Оставшееся время мы потратили на то, чтобы заставить меня создавать хотя бы некоторое подобие того клубка, который так легко получился у Верховной сестры. И, хотя она меня успокаивала, тем, что дело не в моей бездарности, а только лишь в опыте, которого за ее плечами было "выше крыши", но я была расстроена практически нулевым результатом. Мне никак не удавалось слиться с источником настолько, чтобы полностью подчинить его себе, мы существовали как две отдельные субстанции, одна из которых, только позволяла использовать себя для нужд другой, но не более того. Наши взаимоотношения мне напомнили о бабушкиной кошке Кляксе. Это угольно-черное своенравное создание позволяло себя гладить только тогда, когда она сама этого желала, в любое другое время она просто ускользала из рук, недовольно постукивая хвостом обо все, что находилось в непосредственной близости. Вот так же было и с источником, как только я покушалась на что-то большее, чем это мягкое снисхождение, он просто переставал меня слушаться. Договориться не получалось.
- Ася, вот ты знаешь, мне кажется, что ты слишком сконцентрирована на достижении результата, - наконец, вынесла свой вердикт Александра, изучающее оглядывая меня с ног до головы. - Вот, когда, дышишь, ты же не прилагаешь никаких усилий, просто делаешь вдох и выдох. Вот так же должно быть и тут, все должно происходить как бы само собой.
- Я не понимаю. Просто не понимаю этого, - удрученно помотала головой и сжала виски ладонями. От титанических усилий, предпринятых мной, слегка разболелась голова, пришлось заставить маленьких зеленых змеек целительной магии, отправится в маленькое путешествие с целью приведения в порядок данного, столь важного, органа. Скользящая продолжала наблюдать за тем, как я занималась самолечением. Одна минута и все, никаких болевых ощущений. Вот если бы все мне давалось так легко.
- Удивительно, то, над чем мои юные ученицы бьются неделями, а то и месяцами, у тебя получается с удивительной легкостью, а то, на что у них уходит буквально несколько часов, встает для тебя настоящей проблемой. Если бы у нас было больше времени, хотела бы я иметь возможность изучить твой феномен.
- А я феномен? - ох, уж это неистребимое желание быть особенной, единственной в своем роде, сколько душ погубило оно, кто знает? Сладко заныло под ложечкой. Неужели во мне есть что-то такое, чего нет у остальных Скользящих? Почувствовала, как над головой пробивается нимб, а за спиной вяло шевелятся крылья.
- Ну, феномен, конечно, громкое слово. Просто хотелось бы понаблюдать, как идет процесс становления сил не у маленькой девочки, а у взрослой сформировавшейся личности. Неплохо было бы какую-нибудь научную работку провернуть, сравнить плюсы и минусы позднего становления дара, проверить потенциалы, предельные возможности...
Нимб свернулся, крылья опали. Меня собирались записать в подопытные кролики, а еще ни один кролик не стал знаменитостью, если не вспоминать про вымышленного героя из произведения Льюиса Кэрола. Как правило, все подопытные кролики плохо кончали. Или правильно говорить заканчивали? Ох, ну куда меня повело, уже и пошлости в мою несчастную голову полезли. С тоской подумалось о Райне, который обещал вернуться сегодня, и не просто вернуться, а с вполне такой определенной целью. Уж не поэтому ли мне грезятся эти несчастные кролики?
Настала пора возвращаться, Александре требовалось время на сборы в дорогу, а я торопилась в гостиницу в надежде, что мой мужчина уже примчался туда, дико соскучившись. Все обратную дорогу посвятила именно рассмотрению данной темы, представляя, чего бы такое-разэтакое хотела сотворить с ним, пользуясь неограниченным доступом к телу и полной безнаказанностью.
Но, по возвращению домой, меня ждало разочарование. Райн еще не приехал. Зато приехал Марко, для того, чтобы попрощаться. С ним связался Вал и предложил хорошую работу по сопровождению торгового каравана, выезд намечался на завтра. Парень был доволен тем, как сложились обстоятельства, поскольку последние дни во дворце, он был предоставлен сам себе и в основном бил баклуши, да занимался изучением уклада королевской жизни. Тот оказался совершенно чужд авантюрной душе Марко, непонятен и даже раздражающ. Поэтому, когда поступило предложение Вала, никаких сомнений не возникло.
Неожиданно вспомнился наш трудный путь в Мараву и сердце сжалось от волнение за друга. Тот, словно уловив мой настрой, сгреб меня в охапку и неторопливо стал рассказывать о чистках, которые повально велись по всем основным дорогам Лидии, о том, сколько нечисти удалось положить доблестным воякам, засидевшимся в последние годы на своих квартирах, о том, что у него еще есть в запасе амулет, созданный мной для защиты от магического воздействия. Я понимала, что он просто успокаивал меня, но была безумно благодарна за эти слова, они вселяли надежду, что эти чудесные васильковые глаза не исчезнут из моей жизни.
- Ты помнишь, что обещала мне еще поездку к тебе в гости? Так что не вздумай уехать раньше времени. Чтобы дождалась моего возвращения, поняла?
- Конечно, глупый мальчишка, куда я денусь? Для того, чтобы я отсюда сбежала раньше времени, небо должно упасть на мою влюбленную голову, не иначе, - попыталась отшутиться, выбираясь из его объятий.
- Ну, если, вдруг, небо все же упадет, ты постарайся дождаться меня. Хорошо? - как-то очень серьезно попросил парень, заглядывая мне в глаза. Он хочет о чем-то предупредить меня или просто таким образом сформулировал просьбу? Хороший вопрос... Попыталась найти ответ в васильковых глазах, но их как-то подозрительно быстро отвели в сторону. Черт!
Роза усадила нас за стол, настояв на том, чтобы Марко перед отъездом отведал ее очередное лакомство, буквально только что рожденное в стенах ее волшебной кухни. Тот посопротивлялся лишь для вида, недолго и весьма неубедительно, глазами буквально пожирая поднос, который радовал изобилием и испускал сводящие с ума ароматы. Хозяйка, как обычно оказалась выше всяческих похвал.
Проводив Марко, навестила Изю, чтобы угостить друга и заодно полюбоваться на его симпатию. Ну, надо сказать, что вкус у моего коняшки был хороший. Арсиха, нет, арсючка, тьфу, как же называть арса женского рода? В общем, лошадь, была покрыта тоненькими защитными пластинками с едва заметным рыжеватым отливом, она смело могла гордиться длинной гривой, заплетенной в множество косичек и хитрющими темными глазюками. Рыжуха ревниво поглядывала на наши взаимные нежности с Изей из своего стойла, иногда недовольно вздыхая. Ну, а ты как хотела, девочка, я этого ретивого хлопца раньше тебя себе отхватила, теперь, либо терпи мое присутствие, либо не лезь к моему арсу. Рыжая, словно уловив мою мысль, задрала морду вверх и так нагло сделала мне губами: "Пффф!". Вот ведь нахалка! Изя разомлел от счастья, когда еще из-за него будут девочки ссориться.
Вечером Райн так и не приехал, попробовала связаться с ним мысленно, но мне только сердито буркнули в ответ, что пока заняты. Затолкала поглубже родившееся чувство обиды, ну, занят человек, а тут лезут не вовремя. Ведь это же ничего не значит, всякое случается. Убеждать пришлось себя долго, особенно, когда пыталась заснуть в холодной пустой постели. У меня даже мелькнула мысль пореветь немного, но ее быстро отмела, как недостойную. Я же, типа, сильная.
А ночью меня разбудили прохладные руки, скользящие по моему телу, легкими касаниями мягко пробуждая во мне желание, стирая тревоги ушедшего дня, заставляя тонуть в чудесных ощущениях любви и нежности. Горячие губы, оставляющие дорожки трепетных поцелуев в самых сокровенных местах, на самых заповедных тропах. Я пребывала в каком-то странном состоянии, где-то между сном и явью, вроде бы понимала происходящее, но словно плыла в каком-то дремотном тумане. Будто бы смотрела со стороны на два тела, тесно сплетенных между собой: пальцами, руками, бедрами, дыханиями и сердцами. Будто бы откуда-то издалека слышала глубокие вздохи, взахлеб и жадно, тихий ласковый шепот, куда-то на ушко, пробивающий до самого естества, рождающий слабость под коленками и текучую негу в темнеющем взгляде, и редкие протяжные всхлипы, гасимые требовательным ртом: "Еще! Еще! Громче, для меня, кричи!". Будто бы видела издалека закушенные губы, напряжение широкой спины, страстные ритмичные движения крепких бедер, охваченных кольцом стройных ног, и судорожно сжатые пальцы, хватающиеся за все, что попадется, оставляющие следы на дышащей влагой загорелой коже. Меня медленно, но верно присваивали себе, утверждаясь в своем праве быть здесь, во мне, моим.