатарского движения в новогодней "Информации" (1 января 1969 года): "Национальное движение крымскотатарского народа... перешло в новую фазу... Теперь мы не одни... 1969 год должен быть годом еще большей политической активности"⁷⁴.

"Урожайными" на суды выдались 1969 и 1970 годы, когда в ответ на не спадавшую активность движения прошли процессы тех, кто открыто критиковал Указ 1967 года и действия властей во время чирчикских и московских событий, выступал против гонений в Крыму и фальсификации крымскотатарской истории - все они были осуждены на различные сроки за "распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй" (см. ст. 190-1 УК РСФСР) и "нарушение национального и расового равноправия" (см. ст. 74 УК РСФСР). Репрессиям подверглись и правозащитники, оказывавшую разностороннюю помощь и моральную поддержку крымскотатарскому движению (Петр Григоренко, Илья Габай).

В Крыму в это время продолжалась кампания выселений и судов по обвинению в нарушении паспортного режима - статья 196 УК УССР в интерпретации советского правосудия для крымских татар приобрела поистине зловещий смысл.

В январе 1969 года в самиздате распространялся публицистический текст "Судят крымских татар", подписанный "Русские друзья крымских татар", в котором неизвестный автор⁷⁵ в предельно саркастической манере описывал "послеуказный" период.

...Нарастает национальное движение крымских татар и усиливаются направленные против них репрессии. Следствие за следствием, процесс за процессом. Как формулируется обычно обвинение против крымских татар? Вот образчик:

Обвиняется такой-то (имя, год рождения и т. д.) "в том, что в апреле 1968 г., в г. Москве вместе с другими подписал и явился автором Информации N 66, письма на имя советских писателей, работников науки, искусства и культуры, политических и общественных деятелей, письма на имя Политбюро ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Председателя Совета Министров СССР, Генерального Прокурора СССР. В этих документах содержатся заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, а именно в этих документах указано, что в местах проживания татар их жестоко преследуют, сотнями арестовывают, обливают ядовитой жидкостью, избивают, унижают их человеческое достоинство".

Об Информации N 66 из того же обвинительного заключения узнаем, что в ней "содержатся заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, а тленно в этой информации указывалось, что татары, ранее проживавшие в Крыму, материально ограблены, в отношении них проводится расовая дискриминация, их незаконно арестовывают".

Ну, разумеется, все это сплошная клевета, чистейшая ложь, да еще заведомая в придачу!

Депортация 1944 г., лишение татар их земли и всех источников существования, - это, конечно, не ограбление, а всего лишь веселенькая экскурсия в Среднюю Азию без материальных излишков, обременительных для туристов.

Ты не имеешь права жить на Родине, посещать национальную школу, ты даже не крымский татарин, а некто ранее проживавший в Крыму. По какому признаку тебя так славно отличили и выделили из дружной семьи советских народов? По тому единственному признаку, что у тебя в жилах кровь отцов. Других отличительных признаков у тебя нет и не может быть. Ах, что вы - какая же это расовая дискриминация! О каком унижении человеческого достоинства может идти речь? Боже упаси! Это не что иное, как пролетарский интернационализм в действии.

Сотни арестованных? Но разве это аресты? Вероятно, крымские татары сами устремились в камеры предварительного заключения, в тюрьмы и лагеря.

Избиения? Ничего подобного: дубинки - это целебный массаж, настоятельно рекомендуемый современной особенно китайской - медициной.

Солдаты с противогазами? Брандспойты, вода, оставляющая следы на одежде? При чем тут ядовитая жидкость! Это приятный освежающий душ в жаркий полдень на благословенной земле Узбекистана.

Словом, все это - злокозненные измышления людей, которые только и заботятся о том, как бы сильнее опорочить непорочнейший государственный и общественный строй, да еще имеют при этом наглость обращаться со своими жалобами и протестами не в какую-нибудь там Организацию Объединенных Наций с ее комитетами и подкомитетами, а прямо в Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, что само по себе является тяжким преступлением.

Так судят крымских татар.

Бесконечное лицемерие, беспредельный цинизм⁷⁶.

К этому времени в процессах крымских татар стали принимать участие московские адвокаты (как было отмечено выше, почин был сделан Софией Каллистратовой и ее коллегами, защищавшими участников чирчикских событий). Адвокат Николай Сафонов, приглашенный для защиты крымских татар Эльдара Шабанова и Джафера Асанова, заметил: "Это самый настоящий политический процесс, хотя формально людей обвиняют в нарушении паспортного режима". В защитительной речи он обратил внимание на то, что заведенное на Шабанова уголовное дело "о злостном нарушении паспортного режима", которое обычно применялось в отношении скрывающихся от официальных органов опасных преступников, достаточно странно, поскольку его подзащитный многократно обращался в органы милиции, в паспортный стол, был на приеме в облисполкоме с единственной просьбой - прописать его семью в Крыму"⁷⁷.

23-29 апреля 1969 года в Симферополе состоялся суд над Гомером Баевым - по обвинению в распространении "заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй" (ст. 187-1 УК УССР). Содержание обвинения было стандартным - письма крымских татар в официальные инстанции, не подписанные, но якобы распространявшиеся Баевым; письма самого Баева о положении крымских татар.

Прокурор, отметив трудовой образ жизни подсудимого и отсутствие в прошлом судимости, указал, что подсудимый не признал себя виновным и не раскаялся, а потому представляет опасность для общества. Он потребовал дать Г. Баеву 3 года лагерей, т.е. максимум по этой статье.

Адвокат Николай Монахов относительно документов, составленных Баевым, занял следующую линию: факты, изложенные в документах, неопровержимые, там встречаются чересчур эмоциональные, резкие выражения, но это никак не может считаться клеветой. Защитник просил суд оправдать Баева за отсутствием состава преступления.

Г. Баев в своем последнем слове рассказал о депортации своего народа из Крыма, о его голодном вымирании в ссылке, о борьбе народа за восстановление национального равноправия.

Суд признал его виновным по ст. 187-1 УК УССР и приговорил к двум годам лагерей⁷⁸.

В начале мая 1969 года в Ташкенте готовился процесс десяти активистов движения. Крымские татары обратились к П. Григоренко с просьбой выступить общественным защитником на этом процессе. Суд откладывался, и уже незадолго до вылета в Москву, 7 мая, Григоренко был арестован.

Для участия в процессе крымских татар 11.Григоренко подготовил большую защитительную речь, которую написал после знакомства с обвинительным заключением уже по приезде в Ташкент. Озвучить ее Григоренко так и не удалось, однако впоследствии его речь была опубликована на Западе и получила широкое хождение в самиздате под названием "Кто же преступники?".

Эта речь - подлинное обличение режиму, и можно только догадываться, каков был бы эмоциональный эффект, если бы она прозвучала на суде, для которого готовилась. (Этого не случилось, поскольку процесс десяти активистов крымскотатарского движения состоялся в июле-августе 1969 г., когда сам генерал был уже в тюрьме.)

Существует ли крымскотатарский национальный вопрос, спрашивает П.Григоренко, и отвечает утвердительно - да, существует. Однако "создан он не крымскими татарами, а теми, кто оклеветал этот народ, ограбил его, зверски изгнал его со своей Родины".

То, что советский режим совершил с крымскотатарским народом, Григоренко определяет не иначе как геноцид: "Крымских татар хотели истребить как нацию, частично -- физически, затем -- путем ассимиляции. Именно для последнего крымских татар лишили исконной Родины... Ликвидировали: крымско-татарскую национальную автономию, крымско-татарский язык, крымско-татарскую литературу, духовную жизнь народа, его верования, традиции, праздники... Свыше 10-ти лет совершалось наиболее зверское убийство этой нации -- содержание ее в резервациях, которые назывались в нашей стране комендатурами. Со смертью Сталина резервации не были уничтожены. Изменился лишь режим в них. С 1956 года с крымских татар сняли режим спецпереселенцев, но оставили в силе запрещение покидать места ссылки. Их закрепостили на тех местах, куда они были в свое время так зверски депортированы со своей родной земли".

Арест опального генерала вызвал бурные протесты со стороны активистов крымскотатарского и правозащитного движений; имел определенный резонанс в мире. Но несмотря на это, Григоренко так и не был освобожден.

По постановлению следователя ему была назначена судебно-психиатрическая экспертиза, которая состоялась в Ташкенте 18 августа 1969 г. Члены комиссии пришли к единодушному выводу: "Григоренко П.Г. признаков психического заболевания не проявляет в настоящее время, как не проявлял их в период совершения... инкриминируемых ему преступлений, когда он отдавал отчет в своих действиях и мог руководить ими. В содеянном вменяем".

Однако результаты ташкентской экспертизы не удовлетворили следственные органы, которые 13 октября 1969 г. назначили новую судеб-но-психиатрическую экспертизу, на этот раз в печально известном Центральном научно-исследовательском институте судебной психиатрии им.Сербского, где был вынесен угодный властям приговор. Комиссия московских экспертов не согласилась с выводами ташкентских коллег, и 30 декабря 1969 г. уголовное дело в отношении Григоренко П.Г. было направлено в суд "для применения мер медицинского характера".

27 февраля 1970 г. Ташкентский горсуд вынес определение, в котором указал: "Считать установленным совершение Григоренко П.Г. преступлений, предусмотренных ч.1 ст.70, ст. 190-1 УК РСФСР и ст. 191-4 УК УзбССР в состоянии невменяемости". На основании определения суда Григоренко 26 мая 1970 г. был помещен в "психиатрическую больницу специального типа МВД" в г.Черняховске Калининградской области⁷⁹.

Знаменательное событие в истории крымскотатарского движения произошло 6 июня 1969 года. На второй день Международного совещания коммунистических и рабочих партий, в самом центре Москвы, на площади Маяковского прошла демонстрация крымских татар. Сегодня можно без преувеличения сказать, что эти несколько минут демонстрации были актом подлинного героизма.

В демонстрации приняли участие: Энвер Аметов, Зампира Асанова, Решат Джемилев, Айдер Зейтуллаев, Ибраим Холапов и дочь правозащитника Петра Якира Ирина. В 12 часов 15 минут около памятника Маяковскому они развернули свои лозунги: "Да здравствует ленинская национальная политика", "Коммунисты, верните Крым крымским татарам", "Прекратить гонения на крымских татар", "Свободу генералу Григоренко". На последнем плакате была фотография П.Г. Григоренко. Через несколько минут они были задержаны и доставлены на Петровку, 38, где их допрашивали следователи УМВД г. Москвы. З.Асанова, Э.Аметов, А.Зейтуллаев и И.Холапов в сопровождении работников милиции и КГБ, были отправлены в поселок Новоалексеевка Херсонской области, откуда прибыли, Р.Джемилев - в поселок Нижнебаканский Краснодарского края. Участникам демонстрации удалось избежать ареста, по-видимому, из-за проходившего Международного совещания коммунистов.

Один из участников демонстрации шести Решат Джемилев впоследствии написал: "Я не сомневался в том, что советская власть не простит нам столь дерзкую акцию... Мы выразили открыто перед миром лживость ее политики, которая игнорирует не только международные соглашения, принятые и ратифицированные ею по правам человека и народов, но и Конституцией собственного государства... Нас вывезли на периферию, чтобы расправиться там, без шума, после окончания их форума. Поэтому угрозы прокурора г.Крымска не были пустыми словами, брошенными на ветер. Я абсолютно не сомневался в том, что в скором будущем меня арестуют"⁸⁰. Решат Джемилев оказался прав - вскоре он был арестован.

Наконец, 1 июля - 5 августа 1969 года состоялся "многофигурный" и резонансный судебный процесс крымских татар, вошедший в историографию как "процесс десяти", или "ташкентский".

Подсудимые - Светлана Аметова, Решат Байрамов, Айдер Бариев, Ридван Гафаров, Роллан Кадыев, Риза Умеров, Иззет Хаиров, Мунире Халилова, Руслан Эминов, Исмаил Языджиев - обвинялись в том, что они - "включились в активную деятельность по решению так называемого крымскотатарского вопроса... занимались изготовлением и распространением различного рода документов, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, занимались сбором подписей под этими документами, проведением нелегальных сборищ... размножением клеветнических документов".

Признав почти все факты, которые имели место: информации, письма, написанные ими в адрес учреждений и частных лиц, подсудимые категорически отрицали то, что эти документы носят клеветнический характер, считая, что изложили в них только правду. Подсудимые в своих выступлениях на процессе старались привлечь внимание общественности к проблеме крымских татар, общественности - которая, по сути, ничего не знала о продолжающейся трагедии крымскотатарского народа.

Процесс готовился несколько месяцев. О нем уже знали на Западе. В надзорном производстве фигурантов дела сохранилась большая подборка писем членов зарубежной правозащитной организации "Аmnesty International" (Международная амнистия) в их защиту. Так, член организации, норвежка Соня Лёхен в письме на имя Председателя Совета Министров СССР А.Косыгина просила обратить его внимание на дело арестованных в сентябре 1968 года Роллана Кадыева, Иззета Хаирова, Светланы Аметовой и других и вынести справедливый приговор: "Судя по поступившей ко мне информации, трудно сказать, что они совершили что-либо преступное, и поэтому я прошу, Ваше Превосходительство, пересмотреть их дело и попыться понять их желание воссоздать Крымскую Татарскую Республику и вернуть население этой республики из мест поселения в Центральной Азии"⁸¹. Очевидно, что проблема крымских татар к этому времени приобрела определенный резонанс в мире, хотя нет оснований полагать, что в данном случае письма иностранных корреспондентов существенно повлияли на окончательный приговор.

Суд, как и большинство процессов крымских татар, проходил в атмосфере строгой секретности. 5 августа 1969 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Узбекской ССР, признав всех подсудимых виновными по предъявленным им статьям 190-1 УК РСФСР и аналогичным - республиканских кодексов Украины и Таджикистана, приговорила: Р. Байрамова и Р. Кадыева- к трем годам лагерей общего режима, А. Бариева и И. Хаирова - к полутора годам, Р. Гафарова и И. Языджиева - к одному году ИТК общего режима. Р.Эминов был приговорен к шести месяцам исправительных работ, в отношении Р. Умерова суд нашел возможным применить условное осуждение, учитывая степень содеянного, то, что он ранее не был судим, а "его жена была участницей партизанского движения". Осужденные на десять месяцев лишения свободы С. Аметова и М. Халилова были освобождены как отбывшие меру наказания во время предварительного следствия⁸².

5 августа после вынесения приговора толпа крымских татар, собравшаяся около суда, человек 500-700, организованно двинулась к зданию прокуратуры, а затем к зданию ЦК КП Узбекистана. У прокуратуры была устроена сидячая демонстрация. За два квартала до здания ЦК на идущую демонстрацию напал большой отряд милиции. Часть демонстрантов были рассеяны, часть задержаны. После суточного пребывания в отделениях милиции почти все были освобождены, кроме четырех человек, получивших по 15 суток⁸³.

Спустя несколько месяцев, в Ташкенте состоялся еще один знаменательный судебный процесс. С 12 по 19 января 1970 года в Ташкентском городском суде слушалось дело Ильи Габая и Мустафы Джемилева.

И.Габай был арестован 19 мая 1969 года в Москве. С октября 1968 по май 1969 года у него было проведено четыре обыска. 7 мая, в день, когда в Ташкенте арестовали П.Григоренко, у Габая был проведен последний обыск, в ходе которого был изъят архив документов (среди материалов - вырезки из газет о подвигах крымских татар в Великой Отечественной войне, копии писем крымских татар, брошюра академика А.Сахарова, сборник "Похороны А. Е. Костерина", "информации" движения и т. п.). Сразу же после ареста И.Габай был этапирован в Ташкент ⁸⁴.

В сентябре 1969 года в Гулистане был задержан Мустафа Джемилев. Его дело было объединено с делом И.Габая. Оба обвинялись в распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Илью Габая защищала московский адвокат Дина Каминская, Мустафа Джемилев защищался сам.

Когда Дина Каминская готовилась к этому процессу, она познакомилась со многими крымскими татарами. "Крым и дом были для них всех синонимами, - поразилась адвокат"⁸⁵.

В дни процесса около здания суда дежурили усиленные наряды милиции, в зале суда постоянно присутствовало 20-30 работников КГБ.

И. Габаю инкриминировалось изготовление и распространение ряда документов - в частности, "письмо двенадцати" Будапештскому совещанию коммунистических партий, обращение "К деятелям науки, культуры и искусства", подписанное И.Габаем, Ю.Кимом и П.Якиром, обращение граждан г. Москвы в защиту крымских татар и др., М. Джемилеву - в числе прочих документов, - 69-я крымскотатарская "Информация".

Казалось бы, зачем Илье Габае нужно было вступаться за крымских татар? Д.Каминская вспоминает такой эпизод: "Даже следователь по особо важным делам Березовский, прожженный циник и карьерист, как-то, когда Габая не было в кабинете, сказал:

- Хороший он человек, ваш Габай. Мне его жалко. Я понимаю Джемилева. Он татарин и борется за свой народ. А что надо Габаю? Зачем он, еврей, полез в это чужое для него дело?".

Ответом на этот вопрос для Каминской стали стихи самого Ильи Габая:

Я хотел бы, чтобы боль чужая

Жила во мне щемящей сердце болью...⁸⁶

Подсудимые не признали себя виновными. В ходе разбирательства подсудимые и адвокат требовали проверки фактов, изложенных в документах, отрицая наличие в них клеветы. Суд уклонился от проверки фактов, а устанавливал только авторство, обстоятельства составления и распространения документов.

Анализируя документы, инкриминируемые И. Габаю, Д. Каминская показала, что факты, изложенные в этих документах, судом не опровергнуты и, следовательно, не доказана объективная сторона преступления; что же касается субъективной стороны дела (ст. 190-1 УК РСФСР предполагает осознанность, "заведомость" лжи), то И. Габай, безусловно, верит в правдивость всего написанного и подписанного им. Защитник просила оправдать Габая.

В своем последнем слове Илья Габай сказал, что одно из самых страшных проявлений сталинизма - это массовое растление людей, отметив, что он выступает против политических репрессий, против преследования инакомыслящих, ибо не желает уподобляться представителям того поколения, которое "не заметило" исчезновения 14 миллионов сограждан в 30-40-е годы.

В своей защитительной речи и в последнем слове Мустафа Джемилев рассказал о борьбе крымских татар за возвращение на родину и восстановление государственности. Он представил суду список опубликованной беллетристики и публицистики, содержащей клевету на крымскотатарский народ; рассказал о гонениях, которым подвергаются со стороны местных властей и карательных органов крымские татары, пытающиеся вернуться на родину.

В знак протеста против преследования крымских татар и судебного произвола он объявил тридцатидневную голодовку. "Родина или смерть!" - таковы были последние слова Мустафы Джемилева.

Суд приговорил И. Габая к трем годам лишения свободы в НТК общего режима; М. Джемилева - к трем годам лишения свободы колонии строгого режима. 406 крымских татар направили в Верховный Суд СССР письмо-протест в их защиту⁸⁷.

***

Активные шестидесятые, принесшие крымским татарам компромиссный Указ высшего органа власти, открыли им "узкую дорогу" на родину. Однако решения 1967 года не изменили политику в отношении крымскотатарского народа - как и раньше, она была направлена на консервацию и углубление послевоенного положения крымских татар.

Для крымских татар 1960-е годы не оправдали надежд на возвращение, 1970-е годы в развитии крымскотатарского движения были отмечены уже иными тенденциями.

Примечания:

¹ В информации Управления КГБ при Совете Министров УССР от 5 февраля 1966 г. читаем: "В апреле 1958 года в связи с подготавливавшимся в гор. Коканде массовым сборищем организаторы его Мустафаев Рефат и Джемилев Ифта (члены КПСС) были приглашены в Ферганский обком КП Узбекистана и строго предупреждены об их личной ответственности за любые отрицательные проявления, которые могут иметь место в связи с проводимой ими антипартийной работой. В июле 1958 годи в партийном порядке был наказан за аналогичную деятельность коммунист Селимов Мустафа, организовавший и возглавивший кампанию "за возвращение в Крым" (ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.24, д.6166, л.51). В 1960-х и в последующие годы в порядке вещей стали исключения крымскотатарских коммунистов из рядов КПСС за участие в национальном движении. Среди исключенных были и те, кто в конце 1950-х "отделывался" партийными взысканиями.

² Эта форма самоорганизации крымскотатарского народа обеспечила беспрецедентно массовую петиционную кампанию: в высшие органы власти были направлены петиции, подписанные десятками тысяч человек, а также тысячи индивидуальных писем: в 1959 было направлено новое обращение в ЦК КПСС с 10000 подписей, а в марте 1961 в адрес Президиума ЦК КПСС поступила петиция, скрепленная уже 18000 подписей (Обращение крымскотатарского народа к ХХШ съезду КПСС, март 1966) // Ташкентский процесс. Суд над десятью представителями крымскотатарского народа (1 июля-5 августа 1969 г.). Сб. документов с илл. Амстердам, 1976. С.23.

³ ГАРФ, ф.7523, оп.1, д. 2836, лл.1-12.

⁴ Письма Юрия Османова Л.Брежневу отложились в фонде Верховного Совета СССР в ГАРФ (ф.7523, оп. 101, д. 407, лл. 23-32).

⁵ Лотман Ю.М. Память в культурологическом освещении // Избранные статьи. Т.1. С.200.

⁶ Хроника текущих событий (далее ХТС) N32. 17.07. 1974 г. С. 126; подр. описание встречи см.: Асанов Р. Крымские татары на приеме у Председателя Президиума Верховного Совета СССР А.И.Микояна // Голос Крыма. 6.08.1999. N32 (299). С.4.

⁷ Ташкентский процесс... С.60-61.

⁸ РГАСПИ, ф.17, оп.102, д.1980, л.13.

⁹ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402, л.86-87.

¹⁰ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402, л.96.

¹¹ Там же.

¹² ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.407, л.46-47.

¹³ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.6.

¹⁴ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.7.

¹⁵ Вот лишь некоторые из процессов 1966-1967 гг. участников массовых акций движения (приговорены к различным срокам заключения). 10-12 октября 1966 г. в Ташкентском облсуде слушалось дело семи арестованных во время митинга г.Бекабаде крымских татар: Леннары Гусейновой, Адиля Сеитбекирова, Мустафы Сахат, Али-Ризы Дагджие-ва, Энвера Караева, Рустема Адаманова, Нуритдина Джеппарова. Подсудимые обвинялись в нарушении ст.ст. 192 и 191-6 УК УзССР (сопротивление властям, организация и активное участие в массовых беспорядках). Дела арестованных в г.Ангрене 15 октября 1966 г. разбирались Ташкентским облсудом - 28-30 ноября Мансура Абдураманова, Джеппара Абдулджемилева, Анназа Патель, Салихи Усеиновой, 3-11 февраля 1967 г. - Амета Абдураманова, Ридвана Гафарова, Леннара Тызыкова, Османа Чокмара, Медине Каралиевой, Сейдамета Халибаева // Подр. см. Ташкентский процесс. Суд над десятью представителями крымскотатарского народа (1 июля-5 августа 1969 г.). Сб. документов с илл. Амстердам, 1976. С.69-88.

¹⁶ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.7.

¹⁷ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6321, л.39.

¹⁸ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6166, л.56.

¹⁹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6321, л. 15.

²⁰ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.6.

²¹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6166, л.2-3.

²² ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6321, л. 15.

²³ При этом не будем забывать, что вплоть до конца 80-х годов в СССР сохранялись негласные указания об ограничении прав на обучение крымскотатарской молодежи по ряду профессий, в основном гуманитарного направления - юриспруденция, история, журналистика, социология и т. д.

²⁴ Из письма Юсуфа Гафарова. Архив автора.

²⁵ Речь идет о рукописных и выполненных машинописным способом "ин-формациях", изготовлявшихся с лета 1965 г. в форме отчетов о деятельности инициативных групп. Направлялись в высшие органы власти, различные учреждения, распространялись среди крымскотатарского населения.

²⁰ ГАРФ, ф.7523, оп. 101, д.640 "Указы Президиума Верховного Совета СССР о гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму и о порядке применения ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1956 г., а также материалы к Указам"; ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402 "Докладные записки и справки обобщающего характера на имя Председателя ПВС по личному приему и письмам граждан (крымские татары, турки-мёсхи, переселенцы из Грузии и немцы Поволжья") и др.

²⁷ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.27-28.

²⁸ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д. 640, л. 117.

²⁹ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.24.

³⁰ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.25.

³¹ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.22.

³² ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, л.29.

³³ Бобков Ф. КГБ и власть. М., 1995. С.301.

³⁴ На Постановление ЦК КПСС ссылаются в Постановлении ЦК КП Узбекистана, здесь оно названо "О гражданах татарской национальности". (РГАСПИ, ф.17, оп.103, д. 1831, л.71). У Губогло М. и Червонной С. (Крымскотатарское национальное движение. М., 1991. Т. 1. С.291) упоминается датированное тем же числом -- 17 августа 1967 г. -- Постановление Политбюро ЦК КПСС "О дальнейшем развитии культуры крымских татар на местах спецпоселения". С большой долей уверенности можно говорить, что речь идет об одном и том же тексте. Само постановление ЦК КПСС, по-видимому, до сих пор не рассекречено.

⁵⁵ Цит. по подлиннику Указа, сохранившемуся в: ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.640, лл.1-3.

³⁶ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402, л.76.

³⁷ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6321, л.42.

³⁸ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... М.: Звенья, 1997. С.463.

³⁹ Не прекратились и исключения из рядов КПСС коммунистов, участвовавших в национальном движении, а те из них, кто был исключен раньше, но не "пересмотрел" своих взглядов, в рядах "родной" партии восстановлен не был. Так, вскоре после выхода Указа, в январе 1968 года, ЦК КП Узбекистана подтвердил решение Ферганского обкома партии об исключении из КПСС Бекира Османова - "за клевету на партийно-советских работников, злонамеренную фальсификацию фактов и активную подстрекательскую деятельность среди татар, ранее проживавших в Крыму". РГАСПИ, ф.17, оп.104, д. 2008, л.65.

⁴⁰ Исключение составляет значительная часть постановлений ЦК КПСС, касающихся изучения крымскотатарской проблемы, - большинство из них по-прежнему недоступны исследователям и не рассекречены.

⁴¹ РГАСПИ, ф.17, оп.103, д. 1831, л.71.

⁴² РГАСПИ, ф.17, оп.103, д. 1831, л. 162-163.

⁴³ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1740, л. 17.

⁴⁴ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.218, л.29-33.

⁴⁵ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.24, д.6321, л.33.

⁴⁶ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.482.

⁴⁷ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.443, л. 134.

⁴⁸ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402, лл. 134-135.

⁴⁹ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.402, л. 136.

⁵⁰ ГАРФ, ф.7523, оп.101, д.443, л.15.

⁵¹ ХТС, вып.2, 1968, с.135-137.

⁵² Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.486.

⁵³ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.218, л.24-28.

⁵⁴ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.72, л.22.

⁵⁵ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.218, л.27.

⁵⁶ Из информации секретаря Крымского обкома Н.Кириченко (ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.72, л. 15).

⁵⁷ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.72, л.36.

⁵⁸ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.218, л.31

⁵⁹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.218, л.8.

⁶⁰ Это способствовало прорыву своеобразной изоляции, в которой существовало национальное движение до этого времени // См.: Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. - Москва-Вильнюс. 1992. С. 100.

⁶¹ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С. 471.

⁶² Там же.

⁶³ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.472.

⁶⁴ Ташкентский процесс... С.95-96.

⁶⁵ Заступница. Адвокат С.В.Каллистратова. М., 1997. С. 42.

⁶⁰ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.472.

⁶⁷ По утверждению Л.Алексеевой, самые ранние документы крымскотатарского движения стали попадать на Запад в 1967 году через московских правозащитников. Обосновывая свою точку зрения, она ссылалась на то, что в Архиве Самиздата радиостанции "Свобода" и вообще на Западе какие-либо материалы движения за 1954-1966 отсутствовали. (Л. Алексеева. История инакомыслия в СССР. Москва-Вильнюс. 1992. С. 100).

⁶⁸ Доклад М. Джемйлева на II Курултае Крымскотатарского народа "Основные этапы Крымскотатарского Национального движения" 26.06.1991г. // В кн.: Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. - М., 1992. Т.2. - С.262.

⁶⁰ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.475.

⁷⁰ Там же.

⁷¹ Одна из контрпетиций, в которой едва набралось семнадцать подписей, встретила гневный протест соотечественников, сразу же после ее обнародования в высшие органы было направлено обращение "Отповедь 17 национал-предателям" с 6947 подписями. (ГАРФ. ф.7523. оп.101, д.443, л.43-49).

⁷² Ташкентский процесс... С.ИЗ.

⁷³ Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс... С.486.

⁷⁴ Информация N82 ("Новогодняя") представителей крымскотатарского народа в Москве. 1 января 1969. - Архив НИПЦ "Мемориал". Ф.1, д."А.П.Лавут".

⁷⁵ По свидетельству Мустафы Джемйлева, автором текста является правозащитник Анатолий Якобсон.

⁷⁶ Полный текст приведен в: Ташкентский процесс... С.792-799.

⁷⁷ Сафонов Н. Записки адвоката: крымские татары. М., 1992. С. 13.

⁷⁸ ХТС, вып. 7. 30.04.1969 г., с. 123-124. Документы следствия по делу опубл. в: Бекiрова Г., Чубаров Р. Процес Гомера Баева 1969 року // Кримськi студiО. - 2003. - N 3-4. С.59-93.

⁷⁹ Подр. см.: Бекирова Г. Роль Петра Григоренко в крымскотатарском национальном движении. Симферополь, 2007.

⁸⁰ Подр. о демонстрации см.: Джемилев Р. Некоторые документы, факты и комментарии о национальном движении крымскотатарского народа при советском режиме в СССР. Симферополь, 1997. - Архив НИПЦ "Мемориал" (Москва) (Ксерокопия, лл. 30-35); ХТС, вып.9, 31.08.1969, с. 165-167.

⁸¹ ГАРФ, ф.8131, оп.31, д.3358, л.86.

⁸² Ташкентский процесс... С. 680-682. См. также о "процессе десяти" воспоминания адвоката А.Бариева и Р.Гафарова Николая Сафонова: Сафонов Н. Записки адвоката. Крымские татары. М.,1990. С.52-105.

⁸³ ХТС, вып. 9, 31.08. 1969 г., с. 207-209.

⁸⁴ Там же.

⁸⁵ Каминская Д. Записки адвоката. Харьковская правозащитная группа. Харьков "Фолио". 2000. С.ЗЗО.

⁸⁶ Каминская Д. Записки адвоката. Харьковская правозащитная группа. Харьков "Фолио". 2000. С.ЗЗЗ.

⁸⁷ ХТС, вып. 12, 28.02.1970 г. Документы следствия и др. материалы о процессе опубликованы в книге: Шесть дней. Белая книга. Судебный процесс Ильи Габая и Мустафы Джемйлева. Нью-Йорк: Фонд "Крым", 1980.

Раздел V

УРЕГУЛИРОВАНИЕ КРЫМСКОТАТАРСКОЙ ПРОБЛЕМЫ В 1970-Х - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1980-Х ГОДОВ

Глава 1

Официальные решения 1970-х гг.

Принятие государственных решений по крымскотатарской проблеме в советское время было окутано тайной. Лишь по мере открытия ранее "заповедных" фондов - уже в постсоветский период - завеса секретности стала слегка приоткрываться. Так что предпринимавшие в 1970-х-иачале 1980-х годов попытки поселиться на исторической родине крымские татары не знали, почему и после реабилитации, провозглашенной Указом от 5 сентября 1967 года, они не могут жить в Крыму. Всякий раз, когда они пытались выяснить у крымских чиновников, на основании каких документов их не прописывают, в ответ им говорили нечто невнятное, в лучшем случае цитировали положения Указа 1967 года¹. Все это обусловило хождение среди крымских татар версий и догадок о существовании таинственных инструкций, которые, собственно, и не позволяют им вернуться в Крым.

Действительно, как стало понятно теперь, такие "инструкции" существовали. Преимущественно это были документы партийных органов всех уровней - они не публиковались в открытой печати и имели гриф "совершенно секретно".

Михаил Вселенский в своей знаменитой книге "Номенклатура" дал очень точную характеристику партийных циркуляров: "...Не делайте брезгливую мину, читая это обычно до уродливости косноязычное произведение. Вдумайтесь в него - и вы убедитесь, что оно строго следует проводимой в данный момент линии, сформулировано с крайней осторожностью, позволяющей избегнуть критики с любой стороны, и вместе с тем обладает всей необходимой для практического решения четкостью. Этот своеобразный сплав скудоумия и мудрости имеет все шансы быть принятым членами бюро или секретариата''².

Как известно, в советский период именно партийные директивы определяли и регулировали политические тенденции. Партийные документы предваряли документы законодательных и исполнительных органов, в совокупности же эти решения формировали тайную политику власти, ее подводные рифы и течения по тому или иному вопросу.

К сожалению, закрытость и поныне многих документальных фондов - в частности, Политбюро, Секретариата, отделов ЦК КПСС, а также большинства документов КГБ, МВД, Прокуратуры - не позволяет детально реконструировать механизм принятия большинства решений по крымскотатарской проблеме - например, выяснить позиции партийных группировок на уровне ЦК КПСС, инициаторов тех или иных решений. Однако это отнюдь не означает, что этим не стоит заниматься - тем интереснее изучить те документы, которые сегодня рассекречены.

В данной главе мы рассмотрим ключевые решения власти по крымскотатарской проблеме 1970-х-первой половины 1980-х годов и дадим небольшой и, очевидно, промежуточный в силу прежней закрытости многих фондов, обзор доступного ныне комплекса документов.

***

Итак, противоречивые положения Указа ПВС от 5.09.1967 г., оставлявшие поле для различных толкований, определили новое направление политики властей в отношении репатриации крымских татар. Впрочем, особых новостей крымским татарам Указ не принес. По-прежнему главной целью власти было предотвратить компактное поселение татар в Крыму и, следовательно, возможность восстановления национальной автономии.

Несмотря на то, что политика 1970-х - начала 1980-х не претерпела качественных изменений, принимались новые законодательные акты, направленные на урегулирование крымскотатарской проблемы.

Если попытаться определить наиболее яркую черту законотворчества этого периода, можно уверенно говорить, что принимавшиеся решения были направлены на углубление курса на "Крым без крымских татар" и дальнейшее его законодательное обеспечение. Правда, по-прежнему принимались документы, декларировавшие совершенно иные принципы, вуалировавшие истинное положение дел и долженствовавшие убедить в успешности выполнения решений партии и правительства в деле "укоренения" крымских татар.

В 1972 году, накануне полувекового юбилея образования СССР и спустя пять лет после Указа ЛВС "О гражданах татарской национальности...", был принят новый политический документ - постановление ЦК КПСС от 26 октября 1972 года "Об отдельных категориях граждан, переселенных в прошлом из мест их проживания в другие районы СССР", и по его следам, 3 ноября 1972 года, Указ Президиума Верховного Совета СССР "О снятии ограничения в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий населения".

Принятию Постановления ЦК КПСС от 26 октября 1972 года предшествовала информация Крымского обкома в ЦК КПСС, отправленная в высший партийный орган несколькими месяцами ранее.

В информации секретаря Крымского обкома Н.Кириченко от 25 июля 1972 года в очередной раз говорилось об активизизации в связи с подготовкой к 50-летию образования Союза ССР "подстрекательской" деятельности "главарей татарских автономистов", вынашивающих планы по организации самовольного массового заезда татар в Крымскую область с целью разрешения так называемого "татарского вопроса":

"По данным органов государственной безопасности "автономисты", стремясь активнее воздействовать на лиц татарской национальности, меняют тактические приемы.

Их деятельность проводится более конспиративно и направлена в основном на усиление влияния среди молодежи и интеллигенции. Однако "автономисты" не отказались и от осуществления провокационных акций.

Находящиеся в поле зрения органов КГБ Бекир Османов, Муксим Османов, Решат Османов и другие при посещении Крыма призывали татар к более активным действиям с целью быстрейшего решения "татарского вопроса". В частности, они рекомендовали организовать демонстрации и шествия, самовольно вселяться в жилые дома, а также разбивать палатки вблизи автомобильных трасс. Свои клеветнические письма Османовы и другие стремятся передавать за границу.

В так называемых "обращениях" и "заявлениях" татарских "автономистов" в большинстве случаев содержится клевета на ленинскую национальную политику, проводимую КПСС и Советским правительством".

В информации говорилось также, что "в подобного рода "обращениях" содержатся требования об организованном переселении всех татар в Крым, предоставлении им национальной автономии, об открытии специальных школ, мечетей и т.п.", которые высший парторган Крыма называл "совершенно необоснованными"³. Почему? Ответ содержался в самой информации:

"Крымская область имеет важное военно-стратегическое значение, так как на ее территории располагается крупнейшая военно-морская база нашей страны. По Крымскому побережью Черного моря проходит государственная граница. Кроме того, Крым является всесоюзной здравницей.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года не предусматривалось организованного переселения татар в Крым, так как они укоренились в местах поселения, имеют там благоустроенное жилье и работают по избранной специальности"⁴.

Как видим, в который раз повторялись "заклинания" об укоренившихся "в местах поселения" (очевидный дериват от "спецпоселения") татарах и о некоем особом статусе Крыма, в котором по необъясняемым Крымским обкомом причинам не могут жить выселенные отсюда в 1944 году крымские татары.

В заключение информации главный коммунист Крыма предлагал высшему парторгану принять "более решительные меры в отношении главарей "автономистов", а также "рассмотреть в соответствующих органах вопросы, связанные с ограничением прописки в Крыму и распространением на территории области существующего в отдельных местностях страны порядка удаления лиц, совершивших правонарушения"⁵.

Спустя несколько месяцев пожелания и предложения этого документа были учтены в уже упоминавшемся Постановлении ЦК КПСС от 26 октября 1972 года, Указе Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1972 года, а также в принятых вскоре постановлениях ЦК КП УССР, ЦК КП УзССР и Крымского обкома.

В решении Крымского обкома партии (февраль 1973 года) снова говорилось о снятии ограничений в выборе места жительства в отношении крымских татар и других "граждан отдельных национальностей, переселенных из мест их проживания в другие районы СССР", но вновь утверждалось, что "...татары, которые ранее проживали в Крыму, в своем большинстве прочно укоренились на новых местах жительства". Вопрос "о гражданах, желающих возвратиться к прежним местам жительства", предлагалось "решать, как правило, через органы, занимающиеся организованным набором рабочей силы, в соответствии с действующим законодательством о паспортном режиме и при наличии возможностей жилищно-бытового устройства и трудового использования на постоянной работе в народном хозяйстве"⁶.

В документе особо оговаривалась "необходимость усиления борьбы с проявлениями национальной ограниченности, попытками отдельных лиц из числа... "автономистов"... склонить граждан отдельных национальностей к массовому выезду в районы прежнего места жительства". Руководителям Крымского УКГБ, УВД и областной прокуратуры было поручено "принять меры по своевременному предупреждению и пресечению противозаконных и антиобщественных действий со стороны отдельных националистически настроенных элементов"⁷.

Из официальных документов весьма трудно понять, кого власть считала "автономистами", а кого - законопослушными "гражданами татарской национальности, ранее проживавшими в Крыму". "Почетное звание" "автономистов" всякий раз "присваивалось" самым разным людям (в упомянутом выше документе Крымского обкома фигурируют целых три Османова).

Впрочем, вне зависимости от того, были ли конкретные крымские татары поименованы "автономистами" или нет, при попытке переселиться в Крым все они немедленно подпадали под определение "националистически настроенных элементов" и становились потенциальными преступниками, социальными маргиналами, против которых можно было применить как судебные, так и административные преследования. Несмотря на столь неблагоприятные перспективы и, в своем большинстве, безуспешность попыток прописаться в Крыму, в 1970-х - начале 1980-х многие крымские татары продолжали предпринимать настойчивые попытки вернуться на родину.

Летом 1973 года руководство Узбекской ССР, где было сосредоточено основное крымскотатарское население и где находился центр национального движения, обратилось в ЦК КПСС с просьбой "в целях оздоровления обстановки... рассмотреть вопрос о возобновлении среди татар и турок оргнабора и разрешении проживания в Крыму и Грузии отдельным представителям этих контингентов. Ими могли бы стать участники Великой Отечественной войны, партизаны и другие лица, имеющие заслуги перед Советским государством".

Мотивировка такого предложения - "свертывание оргнабора, который проводился в соответствии с решениями инстанций, дает возможность "автономистам" укреплять свои позиции и затрудняет работу партийно-советских органов по воспитанию граждан этих народностей"⁸. Бесспорно, что такое предложение в Центр было вызвано сильным давлением национального движения, надеждой на то, что даже незначительный отток крымских татар из Узбекистана будет способствовать снижению авторитета активистов движения среди народа.

Категорически против позиции узбекских коллег выступили партийно-чиновничьи верхи Крыма.

1 октября 1973 года секретарь Крымского обкома Н. Кириченко пишет в ЦК КПСС докладную записку N70сс "О состоянии паспортного режима в Крымской области".

Он сообщает данные о количестве переселившихся в 1967-1973 годах в Крым татар - 3496 человек, с явным намерением убедить главный партийный орган в том, что даже такое количество крымских татар в Крыму более чем достаточно и пора прекратить въезд их в Крым вообще. В документе речь об оргнаборе крымских татар вообще не идет, зато звучат вполне традиционные претензии: "Многие лица татарской национальности пытаются поселиться в области, игнорируя действующее законодательство о трудоустройстве и паспортном режиме. Не имея жилья, они длительное время проживают без прописки, нигде не работают. Некоторые из них приобретают по частным сделкам жилые дома, уплачивая за них значительно дороже номинальной стоимости"⁹.

Разумеется, не обходится в информации без выпадов в адрес "автономистов": "Автономисты" рекомендуют гражданам татарской национальности и впредь приобретать домовладения без оформления купли-продажи в нотариальных конторах и поселяться на жительство без прописки, с тем, чтобы вынуждать местные органы власти в конечном итоге признавать законность этих частных сделок".

По сообщению Кириченко, "партийные, советские и административные органы активизировали работу по разъяснению законодательства и укреплению паспортного режима... - в частности, признали недействительными 37 сделок о купле-продаже жилых домов. Многие нарушители оштрафованы, 17 человек привлечено к уголовной ответственности за несоблюдение паспортных правил"¹⁰.

Перечисленные меры лидер крымских коммунистов считает, однако, малоэффективными, сетуя в который раз на недостаточность законодательства в этом вопросе: "В соответствии с законом, за нарушение режима привлекаются к ответственности только главы семей. Отбыв наказание, они вновь возвращаются в Крымскую область, где проживают их семьи. Из-за отсутствия специального законодательного акта выселить их за пределы области не представляется возможным".

В конце информации Кириченко повторяет "волшебные" слова о том, что "Крым имеет важное военно-стратегическое значение и является пограничной зоной", в связи с чем считает "целесообразным:

1. Распространить на Крымскую область действие постановления Совета Министров СССР N 700 от 8 сентября 1969 года "О мерах по усилению паспортного режима и ограничению прописки граждан в городе Севастополе".

2. Установить в Крыму, с учетом местной специфики, порядок выселения из области антиобщественных элементов, предусмотренный пунктом 3 постановления Совета Министров СССР N 658/211 от 15 августа 1966 года "Об укреплении паспортного режима в городах Москве, Ленинграде и Московской области".

3. Предоставить административным органам право в необходимых случаях производить выселение за пределы области в административном порядке злостных нарушителей паспортных правил и членов их семей к прежнему месту жительства"¹¹.

Отделы организационно-партийной работы и административных органов ЦК КПСС в информации в ЦК КПСС выступили третейским судьей в этом споре крымских и узбекских властей, "выдав" очередное соломоново решение, фактически поддержавшее последних: "Полагали бы необходимым в соответствии с ранее принятыми решениями продолжать работу по организованному набору рабочей силы из числа выселенных в прошлом лиц для переселения их к прежним местам жительства. Принятие в настоящее время новых постановлений по этим вопросам представляется нецелесообразным"¹².

Данная информация двух могущественных отделов ЦК КПСС интересна тем, что она датирована февралем 1974 года, а 9 января 1974 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР "О признании утратившими силу законодательных актов СССР в связи с Указом ЛВС СССР от 3.11.1972 "О снятии ограничения в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий населения".

Указ Президиума Верховного Совета СССР 1974 года (как и Указ от 3 ноября 1972 года) был помечен грифом "Не подлежит опубликованию". Это обстоятельство весьма показательно - в Указе вновь подтверждалось снятие ограничений в праве выбора местожительства для ранее депортированных народов, в том числе для крымских татар, что совершенно не соответствовало реальной политике.

Из подготовительных документов к Указу от 9 января 1974 года явствует, что его принятию предшествовало совещание в Юридическом отделе Президиума Верховного Совета СССР с участием представителей Министерства юстиции СССР, МВД СССР и КГБ при СМ СССР, на котором были высказаны соображения, что "отмена статьи 2 Указа от 28 апреля 1956 г. поставит под сомнение правовые основы для дальнейшего применения ныне действующих постановлений ПВС от 5 сентября 1967г. "О порядке применения ст.2 Указа ПВС СССР от 28 апреля 1956 г.".

Участники совещания высказались за необходимость дополнительного изучения в Министерстве юстиции СССР, МВД СССР, КГБ "проблем, связанных с предложением об отмене ст.2 Указа от 28 апреля 1956г."¹³

После ''дополнительного рассмотрения" 11 декабря 1973 года названные ведомства представили проект Указа Президиума Верховного Совета СССР, в котором предлагалось признать частично утратившими силу некоторые законодательные акты СССР, в том числе Указ от 28 апреля 1956 года в части запрещения крымским татарам, туркам-гражданам СССР, курдам, хемшилам возвращаться в места, откуда они были выселены"¹⁴.

Таким образом, принятый 9 января 1974 года Указ Президиума Верховного Совета СССР отменял статью 2 Указа 1956 года, устранив тем самым своеобразный юридический казус - логичнее было бы, если бы этот пункт постановления был отменен Указом от 5 сентября 1967 года. Но, как уже говорилось. Указ 1974 года не предназначался для опубликования и обнародования. О том, что, согласно этому документу высшего органа власти, с них снимались (в очередной раз!) все ограничения в праве выбора местожительства, ни крымские татары, ни другие "наказанные народы", все еще остававшиеся в местах ссылках, так и не узнали. О существовании этого правового акта стало известно лишь в начале 1990-х, когда началось массовое рассекречивание документов советских инстанций.

Сегодня можно выстраивать различные версии для объяснения истинных мотивов, которыми руководствовалась власть, принимая Указ 1974 года¹⁵, но как бы то ни было, это была очередная фикция в деле решения крымскотатарской проблемы.

Дальнейшие события разворачивались по уже знакомому сценарию. Крымские татары продолжали возвращаться на родину, местные власти - оказывали этому самое решительное сопротивление. Мы еще будем подробно говорить о методах, использовавшихся властями в борьбе с крымскими татарами, пытавшимися поселиться на родине. Сейчас же попробуем, насколько это позволяют ныне известные материалы, детализировать "борения" в недрах власти относительно проблемы крымских татар.

Как можно предположить после изучения ныне доступных документов, наиболее активными противниками возвращения выступали руководители партийной и исполнительной власти Крыма. Именно от них в 1972-1977 годах исходили обращения в вышестоящие партийно-правительственные органы о "закрытии Крыма" от крымских татар - любой ценой и любыми способами.

Украинские административные органы, по-видимому, по согласованию с соответствующими союзными ведомствами, противились распространению на Крым жестких мер по усилению паспортного режима, предлагавшихся руководством Крыма. Альтернативой "силовиков" был придуманный 5-м управлением КГБ в 1967 году "организованный набор рабочей силы из числа крымских татар".

Так, в совместной информации руководителей Министерства внутренних дел, Министерства юстиции и Прокуратуры УССР от 18 июня 1975 года секретарю ЦК КП Украины Лутаку после изучения в Крыму "вопроса о переселении граждан татарской национальности" говорилось: "Проверка показала, что, несмотря на принимаемые меры, требование ЦК Компартии Украины об исключении возможности неорганизованного заезда в Крымскую область граждан татарской национальности выполнено не полностью. В результате этого только в 1974-1975 годах в область переселилось 53 семьи из 72, проживающих без прописки.

Для предупреждения неорганизованного притока этой категории населения в Крым считали бы необходимым: - и впредь вопросы о гражданах татарской национальности, желающих возвратиться в Крым, решать, как правило, через органы Госкомитета по использованию трудовых ресурсов;

на протяжении 1975-1976 годов решить вопрос о постоянной прописке 72 семей;

поручить Государственному комитету Совета Министров УССР по использованию трудовых ресурсов по согласованию с Крымским обкомом партии и облисполкомом внести в Совет Министров УССР предложение о переселении в 1975 году из Узбекистана в Крым 30 семей, а в первом квартале 1976 года -- 20 семей крымских татар.

Просим дать соответствующие указания по этому поводу партийным и советским органам Крымской области"¹⁶.

До поры до времени эта линия брала верх. И осенью 1975 года руководство Крыма было вынуждено согласиться - без особого энтузиазма, впрочем, - продолжить "переселение по оргнабору определенного количества граждан татарской национальности, исходя из того, что эта мера вносит раскол в ряды татарских экстремистов" и "в ближайшее время прописать в установленном порядке часть семей татарской национальности, не допускающих антиобщественных проявлений". При этом вновь предлагалось ужесточить режим прописки в Крыму, а также:

"- просить соответствующие партийные и советские органы в основных местах постоянного проживания граждан татарской национальности принять в соответствии с требованиями пункта 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР (сентябрь 1967 г.) дополнительные меры воспитательного и сдерживающего характера, направленные на ограничение самовольного переселения в Крым этих лиц. Такую же работу провести в Херсонской, Запорожской и других областях Украины; с учетом значительной концентрации "автономистов" в ряде районов области и необходимости усиления оперативной работы по пресечению антиобщественных проявлений с их стороны, за счет возможностей УКГБ создается аппарат КГБ в Белогорском районе. Наряду с этим считаем целесообразным создать органы КГБ в Ленинском, Советском, Первомайском и Черноморском районах, имеющих аналогичную обстановку"¹⁷.

Тем не менее, в 1975-1976 годах оргнабор был возобновлен. По сведениям Председателя Госкомитета по использованию трудовых ресурсов О. Денисенко от 28 ноября 1975 года, были оформлены на переселение в Крым 30 семей крымских татар из трех областей Узбекистана (Самаркандская, Ферганская и Ташкентская) - 190 человек, "главы семей которых имели специальности или опыт работы, связанный с сельскохозяйственным производством" (трактористы, шоферы, слесари, маляры, плотники). Еще 20 семей из Узбекистана (112 человек) получили разрешение вернуться в Крым как переселенцы по оргнабору в марте 1976 года.

Обращает на себя внимание тот факт, что в 1975-1976 годах, как и в предыдущие годы, оргнабор не распространялся на квалифицированных работников непроизводственных отраслей - учителей, медиков, научных работников, да и число переселенцев, согласно разнарядке, было очень невелико (около 300 человек).

При работе над настоящим исследованием нам не раз приходилось слышать мнение, высказываемое частью нынешних управленцев Крыма о том, что если бы оргнабор производился из учета реальной потребности народнохозяйственного комплекса Крыма того времени и распространялся на болем широкие категории специалистов, - эта модель решения крымскотатарской проблемы стала бы оптимальной и относительно безболезненной.

Увы, этого не произошло ни в конце 1960-х, ни в 1970-х годах. Виной тому, в немалой степени, была неуступчивая позиция крымских властей -даже незначительное количество прописанных крымских татар казалось им чрезмерным. Как видно, такая позиция находила своих сторонников и в высших эшелонах власти Москвы и Киева. Но как бы то ни было, оргнабор 1967-1976 годов стал лишь паллиативом решения крымскотатарской проблемы.

Ну а те крымские татары, кому не удалось "пробиться" в число счастливцев организованного набора рабочей силы - а таковых было большинство, - предпринимали поистине героические усилия, чтобы закрепиться на родине, пройдя через множество унижений и лишений; через суды и выселения. Преодолеть сопротивление властей в этот период зачастую не удавалось даже тем, для кого проявления героизма в жизни и в профессии были обыденным делом.

Вспоминает летчик, участник Великой Отечественной войны, полковник Эмир-Усеин Чалбаш, безуспешно пытавшийся в 1970-1980-х годах вернуться на родину: "Перед увольнением в запас я обращался четырежды с просьбой разрешить мне вернуться на родину и каждый раз получал ответ: "Да, Вы воевали, Вы заслужили, но прописать Вас в Крыму не можем". Закон о возвращении к месту призыва по увольнении (я призывался из Керчи), для меня не действовал. Воевать, защищать родину, летать, обучать летчиков-истребителей я имел право, а вернуться на свою родину и доживать остаток жизни на своей земле, где родился, вырос, я не мог"¹⁸.

Только в 2003 году Эмир-Усеин Чалбаш, в возрасте 85 лет, наконец возвратился в родную Алушту. Прожил он на родине недолго...

***

Ситуация с переселением крымских татар - и без того сложная - стала меняться к худшему к лету 1977 года.

В записке руководителей Крымской области Н.Кириченко и Т.Че-модурова в директивные органы от 5 января 1977 года в очередной раз говорилось о возрастании "неорганизованного заезда" татар в область ("если в 1973 году прибыло 32, в 1974 - 128, в 1975 - 605, то в 1976 - 901 человек") и "дефектах" законодательства: "Применяемые меры сдерживания неорганизованного притока в область ранее проживавших в Крыму граждан татарской национальности малоэффективны, так и не подкрепляются соответствующими правовыми санкциями. Даваемые в различных районах области разъяснения по этим вопросам, а также меры пресечения допускаемых нарушений гражданами татарской национальности неодинаковы, неточны и не всегда основаны на действующем законодательстве"¹⁹.

В сентябре 1977 года, после почти годового перерыва, возобновились насильственные выселения и новые процессы за нарушение паспортных правил. Новая кампания гонений была связана, очевидно, с выполнением принятых вскоре после постановлений ЦК КПСС и ЦК КП УССР от 26 июня 1977 года "Мероприятий по повышению политической бдительности в интересах дальнейшего усиления охраны государственной границы СССР", одним из пунктов которых была проверка "состояния соблюдения паспортного режима" в прибрежных городах и районах Крыма²⁰.

В марте 1978 года в справке Приемной Президиума Верховного Совета СССР на имя Председателя ПВС СССР обращалось внимание на "определенную остроту некоторых писем татар, ранее проживавших в Крыму, и тот факт, что под многими из них стоят сотни подписей". По подсчетам Приемной, в 1977 году и в первом квартале 1978 года из Узбекистана и Крыма таких писем поступило более 5 тысяч, во всех письмах содержалась фактически единственная просьба - дать "необходимые указания соответствующим организациям о беспрепятственной прописке крымских татар в Крыму"²¹.

Одновременно в марте 1978 года председатель Крымского облисполкома Т.Н. Чемодуров информировал Президиум Верховного Совета СССР о необходимости "усилить разъяснительную работу среди татар, проживающих в Узбекской ССР, а также решить вопрос о принятии более строгих административных мер к лицам, которые нарушают порядок прописки в Крыму"²².

Переломным моментом, очевидно, стало письмо первого секретаря ЦК КПУ В.Щербицкого в ЦК КПСС, символично датированное 18 мая 1978 года - трагическим для крымскотатарского народа днем годовщины депортации:

"Считаем необходимым информировать ЦК КПСС о том, что за последнее время значительно увеличился приток в Крымскую область граждан татарской национальности' на постоянное жительство. Если в 1973 году их прибыло 32 человека, то в 1977 году 2975 человек. В настоящее время в Крыму проживает около 10 тысяч крымских татар, из них более трети без прописки.

Всевозрастающий заезд татарского населения в Крымскую область является следствием поддерживаемой из-за рубежа подстрекательской деятельности так называемых татарских автономистов, направленной на инспирирование масового переезда крымских татар с тем, чтобы в последующем выдвинуть требования о предоставлении им автономии.

В этих целях среди проживающих в Крыму татар ими ведется работа по разжиганию националистических настроений, склонению к написанию коллективных жалоб и обращений провокационного характера, групповым посещениям партийных и советских органов в расчете, таким образом, добиться неограниченных условий для прописки в области крымских татар.

В результате этого многие из прибывших в обход закона приобретают по завышенным ценам дома, нарушают паспортньй режим, общественный порядок, оказывают организованное сопротивление представителям власти, высказывают угрозы в адрес местных жителей. Принимаемые партийными, советскими и административными органами республики и Крымской области меры по сдерживанию массового переезда татар в Крым на основе действующего законодательства малоэффективны и положительных результатов не дают.

В связи со складывающейся обстановкой в Крыму и, учитывая, что Крымская область пограничная, место проведения международных политических мероприятий с участием руководителей партии и правительства нашей страны, зарубежных государств, наличием на ее территории ряда особорежимных и военных объектов, является всесоюзной здравницей со все увеличивающимся притоком на отдых иностранцев, просили бы ЦК КПСС рассмотреть вопрос о принятии, в порядке исключения, постановления Совета Министров СССР "О дополнительных мерах по укреплению паспортного режима в Крымской области", которым определить порядок административного удаления органами внутренних дел лиц, прибывающих в Крым в неорганизованном порядке на постоянное жительство и проживающих без прописки. Предусмотреть также в этом постановлении строгие меры воздействия к домовладельцам и квартиросдатчикам, допускающим проживание на своей жилплощади без прописки и паспортов, которые ранее подвергались штрафам"²³.

К письму был приложен проект Постановления N700 "О дополнительных мерах по укреплению паспортного режима в Крымской области", которое было принято 15 августа 1978 года, и ознаменовало новый этап в отношении власти к крымскотатарской проблеме.

Постановление не было опубликовано, однако выдержки из него зачитывались пытавшимся прописаться в Крыму татарам. После Указа от 5 сентября 1967 года это был первый "обнародованный" - хотя и частично - юридический документ, регулировавший крымскотатарскую проблему.

Согласно этому документу, начиная с 15 октября 1978 года,

"- лица, прибывающие в Крымскую область в неорганизованном порядке и проживающие без паспортов, по недействительным паспортам, без прописки и регистрации, несмотря на наложенное на них административное взыскание за нарушение паспортных правил, по решению исполнительных комитетов городских, районных, районных в городах Советов народных депутатов удаляются из области органами внутренних дел;

граждане, являющиеся владельцами домов, нанимателями или поднанимателями жилых помещений либо проживающие в общежитиях, допускающие проживание других лиц без паспортов у себя, по недействительным паспортам, без прописки или регистрации, если они за эти нарушения дважды в течение одного года подвергались административному взысканию, выселяются за пределы Крымской области на срок до двух лет по решению исполнительных комитетов городских, районных, районных в городах Советов народных депутатов"²⁴.

Таким образом, постановление узаконило административные выселения из домов и "удаления" непрописанных семей из Крыма без суда. Местные власти усилили кампанию по розыску и вывозу живущих без прописки татар.

Правозащитный бюллетень "Хроника текущих событий" (в этот период редактором крымскотатарского раздела был Александр Лавут) так прокомментировал новое решение власти: "Постановление N 700 фактически вводит в Крыму чрезвычайное положение, отменяющее действие некоторых законов. Согласно статьям 336, 338 ГК РСФСР и соответствующим статьям ГК УССР, выселение граждан в административном порядке допускается лишь в отношении "самоуправно занявших жилое помещение", т.е. занявших его без разрешения владельца дома. Такая мера, как насильственное "удаление из области" вообще законодательством не предусмотрена, а высылка может назначаться только судом в качестве уголовного наказания.

Хотя в постановлении не говорится ни слова о крымских татарах, практика его применения не оставляет сомнения в том, что оно направлено исключительно против возвращения крымских татар в Крым"²⁵.

В марте 1979 года заведующий отделом административных органов ЦК КПУ А.Чумак с явным удовлетворением сообщал первому секретарю ЦК КПУ В.Щербицкому, что после принятия Постановления СМ СССР N700 "приезд в область в неорганизованном порядке на постоянное жительство граждан татарской национальности заметно приостановился"²⁶.

"Хроника..." не ошиблась - постановление было принято исключительно ради того, чтобы "закрыть" Крым от крымских татар.

В бюллетени были зафиксированы и нововведения власти по удалению татар из Крыма в связи с принятием нового постановления:

"В Симферополе организован батальон войск МВД (в форме милиции) -- его направляют на выселения.

В прошлые годы выселения проводились, как правило, нарядом милиции и дружинников в количестве 15-20 человек. Собравшимся при этом односельчанам нередко удавалось помешать выселению.

Теперь при выселениях по постановлению N 700 привлекаются крупные силы (до нескольких сот человек) милиции, дружинников, военнослужащих, пожарные дружины. При этом используется большое число автомашин, в том числе -- пожарных и автобусов. Акцией выселения руководит на месте начальник районной милиции, местное начальство, иногда присутствует представитель КГБ.

Вещи без участия хозяев грузятся на машины и вывозятся на станцию (при этом случаются порча, поломка и разграбление имущества).

Иногда выселяемых сначала помещают в Симферопольский спецприемник, где членов семьи держат раздельно сутки-двое, иногда привозят прямо на станцию, где насильно сажают в поезд. Обычно на первой же станции за пределами Крымской области конвой снимается"²⁷.

Постановление N700 узаконило и меры воздействия для домовладельцев, продававших дом крымским татарам. Одно из применений постановления N 700 описано в газете "Крымская правда'" от 27 декабря 1978 года. В статье рассказывается об А.М. Реунове, продавшем дом семье, приехавшей в Крым. Договор о продаже не был нотариально оформлен. Купившие стали жить в доме без прописки. Семья, как сказано в газете, отправлена на прежнее место жительства, а Реунов по решению райисполкома выселен из Крыма"²⁸.

Таким образом, на протяжении 1970-х годов политический курс на "Крым без крымских татар" получал законодательное оформление. Все это время и последующие годы крымские татары продолжали предпринимать отчаянные попытки поселиться на родине, однако с конца 1970-х годов режим прописки был ужесточен до предела.

В Узбекистане в 1970-х - первой половине 1980-х годов продолжалась политика "укоренения", для последующего развития и обоснования которой было принято ряд партийных постановлений.

В преамбуле Постановления ЦК КП Узбекской ССР "О дальнейшем улучшении идейно-политической работы среди татар - ранее проживавших в Крыму", принятом в 1975 году, в который раз перечислялись успехи, достигнутые крымскими татарами: "в составе обкомов, горкомов и райкомов КП Узбекистана их избрано 128 человек, 8 - являются депутатами Верховного Совета СССР и Узбекской ССР, 861 - депутатами местных Советов и более 1800 человек выдвинуты на руководящую партийную, советскую и хозяйственную работу. На языке крымских татар ведутся радиопередачи, выходит газета "Ленин байрагьы", создан ансамбль татарской песни и танца "Хайтарма", в Союзе писателей Узбекистана имеется секция крымско-татарской литературы".

Далее повторялись шаблонные положения о том, что "отдельная часть татар, ранее проживавших в Крыму, ведет себя неправильно... проводит подстрекательскую работу, направленную на разжигание националистических чувств, составляет и распространяет от имени татарского населения клеветнические письма и заявления", в связи с чем ЦК КП Узбекистана постановлял - "усилить идейно-политическую работу среди татарского населения, ранее проживавшего в Крыму, тесно увязывая ее с интернациональным воспитанием и дальнейшим разъяснением марксистско-ленинской теории и программных положений партии по национальному вопросу"²⁹.

"Мероприятия по улучшению идейно-политической работы среди татар, ранее проживавших в Крыму", приложенные к постановлению, содержали стандартный набор трюизмов партийного документа -"улучшить работу с кадрами татарского населения", "обратить особое внимание на идейное воспитание молодежи" и т.п. Не обошлось, разумеется, и без гневных сентенций в адрес главных врагов партии - пресловутых крымскотатарских "националистов": "разоблачать происки буржуазной пропаганды и их подпевал, стремящихся опорочить наши успехи, играть на проявлениях национализма и местничества со стороны отдельных лиц, умело противопоставлять этой пропаганде социалистические завоевания нашего народа"; "шире практиковать выезд лиц из числа татар, выходцев из Крыма, в туристические и служебные поездки в социалистические страны при условии, что они положительно зарекомендовали себя на работе, активно участвуют в деятельности партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций и не скомпрометировали себя участием в "автономистском движении".

Несколько пунктов "Мероприятий..." главного парторгана Узбекистана состояли из поручений различным организациям представить крымских татар как равноправных граждан. Вот один из таких пунктов: "Узбекскому обществу дружбы и культурной связи с зарубежными странами на страницах ежемесячного бюллетеня "Советский Узбекистан сегодня" периодически помещать статьи, очерки и репортажи о равноправной жизни татар, ранее проживавших в Крыму, на территории Узбекской ССР"³⁰.

Казалось бы, коль крымские татары столь успешно "укоренились", стали "равными среди равных", отчего же было всего спустя несколько лет принимать новое постановление ЦК КПУз (13 декабря 1979 г.) - "О мерах дальнейшего усиления идейно-политической работы среди татар, ранее проживавших в Крыму"?

И, однако, такое постановление состоялось. И в который раз в нем говорилось о злосчастных "автономистах" и якобы выдуманной ими вредной "теории автономизма"...

В одноименном постановлении Андижанского обкома от 9 января 1980 года содержались следующие пункты:

"[...] 9. В целях предупреждения антиобщественных проявлений со стороны отдельной части татарского населения, улучшения профилактической работы среди людей, пытающихся разжигать мелкобуржуазные, националистические чувства, административным органам в каждом отдельном случае изучать конкретные причины и условия, порождающие эти явления, и принимать необходимые меры по их устранению.

Своевременно и квалифицированно рассматривать жалобы и заявления лиц татарского происхождения в строгом соответствии с законом.

Постоянно. Отдел административных и торгово-фияансовых органов обкома партии.

10. Осуществлять индивидуальные воспитательные беседы с лицами татарской национальности, попавшими под влияние подстрекательских элементов.

Постоянно. Отдел административных и торгово-финансовых органов обкома партии.

11. С помощью участников Великой Отечественной войны, ветеранов труда, ученых вести последовательную, глубокую и всестороннюю разъяснительную работу среди татарского населения о сущности "автономизма", разоблачать вредность этой теории, ее националистический характер.

Постоянно. Отдел пропаганды и агитации, административных и торгово-финансовых органов".

Видимо, дела с укоренением продвигались не так успешно, как хотелось это представить властям. А иначе зачем нужно было вводить столь откровенно дискриминационный пункт, весьма красноречиво свидетельствовавший о подлинном "равенстве" крымских татар, постоянное и неукоснительное исполнение которого предписывалось "административным органам" - т.е. МВД, КГБ, Прокуратуре, в советское время, как известно, выступавшим отнюдь не только в роли блюстителей законности и правосудия: "12. Не допускать самостоятельного выезда лиц татарской национальности на жительство в Крымскую область, а в период подготовки и проведения крупных политических мероприятий и в праздничные дни - в города Москву, Ленинград, Ташкент и др.". Постоянно. Административные органы"³¹.

Проекты "укоренения" не исчерпывались мерами по "поднятию" культуры и искусства в местах ссылки. Были и попытки создания своеобразной автономии в Узбекской ССР - месте проживания основной массы выселенных крымских татар.

В декабре 1973 г. была образована Джизакская область во главе с первым секретарем, крымским татарином Сеитмеметом Таировым, где татарами были заняты и другие важные посты, например - заместителя прокурора, редактора газеты, начальника ОБХСС. Однако из этой затеи власти ничего хорошего не вышло - сама идея автономии за пределам Крыма была чужда крымским татарам. 8 февраля 1978 г. Таирова перевели на должность министра только что организованного в Узбекистане Министерства лесного хозяйства. Крымские татары шутили: "Таиров не справился с "укоренением" своих соотечественников, и его перебросили на "укоренение саженцев"³². Впрочем, что касается личности Сеитмемета Таирова - самого высокопоставленного на тот момент крымского татарина - по свидетельству тех, кто его близко знал, он самозабвенно любил Крым и постоянно - не афишируя этого - оказывал немалую материальную помощь активистам крымскотатарского движения за возвращение в Крым³³. Во второй половине 1970-х годов в Узбекистане были предприняты новые попытки создания административных единиц для компактного поселения крымских татар - в сентябре 1978 года в Мубарекском районе, а в апреле 1979 года - в Бахористанском районе.

Как отмечал в 1983 году бюллетень Инициативной группы крымских татар имени Мусы Мамута: "Власти не скрывают намерения создать в этих двух районах в будущем некую административно-территориальную единицу для крымских татар. Осуществление этого плана явилось бы, видимо, очередным "окончательным решением" крымскотатарского национального вопроса... Предполагается, что вселив в эти районы некоторое количество крымских татар, открыв для них несколько школ на родном языке, газеты и т.п., а также создав местную администрацию из лиц крымскотатарской национальности, можно будет заявить, что крымские татары вполне удовлетворены и требовать им больше нечего. Проект довольно наивный и неумный, но похоже за его осуществление взялись серьезно"³⁴.

По сообщению "Хроники текущих событий", "студентам Ташкентского педагогического института заявили, что по решению ЦК КП Узбекистана в Мубарекском районе Кашкадарьинской области будут организованы виноградные совхозы, в которые пошлют крымских татар; будет выходить газета на крымскотатарском языке; очередной выпускной курс распределят в Мубарек"³⁵.

Впрочем, несмотря на массированную пропаганду и, очевидно, некоторые надежды власти, что проект "укоренения-закрепления" крымских татар состоится, "Мубарек" успеха не имел.

Итак, основные тенденции политики 1970-х - первой половины 1980-х годов в отношении крымских татар кардинально не изменились: в Узбекистане - месте проживания основной части крымскотатарского населения - продолжался курс на укоренение; в Крыму принимались меры по ужесточению режима прописки крымских татар. Дозированная прописка крымских татар в Крыму носила ситуативный характер.

В эти же годы антикрымскотатарская политика получила дальнейшее законодательное обеспечение. Что до принятых - но не обнародованных - "разрешительных" законодательных актов этого периода, то, с нашей точки зрения, цель их была скорее внешнеполитическая - показать Западу, что СССР является демократической державой. Для использования и применения в собственной стране эти правовые акты не предназначалась.

Последепортационный status quo крымских татар вполне устраивал как центральные, так и республиканские власти - и все было бы для них неплохо, если бы не постоянная деятельность национального движения, находившая поддержку подавляющего большинства крымских татар.

Глава 2

Крымскотатарское движение: трудные времена (тенденции, события, попытки осмысления)

Как и в 1960-х годах, инициативные группы оставались формой организации крымскотатарского двихсения, их работа все так же находила отражение в крымскотатарском самиздате - "Информациях", "Отчетах", "Информационных сообщениях", экземпляры которых направлялись в партийные и правительственные органы, различные государственные учреждения. Ключевые решения принимались на республиканских и всесоюзных совещаниях инициативных групп активистов движения.

Инициативные группы осуществляли функции информирования крымскотатарского населения, занимались подготовкой и проведением собраний, митингов, различных национальных мероприятий, сбором подписей и денежных средств для отправки делегатов в Москву, помощи семьям политзаключенных и т.д. Однако масштабы этой деятельности были уже не столь велики, как в 1960-е годы, что позволило исследователям обозначить данный период в развитии крымскотатарского движения, как "кризис" (Л.Алексеева) или "новый виток развития в условиях реакции" (М. Губогло).

Действительно, в 1970-е годы движение уже не представляло собой столь массовый монолитный организм, и на то были вполне объективные причины. Назовем некоторые из них:

- неудачные попытки большинства крымских татар обосноваться в Крыму, ожесточенные репрессии против активистов движения у многих породили ощущение безуспешности борьбы с государственной машиной. Это способствовало отходу от активной деятельности в движении значительной части активистов 1960-х;

- определенные успехи имела продолжавшаяся в Узбекской ССР политика "укоренения", включавшая в себя такие меры "социального подкупа" (по определению Л.Алексеевой), как продвижение по службе, снятие негласных запретов, связанных с получением образования по доселе недоступным для крымских татар специальностям (государственное управление и часть дисциплин гуманитарного цикла), выдвижение на партийную и административную работу;

- немаловажную роль сыграло и то, что правоохранительные органы выработали небезуспешную стратегию борьбы с национальным движением. Наряду с регулярным проведением судебных процессов по отношению к наиболее активным участникам движения, применялись и более мягкие меры воздействия, целью которых было разрушить единство движения, создать слой лояльных по отношению к власти крымских татар, равнодушных к идее репатриации и способствующих проведению в жизнь "политики партии и правительства в национальном вопросе". Постоянно велась работа и по пополнению числа осведомителей о различных шагах и акциях движения.

Действительно, как показывают недавно рассекреченные документы, компетентные органы были неплохо осведомлены об акциях движения и использовали эти знания в своих целях. Так, например, в информации заместителя председателя КГБ СССР Захарова в ЦК КПСС от 3 марта 1970 года говорилось: "В конце января 1970 года в гор. Андижане Узбекской ССР состоялось "Республиканское совещание" крымско-татарских "автономистов", на котором были одобрены тексты "обращений", подготовленные к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина: от всего крымско-татарского народа, молодежи, от имени женщин и участников Отечественной войны. Комитетом Госбезопасности принимаются меры по предотвращению возможных нежелательных проявлений со стороны крымско-татарских "автономистов" в дни празднования юбилея В.И. Ленина и групповых выездов их в Москву"³⁶.

Такое сообщение далеко не единственное. В информации Комитета Госбезопасности УзССР в ЦК КП Узбекской ССР накануне юбилея депортации (1974 год) весьма подробно излагались готовившиеся мероприятия инициативников:

"Комитет Госбезопасности республики располагает данными о том, что националистически настроенная часть крымских татар, проживающих в Узбекистане и других районах страны, предпринимает меры к активизации своей антиобщественной деятельности, для чего "автономисты" хотят использовать 18 мая 1974 года - 30-ю годовщину со дня их выселения из Крыма.

В порядке подготовки к т.н. своему юбилею "автономисты" уже во время работы VII сессии Верховного Совета Союза ССР восьмого созыва пытались осуществить дерзкую акцию по распространению в Москве 500 листовок националистического содержания. Стремясь расширить в текущем году провокационную деятельность, крымско-татарские экстремисты не прекращают связь с оставшимися на свободе "демократами", укрепляют контакты со своими единомышленниками в Москве, Крыму, причерноморских областях Украины и в Краснодарском крае".

Главари "движения" Османовы Бекир, Юрий и Муксим из Ферганы, Меметов Сейдамет из Маргилана, Мухтеремов Шевки из Самарканда, Аблаев Амза из Янгиюля и Халилов Мустафа из Ташкента на конспиративных сборищах узкого круга решили продолжить работу по изготовлению и распространению клевет-нических документов с последующей их передачей инстанциям, различным советским учреждениям, а также Международному трибуналу и другим зарубежным "комитетам", надеясь этим привлечь внимание противника к так называемой "крымской проблеме" и в какой-то мере опереться на поддержку Запада. В этой связи экстремисты продолжают внушать политически неустойчивым и националистически настроенным крымским татарам идею о том, что в Крым они могут возвратиться только при условии поддержки их со стороны "прогрессивной общественности за рубежом и внутри страны".

В настоящее время мы проводим работу по выявлению лиц, причастных к изготовлению и распространению антисоветских клеветнических документов и пресечению преступной антиобщественной деятельности главарей "движения".

В целях активного противодействия подстрекательским усилиям экстремистов, привития сознательной части татар отрицательного отношения к их провокационной деятельности, считали бы целесообразным поручить партийным организациям в областях усилить воспитательную работу среди крымско-татарского населения"³⁷.

Понятно, что такая осведомленность компетентных органов позволяла им предпринимать превентивные меры для нейтрализации лидеров крымскотатарского движения и пресекать наиболее опасные, в понимании власти, акции.

Определенную роль в снижении эффективности деятельности национального движения в 1970-х - начале 1980-х годов сыграл фактор изменения географии расселения крымских татар, существенно затруднявший координацию совместных действий. Справедливости ради надо сказать, что везде, где образовывались даже небольшие общины крымских татар - в Крыму, Запорожской и Херсонской областях, Краснодарском крае, Закавказье - существовали инициативные группы со своими активистами, которые также подвергались репрессиям со стороны властей.

С названными Процессами внутри движения был связан в 1970-х годах некоторый спад петиционной активности, выразившийся как в сокращении числа писем, так и уменьшении количества подписей под ними. Тем не менее эта форма сопротивления пусть и в меньшем объеме, но сохранилась. Инициативные группы продолжали направлять письма и обращения в адрес руководства страны.

Традиционно готовились и посылались большие обращения в адрес партийных и правительственных органов, приуроченные к приближающимся крупным партийным форумам - к XXIV (1971), XXV (1976) съездам КПСС, к 50-летию образования СССР (1972). Их лейтмотивом вновь и вновь были требования о компактном и организованном возвращении крымских татар на родину; в очередной раз опровергались доводы об "укоренении'" татар в Узбекистане, о "перенаселенности" Крыма и "экономической обременительности" репатриации татар на родину³⁸.

Во многих письмах говорилось о необходимости принятия срочных мер для спасения крымскотатарской культуры и языка, о прекращении разрушения памятников мусульманской культуры в Крыму³⁹, о запрещении распространять в печати и устных выступлениях сведений, порочащих крымских татар⁴⁰. После Всесоюзной переписи 1970 года, результаты которой относительно численности крымских татар, были сфальсифицированы, предлагалось провести новую перепись крымскотатарского населения⁴¹.

В большинстве писем содержалось требование освободить политзаключенных - крымских татар, находившихся в это время в тюрьмах и лагерях.

Итог деятельности движения его активисты подвели во "Всенародном запросе крымскотатарского народа", направленном в Политбюро ЦК КПСС в 1973 году (сдан в ЦК КПСС с 7238 подписями): "За 1956-1973 гг. в высшие инстанции направлено 66 общенациональных документов с 4 млн. подписей, охвативших все взрослое население... 32 исключения из партии и около 100 из комсомола, несколько тысяч обысков, десятки тысяч допросов и "бесед" в КГБ, более 20 крупных "побоищ" силами милиции и войск с применением брандспойтов, дымовых шашек, дубинок, 8 крупных облав и конвоируемых выселений крымскотатарских представителей из Москвы, 32 крупных конвоируемых выселения (около 6 тыс. чел.) из Крыма, антитатарская травля в Крыму, более 50 судебных процессов, свыше 200 осужденных"⁴².

Большую группу документов движения в этот период составили письма крымских татар, предпринимавших безуспешные попытки поселиться в Крыму, в высшие и центральные органы власти. В них запечатлен арсенал жестоких, а порой изощренных способов, применявшихся властями, чтобы любой ценой помешать закреплению в Крыму его коренных жителей. Выселения, суды, снос купленных домов, отказ в приеме на работу даже на самые дефицитные в Крыму специальности, репрессии против домовладельцев, у которых были куплены дома, отказ в регистрации браков крымских татар, когда один из супругов не прописан в Крыму, - таков далеко не полный перечень мер, использованных для предотвращения прописки крымских татар. Эти письма прочитывались, им велся счет и... - не более того. Вот один из типичных образчиков официальной документации - регулярные справки заведующего приемной Президиума Верховного Совета СССР. В одной из них - от 24 марта 1971 года - сказано: "В адрес Верховного Совета СССР и его Президиума в марте 1971 года стали поступать письма и телеграммы от граждан татарской национальности, от так называемых представителей крымскотатарского народа, прибывших в Москву для решения... своего "национального вопроса". 23 марта 1971 г. прибывшая в Москву группа татар сдала в экспедицию Кремля 114 писем граждан татарской национальности, проживающих в Самаркандской области.

В отдельных письмах указывается, что принятые в 1967 г. Указ и Постановление ПВС по вопросу о гражданах татарской национальности, ранее прожив вавших в Крыму, "не удовлетворил всех их чаяний". В ряде писем отмечается, что, якобы, органы власти Крымской области необоснованно отклоняют просьбы татар о прописке в Крыму.

В 21 письме граждане просят указанные выше вопросы довести до сведения участников 24 съезда КПСС. Докладываем в порядке информации"⁴³.

Одной из важных черт национального движения стал наметившийся в 1970-х, а к началу 1980-х годов уже очевидный кризис стратегии движения.

Стратегия цивилизованного, легалистского сопротивления, свойственная 1960-м - 1970-м годам, более себя не оправдывала. Такой характер взаимоотношений крымскотатарского движения с властью исчерпал себя, стало ясно -диалог не состоялся. Один из диссидентов-интеллектуалов, автор провидческого памфлета ''Доживет ли СССР до 1984 года?" Андрей Амальрик не без удивления писал: "Крымские татары ведут борьбу мирными средствами: переезжают в Крым, где их ловят и высылают, проводят мирные демонстрации, которые разгоняют войсками, обращаются с верноподданническими петициями, заполненными словами о "великой партии Ленина", на которые не получают ответа. Меня удивляло их терпение, казалось, что если бы часть крымских татар перешла к тактике террора, скажем, к угону самолетов, то власти пошли бы на уступки, как они разрешили еврейскую эмиграцию после попытки угона самолета Кузнецовым и Дымшицем в 1970 году"⁴⁴.

Конечно, тезис Амальрика о радикализации методов борьбы за счет перехода "части крымских татар к тактике террора", не бесспорен, однако невозможно не признать, что власть нашла противоядие в отношении мирных акций движения - для власти они были только поводом для новых арестов.

Обращает на себя внимание и тот факт, что даже самые кардинальные проявления сопротивления среди крымских татар - многочисленные голодовки протеста Мустафы Джемилева, самосожжение Мусы Мамута, самоубийство Иззета Мемедуллаева - были направлены на себя, а не вовне. Феномен такого поведения при отсутствии известных случаев террористических действий активистов движения на всем протяжении его длительного существования - это, несомненно, сюжет, заслуживающий отдельного изучения.

Говоря о процессах внутри движения в 1970-х годов, необходимо сказать о наметившихся центробежных тенденциях внутри крымскотатарского движения.

С самого начала движение, объединенное общей целью, включало в себя представителей различных социальных слоев и идеологий - от бывших партработников до антикоммунистов, что во многом определило его массовость и одновременно довольно рано обнаружило идеологическую гетерогенность движения. Тем не менее противоречия, возникавшие при обсуждении различных вопросов, сглаживались всеобщим воодушевлением и ожиданием кардинальных перемен в жизни народа. Однако принятые властью решения особенно разочарование Указом 1967 года, разрушили сохранявшиеся еще к тому времени надежды на то, что государство и партия в скором времени решат крымскотатарский вопрос. В условиях ужесточения режима, у разных групп движения появлялось свое понимание способов достижения единой цели.

Представители старшего поколения (Джеппар Акимов, Амза Аблаев, Мустафа Халилов и другие), осознававшие происходящий спад, сосредоточились на воспитании молодежи, с которой были отныне связаны их надежды. Поколение же, вышедшее на первый план в 1970-е годы, в большинстве своем было идеологически близким к московским диссидентам и считало необходимым продолжать давление на власть (наиболее заметные представители этого крыла - Мустафа Джемилев, Решат Джемилев, Айше Сеитмуратова, Эльдар Шабанов). Были и приверженцы более гибких отношений с властью в решении "крымскотатарского вопроса" (Рефат Годженов и его группа; согласно официальным документам - "умеренные") и адепты восстановления исторической справедливости в рамках "ленинской национальной политики" и "ленинской автономии" (Юрий Османов).

Однако, несмотря на разногласия и различие тактик, национальное движение в 1970-е годы еще сохраняло единство, хотя рождение последнего крупного всенародного документа движения - "Кассационного заявления" - сопровождалось серьезными дискуссиями.

Основным требованием адресованного Л.Брежневу "Кассационного заявления" была отмена всех законодательных актов, касающихся крымских татар, изданных с 1944 по 1976 гг. Говорилось также о том, что в случае невыполнения требования решить "крымскотатарский вопрос", народ оставляет за собой право обратиться в Международный суд в Гааге. Экземпляры "Кассационного заявления" с 15-20 подписями отправлялись в Москву по почте с обратным адресом одного из подписавших. Всего было собрано около 14 тысяч подписей. "Представителям народа", отправившимся в Москву за ответом, в августе 1977 в ЦК КПСС было заявлено, что крымскотатарский вопрос решен Указом от 5 сентября 1967 года и только "кучка людей искусственно будоражит народ".

"Ответа не будет, - заявили им ответственные работники аппарата ЦК по телефону. - Нам надоело слышать это слово - антиконституционный". Депутация представителей сдала в ЦК КПСС том приложений к "Кассационному заявлению" (152 страницы), содержащий тексты указов и постановлений и 19 справок исторического, политического и культурного характера, в том числе - об участии крымских татар в войне, о разрушении памятников культуры и ликвидации крымскотатарского просвещения и литературы⁴⁵.

Характерной чертой 1970-х-начала 1980-х годов стало перемещение арены национального сопротивления в Крым, куда явочным порядком возвращались крымские татары. Эти люди, которых я бы назвала героями поневоле, отнюдь не стремились вступать в столкновение с властью. Они всего лишь хотели жить на родине и предпринимали настойчивые попытки обосноваться в Крыму. Однако по возвращении на родину они неизбежно вступали в конфликт с режимом и немедленно объявлялись преступниками - таковы были "правила игры", придуманные властью. Многие из них, так и оставшиеся безымянными в истории крымскотатарского движения, приняли вызов власти, проявив настоящее мужество и самоотверженность.

В 1970-х - начале 1980-х годов активисты движения продолжали обивать пороги высоких советских инстанций в надежде встретиться с первыми лицами государства. Попытки эти были безрезультатны.

Вот один из типичных эпизодов, произошедший в марте 1979 года, зафиксированный "Хроникой текущих событий":

"В середине марта 1979 г. в Москву приехали делегаты из Крыма, на этот раз -- свыше 200 человек. Они привезли с собой "Всенародный протест" по поводу продолжающихся жестоких преследований в Крыму (3988 подписей крымских татар, проживающих в Крыму, на Северном Кавказе и на юге Украины) и обращение с требованием освободить Мустафу Джемилева (1927 подписей).

14 марта делегаты обратились в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой о приеме.

15 марта крымские татары снова явились в Приемную ВС и начали двухдневную голодовку, объявив ее следующей телеграммой, адресованной Брежневу:

Крымские татары и их семьи в Крыму подвергаются бесчеловечному обращению. В тюрьмах и лагерях, на высылке и в ссылке находятся многие наши соотечественники.

Мустафе Джемилеву грозит смерть. Неизвестна судьба Меметова Сейдамета. Юнусов Эбазер незаконно содержится в Симферопольской тюрьме. Усманова Айше необоснованно осуждена, ее малолетние дети насильственно отобраны и содержатся в инфекционной больнице.

Фабрикуются уголовные дела Бекирову Лютфи, Хырхаре Сейрану, Усте Иззету, Бейтуллаеву Якубу, Юнусовой Гулизар.

Десятки семей выброшены из купленных домов на произвол судьбы. Насильственные выселения в зимнюю стужу продолжаются.

Готовится расправа над семьями Аметова Энвера, Военного Мурата и многих других.

Оказываются противозаконные препятствия выезду крымских татар из Узбекистана.

Крымскотатарский народ неоднократно обращался в партийно-правительственные органы с требованием прекратить произвол и насилие над крымскими татарами.

Многочисленные обращения народа остаются без внимания.

Представители крымскотатарского народа в количестве 196 человек, находящиеся в Москве, решительно осуждают практику насилия и террора, выражают свой гневный протест противозаконным репрессиям проведением двухдневной голодовки с 15 марта 9 часов утра.

Мы требуем прекратить национальную дискриминацию, возвратить крымскотатарский народ на свою национальную Родину".

В пятом часу вечера милиция и солдаты вывели крымских татар из Приемной, загнали их в автобусы и развезли в несколько отделений милиции и вытрезвителей. На следующий день большую часть арестованных отправили под конвоем в Ташкент (их везли в специально выделенных вагонах), а группу из 12 человек, также под конвоем, повезли в Краснодар, где они были прописаны до переезда в Крым. Обе группы делегатов в пути продолжали держать голодовку"⁴⁶.

Последний всплеск движения в предперестроечные годы пришелся на 1983 год. В Крыму был издан "Информационный бюллетень "Инициативной группы крымских татар имени Мусы Мамута". Похороны ветеранов движения Бекира Османова в Крыму (май 1983 года) и Джеппара Акимова в Узбекистане (июль 1983 года) вылились в настоящие политические манифестации.

***

В 1970-х-первой половине 1980-х годов движение переживало трудные времена. Тем не менее, не следует такую нашу оценку воспринимать как приуменьшение роли национального движения. Несмотря на стагнационные процессы и экстенсивное развитие, постигшие движение в этот период, деятельность его активистов по-прежнему держала власть в напряжении, вынуждая возвращаться к национальной проблеме крымских татар и придумывать новые модели ее "успокоения".

Крымскотатарское движение в 1970-х - первой половине 1980-х годов еще сохраняло единство, хотя наметились очевидные центробежные тенденции, свидетельствовавшие о надвигавшемся расколе.

Глава 3

Судебные преследования 1970-х первой половины 1980-х

(обзор политических процессов)

Бодался теленок с дубом...

Александр Солженицын

Власть - это всего лишь согласие подчиняться и каждый, кто отказывается подчиниться произволу, уменьшает его на одну двухсотмиллионную долю, а каждый компромисс - усиливает его.

Владимир Буковский (Из книги "И возвращается ветер...")

История национального движения крымскотатарского народа весьма драматична. Активисты движения - люди разных возрастов и поколений, объединенные единой целью - вернуть свой народ в Крым, - столкнулись с советской репрессивной системой - жестокой, коварной и хитрой - очень близко. В жизни каждого из них, посмевших открыто выступить в защиту своего народа и предпринимавших конкретные усилия по восстановлению справедливости, неизбежно наступал момент прямого соприкосновения с властью в лице "правоохранительных органов".

Судебный процесс Э.Сеферова и Ш.Абдурахманова 1961 года, о котором было подробно рассказано в разделе III, открыл счет политическим процессам крымских татар послесталинского времени. По нашим подсчетам (очевидно, неполным), в 1960-1970 годах состоялось около 180 судебных процессов крымских татар за деятельность, направленную на возвращение народа в Крым.

Самыми популярными статьями Уголовного кодекса, по которым судили крымских татар, были печально известная статья 190-я УК РСФСР и ее аналоги в республиканских законодательствах ("распространение заведомо ложных измышлений...") и статья 196 УК УССР (нарушение паспортного режима). Случались, правда, и иные статьи по сфальсифицированным деяниям (например, хулиганство), но вне зависимости от того, по каким статьям судили активистов движения, это всегда были репрессии политические.

Среди участников этих процессов были люди разных возрастов и профессий. По-разному сложились и их последующие судьбы. Единственное, что их объединяло - высокая степень социальной и интеллектуальной мобильности, нонконформизм, активное нежелание мириться с порядками "советского концлагеря". Это была лишь "горстка безоружных людей, перед лицом мощного государства, располагающего самой мощной в мире машиной подавления" (В. Буковский)⁴⁷, и именно поэтому каждый из случаев сопротивления режиму, каждый из состоявшихся судебных процессов, несомненно, заслуживает отдельного разговора.

К сожалению, рамки и тематика данного исследования не позволяют детально остановиться на каждом из процессов, однако хочется надеяться, что читателю будет небезынтересен обзор наиболее заметных судов 1970-х - начала 1980-х годов. Возможно, это поможет сфоромировать определенное представление о реальной вине крымскотатарских политзеков, и, в какой-то мере, ответить на сакраментальный вопрос, "кто же преступник".

Суд над Айше Сеитмуратовой и Ленуром Ибраимовым (1971)

Народ без Родины, без имени.

Народ, к которому принадлежу,

Глазами мудрыми твоими

Вперед уверенно гляжу.

Душа - души твоей крупица

С твоею бьется в унисон.

И шаг не может оступиться -

С твоим навеки связан он.

Ленур Ибраимов. Народу

Арестованная в июне 1971 года преподаватель Самаркандского университета Айше Сеитмуратова уже была судима в мае 1967 - вместе с Сервером Шамратовым и Тимуром Дагджи. Тот процесс правильнее было бы назвать показательным процессом власти против крымскотатарских "автономистов". Его участники провели около 9 месяцев в следственном изоляторе КГБ СССР в Лефортове и были осуждены по ст.74 УК РСФСР (разжигание национальной розни). Приговор был мягким - все получили сроки условного заключения⁴⁸.

Несмотря на это, Айше Сеитмуратова не отошла от движения. Уже через два месяца после суда, 21 июля 1967 года, она в числе народных представителей участвовала во встрече в Кремле с председателем КГБ СССР Ю.Андроповым, Генеральным прокурором СССР Р.Руденко, министром внутренних дел СССР Н.Щелоковым. В сентябре того же года Сеитмуратова в четвертый раз подала документы в аспирантуру Института истории АН СССР, но зачислена была в Институт истории АН УзССР.

Незадолго до защиты диссертации, 15 июня 1971 года, Сеитмура-това была арестована вновь. При обыске у нее изъяли тетрадь со стихами, документы национального движения, а также обвинительное заключение и приговор по первому процессу. Ее дело было объединено с делом арестованного в мае того же года учителя Ленура Ибраимова. Ленур Ибраимов родился в 1939 году в Симферополе. Его избежала участь выселения - мать была русской. Тем не менее, когда после Указа от 5 сентября 1967 года началось массовое возвращение крымских татар на родину (столь жестоко остановленное властями), он стал одним из самых активных участников движения. Ибраимов ездил по Крыму, фиксируя факты облав и выселений крымских татар, готовил материалы для "информации", писал стихи.

9 октября 1968 года в квартире Л. Ибраимова работниками Управления КГБ при СМ УССР по Крымской области был произведен обыск "с целью обнаружения документов, писем, записей и иных предметов". Были изъяты личные документы и тетради со стихотворениями Ибраимова, а также пишущая машинка.

В ходе следующего обыска, 11 мая 1971 года, у него были изъяты тетради со стихами, документы движения - "Траурная информация N 69"; "Экстренная информация"; "Протест молодежи города Бекабада (Узбекистан)"; "Обращение к гражданам СССР" и др.

20 мая 1971 года из Симферополя Ибраимов выехал в Ташкент, где по прибытии был арестован.

Л.Ибраимов и Д.Сеитмуратова обвинялись в изготовлении и распространении материалов, порочащих советский политический строй (ст. 191-4 УК УзССР - эквивалент ст. 190-1 УК РСФСР). В конце июля 1971 г. Ташкентским судом Ленур Ибраимов был приговорен к 2 годам лишения свободы, а Айше Сеитмуратова - к 3 годам лишения свободы, хотя прокурор требовал для нее 6 лет⁴⁹.

А.Сеитмуратова отбывала срок в мордовских лагерях Барашево и Явас, Л. Ибраимов - в лагере под Ташкентом.

Отсидев "от звонка до звонка", 15 июня 1974 года, Айше вышла из лагеря и вернулась в Самарканд. После освобождения она везде получила "волчий билет". Из аспирантуры Сеитмуратову отчислили сразу же после ареста, в июне 1971 г., закончить обучение ей так и не удалось: в аспирантуре ее не восстановили. К преподаванию ее больше не допускали, поскольку вдруг выяснилось, что она не владеет основами марксизма-ленинизма. Даже уборщицей в школу Айше не взяли - она была с высшим образованием.

Тем не менее, ее участие в национальном движении продолжалось: она часто летала в Крым из Узбекистана, собирая информацию о преследованиях крымскотатарских семей, пытавшихся прописаться в Крыму. Эти сообщения служили материалом для "Информации", распространявшихся среди крымскотатарского населения "инициа-тивниками", а также передавались московским диссидентам для "Хроники текущих событий" - правозащитного бюллетеня, фиксировавшего факты нарушений прав человека в СССР.

В 1979 году Айше Сеитмуратову под угрозой повторных арестов "выдавили" в эмиграцию, где она в качестве корреспондентки зарубежных радиостанций приложила немало усилий, чтобы ознакомить мировую общественность с положением своих соотечественников в СССР⁵⁰.

Драматично сложилась последующая жизнь и Ленура Ибраимова. После окончания срока заключения (освобожден 28 февраля 1973 года) он вернулся в Крым, где был лишен права заниматься преподавательской работой, подвергся травле; от него ушла жена с сыном. 12 марта 1986 года Ленур Ибраимов скончался в Симферополе⁵¹.

Процесс Джеппара Акимова (1972)

Джеппар Акимов был одним из тех людей в национальном движении, чей моральный авторитет признавали как представители старшего поколения движения, так и молодежь.

На момент ареста в 1972 году это был умудренный жизнью человек, давно уже бывший "на карандаше" у компетентных органов.

Джеппар (Джеббар, Джабар) Акимов родился в 1909 году в Крыму, в деревне Туак недалеко Алушты. Педагог по образованию, до войны он работал в школах и Наркомпросе Крымской АССР, затем редактором в КрымГИЗе и в газете "Къызыл Кърым" (Красный Крым). С 1939 года - член ВКП(б).

Перед приходом на полуостров немецко-фашистских войск, по решению партийных органов, был эвакуирован с назначением главным редактором газеты "Къызыл Кърым" в эвакуации. В 1942 году Д.Акимова забросили к партизанам, где он организовал выпуск пропагандистских материалов на крымскотатарском языке. Но все эти заслуги перед родиной не уберегли его, равно как и остальных видных политических деятелей, орденоносцев и героев войны крымских татар от выселения.

Вместе с семьей был депортирован в Бекабад, где в 1944-1948 годах работал заместителем начальника строительства Фархадской железной дороги по политчасти, а затем до выхода на пенсию как экономист-плановик в различных учреждениях.

По общему признанию, Д.Акимов был в числе тех, кто стоял у истоков национального движения крымскотатарского народа. В 1966 году он был среди 65 представителей, уполномоченных для вручения XXIII съезду КПСС обращения; неоднократно участвовал во встречах народных представителей в Средней Азии и в Москве, что впоследствии, наряду с подозрениями в авторстве некоторых обращений, инкриминировалось ему на суде.

В октябре 1966 года Д.Акимов был исключен из партии - "за националистическую пропаганду среди крымских татар и разжигание национальной розни'". В справке Приемной Президиума Верховного Совета СССР (январь 1967 года) Акимов назван среди самых "активных сторонников возвращения в Крым"': "На беседе в Бекабадском горкоме в апреле 1966 г. Акимов заявил, что будет продолжать действовать до тех пор, пока не добьется организованного возвращения татар в Крым"⁵².

Из спецсообщения председателя КГБ при СМ УССР В.Федорчука в ЦК КПУ узнаем: "По полученным оперативным данным, 7-8 мая 1972 года в Маргилане Узбекской ССР состоялось т.н. республиканское совещание главарей татарских "инициативников", на котором присутствовало до 40 "представителей" от различных городов Узбекистана... На сборище обсуждался вопрос о предстоящем праздновании 50-летия со дня образования СССР и в связи с этим новые требования крымских татар по "восстановлению их национальных прав". Руководители сборища Акимов Джеппар и Османов Муксим предложили подготовить новые документы в правительственные инстанции, организовать под ними сбор подписей, а также собрать деньги для посылки "представителей в Москву".

Спецсообщение В.Федорчука заканчивалось так: "Органами госбезопасности республики принимаются меры по пресечению антиобщественной деятельности крымскотатарских националистов и "автономистов"⁵³.

Практически не вызывает сомнений, что одной из таких мер стал арест Джеппара Акимова. Поводом же для возбуждения против него дела послужили вывешенные 18 мая 1972 года черные полотнища с текстом "18 мая - день выселения крымских татар с родины".

Арест Д.Акимова вызвал коллективные письма протеста. Одно из них, адресованное Н.Подгорному и Р.Руденко, было озаглавлено: "Свободу нашему соотечественнику Джеппар-агъа". В письме говорилось, что вывешивание черного флага было инсценировано КГБ для обысков и ареста Акимова.

Дело Д.Акимова было затем выделено из дела о флагах, и 24 октября 1972 года следствие закончилось обвинением по статье 190-I УК РСФСР и идентичным статьям УК Таджикской ССР и УзССР. Ему инкриминировалось: четыре подписанные им информации N5, N8, N25 и N108 о встречах представителей крымских татар, участие в этих встречах, соавторство в двух обращениях - упомянутого выше и в связи с 50-летием СССР.

При разборе документов, в частности, в "Информации N8" говорилось, что "Акимов и другие представители инициативных групп заведомо ложно утверждают, что будто бы... до сих пор томятся в тюрьмах десятки крымских татар", а в Обращении "49 лет ленинского декрета..." "возводится клевета на положение крымских татар в СССР, у которых якобы попрано национальное равноправие как народа... приведены клеветнические измышления о том, что после переселения татар из Крыма "началась кошмарная жизнь в резервации и ссылке".

Процесс начался 21 ноября 1972 года, о чем родственники и свидетели были предупреждены только накануне вечером. Маленький зал вместил, не считая работников органов, только жену и брата Акимова. На второй день суда заседание перенесли в большой зал и допустили людей, пришедших для оказания моральной поддержки обвиняемому. Но тут же возникли серьезные трудности с выбором защитника. Московским адвокатам, согласившимся вести дело, коллегия запретила это. В Ташкенте пришлось заменить адвоката уже в день суда, из-за чего процесс дважды прерывался, и разбор дела по существу происходил 27 и 28 ноября, начавшись с допроса свидетелей. Вопросы обвинения подталкивали свидетелей к даче "нужных" показаний, но далеко не всегда это получалось.

В своих показаниях Д.Акимов говорил о трагическом положении крымских татар, о том, что и после XX съезда КПСС они остаются в местах спецпоселений. По его словам, подписанные им "документы выражают волю и стремление крымских татар, их содержание не искажает советскую действительность, а лишь отражает реально существующее положение в национальном вопросе", а движение крымских татар "законно и неизбежно", поэтому предъявленное ему обвинение он считает необоснованным и незаконным.

Обвинитель утверждал, что крымские татары довольны своим положением, и их движение вызвано только подстрекательством.

Защитник Лукьянов, не говоря о мотивах участия Акимова в движении крымских татар и не оспаривая утверждений о клеветническом характере документов, настаивал на том, что ни авторство Акимова, ни его участие в распространении судом не доказаны.

Суд завершился 28 ноября приговором по ст. 190-1 УК РСФСР, ст. 190-4 УК УзССР, ст. 203-1 УК ТаджССР - 3 года лишения свободы в ИТК общего режима. Суд назначил максимальный срок, поскольку счел, что "совершенное преступление является систематическим и общественно опасным и оно совершено с вовлечением других лиц".

В кассационной жалобе и позднее, в жалобе прокурору УзССР, адвокат просил отменить приговор и прекратить дело, ввиду недоказанности обвинения, однако обе жалобы остались безрезультатными.

В декабре 1973 года депутация крымских татар вручила в ЦК КПСС протесты против заключения Акимова, подписанные крымскими татарами Узбекистана, а также направила телеграмму протеста от своего имени⁵⁴. Что - однако - не возымело действия. Освободился он только в 1975 году.

22 июля 1983 года в Бекабаде в возрасте 74 лет Джеппар-агьа Акимов скончался. Уже будучи тяжело больным, прикованным к постели, он давал советы своим более молодым товарищам - о том, как продолжать дело борьбы за возвращение, на родину - дело, которому он отдал себя полностью.

Суды над Решатом Джемилевым (1973 и 1979)

Родившийся в 1931 году инженер-строитель Решат Джемилев был с конца 1960-х годов одним из активнейших участников национального движения. Начиная с 1965 года он ежегодно направлялся в Москву в качестве представителя крымскотатарского народа. Был участником встречи в Кремле 21 июля 1967 года с высшим руководством страны.

Р. Джемилев стал одним из организаторов митинга 27 августа 1967 года в Ташкенте, разогнанного властями. На 2 сентября было намечено проведение новой акции протеста, но пытавшихся в этот день пройти к зданию ЦК Компартии Узбекской ССР людей задерживали по дороге (схватили около 130 крымских татар, в том числе и Р.Джемилева). Процесс двенадцати участников крымскотатарского движения, пытавшихся организовать акцию протеста, состоялся в Ташкентском городском суде в декабре 1967 года. Р. Джемилев был приговорен по статье 191-6 (аналог ст.190-3 УК РСФСР) и 192-1 ч. II УК Узбекской ССР (сопротивление работнику милиции, сопряженное с насилием или угрозой применения насилия) к 1 году исправительных работ.

Весной 1968 года Р. Джемилев предпринял безуспешную попытку переселиться в Крым. Тогда же он познакомился и сблизился с московскими инакомыслящими Петром Григоренко, Павлом Литвиновым и Петром Якиром. По просьбе П. Григоренко 25 августа 1968 года наблюдал в Москве на Красной площади за ходом демонстрации против ввода советских войск в Чехословакию; в декабре 1968 года подписал обращение к депутатам Верховного Совета СССР и РСФСР в защиту осуходенных демонстрантов.

В 1969 году с семьей переехал в поселок Нижнебаканский Краснодарского края. 6 июня 1969 года участвовал в демонстрации на площади Маяковского в Москве против преследования крымских татар и в защиту П.Григоренко; был задержан и выслан по месту жительства. 15 июня 1969 года подвергся административному аресту на 15 суток, после освобождения скрывался с семьей в Дагестане.

В мае 1970 года вернулся в Узбекистан, работал строителем в пос. Аккурган под Ташкентом. Преследование властей не прекращалось, поскольку Р. Джемилев продолжал активное участие в движении. 2 июля 1972 года у Р.Джемилева был произведен очередной обыск, в ходе которого были изъяты документы движения, книги и фотокопии книг.

12 октября 1972 года Р. Джемилев был арестован вновь. Следствие закончилось обвинением по ст. 190-1, 190-3 УК РСФСР (и соответствующих статей УК УзССР) в составлении документов, порочащих советский строй и в нарушении общественного порядка - участии в демонстрации 6 июня 1969 года на площади Маяковского, где Джемилев держал плакат: ''Свободу генералу Григоренко - другу крымских татар".

Суд над Р. Джемилевым состоялся 12 апреля 1973 года втайне от родственников и друзей обвиняемого. Р.Джемилев, отказавшись от адвоката, заявил отвод суду, ссылаясь на предвзятое расследование и несправедливые приговоры Ташкентского облсуда в делах крымских татар. Отвод не был принят, и Джемилев отказался давать показания.

Ташкентский облсуд 12 апреля 1973 года приговорил Р. Джемилева по статьям 190-1, 190-3 УК РСФСР и соответствующим статьям УК УзССР к 3 годам лагерей. Срок отбывал в лагере в Красноярском крае. 11 октября 1975 года Р. Джемилев был освобожден.

Сразу же после освобождения он вылетел в Москву организовать кампанию в поддержку Мустафы Джемилева - готовился его очередной суд. Здесь вместе с П. Григоренко Р. Джемилев провел несколько пресс-конференций для западных журналистов. Он также подписал вместе с академиком А.Сахаровым, П.Григоренко и другими московскими правозащитниками письмо в ООН с просьбой провести гласное расследование дела М. Джемилева, собирал подписи в его защиту в Крыму, в Херсонской области, в Краснодарском крае.

В 1977 году подал документы на выезд в США по приглашению двоюродного брата, но получил отказ.

10 февраля 1978 года в ташкентском тресте "Узоргтехстрой", где работал Р. Джемилев, было проведено собрание руководящего состава с докладом на тему "Воспитание кадров в духе социалистического патриотизма". Докладчик после общих рассуждений сказал, что в СССР есть диссиденты - Сахаров, Григоренко и другие, ведущие враждебную деятельность, и в число их друзей входит Р. Джемилев, давно уже занимающийся распространением клеветнических измышлений. Он сообщил, что 28 ноября 1977 года Р. Джемилев выступил на пресс-конференции в Москве, где говорил, что крымскотатарский народ подвергается геноциду. Были зачитаны также выдержки из передачи радио "Свобода" о письме Р. Джемилева королю Саудовской Аравии.

Собранию была предложена резолюция, в которой говорилось, что Р. Джемилев не представляет крымскотатарский народ, выступает с клеветой, что он был за это наказан, но "ничего не понял" и продолжает "антисоветскую" деятельность.

В 1978-1979 годах Р.Джемилев неоднократно выступал с открытыми письмами - "Ко всем людям доброй воли" с призывом спасти Мустафу Джемилева; с рассказом о самосожжении Мусы Мамута; обращением к трехкратному чемпиону мира боксеру Мохаммеду Али в связи с его поездкой в СССР.

4 апреля 1979 года, после очередного обыска, Р. Джемилев был арестован в четвертый раз. В декабре 1979 года Ташкентский городской суд приговорил его по ст. 191-4 УК Узбекской ССР (аналог ст. 190-1 УК РСФСР) к 3 годам лишения свободы. Срок Р.Джемилев отбывал в уголовном лагере г. Норильска, где неоднократно водворялся в штрафной изолятор. Был освобожден 3 апреля 1982 года⁵⁵.

Процессы Эскендера Куртумерова, Эбазера Халикова, Риаеда Рамазанова (1973) и Ислама Кудусова (1974)

Особенностью этих судебных процессов было то, что уголовные дела против участников были возбуждены не в Узбекистане, где в это время находился центр национального движения, а в небольшом городе Мелитополе Запорожской области, расположившемся примерно в двух сотнях километров от Крыма. Здесь образовалась диаспора крымских татар - по большей части состоявшая из тех, для кого попытки возвращения в Крым в 1960-1970-е годы успехом не увенчались, но им удалось закрепиться в Мелитополе.

В сравнительно малочисленной диаспоре Мелитополя и Мелитопольского района, насчитывавшей в то время всего около 1000 крымских татар, регулярно проводились собрания соотечественников, на которых обсуждались вопросы возвращения в Крым. Мелитопольские активисты движения, так же, как и их соотечественики из других регионов, не раз бывали в Москве, писали обращения властям, распространяли в общине документы движения. Разумеется, такая деятельность крымскотатарских "инициативников" не осталась без внимания компетентных органов.

После одного из собраний общины, накануне очередной годовщины депортации, 17 мая 1973 года был арестован инженер Эскендер Куртумеров. Спустя месяц был задержан 63-летний житель села Константиновка Мелитопольского района Кудус Исламов (позднее его дело было выделено в отдельное производство). 25 августа 1973 г. арестовали строителя Эбазера Халикова, а в сентябре был задержан портной Риаед Рамазанов - оба были жителями Мелитополя.

В обвинительном заключении по делу говорилось, что "Куртумеров Э., Халиков Э. и Рамазанов после предупреждений органов государственной власти о нераспространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, должных выводов не сделали и систематически продолжали свои преступные деяния".

Согласно обвинительному заключению, подследственные "4 марта 1973 года в доме N 29 по ул. Циолковского в г. Мелитополе приняли активное участие в собрании молодежи, где в присутствии 25 человек, извращая национальную политику СССР, распространяли заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

18 марта 1973 года на втором собрании молодежи в доме N 36 по ул. Цюрупы в г. Мелитополе, на котором присутствовало 20 человек, Куртумеров, Халиков и Рамазанов в своих выступлениях также клеветали на советскую, действительность".

Э. Куртумерову инкриминировалось "изготовление письменных произведений" "История", "Крым" и др., которые содержат ложные измышления, порочащие советский государственный строй", а также то, что на брошюрах Т.И. Ойзермана "Марксистско-ленинское понимание свободы", А.Кулагина "Поколения оптимистов" и на журнале "Вопросы истории" он "учинил явно клеветнические надписи".

Э. Халикову и Р. Рамазанову также вменялось в вину написание рукописных текстов (первому - "Записка председателю Совета национальностей Верховного Совета СССР", "Протест", "Преступники торжествуют", второму - "Людям доброй воли!"), которые, по мнению следствия, содержали "клевету на советский государственный и общественный строй".

28 ноября 1973 года Запорожским областным судом по обвинению по ст. 187 УК УССР (аналог 190-1 УК РСФСР) Э.Куртумеров был приговорен к 2 годам, Э.Халиков и Р.Рамазанов - к 2,5 годам лагерей общего режима (последние отбывали наказание в ИТК-77 г.Бердянска).

Эбазер Халиков освободился 6 декабря 1974 года досрочно, его подельник Эскендер Куртумеров - 17 мая 1975 года по концу срока. У третьего осужденного делу Риаеда Рамазанова срок закончился в сентябре 1975 года⁵⁶.

Суд над Кудусом Исламовым, которому инкриминировалась, что он "на почве своих антисоветских националистических убеждений в течение длительного времени, начиная с 1945 до апреля-мая 1973 года" изготовлял и хранил антисоветскую литературу, состоялся 26 марта 1974 года. Судебная коллегия по уголовным делам Запорожского областного суда признала доказанными факты, изложенные в обвинительном заключении: "Кудус Муждаба Исламов... занимался изготовлением и хранением антисоветской клеветнической литературы с прямым антисоветским умыслом, преследуя цель подрыва и ослабления советской власти".

Рассмотрев дело "в закрытом порядке", Запорожский областной суд приговорил К.Исламова к весьма длительному сроку тюремного заключения - 6 лет исправительно-трудовой колонии строгого режима. Вещественными доказательствами по делу послужили "два пакета с тетрадями, текстами, записями", значительная часть которых была посвящена Крыму...

Отсидев срок в печально известных мордовских лагерях, уже 70-летним стариком Кудус Исламов вернулся домой. Спустя много лет, благодаря ходатайству сына К.Исламова - Садриджана, 19 декабря 1991 г. он был реабилитирован "...на основании ст.1 Закона Украинской ССР от 17 апреля 1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий на Украине"⁵⁷.

Процессы Мустафы Джемилева (1974, 1976, 1979, 1984, 1986)

Мустафа Джемилев был одним из тех участников крымскотатарского движения, к которым советские "правоохранители" проявляли повышенное внимание. Конечно, "интерес" этот был не случайным, а с точки зрения власть предержащих даже логичным - предыдущие два процесса никак не "перевоспитали" МДжемилева, который последовательно отстаивал право своего народа жить на родине.

22 июня 1974 года в г. Гулистане Узбекской ССР он был арестован в третий раз. Ранее, 13 мая - за несколько дней до 30-й годовщины депортации крымских татар - против М. Джемилева пытались спровоцировать драку. Очевидно, что эта мера была связана с традиционной для компетентных органов активностью накануне важных для крымских татар дат и имела своей целью нейтрализацию одного из "опасных" участников движения.

Несмотря на проявленную М. Джемилевым сдержанность при спровоцированной ситуации, подтвержденную четырьмя письменными свидетельскими показаниями, он был осужден "за хулиганство" на 15 суток. В ответ М. Джемилев объявил голодовку, и на девятые сутки его в тяжелом состоянии выпустили.

Спустя месяц, когда Мустафа еще не вполне поправился, его вызвали на военные сборы; медкомиссия признала его годным. Джемилеву не разрешили пройти повторный осмотр в Ташкенте и предъявить справки из ташкентской поликлиники, где он лечился. Ему приказали явиться с вещами через 2 часа. М. Джемилев не выполнил этого приказа и на следующий день был арестован как уклонившийся от призыва на военные сборы. Мустафа снова начал голодовку. Действительной причиной ареста были поступившие в КГБ "оперативные сведения" о якобы намерении М.Джемилева выехать в Москву для передачи президенту США Р.Никсону петиции о проблеме крымских татар.

19 июля 1974 года приговором народного суда г.Гулистана М. Джемилев был признан виновным по ст. 199 ч. 1 УК УзССР и приговорен к 1 году лишения свободы с содержанием в НТК строгого режима. Наказание с 19 сентября 1974 года отбывал в ИТК-3 г.Омска.

По мере приближения к окончанию срока становилось понятно, что органы задались целью во что бы то ни стало сфабриковать новое дело на М.Джемилева. Так, в мае 1975 года надзиратели и оперработники колонии произвели досмотр его вещей, изъяв при этом несколько личных писем, бумаг и тетрадей с записями на английском и немецком языках и несколько рукописей на русском языке, тексты которых не содержали запрещенной лагерными правилами информации.

В заявлении на имя начальника лагеря и председателя КГБ СССР Ю.Андропова М.Джемилев разоблачил намерения органов и потребовал вернуть ему изъятые бумаги: "Мне, конечно, понятны цели частых визитов в колонию сотрудников КГБ, а также цели проводимых ими незаконных допросов заключенных и работников колонии, с которыми мне приходится общаться о моих политических взглядах. Это является дополнительным подтверждением сделанного мною ранее заявления о том, что обвинение в нарушении ст. 199-1 УК УзССР, по которому я лишен свободы, является заведомо ложным и сфабрикованным с санкции сотрудников КГБ в порядке очередной расправы за мое участие в национальном движении своего народа за возвращение на Родину и за мои политические взгляды".

Действительно, 4 июня 1975 года, за несколько дней до окончания срока заключения, против М.Джемилева было возбуждено новое уголовное по признакам ст. 190-1 УК РСФСР, основанного на показаниях заключенного В.Дворянского. В знак протеста М.Джемилев объявил голодовку.

5 сентября 1975 года он сумел отправить из Омской следственной тюрьмы письмо другу:

"...Говорят, что здесь "умирать не дают". Это похоже на правду, потому что в тот же день 18 августа меня перевели в тюремную больницу, где, кроме ежедневных вливаний, делали еще инъекции глюкозы и В1. 26 августа снова перевели в свою камеру в подвал, но 1 сентября вынуждены были снова забрать в санчасть, потому что очень нехорошо стало с желудком. Продержали там 4 дня, и вот сегодня, 5 сентября, я опять в подвале.

Следственные органы не тревожат.

И еще вот что: 12 августа произошел такой инцидент. В то утро, где-то в 3-4 часа ночи, в камеру вошел начальник тюрьмы подполковник Суров. Он спросил, когда я собираюсь кончать голодовку, и, услышав, что я не собираюсь, набросился с оскорблениями. Говорил, что он узнал, какой я негодяй и антисоветчик, и что наивно думать, будто голодовка поможет мне выйти на свободу. В заключение он осмотрел камеру и, заметив на стенах какие-то надписи, распорядился, чтобы мне выдали щетку с известью и чтобы я замазал эти записи, хотя он прекрасно видел по характеру записей, что я к ним отношения не имею, и видел также, что я с трудом держусь на ногах.

"Если не подчинится - накажите!" - сказал он дежурному надзирателю. А наказание могло выразиться в том, что у меня отняли бы постель и захлопнули бы откидные нары, так что лежать пришлось бы на мокром цементном полу.

Когда дежурный намекнул ему уже в коридоре, что подобный произвол может вызвать с моей стороны реакцию отчаяния, начальник сказал: "Пусть вешается, это далее лучше!" -- из этого я уяснил себе, что мое самоубийство расценивалось в неких кругах, как самый желательный исход... "⁵⁸.

Генерал П. Григоренко просил адвоката Швейского передать Мустафе просьбу всех его друзей - снять голодовку. М.Джемилев ответил, что он и сам в принципе против самоистязания, но для него голодовка не только форма протеста, но и защита от возможных новых лжесвидетелей - соседей по камере. Пока он голодает, его держат в одиночной камере.

4 ноября 1975 года П. Григоренко обратился с заявлением к Прокурору РСФСР, что М.Джемилев содержится в сырой камере, держит голодовку ''в знак протеста против необоснованного обвинения и в целях противодействия подсадке к нему лжесвидетелей". Он просил изменить Джемилеву меру пресечения - заключение на любую другую, не связанную с лишением свободы, и выразил готовность поручиться за Джемилева сам или найти других поручителей. 24 ноября из Омской прокуратуры пришел отказ.

В середине ноября 1975 мать и брат Мустафы получили свидание. Он был очень слаб, потерял сознание. 3 декабря 1975 года родители, четыре сестры и два брата М. Джемилева обратились к Международному Красному Кресту, к "Международной Амнистии", к руководителям компартий с призывом спасти Мустафу.

Голодовка при принудительном кормлении через зонд продолжалась целых 303 дня. В этот период имя М.Джемилева стало широко известным за пределами СССР. Этот поистине беспримерный, героический случай сопротивления сделал Мустафу Джемилева легендой крымскотатарского и правозащитного движений СССР. Властям так и не удалось расправиться с М.Джемилевым. На этот раз власть проиграла дважды - она не только не смогла уничтожить Мустафу, но и, благодаря широкому резонансу в мире вокруг имени М.Джемилева, как никогда известной за пределами СССР стала национальная проблема крымских татар.

На протяжении нескольких месяцев голодовки протеста с требованием освобождения М.Джемилева выступили советские диссиденты Петр Григоренко, Андрей Сахаров, Павел Литвинов, немецкие писатели - лауреат Нобелевской премии Генрих Белль и Карл Амери, французские - Раймон Арон и Пьер Эммануэль, чехословацкие - Ота Филип и Габриель Лауб, российские - Лев Копелев, Лидия Чуковская, Анатолий Левитин-Краснов, поэт и певец Александр Галич, историк Александр Некрич, иранский поэт Реза Барахени, американские ученые - лауреаты Нобелевской премии Сальвадор Луриа и Джордж Уолд, директор Международного трибунала над военными преступниками им. Бертрана Расселла пуэрториканец Мартин Состр, турецкий сенатор Ахмед Демир Юдже, пакистанский политический деятель Икбал Ахмад, известные деятели "пражской весны" Иржи Пеликан и Антони Лим, редактор журнала "Свободная Палестина" Абдиен Жабара, редактор издающегося на Западе украинского журнала Богдан Кардюк, генеральный секретарь правительства в эмиграции китайского Восточного Туркестана Иса Юсуф Альптекин и многие другие. В нескольких странах, в том числе в США, Турции, Италии, Франции, Швеции были организованы комитеты за освобождение М.Джемилева, куда входили виднейшие общественные деятели, ученые, писатели и журналисты⁵⁹.

19 февраля 1976 года в адрес XXV съезда КПСС академик Андрей Сахаров и опальный генерал Петр Григоренко в телеграмме Президиуму XXV съезда КПСС писали:

"Девятый месяц голодает в Омской тюрьме Мустафа Джемилев, арестованный по заведомо ложному обвинению, участник движения крымских татар за возвращение из изгнания.

Следствие закончилось пять месяцев назад. Суд затягивается в расчете на смертельный исход. Родные, друзья в тревоге за жизнь Мустафы.

Неоднократно возникали слухи о его смерти. Эти слухи не опровергаются. У старика-отца тяжелейший сердечный приступ, мать постоянно в слезах. Неоднократные просьбы освободить Мустафу до суда оставлены без ответа. С точки зрения правосудия содержание умирающего под стражей бессмысленно и бесчеловечно.

По поручению родителей просим оказать влияние на судебные власти с целью срочного освобождения Джемилева Мустафы до суда под поручительство или под залог"⁶⁰.

Религиозный писатель-эмигрант Анатолий Левитин-Краснов направил послание Президенту Египта Анвару Садату, муфтиям, муллам, всем верующим мусульманам с призывом выступить в защиту Мустафа Джемилева:

"Дорогие братья-мусульмане!

Я - верующий христианин, но нас с вами соединяет вера в единого Бога - Бога любви и правды, который предписывает нам помогать своим ближним и строго карает за эгоизм и равнодушие. Мустафа - верующий мусульманин... Неужели вы оставите его в беде, неужели не поможете страдающему собрату?!

Протестуйте перед советским правительством, помогите!

Не отвратит ли в противном случае Бог броней и Господь побед от вас свое лицо?"⁶¹.

Группа молодых крымских татар из Крыма и близлежащих к нему областей в заявлении в организацию "Международная Амнистия" и А. Сахарову пишут: "Трагедия Мустафы - это трагедия целого народа, у которого отняли Родину, язык, историю и культуру"⁶².

14 апреля 1976 года, после нескольких отсрочек, в Омске начался суд над Мустафой Джемилевым.

Зал заседания был заранее заполнен людьми - публика была специально подготовленная. В вестибюле начала суда ожидали родственники и друзья Мустафы. В 10 часов им сказали, что мест в зале нет и пропустят только ближайших родственников Джемилева: мать, сестру Васфие, братьев Асана и Анафи. Не допустили в зал и прибывших из Москвы академика Андрея Сахарова и Елену Боннэр.

Согласно обвинительному заключению, "основанием к возбуждению дела явилось то обстоятельство, что Джемилев в период с осени 1974 года по июль 1975 года систематически в устной форме излагал заключенному В.Дворянскому заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, а также изготовлял и распространял документы такого содержания".

М.Джемилеву инкриминировалось также написание и распространение (или подготовка к распространению) "клеветнических документов" (письмо Ильми Аметову с критикой журнальной статьи о крымских татарах, проект "Декларации принципов крымско-татарского движения", полученные Джемилевым в лагере письма и поздравительные открытки, в которых обвинение усмотрело националистический дух).

В первый же день суда Дворянский, на показаниях которого строилось обвинение Джемилеву, отказался от них, заявив, что дал показания под давлением сотрудников КГБ. Старания прокурора "вырулить" ход процесса в нужном следствию направлении успехом не увенчались. Кроме угроз, как сказал Дворянский, на него действовали и посулами: обещали перевод в Узбекистан, досрочное освобождение, устройство в университет. После допроса других свидетелей стало понятно, что следствие разваливается буквально на глазах.

Несмотря на многомесячную голодовку, М. Джемилев не изменил своим принципам и, как это было и в ходе других процессов, использовал трибуну суда для выражения своих взглядов:

Джемилев: Я не сомневаюсь, что крымскотатарский вопрос будет все же разрешен, как бы этому не противились наши враги. Но, очевидно, для этого еще многим придется пройти через подобного рода процессы, где против них будут выдвигаться лицемерные обвинения в клевете на мудрую ленинскую политику КПСС и правительства, обвинения в том, что они поднимают "несуществующий" национальный вопрос...

Судья стучит по столу и требует прекратить пропаганду. Возмущается и прокурор. Судья спрашивает у Джемилева: "У вас все?"

Джемилев: В обвинительном заключении далее говорится: "Несмотря на то, что обвиняемому хорошо известно, что татарский народ, ранее проживавший в Крыму, является равноправным со всеми народами нашей страны, он в другом документе, так называемой "Декларации принципов национального движения крымских татар" призывает к "национальному возрождению" этого народа, возводит клевету на реальные права каждого советского человека выбирать место жительства по своему усмотрению".

Я уже говорил, почему вменяемые мне документы не могут быть предметом судебного разбирательства. Кроме того, ни в этой "Декларации", ни в других приобщенных к делу записях не говорится о реальных правах выбирать место жительства в том контексте, как это приведено в обвинительном заключении. Оставлю на совести составителя обвинительного заключения и его опять-таки неуклюжую попытку ввести элемент заведомости -- по-видимому, обойтись без этой демагогии он не может. Но поскольку здесь затрагивается один из главных аспектов крымскотатарского национального вопроса, я не считаю возможным отказаться от разбирательства по этому пункту обвинения. Полагаю, что суд должен произвести судебное следствие и допросить необходимое число свидетелей, задавшись вопросом: имеют ли крымские татары равные возможности прописаться и трудоустроиться в Крыму или же они подвергаются дискриминации по национальному признаку? Свидетелями, конечно, могут быть только люди, которые сталкивались с этим вопросом, то есть крымские татары, пытавшиеся прописаться и трудоустроиться в Крыму, в том числе и те, кому все же удалось прописаться...

Конечно, согласно известной презумпции, которую признает и советское уголовное право, не обвиняемый должен доказывать свою невиновность, а обвинение -- виновность обвиняемого. То есть в данном случае обвинение должно было бы доказать, что цитируемое им утверждение обвиняемого является клеветническим. Но поскольку оно уклонилось от этой своей обязанности, то я не возражаю, чтобы в этом вопросе бремя доказывания было возложено на меня. Ведь если это в самом деле судебное разбирательство, а не что-то другое, то обвинение должно проверяться. И если выяснится, что в вопросе прописки и трудоустройства крымских татар в Крыму никаких ограничений по национальному признаку не было и нет, то я готов признать себя виновным в клевете на советский строй и безропотно понести самое суровое наказание"⁶³.

На следующий день в своем последнем слове М.Джемилев полностью разоблачил несправедливый характер суда, дав собственную, куда более соответствующую истинному положению дел, оценку национальному движению крымских татар.

"...Мне остается теперь сказать несколько слов о том, чего добивались и чего не добьются организаторы этого дела. Первоочередной их задачей является, конечно, изолировать меня еще на какой-то срок от моих соотечественников и единомышленников, чтобы я не мог принять участие в национальном движении своего народа и общедемократическом движении. В этой связи хочу заметить, что в КГБ всегда переоценивали роль личностей. Национальное движение - это следствие того, что существует требующий справедливого решения национальный вопрос, а не результат пропаганды и деятельности отдельных недоброжелательных к советской власти индивидуумов, как это хотят представить карательные органы. Поэтому, я не сомневаюсь в том, что найдется достаточно людей, которые займут мое место в движении и будут выполнять свой национальный долг быть может намного лучше, чем это пытался делать я. Не удастся карательным органам подобной демонстрацией откровенного пренебрежения к законам запугать участников национального движения. Наоборот, надеюсь, что этот произвол будет лишь способствовать активизации Национального движения, которое, я верю, в конечном счете добьется справедливого решения нашего национального вопроса..."⁶⁴.

Омский областной суд приговорил М.Джемилева к двум с половиной годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

В тот же день родственникам Мустафы разрешили свидание, которое шло через двойную стеклянную перегородку. Родственники сказали Мустафе, что все его друзья, и среди них семья Григоренко и семья Сахарова, просят его снять голодовку. Сделано все, чтобы дело стало достоянием гласности. Снятие голодовки облегчит и кассацию. Мать особенно уговаривала Мустафу - от себя и от его больного отца. Мустафа согласился снять голодовку.

Через несколько дней после суда, 17 апреля 1976 года, в защиту М.Джемилева выступил бывший советский историк (на тот момент уже эмигрант) Александр Некрич, опубликовавший заявление для печати "Смеем ли мы молчать?":

"...Крымский татарин Джемилев отдал многие годы своей жизни борьбе за восстановление гражданских прав крымско-татарского народа и возвращение его на историческую родину в Крым, откуда крымские татары были насильственно депортированы в мае 1944 г. Хотя незаконность этого акта была позднее признана советским правительством и формально все права крымских татар были восстановлены, им не дают жить на земле своих отцов...

...Я обращаюсь ко всем людям, считающим себя порядочными:

Не закрывайте глаза на творящиеся произвол и беззаконие.

И я спрашиваю вас: "Смеем ли мы молчать?!"...

Сегодня нужно спасти Джемилева. В этом наш долг, человеческий и профессиональный.

И отрешимся от постыдного молчания"⁶⁵.

Писатель Лев Копелев в статье-обращении "Спасти Мустафу Джемилева!" 22 апреля написал: "Чудовищный приговор должен быть отменен, чтобы спасти жизнь Мустафы Джемилева, чтобы избавить всех нас -- его соотечественников и сограждан -- от позорной вины"⁶⁶.

Группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений составила документ о нарушении гуманитарных статей Заключительного Акта Европейского Совещания в "деле Джемилева".

Несмотря на многочисленные обращения в защиту М.Джемилева, он был отправлен отбывать наказание на Дальний Восток, в лагерь строго режима "Приморский"⁶⁷.

Перед окончанием срока в декабре 1977 года Мустафа в письме от 20 октября сообщал: "...Меня лишили права на свидание. Одновременно объявили о переводе в бригаду грузчиков, т.е. очевидно предполагается создать необходимое "окружение". И вообще тут сомнительная возня, визиты гебистов, напоминает все обстановку в период последних моих дней в Омской зоне. Я подал заявление с требованием водворить меня в одиночку". 23 октября он объявил голодовку и был вскоре переведен в ШИЗО.

8 ноября Джемилев, получив от администрации заверения, что дело на него не готовится, голодовку снял.

В конце октября - начале ноября 1977 года Петр Григоренко и Андрей Сахаров сделали заявления о возможном возбуждении нового уголовного дела против М.Джемилева. В середине ноября они вместе с Решатом Джемилевым направили Генеральному прокурору СССР Руденко и министру внутренних дел СССР Щелокову телеграммы с призывом не допустить нового сфальсифицированного судебного процесса над М.Джемилевым⁶⁸.

В связи с предстоящим освобождением М.Джемилев сообщил лагерной администрации, что хочет поселиться у родителей в Крыму. Администрация послала в Крымскую область запрос и получила из Белогорского райисполкома ответ, датированный 28 октября 1977 года, что родители М.Джемилева проживают на территории Бело-горского района Крымской области с грубейшим нарушением паспортного режима, и "как спецпереселенцам им прописка в Крыму ограничена", поэтому "направлять в Крым Джемилева М. нецелесообразно, т.к. ему в прописке будет отказано".

Ознакомленный с письмом председателя наблюдательной комиссии при Белогорском райисполкоме Крымской обл. подполковника Цапенко начальнику лагеря, М.Джемилев 16 ноября 1977 года написал ему:

"В связи с Вашими доводами, обосновывающими отказ мне в прописке, прошу уточнить:

1. В чем конкретно выражается "грубейшее нарушение паспортного режима" моими родителями, проживающими в Бело-горском районе, которое препятствует их прописке?

2. Является ли факт несоблюдения или даже нарушения какого-либо паспортного предписания моими родителями достаточным обоснованием заведомого отказа в прописке в Крыму мне самому?

Прошу также дать более развернутое объяснение Вашему заявлению: "Как спецпереселенцам им прописка в Крыму ограничена", а именно прошу разъяснить:

3. На основании каких ныне действующих государственно-правовых актов я и мои родители отнесены к категории так называемых "спецпереселенцев "?

4. Как далеко простираются оговоренные Вами ограничения для "спецпереселепцев " в вопросе прописки в Крыму, т.е. какими же необходимо обладать данными, чтобы, будучи "спецпереселенцем ", все-таки прописаться в Крыму, поскольку в Вашем письме говорится об ограничениях, а не о запрете?

5. Согласно каким опубликованным и, следовательно, обязательным для граждан действующим ныне правовым актам упомянутым Вами "спецпереселенцам " прописка в Крыму ограничена?

Ответ на это заявление прошу выслать в предусмотренные законом сроки.

В случае отказа дать исчерпывающий ответ по всем перечисленным вопросам я вынужден буду рассматривать Ваши доводы, приведенные в письме N 22 от 28.10.77, как безответственные, антиконституционные и, полагаю, подпадающие под диспозицию ст. 74 УК РСФСР (и соответствующей статьи УК УзССР) об ответственности за нарушение национального равноправия граждан СССР".

Ответа на свое письмо М.Джемилев не получил.

29 января 1978 года он направил заявление в Президиум Верховного Совета СССР, в котором, изложив содержание письма Цапенко и своего запроса к нему, просил сообщить, "действительно ли крымские татары до настоящего времени рассматриваются в СССР как спецпереселенцы, и действительно ли существуют государственно-правовые нормы об ограничениях на их прописку в Крыму".

Если подобные ограничения официально существуют, пишет он далее, я требую их отмены, т.к. они противоречат статьям 34, 36 Конституции СССР и являются нарушением общепризнанных основных прав человека. Но, если даже и не существует в настоящее время официальных норм об ограничениях в правах крымских татар, то несомненно, что подобные ограничения широко практикуются, о нем свидетельствует, в частности, и письмо подполковника Цапенко N22 от 28 октября 1977 года. Мне известно, что в настоящее время в Крыму находятся сотни семей крымских татар, которым отказано в праве на прописку и трудоустройство, в результате чего они оказались в крайне тяжелом экономическом положении. Кроме того, известно много случаев насильственного выселения семей крымских татар за пределы Крыма и иных не правомерных репрессивных мер.

В соответствии со статьями 49 и 58 Конституции СССР М.Джемилев просил организовать правительственную комиссию с участием представителей крымских татар для расследования положения в Крыму.

30 ноября 1977 года М. Джемилева спецэтапом, на самолете и в наручниках, доставили в Ташкент. 22 декабря по завершении срока, он был освобожден со справкой, где в графе "следует к месту жительства" был проставлен ташкентский адрес его брата Асана. Как и в лагере, Мустафа заявил, что намерен поехать к своим родителям в Крым. Он отказался получать паспорт в Ташкенте и направил в Прокуратуру и МВД УзССР заявления, в которых просил разрешения воспользоваться своим правом выбирать место жительства, поскольку в приговоре ни ссылка, ни высылка указаны не были.

С первого дня на свободе за ним вплотную стали ходить агенты - "конвой" доходил иногда до 15 человек. 30 декабря 1977 года М. Джемилеву объявили постановление об административном надзоре, в правила которого входила регистрация 1, 15 и 22 числа каждого месяца. Начальник отдела профилактики городской милиции майор Курбанов сказал ему при этом, что 1 января 1978 года, то есть послезавтра, он может и не отмечаться. Однако 4 января Джемилева вызвали в милицию и составили протокол о нарушении правил надзора. Судья в тот же день оштрафовал его за это на 20 рублей. "Слова к делу не подошьешь", - сказал судья, когда Джемилев сослался на свой разговор с Курбановым.

С 9 января до конца месяца М.Джемилев находился в больнице -10-месячная голодовка перед последним судом и голодовка в лагере сильно подорвали его здоровье⁶⁹.

29 декабря 1978 года истекал второй полугодичный срок надзора над М.Джемилевым. Так как ранее ему говорили в милиции, что по окончании надзора он может поехать к родителям в Крым, он купил билет на 30 декабря. Однако 29 декабря ему было объявлено о новом продлении надзора.

М.Джемилев направил Генеральному Прокурору СССР и начальнику Октябрьского РОВД г.Ташкента письмо, в котором указал, что установленный за ним надзор с предписанием жить в Ташкенте противоречит закону, т.к. после освобождения из заключения он принудительно был отправлен в Ташкент, где не хочет и не имеет возможности прописаться. Он сообщил, что выезжает из Ташкента в Крым к родителям, где уведомит сотрудников милиции о своем прибытии.

30 декабря М.Джемилев был задержан на аэродроме и получил второе "нарушение" правил надзора. (Первое нарушение было 1 января 1978 года, когда Джемилев с разрешения майора милиции Курбанова пропустил регистрацию, которая выпадала на праздничный день.)

19 января 1979 года было сфабриковано третье нарушение. В этот день поздно вечером на квартиру его брата Асана Джемилева, где обязан был находиться Мустафа, пришел сотрудник милиции. Как это бывало и раньше, открывшая ему дверь жена Асана отказалась вызвать Мустафу, хотя он и был дома. Через несколько дней в милиции был составлен протокол о том, что М.Джемилева не было дома - недостающее третье нарушение, необходимое для возбуждения уголовного дела.

22 января М.Джемилев направил в Президиум Верховного Совета СССР и начальнику Октябрьского РОВД г. Ташкента заявление с отказом от советского гражданства и просьбой разрешить покинуть пределы СССР. К заявлению приложены паспорт и копии двух приглашений (вызовов), посланных ему в 1975 и 1978 годах родственником, проживающим в США.

В заявлении М.Джемилев подчеркивал, что отказ от советского гражданства не означает отказ от своей национальной территории - Крымского полуострова, а продолжать добиваться права на возвращение своего народа в Крым и восстановления его национальной государственности он будет независимо от места проживания.

В заявлении также было сказано, что он согласен аннулировать свое заявление об отказе от советского гражданства, если крымским татарам будет разрешено беспрепятственно переселяться в Крым и официально будет объявлено об отмене всех ныне действующих гласных и негласных указов, постановлений и инструкций, ограничивающих гражданские права крымских татар по их национальному признаку.

8 февраля 1979 года М.Джемилева вызвали в милицию, якобы в связи с его заявлением об отказе от гражданства. Здесь его арестовали по обвинению в "злостном нарушении правил административного надзора".

Следователь Стражев закончил дознание через пять дней. Просьбы М.Джемилева и его родственников допросить их он отклонил, заявив, что ему достаточно показаний милиционера и сопровождавших его лиц.

Поданные Иззетом и Хатидже Хаировыми и Эдие Джемилевой (супругой брата Асана) письменные показания о том, что в ночь с 19 на 20 января они были вместе с М.Джемилевым на квартире Асана Джемилева, следствием были проигнорировано.

18 февраля М.Джемилев, протестуя против заведомо ложного обвинения, объявил голодовку⁷⁰.

Новый суд над Мустафой Джемилевым был назначен на 1 марта 1979 года. Накануне суда в Ташкент вылетел академик А.Сахаров, чтобы присутствовать на процессе.

Позднее А. Сахаров написал: ''В начале 1979 года мне стало известно, что новое дело возбуждено против Мустафы Джемилева, только что вышедшего из заключения. Он вновь арестован, на этот раз формально за нарушение "правил надзора" (а по существу это было продолжение перманентных репрессий за общественную активность)"⁷¹.

В назначенный день суд не состоялся, и было без объяснений объявлено, что он отложен до 13 марта. Неожиданно судебное разбирательство было проведено 6 марта.

О начале суда не были извещены ни адвокат Шальман, ни родственники подсудимого. Джемилева доставили в кабинет судьи Петрова, где находились еще два заседателя, секретарь, какой-то адвокат и три милиционера. Суд проходил также без участия прокурора, в кабинете судьи Петрова, где находились еще два заседателя, секретарь, приглашенный судом адвокат и три милиционера. Мустафу Джемилева внесли в кабинет на носилках (со дня ареста он голодал).

М.Джемилев отказался от "казенного" адвоката и заявил несколько ходатайств: о том, чтобы ему предоставили возможность привлечь адвоката по своему усмотрению, возвратили изъятые выписки, вызвали дополнительных свидетелей (его родственников, которые могли бы подтвердить, что вечером 19 января он был дома, и снять, таким образом, одно из инкриминируемых нарушений) и, наконец, чтобы слушание было открытым и происходило в зале, а не в кабинете.

Все ходатайства были отклонены, поэтому М.Джемилев отказался от участия в процессе, однако подал письменное заявление, где вновь доказывал необоснованность обвинения. Его вывели из кабинета и водворили в камеру при суде. Примерно через час Мустафе сообщили, что дело будет слушаться без его участия (отметим, что Уголовно-процессуальный кодекс, действовавший в то время, прямо запрещает это).

Судья позвонил на работу одному из братьев Мустафы Анафи Джемилеву, чтобы тот разыскал Асана Джемилева для явки в суд. Оказалось, что Асан в командировке. Таким образом стало известно о начале процесса. Нескольким родственникам и друзьям Мустафы удалось прорваться на слушание дела.

Судья объявил, что подсудимый отказался от участия в судебном разбирательстве, поэтому слушание будет происходить без его участия. Присутствовавшие родственники и друзья в знак протеста покинули помещение. Остались лишь милиционеры и сотрудники КГБ.

Через 4 часа судья объявил приговор, в котором было сказано, что Джемилев "в нарушение установленного административного надзора... вел антиобщественный образ жизни, злостно уклонялся от трудоустройства и прописки", не реагировал на профилактические беседы и предостережения о трудоустройстве, в связи с чем надзор дважды продлевался. Суд приговорил его к лишению свободы сроком на 1 год и 6 месяцев. Однако, применив к Джемилеву ст. 24,42 УК УзССР, назначил ему более мягкое наказание, - ссылку сроком на 4 года.

В тюремный "воронок" Мустафу - это был семнадцатый день его голодовки - втащили волоком.

11 марта родственники, наконец, сумели добиться свидания, полагающегося после суда. Мустафа был очень слаб, в разговоре с родными признался на постоянные боли в сердце. Приговора он к этому времени еще не получил (по закону копия приговора вручается осужденному не позднее 3-х суток после его вынесения). Через полчаса свидание было прервано, т.к. Мустафа и его родственники по привычке произносили некоторые слова на крымскотатарском языке, а им приказано было говорить только по-русски. В этот день Мустафа снял голодовку⁷².

Кассационная жалоба была отклонена Ташкентским облсудом 22 марта 1979 года. Приговор остался прежним.

В начале апреля родственникам сообщили, что Мустафа направлен этапом в ссылку в Усть-Майский район Якутской АССР (Южная Якутия). Однако 31 мая 1979 года он был доставлен на Колыму - в пос. Зырянка Верхне-Колымского р-на Якутской АССР. Ввиду "острой нехватки жилья" в поселке на первое время его поместили в холле местной гостиницы. Вскоре М.Джемилев устроился на работу и получил место в общежитии.

5 июня М.Джемилев направил Генеральному Прокурору СССР (копия - начальнику районного ОВД майору Масалову В.Ф.) заявление, в котором просил (это же ходатайство содержалось и в его кассационной жалобе) произвести обратную замену четырех лет ссылки на полтора года лишения свободы. Один из мотивов такой просьбы: в таком случае у него значительно увеличиваются шансы застать в живых после отбытия срока больного 82-летнего отца. В крайнем случае М.Джемилев просил этапировать его в другой район, где не так остра жилищная проблема, и он мог бы жить вместе с кем-нибудь из близких.

По окончании срока ссылки в 1982 году выехал с супругой Сафи-нар и ребенком в Крым⁷³, откуда через три дня вместе с семьей был выдворен и поселен под гласный административный надзор МВД в г.Янгиюле Ташкентской области. Работал слесарем, разнорабочим.

В ноябре 1983 года М.Джемилева арестовали в шестой раз. До ареста Джемилев в течение нескольких месяцев находился под следствием под подпиской о невыезде. Он был арестован во время очередного допроса по обвинению в нарушении ст. 191-4 УК УзССР (аналог ст. 190-1 УК РСФСР).

На этот раз ему вменялось в вину написание "клеветнических" открыток друзьям в Нью-Йорк, а также в том, что он "в провокационных целях" [какова формулировка! - Г.Б.] пытался похоронить в Крыму отца, умершего в г. Абинске Краснодарского края в семье дочери, но завещавшего похоронить себя в Крыму (похоронную процессию не допустили на паромную переправу через Керченский пролив и тело покойного было предано земле в станице Тамань), запись на магнитофон передач зарубежных радиостанций, письмо японской радиовещательной корпорации МНК с одобрением позиции Японии в территориальном споре с СССР.

В феврале 1984 года Ташкентский облсуд по обвинению в "составлении и распространении документов, порочащих советский государственный строй и его политическую систему", а также в организации массовых беспорядков при попытке похоронить отца на территории Крыма, приговорил его к 3 годам лишения свободы в лагерях строгого режима. Срок отбывал в лагере "Уптар" Магаданской области РСФСР⁷⁴.

Перед окончанием срока заключения против М.Джемилева было возбуждено новое уголовное дело по статье 188-1 УК РСФСР ("Злостное неподчинение законным требованиям администрации мест лишения свободы"). На закрытом процессе в п. Уптар в декабре 1986 года он был признан виновным; но вынесенный приговор не предусматривал продолжения заключения, благодаря развернувшейся в мире кампании в защиту советских политзаключенных и некоторому смягчению курса советского руководства в отношении них. Был приговорен к 3 годам лишения свободы условно с 5-летним испытательным сроком и освобожден из зала суда.

Дело Юрия Османова (1983)

В декабре 1982 года в г.Фергане Узбекской ССР был арестован давний участник крымскотатарского движения, инженер-физик Юрий (Юсуф) Османов - сын Бекира Османова. знаменитого партизана, одного из лидеров старшего поколения движения.

Отец и сын - глубоко, если не сказать фанатично преданные идее возвращения своего народа на историческую родину - придерживались стойких марксистско-ленинских убеждений, что, однако, не уберегло Османова-отца от исключения из рядов КПСС за участие в национальном движении, а Османова-сына - от второго ареста. Да и в документах партийных органов и КГБ отец и сын все больше представлены как "радикальные националисты", "экстремисты"...

Впервые Юрий Османов был арестован в январе 1968 года - вместе с Энвером Меметовым, Сейдаметом Меметовым и Сабри Ос-мановым. По свидетельству Айше Сеитмуратовой, на вопрос, с какого времени он участвует в национальном движении, Юрий Османов ответил: "С того дня, когда воспитательница детского сада сказала: "Молока крымскотатарским детям нет", а на реплику, что крымским татарам была оказана необходимая хозяйственная помощь и выделена земля в местах спецпоселений. Османов заявил: "Действительно, крымские татары были наделены землей - это полтора погонных метра на кладбище"⁷⁵. Тогда, в 1968 году, Ю.Османов был осужден на 2,5 года ИТК усиленного режима.

В 1982 году ему было предъявлено обвинение по той же статье -191-4 УК Уз ССР (аналог ст. 190-1 УК РСФСР) - за прошедшие годы его убеждения не изменились.

Новый суд над Ю. Османовым начался 3 мая 1983 года и продлился неделю. Дело рассматривал городской суд г.Ферганы. В первый день слушание дела было отложено на сутки, т.к. Ю. Османов отказался участвовать в процессе, пока в зал не допустят его близких. На следующий день в зал были допущены родственники и несколько знакомых Османова.

Ю.Османов защищал себя сам. Приглашенный им адвокат из Москвы не мог приехать, т.к. ему не дали командировки. Ю.Османо-ву инкриминировалось подписание писем и обращений крымских татар и несколько документов, написанных им лично, в частности, открытое письмо артисту О.Ефремову.

Ю.Османов виновным себя не признал. Свидетели, вызванные в суд, выразили свою солидарность с подсудимым. Все они подтвердили правдивость содержания инкриминируемых Ю.Османову документов.

Приговор суда гласил - 3 года лагерей строгого режима.

12 июля 1983 года кассационная инстанция рассмотрела жалобу Ю. Османова и оставила приговор без изменений. Срок заключения Ю. Османов отбывал в Якутии.

26 мая 1983 года, вскоре после суда над сыном, в Крыму скончался отец Ю.Османова - Бекир Османов. По сообщению самиз-Датского "Информационного бюллетеня крымских татар имени Мусы Мамута" (N2, август 1983 г. Симферополь-Ташкент), на следующий День после смерти Бекира Османова в его дом явились представители местных властей. Они предложили сыну Артему помочь продуктами для поминок - при условии, что "похороны пройдут "тихо-мирно", без речей на нежелательные для властей темы и чтоб на похоронах было поменьше людей". Такая сделка не состоялась.

Проводить в последний путь одного из самых уважаемых и почитаемых народом участников крымскотатарского национального движения - Бекир агьа (как почтительно его называли и стар и млад) со всего Крыма и из-за его пределов съехались несколько тысяч человек.

Похороны Б.Османова проходили под пристальным наблюдением милиции и КГБ - участников похорон фотографировали и записывали номера их автомашин⁷⁶. 28 мая 1983 года он был похоронен в селе Донское (бывшее Беш-Терек) Симферопольского района, рядом с могилой Мусы Мамута, за пять лет до этого совершившего самосожжение.

***

В данной главе мы рассказали лишь о наиболее громких процессах периода. Обзор этот далеко не полон. Несомненно, работа по дальнейшему изучению и детализации этих и других политических процессов крымских татар требует продолжения. В этой связи не можем не заметить, что такая работа потребует собирания и систематизации документальной базы - как материалов личных архивов участников национального движения, так и архивов ведомств, по которым привлекались к уголовной ответственности подсудимые - КГБ, МВД, Прокуратуры (в своей массе, эти документы по-прежнему секретны).

В заключение скажем, что в конце 1970-х - первой половине 1980-х из борьбы были выбиты едва ли не все самые влиятельные деятели национального движения. Были осуждены: в 1979 году-в Узбекистане Роллан Кадыев, в Крыму - Эльдар Шабанов, Мамеди Чобанов, Сейдамет Меметов; в марте 1983 года в Ташкенте - Мурахас Нурфет, в августе 1984 года в Таджикистане - Исмаил Билялов, в конце 1984 года в Крыму - Джелял Челебиев. Очевидно, что корректное изучение данных процессов активистов национального движения возможно только при условии рассекречивания документации названных выше официальных инстанций.

Глава 4

"Крым будет очищен от крымских татар..."

(Советский опыт этнической дискриминации)

Дом отдыха располагался на горе, а чуть ниже, километрах в трех по крутому спуску, по дороге, вдоль которой грохотала по камням горная речка Карасу - Черная Вода, был типично крымский, татарский городок Карасубазар, ныне переименованный в Яблочное. Говорили, что в прежние, татарские, времена окрестности городка утопали в прекрасных фруктовых садах, хоть теперь в это трудно было поверить. Повсюду рос только дикий кустарник.

Фридрих Горенштейн. Шампанское с желчью (описываемые в рассказе события происходят в октябре 1973 г.)

Изучая репрессивные аспекты государственной политики СССР 1970-х - начала 1980-х годов, невозможно обойти вниманием одну из позорных и, к сожалению, малоизвестных страниц советской истории. Речь идет о гонениях и преследованиях крымских татар, пытавшихся вернуться в Крым уже после реабилитационных законодательных актов. До сих пор эта страница советской истории не получила адекватной правовой, научно-исторической, моральной оценки. На сегодняшний день нет ни одного общего исследования по истории власти в СССР, где бы достаточно подробно упоминалась эта неизвестная "Крымская война"; нет и фундаментальной специальной работы по этой теме.

А между тем многие крымские татары пережили депортацию дважды - в 1944 году и в 1960-1980-х годах - когда пытались вернуться на историческую родину уже после пресловутой реабилитации конца 1960-х годов.

Важно отметить, что крымские татары возвращались на свою исконную родину, откуда они были незаконно изгнаны - преступность этой акции сталинского режима была признана и осуждена соответствующими государственными актами. В этих документах декларировалось право крымских татар жить на всей территории СССР, включая их историческую родину - Крым. Однако когда эти люди оказывались на крымской земле, власти представляли ситуацию таким образом, будто репатрианты совершали нечто антизаконное. Необходимо сказать, что речь в данном случае шла не о социально маргинальных гражданах, пытавшихся поселиться в Крыму. Это были такие же советские граждане, как и те, кто беспрепятственно селился в этот период в Крыму (мы уже упоминали, что полуостров в послевоенный испытывал острый дефицит трудоспособного населения), с тем лишь отличием, что они были - крымские татары.

В 1970-х - первой половине 1980-х годов массовый характер приняло в Крыму применение статьи за нарушение паспортных правил - практически все крымские татары, пытавшиеся самостоятельно вернуться на родину, прошли через выселения и суды. Официальные документы стыдливо умалчивают о произволе властей, беспрецедентно жестоких акциях выселений и гонений на крымских татар, пытавшихся поселиться на родине уже после формально реабилитационных указов. Зато правозащитная "Хроника текущих событий'' в 1970-Х-1980-х годах подробно зафиксировала многочисленные примеры нарушений прав человека, став подлинной летописью преследований крымских татар в Крыму.

Автору этих строд довелось поработать с многочисленными письмами крымских татар, послужившими первоисточниками для сообщений "Хроники...". Значительная часть этих писем хранится в архиве Московского общества "Мемориал", в личном архиве замечательного человека, правозащитника, составителя и редактора крымскотатарского раздела бюллетеня в 1974-1980 годах Александра Лавута; немало их сохранилось и в ГАРФ в фонде высшего органа власти - Верховного Совета СССР.

Типология возвращения татар в Крым в этот период просматривается легко. Практически любой крымский татарин, вернувшийся на родину "в неорганизованном порядке" (т.е. без помощи "органов" госбезопасности и организованного набора рабочей силы) и пытавшийся поселиться здесь, сталкивался с одними и теми же трудностями. Отметим, что крымские татары возвращались не в собственные дома - они отнюдь не делали попыток изгнать тех, кто жил в их домах. Крымскотатарские репатрианты покупали новые дома - за собственные деньги, однако местные власти отказывались оформить покупку и прописать их в этих домах. После этого следовали жестокие выселения из купленных домов.

Вспоминает Диляра Сеитвелиева, чья семья на протяжении нескольких лет пыталась поселиться в Крыму:

"Власти очень быстро узнавали о том, что приехали крымские татары, и тут же заявлялись с визитом, видимо, чтобы решить, какие формы репрессий могут быть достаточными, чтобы выселить эту семью. К нам пришла такая солидная группа "дядей", среди которых были председатель сельсовета, председатель колхоза и еще несколько мужчин. Они сразу стали нам угрожать и тем, что мы без их ведома, без оформления приобрели дом, и что здесь для нас нет элементарных жизненных условий и работы, поэтому нам лучше всего сразу убираться отсюда куда подальше, хотя бы за пределы этого сельсовета. Но тогда мы им твердо заявили, что приехали навечно, и будем жить и растить своих детей, а по специальности мы механики и, наверняка, найдется и работа...

Через несколько дней мы письменно обратились в сельский совет с просьбой оформить договор купли-продажи дома и прописать нас в нем. Председатель сельсовета не стал даже нас обманывать и гонять по кругу. Он сразу сказал: "Мне не разрешают этого делать. Я не смогу доработать до пенсии, меня строго предупредили. Езжайте в район, добивайтесь. Как только мне позволят, я сам приеду к вам, даже если это будет ночью, оформлю и пропишу".

Так мы и жили некоторое время, иногда посещая районные инстанции, встречаясь там с нашими соотечественниками, ходя друг к другу в гости, встречаясь с теми, которым с огромным трудом удалось закрепиться за прошедшее с 1967 года время, договаривались о массовых совместных посещениях инстанций, пикетах, митингах, поездках в Москву...

12 апреля 1979 года три семьи нашего большого семейства, проживавшие на тот момент в Крыму (семья моих родителей, моя семья, семья моей сестры Гулизар) были свезены в спецприемник Симферопольской тюрьмы, обысканы, как мы потом догадались, видимо, для изъятия у нас денег на содержание в тюрьме и отправку наших домашних вещей, и, через несколько дней разными поездами под конвоем отправлены за пределы Крыма.

Моих родителей (папе тогда был 81 год, маме - 70 лет) высылали с родной земли уже в третий раз"⁷⁷.

Это - реальная и очень типичная история из жизни крымских татар, пытавшихся вернуться на родину в 1970-х годах.

Множество подобных случаев зафиксировано в ''Хронике текущих событий". Так, со ссылкой на документы национального движения "Хроника..." сообщала: "В 1967-1969 годах семью Февзи Поска выгоняли из Крыма 5 раз, семью Асана Чобанова (9 человек) - дважды. Перед крымским татарином, пытающимся вернуться на родину, встает глухая стена "оформления": прописка, работа, договор о покупке дома... Согласно документу "Всенародный запрос...", с 1968 г. в Крыму было произведено 32 конвоируемых выселения, охвативших около 6 тыс. человек, и ряд судебных процессов, в частности, "за уклонение от прописки"...

12 июля 1968 г. из совхоза "Большевик" выслали этапом в Ташкент 12 семей... Сообщается также о выселении 30 ноября 1972 г. из деревни Бештерек (ныне с. Донское) трех семей, живущих в купленных ими домах, покупка которых не оформлена: Джемиля Куртсеито-ва с женой и двумя детьми, Эсмера Мазинова с женой и тремя детьми, Фатиме Губановой с четырьмя (ее муж Е.П. Губанов находился в заключении - по все той же злосчастной 196 УК УССР).

Эта акция вызвала письмо протеста первому секретарю Крымского обкома партии Н. Кириченко (585 подписей), озаглавленное "Сюрприз крымским татарам ко Дню Конституции". Она описана также в письме У. Куртсеитовой.

Выселение проводил отряд из 52 человек: милиция и дружинники, судебные исполнители. В письме протеста говорится, что, несмотря на возмущение и мольбы жителей деревни, "блюстители порядка продолжали швырять в машины детей, женщин, вещи". Жестокому обращению подверглись даже беременная Куртсеитова и лежавшая с давлением 280 Губанова. Ей сделали укол и поволокли в автобус. К ночи выселенных привезли на ст. Партизаны (Херсонская обл.), жители которой приютили их и, собравшись утром на площади, возмущались действиями властей. Благодаря этому, как сообщает Куртсеитова, на следующий день их все же вернули домой. Представитель обкома Шаба-лов признал незаконность акции ("неграмотные люди сделали") и предложил снова "подавать на оформление домов"⁷⁸.

Описанная история с выселением семей Губановой, Мазинова и Куртсеитова - одна из немногих, получивших широкую огласку и отражение в официальной документации.

По сообщению заведующего отделом административных органов ЦК КП Украины Опанасюка первому секретарю ЦК КП Украины В.Щербицкому, была проведена проверка обстоятельств данного инцидента; "после вмешательства Херсонского и Крымского обкомов КП Украины и МВД УССР указанные семьи в тот же день были возвращены обратно в Крымскую область и вселены в прежние дома".

Весьма красноречив следующий пассаж сообщения: "Как показала проверка, выселение этих семей было проведено непродуманно, без соответствующей подготовки, учета времени года, накануне празднования Дня Конституции и 50-летия образования СССР"⁷⁹. [Курсив мой - Г.Б.]. Значит, если бы не эти славные даты, выселять можно было бы совершенно беспрепятственно, невзирая на очевидные факты беззакония и нарушений прав человека?

Иезуитство, оглядка на Запад всегда были свойственны советским властям. Не стали исключением и события в Крыму:

"30 сентября (или 1 октября) 1975 г. в сельсовете, расположенном в с.Голубеньком. были собраны руководители совхоза и партийный актив. Два сотрудника КГБ разъяснили, что хотя у нас равноправие наций, но нельзя допустить возвращения крымских татар в эти деревни. С другой стороны, после Европейского совещания нельзя и выселять их"⁸⁰. Такая вот дилемма возникла у "правоохранителей". Но никакие Европейские совещания не могли остановить исполнителей, садистски упивавшихся властью и безнаказанностью. Многочисленные факты беспрецедентных по жестокости акций выселений запечатлены в "Хронике...":

"21 октября в селе Грушевка Кировского района по решению суда была выселена семья Рустама Нафиева (ветерана войны, участника обороны Севастополя). Операцию проводил отряд из 30 милиционеров во главе с начальником милиции города Старый Крым майором Волощенко. По указанию председателя сельсовета Волковой в помощь им выделили 20 рабочих совхоза, снятых для этого с обрезки винограда. Рабочие сначала отказались выносить вещи на улицу, под дождь, но Волкова пригрозила, что тогда этот день засчитают им за прогул. Соседей Нафиевых предупредили, что тот, кто пустит их ночевать, получит 15 суток"⁸¹.

9 августа в 3 часа ночи милиция и дружинники напали на дом Мустафы Абилева в селе Богатом, а в 5 часов утра - на дом Эывера Аметова в селе Курском. Подробности выселения Абилев описал так: "Участковый Харченко взломал двери. Пьяные дружинники ворвались в дом и стали хватать спящих детей. Семья была погружена в автобус с нанесением телесных повреждений. При попытке к бегству из окна автобуса ребенку зажали шею выдвижным стеклом.

В грузовые автомашины были брошены как попало домашние вещи. Мебель и предметы домашнего обихода были разобраны топорами для ускорения вывоза. Во время акта выселения мародеры стащили у семьи Абилевых 1000 рублей. Общий материальный ущерб составил 2210 руб.".

Выселением Аметрвых руководил тот же Харченко. И здесь украли деньги и поломали вещи. Самого Энвера дома не было. Айше Аме-тову с двухлетним сыном и вещами вывезли далеко в степь. Потом к дому подогнали бульдозер, но соседи не дали сломать дом. Ранее, 11 мая, в другом селе Аметову сломали только что купленный дом⁸².

Издевательства, которым подвергались люди, вся вина которых заключалась лишь в том, что они стремились жить на родине, - поистине поражают.

Вот отрывок из письма Ресмие Юнусовой, адресованное академику А.Д.Сахарову (опубликовано в "Хронике..."):

"... 13 мая 1976 г. ко мне в дом ворвалась банда под руководством секретаря партийной организации колхоза "Горный" Сидорова. Не предъявив никаких документов, оттолкнув меня, начали выбрасывать вещи на улицу. Время было 9.30 утра. У меня дочка лежала в постели, увидев эту ситуацию, она стала кричать не своим голосом, перепугалась, вследствие чего у ребенка открылось кровотечение из носа. Я бросила все и с ребенком обратилась за помощью. В это время, воспользовавшись моментом, секретарь парторганизации подогнал бульдозер, и снесли дом, а вещи выбросили на улицу, где по сей час моя семья с больным парализованным ребенком находится на улице. Все четыре брата моего мужа пали смертью храбрых на войне, защищая великую отчизну, а прежде всего свой маленький родной край, свой дом, своих близких и родных. Одному из них Берберу Асану, командиру эскадрильи, в Геленджике стоит монумент. Бербер Энвер командовал ротой, погиб под Брянском. Бербер Эдем участвовал в обороне Севастополя. Читая их письма, мы нигде не видели и нигде не слышали таких ужасов, с которыми мы встретились у себя на исконной родине в Крыму" ⁸³.

Асан Мамут, инвалид Отечественной войны I группы, написал в газету "Красная звезда": 17 апреля 1977 года его семья вернулась в Крым, купив хату в с. Балки Белогорского района. Председатель сельсовета и участковый милиционер сразу же отдали огород при доме соседям. Куда только ни обращался ветеран войны - в райисполком, облисполком, райком, райвоенкомат, но прописаться ему так и не удалось. Предрайисполкома Кравец, к которому Мамут пришел на прием, вызвал милиционеров и выгнал его из кабинета. "Вот за что я защищал Родину", - так заканчивал свое письмо А. Мамут⁸⁴.

15 октября на участок при доме Асана Мамута пустили трактор. Сестру Мамута и ее мужа, пытавшихся спасти огород, избили. 1 декабря Белогорский районный суд вынес по иску соседей решение - отдать им участок в "законное пользование", суд сослался при этом на свое решение о "незаконности" купли дома, вынесенное в июне 1977г. В январе 1978 г. судебный исполнитель приходил отбирать участок⁸⁵.

В письмах крымских татар неоднократно сообщается об оскорбительных высказываниях и угрозах со стороны представителей власти о том, что для крымских татар "повторится 1944 год". Так, "Хроника..." цитирует предгорисполкома Крутову: "Партийные органы, милиция и органы КГБ изучают вопрос о новом выселении крымских татар, вернувшихся в Крым"; "Не забывайте 1944 год".

Действительно, для многих семей крымских татар депортация 1944 года словно бы повторилась вновь.

В январе 1978 года семью Абдулиных, поселившихся в Красногвардейском районе, выселил наряд милиции и морской пехоты: ''Один из солдат приставил к Абдулаверу Абдулину автомат и приказал ему не двигаться, его жену избили. Абдулиных с вещами отвезли на контейнерную станцию и держали там на улице вместе с ребенком (в этот день было 12 градусов мороза) до позднего вечера - пока они не согласились оформить отправку контейнера с вещами обратно в Среднюю Азию. Операцией руководил начальник районной милиции Лисогорский"⁸⁶.

В "Хронике..." рассказана история выселения семьи Халиловых, купивших дом в родной деревне под Бахчисараем и безуспешно пытавшихся здесь поселиться: "Полковник (милиции) велел всей семье немедленно садиться в автобус. Теща Халилова показала извещение о гибели ее мужа на фронте при защите Севастополя... и просила хоть день побыть на родине, где она не была с 1944 г. Прежние хозяева дома возмущались жестокостью милиции, сын хозяина дома сказал: "Вы выгоняете людей, как фашисты". Семьи вывезли в Ново-алексеевку [поселок в Херсонской области - Г.Б.]"⁸⁷.

Одним из главных препятствий, чинимых властью, было то, что при отсутствии прописки невозможно было устроиться на постоянную работу.

"Хроника..." сохранила множество подобных примеров. Вот лишь некоторые: "Эльмира Зинединова описывает в письме Брежневу притеснения, испытываемые ее семьей уже три года. В сентябре 1973 г. ее приговорили к высылке на 2 года. В мае 1974 г. милиция вывезла ее в степь. Ее дочери, родившейся 5 сентября 1975 г., свидетельство о рождении выдали только через 8 месяцев. Во время выборов народных судей им дали проголосовать только после телеграммы в Москву. В письме, в частности написано:

"...прописывают всяких пьяниц, воров, убийц, у которых в паспорте уже нет места для печати, которые могут приносить только ущерб, а мы хотим работать, приносить пользу колхозу. Нас не признают, не считаются с нами, ведь даже и всякие отбросы имеют свое определенное место, а у нас и этого нет. У меня растут четверо детей, 2 сына и 2 дочери. Сыновья мои -- будущие защитники Родины, тогда у нас не спросят, брать их в ряды Советской армии или нет... Мой супруг служил 3 года, защищал спокойную жизнь советских людей, принял присягу, держал автомат (советский), а теперь он -- не человек, а ведь он -- специалист хороший, и колхоз нуждается в нем, но как крымского татарина не признают".

Не могут оформить дом, получить прописку и работу супруги -врачи Омеровы, поселившиеся в с. Воинка, хотя в районе острая нехватка врачей. Омеров жаловался Генеральному Прокурору СССР.

В селе Н[ово]николаевка биолог-учитель Таире Аблямитова, прибывшая по оргнабору и потому прописанная, также не может устроиться по специальности при наличии вакансий в школах"⁸⁸.

Учитель Шевкет Гафаров в сентябре 1973 года получил направление Симферопольского района на работу в школу с.Скворцово; когда он подал документы на прописку, выяснилось, что он - крымский татарин; угрозами, оскорблениями, шантажом его вынудили подать заявление об увольнении⁸⁹.

Случаи эти отнюдь не единичны:

"Педагога Зеру Шабанову в Белогорске в течение трех лет не берут на работу ни в школу, ни даже в детский сад.

Врач-педиатр Фера Муслядинова, с весны 1977 г. прописанная в с. Нижний Орешник, не может получить работу по своей специальности, хотя район остро нуждается в педиатрах.

Инженер Нариман Бешевин, работавший в Узбекистане начальником стройуправления, лауреат Государственной премии, в Крыму работы найти не может. В таком же положении -- инженер-механик Редван Джемилев, соглашающийся на любую работу, например -- шофером"⁹⁰.

А вот случай уже из 1979 года. Несколько крымских татар приехали в совхоз "Виноградный" (с.Кольчугино Симферопольского района), который, по сообщению газеты "Труд" от 5 мая 1979 года, остро нуждался в сельскохозяйственных рабочих. С одним из крымских татар, Эннаром Ибрагимовым, разговаривал директор совхоза. Он прямо сказал: "Рабочие нам очень нужны, но ваш вопрос еще не решен. Разрешат крымским татарам жить в Крыму - я вас охотно возьму на работу. А пока не могу"⁹¹.

Совершенно обычным для представителей местных властей были грубые, унижавшие человеческое достоинство оскорбления, необоснованное приписывание людям фактов предательства:

"Садых Харахады и Шевкет Кемалов, купившие дом в г. Старый Крым, написали 30 сентября 1976 г. заявление Н.В. Подгорному. Они сообщают, что, когда они 23 сентября обратились в милицию для прописки, начальник паспортного стола составил протокол для привлечения их к судебной ответственности. В разговоре принял участие начальник городской милиции майор И.В. Волощенко. Он прочитал им какое-то письмо о "зверствах крымских татар" и сказал: "Вас надо было не выселять, а поголовно расстрелять. Еще не высохла кровь русских, расстрелянных вашими отцами, а вы разбогатели и приезжаете сюда, покупаете незаконно дома". В письме Подгорному далее сказано:

"Николай Викторович! Мой отец Харахады Али ушел на войну в 1941 г., вернулся инвалидом в 1946 г., умер в 1952 г. на высылке в Узбекской ССР. Мой брат Кемалов Абдурафи... погиб на войне, отец и мать погибли с голоду в Узбекистане... Теперь... майор Волощенко чернит светлую память наших родных и близких"⁹².

Надо сказать, что в борьбе с репатриацией татар власть не гнушалась самых недостойных методов. Так, для формирования устойчивого негативного мнения о крымских татарах как об изменниках и предателях были инспирированы процессы над соучастниками зверств фашистов.

О том, что эти процессы (1972 и 1974 годов) носили пропагандистский характер, ясно свидетельствует ряд ранее секретных официальных документов, сохранившихся в ЦДАГО Украины.

Так, по поводу подготовленного Управлением КГБ при СМ УССР по Крымской области процесса над военными преступниками Асановым, Мензатовым и Менаметовым, служивших в 1942 году в 152-м добровольческом батальоне СД, в письме секретаря Крымского обкома Н.Кириченко в ЦК КПУ говорилось: "Управление КГБ при СМ УССР по Крымской области и прокуратура Краснознаменного Одесского военного округа в целях использования материалов следствия и суда для работы по пресечению экстремистской деятельности татарских "автономистов" вышли с предложением ход процесса освещать в печати Запорожской и Херсонской областей Украинской ССР, Краснодарского края РСФСР и Узбекской ССР на территориях наиболее массового расселения татар.

Крымский обком партии поддерживает это ходатайство и просит ЦК Компартии Украины разрешить публикацию указанных материалов в газетах Запорожской и Херсонской областей и поддержать просьбу перед ЦК КПСС об освещении судебного процесса в печати Краснодарского края"⁹³.

Несмотря на протесты активистов движения, требовавших прекратить на государственном уровне заниматься разжиганием межнациональной розни, критика эта успеха не имела. Вскоре после названного процесса 1972 года участников добровольческого отряда, когда в Симферополе судили крымских татар, пытавшихся поселиться в Крыму, на суде, невзирая на официальное признание несправедливости акта депортации 1944 года (Указ ПВС 1967 года), государственный обвинитель Модленко говорил о массовой измене крымских татар и угрожал: "Пусть помнят предатели: Родины у них нет, пусть помнят их дети". Рабочему Серверу Зейдлаеву (Симферопольский мебельный комбинат) директор Сафронов отказал в месте в общежитии, сказав: "Ваши детей в колодцы бросали".

Притеснения по возвращении в Крым испытывали даже те крымские татары, которые сумели поселиться здесь с санкции власти - по оргнабору - и, следовательно, были милостиво причислены к законопослушным гражданам. Но не тут-то было. Вернувшиеся по оргнабору крымские татары, подобно русским крепостным, были "прикреплены" к тем местам, которые определила для них Родина. Они не имели возможности поменять место жительства: "Крымские татары, даже будучи прописаны в Крыму, испытывают притеснения при переезде на новое место. Кроме случая с семьей Асановых, известны еще несколько таких случаев. Ниязи Дагджи, прописанный в Раз-дольненском р-не, переехав в село Курское, в течение года не мог прописаться и в октябре 1976 года был осужден на 2 года высылки.

Усеин Консул не может добиться оформления купли дома в селе Николаевка, где он прописан. Рефиде Алиева, вдова с тремя детьми, два года не может перепрописаться из одного села в другое".

Особенно ярко этнический характер "чисток" Крыма 1970-х годов проявился в случаях со смешанными браками.

Надо сказать, что матримониальные казусы еще с середины 1940-х годов вносили неразбериху в стройность постулатов властей о том, кто и где должен жить и трудиться. В фонде Верховного Совета СССР в ГАРФ сохранилась переписка врача - крымского татарина Ф.Ногаева из Узбекистана с высокими советскими инстанциями. Вскоре после издания Указа от 5 сентября 1967 года он сделал запрос в Крымский облисполком о возможности трудоустройства по специальности и переезда в Крым, на что получил отрицательный ответ. Когда с тем же вопросом обратилась в тот же орган его русская жена, доктор Виноградова, она получила положительный ответ. За разъяснениями странностей "ленинской национальной политики" Ф.Ногаев обратился в высший орган советской власти.

В 1970-х годах профессора-филолога, крымского татарина Рефика Музафарова упорно не прописывали к его русской жене, прописанной в Феодосии.

Узбеку Рахиму Ишматову осенью 1973 года начальник отдела кадров Донузлавского птицсовхоза (Черноморский р-н) заявил: "Не пропишу и не приму на работу - у тебя жена татарка"⁹⁴.

А.Тихоновскому, женатому на крымской татарке, и проживавшему в совхозе "Солнечный" Симферопольского р-на отключили телефон. Начальник телефонного узла объяснил Урмус Тихоновской причину отключения: "Вы разговариваете по телефону по-татарски, и мы не понимаем". Когда эта семья переезжала в Крым из Узбекистана, Тихоновскому (сначала он приехал один) в один день оформили договор купли дома и прописку. Позднее, когда он пришел в паспортный стол, чтобы прописать жену, на него стали кричать: "Вы - член партии, а обманываете государство"⁹⁵.

Г. Панкратова в январе 1978 года купила дом в Симферополе. Покупку дома оформила нотариально и прописалась. Но когда она попыталась прописать в доме своего мужа - крымского татарина Назыма Меметова, ее немедленно выписали, а 10 марта в суд был подан иск о признании купли-продажи дома недействительным. Слушание дела было назначено на 23 марта 1978 года. Н. Меметов, 20 лет проработавший на освоении Голодной степи, заболел туберкулезом горла, состоял на врачебном учете и выехал в Крым по рекомендации врача⁹⁶.

Не редкостью были факты отказов крымскими ЗАГСами регистрировать браки крымских татар. Это - из "Хроники" 1974 года: "ЗАГСы отказываются регистрировать браки крымских татар без разрешения милиции: Мурат Эреджепов и Зейнеп Джемалетдинова в с. Донецкое Симферопольского р-на, 1972 г.⁹⁷; Умер Чобанов и Эмерсалиева [имя в источнике отсутствует - Г.Б.] (г. Белогорск); Ниязи Дагджи и Эль-мира Сеферова (дер. Сенокосное Раздольненского р-на, 1974 г.)"⁹⁸.

И чуть позднее: "Рустем Метелкиев, прописанный в селе Крымка Джанкойского р-на, и Анифе Эмирова не могут зарегистрировать свой брак с июня 1976 г. Асану Бекирову и Сейяре Аджиевой, прописанной в селе Пушкино, пришлось съездить для регистрации брака в Узбекистан. В Старом Крыму не могут зарегистрировать свой брак Лесиан Билялов и Эльмаз Кемалова, поженившиеся в октябре 1976 г."⁹⁹.

Зафиксированы "Хроникой..." и такие вопиющие, дикие для любой цивилизованной страны (но только не для "оплота демократии, образца интернационализма и национального равноправия", как позиционировал себя СССР!) проявления:

"Детей непрописанных татар не принимают в школу. Многие - но далеко не все - ходят на уроки, но в классные журналы их не вписывают.

У Сеит-Османова Сеит-Ибрагима (с. Чернополье Белогорского р-на) двое детей вот уже седьмой месяц не посещают школу. Директор Чернопольской восьмилетней школы Лишак дважды выволакивал шестиклассника Сеита-Османа Сеит-Османова из класса, сопровождая при этом пинками, а затем в течение недели караулил спортплощадку, чтобы ни одна нога крымскотатарских детей не ступала на этот заповедный участок, покрикивая при этом каждый раз: "Эй, татары, убирайтесь!"¹⁰⁰.

Жизнь детей крымских татар, возвращавшихся в Крым в этот период - это особая тема. Сколько несправедливости и жестокости довелось увидеть им уже в юные годы...

Эдие Муслимова, чья семья переехала в Крым в конце 1960-х годов, долгое время живя здесь без прописки, вспоминает весьма болезненный и чувствительный для детской психики случай. В первом классе школы, у новогодней елки, все дети получили подарок, кроме нее: "Твоя семья не прописана, тебе подарка не положено". Там же, в школе, услышала она в первый раз и множество раз слышала после: "Вы, татары - предатели!".

В Крымском государственном архиве сохранилось письмо завотделом народного образования Н.Е.Потехина на имя заместителя председателя Крымского облисполкома Чепуриной Р.Н. и заведующего отделом науки и учебных заведений Крымского обкома компартии Украины Багрова Н.В. от 2 марта 1976 г.. в котором говорится: "Областной отдел народного образования сообщает, что в школах области из года в год увеличивается количество детей крымских татар. По состоянию на 1 марта 1976 года их насчитывается около 1300 человек, в том числе...'' - и далее перечисляется количество детей крымских татар по каждому населенному пункту Крыма.

Большинство детей, продолжают авторы, "ведут себя замкнуто, активного участия в общественной жизни школы, как правило, не принимают, дружат в основном между собой, создавая небольшие замкнутые общины. Иногда открыто они высказывают недовольство, чаще всего по вопросам национальной политики на уроках истории, обществоведения, географии и литературы. Значительное число родителей этих учащихся не прописаны. Например, из проживающих в Советском районе 237 человек прописаны только 39... Есть школы, в которых сосредотачивается большое количество детей татарского происхождения: Кормовская Первомайского района- 104 человека, в пяти других школах этого же района от 30 до 50 чел., Воинская Красноперекопского района - 63, Льговская и Журавская Кировского района - по 25 человек, в Мазанской школе Симферопольского района-24"¹⁰¹.

Что это, если не политика дискриминации и сегрегации, - о которой так много говорили в СССР - имея в виду отнюдь не Страну Советов, а страны капитализма. Представители целой нации и даже их дети находились под контролем и на строгом учете. По какому признаку их отличили? Да по единственному - по национальному.

***

Широкое распространение в 1970-х годах получили меры воздействия против домовладельцев, пытавшихся продать дом крымским татарам. С принятием Постановления Совмина СССР N700 такие меры были узаконены, хотя "успешно" применялись и до августа 1978 года.

Председатель Симферопольского райисполкома И.Тарасюк заявил жителю села Софиевка Свиридову: "Если ты продашь дом крымским татарам, мы тебя найдем, привезем и посадим. Один, вроде тебя, не послушался - уже 3 месяца сидит".

На суде, рассматривавшем 28 октября 1976 года гражданский иск прокурора к Мурату Военному о признании купли им дома недействительной, было зачитано и приобщено к делу письменное объяснение В.Молокоедовой, дочери бывшей хозяйки его дома: "Верхоло-бова (председатель сельсовета) говорила маме, чтобы мама татарам дом не смела продавать, а она не послушалась и продала. Мама говорила Верхолобовой, что татары - люди, такие же, как все"¹⁰².

Домовладелец Ю.Федулов продал свой дом в г.Старый Крым крымскому татарину Узрету Сулейманову и переехал в Херсонскую область. На новом месте его не прописывают. Его письмо по этому поводу в редакцию телепередачи "Человек и закон" переслали в Кировский район Крыма. Председатель райисполкома Алексеев 16 ноября 1976 года ответил ему. Он обвинил Федулова в нарушении правил продажи домов и в том, что он "пошел на поводу у гражданина сомнительной репутации...". Названный так У. Сулейманов - отец пятерых детей, проработал более 30 лет и имел многочисленные благодарности за свой труд¹⁰³.

Надо признать, что за десятилетия борьбы с крымскими татарами, власть накопила значительный арсенал средств, методов и ухищрений (эту бы энергию, да в интересах людей!). Вновь обратимся к "Хронике...":

"Среди мер, предпринимаемых против все растущего потока крымских татар, возвращающихся в Крым, есть и такие: непрописанным крымским татарам не дают специализированный транспорт для перевозки контейнеров с вещами, прибывших в Крым. Зав. грузовым пунктом на ст. Симферополь Н.Г.Смиринский говорит, что он получил об этом устное распоряжение от КГБ. В то же время в Узбекистане крымским татарам препятствуют в отправке контейнеров. Крымская ГАИ охотится на личные машины непрописанных крымских татар (один из признаков -- не крымские номера) и под различными вымышленными предлогами наказывает владельцев, вплоть до лишения прав сроком до двух лет. Были лишены прав несколько владельцев машин, помогавших выселенным татарам вернуться домой"¹⁰⁴.

Но все эти драконовские меры ничего не смогли сделать со страстным желанием крымских татар жить на родине. Однако с годами противостояние с властью становилось для крымских татар все более отчаянным.

В июне 1978 года в знак протеста против преследований крымских татар в Крыму подверг себя самосожжению Муса Мамут, которому угрожали повторным привлечением к суду по ст. 196 УК УССР. Гибель М.Мамута потрясла как крымских татар, так и представителей правозащитного движения СССР. Писатель, узник сталинских лагерей Григорий Матвеевич Александров посвятил этому событию пронзительную поэму "Факел над Крымом", которая широко разошлась в самиздате, - а ее автор вскоре пополнил ряды политзаключенных:

Мамута гибель доказала,

Бороться можно даже одному.

Нельзя сломить и посадить в тюрьму

Мечты, надежды и стремленья...

Академик Андрей Сахаров спустя несколько дней после случившегося в письме Генеральному секретарю Л.Брежневу написал: "Вне зависимости от... конкретных обстоятельств, самосожжение Мусы Мамута имеет своей истинной причиной национальную трагедию народа крымских татар, явившегося в 1944 году жертвой чудовищного преступления Сталина и его подручных, а в 1967-78 гг., после реабилитации крымских татар Указом Президиума Верховного Совета СССР -- вновь ставшего жертвой продолжающейся дискриминации и несправедливости.

Эта дискриминация проявляется в систематических отказах крымским татарам в прописке на их исторической родине, в отказах оформления купленных домов, в беззаконных высылках, налетах, осуждениях, в разрушении домов, оставляющих стариков и детей под открытым небом, в бесчисленных издевательствах властей.

Обращаюсь к Вам, так как убежден в настоятельной необходимости самого решительного и широкого вмешательства высших органов власти страны. Трагическая гибель Мусы Мамута, имя которого будет жить вечно в памяти его соотечественников и всех честных людей, должна послужить восстановлению справедливости, восстановлению попранных прав его народа.

Я прошу Вас также способствовать назначению достойных пенсий его вдове и детям, расследованию конкретных обстоятельств его гибели"¹⁰⁵.

Ответа на свое письмо академик не получил.

Совершенно безучастно отнеслось к гибели М.Мамута и руководство Украинской ССР. В информации В.Щербицкого в КПСС 9 июля 1978 года привычным "деревянным" языком партийного циркуляра говорилось:

"ЦК Компартии Украины информировал ЦК КПСС по вопросам, касающимся граждан татарской национальности, прибывающим в Крымскую область на постоянное жительство.

23 июня 1978 года в с.Донское Симферопольского района Мамут Муса 1931 года рождения во дворе дома, приобретенного им в обход закона, облил одежду бензином и поджег себя. От полученных ожогов он... скончался. Мамут прибыл в Крым с женой и тремя детьми в 1,975 году и с этого времени проживал без прописки, за что в 1976 году был осужден. В июне 1978 года после неоднократно принимавшихся мер административного воздействия, против него вновь было возбуждено уголовное дело за злостное нарушение паспортных правил...

Во время похорон Мамута 30 июня с. г., в которых приняли участие около 450 граждан татарской национальности, среди них проводился сбор подписей на чистых листах бумаги. На кладбище были развернуты транспарант на белой простыне и три черные ленты с надписями националистического содержания: "Он покончил жизнь самосожжением в знак протеста против дискриминации на Родине. "Дорогому Мусе Мамуту жертве несправедливости от крымскотатарского народа" и др. При захоронении выступили 4 человека, один из которых, в частности, сказал: Муса погиб за справедливое дело. Мы клянемся продолжать его дело и добьемся, чтобы Крым - наша родина, стал нашим".

Экстремисты намереваются направить в партийные, советские и административные органы страны, а также международные организации письма, в которых предусматривается представить указанные факты как проявление протеста против преследования татар...

Партийным, советским, административными органами Крымской области, КГБ при Совете Министров УССР и МВД УССР проводится разъяснительная, профилактическая работа по разоблачению и упреждению враждебных выпадов татарских экстремистов, предпринимаются меры противодействия нежелательным акциям с их стороны"¹⁰⁶.

Свое письмо о чудовищной гибели М.Мамута этот сатрап с благообразной внешностью заканчивал фразой, более чем красноречиво характеризующей антикрымскотатарский характер политики властей:

"Предложения по укреплению паспортного режима в Крымской области с учетом ее специфики и сдерживанию неорганизованного массового заезда татар в Крым внесены'нами в ЦК КПСС 18 мая с. г."¹⁰⁷.

Упомянутые В.Щербицким "предложения", как мы уже знаем, воплотились в жизнь в Постановлении Совмина СССР N700, донельзя усложнившим ситуацию с возращением крымских татар на родину.

Академик А.Д.Сахаров вспоминал свой диалог с работником ЦК КПСС вскоре после принятия данного правового документа:

"Это постановление было формально секретным, но в Крыму о нем открыто и с угрозой говорили татарам в милиции и других советских учреждениях. В соответствии с постановлением были созданы специальные подразделения МВД (или КГБ?), проводившие жестокие акции выселения -- с разрушением домов, насилием и погромами. Категорически запрещались прописка и трудоустройство крымских татар в Крыму, продажа им домов. Я позвонил сотруднику ЦК Альберту Иванову, занимавшемуся вопросами, связанными с функциями МВД (дела о выезде и поездках, положение в лагерях, прописка и /п. п.). Я спросил его, правильны ли сведения о постановлении N 700. Он ответил утвердительно. На мое высказывание, что это -- национальная дискриминация крымских татар и несправедливость по отношению к народу, ставшему 35 лет назад объектом преступлений Сталина и его администрации, он ничего не возразил, только сказал:

-- Так или иначе, но крымским татарам в Крыму делать нечего. Их место там занято. Мы не можем выселять украинцев.

На мою реплику, что никто не требует выселять украинцев, места в Крыму не меньше, чем в любом другом районе, единственное, что надо, -- покончить с национальной дискриминацией, Иванов ничего не ответил"¹⁰⁸.

Как никогда за весь последепортационный период, среди крымских татар усилилось общее состояние безнадежности сопротивления режиму, фрустрации. В ноябре 1978 года в Крыму, после безуспешных попыток прописаться на родине и неоднократных угроз со стороны милиции арестовать его за нарушение паспортных правил повесился участник национального движения Иззет Мемедуллаев.

Принятое постановление N700 окончательно развязало властям руки. После вступления его в силу взаимоотношения крымских властей и пытавшихся вернуться на родину крымских татар стали все больше напоминать военные действия.

Вот, например, хроника выселений крымских татар из Крыма только за один месяц - декабря 1978-января 1979 годов:

"С ноября 1978 г. по февраль 1979 г. по решениям райисполкомов, ссылающихся на постановление N 700, из Крыма было выселено примерно 60 семей крымских татар...

11 декабря, совхоз "Красногвардейский" (Советский р-н). Выселена семья инвалида труда Энвера Халилова. Выселение проводило более 60 человек. Семья вернулась домой, но через неделю их вновь подвергли выселению. Село при этом было окружено вооруженными солдатами.

18 декабря, с.Новожиловка (Белогорский р-н). Выселена семья Сеитвели Абдуджелилова из 6 человек, четверо детей... Всего в выселении участвовало более 80 человек. Сеитумера Мустафаева и Эльмиру Алиеву, заступившихся за выселяемых, арестовали. Детей взяли из школы во время занятий легко одетыми и увезли. Родителей посадили на поезд Симферополь -- Свердловск. В поезде они нашли своих детей. Семья вернулась. 18 января 1979 г. их выслали повторно.

19 декабря, с.Воинка (Красноперекопский р-н). Выселен Мухсим Куркуметов с больной женой и тремя малолетними детьми. Куркуметовы были вызваны на это утро в районный паспортный стол "для прописки". Когда они узнали, что обмануты, и вернулись домой, разгром уже завершался, вещи были погружены в машины. Куркуметовых затолкали в милицейскую машину и вывезли из Крыма.

22 декабря "майор из центра" занялся ветеранами войны. В Белогорскую районную милицию были доставлены Джа-фер Мустафаев и Рустем Теллябаев с женой (сам он узбек, но жена -- крымская татарка). Явился по вызову Мед-жит Лобанов с женой. "Беседуя" с каждым из них, майор сыпал угрозами и оскорблениями, запрещал упоминать о своих заслугах (Чобанов воевал на "Малой земле", Мустафаев -- участник двух войн) и ссылаться на ленинские декреты, на Конституцию.

"Сейчас есть постановление Совета Министров -- Крым будет очищен от крымских татар". В тот же день Чобановых и Теллябаевых отвезли в Симферопольскую тюрьму (спецприемник) и, продержав там двое суток, вывезли из Крыма. Мустафаеву майор дал срок 3 дня, чтобы уехал сам, -- "Иначе выдворим принудительно".

29 декабря группа крымских татар из Белогорского района собралась у райисполкома, чтобы выразить свое возмущение. Собравшихся разгонял наряд милиции. Э.Османова, Л.Османова, А.Черкезова, А.Бекирова, Ш.Аблякимов, С.Куртасанова были арестованы. В городе распространился слух, что "татары бунтуют". Зам. председателя райисполкома Орловский заявил: "Крымским татарам жить в Крыму нельзя. Всех вас неизбежно ожидает такая участь -- выселение из Крыма".

13 января, с. Октябрьское (Первомайский р-н). Выселена семья коммуниста Ленура Меметова. В 1978 г. Меметовы купили дом. Оформить покупку и прописаться им не удалось, хотя они и обошли все инстанции. С 11 ноября местные власти задерживали контейнер с вещами Меметовых.

Во время выселения на Ленура надели наручники. Выселение сопровождалось порчей домашних вещей. Меметовы вернулись в село. 16 января проведено вторичное выселение. Соседи пытались заступиться за них. В спецмашине была установлена кинокамера, которой производили съемку прибывших односельчан.

Ленура Меметова схватить не удалось. Татьяну Меме-тову с детьми увезли в Симферопольский спецприемник. При этом ее и детей били, кричали: "Разведись -- пропишем".

Ленур Меметов обратился к первому секретарю Крымского обкома В.С. Макаренко с письмом, в котором описывает происшедшее и просит помощи. Л.Меметов -- один из делегатов, приезжавших в январе в ЦК...

16 января, с. Грушевка (Кировский р-н). Выселена семья Муждабы Асанова. Они купили дом 1 декабря. За это время Аса новы были 12 раз вызваны органами власти с требованием выселиться.

В день выселения Муждаба по очередной повестке отправился в милицию в г. Старый Крым, а его жену вызвали в сельсовет, откуда она была увезена участковым милиционером Слизюком. Детей (их трое) забрали в школе. Завуч Н.И.Жукова вывела их с уроков, сказав им, что за ними пришли родственники. Увидев милиционеров, дети бросились бежать, но были пойманы. Дальнейшие заботы о них взяла на себя другой педагог -- инспектор детской комнаты милиции Л.В. Баранова, выписавшая на всю семью бесплатный билет от ст. Владиславовка до Ташкента.

Двери дома взломали, погрузили вещи. Операцией руководили начальник старокрымской городской милиции майор Волощенко, капитан Якобчук, капитан Нехаев. Наготове стояла машина с солдатами. К выселению были привлечены местные водители совхоза Дуреев и Иванов, которым не объяснили цели поездки. Приехав на место, водители отказались участвовать в выселении. Их лишили водительских прав. Другие два водителя отказались ехать еще в гараже.

Выселение Леоновых вызвало в селе возмущение. В школе два дня практически не учились. На доме Леоновых кто-то прибил плакат: "Советская Конституция в действии. Позор". По этому делу КГБ провел следствие, было допрошено много людей. Однако виновников не нашли. Тем не менее Ридвана Усеино-ва и Рустема Джапарова посадили на 15 суток. Одно из обвинений -- срыв занятий в школе, организация демонстрации.

Ридван Усеинов на второй день после ареста заявил прокурору Кировского р-на Скворцову, что протокол, составленный от имени участкового Слизюка, сфальсифицирован, свидетели, указанные в протоколе, подложные. Но прокурор не стал слушать. Тогда Ридван в знак протеста объявил голодовку, которую держал до конца срока...

17 января, с. Зеленогорское (Белогорский р-н). Выселена семья Джафера Ибрагимова -- ветерана войны, представленного в 1944 г. к званию Героя Советского Союза, которое ему так и не присвоили (1944 год - год выселения крымских татар из Крыма).

30 января, с. Лоховка (Советский р-н). Выселена и вывезена в Краснодарский край семья Сервера Аблякимова (на его иждивении трое детей -- от 1,5 до 6 лет -- и 80-летняя мать). В их дом вселилась русская семья, которой достались овца, корова и продукты Аблякимовых"¹⁰⁹.

Так на протяжении многих лет продолжалась эта "неизвестная "Крымская война", явившаяся по сути настоящей гражданской войной, развязанной государством против собственных граждан - коренных жителей полуострова, безжалостно выселенных отсюда в мае 1944 года.

Многие из участников и жертв этой "войны" и поныне живут рядом друг с другом.

Глава 5

'И отрешимся от постыдного молчания'

(Участие советских правозащитников и зарубежной диаспоры крымских татар в национальном движении за возвращение в Крым)

Слова историка Александра Некрича в заголовке, на наш взгляд, как нельзя лучше отражают характер пусть и весьма малочисленного - но реально существовавшего с конца 1960-х годов, -движения поддержки и солидарности крымским татарам в их борьбе за возвращение на родину...

Начиная с 1968 года и особенно в сложные для национального движения 1970-е- 1980-е, крымскотатарская проблема постоянно находилась в поле зрения советских правозащитников. Это и понятно: наибольшим преследованиям со стороны властей подвергались представители, условно говоря, радикального крыла крымскотатарского движения, чьи воззрения во многом совпадали с идеалами правозащитников. Процессы 1970-х - М.Джемилева, Р.Джемилева, А.Сеитмуратовой и других активистов крымскотатарского движения благодаря усилиям правозащитных ассоциаций - Инициативной группы по защите прав человека в СССР, Комитета прав человека в СССР, Московской Хельсинкской группы, - становились известны всему миру.

Все аспекты репрессивной истории крымских татар (аресты, суды, преследования участников движения; мероприятия власти по сохранению послевоенного зШиз цио крымских татар в Узбекистане и Крыму) на всем протяжении своего существования подробно освещала "Хроника текущих событий". Ее 31-й выпуск (май 1974), приуроченный к 30-летию депортации и подготовленный Александром Лавутом и Людмилой Алексеевой, был полностью посвящен крымскотатарской проблеме. Помимо Петра Григоренко, с 1974 и вплоть до своего ареста в 1980 году наиболее тесно из диссидентов был связан с крымскотатарским движением Александр Лавут.

Другие правозащитные издания - "Хроника защиты прав в СССР" (1972-1981) и "Вести из СССР" (1978-1988), выходившие за рубежом, также постоянно публиковали сообщения о различных событиях и акциях Крымскотатарского движения.

Контакты активистов крымскотатарского движения и диссидентов были обоюдополезны. Несмотря на неоднородность диссидентского движения СССР, оно объединяло по-настоящему порядочных и честных людей своего времени, сумевших раньше других понять природу советского режима. Поэтому вряд ли тезис о благотворности взаимных контактов двух движений нуждается в особых доказательствах.

Власть также знала об этих связях, время от времени используя их в своих целях. Одним из таких эпизодов стал знаменитый политический процесс 1973 года - диссидентов Петра Якира и Виктора Красина. (Как вспоминал правозащитник Андрей Амальрик, именно у Петра Якира, на еженедельных сборищах-"пятницах", он познакомился с крымскими татарами.)

Суд проходил 27 августа - 3 сентября 1973 года в Москве.

Подсудимые обвинялись в антисоветской деятельности, предусмотренной ч.1 ст. 70 Уголовного Кодекса РСФСР. Уже в ходе рассмотрения дела выяснилось, что обвиняемые сотрудничают со следствием. Оба подсудимых полностью признали свою вину и выразили раскаяние по поводу содеянного, признав также свой умысел против советской власти. 5 сентября в Доме журналистов в присутствии иностранных корреспондентов была проведена пресс-конференция с участием Якира и Красина, в которой они раскаялись в своих преступных деяниях, способствовавших враждебной деятельности зарубежных антисоветских организаций. В отрывках пресс-конференция транслировалась по телевидению.

Этот процесс стал одним из самых тягостных эпизодов в истории правозащитного движения, воспринятый многими как его разгром.

В ходе рассмотрения дела было допрошено около 200 свидетелей, в том числе участники крымскотатарского движения - Мустафа Джемилев, Решат Джемилев, Эскендер Куртумеров, Вели Семедляев.

Материалы об их "преступной связи с "демократами" были использованы соответствующими органами "в беседах идеологически-воспитательного и предупредительно-профилактического характера".

Ниже приводится один из документов ЦК КП Узбекистана, в котором дана интерпретация этих контактов, или, как об этом сказано в тексте, "совместной антиобщественной деятельности", в периоде 1968 до 1973 гг.

Несмотря на агрессивную тенденциозность, документ тем не менее весьма интересен, поскольку дает определенное представление о степени информированности власти в этом вопросе и о том, кто из крымскотатарских активистов - в понимании власти - был наиболее близок к диссидентам. (Приводится в сокращении):

"В процессе следствия по делу Якира, Красина и их единомышленников Габая, Григоренко установлено, что указанные лица, с целью придания своей группе видимости какой-то реальной общественной силы, устанавливали связи с советскими гражданами, зараженными различными антиобщественными пережитками. В частности, они внимательно изучали посещавших Москву "представителей" крымских татар и вступали в контакт с наиболее националистически настроенными из них, такими как Джемилев Мустафа (Гулистан), Асанова Зампира (Сырдарьинс-кая область), Джемилев Решат (осужден) и другими. Иногда их совместная антиобщественная деятельность сопровождалась вызывающими провокационными акциями. Так, в 1968 году весь советский народ единодушно поддержал мероприятия Партии и Советского правительства по оказанию братской помощи трудящимся Чехословакии в борьбе против правых сил и обуздании контрреволюции. Однако группа Якира, Красина в унисон с буржуазной прессой выступила со своими самиздатовскими "протестами", в которых оправдывалась деятельность правых элементов, а оказанная помощь со стороны Советского Союза преподносилась как агрессия.

От имени крымско-татарских "представителей" "протесты" подписали Джемилев Мустафа и Джемилев Решат.

Касаясь совместной антиобщественной деятельности с "представителями" крымских татар, Якир на допросе 2 октября 1972 г. показал: "Со слов Красина Виктора и Литвинова Павла мне известно, что они оба подали крымским татарам Кадыеву Ролану и Аса-новой Зампире мысль о написании от имени группы крымских татар обращения, адресованного к мировой общественности. Такой документ кем-то из татар был написан. Те же Красин и Литвинов мне говорили, что они принимали участие в редактировании документа, а затем передали его за границу...

Из материалов дела усматривается, что Асанова Зампира и Джемилев Решат подписали "обращение" в "Комитет прав человека ООН", письмо "генеральному секретарю ООН".

О своих связях с "представителями" крымских татар на допросе 20 января 1973 г. Красин дал следующие показание:

"... Я был знаком не менее, чем с 20-25 крымскими татарами, но более близкие отношения меня связывали с четырьмя из них: Зампирой Асановой, Роланом Кадыевым, Мустафой Джемилевым и Решатом Джемилевым. Эти четверо, а также другие, приезжавшие в Москву, передавали мне различные документы. Среди них я часто получал информационные бюллетени крымских татар, в которых отражались события в их "национальном движении".

... В конце-концов, кое-какие материалы о крымских татарах стали появляться в западной печати. Несколько таких статей я видел в американских и английских газетах. Статьи были иллюстрированы фотографиями. Эти- фотографии также как и материалы, на базе которых были написаны статьи, передал западным корреспондентам я, всего я передавал такие материалы раз 10-15".

Имеющиеся следственные материалы свидетельствуют о том, что за границей получили хождение клеветнические измышления на советскую действительность, взятые из информации крымско-татарских "представителей" NN69, 70, NN71,82 различного ро-да"протестов" и "обращений".

В 1968-1969 гг. Григоренко, Габай,- Джемилев Мустафа поддерживали тесную связь с аккредитованным, в Москве английским корреспондентом Ларсом Нельсоном и даже пользовались его автомашиной.

Именно в этот период отмечалось довольно частое появление в английской печати антисоветских клеветнических материалов.

Накануне 1969 г. Григоренко, "Габай, Джемилев М. изготовили злобный клеветнический документ, озаглавленный "Информация N 82". На его основе английская газета "Обсервер" в марте того же года опубликовала антисоветскую статью "Кремль в борьбе с крымскими татарами". В этот же период лондонская пресса за подписью Анны Шихай опубликовала обзорную статью клеветнического содержания, озаглавленную "Крымские татары". Первоисточниками для нее послужили материалы, появившиеся в "Хронике текущих событий" в период 1968-1969 годов.

Опираясь на помощь Джемилевых и Асановой, Якир, Красин, Григоренко., Габай пытались оказывать вредное влияние на крымско-татарских инициативников. С этой целью они расширяли связи среди участников инициативных групп, осуществляли их обработку, подстрекая к сбору клеветнической информации и совершению групповых антиобщественных действий. Крымским татарам предлагалось создавать землячества. Для них даже был заготовлен проект устава.

Помимо Джемилевых, Асановой с Григоренко, Габаем, Якиром, Красиным поддерживали связь жители Ташкента врач Ильясов Дильшад, инженер Хаиров Иззет и другие руководители инициативных групп.

Они организовывали антиобщественные сборища, на которых знакомили крымских татар с провокационными воззваниями Григоренко, Габая, Якира и их единомышленников, занимались усиленным сбором клеветнических материалов для самиздатовской "Хроники текущих событий" и передачи иностранным корреспондентам.

О совместной антиобщественной провокационной деятельности группы Якира, Григоренко, Габая, Красина свидетельствует целый ряд документов, в том числе письмо Григоренко от 22 февраля 1969 года, направленное Джемилеву Решату в качестве руководства к действию (письмо находится в уголовном деле по обвинению Джемилева Р.). В нем пишется:

"Считанные дни остались до четвертьвекового юбилея расправы над Вашим народом. Неужели не отметим?!! Если будем отмечать, то нужно думать об этом сегодня.

... Остались считанные дни и до международного совещания коммунистических партий. Неужели позволим нашим отболтаться на этом совещании?!

Есть и многие другие вопросы, откладывать их некуда. Я максимально попытаюсь высвободиться от мелочей, но один я все же ничего не решу. В Москве от вас нужно 2-3 человека таких культурных, инициативных, как вы и Джемилев Мустафа. Ему самому нужно осесть где-то ближе к Москве. В Средней Азии оставить человека, который бы поддерживал связь с ним и с работниками на местах.

И еще одно, надо начинать воевать против произвола по-настоящему. Я приму в этом участие сколько бы подписей не было. Важно только, чтобы были из Средней Азии. К сожалению, ваши товарищи борьбу против произвола продолжают недооценивать. Ильясов Дильшад, впервые можно сказать, описал произвол над Рамазаном Муратовым, письмо направил нам... Вы мне обещали письмо Гульхане Тарпи. Когда пришлете? В отношении договоренности о деньгах тоже не выполняется. Уже два месяца я вынужден выплачивать хозяйке обе половины - свою и вашу.

Обнимаю всех, - П. Г.".

Следствием установлено, что роль связного в этот период выполнял Джемилев Решат, а под работниками на местах подразумевались Ильясов Дилынат, Аблаев Амза (Янгиюлъ), Абдураманов Амет (Ангрен), Османов Бекир, Османов Муксим (Фергана), Меметов Сейдамет (Маргилан), Халилов Рустем (Андижан) и другие. С их помощью Джемилев Мустафа, Григоренко, Габай; Якир, Красин подготовили злобный клеветнический документ, озаглавленный "Всенародный протест". В нем утверждалось, что в СССР якобы создана обстановка беззакония и вопиющего произвола в отношении крымских татар. Документ после дополнительной обработки был передан за границу и во враждебных целях использован буржуазной прессой.

6 июня 1969 г. во время работы совещания коммунистических партий Джемилев Решат, Асанова 3., Аметов Э., Холапов И., Зейтуллаев А., Якир И. П. на площади Маяковского в Москве устроили демонстрацию, где подняли несколько провокационных лозунгов. Свои действия они сопровождали выкриками, грубо нарушающими общественный порядок.

Таким образом, провокационные замыслы, изложенные в "послании" Григоренко, его "друзья" из числа инициативников все же пытались претворить в жизнь.

Как свидетельствует то же "послание" и целый ряд других документов, вся эта политически вредная деятельность опиралась на материальную поддержку из средств, собиравшихся инициативниками среди татарского населения. Немалое количество денежных переводов в Москву на указанные цели сделано казначеем ташкентской инициативной группы пенсионером Халиловым Мустафой.

В мае 1969 года Григоренко для непосредственного подстрекательства инщиативников и совершения групповых антиобщественных действий по месту жительства крымских татар выехал в Узбекистан.

7 мая на квартире Ильясова Дильшата он и сопровождавший его Джемилев Мустафа были задержаны.

После привлечения Григоренко к уголовной ответственности все те же ташкентские жители Ильясов, Хаиров, Джемилев Р., Халилов продолжали поддерживать связь с Якиром, Красиным, Челидзе, получали от них "самиздатовскую" литературу и обещания об оказании помощи в проводимой ими подстрекательской работе.

8 свою очередь они обеспечивали и "московских друзей" тенденциозной и клеветнической информацией [...]¹¹⁰.

Несмотря на то, что процесс Якира-Красина стал одной из бесславных страниц истории инакомыслия в СССР, ясно обозначив кризис правозащитного движения, контакты между активистами двух движений не прерывались. Представители диссидентского движения на всем протяжении 1970-х выступали за восстановление прав крымскотатарского народа.

Так, в 1974 году в адрес Генерального секретаря ООН Курта Вальдхайма был отправлен ряд документов группы советских правозащитников, в том числе о положении крымских татар в СССР. Письмо подписали А.Сахаров, Т.Великанова, С.Ковалев, А.Левитин-Краснов, Г.Подъяпольский и Т.Ходорович. В письме говорилось о трагическом положении " притесняемого народа" и справедливости требований крымских татар: "...Мы свидетельствуем, что приводимая в документах фактическая картина преступлений, клеветы, злоупотреблений властью и судебного произвола полностью соответствует тому, что нам известно".

Письмо заканчивалось словами: "Мы призываем Вас, господин Генеральный секретарь, всеми возможными средствами способствовать возвращению на родину крымских татар, административно удерживаемых в изгнании, вопреки недвусмысленно выраженной воле этого народа"¹¹¹.

18 мая 1976 г., в день очередной годовщины депортации крымских татар, в заявлении для печати и радио Петр Григоренко заявил о том, что "отношение советского правительства к крымским татарам ни в коей мере не соответствует духу Хельсинки... Народы Европы не должны с этим мириться... Если они теперь не встанут на защиту крымских татар, то в будущем... сами могут оказаться в сходном положении. Приглянутся, например, кому-нибудь швейцарские горы и долины, и появятся вместо швейцарцев немцы, французы, итальянцы, ранее проживавшие в Швейцарии"¹¹².

4 ноября 1977 г. Московская Хельсинкская группа, в связи с новым обострением ситуации в Крыму, опубликовала документ N 24 "Дискриминация крымских татар продолжается". Он был подписан членами группы П. Григоренко, С. Каллистратовой, М. Ландой, В. Слепаком, Н. Мейманом, Т. Осиповой, а также участвовавшим в его составлении А. Лавутом.

В документе было отмечено, что Указ 1967 г. "под прикрытием красивых слов о снятии огульных обвинений" не отменил запрет возвращаться в Крым и закрепил рассеяние нации. Группа "Хельсинки" подчеркивала, что действующие в отношении крымских татар законы и практика противоречат положениям Заключительного Акта Хельсинкского и других международных соглашений.

В документе было описано положение крымских татар, вернувшихся в Крым (около 2000 семей), особенно тех семей, которые не могут добиться прописки (около 600 семей). Приводились факты жестоких и незаконных действий представителей власти. Авторы документа высказали особую тревогу за судьбу одного из давних активистов национального движения Энвера Аметова, подвергающегося постоянной слежке и угрозам со стороны КГБ. В приложениях к документу были даны тексты Указов, касающихся крымских татар и других депортированных народов, в частности, секретный Указ от 3.11.72 и индивидуальные заявления крымских татар¹¹³.

В 1970-х гг. неоднократно выступал с обращениями в защиту крымских татар академик Андрей Сахаров.

В своей Нобелевской лекции "Мир. Прогресс. Права человека" (декабрь 1975) он сказал и о дискриминации крымских татар ("Свобода передвижения, выбора места работы и жительства... продолжает нарушаться для сотен тысяч крымских татар, 30 лет назад с огромными жестокостями выселенных из Крыма и до сих пор лишенных права вернуться на родную землю")¹¹⁴.

Помимо уже упоминавшихся писем в защиту Мустафы Джемилева в 1976 г. и по поводу самосожжения Мусы Мамута, А.Сахаров в январе 1979 году обратился со следующим обращением к Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.Брежневу:

В Президиум Верховного Совета СССР Председателю Президиума Верховного Совет СССР

Л.И.Брежневу

Открытое обращение

Глубокоуважаемый Леонид Ильич!

Глубокоуважаемые члены Президиума

Верховного Совета СССР!

В Крыму, со ссылкой на секретное постановление Совета Министров СССР N 700 от 15 августа 1978 г., осуществляются сейчас массовые жестокие акции выселения крымских татар, разрушение или конфискация купленных ими домов, конфискация имущества, судебное преследование крымских татар, проживающих без прописки из-за антиправовой дискриминационной политики органов власти. Дети и старики без теплой одежды вывозятся в открытую степь в суровую зимнюю погоду. Много крымских татар осуждено к различным срокам заключения.

Вывешиваются официальные объявления, согласно которым продажа домов крымским татарам повлечет за собой выселение из Крыма.

Эти акции являются нарушением человеческих прав многих людей, они не имеют оправдания. Я призываю вас, я призываю высшие органы власти страны вмешаться и кардинально исправить не только творимые сейчас беззакония, но и исправить историческую несправедливость, совершенную сталинской администрацией 35 лет назад по отношению к целому народу. Если же на пути этих единственно возможных решений стоят мелкие кастовые интересы местной власти и ложные опасения некоторых из ваших советников -- игнорируйте их. Только так еще можно смыть пятно позора с СССР, ликвидировать очаг непрерывного беспокойства в нашей стране.

31 января 1979 г.

С уважением -- Андрей Сахаров, академик ¹¹⁵.

Несомненно, заслуживает внимания свидетельство А.Сахарова о национальном движении и его деятелях: "В этот свой приезд [в 1979 году - Г.Б.] я познакомился со многими активистами крымскотатарского движения, проживающими в Ташкенте. Большинство из них имели за плечами по несколько лет заключения. Это были интересные люди, глубоко преданные идее возвращения крымских татар на крымскую землю, с которой их связывают тысячи исторических нитей. Они не скрыли от меня, какие острые споры и разногласия существуют между ними относительно тактики их борьбы, относительно ее реальных перспектив. В одном они были все согласны: что допустимы и оправданны только легальные, ненасильственные методы, в рамках существующей государственной структуры. Спорным был в особенности вопрос об отношении к общему правозащитному движению. Некоторые считали, что контакты с нами (с такими людьми, как Лавут, Сахаров) спутывают простое и очевидное крымскотатарское дело со множеством других сложных проблем и тем очень его затрудняют. По-видимому, они при этом опасались, что удары репрессий, обрушившихся на правозащитников, рикошетом будут падать и на них. Другие (большинство) считали, что крымскотатарское дело - органическая часть общего комплекса проблем прав человека в СССР: свободы передвижения, информации, убеждений - и только вместе мы можем чего-то добиться"¹¹⁶.

В феврале 1983 года в Москве был арестован автор поэмы "Факел над Крымом" Григорий Александров. 30 августа того же года в Ташкенте состоялся суд над ним. Позиция следствия просматривалась с самого начала возбуждения уголовного дела: объявить, что Александров страдает психическим заболеванием, и инкриминируемые ему преступления он совершил в невменяемом состоянии. Его направили на амбулаторную судебно-психиатричсскую экспертизу в Ташкент, где диагноз не подтвердился. Чуть позже, на повторной экспертизе в Москве, в печально известном Научно-исследовательском институте общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, установят "правильный" - то есть угодный властям - диагноз: Г.М. Александров страдает хроническим заболеванием в форме шизофрении. Интересно, что десятилетием ранее такой же путь прошел генерал-правозащитник Петр Григоренко.

30 августа 1983 года Судебная коллегия по уголовным делам Ташкентского городского суда рассмотрела уголовное дело в отношении Григория Александрова. Судебная коллегия установила, что органами следствия Александров Г.М. привлечен к уголовной ответственности по ст. 191 прим. 4 УК УзССР за то, что он на протяжении последних лет систематически "изготовлял для размножения машинописные и рукописные документы, содержащие заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, содержащие клевету на внешнюю и внутреннюю политику СССР и о положении крымских татар в СССР". В документе было сказано, что согласно заключению от 24 июня 1983 года амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы Всесоюзного Научно-исследовательского института общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского Г.М. Александров страдает хроническим заболеванием в форме шизофрении¹¹⁷.

Он был признан невменяемым и нуждающимся в принудительном лечении. Дело было направлено в суд в порядке ст. 363 УПК УзССР для применения мер медицинского характера. Григорий Александров провел в спецпсихбольнице четыре с половиной года...

Значительно меньше, чем деятельность правозащитников, известны усилия зарубежной диаспоры крымских татар в деле возвращения народа в Крым. Андрей Амальрик однажды даже написал: "Выселение татар и запрещение им вернуться -- акция, направленная против целого народа, она сопровождалась физическим уничтожением половины народа, лишением его имени, крымских татар превратили в просто татар, лишением школ, книг и газет на родном языке. Однако вопрос о геноциде ни разу не был поднят ни в одной международной организации, и ни одна мусульманская страна ничего не сделала для своих братьев" ¹¹⁸.

Действительно, нам не известны сколько-нибудь заметные акции в защиту единоверцев-крымских татар, проходившие в какой бы то ни было мусульманской стране в 1950-х-1980-х гг. Тем не менее А.Амальрик прав лишь отчасти. Рассматривая крымскотатарскую проблему, было бы несправедливо обойти вниманием вклад представителей зарубежной диаспоры крымских татар, многие из которых по праву называют активистами крымскотатарского национального движения.

Зарубежная диаспора крымских татар образовалась в конце XVIII-1940-х гг. XX в. Сегодня общины крымских татар существуют в Турции, Румынии, Польше, Германии, США, Болгарии, Германии, России. (Это те страны, где имеются организационные структуры, заявляющие о своей принадлежности к крымскотатарскому этносу и позиционирующие себя как землячества, комитеты, национально-культурные автономии крымских татар.)

Самая многочисленная диаспора крымских татар насчитывается сегодня в Турции - по данным Мюбеина Бату Алтана, около 5 млн. человек имеют крымскотатарское происхождение¹¹⁹. Она состоит из потомков крымских татар, эмигрировавших из Крыма в конце XVIII в. - 40-х гг. XX в. Несмотря на свою немалую численность, турецкая диаспора в 1940-1980-х гг. не проявляла особой активности в деле помощи своим советским соотечественникам. Основные причины этого, на наш взгляд: 1) достаточно высокая степень ассимилированности крымских татар Турции (это "старая" диаспора, многие представители которой являются потомками тех, кто эмигрировал из Крыма два столетия назад и забыл о своих крымскотатарских корнях); 2) слабая информированность о реальном положении крымских татар в СССР.

Американская диаспора крымских татар относится к числу не самых крупных (около 5-7 тысяч человек; преимущественно это эмигранты Второй Мировой войны, оказавшиеся в США в поисках лучшей доли после скитаний по европейским лагерям ДиПи - перемещенных лиц). Однако именно она с конца 1960-х гг. проявляла наибольшую заинтересованность судьбой своих соплеменников за "железным занавесом". Заслуга в этом нескольких активистов американской диаспоры - Фикрета Юртера, Мемета Севдияра, Мюбеина Бату Алтана и др.

Одним из первых заметных выступлений представителей американской диаспоры стали акции в защиту арестованных в 1969 году Мустафы Джемилева и генерала Петру Григоренко.

Активизация деятельности по защите соотечественников связана с именем Фикрета Юртера - выходца из Крыма, оказавшегося в период Второй мировой войны на Западе. В 1971 году он стал председателем Ассоциации крымских тюрков/татар. Благодаря его активности, крымскотатарская проблема была поднята на межгосударственный уровень - письма о положении крымских татар были направлены в Госдепартамент США, правительствам различных стран и международным организациям.

В 1975 году был создан "Комитет борьбы за возвращение крымских татар на свою родину", председателем которого избран Ф. Юртер. Особое внимание комитет обращал на подготовку советским режимом нового суда над Мустафой Джемилевым 1976 года, в связи с чем были распространены ряд заявлений и петиций.

15 июля 1976 г. был образован Национальный центр крымских татар и созданный при нем комитет борьбы за возвращение крымских татар из мест ссылки на родину. Основная задача центра - информирование общественности о национальной проблеме крымских татар, содействие возвращению крымских татар, оказание помощи крымскотатарским семьям в СССР.

Кроме того, был создан Фонд "Крым"¹²⁰, которым изданы столь заметные книги, как "А когда мы вернемся..." Андрея Григоренко (1977), "Шесть дней. Судебный процесс Ильи Габая и Мустафы Джемилева. Белая книга" (1980) и др.¹²¹.

Фонд "Крым", существующий и поныне (его по-прежнему возглавляет Ф. Юртер), сегодня занимается благотворительностью, направленной на оказание помощи репатриации крымских татар, а также распространению знаний о крымскотатарской проблеме в международной прессе. Фонд издает четырехъязычный (крымскотатарский, английский, русский и немецкий) журнал "Вirlik" (Объединение).

Совместными усилиями Ассоциации крымских татар США и Фонда "Крым" в окрестностях Нью-Йорка сооружен памятник жертвам геноцида 1944 года¹²².

Примечания:

¹ В "Хронике текущих событий" упоминается следующий эпизод: "Крымские татары напомнили прокурору, что в Указе 1967 г. сказано, что они могут селиться на всей территории Советского Союза, и потребовали: если действительно есть такой закон, по которому они не имеют права, как говорил прокурор, самовольно приезжать в Крым, то пусть он его предъявит, назовет.

Прокурор: Есть такие указы, которые не обнародуются. Например, Королеву дважды присваивали звание Героя соцтруда, и нигде этих указов нету. Есть такие указы, которые не оглашаются, а только приходят для служебного пользования. А не так, чтобы трубить этим указом туда, на Голос Америки... Если бы был такой указ, который разрешает вам ездить в любой конец Советского Союза, никто бы тогда эту кашу не заваривал... Собравшиеся продолжали добиваться, какие законы есть, кроме Указа 1967 года. Прокурор заявил, что к Указу есть разъяснение, которое он показывать не обязан и по которому: "... разрешается только в порядке планового переселения". - Хроника текущих событий (далее ХТС), вып. 44.16.03.1977 г. - Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1977, с.83.

² Вселенский М. Номенклатура. М., 1991. С. 122

³ РГАНИ, ф.5, оп.64, д.52, л.50. ⁴РГАНИ, ф.5, оп.64, д.52, л.51.

⁵ РГАНИ, ф,5, оп.64, д.52, л.53.

⁶ РГАСПИ, ф.17,оп.140, д.2455, л. 132.

⁷ РГАСПИ, ф.17,оп.140, д.2455, л. 133.

⁸ Информация в ЦК КПСС от 29 августа 1973 года секретаря ЦК Компартии Узбекистана Ш.Рашидова. (РГАНИ, ф.5, оп.66, д. 107, л.23-24).

⁹ РГАНИ, ф.5,оп.66, д. 107, л.21.

¹⁰ Там же.

¹¹ РГАНИ, ф.5,оп.66, д. 107, л.28.

¹² РГАНИ, ф.5, оп.66, д. 107, л.ЗО.

¹³ ГАРФ, ф.7523, оп.106, д. 1047, л. 16.

¹⁴ ГАРФ, ф.7523, оп.106, д. 1047, л. 18.

¹⁵ Первый заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров, в прошлом руководитель одного из центральных архивов Латвийской ССР, считает, что принятие Указа 1974 года было своеобразным бюрократическим ходом советских руководителей, призванным обелить их действия по отношению к крымским татарам. По мнению Р. Чубарова, "даже самые отпетые преступники, особенно если совершаемые ими преступления лежат в основе государственной политики" стремятся максимально "облагородить античеловеческую суть своих деяний". Принятием "заведомо мертвого" Указа 1974 г., полагает Р. Чубаров, высшее руководство СССР попыталось завуалировать истинное положение дел, подменить подлинные причины отказа возвращению крымских татар ("Вам сюда нельзя, потому что вы - крымские татары") новыми причинами, - с точки зрения власти, более пристойными ("нарушение паспортного режима", "неправильное оформление купли-продажи жилья", "проявление антиобщественных настроений"). - Интервью с Рефатом Чубаровым (октябрь 2003 года) // Архив автора.

¹⁶ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1250, л.5. О жесткой позиции руководства Крыма в этом вопросе пишет в своих воспоминаниях генерал-лейтенант КГБ Филипп Бобков. На наш взгляд, косвенным подтверждением правоты его слов является свидетельство академика А.Сахарова: "В июне или в мае я получил письмо, в котором приглашался в МВД СССР для беседы по поднятым мною вопросам. Меня приняли в приемной МВД (улица Огарева, 6), в отдельном кабинете. Со мной беседовали двое - к сожалению, я не помню их званий и фамилий. Суть объяснений сводилась к следующему.

Проблема крымских татар является предметом непрерывного внимания и беспокойства для МВД СССР. К сожалению, МВД СССР мало что может тут сделать, т. к. Крым территориально принадлежит Украине, а у них свои взгляды и методы. Беседовавшие со мной повторили версию о предательстве крымских татар во время войны, но без нажима, и не настаивали, когда я привел свои возражения (я сказал тогда, что у каждого народа -- у русских, у украинцев, у крымских татар - были свои герои и свои предатели, но никто не может нести за это ответственность по национальному признаку и через 30 с лишним лет). В общем, они давали мне понять, что отдельные случаи могут быть решены "в рабочем порядке", а полное решение - если оно возможно - дело будущего, и тут необходимо терпение". (Сахаров А.Д. Воспоминания. В 2-х томах. Том первый. М.: "Права человека", 1996. - С.465).

¹⁷ Из информации секретаря Крымского обкома Н.Кириченко, Председателя исполкома Т.Чемодурова и зам. председателя КГБ при СМ УССР Н.Трояка в ЦК КПУ от 27 ноября 1975 г. (ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.1250, л.10).

¹⁸ Интервью с Эмир-Усеином Чалбашем (21.11. 2002) // Архив автора.

¹⁹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.1401, л.27.

²⁰ РГАСПИ, ф.17, оп.146, д.2864, л.38.

²¹ ГАРФ, ф.7523, оп. 117, д.628, л. 154.

²² Там же.

²³ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1740, л. 1-2.

²⁴ХТС, вып.52, Москва, Самиздат, 1.03.1979 г. Переиздано: Нью-Йорк, Издательство "Хроника", 1979, с.81-82.

²⁵ ХТС, вып. 52, 1.03. 1979... с.81.

²⁶ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1940, л. 10. " ХТС, вып. 52, 1.03. 1979... с.82.

²⁸ Там же.

²⁹ РГАСПИ, ф.17, оп.143, д. 33, л. 17-18.

³⁰ РГАСПИ, ф.17, оп.143, д.2144, л.60-64.

³¹ РГАНИ, ф.5, оп.66, д. 107, л.29-30.

³² ХТС, вып. 51. Москва, Самиздат, 1.12. 1978. Переиздано: Нью-Йорк, Издательство ''Хроника", 1979, с.119.

³³ Свидетельство Айше Сеитмуратовой.

³⁴ Информационный бюллетень инициативной группы крымских татар им. Мусы Мамута. Август 1983. Симферополь-Ташкент. Автор благодарит за предоставленные материалы Сейдамета Меметова и Зеру Бекирову.

³⁵ ХТС, вып.54, Москва, Самиздат, 15.11. 1979. Переиздано: Нью-Йорк, Издательство "Хроника", 1980, с. 127.

³⁶ РГАНИ, ф.5, оп.61, д.2, л.94:

³⁷ РГАСПИ, ф.17, оп.142, д.2083, л.51-52.

³⁸ ГАРФ, ф.7523, оп.106, д.487. л.47; ХТС, вып. 31, 17.03. 1974 г. // Хроника текущих событий. Выпуски 28-31. Издательство "Хроника", 1974, с.30. Из заявление крымскотатарского народа по крымскому вопросу в связи с XXIV съездом КПСС (1974, 9 стр.): "Национальное движение создало условия для решения проблемы". Выдвинуты три неотъемлемых требования: а) организованное возвращение на Родину, б) компактное заселение, обеспечивающее национальное существование и суверенитет, в) восстановление Крымской АССР. Заявление отвергает наличие каких-либо объективных препятствий, в частности правовых или идеологических, для восстановления довоенного статуса Крыма и предупреждает о "неизбежности возмездия за захват родины". Подписали 55 тыс. человек, сдано в ЦК КПСС.

³⁹ Участники движения из Самарканда -- физик Роллан Кадыев, филолог Кемал Усеинов, инженер Идрис Асанин и филолог из Москвы Басыр Гафаров - в августе 1978 г. отослали министру культуры СССР П. Демичеву письмо с требованием соблюдать "Закон об охране и использовании памятников истории и культуры". В письме, в частности, говорилось: "За послевоенные годы из 46 зданий мечетей в Крыму ныне осталось лишь 6, из 5 зданий медресе осталось одно, из 21 мавзолея-дюрбе осталось 5 [...] Мы обращаем Ваше внимание на сознательно жестокое разрушение мусульманских и прочих памятников Крыма... ХТС, вып. 51. Москва, Самиздат, 1.12.1978 с. 118.

⁴⁰ Из обращения молодежи крымских татар Украины и Крыма в связи с 50-летием образования СССР (38 подписей): "Вся история крымских татар в Симферопольском краеведческом музее заключена в кривой сабле и луке со стрелой, больше ничего нет".

⁴¹ "Заявление крымскотатарского народа, национального движения крымских татар по фактам фальсификации переписи материалов государственной переписи населения 1970 года в отношении крымских татар". В нем, в частности, говорится: "Констатируя факт фальсификации данных государственной переписи 1970 г. в отношении нации крымских татар, народ крымских татар требует: 1. Отменить результаты сфальсифицированной переписи и произвести перепись по всей стране в конце 1971 - нач. 1972. Если в 1971 году не будут приняты меры к проведению такой переписи, крымскотатарский народ будет вынужден произвести самостоятельно такую перепись и довести результаты до общественного мнения; 2. Расследовать и привлечь к ответственности всех лиц, вдохновивших и осуществивших фальсификацию государственной переписи. (Документ сохранился в: ГАРФ, ф.7523, оп.106, д.487, л.63).

⁴² ХТС, вып.31, 17.05.1974... с.40. Документ сохранился в ГАРФ: Всенародный запрос крымскотатарского народа в Политбюро ЦК КПСС (1973) (ф.7523, оп.106, д.529, л.94-97 (с 7238 подписями сдан в ЦК КПСС)).

⁴³ На документе имеется резолюция: "Тов. Подгорному доложено" (ГАРФ, ф.7523, оп.106, д.487, л. 17).

⁴⁴ Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991. С.65.

⁴⁵ ХТС, вып. 51. Москва, Самиздат, 1.12.1978, с. 118.

⁴⁶ ХТС, вып 53. Москва, Самиздат, 1.08. 1979, с. 109-111.

⁴⁷ Буковский В. И возвращается ветер... // Театр. 1990. N6. С. 189.

⁴⁸ Подр. об этом весьма запутанном судебном процессе см. мою статью: "Если бы можно вычеркнуть год моего морального падения из жизни" httр:/ /mejlis.org/index.рhр?орtion=соm_соntent&task=view&id=57&Itemid=27

⁴⁹ ХТС, вып.23, 5.01. 1972 г. // Хроника текущих событий. Выпуски 16-27. Москва, Самиздат, 1968 - 1970. Переиздано: Амстердам, Фонд имени Герцена, 1979, с. 333.

⁵⁰ Подр. см.: У микрофона Айше Сеитмуратова. Репортажи по Радио "Свобода" / Сост. Бекирова Г. и Муслимова Э. Симферополь, ИД "Тезис", 2007.

⁵¹ Ряд биографических сведений об А.Сеитмуратовой и Л.Ибраимове почерпнуты из биографических справок, подготовленных исследовательской группой фонда "Крымскотатарская инициатива" (г.Симферополь) в рамках работы над проектом "Словарь диссидентов стран Центральной и Восточной Европы".

⁵² ГАРФ, ф.7523, оп. 101, д. 640, л. 117.

⁵³ Опубл. в: Кримськi татари: шлях до повернення. Кримськотатарский нацiональний рух (друга половина 1940-х - початок 1990-х рокiв) / Упорядники -О.Бажан, Ю.Данилюк, С.Кокш, О.Лошицький. В 2-х частях. К., 2004. 4.1, с.299-300.

⁵⁴ ХТС. вып. 31, 17.05. 1974 г... с. 114-117.

⁵⁵ Бекирова Г. "Я не могу своим бездействием и пассивностью потворствовать мерзостям, творимым в нашей стране" D:\КIRIMTATAR.com\chronics\rdjimilev.html

⁵⁶ ХТС, вып. 32, 17.07. 1974 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1974, с.28-31.

⁵⁷ Автор благодарит за предоставленные материалы следствия Кудуса Исламова его сына Садриджана.

⁵⁸ ХТС, вып. 38, 31.Л 2. 1975 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1975, с. 57-62.

⁵⁹ Аблаев Ремзи. Предисловие // Российская Федерация против Мустафы Джемилева. Омский процесс. Апрель 1976. -- Симферополь: "Оджакъ", 2003. С.3-4.

⁶⁰ ХТС, вып. 39, 12.03.1976 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1976, с. 55.

⁶¹ ХТС, вып. 39, 12.03.1976 г... с.54-55.

⁶² Заявление подписали Э. Сейтвапов, И. Ибрагимов, Сеитосман и Сеитмустафа Смаиловы, Д. Абдулаева, С. Ягъяев, М. Усеинов, Р. Карашаев, М. Куртвелиев.

⁶³ "Российская Федерация против Мустафы Джемилева. Омский процесс. Апрель 1976. - Симферополь: "Оджакъ", 2003. С.5.

⁶⁴ Российская Федерация против Мустафы Джемилева... С. 44.

⁶⁵ ХТС, вып. 40, 20.05. 1976 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1976, с.37.

⁶⁶ ХТС, вып. 40. 20.05. 1976 г..., с.38.

⁶⁷ ХТС. вып. 42. 8.10. 1976 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1976, с. 30-31.

⁶⁸ Там же.

⁶⁰ ХТС, вып. 48, 14.03. 1978 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, с. 98-101.

⁷⁰ ХТС, вып. 52, 1.03.1979 г. Москва. Самиздат, с. 94.

⁷¹ Сахаров А. Воспоминания. В 2-х томах. Том первый. М.: "Права человека", 1996. - С.738.

⁷² ХТС, вып 53. Москва, Самиздат, 1 августа 1979. Переиздано: Нью-Йорк, Издательство "Хроника", 1980. с. 9-14.

⁷³ Репрессии против активистов национального движения одновременно были и тяжелым испытанием для их родных. Иезуитство власти было беспредельным, по отношению к детям и близким политзаключенных крымских татар устанавливалась постоянная "опека", им препятствовали в получении высшего образования и профессиональном росте.

⁷⁴ Материалы следствия, судебного процесса и обвинительного приговора опубликованы в книге: Шестой процесс Мустафы Джемилева. Материалы следствия и запись судебного процесса. 1983-1984. Ташкент. -Симферополь, 2001. - 496 с.

⁷⁵ У микрофона Айше Сеитмуратова. Репортажи по Радио "Свобода" / Сост. Бекирова Г. и Муслимова Э. Симферополь, ИД "Тезис", 2007. С. 168.

⁷⁶ Вести из СССР, N1/2, 31.1. 1984, с.410-411.

⁷⁷ Письмо Диляры Сеитвелиевой Г.Бекировой от 28.12. 2003. Архив автора.

⁷⁸ ХТС, вып.37,30.09. 1975 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, 1975, с. 118-120.

⁷⁹ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д.892, л.28.

⁸⁰ ХТС, вып.38,31.12.1975 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, с.64.

⁸¹ ХТС, вып.37, 30.09.1975 г., с.118-120.

⁸² ХТС, вып.42, 8.10.1976 г., с.71.

⁸³ ХТС, вып.40, 20.05.1976 г., с.103.

⁸⁴ ХТС, вып.47, 30.11.1977 г., с. 64-71.

⁸⁵ ХТС. вып.48, 14.03.1978 г., с.104.

⁸⁶ ХТС, вып.48, 14.03.1978 г., с. 102.

⁸⁷ ХТС, вып.38, 31.12.1975 г., с.64

⁸⁸ ХТС, вып.41. 3.08.1976 г., с.58-59.

⁸⁹ ХТС, вып.32, 17.07.1974 г., с.31.

⁹⁰ ХТС, вып.47, 30.11.1977 г., с. 64.

⁹¹ ХТС, вып.53, Москва, Самиздат, 1 августа 1979. Переиздано: Нью-Йорк, Издательство "Хроника", 1980, с.118.

⁹² ХТС, вып. 44, 16.03.1977 г., с.88.

⁹³ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1089, л.2.

⁹⁴ ХТС, вып. 32, 17.07.1974 г., с.32.

⁹⁵ ХТС, вып 47, 30.11.1977 г., с. 69.

⁹⁶ ХТС, вып. 48, 14.03.1978 г., с. 107.

⁹⁷ Так в оригинале. Видимо, речь идет о селе Донском.

⁹⁸ ХТС, вып. 32, 17.07.1974, с.3.3.

⁹⁹ ХТС, вып. 44, 16.03.1977 г., с. 90.

¹⁰⁰ ХТС, вып. 32, 17.07.1974 г., с.32.

¹⁰¹ ГААРК, ф. Ф.1, оп.4, д. 1451, л.20-21.

¹⁰² ХТС, вып. 44, 16.03.1977 г., с. 89.

¹⁰³ ХТС, вып. 44, 16.03.1977 г., с. 88.

¹⁰⁴ ХТС, вып. 46, 15.08.1977 г., с.70.

¹⁰⁵ Цит. по: Живой факел. Самосожжение Мусы Мамута. Сб. документов / Сост. Решат Джемилев. - Нью-Йорк. Фонд "Крым", 1986. С.80-81.

¹⁰⁶ ЦДАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1668, л.50.

¹⁰⁷ ЦЦАГО Украины, ф.1, оп.25, д. 1668, л. 51.

¹⁰⁸ Сахаров А. Воспоминания. В 2-х томах. Том первый. М.: "Права человека", 1996.-С.727

¹⁰⁹ ХТС, вып.52, 1.03.1979... сс.82-88.

¹¹⁰ РГАСПИ, ф.17, оп.142, д.2083, л.55-61.

¹¹¹ ХТС, вып. 31, 17.05.1974 г. Издательство "Хроника", Нью-Йорк, с.148

¹¹² ХТС, вып. 47. 30.11.1977 г., с.70.

¹¹³ ХТС, вып. 47. 30.11.1977 г, с.68.

¹¹⁴ Сахаров А. О стране и мире.- Нью-Йорк: Хроника, 1976. С. 13.

¹¹⁵ ХТС, вып. 52, 1.03.1979... с.88.

¹¹⁶ Сахаров А. Воспоминания. Том 1... С.738.

¹¹⁷ Хамзин А. Посвящается памяти Григория Матвеевича Александрова / / В книге: Во имя правды, чистой и святой... - Симферополь, 2008. С.7-28.

¹¹⁸ Амальрик А. Записки диссидента. М., 1991. С.65.

¹¹⁴ Алтай, Мюбеин Б. Кримськотатарська дiаспора у кримськотатарському национальному русi // Кримськi татари: Iсторiя i сучаснiсть (До 50-рiччя депортацiО кримськотатарського народу). С. 141; см. также: Mubeyyin В. Аltan. Тhе Crimean Tatr National Movement and the American Diaspora httр://www.iccrimea.org/scholarly/diaspora.html

¹²⁰ Подр. см.: Сейдаметов Э. Роль американской диаспоры в крымскотатарском национальном движении // Голос Крыма. 2002. N41-44.

¹²¹ Григоренко А. А когда мы вернемся... Нью-Йорк, Фонд "Крым", 1977 г., 212 с.; Шесть дней. Судебный процесс Ильи Габая и Мустафы Джемилева. Белая книга. Нью-Йорк, Сrimea Foundation, 1980г., 452 с.

¹²² Интервью с Андреем Григоренко (сентябрь 2003 г.). Архив автора.

Раздел VI

"ВЕРНУЛИСЬ МЫ К ТЕБЕ, ЛЮБИМАЯ ОТЧИЗНА..."

(1985-1991)

Глава 1

Крымскотатарское движение в 1985-1987 гг. Акции в Москве летом 1987

В 1975 году Надежда Мандельштам,

вдова поэта, сказала мне:

"Я слышала, вы писали, что этот

режим не просуществует до 1984 года.

Чепуха! Он просуществует еще тысячу лет!"

"Бедная старая женщина, - подумал я, -

видно, хорошо по ней проехался

за шестьдесят лет этот режим, если она

поверила в его вечное существование".

Андрей Амальрик. Записки диссидента

В начале 1980-х страна переживала кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности общества. Его черты были видны даже невооруженным глазом.

Коррупция, взяточничество, различные финансовые злоупотребления стали неотъемлемыми спутниками повседневной жизни советских людей.

Ввод "ограниченного контингента советских войск" в Афганистан в декабре 1979 года преподносился как "интернациональная помощь братскому народу". Однако эта непопулярная в народе война растянулась почти на десятилетие, - и все это время с нее привозили цинковые гробы с советскими солдатами.

Газеты и телевидение сообщали о выполнении и перевыполнении народнохозяйственных планов. В реальной жизни люди видели только пустые прилавки и постоянные очереди в магазинах - в стране царил тотальный дефицит.

Ложь и двоемыслие стали основными чертами общественного сознания. В этих условиях конформизм был для большинства способом психологического выживания, но это свидетельствовало и о нравственной деградации власти, обрекшей людей на столь жалкое существование.

"Наше общество оказалось (не "вдруг, конечно, а в результате исторического процесса) глубоко больным. Симптомы болезни - последняя стадия которой получила название "эпоха застоя'' - известны", - так позднее охарактеризует это время академик Андрей Сахаров, неоднократно обращавшийся в 1970-х годах к Л. Брежневу о необходимости демократических реформ в стране. В январе 1980 года Сахаров был лишен всех наград и званий и отправлен в ссылку в Горький¹.

Начало 1980-х годов можно назвать временем дряхления и ма-разматизации власти. По стране ходил анекдот:

- Какие надежды связаны с новым 1982 годом?

- Советской власти исполнится 65 лет и она выйдет на пенсию.

В 1982-1985 годах в СССР сменилось три правителя.

После смерти Л.Брежнева в ноябре 1982 года Генеральным секретарем ЦК КПСС стал бывший шеф КГБ Юрий Андропов. Именно в бытность его руководства госбезопасностью страны "органы" снискали себе ту зловещую славу, которая была у них разве что при Л. Берии. Правда, с приходом Ю.Андропова в чекистское ведомство взаимоотношения партии и ее тайного полицейского органа несколько изменились. Как справедливо заметил по этому поводу американский историк Мартин Малиа: "Сталин использовал НКВД, чтобы править партией; Брежнев и Андропов использовали КГБ, чтобы править обществом..."².

Ю.Андропов, пятнадцать лет стоя вши и у руля столь могущественной структуры, как КГБ, был известен как жесткий и принципиальный руководитель. Именно его личные качества, как полагают некоторые, обусловили тот факт, что органы госбезопасности оказались в меньшей степени подвержены коррупции.

На посту генсека Андропов не изменил себе - при нем усилились преследования инакомыслящих, прошла серия хозяйственных судебных процессов, преимущественно сторонников брежневского клана. Была сделана попытка наведения порядка в стране. Борьба за дисциплину по-андроповски запомнилась многим - в рабочее время людей "отлавливали" в магазинах, на улице, в транспорте - считалось, что в это время они должны находиться на работе. И как знать, чем бы это закончилось, продлись правление Андропова еще несколько лет - глядишь, и сбылись бы "в одной отдельной взятой стране" мрачные утопии оруэлловского "1984 года". Но... -9 февраля 1984 года Андропов умер. Пребывание у власти опытного, но бесцветного кремлевского аппаратчика Константина Черненко тоже было весьма скоротечным - его не стало 10 марта 1985 года. Вместе с ним ушли в прошлое надежды на реформирование социализма силами старой, постсталинской, гвардии.

Впрочем, именно по рекомендации "последнего из могикан" этого поколения - Андрея Громыко - оказался у руля власти в марте 1985 года представитель нового поколения партийцев - бывший первый секретарь Ставропольского обкома Михаил Горбачев. Многолетнее правление геронтократов в стране завершилось.

Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС разительно отличался от своих предшественников. Он был молод (всего 54 года!), образован (юрист с дипломом престижного МГУ, хоть и ни дня не проработавший по специальности), и к тому же выступал без бумажки - как ни странно, это было настоящим откровением для нескольких поколений советских людей, более привычных к виду косноязычных и малообразованных руководителей.

На апрельском Пленуме ЦК КПСС (1985 г.) Горбачевым впервые был сформулирован курс на "ускорение", а в феврале 1986 года на XXVII съезде КПСС им были произнесены слова о "застойных явлениях в обществе" и о том, что "нельзя уклоняться от решения назревших проблем". Все громче со страниц газет и журналов говорилось о необходимости перемен в стране и в обществе.

Однако претворить в жизнь радужные планы "демократического социализма" оказалось совсем не просто. Системный кризис, который переживал СССР, затронул все сферы жизни.

В числе многочисленных проблем, с которыми столкнулся реформатор М.Горбачев, были и национальные.

Многие десятилетия власти уверенно прокламировали, что национальный вопрос в СССР решен успешно и бесповоротно. Вытесненные на периферию политической жизни национальные проблемы тщательно скрывались и замалчивались - власть предпочитала приуменьшать их значение или попросту игнорировать. Однако с наступлением новых времен эти проблемы обозначились с новой силой, причем едва ли не во всех регионах - даже в тех, где, казалось бы, их не было и быть не могло.

Так, в мае 1986 года ссора на катке в Якутске переросла в трехдневную драку между студентами-якутами и русскими подростками, а затем - в антирусские демонстрации. 1 декабря 1986 года председатель КГБ В.Чебриков на совещании у М.Горбачева по подготовке пленума ЦК КПСС настаивал на необходимости вынести на обсуждение пленума национальные вопросы. В декабре 1986 года после отставки Д.Кунаева и попытки назначить на должность первого секретаря ЦК КП Казахстана горбачевского ставленника, русского Г.Колбина начались беспорядки в Казахстане. В ходе столкновений 17-19 декабря 1986 года в Алма-Ате погибли два сотрудника милиции и один демонстрант³. Но... - власть по-прежнему не хотела замечать очевидного и называть вещи своими именами - национальные проблемы оказались в стране "победившего социализма" столь, же нерешенными, как и экономические, политические, социальные.

***

Крымскотатарская проблема относилась скорее к застарелым, хроническим "болячкам" режима. О ее существовании также предпочитали "стыдливо" умалчивать, что отнюдь не означало, будто власти всех уровней о ней не знали. Свидетельство тому - масса ныне рассекреченных документов официальных советских инстанций, и тонны тех. которые все еще закрыты для доступа исследователей.

Корифеями в области "крымскотатарского вопроса" были, разумеется, органы КГБ и МВД, благодаря которым активисты крымскотатарского движения на протяжении многих десятилетий исправно пополняли список политзаключенных. Но не стоит приуменьшать в данном случае и роль партийных органов - без их санкции и руководящего перста в стране ничего не происходило.

К началу перестройки в тюрьмах и лагерях оставались осужденные еще в "застойные" годы активисты крымскотатарского движения Мустафа Джемилев, Исмаил Билялов, Юрий Османов, Джелял Челебиев. Появились и новые политзеки.

В конце 1985 года в Ташкенте были арестованы Решат Аблаев и Синавер Кадыров - по стандартному обвинению в составлении и распространении документов, порочащих советский государственный и общественный строй (ст. 191-4 УК УзССР - аналог ст. 190-1 УК РСФСР). Им инкриминировались документы и материалы по "национальному вопросу" крымских татар (в частности, "Информационный бюллетень Инициативной группы крымских татар имени Мусы Мамута", N 1-4 (1983 г.), N1-6 (1984 г.), N1 (1985 г.) и др.).

Приговор был вынесен в марте 1986 года Ташкентским городским судом - оба получили максимально возможные по этой статье сроки заключения - 3 года лагерей общего режима⁴.

Юрий Османов не был освобожден из мест заключения, как ожидалось, в декабре 1985 года. Его перевели в Благовещенскую спецпсихбольницу⁵.

Не вышел на свободу и Мустафа Джемилев, лагерный срок которого должен был закончиться 10 ноября 1986 года. Ему было предъявлено новое обвинение по ст. 188-3 УК РСФСР ("Злостное неподчинение законным требованиям администрации мест лишения свободы"). Психиатрическая экспертиза признала его вменяемым. С 30 ноября 1986 года М. Джемилев находился в состоянии голодовки. Друзья и родственники объявили, что в знак солидарности с Джемилевым каждый день нового срока будет отмечен голодовкой одного из них⁶. На состоявшемся 17-18 декабря 1986 года в Магадане суде в обвинительном заключении ему инкриминировалось 29 эпизодов. Приговор - 3 года лишения свободы условно с 5-летним испытательным сроком, и освобождение из-под стражи в зале суда⁷.

Объявленный в стране новый политический курс никак не повлиял на вопрос о прописке крымских татар в Крыму. Напротив, как сообщал правозащитный бюллетень "Вести из СССР": "В Крыму значительно ужесточилось преследование крымских татар, пытающихся Возвратиться в Крым и обосноваться там. ЗАГСы отказываются регистрировать браки, если один из супругов проживает за пределами Крыма. Продолжаются выселения крымских татар за пределы области. В августе 1985 из Красногвардейского р-на второй раз была выселена семья Леоновых из 5 человек (в том числе 3 детей), из с. Лиговка Советского р-на -- семья Джафаровых из 4 человек (в том числе 2 детей). Разрушен купленный Джафаровыми дом. В г. Старый Крым продолжают преследовать вот уже более 10 лет семью Фахри Мизидо-ва (в ней 2 детей): их не прописывают в купленном ими доме, откуда их неоднократно выселяли. Более 10 лет отказывают в прописке в Симферополе престарелой Бахташевой"⁸.

Между тем для крымскотатарского движения начался новый этап. 11-12 апреля 1987 года в Ташкенте, в доме патриарха крымскотатарского движения Мустафы Халилова, состоялось Первое Всесоюзное совещание инициативных групп движения. Участниками совещания был принят текст Обращения крымскотатарского народа Генеральному секретарю ЦК КПСС М.С.Горбачеву. В Обращении излагались основные требования народа, приводился список выдвинутых совещанием шестнадцати народных представителей для встречи с руководством страны о положении крымских татар.

Было решено отправить М.С.Горбачеву текст данного Обращения, скрепив его подписями участников Всесоюзного совещания, а затем начать под ним сбор подписей соотечественников. Предусматривалось также отправить в Москву многочисленную народную делегацию, если через месяц после передачи текста всенародного обращения названные в нем представители не будут вызваны в Москву для приема на высоком уровне и не будет существенных сдвигов в решении проблемы крымских татар. Были определены и задачи делегатов в столице: они должны были не только добиваться приема руководством ЦК КПСС, но и широко информировать общественность о национальной проблеме крымских татар⁹.

Для создания координационной группы национального движения и проведения работы на местах были избраны еще 20 представителей, которые вместе с выбранными ранее шестнадцатью активистами составили Центральную инициативную группу (ЦИГ). (Становление ЦИГ как высшего руководящего органа Национального движения завершилось на Втором Всесоюзном совещании представителей инициативных групп 13-14 июня 1987г.)¹⁰

18 мая 1987 года, в день очередной годовщины депортации. Бе-кир Умеров, житель станицы Крымской Краснодарского края, объявил голодовку, добиваясь того, чтобы М.Горбачев принял делегацию из 36 представителей крымскотатарского народа, избранных на встрече в Ташкенте в апреле 1987 г.¹¹ Как вспоминал позднее сам Умеров, его решению о голодовке, продлившейся месяц, предшествовала поездка в марте 1987 года группы крымскотатарских активистов в столицу, где они еще раз напомнили властям о существующей проблеме. Главным итогом той поездки, по словам Б. Умерова, стало осознание того, что "демократизацию и гласность нужно "делать" самим, а не ждать этого "сверху"¹².

С 20-го июня 1987 года началось прибытие крымскотатарских делегатов в Москву.

С первых же дней пребывания в столице они ежедневно посещали редакции газет и журналов, центральное телевидение, Союз советских писателей и другие организации, куда ранее были отправлены многочисленные письма и обращения о национальном вопросе крымских татар, и просили на них ответы. В большинстве случаев им отвечали, что вся поступившая корреспонденция направляется "для рассмотрения" обратно на места или в вышестоящие инстанции. На просьбы делегатов публиковать письма и обращения крымских татар и обсуждать эти проблемы на страницах печати, в редакциях говорили, что делать этого они не могут, так как нет соответствующего указания сверху¹³.

26 июня 1987 года делегация крымских татар была принята заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР П.Демичевым. Встреча была расценена представителями народа как неудовлетворительная. П.Демичев лишь обещал передать требования крымских татар М.Горбачеву и предложил им разъехаться.

6 июля 1987 года примерно 120 крымских татар провели демонстрацию на Красной площади близ мавзолея В. Ленина. В полдень они подняли плакаты: "Верните наш народ на родину", "Восстановите права крымских татар", "Демократия, гласность - и для крымских татар". Агенты КГБ в штатском отбирали у них плакаты и пытались разогнать демонстрантов, однако те сели на землю и отказались уходить, выкрикивая лозунги. Через 45 минут появилась милиция и приказала им очистить Красную площадь. Тогда демонстранты перешли к зданию ЦК КПСС на Старой площади. Там их также, хотя и безуспешно, пытались разогнать.

Наконец демонстрантам объявили, что сейчас их примет П. Демичев. Депутация из пяти человек (Энвер Аметов, Эмиль Амитов, Решат Джемилев, Риза Сеитвелиев, Эскендер Фазылов) встретилась с П. Демичевым, который сказал, что изучением проблемы крымских татар занимается целый отдел ЦК КПСС. Он обещал дать ответ на требования татар в течение месяца¹⁴.

Как стало известно позднее, 9 июля 1987 года была создана комиссия "для рассмотрения вопросов, поднимаемых крымскими татарами", под председательством Председателя Президиума Верховного Совета СССР А.Громыко. В нее вошли также председатель КГБ СССР В.Чебриков, председатель Совета Министров РСФСР В.Воротников, первый секретарь ЦК КП Украины В.Щербицкий, первый секретарь ЦК КП Узбекистана И.Усманходжаев, заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР П.Демичев, член Политбюро ЦК КПСС А.Яковлев, секретари ЦК КПСС А.Лукьянов и Г.Разумовский. Несмотря на внешне очень представительный состав комиссии (ее возглавил человек, занимавший второй пост в государстве!), крымские татары были возмущены тем, что в составе комиссии нет ни одного представителя народа.

Сохранилась стенограмма заседания Политбюро ЦК КПСС, состоявшегося вскоре после учреждения комиссии А.Громыко, накануне главных выступлений крымских татар в Москве. Документ дает некоторое представление о том, как оценивала власть прибытие в столицу большой делегации крымских татар, и что в связи с этим намеревалась предпринять.

ГОРБАЧЕВ. Сообщение о действиях крымских татар появилось в иностранной печати. (Читает).

В Президиум Верховного Совета СССР присланы письма в связи с этим Евтушенко, Окуджавы, Приставкина. Татары ставят вопрос о том, чтобы их приняли. Наверное, пока в этом нет необходимости.

ГРОМЫКО. Вам не нужно их принимать.

ГОРБАЧЕВ. Пока представители крымских татар ведут себя спокойно. Но ведутся разговоры об активных формах протеста.

ГРОМЫКО. В этой ситуации мы останемся на той же позиции, на которой стояли, когда образовывали комиссию?

ГОРБАЧЕВ. Важно, чтобы было понимание того, что нам нужно выслушать не только крымских татар, но и Россию, Украину.

А.Н.ЯКОВЛЕВ. Но пока было бы целесообразно снять ограничения на въезд татар в индивидуальном порядке в Крым. Нужно об этом сказать, чтобы украинцы это знали.

ГОРБАЧЕВ. Нужно дать сообщение в печать. Сказать, что крымские татары ставят вопрос о воссоздании в Крыму автономной республики. Сказать об истории вопроса, о том, что решение принималось в конкретных условиях и на чем оно основывалось. Сказать о том, что в 1967 году был принят Указ о снятии обвинений в отношении всех граждан татарской национальности, проживающих в Крыму. Но вопрос об автономии тогда решен не был. Следует сказать, что за 40 лет в Крыму произошли большие изменения, что там прожигают более 2 млн. человек разных национальностей. Сказать также о том, что часть татар в Крым вернулась. Сейчас в Крыму сложилась новая реальность, надо решать с учетом мнения русских, украинцев и представителей других национальностей, проживающих в Крыму. Именно поэтому создана комиссия.

Апелляция к внешним силам только ухудшит обсуждение. Сказать нужно и о том, что по этому вопросу поступили письма от Баруздина, Евтушенко, Окуджавы, Приставкина. Думаю, никто им за это аплодировать не будет.

ЛУКЬЯНОВ. Не нужно ли сказать об использовании этой темы радиоголосами.

ГОРБАЧЕВ. Не надо. За порядком нужно следить. КГБ и МВД действуют спокойно, но твердо.

БОБКОВ (зам. председателя КГБ). Вчера мы совместно с МВД и Прокуратурой подробно обсуждали вопросы о мерах, которые нужно предпринимать. Драматизировать ситуацию не следуют. Но... нужно учитывать, что ведутся разговоры о самосожжении, что даже кандидаты на это имеются.

Сегодня утром представители татар вели разговор о том, что им предпринимать в дальнейшем, среди них начинается расслоение. Некоторые удовлетворены разъяснениями, но экстремисты настаивают на том, чтобы продолжать находиться в Москве. Нашими органами ведется работа в местах проживания татар в Москве. Их более 500 человек. Прибыло 150 женщин и детей. Мы сделали предупреждение о недопустимости антиобщественных действий. Вели себя представители крымских татар неагрессивно. Ситуация контролируема. Публикация в печати назрела. Она многое бы сняла. Главное сейчас - не допустить выступления 26 числа. Конечно, и к этой демонстрации нужно было бы отнестись спокойно. Но есть опасность, могут присоединиться другие - отказники, экстремисты из общества "Память". Когда собирается большая толпа, порядок наводить уже труднее. В случае демонстрации нужно будет перекрыть подходы к Красной площади.

ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО. Согласны.

Постановление принимается".¹⁵

Как видим, помыслы новой - демократической - власти были все так же сосредоточены на сохранении в неприкосновенности послевоенного status quo крымских татар. Главная забота власти по-прежнему сводилась к тому, чтобы не допустить выступлений крымских татар в столице. Только либерал Александр Яковлев на этом заседании высказался о целесообразности снятия ограничений на въезд татар в Крым - правда, в "индивидуальном порядке".

19 июля 1987 года в Измайловском парке Москвы состоялось Третье совещание инициативных групп национального движения. На совещании обсуждались первые результаты деятельности делегатов в Москве, текст "Обращения представителей крымскотатарского народа", выборы центральной инициативной группы координирования и руководства работой делегатов в Москве; пути развития движения.

В принятом плане дальнейших действий делегатов в Москве и участников движения на местах предусматривалось, что если до 26 июля 1987 года не будет принято положительное решение по крымскотатарскому вопросу, необходимо провести демонстрации и митинги в Москве и в регионах проживания крымских татар. Обсуждались также вопросы дисциплины и тактики делегатов в Москве на случай различных провокаций¹⁶.

23 июля 1987 года около 100 крымских татар собрались у здания ЦК КПСС, требуя встречи с М. Горбачевым. К ним, однако, вышел только заведующий приемной ЦК КПСС А.Молокоедов. В два часа дня татары организованно направились на Красную площадь. У собора Василия Блаженного их остановила милиция. Тогда демонстранты (около 600 человек) сели на землю и отказались уйти с площади до удовлетворения их требований.

В 9 часов вечера по Центральному телевидению было передано сообщение ТАСС о создании Государственной комиссии во главе с А.Громыко для рассмотрения "комплекса проблем, которые поднимаются в письмах крымских татар". Тон "Сообщения ТАСС" и особенно историческая преамбула, в которой в очередной раз повторялись обвинения в "сотрудничестве части татарского населения с немецко-фашистскими оккупантами", вызвали бурю негодования среди крымскотатарских представителей. Активистами движения был составлен текст "Открытого протеста", в котором опровергались наиболее одиозные положения "Сообщения...".

На следующий день, 24 июля, демонстранты вновь появились у здания ЦК КПСС. Им была предложена еще одна встреча с П.Демичевым, от которой они отказались.

25 июля 1987 года состоялась демонстрация крымских татар на Красной площади. Около 500 демонстрантов громко скандировали: "Родина! Родина!" и "Горбачев! Горбачев!", потрясая в воздухе кулаками. Они держали над головой плакаты с требованиями возвращения в Крым и восстановления национальной автономии, портреты В.Ленина и М.Горбачева. Демонстранты кричали также: "Позор ТАСС!", протестуя против тона сообщения ТАСС от 23.07.1987 года.

Милиция демонстрантов к собору Василия Блаженного не подпустила и, установив кордон, закрыла Красную площадь для посетителей. Действовала она при этом достаточно осторожно, не прибегая к насилию, но и не не пропуская к крымским татарам ни советских граждан, ни иностранных корреспондентов. Количество милиционеров в оцеплении постепенно росло, явно превосходя численность демонстрантов. На площадь были доставлены также автобусы и машины с водометами, которые образовали сплошной барьер вокруг демонстрантов. Около 150 демонстрантов оставались на площади всю ночь, не было снято и милицейское ограждение.

Утром 26 июля крымские татары возобновили скандирование лозунгов. Демонстранты разошлись после того, как была достигнута договоренность о том, что на следующий день, 27 июля, их примет А.Громыко. Предложение об этом передал лично министр внутренних дел СССР А.Власов.

27 июля 1987 года А.Громыко принял группу народных представителей в Кремле.

Во встрече приняли участие 21 человек из числа крымскотатарских делегатов. Из официальных лиц присутствовали П.Демичев и А.Власов.

После коротких выступлений крымских татар слово взял А.Громыко. Смысл его речи сводился к тому, чтобы призвать крымских татар к терпению, поскольку их вопрос очень сложный ("Выбросьте, пожалуйста, вы из головы мысль о том, что можно, знаете, одним взмахом решить этот вопрос. Это было бы замечательно, но невозможно это сделать, невозможно!"). А. Громыко не дал членам делегации никакого определенного ответа на их требования, убеждая подождать решение комиссии¹⁷.

На следующий день делегаты вновь собрались в Измайловском парке, чтобы прослушать магнитофонную запись встречи и обсудить план дальнейших действий. Число собравшихся превысило 1000 человек. Было принято единодушное решение остаться в Москве и продолжать акции протеста, а также обратиться к руководителям государств мира с просьбой о поддержке.

Милиция информировала крымских татар, что им разрешается продолжить демонстрации в Москве при условии, что они будут проходить не на Красной площади, и что власти будут уведомлены об этом заранее. 30 июля 1987 года утром милиция посетила ряд квартир, где ночевали крымские татары, в частности, квартиру известной московской правозащитницы Ларисы Богораз, где ночевали трое крымских татар. Их предупредили об ответственности за нарушение паспортных правил, требовали покинуть Москву, а также не ходить на демонстрацию, которую намечалось провести в этот день у здания ТАСС.

30 июля около 200 крымских татар провели демонстрацию на Пушкинской площади в Москве. Милиция не чинила препятствий. Демонстранты разошлись из-за начавшегося сильного ливня. Чуть позже около 900 татар собрались на очередную встречу в Измайловском парке.

В этот же день по Центральному телевидению было объявлено, что московской милиции, "ввиду чрезвычайных обстоятельств", даны "особые полномочия" по наведению порядка в Москве. Уже наутро после этого сообщения на квартиру, где находилось большинство членов Инициативной группы национального движения, явились милиционеры вместе с прокурором Юрием Сидоровым. Их стали выводить по одному, избивать в лифте и спускать вниз, где сажали в милицейские машины. Всех задержанных - 23 человека - отвезли в отделение милиции, а затем - в аэропорт, откуда под конвоем отправили в Ташкент. В ОВД Фрунзенского р-на г. Ташкента им сделали предупреждение об ответственности по ст. 190-3 УК РСФСР ("групповые действия, нарушающие общественный порядок"). В числе высланных были Сабрие Сеутова, Сафи-нар Джемилева, Решат Джемилев, Фуат Аблямитов и др. Еще один член Инициативной группы Бекир Умеров 31 июля был выслан по месту жительства в г. Крымск Краснодарского края. Ему также было сделано предупреждение. Предупреждение было объявлено и московскому правозащитнику Александру Подрабинеку, который на митинге в Измайловском парке был включен в состав Инициативной группы.

Вслед за членами Инициативной группы из Москвы начали высылать и других участников крымскотатарских демонстраций. В последних числах июля - начале августа основная часть делегатов была депортирована. На митинг в Измайловском парке 3 августа 1987 года собралось лишь 200 человек. Перед ними выступил заместитель ми- нистра внутренних дел Елисеев, который уговаривал крымских татар разъехаться по домам и уверял, что их "проблема будет решена". После этого митинга еще одна группа крымских татар была выслана из Москвы, втом числе второй, новоизбранный состав Инициативной группы. Было принято решение добровольно покинуть Москву большинству участников акций, оставив здесь лишь новый, третий по счету состав Инициативной группы.

Финал этой истории - выдворение крымскотатарских делегатов из Москвы -закономерно вытекал из логики властных соображений. Московские события лета 1987 года стали, по выражению писателя Эрвина Умерова, "пробным камнем перестройки". Проверку на демократию новая власть не выдержала.

Акции в Москве, несмотря на кажущееся поражение, продемонстрировали беспрецедентную организованность и массовость крымскотатарского движения.

Как справедливо отмечал по следам случившихся в Москве событий, в журнале "Гласность" его главный редактор Сергей Григорьянц: "В положении этого народа, потерявшего больше, чем другие народы СССР, - даже самую землю своих предков, - перед которым мы все в долгу, намечаются наконец какие-то изменения к лучшему"¹⁸.

Глава 2

"...Полагали бы целесообразным в ближайшее время принять некоторые решения по проблеме крымских татар"

(осень 1987 - зима 1988)

Акции в Москве продемонстрировали, что национальное движение переживает подъем, и на сей раз народ намерен идти до конца - без каких бы то ни было компромиссов и уступок. Что и показали дальнейшие события, которые развивались по нарастающей.

2 августа 1987 года в местах проживания крымских татар прошли митинги, на которых высланные члены Инициативной группы рассказали о событиях в Москве. В городах и районах компактного проживания крымских татар было объявлено, что милиции предоставлены "дополнительные полномочия" по наведению порядка. В узбекистанских городах Ташкенте, Бекабаде, Сырдарье, Янгиюле в райкомы вызывались крымские татары - члены партии, от которых требовали подписания заявлений с осуждением действий "экстремистов" - Р.Джемилева, С.Сеутовой, Ф.Аблямитова, Э.Фазылова. Многие из вызванных отказывались подписать такое заявление.

4 августа 1987 года в Узбекистане была создана официальная рабочая комиссия из 11 человек (ее целью было содействие работе комиссии А.Громыко), которую возглавил член ЦК КП Узбекистана Фикрет Сефершаев. В комиссию вошли и другие лица, пользующиеся доверием властей. В знак протеста против создания рабочей комиссии в таком составе 9 августа в г.Бекабаде был проведен митинг, в котором участвовало около 2000 человек.¹⁹

Выступления и собрания крымских татар проходили в этот период повсеместно. Так, по сообщению ЦК КП Украины, 7 сентября 1987 года "в пгт. Партизаны Генического района Херсонской области в 20 часов на квартире Мухтара Абдурахманова состоялось сборище (как они называют, областное совещание представителей крымских татар), на котором присутствовало около 50 человек 'из Генического, Новотроицкого и Ивановского районов Херсонской области... На сборище принято решение, если до 18 октября с.г. правительственной комиссией не будут приняты конкретные меры по восстановлению Крымской АССР, провести в этот день массовые митинги и демонстрации во всех населенных пунктах области, где проживают крымские татары"²⁰.

13 и 17 сентября 1987 года состоялись митинги в Фергане. Второй из них был разогнан милицией с применением пожарных водометов²¹.

К собраниям перед горисполкомом в Бекабаде по средам власти относились терпимо до 23 сентября 1987 года. В этот день здание горисполкома было оцеплено милицией. Когда крымские татары начали собираться неподалеку от входа в здание, милиция стала их разгонять. По городу милиция останавливала автомашины, принадлежащие крымским татарам, расспрашивала - кто, куда и зачем едет. Несколько человек были задержаны.

Подобные действия власти были легко объяснимы. Ныне доступные официальные документы конца 1980-х годов весьма красноречиво показывают, что власть не намеревалась принимать сколько-нибудь кардинальных мер для решения крымскотатарской проблемы.

Так, 16 сентября 1987 года в ЦК КПСС была направлена "Записка", в которой содержались предложения членов Государственной комиссии по рассмотрению вопросов, поднимаемых крымскими татарами, и проект постановления ЦК КПСС. В ЦДАГО Украины сохранился экземпляр этого документа, направленный члену комиссии, первому секретарю ЦК КПУ В.Щербицкому.

После короткой исторической справки, в документе говорилось:

В настоящее время в стране проживает около 320 тысяч крымских татар, из них 260 тысяч в Узбекистане, примерно по 20 тысяч в Краснодарском крае и на Украине (в основном, в Херсонской и Крымской областях). Местами их компактного проживания являются также Таджикистан, Киргизия, Казахстан - от 4 до 7 тысяч в каждой республике. В этих районах подавляющее большинство семей татар основательно укоренилось. Значительная их часть (свыше 60 процентов) живет в собственных домах, по достатку выгодно отличается от другого населения. Всем трудоспособным гражданам предоставлена работа. Они наравне с представителями других национальностей участвуют в общественно-политической жизни, выдвигаются на руководящие должности. Среди крымских татар около 8 тысяч членов КПСС, свыше 300 человек избраны в состав райкомов, горкомов, обкомов партии, ЦК компартий союзных республик, 1327 депутатами местных Советов, более 500 - являются руководителями предприятий и организаций.

В текущем году, используя обстановку расширяющейся демократизации и подготовку к 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции, крымские татары значительно активизировали обращения и требования о восстановлении Крымской АССР, возвращении их в Крым, создании условий для сохранения национально-культурных традиций. Экстремистски настроенными лицами были предприняты попытки организовать массовые выступления с целью оказать давление на органы власти и добиться безотлагательного решения поставленных вопросов.

В связи с этим партийными и советскими органами осуществлен комплекс организационных и политических мероприятий. Создание Государственной комиссии, сообщения ТАСС, публикации в центральной и местной печати, направление партийным комитетам специальной ориентировки, выезд на места групп ответственных работников ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР, а также включение в работу местных комиссий позволили в определенной мере снять напряжение в среде крымских татар.

Вместе с тем в Узбекистане, Краснодарском крае, Крымской и Херсонской областях инициаторы экстремистских выступлений пытаются, во что бы то ни стало сохранить остроту автономистского движения. С их стороны делаются попытки обелить крымскотатарских националистов, опровергнуть сообщение ТАСС. Продолжается направление коллективных обращений в адрес центральных органов, ведется сбор денег с татар, готовятся акты возможных крайних мер давления на органы власти (голодовки, самосожжения). Имеются угрозы физической расправы с теми, кто не разделяет мнение экстремистов.

В связи с возможностью новых широких выступлений экстремистски настроенных лиц, полагали бы целесообразным в ближайшее время принять некоторые решения по проблеме крымских татар.

Как видим, в документе "новой исторической эпохи" транслировались привычные тезисы об успешно "укорененных" в местах ссылки крымских татарах, о высоком уровне "достатка" крымскотатарского населения и, разумеется, об автономистах-экстремистах - якобы главных инициаторах возвращения татар в Крым.

Достаточно традиционно в этом документе трактовался один из краеугольных вопросов крымскотатарской проблемы - вопрос о национальной автономии: "Ныне в Крымской области проживает 2,5 млн. человек. Из них свыше двух третей составляют русские, одна четверть - украинцы, два процента - белорусы и лишь 0,4 - татары. Все народы Крыма, кроме татар, пользовавшиеся автономией по декрету 1921 года, желания восстановить ее не изъявляют. Учитывая сложившийся состав населения, а также мнение советской общественности, представляется, что решение вопроса о создании в той или иной форме татарского автономного образования в Крыму является нецелесообразным. Образование автономии в другом месте, как показала неудавшаяся попытка 1978 года по Узбекистану, также маловероятно".

Затрагивался в записке комиссии и вопрос "о возвращении татар в Крым". Согласно предложениям Комиссии: "Можно было бы снять ограничения на прописку в Крыму татар, как и других граждан, в случае естественно складывающихся обстоятельств (переезд к близким родственникам, направление на работу по распределению, купля домовладений, обмен, жилплощади и т.д.) . При этом оформление прописки решать в строго индивидуальном порядке, отдавая предпочтение ветеранам Великой Отечественной войны, людям, имеющим заслуги перед страной.

Следовало бы Совету Министров СССР рассмотреть вопрос об отмене постановления от 15 августа 1978 года N700, которым за нарушение паспортных правил в Крыму предусмотрено административное удаление или высылка. Вместо этого можно было бы принять новый нормативный акт, совпадающий с аналогичными актами, ограничивающими прописку в других курортных районах страны.

Полагаем необходимым поручить Совету Министров Украинской ССР внести предложения до 1 декабря с.г. о поэтапном переселении в 1987-1989 годах определенной группы татар в степные районы Крыма. При разработке мероприятий целесообразно предусмотреть создание нескольких совхозов, строительных организаций, пополнение предприятий недостающей рабочей силой.

Всю эту работу организовать с таким расчетом, чтобы в течение ближайших двух лет из проживающих за пределами Крыма 57 тысяч семей татар возвратить около 4 тысяч семей или до 20-30 тысяч человек"²².

Если сравнивать этот документ с директивами советского времени, то 20-30 тысяч запланированных репатриантов ''в степные районы Крыма" можно считать почти революционным решением. Правда, в этом случае репатриация растянулась бы на добрый десяток лет... - но это уже была не забота власти. Главное, что эти декоративные решения могли предотвратить подъем национального движения и, в конечном итоге - как это уже было в 1967 году, - позволили ввести в заблуждение народ.

Некоторые уступки делались, как обычно, в вопросе "удовлетворения национально-культурных запросов". Признавалось даже, что "по отношению к крымским татарам в послевоенный период допущены факты ущемления национальных интересов в развитии культуры, образования, языка". В связи с этим было поручено "Государственному комитету СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли обеспечить расширение выпуска на крымско-татарском языке литературы, в том числе произведений классиков, писателей братских народов, современных татарских авторов", партийным комитетам внести предложение о создании новых районных, городских и областных газет на языке крымских татар; Институту истории АН СССР подготовить популярную брошюру о прошлом и настоящем Крыма, "населяющих его народностей, в том числе татар, их участии в социалистическом строительстве на различных этапах развития страны". Государственному комитету СССР по телевидению и радиовещанию совместно с партийными и советскими органами Украины, Узбекистана, Таджикистана, Краснодарского края поручалось "безотлагательно рассмотреть просьбы крымских татар, связанные с увеличением времени теле- и радиовещания на национальном языке, более полном освещении их трудовой, общественно-политической и культурной жизни". Министерству просвещения СССР предписывалось разработать "дополнительные меры, направленные на создание надлежащих условий для изучения родного языка во всех районах компактного проживания крымских татар".

Лукавая формулировка: "В связи с возможностью новых широких выступлений экстремистски настроенных лиц, полагали бы целесообразным в ближайшее время принять некоторые решения по проблеме крымских татар" - была реализована в приложенном к записке проекте постановления ЦК КПСС "О некоторых предложениях по решению вопросов, поднимаемых крымскими татарами".

Кроме прочих пунктов (в краткой форме они повторяли ключевые положения записки госкомиссии), в постановлении ЦК содержалось указание Совету Министров СССР рассмотреть вопрос об отмене постановления от 15 августа 1978 года N 700 "О дополнительных мерах по укреплению паспортного режима в Крымской области". Но отнюдь не с целью отменить этот дискриминационный документ, а для того, чтобы принять... новый "нормативный акт, ограничивающий прописку граждан в курортной зоне Крыма, аналогично другим курортным районам страны"²³. Таким образом, мотивации решений менялись (в 1978 году - "укрепление паспортного режим", а в 1987 - некие особые нужды, якобы продиктованные статусом курортной зоны), а вот суть их оставалась прежней - предотвратить или в крайнем случае в максимальной степени усложнить процесс возвращения крымских татар в Крым.

15 октября 1987 года последовало официальное сообщение о том, что в Кремле состоялось заседание Государственной комиссии под председательством А.Громыко. В сообщении много говорилось о необходимости ''более полного удовлетворения культурных запросов крымских татар" и о "необходимости взвешенного подхода к поставленным вопросам", но ни словом не упоминалось о возвращении крымских татар в Крым и о восстановлении национальной автономии²⁴.

Наступление новой политической погоды никоим образом не изменило позицию руководства Крыма относительно репатриации крымских татар. Как и в предыдущие десятилетия, Крымский обком отчаянно этому противился. Вот лишь один из документов, иллюстрирующий позицию крымских властей, -докладная записка секретаря Крымского обкома А.Гиренко от 23 ноября 1987 года.

События в записке излагаются по давно апробированному сценарию "застойных" лет. Главный удар в документе нацелен по "экстремистам из числа крымских татар" - воплощению поистине вселенского зла, вносящего смуту в крымский миропорядок. Светлые силы в циркуляре олицетворяют, разумеется, местные партийные и советские органы, денно и нощно бдящие на страже границ Крыма. Документ переходной эпохи столь же красноречив, сколь и противоречив - "более полное удовлетворение культурных запросов" в нем соседствует с давно уже набившим оскомину, вечным, как мир, "укреплением паспортного режима":

"Партийные и советские органы области продолжают работу по противодействию автономистским устремлениям экстремистов из числа крымских татар, направляя усилия на укрепление чувства национального единства всех наций и народностей, недопущение ущемления законных прав и интересов крымских татар в вопросах переселения, прописки, трудоустройства, купли-продажи домовладений, вовлечение лиц этой национальности в активную трудовую и общественно-политическую деятельность.

Для решения этих вопросов при обкоме, горкомах и райкомах партии созданы группы содействия Государственной комиссии, а при исполкомах Советов народных депутатов группы по оперативному рассмотрению всех практических вопросов, поднимаемых гражданами татарской национальности. В этой работе активно используются газеты, радио, телевидение. Повсеместно проведены беседы с членами семей крымских татар. Более полно удовлетворяются их культурные запросы. Желающим оказывается помощь в изучении крымско-татарского языка. Укрепляется паспортный режим.

В результате предпринятых мер удалось предотвратить ряд крупных экстремистских акций, в том числе намечавшихся на 18 октября и 7 ноября текущего года. В среде лидеров так называемого крымско-татарского движения произошел раскол. От явной экстремистской деятельности отошли некоторые представители старшего поколения.

В то же время, по имеющимся данным, вынашивается намерение центр автономистского движения перенести в Крым. Его новое руководство формируется из числа наиболее экстремистски настроенных лиц, которые стремятся искусственно обострить обстановку вокруг частных вопросов, информировать об этом зарубежные националистические центры, подстрекают крымско-татарские семьи к массовому переселению из Узбекистана и других районов их компактного проживания в Крымскую область.

С 1 июля по 20 ноября 1987 года в Крым прибыло 1525 крымских татар. Из них 713 человек прописаны в приобретенных домовладениях, остальные 812, ведут активный поиск жилья, имея намерение закрепиться преимущественно в курортной зоне.

Учитывая вышеизложенное, а также то, что действующее законодательство не дает ответов на вопросы о регулировании прописки граждан, прибывающих в область на постоянное место жительства, и не содержит эффективных мер воздействия на нарушителей паспортного режима, в Государственную комиссию по рассмотрению вопросов, поднимаемых в обращениях граждан из числа крымских татар, Совет Министров СССР и Совет Министров Украинской ССР внесено предложение о необходимости ускорить принятие решения об образовании в Крыму курортной зоны и определения ее статуса. При этом считаем крайне необходимым установить, чтобы лица, прибывающие в курортную зону Крымской области в неорганизованном порядке и проживающие без паспортов, по недействительным паспортам, без прописки или регистрации, несмотря на наложенное на них административное взыскание за нарушение паспортных правил, по решению исполнительных комитетов городских, районных и районных в городах Советов народных депутатов удалялись из области органами внутренних дел²⁵.

Идя навстречу "пожеланиям" Крымского обкома, а также выполняя постановление ЦК КПСС, проект которого был подготовлен комиссией А.Громыко, 24 декабря 1987 года Совет министров СССР принял постановление о "временном ограничении прописки для вновь прибывающих" в ряде городов и районов Крыма: городах Алуште, Евпатории, Керчи, Севастополе, Симферополе, Феодосии, Ялте и поселках, находящихся в их административном подчинении, в Бахчисарайском, Ленинском, Раздольненском, Сакском, Симферопольском. Судакском и Черноморском районах. Прописка была ограничена также в ряде мест Краснодарского края: городах Анапа, Геленджик, Крымск, Новороссийск, Туапсе, в Абинском, Анапском, Крымском, Северском, Темрюкском и Туапсинском районах - местах традиционного расселения крымских татар. Одновременно было объявлено о проведении оргнабора рабочих в Крым (около 50 тыс. человек) из числа жителей УССР и РСФСР²⁶.

Тем самым власть в очередной раз продемонстрировала, что не намерена менять основной курс относительно проблемы крымских татар, и пойдет лишь на незначительные уступки.

Контакты крымских татар с официальными представителями в этот период были не слишком успешными. С 24 сентября 1987 года в Москве находилась депутация из 16 инициативников, добивавшаяся встречи с М. Горбачевым. В приемной ЦК КПСС им было заявлено, что ЦК их вопросом не занимается. Делегацию принял лишь один из членов государственной комиссии, да и то лишь затем, чтобы предложить им разъехаться. 26 сентября 1987 года председатель инициативной группы из Новороссийска, коммунист, полковник запаса Рефат Куртиев общался с заведующим приемной Президиума Верховного Совета СССР Колесниковым, который сообщил ему слова М. Горбачева о том, что крымскотатарский вопрос будет решен "на основе ленинских принципов"²⁷.

***

Как обычно, повышенное внимание официальные инстанции уделяли активистам движения. По их мнению, именно они были главными виновниками всех бед и зачинщиками "беспорядков".

3 октября 1987 года в Самарканде была задержана Сабрие Сеу-това, участница московских событий 1987 года, - на том основании, что машина, в которой она ехала, якобы совершила наезд на пешехода. Вскоре выяснилось, что наезда не было. В этот же день машина С.Сеутовой была вновь задержана - на сей раз "по подозрению в убийстве". После резких протестов со стороны С.Сеутовой ее отпустили. 8 октября ее в сопровождении милиции доставили в прокуратуру УзССР, где с ней беседовал старший помощник прокурора УзССР. С. Сеутовой было сделано официальное предостережение по ст. 191- 6 УК УзССР (аналог ст. 190-3 УК РСФСР) в связи с возможными демонстрациями 18 октября 1987 года.

26 октября 1987 года Мустафа Джемилев, Решат Джемилев, Фуат Аблямитов и Эскендер Фазылов в Ташкенте были вызваны в прокуратуру УзССР. Во время четырехчасовой беседы, в которой участвовал также министр внутренних дел УзССР Рахимов, вызванным - как "лицам, имеющим влияние на свой народ" - было предложено обратиться к народу с призывом отменить митинги и демонстрации в предпраздничные дни ("чтобы не было жертв с обеих сторон"). Они отказались это сделать²⁸.

Осенью 1987 года противостояние народа и власти продолжалось.

7 октября 1987 года началось мирное шествие крымских татар из Тамани в Симферополь, которое предполагалось закончить 18 октября, в день 66-летия образования Крымской АССР. Участники шествия (около 2000 человек) должны были за 12 дней пройти приблизительно 250 км по территории Краснодарского края и Крыма.

На 7-м километре от Тамани дорогу им преградили отряды милиции, которые образовали вокруг них оцепление. Из оцепления удалось вырваться лишь примерно 200 человек. Задержанных участников шествия избили и заперли в клубе с. Приморское. На многих надели наручники. Около 1500 татар из Тамани и близлежащих селений пришли выразить им поддержку. Через несколько часов все задержанные были освобождены и отосланы по месту жительства (в том числе в Узбекистан). 14 человек были административно арестованы на короткие сроки.

По дороге из Тамани до порта Кавказ были установлены семь милицейских постов с металлическими заграждениями. Территория Темрюкского района Краснодарского края, где проходит дорога к порту Кавказ, патрулировалась вертолетами. 16 октября 1987 года была прервана телефонная связь между Ташкентом и Крымом; запрещен въезд и выезд из Крыма автотранспорта, ограничено "передвижение и сосредоточение туристских групп". Машины останавливали, у водителей проверяли документы; крымских татар высаживали и задерживали²⁹.

На 11 часов утра 18 октября 1987 года в городах Крыма активисты движения назначили митинги. В Симферополе на митинг смогли прийти лишь несколько человек, остальные были превентивно задержаны дома или на работе.

В Узбекистане также в этот день были попытки провести демонстрации - в Ташкенте, Фергане, Маргелане, Янгиюле и других городах, но в большинстве случаев властям удалось воспрепятствовать демонстрациям. Активистов задерживали, дороги блокировались, площади закрывались. В Янгиюле один из двух памятников В. Ленину (крымские татары традиционно собирались около таких памятников) был заколочен досками, на другой надели мешок. Официальное объяснение таким действиям - ремонтные работы.

С 12 октября 1987 года шестеро крымских татар из Янгиюля проводили голодовку протеста против запрета на демонстрации 18 октября. В поселке Пахта близ Янгиюля на митинг собралось около 1000 человек, однако памятник В.Ленину и здесь был обшит досками. Тогда татары провели шествие с транспарантами: "Да здравствуют Ленин, КПСС, узбекский народ!".

Последний месяц года ознаменовался волной митингов в Краснодарском крае. 13 декабря 1987 года в Новороссийске, Крымске, Тамани, станицах Нижнебаканской и Сенной крымские татары провели митинги, приуроченные ко Дню прав человека. Милиция пыталась заглушить выступления при помощи громкоговорителей. Наследующий день некоторые участники митинга были вызваны в милицию, где на них составили протоколы о "нарушении правил проведения митингов"³⁰.

Официальная "Рабочая комиссия представителей крымских татар, проживающих в Узбекской ССР", в конце декабря 1987 года подвела годовые итоги своей деятельности в информации, направленной в Государственную комиссию в Москву.

Даже эта информация, составленная в высшей степени лояльным по отношению к власти органом, на основании опроса проживавших в Узбекистане крымских татар, констатировала фактически всенародное желание возвратиться на родину (что полностью опровергало тезис, будто идея возвращения инспирирована "экстремистски настроенными лицами").

...Начиная с 4 августа по 25 декабря 1987 года республиканской комиссией были проведены встречи в 84 трудовых коллективах республики с охватом 12332 человека. Комиссией получено 5612 писем, заявлений и телеграмм, в которых свое отношение выразили 37359 человек. Принято посетителей 1997, заявлений по телефону 478. За это время в республиканскую комиссию обратилось 52166 человек. Рабочими комиссиями на местах с 28 августа по 25 декабря 1987 года охвачено 40077 человек. Общее число обратившихся по республике за указанный период составляет 92243...

Анализ писем и заявлений, а также обращения последующего времени показывают обеспокоенность затягиванием решения крымскотатарского вопроса, отсутствием в печати информации о работе Государственной комиссии.

Удовлетворение населения вызвало решение вопроса о разрешении выписки и прописки. В Узбекской ССР в последнее время проблемы не возникают. Однако в адрес комиссии поступают обращения на препятствие прописки, в отдельных районах Крымской области. В целом обстановка в республике характеризуется относительным спокойствием среди населения, ожиданием решений Государственной комиссии и надеждой на рассмотрение в скором времени всего комплекса проблем, поднимаемых в обращениях крымскими татарами.

Следует отметить, что обращающиеся выражают пожелание получить информацию о рассмотрении предыдущих предложений, направленных в адрес Государственной комиссии. Эти просьбы мотивируются тем, что в адрес республиканской и областных комиссий перестали поступать какие-либо конструктивные предложения, дополняющие ранее представленные в адрес вышестоящих органов информации, а их содержание заключается в следующем:

Начать организованный усилиями государства переезд желающего крымскотатарского населения в различные районы Крыма, прежде всего в районы с дефицитом трудовых ресурсов.

Снять ограничения на прописку в Крыму граждан крымскотатарской национальности и создать благоприятные условия по трудоустройству переезжающих в Крымскую область.

По мере созревания экономических и социальных условий в Крымской области рассмотреть вопрос об автономии для крымских татар. Провести в Крымской области инвентаризацию на предмет выявления наличия свободных земель, жилья и приступить к освоению целинных и предгорных зон области путем создания новых совхозов, выделять участки, ссуды и стройматериалы для возведения жилья.

В первоочередном порядке образовать строительные отряды из числа молодежи для создания материальной базы.

Передать Узбекской ССР планы оргнабора рабочей силы, направляемой в Крымскую область из других регионов страны.

Учитывая заслуги ветеранов войны и труда, передовиков производства, предлагается их первоочередной переезд. Вносятся предложения о привлечении финансовых ресурсов и добровольной отработки населения в виде субботников по созданию фонда развития.

Создать благоприятные условия для приобретения индивидуальных домов, обмена жилья, переселение к родным и близким, расширение объемов жи-лищно-кооперативного строительства с предварительным внесением взносов в местах нынешнего проживания граждан.

Высказывается необходимость идеологического обеспечения возвращения народа, создания для этого благоприятного психологического настроя, всех проживающих в Крыму [ . . . ]³¹.

Ответом на письмо узбекской комиссии было направленное в январе 1988 года тому же адресату письмо первого секретаря ЦК КПУ и члена Госкомиссии ЛВС В.Щербникого.

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР товарищу ГРОМЫКО А.А.

На N315-АГ от 14 января 1988 года

Изучение предложений, изложенных в информации, поступившей от рабочей комиссии представителей крымских татар, проживающих в Узбекской ССР, показывает, что они практически повторяют все требования, выдвигаемые татарскими "автономистами", и не могут быть приняты в настоящее время по следующим основаниям.

1. Предложения об организованном переезде желающего крымско-татарского населения в Крым, прежде всего в районы с дефицитом трудовых ресурсов, неприемлемо, поскольку в области дефицита рабочей силы нет.

Более того, в связи с переходом на хозрасчет и самофинансирование, введением новых ставок и окладов, сокращением персонала управления из народного хозяйства области в 1988-1989 годах будет высвобождено около 18 тысяч работников. Поэтому в ряде районов проблема занятости населения обостряется.

2. Вопрос о снятии ограничений на прописку в Крыму граждан татарской национальности необоснованный, так как действующим законодательством такие ограничения не предусмотрены.

Постановление Совета Министров СССР от 24 декабря 1987 года N 1476 "Об ограничении прописки граждан в некоторых населенных пунктах Крымской области и Краснодарского края" касается всех граждан, независимо от их национальной принадлежности.

3. Требования о создании автономии для крымских татар несостоятельны как с исторической, так и с правовой точек зрения.

Удельный вес татар в Крымской области в настоящее время составляет 0,6 проц. /13,5 тыс.человек/. Не составляли они большинства населения и в довоенный период. Тогда их было всего "19 процентов.

Надуманным является вопрос о свободных землях и жилье в Крыму.

В Крымской области 2694 тыс.гектаров земель. По данным проведенной в ноябре прошлого года инвентаризации свободных земель, на которых можно было бы создать новые совхозы, не имеется.

Острой в области остается жилищная проблема. На очереди для получения жилья сейчас состоит 137 тыс.семей, в т.ч. на получение кооперативных квартир - почти 40 тысяч семей. Сроки предоставления жилья колеблются от б до 15 лет.

4. Пожелание об образовании строительных отрядов из числа молодежи татарской национальности для создания материальной базы в Крыму также неприемлемо в связи с достаточным количеством местных трудовых ресурсов.

5. Не может быть удовлетворено и предложение о передаче Узбекской ССР планов оргнабора рабочей силы, направляемой в Крымскую область из других регионов страны.

Плановое переселение семей в Крым закончилось еще в 1977 году.

В настоящее время организованный набор трудовых ресурсов в область из-за отсутствия потребности в дополнительной рабочей силе не планируется. Более того, из области за два последних года за пределы республики в порядке оргнабора выехало 237 человек и переселена 101 семья.

6. Что касается предложений, изложенных в пунктах 6 и 7 информации, о первоочередном переезде в область ветеранов войны и труда, передовиков производства, создании для татар благоприятных условий приобретения домов, обмена жилья и т.п., то они не могут быть приняты, так как решение этих вопросов по национальному признаку на практике приведет к нарушению принципа социальной справедливости. Эти вопросы регулируются действующим жилищным, трудовым и другим законодательством, положением о паспортном режиме

7. В настоящее время политическая обстановка среди населения Крымской области в сфере межнациональных отношений в целом здоровая. В соответствии с постановлением ЦК Компартии Украины от 11 августа 1987 года проводятся дополнительные мероприятия по более полному удовлетворению запросов всех проживающих в республике национальных групп, в том числе и крымских татар.

(подпись) В.Щербицкий

"23" января 1988 года.³²

Письмо В. Щербицкого не оставляло двух мнений - руководитель Украинской ССР вполне четко дал понять, что здесь крымские татары будут не ко двору. Все без исключения предложения, касающиеся репатриации, Щербицкий отверг решительно и безапелляционно.

Казалось, столь жесткая позиция руководства советской Украины не сулит перемен к лучшему. И начало 1988 года подтвердило эти опасения.

Глава 3

Стихия народного сопротивления

(1988)

"...Я помню, как стали возвращаться татары.

Услышала на станции первый раз татарскую речь

и заплакала - это было для меня немыслимое

счастье то, что возрождается Крым,

я понимала, что он будет возрождаться".

Людмила Улицкая, российская писательница,

лауреат Букеровской премии,

в интервью Радио "Свобода".

Зимой 1988 года ситуация с пропиской в Крыму для крымских татар оставалась крайне тяжелой.

Вот лишь один из множества подобных случаев, зафиксированных в бюллетене "Вести из СССР": "В начале января 1988 крымский татарин Казым Халилов купил дом в Мичуринске Белогорского р-на Крымской обл., и 9.1.1988 въехал в него. Однако в прописке ему было отказано, и руководство колхоза, на территории которого он поселился, предложило ему покинуть Крым. 16.01. 1988 дом К. Халилова был снесен бульдозером, имущество его было погружено на машину и вывезено в неизвестном направлении. На следующий день Халилов был выселен из Крыма. Прокурор Белогорского р-на и зам. председателя райисполкома Овчинников одобрили действия властей в отношении К. Халилова.

24 января 1988 в Белогорске состоялась демонстрация 2 тысяч крымских татар, собравшихся со всех концов Крыма. Демонстранты требовали наказания виновных в издевательствах над К. Халиловым, несли лозунги с требованием равноправия народов и автономии для крымских татар. Милиция не вмешивалась. Когда колонна демонстрантов подошла к зданию райкома КПСС, к ним вышел секретарь райкома Колесниченко, который пообещал, что справедливость в отношении К. Халилова будет восстановлена и впредь подобное не повторится... Ранее, 21.1.1988, суд принял к рассмотрению иск К.Халилова к руководству колхоза о возмещении нанесенного ему материального ущерба"¹³. 25 января в г. Белогорске началась голодовка крымского татарина Шамиля Военного в знак протеста против выселения из Крыма К.Халилова³⁴.

15 февраля 1988 года двенадцать крымских татар села Вишенное Белогорского района Крымской области объявили голодовку, которую намеревались проводить вплоть до решения вопроса об их прописке в Крыму и оформлении купчих на дома³⁵. 20 февраля они прекратили голодовку после того, как колхозный сход проголосовал за их прием в колхоз, что гарантировало им прописку.

Согласно данным Крымского обкома, по состоянию на 10 марта 1988 го да в области проживало 14188 крымских татар. При этом, если за шесть месяцев второго полугодия 1987 года было прописано 1331 человек, то за два месяца 1988 года - 1133 человека. Сопоставление этих цифр показывает, что под натиском возвращающихся крымских татар власти были вынуждены пойти на некоторые послабления.

Было также принято решение о проведении организованного набора квалифицированных рабочих и специалистов народного хозяйства из числа крымских татар - "для работы в колхозах и совхозах степной части области". В 1988 году предполагалось принять по оргнабору до 300 семей. Для организации этой работы в Узбекистан выезжал первый заместитель председателя Крымского облисполкома П.Федуличев. Как и в конце 1960 - начале 1970-х годов, оргнабор проводился "органами Госкомтруда и распространялся на "наиболее достойных, хорошо зарекомендовавших себя в труде и общественной жизни" крымских татар "по рекомендации трудовых коллективов, областных Республиканских рабочих комиссий"³⁶.

Не вызывает сомнений, что эти шаги власти - хоть и довольно осторожные - явились результатом активности национального движения. В январе-апреле 1988 года массовые демонстрации крымских татар продолжались - они прошли в Абинске Краснодарского края, Ташкенте, Бекабаде, Самарканде, Алмазаре, Янгиюле, поселке Киб-рай, Алмалык Узбекской ССР, в Симферополе, в пос. Кировское Крымской области, в Новороссийске. Требования демонстрантов оставались неизменными - возвращение крымских татар на родину, восстановление автономии, освобождение политзаключенных крымских татар.

Представители власти всячески пытались противодействовать таким мероприятиям. Правда, остановить выступления крымских татар было уже практически невозможно.

Вот лишь один из официальных документов, дающий некоторое представление об отношении власти к таким акциям.

N 31с

21 марта 1988 г.

СЕКРЕТНО

ЦК КОМПАРТИИ УКРАИНЫ

О митинге крымских татар в г. Симферополе

18 марта 1988 года в облисполком обратились т.т. Берменджи А. и Сейтвапов Э. с просьбой дать разрешение на проведение 20 марта в г. Симферополе митинга-протеста. В письменном заявлении они указали о якобы продолжающихся нарушениях национальных прав крымских татар, выражающихся в препятствиях оформления купли-продажи домов, прописке и трудоустройстве.

19 марта т. г. т.Сейтвапов Э. был приглашен в облисполком. Ему разъяснено, что оснований для такого митинга нет, вопросы, поднимаемые в обращениях крымских татар, решаются в установленном законом порядке, а если они намерены собраться, то Симферопольский горисполком выделил для этого летний кинотеатр городского парка культуры и отдыха им. Т.Г.Шевченко.

20 марта в этом парке состоялся так называемый "митинг", в котором приняло участие около 300 лиц крымско-татарской национальности, в том числе экстремисты: Умеров Бекир, Шабанов Эльдар, Османов Решат, Мисичанов Фахри и другие. Выступило 18 человек. Выдвигались требования: восстановить Крымскую АССР, отменить постановление Совета Министров СССР от 24 декабря 1987 года, ускорить решение татарского вопроса Государственной комиссией. Собравшиеся держали в руках портреты В.И.Ленина и М.С.Горбачева, а также развернули 38 лозунгов и транспарантов следующего содержания: "Пресса орудие шовинизма", "Долой постановление Совета Министров от 24 декабря 1987 года", "Прекратить клевету под видом гласности", "Долой шовинистов", "Верните Крым полностью, а не только степные районы", "ТАСС оклеветал крымских татар", "Наследников Сталина к ответу", "Требуем от Пленума ЦК КПСС Ленинского подхода к национальному вопросу" и другие.

Митинг продолжался в течение часа. После этого собравшиеся хотели колонной пройти в центр города, но были блокированы нарядами дружинников и милиции. Отдельные татары пытались не подчиниться требованиям о соблюдении общественного порядка, но в результате настойчивых действий и разъяснительной работы разошлись. Каких-либо антиобщественных действий не допущено.

Правоохранительным органам предложено разобраться с лицами, совершившими нарушения общественного порядка.

Сообщается в порядке информации.

Секретарь обкома Компартии Украины

(подпись) Н.Багров

21.03.88 г. уч.23с³⁷

Несмотря на сопротивление властей, только за март 1988 года в Крыму было прописано около 1000 крымских татар - и этот факт не может не удивлять. Вспомним, какой непреклонной и незыблемой казалась позиция украинских властей в опубликованном выше письме В.Щербицкого середины января 1988 года!

В ЦДАГО Украины сохранилась информация "Об обстановке среди крымских татар" заведующего отделом административных органов ЦК Компартии Украины А.Чумака В.Щербицкому от 1 апреля 1988 года. Рядом с абзацем: "Неорганизованный заезд [крымских татар - Г.Б.] продолжается. В последние дни в Крым ежедневно прибывает в среднем 20 семей (до 80 чел.). В настоящее время без прописки в области проживает 354 семьи (1198 чел.), в т.ч. в домах, приобретенных без нотариального оформления 249 семей (830 чел.). Вопросы их прописки и трудоустройства решаются в установленном законном порядке" - хорошо видна рукописная помета В.Щербицкого: "Чем это кончится?". Очевидно, что власть была озадачена и в какой-то степени даже деморализована столь мощным натиском народа.

В этом же сообщении А.Чумак сообщает, что "прокурорами объявлено 41 предостережение лицам татарской национальности, допустившим неправомерные действия, внесено в суды 33 иска о признании договоров купли-продажи домов недействительными, 11 из них рассмотрены и удовлетворены. За нарушение положения о паспортном режиме в СССР к административной ответственности в т.г. привлечено 592 чел. (в 1967 г. 791 чел.). [...]". Как видим, тенденции старых времен плавно перетекли в новые.

И именно на это обстоятельство - упорное, хроническое нежелание власти решать крымскотатарскую проблему - указывал Андрей Сахаров в письме к М.Горбачеву.

Академик не однажды обращался в 1970-х годах к Брежневу и в различные советские инстанции о судьбе крымскотатарского народа. Крымскотатарскую проблему Сахаров назвал и в числе двух важнейших национальных проблем СССР (наряду с проблемой Нагорного Карабаха) в своем письме к новому генсеку. В статье "Неизбежность перестройки" (март 1988 г.), в которой излагались основные идеи письма Горбачеву, правозащитник писал: "Созданная при Президиуме Верховного Совета СССР комиссия не нашла пока путей восстановления справедливости. На местах продолжаются дискриминационные действия в отношении крымских татар, желающих вернуться в Крым, -- отказы по национальному признаку в прописке и приобретении домов, провокационная агитация в прессе. Обстановка обостряется. Все еще используется, особенно неофициально, аргумент о сотрудничестве крымских татар с немцами во время войны. Но распространение на весь народ ответственности за действия отдельных его представителей неправомерно. Активистов национального движения называют экстремистами, между тем все движение всегда проходило в строго законных формах, с полным исключением насилия"³⁸.

Иллюстрацией последних слов А. Сахарова может служить одно из примечательных событий в национальном движении первой половины 1988 года, которое никак нельзя охарактеризовать как сходку хулиганствующих элементов или "сборище экстремистов".

23-24 апреля 1988 года в поселке Пахта Чиназского района Ташкентской области состоялось Четвертое Всесоюзное совещание представителей инициативных групп крымскотатарского движения. На совещании присутствовали также представители власти и правоохранительных органов.

В работе совещания приняли участие 112 делегатов, прибывших из различных населенных пунктов Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Казахстана, Краснодарского края, Херсонской области УССР, Москвы и Крыма.

С отчетным докладом "Национальное движение крымских татар сегодня" выступил Мустафа Джемилев. В докладе подводились итоги деятельности движения в первые перестроечные годы. Особенно подробно М.Джемилев остановился на анализе ошибок и недочетов московских акций июня-августа 1987 года. Он отметил, что московские сообытия в значительной мере способствовали изменению тактики движения: "Если раньше на первом плане была петиционная работа, т.е. составление различных обращений и петиции, сбор подписей и отправление делегаций в Москву за ответом, то теперь, наряди с петиционной работой, в значительной мере наши соотечественники стали прибегать к публичным митингам и демонстрациям, которые стали Возможными в условиях объявленного курса на демократизацию и гласность"³⁹.

На совещании был избран новый состав Центральной инициативной группы.

После долгих дебатов совещание одобрило текст общенародного обращения на имя М.Горбачева. План дальнейших действий предусматривал сбор подписей под обращением к М.Горбачеву (до 20 июня 1988 года); сбор средств в фонд национального движения; выезд представителей крымских татар в Москву к 20 июня 1988 года, если к этому времени не будут приняты меры по решению крымскотатарского вопроса; продолжение митингов и демонстраций. Было также решено приступить к выпуску периодического информационного издания⁴⁰.

Признаться, нам весьма трудно представить себе сбор экстремистов какого бы то ни было толка или направления, на котором бы с такой настойчивостью обсуждался текст обращения к первому лицу государства.

Крымскотатарское движение никогда не было подпольной организацией. Оно всегда искало диалога с властью и с широкой общественностью. "Прозрачность" движения делала его порой весьма уязвимым, давая возможность властям предпринять упреждающие меры. И та этот раз власти также готовились к будущим акциям движения, о подготовке которых они были неплохо осведомлены.

Накануне намечавшихся майских акций движения власть приняла очередные "Меры по нейтрализации негативного влияния экстремистов на татарское население и предотвращению готовящихся ими антиобщественных акций". Этот документ ЦК КП Украины, датированный 4 мая 1988 года, показывает, что власти осознавали силу движения и весьма серьезно готовились к мероприятиям крымских татар:

"С учетом складывающейся обстановки среди крымских татар и в дополнение к выработанным 14 апреля с. г. в ЦК Компартии Украины мерам по этим вопросам осуществить до 18 мая т.г. следующие мероприятия.

1. Крымскому, Херсонскому и Запорожскому обкомам партии и облисполкомам, МВД, КГБ, Прокуратуре республики направить в места компактного проживания татар опытных работников областных партийных, советских, правоохранительных органов для проведения необходимой работы по предотвращению и пресечению возможных негативных проявлений. Разработать план практических (оперативных) действий на случай возможных экстремистских акций со стороны крымских татар 18 мая с.г., в т.ч. с их намерениями создать палаточный городок.

В областных центрах создать оперативные группы для координации этой работы.

2. Направить 10 мая т.г. в Крымскую, Запорожскую и Херсонскую области работников отделов пропаганды и агитации, организационно-партийной работы, административных органов ЦК, республиканских правоохранительных органов для оказания практической помощи, проведения необходимой разъяснительной работы, а также специализированные группы из числа ученых-обществоведов, специалистов в области государства и права для проведения встреч-диалогов с татарским населением по вопросам национальной политики КПСС, недопустимости нарушений правопорядка и ответственности за экстремистские действия.

3. Республиканским газетам начать публикацию материалов, связанных с проблемами крымских татар, патриотическим и интернациональным воспитанием населения, совершенствованием межнациональных отношений. Опубликовать в республиканской газете "Правда Украины" интервью с председателем Крымского облисполкома т.Рощупкиным А.М. о мерах, принимаемых на местах по созданию социально-культурных, жилищных, бытовых и других условий в местах жительства крымских татар, создании совхоза "Аграрный", организованном наборе лиц этой национальности. Это интервью перепечатать в Крымской, Херсонской и Запорожской областных и районных газетах.

4. Крымскому облисполкому до конца мая с.г. решить вопрос о расквартировании солдат и офицеров, дополнительно выделенных МВД СССР для Крыма.

5. Крымскому, Херсонскому, Запорожскому облисполкомам и управлениям внутренних дел этих областей принять предусмотренные законом меры к лицам, допускающим нарушения Положения о паспортной системе в СССР (проживающим без прописки и домовладельцам, предоставляющим жилье в нарушение действующего законодательства).

6. Крымскому облисполкому и УВД области принять меры к удалению лиц самовольно поселившихся в населенных пунктах Крыма, в которых установлены ограничения прописки граждан.

7. Прокуратуре УССР, Минюсту УССР активизировать работу по надзору и контролю за соблюдением требований законодательства при осуществлении сделок купли-продажи домовладений, пресечению и недопущению случаев незаконного приобретения домов по частным сделкам.

8. Отделам пропаганды и агитации, науки и учебных заведений, культуры ЦК проверить в мае с. г. выполнение Крымским обкомом партии постановления ЦК Компартии Украины об усилении патриотического и интернационального воспитания трудящихся, дальнейшем развитии межнациональных отношений в части осуществления программы удовлетворения социально-культурных запросов крымских татар.

9. Совету Министров УССР (т.Орлик М.А.) рассмотреть предложения Крымского обкома партии об установлении памятника крымским татарам, погибшим от рук немецко-фашистских оккупантов в с.Скалистое.

10. Отделу пропаганды и агитации ЦК Компартии Украины совместно с Крымским обкомом партии изучить возможность выпуска еженедельного приложения к газете "Крымская правда" на крымскотатарском языке и внести соответствующее предложение.

11. Контроль за выполнением" настоящих мер возложить на тт.Чумака А.С., Кравчука Л.М.

Информировать членов Политбюро ЦК Компартии Украины.

(подпись) А.ТИТАРЕНКО

04 мая 1988 года"⁴¹.

Меры по предупреждению акций движения были приняты уже в начале мая 1988 года.

7 мая большая группа крымских татар собралась на митинг в Сквере Революции в Ташкенте. Митинг не был разрешен. В сквер были стянуты отряды милиции и дружинников. Выступления участников митинга стали глушить духовым оркестром. Тогда демонстранты подняли плакат: "Свободу политзаключенным Аблаеву и Кадырову"⁴².

Официально было объявлено, что в мае началось переселение нескольких групп крымских татар в Крым по рекомендациям республиканской рабочей комиссии и Госкомтруда. В мае должно было переехать 8 семей, а до конца года намечалось переселить еще 300 семей - в степные районы Крыма.

18 мая, в день 44-й годовщины депортации, в 22 городах и поселках страны состоялись демонстрации и митинги крымских татар, в которых участвовало более 25000 человек.

8 Москве на Площади Революции, близ Кремля, 20-минутную демонстрацию провели несколько десятков крымских татар с траурными бантами на груди.

В Крыму митинги и демонстрации состоялись практически во всех районах. На домах крымских татар были вывешены красные флаги с черной каймой. Въезд в Симферополь для татар в этот день был запрещен, однако около 600 человек все же провели здесь траурный митинг. В Белогорске состоялся митинг с участием 1000 человек. После митинга его участники колонной прошли на кладбище, где был совершен религиозный обряд. Митинги прошли также в городах Бахчисарае, Саки, Старый Крым, Джанкой, в поселках Донское Симферопольского района, Первомайское Кировского района, Воинка Красноперекопского района и др.

Демонстрации состоялись и в Краснодарском крае (в Абинске в них участвовало около 1000 человек, в Крымске - 1500 человек).

В Узбекистане митинги прошли в Ташкенте, городах и населенных пунктах Ташкентской области (Янгиюль, Пахта, Бекабад, совхоз "Дальверзин"), а также в Самарканде и в Сырдарье.

Акции крымских татар продолжались непрерывно на протяжении нескольких месяцев, причем особую остроту они приняли в Крыму.

20 мая 1988 года около 80 крымских татар, добивающихся прописки в Крыму, начали проводить демонстрации в г. Саки. Демонстрации продолжались несколько дней.

22 мая в г. Бахчисарае состоялся митинг, в котором участвовали около 2000 человек, в том числе 300 крымских татар.

26 мая крымские татары из Узбекистана, добивавшиеся прописки в Крыму, разбили около поселка Зуя палаточный лагерь (около 500 палаток). 29 мая около тысячи солдат и столько же милиционеров окружили лагерь, прекратив доставку туда продовольствия. Многие были задержаны и вывезены в автобусах. Одному из организаторов палаточного лагеря Абдурешиту Джеппарову было предъявлено обвинение в злостном хулиганстве⁴³.

"В связи с обострением обстановки среди крымских татар, их попытками создать палаточный городок вблизи г.Симферополя на трассе Симферополь-Новороссийск" властями был разработан "план по предотвращению антиобщественных проявлений со стороны крымских татар на период до 15 июня т.г.".

План предусматривал "недопустить создания палаточного городка и расширения лагеря, а также концентрации татар в других местах; усилить разъяснительную и профилактическую работу среди татар по предотвращению этой акции; срочно решить вопрос об ответственности виновных в групповых действиях, нарушающих общественный порядок и допускающих злостное неповиновение законным требованиям органов государственной власти; подготовить личный состав и необходимые средства для прекращения создания так называемых лагерей; усилить прокурорское реагирование на факты нарушения законности со стороны лиц татарской национальности". Крымскому обкому и облисполкому было дано поручение "активизировать работу агитационно-пропагандистских групп по разъяснению среди крымских татар неправомерности их действий по созданию палаточного городка и ответственности за эти нарушения"⁴⁴.

Палаточный лагерь в поселке Зуя просуществовал до 3 июня 1988 года. Над лагерем, который все это время был окружен милицией и войсками внутренних войск, был поднят флаг Крымской АССР. Обитатели лагеря были силой развезены по различным населенным пунктам Крыма.

4 июня в г.Белогорске около 500 крымских человек, прибывших из Узбекистана, Краснодарского края и других мест, провели митинг, а затем расположились на окраине г.Белогорска в 200 метрах от молокозавода, подняв на флагштоке красное полотнище с надписью "Крымская АССР". Здесь сконцентрировалось более 1200 человек и свыше 200 автомашин. ЦК КП Украины отреагировал на это незамедлительно, разработав "План дополнительных мер по предотвращению создания палаточного городка в Белогорском районе", содержавший следующие пункты:

"1. Согласиться с предложениями Крымского обкома партии об активизации разъяснительной работы среди собравшихся лиц, привлечения к этому санитарно-эпидемическую, противопожарную и другие службы, усилить наряды милиции для обеспечения общественного порядка и др. [...]

2. Принять меры к пресечению разрастания этого лагеря.

3. Подготовить силы и средства на случай возникновения антиобщественных действий со стороны участников этого сборища.

4. Дать в областной печати и по телевидению материалы об антиобщественной направленности действий экстремистски настроенных лиц по созданию палаточных городков.

Усилить разъяснителъную работу среди этих лиц.

5. Подготовить в ЦК КПСС информацию об экстремистских выступлениях татар в Крыму".

Меры "по нейтрализации и предупреждению антиобщественных проявлений со стороны крымских татар" предусматривали "перевести органы внутренних дел Крымской, Запорожской и Херсонской областей на усиленный режим работы, укрепить их за счет других управлений внутренних дел республики, "срочно ликвидировать скопление татар около молзавода в Белогорском районе". При этом иногородних предусматривалось "выдворить", а "организаторам и лидерам объявить через прокуроров официальное предостережение". Было решено также перекрыть все пути въезда крымских татар в Крымскую, Запорожскую, Херсонскую области автомобильным, железно-дорожным, авиационным транспортом, паромом, принять меры по предотвращению выезда их в Москву "с антиобщественными намерениями"; поставить перед Министром внутренних дел СССР А.Власовым вопрос о разрешении ввода в Крымскую, Запорожскую и Херсонскую области частей внутренних войск и в случае необходимости введение их в действие по распоряжению МВД УССР. План предусматривал "установить связь с Узбекской ССР и Краснодарским краем по вопросу воспрепятствования выезда в Крымскую область татарских семей, обмена оперативной информацией".

8 связи со сложившейся ситуацией, на 8 июня 1988 г. намечался выезд в Крымскую область руководящих работников ЦК Компартии Украины, Прокуратуры УССР, КГБ УССР, МВД УССР, Минюста УССР⁴⁵.

Операция по ликвидации "скопления крымских татар" закончилась для властей успешно. Обращает на себя внимание, сколь крупные силы в ней участвовали,.- их численность более чем в десять раз превосходила по численности "лагерь" крымских татар. Согласно помете А.Титаренко на цитируемом нами документе, "в операции приняли участие около 2000 человек, в Крыму - 5189 личного состава, резерв в других областях составил 1200 чел., в близлежащих к Крыму городах Запорожье - 1200 чел., Херсоне - 784 чел".

9 июня 1988 года было опубликовано сообщение Государственной комиссии по вопросам крымских татар. Сообщение в основном касалось "удовлетворения социально-культурных запросов граждан из числа крымских татар". В нем утверждалось, что "решениями соответствующих органов власти сняты все ограничения, в той или иной степени ущемлявшие права крымских татар, и гарантировано их полное равноправие с другими советскими гражданами, в том числе в вопросах выбора места жительства, трудоустройства и учебы". Однако при этом было оговорено, что "постановлением СМ СССР четко определен порядок проживания и прописки граждан, независимо от национальной принадлежности, в Крымской обл. и других курортных районах страны". Комиссия приняла решение, что "для образования Крымской автономии нет оснований".

Спустя несколько дней из ЦК КПУ в ЦК КПСС была направлена следующая информация:

Секретно

ЦК КПСС

ИНФОРМАЦИЯ

о реагировании на сообщение Государственной комиссии

Сообщение Государственной комиссии, созданной для рассмотрения вопросов, поднятых в обращениях граждан из числа крымских татар, о проделанной работе вызвало значительный интерес и активно обсуждается среди населения, особенно татарского.

По инициативе партийных комитетов в трудовых коллективах и по месту жительства трудящихся Крыма 9-10 июня с.г. состоялось 1393 собраний и сходов граждан, на которых в числе других выступило 1466 татар. Пропагандистскими группами ЦК Компартии Украины и обкома партии проведено более 456 собеседований, дискуссий и лекций. В областной газете "Крымская правда" за 10 июня т.г. под рубрикой "Жить и трудиться в дружбе и согласии" помещены отклики и высказывания жителей области, в т.ч. из числа крымских татар в связи с опубликованием указанного сообщения.

В Крымской, Херсонской и Запорожской областях состоялись беседы секретарей обкомов, райкомов партии с представителями экстремистски настроенных лиц, в ходе которых им были разъяснены основные положения сообщения ТАСС и меры по дальнейшему удовлетворению жилищно бытовых и социально-культурных запросов татарского населения.

Подавляющее большинство татарского населения с пониманием воспринимает и поддерживает сообщение Государственной комиссии.

Слесарь колхоза им.Ворошилова Советского района Хайсер Виллуев на собрании заявил: "Госкомиссией решение принято правильное, хотя вопросы не все решены, но главное, что они решаются. Экстремистов не переубедить, их нужно перевоспитывать". Жительница г.Симферополя Умерова Ш. сказала: "Главное, чтобы люди могли спокойно покупать дома в Крыму, а прожить и без автономии можно".

.Трудящиеся других национальностей, проживающих в Крымской, Херсонской и Запорожской областях, одобряют сообщение Госкомиссии и считают, что принятое решение будет способствовать нормализации обстановки и пресечению антиобщественных проявлений со стороны крымско-татарских экстремистов.

В кругу экстремистски настроенных лиц отмечается определенная растерянность и подавленность. Они отрицательно отзываются о работе, проделанной Государственной комиссией, высказывают суждения о необходимости продолжать борьбу за автономию.

Так, один из автономистских лидеров Шабанов Э. заявил: "Ничего нового в сообщении комиссии нет, за исключением окончательного отказа в восстановлении Крымской АССР. Нужно узнать мнение по этому вопросу Запада и в случае, если они на нашей стороне - обращаться за помощью в заграничные представительства". Разделяя это мнение, автономист Музафаров Р. отметил: "Необходимо готовить обстоятельный, объективный документ к мировой общественности с просьбой оказать содействие в решении нашего вопроса, так как Москва ни за что не отдаст Крым татарам".

Некоторые из них высказывают открытые угрозы, провоцируют межнациональную рознь, заявляют: "Будем проводить митинги, голодовки протеста, создавать палаточные городки, но Крым будет наш". В Красногвардейском райкоме партии Крымской области лидер экстремистов А.Бакиров в злобной форме высказывался о русских и украинцах, после чего, прибывшие с ним лица демонстративно покинули райком.

Наиболее агрессивно ведут себя экстремистски настроенные лица, проживающие в поселке Новоалексеевка Генического района, Херсонской области. Они высказывают угрозы, что любым путем будут добиваться автономии, предприняли попытку 10 июня в вечернее время организовать массовое сборище на площади поселка.

В настоящее время обстановка в Крымской, Херсонской и Запорожской областях нормальная, каких-либо негативных проявлении не допущено.

Партийные, советские, правоохранительные органы и общественные организации продолжают работу по разъяснению решений Государственной комиссии и принимаемых мер по более полному удовлетворению социально-культурных запросов граждан из числа крымских татар, проживающих в республике.

ЦК Компартии Украины контролирует проведение этой работы, обстановку на местах, осуществление мер по предупреждению возможных антиобщественных проявлений.

СЕКРЕТАРЬ ЦК КОМПАРТИИ УКРАИНЫ (подпись) ЩЕРБИЦКИЙ

1/54

11 июня 88 г.⁴⁶

Несмотря на привычную для властей констатацию, что "обстановка спокойная" и ситуация контролируется, результаты работы Комиссии вызвали новые выступления протеста. Власти, по-видимому, прогнозировали такую реакцию, хотя по привычке и пытались свалить все грехи на "экстремистски настроенных лиц".

В июне-августе 1988 года мощные акции протеста охватили все регионы проживания крымских татар. 9 июня демонстрации против решений комиссии состоялись в Узбекистане - в г. Янгию-ле (5000 чел.) и Чирчике (2000 чел.)⁴⁷, а 12 июня - в Ташкенте (около 2000 чел). Митинг с участием тысячи человек прошел в Бекабаде Ташкентской области.

18-21 июня в Москве было задержано несколько крымских татар, прибывших в столицу, чтобы выразить протест против решения комиссии А.Громыко и вручить петицию в ЦК КПСС. Их отправили по местам жительства.

Новой для национального движения формой борьбы стали забастовки. Как отмечает Али Хамзин: "Инициаторами забастовочного движения выступили краснодарские инициативники, в Узбекистане их поддержали инициативные группы системы Центральной инициативной группы по Ташкентской области. Забастовки в Краснодарс-ком крае начались 20 июня и закончились 4 августа, в Ташкентской области длились с 27 июня по 10 июля. Следует отметить, что катализатором забастовок в Узбекистане стало избиение мирной демонстрации крымских татар в Ташкенте 26 июня 1988 года"⁴⁸.

20 июня в забастовке протеста в Краснодарском крае приняло участие около 5000 человек. Затем забастовка распространилась на Херсонскую область и Абхазскую АССР. Число бастующих увеличилось до 18-20 тысяч.

23 июня в Узбекистане, Крыму и Краснодарском крае прошли траурные митинги, посвященные 10-й годовщине со дня самосожжения Мусы Мамута. 26 июня в Ташкенте состоялось несколько митингов и демонстраций крымских татар, в которых участвовало около 20000 человек, в том числе приехавших из Крыма и Краснодарского края. Они были разогнаны милицией и солдатами внутренних войск с применением дубинок и слезоточивого газа. Около 500 человек было задержаны, их освободили через несколько часов. Многие получили серьезные телесные повреждения, несколько человек доставили в больницу. Вечером того же дня было решено объявить с 27 июня 1988 г. общенациональную забастовку.

В Москве было задержано и выслано по месту жительства около 900 крымских татар, прибывших в столицу, чтобы заявить свои претензии XIX партконференции. Утром 28 июня 1988 года, в день открытия партконференции, было задержано около 40 крымских татар, намеревавшихся провести митинг на Пушкинской площади⁴⁹.

Забастовочное движение охватило все регионы проживания крымских татар.

10 июля 1988 года в Ташкенте состоялся митинг крымских татар для обсуждения перспектив забастовки. Утром 10 июля в клубе Экспериментального завода собралось около 300 человек и еще 2 тысячи - около него. Члены Центральной инициативной группы Сабрие Сеутова, Эскендер Фазылов и Фуат Аблямитов были задержаны. С. Сеутову приговорили к 10 суткам административного ареста за "хулиганство". Остальных через несколько часов отпустили. На митинге было принято решено прекратить забастовки и проводить их только в знак протеста против увольнений за "прогулы"⁵⁰.

Тем не менее в Краснодарском крае забастовки крымских татар продолжались. 15 июля 1988 года в поселке Нижнебаканский состоялась однодневная массовая голодовка с требованием восстановления на работе уволенных забастовщиков. На центральной площади была развернута выставка, посвященная истории крымских татар военного и послевоенного времени, раздавались листовки с изложением требований голодающих. 17 июля состоялся митинг крымских татар с участием 7000 человек. Собравшиеся подтвердили свою решимость продолжать забастовку. На 20 июля за участие в забастовках здесь было уволено более 700 человек.

23 июля 1988 года, в годовщину опубликования заявления ТАСС 1987 года, в Краснодарском крае прошли новые митинги и демонстрации крымских татар. В Темрюкском районе (пос. Сенной) была проведена суточная голодовка протеста с участием 500 чел. Минутой молчания почтили память генерала Петра Григоренко и писателя Алексея Костерина. После митингов крымские татары из разных населенных пунктов съехались в Анапу, где был проведен митинг с участием 2000 человек. Подъезды к городу во время митинга перекрывали милицейские грузовики⁵¹. 3 августа забастовка закончилась. В ней участвовало более 3000 человек, из них на 5 августа 730 человек были уволены "за прогулы".

В Ташкенте и Ташкентской области за время забастовки на 5 августа было уволено 216 человек. Уволенные обжаловали это решение в суде. 12 августа 1988 года в суде в г. Янгиюль было рассмотрено 7 таких исков. Все они были оставлены без удовлетворения.

В начале августа 1988 года активистами движения была предпринята новая попытка встретиться с М. Горбачевым. С этой целью в Москву прибыла крымскотатарская делегация в составе примерно 30 человек. Во встрече им было отказано - "из-за занятости М. Горбачева". Народные посланники Решат Джемилев и Ниязи Селимов 5 августа были задержаны органами милиции, а затем высланы по месту жительства. Остальные члены делегации продолжали добиваться встречи⁵².

11 сентября 1988 года в поселке Ленино Крымской области около 500 крымских татар провели демонстрацию. Здесь люди годами безуспешно добивались прописки. Демонстрация была жестоко разог-нана войсками спецназначения в количестве 2000 человек. Демонстрантов избивали дубинками, были задержаны около 100 человек. Один человек был административно арестован на 5 суток, более пятидесяти - оштрафованы на суммы от 125 до 800 рублей⁵³.

Все эти многочисленные факты свидетельствуют о нарастании народного сопротивления. Обстановка оставалась напряженной, и это вынуждало власти предпринимать новые шаги к урегулированию ситуации.

В октябре 1988 года республиканская оперативная группа "по вопросам преодоления негативных проявлений среди крымских татар" приняла план работы на IV квартал 1988 года. Согласно этому документу (выдержанному в привычной фразеологии официозного нарратива) - "в последнее время главари крымско-татарских автономистов вынашивают замыслы о перенесении центра "национального движения" непосредственно в Крым, подстрекают к ускоренному переезду татар на жительство в Крымскую область (за 9 мес. т.г. прибыло 13761 чёл.), предпринимают попытки инспирирования групповых антиобщественных проявлений. Ими взят курс на вовлечение в провокационные акции участников разного рода самодеятельных объединений негативной направленности. Намечают проводить повсеместно в местах компактного проживания татар митинги. Призывают игнорировать принятые законы о проведении митингов и демонстраций. Без прописки в области проживает 1,5 тыс. крымских татар, в-т.ч. 1013 в районах, в которых постановлением СМ СССР от 27.12.1987 г. установлены ограничения в прописке⁵⁴.

17 октября 1988 года накануне очередной годовщины образования Крымской АССР состоялось заседание республиканской оперативной группы "по вопросам крымских татар". На заседании обсуждался единственный вопрос - "об обстановке среди крымских татар в областях республики и намечаемых мерах по ее стабилизации".

В очередной раз повторялись гневные сентенции в адрес "лидеров экстремистски настроенных лиц", которые якобы "подстрекают татар к ускоренному переезду на жительство в Крымскую область, используя для этого любые возможности".

И, конечно, особое беспокойство оперативной группы вызывал "массовый неорганизованный заезд" татар в Крымскую область: "Если за весь 1987 год в Крым прибыла 661 семья - 2297 чел., то за 9,5 мес. т.г. 4 тыс. семей 14,6 тыс. чел., из которых 1,6 тыс. чел. живет без прописки, в т.ч. 1080 чел. в районах, в которых установлены ограничения в прописке".

На заседании было принято решение:

Обратить внимание МВД УССР (т.Дурдинец В.В.), Прокуратуры УССР (т.Осипенко П.Г.), Крымского облисполкома (т.Рощупкин А.М.) на низкую эффективность работы подведомственных органов по пресечению нарушений паспортного режима в Крымской области и потребовать от них принять дополнительные меры по наведению порядка в этом деле, более решительно применять к нарушителям паспортного режима предусмотренные законом меры.

Утвердить план работы группы на IV квартал т.г.

Организовать проверку законности прописки и проживания граждан в Крымской области, в т.ч. в районах с ограниченной пропиской (тт.Гладуш И.Д., Осипенко П.Г., Рощупкин А.М.). Решить вопрос об ответственности должностных лиц, допустивших нарушения установленного порядка прописки граждан.

Заслушать на заседании группы информацию т.Рощупкина А.М. о ходе выполнения решений партии и правительства по татарскому вопросу.

Крымскому, Запорожскому и Херсонскому обкомам партии, облисполкомам активизировать в местах компактного проживания татар работу по интернациональному и патриотическому воспитанию населения, разъяснению действующего законодательства⁵⁵.

Празднование дня образования крымской автономии 1921 года ознаменовалось новыми митингами в Узбекистане, в Краснодарской крае, в Крыму, в г.Ленинабад Таджикской ССР⁵⁶.

Но, несмотря на продолжающиеся выступления, в декабре 1988 года заместитель председателя Крымского облисполкома П.Федуличев заявил представителям Инициативной группы крымских татар, что комиссия Совета Министров СССР и Прокуратуры СССР, побывавшая в Крыму, категорически запретила прописывать крымских татар в Крыму, ссылаясь на постановление СМ СССР N1476". Таким образом, 1988 год, прошедший под знаком беспрецедентно массовых и фактически непрекращающихся акций движения, не принес крымским татарам желанных перемен.

Глава 4

Институционализация крымскотатарского национального движения; деятельность комиссий; процесс возвращения. Подготовка и проведение Курултая

(1989-1991)

Все вернулось на круги своя,

Хоть казалось, - навечно, навечно

Изгоняли. Но жизнь быстротечна -

Я вернулась в родные края.

Адиле Эмирова. Все вернулось на круги своя

На днях мне удалось побывать на Курултае.

Я услышал речи, полные мужества и

здравого смысла, и постарался понять,

как живет народ, о чем мечтает, куда стремится.

Я поверил, что будущее крымских татар

в Крыму и только в Крыму.

Народ-изгнанник будет народом-хозяином.

Григорий Александров. Через тринадцать лет

Страна продолжала двигаться по пути демократизации. За недолгие по масштабам исторического времени четыре года с начала перестройки в апреле 1985 года до марта 1989 года, когда состоялись выборы в представительский орган страны - Съезд народных депутатов, - был пройден поистине гигантский путь.

Этот период был отмечен и этапным событием в истории крымскотатарского движения.

На Пятом Всесоюзном совещании представителей инициативных групп, проходившем 29 апреля - 2 мая 1989 года в г. Янгиюле, большинством голосов было принято решение учредить на базе существующих инициативных групп общественно-политическую Организацию крымскотатарского национального движения (ОКНД).

Новая организация стала преемником Центральной Инициативной группы (ЦИГ), которая в 1987-1988 годах имела статус постоянно действующего органа в период между Всесоюзными совещаниями и признавалась большинством инициативных групп крымскотатарского движения.

Создание ОКНД мотивировалось в преамбуле Устава необходимостью перехода к более организованным формам политической борьбы за свои национальные права и демократию.

Существенной причиной образования ОКНД можно считать и демократические преобразования в стране, естественным следствием которых были возникшие многочисленные политические организации, народные фронты, партии, формулировавшие свои цели, задачи и принципы реформирования страны. Как известно, именно наличие таких структур отличает демократическое (гражданское) общество от тоталитарного.

ОКНД имела фиксированное членство, устав и программу. На первом же совещании тайным голосованием сроком на один год были избраны Центральный Совет из 27 человек, Ревизионная комиссия (в ее состав вошли 6 человек) и председатель ОКНД - им стал Мустафа Джемилев⁵⁸.

Наряду с принятием Плана мероприятий, были образованы отделы Центрального Совета (по религии и культуре, по экономике и социальным вопросам, по правовым и социологическим вопросам, по связям и координации действий с различными течениями в национальном движении, по связям с демократическими и национально-патриотическими движениями в СССР, по связям с соотечественниками за рубежом, технический отдел и редакционную коллегию). Последующие съезды и заседания Центрального Совета ОКНД стали проводиться в Крыму⁵⁹.

Создание ОКНД, обозначившее новый - более высокий этап в развитии национального движения, - одновременно оформило и его раскол.

Идеологические разногласия, зримо обозначившиеся уже в 1970-х годах, закономерно завершились созданием ОКНД, которая по структуре представляла собой фактически политическую партию. В Организацию крымскотатарского национального движения не вошли сторонники Юрия Османова (в историографии они известны еще как "Ферганская группа" и НДКТ - Национальное движение крымских татар). Несмотря на малочисленность, эта группа считала себя выразителем "истинных" интересов и чаяний крымскотатарского народа, продолжая при этом отстаивать устаревшую в новых политических условиях модель национального движения и ленинские принципы национальной политики. (Впрочем, "архитектор перестройки" Михаил Горбачев тоже поначалу полагал, что "социализм" можно "очистить". Он считал, что для этого будет достаточно вернуться к ленинским истокам и заветам, предначертанным вождем мирового пролетариата, которые якобы извратили его последователи.)

Крупным шагом на пути радикализации и углубления курса перестройки страны стал проходивший с 25 мая по 9 июня 1989 года I Съезд народных депутатов.

Съезд, транслировавшийся по центральному телевидению прямо из зала заседаний, начался неожиданно - внезапно взошедший на трибуну рижский депутат В.Толпежников призвал собравшихся почтить память погибших при разгоне демонстрации в Тбилиси. Это было первое, но отнюдь не последнее откровение съезда -потом были еще памятные выступления академика Андрея Сахарова, юриста Анатолия Собчака, историка Юрия Афанасьева и многих других. Дни съезда, обозначенные историком Мартином Малиа как "момент перехода от реструктуризации коммунизма к его активной дезинтеграции", были теми шестнадцатью днями, "которые потрясли мир", но еще больше - СССР.

Находившиеся в это время в Москве представители ОКНД распространяли среди депутатов сотни экземпляров документов о положении крымских татар, выступали на многочисленных митингах, собрали тысячи подписей граждан и гостей Москвы под обращениями Съезду в поддержку требований крымских татар. Это, несомненно, способствовало тому, что несколько депутатов с трибуны Съезда напомнили о проблеме крымских татар, а затем Съезд поручил Совету Национальностей Верховного Совета СССР создать депутатскую комиссию по проблемам крымскотатарского народа.

Во время работы съезда, 7 июня 1989 года в Ферганской долине Узбекистана произошли погромы домов турок-месхетинцев (еще одного "наказанного" Сталиным народа, сконцентрированного в своей массе также в Узбекистане). Сотни семей турок-месхетинцев и крымских татар в одночасье превратились в беженцев.

Для оказания помощи соотечественникам 17 июня 1989 года были созданы Региональный штаб Среднеазиатского Совета ОКНД по ферганским событиям в Ташкенте и Комитет по проблемам беженцев в Крыму. Принимались меры для обеспечения их безопасности в Узбекистане и оказания помощи тем из них, кто прибыл в Крым.

Во многих местах проживания крымских татар были проведены митинги. Четверо суток продолжалась демонстрация возле здания Крымского обкома в Симферополе против шовинистической позиции властей в отношении беженцев, возвращающихся на свою Родину. Повсеместно для них проводился сбор средств. Серьезная работа по защите интересов соотечественников была проведена и учрежденным в конце мая 1989 года под эгидой ОКНД Обществом имени Исмаила Гаспринского в Фергане⁶⁰.

Трагические события в Ферганской долине сыграли роль своеобразного катализатора процесса репатриации крымских татар. После четырехдневной демонстрации крымских татар - беженцев из Ферганской долины перед зданием Крымского обкома в Симферополе в конце июня 1989 года с требованием обеспечить их жильем и работой в Крыму их вопрос был решен положительно.

А 12 июля 1989 года избранный Съездом народных депутатов Совет национальностей сформировал Комиссию по проблемам крымскотатарского народа под председательством Геннадия Янаева. В ее состав вошли 14 человек, среди них было четверо крымских татар (Джульверн Аблямитов, Айдер Куркчи, Аксеит Сеитмеметов, Фикрет Сефершаев).

Несмотря на некоторую либерализацию курса в отношении крымских татар и начало стихийной репатриации, получение прописки в Крыму для бывшего коренного населения полуострова, как и в советские времена, было сродни подвигу, хотя переселение в Крым представителей иных национальностей продолжалось.

В августе 1989 года в селе Севастьяновка Бахчисарайского рай-она возник первый палаточный городок на самовольно занятом крымскими татарами земельном участке.

По данным ОКНД, в этот период в Крыму проживало около 50000 прописанных и нескольких тысяч не имеющих постоянного жилья и прописки крымских татар. Только за 8 месяцев 1988 года по Ленинскому району Крыма было прописано 4835 человек (около 5 процентов от общего числа жителей района), из них крымских татар всего около 626 человек, т.е. только 13 процентов. Причем если гражданам других национальностей предоставлялись переселенческие дома и государственные квартиры, то крымские татары могли быть прописаны лишь в случае купли частных домов, и, как правило, после длительной преднамеренной волокиты.

Еще одной проблемой стало то, что с падением цен на жилищные постройки в Средней Азии и их резким повышением в Крыму возможности для самостоятельного возвращения были лишь у небольшого числа крымских татар. Большинство же - рабочие, служащие, представители интеллигенции, проживающие в государственных квартирах и бараках, попросту не имели средств для приобретения домов и не в состоянии были обменять свои квартиры на жилье в Крыму.

Но, несмотря на эти трудности, возвращение народа не прекращалось, а после ферганских событий оно стало еще интенсивнее. Люди переезжали в Крым, оставив свои дома в Узбекистане или продав их за бесценок. Многие,репатрианты настаивали на выделении им земельных участков для индивидуального строительства и обеспечении строительными материалами. Однако местные власти в подавляющем большинстве случаев отказывали им в этом, ссылаясь на отсутствие свободных земель, в то время как пустующие и даже пахотные земли спешно выделялись гражданам других национальностей⁶¹.

Все эти проблемы нашли отражение в документах внеочередного, Четвертого, заседания Центрального Совета ОКНД, проходившего в Москве 5-7 ноября 1989 года. После обсуждения проекта "Выводов и предложений" комиссии было принято два документа - "Позиция ОКНД по решению национального вопроса крымских татар" и "Комментарий к заключительному документу Комиссии Верховного Совета СССР по проблемам крымскотатарского народа". Они вносили существенные коррективы в выводы комиссии⁶².

Так, первоочередной мерой Организация крымскотатарского национального движения называла принятие законодательного акта, квалифицирующего насильственную депортацию крымскотатарского народа как преступление, подпадающее под статью Международной конвенции о геноциде. В этом акте предлагалось перечислить и объявить об отмене всех гласных и негласных указов, постановлений и ведомственных инструкций, которые прямо или косвенно были направлены на нарушение или ограничение конституционных прав крымских татар.

Согласно предложениям ОКНД, возвращение крымских татар должно осуществляться в максимально сжатые сроки в двух основных формах: в финансируемой государством организованной форме, а также групповое и индивидуальное возвращение на собственные средства с последующей компенсацией. При этом говорилось о необходимости до полного возвращения крымскотатарского народа в Крым ограничить приток граждан других национальностей и выделение им земельных участков. Сохранившиеся в Крыму дома крымских татар, которыми они владели до выселения - по их желанию - должны быть выкуплены государством и возвращены прежним владельцам или их наследникам, а проживающим в этих домах гражданам других национальностей предоставить другую жилую площадь. В тех случаях, когда личные домовладения не сохранились, выделить репатриантам в том же населенном пункте земельные участки для строительства жилого дома с компенсацией стоимости разрушенного жилья.

ОКНД настаивала на необходимости проведения всеобщей переписи крымских татар с широким диапазоном вопросов в анкетах для выявления социологических и демографических данных (с участием представителей крымскотатарского движения), считала, что это оказало бы существенную помощь в организации расселения и трудоустройства.

В числе неотложных мер называлась также разработка комплексной программы по возрождению культуры, религии и крымскотатарского языка и пересмотр всех уголовных и административных дел в отношении активистов движения⁶³.

Предложения и аргументы Организации крымскотатарского движения были, безусловно, справедливы и резонны, хотя для страны, которая только что стала отходить от продолжительного сна после десятилетий брежневского застоя, - они были слишком демократичны и радикальны.

Между тем 14 ноября 1989 года Верховный Совет СССР принял Декларацию "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав'', а 28 ноября Верховный Совет СССР одобрил "Выводы и предложения" созданной им комиссии. Несмотря на то, что выводы янаевской Комиссии отличались от предложений ОКНД, окончательный документ комиссии содержал целый ряд положений, которые можно рассматривать как определенно прогрессивный шаг в решении крымскотатарской проблемы.

Этот документ предусматривал полную политическую реабилитацию крымскотатарского народа и отмену нормативных актов репрессивного и дискриминационного характера, а также признавал законным правом крымскотатарского народа возвращение в "места исторического проживания и восстановление национальной целостности", осуществление пересмотра дел, возбужденных за участие в крымскотатарском движении.

Комиссия приняла решение о разработке и осуществлении государственной программы возвращения татар в Крым, в связи с чем считала целесообразным создать новую - теперь уже правительственную комиссию - с включением в нее представителей Совета Министров СССР, Советов Министров РСФСР, Украинской ССР, Узбекской ССР, Таджикской ССР, Крымского областного Совета народных депутатов, народных депутатов СССР, представителей крымскотатарского народа. Этот орган должен был определить основные направления программы, ее сроки, источники финансирования (включая материальные обязательства со стороны перечисленных республик), варианты решения вопросов трудоустройства, жилья, социальной инфраструктуры.

Комиссия Г.Янаева признавала необходимым предложить Совету Министров СССР пересмотреть постановление "Об ограничении прописки граждан в некоторых населенных пунктах Крымской области и Краснодарского края" от 24 декабря 1987 года и снять ограничения для крымских татар.

Предусмотривалось разработать программы, направленные на восстановление крымскотатарской школы и учебных заведений с обучением на родном языке, сбор, реставрацию, охрану и пропаганду музейных, архивных фондов, памятников языка, истории, археологии, культуры.

Интересно, что в "Выводах..." говорилось также, что "восстановление прав крымскотатарского народа не может быть осуществлено без восстановления автономии Крыма путем образования Крымской АССР в составе Украинской ССР. Это соответствовало бы интересам как крымских татар, так и представителей других национальностей, проживающих ныне в Крыму''.

К немаловажным следует отнести предложение о "необходимости создания здорового морально-психологического климата, способствующего успешной реализации государственной программы", для чего "требуется решительный поворот всей пропагандистской и политико-воспитательной работы на объективное освещение истории, в том числе и периода Великой Отечественной войны, курса на восстановление справедливости и равноправия в отношении крымскотатарского народа". Комиссия рекомендовала "советским органам, общественным организациям Крымской области вести целенаправленную работу по подготовке общественного мнения, формированию правильного понимания того, что крымские татары, как и другие депортированные народы, должны возвратиться на родину".

Правоохранительным органам надлежало "активизировать работу по пересмотру в установленном порядке всех уголовных дел, возбужденных против крымских татар за участие в национальном движении и реабилитацию необоснованно осужденных, обратить внимание КПК при ЦК КПСС на необходимость пересмотра персональных дел коммунистов крымских татар аналогичного характера с восстановлением в партии (в том числе и посмертно) и партстажа, компетентным органам рассмотреть ходатайства о пересмотре отказов в присвоении государственных наград и званий, в том числе за участие в Великой Отечественной войне"⁶⁴.

Состав новой - Государственной комиссии по проблемам крымскотатарского народа, учрежденной теперь уже для решения "практических вопросов", связанных с восстановлением прав крымскотатарского народа, - 29 января 1990 года утвердил своим постановлением Совет Министров СССР. Комиссию возглавил заместитель Председателя Совета Министров СССР Виталий Догужиев; в ее состав вошли 25 человек, из них пятеро - крымских татар (Рефат Аппазов, Риза Асанов, Ферид Зиядинов, Ахтем Типпа, Рефат Чубаров).

Несмотря на многие позитивные решения, закладывавшие начало процессу восстановления прав крымскотатарского народа, в 1990-1991 годах по-прежнему острой оставалась земельная проблема.

Подводя итоги первого года работы ОКНД, ее председатель Мустафа Джемилев в апреле 1990 года констатировал, что крымскими властями ведется ''лихорадочная раздача земельных участков под дачи и огороды русскоязычному населению": "При этом "находят для них достаточно стройматериалов и, в результате, по всему Крыму вырастают как грибы после дождя дачные городки... Одновременно поощряются и прямо организуются партийными органами шовинистические объединения и "комитеты" русскоязычных, которые открыто выступают против возвращения крымских татар на свою Родину".⁶⁵В этой обстановке ОКНД считала справедливым и обоснованным такие действия, как самострои и самовозвраты [в интерпретации властей, "самозахваты" - Г.Б.] земельных участков, мотивируя свою позицию следующим образом: "Если подходить к этому чисто формально, то здесь есть какой-то элемент нарушения закона, ибо земельные участки должны отводиться согласно решениям соответствующих инстанций. Но если чиновники в этих инстанциях нагло заявляют крымским татарам, что нет для них свободных земель и тут же отдают земли под строительство дач проживающим в Крыму русским или переселенческих домов для новых мигрантов из России и Украины, то такие правила игры в "законность", разумеется, мы соблюдать не будем".

В соответствии с принятым еще на заседаниях Центрального Совета 9-10 июня 1989 года пятым пунктом Плана мероприятий, ОКНД оказывала всемерную помощь и поддержку соотечественникам, которые занимали пустующие земельные участки и строили палаточные городки. Принципиальность и даже определенная жесткость, с которой представители ОКНД отстаивали интересы соотечественников, в конечном итоге себя оправдали.

Так, в селе Севастьяновка Бахчисарайского района, где в августе 1989 года возник первый палаточный городок, - к концу апреля 1990 года уже строились 58 новых домов крымских татар. Занятие земель в с.Заланкой (Холмовка) Бахчисарайского района также завершилось строительством свыше 50-ти домов. Похожая ситуация сложилась в других селах, где только посредством многомесячных и почти беспрерывных демонстраций, митингов и организации палаточных городков удалось добиться выделения крымским татарам около двух тысяч земельных участков под индивидуальное строительство жилья.

По словам М.Джемилева, "в тех районах, где у власти более или менее здравомыслящие и относительно дальновидные люди, вопрос о земельных участках после их занятия крымскими татарами решался с помощью взаимных компромиссов и договоренностей. Однако зачастую власти пытаются решить вопрос с помощью силовых приемов, жестоких физических расправ и судебных процессов. Прибегают даже к прямому натравливанию русскоязычного населения против крымских татар".

В качестве вопиющего примера М.Джемилев привел случай в палаточном городке с.Дегирменкой, где 14 декабря 1989 года с особой жестокостью расправились с горсткой крымских татар. На них бросили сотни солдат, милиционеров и пьяные толпы людей из близлежащих сел. Четыре месяца власти держали шестерых избитых участников дегирменкойской эпопеи в тюрьме, фабрикуя против них уголовное дело по обвинению в хулиганстве, сопротивлении властям и иных преступлениях. В течение этих четырех месяцев было сфабриковано семь томов дела с сотнями стереотипных "свидетельских показаний".

Это лишь один пример из истории трудного возвращения крымских татар на родину. Таких примеров бесчисленное множество. Поэтому, как ни впечатляют цифры - по данным Крымского облисполкома, к 1 мая 1990 года в Крыму насчитывалось 83 116 крымских татар, в том числе 82 283 прописанных⁶⁶, - вряд ли путь домой можно назвать для крымских татар гладким. Да и расселение позволялось преимущественно в степные районы (так называемые "зоны без ограничения прописки"), но отнюдь не в те места, откуда были выселены репатрианты.

Между тем после трех месяцев интенсивной работы в мае 1990 года правительственная комиссия В.Догужиева приняла Концепцию государственной программы возвращения крымских татар в Крымскую область.

Концепция определяла важнейшие задачи Государственной программы, а также методы организованного возвращения крымских татар в места исторического проживания. Согласно этому документу, гарантии восстановления прав крымскотатарского народа должны были базироваться на реализации системы политических, правовых, экономических, социальных и культурных мер, сопровождающих процесс возвращения его в Крымскую область. Конкретизация этих мер должна была найти отражение в Государственной программе.

Концепция правительственной комиссии предусматривала возвращение крымских татар в Крымскую область на добровольных началах, организованно и в следующих основных формах:

- государственно-организованная - по разработанному графику с максимальным учетом индивидуальных привязанностей, одновременным решением вопросов развития производственной сферы, соцкуль-тбыта, инфраструктуры, строительством жилья;

- индивидуальная (инициативная). Такая форма возвращения освобождала государство от необходимости предоставления жилой площади. Жилье в этом случае должно быть приобретено за свой счет либо путем индивидуального и кооперативного строительства, или в результате обмена;

- групповое возвращение, основанное на различных формах хозяйственных отношений: аренде, семейном подряде, кооперативах и т.д.

Индивидуальное и групповое возвращение обеспечивалось выделением земельных участков, материальной и финансовой поддержкой государства.

Организованное возвращение планировалось начать с 1991 года по установленной в Государственной программе квоте по годам и завершить в основном в 1996 году.

Для решения практических вопросов размещения и обустройства крымских татар в Государственную программу предлагалось включить следующие мероприятия:

- обеспечение расселения возвращающихся крымских татар с максимальным учетом их пожеланий в выборе места проживания, принимая во внимание также почвенные, климатические и экологические условия, водо- и энергоснабжение, инфраструктуру. Расселение должно осуществляться из структуры существующих городских и сельских поселений; за счет возрождения заброшенных деревень и создания новых населенных пунктов. При направлении крымских татар в менее заселенные районы планировалось использовать в основном экономические рычаги управления;

- создание новых производственных структур и рабочих мест. В силу специфики и сложной экологической обстановки в Крымской области дальнейшее развитие могут получить только предприятия пищевой и легкой промышленности, сельскохозяйственное производство, сфера обслуживания и курортно-оздоровительный комплекс;

-определение рациональной структуры капитальных вложений, имея в виду направлять их прежде всего на строительство жилья, школ, детских дошкольных учреждений, предприятий торговли и быта, общественного питания. При индивидуальной (инициативной) форме возвращения крымских татар основные объемы государственных капитальных вложений целесообразно направлять на развитие социальной сферы и создание мест приложения труда, а при государственно-организованной - на строительство жилья и объектов непроизводственного назначения.

Общий контроль и координация работ по выполнению Государственной программы возлагались на Государственную комиссию по проблемам крымскотатарского народа, Совет Министров Украинской ССР, Совет Министров РСФСР, Совет Министров Узбекской ССР и Совет Министров Таджикской ССР, а в Крымской области - на комиссию при областном Совете народных депутатов. Выполнение Государственной программы должны были обеспечивать государственные органы при тесном взаимодействии с общественными формированиями крымских татар⁶⁷.

Такие принципы были положены в основу будущих решений, связанных с возвращением крымских татар на родину. В составе Крымского облисполкома был создан "Комитет по депортированным народам".

Деятельность комиссии продолжалась вплоть до сентября 1991 года, когда после августовского путча 1991 года Госсовет СССР принял решение об отмене большинства министерств и ведомств СССР.

По свидетельству члена комиссии Рефата Аппазова. ее работа была очень интенсивной и сопровождалась горячими дискуссиями. Практически любое решение, направленное на ускорение процесса репатриации крымских татар, приходилось буквально вырывать с боями (большинство комиссии составляли люди, не только мало сведущие в национальной проблеме крымских татар, но и мировоззрен-чески крепко связанные с советским прошлым). Тем не менее, как полагает Р.Аппазов, деятельность комиссии была весьма плодотворная, и если бы не распад Союза (факт сам по себе отрадный), повлекший за собой прекращение работы Комиссии, скорее всего репатриация не растянулась бы на столь длительный срок⁶⁸.

В начале 1991 года произошло еще одно значительное событие в жизни полуострова.

20 января 1991 года был проведен референдум о преобразовании Крымской области в Крымскую АССР - по территориальному признаку, как "субъекта СССР и Союзного договора". 12 февраля 1991 года сессия Верховного Совета УССР приняла Закон ''О восстановлении Крымской Автономной Советской Социалистической республики". Учреждаемая автономия образовывалась как территориальное образование, тогда как крымские татары настаивали на национальной автономии. Крымские татары бойкотировали референдум. Центральный Совет ОКНД выступил с несколькими заявлениями протеста против наскоро воссозданной Крымской автономии ("Вместо восстановления незаконно ликвидированной при режиме Сталина государственности крымских татар, на их территории создана еще одна русскоязычная республика"⁶⁹). Однако несмотря на все протесты, результаты референдума остались в силе, и это было, пожалуй, одно из самых болезненных поражений национального движения. Мечта нескольких поколений крымских татар о национальной автономии пока так и осталась несбыточной.

В условиях, когда крымские татары вновь оказались чужими на собственной родине, идея консолидации народа оставалась не менее актуальной, чем раньше. Пожалуй, это и было той иррациональной предпосылкой, которая инициировала проведение общенационального съезда. Его цель была обозначена как объединение всех интеллектуальных, духовных, экономических сил народа для скорейшего решения проблем, прежде всего, возвращение на свою Родину и восстановление его государственности. Основной задачей Курултая были названы -определение путей решения национальных проблем и выборы постоянно действующего органа - Меджлиса. Подготовка Курултая 1991 года началась задолго до его проведения. 8 марта 1990 года на заседании Центрального Совета ОКНД была образована рабочая группа для изучения возможности проведения Курултая.

23 сентября прошло учредительное собрание Организационного комитета по подготовке Курултая, в который вошло 36 человек (председатель - Сервер Омеров). Была определена структура оргкомитета (Центральная избирательная комиссия, редакционная комиссия и организационное бюро). Оргкомитет утвердил "Положение об организации выборов делегатов на съезд крымскотатарского народа", формы бланков; рекомендовал образец протоколов.

С октября 1990 по май 1991 года проводилась избирательная кампания.

Члены Оргкомитета провели многочисленные встречи с соотечественниками в Крыму, Херсонской области, Узбекистане, Таджикистане, Москве, Краснодарском крае. Подавляющее большинство крымских татар поддержало идею проведения съезда, считая, что посредством участия в выборах делегатов появляется возможность непосредственно влиять на решение жизненно важных для всего народа вопросов.

Против проведения Курултая выступила группа Юрия Османова (НДКТ). Она вела усиленную агитацию на местах, призывая соотечественников саботировать выборы делегатов. Настороженную и даже враждебную позицию с самого начала подготовки национального съезда заняли крымские власти. На основании опубликованных в печати проектов документов власти заявили, что в них предусматривается создание независимого национального парламента и параллельных структур власти. Они отказались дать официальное разрешение на проведение Курултая и скрепить своей печатью приглашения Оргкомитета по проведению Курултая для зарубежных гостей.

В ответ на это 30 мая 1991 года несколько сотен крымских татар провели в г. Симферополе демонстрацию протеста перед зданием Совета Министров Крыма. Это вынудило власти выдать официальное разрешение на проведение Курултая, но с оговоркой, что если там будут приняты решения о создании "параллельных структур власти", то полную ответственность за это понесут организаторы Курултая.

Делегатами курултая были избраны 255 человек (в Крыму -129, в Узбекистане - 88, Казахстане - 1, Кыргызстане - 4, Таджикистане - 3, РСФСР - 16, Украине (кроме Крыма) - 9. Литве - 3, Латвии - 1, а также в г. Сухуми - 1).

Курултай проходил в Симферополе с 26 по 30 июня 1991 года и вошел в историю как Второй. Первый Курултай крымскотатарского народа состоялся 25 марта 1917 года в Симферополе и был распущен 22 января 1918 года Крымским областным Военно-революционным комитетом. Тем самым подчеркивалась преемственность между этими событиями.

26 июня 1991 года заседание Курултая открыл глава Оргкомитета Сервер Омеров. После исполнения гимна крымскотатарского народа "Ант эткенмен" и благословения имама со словами приветствия к делегатам обратился старейший участник национального движения, 94-летний Мустафа Халилов.

На Курултае, помимо делегатов, было много почетных гостей. Среди них - давние друзья крымскотатарского движения, правозащитники Александр Лавут, Генрих Алтунян, Александр Подрабинек, Григорий Александров. На съезде были аккредитованы 74 журналиста, в том числе 10 иностранных⁷⁰.

Второй Курултай крымскотатарского народа принял несколько основополагающих документов - Декларацию о национальном суверенитете крымскотатарского народа, Обращение ко всем жителям Крыма, Обращение к крымскотатарскому народу, Обращение в ООН, Обращение к Президенту СССР и др.

Курултай избрал Меджлис крымскотатарского народа. Председателем Меджлиса стал Мустафа Джемилев, его заместителем - Рефат Чубаров.

Проведенный спустя 72 года национальный съезд лучших представителей народа стал символическим проявлением победы национального движения и народа, воскресшего подобно Фениксу из пепла.

Спустя два месяца, в ночь с 18 на 19 августа 1991 года, в СССР была предпринята попытка государственного переворота. Не поддержанный демократическими силами путч провалился, его организаторы были арестованы. Вместе с тем эти события сорвали назначенное на 20 августа подписание нового Союзного договора. На повестку дня встал вопрос о новом государственном устройстве многонационального образования. 1 сентября 1991 года руководители 10 союзных республик выразили готовность подписать договор о Союзе суверенных государств. Президенты СССР и РСФСР издали указы о приостановлении (23-25 августа 1991 года) и о прекращении (6 ноября 1991 года) деятельности КПСС и КП РСФСР и об имуществе КПСС⁷¹.

Советский Союз - этот колосс на глиняных ногах - прекратил свое существование.

***

После распада СССР Крым оказался в составе независимого Украинского государства. Однако и сегодня, спустя два десятка лет после начала возвращения, крымскотатарскую проблему нельзя признать решенной.

И все же начался новый этап в жизни крымскотатарского народа.

Вернулись мы к тебе,

Любимая Отчизна.

Здесь будем жить и умирать.

Свой первый день

И день последний жизни

На Родине встречать и провожать.

И это сбудется.

Неизбежно.

На смену ночи день придет.⁷²

Хочется верить, что он будет более счастливым, чем тот, о котором мы рассказали в нашей книге.

Примечания:

¹ Сахаров А. Неизбежность перестройки // Иного не дано. М, Прогресс, 1988. С. 130.

²Малиа, Мартин. Советская трагедия. История социализма в России. 1917-1991.М.,2002.С.402.

³ Пихоя Р. Советский Союз: история власти. 1945-1991. Новосибирск. 2000. С.464-465.

⁴ Справка о находящихся в заключении активистах Национального движения крымских татар// Вестник национального движения крымских татар. 1988. N1-2. Ч.7.-Архив Мустафы Джемилева. (Электронная версия этого издания любезно прислана автору ответственным редактором "Вестника..." Мустафой Джемилевым.)

⁵ Вести из СССР, N24-6,31.12.1986, с.284.

⁶ Вести из СССР. N22/23-21,15.12.1986,с.277.

⁷ Вести из СССР, N24-7,31.12.1986, с.284-285.

⁸ Вести из СССР, N 1 /2-5,31.01.1986, с. 149-150.

⁹ Джемшев М. Кримськi татари в Москвi. Лiто 1987 року // Кримськi студiО. -2002. N5-6 (17-18). С. 137.

¹⁰ Там же.

¹¹ Вести из СССР, N11/12-20,30.06.1987, с.71.

¹² "Самый непримиримый среди крымскотатарских националистов". Интервью с Бекиром Умеровым (Беседу провела Л.Джалилова)// Голос Крыма. 25.07.1997. N29. С.2.

¹³ Джемiлев М. Кримськi татари в Москвi. Лiто 1987 року//Кримськi студiО. -2002. N5-6 (17-18). С. 137.

¹⁴ Из "Информации" крымскотатарского движения, текст которой опубликован в: Джемшев М. Кримськi татари в Москвi. Лiто 1987 року // Кримськi студiО. - 2002. N5-6 (17-18). С. 144.

¹⁵ РГАНИ, ф.89, перечень 42, док. 17, лл.4-5.

¹⁶ Джемилев М. Кримськi татари в Москвi. Лiто 1987 року // Кримськi студiО. -2002. N5-6 (17-18). С. 159.

¹⁷ Транскрипт речи А.Громыко и подробный отчет об этой встрече опубл. в: Джемшев М. Кримськi татари в Москвi. Лiто 1987 року // Кримськi студiО. -2002. N5-6 (17-18). С. 177-189.

¹⁸ Цит. по: У микрофона Айше Сеитмуратова... С. 188.

¹⁹ Вести из СССР, N 15/16.31.08.1987, с. 95-96.

²⁰ Из докладной записки в КП Украины от 9 сентября 1987 г. (ЦДАГО Украины, ф. 1, оп. 25, д.3271, л. 26).

²¹ Вести из СССР, N 17/.18-3,30.09.1987. с. 101-102.

²² ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3271, л.32.

²³ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3271. л.27-34.

²⁴ Вести из СССР, N 19/20-4,31.10.1987, с. 111-113.

²⁵ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25. д.3271, л.64-66.

²⁶ Вести из СССР, N1/2-3,31.01.1988, с. 153-154.

²⁷ Вести из СССР, N 19/20-4,31.10.1987, с. 112.

²⁸15 декабря 1987 г. Сабрие Сеутова и Фуат Аблямитов, прибывшие из Ташкента в Москву для участия в Международном семинаре по гуманитарным проблемам вместе с приехавшим из г.Темрюк Курсеитом Куртсеитовым, были задержаны на улице милиционерами и пятью людьми в штатском. Один из штатских, отказавшийся себя назвать и фактически руководивший задержанием, сильно толкнул С.Сеутову, так, что она ударилась головой об угол двери автомашины, куда ее затаскивали, и потеряла сознание. Задержанных доставили в РОВД Кировского р-на г. Москвы, а затем - в Управление внутренних г. Москвы на Петровку, 38. Там им было предъявлено постановление о задержании К.Куртсеитова и Ф.Аблямитова и помещении их в спецприемник при тюрьме "Матросская тишина". С.Сеутову направили в больницу. Через двое суток С.Сеутову и Ф.Аблямитова доставили в Ташкент, а К.Куртсеитова - в г. Темрюк. 20 декабря С.Сеутову в крайне тяжелом состоянии, на машине скорой помощи привезли в Ташкентскую больницу с диагнозом "сотрясение мозга". (Вести из СССР, N24-14,31.12.1987, с. 148).

²⁹ Вести из СССР, N19/20-4,31.10.1987, с. 112.

³⁰ Вести из СССР, N24-29,31.12.1987, с. 150.

³¹ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3271, л.70-73

³² ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368, л. I -4.

³³ Вести из СССР, N22-39,30.11.987, с. 134.

³⁴ Вести из СССР, N3-15,15.02.1988, с. 165.

³⁵ Там же.

³⁶ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368, л. 18.

³⁷ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368, л.41 -42.

³⁸ Сахаров А. Неизбежность перестройки // Иного не дано. М. Прогресс. 1988. С. 130.

³⁹ Вестник национального движения крымских татар. 1988. N 1 -2. Часть 7. С. 1-16. Архив Мустафы Джемилева.

⁴⁰ Ход Четвертого Всесоюзного совещания инициативных групп подробно освещен в "Вестнике национального движения крымских татар". 1988. N1-2. Ч. 1. С. 13. Архив Мустафы Джемилева.

⁴¹ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368, л.66-67.

⁴² Вести из СССР, N9-18,15.05.1988, с.201.

⁴³ Вести из СССР, N 10-3,31.05.1988, с.207.

⁴⁴ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368, л.72.

⁴⁵ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3368. л.79-80.

⁴⁶ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25 д.3368, л.81 -83.

⁴⁷ Вести из СССР, N11-3,15.06.1988, с. 215.

⁴⁸ Хамзин А. Забастовка // Голос Крыма. 2008. 25 июля. http://www.goloskrima.соm/?р=680

⁴⁹ Вести из СССР, N 12-2,30.06.1988, с. 221 -222.

⁵⁰ Вести изСССР,N13-18,15.07.1988,с.236.

⁵¹ Вести изСССР,N14-3,31.07.1988,с.242.

⁵² Вести из СССР, N15-3,15.08.1988, с.249-250.

⁵³ Вести из СССР. N17/18-62,30.09.1988, с.281. Подр. см.: Абдуллаев И. Кто следующий //Голос Крыма. 2008.12 сентября. http://www.goloskrima.соm/?р=905

⁵⁴ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп 25, д.3271, л.48-51

⁵⁵ ЦДАГО Украины, ф. 1, оп.25, д.3271, л.48-49.

⁵⁶ Вести из СССР,N21-6,15.11.1988,с. 304.

⁵⁷ Там же.

⁵⁸ Говорит Мустафа Джемилев. Доклады на сессиях и конференциях Курултая крымскотатарского народа. 1991 -2001. - Симферополь, 2001. С.8.

⁵⁹Итоги первого года Организации крымскотатарского Национального движения (Отчетный доклад Председателя ЦС ОКНД Мустафы Джемилева на 6-ом Всесоюзном совещании 30 апреля 1990 года в селе Заланкой Бахчисарайского района Крыма). Архив Мустафы Джемилева. С. 1 -17.

⁶⁰ Итоги первого года Организации крымскотатарского Национального движения (Отчетный доклад Председателя ЦС ОКНД Мустафы Джемилева на 6-ом Всесоюзном совещании 30 апреля 1990 года в селе Заланкой Бахчисарайского района Крыма). Архив Мустафы Джемилева. С. 14.

⁶¹ Позиция Организации крымскотатарского национального движения по решению национального вопроса крымских татар от 6 ноября 1989 г. Документ принят на заседании Центрального совета//Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. В 2-х т. Том 2. Документы. Материалы. Хроника. С.75-76.

⁶² Итоги первого года Организации крымскотатарского Национального движения (Отчетный доклад Председателя ЦС ОКНД Мустафы Джемилева на 6-ом Всесоюзном совещании 30 апреля 1990 года в селе Заланкой Бахчисарайского района Крыма). Архив Мустафы Джемилева. С. 14.

⁶³ Позиция Организации крымскотатарского национального движения по решению национального вопроса крымских татар от 61 юября 1989 г. Документ принял на заседании Центрального совета//ГубоглоМ.Н., Червонная С.М. Крымскогагарское национальное движение. В 2-х т. Том 2. Документы. Материалы. Хроника... С.76.

⁶⁴ Опубл. в: Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. В 2 т. Т.2. Документы, материалы, хроника. -- М., 1992. С.54--55.

⁶⁵ Итоги первого года Организации крымскотатарского Национального движения (Отчетный доклад Председателя ЦС ОКНД Мустафы Джемилева на 6-ом Всесоюзном совещании 30 апреля 1990 года в селе Заланкой Бахчисарайского района Крыма). Архив Мустафы Джемилева. С. 14-15.

⁶⁶ Это более чем в десять раз превышает число репатриантов крымских татар двадцатилетия с 1967 по 1987 гг. Сведения о проживающих в Крымской области крымских татар по состоянию на 1 мая 1990 г. // Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение... Том 2... С.254.

⁶⁷ Депортованi кримськi татари, болгари, вiрмени, греки, нiмцi 1941-1998.-Киш, 1999.С.42-45.

⁶⁸ Интервью с Рефатом Аппазовым (22.06.2002). Архив автора.

⁶⁹ Обращение Центрального Совета ОКНД в Международный Хельсинкский комитет по правам человека от 8 марта 1991 г. // Опубл. в: Губогло М.Н., Червонная С.М. Крымскотатарское национальное движение. Том 2... С. 108.

⁷⁰ Еднiсть у мовi, думках i дiлах (До 10-рiччя проведения II Курултаю кримсь-татарского народу (26-30 червня 1991) // Кримськ! студи. 2001. N4 (10). С.8-14.

⁷¹ КоржихинаТ.П. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917-декабрь 1991 г.-Москва, 1994. С.378.

⁷² Стихотворение Григория Матвеевича Александрова.

АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ

В подборку включены документы государственных и личных архивов. Документы публикуются в хронологической последовательности. Каждый документ имеет заголовок составителя и дату (даты, установленные составителем, приводятся в квадратных скобках).

Правописание документов дано в соответствии с современными нормами орфографии, кроме особо оговоренных случаев. Стилистика документов не изменена. Графические особенности документов и подчеркивания воспроизводятся по подлиннику. Читаемые резолюции, пометы, замечания по содержанию приводятся после документа. В документах государственных архивов в легенде указывается местонахождение и архивный шифр.

Телеграмма наркома внутренних дел УзССР А.Кобулова министру внутренних дел СССР Л.Берии об эпидемии малярии и желудочно-кишечных заболеваний среди крымскотатарских спецпереселенцев (8.08.1944 г.)

Передать немедленно

Совершенно секретно

[Штамп "Взято на контроль"]

Из Ташкента

Телеграмма

Москва НКВД СССР товарищу Берия

Пер. 8/8-44 23 30

Доношу, что в Узбекской ССР среди спецпереселенцев крымских татар чрезвычайно возросло количество случаев заболеваний малярией и острыми желудочно-кишечными болезнями. По Наманганской области малярией болеют 5300 человек, что составляет 40 процентов имеющихся области спецпереселенцев. По Андижанской области малярией болеют 1015 человек, острыми желудочно-кишечными заболеваниями 813 чел. По Кашка-Дарвинской области из числа 9984 человек малярией 4324 чел. Умерло 79 чел. По совхозу "Нарпай" Бухарской области из числа 4047 спецпереселенцев болеет малярией 629 чел. Умерло от малярии и желудочно-кишечных болезней 126 человек. В распоряжении Наркомздрава Уз ССР необходимых для лечебно-профилактических мероприятий: акрихина, хинина, бактериофага совершенно не имеется. Местный НКздрав этот вопрос возбудил перед Наркомздравом Союза, но ответа пока нет. Докладываю на Ваше распоряжение. НР 72778 Кобулов.

ГА РФ, ф.9479, оп. 1, д. 160, л.21-22.

Приказ Начальника Управления МВД по Крымской области

"Об усилении розыска бежавших спецпереселеннев" от 22.07.1948г.

вс-2

Секретариат УМВД по Крым.обл.

копия

Взято на контроль

СОВ. СЕКРЕТНО

Срок исполн. 1.1Х-1948

ПРИКАЗ

Начальника управления МВД по Крымской области за 1948 год

Содержание: Об усилении розыска бежавших спецпереселенцев

22 июля 1948 N0073

г. Симферополь

В последнее время на территории Крымской области задержано ряд спецпереселенцев в свое время высланных из Крыма татар, греков, армян и др., бежавших с мест специального поселения, которые путем представления фиктивных документов получили в паспортных столах ГО-РО МВД (главным образом Симферополь и Евпатория) Крымской области паспорта с обозначением национальности "русский и украинец".

Работники паспортных столов и отделений оказались настолько близорукими и беспечными, что не смогли при выдаче паспортов и прописке рассмотреть, зачастую совершенно очевидную ложность представленных на получение паспорта документов и беспрепятственно без надлежащей проверки представленных документов и проверки личности, выдавали паспорта и легализовывали этим беглецов.

Паспорта выдавались без проверки по оперативному учету 1 спецотдела и без проверки через участковых уполномоченных, даже таким лицам, которые имели не русские (а греческие или татарские), фамилии или по представленным документам значились прибывшими из областей куда направлялись на жительство спецпоселенцы.

Работники отделения спецпоселений (начальник отделения майор МЕЛЕШКИН) при производстве расследований по делам беглецов с мест поселений, совершенно не исследовали методов и ухищрений приобретения ложных документов, и до сих пор, даже в Симферополе, не создали действительно работоспособной агентуры по розыску бежавших с мест поселения, тем самым показав свою беспечность и безграмотность, -

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Зам начальника паспортного отдела УМ т.Нодельману и начальнику отделения спецпоселений тов. Мелешкину немедленно изжить отмеченные недостатки.

2. Майору Мелешкину при ведении расследования по делам бежавших с мест поселения тщательно исследовать способы и методы приобретения ложных документов, выявлять лиц, содействующих этому и привлекать их к ответственности.

3. Начальникам ГО-РО МВД проинструктировать должностных лиц, ведающих выдачей паспортов и пропиской, об ухищрениях в получении документов бежавшими с мест поселения. Обратить внимание, чтобы подвергались тщательной проверке по оперативным учетам и через участковых уполномоченных получившие паспорта или прописываемые на жительство лица, носящие не русские фамилии, прибывшие из областей, являющихся местами спецпоселений, возбудившие ходатайство о выдаче паспортов в связи с потерей ранее выданных, несвоевременно получившие паспорта в паспортизированных населенных пунктах.

4. Начальникам ГО-РО принять энергичные меры по усилению розыска бежавших с мест поселения, направив внимание на это всей агентурно-осведомительной сети.

5. Майору Мелешкину к 1 сентября составить обзор выявленных методов и ухищрений бежавшими с мест поселения для получения документов и с измененными национальностями.

6. Контроль за исполнением настоящего приказа возлагаю на заместителя начальника УМВД подполковника т.Середницкого.

Начальник Управления МВД Крымской области генерал-майор А.КАЛИНИН.

ГАРФ, ф. 9479, оп. 1с, д. 404. л.23-23об.

Письмо начальника Крымского областного управления МВД А. Калинина министру внутренних дел СССР С. Круглову о беглых спецпереселенцах (17.09.1948).

Начальник Крымского Областного управления

Министерства внутренних дел

17 сентября 1948 г.

Nк/1

г. Симферополь

Сов, секретно

Серия "К"

Министру Внутренних Дел Союза ССР

генерал-полковнику Круглову С.Н.

13 сентября товарищ СТАЛИН И.В. у себя на даче в г.Ялте принял секретаря Ялтинского Горкома партии ВКП(б) тов.БУЛАЕВА.

Наряду с вопросами хозяйственно-политического характера, касающихся Ялтинского курортного района, товарищ СТАЛИН прежде всего обратил внимание на факты возврата в Крым, бежавших в мест поселения татар и дал указание татар в Крым ни в коем случае не пускать, т.к. они являются базой для иностранной разведки*.

В целях обеспечения выполнения этих указаний, бюро Крымского Обкома ВКП(б) 13 сентября с.г. обсуждало вопрос "о фактах возвращения в Крым спецпересленецев" и приняло решение, копию которого я прилагаю.

С 1944 г. по настоящее время нами задержано бежавших с мест спецпоселения и нелегально прибывших в Крым -633 человека, выселенных национальностей, из них: татар - 228, армян - 109, греков -148, болгар - 44 и др. нацональностей -111. Имеем розыскных требований органов МВД с мест поселения - 475.

Многие из нелегально прибывших быстро нашими органами задерживались, но некоторой части удалось получить документы в измененной национальностью, путем представления в органы милиции неправильных справок в мест жительства, заявлений об утере паспортов и т.д., используя при этом небдительность и формализм отдельных паспортных работников. Виновные в этом мною наказывались.

В УМВД поступает огромная масса заявлений спецпереселенцев о неправильном выселении. В порядке рассмотрения этих заявлений, решением спецотдела МВД СССР освобождено из спецпоселений -1125 человек, из них с правом въезда в Крым - 581, в т.ч. татар - 19, греков - 128, армян - 68, болгар - 46 и др. - 320. Среди татар главным образом женщины смешанных браков, активные партизаны.

Бюро Обкома считает недопустимым возврат спецпереленцев в крым, а возвратившихся - выселить.

Мною приняты меры к усилению работы по выявлению нелегально возвратившихся в Крым спецпереселенцев, а также обманным способом скрывших свою национальность и избежавших переселений в 1944 году, в этих целях отделение по спецпереселенцам усилено более опытными работниками, даны указания начальника ГО-РО.

Докладывая об изложенном, прошу Ваших указаний.

Приложение: Копия решения бюро Обкома, сведения о задержанных, сведения об освобожденных из поселений, справка на лиц уклонявшихся от спецпереселения**.

Генерал-майор (подпись) А.КАЛИНИН

ГЛРФ. ф.9479, оп. 1с. д.401, л.8-8об.

* Здесь и далее подчеркивания воспроизведены по подлиннику документа. Сделаны, по-видимому, адресатом письма.

** Приложение отсутствует.

Листовка Переселенческого отдела [Крымского облисполкома] с призывом к трудоспособным колхозникам переселяться в 1951 году в Крымскую область [1950?]

ТОВАРИЩИ КОЛХОЗНИКИ И КОЛХОЗНИЦЫ!

ПЕРЕСЕЛЯЙТЕСЬ В БОГАТУЮ И ПЛОДОРОДНУЮ КРЫМСКУЮ ОБЛАСТЬ

В 1951 году проводится переселение колхозников в колхозы Крымской области

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ПРОВОДИТСЯ НА ДОБРОВОЛЬНЫХ НАЧАЛАХ ИЗ ЧИСЛА ТРУДОЛЮБИВЫХ И ДОБРОСОВЕСТНЫХ КОЛХОЗНИКОВ, ИМЕЮЩИХ В СОСТАВЕ НЕ МЕНЕЕ 2-Х ТРУДОСПОСОБНЫХ.

КОЛХОЗНИКАМ, ПЕРЕСЕЛЯЮЩИМСЯ В КРЫМСКУЮ ОБЛАСТЬ, ПРАВИТЕЛЬСТВО СОЮЗА ССР ПРЕДОСТАВЛЯЕТ СЛЕДУЮЩИЕ ЛЬГОТЫ И ПРЕИМУЩЕСТВА:

1. Колхозникам-переселенцам предоставляется за счет государства бесплатный проезд, провоз скота и имущества в количестве до двух тонн на каждую семью.

2. Каждой переселяющейся семье выдается единовременное безвозвратное денежное пособие в размере 800 рублей на главу семьи и по 300 рублей на каждого члена семьи.

3. С колхозников-переселенцев слагаются в местах выхода все числящиеся за ними недоимки по обязательным поставкам государству сельскохозяйственных продуктов, налогам и страховым платежам.

Колхозникам-переселенцам рекомендовать перевозить с собой в места вселения имеющийся у них скот, птицу и пчелосемьи.

4. Члены семей переселенцев-колхозников освобождаются от работы в учреждениях, организациях и на предприятиях, если они переселяются в составе своей семьи.

5. Колхозникам-переселенцам разрешается сдавать в местах выхода заготовительным органам под обменные квитанции зерно и картофель, а также скот, запрещенный к вывозу по карантинным условиям, с правом получения в местах вселения того же качества продуктов и скота по предъявлении обменных квитанций.

6. Хозяйства колхозников-переселенцев и организуемые из них колхозы, а также колхозы, принявшие в свой состав переселенцев (по числу доприселенных семей), освобождаются в местах вселения от уплаты сельскохозяйственного и подоходного налогов, страховых платежей и обязательных поставок государству сельскохозяйственных продуктов сроком на 2 года с момента вселения.

7. Семьям переселенцев передаются имеющиеся в колхозах и у сельских советов свободные жилые дома и надворные постройки по страховой оценке, с возмещением переселенцами стоимости дома и произведенного ремонта за счет кредита, полученного на эти цели.

8. Нуждающимся колхозникам-переселенцам предоставляется кредит на восстановление и строительство жилых домов и надворных построек в размере до 12 тысяч рублей, на ремонт домов и надворных построек в размере до 5 тысяч на одно хозяйство с последующим отнесением этих сумм за счет государства и с погашением остальной части в течение 10 лет, начиная с третьего года после получения кредита. В Ялтинском, Алуштинском, Судакском районах, в колхозах Симферопольского района: им. Буденного, "20 лет ВЛКСМ", "Память Ленина", "Новая жизнь", "Первая Крымская коммуна", имени Калинина и в колхозе имени Кагановича, Бахчисарайского района установить возвратную часть ссуды переселенцам в размере до 10 тысяч рублей, в других колхозах Симферопольского и Бахчисарайского районов, а также в колхозах Старо-Крымского района - до 8 тысяч рублей на одно хозяйство, не изменяя размера безвозвратной части ссуды, выдаваемой за счет государства.

9. Бескоровным семьям переселенцев, по предъявлении справок о бескоровности, выдается кредит на приобретение коров в размере до 2 тысяч рублей с погашением в течение 5 лет, начиная со второго года после получения кредита.

10. Колхозникам-переселенцам, в зависимости от нуждаемости, предоставляется продовольственная ссуда в размере 1,5 центнера на главу семьи и по 0,5 центнера на каждого члена семьи, с погашением этой ссуды натурой в течение двух лет со дня выдачи.

11. Каждой переселенческой семье выделяется приусадебный участок в соответствии с Уставом сельскохозяйственной артели.

СПРАВКИ И РАЗЪЯСНЕНИЯ ОБ УСЛОВИЯХ И СРОКАХ ОТПРАВКИ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ В СЕЛЬСКОМ СОВЕТЕ И В РАЙИСПОЛКОМЕ.

ЖЕЛАЮЩИЕ ПЕРЕСЕЛИТЬСЯ В КОЛХОЗЫ КРЫМСКОЙ ОБЛАСТИ ПОДАЮТ ОБ ЭТОМ ЗАЯВЛЕНИЯ В СЕЛЬСКИЙ СОВЕТ ИЛИ РАЙИСПОЛКОМ ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА.

Архивные источники

ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИЙ ОТДЕЛ

Коллекция Низами Ибраимова.

Телеграмма из МГБ Узбекистана с данными о количестве спецпереселенцев - участников Великой Отечественной войны (12.04.1952)

Прд 12/4-52

Из Ташкента НР 1340

Москва МГБ СССР

Нач. 9 упр. тов. Шиян

Сообщаемые ниже данные прошу передать инспектору ЦК ВКП(б) тов.Петухову А.У. Общего количества спецпоселенцев участников Отечественной войны 6057, из них награжденных правительственными наградами 2.195, офицеров 511, общего количества спецпоселенцев членов ВКП(б) - 907, кандидатов - 133, членов ВЛКСМ - 3978=нр6/2740 Рузметов

ГЛРФ, ф.9479, он. 1с, д.597, л.24.

Информация заместителя заведующего Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам П.Пигалева и заведующего сектором Отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам В.Макарова в ЦК КПСС от 26.10.1956 г. о письме группы коммунистов-крымских татар

ЦК КПСС

В ЦК КПСС поступило из Узбекской ССР письмо от группы членов КПСС, бывших спецпоселенцев-крымских татар: Рефата Мустафаева (до войны - секретарь Крымского обкома партии, во время войны - комиссар Восточного соединения партизанских отрядов Крыма), Шамиля Алядинова (бывший председатель Союза писателей Крымской АССР), Мустафы Селимова (до войны - секретарь Ялтинского райкома партии, во время войны - комиссар Южного соединения партизанских отрядов Крыма), Амета-Успи Пенерджи (до войны - председатель Судакского райисполкома), Измаила Хайруллаева (до войны - председатель Алуштинского райисполкома, во время войны - комиссар 4-й бригады Южного соединения партизанских отрядов Крыма), в котором они просят ЦК КПСС решить вопрос о возвращении высланного крымско-татарского народа* в Крым, о восстановлении в составе Украинской ССР автономной Крымской республики, о возврате или компенсации оставленного при выселении имущества.

В Узбекской ССР проживает 97088 человек крымских татар. Более половины из них расселено в Ташкентской и Самаркандской областях, 35 процентов живет в сельской местности и работает в колхозах и совхозах, а остальные заняты на промышленных предприятиях, в различных организациях и учреждениях.

Снятие ограничений по спецпоселению способствовало улучшению условий труда и быта крымских татар, привлечению их к активной общественной и политической жизни. Можно сказать, что в совхозах, колхозах, в учреждениях, на промышленных предприятиях, где работают и проживают крымские татары, никакого разделения их с местным населением не ощущается. Они зарабатывают не меньше других рабочих, а подчас и больше, так как многие стараются повысить свой квалификацию. Проживают крымские татары в поселках, домах вместе с другими рабочими, многие из них при помощи хозяйственных организаций построили себе индивидуальные домики. В колхозах и совхозах крымские татары, как правило, живут в индивидуальных домиках и имеют хорошо используемые земельные участки под огородами, бахчами, виноградниками, кукурузой, имеют в личной собственности крупный и мелкий рогатый скот, причем удельный вес крымских татар, имеющих скот в личной собственности, значительно выше, чем у местного населения. Многие колхозники приобрели радиоприемники, швейные машины, самовары, велосипеды.

Передовики производства, а их немало среди крымских татар, поощряются, премируются, имена лучших производственников заносятся на доски и в книги почета, публикуются фотографий. Крымские татары выдвигаются на руководящие должности на производстве, избираются в партийные, профсоюзные, комсомольские органы. Так, например, в гор.Чирчике Ташкентской области, где сосредоточены важнейшие промышленные предприятия республики, работают из числа крымских татар: начальниками цехов - 4 человека, заместителями начальников цехов - 6, мастерами - 59, врачами - 7, избрано председателями месткомов - 11 человек, зам.председателей месткомов - 3, членами заводских комитетов - 28, профгруппоргами - 27, секретарями комсомольских организаций - 5, заместителями секретарей и членами партийных бюро - 6 человек и т.д.

В программу радиопередач предложено систематически включать музыку и песни крымских татар на их родном языке. Обкомам, горкомам, райкомам партии и республиканскому Обществу по распространению политических и научных знаний предложено организовать чтение лекций для крымских татар на их родном языке по вопросам внешней и внутренней политики Советского государства, о достижениях СССР в развитии экономики и культуры, об интернациональном воспитании, о дружбе народов СССР и советском патриотизме. К чтению лекций привлекать наиболее активную и сознательную часть коммунистов из числа бывших спецпоселенцев.

В целях усиления политико-воспитательной работы среди крымско-татарского населения республики ЦК КП Узбекистана внес в ЦК КПСС предложение организовать в г.Ташкенте выпуск газеты на крымско-татарском языке под названием "Ленинское знамя", объемом половины формата "Правды", тиражом 10 тысяч экземпляров и периодичностью два раза в неделю.

К настоящему времени ряд мер, намеченных ЦК КП Узбекистана, уже осуществлен. В Союзе советских писателей Узбекистана создана специальная секция крымско-татарской литературы. Разрешен вопрос об издании с 1957 года Госиздатом Узбекской ССР политической и художественной литературы на крымско-татарском языке. В программу радиопередач один раз в неделю включаются музыка и песни крымских татар на их родном языке.

Из вышеизложенного видно, что руководящими органами Узбеке-кой ССР принимаются действенные меры по улучшению материально-бытового положения крымских татар, приобщению их к активной общественно-политической жизни и развитию национальной культуры крымско-татарского народа.

Вопросом улучшения массово-политической работы среди крымских татар занималась на месте инструктор отдела т.Веселова, которая выезжала в Узбекистан вместе с группой работников министерств и ведомств Союза ССР.

Ознакомление на месте с условиями труда и быта крымских татар, многочисленные беседы с ними показали, что подавляющее большинство рабочих и колхозников добросовестно трудится на производстве, настроение у них хорошее. Рабочие и колхозники не поднимают вопроса о возвращении на прежнее место жительства в Крым.

Вопрос о восстановлении в составе Украинской ССР Крымской автономной республики поднимают не рядовые люди, а бывшие руководящие работники и часть интеллигенции. По имеющимся в ЦК КП Узбекистана сведениям, этой же группой работников в настоящее время готовится письмо в ЦК КП Украины, в котором ставится вопрос о восстановлении национальной автономии крымских татар и предпринимаются попытки собрать подписи под письмом от рабочих и колхозников.

В целях улучшения работы партийных организаций среди крымских татар полагали бы необходимым:

а) поручить Отделу пропаганды и агитации ЦК КПСС рассмотреть просьбу ЦК КП Узбекистана об издании в г.Ташкенте газеты на крымско татарском языке и внести свои предложения в Секретариат ЦК КПСС;

б) поручить Министерству культуры СССР (т. Михайлову) ускорить решение вопроса об организации при Узбекской государственной филармонии крымско-татарского музыкально-драматического ансамбля;

в) поручить ЦК КП Узбекистана установить действенный контроль за подготовкой к изданию в 1957 году политической и художественной литературы на крымско-татарском языке.

Кроме этого полагали бы необходимым поручить ЦК КП Узбекистана провести дополнительную работу по разъяснению среди крымских татар, что снятие с них режима спецпоселения не дает права на возвращение в районы прежнего местожительства и конфискованного у них имущества.

Ввиду того, что эти вопросы поднимают в своих письмах преимущественно бывшие руководящие работники Крыма, члены КПСС, полагали бы возможным поручить ЦК КП Узбекистана собрать этих работников и сделать им необходимые разъяснения.

Секретарь ЦК КП Узбекистана т.Мухитдинов с настоящей запиской ознакомлен и с предложениями Отдела согласен.

Зам. зав. Отделом партийных органов ЦК КПСС

по союзным республикам (подпись) (П.Пигалев)

Зав. сектором Отдела партийных органов ЦК КПСС

по союзным республикам (подпись) (В.Макаров)

26 октября 1956 года

РГАНИ, ф.5. оп.31, д.56, л. 151-155.

На л. 155 документа содержится резолюция: "т.Пигалеву П.Ф. тов. Брежнев Л.И. в принципе согласен, но сказал, что надо не общие поручения давать, а разобрать конкретные предложения. Пусть это сделает ЦК Узбекистана может быть с участием наших товарищей 26/Х-56 ВГ.".

*3десь и далее сохранено традиционное для официальных документов написание слова "крымско-татарский".

Информация заместителя заведующего Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам П.Пигалева и заведующего сектором Отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам В.Макарова в ЦК КПСС от 2.02.1957 г. о рассмотрении письма группы коммунистов-крымских татар и принятых в связи с этим мерах

ЦК КПСС

В ЦК КПСС поступило из Узбекской ССР письмо от группы членов КПСС, бывших спецпоселенцев-крымских татар: Рефата Мустафаева (до войны - секретарь Крымского обкома партии, во время войны - комиссар Восточного соединения партизанских отрядов Крыма), Шамиля Алядинова (бывший председатель Союза писателей Крымской АССР), Мустафы Селимова (до войны - секретарь Ялтинского райкома партии, во ремя войны - комиссар Южного соединения партизанских отрядов Крыма), Амет-Успи Пенерджи (до войны - председатель Судакского райисполкома), Измаила Хайруллаева (до войны - председатель Алуштинского райисполкома, во время войны - комиссар 4-й бригады Южного соединения партизанских отрядов Крыма), в котором они просят ЦК КПСС решить вопрос о возвращении высланного крымско-татарского народа в Крым, о восстановлении в составе Украинской ССР автономной Крымской республики, о возврате или компенсации оставленного при выселении имущества.

Снятие ограничений по спецпоселению способствовало улучшению условий труда и быта- крымских татар, привлечению их к активной общественной и политической жизни. Можно сказать, что в совхозах, колхозах, в учреждениях, на промышленных предприятиях, где работают и проживают крымские татары, никакого разделения их с местным населением не ощущается. Они зарабатывают не меньше других рабочих, а подчас и больше, так как многие стараются повысить свою квалификацию. Проживают крымские татары в поселках, домах вместе с другими рабочими, многие из них при помощи хозяйственных организаций построили себе индивидуальные домики. В колхозах и совхозах крымские татары, как правило, живут в индвиду-альных домиках и имеют хорошо используемые земельные участки под огородами, бахчами, виноградниками, кукурузой, имеют в личной собственности крупный и мелкий рогатый скот, причем удельный вес крымских татар, имеющих скот в личной собственности, значительно выше, чем у местного населения. Многие колхозники приобрели радиоприемники, швейные машины, самовары, велосипеды.

В данное время из числа крымских татар, проживающих в Узбекистане, 383 человека находятся на советской работе, 42 - на профсоюзной, 1141 - на хозяйственной, 240 человек работают бригадирами колхозов, 20 - директорами школ, 93 - заведующими больницами и медпунктами. Группа крымских татар из числа колхозников, рабочих совхозов, механизаторов и специалистов сельского хозяйства Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 11 января 1957 года награждена орденами и медалями Советского Союза.

ЦК КП Узбекистана неоднократно обсуждал вопросы массово-политической работы партийных организаций среди бывших спецпоселенцев и улучшения их материально-бытового положения. В принятом 5 сентября 1956 года постановлении бюро ЦК КП Узбекистана намечены меры по развитию национальной культуры и улучшению среди них массово-политической работы. В настоящее время в гор. Ташкенте при госфилармонии создан ансамбль крымских татар, секция крымско-татарской литературы при союзе советских писателей Узбекистана, производятся радиопередачи на крымскотатарском языке, разрешен вопрос об издании с 1957 года Госиздатом Узбекской ССР политической и художественной литературы на крымско-татарском языке. Обкомам, горкомам, райкомам партии и республиканскому обществу по распространению политических и научных знаний предложено организовать чтение лекций для крымских татар на их родном языке по вопросам внешней и внутренней политики Советского государства, о достижениях СССР в развитии экономики и культуры, об интернациональном воспитании, о дружбе народов СССР и советском патриотизме, с привлечением к этой работе наиболее активной и передовой части коммунистов из числа бывших спецпоселенцев.

В целях усиления политико-воспитательной работы среди крымс-ко-татарского населения республики ЦК КП Узбекистана внес в ЦК КПСС предложение об организации в гор.Ташкенте выпуска газеты на крымско-татарском языке, тиражом 10 тысяч экземпляров и периодичностью два раза в неделю.

Из вышеизложенного видно, что руководящими органами Узбекской ССР принимаются меры по улучшению материально-бытового положения крымских татар, приобщение их к активной общественно-политической жизни и развитию их национальной культуры.

Ознакомление на месте с условиями труда и быта крымских татар показало, что подавляющее большинство рабочих и колхозников добросовестно трудится на производстве, вопроса о возвращении на прежнее местожительство в Крым они не поднимают.

О восстановлении в составе Украинской ССР Крымской автономной республики говорят бывшие руководящие работники и часть интеллигенции. В связи с этим 5 января текущего года в ЦК КП Узбекистана была вторично проведена беседа с большой группой коммунистов из числа крымских татар. В конце беседы первым секретарем ЦК тов. Мухитдиновым им было дано разъяснение по интересующим их вопросам в свете Постановления ЦК КПСС от 24 ноября 1956 года, в котором признано нецелесообразным предоставление национальной автономии татарам, ранее проживавшим в Крыму. Вместе с тем, учитывая стремление к национальному объединению, предоставляет право каждому крымскому татарину поселиться на территории Татарской АССР. Отдельные коммунисты во время этой беседы заявили, что они будут выполнять это постановление и разъяснять его крымским татарам, проживающим в Узбекистане. Однако они считают вопрос о них нерешенным, поэтому они и в дальнейшем будут обращаться в ЦК КПСС.

В связи с указанным постановлением ЦК КПСС и учитывая, что ЦК КП Узбекистана принял ряд мер по улучшению культурно-бытового положения крымских татар и усилению политической работы среди них, считали бы возможным рассмотрение данного заявления на этом закончить.

Зам. зав. Отделом партийных органов

ЦК КПСС по союзным республикам (подпись) И.Шикик

Зав. сектором Отдела партийных органов

ЦК КПССпо союзным республикам (подпись) В.Макаров

2 февраля 1957 г.

РГАНИ, ф.5, оп.31, д.56, л. 156-158.

Письмо представителей крымскотатарской интеллигенции секретарю ЦК КПСС Д. Шепилову о бедственном положении крымскотарской культуры и с просьбой о встрече [март 1957]

Секретарю ЦК КПСС

товарищу ШЕПИЛОВУ Д. Т.

Проехав тысячи километров расстояния, мы, коммунисты, приехали в ЦК, к Вам, чтобы получить от Вас совета и разъяснений по ряду идеологических вопросов. Искривления в этих идеологических и сугубо политических вопросах затрагивают не только честь и достоинство нашего народа - крымских татар, но в конечном итоге приносят большой вред ленинской идее дружбы народов.

Эти вопросы относятся, во-первых, к некоторым книгам художественной литературы и истории, изданным в послевоенные годы, в которых открыто и умышленно проповедуются национальная неприязнь и ненависть, и, во-вторых, к проблеме восстановления и дальнейшего развития культуры крымско-татарского народа, который за последние 16 лет полностью лишен письменности, печати, школы, литературы, искусства, в общем всего того, что относится в область национальной культуры каждого народа.

Долго мучили нас эти вопросы. Не находя ответа, мы были вьнуж-дены прибыть в ЦК.

Надеемся, что в ближайшие дни Вы примите нас.

Искренне Ваши коммунисты:

1. Болат Ю.М. - писатель (подпись)

2. Решидов К.Р. - писатель, кандидат наук (подпись)

3. Гафаров Б. - кандидат наук (подпись)

4. Озенбашлы А.И. - журналист (подпись)

5. Селимов М.В. - бывший комиссар Южного партизанского соединения Крыма.

6. Мустафаев Р.Ш - бывший комиссар Восточного партизанского соединения Крыма.

7. Османов Б.С. - бывший партизан, разведчик (подпись)

8. Хайруллаев И.И. - бывший комиссар партизанской бригады Южного соединения партизан Крыма.

Наш адрес: г. Москва, Гостиница "Центральная" ком. 406.

РГАНИ, ф.5, оп.31. д.56, л. 149-150.

Информация заместителя заведующего Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам И.Шикииа в ЦК КПСС о приеме группы крымскотатарских коммунистов (7.03.1957 г.)

ЦК КПСС

По поручению тов. Брежнева Л.И. в Отделе была принята группа членов партии, проживающих в Узбекской ССР, в количестве 7 человек. В ходе беседы они поднимали те же вопросы, которые обсуждались в первой беседе, проведенной т.Громовым, - о возвращении крымских татар на прежнее местожительство в Крым; об изъятии из обращения книг А.Первенцева "Честь смолоду", И.Вергасова "В горах Таврии", о тщательном изучении фактических материалов о поведении крымских татар в период Отечественной войны.

По всем поставленным товарищами вопросам были даны соответствующие ответы и разъяснения. Однако как в результате первой, так и второй беседы они остались неудовлетворенными и настоятельно просят, чтобы их принял один из секретарей или членов Президиума ЦК КПСС.

Зам. зав. Отделом партийных органов ЦК КПСС

по союзным республикам (подпись) И.Шикин

7 марта 1957 года

РГАНИ, ф.5, оп.31, д.56, л.159.

N10

Письмо 26 крымских татар первому секретарю ЦК КПСС Н.Хрущеву

с просьбой о встрече (26.08.1957)

Первому Секретарю ЦК КПСС

Никите Сергеевичу ХРУЩЕВУ

Дорогой Никита Сергеевич!

Мы, посланцы, представители от рабочих, колхозников, интеллигенции, воинов запаса, инвалидов Отечественной войны, партизан, подпольщиков, семей погибших на фронтах Отечественной войны, в партизанах и в подполье крьмско-татарского народа коммунисты, беспартийные, прибыли из Самаркандской, Ферганской, Ташкентской областей, УзССР, Мелитополыцины, Укр.ССР и др. районов РСФСР специально к Вам, Никита Сергеевич, для рассказа Вам о чаяниях и думах своего народа и о создавшемся теперь его положении.

Мы просив Вас и надеемся, что Вы уделите несколько минут внимания и примете нас, выслушаете наше обращение к Вам. Будем ждать Вашего приема.

1. Эсма Сейдаметова (подпись) мать погибших сыновей - мать-героиня

2. Амет Хан Султан член КПСС дважды Герой Советского Союза

3. Ниязиева Зелиха (подпись) член КПСС партизанка-подпольщица

4. Мустафаев Ильяс (подпись) член КПСС участник Отечественной войны

5. Чапчакчи Зекие (подпись) член семьи погибших

6. Караманов Асан (подпись)

7. Садреддинов Решат (подпись) участник Отечественной войны

8. СофуЛютфие (подпись) чл. КПСС чл. семьи погибшей в подполье

9. ХалиловХалил (подпись) кандидат физико-математических наук

10. Эмиров Эмир (подпись) чл. КПСС подполковник Советской армии, уч. Отечественной войны

11. Аблаев Энвер (подпись) участник Отечественной войны

12. Халилов Сулейман (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

13. Селимов Мидат (подпись) кандидат медицинских наук, участник Отечественной войны

14. Сейфуллаев Исмаил (подпись) бывш. председатель СНК Крымской АССР

15. Гафаров Басыр (подпись) кандидат филологических наук, чл. КПСС, участник Отечественной войны

16. Муратов Бейтулла (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

17. Асанов Сулейман (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

18. Бекиров Сейдамет (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

19. Шамиль Алядинов (подпись) чл. КПСС, участник Отечественной войны, писатель

20. Ресулов Вели (подпись) чл. КПСС, участник Отечественной войны

21. Умеров Фазыл (подпись) чл. КПСС, полковник Советской армии, участник Отечественной войны

22. Осман Кумуков (подпись) участник Отечественной войны

23. Эмиров Сервер (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

24. Алиев Шинаси (подпись) чл. КПСС инвалид Отечественной войны

25. Сеферов Иззединн (подпись) чл. КПСС полковник участник Отечественной войны

26. Молла Абдураман (подпись) чл. КПСС участник Отечественной войны

РГАНИ, ф.5, оп.31, д.56, л. 160-161.

N11

Информация секретаря ЦК КП Узбекистана Р. Мельникова о деятельности инициативной группы крымских татар (26.08.1957)

N697с

26 августа 1957 г.

Совершенно секретно

ЦК КПСС

В 1944 году в Узбекистан из Крыма было переселено около 100 тысяч крымских татар, которые были расселены по всем областям республики, обеспечены жильем и трудоустроены.

В настоящее время из числа крымских татар в промышленности Узбекистана занято 37.996 человек, в сельском хозяйстве 25.822 человека. Их уровень материально-бытового положения ничем не отличается от общего уровня других национальностей, занятых в народном хозяйстве Узбекистана. Значительная часть крымских татар получила квалификацию и работает в ведущих отраслях промышленности. Из числа крымских татар, занятых в совхозах, многие имеют специальность механизаторов, ряд товарищей выдвинуты на руководящую работу.

На Узбекском металлургическом заводе работает 690 крымских татар, среднемесячный заработок составляет 1050 рублей, свыше 200 человек с помощью завода построили индивидуальные дома, остальные имеют жилую площадь в заводском поселке.

В совхозе "Савай" Андижанской области работает 1253 крымских татар, среднемесячный заработок составляет 520 рублей, 95% переселенцев имеют в личном пользовании крупный и мелкий скот. В этом совхозе 84 переселенца работают на руководящей работе.

Партийными организациями Узбекистана принимаются меры к вовлечению переселенцев в активную политическую работу. 34 крымских татарина работают на партийной работе, 383 - на советской, 42 - на профсоюзной. В 1956 году из числа крымских татар 154 человека избрано депутатами местных Советов, 163 человека в 1957 году награждены орденами и медалями Советского Союза.

В 1956 году из числа крымских татар 154 человека избрано депутатами местных Советов, 163 человека в 1957 году награждены орденами и медалями Советского Союза.

С 1 мая 1957 года в Узбекистане издается на крымско-татарском языке газета "Ленинское знамя" тиражом 10 тысяч, периодичностью 12 номеров в месяц. При отделении союза писателей Узбекистана создана секция из числа писателей крымских татар, при Узбекской государственной эстраде организован крымско-татарский ансамбль песни и танца в составе 25 человек, организованы передачи по радио на татарском языке.

Основная масса переселенцев из Крыма добросовестно работает в народном хозяйстве Узбекистана, хорошо встретила Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1956 года об освобождении их от спецпоселения и не выдвигают никаких вопросов о переселении их в Крым.

Однако среди части .переселенцев из Крыма, особенно после снятия с них ограничений, усилились разговоры о якобы незаконном их выселении с прежнего места жительства, ущемлении их прав и национальных интересов.

Главную роль в этих вопросах играют бывшие руководящие работники партийно-советских органов Крыма, а также представители интеллигенции. Они проводят среди переселенцев специальную работу, подогревая их требовать восстановления автономии крымских, татар и возврата в Крым.

В 1956 году создалась "инициативная" группа крымско-татарский интеллигенции, в которую вошли члены КПСС Муртазаев Велиулла - быв. секретарь Бахчисарайского райкома партии, Мустафаев Рефат - быв. третий секретарь Крымского обкома партии, Селимов Мустафа -- быв. секретарь Ялтинского райкома партии, Алядинов Шамиль - быв. секретарь отделения союза писателей Крыма, Болат Юсуф - быв. секретарь журнала "Совет эдебияти" и другие.

Учитывая, что под влиянием этой группы, среди переселенцев распространились нездоровые настроения, ЦК Компартии Узбекистана дважды приглашал на беседу группу членов партии из числа крымских татар. В ходе беседы им разъяснено постановление ЦК КПСС от 24 ноября 1956 года и было предложено провести среди переселенцев из Крыма, разъяснительную работу в духе постановления ЦК КПСС.

Приглашенные на беседу в ЦК КП Узбекистана Муртазаев, Мустафаев, Селимов, Алядинов, Болат и другие заявили, что ознакомившись с решением ЦК КПСС они будут его выполнять, но считая, что крымским татарам по их мнению следует предоставить автономию, они будут просит ЦК КПСС о возвращении переселенцев в Крым.

Свою деятельность эта группа после беседы в ЦК КП Узбекистана не прекратила. Они провели несколько неофициальных совещаний, посвященных обсуждению решения ЦК КПСС. Суть этих совещаний сводилась к тому, что необходимо "' с таким решением не соглашаться, а действовать и, не боясь, энергично выступать и доказывать справедливость требований крымско-татарского народа".

В феврале 1957 года эта группа послала письмо на имя Президиума ЦК КПСС, подготовила "делегацию" для направления ее в гор. Москву, провела сбор денежных средств для этой "делегации" и, не прекращая работу среди переселенцев по возбуждению их настроений за требование автономии крымских татар, за возвращение их в Крым, ожидает решения вопроса о крымских татарах в ЦК КПСС.

Докладывая о вышеизложенном, считали бы целесообразным пригласить в гор.Москву группу членов КПСС из числа крымских татар в составе: Муртазаева В., Мустафаева Р.,Селимова М., Алядинова, Болата, предупредить их о прекращении деятельности на возбуждение и разжигание автономистических настроений переселенцев из Крыма и потребовать строго руководствоваться решением ЦК КПСС от 24 ноября 1956 год.

Просим указаний ЦК КПСС.

СЕКРЕТАРЬ ЦК КОМПАРТИИ УЗБЕКИСТАНА

(подпись) (Р.МЕЛЬНИКОВ)

РГАНИ, ф.5, оп.31, 0.56, л.208-210.

N12

Заявление коммуниста Муаррема Мартынова делегатам ХХШ съезда КПСС

ВСЕМ ДЕЛЕГАТАМ XXIII СЪЕЗДА

от члена КПСС с 1932 года

МУАРРЕМА Джелял-оглы МАРТЫНОВА,

проживающего в г.Бекабаде-6, 80 квартал, д. 1,

кв.9, Ташкентская обл., Узбекской ССР

ЗАЯВЛЕНИЕ

Я, МАРТЫНОВ Муаррем Джелял-оглы, обращаюсь к ХХШ съезду Ленинской партии и ко всем делегатам ХХШ съезда КПСС. На пороге ХХШ съезда, который открывает перед нами новые грандиозные задачи коммунистического строительства, который, руководствуясь ленинскими принципами о праве наций на самоопределение, не может не обсудить гнуснейший факт: 22 года крымские татары живут в ссылке с клеймом "предателей".

За 20 лет до открытия XX съезда нашей Коммунистической партии, который окончательно уничтожил пережитки культа личности, я обращался с заявлением к делегатам съезда, но до сего времени не дан положительный ответ на мое заявление, хотя оно было отправлено как письмо. Как будут отчитываться перед делегатами ХХШ съезда коммунисты-ленинцы в вопросе о национальной судьбе крымских татар?

Речь идет о судьбе крымских татар, которые 18 мая 1944 силой оружия, незаконно были высланы из Крымской АССР с конфискацией имущества. Тогда партия называлась партией Ленина-Сталина.

Малочисленная кучка анти-ленинцев - враги ленинской партии, явные шовинисты совершили небывалое в истории человечества преступление - выселение целой нации из родных очагов и эти враги-шовинисты всеми силами пытаются "доказать", что этот произвол является закономерным мероприятием нашей партии - партии, которая всегда шла только по ленинскому пути.

Дети-ползуны знают, что молоко белое, а уголь черный. Также каждый коммунист, если он настоящий ленинец знает, что выселение целой нации силой оружия - незаконно, антипартийно, анти-ленински, преступление.

После исторического XX съезда крымскотатарский народ ожидал исправления ошибок, допущенных в период культа личности, но надежды рассеялись как сон, как утренний туман.

Наоборот, еще сильней началась клеветническая кампания против крымских татар, в частности, со стороны "литераторов", "писателей", "историков" и т.д. Самая позорная, самая разнузданная пропаганда. Эти "писатели" хотели доказать советскому народу, что крымские татары - изменники, предатели и т.д. Если бы эти книги выпускали сами авторы, то можно было бы обвинить только авторов, но эти книги проходили через редколлегии, в составе которых большинство коммунистов.

Со стороны татар-коммунистов поступали сигналы вплоть до ЦК КПСС о запрещении всякого рода клеветнических выступлений в печати по адресу крымских татар. Однако еще наблюдаются подобные факты. До сих пор не дан решительный отпор со стороны партии ни авторам, ни редколлегии; значит, получается так: "кто как может, кто как сумеет, пусть оскверняет крымского татарина".

Из сказанного следует вывод: "Наши деды и прадеды не смогли избавиться от крымских татар, мы же внуки и правнуки избавились от них. Наконец-то Крымский полуостров удалось русифицировать. Слава богу!".

Такой вывод следует из того, что до выселения крымских татар из Крыма считался неоспоримым тот факт, что крымские татары являются коренными жителями и они пользовались теми правами, которые дала им Великая Октябрьская революция, партия Ленина и лично сам Владимир Ильич Ленин. О крымских татарах писали писатели, о них слагали песни композиторы, о них с похвалой и благодарностью за ратный труд выступали центральные газеты. Москвичи и гости столицы присутствовали на многочисленных декадах литературы и искусства, посвященных крымским татарам. Партия же и весь советский народ гордились потому, что это были плоды Великого Октября.

Гордились потому, что крымскотатарский народ до революции был угнетен, бесправен, неграмотен и т.д. Родина высоко оценила самоотверженный труд крымских татар, наградив высшей наградой Родины - орденом Ленина. После выселения крымских татар из Крыма с молниеносной быстротой переименовали города, деревни. Цензурой запрещено слово "крымский татарин". Советских людей хотели убедить, что крымские татары, как нация, не существует. И все это творится в наш XX век - в Стране Советов, строящей коммунизм.

Товарищи делегаты!

По вопросу о полной политической реабилитации крымских татар в течение многих лет народ обращался к нашей партии и правительству и буквально забросал письмами и заявлениями с просьбами о возвращении в родной край - Крым. Посланцы-представители из многих городов, областей и районов Советского Союза постоянно находятся в Москве. Они постоянно передают ЦК КПСС и Верховный Совет СССР все материалы, поступающие из разных концов нашей необъятной Родины. Представителями народа сдано в ЦК КПСС 39 томов материала, а ответа до сего времени нет. Неужели в ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Советское правительство, и ЦК КПСС не могут по-ленински подойти к решению этого вопроса?

Однако, "другие организации" усиленно принимают соответствующие меры: были случаи, когда представителей народа, выгоняли из московских гостиниц, некоторых даже отправили из Москвы в Узбекистан, вручив билет со штампом: "Удален из Москвы".

Где же свобода слова, где равноправие и социалистическая демократия?

Товарищи делегаты, посмотрите, что творится в Узбекистане. Вот несколько фактов: в городе Бекабаде Ташкентской области творится самое настоящее элементарное нарушение партийных принципов, Устава партии, законов советского государства, записанных в Конституции СССР:

1. Хатидже Хайреддинова ездила в Москву как представитель народа, она же была на приеме у товарища МИКОЯНА А.И. По возвращении из Москвы в Узбекистан ее обвинили без вины, сфабриковали "дело", арестовали, судили и дали 6 месяцев тюремного заключения.

2. Эскендер Джемилев ездил в Москву как представитель народа. После возвращения из Москвы его арестовали, инсценировали судебное "дело" и дали один год тюремного заключения.

3. Рефат Сейдаметов, молодой парень. За то, что он требовал возвращения в родной край - Крым, его арестовали, сфабриковали "дело" и дали один год тюремного заключения.

4. Арсен Альчиков ездил в Москву как представитель народа. Был на приеме у т.Микояна А.И., где выступил с докладом. По возвращении из Москвы был исключен из рядов КПСС.

5. Марлен Небиев-талантливый педагог, ездил в Москву как представитель крымскотатарского народа. По возвращении из Москвы его не приняли в члены партии, а кандидатскую карточку отобрали.

6. Февзи Кийик - учитель, ездил в Москву как представитель народа. По возвращении его уволили с работы.

И все это творится в советской стране, которая гордится тем, что имеет самый демократический строй в мире. Слова не вяжутся с делом.

Товарищи делегаты!

То, что творится в городе Бекабаде и его районах, нет сил и возможностей описать. И в других городах и областях Узбекистана в отношении крымских татар творятся такие же безобразия, попирание элементарных человеческих прав в отношении крымскотатарского народа.

Наконец, вот Вам еще одно смехотворное постановление:

Президиум ЦК КП Узбекистана

(протокол N72 параграф 74 от 24.04.65 г.).

МАРТЫНОВ М.Д. исключен из рядов КПСС правильно, однако, учитывая, что при дополнительной проверке часть обвинений, предъявленных ему, не подтвердились, во изменение решения Ташкентского промышленного обкома КП Узбекистана от 24 сентября 1964 г., МАРТЫНОВА М.Д., членом КПСС восстановить, объявить ему строгий выговор с занесением в учетную карточку за недостойное коммуниста поведение поведение на партийном собрании, выразившееся в использовании партсобрания для разрешения вопроса о возвращении в Крым лиц татарской национальности.

Поручить Бекабадскому Горкому КП Узбекистана оформить выдачу партийных документов Т.МАРТЫНОВУ М.Д.

Секретарь ЦК КП Узбекистана Ш.РАШИДОВ

Под этим чудовищным постановлением стоит подпись Первого Секретаря ЦК КП Узбекистана Ш.Рашидова - кандидата в члены Президиума ЦК КПСС.

Кому же верить после этих постановлений!

Нет, т.Рашидов - народ нельзя сломить, нельзя убить веру в ленинскую партию, историю нельзя повернуться вспять.

Вот, что значит находиться в изгнании, в ссылке, быть бесправным. Не имеешь право открыто признать свою национальную принадлежность, не имеешь права жить там, где жили твои деды и прадеды, не имеешь права жить там, где ты родился, не имеешь права требовать своей родины - Крыма. Если же ты требуешь свои права, то тебя сажают в тюрьму, наказывают, преследуют и т.д.

Как бы ни старались советские и партийные руководители Узбекистана закрыть рот крымским татарам путем репрессий, арестов, тюремных заключений, исключений из партии, отказа в приеме в члены КПСС и увольнении с работы и т.д. - все эти меры напоминают мрачные временам культа личности, но никакие силы не смогут подорвать уверенность народа в правоте, ибо народ знает и верит, что ленинская национальная политика восторжествует. Крымскотатарский народ верит в то, что наша партия - партия Ленина - удовлетворит его просьбу, восстановит ленинизм и законность, навсегда покончите пережитками культа личности.

ЦК КП Узбекистана проявил "большую озабоченность" о крымских татарах??! Какое беззастенчивое притворство!

Хотя в Узбекистане не признают крымско-татарской нации, однако, по решению ЦК КП Узбекистана в школах республики татарским детям будут преподавать родной язык. Согласно решению ЦК КП Узбекистана Министерство просвещения УзбССР отдало приказ за N17 от 17 ноября 1965 г. преподавать татарским детям крымскотатарский язык, как обязательный предмет.

Могут ли крымские татары ожидать заботу о них со стороны ЦК КП Узбекистана?

Да, когда крымские татары умирали от холода и голода, погибали семьями, тогда они - беспомощные, беззащитные крымские татары - нуждались в помощи и ждали ее со стороны местных и центральных партийных и советских органов Узбекистана. Если же приводить статистические данные, то в некоторых областях Узбекистана вымерло до 80% крымских татар. Получается не по-социалистически, когда человек человеку - друг, товарищ, брат, а по-капиталистически - когда человек человеку волк.

Все эти меры: исключение из партии, отказ от приема в ряды КПСС, увольнение с работы, всякие выдуманные незаконные обвинения и гонения - все это происходило и происходит на глазах ЦК КП Узбекистана, при полном попустительстве со стороны советских и партийных органов.

Спрашивается: чем объясняется такая "забота" со стороны ЦК КП Узбекистана в отношении преподавания родного языка в школах Узбекистана. Когда как в Узбекистане во всеуслышание говорят, что крымско-татарской национальности как таковой не существует. Вышеуказанная "забота" - это новая провокация против крымских татар - эта "забота" является черной ширмой, эта "забота" имеет следующую цель:

во-первых, ввести в заблуждение крымско-татарский народ, который больше года обращается с просьбой о возвращении в Крым к нашей партии, направляет своих представителей в Москву;

во-вторых, когда ЦК КПСС будет обсуждать вопрос о возвращении крымских татар на родину [в] Крым, тогда представители ЦК КП Узбекистана скажут о своей "заботе" в отношении крымских татар. Вероятно, они даже надеются получить одобрение со стороны ЦК КПСС за эту "заботу" при разрешении этого вопроса;

в-третьих, эта "забота" имеет и ту цель, что крымских татар не хотят выпускать из Узбекистана не потому, что уважают и симпатизируют им, а потому, что крымские татары в Узбекистане являются главной рабочей силой - опорой в сельском хозяйстве и промышленности.

Товарищи делегаты!

Я нисколько не намерен Вас агитировать, нет, конечно, но, поскольку речь идет о крымско-татарском народе, о его просьбе в нашей Коммунистической партии, которая должна полностью реабилитировать и компактно заселить крымских татар в родном краю - Крыму, что поскольку иное решение путем создания для крымских татар культурной автономии или ограничением "разрешения" прописки в Крыму, или вернуть в Крым по принципу - пусть кто хочет, тот едет в индивидуальном порядке и устраивается на работу - все это будет означать не исправление допущенной ошибки (в 1944 г.), а ее закрепление.

Дорогие делегаты!

Подумать только: уничтожить историю целой нации, стереть с лица земли культуру и литературу крымско-татарского народа, данное великим Лениным, разорить веками обжитые очаги и пытаться заставить целую нацию отказаться от своей национальной принадлежности.

Какой же коммунист-ленинец может согласиться с нарушением программы и Устава партии?

Разве наша партия может красиво говорить, писать на бумаге хорошие слова, а на самом деле совершать черные дела? Нет, конечно.

Цель и задача марксизма-ленинизма одна - торжество коммунизма во всем мире. И когда угнетенные, отсталые народы Востока борются за свои права, когда горит земля под ногами колонизаторов во Вьетнаме и Конго, в Анголе и т.д. - они берут пример с нас - детей и внуков Великого Октбря, они смотря на нас, как на маяк, свет которого освещает мир.

Все братские коммунистические партии и коммунисты Советского Союза верят в авторитет нашей партии. Признание ошибок, допущенных при культе личности в отношении крымских татар, перед партией, перед народом - это признание еще больше поднимет и укрепит авторитет нашей партии.

Кроме того, было бы правильным и необходимым осудить тех людей, которые непосредственно замешаны в этом позорном деле.

Дорогие делегаты!

Заканчивая свое заявление, еще и еще раз убедительно прошу вас подойти со всей серьезностью и ленинской принципиальностью к вопросу о восстановлении равноправия крымских татар, возвращения и компактном заселении в родному краю - Крыму.

МАРТЫНОВ МУАРРЕМ ДЖЕЛЯЛ-оглы.

ГАРФ, ф.8131, оп.36, д.709, л. 107-118.

N13

Письмо школьника Эбазера Сейтвапова

Генеральному прокурору СССР Р.Руденко

о национальной проблеме крымских татар (1967)

[штамп

Прокуратура СССР

11 мая 1967]

Генеральному прокурору СССР

т.Руденко Р.А.

Уважаемый Роман Андреевич!

Как Вам известно, 18 мая 1944 года крымских татар, обвиненных в измене Родины, выслали из Крыма.

Прошло 23 года, наш народ чего только не претерпел.

Более 100 тысяч крымских татар погибло от голода, холода и болезней и даже насильственной смерти, особенно дети и женщины.

За это никто не понес наказание. За каждого немецкого военнопленного был военный трибунал.

И несмотря на то что наш народ выслан несправедливо, до сих пор идет разнузданная пропаганда.

Вы были обвинителем на Нюрнбергском процессе. Вскрыли всю чудовищность фашистского варварства.

А на письма трудящихся крымских татар Вы не отвечаете. Вас просят о помощи, а Вы молчите.

Незаконно выгнан из института Сейтумеров. Значит, в армии служить можно, охраняя границу Советского Крыма, а жить запрещено. Это забавно! Словно мы живем где-то в Далласе.

Я никак не могу понять, что Вы этого не замечаете.

На многочисленные письма-протесты крымских татар не были приняты никакие меры. Массовые несправедливые аресты крымских татар в городах Узбекистана не были приостановлены.

Я обращаюсь к Вам, Роман Андреевич, с надеждой на то, что Вы примете всяческие меры по отношению к органам власти г.Бекабада и Севастополя. Прошу Вас, освободите Тимура Дагджи.

Странно! В Узбекистане нам говорят убирайтесь откуда приехали. В Севастополе то же самое. Насреддинова упрекает, что мы едим узбекский хлеб, в Крыму нас считают разбойниками и лентяями. Куда нам деваться? На Луну?!

Сейтвапов Эбазер (подпись)

ученик 10 класса

г. Наманган,

ул.Гагарина, т.1, дом 6.

ГАРФ. ф.8131, оп.36. д.709, л.159, 159а, 160. Рукопись.

N14

Письмо Председателя КГБ Ю.Андропова в ЦК КПСС о собраниях активистов крымскотатарского движения в Краснодарском крае в январе и марте 1969 г. с приложением текста радиоперехвата радиостанции "Свобода" о готовящемся процессе Р. Кадыева и Г. Баева (18.03.1969)

18 марта 1969

Секретно

N610-А

ЦК КПСС

По поступившим в Комитет государственной безопасности оперативным данным, в январе и марте 1969 года в Краснодарском крае состоялись нелегальные сборища крымско-татарских "автономистов", на которых обсуждалось "Обращение крымско-татарского народа ко всем коммунистам и демократическим организациям мира".

Автономисты высказали намерение направить этот документ за границу через иностранных туристов или инокорреспондентов, предварительно собрав под ним до одного миллиона подписей советских граждан.

На сборищах также рассматривались возможности пересмотра уголовных дел на крымских татар, арестованных органами милиции в Москве и Симферополе. В этих целях крымские татары, находящиеся в Москве, якобы имеют намерение пригласить в качестве общественного защитника бывшего генерала ГРИГОРЕНКО.

Один из активных "автономистов" призывал крымских татар провести в Москве на Красной площади в знак протеста ряд актов самосожжения, что, по его выражению, "заставит правительство под воздействием международного мнения решить татарский вопрос положительно". Большинство участников сборищ это предложение отклонило.

По сведениям из Узбекистана, крымско-татарские "автономисты" начали кампанию по сбору подписей под т.н. "всенародным протестом", в котором возводится клевета на политику партии и Советского правительства. Опасаясь отрицательного реагирования большинства крымских татар на резко выраженный антисоветский характер "протеста", "автономисты" приняли решение не знакомить подписывающихся с содержанием этого документа. Для вручения "протеста" в инстанции "автономисты" намерены направить в марте с.г. в Москву до 60 "делегатов".

Комитетом госбезопасности принимаются меры по предотвращению со стороны крымско-татарских "автономистов" возможных нежелательных проявлений.

Копия "протеста" на 68 листах* и текст сообщения радиостанции "Свобода" на 1 листе прилагаются.

Председатель Комитета госбезопасности

(подпись) АНДРОПОВ

Радиоперехват

Радиостанция "Свобода".

Русский язык. 18.Ш.69 г.,

01.00 по московскому времени

Лондон

Корреспондент английской газеты "Санди телеграф" сообщает, что в Советском Союзе скоро начнутся два политических судебных процесса над представителями 200 тысяч крымских татар, которые были депортированы в 1944 году в Среднюю Азию.

Привлеченные к суду представители крымских татар обвиняются в антисоветской деятельности в связи с тем, что они ведут борьбу за право крымских татар вернуться на родину.

Среди арестованных находятся известный физик профессор Ролан Кадыев**, который подписал несколько протестов против дискриминации татар, и один из руководителей крымских татар Гомер Баев.

Судебные процессы состоятся в Ташкенте и Симферополе.

РГАНИ, ф.5, оп.61, 0.2, л.2-4.

*Не публикуется.

N15

Письмо заместителя председателя КГБ при Совете Министров СССР С.Цвигуна с текстом "Обращения крымских татар в 6-й сессии Верховного Совета СССР" (11.07.1969)

11 июля 1969

N1733-Ц

Секретно

ЦК КПСС

В порядке информации направляем полученную оперативным путем копию "Обращения крымских татар к 6-й сессии Верховного Совета СССР". Указанный документ главари "автономистов" намеревались распространить среди депутатов.

Приложение: на 2 листах.

Заместитель Председателя Комитета госбезопасности

при Совете Министров СССР (подпись) ЦВИГУН

СЕДЬМОЙ СЕССИИ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

ОБРАЩЕНИЕ

КРЫМСКО-ТАТАРСКОГО НАРОДА ПО ВОПРОСУ ОРГАНИЗОВАННОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ ЕГО НА НАЦИОНАЛЬНУЮ РОДИНУ - КРЫМ

В течение 25 лет крымско-татарский народ обращается в партийные и государственные инстанции с просьбой вернуть его на свою национальную родину - Крым. Это законное требование народа предельно ясно выражено в многочисленных документах, сданных в партийные и государственные органы. Объем этих документов составляет ныне 132 тома, которые скреплены более чем тремя миллионами подписей.

Однако, вопреки всем нормам правопорядка, стремление и просьба народа по сегодняшний день не удовлетворены.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5.09.1967 г. партия и правительство признали огульность обвинений и выселение крымско-татарского народа из Крыма, однако и по сей день народ не возвращен на родину, а возвратившиеся силой выдворяются за пределы Крыма. Из многих тысяч возвратившихся прописаны всего лишь не более ста семей.

Народ с сожалением вынужден констатировать, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5.09.1967 г. не удовлетворил ос-новного его требования-организованного возвращения на родину и восстановления его национального и конституционного равноправия.

Поэтому народ продолжает настойчиво и упорно добиться кардинального решения своего национального вопроса. Движение народа в этом направлении повсеместно наталкивается на произвол и репрессии.

В сложившейся обстановке крымско-татарский народ еще раз обращается к Верховному органу Советского государства - седьмой сессии Верховного Совета СССР и просит:

1. Безотлагательно решить вопрос организованного возвращения народа на его родную землю - Крым.

2. Восстановить силу исторического декрета великого вождя Октябрьской социалистической революции В.И.Ленина о крымской автономии от 18 октября 1921 г., создав условия, позволяющие нормальное и всестороннее развитие крымск-татарского народа как нации.

Крымско-татарский народ поручает своим представителям вручить данный документ Президиуму сессии Верховного Совета СССР, для чего просим принять наших представителей.

РГАНИ, ф.5, оп.61, д.2, л.83-85.

N16

Информация секретаря Крымского обкома Н. Кириченко в ЦК КПСС о деятельности крымскотатарских активистов на территории Крыма (25.07.1972)

N32с

25 июля 1972 г.

Информация

В связи с подготовкой к 50-летию образования Союза ССР главари татарских "автономистов" за последнее время значительно активизировали свою подстрекательскую деятельность среди татарского населения.

Об этом свидетельствуют их участившиеся заезды в Крымскую область с целью проведения агитационной работы среди татар, а также сбора денежных средств и подписей под различного рода письмами и документами в центральные партийные и советские органы.

В подобного рода "обращениях" содержатся требования об организованном переселении всех татар в Крым, предоставлении им национальной автономии, об открытии специальных школ, мечетей и т.п.

До настоящего времени главари "автономистов" вынашивают планы по организации самовольного массового заезда татар в Крымскую область с целью разрешения так называемого "татарского вопроса".

Областной комитет КП Украины считает, что все эти требования являются совершенно необоснованными и не могут быть удовлетворены.

Крымская область имеет важное военно-стратегическое значение, так как на ее территории располагается крупнейшая военно-морская база нашей страны. По Крымскому побережью Черного моря проходит государственная граница. Кроме того, Крым является всесоюзной здравницей.

В настоящее время в Крымской области проживает более 3000 татар, большая часть из которых прибыла сюда в порядке переселения по линии оргнабора.

Однако отдельные семьи возвратились на прежние места жительства в Узбекскую ССР, считая, что условия жизни там не хуже, чем в Крыму.

По данным органов государственной безопасности "автономисты", стремясь активнее воздействовать на лиц татарской национальности, меняют тактические приемы.

Находящиеся в поле зрения органов КГБ Бекир Османов, Муксим Османов, Решат Османов и другие при посещении Крыма призывали татар к более активным действиям о целью быстрейшего решения "татарского вопроса". В частности, они рекомендовали организовать демонстрации и шествия, самовольно вселяться в жилые дома,а также разбивать палатки вблизи автомобильных трасс. Свои клеветнические письма Османовы и другие стремятся передавать за границу. В так называемых "обращениях" и "заявлениях" татарских "автономистов" в большинстве случаев содержится клевета на ленинскую национальную политику, проводимую КПСС и Советским правительством.

Следует отметить, что в городе Симферополе с 29 мая по 11 июля с.г. был проведен открытый судебный процесс над группой карателей 152 татарского добровольческого батальона "СД", которые в годы Великой Отечественной войны участвовали в массовых расстрелах советских граждан, находившихся в концлагере на территории совхоза "Красный" Симферопольского района.

Дело рассматривалось выездной сессией Военного трибунала Краснознаменного Киевского военного округа.

В судебном заседании с достаточной полнотой было установлено, что обвиняемые проводили активную карательную деятельность и непосредственно принимали участие в массовом уничтожении людей.

В концлагере на территории совхоза "Красный" погибло свыше 6,5 тысяч советских граждан. Военный трибунал признал этот концлагерь лагерем смерти.

Подсудимые Ходжаметов, Абжелилов, Куртвелиев, Салаватов и Парасотченко приговорены к высшей мере наказания - расстрелу, а Кулик- к 15 годам исправительно-трудовой колонии строгого режима с конфискацией имущества.

Проведенный судебный процесс имел большое политическое значение. Была еще раз обнажена звериная сущность фашизма, показаны варварские действия гитлеровских оккупантов на территории Крыма. На суде были полностью разоблачены их пособники и предатели из 152 татарского добровольческого батальона "СД".

Однако главари татарских "автономистов" Бекир Османов - житель города Ферганы и Бекир Умеров, проживающий в городе Самарканде, пытаясь принизить значение процесса, при посещении Крымской области заявили, что этот суд устроен специально, чтобы очернить крымских татар перед лицом истории.

Татарские "автономисты" ведут враждебную нашему социалистическому строю и советскому народу политику.

Партийные, советские, общественные организации и административные органы области принимают необходимые меры по усилению идейно-воспитательной работы среди населения, повышению политической бдительности, дальнейшему укреплению социалистической законности и правопорядка.

К лицам, допускающим правонарушения, применяются определенные меры административного воздействия в пределах существующих законов.

Разработаны и осуществляются конкретные мероприятия по усилению политической и воспитательной работы среди татар, проживающих в Крыму. Областной комитет партии уделяет этим вопросам постоянное внимание.

Одновременно полагали бы, что следует принять более решительные меры в отношении главарей "автономистов", разъезжающих по различным городам и районам нашей страны и безнаказанно занимающихся подстеркательской деятельностью, направленной против решений государственных органов.

Было бы целесообразным в настоящее время несколько активизировать работу по разъяснению Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 5 сентября 1967 года среди лиц татарской национальности, проживающих в Узбекской ССР и других союзных республиках, учитывая, что татары пользуются там всеми правами советских граждан, принимают участие в общественно-политической жизни, избираются депутатами Верховных Советов и местных Советов депутатов трудящихся, работают на ответственных постах в советских, хозяйственных и партийных органах, для них ведутся радиопередачи, издается газета на родном языке, осуществляются другие культурные мероприятия.

Полагаем также необходимым рассмотреть в соответствующих органах вопросы, связанные с ограничением прописки в Крыму и распространением на территории области существующего в отдельных местностях страны порядка удаления лиц, совершивших правонарушения.

Секретарь обкома КП Украины (подпись) Н.Кириченко

Информация использована при подготовке записки в ЦК КПСС "Об отдельных категориях граждан, переселенных в прошлом из мест их проживания в другие районы СССР" (см. "23204-КГБ при СМ СССР)

Зав.сектором Отдела организационно-партийной работы

ЦК КПСС подпись Н.Вторушин

Инструктор Отдела подпись А.Большов

5 сентября 1972 г.

РГАНИ, ф.5, оп.64, 0.52, лл.50-53.

N17

Постановление Крымского обкома "О мерах по выполнению постановления ЦК КПСС и ЦК КП Украины "Об отдельных категориях граждан, пересеенных в прошлом из мест их проживания в другие районы СССР" [февраль 1973].

О МЕРАХ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК КПСС И ЦК КП УКРАИНЫ "ОБ ОТДЕЛЬНЫХ КАТЕГОРИЯХ ГРАЖДАН, ПЕРЕСЕЛЕННЫХ В ПРОШЛОМ ИЗ МЕСТ ИХ ПРОЖИВАНИЯ В ДРУГИЕ РАЙОНЫ СССР"

ЦК КПСС и ЦК КП Украины приняли постановления "Об отдельных категориях граждан, переселенных в прошлом из мест их проживания в другие районы СССР", в которых предусмотрено снятие ограничения в выборе места жительства, установленного в период Великой Отечественной войны в отношении граждан отдельных национальностей, переселенных из мест их проживания в другие районы СССР.

Одобрен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР по этому вопросу.

Учитывая, что граждане немецкой национальности, а также татары, которые ранее проживали в Крыму, в своем большинстве прочно укоренились на новых местах жительства, ЦК КПСС обязал соответствующие партийные органы и впредь проводить необходимую работу по закреплению постоянного их проживания в этих местах.

В постановлении ЦК КПСС особое внимание обращено на необходимость усиления борьбы с проявлениями национальной ограниченности, попытками отдельных лиц из числа так называемых "автономистов" разжечь националистические настроения, склонить граждан отдельных национальностей к массовому выезду в районы прежнего места жительства.

В связи с тем, что бывшие поселения этих граждан в Крыму заселены, признано целесообразным решать вопросы о гражданах, которые желают возвратиться к прежним местам жительства, как правило, через органы, занимающие организованным набором рабочей силы, в соответствии с действующим законодательством о паспортном режиме и при наличии возможностей жилищно-бы-тового устройства и трудового использования на постоянной работе в совхозах, колхозах, на предприятиях, стройках, в учреждениях и организациях,

Бюро обкома КП Украины постановляет:

1. Постановления ЦК КПСС от 26 октября с.г. и ЦК КП Украины от 14 ноября с.г."Об отдельных гражданах..." принять к руководству и исполнению.

2. Горкомам, райкомам КП Украины, исполкомам областного, городских и районных Советов депутатов трудящихся вопросы о гражданах, желающих возвратиться к прежним местам жительства, решать, как правило, через органы, занимающиеся организованным набором рабочей силы, в соответствии с действующим законодательством о паспортном режиме и при наличии возможностей жилищно-бытового устройства и трудового использования на постоянной работе в народном хозяйстве.

3. Обязать горкомы, райкомы КП Украины разработать и осуществить необходимые мероприятия по усилению идейно-политической работы среди граждан татарской, немецких и иных национальностей, которые вернулись с мест переселения; воспитывать их в духе советского патриотизма, интернационализма и дружбы народов; активнее привлекать к участию в общественно-политической и хозяйственной жизни.

4. УКГБ (т.Логвиненко), УВД (т.Жорич) и областной прокуратуре (т.Корнеев) принять меры по своевременному предупреждению и пресечению противозаконных и антиобщественных действий со стороны отдельных националистически настроенных элементов.

РГАСПИ,ф.17,оп.140, д.2455, д.132-133.

N18

Докладная записка секретаря Крымского обкома Н.Кириченко о состоянии паспортного режима в Крымской области (1.10.1973)

N70сс 1 октября 1973 г.

Сов. секретно

Центральный Комитет ЦК КПСС

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

о состоянии паспортного режима в Крымской области

После принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года в область начался массовый заезд граждан татарской национальности, проживавших ранее в Крыму, что отрицательно сказалось на состоянии общественного порядка.

В результате принятых административными органами мер эти лица возвратились к прежним местам жительства.

В настоящее время в области проживают 3496 граждан татарской национальности /567 семей /, из которых 2403 человека /392 семьи/ прибыли в порядке планового переселения, в т.ч. по годам:

	Всего	В том числе по переселению	В индивидуальном порядке
1967	23		23
1968	1447	1188	259
1969	1041	679	362
1970	515	277	238
1971	526	391	135
1972	86	-	86
1973	79	-	79
ВСЕГО	3496	2403	1093

Но многие лица татарской национальности пытаются поселиться в области, игнорируя действующее законодательство о трудоустройстве и паспортном режиме. Не имея жилья, они длительное время проживают без прописки, нигде не работают. Некоторые из них приобретают по частным сделкам жилые дома, уплачивая за них значительно дороже номинальной стоимости. В начале нынешнего года в сельских районах находилось 27 таких семей (160 человек), а на 25 сентября число семей, незаконно купивших дома и не прописанных, достигло 58 (258 человек).

"Автономисты" рекомендуют гражданам татарской национальности и впредь приобретать домовладения без оформления купли-продажи в нотариальных конторах и поселяться на жительство без прописки, с тем, чтобы вынуждать местные органы власти в конечном итоге признавать законность этих частных сделок.

Партийные, советские и административные органы активизировали работу по разъяснению законодательства и укреплению паспортного режима. В частности, народные суды признали недействительными 37 сделок о купле-продаже жилых домов. Многие нарушители оштрафованы, 17 человек привлечено к уголовной ответственности за несоблюдение паспортных правил.

Однако эти меры не дают должного эффекта. В соответствии с законом, за нарушение режима привлекаются к ответственности только главы семей. Отбыв наказание, они вновь возвращаются в Крымскую область, где проживают их семьи. Из-за отсутствия специального законодательного акта выселить их за пределы области не представляется возможным.

Учитывая, что Крым имеет важное военно-стратегическое значение и является пограничной зоной, считали бы целесообразным:

2. Установить в Крыму, с учетом местной специфики, порядок выселения из области антиобщественных элементов, предусмотренный пунктом 3 постановления Совета Министров СССР N 658/211 от 15 августа 1966 года " Об укреплении паспортного режима в городах Москве, Ленинграде и Московской области".

Секретарь обкома КП Украины (подпись) Н.Кириченко

-ва-2

РГАНИ, ф.5. оп.66, д. 1,07, л.26-28.

N12

Информация секретаря ЦК КП Узбекистана Ш.Рашидова

в ЦК КПСС о крымских татарах и турках-месхетинцах

(29.08.1973)

N536с

29 августа 1973

Секретно

Указы Президиума Верховного Совета Союза ССР от 5 сентября 1967 года "О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму" и от 30 мая 1968 года "О гражданах СССР, проживавших в Грузинской ССР" имеют большое политическое и практическое значение и сыграли положительную роль в деле интернационального воспитания бывших спецпоселенцев.

Партийные, советские и административные органы республики проводят среди них кропотливую работу по воспитанию и закреплению их в местах нынешнего проживания, а также отрыву основной массы татар и турок из-под влияния националистических и "автономистских" элементов.

В результате всего этого указанные народности прочно осели в республике, пользуются полным равноправием, хорошо трудоустроены и материально достаточно обеспечены. Лучшие их представители, наравне с другими, избраны в партийные и советские органы.

Но, несмотря на это, крымско-татарские и месхетинские националисты, среди своих народов продолжают активную работу по разжиганию переселенческих настроений. Призывают своих земляков продолжать бороться за удовлетворение их требований по возвращению в Крым и Грузию.

Главари "автономистского движения" ведут себя дерзко и прибегают к самым неправомерным действиям, пытаясь провоцировать антиобщественные выступления.

Татарские и месхетинские подстрекатели посещают посольства иностранных государств, вступают в контакты с корреспондентами буржуазных газет, переправляют за границу клеветнические материалы, которые нашими идеологическими противниками используются для нападок на Советский Союз. Сейчас крымские "автономисты" пытаются передать за границу антисоветский документ, адресованный Генеральному Секретарю ООН, "Комитету защиты прав человека" и всей прогрессивной общественности с просьбой поддержать их "национальные" требования и тем самым оказать соответствующее давление на правительство СССР.

Мы внимательно следим за происходящими в данной среде негативными процессами и принимаем необходимые меры.

В целях оздоровления обстановки, представляется целесообразным рассмотреть вопрос о возобновлении среди татар и турок оргнабора и разрешении проживания в Крыму и Грузии отдельным представи-телям этих контингентов. Ими могли бы стать участники Великой Отечественной войны, партизаны и другие лица, имеющие заслуги перед Советским государством.

Свертывание оргнабора, который проводился в соответствии с решениями инстанций, дает возможность "автономистам" укреплять свои позиции и затрудняет работу партийно-советских органов по воспитанию граждан этих народностей.

Секретарь ЦК Компартии Узбекистана Ш.Рашидов

РГАНИ, ф.5, оп.66, д. 107, л.23-24.

N20

Информация заместителя заведующего Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС В.Бровикова и заместителя заведующего Отделом административных органов ЦК КПСС В.Гладышева по поводу предложения секретаря ЦК Узбекистана Ш.Рашидова возобновить организованное переселение крымских татар, турок-месхетинцев и курдов, проживающих в республике, в места прежнего проживания (февраль 1974)

Секретно

ЦК КПСС

ЦК Компартии Узбекистана (т. Рашидов) обратился в ЦК КПСС с предложением о возобновлении организованного переселения через органы оргнабора из Узбекской ССР в Крымскую область и Грузинскую ССР граждан татарской, турецкой, курдской и других национальностей, ранее проживавших в Крыму и Грузии.

Со своей стороны Крымский обком Компартии Украины (т. Кириченко) просит рассмотреть вопрос о распространении на Крымскую область действия Постановлений Совета Министров СССР от 8 сентября 1969 года "О мерах по усилению паспортного режима и ограничению прописки граждан в г.Севастополе" и от 15 августа 1966 года "Об укреплении паспортного режима в городах Москве, Ленинграде и Московской области".

По существу поставленных вопросов сообщаем, что в соответствии с постановлениями ЦК КПСС о снятии ограничений в выборе места жительства, установленных в период Великой Отечественной войны для лиц отдельных национальностей, партийные и советские органы республик и областей принимают определенные меры по усилению политической и воспитательной работы среди переселенцев, созданию условий, способствующих закреплению их на новых местах жительства.

Подавляющее большинство населения, ранее проживавшего в Крыму и Грузии, прочно осело на новых местах и удовлетворено своим положением. Вместе с тем, со стороны отдельных националистически настроенных элементов продолжают выдвигаться перед центральными органами требования об организованном массовом возвращении граждан татарской, турецкой, курдской и других национальностей на прежние места жительства.

Для нейтрализации этих действий большое значение имеет осуществляемая в установленном порядке прописка в Крыму и Грузии определенного количества ранее переселенных лиц. Поданным МВД СССР, на 1 января 1974 года на территории Крымской области проживает свыше 3,5 тысяч лиц татарской национальности, из которых около 2 тысяч 400 человек прибыли по линии оргнабора. В 1973 году в Крым переехало 264 человека, в том числе 65 по оргнабору. Следует отметить, что в 1973 году при заявке органов оргнабора на переселение из Узбекистана 47 семей, изъявили желание выехать только 29 семей. За последние пять лет 20 семей вернулись из Крымской области в Узбекистан.

Полагали бы необходимым в соответствии с ранее принятыми решениями продолжать работу по организованному набору рабочей силы из числа выселенных в прошлом лиц для переселения их к прежним местам жительства.

Принятие в настоящее время новых постановлений по этим вопросам представляется нецелесообразным.

Просим согласия сообщить об этом ЦК Компартии Узбекистана и Крымскому обкому Компартии Украины.

Зам. зав. Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС (подпись) В.Бровиков

Зам. зав. Отделом административных органов ЦК КПСС (подпись) В.Гладышев

"8/15''февраля 1974г

30-А/2

с N33652,29778

РГАНИф.5, оп.66, д.107, л.29-30.

N21

Постановление бюро Самаркандского обкома КП Узбекистана от 11 февраля 1976 г. "Об усилении идейно-воспитательной работы среди татар, ранее проживавших в Крыму"

NБ-3/6

19 февраля 1976 г.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

бюро Самаркандского обкома КП Узбекистана

от 11 февраля 1976 г. протокол N_3, ї6__.1_

Об усилении идейно-воспитательной работы среди татар, ранее проживавших в Крыму

(тт.Рахимов, Куксенко, Юнусов)

Партийные организации области, выполняя постановление ЦК КП Узбекистана от 26 марта 1975 года "О дальнейшем усилении идейно-политической работы среди татар, ранее проживавших в Крыму", проделали определенную работу по воспитанию их в духе социалистического интернационализма и советского патриотизма, ленинской дружбы народов СССР, стали больше заботиться об их общественно-политической и культурной жизни. Вместе с тем в работе по идейно-политическому воспитанию татар, ранее проживавших в Крыму, имеются недостатки. Отдельные горкомы, райкомы партии в своей работе среди татар недостаточно изучают и учитывают их специфику и настроение, не охватывают в воспитательной работе все возрастные категории. Не уделяют должного внимания воспитанию молодежи татарской национальности, родители которых ранее проживали в Крыму.

Хотя и единичные, но встречаются факты, когда отдельные их представители выезжают в Москву и передают документы тенденциозного характера в адрес XXV съезда партии.

Учитывая, что "автономистски" настроенные представители татарского населения стремятся активизировать свою деятельность и вовлечь молодежь, обком КП Узбекистана

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Горкомам и райкомам партии усилить идейно-политическую работу среди татар, ранее проживавших в Крыму.

В трудовых коллективах, учебных заведениях и по месту жительства со значительной прослойкой татарского населения регулярно проводить массово-политические мероприятия по вопросам дружбы народов нашей страны, торжества ленинской национальной политики КПСС, формирования новой исторической общности людей - советского народа.

2. Горкомам и райкомам партии в воспитательной работе охватить все возрастные категории, сисметически изучать их запросы и настроения.

3. Редакциям областных и районных газет, областному комитету радиовещания шире освещать жизнь трудящихся из числа татарского населения, чаще привлекать для выступления татар - ветеранов революции, войны и труда, специалистов народного хозяйства, общественников и передовиков производства, ученых, деятелей культуры.

Секретарь Самаркандского обкома Узбекистана (Б.Рахимов)

лк-2

РГАНИ, ф.5, он.69, д.326, дд.1-2.

N22

107сс

21 октября 1976

Сов.секретно

ЦК КОМПАРТИИ Украины

На N3529/43 от 4 октября 1976 года

Обком компартии Украины сообщает, что гр. Чалбаш Халил Курт-молле, 1914 года рождения, уроженец с.Кутузовка Алуштинского района Крымской области, пенсионер, участник Великой Отечественной войны, подполковник в отставке, в настоящее время проживает в г.Ташкенте, Высоковольтный массив, 120, кв.1.

По информации УКГБ принимает активное участие в деятельности татарских националистов.

С 1968 года гр. Чалбаш X. систематически посещает Крымскую область для сбора сведений о проживающих здесь лицах татарской национальности и тенденциозно излагает их в заявлениях и жалобах в различные инстанции, а также передает для использования в так называемых информациях по татарскому вопросу.

По данным КГБ при Совете Министров СССР, в апреле с.г. в г.Омск на судебный процесс над татарским националистом Джемилевым Мустафой приезжали известные Сахаров и его жена Боннэр. В тот же день их посетила группа татар, в том числе брат осужденного Джемилев Асан, который в разговоре с Боннэр зачитывал текст ответа Крымского обкома партии на телеграмму Чалбаша X. от 29 декабря 1975 г. в ЦК Компартии Украины.

По словам Джемилева А. текст этого документа ему передал гр. Чалбаш Халил.

Беседу с Джемилевым А. Боннэр записала на имевшийся у нее магнитофон и не исключено, что в последующем передала иностранным корреспондентам.

ПРИЛОЖЕНИЕ: документ на 2-х листах N3529/43 от 4.10.76, н/вх.944/2сс*

Секретарь обкома Компартии Украины Н.Кириченко

ГААРК, ф. I, оп.4, д.1451, л.28.

*В деле отсутствует.

N23

Постановление ЦК Компартии Узбекистана от 13 декабря 1979г. "О мерах дальнейшего усиления идейно-политической работы среди гагар, ранее проживавших в Крыму"

[Постановление Андижанского обкома,

зарегистрировано в ЦК КПСС 9 января 1980]

Постановление ЦК Компартии Узбекистана от 13 декабря 1979г.

"О мерах дальнейшего усиления идейно-политической работы

среди татар, ранее проживавших в Крыму"

В постановлении ЦК Компартии Узбекистана отмечается, что, руководствуясь решениями XXV съезда партии, постановлением ЦК КПСС "О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы", трудами тов. Л.И.Брежнева по актуальным проблемам идеологической деятельности, партийные организации республики ведут большую работу по формированию у широких масс марксистско-ленинского мировоззрения, активной жизненной позиции, высоких идейно-политических и нравственных качеств.

Следуя этой линии, партийные организации области используют многообразные средства, нормы и методы идеологического воздействия с тем, чтобы последовательно и дифференцированно осуществлять политико-воспитательную работу среди всех категорий населения области, в том числе и среди татар, ранее проживавших в Крыму.

Обком партии отмечает, что подавляющее большинство лиц татарской национальности, проживающих ныне в области, с энтузиазмом участвуют в экономическом, культурном и социальном развития. Они широко представлены в партийных, советских, профсоюзных, комсомольских и других общественных организациях, ведут общественно-политическую работу.

Как и все нации и народности, татары, ранее проживавшие в Крыму, в настоящее время имеют все условия для полноценной духовной жизни. Областным радиовещаниям на татарском языке систематически ведутся радиопередачи. Свыше 1600 человек в области выписывают республиканскую газету на татарском языке "Ленин байрагьы". Популярностью пользуются художественный ансамбль "Дустлик" в г. Андижане и татарские художественные выступления в составе многих самодеятельных коллективов области.

Вместе с тем, обком партии отмечает, что отдельные партийные, советские и административные органы еще не уделяют должного внимания организаторской и идейно-политической работе среди лиц татарской национальности, не всегда в полной мере учитывают их нужды и запросы, в ряде случаев проходят мимо нездоровых явлений, аполитичности, аморальных поступков, не ведут решительной борьбы против подстрекателей, пытающихся разжигать националистические чувства и автономистские настроения. Обком партии

Постановляет:

1. Постановление ЦК Компартии Узбекистана от 13 декабря 1979 г. "О мерах дальнейшего усиления идейно-политической работы среди татар, ранее проживавших в Крыму" принять к руководству и исполнению.

2. Горкомам, райкомам партии, облсовпрофу, обкому комсомола, областным учреждениям и организациям усилить политико-воспитательную работу среди татарского населения, обеспечить комплексный подход к воспитанию с учетом национальных, профессиональных, возрастных и других особенностей,

Все средства, формы и методы пропаганды и агитации направить на воспитание у граждан СССР татарской национальности высокой идейности, мобилизацию их усилий на активное участие во всенародной борьбе за успешное выполнение решений XXV съезда партии и ноябрьского (1979 г.) Пленума ЦК КПСС. Добиваться высокой действенности патриотического и интернационального воспитания, обратив особое внимание на индивидуальную работу на усиление воспитательного воздействия на лиц, подпавших под влияние буржуазной националистической пропаганды.

Мероприятия обкома партии по данному вопросу утвердить (прилагаются).

Горкомам, райкомам партии, облсовпрофу и обкому комсомола доложить о выполнении настоящего постановления к 1 ноября 1980 года.

Секретарь обкома партии (подпись) Й.Мендрик

В Отделе пропаганды ЦК КПСС ознакомились.

(подпись) М.Морозов

Зам.зав.отделом подпись П.Лучиский

Приложение

к п.7 прот. 32

МЕРОПРИЯТИЯ

Андижанского обкома партии по дальнейшему улучшению идейно-политической работы среди татар, ранее проживавших в Крыму

1. Всеми средствами идеологического воздействия активизировать работу по воспитанию татар, ранее проживавших в Крыму, в духе высокой идейности, коммунистической нравственности, добросовестного отношения к труду, социалистической собственности, повышению их политической и трудовой активности в решении задач хозяйственного и культурного строительства.

Постоянно. Отделы обкома партии, горкомы, райкомы партии

2. В проведении всей организаторской и политической воспитательной работы активно опираться на членов КПСС, руководящих работников из числа татар. Активно выдвигать на руководящие должности в партийные, советские, профсоюзные, комсомольские и хозяйственные органы наиболее проявивших себя членов партии и беспартийных активистов из числа граждан СССР татарской национальности, исходя из их деловых, политических и моральных качеств.

В период отчетно-выборных партийных, профсоюзных, комсомольских собраний и конференций, выборов в Верховный Совет и местные Советы народных депутатов республики предусматривать представительство передовой части татар и этих органов.

Постоянно. Отдел обкома партии, горкомы, райкомы партии

3. Обкому комсомола в месячный срок разработать конкретные мероприятия по усилению идейно-воспитательной работы среди молодежи из числа татар. Усилить работу по вовлечению татарских юношей и девушек и ряды Ленинского комсомола.

Постоянно. Обком комсомола.

4. Партийным комитетам, первичным партийным организациям добиваться максимального охвата партийной, комсомольской, политической учебой, экономическим образованием и другими формами массовой учебы трудящихся татар. На занятиях обращать особое внимание на глубокое изучение и усвоение слушателями марксистско-ленинского учения и ленинской политики КПСС по национальному вопросу.

Шире привлекать к пропагандистской, политико-воспитательной работе среди этой категории населения коммунистов, комсомольцев и беспартийных активистов, хорошо подготовленных и авторитетных передовиков производства из представителей татарской национальности.

Постоянно. Дом политпросвещения обкома партии, горкомы, райкомы партии.

5. В помощь агитационно-пропагандистским кадрам, работающим среди татар, ранее проживавших в Крыму, подготовить тексты лекций и другие материалы, где наряду с освещением политики КПСС и Советского государства в области национальных отношений обратить внимание актива на конкретные исторические условия и причины, вызвавшие известные решения по татарам. Обществу "Знание" усилить чтение лекций на эти темы в г.Андижане, г.Ленинске, Мархаматском, Кургартепинском, Ходжабадском, Джалалкудукском районах.

II квартал 1980 года. Лекторская группа обкома партии, общество "Знание"

6. Систематически рассказывать на страницах областных газет и в передачах местного радио об общественной и политической активности татар, проживающих в области, их труде вместе с другими национальностями нашей страны, широко и ярко пропагандировать великие достижения ленинской национальной политики Коммунистической партии.

Постоянно. Отдел пропаганды и агитации обкома партии, редакции областных теле- и радиовещания.

1. Анализировать содержание областных радиопередач на татарском языке и оказывать помощь редакции в решении задач, вытекающих из постановления ЦК КПСС "О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы".

I квартал 1980 года, Отдел пропаганды и агитации обкома партии

8. Комиссии по выездам за границу при обкоме партии, облсовпрофу, обкому комсомола шире практиковать в туристические и служебные поездки в социалистические страны лиц выходцев из Крыма, положительно зарекомендовавших себя на производстве, активно участвующих в деятельности партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций области.

Постоянно. Отдел пропаганды и агитации партии, облсовп-роф, обком комсомола.

9. В целях предупреждения антиобщественных проявлений со стороны отдельной части татарского населения, улучшения профилактической работы среди людей, пытающихся разжигать мелкобуржуазные, националистические чувства, административным органам в каждом отдельном случае изучать конкретные причины и условия, порождающие эти явления, и принимать необходимые меры по их устранению.

Постоянно. Отдел административных и торгово-финансовых органов обкома партии.

Постоянно. Отдел пропаганды и агитации, административных и торгово-финансовых органов.

12. Не допускать самостоятельного выезда лиц татарской национальности на жительство в Крымскую область, а в период подготовки и проведения крупных политических мероприятий и в праздничные дни в города Москву, Ленинград, Ташкент и др.

Постоянно. Административные органы

N24

Информация секретаря ЦК КПУ Титаренко В. Щербицкому о проведенном совещании руководителей республиканских правоохранительных органов "по вопросам нейтрализации и предотвращения антиобщественных действий татарских экстремистов" (4.05.1988)

Секретно

Секретарю ЦК Компартии Украины

товарищу ЩЕРБИЦКОМУ В.В.

В соответствии с Вашим поручением 4 мая с.г. в ЦК Компартии Украины проведено совещание с руководителями республиканских правоохранительных органов по вопросам нейтрализации и предотвращения антиобщественных действий татарских экстремистов.

По итогам совещания разработаны дополнительные меры на случай возможных экстремистских акций со стороны крымских татар 18 мая с.г., их намерений создать палаточный городок, предотвращению других негативных проявлений.

Намечено направить 10 мая с.г. в Крымскую, Запорожскую, Херсонскую области ответственных работников отделов пропаганды и агитации, организационно-партийной работы, административных органов ЦК, республиканских правоохранительных органов для оказания практической помощи в осуществлении указанных мер.

Предусмотрено проведение ряда других мероприятий, которые будут способствовать стабилизации обстановки среди крымских татар.

В работе совещания приняли участие тт.Ельченко Ю.Н., Кравчук Л.М., Чумак А.С.

Указанные меры прилагаются *.

Секретарь ЦК Компартии Украины подпись А.ТИТАРЕНКО

"04" мая 1988 года

НДАГО, ф.1, ои.25, д.3368, л.6

Резолюция Щербицкого: "Озн[акомить] членов и канд[идатов] в члены ПБ. М.б. и другие предложения?"

* Не публикуются.

N25

Информация секретаря ЦК КПУ А.Титаренко в ЦК КПУ о работе "по стабилизации обстановки среди крымских татар" (22.05.1988)

Секретно

Компартии Украины

ИНФОРМАЦИЯ

о проведенной работе по стабилизации обстановки среди крымских татар

В связи с подготовкой крымско-татарскими экстремистами групповых антиобщественных акций, приуроченных к дате выселения татар из Крыма (так называемый "день траура - 18 мая"), осуществлены необходимые меры их предотвращения. В частности, 4 мая с.г. в ЦК Компартии Украины проведено совещание с руководителями республиканских правоохранительных органов, на котором разработан план действий на случай возможных беспорядков со стороны крымских татар. В Крымскую, Запорожскую, Херсонскую области были направлены ответственные работники отделов пропаганды и агитации, организационно-партийной работы, административных органов ЦК, правоохранительных органов республики для оказания практической помощи.

В трудовых коллективах и среди населения указанных областей с привлечением партийного, хозяйственного актива, депутатов местных Советов проведена соответствующая политическая и разъяснительная работа. Были приняты также меры по выявлению и привлечению к ответственности нарушителей паспортного режима, действующего законодательства. Проверки по этим вопросам проведены в 738 населенных пунктах Крымской области, выявлено 1076 лиц, проживающих без прописки, в т.ч. 648 татар, а также 278 других нарушений паспортных правил. Виновные в основном привлечены к административной ответственности.

В Крымском обкоме партии и облисполкоме, в местах компактного проживания крымских татар состоялись встречи с членами КПСС и другими наиболее'авторитетными представителями этой национальности, на которых даны соответствующие разъяснения по т.н. "татарскому вопросу"', обращено их внимание на недопустимость противоправных действий. Положительную воздействующую роль на татарское население, по мнению обкома партии, сыграла опубликованная 17 мая т.г. в газете "Крымская правда" статья "Воспитание правдой истории".

Вся эта работа координировалась созданной по решению ЦК Компартии Украины республиканской оперативной группой и аналогичными группами в Крымской, Херсонской и Запорожской областях, возглавляемыми первыми секретарями обкомов партии.

В результате принятых разъяснительных и практических предупредительно-профилактических мер лидеры экстремистски настроенных лиц не получили поддержки у основной части татарского населения. В г.Симферополе, абсолютном большинстве городов и районов Крымской области митинги и демонстрации не состоялись. Из 434 населенных пунктов области, где проживают татары, только в г.Белогорске и 11 селах на 184 частных домах 18 мая т.г. были вывешены самодельные траурные флажки.

По разрешению райисполкома в г.Белогорске в 18 часов состоялся митинг, в котором участвовало до 400 человек. Он длился 15 минут, после чего его участники ушли на кладбище для поминок захороненных. Всего в Крымской области 18 мая т.г. в митинге и местах захоронения принимало участие более 1700 человек.

В г.Мелитополе Запорожской области с разрешения горисполкома во дворах двух частных домов собралось около 200 татар, выступило 15 человек. В поселке Новоалексеевка Генического района Херсонской области татарами предпринималась попытка провести митинг без разрешения райисполкома. В результате разъяснительных мер митинг не состоялся.

Нарушений общественного порядка, экстремистских проявлений в этот день зарегистрировано не было.

По имеющимся данным крымско-татарскими экстремистами ведется подготовка к проведению антиобщественных акций, приуроченных к началу работы XIX Всесоюзной партийной конференции. Предполагается проведение митингов, демонстраций, забастовок, голодовок и т.п.

Работа по нейтрализации экстремистских проявлений, дальнейшей стабилизации обстановки среди крымских татар продолжается.

(подпись) А.ТИТАРЕНКО

22 мая 1988г.

ЦДАГО, ф.1 оп.25. д.3368. п.69-70.

На л. 69 резолюция Щербицкого:

1. Озн[акомить] членов и кандидатов в члены ПБ.

2. Копии т.Титаренко АЛ. Следить за событиями и подготовкой к намеченной дате. Дол. ПБ в середине июня.(Подпись) 23.5.88

Список сокращений

АРК - Автономная республика Крым

АССР - Автономная Советская Социалистическая республика

бригадмил - бригада помощи милиции

в. - век

ВС - Верховный Совет

г. - год

ГА АРК - Государственный архив Автономной Республики Крым (г.Симферополь)

ГАРФ - Государственный архив Российской Федерации, г. Москва

ГК - Гражданский кодекс

ГКО - Государственный Комитет обороны

ГУЛАГ - Главное управление лагерей

ГЭС - гидроэлектростанция

д. (при описании архивных единиц хранения) - дело

др. - другой(ие).

К. - Киев.

КГБ - Комитет государственной безопасности

КПЗ - камера предварительного заключения.

л. (при описании архивных единиц хранения)-лист

М. (при описании библиографических источников) - Москва

МВД - Министерство внутренних дел.

МГБ - Министерство государственной безопасности

НДКТ - Национальное Движение крымских татар

НИПЦ "Мемориал" - Научно-информационный и просветительский центр "Мемориал" (г. Москва)

НКВД- Народный комиссариат внутренних дел

Нкздрав - Народный комиссариат по здравоохранению

оп. (при описании архивных единиц хранения) - опись

ОСП-Отдел специальных поселений

ОКНД - Организация крымскотатарского национального движения

ПБ - Политбюро ЦК КПСС

ПВС - Президиум Верховного Совета СССР.

пос. - поселок

ПСЗРИ - Полное собрание Законов Российской империи.

р-н - район

РГАНИ - Российский государственный архив новейшей истории (г. Москва)

РГАСПИ - Российский госудаственный архив социально-политической истории (г.Москва)

РСФСР - Российская Советская Федеративная Социалистическая республика

с (при описании архивных единиц хранения) - секретно

сс - совершенно секретно

с. - село

СКФ - Северо-Кавказский фронт

СМ - Совет Министров

СССР - Союз Советский Социалистических республик

тов. - товарищ

УК - Уголовный кодекс

УООП - Управление охраны общественного порядка

УССР - Украинская Советская Социалистическая Республика

ф. (при описании архивных единиц хранения) - фонд

ХТС - "Хроника текущих событий"

ЦДАГО Украины - Центральный государственный архив гражданских объединений (г.Киев)

ЦК КПСС - Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза

ЦК КПУ - Центральный комитет Коммунистической партии Украины.

ЦК КПУз-Центральный комитет Коммунистической партии Узбекистана.

ЦШПД - Центральный Штаб партизанского движения.

vs - versus - против

Комментарии: 1, последний от 06/11/2020. © Copyright Бекирова Гульнара Размещен: 04/11/2020, изменен: 04/11/2020. 2166k. Статистика. Монография: История Скачать FB2		Оценка: *3.003** Ваша оценка:
Аннотация: Монография является комплексным исследованием основных этапов политической истории крымских татар в период с начала Великой Отечественной войны до распада СССР (1941-1991). Особое внимание в работе уделено рассмотрению модеќлей решения крымскотатарской проблемы в СССР. Книга написана с привлечением крупных массивов ранее неизвестных архивных документов и устных источников. Публикуется также обширная подборка редких документов по теме исследования. Книга рассчитана как на гуманитариев-специалистов, так и на широкий круг читателей.

Бекирова Гульнара : другие произведения.

Крымские татары (1941-1991). Опыт политической истории