Белая Дарина. Князь Темной пустоши

Князь тёмной пустоши

Княжество Тарин, 38 год.

- Продай ребёночка, милая.

В первый миг Мария не поверила, ведь не могла соседка такого сказать, просто не могла! Однако не по-старчески цепкий взгляд, наполненный полынной горечью, вернее слов твердил: "Всё верно".

Истолковав повисшее молчание по-своему, старуха продолжила:

- Графский наместник с ведьмаком будет завтра по хуторам ходить, выйди на Соборную площадь утром...

- Побойтесь гнева Небесных Владык! - яростно выдохнула вдова.

На стоящей под тёплым печным боком кровати, зашёлся в кашле её пятилетний сын. Заворочался, сбивая одеяло.

- Четверо их у тебя, а до весны полтора месяца, разве дотянешь? Да и весной поля-то засевать нечем.

Нечем. И зерно в долг не дадут - нечего в залог оставить. Всё мало-мальски ценное она уже продала. От прежней роскоши остались лишь стены добротной избы. Пока муж был жив - не бедствовали: и платье новое, и утварь, и дети никогда голода и побоев не знали. Вот только старшенькому всего десять лет, не подхватить ему отцовского ремесла. А Мария всё за детьми да домом смотрела, не подумали они с супругом, что однажды прежняя жизнь может закончиться... Впрочем, раньше вдова справлялась, но с осени пришел голод.

Приступ кашля всё не затихал. Не хотела болезнь отступать. Крепко вцепилась.

- Кара своего младшего колдуну пристроила. Наместник десять фунтов зерна отсыпал и два - с сушёными яблоками.

Рука со стаканом травяного отвара дрогнула. Вдова знала, зачем ведьмакам дети. В ученики или на алтарь, иного пути нет. Ей в своё время это чётко разъяснили сведущие люди. Соседи могли позволить себе надежду, Мария её давно поменяла на горькую правду.

- Не спеши судить, милая, - вдруг промолвила старуха, тяжело подымаясь. - Я в твои годы тоже думала - не отдам. Не продала, а девочка моя через неделю умерла, а за ней и вторая.

Скрипнула, закрываясь, дверь в сени. Весь гнев вдовы угас, словно песочные часы перевернули. Осталась лишь боль и горечь.

Ей бы дотянуть до весны, когда сойдут снега. Там и пригодится наука прабабки. Если ведать, как применять травы и коренья, то и без зерна не пропадёшь. Ведь до сих пор она всех четверых сберегла, ни одного смерти не уступила.

Голод безжалостно выкашивал хутора, вдобавок ко всему граф выдал декрет, запрещающий покидать его вотчину. Впрочем, у соседей-то не лучше... Люди пробовали бежать пока дороги не занесло снегом.

Полтора месяца до весны. Ян опять закашлялся, а Марии захотелось завыть, выплеснуть со слезами ноющую боль, страх, неизвестность. Однако глаза женщины остались сухими: не время и не место для слабости. Закипел котелок, запахло шалфеем, чабрецом, зверобоем...

- Небесные Владыки, защитите, сохраните сына! - зашептала она, мешая отвар. - Не обрывайте земную нить, не лишайте милости!

Ведьмак не ограничился площадью, он неспешно шёл по хуторской улочке, как хозяин, зашедший в стадо выбрать подходящего для обеда барашка. Их взгляды на миг встретились, загнав вдову под защиту стен избы, что вдруг показались хлипкими, ненадежными. Брошенное ведро сиротливо застыло на крыльце. Марию еще долго колотила противная, отнимающая силы дрожь. И вот этому... этому ей предлагали продать сына?! Никогда такому не бывать!

Законы княжества запрещали отбирать детей силой, за их исполнением граф следил строго, даже во время голода. Да и зачем нарушать, если за десять фунтов зерна можно получить все что угодно.

Два дня спустя

- Не теми травами от черного огня [1] пользуешь. Сгорит через три дня.

Мария повернулась, чудом не расплескав драгоценный отвар. Незваный гость стоял, небрежно прислонившись к косяку. Уверенный в себе, властный, чужой. В темных волосах нитки проседи, одежда удобная, но странная. В Тарине такую не носят. Вдова могла поклясться, что внутренний засов в сенях остался закрытым.

- Продай, выхожу, - произнес между тем странный незнакомец.

Кружка с отваром полетела на пол, раскололась на две части.

Иногда небеса являют милость, даря способность чувствовать ложь. Чужеземец сказал правду: сына убивает черный огонь. Давно и верно, а она вовремя не различила. Теперь самой точно не выходить. Здесь бы лекаря, или еще пять травок в сбор добавить и молока достать... Молока, творога. Таких чудес они уже восемь месяцев не видели.

Сгорит.

Вылечит.

Мужчина неспешно поправил упавшую на глаза прядь волос. Блеснули перстни. Ведьмак, вылитый ведьмак, как только раньше не заметила!

- Зачем? - выдохнула горько. - Иной раз смерть милостивее.

- Чью милость принять - тебе решать, - он говорил равнодушно. Это несложно, за долгую жизнь выучился. Вдова не заметила ни страха (еще чуть-чуть и он бы непоправимо опоздал), ни жалости. Хороший дом, уютный даже в бедности.

Короткий мысленный призыв и плащ струящейся тьмой покрыл плечи, расстелился по начисто выдраенному полу. Так его узнает любой житель в каждом из девяти княжеств.

Владыка теней, голода и смерти.

Чудовище.

Как порой бывают глупы люди, но лишь в истинном облике он имеет право просить.

- У меня нет и никогда не будет детей. Мне нужен наследник, моим землям нужен преемник. Я воспитаю Яна как сына. Отдашь смерти или продашь мне, Мария?

Если вдова сейчас скажет "нет", ему придётся уйти. Этого ребенка князь искал больше года, и кто знает, чем обернётся новая попытка. Сейчас об этом лучше не думать и просто ждать, борясь с диким искушением коснуться души женщины своим даром.

- Продам, - выдохнула Мария и застыла, будто только теперь осознала, что наделала.

- Небеса услышали, - ответил владыка Акарама.

Отцепив от пояса кошель, вложил в ладони женщины. Золото. Мария столько золота ещё ни разу в руках не держала. Лучше бы зерна... как ей теперь дойти до города? Да и отберут по дороге.

Монеты обжигали пальцы, по застывшему лицу катились слёзы. Они вырвались на волю впервые после похорон мужа.

- Собирайся, - обронил князь.

Он присел на край кровати, провёл рукой над телом мальчика, не касаясь пальцами.

- Собирайся, отведу в Сорем. Бери только то, что сможешь донести.

Сорем. Соседнее княжество. Её родина. Там сейчас весна, над мачтами кораблей кружат чайки, мальчишки крутятся у пристани. Сорем. Уже почти забытый, далёкий, недосягаемый...

- Дети не дойдут.

- Дойдут, не бойся.

Резкие взмахи рук, новый приступ кашля, что утих подозрительно быстро. Больше не

раздумывая, вдова открыла шкаф, побежала к сундуку...

Другая попыталась бы вытолкать из избы, устроила истерику или насмерть перепугалась. Мария безжалостно перебирала вещи. Потом она будет плакать, маяться бессонными ночами, ждать... Потом. Сейчас важно совершенно иное.

Князь улыбнулся уголками губ, развеял плащ. Скоро он будет дома и сможет заняться полноценным лечением. У него теперь есть сын. Год поиска и целая жизнь, чтоб понять: ни одна женщина не сможет родить ему ребенка. Вот только край, о котором боятся упоминать, когда на землю опускается ночь, не может остаться без присмотра. Без хозяина равновесие нарушится и виверны, драконы, призраки покинут привычную обитель. Разлетятся по свету, сея хаос и разрушения. Возможно, когда-нибудь так и случится, но не теперь. Ни при его жизни.

- Готовы?

Одетые в дорогу мальчики и девочка жались к матери, слишком слабые, чтоб протестовать или требовать разъяснений. Мария шагнула к всё ещё лежащему в постели Яну, но мужчина предупреждающе вскинул ладонь.

- Не волнуйся, я понесу сына.

Женщина кивнула, от навернувшихся на глаза слёз избушка поплыла. Она лишь на миг закрыла глаза, да что там закрыла - моргнула! Комната исчезла. Сквозь густую пелену тумана тянулась узкая тропа. Плащ, вновь покрывающий плечи князя, удлинился, нырнул под ноги, опрокидывая, обнимая. И осталось лишь прижимать к себе детей, да смотреть, как мелькают размытые обочины у борта удивительной повозки. Говорят, прикосновение тьмы убивает, вот только вдова сама бы лишила дыхания того, кто помешал бы ей кутаться в чёрное покрывало и скользить над колдовской дорогой.

В Сореме они сразу же купили дом, а перед этим - пирогов и молока. Всё вокруг плыло, будто в тумане, бешено вертелось, разбиваясь на разрозненные осколки. В себя Мария пришла около ворот.

- Помни: о том откуда ты - ни слова, о моём участии тоже не упоминай. Легенду запомнила?

Вдова кивнула.

- Мама, мама! - раздалось из распахнутых окон.

Она сжала калитку так, что пальцы побелели.

- Отпущу к тебе в гости, когда научится сам ходить иными тропами. Вот только... мне бы годовалого ребёночка, тогда бы и дело спорилось, а сейчас ему многое с трудом постигать придётся. Впрочем, к двадцати годам уж точно колдовские дороги осилит!

Князь Акарама давно исчез, а Мария всё стояла у калитки... В доме что-то упало, разбилось, потом всё затихло. Уставшие дети задремали на непривычно широкой кровати. Над крышей кружили неугомонные чайки...

Ян, впервые за три недели, спал глубоким, спокойным сном. Суровые черты лица повелителя тёмных земель преобразовала тихая радость и... нежность.

Княжество Тарин, 69 год.

Самые лучшие казни на закате, когда солнце наливается красным, а небо вместо нежной голубизны отливает оранжевым и жёлтым. Какие странные существа люди! Вместо удивительной панорамы заходящего светила, что каждый день разная, и за миллионы лет ни разу не повторилась, они наслаждаются видом чужой боли. Женщины садят на плечи малышей, чтоб те рассмотрели открывающуюся картину в полной мере, мальчишки постарше забираются на деревья. Жадный до зрелищ народ толпится около самого заграждения, беззастенчиво разглядывая то приговорённых, то правителей Тарина и Акарама. Впрочем, на акарамское чудовище всё же стараются не смотреть, хоть с ним рядом сиятельный князь Тарина, защищающий от разрушительного влияния опасного соседа. И не пригласить его нельзя - протокол обязывает, вот и приходится терпеть. О том, что Ян предпочёл бы проигнорировать данное мероприятие, как и множество остальных: жестоких, глупых, бессмысленных, никто и подумать не может. Однако правителя Акарама связывает старинный пакт, созданный для хранения равновесия, и мужчина не может нарушить его ради собственной прихоти.

Гулко ударил гонг. Толпа замерла в предвкушении: казнь вот-вот начнётся...

Солдаты прошлись вдоль шеренги приговорённых. Подавив сопротивление некоторых особо ретивых и непокорных, повалили их на колени.

- Кто желает, может просить у сиятельных князей милости, - произнёс палач ритуальную фразу.

Молоденькая крестьянка подняла дрожащую руку. Её отволокли к краю помоста, грубо бросили на пол. Девушка склонилась, целуя доски.

- Помилуй, батюшка Азарил... - взмолилась она со слезами.

- Поздно просишь о милости, - равнодушно ответил владыка Тарина. - Приговор остаётся в силе.

Забившуюся слезами осуждённую потащили обратно. Просить помилования у князя Акарама она не стала, даже мысли такой не возникло. Уж лучше смерть, чем стать его собственностью! Да и разве есть у чудовища жалость?

Алиса вскинула руку. Твёрдо, уверенно, отчаянно.

Повелитель Тарина никогда не отменял приговоры, кто бы ни молил его о снисхождении. Письменное прошение помощницы лекаря уже отклонили, ей отказали все, к кому девушка обращалась, ведя яростную борьбу за жизнь. И свой последний бой она никак не могла проиграть. Удар от падения на помост Алиса даже не ощутила. Ей нужна отсрочка на три часа, на каких-то несчастных три часа! Ведь если она умрёт сейчас, новое солнце для мира, затерянного среди миллионов звёзд, никогда не родится. Если Алиса не сумеет вымолить три часа жизни, целая планета с озёрами, реками, деревьями и птицами исчезнет. Погибнет от темноты и холода.

Девушка в грязном платье, с поношенным чепчиком, некрасивым лицом, на котором выразительными остались лишь глаза, в кромке кривых, коротких ресниц наклонила голову к дощаному настилу...

Могла ли дочь провинциального дворянина в своё время подумать, что однажды окажется в таком месте? Потеряет положение, близких, а потом и саму жизнь?

Алиса не знала, что её будущее изменилось в двенадцатилетнем возрасте, во время встречи с проезжим ведьмаком. О ней девочка дома не рассказала, ведь ведьмак поступил по закону. Спокойно принял отказ пойти к нему ученицей, и поехал дальше. Вот только Алиса до сих пор не поняла, что такого пренебрежения ведьмаки никому не прощают. Тем более малолетним пигалицам.

Через пять дней ей приснился странный сон. Закутанный в плотный плащ мужчина вложил в детские ладони песочные часы.

- Тебе отпущено десять лет. Если не выживешь и не сохранишь доверенное - погибнет целый мир. Его солнце почти погасло, а новое не успеет родиться. Тебе дана великая ценность - ты должна прожить следующие десять лет любой ценой и не сойти с ума, тогда новое светило вспыхнет в срок. Переверни часы.

Девочка тотчас исполнила распоряжение, и в пустой сосуд упали первые песчинки. На миг Алиса ощутила далёкое биение сердце, таких разных... невероятных...

Прожить десять лет, это ведь несложно? Она обязательно выполнит условие. Любой ценой.

Незнакомец исчез, а под утро в её сон вновь наведались гости.

- Помни, девочка, спасти кого-то может лишь тот, кто не потерял себя, свою душу - это обязательное требование. Новое солнце загорится ровно через десять лет. Потом понадобится ещё две недели, на стабилизацию, но это не так важно. Катаклизмы возникают и исчезают, главное - мир будет жить, - сказала светловолосая женщина в чудном одеянии.

Она на миг дотронулась до часов и связь с далёким миром, тонкая, едва ощутимая, окрепла. Теперь Алиса могла слышать, как за миллионы световых лет от неё падают листья, или любоваться зверями с фиолетовой и сиреневой шёрсткой...

Практика показала, что сохранить свою душу намного сложнее, чем беречь доверенную планету без всяких условий... Судьба Алисы превратилась в необъезженную норовливую кобылу. За последние три года девушка уже почти забыла, что такое жизнь дочери дворянина, но на помосте для осуждённых к смерти память воскресила давний разговор.

- В Акараме когда о чём-то просят правителя, не опускаются на колени, а лишь низко кланяются. Запомни, это очень важно.

Тогда девочка посмотрела на своего старого наставника, в прежние времена обучавшего детей высшей знати, а теперь наслаждающегося покоем провинции, да изредка развлекавшего себя беседами с малолетней соседкой, с недоумением.

- Да как можно что-то просить у их князя?!

- Знания никогда не бывают лишними. Запоминай теперь слова приветствия...

...На ногах Алиса оказалась так резво, что стражники не успели её остановить, да и потом замешкались, и девушка смогла низко поклониться.

- Сиятельный князь, владыка Акарама, прошу о милости и вручаю в ваши руки нить моей жизни! - проговорила она на одном дыхании.

Пожалуй, не каждый день увидишь, как у великих князей округляются от шока глаза. Впрочем, Ян моментально спрятал эмоции за маской равнодушия, поднялся с трона и, взметнувшись в воздух, приземлился на помост рядом с просительницей.

Толпа застыла, казалось, даже дыхание затаила. Стража непроизвольно отступила на несколько шагов, потом опомнилась, но возвращаться побоялась.

- Знаешь ли, о чём и кого просишь? - мягко, будто у неразумного дитя, спросил повелитель Акарама.

По узкому ободу короны проносились тёмно-синие сполохи. Светлые, выгоревшие на солнце волосы, разметались по вороту длинного церемониального плаща. В народе говорили, будто глаза его - слепые бельма, насквозь прожигающие душу. На деле они оказались серыми, пронзительными, не знающими преград или неразгаданных тайн. Возможно, это неслыханная дерзость, но Алиса не отвела взора, не позволила себе отступить или предаться сомнениям.

- Я прошу сохранить мне жизнь, я знаю, что отныне она будет принадлежать вам. Я отслужу, клянусь! Если это невозможно, то умоляю: подарите мне три часа отсрочки!

- Как ты отслужишь, девочка? Поедешь к горгульям, фоморам и василискам?

- Поеду! - ответила, даже не задумываясь.

- Обратной дороги не будет, - зачем-то добавил Ян, хоть давно уже принял решение.

В ауре этой девочки он не увидел ничего, что говорило о совершённом преступлении. Как, впрочем, и предыдущая просительница не заслуживала смерти.

Глаза Алисы полыхнули такой дикой радостью, что дальнейшие слова стали казаться пустыми и ненужными.

- Согласно закреплённого в пункте 26 Директивы N 11 права, с этого мгновения судьба... - короткая заминка, пока стража дрожащими руками протягивает свиток. - ...Алисы Вершининой принадлежит мне.

Князь развернулся и направился прочь с помоста. По правилам Тарина теперь она должна была ползти за своим спасителем, целуя землю. Что предписывали на этот счёт порядки Акарама, Алиса не знала, и медленно опустилась на колени. Отчего-то душа взбунтовалась, не позволяя сдвинуться с места. Когда с руки князя сорвался сгусток мрака и, набирая объём, обрушился на неё, девушка не испугалась. Что-то невидимое ловко подхватило Алису и понесло.

- Не думаю, что тебе хочется смотреть казнь, - услышала помощница лекаря тихий голос властителя тёмных земель. - Отдыхай, скоро пойдем домой.

Интересно, что он вкладывал в это слово? Своё княжество или резиденцию в Тарине? Наверное, следовало бояться мрака, в котором невозможно ничего различить, будто разом ослепнув, опасаться будущего... Наверное... Алиса улыбалась, ведь далеко-далеко бились сердца сохранённого ею мира. Под их мерный стук темнота стала казаться уютной, тёплой. В ней можно свернуться комочком и слушать, как в другой галактике о чёрный песок плещется зелёное море...

Сыпались крошечные песчинки, отсчитывая минуты...

Колдовская темнота отпустила через два часа. Вместо обещанного василиска в комнате на перине лежало платье и полотенца. Неприметная дверь вела в умывальню, наполненную паром, радостно бегущим от полной ванны с горячей водой.

От такой роскоши девушка заплакала. Стянула порванную одежду и, забыв о времени, избавлялась от въевшейся грязи, а вместе с ней пережитого страха и унижений.

Смерть купеческой жены списали на лекарскую помощницу. Хотя помощница - громко сказано, так девица - принеси-подай-убери. Отравила, поганая змея. Даже мотив придумали - зависть. За Алису никто не заступился, лекарь побоялся, а может, взял мзду, да ещё и остался довольным. Найдёт другую работницу, таких как она - пруд пруди. У начальника тюрьмы Алиса в ногах валялась, обещая всё, что он только пожелает получить. Мужчина посмотрел объективно - и решил, что ради скрашивания досуга со страшненькой девицей проводить дополнительное расследование не стоит. На него и так девки вешались. Дворянки, хорошенькие и без всяких прошений.

- Князь, - склонил голову в приветственном поклоне один из стражей немногочисленной свиты.

- Возьми служанку, купишь необходимые вещи. Девочка поедет с нами, - распорядился правитель Акарама.

- Как прикажите.

Подданный испарился. Хорошее поручение, ведь по пути можно выбрать ещё одно платье для дочери. Пусть Адель их носит редко (в юбках грифонов не объезжают и по деревьям не лазают), но против Таринского кружева так сложно устоять! Для офицера и отца, мечтающего о счастливой и безопасной жизни единственной дочери, а не для малолетней любительницы приключений, планирующей поступить на службу к князю: укрощать порождения мрака.

Последние песчинки из верхней колбы просочились сквозь горловину, и часы вновь перевернулись. Несколько ударов сердца Алиса простояла неподвижно, а потом закружилась по комнате. Взлетели юбки, заскользили по воздуху ещё влажные пряди волос... Счастье оказалось таким огромным, невероятным, что удерживать его в себе стало просто невозможно, да и не нужно. Десять лет! Она продержалась десять лет, и сегодня прежнее солнце погасло, однако новая звезда заняла своё законное место. Нужно подождать ещё две недели, но даже если этого времени она раздобыть не сможет, мир всё равно будет жить. Её мир. Называть его по-другому после стольких лет: тревожных, изнурительных, непредсказуемых - девушка не могла.

Стук в дверь заставил остановиться, но никак не повлиял ни на блеск глаз, ни на улыбку, спрятать которую Алиса не смогла бы, даже если б очень-очень захотела.

На мгновение Ян застыл на пороге. Женщина в комнате ослепляла. Стало неважно, что платье на размер больше и сидит как попало, а брови уродливо выщипаны... Алиса сияла тем внутренним светом, что преобразовал неказистые черты лица, сжёг лежащий на её плечах неподъёмный груз. Исчез потрёпанный чепец, выпустив на свободу вихри великолепных медных волос. И как только она умудрялась прежде прятать такое чудо?

А ещё Алиса улыбалась. Так искренне и открыто, как прежде ни одна женщина не приветствовала князя Акарама. Именно ему, правителю тёмных земель, предназначался взгляд полный теплоты, восхищения и безграничной благодарности. Нужно обладать поистине стальным сердцем, чтоб удержаться от искушения прикоснуться к этому свету, хоть на мгновение.

Ян устремился вперёд, как мотылек, летящий на зов пламени. Не правитель шагнул в покои - обычный человек, уставший месить пыль бесконечных дорог.

- Поцелуй меня, - попросил он тихо. Чудеса невозможно украсть, их можно лишь подарить. - Только один поцелуй, ничего большего.

Улыбка сползла с её лица, взор погас, будто в яркий костёр щедро плеснули воды. Однако не успела душа Яна наполниться горечью, неуместной, но неизбежной, как девушка тихо сказала:

- Болезнь номер девять. Простите.

Опустила голову, разглядывая доски. И не заметила, как светло улыбается князь.

- Скольким ты это говорила? - спросил он весело. Голос царапнул по сердцу незаслуженной обидой, заставляя оторваться от созерцания пола. - Скольким ты это говорила, прежде чем изуродовать лицо и спрятаться в облике серой мышки?

- Многим, - вяло выдавила Алиса. И тут же отвесила себе мысленную затрещину.

Где-то далеко-далеко дышит и живёт огромная планета, а то, что она всю жизнь будет без пары - мелочь. Девять хворей не носят имён - лишь номера. Безымянное не имеет силы. Как же! Из самого страшного из существующих в природе списков, Алисе достался наиболее безобидный номер. Её присутствие не убивало за одну ночь целые города, не сводило с ума от непродолжительного зрительного контакта... Она "всего лишь" не могла родить ребенка. Для носителей неизлечимой заразы с девятым номером на любую близость, в том числе поцелуи, налагался запрет. Несложная формула: мужчина, женщина, желание - и кровь мгновенно меняла состав, передавая партнёру бесплодность. Без этих трёх факторов Алиса оставалась самой обычной жительницей княжества, не имела препятствий в выборе работы и не требовала изоляции. Выполнение девушкой необходимых ограничений никто не контролировал. Некоторые из принятых в Тарине порядков вызывали лишь недоумение.

- Девяти мужчинам так точно, - отметил Ян и перешёл к пояснениям. - С течением веков люди забыли: девятый номер - не болезнь, а проклятие. Снять его можно лишь отказав девять раз подряд, не утаив причины. Ты здорова, уже несколько лет абсолютно здорова.

Такую дикую смесью облегчения и благодарности на Яна никогда прежде не выплёскивали. Да что там, повелитель Акарама и не подозревал, что подобное возможно. А дальше стало не до анализа, удивления или раздумий.

Они вдруг оказались рядом, и всё дальнейшее показалось удивительно правильным. И нежное прикосновение губ, быстро сменившееся ненасытной жадностью, и пальцы, запутавшиеся в волосах, и объятия, отгораживающие от всего мира. Надёжные, крепкие, желанные.

Она не ведала, как восхитительно доверчиво прижаться к груди, забыв, что обнимает не простой мужчина, а сиятельный князь. Что ему без надобности девочка, лишённая титула, да что там титула, у неё даже вещей нет!

Он не знал, что иногда не только правильно, а жизненно необходимо забыться и перебирать шёлковые пряди, касаясь их невесомыми поцелуями. И до поры до времени гнать неизбежное знание - это сказка лишь на одну короткую ночь. Завтра они отправятся в Акарам, и всё волшебство испарится. Сколько Алиса там пробудет: час, сутки, неделю? Дико хочется отбросить заветы, привитые отцом. Перечеркнуть выработанные годами правила, и сказать, что из княжества обратной дороги нет. Он ведь обладает таким правом, вот только после всего, что подарила Алиса это подло. А уж подлецом Ян никогда не был, как бы все восемь княжеств ни твердили иное. Нужно провести черту, разрубить этот узел, пока не стало слишком поздно.

Многое дано знать владыке тёмных земель, но истина: поздно стало с момента, как он вошёл в комнату, - осталась сокрытой.

- Я должен увести тебя из Тарина, но нигде не говорится, что ты не можешь вернуться. Когда захочешь, я отвезу тебя в любую страну. В Акараме нет и не будет рабства. Ты свободна, Алиса, и можешь сама распоряжаться своей жизнью.

"Вот и всё. Лети, девочка".

- Спасибо!

Как же всё-таки невероятна её улыбка - будто вспышка сверхновой звезды. Быстрый взмах ресниц - тщетная попытка скрыть заблестевшие в уголках глаз слёзы... Как, оказывается, удивительно дарить подарки.

Яну, впервые за много лет, захотелось задержаться в Тарине больше запланированного времени. Но всё, что он себе позволил - в последний раз прикоснулся к безумно манящим губам и вышел, затворив двери.

***

Колдовская тропа петляла, кружилась замысловатыми спиралями, но, несмотря на все выкрутасы, через три часа вывела за границы Тарина. Подумать только, а ведь обычными дорогами две недели добираться! Пятеро стражей - княжеская свита, молча поклонились, и в тот же миг исчезли, оставив Яна и его гостью наедине.

- Я хочу показать тебе Акарам, пойдём.

Она доверчиво вложила в его руку узенькую ладошку. Наверное, не следовало подвергаться лишнему искушению, но иначе с тропы не сойти. Утром князь ни единым словом не напомнил о прошедшей ночи, будто её и вовсе не существовало. Те мгновения были такими нереальными, волшебными, что убедить себя в том, что они просто приснились, оказалось удивительно легко... если бы не мимолётное касание ладоней! Если бы глупое сердце от простого прикосновения не сбивалось с привычного ритма... Не замирало от прежде неведомой теплоты и нежности.

Первым пейзажем, что увидела Алиса в Акараме, стала степь. Куда ни глянь - бесконечный простор до самого горизонта. Пустынно. Дико. Красиво. Неожиданно травы пришли в движение, зелёный окрас из них стёк, будто кто-то щедро плеснул воды на невысохшую картину. Полутораметровые в холке, красношёрстные звери, немного похожие на рысей, вынырнули изо всех сторон, заключив в кольцо. Слаженным рывком бросились к добыче... Нервы Алисы не выдержали, она завизжала и клещом вцепилась в своего спутника.

Твари от неожиданности остановились, а некоторые даже присели.

- Кер-а, - коротко приказал повелитель.

Стая дружно отступила. Если б девушка не была так напугана, она бы заметила непонимание и обиду, проступившие на мордах.

- Не бойся, они домашние. Можно сказать, у нас здесь заповедник.

Алиса дрожала, руки она бы не согласилась разжать ни за какие блага мира.

Между лап взрослых проворно проскользнул пушистый детёныш. Полметра в холке, около двух метров в длину (вместе с длинным гибким хвостом с острым жвалом, радостно покачивающимся из стороны в сторону).

Алиса немного расслабились, но Ян всё испортил:

- Здесь все звери такие.

- Мне конец, - выдала новоявленная подданная, не справившись с собой, но почему-то не стала требовать немедленно вернуться в Тарин.

- Тебя никто не тронет! - поспешно заверил князь. - А хочешь, малыш с тобой пойдет? Будет стеречь вместо собаки. Он ещё два месяца таким пушистым будет. Девушки же любят, когда рядом находится что-то мелкое и пушистое, - добавил мужчина не особо уверенно.

Алиса невольно улыбнулась.

- Спасибо, но малышу будет лучше с мамой.

Упомянутый малыш, как девушке показалось, согласно завилял хвостом. Очень мило, можно сказать, по-домашнему, если б не поблескивающее жало. Князь отчего-то развеселился, но пояснять причину не стал. Сами потом разберутся.

Стая разочарованно ворчала и потихоньку расходилась. Похоже, сегодня их гладить и трепать по холке никто не будет. Вечно от спутников повелителя одни проблемы!

- Что это за звери? - спросила Алиса, провожая взглядом ловкие, грациозные фигурки. Отступая они моментально сливались с окружающим пейзажем.

- Мантикоры.

- А где женская голова и крылья?! - изумилась девушка.

- Иногда художники любят немого приукрасить. Дальше мы полетим. Птица Рух будет здесь с минуты на минуту.

В своё время Алиса читала, что Рух может поднять трёхмачтовый корабль, и представляла себе экое гигантское чудовище. На деле, длина грозы морей не превышала двадцати метров. Ни стальных перьев, ни жуткого смрада не наблюдалось. Рух здорово смахивала на обыкновенного горного орла. На её спине оказалась удобная ложбинка, можно сесть, держась за перья. Укутаться, в ставший привычным полог тьмы, защищающий от ветра, и заворожено смотреть, как стремительно отдаляется земля.

Алиса никогда не поднималась выше четвёртого этажа, и теперь с восторгом глядела вниз. Вскоре радостное возбуждение стало угасать. Степь сменилась пустыней - жилищем василисков. Мелких тварей, отравляющих пространство своим дыханием. Затем пустыня, противореча законам природы, перешла в болото. В нём что-то копошилось и чавкало. Как пояснил князь, там обитали кикиромы и ещё с десяток различных тварей. Они виртуозно владели искусством иллюзий, не оставляя незадачливому путнику ни единого шанса на спасение.

В горах жили гарпии. Такого уродства девушка в жизни не видела! От одного воспоминания о запахе гнили к горлу подкатывалась тошнота. Ниже, на скалах, грелась на солнце стая виверн - тоже на редкость отвратительных существ. Когда следующим пунктом экскурсии Алисе продемонстрировали пруд с чёрными скользкими тварями посреди безжизненной каменной осыпи, девушка не выдержала.

- А почему все места такие...

"Ну, давай же, - почти обрадовался Ян, - скажи уродливые, ужасные и попросись домой!"

- ...специфические?

- Они такие, какими их представляют люди. Разве в сказках и ведьмачих книгах горгульи не живут на скалах, а кикиморы - на болотах?

- Понятно, - вздохнула Алиса.

Что именно ей понятно, властитель Акарама определить не смог. Девушка выглядела задумчивой и уставшей. Ян решил, что с экскурсией на сегодня достаточно, и приказал лететь к замку. Правильное, хорошее решение. Пожалуй, самое лучшее за весь день, и вовсе не следовало приказывать Рух снизиться около берлоги чиан-ши. Несколько тварей передвигались вдоль кладбищенской ограды странными прыжками, вытянув вперёд руки, увенчанные длинными чёрными когтями. Солнечный свет нежить совершенно не смущал. К счастью, покинуть свою тюрьму чиан-ши не могли.

- Какая мерзость! - пробормотала Алиса. Прежде она не позволяла себе подобных высказываний, но открывшаяся картина - это уж слишком. Она никогда не видела ничего более противоестественного. Слепые, вечно ведомые голодом восставшие мертвецы.

- Это точно, - согласился князь.

- Тогда зачем они здесь? Ведь можно уничтожить...

- Можно, - не стал спорить Ян.

Он вытянул вперёд руку - и кладбище затопило пламя. Птица Рух недовольно заклекотала и поднялась выше. Гигантский костёр за неполные десять минут превратил могильник в пустой клочок земли. Алиса выдохнула с облегчением, однако вместо того чтоб улететь, Рух приземлилась недалеко от бывшей обители нежити.

Чего ждёт князь, девушка не знала, и едва не пропустила момент, когда из пепла стали ткаться знакомые уродливые фигуры, медленно наливаясь красками.

- Как же так! - выдохнула Алиса изумлённо. - Это невозможно, так просто не бывает!

- Я не могу уничтожить то, что вновь и вновь воскрешают легенды. На этом кладбище содержатся последние в мире чиан-ши, и они будут существовать, пока люди в них верят.

Рух приблизилась к облакам и больше девушка не видела тварей. Перед её взором представали разноцветные квадраты, ромбы да треугольники лесов и степей, но нигде не наблюдалось ни следа от человеческих поселений.

- Скажите, а где живут люди?

- А ты бы хотела поселиться рядом с василисками или гарпиями?

- Нет! Они же меня съедят!

- В нескольких городах у границы расположены гарнизоны стражи, а больше для людей здесь нет места.

Новоявленная подданная Акарама потрясённо молчала до самого замка. Правда оказалась ещё более ошеломляющей, чем все бродящие по миру легенды.

- Какая красота! - восторженно выдохнула Алиса.

Строение и вправду было великолепно, а уж после жилищ гарпий да кикимор! "Такому красивому дворцу не место на этих пустошах", - сказали однажды князю. Замок не интересовался чужими желаниями, возносясь в небо острыми шпилями башен. Величественный и неизменный столетие за столетием.

Рух приземлилась около чёрных кованых ворот с причудливыми завитушками. Работа мастера, но как-то не так представляла себе Алиса дом князя самого таинственного и страшного государства. А где рвы и укрепления? Пушки? Стража? Везде идеальный порядок, и ни единой живой души! Впрочем, насчёт порядка девушка погорячилась. Ухоженным оказалось лишь одно крыло, кухня, да несколько коридоров. Ах, нет, как она могла забыть о кладовых! Их повелитель Акарама показал после экскурсии в её покои.

Апартаменты Алисе выделили роскошные. Две комнаты и спальня с резной кроватью с лёгким шёлковым балдахином. На тончайшей материи неизвестные кудесницы изобразили разноцветных бабочек. Когда ветер легонько касался ткани - создавалась иллюзия полёта. Такой роскошью дочь провинциального дворянина даже в детстве не обладала. Она потратила около получаса, изучая свои покои и пытаясь поверить, что это всё её, настоящее. Потом Алиса присела в кресло и задумалась. Мысли путались, не желая выстраивать логические цепочки. Помаявшись, но так ничего не уяснив, девушка отправилась на кухню.

Слуг в замке не было! Готовить ей предстояло самостоятельно, стирать, видимо, тоже. Работая у лекаря, Алиса привыкла к такому распорядку, но как обходится без подручных князь? Он ведь живёт в этом огромном пустом замке! Именно его правитель тёмных земель назвал домом! Но где тогда его люди, и кто она здесь? Что будет делать?

Вопросы, вопросы... Обследовав кухонную утварь, девушка наведалась в кладовые и затеяла готовку супа. К нему спекла лепёшки, покрошила зелень. Кто-то предусмотрительный разместил горшки с петрушкой и пряными травами на небольшой террасе, примыкающей к кухне.

Князь неслышно переступил порог, осмотрелся, одобрительно кивнул.

- Я сейчас накрою, - произнесла девушка, поражаясь собственной смелости.

- Не нужно, - отмахнулся Ян. - В этом нет необходимости.

Она отчего-то ощутила разочарование и обиду.

- Я приготовил для тебя защитные артефакты.

Широкую полоску браслета, исписанного неизвестными Алисе рунами, князь защелкнул на её запястье собственноручно.

- Никогда не снимай, это очень важно.

На второй руке девушки владыка Акарама вывел, невидимые для её глаз символы, тонкой, невесомой кисточкой. Алиса так и не смогла определить, из чего она сделана. Касаясь кожи, кисть несла прохладу и тихонько звенела. Девушка оказалась так очарована удивительным инструментом, что грусть, наполнившая её сердце, бесследно исчезла.

- Ничего не бойся, - сказал Ян на прощание. - Здесь к тебе никто не посмеет прикоснуться.

Он ушёл, прежде чем Алиса успела поблагодарить. Некоторое время девушка сидела за пустым столом, рассматривая браслет, напрочь забыв об ужине.

Солнце зашло, но князь не стал зажигать светильники. Яну хватало звёздного света, а при желании он мог видеть и в кромешной темноте. На столе в кабинете лежали аккуратные стопочки писем. Однако заниматься разбором корреспонденции мужчина не желал. Вместо погружения в бумажную канитель, Ян плеснул в бокал вина (рубинового, с лёгкой горчинкой, такое пили лишь в Акараме), отворил окно и устроился на подоконнике. Князю, конечно, не престало так сидеть: забравшись с ногами, позволяя ветру легонько щекотать волосы. Идеальная мишень. Но почему нет, если очень хочется? И кто сказал, что без пушек и рвов, замок не защищен?

Уставшая Алиса смотрела спокойные безмятежные сны. Несколько трав у изголовья кровати и кошмарам путь заказан. Наверное, её следовало отвести в посёлок к стражникам. Там пустуют новые дома, построенные "на вырост". Бегают дети. Их мало, зато мелких сорванцов обожает весь гарнизон. Князь и сам не мог понять, зачем привёл девушку в замок. Просто прежде он не знал, что такое ревность.

Княжество Сорем, 62 год.

Звон дверного молоточка раздался, когда Ян отошёл от калитки на пятнадцать шагов. На дорожку выбежала молоденькая служанка. Кокетливое новое платье, радостная улыбка. Заметив гостя, девушка остановилась и низко поклонилась, как всегда, при их встрече. Больше в этом доме она так никого не привечала, хоть и одевался Ян проще своих братьев. Роскоши ему и в церемониальных одеяниях хватало, а здесь - он обычный купец, друг семьи, проездом забегающий в гости.

- Добрый вечер, господин!

- Здравствуй, Глаша! Выручай! Когда только куртка успела порваться?

Князь впихнул опешившей служанке кожаную куртку, которую прежде нёс в руках. Ещё мгновение назад крепкое и добротное изделие порвалось по швам. Словно в один миг сгнили нитки, а впрочем, так и было. Следом за одеждой в ладонь девушки перекочевала серебряная монета. Она примирила Глашу с потерей вечернего свидания. Торопливо извинившись перед мнущимся около калитки женихом, служанка убежала в дом за нитками.

Ведомая внутренним чутьём, Мария вышла на крыльцо. Её лицо озарила счастливая улыбка. А ведь, подумать только, сколько лет она ждала и боялась! А вдруг сын никогда не придёт, не поймёт, не простит? Зачем ему возвращаться к предавшей матери? Будто у наследника огромной страны иных забот нет? Не вернётся, как же! Вдову до сих пор поражало, как сумел князь так воспитать её сына. Ни к кому из своих детей она не привила такого глубокого уважения и почтения к женщине, к матери. Пожалуй, даже не знала, что подобное отношение возможно и... важно.

- Матушка, - низко поклонился Ян.

Поцеловал руку.

Она крепко обняла и спросила, кивнув в сторону дома:

- Что случилось?

- Не нужно Глаше сегодня никуда идти. Если с курткой моей быстро управится - займи её ещё чем-нибудь, и оставь ночевать.

- Хорошо, - согласилась Мария, не задавая лишних вопросов.

Они прошли на открытую веранду, под сень цветущего жасмина. Князь любил этот аромат, и дом любил. Маленький, но такой уютный, что когда мать отказалась от покупки чего-то лучшего, Ян не стал настаивать.

Вдова принесла поднос с чаем. Разлила в большие чашки. С их первой встречи в её волосах не добавилось ни одного седого волоса. Старость отступила, не смея трогать то, что ревностно оберегал князь. Из травы на миг взметнулся хвост с острым жалом, и тут же исчез. О своих верных стражах, присматривающих за семьёй, Ян предпочёл не сообщать.

Мария глотнула чаю и решилась:

- Жениться бы тебе.

Её давно этот вопрос беспокоил, да всё поговорить боялась.

Сын грустно улыбнулся и сказал, не в укор, так, напомнил:

- Вы ведь были у меня в гостях, матушка.

Женщине стало холодно: ведь сбежала она с Акарама, как есть сбежала! Неделю прожила, и всё. А так обижалась, что раньше не привозил в гости! И пусть в тёмных землях у Яна целый замок, она таких прежде никогда и не видела... Да только замок - лишь камни среди пугающей пустоши, а в Сореме её дети, внуки, подруги, знакомые. Привычный мир, без крутящихся в округе чудовищ.

Сын не таил обиды, да и Мария уходила с пониманием в душе, что странный мир принял её мальчика и признал хозяином. Однако с тем, что Акарам бесконечно чужой, непонятный, так ничего и не смогла поделать...

- Даже если я найму слуг, это ничего не изменит.

- А может... - она замялась, а потом решительно выпалила: - Не говори, кто ты. Сначала здесь поживёте. А что дома редко будешь бывать - так работа такая! А там ребёночек родится и никуда уж ей не деться будет!

- Это подло, матушка, - негромко произнёс князь, - подло обманывать любимого человека. К тому же по законам Акарама, она должна знать, что достанется в наследство нашему сыну.

От внезапной догадки голос у Марии дрогнул:

- Ушла?

- На второй день.

Ян обладал властью, богатством, колдовской силой, этого казалось более чем достаточно, пока он однажды не встретил ЕЁ. Девушка до последнего не верила, что избранник - хозяин тёмных пустошей. Даже оказавшись в замке, ещё надеялась... а потом ушла. Не смогла. Хоть, в отличие от Алисы, Ян не устраивал ей экскурсий к гарпиям и чиан-ши. Он не стал её винить... ведь мать и то лишь неделю прожила. Но любовь будто отрезало. Не умеют сиятельные князья прощать пренебрежение своей землёй.

- Не расстраивайтесь, матушка. То дела прошлого. Зато я в жёны могу взять любую девушку, что сердцу приглянется, а не только из княжеского рода.

- А ведь князья тебе отказать не смогут! - встрепенулась Мария.

- Отравить попробуют перед свадьбой, или больную попытаются подсунуть. Не из кого там выбирать, - произнёс он, закрывая разговор.

Глядя на внуков, Мария с горечью думала: "Неужели и её мальчика ждёт участь наставника: искать приёмного сына?". Она пыталась представить, как может выглядеть женщина, которая примет и поймёт Акарам, и не могла.

...А утром город гудел от новости: задержали работорговцев, и жениха Глаши, что расплатился с ними своей племянницей за долги в кости...

Следующий день Алиса потратила на исследование окрестностей и разбор вещей. Князя девушка больше не видела, как и не встретила ни одного живого существа. Ближе к обеду она бродила, будто неприкаянная тень, и от этого становилось грустно. Впрочем, предаваться этого губительному чувству Алиса не собиралась. От грусти существовало одно давнее проверенное средство - печёные яблоки. Благо, яблок в кладовой целый ящик, да и мешок с мукой только недавно открыли.

Перед тем, как уехать к границе, для решения накопившихся за время отсутствия вопросов, Ян отправился искать Алису. Он планировал лишь отдать пергамент для связи, но потрясённо застыл на пороге кухни. В коридор щедро струился неповторимый аромат печёных яблок.

- Это то, что я думаю? Яблоки с мёдом? - выдохнул князь благоговейно.

Пока был жив отец, мама их пекла каждую осень: огромные конверты с сочными красными яблоками. Одно из его самых лучших детских воспоминаний.

- С мёдом, - подтвердила девушка и улыбнулась. - Как же без него? Ещё несколько минут и будут готовы.

- Ты просто чудо! - воскликнул владыка Акарама.

Мгновенно изменив первоначальные планы, Ян зарылся в шкафчик и принялся сам отбирать травы для заварки.

- Ради такого случая нужно подобрать особый состав, - пояснил он удивлённой Алисе.

Просто она никак не могла поверить, что князья сами на кухне хозяйничают! Но судя по тому, как уверенно мужчина обращался с кухонной утварью, он проделывал подобное явно не в первый раз.

Такого чая девушка прежде не пробовала, как и не встречала кого-то, кто настолько любит печёные яблоки. Хорошо, что изгоняя грусть, она приготовила полный противень! Хозяин Акарама едва ли не мурлыкал, будто дворовой кот, которого вдруг пустили в дом погреться у печи.

- А это что? - полюбопытствовал мужчина, заметив на столе ещё одно блюдо.

- Лепёшки из кукурузной муки. Вместо хлеба, не люблю пшеничный, - пояснила Алиса.

После потери родных и заражения девятой болезнью, девушке пришлось отказаться от многих любимых вещей. Этого требовал путь, что сохранял целостность души. Блага, без которых она прежде не мыслила своего существования, работа, еда, одежда - оказались лишь мелочами, когда стояла задача сохранить миллионы живых существ. Но как же здорово позволить то, что столько времени оставалось недоступным!

- Необычно, - признал Ян, отломав небольшой кусочек. Больше просто бы не влезло.

- Мамин рецепт, - она улыбнулась, скрывая затаившуюся в глубине души боль.

- У тебя кто-то есть, кому бы ты хотела передать письмо?

- Нет, - девушка едва слышно вздохнула, но тут же отвесила себе мысленную затрещину. Она не разрешит воспоминаниям омрачить такой чудесный вечер.

Уйти оказалось сложно. Хотелось сидеть на кухне, за один день наполнившейся жизнью, движением, запахами. Смотреть, как преображается лицо Алисы, когда девушка улыбается. Распустить её медные волосы, собранные в тугие косы...

- Я должен уехать. Возьми этот пергамент. Он парный: всё отображённое на одном экземпляре, проявляется на втором. Когда приходит новое сообщение, цвет свитка меняется. Если будет что-то нужно - пиши. О безопасности не волнуйся. Замок, двор, сад - все защищено. Здесь тебя никто не обидит. Гулять можешь, где пожелаешь. Если кто-то рискнёт поскрестись в ворота - скажешь: как вернусь - упокою. И ещё, возьми ключи. Здесь ничего не запирается, но так тебе откроется допуск.

Что за допуск Алиса сразу спросить не сообразила, а догонять в коридоре не посмела. Коротко попрощавшись, князь поднялся на вершину башни. Обернувшись соколом, взлетел, подхватив когтями котомку с пергаментом. Мощные крылья поднимали его ввысь, подальше от ложной надежды, аромата печёных яблок и Алисы, которую снова захотелось поцеловать.

[1] Воспаления легких

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ; узнать, как получить окончание бесплатно

Купить

Белая Дарина : другие произведения.

Князь Темной пустоши